Вологодчина: невостребованная древность, Volume 1

Выражаю особую благодарность ЛОНИНУ Сергею, АГАФОНОВУ Александру, НАЛИМОВОЙ Елене, СОЛОВЬЕВОЙ Марине, РАСТОРГУЕВУ Виталию, ПИМЕНОВУ Николаю, ТИХОМИРОВУ Андрею, СОКОЛОВУ Михаилу, ИВАНОВУ Алексею, СУРОВЦЕВУ Николаю, КАРПУНИНУ Сергею.

Суров М.В.

ОЛОГОДЧИНА: ЕВОСТРЕБОВАННАЯ РЕВНОСТЬ

Вологда 2001

Суров М. В. Вологолчина: невостребованная лревность. Вологла, 2001.— 432 е., илл.

Опираясь на огромный фактический материал, автор уверенно опровергает многочисленные догматы современных «корифеев науки», не оставляя камня на камне от некоторых господствующих в науке «неопровержимых» закостенелых гипотез. Вооружившись обширнейшими сведениями из области этнографии, мифологии, топонимики, археологии и фольклора, исследователь с открытым забралом выступает на защиту языческого миросозерцания русского крестьянина и аргументированно отстаивает тезис о том, что истоки нашей культуры лежат на бескрайних просторах Русского Севера, а не привнесены кем-то извне. В данном исследовании впервые представлены многие уникальные экспонаты из личного собрания известного вологодского коллекционера, политика и предпринимателя М. Сурова. Книга богато иллюстрирована, снабжена ценовыми каталогами, подробным предметным указателем и предназначена для широкого круга любителей произведений русского народного искусства.

ISBN 5-86402-066-4

© М. В. Суров, 2001 г.

Автор этой книги — человек хорошо известный не только на Вологолчине, но и далеко за ее пределами. Депутат областной Думы, председатель Вологодского Народного Движения, неукротимый обличитель налогового беспредела, убежденный антикоммунист, меценат, издатель, крупный предприниматель, защитник прав и свобод жителей области, бескомпромиссный борец с кавказским экстремизмом на этот раз предстает перед нами в образе увлеченного коллекционера, страстного собирателя предметов русского народного искусства. Образ, казалось бы, неожиданный и совершенно нехарактерный для неутомимого бойца и вечного бунтаря Сурова. Во всяком случае, представить его за рабочим столом в окружении бесчисленных книг и антикварных предметов довольно трудно. Однако, познакомившись с содержанием этой удивительной и непредсказуемой книги, читатель поймет, что Суров-бунтарь никуда не делся, что даже в методах своих исследований он остается все тем же неутомимым бойцом, дерзко бросающим вызов окаменелым научным суждениям, догмам и аксиомам. Сам автор смеется, что некоторым музейным работникам, перед тем как прочесть эту книгу, следует запастись таблетками валидола. И, по всей видимости, он прав: многих исследователей русского народного искусства книга эта действительно повергнет в шок. Не являясь профессиональным искусствоведом, автор построил свое исследование не на господствующих в науке принципах, а на живом контакте с народом, с тем самым русским народом, загадку души которого тщетно пытаются понять лучшие умы человечества. Нетрудно предположить, что к книге этой читатели отнесутся по-разному: одни — с естественным скептицизмом, другие — с иронией, третьи — с восхищением, однако уверен: она ни в коем случае никого не оставит равнодушным. И в этом, на мой взгляд, самая главная ее ценность. Александр ТАРУНИН, член Союза журналистов России. The author of this book is well known far beyond the limits of the Vologda region. It is he who is a deputy (MP) of the Vologda Duma, chairman of the Vologda People's Movement, tireless fighter against arbitrary taxation, convinced anti-communist, Maecenas, publisher, successful entrepreneur and liberator of Vologda from the Caucasian mafia. Here, in his book we find out that he is also an enthusiastic collector of articles of Russian folk art. This new image of M. Surov, an irrestrainable rioter, is unusual and untypical of him. It is very hard to imagine him sitting behind a table piled up with books and antiques. Looking through this amazing and unpredictable book the reader will, however, realize that Surov the Rioter is still true to his principles, as well as to his specific research techniques. He is still the same uncompromising fighter who is glaringly challenging obsolete scientific statements, dogmatic assertions and axioms. The author notes ironically that some museum workers should arm themselves with valerian drops before reading the book. Apparently he has the right to say so because many Russian folk art researchers will be just shocked bu it. Since Surov is not an art critic his study is not based on prevailing scientific principles, but rather on his personal knowledge of the Russian people, whose mysterios soul many splendid brains of mankind have tried to interpret. It is quite predictable that readers will have different opinions on the book: some will be skeptical; some — ironic; the other — excited. None, however, will be left indifferent. And this seems to be the basic value of this book. Member of the Russian Union of Journalists Alexander TARUNIN. 3

ГЛАВА I

К А Т А Л О Г

КОВАНЫЕ ИЗДЕЛИЯ РУССКИХ МАСТЕРОВ

СВЕТЦЫ I. Бабушкинский район I . 1 . Светец втычной четырехлучевой с боковыми завитками. Железо, ковка. Конец XVII] в. В - 23, II! - 14. 30 2 . 1 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 31. Ш - 16. 20 3 . 1 . Светец втычной двурогий. Железо, ковка. Середина XIX в. В - 26, Ш - 15. 10 4 . 1 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми завитками. Железо, ковка. Начало XVIIi в. В - 87, Ш - 32. 40 5 . 1 . Светец втычной трехрогий со стреловидным навершием. Железо. ковка. Конец XVII в. В - 26, Ш - 18. 60 6 . 1 . Светец втычной трехрогий. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 14. 15 7 . 1 . Светеи втычной из двух трехрогих наверший на единой подставке. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 3 2 , Ш - 20. 50 8 . 1 . Светец втычной трехрогий с зубчиками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 37. Ш - 25. 25 9 . 1 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31. Ш - 18. 35 1 0 . 1 . Светец втычной трехрогий с двумя втычными кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 28, Ш - 16. 35 I I . 1 . Светец втычной трехрогий с обвязкой и закрученным стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 37, Ш - 32. 45 1 2 . 1 . Светец втычной двурогий с «чешуйками». Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24. Ш - 15.

30

Ремесло кузнечных дел мастеров испокон веков не только глубоко почиталось в народе, но и окружалось неким ореолом таинственности, напрямую связывалось с колдовством и сверхъестественным знанием. Самим же кузнецам нередко приписывалось обшение с нечистой силой, что нашло свое отражение и в русском языке: например, слово «ковать» родственно с «коварством», «кузнь» — «с кознями» («строить козни») и т. д. Прослеживается это поверие и в русской пословице: «Умудряет Бог слепца, а черт кузнеца».1 Вероятно, вызвано это было особенностями технологического процесса выплавки руды: кузнец, «варивший» в печи-домнице железо, в глазах простого люда уподоблялся колдуну-чародею. Способствовала подобному представлению и постоянная связь 1

Д а л ь В. И. Словарь живого великорусского языка. Т. 2. М., 1882, с. 212.

5

1 3 . 1 . Светец втычной трехрогий с обвязкой и кольцами. Железо, ковка. Конец ХУШ в. В - 34, Ш - 18.

25 1 4 . 1 . Светец втычной четырехлучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XW в. В - 35, Ш - 1 7 . 55 1 5 . 1 . Светец втычной пятилучевой с кольцами. Железо, ковка. Вторая половина XVIII в. В - 34, Ш - 18. 65 1 6 . 1 . Светец втычной трехрогий с навершием-лопаткой. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 27, Ш 16. 40 1 7 . 1 . Светеи подвесной с шестилучевой развилкой и кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 108, Ш - 23. 45

1 8 . 1 . Светеи напольный, стоячий, на четырех ножках с корытцем для падающих углей. Д е р е в о , железо, ковка. Начало XVIII в. Дл.-169, В-124. Ш-38. 120 1 9 . 1 . Светеи втычной трехрогий с солярным знаком. Железо, ковка. Конец XVffl в. В - 24, Ш - 17. 75 2 0 . 1 . Светец втычной семилучевой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 34, III - 19. 30 2 1 . 1 . Светец втычной двурогий, укороченный. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 2 3 , Ш - 1 6 . —10 2 2 . 1 . Светец втычной семилучевой с закрученным стержнем и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 29, Ш - 21. 50 2 3 . 1 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и обвязкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 24. 25 2 4 . 1 . Светец втычной трехрогий с высоким расплющенным стержнем и втычными кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 33,

Ш _ 17

зо

2 5 . 1 . Светец втычной трехрогий с раздвоением на вершине и боковыми завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 3 6 , Ш - 2 2 .

25 2 6 . 1 . Светец втычной трехрогий с обвязкой и трехгранным пестиком. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 18. 60 2 7 . 1 . Светец подвесной двухъярусный шестилучевой с кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 98, Ш - 31. 25

1. Светец семилучевой. Середина XVIII в. Сокольский район.

коваля с огнем и водой — двумя особо почитаемыми в народе стихиями. Громкий звон молота, искры металла, жаркое пламя печи — все это превращало труд кузнеца в магическое священнодействие. И, наконец, таинственности этого древнего ремесла в немалой степени способствовали имевшиеся у каждого коваля и передававшиеся из поколения в поколение профессиональные секреты: умение точно определить по цвету температуру нагрева, изготовить по собственному «рецепту» закалочную смесь и т. д. Во всем этом действительно было что-то чудодейственное. В языческой мифологии славян одно из центральных мест занимал высекающий молнии бог Сварог — небесный кузнец, которого с принятием христианства «заменили» святые Кузьма и Демьян (имя «Кузьма» и слово «кузнец» близки по звучанию), яв-

2 8 . 1 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем и лопаткой-навершием, где изображена буква «А». Железо, ковка. Конец XVII в. В - 32, Ш - 19. —80 2 9 . 1 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 3 4 , Ш - 35. 30 3 0 . 1 . Светец втычной трехрогий. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 18. 25 3 1 . 1 . Светец подвесной двухъярусный с кольцами. Наверху - стилизованная фигура человека с упертыми в бока руками. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 96, Ш - 31. 150 3 2 . 1 . Светец втычной семилучевой с четырьмя кольцами и закрученным пятником. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 27, Ш 21.

40

3 3 . 1 . Светец втычной семилучевой со стреловидным навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 33, Ш - 22. 40

2—3. Стукалки дверные с насечкой. Конец XVIII в. Великоустюгский район.

6

II. Великоустюгский район I . 2 . Светеи втычной трехрогий с кольцами и перевязью. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 35, Ш - 21. 35 2 . 2 . Светеи втычной с четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 26. Ш - 19.

30

3 . 2 . Светец втычной семилучевой с семью кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 26. . 18 55 ш 4 . 2 . Светец втычной настенный двухрогий с насечками. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 22, Ш -

11

40

5 . 2 . Светец втычной трехрогий с кольцами и отжимами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 33, Ш - 20. 30

4. Фрагмент сундука. Просечное железо. Середина XVII в. Великоустюгский район.

лявшиеся покровителями кузнечного искусства и выступавшие в образе кузнепов-змееборпев. Согласно древней легенде, именно Кузьма и Демьян сковали людям первый плуг и заставили страшного Змея пропахать гигантские борозды — Змиевы Валы — от Днепра до самого Черного моря. Русские кузнецы очень чтили своих покровителей. Практически во всех русских городах имелись церкви или приделы в честь святых Кузьмы и Демьяна, их именами часто называли улицы, площади и переулки. В Вологде придел в честь этих святых имелся в церкви Воскресения на Ленивой площадке — в самой древней церкви нашего города. Кроме того, одна из центральных вологодских улиц была напрямую связана с кузнечным ремеслом — Ехаловы Кузнецы (ныне — ул. Авксентьевского).

6 . 2 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31. Ш - 17. 20 7 . 2 . Светец втычной пятилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 3 6 , Ш - 1 5 . —15 8 . 2 . Светец подвесной семилучевой с закрученным стержнем и навершием - розеткой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 104. . 29. 100 ш 9 . 2 . Светеи втычной трехрогий с кольцами по бокам. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24. Ш - 20. 25 1 0 . 2 . Светец втычной девятилучевой с кольцами и закрученным пикообразным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 19. 40 I I . 2 . Светец втычной семилучевой с лопаткой-навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 31, Ш - 18. 25 1 2 . 2 . Светеи втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 2 9 . Ш - 1 9 . 15 1 3 . 2 . Светец втычной семилучевой с двумя кольцами наверху. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31, Ш - 16. 20 1 4 . 2 . Светеи втычной трехрогий с закрученным стержнем и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 28. Ш - 15.

35

1 5 . 2 . Светец втычной с закрученным вправо стержнем и четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш - 12. 35 1 6 . 2 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми «змейками». Ж е л е з о , многослойная ковка. Конец XVIII в. В - 112, Ш - 31.

5—6. Стукалки дверные. Середина XVII в. Нюксенский район.

7

20

1 7 . 2 . Светеи втычной семилучевой с витушечными кольцами. Железо, ковка. Коней XVII в. В 26, Ш - 23. 55 1 8 . 2 . Светец втычной, разборный, семилучевой с лопаткой-навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 29, Ш - 19. 65

В 1629 году только в старом гостином дворе Вологды имелось «посадских сорок пять кузниц, да две кузницы поповы, да кузница городового часовника». Накануне революции мелкие частные кузницы размешались вдоль берега Золотухи, крупные же — Па-

1 9 . 2 . Светеи втычной семилучевой с двумя кольцами и «приталенным» стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 34. Ш - 16.

35 2 0 . 2 . Светец втычной трехрогий с двумя кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24, Ш 15. 15 2 1 . 2 . Светец втычной четырехлучевой с лопаткой и скошенным навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 33, Ш - 20.

30 2 2 . 2 . Светец втычной шестилучевой с кольцами и насечками в форме галочек на стержне. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 30, Ш - 22. 40 2 3 . 2 . Светец втычной семилучевой с перекрученными кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 35, Ш - 21. 30 2 4 . 2 . Светец подвесной двухъярусный с четырьмя кольцами и боковыми завитками. Железо, ковка. Конец ХУШ в. В - 110, III - 23.

110 2 5 - 3 2 . 2 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 3 3 . 2 . Светеи втычной пятилучевой с кольцами и перевязью. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24, Ш - 19. 20 3 4 . 2 . Светец втычной трехрогий с лопаткой-навершием и S-образными завитками. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 28, Ш - 17.

40

III. Верховажский

район

1 . 3 . Светец втычной семилучевой с закрученным влево стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 34, Ш - 19. 25 2 . 3 . Светец втычной трехрогий со стреловидным навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 26, Ш - 16. 25 3 . 3 . Светеи настенный втычной с двумя развилками и загнутым пятником. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 23, Ш - 12. 80 4 . 3 . Светец настенный втычной двурогий с завитками. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 26. Ш 14. 80 5 . 3 . Светец втычной трехрогий с перевязью. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 31, Ш - 17. 2 0

7. Фрагмент цельнокованного светца с закрученным стержнем. Начало XVIII в. Тарногский район.

рикова, Левяткина и Железкина — на улицах Зосимовской и Московской. Славился кузнецами и город Великий Устюг. В местном музее хранится цепочка из 118 миниатюрных замков, обший вес которых не превышает нескольких граммов: настолько ювелирной была работа мастеров-замочников прошлого века братьев Юнищиных. Местные искусствоведы не без оснований утверждают, что подковать блоху могли не только тульские кузнецы, но и устюжские. Именно устюжане в 20-х годах XVII века изготовили и установили «бойные часы» на Спасской башне Московского кремля. Как и во всей России, кузнечное ремесло в Великом Устюге получило широкое развитие в XVI—XVII веках, с налаживанием 8

производства «кричного» железа2. В середине XVII века в городе насчитывалось 47 кузниц, а к концу столетия число их выросло до 68. О высоком мастерстве местных ковалей свидетельствуют входные двери, алтарные врата и уникальные железные решетки

6 . 3 . Светеи втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31, Ш - 24. 25 7 . 3 . Светец подвесной двухъярусный с розеткой и боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 121. Ш - 39. — 35 8 . 3 . Светеи втычной пятилучевой с кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ш - 20.

20 9 . 3 . Светец втычной семилучевой с ромбовидным утолщением посередине. Железо. ковка. Конец XVII в. В - 32, Ш - 24.

70 1 0 . 3 . Светеи втычной семилучевой с поперечными «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 36, Ш -24. 40 1 1 . 3 . Светеи втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Коней XVI в. В - 26, Ш - 19. 2 5 1 2 . 3 . Светец втычной семилучевой с кольцевой розеткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 34, Ш - 22. 25 1 3 . 3 . Светец трехрогий с витушечными кольцами и боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 19. 45 1 4 . 3 . Светец втычной настенный двурогий с кольцами. Железо, ковка. Начало XVII в. В - 24, Ш 11.

20

1 5 . 3 . Светец втычной с левым боковым завитком. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23. Ш 12. 15 1 6 . 3 . Светец подвесной двурогий с закрученным стержнем и четырехлучевой вилкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 121, III - 30. 90 1 7 . 3 . Светеи втычной трехрогий с двумя боковыми завитками и массивным, тупым, сужающимся книзу стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 28, Ш - 19.

35

1 8 . 3 . Светец подвесной трехрогий с боковыми завитками. Стержень изогнут под углом 18" Железо, ковка. Начало XVIII в. В 108, Ш - 29. 75

8. Светец на деревянной подставке. Конец XVIII в. Междуреченский район.

церкви Воскресения (1648 г.), на одной из которых помещен двуглавый орел на фоне причудливых растений, а также целый ряд зонтов-навесов второй половины XIX века, поражающих своим изяществом. Здесь же изготовлялись прочные и надежные сундуки, окованные металлическими пластинами и украшенные просечным железом, слава о которых расходилась по всей России. Известны два типа таких сундуков — ларцы-«теремки» и «подголовники». Первые были наиболее распространены и предназначались для хранения 2 От слова «крица» - -бесформенный руды и чугуна в горне.

кусок железа, получаемый при

9

обработке

19.3. ный с цами. XVIII

Светец подвесной двухъярусрозеткой-навершием и кольЖелезо, ковка. Середина в. В - 124, Ш - 32.

85 2 0 . 3 . Светец втычной трехрогий с двумя боковыми завитками и массивным стержнем. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 126, _ 19 80 ш 2 1 . 3 . Светец подвесной трехрогий с боковыми «змейками» и навершием в виде крюка-«уточки». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 114, Ш - 26. 105

22.3. Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и длинным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 40. Ш - 21. 50 23.3. Светец втычной семилучевой с «побегами»-завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 27, Ш - 23. 25 24.3. Светец втычной пятилучевой с боковыми завитками. Железо. ковка. Середина XVIII в. В 35, Ш - 21. 20 25.3. Светец трехрогий с двумя боковыми «змейками» и коротким заостренным стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 30. Ш 19. 25 26.3. Светец втычной пятилучевой с боковыми завитками. Железо, многослойная ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 18. 20 27-33.3. Светец втычной трехрогий с массивным тупыи стержнем. Железо, ковка. Начало XVII в.

10

34.3. Светец трехрогий с боковинами в виде двух лебедей. Железо, ковка. Конец XVII в. В 28, Ш - 17. 140 IV. Вологодский район 1.4. Светец трехрогий с кольцами и розеткой-навершием в форме солярного знака. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 39, Ш - 22. 25 2.4. Светец трехрогий с боковинами в виде 2 лебедей. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31, Ш - 18. 125 3.4. Светец втычной семилучевой, массивный с утолщением посередине. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 22. 25

9. Скально (приспособление для перемотки нитей на цевки и катушки). Начало XVII в. Тарногский район.

женских нарядов и украшений. Вторые приобретали купцы и зажиточные крестьяне: в них хранились ценности и документы, а сами они обычно ставились под подушку, отчего и получили название «подголовников». Сундуки эти часто преподносились в дар именитым купцам и вместе с ними странствовали по всему свету. Память о древних мастерах Великого Устюга до сих пор хранится в названиях городских улиц: Кузнецкая, Кузнецкий переулок, Пушкариха. Одним из крупнейших центров металлообработки и оружейного дела России являлась У сложна Железопольская. Иногда ее называли «второй Тулой». В 1701 году в городе действовало 70 кузниц, в которых насчитывалось более 120 горнов и работало более 500 кузнецов-оружейников, а уже в 1702 году Адмиралтейство приступило к строительству в Устюжне крупного железоделательного

4.4. Светец втычной трехрогий с коротким заостренным стержнем и двумя боковыми завитками. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 29, Ш - 23. 35 5.4. Светец втычной трехрогий на круглой деревянной подставке с перевязью. Железо, ковка. Начало XVIII в. Высота с подставкой - 46, Ш - 21. 55 6.4. Светец втычной трехрогий с боковыми завитками и утолщением наверху. По форме напоминает женщину с поднятыми руками. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 34, Ш - 21. 200 7.4. Светеи втычной трехрогий с кольцами и навершием в виде трезубца. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 43, Ш - 22. 40 8.4. Светеи втычной трехрогий с боковыми завитками и кольцами. По форме напоминает человеческое лицо с восточным разрезом глаз. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 24. 180

10—11. Светцы на деревянных подставках. Середина XVIII в. Тотемский район.

10

9 . 4 . Светец втычной семилучевой с закругленным стержнем и утолщением наверху. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 26. Ш - 21.

20

1 0 . 4 . Светеи втычной семилучевой трехъярусный с кольцами и боковыми завитками, закрученный стержень. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 44, Ш - 23. — 2 0 1 1 . 4 . Светец втычной семилучевой с закрученным стержнем, кольцами и лопаткой-навершием с изображением луны. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 46. Ш - 25.

85 1 2 . 4 . Светеи втычной семилучевой с боковыми завитками и высоким сплющенным стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 46, Ш - 28. 25 1 3 . 4 . Светец втычной трехрогий с четырехлучевой розеткой наверху. Железо, ковка. Середина Х Ш в. В - 42, Ш - 28. 20

12—13. Втычные светцы. Конец XVII в. Сямженский район.

завода для нужд армии, который выпускал пушки, мушкеты, пишали, фузеи, пушечные ядра и т. д. О том, как широко в Древней Руси было развито кузнечное дело, красноречиво свидетельствуют фамилии Кузнецовых и Ковалевых -— одни из самых распространенных русских фамилий. При этом мастерство сельских (деревенских) кузнецов зачастую превосходило мастерство их городских собратьев. Происходило это оттого, что деревенский коваль, как правило, был универсалом, в то время как городской обычно специализировался в какой-то одной области. Письменные источники XVI века доносят до нас список таких городских специальностей: стрельник, гвоздочник, шлемник, бронник, булавочник-колечник, уздник, ножовник, секирник (топорник), серповик-косник, оружейник, удник, шитник, замочник и т. д.

1 4 . 4 . Светеи втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 23.

20

1 5 . 4 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31. Ш - 27. 15 1 6 . 4 . Светеи втычной трехрогий с боковыми «змейками» и кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 24. 15 1 7 . 4 . Светец трехрогий с трезубцем-навершием. Железо, ковка. Середина XVHI в. В - 36, Ш 22. 25 18.4. Светец подвесной двухъярусный многофигурный с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 122, Ш - 34. 75 1 9 . 4 . Светец втычной трехрогий с пружинными кольцами и трезубием-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 39, Ш 21. 65 2 0 . 4 . Светец втычной двурогий с боковыми трезубцами и кольцами. Украшен растительным орнаментом. Железо, ковка. Коней X W в. В - 34. Ш - 28. - — 125 2 1 . 4 . Светец втычной трехрогий на круглой деревянной подставке. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 30, Ш - 27. 40 2 2 . 4 . Светец втычной семилучевой с кольцами, на круглой деревянной подставке. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 27, Ш - 19.

2 3 . 4 . Светеи втычной двурогий с боковыми трезубцами в виде лотоса. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 36, Ш - 27. - — 5 5 2 4 . 4 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и навершием в виде усиков. Железо, ковка. Конец XVI в. В - 39, Ш - 24.

14—15. Втычные светцы. Середина XVII в. Сокольский район.

11

3 5

2 5 . 4 . Светеи втычной трехрогий с закрученным влево стержнемпестиком. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 3 2 . Ш - 21. 35 2 6 . 4 . Светец втычной семилучевой. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 26, Ш - 17. 25 2 7 . 4 . Светец цельнокованный напольный на широкой круглой подставке, трехрогий с боковыми завитками и навершием-трезубцем. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 134, III - 52. 85 2 8 . 4 Светец цельнокованый напольный на трех ножках. Стержень закручен. Навершие в виде «проросшего» трезубца. Середина XVIII в. В - 114, Ш - 18. — 105 2 9 . 4 . Светец втычной трехрогий с навершием-лопаткой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 26, Ш - 17. 40 3 0 . 4 . Светец «чешуйчатый» втычной двурогий с навершиями-трезубцами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 3 2 , Ш - 20. 30 3 1 . 4 . Светец втычной трехрогий с боковыми «листьями» и четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 41, Ш 22. 35 3 2 . 4 . Светец подвесной двухъярусный с кольцами и боковыми завитками и отростками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 93. Ш - 28. 90 3 3 . 4 . Светец втычной семилучевой. На пятнике зарубки в виде трех елочек. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 2 7 , 111-19. 60 3 4 . 4 . Светец втычной семилучевой с боковыми завитками и стреловидным навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 25. Ш - 16. 30

V. Грязовецкий район 1 . 5 . Светец втычной трехрогий с кольцами и высоким стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В 25, Ш - 18. 35 2 . 5 . Светец втычной семилучевой с приплюснутым навершием в виде копья. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 17. — - 4 5 3 . 5 . Светец цельнокованный напольный на широкой круглой подставке. По бокам - мелкие завитки. Навершие в виде трезубца с кольцами. Железо, ковка. Середина XVm в. В - 1 0 2 , Ш - 2 1 . 170 4 . 5 . Светеи втычной семилучевой с лопаткой-навершием и четырьмя отверстиями в нем. Железо, ковка. Начало XVII в. В - 31, Ш - 19. 55 5 . 5 . Светец втычной двухъярусный. Вверху и внизу - трезубец с перевязью и кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 54, Ш - 23. 30

16. Переносной светец. Середина XVIII в. Бабушкинский район.

Любопытно, что последняя специальность впоследствии обособилась и благодаря особой технологии (пайка медью) преобразовалась в отдельную отрасль — слесарную. Получила же она это название в начале XVIII века после того, как Петр I прорубил окно из Европы в Россию (а вовсе не наоборот, как утверждают некоторые «маститые» ученые). Именно тогда понятный всем русским людям термин «замочник» был заменен немецким schlosser (слесарь), что в переводе на русский также означает «замочник» (schloss — «замок»). Археологические находки позволяют утверждать, что уже в IX веке на территории Древней Руси имелись все основные виды и конструкции орудий труда, оружия и инструментов. Кузнечные же приспособления за многие века практически не изменились и дошли до наших дней в своем изначальном виде. Чего только не приходилось выковывать русскому кузнецу: бороны, плуги, сошники, серпы, косы, конские путы, вилы, мотыги, гвозди, подковы, всевозможные инструменты. Немало было заказов и на бытовую 12

6 . 5 . Светец подвесной с закрученным стержнем. По бокам спиральные завитки Наверху - трезубец с боковыми четырехлучевыми розетками и змеевидным навершием с кольцами. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 111, Ш - 33.

150 7 . 5 . Светец втычной семилучевой с закрученным стержнем. Железо, ковка. Конец ХУШ в. В 27, Ш - 17. 25 8 . 5 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, многослойная ковка. Середина XVIII в. В - 29, Ш - 17. —20 9 . 5 . Светец втычной трехрогий с витушечными кольцами. Железо. ковка. Начало XVIII в. В 31, Ш - 20. 25 1 0 - 1 7 . 5 . Светец втычной семилучевой с боковыми завитками растительного орнамента. Железо, ковка. Начало XVIII в. — 1 5 1 8 . 5 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 25, Ш - 15. 25 1 9 . 5 . Светец втычной трехрогий с перевязью. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 2 9 , Ш - 1 9 . 20 2 0 . 5 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 89, Ш - 27. 45 2 1 . 5 . Светец цельнокованный напольный на круглой подставке. По бокам - мелкие завитки. Навершие в форме женщины с поднятыми руками. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 122. Ш - 32.

350 2 2 . 5 . Светец втычной трехрогий с боковыми завитками. Середина XVIII в. В - 2 9 , Ш - 1 8 . 40 2 3 - 3 1 . 5 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 15

утварь: сечки, ухваты, светцы, кочерги, замки, жиковины, навесные крюки, дверные кольца и петли. Иногда приходилось заниматься почти ювелирной работой и изготавливать, например, детали костюма — пряжки, пуговицы, застежки, а также различные женские украшения — цепочки, кулоны, браслеты, подвески, перстни и пр. Кузница обычно ставилась у дороги и в некотором смысле выполняла функции современного шиномонтажа: сбилась у лошади подкова — проезжие люди шли на поклон к местному кузнецу. Опытный коваль обычно изготавливал подкову без снятия мерки, по следу лошади. Этим же способом испытывали мастерство начинающего кузнеца. Широкое бытование на Руси получило поверье о том, что найденная подкова приносит счастье. Возникло оно в глубокой древности, когда железо только начало появляться в Европе, и за него давали большую цену. В крестьянском же быту того времени железные изделия и вовсе были в диковинку, поэтому найти подкову действительно считалось большой удачей, ведь из 13

3 2 . 5 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми завитками и кольцами. Середина XVIII в. В 94, Ш - 31. 20 3 3 . 5 . Светец цельнокованный напольный с закрученным стержнем и навершием-трезубцем на изогнутых ножках. Конец XVIII в. В - 122, Ш - 46. 120

VI. Кирилловский район 1 . 6 . Светец втычной семилучевой с навершием в виде двух змеек. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 19. 45 2.6. Светец втычной трехрогий с боковыми завитками и кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 27, Ш - 18. 25

3 . 6 . Светец настенный с развилкой в форме трезубца и пятником, согнутым под углом 45°. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 25, Ш - 21. 45 4 . 6 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми завитками и розеткой в форме цветка. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 95, III - 36. 70 5 . 6 . Светец втычной семилучевой на круглой деревянной подставке. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 38, Ш - 30. - - 4 0 6 . 6 . Светец втычной трехрогий. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24, Ш - 16. 15 7 - 1 4 . 6 . Светец втычной трехрогий с тупым приплюснутым стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 1 5 . 6 . Светец втычной с двумя развилками. Железо, ковка. Начало ХУШ в. В - 20, Ш - 1 4 . 20 1 6 . 6 . Светец втычной трехрогий с копьевидным навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 29, Ш - 15. 20 1 7 . 6 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 27, Ш - 18. — 2 5 1 8 . 6 . Светец втычной семилучевой с пружинными кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 16. 30 1 9 . 6 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 104, Ш - 28. 90 2 0 . 6 . Светец втычной трехрогий с завитками и кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 19. 25 2 1 . 6 . Светец втычной трехрогий с коротким массивным крученым стержнем. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 128, Ш - 18. 100 2 2 . 6 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 34, Ш - 21.

25 2 3 . 6 . Светец втычной трехрогий с высоким стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш - 14. 25

17. Цельнокованные напольные светцы. Начало XVIII в. Тарногский район.

нее можно было изготовить столь необходимую в хозяйстве вещь: светец, нож, скребок, гвоздь и т. д. Поверье о приносящей счастье подкове живет и поныне, хотя и в несколько трансформированном виде. Считается, что если на дверь подвешать подкову «клещами» вверх, то злые духи не смогут проникнуть в дом. Если сельскохозяйственные орудия кузнец старался сделать как можно более прочными и удобными, то при изготовлении бытовых вещей он стремился придать их внешнему виду легкость,

2 4 . 6 . Светец втычной шесгирожковый с двумя развилками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 26, Ш - 19. 30 2 5 . 6 . Светец втычной трехрогий с навершием в ф о р м е овала. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 16. 40 2 6 . 6 . Светец втычной семилучевой с закрученным вправо стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24, III - 18. — 3 0

18—19. Фрагменты подвесных светцов. Начало XVII в. Тотемский район. ' 14

2 7 . 6 . Светеи подвесной двухъярусный с боковыми растительными завитками и перевязью. Железо. ковка. Коней XVIII в. В 108, Ш - 31. 35 2 8 - 3 2 . 6 . Светец втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10

VII. Кичм.-Городецкий район 1 . 7 . Светец втычной семилучевой с боковыми кручеными «змейками». Железо, ковка. Конец XVH в. В 24, Ш - 20. 45 2 . 7 . Светец втычной трехрогий с насечками в виде горизонтальных полос. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 22, Ш - 15. 60 3 . 7 . Светеи втычной семилучевой с закрученным стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш - 120. 25 4.7. Светец подвесной пягилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 84. Ш - 31. 20 5 . 7 . Светец втычной трехрогий с лопаткой-навершием с буквой «Н» в середине. Железо, ковка. Конец XVD в. В - 24, Ш - 15. 80 6 - 1 4 . 7 . Светец втычной трехрогий с коротким массивным стержнем. Железо, ковка. Середина XVI11 в. 10 1 5 . 7 . Светец цельнокованный напольный на треугольной подставке с боковыми спиралями и навершием в виде трезубца. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 112, Ш - 41. 110

20. Напольные светцы. Конец XVIII в. Сокольский район.

красоту и изящество. Наибольшую выдумку и фантазию он применял при ковке светцов, подставок, замков, жиковин, сундуков, сечек, подсвечников и т. д. Принадлежащая мне коллекция кованых изделий насчитывает более 2200 экземпляров и является одной из крупнейших в России, а по количеству светцов — кованых подставок для лучин — не имеет себе равных в мире. Особенно широко представлены в ней цельнокованные стоячие и втычные светцы, некоторые из которых являются настоящими произведениями искусства. О них и пойдет речь далее.

1 6 . 7 . Светец втычной семилучевой с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В 28, Ш - 17. 25 1 7 . 7 . Светец втычной настенный с загнутым пятником и трехлучевой развилкой. Конец XVII в. В 24, Ш - 14. 35 1 8 - 2 9 . 7 . Светец втычной трехрогий с боковыми завитками. Железо, ковка. Конец XVII в. 25 3 0 . 7 . Светец втычной трехрогий с загнутыми боковинами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 24, Ш - 16. 45

VIII. Междуреченский район 1.8. Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 36, Ш - 27. 40 2 . 8 . Светец втычной трехрогий с насечкой в виде буквы «С». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 16. 45

21—22. Фрагменты напольных светцов. Середина XVIII в. Тарногский район.

15

3 . 8 . Светец подвесной многофигурный двухъярусный с кольцами. Наверху - стилизованная фигура человека с поднятыми вверх руками. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 95, III - 30. 200

4 . 8 . Светец втычной семилучевой с четырьмя кольцами и закрученным пятником. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24, Ш -

18

зо

5 . 8 . Светец втычной семилучевой со стреловидным навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 32, III - 21. 30 6.8. Светец втычной трехрогий с кольцами и перевязью. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 36, Ш - 22. 25 7 . 8 . Светец втычной с четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 28, Ш 21. 25 8.8. Светец втычной семилучевой с пружинными кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 19. 25 9 - 1 6 . 8 . Светец втычной настенный двурогий с загнутым пятником. Железо, ковка. Конец XVII в.

15 1 7 . 8 . Светец втычной, левая и правая крутка, трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 3 5 , Ш - 22. 35 1 8 . 8 . Светец втычной трехрогий с боковыми ассиметричными «змейками». Железо, ковка. Начало XVHI в. В - 34, Ш - 19. 40 1 9 . 8 . Светец втычной пятилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец Х Ш в. В - 37, Ш - 16.

15 2 0 . 8 . Светец подвесной семилучевой с закрученным стержнем и навершием в виде коня. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 105, III - 28. 120 2 1 . 8 . Светец втычной трехрогий с кольцами по бокам. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 23. Ш - 19. 20

23. Светец-«козлик». Конец XVIII в. Верховажский район.

РУССКИЕ СВЕТЦЫ ...В избушке, распевая, лева Прядет, и зимних друг ночей Трещит лучина перед ней....

2 2 . 8 . Светец втычной девятилучевой с кольцами и закрученным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 2 9 , Ш - 1 7 . 45 2 3 . 8 . Светец втычной семилучевой с лопаткой-навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 33, Ш - 19. 20 2 4 . 8 . Светец втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 3 1 . Ш - 2 0 . —15 2 5 . 8 . Светец втычной семилучевой с двумя кольцами наверху. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 32, Ш - 17. 25 2 6 . 8 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем и лопаткой с усеченным навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 16. 20

А. С. Пушкин. Как уже отмечалось, светеи представлял собой кованую подставку для лучины, которая в течение многих веков являлась единственным видом освещения русского народного жилища. В глухих уголках Вологодчины освещение крестьянских домов лучиной практиковалось вплоть до конца XIX века, сальные же свечи в таких селениях использовались в основном по праздникам. Материалом для лучины обычно служила береза, т. к. она горела ярко и не чадила. В отдельных случаях использовались осина, дуб, клен или сосна. «Лучевое» («лучинное») полено около 70 см длиной распаривали в печи над чугуном с кипящей водой, надкалывали рядами с одного конца топором на глубину примерно 15 см, после чего «драли» лучины руками. Иногда «щепали» лучину специальным ножом — «лучинником» («лучевником») или об16

2 7 . 8 . Светец втычной с закрученным стержнем и четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Середина XVDI в. В - 28, Ш - 14. 1 5

2 8 . 8 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми оборотными «змейками». Железо, ковка. Конец XVIII в. B - 1 1 3 , Ш - 3 0 . 140 2 9 . 8 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 25, Ш - 22.

25

3 0 . 8 . Светец втычной четырехлучевой с боковыми завитками. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 25, Ш - 16. 20 3 1 . 8 . Светец втычной трехрогий с закрученным влево стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 30, Ш - 15. 30 3 2 . 8 . Светец втычной двурогий, с яйцевидным стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ш - 17. 25 3 3 . 8 . Светеи подвесной двухъярусный с боковыми завитками-спиралями. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 86, Ш - 31. —80 3 4 . 8 . Светеи втычной трехрогий со стреловидным навершием. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 28. Ш - 19. 15 3 5 . 8 . Светец втычной трехрогий. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 16. 15 3 6 . 8 . Светец втычной из двух наверший в форме трезубцев на единой подставке. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 31, Ш - 19.

30 24. Светец-«козлик» с корытцем для падающих углей. Конец XVIII в. Верховажский район.

ломком косы — «косарем» («косырем»). Обычная толщина и ширина лучины колебалась в пределах от 2 до 4 см. Надо отметить, что русские светцы редко привлекали внимание художников, писателей, поэтов и даже этнографов прошлого века. Лишь теперь, когда они из простой бытовой веши превратились в музейные экспонаты, интерес к ним, наконец, проявился. Между тем в деревенской среде светец как источник света и своеобразный хранитель семейных традиций пользовался большим почетом: будучи очень долговечной принадлежностью старого русского жилища, он служил людям на протяжении столетий и, переживая множество поколений, как бы сливался с образом самого дома и его обитателей. Вот как описывает картинку из своего детства писатель Аксаков: «Светец с ущемленной в него горящей лучиной, которую надо было беспрестанно заменять новою, обратил на себя мое особенное внимание, другие лучины горели как-то очень прихотливо: иногда пламя пылало ярко, иногда чуть-чуть перебивалось и вдруг сильно вспыхивало; обгоревший, обуглившийся конец то загибался крючком в сторону, то падал, звеня, треша, ломаясь; иногда вдруг лучина начинала шипеть, и струйка серого дыма начинала бить как струйка из фонтанчика, вправо и влево». 17

3 7 . 8 . Светец втычной трехрогий, с крестообразным поперечником. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 39, Ш - 27. 45 3 8 . 8 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и с вдавленным крестом. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 18.

35

IX. Никольский район 1 . 9 . Светец втычной утолщенный трехрогий. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 17.

25 2 . 9 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 39, Ш - 33. 25 3 . 9 . Светец втычной двурогий с кольцами-стукалками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 25, Ш - 16. 50 4 . 9 . Светец втычной трехрогий с обвязкой и кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 33, III 18. 20

5 . 9 . Светец втычной четырехлучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 37, Ш - 19.

25 6 . 9 . Светец втычной пятилучевой с витушечными кольцами. Железо, ковка. Вторая половина XVIII в. В - 35, Ш - 17. 20 7 . 9 . Светец втычной трехрогий с навершием-лопаткой с пятью точками в форме «звезды». Железо, ковка. Конец XVII в. В - 28. Ш - 17. 40 8 . 9 . Светец подвесной с шестилучевой развилкой и кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 109, Ш - 24. 90 9 . 9 . Светец напольный, стоячий, на четырех ножках с корытцем для углей. Дерево, железо, ковка. Середина XVIII в. Дл. - 167. В - 124, Ш - 39. 110 1 0 - 2 2 . 9 . Светец втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. 10 2 3 . 9 . Светец втычной семилучевой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 35, Ш - 20. — 20 2 4 . 9 . Светец втычной двурогий с завитками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 2 5 , Ш - 1 7 . 35 2 5 . 9 . Светеи втычной семилучевой с закрученным стержнем и лопаткой-навершием с изображением свастики. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ш - 20.

215 2 6 . 9 . Светеи втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 30, Ш - 22. 15 2 7 . 9 . Светец втычной трехрогий с высоким расплющенным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIH в. В - 31, Ш - 16. 20 2 8 . 9 . Светец втычной трехрогий с двойными боковыми завитками. Железо, ковка. Середина XWI в. В - 37, Ш - 22. 55 2 9 . 9 . Светец втычной трехрогий с обвязкой и кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 30, Ш - 19. 35

25. Светец-«козлик». Начало XIX в. Тарногский район.

Использовали лучину и в качестве своеобразного барометра, предсказывающего погоду, о чем мы узнаем из «Словаря живого великорусского языка» В. И. Ладя: «Лучина трещит и мечет искры — к ненастью», «Лучина трещит, пыл с визгом по лучине — к морозу». За поддержанием света в крестьянской избе обычно следили либо старики, либо дети: они вовремя меняли лучины, обламывали угольки, тушили огарки в корытце с водой и складывали их к

3 0 . 9 . Светеи подвесной двухъярусный семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 100, Ш - 33. 100 3 1 . 9 . Светец втычной трехрогий с закрученным влево стержнем и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 33, Ш 19. 40 3 2 . 9 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Конец ХУШ в. В - 3 5 , Ш - 3 4 . 15 3 3 - 3 7 . 9 . Светец втычной трехрогий. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10

26—28. Фрагменты светцов. Середина XVIII в. Бабушкинский район.

18

X. Нюксенский район 1.10. Светеи подвесной трехрогий с боковыми завитками в виде «коньков». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 109, Ш - 30. 180 2.10. Светеи подвесной двухъярусный с розеткой-навершием и кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 125. Ш - 31. 105

3.10. Светец втычной трехрогий с двумя боковыми завитками, четырнадцатью кольцами и массивным крученым стержнем. Железо, ковка. Середина XVII в. В 128, Ш - 21. 115 4 . 1 0 . Светец подвесной трехрогий с боковыми «змейками» и навершием в виде крюка. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 115, Ш - 27. 100 5.10. Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и длинным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 20. 30

6.10. Светец втычной семилучевой с боковыми яйцеобразными завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ш - 24. 35 7.10. Светец втычной пятилучевой с боковыми завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 37, Ш - 22. 15 8 . 1 0 . Светец трехрогий с двумя боковыми «змейками» и коротким стреловидным стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 28, Ш 15 17 29. Цельнокованные напольные светцы на круглых подставках. Конец XVIII в. Тотемский район.

печи для растопки. Для того, чтобы закрепить лучину в светце, требовалось определенная сноровка: при сильном наклоне она сгорала быстрее, при малом — гасла. Оптимальным вариантом, при котором лучина горела 4—5 минут, считался наклон в 15— 20 градусов. «Светец, зажженый, оживает, разгорающаяся лучина с ее трепещущим пламенем, бросающим тени на стены и пол избы, становится чем-то сказочным,— проникновенно писал исследователь

9.10. Светец втычной пятилучевой с боковыми завитками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 24, Ш - 17. 15 10-16.10. Светец втычной трехрогий с массивным тупым стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в.

W

17.10. Светец трехрогий с боковинами в виде двух лебедей. Железо, ковка. Конец XVII в. В 30, Ш - 19. 65 18.10. Светец трехрогий с кольцами и ажурной розеткой-навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 41, Ш - 23. 50

19.10. Светец трехрогий с боковинами в виде 2 лебедей. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 30, Ш - 17. 60 20.10. Светец втычной семилучевой, массивный с утолщением посередине. Железо, ковка. Начало XVIII в. В-25, Ш-20. 20

30—32. Фрагменты светцов. Начало XVIII в. Междуреченский район.

19

2 1 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с коротким заостренным стержнем и двумя боковыми завитками. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 31, Ш - 25. 20

2 2 . 1 0 . Светец втычной трехрогий на круглой деревянной подставке. Железо, ковка. Начало XVIII в. Высота с подставкой 47, II! - 22. 40 2 3 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с боковыми завитками и утолщением наверху. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 35, Ш - 22.

25 2 4 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с кольцами и навершием в виде трезубца. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 44. Ш - 21.

20 2 5 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с левыми боковыми завитками и витушечными кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 34, Ш - 26. 25 2 6 . 1 0 . Светец втычной семилучевой с закругленным стержнем и утолщением наверху. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 27, Ш 22. 20 2 7 . 1 0 . Светец втычной семилучевой с закрученным стержнем и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 48, Ш -

27

15

2 8 . 1 0 . Светец многоступенчатый втычной семилучевой с боковыми ассиметричными завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 47, Ш - 29. 70 2 9 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 41, Ш - 28. 35 3 0 - 3 7 . 1 0 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 15

33—34. Семилучевые светцы. Начало XVIII в. Тотемский район.

народного творчества В. М. Василенко.— Стоит сделать лишь один шаг — а вернее, и не надо, он уже сделан,—чтобы оказаться в соседстве с миром подлинной сказки, стать сопричастным этой творимой красоте, причем творимой ежевечерне»3. Первые русские светцы из-за недостатка металла изготовлялись из старых подков. Они были незамысловатыми и представляли собой развилку с тремя-четырьмя рожками. На противоположной стороне стержня делался «пятник» — согнутое под прямым углом острие, которое втыкалось в деревянную стену. Между «рожками» вкладывалась (защемлялась) горящая лучина, угольки от которой падали в стоявшее на полу специальное долбленое корытце с водой. Наиболее древние экземпляры подобных светцов были обнаружены во время раскопок в Старой Ладоге и Суздале. Ученые

3 8 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и желобами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 28. 30 3 9 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и кольцами-погремушками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 24. 40 4 0 . 1 0 . Светец девятирогий с трезубцем-навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 37, Ш - 23. 75 4 1 . 1 0 . Светец подвесной двухъярусный с кольцами и боковыми завитками. Железо, ковка. Коней XVIII в. В - 1 1 8 , Ш - 32. 110 4 2 . 1 0 . Светец втычной трехрогий с кольцами и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 38, Ш - 20. 25 4 3 . 1 0 . Светец втычной двурогий с боковыми трезубцами и амулетными кольцами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 33, Ш - 27.

40

Ж-

1111111

Шшт

35—36. Необычная форма светцов. Середина XVIII в. Вологодский район. 3 В а с и л е н к о В. М. О содержании в русском Русское искусство XVIII в. М., 1973. С. 185.

20

крестьянском

искусстве

//

XI. Сокольский район 1 . 1 1 . Светец втычной трехрогий на круглой деревянной подставке с двенадцатью календарными символами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 28. — 1 5 0 2 . 1 1 . Светец втычной семилучевой с кольцами на круглой деревянной подставке с инициалами «А.А.Г.». Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 26, Ш - 18. 45 3 . 1 1 . Светец втычной двурогий с правыми боковыми завитками и кольцами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 3 7 , Ш - 27. 30 4 . 1 1 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и навершием в виде усиков. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 40. Ш 25. 45 5 . 1 1 . Светец втычной трехрогий с закрученным влево стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31, Ш - 20. 25

37—38. Светцы из Тарногского района. Конец XVIII в.

датировали их соответственно X и XII веком. Однако нет никаких сомнений, что светцы на Руси появились гораздо раньше. Любопытно, что ни на Украине, ни в Белоруссии подобного типа светцов не знали: там горящие лучины либо вставлялись в обмазанную глиной стену, либо ложились на специальную подвесную железную решетку под вытяжной ольховой трубой. Впоследствии русские кузнецы стали выковывать светцы с двумя развилками и одним «пятником», а наиболее искусные из них изготавливали держатели для лучин в виде небольших веточек с завитками и закрученными вдоль оси заостряющимися стержнями. Позднее стали использоваться переносные светцы с деревянной подставкой-столбиком высотой 1 метр и выше, которые можно было устанавливать в любом месте избы. Такие подставки нередко украшались затейливой резьбой, а в отдельных случаях — и росписью.

6 - 1 4 . 1 1 . Светеи втычной семилучевой. Железо, ковка. Конец XVII в. 1 5 1 5 . 1 1 . Светец цельнокованный напольный на широкой круглой подставке с десятью ветвями, двадцатью боковыми завитками и навершием-трезубцем. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 133, Ш - 51. 270 1 6 . 1 1 . Светец цельнокованный напольный на четырех изогнутых ножках. Стержень в крупную крутку. Навершие в виде «проросшего» трезубца. Середина XVIII в. В - 115. Ш - 19. 115 1 7 . 1 1 . Светец втычной трехрогий с навершием-ножом. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27. Ш - 17. 70 1 8 . 1 1 . Светец втычной двурогий с навершиями-обоюдоострыми трезубцами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 31, Ш - 21. - — 5 5 1 9 . 1 1 . Светеи втычной трехрогий с боковыми «змейками» и четырехлучевой розеткой, в середине которой свастика. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 40. III 21. 300 2 0 . 1 1 . Светец подвесной двухъярусный с кольцами и боковыми завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 95. Ш - 29. 80 2 1 . 1 1 . Светеи втычной семилучевой. На пятнике зарубки в виде галочек. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 2 5 , Ш - 1 7 . 50 2 2 . 1 1 . Светец втычной трехрогий с двумя кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24. Ш - 16. 35

39—40. Фрагменты напольных светцов. Начало XVIII в. Никольский район.

21

23.11. лучевой Железо, В - 34.

Светеи втычной четырехс лопаткой-навершием. ковка. Середина XVIII в. Ш - 21. 25

2 4 . 1 1 . Светеи втычной шестилучевой с кольиами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31. Ш 22. 30 2 5 - 3 3 . 1 1 . Светеи втычной семилучевой с кольиами. Железо, ковка. Конец XVIII в. 15

На Русском Севере (Сольвычегодский и Вельский уезды) существовала особая разновидность светца в виде деревянного корытца на тонких ножках, которая поражает не только своей рациональностью — обгоревшие части лучины падали в налитую в ко-

3 4 . 1 1 . Светеи подвесной четырехъярусный с боковыми завитками-присадками. Железо, ковка. Коней XVIII в. В - 112. Ш - 25.

130 3 5 . 1 1 . Светеи втычной семилучевой квадратного сечения с кольиами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26. Ш - 16. -55 36.11. чевой с Железо, В - 26.

Светеи втычной пятилукольиами и перевязью. ковка. Середина XVIII в. Ш - 20. 35

3 7 . 1 1 . Светец втычной трехрогий с усеченной лопаткой-навершием и спиралевидными завитками. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 29, Ш - 18. 40

XII. Сямженский район 1 . 1 2 . Светеи втычной семилучевой с закрученным стержнем. Железо, многослойная ковка. Середина XVIII в. В - 35. Ш - 21. 45

2 . 1 2 . Светец втычной трехрогий со стреловидным навершием. Железо, ковка. Конец XVII в. В 27, Ш - 16. 25 3 . 1 2 . Светец настенный втычной с двумя развилками и загнутым пятником. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 22, Ш - 1 1 . 15 4 . 1 2 . Светец настенный втычной двурогий с завитками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 13. 20 5 . 1 2 . Светеи втычной трехрогий с перевязью. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 3 0 . III - 1 8 . 20 6 . 1 2 . Светеи втычной трехрогий с кольцами и боковыми «змейками». Железо, многослойная ковка. Середина XVIII в. В - 32. III 25. 35 7 . 1 2 . Светец подвесной трехъярусный с розеткой и боковыми витыми «змейками». Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 120. III - 39. 135 8 . 1 2 . Светеи втычной пятилучевой с кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28. Ш - 20.

20 9 . 1 2 . Светеи втычной семилучевой с ромбовидным утолщением посередине. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 3 0 , Ш - 23. 45 1 0 . 1 2 . Светец втычной семилучевой с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 37, Ш - 24. 20

41. Светец на деревянной подставке. Середина XVIII в. Сямженский район.

рытце воду, но и своим изяществом — по внешнему виду светец напоминал — особенно со вставленными лучинами — маленького козлика или олененка. В Вологодской и Ярославской губерниях бытовал многокрючный светец на несколько лучин (своего рода примитивная люстра), который зацеплялся за железную скобу, прибитую к полавошнику. В некоторых местностях Русского Севера встречались раздвижные светцы с двойным или тройным столбиком, позволявшие с помощью затычки или деревянного гвоздя регулировать высоту лучины. В очень редких случаях в качестве подставки для светца использовалась естественная развилина дерева, в которую втыкались «рожки». Подобный тип светцов бытовал лишь в Поддорском районе Ленинградской области, неподалеку от озера Ильмень. Таким образом, втычные светцы, т. е. те, которые втыкались в стену или специальную деревянную подставку, являются по своему типу наиболее древними. Цельнокованные железные стоячие светцы широко вошли в деревенский быт значительно позднее — 22

с начала XVIII века, с развитием железоделательной промышленности в России. При изготовлении этих светцов кузнечных дел мастера реализовывали всю свою творческую выдумку, стремясь сделать их как

1 1 - 1 7 . 1 2 . Светеи втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Конец XVII в. 15 1 8 . 1 2 . Светец втычной семилучевой с розеткой-навершием и сквозным отверстием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 34. Ш - 23. 25 1 9 . 1 2 . Светец трехрогий с кольцами и боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24, Ш - 19. 20 2 0 . 1 2 . Светец втычной настенный двурогий с кольцами. Железо. ковка. Начало XVII в. В 23, Ш - 12. 25 2 1 . 1 2 . Светец втычной с боковыми продольными завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 25, Ш - 14. ----35 2 2 . 1 2 . Светец подвесной двурогий с закрученным вправо стержнем и четырехлучевой розеткой с солярным знаком. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 122. Ш 30. 140 2 3 . 1 2 . Светец втычной трехрогий с загнутыми боковинами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24. Ш - 16. 35 2 4 . 1 2 . Светец вытчной семилучевой с лопаткой-навершием. Железо, ковка. Конец XVII в. В 28, Ш - 14. 20 2 5 . 1 2 . Светец втычной трехрогий с коротким тупым стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 23, Ш - 16. 20 2 6 . 1 2 . Светец втычной трехрогий с боковыми завитками. Железо. многослойная ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 22. 35

42. Светец на деревянной подставке. Середина XVIII в. Вологодский район.

можно более легкими, красивыми и нарядными. В художественном отношении среди остальных предметов моей коллекции кованых изделий именно этот тип светцов является наиболее ценным. Характерно, что сотый из них я приобрел 1 января 2001 года, в первый день III тысячелетия. Особенно нарядными и изящными являлись навершия таких светцов, разнообразие которых свидетельствует о неиссякаемой фантазии их создателей. Практически все ученые, исследовавшие эту тему, писали о том, что форма цельнокованного стоячего светца напоминает цветок: «легкий расцветший бутон на высокой ножке» (Н. В. Голыбина), «фантастический цветок на тонком и длинном стебле» (И. Я. Богуславская), «растение со стройным стеблем-стержнем и разветвляющимися побегами-завитками» (В. С. Воронов) и т. д. Все эти сопоставления, безусловно, верны, однако ни один из маститых ученых не попытался заглянуть глубже и увидеть в раскидистых ветвях цельнокованного стоячего северного светца образ МИРОВОГО ДЕРЕВА или ДЕРЕВА ЖИЗНИ, мотив которого настолько часто встречается в русском народном 23

2 7 . 1 2 . Светеи втычной семилучевой с насечками в виде буквы «С>. Железо, ковка. Начало XVII в. В - 26, Ш - 18. 60 2 8 . 1 2 . Светец втычной трехрогий с боковыми полуовальными «змейками». Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 23, III - 12. 45 2 9 . 1 2 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми спиралями и трехлучевой розеткой. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 86. Ш -

31

95

3 0 . 1 2 . Светец цельнокованный напольный на круглой подставке с навершием в виде трезубца и шестнадцатью мелкими боковыми завитками. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 106, Ш - 34. 145 3 1 . 1 2 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 16. 30 3 2 . 1 2 . Светец втычной настенный с загнутым пятником и развилкой. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 22, Ш - 16. 20

3 3 . 1 2 . Светей втычной семилучевой с коротким расплющенным стержнем. Железо, многослойная ковка. Начало XVIII в. В - 27. Ш - 11. 20 3 4 - 3 9 . 1 2 . Светец втычной трехрогий с расщепленными концами. Железо, ковка. Середина XVIII в.

10

XIII. Тарногский район I . 1 3 . Светец втычной настенный с двумя развилками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24, Ш 18.

20

2 . 1 3 . Светец втычной трехрогий с высоким стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31, Ш - 15. 35 3 . 1 3 . Светец цельнокованный напольный на четырех ножках с навершием в виде «проросшего» трезубца. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 1 2 1 . Ш - 2 9 . 125 4 . 1 3 . Светец втычной семилучевой с усиками и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 24, Ш - 14. 45 5 . 1 3 . Светец втычной двурогий с кольцами-погремушками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 34, Ш - 20. 25 6 . 1 3 . Светеи втычной трехрогий с кольцами и высоким раздвоенным стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 26, Ш - 19.

50 7 . 1 3 . Светеи цельнокованный напольный на овальной подставке. По бокам мелкие завитки. Навершие в виде трезубца. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 103. Ш - 22. 150 8 . 1 3 . Светец втычной семилучевой с лопаткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVII в. В 31, Ш - 20. 25 9 . 1 3 . Светец втычной двухъярусный. Вверху и внизу - трезубец с перевязью и кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 55, Ш - 24. 60 1 0 . 1 3 . Светец подвесной двухъярусный с закрученный стержнем. По бокам спиральные завитки. Железо. ковка. Середина XVIII в. В 114. III - 34. 115 II.13. чевой с Железо, 28, Ш -

Светец втычной семилузакрученным стержнем. ковка. Конец XVII в. В 18. 40

1 2 . 1 3 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В 31. Ш - 17. 25

43. Цельнокованные напольные светцы на круглой подставке. Начало XVIII в. Устюженский район.

творчестве, что аналогия здесь буквально напрашивается сама собою. В северных легендах о сотворении мира, в сюжетах крестьянских вышивок, на лопастях северодвинских прялок и особенно в русских заговорах и заклинаниях образ Мирового (космического) дерева занимает ведущее место. Изображение его можно встретить практически у всех народов нашей планеты. В русской традиции образ Мирового Дерева трансформировался в зеленый дуб, растущий на острове Буяне, на Море-Океане, на АлатыреКамне. Любопытно, что в некоторых русских заговорах дуб этот именуется «железным» или «булатным», а в некоторых древних сказаниях — «перуновым». Разумеется, выковывая светец, кузнец мог не думать о Дереве Жизни и даже не знать его сакрального значения, но в каждом 24

1 3 - 1 9 . 1 3 . Светеи втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 2 0 - 2 4 . 1 3 . Светец втычной семилучевой с боковыми завитками. Железо, ковка. Начало XVIII в.

25

2 5 . 1 3 . Светец втычной трехрогий с закрученным влево стержнем. Железо, ковка. Конец XVH в. В - 26, Ш - 16. 20 2 6 . 1 3 . Светец втычной трехрогий с перевязью. Железо, ковка. Коней XVIII в. В - 30. Ш - 19. 25 27.13. ярусный Железо, В - 89,

Светеи подвесной двухъс боковыми завитками. ковка. Начало XVIII в. Ш - 27. 80

2 8 . 1 3 . Светец цельнокованный напольный на круглой подставке. По бокам - мелкие завитки, «змейки». кольца и усики. Навершие в форме большого трезубца. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 123, Ш - 34. 350 2 9 . 1 3 . Светец втычной трехрогий с боковыми завитками. Середина XVIII в. В - 29. U1 - 19.

.-

25

3 0 - 3 7 . 1 3 . Светеи втычной семилучевой с кольиами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 3 8 . 1 3 . Светеи подвесной двухъярусный с боковыми завитками и кольцами. Середина XVIII в. В 95. Ш - 31. 55 3 9 . 1 3 . Светец цельнокованный напольный на четырех изогнутых ножках с закрученным стержнем и навершием-трезубцем. Середина XVIII в. В - 123. Ш 47 120 4 0 . 1 3 . Светец втычной семилучевой с навершием в виде двух змеек. Железо, ковка.Начало XVIII в. В - 32, Ш - 21. 35

44. Светеи. Вторая половина XIX в. Вожегодский район.

его узоре невольно отображались мифологические традиции и древние космические воззрения русского человека. Уникальный светец, изготовленный деревенским кузнецом из деревни Феклуха близ Верховажья в первой половине XVIII века, безусловно, стоит особняком. В его примитивно-выразительной конструкции без труда угадывается образ всадницы (всадника) на коне, столь часто встречающийся в северных вышивках рядом с Макошью. Однако центральной фигурой в подобного типа вышивках является сама Макошь, тогда как всадницы на конях играют роль второстепенных персонажей. Редкостное изображение всадника на полотенце из бывшего Пудожского уезда Олонецкой губернии, подробно описанное академиком Б. А. Рыбаковым4, имеет Рыбаков

Б. А. Язычество древних славян. М.. 1997. С. 675—676.

25

4 1 . 1 3 . Светец гий с боковыми цами. Железо, XVIII в. В - 2 8 .

втычной трехрозавитками и кольковка. Середина Ш -19. 25

XIV. Тотемский район 1 . 1 4 . Светец подвесной двухъярусный шестилучевой с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 99, Ш - 30. 75 2 . 1 4 . Светеи втычной трехрогий с закрученным стержнем и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 34. Ш - 21.

30 3 . 1 4 . Светец втычной семилучевой с кольиами. Железо, ковка. Коней XVIII в. В - 35. Ш - 26.

25

4 . 1 4 . Светеи втычной трехрогий. Ж е л е з о , многослойная ковка. Начало XVIII в. В - 25. Ш - 19.

25

5 . 1 4 . Светец подвесной двухъярусный с кольцами-погремушками и шестью боковыми змейками. Железо, ковка. Конец ХУШ в. В 98, Ш - 30. 130 6 . 1 4 . Светец втычной семилучевой с четырьмя кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 29, III - 23. 25 7 . 1 4 . Светеи втычной семилучевой со стреловидным навершием. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 33, Ш - 21. 25 8 . 1 4 . Светец втычной трехрогий с кольцами и перевязью. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 33. Ш - 23. 25 9 . 1 4 . Светец втычной с четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 28. Ш 21. 40 1 0 - 1 7 . 1 4 . Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 1 8 . 1 4 . Светец втычной настенный двурогий с загнутым пятником. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 23, Ш - 12. 25 1 9 . 1 4 . Светец втычной трехрогий с витущечными кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 34. Ш - 21. 35 2 0 . 1 4 . Светец втычной трехрогий с боковыми приплюснутыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 3 2 . Ш - 1 8 . 45 2 1 . 1 4 . Светец втычной пятилучевой с овальными кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 38, Ш - 17. 45 2 2 . 1 4 . Светец подвесной семилучевой с закрученным стержнем и трехлепестковой розеткой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 106, Ш - 30. 155

45—46. Втычные светцы. Середина XVIII в. Верховажский район.

несомненное сходство с верховажским светцом и позволяет мне сделать предположение, что в конструкции последнего запечатлен образ сына Сварога — языческого божества солнца Дажьбога. Косвенным подтверждением этой версии служит семиштырьковая розетка светца, выполненная в виде солнечных лучей. Нетрудно представить себе, как в полумраке русской избы огненный ореол вокруг «головы» всадника напоминал восходящее, жизнедающее Солнце. Не будем забывать и о том, что сам образ Коня в языческой мифологии тесно связан с солнечным культом. Чаще всего навершия цельнокованных стоячих русских светцов изготавливались в виде трезубца. И хотя формы его варьировались — он мог быть и овальным, и прямоугольным, и треугольным,— общий принцип трехлучевого навершия при этом, как правило, сохранялся.

2 3 . 1 4 . Светец втычной трехрогий с кольиами по бокам. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 23, Ш - 19. 20 2 4 . 1 4 . Светец втычной девятилучевой с кольцами и закрученным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31. Ш - 21.

25 2 5 . 1 4 . Светец втычной семилучевой с лопаткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 30. Ш - 19. 20 2 6 - 3 1 . 1 4 . Светец втычной трехрогий с кольцами. Железо, ковка. Конец XVIII в. 10 32.14. чевой с Железо, В - 32,

Светец втычной семилудвумя кольцами наверху. ковка. Середина XVIII в. Ш - 17. 30

3 3 . 1 4 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем и лопаткой-навершием в виде лотоса. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 30, Ш - 16. 70

47—48. Втычные светцы. Начало XVIII в. Вологодский район.

26

XV. Устюженский район I . 1 5 . Светец втычной трехрогий с загнутыми боковинами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 29, Ш - 17. 30 2 . 1 5 . Светец втычной семилучевой с лопаткой-навершием в виде двухсторонней уточки. Железо, ковка. Конец ХУЛ в. В - 31. Ш - 14.

85 3 . 1 5 . Светец втычной трехрогий с коротким тупым стержнем. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ш - 16. 25 4 . 1 5 . Светец втычной трехрогий с боковыми завитками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25. щ . 19 20 5 . 1 5 . Светец втычной семилучевой с насечками «крестом». Железо, ковка. Начало XVIII в. В 24, Ш - 17. 25

шят 49—50. Светцы необычных форм. Начало XVIII в. Никольский район.

6 . 1 5 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками». Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 22,

щ. Ц

Символ трезубца является одним из самых распространенных в мировой культуре. Основное его значение выражается в священной троичности прошлого, настоящего и будущего, хотя различные народы трактуют его по-своему: это и атрибут Посейдона (Нептуна), и скипетр Индры, и оружие Шивы и Зевса, и триединая суть Вишну. В русской традиции символ трезубца восходит к древнему (доиндоевропейскому) тотемическому образу Сокола-Рерика: это нашло свое отражение как в имени соколоподобного древнеславянского бога Рарога, так и в имени легендарного князя Рюрика. Основным элементом княжеской символики Рюриковичей являлся, кстати, все тот же самый трезубец, который ныне перекочевал на герб Украины. Вполне вероятно, что образы древнейшего тотема СоколаРерика и мифологического Древа Жизни (Мирового Дерева) на-

25

7 . 1 5 . Светец подвесной двухъярусный с боковыми спиралями и трехлепестковой розеткой. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 87. Ш - 31. 65 8 . 1 5 . Светец цельнокованный напольный на широкой круглой подставке с навершием в виде трезубца и мелкими боковыми завитками в виде цветков. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 105. Ш - 36. 170 9 . 1 5 . Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем. Железо. ковка. Начало XVIII в. В 31. Ш - 17. 35 1 0 . 1 5 . Светец втычной настенный с загнутым пятником и развилкой. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 21, Ш - 16. 30 I I . 1 5 . Светец втычной семилучевой с коротким приплюснутым стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25. Ш - 11. 25 1 2 - 2 3 . 1 5 . Светец втычной трехрогий с загнутыми концами. Железо, ковка. Середина XVIII в.

30 2 4 . 1 5 . Светеи втычной настенный с двумя развилками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 23, Ш - 17. 25 2 5 . 1 5 . Светец втычной трехрогий с высоким стержнем. Железо. ковка. Середина XVIII в. В 33, Ш - 16. 30 2 6 . 1 5 . Светеи цельнокованный напольный на трех изогнутых ножках с навершием в виде «проросшего» дерева. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 123. Ш - 31.

51—52. Семилучевые светцы. Середина XVIII в. Харовский район.

27

155

27.15. Светеи втычной семилучевой с навершием в виде камыша. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 25, Ш - 13. 50 28.15. Светец втычной семилучевой с закрученным стержнем, кольцами и лопаткой-навершием. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 47. Ш - 24. 55 29.15. Светец втычной семилучевой с боковыми завитками в виде лепестков. Железо, ковка. Середина XVIII в. В-47, Ш-28. 5 0

30.15. Светец втычной трехрогий с четырехлучевой розеткой наверху. Железо, многослойная ковка. Середина XVIII в. В - 43. щ . 29. 30 31-37.15. Светец втычной семилучевой с кольцами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 XVI. Харовский район I . 1 6 . Светец втычной трехрогий с кольцами и трезубцем-навершием. Железо, ковка. Начало ХУШ в. В 11. Hi 20. 40 2.16. Светеи втычной двурогий с боковыми завитками и кольиами. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 3 5 . Ш-28. 25 3-9.16. Светеи втычной трехрогий с загнутыми концами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 10.16. Светец втычной семилучевой с кольцами, на круглой деревянной подставке. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 31, Ш - 28.

25

I I . 1 6 . Светец втычной двурогий с боковыми трезубцами и кольиами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 36, Ш - 27. 45 12.16. Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и навершием в виде ромба. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 40. Ш - 24. 80 13.16. Светец втычной трехрогий с закрученным стержнем. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 33, Ш - 21. 25 14-19.16. Светеи втычной семилучевой. Железо, ковка. Конец XVII в. 15 20.16. Светец цельнокованный напольный на широкой круглой подставке с семью боковыми завитками и навершием-трезубием. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 132. Ш - 53. 140 21.16. Светец цельнокованный напольный на трех ножках. Навершие в виде «проросшего» трезубца. Середина XVIII в. В - 116, Ш - 18. 150

53. Напольные светцы на резных деревянных подставках. Конец XVIII в. Тарногский район.

шли свое отражение и в своеобразной форме шаманских жезлов енисейских остяков (кетов). Если мы сравним цельнокованные стоячие севернорусские светцы и кетские (остяцкие) шаманские жезлы, то тут же заметим их несомненное сходство. Едва ли это сходство можно назвать случайным... В трапезных севернорусских деревянных храмов довольно часто встречаются установленные посередине два массивных идолообразных столба, напоминающих человеческую фигуру с воздетыми кверху руками. Крупнейший исследователь язычества академик Б. А. Рыбаков усматривает в этих «рукастых» столбах схематичное изображение двух рожаниц и сравнивает их с аналогичными персонажами северных вышивок5. Достаточно бросить беглый взгляд на столбы-«рожаницы», символ тотема сокола-рерика, навершия стоячих русских светцов и кетских шаманских жезлов, чтобы заметить их полную идентичность: во всех четырех случаях (а если добавить сюда вышивки, то и в пяти) конструкцию венчает трезубец, действительно напоминающий человеческую фигуру с воздетыми к небу руками. Для полноты картины остается лишь вспомнить о рунической Рыбаков

Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 7 5 0 — 7 5 1 .

28

2 2 . 1 6 . Светец втычной трехрогий с навершием-лопаткой в середине которой металлическое сердце. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 2 8 . Ш - 1 8 . 80 2 3 . 1 6 . Светей втычной двурогий со стреловидным навершием. Железо, ковка. Конец XVII в. В 34, Ш - 20. 25 2 4 . 1 6 . Светец втычной трехрогий с боковыми «змейками» и четырехлучевой розеткой. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 43, Ш 24. 45 2 5 . 1 6 . Светец подвесной двухъярусный с кольцами и боковыми завитками. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 93, Ш - 30.

80 2 6 . 1 6 . Светец втычной семилучевой. На пятнике зарубки в виде елочек и свастики. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 29, Ш 16. 85 2 7 . 1 6 . Светеи втычной трехрогий с двумя боковыми завитками и массивным, тупым стержнем. Железо, ковка. Конец XVII в. В 29, Ш - 21. 35 2 8 . 1 6 . Светец подвесной трехрогий с боковыми завитками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 110, Ш - 32. 115 2 9 . 1 6 . Светец подвесной двухъярусный с четырехлепестковой розеткой и кольцами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 123, Ш - 31. 120 3 0 . 1 6 . Светец втычной трехрогий с двумя боковыми завитками и массивным стержнем. Железо, ковка. Середина XVII в. В - 32, Ш - 23. 35 3 1 . 1 6 . Светец подвесной трехрогий с боковыми «змейками» и примитивными солярными знаками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 116, Ш - 28. 160

КЛЮЧИ I. Бабушкинский район 1 . 1 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24, Ш - 9. 30 2 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XIX в. В - 26, Ш - 11. —30

54—59.

Светцы нестандартных

форм.

XVIII в. Тотемский

29

и Тарногский

районы.

3 . 1 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка круглая с двумя завитками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 27, Ш - 12. - — 3 5

4 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым громовным знаком внутри. Вверху - петелька для гвоздя. Бородка одинарная с двумя вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало ХУШ в. В - 25, Ш - 13. 60 5 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком внутри. Бородка одинарная с тремя вырезами. Железо, ковка. пайка. Коней XVII в. В - 23, 70 ш . g 6 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 12. 40 7 . 1 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка круглая с обвязкой под нею. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 28, Ш - 14.

20

8 . 1 . Ключ амбарный с круглым туловом. Головка в форме завитка. Вместо бородки подвижная Гобразная пластина, прикрепленная к тулову с помощью штырька. Железо, ковка. Начало XVII в. В 37, Ш - 8. 45 9 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка одинарная с двумя вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, III - 14. 1 5

1 0 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Коней XVIII в. В 26, Ш - 11. 30 1 1 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 22, Ш - 13. 15

60—62. Переносные светцы на деревянных подставках. Середина XVIII в. Вожегодский район.

письменности, которая, кстати, вовсе не была чужда древним русичам и активно использовалась ими на протяжении столетий задолго до пресловутой «кириллицы» и даже «велесовицы». В малом Футарке мы встретим «мадр-руну» (другие ее названия — «ман», «альгиз», «лебен»), изображавшуюся в виде трезубца и напоминавшую «человека, призывающего богов или приводящего энергию с небес на землю». В рунической магии она считалась благоприятной и служила для защиты от зла, привлечения удачи и укрепления жизненной силы. По всей вероятности, последняя трактовка является наиболее архаичной и приближает нас к разгадке древнего символа торжествующей жизни, который, как я уже указывал, выражает священную троичность прошлого, настоящего и будущего. В пользу этой версии говорит и эротический аспект «лебен-руны», которая явно представляет собою схематическое изображение женской вагины. Таким образом, мифологическая символика севернорусских светцов во всей ее совокупности напрямую связана с идеей поддержания жизни и продолжения рода, с идеей, которая пронизывает практически все пласты русской культуры и органически переплетается с образом священного Древа Жизни.

1 2 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная с выступом внутри. Бородка раздвоенная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 29. Ш -15.

20 1 3 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 10. — 2 5 1 4 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая. Наверху - двойная петля. Бородка одинарная с двумя вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 14. 70 1 5 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная с лепестком внутри. Бородка одинарная с двумя вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 23, III - 12. 60

63—65. Переносные светцы нестандартных форм. Начало XVIII в. Верховажский район.

30

ИЗДЕЛИЯ РУССКИХ ЗАМОЧНИКОВ В собранной мною коллекции насчитывается огромное количество старинных замков и ключей, изготовленных мастерами Русского Севера. Представленные в ней устройства отличаются таким разнообразием форм и конструкций, что только для краткого их описания потребовалось бы несколько внушительных томов. Искусство русских замочников славилось в Европе уже с IX века. Русские навесные пружинные замки уже в ту пору отличались от прочих своей надежностью и практичностью, что, разумеется, не могло иметь места без глубоких и прочных производственных традиций. И хотя официальной родиной навесного замка считается Китай, у меня имеется достаточно поводов сомневаться в справедливости этой версии. История запирающихся механизмов насчитывает по меньшей мере 4,5 тысячи лет. Первые свидетельства о замках и ключах

1 6 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с внутренним узором в форме трезубца и двух колец. Бородка одинарная с шестью симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 31, Ш - 16. 100 1 7 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 25, Ш - 14. 25 1 8 . 1 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 16. 25 1 9 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная с двумя крестовыми высечками. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 16. 15 2 0 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме лежащей на боку восьмерки. Бородка раздвоенная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 33, Ш - 14. 70 2 1 . 1 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и четырьмя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XIX в. В - 23, III - 12. 40 2 2 - 3 9 . 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 15

II. Великоустюгский район

66. Навесной замок с ключом. Начало XVII в. Тарногский район.

восходят к Ш-му тысячелетию до н. э. Самым же древним дошедшим до нас ключом является деревянный ключ от гробницы египетского фараона Рамзеса П-го. Есть основания полагать, что первые замки устанавливались именно на дверях культовых построек, а это, в свою очередь, говорит о том, что уже древние жрецы не очень-то полагались на «божественную защиту» и предпочитали крепкий и надежный запор молитве. Замки Древнего Египта были деревянными и состояли из простого засова, входившего в отверстие дверной рамы и крепившегося к корпусу двери с помощью специальных стержней. Открывались же такие замки с помощью массивного деревянного коленчатого или прямого ключа. Первые металлические ключи появились в IV веке до н. э. в древнегреческой Даконии и потому получили название «лаконских». Они носили Т- или L-образную форму (без колечка) и имели небольшие выступы на рабочей части. Еще один тип древнегреческого ключа описан Гомером: он имел L-образную форму и 31

1 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху треугольная петля для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 27. Ш - 14.

60 2 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы с четырьмя цветками внутри. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало Ш в. В - 29, Ш - 12. 55 3 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху - круглая петелька для гвоздя. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста и двумя несимметричными вырезами по бокам. Железо, ковка, пайка. Середина XVHI в. В - 26, Ш -14. 55

4 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком внутри. Наверху - круглая петелька для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 32, Ш - 1 3 . 70

достигал в длину 50—75 см. Изображения его нередко встречаются на древнегреческих сосудах в качестве символа власти и принадлежности к аристократии. Подобного типа ключи получили название «гомеровских». Во времена Римской империи в конструкции замка впервые появилась пружина, которая удерживала засов в закрытом по-

5 . 2 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. В верхней части тулова - утолщение в форме вазы. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и шестью симметричными вырезами с боков. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 3 4 , Ш - 1 9 . 45 6 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя глубокими несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 27, Ш - 14. ----- 85 7 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с пятью зубчиками внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 26, Ш 14. 40 8 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя боковыми вырезами. Железо, ковка. Начало ХУШ в. В - 30, Ш - 14. 15 9 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец ХЩ в. В - 24, Ш - 1 2 . 30 1 0 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с четырьмя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 22, Ш - 13. 40 1 1 - 1 9 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. 10 2 0 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме шестиконечной звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ц1 - 12. 50 2 1 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиками внутри. Бородка раздвоенная с двумя широкими симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 25, Ш 14. 20 2 2 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и шестью симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 13. 25

67. Русский навесной замок. Конец XIX в. Сокольский район.

ложении. Недостатком такого устройства явилось то, что извлечь из замка ключ можно было только после его закрытия. Тогда же стали изготавливаться первые миниатюрные металлические замки для ларцов, сундуков, шкафов, ящиков и шкатулок, а также навесные замки с пружинным механизмом, которые защелкивались автоматически, а открывались поворотом ключа. С XVI века запирающие устройства стали крепиться на внутренней части двери, т. е. как бы «переехали» с улицы в помещение, что значительно повысило их надежность и недоступность для взлома. Для защиты от воров появились всевозможные «секреты»: ложные скважины, потайные крышки, замаскированные задвижки и кнопки. Особенно славились подобными «хитростями» средневековые сундуки, конструкция которых была такова, что 32

при олном повороте ключа множество засовов передвигалось в разных направлениях, а дополнительные блокирующие устройства сводили на нет любую попытку взлома. Настоящую «революцию» в истории запирающих устройств совершил «французский замок», появившийся в первой четверти XVIII века и продолжающий служить людям до сих пор. Он имел

2 3 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с четырьмя завитками внутри. Под головкой волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 28, Ш - 12. 60

2 4 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя «городками». Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 3 2 , Ш - 1 4 . 65 2 5 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиками внутри. Бородка утолщенная с высечкой в форме креста и двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 20, Ш - 15. — 5 5 2 6 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Конец 17 в. В - 29, Ш - 12. 45 2 7 - 3 9 . 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Конец XVIII в. 10

III. Верховажский район 1 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху - петля для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 22, Ш - 13. 30 2 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш

- 11.

15

3 . 3 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 33, Ш - 18. — 100

68. Навесной замок с цифровым кодовым устройством. Середина XIX в. Вологодский район.

плоский засов и пружинное блокирующее устройство. Ключ совершал полный оборот, и его можно было извлечь как из закрытого, так и из открытого замка, который запирался с обеих сторон. По сути дела, принцип «французского замка» был изобретен еще в Лревнем Риме, однако некоторые технические новшества снискали ему огромную популярность во всем мире. К тому же простота конструкции позволила наладить его серийное производство. И, наконец, в 1847 году был изобретен так называемый «английский замок» цилиндрового типа с небольшим плоским ключом, который мог иметь бесчисленное множество вариантов конфигурации бородки. Наряду с «французским», этот тип замка получил заслуженное признание во всем мире. 33

4 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками. Волнистый буртик. Бородка одинарная с четырьмя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 25, Ш - 9. 20 5 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с громоотводным солярным знаком внутри. Наверху - треугольная петелька для гвоздя. Ребристый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В 24, Ш - 11. 130 6 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24, Ш - 12. 15

7 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров с утолщениями с боков. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец Х\ЛП в. В 21, Ш - 9. 20 8 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. На бородке буквы «ОВ» Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 2 7 , Ш - 1 2 . 55 9 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Ж е л е з о , ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш 14. 20 1 0 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 22, Ш - 10.

25 1 1 - 2 3 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 2 4 . 3 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка круглая с кованой решеточкой внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 23, Ш - 11. 75 2 5 . 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху двойная петелька для гвоздя в виде восьмерки. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 26, Ш - 12. 65

69. Ключ с замком. Середина XVIII в. Никольский район.

Как уже отмечалось выше, «русские замки» стали пользоваться спросом в Европе уже начиная с IX века. По своей конструкции они разделялись на два основных типа: висячие пружинные и врезные («нутреные»). Первые отличались большим разнообразием форм и изготавливались в виде трапеции, куба, клина, «ведерка» и т. д. К корпусу навесного замка припаивался узкий цилиндр, в который входил свободный конец дужки. Открывался такой замок плоским ключом через Т-образную шель в днище: специальные вырезы в нем сжимали пружины, и дужка освобождалась. Кроме того, в замке имелась «потайка» — специальный предохранительный экран внутри корпуса, благодаря которому нельзя было увидеть сквозь «ключевину» (щель для ключа) расположение и размеры пружин. Отпереть или подобрать ключ к такому замку было довольно сложно.

IV. Вологодский район 1 . 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками и двумя петельками внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и пятью симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 35. Ш 20. 100 2 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя глубокими несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 29, Ш - 15.

35 3 . 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 3 8 , Ш - 1 5 . 90

70. Навесной замок с ключом. Середина XVIII в. Бабушкинский район. 34

4 . 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая. Боролка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя боковыми вырезами. Железо, ковка. Начало Х И в. В - 37, Ш - 18. 100 5 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 25, Ш - 12.

25

6 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 22. III - 13. 20

71. Ключ церковный. Конец XVIII в. Грязовецкий район.

Второй тип древнерусского замка — врезной, или «нутреной»,— использовался для ларцов, сундуков, дверей. Множество таких замков обнаружено в раскопках Новгорода и Старой Рязани. Все они сходны по конструкции и, в отличие от висячих пружинных замков, обилием разновидностей не выделялись. Ключи к древнерусским замкам, напротив, отличались большим разнообразием форм. Самые простые из них изготовлялись только кузнечной ковкой с последующей опиловкой напильником, более сложные спаивались из нескольких отдельных деталей. К XII веку русские замочники изготавливали уже около 12 типов замков разнообразных конструкций, причем производство некоторых из них было поставлено «на поток». В словаре В. И. Даля упоминаются несколько типов таких замков: «винтовой» (у которого ключ с винтом), «репчатый» (круглая коробка, шар), «шведский»

7 - 2 3 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 2 4 . 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 37, Ш - 19.

90 2 5 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с двумя глубокими несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 23, Ш - 14. 15 2 6 . 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками и тремя крестами внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и четырьмя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 34, Ш - 14. 90 27Л. Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри и «пестиком» посередине. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в ф о р м е звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В-30. Ш -14. 55 2 8 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме трех звездочек. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 33, Ш - 1 4 . 80

72. Навесной замок с «потайной». Начало XIX в. Великоустюгский район.

73. Навесной замок «№ 3» мастера Михаила Митенина. Середина XIX в. Сокольский район.

35

2 9 . 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 41, Ш 20. 125

3 0 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 30, Ш - 13. 20 3 1 - 4 3 . 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Конец XVIII в.

10 V. Грязовецкий район 1 - 1 2 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 1 3 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш 12.

60

1 4 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестью усиками внутри. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Ж е л е з о , ковка. Конец XVIII в. В - 27, Ш - 14. 60 1 5 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 11.

25

1 6 - 2 8 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 2 9 . 5 . Ключ лабазный с полым граненым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 34. Ш - 18. - — 6 5

74. Навесной замок. Конец XIX в. Вожегодский район.

(ведерко, книзу шире) и т. д. При этом многие из них снабжались «потайками», т. е. секретами. К XVIII веку наиболее крупными центрами производства навесных замков стали Тула и село Павлово на Оке. Причем в первом из них замки изготавливали преимущественно из стали, а во втором — из меди. Село Павлово славилось производством миниатюрных «павловских» замочков для запирания ларцов и шкатулок екатерининской поры. Выполнялись они в форме различных сказочных животных и забавных человечков.

3 0 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху треугольная петелька для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 25. Ш - 11.

120 3 1 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Двойной волнистый буртик. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 15. 55 3 2 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 21. Ш - 10. 15

75—76. Навесные замки вологодских мастеров. Середина XIX в. Сокольский район.

36

77. Навесной замок. 1882 год. Кичм.-Городецкий район.

3 3 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Все пространство заполнено сеткой. Волнистый буртик. Бородка одинарная с четырьмя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 26, Ш - 14. 75 3 4 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 23, Ш - 12. 15 3 5 . 5 . Ключ лабазный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 32, Ш - 18. 60 3 6 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками и зубчиком внутри. Волнистый буртик. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами и выпуклыми шарами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 30, Ш - 11. -45 3 7 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху треугольная петля для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина Х И в. В - 28, Ш - 15.

125

78. Навесной замок с ключом. Середина XIX в. Великоустюгский район.

Надо отметить, что некоторые русские замки и замочки являлись не просто запирающими устройствами, но и произведениями искусства: украшению их кузнецы уделяли особенное внимание. В качестве декоративных элементов, как правило, использовались спирали, петли, заклепки, ступенчатые подвески и т. д. Наружные стенки замков отделывались насечкой, прорезью, гравировкой. Отчасти это диктовалось требованиями заказчика, но в еще большей степени — художественным вкусом самого кузнеца-замочника: даже в самые утилитарные веши русский человек вкладывал свою душу.

3 8 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В 31, Ш - 12. 20 3 9 . 5 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху - треугольная петелька для гвоздя. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста и двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 27, ш

_ 14.

МО

VI. Кирилловский район 1 . 6 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 31, Ш 13

15

2 - 2 1 . 6 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVII! в. 10

79—80. Навесные замки с клеймами мастеров. Середина XIX в. Бабаевский район.

81. Навесной замок неизвестного мастера. Конец XIX в. Междуреченский район.

37

2 2 . 6 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная с волнистой линией по внутреннему краю. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и четырьмя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 27, Ш - 16. 70

2 3 . 6 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Коней XVIII в. В - 25, Ш - 12. 25 2 4 . 6 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 25, Ш - 11. 25 2 5 . 6 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с волнистой линией по внутреннему краю. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 23, III - 11. 65

VII. Кичм.-Городецкий

район

1 . 7 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка в форме двух полуовалов. Обвязка. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 21, Ш - 13. 55 2 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху - петелька для гвоздя в виде овала. Буртик. Бородка одинарная с двумя глубокими несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 2 0 , Ш - 1 1 . — 135 3 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме спирали. Бородка подвижная в ф о р м е г-образной пластины на штырьке. Железо, ковка. Начало XVII в. В - 34, Ш - 5. 45 4 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В-27. Ш-11. 20

82. Амбарный ключ. Середина XIX в. Тотемский район.

Тулово замка покрывалось затейливыми узорами, под прорезной рисунок подкладывалось цветное сукно или слюда. Многие орнаменты и узоры русских замков по технике исполнения перекликались с отделкой драгоценных изделий и вовсе не случайно именовались «кузнечной сканью». Большой популярностью в России пользовались так называемые «секирные замки», наружная часть которых выполнялась в виде секиры с копьевидным или круглым навершением. На поверхности «секиры» часто просекались замысловатые узоры. Массивные ключи к таким замкам также изготовлялись на высоком художественном уровне. В моем собрании представлено более полутора тысяч замков и ключей, изготовленных мастерами Русского Севера и в первую очередь — Вологодчины. Ни по своей конструкции, ни по своему декоративному оформлению они ни в чем не уступают изделиям замочников других районов России, а зачастую и превосходят их по степени надежности и изящества. Тот факт, что в вологодской «глубинке» сохранилось такое

5 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме двух полуовалов. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и четырьмя несимметричными свастиками. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 15. 180 6 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме шестиконечной звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 23, 70 Ш - 9. 7.7. Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и двумя боковыми крестообразными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш 10. 20

83. Навесной замок с ключом. Начало XIX в. Вожегодский район.

38

8 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 9. 20 9 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 23, Ш - 8.

15 1 0 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками в виде незамыкаюшегося четырехлистника. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 25, Ш 8.

84—85. Русские замки. Конец XIX в. Тарногский район.

огромное количество старинных замков, вовсе не случаен. В севернорусской обрядовой традиции замок и ключ занимали особое место. В первую очередь это касалось свадебного обряда: выходя из церкви после венчания, молодые переступали через положенный на порог замок, который после этого замыкали, чтобы «брак был крепким». Ключ же от замка выбрасывали в реку, как бы закрепляя тем самым нерасторжимость семейных уз (кстати, само слово «узы» обозначает «путы», «оковы», «цепи», т. е. то, что обычно сковывалось замком). В центральных районах России аналогичный обряд совершался и после прихода жениха в дом невесты, но замок при этом выкидывался в реку вместе с ключом. На русском же Севере, в частности, на Вологодчине, ритуальные запертые замки продолжали храниться долгие годы в качестве семейных реликвий. Отсюда такая сохранность и такое обилие их в деревнях вологодской «глубинки». В древнерусских кладах XI—XIII веков наряду с монетами часто находят запертые замки с ключами: наши далекие предки верили в то, что «запертый» таким образом клад будет недоступен для

70

1 1 - 1 9 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 2 0 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с четырьмя завитками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме повторяющегося полукреста. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 28, Ш - 12. -— 4 5 2 1 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри, изогнутым в виде огневых протуберанцев. Наверху круглая петелька для гвоздя. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В 24, Ш - 11. 80 2 2 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком внутри. Наверху - треугольная петля для гвоздя. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 26, Ш55И 2 3 . 7 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 15. 15 2 4 - 3 5 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 3 6 . 7 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 3 3 , Ш - 1 2 . 45

86. Навесной замок с потайной пружиной. Начало XIX в. Бабушкинский район.

39

3 7 . 7 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Волнистый буртик. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Середина XVIII в. В - 29, Ш П. 1 5

VIII. Междуреченский район 1 . 8 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка в форме квадрата. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 3 0 , Ш - 1 4 . 80 2 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Волнистый буртик. Бородка одинарная, напоминает по ф о р м е свастику. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 26, Ш - 10. 100 3 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая со сплошной кованой сеточкой внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Конец Х\ЛП в. В - 27, Ш - 9. 110 4 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка одинарная с пятью несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 25, Ш - 12. 20 5 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с множественными завитками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в ф о р м е полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 29, Ш - 12. 70 6.8. Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри, соединенным перепонками. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Середина XVffl в. В - 25, Ш - 11. 60 7-19.8. Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Конец XVIII в. 10

87—88. Ключи амбарные с крестовой высечкой. Середина XIX в. Тарногский район.

похитителей. При погребении тела запертые замки бросали в могилу, чтобы «смерть не могла вернуться в лом». В день первого выгона скота в поле хозяин проводил животных через ворота, в которые был положен замок. Совершалось это для зашиты скота от хищников, чтобы «волчья пасть запиралась так же крепко, как замок запирается на ключ». С той же целью пастух обходил стадо в Юрьев день, держа в руках запертый замок и другие ритуальные предметы (пояс, сковородник, яйцо и т. д.). Любопытно, что в севернорусских деревнях до середины XX века двери на замок закрывались только в том случае, если обитатели его уходили далеко и надолго. Во всех остальных случаях к притворенной двери просто приставляли лопату, помело или грабли в

2 0 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка со стилизованным «голубком» внутри. Волнистый буртик. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 25, Ш - 11. 110 2 1 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полумесяца. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26, Ш - 10. 35 2 2 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками. Волнистый буртик. Бородка одинарная с четырьмя несимметричными вырезами в виде треугольников. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 27, Ш -

И

45

2 3 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с фрагментальным восьмилучевым солярным знаком внутри. Наверху - треугольная петелька для гвоздя. Ребристый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В - 26. Ш - 12. 30

89—90. Ключи амбарные. Начало XIX в. Харовский район. 40

2 4 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с выступом в виде фаллоса внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 27, Ш -

85

13

2 5 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная сплошная, без вырезов. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 26, III 12. 30 2 6 . 8 . Ключ церковный с полым граненым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме «елочки». Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 35, Ш - 22. 60 2 7 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с семилучевым солярным знаком внутри. Наверху - ромбовидная петелька для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 29, . 12. 45 ш

91. Амбарный ключ. XVI в. Тотемский район.

92. Амбарный ключ с солярной символикой. Начало XVIII в. Шекснинский район.

знак того, что в избе никого нет. Впрочем, в некоторых глухих уголках области порядок этот сохраняется и доныне... Особенно часто замок и ключ упоминаются в русских заговорах и заклинаниях: «всем моим словам ключ и замок», «а как у замка смычки крепки, так и мои словеса крепки», «и замок замкну, и снесу замок в Окиян-море под Латырь-камень», «будьте мои слова крепче крепкого замка булатного», «к тем моим словам небо и земля — ключ и замок», «и затворю те тридесять замков, и брошу те тридесять ключей во святое Хвалынское море, и придет шука золотая, челюстью ухватит те ключи и понесет в глубину морскую, в пуповину, под колоду белодубовую». Не обошлось без замка с ключом и в традиционных русских

2 8 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 26, Ш - 12. 15 2 9 . 8 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная с кованой «рыбой» внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24. Ш - 12. 110

IX. Никольский район 1 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная массивная без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 30, Ш - 12. 45 2 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с тремя зубчиками внутри. Бородка раздвоенная с двумя клиновидными симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 27, Ш - 13. 30 3 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и шестью симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 22, Ш - 9. —- 30 4 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме буквы «к». Середина Х Ш в. В - 31, Ш - 12. 80

93—94. Амбарные ключи. Конец XVIII в. Верховажский район.

41

5 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 34, Ш - 14. 20

6 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя несимметричными вырезами. Ж е л е з о , ковка. Коней ХУШ в. В - 24, Ш - 15. 30 7 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной овальной формы. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 43. Ш - 29. 35 8 - 1 7 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 1 8 . 9 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 25, Ш - 9. 20 1 9 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 12. 20 2 0 . 9 . Ключ церковный с полым граненым туловом. Головка круглая с двумя завитками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 38, Ш - 24. 60 2 1 . 9 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Вверху - петелька для гвоздя. Бородка одинарная с двумя вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало ХУШ в. В - 28, Ш - 13. 30

X. Нюксенский район 1 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Волнистый буртик. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 22, Ш

- 8.

45

2 . 1 0 . Ключ лабазный с полым граненым туловом. Головка овальная массивная без узоров. Наверху - круглая петля для гвоздя. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 38, Ш - 22. 80 3 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху - три прямоугольные петельки для гвоздя. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В 24, Ш - 10. 90 4 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком. Бородка одинарная в форме свастики. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В - 23, Ш - 11. 120

95. Ключ амбарный с высечкой в форме звездочки. Конец XVIII в. Междуреченский район.

гаданиях. Наиболее известное из них — подслушивание в полночь под церковным замком: если девушка «слышала» венчальное пение, это означало, что в том же году она выйдет замуж, а если погребальное — то умрет. Практиковалось на Руси и гадание ключом, по непонятной причине забытое составителями современной «Энциклопедии гаданий» (М., «Вече», 1999): старый ключ вставлялся бородкой между листами книги, которая после этого крепко-накрепко завязывалась веревкой и подвешивалась к потолку за ключевое кольцо. Если книга переворачивалась при произнесении имени одной из присутствующих при гадании девушек, это предвещало ей замужество в ближайшем году. Говорят, что в глубокой древности этим же способом узнавали виновного при выкликании имен всех подозреваемых лиц. Фигурировали ключи и в народных приметах: «не стучи ключами, ссора будет», «ключи на столе, к ссоре». Вообще, в русском языке существует целый ряд слов с корнем «ключ»: «ключевой», «уключина», «заключение», «включиться», «приключе42

5 - 1 3 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Коней XVIII в. 10 1 4 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 27, Ш - 11. 20 1 5 . 1 0 . Ключ лабазный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху - петля для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Коней XVIII в. В - 41, Ш - 25. 50 1 6 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Обвязка с насечкой в виде крестов. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 24, Ш - 9. —- 35 1 7 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28. Ш - 10. 25 1 8 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 29, Ш - 12. 35 1 9 . 1 0 , Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 25, Ш - 11. — 2 0

96. Ключ амбарный (43 см). Начало XIX в. Никольский район.

ние», «ключевая вода», «заключить», «злоключение», «отключиться». Кроме того, ключ нередко выступает в качестве отвлеченного символа: «ключ познания», «музыкальный ключ», «ключ к разгадке», «бьет ключом» и т. д. В дореволюционой России ключом на голубой ленте жаловали Камергеров Высочайшего Двора, в православных монастырях существовала должность ключника, а при церквях — ключаря, который заведовал ризницей и церковной утварью. В русской эротической символике замок отождествлялся с женским детородным органом: о месячных девушки говорили «замки ослабели», «замки открылись». Чтобы обеспечить рождение детей, невеста целовала (грызла) церковный замок или ключ, приговаривая: «Мне брюхатеть, а тебе (т. е. мужу) прихоти носить». Наиболее часто ключ с замком фигурируют в русских эротических «заветных» загадках, которые имели для наших предков ритуальное и магическое значение. Несмотря на откровенно «срамную» окраску этих загадок, ответы на них, как правило, были совершенно невинны и целомудренны. Во всех пяти при43

2 0 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Середина XVIII в. В 27, Ш - 9. 20 2 1 - 3 4 . 1 0 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10

XI. Тарногский район 1 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XWI в. В - 24, Ш - 12. 15 2 . 1 1 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 31. Ш - 16. 15

3 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме неправильного сердечка. Волнистый буртик. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало ХУШ в. В - 23, Ш - 13. 35

веденных ниже примерах разгадка одна и та же — КЛЮЧ и ЗАМОК: 1. Посередь поля Стоит корова — Дыра готова. Пришел бык, Корову тык. Корова — мык. Спасибо, бык!

4 . 1 1 . Ключ амбарный с полым шестигранным туловом. Головка овальная без узоров. Наверху круглая петля для гвоздя. Железо, ковка. Середина XVIII в. В 23, III - 9. 30 5 . 1 1 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 34, Ш - 18. 35 6 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя глубокими несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 28. Ш - 15. 3 5

7 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с кованым стилизированным цветком внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 27. Ш - 12. —100 8 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с утолщением наверху. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя боковыми вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 3 1 . Ш - 1 4 . 60

97—98. Амбарные ключи. Начало XIX в. Харовский район.

9 - 1 3 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVII в. В - 26, Ш 12. 35 1 4 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком внутри. Наверху - треугольная петелька для гвоздя. Бородка раздвоенная с двумя полукрестами. Жлезо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В - 2 3 , Ш - 1 0 . 45 1 5 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Вверху - треугольная петелька для гвоздя. Бороздка одинарная с тремя клиновидными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 10. 45 1 6 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка деформированный овал без узоров. Бородка раздвоенная с четырьмя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 28, Ш - 13. 25

2. Стоит баба на яру, Растопырила дыру. Шел Хвилька — Пырь в дырку.7 Остается лишь вспомнить эротическую символику замочной скважины, в которую так любят заглядывать современные репортеры. Как видим, даже такие сугубо утилитарные веши, как ключ и замок, в народном воображении пропитываются сексуальной символикой. Однако это вовсе не говорит о моральной распущенности русских крестьян, скорее наоборот. Русское крестьянство отличалось своей удивительной чистоплотностью, как телесной, так и душевной, и никогда не опускалось до уровня примитивной пошлости, непристойности и похабщины. Его эротика была светлой, возвышенной, солнечной в отличие от той грязной «порнухи», которой его ныне старательно «кормят» заезжие «сексуальные просветители». «Срамные» русские песни, загадки, частушки и перегудки исполнялись в строго ограниченных временных рамках календарных и семейных обрядов, являясь своего рода «отдушинами» после напряженных периодов тяжелого и изнурительного труда. 7

Русский эротический фольклор. М. 1995. С. 389—391.

44

Никакой «сексуальной закрепощенности» в русской крестьянской среде не было и в помине. Подобные утверждения являются выдумками образованных фарисеев. О половой жизни крестьяне говорили свободно, как о чем-то вполне естественном, называя вещи своими именами, и даже в русском мате в его первозданном виде не было абсолютно ничего пошлого, низкого и непристойного. Сексуальность русского крестьянина всегда была чистой, здоровой и непорочной, как и все его творчество, пропитанное удивительной солнечностью, светом, здоровьем и чистотой.

1 7 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с пятилепестковой розеткой внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 30, Ш - 11.

до 1 8 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Волнистый буртик. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 12. 20 1 9 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху треугольная петля для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 26, Ш - 13. 35 2 0 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной квадратной формы. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 31, Ш - 14. 40 2 1 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым огненным знаком внутри. Наверху - круглая петелька для гвоздя. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста и тремя несимметричными вырезами по бокам. Железо, ковка, пайка. Середина XVIII в. В - 2 9 , Ш - 1 5 . - — 4 5

99—100. Амбарные ключи. Конец XVIII в. Тарногский район.

БИБЛИОГРАФИЯ Б о ч а р о в Г. Н. Художественый металл Древней Руси. М., 1984. Г у р е в и ч Ю. Г. Загадка булатного узора. М., 1985. Е н д е р а л П. Пособие сельского кузнеца. М., 1954. К о л ч и н Б. А. Мастерство древних кузнецов. М., 1953. К о л ч и н Б. А. Техника обработки металла в Древней Руси, М., 1953. Л ю б о м и р о в П. Г. Очерки по истории металлургической и металлообрабатывающей промышленности. Л., 1937. Л я м и н И. В. Художественная обработка металлов. М., 1978. Н а в р о ц к и й А. Г. Кузнец — всем ремеслам отец. М., 1992. Н и к и т и н А. В. Русское кузнечное ремесло XVI—XVII вв. М., 1971. С е м е р а к Г., Б о г м а н К. Художественная ковка и слесарное искусство. М., 1982. С е р б и н а К. Н. Крестьянская железоделательная промышленность. М., 1981. С о л о в ь е в а В. М. Задвижной замок древнерусского жилища / / Археология. Т. 7. М., 1957. Хозяйство и быт р у с с к и х к р е с т ь я н . Определитель. М., 1959. Художественный м е т а л л в Р о с с и и XVII — начала XIX вв. Л., 1983. 45

2 2 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая, внутри дата «1881». Наверху - круглая петелька для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 29, Ш - 13. 105 2 3 . 1 1 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с девятилучевым солярным знаком внутри. Наверху - треугольная петля для гвоздя. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В - 26, Ш

- 11.

80

XII. Тотемский район 1 . 1 2 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 30, Ш - 14. 50 2 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Ребристый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - XVIII, Ш - 11. 35

3 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме листика. Волнистый буртик. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 24, Ш - 11. 45 4 . 1 2 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка овальная без узоров. Наверху - круглая петля для гвоздя. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 28. Ш - 12.

30

5 - 2 0 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая ( с зубчиками внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 15 2 1 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком внутри. Бородка одинарная с тремя клиновидными вырезами. Железо, ковка, пайка. Конец XVII в. В - 25, Ш - 10. 45 2 2 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 12. -20 2 3 . 1 2 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка круглая с обвязкой, на обвязке буква «в». Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 26. Ш - 15. 70 2 4 . 1 2 . Ключ амбарный с длинным плоским туловом. Головка в форме завитка. Вместо бороздки подвижная г-образная пластина, прикрепленная к тулову с помощью штырька. Железо, ковка. Начало XVII в. В - 38. Ш - 10.

35 2 5 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с восьмилучевым солярным знаком внутри. Наверху - круглая петелька для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 30, Ш

- 12.

101. Ключ амбарный с солярным знаком. Конец XVIII в. Великоустюгский район

FORGED PRODUCTS Since ancient times the craft of forge-men was highly esteemed and was also surrounded with a certain 'halo' of mystery. It was directly associated with magic and supernatural knowledge. People quite often attributed a dialogue with the Evil Spirit to forge-men. This fact was also reflected in the Russian language: for example, the word «kovat'» (Eng. — to forge) is related to the word «kovarstvo» (Eng. — insidious action), «kuzn'» (Eng. — a forge) — «kozni» (Eng. — intrigues), etc. It is probably caused by peculiarities of the technological process of ore smelting. A forge-man who was «cooking» iron in an ancient blast furnace was associated with a magician in the eyes of common people. A loud sound of a hammer, sparkling of metal and hot

60

2 6 . 1 2 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. В верхней части тулова - утолщение в форме шара. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 33, Ш - 27. 55 2 7 . 1 2 . Ключ лабазный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя глубокими несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 23, Ш - 11. 3 5

2 8 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш - 14.

102. Ключ амбарный с квадратным туловом. Середина XIX в. Харовский район.

30

46

2 9 . 1 2 . Ключ лабазный с круглым полым туловом. Головка круглая массивная без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя неглубокими вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 44. Ш 25. 80 3 0 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 28. Ш - 12.

30 3 1 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с четырьмя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В 25, Ш - 13. 25

103. Амбарный ключ XVI века. Верховажский район.

flame of the furnace transformed the forge-man's work into some magic ceremony. The most widespread Russian surnames of Kuznetsovs and Kovaljovs eloquently testify how well developed the craft of forge-men was in ancient Russia. The skill of village forge-men frequently surpassed the skill of their urban colleagues. It happened because a rural forgeman, as a rule, was an all-round craftsman, while urban forge-men usually specialized in one sphere. Archeological findings allow to assert that there were all basic types of instruments and tools in the 9th century in the territory of ancient Russia. Forge-man tools have not practically changed for many centuries. A forge workshop was usually located near the road and, somehow, carried out a function of a modem car maintenance center: when a horseshoe was damaged passers-by went cap in hand to a local forge-man.

3 2 - 4 3 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 4 4 . 1 2 . Ключ лабазный с шестигранным полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 39, Ш - 21.

70 4 5 - 4 9 . 1 2 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками и пестиком внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало ХУШ в. 50

XIII. Устюженский район 1 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и шестью симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 29, Ш - 13. - - 4 0 2 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая со знаком в виде «бабочки» внутри. Под головкой - ребристая обвязка. Бородка раздвоенная с высечкой в ф о р м е звездочки. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 32, Ш - 15. 110 3 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 32. Ill - 13. - — 40

104. Ключ амбарный с головкой в форме карточной масти «пики». Начало XIX в. Грязовецкий район.

47

4 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым цельным туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки и двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 24, Ш - 14.

50

5 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы с четырьмя наростами по краям. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Коней XVII в. В - 28, Ш - 12. 100 6 - 1 5 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 1 6 . 1 3 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с пятью кольцами внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 3 1 , Ш - 1 6 . 45 1 7 . 1 3 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 30, III - 13.

40 1 8 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиками снаружи. Волнистый буртик. Бородка одинарная, напоминает по форме свастику. Железо, ковка. Конец ХУШ в. В 27, III - 13. 80 1 9 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28. Ш - 12. 3 5

2 0 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка одинарная с пятью несимметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 24, Ш - 11. 15 2 1 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя завитками внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в ф о р м е полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 25, Ш - 10. 15 2 2 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Обвязка оловянная. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В - 25, Ш - 12. -40 2 3 - 3 9 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Конец XVIII в. 10 4 0 . 1 3 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. На головке надпись «Arania». Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и четырьмя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало Х\ЛП в. В - 25, Ш - 15. 45

105. Изделия вологодских ковалей. Середина XVII! в.

«Svetets» (Eng. — a stand for a splinter) constituted a forged rest for a splinter, which was the only kind of illumination of the Russian national dwelling within many centuries. Birch was usually used as a material for the splinter because it burned brightly and did not smoke. Aspen, oak, maple and pine were used occasionally. Either old men or children were usually responsible for keeping up of light in a peasant's hut. They switched splinters in time, broke off small pieces of charcoal, extinguished cinders in a washtub with water and put them at the stove for further kindling. Some certain skills were required for fixing a splinter in the «svetets»: with a strong inclination it burned down faster, with a small inclination it stopped burning. The inclination at 15—20 degrees was considered to be an optimum variant with which a splinter burned for 4—5 minutes. The first Russian «svetsi» (pi.) were made of old horseshoes due to the lack of metal. They were plain and made in a fork-shape with three or four stands. On the opposite part of a core there was a «pjatnik» — a sharp end, bent at right angle, which was used to stick in a wooden wall. The burning splinter was put between the stands and pieces of charcoal fell down into a special washtub with water. Subsequently Russian forge-men began to make «svetsi» with two «forks» and one «pjatnik» and the most skilful forge-men produced splinter holders in the form of curved small tree branches and pointed cores, twirled along the axis. Later on portable «svetsi» with a meter or higher wooden rest were used. They could be placed anywhere in a peasant's hut. In the Russian North (Sol'vitchegodsk district) there was a special type of the «svetets». A wooden washtub on thin legs amazed with its rationality — the scorched parts of the splinter fell down into the washtub filled with water. Being really graceful «svetets» reminded a small kid or deer especially with inserted splinters. Thus, «sticking-in-svetsi», those that were stuck in a wall or special wooden rest are considered to be the most ancient type of 48

«svetsi». Solid-forged iron standing «svetsi» started to be widely used in the village life later, at the end of the 18th century, with the development of railroad industry. More often the upper part of the solid-forged standing Russian «svetsi» was made in the form of a trident. Though its forms varied (it could be oval, rectangular or triangular) the general principle of three-ended upper part was kept. The symbol of a trident is one of the most common in global culture. Its basic meaning is expressed in sacred «trinity» of past, present and future. Though the various nations treat it in their own way: it is either an attribute of Poseidon (Neptune) or scepter of Indra, weapon of Shiva and Zeus and trinity of Vishnu. In Russian traditions the symbol of the trident ascends to ancient (pre-Indian-European) totemistic image of Sokol — Rerik: it has found the reflection in the name of the falcon-like old-Slavic god Rarog and in the name of legendary prince Rjarik. By the way, the basic element of Rjurikovitchi prince's symbolism was a trident, which nowadays is presented on the coat-of-arms of Ukraine. The art of Russian locksmiths was well known in Europe since the 9th century. In that time Russian spring padlocks differed from others in reliability and practicality that, certainly, could not be without strong industrial traditions. The history of locking mechanisms totals at least 4.5 thousands years. The first certificates on locks and keys go back to the 3rd millennium b.c. We have the reason to suppose that the first locks were installed in doors of religious buildings. In turn, this fact testifies that ancient priests did not rely upon «divine protection» and preferred a strong and reliable lock to a prayer. Locks were divided into two basic types according to the design: spring padlocks and socket locks or «internal lock». Spring padlocks had a big variety of forms: trapeze, cube, wedge, «vedjorko» (Eng. — small bucket), etc. The second type of ancient Russian lock (internal lock) was used for small boxes, chests and doors. All of them were similar in design and, in comparison to spring padlocks, were not allocated with the abundance of versions. The keys for ancient Russian locks, otherwise, were notable for large variety of forms. The simplest ones were produced only by forging with the subsequent filing. More complex locks were soldered of several separate details. By the 18th century Tula and the village of Pavlovo on Oka River had become the largest centers of padlocks manufacture. It is necessary to note, that some Russian locks and small locks were not just locking devices, but also pieces of art. Locksmiths gave a special attention to decoration. As a rule, such decorative elements as spirals, rivets, graded brackets were used. Locksmiths put some finishing touches to the outer sides of locks by embossing, notching and engraving. Partly it was dictated by the requirements of customers, but mostly the art taste of a locksmith who put his heart even into the most ordinary things. So-called «pole-axe locks» had a large popularity in Russia. The outer part of them was made in the form of a poleax with lancelike or round upper part. Intricate patterns were frequently used on the surface of a poleax. The massive keys to such locks were also produced with a high artistic level. 49

XIV. Харовский район 1 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 11. 20 2 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с руническим знаком «жизнь». Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Коней XVIII в. В - 25, Ш - 11. 130 3 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Начало УШ в. В - 25. Ш - 13.

30 4 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 29, Ш - 14. 25 5 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка деформированной круглой формы без узоров. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 23, Ш - 9. 30 6 - 1 8 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 1 9 . 1 4 . Ключ амбарный с полым граненым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка раздвоенная с высечкой в форме звездочки. Железо, ковка. Конец XVIII в. В - 32, Ш - 14. — 3 0 2 0 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Наверху петелька для гвоздя. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка, пайка. Начало XVIII в. В - 27, Ш - 12. 45 2 1 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с неизвестным символом. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 34, Ш - 16. 90 2 2 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка одинарная с двумя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 25, Ш -11. 25 2 3 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка в форме сердечка. Волнистый буртик. Бородка одинарная с четырьмя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 23, Ш - 12. 40

2 4 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка неправильной круглой формы с тремя утолщениями. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой и двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 27. Ш - 15. 40 2 5 . 1 4 . Ключ церковный с круглым полым туловом. Головка круглая с крестом внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. пайка. Начало XVIII в. В 31, Ш - 17. 80 2 6 - 3 9 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 4 0 . 1 4 . Ключ амбарный с квадратным полым туловом. Головка в форме сердечка. Бородка одинарная с двумя симметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В - 35, Ш - 14. 70 4 1 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с зубчиком внутри. Волнистый буртик. Бородка одинарная, напоминает по форме свастику. Конец XVIII в. В - 27, Ш - 11. 70 4 2 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с двумя усиками внутри. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 29. Ш - 14.

20

4 3 . 1 4 . Ключ лабазный с круглым полым туловом. Головка овальная без узоров. Бородка одинарная с пятью несимметричными вырезами. Железо, ковка. Середина ХУШ в. В - 39, Ш - 23.

80

4 4 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с символической женской головкой внутри. Бородка раздвоееная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. В - 28, Ш - 15. 125 4 5 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая с шестилучевым солярным знаком внутри. Волнистый буртик. Бородка раздвоенная с крестовой высечкой. Железо, ковка, пайка. Конец XVIII в. В - 26. Ш - 11.

There are several thousands of locks and keys in my collection. They are made by craftsmen of the Russian North and first of all the Vologda Province. These locks are not inferior to the products of locksmiths from other areas of Russia neither in the design, nor the decorative peculiarities. Frequently their reliability and grace is even higher. In the northern Russian religious traditions a lock and key took some special position. First of all it concerned a wedding ceremony. Leaving the church after the wedding ceremony a young couple stepped over a lock, which was put on a threshold. Then it was locked for the purpose that «the marriage was strong». A key from the lock was thrown out into the river, as though fixing indissoluble family ties (by the way, a word «uzi» (Eng. — ties) means «puti», «okovi», «tsepi» (Eng.—chains) that were usually locked). Such ritual closed locks have been kept for a long time as family relics. That explains the fact of such safety and abundance of them in Vologda villages. It is interesting that in northern Russian villages up to the middle of the 20th century doors were being locked only when the inmates left a house for a long time. In all other cases a shovel, broom or rake was simply put to the closed door, meaning that there was nobody in the hut. However, in some faraway areas this tradition is kept till the present time. In Russian erotic symbolism the lock was identified as a female genital organ. Girls said the following about menstruation: «Locks are weakened» or «locks are unlocked». Most frequently a key with the lock appear in Russian erotic «secret» riddles, which had some ritual and magic meaning for our ancestors. Despite of vulgarism of these riddles, the answers, as a rule, were completely innocent and chaste. It is just necessary to recollect erotic symbolism of a key chink, which some modern reporters like to look in. So, even such ordinary things as keys and locks, are impregnated with sexual symbolism in the national imagination. However, it does not point to the moral spoilage of Russian peasants. We think it is otherwise. Russian «vulgar» songs, riddles and chastushki (Eng. — two-line or four-line rhymed poem or ditty on some topical or humorous theme) were performed in the strictly limited temporary frameworks of calendar and family ceremonies, being some kind of «safety-valve» after the intense periods of heavy and exhausting work. Sexuality of a Russian peasant was always pure, healthy and «solar», as well as his creativity impregnated with surprising brightness, health and purity.

6 0

4 6 - 5 8 . 1 4 . Ключ амбарный с круглым полым туловом. Головка круглая без узоров. Бородка раздвоенная с высечкой в форме полукреста. Железо, ковка. Середина XVIII в. 10 5 9 . 1 4 . Ключ амбарный с цельным полым туловом. Головка в форме листика. Волнистый буртик. Бородка одинарная с тремя несимметричными вырезами. Железо, ковка. Начало XVIII в. В 31, Ш - 14. 60

50

ГЛАВА II

ХОРОМНЫЙ НАРЯД

1. Ф р а г м е н т п о с т а в ц а .

Н а ч а л о X X в. Х а р о в с к и й

Русская крестьянская мебель отличалась необычайной массивностью, прочностью и устойчивостью. Лаконичные и суровые формы ее настолько сливались с архитектурой самой избы, что провести между ними четкую границу было бы весьма и весьма непросто. Само слово «мебель», как известно, происходит от французского «meuble» (лат. «mobilis» — «подвижный), т. е. под ним обычно подразумеваются те части интерьера, которые можно передвигать с места на место. В крестьянской избе к таковым относятся лишь скамьи, стулья, коробьи, сундуки и стольнипы (табуреты). Все остальные предметы наглухо крепились к стенам и составляли как бы единое целое с архитектурой самой избы. Изготовлением их обычно занимались плот-

район.

ники, которые использовали при отделке внутренности избы те же самые приемы, что и снаружи. Отсюда — монументальность и устойчивость форм, которые складывались на протяжении столетий и в конечном итоге определили важнейшие особенности русской народной мебели. «Нарядить нутро» — так называли плотники работы по отделке внутренних помещений русской избы. Таким образом, понятие «крестьянская мебель» включает в себя не только передвижные («мобильные»), но и неподвижные (встроенные) части интерьера, и по своему значению оказывается намного шире и глубже заимствованного понятия «мебель». В планировке русской избы главенствующую роль играло расположение печи, по диагонали от которой находился так называ51

не полагалось: исключение делалось лишь роженицам, которых завешивали специальным занавесом. Лавка, идущая от коника к Красному углу, называлась «долгой» или «бабьей»: здесь женщины занимались рукоделиями, стряпали, отдыхали, сидели во время обедов и столований. Под окнами лицевой (фасадной) стены тянулась «красная» лавка, конец которой у Красного угла считался самым почетным: здесь располагалось место хозяина, здесь же усаживали именитого гостя, знахаря, священника, жениха с невестой и т. д. Короткая лавка между печью и дверью носила название «судной» («суднолавка», «судница», «судовка» — от слова «судна» — посудина). Она служила для размещения посуды и приготовления пиши и находилась в полном владении хозяйки. К ребру длинных лавок пришивали «опушку» — обтесанную доску с несложным (чаше — волнистым) орнаментом, которая напоминала подзор. Украшенную таким образом лавку называли «опушенной», а ее ножки — «стамиками» («стамишками»)1. В русских народных пословицах и поговорках лавки упоминаются довольно часто: «У них и печки, и лавочки, все вместе (дружны)», «Так врет, что под ним ни одна лавка не устоит», «Грех под лавку, а сам на лавку», «Наш Тит и под лавкой спит», «Пляши, печь; пляши, лавочки!», «Дело решено и под лавку брошено» и пр. Переносные лавки с четырьмя ножками или двумя широкими досками по краям назывались скамьями. Они могли быть со спинками и без них. В русских избах иногда встречаются скамьи «о двух ножках» на одном конце, другой конец которых укладывали на лавку. Такие скамьи зачастую были корневыми, т. е. вырезанными из целого куска дерева, обычно ели, обрубленные на одной длине корни которой служили ножками. Наибольший интерес представляют скамьи «переметные», спинка которых («перемет») могла перекидываться с одной стороны сиденья на другую. «Перемет» вращался на специальных осях или «вертлюгах», вмонтированных в резные подставки. Чаще всего спинки таких скамей украшались замысловатой сквозной резьбой и представляли собой настоящие произведения искусства. Над лавками тянулись длинные полки — «полипы», «полавошники» («полавошницы»), на которые складывались всевозможные предме-

2. Шкаф-горка с росписью. Начало XX в. Тарногский район.

емый «красный» или «передний» угол. Если печь располагалась справа от входа, избу называли «пряхой», а если слева — «непряхой», т. е. неудобной для прядения (прясть в этом случае было не с руки, потому что свет из окна падал на «долгую» лавку слева). Главным элементом внутреннего «наряда» крестьянской избы являлись лавки. Их делали неподвижными по всей длине стен жилища. На лавках спали, сажали гостей, работали, пировали и стряпали. Каждая из них имела свое название и предназначение. Короткая лавка у двери, имевшая форму ларя с задвижными дверцами, носила название «коник», поскольку свободный конец ее вделывался в широкий стояк с вырезанной наверху конской головой. Лавка эта считалась мужской, т. к. хозяин хранил в ней свои инструменты и использовал ее в качестве койки (кровати). Кроме того, ее называли «нищенской»: когда в дом приходили нищие, они садились на эту лавку и дальше пройти уже не смели (на это требовалось разрешение хозяев). Женщинам на коник садиться 1

Вологодские древоделы в старину применяли выражение «опушить избу» в значении обшить ее тесом.

52

ты домашнего обихода: ножи, ножницы, стамески, нитки, рукавицы, шапки и пр. Полицу вдоль длинной стены избы называли «боковой», а идущую по передней стене — «лицевой». Все полки в русской избе крепились наглухо. Одни из них примыкали к стене по всей ее длине и назывались «вислыми», другие опирались только концами и носили название «воронцов». Последние как бы разделяли пространство избы на самостоятельные части. Воронец, отделявший «кухонную» часть избы около печи, назывался «пирожным брусом»: сюда ставили свежевыпеченный хлеб, пироги и другую выпечку. Над входной дверью, между стеной и печью располагались полати, опиравшиеся на «полатный брус» и ограждавшиеся токарными балясинами и профильными досками для того, чтобы дети во время сна с них не падали. Здесь же сушили лучину, пеньку, лен, лук, табак и пр. Д. К. Зеленин предполагает, что полати появились в русской избе «в подражание церковным хорам, предназначенным для певцов и некогда носившим название «полати»2. Я же склоняюсь к обратному мнению и утверждаю, что церковные хоры переняли свое устройство у древнерусских полатей. В старинной крестьянской избе вплоть до середины XIX века вообше не было и не могло быть никаких заимствований. И уж тем более абсурдна версия Д. К. Зеленина относительно греческого происхождения этого исконно русского слова. В словаре В. И. Даля слово «полати» встречается сразу в двух местах: под словом «пола» и под словом «палата». Сам Владимир Иванович производит его от слов «пол» и «пола» («половина»), но полное толкование почемуто дает под «палатой»: «помост в крестьянской избе, от печи до противной стены... род полуэтажа, антресолей, полезных ради тесноты в избе и для тепла». Вероятно, с предположением В. И. Даля следует согласиться, однако русские слова «пол» и «пола» едва ли сходны между собой по смыслу. Учитывая то, что структура дома в целом повторяла структуру мира, можно предположить, что пол в русской избе соответствовал земному покрытию на свободном от леса пространстве, то есть полю. В том, что слова эти однокоренные, не приходится сомневаться. В этот же лексический и смысловой ряд можно поставить также поляну— окруженную лесом (или чем-то другим) «равнинку» (по Далю). 2

3еленин

3. Фрагмент поставца. Конец XIX в. Сокольский район.

Про трусливого и хвастливого человека на Руси говорили: «Храбр после рати, как залез на полати», а ленивого упрекали: «На полатях лежать, так и ломтя (и хлеба) не видать». Печной угол, в котором сходились («сутыкались») воронцы, назывался «сутычным углом» или «сутками» (в некоторых местах так же именовался и Красный угол): здесь обычно стояла лохань, над которой висел «рукомой». Возле печного столба над судной лавкой к стене прикреплялись наблюлники — полицы с перильцами, на которые клали тарелки, чашки, блюда, ножи, вилки и ложки. На Русском Севере отгороженный большой запечной угол избы назывался «шомныш» («шомыша», «шомявина», «шоншник»). Здесь

Д. К. Восточнославянская этнография. М.. 1991. С. 303.

53

4. Фрагмент поставца. Львы. Конец XIX в. Тотемский район.

зачастую имелась своя маленькая божница, на стенах висели посудные полки, отсюда же шел ход в подполье, прикрытый досчатым люком. Однако чаше всего ход в подполье шел из голбца (голбчика) — небольшого чуланчика со ступеньками для всхода на печь (полати) и для спуска в подполье. В некоторых районах такой чуланчик назывался «верхним», а само подполье — «нижним» голбцем. Здесь же висели посудные полки и хранились громоздкие кухонные принадлежности: ведра, корчаги, бидоны, лопаты и пр. По сути дела «шомныш» являлся своеобразной крестьянской кухней или стряпной: тут находились владения женщины-хозяйки, отчего и сам этот угол иногда называли «бабьим кутом». Саму же стряпуху на Вологодчине называли «печея» (т. е. мастерица печь, стряпать, готовить кушанье), что отразилось в зафиксированной В. И. Далем местной поговорке: «Жена моя ни вязея (швея), ни печея, а толчея и мелея (т. е. только пляшет и болтает)». Как уже отмечалось, передвижных, неприкрепленных предметов в крестьянской избе было немного. Наиболее значимым и почитаемым среди них являлся стол, кото-

рый обычно стоял в Красном углу и собирал вокруг себя всех членов крестьянской семьи. Конструкция деревенского стола состояла из двух частей: массивного «подстолья» (рамы, обвязывавшей ножки стола) и покрывавшей его верхней доски — «столешницы». Подстолье, как правило, опиралось на короткие и довольно толстые ножки, которые иногда скреплялись обвязкой («проножкой» или «разноножкой»). Довольно часто подстолье заключало в себе выдвижной яшик или шкафчик с двустворчатыми дверцами. Массивная прямоугольная столешница, скрепленная из гладко струганных и плотно пригнанных досок, всегда делалась съемной и значительно выступала за подстолье. На Русском Севере столы всегда ставились вдоль половиц, т. е. узкой стороной к лицевой стене избы. Противопоставление продольного поперечному в русской традиции встречается довольно часто. «Поперечным» называли человека вздорного, упрямого и несносного, делающего все наперекор. Про таких говорили: «Экой поперечный какой, не сговоришь с ним!». Перебежавшие поперек дороги заяц или черная кошка предвещали 54

беду, о надоевшем человеке отзывались: «он мне поперек горла встал» и т. д. Существовало поверье, что для удачного сватовства следует садиться вдоль пола. Продольное ассоциировалось с добром и согласием, поперечное — со злом и противодействием. Учитывая то, что за столом, как правило, собирались все члены крестьянской семьи одновременно, расположение его вдоль половиц становится вполне объяснимым. Перечить старшим в русских семьях не полагалось, а за столом и подавно должно было царить согласие. По всей видимости, слово «стол» произошло от глагола «стлать» («стелить»). Не исключено, что покрывание стола скатертью («столешником») изначально было ритуальным действием. В некоторых местностях во время свадебного пира скатерти клали наизнанку («наопашку») для того, чтобы «не было порчи на новобрачных»3. Самой скатерти также придавался ритуальный смысл. В Вологодской губернии на Христов день перед приходом священника стелили на стол специальную «христовскую» скатерть. «На нее кладут караваи, яйца и тому подобное, поп же кладет крест. Когда поп уйдет, скатерку сейчас снимают, прячут и в продолжение года вынимают в редких случаях (например, покрывают ею трудно больного)»4. Ранним утром в день Ивана Купалы вологодские бабы «черпают росу»; для этого берется чистая скатерть и «бурак», с которыми и отправляются на луг. Здесь скатерть таскают по мокрой траве, а потом выжимают в бурак и этой росой умывают лицо и руки, чтобы прогнать всякую «болесть» и чтобы на лице не было ни угрей, ни «прыщей»5. В архангельской губернии выражение «стол да скатерть» означало угощение и перекликалось с «хлебом-солью»: «От стола-скатерти не отказываются», «Когда ни придешь к ним, всегда стол да скатерть». «Скатерть-самобранка» и «скатерти браные» неоднократно упоминаются в русских сказках. Приглашая гостей к столу, хозяева говорили: «Садитесь за скатерти браные, за напитки пьяные!», а, отправляя кого-либо в дальний путь, желали: «Дорожка скатертью!». Название профессии «столяр» красноречиво говорит само за себя, хотя изготовле-

5. Фрагмент шкафа-горки. Конец XIX в. Кичм.-Городецкий район.

нием столов и другой деревянной мебели изначально занимались плотники. С XVIII века у крестьянских столов начали появляться точеные и резные ножки, украшавшая подстолье трехгранно-выемчатая резьба сменилась стандартными ромбами, само подстолье заметно сузилось и вместо прежнего шкафчика стало заключать в себе плоский выдвижной ящик. На «братчинах» и «канунах» использовались большие длинные столы разборной конструкции. При продаже дома стол, как правило, передавали новому хозяину. Стучать по столу считалось большим грехом: «Не бей стола— стол божья ладонь». На столе нельзя было сидеть, лежать, оставлять его неприбранным. Перед дальней дорогой крестьяне целовали середину стола, а если путь предстоял близкий, то один или два его угла, обращенные внутрь дома. Тринадцатый человек за стол не садился, т. к. это считалось дурной приметой. Если стол расшатывался,

3 К о с т о л о в с к и й И. В. Из свадебных обрядов и поверий Ярославской губернии / / Этнографическое обозрение. 1907. № 4. С. 105. " И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии. М., 1890. С. 127. 5 М а к с и м о в С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994. С. 389.

55

лели между столом в избе и престолом в церкви, всерьез полагая, что святость последнего сказалась на почитании первого. На мой взгляд, дело обстояло как раз наоборот: сакральное значение стола являлось настолько великим, что невольно передалось церковному престолу. Нельзя исключить, что в глубокой древности стол имел значение языческого жертвенника, о чем в свое время писал Ф. И. Буслаев7. Н. Ф. Сумцов, в свою очередь, полагал, что стол «знаменует небесное пространство, а движущиеся вокруг него молодые — круговращательное движение небесных светил... Обхождение во время венчания вокруг налоя со свечами в руках — остаток глубокой языческой старины, впоследствии принятый и освященный христианской церковью»8. Действительно, во время свадебных обрядов молодые нередко трижды обходили вокруг стола, держа в руках зажженные свечи или концы ритуального полотенца. Выставляемые на столе кушанья воспринимались как «посланные богом» или «богами» (ср. поговорку: «угощайтесь, чем бог послал»). За столом происходило благословение молодых и «открывание» невесты. При трудных родах стол выдвигали на середину избы; в Олонецкой губернии невеста, отправляясь к венцу, тянула за собой стол до порога, «чтобы подруги ее вышли замуж» и т. д. Роль современных шкафов, «стенок» и шифоньеров в русской крестьянской избе выполняли укладки, коробьи, сундуки, скрыни и пр. В них хранили праздничную одежду, холсты, вышитые изделия, художественное тканье и другое ценное имущество семьи, включая девичье приданое. Термин «укладка» имел довольно широкое толкование: под ним подразумевалось вообще всякое переносное, подручное вместилище для одежды и других вещей, будь то сундук, коробья, лагун, ларец, шкатулка, баул и даже кадка, снабженная замком и крышкой. Наиболее древними по происхождению следует считать коробьи — гнутые из луба (подкорья) сундучки с четырьмя закругленными или тупыми углами, оснащенные висячим или «нутреным» замком. Иногда они оковывались железными полосами, а двойное дно снизу («сысподу») делалось решетчатым «для продуху». По крышке и по нижнему краю

WSSSSSSii ^ ЗШ' ••

Обеденный стол с надписью «Пей да гуляе, но дело поминае». 20-е годы XX в. Харовский район.

это сулило хозяину тяжелую болезнь, а если начинал еше и скрипеть — смерть. Чтобы гости поменьше ели, в нижнюю часть столешницы втыкали нож. Со столом связывалось множество примет и поверий: «лишняя ложка или чашка на столе — к гостям», «ходить вокруг стола — к смерти жены», «ложиться на стол — к покойнику», «ключи (шапка) на столе — к ссоре», «нож со стола упал — к гостю, ложка или вилка — к гостье», «пустая бутылка (рукавицы, перчатки) на столе — к опустению» и т. д. Святость стола не в последнюю очередь связывалась с хлебом: «хлеб на стол, так стол престол, а хлеба ни куска, так и стол доска». Упавший со стола хлеб (даже крошку) целовали, «если же рассыплется много крох, то ишуший их должен уронить слезу, чтобы не плакать на том свете»6. Некоторые исследователи проводят парал6

З е л е н и н Д. К. Описание рукописей ученого архива Русского географического общества. Вып. 1, Пг., 1914. С. 308. ' Б у с л а е в Ф. И. Эпическая поэзия / / Отечественные записки. 1851 № 7. Отд. И. С. 48. 8 С у м ц о в Н. Ф. Символика славянских обрядов. М., 1996. С. 148—149.

56

коробьи, как правило, накладывалась обвязка. Довольно часто коробьи расписывались как снаружи, так и внутри широкими вертикальными полосами. В коробьях хранили деньги, ткани, платье, книги, посуду и даже съестные припасы. В Москве в Коробейном ряду «вологоцкие» коробьи пользовались большим спросом. «Рядить коробью» или «копить коробью» означало готовить приданое. В день венчания в составе свадебного поезда обязательно ехали «коробейные сваты», которые везли коробьи и сундуки с приданым невесты. Про человека, прогулявшего имущество, говорили: «спустил коробейку», а тот, чьи запасы начинали истекать, горько шутил: «в моей коробьи завелись воробьи». В трудную минуту крестьянину нередко приходилось «идти в коробейку да доставать копейку». Неотъемлемой частью интерьера крестьянской избы являлись сундуки. Самые древние из них представляли собой простой деревянный ящик со скобами (ручками) и плоской крышкой «на навесках», обычно оснащенный «нутреным» замком и окованный для прочности железом. Так называемые «горбатые» сундуки с выпуклой крышкой и рамной обвязкой появились на Руси значительно позже. Наиболее известными центрами по производству сундучных изделий являлись Великий Устюг, Холмогоры, Новгород, Москва, Нижний Тагил, Невьянск, Макарьево, Шавлово и др. На территории Вологодской губернии бытовали, в основном, сундуки великоустюгские и холмогорские, реже — макарьевские и павловские. Сундуки, как правило, были покупными, т. к. изготовление их требовало совмещения сразу нескольких специальностей: плотника, слесаря, кузнеца, живописца. Чаше всего сундуки изготавливались по принципу «матрешки» и укладывались один в другой для удобства перевозки. Самыми распространенными были «тройки», «четверки» и «пятерки», хотя иногда встречались «шестерики», «семерики» и даже «осьмерики». Наиболее популярными формами сундуков являлись «теремки» («шкатулы», «ларцы») и «подголовники» («подголовашники»), «Теремками» пользовались, в основном, женщины, «подголовниками» — мужчины. Сундуки-теремки практически повторяли собой форму древнерусской постройки, в основе которой лежал куб, завершающийся четырехскатной кровлей. На крышке теремка имелось потайное отделение для особо

7. Фрагмент шкафа-горки. 1879 г. Нюксенский район.

ценных вещей, из-за чего сам этот сундук в старину называли «двужирным» или «о два жира». Подголовник представлял собой деревянный, окованный железными полосами сундук с покатой скошенной крышкой, с «нутреным» замком и несколькими внутренними отделениями и ящичками для хранения документов, денег и других ценностей. Такими сундуками пользовались, в основном, богатые люди. Само название «подголовника» (в таможенных книгах писалось «призголовашекъ») говорит о его предназначении: богатые торговцы 57

сий, слово это распространялось на Руси благодаря ярмаркам, на которые часто приезжали купцы из арабских стран. Отличительными особенностями холмогорских сундуков являлись выступающая крышка, снабженная ступенчатым карнизом, подкладка под железную обивку шкур нерпы или моржа, квадратные или прямоугольные накладки на ключевое отверстие, отсутствие на поверхности росписи травами, птицами и плодами, а также ступенчатый карниз у дна10. После опустошительного пожара в 1698 году сундучный промысел в Холмогорах начал затихать, и лидерство вскоре перешло к мастерам Великого Устюга. Сундучный промысел в В. Устюге распадался на две специальности: столярную и слесарную. Деревянные каркасы сундуков изготавливали, в основном, крестьяне Шемогодской волости, а обивку их железом и сборку производили рабочие устюгских мастерских. Уже к концу XVII века сундучные изделия В. Устюга стали вывозиться в Холмогоры, Архангельск, на Вятку и Вагу. Под железную оковку их нередко подкладывалась цветная слюда или кожа, на верхней плоскости крышки делались просеченые угловые накладки, на внешних стенках и внутренней части крышки производилась роспись (травный орнамент, изображение тюльпана), на ключевое отверстие помешалась круглая ажурная накладка. В XVIII веке великоустюгские подголовники, коробьи, теремки и шкатулки стали продаваться на Ирбитской и Нижегородской ярмарках, а также в значительном количестве поступать в районы Сибири. Просечка на них к этому времени стала намного изящнее, в узоре ее появились изображения льва, единорога, птиц, коней и т. д. И, наконец, во второй половине XVIII века на великоустюгеких сундуках появилась знаменитая обивка белой жестью с «морозом», т. е. травленым узором по металлу, которая принесла им широчайшую известность. Славились великоустюгские сундуки и своими замками, издававшими приятный мелодичный звук, а также всевозможными «секретами», с помощью которых они отпирались. Однако к середине XIX века сундучный промысел в Великом Устюге (как, впрочем, и по всей России) стал затухать. Это

8. Фрагмент поставца. Начало XX в. Вожегодский район.

брали его с собой в дорогу и во время сна клали под голову — самое надежное место для сохранности денег и документов. Днем же его нередко использовали в качестве сиденья. «Такие подголовки сделаны для путешествующих в зимнее время и очень удобны для кладки под голову в санях, потому что известно, что в русские сани имеют обыкновение класть полную постель»,— свидетельствует Б. Г. Кури9. Любопытно, что слово «сундук» (арабе, «сандук») употреблялось на Руси не так уж и часто: сами мастера-сундучники называли их «укладками» и «ящиками». По одной из вер-

9 К у р ц Б. Г. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича / / Сб. студенческого историко-этнографического кружка при Императорском университете св. Владимира. Киев. 1915. Вып. VI. С. 114. 10 Г и л о д о А. А., Л о б а н е в а Т. А. Русские сундучные изделия XVII—XVIII вв. / / Памятники культуры. Новые открытия. 1989. М., 1990. С. 357.

58

отразилось и в словаре В. И. Даля: «Сундучный промысел падает, комоды да шифоньерки вытесняют его»11. В крестьянской избе кровать появилась сравнительно поздно. Взрослые обычно спали на лавках, скамьях или на полу, летом — в сенях или на сеновале, дети — на полатях, старики — на печи. Практически все исследователи сходятся во мнении, что слово «кровать» в русский язык пришло из греческого. Абсурдность этой версии настолько очевидна, что даже опровергать ее не имеет смысла: надо лишь внимательно вслушаться в само звучание этого слова и признать, что греческим духом здесь никогда не пахло. Русские слова «кров», «покров», «покрывать», «покрывало» достаточно красноречивы и не требуют дополнительных объяснений. Чаше всего кровать ставилась в горнице или в сенях (реже в избе, возле входа), и пользовались ею в основном летом, во время жары. По своей конструкции она могла быть встроенной либо передвижной. Встроенная кровать обычно устраивалась в углу помещения и с двух сторон наглухо крепилась к стенам, имея всего одну спинку. Передвижная кровать, по Далю, состояла из двух «грядок», поперечных «связей», «изголовья», «изножья» и «переплета» или «настилки». Она могла быть двуспальной, со «стойками» и завешиваться «занавесами». О том, что кровать в русской крестьянской избе не пользовалась особым почетом, свидетельствует поговорка: «Идет мимо кровати спать на полати». Однако в княжеском быту она была известна давно и упоминается уже в «Слове о полку Игореве» (IX век): «Одевахуте мя, рече, чръною паполомо на кроваты тисове» (речь князя Святослава)12. Упоминается она и в одной из онежских былин: «на кровати спал он на тисовою»13, а также в ряде русских народных песен (в том числе записанных в Вологодской губернии). Причем в одних источниках она именуется «тисовой», а в других — «тесовой». Исследователи до сих пор расходятся во мнении относительно этого эпитета, хотя, на мой взгляд, никакого противоречия здесь нет: в княжеском быту вполне могла использоваться кровать «тисовая» (т. е. сделанная из тиса), а в крестьянском -— «тесовая» (вытесанная из дерева).

9. Фрагмент поставца. Начало XX в. Сокольский район.

нам прикреплялись специальные «судные» полки, которые нередко устраивались одна над другой и скреплялись боковыми стенками. Такие полки назывались «поставцами» («поставчиками») и обычно задергивались занавеской, которая, однако, не спасала от пыли поставленные на них веши. По этой причине занавеску стали заменять деревянными дверцами на петлях, что и привело к появлению нового типа крестьянской мебели — шкафа или, как его называли в старину, шкапа. Дверцы шкафа

Как уже отмечалось, в бабьем куту к сте11 12 13

Д а л ь В. И. Словарь живого великорусского языка. Т. IV. М., 1882. С. 361. Слово о полку Игореве. М.— Д., 1950. С. 19. Г и л ь ф е р д и н г А. Ф. Онежские былины. Т. II, № 29, Стих 31. М.— Д., 1950.

59

10. Коробья с внутренним замком. Конец XIX в. Никольский район.

ножками которым служили обрубки корней. Широко бытовали в русской деревне так называемые рабочие стульчики на трех ножках, которыми пользовались мужчины во время домашних работ (починка сбруи, сапожничанье и пр.), а также гнутые и связанные из ивняка или черемухи стулья с четырехугольным сиденьем (их называли «коровьими стульями», т. к. женщины пользовались ими при дойке коров). Л. К. Зеленин сообщает о севернорусских стульях, напоминающих по форме лошадь: «спинка стула была похожа на переднюю часть лошади, а его сиденье — на спину и круп»14. Встречалась на севере и еше одна форма стула, так называемая «липка» — отрезок дупла или выдолбленного ствола, обтянутого сверху кожей. Стулья с высокой спинкой на Руси называли «сидульками», «ослонцами», «ослончиками», «ослонами», а в документах XVII века они значились как «стулья с затылками». «На посуле, что на стуле, посидишь, да и встанешь»,— гласит русская поговорка.

нередко украшались резьбой или покрывались росписью. Первоначально шкаф прикреплялся к стене избы наглухо, затем «отделился» от нее и приобрел заднюю стенку, т. е. стал передвижным. Впоследствии у него появился второй ярус с откидной доской (как в современных барах), а в нижнем отделении — удобные выдвижные ящики. Подобная «комбинированная» форма шкафа в конечном итоге привела к появлению известных нам «комода» и «буфета». Как видим, никакого «заимствования» из городской среды и уж тем более из Западной Европы здесь не было и в помине: шкаф являлся вполне самобытной формой старинной крестьянской мебели, из города же пришло только его название. Появление в крестьянской избе стульев исследователи относят к середине XIX века. Однако утверждение это соответствует истине лишь отчасти: еще в глубокой древности русские крестьяне пользовались небольшими корневыми «стольцами», вырезанными из сосны, 14

3 е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 308.

60

11. Коробья. Середина XIX в. Великоустюгский район.

бой деревянную раму прямоугольной (иногда овальной) формы, обтянутую холстиной. В некоторых местах ее изготовляли из луба, плели из корней, прутьев или бересты. На Русском Севере бытовала деревянная колыбель в форме прямоугольной коробки, стенки которой суживались книзу и скреплялись четырьмя столбиками. Дно ее нередко укреплялось поперечными перекладинами, а головная стенка делалась выше остальных. На дно зыбки обычно клали солому, поверх ее — овчину или мягкие тряпки, под голову — маленькую перьевую или шерстяную подушку. В изголовье в качестве оберега прикрепляли крест или небольшую икону. К нижней части колыбели привязывали веревочную петлю так, чтобы мать могла качать ее ногой, если руки ее были заняты какой-нибудь работой. Привязанную к гибкому (обычно березовому) очепу на четырех веревках зыбку раскачивали в вертикальном направлении, после чего она могла еще долго сама покачиваться снизу вверх. Для того, чтобы ребенок спал спокойно, в зыбку клали

На рубеже XIX—XX веков столярный промысел в Вологодской губернии был развит во всех уездах, кроме Сольвычегодского, но производство изделий на рынок имело место лишь в Вологодском, Грязовецком и Устюгском. В отдаленных уездах столяры работали на заказ, и изделия их зачастую не выходили за пределы волости. Мебель вологодских столяров прежде всего отличалась своей прочностью и дешевизной. Так, например, «окрашенный черной краской и покрытый лаком стул» стоил 25—30 копеек, такой же диванчик — 50 копеек, большой стол с выдвижным ящиком на точеных ножках— 50—60 копеек»,— отмечал Н. А. Иванипкий15. О детской крестьянской мебели стоит сказать особо. Как известно, детских кроваток в деревенском быту не было. До тех пор, пока ребенок не начинал ходить, он спал в висячей зыбке («люльке», «качке», «баюкалке», «колыбельке», «качалке»), которая подвешивалась на длинном гибком шесте («очепе», «оцепе») к матице. Сама зыбка представляла со15

Иваницкий

Н. А. Материалы по этнографии... С. 50.

61

12. Зыбка. Начало XX в. Сокольский район

гребень или веретено, а для зашиты от злых духов — нож или ножницы. Качать пустую колыбельку остерегались, т. к. это могло привести к болезни ребенка. На Русском Севере строго следили за тем, чтобы зыбка не оставалась непокрытой, и злые духи не могли напугать ребенка. Для этой цели (а также для зашиты от света и мух) поверх веревок в виде полога обычно накидывали яркую ситцевую ткань или сарафан. Довольно часто зыбки украшались резьбой, яркой росписью, токарными деталями, фигурными вырезами в стенках и т. д. Если на свет появлялась девочка, ей тут же выделяли специальную коробейку для будущего приданого, что нашло свое отражение в поговорке: «Дочку в колыбельку, а приданое в коробейку». Кроме зыбок в русской крестьянской избе можно было встретить «седулки» («седухи»), «стоядки» («стоюнки») и ходульки («ходушки») — оригинальные приспособления для приучения маленьких детей сидеть, стоять и ходить. Селулка представляла собой обрубок бревна около 40 см, в котором наполовину выдалбливали нутро и оставляли с одной стороны стенку. Для того, чтобы ребенок не выпал из такого «креслица», сквозь углы стенок пропускали горизонтальный прут («запор»).

13. Зыбка. Конец XIX в. Вологодский район.

14. Зыбка. Начало XX в. Вологодский район.

62

15. Сундук расписной. Конец XIX в. Тотемский район.

Конструкция стояпки состояла из двух обрезков доски, соединенных между собой четырьмя столбиками. В верхней доске прорезалось круглое отверстие, в которое и ставили ребенка, в нижней же иногда укрепляли досчатую лавочку, чтобы тот мог присесть отдохнуть. Наиболее распространенной формой ходулек была круглая табуреточка с колесиками на ножках и большим дервянным кольцом вместо сиденья, прототип современных металлических «бегунков». «В целом селении иногда бывает только один такой снаряд,— пишет Е. А. Покровский,— которым обыватели в случае нужды и снабжают друг друга, иногда даже соблюдая очередь»16. Особого внимания заслуживает также вопрос о чистоте крестьянского жилища. При всем уважении к этнографу Н. А. Иваницкому, написавшему прекрасную книгу о Вологодчине, я не могу не упрекнуть его в откровенно необъективном и даже предвзятом освещении некоторых сторон деревенской жизни. Так, например, при описании обстановки крестьянской избы этнограф воспользовался более чем сомнительным свиде-

тельством некоего врача Козловского: «Внутренность избы в большинстве случаев крайне убога и грязна... вдоль стен, бревенчатых и черных от копоти и дыма,— лавки дюймов в 16 шириной... Пол по целым месяцам не моется, на печке, перед нею и возле нее сушатся и пеленки детские, испачканные сплошь испражнениями и мочой, и валяные сапоги, и прочая обувь, пропитанная ножным потом... тут же стоит и квас, распространяющий от себя протухло-затхлый запах кислятиной, и вонючие помои, по целым дням не выносящиеся»17.

щм «•St • J

16. Зыбка. Конец XIX в. Кичм.-Городецкий район.

16

П о к р о в с к и й Е. А. Физическое воспитание детей у разных народов преимущественно России. М., 1884. С. 246. Козловский Н. П. Селения Вологодского уезда в санитарно-статистическом отношении / / Вологодский сборник. Т. IV, Вологда. 1885. С. 234—270. 17

63

так же, как и углы» (1902 г.).19 Обратимся к бесценным свидетельствам еще нескольких авторитетных исследователей: «Когда произносят название «черная изба», то прежде всего в воображении людей неискушенных рисуется картина закопченного, страшного своим видом помещения, с которым мог мириться только человек, находив-

Про такого типа «врачей» хорошо отозвался современник Иваниикого и Козловского, сын крестьянина Кадниковского уезда этнограф А. А. Шустиков: «Да и поступают сюда, надо сказать правду, врачи в большинстве случаев для того: одни, чтобы деньги нажить (особенно выпукло выражается это у лиц не русского происхождения), другие —

17. Коробья. Начало XIX в. Кичм.-Городецкий район.

практиковаться, и как только мало-мальски это желание их исполняется, то сейчас же удирают отсюда, от этого «медвежьего угла», ближе к центру России»18. Ну а от себя добавлю: русскую пословицу «свинья всегда грязи найдет» можно ведь понимать и двояко... Сверкающая чистота стен русской курной избы в свое время поразила финского архитектора Бломштедта: «По меньшей мере каждый третий год стены соскабливаются чисто и гладко и очищаются по линии дыма, так что они выглядят совершенно новыми, точно 18 19

шийся на низком уровне культурного развития. На самом деле только потолок и верхние части стен, прокопченные на протяжении многих десятилетий, имеют в такой избе черный лоснящийся цвет. Причем хозяйки несколько раз в течение года приводят в порядок стены до уровня дымовой линии тщательным отскабливанием и мытьем... Поддержание чистоты в избах северного края издавна возводится в какой-то ритуал... Следует отметить, что сочетание черного, лоснящегося своим блеском потолка и верхов стен высоких курных изб со светлыми,

Ш у с т и к о в А. А. Троичина Кадниковского уезда / / Живая старина. 1892. Вып. 3 С. 138. Г а б е Р. Интерьер крестьянского жилища / / Архитектурное наследство. М., 1955. С. 85.

64

где и у какого еше народа можно было наблюдать нечто подобное?! Обычай этот подробно описан еще в «Повести временных лет»: «Видех бани древены, и пережъгуть е рамяно, и совлокутся, и будет нази, и облеются квасом уснияным, и возьмуть на ся прутье младое, и бьются сами, и того ся добъють, едва слезут леживи, и

только что вымытыми до линии дыма гладкими поверхностями бревенчатых стен медно-красного оттенка было очень красиво»20. При топке беструбной («курной», «черной») печи изба хорошо проветривалась, в ней почти не заводилась сырость, прокопченое дерево дезинфицировалось и не гнило, поэтому курные избы отличались своей долго-

18. Коробья с замком для приданого. Конец XIX в. Харовский район.

облеются водою студеноя, и тако ожиут. И то творять по ся дни, не мучими никим же, но сами ся мучать, и то творять мовенье собе, а не мученье»21. Примечательно, что с «русскими банями» западноевропейцы познакомились только в период Отечественной войны 1812 года, а до того страдали водобоязнью и полагали, что вода смывает защиту от злых духов. Никто уже сегодня не вспоминает, что активное применение духов и одеколона («кельнской воды») на Западе первоначально преследовало вполне конкретную цель: отбить

вечностью. Благодаря высоким потолкам севернорусских изб дым стелился поверху и не ел глаз, и дышалось в этих «черных хоромах» очень легко. В Архангельской губернии во время уборки огромных хором обычно приглашали на помощь девушек «для избомытья», за что каждой из них хозяева давали по мотку ниток. О чистоплотности нашего крестьянина красноречиво говорит древнейший, исконно русский обычай мытья и паренья в бане (в печи) с последующим окачиванием студеной водой, нырянием в прорубь и катанием на снегу: 20 21

Г а б е Р. Интерьер крестьянского жилища / / Архитектурное наследство. М., 1955. С. 85. П о в е с т ь временных лет. Ч. 1. М.— Л., 1950. С. 12.

65

Многие крестьяне верили, что неумытых убивает молнией. Русские девушки нередко умывались росой или талой водой с серебряного (золотого) кольца, веря в ее магические и целебные свойства. В день Ивана Купалы обрядовое купание на Руси было повсеместным. Лля бодрости и здоровья крестьяне умывались дождевой, проточной и ключевой (родниковой) водой. Подавляющее большинство русских обрядов и ритуалов так или иначе связывалось с водной стихией. Особая святость придавалась богоявленской и крещенской воде, а также воде, набранной из девяти колодцев, пропущенной через решето, растопленной из мартовского снега, почерпнутой при первом ударе колокола в Страстную субботу и т. д. Вся жизнь русского крестьянина была тесно связана с водой: от момента рождения до момента смерти, и обвинить его в нечистоплотности могут только невежественные, чванливые и абсолютно чуждые русской культуре люди. Многие исследователи сходятся во мнении, что наиболее почитаемым местом в русской избе являлся красный (передний, большой, святой) угол, в котором находилась божница и стоял стол. Действительно, угол являлся самым нарядным и красивым (отсюда название — «красный») в крестьянском жилище. Каждый входящий в избу обязательно снимал шапку, кланялся иконам и трижды крестился. Тому, кто забывал снять шапку при входе, говорили: «Что ты шапкуто не снимаешь, чай, боги ведь в избе-то»23. Место под образами считалось самым почетным («красному гостю — красное место»): оно предназначалось для домохозяина, старших родственников, священника, знахаря, именитых гостей, а также для жениха и невесты. Дожиться ногами в передний угол считалось большим грехом. Чувствуя приближение смерти, старики просили родных положить их в передний угол, «чтобы легче было умирать». Покойного клали на стол или лавку головой к образам. Во время календарных обрядов в Красном углу ставили «почетные» предметы: первый сноп («именинник»), последний сноп («поминальник»), «обряженную» квашню в Страстной четверг, горшок с кашей на Святки и т. д. Крестьянские божницы являлись своего рода домашней церковью. Здесь хранились кусочки ладана, свечи, просфоры,

19. Фрагмент шкафа-горки. Конец XIX в. Харовский район.

дурной запах немытого тела... Сегодня это кажется дикостью, но в ту пору, увы, было реальностью. «Среди всех восточных славян самой большой и даже болезненной чистоплотностью отличаются севернорусские,— пишет Д. К. Зеленин.— Особенно следят за чистотой жилиша: некрашеный деревянный пол моют каждую субботу, причем скоблят его ножом, трут «голиком» (веником без листьев) и посыпают крупным песком, пока не станет он белым как снег... Несколько раз в год, перед большими праздниками внутри дома моют все стены. Особенно тщательно следят за чистотой в тех домах, где есть взрослая дочь-невеста, иначе никто не захочет на ней жениться»22. В каждой крестьянской избе в • углу возле печи обязательно висел рукомой—глиняный, чугунный или деревянный умывальник, подвешенный на трех подвязках, под которым ставили лохань. Рядом с умывальником на стене висел рукотер — полотенце для утирания рук. Руки мыли по несколько раз в день: утром (после сна), вечером (после работы), а также перед каждым приемом пищи. Неумытому человеку нельзя было отправляться в дорогу, т. к. это сулило несчастье. 22 23

3 е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 280. Ц е х а н с к а я К. В. Икона в русском доме / / Этнографическое обозрение. 1997, № 4. С. 81.

66

пучки троицкой березки, святая вода, четверговая соль, веточки вербы, первое пасхальное яйцо, молитвенные книги, а также ценные для семьи веши: письма с фронта, важные документы, фотографии умерших родственников и т. д. На большие праздники божницы украшали полотенцами, соломенными «теремками», ситцевыми лоскутами, ветками березы, травами, разноцветными ленточками и живыми цветами. Во время пиров и плясок божницу, как правило, задергивали специальной шторкой-занавеской («застенком»), чтобы боги не прогневались, завидев «мирское беснование». По этой же причине в избе старались не курить, а если курили, то так, чтобы дым не шел в Красный угол. Ругаться матом в присутствии «богов» также считалось греховным, а тот, кто не мог сдержаться, обязательно прибавлял: «господи, прости мою душу грешную!». В святости Красного угла не приходится сомневаться: с ним действительно была связана вся жизнь крестьянина, сюда он обращал свои взоры в самые радостные и самые горестные минуты. Однако гораздо более сакральным и символически значимым местом русской избы являлась печь, местоположение которой, как мы помним, определяло всю планировку крестьянского жилища. «Догадлив крестьянин, на печи избу поставил»,— шутили в старину. По количеству выполняемых функций печь намного превосходит все остальные предметы крестьянского обихода: она нагревала, вентилировала и просушивала жилище, в ней пекли хлеб, варили пищу и согревали зимой воду для скота, на ней спали и грелись, сушили зерно и одежду, под ней и за ней хранили и прятали веши, в морозные дни держали в подпечье кур и другую живность и, наконец, жители центральных уездов губернии — Вологодского, Тотемского, Кадниковского и Грязовецкого — активно использовали ее для мытья и паренья24. Само слово «изба» («истопка», «истба») происходит от глагола «топить» (из-топить), а слово «дом» — от «дыма» (ср. старинное название деревни — «дымница»25). Выражение «родной очаг» имеет древнейшие корни и восходит к отдаленным временам язычества, когда огонь считался священным и ему приносили первые жертвы (ср. древнерусск. 24 25 26

20. Фрагмент шкафа-горки. Конец XIX в. Вожегодский район.

«жрътва», от «жрети» — «греть», «гореть», отсюда же — «жар», «гарь», «жрать», «пожар» и т. д. Главу рода, владельца дома, очага («огнища») в древности называли «огнищанином». Домашний очаг являлся самым священным местом, а огонь, разведенный под домашним кровом — божественным. Обожествление огня постепенно перешло на очаг, а затем и на всю избу, превратив ее тем самым в родовое (семейное) капише. «Изба была первым языческим храмом,— пишет А. Н. Афанасьев.— Оттого слова «хоромы» (дом, жилище) и «храм» (освященное место богослужения) философически тождественны... Огонь в домашней печи можно поддерживать только приношением разных сгораемых материалов, пожираемых пламенем: отсюда простым и естественным образом явилась жертва очагу»26. Широко использовалась печь и в народной медицине, поскольку огню очага придавалась целебная, очистительная сила. Больного поили наговоренной водой, смешанной с печной

Ж е л т о в А. А. Русская баня и старинный северный быт / / Этнографическое обозрение. 1999. № 3. С. 38. С л о в а р ь русских народных говоров. Вып. 8. Л., 1972. С. 294. А ф а н а с ь е в А. Н. Народ-художник. М., 1986. С. 67.

67

21. Сундук. Начало XX в. Великоустюгский район.

золой и углями, ею же окропляли двери и косяки, чтобы в избу не могли войти «лихоманки и другие болести». При простуде в печь бросали принесенный с берега реки камень с приговором: «как камень на бережку у речки был сух, так бы у меня, раба божьего, ноги были сухие, не боялись ни стужи, ни морозу, ни метелицы, и сколь он теперь горяч, так будьте и вы, ноги, горячи!». После рождения ребенка нареченная кума брала из печи уголь и, выйдя на перекресток, перебрасывала его через себя, чтобы уберечь новорожденного «от сглазу». В системе традиционных русских обрядов, верований и представлений печь также занимала особое место. Новобрачная, вступая в дом мужа, забрасывала на печь пояс — символ супружеских уз, вверяя его тем самым защите нового очага. Для того, чтобы сватовство удалось, сваты выламывали из печи кусок кирпича и держали его в кармане. Пришедшая к родителям невесты сваха, перед тем как начать сватовство, грела у печи руки и шепотом приговаривала: «как заслон печи горяч, так бы горело у девицы (имя рек) по жениху сердце!». Обычай этот зафиксирован и в словаре 27

Афанасьев

В. И. Даля: «вошла в избу, да руки погрела, так сваха». Перед затопленной печью произносились заговоры на любовь: «как жарко дрова разгораются, так разгоралось бы по мне сердце молодецкое!». «Когда кто-нибудь из членов семьи отправляется в дорогу, то при самом выходе его со двора открывают в печи заслонку, а в избе двери для того, чтобы он с успехом совершил предпринятую поездку и счастливо воротился домой: теплое веяние очага как бы следует за странником и оберегает его в чужой стороне, и родное жилище всегда готово принять его в растворенные двери»27. Через печную трубу звали заблудившихся в лесу домашних животных: в этом случае голос, раздававшийся из трубы являлся как бы призывом самого очага, оберегавшего родовое имущество. Вернувшись с похорон, нужно было приложить ладони к печи или заглянуть в ее устье, чтобы избавиться от страха перед покойником. О былом значении печи в русской избе говорит также второе название печного угла — «середа». Имеются все основания полагать, что в древнерусской избе печь занимала центральное, «срединное» положение,

А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. II. М., 1995. С. 23.

68

22. Сундук-подголовник. Конец XIX в. Великоустюгский район.

него — к покойнику; дым из трубы идет против ветра — в доме живет ведьма и т. д. Большим грехом считалось бросать в печку сор и скорлупки от пасхальных яиц, вдовам не полагалось лежать и греться на печи, т. к. «печка —второй муж». Чтобы избавиться от тоски по какому-либо человеку, нужно было трижды выкрикнуть его имя в открытую печную трубу. Колдун имел при себе золу из семи печей и, совершая чары, посыпал ею человеческий след. Чтобы навредить своему недругу и истребить все растущее на его земле, нужно было бросить на его двор горсть золы. В Архангельской губернии после свадебного пира бросали в печь пустой горшок из под каши и приговаривали: «сколько черепья, столько молодым ребят»28. В Кадниковском уезде беременные женшины подбирали быстро выпавшие из печи угольки и во время родов пили с этих углей воду, «чтобы родить так же скоро, как те угли выскочили из печи»29. В эротической традициии печная заслонка связывалась с невинностью девушки и очень часто использовалась в свадебных обрядах перед первой

на что справедливо указывали Л. К. Зеленин, В. А. Городцов, А. А. Мансуров и Е. Э. Бломквист. Использовали печь и в русских гаданиях. Если из горшка убегала каша, наблюдали в какую сторону она вылезала: если к задней части печи, это сулило счастье, а если к устью — бедность и разорение. Больного садили перед огнем и смотрели на его тень: если она четко и ровно вырисовывалась на стене, это предвещало выздоровление, а если отклонялась в сторону — скорую смерть. Завязав дочери глаза, мать кружила ее по комнате и затем отпускала: если та направлялась к дверям, или в Красный угол, это означало, что в скором времени ей суждено выйти замуж, а если к печке — остаться дома под зашитой родного очага. Гадали также по пламени очага, по расположению горящих поленьев, по искрам, отлетающим от кочерги, по дыму, золе и т. д. С печью связывалось немало примет и поверий: кирпич выпадает из печи — к несчастью, красный огонь в печи — к морозу, белый — к оттепели; уголь выскочит на середину избы — к гостю, к порогу или за 28 29

А ф а н а с ь е в А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. II. М., 1995. С. 26. Ш у с т и к о в А. А. Троичина Кадниковского уезда / / Живая старина. 1892. Вып. 3. С. 123.

69

23. Подголовник с открытой крышкой. Конец XIX в. Великоустюгский район.

ночью молодоженов. Упоминается печь и в эротических загадках:

ник, прибежавший к очагу, оставался неприкосновенным, потому что пролить кровь в избе представлялось самым ужасным грехом»31. «Кто на печи сидел, тот уже не гость, а свой»,— гласит русская пословица. В Вологодской губернии затапливали печь, чтобы утихомирить грозу. При переходя в другой дом переносили из старого жилища горячие угли и приглашали на новоселье домового, который обычно жил или под печкой, или за печкой. Как видим, внутреннее пространство русской избы имело два четко выраженных сакральных центра: Красный угол и печь, всегда располагавшиеся по диагонали друг от друга. В этой пространственной антитезе А. К. Байбурин увидел противопоставление языческого (печь) и христианского (Красный угол) начал, которое, по его мнению, «явилось своего рода материальным воплощением русского двоеверия в структуре жилища»32. Версия эта на первый взгляд кажется вполне справедливой, однако при более глу-

«Что глядишь на меня, Аль тебе охота? Так ложись ты на меня И лежи до пота» (печка г о в о р и т

человеку).

«Что за бабье ремесло: Кругом черным обнесло, Посередине красное, Для людей опасное?» (печь и огонь) 3 0 .

А. Н. Афанасьев соотносит традиционное славянское гостеприимство с поклонением очагу: «Всякий странник, гость, вошедший под кров избы славянина, вступал под защиту очага. Нанести ему обиду — значило нарушить уважение к святыне избы, этого первоначального храма. Лаже враг, преступ30 31 32

Р у с с к и й эротический фольклор. М., 1995. С. 407. А ф а н а с ь е в А. Н. Народ-художник. М., 1986. С. 69. Б а й б у р и н А. К. Жилише в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 130. 70

24. Коробья для приданого. Конец XIX в. Нюксенский район.

икон в Красном углу (киот) также имеет языческое происхождение, о чем красноречиво говорит уже само ее название — «божница» — т. е. место для домашних богов. Академик Б. А. Рыбаков высказывает предположение, что обнаруженные во время новгородских раскопок небольшие деревянные фигуры бородатых мужчин в шапках являлись изображениями домового, а в более обобщенном смысле — олицетворениями предков-дедов: «Поясные фигуры бородатых домовых изготовлены из одного куска с подставками и несомненно предназначались для установки на неподвижной полочке; божница в красном углу была самым подходящим местом для такого кутного бога»34. Божница украшалась ритуальными полотенцами («набожниками») с изображениями языческих богинь Макоши, Лады и Лели. «Если бы мы убрали из такого киота диссонирующие с ним иконы, то оставшаяся символическая орнаментика, вышитые набожники с языческими богинями были бы вполне пригодны для размещения в божнице древ-

боком рассмотрении обнаруживает немало изъянов. Первый из них заключается в том, что Красному углу в этой версии изначально придается христианская окраска. Между тем мы хорошо знаем, что Красный (передний, святой) угол в русской избе существовал задолго до принятия христианства, и религиозный статус его в ту пору был весьма и весьма высоким. А. Н. Афанасьев описывает древний русский обряд: «перед постройкою дома, ради будущей счастливой и здоровой в нем жизни, хозяин с хозяйкою приходили на место, назначенное для нового жилья, отрубали у петуха голову и зарывали ее в том пункте, где определялось быть переднему углу. Обряд этот совершался тайно; в нем нельзя не увидеть жертвоприношения очагу (домовому)33. Перед постройкой дома закапывали в землю у переднего угла мелкие монеты, ячменные зерна, куски хлеба, соль, мед или шерсть. Здесь же закапывали черепки от горшка, в котором переносили в новый дом горячие угли из старого очага. Полочка для 33 34

А ф а н а с ь е в А. Н. Народ-художник. М., 1986. С. 72. Р ы б а к о в Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 499.

71

25. Сундучок. Начало XX в. Великоустюгский район.

26. Сундук расписной. Конец XIX в. Великоустюгский район.

27. «Отребьев» сундук. Начало XX в. Верховажский район.

28. Оригинальный долбленый сундук из ствола дерева. Конец XIX в. Тарногский район.

29. Двуглавый орел на стенке коробьи. Начало XVIII в. Тарногский район.

него «кутного бога», «беса хороможителя» — домового»35. Одним словом, в далекие языческие времена божница в Красном углу являлась своего рода домашним капишем, и лишь в последующие столетия «домашних богов» сменили христианские иконы. Однако и к последним русские крестьяне продолжали относиться по-язычески, как к фетишам, и даже называли их соответственно — «богами». Если икона не оправдывала возложенных на нее надежд, крестьянин мог подвергнуть ее наказанию: снять с божницы, убрать в чулан, использовать в хозяйстве как простую доску, а то и вовсе выбросить на помойку, что нашло свое отражение в известной русской поговорке: «Годится — молиться, а не годится — горшки покрывать».

Как видим, Красный угол в русской избе изначально был языческим центром, и попытки церковных идеологов представить дело иначе могут вызвать лишь сожаление. Противопоставление Красного угла и печи как христианского и языческого центров является абсолютно необоснованным. В русской избе никогда не было никаких «оппозиций» и «противопоставлений»: все это является плодом больного воображения некоторых кабинетных ученых, которым достаточно было побывать в русской деревне и пообщаться с простыми крестьянами, чтобы понять нехитрую истину: русская изба никогда не была средоточием двоеверия. Все здесь насквозь пропитано древним, неистребимым, священным языческим духом.

БИБЛИОГРАФИЯ А ф а н а с ь е в А. Н. Религиозно-языческое значение избы славянина / / Народ-художник. М„ 1986. Б а й б у р и н А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славня. Л., 1983. 35

Рыбаков

Б л о м к в и с т Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов / / Восточнославянский этнографический сборник. М., 1956. В а с и л е н к о В. М. Народное искусство. М., 1974.

Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 498.

74

30. Фрагмент шкафа-горки. Начало XX в. Кирилловский район.

Г а б е Р. Интерьер крестьянского жилиша / / Архитектурное наследство. М., 1955. Г и л о л о А. А., Л о б а н е в а Т. А. Русские сундучные изделия с кованой железной отделкой XVII—XVIII вв. / / Памятники культуры. 1989. М., 1990. Г р о м о в Г. Г. Русское крестьянское жилище XV—XVII вв. по письменным источникам / / Вестник МГУ. Сер. IX, 1965 № 6. Д а н и л о в а Л. Окно с затейливой резьбой. М., 1986. Л в о й н и к о в а Е. С., Л я м и н И. В. Художественные работы по дереву. М., 1972. Д р е в н е е жилище народов Восточной Европы. М., 1975. Е д е м с к и й М. Б. О крестьянских постройках на Севере России. СПб., 1913. Ж е г а л о в а С. К. Русская народная резьба XIX в. М., 1957. З а б е л л о С., И в а н о в В., М а к с и м о в П. Русское деревянное зодчество. М., 1942. З в а н ц е в М. П. Народная резьба. Горький. 1957.

31. Фрагмент шкафа-горки. Конец XIX в. Харовский район.

Иваницкий Н. А. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность / / Живая старина Вып. 1, 1898. И л ь и н М. А. Крестьянская изба Кенозера / / РАНИОН. Труды секции археологии. Т. IV. М., 1929. М а к о в е ц к и й И. В. Памятники народного зодчества Русского Севера. М., 1955. М а ч и н с к и й В. Д. Крестьянское строительство в России. М., 1924. Н е к р а с о в А. И. Русское народное искусство. М., 1924. О п о л о в н и к о в Л. В., О с т р о в с к и й Г. С. Русь деревянная. М., 1981. О с и п о в Д. П. Крестьянская изба на Севере России. Тотьма. 1924. 75

П о п о в а 3. П. Расписные сундуки / / Лекоративное искусство, 1968 № 6. С м о л и ц к и й В. Г. Русь избяная. М., 1993. С о б о л е в Н. Н. Русская народная резьба по дереву. М.— Л., 1934. С о б о л е в Н. Н. Стили в мебели. М., 1948. С о к о л о в а Т. Н. Очерки по истории художественной мебели XV—XIX вв. Л., 1967. С о л о в ь е в К. А. Жилище крестьян Дмитровского края. Дмитров, 1930. С т а н ю к о в и ч Т. В. Внутренняя планировка, отделка и меблировка русского крестьянского жилища / / Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1970. С у с л о в В. В. Русские деревянные постройки на Севере. СПб., 1888. У х а н о в а И. Н. Декоративная роспись в русском народном искусстве конца XVII—XVIII столетий / / Декоративное искусство России и Западной Европы. Л., 1986. У х а н о в а И. Н. Декорировка северных русских ларцов XVII—XVIII вв. / / Памятники культуры. Новые открытия. М., 1977. Ч е к а л о в А. К. Мебель и предметы обихода из дерева / / Русское декоративное искусство. Т. 1. М., 1962. Ч е к а л о в А. К. Русская народная мебель / / Лекоративное искусство СССР, 1966 № 5. Ч е р е п а х и н а А. Н. История художественной обработки изделий из древесины. М., 1993. 32. Фрагмент поставца. Начало XX в. Верховажский район.

MANSION'S INTERIOR Russian peasants' furniture was characterized by extraordinary massiveness, durability and steadiness. Laconic and massive forms so organically merged with the architecture of the hut that it could be rather hard to put a precise border between them. The word «теЪеГ» (Russ.) derived from the French word «meuble» (Latin — mobilis, Eng. — mobile) — parts of the interior, which can be moved from a place to another one. Only benches, chairs, boxes, chests and stools were referred to those in the village hut. All other subjects were tightly fastened to the walls and made a single unit with the architecture of the hut.

The location of a stove in the interior of the Russian hut was a principal point. There was a so-called «red» or «forward» corner which was located diagonally from the stove. If the stove was situated to the right from the entrance, the hut was called «prjakha» (Eng. — convenient for spinning), otherwise it was called «neprjakha» (Eng. —inconvenient for spinning), because the light from a window fell down on a «long» bench from the left. Benches were the main element of the interior of the countryside hut. They were made importable along all the walls of the dwelling. People slept, worked, feasted, cooked on them and also met guests. 76

Portable benches with four legs or two wide boards at edges were called «skam 'ji». They could be made with a back or without it. So-called «peremetnie» benches are of special interest. The back part («peremet») could be thrown over one side of the seat or another. «Peremet» rotated on special pins or «vertljugi» which were built in carved rest. There were long shelves stretching above the benches (so-called «politsi», «polavoshniki» and «polavoshnitsi»). Knifes, scissors, chisels, threads, mittens, hats and other things were usually kept there. There was a slipping-bench located above the entrance door, between the wall and the stove. Rested on a special bar it was surrounded with balusters and profile boards for the purpose that children did not fall down when asleep. The fenced off large corner behind the stove in the hut was called «shomnish» (or «shomisha», «shomjavina», «shreshnik») in the Russian North. As a matter of fact «shomnish» was considered to be the original peasant kitchen or cooking place. A woman — housekeeper was a holder of this place. That is why this corner was sometimes called «babiy kut» (Eng. — a woman's place in the house). As it was already noted, there were not many movable subjects in the peasant hut. A table was the most significant and highly esteemed. It was usually located in the «red corner» and all the members of the peasant's family gathered together around it. The design of the village table consisted of two parts: a massive «podstol'je» (frame that tie up table legs) and an upper board, socalled «stoleshnitsa». In the Russian North tables were always put lengthwise floorboards, that is to say by the narrow part to the front wall of the hut. The function of modern wardrobes, wall units and chests of drawers in the Russian peasant hut was executed by «ukladki», «korob'i» (Eng. — baskets), «sunduki» (Eng. — chests), «skrini», etc. Holiday attire, embroidered products, artistic woven fabrics and other valuable property of the family, including maiden's dowry were stored in them. «Korob'i» are considered to be the most ancient type of furniture. They were bent of bast with four round-shaped or blunt angles equipped with an internal lock or a padlock. People kept money, fabrics, dresses, books, utensils and even food in «korob'i». «Korob'i» produced in Vologda were in great demand in Moscow markets. There were such sayings as «rjadit' korob'ju» or «kopit' korob'ju» meaning «to prepare dowry».

33. Фрагмент шкафа-горки. Конец XIX в. Междуреченский район.

Chests were an integral part of the interior of the peasant hut. The most ancient of them represented an ordinary wooden box with handles and a flat cover with hinge-plates, usually equipped with an internal lock and bound with metal for durability. In the territory of the Vologda Province, there were chests made basically in Velikiy Ustjug and Kholmogori, less often — Makarjevskie and Pavlovskie chests. «Podgolovnik» (Eng. —a head-rest) represented a wooden chest, bound with metal strips with slanting cover, with an internal lock and several internal sections and drawers for documents, money and other values. Such chests were basically used by rich people. The name «podgolovnik» (in customs books it was written as «prizgolovashek») explains the function of such a chest. Rich merchants took it with them while travelling. When asleep they put it under a head (the safest place for money and documents). During daytime it was often used as a seat. A bed has appeared rather late in the peasant hut. Adults usually slept on benches 77

34. Сундук. Начало XX в. Великоустюгский район.

or floor. During summer period they used the entrance hall or hayloft. Children slept on slipping-benches, old men — on the stove. The bed was more often put in the «gornitsa» (Eng.—clean part of peasant's hut) or entrance hall (less often inside a hut, near the entrance), and used basically in summer period when it was hot. It could be built-in or movable. As it was already noted, there were some special «sudnie» shelves attached to the walls in the woman's place in the house. They were quite often arranged one over another and were fastened by side walls. Such shelves were called «postavtsi» or «postavtchiki» and usually were closed by a curtain, which, however, was not useful against dust. For this reason the curtain was later replaced by wooden doors with hinge-plates. That resulted in occurrence of a new type of the peasant furniture, a «shkaf» (Eng. —a wardrobe) or «shkap», as it was called in ancient times. Originally a wardrobe was tightly attached to the wall in the hut and then it was separated from it. It was supplied with a back wall that is to say it started to be movable. The researchers refer the occurrence of chairs in the peasant hut to the middle of the 19th century. However this statement is true

just partly. Long time ago Russian peasants used small «stol'tsi», curved from pine roots. Legs were root ends. So-called workers' chairs (for work at home) with three legs were widely used in Russian countryside. It is also necessary to tell about children's furniture. As it is known, there were no children's beds in the rural area. As long as a child did not start walking, he/she slept in hanging «zibka» or («ljul'ka», «kachka», «bajukalka», «kolibel'ka», «katchalka»), which was hanging on a long flexible stick («otchjop», «otsep»). «Zibka» presented itself a wooden rectangular (sometimes oval) frame fitted with sackcloth. In some areas it was produced from tree roots, rods or birch bark. Straw was usually put at the bottom of «zibka». Sheepskin or soft cloths were put on the top of it. Small feather or woolen pillow was put under the head. At the head of the bed there was a cross or small icon attached for «protection» of the child. There was a rope loop adhered to the bottom part of a cradle so that a mother could swing it with her foot if hands were engaged in some work. Except of «zibki» one could also see «sedulki» («sedukhi»), «stojalki» («stojunki») and «khodul'ki» («khodushki») in the Russian peasant hut. These 78

35. Сундук. Конец XIX в. Великоустюгский район.

joke in ancient times — «А peasant is smart, he built a hut on the stove». According to the number of functions the stove was much more superior to other subjects that peasants used. It heated up, ventilated and dried the dwelling. It was used for cooking and warming water for cattle during the winter period. People slept on it and dried grains and clothes. Sometimes they hid things under or behind it. In frosty days of winter peasants kept hens and other poultry under the stove. In fact the inhabitants of the central districts of the Vologda Province (Vologda, Tot'ma, Kadnikov and Grjazovets) actively used it for washing and as a sweating-room. The word «izba» or («istopka», «istba») derived from a verb «topit'» or «iztopit'» (Eng.—to heat) and the word «dom» (Eng. — a house) — from «djim» (Eng.—a smoke) — (the ancient word which stood for «a village» was «djimnitsa»). In ancient times the head of the family, owner of the house and hearth (Rus. — «ognische») was called «ognischanin». «А hut was the first heathen temple», writes A. N. Afanasiev, «due to this fact the words «khoromi» (Eng. — a house, dwelling) and «khram» (Eng. — a temple) are philosophically identical... The fire in the stove can be kept

original devices were used for training of small children to sit, stand and walk. In every peasant hut there was a «rukomoj» (clay, pig iron or wooden wash-hand-stand) in the corner near the stove. It hung on three ropes. People put a washtub under it. There was a «rukotjor» (Eng. — a towel for hands) hanging on the wall near the «rukomoj». Many researchers have the opinion that the most esteemed place in the Russian hut was the "red (forward, large, sacred) corner", in which there was an icon-case and a table. In fact, the corner was the most beautiful place in a countryside dwelling. The Russian word «krasniy» (Eng. — red) also meant «krasiviy» (Eng. — beautiful). The place under the icon-case was considered to be the most honorable. It was used for guests, hosts, senior relatives, a priest, village doctor and honorable visitors and also for the groom and bride. It is not necessary to doubt the sanctity of the «Red Corner»: all life of a peasant was closely connected with it. He spent here the most joyful and saddest time of his life. However a stove was much more sacred and symbolic place in the Russian hut. Its location, as we remember, determined the whole layout of the countryside dwelling. There was even a 79

36. Сундук с инициалами «С. Л.». Начало XX в. Харовский район.

up only by «making a donation» of different combustible materials, «ate up» by the flame. This is a simple and natural way of sacrificing to the family hearth». The word «sereda» (Eng. — a center), as the second name of the stove, underlines the importance of it in the Russian hut. There are all reasons to believe that the stove occupied the central (Rus. — «seredinnoje») place in the ancient Russian hut. As we see, the internal space of the Russian hut had two precisely identified sacred centers: the red corner and stove that were always located diagonally from each other. A. K. Bayburin found an opposition of heathen (stove) and Christian (red corner) origins in this spatial antithesis. In his opinion, «it was some kind of a material embodiment of Russian «double faith» in the structure of the dwelling». A shelf for icons in the «red corner» («kiot») has also heathen origin. Its name eloquently

speaks about that («icon-case» — a place for home gods). In far heathen times the icon-case in the «red corner» was some kind of home heathen temple and only in the next centuries «home gods» were replaced by Christian icons. As we see, the «red corner» in the Russian hut was initially a heathen center and the attempt of church ideologists to present the situation in a different way can cause only regret. The opposition of the red corner and stove as Christian and heathen centers is absolutely unreasonable. In the Russian hut there were no «oppositions». All this is just imagination of some «room scientist». It was enough for them to visit Russian countryside and talk to ordinary peasants in order to understand the simple truth: the Russian log hut never was a center of «double faith». Everything here is impregnated through with ancient, ineradicable, sacred heathen spirit.

80

ГЛАВА III

РУССКАЯ ДЕРЕВЯННАЯ ПОСУДА

1. У т о ч к а - с о / ю н и ц а .

К о н е ц XVIII в. Т а р н о г с к и й

район.

каря, черпака, братины или ендовы. Процесс изготовления долбленой деревянной посуды был изначально процессом творчества: деревенский мастер, как правило, очень тонко «чувствовал» дерево и при обработке его стремился к созданию не только практичной, но и красивой, изящной вещи, т. е. как бы наделял его второй жизнью, вкладывая в работу частичку своей души. Формы деревянной посуды отшлифовывались в течение столетий, почти не подвергаясь внешним воздействиям и испытывая на себе влияние лишь некоторых технологических новшеств. Наиболее древние деревянные сосуды вырезались из целого куска дерева: корня (корневые), капа (каповые, репчатые) или прямого ствола (прямизна). Наиболее ценной считалась посуда из капа (наплыва древесины в форме репы, отсюда — второе название — «репчатая»), т. к. стенки

Среди произведений русского народного искусства деревянная посуда занимает особое место. Традиции ее изготовления складывались на протяжении многих столетий, вбирая в себя опыт целого ряда поколений русских мастеров-посудников — ложкарей, ковшечников, судописцев, бочаров, олифленников, токарей и т. д. Наиболее архаичная форма русской деревянной посуды — долблено-резаная — отличалась лаконичностью, монументальностью и массивностью. В ее суровом, «холодном» облике как бы отражались основные черты русского характера: неторопливость, основательность, мужественность, хладнокровие, поэтичность. Выбирая в лесу подходящее для поделки дерево, русский крестьянин выступал в роли творца и художника, угадывал в изгибах ствола и корня очертания будущего ковша-скоб81

точно прочными и глубокими. Последним форпостом этих традиций стал Русский Север, т. е. та территория, где они и были зарождены, где творческий гений русского народа проявился наиболее полно и ярко. Классификация русской деревянной посуды—дело довольно сложное. Авторы определителя «Хозяйство и быт русских крестьян» (М., 1959) классифицируют ее по назначению: для воды (кадка, ведро, черпуха, лохань, шайка, рукомой), для выпечки и хранения хлеба (квашня-дежа, ночва-сельница, чашка хлебопечная, масленка, каравайница), для молочного хозяйства (подойник, кринкамахотка, сырница, маслобойка), для приготовления пиши в печи (уполовник, ступка, калгушка), для стола (ставец, чашка-миска, ложка, солоница, блюдо, пирожница), для домашних напитков (скобкарь, ковш-черпак, братина, ендова, чарка, стакан, жбан, кружка с крышкой) и для хранения запасов зерна, муки и соли (кадка, солоница-горлатка, кувшин). Автор единственной научной работы о русской деревянной посуде С. К. Просвиркина классифицирует ее по технике обработки: долблено-резная (ковши московские, козьмодемьянские, тверские, ярославско-костромские, ковши-черпаки малые, скопкари северные, ярославские, северодвинские, северные ковши-наливки, ендова, солоницы, ложки) и точеная (ставы, ставцы, ставчики, братины, чашки-чарки, блюда, мисы, стаканы). Тот факт, что в классификации С. К. Просвиркиной не нашлось места для русской бондарной посуды, вызывает недоумение. По своей древности она намного превосходит точеную, хотя и уступает своей предшественнице — долбленой. Искусство бочара (бондаря) пользовалось на Руси большим почетом. Изготовить добротную и красивую бочку, квашню, шайку, бадью или кадку мог далеко не каждый. Секреты бондарного ремесла обычно передавались от отца к сыну. Хороший мастер должен был не только владеть всеми необходимыми техническими навыками, но и чувствовать дерево, знать его тончайшие свойства. Первые сведения о бондарной посуде относятся к I—II векам до нашей эры, хотя некоторые исследователи считают, что известна она была еще в Древней Греции. Во время раскопок в Старой Ладоге в слоях VIII—X веков было обнаружено множество остатков бондарных изделий — обручей, клепок, донцев и т. д. Археологические находки в Новгороде подтвердили, что уже к X веку русские люди пользовались всеми основными

2. Сосуд для коллективных трапез. Конец XIX в. Сокольский район.

ее благодаря плотности и прочности материала могли быть доведены до тонкости ореховой скорлупы. Работа эта была чрезвычайно трудоемкой, но в результате ее, как правило, на свет появлялись настоящие произведения искусства. Леревенский художник уподоблялся скульптору, произведения которого становились своеобразными памятниками его высокого мастерства. Каждый предмет крестьянин изготавливал сам от начала и до конца, и это придавало его изделию неповторимый, индивидуальный облик: именно поэтому в глубоко укоренившихся художественных традициях русской деревни не было и не могло быть однообразия. Каждая солоница, каждая ендова, каждый скобкарь при всем их кажущемся сходстве непременно несли на себе отпечаток личности их создателя. Впоследствии, с развитием фабричной промышленности, художественные достоинства деревянной посуды стали неуклонно снижаться и в конце концов опустились до уровня элементарного «ширпотреба». Вырождение это, впрочем, протекало неравномерно — с юга на север, и затрагивало в первую очередь те области, где художественные традиции мастеров-посудников не явились доста82

видами бондарной посуды, конструкция и форма которых дошла до наших дней без каких-либо существенных изменений. 1 Продукцией бочара пользовались во всех слоях русского общества. Не могли обойтись без нее фабрики, заводы и мастерские. Бондарная техника использовалась даже при изготовлении некоторых музыкальных инструментов. Особенно же много видов бондарной посуды бытовало в деревенском быту. К сожалению, объемы книги не позволяют привести даже краткие описания этих сосудов, поэтому ограничусь их названиями и тем самым частично восполню пробел, допущенный исследовательницей С. К. Просвиркиной. Итак, в русских деревнях широко бытовали следующие предметы бондарной посуды: бадья, бадейка, баклага, берило, бодня, бочка, бучало, ведро, водочанец, жбан, квасник, квашня-дежа, коновка, кубел, кумган, куфа, кухля, лагун, лагунец, ледница, лохань, маслобойка, осьмина, пересек, подойник (доенка), поставец, пудовка, скобкарь, смолевка, спуд, стойка, ушат, хлудец, чан, чарка, четвертушка, чиляк. Список, как видим, довольно солидный, намного превосходящий подобные же списки предметов долбленой и точеной посуды... И, наконец, достаточно полный список деревянной посуды, бытовавшей в Вологодской губернии в конце XIX века, приводит в своей замечательной книге этнограф Н. А. Иваницкий. Учитывая несомненную ценность этого списка, считаю необходимым привести его целиком: «Деревянная посуда: Ставец — чашка под кушанье; Жбан — сосуд с крышкой для подавания на стол квасу; Корец — ковш, в котором подносят пиво; для этой же цели служит Скобкарь — чашка из древесного наплыва, на одном краю ее обыкновенно делается птичья головка, на другом хвостик, служащий ручкой; Солоник или Солоница — особого вида сосуд для хранения соли; Извара или Обрез — ушат для воды; вроде его же — Кадца, Калабашка — всякая миска, чашка; Дувашонка — кадочка для квашни; Ручонка — ведерко с крышкой, которая может запираться посредством ключа; Хандейка — маленькая ручонка; Лаговка или Лагушка — кадочка с крышкой для вина или пива; Лагун — бочка с прорезанным в дне ее отверстием, в ней держат квас; Мер-

3. Солоница-креслице. Конец XVII в. Грязовецкий район.

ник — чан для воды или для пива; Насадка — бочонок, вместимостью около полудесятка ведер, употребляется больше под пиво; Папыря — небольшая чашка, в которой обыкновенно кормят собак и кошек; Долгорук — большой ковш, которым наливают воду в чаны при варке пива; Колода — широкое корыто для спуска сусла из чана; Колодой же зовется и выдолбленное в виде яшика бревно, из него поят лошадей и скот; Корыто — выдолбленное из осинового ствола с плоским краем по концам, в нем стирают белье; Ведра с коромыслом для носки воды; Дойник — особого рода посудина с рыльцем для доения в нее молока, делается из можжевельника; Треног — лохань на трех ножках для помоев; Коронованая Чашка — сплетенная из ивовых корней, в нее кладут ковриги хлеба, перед тем как их сажать в печь; Бурак или Туез — цилиндрический сосуд из бересты с деревянным дном и крышкой, служит для хранения всевозможной провизии как сухой, так и жидкой (молоко); Бурешка — маленький бурачек для хранения воды на покосах»2.

1

Ф е д о т о в Г. Я. Секреты бондарного ремесла. М ., 1991. С. 9—10. Иваницкий Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии / / крестьянского быта населения России. Вып. 2. М., 1890. С. 15. 2

83

Сборник сведений для изучения

4. Подойник бондарной работы. Начало XX в. Нюксенский район.

Одной из древнейших форм русской деревянной посуды является Скобкарь — большой ладьевидный ковш с двумя рукоятями, родиной которого, без сомнения, является Вологодчина. С. К. Просвиркина приводит следующую версию происхождения этого названия: «Древнее название скопкаря — «копкарь» — произошло, очевидно, от материала и способа его обработки: коп — копань, копаный, выкопанный, подобно тому, как ковш, выработанный из корня дерева, называется коренным, из капа — каповым... Северное название ковша (копкарь) было перенесено на север из Новгорода, где он, может быть, назывался так в отличие от металлического «ложчатого» ковша».3 Однако предположение С. К. Просвиркиной, как, впрочем, и само написание слова «скобкарь» через букву «п», представляется мне недостаточно правомерным. Вторую версию приводит известный исследователь народного искусства В. М. Василенко, который предпочитает писать «скобкарь» через «б»: «его название произошло от способа изготовления — скобления дерева». 4 3 4

Остальные исследователи собственных версий, к сожалению, не приводят, но как бы высказывают свою точку зрения с помощью грамматики. Любопытно проследить, кто из маститых ученых пишет слово «скобкарь» через «б», а кто — через «п». К первым относятся Б. А. Рыбаков, Н. Н. Соболев, В. М. Василенко, А. И. Некрасов, А. Б. Салтыков, Д. К. Зеленин. Ко вторым — А. К. Чекалов, В. С. Воронов, С. К. Просвиркина, И. Я. Богуславская, О. С. Круглова. Забавно, что последняя исследовательница, явно отдающая предпочтение «скопкарю», в комментарии к иллюстрации № 155, приведенной в книге «Русская народная резьба и роспись по дереву» (М., 1974), тем не менее дважды пишет это слово через букву «б». Итак, мнения разделились. Обе версии, казалось бы, недалеки от истины. Чаше всего скобкари действительно изготовлялись из корня дерева, который нужно было сначала выКОПать, а затем уже высКОБлить. В пользу предположения В. М. Василенко говорит также то, что инструмент для изготов-

П р о с в и р к и н а С. К. Русская деревянная посуда. М., 1957. С. 36. В а с и л е н к о В. М. Русская народная резьба и роспись по дереву. М., 1960. С. 65.

84

5. Подойник бондарной работы. Коней XIX в. Вожегодский район.

ления деревянной посуды назывался «скобель». Однако никому из исследователей почему-то не пришло в голову воспользоваться уникальным словарем В. И. Даля, где слово «Скобкарь» напрямую связывается со словом «скоба»; «...род чашки с двумя ручками (скобами), бывает в деле на мирском пиве, в кануны, в большие праздники». Действительно, все известные нам виды скобкаря обязательно имеют две ручки — «скобы», с помощью которых сосуд подносился ко столу. Остальные же виды посуды, изготовлявшиеся путем скобления, ни в одном из источников не именуются «скобкарями». Более того, в Архангельской губернии в XVIII — XIX веках местные бочары изготовляли красивые ушатики для хранения топленого (русского) масла, которые также назывались «скобкарями». Упоминаются они и в словаре В. И. Даля; «кадочка для масла, с двумя проушинами, в кепках, для засова, и с крышкою». В упомянутые «проушины» или «скобы» вставлялся клиновидный деревянный стержень, который прижимал крышку архангельского «скобкаря». При этом технология его изготовления не имела никакого отношения к скоблению, а сам он относился к бондарной посуде, что

явно говорит не в пользу версии В. М. Василенко. И уж вовсе фантастическим выглядит утверждение С. К. Просвиркиной о том, что «северное название ковша (копкарь) было перенесено на север из Новгорода». Во-первых, на Русском Севере скобкарь никогда не называли «копкарем», да и слова-то такого на Руси никогда не знали. Во-вторых, набившая оскомину теория о том, что северная культура порождена колонизаторской деятельностью новгородцев, давно уже подвергнута основательному сомнению и при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики. Никто и ничего на Север не заносил, а если и заносил, то только дурное. Ко всему вышесказанному остается добавить лишь то, что инструмент для выскабливания дерева в виде ножа с двумя ручками по концам не только назывался «СКОБелем», но и имел характерную форму Скобы с прямым или дугообразным лезвием. Ученые, как правило, разделяют скобкари на три самостоятельных вида: северные, ярославские и северодвинские. Как видим, ни для «вологодского», ни для «архангельского» типов скобкаря места здесь не нашлось. 85

6. Бурак берестяной. Начало XX в. Харовский район.

Разумеется, подобное разделение я считаю в корне ошибочным: центром бытования скобкарей испокон веков была Вологодчина, и если ареал их распространения в отдельных случаях выходил за ее пределы, то касалось это в первую очередь тех районов, которые непосредственно с ней граничили. Это одинаково относится и к Ярославской, и к Олонецкой, и к Новгородской, и к Архангельской губерниям. По сути же дела существовал всего один тип скобкаря — «вологодский»,— все остальные являлись лишь его разновидностями и отличались друг от друга исключительно внешней декорировкой. Среди остальных предметов долблено-резаной посуды величественный скобкарь, безусловно, занимал первое место. «Его обносили вокруг стола,— писал В. М. Василенко,— он медленно оплывал пирующих, а водруженный на столе, торжественно возвышался среди остальной посуды, являясь ее декоративным центром».5 Использовался скобкарь во время коллективных трапез — «братчин» или «канунов», несших в себе ярко выраженные языческие черты. Черпая пиво или брагу из скобкаря,

7. Жбан с крышкой. Конец XIX в. Тотемский район. 5

Василенко

В. М. Народное искусство. М., 1974. С. 66.

86

8. Подойник. Начало XX в. Вологодский район.

русский крестьянин как бы «братался» со своими односельчанами, приобщаясь к древнему ритуальному действу. Братчины обычно устраивались на большие праздники — Ильин день, Юрьев день, Кузьминки, Николу, Петров день, Успенье, Рождество Богородицы и т. д. Проводились они либо у часовни, либо у храма, а иногда и в церковной трапезной. Описание братчины имеется в былинах о Ваське Буслаеве: «...В то время поставил Васька чан середи двора, Наливал чан полон зелена вина, Опушал он чару в полтора ведра...» На братчинах варили всем миром «канунное» пиво и нередко приносили в жертву животных (обычно — быка). Подобные жертвоприношения — «мольбы» — чаше всего совершались в первое воскресенье после Петрова дня, но в некоторых местах быка забивали и на Ильин день (20 июля), на Успение (18 августа) и на Рождество Богородицы (8 сентября). Несмотря на явно языческий характер этого обряда участие в нем принимали и священники: они благословляли жертвен-

9. Лагун. Начало XX в. Междуреченский район.

87

10. Подойник бондарной работы. Начало XX в. Великоустюгский район.

ный («обещанный») скот, разделяли с богомольцами трапезу и т. д. Вырученные на братчине деньги также шли в пользу церкви и духовенства. Подобные обычаи зафиксированы в Чарондском округе Белозерского уезда, Ромашовской волости Кирилловского уезда, Кочеварской волости Тотемского уезда, Мошенской волости Каргопольского уезда, а также в ряде сел Кадниковского и Вельского уездов Вологодской губернии. Любопытно, что на подобных братчинах местный священник непременно должен был попробовать сусла у каждого хозяина, а таковых, по сообщениям этнографов, иногда собиралось до 50—60 человек и более. В Сольвычегодском уезде на Ильин (Перунов) день многочисленные сосуды с пивом выставлялись прямо на улице на больших длинных скамейках. «Носить пиво домой не позволяется никому,— сообщает А. Шустиков,— а пить его на месте каждый имеет право «сколько влезет», так как оно «мирское».6 В некоторые праздники разгульные братчины затягивались на несколько дней. Вот как описывает С. В. Максимов «кануны»

11. Жбан с крышкой для кваса. Середина XIX в. Никольский район. 6

Шустиков

А. Троичина Кадниковского уезда / /

[вая старина, 1882 № 3. С. 112.

88

12. Скобкарь. Конец XIX в. Тотемский район.

по-вологодски на день Егория (Юрьев день) 23 ноября: «Первый день угощаются сами домашние, на второй день угошают родных, а на третий день — сосед соседа. В иных местностях около недели мотаются друг к другу, бродят из одной деревни в другую. Хорошего гостя водят прямо в погреб к самому чану — пей сколько влезет, если сумеешь потом сам вылезти».7 Активно использовался на братчинах и еше один древнерусский сосуд, название которого говорит само за себя — братина. В нем во время коллективных трапез разносили пиво «на всю братию». Шарообразное тулово братины охватывалось невысоким венцом с развалом и опиралось на небольшой поддон. Первое письменное упоминание о братине относится к 1521 году, однако по древности своей она явно не уступает скобкарю и восходит к далеким и таинственным языческим временам. Форма братины оказалась настолько популярной, что ее стали воспроизводить золотых и серебряных дел мастера. В княжеском и царском быту золотые и серебряные братины украшались богатыми травными узорами, выполненными орнамен7

Максимов

С. В. Нечистая, неведомая и крестна

13. Бочонок-«дегтярник». Конец XVIII в. Верховажский район. сила. СПб. 1994. С. 367.

89

14. Скобкарь расписной. Начало XIX в. Великоустюгский район.

тальной чеканкой, и употреблялись для питья заздравных чаш. В крестьянской среде бытовали преимущественно деревянные долбленые и точеные братины, украшенные резьбой и росписью. Медными же братинами пользовались, в основном, зажиточные крестьяне-торговцы. Для выноса и разлива хмельных напитков использовался еще один древнерусский деревянный сосуд, получивший особое распространение на Русском Севере — ЕНДОВА. По своей форме ендова напоминала братину, но имела небольшой носик для слива в виде желобка, а в отдельных случаях — и рукоятку в форме лопасти. Будучи праздничной посудой, ендова украшалась с особой тщательностью: мастера-посудники покрывали ее плоскорельефной и выемчатой резьбой, опоясывали затейливым орнаментом и старательно расписывали как снаружи, так и внутри. Особенно нарядными были северодвинские ендовы, расписанные мастерами из Шемогорья. О том, что ендовы использовались не только на коллективных трапезах, свидетельствуют русские поговорки: «Ендову на стол, а ворота на запор!», «В поле враг, дома гость: садись под святые, починай ендову!».

Охотников до пива, браги, вина и попоек в некоторых местах России называли «ендовочниками». В домашнем быту русских крестьян особенным почетом и уважением пользовалась деревянная СОЛОНИЦА, занимавшая на любом столе центральное место. Чаше всего солоницы вырезались из целого куска дерева и облачались в форму уточки, лебедя, петуха, конька, барана и т. д. В Поволжье бытовала оригинальная форма солоницы в виде кресла или роскошного трона с высокой резной спинкой. Сиденье такого трона обычно служило крышкой, а спинка — ручкой. В Вологодской и Архангельской губерниях типичной формой солоницы являлась плывущая уточка с отодвигающейся спинкойкрышкой на деревянном шпеньке. Существовали также специальные дорожные солоницы, сплетенные из лозы или бересты, которыми крестьяне пользовались, уходя на полевые работы или на промысел: они имели форму уточки, фляжки, бутылочки и т. д. И, наконец, наиболее простыми в изготовлении, а, соответственно, и наименее ценными в художественном отношении являлись точеные солоницы, производство которых было поставлено на широкую ногу уже в XI — XIII ве90

15. Расписной скобкарь. Конец XIX в. Великоустюгский район.

ли ложкой и насыпали с правой стороны небольшой кучкой. Вместе с другой утварью нарядная солоница обязательно входила в состав девичьего приданого: переезжая в дом мужа, девушка везла ее туда как часть «своего дома». В некоторых местах Русского Севера невеста на следующий день после свадьбы дарила свекрови повязанную вокруг солоницы СОРОКУ9. Это символизировало, что невеста была девственницей. Известен также обычай «повивания невесты»: во время девичника одна из подруг невесты плела ПЛЕТЕШОК— косичку из домотканных ниток, который помешали в солоницу и извлекали оттуда только после приезда молодых от венца. «Плетешок» в этом случае также символизировал девичество. Использовалась солоница и в девичьих гаданиях о замужестве. В Костромской губернии девушки на рождество лепили из снега множество кучек, в одну из которых зарывали солонку: «кто толкнет кучку с солонкой— та замуж и выйдет». Вышедшие из употребления солоницы нередко приспосабливались для хранения мелко-

ках. Во время раскопок в Новгороде в слоях указанного периода было обнаружено пять точеных солонок — небольшого объема сосудов с низким поддоном и довольно высокой крышкой с массивной ручкой.8 Практически все русские деревянные солоницы имели крышку, которая после трапезы обязательно закрывалась, причем закрывалась плотно, чтобы при случайном опрокидывании соль не просыпалась, что, по поверью, могло привести к ссоре. Если же она все-таки просыпалась, то во избежание ссоры нужно было обязательно посыпать ею голову. Разумеется, оберегала крышка и от злых духов. Считалось, что солоница всегда должна быть полной, чтобы в доме был достаток. Если во время трапезы нужно было передать кому-либо солоницу, то при этом следовало рассмеяться, чтобы с ним не поссориться. Строго запрещалось также обмакивать хлеб в солонку. И не только потому, что в ней могли остаться крошки; именно так поступил Иуда на тайной вечере и «в этот момент по руке в него вошел сатана». Соль из солоницы участники трапезы бра8 9

Колчин Сорока

Б. А. Новгородские древности. Деревянные изделия. М., 1 9 6 8 . С. 41—42. (макушка, привязка) — головной убор замужней женщины, нарядный чехол, надевавшийся поверх кички.

91

16. Солоница в форме курицы (петуха?). Начало XX в. Вожегодский район.

17. Уточка-солоница. Сокольский район. Середина XIX в.

18. Уточка-солоница. Начало XX в. Сокольский район.

сборнике (№№ 195—196). Кроме охлупнейконей на Русском Севере были также распространены и охлупни-утицы. Академик Б. А. Рыбаков истолковывает взаимозаменяемость образов коня и утки космологическими представлениями древних о дневном и ночном движении солнца: «дневное солнце мчалось по небу, увлекаемое квадригой солнечных коней; ночное солнце плыло по подземным водам, влекомое лебедем, уткой и иной водоплавающей птицей».10 Среди зооморфных украшений X—XIV веков изображения коньков и водоплавающих птиц составляют подавляющее большинство11. Подтверждают версию Б. А. Рыбакова найденные в деревенских курганах XI— XII вв. земли кадимичей фантастические «утко-кони» — костяные подвески-амулеты в виде коней с утиным туловищем, которые выступали в качестве круглосуточного оберега и символизировали вечное движение солнца над землей и под землей. Изображения уточек часто воспроизводятся в качестве орнамента на глиняной посуде эпохи неолита и бронзы. По народному по-

го женского скарба или пряжи. И, наконец, в знаменитом обряде встречания хлебомсолью солоница всегда занимала особое, «почетное» место. Ритуальные функции солоницы в первую очередь связывались с самой солью, которая повсеместно использовалась как оберег, средство от порчи, активно применялась в свадебных, родинно-крестинных обрядах, а также в народной медицине. Мотив плывущей птицы являлся одним из самых любимых мотивов в русском народном искусстве. Образ ее особенно часто воспроизводился в деревянной посуде — скобкарях, ковшах-наливках, солоницах и т. д. В русской традиции Утка выступает в качестве Творца Вселенной, занимая одно из центральных мест в легендах о сотворении мира. Утраченные, но, к счастью, зарисованные скульптурные изображения славянских языческих богов доносят до нас образ существа мужского рода с уткой на голове. Отголоски почитания водоплавающей птицы доносит до нас и сказка о Золотой Утке, несущей золотые яйца, варианты которой приводятся в знаменитом афанасьевском 10 11

Р ы б а к о в Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 318. Р я б и н и н Е. А. Зооморфные украшения Древней Руси X—XIV вв. / / САИ, Вып. Е-1-60, Л., 1981. С. 8.

93

19. Уточка-солоница. Начало XX в. Харовский район.

20. «Кричащая утка» — ковш для пива. Середина XIX в. Грязовецкий район.

21. Уточка-солоница. Конец XIX в. Тарногский район.

верью, утка стережет клады, а на камне, охраняющем зарытые в землю сокровища, стоит отпечаток гусиной лапы. Встречаются изображения утки и в наскальных рисунках. В Горбуновском торфянике на Урале обнаружены деревянные ковши, датируемые II тысячелетием до нашей эры, в которых также с удивительной точностью запечатлен образ плывущей птицы. Еще более распространенным мотивом, который буквально пронизывает все народное творчество, является мотив солнечного КОНЯ, символизирующего дневное движение Солнца. Мы встречаем его повсюду: на русских швейках, ковшах-наливках, в северных вышивках, на шумящих подвесках-амулетах, в декоре крестьянских изб, в форме охлупней, на древних роговых гребнях, в росписи северодвинских и мезенских прялок, в русских народных сказках, былинах, преданиях, заговорах и т. д. В глубочайшей древности конь сопровождал умершего хозяина в мир иной. При сооружении нового дома под венец его в качестве «строительной жертвы» подкладывали конский череп. На Вологодчине павшего коня хоронили как человека, оставляя на могиле перевернутые сани. Лень памяти св. Флора и Лавра в народе называли «конским праздником». В этот день устраивались «конные мольбы», т-. е. молебствования о лошадях:

22. Солоница. Начало XX в. Никольский район.

23. Уточка-солоница. Начало XIX в. Вологодский район.

24. Уточка-солоница. Середина XIX в. Кич.-Городецкий район.

25. «Двуглавая» солонина. Начало XIX в. Нюксенский район.

26. Обрядовый ковш. Начало XIX в. Харовский район.

27. Уточка-солоница. Начало XX в. Никольский район.

31. Уточка-солоница. Середина XIX в. Тотемский район.

28. Уточка-солоница. Начало XX в. Грязовецкий район.

32. Солоница-петух. Конец XIX в. Харовский район.

29. Уточка-солоница. Конец XIX в. Междуреченский район.

33. Солоница. Середина XIX в. Харовский район.

30. Уточка-солоница. Начало XX в. Сокольский район.

34. Уточка-солоница. Конец XIX в. Вожегодский район.

крестьяне приводили своих лошадей к церкви для окропления святой водой. Коней на Флора и Лавра кормили досыта, на них нельзя было работать, девушки расчесывали им гриву, хвост и украшали их разноцветными лентами и лоскутками. На Святки и другие праздники ряженые зачастую одевались конем или кобылой. В некоторых местах Русского Севера для того, чтобы умилостивить водяного после весеннего таяния льда, топили в реке коня, обмазав ему голову медом и привесив к шее два жернова. В ночь на Ивана Купалу бросали в костер конский череп, чтобы «отгнать от огня злых ведьм». Образ космического коня воплотился в сказочном Коньке-Горбунке и Сивке-Бурке Вешей Каурке. Русские девушки, гадая о суженом, выводили коня из конюшни через жердь или оглоблю: если тот зацеплял ногой оглоблю, это предвещало девушке сердитого, злого мужа, а если перешагивал через нее — доброго и ласкового. В другом гадании девушка завязывала коню глаза, садилась на него и примечала, в какую сторону тот пойдет —

36. Ковш-долгорук. Начало XX в. Сокольский район.

там и замужем быть; если же конь поворачивал обратно во двор, значит выйти замуж в этом году ей было не суждено. И, наконец, с конем связывался целый ряд русских примет: «конь заржет — к хорошим вестям», «конь воина обнюхивает— убитым быть», «конь спотыкается на первых трех верстах — неудача в поездке», «конь храпит — к ненастью», «конь в дороге распрягется — жена изменила» и пословиц: «дареному коню в зубы не смотрят», «конь тошой — хозяин скупой», «старый конь борозды не портит», «куда конь с копытом, туда и рак с клешней»,

35. Фрагмент жбана. Конец XIX в. Великоустюгский район.

99

37. Русские деревянные ложки. Начало XX в. Харовский район.

«седлай порты, надевай коня», «счастье не конь, хомута не наденешь» и т. д. ДЕРЕВЯННЫЕ ЛОЖКИ на Руси стали выделывать еще в глубочайшей древности. Технология их изготовления поначалу была проста: в небольшом чурбачке (баклуше) выдалбливали тяпкой нутро и обстругивали снаружи ножом. Ручка у такой ложки была круглой и толстой, а размеры ее — довольно внушительными. Солдаты носили ее за обшлагом, бурлаки — за сапогом, лесорубы — в кошелке. В народе ее называли БУРЛАЦКОЙ или БУТЫРКОЙ. Сменила ее круглая ложка средней величины — МЕЖЕУМОК, которая пользовалась в крестьянской среде большой популярностью. Черенок ее был намного тоньше, чем у бурлацкой, на нем наводились пояски, которые венчались коковкой — резным украшениемнабалдашником. Затем на смену круглым ложкам пришли остроносые НОСАТКИ — лоточки, нутро у которых выделывалось в форме лепестка. Носатки, изготовленные в ложкарнях Соловецкого монастыря, славились на всю Россию: их делали из пальмы, клена или березы и покрывали росписью с изображением цветов, рыб, церквей, молитв и благословений от обители. На концах черенков соловецких носаток вырезались благословляющие руки, крестное перстосложение и кре-

стики. В 1899 году такие ложки стоили от 5 до 50 копеек в зависимости от способа изготовления, материала и декоративного оформления. Разумеется, технология выделки ложек к тому времени изменилась: в распоряжении ложкарей появился токарный станок, благодаря которому черенки стали намного изящнее, на смену примитивным тяпке и ножу пришли резцы, бруски, долото, клиновый топор, сакер, тесло, точило, пилка, резак и т. д. Ложки зачастую стали расписывать и покрывать тройным слоем олифы. Кроме «бутырки», «носатки» и «межеумка» пользовались спросом и другие сорта деревянных ложек: «баская», «полубаская», «белая», «тонкая», «уполовник», «сибирка», «детская», «чайная», «узорная», «с грачиком», «староверская» (рябиновая с двуперстным сложением) и «дорожная» с укороченным черенком для вкладывания в ставец. В Кирилло-Белозерском монастыре изготавливали ложки с присадками из рыбьего зуба — «репчатые», «корельчатые», «черные», «подрепчатые» и т. д. Особым изяществом отличались монастырские резные и расписные ложки. Знаменитый ложкарь из Сергиева Посада И. С. Хрустачев с помощью простого резца превращал черенки своих ложек в настоящие скульптурные произведения. Любимым его моти100

38. Ковш-налевка. Конец XIX в. Вологодский район.

вом являлись сцены из жития Преподобного Сергия Радонежского. Особняком также стоят «семеновские» складные ложки, на конце черенка которых вырезалась миниатюрная ложечка для специй. Основными центрами изготовления русских деревянных ложек являлись Семеновский, Балахнинский уезды Нижегородской губернии, Шуйский уезд Владимирской губернии, Дмитровский уезд Московской губернии, Сергиев Посад, Кирилло-Белозерский, Соловецкий монастыри и ТроицеСергиева Лавра, а также некоторые уезды Вятской губернии. В русской обрядовой традиции ложка выступала в качестве символа живого или умершего члена семьи. Пользоваться чужими ложками в крестьянской среде было не принято, поэтому их помечали: мужские зачастую отличались от женских, а детские — от взрослых. В поминальные дни ложки вместе с едой оставляли на столе до утра, чтобы «и умершие души поели». Перед приемом пиши ложки обычно клали выемкой кверху, после же трапезы переворачивали. Использовались ложки и в любовной магии: для того, чтобы приворожить парня или девушку, ложку его прижигали. И, наконец, с ложкой был связан ряд примет и поверий: «ложка упала — к гостье», «лишняя ложка на столе —быть гостю», «видеть ложку во сне — к сытости», «стучать ложками за столом — к ссоре» и т. д.

39. Ковш. Середина XIX в. Сокольский район.

101

40. Ковш-налевка. Начало XIX в. Никольский район.

В некоторых местах мыть ложки сразу после обеда считалось грехом: остатки пиши на них должны были сначала засохнуть. Чтобы уберечься от сглаза, вымытые ложки не вытирали, вода с них должна была стечь сама. На Русском Севере перед Новым Годом выносили на мороз ложку с водой: если она замерзала с ямкой, это сулило ее хозяину скорую смерть, а если с бугорком или с пузырьками — долгую жизнь. В Лревней Руси ложка выступала в роли оберега и символа благополучия. Амулеты с орнаментированными «плетенкой» ложечками длиной около 9 см очень часто встречались во время раскопок древних курганов. Б. А. Рыбаков полагает, что они могли использоваться при знахарских процедурах, «когда следовало поить больного «живой водой», водой «с уголька» и т. д.»12 Русские скоморохи использовали деревянные ложки в качестве ударного инструмента по типу кастаньеток. Ну и, конечно, очень часто ложка упоминается в русских народных пословицах и поговорках: «ложка в бане не посуда, девка бабе не подруга», «один с 12

Рыбаков

сошкой, а семеро с ложкой», «пришлась ложка ко рту, да в кувшин не лезет», «ложка-то узка, таскает по три куска, надо ее развести, чтобы таскала по шести», «хоть ложку деревянную, да украсть что-нибудь с постою надо», «красна ложка едоком, а лошадь — ездоком», «богатого ложка ковшом, убогого — веселком» и пр. Особого внимания заслуживают также русские резные КОВШИ-ЧЕРПАКИ или, как их называли на Вологодчине, «налевки». Предназначались они для зачерпывания жидкостей из больших ковшей и по своей форме часто их повторяли. Все они имели высокую прорезанную фигурную рукоятку с навершением в форме конька или водоплавающей птицы, сквозными отверстиями для пальцев и крючком для подвешивания на борт скобкаря или большого ковша. В. М. Василенко, описывая форму ковша-наливки, привел очень интересное сравнение: «Создается впечатление, что конек поставлен как идол перед жертвенником», но, к сожалению, далее эту мысль не развил. Любопытные сведения о деревянной по-

Б. А. Язычество Лревней Руси. М., 1987. С. 540, 543, 551.

102

41. Большой ковш. Конец XIX в. Тарногский район.

суде содержатся в сочинении П. И. Челшцева, совершившего в 1791 году поездку по Русскому Северу. Побывав на ярмарке в Устюге, он сообщает: «на оную ярмаронку... съезжаются купцы, но без товаров, а для покупки крестьянских рукоделий и продуктов. Крестьянин же собирается каждый год в знатном количестве, как из устюжского, так и из Красноборского уездов для распродажи своих рукоделий... с деревянной посудой, с берещенными фигурками, напечатанными или простыми лубками или бураками».13 Посетив Тотемский уезд, путешественник пишет: «в каждой деревне есть особый промысел: жгут известку, золу и уголье, делают деревянную посуду..., которую продают тотемским и устюжским купцам или закупщикам от архангельских купцов».14 По дороге П. И. Челищев «обогнал обоз, состоящий из сорока подвод, ехавший из Кирилловского уезда в СПб с ложками, чашками и ковшами деревянными».15

каны. Вообще, в Вологодской губернии посудный промысел был особенно развит в Тотемском, Грязовецком, Кадниковском, Великоустюгском и Никольском уездах. Лучшей же деревянной посудой по прочности и чистоте отделки считалась посуда Трегубовской волости Великоустюгского уезда: в течение пяти зимних месяцев — с ноября по апрель — здесь ее вырабатывали на 4000 рублей серебром. Бондарная посуда — в основном ольховые бочонки для вина и коровьего масла— производились в Благовещенской волости Вологодского и трех волостях Кадниковского уезда. Изготовлением деревянных уточек-солониц славились мастера-посудники из деревень, расположенных вдоль реки Кубены, в районе Кириллова, Красноборска, Тотьмы и на берегах Северной Лвины. Основную часть коллекций русской деревянной посуды, собранных крупнейшими музеями страны (Госуд. Исторический, Загорский, Антропологии и Этнографии, Смоленский, Госуд. Русский музей и т. д.) составляют изделия мастеров Русского Севера. Самыми

В токарне Спасо-Прилуцкого монастыря под Вологдой вытачивались деревянные ста13 14 15

Ч е л и ш е в П. И. Путешествие по северу России в 1791 году. СПб., 1886. С. 170. Там же. С. 199. Там же. С. 249.

103

42. Курочка-солонина. Начало XX в. Вологодский район.

43. Солоница берестяная дорожная. Начало XX в. Грязовецкий район.

44. Большой ковш. Конец XIX в. Тотемский район.

же уникальными среди них являются предметы, изготовленные посудниками с Вологодчины. Одним из крупнейших центров по производству деревянной посуды в России являлся Кирилло-Белозерский монастырь, который раньше относился к Новгородской губернии, а ныне располагается на территории Вологодской области. Изделия кирилловских посудников славились на всю Россию. Из описи 1601 года узнаем, что «...за меньшим монастырем с московского приезду двор, а живут на нем мастеровые люди: иконники, токарники, оконнишники... Ла за двором анбар 5-ти сажен, а держат в нем токари деревьев вязовое и березовое, в которых суды делают».16 Запись в расходной книге от декабря 1611 года гласит, что плотник Якуня из деревни Понтина с товарищами «на шваленной дворец на токаренную избу выронил лес и срубил и нутрь в избе зделал со всем сполна, найму дано ему за все 8 рублев».17 В токаренной избе этой вырабатывались в ту

пору посохи, ложки, ножевые черенья и всякие точеные сосуды. Кроме того, по заказу монастыря деревянную посуду изготовляли крестьяне из окрестных деревень, в частности, из Русинской волости. Кирилловскую посуду использовали и в качестве подарков к царскому двору, о чем свидетельствуют документы XVII века. 18 Ученые с их болезненной склонностью к условным классификациям разделили ковшичерпаки на несколько самостоятельных типов: ярославско-костромские, вологодские, козьмодемьянские, московские, тверские, северодвинские и т. д. Хотя различия между некоторыми из них (например, между московскими и козьмодемьянскими) заметны только глазу специалиста. В основе всех без исключения ковшейчерпаков лежит глубоко архаичная ладьевидная форма, варианты же декоративного оформления фигурной ручки даже в пределах одного типа могут варьироваться до

16 Н и к о л ь с к и й Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века. Т. 1. СПб., 1897. С. 270. 17 Там же. С. 66. 18 Опись келейной казны патриарха Филарета Никитича. 1630 / / Русская историческая библиотека, Т. III. СПб., 1876. С. 967.

105

45. Оригинальный ковш для коллективных трапез. Начало XIX в. Верховажский район.

бесконечности, и загонять их в узкие географические рамки я считаю не совсем этичным. На мой взгляд, классификацию ковшей-черпаков следовало бы проводить не по форме фигурной ручки, а по днишу тулова. Таковых же, как известно, всего два: плоский и круглый. Первый принадлежит к типу козьмодемьянского, второй — вологодского. Именно эти два типа являются наиболее архаичными среди всех остальных ковшейчерпаков. Наиболее же древним из этих двух, безусловно, является вологодский, т. к. именно он более близок к естественной форме плывущей птицы. Козьмодемьянский ковш-черпак является более универсальным: благодаря плоскому дну его можно было не только вешать на борт скобкаря или большого ковша, но и ставить на стол или лавку. Вологодский же ковш-налевку можно было только подвешивать к скобкарю, т. е. в практическом (и технологическом) отношении он как бы предшествовал своему козьмодемьянскому собрату, а значит и был старше его. Из всего вышесказанного можно сделать вывод: и величественный скобкарь, и подвешивавшийся к нему затейливо украшенный 19

Вор онов

ковш-налевка имеют одну и ту же древнюю родину — Вологодчину. Шаблонные же аргументы относительно «преобладающего влияния» Москвы и Новгорода не имеют под собой абсолютно никаких оснований. Многие исследователи русского народного творчества обращали внимание на то, что именно на Русском Севере наиболее чисто и полно сохранились древние традиции русского искусства. Но никто из них даже не попытался найти объяснение этому феномену. «Северное народное искусство производит впечатление отодвинувшегося, ушедшего, утаенного»,— пишет В. С. Воронов и этими словами как бы подытоживает давнее стереотипное заблуждение всех своих научных коллег.19 Я, в свою очередь утверждаю, что колыбелью всей русской народной культуры является именно Русский Север, что северное народное искусство никогда и никуда не уходило, не отодвигалось и не утаивалось: здесь оно зародилось, здесь выросло и окрепло, здесь начало плодоносить и разбрасывать семена культуры по всей Руси. В этомто и заключается разгадка пресловутого «северного феномена»!

В. С. О крестьянском искусстве. М., 1972. С. 302.

106

46. Ковш. Конец XIX в. Вожегодский район.

47. Жбан. Конец XIX в. Нюксенский район.

48. Скобкарь. Начало XX в. Тарногский район.

БИБЛИОГРАФИЯ В а с и л е н к о В. М. Народное искусство. М., 1974. В о р о н и н Н. Н. Пиша и утварь / / История культуры Лревней Руси. М., 1948. Ж е г а л о в а С. К. Русская народная живопись. М., 1975. И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии / / Сборник сведений для изучения крестьянского населения России, Вып. II. М., 1890. К р у г л о в а О. В. Русская народная резьба и роспись по дереву. М., 1974. Народная роспись Северной Двины. М., 1987. П е т р о в а Л. Л. Ремесла и промыслы крестьян Кирилловского уезда. Посудный и ложкарный промыслы / / Кириллов. Историкокраеведческий альманах. Вып. 1, Вологда, 1994. П р о с в и р к и н а С. К. Русская деревянная посуда. М., 1957. Русское народное искусство в собрании ГРМ, Л., 1984. Русское резное и расписное дерево в собрании Смоленского ГОИАХМЗ, М., 1985. С в е ш н и к о в а Т. Н., Ц и в ь я н Т. В. К функциям посуды в восточнославянском фольклоре / / Этническая история восточных романцев. М., 1979. С е л и в а н о в с к и й И. Ложкари. СПб., 1899.

49. Уточка-солоница. Конец XIX в. Тотемский район.

50. Уточка-солоница. Начало XIX в. Тарногский район.

108

51. Солоница. Начало XX в. Сокольский район.

щ1

52. Ковш-уточка. Конец XIX в. Тотемский район.

54. Уточка-солоница. Середина XIX в. Тотемский район.

53. Скобкарь. Середина XIX в.

55. Солоница. Начало XX в. Устюженский район.

56. Солоница берестяная дорожная. Начало XX в. Вологодский район.

WOODEN KITCHEN UTENSILS Wooden utensils take a special position among the products of Russian national art. Manufacturing traditions have been developed for many centuries, absorbing the experience of many generations of Russian craftsmen: sudniki — loshkari, kovshetchniki, sudopistsi, botchari, oliflenniki, tokari (Eng. — craftsmen that produced wooden kitchen utensils). Chiseled and carved utensils were the most archaic form of the Russian wooden utensils which was characterized by laconic brevity, monumentality and massiveness. The forms of wooden utensils have been perfected within centuries, almost without any

57. Уточка-солоница. Середина XIX в. Сокольский район.

110

external influence, only some technological innovations. The most ancient wooden vessels were cut out from a solid piece of wood, tree root or straight trunk. A peasant made each piece of utensils by himself from the beginning and up to the end. That is why his product had a unique and individual shape. There could not be any monotony in artistic traditions that deeply took roots in the Russian countryside. Every single «solonitsa», «endova» or «skobkar'» with all their apparent similarity had an imprint of their creator's personality. One of the most ancient forms of Russian wooden utensils was skobkar' — a large boatshaped ladle with two handles. The majestic skobkar', certainly, took the first place among other subjects of chiseled and carved utensils. It was used during group meals, so-called «bratchini» or «kanuni», which had bright heathen features. A Russian peasant took some home-brewed beer from a skobkar', as though «bratalsja» (Eng. — Past Ind. from the verb «to fraternize») with fellow-villagers, joining the ancient ritual act. Another ancient Russian vessel was actively used during «bratchini», which name «bratina» speaks for itself. It was used during group

58. Уточка-солоница. Начало XIX в. Кичм.-Городецкий район.

meals for carrying beer «for the whole «bratija» (Eng. — fraternity). A spherical body with a low crown was supported with a small pallet. The form of «bratina» was so popular that it was started to be produce by goldsmiths and silversmiths. In the imperial life gold and silver «bratini» (pi.) were decorated with rich etched patterns made by ornamental stamping. They were used for drinking in honor of somebody. «Endova», another ancient northern Russian wooden vessel, was widely used for alcohol drinks. It was similar to «bratina» in form but had a small groove for pouring and occasionally a handle in the form of a blade. Severodvinsk «endovi» (pi.) were especially elegant. They were decorated by craftsmen from Shemogorje. In a home life of Russian peasants especial honor and respect were given to wooden «solonitsa» (Eng. — a vessel used for salt), which occupied a central place on the table. More often «solonitsi» (pi.) were cut out from a solid piece of wood in the form of a duck, swan, cock, horse, ram, etc. A floating duck with the removed backside on a wooden pin was a typical form of «solonitsa» in the Vologda and Arkhangelsk Provinces. There were also some special travel «solonitsi», plaited of rod or birch bark. They were used when peasants left for field works or hunting. Wooden spoons in Russia began to be Ill

produced long time ago. The technology of their manufacturing was simple: craftsmen chiseled the inner part in a small log and cut the outer part with a knife. The handle was round and thick. The size of such spoon was rather impressive. Monastic carved and decorated spoons had some special elegance. Some special attention should be paid to Russian carved small ladles or «naljovki» (pi.), as they were called in the Vologda Province. They were used for ladling of liquids from large ladles (they were frequently of the same form). All of them had a high cut-through handle with the upper part made in the form of a horse or waterfowl, with holes for fingers and a hook for hanging on a large ladle.

59. Уточка-солоница. Начало XX в. Вологодский район.

60. Скобкарь. Конец XIX в. Грязовецкий район.

61. Уточка-солоница. Конец XIX в. Междуреченский район.

ГЛАВА IV

К А Т А Л О Г

ВОЛОГОДСКИЕ ПРЯЛКИ Одним из интереснейших явлений в русском народном искусстве стали деревянные ручные прялки — древнейшие приспособления для изготовления пряжи. И хотя в процессе прядения основную роль всегда играло веретено, именно прялке суждено было стать символом женского рукоделия, а в обобщенном смысле — и символом женской доли. В русской традиции пряхам покровительствовала богиня Макошь (Мокошь) — единственное женское божество в составе киевского пантеона Владимира. С принятием христианства функции Макоши перешли к св. Параскеве Пятнице, однако образ ее в севернорусской вышивке продолжал господствовать вплоть до начала XX века.

I. Великоустюгский район 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись с контуром. Лопасть прямоугольная с четырьмя круглыми городками и /шумя парами сережек. На лицевой стороне став с оконцами, древо жизни, птицы, растительный узор, сцена катания на санях. На обороте два красных коня + растительный узор. На фигурной ножке растительный узор + розетки. Надпись на донце: «Сия прялица К. С. 1898». В - 8 8 , Ш - 2 8 , Л - 6 4 . 120 2 - 1 7 . 1 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками и двумя сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, арка, две птицы, растительный мотив и сцена катания на санях. На обороте всадник на коне + растительный узор. На фигурной ножке растительный узор + розетки. 100

1 8 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - птица Сирин в зубчатой розетке, растительный узор + сцена катания на санях. На обороте сцена чаепития. На фигурной ножке растительный узор + розетки. В - 86, Ш - 25, Д - 52. 140

1 9 - 3 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с девятью копьевидными городками и двумя парами сережек. На лицевой стороне став с оконцами, арка, четыре птицы + сцена катания на санях. На обороте - растительный узор. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. 80

1. Вологодские прялки-копылы. Конец XIX в. Никольский район.

113

3 2 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне два оконца с цветами, птица Сирин, арка, композиция из птиц и цветов, внизу - сцена катания на санях. На обороте - сцена чаепития + растительный узор + надпись: «Попей чайку разгони тоску». На фигурной ножке растительный узор + розетки. В 90, Ш - 27, Д - 62. 200

3 3 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками. На лицевой стороне став с оконцами, птица Сирин, мировое древо, четыре птицы + сцена катания барыни в карете. На обороте конь и собака. На фигурной ножке - растительный узор и розетки. В - 88. Ш - 25. Д - 59. 150 3 4 - 4 6 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, четыре птицы, растительный узор, дверь + сцена катания на зимних санях. На обороте два коня На фигурной ножке - растительный узор + розетки. — 1 1 0 4 7 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - птица Сирин в зубчатой розетке, растительный узор + сцена катания на санях, запряженных в тройку. На обороте - лев + растительный узор. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. В 89, Ш - 29, Д - 53. 180

4 8 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками, двумя сережками. На лицевой стороне став с оконцами, арка, птица, растительный узор + сцена катания на санях. На обороте - сцена катания + растительный узор. Надпись: «Сия прялица изрядна, хозяюшка обрядна». На фигурной ножке растительный узор + розетки. В 90, Ш - 28, Д - 56. 130

4 9 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками. На лицевой стороне став с оконцами, птица на ветке, арка, мелкий ягодный узор (клюква) + сцена катания на санях . На обороте - растительный узор + единорог. На фигурной ножке растительный узор + розетки. В 86, Ш - 26, Д - 57. 200

2. Шестилучевые розетки на вологодской прялке. Начало XIX в. Тарногский район.

По повериям, Макошь наблюдала за прядущими женщинами и строго наказывала тех из них, кто осмеливался прясть в посвященные ей праздничные дни или выказывал нерадение. Если пряха дремала, а веретено ее продолжало вертеться, считалось, что за нее прядет Макошь. Отголосок почитания невидимой пряхи Макоши сохранился также в обряде «мокрицы» — жертвоприношения св. Параскеве Пятнице, во время которого женщины бросали в колодец кудель и пряжу. Вся жизнь русской женщины была так или иначе связана с прялкой. Еще в пятилетнем возрасте ее сажали за маленькую скромную детскую прялочку, на которой она выпрядала свою первую нить. Впоследствии эту нить нередко использовали в качестве оберега. Так, например, перед свадьбой мать опоясывала ею свою дочь-невесту по голому телу, чтобы уберечь ее от порчи и сглаза. За годы девичества она должна была наткать и напрясть столько, чтобы хватило и на приданое, и на красивый костюм, и на подарки родным. Самыми обидными прозвищами для девочек-подростков были «непряха» и «неткаха». Для того, чтобы «привязать» новорожденную девочку к рукоделию, пуповину ее обычно перерезали на веретене (у мальчиков, соответственно, на стреле или топорище). Когда девушка становилась взрослой, для нее покупали новую нарядную прялку или дарили ей старую, доставшуюся от бабушек и прабабушек. Если отец девушки был мастеровым, он изготавливал ей прялку собственноручно, вкладывая в нее всю свою душу. Ловольно часто муж дарил прялку любимой жене, но в очень редких случаях — парень девушке. Подобные утверждения маститых искусствоведов не имеют под собой никакой почвы: принос женихом прялки до сих пор не зафиксирован ни в одной свадебной традиции. Доминирующую роль играла прялка на знаменитых «посиделках» или «супрядках», которые в Вологодском уезде начинались с «филлиповок», т. е. с 14 (27) ноября и продолжались до самой Масленицы. Церемонии посиделок подробно описаны в этнографических материалах, из которых видно, что к играм и танцам молодежь обычно приступала только после того, как иссякали 114

5 0 - 7 3 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне став с оконцами, птица Сирин, растительный узор в полукруглой арке + два красный коня. На обороте - два коня + растительный узор. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. — 70 7 4 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, арка, ваза с цветами, растительный узор, птицы + сцена катания в карете (барыня с раскрытым зонтиком). На обороте - сцена чаепития + растительный узор. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. В - 86, Ш - 29, Д - 58. —160

3. Фрагмент прялки. Конец XIX в. Тотемский район.

«уроки», т. е. принесенная из дому кудель для пряжи. Причем в некоторых случаях девушки прибегали к хитрости: «Некоторые славнухи... украдкой приносят с собой уже готовую пряжу, так как заботливые матери каждый раз у возвратившейся с посиденки дочери осматривают, много ли напряла за

П рескни pltPOCiHI.

7 5 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и шумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, птицы, арка, ваза с цветами, внизу - скачущая лошадь + две собаки. На обороте - два красных коня + растительный узор. На фигурной ножке - растительный орнамент + розетки. В-92, Ш-29, Д - 6 0 . 120

7 6 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - птица Сирин в зубчатой розетке, мелкий растительный узор, две птицы + сцена катания на санях. На обороте - два коня + лев. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. В - 87, Ш 29, Д - 61. 170

4—5. Фрагменты прялок. Конец XIX в. Вытегорский район.

115

7 7 - 9 3 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне став с оконцами, арка, растительный узор + сцена катания на санях. На обороте - конь + растительный узор. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. 60

9 4 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, сцена ареста Стеньки Разина, здание с лестницей, растительный узор. На обороте - сцена посиделок. На фигурной ножке растительный узор + розетки. В 93, Ш - 26, Д - 64. 500

9 5 . 1 . Прялка-кбпьш. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, rrraila Сирин в зубчатой розетке, птицы, растительный узор + сцена катания в карете. На обороте - сцена прядения + растительный узор. На фигурной ножке * растительный узор + розетки. В - 89, Ш - 30, Д - 62. 180 9 6 . 1 . Прялка-копыл. Коней XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - сцена посиделок-супрядок в тереме, вверху - изображение льва и единорога, внизу - домашние животные: коза, корова, собака, овца. На обороте - растительный узор, инициалы: «Н. П.». На фигурной ножке - растительный узор + розетки. В - 87, Ш - 21, Д - 53. 190

9 7 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, арка, цветы, внизу сцена охоты на зайца. Надпись: «Охота за зайцамъ». На обороте два коня + собака. На фигурной ножке - растительный узор + изображения гггиц и зверей с пояснительными надписями: «кокушка», «лисица», «слон». В - 89, Ш - 24. Д - 56. 450

6—7. Фрагменты прялок. 20-е годы XX в. Вытегорский район.

вечер, а в иной веселый вечер, между тем, не удается и преслицы-то в руки взять»1. Прялка на посиделках выступала своего рода «визитной карточкой» девушки, поэтому ее украшению придавалось особенное значение. «Девичий быт всегда разукрашен и декоративен,— пишет В. С Воронов,— прялка, стоящая рядом с пряхой, украшала ее наравне с одеждами, бусами и лентами»2. По своей конструкции русские деревянные ручные прялки делились на корневые (копылы) и разъемные (составные). И те, и другие состояли из двух главных частей — вертикальной лопасти, на которой укреплялась кудель, и горизонтального донца, на котором сидела пряха. Соблюдая некий фальшивый «кодекс приличия», ученые до сих пор не решались назвать прялочное донце тем именем, которое в ходу у подавляющего большинства жителей севернорусских деревень. Я же считаю, что в этом случае ложная скромность только мешает делу и искажает пресловутую «научную объективность», которой так кичатся корифеи науки. Реальность же такова, что во всех деревнях Вологодчины (да и не только) местные жители называют прялочное донце «поджопницей», и ничего «неприличного» в этом слове я лично не нахожу. Корневые прялки вырезались из целого куска дерева: донце— из корня (копыла), лопасть — и з «прямизны» (древесного 1 Д и л а к т о р с к и й П. А. Святочные шалости в Пельшемской волости Кадниковского уезда / / ЭО, 1898 № 4, С. 133. 2 В о р о н о в В. С. О крестьянском искусстве. М., 1972. С. 200.

116

9 8 - 1 2 4 . 1 . Прялкй-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне два оконца с цветами, птица Сирин, мировое древо, птицы, арка + сцена катания на санях. На обороте - сцена катания + растительный узор + зеркальце для пряхи. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. 100 1 2 5 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и двумя круглыми сережками. На лицевой стороне - став с оконцами, арка, две большие птицы + мелкий растительный узор. На обороте - два коня + растительный узор. На фигурной ножке - растительный узор + розетки. В - 8 3 , ИГ-26, Д - 53. 100

8. Прялки с вазонами. Начало XX в. Вытегорский район.

ствола). Почти все прялки, бытовавшие в Вологодской губернии, относились к этому древнейшему типу. Первоначальную классификацию русских прялок привел в своем знаменитом альбоме А. А. Бобринский 3 . Он разделил их на восемь типов: шесть — по географическим признакам и два — по технике обработки. В. С. Воронов также принял за основу классификацию А. А. Бобринского, но изменил некоторые названия и сократил количество типов прялок до семи: ярославский, вологодский, ярославско-костромской, архангельско-вологодский, поморский, мезенский и тверской. Авторы каталога «Русские прялки» (Л., 1971) предпочли более длинный список: городецкие, ярославские, костромские, новгородско-петербургские, тверские, вологодские, олонецкие, северодвинские, мезенские, поморские. Ни одну из этих классификаций нельзя назвать достаточно полной и объективной, поскольку точные границы бытования того или иного типа прялок определить практически невозможно, а, стало быть, любые наименования таких типов являются всего лишь условными. Нечто подобное можно наблюдать и в археологии, где определенной группе предметов непременно присваивается громкое наименование той или иной «культуры», хотя наименование это, по сути, увязывается лишь с местом первых находок: например, андроновская культура — с селом Андроново, дьяковская— с селом Дьяково и т. д. 3 Бобринский 1910, С. 10.

А. А. Народные русские деревянные изделия. Вып. 1, М.,

117

1 2 6 - 1 3 9 . 1 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с четырьмя копьевидными городками и тремя овальными выступами. На лицевой стороне внизу - изображение петуха в квадрате, вверху - изогнутая ветвь с крупными листьями. На обороте - растительный узор + птицы. 90 1 4 0 - 1 4 7 . 1 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дереве», роспись. Лопасть прямоугольная с четырьмя копьевидными городками и тремя овальными выступами. На лицевой стороне - S-образная ветка с черными усиками + цветок в рамке. На обороте - растительный узор. — 80 1 4 8 - 1 6 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - горизонтальные фризы с птицами, оленями и конями, ряд клеток с крестами, полосы геометрического орнамента. На обороте - сцена охоты. 60 1 6 2 - 1 7 6 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский- тип. Дерево, роспись. Лопасть* прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - сцена рыбной ловли. 70

1 7 7 - 1 9 4 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте изображение парохода. — 1 0 0 1 9 5 - 2 0 7 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - два всадника, едущих навстречу друг другу. 110 2 0 8 . 1 . Прялка-копыл детская. Конец XIX в. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - горизонтальные фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - курица с двумя цыплятами. Надпись: «Иван». В - 61, Ш - 13, Д - 37. 75 2 0 9 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - лес, дерево с сидящей на ветке птицей + два всадника. Инициалы: «И. Д.». В - 88, Ш 26, Д - 56. 85 2 1 0 - 2 2 6 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте сцены верховой езды. 70 2 2 7 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте узор из мелких квадратов, конь + два дерева, на одном из которых сидит птица, внизу собака. Ножка узорная с квадратным выступом. В - 87, Ш - 23, Д - 56. 90 2 2 8 . 1 . Прялка-копыл. Конец 19 в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - многоярусный геометрический орнамент, конь и две птицы. В - 77, Ш - 21, Д - 53. 50 2 2 9 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - всадник с плетью на коне + корова + дерево + птица. В - 84, Ш 21, Д - 59. 100

9—10. Фрагменты прялок. Конец XIX в. Вытегорский район.

Настоящее исследование не ставит перед собой цели описать все разновидности русских прялок и ограничивается теми их видами, которые бытовали на территории бывшей Вологодской губернии. Разумеется, ученые не преминули подвергнуть классификации и вологодские прялки. Вот, например, к какому «сенсационному» выводу пришла одна из исследовательниц, О. В. Круглова: «Теперь можно утверждать, что вологодской прялки как единого типа не существует. На территории Вологодской области бытует много разновидностей прялок. Назовем их: это тарногские, кулойские, нюксенские, Никольские, тотемские, прялки Печенги, Погорелова, Бирякова, Чучкова, Толшмы, Совеги, прялки грязовецкие, с. Шексны и новгородские»4. Можно не сомневаться, что после очередной экспедиции Государственного Русского Музея (ГРМ) на Вологодчину список этот увеличится еще на несколько наименований, поскольку в каждом из перечисленных выше районов наверняка найдутся две-три деревушки, прялки которых хоть чем-то отличаются от соседских. Одним словом, работы у ученых непочатый край, и одному богу известно, сколько еще диссертаций на эту тему в ближайшие годы будет защищено... 4 К р у г л о в а О. В. Границы распространения прялок Русского Севера и Поволжья / / Сообщения ГРМ, В. XI, М., 1976. С. 56.

118

2 3 0 . 1 . Прялка-копыл. Начало XX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - череда уточек, узор из мелких квадратов, три дерева с сидящими на них птицами. В - 79, Ш - 28, Д - 55. 90 2 3 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте чередующиеся полосы геометрического и растительного орнамента + две птицы. В - 8 2 , Ш - 22, Д - 53. 7 5

11. Прялка-уникум из Тарногского района. Конец XVIII века.

2 3 2 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + три дерева, на каждом по две птицы. В - 76, Ш 21, Д - 57. 80 2 3 3 - 2 4 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента, уточки + два всадника, кони на дыбах. 80 2 4 2 . 1 . Прялка-копыл. Начало XX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + две полурозетки + конь с крестом на холке. Между ногами коня - солярный знак в форме левосторонней свастики с закругленными углами. Надпись: «19,28 год. Де...(неразборчиво) Василей Д.». В - 91, Ш - 30, Д -

62.

12—13. Изображения людей на прялках. Конец XIX — начало XX вв. Вытегорский район.

119

180

2 4 3 - 2 5 7 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + конь. 50

2 5 8 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - сражение пеших и конных воинов. На переднем плане - поединок Пересвета с Кочубеем. В - 83, Ш - 28, Д - 58. 300 2 5 9 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + конь + три птицы + два дерева + две полурозетки. В - 89. Ш 24, Д - 55. 60 2 6 0 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + колесница с тремя стоящими на ней людьми. В - 85. Ш - 26, Д - 58. 120

2 6 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + человек, держащий за поводья двух коней. В - 88, Ш - 28, Д - 61. 80

14. Северодвинские прялки. Коней XIX в. Великоустюгский район.

2 6 2 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - корабль + конь. Надпись: «1896. Иван Д.». В - 92, Ш - 29, Д - 57. 90 2 6 3 - 2 7 0 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + конь + два деревца. 50 2 7 1 . 1 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Мезенский тип. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне - фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - собака + охотник, стреляющий в свдяшую на дереве птицу. В - 90, Ш - 24, Д - 58. — 100

15—16. Фрагменты ножек северодвинских прялок. Начало XX века. Великоустюгский район.

120

Цй 2 7 2 - 2 8 4 . 1 . Прялка-копыл детская. Конеп XIX в. Мезенский тип. Лерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью фигурными городками. На лицевой стороне фризы с оленями и конями, полосы геометрического орнамента. На обороте - полосы геометрического орнамента + конь + птица. Ножка узкая с квадратным выступом. 40

II. Верховажский

m

m

район

1 . 2 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с девятью круглыми городками и восемью круглыми подвесками. В центре лопасти сказочный терем + четыре полурозетки. Ножка фигурная с круглыми выступами. В - 91. Ш - 24, Л - 59. 120

17—18. Растительные мотивы на прялках. Начало XX в. Вытегорский район.

2 . 2 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с десятью ромбовидными городками и двумя круглыми сережками. Внизу - узор из мелких квадратов, вверху - большая вихревая розетка + сегменты. Ножка фигурная с мелким геометрическим узором. В - 98, Ш - 31, Д - 62. 45 3 - 2 7 . 2 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с девятью копьевидными городками и двумя круглыми сережками. В центре лопасти - сложная композиция из розеток и полурозеток. Внизу - узор из мелких квадратов. Ножка фигурная с квадратным выступом и мелким геометрическим узором. 30

19—20. Фрагменты прялок. Начало XX в. Вытегорский район.

121

2 8 . 2 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с двумя пологими выступами вверху и внизу. В центре - треугольное капише, под ним - розетка + сегменты. Ножка фигурная без узоров. В - 103, Ш - 31, Д - 64. 40

2 9 - 4 2 . 2 . Прялка-копыл. Коней XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с лвумя пологими выступами вверху и внизу. В центре - большая вихревая розетка + сегменты, внизу - узор из мелких квадратов. Ножка фигурная с мелким геометрическим узором.

20

21—22. Цветочные мотивы. Начало XX в. Вытегорский район.

4 3 . 2 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с девятью ромбовидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - полосы геометрического орнамента + восемь лучевых розеток, внизу - узор из мелких квадратов. Ножка фигурная с четырьмя розетками. В - 101. Ш 36, Д - 69. 40 4 4 - 6 1 . 2 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с девятью ромбовидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - большой квадрат + мелкий геометрический узор, внизу узор из мелких квадратов. 20

23—24. Прялки из Вытегорского района. Начало XX века.

6 2 . 2 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с девятью ромбовидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - большая вихревая розетка + сегменты. Внизу - узор из мелких разноцветных к в а д р а т о в . Ножка фигурная с шестью розетками. В - 89. Ш - 26, Д - 63.

После тщательного анализа я разделил вологодские прялки на три основных вида: вологодские, грязовепкие и тотемские. Кроме того, косвенное отношение к Вологодчине имеют прялки Мезени и Северной Двины: оба эти района в свое время входили в состав Вологодчины, а изделия мастеров Палашелья, Борка, Пермогорья и Ракулки широко бытовали в пределах Вологодской губернии.

ГРЯЗОВЕЦКИЕ ПРЯЛКИ

40 6 3 - 7 9 . 2 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Лопасть прямоугольная с копьевидными городками и двумя полукруглыми

Впервые грязовепкие прялки были воспроизведены в альбоме А. А. Бобринского без указания их географической принадлежности. Сам автор отнес их к шестому типу и назвал «прорезными». Более полувека прялки эти оставались безымянными, пока, 122

вырезами внизу. Сверху и снизу полосы из мелких розеток. В центре - громовной знак, под ним узор из мелких квадратов. Ножка фигурная с квадратными выступами и мелким геометрическим узором. 25 8 0 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с восемью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех бутонов и четырех симметричных розеток по сторонам. Ножка точеная, фигурная. На яблоке дата «1906». В - 88, Ш 26, Д - 56. 50 8 1 . 2 . Прялка составная. Конец XIX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с шестью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трез бутонов и четырех парных розеток. Ножка точеная, фигурная. На яблоке дата «1898». В - 86, Ш - 25, Д - 58. ------ 50 8 2 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с семью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех бутонов и четырех симметричных розеток по сторонам. Ножка точеная, фигурная. На яблоке дата «1903». В - 83, Ш - 25. Д - 56. 55

25. Грязовеикие прялки с «лунницами». Конец XIX века. Грязовецкий район.

наконец, экспедициями Загорского музея 1968—1969 годов не был обнаружен район их бытования. Первый же их адрес был получен еше летом 1966 года: деревня Обериха Грязовецкого района Вологодской области. Как и все вологодские прялки, грязовецкие были корневыми, т. е. вырезанными из целого куска дерева (донце — из корня, лопасть — из ствола). Район их бытования довольно обширен — от Вологды до границы с Ярославской и Костромской областями. Широкая и массивная лопасть грязовецкой прялки, идущая от донца под прямым углом, округло сужается в верхней части и венчается небольшим гребнем, нижняя часть которого почти в точности повторяет верхнюю округлость лопасти. Сам гребень имеет характерный горизонтальный срез с городками. О. В. Круглова выделила три разновидности грязовецких прялок: западной, восточной и центральной частей района. Различаются они между собой как по характеру резного орнамента, так и по некоторым особенностям формы. Лопасть прялки центральной части района украшена мелкой сквозной резьбой в форме ромбов, квадратов, лунниц, подковок и «слезок». Прялки западной части отличаюся более вычурной формой ножки, в центре композиции которой помешен двуглавый орел (в более 123

8 3 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с семью копьевидными городками и двумя сережками. Цветочная композиция из шести малых розеток вокруг большого бутона. Ножка точеная, фигурная. Надпись: «Раисы Максимовны». На яблоке дата «1914». В - 87. Ш 28, Д - 59. 65 8 4 . 2 . Прялка составная, детская. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка.Лопасть прямоугольная с шестью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех бутонов и листьев. Ножка точеная, фигурная. На яблоке - пятилучевая розетка. В 58, Ш - 21, Д - 38. 45 8 5 - 1 1 0 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с семью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех бутонов и четырех парных розеток. Ножка точеная, фигурная. На яблоке громовной знак. 35 1 1 1 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с семью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех крупных бутонов и листьев. Ножка точеная, фигурная. На яблоке дата «1928». В - 84, Ш - 27, Д - 59. — 5 0

1 1 2 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Лерево. роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с восемью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех бутонов и четырех розеток по сторонам. Ножка точеная, фигурная. На яблоке дата «1906». В - 83, Ш 26, Д - 61. 55 1 1 3 . 2 . Прялка составная. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с десятью треугольными городками и двумя сережками. В центре - большая розетка, по бокам - геометрический узор из треугольников и квадратов. Ножка без узоров. В - 89, Ш - 28, д . 64. 45 1 1 4 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с семью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех крупных бутонов. Ножка точеная, фигурная. На яблоке знак трезубца. В - 84, Ш - 25, Д - 54. 60 1 1 5 - 1 3 2 . 2 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, роспись, токарная обработка. Лопасть прямоугольная с семью копьевидными городками и двумя сережками. Вертикальная цветочная композиция из трех бутонов и двенадцати мелких розеток по сторонам. Ножка точеная, фигурная. На яблоке - левосторонняя вихревая розетка с закругленными концами. 20

26. Грязовецкие прялки. Начало XX века. III. Вологодский район 1 . 3 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, прорезная и трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Грязовецкий тип. Лопасть с шестью треугольными городками + солярный знак + сквозное отверствие. На широком стояке - узорные столбики + одиннадцать лунниц. Надпись: «Дер. Голенево. П. К. Р. 1887 г.». В - 86. Ш - 23, Д - 59. 75 2 . 3 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, прорезная и трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Грязовецкий тип. Лопасть с шестью городками в форме трилистника + четырехлучевая розетка. На широком стояке - узорные столбики + ваза с цветком + полурозетка. В 83, Ш - 24, Д - 57. 60 3 - 1 1 . 3 . Прялкгекопыл. Конец XIX в. Дерево, прорезная и трехгранновыемчатая резьба, раскраска. Грязовецкий тип. Лопасть с шестью треугольными городками + три розетки. На стояке - узорные столбики, полурозетка + двуглавый орел в круге. 50

ранних — розетка), поддерживаемый стилизованными конскими головами. Основание лопасти украшено прорезными столбиками-колонками с развернутой над ними полурозеткой. В более ранних западных прялках доминировала трехгранно-выемчатая резьба, в поздних — пропильная техника, совмещенная с очень яркой раскраской и кистевой росписью. Еще одной отличительной особенностью западной прялки являются узорные боковые срезы ее лопасти (у «центральных» и «восточных» они ровные). Прялки восточной части Грязовецкого района выделяются иным завершением гребня: верхний срез его украшен двумя узкими сквозными прорезами, напоминающими глаза кошки или разрез глаз восточного человека. По выражению О. В. Кругловой, «на верху лопасти... словно завязан бантик с двумя симметричными сквозными петлями». В более ранних восточных прялках в центре лопасти вырезалась солнечная розетка (солярный знак), в более поздних изображался рельефный двуглавый орел. Еще одной особенностью восточной прялки являлся прорезной декоративный узор в центре ножки, по силуэту напоминающий самовар. И в этом случае прорезная техника соседствовала с цветочной росписью и яркой раскраской. По своей форме грязовецкие прялки очень близки, к буйским и ярославским теремковым. Главное отличие между ними — за124

1 2 . 3 . Прялка составная. Начало XX в. Лерево, токарная обработка, раскраска. Лопасть квадратная с двенадцатью треугольными городками, закруглена сверху и сужена книзу. Ножка фигурная с цветными кольцами. Надпись: «Катя помни меня. И. С.». В 78, Ш - 22, Л - 56. 60 1 3 - 2 2 . 3 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево, кистевая роспись. Лопасть прямоугольная с шестью копьевидными городками и двумя пологими вырезами внизу. В центре - цветочная композиция из трех бутонов и листьев. Ножка фигурная с прямоугольными выступами. 40 2 3 . 3 . Прялка-копыл. Начало XX в. Лерево, кистевая роспись. Лопасть прямоугольная, сужающаяся книзу, с восемью ромбовидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре цветочный узор из двух бутонов и листьев с белой оживкой. На узкой ножке - три птицы + листья. В - 79, Ш - 21, Л - 55. - — 5 5 2 4 - 3 1 . 3 . Прялка составная. Конец XIX в. Лерево, графическая и трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная, сужающаяся книзу, с тремя полукруглыми выступами вверху и двумя сережками. В центре - вихревая розетка, сквозное отверствие + геометрический узор из мелких квадратов. На узкой ножке - мелкий геометрический узор. 20

IV. Вытегорский район

27. Грязовецкие прялки. Конец XIX века.

вершение гребня: у грязовепких он имел горизонтальный срез с городками, у буйских — три характерных «рога», у ярославских — высокий остроконечный «кокошник». О. В. Круглова высказывает предположение, что именно форма грязовецкого «копыла» явилась исходной для вологодского типа прялок вообще, но версия эта представляется мне весьма и весьма спорной (о чем мы поговорим ниже). Роспись на грязовепких прялках имеет более позднее происхождение: самая ранняя из таких прялок датируется 1856 годом. Однако художественные традиции грязовецких росписей могут быть отнесены к XVII веку, в чем убеждают два расписных тябла из бывшего Павло-Обнорского монастыря, ныне находящиеся в московском музее «Коломенское», колористическая гамма и стилистические особенности которых очень близки росписям грязовецких прялок. Чаше всего грязовецкие прялки окрашивались в зеленый или голубовато-зеленый цвет, на котором помешались цветочные росписи с преобладанием желтого, красного и синего цветов различных оттенков. В отдельных случаях использовалась золотая краска, которая придавала прялкам особую колоритность. «Образ цветущего, позлащенного солнцем луга с его многотравьем, столь характерным для природы вологодской земли,— пишет Т. М. Олейj.

125

1 - 2 2 . 4 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево, кистевая роспись. Лопасть полуовальная с двумя пологими выступами вверху и внизу. Цветочная композиция из пяти бутонов и листьев, по краю темный ободок. В середине четыре отверстия. Ножка фигурная без узоров. 25 2 3 . 4 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с двумя пологими выступами вверху и внизу. В центре - большая и четыре малых розетки + сегменты. На узкой ножке - геометрический узор. Надпись: «Мария В.» В-101, Ш-28, Л-66. 65 2 4 - 3 8 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX в. Лерево, кистевая роспись. Лопасть полуовальная с двумя пологими выступами вверху и внизу. Цветочная композиция из четырех крупных бутонов и листьев с белыми оживками. По краю - темный ободок. На узкой ножке - растительный узор. В середине от трех до пяти отверстий.

20

3 9 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Лерево, роспись. Лопасть прямоугольная с семью круглыми городками и двумя круглыми сережками. Цветочная композиция из четырех бутонов и листьев с белой оживкой. В - 89, Ш - 27,

д - 63.

25

4 0 - 4 7 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с пятью круглыми городками. Цветочная композиция из пяти бутонов и листьев с белой оживкой. 20 4 8 - 5 2 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с шестью круглыми городками и сквозной решеткой под ними, внизу - две круглые сережки. Цветочная композиция из семи крупных бутонов и листьев. 35 5 3 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с одиннадцатью ромбовидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - цветок в вазе. Инициалы: «А. И. П.». Ножка узкая, фигурная с шестью мелкими бутонами. В - 86, Ш - 25, Д 59 ао 5 4 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с двумя полукруглыми вырезами вверху и внизу. Изображение подсолнуха в вазе. Ножка узкая без узоров. В - 84, Ш - 24. Д - 61. 30 5 5 . 4 . Прялка-копыл. 1932 г. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с двумя полукруглыми вырезами вверху и внизу. Цветочная композиция из шести бутонов. Надпись: «Е. С. О. к. 1932 р>. Ножка узкая без узоров. В - 84, Ш - 27, Д - 59. 45 5 6 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с десятью копьевидными городками и двумя сережками. Стилизованный цветок с черными листьями и белыми лепестками. Надпись: «Пресница Руфины Изосимовны». В - 88. Ш 26, Д - 64. 50 5 7 - 6 2 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с двенадцатью треугольными, поставленными на острие городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. Цветочная композиция из пяти бутонов с белой оживкой. 20 6 3 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с восемью круглыми городками и двумя круглыми сережками внизу. Цветочная композиция из двенадцати бутонов с белой оживкой. Ножка узкая с мелким цветочным узором. В - 84, Ш - 25, Д - 55. 25 6 4 . 4 . Прялка-копыл. Начало XX века. Дерево, роспись. Лопасть прямоугольная с четырьмя круглыми и двумя ромбовидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. Высокий цветок в вазоне на оранжевом фоне. В 82, Ш - 24, Д - 58. 20

28. Грязовецкие прялки. Конец XIX века.

ник,— явно вдохновлял мастера, двигал его рукой, слагавшей как бы случайно брошенные мотивы в общую ритмически организованную, но в целом свободную композицию»5. В глубокой архаичности грязовецких корневых прялок не приходится сомневаться, хотя прорезные узоры и росписи на них появились значительно позже. Наиболее ранние прялки были покрыты трехгранновыемчатой резьбой — одним из самых древних видов резьбы по дереву, мотивы которой уходят в глубокие языческие времена. Описывая декоративные узоры грязовецких прялок, многие исследователи делали туманные предположения относительно их языческого содержания, однако сопоставить их напрямую с русской мифологией и попытаться расшифровать древнейшую символику этих узоров отважился только В. М. Василенко. Именно он впервые сравнил форму грязовецкой прялки с таинственным образом богини Макоши: «Эти прялки поразительно похожи на схематизированную женскую фигуру и вызывают в памяти фигуры богинь на северных полотенцах I половины XIX века. 5 О л е й н и к Т. М. Народные росписи по дереву Верховажского и Грязовецкого районов Вологодской области / / Искусство современной росписи по дереву и бересте Севера, Урала и Сибири. М., 1985. С. 65.

126

V. Грязовецкий район

1 . 5 . Прялка-копыл. Коней XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Допаска с десятью городками и солярным знаком. На стояке - узорные столбики + четырнадцать лунниц. В 86, Ш - 22. Д - 58. 60 2 . 5 . Прялка-копыл: Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Лопаска с девятью городками и солярным знаком. На стояке - тринадцать лунниц и шестиконечная звезда. В - 89, Ш - 23, Д - 61. 90 3 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске двуглавый орел и два узких выреза. На стояке - узорные столбики. ваза. В - 85, Ш - 21, Д 56. 65 4 . 5 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске семь городков, солярный знак. На стояке - узорные столбики + шестнадцать лунниц. В - 83, Ш 23, Д - 62. 70 5 - 1 8 . 5 . Прялка - копьи. Конец XIX в. Дерево. Трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - солярный знак и два узких выреза. На стояке - змеевидный орнамент.

45

29. Грязовецкие прялки. Начало XX века.

...Можно предположить, что перед нами образ (правда, уже достаточно зашифрованный) загадочной славянской богини Мокоши, богини, охранявшей женский труд, а после принятия христианства передоверившей свои права и обязанности Параскеве Пятнице»6. Ученый обращает внимание и на традиционный узор грязовецких прялок в виде полумесяца (лунницы), но, к сожалению, не может подвергнуть его правильной дешифровке: «в мелких рисунках лунниц и в их играющем узоре слышатся отзвуки узорочья XVII века... Кажется, что лунницы сверкают, как бесчисленные лики луны — на просвет зрелище получается очень впечатляющее»7. Исследователь был в двух шагах от разгадки, но сопоставить мифологические сюжеты с данными археологии ему, вероятно, просто не пришло в голову. Изображения лунниц на грязовецких прялках в точности повторяют форму древнерусских амулетовлунниц XI—XII веков, во множестве встречающихся в слоях этого периода. Академик Б. А. Рыбаков полагает, что они были «под6 7

Василенко Там же.

В. М. Народное искусство. М., 1974. С. 80.

127

1 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске три городка и два узких выреза. На стояке - узорные столбики. В 85, Ш - 27, Д - 54. 50 2 0 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба, роспись. На лопаске - семь городков + солярный знак. На стояке - двенадцать лунниц. Цветочная роспись маслом. В - 86, Ш - 26, Д - 55.

80

2 1 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Трехгранновыемчатая резьба, роспись. На лопаске шесть городков + солярный знак. На стояке - змеевидный орнамент. Цветочная роспись маслом. В 83, Ш - 28, Д - 56. 70 2 2 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, роспись. На лопаске - шесть городков и цветочный узор. На стояке мировое древо + двуглавый орел в круге. Надпись: «Дер. Зажолки. Анна Ивановна Красилниковой. 1897 г. М. В. С.». В - 82. Ш - 25, Д - 59. 100

2 3 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба. На лопаске - три городка + два узких выреза. На стояке - узорные столбики. В - 88, Ш - 22, Д - 89.

40

ражанием привозным восточным образцам IX—X вв., украшенным тончайшей зернью» и «изображали... небосвод с его двумя небесами, нависающий над землей», но совершенно исключить лунарную символику все-таки не решается. Между тем следы лунного культа обнаруживаются не только в древнерусских браслетах и подвесках-амулетах, но и в русской традиционной одежде, в частности, в знаменитом кокошнике — праздничном головном уборе замужних женщин. И хотя в народных представлениях луна и месяц обычно ассоциировались с загробным миром, во многих фольклорных текстах солнце и луна нередко связываются родственными узлами (брат и сестра, муж и жена), причем в женской ипостаси тут, как правило, выступает

2 4 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске три городка + солярный знак + два узких выреза. На стояке узорные столбики, над ними полурозетка, три треугольника и солярный знак. Надпись: «Д. Становова. Ф. К. Лебединовъ». В 86. Ш - 24. Д - 57. 100 2 5 - 4 2 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба, раскраска. На лопаске - три городка + солярный знак + два узких выреза. На стояке - узорные столбики + три солярных знака + сегменты. 30 4 3 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, раскраска. На лопаске - шесть городков. На стояке - узорные столбики. полурозетка + двуглавый орел в круге. В - 88, Ш - 25, Д 58. 50

4 4 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - пять городков + солярный знак. На стояке змеевидный орнамент. В - 84. Ш 23. Д - 56. 60 4 5 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. На лопаске восемь треугольных городков. На стояке - цветочный орнамент. В 86, III 24. Л 58. 65 4 6 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба. На лопаске - девять городков. На стояке - двенадцать лунниц. В 88, Ш - 26, Д - 59. 45 4 7 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба, роспись. На лопаске - пять городков + крупный солярный знак. На стояке - десять лунниц. Надпись: •Деревни Косин. Анны Андреевны». В - 85, Ш - 24, Д - 57.

65

30—31. Фрагменты грязовецких прялок. Начало XX века.

солнце, а в мужской — луна (месяц). Учитывая этот фактор, В. П. Ларкевич допускает, что древнерусские подвески-лунницы вполне могли быть «символом супружества».8 По народному поверью, в день Ивана Купалы (24 июня) Солнце «выезжает из своего чертога на встречу к супругу Месяцу», а сам этот день считался днем брачного союза между двумя божественными светилами. Согласно многим славянским преданиям, от этого брака родились звезды. Многие древнерусские ритуалы и земледельческие обряды напрямую связывались с фазами луны: «молодой» месяц благоприятствовал началу посева плодов, растущих над землей, а «старый» — тех, что растут под землею, полнолуние способствовало земле8 Л а р к е в и ч В. П. Символы небесных светил в орнаменте Древней Руси / / СА, 1960 № 4. С. 57, 62.

128

4 8 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Роспись. На лопаске три острых рожка + цветок. На стояке - ваза с цветами. В - 84. Ш - 25, Д - 59. 50 4 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске пять городков. На стояке - узорные столбики + треугольное капише + ромб в клетку. В - 83, Ш - 24, Д - 57. --'55 5 0 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, роспись. На лопаске семь городков + цветочный бутон в квадрате. На стояке - два квадрата и цветочная роспись маслом. В - 89, Ш - 24, Д - 58.

50 5 1 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске восемь городков + солярный знак. На стояке - шестнадцать лунниц + узорные столбики + полурозетка. В - 85, Ш - 24, Д - 64* ----- 70 5 2 . 5 . Прялка-копыл. Конец ХЕК в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске солярный знак + два узких выреза. На стояке - череда мелких солярных знаков. Надпись: «Л. С. 1896 г.». В - 82, Ш - 23, Д -

57

32. Грязовецкая прялка (в центре) в окружении буйских «сестер». Конец XIX века.

дельческим работам, на старый месяц заготавливали зерно и мясо на зиму, рубили лес и косили траву, лекарственные травы старались собирать в первой половине месяца, тогда как заниматься лечебной магией предпочитали во второй, веря, что убывание месяца повлечет за собой и убывание болезни. По фазам луны было гораздо удобнее считать время, нежели по солнцу: само слово «месяц» в его нынешнем «календарном» значении красноречиво говорит о том, что луна в свое время была в почете и являлась «золотой стрелкою на темном циферблате неба»9. Лунная символика связывалась с культом Космической Коровы (Быка), восходящим в глубочайшую древность. «Рога месяца уже влекли за собою мысль о рогатом животном,— пишет А. Н. Афанасьев,— и русские народные загадки [...] изображают его то быком, то коровою»10. Очень часто упоминается месяц и в русских заговорах: «месяц ты красный! звезды вы ясные! солнышко ты привольное, сойдите и уймите раба Божьего (от запоя)», «Месяц, ты Месяц, серебряные рожки, златые твои ножки! сойди ты, Месяц, сними мою зубную скорбь, унеси боль под облака», «батюшка светел месяц, золоты рога тебе на стоянье, а мне на здоровье», «месяц ты красный, сойди в мою клеть» и т. д. Едва ли древнерусские амулеты-лунницы являлись простым «подражанием привозным восточным образцам IX—X вв.», как это 5 А ф а н а с ь е в А. Н. Поэтическое воззрение славян на природу. Т. 1. М., 1995. С. 38 (выражение А. Мюллера). 10 Там же. С. 338.

129

65

5 3 - 6 2 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - солярный знак + два узких выреза. На стояке - узорные столбики + ваза с цветком. 30 6 3 . 5 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске солярный знак + два узких выреза. На стояке - узорные столбики + полурозетка + ваза. Надпись: «А. Л. 12. 1917 года». В 89, III - 28, Д - 63. 90

6 4 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске четыре городка + солярный знак. На стояке - узорные столбики, полурозетка, часы, самовар и шестнадцать лунниц. В - 84, Ш 25, Д - 59. 100 6 5 . 5 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске шесть городков + солярный знак. На стояке - узорные столбики + десять лунниц. В - 86, LII - 26, Д - 60. 50 6 6 . 5 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево, роспись маслом. Форма «Петух». В - 83, Ш - 22, Д - 58.

6 7 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске десять городков + солярный знак. На стояке - солярный знак + тринадцать лунниц. В - 89, Ш 29, Д - 63. 65 6 8 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске солярный знак + два узких выреза. На стояке - узорные столбики + два треугольных капища. В 90, Ш - 31, й - 58. 70 6 9 - 7 5 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, раскраска. На лопаске - семь городков и две сережки. На стояке - узорные столбики, полурозетка и двуглавый орел в круге. В - 85, Ш - 27, Д - 55. 35 7 6 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, роспись. На лопаске - шесть городков, три бутона цветов. На стояке - узорные столбики, полурозетка + двуглавый орел в круге. В - 87, Ш '- 24. Д - 58. - — 55 7 7 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске девять городков и солярный знак. На стояке - фигура, напоминающая лиру, полурозетка и восемь лунниц. В - 85. Ш - 25, Д - 59. 60

33. Грязовецкие прялки с двуглавыми орлами. Начало XX в.

7 8 . 5 . Прядка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба. На лопаске - шесть городков. На стояке - узорные столбики, полурозетка. стилизованный двуглавый орел. В - 86, Ш - 23, Д - 56.

7 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне стилизованное изображение женщины с опушенными руками и солярный знак. На ножке внизу хоровод, выше - сцена чаепития, над ней - циферблат часов (14.40), вверху - трехъярусный терем. В 86, Ш - 26, Д - 58. 75 8 0 - 8 4 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - десять городков + розетка. На стояке - четырнадцать лунниц. 30 8 5 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, роспись. На лопаске - шесть городков и два бутона. На стояке мировое древо и двуглавый орел в круге. В - 87, Ш - 26, Д - 56.

45

34. Двуглавый орел со скипетром и державой на грязовецкой прялке. Конец XIX в.

130

8 6 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - восемь городков + солярный знак. На стояке - языческое капише. Инициалы: «П. К.». В - 85, Ш - 28, Д - 61. - - - 5 5 8 7 - 9 5 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - шесть городков + розетка. На стояке змеевидный орнамент. 35 9 6 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево, контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - стилизованное изображение шести конских голов + двуглавый орел. На ножке - хоровод, сцена чаепития, циферблат (12.08) и сказочный терем. В 83, Ш - 25, Д - 56. 75 9 7 . 5 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Роспись. На лопаске двенадцать городков + два бутона. На стояке - цветочная композиция из четырех бутонов. В 82, Ш - 22, Д - 55. 25 9 8 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске шесть треугольных городков. На стояке - мировое древо, полурозетка и двуглавый орел. В - 88, Ш - 26, Д - 59. 45 9 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба. На лопаске - шесть городков. На стояке - узорные столбики и семилепестковый цветок. В - 85, Ш - 24, Д - 56. 40

2!

J S s

~JJ

ilJKQAKM

ШШ шщъИЛ i ттлттк

ж

як:

35. Грязовецкие прялки. Конец XIX века.

утверждает Б. А. Рыбаков. Культ небесных светил является самым древним культом в истории человечества, и полагать, что на русской земле он не получил большого распространения, по меньшей мере, наивно. Следует заметить, что лунницы на грязовецких прялках всегда располагались на стояке (лопасти) и никогда — на гребне, в центре композиции которого обычно помешался солярный знак, а в позднейших прялках — двуглавый орел. Солнечная символика, как видим, доминировала и здесь, лунницы же выполняли вторичную роль. Беру на себя смелость предположить, что в изначальном декоре грязовецких прялок был запечатлен лунный цикл, состоявший из 13 месяцев и, стало быть, в наиболее ранних экземплярах этих прялок количество изображенных месяцев-лунниц также равнялось тринадцати (или, в современном трансформированном виде, двенадцати). С течением же времени первоначальное значение этой символики забылось, и традиционные лунницы-месяцы превратились в простой декоративный элемент, как это часто случается со многими древними символами. 131

1 0 0 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, роспись. На лопаске - шесть городков + бутон. На стояке - мировое древо и двуглавый орел в круге. В - 84, Ш - 25, Д - 59. 40 1 0 1 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске - два узких выреза + бугон. На стояке композиция из трех бутонов. В 82, Ш - 26, Д - 58. 40

1 0 2 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне стилизованное изображение птиц и конских голов. На ножке сцена чаепития. В - 84. Ш - 29. Д - 58. 45

1 0 3 - 1 1 7 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Л е р е в о . П р о р е з н а я и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - шесть ромбовидных городков. На стояке - мировое древо и двуглавый орел в круге. 3 0 1 1 8 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске пять несимметричных боковых пропилов. Стояк - без узоров. В 83, Ш - 24, Л - 57. 25 119.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба, кистевая роспись. На лопаске - два узких выреза + бутон. На стояке - цветочный узор. В - 84, Ш - 26, Л - 59. 20 1 2 0 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Кистевая роспись. На лопаске - восемь зубчатых городков. На стояке - цветочная композиция из семи бутонов. В - 86. Ш - 27, Л - 63. 25 1 2 1 - 1 2 6 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Кистевая роспись. На лопаске - девять копьевидных городков + бутон. На стояке композиция из четырех бутонов с белой оживкой. 15

ТОТЕМСКИЕ ПРЯЛКИ

127.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске - шесть зубчатых городков + бутон. На стояке - узорные столбики, полурозетка и яркая цветочная композиция. из пяти бутонов. В 84, Ш - 25, Л - 58. 25 128.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске солярный знак + два узких выреза. На стояке - узорные столбики и восемь солярных знаков. В 84, Ш - 24, Л - 55. 55 129.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске - девять зубчатых городков + солярный знак. На стояке - узорные столбики, полурозетка, солярный знак + четыре лунницы. В - 88. Ш - 23, Л - 58. 60

1 3 0 - 1 3 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - композиция из птиц и конских голов + розетка. На ножке хоровод, сцена чаепития и двухъярусный терем с часами. 40

Отличительной особенностью тотемских корневых прялок является укороченная квадратная лопасть, венчающая тонкую резную ножку. Фасадная сторона этих прялок украшена трехгранновыемчатой резьбой. В центре композиции — солнечная розетка, обрамленная плотным геометрическим узором из треугольников и квадратов. Под городками обычно располагается решетка либо круглые сквозные отверстия в несколько рядов. Нижняя часть лопасти украшена двумя крупными сережками, обращенными к стояку. Прялки этого типа бытовали в районе Тотьмы, в Междуречье, на территории Биряковского и Чучковского сельсоветов Сокольского района, а также Погореловского, Великодворского и ВерхнеТолшменского сельсоветов Тотемского района. ПОГОРЕЛОВСКИЕ прялки миниатюрнее тотемских, сережки на нижней части их лопасти, как правило, не имеют круглого окончания, под городками нет прорезной решетки, но в целом они повторяют форму тотемских прялок. БИРЯКОВСКИЕ прялки выделяются разреженностью геометрического узора. Их, как правило, не расписывали, а в более поздних вариантах красили под красное дерево, украшали накладными медными пластинками и инкрустировали кусочками зеркального стекла. Небольшие медные бляшки крепились на петельку и при каждом движении прялки издавали звон. Объяснялось это тем, что украшением местных прялок занималась семья мастеров-гармонщиков. МЕЖЛУРЕЧЕНСКИЕ прялки отличаются слегка суженой книзу формой лопасти, крупными округлыми городками, отсутствием сережек, а также изящной ножкой с фигурными краями. Трехгранно-выемчатая резьба на этих прялках дополнялась кистевой росписью, цветочные узоры которой напоминали ситец. На территории ВЕЛИКОДВОРСКОГО сельсовета бытовали две разновидности прялок — с квадратной и вытянутой лопастью. 132

140.5. Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Кистевая роспись. На лопаске - семь городков + композиция из шести бутонов. На стояке - цветочная композиция из восемнадцати разноцветных бутонов. В - 86, Ш - 24, Д - 60.

80 141.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске - шесть городков + лебедь с поднятыми крыльями. На стояке - узорные столбики, полурозетка + двуглавый орел в круге. В - 82, Ш 26, Д - 58. 65

142.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске солярный знак и два узких выреза. На стояке - узорные столбики, ваза + солярный знак. В 87, Ш - 22, Д - 59. 50 143.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске десять зубчатых городков + солярный знак. На стояке - девятнадцать лунниц + три солярных знака. В - 86, Ш - 26, Д - 59. 75 144.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске - шесть городков + бутон. На стояке узорные столбики и десять лунниц. В - 84. Ш - 23, Д - 56. 6 5

имвшр

36. Прялка с зеркальными вставками. Конец XIX в. Сокольский район.

К тотемскому типу следует отнести первую. Лопасть ее венчают 4—5 крупных ромбических городков, отделенных друг от друга глубокими круглыми вырезами. Лве сережки на нижней части лопасти в точности повторяют форму городков. Ножка прялки слегка сужена кверху. Прялки ВЕРХНЕ-ТОЛШМЕНСКОГО сельсовета имеют оригинальное завершение лопасти тремя крупными городками в форме трилистника или круга. Большие сережки обычно повторяют форму городков. Ножка и лопасть прялки покрыты мелкой трехгранновыемчатой резьбой. В центре композиции — солнечная розетка. Неподалеку от Толшмы на территории Совеги, ныне входящей в состав Солигаличского района Костромской области, бытовала еще одна оригинальная разновидность тотемской прялки с фи133

1 4 5 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - композиция из конских голов + две полурозетки. На ножке - две павы + сцена чаепития + терем. В - 84, Ш - 25, Д - 59.

80 146.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаскесолярный знак и два узких выреза. На стояке - узорные столбики и два треугольных капища. В 89, Ш - 28, Д - 57. 65

147.5. Прялка-копыл. Коней XIX в. Лерево. Прорезная резьба, раскраска. На лопаске - семь городков + солярный знак. На стояке узорные столбики, полурозетка + восемь лунниц. В - 86, Ш - 26. Д - 55. 65 148.5. Прялка-копыл. Конец Х К в. Лерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Лопаска отсутствует. На стояке - двадцать две лунницы и полурозетка. В 59, Ш - 26, Л - 57. 80 1 4 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец ХК в. Дерево, кистевая роспись. На лопаске - девять разноцветных городков и композиция из трех бутонов. На стояке - вертикальная цветочная композиция из одиннадцати бутонов. В - 84. Ш 27, Д - 59. 50 150.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, раскраска. На лопаске - восемь зубчатых городков + ваза. На стояке - узорные столбики, полурозетка + двуглавый орел в круге. В - 89, Ш - 23, Д - 55. —50 151.5. Прялка копыл. Начало XX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске девять городков + солярный знак. На стояке - узорные столбики, полурозетка + десять лунниц. В 85, Ш - 28, Д - 63. 45 152.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске - шесть городков + бутон. На стояке узорные столбики, полурозетка, двуглавый орел в круге и яркая цветочная композиция. В - 89, Ш - 25, Д - 59. 40

Щ/ю/тш/Ш),

153.5. Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево, контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне композиция из конских голов и птиц. На ножке - мировое древо + две павы, полурозетка и два солярных знака. В - 83. Ш - 24. д - 54. 55 1 5 4 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - девять зубчатых городков и солярный знак. На стояке узорные столбики, полурозетка и шестнадцать лунниц. В - 87, Ш 27, Д - 56. 70 1 5 5 - 1 6 2 . 5 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Прорезная резьба, кистевая роспись. На лопаске пять городков + бугон. На стояке узорные столбики, полурозетка и двуглавый орел в круге. 30

37. Тотемская прялка с крестами. Конец XIX в.

гурной лопастью, городки и сережки которой выполнялись в форме крупных причудливых завитков, напоминающих стилизованные головки коней. Между городками возвышался пятилепестковый цветок. В центре композиции лопасти, украшенной трехгранно-выемчатой резьбой, обычно вырезалась розетка в квадрате. И, наконец, одной из позднейших разновидностей тотемской прялки являлась так называемая «СОЛОМЕНКА», ареал бытования которой был довольно обширен и охватывал территорию Верхне-Толшменского, Маныловского, Никольского и Великодворского сельсоветов. Основной отличительной особенностью этой разновидности прялок являлись зигзагообразные узоры, выложенные разноцветной соломкой. В центре лопасти — солнечная розетка, наверху ее — четыре городка в виде обращенных друг к 134

1 6 3 . 5 . Прялка-копыл. Коней XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске восемь стреловидных городков + солярный знак. На стояке - узорные столбики, полурозетка, ваза. В - 79, Ш - 23, Д - 56. -50 164.5. Прялка-копыл. Коней XIX в. Дерево. Прорезная, трехгранновыемчатая резьба, раскраска. На лопаске - девять городков + три солярных знака. На стояке - полурозетка + десять лунниц. В 83, Ш - 24, Д - 55. 60

1 6 5 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - два узких выреза + солярный знак. На стояке - узорные столбики + треугольной капище с солярным знаком. В - 78, Ш - 24, Д - 58. 65 166.5. Прялка-копыл. Конец ХК в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске двенадцать городков + розетка. На стояке - полурозетка + шестнадцать лунниц. В - 85, Ш - 26. Д - 57. 70 167.5. Прялка-копыл. Конец ХК в. Дерево, кистевая роспись. На лопаске - восемь городков + три бутона. На стояке - цветочная композиция из двенадцати бутонов и листьев. В - 79. Ш - 26, Д - 55. 50 168.5. Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске семь городков + солярный знак. На стояке - узорные столбики + девять лунниц. В - 85, Ш - 24. Д - 60. 65

38. Детская прялка-копыл. Середина XIX в. Тотемский район.

другу рожек, внизу — прямо свисающие круглые сережки. Широкое распространение этих прялок обусловливалось тем, что их изготавливали на продажу кустарным способом.

ВОЛОГОДСКИЕ ПРЯЛКИ Вологодские прялки-копылы легко выделяются среди прочих своими внушительными размерами: они не только выше всех остальных типов русских прялок, но и имеют значительно более крупную, массивную, слегка расширенную книзу лопасть. В альбоме А. А. Бобринского вологодские прялки отнесены ко второму типу. Вырезались они всегда из монолитного куска дерева, чаше всего из ели или сосны. 135

169.5. Прялка-копыл. Конец Х К в. Дерево. Трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - два узорных выреза + розетка. На стояке три треугольника + пять солярных знаков. В - 85, Ш - 22. Д 56. 75 1 7 0 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - стилизованное изображение конских голов + двуглавый орел. На ножке - сиена чаепития под треугольной крышей. В - 78, Ш 24, Д - 62. 55 171.5. Прялка-копыл. Конец ХК в. Дерево. Прорезная резьба, раскраска. На лопаске - два узких выреза + розетка. На стояке три квадрата. Надпись: «Дер. Кошкина. Гусевой M. Г.». В - 83, Ш - 24, Д - 59. 90

1 7 2 - 1 7 8 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - гпицы + конские головы. На ножке - две павы + сцена чаепития + сказочный терем. 45 179.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске два узких выреза. На стояке узорные столбики + ваза. В - 81, Ш - 22, Д - 57. 50 1 8 0 . 5 . Прялка-копыл. Конец XVIII в. Дерево. Конутрная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - конские головы, птицы + двуглавый орел. На ножке - сад + парень с девушкой + сцена чаепития + циферблат (12.06)+ терем. Дата «1790». В - 84, Ш 26, Д - 56. 500

1 8 1 . 5 . Прялка-копыл. Середина XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске - девять зубчатых городков + солярный знак. На стояке узорные столбики, полурозетка и двуглавый орел в круге. В - 79. Ш - 25, Д - 55. - — 50 1 8 2 - 1 8 9 . 5 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне - стилизованные конские головы + розетка. На ножке - сцена чаепития + циферблат трехъярусный терем. 45 190.5. Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево. Прорезная резьба, роспись. На лопаске - шесть городков + мелкий цветочный узор. На стояке - мировое древо + двуглавый орел в круге. Надпись: «Дер. Маклаково. Егоровой М. Ф.». В - 83, Ш - 26, Д - 59. 90 1 9 1 . 5 . Прялка-копыл. Начало XIX в. Дерево. Контурная, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Ярославский тип. На гребне стилизованная фигура женщины с поднятыми руками + розетка. На ножке - хоровод, сцена чаепития + терем с часами + дата «1808». В - 84, Ш - 26, Д - 59. —110

39. Тотемская прялка с «переплетами». Начало XX в.

Верхняя часть лопасти вологодской прялки обычно украшена рядом городков круглой, ромбической или стреловидной формы, хотя иногда городки заменяются растительными мотивами или тремя пологими выступами. Наиболее широко вологодские «лопатообразные» прялки бытовали в Верховажском, Тарногском, Нюксенском и — частично — Тотемском районах области. Отличительной особенностью НЮКСЕНСКИХ «копыл» являлись звенящие «ожерелья» — ряды круглых сквозных отверстий, в которые вставлялись стеклянные или деревянные бусинки или цветные камешки, издававшие при каждом движении прялки характерный звук. Чаше всего трехгранновыемчатая резьба на нюксенских прялках сочеталась с яркой раскраской масляными красками. 136

1 9 2 . 5 . Прялка-копыл. Коней XIX в. Дерево. Прорезная и трехгранновыемчатая резьба. На лопаске два узких выреза + солярный знак. На стояке - узорные столбики + полурозетка + три треугольника. В - 86, Ш - 26, Д - 53. 60

VI. Межлуреченский

район

1 . 6 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть квадратная с семью копьевидными городками и двумя полукруглыми выступами внизу. В центре - большая розетка, сегменты + сквозное отверствие. Ножка узкая, фигурная с медким геометрическим узором. В 83, Ш 21. Д 59. 45 2 - 2 9 . 6 . Прялка составная. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть квадратная с одиннадцатью копьевидными городками и двумя сережками. Верх лопасти закруглен. Ножка фигурная, без узоров. 10 3 0 - 4 2 . 6 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, кистевая роспись. Лопасть прямоугольная с шестью копьевидными городками и двумя полукруглыми выступами внизу. В центре - цветочная композиция из четырех бутонов и листьев с белой оживкой. Ножка фигурная, узкая без узоров. 15 4 3 . 6 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Грязовецкий тип. Лопасть с десятью треугольными городками и солярным знаком. На широком стояке - узорные столбики, полурозетка + восемь лунниц. В - 85, Ш - 24, Д 56. 40

40. Типичные вологодские прялки-»лопаты». Конец XIX в. Тотемский район.

Массивные ТАРНОГСКИЕ прялки с маленькой фигурной ножкой обычно украшались двумя круглыми серьгами или полукруглыми срезами. Украшенную трехгранновыемчатой резьбой огромную лопасть венчали городки ромбовидной формы или три пологих выступа. ВЕРХОВАЖСКИЕ прялки отличались двойным полуовальным завершением лопасти и тремя обрамляющими его круглыми городками. Нижняя часть лопасти украшалась двумя полукруглыми срезами. Многие верховажские прялки покрывались оригинальной цветочной росписью. На территории Тотемского района бытовали также прялки вологодского типа: к ним следует отнести упомянутые выше прялки Великодворья с вытянутой лопастью, а также прялки Сондуги, Середского, Заозерья, Нижней Печеньги, Медведевского и Матвеевского сельсоветов. Характерной чертой прялок Великодворья с вытянутой лопастью являются шесть сквозных отверстий с переплетами: три — в верхней части лопасти под треугольными городками, и три — в нижней, над двумя полукруглыми срезами. Местное название такой прялки — «о шести окошечках». 137

4 4 - 6 3 . 6 . Прялка-копыл. Начало XX в. Дерево, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Грязовецкий тип. Лопасть с шестью треугольными городками без узоров. На широком стояке - узорные столбики, полурозетка + двуглавый орел в круге. 30 6 4 . 6 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, прорезная и трехгранновыемчатая резьба. Грязовецкий тип. На лопасти три ромбических выступа, два узких сквозных выреза + большая вихревая розетка. На стояке - узорные столбики, ваза (самовар?), сегменты. В - 84, Ш - 28, Д - 62. 75 6 5 - 7 9 . 6 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, прорезная резьба, кистевая роспись. Грязовецкий тип. На лопасти три ромбических зубчика + два узких выреза + цветочный узор. На широком стояке - цветочная композиция из бутонов и листьев с белой оживкой. 20 8 0 - 9 7 . 6 . Прялка составная. Начало XX в. Дерево, токарная обработка. Лопасть квадратная с десятью копьевидными городками и двумя сережками, без узоров. Верхняя часть лопасти закруглена. Ножка фигурная, токарная.

Iо

VII. Никольский район 1 . 7 . Прялка-копыл. Коней XIX в. Лерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с двенадцатью копьевидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - большая розетка + сегменты. Сверху и снизу - узор из мелких квадратов. Ножка узкая с квадратным выступом. В - 96, Ш - 29, Л - 63. 15

2 - 2 8 . 7 . Прялка-копыл. Начало XX в. Лерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с копьевидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - большая розетка + сегменты. Внизу - «поле» из мелких квадратов. Ножка узкая с квадратным выступом. 15 2 9 . 7 . Прялка-копыл. Конец ХЕК в. Лерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с девятью копьевидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - два треугольника + сегменты розеток. Надпись: «Дер. Алферово 1874 г.». В - 101, Ш - 29, Д - 66. 80 3 0 . 7 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Дерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с двенадцатью копьевидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - большая вихревая розетка в круге + сегменты. Внизу - узоры мелких квадратов. В - 93, Ш - 31, Д - 64. 40 3 1 . 7 . Прялка-копыл. Конец XIX в. Лерево, трехгранновыемчатая резьба. Лопасть прямоугольная с двенадцатью копьевидными городками и двумя полукруглыми вырезами внизу. В центре - православный крест + четыре малых розетки. Ножка узкая с мелким геометрическим узором. В - 89, Ш - 26, Л - 64. 70

I

I-

• I

предназначался для продажи старинноКонструкция самовара была предельно го русского напитка из меда, различных лепростой и оригинальной: корпус с ручками чебных трав и пряностей — «сбитня» — и («тулово», «ваза»), внутри — жаровая труба для представлял собой большой чайник с трууглей («кувшин») на массивном, но пустотебой, в которую накладывали горячие угли, лом основании с решеткой и поддувалом. чтобы напиток не остывал. Однако, в отлиПомешенный в трубу горячий уголь продолчие от самовара, ранний сбитенник не имел жал гореть на решетке в потоке воздуха, поддувала и использовался только для подопоступающем в отверстия основания. Возгрева сбитня, а не для его кипячения, т. е. дух, нагреваясь, поднимался вверх по трубе фактически выполнял функции современнои отдавал тепло воде в самоваре. Для увего термоса: с этой же целью его нередко личения тяги на жаровую трубу ставили дооборачивали теплой тканью. По своему внешполнительную жестяную трубу, а для разжинему виду сбитенник напоминал чайник, что гания углей использовали обыкновенный мягпослужило основанием для утверждения о том, кий кожаный сапог. Исследователи не без что чайники на Руси появились раньше чая. оснований сравнивают самовар то с паровоПервоначальной функцией переносной «позом, то с ракетой, то с пулеметом. Действиходной кухни» являлось приготовление пиши. тельно, конструктивные принципы у них прак3

Русские самовары. Л., «Художник РСФСР» 1971. С. 12. Т е р е ш е н к о А. В. Быт русского народа. Ч. 1. М., 1997. С. 159. 5 См. соответственно: НТГА, Ф. 10. On. 1. Д. 22. Л. 16 об; Архангельский областной архив. Ф. 174. Д. 39. Л. 61, а также: Русский самовар. М., «Советская Россия». 1991. С. 8. 4

174

тически одинаковые. Самовар, по мнению Р. Щербакова, мог бы называться «пароваром», а паровоз — «самовозом». Самоварная тяга напоминает устройство современных прямоточных реактивных двигателей, которые перемешают летательный аппарат с помошью «тяги», возникающей при разгоне воздушного потока до более чем двукратной скорости звука. «Самоварные» идеи легко угадываются и в конструкции безотдачной пушки, изобретенной в 1916 году Дмитрием Рябушинским, горячие газы в которой после выстрела выходили с большой скоростью через специальное заднее отверстие. Конструктивный принцип самовара усматривается и в русском усовершенствовании «максима» — знаменитого станкового пулемета английского конструктора X. Максима, который в русском варианте обзавелся тонкостенным кожухом, заполненным водой и охлаждающим пулеметный ствол — своеобразной «самоварной трубой»6. Среди различных форм самоваров выделялись «шары», «вазы», «бочонки», «яйца», «банки», «репки», «рюмки», «дули» и пр. Встречались также самовары нестандартных форм в виде петуха, паровоза, кубка, желудя, кувшина, изготовлявшиеся в основном на заказ. Наиболее ранней из них следует считать форму шара. Особого внимания заслуживают так называемые «дорожные» самовары, выделявшиеся среди прочих отъемными ножками и необычной четырех-шести-восьмигранной формой. Для удобства при транспортировке их выполняли в виде сундучка, ящичка, бочонка либо коробки прямоугольной (реже — цилиндрической) формы. Имеются сведения, что таким самоваром пользовался русский полководец М. И. Кутузов7. Кроме самовара, в дорогу обычно брали morpe6ew — своеобразный сундучок, в который укладывались чашки, блюдца, ложки, чайницы, коробки для бутербродов и прочие необходимые для чаепития предметы. В самоварах-кофейниках отсутствовала жаровая труба, функцию которой выполняли спиртовки или выдвижные металлические ящички с углями. Внутрь тулова вставлялась специальная металлическая рамка с натянутым на нее холщовым мешочком для кофе.

3. Самовар завода Н. Киселева (Москва). Конец XIX в.

спиртовкой. В бульетку заливали уже горячую воду и при помощи пламени спиртовки поддерживали ее необходимую температуру. Для большего удобства бульетки нередко имели несколько (до трех) кранов. В начале XX века были изобретены специальные солдатские «заплечные» самовары, приспособленные для походных условий. Еще в 1825 году русский профессор медицины Ефрем Мухин изобрел оригинальный тип самовара специально для полевых лазаретов. Он был снабжен двумя кранами: нижним — для кипятка, и верхним—для пара, необходимого для дезинфекции перевязочных материалов. Кроме того, в верхней части самовара имелось устройство, в котором выпекались хлебцы для раненых8. В конце XIX — начале XX веков появились также принципиально новые типы самоваров — керосиновый, самовар «Паричко» и самовары фабрики Черниковых с боковой трубой. Первый тип самоваров с резервуаром для топлива выпускала основанная в 1870 году фабрика Рейнгольда Тейле в

В аристократических кругах широко использовались «бульетки» (от фр. «bouillir» — кипеть) — небольшие сосуды на подставке со 6

Хомяков 'Петрова 8 Хомяков

А. Новый взгляд на старый самовар / / Наука и жизнь. 1999, № 6. С. 79, 81—82. Л. «Попей чайку — разгони тоску» / / Наука и жизнь. 1995, № 3. С. 105. А. Новый взгляд на старый самовар / / Наука и жизнь. 1999, № 6. С. 79.

175

4. Фрагмент самовара фабрики братьев Ломовых (Тула). Начало XX в.

же их части изготавливались ремесленниками— «избачами». Две трети всей работы делалось кустарями в домашних условиях. Именно этим объясняется необыкновенное разнообразие декоративной отделки поддонов, кранов, ручек, конфорок, шеек, репеек и прочих частей самовара. Даже при массовом выпуске определенного типа самоваров отыскать двух «близнецов» было непросто. Этим же, кстати, объясняется и наличие на некоторых самоварах сразу двух клейм с инициалами разных мастеров. Готовые самовары бережно упаковывались в ящики с соломой. «Как правило, в яшик, который могли поднять двое, входила дюжина самоваров. Эта дюжина «обыкновенных» самоваров весила немногим более четырех пудов и стоила девяносто рублей. Так самовары среднего достоинства и продавали по весу. Для того, чтобы увеличить их вес, часто прибегали к «хитрости»: вставляли потяжелее чугуннную решетку и заливали в самовар побольше свинца»10.

Туле. Самовары со съемным кувшином, изобретенные инженером А. Ю. Паричко (отсюда — название), начали выпускаться с 1908 года фабрикой «Шахдат и К°». Они славились тем, что были безопасны в пожарном отношении и не могли расплавиться в случае полного выкипания воды. Кроме того, благодаря устройству верхнего поддувала и возможности регулировать тягу температура воды в них могла долгое время оставаться высокой. Работали самовары «Паричко» на угле, спирте и другом топливе9. В конце XIX века фабрика братьев Черниковых наладила выпуск медных самоваров с устройством трубы сбоку. Подобное приспособление позволяло усилить движение воздуха и ускорить процесс закипания воды. Художественные достоинства русских самоваров не в последнюю очередь обусловливались тем, что даже в пору наивысшего технического развития производство «чайных машин» опиралось на труд кустарей. На фабриках производилась только сборка и окончательная отделка самоваров, отдельные 9 10

Самоварные фабрики существовали во многих городах России: Архангельске, Арза-

Тульский самовар. Тула. 1989. С. 52. Русские самовары. Л., «Художник РСФСР». 1971. С. 10.

176

5. Фрагмент самовара фабрики А. Морозова (Тула). Конец XIX в.

Домовы, Тейле, Баташовы, Ваныкины, Шемарины, Воронцовы и пр. Самая крупная фабрика, выстроенная в конце XIX века на Грязевской улице, принадлежала Василию Степановичу Баташову. Самовары Баташова славились своим качеством и охотно раскупались, принося большой доход фабриканту11. Впервые широкий показ русских самоваров состоялся на выставке 1829 года в Петербурге. С этого времени началось их «триумфальное шествие» по Европе: на всех зарубежных выставках русские самовары неизменно привлекали огромное внимание, и на их блестящем тулове, как на груди заслуженного солдата, появились медали12. За высокое качество производимых самоваров Баташов был награжден в 1850-м году — государственным гербом и в 1855-м году — званием «Фабрикант Двора Его Императорского Величества». В 80-е годы XIX века на крупных тульских фабриках стали применяться нефтяные и паровые двигатели. Крышки, заглушки и некоторые другие детали самовара

масе, Вологде, Костроме, Москве, Петербурге, Туле, Кунгуре, Переяславле, Суксуне, Угличе, Данилове, Ярославле и т. д. Однако наивысших объемов производства добились все-таки туляки. Город этот по праву получил звание «самоварной столицы» и увековечил себя в поговорке «Со своим самоваром в Тулу не ездят». Как уже отмечалось, первое в этом городе самоварное заведение открыли на улице Штыковой братья Иван и Назар Дисицыны в 1778 году. В 1785 году открывается заведение А. М. Морозова, в 1787 — Ф. М. Попова, в 1796 —М. Медведева и т. д. К 1850-му году в Туле функционировало 28 самоварных фабрик, выпускавших около 120 тысяч штук самоваров в год, а к 1890-му году — уже 74 фабрики! Ежегодно с 25 мая по 10 июня тульские самовары переправлялись по реке Оке на знаменитую Нижегородскую ярмарку, где пользовались огромным спросом. Наивысший подъем самоварного производства в Туле пришелся на 1880-е годы. К этому времени в городе появились «самоварные короли» — 11 12

Тульский самовар. Тула. 1989. С. 12, 17. К о в а л е в Н. И. Почему самовар поет? Рассказы о простых вешах. СПб., 1993. С. 41.

177

ребряные веши»13. Бедные слои городского населения предпочитали пользоваться самоваром в трактирах и чайных, т. к. это обходилось намного дешевле. Во время массовых гуляний самовары с горячим чаем выставлялись прямо на улице. Вологжанин Л. Л. Александров, описывая досуг своих земляков, отмечал: «Из подгородных мест в описываемое время наибольшей симпатией вологжан пользовалось село Ковырино, принадлежавшее богатому помещику А. П. Набалову и славившееся своей чудной березовой аллеей, тянувшейся среди хлебных полей версты на полторы почти от города, и огромным садом. В последнем, досыта нагулявшись, всегда можно было найти за 20—30 коп. объемистый самовар. Дорогой любители собирали в аллее грибы и ягоды. Прогулки в Ковырино, так же, как и в другие места, всегда завершались традиционным усиленным чаепитием и закуской, после чего шло возвращение в город»14. Самовар нередко преподносили в подарок молодоженам. Стремясь охранить медный самовар от пыли и окисления, рачительные хозяева бережно накрывали его специально сшитым чехлом, полотенцем или салфеткой. Высоко ценились и «музыкальные» качества самовара: закипая, он начинал «петь», и эта «песня» создавала особую атмосферу уюта в доме. «Самовар в нашей жизни, бессознательно для нас самих, огромное занимает место,— пишет поэт Борис Садовской в предисловии к сборнику «Самовар».— Как явление чисто русское, он вне понимания иностранцев. Русскому человеку в гуле и шепоте самовара чудятся с детства знакомые голоса: вздохи весеннего ветра, родимые песни матери, веселый призывной свист деревенской вьюги. Этих голосов в городском европейском кафе не слышно»15. А вот еще одно свидетельство нашего земляка— этнографа Н. С. Преображенского, описывающего один из праздников в Кадниковском уезде: «Но в особенности, непременно и прежде всего ставится на стол самовар огромнейшей величины: крестьяне, которые имеют самовар, так уж имеют не просто самовар, а самоварише, чтобы было из чего попить в волюшку. Самовар обычно выпивается весь с небольшими остановками между чашками, когда довольно быстро обходит

6. Самовар фабрики М. Слюзберга (Тула). Конец XIX в.

начали изготавливать штамповочным способом. Это привело к стандартизации форм и снижению художественного уровня тульских самоваров. Несмотря на свою относительную «молодость», самовар стал символом русского гостеприимства, радушия, семейного уюта, дружеского общения и задушевной беседы. Наличие самовара в доме считалось признаком материального достатка. Из-за дороговизны «чудо-водогрейного прибора» его поначалу приобретали исключительно городские жители. В русскую деревню самовар начал проникать только с середины XIX столетия. Оценивая материальное благосостояние крестьян Бережнослободской волости Тотемского уезда, учитель земского училища Л. Скворцов в январе 1878 года писал: «...бедных в буквальном смысле этого слова здесь нет, хотя нет также и крупных богачей, но каждый дом довольно благосостоятелен; у большей половины населения есть самовары и разного рода медная посуда, нередко и се13

С к в о р ц о в Л. Бережнослободская волость Тотемского уезда / / Вологодский сборник. Т. 2. Отд. 2. Вологда. 1881. С. 31. 14 А л е к с а н д р о в Л. Д. Летние удовольствия вологжан / / Дневник писателя. 1908, № 5—6. С. 75. 15 Щ е р б а к о в Р. «Где есть чай, там и под елью рай» / / Наука и жизнь. 1992, № 5—6. С. 84.

178

кругом стола пузатенький стаканчик дамского (вина), то и дело наполняемый хозяйкою. Чаю выпивается невероятное количество»16. Самовар неоднократно упоминается в произведениях русских классиков, изображения его увековечены в работах выдающихся художников и произведениях народного искусства, о нем сложены песни, пословицы, загадки и поговорки: «Самовар кипит— уходить не велит», «Попей чайку — разгони тоску», «Там, где чай, там и под елью рай», «Самовар, что море Соловецкое, пьют из него за здоровье молодецкое» и т. д. «Самовар — на удивление уютное творение,— пишет Рем Щербаков,— как тоненько подпевает он себе в начале работы, как сопит и пыхтит, требуя внимания в конце ее, как смешит ребятишек, передразнивая людские лица искажающим отражением сверкающих боков!»17. Проникновенные поэтические строки посвятил самовару Александр Блок:

8. Самовар фабрики В. С. Баташова (Тула). Конец XIX в.

Глухая тоска без причины И душ неотвязный угар. Давай-ка наколем лучины, Раздуем себе самовар! За верность старинному чину! За то, чтобы жить не спеша! Авось, и распарит кручину Хлебнувшая чаю душа! Как и многие другие популярные предметы народного быта, самовар фигурирует в «неприличных» на первый взгляд загадках: У девицы-сиротки Загорелось в середке, А у парня-молодца Закапало с конца. Стоит поп на мосту, Кричит: «Всех обоссу!» Старый старик через курью сцит, Только х.. свистит18.

7. Фрагмент самовара А. А. Молчанова (Вологда). 1911 год.

16 П р - с к и й Ив. Сельский праздник (Этнографические очерки Кадниковского уезда) / / Современник, 1865, № 2. С. 442. " Щ е р б а к о в Р. «Где есть чай, там и под елью рай» / / Наука и жизнь. 1992, № 5—6. С. 84. 18 Русский эротический фольклор. М., 1995. С. 412. 430.

179

без чая и то не пьют»20. Аналогичную информацию доносит до нас и известный этнограф А. В. Терещенко: «Однако есть места в России, где кофе, чай, картофель и табак доселе не употребляются.— Это между староверами и раскольниками. Во многих уездах Астраханской губ. простолюдины думают: кто пьет чай, тот не внидет в царствие небесное; кто пьет кофе, того Бог не допустит на Страшный суд».21 Оригинальные самоварные «рекорды» доносят до нас составители книги «Диво'93. Чудеса. Рекорды. Достижения» — русского аналога «Книги рекордов Гинесса». Самый большой в мире самовар вместимостью 250 литров и весом около 100 кг изготовили в 1922 году мастера Тулы. Корпус самоварагиганта сделан из специального сплава цветных металлов, благодаря чему вода в нем закипает через 40 минут и не остывает в течение двух суток. Почаевничать за ним в праздники могут сразу 500 человек22. Самый маленький в мире самовар изготовил слесарь Института радиотехники и электроники АН СССР Василий Васюренко. Самовар этот 9. Самовар фабрики Алейникова и Зимина (Москва). Начало XX в.

«Приличные» загадки менее образны, зато более точны в деталях: Сверху дыра и снизу дыра, А в середине — огонь да вода. Четыре ноги, два уха Один нос да брюхо. У мальчика-сиротки Выгорело в середке. Медный бес на стол залез19. Не исключено, что последняя загадка родилась в среде староверов, которые относились крайне отрицательно как к чаю, так и к самовару. «Многие староверы и по сей день считают грехом употребление чая, кофе, сахара и особенно табака,— пишет Д. К. Зеленин.— Самовар они называют «антихристово брюхо» (Семеновский уезд Нижегородской губ.) и даже «самоварную воду»

10. Самовар фабрики Н. А. Воронцова (Тула). Середина XIX в.

19

Пословицы. Поговорки. Загадки. М., «Современник». 1986. С. 441. 3 е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография. М.. 1991. С. 148. 2 1 Т е р е ш е н к о А. В. Быт русского народа. Ч. 1. М., 1997. С. 160. 22 Диво 93. Чудеса. Рекорды. Достижения. М., «Русская книга». 1993. С. 150. 20

180

имеет высоту 3,5 мм и способен вскипятить ...одну каплю воды. В Вышневолоцком краеведческом музее посетителям демонстрируется оригинальный самовар-паровоз, который начинает пронзительно свистеть, как только вода в нем закипает. Кроме того, паровоз-самовар передвигается своим ходом по столу и развозит участникам застолья не только кипяток, но и наколотый сахар, уложенный в тендер. К сожалению, ни в одном выставочном каталоге, ни в одной искусствоведческой работе не упоминаются вологодские самовары фабрики Александра Александровича Молчанова. А между тем сведения о ней еще не стерты из памяти вологжан. Многие потомки знаменитого земляка живут и работают рядом с нами. Один из них Протопопов Ростислав Олегович верстал эту книгу. Фабрика Молчанова была основана в 1910 году и просуществовала около трех десятилетий. Располагалась она на Калашной улице (ныне — ул. Гоголя) в Заречье. Судя по всему, объем производства фабрики был незначительным, но выпускаемые ею изделия отличались высоким качеством. Об этом говорят много12. Самовар фабрики наследников И. Г. Баташова (Тула). Конец XIX в.

численные медали выставок, выбитые на тулове молчановских самоваров. 5 октября 1912 года меднолудильное заведение А. А. Молчанова посетил для общего осмотра старший фабричный инспектор Вологодской губернии инженер-технолог Иван Александрович Дмитриев. Акт этого осмотра сохранился в Государственном архиве Вологодской области: «Меднолудильное заведение Александра Александровича Молчанова по Калачной улице в собственном доме в 3 части посещено для общего осмотра. Рабочих 11, из них подростков 1, малолетних 3. 3 тисков, 1 токарный ножной, 1 полировочный нефтяной двигатель 3 е., 1 динамомашина для освещения мастерской, 2 горна. Главные работы: лужение, никелирование самоваров и проч. медницкие работы. 1912 года Октября 5 дня. Старший фабричный инспектор Вологодской губернии И. Дмитриев» 23 . 11. Самовар фабрики Г. П. Маликова (Тула). Конец XIX в.

Если в 1912 году на фабрике Молчанова работало 11 человек, то в 1915 году — уже

23 ГАВО, Ф. 665. On. 1. Ед. хр. 122. Л. 1.— Переписка о регистрации медно-лудильного заведения Молчанова Александра Александровича в Вологде.

181

лось отыскать родную племянницу владельца самоварной фабрики — Марию Васильевну Ерину, проживавшую на проспекте Победы в Вологде. «Александр Александрович Молчанов— мой родной дядя,—поведала М. В. Ерина.— Еще мальчишкой родители отправили его в Москву учиться самоварному делу. Там он потом женился и вернулся в Вологду. Открыл свою мастерскую. Она находилась рядом с его домом на ул. Калашной, ныне Гоголя. Семья у дяди Саши была большая — семь сыновей и три дочери. В мастерской вместе с ним работали сыновья — Николай, Алексей, Александр, были и наемные работники. Помимо изготовления самоваров занимались они выпуском морожениц, вафельниц, ремонтом самоваров, их никелировкой и лужением. А каких самоваров не делал только сам дядя Саша — от совсем крохотных до огромных, предназначенных для постоялых дворов. Труженик был великий и мастер отличный. После революции мастерская работала почти до самой войны. Правда, дядя Саша умер довольно молодым — в начале 30-х, от вос13. Самовар торгового дома Шемариных (Тула). Начало XX в.

21, из них двое мастеров, десять подмастерьев и девять учеников. Информация об этом сохранилась в «Списке цеховых мастеров 3 части города Вологды за 1915 год»24. Примечательно, что до недавнего времени в Вологодском историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике не имелось ни одного самовара А. Молчанова, хотя собрание русских «чайных машин» в музее насчитывает около 500 экземпляров. Более того, сотрудники музея не располагали никакими сведениями о существовавшей в Вологде в начале XX века самоварной фабрике. Между тем неоднократные упоминания о ней имеются в популярных «Ежегодниках Вологодской губернии», издававшихся в Вологде с 1911 по 1914 год. Один из самоваров фабрики А. А. Молчанова обнаружил в груде мусора на месте снесенного дома в 1993 году вологодский коллекционер Г. П. Белинский. О находке этой сообщила газета «Вологодские новости», корреспонденту которой, В. Рыбникову, уда24

14. Самовар фабрики Ф. Капарзина (Тула). Конец XIX в.

ГАВО. Ф. 4 7 3 . On. 1. Ед. хр. 4 6 2 . Л. 5 об.— Список цеховых мастеров 3 части г. Вологды за 1915 г.

182

паления легких, а в мастерской работали его дети. Нынче еше жива дочь мастера — Александра Александровна — она в Архангельске, а в Вологде живут его внуки и внучка25. Супруг Марии Васильевны, Борис Васильевич, рассказал, что его семья жила до революции на Калашной, по соседству с Молчановыми, а он сам хорошо знал мастера и его сыновей, не раз бывал у них в мастерской, располагавшейся в огромном бревенчатом сарае на больших деревянных сваях. Помнил он и «Салон фабрики Молчановых», на стенах которого красовалось множество новеньких сверкающих самоваров. Один из них владелец фабрики преподнес в качестве свадебного подарка своему брату Василию, впоследствии переехавшему на жительство в Петербург. Самовар этот исправно работает и поныне. В моей коллекции имеются три самовара с клеймом вологодского мастера. Всего же в собрании насчитывается 1345 самоваров различных форм и конструкций. 16. Самовар фабрики Баташовых (Тула). Конец XIX в.

БИБЛИОГРАФИЯ П е т р о в а Л. Попей чайку — разгони тоску / / Наука и Жизнь. 1995, № 3. С. 104— 107. Л о б а н е в а А. Русский самовар / / Декоративное искусство. 1969, № 9. С. 43—46. К а п е л я н Г. Самовары / / Декоративное искусство. 1969, № 1. С. 24—28. Русские самовары. Альбом. Л. «Художник РСФСР». 1971. Тульский самовар. Альбом. Тула. Приокское книжное издательство. 1989. И в а н о в а Е. А. Русские самовары. Л. 1971. Русский самовар. М., «Советская Россия». 1991. Щ е р б а к о в Р. «Где есть чай, там и под елью рай» / / Наука и Жизнь. 1992, № 5—6. С. 84—85. Х о м я к о в А. Новый взгляд на старый самовар / / Наука и жизнь. 1999, № 6. С. 78— 82.

15. Самовар мастера Р. Киселева (Тула). 1-я половина XIX в. й

Рыбников

В. С самоваром в Вологду не ездили / / Вологодские новости. 1993, 16 сентября. С. 3.

183

Русский самовар. Выставка из собрания Государственного Исторического Музея. М., «Реклама», 1970. Русские самовары. Каталог выставки. Вологда, 1975. В о л к о в а С. В. Русские самовары в собрании Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства / / Сб. Музей, № 6, М., 1986. Б о р и с о в В. Наводильно-самоварный промысел / / Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности в России. Вып. 7, СПб., 1881. С. 891—917. М у с н и к о в а Н. В. Русские самовары в собрании Архангельского Государственного музейного объединения «Художественная культура Русского Севера» / / Народная культура Русского Севера. Архангельск, 1997. С. 193— 220.

Русские самовары. Комплект из 16 открыток. Автор Е. Иванова. Л., «Аврора», 1969.

ОТКРЫТО П Е Р В О Е В Ъ г, В О Л О Г Д - Ь САМОВАРНОЕ ЗДВЕДЕНЕ

Длекеакдра Ддекеакдрояича 17. Один из самоваров А. А. Молчанова. 1911 год.

Р ы б н и к о в В. С самоваром в Вологду не ездили / / Вологодские новости. 1993, 16 сентября. С. 3 П у ш к а р ь А. О, самовар, семейный наш очаг... / / Тулы золотые мастера. Тула, 1986. С. 360—363. М а л ч е н к о М. Л- Русские самовары XVIII —начала XX вв. Каталог. Л. 1976. М я с н и к о в И. Я. Генезис тульского самоварного производства / / Некоторые проблемы разложения крепостничества в центральной зоне России. Тула, 1978. Г о с б е р г М. Самоварное производство / / По тульскому краю. Тула, 1925. С. 231—262. К р у т и к о в М. К. К истории тульских кустарных промыслов / / Записки историческобытового отдела Государственного Русского Музея. Вып. 2. Л., 1932. Л е о н т о в и ч Л. Н. Промыслы по обработке металла / / Кустарная промышленность России. СПб., 1903.

Калашная улица, сеой ядап-.

НОВЫХЪ са-

вые. о а чновые. рюмки и обыкноагн-

Дужеже и никкелироваше разной нЬдяой V посуды.

184

RUSSIAN SAMOVARS first samovar tavern in Tula is referred to the year of 1778, whereas in the Urals samovars were already in use in 1730—1740. The occurrence of the samovar in Russia was caused by a wide popularity of tea, a drink which came to us from the faraway Northern China where it was called «tchae» (in the Western Europe they used a south Chinese word «ti» — from here starts the name of tea — «tea» — used in European languages). In the middle of the 18th century tea became a favorite drink of Russian people who drank it several times during a day.

Until recently no serious scientific research on the Russian samovar has been done. Its big popularity amazingly contrasted with the fact that we poorly came to understand it. Surprisingly the word «samovar» was not included into the famous encyclopedic dictionary of Brokhgaus and Efron. The fact of its absence in all three editions of the Large Soviet Encyclopedia is even more surprising. During a long period this interesting subject of the Russian way of life was completely ignored either by ethnographers or art critics, though

Открыто первое къ г. Вологд-fe САМОВАРНОЕ

АЛЕКСАНДРА

птШ

^

ЗАВЕДЕН1Е

АЛЕКСАНДРОВИЧА

Калачная улица, свой домъ,

о ПРОИЗВОДСТВО о

цИг

^Jjjjfe

J S f S f e новыхъ самоваровъ разныхъ фасоновъ вазовые, банковые, рюмки и о б ы к н о в е н н ы е

* * * ЦЪны самыя умЪренныя. ж * * ПР1ЕМЪ ПОЧИНОКЪ.

Лужеше и никкелироваше разной мЪдной посуды.

its high art advantages are obvious. Even then, when, at last, it appeared in the field of vision of researchers, there were some etymologists (F. M. Kloshitch and others), who, being in a hurry, derived the word «samovar» from the Tatar word «sanabar» (Eng. — a teapot). In our opinion, only people with a frank Russophobian thinking could hit upon this. It is no doubt that the word is originally Russian and occurs from addition of such stems as «sam» (self) and «var» (boil). Moreover, the samovar is known all over the world as a «Russian samovar» and one can frequently come across these words in art critics' books that are translated into many languages. The City of Tula has long been recognized as a «samovar capital». In fact, none of other Russian cities had such well-developed samovar manufacture as Tula had. However, Tula is not considered to be a «samovar capital». The

The design of the samovar was quite simple and original: a case with handles («tulovo», «vaza»), a hot tube for charcoal inside («kuvshin») on a massive but hollow foot with a grille and ashpit. Hot charcoal, placed in the tube, continued burning on a grille in a flow of air that came through the foot holes. Air, being heated up, rose up the tube and gave warmth to water in the samovar. An additional tin pipe was placed up on the hot tube for draught increase. An ordinary soft leather boot was used for kindling. Among the various forms of the samovar there were «sphere», «vase», «keg», «egg», «jar», «turnip», «wine-glass», «dulja» and others. One could also find some samovars of the nonstandard forms such as a cock, steam locomotive, goblet, acorn and jug made basically to order. Unfortunately, the Vologda samovars produced at the factory of Aleksandr Moltchanov were 185

18. Клеймо А. А. Молчанова.

not mentioned in any exhibition catalogue or art critics' book. This factory was founded in 1910 and operated about three decades. It was located in Kalashnaya Street (nowadays—Gogolya Street) in Zaretchye (part of town located on the other side of a river). As far as we can judge, the production volume of the factory was quite small

but the quality was high. Numerous medals of the exhibitions, embossed on the tulovo of the Moltchanov's samovars, testify this fact. There are three samovars in my collection with a brand of the Vologda craftsman. My whole collection comprises 1,345 samovars of the various forms and design.

ОТКРЫТО первог и г. ВологдЪ САМОВАРНОЕ ЗАВЕДЕН1Е

Александра Александровича М О Л Ч А Н О В А . Калашная улица, свой домъ.

ПРОИЗВОДСТВО нопыхъ самоваровъ равны хъ ф а соном ь: вазовые, банковые, рюмки и обыкновенные. Ц-Ьны е а м ы я "

^м-Ьренныя.

Пр1евгь починокъ.

-

Лужеше и никкелировате разной медной посуды.

186

ГЛАВА

VI

ОДЕЖДА ВОЛОГОДСКИХ КРЕСТЬЯН

1. Фрагмент нарукавки. Конец XIX в. Тотемский район.

Основными источниками для изучения древнерусской одежды служат сочинения арабских путешественников и византийских хронистов, русские летописи, фрески, миниатюры, а также редкие археологические находки (Псков, Киев, Новгород, Старая Ладога и др.) Источники эти довольно скудны и позволяют восстановить картину древнерусского одеяния лишь фрагментарно. Более полное представление о нем дают многочисленные описи монастырского, княжеского и царского имущества XV—XVII веков, однако одежда простонародья упоминается в них лишь вскользь. Главным же источником для современного исследователя являются музейные собрания и сообщения этнографов. Среди вологодских этнографов прошлого века следует выделить Н. А. Иваницкого, в замечательном труде которого «Материалы по этнографии Вологодской губернии» имеется

первое обобщенное описание одежды местных крестьян. Краткие сообщения на эту тему встречаются в работах А. А. Шустикова, Ф. Н. Фортунатова, В. Попова, Ал. Сняткова, а также в сообщениях Е. В. Кичина, Н. Попова и П. Шайтанова, сделанных для Русского Географического общества. Касались этой темы и некоторые современные исследователи: Г. С. Маслова, Л. В. Тазихина, С. В. Жарникова, Н. И. Лебедева, И. И. Шангина, А. В. Быков и А. Угрюмов. Надо отметить, что термин «одежда» на Руси употреблялся не так уж и часто. Гораздо более распространенным являлось слово «одежа» («одежка»). Убеждают в этом и русские поговорки: «Всей одежи — шапка да онучи», «По одежке тяни ножки», «Не в той одеже, а по тому ж мосту», «На убогом дери одежу, у богатого — рожу», «Встречают по одежке, провожают по уму» и т. д. Последняя 187

его владельца. «Случалось, что русские не только выходили в шубах на мороз,— пишет Н. И. Костомаров,— но сидели в них в комнатах, принимая гостей, чтобы выказать свое богатство»1. Зажиточные горожане, бояре и торговые люди в стремлении подчеркнуть свою знатность и состоятельность нередко и летом парились в подбитой мехом одежде. Во времена петровских «реформ» городская одежда заметно отошла от народных традиций и приобрела размытый интернациональный облик: населению настоятельно предписывалось носить так называемое «европейское» платье, а мастеровым строжайше запрещалось изготавливать и продавать одежду традиционного русского покроя. «Все русское, как то: тулупы, штаны, сапоги, башмаки строго запрещалось носить,— пишет А. В. Терещенко,— даже не ездить на русских седлах, не делать и не торговать ими. На ослушников полагалось денежное взыскание: с пешеходцев по 30 алт. и 2 деньги, с конного 2 р. Портных, башмачников и седельщиков велено подвергать жестокому наказанию за изготовление старинных одежд и вещей».2

2. Кафтан. Конец XIX в. Сокольский район.

поговорка не только отображает в себе вековую народную мудрость, но и характеризует главное свойство русской одежды — информативность. Взглянув на пришельца, русский крестьянин сразу определял: откуда тот родом, какого чина, холост или женат, богат или беден, как подобает вести с ним беседу и т. д. Если на ранней стадии своего развития одежда просто зашишала человека от неблагоприятных воздействий внешней среды, то впоследствии функции ее значительно расширились и приобрели ярко выраженный знаковый характер: она стала подчеркивать этнические, семейные, профессиональные, половые, возрастные, социальные и прочие отличия, превратившись в своеобразную «визитную карточку» человека. При этом одежда зажиточных слоев населения по качеству материала и богатству отделки стала резко отличаться от одежды простых крестьян, демонстрируя знатность и состоятельность сво1 2

3. Кафтан. Начало XX в. Харовский район.

К о с т о м а р о в Н. И. Указ. соч. С. 94. Т е р е щ е н к о А. В. Быт русского народа, М., 1997. С. 202.

188

4. Фрагмент женской праздничной рубахи. Начало XX в. Вологодский район.

При этом новшества коснулись не только самой одежды, ее покроя, материала и украшений, но и их названий: многие из них оказались заимствованными, приносными, перенятыми из языков других народов. С развитием капитализма процесс «интернационализации» русской одежды продолжился. В конце XIX века европейские «новшества» начали проникать и в деревенскую среду. Зажиточные крестьяне стали носить шляпы городского типа, рубахи с манжетами и крахмальным воротничком, костюмы-тройки, жилеты, калоши, карманные часы. Женшины, в свою очередь, обзавелись зонтиками, воздушными шляпками, длинными (до локтей) перчатками, туфлями, веерами, корсетами, муфтами и т. д. Дольше всех хранили верность русской одежде крестьяне-середняки, которые не занимались отхожими промыслами, не работали на фабриках и, в целом, редко бывали в городе. В глухих уголках Русского Севера еше и сегодня можно встретить немало предметов традиционной русской одежды, бережно хранящихся в стареньких коробьях, укладках и сундуках.

По своему предназначению русская одежда разделялась на повседневную, праздничную, рабочую и обрядовую. Четкими отличительными особенностями обладала также одежда детей, взрослых, стариков, женатых и замужних, вдовых, холостых, старых дев, солдаток и пр. Однако для удобства изложения я счел необходимым разделить ее на два основных вида — мужскую и женскую.

МУЖСКАЯ

ОДЕЖДА

1. РУБАХА Археологические и письменные источники позволяют предположить, что древние славяне носили длинные (до колена и ниже) рубахи из грубой ткани — «рубы», «рубища». Позднее на смену им пришла «срачица» («сорочица») — рубаха более короткая и легкая, имевшая туникообразный покрой, прямые рукава и прямой (посередине груди) разрез ворота. Воротника на такой рубахе не было, поэтому ее называют еше «голошейкой»3.

3 Имеются сведения, что в рубахе такого типа ходил князь Д. И. Пожарский. См. Якунин Л. И. Одежда Л. И. Пожарского (История русской рубахи). Рукопись. Архив ГИМ.

189

5. Мужская рубаха. Начало XX в. Кирилловский район

ском уезде,— пишет Н. А. Иваницкий,— мужчины зимою носят длинную рубаху, застегиваемую у самого ворота на одну пуговку; рубаха эта зовется «саваницей»5. Иногда воротник скреплялся специальными завязками-тесемками и, по всей видимости, именно этот способ застежки следует считать наиболее архаичным. Рукава чаше всего были длинными (до кончиков пальцев), широкими и прямыми, и лишь иногда схватывались у запястья тесьмой. Под ними обычно вшивались четырехугольные вставки-ластовицы из кумача. В верхней части рубахи спереди и сзади подшивалась холшовая треугольная (реже — четырехугольная) подкладка — «подоплека». Праздничные мужские рубахи украшались вышивкой, аппликацией из кумача или полосами ткачества. Чаше всего декор располагался по вороту, нагрудной прорехе, на концах рукавов и по подолу. Свадебная рубаха была еще более нарядной: обычно ее шила невеста в подарок жениху и потому не скупилась на украшения. Нередко вышивка на такой рубахе занимала почти всю ее верхнюю половину.

Знаменитые русские косоворотки, т. е. рубахи с боковым (чаще левосторонним) разрезом-прорехой появились на Руси значительно позже. Носили рубаху всегда навыпуск, поверх штанов, перехватывая ее нешироким тканым или плетеным поясом («опояском»). При этом саму рубаху обычно поддергивали до образования складки-пазухи, в которую клали необходимые предметы. Стоячий воротник у русской рубахи появился не сразу: возникновение его связывают с древнерусскими шейными украшениями— «гривнами», «обнизью», «жерелками», «сорочками». Первоначально он пристегивался к рубахе и лишь затем стал к ней пришиваться. По версии историков М. Забылина и Н. Костомарова второе название рубахи — «сорочка» — произошло от одноименного нашейного украшения4. Воротник и нагрудный разрез-прореха богато украшались вышивкой и застегивались округлой металлической застежкой — «схватцем» («воротовой запонкой»), а впоследствии — медной или бронзовой цилиндрической пуговицей с петелькой. «В Сольвычегод-

" З а б ы л и н М. Русский народ... С. 497. 5 И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии... С. 16.

190

В Кадниковской уезде новорожденного при крещении завертывали в немытую, пропитанную потом отцовскую рубаху. «Лаже вымыть такое рубище не полагается,— пишет А. Шустиков,— ибо тогда смоется «отцовская любовь»6. Подобный обычай соблюдался в России почти повсеместно. Особые обряды связывались с подвенечной мужской рубашкой, которую шила для жениха невеста. Чтобы «присушить» будущего мужа, невеста вытирала ею свое лицо, а иногда и надевала ее на себя. Аналогичный обряд существовал в Кокшеньге, где невеста после бани, пропотев, надевала на себя рубахи, предназначенные для свадебного «дара» свекру или свекрови, чтобы они ее больше любили и жалели7. Про доброго и простого человека на Руси говорили: «рубаха-парень». В русских пословицах и поговорках она нередко фигурировала в качестве символа бедности: «Остался в одной рубашке», «У него и рубаха заложена», «Рубашкой слезы утираем», «По Ивашке рубашка», «У него и рубахи нет своей», «Последнюю рубаху сымают» и т. д.

6.

Мужская рубаха.

Начало XX в. Нюксенский

'

\

7. Праздничная рубаха. Конец XIX в. Тотемский район.

2. ШТАНЫ Неотъемлемой частью русской мужской одежды являлись «штаны» или «порты» («портки»). Шили их из холста, пестряди, набойки, а также из грубого домашнего или фабричного сукна. Слово «порты» неоднократно упоминается в летописях и других письменных источниках, однако наиболее древними по происхождению являются термины «гачи» («гаши») и «ноговицы»8. Состояли штаны из двух нешироких штанин-«колош» и соединявшей их «в шагу» вставки-ластовицы в виде скошенного четырехугольника из двух клиньев. В Сольвычегодском уезде среднюю часть штанов кроили несколько иначе: к разрезанному посередине большому треугольному клину прикрепляли с двух сторон квадратный лоскут и, отвернув их на лицевую сторону, пришивали к штанинам спереди. Прореха при таком покрое оказывалась посередине 9 . На поясе штаны держались с помощью «гашника» («гасника») — шнурка, вставляющегося в «рубец» — загнутую внутрь и пришитую верхнюю кромку — и завязывавшегося спереди на узел. Первоначально «гачами» или «гашами» называли ноги от колен до таза, затем —

район.

6

Ш у с т и к о в А. Троичина Кадниковского уезда / / ЖС. 1802, № 3. С. 121. Е д е м с к и й М. Б. Свадьба в Кокшеньге Тотемского уезда / / ЖС. 1910. В. 1—2. С. 52. 8 С р е з н е в с к и й И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. М, 1958. Т. I—III. 9 Т а з и х и н а Л. В. Север европейской части СССР / / Крестьянская одежда населения Европейской России. Определитель. М. 1971. С. 121—123. 7

191

8. Мужская рубаха. Начало XX в. Вожегодский район.

9. Рубаха. Начало XX в. Шекснинский район.

нижнюю часть порток — штанины. Выражение «держать в загашнике» означает укрывать что-либо за «гашником», т. е. за шнурком, поддерживающим портки. В Ярославской и Тульской губерниях в тех случаях, когда дети в семье ранее умирали, повитуха принимала новорожденного в отцовские штаны, а в Олонецкой губернии ношеные штаны подвешивали к детской люльке или над входной дверью, веря, что это убережет ребенка от сглаза и обеспечит ему крепкий сон. Льняное семя перед севом для передачи ему силы плодородия хранили в штанах, а во время сева, наоборот, штаны нередко снимали10.

ясом притяжена к телеси») и застегивалась на петлицы. С древних времен известны также термины «кожух», «сермяга», «сукня», «ортем», «жупан» и пр. Одной из древнейших форм русской одежды является плаш. В летописных и других источниках упоминаются следующие его названия: «корзно», «коц», «котыга», «кочь», «епанча», «мята», «мета», «луда», «киса», «вотола». Само слово «плащ» является исконно русским (ср. «плат», «платок», «полотно», «плащаница», «платно»). По мнению некоторых исследователей русская распашная одежда сменила глухую (надевавшуюся через голову) примерно в XIII—XIV веках, однако единого мнения на этот счет не существует. Во всяком случае, версия о заимствовании у татаро-монгольских завоевателей выглядит не просто натянутой, но и нелепой. К старинной распашной одежде относятся «сермяга», «зипун», «сарафанец», «ферязь», «армяк», «опашень» («охабень»), «кафтан», «шуба», «кошуля» и пр. Распространение на Руси двубортной одежды, по всей видимости, следует отнести к XV—XVI векам. Первые ее изображения встречаются в иллюстрациях рязанских рукописей XVI века. Более полные сведения о мужской и женской одежде содержатся в многочисленных этнографических материалах. Весной и осенью крестьяне носили суконные кафтаны,

3. ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА Мужская и женская верхняя одежда, надевавшаяся в холодную погоду, отличалась друг от друга лишь длиной, отделкой и количеством украшений. В остальном же она была весьма разнообразна по материалу, внешнему виду, назначению, названиям и покрою. Древнерусская верхняя длинная теплая одежда — «свита» (от слова «свивать» в значении «кутать», «одевать») — неоднократно упоминается в ранних письменных источниках начиная с XI века (Лаврентьевская летопись). Известно, что она подпоясывалась («по10

Шуб и н а

Т. Г. Лен в обрядовом фольклоре и верованиях восточных славян / / ЭО, 1998, № 3. С. 67.

192

10. Тарногские пуговицы-обереги. Конец XIX в.

зипуны и поддевки, зимой — «нагольные» (мехом внутрь) шубы и полушубки, а в сильные морозы — еше и тулупы. Термин «кафтан» в письменных источниках впервые появился в XV веке. Первоначально им обозначали мужскую уличную или комнатную долгополую распашную одежду различного покроя. Отличавшиеся друг от друга по отделке, покрою и материалу кафтаны носили разные наименования: «русский», «становой», «турский», «терлик», «поволочены», «сибирка», «кучерской», «немецкий», «французский», «балахон», «понитка» и т. д. Н. А. Иваницкий упоминает несколько видов кафтанов, бытовавших в Вологодской губернии: «троешовник» — кафтан о три шва сзади; «троеклинок» — суконный кафтан без боров, с клиньями на боках; «сиряшка», «пониток» или «сукманина» — кафтанчик с борами о два или о три «чекманца» (шипка) из домашней шерстяной пряжи; «зипун» — коротенький кафтанчик из сукна; «сукманник» или «сермяга» — почти то же, что «си11

Иваницкий

ряшка»; «сибирка» — кафтанчик с борами, летний и зимний, делается иногда на ватной подбивке, называемой «подшкор»; под талию подшиваются для завязывания тесемки — «подживотники», к краям пришиваются «схватцы» — проволочные крючки и петли11. В русских поговорках кафтан упоминается довольно часто: «И кафтан греет, когда шубы нет», «Житье хорошее: семерых в один кафтан согнали», «Худая слава, что без кафтана Сава», «Этот кафтан не по нашим плечам», «Рад Епифан, что нажил серый кафтан». Еще одним видом вологодского кафтана являлся «балахон»: он имел прямые полы, спинку и косые клинья на боках. Шили его из рядна или синей крашенины и надевали на шубы для зашиты овчины от дождя и мокрого снега. В конце XIX — начале XX века в губернии появились «пинжаки», «халаты», «курты», «короташки», «похолстники» и «чуйки». Выезжая из дома в плохую погоду, вологодские крестьяне надевали поверх шубы или тулупа

Н. А. Материал по этнографии.... С. 17.

193

11. Русские пуговицы. Конец XIX в. Тарногский район.

«армяки» («азямы»), сшитые из домотканого или толстого фабричного серого сукна. Армяки были длинными (до щиколоток), с глубоким запахом справа налево, с широкими прямыми рукавами и большим отложным воротником, который при поднятии почти полностью закрывал голову. Подпоясывался армяк длинным (до 3-х метров) кушаком, концы которого закладывались справа и слева от узла. Среди русской меховой одежды выделялись шубы, полушубки и тулупы. Шубы шили до колен или ниже, полушубки («дубленки») — немного короче, тулупы — до щиколоток. Последние, как правило, надевались поверх шубы или кафтана при поездках в санях на дальнее расстояние. Исследователи утверждают, что русское слово «шуба» произошло от арабского «джубба» и распространилось на Руси с XV века. Оставлю это утверждение на совести маститых ученых, однако выскажу по этому поводу несколько новых предположений. Вопервых, арабское слово «джубба» означает суконную одежду без рукавов, т. е. по своему смысловому значению оно абсолютно не соответствует русской шубе. Во-вторых, мы знаем, что аналогичная шубе одежда широко бытовала на русской земле в самые отдаленные времена. В-третьих, заглянув в словарь В. И. Даля, мы обнаружим там слово «шупел» в значении знахарь, колдун, ведун,

чародей, волхв. Удивительно, что никто из ученых до сих пор не обратил на него внимания. Кроме явного звукового сходства, слова эти имеют и определенную смысловую связь. Древнерусские волхвы, как известно, при совершении ритуальных действий облачались в звериные шкуры (отсюда название — «волхв», т. е. «волохатый», косматый). Ритуальная одежда волхвов в трансформированном виде дожила до конца XIX века и воплотилась в облачении ряженых, которые вместо звериных шкур стали использовать вывернутые наизнанку овчинные тулупы и шубы (на святки, масленицу, троицу, купалу, в свадебной обрядности и т. д.). Нельзя исключить, что в глубокой древности у ритуальной звериной шкуры волхва имелось название, близкое к слову «шупа», отчего и сам колдун мог быть назван «шупелом», т. е. буквально — «носящим шубу (шупу)». Проведу параллель дальше. Многие восточнославянские народы знакомы со словами «жупан», «жупейка», «жупун», «зипун» в значении мужской и женской верхней теплой одежды. Все они восходят к одному и тому же корню — «жуп», по звучанию очень схожему с русской «шубой». Заслуживает внимания и другая версия. Одним из старинных названий русского селения «деревни» было «жупа» (см. словарь В. И. Даля). Отсюда — «жупел», также пе194

12. Пуговицы. Конец XIX в. Тарногский район.

рекликаюшийся по звучанию с «шупелом»-волхвом. Нетрудно предположить, что так называлась деревня-дымнипа, состоящая из курных изб, которые, подобно жупелу, нещадно дымили и чадили. Что касается колдуна-волхва, то он вполне мог быть назван «шупелом» как по селению («жупе»), так и по «жупелу», отгонявшему злых духов и, соответственно, «шуба» (шупа) могла быть названа по имени самого «шупела»-волхва. Подобная шубе меховая одежда под названием «кожух» бытовала в Древней Руси по меньшей мере за 500 лет до пресловутого «заимствования» и упоминается уже в «Слове о полку Игореве». Шубы на Руси шились из овчины, лисицы, горностая, соболя, куницы, песца, белки, зайца, нерпы, бобра и т. д. Шубы из дорогих мехов обычно кроились мехом внутрь, овчинные же чаше делались «нагольными», т. е. покрытыми сверху только тканью. В зажиточных кругах шуба считалась символом богатства и преуспевания, поэтому многие бояре имели их сразу по нескольку штук. Шубами одаривались отличившиеся на государственной службе чиновники, их преподносили в дар иностранным послам и именитым гостям. В петровские времена жители городов по указу сверху перешли на одежду «европей12

Максимов

ского» типа, и по этой причине русской шубе суждено было сдать позиции и отступить в глубинку. Широкое бытование на Руси получили двубортные шубы с прямыми полами и спинкой, а также шубы, суженные в талии («с перехватом» или «с пережимом»). Вологодские шубы, выкроенные по фигуре с двумя большими клиньями, назывались «двоеклинками», а с дополнительным острым клином сзади от пояса до подола — «троеклинками». Запахивались они справа налево на схваткипряжки, пуговицы или крючки. Для того, чтобы купить (изготовить) нарядную шубу дочери или сыну, крестьянину приходилось копить деньги в течение нескольких лет. По этой причине хранили их очень бережно и обычно передавали по наследству. В Вологодской губернии на Крещение устраивались «смотрины невест», на которые со всей округи съезжались девушки брачного возраста, одетые в нарядные шубы. «Между невестами (называемыми также «славушницами») прохаживаются парни, сопровождаемые своими родительницами, и выбирают себе суженую»12. Во многих местах России шубу расстилали на санях при отправке молодых под венец, ею же застилали порог по возвращению их из церкви. В Вологодской губернии

С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994. С. 282

195

стеклянной посудине зелено вино (у бедняков — горшок с кашей, укутанный в полушубок). Лычко перерубается топором, шуба подхватывается внизу на руки, содержимое в карманах выпивается и поедается»15. В некоторых местах роженица при тяжелых родах утиралась мужской шубой. На разостланную в Красном углу шубу клали перед крещением младенца. Известен также обычай при первой подстрижке ребенка садить его на овчину.

4. ГОЛОВНЫЕ УБОРЫ Лревнейшим головным убором русских людей была шапка. Первые изображения шапки полусферической формы помещены на резном диптихе из слоновой кости IV века нашей эры16. Подобные же шапки, но с меховым околышем, венчают головы деревянных и каменных языческих идолов (в том числе — знаменитого Збручского) и во мно-

13. Женская рубаха. Конец XIX в. Великоустюгский район.

новобрачные некоторое время должны были просидеть за столом в шубах, чтобы жизнь у них была богатой и счастливой13. Иногда молодых сажали на овчинную шубу в Красный угол и приговаривали: «Шуба тепла и мохната, жить вам тепло и богато!». В Костромской и Калужской губерниях невеста в любую погоду должна была венчаться в шубе. В свадебной песне Сольвычегодского уезда пелось: «Посадите вы ее в передний уголок, На белодубову лавочку, На куньи шубочки, Собольи лапочки».14 В вывороченных шубах свекор и свекровь встречали новобрачных в доме жениха. Использовалась шуба и в обрядах, связанных с постройкой дома: при установке матицы к ней привязывали овчинную шубу, в карманах которой находились «хлеб, соль, кусок жареного мяса, кочан капусты и в 13 14 15 16

14. Женская рубаха-исподка. Начало XX в. Сокольский район.

Д и л а к т о р с к и й П. А. Свадебные обряды Вологодской губернии / / ЭО. 1903. № 1. С. 32. О р д и н Н. Г. Свадьба в подгородних волостях Сольвычегодского уезда / / ЖС. 1896. В. 1—2. С. 100. М а к с и м о в С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила... С. 161. П р о х о р о в В. Материалы по истории русских одежд. СПб., 1881. С. 56.

196

15. Нарукавка. Конец XIX в. Тотемский район.

т. к. делались они из лучшей части шкурки животного — с горла (шеи). В XVIII — середине XIX века большое распространение среди русских крестьян получила цилиндрическая шапка с плоским верхом — «грешневик» («гречушник»). Шилась она из валяной коричневой шерсти ремесленным способом и в больших количествах продавалась на ярмарках и торжках. Широкое хождение на Руси имели также «рогулька» — шапка с четырехугольной тульей, «треух» — шапка-ушанка и «малахай», которые по своему покрою были сходными. С шапкой было связано немало русских примет и поверий: «шапка на столе — к ссоре (к мышам)», «если женщина во время супружеского акта наденет мужнину шапку, у нее родится мальчик», «если в шапку вдеть иголку так, чтобы она тремя частями выходила наружу и столькими же внутрь, то в нее не сможет попасть самый лучший стрелок». Подавая на стол обернутый в меховую шапку горшок с кашей (после родов), повитуха приговаривала: «Шапка-малахай, а ты, родильница, в год еше натряхай!»18.

жестве изображены на фресках XI—XII веков. В X веке великокняжеская шапка обрела статус короны (впоследствии ею стала «шапка Мономаха»). Одним из древнерусских названий мужского головного убора было «клобук» или «колпак». Изображения людей в островерхих колпаках можно встретить на браслетах XII— XIII веков, а также на фресках лестницы Софийского собора в Киеве. На протяжении длительного периода (вплоть до XVIII века) колпак на Руси являлся самым распространенным мужским головным убором. Впоследствии «клобуком» стали называть монашеский головной убор, а «колпаком» — ночную шапочку горожан и белый головной убор девушки-сговоренки. Высокие шапки в старину являлись привилегией бояр: по высоте шапки судили о степени знатности. «Чем выше чин, тем выше была и шапка»,— пишет Л. К. Зеленин17. Отсюда— пословица: «По Сеньке и шапка, по Фоме и колпак». Высокие боярские шапки из дорогого меха назывались «горлатными»,

" З е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 251. 18 М а с л о в а Г. С. Народная одежда... С. 108.

197

В середине XIX века в русской деревне появился «картуз», близкий по форме к военной фуражке. Праздничные картузы украшались по околышку ленточками, цветами, бисером или шнурками с пуговками. За короткое время они вытеснили почти все остальные летние мужские головные уборы. Однако в зимнее время крестьяне продолжали ходить в русской шапке, о которой было сложено немало пословиц и поговорок: «То не пьян еше, коли шапка на голове», «Из спасиба шапки не сошьешь», «На воре и шапка горит», «Спохватился шапки, когда головы не стало», «Шапочка в две денежки — и та набекрень», «Не купил батька шапки, так пусть уши мерзнут!» и т. д.

17. Сарафан. Начало XX в. Междуреченский район.

5. ОБУВЬ

16. Сарафан. Начало XX в. Никольский район.

19

Повесть

временных лет. М.— Л., 1950. С. 59.

Обувь древних славян изготавливалась из шкур животных, древесной коры, реже — меха. Деревянной обуви у них никогда не было. Исследователи утверждают, что основным видом древнеславянской обуви являлись лапти, упоминаемые в «Повести временных лет»: «Рече Добрыня Володимеру: Съглядах колодник, и суть вси в сапозех. Сии дани нам не даяти, пойдем искать лапотников»19. Однако археологические раскопки в Новгороде, Смоленске, Киеве, Москве и других городах убедительно опровергают мнение большинства ученых и ясно показывают, что кожаная обувь в Древней Руси была распространена гораздо шире, нежели плетеная или какая-либо другая. Отрицать древность

ви, состоявшей из привязанной к ноге шкурки какого-либо небольшого зверька»21. Моршни, как правило, надевались с холщовыми или суконными «онучами» (портянками), которые наматывались на ступню и голень до колена и привязывались к ноге бечевками («оборами») крест накрест. В зимнее время вологодские крестьяне носили также чулки из толстой квашеной шерсти —- «прикопутки», «вареги» или «паголенки». Еше одним древним видом русской кожаной обуви являлись сапоги, первое письмен-

лаптей, разумеется, было бы нелепо, но и заносить весь русский народ в разряд «лапотников», как это пытаются сделать многие русскоязычные псевдоученые, было бы нелепостью ничуть не меньшей. Основной русской обувью лапти никогда не были. Пик их распространения на Руси пришелся на XVIII век, но и тогда они являлись всего лишь дополнительной обувью, предназначенной для работ на покосе, в лесу, на пашне, на скотном дворе и т. д. Самой же распространенной и древней-

18. Фрагмент женской рубахи. Начало XX в. Харовский район.

шей славянской обувью являлись «моршни» или «поршни», которые не шили, а закладывали складками, т. е. «морщили» (отсюда название). Технологию их изготовления вологодскими крестьянами подробно описывает Н. А. Иваницкий: «берут продолговатый кусок кожи, обтягивают вокруг ступни, лишнее обрезывают ножом, потом к краям пришивают ременные петельки (тырки), продевают в них бечевку и ею привязывают поршню к ноге»20. Л. К. Зеленин полагает, что «моршни» явились прямым продолжением «древней обу20 21

ное упоминание о которых относится к X веку. Во время новгородских раскопок были найдены сапоги двух фасонов: с тупым закругленным и с острым, немного загнутым вверх носком. Однако продолжительный период времени сапоги являлись привилегией горожан и в деревню попали сравнительно поздно — к XVII веку. Основным их отличием было высокое (до колен) голенише, которое шилось либо «в гармошку», т. е. со сборками, либо гладким и жестким. В крестьянской среде бытовали, в основном, сапоги черного цвета. На Вологод-

И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии.... С. 19. З е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография... С. 267.

199

лось грехом, т. к. это предвещало смерть одного из родителей. Кроме сапог и поршней, жители Вологодчины носили черные кожаные башмаки с суконной опушкой, которые в Сольвычегодском уезде назывались «котами», а в Яренском и Устьсысольском — «чарками», а также аналогичные по покрою, но из белой кожи и без опушки — «уледи». Лапти в Вологодской губернии изготовлялись из бересты («берестянники»), реже — из липы. Н. А. Иваницкий упоминает два вида вологодских лаптей: «питерики» — лап-

чине их называли «кожаниками». Подошву нередко пришивали так, чтобы сапоги при ходьбе поскрипывали: это считалось особым шиком. На каблук прибивали медную подковку, чтобы сапоги дольше не стаптывались и во время пляски громче стучали. Довольно широкое распространение получили также выворотные сапоги («бахилы») из мягкой кожи. Пришив подметку изнутри, крестьяне смачивали такие сапоги водой и выворачивали их наизнанку (отсюда — название). «Каков женишишка, таковы его и сапо-

19. Пуговицы-обереги. Конец XIX в. Тарногский район.

жишки» — шутили русские люди. В словаре В. И. Даля приводится любопытная русская поговорка «всем богам по сапогам», от которой так и веет язычеством... Широко известен свадебный обычай, когда молодая жена должна была снять с мужа сапоги, в одном из которых находились деньги, а в другом — плетка. Древний обычай этот символизировал переход девушки во власть мужа. Ходить по избе в одном сапоге счита22

Иваницкий 1898. С. 56.

ти с большой выемкой и «ступни» — род калош или туфель из берестяных лык. Последние не имели «оборов» (бечевок для привязывания к ногам) и благодаря возвышенному подъему держались на ступне сами22. Исследователи различают четыре основных типа лаптей: «московские», «белорусские», «северные» и «мордовские». «Белорусские» отличались прямоугольным плетением, низкими боками и слабо оформленным носком;

Н. А. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность / / ЖС. Вып. 1. СПб.,

200

шенный на воду лапоть с уложенной в него травой-мокринкой использовался в обряде вызывания дождя. Чтобы сватовство было удачным, вслед свахе-сходатае бросали изношенный лапоть. Новобрачного вдовца закидывали старыми лаптями на всем пути от церкви до дома: считалось, что без этого новый брак его будет несчастливым. Во многих местах России крестьяне вывешивали возле скотного двора огромные связки старых лаптей для того, чтобы «скотина велась»: считалось, что в этом случае ее никто не сглазит. Иногда изношенные

«московские» — толстыми бортами, круглой головкой и косым плетением; «мордовские» — трапециевидным носком и петлями из лыка для обор. Так называемые «северные» лапти, к которым относятся и вологодские, выполнялись техникой косого плетения и отличались глубоким носком и высокими боками. На Русском Севере встречались также плетеные берестяные сапоги для хождения по лесу и по болотам. Лапти являлись недолговечной обувью и обычно снашивались за 5—10 дней, что отразилось в пословице: «В дорогу идти, пяте-

20. Фрагмент исподки. Конец XIX в. Вожегодский район.

ры лапти сплести». Если сапог в русской традиции символизировал богатство и знатность, то лапоть — бедность и простоту: «лапоть знай лаптя, а сапог сапога», «лапотный суд хуже сапожного (т. е. волостной, крестьянский)», «правда в лаптях, а кривда, хоть и в кривых, да в сапогах». Заслуживает внимания использование лаптей в русской обрядности. Подвешенный в курятнике стоптанный лапоть нередко выступал в качестве «куриного бога»; отелившуюся корову окуривали из лаптя, чтобы она была здорова и давала много молока. Спу-

лапти вывешивались на перилах крыльца или над воротами, чтобы уберечь обитателей дома от злого глаза. В отдельных случаях лаптями увешивали колья вокруг огорода для зашиты овошей «от мошки и червя». На поминках в Казанской губернии крестьяне разжигали костер из старых лаптей и трижды через него перепрыгивали, а при задержании у роженицы последа привязывали к ее пуповине мужнин лапоть и водили ее по избе. Символика этих обрядов подробно рассмотрена Д. К. Зелениным в статье «Русские народные обряды со старой 201

обувью»23. Известен и еще один русский обычай: если после первой брачной ночи выяснялось, что невеста была «нечестной», к лошадиной дуге вместо колокольца привязывали старый лапоть24. Русские валяные сапоги с высоким голенищем — валенки — впервые появились в Сибири в середине XVIII века. Кустарным же способом их стали изготовлять в начале XIX столетия в Семеновском уезде Нижего-

Катаники валяли в колодку, без различия правой и левой ноги. Достигавшие колен голенища для удобства при ходьбе слегка надрезали. Зажиточные крестьяне покупали белые вышитые катаники, украшенные цветным гарусом или бисером, но надевали их только по праздникам. В старообрядческой среде считалось, что «в валенках молиться грешно». Валяный промысел в той или иной степе-

21. Фрагмент нарукавки. Начало XX в. Великоустюгский район.

родской губернии. На Вологодчине валяные сапоги из черной или серой овечьей шерсти назывались «катаниками». «Весною, когда снег начнет таять,— пишет Н. А. Иваницкий,— но еще настолько холодно, что нельзя надевать сапоги, обшивают катаники снизу и немного вверх кожей («бранченые катаники»). Такая обувь в Сольвычегодском и Устюгском уездах зовется «упаки» или «чупаки»; в других местах надевают на катаники кожаные башмаки, или же, обрубив носок катаника (конечно, уже поношенного), вставляют его в лапоть и пришивают к нему»25. 23 24 25 26

ни был развит во всех уездах Вологодской губернии, кроме Никольского. Однако сосредоточен он был главным образом в Грибцовской и Кокошиловской волостях Кадниковского уезда. Изготавливались катаники в специально устроенных маленьких баньках с каменкой вместо печи. Сбывалась продукция, в основном, в Архангельске, на Богородской ярмарке, устраивавшейся с 15 по 20 сентября, а также на рынках близлежащих городов — Вологды, Кадникова и Грязовца26.

3 е л е н и н Д. К. Избранные труды по духовной культуре. М., 1994. С. 214—229. Русский эротический фольклор. М., 1995. С. 160. И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии... С. 19. Вологодская губерния. Очерк кустарных промыслов. Вологда. 1882. С. 22.

202

ЖЕНСКАЯ ОДЕЖДА 1. РУБАХА (СОРОЧКА) Женскую рубаху на Вологодчине называли исподкой. Она составляла основную часть женского крестьянского костюма и по своей конструкции могла быть цельной и составной. Цельная рубаха шилась продольными

кой ворот назывался «остебкой», а полоски ткани на разрезе ворота — «берьками». Особенно нарядно выглядели рубахи Сольвычегодского уезда, верхняя часть которых была выткана «шашками» — квадратными или ромбовидными клетками. Нижняя часть вологодских женских рубах — «подстава» — украшалась «прошвами» — лентами из кружева или цветного ситца. Нижний край подставы с пришитой на нем цветной лен-

23. Женская рубаха. Конец XIX в. Бабушкинский район.

швами из полотнищ, идущих от ворота до подола. В Вологодской губернии ее называли «проходниией». Составная рубаха, как правило, шилась из разной материи: верхняя часть (до пояса) — из более тонкой, нижняя — из более грубой. Рукава у такой рубахи были пышными, собранными ниже локтя. Верхняя часть — «воротушка» — шилась из полосатой пестряди, красного «бакиса» или (для праздников) из белого (иногда узорного) домотканного холста или розового ситца. На рукавах нередко пришивались манжеты — «залокотницы» или «зарукавья». Украшенный вышив-

той назывался «наподольницей», а если он был украшен вышивкой — «подподольницей». Вологодские исподки шились с прямыми поликами-ластовицами. Ворот, как правило, собирался на узкой обшивке в мелкие сборки. В начале XX века женские рубахи в губернии стали шить на кокетке — «с лифтиком» или «с блюзой». Вплоть до конца XIX столетия бытовали на Вологодчине и рубахи-долгорукавки, использовавшиеся в качестве праздничной и свадебной одежды. Рукава у таких рубах нередко доходили до 1,5—2 метров. Они либо собирались на руке 203

мя раскопок в Киеве, Владимире, Серенске и Старой Рязани, встречается изображение плясуньи с длинными распушенными рукавами. Аналогичное изображение имеется в миниатюре Радзивиловской летописи, где изображены «игриша межю седы» у древних славян. Б. А. Рыбаков считает, что двустворчатые браслеты-наручи предназначались «для застегивания на запястьях обшлагов рукавов ритуальной одежды». Изображенная на браслетах и в миниатюре женщина исполняла «заклинательный танец «воды и жизни». Разумеется, церковь к таким плясуньям относилась крайне отрицательно: «пляшущая бо жена — любовница диаволя ...невеста сотонина». Языческий характер таких плясок, по мнению академика, выражен в известной сказке о Царевне-Лягушке: «Уж она плясалаплясала, вертелась-вертелась — всем на диво.

24. Женская рубаха. Начало XX в. Никольский

район.

горизонтальными складками и скреплялись браслетами — «поручами», либо имели специальные прорехи — «окна» для продевания кистей рук. По мнению М. И. Костомарова, длинные рукава заменяли «бедному люду» рукавицы или перчатки, однако подобное предположение кажется мне чересчур примитивным. Г. С. Маслова, в свою очередь, полагает, что длинные рукава «выполняли функции закрывания рук невесты и взмахивания рукавами во время плача»27. В Архангельской губернии подобная рубаха называлась «убивальницей», т. к. невеста в ней причитала, «убивалась», а рукава — «плакальными»28. В Олонецкой губернии ее называли «махавкой», т. к. невеста, плача и причитая, взмахивала при этом руками. Однако первоначальное обрядовое значение рубахи-долгорукавки было совсем другим и напрямую связывалось с языческими празднествами — весенними русалиями. На многочисленных ритуальных серебряных браслетах-наручах XII—XIII веков с литым и гравированным узором, обнаруженных во вре-

25. Женская исподка. Конец XIX в. Бабушкинский район.

27

М а с л о в а Г. С. Народная одежда... С. 39. Р а б о т н о в а И. П., В и ш н е в с к а я В. М., К о ж е в н и к о в а области / / Сб. тр. НИИХП. М., 62. С. 18. 28

204

А. А. Народное искусство Архангельской

Махнула правой рукой — стали леса и воды; махнула левой — стали летать разные птицы»29. «Размахивание рукавами, разбрасывание положенных туда лебединых косточек и разбрызгивание вина было обрядовым действом, а необычная пляска чаровницы-потворницы, названная в древнем источнике «многовертимым плясанием» — танцем в честь бога растительности Переплута и орошаюших эту растительность вил-русалок»30. Однако, на мой взгляд, рубаха-долгорукавка является отголоском еще более древнего— тотемического — мышления, когда отдельные кланы и племена скрепляло обшее почитание того или иного дерева, зверя, растения, птицы и т. д. Разумеется, речь идет о тотеме Лебедя: в длинных рукавах плясуний-чаровниц легко угадываются лебединые крылья. Версия эта отнюдь не противоречит мнению Б. А. Рыбакова, поскольку русалки и лебединые девы мифологически сходны между собою. «У наших русалок, по народному поверью,— пишет А. Н. Афанасьев,—

27. Женская рубаха. Начало XX в. Вологодский район.

пальцы на ногах соединены перепонкою, как у гуся, что заключают по их следам, какие остаются на мокром песке у берегов рек и источников»31. Поэтическая фраза «О, Русь, взмахни крылами!» как нельзя более точно выражает идею русскости. Вовсе не случайно Константин Багрянородный называл землю древних руссов «Лебедией», а пушкинский образ Царевны-Лебеди оказался столь же близок сердцу русского человека, как и картины Константина Васильева из серии «Русь былинная», многие из которых увенчаны лебедиными крыльями. Славянские вешие девы нередко оборачиваются лебедушками, а их кружащийся танец невольно подпадает под церковно-обличительное «многовертимое плясание» (метафора водоворотов и крутящихся вихрей). Лебединые крики слышатся в названиях женских головных уборов «кика» и «кокошник». Образ лебедя является одним из самых распространенных в севернорусской вышивке: его можно встретить на полотенцах, рубахах,

26. Женская рубаха. Начало XX в. Грязовецкий район. 29 30 31

А ф а н а с ь е в А. Н. Русские народные сказки. М., 1914. Т. 4. № 150. С. 34. Р ы б а к о в Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 693. А ф а н а с ь е в А. Н. Поэтические воззрения... Т. 3. С. 96.

205

теть; летящие лебеди более естественный образ, чем скачущие по небу кони»33. Солнечные колесницы Апполона, на которых тот летал к гиперборейцам, были, как известно, запряжены лебедями. Приведя многочисленные аргументы, В. Н. Демин совершенно справедливо называет Лебедя символом Гипербореи и олицетворением Руси. «Весь песенно-сказочный фольклор Руси и поэзия России расцветали под сенью лебединых крыльев,— пишет он.— Лебединый образ русский человек впитывает с молоком матери, он передается как драгоценная память предков».34 Обрядовые функции женской рубахи были довольно широкими. Брачная рубашка на Руси называлась «целошной» и символизировала целомудренность невесты. Ее нередко использовали вместо простыни в обряде «оповещения» участников свадьбы о «целости» девушки после первой брачной ночи. «Целошную» сорочку надевали на жердь и возили по деревне, как знамя, вешали на божницу, конскую дугу, забор, печную трубу и т. д. В случае же «нечестности» невесты брачную рубаху мазали сажей, чернилами, дегтем, грязью, разрывали, трепали, растаптывали и пр. В отдельных случаях женскую сорочку использовали в качестве целительного «полотенца»: ею утирали после мытья больного ребенка. Если заболевала скотина, женщина снимала с себя сорочку и протирала ею голову животного. В некоторых местах во время родов мужчина надевал на себя женскую рубаху, повязывал голову платком и стонал вместе с женой, чтобы облегчить ее муки35. После родов у бани вывешивали рубашку роженицы в знак того, что роды окончились благополучно и мать с ребенком можно навешать. Если рождался мальчик, его заворачивали в отцовскую, а если девочка — в материнскую рубашку.

подолах, в орнаменте голунцов, повязок, кокошников и т. д. Особенно часто встречается он в золотошвейных изделиях Сольвычегодского уезда Вологодской губернии. «Лебединая орнаментика в крестьянском сольвычегодском шитье составляет более древнюю основу орнамента по сравнению с растительными узорами»,— справедливо отмечает Г. Маслова32. Мотив лебедей довольно часто встречается также в узорах вышивки Петербургской, Ярославской, Олонецкой, Архангельской, Костромской и Новгородской губерний. Остается лишь сожалеть, что Б. А. Рыбаков в своих замечательных исследованиях уделил недостаточное внимание священному для русских людей образу лебедя, хотя и не отрицал его глубочайшей архаичности: «Возможно, что образ лебедей, влекуших светило и по океану, и по небу, первоначальнее коней — ведь лебедь может и плыть и ле32 33 34 35

Маслова Рыбаков Л е м и н В. Зеленин

Г. Б. Н. Л.

2. САРАФАН Впервые «сарафан» («сарафанец») упоминается в Никоновской летописи (1367 г.) Вплоть до XVII века под этим словом подразумевалась длинная распашная мужская одежда с рукавами, которую носили преимущественно цари, князья и бояре. Исследова-

С. Орнамент русской народной вышивки. М., 1978. С. 63. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 460. Загадки Русского Севера. М., 1999. С. 364. К. Восточнославянская... С. 320.

206

29. Рисунок Ивана Билибина «Вологодская девушка в праздничном наряде». 1 9 0 5 год.

30. Сарафан. Начало XX в. Великоустюгский район.

тели утверждают, что слово «сарафан» происходит от иранского «сарапа» (буквально — «с ног до головы»). В отношении женской безрукавной одежды на лямках этот термин начал применяться с XVII века. За сравнительно короткое время сарафан настолько прижился в России, что его стали воспринимать как «национальный костюм» русских женшин. Однако петровские «реформы» оказали свое разрушительное влияние и здесь: с первой половины XVIII века, когда жители российских городов перешли на ношение пресловутой «европейской» одежды, сарафан перекочевал в глубинку и стал одеждой небогатых купцов и крестьян. С середины же XIX столетия его носили исключительно крестьянские девушки. Н. А. Иваницкий приводит довольно внушительный список названий вологодских сарафанов: «Ситешник» — ситцевый сарафан; сарафан же из домашнего холста носит в разных местах разные названия: так, в То-

темском уезде зовется «кундыш», в Кадниковском — «сарафан» и «дольник», в Сольвычегодском уезде — «тупас», в Кокшеньге — «красик». «Холодник» — шелковый сарафан на легкой подкладке; «шушпан» — сарафан без боров назади («китайник» — сарафан из китайки с оловянными пуговицами до подолу), «маредник» или «маренник» (в Яренском уезде — «толстуха») — сарафан, окрашенный дома мареною; «каразейник» — сарафан из цветной шерстяной материи; сарафан из штофной материи малинового цвета зовется «штофник»; наконец, «рытник» — сарафан из парчи»36. В конце XIX — начале XX века в губернии, в основном, бытовал «круглый» сарафан на узких лямках. Праздничные сарафаны Никольского, Сольвычегодского, Великоугстюгского и Вельского уездов шились без пройм (прорезей) для рук. Материалом для них служили ситец, кумач, шерсть, набойка, а также шелк различных цветов: желтого, голубого, малинового, лилового и т. д. Буд-

36

Иваницкий

Н. А. Материалы... С. 17, 18.

207

В начале XX века круглый сарафан стали шить «с кушапком». Опушка его спереди была узкой, а сзади — широкой. И, наконец, позднейший тип сарафана — прямой с лифом — получил распространение лишь в нескольких уездах губернии — Кадниковском, Никольском, Великоустюгском и Тотемском. Мужчин-бабников в старину называли «сарафанниками» и «волокитами» (в значении волочиться за каждой юбкой, сарафаном), а про бестолковую женщину говорили: «нету талану, не пришьешь к сарафану». Сохранилась поговорка и про деревенских модниц: «Красна девица до гряд в сарафане до пят»39. 3. ЮБКА Проникновение юбки в северную деревню имело место во второй половине XIX века. Сначала ее надевали под сарафан во время

31. Женская рубаха. Начало XX в. Верховажский район.

ничные сарафаны, как правило, шились из клетчатой или полосатой пестряди. Кадниковские «дольники» («доломаны», «доловики») шились с одним швом под левой лямкой: полосы на них чаше всего располагались от пояса до подолу37. В некоторых деревнях Никольского, Кадниковского, Тотемского, Нюксенского и Великоустюгского районов в конце XIX века еше встречались глухие косоклинные — «кошоные» — сарафаны — «шушпаны» или «шушуны», которые являлись самыми архаичными среди всех остальных типов сарафанов и по своему покрою напоминали древнерусские «летники». Сарафан такого типа упоминается в знаменитом стихотворении Сергея Есенина «Письмо к матери»: «Пишут мне, что ты, тая тревогу, Загрустила шибко обо мне, Что ты часто ходишь на дорогу В старомодном ветхом шушуне»38. 37 38 39

32. Женская рубаха. Начало XX в. Вожегодский район.

Т а з и х и н а Л. В. Север европейской части РСФСР... С. 143—144. Е с е н и н С. А. Стихотворения и поэмы. Воронеж. 1995. С. 86. Л а л ь В. И. Пословицы русского народа. Т. 2. С. 80.

208

работы — для тепла — и лишь затем стали носить отдельно. В Вологодской губернии юбки шили преимущественно из шерстяной или полушерстяной яркой полосатой ткани. Зимние юбки назывались «зимниками», летние — «портянухами». Обычная длина их была чуть выше колена. Широкое распространение полосатая юбка получила лишь в Тотемском, Кадниковском, Вельском и отчасти — в Сольвычегодском и Грязовецком уездах. 4. ПЕРЕДНИК Вологодские передники, как правило, шили с нагрудниками из пестряди, сатина, кашемира, коленкора или ситца. Чаше всего их подвязывали на талии, реже — выше груди. Длина передников могла достигать 80— 85 сантиметров, но обычно их делали немного короче подола сарафана или юбки, чтобы показать «наподольницу». Подолы праздничных передников украшали кружевами, цветными лентами, вышивкой с изображениями 34. Женская рубаха. Начало XX в. Сокольский

район.

стилизованных птиц, коней или елочек. Особенно нарядными были великоустюгские передники из пестряди с вышивкой гарусом (шерстяной сученой пряжей), на которых нередко изображались целые бытовые сцены. 5. ПЛЕЧЕВАЯ ОДЕЖДА Среди плечевой одежды крестьян Вологодской губернии следует отметить «душегрейку» и «нарукавник». Первая шилась из шелка, бархата, плюша, парчи или полупарчи на подкладке из ваты или кудели. До петровских времен такую одежду носили преимущественно бояре, в XVIII—XIX веках она бытовала в купеческой и мещанской среде, и в деревню проникла только в последней четверти XIX века. Душегрейка надевалась поверх сарафана и часто использовалась в свадебных обрядах. Будучи ценной вещью, она вместе с кокошником обычно передавалась по наследству. «Нарукавник» представлял из себя очень короткую распашную кофту с длинными рукавами, которая шилась из пестряди, ситца, набойки, старого шелка или кашемира. Иногда его подбивали ватой и делали на подкладке. Носили нарукавники как в праздники, так и в будни. Праздничные украшались

35. Сарафан. Начало XX в. Вологодский район.

36. Сарафан. Начало XX в. Сокольский район.

вышивкой, будничные обшивались шелковой или хлопчатобумажной тесьмой вдоль пол и по вороту. Застегивались вологодские «нарукавники» на круглые оловянные (реже — серебряные) пуговки.

девичьего головного убора сохранялась на протяжении столетий и к концу XIX века не претерпела существенных изменений. Праздничным головным убором вологодских девушек служила «повязка» из малинового штофа или кумача на твердой основе с двумя широкими лентами из шелка или парчи (длиной до 85 см), спускавшимися по спине почти до самого пояса. Украшались «повязки» бисером, бусами, цветными стеклами в металлической оправе, золоченой вышивкой и т. д. Просватанные девушки прикрепляли к повязке «темник» — небольшой кружок с вышивкой золочеными нитями, слегка прикрывавший волосы сверху. Кроме того, в Сольвычегодском и Вельском уездах просватанные девушки-сговоренки носили под повязкой вязаный «честный колпак», в который укладывали косу. «Колпак» вязался на спицах из льняных или хлопчатобумажных нитей, суживался кверху и заканчивался кисточкой. Он мог быть либо чисто белым, либо с красными или синими горизонтальными полосами. В этих же уездах головным убором невест являлся «подчелок с повязкой», представ-

6. ГОЛОВНЫЕ УБОРЫ Замужним женщинам на Руси полагалось закрывать свои волосы от постороннего взора, поэтому головные уборы их обязательно скрывали волосы полностью. Девичьи же головные уборы, как правило, делались в виде повязок, т. е. не покрывали макушку, оставляя волосы открытыми. Найденные в поднепровских курганах девичьи повязки из ткани или шнура были украшены бусинами, пластинками из стекла и металла. Богатые киевлянки носили серебряные или золотые пластины, нередко покрытые эмалью. Наиболее распространенным названием девичьего венца было «чело» («челка»), впервые упоминающееся в духовном завещании Ивана Калиты (1328 г.) Основная форма 210

37. Тарногские пуговицы. Конец XIX в.

лявший собой узкий обруч, обтянутый кумачом или ситцем и венчавшийся пятью лучами-городками в виде короны. В Никольском и Сольвычегодском уездах в конце XIX века еше широко бытовали девичьи свадебные «коруны» или «конуры» — обручи из бересты или картона, обтянутые позументом, к которым прикреплялся ажурный валик, украшенный бисером, брошками, цветными стеклами в металлической оправе, овальными медальонами из эмали, медными «липунчиками» и т. д. На затылке «коруны» привязывались шелковые ленты-лопасти или бант, концы которого спускались ниже лопаток. В Сольвычегодском уезде невеста надевала «коруну» перед венцом, в ожидании жениха, в Никольском — после венчания. Прощаясь с родителями, вологодская девушка покрывала голову «ревуном» — шелковым полосатым платком коричневато-желтого цвета с золотым или серебряным кружевом на концах. В Тотемском уезде эту же функцию выполняла «пелена» («пеленка») — белый холщовый платок, украшенный по одному краю вышивкой. По русскому обычаю не вышедшие замуж девушки должны были ходить с косой и не менять головного убора до самой старости. По всей видимости, древнейшим ритуальным головным убором славянской девушки являлся венок из живых цветов, трав или веток, который со временем превратился в

венец. Само слово «венчание» напоминает нам о древнем языческом обряде. Венки являлись непременным атрибутом многих архаических славянских празднеств — Святок, Масленицы, Троицы, Купалы, дожинок и т. д. Девушки гадали по плывущим венкам о своей судьбе; «завивали» в Троицу березку, «кумились», т. е. целовались и менялись крестиками сквозь венки; на Купалу бросали их в воду, в костер, на дерево, крышу дома и т. д. Использовали венки и в качестве оберега от молнии, грозы и пожара, развешивали их над окнами и дверями; подкладывали в люльку новорожденному и под подушку роженице; жатвенный венок хранили в амбаре для защиты зерна, а свадебным отгоняли градовые тучи и исцеляли больных. Многочисленные магические функции венков (свадебная, дожиночная, величальная, погребальная, оберегающая, гадательная, целительная) не в последнюю очередь были обусловлены самой их формой — священным кругом, символизировавшим вечный круговорот жизни и женское естество. Исследователи до недавнего времени старательно избегали говорить об эротической символике свадебного венка, однако ничего постыдного в этой символике нет и никогда не было. Подобное же значение придавалось и многим другим предметам, имевшим вагинальную форму,— калачам, браслетам, поясам, обручальным кольцам (ср. загадку: 211

менитый русский кокошник — род шапочки с твердым околышем и возвышающейся передней частью в виде тупого рога. Такие кокошники называли «однорогими», а в некоторых уездах Великоустюгского и Тотемского уездов — «киками». Широкий околыш их сужался к затылку, а верхняя задняя часть собиралась горизонтальными глубокими сборками. Для того, чтобы кокошник лучше держал форму, внутрь его вкладывали «распорку» — пруток, согнутый дугой и скрепленный нитью. Околыш обычно украшали золотым галуном (тесьмой), а верхнюю часть, сшитую из кумача, бархата, атласа или позумента,— золотым шитьем. Кокошники обычно изготавливались профессиональными мастерицами, проживавшими в городах, крупных селах или монастырях. Крестьяне покупали их в городских лавках или на ярмарках. Бедные девушки, выходя замуж, зачастую брали их напрокат у своих богатых подружек.

38. Сарафан. Начало XX в. Тотемский район.

«Палочка мясна, дырочка тесна» — палец и кольцо). Головные уборы замужних женщин в Вологодской губернии были представлены несколькими видами. Самым рапространенным из них являлся «сборник» или «борушка» — шапочка на твердой основе с широким очельем и возвышением на темени, собранным в вертикальные плотные валики-боры. «Сборник» плотно облегал голову женщины и закрывал ее уложенные венком волосы, затягивался сзади на вздержку и украшался шелковым бантом с длинными концами. Шили «сборник» из бархата, ситца, шелка, набойки, парчи или позумента с холщовой прокладкой. Очелье украшали бисером и цветными стеклами в металлической оправе. В отдельных случаях к очелью прикрепляли унизанную бисером сетку — «поднизь», которая закрывала часть лба до бровей. Бытовал в Вологодской губернии и зна-

39. Сарафан. Конец XIX в. Кирилловский район.

212

Под кокошник обычно надевалась мягкая шапочка круглой или овальной формы — «повойник». Н. А. Иваницкий охарактеризовал ее так: «повязка, выдающаяся напереди в виде пузыря и обшитая позументом; ее надевают на пирушки». Действительно, с середины XIX века «повойник» стал использоваться не только как дополнительный, но и как самостоятельный вид женского головного убора. Мягкий околыш повойника затягивался на затылке шнурком. Кадниковские повойники имели небольшие лопасти («уши») по бокам. Выходить на улицу в одном повойнике замужним женщинам не полагалось, поэтому его всегда накрывали платком. Еще одним видом головных уборов вологодских крестьянок являлись «самшуры» — подковообразные шапочки с твердым дном и облегающим лоб и виски мягким околышем с завязками на затылке. Как и повойник, самшура надевалась с платком или — в праздники — с позументной лентой. К началу XX века основным головным убором вологодских крестьянок стал платок. В будни носили простые хлопчатобумажные или клетчатые холщовые, а в праздники — шелковые, коленкоровые или парчевые платки ярких расцветок с бахромой и нарядными кистями. Способов повязывания платков на Вологодчине было несколько. Чаше всего его складывали по диагонали и надевали на голову так, чтобы два конца завязывались под подбородком, а третий свободно свисал сзади. В некоторых случаях концы платка завязывались на лбу («комок») или на затылке. Девушки складывали платок в широкую (до 15 см) ленту и завязывали его концы на затылке, т. е. носили его как повязку, при которой макушка головы оставалась открытой. В зимнее время женщины иногда носили по два-три платка из разных материалов, каждый из которых завязывался по своему. Довольно часто платки использовались и как украшения праздничного костюма: в этом случае их просто накидывали на плечи. В качестве шейного украшения носили платки и деревенские щеголи, называя их «галстуком». Впрочем, не отставали от них и деревенские щеголихи, особенно из подгородних деревень. «Бабы и девушки уже не довольствуются шелковыми головными платками, юбкой с кофтой и «пальтушкой»,— пишет о 40 41 42

40. Сарафан. Конец XIX в. Вологодский район.

них Н. А. Иваницкий,— они покупают в магазинах атласные, бархатные и соломенные шляпы с перьями и цветами, шьют себе платья в обтяжку и надевают драповые бурсуны»40. Одним из основных элементов свадебного костюма являлась фата — род вуали, которой девушка покрывала голову до венца. Этнографы прошлого века ломали головы над символическим значением фаты невесты, но найти достойное объяснение так и не сумели. «Свадебное покрывало молодой,— писал Н. Ф. Сумцов,— знаменует весенний облачный покров, облегчающий время от времени землю и дождяший на нее благотворной влагой»41. Загадку фаты удалось раскрыть Валерию Демину, который назвал ее символическим коррелятом савана, поскольку «во время свадьбы происходит умирание невесты как девственницы и возрождение ее в новом качестве жены — полноценной женщины»42. Действительно, фату носили только в первый — «печальный» — период русской свадьбы,

И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии... С. 20. С у м ц о в Н. Д. Символика славянских обрядов. М., 1996. С. 125. Л е м и н В. Н. Загадки Русского Севера... С. 117.

213

«елочки», ромбы, свастики, розетки, косые кресты и т. д. На великоустюгских тканых поясах с узором из поперечных полос нередко встречались изображения женских фигурок. Помимо самодельных, в крестьянской среде использовались пояса, изготовленные кустарным способом. В Вологодской губернии широким спросом пользовались череповецкие и красноборские пояса. На череповецких, выполненных закладной техникой, нередко указывались место и дата производства, фамилия и имя владельца, помешались сопроводительные надписи типа «кого люблю, того дарю», «милый мой, носи не забывай, дарю, не теряй» и т. д. «Мужские рубахи и женские сарафаны повязываются домоткаными поясками,— пишет Н. А. Иваницкий,— поверх же кафтанов и шуб мужчины опоясываются кушаками: женатые — неширокими и недлинными, холостые — широкими и очень длинными с бахромой на концах. Эти кушаки выделываются главным образом в Красноборске Сольвычегодского уезда; они бывают из грубой шерсти или бумаги с шерстью, из тонкой шерсти и чистого шелку и стоят от полтинника до нескольких десятков рублей»43. Выделкой кушаков в заштатном городе

41. Сарафан. Конец XIX в. Сокольский район.

т. е. до венчания, после которого наступала вторая — веселая, праздничная часть свадьбы.

ПОЯС Обязательной частью русской народной одежды являлся пояс, обладавший многочисленными, в том числе и ритуальными функциями. Другие его названия — «опояска», «покромка», «ремень», «кушак». Древние русичи носили тканые и плетеные пояса из конопли, льна или шерсти, реже — кожаные с медной пряжкой. Бедняки нередко использовали в качестве пояса лыко или веревку. Ширина «опоясков» могла быть различной— от 1 до 10 см. Как на плетеных («дерганых»), так и на тканых поясах преобладал прямолинейно-геометрический орнамент — 43

Иваницкий

42. Женская юбка. Начало XX в. Харовский район.

Н. А. Материалы по этнографии... с. 18.

214

Красноборске и смежных с ним волостях (главным образом — Березонаволоцкой) занимались исключительно женщины. Одна мастерица-кушачнииа изготавливала в год до 80—100 бумажных и 12—15 шерстяных кушаков, общий же объем их производства составлял около 20 ООО штук в год. Кроме бумажных и шерстяных, в уезде выделывались дешевые (от 10 копеек за штуку) кушаки с примесью коровьей шерсти и холщовых ниток, а также пояса — «подживотники» — будничные и праздничные. Последние выделывались из покупной «английской» или «берлинской» шерсти. «Их носят сверх сарафанов, завязывая бантом на левом боку и спуская длинные концы,— сообщает Ф. А. Арсеньев.— Чем шире пояс и цветистее, тем больше форсу»44. Наиболее прочные и эластичные кушаки вырабатывались в Белой Слуде Березонаволоцкой волости: по сроку носки они в 5 раз превосходили фабричные. Значительная часть красноборских кушаков отправлялась на Ирбитскую (60%) и Нижегородскую (20%) ярмарки. Остальная продукция распродавалась в Вологде, Красноборске, Архангельске, Великом Устюге, а также в Олонецкой и Вятской губерниях.

44. Сарафан. Начало XX в. Вожегодский район.

Повязывали пояс двумя способами: либо высоко под грудь, либо на животе («под брюхо»). Мужчины носили на поясе кожаную сумку для огнива и денег («калита»), нож, гребень, кисет с табаком. Женщины прикрепляли к поясу «лакомку» — матерчатый карман для гостинцев, мелких предметов и денег, зачастую украшенный вышивкой. В некоторых местах девушки подвешивали к поясу несколько куриных косточек («чтобы рано вставать») или лесные орехидвояшки («на счастье»). «Без пояса ходить грех» — говорили в народе. Сорвать с человека пояс означало нанести ему оскорбление, обесчестить. Обычай этот в трансформированном виде сохранился до наших дней в армии: отправляя солдата на гауптвахту, с него обязательно снимают ремень. Человека, вышедшего из дома без пояса, крестьяне называли «беспоясным татарином».

43. Женская юбка. Начало XX в. Тотемский район. 44

Вологодская губерния. Очерк кустарных промыслов. Вологда. 1882. С. 12.

215

При трудных родах родственники роженицы развязывали на себе пояса или заставляли ее переступить через пояс. Жизнь человека начиналась с обряда опоясывания. Чтобы скот «держался двора», его переводили через положенный в воротах пояс. Служил пояс и в качестве оберега: считалось, что опоясанного человека боится бес, а леший в лесу не сможет его «завести». Отсутствие пояса и креста выдавало «нечистую силу», принимавшую человеческий облик. Снимали пояс участники обряда опахивания села и женщины перед мытьем полов (из-за «животной» позы»), а также те, кто шел в Иванову ночь добывать цветок папоротника. С поясом связывали небесную радугу, которая в летнее время опоясывала после дождя землю. Лошадь, отвозившую покойника на кладбище, вели не за поводья, а за пояс, который привязывался к дуге48. Наиболее древней формой оберега следует считать пояс, надевавшийся прямо на голое тело. Староверы носили такой «опоясок» из трех ниток до самой кончины, не снимая его даже в бане. Считалось, что он надежно оберегает от всякой «нечистой силы». Подобным же образом использовался «заговорный» нательный пояс и в народной медицине. Пояс являлся обязательным элементом «смертной» одежды. Лля того, чтобы остепенить склонного к буйству мужчину, его во время сна опоясывали вместе с руками выдернутой из савана ниткой, после чего клали ее в гроб к покойнику49. В Ярославской губернии в случае смерти мужа жена не должна была завязывать на покойном «смертный пояс», если она намеревалась в дальнейшем вновь выйти замуж. Считалось, что в противном случае повторный брак ее будет несчастным50. Известен случай, когда из-за пояса началась война. Это произошло в 1433 году. Во время свадебного пира снятием золотого пояса был оскорблен внук Д. Донского Василий Косой, который вместе с Дмитрием Шемякой собрал в Галиче войско и начал военные действия51. Д. К. Зеленин описывает еще одно гадание с поясом у севернорусских девушек: «Растянув пояс во всю длину

45. Пояса. Начало XX в. Великоустюгский район.

Термин «распоясаться» и поныне означает нарушить приличия, традиционные нормы поведения. В деревне Заборье Никольского уезда священник запрещал местным крестьянкам венчаться с поясом, однако исподку под сарафаном они все равно подпоясывали45. Вологодские девушки гадали на поясе о своем суженом: привязывали на ночь к поясу замок, запирали его и ключ клали под голову со словами: «суженый-ряженый, отомкни меня»46. Если девушка находила в лесу две осины, которые можно было перевязать одним поясом, это сулило ей скорое замужество. Бытовало и еше одно гадание с поясом: накануне дня святого Георгия девушки трясли корыто, в котором были сложены пояса. Чей пояс выпадал первым, той и суждено было в скором времени выйти замуж47.

45 М а с л о в а Г. С. Об особенностях народного костюма населения Верхне-Двинского бассейна в XIX — начала XX века / / Фольклор и этнография Русского Севера. Д., 1973. С. 69. 46 М а к с и м о в С. В. Нечистая сила. СПб., 1903. С. 327. 47 С у м ц о в Н. Ф. Символика славянских обрядов... С. 152. 48 Л ы с е н к о О. В., К о м а р о в а С. В. Ткань, ритуал, человек. СПб., 1992. С. 17. 49 К о с т о л о в с к и й И. В. Из поверий Ярославской губернии / / ЭО. 1906. № 3 / 4 . С. 219. 50 К о с т о л о в с к и й И. В. Народные поверья жителей Ярославского края / / ЖС. 1916, 1917, в 2 / 3 . С. 31. 51 3 а б ы л и н М. Русский народ... С. 502.

216

избу первым и затем втягивал в нее поясом всех членов своей семьи (по старшинству)55. Самуил Коллинз, живший в Москве в 1659—1666 годах, писал: «Пояс, по их мнению, придает силы. Ни мужчины, ни женшины не ходят без поясов под страхом небесного наказания»56. «Человек беспоясный есть человек доступный темным силам,— свидетельствует Е. В. Барсов.— Кикиморы и удельницы всего чаще похищают детей, когда они ходят без пояса»57. Повседневные пояса на Вологодчине называли «завсешниками», пояса с узором из поперечных полос — «поперешными». «столбовыми» («столбунцами»). На концах таких «столбунцов», бытовавших преимущественно в Тотемском и Великоустюгском уездах, нередко изображались фигуры трех женщин с опушенными руками. В русской традиции пояс выступал в качестве сакральной границы между человеком и остальным миром, которая закреплялась магической силой круга, замыкающего пространство. Гоголевский Философ, защищаясь ночью от ведьмы, рисовал на церковном полу священный круг-оберег. Эту же функцию выпонял и крестьянский пояс, окружавший тело и защищавший человека от всякого рода нечисти. Кроме того, круг олицетворял собой жизнеутверждающую силу вечности, женское естество и вечное возвращение. Надевая на себя пояс, человек тем самым как бы обручался с самой жизнью.

46. Красноборские кушаки. Начало XX в. Великоустюгский район.

на земле, девушка трижды кланяется ему в землю, приговаривая: «пояс, ты мой пояс! покажи ты моего суженого, пояс!» После этого она кладет пояс под подушку и тогда видит во сне своего будущего жениха»52. Во время сватанья на полу перед девушкой выкладывали кругом красный пояс, и, если она была согласна на брак, то забиралась на лавку и прыгала с нее в середину круга53. В Шенкурском уезде Архангельской губернии больной лихорадкой («дрожжалкой») шел в лес, находил осину, кланялся ей и говорил: «Осина, осина, возьми мою тресину, дай мне леготу!», после чего перевязывал осину своим поясом54. Во время обряда перехода в новое жилище хозяин входил в

ДЕТСКАЯ ОДЕЖДА Как уже указывалось, первой «одеждой» новорожденного была рубаха отца или матери. И даже пеленку («пеленашник») и свивалку («рябушку»), как правило, кроили из старых сарафанов или рубах. Особое значение придавалось «крестильной» пеленке, которую делали из тонкого белого полотна и украшали вышивкой и кружевом. Пеленки и свивалки служили для того, чтобы «ручки и ножки прямыми были, не кривились»58. В Вологодской губернии пеленки украшались «наголовничком»-налобником в

52

3 е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография... С. 251. З е л е н и н Д. К. Обрядовые празднества совершеннолетних девиц у русских / / ЖС. 1911, в. 2. С. 240. 54 З а б н л и н М. Русский народ... С. 353. 55 Л е б е д е в а А. Л. Значение пояса и полотенца в русских семейно-бытовых обычаях и обрядах ХК—XX вв. / / Русские: семейный и общественный быт. М., 1989. С. 232. 56 К о л л и н з С. Нынешнее состояние России, изложенное в письме другу, живущему в Лондоне / / ЧОИДР. 1846. Кн. 1. С. 20. " Б а р с о в Е. В. Обряды, наблюдаемые при рождении и крещении детей на реке Орели / / Известия ИОЛЕАЭ. М., 1877. Т. 28. Кн. 4. С. 76. 58 Н а у м е н к о Г. М. Этнография детства. М.. 1998. С. 277. 53

217

47. Нарукавка. Начало XX в. Великоустюгский район.

ходится сомневаться. Трудно представить себе, что русские люди, носившие зимой овчинные тулупы и меховые шапки, не знали рукавиц, тем более что само слово это — исконно русское (ср. «ноговицы»). При сильном морозе рукавицы носили в два слоя: внизу — овчинные («исподки»), наверху — кожаные или меховые. В более холодных северных районах верхние рукавицы шились из собачьего, медвежьего, волчьего или оленьего меха. В Кадниковском и Никольском уездах кожаные рукавицы называли «валежками» или «рукавками», в Яренском — «кушанками», в Сольвычегодском — «дупляницами». Носили в губернии и двойные рукавицы: их называли «собачьими», т. к. шились они из собачьего меха и надевались поверх шерстяных «исподок». В Сольвычегодском уезде бытовали «ровдужьи» рукавицы из «бритой овчины» (замши), в Яренском — из шерсти («лопаточки»), а также покрытые кожей суконные — «вачиги»60. В письменных источниках XVII века перчатки назывались «рукавицами першатыми» (от слова «перст» — палец»), в Вологодской

виде полукруга высотой до 10 и шириной до 20 см, на котором вышивались узоры серебряной или золотой нитью. До 5—7 лет дети одевались одинаково и носили простые рубашки («станинки») с поясками, нередко донашивая одежду старших сестер и братьев. Как только ребенок начинал ходить, ему шили маленькие кожаные поршни — «босовики» и лапоточки, в которых он ходил круглый год. Зимней одежды у детей не было: маленьких при выходе из дома заворачивали в шубы («в полу»), а те, что постарше, надевали одежду взрослых. Только в подростковом возрасте у мальчиков появлялись штаны, а у девочек — сарафаны и юбки. Считалось, что чем больше дети будут сопротивляться, не желая надевать непривычную для них одежду, тем дольше они проживут на свете59.

РУКАВИЦЫ.

ПЕРЧАТКИ

«Рукавицы» или «варежки» в письменных источниках впервые упоминаются лишь в XVIII веке, однако в древности их не при-

59 Никифоровский Н. Я. Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах. Витебск. 1897. С. 47. 60 И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии... С. 18.

218

48. Нарукавка. Начало XX в. Нюксенский район.

ных защищать человека от злых сил. Сакральное назначение украшений легко прослеживается на протяжении всей истории человечества, не исчезло оно и сегодня: многим камням- и металлам по-прежнему приписывают магические и целительные свойства. К концу XIX века в вологодской деревне широко бытовали серьги, снизи, бусы, кулоны, кольца и ожерелья. Любопытно, что серьги носили не только девушки, но и парни (как правило, в одном ухе), так что пристрастие современных щеголей к ношению серьги в одном ухе имеет свои исторические корни, а вовсе не привнесено с запада, как полагают некоторые невежы и ворчуны. Из описания встречи князя Святослава I с Иоанном Цимисхием на берегу Дуная мы узнаем, что в ухе его висела золотая серьга, украшенная жемчужиной и рубинами. Отец Д. Донского, великий князь Иоанн, в своем завещании от 1356 года «отказал своим сыновьям по жемчужной серьге»61. Носили серьги и деревенские щеголи. О том, как относились крестьяне к таким пижонам, красноречиво говорят народные поговорки: «Серьга в ухе — плут парень», «Сергачи (т. е. носящие серьгу) — плуты», «Уж

губернии в XIX веке почти также — «першатки», «перстятки». По всей видимости, именно последний термин является самым архаичным, т. к. он наиболее близок к первоначальному корню «перст». Перчатки вязались спицами из овечьей и козьей шерсти различных цветов, а также выделывались из сукна, замши и тонкой кожи. Женские праздничные перчатки обычно вязались из белых нитей и богато украшались вышивкой, причем девушки носили их не только в зимние, но и в летние праздники. «Он в перчатках умывается»,— говорили на Руси про шеголя и неженку. Верили также, что человека, потерявшего одну перчатку, ожидает несчастье.

УКРАШЕНИЯ Среди украшений древних славян встречались металлические и стеклянные браслеты — «запястья», перстни, кольца, подвески, серьги, гривны, фибулы, бусы, ожерелья, цепочки и т. д. Обилие украшений красноречиво говорит о том, что в глубокой древности они играли роль оберегов, призван"Терешенко

А. В. Быт русского народа. Ч. 1. М., 1997. С. 176.

219

49. Самшура (моршень). Конец XIX в. Великоустюгский район.

виден холоп — и серьга в ухе» (о дворне, прислуге). Впрочем, аналогично отзывались и о самой дворне: «Куцая дворня мужику не ровня: ложкой не хлебает, с тарелки лакает». Крестьянским девочкам прокалывали уши, как только они начинали ходить. Самой распространенной формой женских сережек являлась продолговатая. Они могли быть одиночными («одинцы»), двойными («двойчатки») и тройными («тройчатки»). В Тотемском и Никольском уездах крестьянки носили «пушки» — серьги со вставленными в них жировыми железами, вырезанными у диких уток, которые, высохнув, сильно распушались. Отразилось это и в местной присказке: «пушки — золотые ушки»62, «Коли муж в отъезде, жена в серьгах не ходит»,— существовал на Руси обычай. Тотемские невесты перед венцом надевали «голунцы» («глуецы») — шейные украшения в виде тонкой полосы ткани, украшенные вышивкой и золотыми или серебряными нитями. О бытовавших в губернии ожерельях сообщает все тот же Н. А. Иваницкий: «на шею надевают «решетку» — ожерелье из 62 Пота нин С. 209—210.

50. Девичья повязка. Золотое шитье. Середина XIX в. Великоустюгский район.

Г. Н. Этнографические заметки на пути от г. Никольска до г. Тотьмы / / Ж С . 1899, вып. 2.

220

51. Кокошник. Конец XIX в. Харовский район.

мелких бус, соединенных местами крупными; обыкновенное ожерелье из бус зовется «камешки» или «перлицо», надеваются и «янтари» — ожерелье из янтарей и «гранатки» — ожерелье из поддельных гранат»63. Крестьянки Кокшеньги носили «гайтаны» (цепочки) из мелких серебряных колечек, а также «наборочники» — унизанные бисером шейные украшения: «одни шириною в палец— «прямые», другие с дугообразным рисунком, шириною в вершок — «покосные»64. Грязовецкие крестьянки предпочитали носить на шее «снизи» (ожерелья из жемчуга, бисера и стекляруса, имевшие сзади завязки с бантом и лентами, спускавшимися до середины спины)65.

РИТУАЛЬНОЕ

нажение. В первую очередь это относилось к аграрным обрядам: во многих местах России сеяли лен «без порток или вовсе голыми» для того, чтобы он уродился «долгим и волокнистым». Ритуальная нагота применялась также при посадке некоторых огородных культур — репы, капусты и пр. Первоначальным смыслом подобных обрядов, вероятно, являлось стремление сеятеля передать земле силу своего плодородия, однако со временем обряды эти получили новое толкование. Вот как описывает С. В. Максимов сеяние льна в одной из губерний: «При посеве льна баба раздевается донага в том расчете, что лен, глядя на ее наготу, сжалится над ней, подумает: «Эта баба бедная — у нее даже рубашки на теле нет, надо будет пожалеть ее и получше уродиться»66. Во время обряда опахивания села старухи, вдовы и девственницы, раздевшись донага и распустив волосы, впрягались в соху и вспахивали борозду вокруг села, чтобы остановить начавшийся падеж скота. Имеются сведения,

ОБНАЖЕНИЕ

В некоторых русских обрядах роль одежды полностью сводилась на нет, т. е. участниками обряда применялось ритуальное об63 и 65 66

И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии... С. 20. У г р ю м о в А. Кокшеньга. Архангельск. 1992. С. 96. Ф о р т у н а т о в А. Ф. О старинных русских костюмах / / Городок на Московской дороге. Вологда. 1994. С. 213. М а к с и м о в С. В. Нечистая, неведомая... СПб., 1994. С. 385.

221

52. Кокошник. Конец XIX в. Тарногский район.

росой и купания в реке на Иванов день. В некоторых уездах Вологодской и Архангельской губерний девушки купались и катались по росе нагими, чтобы «на теле не было никаких болячек»68.

что ритуальное обнажение использовалось и при тушении пожара: раздевшиеся донага женщины с иконой в руках обходили горящее здание67. Широко известен также обычай умывания

БИБЛИОГРАФИЯ Б л о м к в и с т Е. Э. Полотенце в русском быту. Л., 1926. Б ы к о в А. В. Народный костюм Вологодской области. Вологда. 1990. Г р о м о в Г. Г. Русская одежда / / Очерки русской культуры XVI в. Ч. 1. М., 1977. С. 202—216. Ж а р н и к о в а С. В. Обрядовые функции северно-русского женского народного костюма. Вологда. 1991. З е л е н и н Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 224—272. Л ы с е н к о О. В., К о м а р о в а С. В. Ткань. Ритуал. Человек. СПб., 1992.

67 68

М а с л о в а Г. С. Народная одежда русских, украинцев и белорусов в XIX — нач. XX вв. / / Восточнославянский этнографический сборник. М„ 1956. С. 543—757. М а с л о в а Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX —нач. XX вв. М., 1984. М а с л о в а Г. С. Орнамент русской народной вышивки как историко-этнографический источник. М., 1978. М а с л о в а Г. С. Северодвинская золотошвейная вышивка / / Сборник МАЭ Т. 28. Л., 1972. М а с л о в а Г. С. Об особенностях народного костюма населения Верхнедвинского бас-

3 е л е н и н Л. К. Описание рукописей научного архива ИРГО. Пг. 1914. Вып. 1. С. 312. С о к о л о в а В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. М., 1979. С. 244.

222

53. Кокошник. Конец XIX в. Тотемский район.

сейна в XIX — нач. XX вв. / / Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973. М е р ц а л о в а М. Н. Поэзия народного костюма. М., 1984. П р о х о р о в В. Материалы по истории русских одежд. СПб., 1881. Р а б о т н о в а И. П. Русская народная одежда. М., 1964. Русский традиционный костюм. Иллюстрированная энциклопедия. СПб. 1998. С е м е н о в а М. Мы — славяне. СПб. 1998. Т а з и х и н а Л. В. Север Европейской части РСФСР / / Крестьянская одежда населения Европейской России. Определитель. М., 1971. С. 119—163. У г р ю м о в А. Кокшеньга. Архангельск. 1992. С. 94—98. Ф о р т у н а т о в А. Ф. О старинных русских костюмах / / Городок на Московской дороге. Вологда. 1994. Ш м е л е в а М. Н., Т а з и х и н а Л. В. Украшения русской крестьянской одежды / / Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1970. С. 89—123.

54. Тарногские пуговицы на любой вкус и цвет. Конец XVIII —- начало XX вв.

223

55. Кокошник. Конец XIX в. Тотемский район.

56. Кокошник. Конец XIX в. Сямженский район.

57. Кокошник. Начало XIX в. Бабушкинский район.

PEASANTS' CLOTHES

(«ODEZHDA»)

today it is possible to find many articles of the traditional Russian clothes that are being carefully stored in old boxes and chests. Archeological finds and some chronicles allow assuming that ancient Slavs used to wear «ruba» or «rubischa» (rags) — long (up to the knee and below) shirts, made from rough fabric. Later they were replaced by «srachnitza» or «sorochnirza» — a lighter and shorter shirt of a tuniclike breed, with straight sleeves and a longitudinal (in the middle of the chest) cut in the collar. Famous Russian blouses — shirts with side fastening — appeared much later. Men would always wear these blouses over trousers, girdling themselves with a rather narrow woven or plaited belt («opoyasok»). It took a while before a stand-up collar could be seen on Russian shirts. This collar was likely to be originated from Old Russian neck jewels — «grivnas» (ten-kopeck coins), «obniz», «zharelkis» (necklaces), and «sorochkis» (shirts). Initially it was fastened to the shirt. But later it was sewn. «Shtani» or «porti/portki» (trousers) were an integrated part of Russian men's clothes. To

The words «odezha» (Eng. — clothes) and «odezhka» were more commonly used. At an early stage of the development, clothes were meant to protect a person from adverse influence of the environment. Subsequently, the meaning of clothes became even more significant — they were intended to demonstrate different ethnic, family, professional, sexual, age, social and other features, and turned into a kind of «business card» of every person. During Peter the Great's reforms urban clothes appreciably departed from national traditions and acquired some dim international style. People were strongly recommended to wear so-called «European» garments, and craftsmen were strictly forbidden to make and sell clothes of the traditional Russian breed. This innovation changed not only clothes, their cut, fabric and ornaments but also their names. Many of them appeared to be borrowed, adopted or brought from other languages. Middle peasants, who were not engaged in seasonal crafts, did not work at factories and quite rarely visited cities, kept a fidelity to Russian clothes much longer than others. In god-forsaken places of the Russian North even 225

make trousers, cloth, «pestryad» (casually colored («okhaben»), «kaftan» (Eng. — a caftan (long tunic fabric), and «naboyki» (printed cloth) were used, with waist-girdle), «shuba» (Eng. — a fur coat), as well as rough home — or factory-made cloth. «koshulya» and etc. Trousers had two narrow legs — «koloshes» Fur coats, sheepskin coats and «tulup» jointed by an insert of a double-wedged quad(Eng. — a kind of sheepskin coat) prevailed rangle shaped cut in the underpart of the legs. among other Russian fur clothes. Fur coats A «gashnik» or «gasnik» — a lace, inserted were sewn up to knees or below, sheepskin coats («dublenki») were a little bit shorter, and into hem (bent inside and sewn to the top «tulup» were up to the ankle. As a rule, «tulup» selvage), and knotted in front, held up trousers. were put on atop of a fur coat or caftan Men's and women's outer clothing, worn in when going on long-distance trips by sledge. cold weather, differed in length, furnish and the quantity of ornaments. The clothes were In Russia the fur of sheep, foxes, ermines, made from various fabrics. Cloths also varied sables, martens, silver foxes, squirrels, hares, in their exterior, assignment, names and breeds. seals, beavers and etc. were used to make coats. Expensive fur coats were usually cut by A raincoat is one of the most ancient types fur inside, and sheepskin coats used to be of Russian clothing. In chronicles and other «nagolniye» (Eng. — covered from above only sources one can come across the following names of the raincoat: «korzno», «kotz», «kot'ga», by fabric). For well-off people a fur coat «koch», «yepancha», «myatl», «metl», «luda», «kisa», symbolized their richness and prosperity. Therefore, boyars would have several of them. «votla». The word «plasch» (a raincoat) is a Fur coats were awarded to distinguished state primordial Russian word (compare with «plat», service officials, or gifted to foreign ambassadors «platok», «polotno», «plaschanitza», and «platno»). and noble guests. There used to be some other thrown open clothes: «sermyaga», «zipun» (Eng. — a homespun Vologda fur coats had two large wedges, coat), «saraphanetz», «feryaz», «уагтуак», «opashen»and were referred to as «dvoeklinki» (Eng. —

58. Кокошник. Конец XIX в. Бабушкинский район.

226

double-wedged). Those with an additional sharp wedge behind from the waist up to the hem were called «troeklinki» (Eng. — triple-wedged). They were tightly wrapped from the right to the left with the help of buckles, buttons or hooks. «Shapka» (Eng. — a cap) is the most ancient headdress of the Russian people. In old times high caps were a privilege of boyars: the higher the cap was, the nobler the person was. «The higher the position was, the higher the cap was», D. Zelenin writes. And here a Russian proverb goes: Such a small cap just sits the big chap. In the 18th — mid 19th centuries a «greshevnik» («grechushik») (Eng. — a cylindrical cap with flat top) was widely spread among Russian peasants. Craftsmen made it from felt brown wool and sold at fairs and «torzhokes» (Eng. — sell points). А «годиГка» (Eng.—a cap with quadrangular crown), «treukh» (Eng. — cap with earflaps), and «malakhai», all of the similar breed, were quite a hit with the Russian people. In the middle of the 19th century a «kartuz» (Eng. — a visored cap in the form of a service cap) was commonly used in Russian countryside. The band of «kartuses», which were worn on festive occasions, was decorated with ribbons, flowers, pearls, or lace with little buttons. Footwear of ancient Slavs was made from skins of animals, bark, or rarely from fur. Wooden footwear was never used. Researchers assert that ancient Slavs gave preference to «lapti» (Eng. — bast sandals), mentioned in «The Story of the Temporal Years». However, archeological excavations in Novgorod, Smolensk, Kiev, Moscow and other cities refute the opinion of the majority of scientists and prove that leather footwear was more commonly worn than plaited or other kinds of footwear. «Lapti» never were the main Russian footwear. They were highly distributed in Russia in the 18th century, but even then they were referred to as only additional footwear worn to make hay, to go to the forest, to plough, to work at a cattle court yard and etc. «Morshni» or «porshni» were the most distributed and the most ancient pieces of Slavic footwear, which were intentionally shriveled (people made pleats in them). This is where the word «morshni» derived from. One more ancient type of Russian leather footwear was high boots. They were first mentioned in the chronicles of the 10th century. Peasants used to wear black high boots. In Vologda they were called «kozhanki». A sole was quite often sewed so that boots creaked 227

when walking. It was considered extremely stylish. A small copper horseshoe was nailed to the heels to keep boots from being down at heels and to make them knock louder when dancing. In the Vologda Province «lapti» were manufactured from birch bark («berestyanki»), sometimes — from linden. Researchers distinguish four basic types of «lapti»: «Moscow», «Belorussian», «Northern», and «Moldavian». So-called «northern lapti», including those produced in Vologda, were woven on the basis of slanting weaving techniques. They had deep toes and high sides. In the Russian North one could encounter woven birch bark high boots, which were used to go to the forest and marshes. «Valenki» — Russian high-topped felt boots — first appeared in Siberia in the middle of the 18th century. Vologda felt boots made from black or gray sheep wool were called «kataniki». In Vologda a female blouse was named «ispodka». It was the main element of a female country costume and could be made of one or several pieces. The blouse of one piece had longitudinal seams stretching from the collar up to the hem. In the Vologda Province it was named «prokhodnitza». Vologda «ispodkis» had a direct insert in the underpart of a sleeve. The collar, as a rule, was gathered on a narrow trimming with fine gathers. In the early part of the 20th century female blouses, sewed in the Province, had a yoke with «liftik» or «bluza». Until the late 19th century «dolgorukavkies» (Eng.—shirts with long sleeves) were used in the Vologda Province on festive occasions and weddings. Female blouses served for various ritual purposes. A conjugal shirt in Russia was called «tzeloshnaya». It symbolized the chastity of the bride. Quite often it was used instead of a sheet to notify participants of the wedding about the chastity of the girl after the first conjugal night. They would put the «tzeloshnaya» shirt on a perch, carry it around the village as a banner, and hang up on an icon-case, shaftbow, fence, chimney and etc. In case of «dishonesty» the conjugal shirt was greased in soot, ink, tar, mud. Or they would tear it to pieces, wear out, trample and etc. After deliveries the shirt of a recently confined woman was hung out next to the «banya» (a Russian bath-house) in order to show that the deliveries had terminated safely and the mother with a child can be visited. If a boy was born he was turned into the father's shirt, and if a girl was born - into the mother's shirt.

59. Кокошник. Конец XIX в. Верховажский район.

The «sarafan» or «sarafanetz» (Eng. — a sunfrock) was first mentioned in Nikon's chronicles in 1367. Until the 17th century this word stood for men's thrown open clothes with sleeves, which czars, princes and boyars used to wear. Since the 17th century this term has been applied to describe female sleeveless clothes with straps. Russian people recognized the «sarafan» practically in no time. It was perceived as a «national costume» of Russian women. In the late 19th — early 20 th centuries a «round» sarafan with narrow straps was very common of the Province. Celebratory «sarafans» in Nikolski, Solvichegodsk, Velikiy Ustjug and Volski districts had no inserts for hands. «Sarafans» were made of cotton, red calico, wool, printed cloth and silk of various colors: yellow, light blue, crimson, lilac and etc. A skirt penetrated into the northern countryside in the second half of the 19th century. At first, they put it on under a «sarafan» when doing some work to keep the body warm. And only then it was worn separately. Winter skirts were called «zimniki», summer skirts — «portyanukhi». Usually they were hardly above the knee. A striped skirt was very common only of Totemski, Kadnikovski, Volski, and partly Solvichegodski and Gryazovetzki districts. As a rule, Vologda aprons had breastplates made of casually colored cloth, sateen, cashmere, 228

calico or cotton. Very often they were tied up at waist, rarely —above the chest. Among other strapped clothes of the Vologda Province a «dushegreika» (Eng. — a lined/padded jacket) and «narukavnik» (Eng. — an oversleeved blouse) are worth mentioning. The «dushegreika» was put on atop a «sarafan» and was frequently used at wedding ceremonies. Both a «dushegreika» and «kokoshnik» (Eng. — Russian women's headdress) were considered very valuable, and were usually transferred by the right of succession. The «narukavnik» was a very short thrown open jacket with long sleeves, which was made of casually painted cloth, cotton, printed cloth, used silk or cashmere. In Russia married women ought to cover their hair from extraneous looks. Therefore, their headdresses hid their hair completely. Maidens' headdresses were similar to bands but left the top of the hair open. One of the celebratory maidens' headdresses in Vologda was a crimson or red calico band with two broad silk or brocade ribbons (each 85 sm. long), stretching down to the waist. In the late 19th century in Nikolsk and Solvichegodsk districts а «когипа» or «копига» — a birch-bark or cardboard hoop covered with braid was widely spread. To the braid an openwork spindle decorated with pearls,

60. Кокошник. Начало XIX в. Великоустюгский район.

broaches, color glasses mounted with oval enamel or copper medallions, and «lipunchik» (Eng. —a sticking decoration) were attached. In Vologda a girl leaving her parents would cover her head with a «revun» — a silk striped brown or yellow scarf with gold or silver lace at ends. Apparently, the most ancient ritual headdress of Slavic girls was a wreath made from alive flowers, herbs or small tree branches, which in due course turned into a crown. The Russian word «venchaniye» (Eng. — wedding) reminds us of the ancient heathen wedding ceremony. Numerous magic functions of wreaths used for weddings, pre-wedding ceremonies, showing praise in the honor of living persons, funerals, guarding against hoodoo, fortune-telling, healing, were prompted by their form — a sacred circle symbolizing an eternal circulation of life and female nature. Until recently researchers diligently avoided speaking about the erotic symbolism of a wedding wreath. However, there is no and there has never been anything shameful about this erotic symbolism. Other vagina-shaped things such as a «kalach» (Eng. — a kind of white, wheatmeal loaf), bracelets, belts and wedding rings had a similar positive erotic meaning (compare with the riddle: «А meaty stick, and a tight whole = a finger and a ring). 229

In the Vologda Province the famous Russian «kokoshnik» (Eng. — Russian peasant woman's headdress) — a kind of cap with a firm capband and a towering forward part in the form of a blunt horn — was very common. Such «kokoshniks» were named one-horned, and in some parts of the Velikiy Ustjug and Totma districts. They were called «kiki». The broad cap-band was narrowed at the nape, and at the back it had horizontal and deep gathers. «Kokoshniks» were usually made by skilled workwomen, living in cities, large villages or monasteries. Peasants bought them at city shops or fairs. Poor girls getting married very frequently hired them from their rich girlfriends. In the early 20th century a scarf became the main headdress of Vologda peasant women. On weekdays they would wear simple cotton or checkered sackcloth scarves, and on holidays — silk, calico or brocade scarves of bright colorings, with a fringe or elegant tassels. A veil was one of the basic elements of the bridal dress, which the girl had covered her head with, before the wedding ceremony started. In the last century ethnographers racked their brains over a symbolical meaning of the bridal veil, but failed to find any worthy explanation. That was Valeri Demin who guessed the meaning of the veil. He called it a symbolical correlate of a shroud, as «during the wedding

the bride dies as a virgin and revives in her new capacity — a wife — a fully valued woman». In fact, the veil was worn only in the first «sadden» part of the Russian wedding — before the crowning, after which a cheerful, celebratory part of the wedding started. A belt was an integrated part of the Russian national costume. It implied numerous, including ritual, meanings. It also had other names — «opoyasok», «pokromka», «гетеп», and «kushak». It is a sin to have no belt on you, people would say. Braking off the belt from a person meant to insult or to disgrace him. This custom has transformed and is still being preserved in the Army: before sending a soldier to the guardhouse, his belt must be removed. Peasants would call the person walking around without a belt a «belt-free Tatar». The term «raspoyasat'sa» (Eng. — to take belt o f f ) still means to throw aside all restraints and to break traditional behavior patterns. In the Vologda Province belts for everyday wear were named «zavseshniki», belts with stripes across — «popereshni», or «stolbovoi» («stolbunetz»). At the end of the «stolbunetsz», which were more common of the Totma and Velikiy Ustjug districts, figures of three women with lowered hands used to be depicted. According to Russian traditions the belt represented a sacred border between the person and the other world, which was fixed by the magic force of a circle closing the space. Putting the belt on, a person became engaged with life. As it has been mentioned above, the first «clothes» of a newborn were either father's or mother's shirt. Even a napkin («pelenashnik») or a diaper («ryabushka») was usually made from old sarafans or shirts. Napkins and diapers were meant to «keep baby's hands and legs straight». In the Vologda province napkins were decorated by a 10 sm. long and 20 sm. wide semicircle «nagolovnichek» (Eng. — a kind of head-shade) or a «nalobnik» (Eng. — a kind of forehead-shade•), on which silver or gold patterns were embroidered. Children under 5—7 years were dressed alike and wore simple shirts («staninki») held up by small belts. Quite often they had to wear out completely their elder sisters' and brothers' cloths. Once a kid learnt to walk, he/she received small leather slippers — «bosovki» (Eng. — mules) and/or small bast shoes, which he/she would wear all year round. Children had no winter clothing. To take babies outside, parents tucked them up into fur coats

(«into the flap»). And senior children put on adults' clothes. Only boys and girls at the juvenile age had trousers, sarafans and skirts. Ancient Slavs had different types of jewelry: «zapyastya» (Eng. — metal and glass bracelets), rings, signet rings, pendants, ear-rings, tenkopeck pieces, «fibulas», beads, necklaces, chains and etc. The abundance of jewelry justifies the fact that in old times they were called to guard people against evil. By the end of the 19th century earrings, «sniz», beads, pendants, rings and necklaces were very common of Vologda peasants. Interestingly, fellows wore rings too (as a rule, in one ear). So the predilection of today's fops for earrings has historical roots. And as some ignoramuses and grumblers believe, this tradition has not been inherited from the west. Peasant girls pierced their ears, as soon as they began to walk. Female earrings were mainly of an oblong shape. They could consist of one piece («odintzi»), two pieces («dvoichatki») and three pieces («troichatki»). In Totma and Nikolsk districts peasant women used to wear «pushki» — earrings with inserted fatty glands, cut out from wild ducks, which got dry and fluffed up. Before the wedding ceremony brides from Totma put on «goluntzi» («gluetzi») — a neck ornament (a narrow piece of fabric decorated by embroidery and gold or silver lace). Peasant women from Gryasovetz gave preference to «sniz» (a necklace with pearls, and bugles (beads of glass)), to which a bow and ribbons, stretching down to the middle of the back, were attached. In some Russian rituals the role of clothes was brought to naught. Participants of these rituals striped themselves, especially those taking part in agrarian rituals: in many places of Russia peasants sowed flax «without trousers or completely naked «so that it grew «long and fibrous». Initially, these rituals were probably meant to demonstrate aspirations of a sower for transferring his fertility force to the land. In due course the rituals acquired a new meaning. During plough ritual old women, widows and virgins undressed themselves, let their hair down, harnessed themselves to a plough and harrowed around the village, to stop cattle plague. There is information that the ritual undressing was also practiced to put out a fire: naked woman with an icon in hands would go around the building on fire.

230

ГЛАВА

VII

ХОЗЯИН СЕВЕРНОГО ЛЕСА Самым почитаемым животным в Древней Руси являлся медведь или, как его уважительно называли крестьяне, «хозяин», «топтыгин», «мишка», «потапыч», «михайло иваныч» и т. д. Корни этого почитания, без сомнения, уходят во времена тотемизма. О существовании на Руси культа медведя свидетельствуют многочисленные археологические и этнографические материалы, позволяющие также проследить его эволюцию (или деградацию?) от древнейших времен до середины XX века. Впрочем, пережитки медвежьего культа кое-где сохранились еще и поныне (например, у некоторых народов Сибири). Совсем недавно, в середине XX века на территории Белоруссии существовал праздник весеннего пробуждения медведя — «комоедицы», который справлялся накануне христианского Благовещения (24 марта). Хозяйки в этот день выпекали из гороховой муки специальные кушанья — «комы» (отсюда, как полагают некоторые исследователи, праздник и получил свое название)1. Крестьяне на комоедицы надевали вывороченные мехом наружу тулупы и исполняли особый ритуальный танец, воспроизводящий движения просыпающегося от зимней спячки медведя2. Подобный же веселый медвежий праздник существовал и у древних греков. У них он назывался «комоедией» (от слова «комос» — медведь). Отсюда же получила свое название и позднейшая античная «комедия» (что убедительно опровергает приведенную выше версию Т. А. Волошиной и С. Н. Остапова). «Комоедицы вплотную примыкают к весеннему равноденствию и к древней, дохристианской масленице,— пишет Б. А. Рыбаков.— Не лишено вероятия, что именно с этого эпизода пробуждения природы и начинался сложный масленичный весенний цикл. Природа здесь была олицетворена медведем»3. Однако традиции комоедиц-комедий имеют гораздо более глубокие корни и восходят к отдаленнейшим временам индоевропейской общности. В знаменитых мустьерских «мед-

да;* fг* Охотничий

идол. Конец XVII века. Тарногский

район.

вежьих пещерах» обнаружено огромное количество (до 1000 особей в одном пункте) медвежьих черепов и костей лап, что говорит об их ритуальном захоронении. Отголосок этого древнейшего ритуала сохранился в «медвежьих праздниках» сибирских охотников, которые за несколько дней до выхода в лес пели специальные «медвежьи песни», отрезали убитому «хозяину» лапы и голову, совершали вокруг них обрядовые действия и затем относили их на «медвежье кладбище» — недоступные собакам священные «медвежьи амбары», в которых постепенно скапливалось большое количество костных останков4.

1

В о л о ш и н а Т. А., А с т а п о в С. Н. Языческая мифология славян. Ростов-на-Дону. 1996. С. 53. Б е с с о н о в П. Белорусские песни с подробными объяснениями их творчества и языка, с очерками народного обряда, обычая и всего быта. М., 1871. 3 Р ы б а к о в Б. А. Язычество древних славян. М. «Русское слово». 1997. С. 54, 140. 4 См. В а с и л ь е в Б. А. Медвежий праздник / / Советская этнография. 1948, № 4. С. 78—104. 2

231

и другие. Так же просят медведя не гневаться на охотника. Каждый выступает в защиту и оправдание охотника-добытчика»6. В первой части «медвежьего праздника» собравшиеся распевали обрядовые песни, во второй устраивали пляски и костюмированные представления, все роли в которых исполняли мужчины. Участвовавшие в плясках женщины обязательно закрывали лицо платком, а руки втягивали в рукава, чтобы «не показывать» медведю обнаженных частей своего тела. Центральным объектом праздника являлась голова убитого зверя: справа от нее садился добытчик, слева — музыкант. Перед мордой медведя ставили бутылку с вином и обращались к нему с речами. Мясо с головы имели право есть только мужчины и только после того, как шкуру и череп медведя выносили из избы. Череп в качестве талисмана вешали на близстоящее дерево и впоследствии уносили в лес, в специально выстроенный для хранения медвежьих костей амбарчик, водруженный на двух высоко спиленных стволах деревьев (своего рода курьих ножках)7. Аналогичное захоронение медвежьих костей достаточно подробно описывается в 46-й руне «Калевалы»:

Изображение медведя на иконе «Чудеса святого Серафима Саровского».

Охоту на медведя обычно устраивали в начале зимы, когда он залегал в берлогу: в это время мясо его было жирным и вкусным. У места схватки со зверем манси вырезали «уйлагыл» — специальный знак в виде медвежьей фигуры, зарубки над которым обозначали количество охотников, а зарубки под ним — количество собак. На самой же фигуре вырезали «катпос» — знак руки, своего рода автограф убившего медведя охотника. Убитому зверю обязательно закрывали глаза, шкуру его по приезду в селение помешали в почетный передний угол, а на глаза клали монеты, чтобы тот «не видел» участников празднества. Этнографы описывают любопытный и практически повсеместный обряд «извинения» перед убитым хозяином леса во время празднества: «Не я тебя убил, тунгус тебя убил»,— говорит охотник, совершенно так же, как туземные охотники в Сибири в таких случаях говорят: «Не я тебя убил, а русский»5. «Извини, не я тебя убил, а убило ружье. А ружье — ты же знаешь — придумали не мы... Убил я тебя нечаянно, вперед никогда не буду... По очереди подходят к шкуре медведя 5 6 7 8

Вот куда я снес добычу, Эту маленькую долю: К золотой холма вершине, На вершину горки медной: Там на дереве повесил На сосне, на стоветвистой, На ветвях ее крепчайших На верхушке на широкой8. По всей видимости и в мустьерское время (100—35 тыс. лет тому назад) у неандертальцев существовал некий «медвежий» праздник, после которого кости убитых медведей складывались в труднодоступных пещерах. Еще одним подтверждением существования культа медведя является повсеместное табу (запрет) на произнесение его имени. «У славян до сих пор название этого зверя осталось в древней, табуированной, иносказательной форме: «мед-ведь» — «мед ведающий»,— считает Б. А. Рыбаков, а исконно запретная форма была, очевидно, близка к североиндоевропейской (нем. BAR), т. к. зимнее жи-

Т о к а р е в С. А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX— начала XX века. М.. 1957. С. 50. З а п л а т и н М. А. Хранит тайга языческие тайны / / Атеистические чтения. Сборник. М., 1988. С. 228. Там же. С. 228. К а л е в а л а М.— Л., 1933. С. 271.

232

Топтыгин в ф а р ф о р е .

принципу описания цвета его шерсти — «бурый» («браунбер»10). Если же добавить к этому далеко не полному «медвежьему» списку еше и слова с корнем «бур», то общая картина получится еше более впечатляющей: «бурлак», «буран», «бурчать», «бурый», «буря», «бурун», «бурят» и т. д. В. И. Даль приводит еше несколько наименований русского медведя: «ведмедь», «мечк», «бирюк», «лесник», «ломака», «ломыга», «костоправ», «куцый», «косматый», «космач», «мохнач», «мишук», «потапыч», «лесной архимандрит» и пр. Первое название явно перекликается со словом «ведьма» (от славянского «ведь» — знание) — еще одним демонизированным христианами понятием, первоначально означавшим безобидную «ведунью» или «знахарку». Имеются также сведения, что в некоторых местах центральной и северной России медведя называли «комом» (ср. греч. «комос» — медведь и белорус, «комоедицы»), а поговорка «первый блин комом» в таких местах звучала несколько по-другому: «первый блин — кому» (т. е. медведю). По всей видимости она отображала местный обычай первый блин на Масленице отдавать медведю («кому»). Особого внимания заслуживает также вопрос о культе отрубленных медвежьих лап.

лише медведя повсеместно называется «берлогой», т. е. «логовом бера»9. Действительно, на многих арийских языках «медведь» звучит почти одинаково. Более того, корень «бер» образует целое лексическо-смысловое гнездо и, вполне вероятно, имеет древнейшее — доиндоевропейское происхождение. «Медвежий» корень угадывается в словах: «берсерк», «беремя» («бремя», отсюда же «беременность»), «берендей», «бердыш», кто знает, быть может также «беречь», «берегиня», «берег», «береза»? Рене Генон допускает связь Гипербореи или Борейской земли с тотемным культом медведя («бер», «беер»). Исходя из его предположения, автохтонное название Гипербореи могло звучать как «Медвежья земля». Если же последовать методу Генона и провести параллель между корнями «бер» и «бор», то лексическое гнездо «медвежьих» слов значительно расширится: «бор», «борьба», «борона», «борозда», «боровик», «бормотать», «боров», «бортник», «борок», «Борис» и т. д. Известные лингвисты Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов идут еше дальше и утверждают, что наименование медведя в германских языках также является табуированием первоначального индоевропейского названия «хозяина леса», где замена происходит по 9 10

Р ы б а к о в Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 135. Г а м к р е л и д з е Т. В., И в а н о в В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Т. 2, Тбилиси, 1984. С. 498.

233

Экспонаты из единственного в мире Музея Медведя.

Б. А. Рыбаков полагает, что они олицетворяли в сознании первобытного охотника столь нужную ему несокрушимую силу и крепость и являлись «одним из первых приобщений человека к сфере магии и заклинаний»11. Отголоски этого древнейшего культа прослеживаются от эпохи энеолита до начала XX века. Как в многочисленных археологических материалах, так и в фольклорных (в том числе сказочных) текстах главным героем является полумедведь — получеловек, родившийся от связи человека с медведем. Такой персонаж обычно награжден богатырской силой: легко выворачивает вековые дубы, выламывает бревна в избе и т. д. Академик Рыбаков считает эти сюжеты отголосками архаических представлений о тотемическом предке, медведе-родиче, однако признает, что они «должны быть отнесены к какой-то еше более отдаленной эпохе» и в качестве «соблазнительного» предположения указывает на мустьерские времена12.

лорным материалам и строить предположения исключительно на основе архаических сюжетов народных сказок. Ни один из известных ученых не осмелился до сих пор высказать дерзкую мысль о происхождении сказочных полулюдей-полуживотных от действительно имевшей место половой связи людей с животными. Разумеется, эта необычная версия резко противоречит всем существующим научным теориям и за давностью времени не может располагать весомыми доказательствами, но не следует забывать, что знаменитая теория Дарвина также не подтверждается ни единым фактом и представляет собой всего лишь одну из не самых удачных интерпретаций человеческого развития. Как известно, дыма без огня не бывает. В мифологии и фольклоре различных народов сохранилось немало отголосков времен протототемизма, где в качестве главных героев выступают различные полуживотные-полулюди : кентавр, сатир, гандхарва, полкан, китоврас, хирон, медведко, медвежье ушко и пр. В «законспирированных» названиях

Лействительно, отсутствие археологических данных заставляет нас обратиться к фольк-

Р ы б а к о в Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 135. Там же. С. 139.

234

тотемных животных также нередко встречаются слова типа: «родной», «старик», «батюшка», «дедушка» и т. д. Само слово «тотем» («его род») говорит не только о существовавшем культе, но и о некоем «родстве», возможно, вполне реальном, а индейский корень «оте» (род), как справедливо заметил В. Н. Демин, практически полностью совпадает с русским словом «отец». Кто знает, быть может наиболее близка к истине как раз анти-дарвинская теория, согласно которой не человек произошел от обезьяны, а обезьяна — от человека в результате мутации и деградации вида, а сама возможность ее появления была обусловлена половой связью человека с животным? Обрезание ногтей, выщипывание и подстрижка волос, бритье, следы «хвостика» над разрезом ягодиц (атавистический отросток), различная степень волосяного покрова у представителей разных народов: все это скорее опровергает, нежели подтверждает теорию Дарвина и вполне может быть обусловлено естественным стремлением человека избавиться от черт, роднящих его с животным. Этим же, кстати, может объясняться и наличие у некоторых животных почти человеческих способностей. Наиболее часто в русских народных сказках упоминается медвежий сын, реже — сын лошади, быка или собаки13. Невольно приходит на ум выражение «русский медведь», которым совсем недавно еше награждали на Западе русского человека за его медлительность, неуклюжесть, могучую силу и основательность. Отбросив пропагандистские штампы и не пытаясь ответить западноевропейским народам взаимностью (типа «итальянские петухи», «немецкие волки», «французские ослики»), признаемся себе в справедливости отдельных эпитетов времен «холодной войны» и отметим некоторое действительное сходство между качествами медведя и истинно-русского человека, подразумевая под ним, конечно же, крестьянина-пахаря. Многие элементы борьбы «русского стиля» в самом деле напоминают медвежьи движения, а знаменитые русские кулачные бои — поединки разъяренных медведей. Несгибаемый боевой дух русских воинов удивительно перекликается с фанатичной отвагой берсеркеров, перевоплощавшихся во время сражения в медведей (отсюда—корень «бер» в слове «берсеркер»). 13 14

Статуэтка фабрики Фаберже. Середина XIX в.

Тяжелая, развалистая походка русского мужика-землепашца также напоминала медвежью, а его неторопливость и основательность («долго запрягает — быстро едет») в глазах иностранцев невольно ассоциировались с залеганием медведя в зимнюю спячку. И, наконец, могучая фигура чистопородного русского крестьянина впечатляла хилых иностранцев своими «медвежьими» пропорциями, а его буйство во хмелю, по всей вероятности, не раз доставляло им определенные неудобства. Тому из них, кто хотя бы раз видел настоящую русскую деревенскую драку, зрелище это наверняка запомнилось на всю жизнь. Известный этнограф Б. А. Васильев полагает, что культ медведя зародился в «дошаманский» период и был занесен в конце эпохи палеолита колонизаторами из Сибири в Северную Америку14. Я полагаю, что зарождение этого культа произошло гораздо раньше, а распространение его имело место во всех покрытых лесом районах с холодным климатом. Попытки отыскать «прародину» этого древнейшего культа, на мой взгляд, абсолют-

Н о в и к о в Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974. С. 52—53. В а с и л ь е в Б. А. Медвежий праздник / / Советская этнография. 1948, № 4. С. 79—80.

235

но бессмысленны. Академик Б. А. Рыбаков допускал, что медвежий культ мог быть «самым первым в истории человечества», хотя и указывал в другом месте на первичность культа лося или оленя15. Примечательно, что в русских народных вышивках изображение медведя фактически не встречается, тогда как мотив оленя (лося) необычайно распространен. Разгадку этого феномена, по всей вероятности, следует искать в той же плоскости, что и табу на произнесение исконного названия тотемного животного. В связи с этим нетрудно предположить, что медведь

как человек, на «двух ногах», чего не умели делать другие животные. Их удивляло, что ступня задних лап медведя очень похожа на человеческую. Озадачивало их и то, что, когда снимали шкуру с медведицы, обнажались две груди, как у женшины. Все это наводило на мысль о родстве медведя и человека»16. Автор, вероятно, постеснялся упомянуть о том, что самец в этом случае также выглядел как мужчина. Считалось, что у медведя человечьи глаза, ступни и пальцы. И даже многие его повадки напоминали поведение человека: он ходил на двух «ногах», умывал-

Русский лубок. XVIII век.

для нашего далекого предка являлся гораздо более священным животным, нежели лось или олень (хотя в более холодных районах и там, где преобладало оленеводство, дело могло обстоять иначе). Для подобного почитания «лесного хозяина» у древнего человека было немало поводов. Его огромная сила, сообразительность, ловкое лазанье по деревьям, особенно умение ходить на задних лапах заставляли древних охотников относиться к нему с трепетным почтением. Главную роль в этом «обожествлении» сыграло, конечно же, внешнее сходство медведя с человеком, которое охотники объясняли своим прямым родством с «хозяином леса». «Медведь поражал воображение манси еще и тем,— пишет М. А. Заплатин,— что мог становиться на задние лапы и ходить

15 16 17

Герб г. Перми

ся, совокуплялся, кормил грудью, нянчил и любил своих детей, по-человечьи радовался и горевал, постился и был явно неравнодушен к меду и водке. Еще одним доказательством родства человека с медведем охотники считали то, что собака лает на них одинаково, не так, как на других зверей17. Многие ученые пишут о якобы имевшей место вере древних охотников в человеческое происхождение медведя. Хотя многочисленные этнографические и фольклорные данные свидетельствуют как раз об обратном: далекие предки наши верили в свое происхождение от медведя, отчего и называли его

Р ы б а к о в Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 144, 70—71. 3 а п л а т и н М. А. Хранит тайга языческие тайны / / Атеистические чтения. Сборник. М., 1988. С. 225. Г у р а А. В. Медведь / / Родина. 1995, № 8. С. 85.

236

ласково «отцом», «дедушкой», «родным», «стариком», «батюшкой» и т. д. Особенно четко «прародительская» символика прослеживается в сюжетах русских народных сказок. Мотив же человеческого происхождения медведя преобладает уже в позднейших, христианизированных поверьях и легендах. Согласно некоторым из них человек был обращен Богом в медведя в наказание за различные провинности: негостеприимство, убийство родителей, жадность, чрезмерное честолюбие, мошенничество, нанесение обиды и даже за то, что в вывороченной шубе бросился к

для того, чтобы их съесть, а для того, чтобы увести их к себе и сожительствовать с ними. Считалось, что от такой связи на свет рождаются люди, обладающие богатырской силой. Не секрет, что церковные идеологи вели непримиримую борьбу против медвежьего культа, который органически слился с культом «волохатого» и не менее почитаемого в народе «скотьего бога» Волоса (Велеса). Именно в ходе этой борьбы медведю были приписаны демонические черты, которые со временем отразились и в некоторых народных поверьях. Так, например, возникли представ-

Герб г. Ярославля

Герб г. Новгорода

Христу под ноги, пытаясь его напугать. Во всех этих случаях ясно прослеживается стремление церковников использовать народные суеверия в своих проповеднических целях. Вероятно, из этого же источника возникло поверье, что медведь нападает на человека лишь по указанию Бога, в наказание за совершенный им грех. Вообще, там, где присутствуют понятия «грех» и «наказание», с большой долей вероятия можно говорить о христианском влиянии. И наоборот, там, где речь идет о вещах естественных и свободных от «моралина», легко усматривается воздействие раннеязыческих представлений. В качестве примера можно привести архаическое поверье о том, что на женщин медведь нападает вовсе не

ления о том, что медведь знается с нечистой силой, что лешему он родной брат, что многие демоны являются человеку в медвежьем обличье и т. д. В языческой же традиции медведь всегда выступал в качестве противника всякой нечисти: при виде его сам черт обращался в бегство, а водяной оставлял облюбованные им места. «Чтобы усмирить лихого домового и отвратить зловредное влияние нечистой силы,— пишет А. Н. Афанасьев,— крестьяне просят медвежьего проводильщика обвести зверя кругом двора или берут медвежьей шерсти и окуривают ею дом и хлевы, ...а на конюшню вешают медвежью голову, с полным убеждением, что это защитит лошадей от проказ домового»18.

18

Афанасьев

А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1995. С. 198.

237

Для того, чтобы скот хорошо плодился, в хлеву вешали череп, когти и шерсть медведя. С той же целью в ночь на Ивана Купалу крестьяне проходили с медвежьей головой между скотом и закапывали ее посреди двора. Череп медведя носили и участницы обряда «опахивания села», который совершался в случае эпидемий и падежа скота. Подмосковные крестьяне еше в начале XX века вывешивали во дворах для охраны скота медвежью лапу, называвшуюся «скотьим богом»19. На Руси «скотьим богом», как известно, называли Волоса (Велеса), именем которого наряду с Перуном клялись русские дружинники при заключении договоров с Византией. Б. А. Рыбаков справедливо полагает, что культ Волоса органически вырос из культа медведя и приводит в пользу этой версии немало доводов: неолитические следы медвежьего культа обнаружены у села под названием Волосово; ритуальный топор с головой медведя обнаружен в центре Ростова в том месте, где еше в XI веке находилось капише Волоса; созвездие Плеяд, называвшееся в старину «Волосыни» («Волосожары») предвещает удачную охоту на медведя; оберегавшая крестьянский двор медвежья лапа называлась «скотьим богом» и т. д. В пользу этой версии говорит и само имя Волоса — от слова «волох» — шкура, «волохатый» — волосатый, косматый. Не исключает академик и того, что имя «Волос» могло быть одним из ранних иносказательных названий «хозяина леса», на произнесение настоящего имени которого, как известно, налагалось табу. По всей вероятности, в эпоху энеолита Волос выступал в качестве «духа убитого зверя», «хозяина леса» в медвежьем обличье и лишь позднее, с развитием скотоводства, приобрел функции «скотьего бога». Подобное переосмысление было вполне естественным, т. к. скотоводство развивалось посредством «одомашнивания» лесного зверья: власть медведя стала распространяться и на животных, прирученных человеком, медленно проникая в хлева и на скотные дворы.

.

,

.

. » - v. i

. •„ > , .

.

,

Русский лубок. Медведь и коза.

нанку полушубок) — до середины ХХ-го. С принятием христианства по созвучию имен Волоса заменил Власий Севастийский, к которому, разумеется, перешли по наследству и функции «скотьего бога»: на ранних иконах его нередко изображали в окружении различных домашних животных. Во многих средневековых русских городах церкви Власия ставились на месте разрушенных языческих храмов (капищ) — «идеже стояху кумиры». Нетрудно предположить, что капище Волоса в Вологде могло располагаться на месте церкви Власия Севастийского, что в Обухове (ныне угол Челюскинцев и Кирова). Нельзя исключить и того, что само название «Вологда» также может быть тесно связано с культом «скотьего бога» Волоса (учитывая позднейшее наслоение форманта «гда»). Несомненно то, что культы Волоса существовали практически во всех соседних с Вологдой городах: Ярославле, Новгороде, Ростове, Твери, Великом Устюге и т. д. Едва ли древняя Вологда стояла в этом списке особняком и резко отличалась от всех соседей. Не будем забывать и о том, что первые сведения о связи Волоса с культом медведя пришли из соседнего нам Ярославля, герб которого до сих пор украшает изображение «хозяина леса», держащего на левом плече

Особое значение имеет то, что название языческих жрецов — волхвы — также напрямую связано как с медведем, так и с Волосом: при совершении ритуалов волхвы облачались в медвежью шкуру, т. е. становились «волохатыми». В качестве ритуальной одежды медвежья шкура дожила до XIX века, а в трансформированном виде (вывернутый наиз-

19 3 е р н о в а А. Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае / / 1932, № 3. С. 40—49.

238

Советская

этнография.

«В Марьиной роще». Русский лубок. 1858 г.

золотую секиру. Напомним некоторые моменты из «Сказания о построении грала Ярославля»: «...И се бысть селише, рекоша Медвежий угол, в нем же насельницы человеиы, поганыя веры — языпы, злы суше... Идол, ему же кланяетеся сии, бысть Волос, серечь скотий бог. И сей Волос, в нем же бес живя, яко и страхи мнози твори, стояше осреди логовины, нарипаемой Волосовой... Сему многоказненному идолу и кереметь створена бысть и волхв дан, а сей неугасимый огнь Волосу держа и жертвенная ему кури... И вельми почтен бысть сей волхв у языпев»20. Задумав окрестить обитателей Медвежьего угла, Благоверный князь Ярослав прибыл туда в сопровождении воинов и церковников. Однако «егда входи в сие селише, людии сего испустити от клети некоего люта зверя и псов, да растешут князя и суших с ним. Но Господь сохрани Благоверного князя; сей секирою своею победи зверя...»21.

Ярослава — благородным просветителем. В церковной интерпретации подобные сцены зафиксированы буквально по всему Русскому Северу, что позволяет заключить, что христианских миссионеров на этих землях отнюдь не встречали хлебом-солью, а иноземной вере при поддержке верхов пришлось, как и в Новгороде, пробиваться с огнем и мечом. Однако в продолжение своей темы приведу еше пару любопытных отрывков из «Сказания о построении града Ярославля»: «Но егда же и построился град Ярославль, насельницы Медвежьего угла не приобшашеся к граду, живяше особь и кланяшеся Волосу... Но, по некоем времени, егда восприя сии человецы христианскую веру, ненавистный всякого добра дьявол, не хотя зрети веры сия в людех, чини им мнозии страхования на месте, идеже некогда стояше Волос: ту и сопели и гусли и пение многажды раздавашеся и плясание некое видимо бываше; скотии же, егда на месте сем хождаху, необычно худобе и недугу предавашеся...»22.

Разумеется и в этом случае церковные идеологи «поработали» на славу, выставив язычников разбойниками («злы суще»), а князя 20 21 22

В конце концов на месте «керемети» (ка-

Сказание о построении града Ярославля / / Дубов И. В. И покланяшеся идолу каменну... СПб., 1995. С. 83. Там же. С. 84. Там же. С. 86.

239

событие. На древних гербах Новгорода, Твери и Ярославля (главных соседей Вологды) присутствуют изображения медведей24. Разумеется, утверждать, что на древнем гербе Вологды также имелось изображение «хозяина леса», было бы опрометчиво, но допустить такую возможность, исходя из «медвежьей» версии названия города, я могу. Любопытно, что следы архаичного медвежьего культа легко прослеживаются и в обрядовых играх ряженых, благополучно доживших до середины XX века. Здесь мы встречаемся не только с пережитками почитания «скотьего бога», но и с отголосками еше более древнего представления о родстве человека с медведем, выражающимися в откровенно эротической направленности некоторых игр. Разумеется исследователи связывают их со «стимуляцией плодородия» и т. д., забывая о том, что культ медведя зародился в охотничьи времена, т. е. тогда, когда никакого земледелия не было еще и в помине. «Фаллические обряды, сопровождавшие медвежьи праздники,— пишет Б. А. Рыбаков,— свидетельствуют о том, что культ медведя мыслился как культ возрождения животных, как культ плодовитости объектов охоты»25. Однако в другом месте академик напрямую соотносит археологические «совместные находки моделей человеческого фаллоса и медвежьей os penalis» с русскими обычаями «называть новобрачных медведями, придавать медвежьему святочному или масляничному маскараду эротический характер» и далее подробно рассматривает сюжеты о сказочных полумедведях-полулюдях26 . Мне представляется, что речь в данном случае следует вести именно о родстве человека с медведем, причем не мифическом, а реальном. В действиях ряженого «медведя» эротические мотивы явно преобладают: «пляшет, пугает присутствующих и, главным образом, охотится за девушками». «Медведь ползет, девушку берет за ногу. Не отдашься, так хуже будет... А то просто подкатывается к ногам девушек и хватает им под подол», «медведем был наряжен какой-нибудь мужик и бесцеремонно хватал девушек», «А он подходит и мякти станет девочек: обсусолит которой и платье все» — подобные описания не только многочисленны, но и типичны для дан-

пиша) Волоса был построен деревянный храм во имя ...разумеется, Власия Севастийского. Приведенные выше цитаты красноречиво свидетельствуют о том, каким огромным почтением пользовался у многих жителей языческий «скотий бог» Волос. Вологду же от Ярославля, как известно, разделяют двести с небольшим километров, а уж верст — и того менее. Один из самых авторитетных вологодских краеведов, В. И. Соколов, в своем известном исследовании о строительстве и благоустройстве города упомянул о том, что «с постройкой крепости (кремля) Вологда имела свой герб. Но в XVII веке он был заменен другим»23. Какой именно герб Вологда имела раньше, Владимир Иванович, к сожалению, не сообщил, как не сообщил и источник, из которого почерпнул это необычайно важное для нас сведение. Конечно же, облако и рука с мечом и державой (непонятно, кстати, как можно удержать в одной руке сразу две столь громоздкие вещи) совершенно не отражают ни историю построения, ни какую либо древнюю легенду или связанное с нашим городом знаменательное 23 24 25 26

С о к о л о в В. И. Вологда. История строительства и благоустройства города. Вологда. 1977. С. 28. С о б о л е в а Н. А. Старинные гербы российских городов. М., 1985. С. 151—152, 161—162. Р ы б а к о в Б. А. Язычество древних славян. М., 1997. С. 132. Там же. С. 137.

240

ной обрядовой ситуации»,— отмечает Лариса Ивлева27. Нетрудно предположить, что сам обряд ряженья возник из культа медведя: в глубочайшей древности охотники надевали на себя шкуру медведя и подкрадывались в таком виде к настоящим медведям; колдуны-волхвы облачались в медвежью шкуру во время совершения магических ритуалов. Со временем шкуру животного заменил вывернутый наизнанку тулуп или шуба, однако в некоторых местах Вологодчины ряженые облачались в шкуру медведя еше и в конце XIX века: в Верховажском и Тотемском районах для медведя шили специальную маску из овчины, а в д. Борисовское (Кирил.) даже брали голову убитого медведя. Нередко для ряженья использовали и настоящую медвежью шкуру (дд. Хмелевица, Верхняя Горка, Дуброво). В д. Дивково на ноги медведя натягивали мешки, на дно которых опускали по деревянной или металлической тарелке, а затем приматывали мешки к ногам веревками, так что получалось подобие медвежьих лап. Это приспособление позволяло очень эффектно отбивать ритм при пляске. В Сямженском районе на ноги изображавшего медведя ряженого также нередко надевали мешки, набитые соломой»28.

Проект полной версии герба Вологодской области, созданный конфидентом РГК О. В. Свириденко.

щали «дать тумака». Эта же тема Отразилась и в русской частушке: По деревне шел медведь, Вышли бабы посмотреть. Ну-ка, Мишенька, постой, Покажи нам х.. толстой!

В д. Григоровская Верховажского района медведь, войдя в избу, «смешно похрюкивал, а затем пел неприличные частушки. Под конец становился на «задние лапы», подходил к девушкам и делал вид, что хочет на них броситься, а те визжали («ифкали»), В деревнях Григорово и Брызгалово Нюксенского района, а также в Чеченинской и Патракеевской Вожегодского района наряженные медведем парни «перекатывали по полу девок», а в деревнях Новая Бабаевского и Паршино Вашкинского районов медведь «хватал в охапку девушек и катал их по полу или катался с ними сам»29. В северном Белозерье ряженый медведь «нередко демонстрировал присутствующим свою сексуальную мощь. Происходило это, как правило, по требованию участников игрища: «Мишенька, постой, постой, покажи-ко ... толстой». Причем за неисполнение просьбы «медведю» обе-

Или в более современном, модернизированном виде: Я на тракторе катался И медведя посадил. V медведя х.. сломался, Всю дорогу тормозил.30 Составители этнодиалектного словаря Северного Белозерья совершенно справедливо полагают, что подобные мотивы были составной частью развернутого ритуала, семантическим центром которого был символический брак с предком в облике медведя31. Заслуживают внимания и элементы ритуального убийства медведя в играх ряженых, приуроченные либо к свадьбе, либо к поворотной дате календаря. Исследователи справедливо усматривают в них пережиточную форму ритуального жертвоприношения, од-

27

И в л е в а Л. М. Ряженье в русской традиционной культуре. СПб., 1994. С. 89—90. М о р о з о в И. А. С л е п ц о в а И. С. Праздничная культура Вологодского края. Ч. 1. Святки Российский этнограф, 1993 № 8. С. 207. Речь идет о деревнях: Хмелевица — Кирилловского, В. Горка Дуброва — Тарногского и Дивково — Кирилловского районов. 29 М о р о з о в И. А. С л е п ц о в а И. С. Праздничная культура Вологодского края. Ч. 1. Святки Российский этнограф, 1993 № 8. С. 208, 210. 30 Русский эротический фольклор. М., 1995. С. 486. 31 М о р о з о в И. А. и др. Духовная культура Северного Белозерья. Этнодиалектный словарь. М., 226. 28

241

и Масленица / / — Нюксенского, и Масленица / /

1997. С. 225—

на задние лапы и хлопая передними, обходил девушек, а те верещали»33. Высказанное И. Морозовым мнение о том, что «основным смыслом заманивания «медведя» в избу являлось «выстуживание избы», мне представляется не совсем убедительным. Сам обычай «заманивания» скорее всего является пережитком древнего обряда «приглашения медведя в избу», главным смыслом которого было предотвращение прихода «хозяина леса» в теплое (весеннее или летнее) время, когда он мог нанести вред скоту. В обрядовой традиции зимних святок подобные «приглашения» встречаются довольно часто (см. Приглашение Мороза, душ умерших предков, насекомых, грызунов и т. д.). В д. Данилково Верховажского района девушки на святки водили вокруг «медведя» хоровод и после каждой исполненной песни хором скандировали: «Дед-медведь! Дед-медведь! Дед-медведь!»34. Перед нами — еше один отголосок древней веры охотников в родство человека с медведем. В 1985 году в Тимеревском могильнике были обнаружены два женских захоронения по обряду трупоположения, в одном из которых археологи нашли фалангу медведя с надетым на нее серебряным перстнем с сердоликовой вставкой. Уникальную находку эту И. В. Дубов интерпретировал как «обручение с медведемхозяином и в жизни, и в потустороннем мире»35. Обряды обручения с медведем на примере Европы и Испанской Америки достаточно подробно освещены С. Я. Серовым36. Во многих местах России участники сва-

нако, на мой взгляд, совершенно безосновательно относят к позднейшему времени мотив «демонстрации обнаженной натуры, который присутствует в сцене «шкурания»: «Вот шубу развернут, росстегнут да и снимают — вроде и шкурают. Ну, а все веть глядят эти, девчонки там некоторые... А росстегнут шубу, а он голой! Вот этак бывало»32. Обряд «шкурания» всегда присутствовал в «медвежьих праздниках» и по степени архаичности, без сомнения, должен быть поставлен в один ряд с самим ритуалом жертвоприношения. И, наконец, совершенно особняком стоит ритуал «приглашения медведя в дом», зафиксированный в деревне Паюс Верховажского района: «медведь», подойдя к двери, начинал упираться. Открыли дверь, а он не идет. Тогда ... «хозяйка пошла в амбар, принесла решето овса». После этого «медведь» благосклонно соглашается зайти в комнату и, встав 32

М о р о з о в И. А. и др. Духовная культура Северного Белозерья. Этнодиалектный словарь. М., 1997. С. 226. М о р о з о в И. А. С л е п ц о в а И. С. Праздничная культура Вологодского края. Ч. 1. Святки и Масленица / / Российский этнограф. 1993, № 8. С. 209. 34 Там же. С. 210. 35 Д у б о в И. В. И поклоняшеся идолу каменну... СПб., 1995. С. 26. 36 С е р о в С. Я. Медведь — супруг / / Фольклор и историческая этнография. М., 1983. С. 170—190. 33

242

дебного обряда назывались «медведем» и «медведицей». В Пошехонском уезде Ярославской губернии медведями называли как невест, так и свекра со свекровью: Свекор батька говорит: «К нам медведицу ведут», Свекровь матка говорит: «Людоедицу ведут...». «...По первой по дороженьке Не медведь лежит с медведицей — Свекор со свекровушкой». В Тотемском уезде Вологодской губернии бытовал свадебный причет: Я зашла молодешенька Во избище, во башнише. В сутечках под окошечком Там медведь со медведицей37. Приснившийся девушке медведь сулил ей замужество. Скорую свадьбу предвещала и подблюдная песня: Медведь — пыхтун По реке плывет; Кому пыхнет во двор, Тому зять в терем38. медведь может определить «честность» девушки, если она посмотрит ему в глаза: в случае недевственности он должен был проворчать. Точно также беременные женщины гадали о поле будущего ребенка: «и чревать жены медведю хлеб дают из руки, да рыкнет — девица будет, а молчит — отрок будет»39. Если невеста оказывалась «нечестной», пели, что ее «разодрал медведь». Для того, чтобы муж перестал изменять жене, она должна была помазать его медвежьим салом: «Аше небрегчи муж жены начнет, то помажь его салом медвежьим, всегда не будет ему на другую жену похотения»40. Считалось также, что бесплодная женщина забеременеет, если через нее переступит ручной медведь. При случайной встрече в лесу с медведем, чтобы тот не тронул, женщина должна была показать ему свою грудь. Медведь повсеместно считался символом здоровья и силы, что нашло свое отражение

Для того, чтобы забеременеть, бездетная женщина должна была сплясать с ручным медведем. Заревевший посреди избы медведь также предвещал свадьбу. Считалось, что

37

У с п е н с к и й Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982. С. 164—165. А ф а н а с ь е в А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1995. С. 235. 39 Там же. С. 198. * З а б ы л и н М. Русский народ, его обычаи, обряды, суеверия и поэзия. М., 1890. С. 407. 38

243

в целебной магии: шерстью его окуривали больных лихорадкой; сквозь челюсть его протаскивали захворавшего ребенка. Салом медведя лечили боли в костях, мазали им лоб, чтобы иметь хорошую память. С помошью медвежьей желчи залечивали открытые раны, правый глаз медведя подвешивали ребенку на шею для храбрости. От грудных болезней пили отвар из медвежатины, а когти и шерсть носили как амулет от порчи и сглаза. Считалось, что тот, кто съест медвежье

вался как зашита от любовных соблазнов. Юные гречанки носили кожицу медведя во время учебы42. В античной мифологии медведица принадлежала к свите богини охоты Артемиды — Бравронии и являлась ее священным животным. Жрицы богини использовали ритуальные пляски в медвежьих шкурах. Кроме того, медведь являлся атрибутом Атланты, Евфимии и Лианы. Священным животным кельтской богини Артио также был медведь.

сердце, излечится от всех болезней разом41. В геральдике медведь символизировал воскресение, новую жизнь, пробуждение. Изза зимней спячки ассоциировался с Луной, хотя в отдельных героических мифах выступал в качестве солярного символа. В северо-европейской традиции считался Царем зверей. В христианской символике, разумеется, выступал как воплощение нечистой силы, а иногда — и самого дьявола. В эллинской традиции медведица олицетворяла положительные материнские качества. Кусочек медвежьей кожи в Лревней Греции использо-

С медведем связан целый ряд календарных примет и поверий: считалось, что на Воздвиженье (14/27 сентября) он залегает в берлогу, на Спиридона-Солнцеворота (12/25 декабря) поворачивается на другой бок, а на Благовещенье (25 марта / 7 апреля) встает. Последнее поверие отразилось в поговорке «На Благовещенье черногуз прилетает, медведь встает». Считалось также, что на Сретение (2/15 февраля) медведь выходит из берлоги, чтобы взглянуть на «рождающееся» солнце, и если видит свою тень, вновь залегает и спит еше шесть недель до «теплого» Алексея43.

41 42 43

Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 257. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 1999. С. 323. Г у р а А. В. Медведь / / Родина. 1995, № 8. С. 87.

244

В Кокшеньге Тотемского уезда родители жениха встречали молодых в вывороченных наизнанку шубах. Молодая спрашивала: «батюшко и матушка, отчего вы мохнаты?». Те отвечали: «оттого мохнаты, чтобы вы жили богато»44. С той же целью молодых после венца сажали на разложенную в Красном углу шубу, а также совершали на ней первые постриги и клали на нее ребенка после крещения. Во всех этих случаях вывернутая мехом наружу шуба (тулуп) символизировала

зашла», «Счастлив медведь, что не попался стрелку; и стрелок счастлив, что не попался медведю», «Не сподручно бабе с медведем бороться: того гляди юбка раздерется», «Медведя поймал! Веди сюда! Да нейдет! Так сам иди! Да не пускает!», «Дело не медведь, в лес не уйдет» и т. д. Случайная встреча с медведем в дороге служила добрым предзнаменованием и предвещала путнику удачу. Считалось, что медведь нападает на человека лишь тогда, ког-

богатство и покровительство языческого бога Волоса, олицетворением и прообразом которого являлся медведь. Вполне вероятно, что здесь, как и в случае с ряженьем, шуба на определенном этапе заменила медвежью шкуру. Примечательно, что в XII веке христиан волновал вопрос, можно ли делать одежду из медвежьих шкур. Ответ Нифонта был кратким: «А порт деля, в сем си хотяче ходите нету беды, хотя и в медведине»45. Русские пословицы и поговорки, в которых упоминается медведь, нередко носят шутливый характер: «Не прав медведь, что корову съел; не права корова, что в лес

да тот первым его заметит. При встрече с медведем в лесу мужчине следовало прикинуться мертвым, а женщине — показать ему грудь. Охотники на медведя брали с собой летучую мышь, полагая, что в этом случае зверь непременно придет к засаде. Особо опасным для охотника считался «сороковик» — сороковой по счету медведь, которого он встречал за свою жизнь. Сибирские крестьяне верили, что если медведю «баба попадет в лесу да ему поддается, он с ней грех имеет», что он задирает лишь тех, кто о нем непочтительно отзывается, что он никогда не тронет бабу, если только та «не несет по-

^ Е д е м с к и й М. Свадьба в Кокшеньге Тотемского уезда / / Живая старина. 1910. Вып. 1—4. С. 129. 45 А н и ч к о в Е. В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. С. 272.

245

лесника», т. е. не беременна мальчиком — будущим охотником, что тому, кто ему не делает вреда, он даже помогает и выводит заблудившегося из леса46. Особое значение придавалось крови медведя: охотник, застреливший «хозяина леса», протирал его кровью ружье, чтобы оно не давало промахов. Обагренная кровью убитого медведя рогатина использовалась в качестве оберега при первом выгоне скота в поле: «встать по утру до зари, взять рогатину, которая в звере бывала, да которой скот на лето пушать. Кругом трижды очерти ...да выди на двор со всей семьею, да скот весь, благословясь, выпусти вон з двора, а сам стань против рогатины. Да возми рогатину, да положи в таково место во укромное, чтоб никто не тронул, покамест живот (скотина) на лесу ходит до белого снегу»47. Завзятых медвежатников в народе называли «отпетыми» и при каждом выходе на охоту провожали их как на смерть48. Охотники Кадниковского уезда Вологодской губернии, сидя на лабазе (специальный 46 4 7 48 49

помост на деревьях, откуда бьют медведей), читали следующий заговор: «Встану я, раб Божий (имя рек), Благословясь и перекрестясь, И пойду я по следам Егория Храброго На восточную сторону; И попрошу Егория Храброго: Сократи (т. е. обезоружь — М. С.) лесного зверя, Черного медведя По зубам и по лапам И по ретивому сердцу! Чтобы он не злился, Чтобы он не гордился. «После этого последнего заговора,— отмечает А. Шустиков,— охотник вполне уверен, что не только медведь придет, но что он и безоружен; если случится, что предположения его не оправдались, то приписывается это «злому глазу», повстречавшемуся ему на дороге»49.

T о к а р е в С. А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX — начала XX вв. М., 1957. С. 50. Е л е о н с к а я Е. Н. Сельскохозяйственная магия. М., 1929. С. 4—5. К о р и н ф с к и й А. А. Народная Русь. М., 1995. С. 421. Ш у с т и к о в А. Троичина Кадниковского уезда. Бытовой очерк / / Живая старина. 1892, № 3. С. 130.

246

ким богам, божествам и духам придавались демонические черты. Не избежал этой участи и медведь: ему стали приписывать связь с нечистой силой, родственные отношения с лешим, оборотничество и пр. Однако стереть в людской памяти следы почитания этого священного зверя оказалось не так-то просто. И, по всей видимости, тогда в чьей-то христианской голове родилась идея сделать из медведя посмешище. Ни о каком «плавном» и «естественном» переходе в данном случае не могло быть и речи. Запугать русский народ демоном-медведем не удалось, поэтому в ход было пущено другое оружие — смех. Лучше всего в этом убеждает размах, с которым на Руси повелась «дрессировка» животных, осуществлявшаяся явно не на деньги поводырей. Само же «обучение» медведей проводилось типично христианским методом, с помощью которого доблестный Лобрыня крестил Новгород — огнем: «Медведей дрессировали в железных клетках с медным дном, которые опускались в глубокую яму на половину ее глубины. В каждую клетку загоняли по 2—3 медвежонка, а в яму клали хворост и валежник, которые поджигались. Обучение состояло в

Значительно позднее, в XIII—XIV веках, по дорогам России стали бродить вожаки с учеными медведями. Исследователи всерьез полагают, что «хозяин леса» превратился в потешное животное потому, что звери эти «обильно населяли русские леса и ловить их было относительно просто; медведи легче других хищных животных поддаются дрессировке; стоящий на задних лапах медведь напоминает человека, а это дает большие возможности для проведения различного рода аллегорий, как сатирических, так и юмористических»50. Просто удивительно, что столь поверхностный взгляд на радикальную трансформацию образа «хозяина леса» в течение длительного периода времени мог удовлетворять исследователей с учеными степенями. Совершенно очевидно, что культ медведя на Руси начал ослабевать именно с принятием христианства. Основную борьбу ревнители новой веры повели не столько с Перуном, сколько с Волосом, поскольку последний был особено любим и почитаем в народе. Можно не сомневаться, что олицетворявший Волоса «хозяин леса» также был подвергнут дискредитации. Именно в этот период всем язычес50

Дмитриев

Ю. А. Русский цирк. М., 1953. С. 15.

247

том, что дно клетки, где находились звери, постепенно нагревалось и медвежата вынуждены были вставать на задние лапы, так как на них заранее надевали лапти, а передние лапы оставались незащищенными. Когда делалось особенно жарко, медвежата начинали переступать с лапы на лапу, и в это время дрессировщик бил в бубен. Так было ежедневно в течение месяпа-двух. Потом медвежат выводили из клетки на волю и продолжали упражнения с бубном. При первых же ударах медвежата становились на задние лапы и под звуки бубна переминались без подогрева. Следовало поощрение в виде куска хлеба или моркови»51. Последующие царские и церковные указы о запрещении «медвежьих комедий» отнюдь не противоречат сказанному выше: в XVII веке борьба велась не столько против поводырей как таковых, сколько против тех «перехлестов» и «вольностей», которые они себе позволяли: последние нередко высмеивали по5 1

пов, судей, чиновников, а то и кого рангом повыше. Весьма примечательно, что в XVIII веке одним из центров подготовки «потешных медведей» являлась Александро-Невская лавра в Петербурге, где дрессировкой медвежат занимался келейник Карпов по заказу архимандрита Феодосия 52 . Между тем, следует отметить, что такие элементы «медвежьей потехи», как борьба и травля, имеют гораздо более глубокие корни и, по всей вероятности, восходят к отдаленнейшим охотничьим временам. Древние мустьерцы также травили медведей и устраивали с ними ритуальные поединки. В XVI—XVIII веках единоборства с медведем (своего рода русская коррида) как демонстрация силы, ловкости и мужества, были особенно популярны. Померяться силой с «топтыгиным» выходили не только специально обученные профессионалы, но и простые русские мужики из числа крестьян, дворовых, стрельцов и т. д. Травлю медведей устраивали, в основном, по большим праздникам при огромном скоплении народа. Историк И. Е. Забелин описывает подобные зрелища, проводившиеся в Кремле «на заднем государевом дворе», а на масленичной неделе «на Москве-реке для всенародного зрелища и увеселения»53. Особенно же славились подобными зрелищами Рогожская и Тверская заставы Москвы и Нижегородская ярмарка. С течением времени борьба и травля потеряли былое значение и превратились во вспомогательные элементы «медвежьей потехи». Центральные и северные губернии России «обслуживались» ходебщиками и медведями преимущественно с Верхней Волги. Наиболее известным «поставщиком» ученых медведей являлся Сергачский уезд Нижегородской губернии (отсюда — наименование ручного зверя — «сергач», «сергацкий барин»), И еще одним крупным центром по обучению «топтыгиных» было местечко Сморгоны Ошмянского уезда Виленской губернии, получившее шутливое название «сморгонской академии»54. Несмотря на то, что медведя превратили в «шута горохового» (выражение это возникло из-за того, что медведя во время представлений нередко увешивали горохом), народ по-прежнему относился к нему с почте-

С о л о д у х о Я. Медвежья академия / / Советский цирк. 1959, № 3. С. 32. Н е к р ы д о в а А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л.. 1988. С. 40. 53 3 а б е л и н И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Т. 1. Ч. 2. М., 1915. С. 308. м Н е к р ы л о в а А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л., 1988. С. 44. 52

248

нием и даже любовью, продолжая верить в его магическую и целебную силу. Крестьяне приглашали поводырей в избу для того, чтобы отогнать нечистую силу, просили их провести медведя в хлеву, чтобы уберечь скотину от злого глаза, обвести его вокруг дома для зашиты от пожара и т. д. Продолжала жить в народе и вера в родство человека с медведем. Присутствуя на одном из медвежьих представлений, известный этнограф и публицист С. В. Максимов услышал, как кто-то из зрителей сказал: «Да и ухватки-то все человечьи... и на лапах-то у него по пяти пальцов, и мычит-то он, словно говорить собирается, а сбоку попристальнее глянешь, словно видал где и человека-то такого»55. Ученый медведь показывал, как белятся красные девицы, как мужик напивается, да в грязи валяется, дети воруют горох, бабы в гости собираются, маршируют солдаты, жена милого мужа приголубливает, судьи за столом сидят, хромые ногу таскают, барин за крестьянскими девками ухаживает и многое другое. Д. А. Ровинский описывает еше один любопытный диалог поводыря с медведем: — А ну-ка, Михаило Иваныч, представьте, как поп Мартын к заутрени не спеша идет, на костыль упирается, тихо вперед подвигается,— и как поп Мартын от заутрени домой гонит, что и попадья его не догонит56. В предпоследний день декабря 1866 года Сенат издал указ о запрещении «медвежьей комедии» и убийстве всех дрессированных животных. Для окончательного прекращения промысла был определен срок в пять лет. Однако кое-где поводыри с медведями выступали еще и в начале XX века, хотя репертуар их значительно оскудел. И лишь к 1930-м годам медвежья потеха окончательно сошла со сцены российской истории: ручные медведи с этой поры стали выступать в цирках57. О былом культе «хозяина леса» ныне напоминают гербы некоторых российских городов, многочисленные «медвежьи» названия речек, селений, урочиш и островов, а также имена и фамилии, носящие на себе следы тотемного прошлого. Во время зимней экспедиции 1998— 1999 гг. мне улыбнулась удача: в глухом лесу в 25-ти километрах от Тарноги я натолкнулся на небольшую (около 15 метров в диаметре) круглую полянку, посреди которой

на полутораметровом пне гордо возвышался деревянный идол «хозяина леса». По всей вероятности, уникальную находку эту можно отнести к охотничьим идолам. «Старожилы глухих уголков северного края свидетельствуют,— пишет В. Н. Демин,— что у местных охотников, промышляющих вдали от посторонних глаз, и по сей день сохранился обычай ставить где-нибудь на лесной заминке деревянный столб — олицетворение тайных плодородных сил, способствующих удачной охоте»58. В нашем случае столб был увенчан прекрасно сохранившимся резным изображением медведя высотою 125 см. Московская экспертиза определила «возраст» древесины — 380—400 лет! Таким образом, с учетом «возраста» самого дерева, обнаруженный охотничий идол можно смело датировать концом XVII века! Находка эта уникальна еше и тем, что позволяет значительно расширить временные рамки почитания медведя — Волоса на Русском Севере. И это спустя 700 лет после принятия христианства!

55

М а к с и м о в С. В. Сергач / / Собр. соч. в 20 томах. Т. 13. СПб., 1909. С. 95. Р о в и н с к и й Д. А. Русские народные картинки. М., 1900. Т. 2. Стр. 365—367. 57 Н е к р ы л о в а А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Д., 1988. С. 59. 58 Д е м и н В. Н. Тайны русского народа. М., 1997. С. 428. 56

249

Два Михаила. Камень-медведь на реке Сухоне возле с. Бобровское Нюксенского района.

БИБЛИОГРАФИЯ А ф а н а с ь е в А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1995. С. 196—198, 234—235. В а с и л ь е в Б. А. Медвежий праздник / / Советская этнография. 1948. № 4. С. 78—104. В о р о н и н Н. Н. Медвежий культ в Верхнем Поволжье / / Краеведческие записки. Вып. 4. Ярославль. 1960. С. 25—93. Г у р а А. В. Медведь / / Родина. 1995. № 8. Г у р а А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., «Индрик», 1997. С. 159—177. Д у б о в И. В. И покланяшеся идолу каменну. СПб. 1995. Д у б о в И. В. Языческие культы населения Ярославского Поволжья IX—XIII вв. / / Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1987. Е р м о л о в А. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах. Т. 3. Животный мир в воззрениях народа. СПб. 1905. С. 12, 244—250, 445.

З а п л а т и н М. А. Хранит тайга языческие тайны / / Атеистические чтения. 1982. № 12. С. 74—89. И в а н о в В. В., Т о п о р о в В. Н. Медведь / / Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982. О с т р о в с к и й А. Б. Образ медведя в лечебной магии народов Амура и Сахалина / / Религиоведческие исследования в этнографических музеях. Л., 1990. С. 69—89. Р я б и н и н Е. А. Зооморфные украшения Древней Руси X—XIV вв. / / САИ. Л., 1987. Вып. Е1-60. С о к о л о в а 3. П. Культ животных в религиях. Л., 1972. Т о к а р е в С. А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX—-нач. XX вв. М., 1957. С. 48—50. Ш а р л е м а н ь Н. В. Загадочный зверь Древней Руси / / Зоологический журнал. Т. 18. М., 1964.

MASTER OF NORTHERN WOOD The most respected animal in ancient Russia was a bear or, as peasants validly referred to it a «master», «toptigin», «mishka», «potapich», «michailo ivanich», etc. Apparently, this respectful attitude to the bear was originated in totemistic times. Numerous archeological and ethnographic finds prove the existence of a bear cult in Russia, which also allow us tracing its evolution (or degradation?) from the most ancient times till the middle of the 20th century. The universally enforced taboo to mention bear's name also confirms the existence of the bear cult. Slavs still taboo the name of this animal and it remains being allegorical: «med ved'» = «honey - knowing», B. A. Ribakov believes, and the primordially tabooed word is close to the Northern Indo-European word «bar» (Ger.) as a winter bear's dwelling has always been referred to as a «Ьег-loga» (Eng. — a den). As a matter of fact, the word «medved» (Eng. — a bear) in many Aryan languages sounds almost the same. Moreover, the root «ber» forms a lexical-semantic «nest» and it probably has the most ancient Pre-IndoEuropean origin. The «bear's» root can be observed in different words: «bersek», «Ьегетуа» (Eng. — burden), the word «beremennost» (Eng. —pregnancy) derived from it too, «berendei», «berdish» (Eng. —a pole-axe). Well, the words «berech» (Eng. — to protect), «bereginya» (Eng. — a guard), «bereg» (Eng. — a bank), «bereza» (Eng. — birch) might also have the same root. It is known that in some parts of Central and Northern Russia the bear was called a «кот» (Greek — «komos»; Byelorussian — «komoyeditza»), and the proverb «the first pancake is always lumpy (Rus. — кот = a bear)» would be understood differently there. Obviously, at Shrovetide local people were accustomed to give the first pancake to a bear («кот»). The son of a bear was more frequently mentioned in Russian fairy tales than the son of a horse, bull or dog. The expression «a Russian bear», which Western countries awarded Russians with for their sluggishness, awkwardness, powerfulness and solidity, unintentionally comes upon our mind. Throwing all propaganda cliches aside and not trying to reciprocate Western European countries' feelings, we are open to accept some epithets of the «Cold War» time, and some valid similarities between bear's features and a true Russian person, meaning, of course, a peasant-ploughman. Very 251

many features of «Russian wrestling» really remind of bear's motions, and famous Russian fisticuffs of duels between furious bears. The staunch fighting spirit of Russian warriors has so much in common with the fanatical courage of «berserks», reincarnating into bears during a battle (here the root «ber» is in the word «berserk»). The heavy and clumsy gait of a Russian ploughman also reminded of bear's manner of walking. Foreigners associated his calmness and solidity with the state of bear's hibernation in winter («He harnesses long but rides fast», a Russian proverb says). After all, the powerful figure of a thoroughbred Russian peasant impressed sickly foreigners by its «bear-like» proportions, and his drunken unruliness made them apparently feel uncomfortable quite often. Those foreigners who had once seen a true Russian village fight would remember it for good. Ancient people had a lot of reasons for showing respect to the «master of the wood». Its immense power, quick-wittedness, dexterous ability to climb up the tree, and especially to walk on its back paws, forced ancient hunters to treat it extremely respectfully. This «deification» was, of course, prompted by the external similarity between the bear and human being, which hunters explained by their direct relationship with the «master of the wood». It is an open secret that church ideologists held an irreconcilable struggle against the bear cult, which had integrally merged into a «volokhati» cult and in a Volos (Veles) «beasts' God», which was highly esteemed too. This struggle resulted in applying demonic features to a bear that were in due course reflected in some folk believes. For example, there was a notion that a bear had a lot to do with the

Evil Spirit, that it was a wood-goblin's brother, that daemons had a bear's appearance and etc. According to heathen traditions the bear used to oppose the evil: devil would take to flight when encountering the bear, and water sprite would leave its beloved places. It is worth noting that heathen priests were referred to as magicians. This was also related to both the bear and Volos: during rituals priests put on a bearskin; that is how they became «volokhati». It is curious that the archaic bear cult can be easily traced in mummers' ritual games that were well preserved till the middle of the 20th century. In the games we can see not only vestiges of the reverence toward the «beast's God», but also hear echoes of even more ancient conceptions indicating relationships between the person and bear. Some games were frankly erotic. We can easily assume that the mummers' ritual was originated from the bear cult: very long ago hunters used to put on the bearskin and sneak up to bears; magicians dressed up in the bearskin during their rituals. In due course a sheepskin coat turned inside out or a fur coat replaced the bearskin. However in some parts of the Vologda Province mummers still dressed up in the bearskin in the late 19th century: in Verkhovazhsk and Totma they sewed a special bear mask from a sheepskin; and in Borisovskoye village (the Kirilov district) they used the head of the killed bear. Much later, in the 8 t h —14 t h centuries, bearkeepers began to roam the roads of Russia. It is quite obvious that the bear cult weakened once Christianity was accepted in Russia. Enthusiastic supporters of Christianity were not that strongly against Perun as they were against Volos, highly esteemed by people. It makes no wonder that the «master of the wood», which Volos was identified with, was also in disgrace. Namely in this period all heathen gods, deities and spirits were given demonic features. In spite of the fact that a bear was seen as a «shut gorokhovi» = a pea buffoon (Eng. — laughing stock) (the expression arises from the shows where a bear was covered with peas), the people still regarded it faithfully and tenderly, continuing to believe in its magic and curative power. Peasants invited bear-keepers inside their log huts to drive off evil spirits, they asked them to bring in the bear in a shed to guard the cattle from a hoodoo and to take it around their house to protect against a fire and etc. The arms of some Russian cities still remind us of the then bear cult, as well as 252

Личный герб M. В. Сурова, созданный конфидентом РГК О. В. Свириденко.

numerous «bear» names of rivers, settlements, natural boundaries and islands, and also names and surnames composed in totemistic past. In 1998—1999 a winter expedition of the «We Have Rescued and Preserve It» museum was a success: in a deep forest, 25 km off Tarnoga town, the expedition encountered a small (about 15 meters in diameter), round glade; in the center of the glade a wooden idol of the «master of the wood» was proudly towered on a 1,5 meter stump. Apparently, the unique find was one of hunter' s idols. 'Old inhabitants of northern god-forsaken places testify that local hunters, hunting far off their homes, are still accustomed to put a wooden pole, personifying secret fertile spirits insuring a successful hunt', V. N. Demin writes. This pole was crowned by a perfectly preserved carved image of the bear, 125 meters tall. Ballistic experts from Moscow determined the «age» of the wooden pole — 380—400 years! Considering the «age», the idol may be easily dated of the late 17th century! The find is unique because it also allows considerably expanding the time frameworks tracing the revere attitude towards the bear/Volosa in the Russian North, which was worshiped even in 700 years after Christianity had been accepted!

К А Т А Л О Г

ГЛАВА VIII

ПОДДУЖНЫЕ КОЛОКОЛЬЧИКИ И БУБЕНЦЫ

I. Архангельская губерния I.1. «СЕЛЕНЕ КИМЖА». Д 134, В-103, М-649.**** — 200 2 . 1 . «1869 ГОДА СЕЛЕН1Е КИМЖА» + три голубя. Д - 138. В - 104. М - 580.*"" 220 3.1. «ГОДА СЕЛЕНЕ КИМЖА» + пять голубей + пятиточечный орнамент. Д - 135. В - 108. М 642.*"** 210 4.1. «ГОДА СЕЛЕНЕ КИМЖА» + один голубь + пятиточечный орнамент. Д - 134, В - 109. М 650."** 240 5.1. НАДПИСЬ СТЕРТА + 4 голубя. Д - 131. В - 106, М 560"' 20 6-10.1. НАДПИСЬ СТЕРТА + 5 голубей + пятиточечный орнамент. Д - 131, В - 105, М 572"" 30 II.1. «МАСТЕРЪ. КИМЖЕНСКОИ. ДЕРЕВНИ. АЛЕКСЕЙ ВАС. ДЕРЯГИНЪ» + узор в виде замкнутых полуовалов. Д - 108. В 92, М - 452.***" 300 12.1. «(неразборчиво) ВАС. ДЕРЯГИНЬ МАСТЕРЪ КИМЖЕНСКОЙ ДЕР.» + узор в виде замкнутых полуовалов. Д - 108. В 94, М - 462."* 320

Некоторые исследователи называют поддужные колокольчики «меньшими братьями» больших церковных колоколов. «Своим рождением,— пишет профессор А. Ганулич,— почтовый колокольчик, несомненно, обязан особому распространению церковных колоколов в России и особому отношению к ним в народе как к явлению национальной культуры»1. Действительно, считается, что первые поддужные колокольчики появились на русской земле не раньше второй половины XVII века. Однако называть их «меньшими братьями» и уж тем более говорить об их «рождении» от церковных колоколов я считаю не совсем правильным с исторической точки зрения. Во-первых, никаких достоверных сведений о том, когда маленький колокольчик впервые зазвенел на лошадиной дуге, история не сохранила. Во-вторых, первоначально он мог привешиваться отнюдь не к дуге, а к любому другому предмету упряжи. В-третьих, само подвешивание колокольчиков под дугой вовсе не означает факта их «рождения»: речь в данном случае следует вести лишь о появлении термина «поддужный». В-четвертых, изначальное магическое и сакральное назначение колокольчика ни в коей мере не позволяет увязывать его с позднейшей христианской традицией. И, наконец, в-пятых, маленькие медные колокольчики отдельными народами нашей планеты с успехом использовались по меньшей мере за две тысячи лет до появления первых церковных колоколов и, стало быть, по праву могут считаться их далекими предками, а вовсе не «наследниками» и «меньшими братьями». 1

Ганулич

А. К. «Слышен звон бубенцов издалека...». М., 1990. С. 61.

253

13.1. «МАСТЕРЪ КИМЖЕНСКОЙ ДЕРЕВНИ ДЕРЯГИНЪ». + точечный узор. Д - 110. В - 93, М 488.**" 350 II. Вологодская губерния 1.2. «1805 * МАСТЕРЪ * МАТФЕЙ * НАГАВИКОВЪ * ВОЛОГДА» Д - 1 0 8 , В-96, М - 5 9 6 . * " " 600 2.2. «1808 * МАСТЕРЪ * МАТФЕЙ * НАГАВИКОВЪ. ВОЛОГДА» Д - 1 1 0 , В-97, М -708. " " 360 3.2. «1864 * ГО СЕИ * КО * ЛИЛЬ * МА * МИХАИЛО * ГОЛЧИНЪ» Д - 135, В - 114. М 980."" 110 4.2. «1864 («4» - оборот) ГО СЕИ * КО * ЛИЛЪ * МА * МИХАИЛО * ГОЛЧИНЬ» + 4 орла + 4 двойных точечных розетки. Д - 133, В - 113. М - 9 4 5 . " " 120 5.2. «1865 * ГО * СЕЙ * КО * ЛИЛЪ * МА * МИ * ГО» Д - 136, В - 112, М - 960.*"** 150 6-9.2. «ЛИ. МА. МИ. ГО» - (лил мастер Михаил Голчин)."** — 50 10.2. «ЛИЛЪ МА. МИ. ГО. 1866 ГО.» Д - 132, В - 110. М 802.**"* 140 11.2. «Л. МА. МИ. ГО.» (внутренняя надпись). Д - 131, В 109, М - 795.**" 100

12.2. «ОГ. ИМ. AM. Л.» (внутренняя надпись - зеркальное отражение «Л. МА. МИ. ГО» т. е. «лил мастер Михаил Голчин». Л 134, В-113. М - 9 1 2 . * " " - — 9 0 13.2. «ОГ. ИМ. AM. Л. ОГ 8681» (внутренняя надпись). Д - 134. В 113, М - 889.""* 270 14.2. «18 (??) НИК. ДУ. ЛЮБИ. КАТА. ЛЮБИ ИКАВ, (фольклорная расшифровка местной поговорки «Любишь кататься, люби и кавыркаться») + пятилистник. Д 92, В -100. М - 314.***" 600 15.2. «186 (?) НИК. ДУ. ДЕШЕВО ЛЮБО ПОДАРЮ ДРУГУ» + пятилистник. Д - 89. В - 100, М 310.**** 150

Самый древний колокольчик из сплава меди и олова (4,5 см в высоту) был отлит в Китае в эпоху Ся (XXIII—XVII века до нашей эры). В эпоху Шан (XVI—IX вв. до н. э.) колокольчики в Китае были уже повсеместно распространены и нередко использовались наборами по 3—5 штук одновременно. Наиболее же широкое применение они получили в эпоху Чжоу (XII—III вв. до н. э): их надевали на шею животным и на пояса для отпугивания злых духов; для военных они служили сигнальным средством, для крестьян — амулетом, для служителей храмов — атрибутом священнодействия. Аналогичные колокольчики археологи обнаружили неподалеку от Ленкорани (XII в. до н. э.), Владикавказа (XI в. до н. э.), во дворце ассирийских царей в Ниневии (IX в. до н. э.), а также

16.2. «186 (?) НИК. ДУ. ПРИМИ ПРИВЕТ ДАЙ ОТВЕТ» + пятилистник. Д - 90, В - 101, М 308.**** 550 17.2. «1892 НИК. ДУ. ИВАНА ИЖОХИНА». Д - 88. В - 100. М - 290.***** 300 18.2. «1893. SO. МАСТ. НИКО. ДУРО. ПЕТРА ОПАЛИХИНА». Д 130, В-111, М-600™** 220 19.2. «1893. SO. МАСТ. НИКО. ДУРО. ФЕД. КОРОВЬЕВА». Д 131, В-110, М-640.*"" 220 2 0 . 2 . «1893 СЕЦ. КОЛОКОЛЕЦЪ. СТЕПАНА ВЕРЕЩАГИНА. НИ ДУ». Д - 131. В - 119. М 615."*" 280 2 1 . 2 . «1893 СЕЦ. КОЛОКОЛЕЦЪ. ПАВЛА ВЕРЕЩАГИНА. НИ ДУ». Д - 130, В - 118, М 610.***** 280 2 2 . 2 . «1893 СЕЦ. КОЛОКОЛЕЦЪ. КОНДРАТЯЯ ВЕРЕЩАГИНА. НИ ДУ». Д - 131. В - 120, М - 640.*"" 280 23.2. «1897. SO. МАСТ. НИКО. ДУРО. ТАТИ, (неразборчиво) РЯБОВА». Д - 129, В - 109, М 630.**** 270 24.2. «MAC. ДУР. СЕЙ КОЛОКО». Д - 130, В - 111, М 605**" 200 25.2. «1899. ГО. SO. МАСТЕРЪ. НИКОЛАЙ. ДУРОВЪ» Д - 130, В - 111, М - 605.""* 170 2 6 . 2 . «190(?) ГО. НИКОЛОЙ. ДУРОВЪ» Д - 129, В - 110, М 627.**** 120 2 7 . 2 . «СЕЙ КОЛ. ЛИТЬ МА. ДЕМЬЯНЪ КОПОСОВЪ СЕЛА ЛОБАНОВА» + 3 Георгия. Д - 120, В-106, М-624.**"* 290 28.2. «ЛИТЬ 1884 ГОДА МАСТЕРЪ ДЕМ. КОПОСОВЪ ЗАХАРОВА ИВАНА КУПЦ.» + 4 Георгия. Д - 122. В - 107. М 590.*"" 300 29.2. «1907. Г. * ДЕРЕВ. ВИНОКЪ. ФРОЛА МАТВ. ЧТАРЯ 2855» Д - 130, В М - 708.*****

НОПО113, 360

1. Фрагмент касимовского колокольчика, инициалы на котором (предположительная расшифровка — «Мастеръ Власъ Скарнековъ») совпадают с инициалами автора этой книги.

в Древнем Египте и Месопотамии (IX—VIII вв. до н. э.). Начиная с VI века до нашей эры колокольчики встречаются уже во множестве: древнегреческие, древнееврейские, этрусские, скифские и т. д. Размеры их колебались в пределах от двух до девяти сантиметров, внешний же вил большинства из них был практически одинаковым, что заставляет еще раз вспомнить версию о существовавшем некогда пранароде. В античном мире основной функцией колокольчиков была сигнальная. Римляне с их помощью оповещали горожан об открытии рынков и бань, о поливке улиц и казнях, созывали их на общественные собрания, будили рабов, призывали прислугу, сообщали о наступлении обеденного времени, совершали жертвоприношения и провожали в последний путь умерших. Весь день римских легионеров был размерен звонками специальных сигнальных колокольчиков. Подъезжая к перекресткам узких улиц, возницы звонили в колокольчики, чтобы предупредить возможные столкновения. Городские стражники с помощью колокольчиков подавали друг другу сигнал тревоги, солдаты прикрепляли их к своим щитам, жрецы — к подолам и щиколоткам. Выполняли колокольчики и светские функции: их прикрепляли к колесницам победителей во время триумфальных шествий, богатые горожане украшали ими свои одежды, звучание их раздавалось на всевозможных пирах и попойках, танцовщицы укрепляли 254

их на запястьях и лодыжках2. О ритуальных, магических, сексуальных и обрядовых функциях колокольчиков речь пойдет ниже. Наиболее древней формой русского колокольчика следует считать ботало (от слова «ботать» — болтать, качать, колебаться). В. И. Даль толкует это слово так: «деревянный звонок, или род глухого колокольчика, побрякушки, согнутой из железного или медного листа; ботало привешивается к шее всякого скота, для наслышки в лесу». Бытовало на Вологодчине и еше одно название деревянного подшейного колокольца — «ропотня» (от слова «роптать» — ворчать, корить, брюзжать). В других северных районах известны следующие названия ботала: «колоколо», «колоколко», «колоколок», «кутас», «воркун», «воркунец». Которое из них является

30.2. «1907. Г. 28 ФЕ. ДЕРЪ. СИГА MAC. ВАС. ГЛОТОВЪ. К . П . РА . А.». Д - 132, В - 112. М - 688.**" 160 31.2. «1907. 14. МА. МАКАРЪ ЕВГЕНЪЕВ ГУСЕВЪ. КУПИ. НЕ СКУПИ.». Д - 131, В - 110, М 699. ***** 210 32.2. «1907. Г. ДЕР. АЛЕКС. ПЕТРА. МИХАИЛОВИЧА. БАЙДОВЪ». Д - 132. В - 111, М 673."*" 250 33.2. «1877 : MAP : 30 : КОЛО : ВОЛОГДЕ : ПРИН : БР : А : ИВ : БОЛОТНИКОВЪ : М : 9 (?) :» + 4 льва + 8 пар стрелок, указывающих вверх + техническая розетка с четырехлистником. Д 136, В - 114, М - 765.***" 400 3 4 . 2 . «1879 г МА : 11 : СЕЙ : КОЛО : ПР : ПЕТРЪ : АФАНАСЬЕВЪ : БЕСКОЖЕВЪ : ПОГОСТЬ : ИЛЬИН» + 4 льва + 8 пар стрелок, указывающих вверх + техническая розетка с четырехлистником. Д - 135, В - 115, М 744.***** 380 35.2. «1881 : ГЕН : 30 : ГОРОДА : КАДНИКОВА : МИХАИЛО : ПЕТР : ПЕТРОВА : М : 9 (?) :» + 4 льва + 4 шестилистника. Д 139, В-115, М-705.*"* 350 36.2. «1884 : СЕ : 25 : ГОРОДА : КАДНИКОВА : ИВАНА : ВЛАДИМИРОВА : КУПРИЯНОВА : М : 9 (?) :» + 4 льва + 4 шестилистника. Д - 136, В - 116, М - 641.*"" 350

2. Уникальное деревянное конское ботало с тремя языками. Надпись: «В свире вен'Ь колотен-Ь». Тарногский район, 1 7 9 4 год.

самым древним, сказать трудно. Однако в том, что первенство принадлежит именно деревянному колокольчику, сомневаться не приходится. В моей коллекции имеется уникальное деревянное ботало с надписью « 6 С Е и р е к е н ' Ь колотен'Ь» и датой «179£» (см. снимок). Оно имеет три деревянных языка, что говорит о его «дошадном» предназначении: ботала с двумя языками привешивались на шею коровы (подобный экземпляр есть в музее г. Сыктывкара), с одним — на шею козы (такой предмет есть у коллекционера Щ. из Санкт-Петербурга). Уникальность же его заключается именно в сопроводительной надписи и датировке, которые на боталах (тем более-—деревянных) встречаются крайне редко. Что означает эта надпись — доподлинно неизвестно. Расшифровка продолжается. Однако смысл для меня очевиден: если случится беда — колоти сильнее. Наконец, сама дата изготовления весьма и весьма красноречива, поскольку на восемь лет опережает датировку самого раннего подписного валдайского колокольчика. На бронзовом тулове другого ботала из моего собрания красуются цифры «1895». Нанесены они типичным для вологодских мастеров методом пайки. Этимологи возводят слово «колокол» к «ко1ко1ъ», представляющему собой удвоение звукоподражательного корня «ко1» и пере2

Пухначев

Ю. Колокол / / Наше наследие, 1995. № 1. С. 7—8.

255

37.2. «1884 : Г : ФЕ : ГОРОДА : КАДНИКОВА : ИСПРА (неразборчиво) : И : ГУ : СО : М : 9 (?) :» + 4 льва + 4 шестилистника. Д 137. В-116, М - 6 5 0 . " " — 3 8 0 38.2. «1883 : Г : ГОР : КАД : ГРОМОКЬ : УСТАЛЬ : ЕМЩИК : А : Ф : К : УПАЛЬ» + 4 льва + 4 шестилистника. Д - 141, В 113. М - 782.***" 570 3 9 . 2 . «МАСТЕРЪ К : НК» (мастер Константин Николаевич Кузнецов - прим. авт.). Д - 131. В 111. М - 699.**** 160 40.2. «МАСТ : КНК : СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 133, В - 114. М 680."*" 145 41.2. «КНК (?) АРЪ ВАЛД СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 133, В - 113, М - 671."* 70 42.2. «КНК» + 4 Георгия + № 1 + 4 растительных розетки. Д - 137, В - 116, М - 715."*** 120 43.2. «КНК» + 4 орла. Д - 135, В - 111, М - 701.""* 100 44.2. «КНК. ДАРЪ ВАЛДАЯ». Д 133, В-114, М-709."*** - 90 45.2. «МАСТЕРЪ : (неразборчиво) А (неразборчиво) 1846». Д - 134, В - 91. М - 678.**** 180

46.2. «НЕ ВОЗИ БЛЯЛЕЙ ВО (е?)ЗИ ЛЮДЕЙ» (неудачная попытка стереть надпись оловом). Д 131, В-112, М-622:*™ -1800 47.2. «М : ВАРГАСОВА : (мастера Варгасова - прим. авт.) (?). (неразборчиво) : БУСИМА : ФЕДРА : 1918 : ГО : УСТРЕЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : БОЛШОЙ :». Д - 131, В - 112, М - 596.*** 270 48.2. «1918 : МАРТА : 16 : УСТРЕЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ПОНОМАРИХА : ИВ : ТЕЛЕГИНА :». Д - 131, В - 113, М - 574.***** 300 49.2. «1918 : НОЯБРЯ : 19 ДН : УСТРЕЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВ : КОРНИЛОВСКОЙ : ПЕТРА : КО : М : В : А : В :». Д 133. В-110, М-591.**™ 300 50.2. «1924 : ИЮНЯ : 19 : УСТЬРЕКА : ДЕР : ИСТОМИНСКАЯ : В. СЕМЕНОВА. ТАРАСОВА : М : В :». Д - 131. В 112. М - 608.***** 220 51.2. «1929 : АВГ : 18 : ДН : УСТЬРЕКА : ЛИЛЕКОВСКОГО : ХОЗ : ТВА». Д - 134, В - 117, М - 672.***** 300 52.2. «1886 : КОЛО : ДЕКА 15 : ВОЛОСТИ : ЛЕШОВСКОЙ ДЕРЕВНИ : ХОМКУ : НИКОЛАЙ ЛО(?)ОВЪ :». Д - 124, В - 108, М - 560.**™ 250 53.2. «1893 : ГЕНВ : 10 : ВОЛОС : ЛЕШОВА : ДЕРЕВНИ : БОБРИКОВА : ИВАНА : ОКУНЯ : КУПИ : И : НЕС :». Д - 136, В 112, М - 671.***** 250 54.2. «1895 : ФЕВ : 15 : ВОЛОС : ЛЕШОВА : ДЕРЕВНИ : ГАТЕНСКОЙ : МИХ : И : ВАС : КУПРИНЪ :». Д - 138, В - 116, М - 688.™** 260 55.2. «1898 : ИЮНЯ : 15 : ВОЛО : ЛЕШОВА : ДЕРЕВНИ : ПЕХТИХИ : СГРОГАЛЕВА : МИ :». Д - 139, В - 117, М - 675. *****

250 56.2. «1899 : ГО : ФЕ : 9 : ДН : ВОЛО : ЛЕШОВА : ДЕРЕВНИ : ТАРАСОВСКО : ПАВЛА : ВАСИЛ :». Д - 138, В - 112, М 672.**** 210 57.2. «1900 : ГО : СЕНТ : 14 ВОЛО : ЛЕШОВА : ДЕРЕВНИ ИЛИНСКА : Д : Ш : А : КУПИ И : НЕС :». Д - 137, В - 114. М - 655. *™* 260 58.2. «1906 : МА : 27 : ДН : ЛЕШОВСКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ФРОЛИХИ : МАТА :». Д - 138. В - 110. М - 691.

250

59.2. «1908 : МА : 15 : ДН : ЛЕШЕ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : БИЛНЯ КЕВСКОЙ (?) : ФЕДАРА : ГАЛ :». Д - 131. В - 109, М - 585.™* 200

3. Валдайский колокольчик с надписью: «Еду не свищу, и наеду не спущу». 1885 год. Сразу чувствуется характер русского человека.

жившему изменение «о1» в «оло» (ср. старославянское «клаколъ»). Аналогичное удвоение встречается в ряде сходных по значению слов многих языков индоевропейской семьи. Вполне вероятно, что слова «колокол», «глагол», «голос» восходят к одному и тому же древнейшему корню. Имеется ли связь между словами «колокол» и «коло» (солнце, круг), лингвисты умалчивают, хотя звуковое сходство между ними вполне очевидно. «Наблюдая звук ботала, привязанного к шее коровы, лошади или овцы,— справедливо отмечает А. Н. Давыдов,— легко заметить, что при движении животного наиболее часты именно двойные удары, звук которых близок к звукоподражанию «ко1», чего не скажешь о звоне больших колоколов».3 Старинные деревянные ботала изготавливались из целого куска дерева самими крестьянами. Чаше всего они имели четырехгранную, расширяющуюся книзу форму и один, два или три деревянных языка, которые при ударе о тулово издавали своеобразный глухой, «воркующий» звук. Натренированный крестьянский слух легко различал в этом ворковании, на шее какого животного — козы, коровы или лошади — висит ботало, издающее звуки. Конечно же, это имело серьезное бытовое значение и не было лишним. Наряду с деревянными (не позднее и не раньше) изготавливались и железные колокола. Правда, это могли себе позволить лишь зажиточные люди. Таможенные книги Московского государства XVII века свидетельствуют о том, что основная часть конских колокольчиков поступала в Москву именно с Русского Севера. Вот лишь несколько таких записей: в 1677 году «февраля в 6 день устюжанин Никифор Артемьев Бушковский поехал к Соле Камской, а с ним устюжской покупки 50 колокольчиков конских», в 1635 году «марта в 22 день... усольцы явили продавать товару важеского привозу: Иван Калашников...8 колоколов конских», в 1679 году «марта в 23 день...Андрей Евсивьев...10 колоколов конских же3 Давыдов А. Н. Колокола современность. М., 1985. С. 150.

256

на

Русском

Севере

//

Колокола.

История

и

6 0 . 2 . «1911 : НО : 12 : ДН ЛЕШОВСКОЙ : волости ДЕРЕВНИ : БЫЧИХИ : КОРНИ ЕФИМА :». Д - 138, В - 114. М 687.*"" 250 6 1 . 2 . «1884 : ГО : ЕВАРЯ : 12 : Д : ВОЛОСТИ : ШЕВНИЦ : ДЕРЕВНИ : УЛИТ : ТИМОФЕЕВА : АЛЕКСА : АЛЕКС :». Д - 132, В - 110, M - 605."*** 250 6 2 . 2 . «1888 : ГО : АПР : 22 : ДЕ : ВОЛОСТИ : ШЕВНИЦ : ДЕРЕВН : ОКУЛОВСКО : ПАВЛА : ТЕРЕНТ : К : Л : Т : Д :». Д - 131. В - 112, М - 602. ***** 260 63.2. «1886 : ГО : ИЮ : 28 : ВОЛОС : ТИ : МИХАИЛ : ДЕРЕВ : ПОРИКОВСКОЙ : ЗУЕВО : ПЕТРА :». Д - 131, в - 109, М 627."** 250 6 4 . 2 . «1886 : ГО : СЕ : 6 : ВОЛОСТИ : ТРОЙСКОЙ : ДЕРЕВН : ТЮРЮКО : НИКАНОРА : ДРУГА : КОНСКАГО :». Д - 134. В - 110, М - 659.""* 400 6 5 . 2 . «1886 : ГО : ДЕ : 30 : ВОЛОС : МИХАИЛО : ДЕРЕВНИ : ЛУПАЧИХИ : СМОРГУЕВА : ИВАНОВА : ПРА :». Д 134, В-112, М-670.*"** —250 6 6 . 2 . «1887 : ГО : ФЕ : 10 : ВОЛОС : МИХАИЛО : ГОЛОВИНО : БР : ОГОРЕЛОВЫ : КУПИ : И : НЕ :». Д - 138, В 114, M - 711.***** 260 6 7 . 2 . «1910 : СЕ : 28 : ДН : МИХАИЛО : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : КОРНИЛОВСКОЙ : ПЕТРА : И : ПАВЛА :». Д - 136, В 112, М - 701.""* 310

4. Бронзовое ботало с датой «1895». Редкий экземпляр. Тотемский район.

лезных» и т. д. В моей коллекции имеется с пяток подобных «колоколов конских железных», по вязкости металла и кристаллической решетке которых экспертиза однозначно относит их к XVII веку.4 Считается, что ботало прежде всего служило для того, чтобы облегчить поиски затерявшегося в лесу скота. Однако основной и первоначальной его функцией являлась именно магическая: звук подшейного колокольчика отпугивал от животного злых духов и хищников, а сам он играл роль «оберега». Одним из древнейших значений этого слова являлось: «талисман, ладанка, привеска от сглазу, от огня, воды, змеи, падежа, порчи свадеб, болезней и пр.»5. Именно эту функцию выполняли древнерусские шумящие подвески, перстни, детские «шаркунки» — погремушки и даже пуговицы-застежки . «Многие исследователи активно применяют словосочетание «ямские колокольчики» и даже выносят его в названия своих книг и статей (см. например: Ефремов В. А. Ямские колокольчики Тю4

Давыдов А. Н. Колокола на Русском Севере / / Колокола. История и современность. М., 1985. С. 154. 5 Д а л ь В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. М.— СПб., 1880. С. 5 7 9 .

257

68.2. «1896 : ИЮНЯ : 12 : ДН : МИХАИЛО : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : БЕЛАВИНСКО : МАРИИ : ИВ : РОБЕГИ :». Д - 124, В 105, М - 541.""* 380 69.2. «1914 : ДЕКА : 2 : ДН : МИХАИЛО : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ПЕРЕПИЧИХИ : ВАСИЛИЯ : ВЛА : ЛОБАНОВА :». Д - 131, В - 104, М - 609.***** 250 70.2. «1881 : ГО : АПРЕ : 16 ДН : ВАСИЯНО : ВОЛОСТИ ДЕРЕВНИ : КОЗЛОВО : ПЕТРА М :». Д - 137, В - 111, М 680.""* 250 71.2. «1885 : ГО : МА : 17 ДН : ВАСИЯНО : ВОЛОСТИ ДЕРЕВНИ : БОРОВИКОВА МИКОЛАЯ : ОНУФ :». Д - 136, В - 112, М - 702.***** 250 72.2. «1901 : ГО : ГЕ : 10 : ВАСИЯНО : ВОЛО : ДЕР : ПАРХАЧЕВСКОЙ : П : М : С : МА : ЕГОР : ЛЕБЕДЕВЪ». Д - 134, В 113, М - 663."*" 220 73.2. «1904 : ГО : АПРЕ : Л : 20 : ДН : ВАСИЯНОВСКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ПАРХАЧЕВСКОЙ : СЕЙ : КОЛ : М : М :». Д - 137, В - 116, М 683.*"" 260

74.2. «1913 : ГЕ : 25 : ВАСЯНО : ВОЛОСТИ : ЛЕРЕВНИ : ПЕЛЕВИНСКА : ИВАНА : ТИМОШИНА : МЪ : И : М :». Л 136, В-115, М-690.***** — 2 6 0 75.2. «1881 : ГО : МА : 18 : ДН : НИКОЛЬСКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : БОГОСЛОВО : ПРИН : КОР : ИВ : ПАВ :». Д 141, В-118, М-718.***** 270 76.2. «1889 : ГО : КАТРОМСКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВН г ПОЛУТИХИ : ФЕДОРА : СВЕРЧКОВА : С : К :». Д - 140, В 117, М - 752.**** 220 77.2. «1889 : ГО : ГЕ : 12 : КАТРОМ : ВОЛО : ДЕР : ПОЛУТИХИ : ИВ : СМ : МА : НИК : БОЛОТОВЪ». Д - 137, В - 115, М - 710.***** 210 78.2. «1892 : ГО : КАТРОМ ВОЛО : ДЕРЕВН : КОНАНИХИ ВАС : ЗУБОВА : Л : МА МАТФ : КРОТОВЪ». Д - 136, В 108, М - 618.***** 250 79.2. «1895 : КАТРОМСКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВН : КОНАНИХИ : ЕГОРИЯ : БОРШОВА : СТАРШЕГО :». Д - 138, В - 114, М - 638.**"* 280 80.2. «1911 : КАТРО : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ПОЛУТИХИ : ПАВЛА : КОБЕЛЕВА : ЕЗДИ : ВИСИЛИСЬ :». Д - 137, В - 108, М - 650.*"" 280 81.2. «1916 : ДЕКА : 20 : КАТРО : ВОЛОСТИ : ДЕР : ПОЛУТИХИ : (неразборчиво) : КОНЕВ : ДВОРЪ : П : А :». Д - 136, В 112, М - 637.**** 180 82.2. «С : КОЛ : 1888 : ГО : ФЕ : 14 : КУЗОВЛЕВ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ХОМКУ. Д 137, В-110, М-642."*" — 400 83.2. «1891 : НОЯ ЗОВЛ : ВОЛО : ДЕР К : ВОЛКОВА : М : МОВЪ». Д - 135, В 646.*"*

: 14 : КУ: ХОМКУ : МИ : ГРО- 114, М 240

84.2. «1899 : (неразборчиво) : КУЗОВЛЕ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ХОМКУ : М : Т : ВОЛКУ : ГОНЪ : ЛИСЕ : ПОКЛОНЪ :». Д - 138. В - 115, М - 664. ***

650 85.2. «1915 : ЕВАРЯ : 19 : ДН КУЗОВЛЕ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВН БОЯРСКОВА : НИК : ВАС : А МЪ : М :». Д - 122, В - 104, М 509.**** 190 86.2. «1917 : ОКТ : 26 : ДН : КУЗОВЛЕ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : СИДОРОВО : МАТВЕЯ : КРЮКА : СЕЙ : КОЛ :». Д - 138, В - 117, М - 650.***** 260 87.2. «1879 : ГЕ : 4 : ДЕ : ИЛИЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ШОМ(Ъ?) : ИВАНА : ВЕСЕЛАГО : С : К :». Д - 132, В 114, М - 630.**" 270

5. Павел Афанасьевич Кузнецов — мастер по отливу поддужных колокольчиков из деревни Огурчиха Михайловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии.

мени и Шадринска. Тюмень, 1997; Ким В. А. Ямские колокольчики и бубенцы. Ростов Великий, 1998; Яковлева Н. П. К вопросу о систематизации ямщицких колокольчиков / / Колокола история и современность. 1990. Москва; 1993 и пр.). Я лично считаю использование этого словосочетания неправомерным, поскольку значительная часть поддужных колокольчиков России не имеет отношения к «скорой ямской гоньбе» и потому не может быть отнесена к этой категории. Наиболее подходящим, как мне кажется, является словосочетание «поддужный колокольчик», т. к. оно универсально и подходит как для частных, так и для государственных конных экипажей. Общепризнанной родиной русских поддужных колокольчиков считается город Валдай Новгородской губернии, располагавшийся почти посередине старинного тракта Москва — Петербург. Первые датированные валдайские колокольчики изготовлены в 1802 году мастерами Филиппом Терским, Егором Лебедевым, Алексеем и Никитой Смирновыми. Именно они пользуются у коллекционеров особым почетом, поскольку более ранних датированных валдайских 258

8 8 . 2 . «1882 : МА : 12 : ИЛИЦк о й : ВОЛ : ДЕРЕВНИ : ШЕМЯК : ИВ : ДРАЧ : МА : НИК : ПЕТРОВЪ». Д - 136, В - 118, М 693.***" 350 89.2. «1893 : НОЯБ : 26 : ИЛЬИЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ИВАНОВСКО : САВЕЛИЙ : БЫКОВЪ : ЕЗДИ : ВЕЗДЕ :». Д 137, В - 117, М - 660.***** 450 9 0 . 2 . «1900 : АП : 7 : ДН : ИЛЬИЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ВОРОНИНО : СОЛДАТЬ : ГОРОХОВЪ : МИТРИЙ :». Д - 135. В - 114. М - 645. ***** 300 9 1 . 2 . «1903 : ГО : ГЕН : 11 : ИЛЬИЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : КОРОВИХИ : ПАВЛА : БУРОВА : СЫНА : ПЕТРА :». Д 138, В - 117, М - 611.**"* 270

6. Валдайские колокольчики,

датированные 1 8 0 2 годом, совсем не редкими.

на мой взгляд,

являются

колокольчиков ло сих пор обнаружено не было. Исследователи давно обратили внимание на внешнее сходство валдайских и тюменских поддужных колокольчиков. «Совпадение технического решения изделий народного творчества, изготовленных в далеко отстоящих друг от друга местах промысла, вполне объяснимо,— пишет Ю. А. Дунаев.— Мастера работали в рамках традиционных форм. Возможно, ямщики вывезли валдайский колокольчик за Урал, и тюменские мастера скопировали его»6. Версию эту недавно основательно пошатнул тюменский исследователь В. А. Ефремов, сумевший отыскать в коллекции курганца В. М. Дружинина поддужный колокольчик, на «сковороде» которого красовалась надпись: «Месяца Генваря 1802 года», а на «юбке» — «Тюмень. Фабрика Алексея Шапошникова». Сенсационная находка эта склонила чашу весов в пользу тюменцев и нанесла ощутимый удар по престижу валдайцев, фактически отобрав у них пальму первенства в изготовлении подписных поддужных колокольчиков, т. к. «при одновременном их начале производства в 1802 году, сибиряки отлили их в январе, т. е. в самом начале года»'. Разумеется, точку в этом споре ставить еще рано: вполне вероятно, что когда-нибудь будет найден еше более ранний датированный колокольчик, изготовленный русскими мастерами. Пока же можно сказать, что слава Валдая как родины ямских колокольчиков является вполне заслуженной, и фактов, позволяющих опровергнуть это утверждение, у меня нет. В собранной мною коллекции по состоянию на 01.08.2001 года насчитывается 2.840 поддужных колокольчиков, из них 38 датированы 1802 годом. Иногда просто умиляешься некоторым «исследовательским опусам», утверждающим, что в мире известны лишь 19 подобных колокольчиков. Беру на себя смелость утверждать, что русских колокольчиков с датировкой 1802 года к настоящему времени сохранилось не менее 1000 (тысячи) штук! 6 Д у н а е в Ю. А. Производство поддужных колокольчиков в Тюмени, в Нижегородской губернии и на Урале / / Колокола. История и современность. М., 1985. С. 199. ' Е ф р е м о в В. А. Ямские колокольчики Тюмени и Шадринска. Тюмень. 1997. С. 13.

259

92.2. «1909 : ЕВАРЯ : 14 : ДН : ИЛЬИЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : КУРИЧИХИ : ЯКОВА : УХА : ЕЗДИ : BE :». Д - 138. В 116, М - 620.*"" 260 93.2. «1909 : ФЕ : 16 : ИЛИЦК ВОЛОСТИ : ДЕРЕ : СТЕНИХИ ВА : ЛОБАНОВА : Л : М : ГРИ ЛОПУХИНЪ». Д - 137. В - 114, M - 634.***** 280 9 4 . 2 . «1910 : МА : 28 : ДЕ : ИЛЬИЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : СТЕНИХИ : ИВАНА : ГОЛОВИНА : МЪ : М :». Д 136, В - 112, М - 679.""'250 9 5 . 2 . «1892 : ГО : ГЕН : 22 : ДН : ВОЛОСТ : ГРИПЧЕВ : ДЕРЕВНИ : ВАРЛАМОВА : ВАСИЛИЯ : ШИЛОВЪ : MAC : МИХАИЛОВЪ : И :». Д - 137, В 116, М - 658.***** 320 9 6 . 2 . «1896 : ГО : ФЕ : 2 ДН : ВОЛОСТ : ГРИПЧЕВ ДЕРЕВН : ПАЛКИНСКО : БР БОРОДУЛИНЫХЬ : МЬ : И : М :». Д - 134, В - 111, М - 618.****

2Ю 9 7 . 2 . «СЕЙ КОЛОКОЛЧИКЪ ХТО ПОКУПАЕТЬ МЪ M (мастер Михаилов вписал свои инициалы в середину пословицы) ТОТЬ ЕВО УВЕСЕЛЯЕТЬ». Д 117. В - 105, М - 402.*"" 400 9 8 . 2 . «ДЕР. ЕМЕЛЬ. 1913. Г. В MAC. ОТГОНЯЙ. ЗАРАЗУ. СГЛАЗУ.» + 4 орла. Л - 122, В 108, М - 495."*" 550 9 9 . 2 . «1888 : 20 : ГЕН : ТАВРЕНЪГА (?) : ДЕР : ЕКИМОВСКОЙ : БР : ГАВРИЛИ : ЛИНЫХЪ :». Д - 136, В - 117. М 657."" 250 100.2. «ДЕР : ЕКИМОВ : А : 5 КОПЪЕК : ПОДЪ : ДУГ01 ВОЗВ : РУПЬ : Д 0 М 0 1 ИВАНА». Д - 137. В - 116. М 750.***** 480 101.2. «С : К : ПР : ДЕР : АНФ : АГЕЮ ХОБОТОВУ 08 : 03 : 1909». Д - 122, В - 105. М 599."" 220

102.2. «ДЕР : КЛЮКИНА : 1913 : Г : 25 : ФЕВР : ИВАНА : ОГИБАЛОВА:». Д - 124. В - 102, М 670.*"* 210 103.2. «ДЕР : ГУЛЯШАЯ : ПЕТРА : СКОМ : ВИСИ : МОЛЧИ : ТУКНУ (?) : КРИЧИ :». Д - 135, В - 107, М - 605. "** 500 104.2. «1897 : АПР : 12 : ДН : БЕРЕЖЕЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : ДЕНИСИХИ : ВАС : МОСЕНКОВЪ :». Д - 131, В 108, М - 595.***** 250 105.2. «1901 : ФЕ : 2 : Д : БЕРЕЖЕЦКОЙ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : БОЯРИХИ : РОГОВА : НИКОЛАЯ : М : МАСТ : Д : А :». Д - 138, В - 108, М - 657. ***** 250 106.2. «1884 : ДЕ : 22 : ВОЛОСТИ : РОЖЕСВЕ : ДЕРЕВНИ : ЯКУНИХИ : ЛИЛЪ : MAC : МОРОЗОВЪ : Н : Р : А :». Д - 134, В - 109, М - 648."* 150 107.2. «Д : ОГУР : МАСТЕРЪ ВАСИЛ1И : АФАНАСЬЕВЪ КУЗНЕЦОВЬ :». Д - 135. В - 108 М - 637."" 200 108.2. «Д : ОГУР : МАСТ : ПАВЕЛЬ : АФАНАСЬЕВЪ : КУЗНЕЦОВЬ :». Д - 122, В - 102. М 510.*"** 280 109.2. «Д : ОГУРЧИХА : МАСТЕРЪ : ВАСИ/БИ : АФАНАСЕВЪ : КУЗНЕЦОВЬ :». Д - 137, В - 110, М - 695."*** 210 110.2. «Д : ОГУРЧИХА : МАСТЕРЪ : ВАСИ/ИИ : АФАНАСЕВЪ : КУЗНЕЦОВЬ :» + 4 Георгия. Д 138, В - 110, М - 705.""* 250 111.2. «1903 : Г : СЕН : 9 МАНЫЛОВСКОЙ : ВОЛОСТИ ДЕРЕВНИ : ХАРН : С : К : N МОРОЗОВЪ : П : П : О :». Д 137, В - 111, М - 650."*** 300 112.2. «1907 : ГОДА : АПР 20 : СОГОРСКОЙ : ВЛОСТИ ДЕР : Б(В?)ОРОВИКОВ : К ЛИМЕНЪ». Д - 135, В - 113, М 688.**** 200 113.2. «1874 : Го : Ма : 15 : СПЪШУ : ДЪВКИ : ПОДЫМАЙ : ПОНЕВКИ : М : С : Т : КО :». Д - 130. В - 105, М - 573.**** 1300 114.2. «1862 : Го : Ма : Ни : Федо : БАСКОВЪ : ДЕР : ХАРИНО». Д - 122, В - 102, М 515.*"" 250 1 1 5 . 2 . НЪТУ : МАЛАХАЯ : ТАКЪ : ХЕРОМЪ : ПОМАХАЮ : Т : КО : ПР :». Д - 121, В - 101. М - 509.**" 2000 116.2. «1926. Го : Фе : 20 : РОЖЕСТ : ВОЛОСТИ : ДЕРЕВНИ : СОТОНИХИ : АЛЕК : ЕВЕНЮЕВА». Д - 122, В - 99, М - 503.***** 250 117.2. «1893 : Г : ФЕ : 8 : ОБВЪНЧАЛЮЯ : И : ЕТТИ : ПОМЧАЛ1СЯ : Т : А : В : Ко :». Д -120. В - 98. М - 495.**** 1900

7. Колокольчик из деревни Корниловская Михайловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 9 1 0 год.

Большинство исследователей связывают появление поддужных колокольчиков с русской почтовой тройкой. «Примерно в 70-х годах XVIII века, когда была узаконена почтовая тройка,— пишет А. К. Ганулич,— кому-то пришла в голову счастливая мысль использовать в качестве сигнального средства колокольчик»8. Я, в свою очередь, утверждаю, что «счастливая мысль» использовать колокольчик в качестве сигнального средства пришла нашим далеким предкам как минимум 3,5 тысячи лет назад, и с тех самых пор сигнальные функции его не претерпели существенных изменений. Появление колокольчика на дуге коренника не было революцией: речь в данном случае следует вести лишь о новом месте его крепления и о его новом — почтовом — статусе. На ранних валдайских (да и других) колокольчиках надписи, как известно, не ставились. Связано это было с технологией их изготовления: лишь к концу XVIII — началу XIX столетий валдайские мастера отказались от расплава меди в глиняных горшках и стали активно использовать горны и графитовые тигли, что позволило им украшать свои изделия рельефами и надписями. По всей вероятности, первые валдайские колокольчики отливались в частных кузницах задолго до появления на них надписей, и, стало быть, в многочисленных собраниях российских коллекционеров наверняка имеются экземпляры, дата изготовления которых намного превосходит пресловутый 1802 год. Для того, чтобы определить их точный возраст, необходима простейшая химическая экспертиза, наподобие той, которую проводит в домашних условиях угличский мастер Алексей Кулагин, определяющий «год рождения» колокольного сплава с точностью до пяти лет9. Долгое время русские ямшики обходились обычным свистом. Известный немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий, неоднократно посещавший Россию в 1633 и 1635—1639 годах, писал, что у каждого ямщика имелся рожок из бычьего рога, Г а н у л и ч А. К. «Слышен звон бубенцов издалека...». М., 1990. С. 57. К о н о в В. Русские колокола / / Сельская молодежь. 1 9 9 5 , № 1. С. 4—5.

260

118.2. «1919 : ФЕВРА : 12 ДН : ИЛЬИШОЙ : волости ДЕРЕВНИ : БОЛШОЙ : КО : М ВАРГАСОВА». Д - 120, В - 100, M - 501.*"" 250 119.2. «1902 : Го : Ап : 16 ЗВОНКА : МОШНА : ДАБЫ ПЛЪШЬ:ВОШЛА:НИК:ФОМ С : К : ПР :». Д - 124, В - 102. М - 545. ***** 1350 120.2. «СЪ ГРЕБИЗЬЕБЪ» (вместо слова «СЪ СЕРЕБРОМЪ»), Д 137, В - 116, М - 663.* 1000 121.2. «Л. К. Я.» + 2 орла. Д 131. В - 115, М - 510.***** 100 122.2. «Ф. Н. П.» + 3 орла. Д 115, В - 97, М - 522. ***** 280 123.2. «О. Д.» + «О. Д.». Д 138, В - 117, М - 640.**** 120 124.2. «А. П.» + «А. П.». Д 136, В - 114, М - 610.***** 120

8. Колокольчик из деревни Сотониха Михайловского сельсовета Харовского района. 1 9 2 6 год.

однако, подъезжая к станции, охотник закладывал два пальца в рот и залихватским свистом вызывал смену, оправдывая это тем, что свист дальше слышно, и лошади под молодецкий посвист бегут гораздо быстрее10. Во времена петровских «реформ» была предпринята попытка внедрить в Россию почтовый рожок западноевропейского образца, представлявший собой валторну уменьшенного размера. Для обучения русских ямшиков искусству игры на рожке из Мемеля (ныне Клайпеда) в Петербург вызвали опытного немецкого почтальона. Однако новшество это в России так и не прижилось. Находившийся на русской службе полковник Вебер рассказывает, как один из ямшиков опоил себя «из злости» крепкой водкой, предпочитая умереть, чем «приставить к губам немецкий инструмент». «Рожок не прижился у русских гонщиков,— пишет А. Н. Вигилев.— Современник сообщал, что по дорогам мчались почтовые и курьерские подводы с залихватским посвистом и криками: «Эх, родимые, грабят!». Только подъезжая к почтамтам, почтари пытались извлечь какие-то звуки из «вражьего» инструмента. Ямщиков пытались наказывать, их штрафовали. Выдропужский охотник Николай Логинов в 1721 году за свист был бит батогами. Все напрасно. Рожок так и остался неприменяемым атрибутом русской почтовой гоньбы, ее официальным гербом»11. Гораздо более активно русские ямщики использовали традиционный маленький колокольчик, который выполнял сразу несколько функций: не давал в дороге заснуть, отгонял нечистую силу, радовал слух и одновременно служил сигнальным средством. В том, что колокольчик быстро полюбился ямским охотникам, нет ничего удивительного: звон его был своим, родным, русским, в отличие от режущего слух звука чужеземного почтового рожка. Активно применялись колокольчики и владельцами частных троек во время различных торжеств, свадеб, праздничных катаний, проводов 10 Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 2 2 6 — 2 2 8 . 11 В и г и л е в А. Н. История отечественной почты. М., 1990. С. 223: Почтовотелеграфный журнал. 1903. Январь-февраль. С. 3 2 4 — 3 2 9 .

261

1 2 5 . 2 . «Л. И.» + «Л. И.». Д 135, В - 112, М - 598. 120 126.2. «ТИ. Г.». Д - 124. В - 99. М 575. ***** 100 127.2. «ГУ. М.». Д - 138, В 107, М - 615.* 10 128.2. «ДМ. К.» . Д - 132, В 110, М - 6 1 7 . " " 80 129.2. «П. К.». Д - 136, в 117, М - 6 3 3 . " " 90 130.2. «М. А.». Д - 135, В 105, М - 637.**** 90 131.2. «М. С.». Д - 135, В 110. М - 570.***' 90 132.2. «У. Л.». Д - 121. В - 95. М - 505.**** 90 133.2. СЕРЕБРА 8. ЗОЛ. + 4 Георгия. Д - 136, В - 117. М 700.'" 80 134.2. БЕЗ НАДПИСИ + 3 Георгия. Д - 137. В - 118, М 703."" 20 1 3 5 . 2 . БЕЗ НАДПИСИ + 4 орла. Д - 138, В - 115, М 721"" 40 1 3 6 . 2 . БЕЗ НАДПИСИ + 3 орла. Д - 136, В - 117, М 688"" 35 137.2. БЕЗ НАДПИСИ + 3 лебедя. Д - 136. В - 112, М 700."" - 30 138.2. БЕЗ НАДПИСИ + растительный орнамент. Д - 138. В 88, М - 712""' 25 139.2. БЕЗ НАДПИСИ + технические розетки. Д - 137, В 117, М - 675.""' 20 140.2. БЕЗ НАДПИСИ + 3 связки стеблей. Д - 139, В - 116, М 708""' 30 141.2. БЕЗ НАДПИСИ + 6 пятилистников. Д - 138. В - 112, М - 675."" 15

142.2. БЕЗ НАДПИСИ (гладкий) 4- 3 проточные выемки. Д - 136, В - 117, М - 679."*" 10 143.2. БЕЗ НАДПИСИ (гладкий) + 2 проточные выемки. Д - 138, В - 111. М - 690.***** 10 144.2. БЕЗ НАДПИСИ (гладкий) + проточная выемка. Д - 94. В 82, М - 345."'" 10

III. Вятская губерния 1.3 «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И * ДАРЮ *1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЬ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЬ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент. Д 112. В - 92, М - 548.***** 40 2.3. «ОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент. Д - 110, В - 91, М - 517.**"* 150 3.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент + 3 лебедя. Д - 105, В - 90, М 526.***** 90 4.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент + 3 клейма с двуглавым орлом. Д - 105, В 89, М - 540." 20 5.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент + 3 орла. Д 105, В - 92, М - 540.***" - 40

9. Вологодский колокольчик с надписью: «1902 г. : 3 : Я : Василия : Гаврилова : Савинова.»

10. Колокольчик Викентия Гуляшова из деревни Конанцево Кузовлевской волости Кадниковского уезда. 1 9 0 8 год.

рекрутов и т. д. Разумеется, это вносило немалую сумятицу в работу почтовой службы. В отношении Почтового Департамента Сенату от 12 августа 1808 года указывалось, что «новоторжские обыватели ездят во все дни с колокольчиками, и ямшики на станциях в Торжке и Медном, когда приходит почта, часто бывают не готовы, думая, что едет какой-то обыватель с колокольчиком». В конце отношения Департамент предлагает запретить неслужебным повозкам ездить со звонками12. Эта и подобные ей жалобы в конце концов возымели действие: 18 декабря 1836 года Сенат вынес постановление, в котором указывалось: «Воспретить употребление колокольчиков всем тем, которые едут на собственных или вольнонаемных лошадях, предоставив оные одной почтовой гоньбе и чиновникам Земской полиции, едушим по обязанностям службы»13. Согласно этому постановлению, любой частный

6.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент + 2 орла. Д. - 105, В - 89, М - 531.***** 70 7.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент + 1 орел. Д. - 104, В - 90, М - 511.*""

150 8.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + 2 орла + 2 лебедя. Д. - 105, В 91, М - 499.***** 200

11. Колокольчик с надписью: «Звени, звонок, звончее, лихая тройка, вихрем мчись». Дословно воспроизводит известную поэтическую строчку.

9.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент (чугун). Д. 99, В - 86, М - 295.""* 65

12 Г а н у л и ч А. К. К истории производства поддужных колокольчиков в России / / Колокола. История и современность. М., 1985. С. 168. 13 С о к о л о в а Г. А. Из истории почты в России / / Наука и жизнь. 1973, № 9. С. 44.

262

12. Колокольчик вологодского мастера Николая Дурова. Конец XIX в. Именно такие «звонки» были едва ли не самыми популярными на Вологодчине.

10.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * т о г о * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИДЬ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент (чугун). Д. 95. В - 84, M - 255.***" ----- 65 11.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * БОРОДИНЪ * ВСОБОЦКО» + цветочный орнамент (чугун). Д. 102, В - 88. M - 280."*" - - 65 12.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪЪ * ЛЛУУКАА * ККАРКИНЪ*». Д - 105, В - 88, М - 455.**" 180

13. Пружинный колокольчик. Начало XIX в. Кичм.-Городецкий район.

14. Колокольчик с надписью «Мастер Кимженской деревни Алексей Вас. Дерягин». Середина XIX века.

экипаж обязан был уступать дорогу «ведомственной» тройке при первом же донесшемся звуке колокольчиков. Однако при въезде в город языки колокольчиков предписывалось подвязывать, дабы не нарушать покоя обывателей: исключение делалось лишь для курьерских и фельдъегерских троек. По этой причине свободный конец языка нередко изготовлялся в виде небольшого колечка, в которое пропускалась бечевка. Технология изготовления поддужных колокольчиков значительно отличается от литья больших церковных колоколов. Разумеется, в разных местах технологические приемы их отлива имели свои характерные особенности. Так, например, нижегородские литейщики изготавливали форму из илистой земли местного происхождения, добавляя в нее немного глины и ржаной муки. Саму колокольную медь плавили в графитовом тигле, опуская в нее на время фосфорную бабышку для улучшения звона. Маленькие колокольчики отливались сразу по три штуки в одной опоке. Серебрение производилось в специальной чугунной эмалированной ванне с кислотами. Валдайские мастера использовали для формы сыроватую песчанистую землю, смоченную квасом. Расплавленную в тигле

13.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 180(?) ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ЛУКА * КАРКИНЪ *». а - 106, В - 85, М 510.**** 50 14.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ * 1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ЛУКА * КАРКИНЪ». Д - 107, В - 87, М 440."** 30 15.3. «1806 В ГОРОДЪ СЛОБОД СКОМЪ ЛУКА КАРШНЪ». Д - 110, В - 95, М - 458."*" 80 16.3. «1806 ВЪ ГОРОДЬ с л о БОДСКОМЪ ЛУКА КЛРКШЪ». + точечный орнамент. Д - 108. В 92, М - 468.*"" 115 17.3. «1808 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРИНЪ». Д - 104, В - 92, М - 419.""* 75 18.3. «1808 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРИНЪ». + 4 орла + 1 херувим. Д - 110, В 96, М - 539.*"" 175 19.3. «1811 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 106. В - 90, М - 435.*"* 65 20.3. «1811 ВЪ ГОРОДЬ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРКИЪ» + 4 орла + 1 херувим. Д - 105, В 91, М. - 427.**"* 170 21.3. «1811 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КЛРК1НЪ». Д - 106. В - 91, М - 468.**** 80 22.3. «1813 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 106. В - 90. М - 468.***** 55 23.3. «1815 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 106, В - 91, М - 435.***** 95

15. На колокольчиках нередко ставили номера отливаемой модели.

16.

Западноевропейский колокольчик с надписью: «S. L. 1847».

263

24.3. «1817 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 108, В - 91, М - 430.""*

110

25.3. «1820 ВЪ ГОРОДЪ СЛОБОДСКОМЪ ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 107, В - 89, М - 440.*****

S5

26.3. «1806 ЛИТЬ СЕЙ КОЛО ВГОРОДЕ СЛОБОЦКОМЪ М : ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 94. В 82, М - 298.**** 155 27.3. «1808 ЛИТЬ СЕИ * КОЛО ВГОРОДЕ * СЛОБОЦКОМЪ * М : ЛУКАКАРКИНЪ» + 3 медальона с двуглавым орлом. Д - 95. В - 83, М - 237.***** 65 28.3. «1808 ЛИТЬ СЕИ * КОЛО В ГОРОДЪ * СЛОБОЦКОМЪ * М : ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 94, В - 87, М - 249.***** 65 29.3. «1808 ЛИТЬ СЕИ * КОЛО В ГОРОДЬ * СЛОБОЦКОМ * М : ЛУКА КАРКИНЪ» + 3 корзины с плодами. Д - 92, В - 86. М 243.***** 80 30.3. «1809 ЛИТЬ СЕИ * КОЛО В ГОРОДЬ * СЛОБОЦКОМ * М : ЛУКА КАРКИНЪ». Д - 96, В 87, М - 280."*** 200 3 1 . 3 . «КОГО "* ЛЮБЛЮ *" ТОГО "* И ДАРЮ *** 1808 ГО ** ЛИЛЪ *** СЕЙ * КОЛОКОЛЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ИЛИЯ * КАРКИН *». Л - 106. В - 84. М 482.*"" 70 3 2 . 3 . «КОГО *** ЛЮБЛЮ *** ТОГО *" ИДАРЮ *" ЛИЛЬ СЕЙ КОЛОКОЛЪ НАЙМА ТОВО КТО КУПИТЬ ЕВО МИЛКА». Д - 105. В - 81, М - 413."*" 140 3 3 . 3 . «КОГО *" ЛЮБЛЮ *" ТОГО *** И ДАРЮ *** ЛИЛЪ СЕЙ КОЛОКОЛЪ НА ИМЯ ТОВО КТО К У П И Т Ь ЕВО М1Л1КАР». Д - 106. В - 82, М 402.*"** 140 34.3. «(неразборчиво) *** ЛИЛЪ СЕЙ КОЛОКОЛЪ НА ИМЯ ТОВО КТО КУПИТЪ ЕВО М1А1КАР». Д - 107. В - 83, М 4 10."' 60 35.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ». Д 97, В - 89. М - 340.""* 85 36.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ». + 3 херувима. Д - 95. В - 89, М 314.***** 150 37.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ». + три орла. Д - 93, В - 88, М - 339.**** 35 38.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ». + 3 лебедя. Л - 95, В - 90, М - 330.*"" 90 39.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ» + точечный орнамент. Д - 95, В - 92. М - 360.""* 35

17. Колокольчик Ивана Телегина из деревни Пономариха Устьрецкой волости. Март 1 9 1 8 г.

медь заливали в земляную форму и дожидались, когда она остынет. После этого землю удаляли, а неровности спиливали напильником и обтачивали на токарном станке. Качество меди можно было определить по цвету: из низких сортов получались темные колокольчики, из высококачественной — светлые. Нередко темные колокольчики искусственно «осветляли», опуская их на некоторое время в квасную гущу. Наивысшим же качеством отличались те колокольчики, которые выполнялись по индивидуальным заказам. Вологодские умельцы применяли свои хитрости. В расплавленную медь, например, бросали серебряную монету или кусок янтаря из бус. А для придания колокольному сплаву золотистокровяного цвета «макали» еще горячее изделие в ядреный клюквенный или брусничный сок. Оптимальным сплавом для поддужных колокольчиков считается: 77% меди, 22% олова и 1% специальных примесей. От скульптурной, монетной и технической бронзы колокольный сплав отличается повышенным содержанием олова. Музыкальные качества поддужных колокольчиков хорошо известны. Знатоки различают множество оттенков в их звучании: заунывный, серебряный, радостный, требовательный, зовущий, разухабистый, веселый, раскатистый, малиновый и т. д. Если сначала под дугой подвешивали один колокольчик, то со временем количество их увеличилось до двух — трех, а в некоторых (особенно северных) районах — до пяти. В любой комбинации их старались подобрать так, чтобы общий аккорд был как можно сочнее и звонче. Если под дугой подвешивались два колокольчика разных размеров (номеров), то больший из них с низким звучанием называли «мужиком», а меньший с более тонким и высоким звоном — «бабой». На выпуске подобных парных «сибирских» колокольцев специализировались,, в основном, тюменские мастера. В тех же случаях, когда под дугой вешали три колокольчика, средний из них — самый большой и звонкий, как правило, задавал тон, а два остальных, подобранных в терцию, выступали в качестве «подпевал». В старину бытовало меткое выра264

40.3. «1807 ГО * ЛИЯЬ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ № 1» + точечный орнамент. Д - 93, В 91, M - 355.***" 65 41.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ № 3» + точечный орнамент. Д - 95. В - 91. М - 358."*** 45 42.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ» + 3 круга + точечный орнамент. Д 94, В - 91, М - 328.***** — 25 43.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ» + 2 проточеных пояса. Д - 94. В 92, М - 366.***** 25 44.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ» + 3 пальметты. Д - 93. В - 89. М 335.***** 55 18. Колокольчик с надписью: «Отгоняй заразу сглазу. Лер. Емель. 1 9 1 3 Г. В. Мае.». Предположительная его «родина» — деревня Емельяновская Вожегодской волости Кадниковского уезда.

жение «ямская гармонь», означавшее гармоничное («согласное») звучание всего набора поддужных колокольчиков и бубенцов. Наиболее опытные мастера умели подбирать наборы мажорного и минорного звона «в зависимости от характера происходившего события — радостного (свадьба, масленица с традиционным катанием на тройках) или печального (проводы рекрута)». Указ Петра I об устройстве почтового тракта Москва — Ярославль— Вологда — Архангельск был оглашен 8 июня 1693 года. А уже через три недели (1 июля) по нему отправилась и первая почта. Это прежде всего говорит о том, что дорога от Москвы до Архангельска, проходившая через Вологду, существовала и раньше, вероятно, со времен Иоанна IV, по указу которого в 1584 году началось строительство города-порта Ново-Холмогоры, три десятилетия спустя переименованного в Архангельск. Наиболее же древним участком этой дороги является тракт от Холмогор до Вологды, по которому ямские охотники мчали гонцов уже с конца XV века. Идея учреждения регулярной почты (скорой гоньбы) в Архангельск принадлежала тогдашнему главе Посольского приказа Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нашокину (ок. 1605—1680). Отсутствие почтовой связи с крупнейшим северным морским портом наносило значительный ушерб экономике страны, а несвоевременная доставка в северные города правительственных указов и распоряжений пагубно сказывалась на развитии внутреннего государственного устройства. В августе 1668 года Ордин-Нашокин обратился к царю Алексею Михайловичу с челобитной, в которой доказывал необходимость учреждения архангельской почты. Однако предложение его царем поддержано не было. Не отреагировал он и на следующую, еще более аргументированную челобитную, составленную главой Посольского приказа в апреле 1669 года. Аналогичные ходатайства в том же году отправили государю управляющий Московской почты Л. П. Марселиус и собравшиеся на Архангель265

45.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ» + точечный орнамент в кругах. Д 92, В - 90, М - 315.***** - — 30 46.3. «1807 ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ИЛИЯ * ТРИФАНОВЪ :С: КАРКИНЪ» + 3 пустых шестигранника. Д - 94. В 89, М - 367.***** 50 47.3. «1817. МАСТЕРЪ ИЛЬЯ КАРКИНЪ В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМ». Д - 65. В - 79, М 113.**** 20 48.3. «1807 * MEM ГОДА. МИХАИЛА : МАКУШИНА : ВСЛОБОЦКОМЪ *». Д - 115, В - 94, М - 630.""* ----- 80 49.3. «1807 * MEM ГОДА. МИХАИЛА : МАКУШИНА : ВСЛОБОЦКОМЪ *» + 4 орла. Д - 113, В - 97, М - 639.""* 100 50.3. «1810 * MEM ГОДА. МИХАИЛА : МАКУШИНА : ВСЛОБОЦКОМЪ *». Д - 116. В - 97, М - 582."*** 90 51.3. «1810 * MEM ГОДА. МИХАИЛА : МАКУШИНА : ВСЛОБОЦКОМЪ *» + 5 вихревых розеток в надписи. Д - 114. В - 96, М - 566.***** 90 52.3. «1810 * MEM ГОДА. МИХАИЛА : МАКУШИНА : ВСЛОБОЦКОМЪ *». + 4 орла. Д - 113, В - 97, М - 575.""* 100 5 3 . 3 . «18(16?) * MEM ГОДА. МИХАИЛА : МАКУШИНА : ВСЛОБОЦКОМЪ *». + 4 орла. Д - 112. В - 96, М - 554.***** 100 5 4 . 3 . «КОГО ЛЮБЛЮ ТОГО И ДАРЮ 1817 ЛИЛЪ СЕЙ КОЛОКОЛЪ ВАСИЛЕЙ МАКУШИНЪ СЛОБОЦКО». Д - 102, В - 90, М - 420.**** 35

55.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ 1817ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * МАКУШИНЪ * СЛОБОЦКО». + 3 шестигранника с орлами. Д. 103, В - 89, М - 371."*" — 4 5 56.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ 1817ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * МАКУШИНЪ * СЛОБОЦКО». + 4 шестигранника с орлами. Д. 102, В - 90, М - 407.***** — 5 5 57.3. «КОГО * ЛЮБЛЮ * ТОГО * И ДАРЮ 1817ГО * ЛИЛЪ * СЕИ * КОЛОКОЛЪ * ВАСИЛЕЙ * МАКУШИНЪ * СЛОБОЦКО» + 3 корзины с плодами. Д - 103, В - 91. М - 400.***" 180 58.3. «1817 ГО ЛИЛЪ СЕИ КОЛОКОЛЪ ВАСИЛЕИ МАКУШИНЪ СЛОБОЦКО». Д - 102, В 88 М - 370.***** 70 59.3. «1817 ЛИЛЪ КОЛОКОЛЪ ВАСИЛЕИ МАКУШИНЪ ВСЛОБОЦКОМЪ». Д - 98. В - 85, М 371.***** 65 60.3. «1817 ВГОРОДЕ СЛОБОЦКОМЪ ВАСИЛЕИ МАКУШИНЪ». Д - 64, В - 69, М - 90.***** 25 6 1 . 3 . «1817 ЛИЛЪ КОЛОКОЛЪ ВАСИЛЕИ МАКУШИНЪ ВСЛОБОЦКОМЪ» + точечный орнамент. Д - 65. В - 68, М - 85.*"" 25 62.3. «1816 ГО. В ГОРОДЕ : СЛОБОДСКОМЪ : М : АФАНАСЕЙ КАТАЕВЪ». Д - 106, В 102, М - 352."*** 75 63.3. «1816 ГО. В ГОРОДЕ : СЛОБОДСКОМЪ : М : АФАНАСЕЙ КАТАЕВЪ» + 2 орла. Д 117, В - 107, М - 565.""* 90 64.3. «1816 ГО. В ГОРОДЕ : СЛОБОДСКОМЪ : М : АФАНАСЕЙ КАТАЕВЪ» + 4 орла. Д 115. В - 106, М - 541.""* 85 65.3. «1819 ГО. В ГОРОДЕ : СЛОБОДСКОМЪ : М : АФАНАСЕЙ КАТАЕВЪ» + 4 орла. Д 117, В - 105, М - 533."*" 115 66.3. «1820 ГО. В ГОРОДЕ : СЛОБОДСКОМЪ : М : АФАНАСЕЙ КАТАЕВЪ» + 4 орла. Д 118, В - 110, М - 571.***" 120

19.

Колокольчик, отлитый вологодским мастером Николаем Дуровым для заказчика Петра Опалихина. 1 8 9 3 год.

скую ярмарку иноземцы. На этот раз ответ поступил, но содержание его было малоутешительным: «Великий Государь к Городу (Архангельску — М. С.) почте по той дороге не указал быть».14 Таким образом, первая попытка установить почтовую связь между Москвой и Архангельском не увенчалась успехом, а идее Ордина-Нашокина суждено было воплотиться в жизнь только спустя четверть века. Летом 1693 года Петр I отправился в Архангельск посмотреть море и корабли. Незадолго до своего отъезда он и издал Указ об учреждении «скорой гоньбы» от Москвы до побережья Белого моря. Чиновники, ответственные за исполнение этого указа, не мудрствуя лукаво, разыскали в архивах Тайного приказа челобитные Ордина-Нашокина и Марселиуса и на их основе разработали положение о почтовой гоньбе по новому тракту. Впоследствии московский почтмейстер А. А. Виниус признался, что архангельская почта была создана «по завету и наказу блаженной памяти боярина Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нашокина».15 Собственно говоря, старинный почтовый архангельский тракт проходил почти по тому же маршруту, что и нынешняя автострада Москва — Архангельск: через посад Троице-Сергиевой лавры,

67.3. «1819 ГОДА 'МАСТЕРЪ * ИЛЬЯ * КАТАЕВЪ : СЛОБОД». Д - 64, В - 66, М - 127.*"** 110 68.3. «1859 СЛОБОДСКОЙ МАСТЕРЪ ВТ КАТАЕВЪ» + 3 орла. Д - 115. В - 104, М - 516.**"* 115 69.3. «1817 ГОДА КУПИ МЕНЯ Я УВЕСЕЛЮ * ТЕБЯ * ЛИЛЪ ИВАНЪ ШАНГИНЬ. Д - 118. В 110, М - 372.*"** 140 70.3. «1818 ГОДА КУПИ МЕНЯ Я УВЕСЕЛЮ * ТЕБЯ * ЛИЛЪ ИВАНЪ ШАНГИНЬ. Д - 120, В 109, M - 345.*"** 110

14

К о з л о в с к и й И. П. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. Т. 1. Варшава. 1931. С. 137. 15 В и г и л е в Д. Н. История отечественной почты. М., 1990. С. 101.

266

71.3. «1816 В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЪ ИВАНЪ ШАНГИНЪ». Д - 67. В - 70, М 102.***" 80 72.3. «1817 В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЪ ИВАНЬ ШАНГИНЪ». Д - 62, В - 66, M - 95.***** 20 73.3. «1816 В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЪ МАСТЕРЪ СЕМЕНЪ ШАНГИНЪ». Д - 59, В - 60, М 95.*"" 30 74.3. «1817 В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЪ МАСТЕРЪ СЕМЕНЪ ШАНГИНЪ». Д - 61, В -69, М 96.**"* 50 75.3. «1818 В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЬ. МАСТЕРЪ СЕМЕНЪ ШАНГИНЪ». Д - 63, В - 64, М 94."** 25 7 6 . 3 . «1818 В ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЪ. МАСТЕРЪ СЕМЕНЪ ША» + мальтийский крест. Д 61, В - 63, М - 90.*"* 125 21. Колокольчик Ивана Огибалова из деревни Клюкино (предположительно — Никольского уезда Вологодской губернии). 1 9 1 3 год.

Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Данилов, Вологду, Вельск, Шенкурск и Холмогоры. О скорости доставки корреспонденции красноречиво говорит сам царский указ, предписывавший выборным почтарям «гонять почту, наскоро переменять лошадей по ямам, гонять с великой поспешностью, днем и ночью, перебегать с Москвы до Архангельского Города добрым летним и зимним путем в восьмой и в девятый день, а вешним и осенним путем в десятый и в одиннадцатый день... И приказать тем выборным почтарям и с великим подкреплением, чтоб они с той почтою гоняли наскоро в час верст по девяти и по десяти».16 Любопытно, что во время своих неоднократных поездок в Архангельск Петр I со своей свитой всегда доезжал Московским трактом до Вологды, а далее непременно двигался водным путем. Тем же самым способом добирался он и обратно. Основные расходы по устройству архангельской почты (покупка лошадей, сбруи, форменной одежды, переметных сум, почтовых знаков и пр.) легли на Новгородский приказ. Организацией же скорой гоньбы занимался непосредственно Посольский приказ, поскольку Архангельская почта относилась к разряду «заморских» (ведущих за рубежи России). За приведение в порядок самого тракта и его станов отвечал подъячий Посольского приказа Степан Часовников.17 Для почтовой гоньбы выбирали людей непьющих и ответственных из числа крестьян близлежащих к стану деревень. Каждый из них давал письменное обязательство (своего рода присягу) добросовестно исполнять обязанности и доставлять почту в срок. За потерю или порчу корреспонденции ямщик мог подвергнуться пытке, а в тех случаях, когда ущерб наносился государству, и вовсе лишиться головы. 16

Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. 4. IV. № 216, М., 1828. 17 ЦГАДА. Ф. 162. Почтовые дела. Б / г . Д. 2. Л. 3 об.

267

77.3. «1848 * ВЪ ГОРОДЕ * СЛОБОДСКОМЪ * БРАТЪЕВЪ * ПОПОВЫХЪ». Д - 125. В - 101, М - 650."*** 40 78.3. «1848 ГО * ВЪ * ГОРОДЕ * СЛОБОДСКОМЪ * БРАТЪЕВЪ * ПОПОВЫХЪ *». + 3 орла. Д 124. В - 111, М - 608.***** 60 79.3. «1848 ГО * ВЪ * ГОРОДЕ * СЛОБОДСКОМЪ * БРАТЪЕВЪ * ПОПОВЫХЪ *». + 3 корзины с плодами. Д - 123, В - 113, М 674. 80 8 0 . 3 . «1848 ГО * ВЪ * ГОРОДЕ * СЛОБОДСКОМЪ * БРАТЪЕВЪ * ПОПОВЫХЪ *». + 3 херувима. Д - 122. В - 111, М - 609.***** 90 8 1 . 3 . «1848 ГО * ВЪ * ГОРОДЕ * СЛОБОДСКОМЪ * БРАТЪЕВЪ * ПОПОВЫХЪ *». + 4 вазы с плодами. Д - 124, В - 112, М 648."** 95 82.3. «1876 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 3 Георгия. Д 129. В - 105, М - 492.""* 60 83.3. «1876 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *» + 4 розетки. Д 129, В - 103, М - 515.*"* 50 8 4 . 3 . «1876 ГОДА * БРТЪЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *»>. + 3 Георгия + герб Вятской губернии. Д - 131, В - 105, М - 502.***** 75 8 5 . 3 . «1876 ГОДА * БРТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 2 Георгия + 2 розетки. Д - 130. В - 101. М 509.***** 85 8 6 . 3 . «1876 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 3 растительных розетки. Д - 130, В - 102, М - 516.***** 45

87.3. «1877 Г * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ ' ВЪ СЛОБОДСКОМЪ V Д - 63. В - 68, М - 81.**** 15 88.3. «1878 Г * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ *». Д - 58, В - 59, М - 78.**** 15 8 9 . 3 . «СЪ 1 8 7 9 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 3 корзины с плодами. Д - 117, В - 96, М - 405.***** 80 9 0 . 3 . «СЪ 1 8 7 9 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ '». + 3 пальметты. Д. - 113, В - 98, М - 395.**" 40 9 1 . 3 . «СЪ 1 8 7 9 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 3 велосипедиста. Д - 110, В 97, М - 408.***** 300 9 2 . 3 . «СЪ 1 8 7 9 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 3 орла. Д - 113, В - 99, М 408. " " * 45 93.3. «СЪ 1879 ГОДА * БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ ГОРОДЪ * СЛОБОДСКОМЪ *». + 3 связки стеблей. Д - 115, В - 97, М 406.*"" 70 9 4 . 3 . «БРАТЬЯ ПОПОВЫ В СЛОБОДСКОМЪ». Д - 124. В 105, М - 4 8 4 . " " 20 9 5 . 3 . «БРАТЬЯ ПОПОВЫ В СЛОБОДСКОМЪ СЪ СЕРЕБРОМЬ». Д - 125, В - 102, М 495."" 30 96.3. «БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ *». + точечный орнамент. Д - 126, В - 106, М 571.***** 40 97.3. «БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 133. В - 114. М 580.**** 55

22. Колокольчик из деревни Якуниха Рождественно-Фроловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Отлит 9 декабря 1 8 8 4 года.

Почта в «близкие города» (Устюг Великий, Соль Вычегодскую, Тотьму, Яренск, Каргополь, Никольск и т. д.), находившиеся в стороне от главного тракта, изымалась из почтовой сумы в Вологде и далее рассылалась с нарочитыми гонцами. В северные города Мезень, Пустозерск, Кевроль, Кола корреспонденции доставлялись аналогичным образом из Архангельска. Длина почтового тракта Москва — Архангельск составляла более 1300 верст (от Вологды до Архангельска, соответственно, 805 верст). По этому показателю архангельская почтовая линия не имела себе равных в Европе. Обшая же протяженность почтовых дорог Вологодчины в ту пору со всеми «закоулками» достигала 2150 верст! Вдоль этих дорог в небольших населенных пунктах имелись почтовые станции, где ямшики меняли лошадей, а про-

98.3. «БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ *» + растительный орнамент + герб Вятской губернии. Д - 65, В - 77. М 101.**" 50 99.3. «БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ПО * ОСОБОМУ * ЗАКАЗНОЙ * СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 129, В - 102, М 477."" 80 100.3. «БРАТЬЯ * ПОПОВЫ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ФОДАРА * МИХАЙЛОВА * ЛУЧИНА * СЪ СЕРЕБРОМЬ». Д - 141, В - 114, М - 674.***** 215 101.3. «БРАТЬЯ * ПОП * ВЪ СЛБОДСКОМЪ *». Д - 130, В 106, М - 461.*"" 180 102.3. «1876 ГОДА * БРАТЬЯ * СИТНИКОВЫ * В ГОРОДЕ * СЛОБОДСКОМЪ **». + 3 цветочных многокомпозиционных украшения. Д - 125, В - 103, М 435.***** 45

23. Колокольчик Тихона Головина из деревни Лычный Починок Езекиевской волости Никольского уезда Вологодской губернии. 1 9 1 9 год.

268

1 0 3 . 3 . «1879 ГОДА ВЪ ГОРОДЬ. СЛОБОДСКОМЪ. БРАТЬЯ * СИТНИКОВЫ» + 3 точечных многокомпозиционных украшений. Д - 128. В - 105, М - 440."*" 9 0

1 0 4 . 3 . «1880 ГОДА ВЪ ГОРОДЪ. СЛОБОДСКОМЪ. БРАТЬЯ * СИТНИКОВЫ» + 3 точечных многокомпозиционных украшений. Д - 128. В - 105, М - 452."*" 40 105.3. «1880. АЛЕКСЕЙ СИТНИКОВЪ ВЪ ГОРОДЕ СЛОБОДСКОМЪ». + 3 велосипедиста. Д - 125. В - 109, М - 457. *****

320

106.3. «ВАСИЛ1Й СИТНИКОВЪ ВЪ СЛОБОДСКОМЪ *». Д - 140, В - 116, М - 507.***** 35 107.3. «ВАСИЛИЙ СИТНИКОВЪ ВЪ СЛОБОДСКОМЪ *». Д - 129, В - 103. М - 465."*" 25 108.3. «ВАСИЛИЙ * СИТНИКОВЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 121. В 103. М - 436.**** 40 24. Колокольчик братьев Гаври (лы?) и Ми (хайла?) из деревни Екимовская Тавреньгской волости Вельского уезда Вологодской губернии. Отлит 2 9 января 188(?) года.

езжаюшие могли немного отдохнуть и перекусить. В безлюдных местах трактов ставились нежилые, так называемые «столбовые избы», где экипажи укрывались от непогоды, кормили лошадей и просто отдыхали. И столбовые избы, и почтовые станции располагались вдоль дороги каждые 20—30 километров, иногда удачно чередуясь. Прообразом современных почтовых отделений являлись «съезжие избы». Именно здесь в почтовые сумы докладывались местные письма, на которые обязательно ставили штемпель съезжей избы. Скорость доставки корреспонденции на вологодских трактах поражает. К примеру, письмо Петра I из Тотьмы в Москву в 1702 году было доставлено в столицу уже на шестой день! И произошло это в весеннюю распутицу, когда, как писал царь своему родственнику Т. Н. Стрешневу, дорога до Москвы была «вельми ху-

109.3. «ВАСИЛИЙ * СИТНИКОВЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ЕГОР1Я * СТЕП : СУРОВЦЕВА * СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 126. В 102. М - 429.**** 140 110.3. «ВАСИЛИЙ * СИТНИКОВЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ * ЛЕБ - ГВА - ПОРУ * POMAШЕВСКОГО». Д - 129. В - 105, М - 450.**** 220 111.3. «В Ф Ж». Д - 140. В 114, М - 540.***" 30 1 1 2 . 3 . «В Ф Ж СЪ СЕРЕБРОМЪ». Л - 141, В - 112, М 565.***** 35 113.3. «В Ж M ВЪ СЛОБОДСКОМЪ МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ. ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ ». Д - 138, В - 114, M - 561.""* 45 114.3. «В Ж М ВЪ СЛОБСКОМЪ А. О. РОГОЗИНЪ. МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ. ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ ». Д 139, В - 117, М - 511.**"* 150 115.3. «В Ж М ВЪ СЛОБСКОМЪ М. СЫРОМЯТНИКОВА МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ. ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ ». Д - 137, В - 116, М - 5 2 8 . " " * 160

116.3. «МАСТЕРЪ ВЪ СЛОБОДСКОМЪ ЖЕЛВАКОВЪ». Д - 138, В - 112, М - 476.""* 60 117.3. «МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ. ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ В. И. СЕМКИНА». Д - 138. В - 115, М - 515."*" 190

25. Колокольчик из селения Кимжа Мезенского уезда Архангельской губернии. Мастер Алексей Лерягин. Конец XIX века.

269

118.3. «М. ВЪ СЛОБСКОМЬ. В. Ж. МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ УНТЕРА. Я. ПРОХОРОВА». Д - 137. В - 110, М - 520.*"" 200

119.3. «М. ВЪ СЛОБСКОМЪ. В. Ж. МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ ВЪ СЛОБОЛСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ К. А. АРХ. И СЫНА ИЛИ». Д - 134. В - 111, М 495.*"" 300 120.3. «М. ВЪ СЛОБСКОМЪ. В. Ж. МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ А. А. БЫСТРИЦКАГО». Д - 137. В - 103, М - 528.""* 220 121.3. «М. ВЪ СЛОБСКОМЪ. В. Ж. МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ И. П. ЛОМОВА». Д - 136, В - 102, М - 509.**" 140 122.3. «М. ВЪ СЛОБСКОМЪ. В. Ж. МАСТЕРЪ В. ЖЕЛВАКОВЪ ВЪ СЛОБОДСК. СЪ СЕРЕБРОМЪ СВЯШ. САВВАТИЯ КОРАБЛЕВА». Д - 138. В - 103, М 530.**** 200 123.3. «С. БУЯНОВЪ МАСТИРЪ ВЪ СЛОБОДСКОМЪ ЖЕЛВАКОВЪ». Д - 130. В - 115, М 520."" 110 124.3. «ВАСИЛИЙ * СОКОВНИНЪ * ВЪ СЛОБОДСКОМЪ *». Д - 62, В - 68, М - 71.""* 5 5 125.3. «МА. ВА. СО. ВЪ СЛОБОДСКОМЪ*». Д - 65, В - 69, М - 95.**"* 100 1 2 6 . 3 . «ПОЧТОВИКЪ РАФАИЛЬ КОНА». Д - 140. В - 119, М - 641.***** 200 1 2 7 . 3 . «СИМ ПОДАРКОМЪ СУПРУГА С1ДОРА ВОРОТHIKOBA ДАРУЮ А. С.». Д - 137, В - 117, М - 602.*"" 300 128.3. «МА : ЕГОРЪ : СЕРЕБРЕКОВЪ ЕЛАБГА :» (буква «К» в фамилии мастера читается как буква «Н»), Д - 120, В - 104, М 725.""* 180 129.3. «МАСТЕРЪ : ПРОКОПЕЙ * СЕРЕБРЕКОВЪ * ВЬ ЕЛАБУГЕ :». Д - 118, В - 88, М - 650.*"" ;

100

130.3. «МАСТЕРЪ : ПРОКОПЕЙ * СЕРЕБРЕКОВЪ * ВЪ ЕЛАБУГЕ : СЪ СЕРЕБРОМ». Д - 112, В 104, М - 650.**"* 110 131.3. «МАСТЕРЪ : ПРОКОПЕЙ * СЕРЕБРЕКОВЪ * ВЪ ЕЛАБУГЕ :». + 3 орла. Д - 115, В - 103, М 700.""* 120 132.3. «МАСТЕРЪ : ПРОКОПЕЙ * СЕРЕБРЕКОВЪ * ВЪ ЕЛАБУГЕ :». + 3 птицы. Д - 117, В - 108. М 700.***** 130 133.3. «МАСТЕРЪ : ПРОКОПЕЙ * СЕРЕБРЕКОВЪ * ВЪ ЕЛАБУГЕ : СЪ СЕРЕБРОМЪ». + 4 орла. Д 120, В - 88, М - 743." 40 134.3. БЕЗ НАДПИСИ + сплошной цветочный орнамент. Д - 98. В - 89, М - 290.***** 125 135.3. БЕЗ НАДПИСИ + фрагментальный цветочный орнамент. Д - 99, В - 90, М - 295."** 120

26. «Штемпельный куверт» вологодской городской почты середины XIX века с погашенным круглым штемпелем и водяным знаком в ф о р м е двуглавого орла.

да».18 Ни при каких обстоятельствах почтовое отправление, посланное сегодня из Тотемского района в Москву, не прибудет в столицу быстрее! Ежегодно через почту проходило в среднем около 5000 писем. Доставка корреспонденции из Москвы в Вологду оплачивалась из расчета 1 копейка за 5 верст прогона. Почтари же, работавшие на тракте Вологда — Архангельск, получали «государево жалованье», которого едва хватало на прожитье (хорошая лошадь стоила в ту пору от 10 рублей и выше). Почтари и ямшики в ожидании прибытия корреспонденции все время проводили на стане и потому были лишены возможности подрабатывать извозом и побочными промыслами. Ко всему прочему им приходилось платить ямские и мирские подати (то бишь налоги). Почтари вологодского-архангельского тракта неоднократно подавали челобитные царю с просьбами пересмотреть систему оплаты гоньбы и снизить бремя налогов. Государев кнут помогал уже слабо, поэтому в ход были пушены государевы пряники. Указом от 1696 года труд почтарей на тракте Москва — Вологда стал оплачиваться из расчета 2 алтына 18

Письма и бумаги Императора Петра Великого. Т. II. СПб. 1889. С. 59.

270

136.3. БЕЗ НАДПИСИ + точечный орнамент. Д - 101. В - 92, M - 289.***" 115 IV. Воронежская губерния 1.4. «1864 ЗАВОДА БРАТЬЕВЪ САМОФАЛОВЫХЪ». Д - 131, В 105, M - 611.""* 205 2.4. «1864 ЗАВОДА БРАТЬЕВЪ САМОФАЛОВЫХЪ» + 4 орла. Д 127. В - 104, М - 596.**** 150 V. Казанская губерния 1.5. «МАСТЕРЪ * П * Д * ЗАСЫПКИНЪ * ВЪ ЧЕБОКСАРАХЪ * № 1 * СЬ СЕРЕБРОМЪ». Д - 97, В - 83, М - 2 8 0 . " " 75 2.5. «ЗАВОДА П. Д. ЗАСЫПКИНА. ВЪ. ГОР. ВЪ. ЧЕБОКС АР АХЪ 1892 Г. № 1» + точечный орнамент. Д - 105, В - 93, М - 312.**** 115 3.5. «ЛИ ПЕТРЪ : НИКОВЪ ников. Д 500."***

: В ЧЕБОКСАРЕ : М : АРТЕМЬИВЪ : МЕЛЬ:». + восемь пятилист- 110, В - 92, М 140

4.5. «ЛИ. С. КО. В ЧЕБОКСАРЕ М. ПЕТРЪ МЕЛЬНИКОВЪ». + 4 орла. Д - 115, В - 97. М 525.** 60 5.5. «1854 : Г. Л : С : К : ВЪ. Г : ЧЕБОКСАРАХЪ : М : АНДРЕИ : РЯЗАНОВЪ :» Д - 107, В - 100, М - 540.**"* 250 6.5. «1862 : Г * ЛИ : СЕИ : КО : ВЪГ : ЧЕБОКСАРЕ г М : АНДРЕИ : РЯЗАНОВЪ :» Д 114, В - 96, М - 596. ***** 190 27. Конверт 1 8 7 5 года со штампом почтовой станции Никулинская, отправленный из Вологодской Духовной консистории благочинному Верховской Воскресенской церкви Александру Баскареву.

(6 копеек) за 15 верст пути, т. е. размер прогонных был увеличен ровно в два раза. На вологодско-архангельском отрезке тракта прогонные увеличились лишь в начале XVIII века и составили 4 копейки за каждые 10 верст. Указом от 1738 года ямшикам на всех станциях между Вологдой и Архангельском было дозволено торговать вином и устанавливать на него цену «вдвое против государева».19 Надо ли говорить о том, что понятия «трезвость» на почтовых дорогах в ту пору просто не существовало?! 18 мая 1702 года Петр I издал очередной Указ о строительстве большой дороги Москва — Вологда. Предполагаемая ширина ее должна была составить 20 саженей и 3 аршина, т. е. 41 метр! Однако тракт такой гигантской ширины был проложен лишь от Москвы до Троице-Сергиевой лавры, затем дорога сужалась до 6—8 метров. Упорядочению оплаты доставки частной корреспонденции Россия была обязана вологодским ямским подъячим Степану и Семену Ключаревым, которые в ту пору заведовали почтой в Вологде. Полное собрание законов Российской империи. Т. X. СПб. 1 8 3 0 . №

271

7510.

7.5. «1865 : Г * ЛИ : СЕИ : КО : ВЪГ : ЧЕБОКСАРЕ : М : АНДРЕИ : РЯЗАНОВЪ :» + 3 Георгия. Д - 116. В - 95, М -

601."*"

220

8 . 5 . «КУПИ. НЕ СКУПИСЬ. ЕЗДИ. ВЕСЕЛИ В ЧЕБОКСАРЕ». Д - 117. В - 90, М - 749."* 150 VI. Московская губерния 1.6. «1804 («4» - оборот) МОСКОВСКОЙ ГУ МАСТЕР ТВ (буква «В» в обоих словах изображена в виде полуовального квадрата). Д - 103, В - 92, М - 452.***" 250 2.6. «П. Я. АЛЕКСАНДРОВЪ СЪ Сми МОСКВА № 1* ДАРЪ ВАЛДАЯ. СЬ СЕРЕБРОМЪ». Д - 115. В - 203, М - 357.***** 240 3.6. «П. Я. АЛЕКСАНДРОВЪ СЪ Сми МОСКВА № 3». Д - 99, В 108, М - 302.**"* 230 4.6. «1884 Г " ФИЛИПЪ ИВАНОВЪ КРАПИВИНЪ ВЪ МОСКВЪ». Д - 120. В - 105, М 456.***** 250

VII. Нижегородская губерния I.7. «ЗАВ. А. И. БАДЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г * СЪ СЕРЕБРОМЪ 1/0 СЬ СЕРЕБРОМЪ». Д 130, В - 110, М - 514."*** 35 2.7. «ЗАВ. А. И. БАДЯНОВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г *». Д - 60, В 60, М - 65.""* 15 3.7. «ЗАВ. БАДЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г *». Д - 55. В - 58, М 56.""* 15 4.7. «1886 * ГОДА * ЗАВОДА * ФЕДОРА * ИВАНЫЧА . ВЕД *». Д - 110, В - 99, М - 372.**"

10

5.7. «1889 * ГОДА * ЗАВОДА * ФЕДОРА * ИВАНЫЧА . ВЕД *». Д - 101, В - 77, М - 382.*"" 100 6.7. «1891 * ГОДА * ЗАВОДА * ФЕД * ИВАНЫЧА . ВЕД *». Д 115, В - 100, М - 369.***** 130 7.7. «1893 Г. ЗАВ. ФЕДОРА. И. ВЪДЕВА. НИЖ. ГУ.». Д - 60. В - 63, М - 68."*" 25 8.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 00». Д 66, В - 56, М - 68.""* 40 9.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 0». Д - 65, В - 57, М - 70.***" 45 10.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 1». Д - 65, В - 55, М - 72.***** 40 I I . 7 . «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 2». Д 67, В - 57, М - 75.*"" 40 12.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 3». Д - 64, В - 70, М - 84.""* 80 13.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 4». Д 65, В - 79. М - 195.***** 35 14.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ. НИЖ. Г № 5». Д 55, В - 73, М - 102.***** - 40 15.7. «ЗАВОДЪ ВАСИД1Я ФЕДОРОВИЧА ВЕДГЬВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ № 0». Д - 60, В - 63, М - 65.***** 25 16.7. «ЗАВОДЪ ВАСИД1Я ФЕДОРОВИЧА ВЕДЕВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ № 00». Д - 65, В 69, М - 79.""* 35 17.7. «ЗАВОДЪ ВАСИД1Я ФЕДОРОВИЧА ВЕДЕВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ № 1». + косая насечка. Д - 55, В - 61, М - 48.***** 20 18.7. «ЗАВОДЪ ВАСИД1Я ФЕДОРОВИЧА ВЕДЕВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ № 2». Д - 52, В 54, М - 52.*"** 25

28. Расписка Вельской почтовой конторы от 7 июня 1 8 6 3 года об отправке страховой корреспонденции.

Именно они составили первый почтовый тариф, в 1710 году утвержденный Указом Петра I. Согласно этому тарифу, пересылка письма из Вологды в Москву обходилась в 3 копейки с золотника, а из Вологды в Архангельск — в 6 копеек с золотника (2 грамма). В моей коллекции среди прочих почтовых раритетов имеется конверт городской почты середины XIX века с погашенным клапанным круглым штемпелем «1 коп. за лот.» (лот — мера веса, равная 3 золотникам). Надпись на конверте гласит: «Его Высокоблагородию Петру Васильевичу Ермолину у Воскресения на Площадке в доме Дъякона Малинина. В Вологде». Речь идет о вологодской церкви Воскресения Христова на Ленивой площадке. На клапане таких конвертов не было привычного нам слоя клея, и запечатывали их простым красным сургучом. Подобные «штемпельные куверты» выпускались в России только в середине XIX века и вскоре были заменены маркированными конвертами. На клапанах представляемого мною вологодского «куверта» имеются водяные знаки в виде квадратов. В центре же конверта хорошо просматривается водяной знак в виде двуглавого орла с размахом крыльев 13 сантиметров, под которым помешены изображения двух почтовых рожков, направленных в разные стороны. Подобные «куверты» встречаются у коллекционеров всего мира чрезвычайно редко. Еше один вологодский конверт, представленный в моем собрании, был отправлен Благочинному Верховской Воскресенской церкви священнику Александру Баскареву из Вологодской духовной консистории 25 мая 1875 года. На нижнем его клапане имеется штамп почтовой станции Никулинская, через которую и было послано сообщение, с указанием даты его прибытия — 26 мая 1875 года. Как видим, письмо на станцию Никулинская, находившуюся в 180 верстах от Вологды (современный Верховажский район) прибыло уже на следующий день! В современных условиях это почти немыслимо! Имеются в моем собрании и две расписки Вельской почтовой конторы от 25 февраля 1866 года, выданные отправителям денежных переводов соответственно в г. Скопин Александру Палобину и в г. Сольвычегодск Наталье Посельской, а также расписка 272

19.7. «ЗАВОДЬ ВАСИЛ1Я ФЕДОРОВИЧА ВЕДЛЪВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ № 3/0». + насечка. Д - 64, В-70, М-80.***** 30 20.7. «ЗАВОДЬ В. Ф. ВЕДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ.*». Д 54, В - 63, М - 5 7 . " " 10 21.7. «ЗАВОДЬ В. Ф. ВЕДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ Яг 2». Д 51, В - 61, М - 47.**** 15 22.7. «ЗАВОДЬ ВАСИЛИЯ ДОРОВИЧА ВЕДЕВА. С. РЕХЪ НИЖ. ГУБ. 3/0». + ный точечный орнамент. Д В - 69, М - 80.""*

ФЕПУкруп- 66, 40

23.7. «ЗАВ. В. Ф. ВЪДЕВА. ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. № 1». Д 71, В - 87, М - 213.***** - 20 24.7. «ЗАВ. В. Ф. ВЪДЕВА. ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. № 2». Д 63, В - 69, М - 152.""* —— 20 25.7. «ЗАВ. В. Ф. ВЪДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 3». Д 57, В - 71, М - 151.***** - 20 26.7. «ЗАВ. В. Ф. ВЪДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 4». Д 66, В - 80, М - 210.***** ------ 20 27.7. «ЗАВ. В. Ф. ВЪДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 5». Д 61, В - 78, М - 159.***** - 20 28.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 7». Д 62, В - 68, М - 140." 20 29.7. «ЗАВ. В. Ф. ВГЬДЕВА. С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. № 1* ШАДРИНСКИЙ ФАСОНЬ». Л - 72. В - 79, М - 229. **** 85 29.

Расписки Вельской почтовой конторы от 2 5 февраля 1 8 6 6 года об денежных переводов на 9 и 3 0 рублей.

отправке

той же почтовой конторы, выданная подполковнику Петру Васильевичу Ермакову, отправившему страховую корреспонденцию Козлову Дмитрию Северовичу 7 июня 1863 года. На обороте этих расписок приведены правила о порядке приема на почту денежной, страховой и посылочной корреспонденции. Расписки эти можно считать прообразом современных почтовых квитанций. В XVII веке московская дорога подходила к Вологде с юговостока через Новинковскую слободу, дворцовое село Кобылино и слободку Рошенье (по маршруту современного Советского проспекта) к деревянному мосту через Золотуху против Пятницких и Спасских ворот крепости Иоанна Грозного. Большая дорога на Кириллов и Белоозеро шла от Ильинских крепостных ворот мимо Ленивой площадки по Троицкой улице (ныне Бурмагиных) через Бесову пустошь (парк Мира) и Кирилловскую Ямскую слободу (ул. Слободская) к переправе через реку Вологду у подмонастырского сельца Выпрягово (ныне Прилуки). На противоположном берегу дороги расходились в разные стороны: одна шла на запад в Кириллов и Белоозеро, другая — на север, в Архангельск, Тотьму и Устюг.20 20

T а р у н и н А. В. Ямская Кирилловская слобода / / Русский Север. Вологда. 1996, 17 сентября. С. 13.

273

30.7. «1851. СЕЙ КО. ЛИТЬ ВЪ ПУРЕХЕ МАСТЕРЪ АЛЕКСЕЙ ВЕ». + 4 Георгия + цветочный орнамент. Д - 140. В - 113, М 638.**" 115 3 1 . 7 . «1852. СЕЙ КО. ЛИ ВЪ ПУРЕХЕ МА АЛЕКСЕЙ ВЕД». + 4 Георгия + цветочный орнамент. Д - 140, В - 115, М - 619."* 145 32.7. «1863. Г * ВАЛДАЙ * М * А *Ф * В "*». + 4 орла + 4 мальтийских креста. Д - 138, В 111, M - 659.""* 275 3 3 . 7 . «1865. Г * ВЪ ПУРЕХЕ * М * ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ **». Л - 135, В - 112. М - 589. ***** 160 34.7. «1866. Г. ВЪ ПУРЕХЕ * М * ФЕДОРЪ ВЕДЬНЕЕВЪ» + 6 трилистника + 5 розеток. Д 113, В - 104, М - 548.""* - 70 3 5 . 7 . «1866 («66» - оборот). Г * ВЪ ПУРЕХЕ * М * ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ **». Д - 137, В - 113, М - 570."*" 90 3 6 . 7 . «1867 Г. ВАЛДАЙ * = М = ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ "». + 4 орла. Д - 133, В - 109. М 621.***** 40

37.7. «1867 Г. ВАЛДАЙ * = M = ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ **». + 2 орла + 2 цветочные розетки. Д 131, В - 104, М - 601."*** - 5 0 38.7. «1867 Г. ВАЛДАЙ * = М = ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ "». + точечный орнамент. Д - 131, В 105, М - 611.***** 40 39.7. «1868 * ГОДА * ВЪ ПУРЕХЕ * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * АЛЕКСЕЕВЪ * ВЕДЕНЪЕВЪ *». Д - 136, В - 112, М - 585.***" 3 5

40.7. «1868 * ГОДА * ВЪ ПУРЕХЕ * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВЕДЕНЪЕВЪ * М. Ф. а. В». + 3 орла. Д - 136, В - 112, М 585.***** 90 41.7. «1869 * ГОДА * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВЕДЕНЪЕВЪ * М. Ф. а. В». Д - 109, В - 101. М 474.*"* 20 42.7. «1869 * ГОДА * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВЕДЕНЪЕВЪ * М. Ф. а. В». + 3 орла. Д - 110, В 102, М - 480.***" 115 43.7. «1870 ГОДА. ВАЛДАЙ. М. ФЕДОРЪ. АЛЕКСЕЕВЪ. ВИДЕНЪЕВЪ НОМЕРЪ 1». + 3 орла. Д -126. В - 108, М 567."" 60 44.7. «1870 ГОДА. ВАЛДАЙ. М. ФЕДОРЪ. АЛЕКСЕЕВЪ. ВИДЕНЪЕВЪ. НОМЕРЪ 1». + 3 Георгия + растительный орнамент. Д - 128, В - 105, М - 5 3 4 . " " 30 45.7. «1870 ГОДА. ВАЛДАЙ. М. ФЕДОРЪ. АЛЕКСЕЕВЪ. ВИДЕНЪЕВЪ. НОМЕРЪ 1». + 4 Георгия + растительный орнамент. Д - 128, В - 104. М - 5 2 5 . " " 30 46.7. «1870 ГОДА НО : 2 МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВГЬДЕНЪЕВЪ***». + 3 орла. Д - 110, В - 99, М 508.***** 85 47.7. «1871 ГОДА. ВАЛДАЙ. М. ФЕДОРЪ. АЛЕКСЕЕВЪ. ВИДЕНЪЕВЪ НОМЕРЪ 1». + 3 Георгия. Д - 130, В - 102, М 526.***** 50 48.7. «1871 ГОДА * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВЕДЕНЪЕВЪ № 1 ». + 3 круга + 8 розеток. Д - 109, В - 98, М - 424.***** 150 49.7. «1871 ГОДА * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВЕДЕНЪЕВЪ N ОЗ.». + 4 шестигранника с орлами. Д 104, В - 103, М - 404.***** 120 50.7. «1873 ГОДА * МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВИДЕНЪЕВЪ HOI М. Ф. а. В». + 3 орла. Д - 115, В - 80, М - 468.***** 45 5 1 . 7 . «1874 СГЬЛА ПУРЕХА ЗАВГЬДЕНИА. ФЕДАРА. АЛЕКСЕЕВА. ВИДЕНГЬЕВА М. Ф. В. № 1 НОМЕРЪ 1й». Д - 132, В 110. М - 517.*"" 50

30. Здесь, у бывшего подмонастырского сельца Выпрягово (ныне — Прилуки) находилась почтовая переправа через реку Вологду.

За Бесовой пустошью тракт поворачивал вправо и подходил к Кирилловской Ямской слободе — поселению охотников (от слова «хотеть», «своею охотою», т. е. добровольно), занимавшихся скорой ямской гоньбою. Ямшики выбирались из податных крестьян и перед началом гоньбы давали присягу «ямскую гоньбу гонять с прежними ямскими охотниками в ряд, а на кабаке не пропиваться, и зернью и в карты не играть, и никаким воровством не воровать, и никуда не сбежать, и ямской гоньбой жеребьев своих в пусте не покинуть».21 Каждая ямская слобода строила и содержала церковь (обычно во имя святых Флора и Лавра, покровителей лошадей). Каменная Покровская Слободская церковь, до сих пор возвышающаяся посреди деревни Слобода, до начала XIX века носила другое название— «Св. мучеников Флора и Лавра, что в Ямской Кирилловской слободе» и была построена в последней четверти XVIII века на месте одноименной деревянной. В приходе церкви издревле нахо21

ЦГАДА. Ф. 162. Почтовые дела. Б / 2 . Д. 2. Л. 2 об.

274

5 2 . 7 . «1874 СГЬЛА ПУРЕХА ЗАВГЬДЕНИЯ. ФЕДАРА. АЛЕКСЕЕВА. ВЕДГЬНЪЕВА М. Ф. В. № 1 НОМЕРЪ 1й». + 3 Георгия. Д - 130, В - 106, M - 527.*"** 6 0

53.7. «1875. ГОДА. С. ПУРЕХА ЗАВОДА ФЕДАРА. АЛЕКСЪЕВ. ВЪДЕНГЬЕВЪ M. Ф. В. № 1й НОМЕР 1й». + 3 Георгия. Д - 134, В - 107, M -534.**** 35 5 4 . 7 . «1875 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ *" М. Ф. а. В. НО. 2й». + 3 орла. Д 111, В - 101, М - 433.***** 50 5 5 . 7 . «1875 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ "* М. Ф. а. В. НО. 2й». + 3 шестигранника с орлами. Л - 109, В - 104, M - 399.""* 55 5 6 . 7 . «1875 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ "* M. Ф. а. В. НО. 2й». + 3 Георгия. Д 111, В - 102, М - 412.""* 60 31. Остатки старинного почтового тракта за Кирилловской Ямской слободой.

лилось четыре деревни: Ямская Слобода, Ухово, Григорьевское и Лукьяново. Все они являлись ямскими. Упоминание о них находим в «Экономических примечаниях к генеральному межеванию», составлявшихся предположительно в 80-е годы XVIII столетия: «Леревни Лукьянова... Григорьевская... и Ухова... с пустоши Бесовым, Крюковым, владения вологодского яму ямшиков... Показанные ж ямшики состоят на положенном подушном окладе, землю обрабатывают всю на себя, а сверх оного бывают в извозе по дорогам от города Вологды до городов Ярославля. Москвы и Санкт-Петербурга с разными товарами и сиделцами».22 К началу XIX века, когда новая дорога на север стала пролегать через Заречный посад по Большой Архангельской улице

5 7 . 7 . «1875 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ "* М. Ф. а. В. НО. Зй». + 3 орла. Д 102, В - 98, М - 392.***** — 40 5 8 . 7 . «1876 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ *** М. Ф. а. В. НО. Зй». + 3 орла. Д 106, В - 79, М - 399.*"** —- 40 5 9 . 7 . «1877 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЪЕВЪ *** М. Ф. а. В. НО. Зй». + 3 орла. Д 107, В - 100, М - 405.""* 65 60.7. «1878 г: ВЪ ПУРЕХЕ МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ А. ВЕДЕНЪЕВЪ М. Ф. В. № 1 НОМЕР 1й». + 4 Георгия. Д - 130, В - 104, М 544.***** 90 6 1 . 7 . «1878 г. ВЪ ПУРЕХЕ МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ А. ВЕДЕНЪЕВЪ М. Ф. В. № 1 НОМЕР 1й». + точечный и растительный орнаменты. Д - 131, В - 102, М 512.***** 85

Вологда — Московская улн

62.7. «1878 Г. ЗАВОДА ФЕДАРА А. ВЕДЕНЕЕВА В ПУРЕ № 2 М. Ф. а. В № 1 НОМЕР 1й». + 3 Георгия. Д - 110, В - 99, М 397.**" 50 63.7. «1878 Г. ЗАВОДА ФЕДАРА. А. ВЕДЕНЕЕВА. № 3». + 3 орла (лва из них перевернуты). Д - 99, В - 90, М - 278.*"** 250 64.7. «1878 Г. ЗАВОДА ФЕДАРА. А. ВЕДЕНЕЕВА. № 3». + 1 орел. Д - 100, В - 89, М - 272.**** 130

32. Здесь начинался Московский тракт (ныне — Советский проспект). Снимок сделан с колокольни церкви Николы Чудотворца на Сенной плошади, разрушенной большевиками в 1920-е годы. РГАЛА. Ф. 1355. On. 1. Л. 102. Л. 1 3 об.

275

65.7. «1879 Г. Д. В ПУРЕХЕ. МАСТЕРЪ. ФЕДОВЪ. А. ВЕДЕНЕЕВЪ». + 3 орла. Д - 132, В 107, М - 553.***** 50 6 6 . 7 . «1879 Г. Д. В ПУРЕХЕ. МАСТЕРЪ. ФЕДОВЪ. А. ВЕДЕНЕЕВЪ». + 3 Георгия. Д - 131, В - 105. М - 550.***** 70

6 7 . 7 . «1879 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЕЕВЪ». + точечный орнамент. Д - 115, В - 101, М - 392."** 35 6 8 . 7 . «1880 ГОДА МАСТЕРЪ ФЕДОРЪ ВЕДЕНЕЕВЪ». + 3 орла (один из них перевернут). Д 115, В - 102, М - 395.""* 215 69.7. «1881 Г. ЗАВОДА ФЕДАРА. А. ВЕДЕНЕЕВА. ВЪ ПУРЕХЕ М. Ф. а. В». + 3 орла. Д 106. В - 94, М - 325.""* —- 35 70.7. «1882 Г. ЗАВОДА ФЕДАРА. А. ВЕДЕНЕЕВА. ВЪ ПУРЕХЕ НИЖЕ ГУБЕР № 00». + 3 орла. Д - 137. В - 115, М - 541.*"* 150 71.7. «1883 : ЗАВОДА * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА Н. 3.». + 3 орла. Д - 94. В - 88, М - 253."" 25 72.7. «1883 : ЗАВОДА * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА Н. 3.». + 3 цветочных украшения. Д - 95, В - 90, М - 253.**** 50 73.7. «1883 МАСТЕРЪ. Ф. ВЕДЕНЕЕВЪ». Д - 65. В - 69. М 120.""* 20

33. Колокольчик из деревни Хомок Кузовлевской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 8 8 8 год.

74.7. «1884 : ЗАВОДА * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА НОМЕР 00 М. Ф. В.». + 3 орла. Д 92, В - 70, М - 270.**** 15

(ныне — Чернышевского), отрезок старого Кирилловского тракта от Бесовской пустоши до Прилук потерял свое былое значение. Вместе с ним потеряла свое значение и Ямская Кирилловская слобода, превратившаяся в простую пригородную деревню, а ныне вошедшая в черту города под названием Слободской улицы. Первая почтовая контора в Вологде открылась в 1714 году, спустя два десятилетия после учреждения скорой почтовой гоньбы от Москвы до Архангельска. И хотя исследователи до сих пор не могут определить ее местонахождение, нетрудно предположить, что располагалась она на Московской улице (ныне Советский проспект), по которой и заезжали в Вологду почтари. Царским Указом от 1 января 1864 года в России были созданы первые органы местного самоуправления — ЗЕМСТВА. Именно на них легла обязанность по созданию новой земской почты. Дело в том, что огромные территории многих губерний страны в то время не имели почтовой связи. Для того, чтобы отправить или получить письмо или посылку, крестьяне вынуждены были добираться до ближайшей почтовой станции за десятки, а то и сотни верст. Указ Сената о создании земских почт вышел 27 августа 1870 года. Однако к этому времени во многих (особенно северных) уездах такие почты уже вовсю функционировали. Самая первая земская почта была создана 26 марта 1865 года в Ветлужском уезде Костромской губернии. В Вологодской же губернии пальма первенства принадлежала Никольскому уезду, земская почта в котором появилась в 1870 году. Однако территория современной Вологодчины захватывает и те уезды, которые ранее принадлежали к Новгородской губернии — Белозерский, Череповецкий, Кирилловский и Устюженский. В первом из них земская почта была открыта 27 сентября 1866 года, во втором — 1 января 1869 года, в третьем — 1 января 1870 года и, наконец, в четвертом— в 1889 году. Дальнейший хронологический «график» организации земских почт на территории Вологодской губернии выглядит следующим об-

75.7. «1885. Г. ЗАВОДА. Ф. ВЕДЕНЕЕВА. НИЖ. ГУБ. С. ПУРЕХА НОМЕР 000 М. Ф. В. ». + 1 орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 года. Д 137, В - 111, М - 715.*"* — 3 5 76.7. «1885. Г. ЗАВОДА. Ф. ВЕДЕНЕЕВА. НИЖ. ГУБ. С. ПУРЕХА 0». + 3 орла. Д - 130, В 105, М - 683.*"** 60 78.7. «1889 * ЗАВОДА * Ф. А. ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 50, В - 51, М - 52.*"* 10 79.7. «1890 * ЗАВОДА * Ф. А. ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 51, В - 53, М - 65.**** 40 80.7. «1891 * ЗАВОДА Ф ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 51, В - 43, М 47."" 10 81.7. «ЗАВОДА * ФЕДОР : А * ВЕДЬНЕЕВА ВЪ СЕЛЕ * ПУРЕХЕ : НИЖ : ГУБ * 0» + 1 орел + медаль за тродолюб. и искусгво Веденееву 85 г. Д - 132, В 104, М - 488.**"* 95 8 2 . 7 . «ЗАВОДА * ФЕДАРА А : ВЕДЕНЕЕВА ВЪ ПУРЕХЕ : НИЖ : ГУБ : М. В. Ф. № 1». + 3 орла. Д - 127, В - 105, М - 426.***** 65 83.7. «ЗАВОДА * ФЕДАРА А : ВЕДЕНЕЕВА ВЪ ПУРЕХЕ : НИЖ : ГУБ : М. В. Ф. № 2». + 3 орла. Д - 128. В - 106. М - 450. ***** 80

276

8 4 . 7 . «ЗАВОДА . Ф. А. ВЕДЕНЪЕВА . СЕЛА . ПУРЕХ *НИЖЕГ * ГУБ M. Ф. В. № 1». + 1 орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 г. Д - 125, В 108, M - 400."*" 50 85.7. «ЗАВОДА. ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА. ВЪС. ПУРЕХЕ * НИЖ : ГУБЕРНИИ : 0». + герб России + лицевая и оборотная сторона медали 1885 года. Д - 130, В - 108, M - 525.***" 55 8 6 . 7 . «ЗАВОДА ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА. ВЪС. ПУРЕХЕ * НИЖ : ГУБЕРНИИ : 00 :». + лицевая и оборотная сторона медали 1885 года. Д - 131. В 105, М - 497.***** 45 87.7. «ЗАВОДА * Ф. А. * ВЕДЕНЕЕВА * ВЪСЕЛЕ * ПУРЕХЕ * 000». + орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 г. Д - 128, В - 102, М - 451.**** 6 5

34. Колокольчик Николая Онуф(риева?) из деревни Боровиково Васьяновской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 8 8 5 год.

разом: Тотемский уезд — с 11 января 1871 г.; Кадниковский уезд — с 11 марта 1871 г.; Устьсысодьский уезд — с 1 февраля 1872 г.; Грязовецкий уезд — с 16 января 1873 г.; Вельский уезд — с 1876 г.; и, наконец, Великоустюгский уезд — с 1 января 1896 года. Для взимания платы за доставку частной корреспонденции земские почты с 1867 года стали выпускать собственные почтовые марки. При этом выполнялось обязательное условие: ни по цвету, ни по рисунку они ни в коем случае не должны были походить на марки государственной почты. Даже незначительное сходство земских марок с государственными служило поводом к изъятию их из обращения. Имеются сведения, что подобным образом однажды были изъяты марки Кадниковской земской почты.23 Первые земские марки изготавливались на местах при помоши ручных штемпелей и всякого рода штампов, печатались в уездных и губернских типографиях, иногда — в частных типолитографиях Москвы и Санкт-Петербурга. Начиная же с 1884 года основная их масса стала выпускаться в столичной ЭЗГБ (Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг). На земских марках Вологодской губернии чаше всего изображались гербы уездов. Однако марки Грязовецкой земской почты отличались своим необычайным многообразием: на них впервые в России появилось изображение сельского почтальона, а также атрибутов почтовой связи — верстового столба, дуги, кнута, колокольчика, почтовой сумы и конверта. За 44-летний период существования Грязовецкой земской почты ею были выпушены 122 различные марки. Формат и конфигурация земских марок были весьма многообразны: маленькие, большие, квадратные, прямоугольные, круглые, ромбовидные, овальные и даже фигурные. Гасились земские марки чернилами (перечеркиванием), различными надписями, а также 23

Большой филателический словарь. М., 1988. С. 102; Рудников Ю. Новое о земской почте и ее марках / / Советский коллекционер. Сборник. Вып. 12. М., 1974.— С. 55.

277

88.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЕНЕЕВА НИЖЕГОРОЦКОЙ : ГУБ : С : ПУРЕХ : * 000 *». Д 134, В - 103, М - 501.**" 25 89.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЬНЕЕВА * ВЪ * С * ПУРЕХЕ НИЖЕГОРОР * ГУБЕ : * 00 *». + орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 года. Д - 127. В - 104. М - 400.***** 45 90.7. «ЗАВОДА. Ф * А * ВЕДЕНЕЕВА ВЪПУРЕХЕ *» + лицевая сторона медали 1885 + перевернутая оборотная сторона медали 1885 г. Д - 115, В - 102, М 464.***** 230 91.7. «ЗАВАДА * ВЕДЕНЕЕВА. ВЪ С. ПУРЕХ. НИЖЕГ. ГУБЕ : Н 2». + лицевая и оборотная сторона медали 1885 г. + растительная виньетка. Д - 103. В - 92. М - 270.*"* 60 92.7. «ЗАВАДА * ВЕДЕНЕЕВА. ВЪ С. ПУРЕХ. НИЖЕГ. ГУБЕ : Н 3». + лицевая и оборотная сторона медали 1885 г. + растительная виньетка. Д - 91, В - 83, M - 199.***** 70 9 3 . 7 . «ЗАВОДА. ФЕДОРА. АЛЕКС * ВЕДЕНЕЕВА * 2». Д 80, В - 83, М - 182."*" 75 9 4 . 7 . «ДАРЪ ВАЛДАЯ Ч * СЪСЕРЕБРОМЪ». + лицевая сторона медали (портрет Александра III) + орел в шестиугольнике оборотная сторона медали 1885 г. Д - 130, В - 110. М - 582.""* 55 95.7. «ДАРЪ ВАЛДАЯ СЪ СЕРЕБРОМЪ *00*». + орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 года. Д - 133, В - 109, М 616."** 35 9 6 . 7 . «ДАРЪ ВАЛДАЯ СЪ СЕРЕБРОМЪ *000*». + орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 года. Д - 131, В - 108. М - 605.***** 140

97.7. «ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА * СЪСЕРЕБРОМЪ * ПООСОБОМУ * ЗАКАЗУ V Д - 132, В - 112, М - 631.*"** 30 9 8 . 7 . «М. Ф. ВЕДЕНЕЕВЪ * СЪСЕРЕБРОМЪ.. Д - 129. В - 120, М - 645."" 20 9 9 . 7 . «ЗАВОДА * ВЕДЕН *». + 8 виньеток + растительный орнамент. Д - 105, В - 98. М - 310.""* 95 100.7. «ЗАВЪДЕНИЯ * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА * № 1». Д 83, В - 81. М - 224." 10 35. Марки Устьсысольской, Кадниковской и Белозерской земских почт. Конец Х К века. 101.7. «ЗАВЪДЕНИЯ * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА * № 2». Д 81, В - 80, М - 239.*"" 30 102.7. «ЗАВЪДЕНИЯ * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА * № 3». Д 75, В - 77, М - 200"** 25 103.7. «ЗАВЪДЕНИЯ * ФЕДАРА * А * ВЕДЕНЕЕВА * № 4». Д 84, В - 82, М - 225.*"* 15 104.7. «ЗАВОДА * Ф ВЕДЕНЕЕВА * ВСЕЛЕ ПУРЕХЕ * 1». Д 65, В - 70, М - 117."*** 20 105.7. «ЗАВОДА * Ф ВЕДЕНЕЕВА * ВСЕЛЕ ПУРЕХЕ * № 2». Д - 64, В - 67, М - 120.""* 15 106.7. «ЗАВОДА * Ф ВЕДЕНЕЕВА * ВСЕЛЕ ПУРЕХЕ * № 3». Д - 67, В - 68, М - 125.***** 20 107.7. «ЗАВОДА * Ф ВЕДЕНЕЕВА * ВСЕЛЕ ПУРЕХЕ * № 4». Д - 69, В - 69, М - 132.**"* 15 108.7. «ЗАВОДА * Ф ВЕДЕНЕЕВА * ВСЕЛЕ ПУРЕХЕ * № 5». Д - 68, В - 70, М - 142."** 70 109.7. «ЗАВОДА. ВЕДЕНЕ. 1». Д - 72, В - 74, М - 150.""* 40 110.7. «МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ ВЕДЕНЕЕВЪ».. + растительный орнамент. Д - 64, В - 76. М 126.***** 20 111.7. «МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВГЬДЕНГЬЕВ». Д - 66, В - 72. М 138.***** 40 112.7. «МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * BE ДГЬНЕЕВЪ» + крупный точечный орнамент. Д - 66. В - 70, М - 138."*" 50

печатями и штемпелями. Выпускались они незначительными тиражами, а потому приобрели особую ценность для коллекционеров. В моем собрании имеются 163 земских марки изо всех вологодских уездов. В начале XX века государственная почтовая служба значительно расширила сеть своих отделений, и необходимость в существовании земской почты отпала. Как государственная, так и частная корреспонденция по вполне понятным причинам требовали соблюдения конфиденциальности. Первоначально для этого использовались пакеты, затем — конверты, углы которых скреплялись с помощью сургучной печати. Именно эти печати явились прообразом будущих почтовых штемпелей с указанием места и даты отправки. Для запечатывания корреспонденции сначала применялись перстни-печатки, затем — специальные нагрудные (на цепочке) медальоны и, наконец, печати с продолговатым столбиком-рукоятью из дерева, чугуна или бронзы. Со временем красные сургучные печати стали использовать для запечатывания «связок» (пачек писем) и специальных почтовых сум. Какого-либо стандарта в те времена не существовало: для получения оттиска нередко использовались приказные, посадские и воеводские печати, а частные письма, бывало, и вовсе запечатывались наперстком. Положение изменилось в конце XVII — начале XVIII веков, когда почтарям было приказано пользоваться специальными почтовыми печатями. В моей коллекции имеются четыре почтовые печати первой половины XVII века. На одной из них имеется изображение тыльной стороны ладони правой руки с растопыренными пальцами — известный с глубокой древности символ ограждения от нечистой силы. На другой — изображение человека с жезлом (волхва? шамана?) и дракона. На третьей — инициалы «П. Ф. Д. Р.» в зубчатом овале. На четвертой — надпись: «Игнатия Игумена Снетогорьского печать». Гарантировала

113.7. «МАСТЕРЪ * Ф * ВЕДЪНЕЕВЪ 2». Д - 60. В - 62. М 102.***** 20 114.7. «МАСТЕРЪ * Ф * ВЕДЕНЕЕВЪ * 3 *». Д - 60, В - 59, М - 88.***** 20 115.7. «МАСТЕРЪ * ФЕДОРЪ * ВЕДЕНЕЕВЪ». Д - 51, В - 55, М 49."*** 20 116.7. «ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА : С * П». Д - 61, В - 63, М - 89.**** 10 117.7. «ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА : С * П». + точечный орнамент. Д - 59, В - 61, М 85,*" " 25

36.

Марки Вельской, Яренской 278

и Устьсысольской земских почт. Конец XIX века.

118.7. «ЗАВОДА * ФЕДОРА * ВЕД :». Д - 56, В - 57, М - 71. *"**

,5

119.7. «ЗАВОДА * Ф * А * BEДЕНЪЕВА * 00». Д - 61. В - 67, М - 103.***" 15 120.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЕНЪЕВА * ООО». Д - 62, В - 68. М - 103.***** 25 121.7. «ЗАВОДА * Ф * А * BEДЕНЪЕВА * 0000». Д - 61. В 65, М - 93.""* 30 37. Печать первой половины XVI века с надписью: «Игнатия Игумена Снетогорьского печать».

38. Марка для пакетов Устьсысольской земской почты. Конец XIX века.

ли сургучная печать неприкосновенность корреспонденции — сказать трудно. В большинстве случаев, вероятно, да. Но, безусловно, были и исключения, подтверждением чему служит старая русская поговорка: «Для умного — печать, для глупого — замок». Большинство дореволюционных исследователей не утруждали себя описанием вологодских почтовых трактов. Исключением в этом случае является неизвестный автор, пожелавший скрыться под псевдонимом «Н. П.» и поместивший в 5 томе «Вологодского сборника» историко-этнографический очерк «Никольский уезд», в котором подробно описывал состояние и маршруты семи Никольских трактов. Свое описание автор заканчивает любопытным замечанием относительно работы местной земской почты: «Земско-почтовая гоньба сдается по станциям с торгов, с точным определением числа лошадей на каждой, но в действительности гоньба производится целыми селениями, смежными со станцией, т. к. извозный промысел один только и есть в уезде; все отбывают понедельно свою

122.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЕНЪЕВА * № 1». Д - 57, В - 58, М - 79.**" 30 123.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЕНЪЕВА * № 4». Д - 60, В - 62,

М - 86.*****

20

124.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЕНЪЕВА * № 5». Д - 59. В - 66, М - 81.***" 25 125.7. «ЗАВОДА * Ф * А * ВЕДЕНЬЕВА * № 7». Д - 54. В - 58, М - 70.**** 30 126.7. «СЕИ * КОЛОКО * ИВАНА ГУРЬЕВИЧА * БОЛОТНИКОВА * СЪ СЕРЕБРОМЪ * ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 133, В - 114. М - 456.""* 180 127.7. «СЕИ * КОЛОКО * ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА * ХАРЛАМОВА * СЪ СЕРЕБРОМЪ * ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 129. В 110, М - 450.***** 150 128.7. «СЕИ * КОЛОКО * АЛЕКСИЯ МИХАЙЛОВИЧА * СТУПИНА * СЪ СЕРЕБРОМЪ * ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 127, В - 107, М - 402.***" 150 129.7. «СЕИ * КОЛОКО * АЛЕКСАНДРА ИВ. * БЕДОЦЕРКОВСКОГО * СЪ СЕРЕБРОМЪ * ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 128, В 109, М - 430.*"** 200 130.7. «СЕИ * КОЛОКО * СВЯЩЕНИКА ИЛИЯ * КОСАРЕВА * СЪ СЕРЕБРОМЪ * ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ЗАВОДА * Ф * ВЕДЕНЕЕВА *». Д - 127, В - 110, М - 455.***** 300

тоте*скагв «>здн»Л)

^

земств*

„

131.7. «1881 ЗАВОДА БРАТЬЕВЪ ВЕДЕНЕЕВЫХЪ ВЪПУРЕХЕ НИЖЕГОР. ГУБ. М. Ф. В. № 1». + 3 Георгия. Д - 125, В - 120. М - 415.***** 60

АнтЬ

Ц1ЬНА ТР« К0А!ЬЙ««

39. Марки Никольской, Грязовецкой, Вельской, Череповецкой, Тотемской и Устьсысольской земских почт. Конец XIX века.

279

132.7. «1881 ЗАВОДА БРАТЬЕВЪ ВЕДЕНЕЕВЫХЪ ВЪПУРЕХЕ НИЖЕГОР. ГУБ. М. Ф. В. № 1». + 3 орла. Д - 123, В - 119, М 422.""* 60 133.7. «ЗАВОДА * Ф * БРАТЬЕВЪ * ВЕДЕНЕЕВЫХЪ * ВЪПУРЕХЕ *». Д - 121, В - 95, М 309.*"* 20

134.7. «ЗАВОДА * Ф * БРАТЬЕВЪ * ВЕДЕНЕЕВЫХЪ * ВЪПУРЕХЕ * 1 Я.Ф.Т.». + орел + лицевая и оборотная сторона медали 1885 г. Д - 121. В - 99, М 309."*" 50 1 3 5 . 7 . «ЗАВОДА. ВАСИЛИЯ. ЕГРАФЫЧА. ГАГАРИНА : №=1». Д - 107, В - 98, М - 241."*" 140 1 3 6 . 7 . «ЗАВОДА. ВАСИЛИЯ. ЕГРАФЫЧА. ГАГАРИНА : Н 0 ЗЪ СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 111, В - 99, М - 241.""* 150 137.7. «1896 : ЗАВОДА. ВАСИЛЬЯ. ЕГРАФЫЧА. ГАГАРИНА Н : Ж : 0». Д - 113, В - 97. М 277."*" 130 138.7. «186 Г * ВАЛДАЙ * М * М * С * ГОЛЧИНЪ *"». + 4 орла. Д - 113, В - 104, М - 495."*"

100 139.7. «186 Г * ВАЛДАЙ * М * М * С * ГОЛЧИНЪ "*». + 4 орла + травянистый орнамент. Д - 112, В - 106, М - 475.""* 100 140.7. «1866 * ВАЛДАЙ * М * М * ГОЛЧИНЪ *"». + 3 орла + точечный орнамент. Д - 132, В 110, М - 560."*" 120 141.7. «1868 Г * М * МИ = С = ГОЛЧИНЪ * М. М. С. Г.». + 4 орла + травянистый орнамент. Д - 132, В - 109, М - 563.*"** 100 142.7. «1869 Г * ВАЛДАЙ * М * М * С * ГОЛЧИНЪ». + 4 орла. Д - 134, В - 112, М - 609.*****

40. Колокольчик вологодского мастера Николая Дурова из серии «подписных» для братьев Верещагиных. 1 8 9 3 год.

очередь, причем содержатель из цены, полученной на торгах, удерживает себе за квартиру 100 рублей, а остальные распределяет между компаньонами. Хотя при таком порядке никогда не бывает недостатка и задержки в лошадях, но лошади вообще здесь плохи, а особенно экипажи, и езда в них при громадности расстояний — несносна, особенно весной и осенью, когда приходится, по здешнему выражению, «чапаться» на горы по «зыбунам».24 В путеводителе «Наш Север» (издание Н. И. Игнатова, СПб, 1897) грунтовым почтовым дорогам уделена отдельная, VII глава. В ней же приводится список станций от Вологды до Устьсысольска. Учитывая его несомненный интерес для исследователей, счи-

80 143.7. «М. ИВАНЪ. ВАСИЛЬЕВЫ ГОТОВЯХИНЪ. В . ПУРИХЪ». + 3 Георгия + точечный орнамент. Д - 125, В - 111, М 482.***** 120 144.7. «МАСТЕР И. В. ГОТОВЯХИНЪ НИЖЕ. Г. ВСЕЛ ПУРЕХЕЪ М. И. И. Г. N0». Д 123. В - 102, М - 451.***" - 95 145.7. «М И ГОТОВЯ. В ПУРИХЕ». + точечный орнамент. Д 58, В - 63, М - 75.***** - 50 146.7. «ЗАВ. ЕГОРА. А. * ДОБРЫНИНА * ПУР * НИЖ : ГУ». Д - 63, В - 67, М - 72.***** 90 147.7. «1874 * № 1 * ВЪДЕ * ГУПЦ : М : ДЪМЕНЬТЕЙ * И * ЕРЪМИНЪ *». + 3 Георгия. Д 132, В - 107, М - 577.*** — 70 148.7. «1874 * № 1 * ВЪ * ГУПЦ : М : ДЕМЕНЬТЕЙ * И * ЕРЕМИНЪ *». + 3 Георгия + 3 розетки. Д - 127, В - 106, М 591. 65 149.7. «1874 ГОДА * № 3 * ВЪДЕ : ГУ * М * Д * И * ЕРЕМИНЪ :». + 4 Георгия. Д - 104, В - 101, М - 450.***** 60

41. Колокольчик из деревни Тюриковская Михайловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 8 8 6 год. 24 Н. П. Никольский уезд. Историко-этнографический очерк / / Вологодский сборник. Т. V. 1887. С. 191.

280

таю необходимым привести этот список полностью: ВОЛОГДА — Оларево — Кадников — Чекшинская — Воробьевская — Чучковская — Загоскинская — Фоминская — Коровинская — ТОТЬМА — Камчугская — Нижнепеченгская — Монастырихинская — Жаровская — Кишкинская — Востровская — Верхнетоемская — Студеная — Слободская — Великий УСТЮГ — Синегодская — Посеговская — Устькурская — СОЛЬВЫЧЕГОДСК — Заболотская — Пряновская — Григорьевская — Бердышевская — Слободчиковская — Березниковская — Боровская — Ленская — Иртовская — ЯРЕНСК — Межепкая — Арабацкая — Шежамская — Зарепкая — Часовская — Кайтыбожская — УСТЬСЫСОЛЬСК. Как видим, современная тотемская автострада проходит почти по тому же маршруту, что и раньше. Довольно подробный перечень земских станций всех десяти вологодских уездов приводится также в книге «Список населенных мест Вологодской губернии»,

150.7. «1876 ГОДА * ВЪ ДЕ : ГУ * М * Д ЕРЕМИНЪ : № 2». + 3 косая насечка. Д - 103, M - 371.***"

№ 3 * * и ' орла + В - 93. 75

1 5 1 . 7 . «1875 : Г : № 1 * ВЪДЕР * ГУПЦ * МА * БРАТЬЕФЪ * ЕРЕМИНЫХЪ *>». + 3 Георгия. Д -135, В - 109, М 520.*"** 60 1 5 2 . 7 . «1875 : Г : № 1 * ВЪДЕР * ГУПЦ * МА * БРАТЬЕФЪ * ЕРЕМИНЫХЪ *» + 4 Георгия. Д - 131, В - 107, М 704.*"* 65 153.7. «1876 ГОДА * № 3 * ВЪДЕ : ГУ * М * Ф * Н * ЕРЕМИНЪ :» + 3 орла + косая насечка. Д - 100, В - 93, М - 371."*" 85 1 5 4 . 7 . «1873 * Г * ВОСТАШИНЪ * МАСТЕРЪ * АЛЕКСЕЙ * ЕРОХИНЪ :» + 4 Георгия + 4 растительные виньетки. Д - 130, В - 107, М - 616.*"** 150 155.7. «БЛИСЬ ПУРИХА МА. АЛЕКСЕИ ЕРОХИНЪ». + 4 орла. Д - 124. В - 105. М - 558."*** 120 156.7. «1879 * ГОДА ТАШИНЕ * МАСТЕРЪ СЕИ * ЕРОХИНЪ*». + 4 Л - 129, В - 107, М -

* В ОС* АЛЕКГеоргия. 498.**"* 80

157.7. «1880 * ГОДА ТАШИНЕ * МАСТЕРЪ СЕИ * ЕРОХИНЪ*». + 4 Д - 127, В - 105. М -

* В ОС* АЛЕКГеоргия. 478.""* 90

158.7. «1882 МАСТЕРЪ АЛЕКСЕЙ ЕРОХИНЪ. ВАЛДАЙ». + 3 Георгия. Д - 122, В - 101. М 490.**** 60

42.

Колокольчик

из деревни Бобриково Лешовской волости Вологодской губернии. 1 8 9 3 год.

Кадниковского

уезда

изданной в Вологде в 1881 году. Подготовили этот список председатель Вологодского Окружного суда Мальчевский и советник Вологодского губернского правления Симановский. Особое достоинство книги в том, что населенные пункты здесь приведены в алфавитном порядке по уездам и волостям с указанием расстояния от уездного города и местного волостного правления. По Кадниковскому уезду проходило три основных тракта: почтовый Архангельский, земские Кодановский и Заболотский. Кроме того, со станций Грибцовской, Заболотской, Васьяновской, ЗаболотскоЮковской, Устьрецкой, Вальской, Могиленской, Нижнеслободской и Троице-Енальской шли разветвления трактов в разные стороны. Неудивительно, что именно в этом уезде бытовала основная масса всех вологодских поддужных колокольчиков. От Вологды до В. Устюга (455 верст) в конце XIX века при безночлежной езде на почтовом, земском или вольном экипаже можно было добраться приблизительно за трое суток. С пассажира взимались «прогоны» из расчета 3 коп. на лошадь с каждой 281

159.7. «1884 М. А. А. ЕРОХИНЪ НИЖЕГОРОДСК. Г. Б. А. У. N1». + 3 орла. Д - 125, В 100, М - 412.***** 100 160.7. «1884 * БЛИСЬ * ПУРИХА * М * А * ЕРОХИНЪ * № 2 *». Д - 107, В - 94, М - 309.***** 75 161.7. «1886 *МАС * А. А. ЕРОХИНЪ * ВЪ ПУРИХЪ * НИЖЕГОРО. Г * № 0». Д - 131, В - 115. М - 460."" 80 162.7. «1886 ГО * МАСТЕРЪ * АЛЕКСЕИ * ЕРОХИНЪ * ВАЛДАЙ * № 0». Д - 130, В - 101. М - 425.***** 55 163.7. «1886 * M * А * А * ЕРОХИНЪ * НИЖЕГОРОДСК * Г * БА * У № 1». Д - 121, В - 98. М - 432.**" 25 1 6 4 . 7 . «МАСТЬР. АЛЪКСЕИ. ЕРОХИНЪ». Д - 90. В - 80, М 182.""* 50 1 6 5 . 7 . «МАСТЕР. АЛЕКСЕИ. ЕРОХИНЪ». Д - 59, В - 65, М 84.""* 25

166.7. «1876. Г. : М : В ПУРЕХЕ : ВАСИЛЕЙ : А ЗАПОНОВЬ :». Л - 109, В - 100. М - 484.**

40

167.7. «1876. Г. ЗАВОЛА : В ПУРЕХЕ : ВАС1ЛЬЯ : А : ЗАПОНОВА : *(неразборчиво)». Л 130, В - 100, М - 584.*** — 4 5 168.7. «ЗАВ. П. А. ИСАКОВА. Л. АНЛРЕВЫ. НИЖ. ГУ * № 0. Л - 65, В - 70, М - 77.***** 80 169.7. «ЗАВ. П. А. ИСАКОВА. Л. АНЛРЕВЫ. НИЖ. ГУ * № 000. Л - 65, В - 65, М - 90.***** 7 5 170.7. «ЗАВ. П. А. ИСАКОВА. Л. АНЛРЕВЫ. НИЖ. ГУ * № 0000. Л - 64, В - 67, М - 89.***** 85 171.7. «ЗАВОЛА АЛЕКСАНДРА Ф. КАРСАКОВА С. ПУРЕХ НИЖ. Г. 0». Л - 58, В - 67. М 62.**** 60 172.7. «1880 Г ЗАВОЛА ЕГОРА С КЛЮИКОВА ВЪ ПУР № 3». + 3 круга с насечкой. Л - 100, В - 91. М - 222.**** 15 173.7. «1881 * Г * ЗАВОЛА * ЕГОРА * СПИРИЛ * КЛЮИКОВА * № 1» + 3 орла. Л - 127. В - 103, М - 494.***** 20 174.7. «1881 Г * ВЪ ПУРЕХЕ * ЗАВ : ЕГОРА * КЛЮИКОВА : № 2» + 3 орла. Л - 110, В - 101, М - 402. 40 175.7. «1881 Г * ВЪ ПУРЕХЕ * ЗАВ : ЕГОРА * КЛЮИКОВА : № 2» + 4 Георгия. Л - 109. В 102, М - 412. 85 176.7. «1881 Г * ВЪ ПУРЕХЕ * ЗАВ : ЕГОРА * КЛЮИКОВА : № 4» + 3 орла. Л - 112, В - 99. М - 395. 60 177.7. «1882 Г * ЗАВ. ЕГОРА СП. КЛЮИКОВА * ВЪ СЕЛЕ ПУРЕХЪ * НИЖЕГОР * ГУБ № 0». Л - 131, В - 107. М - 468.****

25 178.7. «1882 Г * ЗАВ. ЕГОРА СПЮ КЛЮИКОВА. ВЪ СЕЛЕ. ПУРЕХЪ * НО 1». + 3 Георгия. Л - 121. В - 103. М - 401.***** 6 0

179.7. «1882 Г. ЗАВ. Е * С * КЛЮИКОВА * ВЪС ПУРЕХЪ * НИЖЕГ. ГУБ * НО 2». + 3 орла. Л - 109, В - 94, М - 258.***** 3 5

180.7. «1882 Г. ЗАВ. Е * С * КЛЮИКОВА * ВЪС ПУРЕХЪ * НИЖЕГ. ГУБ * НО 4». + 3 орла. Л - 106. В - 91. М - 312.***** 45 181.7. «1882 Г * ЗАВ * ЕГОРА * С * КЛЮИКОВА *». Л - 65. В 72, М - 141.***** 10 1 8 2 . 7 . «1882 Г. ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА. ВЪС ПУРЕХЪ НИЖ. ГУ НО 1» + 3 орла. Л 106. В - 99, М - 341.***** 40

версты плюс постанционные расходы: за экипаж 12 коп. и госналог по 10 коп. за каждую лошадь. Кроме того, нужно было дать «на водку» ямщикам и паромщикам на четырех переправах (через реку Сухону в районе Литеги, Камчуги и около В. Устюга, а также через реку Цареву между станциями Фоминской и Коровинской). В итоге поездка обходилась «в копеечку», и позволить ее себе в ту пору мог далеко не каждый. «Недостаток в почтовых лошадях,— пишет составитель путеводителя,— удобно восполняется избытком предложения со стороны земской почты и «с воли». На описываемом (Устюжском — М. С.) тракте езда на земских и даже на вольных, вообще говоря, выгоднее, чем на почтовых, потому что земцы и люди воли обыкновенно берут с пассажира только прогоны, не взимая ни государственного налога, ни за экипаж».25 Из станционных домов автор рекомендует выбирать те, в которых имеются две комнаты, т. к. «заняв одну из них, вы имеете хотя некоторые шансы не быть разбуженным тем путешественником, который по вашим следам едет». Наилучшими же местами для отдыха на устюженском тракте являлись гостиница «Москва» Хватова в Кадникове, Северная Коммерческая гостиница в Тотьме, а также Нижнепеченгская и Востровская земские станции. Любопытно еще одно замечание составителя пассажирам упомянутого тракта: «Бояться волков, медведей и разбойников — нечего: вологодские Макарки-душегубы ушли куда-то в отхожий промысел, а волки и медведи сами боятся почтового колокольчика. Бояться нужно другого: комаров, мошек и всяких кровопийц по летучей, скачущей и ползающей части».26 В середине 1858 года по тракту от Вологды до Архангельска проехал со свитой Император Александр II Освободитель. Маршрут его остановок четко зафиксирован и опубликован В. Р. Чевским в 53-м томе «Исторического вестника» за 1893 год: г. Кадников, станции Плосковская, Докунинская, Васильевская, Курьяновская, Никифоровская, мост через реку Вагу, Вельск. На каждой из этих остановок Император беседовал с народом, принимал хлебсоль и раздавал деньги. Прибыв на Никифоровскую почтовую станцию 16 июня в 4 часа 50 минут пополудни, Александр II остановился в доме Верховского удельного приказа, где отобедал и пробыл в общей сложности более двух часов. Вручавший Императору хлеб-соль временно исполняющий обязанность Головы Верховского приказа Василий Тимофеевич Попов впоследствии вспоминал: «По всему Архангельскому тракту весной 1858 года были построены заново все мосты, дороги исправлены как возможно лучше; в селениях по тракту, на поворотах, были сносимы, при пособии обществ, даже некоторые дома, сильно выдающиеся к дороге, на другие места, и усердие крестьян по почтовому тракту доходило до того, что они по сторонам дороги равняли у полей колья у огородов для сохранения правильности линий. На каждой почтовой станции по тракту из Вологды в Архангельск было выставлено заблаговременно, за несколько недель, по сто и более лошадей... В ямщики были выбраны крестьяне надежные, крепкие и видные собою. Недели за две до проезда Государя каждодневно приучались ямщики к управлению лошадьми и запряжке, и сделаны были такие приспособления, что перемена лошадей должна 25 26

Наш Север. СПб. 1897. С. 77. Там же. С. 78.

282

183.7. «1884г ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОНОВА КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЕ ПУРИХЪ НИЖ. ГУ. № 2/0». Д - 133, В - 109. M 547.**** 50 184.7. «1886г ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОНОВА КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЕ ПУРИХЪ НИЖ. ГУ. № 4/0». Д - 136, В - 110, M 580.***** 40 185.7. «1891 ГОДА ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ПРОЧНОЕ * * ВАЛДАЙ ЕГОРА КЛЮЙКОВА № 1». Д - 104, В - 97, M - 374.***** 186.7. «1891 ГОДА ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ ПРОЧНОЕ * * ВАЛДАЙ ЕГОРА КЛЮЙКОВА № 2». Д - 106, В - 99. М - 379.*** 35 1 8 7 . 7 . «1893 ГОД ЗАВОДА ЕГОРА СПИР КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖЕГОРЦКОЙ ГУБЕРНИИ № 4» + точечный орнамент. Д - 78, В - 71, М - 144.**"

20 43. Встреча Николая II (в нижнем ряду в центре) с лейб-гвардейцами в г. Кронштадте в декабре 1 9 0 8 года. Во втором ряду второй справа — Алексей Морозов.

была происходить без малейшего шума и суетни, в одну или не более как в две минуты».27 В память о пребывании Императора в приходской комнате Верховского приказа была установлена бронзовая доска с золоченой надписью, а деревянное блюдо и солоницу, в которых Александру II подносили хлеб-соль, стали хранить как реликвию в специальном стеклянном футляре. В 1896 году патриарх вологодского краеведения Н. И. Суворов опубликовал в редактируемых им «Вологодских епархиальных ведомостях» любопытную челобитную, обнаруженную им в архиве консистории. Отправлена она была Царю Петру I в ноябре 1702 года крестьянами деревень Пирогово и Блиново Засодимской волости. Крестьяне жаловались царю на своих соседей — жителей деревень Кадниково и Борисовской, которые, сговорясь, в октябре месяце отправили Петру I ложное сообщение о том, «будто изстари возили оне по указу Преосвященного Архиепископа от Вологды к Архангельскому Городу и от Архангельского к Вологде торговых всяких чинов людей, из найму многими деревнями, и перемена была наемным подводам в той деревне Кадникове». На самом же деле, пишут крестьяне, перемена наемных подвод и сам найм всегда производились в деревне Брянцево. Челобитная заканчивается просьбой: «вели, Государь, перемене быть по старому среди волости в деревне Брянцеве» и подписью: «Крестьяне Засодимской волости мирской староста деревни Пирогова Тимофей Иванов, Дмитрей Михайлов, Василей Савельев с соседми деревни Блинова и проч.» На обороте челобитной стояла резолюция: «1701 года, Ноября в 20 день, по Указу Великого Государя справиться с прежними Указами Преосвященного Архиепископа, и буде в прежних указах писано: постой и подъем подводам в селе Брянцеве, потому быть и ныне, а новую дорогу завалить».28 27 П о п о в В. Т. Император Александр II в Вологодской губернии в 1 8 5 8 году / / Русская старина. 1 8 9 0 № 12. 28 Н. С...в. Деревни Кадниково и Брянцево в Вологодской губернии / / Вологодские Епархиальные ведомости. 1 8 9 6 № 2. С. 38—39.

283

188.7. «1894 Г. ЗАВ. ЕГОРА СПИР. КЛЮЙКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОРЦКОЙ ГУБЕРНИ : № 4». Д - 70, В - 68, М - 117.**** 15 1 8 9 . 7 . «1897 ГОДА ** ЗАВ. ЕГОРА СПИР. КЛЮИКОВА ВЪ С ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ * № 4/0». Д - 129, В - 106, М - 430.""* 50 190.7. «1903 г. ЗАВ. ЕГОРА СПИРИДОНОВИЧА КЛЮЙКОВА ВЪ СЕЛГЬ ПУРЕХГЬ НИЖЕГОРОДСК. ГУБ». Д - 119. В - 102. М - 377.***** 55 191.7. «1903 г. ЗАВ. ЕГОРА СПИРИДОНОВИЧА КЛЮЙКОВА В СЕЛГЬ ПУРЕХ НИЖЕГОРОДОК ГУБ». + стилизованные обручальные кольца. Д - 121, В 101, М - 430.*"" 65 192.7. «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОНОВ. КЛЮИКОВА ВЪПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ * № 3/0». Д - 132, В - 110, М - 545.""* 50 193.7. «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОНОВ. КЛЮИКОВА ВЪПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ * № 4/0». Д - 130, В - 109, М - 538.**** 15 194.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИД. КЛЮИКОВА ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. * № 00» + косая насечка. Д - 120, В - 100. М - 331.***" 45 195.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИД. КЛЮИКОВА ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. * № 1». + косая насечка. Д - 112, В - 97, М - 279.***** 25 196.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИД. КЛЮИКОВА ВЪС. ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. * № 2» + косая насечка. Д - 132, В - 107. М 441.***** 20 197.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИД. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. *** № 3». Д 89. В - 81. М - 169.*"" 15

1 9 8 . 7 . «ЗАВ. ЕГОРА СПИР. КЛЮИКОВА ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГ. ГУБ. ПО ОСОБОМУ ЗАКАЗ. № О». Д - 131, В - 111, М - 673.""" 110 1 9 9 . 7 . «ЗАВ. ЕГОРА СПИР. КЛЮИКОВА С. ПУРИХЪНИЖЕГ. ГУБЕР. ПОЗАКАЗУ V Д - 127, В - 107, М - 598."*" 120 2 0 0 . 7 . «ЗАВ. ЕГОРА СПИР. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЬ ПУРИХЕ НИЖЕГОРОДСКОЙ. ГУБ. * № О ПРОЧНОЕ». Д - 112, В - 97, M 75 3 2 д ,«„« 2 0 1 . 7 . «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. 0. СЪСЕРЕБРОМЪ ШАДРИНСКИЙ ФАСОНЪ». Д - 77. В 83, М - 290.**" 30 202.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. № 00. ЗОЛОТАЯ И СЕРЕБРЯННЫЕ МЕДАЛИ. СЪСЕРЕБРОМЪ ШАДРИНСК1Й ФАСОНЪ» + лицевая и оборотная стороны медали с изображением Николая И. Д - 77, В - 82, М - 312.**" 60 203.7. «ЗАВ. ЕГОРА КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ. ПУРИХЪ НИЖЕГ. ГУ * № 1/о». Д - 67, В - 72, М 93.*"** 30 204.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЬ. ПУРИХЕ НИЖ. ГУБ : № 2». Д - 58, В - 59, М - 60.***" 10 205.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ. * № 3». Д - 54, В - 56, М - 45.""* 15 206.7. «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОН. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ. * № 1». Д 114, В - 96, М - 286.""* —-15

44. Деревня Якуниха Рождественно-Фроловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Родина Алексея Морозова. Последняя четверть XIX века.

Напомню, что речь идет о том периоде, когда скорая почтовая гоньба в Архангельский Город проходила стадию становления. Чем закончился упомянутый спор между крестьянами, неизвестно. Но как бы то ни было, чаша весов в конечном итоге склонилась в сторону Кадникова, которому впоследствии суждено было стать не только крупной почтовой станцией, но и — Указом Екатерины II от 31 декабря 1796 года — уездным городом. По моим сведениям, один из вологодских колокольчиков в декабре 1908 года был подарен Императору Николаю II. Произошло это в Кронштадте во время встречи последнего российского Самодержца с лейб-гвардейцами, один из которых, уроженец деревни

207.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИД. КЛЮИКОВА ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. * № 1/0». Д - 118, В - 99, М - 333."*" 20 208.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИДОНОВИЧА КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЛЬ НИЖЕГОРОДСК. ГУБ. * № 2». Д - 101. В - 86. М 235.***** 15 209.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИДОНОВИЧА КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЛЬ НИЖЕГОРОДСК. ГУБ. * № 3». Д - 93, В - 84, М 196.***** 15 210.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИДОНОВИЧА КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЛЬ НИЖЕГОРОДСК. ГУБ. * № 4». Л - 86. В - 79, М 155.""* 15 211.7. «ЗАВ. Е. СПИРИД. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЛЬ НИЖ. Г. * ДАРЪ ВАЛДАЯ 3/0 СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 131. В - 111, М 730."*" 20 212.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХГЬ НИЖ. Г. * № 1/о ДАРЪ ВАЛДАЯ № О СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 121. В - 103. М 574."** 15

4 5 . Колокольчик Степана Верещагина, отлитый вологодским мастером Николаем Дуровым в 1 8 9 3 году.

284

213.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХГЬ НИЖ. Г. * № 1/о ДАРЪ ВАЛДАЯ № 1 СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 124. В - 104. M 499.""** 20 214.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХГЬ НИЖ. Г. * № 1 ДАРЪ ВАЛДАЯ № 2 СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 115, В - 98, М 421.*"" 40 2 1 5 . 7 . «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХГЬ НИЖ. Г. * № 5 ДАРЪ ВАЛДАЯ». Д - 73, В - 76, М - 230.***** 15 216.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХГЬ НИЖ. Г. * № 6 ДАРЪ ВАЛДАЯ». Д - 68, В 78, М - 181.***** 25 217.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИ1ЛЪ НИЖ. Г. * № 7 ДАРЪ ВАЛДАЯ». Д - 68, В 79, М - 180.**** 40

46. Открытие памятника-бюста Императору Александру II Освободителю на площади при Михайло-Архангельской Петряевской церкви. 1 9 1 1 год.

218.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЬ С. ПУРЕИЬ НИЖ. Г. * № 1/0». Д - 119, В - 98. М - 406.*" 40 219.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЬ НИЖ. Г. * № 3». Д - 95. В - 82, М 188.***** 15 220.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. Г. * № 5». Д - 70. В - 79, М 216."*" 25 2 2 1 . 7 . «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. Г. * № 6». Д - 65. В - 73. М 183.***** 25 222.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. Г. * № 8». Д - 61, В - 68, М - 161.* 5 223.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЬ С. ПУРИХЬ НИЖ. Г. * № Ю». Д - 55, В - 63, М - 106."** 20

т

м

ш

к

№

ш

р

ш

ш

ш

ш

ш

ш

в

ш

т

47. 2 0 0 1 год. Все, что осталось ныне от памятного места: дом бывшего дьячка Петряевской церкви и камень от пьедестала с выцарапанным на нем нецензурным словом из трех букв...

Якуниха Рождественно-Фроловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии поручик Алексей Морозов (на снимке — во втором ряду второй справа) и преподнес Государю памятный колокольчик. Наследники А. Морозова ныне проживают в городе Санкт-Петербурге. Они-то и поведали мне эту историю, передававшуюся из уст в уста на протяжении нескольких поколений. На тулове памятного колокольчика были впаяны четыре серебряных российских рубля с профилями царственных особ (в том числе и самого Николая II). Надпись на колокольчике (по утверждению родственников) гласила: «Б. м. Николаю II Императору Самодержцу Всеросс. с почтением и преданностью М. А. Г. 1908». В моем собрании имеется также уникальная фотография начала XX века, на которой запечатлен момент открытия памятника — бюста Императору Александру II Освободителю в селе Петряево Петряевской волости Кадниковского уезда. Памятник этот был 285

2 2 4 . 7 . «ЗАВ. ЕГОРА. СПИР. КЛЮИКОВА ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. ПО ЗАКАЗУ». + 3 орла. Д - 129, В - 112, M - 525.***** 45 225.7. «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОН. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЬ ПИРУХЪ НИЖ. ГУБ. № 2» + 3 орла. Д - 122. В - 114, М 602.**** 20 2 2 6 . 7 . «ЗАВ. КЛЮИКОВА ПУРЪХЪ НИЖЕГ. ГУ. * № 0». + цветочный и растительный орнамент, полностью закрывающий овальный купол. Д - 117, В 109, М - 398.*"" 100 2 2 7 . 7 . «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЪ НИЖЕГ. Г. * № 2/0». + цветочный и растительный орнамент, полностью закрывающий овальный купол. Д - 124. В - 124, М - 448.***** 100 2 2 8 . 7 . «Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЪ НИЖЕГ. * ГУБЕ № 1. Д 116, В - 109, М - 459.""* 20

229.7. «Е. КЛЮИКОВА ПУРЕХЪ НИЖЕГ * ГУБЕ № 2». Д - 110, В - 108, М - 454.*"" 20 230.7. «Е. КЛЮИКОВА ПУРЕХЪ НИЖЕГОР * ГУБЕР». Д - 102. В 94, М - 355.***** 35 231.7. «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОН. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЛЪ НИЖ. ГУБ * № 1 Е. КЛЮИКОВА * ПУРЕХ. НИЖ. ГУ». Д - 84. В - 87. М - 230.*****

80 2 3 2 . 7 . «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОН. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЛЪ НИЖ. ГУБ * № 2 Е. КЛЮИКОВА * ПУРЕХ. НИЖ. ГУ». Д - 81. В - 86. М - 219.*****

20 233.7. «ЗАВОДАЕГОРА СПИРИДОН. КЛЮИКОВАЛЪ СЪЛЪ ПУРИХЛЪ НИЖ. ГУБ. № 3 Е. КЛЮИКОВА. ПУРЕХЪ. НИЖ. ГУ.». Д - 77, В - 80. М - 250."*" 20 234.7. «ЗАВОДА ЕГОРА СПИРИДОН. КЛЮИКОВА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ * № 4 Е. КЛЮИКОВА. ПУРЕХ. НИЖ. ГУ.». Д - 69, В - 81, М - 247.***** 25 235.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. Г * № 6». Д - 62, В - 73. М - 165."*"

20 236.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. № 2 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРЕХЕ НИЖЕГ. Г. ЗОЛОТАЯ И СЕРЕБРЯНАЯ МЕДАЛИ СЪ СЕРЕБРОМЪ 3 К». + лицевая и оборотная сторона медали с портретом Николая II. Д - 92, В - 90, М - 364.*"** 180 237.7. «ЗАВОДЬ Е. С. КЛЮИКОВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * 3 СЪ СЕРЕБРОМЪ ЗОЛОТАЯ И СЕРЕБРЯНАЯ \ МЕДАЛИ». + лицевая и оборотная сторона медали с портретом Николая II. Д - 77, В - 83, М - 241.**** 70 238.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 1 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 101, В - 98, М 447.**** 15 239.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 2 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 97, В - 97. М 422."*" 60 240.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 3 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 95, В - 91. М 412.*"** 90 241.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 4 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 80. В - 82. М 315.""* 20 242.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 5 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 75, В - 76, М 272.*"" 40

48. Ямщик Федор Коробьев из села Прилуки Вологодского уезда Вологодской губернии.

установлен в 1911 году в честь 50-летнего юбилея освобождения крестьян от крепостной зависимости на площади при МихайлоАрхангельской Петряевской церкви, возле которой проходил известный почтовый тракт. Надпись на гранитном пьедестале гласила: «Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с нами Божие благословение на твой свободный труд — залог твоего домашнего благополучия и блага общественного». В центре снимка в парадном мундире — тогдашний вологодский губернатор, действительный статский советник Михаил Николаевич Шрамченко, левее — Архиепископ Вологодский и Тотемский Никон (Рождественский) в окружении духовенства. На современной фотографии вы можете увидеть то, что осталось от памятного места сегодня: деревянный дом, густая трава пустыря и камень из постамента памятника. Картина, как видите, весьма удручающая и не требующая дополнительных комментариев.

К началу XIX века в целом по России ямщицким промыслом занималось свыше 80 000 человек. У каждого возницы при себе обязательно имелось 2—3 колокольчика, да в запасе было несколько штук. Ямщики зачастую бахвалились звоном своих коло286

243.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 6 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 68. В - 71. М 255.""* 40 244.7. «ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * № 7 ЗАВ. Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЕ НИЖЕГ. Г.». Д - 65. В - 79. М 222.**** 15 245.7. «ЗАВОДЪ Е. С. КЛЮИКОВА НИЖ. Г. * 7». + цветочно-точечный орнамент. Д - 64, В 72, М - 212.**"* 55 246.7. «ЗАВ. ЕГОРА СПИРИДОНОВИЧА КЛЮЙКОВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. * 0 ШАДРИНСК1Й ФАСОНЬ» Д - 77. В 85, М - 330.*"" 55

4 9 . Колокольчик мастера Поликарпа Гилева, имеющего вологодские корни. Отлит на фабрике в Тюмени. 1 8 2 0 г.

50. Французский колокольчик с надписью «PARIS. А», неведомо как попавший на Вологодчину.

кольиев. Как самый сокровенный секрет передавали они друг другу адреса известных мастеров колокольного литья или месторасположение сезонных ярмарок, на которых можно было приобрести «звонкое чудо». Семидесятитрехлетний Николай Коробьев, внук ямщика Федора Коробьева из с. Прилуки Вологодской губернии, вспоминал незадолго до своей смерти: «А бывало, споры, чей колоколец звонче, переходили в драку, за оглобли нередко хватались. Потом замирялись, иной раз дарили друг другу предмет спора, такова уж душа у русского человека. По другому нельзя было. Ямщики жили дружно, меж ними было товарищество». Конструкция ямских колокольчиков, в целом, была однотипной и состояла из: «сковороды» — верхней горизонтальной части; «ушка» — венчающей колокольчик петли; «юбочки» — нижней части, по которой ударял язык; «тулова» — средней части между сковородой и юбочкой; «язычка» — ударной подвесной части и «петли», на которую подвешивался изнутри язык. Как уже отмечалось, с 1802 года на ямских колокольчиках появились надписи с указанием года и места отливки, имени мастера и различного рода изречения, зачастую носившие шутливо-рекламный и назидательный характер: «Купи, барин, не скупись, со мной езди, веселись», «Смотри — не зевай, веселей погоняй», «Езжай — поспешай, звони — утешай», «Сдалеча весточку собою подавай» и т. д. Нередки изречения и на любовную тему: «Подай голосок тому предмету, которого милее нету», «Амур летает для того, чтоб милую найти для сего», «Кто колокол купит, тот счастлив будет», «В знак памяти дарю сей колокольчик». Это все очень распространенные надписи. Одних только разновидностей известного колокольного изречения «Купи — денег не жалей, со мной ездить веселей» в моей коллекции имеется свыше сорока, а другого — «Кого люблю того дарю» — около тридцати. В отличие от этих, мягко говоря, общероссийских «крылатых фраз» на вологодских колокольчиках имелись самобытные поговорки: «Волку гон, лисе — поклон», «Любишь кататься, люби и кавыркаться», «Прими привет — дай ответ», «Дешево любо — подарю другу», «Купи и неси», «Езди везде», «Отгоняй заразу сглазу», «Копейка под дугой — рупь домой» и т. д. На семи колокольчиках из 287

247.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮЙКОВА ВЬ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ + № 00 ЗОЛОТАЯ И СЕРЕБРЯНАЯ / МЕДАЛИ, СЪ СЕРЕБРОМЪ ШАДРИНСК1Й ФАСО». + лицевая и оборотная сторона медали с портретом Николая II. Д - 77, В - 81, М - 324.***** 60 248.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮЙКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ + № 0 СЪ СЕРЕБРОМЪ ЗОЛОТАЯ И СЕРЕБРЯНАЯ / МЕДАЛИ». + лицевая и оборотная сторона медали с портретом Николая II. Д - 72, В - 83, М - 341.***** 6 5 2 4 9 . 7 . «Е. КЛЮИКОВ * ПУРИХЪ НИЖ. Г.» + 7 трезубцев + орнамент в виде комаров. Д 67, В - 78, М - 165."** 25 250.7. «Е. КЛЮИКОВА. ПУРИХЕ». + 7 трезубцев + орнамент в виде команров + орнамент из шестилистников. Д - 60, В - 74, М - 126.***** 40 251.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ. № 5 КЛЮИКОВА. ПУРИХЕ» + 7 трезубцев. Д - 56, В - 69, М 97.*"** 75 2 5 2 . 7 . «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ. № 7 КЛЮИКОВА. ПУРИХЕ» + 7 трезубцев. Д - 55, В - 66, М 91.""* 25 253.7. «Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЪ НИЖ. ГУБЕР № 1». Д - 78. В 87, М - 267.*"** 40 254.7. «Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЪ НИЖ. ГУБЕР № 2». Д - 76. В 85, М - 235.*"" 40 255.7. «Е. КЛЮИКОВА ПУРИХЪ НИЖ. ГУБЕР № з». Д 72, В - 81, М - 205. 15 256.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. Г. № 4». Д - 55, В - 71, М - 123.**** 10 257.7. «ЗАВ. Е. С. КЛЮИКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ Н. ГУБ». Д 50, В - 65, М - 112.***** 20 258.7. «Е. КЛЮИКОВА. ВЪ ПУРИХЪ № 2». Д - 56, В - 69, М 142.*"** 20

259.7. «Е. КЛЮКОВА. ПУРИХЪ. Н. Г.». Д - 59, В - 73. М 104.**"* 100 260.7. «ЗАВ - ОДЬ NE - С 2 КЛЮИ - КОВА В. ПУРЕХЕ НИЖ. ГУБ.» (литое бронзовое полуботало-колоколен). Л - 74x80, В - 115, М - 495.*"" 20 2 6 1 . 7 . «ЗАВ - ОДЪ Е - С КЛЮИ - КОВА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ.» (литое бронзовое полуботало-колоколец). Д - 80x100, В - 118, М - 656.***** 20 262.7. «№ 0 СЪ СЕРЕБРОМЪ» + цветочный и растительный орнамент, полностью закрывающий овальный купол. Д - 117. В - 95, М - 460.*"** 60 263.7. «1881.Г. СЕЙ. КОЛ. ДЕР. АВ. СОКОЛОВА КОН. № 1 3. Е. С. К». Д - 127, В - 105. М 502.""* 240 2 6 4 . 7 . «1887ГО * КУПИ НЕГЪ НЕЖАЛЕй СОМНОй ДИТЬ ВЕСЕЛЪЙ № 0». Д В - 100, М - 310.*****

ДЕЕЗ122, 30

моего собрания вместо привычных данных о мастере, месте и дате изготовления вдоль юбки идет целая череда одинаковых букв «ММММ...», «ПППП...», «3333...», «СССС...» и т. д. Исследователи, как правило, придают этим буквам криптографическое значение и полагают, что за ними скрыта какая-то заклинательная, сакральная фраза или предложение. Разумеется, исключить такую возможность нельзя, однако ни одного примера расшифровки подобных фраз до сих пор никто не представил. Случайно ли это? На мой взгляд, отлитая на юбке поддужного колокольчика череда совершенно одинаковых букв вполне могла носить чисто декоративный характер. Выполненные курсивом изящные русские буквы «в», «к», «м», «з» и пр. издалека действительно напоминают элемент причудливого растительного орнамента. Кстати, на большинстве имеющихся у меня касимовских колокольчиков указанные буквы выглядят, как правило, по-другому — более строго и аскетично. Здесь же они предельно декоративны, витиеваты, красивы, что говорит о намеренном стремлении мастера создать из них своеобразный «буквенный» орнамент. При этом, конечно,

265.7. «1890ГО КУПИ ДЕНЪГЬ НЕЖАЛЪЙ СОМНОЙ ЕЗДИТЬ ВЕСЕЛЪЙ № 00». Д - 122, В - 102, М - 306."*** 30 266.7. «1890Ш КУПИ ДЕНЪГЬ НЕЖАЛЪЙ СОМНОЙ ЕЗДИТЬ ВЕСЕЛЪЙ № 1». Д - 124, В - 101. М - 315.*"" 30 267.7. «1890ГО КУПИ ДЕНЪГЬ НЕЖАЛЪЙ СОМНОЙ ЕЗДИТЬ ВЕСЕЛЪЙ». + точечный орнамент. Д - 124, В - 102, М - 2 9 7 . " " 25 2 6 8 . 7 . «КУПИ ДЕНЕГЬ НЕЖАЛЪЙ ЕЗДИТЬ СОМНОй ВЕСЕЛЪЙ». Д - 97, В - 87. М 162.**** 115 269.7. «ЗВЕНИ ЗВОНОКЪ ЗВЕНИ ЗВОНЧЪЕ ЛИХАЯ ТРОЙКА ВИХР. МЧИСЬ № 000». Д - 127, В - 104, М - 381.*"" 75 270.7. «ЗВЕНИ ЗВОНОКЪ ЗВЕНИ ЗВОНЧЪЕ ЛИХАЯ ТРОЙКА ВИХР. МЧИСЬ № 00». Д - 126, В - 102, М - 315.***" 65 2 7 1 . 7 . «ЗВОНИ ПОТЕШАЙ. ЕЗДИ ПОСПЕШАЙ КОГО ЛЮБЛЮ ТОГО ДАРЮ № 00». Д - 125, В - 104, М - 371."*" 75 2 7 2 . 7 . «ЗВЕНИ УТЪШАЙ ЪЗДИТЬ ПОСПЪШАЙ : ДАРЪ ВАЛДАЯ № 0». Д - 117, В - 97, М - 274.**** 45 2 7 3 . 7 . «ЗВЕНИ УТЪШАЙ ЪЗДИТЬ ПОСПЪШАЙ : ДАРЪ ВАЛДАЯ № 1». Д - 112, В - 95, М - 240.""* 60 274.7. «МЧИТСЯ ТРОЙКА УДАЛАЯ ВДОЛЬ ДОРОЖКИ СТОЛБОВОЙ : № 2». Д - 98. В - 82, М - 197.*"" 150 275.7. «ЗВЕНИТЬ ПОТЬШАЕТЬ ЕЗДИТЬ ПОСПЕШАЕТЬ № 1». Д - 93, В - 80. М - 147."*" 6 5 276.7. «ЗВЪНИТЪ ПОТЬШАЕТЬ ЕЗДИТЬ ПОСПЪШАЕТЪ КОГО ЛЮ». Д - 92. В - 82. М - 148."*** 150

51. Колокольчик вологодского мастера с «нецензурной» надписью: «Не вози блядей, вози людей». Вторая половина XIX века.

нельзя исключить, что отлитая буква соответствовала первой букве фамилии отливщика или заказчика. Если же относиться к вылитым на юбке одинаковым буквам как к тайнописи, то разгадку ее, на мой взгляд, вовсе не обязательно искать в рукописях староверов или в кабаллистических заклинаниях. Зашифрованная надпись вполне могла носить шутливый характер и воспроизводить начальные буквы какой-нибудь известной в ту пору поговорки наподобие той, скабрезной, которая хорошо знакома нашему поколению: «Обходя окрестности Онежского озера, отец Онуфрий обнаружил около овина обнаженную Ольгу...» и т. д. Почему бы не допустить такую версию? Тем более что наработки таких «ямщицких скоморошин» у меня имеются. Упомянутый выше внук ямшика Ф. Коробьева из Прилук привел мне несколько таких поговорок. Например: «Звени звонок звонко, зови зарю-заряницу, заставь зазнобу забыть злобу», «Погоняй погонялкой, позвоняй позвонялкой, поспешай, Пахом, пока путь прямиком, проскочить петухом». 288

Имеются в моем собрании и несколько колокольчиков с «нецензурной» надписью. Самый крутой из них — «НЕ ВОЗИ БЛЯДЕЙ, ВОЗИ ЛЮДЕЙ». При этом надо отметить, что термин «блядь» не всегда носил обсценный характер и в своем изначальном смысле не имел ни малейшего отношения к понятию «распутная женщина». В древнерусских текстах слово это встречается довольно часто в значении «ложь, обман, лжеучение, суесловие, вздор, ересь» и приобретает негативный оттенок лишь к XV—XVI векам. «Блуд» и «блядь» — слова однокоренные, восходящие к глаголу «блудить», «блуждать» (отсюда же — «заблуждение», «заблудиться», «заблудший» и пр.). И даже тогда, когда слово это стали употреблять в отношении женщин, оно изначально не имело ругательного оттенка (см. «Русскую правду» Владимира Мономаха: «За оскорбление боярской бляди — штраф семь гривен»). На новгородской берестяной грамоте № 531 своеземец Федор, обвиняя жену и дочь в скрытом ростовщичестве, называет «жену свою коровою, а дочь блядью». И в этом случае слово «блядь» употребляется всего лишь в значении «обманщица», «лгунья». Инвективный оттенок у этого столь популярного ныне слова впервые зафиксирован в документе первой четверти XVI века, где речь идет о ссоре двух именитых жителей Смоленска, один из которых назвал другого «блядиным сыном», «выблядком» и «смердом».29 «Блядин сын, сукин сын, блядь твою матерь и другие гнусные слова были лучшими титулами, которыми они неистово приветствовали друг друга»,— писал известный путешественник — русофоб Адам Олеарий, посетивший Россию в XVII столетии».30 Термин «блудить» в значении «распутничать» стал применяться церковниками начиная с XI века, но и в этом случае он не имел никакого ругательного оттенка и являлся вполне нормативным. В толковом словаре В. И. Даля слово «блуд» имеет двойной смысл: народный — «уклонение от прямого пути» и книжно-церковный — «безбрачное сожитие, любодейство». «Блудодей» и «блудница» — так церковники называли мужчину и женщину, занимавшихся любовью вне брака. Таким образом, инвективизация слов «блудить», «блуд» и «блядь» происходила в период между XI и XVI веками, т. е. как раз в те времена, когда воинствующие церковники вели наиболее ожесточенную борьбу против русского язычества. Именно стараниями христианских проповедников вполне благопристойные языческие слова «блуд» и «блядь» приобрели вульгарно-инвективный оттенок и были заклеймены как непотребный «матерный лай». Иногда на колокольчиках помещались целые стихотворные строки различных авторов: «Мчится тройка удалая — колокольчик дар Валдая», «Звенит уныло под дугой» (Ф. Глинка), «Звени, звонок, звончее — лихая тройка вихрем мчись» (Гр. Малышев) и пр. Кроме надписей, на колокольчиках отливались барельефы с изображением медалей, орнаментов и различных сюжетов. Среди изобразительных мотивов наиболее часто встречались одноглавый орел и Георгий Победоносец, среди орнаментов — растительный, а среди медалей — «За трудолюбие и искусство» и «За полезные труды». Отлитые на колокольчике медали (как правило, аверс и реверс) говорили о том, что изделия данного мастера были отмечены на

277.7. «ЗАВОЛА ЛМ : CT : ЖЕВНИКОВА ВЪС ПУРЕХЪ ЖЕГ : ГУБ 00». Л - 117, 99, М - 269*****

КОНИВ 70

2 7 8 . 7 . «ЗАВОЛА ЛМ. СТ. КОЖЕВНИКОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ: № 0». Л - 118. В 98, М - 263.***** 75 279.7. «ЗАВОДА Д. С. КОЖЕВНИКОВА ВЪ СЪ. ПУРЕ». Д - 52. В - 54, M - 60.**** 20 280.7. «ЗАВОЛА Л. С. КОЖЕВНИКОВА С. ПУРЕХЪ. НИЖЕ. Г.» + орнамент в виде косой насечки. Л - 55. В - 56, M - 49.***** 2 8 1 . 7 . «ЗАВОД. Д.С. КОЖЕВНИКОВА. С ПУРЕХ. СЪ СЕРЕБРОМЪ». Л - 109, В - 94, M 312""* 50 2 8 2 . 7 . «ЗАВОЛА ЛМ . СТ. КОЖЕВНИКОВА ВЪ С.ПУРЕХЪ. НИЖ. ГУБ. № 00». Л - 112. В 92, M - 288.***** 90 283.7. «ЗАВОЛА Л. С. КОЖ. В С. ПУРЕХ. НИЖЕГОР ГУБ № 1». Л - 52, В - 62, M - 70.***** 100 2 8 4 . 7 . «ЗАВ * M * К * КОСОНОГОВА * НИЖ * ГУ * 0». + орнамент в виде косой насечки. Л - 61, В - 65, M - 65.***** 95 2 8 5 . 7 . «ЗАВ. Л. К. КОСОНОГОВА НИЖ. Г.». Л - 63. В - 67. М - 74.***** 140 2 8 6 . 7 . «187(?) * Г * ЗАВОЛА * ЕГОРА * MAKAI № 1». Л - 72, В - 85, М - 162.***** 70 2 8 7 . 7 . «1875 * Г * ЗАВОЛА * ЕГОРА * ЕФИМОВА * МАКАРОВА * Н01». + 3 Георгия. Л 129, В - 107, M - 567.***** 5 5 288.7. «1876 ГОЛА ЕГОРА ЕФИМОВА МАКАРОВА № 1 № 1». Л 131, В - 109, M - 538.*** 20 2 8 9 . 7 . «1876 Г № 3 ЕГОРА ЕФИМОВА МАКАРОВА». + елочный орнамент. Л - 101, В - 105, M - 346.***** 70 2 9 0 . 7 . «1876 * Г * ЕГОРА * ЕФИМОВА * МАКАРОВА НО 3 И». + 4 орла. Л - 101, В - 93, M - 347.***** 60 2 9 1 . 7 . «1879 Г. ВЪ ПУРЕХЕ. МАСТЕР * ЕГОРЪ * Е * МАКАРОВ * № 1». + 4 орла. Л - 124, В - 105, M - 572.**** 30 2 9 2 . 7 . «1880 Г. МСАТЕРЪ ЕГОРЪ Е. МАКАРОВЪ MEM № 1 ОКА». Л - 129. В - 104, М 483.***** 245 2 9 3 . 7 . «1880 Г. МАСТЕРЪ ЕГОРЪ Е. МАКАРОВЪ MEM № 1». Л - 130. В - 102. М - 475.*****

50

29

Б о г о я в л е н с к и й С. Брань кн. Василия Микулинского с Иваном Колычевым / / ЧОИДР, 1910. Кн. 4. Смесь. С. 18—20. 30 О л е а р и й А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб, 1906. С. 186.

289

2 9 4 . 7 . «1882 ГОДА. ЗАВОДА * ЕГОРА * Е * МАКАРОВА * № 1» + 4 орла. Л - 125. В - 101, М 403.***** 45

295.7. «1886 Г. ЗАВОДА ЕГОРА МАКАРОВА». Д - 102, В 95, М - 3 6 5 . " " 25 296.7. «1867 * ГО * ЛИ * Ф * ПУ * М * Л * ФЕ * МАЛЫШО». + 4 орла. Д - 132, В - 109, М 768."*" 85 297.7. «1868. ГО. СЕИ. КАЛАКОЛЪ : Ф ПУРЪХЪ : МА : Я : Ф : МАЛЫ :». + 4 орла. Д 128. В - 108, М - 539.""* 95 298.7. «1870 С. К. М. ЯКОВЪ ФЕДОТОВЪ МАЛЫШЕВЪ Ф ПУРЕХЕ». + 4 Георгия. Д - 137, В - 107, М - 591.***** 120 299.7. «1872 : Г Ф : МАЛЫШЕВЪ 8 : 2». + 3 орла 112, В - 102, М

: М : ЯКОВЪ : : ФПУРЕХЕ : + цветок. Д - 474.**** 65

3 0 0 . 7 . «1873 Г. С. К. М. ЯКОВЪ. ФЕДОТОВ. МАЛЫШОВЪ. ФПУРЪХЕ *». Д - 131, В - 112, М - 652.*"* 55 3 0 1 . 7 . «1873 : Г : С : М : ЯКОВЪ : Ф : МАЛЫШЕВЪ : ФПУРЕХЕ : HI + 3 орла + 3 технических розетки. Д - 109. В 99, М - 449.*"** 60 3 0 2 . 7 . «1873 Г. С. ЯКОВЪ. ФЕДОТОВ. ШОВЪ. ФПУРЪХЕ *» + 4 Д - 132, В - 108. М -

К. М. МАЛЫГеоргия. 592.**** 55

3 0 3 . 7 . «1875. Г. ФПУРЕХЕ : АКОВЪ : МАЛЫШЕВЪ :» + 4 орла + 8 стилизованных цветков. Д - 131, В - 109, М - 486.""* 70 304.7. «1876. Г. ФПУРЕХЕ : АКОВЪ : МАЛЫШЕВЪ : № 1» + 4 орла. Д - 130. В - 108, М 470.""* 60 3 0 5 . 7 . «МАСТЕРЪ ВПУРЕХЕ ЯКОВЪ МАЛЫШЕВЪ КОЛОКОЛЪ ДВУНОЛЬНО». Д - 133, В - 109, М - 542.***" 85 306.7. «МАСТЬРЪ = В ПУРЕХЕ ЯКОВЪ : МАЛЫШЪВЪ : КОЛОКОЛ : НОЛЬНО =». Л - 123. В - 102, М - 461. 65 307.7. «ВПУРЕХЪ * М * ЯКОВЪ * МАЛЫШЕВЪ * № 1». + 6 стилизованных цветков + 2 орла. Д 128, В - 103, М - 407.**** 40 308.7. «М * ЯКОВЪ * Ф * МАЛЫШЕВЪ * № 2 * В ПУРЕХЕ * № 2». + 6 стилизованных цветков + 2 орла. Д - 106. В - 93, М - 123.*"** 65 309.7. «М * ЯКОВЪ * ФД * МАЛЫШЕВЪ * № 3». Д - 73, В 74, М - 114.*"" 90 310.7. «ЛИ. К О Л О К О Л Ъ МАСТГЬРЪ В ПУРГЬХГЬ ЯФИМЪ МАНАКОВЪ 00». Д - 131, В 109, М - 462."*" 170 3 1 1 . 7 . «КОЛОКОЛ : Л : ВПУРГЬХГЬ * МАСТЪР * ЯФИМ * МАНАКОВЪ * № 1» + точечноцветочный орнамент. Д - 111, В 99, М - 354.*"* 45

52. Колокольчик Ивана Телегина из деревни Пономариха Устьрецкой волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 9 1 8 год.

той или иной выставке. Еше более почетным считалось изображение двуглавого орла, право на отливку которого предоставлялось только профессионалам высочайшего класса. Наиболее известные центры по изготовлению колокольчиков располагались вдоль оживленных трактов. Так, например, уездный город Валдай Новгородской губернии находился посреди тракта Москва — Петербург. На тракте Москва — Тобольск располагались Тюмень, Кунгур, Екатеринбург, Суксун, Лысково и Елабуга. Города Орел и Тула лежали на тракте Москва — Белгород, а губернский город Вологда и уездный Кадников -— на тракте Москва — Архангельск. Остальные центры размешались вдоль водных путей сообщения, также тяготевших к тому или иному тракту. Так, Касимов, Рязань, Горбатов и Павлово лежали вдоль Оки; Пурех, Балахна, Чебоксары, Саратов — вдоль Волги; Слободской, а также уезды Малмыжский, Нолинский и Орловский — вдоль Вятки, Порецкое и Городище — вдоль Суры и т. д. Развитию промысла в Нижегородской губернии способствовала знаменитая Нижегородская ярмарка, на которой поддужные колокольчики пользовались большим спросом. И, наконец, немалое значение имели те центры, где существовали многолетние традиции изготовления больших церковных колоколов: в таких местах наладить производство поддужных колокольчиков было проще. Подобные традиции существовали в Москве, Елабуге, Балахне, Валдае, Саратове, Гатчине, Мезени и Суксунском заводе. 31 Появившиеся за последние годы каталоги русских поддужных колокольчиков, на мой взгляд, далеки от совершенства и требуют основательной корректировки. Сводный справочник В. Кима (1998 г.) заслуживает уважения лишь как первый опыт в этом направлении. Главным его недостатком является перегруженность противоречивой информацией, которая вполне способна запутать и сбить с толку любого исследователя. Великолепная книга «Колокольчики 31

Га нулич

А. К. «Слышен звон бубенцов издалека...». М., 1990. С. 8 4 — 8 5 .

290

3 1 2 . 7 . «3 * Еф * МА * МАНАKOBA * № 2 * Н * Г * Г *». Д 57, В - 55, М - 68.***" 75 313.7. «MAC * ЕФИЫА * МАНАК * ПОСОБО * ЗАКАЗУ * ВПУРГЬХГЬ * ГМИЖЕ * Г» + точечный узор. Д - 130, В - 105, М - 537.***** 150 314.7. «MAC * ЕФИМА * МАНАКО * СЕ * ПУ * № 1» + точечный орнамент. Д - 56. В 62, М - 70.**" 40 315.7. «MAC * ЕФИМА * МАНАКО * СЕ * ПУ * № 2» + точечный орнамент. Д - 57. В 66, М - 6 5 . " " 20 316.7. «ЗАВ СТЕ МАНАКОВА С ПУРЪХЪ НИЖ. ГУ». Д - 57, В - 59, М - 59."*" 55 3 1 7 . 7 . «1871 ЛИТО ПУРИХЕ. МАСТЕ : ИВАН. МАРЫЧЕВ *» + 4 Георгия + 4 растительных узора + точечный орнамент. Д 128. В - 103, М - 625.***** 90

53. Колокольчик Ми (хайла?) Строгалева из деревни Пехтиха Лешовской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 8 9 8 год.

России» В. Хрунова (2000 г.) могла бы претендовать на неплохой каталог, если бы в ней не повторялись ошибки В. Кима. Лучшей на сегодняшний день является методика описания колокольчиков, созданная М. Любашевским. Его каталог может претендовать на исследование № 1, и выход его в свет, несомненно, станет заметным явлением. О каждом колокольчике можно написать книгу, или во всяком случае, обширную газетную статью. Однако каталог — это другое. В нем, я считаю, в первую очередь необходимо указать основные метрические параметры предмета; диаметр и высоту колокольчика, его массу, воспроизвести дословную надпись, цифры, знаки, символы и обязательно (!) обозначить его стоимость. Оценивать колокольчики в рублях, минимальных заработных платах или, например, в мешках муки — никак не получается. Лесятки хороших каталогов по всем направлениям собирательства, выпушенные за годы перестройки, потеряли ныне всякий смысл из-за инфляционной чехарды с российскими денежными знаками. Оценивать русские колокольчики в американских долларах неприятно. Поэтому и приходится стыдливо скрывать коллекционные стоимости за буковками «у. е.». Все-таки, надеюсь, что под условной единицей рано или поздно будет подразумеваться полноценный российский рубль. Не претендуя на особую исключительность, предлагаю вниманию читателей свою версию каталога некоторую часть русских поддужных колокольчиков из моего собрания и свою же их ценовую стоимость, на которой хотя и не настаиваю, но готов вступить в дискуссию с любым оппонентом. Добавлю только, что указанная стоимость преимущественно отражает спрос и предложения на ямщицкие колокольчики в коллекционной среде всего мира, где собирателей «звонкоголосого» чуда насчитывается свыше 100.000 человек. Считаю также необходимым познакомить коллег со своим определением пяти уровней состояния коллекционных колокольчиков: 291

3 1 8 . 7 . «1872 ГОДА * М * ИВАНЪ * И * МАРЫЧЕВЪ *» + 4 Георгия + 13 стилизованных снежинки. Д - 129. В - 108, М 559."*" 75 319.7. «1872 ГОДА * М * И * И * МАРЫЧЕВ *». + 3 орла. Д 112, В - 102, М - 546.**** 50 320.7. «1873. ЛИТО ПУРИХЕ МАСТЕ ИВАНЪ МАРЫЧЕВ». + 4 Георгия + двойной точечный ободок. Д - 117. В - 109, М 567.""* 90 3 2 1 . 7 . «187{?) ГО В ПУРИХЕ : МА : ИВАНЪ : ВА : МАРЫЧО : № 1 * М : И : В : М :» + 3 Георгия + 3 цветочные розетки. Д - 126. В - 104. М - 522.***** 185 322.7. «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ *». + 4 Георгия. Д - 109. В - 100, М 431.***" 60 3 2 3 . 7 . «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ*». + 3 Георгия + цветочный букет. Д - 110, В - 94, М - 398.**** 40 324.7. «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ *». + точечно круговой орнамент + 3 букета стеблей. Д - 108, В - 100. М 418.*"" 45 325.7 «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ *». + 5 букетов стеблей. Д - 104, В - 97, М 324.***** 50 3 2 6 . 7 . «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ *». + 3 орла. Л - 102, В - 93, М - 3 4 1 . " " 30 3 2 7 . 7 . «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ *». + 4 орла. Д - 103, В - 95, М - 361.***** 30 3 2 8 . 7 . «1871 ГОДА * БРАТЪЕВЪ * МОЛЕВЫХ * № 2И». + 4 Георгия + 4 четыре букета стеблей. Д - 105, В - 97. М 383.***** 35

329.7. «1873 ГОЛА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1И». + 4 Георгия + 4 букета стеблей. Д 131, В - 109, М - 517.*"** 85 330.7. «1874 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». + 4 Георгия + букет стеблей. Д 138, В - 112. М - 574.***** 35 331.7. «1875 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». Д 110, В - 97, М - 396.***** -60 332.7. «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». Д 129, В - 106, М - 481.***** 30 333.7. «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЬВЫХЪ* № 1». + 3 Георгия. Д - 126, В - 107, М 463."" 30 334.7. «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». + 4 Георгия + 4 букета стеблей. Д 131, В - 105, М - 468."*** 40 3 3 5 . 7 . «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». + 4 Георгия. Д - 131, В - 106. М 522.*"" 35 3 3 6 . 7 . «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». + 4 Георгия + 4 технических розетки. Д - 130. В - 105, М 534."" 25 3 3 7 . 7 . «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». + 4 Георгия + розетки из травянистого орнамента. Д - 133. В 106, М - 602.""* 35 338.7. «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 1». + 5 розеток + 5 цветков + точечный узор. Д - 129. В - 107, М - 502.**** 40 339.7. «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 2». + 4 Георгия + 4 технических розетки. Д - 131, В - 106, М - 542.**"* 3 5

340.7. «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 2». + 4 Георгия + розетки из травянистого орнамента. Д - 132, В 109, М - 611.""* 35 3 4 1 . 7 . «1876 ГОДА * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ* № 2». + 5 розеток + 5 цветков + точечный узор. Д - 131, В - 106, М 587."** 40 342.7. «С * К * № 2 * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВЫХЪ». + 3 розетки + точечный узор. Д - 102, В 93, М - 354."*** 40 343.7. «С * К * № 3 * НОЗ * БРАТЬЕВЪ * МОЛЕВХЬ». + 4 Георгия + точечный узор. Д 101. В - 92, М - 271."*" -60 344.7. «1870 * Г * МАСТЕРЪ * АНДРЪИ * МОЛЬВЪ *». + 4 Георгия. Д - 131, В - 113, М 548.""* 65 345.7. «1878 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕИ * ФЕДОРОВ * МОЛЕВЪ * 0 * 0» + 4 Георгия. Д - 133, В - 104. М - 532."*" 200

54. Прибалтийский (?) колокольчик с надписью: «Taman. Varasta. Nana. Pipv. Pakasta. Iova.»

55. Касимовский колокольчик, датированный 1 8 0 5 годом. Надпись: «Кто сей подарак покупаеть, а он ево увеселяеть».

***** — идеальное состояние, литье без ям, выбоин и сколов, родной язык, подпись отчетливая, легко читаемая, ушко не разношено, петля залита в днише при отливке, проточенные пояски, обработка мастеровая. (100% стоимости) **** — состояние хорошее, литье с незначительными выемками и щербинами, ушко без следов пайки, родной язык, надпись выпуклая и внятная, петля прочная без разрывов и ремонта, проточки непрерывистые, обработка качественная. (80% стоимости) *** — предел допустимого при коллекционировании, литье с незначительными выбоинами, сколами, перьями, надпись различимая, читается без двоякого толкования, допускается качественный ремонт петли и ушка, язык преимущественно родной или перевешенный с другого аналогичного колокольчика, проточенные пояски могут быть прерывистыми, обработка умелая. (40—50% стоимости) ** — состояние удовлетворительное. Надпись скорее читается, чем угадывается, ушко и петля со следами поздних чинок и ремонтов. Проточки фрагментально утрачены. Сильные потертости по тулову. Литье некачественное, со следами грубой обработки. Язык не родной. (20% стоимости) * — состояние плохое, выбоины, трещины, без ушка, без петли, без языка, надпись неразборчива. Проточки отсутствуют. Такой колокольчик может находиться рядом с коллекцией как образец для поиска и замены на аналогичный экспонат лучшей сохранности. (10% стоимости). Первую серьезную попытку составить перечень литейных центров и работавших в них мастеров предприняла Н. П. Яковлева в 1990 году.32 Однако в перечень этот по непонятной причине не были включены те центры, которые упомянуты в различных письменных источниках. Я решил восполнить этот пробел и, учитывая последние данные, составить новый алфавитный список центров производства поддужных колокольчиков и работавших в них мастеров-литейшиков.

32 Я к о в л е в а Н. П. К вопросу о систематизации ямщицких колокольчиков Колокола. История и современность. 1 9 9 0 . М., 1993. С. 2 2 7 — 2 3 5 .

292

//

346.7. «1879 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕИ * ФЕДОРОВ * МОЛЕВЪ * 0 * 0» + 4 Георгия. Д - 131. В - 105. М - 514.*"" 30 347.7. «1879 * Г * МАСТЕРЪ * АНДРЕЙ * Ф * МОЛЕВ * * 8 М. А. М. № 2». + 3 Георгия. Д 104, В - 95. М - 348.***** —- 60 348.7. «1880 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕЙ * ФЕДОРОВЪ * МОЛЕВЪ * М. А. М. № 1». + 4 Георгия. Д - 125, В - 105, М 438.***** 85 349.7. «1881 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕЙ * ФЕДОРОВЪ * МОЛЕВЪ * М. А. М. № 1». + 4 Георгия. Д - 123, В - 102, М 432.***** 50 350.7. «1881 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕЙ * ФЕДОРОВЪ * МОЛЕВЪ * М. А. М. № 1». + 4 травянистых букета. Д - 122, В - 104, М - 450.*"" 60 56. Колокольчик из деревни Бильнякевской(?) (Бильячево?) Лешовской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. 1 9 0 8 год. Очевидная переливка.

ЦЕНТРЫ И МАСТЕРА ПО ПРОИЗВОДСТВУ ПОДДУЖНЫХ КОЛОКОЛЬЧИКОВ Акулово — деревня Московской губернии. Алешине — сельцо Касимовского уезда Рязанской губернии. Андрееве — деревня Андреевской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Балахна — уездный город Нижегородской губернии. Завод Чарышниковых.

Баранчинский завод — Верхотурский уезд Пермской губернии. Хренов Егор.

Богородское — село Горбатовского уезда Нижегородской губернии. Сыровы Петр, Василий.

Большие Банники — деревня Орловского уезда Вятской губернии. Банников В. К.

Большое Мурашкино — село Княгининского уезда Нижегородской губернии. Боровичи — уездный город Тверской губернии. Бурнево — деревня в окрестностях Пуреха. Чугуновы Алексей, Василий.

Валдай — город Новгородской губернии. Бельтехин Е. Ф. Лебедев Егор. Лебедев Иван. Митрофанов Иван. Нефедов Алексей. Нефедов Андрей. Нефедов Василий. Пашков Иван. Смирнов Алексей. Смирнов Иван. Смирнов Никита. Смирнов Степан. Стуколкин Василий. Стуколкин Макар. Стуколкин Трофим. Терской Иван. Терской Филипп. Чистюнин Алексей. Усачев Алексей. Кон.

Валдайка — станция Николаевской ж. д. (Лыкошино) Варламове — деревня Грибцовской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Мастер Михайлов.

351.7. «1882 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕЙ * ФЕДОРОВЪ * МОЛЕВЪ * М. А. М. № 1». + 4 Георгия. Д - 127, В - 107, М 416.**** 40 352.7. «1882 * ГОДА * МАСТЕРЪ * АНДРЕЙ * ФЕДОРОВЪ * МОЛЕВЪ * М. А. М. № 1». + 4 Георгия (два перевернуты вверх ногами) . Д - 102, В - 80, М 418.***** 350 353.7. «1879. ГОДА. МАСТЕРЪ. ИВАНЪ. ФЕДОРОВЪ. МОЛЕВЪ. № 1» + 4 Георгия. Д - 126, В 104, М - 414."*" 65 354.7. «1879. ГОДА. МАСТЕРЪ. ИВАНЪ. ФЕДОРОВЪ. МОЛЕВЪ. № 1» + 3 Георгия. Д - 125. В 103, М - 405.""* 65 355.7. «1879. ГОДА. МАСТЕРЪ. ИВАНЪ. ФЕДОРОВЪ. МОЛЕВЪ. № 1» + 2 Георгия + 2 букета стеблей. Д - 124, В - 103, М 425.***** 75 356.7. «1879. ГОДА. МАСТЕРЪ. ИВАНЪ. ФЕДОРОВЪ. МОЛЕВЪ. № 1» + 6 цветочных розеток. Д 121, В - 101, М - 398.""* 70 357.7. «МАСТЕРЪ ИВАНЪ Ф. МОЛЕВЪ № 5». Д - 52. В - 60, М - 67."*** 55 358.7. «МАСТЕРЪ ИВАНЪ ФЕДОРОВЪ МОЛЕВЪ». Д - 63, В 65, М - 80.""* 40 359.7. «МАСТЕРЪ * ИВАНЪ * ФЕДОРОВЪ * МОЛ. ЕВЪ» + точечный орнамент. Д - 63. В 67, М - 82.**** 85 360.7. «ЗАВ. ПЕТРА МОШКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ № 1». Д 50, В - 56, М - 37.*** 15

Виткулово — деревня Горбатовского уезда Нижегородской губернии.

361.7. «ЗАВ. ПЕТРА МОШКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ № 2». Д 54, В - 55, М - 48.***** 50

Вологда — губернский город.

362.7. «ЗАВ. ПЕТРА МОШКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ. № 0». Д - 58. В - 60, М 45.***** 45

Нагавиков Матвей.

293

3 6 3 . 7 . «ЗАВ. ПЕТРА МОШКОВА ВЪ С. ПУРИХЪ НИЖ. ГУБ. № 00». Л - 60, В - 63. М 65 — 70

Волочок — уездный горол Новгоролской губернии (В. Волочек).

3 6 4 . 7 . «ЗАВ. ГРИГ. МОШКОВА В ПУРИХЕ НИЖ. ГУБ. № 00». Л - 58, В - 63. М - 51.*"" 4 5

Воронеж — губернский горол.

3 6 5 . 7 . «1873 ГОЛА. М. ИВАНЪ МУХИНЪ В ПУРЕ». + 4 орла + цветочный орнамент. Л - 113. В 103, М - 392.* 20 3 6 6 . 7 . «1901 ГОЛА * ЗАВОЛА И. И. ОБРОНОВА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. № 0». Л 129. В - 106. М - 388. 110 3 6 7 . 7 . «190001 ГГГООЛА * ЗАВОЛА И. И. ОБРОНОВА ВЪ С. ПУРЕЕЕХХЪЪ НИЖЕГОР. ГУБ. № 000» (смешение шрифта). Л 127, В - 107, М - 410.*"* 180 3 6 8 . 7 . «1880 ЗАВОЛА КОЗ. NBAHOBA ОВЕЧЬКИИА В СЕЛЕ ПУРЕХЕ НИЖ. Г. № 1». + оборотная и лицевая сторона медали 1882 (?!!) года + точечный орнамент. Л - 121. В - 105, М 603.***** 200 3 6 9 . 7 . «ЗАВОЛА ОВЕЧЬКИНА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. СУШ.СЪ 1880 г. № 1». + 3 Георгия. Л - 125. В - 100, М 430.***** 55 3 7 0 . 7 . «ЗАВОЛА ОВЕЧЬКИНА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. СУШ.СЪ 1880 г. № 2». + 3 Георгия. Л - 121, В - 99, М 412.***** 75 3 7 1 . 7 . «ЗАВОЛА ОВЕЧЬКИНА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГОР. ГУБ. СУШ.СЪ 1880 г. № 3». + 3 Георгия. Л - 124. В - 102. М 459.***** 95 3 7 2 . 7 . «1880 К. И. ОВЕЧЬКИН ВЪ С. ПУРЕХЪ». Л - 64. В 68, М - 99.**** 35 3 7 3 . 7 . «1880 К. И. ОВЕЧЬКИНЪ ВЪ С. ПУРЕХЪ». Л - 62. В - 69, М - 95.**** 40 3 7 4 . 7 . «1880 Г. К. И. ОВЕЧЬКИНЪ ВЪ СЕЛГЬ ПУРЕХГЬ». Л 59, В - 65, М - 89.***** 45 3 7 5 . 7 . «1880 ГОЛ ЗАВОЛА ОВЕЧЬКИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖЕГОРОЛ. ГУБЕРНИИ. ЗО № 000». Л - 108. В - 97, М 357.***** 70 3 7 6 . 7 . «1881 ГОЛА № 1 КУПИ ЛЕНЕГЪ НЕЖАЛЕЙ СО МНОЙ ЕЗЛИТЬ ВЕСЕЛЕЙ К. И. О.». + 3 Георгия. Л - 136. В - 112. М 664.***** 65 3 7 7 . 7 . «К. И. ОВЕЧЬКИНЪ ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖЕГ ГУБ. 1». Л 116, В - 97, М - 312.**** 20 3 7 8 . 7 . «К. И. ОВЕЧКИНЪ ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖЕГ ГУБ. 1». Л 115, В - 96, М - 330.**** — 5 0 3 7 9 . 7 . «ЗАВ. ОВЕЧКИНА ВЪ СЕЛЪ ПУРЕХЪ НИЖ. Г.». + 3 Георгия. Л - 100. В - 93. М 298.***** 50

Колокололитейный завол.

Воткинск — уезлный Вятской губернии.

город

Кармаскалы — село Стерлитамакского уезда Уфимской губернии. Стрижев Никита Саввич.

горол

Гатчина — горол Царскосельского уезла Петербургской губернии. Медно-сталелитейный и колокольный завол «Товарищества Гатчинского завода Александра Степановича Лаврова».

Гогино — леревня Владимирской губернии. Козлов Яков.

Гордеевна — село Балахнинского уезла Нижегородской губернии. Завод Приваловых.

Городище — уезлный горол Пензенской губернии. Завод желтой меди (латуни) купца Пустынникова (Мясникова).

Губцево— леревня в окрестностях Пуреха. Братья Еремины.

Данилово — леревня Московской губернии. Дергаево — леревня Московской губернии. Дорогуша — леревня Васьяновской волости Кадниковского уезла Вологодской губернии. Елабуга— город Вятской губернии. Серебряков Прокопий. Серебряков Е. Братья Шишкины.

Елатьма — город Тамбовской губернии. Майоров Петр Алексеевич.

Жерновогорское — село Иранского уезда Вятской губернии. Завод А. К. Александровой.

Загорье — деревня Новинской волости Богоролицкого уезла Московской губернии (ныне г. Ногинск). Ильинское — село Пермского уезла Пермской губернии. Симанов Петр Артамонович. 294

Кадников — уезлный Вологодской губернии.

Касимов — уездный Рязанской губернии.

город

Баранов Евселий. Кислов Иван. Кислов Николай. Кузнецов Иван. Лабзенков Александр. Лабзенков Евдоким. Лабзенков Макар. Лабзенков Петр. Ленин Н. Мазурины бр. Мазурин Иван. Мамонов Иван. Митюнин Иван. Муратов Иван. Селиванов И. Н. Скарнеков Влас. Сладовников Кузьма.

Кимжи — село Мезенского уезда Архангельской губернии. Лерягин Алексей. Лерягин Петр.

Коломна — уезлный Московской губернии.

город

Братья Шанины.

Конаниха — деревня Катромской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Матвей Кротов.

Корниловская — деревня Устьрецкой волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Власов Василий.

Крапивино — деревня Андреевской волости Балахнинского уезла Нижегородской губернии. Крупино — леревня Московской губернии. Кунгур — город Пермской губернии. Кожевников Петр. Святухин Василий. Симанов Петр. Синцов Алексей. Хренов Егор.

Курган — город Тобольской губернии. Братья Папины, Балакшин С. А.

Левино — леревня Андреевской волости Балахнинского уезла Нижегородской губернии. Девкино — деревня Московской губернии.

Лобаново — село Луженгской вол. Устюгского уезла Вологодской губернии. Демьян и Николай Колосовы. Николай и Андрей Луровы.

Лысково — деревня Макарьевского уезда Нижегородской губернии. Малыши — деревня Вятской губернии. Братья Машковцевы.

Мезень — уездный город Архангельской губернии. Минск — губернский горол.

Гагарин В. Е. Ерохин Алексей Александрович.

Павлово губерния.

— Нижегородская

Андронов В. М. Аникин Аким. Гоммулины бр. Гоммулин Василий. Горичевы бр. Рыженков Александр. Рыженьков Василий. Сыровы бр. Тубыкин И. Ф. Харитонов Николай. Чилин И. А.

Завод братьев Слиозберг.

Павлодар.

Москва — губернский город.

Орлов Иван.

Завод П. Н. Финляндского. Завод Т-ва братьев Самгиных. Тяпков Василий Семенович. Завод Е. С. Тихомирова. Шебанов Н. Е. Тихомиров Николай Семенович.

Натвынское — село Пермской губернии. Невьянский завод — Екатеринбургский уезд Пермской губернии. Тюкин Иван Ефимович.

Завод братьев Приваловых.

Нижний Новгород — губернский город. Кривошеин А. Н.

— уезд

Лебедев Егор.

Пеньки — деревня Елатомского уезда Тамбовской губернии. Майоров П. А.

Перхурово — деревня Московской губернии Тяпков В. С.

Петербург — уезлный горол.

Нестерово — деревня Бронницкого уезда Московской губернии. Нижний Ломов — город Пензенской губернии.

Нолинский губернии.

Пархачевская — деревня Васьяновской волости Калниковского уезла Вологодской губернии.

Вятской

Братья Василий, Федор и Прокопий Машковцевы.

Огурчиха — деревня Михаиловской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Павел и Василий Кузнецовы.

Орел — губернский город. Орловский — уезд Вятской губернии. Банников Василий.

Остапово — деревня Пурехской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Заводы Тепленина Г. Е. и Клюйкова Е. С. Галанов Ф. И.

Осташино — деревня Андреевской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии.

Завод Василия Михаиловича Орлова. Масина Филипп Лукич.

Петрозаводск — горол Олонецкой губернии. Плешиха — деревня Андреевской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Манаков Е. Н. Жанаков И. Н.

Полутиха — деревня Катромской волости Кадниковского уезла Вологодской губернии. Болотов Николай.

Поповка — деревня Касимовского уезда Рязанской губернии Краснов В. И. Птицын Я. Лабзенковы бр.

Порецкое — село Алатырского уезла Симбирской губернии. Гузим Андрей.

Поросятово — деревня в окрестностях Пуреха. Городничев В. А.

Пурех — Нижегородская губерния (деревни и села: Пурех, Остапово, Пырьево, Плешиха, Анлреево, Осташино, Бурцево, Губ295

3 8 0 . 7 . «ЗАВОЛА ОВЕЧЬКИНА ВЪС : ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. 1/0». Л - 124. В - 101, М - 412.***** 40 3 8 1 . 7 . «К. И. ОВЕЧЬКИНЪ ВЪ С. ПУРЕХЪ Н. Г. 3». + косая насечка. Л - 90, В - 85. М 202.***** 30 3 8 2 . 7 . «К. И. О. 2/0» + якорь. Л - 126. В - 104. М - 642.***** 95 3 8 3 . 7 . «К. И. О. 1». + якорь. Л 118, В - 101, М - 303.***** 95 3 8 4 . 7 . «К. О.». Л - 113. В - 103, М - 426.**** 40 3 8 5 . 7 . «К. О. 3/0» + якорь. Л 112, В - 102, М - 405. 95 3 8 6 . 7 . «К. И. ОВЕЧЬКИН В ПУРЕХГЬ НИЖЕГОР. ГУБ.». Л 63. В - 71, М - 92.***** 40 3 8 7 . 7 . «К. И. ОВЕЧЬКИН В ПУРЕХЪ НИЖЕГОР. ГУБ.». + якорь + точечный орнамент. Л 58, В - 68, М - 98.***** - — 1 0 5 3 8 8 . 7 . «ЗАВ. ОВЕЧКИНА В С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ.». Л - 55. В 62, М - 80.***** 25 3 8 9 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЪЛНИКОВЪ К. И. ОВЕЧКИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБЕР: № 00». Л - 127. В - 104, М - 353.***** 65 3 9 0 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЪЛНИКОВЪ К. И. ОВЕЧКИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г: 0». Л - 114, В - 95, М - 300.**** 45 3 9 1 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЪЛНИКОВЪ К. И. ОВЕЧКИНА». Л - 58, В - 65, М - 75.**** 25 3 9 2 . 7 . «ЗАВ. ЛАН. ОВЕЧКИНА В С. ПУРЕХЪ». Л - 119, В - 103, М - 379.***** 300 3 9 3 . 7 . «1871 (цифра 7 в обратную сторону) ГОЛА : ВЪ ПУРЕХЕ : МАСТЕРЪ : М1ХАЛО : А : CIPOTKIH :». + 4 орла. Л - 132. В - 111, М - 515.*** 40 3 9 4 . 7 . «1871 (цифра 7 в обратную сторону) ГОЛА : ВЪ ПУРЕХЕ : МАСТЕРЪ : М1ХАЛО : А : CIPOTKIH :». + 3 орла. Л - 135, В - 112, М - 523.***** 100 3 9 5 . 7 . «1875 (цифра 7 в обратную сторону) ГОЛА : ВЪ ПУРЕХЕ : МАСТЕРЪ : М1ХАЛО : А : CIPOTKIH :». + 4 орла. Л - 129, В - 110, М - 504.***** 95 3 9 6 . 7 . «1875 ГОЛА : ВЪ ПУРЕ : МАСТЕРЪ : МИХА1ЛО : А : СИРОТКИНЪ :». + 3 орла. Л - 129, В - 109, М - 577.***** 90 3 9 7 . 7 . «1875 ГОДА ВЪ ПУРЕ. МАСТЕРЪ МИХА1ЛО СИ *». + 3 орла + травянистый орнамент. Л 127, В - 107, М - 486.***** 160 3 9 8 . 7 . «1869 ВАЛДАЙ. М. ИВАНЪ Т. СКУРОВЪ». + 3 орла. Л - 109, В - 109. М - 496.**** 75

3 9 9 . 7 . «1871 Г * ВАЛДАЙ * М * ИВАНЪ * Т * СКУРОВЪ V + 3 орла. Л - 113. В - 103, М 534."*** 60 4 0 0 . 7 . «1872ГО. СЕЛА ПУРЕХА М. ИВАНЪ ТИМОФЕЕВЪ СКУРОВЪ». + 3 орла. Л - 105, В - 99, М - 479.***** 55 4 0 1 . 7 . «1873 : ГОДА : СЕЛА : ПУРЕХА : МА : ИВАНЪ : ТИМОФЕЕВЪ : СКУРОВЪ :». + 4 Георгия. Л - 128. В - 110, М 637.***** 65 4 0 2 . 7 . «1873 Г. *ВАЛДАЙ. М. ИВАНЪ. Т. СКУРОВЪ * *». + 3 Георгия. Л - 109, В - 101, М 498.***** 55 4 0 3 . 7 . «1874 * ГОЛЪ * СЕЛА * ПУРЕХА * МАСТЕРЪ * ИВАНЪ * СКУРОВЪ * НО : 1 :». + 3 Георгия. Л - 133, В - 107. М 556.***** 40 404.7. «1875 ГОЛА. СЕЛА ПУРЕХА. № : 1 : МАСТЕРЪ ИВАНЪ СКУРОВЪ». + 3 Георгия. Л - 129. В - 102, М - 570.***** 50 4 0 5 . 7 . «1876 ГОЛА СЕЛА ПУРЕХА МАСТЕРЪ ИВАНЪ СКУРОВЪ HOI». + 3 Георгия. Л - 133. В - 111, М - 584.***** 75 4 0 6 . 7 . «1875* ГО * ВЪ ЛЕР * ЧУМИЧ * МА * ИВ * М * СОЛУЯНОВЪ * № 1НО». + 3 Георгия + точечный узор. Л - 129. В 110, М - 562.** 70 4 0 7 . 7 . «1876* ГО * В * ЧУМИЧАХ * МА * ИВАН * МИХА * СОЛУЯНОВ * № 1». + 3 Георгия. Л - 127. В - 110, М 560.***** 180 4 0 8 . 7 . «1876 ГОДА * № 3 * ДЕР * ЧУМИЧ * М * Н * М * СОЛУЯН.М. Н. М. С.». + 3 Георгия. Л - 102. В - 93, М 322 ***** 130 4 0 9 . 7 . «1876 ГОЛА * № 3 * ДЕР * ЧУМИЧ * М * Н * М * СОЛУЯН.М. Н. М. С.». + 2 Георгия + 2 розетки. Л - 104, В - 97, М - 340.**** 110 410.7. «1868 ВЪ ПУРЕХЕ * МАСТЕРЪ ГРИГОРЕ * ЗСОФОНОВЪ*». Л - 135. В - 112. М 634.**** 120 411.7. «1870 ВЪ ПУРЕХЕ * МАСТЕРЪ ГРИГОРЕ * ЗСОФОНОВЪ*». Л - 136, В - 114, М 612.***** 210 412.7. «1872 ВЪ ПУРЕХЕ * МАСТЕРЪ ГРИГОРЕ * ЗСОФОНОВЪ*». Л - 134. В - 113, М 622.***** 220

цово, Поросятово, Филино, Крапивино, Левино и Чумичка). Бадянов А. И. Велев Василий. Велев Федор. Веденеев Алексей. Веденеевы бр. Веденеев Федор. Гагарин Василий. Галанов Михаил. Галанов Федор. Галанин Петр. Городничев Василий. Готовяхин Н. В. Добрынин Егор. Еремины бр. Ерохин Алексей. Жданаков Иван. Куликов Егор Спиридонович. Кожевников Дмитрий. Косоногов Дмитрий. Макаров Егор. Манаков Ефим. Малышев Яков. Марычев Иван. Молев Андрей. Молев Иван. Мошков Григорий. Мухин Иван. Овечкин Даниил. Овечкин Козьма. Овечкина К. И. наследники. Сироткин Михаил. Скуров Иван. Солуянов И. М. Софонов Алексей. Софронов Григорий. Тепленин Григорий. Трошин Алексей. Трошина Алексея наследники. Трошин Иван. Трошин Макар. Трошин Михаил. Трошин Федот. Трошина Федота наследники. Трошины бр. Тупицын. Чернигины Павел и Григорий. Чигуновы Алексей и Василий.

Пырьево — деревня Пурехской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии.

Снгово — деревня ШонгскоНиколаевской волости Никольского уезда Вологодской губернии. Глотов Василий.

Слободской губернии.

— город Вятской

Бородин Василий. Желваков Василий. Завод Бакулева Никиты. Каркин Илья. Каркин Лука. Катаев Афанасий. Катаев В. Т. Катаев Илья. Макушин Василий. Макушин Михаил. Поповы Егор, Иван, Николай, Гаврила. Ситников Алексей. Ситников Василий. Ситниковы бр. Шангин Иван. Шангин Семен.

Сосновское — село Горбатовского уезда Нижегородской губернии Андронов В. М., Тубыкин И. Ф., Мялкин В. В., Мялкин В. И., Горячевы бр.

Стениха — деревня Ильинской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Лопухин Григорий.

Стулово—деревня около г. Слободского. Суксун — Красноуфимский уезд Пермской губернии. Ерофеев Михаил.

Сынтул — деревня Касимовского уезда Рязанской губернии. Сысерть — город Пермской губернии. Сылвинскин завод — Пермская губерния. Попов В.

Рязань — губернский город.

Тверь — губернский город.

Гучев Николай Иванович.

Богданов Михаил.

4 1 3 . 7 . «ЗАВ. АНДРЕИ. ТРОФИМ. СОФОНОВА. ВЪ ПУРЕХЕ № 0». Л - 63, В - 65, М 75.**** 40

Санкт-Петербург ский город.

— губерн-

414.7. «ЗАВ. АНДРЕИ. ТРОФИМ. СОФОНОВА. В ПУРЕХЕ № 1». Л - 57, В - 60, М - 61.***** 7 5

Сарапул — город Вятской губернии.

4 1 5 . 7 . «ЗАВ. АНДРЕИ : ТРОФИМ. СОФОНОВА. В ПУРЕХЕ № 3». Л - 50, В - 49, М 43.***** 70

Саратов — губернский город.

Завод Орлова В. М.

Гутковы бр. Вторая пол. XIX в. Два кол окололитейных завода. 296

Томск — губернский город. Андреев П. А., Некрасов И. М., Панкрышев И. Н.

Тула — губернский город. Чепцов Ф., Лялин.

Тюмень — уездный город Тобольской губернии. Гилев Василий. Гилев Иван.

Гил ев Поликарп. Давид (ов). Парханов Андрей. Плеханов Андрей. Поднебеснов Василий. Полеков Михаил. Серебрянников Яков. Хохлов Т. Шапошников Алексей. Шапошников Василий. Шапошников Иван.

Уланова гора — деревня Касимовского уезда Рязанской губернии. Ленин И. В., Ленин Н.

Уржум — город Вятской губернии. Филнно — деревня Андреевской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Косоногов Д. К.

Харнно — деревня Илезской волости Тотемского уезда Вологодской губернии. Басков Василий.

Хомок — деревня Кузовлевской (Лешевской) волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Гусев Макар.

Часовня — леревня Московской губернии. Чебоксары. Мельников Петр.

Чечево — деревня Горбатовского уезда Нижегородской губернии. Аникин А.

Чумичка — деревня около села Пурех.

4 1 6 . 7 . «ЗАВ. АЛЕКСЕИ МИХАИЛОВИЧА * СОФОНОВЪ : А : В : Ъ ПУРЕ : № 3 / 0 З/о». Л -

63. В - 69. M - 92.***** 85

Солуянов И. М.

Шадринск — горол Пермской губернии. Поднебесных Дмитрий. Поднебеснов Василий. Молодцов Г. И. Шишкин.

4 1 7 . 7 . «ЗАВ. АЛЕКСЕИ M. СОФОНОВА В ПУРЕХЕ». Л - 57. В - 60. M - 53.***** 70 4 1 8 . 7 . «1864 * ГОЛА ВАЛДАЙ * М * ГРИГОРЪИ * ТЕПЛЕНИН *». + 4 орла. Л - 134, В - 105. М - 675.***** 100

Завод братьев Шмидт «Вестфалия».

4 1 9 . 7 . «1865 Г * БЛИСЬ. СЕ. ПУРЪХА. М. ГРИГОРЪИ. ТЕПЛЕНИН». + 3 орла. Л - 112. В 101. М - 531.***** 105

Шемякино — деревня Ильинской волости Калниковского уезда Вологодской губернии.

4 2 0 . 7 . «1866 Г * М * Г * Е * М * ВАЛДАЙ * М. Г Е. М». + 4 орла + цветочный орнамент. Л - 138, В - 115, М - 692.***** 75

Шапцы Ковенского Ковенской губернии.

уезла

Петров Николай.

Шитогорье — местонахождение не установлено. Комогоров Ив.

Якуниха — деревня Рождественно-Фроловской волости Кадниковского уезла Вологодской губернии. Морозов Николай.

Яранск — город Вятской губернии. Завод Александровой.

Ярославль род.

— губернский го-

Торговый дом Оловянишникова.

Ярылово — село Горбатовского уезла Нижегородской губернии. Харитонов Н. П.

Из приведенного списка вилно, что наиболее крупными центрами производства ямских колокольчиков являлись: Валдай Новгородской губернии, Пурех Нижегородской губернии и Слободской Вятской губернии. К числу населенных пунктов Вологодской области, в которых изготавливались поддужные колокольчики, следует также отнести деревню Кошево Верховажского района. Здесь отливал большие и малые колокола мастер /Дмитрий Данилов — выходец из крестьянской семьи Ярославской губернии, во второй половине XIX века переехавший на постоянное место жительства в Кошево. Колокола этого мастера отличались тонкостью работы, своеобразным качеством звучания и потому особо ценились заказчиками. Известны несколько массивных (до 530 пудов) колоколов верховажского мастера и его сына Федора. Висит его колокол и на ныне действующей вологодской церкви Покрова на Козлене. Надпись на нем гласит: «Сей колоколъ лить в посаде Верховажье въ 1900 году мастеромъ Ланиловымъ». К сожалению, ни одного поддужного колокольчика с указанием фамилии мастера из Кошево мне еше не встречалось, но в том, что они существуют, не сомневаюсь. Выше неоднократно указывалось на подозрительное и отнюдь не красящее маститых ученых нарочито пренебрежительное отно297

4 2 1 . 7 . «1867 Г... * ВАЛДАЙ * М. * Г. * Е. * Т. *». + 4 орла + цветочный орнамент. Л - 133. В 111, М - 620.***** 70 4 2 2 . 7 . «1869 ГОЛА КУПИ : НЕСКУПИСЪ СОМНОЙ : ЕЗДИ : ВЕСГЬЛИСЪ М. Г. Е. М». Л 138, В - 111, М - 657.***** 7 5 4 2 3 . 7 . «1869 ГОЛА КУПИ : НЕСКУПИСЪ СОМНОЙ : ЕЗЛИ : ВЕСЕЛИСЬ М. Г. Е. М». + 3 орла + многокомпозиционный растительный узор. Л - 135, В - 109, М - 624.**** 80 4 2 4 . 7 . «1870 ГОЛА ВЪ ПУРЪХЕ * МАСТЕРЪ * ГРИГОРЪИ * Е * ТЪПЛЕНИНЪ НОМЕР 1-й». Л - 131. В - 106. М - 579.***** 50 4 2 5 . 7 . «1870 ГОЛА ВЪ ПУРЪХЕ * МАСТЕРЪ * ГРИГОРЪИ * Е * ТЪПЛЕНИНЪ НОМЕР 1-й». + 3 Георгия + точечный узор. Л 130. В - 107, М - 631.***** 5 5 4 2 6 . 7 . «1870 ГОЛА ВЪ ПУРИХЕ. МАСТЕРЪ. ГРИГОРГЬИ * Е * ТГЪПЛЕНИНЪ». Л - 124, В 106, М - 604.***** 50 4 2 7 . 7 . «1871 ГОЛА № 1 : ПУРЕХЕ : М : ГРИГОРЕИ : ТЪПЛЕНИНЪ». + 4 Георгия. 129, В - 106. М - 548.****

ВЪ Е : Л 35

4 2 8 . 7 . «1871 ГОЛА № 1 : ВЪ ПУРЕХЕ : М : ГРИГОРЕИ : Е : ТПЛЕНИНЪ». + 4 Георгия + узор в виде насечек. Л - 129. В - 107. М - 704.**** 55 4 2 9 . 7 . «1872 ГОЛА * № 1 * ВЪ ПУРЕХЕ * М * Г * ТЕПЛЕНИНЪ». Л - 110. В - 100. М 485.***** 45 4 3 0 . 7 . «1872 ГОЛА * № 2 * ВЪ ПУРЕХЕ * М * Г * ТЕПЛЕНИНЪ». Л - 106. В - 97. М 475.***** 85 4 3 1 . 7 . «1872 ГОЛА * № 3 * ВЪ ПУРЕХЕ * М * Г * ТЕПЛЕН». + 3 Георгия. Л - 103. В 95, М - 386.***** 90 4 3 2 . 7 . «1872 Г. М * ГРИГОРЕИ * Е * ТЪПЛЕНИНЪ *Н01». Л 62. В - 72. М - 126.***** — 2 5

4 3 3 . 7 . «1874 ГОЛА : ВЪ ПУРЕХЕ : М : ГРИГОРЕИ : ТЬПЛЕНИНЪ № 1». Л - 128, В - 106. М - 525."*** 70 4 3 4 . 7 . «1875 ГОЛА : ВЪПУРЪХЕ : М : ГРИГОРЕИ * Е * ТЪПЛЕНИНЪ : № 1». + 3 Георгия. Л - 130, В - 108. М 556.***** 155 4 3 5 . 7 . «1876 ГОЛА : ЗАВОЛА : ГРИГОРЬЯ : ЕЛИЗАРОВА : ТЕПЛЕНИНА НОМ : 1 : И M : Г. Е. Т. НО 1И НОМ». + 3 Георгия. Л - 131, В - 106, М 521,— ЮО 4 3 6 . 7 . «1877 ГОЛА : ЗАВОЛА : ГРИГОРЬЯ : ЕЛИЗАРОВА : ТЕПЛЕНИНА НОМ : НОМ : 1 : И. М : Г. Е. Т. № 00». + 3 Георгия + 3 цветочных розетки. Л - 129, В - 105, М - 498.*****

200 437.7. «1878 ГОЛА : ЗАВОЛА : ГРИГОРЬЯ : ЕЛИЗАРОВА : ТЕПЛЕНИНА НОМ : 1 : М : Т. № 1». + 3 Георгия. Л - 124, В - 102, М - 436.***** 100 438.7. «1879 ГОДА * МАСТЬРЪ * ГРИГОРЪИ * ТЪПЛЕНИНЪ * Н01». + 3 Георгия. Л - 105, В 93, М - 322.**** 40 4 3 9 . 7 . «1880 * ГОДА * ЗАВОДА * ГРИГОРЬА * ТЕПЛЕНИНА * М. Г. Т. НО 1». + 3 Георгия + орнамент в виде косой насечки. Л - 131, В - 107. М - 464.*****

65

4 4 0 . 7 . «1854. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЪЕВЪ. ТРОШИН». Л - 109. В - 95. М - 506.*****

85

4 4 1 . 7 . «1855. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». Л - 110. В - 96. М - 516.****

80

4 4 2 . 7 . «1856. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». Л - 112. В - 99, М 530.***** 90 4 4 3 . 7 . «1857. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». Д - 110. В - 97. М - 522. 90 4 4 4 . 7 . «1859. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». Л - 109. В - 98, М 511.***** 95 4 4 5 . 7 . «1860. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». Л - 111, В - 97. М -

524.—

60

4 4 6 . 7 . «1862. ГОДА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 4 орла. Л - 114, В - 104. М 597.***** 70 4 4 7 . 7 . «1864. ГОДА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 8 цветочных узоров. Д - 114. В - 101, М - 570.***** 50 4 4 8 . 7 . «1864. ГОДА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 4 орла. Л - 110, В - 104. М 591.***** 35

шение к народной культуре Русского Севера. Самобытные черты крестьянского искусства Вологодчины абсолютно безосновательно объявлялись «заимствованными», «привнесенными» извне, хотя все имеющиеся в моем распоряжении неопровержимые факты говорят как раз об обратном. Чем обусловлено упрямое стремление ученых-искусствоведов отыскивать в севернорусском народном творчестве следы «заимствования», надеюсь, когда-нибудь станет ясным. Для меня же вполне очевидно уже сегодня, что вологодская земля хранит какую-то жгучую вековую тайну, разгадка которой сведет на нет все изыскания современных горе-ученых и, быть может, перевернет все представления о древнейшем, языческом периоде истории нашего Отечества. К моему великому сожалению, не смог вырваться из общепринятой колеи и один из крупнейших исследователей поддужно-колокольного ремесла, бывший директор Ростовского музея В. А. Ким, посчитавший, что колокольчики Вологодской губернии изготавливались по валдайской форме. Исследователь называет даже фамилию касимовского мастера Н. Кислова, с колокольчика «валдайской конической» формы которого вологжане, дескать, и позаимствовали основную форму своих колокольчиков. Опровергать эту версию даже не считаю необходимым, поскольку вологодские мастера начали отливать свои голосистые колокольчики задолго до появления Николая Кислова на свет Божий. Многих вологодских мастеров-литейщиков В. Ким по совершенно непонятной мне причине и вовсе не включил в свой каталог, посчитав их «заказчиками», хотя в отношении всех других центров литья этим принципом пренебрег. 33 Прямо дискриминация какая-то... Между тем многие из этих «заказчиков» на поверку действительно оказались мастерами. К сожалению, и здесь мы сталкиваемся с откровенной предвзятостью, которая не делает чести уважающему себя коллекционеру. Вологодские поддужные колокольчики из моей коллекции дадут фору «звонкоголосым странникам» из любого другого литейного центра. Они отличаются от стандартных валдайских, пурехских и слободских своей особой певучестью, длительностью звучания, характерным чарующим тембром и эксклюзивным дизайном. Беру на себя смелость утверждать, что вологодские колокольчики значительно старше своих «раскрученных» и всячески прославленных валдайских коллег хотя бы уже потому, что ямские охотники мчались по Архангельскому почтовому тракту задолго до строительства Петербурга, связь которого со столицей и явилась отправной точкой для зарождения в Валдае поддужно-колокольного промысла. Напомню, что первая почта по Архангельскому тракту отправилась 1 июня 1693 года, а еще за 200 лет (!) до этого ямщики с успехом передвигались по наезженному тракту Москва — Холмогоры.34 Не сомневаюсь, что уже тогда дорогу им скрашивал чудодейственный голос колокольчика либо массивного боркунца. Относительно небольшое количество сохранившихся колокольчиков вологодских мастеров объясняется тем, что в начале 30-х годов они целенаправленно изымались у населения ретивыми энкавэдэшниками и вместе с большими церковными колоколами переправлялись в «фонд индустриализации». Сколько их ушло в переплавку — одному Богу известно. В моем распоряжении имеется любопытный документ, красноречиво свидетельствующий о размахе кампании по сбору колоколенной меди в фонд индустриализации в нашем крае: 33 34

К и м В. А. Ямские колокольчики и бубенцы. Т. I Ростов Великий, 1998. С. 23. В и г и л е в А. Н. История отечественной почты. М, 1990. С. 147, 155.

298

«Уполномоченному НКВД по Харовскому району Истархову Н. А. Народный Комиссариат Внутренних Дел Вологодское отделение исх. № 2 1 2 7 / 1 2 14 декабря 1 9 3 1 года Кампанию по сбору колоколов в фонд индустриализации предписываю провести в максимально сжатые сроки, со всей решимостью. К лицам, препятствующим осуществлению акции, применять самые жесткие меры наказания. Помимо тяжелых церковных колоколов приему подлежат также малые (перезвонные и почтовые) колокола. Данные о каждом поступающем колоколе предписываю заносить в специальный журнал с указанием веса, даты, места и фамилии приемщика. Д о прибытия транспорта хранить колокола по возможности в крытом сарае. В случае отсутствия такового организовать в месте сбора колоколов охрану в темное время суток. Об исполнении доложить в месячный срок. Уполномоченный НКВД по Вологодской области (подпись неразборчива)».

На сегодняшний день мне известны имена следующих 19 вологодских мастеров по отливу поддужных колокольчиков: Басков Василий — деревня Харино Илезской волости Тотемского уезда Вологодской губернии (ныне — Тимановского сельсовета Бабушкинскою района). Болотов Николай — деревня Полутиха Катромской волости Кадниковского уезда (ныне — Слободского сельсовета Харовского района). Власов Василий — деревня Корниловская Устьрецкой волости Кадниковского уезда (ныне — Филинского сельсовета Сямженского района). Глотов Василий — деревня Сигово Шонгско-Николаевской волости Никольского уезда Вологодской губернии. Голчин Михайло — ? Громов Михаил — деревня Хомок Кузовлевской волости Кадниковского уезда (ныне — Харовский сельсовет Харовского района). Гусев Макар — ? Данилов Дмитрий — деревня Кошево Верховажского сельсовета Верховажского района. Дуров Андрей—село Лобаново Луженгской волости Устюгского уезда (ныне — Луженгский сельсовет Великоустюгского района). Дуров Николай—село Лобаново Луженгской волости Устюгского уезда (ныне — Луженгский сельсовет Великоустюгского района). Копосов Демьян—село Лобаново Луженгской волости Устюгского уезда (ныне — Луженгский сельсовет Великоустюгского района). Копосов Николай—село Лобаново Луженгской волости Устюгского уезда (ныне — Луженгский сельсовет Великоустюгского района). Кротов Матвей — деревня Конаниха Катромской волости Кадниковского уезда (ныне — Нестеровский сельсовет Сокольского района). Кузнецовы Василий и Павел — деревня Огурчиха Михайловской волости Кадниковского уезда (ныне — Вожегодский сельсовет Вожегодского района). 299

4 4 9 . 7 . «1865. ГОЛА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 8 трилистников. Л - 112, В - 100, М - 558.***** 30 450.7. ратную ДАЙ * НЫХЪ». 102, М

«1866 (цифры 66 в обсторону). ГОЛА * ВАЛБРАТЬЕВЪ * ТРОШИ+ 4 орла. Л - 113, В - 540.***** 85

4 5 1 . 7 . «1867. ГОЛА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 4 орла. Л - 114, В - 104. М 567.***** 30 4 5 2 . 7 . «1867 Г. М. Б. Т. ВАЛЛАЙ». Л - 136. В - 109. М 468.***** 45 4 5 3 . 7 . «1871. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». + 3 Георгия + 3 цветочных узора. Л - 106, В - 94, М 395.***** 65 4 5 4 . 7 . «1871. ГОЛА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 4 Георгия. Л - 112. В - 97, М 5П,— 35 4 5 5 . 7 . «1872. ГОЛА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ». + 4 Георгия + 2 трилистника. Л 111. В - 99. М - 514.***** 30 4 5 6 . 7 . «1873 ГОЛА * ВАЛДАЙ БРАТЬЕВЪ ТРОШИНЫХЪ». + 4 Георгия. Л - 120. В - 98, М 510.**** 35 4 5 7 . 7 . «1873. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИХЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН». + 3 Георгия + 3 связки стеблей. Л - 104. В - 95, М 369.***** 40 4 5 8 . 7 . «1874. ГОЛА * ВАЛДАЙ * БРАТЬЕВЪ * ТРОШИНЫХЪ * № 2». + 4 Георгия. Л - 112. В 92. М - 457.***** 65 459.7. ВПУРИ. ШИН № 106, В -

«1874. СЕИ. К. ЛИ. ЛЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРО3». + 4 Георгия. Л 91, М - 384.***** — 35

460.7. «1874. СЕИ. К. ЛИ. ВПУРИ. ЛЕ. БРАТЬЕВЪ. ТРОШИН № 3». + 3 Георгия + 3 трилистника. Л - 105. В - 93, М - 389.*****

30

4 6 1 . 7 . «1876 : Г : ЛИТЬ : ВПУРИХЕ : БРАТЬЕВЪ : ТРОШИНЫХЪ № 2» + 3 Георгия + 3 связки стеблей. Л - 109. В - 97. М - 449.**** 30 4 6 2 . 7 . «1876 : Г : ЛИТЬ : ВПУРИХЕ : БРАТЬЕВЪ : ТРОШИНЫХЪ № 3». + 4 связки стеблей. Л - 100. В - 89, М - 319. ***** 3 5

4 6 3 . 7 . «1879. Г. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ. БР. ТРОШИНЫХЪ. № 3». Л - 89. В - 83. М - 234.**** 25 4 6 4 . 7 . «1879. Г. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ. БР. ТРОШИНЫХЪ. № 3». + 4 связки стеблей. Л - 91. В 88, М - 211.***** 40 4 6 5 . 7 . «БРА. ТРОШИНЫХЪ. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ № 2». + 4 связки стеблей. Л - 91, В - 82. М - 218.**** 35

4 6 6 . 7 . «БРАТЬЯ Ф. А. ТРОШИНЫ ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБЪР. № 3». Л - 48. В - 52. М - 39.***** 20 467.7. «БРАТЬЯ Ф. А. ТРОШИНЫ ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБЪР. № 4». Л - 62. В - 63. М - 70.***** 70 468.7. «БРАТЬЯ Ф. А. ТРОШИНЫ ВЪ ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБЪР. № 7». Л - 57. В - 59. М - 65.*** 20 4 6 9 . 7 . «1861 ВАЛДАЙ. М. М. Т.». + 4 орла. Л - 131. В - 111. М - 515.***** 50 4 7 0 . 7 . «1862. ВАЛДАЙ. М. М. Я. Т. + 4 орла + растительный орнамент. Д - 137. В - 113, М 511.**** 45 4 7 1 . 7 . «1863. ВАЛДАЙ. М. М. Т.». + 38 трилистников. Д - 138, В - 104, М - 623.***** 55 4 7 2 . 7 . «1863 ВАЛДАЙ. М. М. Я. Т.». + 36 трилистников. Д 137. В - 113, М - 632.***** 75 4 7 3 . 7 . «1864. ГОДА * ВАЛДАЙ * М. МАКАРЪ. ЯКОВЛЕВЪ. TPOШИНЪ *»>. + 11 растительных узоров. Д - 136, В - 110, М 641.***** 45 4 7 4 . 7 . «1864. МАСТ. МАКАРЪ. ТРОШ. МАНЕ = ВАЛДАЯ. ЛИТЪПУРЕХЕ». + 4 орла. Д 134, В - 111, M - 729.***** 105 4 7 5 . 7 . «1865. МАСТ. МАКАРЪ. ТРОШ. МАНЕ = ВАЛДАЯ. Л ИТЪПУ РЕХЕ». + 4 орла. Д 131, В - 110, M - 720.***** 145 476.7. «1866. ГОДА * ВАЛДАЙ. M. МАКАРЪ. ЯКОВЛЕВЪ. ТРОШИНЪ». + 4 орла. Л - 135, В 109, M - 591.***** 30 4 7 7 . 7 . «1866 ГО. М. МАКАР ТРОШИНЪ * КОЛ ЛИТЬ. ВПУРИХЕ». + 16 цветков. Л - 134, В - 112, М - 651.***** 150 4 7 8 . 7 . «1867 ГО. М. МАКАР ТРОШИНЪ * КОЛ ЛИТЬ. ВПУРИХЕ». + 16 цветков. Л - 133, В - 114, М - 634.**** 25 4 7 9 . 7 . «1868 .Г. ВАЛДАЙ. М. МАКАРЪ. ЯКОВЛЕВЪ. ТРОШИНЪ». + 4 орла. Л - 131, В 107, М - 600.***** 30 4 8 0 . 7 . «1869 Г. ВАЛДАЙ. МАСТЕ МАКАРЪ. ЯКОВЛЕВЪ. ТРОШИНЪ». + 4 Георгия. Л - 135, В - 109, М - 609.***** 40 4 8 1 . 7 . «1870ГОДА. В ПУРИХЕ М. М. ТРОШИНЪ». + 3 Георгия + цветочный орнамент. Д - 126, В - 107. М - 602.***** 40 4 8 2 . 7 . «1870 * ЛИТЬ. ВПУРИХЕ. МАСТЕРЪ. МАКАР ТРОШИНЪ № 1». + 4 Георгия. Д 133, В - 109, М - 582.***** 4 5 4 8 3 . 7 . «1871 * ЛИТЬ. ВПУРИХЕ. МАСТЕРЪ. МАКАР ТРОШИНЪ № 1». + 4 Георгия. Л 121. В - 108, М - 570.**** 35

Кузнецов Константин — ? Лебедев Егор — деревня Пархачевская Васьяновской волости Кадниковского уезда. Лопухин Григорий — деревня Стениха Ильинской волости Кадниковского уезда (ныне — Михайловский сельсовет Харовского района) Михайлов — деревня Варламово Грибцовской волости Кадниковского уезда (ныне — Харовский сельсовет Харовского района). Морозов Николай — деревня Якуниха Рождественно-Фроловской волости Кадниковского уезда (ныне — Михайловский сельсовет Харовского района). Нагавиков Матфей—г. Вологда. Петров Николай — деревня Шемякино Ильинской волости Кадниковского уезда (ныне — Шапшенского сельсовета Харовского района). Общий же список деревень, сел, погостов и городов, упоминающихся в надписях на вологодских поддужных колокольчиках, на сегодняшний день превышает отметку в 160 населенных пунктов. В конце главы приводятся подробные карты с указанием места нахождения каждого из этих населенных пунктов. Сейчас же считаю необходимым привести этот список целиком с разбивкой по районам и сельсоветам, а так же с обозначением бывших волостей и уездов. СПИСОК НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ, УПОМИНАЮЩИХСЯ В НАДПИСЯХ НА ВОЛОГОДСКИХ КОЛОКОЛЬЧИКАХ I. Бабушкинский район: Тимановский сельсовет — деревня Харино (бывшая Харинская волость Тотемского уезда). II. Великоустюгский район: Луженгский сельсовет—село Лобаново (бывшая Луженгская волость Устюгского уезда) III. Верховажский район: Верховажский сельсовет: — деревня Безымянная (бывшая Кулойско-Покровская волость Кадниковского уезда); — деревня Вороновская (бывшая Кулойско-Покровская волость Кадниковского уезда); — деревня Дудорово (бывшая Верховская волость Кадниковского уезда); — деревня Игумново (бывшая Верховская волость Кадниковского уезда); — деревня Кошево (бывшая Верховская волость Кадниковского уезда); — деревня Погост Ильинский (бывшая Кулойско-Покровская волость Кадниковского уезда); — деревня Филинская (бывшая Верховская волость Кадниковского уезда). Нижнекулойский сельсовет: — деревня Дьяконовская (бывшая Кулойско-Покровская волость Кадниковского уезда); — деревня Ореховская (бывшая Кулойско-Покровская волость Кадниковского уезда); — деревня Щекотовская (бывшая Кулойско-Покровская волость Кадниковского уезда). 300

Терменгский сельсовет: — деревня Горка (бывшая Верховская волость Вельского уезда); — деревня Куколовская (бывшая Верховская волость Вельского уезда).

IV. Вожегодский район: Вожеголский сельсовет: — деревня Ленисиха (бывшая Ухтомская волость Кадниковского уезда); — деревня Емельяновская (бывшая Вожегодская волость Кадниковского уезда); — деревня Новинки (бывшая Вожегодская волость Кадниковского уезда); — деревня Огурчиха (бывшая Ухтомская волость Кадниковского уезда); — деревня Окуловская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Тупицино (бывшая Вожегодская волость Кадниковского уезда). Марьинский сельсовет: — деревня Костюнинская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Перепичиха (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Савинская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда). Митюковский сельсовет: — деревня Быковская (бывшая Митюковская волость Кадниковского уезда); — деревня Сиговская (бывшая Митюковская волость Кадниковского уезда). Раменский сельсовет: — деревня Белавинская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Карповская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Лупачиха (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Тюриковская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда); — деревня Улитинская (бывшая Троицко-Енальская волость Кадниковского уезда). Явенгский сельсовет: — деревня Головинская (бывшая Зубовская волость Кадниковского уезда); — деревня Екимовская (бывшая Зубовская волость Кадниковского уезда); — деревня Козлово (бывшая Зубовская волость Кадниковского уезда); — деревня Паденская (бывшая Зубовская волость Кадниковского уезда); — деревня Пелевинская (бывшая Зубовская волость Кадниковского уезда); — деревня Якушевская (бывшая Зубовская волость Кадниковского уезда). 301

4 8 4 . 7 . «1871 Г. ВАЛДАЙ. МАСТЕ МАКАРЪ. ЯКОВЛЕВЪ. ТРОШИНЪ». + 4 орла + 4 цветка. Л 131. В - 106. М - 592.™* 50 4 8 5 . 7 . «1872. МАСТЕРЪ. МА. ТРОШИНЪ». Л - 68. В - 72, М 143.***** 15 4 8 6 . 7 . «1873 * ЛИТЬ. ВПУРИХЕ. МАСТЕРЪ. МАКАР ТРОШИНЪ № 1». + 4 Георгия. Л 133, В - 107. М - 583.**** 40 4 8 7 . 7 . «1874 * ЛИТЬ. ВПУРИХЕ. МАСТЕРЪ. МАКАР = ТРОШИНЪ № 1». + 4 Георгия. Л 131. В - 108, М - 529.***** 50 4 8 8 . 7 . «1875. ЛИТЬ В ПУРИХЕ МАСТЕРЪ МАКАР ТРОШИНЪ № 1». + 4 Георгия. Л 135. В - 107. М - 575.**** 25 4 8 9 . 7 . «1876 Г. СЕИ. КОЛ. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ. М. МАКАРЪ. ТРОШИНЪ № 1» + 4 Георгия + 4 цветочных узора. Л 131, В - 107, М - 469.** 10 4 9 0 . 7 . «1877 Г. СЕИ. КОЛ. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ. М. МАКАРЪ. ТРОШИНЪ № 1» + 4 Георгия. Л - 129, В - 106. М 431.***** 40 4 9 1 . 7 . «1879 Г. СЕИ. КОЛ. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ. М. МАКАРЪ. ТРОШИНЪ № 1». Л 123, В - 104, М - 409.***** 25 4 9 2 . 7 . «1879 * ЛИТЬ В ПУРИХЕ МАСТЕРЪ МАКАР ТРОШИНЪ № 1». + 4 головы старика + 4 растительных узора. Л 132. В - 109, М - 521.***** 170 4 9 3 . 7 . «СЕИ. КО. ЛИТЬ. ВЪ ПУРИХЪ. MAC. МАК. ТРОШИНЪ № 2». + 4 связки стеблей. Л 105, В - 97. М - 339.***** 40 4 9 4 . 7 . «ДАРЪ ВАЛДАЯ . СЪ СЕРЕБРОМЪ ЛИЛЪ МАКАР : ТРОШИНЪ. ВЪ. С. ПУРИ». Л 124. В - 105. М - 535.***** 5 5 4 9 5 . 7 . «МАСТЕРЪ. МАКАРЪ ТРОШИНЪ*». Л - 67. В - 70, М 122.***** 25 4 9 6 . 7 . «1875 : Г : М : ФПУРЕ НИК1ФЕРЪ : Ф : Т». Л - 65. В 70, М - 111.**** 100 4 9 7 . 7 . «1875 : Г : М : ФПУРЕХЕ. НИК1ФЕРЪ : Ф : ТРОШ1НЪ : 1 НОМЕР № 1». + 4 Георгия + 4 шестилистника. Л - 128. В 105, М - 557.**** 100 4 9 8 . 7 . «СЕИ КОЛ. ЛИТ. ВПУРИХЪ МАСТЕР. ФЕЛОТ. М. ТРОШИН. Н 0». Л - 131, В 108, М - 503.***** 40 4 9 9 . 7 . «СЕИ КОЛ. ЛИТ. ВПУРИХЪ МАСТЕР. ФЕЛОТ. М. ТРОШИН. Н 0» + 4 Георгия. Л 129, В - 105. М - 492.***** 65 5 0 0 . 7 . «ЗАВОЛА ФЕДОТА М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГОРОЛ. ГУБ : № 1». + 3 герба Российской Империи. Л - 116, В 91, М - 279.***** 125

5 0 1 . 7 . «ЗАВОЛА ФЕДОТА М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГОРОД. ГУБ : № 2». + 3 герба Российской Империи. Д - 112. В 90, М - 3 0 0 . " " 80 5 0 2 . 7 . «ЗАВОДА ФЕДОТА М. ТРОШИНА ВЪ СЪЛЪ ПУРЕХЪ № 0». + 4 герба Российской Империи. Д - 125. В - 102. М 361."" 90 5 0 3 . 7 . «ПООСБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. M. Т. 3/0». + 4 герба. Д - 134. В - 103. M 591.*"" 55 5 0 4 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф Т M № 00». + 4 герба. Д - 134. В - 102, М 582.*"** 45 5 0 5 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. № 0». + 4 герба. Д - 129. В - 102. М 535.***** 45 5 0 6 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. № 1». + 4 герба. Д - 133, В - 104. М 632.***** 50 5 0 7 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЪ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. 2». + 4 герба. Д - 121. В - 101, М 437.***** 45 5 0 8 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЪ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. № 1». + 4 пары медалей. Д - 124. В 110, М - 560.***** 50 5 0 9 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. № 00» + 4 пары медалей. Д - 139, В 113, М - 679.***** 60 5 1 0 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. № 00». + 4 герба. Д - 131, В - 109, М 486.***** 45 5 1 1 . 7 . «ЗАВОДА Ф. М. ТРОШИНА ВЪ ПУРИХЪ НИЖ. ГУ : № 1». Д - 127, В - 107. М 407.***** 25 5 1 2 . 7 . «Ф. Т. № 1 СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 121. В - 100, М 3 7 1 ***** 3 0 5 1 3 . 7 . «Ф. Т. 00 СЪ СЕРЕБРОМЪ». Д - 122, В - 101. М 405.**** 30 5 1 4 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЬ СЕРЕБРОМЪ 3 Ф. М. Т. № 00». + растительный орнамент + купол в цветочном орнаменте. Д 122, В - 125, М - 673.***** — 80 5 1 5 . 7 . «3 Ф. М. т. № 00 СЪ СЕРЕБРОМЪ 00». Д - 74, В 86, М - 191.*"** 20 5 1 6 . 7 . «ЗАВОДА Ф. М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХ 0» + насечка. Д - 64, В - 56, М - 79.*** 10 5 1 7 . 7 . «ЗАВ. ФЕДОТА ТРОШИНА ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ НИЖ. № 00». Л - 70, В - 57. М 85.***** 15 5 1 8 . 7 . «1890 Г. СЕИ КОЛ УРЯДНИКА В. ЦЕР. ЯКОВА ЛМИТРИЕВМЧА КОЗЕНЦА ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЪ СЕРЕБРОМЪ 3 ФМТ. ». + 4 герба. Л 134. В - 109, М - 638.**** 180

V. Вологда — губернский город (ныне областной центр). VI. Вологодский район: Кубенский сельсовет—село

Кубенское.

VII. Кичменгско-Городецкий район: Верхнеентальский сельсовет: — деревня Лычный Починок (бывшая Езекиевская волость Никольского уезда). Городецкий — деревня уезда); — деревня уезда); — деревня уезда).

сельсовет: Новолок (бывшая Кичменгская волость Устюгского Находка (бывшая Кичменгская волость Устюгского Чупово (бывшая Городецкая волость Никольского

Плосковский сельсовет: — деревня Север (бывшая Шонгско-Николаевская волость Никольского уезда); — деревня Сигово (бывшая Шонгско-Николаевская волость Никольского уезда). Погосский сельсовет: — деревня Клюкино (бывшая Лапшинская волость Никольского уезда). VIII. Сокольский район: Грибцовский сельсовет: —: деревня Грибцово (бывшая Грибцовская волость Кадниковского уезда); — деревня Рогачево (бывшая Грибцовская волость Кадниковского уезда); — деревня Соних (бывшая Грибцовская волость Кадниковского уезда). Кадниковский сельсовет: — деревня Алексейцево (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда); — деревня Блиново (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда); — деревня Золотово (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда); — деревня Погост Ильинский (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда); — деревня Севригино (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда); — деревня Теньково (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда); — деревня Филяево (бывшая Пелыиемская волость Кадниковского уезда); — деревня Чуприно (бывшая Болыиемургинская волость Кадниковского уезда). Нестеровский сельсовет: — деревня Конаниха (бывшая Грибцовская волость Кадниковского уезда); — деревня Сверчково (бывшая Грибцовская волость Кадниковского уезда); — деревня Чепурово (бывшая Грибцовская волость Кадниковского уезда). 302

IX. Сямженский район: Раменский сельсовет: — леревня Харитоновская (бывшая Маныловская волость Кадниковского уезла). Устьрецкий сельсовет: — деревня Истоминская (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Кузьминская (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Лелековская (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Малинник (бывшая Иоанно-Слободская волость Кадниковского уезда); — деревня Пономариха (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Усть-Река (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Фролиха (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Худяковская (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда). Филинский сельсовет: — деревня Корниловская (бывшая Сямженская волость Кадниковского уезда).

5 1 9 . 7 . «ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ : СЪ СЕРЕБРОМЪ 3 НАС. Ф. М. Т. № 00». + 4 пары медалей. Л 141, В - 109, М - 719.™* 6 5

X. Тотемский район: Никольский сельсовет: — деревня Лобаново (бывшая Никольская волость Тотемского уезда). Погореловский сельсовет: — деревня Фроловская (бывшая Погореловская волость Тотемского уезда).

5 2 7 . 7 . «ЛИТЬ. СЕИ. КОЛ. ВЪ ПУРИХЪ М. М. М. ТРОШИНЪ № 1 1881 Г». + 3 Георгия. Л 121, В - 102, М - 368.**** 40

XI. Усть-Кубинский район: Заднесельский сельсовет: — село Кихть (бывшая Заднесельская волость Кадниковского уезда); — деревня Кузнецово (бывшая Заднесельская волость Кадниковского уезда). Митенский сельсовет: — деревня Митенское (бывшая Закушская волость Кадниковского уезда) Никольский сельсовет: — село Богослово (бывшая Заболотско-Юковская волость Кадниковского уезда); — деревня Лукачево (бывшая Корневская волость Кадниковского уезда). Устьинский сельсовет: — деревня Беркаево (бывшая Устьянская волость Кадниковского уезда); — деревня Гоманиха (бывшая Корневская волость Кадниковского уезда); — деревня Шилово (бывшая Устьянская волость Кадниковского уезда). Филисовский сельсовет: — деревня Воронино (бывшая Устьянская волость Кадниковского уезда); 303

5 2 0 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЕДНИКОВ Ф. М. ТРОШИНА С. П. НЖ. ГУ № ООО». Л - 135. В 107, М - 509.™* 55 5 2 1 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЕЛНИКОВЪ : Ф : М : ТРОШИНА : С : П : НЖ : ГУ : № 00». Л - 132. В - 105, М - 454.***** 45 5 2 2 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЕЛНИКОВЪ : Ф : М : ТРОШИНА : С : П : НЖ : ГУ : № 0». Л - 123, В - 102, М - 418.***** 40 5 2 3 . 7 . «ЗАВОЛА НАСЛЕЛНИКОВЪ : Ф : М : ТРОШИНА : С : П : НЖ : ГУ : № 1. Л - 120. В 101, М - 338.***** 45 5 2 4 . 7 . «ЗАВО. НАСЛЕЛНИКОВЪ. Ф. М. ТРОШИНА НЖ. ГУ : С. ПУРИХА № 0». Л - 61. В - 64, М - 64.**** 20 5 2 5 . 7 . «3. Н. Ф. М. Т. СЪ СЕРЕБРОМЪ № 1». Л - 70, В - 83, М - 207.***** 25 5 2 6 . 7 . «3. Н. Ф. М. Т. № 0 СЪ СЕРЕБРОМЪ». Л - 66. В - 81, М - 138.* 5

5 2 8 . 7 . «СЕИ РИХЕЪ. М. ШИНЪ». + 3 В - 107, М -

КОЛ. ЛИТЬ В ПУМИХ. М. ТРОГеоргия. Л - 104. 363. 60

5 2 9 . 7 . «ЗАВОЛА МИХАИЛА МАК. ТРОШИНА. ВЪ ПУРИХЪ. № 0». + 3 Георгия. Л - 131. В 109. М - 481.***** 35 5 3 0 . 7 . «ЗАВОЛА. МИХ : МАК : ТРОШИНА. ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ. НИЖ : Г. № 1». Л - 117, В 107, М - 289.***** 30 5 3 1 . 7 . «ЗАВОЛА. МИХ : МАК : ТРОШИНА. ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ. НИЖ : Г. № 2». Л - 100. В - 93, М - 205.**** 15 5 3 2 . 7 . «ЗАВОЛА. МИХАИЛА. МАК : ТРОШИНА. ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ. НИЖ : Г. № 3». Л - 91, В - 85, М - 197.***** 25 5 3 3 . 7 . «ЗАВОЛА. МИХ : МАК : ТРОШИНА. С ПУРЕХЪ : № 4». Л - 70, В - 68, М - 92.***** 4 5 5 3 4 . 7 . «ДАРЪ. ВАЛДАЯ. СЪ СЕРЕБРОМЪ М. М. ТРОШИНА. С. ПУРЕХЪ № 0». Л - 134. В - 113, М - 635.***** 25 5 3 5 . 7 . «ДАРЪ. ВАЛДАЯ. СЪ СЕРЕБРОМЪ. № 1 МИХАИЛЪ : МАКАР : ТРОШИНЪ. ВЪ С. ПУРИХЪ». Л - 115, В - 101. М 347.***** 20 536.7. «ДАРЪ ВАЛДАЯ СЪ СЕРЕБРОМЪ МИХАИЛЪ : МАКАР : ТРОШИНЪ. ВЪ С. ПУРИХЪ». Л 133. В - 112, М - 599.***** 50

5 3 7 . 7 . «МИХАИЛЪ : МАКАР : ТРОШИНЪ. ВЪ С. ПУРИХЪ № * 00 V Л - 124, В - 111. М 476.*"** 30 5 3 8 . 7 . «МИХАИЛЪ : MAKAРОВЪ : ТРОШИНЪ. ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ № 0 №-0» + точечный орнамент. Л - 62. В - 69, М76.***** 20 5 3 9 . 7 . «МИХАИЛЪ : МАКАРОВЪ : ТРОШИНЪ. ВЪ СЕЛЪ ПУРИХЪ № 00». Л - 64, В 70, М - 85.**** 30 5 4 0 . 7 . «МИХАИЛЪ : МАКАРОВЪ : ТРОШИНЪ. ВЪ СЕЛЪ. ПУРИХЪ № 000». Л - 62, В 65. М - 72.***** 45 541.7. «ЗАВОДА А. М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ НИЖ. Г : № 00». Л - 127. В - 103. М - 417.*****

20 5 4 2 . 7 . «ЗАВОЛА АЛЕКСЪЯ МАКАР. ТРОШИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ. НИЖЕГОР. Г. № 00». Л 127, В - 104, М - 379.***** 25 5 4 3 . 7 . «ЗАВОЛА АЛЕКСЪЯ МАКАРОВИЧА ТРОШИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ. НИЖ СЪ СЕРЕБРОМЪ № 0». Л - 123, В - 102. М - 373.***** 25 544.7. «ЗАВОЛА А. М. ТРОШИНА ВЬ ПУРЕХЪ. НИЖЕГ. Г : № 2». Л - 99, В - 83, М - 206. 20 5 4 5 . 7 . «ЗАВОЛА А. М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ. НИЖЕГОР. ГУБ : № 3». Л - 90, В - 76, М 331.***** 15 546.7. «ЗАВОДА АЛЕКСЪЯ МАКАРОВА ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГОРОЛС. ГУБ : N 4». Д 81, В - 72, М - 117.***** 25 547.7. «ЗАВОЛА АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ. НИЖЕГ. Г : № 0». + лицевая и оборотная стороны медали с изображением Николая II + оборотная сторона медали 1896 г. Л 121, В - 100, М - 294.***** 70 548.7. «ЗАВОЛА АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ. НИЖЕГ. ГУБ : № 1». + лицевая и оборотная стороны медали с изображением Николая II + оборотная сторона медали 1896 г. Л 118, В - 99, М - 305.***** — 6 5 549.7. «ПО ОСОБОМУ ЗАКАЗУ : СЪ СЕРЕБРОМЪ : ЗАВ. А. М. ТРОШИНА № 3/0». + лицевая и оборотная стороны медали с изображением Николая II + оборотная сторона медали 1896 г. Л - 133, В - 113. М - 679.**** 45 550.5. «ПО ОСОБОМУ ЗАКАЗУ. СЪ СЕРЕБРОМЪ : ЗАВ. А. М. ТРОШИНА № 00». + лицевая и оборотная стороны медали с изображением Николая II + оборотная сторона медали 1896 г. Л - 125. В - 109. М - 538.***** 75 551.5. «ЗАВОДА А. М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ : 0». Л - 63, В 65, М - 72.***** 15

— деревня Митрофаниха (бывшая Новостаросельская волость Кадниковского уезда); — деревня Останково (бывшая Устьянская волость Кадниковского уезда).

XII. Харовский район: Кубенский сельсовет: — деревня Асеиха (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Афониха (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Башмановская (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Дорогуша (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Злодеиха (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Ивачино (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Митинская (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Михалево (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Починок (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Ченцово (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Шалиха (бывшая Пустораменская волость Кадниковского уезда). Кумзерский сельсовет: — деревня Анфалиха (бывшая Кумзерская волость Кадниковского уезда); — деревня Бильская (бывшая Кумзерская волость Кадниковского уезда); — деревня Воронино (бывшая Кумзерская волость Кадниковского уезда). — деревня Давыдовская (бывшая Кумзерская волость Кадниковского уезда). — деревня Захаровская (бывшая Кумзерская волость Кадниковского уезда). — деревня Лавриха (бывшая Кумзерская волость Кадниковского уезда). Михайловский сельсовет: — деревня Алферовская (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Денисиха (бывшая Рождественно-Фроловская волость Кадниковского уезда); — деревня Дырково (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Заберезник (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Ивановская (бывшая Ильинская волость Кадниковского уезда); — деревня Ильинская Поповка (бывшая Ильинская волость Кадниковского уезда); — деревня Куричиха (бывшая Ильинская волость Кадниковского уезда); 304

— деревня Лукинская (бывшая Рождественно-Фроловская волость Кадниковского уезда); — деревня Погорелка (бывшая Устьрецкая волость Кадниковского уезда); — деревня Починок (бывшая Рождественно-Фроловская волость Кадниковского уезда); — деревня Семениха (бывшая Ильинская волость Кадниковского уезда); — деревня Сотониха (бывшая Рождественно-Фроловская волость Кадниковского уезда); — деревня Умриша (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Якуниха (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда). Разинский сельсовет: — деревня Есиповская (бывшая Петряевская волость Кадниковского уезда); — деревня Мятнево (бывшая Петряевская волость Кадниковского уезда); — деревня Палкинская (бывшая Петряевская волость Кадниковского уезда); — деревня Тарасовская (бывшая Катромская волость Кадниковского уезда); — деревня Шиханиха (бывшая Петряевская волость Кадниковского уезда). Слободской сельсовет: — деревня Арзубиха (бывшая Катромская волость Кадниковского уезда); — деревня Ершиха (бывшая Иоанно-Слободская волость Кадниковского уезда); — деревня Конешная (бывшая Иоанно-Слободская волость Кадниковского уезда); — деревня Полутиха (бывшая Катромской волость Кадниковского уезда); — деревня Симаниха (бывшая Иоанно-Слободская волость Кадниковского уезда); — деревня Тарасовская (бывшая Петряевская волость Кадниковского уезда); — деревня Терешиха (бывшая Иоанно-Слободская волость Кадниковского уезда). Харовский сельсовет: — деревня Боровиково (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Бычиха (бывшая Пустораменская волость Кадниковского уезда); — деревня Варламово (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Дитинская (бывшая Лешевская волость Кадниковского уезда); — деревня Дмитриево (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Екимовская (бывшая Пустораменская волость Кадниковского уезда); — деревня Конаниево (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Коровиха (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); 305

5 5 2 . 5 . «ЗАВОДА АЛЕКСЪЯ M. ТРОШИНА ВЪ С ПУРЕХЪ НИЖЕГ. ГУБЕР № 1» + косая насечка. Д - 61. В - 66, M 58.***** ю 5 5 3 . 5 : «ЗАВОДА АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА ВЪ С ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ : N° 2» + точечный орнамент. Д - 57, В - 61, М - 51.**"* 5 5 4 . 5 . «ЗАВОДА А. М. ТРОШИНА ВЪ ПУРЕХЪ НИЖЕГ. ГУБ № 3». Л - 53, В - 57, М 43.***** 10 5 5 5 . 5 . «ЗАВОДА А. М. ТРОШИНА В ПУРЕХЕ НИЖ. Г. № 4». Л - 51, В - 55, М - 50.***** 20 5 5 6 . 5 . «ДАРЪ ВАЛДАЯ № 3 / 0 ЗАВ. Н.КОВЪ АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ ГУБ * З/о». Д - 129, В - 111, М - 643.***** 45 5 5 7 . 5 . «ДАРЪ ВАЛДАЯ ЗАВ. Н.КОВЪ АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ ГУБ * № 0». Д - 126. В - 112. М - 582.***** 45 5 5 8 . 5 . «ЗАВОДА. Н.КОВЪ А. М. ТРОШИНА ВЪ СЕЛЪ. ПУРЕХЪ НИЖЕГОР. ГУБ * № 2/0». Л 126, В - 110, М - 419.**** - 30 5 5 9 . 5 . «ЗАВОДА Н.КОВЪ А. М. ТРОШИНА ВЪ СЕЛЪ. ПУРИХЪ НИЖЕГОР. ГУБ № 1» + насечка. Д - 115. В - 99. М - 308.***** 55

560.5. «ЗАВОДЬ Н.КОВЪ АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. № 1». Д - 57. В - 61, М - 58.***** 10 561.5. «ЗАВОДЬ Н.КОВЪ АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. № 2». Д - 54. В - 57, М - 54.***** 10 562.5. «ЗАВОДЬ Н.КОВЪ АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. № 3». Д - 52, В 63, М - 58.***** 15 563.5. «ЗАВОДЬ Н.КОВЪ АЛЕКСЪЯ М. ТРОШИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. ГУБ. 4». Л - 51, В - 54, М - 44.**** 10 5 6 4 . 5 . «ЗАВОДА ИВАНА МИХАИЛО. ТРОШИНА В СЕЛЕ ПУРИХЪ НИЖ. Г. N0». Л - 119, В 101, М - 546.***** 65 5 6 5 . 5 . «ЗАВ. ИВАНА. МИХАИ. ТРОШИНА. СЕЛО. ПУРЕХЪ. НИЖ. ГУБ. N00 № 00». Д - 66, В - 68, М - 72.***** 45 5 6 6 . 5 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА И А. И. БАДЯНОВАПУРЕХЪНИЖ.Г. * № 2 / 0 ДАРЪ ВАЛЛАЯ. СЪ СЕРЕБРОМЪ М. М. ТРОШИНА. С. ПУРЕХЪ N 000». Л - 136, В - 103, М - 604.**** 5 6 7 . 5 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА И А. И. БАДЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 2 / 0 ДАРЪ ВАЛДАЯ N 2/0 С СЕРЕБРОМЪ». Л 127, В - 110, М - 582.***** 45

568.5. «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА И А. И. БАЛЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № О ЛАРЬ. ВАЛЛАЯ. СЪ СЕРЕБРОМЪ ПООСОБОМУ ЗАКАЗУ СЪ СЕРЕБРОМЪ 3WMT № О». Л - 121. В - 105, М - 448.***** 85 5 6 9 . 5 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 1 ЛАРЪ. ВАЛЛАЯ. СЪ СЕРЕБРОМЪ № 1 МИХАИЛЪ МАКАР : ТРОШИНЪ ВЪ С. ПУРИХЪ». Л - 117. В - 101, М - 414.***** 50 5 7 0 . 7 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 2 ЛАРЪ. ВАЛЛАЯ. СЪ СЕРЕБРОМЪ». Л - 104, В - 88, М - 296.***** 40 5 7 1 . 7 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 2 ЛАРЪ. ВАЛЛАЯ.». Л - 86, В - 78, М - 210.***** 30 5 7 2 . 7 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 4». + точечный орнамент. Л - 63. В - 75, М 136.***** 35 573.7. «ЗАВ А. И. БАЛЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. *». Л 44, В - 44, М - 31.***** 50 5 7 4 . 7 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЬЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 1». Л - 53, В - 55. М - 62.***** 15 5 7 5 . 7 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЬЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 2». Л - 52. В 54, М - 49.***** 10 5 7 6 . 7 . «ЗАВ. И. М. ТРОШИНА и А. И. БАЛЬЯНОВА ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 3». Л - 48, В - 50, М - 42.***** 10 577.7. «МЕЛНО-ЛИТ. ЗАВОЛ Ъ. Г. ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ Н. Г. * № 3». Л - 54, В - 70, М 112.***** 45 5 7 8 . 7 . «ЗАВ. П. Г. ЧЕРНИГИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. № 1». Л - 71, В - 85, М - 209.***** 35 5 7 9 . 7 . «ЗАВ. П. Г. ЧЕРНИГИНА ВЪ С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. № 2». Л - 64, В - 79, М - 158.***** 25 580.7. «ЗАВ. ПАВЛА ГРИГОРЬЕВИЧА ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * 000 000». + косая насечка. Л - 64, В - 70, М 93.***** 40 581.7. «ЗАВ. ПАВЛА ГРИГОРЬЕВИЧА ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. *». + косая насечка. Л 60, В - 65, М - 80.**** 20 5 8 2 . 7 . «ЗАВ. ПАВ. ГРИГ. ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. *». Л - 36, В - 35, М - 21.*****

ю

583.7. «ЗАВ. ПАВЛА ГРИГОРЬЕВИЧА ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * 000». Л - 64, В - 70, М - 86.***** 20 584.7. «ЗАВ. ПАВЛА ГРИГОРЬЕВИЧА ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 0». Л - 59, В - 61. М - 67.***** 10

— деревня Косариха (бывшая Лешевская волость Кадниковского уезда); — деревня Кузовлево (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Пехтиха (бывшая Лешевская волость Кадниковского уезда); — деревня Селезениха (бывшая Лешевская волость Кадниковского уезда); — деревня Сидорово (бывшая Михайловская волость Кадниковского уезда); — деревня Хомок (бывшая Васьяновская волость Кадниковского уезда); — деревня Чурилово (бывшая Лешевская волость Кадниковского уезда). Шапшинский сельсовет: — деревня Борисовская (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Горка (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Лукино (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Негодяиха (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Пиляиха (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Потапиха (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Софониха (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Шемякино (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда); — деревня Шутово (бывшая Шапшинская волость Кадниковского уезда). Шевницкий сельсовет: — деревня Крюково (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда); — деревня Логиновская (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда); — деревня Лучинская (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда); — деревня Никулинское (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда); — деревня Олешково (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда); — деревня Подошариха (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда); — деревня Слободка (бывшая Шевницкая волость Кадниковского уезда). Как уже отмечалось, лидерство Валдая было обусловлено как оживленностью движения на важнейшем государственном тракте Москва — Петербург, так и сложившимися традициями литья больших церковных колоколов. Популярность валдайских колокольчиков была настолько велика, что с ними отождествляли поддужные колокольчики вообще, а некоторые мастера из других центров нередко украшали свои изделия надписью «Лар Валдая». На та306

ких «лжевалдаях» (по выражению некоторых исследователей) обычно указывалось и имя настоящего производителя. «Делалось это для того,— пишет Н. П. Яковлева,— чтобы выгоднее продать свои изделия, выдав их за знаменитые валдайские... Нижегородские мастера без стеснения по верхней сковороде писали название завода-изготовителя (обычно завод Е. Клюйкова), а на юбочке все-таки ставили «Дар Валдая».35 Подобной же точки зрения придерживаются исследователи Ю. А. Дунаев, А. К. Ганулич и пр. Действительно, надпись «Дар Валдая» можно было нередко встретить на колокольчиках мастеров Ф. Веденеева, братьев Трошиных, Е. Клюйкова, И. Скурова, В. Шапошникова, А. Бадянова, Михайлова, Кузнецова и др. Однако обвинять их в изготовлении «поддельных» ямских колокольчиков, на мой взгляд, несправедливо: авторитетные мастера эти абсолютно не нуждались в подобного рода «рекламе» и даже не помышляли использовать славу валдайцев в

5 8 5 . 7 . «ЗАВ. ПАВЛА ГРИГОРЬЕВИЧА ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * № 1». + насечка. Д 57, В - 59, M - 64.***** 10 5 8 6 . 7 . «ЗАВ. ПАВ. ГРИГ. ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * 2». + насечка. Д - 54. В 54. M - 58.***** 10 5 8 7 . 7 . «ЗАВ. ПАВ. ГРИГ. ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * 4». + косая насечка. Д - 53, В 51, М - 60.***** 40 5 8 8 . 7 . «ЗАВ. ПАВ. ГРИГ. ЧЕРНИГИНА С. ПУРЕХЪ НИЖ. Г. * 2». + растительный орнамент. Д - 51, В - 49, М - 41.***** 20 5 8 9 . 7 . «1875 Г. МАСТЕРА БРАТЬЯ АЛЕКСЕЙ И ВАСИЛЕЙ ЧИГУНОВ № 1». + 3 Георгия. Д 126, В - 106, М - 464.***** 180 5 9 0 . 7 . «1878Г. МАСТЕРА. БРАТЬЯ. АЛЕКСЕЙ. И. ВАСИЛЕЙ. ЧИГУНОВ Но1». + 3 Георгия. Д - 123, В - 103, М 447.***** 150

Г ш%

• .i f ifiljB

я

•

•щж

5 9 1 . 7 . «1878Г. МАСТЕРА. БРАТЬЯ. ЧИГУНОВЫ Но2». + 3 Георгия + цветочный орнамент. Д - 104. В - 97, М - 324.***** 120 5 9 2 . 7 . «МАСТЕРЪ : ИВАНЪ : П : ЧИГ». Д - 63. В - 67. М 91.***** 65 5 9 3 . 7 . «1881. ГОДА * ЗАВОДА * А * И * ЧИГУНОВА * * * О. М. А. Ч...». + 3 цветочных узора. Д - 126, В - 102, М - 480.****

60

ШтШШ

5 9 4 . 7 . «1882. ГОДА * ЗАВОДА * А * П * ЧУГУНОВА * * * Но 1». Д - 119. В - 102. М - 413.***** 150

58. Гречушный колокольчик с колосками. Пурех. Середина XIX века.

5 9 5 . 7 . «1884. ГОДА * ЗАВОДА * А * П * ЧУГУНОВА * * * Но 1» + 3 орла + 3 шестигранника. Д - 120, В - 102 М - 401.***** 100

Xt • яда В S

57. Колокольчик-«пирамида» с цветочным орнаментом. Конец XIX в.

корыстных целях. Приведенный выше аргумент Н. П. Яковлевой абсолютно несостоятелен и свидетельствует как раз об обратном: нижегородские (да и другие) мастера обязательно ставили на «Дарах Валдая» свои координаты и имена, ни в коем случае не пытаясь скрыть их происхождения. Дело обстояло намного проще: в ассортименте указанных выше мастеров-литейшиков имелся отдельный тип колокольчиков, официально выпускавшийся с «валдайской» маркой. Он так и назывался — «Дар Валдая» или, по-простонародному,— «валдайка». Колокольчики с надписью «Дар Валдая» выпускались другими мастерами в знак уважения к своим валдайским коллегам. Тот, кто выдвигает им обвинение в своекорыстном выпуске «лжевалдаев», либо недостаточно глубоко ознакомился с историей поддужно-колокольного промысла и тем самым расписывается в соб35 Я к о в л е в а Н. П. Колокололитейное производство в Валдае / / Колокола. История и современность. М., 1 9 8 5 . С. 192. См. там же: Г а н у л и ч А. К. Поддужный колокольчик / / Наука и жизнь, 1 9 8 2 № 7. С. 151; Д у н а е в Ю. А. Производство поддужных колокольчиков в Тюмени, в Нижегородской губернии и на Урале / / Колокола. История и современность. М., 1 9 8 5 . С. 2 0 3 .

307

5 9 6 . 7 . «1884 ГОДАЗАВОДАА * П * ЧУГУНОВА Но2». Д - 104. В - 92, М - 283.***** 65 5 9 7 . 7 . «МАСТЕРЪ АЛЕКСИ ТИМ С. К. ЛИТЬ ВЪ ПУРИ» + 4 орла + точечный орнамент. Д 117, В - 108, М - 711.***** 240 5 9 8 . 7 . «МАСТЕ * ЛЕКСЕИ ТИМ (мастер Алексей Тимохин - прим. авт.) * СЕИ * КО * ЛИ * В ПУРИХЕ *». + 4 орла + 4 цветочных розетки. Д - 116, В - 107, М - 749.***** 160 5 9 9 . 7 . «ЗАВОДА СЕРГЕЯ СЕМЕНОВА ЧАРЫШНИКОВА ВЪ Н. НОВГОР 1894 ГОД». Д - 125, В - 100, М - 513.***** 170 6 0 0 . 7 . «ЗАВОДА СЕРГЕЯ СЕМЕНОВА ЧАРЫШНИКОВА ВЪ Н. НОВГОР 1896 ГОДЬ». Д - 124, В - 102. М - 505.***** 230 6 0 1 . 7 . «1892 УЛИ-ЮВА. АФОНАСВИ. (Ульянова Афанасия прим. авт.)». Д - 51. В - 65, М 49.***** 100

602.7. «189(?) У/IRHOBA. АФОНАСВИ. (Ульянова Афанасия прим. авт.)» + точечный узор. Д 51, В - 63, М - 45."" 60 603.7. «ЗАВОДЬ АФАНАСЬЯ. П. УЛЬЯНОВА. С. Л. ПУ. НИЖ. Г.». Д - 58. В - 73, М - 80."** 120 604.7. «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛОВЕ № 1». + 3 цветочных розетки + многокомпозиционный цветочный орнамент. Д - 124, В - 103, М - 482.***** 25 6 0 5 . 7 . «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛОВЕ № 1». + 3 технических розетки. Д - 123, В - 102, М 456.**** 20

ственном невежестве, либо сознательно искажает факты, дискредитируя тем самым деятельность известнейших русских литейщиков. Как уже отмечалось, первые валдайские подписные колокольчики были изготовлены Алексеем и Никитой Смирновыми, Филиппом Терским и Егором Лебедевым в 1802 году. Из мастеров, отливавших колокольчики в первом десятилетии XIX века, известны также Иван Терской, Иван, Степан и Николай Смирновы. Предприятие последних получило право наносить на свои изделия государственный герб России — двуглавого орла со скипетром и державой. Расцвет поддужно-колокольного промысла в Валдае пришелся на 1810—1840-е годы. В этот период в Валдае функционировали три крупных колокололитейных завода: братьев Смирновых

606.7. «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛОВЕ № 1». + 3 розетки + 3 связки стеблей. Л - 122, В - 103, M 443."*" 35 607.7. «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛОВЕ № 1». + 3 крупных точечных розетки + точечный орнамент вокруг них. Д - 124, В - 103. M 478.""* 25 608.7. «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛОBE № 1» + 4 растительных узора. Л - 122. В - 105, M - 474."*"

40

609.7. «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛОВЕ № 1». Л - 123, В - 103, M 501.""* 25 6 1 0 . 7 . «1877 * ГОДА * БРАТЬЯ * ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛО». Д - 62, В - 71, М - 105.**"* 30 6 1 1 . 7 . «1877 * ГО. БРАТЬЯ ГОМУЛИНЫ * ВЪПАВЛО» + точечный узор. Д - 63, В - 70, М 111.*** 15 612.7. «1884 Г. ФАБРИКАНТЪ ВАСИЛИ1 ГОМУЛИНЪ ВЪ СЕЛЪ ПАВЛОВЪ НО». + 2 герба России + лицевая и оборотная сторона медали 1880 г. с надписью: «Одобрен. Правительств. Д - 124. В - 110, М - 4 3 9 . " " 80 6 1 3 . 7 . «1884 Г. ФАБРИКАНТЪ ВАСИЛИ1 ГОМУЛИНЪ ВЪ СЪЛЕ ПАВЛОВЪ Н1». + 2 герба России + лицевая и оборотная сторона медали 1880 г. с надписью: «Одобрен. Правительст.». Д - 122, В - 106, М - 405.***** 95 6 1 4 . 7 . «1884 Г. ФАБРИКАНТЪ ВАСИЛ1Й ИЛАРИОН ГОМУЛИНЪ N2 ПАВЛОВО НИЖЕ. Г.». + 2 герба России + лицевая и оборотная сторона медали 1880 г. с надписью: «Одобрен. Правительст.». Д - 122, В - 102, М 405.***" 155 6 1 5 . 7 . «ЗАВ. ВАСИЛЪЯ РЫЖЕНЬКОВА ВЪ СЕЛЪ ПАВЛОВЪ*» + 11 шестилистников. Д 129. В - 109, М - 565.""* - 70

59. Фрагмент колокольчика вологодского мастера Николая Дурова. 186(?) год. Надпись: «Дешево любо подарю другу».

(с 1816 г.), Ивана и Григория Митрофановых (с 1816 г.), Василия и Макара Стуколкиных (с 1841 г.). В самом начале 1850-х годов открылся завод Ивана Лебедева36. На колокольчиках Ивана Митрофанова с внутренней стороны отливалось изображение герба города Валдая. Изделия Макара Стуколкина отличались необычными формами и размерами с тщательно прописанным по низу юбочки длинным акцентированным текстом. Надо сказать, что на валдайских колокольчиках тексту вообще уделялось особое внимание, орнамент же в привычном понимании этого слова использовался крайне редко. Упоминавшиеся выше изречения шутливого, любовного и назидательного характера являлись одной из отличительных особенностей изделий валдайских мастеров. Следует также отметить, что в Валдае, помимо поддужных, отливались настольные (для вызова прислуги) и наддверные колокольчики. Последние нередко украшались надписью «Звени веселей у дверей. Валдай». 36 Д у б и н и н . Колокольное производство на Валдае / / Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности в России. 1882. Вып. 8. Отд. 4. С. 147.

308

Упадок поддужно-кодокольного промысла в Валдае начался с 50-х годов XIX века в связи со строительством Николаевской железной дороги, соединившей Москву с Петербургом. Открытие ее состоялось осенью 1851 года. Разумеется, знаменитый межстоличный почтовый тракт после этого утратил свое былое значение, и объем производства ямских колокольчиков в Валдае стал стремительно падать. Способствовала этому и возросшая конкуренция со стороны Пуреха, Павлово, Слободского, Касимова и других центров, где железные дороги еше не успели вытеснить ямскую почтовую службу. Если в 1860-е годы в Валдае еше действуют заводы Макара Стуколкина, Алексея Чистюнина и Василия Усачева, то в 1890-х годах продолжает функционировать лишь один завод вдовы Василия Усачева — Пелагеи Ивановны Усачевой — и одна

6 1 6 . 7 . «ЗАВ. ВАСИЛЬЯ РЫЖЕНЬКОВА : ВЪ СЕЛЪ ПАВЛОВЪ * * *» + точечный узор. Д 91, В - 77, M - 283.***" - — 60 6 1 7 . 7 . «1881 ГОДА * КУПИ ДЕНЕГЪ НЕЖАЛЪЙ СОМНОЙ ЪЗДИТЬ ВЕСЕЛЪЙ СЕЛО ПАВЛОВО НОМЕРЪ 1й». + 4 Георгия + 8 мальтийских крестов + 2 цветочных узора. Д - 124, В 103. М - 395.**"* 60 6 1 8 . 7 . «1876 * ГО * MAC * ДЕР * СОСНОВАКЪ * БРА * ГОРЯЧЕВЫ № 1». + 3 Георгия. Д 129, В - 105, М - 5 6 5 . " * " 35 6 1 9 . 7 . «1876 * Г * М * ДЕР * СОСНОВАКЪ * БРА * ГОРЯЧЕВЫ * Но : 3» + 3 Георгия + цветочный узор. Д - 101. В - 97, М - 316.*"" 70 6 2 0 . 7 . «1883 Г. * МАСТЕРЪ * ВАСИЛИЙ * ИВАНОВЪ * МЯЛКИНЪ *». + 4 орла. Д - 134. В 111, М - 561.***** 50 6 2 1 . 7 . «1885 * Г * МАСТЕРЪ * ВАСИЛИЙ * ИВАНОВЪ * МЯЛКИНЪ *». + 4 орла. Д - 132, В 107, М - 577.*"** 40 6 2 2 . 7 . «М * В * И * МЯЛКИНЪ № 1». + 15 шестилистников + 4 орла. Д - 122, в - 103. М 440.*"" 45 623.7. «М * В * И * МЯЛКИНЪ». + 15 шестилистников + 4 перевернутых лиры. Д - 122, В - 105, М - 435.""* 150 624.7. «СЪ ЗАВОДА. ВАСИЛЬЯ. МЯЛКИНА» + 3 букета. Д - 63, В - 68, М - 132.***** 30 6 2 5 . 7 . «М * В * И * МЯЛКИНЪ * № 4 *». + 3 букета. Д - 62, В 69, М - 135.**** 35

60. Колокольчик из деревни Хомок Лещовской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии. Отлит 15 декабря 1886 года.

поддужно-колокольная мастерская — братьев Нефедовых. Последними владельцами колокололитейного завода Усачевых стали сыновья Пелагеи Ивановны — Яков и Николай. Еше один ее сын, Алексей, открыл на окраине города небольшой заводик по производству поддужных и столовых колокольчиков, но просуществовал он всего несколько лет. Последний в России колокольный завод братьев Усачевых после революции отливал театральные, станционные и пожарные колокольчики и был закрыт в январе 1930-го года37. Последний его владелец, Николай Усачев, устроил прощальный вечер для родных, друзей и всех, кто когдато помогал ему в деле. В честь этого события рабочие завода отлили небольшую партию специальных памятных колокольчиков. Такого колокольчика в моей коллекции, к сожалению, пока нет. Самым последним и плодовитым центром поддужно-колокольного промысла в России явилось село Пурех Балахнинского уезда 37

Толкачев

Е. Валдайский колокольчик / / Огонек, 1926 № 39. С. 17.

309

626.7. «М * В * И * МЯЛКИНЪ». + цветочный орнамент. Д - 60, В - 65, М - 92.* 5 6 2 7 . 7 . «ЗАВОДА * В * В * МЯЛКИНА * ВСОСНОВСКОМЪ * О * О *». + 4 орла. Л - 121. В 102, М - 480."*"" 40 6 2 8 . 7 . «М. В. В. МЯЛКИНЪ» + растительный орнамент. Д - 62, В - 66. М - 95.***** 25 VIII. Новгородская

губерния

1.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ» + 3 проточенных ободка. Д - 116, В 99, М - 709.***** 60 2.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ» + 2 проточенных ободка. Л - 115. В 98, М - 709."*" 65 3.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 2 орла. Л - 115, В - 99, М - 627." 30

4.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 3 орла. Л - 112, В - 98. М 572."* 40 5.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 2 орла + 2 головы старика. Д 114, В - 97, М - 630.***** 100 6 . 8 . «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 3 орла + 1 голова старика. Д 115, В - 97, М - 622.***" 115 7.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.): ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 4 орла. Д - 115, В - 98. М 610.***** 95 8 . 8 . «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 4 головы старика. Д - 113, В - 99, М - 621."*** 105 9.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 6 голов старика. Д - 114. В - 100, М - 624.***** 90 10.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 9 голов старика. Д - 115, В - 98, М - 595.***** 125 11.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ Э (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 3 орла с короной. Д - 114. В 97. М - 611.**** 45 12.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.): ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 4 орла, с короной. Д - 113, В 96, М - 602.***** 75 13.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 3 орла с короной + 1 голова старика. Д - 110, В - 95, М - 529.**"* 105 14.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» в правописании буквы «фата» - прим. авт.): ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». + 3 технические розетки. Д - 110, В 96, М - 512.**** 200 15.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» - русского алфавита) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ». Д - 103. В - 90, М - 541.*****

50

61. Надпись на внутренней стороне колокольчика вологодского мастера Михаила Голчина в зеркальном отражении.

Нижегородской губернии и прилегающие к нему деревни Пурехской и Андреевской волостей: Пырьево, Остапово, Левино, Плещи, Плещиха, Андреево, Крапивино, Осташино, Губцово, Бурцево, Поросятово, Филино и Чумичка. Развитию промысла в Пурехе способствовала близость крупнейшей в Европе Нижегородской ярмарки, Московско-Нижегородской железной дороги (станция Ильино) и реки Волги (пристань Василево). Сыграли свою роль и давние традиции литья церковных колоколов, существовавшие в Балахнинском уезде с 70-х годов XVIII века. Изготовлением поддужных колокольчиков пурехские мастера стали заниматься под влиянием другого известного центра поддужно-колокольного промысла — города Касимова Рязанской губернии. Основателями промысла считаются местные крестьяне Веденеевы и Трошины, производившие колокольчики с 1830-х годов. Однако коллекционерам известны поддужные колокольчики мастеров Михаила Сироткина и Ивана Митюнина, отлитые соответственно в 1815 и 1816 годах. Поначалу промысел развивался слабо, с трудом конкурируя с известными колокололитейными центрами в Валдае, Касимове и Слободском, но к концу XIX века по объему производства колокольчиков и бубенцов Пурех стал занимать ведущие позиции в России. «Пурех напоминает о себе по всему Нижегородскому Поволжью,— писал в 1896 году М. Н. Плотников,— и прерывающимся заливным звоном колокольчика под дугой почтовой тройки, и побрякиванием бубенцов медлительно тянущегося по тракту обоза. В этой своеобразной музыке бубенчиков, которою выражает свое нетерпение заждавшаяся у крыльца тройка, вы легко различите и голос того большого бубенца в кулак величиной, который зовется «болхарем», и звук «глухаря» или, как называют его иначе в Нижегородской и Пензенской губерниях, «гормотухи» — большого бубенчика с глухим звоном, и того бубенчика с резким звуком, который прозвали «гремок»38. 38 Плотников 1896. С. 72.

М. А. Кустарные промыслы Нижегородской губернии. СПб.

310

16.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЪ (буква «Ф» - русского алфавита) : ТЕРСКОЙ * ВЪ ВАЛДАГЬ» + 2 орла с короной. Д - 104. В 91, М - 553."*** 75 17.8. «1802 Г * МАСТЕРЪ : ФИЛИПЬ (буква . Енанга — это «Божья река», а Ентала — «Божья подсека», т. к.

слово «тыла» в современном коми языке означает «подсека, поле в лесу на месте сгоревшего или вырубленного участка». Никаких комментариев к толкованиям пока дать невозможно, ибо дополнительных сведений об этих реках, способных прояснить значение топонимов, не найдено.

22. Великоустюгский район Улица Г У Л Ы Н Я — отмечена в писцовой книге Устюга от 1623 года. Подобные топонимы (см. выше — гора Гулынка в Междуреченском районе) отмечали места древних игрищ, на которых людей веселили скоморохи, устраивались хороводы, пелись песни... Возможно, аналогичный смысл был заложен и в названии другой старинной устюгской улицы ЛЕНИВИЦЫ, чье имя похоже на другой внутригородской топоним—ЛЕНИВУЮ ПЛОЩАДКУ в Вологде. Люди в таких местах «ленились», то есть отдыхали, а вот православная церковь подобные игриша почему-то не поощряла— слишком много было в них язычества. Название улицы Гулыня в Устюге может быть связано и с таким языческим праздником, как «гуленый день», отмечавшимся около 1 мая. Люди выходили на холмы, на обрывы речных берегов, радовались пробудившейся вновь природе, возродившемуся солнцу, свежей траве, первым цветам... Деревня В О Л О С О В О и село В А С И Л Ь Е В С К О Е — находятся неподалеку друг от друга в северной части Великоустюгского района. Кроме святого Василия и праздника Богоявления (см. выше), языческий русский бог Велес у православных заменялся еше по созвучию с христианским святым Василием Великим (см. выше — ручей Васильевский в Белозерском районе). Поэтому кажется неслучайным расположение всего в 3 верстах друг от друга деревни Волосово, чье название явно связано с культом Велеса-Волоса, и села Васильевского, поименованного от местной приходской церкви. Таким образом Василий заменил на Малой Северной Двине древнего Волоса. Деревня Л Ы С А Я ГОРА или Л И С Ь Я ГОРА — находилась в Сольвычегодском уезде Вологодской губернии (ныне — Сольвычегодский район Архангельской области), «при реке Евде». О происхождении подобных топонимов см. выше — Лысая гора в УстьКубенском районе и Лисья гора в Сокольском районе. Данный топоним интересен тем, что сохранил обе формы: первоначальную языческую (Лысая) и обработанную православную (Лисья), чего в других случаях обнаружить пока не удавалось.

быки20...». Однако самое удивительное открывается при взгляде на крупномасштабную карту области. Остров Спас Каменный на Кубенском озере достаточно знаменит. Христианскую легенду о чудесном спасении на нем князя Глеба Васильковича с считаю красивой выдумкой церковников, стремившихся во что бы то ни стало заглушить в памяти народа любые воспоминания о первоначальном — сакральном — значении острова. Наиболее правдоподобную версию приводит тотемский исследователь Александр Кузнецов, полагающий, что в глубокой древности на острове располагалось языческое святилище Перуна21. Сомнение в данном случае вызывает лишь конкретная привязка к княжеско-дружинному культу Перуна. Какое именно святилище располагалось некогда на острове Каменном посреди Кубенского озера, мне остается только гадать, но сам факт его существования не вызывает никаких сомнений. Вспомним также о каменистой дорожке-насыпи, которая тянется к острову и в засушливую погоду становится хорошо заметной. Кстати говоря, толково объяснить этимологию гидронима «Кубенское» ученые до сих пор не могут. Санскритская версия А. Кузнецова (от «cubha» — хорошая, прекрасная22) на первый взгляд вполне привлекательна, однако едва ли славящееся своим крутым нравом озеро могло заслужить столь лестную оценку «пришельцев с юга». Ла и сами «пришельцы с юга», на мой взгляд, являются всего лишь плодом воображения упрямых сторонников «индуистской теории». Я полагаю, что гораздо больше оснований считаться пришельцами на нашей земле имеют пресловутые племена чуди, веси и мери, которые основательно подпортили карту Вологодчины чуждыми для слуха русского человека топонимами. Исконными же обитателями бескрайних просторов Русского Севера являлись индоевропейские (арийские) племена. Что же касается имени божества, святилище которого располагалось на острове Каменном, то им вполне мог быть особо почитаемый на Русском Севере «скотий бог» — Волос. Одним из косвенных подтверждений этому служит деревня Волосово Никольского сельсовета УстьКубинского района, расположенная всего в 7 км к северу от озера Кубенского. Название же самого озера, скорее всего, имеет древнерусские корни и восходит к архаичному слову «КОБЬ» в значении «волхвование, ворожба, гадание». Древнерусских чародеев, гадавших о судьбе по полету птиц, а также по приметам и встречам («чары деяху и коби зряху»), наши далекие предки называли «кобниками»23. Выражение «кобить», «кобенит», «кобенить» в свое время означало «напускать ворожбу». Отсюда же — современное слово «кобениться» в значении «кривляться, важничать»24. Академик Б. А. Рыбаков допускает, что гадательный обряд кобников сопровождался ритуальными танцами, поскольку «современный глагол «кобениться» связан с необычными телодвижениями»25. В этот же лексический ряд можно поставить современное выражение «выкобениваться» в значении «вести себя вызывающе». 20

Сказки и песни Белозерского края, записанные Б. и Ю. Соколовыми. М.. 1915. С. XI—XII. 21 К у з н е ц о в А. В. Языческая топонимия Заволочья / / Волхв, 1994 № 1(8). С. 24. 22 К у з н е ц о в А. В. Язык земли Вологодской. Архангельск. 1991. С. 12—13. 23 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958. Стлб. 1240. 24 Ш а н с к и й Н. М., И в а н о в В. В., Ш а н с к а я Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1961. С. 153. 25 Р ы б а к о в Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 296.

422

тослав, Святополк, Святобор и пр. не имели ни малейшего отношения «к святости» в христианском смысле. Во всех этих именах первый слог являлся своего рода пожеланием и означал «возрастание, увеличение» (в первом случае — славы, во втором — войска, в третьем — удачи и победы в борьбе). К западу от Вешозера располагается село с откровенно языческим названием — Чарозеро. Одни ученые возводят его топооснову к саамскому «чарра» — «поросшая мхом тундра»; другие — к саамскому же «чарва» — «плотный снег», третьи — к ненецкому «сэрома» — «обледенение, обледеневшая корка на снегу»29. Невольно складывается впечатление, что горе-этимологи эти страдают болезненной склонностью отыскивать истоки топонимов Вологодчины во всех языках мира, кроме русского. К сожалению, в компании этой (вероятно, по недоразумению) оказался и А. Кузнецов, который произвел название Чарозера от лопарского «чарр» — «поросшая мхом территория»30. В русском языке существует целый ряд архаичных слов с корнем «чар»: «чары», «чародей», «чаровник», «чарка», «чарование», «чаровшина» и т. д. В Вологодской губернии слово «чаровать» было известно в значении «прельщать, очаровывать собою, своею красотою», а слово «чаровник» — в значении «очарователь, любезник, красавец, прелестник»31. В Лревней Руси «чарами» называли большие глубокие сосуды для священной воды, с помощью которой проводилось «чародейство»— «волхвование водою». Отсюда же — «чародей», «чародейка», «чаровник», «чаровница» и т. д. Игнорировать эти древнерусские языческие слова для человека, называющего себя этимологом, как мне кажется, непростительно. В том, что название села Чарозеро напрямую связано с чарами и чародейством, нет никаких сомнений. И лучшим подтверждением этому служит само Вешозеро— «Вещее Озеро», находящееся от села всего в 4 километрах. Смысловая взаимосвязь в данном случае настолько очевидна, что все вышеперечисленные изыскания этимологов становятся просто-напросто смехотворными.

В. И. Лаль в своем знаменитом словаре приводит выражение «прикобить (приворожить) молодца» и толкует слово «кобение» как «гадание по полету птицы» (отсюда же — название малого ястреба — «кобец»26). Однако вернемся к начатой теме и еше раз посмотрим на крупномасштабную карту области. В 60 километрах к северу от Кубенского озера с его Спасом Каменным располагается еще одно крупное озеро — Воже, в центре которого также находится остров под названием Спас. Любопытно, не правда ли? Но и на этом странности не кончаются. С южной стороны в озеро Воже впадает неоднократно упоминавшаяся выше река Модлона, которая, в свою очередь, вытекает из... Вешозера. Напомню, что на берегу этого озера во время экспедиций братьев Соколовых в 1908—1909 годах имелись остатки «каких-то пещер, по преданию языческих капищ»27. Однако наиболее примечательным является то, что в самом центре Вешозера располагается... остров! Можно назвать это совпадением или сослаться на капризы природы, но в любом случае острова эти не могли не привлечь внимания наших далеких предков-язычников. Рядом с Вещозером находится Святое озеро, название которого говорит само за себя и является еще одним подтверждением особой сакральной значимости этого таинственного уголка Вологодчины. Этимологи давно доказали, что слово «святой» имеет глубокие дохристианские корни и происходит от праславянского «svet» в значении «набухать, возрастать, увеличиваться в размерах»28. Истоки же этого слова они возводят к индоевропейскому «k'uen-to» в том же значении. И хотя исследователи стыдливо маскируют исконный смысл этого слова и говорят о «благодатном возрастании-процветании некоей животворной субстанции, ведущей к созреванию плода», я полагаю, что стыд в данном случае неуместен, и речь следует вести об элементарной эрекции, которой в ту пору придавалось (и, на мой взгляд, вполне справедливо) особое, сакральное значение. Лревнерусские личные имена типа Свя26

Д а л ь В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. М.-СПб., 1881. С. 126—127. Сказки и песни Белозерского края, записанные Б. и Ю. Соколовыми. М., 1915. С. XI—XII. 28 Т о п о р о в В. Н. Из славянской языческой терминологии: индоевропейские истоки и тенденции развития / / Этимология. 1986 —1987. Сборник статей. М., 1989. С. 9, 35. 29 Ч а й к и н а Ю. И. Словарь географических названий Вологодской области. Вологда. 1993. С. 382; М у р з а е в Э. М. Словарь народных географических терминов. М., 1984. С. 608; Л ы т к и н В. И., Г у л я е в Е. И. Краткий этимологический словарь коми языка. М., 1970. С. 302. 30 К у з н е ц о в А. В. Названия вологодских озер. Вологда. 1995. С. 82. 31 Д а л ь В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М., 1978. С. 583. 27

423

На западном берегу озера Воже находится еше одно село с типично языческим названием— Чаронда32. Разумеется, этимологи возводят его все к тому же саамскому корню «чарра». А. Кузнецов переводит его как «берег, поросший мхом», О. А. Черепанова производит от обитавшего в Белозерье злого духа «черандака» и вепсского слова «черанда» (шипеть, сочиться)33. Как видим, и здесь древнерусская языческая версия абсолютно игнорируется: о ней не идет даже речи. И совершенно напрасно. Едва ли наши далекие предки отличались такой степенью примитивности, чтобы увековечивать в названии своего поселения обыкновенный, лишенный всякой сакральности береговой мох: в окружающей их первозданной природе наверняка имелись десятки (а то и сотни) предметов, представлявших для них несравненно большую святость. То же самое можно сказать и о самом Вещозере, название которого А. Кузнецов производит от лопарского «вехк» — «вахта, водяной трилистник», тут же оговариваясь, что в финно-угорских топонимах звук «щ» встречается крайне редко. Я, в свою очередь, полагаю, что название озера имеет чисто русские корни и восходит к архаичному слову «вещьба» в значении «прорицание, предсказание, гадание, ворожба». Отсюда же — «вещий», «вещун», «вещунья», «вещание». «Вещуном» на Руси называли колдуна (ведуна, волхва), который предсказывал судьбу, «вещал будущее». Таким образом, и Чарозеро, и Вещозеро, и Чаронда тесно связаны между собою в смысловом отношении и имеют ярко выраженную древнерусскую ведическую основу. О глубине познания местных (и не только) этимологов красноречиво говорит тот факт, что ни один из них так и не смог дать толкового объяснения происхождения топонима «Сухона», хотя, казалось бы, «русскость» его вполне очевидна и не требует дополнительных изысканий. Покопавшись, как обычно, в словарях отсталых народов и не обнаружив следов заимствования, ученые предпочли «замолчать» этот важнейший топоним области вместо того, чтобы поискать его корни в живом великорусском языке.

Первую подобную попытку сделал А. К. Матвеев в 1987 году34, однако аргументы его прозвучали довольно робко. Гораздо смелее оказался тотемский исследователь А. Кузнецов, который спустя три года высказал версию о происхождении топонима Сухона от санскритского «suhana» — «легкоодолимая»35. И если поначалу Александр Васильевич не исключал русскую версию, то впоследствии от нее отказался: «В определенной мере русское слово «сухая» в применении к реке тоже может иметь значение «легкоодолимая», но в основу топонима Сухона оно не могло быть положено по той причине, что название реки возникло за много веков до того временного отрезка, когда в наш таежный край проникли славяне (ставшие русскими после окончательного утверждения православной веры)36». Как видим, аргументы Александра Васильевича целиком основываются на официальной и давно набившей оскомину версии о проникновении славян на север во второй половине 1-го тысячелетия нашей эры, однако разгадку топонима исследователь отыскивает в санскрите, допуская тем самым, что до финно-угорских народов на территории области проживали индоевропейские (арийские) племена. «Равнение на санскрит» (столь модное со времен Тилака) мне кажется не совсем этичным. Отыскивать в санскрите русские слова— занятие, конечно, приятное, но, как мне кажется, бессмысленное. И руский язык, и санскрит являются всего лишь наследниками древнейшего — доиндоевропейского языка Европы, отголоски которого при желании можно отыскать даже за пределами континента (например, у индейцев Америки). Спорить же о том, чей язык богаче и древнее, просто нелепо. Ни для кого не секрет, что христианская вера с особенным трудом приживалась именно на Русском Севере. Говоря другими словами: ни в одной другой точке мира она не встретила такого мощного противодействия. Именно этим объясняется полное отсутствие каких-либо письменных источников по первоначальной истории края: христианские миссионеры уничтожали не просто языческую веру наших далеких предков как таковую, они уничтожали зна-

32

К у з н е ц о в А. В. Язык земли Вологодской. Архангельск. 1991. С. 112—113. Ч е р е п а н о в а О. А. Мифологическая лексика Русского Севера. Л.. 1983. С. 42, 86. 34 М а т в е е в А. К. Русский Север / / Уральский следопыт, 1987 № 1. С. 56—58. 35 К у з н е ц о в А. В. Сухона от устья до устья. Приложение к Тотемской районной газете «Ленинское знамя». Вып. 2. Тотьма. 1991; Он же: Язык земли Вологодской. Архангельск. 1991. С. 11—12. 36 К у з н е ц о в А. В. Сухона от устья до устья. Вологда. 1994. С. 7. 33

424

ние— то глубочайшее велическое наследие, носителями которого являлись древнерусские волхвы-кудесники, столь ненавидимые церковниками («волхови и чародеи то врази божии суть»). Уничтожая знания, мессионеры тем самым уничтожали историю, уничтожали правду, которую окончательно «добили» первые Романовы. Та официальная версия, которой до сих пор слепо придерживаются многие добросовестные исследователи, является, по сути, обыкновенной фальшивкой, увековеченной в трудах «придворных» историков типа Н. М. Карамзина и ему подобных. Само неисчерпаемое богатство поистине великого русского языка красноречиво свидетельствует в пользу его глубочайшей древности. Ла, санскритско-русский словарь таит в себе немало открытий, но еще больше разгадок вековых тайн исследователь найдет в языке русском. Никаких затруднений в объяснении происхождения топонима Сухона никогда не существовало: их придумали незадачливые этимологи. Разгадку топонима следовало изначально искать на берегах Сухоны, а не Ганга. Любой старожил этих мест доходчиво пояснит этимологам, что «сухой водой» на Сухоне испокон веков называют отмели. Этимологам же остается только взять в руки «Лоцию реки Сухоны» и убедиться в правоте древних индоевропейцев, которые не столько пересекали (одолевали) эту великую северную реку, сколько плыли по ней, постоянно натыкаясь на отмели... Ну и, конечно же, согласиться с мнением А. Кузнецова о том, что славяне «стали русскими после окончательного утверждения православной веры», я не могу, ибо это просто абсурдно. Особого внимания заслуживает также вопрос о культовых камнях Вологодчины, который имеет самое прямое отношение к нашей теме. В настоящее время мои помощники активно собирают иллюстративный материал и проводят этнографические исследования в местах расположения наиболее почитаемых в среде местного населения культовых камней. Уже сейчас можно сказать, что на территории области находится около 80 кам37

ней, которые служили для наших предков объектами почитания. Более того — к некоторым из них люди продолжают и сегодня относиться с благоговением, веря в их целебные и магические свойства. Наибольшее количество культовых камней зафиксировано в Нюксенском, Никольском, Тотемском, Тарногском и Сямженском районах области. Несмотря на то, что практически вся территория Вологодской губернии была покрыта мелкой сетью церковных приходов, в отдельных ее местах христианская вера так и не прижилась. Многочисленные подтверждения этому обнаруживаются в работах дореволюционных этнографов. «Что касается духовного просвещения народа,— пишет Н. А. Иваницкий,— то здесь мы встречаемся с таким изумительным фактом, что мой рассказчик, уроженец дер. Маркова37, совершенный язычник. О Боге он только слыхивал от родителей, об Христе же никогда и ни от кого не слышал, Евангелия не читывал, едва умеет перекреститься и не знает не только важнейших молитв, но даже и той, которую произносят толстовские старцы: «Трое вас, трое нас, помилуй нас»... Местный причт посещает деревни своего прихода для того только, чтобы собрать хлеб и дары о праздниках и, конечно, ни в какие духовно-нравственные беседы со своими прихожанами не вступаем38. Описывая религиозный дух населения Троичины39 Кадниковского уезда, А. Шустиков, отмечал: «Едва ли найдется хотя один человек во всей местности — из крестьян, конечно,— который бы знал Св. Евангелие; большею частию не знают даже заповедей и не умеют прочесть наизусть самой краткой какой-нибудь молитвы. Иконы хотя имеются в каждом доме, но от пыли и дыма в таком находятся виде, что нужна большая специальность— узнать — какого святого на доске было некогда изображение»40. Еще более красноречивое свидетельство — в отношении крестьян Бережнослободской волости Тотемского уезда — приводит на страницах «Вологодского сборника» сельский учитель из Брусенца Л. Скворцов: «Во-первых, большая половина населения и особенно маленькие дети не носят нагрудных крес-

Речь идет о деревне Марково Метлинской волости Сольвычегодского уезда. И в а н и ц к и й Н. А. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность / / Живая старина. Вып. 1. СПб., 1898. С. 8. 39 «Троичиной» называлась северная часть Кадниковского уезда, включавшая в себя Давыдовскую, Кремлевскую, Кумзерскую, Азлецкую, Зубовскую, Троицко-Епальскую, Ухтомскую, Вотчинскую, Нижеслободскую, Ембскую, Митюковскую и Вальгскую волости. 40 Ш у с т и к о в А. Троичина Кадниковского уезда. Бытовой очерк / / Живая старина, 1892 № 3. С. 108. 38

425

тов или изображений каких-либо святых; вовторых, в каждом доме имеется как нарочитое место для святых икон (божница), так и самые иконы; но последние в таком виде, что или в пыли с тараканами, или же от копоти и дыма не дают даже возможности распознать — чье на доске было некогда изображение... О возжении же перед иконами, хотя бы в годовые праздники, лампадки или восковой свечи и помину нет; в-третьих, понятие о двунадесятых и годовых праздниках во всей массе населения крайне слабо: наизначительными за Св. Пасхою признаются только годовые, предельные или, по местному выражению, «пивные» праздники, которые и чествуются обыкновенно по нескольку дней, иногда даже целую неделю... О существовании таких праздников, как Сретение Господне, Преображение, Рождество Пресвятой Богородицы, Введение Ее в Храм не всякий и слыхал. Естественно при этом, что ни одна женщина и большинство из мужчин не умеют прочесть наизусть даже самой кратчайшей молитвы, а которые и умеют, то почти совершенно искажая смысл слов, например, вместо «Отче наш» читая — «очи наши» и т. п.»41. Еще больше языческих элементов зафиксировано этнографами в местных обрядах, обычаях, суевериях, заговорах, преданиях, повериях и т. д. Вологодский фольклор, вообще, настолько пропитан язычеством, что отыскивание в нем позднейших христианских наслоений станет для будущих исследователей нелегкой задачей. Весьма показательно также отношение вологодских крестьян к своему духовенству, к которому, по выражению Н. А. Иваницкого, «оказывается полное пренебрежение». Об этом же говорят бытовавшие в Вологодской губернии поговорки: «Худое барство хуже пономарства», «Поп — медный лоб», «Поп — руки загребущие, глаза завидущие», «Родится — годится, и умрет — не уйдет (т. е. поп возьмет и с родившегося, и с мертвого)», «Я не из таких, что грабят нагих (говорят попу в укор)»42. Совсем не по-христиански звучит свадебный причет вологодской девушки:

Я не знаю, не ведаю: Которому Богу молитися? Старый Бог милует по-старому, А новый Бог милует по-новому.43 Этнографы нередко упрекают вологодских крестьян в невежестве, но делают это, на мой взгляд, абсолютно несправедливо. Под «невежеством» в первую очередь подразумевалась «отсталость» в религиозном и политическом отношениях. Однако кровавые вакханалии последнего столетия убедительным образом показали, что в подобном «невежестве» как раз и скрывалась вековая народная мудрость: простой русский крестьянин инстинктивно открещивался от бредовых политических и религиозных идей, которыми в ту пору была столь страстно увлечена так называемая «российская интеллигенция», представителями которой, увы, с гордостью считали себя и наши уважаемые этнографы. Очень показательно в этом смысле отношение вологодских крестьян к знаменитому Петровскому посту, начинавшемуся спустя неделю после Троицы и продолжавшемуся до Петрова дня (29 июня). «Про Петров пост,— свидетельствует Н. А. Иваницкий,— отзываются в шутку, что его выдумали попы в заговоре с деревенскими старухами; первые имея в виду собирать «петровщину» (поборы натурой во время Петрова поста), а вторые с целью накопить масла»44. Почти слово в слово приводит это сообщение и С. В. Максимов, прибавляя к нему следующее: «Впрочем, пример вологодских скептиков надо признать исключением, так как в остальной России Петровский пост соблюдается в крестьянской среде во всей строгости церковного устава»45. Сегодня мы можем с уверенностью поставить этот «скептицизм» в заслугу вологодским крестьянам. Петровский пост, как известно, был введен на Руси в первой половине XI века для скорейшего искоренения языческих русальских обрядов. Этим постом покрывался самый главный языческий праздник — день летнего солнцеворота — Купала и примыкавшие к нему «русалии», столь часто упоминаемые в «Стоглаве» и «Поучени-

41 С к в о р ц о в Л. Бережнослободская волость Тотемского уезла (Этнографический очерк) / / ник. Вологда. 1881. С. 22—23. 42 И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии / / Сборник сведений крестьянского населения России. Вып. 2. М., 1890. С. 8. 43 И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии / / Сборник сведений крестьянского населения России. Вып. 2. М., 1890. С. 102. 44 И в а н и ц к и й Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии / / Сборник сведений крестьянского населения России. Вып. 2. М., 1890. С. 8. 45 М а к с и м о в С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994. С. 393.

426

Вологодский сбордля изучения быта для изучения быта для изучения быта

в силу этих колдунов необычайная, а потому в ущерб даже и своему сельскому хозяйству их содержат везде почти на своих квартирах бесплатно, уважают, боятся донельзя и наделяют за всякую мелкую послугу баснословными вознаграждениями»48. «Лечатся домашними средствами и у «шоптунов», даже в тех случаях, когда требуется хирургическая помощь»,— вторит ему Н. А. Иваницкий, описывая быт сольвычегодского крестьянина49. Надо отметить, что услугами знахарок до сих пор с успехом пользуются даже городские жители, особенно в тех случаях, когда дело касается здоровья стариков и грудных детей. Количество таких бабушекзнахарок в настоящее время невелико, но они всегда были, есть и, по всей вероятности, будут. Лай бог им здоровья и счастья! В последние годы интерес к славянской мифологии и к славянскому язычеству значительно возрос, что, как мне кажется, явилось естественной реакцией на грубую попытку привить нашему народу прагматическое мышление. Выдержав тысячелетний натиск христианства и семидесятилетний — воинствующего атеизма, загадочная религия древних славян продолжает тревожить воображение их далеких потомков. Язычество никогда не умирало: на протяжении тысячи с лишним лет оно лишь впитывало в себя новые (в данном случае — христианские) компоненты и усваивало их к своей выгоде. Чтобы убедиться в этом, достаточно оглянуться вокруг: и в нашей малой родине слышится отзвук почитания отца всех богов — Рола, и в нашей самобытной культуре — отголосок древнего Культа, и во всем укладе нашей жизни — чествование богинь Лады и Живы. Глубоко убежден: именно в дохристианской Руси, в этом древнейшем и таинственнейшем периоде русской истории, следует искать истоки русского духа. Именно там находится ключ к пониманию «загадочной и непостижимой русской души», разгадать которую на протяжении многих столетий тщетно пытаются величайшие мыслители и поэты. Ибо тайна русской души — не сомневаюсь в этом ни на минуту — уходит корнями своими в далекие, богатырские, былинные — дохристианские времена.

ях против язычества». Напомню, что введение этого поста вызвало недоумение даже у митрополита — грека Георгия, который посчитал его откровенной нелепостью46. Несмотря на все свои старания, церковникам так и не удалось полностью заглушить языческие «русалии». И даже день Иоанна Крестителя, умышленно наложенный на Купалу, привел лишь к слиянию двух названий с явным преобладанием языческого — Иван Купала. Как видим, скептицизм «невежественных» вологодских крестьян оказался вполне оправданным. А ведь со времени введения на Руси Петровского поста до момента фиксирования этнографами этого «скептицизма» прошло как минимум восемь с половиной столетий! Хранителями вековых знаний в русской деревне являлись колдуны или знахари — духовные наследники древнерусских волхвовволшебников, кудесников, чародеев, кощунников, кобников и т. д. «Простой сельский волхв,— пишет Б. А. Рыбаков,— должен был знать и помнить все обряды, заговоры, ритуальные песни, уметь вычислить календарные сроки всех магических действий, знать целебные свойства трав. По сумме знаний он должен был приближаться к современному профессору этнографии с тою лишь разницей, что этнограф должен долго выискивать полузабытые пережитки, а древний колдун, вероятно, получал многое от своих учителей-предшественников»47. На мой взгляд, современный профессор этнографии по степени глубины своих познаний настолько же отстоит от древнерусского волхва, насколько современный нерадивый ученик-первоклашка отстоит от маститого профессора этнографии. Именно поэтому на протяжении всей истории русского православия простые люди не переставали обращаться за помощью к деревенским знахарям и знахаркам, имея все основания относиться к ним с особым почтением. «Нет ни одной деревни в волости,— свидетельствует бережнослободский учитель Л. Скворцов,— в которой бы не было колдуна или ворожеи, и обращаться к ним не считается и грехом на том будто бы основании, что ими к своим нашептываниям и наговорам примешиваются имена Божии. Вера 4 6

Г о л у б и н с к и й Е. Е. История русской церкви. Т. 1. Кн. 2. М., 1901. С. 465. Р ы б а к о в Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 302. 48 С к в о р ц о в Л. Бережнослободская волость Тотемского уезда (этнографический очерк) / / Вологодский сборник. Вологда. 1881. С. 23. 49 И в а н и ц к и й Н. А. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность / / Живая старина. Вып. 1 СПб., 1898. С. 9. 47

427

MYSTERIES OF RUSSIAN NORTH It is a common knowledge that the Vologda Oblast is the most mysterious and least investigated region from all the areas of the Russian North. Nowadays, researchers obviously pay insufficient attention to it, being content with the works of pre-revolutionary authors. They do not practically try to state their own point of view on many «dark» and «white» stains in the history of the native land. As we can see basing on the researches of the previous years, none of the North-Russian monasteries was founded in overgrown part of woods, as some church ideologists tried to persuade us. Ascetics that came to the North «searching for solitude», had quite a particular purpose: to make a secret investigation of the district and prepare a basis for further «crusade» to the heathen outskirts. The place for a cloister was being chosen at habitable places that occupied, as a rule, the key position in a territory: at trade roads connections, near rivers merging, at staging posts and important water ways. To put it in a nutshell, these are perspective territories for colonization. If we recollect the fanaticism with which the first upholders of Christianity cut down trees and groves sacred for our heathen forebears, threw down idols, defiled sanctuaries, mocked at local beliefs and tried to destroy all traces of the past in the national consciousness, then the complete absence of any documents on ancient pre-Christian period of the Vologda history seems quite explicable. Everything that contradicted Christian doctrines, any work in which heathenism was mentioned has been destroyed. The information vacuum was filled by works of hagiographers and chroniclers under vigilant supervision of religious censors. We can only guess what «battles» actually took place in that time in the Vologda area. One fact is beyond all questions: the process of christianization in the Russian North went very hard. Radicalism of the first upholders of Christianity was quite similar to the atheistic impulse of «Militant Atheists». Vologda is well known for the abundance of beautiful churches and monasteries. This fact favorably distinguishes it from many other cities of Russia. But if we recollect that Christian churches were built not at the requests of the common citizens and, certainly, not on their means, the abundance of Orthodox cult constructions in Vologda appears with some

other shade. According to cadastres dated back to 1627, there were 60 Orthodox churches in 29 streets of the City of Vologda. In other words it was two temples in each street (directly in the City; by the way, the ratio was 1:3). If we take into account numerous side-chapels that existed practically in every church (more than 90 existed), the general picture becomes even more colorful, and the persistence, with which Christian thinking took root in Vologda, gets some bright shade of importunity. The quantity of exertion, as we know, corresponds to the quantity of resistance. The similar picture can be observed if we investigate the old names of Vologda streets, where hagionims (names of Saints) obviously dominate. I venture to disagree with the opinion of A. Kamkin that «these names reflected a circle of traditional religious values of mass consciousness of that time» and testified of «the richness of spiritual life in its Orthodox understanding». In my opinion, those names testified of the strong propagation of Christianity in our city and reflected «a wide circle of interests of church monopolists who tried not only to destroy all traces of the past in the national memory, but also eradicated the rests of heathen thinking of Russian people. It is no doubt that Christian missionaries faced similar counteraction practically in all the territory of the Vologda area. The traces of this counteraction can be found even on some modern tourist maps of the Vologda Oblast, where Christian churches are designated by white silhouettes. Their concentration on that or other site eloquently speaks about the force of resistance and, in fact, about the most significant heathen centers. It is first of all Njuksenskiy, Tarnogskiy, Totemskiy, Sokol'skiy, Kadnikovskiy, Nikol'skiy, Grjazovetskiy and Vologodskiy rayons (Eng. — districts). Christian missionaries were destroying not just heathen beliefs of our ancient forbears as such, they were destroying knowledge, the richest ancient heritage of old-Russian volkhvykudesniki (Eng. — wise men, magicians), who were hated by churchmen («volkhovi i charodei to vrazi bodzey sut'»), (Eng.—wise men and magicians are enemies of God). Destroying knowledge missionaries thus destroyed history. Kolduni (Eng. — wizards) and znakhari (Eng. —sorcerers) were the keepers of ancient knowledge in a Russian countryside. They are considered to be the spiritual successors of 428

ancient Russian volkhvi, kudesniki, charodei, koschunniki, kobniki (Eng. — wizards, sorcerers, magicians, etc.). B. A. Ribakov writes: «Ordinary village volkhv had to know and remember all rites, spells, ritual songs, be able to calculate calendar terms for all magic actions and also know curative properties of herbs. He should have had the same level of knowledge as a modern professor of ethnography has with the only difference that an ethnographer should search for forgotten vestiges but an ancient wizard, probably, received much from the teachers— predecessors». In our opinion, a modern professor of ethnography differs from an ancient Russian volkhv concerning the level of knowledge in the same way as a modern careless first-grader differs from a noble professor of ethnography. For this reason during the whole history of Russian Orthodoxy ordinary people did not cease to refer to rural sorcerers and witches for help, having all reasons to respect them. Lately the interest to Slavic mythology and Slavic heathenism has considerably increased. It seems to us that this is a natural reaction to rough attempt of imparting a pragmatic

way of thinking to our people. By sustaining a thousand year attack of Christianity and seventy years of «militant atheism», the mysterious religion of the ancient Slavs continues to disturb imagination of their far offspring. Heathenism never died: during more then a thousand years it only absorbed new (in our case — Christian) components and acquired them to its own benefits. It is enough to look around to be convinced of it. In our small rodina (ENG. — motherland) we hear the echo of reverence of the father of all gods — Rod, there is an echo of the ancient Cult in our original culture. All the uklad (ENG.—way) of our dzizn (ENG. — life) is a respect to goddesses Lada and Dziva. We are deeply convinced that it is necessary to search for sources of the Russian spirit in pre-Christian Russia, in this most ancient and mysterious period of the Russian history. A key to understanding of the «mysterious and incomprehensible Russian soul», which was vainly tried to be understood by many great philosophers and poets, is located there. As a matter of fact the secret of the Russian soul, undoubtedly, took root in ancient, heroic, preChristian times.

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ Агионимы — 4 2 1 Александр И — 2 8 2 , 2 8 4 , 2 8 6 Амулеты — 1 0 2 , 127, 129, 2 5 4 Арка — 1 6 5 Баня — 65, 6 7 Барс — 3 5 1 Басни — 3 5 3 Белка — 3 4 9 Белоризцы — 4 1 9 Белый цвет — 3 7 3 Берегиня — 4 0 9 Береза—16, 352 Берсеркер — 2 3 3 , 2 3 5 Блины — 2 3 3 «Блядь» — 2 8 8 — 2 8 9 Божница — 6 6 — 6 7 , 71, 3 6 1 Бондарная посуда — 8 2 — 3 Борецкая р о с п и с ь — 1 4 7 — 1 5 2 Борушка — 2 1 2 Ботало — 2 5 5 — 2 5 7 Бранденбург — 4 1 6 Братина — 8 9 — 9 0 Братчины — 8 6 — 8 9 , 5 5 Бубенцы — 3 1 6 — 3 2 7 , 3 3 8 Бульетка — 1 7 5 Бурак — 8 6 Буфет — 6 0 Буян, остров — 2 4 Валдайские колокольчики — 2 5 8 , 262—263, 306—7, 333, 335—336 Валенки — 2 0 2 Великий Устюг — 8, 10 Венок — 2 1 1 — 2 1 2 , 3 5 3 Верба — 4 2 0 Вешозеро — 4 2 1 , 4 2 3 — 4 2 4 Виды деревянной посуды — 8 2 — 8 4 Вода — 6 6 Водяной — 9 9 Воже, озеро — 4 2 3 Вологда — 7 — 8 , 2 3 8 — 2 4 0 , 2 7 3 , 406—409, 416 Вологодские п р я л к и — 1 3 5 — 1 3 9 , 158—163 Вологодские колокольчики — 2 6 0 — 261, 264—268, 276—280, 285, 288—290, 293, 298, 308—314, 320—1 Вологоша — 4 1 6 Волос — 2 3 7 — 2 4 0 , 245, 247, 415—417, 420, 422 Волхвы—195, 238, 427 Воронец — 5 3 Воротник— 1 9 0 Вышивка — 3 4 0 — 4 0 4 Гадания — 4 2 , 6 9 , 9 1 . 9 9 , 1 0 2 , 216—217, 243, 422, 343 Гамаюн — 1 4 2 Гашеик— 1 9 1 — 1 9 2 Геометрические мотивы — 3 7 4 Георгий Победоносец — 3 1 4 Гербы — 2 7 . 130, 2 3 6 — 2 3 8 , 2 4 0 — 241, 244, 252, 314, 321 Гиперборейские горы — 4 1 3 Гиперборея — 2 0 6 , 2 3 3 , 4 1 3 Голбчик — 5 4 Головные у б о р ы — 1 9 6 — 1 9 8 , 2 1 0 — 214, 220—225 Голунцы — 2 2 0 Григорьевское — 2 7 5 Грязовецкие прялки—122—127, 163 Лажьбог — 2 6

Дарвин — 2 3 5 Девственность — 9 1 , 206, 243, 3 2 2 , 373 Детская мебель — 6 1 — 6 2 Долгорук, ковш — 9 9 Долгорукавки — 2 0 3 Домовой — 71, 2 3 7 Донской Дм. — 2 1 6 Дрезден (Дроздяны) — 4 1 6 Дуб — 2 4 Душегрейка — 2 0 9 Дымница — 6 7 Единорог—141, 143 Ендова — 9 0 Есенин С. — 3 4 0 Жар-Птица — 3 4 6 Жбан — 8 6 , 88, 99, 1 0 7 Женская одежда — 2 0 3 — 2 1 7 Жива — 4 2 7 Житие Пр. Герасима — 4 0 5 Загадки — 4 3 — 4 4 , 70, 129,

179—

180 Заговоры — 4 1 , 6 8 , 129, 2 4 6 «Заимствования» — 3 4 0 Замки—12, 31—50 Заслонка печная — 6 9 Заяц — 1 1 6 Звезда Давида — 3 9 2 Зево — 2 7 Земская почта — 2 7 6 — 2 8 1 Змиевы Валы — 7 Знахари—102, 427 Золотуха, река — 8 Зыбка — 6 1 — 6 3 Изба — 6 7 , 7 4 Избомытье — 6 5 Идолы — 2 3 1 , 2 4 9 Иконы — 7 4 , 2 3 2 , 4 2 5 — 4 2 6 Ильмень, озеро — 2 2 Индра — 2 7 И с п о д к и — 1 8 9 , 196, 2 0 1 , 2 0 3 — 206, 208—209 Кадников — 2 8 3 Кайсаров ручей — 4 1 2 Калевала — 146, 2 3 2 Календарь—131, 352 Калина — 3 5 6 , 3 7 3 Калита — 2 1 5 Каменье — 4 1 4 Кануны — 5 5 Картуз— 1 9 6 Касимовские колокольчики — 3 1 0 , 328 Катаники — 2 0 2 Кафтан—188, 193 Квадрат — 3 7 6 Кика — 2 1 2 Кирилло-Белозерский монастырь — 1 0 5 Ключи — 2 9 — 5 0 Ковши — 8 2 , 99, 101—103, 105—108 Ковырино — 1 7 8 Кожух — 1 9 5 Коза—116 Козьма и Демьян — 6, 7, 3 4 4 Кокшеньга — 2 2 1 Кокошник—128, 205, 212, 221— 226, 228—229 Коловрат — 3 9 0 — 3 9 1 , 3 9 9 Колокола — 2 5 3 — 2 5 5 , 3 1 9 Колокольчики — 2 5 3 — 3 3 8

430

Колокольчики Слободского — 3 1 5 — 316, 322, 331, 338 Комод — 6 0 Комоедицы — 2 3 1 Конверты — 2 7 0 — 2 7 1 Конек-Горбунок — 9 9 Конь — 2 6 , 93, 9 5 — 9 7 , 1 1 3 — 1 2 1 , 124, 148, 1 5 4 — 5 , 3 4 2 , 3 4 9 Коробьи — 5 6 — 5 7 , 61, 7 4 Корова — 1 1 6 Косматый Ярко — 3 9 5 Красноборские кушаки — 2 1 4 — 2 1 5 Красный угол — 5 2 — 5 3 , 6 6 — 6 7 , 6 9 — 7 1 , 7 3 — 7 4 , 196, 2 4 5 , 3 6 7 Красный цвет — 3 7 2 — 3 7 3 Крес (огонь) — 3 7 6 — 3 7 7 , 3 8 0 — 3 8 2 Крест — 3 7 6 — 3 8 2 , 4 2 5 Крестьянин — 3 7 9 Кровать — 5 9 Круг — 2 1 1 , 2 1 7 Кубенское озеро — 4 2 2 Кудеса — 4 2 0 Кузнецы — 5 , 6, 13, 14, 21, 23, 3 7 Кукушка—116, 1 4 7 Культовые камни — 4 2 5 Купало — 5 5 , 128, 2 1 6 , 3 2 5 , 3 5 3 , 419, 426—427 Курение — 6 7 Курица — 9 2 , 104, 3 4 1 , 3 4 4 — 3 4 5 Курочка Ряба — 3 4 6 Кушаки — 2 1 4 — 2 1 5 Лавки — 5 2 Лагун — 8 7 , 8 9 Лада — 7 1 , 3 6 0 , 4 2 7 Лапти — 1 9 8 — 2 0 0 , 3 2 2 Лебедь — 2 0 5 — 2 0 6 , 3 4 4 Лев — 5 4 , 116, 141, 143—146, 151 Лен — 2 2 1 Ленивая площадка — 4 1 0 Лжевалдаи — 3 0 7 Лиса — м 1 1 6 , 147, 3 3 9 . 3 5 2 — 3 5 3 Ложки — 1 0 0 — 1 0 2 Лось — 2 3 6 Лохань — 6 6 Лубок—236, 238—239, 244 Лукьяново — 2 7 5 , 4 1 2 Луна—128—129, 131—133 Лунницы — 1 2 3 — 1 2 4 , 127—129, 131 Лучина — 1 6 — 1 9 Магия — 6 Макошь — 2 5 , 71, 1 1 3 — 1 1 4 , 126, 354, 359—360, 417 Марки земской почты — 2 7 7 — 2 7 9 Масленица — 2 3 3 , 3 2 6 , 4 1 9 Мастера по отливу поддужных колокольчиков — 2 9 3 — 2 9 7 , 2 9 9 — 3 0 0 Меандр — 3 7 4 Мебель — 5 1 — 8 0 Медведь — 2 3 1 — 2 5 2 , 278—279, 3 5 8 Междвежья комедия — 2 4 7 — 2 4 9 Медвежий праздник — 2 3 2 Медицина народная — 2 1 6 — 2 1 7 , 244, 321, 344, 355 Мезенские п р я л к и — 1 5 4 — 1 5 8 , 1 6 4 Месяц—129 Мировое дерею — 23—24, 27, 30, 143 Модлона, река — 4 2 2 — 4 2 3 Молитвы — 4 2 5 — 4 2 6 Молчанова с а м о в а р ы — 1 8 1 — 1 8 6 Монастыри — 4 0 5 — 4 0 7 Моровая язва — 3 6 3 Моршни — 1 9 9 Мужская одежда — 1 8 9 — 2 0 2

Надписи на колокольчиках — 2 8 7 — 289, 312, 3 3 3 — 3 3 4 Нарукавник — 2 0 9 , 2 1 8 — 2 1 9 Населенные пункты, упоминающиеся в надписях на поддужных колокольчиках — 3 0 0 — 3 0 6 , 3 3 0 — 3 3 2 Нептун — 27 Нижнетоемская роспись — 147 Нож — 5 6 , 6 2 Ножницы — 6 2 Обереги — 102, 114, 201, 215, 237, 244, 246, 257, 317, 320—323, 325—328, 339—341, 353, 354, 367 Обнажение ритуальное — 2 2 1 — 2 2 2 Обручальное кольцо — 2 1 1 — 2 1 2 Обряды — 3 9 , 480, 66, 68, 71, 93, 101, 114, 191. 195—197, 201, 204, 206, 211, 216—217, 221, 238, 241— 243, 245, 317, 320—323, 354—355, 364—365, 371—372, 4 1 9 - ^ 2 0 Обувь—198 Обычаи — 2 3 2 — 2 3 3 , 3 4 1 Овца — 1 1 6 Огнищанин — 67 Одежда—187—230 Одеколон — 6 5 Олеарий Адам — 2 6 0 Олень—117—121, 154—158, 326 Опахивание села, обряд — 221, 317 Орел — 7 4 , 124, 130, 136, 3 4 0 . 347, 3 5 1 Осина — 2 1 7 Основание Вологды — 4 0 5 Острова святые — 4 2 2 — 4 2 3 Отпетые медвежатники — 2 4 6 Охлупень — 93, 9 5 Очаг — 6 7 — 7 1 Пава — 3 4 1 — 3 4 2 , 345—348, 360— 361 Павло-Обнорский монастырь—125 Передник — 2 0 9 Переплут — 2 0 5 Пермогорская роспись — 1 4 0 — 1 4 6 Перун — 2 4 7 , 347, 407, 4 1 3 — 4 1 5 , 417, 422 Перчатки — 2 1 8 — 2 1 9 Петровские р е ф о р м ы — 1 8 8 Петровский пост — 4 2 6 Петух — 7 1 . 92, 117, 153, 3 4 1 — 345, 3 5 0 Печати почтовые — 2 7 8 Печная труба — 6 8 — 6 9 Печь — 5 1 — 5 2 , 6 4 — 6 5 , 6 7 — 7 1 Пиво — 8 7 — 8 8 Писанки — 4 2 0 Платок — 2 1 3 Плащ — 1 9 2 Плетешок — 91 Плечевая одежда — 2 0 9 Поверья—197, 215—216, 243— 246, 3 2 1 — 3 2 4 , 3 6 6 Повойник — 2 1 3 Погремушка — 3 1 7 Подголовник, сундук — 57, 6 9 — 7 0 Поджопница — 116 Подкова—13—14, 20 Поднизь — 2 1 2 Подножник — 3 6 5 Подойник — 8 4 — 8 5 , 8 7 — 8 8 Пол — 5 3 , 6 6 Полати — 5 3 Полки — 5 3 Полотенце — 66, 3 6 1 — 3 7 2 Посиделки — 1 1 4 — 1 1 6 Посолонь — 3 9 0 , 3 9 9 Пословицы — 5 2 — 5 5 , 59, 62, 70,

54, 60, 90, 179, 187, 191, 200, 245, 4 2 6 Поставец — 51, 53, 59, 76 Посуда — 8 1 — 1 1 2 Почтовые станции — 2 8 0 — 2 8 1 Пояс — 2 1 1 , 2 1 4 — 2 1 7 Престол — 5 6 Приметы — 4 2 , 5 5 — 5 6 , 6 9 , 99, 101, 245, 3 4 3 — 3 4 4 Прялки — 1 1 3 — 1 7 2 Пуговицы—193—195, 200, 211, 2 2 3 , 257, 3 2 3 — 3 2 5 Пурехские колокольчики — 3 0 9 — 314, 323, 337 Пятница Параскева—113, 364, 417

Соль — 9 0 Сорока — 9 1 Спасовсеградская церковь — 363—364 Спас Каменный — 4 2 2 Станции почтовые — 2 8 0 — 2 8 1 Староверы — 1 8 0 Стол — 5 4 — 5 6 Стоялки — 6 2 — 6 3 Стукалки — 6, 7 Стул — 6 0 Султан — 5 7 Сундуки — 7 , 9—10, 32, 51, 57—59, 68—73, 78—80 Супрядки — 1 1 4 — 1 1 6 Сухона — 4 2 4 — 4 2 5

Ракульская р о с п и с ь — 1 5 3 Ритуалы — 2 3 1 Ритуальное обнажение — 2 2 1 — 2 2 2 РНЕ — 3 9 7 Рогатина — 2 4 6 Род — 4 2 7 Родство человека с медведем — 2 3 4 - 2 3 7 , 240, 242, 2 4 9 Рожаницы — 2 8 , 3 5 8 — 3 6 2 Рожок почтовый — 2 6 1 Ромб — 3 7 4 — 3 7 6 Ропотня — 2 5 5 Роса — 5 5 , 66, 222, 4 1 9 Рошенье — 4 1 5 , 4 1 9 Рубаха—189—192 Рукавицы — 2 1 8 — 2 1 9 Рукомой — 6 6 Рукотер — 6 6 Руны — 2 8 — 3 0 Русалка — 2 0 5 , 4 1 6 Рюрик — 27 Рябина — 3 5 3 Ряженье — 2 4 0 — 2 4 2

Табу — 2 3 2 Тотемские п р я л к и — 1 3 2 — 1 3 4 Тотемы — 2 3 1 , 2 3 4 — 2 3 5 , 3 5 5 Тракты почтовые — 265—268, 274— 275, 279—282 Траур — 3 7 3 — 3 7 4 Тулуп — 2 4 1 Тюменские колокольчики — 2 5 9

Саван — 2 1 3 Самовары — 1 7 3 — 1 8 6 Самшура — 2 1 3 , 2 2 0 Сани — 9 5 , 1 1 3 — 1 1 7 , 3 2 6 — 3 2 7 Санскрит — 4 2 4 — 4 2 5 Сапоги — 1 9 9 — 2 0 0 Сарафан — 1 9 8 , 2 0 6 — 2 1 5 Сбитенник — 1 7 4 Сварог — 6 , 26, 4 1 2 Свасшка — 3 4 3 , 3 7 9 - ^ 0 0 , 4 0 3 - ^ 0 4 Свентовид — 3 4 7 , 4 0 6 Светцы — 5 — 3 0 Свита—192 Святки — 4 2 0 Святое озеро — 4 2 3 Северодвинские прялки — 1 4 0 — 153, 164, 2 6 6 Седулки — 6 2 — 6 3 Семик — 4 1 9 Сергач — 2 4 8 Серебро — 3 2 8 — 3 2 9 Середа — 6 8 Серьги — 2 1 9 — 2 2 0 Сивка-Бурка — 9 9 Сирин—113—117, 140—143 Скально — 10 Скамья — 5 2 Скатерть — 5 5 Сквернословие — 67, 2 8 8 — 2 8 9 Скобкарь — 8 2 , 8 4 — 8 6 , 8 9 — 9 1 ,

106, 112 Скоморохи—116, 146—147 Слон — 1 1 6 , 1 4 6 — 1 4 7 Сморгонская академия — 1 4 8 Собака—115—116, 350 Сова — 1 4 2 Сокол-рерик — 2 7 — 2 8 Солоница — 82—83, 90—98, 103—104

431

Уголь — 6 8 — 6 9 Укладки — 5 6 Украшения — 2 1 9 Устюжна — 10 Утка — 9 0 , 9 3 — 9 5 Утко-кони — 9 3 Уточки-солоницы — 8 1 , 92—98, 103, 108—112 Фаллос — 2 4 0 — 2 4 1 , Фата — 2 1 3

321

Царевна-Лягушка — 2 0 4 - 2 0 5 Целошная рубашка — 2 0 6 Центры по производству поддужных колокольчиков — 2 9 3 — 2 9 7 Церкви — 7 , 9, 28, 274, 3 6 3 — 3 6 4 , 420—421 Ч а й — 1 7 4 , 180 Чарозеро — 4 2 3 Чаронда — 4 2 4 Черная изба — 6 4 Числиха — 4 1 7 — 4 1 8 Числобог — 4 1 8 Чистота жилиша — 6 3 — 6 6 Шаманские жезлы — 2 8 Шапка — 6 6 , 1 9 7 — 1 9 8 Швейки—152—169 Шива — 27 Шкафы — 5 2 , 55, 57, 59, 6 6 — 6 7 , 75, 77 Шомныш — 5 3 — 5 3 Штаны—191 Ш у б а — 1 8 8 , 194, 2 4 1 — 2 4 2 , 2 4 5 Шупел — 1 9 4 Шут гороховый — 2 4 8 Шушун — 2 0 8 Эротика — 3 0 , 4 3 — 4 5 , 6 9 — 7 0 , 211—212, 240—241, 321, 374—376 Юбка — 2 0 8 — 2 0 9 ,

214—215

Ягоды — 3 5 1 Язычество-христианство — 7 0 — 7 4 , 87, 204, 237, 247, 317, 319, 353, 377—8, 419, 421, 424, 427, 405— 8, 4 1 2 — 4 1 5 Ямская гармонь — 2 6 5 Ямская гоньба — 2 5 8 , 266, 2 8 6 Ярило — 3 4 7

СОДЕРЖАНИЕ

Г л а в а I. Кованые изделия русских мастеров Г л а в а II. Хоромный наряд Г л а в а III. Русская деревянная посуда Г л а в а IV. Вологодские прялки Г л а в а V. Русские самовары Г л а в а VI. Одежда вологодских крестьян Г л а в а VII. Хозяин северного леса Г л а в а VIII. Поддужные колокольчики и бубенцы Г л а в а IX. Всё и всяк вернется Г л а в а X. Тайны русского севера Предметный указатель

М. В. СУРОВ Вологодчина: невостребованная древность Худ. редактор А. Тихомиров Техн. редактор Н. Хрулёва Компьютерный набор О. Андронова

Подписано в печать 0 3 . 0 4 . 2 0 0 1 г. Формат 6 0 х 9 0 / 8 . Печать офсетная. Бумага мелованная. Усл. печ. л. 54. Тираж 2 0 0 0 . Заказ 3 1 0 4 . ООО ПФ «Полиграфист». 1 6 0 0 0 1 , г. Вологда, ул. Челюскинцев, 3.

5 51 81 113 173 187 231 253 339 405 430

вологодский ОБЛАСТНОЙ

СУД

г.Вологда,ул.Л' О*""

160001.

дресатУ

2g.03.200« ^АЯвЛЕ НИС|

'"WAType, качеств

пл

*ЬНАЯ

ауд

ГБЛ . /ожег

?«са pt

Р Управления (отдел, оловвому П О В Е С Т о ~

городской вызывав

5Я55».

" -btf. Вологодощ^ г о р о д с к о й щщ,, 160035, г, Вологда, (ir ____пр. Победы, 13 ГО

п

ОДчер]

года

РОДСКой

J0 Вологодского РОВД дела * 331ЗТ,

В.В.Попова .pacoi

.бяасть

фамил^

I г.Вологда,ул.Путейская,"4 кв.18 . . Сурову М.В.

ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ

10.97

«. 16-15-96 г. Вологда

Т.В.Щулика

—qiSШ ^ОЯОГОДо

—**

ному# /гражданскому

А

**

9)

*'

делу^

^

КОнисСАелал^все^чтобъгэтои ПР. п о б е д ы ,

Копылова ТА.

—

---'-Ц*^ ^

^

книги не i ^ T ^ T

Ломов П.Я. 12

,

Головешкин А.Н

Рогулин БА

А.борин"ВА "«'«Щей. „ "•

^

^

^

было

Эта книга - результат моей многолетней поисково-исследовательской работы на территории вологодских земель. А началось все с того, что мне, тогда еще школьнику, во время обязательнопринудительных экскурсий по местному музею очень не нравилось разглядывать одну и ту же никогда не менявшуюся экспозицию истории родного края, оформленную в соответствии с руководящими рекомендациями ЦК КПСС. Именно тогда я понял, что о Вологодчине можно рассказать много больше и куда как лучше. И я «заболел». Да так, что все свое время стал посвящать поиску уникальных предметов русской старины. Увлечение не прошло незамеченным. Советское государство предоставило мне возможность в течение семи лет поразмышлять, а правильно ли я поступил, став коллекционером... В этих раздумьях и прошли 2557 суток. А уже на следующий после освобождения день я отправился к тарногским староверам изучать рукописные книги. Сегодня, не особенно скромничая, утверждаю, что моя коллекция предметов народного искусства по качеству и количеству не уступит собраниям крупнейших этнографических музеев мира. Путь этой книги был труден. Её рукописи не раз уничтожались во время обысков, приобщались к протоколам и терялись в недрах бесчисленных уголовных дел. Множество высокопоставленных чиновников почему-то не хотели, чтобы книга о неизвестных страницах нашей собственной истории увидела свет. Но доброжелательных людей все равно оказалось больше. Моя книга перед вами. Откройте её. Если хотя бы одна строчка придется вам по душе, значит 20 лет своей жизни я потратил не зря.