ЖИВАЯ ИСТОРИЯ
Василий Журавлёв
МОСКВА
IОО~ООшn ИНОСТРАННОГО ФРАНЦУЗСКОГО
u ЛЕГИОНА
«Ко мне, Легион!»
МОЛОДАЯ ГВ...
13 downloads
700 Views
74MB Size
Report
This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below!
Report copyright / DMCA form
ЖИВАЯ ИСТОРИЯ
Василий Журавлёв
МОСКВА
IОО~ООшn ИНОСТРАННОГО ФРАНЦУЗСКОГО
u ЛЕГИОНА
«Ко мне, Легион!»
МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ'
201 О
УДК
355.318.2(44):94"654"
ББК 63.3(4Фра)-283.3 Ж91
Благодарю за помощь в написании этой книги: профессора исторического факультета МГУ Николая Борисова, командира танкового эскадрона Фредерика Дагийона, командира батальона nарашютистов Бертрана Мореля, начальника центра документации Иностранного легиона майора Жана Мишона, офицера по связям с nрессой Иностранного легиона
Родрига Мельта, старшего капрала Первого nехотного полка Евгения Пономарева.
Особая благодарность за помощь в подготовке материала и его осмыслении
мадам Ксении Бобрович.
© Жураалёв В. В., 2010 © Издательство до .Молодая
ISBN 978-5-235-03355-9
гваРДИЯ»,
художественное оформление,
2010
Книга о тех и для тех, /Саму
надоела собственная жизнь, но не хватило ~.xy расстать ся с ней самостоятельно.
Диnламату по профессии,
легионеру по ~.xy
-
моему от
цу и другу посвящается
предисловие
Исследователь
Соловков
историк
Сергей Морозов, показывая экскурсан там свой архипелаг, если видел в груп пе симпатичных и тонких людей, спо
собных осмысливать «идею Соловков», В
завершение
своего
рассказа
шутил:
«Вот перед вами яркое воплощение то го, что могут сделать мужчины, если им
не мешают женщины». Но было понят но, что это
-
всерьез. Его слова можно
полностью отнести
и к повседневно
му существованию Французского Ино странного легиона.
у легионеров
Легион!». Это
-
есть клич
«Ко
мне,
сигнал о помощи, и
всякий, кто служил в Иностранном ле
гионе, об этом знает. Где бы он ни про звучал: в африканской пустыне, азиатс
ких джунглях или в марсельском баре, легионер поймет, что дела совсем пло
-
хи
в одиночку никак не справиться
-
и придет на помощь своему товарищу.
Во время парада ских
Полях
несколькими одного
-
все
14 июля на Елисей
подразделения
колоннами.
Все,
идут
кроме
Французского Иностранно
го легиона. Почему? «Потому,
тит вам любой легионер,
-
-
отве
что легион
неразделим, и при любых обстоятельс твах легионеры всегда остаются вмес
те!»
В бою и в мирной жизни, даже в
драке в баре они всегда заодно. Впереди всех легионеров на
Ели
сейские Поля во время парада вступа ют высоченные бородачи в кожаных передниках и с топорами на плече
7
-
это ветераны-саперы. В толпе пресыщенных парижан,
которых трудно чем-то удивить, пробегает шепоток: «Легион идет... Легион!» Отцы семейств невольно втяги вают животы, дети раскрывают глаза пошире, а замуж
ние дамы вздыхают украдкой: «Ах, какие мальчики ... »
Монолитный строй парней в белых кепи печатает шаг. Красно-зеленые эполеты покачиваются в такт ударам
ботинок о мостовую. К груди крепко прижаты штурмо вые винтовки FAМAS с примкнутыми штыками. Форма
Французского Иностранного легиона
-
особенная,
она всегда отличалась от обычной армейской. Это
-
традиция, превратившаяся с годами в закон: отличаться
от всех. Всегда и повсюду. Как только не называли Французский легион
-
1905 году он получил своих легионеров. Они и поныне - стерегут важную стратегическую точку в Мада
там
гаскарском проливе, о наличии которой чернокожая
королева в то время даже не подозревала!
Акт третий: кульминация
1890-1914 - СевернаяАфрИ1Са
Романтическое время
Эти годы и породили «миф О легионе,). Образ браво
го солдата в белой форме, с двумя черными ремнями с подсумками на груди, подпоясанного синим кушаком,
в подстегнутой на бедрах шинели ... а концы белого зад ника кепи треплет жаркий сирокко ... «Маршируй или умри,)
-
вот образ жизни легиона тех лет.
Население Сиди-Бель-Аббеса вырастает с шести ты сяч до четырехсот тысяч. Он окончательно превраща
eTcя из обычного военного гарнизона в «город легио неров,). Все здесь построено руками самих легионеров:
мастеровых в легионе всегда хватало. Это уже настоль ко «их') город, что они даже заседают наравне с депута тами в муниципалитете.
Алжир строится и развивается. Он все больше при обретает черты южной Франции. В стране наступил долгожданный мир, но вот южнее Орана, там, где стра на граничит с Марокко, все время случаются набеги кочевников. Формально
-
они вассалы марокканского
султана, который поддерживает хорошие отношения со своей «заморской,) соседкой, в действительности
39
всякий местный шейх правит своей территорией и не
признает ничьей власти, кроме собственной. Так начинается девятое, самое романтическое путе шествие Французского Иностранного легиона
-
к юж
ным подступам Марокко. Приказ: охранять границы и препятствовать набегам диких племен. Задача ясна, но выполнить ее совсем нелегко.
В
1900
году легионеры второго пехотного полка
впервые переходят условную в тех местах границу с
Марокко, нападают на оазис Тимимун и возвращаются на базу в предгорьях Атласа. Восемьсот километров за
72 дня. достигнуть мобильности и скорости в передви жении легионерам помогают... мулы. Каждый мул несет амуницию двух легионеров. Провиант
-
на шесть дней.
Легионеры учатся у арабов, в пайке местные лепешки кесра, сушеные финики и инжир и запас воды в желез
ных флягах
-
для себя и для четвероногого помощни
ка. На муле едут по очереди: пока один марширует, дру
гой отдыхает. В отместку за спецоперацию в оазисе Колон-Беша ра на юге Алжира на роту легионеров лейтенанта Поли
нападают
900
человек, причем треть
-
всадники. Пять
часов легионеры отражают атаки. Тактика
-
меткий
огонь и активная оборона. Короткие контратаки. В ре зультате потери легионеров
-
всего семь человек
Через три года происходит бой у Эль-Мунгара. Две тысячи кочевников под началом непокорного шейха Абу Амама нападают на отряд из
113 легионеров,
сопровождающих караван из тысячи верблюдов с запа сами для отдаленных гарнизонов. В начале боя тяжело ранен молодой лейтенант Дан Сельхаухансен. Легионе
ры бьются за него, гибнут, но не дают арабам утащить его на поругание. Раненый капитан Воше, превозмогая боль, спокойным голосом отдает приказы. Бой идет во семь часов. У засевших в скалах легионеров кончилась вода, нет еды и патроны на исходе ... К счастью, на вы
ручку спешат товарищи. Арабы исчезают в песках, но потери
- 33 легионера. Оба офицера спустя несколько
дней умирают. После этого случая полковник Лиатей, проигнори ровав все предписания и дипломатические договоре н-
40
ности, приказывает построить приграничные укрепле
ния. На территории Марокко три крепости отдалены
друг от друга на 150 километров. Это - «санитарный кордон», охраняемый мобильными конными отрядами: только так можно сохранять готовность к нападению
враждебных кочевников. Но все это происходит на юге. Здесь воюют, легио
неры ощущают себя в «тонусе». Другое дело
-
на севере
Марокко и в самом Алжире. Легионеры бездействуют и пьют. Увеличивается количество самоубийств. Появ ляется все меньше желающих из Германии, Эльзаса и
Лотарингии служить под палящим солнцем Африки. Немецкий консул в Касабланке разрабатывает целую систему дальнейшего разложения Французского леги она: легионеров спаивают, а затем, за счет кайзера, от
правляют отбившихся от рук германских подданных обратно в «фатерлянд».
Легион не в лучшей форме, а до большой войны ос тается совсем мало времени.
Акт четвертый: победы и поражения
1914-1918 Великая война Двадцать девятого июля
1914 года итальянский худо
жественный критик Риччото Канудо и бельгийский пи сатель Блез Сандрар публикуют «Воззвание к иностран цам
-
друзьям Франции». Искренний порыв не только
хорошо организован, но и услышан: в первые дни войны
в Иностранный легион всryпают около
30
тысяч ино
странцев, постоянно проживающих во Франции. Толь ко в одном Париже их
1О тысяч. Всем им особенно нече
го терять, кроме собственной жизни. На них не распро страняется воинская повинность, но они хотят драться, а если нужно, то и умереть за страну, которая оказала
им радушный прием и предоставила кров. Пожалуйс
та: по всей стране открыты приемные пункты. Сначала добровольцев обучают в лагерях под Парижем и сводят в несколько полков Марокканской дивизии, где служат
41
все африканцы из французских колоний. В мае
1915 го
да в боях под Аррасом немецкие пулеметы выкашиваюТ
толпы ЭН1Узиастов: бегущие в лобовую атаку солдатиКИ в красных штанах
-
под Аррасом гибнет
идеальная мишень. Из
1889,
2900 солдат
включая командира полка и
всех комбатов. Выживших иностранцев и опытных легионеров из
Алжира и Марокко сводят в один Маршевый полк Ино странного легиона. Прощай, родная пустыня и белая
форма: легионеров переодевают в синие шинели обык новенных пехотинцев, а вместо белого кепи
-
каска.
Этот полк за время войны удостоится семикратного
упоминания в приказах по армии
-
больше, чем любое
другое подразделение французской армии. Команду
ет им полковник Кот. Лестное упоминание обойдется
гибелью
3628
легионеров,
139 офицеров
и
349 унтер
офицеров. Вот цена участия в той войне, которую пла тит легион.
Опытные «пустынные» воины относятся К защитни
кам идеалов «свободы и цивилизации», с которыми очу тились В одном окопе, как к детям. А точнее, как к неуме лым дилетантам и клиническим идиотам. Эти никогда
не станут легионерами
-
для этого нужно пройти су
ровую школу войны в пустыне, знать, что такое дисцип
лина, жажда сражения и благородство в бою. А здесь
-
скотобойня. Легионеры сражаются за своих товарищей и Французский Иностранный легион. Ни идеалов, ни
семей у них нет. Просто работа. К остальным войскам на фронте они относятся примерно так же, а между со
бой разговаривают на жаргоне, который остальным не понятен.
Боевое крещение полк получает в сражении под де
ревней Беллой-ан-Сантер в июле пять дней:
25
офицеров и
всегда. Один из них -
1916 года. Бой длится 844 солдата остаются там на
начинающий американский поэт
Алан Сигер. Перед боем он пишет романтические сти
хи «Свидание со смертью»
...
через несколько часов по
лучает пулю в живот. На ничейной земле умирает долго
и мучительно ... Несколько часов зовет маму и просит пить, но никто не может ему помочь
...
Полк перебрасывают с одного участка фронта на
42
другой. «Маршевый» называют «Передвижным». В ап
реле
1817- го -
окопы под РеЙмсом. Легион должен
овладеть деревенькой Обер ив. Наступают вместе с ко мандиром полка Дюрье, но он погибает одним из пер вых: плохая артподготовка
-
все пулеметчики на месте.
Тогда легионеры переходят к своей обычной тактике «зачистки»: наступают малыми группами, забрасывают гранатами и добивают штыками. И так
пом. Четыре дня резни в окопах
-
-
окоп за око
и семь километров
немецкой обороны становятся французскими.
у полка
-
новый командир. Поль Ролле. Он
-
буду
щий «отец легиона». Худой человек небольшого роста. Щеголяет в старой тропической форме. Старослужа щие хорошо помнят его еще по Алжиру, а молодежь по частым появлениям в окопах. Ролле Иностранного
легиона.
Легионеры,
-
как
-
инспектор все
старые
холостяки, не любят менять свои привычки, и они со
временем превращаются в обычаи. Так и Ролле по ста рой колониальной привычке во время инспекций на передовой появляется с тропическим зонтиком. Из за узости окопов ручка удлинена, и зонтик торчит над
бруствером. Немцы начинают палить изо всех сил: у французских пленных они выведали, что зонтик при надлежит инспектору Ролле. За меткий выстрел в ле гендарного полковника назначена премия. И тогда ле гионеры выручают своего начальника: находят где-то
еще с десяток зонтиков и гуляют по окопам, пока Ролле проводит смотр. В какой из зонтиков стрелять, немцы уже не знают.
Новый командир бережет солдат: под Верденом по
гибает только
53 человека.
в боях на Марне легионеры
впервые наступают под прикрытием «брони»
-
первых
танков «Рено». Всего за несколько часов захвачены че
тыре километра немецких позиций, но ценой жизни
780
легионеров. Приз
-
полтысячи пленных и двад
цать орудий. Свежие американские пехотинцы не могут сломить
оборону «линии Гинденбурга», к тому же их ужасают
потери ... Туда посьmают легионеров. Тринадцать дней беспрерывных боев. Ролле докладывает: «Линия взята». Легионеры теперь даже берут пленных
43
-
их во много
раз больше, чем самих легионеров. Следующая зада ча
-
наступление на Мец ... но туг в Компьенском лесу
под Парижем подписывают перемирие.
Из
42
тысяч добровольцев-иностранцев, воевавших
на Западном фронте, за четыре года Великой войны погибло не менее
15 тысяч. Из восьми тысяч професси
оналов, которых отправили из Африки во Францию, в живых осталось не больше пятидесяти. Последний уцелевший легионер той войны - Лаза ре Понтичелли. Вырос он в бедной семье в итальянской деревушке в предгорьях Альп. В девять лет оказался сре
ди парижской бедноты: работал уличным разносчиком газет. Когда началась война, ему бьmо всего семнадцать. Вместе со своими соотечественниками, в том числе с че
тыIьмя братьями Гарибальди, он сражается под Аррасом. В одном из боев погибают все его товарищи, а он совер шает подвиг: засев за пулемет, отбивает атаку австрийцев. Оставшиеся в живых подданные Франца Иосифа подни мают руки: Лазаре берет в плен
200 альпийских стрелков.
Когда Италия вступает в войну, то всех уцелевших после Арраса итальянцев, несмотря на их бурные про тесты, отправляют домой. В Италии Лазаре вступает в подразделение горных стрелков «Альпини» и продол
жает воевать... В
1920 году
альпийский стрелок возвра
щается во Францию. Создает частное предприятие, ко
торое успешно работает до сих пор. В
1939 году снова
пытается вступить в легион, но уже не подходит по воз
расту: ему мягко объясняют, что своей новой родине он
больше нужен для самоотверженного труда на своем предприятии в тылу.
..
Последний легионер той войны, порядковый номер
19718, умер 12 марта
2008-го. Его с почестями похоро
нил Иностранный легион.
1918 Россия
Второго aBrycтa 1918 года войска союзников выса живаются в Архангельске. Премьер-министр Клемансо убеждает всех окружающих и себя лично в том, что это не интервенция, а меры по стабилизации Восточного фрон-
44
та. Никто из парижских полишков не хочет признавать ся, что никакого «Восточного» фронта больше не сущес твует, так же как и Русской армии: Эльзас и Лотарингию
французам придется теперь возвращать себе в одиночку. И все же Франция должна поддержать всех, кто в данный момент борется с большевизмом: украинцы, кавказцы, чехи, финны и румыны готовы и дальше сра жаться с немцами. Это заставит немцев оттянуть силы с
Западного фронта и бросить их на Восток... Большевики обороняют Мурманск и Архангельск Колониальная пехота ведет бои с «красными» В Исагор ке, на южных ПОДС1)'Пах к Архангельску.
Вскоре глава французской военной миссии в России полковник Доноп получает предписание организовать
батальон Иностранного легиона для усиления мало эффективных действий французской армии в России. Французский флаг развевается в Архангельске на рек визированном здании гимназии. У входа прибита таб
личка на французском:
«Ugion etrangere».
«Иностран
ным» этот батальон назвать можно, хотя в нем служат одни русские, а вот «легионом» еще труднее по той же причине
-
в нем только русские ... Батальон получает
название по имени командира
-
«Монод» и считается
частью Первого полка, расквартированного в Сиди
Бель-Аббесе. Но эта связь чисто символическая. В батальоне три роть! пехотыI и рота пулеметчиков, об щим числом 342 человека. Офицеры - французы. Первой
125 человек выбывает почш половина - остается лишь 66 штыIов•. Легионеров ротой командуют капитаны Пьетон и Витче, второй
Бове. К
1 июля
от второй роть! из
плохо снабжают: всё, что проходит через местные влаС1И, до них не доходит менты и обувь
-
-
мундиры и шинели, табак, медика
всё разворовывается и распродается по
дороге в часть. Фронта нет. Кругом
-
хаос.
В марте 1919-го батальон ведет бои с красными в районе ОбозерскоЙ. «Противнику нанесен большой урон. Бои идут при температуре минус много убитых и раненых»,
-
30.
у нас тоже
докладывает в своем ра
порте лейтенант Соловьев. НаС1)'Пление на Вологду проваливается. Экспедиционные части начинают по
грузку на пароходы
-
они уходят. Им здесь делать боль-
45
ше нечего: война давно окончена, а в русские распри вмешиваться они не намерены.
В сентябре 1919 года пароход «Эдвард Ваерман» уво зит французов домой. Остатки разбитого батальона присоединяются к Юденичу: русским предстоит поход на Петроград.
1920-1926 марокко
Днем
-
крестьяне. Ночью
-
воины Аллаха. Фото
графии с отрезанными головами. Бомбардировки с воздуха деревень. «Зачистки». Применение газов. Такти ка
-
«высадка
-
работа
казармы в одиночку
-
-
уход». Выйдешь в город из
проживешь не более десяти ми
нут. Нет, это не Афганистан и не Ирак наших дней, это Марокко, двадцатые годы прошлого века.
Испания и Франция ведут полномасштабную вой ну с взбунтовавшимися племенами берберов в южных районах Марокко. Молодому вождю берберов Мухам маду Абд аль- Кериму аль- Шатаби удается то, чего не мог сделать до него никто: он объединяет веками враждо вавшие между собой племена против общего врага
-
европейцев. В отличие от виртуального «врага христианской ци
вилизации» Усамы бен Ладена, Абд аль- Керим
-
реаль
ный человек В книге легионера генерала Пешкова зна
комый торговец-бербер Али шепчет автору на ухо: «Абд Эль Крим хитер, как лис, и храбр, как тигр. Ему по бла гословению Аллаха повсюду сопутствует удача рака". У него
-
-
"ба
сундуки с золотом, которые он забрал у
белых людей. Запомни, это говорю тебе я, Али, смирен ный слуга истинного Бога»,
-
после чего бербер исче
зает так же незаметно, как и его кумир после очередной
боевой операции. Берберы громят карательные отряды испанцев, и
в
1920
году вожди племен провозглашают Рифскую
Республику. Их войско насчитывает 100 тысяч воинов, и они требуют денонсировать договор от 1912 года о протекторате, что больно бьет по интересам Франции. Берберы умело используют чужой опыт
46
-
за золото
можно купить любого: артиллерию, так же как и два аэроrmана, обслуживают европейцы-наемники. Шта
бом руководит легионер-перебежчик Йозеф Клемс. Французы теряют более двух третей своих фортов в
Сахаре. Б войне с берберами Участвуют все полки Ино
-
странного легиона. Среди рядовых легионеров
сотни
русских, которые завербовались в Константинополе и во Франции. Жестокость столкновений такова, что теперь легионеры всегда приберегают один патрон застрелиться, чем попасть в руки восставшим,
-
лучше смерть
в rmену будет долгой и мучительной. Легионеры с бербе рами тоже не соблюдают Женевскую конвенцию ... Б
мае
марокканцам
наносят решительное
пора
жение. Бождь восставших сдается. Начальника штаба
Клемса предает одна из его жен. Никаких гильотин: Абд аль-Керима отправляют в ссылку на Реюньон, Клемса
-
на каторгу во Французскую Гвиану. Б легионе умеют уважать мужество противника.
Эти победы обходятся Иностранному легиону гибе
лью
74 офицеров, 158 унтер-офицеров и 1264 легионе
ров.
А в то же время легионеры-саперы строят в верховьях Атласа серпантин
-
дорогу от Марракеша до оазиса Уар
зазат по каменистой пустыне. Бысота на перевале Тиш
ка
- 2160 метров. Это лишь немного ниже высшей точки - горы Гросглокнер. До сих пор эта дорога единственный путь, соединяющий Марокко с Тимбукту. ..
Австрии
1925-1931 Сирия
Б Марокко восстают берберы, а в Сирии
-
друзы.
Они хотят создать «Арабское королевство». Страна на ходится под эгидой Лиги Наций, но управляется фран цузским мандатом. Значит, «умиротворять» друзов при
дется французам. А пока друзы громят французскую пехоту и всадников «сп аги». Командующий войсками в Леванте генерал Саррай умоляет прислать на помощь легионеров.
Пароход из Туниса. Четвертый эскадрон Первого ка
валерийского полка высаживается вБейруте
47
20
сентября
1925 года. это -
донские казаки и кадровые офицеры Рус
ской армии. Среди рядовых в чине сержанга
-
-
полковники Русской армии,
вчерашний генерал ... Есгь в четвертом
эскадроне и заклятые враги
-
немцы. Теперь вот
-
бра
тья по оружию. На тот же причал спускаются и пехотинцы
Четвертого полка, расквартированного в Марракеше. Приказ Иностранному легиону: занять позицию в
70
километрах от Дамаска в укрепленном городке Ме
сифр. Марш. Квартирование. Отдых. Но поспать не да ДУГ: В половине первого ночи друзы начинают атаку.
«Семен Алексеевич! Простите, мон сержан... Против
ник!»
-
«Да вижу-с, голубчик .. Эка невидаль ... Прицел на
"сто" и пулеметы на фланги. Не откажите в любезности, господин полковник, распорядитесь ... » Жестокий бой идет всю ночь, переходя в рукопашные схватки. Натиск
eTcя не менее
- на поле боя оста 500 убитых повстанцев .
.. .эскадрон
останавливается в брошенной старой
друзов ослабевает лишь с рассветом
крепости над горным аулом. Пришельцы в чужом и
враждебном мире. Через день к крепости подтягивается три тысячи друзов
-
кто-то из аула уже успел доложить.
Атака следует за атакой. Так проходит два дня. Легионе ры отбиваются уже ручными гранатами осталось по
15
-
на каждого
патронов. Трижды ходят в штыковую
-
расчищают периметр обороны. Но силы слишком не равны. Еще одну атаку легионеры могут и не отбить ... Исход дела решает неизвестно откуда появившийся
самолет: он засыпает атакующих бомбами, а подкреп ление
-
на подходе. Голливудский фильм со счастли
- быль. Вокруг полуразрушен 800 трупов друзов. Потери Иностранного легиона: 12 убитых и 34 ране
вой концовкой! Но это ной крепости валяется
ных. А всего за два года боев в Сирии легион теряет двух офицеров и 37 легионеров.
1940-1945 Совсем не странная война После капитуляции Франции Иностранный легион делится на две части: одни остаются в своих казармах
с правительством маршала Петена, другие считают, что
48
война только начинается. Одни продолжают пить вино
в привычных кафе Сиди-Бель-Аббеса, другие с риском для жизни пробираются в Лондон к полковнику де Гол лю. Никто никого не осуждает: каждый сделал свой вы бор, но сохранил верность легиону. Сражающимся с нацистами подразделением леги она становится Тринадцатая полубригада. После удач ной высадки и захвата норвежского Нарвика вместе с английскими войсками она уходит в Англию: Франция проиграла войну. Первое серьезное сражение легионе ров ждет в ливийской пустыне у местечка Бир- Хакейм
27
мая
1942
года. Позиции легионеров атакуют
80 ита
льянских танков. Но они хорошо укреплены: три месяца легионеры закапывались в землю в ожидании сражения
именно в этом месте. К вечеру
38
танков уничтожено.
Упорство легионеров путает все планы Роммеля, ко торый не рассчитывал столкнуться здесь с серьезным
сопротивлением. Его цель на побережье лее
-
-
Тобрук, а да
рейд на Александрию. Десять дней позицию ата
куют танки Африканского корпуса вермахта « среди полков
-
(1 RБ!)
хранитель традиций и обра
зец для подражания.
Сформирован в
1841 году, это старейший полклегио
на. С его создания начался боевой путь легиона. Первый полк воевал везде, где воевал Французский Иностран ный легион: под Севастополем в 1855-м и В Кабилии в
1857-м. В Мексике в 1863-м. В Марокко в 1892-м, 1907-м И 1925-м. На Дальнем Востоке и в Галлиполи в 1915-м. В настоящее время Первый пехотный полк расквар
тирован в Обане. До
1963
года дислоцировался в воен
ном городке Сиди-Бель-Аббес в Алжире. Так же как и в Северной Африке, расположение называется «казарма ми полковника Вьено»
-
в честь офицера, погибшего
во главе своего полка во время осады Севастополя
2 мая
1855 года. Полк выполняет штабные и административные зада чи. В его обязанности входит забота о Доме инвалидов и Доме легионера, а таюке размещение отпускников в
Марселе. В ведении полка
-
Музей Иностранного леги
она, военный оркестр, выпуск журнала «Белое кепи». Сегодня именно в этом полку начинается и закан
чивается военная жизнь легионера. Здесь доброволец проходит первый отбор, здесь его зачисляют в списки части. Спустя четыре месяца после «учебки» он возвра щается сюда же и получает первое назначение в боевую часть. И опять он приезжает сюда «на дембелЬ», полу чить
характеристику:
свидетельство
о
прохождении
службы. Это главный документ легионера, закончивше
го службу. Оно пригодится в гражданской жизни при трудоустройстве. На ее же основании легионер всегда может получить место в приюте для ветеранов или До ме инвалидов, даже если он покинул Францию на мно3
В. Журавле.
65
гие годы. Сохранение традиций и обычаев легиона еще в тридцатые годы хх века в Сиди-Бель-Аббесе было возложено на Первый полк, отсюда и его второе назва ние
-
«Отчий дом».
В трех ротах полка служит
430 человек Первая рота
занимается хозяйственным обеспечением (кухня, сто
- решает кад ровые вопросы, обеспечивает связь, безопасность, в ее
ловая, прачечная, мастерские). Вторая
ведении оркестр, музей и архивы. Третья рота ответс твенна за работу с личным составом вне расположений легиона (отставники, выбывшие по болезни и т. д.), а также за отбор новых кандидатов, размещение ново
бранцев и их обеспечение перед отправкой в учебный полк
История легиона
-
это в первую очередь истории
людей и необычные судьбы легионеров. Музей легиона, находящийся в расположении Первого полка, открыт
для
посещения
гражданскими
лицами.
Документы,
карты, приказы, личные дневники, рисунки хранятся
в «Центре документации»
-
архиве легиона. Здесь же
собраны книги и журнальные публикации о легионе. Журнал легиона «Белое кепи» ется с
1947
«.
Полковая песня
- «C'est la ф>
« легиона, из служащих Первого пехотно
- около двух тысяч. Возраст сол 25 до 28 лет, за плечами - по пять лет службы.
го полка. Численность
дат
-
от
Они должны бьmи воевать в Финляндии против Крас ной армии, но этого не произошло. После заключения перемирия между СССР и Финляндией новое подраз
деление было немедленно брошено в бой: легионеры лыжники вместе с британскими коммандос высадились в марте 1940-го в норвежском Нарвике. Десантная опе рация
давала
возможность
союзникам
сдержать
на
ступление вермахта в Скандинавии. Операция была
стремительной и успешной: немцы были отброшены к шведской границе. И все же из-за разгрома коалиции
на территории самой
Франции англо-французскую
операцию свернули. В июне 1940-го британцев и ле гионеров погрузили на транспорты и эвакуировали в
Британию. Это путешествие и определило дальнейшую
судьбу легионеров 13-й полубригады: они стали удар ной силой армии «Свободной Франции». Не меньшую славу 13-й принесли бои с корпусом
Роммеля в Северной Африке. Победа над немцами при Бир-Хакейме особенна дорога тем французам, кто еще помнит первый военный успех «Свободной Франции».
Затем
-
Италия и освобождение Эльзаса, а потом и по
бедный марш по территории Германии
-
как неболь
шая моральная компенсация за то, что в прошедшие четыре года пришлось пережить иностранцам, сохра
нившим верность новой родине.
После войны
-
как все: джунгли Индокитая. Там 13-я
полубригада понесла самые большие потери за всю свою историю
-
около трех тысяч человек, включая
двух командиров, оба в чине подполковника. Именно это подразделение бьmо единственным, которому уда лось спасти полковое знамя при разгроме в Дьенбьен
фу
-
оно так и не досталось армии Бьетминя. Спустя
год 13-ю полубригадууже поджидало коварное нагорье
85
Орес в Алжире, а в
1956 году полубригада
стала «Штур
мовым полком», который бросали в Алжире везде, где
требовались самые опытные и закаленные в боях солда ты. В недавнем прorшюм: «успокоение» Сомали (1992 и
1993-й), Йемена (1994-й), Руанды и Берега Слоновой Кости (1994-Й). Нынешнее место службы
-
Республика Джибути на
северо-востоке Африканского континента. Полубрига
да является частью оперативной группы французской
армии, постоянно находящейся в Джибути с
1962
года.
Несмотря на то, что Джибути обрела независимость в
1977
году, «исконно дружественные отношения между
Джибути и Францией», как сообщает официальная вер сия, заставляют французское правительство держать в этой независимой стране войска и содержать ее пра
вительство. Однако Джибути
-
единственная на сегод
няшний день «стабильная страна» на оконечности аф риканского рога. Джибути
это стратегически важная
-
точка в Восточной Африке. Тот, кто контролирует эту страну, может рассчитывать на контроль над Красным
морем и Суэцким каналом. В четырех ротах полубрига ды служит
739
человек Личный состав делится на тех,
кто постоянно находится в Джибути, и на тех, кто при бывает сюда на короткое время. Как в Гвиане легионеры стажируются в умении во
евать и выживать в джунглях, так и в Джибути инструк торы работают
-
учат
1300
«прикомандированных» из
США, Великобритании, Италии и других стран. Коллег «натаскивают» на ведение боевых действий против пов станцев в условиях пустыни. Сегодня база в Джибути ста ла полигоном для тех, кто отправляется в Афганистан.
Первая рота
-
командная. Помимо штабных функ
ций занимается обеспечением (транспорт, медслужба и др.). Вторая рота
-
разведывательная, ее также назы
вают «эскадроном». Легионеры дежурят на блокпосте в пустыне, в
40 километрах от Джибути,
а для усиления
боевой мощи и быстрого перемещения по пустыне сол даты располагают легкими танками на колесах
ERC-90·
и бронированными вездеходами Р-4. В роте пехоты служат пехотинцы из Второго пехотного полка и пара
шютисты. В их распоряжении легкая бронетехника и
86
ракеты «Milan». Четвертая рота - саперы. Они не толь ко выполняют армейские задачи, но и «налаживают от ношения с местным населением», могут выполнять и мирные задачи.
Значок полубригады был придуман в первым
командиром
Брюне де Сэриньи
-
1946
подполковником
году ее
Габриелем
(Gabriel Bmnet de Sairigne),
который
спустя два года погиб во Вьетнаме. На белой эмали
-
синий лотарингский «, ни «азерботов,> и прочих «папуасов,>, как ласково величали в советских подразделениях солдат с Кавказа и из Средней Азии. В легионе принципиально не делают так, что легио
неры какой-то национальности составляют большинс тво. В определенные исторические эпохи развала или поражения стран и целых империй это создает опре
деленные проблемы при приеме новых солдат: иногда становится уж слишком много желающих немцев или
«славян,> из бывшего СССР и стран аннулированного Варшавского договора.
Продолжая рассуждать о многонациональных ар миях, нужно отметить еще очень многое. В имперских армиях стремились создавать подразделения по нацио
нальному признаку. Это непальцы-гурки в британс
кой армии, сенегальские стрелки кавказские дивизии
-
-
во французской,
в русской. Во Франции туземцы
призыву не подлежали, они могли служить только доб ровольно, но при этом получали жалованье. Разумеется,
командовали такими подразделениями кадровые фран
цузские офицеры. В силу идеологии «пролетарского интернациона
лизма,> система призыва в новую «рабоче-крестьянс
кую,> армию, а позже в советскую была изменена. Это сделало другим и национальный состав, что стало
прогрессом. Служба в РККА в
20- 30-е
годы ХХ ве
ка, как некогда в эпоху революционных перемен во
Франции, многим дала «путевку В жизнь». Переболев пятью революциями, французы при всей своей сов ременной буржуазности и снобистской сытости так и
XVIII
века. Они
декларировать
манящие
не отказались от картезианских идей продолжают
повсеместно
идеалы всеобщего равенства и свободы. Но вопреки этому в делах военных они еще совсем недавно при
держивались правила разделять армейские подразде-
90
ления по национальному признаку: алжирские спаги,
сенегальские стрелки и т. д. Это, по мнению стратегов
того времени, приносило большой успех на поле боя. Сегодня во французской армии тоже можно увидеть арабов и африканцев. Их неМного, но все они- «аф рофранцузы», то есть французы по паспорту и поль зуются всеми правами, что и прочие граждане страны.
А вот большинство афрофранцузов все же предпочи тают иные виды заработка. Легионеры
-
это французы, но не по крови от рож
дения, а по крови, пролитой за Францию. Единственным
подразделением, где во Франции разрешено служить иностранцам, остается Иностранный легион. Иност ранцы не могут состоять на службе во французской ар мии, зато могут служить в Иностранном легионе. В этом смысле ничего не меняется вот уже второе столетие. С
самого начала французов охотно зачисляли в легион, но если рекрут не был офицером, то ради соблюдения правил местом своего рождения он называл не Фран цию, а Бельгию, Монако, Эльзас или Лотарингию, Люк
сембург или Швейцарию. То же самое происходит и сегодня, хотя в легион вступает немало молодых фран цузов. И не только ради военных приключений, а из-за
того, что работать толком негде,
-
всё производство
-
это отражение ис
вывезено в Азию. Национальный состав легиона
торических событий в Европе или следствие геополи тических катастроф на планете. Легион
-
это приют
побежденных, но не сдавшихся. После Франко-прус
ской войны
1870-1871
годов в легионе преобладали
выходцы из Эльзаса и Лотарингии. Капитуляция кайзе ровской Германии в Компьенском лесу привела к тому, что Французский легион снова заговорил по-немецки.
После ская -
1920
года к немецкой речи прибавилась и рус кадровые военные разбитого Белого движения
уходили в легион.
Зиновий Пешков в книге «Иностранный Легион в
Марокко»
(1923 год)
пишет: два пожилых легионера из редакции «Кепи Блан'>. Один
-
щуплый,
темноволосый, по виду испанец или португалец. Дру гой
-
породистый и седовласый, судя по акценту
-
немец, может, австриец. Они походил и на людей, вы росших в разных детских, но случайно оказавшихся в одной жизненной упряжке. Чернявый ткнул в меня пальцем и хохотнул:
-
А! Русский корреспондент! «Комсомольская правда»?
«Правды» больше нет, а «Комсомольская правда»
-
теперь бульварная газетенка. А откуда вы знаете про на шигазеты?
-
Я из Сенегала, ваши корабли часто раньше к нам
заходили
-
...
А я думал, испанец ...
Почти угадал. Мама моя
-
португалка, отец
негалец. Но для ваших я все равно
-
негр! ..
-
-
се-
и снова
засмеялся, лукаво блеснув черными глазами.
Тогда я изобразил возмущение на лице и выпалил скороговоркой, как принято реагировать на такое за
мечание в интеллигентном французском обществе:
-
Да вы
-
расист, месье.
Легионеры оценивают мой ернический «подтекст» И гогочут В ответ.
-
Нет! Вовсе я не расист, но арабов не выношу. Ну,
кроме тех, что у нас в легионе служат. И кстати, Ганс, не
мцев
-
тоже. Разумеется,. кроме тебя. Ты ж мой друг
легионер.
-
Глава третья
ЕСЛИ ХОЧЕШЬ СТАТЬ ФРАНЦУЗОМ
А ОН, g;дь~ свою 1СЛЯНЯ, Не тихой жизни жаждал, И все просил: «Огня! ОгнЯ!», Забыв, что он ~.маЖ1-tЫЙ. Булат Окуджава. Бумажный солдатик
Каждый
день
в
восемь
тридцать утра, после положенного мне «пети дежене», то есть «маленького завтрака» в виде половины свежего
багета с конфитюром, большой чашки кофе с молоком и обязательного «Доброе утро, мадам! Са ва?» хозяйке маленькой, пожалуй, самой дешевой вОбане гостинич ки, проделываю моцион: полчаса быстрой ходьбы по обочине шоссе до расположения Первого полка. В этот ранний час солнце Прованса уже начинает припекать, поэтому я стараюсь укрыться под кронами деревьев во
время своего марш-броска в три километра. «Укладываюсь», прибывая каждый раз в «нуль-нуль», ТО есть в назначенные «неф ер», и тем самым зараба тываю «очки»
В глазах майора Дагийона: он привык
иметь дело с журналистами, но с такой армейской четкостью, по его признанию, сталкивается впервые.
Отделываюсь от комплимента с французской легко стью: «Точность - это вежливость королей!» - а сам вспоминаю, как сыпались мы ротой с лестницы, гро
хоча сапогами, на построение на ноябрьском морозце в своем легком «хабэ».
96
Но я опять не первый
-
на лавочке возле КПП уже
сидит пятерка «волонтеров»:
коротко стриженные и
лохматые, черные, желтые и белые. Всем
-
до тридца
ти. Под ногами: рюкзачки, дорожные сумки и чемодан
чики с колесиками сугубо гражданских расцветок. Есть с виду взрослые и накачанные «дядьки», а рядом
-
сов
сем «пацанчики». Кого же из них выберут? По напря женно-отрешенным лицам кандидатов в «суперсолда ты'> видно, что все они волнуются, как перед главным
экзаменом в своей жизни. Разница в жизненном опыте
и возрасте здесь вовсе ни к чему. .. Все твое прошлое, как
и в любой армии, остается на этой скамейке. Как го ворил мой сержант по кличке «Кот Леопольд»: «А меня
не е ... (волнует), кем ты был на "гражданке" и сколько тебе лет!,> Мне было
25, ему - 18. У меня была докторс
кая степень старейшего европейского университета, у
него
-
аттестат зрелости школы в Подольске. Он был
старшим сержантом, я стыдно «гонять»
-
рядовым. Ему было немного
меня на плацу, а мне нет, потому что
я пришел в армию добровольно. Или почти добро вольно
-
не стал «косить'> В силу семейной традиции.
В результате наших совместных упражнений спустя полтора года, при предъявлении мной на КПП «дем бельской» подорожной, притормозит «уазик». Комбат выскочит, приобнимет и скажет: «Есть в тебе "военная косточка". Молодец, сынок!,> Такие слова на прощанье стоят любых «железок»
-
солдатских значков, что украшают «дембельскую па радку».
Майор Дагийон сегодня в камуфляже. На ногах
-
по
ходные ботинки. А вчера еще бьm в парадной форме ...
-
Я не читал утром газет... Что, война началась, мон
коммандан?
-
Да нет, просто мне нечего надеть, как любит гово-
рить моя жена. А ваша вам такое говорит?
-
Говорит. Потом бросила говорить. И меня тоже.
Мы оба смеемся, довольные своими «бон мо». Скамейка возле КПП действительно никогда не пус-
теет. На мое тонкое наблюдение Фредерик замечает все
в том же легком стиле: «Мы не занимаемся агитацией. За нас это делает "сарафанное радио". Кандидатов много 4
В. ЖураRЛ~В
97
всегда. Наше предприятие не подвержено никаким кри зисам
-
на нас всегда есть спрос,).
Действительно, Иностранный легион не занимается
саморекламой. Даже пункт информации, расположен ный на вокзале в Марселе, закрывается раньше, чем все
гражданские конторы во Франции: не в шесть, а в пять!
Легион вообще никак не рекламирует себя. Не зазы вает к себе, это не армия США с ее рекрутскими пункта ми в каждом городке и кричащими плакатами: «Вступай В армию: встретишь интересных людей!,) Или: «Вступай во флот
-
увидишь мир!,) Да и тыкающего в тебя паль
цем «дяди Сэма,) французы так и не удосужились приду
мать ... Ну а если использовать для побуждения к патри отизму образ Марианны во фригийском колпаке с тем самым оттопыренным пальчиком и надписью «Ты мне нужен!,), то это будет совсем уже другое кино. Из шести тысяч желающих вступить в Иностранный легион берут тысячу. Те времена, когда по тюрьмам и ла
герям военнопленных после обеих мировых войн рыс кали «наборщики,) и предлагали побежденным немцам и мелким французским уголовникам вступить в легион, где все-таки лучше, чем в камере или в бараке, давно уже в прошлом.
За всю историю легиона система рекрутского на
бора совершенствовалась в соответствии с событиями мировой истории. Статистика призыва в легион
-
это
лучший сейсмограф потрясений европейской истории. Приток новых кандидатов всегда шел волнами
-
как
результат политических, экономических или социаль
ных «цунами,). Никогда не менялся принцип подхода к
набору пополнения: не давить, не заманивать. Канди
датов скорее отговаривать, чем убеждать. Не пугать, но говорить правду о том, что их ждет.
Раньше функция набора была возложена на коман дование легиона, то есть штаб, а с
2007 -го набором в ле
гион занимается отдельная структура. По-нашему, «мо
билизационный отдел,), по-французски - «Groupement de recrutement de la Ugion etrangere,) (GRLE). Голод толкает к приключениям. После первой вой
ны, особенно в годы Великой депрессии, в легион ста рались попасть из-за безработицы, голода, нищеты и
98
полной безысходности, если ты не научился «крутить ся» В новой жизни, возникшей на обломках старых ев ропейских империй. Но, отслужив первый срок, многие понимали, что легионер
-
это самый свободный чело
век на свете! Он свободен от тех проблем, что изводят людей на «гражданке»: он платит по счетам один раз и в одно окошко. К тому же дисциплина легиона и защи щенность от конкуренции в человеческом муравейни
ке многим больше по душе, чем жестокая реальность внешнего мира.
И сегодня я слышал от легионеров разного цвета
кожи и возраста одну и ту же фразу. Произносили они ее все по-разному: кто с застенчивой улыбкой, кто по
жимал плечами, кто-то бросал взгляд куда-то вдаль, но все, совершенно не заученно, повторяли: «Мы
-
самые
свободные люди». Может, самообман? Попытка убедить себя в правильности некогда сделанного выбора? Но за все время, проведенное в легионе, у меня ни разу не
возникло ощущения того, что я снова в армии. Все это больше походило на команду корабля в плавании, где у каждого своя судовая роль, и каждый знает, что от того, как он ее станет исполнять, зависит в конечном счете,
доберется ли их судно до порта назначения. О причинах вступления в легион спрашивают толь ко те, кто не имеет к нему отношения, люди
пусть даже и военные. ДrIя легионера
-
«извне»,
это промах, «фо
па». Но чего еще ждать от чужаков? Каждый настоящий легионер знает, что этот вопрос находится вне этики
взаимоотношений. В каждой армии в казарме встречаются люди самых разных взглядов и происхождения, но в легионе
-
еще
и люди разных национальностей и вероисповедания.
Здесь и те, кто пытается забыть свою личную трагедию
в семье, и жертвы войны, чей дом был разрушен, а близ кие убиты врагом. И нередко им приходится служить со
своими же соотечественниками, что лишили тебя всего. Есть здесь и те, от кого отказалась семья из-за проступка
или преступления. И те, кому ничего не достал ось при дележе отцовского наследства. И те, кто не приемлет политических перемен в своей стране и спасает свои
воспоминания о прежней жизни в легионе. Но всех объ-
99
единяет одно: нежелание гнугься под тяжестью жизни,
чтобы не опуститься, не оскотиниться и не Kaнyrь в не
бытие. Здесь все верят, что служба
-
это новая жизнь, и
легион действительно предоставляет тебе второй шанс. Как поется в старой легионерской песне: «Здесь И ад вокаты, и врачи, судьи и маркизы, скрипачи и бывшие стряпчие, и даже священники, которые именем Господа благословляют легионеров». В ПрОIШIом все желающие вступить в Иностранный
легион добирались в форт Сен-Жан, а потом в форт
Сен-Никола в Марселе или форт Де-Ноге в Фонтене су-Буа под Парижем. Но никогда ни одного кандидата не принуждали силой или заманивали посулами, как в
других армиях и флоте Ее Величества. Всякий, кто пе реступал порог призывного пункта, делал это по собс твенной воле и с полным соблюдением законности.
пуркуа? Зачем? Что приводит людей на вербовочный пункт? Лучше всего на этот непростой вопрос ответил много лет то
му назад генерал Голтье
(Gaultier): «На этот вопрос есть
столько же ответов, сколько кандидатов на вступление в легион».
«Мужчина, который из всех сил старается вступить
в легион, часто обладает ненормальной психикой: это дегенерированный субъект, находящийся под дурным влиянием,
выводу в
неудачник»
1912
-
к такому
неутешительному
году пришел врач военно-медицинской
комиссии Жан Робалья, о чем пишет своему коллеге доктору Полю Шавиньи. Похоже, врачи не очень-то
понимали, что легионер относится к особому, редко встречающемуся, психологическому типу личности.
Впрочем, такой вопрос никогда и не задают: это эти ка легиона. Однако если кто-то решил разоткровенни чаться во время собеседования или позже, то в легионе хранят молчание. В Российской армии «писарь знает все» и не скрывает этого, становясь, таким образом, са
MыM нужным человеком. В леГИОне любой, кто по долгу
службы имеет дело с личной тайной человеческой ду ши, держит рот на замке
-
это тоже этика, а не результат
100
подписки «о неразглашении». Однажды у стойки бара
один из офицеров поинтересовался моим мнением об одном из русских легионеров: его удивляли необщи тельность этого молодого ч~овека и неумение под
держивать легкий разговор в «галльском» стиле. Я дал своему земляку отличную характеристику и пояснил,
что французам его манера общения непонятна, потому что он
-
трудяга. А русские мужики,
«les vrais moujiks»,
когда работают, не очень-то привыкли языками чесать. И тут краем глаза заметил, что бармен слишком долго протирает стакан, прислушиваясь к нашему разговору.
Когда он, наконец, водрузил чистый стакан на полку и
отошел, я тихо поинтересовался у своего собеседника: - Бармен - русский?
-
Украинец. Но вас это не должно волновать. Бар-
мен в легионе
-
могила. У стойки бара много чего на
говорят... но всё, что он слышит, остается здесь. А других
сюда не берут! Кандидатов на вступление в Иностранный легион не спрашивают о мотивации по нескольким причинам.
Во-первых, из уважения к человеку и его прошлому, во вторых, потому что служить под знаменами можно под
вымышленными именем и биографией. И твоя неиз вестность остается тайной, которую оберегает легион.
А в-третьих, чтобы не слушать в ответ ложь, банальную чушь или дежурные фразы, как это бывало во время приема завзятых карьеристов в комсомол. Всё вскоре и так станет ясным: кто ты на самом деле и на что спо
собен. Не легион меняет человека, а человек меняется в легионе.
И все же, что заставляет мужчину сделать такой важ - вступить в легион? Жажда при
ный жизненный шаг
ключений? Риск? Несчастная любовь? Усталость от мира людей, где действуют правила, которые тебе не подхо дят? В любом случае, деньги играют здесь последнюю роль.
В
XIX
веке и до начала Первой мировой войны в ле
гионе служило очень много немцев. Многие из них бы ли из Эльзаса и Лотарингии, которые после поражения
во Франко-прусской войне отошли Германии, но бьmи и другие
-
не «приграничные» немцы. Дело в том, что в
101
Германии сущесгвовал «майорат», то есть после смерти
оща все имущество переходило старшему брату. Сред ний
-
шел в армию, младший
-
в священники. Кстати,
такая же ситуация бьmа и в среде французской аристок
ратии и буржуазии. Разумеется, младшие братья могли меняться выбором жизненного пути в зависимости от пристрастий ... Иной карьеры для многоимущих не бы ло - в противном случае их не cтaнyr принимать в «об ществе». А что же бьmо делать крестьянским сыновьям в «фатерлянде»? Ферма и всё семейное добро остается старшему брату. А младшие? На успешную «духовную»
карьеру без хорошего образования, к тому же с таким крестьянским «бэкграундом»
рассчитывать не прихо
дится. Армия? Если годами выносить на себе всю спесь имперских офицеров, вечный «ортунг» И тупую муштру, можно рассчитывать только на скромную должность ун
тера. Батрачить на брата? Идти в город, на завод до конца
дней своих? Нет, уж лучше во Французский легион! Там
-
другая жизнь, путешествия и приключения! А если убь ют? Мы все умрем однажды, к тому же нам, немцам, фа тализм
-
как французам их «амур-тужур»! Французские
фермерские дети рассуждали примерно так же, но, в от личие от немцев, в своем «родном», пусть И Иностранном
легионе вырасти в чинах можно бьmо гораздо быстрее, чем в обычном пехотном полку. Главное
-
быть испол
нительным и не совать свой нос в чужие дела ... О судьбе такого «самородка» из деревни, легионера «из простых»
снят фильм «Форт Саган». Легионера играет Жерар Де
пардьё
-
с его грубым лицом и руками-«лапищами» на
такую роль лучшего актера не сыскать
«Золотой век» легиона
-
...
это короткий период меж
ду двумя мировыми войнами двадцатого века. Именно тогда и родился «миф О легионе», как средоточии иска телей приключений
-
интеллектуалов, головорезов и
конкистадоров ... Однако и в нашу эпоху взаимного пот
ребления в легионе можно встретить самых разных «персонажей», то есть людей неординарных ...
О том, кто ты, как и почему здесь оказался, никто никого не спрашивает. Зачем? Настанет час, расскажет
сам, если того потребует его душа. А может и никогда ничего и не сказать
... 102
А стоит ли вообще пытаться угадать о прошлом тех,
кто тебе в легионе симпатичен? Здесь жизнь возвраща ется к нулевой точке отсчета, поэтому-то и не принято изливать душу и «грузить своими подробностями.> окру
жающих ... Пока однажды, сам собой, в нужное время и в нужный момент не настанет тот самый «час истины.>.
Лейтенант Пятого полка Елисеев, полковник русской императорской армии, в своих воспоминаниях, состав
ленных в лучших традициях записок русских офицеров о кавказских войнах позапрошлого века, упоминает об
одном из своих товарищей. Всё происходит в Индоки тае,
при
отступлении легионеров
перед
наседающи
ми со всех сторон японцами, что больше похоже на бегство. «Хардувалис
-
грек из Константинополя. Там окон
чил французский лицей. Молодой, 1СЛассичеС1Си краси вый, культурный
-
надо было удивляться, почему он
пошел в "бесправный Легион"?... Вчера я видел его у до роги. Стоя на одном колене и опершись на карабин
-
зорко всматривался он вперед, откуда могли появиться
японцы. Его красивое молодое лицо с умными ясными
глазами всегда веселого человека бьио очень печально. Из одного дырявого ботинка выглядывали голые паль цы, что нисколько не уменьшало его воинской красоты. Всегда веселый, всегда почтительный ко мне, как к
единоверцу православному и как к старому офицеру
Российской армии, он, бросив короткий взгляд на меня, произнес грустно:
-
Адью, мон льетенант! (прощайте, господин лейте
нант).
Мне и невдомек было тогда, что он произнес "про щайте" вместо принятого "о ревуар" (до свидания). Его богатая душа, видимо, интуитивно предчувствовала свою гибель. Больше его я не видел·>. И всё. За всю долтую историю мотивы вступления в легион
мало изменились. Они либо материальные: безработи ца и хроническое безденежье. Попытка вырваться из «гeГfO'> И трущоб перенаселенных городов.
Либо моральные: разрыв со своей социальной средой или семьей. Нонконформизм или бунт против морали
103
общества, которая тебя не устраивает. Недовольство со
бой, когда ты сам себе надоел, и для того, чтобы найти силы жить, нужно резко изменить привычный уклад. И,
разумеется, разлад в душе из-за женщин. Как однажды тонко подметил майор легиона -датский принц Ааге:
«Без женщин не было бы и легиона!» Кто сегодня приходит в Иностранный легион? Кому он теперь дает «второй шанС» в жизни?
Вот четыре судьбы современных легионеров: Бангу ра, Изабегович, Бабицкий и Пономарев. Бангура
-
«афрофранцуз», а попросту
-
араб. Му
сульманин. Вырос в одном из пригородов Лиона, где еще не поджигают машины и автобусы. Но, как и повсюду во Франции, все обитатели пригорода с французскими пас
портами уже требуют от коренных французов одного: «Вы нам тут позволили жить? Дакор, а теперь платите за
наше содержание здесь, но мы все равно к "вам ходить" не станем!» Рэп, торговля наркотиками, мелкий рэкет, пьяные ночные гонки на угнанных «тачках», приводы В
районный комиссариат и бесконечные воспитательные
беседы. Впереди
-
тюрьма. Но случайно разговорился в
центре по работе с «трудными» подростками со старым легионером ... Сегодня
Бабицкий тов
-
-
-
водитель грузовика.
еврей. Иудей. Сын советских эмигран
«отказников» семидесятых годов прошлого века.
Вырос в секторе Газа в Израиле. Родители отпустили мальчика поучиться чему-нибудь путному в Париж. Там, на параде
14 июля, он увидел легионеров. И вместо то - юристом или
го чтобы стать приличным человеком
врачом, через пару дней вместо занятий отправился на
призывный пункт в форт Де- Ноге под Парижем. Служил
во Втором парашютном полкУ. Во время высадки на Бе рег Слоновой Кости был ранен. Теперь занимается при зывниками в парижском округе.
Изабегович время
-
боснийский серб. Православный. Во
гражданской
войны
на
Балканах хорватский
снайпер «завалил» его младшую сестренку. Если бы не своевременная помощь легионеров-медиков, девочка
бы умерла. После этого, как по обету, вступил в легион. Служил в разных «горячих точках», а сейчас работает фельдшером в одном из гарнизонов.
104
Пономарев
русский. Православный. Образова
-
ние среднее, художественное. Отслужил в российском
десанте два года. Вернулся домой в провинцию. Пер спектива? Мелкий бизнес «купи-продай», ОМОН или ЧОП
-
с палкой стоять, а в выходные валяться на ди
ване и смотреть телик .. Работал на стройке. Со второй попытки вступил в легион. Направлен во Второй пара
шютный. Служил хорошо. Сегодня
-
главный худож
ник журнала легиона.
И так весь список в семь тысяч человек ..
Современные легионеры делятся на две категории: одни
-
это те, кто использует службу как трамплин в
гражданскую жизнь. Это циники. Но их
-
-
прагматики, если не сказать
меньшинство. Интересно, но, по мне
нию французских офицеров,
-
это в основном их со
отечественники-французы. Обычно такие уходят сразу по
истечении
пятилетнего
срока
первого
контракта.
Или дезертируют еще раньше.
Вторая категория
новой семьей. Таких
-
это те, кто считает легион своей
большинство. Это
-
иностран
цы. Хотя, казалось бы, должно быть все наоборот. Чело веку из России, СНГ и прочих, оставленных без «десер та» в виде членства в Евросоюзе, не говоря о выходцах
с Ближнего Востока, из Африки, Латинской Америки или Азии, так проще стать настоящими «европейцами», получить «папье» в
-
«цивилизованном
документы на право проживания мире»
и
пользование
его приви
легиями. И не нужно будет давать взятки чиновникам, врачам, полицейским, а на выборах не задействуют «административный ресурс». Богатые за свою краси
вую жизнь платят такие налоги, что это дает бедным возможность вполне сносно существовать и не очень
сильно роптать. Обеспечены свобода передвижений, качественное медобслуживание, экологически чистые продукты питания, уважение к личности, презумпция невиновности и так далее, то есть все то, что удержива
ет наших соотечественников от возвращения в Россию, несмотря на ностальгические всхлипы из-за «отсутс
твия березок» и душевного общения, когда и погово рить «ТУТ» не с кем
...
И все же по «зову сердца», а не подзаработать, в Ино-
105
странный легион сегодня приходят именно те, кому
дома живется несладко. И остаются в нем надолго. А по селившись на этом «острове», вовсе не спешат покидать
его, потому что легион
-
это свой мир, весьма отлича
ющийся от того, что мы называем Западом. Раньше все было иначе. В легион вступали, например, из-за вопро сов чести
-
понятия, окончательно исчезнувшего в на
ше время. Легионер, впоследствии советский писатель Виктор Финк, в книге «Иностранный Легион (Роман в
13
новеллах»>, описывает один из обычных окопных
будней, когда бьm убит его сослуживец: случайный сна ряд вырвал сержанту Борегару живот.
«"Длинного сержанта", как его прозвали в роте, лю
били ... Правда, он ни с кем не был близок в роте. Прав да, создавалось иногда впечатление, будто он смотрит на всех свысока. Но он никогда ни на кого не кричал. Он не только не придирался, но даже умел относиться к солдату внимательно и снисходительно. Однажды во
время длительного перехода он увидел, что Рабиновичу тяжело, и сам понес его ранец. Никакой сержант не сде
лал бы этого ... » На груди мертвого сержанта товарищи нашли кожаный мешочек, в котором лежали алюминие вая пластинка с порядковым номером, воинская книж
ка и письмо в конверте, завернутое в бумагу с надписью: «Отправить по адресу после моей смерти». Письмо пред
назначено графине Марии Терезе фон Эрлангебург. Конверт был плохо запечатан. Особо не церемонясь, один из легионеров зачитывает его товарищам, перево
дя с немецкого: «Я понял, что не застрахован от непри ятных неожиданностей, и ушел в Иностранный легион. для людей чести, которые хотят похоронить свое про
шлое, нет лучшего кладбища, чем Легион, его суровая дисциплина военной каторги и его жизнь, исполненная трудностей, лишений и военных опасностей. Я пришел сюда в поисках смерти или успокоения
... »
Немецкий аристократ поступает матросом на гру зовой пароход в Киле.
«.. .по
пути В Сидней на корабле
скончался матрос, бездомный бродяга. У берегов Тас
мании мы бросили в море его труп. Документы покой ного подлежали передаче консулу его страны. Младший помощник капитана отдал их мне взамен на мои и со-
106
гласился за бугьmку рома сделать подчистку в судовой роли
... »
За десять лет до описываемых событий мать полу чает извещение от немецког.о консула в Сиднее, что ее
сын Фридрих Иоганн Лоренц Альберт, граф фон Эрлан гебург скончался от тропической лихорадки на кораб ле «Вести» и тело его, по морскому обычаю, брошено
в море. В действительности, матрос Борегар бороздит море от Сиднея до Сауггемптона, ходит на невольничь
их шхунах из Джибуги в Йемен, на фелюгах контрабан дистов из Трапезунда в Батум. А затем вступает в Иностранный легион. Уход из об
щества молодого графа был вызван отнюдь не несчаст
ной любовью, а вопросом чести. Посмертное письмо было, оказывается, адресовано матери:
«.. Я не мог сказать отцу, что моя мать взяла любовни ка, что она выбрала для этой роли товарища моих дет ских игр и что она оплачивает его услуги фамильными драгоценностями. Я не мог сказать ему этого. Я ушел из
дому. Я ушел из жизни, из нашей жизни и, главным об разом, из Вашей ... »
Легионеры начинают скучать: мама, пусть и графи ня, но все-таки это не интрига с женщиной ... И оживля
ются лишь тогда, когда узнают, что любовника матери покойный сержант встречает в легионе.
«... В
форт Аман-Ислам, где стояла моя рота, стали
прибывать из штаба полка казенные пакеты, написан ные мучительно знакомым почерком. Случайно я уз нал, что почерк принадлежал новому сержанту-мажору
Планьоли. Через три месяца, захватив полковую кассу, сержант-мажор исчез».
Фамилия Планьоли была ВЫМЫIШIенноЙ. В действи тельности, это был немец-аристократ. Он бежал к туа регам и стал организовывать их налеты на форты и обо зы легиона. За ним начинается охота. Однажды автор письма встречается с ним один на один. В момент чте ния этого эпизода ветераны марокканской кампании
вспоминают ту стычку: «Борегар вложил этому молод чику Планьоли штык в живот, как в ножны, а Планьоли
поместил в него шесть пуль, как на призовой стрельбе». Оба заклятых врага выживают. Командир полка в Сиди-
107
Бель-Аббесе при говаривает перебежчика к расстрелу, но предатель обращается с помилованием к президенту Республики. Срок истекает, и казнь назначают на утро. Честь расстрелят,ь предателя предоставляют Борегару
и его полувзводу. Приговоренный ведет себя трусливо: плачет и извивается в ногах расстрельной команды. Мо лит о пощаде, даже допускает, чтобы ему завязали глаза, это уж совсем нонсенс
Но
«... когда
...
лейтенант поднял шпагу, чтобы скоман
довать залп, конный ординарец подал командиру полка, пожелавшему присугствовать при казни, срочную те
леграмму из Парижа. В ней содержалось помилование. Командир положил телеграмму в карман, не читая».
Планьоли-Энгельберт падает после залпа. Но ав тор письма знает, что это всего лишь испуг
-
он со
знательно зарядил винтовки своих солдат холостыми
патронами! «.. По французскому уставу на мне, как на дежурном унтер-офицере, лежала обязанность добить его выстре лом из револьвера. У французов это называется
grace -
coup de
"выстрел милосердия". Я благодарю бога мести,
владыку страданий и радостей человеческих за эту ми
нуту. Она бьmа единственной счастливой за целые десять лет жизни».
Но не всегда столь «высокие отношения» станови
лись мотивом для поступления в легион. Однополча
не вчерашнего студента Сорбонны Финка
-
это са
Mыe разные люди. «.. Люди менее ярких страстей. Было пять-шесть евреев-портняжек, выходцев из румынских
гeтro и российских местечек Они бежали в свое время от солдатчины, от нужды, от погромов. Они засели в
кварталах Бастилии и Тампль и шили жилеты и брюки. И вот в один душный июльский день распоролось все
их шитье. Это было в тот день, когда слово «война» за
бегало по улицам Парижа. Был один люксембуржец
-
приказчик из галантерейного магазина на бульваре Сен-Мишель. Он торговал галстуками. Но его клиенты перестали носить галстуки и он пошел сражаться за
Францию
...
пять итальянцев из Пьемонта и Ломбар
дии. Они мостили улицы Парижа в тот день, когда га
зетчики забегали по этим улицам с криком: "Война!"
108
Каменотесам больше нечего было делать в Париже. Им больше нечего было делать, как переменить инстру мент и взять в руки ружья вместо молотков. Война бы ла великим приключение М,>.
"
Но все это: патриотический порыв, желание пока рать немецких варваров и дать отпор этим новым ryн нам, спасти ценности цивилизации и т. д. И т. П., то есть
все то, что писали в газетных статьях той эпохи журна
листы. Иностранцы во Франции добровольно лезли в
-
мясорубку, французы
по призыву.
Вторая мировая война за одно столетие
-
совсем
другое дело. Это бьmа война мировоззрений, а не ссора между диктаторами, что можно сегодня прочесть в тру
дах модных авторов. И статистика легиона показывает, что именно в дни паники и смятения, когда немцы мол
ниеносно захватили Бельгию и так легко, без всяких
боев, обошли «неприступную линию Мажино,>, которая, как уверяли население, надежно прикрывает Францию, в легион вступило рекордное количество иностранцев,
проживающих на территории страны.
Декретом
1939
французского
правительства
от
июля
года, еще до начала «странной войны», сообща
лось, что по войне
«... В случае войны все офицеры союзных стран 1914-1918
годов имеют право поступить во
Французскую армию на следующих началах: подпо ручики
-
сержантами, поручики
(подпоручиками), капитаны ники и генералы
-
-
-
су-лейтенантами
лейтенантами, полков
капитанами. Все должны пройти
медицинский осмотр и сдать экзамен по французскому языку·>.
В своих воспоминаниях кубанский казак, полковник Федор Елисеев, ставший капитаном Иностранного ле гиона, так объясняет свое вступление в легион, притом что был уже в пенсионном возрасте: «Считая, что союз Германии Гитлера с красной Россией есть ненормаль
ность
-
я дал согласие. Долгожданная "весна" похода
на красную Москву, кажется, пришла ... ·>
Увы,мечты белогвардейского полковника о реванше снова не сбылись:
«... германская армия заняла
Париж, французское правительство эвакуировал ось в
Бордо и мое досье, как уведомили меня
109
-
"диспарю",
то есть пропало без вести». И все же Елисеев не соби рается мириться с ситуацией: «Как кадровый офицер Российской конницы, я подал заявление служить в од
ном из кавалерийских полков Иностранного Легиона,
которые квартировали в Сирии и Алжире
(2
RБс.
-
В. Ж»>. Волонтер вновь вызван в штаб. Успешно про ходит оба экзамена, но «... ввиду недостаточного зна
ния французского языка был назначен лейтенантом в Пятый пехотный полк Иностранного Легиона, рас
квартированный на севере Индокитая, в Тонкине»
-
единственной территории Франции, свободной от немецкой оккупации. «Я не был огорчен, что вместо чина капитана переименован в лейтенанты. Во фран цузской армии капитан должен командовать ротой. Я
-
конник Пехотного строя не знал. Не знал и уста
вов строевой службы их армии. Естественно
-
я не мог
командовать ротой».
А в мирное время? В книге «Иностранный Легион в
Марокко» генерал Пешков приводит любопытный раз говор с легионером, немцем по происхождению:
«- Вы были офицером? - Да, служил в армии Кайзера. - Что же вас привело во Французский Легион? - Потому что я ненавижу республиканцев и немецкую республику! Мне ненавистны демократы, они пол ны коварства и предатели. И страшные лицемеры. Де
мократия вообще противоречит человеческой натуре.
-
Что вы этим хотите сказать? Все люди разве не
равны перед Богом и все мы не дети одного Отца?
-
Нет, даже на небе нет равенства, нет его и в Царс
тве Божьем, ни среди ангелов».
А вот у русских
-
совсем йная мотивация. (Лосле
эвакуации из Новороссийска и Севастополя, Пешков,
-
-
пишет
воины Белой Армии оказались в ужасном
положении. Русские вступали в Легион тысячами,>. В ос
новном это были профессиональные военные: донские
и кубанские казаки. «... Отслужив свои пять лет, получали французское гражданство и уходили. Некоторые, но та киx было немного, возвращались в Красную Россию,). почему же немного? «... Они боялись преследований со стороны прави-
110
тельства Советов, да и семьи их не очень-то бьmи рады их возвращению.
Мой ординарец
-
казак с Кубани. Однажды он мне
признался с горечью:
-
Написал своему брату, спрашивал, что там у них
происходит, и могу ли я вернуться вет
...
и вот получил от
...
В руке он держал письмо.
-
Брат мне пишет: "Не возвращаЙся". Я его девять
лет не видел и был уверен, что он будет рад меня видеть после стольких лет разлуки. А он мне говорит: "Не воз вращаЙся". Знаю, что времена тяжелые. Но брат не хо
чет, чтобы я возвращался, потому что я захочу получить свою долю от нашего семейного хозяйства, кусок зем
ли. Я не вернусь.
И таких "невозвращенцев" среди казаков было боль шинство: это спасло им жизни, но не спасло их прижи
мистую родню от раскулачивания и лагерей,>.
Как вступали в легион в прежние годы? Об этом су ществует немало воспоминаний, но документами под тверждается немногое: до документации
1934 года
не велось никакой
по учету кандидатов
и принятых рек
рутов, и это при известной французской привычке к крючкотворству. Но легион оказался вне французских правил. Подсчет и ведение разнообразных «гроссбу хов'> начались только с середины тридцатых годов.
История вступления в легион, которую рассказывает
известный немецкий писатель-гуманист Эрнст Юнгер, достаточно типична для своего времени.
Юный немец бьm мечтателен, бредил Африкой и стремился поскорее освободиться опеки, к свободе «взрослых». В
1913
от родительской году восемнадца
тилетний юноша пересек франко-германскую границу. Попытался самостоятельно найти вербовочный пункт
в Вердене, но безуспешно. Тогда отправился в поли цейский участок и поинтересовался: «А где тут у вас в легион вступают?» Агент полиции лично проводил его к мрачному серому зданию, мимо которого тот уже не
однократно проходил в поисках вербовочного пункта.
Юношу попросили подождать в унылой комнате. Рамы окон были испещрены автографами его предшествен-
111
ников: ? Последу ет еще одно собеседование на тему «Зачем Вам всё это?,>,
но спрашивать напрямую не будут, такова этика. И, ко нечно, проверка уровня физической подготовки. Те, кто прошел школу нашей армии и приучен заниматься спортом не в спортивном костюме в тренажерном за
ле с обязательным душем после тренировки, а бегать кросс в «кирзачах,> И делать «подъем С переворотом,>, ле
гионерские тесты пройдут без затруднений. Нужно все го лишь подтянуться на перекладине минимум четыре раза,
«качнуть
пресс»
минимум
сорок раз,
подняться
по канату длиной пять метров, лучше без помощи ног, и уложиться в норматив чисто французского упражне ния-теста «Люк-Лежер'> жать
20
-
после сигнала быстро пробе
метров. Дистанция называется «палье,>, И про
бежать нужно не менее семи таких «палье,>. Челночный
бег со звуковыми сигналами на дистанции
20 метров. И 20
никто не станет, как гласят легенды, гнать рекрута на
километров по пересеченной местности, только ради
того, чтобы посмотреть, на что он способен. Ведь если что-нибудь случится, то отвечать-то придется потенци
альному нанимателю по всей строгости французских законов
...
Обаньский этап жесткого отбора длится от одного до десяти дней, здесь идет самый большой отсев канди датов. Судьба может решиться сразу, а может, придется пройти все уровни тестирования и всё же не попасть в число принятых. Ожидание решения приемной ко миссии и подписания контракта занимает еще неделю.
Служба, считай, уже началась: за пребывание вОбане платишь уже не ты, а французские налогоплательщики по формуле «все включено,>
-
и еда, и койка.
Томительные дни ожидания позади, одни покидают часть, другие получают контракт на пять лет. Новоиспе-
128
Легионер со знаменем: победа!
Литография.1910г.
Схватки с воинственными туарегами не обходились без потерь.
ЛитограФия .
1906 г.
Вторая империя: красивая форма
1883-1886 годы, Тонкин :
и сплошные победы ...
легионеры Третьего маршевого
Гравюра .
полка . Гравюра.
1912 г.
1912 г.
На алжиро-марокканской границе набеги почти не прекращались .
Литография.
1906 г.
1912
год, Алжир:
сто лет назад в моде
были усы и бороды
Конный патруль легионеров в Сирии. Акварель
А. Розенберга.
1987 г.
18
июня
1945
года:
Иностранный легион вступает
на Елисейские Поля
в Париже. Рад и этого
...
и воевали столько лет
в Париже в Алжире
-
парад, война ...
Парад перед высадкой в Африке :
полковник де Голль произвел смотр легионеров ... в Ливерпуле для большинства для легионеров
-
-
грязная война в Индокитае,
просто работа
В жилом квартале Баб-эль-Уед в Алжире французы и арабы легко уживались вместе
...
до первых взрывов
Генерал Массю стал
Город под контролем: настало «время леопардов».
Вернется ли оно однажды
во Францию?
Клич гражданской
войны в России « Пулемет
-
на крышу!» докатился и до Африки: парашютисты
оборудуют огневую точку на одной из плоских крыш
Касбы в Алжире
«Лео парды » перед прыжком: последний инструктаж перед боем с повстанцами
Легионеры 4-го эскадрона Кавалерийского полка с живым «талисманом»
« Благодарю за службу! ». В пустыне все спокойно: мобильные сахарские отряды всегда начеку
Легионеры Кавалерийского полка не сразу научились воевать в горах
Афганистан: днем легионерам все улыбаются, ночью в них стреляют... Нелегко сражаться с партизанами
парашютистами
легиона в
1948 году
были добровольцы и з пехотных ч а стей
Впереди неи з вестность
...
Всех ли доставит на базу живыми « банан »> как про звал и этот
вертоле т ле гионеры
Офицерам всегда нужно tпо-нибуд ь обсудить ...
Фото автора.
2009 г.
HOSЦA
..... _ _ .... 0 . - ... _
« Сертификат О хорошем поведении »: свидетельство
о добросовестной службе и « обратный билет» в легион для каждого ветерана
• ___
~
..
~
Дом инвалидов в Полубье. Фото автора.
2009 г.
Ветеран-инвалид в керамической мастерской: прожитое поймет
Вдохновение художника
только такой же, как ты ...
керамиста из легиона .
Фото автора.
Фото автора.
2009 г.
2009 г.
Мастерские в Полу6ье: ветеран-инвалид раскрашивает сувенирных
гипсовых солдатиков. Фото автора.
2009 г.
Ветераны-инвалиды трудятся в переплетной мастерской .
Фото автора.
2009 г.
В окне своего кабинета
-
начальник Дома легионера.
Полковник в отставке , ветеран легендарной 13-й полубригады.
Фото автора.
2009 г.
Дом легионера Фото автора.
- приют для 2009 г.
ветеранов в окрестностях Ориоля.
ченных «контрактников» перевозят в Четвертый учеб
ный полк в Кастельнодари, что в нескольких часах пути отОбаня. А вот теперь всё только начинается. У счастливчиков отбирают мобильные телефоны: для друзей и родствен ников они исчезают на четыре месяца. Иногда кандидат
даже не успевает сообщить о своем «выигрыше В лоте pee~. В настоящее время все стало более либеральным, а еще совсем недавно новобранцев помещали на жесткий карантин и полностью изолировали от внешнего мира:
«Ты теперь в армии, сынок»,
-
как поет Фил Коллинз.
Цель подобной изоляции отличается от «карантина» или «курсов молодого бойца» в Советской армии. Там
человека нужно было сломать и популярно объяснить, что он теперь никто. Здесь тоже стараются «погонять» И отучить от гражданских привычек, но главное, что за
мкнутое пространство заставляет людей разных наци
ональностей начать поскорее общаться друг с другом. Отлично
зарекомендовала
Один «франкофонский»
себя
система
«троек».
курсант может многому на
учить, да и слова, выученные не в классе, а во время сов
местной работы в поле, запоминаются быстрее. К тому
-
отлич
Месяц будущие легионеры «притираются»
друг К
же легионеры учат и поют французские песни ное лингвистическое упражнение.
другу И К новым условиям жизни. Изучают историю
легиона. Занимаются спортом. Осваивают навыки об ращения со своим основным оружием
-
французской
штурмовой винтовкой FAМAS. Недели через четыре,
когда новобранцы физически окрепли и стали общать ся между собой, им устраивают первый марш-бросок в полной выкладке. Одна за другой следуют учебные тре воги, а затем решающий марш-бросок в течение двух суток Первая награда
-
вручение Белого кепи в тор
жественной обстановке и клятва-присяга Французско му Иностранному легиону.
Затем снова дрессура: три недели учений на местнос
ти чередуются с занятиями в расположении полка. Лю бимая сержантская шутка в этот период дежь»
-
когда «моло
валится от усталости после изнурительного дня
и, едва добравшись до палаток, сразу засыпает, внутрь 5
В. ЖураВ!l~В
129
кидают учебную гранату и дают приказ бежать в темно те несколько километров до казарм. В неразберихе, от неожиданности и страха не все новобранцы находят во тьме палаток второй ботинок, а то и автомат. Еще одна неделя уходит на горную подготовку. Ле
гионеры-пехотинцы прибывают в Формижьер на пла то Капсир в Восточных Пиренеях, где располагаются в горных шале горнолыжного курорта. Начинается от
работка альпинистских навыков: подъем с вбиванием крючьев, работа в связке, страховка, быстрый спуск по канату, скрытное передвижение по горной местности.
После этого легионеры продолжают отрабатывать тактику ведения боя пехотным подразделением на по ле боя. Практика здесь смешана с теорией то снова в поле. В конце курса
-
-
то в классе,
заключительный мно
годневный марш-бросок с отработкой способов вы живания в экстремальных условиях. За несколько дней нужно пройти горы и реки, не нарваться на засаду и до
бывать себе пропитание. Предпоследняя неделя отведена на курсы автовожде
ния, но обычно все курсанты уже умеют водить автомо
биль. Теперь их учат управлять грузовиком и отрабаты вать маневры на легковых машинах. А затем
-
обратно
в Обань, за направлением к первому месту службы. Как проходит один день из жизни легионера? Вот что рассказывает «солдат удачи» в интервью в одном из
номеров журнала «Белое кепи». Стиль его речи полно стью сохранен.
Чтобы описать обычный день легионера, лучше на чать с вечера предыдущего дня, а точнее с
17 часов, ког - В. Ж)
да офицеры и «сузофицеры»(унтер-офицеры.
расходятся по домам. Перед тем как уйти, командир взвода «, о которых .мало кто знает.
Легионер Николай Матин,
1920 г. правила похожи на рели гиозные обряды: они кажутся нелепыми, но они формируют людей. Антуан де Сент-Экзюпери. Ночной полет
Традиции в легионе Накрахмаленная
скатерть.
Стол, за которым может с легкостью разместиться вся
«компани»
-
целое отделение. Тарелки хорошего фар
фора. Остро заточенные столовые ножи и удобные мельхиоровые вилки. Куверты накрыты безупречно, с учетом всех тонкостей дипломатического протокола.
К MecI)' возникает бесшумный официант - малаец в белых перчатках и форме легионера. Это просто еже дневный обед в офицерском собрании ... За низким забором - ХХI век, но у меня возникает ассоциация: крепость на краю Татарской пустыни. Обед офицеров у полковника. «Дежа вю», хотя все это приду
мал Дино Буццати за полвека до нас. Время в легионе не останавливается, его течение переосмысливает про житые жизни легионеров и передает ключ накоплен
ного опыта в руки новых поколениЙ. Иначе как создать
152
легенду? Твои предки, отцы и деды, тоже были верны строю и государю. Считали дело своей жизни нужным и полезным и видели в этом радость. А дальше
-
каждый
ПРИСI)'пает к этой задаче по-разному: один подчиняется приказу, а сам в глубине думает иное и тем самым перед собой оправдывается; другой - находит зерно истин ного и берет на себя груз ответственности за содеян ное, а не пытается трусливо разделить ее с другими.
Старые стены здания офицерского собрания гулко разносят мужское хоровое пение. Поют гимн легиона.
-
Оркестр репетирует?
-
интересуюсь я.
Нет, кто-то убывает к новому месту службы. Это
-
«ПОПОТ». Традиция ...
Пока
легионер-официант
жонглирует
тарелками
при перемене блюд, мы выходим на улицу со своими
бокалами пива
-
покурить. Обед с
13 до 14 -
традиция.
Но не только в легионе, а во всей Франции. Я подначи ваю своих сотрапезников: если враг вздумает напасть
на Францию, то делать это нужно только с тринадцати до четырнадцати, пока вся страна сидит в ресторане.
«Верно, но только, пожалуйста, не перед десертом!»
-
парируют офицеры. Мимо пробегает молоденький лейтенантик
-
Как «ПОПОТ» прошел?
-
окрикивает его старший
по званию Моррель.
-
Чудесно, мон коммандан. Вот! Подарили товари
-
щи на память!
сияет от удовольствия лейтенант, поч
ти мальчишка.
Он протягивает нам свой подарок
-
флажок своей
роты в рамке, который заберет с собой, отправившись завтра к новому месту службы. И таких разных подар ков от товарищей за годы службы накопится немало. «Попот»
-
это одна из главных неофициальных тра
диций легиона. Этим словом называют проводы леги
онера к новому месту службы. Или просто общий сбор офицеров в полковой праздник Награждение. Да и ма ло ли найдется причин, чтобы собраться славной ком панией? Кто придумал этот ритуал, уже никто не помнит, но
никогда легионеры не покидают часть без того, чтобы устроить «ПОПОТ», «проставиться» по-нашему. «Убываю-
153
щему» полковые товарищи обязательно вручают пода
рок на память о совместной службе За всю долгую историю существования Иностран ного легиона в нем так переплелись традиции, что уже
трудно разделить, что происходит официально, «с доз воления начальства», а что придумали сами легионеры.
Начальство теперь ко многому относится с одобрением и не прочь принять участие в потехе.
Французы с удивительно трогательным вниманием
относятся к сохранению своей национальной самобыт ности, а значит, и традиций, но в отличие от англичан слово «традиция»
они еще не превратили в «торговую
марку» своей страны. Многих эта повсеместно подчер
киваемая собственная исключительность раздражает,
но что поделать
-
таковы французы!
команду ющего легионом в 1998 году Пикемаля. Точнее, это обя занности легионера в отношении песен: отлично знать тексты песен; участвовать в групповом пении; прекратить
все
разговоры
во
время
исполнения
песни;
замолчать и слушать, если не знаешь слов песни.
Песни разучивают с помощью
-
свой , разучивают слова
и мелодию. Затем разбиваются на небольшие группы и тренируются сами. Потом снова собираются и поют уже хором. Дирижирует чувством, «Вот шагает легион·>
-
сок·>, а павших,>
-
-
-
с глубоким
громко и раскатисто,
-
, . .
Действительно, по-французски кровяная колбаса - это «le boudin,>, но дело вовсе не в колбасе. На жаргоне легио неров второй половины XIX века «Le boudin,> - скатка. Но отнюдь не синего шерстяного пояса, как пишут повсемес
тно, а верха палатки тента
-
средства «индивидуальной
защиты,> от солнца и дождя. Две деревянные палки-стой
ки легионер тоже носил с собой, прикрепив вертикально с левой стороны своего ранца. Форма скатки, действи тельно, напоминает колбасу - отсюда и появилось жар гонное название. Но зачем легионеру «глядеть,) на скатку,
непонятно: он и так все время таскает ее с собой ...
171
Музыка в ритме марша была сочинена лично музы кальным начальником легиона
-
композитором Гийо
мом Луи Вилемом (его настоящее имя БукиЙон. Могилу
его можно найти на кладбище Пер-Лашез в Париже.
-
В. Ж), незадолго до отправки легиона в Мексику. Она выдержана в ритме «шага легионера», то есть
88
шагов
в минуту. Автор слов неизвестен, но написаны они бы ли гораздо позже
Тогда, в
1870
-
во время Франко-прусской войны.
году, король Бельгии обратился к своим
подданным и попросил их не участвовать в военных
конфликтах во Франции, когда жители Эльзаса и Лота рингии начали массово записываться в Иностранный
легион. В гимне бельгийцы
-
«лодыри И лежебоки».
Возможно, в том историческом контексте так и случи лось, но в остальное время бельгийцы гионеры. Скорее всего, это заявление
-
отличные ле очередная ле
гионерская «шуточка».
В вольном переложении гимн звучит так: Вот она, наша верная скатка, наша скатка, наша скатка, Есть для эльзасцев, для швейцарцев, лотарингцев! для бельгийцев больше нет ее, для бельгийцев больше нет ее, Они - лодыри и лежебоки!
Мы Мы
Мы
бойкие парни, пройдохи, не обычные люди,
Нам часто бывает грустно, Мы
-
легионеры!
В Тонкине бессмертный Легион Под 1Уйенкуангом прославил наше знамя, Герои Камерона и примерные братья, Спите спокойно в своих могилах ..
Наши старшие товарищи сумели умереть За славу Легиона, Мы тоже все погибнем, если надо, Следуя традиции.
Во время наших кампаний в дальних странах, Лицом к лицу с лихорадкой и огнем,
Забудем же вместе с нашими невзгодами И смерть, которая о нас часто не забывает, Мы-Легион!
172
привычки и обычаи легионеров Свои привычки, вошедшие в обычай, легионеры на зывают арабским словом «каида» С ударением на пос леднем слоге « нача
лось поветрие: после первого бокала не ставить его на
стол, как всегда, а лихо кидать его через плечо, чтобы он разбивался о стену. Гусарская привычка не прижилась у
французов: слишком расточительно! В ту далекую эпоху существовали и «попотные» кни
ги
-
своеобразный дневник, куда записывали лучшие
застольные истории, анекдоты и глубокие мысли, ро
дившиеся в пьяных беседах. «Президентом'> чаще всего сегодня выбирают не мо
лодого лейтенанта, а командира полка. Итак, все в сбо ре. Начинается все с «пусьера» (poussiere - песочная или угольная пыль): все поднимаются, держа в руках по
177
бокалу, в котором налито красного вина на два пальца.
По команде «К глотку "пыли" готовсь!», которую отдает «попотье», все присутствующие замолкают и встают по
стойке «смирно». Затем следует команда: «Внимание на
"пыль"!»
-
каждый подносит бокал к губам. А по коман
де «Отправляй!»
-
выпивают бокал до дна и ставят его
обратно на стол. После этого распорядитель-«попотье» запевает гимн легиона.
Все
поют, сохраняя стойку
«смирно».
«Попот» проходит во всех полках в соответствии с
ритуалом, но иногда бывают и свои детали: например, прежде чем выпить первый бокал с «пылью», еще до ис полнения гимна, легионеры делают круговое движение
в бокале и выплескивают немного вина через край. По чему? «А потому, что в пустыне всегда и во все забивается песок и так можно промыть стакан. Это воспоминание о поколениях легионеров, служивших в пустынях»,
-
объяснил мне офицер, много раз бывавший в команди ровках в Джибути.
Татуировки Определить возраст старшего унтер-офицера Жо еля Летертра трудно
-
примерно около пятидесяти.
А может, и больше. А возможно, и сорок
-
военные во
всем мире выглядят старше своих лет. «Аджюдан-шеф»
Летертр
-
крепкий, улыбчивый мужик с мясистым но
сом, которому позавидуют Депардье и Бельмондо вмес те взятые. Коротко подстриженные седые волосы. Лицо испещрено мелкими морщинками, словно трухлявый
пень, изъеденный муравьями .
. Когда он говорит по телефону -
а говорит он посто
янно как сотрудник редакции Белого кепи
-
его коман
дный голос с хрипотцой разносится по всему зданию. На нем ладно сидит камуфляж: возникает такое ощуще ние, что в нем он родился и с тех пор не снимает. Он
-
парашютист из Второго парашютного полка. Вернее,
бывший парашютист. Сломал при очередном прыжке ногу и теперь служит секретарем в журнале. Как я это уз нал? От него самого, но прежде - из его татуировки. Он хлопает себя по правой руке - на ней многоцветный и
178
непростой рисунок - и с лаской в голосе говорит: «Мой Второй ... это Я когда еще молодым бьm, сделал. Теперь я со своим Парашютным никогда не расстанусь
-
на
всю жизнь вместе! Пусть и не служу в нем больше .. .'> На
второй руке
-
от кисти до локТя тоже татуировка в по
линезийском стиле: «А эту
-
когда в Океании бьm в ко
мандировке ... Сейчас наши молодые пацаны редко ког
да "тату" себе делают
-
не модно это теперь в легионе.
Редкость. Так, иногда, где-нибудь в Джибути. От скуки и для экзотики. Там, кстати, классный татуировщик рабо тает, из местных ... Теперь все этим больше сдуревшие тетки развлекаются, дочка тут моя себе поверх задницы
"тату" сделала, а вслед за ней и жена накололась. А ей-то зачем?! Совсем бабы мои спятили'>.
Мы злобно потешаемся с Жоелем, представляя себе, как с годами будут выглядеть все эти татуированные де вушки со сморщенной кожей бабушек А вот сам он ни разу не пожалел, что в молодости сделал «легионерс
кую'> татуировку: «Это меня
-
-
старый обычай легиона. для
память, для своих
-
знак, а для всех других
-
чтоб знали, кто я. "Пара!" Легионер!'> Татуировка легионера - это как возглас в минуту опасности «Легион, ко мне!,>. Мода на татуировки поя
вилась в легионе еще в
XIX веке. Возможно, она пришла
в легион вместе с теми, кто имел криминальный опыт и успел отсидеть в тюрьме.
Как и у всякого другого закрытого сообщества, в ле гионе бьmи и остаются свои любимые мотивы и сюже ты татуировок Свои знаменитые мастера. И легенды о великих полотнах на человеческой коже. Например, у одного легионера, как мне рассказал Жоель, на спине
была в деталях воспроизведена сцена битвы при Каме роне в Мексике. Считается, что татуировка
-
это результат все то
го же легионерского «кафара,>. В любом случае, солдат татуировку наносит, тогда и сейчас, чаще, когда у него
остается много свободного времени, или он мается от скуки в африканской командировке во время «презан са'>, когда не стреляют. Или легионер загрустил не на шутку.
Задолго до французских легионеров татуировки нано-
179
сили себе римские легионеры, наемники-карфагеняне и ветераны наполеоновской гвардии. Во всех случаях мо тив бьи один
-
подчеркнуть принадлежносгь к своему
воинскому подразделению и прославить его доблесть. Самым излюбленным рисунком в легионе всегда бьи простой мотив: портрет легионера в белом кепи на ле вом плече и подписью «Иностранный легион». Другие мотивы варьируются, но чаще всего присугствуют лег
коузнаваемые символы легиона: белое кепи, зеленый берет, круглая граната с семью языками пламени. Одно время было модно создавать на спине целые панно с ба тальными сценами или картинками африканской жиз ни. И, разумеется, девизы! Они могут быть пафосными: «Наша Родина
-
Легион», «Честь И верность», «Доблесгь
и дисциплина», а могут быть и теми, что легионеры при думали сами: «Маршируй или сдохни», «Давай, Смерть,
потанцуем?!». Но могут быть и целые литературно-худо жественные композиции. Характерна картина на спине со стихами: два вооруженных легионера разных эпох,
на дальнем плане
-
башня сахарского форта с разве
вающимся флагом и стихи крупными буквами «Легион!
Только ты даешь это величайшее благо: жить без лица и умереть без имени, но с честью и верностью». Татуировка легионера не только свидетельсгвует о его принадлежности к мужскому братсгву, но и гово рит о том, что он полносгью разделяет правила жизни
в легионе. Более того, татуировки в прошлом не только идентифицировали легионера, то есть человека неорди
нарного, с интересной судьбой. Бесхитростные рисунки на теле поддерживали вечный «миф О легионе», как о единсгвенном месге, где люди вновь обретают свой по терянный рай, где жизнь полна риска и приключений,
где у людей нет ни имени, ни лица, зато есгь честь и вера
в себя и товарищей, а преданносгь своему подразделе нию заменила им любовь, дом и семью и Отчизну.
Язы1(, легионеров Чешская пословица гласит: «Сколько ты знаешь ино странных языков
-
столькими жизнями ты живешь».
По-французски в Иностранном легионе заговорили не
180
сразу: до июля
1835 года в шести батальонах 4144 рядо
вых говорили на родных языках. По-французски сво
бодно изъяснялись немногие, поэтому у 123 офицеров французов были трудности с пониманием их команд. И это не случайно, батальоны были сформированы как обычное наемное войско из иностранцев: по языкам, «лангам», если искать аналогию со строением ордена
рыцареЙ-иоаннитов. В первых трех батальонах бы ли немцы и швейцарцы, в четвертом
том
-
-
сардинцы и итальянцы, в шестом
голландцы, в седьмом
-
испанцы, впя
-
бельгийцы и
поляки.
И если бы не случай, то вряд ли бы легион дожил до наших дней и превратился бы в военный «интернацио нал». А все дело в том, что
30 июля 1835
года многоязы
кую толпу погрузили на одиннадцать боевых кораблей и отправили на войну в Испанию. Через десять дней
10
-
августа флот прибыл на рейд Пальма-де-Мальорки,
но вместо высадки корабли выбросили желтые флаги с синими георгиевскими крестами: сигнал карантина.
На кораблях были обнаружены случаи холеры. Среди солдат легиона началось брожение. Участились слу чаи неповиновения. Назревал мятеж И в этой ситуации полковник Бернель принимает неожиданное решение:
он всех перемешивает, переформировывая роты и ба
тальоны. Так возникает знаменитая «амальгама», сплав наций в Иностранном легионе.
В своих записках свой шаг он объясняет так: «Новая организация легиона Былa необходима. Шесть баталь онов должны были в дальнейшем взаимодействовать вместе, поэтому нужно был,, в некотором смысле, под держать моральный дух, хотя добиться этого бывает крайне трудно». Придуманная пока что только на бума ге реорганизация Былa вызвана тем, что во время ата ки на Оран в Алжире и неудачного дела у Макты, когда
всадники Абд аль-Кадира сильно потрепали француз ские войска, между поляками и итальянцами началась
распря, что сильно повредило исходу боя. Полковник понимал, что мало просто «перетрясти» батальоны, важ но продумать будущую стратегию структуры легиона, а
значит, изменить систему рекрутского набора, обеспе чить легионерам достойную повседневную жизнь и че-
181
ловеческое отношение. Однако первый шаг бьm сделан: спустя несколько недель, во время высадки в Таррагоне, батальоны бьmи уже многонациональными. С тех пор французский стал языком повседневной жизни легионеров, однако до последнего времени ник
то специально лингвистическим образованием солдат не занимался, легионеры понимали французский, но между собой общались на своеобразном «легионерс ком эсперанто».
В наши дни изучение французского языка стало важ ной частью подготовки кандидатов в Четвертом полку. С ними работают преподаватели, переводчики. Исполь
зуются различные аудиовизуальные методы обучения и разучивание легионерских песен из огромного репер
туара. И все же лучше всего язык усваивается с помощью методики, которая получила развитие еще в семидесятые
годы прошлого века и называется «бином», то есть когда иностранец проходит «курсы молодого бойца» в паре с французом или франкоговорящим курсантом. Сегодня это «трином» - один «француз» на двух иностранцев. В повседневной жизни легионеры общаются между собой по-французски. Даже когда в комнате собирает ся несколько легионеров одной национальности, но присутствует кто-то еще, то говорить они станут по
французски
-
это элементарная вежливость. Как себя
чувствует человек, если вокруг него собирается толпа соплеменников и что-то обсуждает на своем языке, иг норируя его? Плохо. Дураком он себя чувствует. Оби жает его такое пренебрежение. И только между собой люди одной национальности разговаривают на род ном языке. Интересно, что русский язык в легионе в го
ды большого наплыва
"Иду я туда, где радость ждет меня! Небо чисто, месяц сияет И отражается в серебре, Что потрачу я в Бель-Аббесе. Там вино заискрится в моем стакане, Там встречусь с красоткой своей, Что мне доверяет и верность хранит... '>
И так далее ... Но заканчивается эта веселая застоль ная песенка тем, что легионер идет 'I)'да, , поэтому определить это качество как положительное трудно: В сентименталь
ности и сила легионера, и его слабое место. Но сенти ментальность проявляется не только в воспоминаниях
и приступах тоски. Однажды во Вьетнаме легионер
радист на отдаленном блокпосте ночью получил со общение, адресованное лично капитану: «Капитану Н. Н-ской полк Н-ская рота. Дочь большого веса точка
Мать и ребенок чувствуют себя хорошо точка Целуем точка Конец связи». Радист, тихо ступая, чтобы не раз
будить спящего, отнес ее капитану и положил рядом
-
прочтет утром, а сверху, на шифровку, положил сор ванный цветок Другой случай: в наши дни командир
батальона уезжает в командировку. Из-за особенности
-
задания
режима секретности
-
он не имеет права
выходить на связь с семьей, в которой семеро детей.
Легионер-бармен из офицерского собрания по собс твенной инициативе регулярно звонит домой комба ту и рассказывает смешные новости его жене, справ
ляется, не нужна ли помощь. И дома всем кажется, что отец где-то совсем рядом
Легион
-
...
всегда на первой линии огня. Где легион
-
там и отвага. Это уже давно стало правилом. «Когда дело доходит до схватки с арабами, то нет им равных,
-
пи
сал в тридцатые годы прошлого века в книге .
В случае необходимости они десантируются в нужной точке вместе со своей паствой. Камуфляж этим подтя
нутым и веселым «святым отцам» очень к лицу. И все же к субботней католической мессе ходят в основном новички. Даже убежденные атеисты. Это повод «сачко
нуть» от уборки казармы, наряда, чистки оружия или за-
211
нятий. О подоплеке этого религиозного рвения «сала
бонов» все знают и относятся к ней с юмором. К «падр6> легионеры заходят чаще не помолиться, а просто так: поговорить «за жизнЬ» И посоветоваться.
Вера человека в легионе
-
его личное дело, она не
должна мешать остальным или отвлекать от службы. Глубоко верующему человеку, которому важны религи озные обряды
-
«кошерная» еда или только баранина,
намаз пять раз в день или ежедневное посещение храма
и беседы с батюшкой,
-
пожалуй, не стоит становиться
легионером.
Легионеры
-
вне политики и вне религий. Почему
так? Дело в том, что они верят в Легион. Это и есть культ, которому они поклоняются.
На первом этаже Музея истории Иностранного ле
гиона в Обане есть помещение, куда никого не пускают, кроме легионеров, при том, что оно открыто для обоз рения посетителям ... но только издали. Это
-
так на
зываемая крипта: овальный полутемный зал, куда ведут несколько ступеней вниз. На стенах высечены имена по
гибших героев Иностранного легиона, над ними скло нились знамена полков. В крипте, как и в каждом храме, хранится дароносица со святыми мощами
-
стеклян
ный саркофаг с деревянным протезом руки капитана
Данжу. В день Камерона, единожды в год, как и положено по церковному обряду, мощи выносят на поклон верую щим. А далее происходит не воинский ритуал
-
парад,
а служение торжественной мессы. Ее служат сами епис копы
-
герои-ветераны, а во главе
ордена в чине генерала
-
-
Великий магистр
командующий Иностранным
легионом. Он обращается к своему воинству, напоминая о том, что жить нужно по семи заповедям, занесенным в
скрижали
-
«Кодекс чести легионера».
Все это уже напоминает не армейское подразделе ние, а рыцарский орден с культом мужского братства и преданного служения во имя чести. Возможно, послед
ний Военно-монашеский орден на земле. Как принято у людей, добровольно подвергающих
себя опасностям, будь то летчики, моряки, путешес твенники или легионеры, у всякого может быть свой
талисман, оберег, который «спасет И сохранит». И не-
212
обязательно это икона, крестик или сура Корана в ме дальоне.
Современные легионеры в массе своей не так суе верны, как их предшественники,
-
они уверены в себе
и своих товарищах.
«Говорю только за себя. Я сам не суеверный: ни в приметы, ни в талисманы, крестики и суры не верю. Да
и не так уж в легионе опасно, чтоб молебен совершать перед маршем!
служащих.
-
-
рассказывает один из «славян»-старо
Сберегает от опасностей ум, физические
данные, опыт и везение! Фарт должен быть. Говорят, что дураки минные поля проходят там, где сапера на части
разорвет. Да и за славянами я не наблюдал особой на
бoжнocTи и веры во всякие талисманы»
... Когда
.
Наполеону представляли на повышение в
звании кого-нибудь из его командующих, прежде чем подписать документ, он всегда задавал один и тот же
вопрос: «А он удачлив?» Свое «везение» легионеры давно уже называют араб ским словом «барака» нее так, как легионер,
-
удача. Никто другой не верит в даже лучший сорт своего вина
легионеры назвали «Барака».
В точном переводе с арабского легионерское сло
вечко «барака» имеет иной смысл, чем привычная ев ропейцу «удача». Удача
-
неожиданно свалившееся
счастье: выигрыш в рулетку или лотерею. «Барака»
имеет иной оттенок
-
«по благословению Божьему»,
то есть как награда за праведность и честность. Ну а когда начинается тяжелая полоса в жизни, то легио нер принимает ее со смирением и просто говорит:
«Мафи хази»
-
по-арабски «не повезло». Но это вов
се не значит, что «барака» отвернулась от него на всегда
...
А вот свои отношения с Всевышним легионер вы
ражает третьим расхожим словом, тоже арабским
-
«мактуб», что буквально означает «написано». То есть
твоя судьба уже написана, и ты не волен что-либо в ней изменить
-
просто будь самим собой. Поэт-ле
гионер Артур Николе, служивший в легионе с 1931-го по 1940-й, так и назвал одну из своих лучших поэм
«Мактуб ».
213
-
Одиночество легионера Еще лет сто тому назад, поcryпая на службу в Ино странный легион, человек добровольно отрекался от привычного мира людей. Легион спасал человека от
того, что сделало его в другой жизни неудачником или просто несчастным и одиноким.
для того чтобы понять, что происходило в головах
легионеров, запертых внутри форта, где-нибудь в Ко лон-Бешаре на юге Алжира, в начале прошлого века, до
статочно вспомнить символический роман Дино Буц цати «Татарская пустыня», хотя В нем идет речь о людях с итальянскими именами. Их «Крепость», которой они неустанно восхищаются на протяжении многих лет,
-
форт легиона. Офицер Джованни Дрого, служа в Кре пости, постепенно превращается в настоящего легио нера по духу.
В те времена легионеры не стремились в отпуск: им
бьmо некуда ехать. Форт посреди великой пустыни, как и Крепость Буццати, и был их единственным домом, а
самыми близкими в этой жизни людьми становились товарищи по оружию. Другой писатель того времени,
Антуан де Сент-Экзюпери, любил пустыню и хорошо знал сторожей этих фортов
-
легионеров. Они не раз
спасали его от плена после вынужденной посадки
-
если бы не легионеры, его нашли бы туареги и сделали рабом. Если бы Сент-Экз не стал пилотом, был бы леги онером. Он был одним из тех немногих, кто понимал, что полноту жизни в одиночестве может дать только
пустыня ... или небо ханов
-
-
такая же пустыня, где вместо бар
облака.
Наступает очередь отправиться в отпуск герою Буц цати
-
Джованни Дрого и покинуть Крепость, из ко
торой он хотел сбежать еще в первые дни службы, а те перь вот привык ... Он не хочет уезжать, ему покойно на этом острове. Ему больше не нужно возвращаться в мир людей. И все же он едет домой. Тогда происходит сле дующее: «Как чужой (Джованни Дрого.
-
В. Ж), ходил
он по городу в поисках старых друзей, но оказалось, что все они по горло заняты разными делами
-
сво
ими предприятиями, своей политической карьерой.
214
Друзья говорили с ним о серьезных и важных вещах, о
заводах, железных дорогах, больницах. Кто-то пригла
сил его на обед, кто-то женился, каждый избрал собс твенный путь в жизни, и за четыре года все заметно от него отдалились. Как Джованни ни старался Са может, он утратил эту способность?), но ему так и не удалось воскресить прежние разговоры, шутки, словечки. Он
бродил по городу, разыскивал старых друзей
их было много,
-
-
ведь
но под конец неизменно оказывался
один на тротуаре, а впереди, до вечера, оставалось еще столько времени».
Служба в легионе снимала много вопросов бытия: кем быть, где и на что жить. Это можно сказать о любом военном, но легионер добровольно и сознательно час то отправлялся туда, где кроме него нет других людей.
К тому же это бьm мир, лишенный новых впечатлений, кроме восхищения игрой света и личной причастности к первозданности мира. В его новом мире не оставалось места ДЛЯ женщин. Физиологическая пустота до краев заполнялась его причастностью к вселенскому одино
честву
-
месту рождения Творца.
Ницше однажды заметил: «Кто ведает, зачем живет,
тот выдержит любое как». Именно такое внутреннее согласие со своим существованием
в отрыве от всех
радостей христианской цивилизации и помогало пе
ренести легионеру его одиночество. В какой-то момент он понимал, что одиночество в Сахаре подходит ему больше, чем одиночество в Париже. На долгое время расписанием повседневной жизни и ее смыслом стано вилось несение службы. Мысли о женщинах не мешали легионерам. В этом мире близкие женщины станови
лись сродни звездам: их свет был ярок, но достичь их было невозможно ... Жизнь людей в пустыне бьmа под чинена иным, столь отличным от европейской морали
правилам, и душевные раны быстро зарубцовывались. Отношения с далекими женщинами приобретали ли тературный характер, когда в своих письмах человек
выражает все то лучшее, что в нем есть от природы. В одиночестве своего добровольного заточения среди песков легионер находил и время, и слова для того, что
бы полностью выразить все· то, что скапливалось в нем
215
во время наблюдения иного мира. И поделиться своим
-
новым миром
океаном песка
-
можно было только
в письмах, как это делал пилот почтовой линии «Тулу за
-
Дакар» Экзюпери, наблюдая Сахару с воздуха: «На
первых порах вся она
-
только пустота и безмолвие,
но это потому, что она не открывается первому встреч
ному. Ведь и в наших краях любая деревушка таит свою жизнь от стороннего глаза. И если не оставить ради нее
весь мир, не сжиться с ее исконными обычаями, нрава ми и распрями, никогда не поймешь, что она для тех, кому она
-
родина. Или вот рядом с нами человек за
творился в своей обители и живет по неведомому нам
уставу, - ведь он все равно что в пустынях Тибета, к не му не доберешься никаким самолетом. К чему входить в его келью? Она пуста. Царство человеческое внутри нас.
Так и пустыня
-
это не пески, не туареги, даже не мавры
с ружьями в руках
... »
Пустыня становилась местом встречи одиноких сер
дец. И легионеры не спешили выбраться из нее обратно в мир людей: там их ждало еще большее одиночество, чем то, которое может испытать человек, оставшись на
едине с морем песков и обласканных ветром камней. «Она была знакома с офицерами колониальных войск, которые, приезжая в Париж, вели призрачную жизнь
пришельцев из иного мира. Встречаясь на бульварах, они сами себе не верили, что они живые. Их квартиры были более или менее точной копией их домов в Сай гоне или Марракеше. Здесь велись разговоры о жен щинах, о товарищах, о карьере; но все эти драпировки,
которые там, может быть, составляли самую плоть стен, здесь бьmи мертвы»,
-
пишет Сент-Экзюпери в своем
романе «Южный почтовый».
В другом мире, который они покинули ради своей
службы, людям бьmо не дано понять того, что пережил легионер. Они не видели того, что видел он. А пытать ся рассказать им об этом не имело смысла: они никогда особо и не стремились увидеть иной мир своими глаза ми. Его рассказы им даже не любопытны. Они
Или, наоборот, легионер
-
-
иные.
другой. Примерно то же
испытывает путешественник, однажды вернувшийся в
родной город ...
216
«Нормальная жизнь, простые человеческие радости, заурядная судьба были не для них; живя здесь бок о бок, они лелеяли одну и
1)' же меч1)', хотя никогда не обмол - то ли потому, что сами не от
вились о ней ни словом
давали себе в этом отчета, то л'и просто потому, что бы ли солдатами, а солдаты не любят, когда им заглядывают в душу»,
-
пишет Дино Буццати в «Татарской пустыне».
Легионеры не роптали на людей из другого мира, но не торопились возвращаться в тот мир, что доброволь но покинули много лет тому назад. Их мир бьm огра
ничен четырьмя стенами форта, но раздвинут до бес конечности Сахары и размеров вселенной в звездном
небе над головой. В их монастыре время текло иначе, а
звезды можно было трогать руками каждый вечер ... Служить в Сахаре или на отдаленном пос1)' в джун глях Индокитая значило обмануть время. «Жизнь Дро
го вроде бы остановилась. Казалось, события одного и того же дня повторялись сотни раз, без малейшего из менения. Река времени текла над Крепостью, медленно
разрушала ее стены, уносила вниз пыль и обломки кам ней, стачивала сryпеньки и цепи, но Дрого не задевала: ей пока еще не удалось втянуть его в свой водоворот». Как отправиться в путешествие длиной в жизнь, по
знать мир и найти близких людей, а затем однажды вер нуться и увидеть, что твои друзья постарели, обросли семьями, связями и жирком, а ты так и остался подрост
ком-мечтателем, что в твоем возрасте вовсе не вызыва
ет уважения в том обществе, из которого ты много лет тому назад сбежал. Изменился ты, но не они.
Легионер и деныи в наши дни на улицах Москвы можно увидеть наших
«солдатиков»: их привлекают иногда к каким-нибудь
общественно полезным работам. Выполнив свой долг, защитники начинают приставать к прохожим: просят
милостыню. «На сигареты». А может, и на батон хлеба с колбасой. Или пиво. В отличие от цыганят на Новом Арбате
-
мастеров своего дела, которым через окно
большого черного джипа нередко перепадает крупная купюра, наши бойцы делают это стыдливо инеумело,
217
словно стесняются своего положения. Мне они напоми
нают Кису, который в романе Ильфа и Петрова кричал: «Никогда, никогда Воробьянинов не протягивал руки!'> Русские в Константинополе бьmи примерно в таком же
положении, что и эти мальчики в камуфлированной форме ... В прошлом именно деньги, точнее их полное отсутс
твие, толкали мужчин на вступление в Иностранный ле гион. Например, именно нужда заставляла русских всту
пать в легион в
1920 году в Константинополе. И многих
ждало разочарование, как пишет в своих воспоминани
ях современник: «Настроение упало у всех, почти всю
дорогу молчали. Обещали нам очень многое: жалованье
150 франков, премия 500 франков и по - по 5 тысяч фран ков. Самое же главное - это условия жизни: охота, ох рана, легкие занятия ... Но бьmи обмануты во всем, кроме премии, которую мы получили: 250 франков - по при езде и еще столько же - через четыре месяца'>. До 1958 года жалованье солдата было разделено на на всем готовом
окончании пятилетнего контракта
две части: первая и основная шла на его счет, к кото рому «первосрочник»
старался не притрагиваться до
самого конца своей службы
-
через первые пять лет
службы по первому контракту он ощущал себя «бога
-
чом'>. А вторая часть выдавалась на руки
это «кар
манные,> деньги на табак, выпивку и прочие мелкие легионерские радости. Как семь рублей в месяц «на
махорку'> в Советской армии, которые обычно тут же отбирали «дембеля,>. Или как хорошие родители выда ют примерным детям деньги на школьные завтраки и
прочие мелкие «расходы'>, чтобы они чувствовали себя «взрослыми'>.
Выдачу денег осуществлял или казначей, или сам ка питан. Сегодня все перечисляется на банковскую карту легионера, а деньги на обмундирование
-
на специ
альный счет с «целевыми,> расходами. Сегодня, так же как и в прошлом, те, кто приходил в легион «подзара
ботать», быстро понимали, что здесь не разбогатеешь. Казак-кавалерист Николай Матин, как и большинство его соотечественников, пришел в легион ради денег,
поэтому жалуется: «Французы нас обманули, жалованье
218
rmатят только
25
сантимов в день, "охоты" мы дожида
емся уже две недели, и отношение со стороны францу зов к нам очень скверное, в особенности к офицерам».
Это и понятно: он пришел сюда за деньгами, а не за при ключениями и воинской славой. Это очень напоминает сетования современных московских строителей
-
гас
тарбайтеров, которым прораб-жулик не выrmатил всю обещанную сумму. .. Перед самым началом Первой мировой войны леги онер получал
ло целых
11
75 сантимов в день на руки, что составля 25 сантимов за две недели. Но
франков и
во время войны эта сумма постепенно снижалась и до
ползла до
25 сантимов в день, чем нередко возмущают 1914 года. Так
ся в своих записках русские легионеры что
42 тысячи легионеров Маршевого полка под нача
лом своего славного генерала Ролле добывали победу Франции всего за
25 сантимов в день! А чтобы послать
письмо за границу, требовалось заплатить один франк и
50
сантимов, значит, чтобы написать домой, что он
жив, легионеру нужно было за марку и конверт отдать
свою недельную зарплату! Ролле возмущала подобная ситуация, при том, что легионерам ничего не обходи лось дешевле: ни табак, ни почтовые отправления. Он бомбардировал казначейство, но ситуация поправи лась только после войны платить
75
-
легионерам снова стали
сантимов в день. Также Ролле «пробил» и
выплату премий своим солдатам
-
впервые легионе
ры стали получать за свой труд денежные поощрения
только с
1919 года -
впервые за
88 лет существования
Иностранного легиона! Легионер никогда не «откладывал на старостЬ» и ни
когда не был богат, однако у него всегда находилась воз можность угостить товарищей. Когда каждый платит за себя, то деньги
-
в кучу, а если у кого-то сейчас их нет,
каждый немного прибавит, и все без труда расплатятся
за выпивку и женщин. (Это точная копия отношений
басков: если в большой давней компании кто-то бедс твует, то это вовсе не повод уклониться от встречи,
-
за
друга скинутся все!)
По решению от
2 февраля 1926 года унтер-офице
ры иностранного происхождения лишались права на
219
возмещение убытков их семьям в случае их смерти или ранения, а унтер-офицерские вдовы легионеров-ино странцев не могли рассчитывать на пенсию «по поте ре кормильца'>, если они постоянно не проживали во
Франции. До начала Второй мировой войны жалова
нье легионеров не повышалось, но, как и сегодня, была большая разница между стоимостью жизни во Фран
ции и ее колониях. Вот что пишет майор Ламбер в 1932-м: «Жалованье легионера довольно высокое, оно
позволяет ему легко жить в Марокко или в Тонкине, где жизнь намного дешевле». Та же картина наблюдается и сегодня: расходы в командировке в Африке или Азии минимальные, и не из-за того, что легионер полно
стью обеспечен армией или он
-
скряга. Просто сто
имость жизни в Европе и в «третьем мире» настолько
различается, что легионер чувствует себя «там» таким же «белым» человеком, как и его предшественники в
Индокитае сто лет тому назад. Традиция платить боль ше вне гарнизонной службы сохранилась и поныне: так, легионер, служащий в Третьем пехотном полку в гнилой Гвиане, получает на 15 процентов больше, чем его товарищ в Первом полку в Оба не. Все по-честному! Та же картина наблюдалась и в прошлом веке: служив шие в Марокко легионеры получали и «колониальные»,
И «боевые» надбавки. К тому же жалованье легионера иностранца было в три раза выше, чем получали за патрулирование арабы, берберы и сахарские племена,
25 санти 75! В глазах местного на
служившие у французов: им платили всего мов в день, а легионеру селения
-
-
все
богач!
Относиться к деньгам с придыханием как средству достижения уважения в обществе, а тем более копить их у легионеров никогда не было в привычке. Не измени лись они и сегодня. Дело не в том, что жизнь у них, как у моряка: «сегодня здесь, а завтра
-
там», а может и вов
се убьют... просто их «невзрослое» отношение к день гам
-
не свидетельство фатализма человека без буду
щего, а легкое презрение к тому, что заставляет сходить
с ума всех вокруг. Ежедневный риск на службе вынуж дает иначе распределять ценности в жизни, чем делают
те, у кого другая работа ...
220
Hae.Al1iUKU U доБРО8альцы у наемников два красивых прозвища чи» И «дикие гуси». По сути, это
-
легионера «наемником»
-
но
который
офицера -француза,
-
«солдаты уда
эвфемизмы. Назвать
значит оскорбить. Особен
стремится
попасть
служить именно в Иностранный легион. Обижаться
легионер не станет
-
умные на дураков не обижаются.
Просто скажет, без пафоса: «Если бы легионеры были наемниками, то у Камерона бы они сдались и остались живы».
Журналист солидной американской газеты
national Herald Tribune»
«Inter-
провел несколько дней с леги
онерами во Французской Гвиане, но в своей статье он
«mercenaries» -
наем
никами, учебный лагерь во Французской Гвиане
- «The
продолжает упорно называть их
mercenary factory»,
то есть «фабрикой наемников» для
«постколониальной эпохи». Француз только усмехнется такому проявлению заокеанской ограниченности: ле гион
-
часть армии, да и от наемников во Франции от
казались, кажется, еще при Наполеоне. Наемник
-
сол
дат не надежный. А вот если доброволец, но с хорошим «сольдом»
-
жалованьем, то такой при императоре всю
Европу захватил и до Москвы дошагал! Дальше француз
старается не продолжать, потому что не любит вспо минать, что произошло потом ... В действительности от наемников во Франции не отказались: в эпоху Наполе
она, во времена Первой и Второй империй Франции ПРQДОЛЖал служить полк Хоэнлоэ
-
Нойенштайнский
полк баварцев-эмигрантов, их особым строевым шагом ходит на парадах Иностранный легион. Сегодня термин «наемник» носит такой же уничи
жительный оттенок, как «офисный планктон», кото рым обозначают наемных и бесправных работников в конторе. Ежемесячно они совершают увлекательное
путешествие: в кассу за зарплатой. Люди без принци пов, идеалов, высоких устремлений, а главное
-
без
стремления к творчеству, чувства личного достоинства
и внутренней свободы. Неужели такие похожи на леги онеров?
221
Стоит в России произнести «солдат-наемник», то
немедленно всплывает ассоциация
-
группа боеви
ков на Кавказе. Или телевизионная картинка во время
чеченских войн: трупы «арабских наемников» в при спущенных камуфлированных штанах, с оголенными спинами и животами
-
кто-то вздернул их уже после
их смерти. Бодренький комментарий «за кадром», до вольные лица «федералов». Кем в действительности
были эти люди? Вряд ли когда-либо мы узнаем, одна ко слово «наемник»
осталось у нас в памяти только
как синоним слова «подонок». Наемники
-
люди вне
армии и традиций. И это тоже не очень подходит к легионерам.
Настоящий наемник
-
тот, кто предлагает свои ус
луги всякому, лишь бы наниматель бьm щедр и вовремя вносил плату за предоставленные услуги. Поэтому ког
да начинаются «перебои с зарплатой», люди из офиса увольняются
...
После смерти от болезни Альцгеймера «короля на емников»
-
парашютиста Боба Динара, которого со
ратники называли «полковником», звезда «диких гусей»,
казалось бы, закатилась. С уходом последнего «кондоть ера» старой Европы больше никто не высаживается на «зодиаках» на африканское побережье и не свергает не угодные европейским столицам местные власти. И все
же наемники будут существовать столько же, сколько существует человечество: просто меняются задачи, ко торые перед ними ставят те, кто платит.
Теперь наемники отлавливают беглых преступников в США, охраняют журналистов в Ираке, ликвидируют на Ближнем Востоке тех, кого нельзя казнить без громкого суда. Или воюют в Абхазии, Дагестане и Чечне.
В Средние века, в эпоху расцвета наемничества, «солдаты удачи» легко переходили со службы одного сеньора к другому. Без всяких угрызений совести ме
няли знамена и гербы, за которые сражались, в зави симости от причуд фортуны или изменения внутрен
ней политической ситуации во время феодальных усобиц. Так делали «Большие роты» во время Столет ней войны или знаменитые капитаны кондотьеров в
Италии. Интересно, что в России такого формирова-
222
ния, как «профессиональные солдаты», так и не воз
никло, даже в Смутное время в ХУП веке. Может, воен ный профессионализм просто не подходит нашему национальному характеру? Мы воспитаны в уверен
ности, что погибать в бою можно только за Россию. Русскому человеку вовсе не понятно, как можно уме реть за чужую страну, да к тому же всего лишь за сред
нюю московскую «офисную') зарплату. Или тем более за какие-то неясные идеалы французской революции двухсотлетней давности. Легионеры рассуждают иначе: они здесь не ради де
нег и высоких слов о долге. Они здесь ради самих себя
и своего мужского братства - в этом крепость духа ле гиона. В этом смысл легиона, который не поняли и не приняли большинство русских, вступивших в него «по большой нужде,) в двадцатые годы прошлого века. По чему? Как и все эмигранты первой волны, они остава лись русскими и не хотели ничего принимать «извне,),
а в Иностранном легионе есть только одна националь ность
-
легионер.
Французы уверены, что легион умирает за них. И тут
они ошибаются: легионеры равнодушны к стране, за которую воюют. И деньги их не очень-то интересуют.
Французам и невдомек, что в действительности, сража ясь за интересы Франции, легионеры умирают за своих
товарищей, за свою новую семью, за дом на чужбине за свой легион. И ни за кого больше.
-
И не предают, не переходят на сторону врага и не
сдаются. Но дело здесь вовсе не во Франции, а в том, что для них «Честь И верность» - лозунг, начертанный на всех знаменах, это их личная честь и верность своему
братству легионеров. А страна тут ни при чем ... Смена сеньора, то есть работодателя, в Европе бьmа делом привычным еще до расцвета наемничества: уже
в ХН веке во время Первого крестового похода солдаты легко переходили от одного «патрона·) К другому, это
считалось нормальной практикой - армейский «юрьев день». И дело было не только в своевременной выпла те жалованья, но и в личных качестВах «патрона»
-
его
удачливости, военной доблести и связей с «сильными мира сего·).
223
Исследователь Филипп Контамин полагал, что тер мин «наемник» может быть применен только к тем вои нам, которые совмещают в себе три качества: это воен
ные профессионалы, которые ничего другого делать в жизни не умеют, кроме мастерского владения различ
ными видами оружия. Это «лица», выполняющие свою
«работу» за денежное вознаграждение. И, что крайне важно, это
-
«апатриды», то есть люди, лишенные свое
го отечества. Пожалуй, это вполне подходит к легионе рам, но что делать с теми легионерами, которые пишут
картины и стихи? Строят дома и дороги и проводят ар хеологические раскопки?
К этому стоит добавить, что есть и те, кто вовсе не об ладает болезненным «чувством родины». Это
-
«граж
дане мира», как принято говорить в наши дни о космо
политах. Однако в случае солдат-наемников речь идет
скорее о тех, кто в силу разных обстоятельств, а не собс твенного сознательного выбора, лишился отечества. Как, например, воины Добровольческой армии после эвакуации из Крыма вступали в легион не от хорошей жизни
...
И все же для того, чтобы стать хорошим наемным солдатом,
нужно
не
только
научиться
воевать,
но
и
иметь хотя бы какую-то идею в голове, хотя бы потому, что просто «зарабатывать деньги»
может и надоесть,
как и всякий любой однообразный труд ради прокорма семьи.
Однажды капитана легиона де Бонелли, известного в конце
XIX века поэта,
автора нескольких лирических
циклов о легионерах, после его творческого вечера во
Французской академии спросили, кто же такие легио неры, о которых он так тонко пишет. Лирический поэт ответил не задумываясь: «Наемники, конечно. Чтобы жить, нужно есть!»
Так кто же такие легионеры? Наемники или добро вольцы? Казалось бы, на этот вопрос есть только один ответ: кем ты себя ощущаешь в семье легионеров, тот ты и есть на самом деле. В действительности, они не то и не другое. Они относятся к редкой породе людей, которых
рождает любая эпоха перемен, ний.
224
-
искатели приключе
ЛегuО1ШР uАлжuр ]'ai quitte топ pays, j'ai quitte та maison Ма vie, та triste vie se traine sans raison ]'ai quitte топ soleil, j'ai quitte та mer Ыеие Leurs souvenirs se reveillent, Ыеп apres топ adieu Soleil, soleil de топ pays perdu Des villes blanches que j'aimais, des filles que j'ai jadis соппи' Так поет шансонье Энрико Масиас. .. В коробке передач заскрежетало. Старенький автобус «Рено» натужно взвыл, затрясся и пошел на штурм оче редного пригорка. Дорога по плоскогорью Орес, что на востоке Алжира, пыльная и узкая. Еще в прошлом веке ее проложили саперы-легионеры. Она петляет среди желтых скал, выжженных сахарским солнцем. Внизу в
ущельях, где весной набухают водой уеды, еще зеленели чахлые кусты
-
память о прошедшей зиме ... «Лето толь
ко начинается. Впереди у нас отпуск .. Как хорошо! Наш с Мари первый отпуск,
-
подумал Моннеро.
-
Будет
что рассказать друзьям ... Не верится, но уже в субботу мы будем снова в Париже!» Они с Мари иногда скучали по родному городу, друзьям и посиделкам в сигаретном
дыму во время бесконечных споров в кафе на тему «как нам обустроить Францию»
... Впрочем, они сами напро
сились учить детей в деревне в этом отдаленном уголке
-
горного Алжира. А как же иначе? Они
социалисты, а
значит, должны делом доказать, что доброта, самопо жертвование
и
просвещение
могут
изменить
мир
к
лучшему. В деревне к ним отнеслись сначала насторо
женно, а потом приняли как своих: В них не было занос чивости, как в большинстве французов ... - Это прекрасно, что вы придумали такие экскур сии, месье-мадам! Собирать гербарии и составлять кол лекции минералов с детишками! Жениаль!
-
в чисто
французской манере восхищался попутчик Хадж Садок, пожилой чиновник местной управы.
-
К сожалению,
наши люди не очень-то интересуются теми местами, где
. я покинул сграну, осгавил свой дом, И с тех пор моя жизнь в тоске и без смысла ... я вдали от родного солнца и моря, Вспоминая о них, лишаюсь покоя. Солнце, солнце моей сграны! ..
Белые домики детства и девушки, которых знал ... (фр).
8 В.
ЖураВЛёВ
225
живуг! Вы правы: интерес к жизни нужно прививать с
детства!
-
Уверяю вас, мон шер Хадж, наши люди
-
такие же!
Парижан ничугь не волнует, что происходит за преде лами их «картье», историю которого они даже не зна
ют
... -
примирительным тоном парировал учитель.
Месье Садок оказался приятным собеседником и много знал об Оресе. Его было интересно слушать:
-
Вы уже находили аметистовые друзы, месье Мон
неро? Как, нет?! О, у нас в Оресе попадаются такие пре красные экземпляры! Приезжайте после отпуска ко мне
в гости: Я вам покажу свою небольшую коллекцию. В мо лодости, признаться, я тоже немного увлекался минера
лoгиeй! Автобус вдруг резко остановился. «Заглох! неслось в голове Моннеро.
-
-
про
На поезд в Константине
точно опоздаем, а там, глядишь, и пакетбот в Марсель пропустим».
Он высунулся В открытое окно, снял очки и близо руко
сощурился:
дорогу
перекрыли
какие-то
люди
...
«Оползень? Легионеры-саперы?» Но в руках у них бьmи не лопаты, а охотничьи ружья и винтовки. Охотники ...
«Охотники»
выгнали пассажиров из автобуса. Как
принято у арабов, Садок, самый старший по возрасту, на чал стыдить молодых людей за их поведение и недопус тимость такого отношения к пугешествующим. В ответ сухо щелкнул выстрел из немецкой винтовки «маузер».
Старый араб рухнул на пьmьную дорогу. В голове учи теля пронеслось: «Откуда у них немецкое оружие? Такие же бьmи у вермахта, тогда, в детстве ... »Додумать он не ус пел: его свалил второй выстрел. Мари вскрикнула и ки нулась к нему, тогда в нее выстрелил командир отряда из
своего вальтера. Кровь залила лицо, но пуля лишь задела
висок и оглушила ... Проверять и добивать французов не стали: берегли патроны. Тогда, в самом начале борьбы за освобождение, их еще бьmо наперечет. Это и спасло учи тельнице младших классов Мари жизнь. В тот день алжирские патриоты совершили акции и
ликвидировали еще нескольких колонизаторов. Убива ли, словно воровали: суетливо, с оглядкой и страхом в
глазах. В первый раз всегда так ..
226
С убийства романтика-учителя и началась гражданс кая война в Алжире. Именно гражданская, а не «грязная колониальная», как называли ее левые во Франции, и не
«национально-освободительная», как именовали ее в
СССР. Гражданская: между жителями одной страны, ко торую обе стороны считали своей отчизной, но бьmи разделены верой и юридическими привилегиями.
«Пришлым» можно было всё, местным
-
почти ни
чего. «Пришлые» взяли на себя роль родителей, сделав местных своими детьми. Однажды дети возмутились и
решили избавиться от родительской опеки. Если и была в мире страна, которую бы легионеры могли назвать своей, то это был Алжир. Здесь на месте захолустной деревеньки Сиди-Бель-Аббес, что в сотне
километров от прибрежного Орана в сторону Атлас ских гор, ОНИ построили свой «Отчий дом» по-настоящему «свои»
-
первые
казармы, которые назвали име
нем капитана Бьено, героически павшего под Севасто
полем. Арабская деревушка стала для легиона таким же оплотом, как остров Мальта для рыцарей госпитальеров после их долгих скитаний по Средиземноморью. И так же преобразилась в хорошенький город, как и голый остров посреди моря в неприступную крепость. «Бель
Аббео
-
«красивый Аббео,
-
говорили легионеры,
переделав арабский «бел» - «белый» на французский «бель» - «красивый». Они любили этот свой «Аббео: с ним так много связано! Здесь начиналась и заканчива лась служба любого легионера. Но ни рыцари, ни леги онеры не знали, что однажды им вновь придется уйти.
За полвека завоевания Алжира их погибло немного, всего 756 рядовых, 61 «сузофицер» и 27 офицеров. Аф риканская земля приняла их кровь, а потом и их самих.
Они не только воевали, но потом и строили дороги,
пробивали тоннели в горах, вели раскопки забытых
и потерянных городов Римской Африки, составляли
карты и охраняли караваны в Сахаре ... Местные стали
называть «pied noir» - «черноногие». Из-за ботинок, что ОНИ НОСИЛИ, потому что местные, были босы. Им, чужакам, нравилось это название, и они с гордостью
носят его до сих пор
...
«Черные ноги», значит, почти
африканцы.
227
Постепенно эта страна стала родиной их легиона. Именно она, а не Франция. Большинство легионеров во
Франции были лишь один раз
-
когда вступали в Ино
странный легион. А для французов в метрополии они оставались призраками, о которых много раз слышали, но никогда не видели.
И они не хотели уходить, благо Алжир даже и не бьm колонией Франции, а ее частью. Спустя столетие их не желание расставаться со своим домом по количеству
погибших обошлось легиону уже в два раза дороже, чем завоевание, а глубину душевной раны не измерить. На легион, как и на остальную французскую армию, помимо боевых операций в «зеленке» (по-местному «бледе», где кустик
-
-
в
явление редкое), свалились «жан
дармские операции»: облавы, аресты и допросы алжир цев, подозреваемых в связи с Фронтом национально
го освобождения. Так начинается «время леопардов», которое во Франции до сих пор многие вспоминают с отвращением и содроганием. «Леопардами»
парашю
тистов зовут не за смелость, а за расцветку камуфляжа. Они
-
единственные в армии, кто уже носит камуфляж.
Там, где бессильны полиция и спецслужбы, начина ет действовать «жежен»
-
оригинальное изобретение
французских «пара» В Алжире. Обычный реостат. Из тех, что используют на уроках физики в школе. Но только в подвалах виллы в районе Эль-Биар
-
штабе парашю
тистов опыты демонстрируют на захваченных арабах.
Ток не убивает, но делает очень больно ... Правда, «подоз реваемые» со слабым сердцем или в возрасте во время такого урока прикладной физики нередко умирают. Майор Мишо затягивается сигаретой и продолжает наш разговор: «Если перед вами сидит человек, который
знает, где взорвется бомба и погибнут десятки людей,
-
в этом случае вполне допустимо применить "допрос с
пристрастием". Но без садизма!» Могу себе представить, какую реакцию вызвало бы заявление майора, если мы были не в легионе, а в телестудии, во время прямого эфира очередного «ток-шоу» В Париже.
Казалось бы, война в Алжире похожа на две наших «чеченских». Итог разный, но есть и общее: в Алжире также не осталось ни одного француза, как в Чечне
228
-
русских. Но это только внешнее сходство, в действи тельности отношение французов к Алжиру сродни от ношению русских к Крыму. Обе территории завоеваны кровью, а местная дикость переплавлена в горниле куль
туры. Вместо глинобитных мазанок
-
красота дворцов
и тень садов, созданная поколениями «пришлых».
Когда стало ясно, что Париж «сдал» своих сограждан
в Африке, то легион забрал все, что смог увезти, и ушел в чужую ему метрополию
-
как уходили русские пустын
ники, преследуемые большевиками, в Финляндию. Из Алжира уехало три миллиона французов. Ровно столько же русских покинуло Россию в
1920
году. Те
и другие остались без родины, потому что Алжир для «черноногих» был тем же, что Россия для тех констан тинопольских русских.
Дальнейшая судьба «черноногих»
не всколыхнула
Францию. А сегодня уже просто забыта ... Обань не случайно стал вторым «Отчим домом» ле
гиона: Прованс напоминал беженцам Алжир, так же как первые колонисты радовались сходству Алжира с Про вансом.
Однажды главный редактор журнала легионеров «Белое кепи» майор Моррель рассказал мне семейную
историю: его отец был военным врачом в Алжире. Ушел с последними частями, спасая от резни «арки»
-
арабов, воевавших за «французский Алжир», и их се мьи. По прибытии во Францию отец немедленно уво лился из армии: предательства «черноногие» Парижу не простили. Он поселился под Марселем, где тогда осели большинство «черноногих». Пепелище на мес те сгоревшего семейного дома притягивает: в первые дни уйти от него нет сил. Даже свои новые дома «чер ноногие»
строили на манер алжирских
-
с плоскими
крышами.
Его сын, мой собеседник, родился уже во Франции. В детстве он много раз спрашивал отца: каков же он,
этот Алжир? И вот однажды они вдвоем отправились в горы. Забрались довольно высоко. Отец посмотрел вок
руг и сказал: «Ты много раз спрашивa.тi:: каков Алжир? Он такой. Он
-
перед тобой, сынок! Это
-
наша родина».
Недавно они съездили в Алжир и проехали по всем тем
229
местам среди песков, где старому доктору приходилось служить в молодости.
Главный историк и архивист легиона майор Мишо
курит свои сигары в рабочем кабинете. Ну и что, что
теперь во Франции, как в Америке: даже в баре не поку ришь, чихал он на постановления этих «штафирок» из Брюсселя. Легион
-
его дом, а дома он может делать все,
что захочет. И это при том, что рядовые французы уже побаиваются курить в отведенных им правительством
Саркози местах, то есть на улице. Мне нравится этот вдумчивый майор и его пахучие сигары. Закуриваем. «Мы были наголову разбиты во Вьетнаме, но в воен ном отношении война в Алжире бьиа выиграна»,
-
го
ворит мне коммандан Мишо. Я изумлен: впервые слышу
такое из уст француза. Он продолжает: «Судите сами
-
центр подполья в Касбе ликвидирован. Взрывы бомб в Алжире разом прекратились. Все пуги поставки оружия,
в том числе советского, через Тунис были перекрыты. Базы повстанцев зачищены. Но исход войны
-
чисто
политическое решение президента».
ДrIя арабов-«арки» и миллионов «черноногих», по колениями живших в Алжире, хитрый ход де Голля для
укрепления своей популярности обернулся потерей родины. А легионеры лишились «Отчего дома». И эта
потеря вовсе не добавила им сентиментальных воспо минаний. И все же легион остался преданным присяге, «лояль
ным», как скажут легионеры. После расстрела фран цузской армией мирной демонстрации «черноногих», унесшего около сотни молодых жизней, появления бар рикад на центральных улицах, когда красавец Алжир
разделился, словно Бейрут, на французские христианс кие и мусульманские районы, на фоне капитулянтских
приказов де Голля власть в Алжире попыталась взять ар мия. Мятеж вспыхнул, как сухой кустарник
-
без под
готовки и продуманной стратегии. Многое зависело от
того, на чьей стороне окажется Иностранный легион. Первый парашютный полк, расквартированный в
Алжире, благодаря решимости его командира майора Сен-Марка, служившего в «пара» уже десять лет, в ночь
21
апреля взял столицу под контроль. «Первый» бьи уже
230
не с Парижем. Его полковая песня «Я ни О чем не сожа лею ... », которую исполняла Пиаф, с момента его реше
ния приобрела гораздо более глубокий смысл. Теперь все зависело от «Отчего дома» в Сиди-Бель Аббесе. Полковник Бротье думал долго, взвешивал все «за» И «против», но не в смысле своих погон
... речь
шла
о принципах Иностранного легиона. А затем принял нелегкое решение: «Происходящее В стране не имеет к
нам отношения. Это полностью французское дело. Мы остаемся лояльны».
Легионеры остались верны своему, однажды сказан
ному слову, но остались без своего Алжира. Президент де Голль бьm злопамятен и не терпел воз ражений: непокорный Первый парашютный полк рас
формировали сразу же после того, как путч генералов в Алжире был подавлен, а его активные участники оказа лись за решеткой. Президент Республики бьm готов ра зогнать и весь Иностранный легион. Лишь заступничес
тво военных спасло легион от полного разгрома: были расформированы лишь три полка, дислоцированные в Северной Африке и Сахаре. Так возникло еще одно качество легионера: недове рие власти. Политики созданы для того, чтобы исполь зовать солдат, а потом предавать их.
После войн в Алжире легионерам неоднократно приходилось защищать свою честь. Как наши офицеры в ельцинские «девяностые»
стеснялись появляться на
улице в своей форме, так и участникам алжирской вой ны приходится отвечать перед журналистами и судами за то, что все они
-
палачи, насильники и мучители
арабов. При этом почему-то все забывали, что полови
на арабского населения воевала вместе с французами за свой Алжир. Потом их эвакуировали вместе с семьями, чтобы спасти от праведной мести своих соотечествен
ников
-
победителей в той гражданской войне.
Обвинения продолжаются, но никто из обвините лей почему-то не задается вопросом: а что будут делать завтра с теми, кто помогает легионерам в Афганистане
сегодня? Или не вспоминает
100 тысяч тех французов,
что не уехали к своей мачехе-Франции, и алжирцев, которые поверили в то, что их не тронут, несмотря на
231
то, что они симпатизировали «колонизаторам». Сколь
ко «черноногих» было выброшено из своих квартир и убито после ухода из Алжира Иностранного легиона?
И еще долго бегали по городу стаи голодных и одичав
ших собак
-
некогда домашних любимцев ...
«А пропо», как говорят французы. Между прочим,
спустя два года после исхода французов из Алжира в Сахаре нашли колоссальные запасы газа. Геологичес
кую разведку проводили еще при старой власти ... В ис тории не бывает сослагательного наклонения, но все же
не так уж трудно себе представить, какой была бы Фран ция сегодня, если бы алжирский газ был французским. Впрочем, опыт других стран показывает, что «сидение
на трубе» не способствует оздоровлению нравов в об ществе и укреплению стойкости нации.
Глава седьмая
МУЖЧИНЫ БЕЗ ЖЕНЩИН
Любовь .мУЖЧИ'НЫ к: женщи'Не 'Неnостоя'Н'На, к:ак: свет.месяца,
к:оторый ск:рывают пробега ющие по 'Небу облак:а. Но чувс тва брата 'Неuз.ме'Н'Ны, к:ак: свет далек:ux звезд, и веч'Ны, к:ак: слова Пророк:а. Арабская пословица
легионер и женщина «Женщина HoBиTeльHицa Легиона»,
-
-
великая вдох
замечает писатель
Пьер
Мак-Орлан в своем эссе «Легионер», опубликованном в
1930 году. Этот мир
без женщин, под названием «Леги
он», создали именно женщины. От них в легионе скры вались, но они же и следовали за ним повсюду, куда бы
ни заносила служба. Правда, это были совсем не те жен щины, которые становились причиной вступления в мужское братство легиона: они опустошали кошельки,
а не душу. А легионеры
-
как летчики: не погибают, а
просто не возвращаются из своего полета над жизнью.
Было время, названное «золотым веком» Французс кого Иностранного легиона,
-
в историческом изме
рении было оно даже не вчера, а всего несколько минуг назад. Как и любое счастливое время, «золотой век» был недолгим: это период между двумя мировыми войнами. Именно тогда и сложилась часть «мифа О легионе», пос
вященная его любовным подвигам. Этот эротический ореол совсем не подходит современным легионерам. Это было время мужчин без женщин, когда мужчины спасались от женского общества в легионе, как в монас-
233
тыре. Они становились истовыми приверженцами сво
ей новой религии и членами мужского братства этого самого распущенного монастыря, имя которому
-
ле
гион.
Легионер и в любви ищет дружбу. Ему трудно найти женщину, потому что он по привычке в первую оче
редь видит в ней товарища. Легионер
-
человек само
достаточный и волевой: уже одно его решение всту пить в легион, то есть начать жизнь с «нуля», говорит О
многом. Он умеет за себя постоять и привык сам о се бе заботиться. Он закрыт для мира, но открыт для таких
же, как он сам. В любви он ищет понимания: хорошего попугчика в путешествии, долгого и неспешного раз
говора за бутылкой, внимательного ухода во время бо лезни и полной откровенности в сексе. В любви, как на поле боя, а значит, самое страшное, что может случить
ся,
-
предательство и дезертирство. Но на это способна
редкая женщина, поэтому легионер чаще всего в конце
жизни остается в одиночестве. Оттого столько ветера нов, «бывших», как говорят в легионе, предпочитают
умирать среди «своих» В приюте в Полубье. Легионер слишком требователен к себе, оттого и разочаровывается, когда его взгляды и привычки не на
ходят понимания близкого человека. Точнее, того, кого он сам считает близким. А когда не воюет, то каждый вечер, как кальвинист, устраивает над собой «страшный суд», подводя итоги прожитого дня. Но он счастливее многих, так как всегда может вернуться к своим товари
щам, которые останутся с ним до последнего вздоха и сохранят о нем память, пока живы сами.
Легионер
-
плохой муж. Он может предложить жен
щине лишь немного денег, зато в избытке
-
верность,
терпимость, преданность и свои фантазии об окружа ющеммире.
А когда с женщиной все кончено, то легионер, как
британский аристократ викторианской эпохи больше скорбел о смерти спаниеля, чем о кончине своей леди, больше тоскует не о покинувшей его женщине, а о за быTыx на время товарищах, потому что любовь прехо
дяща, а дружба остается навеки. Яркий пример таких отношений
234
-
генерал Зино-
вий Пешков и писательница Эдмонда Шарль-Ру, окра сившая весной своей жизни позднюю осень легионера. Пешков, обнимая женщину, вместо того чтобы сказать с обычной французской учтивостью: «Будьте моей!» - и услышать в ответ нормальное для француженки: «Я Ваша»,
-
-
иногда, утомившись от своей самодостаточ
ности, добавлял:
«... моеЙ
женой». Все подруги остава
лись с ним недолго: с легионером ужиться непросто. И
лишь в конце жизни он встретил ту, которой не нужно
было ничего ни объяснять, ни доказывать с хрипом: просто они оба «выросли в одной детской»
-
легионе.
Их разделяла разница в возрасте более полувека, но об щее прошлое в легионе стерло и это различие.
Однажды в разговоре с офицерами, не учтя тонкос тей французского языка, я брякнул: по приговорам военно-поле
вых судов «за мятеж на театре военных действий,>, «тру сость перед лицом противника,>, самострел в ногу или
руку и прочие попытки дезертирства было расстреля
но 600 человек. В итальянской армии -750, в британс кой - 306, в германской - всего 48, а в канадской - 25. В американской армии в Европе расстреляли за кражи и изнасилования. Пять
-
11
человек:
в новозеландской.
И лишь в австралийской армии командование никогда не расстреливало своих солдат. СВ отличие от русской,
где «браво-ребятушею> стреляли пачками, благо что во енно-полевые суды хорошо потренировались на крес
тьянах во время бунтов против инициатив великого реформатора Столыпина.) В начале ХХI века британцы, новозеландцы и канадцы с извинениями правительств
всех своих реабилитировали. Во время Второй мировой войны за дезертирство из
немецкой армии бьVIИ приговорены к смертной казни
30 тысяч человек, из них 20 человек канской армии приговорили лишь один
-
казнены. В амери
49 человек, но казнен был
Эдвард Словик. Он не был дезертиром, но
когда американские войска столкнулись с упорным со
противлением в Хутгенском лесу на бельгийско-немец кой границе и стали роптать, что лучше сдаться, чем всем подохнуть, рядового Словика, который, конечно,
не был образцом американского воина-освободителя по причине природной робости, ДЛЯ примера быстро расстреляли. Его жена и родители в течение полувека просили семерых американских президентов реаби литировать солдата, но всякий раз получали отказ. Это
40 тысяч человек, 2854 человека, в числе ко
при том, что из армии США сбежало
пойманы и осуждены только
49 приговоренных, но «козлом отпущения,> стал только Словик. Из Красной армии с июля по декабрь торых
дезертировали около
450
тысяч. Но в основном это
были люди, оказавшиеся в тылу противника не по сво ей воле, а из-за бездарности советского командования или просто брошенные своими командирами, как слу чилось в конце осады Севастополя в 1942 году. Специ альная директива НКВД предписывала расстреливать
272
дезертиров на месте. Многих военнопленных, пере живших немецкие лагеря, «свои» судили как дезертиров
уже после окончания войны, наверное, для примера бу дущим поколениям советских солдат.
Среди легионеров во Вторую мировую войну дезер тиров не было. Легион, впервые в своей истории, рас кололся на две части: одни остались с правительством
Виши, то есть стали «немецкими подкаблучниками» с жалованьем и хорошим питанием, а другие предпочли
свободу и полную неясность впереди, то есть де Голля с его «Свободной Францией». Так вышло только потому, что легионеры, служившие на территории, контроли
руемой Виши, в силу привычки к дисциплине, остава лись верными этому правительству. Другие
-
те, что
воевали на территории Франции и участвовали в опе
рации в Норвегии, ушли вместе с остатками британс ких войск из Дюнкерка и Нарвика. Пятый полк легиона
вообще был на другом конце света
-
в Индокитае. Там
администрация симпатизировала де Голлю, а маршал Петен с его министрами из Виши дотянуться до них не мог. Когда японцы оккупировали Индокитай, легионе
ры с боями ушли в Китай и так сохранили свою честь. Те и другие легионеры могли считать друг друга де зертирами,
но
воевать
против
«своих»
отказывались.
Известен курьезный случай, когда во время войны в африканской пустыне позиции легионеров оказались
напротив друг друга: 13-й полубригаде противостояли легионеры марионеточной армии правительства Виши
в составе 361-го полка вермахта «Африка». Обе стороны отказались стрелять в своих. Британ скому но
и
немецкому
развести
этих
командованию
«лягушатников»
пришлось
сроч
на разные участки
фронта. После разгрома корпуса Роммеля и высадки американцев в Алжире легионеры стали массово пере
ходить под знамена «Свободной Франции». И никто да же не пытался называть их предателями и дезертирами.
Просто превратности войны, на время разделившие, но
не поссорившие большую семью. Страхом можно поднять боевой дух армии, но не
надолго. После расстрелов армия либо должна на
чать побеждать, либо она окончательно разбежится.
273
«Если бы тогда не было приказа "Ни шагу назад!", а для большей убедительности нам в спины тогда, летом 1942-го, не смотрели пулеметы заградотрядов НКВд, так бы и драпали до Владивостока,>,
-
признался мне
как-то один генерал в отставке, герой Сталинград ской битвы, в то время
-
подполковник Благодаря
таким подполковникам после Сталинграда немцев и
погнали:
подполковникам
пулеметы
смотрели
в
спины, так же как их солдатам. Спустя год пулеметы появятся уже за спинами вермахта. В войсках начнут лихорадочно расстреливать за трусость и попытки к
бегству. Но вермахт больше не побеждал. Выходит, все дело в таких армиях в том, кто первый пулеметы поставит? Страх помогает на время, но только тем, кто пришел
воевать поневоле. Убеждать и принуждать доброволь цев, а тем более легионеров, запугиванием
-
не нужно:
они-то знают, зачем они здесь, и бежать не собираются. Бежать им некуда: нет у них иного дома, кроме своего легиона.
И все же отношение к проступку легионера во
французской армии бывает разным: многое зависит от ситуации и
реакции провинившегося легионера
на слова начальника. Полковник Елисеев, описывая тяжелое отступление Пятого пехотного полка в Индо китае под ударами японцев, вспоминает случай, когда
он оставил стеречь брод конного легионера. По про исхождению
-
немца. Когда отряд подошел к реке, то
солдата не было. Вскоре он появился. Оказалось, что он ускакал за шесть километров от своего поста вмес
те с проезжими офицерами
-
в штаб. На слова раз
гневанного русского офицера немец ответил: «Мой лейтенант! Моя лошадь не стояла на месте, а я был го
лоден!,> Французские офицеры рассмеялись и стали успокаивать Елисеева в стиле: «Да будет вам серчать,
голубчик Ничего не случилось, к тому же он - не де зертир. Вернулся же ... '> Так иногда меткое словцо, зна менитое французское «бон МО'>, может спасти от на казания, даже в условиях военного времени. Или все
погубить ... Слово, а не дело
-
скойжизни.
274
вот движитель француз
Стенка Шапиро
В каждой войне - свой мотив к спасению и своя кара. Хай м Шапиро - русский подданный. Родился в Умани. Двадцати пяти лет от роду, не судим, грамотен, плавать не умеет. Студент-филолог парижского уни
верситета в августе
1914 года отложил учебники
и за
писался в Иностранный легион. Его никто не застав
лял. Ему необязательно даже было рваться на родину и вступать в Российскую армию
-
слишком она была
далеко ... и родина эта с «чертой оседлости,>. Хайм мог
бы спокойно продолжать посещать университет, си деть в кафе на бульварах, подрабатывать уроками и читать о войне в иллюстрированных журналах. Легионер Шапиро отлично сражается. Во второй роте он
-
первый разведчик. Но как-то в прифронто
вом кабаке, из-за еврейской привычки везде ратовать за справедливость, заступился за сирот и сцепился с сер
жантом. Подрался, точнее был избит здоровяком, но ус пел оторвать его сержантский галун. Арестован, потому
что сует «свой жидовский нос не в свое дело!,>. На суде председательствует командир батальона по кличке Стервятник
-
большой педагог в душе! Теперь
Шапиро уже только «нигилист И мятежник'>. Во фран цузской манере, председатель не отказывает себе в по учениях варвара-иностранца: «Я понимаю, почему вам,
легионер Шапиро, приходится жить на чужбине: ваше Отечество, черт возьми, брезгует держать таких людей, как вы, даже на каторге'>. Шапиро молчит, а потом рас
сеянно улыбается. Майор взрывается: теперь ему обид но за свою державу: «Вам смешно? Что смешит вас, ле
гионер Шапиро? То, что Франция кормит вас? Или то, что она платит вам жалованье?,> Шапиро молчит, а ког да захотел что-то сказать, то майор ударил кулаком по столу и заорал: «Молчать! Здесь вам не школа танцев.
Здесь военный суд. Вы обвиняетесь в мятеже на театре военных действий,>. А это уже
-
.
Но могло бы и обойтись, к легионерам особое отно шение ... Но всё испортил сам Шапиро. В воцарившейся тишине интеллигентный юноша заявляет: . Сегодня у легионеров такое же отношение к францу зам-офицерам, но оно меняется, стоит лишь оказаться вместе на боевой операции. И все же нашим легионерам, с их русской привычкой К простоте отношений, порой не хватает в повседневной жизни открытости и душев ности командиров, но ждать от них этого не приходит
ся: они
-
французы, а значит, совсем другие люди.
Легион не обычное воинское подразделение, а боль шая семья. «Среди всех полков Иностранного Легиона, при очень суровой казарменной дисциплине
-
в лич
ных взаимоотношениях существует традиция теплого
товарищества и взаимной поддержки, когда разница
в чинах и положении по службе план,
и
остаются
люди,
тесно
-
отходит на задний
связанные
между
со
бой бесчисленными нитями общей службы и жизни в этой оригинальной и по-своему интересной воинс кой формации французской армии ...
-
пишет дальше
Елисеев. - Во французской армии, на взгляд офицера русской армии - много есть "курьезов", но должен под черкнуть, что есть много хорошего, интересного и пр а
вильного. В особенности в Легионе, вне строя не только подчиненные офицеры, но и рядовые солдаты
-
сво
бодно могут разговаривать и выражать свое мнение, да же и генералу~.
Думаю, корни этого явления нужно искать в обыча яx' которые завел еще Наполеон в своей Великой ар мии. Это
-
тоже отголосок революции. Увы, наша ар
мия после Суворова, со времен Павла по «прусскому пути.>.
277
1, так
и плетется
Легионеры не слушают никого, кроме своих. коман
диров. Священники с дежурными словами утешения
сюда даже не заглядывают... Зато командир должен всег да говорить своим легионерам правду
-
это правило.
Вот характерный разговор капитана с киснущими от однообразия траншейной войны легионерами, к кото рым он заглянул в окоп:
«Вы считали, что война
-
это переходы по живопис
ным местам, где хорошенькие бабенки ожидают вас за каждым поворотом дороги. Вы думали, что война
-
это
горячие бои, шумные сражения, победы, ордена, рукопо жатия маршала, поздравления президента! А мы гнием в траншеях, и дальше ночных перестрелок дело не идет».
Легионеры слушают его и верят ему: говоря о них, он и
о себе говорит. И у него тоже вот-вот «кафар» начнется ... «Мне жаль моих добрых легионеров, с которыми мы мяли пески африканских пустынь. Не к такой войне они при выкли! И мне жаль волонтеров тоже. Они ПРИIШIИ в Ле
гион с высокой и благородной идеей защищать свободу и цивилизацию. Так вот, дети, я скажу вам хорошенькую вещь: это и есть война! Вместо храбрости теперь нужно терпение! .. Терпение! И не поддаваться тоске! Кафар
-
это морская болезнь солдата! .. Ясно? Идет весна. Весной мы пойдем к немцам в гости. Тем лучше будет для тех, ко го мы не застанем дома! .. Вольно! РазоЙДись ... » И никаких проповедей и отпущения грехов! Это то, что нужно легионеру. Они говорят: «Он умеет говорить! Он
-
отец наш, капитан! Он
Легионеры
-
-
отец!»
не запуганные муштрой и присягой
призыв ники. Всякий нормальный офицер понимает, что если он будет придираться к легионерам и вести се
бя с ними как в обычной армии, то может схлопотать в бою и пулю. Кто станет выяснять, почему она попала ему в затылок: может, он именно в миг своей смерти
обернулся к своим солдатам подбодрить их. К тому же французские офицеры никогда не считали легион мес
том своей ссылки и концом карьеры. Наоборот, всегда старались попасть служить именно сюда. Хороший ко мандир в легионе
-
норма. Дурак-начальник
-
нон
сенс. Дезертировали из легиона не из-за отношения со стороны начальства.
278
ВалЫ-tЫЙ ветер Сахары
И все же бывало, что условия службы в Иностранном легионе толкали слабодушных к побегу. Кавалерист Ни
колай Матин, прослуживший в Первом кавалерийском полку шесть лет и два месяца, пишет: «Происходило это
В Тунисе, в городе Сус. Эскадрон, где я находился, был отправлен в небольшой арабский городок Гавсу, рас положенный недалеко от Сахары и итальянской гра
ницы
Триполитании. Там при колоссально высокой
-
температуре мы несли сторожевую службу, и своим че редом велись занятия. Непривычные к такому жаркому
климату, многие заболевали. Служба с каждым днем ста новилась все тяжелее, и среди нас началось массовое
дезертирство. Бежали по
2- 3 человека, бежали, сами не
зная куда, лишь бы уйти. Многим удавалось скрываться
по нескольку недель и даже были случаи, что переходи ли границу, но это случалось очень редко, в большинс тве же случаев дезертиров ловили, отдавали под суд, а дальше
-
в лучшем случае они сидели в тюрьме, от шес
ти месяцев с принудительными работами, без зачета срока службы. Недостаток воды и пищи
-
явление в легионе обык
новенное, но в моей голове не укладывалось, как фран цузы, культурные люди, могут так нагло обманывать, тем более нас, русских, много сделавших для Франции». Заметим только, что все прочие легионеры, в том
числе и французские офицеры, испытывали такие же трудности в пустыне, как и русские казаки. В походе офицеры едят из того же котла, что и простые легио
неры,
-
это не британская и не русская армия Его Им
ператорского Величества, где к
1914
году суворовский
подход к отношению к солдатам существовал только в
книжках из библиотеки Офицерского собрания. Русский легионер
-
возмутитель спокойствия. Пер
вое наказание его ничему не учит. Только недостаток солдат удерживает командование от того, чтобы рас статься с ним навсегда, ведь легион существует не для
перевоспитания «трудных подростков». «Мне самому приходилось несколько раз сидеть в призоне,
знается автор воспоминаний,
279
-
-'---
при
и все это испытать на
себе. Очень хотелось бы, чтобы эти строки когда-нибудь попались на глаза какому-нибудь культурному францу зу. Все это, виденное и испытанное нами, озлобило нас. И вот собралась компания в количестве 27 человек, ре шившая не бежать, а с оружием в руках и на конях про биться через цепи ryмOB (арабы, французская полевая
жандармерия), захватить баркас, хотя бы даже с боем, и пробраться в 'lpиполитанию (итальянская колония). План был выработан, патроны достали, выступление было назначено на
22 августа 1922 г.».
В «старом», довоенном легионе, случалось (как в на шей армии и сегодня), что дезертир уходил с табельным оружием. Его преследовали, в пустыне это становилось
развлечением поинтереснее конной английской охоты на лис. Искали не за измену присяге и нарушение устава,
а чтобы ответить на личное оскорбление. Своим поступ ком дезертир показывал, что все те, кто продолжает чес
тно нести службу в богом забытом форте,
-
идиоты.
Побег с оружием у русских «казачков» удался. Они
добрались до моря, захватили баркас и ушли в сторону Ливии. Однако море
-
это не донские степи. Беглецы
не потрудились нанять местного капитана, вскоре сели
на мель, откуда их снял отряд преследования.
«Суд длился всего часа два. На вопрос председателя:
"Признаете ли себя виновным?", каждый отвечал: "Да". Когда очередь дошла до меня, я заявил: "Нет, не при знаю ни по одному пункту". Удивление выразилось на
лицах членов суда. Я сразу понял, что если скажу "да", то этим подпишу себе приговор на
1О лет, а потому решил
идти ва-банк, чем спас себя от неминуемой гибели. Я совершенно не слышал обвинительной речи прокуро ра, всецело поглощенный тем, что буду говорить. Нако нец очередь дошла до меня. К сожалению, я не настоль
ко владел французским, чтобы сказать все, что было у меня на душе. Но главную мысль высказал. Правда, три
раза председатель суда меня прерывал, говоря, чтобы я
не забывался, но все-таки чувствовалось, что он был уже на нашей стороне. Речь зашла об офицерской чести, и я привел пример, когда французский офицер, заведомо
зная, что я такой же офицер, как и он, явно издевался на до мной, заставляя без передышки садиться на лошадь и
280
слезать с нее без седла 48 раз. Когда я не мог уже даже подпрыгнуть, то не французский офицер, а лошадь до гадалась, нагнула голову и форменным образом вкати ла меня на себя. Закончил я словами: "Мы, русские офи церы, попавшие в легион, потеряли обманным путем
свою Родину, но чести мы не теряем, и смешно говорить
о чести французскому офицеру, позорящему не только свою честь, но даже нацию такими поступками".
Приговоры были довольно гуманными и на раз ные сроки, начиная от 6 месяцев и кончая годом тюрем ного заключения с принудительными работами. Я был приговорен к трем годам каторжных работ». Заметим лишь, что речь шла о заранее спланированном побеге
27 вооруженных человек из-под присяги. Но осужденный вышел по амнистии президента рес
публики гораздо раньше
-
в
1923 году и продолжал слу
жить в Иностранном легионе. Затем бьm ранен в схватке с друзами в Сирии и комиссован. Ему назначили нищен скую пенсию в тиным
-
44
франка. История с кавалеристом Ма
еще одно доказательство, что не всякий может
служить в легионе. Мотивом его бунта бьmа не только неспособность забыть и отречься от своего прошлого, но и то, что, как всякий русский офицер, он так и не смог простить Франции того, что во время войны, когда она
захлебывал ась кровью, русские солдаты ей бьmи очень нужны в окопах, а когда она с помощью свежих амери
канских полков оказалась победительницей, чужие сол даты ей больше не понадобились. Тогда лишь завзятые франкофилы еще сохраняли наивную веру в искрен
ность «боевого братства» русских и французских воен ных, большинство считало, что русских просто исполь
зовали. А французам после многолетней бойни, когда из двенадцати сыновей домой вернулся один, да и тот кале
ка, бьmо не до русских и прочих иностранцев. Русский офицер своим дезертирством как бы мстит «союзничкам»
за Галлиполийское
«сидение», за рав
нодушие к судьбе казаков, которых свезли на остров
Лемнос и предоставили самим себе, за Бизерту, когда
спасенный русские корабли забрали себе французы в счет долгов прошлого русского правительства ... Казак Гаргулов свою обиду за отказ Франции от «крестового
281
похода на СССР» выразил иначе: в
1932
году разрядил
браунинг в престарелого президента страны Поля Ду мера, потерявшего на войне четырех сыновей и слыв
шего средоточием либеральных добродетелей ... Казачье свободолюбие, чувство попранной спра
ведливости и презрение к французской мелочности сделали Николая Матина дезертиром. Недаром он за
канчивает свои короткие воспоминания фразой: «Все пережитое за это время настолько озлобило меня про тив французов, что я решил ни в коем случае не оста ваться во Франции. Я уехал в другую страну».
Наказание В 1930-е годы в легионе существовала точная систе ма наказаний по уставу: командир полка имел право от
править в камеру на
на
15. С 1884
по
1914
28 суток, командир роты -
только
год дисциплинарные роты сущест
вовали в каждом полку. А затем, вплоть до лишь одна на весь легион. С марта
1962 года, 1912 года сроки пре
бывания в ней провинившихся солдат определялись на закрытом дисциплинарном совете, но наказание всту
пало в силу только после решения командира дивизии
вОране. С 1950-х годов дисциплинарная рота легиона рас
полагалась в небольшой крепости в далеком от циви лизации Колон-Бешаре на юго-западе Алжира. Сегодня столб, который стоял на въезде в гарнизон, иронично
украшает вход в архив легиона. С
1962
года
-
на Кор
сике. Бьmа такая рота и в Тонкине. Во время боевых действий «штрафников» отправляли в бой, наравне со всеми. Интересно, что в отличие от нашего «дисбата» время, проведенное в камере, шло в срок службы ... Бо лее того, при прилежном поведении и усердии в работе легионера могли освободить досрочно. А вот стропти
вых и ленивых, наоборот, могли оставить в дисципли нарной роте на неопределенный срок, а то и отдать под трибунал и упрятать уже в настоящую военную тюрьму.
легионеру всегда предоставляют выбор. Солдат без воз
можности выбора
-
это не армейская элита, а самый
282
обычный пехотинец. времена, когда сержант-шеф на плацу ма
ленького форта под палящим солнцем Сахары стращал новобранцев: «Если вздумаете бежать, то вас настигнет пустыня. Если не пустыня, то туареги. А если не пустыня и не кочевники, то вас найду я·>. И действительно, нахо
дили. В первую очередь арабы, служившие Франции в роли «полевой жандармерии.> в пустыне. И все же даже им это не всегда удавалось. Самый знаменитый дезертир легиона
-
это сержант
Йозеф Клемс. Немец из Дюссельдорфа. Как и большинс тво его соотечественников той поры, он вступил в леги
он в
1920 году.
служил в Марокко во Втором пехотном
полку. Был он человеком тщеславным, энергичным и
безжалостным. Через два года службы из рядовых до рос до сержанта, но насладиться лычками толком не успел
-
вскоре его снова разжаловали в рядовые за на
рушение этики легионера. В то время ничего необыч ного в таком быстром повышении и потери звания не было. Многие, даже унтер-офицеры, лишались звания
за проступок, но затем быстро снова зарабатывали свои погоны: в легионе всегда ценили преданность службе и наличие характера, пусть и не самого приятного.
Клемс своего возвращения в строй к рядовым не стер
пел: в
1923
году он бежал из части. В то время в Север
ной Африке легионеру-дезертиру, чтобы выжить после
побега, нужно было либо иметь сообщников вне стен форта или казармы, чтобы за крупную сумму франков вернуться в Европу и затеряться, либо принять «бюд жетный.> вариант
-
сразу податься к мятежникам. Но
шансов не быть убитым на месте арабами было очень мало
...
у Клемса не было ни денег, ни сообщников. Похо же, его решение бьmо спонтанным, как поступок эми-
285
ра Трарзы, который описывает Сент-Экзюпери. Фран цузы так и не поняли мотивов того эмира, так же как
и Клемса:
«... вдоволь было видимых благ, казалось бы -
чего еще желать?» Он был обласкан правительством и
одарен ryбернаторами. У него было много овса и воды. Его чтили племена, а французы защищали его от вра гов. Но однажды, во время похода в пустыне, ни с того ни с сего эмир вдруг приказал перерезать во сне всех
французских солдат и офицеров, захватил верблюдов и ружья и снова ушел к непокоренным племенам. «Вне запный бунт, героическое и отчаянное бегство, кото рое разом превращает вождя в изгнанника, мятежная вспышка
гордости,
что
скоро
угаснет,
точно
ракета,
ибо ей неминуемо прекратит путь легкая кавалерия ... Это обычно называют изменой. И диву даешься
-
от
куда такое безумие?» Но летчик Сент-Экзюпери знает, чем объяснить такое неожиданное помутнение рассуд ка: «Когда-то он знал вкус вольных просторов
-
а его,
однажды изведав, уже не забыть». Путь беглому сержанту легкая кавалерия не прегра дила: его так и не нашли. Вскоре он объявился сам как
начальник штаба лидера повстанцев Абд Аль-Керима.
После побега он сразу же отправился в горы Рифа и представился как «немецкий путешественник», кото
рый принял истинную веру, и зовут его теперь хаджи
Алиман. Абд Аль-Керима все же больше заинтересовали познания этого «каида» В тактике ведения боя, а не его духовные искания. Дезертир становится советником
Абд Аль-Керима, его правой рукой. Он руководит шта бом повстанцев и разрабатывает боевые операции. Вы ступает как эксперт по вооружению. Участвует в боях.
За его поимку назначена высокая награда, но его ник то не вьщает. И все же, когда лидер восставших племен сдался, хаджи Алимана вьщала французам одна из его наложниц
... не за деньги -
из ревности.
Военно-полевой суд приговаривает пленника к рас стрелу,
но
командование
почему-то
не
спешит
при
вести его в исполнение. А тем временем Йозеф Клемс становится всемирно известной фигурой: О его при ключениях сочиняют оперетry , В легион вступило рекор дное количество людей за всю его историю
- 50
ты
сяч человек Потери (с учетом боев во Франции в мае
1940 года
и высадки в норвежском Нарвике в июне) за
по 1945 год составили: 118 821 унтер-офицер и 8078 легионеров. период с
1939
офицеров,
«Странная война·> почти не нанесла урона, самое страшное и самые тяжелые потери начались уже после
того, как де Голль убедил Черчилля в том, что солдаты «Свободной Франции.> - сила, на которую можно рас считывать. И тогда легионеров начали отправлять туда, где шансов выжить не бьmо. На соблюдение Женевской конвенции рассчитывать тоже не приходилось: cTaнyr ли немцы щадить своего соотечественника, воюющего
против них по «идейным соображениям.>? для солдат вермахта немец в легионе такой же предатель, как для
советских
-
«власовец'>. Та же судьба ждала австрийцев,
испанцев-республиканцев и евреев ... Поэтому легионе рам и не стоило сдаваться. Русским в этом смысле было немного легче: так же как поляки и чехи, они бьmи «не полноценной нацией,>, но их не обязательно бьmо лик видировать немедленно. Впрочем, русские эмигранты не сыграли большой роли в легионе во время Второй мировой войны, кроме подполковника Амилахвари, ко
торого в легионе чтят по сей день. Французы бьmи уверены в том, что их надежно защи щает построенная вдоль границы линия Мажино
-
цепь
мощных крепостей, блиндажей и дотов. В то время попу лярностью пользовался патриотический значок «Они не
проЙДУГ!·>
-
С изображением дула пушки, торчащего из
амбразуры одного из укреплений на линии Мажино. По
добная успокаивающая вера в собственную мощь род нит французов с нами, хотя и не раз уже подводила. Но тогда парижские «пикейные жилеты'>, так же как страте
ги французского Генерального штаба, не понимали, что
в Берлине теперь
-
совсем другие люди. И думают они
совсем иначе. Кому могло прийти в голову, что можно,
311
оказывается, молниеносно захватить Бельгию и Нидер
ланды, а несокрушимая линия Мажино окажется в ба нальном «котле'> В тьmy наступающего вермахта? Среди огромного числа иностранцев, вступивших в
Иностранный легион в 1940 году, когда «враг был уже у ворот,>, было много русских. К этому времени во Фран ции скопилось уже пять миллионов русских
-
подтяну
лись из нацистского Берлина, оккупированной Праги, чужого Харбина и бесперспективного Белграда. Помимо декларации высоких идеалов защиты «вто
рой Родины,>, русские эмигранты преследовали и свои
цели: офицерство было уже в «критическом,> для вступ ления
в легион
возрасте,
разгроме ГИтлера
-
но хотело
поучаствовать
в
верного союзника Сталина. Они
истово верили в мощь англо-французской коалиции, которая вскоре
прогонит гитлеровские полчища и
с
триумфом войдет в Берлин, затем освободит Польшу и Чехословакию, а там, глядишь, и до Москвы недалеко,
где засел «дружок нацистов Сталин,>. Тут большевикам и конец! Многие «штатские,> надеялись с помощью ле гиона выправить свои документы
-
«папье,> (то, О чем
сегодня мечтают африканские, арабские и азиатские полулегальные эмигранты.
-
В. Ж). Большинство рус
ских тогда не имели французского гражданства, в луч шем случае
-
«вид на жительство,>, в худшем
-
«паспорт
Нансена,>, полученный еще в Константинополе. Легкое ранение
(а какое же еще!)
позволит автоматически
стать гражданином Франции. К тому же, после того как
эмигрант Павел Горгулов расстрелял в упор французс кого президента, французы стали относиться к русским с неприязнью. Настроение обывателей выразил на суде
обвинитель, сказав: «Впечатление безумного, произво димое обвиняемым, объясняется его "национальнос тью",>, - когда адвокаты пытались спасти «стрелка'> от смертной казни, представив его сумасшедшим. Русским эмигрантам ужесточили режим пребывания
во Франции - так, по воспоминаниям эмигранта Вади маАндреева (автор книги «Дикое Поле,>. -в.Ж), ДЛЯ то го чтобы покинуть Париж, русскому перед войной нуж но было отметиться в полиции и сообщить маршрут и цель поездки. Разумеется, «натурализация,> В обмен на
312
пролитую за Францию кровь решала многие пробле
мы пребывания в стране и делала эмигранта человеком «первого сорта». А третья категория добровольцев
-
это дети эмигрантов, родивши:еся во Франции. ДтIя них
Франция действительно стала родиной, хотя они и вос питывались в семьях в традициях русской культуры.
Но совсем немногие русские эмигранты вернулись с
триумфом в Париж в
1945 году, разделив с легионом то
мительные дни поражения и минуты славы «Свободной Франции». После разгрома большинство из них верну лось по домам к своим привычным занятиям.
Символом «русскости» В легионе во время Второй
мировой войны стал грузинский князь, подполковник Дмитрий Георгиевич Амилахвари.
Он происходил из знатного рода Зедгуинидзе, ро
дился
31
октября
1906
года в семейном поместье Ба
зорка возле Гори, где отец будушего героя-легионера Георгий Отариевич Амилахвари владел землей и фа мильным «замком». Его брат Отари бьm расстрелян по личному приказу другого уроженца этих мест
-
Сосо
Джугашвили, более известного как Сталин. После революции
1917
года
одиннадцатилетний
Дмитрий вместе с матерью отправлен в Стамбул, где шесть лет учится в английской школе. К этому времени
семья уже начинает испытывать большие материаль ные трудности. После того как Красная армия входит в
Грузию, семья в
1922 годуперебирается во Францию.
В 1924-м знатный, но бедный князь как «курсант иностранец» поступает в военное училище в Сен-Сире, а через два года уже служит в Первом пехотном полку
в Алжире в звании младшего лейтенанта. Жалованье
вполне позволяет улучшить положение семьи ... На собс твенные расходы остается совсем мало. В
1929 году он
уже лейтенант и его переводят в первый батальон Чет
вертого пехотного полка в Марракеше. В это время еще
не до конца подавлено восстание берберов, в Марокко неспокоЙно. Постреливают... В мае 1932 года батальон Дмитрия отправляется на плато Изураем, где замечено
30 мая князь-легионер впервые это день его боевого крещения.
скопление противника.
попадает под огонь
-
А затем он вместе со своими солдатами участвует во
313
всех боях на юге Марокко. Бесконечные переходы под
палящим солнцем, однообразная жизнь фортов в Саха ре, которые лишь разнообразят редкие перестрелки и погони, строительство дорог и охрана конвоев в горах
Верхнего Атласа
-
вот будни Амилахвари тех дней. Но
именно они постепенно превращают молодого лейте
нанта в одного из самых талантливых офицеров леги она того времени. Позже генерал Гатро, вспоминая о службе Амилахвари в Марокко, напишет: «Эти кампа нии в Марокко закалили Амилахвари, стали тем местом, где он смог проявить свои незаурядные моральные ка
чества и командирские способности». Об Амилахвари после Марокко говорят как об од
HoM из самых опытных и самоотверженных офицеров полка. Ему присваивают звание капитана, и он возвра
щается в Первый полк На параде
14
июля
1939
года в
Париже капитан идет во главе своего подразделения. Это самый молодой командир корпуса во всей армии, к тому же
-
иностранец. Французское гражданство он
может получить, лишь «пролив кровм, а такой возмож
ности судьба ему пока не предоставила. С объявлением войны Германии, как и в прошлую войну, в Сиди-Бель-Аббесе срочно формируется Мар шевой батальон для отправки в Европу, а второй такой же
-
в Фезе в Марокко. Оба они входят в подчинение
13-й полубригады, которая должна сражаться в Фин ляндии на стороне финнов против «советских агрес соров». Но советско-финская война кончится быстрее, чем легионеры соберутся в далеrrnй путь. И все же
-
Север. Амилахвари со своими легионерами и британ ской пехотой отправляется в Норвегию.
13
мая экс
педиционный франко-британский корпус начинает высадку в норвежском порту. Наступающие колонны попадают под шквальный огонь немцев, которые от чаянно защищают позицию. Амилахвари ранен, но не
выходит из боя, а на следующий день, после наскоро сделанной перевязки, штурмует во главе своего отряда Нарвик
За мужество в боях король Норвегии Хокон УН лич но награждает его норвежским военным крестом, а до
ма его ждет орден Почетного легиона. В это время гру-
314
зинский князь, наконец, становится «французом»
-
он
получает гражданство.
Французы и англичане покидают Норвегию ...
900 ле
гионеров сразу же отправляются с «томми» В Англию, а
Амилахвари
-
во Францию. Она еще сражается!
После капитуляции вместе с группой единомыш ленников во главе с генералом Кенигом Амилахвари
отказывается сдаваться немцам. «Комбатанты» одеваются
Бретань
начала
-
-
в
гражданскую
одежду
и
пере
отправляются
в
оттуда легче всего улизнуть в Англию, а для
тайно добраться до Нормандских островов.
Им помогает деревенский доктор Косерей: они находят
шхуну. В глубокой тайне, ночью, как роялисты в рево люцию, офицеры покидают побережье Бретани- те перь это оккупированная страна! Они отправляются тем же маршрутом, что и враги революции в прошлом:
на остров Джерси, а оттуда
-
в Лондон. Но теперь там
не приближенные короля, а будущий король-прези дент
-
полковник-изгнанник де Голль.
Амилахвари бьm одним из первых офицеров фран цузской армии, кто принял решение присоединить
ся к де Голлю. Схватка в Сирии летом
1941
года, когда
13-я полубригада вынуждена бьmа сражаться со свои ми же
-
французами под командованием генерала Де
нца, присягнувшим Петену, продемонстрировала ему и
многим, что происходит вокруг. И чего хотят лучшие из
французов: когда Сирия и Ливан перешли в руки бри
танцев, а генерал Денц подписал перемирие, то 692 ле гионера и 962 североафриканца отказались возвра щаться во Францию и присоединились к «Свободной Франции». Тогда, под Дамаском, легионеры впервые стреляли друг в друга
В
1941
...
году он становится командиром 13-й полу
бригады Иностранного легиона. Его позиция
-
Бир
Хакейм, южный фланг британских войск в Великой западной пустыне в Ливии. Позиция
-
голая каменис
тая пустыня с редкими камнями: идеальное место для
танковой атаки. Помня о «странной войне» и Дюнкерке,
Монтгомери, как и все британцы, не особенно рассчи тывает на французов в предстоящей схватке. Но фран цузы выдержали бешеные танковые атаки, потеряв со-
315
тни В бою. «Монти» (прозвище маршала Монтгомери в
войсках.
-
В. Ж) был удивлен и восхищен таким пове
дением «исправившихся» лягушатников. Де Голль при.;.
езжает к спасшимся и награждает всех легионеров без исключения.
В благодарность за отвагу Амилахвари снемногими
оставшимися в живых легионерами перебрасывают на восток - на плато Эль-Химеймат, это южный фланг линии наступления на Эль-АламеЙн. Задача вести отвлекающий маневр. Позиция
-
-
про
еще хуже, чем
прошлая. Противотанковые орудия невозможно зата щить в гору
-
они стоят в чистом поле. Подполковник
Амилахвари назначил контратаку на пять утра, но не
мцы атаковали еще раньше. Разгорается ожесточенный
встречный бой. За один час погибают
30 легионеров
и
все командиры подразделений. Орудия разбиты, танки наседают... в ход идут гранаты. Легионеры отбивают ся из винтовок и пулеметов. Подполковника умоляют снять кепи и надеть каску, но он отказывается: солдаты должны видеть, что их командир жив и рядом с ними.
Амилахвари понимает, что удержать позицию не возможно, и дает приказ отступить под укрытие гор ... И в это момент ложится серия из четырех мин ... Один из
осколков впивается в его голову. Он хватается за горло и падает замертво.
Во Франции говорят: «погиб на поле чести», то есть «смертью храбрых». Портрет Дмитрия Амилахвари ук
рашает сегодня галерею портретов командиров, погиб ших, как говорят в легионе, «на глазах своих людей»,
в Музее Иностранного легиона. Его жизнь считается одним из примеров служения Франции. Он был леги онером, в котором удивительным образом сочетались качества человека и солдата.
Выпуск курсантов военной школы в Се н-Сире
1956
1954-
годов с гордостью носил имя ГРУЗИНСЕ:ОГО князя
Амилахвари.
И всё же самый яркий русский «персонаж» В истории легиона минувшего века
судьба
-
-
это генерал Пешков. Вся его
это выражение святой веры легионера в удачу.
Он бьm удачлив, этот еврейский мальчик из Нижнего Новгорода ...
316
нижегородский легионер Все французские кладбища так же бездушны, как и отлаженная бюрократическая машина Французской Республики ни тебе деревца, ни чахлого кустика. Это
-
город мертвых, где живым нет места. Все, кро
ме одного
-
русского некрополя Сен-Женевьев-де
Буа, где по нашей традиции есть и деревья, и скамейки. Русские, как и все прочие,
-
неисправимые язычники,
приходят сюда не просто поклониться усопшим, но И поговорить, выпить, посоветоваться, а то и отчитаться
о состоянии своей земной жизни.
В поисках громких имен русского и советского за рубежья на могильных плитах мало кто из посетителей
обращает внимание на скромную могилу, вернее прос то табличку «Зиновий Пешков. Легионер,>. Безрукого генерала сегодня мало кто помнит. Россия отвернулась
от него и отобрала единственную дочь, Франция ото брала руку, но наградила почетом и уважением. Теперь прожитая им жизнь
-
удел историков. И это не случай
но: для советских граждан он был отщепенцем, для ис тинно русских в Париже
для французов
-
-
выкрестом и выскочкой, а
генералом и героем, но все же чужим.
Иностранцем. Легионером.
Разобраться в хитросплетениях жизни этого челове ка непросто
-
вся его жизнь похожа на метания пере
пуганного зайца под стволами охотников ... Но только до того момента, как он становится полноправным чле
ном мужского братства
-
Французского Иностранного
легиона.
KaU1-'" uАвель Граверных дел мастер Свердлов оторвался от инс
трументов, близоруко прищурился и признал в высо ком господине, заглянувшем в его лавочку на Нижего родской ярмарке, ссыльного писателя Пешкова. Книг
его он не читал, но слыхал от соседей, что молодой барин нажил какие-то неприятности от властей и в наказание был сослан домой
-
под надзор полиции в
родной Нижний, поближе к своему папаше
317
-
купцу, ко-
торого «прописал» В своей книжице. У нижегородского мещанства ссыльный литератор вызывал смешанные чувства: вроде как «свой», да к тому же невинно постра давший, но лучше держаться от него подальше
-
мож
но нажить неприятности.
Вдовствующему еврею Свердлову с тремя детьми на
руках терять было нечего
-
он и так сидит на трехно
гой табуретке на самом дне социального колодца рос
сийского общества.
Без суетливого подобострастия
спросил: «Что угодно-с?» Оказалось, писателю понадо
бились суетные бумажные свидетельства нашего пре бывания на земле
-
визитные карточки. «Не извольте
беспокоиться. Будут готовы-с через три дня. Заходите. Вот адрес ... »
Спустя несколько дней Пешков заглянул к Сверд
ловым на Большую Почтовую. Карточки бьmи готовы. «Извольте познакомиться Михаил Израиле~ич, Яков
-
-
-
дети мои,
-
пробормотал
сиротки: дочь Софья. Вениамин.
младшенький и Зиновий
-
старший. Моя опо
ра, так сказать ... » По пути домой писатель вспоминал
случайное знакомство: «Софья весьма неДУРна ... Пре
миленькая барышня ... Если повезет, то папаша выдаст ее за богатого еврея, и к тридцати она превратится в мат рону, озабоченную только тем, чтобы дома "было что кушать". Малец букой смотрит... словно на классового врага. А вот старший
-
занятный паренек Открытый.
Есть в нем какое-то обаяние. Уверенность в себе, что ли. И не затравленный, взгляд смелый». Алексей Максимович стал захаживать «попить чай
КУ» К Свердловым. Вначале братья ревновали: думали, что опальному «инженеру человеческих душ»
нулась сестрица Софья, оказалось
-
пригля
нет.
Буревестник грядущего цунами пристроил всю ев рейскую семью к «движению». Отец сирот стал безвоз мездно изготовлять столь нужные подполью фальшивые печати, а юноши
-
выполнять различные поручения
нижегородских дантонов: стояли на «шухере» во время модных тогда «маевок», когда сознательные пролетарии в лучших своих картузах и смазных сапогах и пролетар
ки в ситцевых платьях лузгали семечки, как на ярмарке, но внимали крамольным речам чахоточных пророков.
318
Кончилось все достаточно быстро
-
в
1901
году «ох
ранка» Нижнего замела всех «несогласных» , не забыв и отца сирот.
Две «отсидки» В тюрьме. Они сблизили Алексея Мак
симовича и Зиновия Михайловича. Правда, в отличие от тех тюрем, в обустройстве которых примет живей шее участие младший из двух Свердловых, в царских застенках к молодым социалистам относились не как
к врагам, достойным лишь скорейшего уничтожения
по французскому образцу
1793 года, а как к заблудшим
овечкам, соотечественникам, еще не совсем потерян
ным для лечения и социальной адаптации. Недаром же подельник Горького
-
поэт Степан Гаврилович Петров,
известный филологам как Скиталец (псевдоним в под ражание Горькому), написал впоследствии повесть «Ме
теор», в которой рассказал об этих днях. Персонаж рыжего студента, который в последний момент успевает уничтожить часть запрещенных запи
сок Горького, автор списал со старшеГо..брата Свердло ва. «Узилищный героизм» в горьковской литературе со циалистического реализма появится позже, а тогда, по
горячим следам, Скиталец просто сочинил оперетку о месте своего недолгого заточения.
В те годы было «принято» дарить друг другу свои фо
топортреты с надписью. После освобождения из ни жегородского застенка Пешков одарил Зиновия своим портретом и начертал: «На добрую память о днях сов местной веселой жизни!» И, не без босяцкого ухарства,
добавил: «За каменной стеной». Яков никакого фотопо ощрения не получил, зато приобрел бесценный опыт, который вскоре учтет: с врагами, так как с ним, церемо ниться не стоит.
А вот Зиновий понял другое: это игра, но не его. И дело не в арестах, фото «фас-профиль» И допросах. Просто не его. Поразило в движении и отвратило од
но: идеалистов в нем
-
единицы. Как юная пропаган
дистка Лидочка, которая снабдила Зиновия запрещен ной литературой, а заодно и помогла избавиться ему от отягощающей повседневность девственности. Или тот же Пешков. На одну честную и тихую Лидочку, готовую идти на каторгу ради мечты о всеобщем счастье - де-
319
сятки невостребованных истеричек. Остальные
-
все
те же «бесы» Достоевского. Они готовы на самосуд и убийство. Уголовщина - во имя «идеи», которую фор мулируют весьма путано и косноязычно.
Уже глубоким старцем, когда сумерки медленно по едали его любимый город Париж, он удобно устраивался на раскладном «яхтенном» кресле, столь привычном по
войне в пустыне. Но балкон квартиры на те Loriston
-
не палатка в Сахаре. И он вновь изводил себя воспо минаниями о том,
как наша интеллигенция прикон
чила себя и свое время: тот самый статический век «до
1913 года». Серебряный век. Лебединая песня. Что же ими двигало? Чувство вины перед своим на
родом, как и в конце того же хх века. В обоих случаях именно интеллигенция стала первой и самой серьез
ной жертвой столь желанных ею перемен. Но все это
было лишь в голове одинокого легионера и некому бы лo с ним поспорить
-
свидетели той эпохи давно умер
ли. Он пережил всех. Или почти всех. Во всяком случае, за это время его родина успела уже дважды стать ему чу
жой страной. А тогда писатель Пешков привязался к своему юному
соратнику по борьбе и дал ему добрую кличку «Зинка». Зиновий, В отместку, зовет его на «ты» И «Алексеем». Но
при этом юноша боготворит своего старшего друга. В апреле 1902-го поднадзорного Пешкова отправля ют в Арзамас. Ему нужен библиотекарь: не раздумывая, он приглашает на эту роль Зиновия. К концу лета писа
тель заканчивает пьесу. Он называет ее «На дне жизни»
...
ни он, ни его домочадцы еще не знают, что для автора
пьеса о дне жизни
-
всплытие на ее поверхность. Ус
пех, слава и деньги.
Немирович-Данченко в Арзамас пожаловал сам. Пье
су ставят тут же и без промедления
-
в квартире Пеш
Koвa. Зиновий играет роль Васьки Пепла. «Шарман!»
Весьма, весьма ... а юноша, оказывается, не без способ ностей.
Сам Мастер предлагает Зиновию отправиться в Мос кву и попробовать свои силы на столичных подмостках. Уже от одного этого у еврейского сироты кружится го
лова. Режиссер МХАТа, заручившись поддержкой само-
320
го Шаляпина, начинает хлопотать о зачислении юного протеже Буревестника на драматические курсы. Но, как
часто бывает с нашей интеллигенцией, в этих хлопотах никто так и не спохватился, что лицам не православно
го вероисповедания в обеих столицах жить воспреща eTcя: империя Романовых неукоснительно блюла этни
ческую ЧИСТО'I)'. Выход бьm только один: из еврейского юноши сделать русского. Буревестник берется устроить это чудесное превращение: он усыновляет Зиновия и
дает ему свою фамилию. Увы, этого мало,
-
для полно
ТЫ картины нужно креститься в православную веру.
Таинство вскоре свершается в арзамасской Троиц кой церкви. Храмовая метрическая книга свидетельс твует: «мещанин иудейской веры Ешуа Золомон Мовшев
Свердлов принял православное крещение под именем Зиновия Пешкова». Семейство Свердловых к вынужденному правосла вию старшего сына отнеслось спокойно. Все, кроме
Якова, для него поступок брата
-
предательство. И де
ло тут вовсе не в религии: в глазах Якова брат-погодок Золомон стал приспособленцем. На одном из допросов Яков категорически отрицает свое родство с Пешко
вым и вовсе не потому, что хочет «выгородить» брата провинциала, делающего карьеру в столице. Он больше не с нами, он
-
с этими. Он принял их правила, а мы
пойдем другим путем!
В октябре
1903
года власть спохватилась: в Троиц
кую церковь пришел императорский указ об исправле
нии этой записи: пешкову надлежит вернуть фамилию Свердлов. Поздно: юноша уже затерялся в Москве. Да и известно, как у нас в провинции относятся К столичной дури
...
Во МХАТе горьковский приемыш стал своим
-
его
полюбили взрослые. Сокурсники по театральной шко ле, куда юношу с легкостью приняли как «своего», искали
его дружбы: через Зиновия Федор Шаляпин передавал
С'I)'дентам билеты на свои концерты в ложу четвертого яруса Большого театра.
Памя'I)'Я об успехе на прогоне горьковской пьесы в
арзамасской квартире CCЬ~HOГO, в спектакле «На дне» Станиславский доверяет Зинке роль Меланхолика: 11
В. Журамев
321
юноша в мизансцене поддерживал гневную Василису, готовую эффектно упасть. Овации сотрясают зал каждый вечер, а после теат
рального разъезда Зиновий уже не сдерживает теат ральных барышень, готовых упасть в его объятия. Чего более желать вчерашнему провинциалу? Полный «сюк
се'>! Жизнь удалась ... но не для Зиновия. Москва тяготит: все эти видимые успехи
-
не его заслуга. Все
-
по про
текции. Лгать самому себе он не приучен.
Заграничный вояж
Конец душевным терзаниям положили обстоятельс тва: Россия схлестнул ась с Японией за Дальний Восток
Пусть и выкрест, но раз уж православный, обязан уме реть за Отечество. Отсрочки от армии школа МХАТ не
давала. Призыв Зиновия был неминуем. Он закончил всего лишь четыре класса гимназии
-
служить ему при
дется в нижних чинах, а значит, «еврейчику'> В казарме не поздоровится.
Близкое знакомство с закулисьем театральной жиз ни Зиновия как-то отрезвило: кроме зависти и интриг он больше там ничего не увидел. Бежать
-
вот выход. И
все же были сомнения. Посоветовался с приемным от
цом. Буревестник был пасмурен и краток: «Сынок, нет резона сложить свою голову за эту шайку. Бездарный
выбор. Война эта
-
не твоя. Уезжай». Пешков по загран
паспорту, сделанному Горьким, или нелегально, через
Финляндию, но уехал в Швецию. Oтryдa перебрался в страну всех беглецов жался
-
-
Америку. Но там долго не задер
опять прочитанные книжки подсказали сю
жетный ход в его романе с жизнью: он отправляется в
страну настоящих мужчин и, скупой на слова мужской
дружбы,
-
в Канаду, на Юкон, в рассказы Джека Лондо
на. Увы, никаких собачьих упряжек, снегоступов и ин дейцев: приходится работать в прачечной, потом в ти пографии. Все так напоминает низкорослый отчий дом
на Покровке. Дорога и приключения не излечили от ду шевной грусти ... Не та, видно, дорога ... Он возвращается
в Штаты и учится работать локтями в Нью-Йорке. Аме рика
-
не его страна. Ему там также тошно, как в Москве.
322
Он делится с Горьким своими чувствами в письме: «Нет гармонии разнообразия типов, нет общности интере сов и характеров. Всеми руководят требования желудка.
Еще много станций надо проехать этим людям Нового
света, чтобы обрести свой пУть, чтобы стать народом и выработать национальную идею и пугь к культуре и духовному величию». Бедный, но наблюдательный и
думающий эмигрант обречен стать «лузером» В любой стране. Денег на жизнь Зиновию катастрофически не
-
хватает, и он «балуется пером»
пишет рассказы и от
правляет их на суд маститому писателю
-
приемному
отцу. Один из них, «Без работы», Горький опубликовал. Про себя Зиновий знает, что писательство
-
это не его
каторга.
В марте
1906 года Горький
едет в турне по Америке,
где его встречают весьма восторженно. Там же он пи шет хрестоматийную «Мать». Зиновий находит прием ного отца и остается при говорящем только по-русски с характерным, волжским «оканьем», то есть «немом»,
писателе переводчиком. Жене Горького приемыш не
нравится
-
и Зинка это чувствует.
Буревестник отправляется в Италию, в Неаполь, а
Зиновий
-
в Новую Зеландию, о которой грезил еще в
детстве. Год отработал Зиновий крючником и продол жал писать рассказы
-
еще одной детской мечтой ста
ло меньше. Гонораров и заработанных «крючнечест BOM~ денег едва хватило на билет на пароход до Италии: Зиновий не сдается, но даже героям нужна передышка.
К тому же так заманчиво звучит «вилла Спинола~
-
дом,
где поселился приемный отец.
ИталЬЯНС1CUе х:анuк:улbt
На Капри Зинка ведет бухгалтерию писателя. Горь кий через него общается с островитянами - к английс кому Пешкова быстро прибавляются ломаные француз ский и итальянский. Прононс ужасен, но Зинка вовсе не
переживает
-
главное, местные его понимают!
Вилла Горького на Капри
-
как лондонская кварти
ра Березовского в наши дни. Кто только не отметился
тогда под средиземноморским солнцем: Ильич с Инес-
323
сой и Наденькой поочередно, польский карбонарий Дзержинский,
интеллигентный до
приторности Лу
начарский, рефлексирующий Бунин, мариман Нови ков-Прибой, саркастический Саша Черный, статистик из черниговской управы ласковый Коцюбинский, год копивший средства для подобного вояжа, занудно му чающий себя и окружающих «вечными вопросами» Ви кентий Вересаев, успешный Репин ... Всех не вспомнить. Но, как шутил издатель пролетарской литературы Пят ницкий: «В этом водовороте людей и солнца у Горького было только два друга: попугай и Зинка». Вилла «Спинола», где тогда обитал глашатай рево люции, постепенно превратилась в странноприимный
дом гонимых марксистов. Этот дискуссионный клуб со ветские марксологи впоследствии назовут «Школой на Капри». Увы, большинство ее «выпускников»
-
членов
«Общества политкаторжан», то есть тех старых больше
виков, что привели Сталина к власти, будут безжалос тно уничтожены как «враги народа». Но даже в застен
ках Лубянки, по многу раз оклеветав друг друга вслух и письменно, «про себя~ эти старики не отрекутся от то го, что говорили тогда в Италии. Их убеждения
-
вера
апостолов.
В хороводе громких имен русских социалистов и либералов Алексею Максимовичу хотелось лишь одно го: побыть одному. Он был слишком тонким человеком, чтобы не почувствовать то, в чем самому было страшно признаться. Так же как спустя годы, заняв чужой особ няк в Москве, не хотелось судить самого себя под бреме нем пророка в своем отечестве. А тогда, под средизем номорским солнцем, он пишет Екатерине Пешковой:
«.. людей видел я несть числа, а ныне чувствую, что всего - Зиновий, сей маленький и сурово правди вый человек, - за что повсюду ненавидим». ближе мне
В Специи Зиновий сблизился с Александром Вален тиновичем Амфитеатровым, общение с которым пред
почел всей «модной тусовке» русских ниспровергате лей. Он проводит с ним гораздо больше времени, чем с приемным отцом. Позже, после всех войн и революций,
пути Александра Валентиновича и Алексея Максимови ча разойдутся навсегда. Буревестник не никому не про-
324
щал проявлений собственного мнения, а Амфитеатров, осознавая всю подлость, лишь улыбался в ответ.
Привязанность настоящего и приемного Пешковых полностью теряется из-за женщины. Как-то Зиновий
познакомился с милым «дактилографом»
-
машинист
кой, перепечатывавшей рукописи Амфитеатрова. Сень
орина Мария Бураго была дочерью полковника-казака и хороша собой. Зиновий уже начал бьmо подумывать, а не ... Но тут на вакации приехала ее младшая сестра Ли
да. Пешков был сражен наповал: его идеал, женщина его мечты, пусть и значительно выше ростом. Рост Зиновия
не превышал «метра С кепкой», то есть
162 сантиметра.
Ровно через пять дней знакомства юная казачка в
объятиях пылкого еврейского юноши прошептала: «Да!» Легко представить, что сделалось с папенькой ку рортницы, когда его донцы узнали, что полковничья дочка-то выходит за выкреста: антисемитизм и казак неразлучны, так же как ветер, конь и шашка.
Русская семья отреклась от Лидии так же, как еврейс кая
-
от Зиновия.
Приглашения на свадьбу бьmи напечатаны на рус ском и итальянском: «Мария (Андреева, гражданская жена Горького.
-
В. Ж) и Алексей Пешковы имеют честь
Вам сообщить о предстоящем бракосочетании их сына Зиновия и синьорины Лидии Бураго. Оно состоится на
Капри, на ВИJUIе "Спинола". Будем счастливы видеть ... » Восторг каприйскихдачников был неподдельным, один только Горький не разделял всеобщего веселья: мезаль янс бьm ему не по душе ... «, мы храним плохо, и памятников тем воинам
почти нет, всё выжжено революцией.
Иногда на французских памятниках можно про честь два-три имени погибших в Индокитае, Алжире ... Маленькие колониальные войны в тщетной попытке спасти разваливающуюся империю.
для Франции Первая мировая
-
как для нас
-
Вто
рая. Последняя победоносная война в современной ис тории страны
...
Та последняя «Великая война,> выкосила францу зов
-
из
12
сыновей в крестьянскую семью вернулся,
может быть, один. Да и тот
-
калека. Не работник Не
это ли лучшее объяснение, почему, спустя двадцать лет, когда история с появлением у ворот того же врага
немца
-
-
повторилась, и случилась такая французская
«странная война,> ... Легионеры не отсиживаются в тылу, они всегда на острие удара
-
это правило легиона: за тем его и созда
вали. Вчерашний писарь Пешкофф вскоре отличился в боях под РеЙмсом. Ему присваивают звание капрала,
назначив командиром отделения Второго пехотного полка. При таких потерях продвижение в чинах проис
ходит быстро.
327
В мае
1915 года военный атгаше России во Франции
граф Игнатьев ДОЮIадывал в Петроград о действиях Второго пехотного полка Иностранного легиона: «Как полковое, так и высшее начальство отзываются с высо
кой похвалой о храбрости наших волонтеров, которые без различия национальностей сражались в последних
упорных боях, где потеряли более половины своего со става». Именно эти «последние упорные бои» и стоили Пешкову правой руки ... Будущий нарком просвещения Луначарский в Пер вую мировую был военным корреспондентом «Киев
ской мысли». В июле
1915
года был опубликован его
фронтовой очерк, в котором приводится рассказ Пеш
кова: «Это бьmо шикарное утро: когда начался артналет, то воздух ревел, а со стороны неприятельских траншей
фонтаном разлетались деревья, земля, люди, камни. Ка питан мне крикнул:
-
Не прекрасно ли это, Пешков? Да, мой капитан, это как извержение Везувия.
Солнце освещало поле золотом, на поле разворачи валась грандиозная картина ада. По команде мы выска киваем из своих окопов. Я вместе со своим отделени
ем бегу вперед, по нам оживают немецкие пулеметы, и вдруг моя рука падает, как плеть, что-то меня толкает, и я
лечу на землю. Нет сил встать ... Кое-как достал нож, раз резал ремни и постарался ими стянуть правую руку».
Легионеру Пешкову очень хотелось жить. В полуоб морочном состоянии он умудрился добрести до перевя зочного пункта, а отгуда до железнодорожной станции.
Тайком проник в свободное купе санитарного поезда. С
ПРИЮIючениями добрался до Парижа, в пригороде ко торого был американский госпиталь. Позднее Зиновий писал: «При осмотре одна из сестер, высокая блондинка
в ослепительно белом халате, сдирая с меня грязь, по английски сказала: "Ну, этот умрет". Я посмотрел на нее
и сказал: "А может быть, еще не совсем?" Боже мой, что с ней сделалось!» Именно эта блондинка «в ослепитель но белом халате» в нужный момент скинула его и вер нула Зиновия к жизни: их роман напоминает историю раненого «тененте»
из романа Хемингуэя «Прощай,
оружие!». руку Пешкова, в отличие от ноги лейтенанта
328
Генри, спасти не удалось
-
теперь Зиновий навеки ка
лека ... Мужество однорукого легионера поражало всех в госпитале. Он не впал ни в отчаяние, ни в уныние: едва поднявшись после операции, перезнакомился со всеми
тяжелоранеными и постоянно их подбадривал. Спаси бо американской сестричке ... В своих воспоминаниях секретарь Ленина Бажа нов утверждает, что когда до Нижнего дошла весть, что
Зиновий потерял руку на фронте, то старик Свердлов оживился: «Какую руку?»
Он страшно разволновался,
а когда узнал, что сын лишился правой, то восторжес
твовал: по формуле еврейского ритуального прокля тия, когда отец проклинает сына, тот должен потерять
именно правую руку. Приемный отец тоже был сух: его раздражал «ура-патриотизм» В этой чудовищной войне,
выкашивающей целые народы. Да и не понимал, зачем лезть в пекло, когда есть жена и дочь.
Двадцать восьмого августа маршал Жоффр подписал
приказ о награждении капрала Пешкова Военным крес том с пальмовой ветвью. На торжественной церемонии во Дворе чести Дома инвалидов Зиновию вдобавок вру чили именное оружие. Высокая честь для иностранца! В свите маршала Франции оказался долговязый офицер
с длинным носом по фамилии де Голль
-
он подошел
к легионеру и разговорился. Взаимную симпатию, воз никшую во время светского разговора с бокалом шам
панского в руке, оба молодых офицера пронесут через всю жизнь
...
После пережитых потрясений и неожиданно свалив
шейся славы герою Пешкову дали отпуск Как он бьm
некстати, этот долгожданный отдых! Война отобрала у Зиновия сначала правую руку, а теперь и жену. Жена
могла бы стать его правой рукой ... Но она сообщает од норукому герою Арраса, что уходит от него,
-
он не
помогает материально. И не делает ей никаких практи
ческих предложений. Как содержать семью? От него
-
одни идеи ... Герой войны в полной растерянности. Что же делать? В чем он виноват? Он знает, что в сражении с таким врагом, как нужда, он всегда проигрывает.
Когда француза бросает любимая женщина, то он возвращается к той, что бросил перед этим сам. Русский
329
пьет в одиночестве и хочет уйти в монастырь. Легионер Пешкофф бьm русским человеком: он решает вернуться в Россию и уйти в монастырь ... Допив и успокоившись, Пешков понимает: дома его ждет лишь каторга
-
«ох
ранка,> не забывает ничего ... Зинка остается в полном одиночестве: для своих он не герой, а никому не нуж ный человек
И в эту минуту отчаяния его спасает служба: теперь легион
-
его единственная семья. Он возвращается в
полк лейтенантом.
преодолеть душевный
кризис
Пешкову помогли
мужское братство легионеров и Париж. Этот город по корил его с первого взгляда. «Вот он шел тебя ... ты
-
мой!,>
-
-
мой город. Я на
сказал он себе во время первого
свидания с Парижем. Здесь, в отличие от Москвы, он не
чувствовал себя изгоем, эмигрантом в собственной От чизне. Убедиться в том, что его православная Отчизна даже не заметила его исчезновения, было не трудно. Он ухватился за возможность раствориться в разноязыкой и всегда готовой к шутке толпе парижан, захотел стать
ее частью, получить хотя бы крошечку парижского теп ла взамен на искренность и наивную привязанность к
этому городу. Пешкову понадобилась целая жизнь, что бы понять, что более эгоистичного среди городов не сыскать: Париж охотно принимает поклонение, но ос
тается ничьим. Сам по себе в толпе воздыхателей. Да и его новая родина при всей своей величественной кич ливости принципами «равенства И братства,> никогда не
забывает напоминать чужестранцам о их инородстве. Триумф брата Якова В России
-
революция! В мае 1917-го Пешков уже
капитан и кавалер ордена Почетного легиона
-
вы
сшей награды Французской Республики. Его направля
ют на Родину в качестве представителя военной миссии Франции при Временном правительстве России. Но что для него теперь Россия? Родина - это всего лишь при вычка к знакомой еде, погоде и одноклассникам, с ко торыми редко видишься, а ностальгия
-
неосознанная
тяга вернуться в детство, которого не вернуть,
330
-
только
так рассуждают те, кто решил забыть все и всryпить в легион.
Зиновий сопровождает Керенского в его вояжах на фронт, но наблюдатель быстро впадает в немилость: он слишком прямо говорит о разброде в русской армии, о ее грядущем развале и о том, что «война до победного
конца» в этих условиях
-
бред. После возвращения в
«милую Францию», ставшую ему еще более милой пос ле посещения родины, Пешкова принимает президент
Республики. «Мажор Пешкофф» делает четкий и нели цеприятный доклад о положении дел в России и в ее ар
мии. Он
-
не «системный» человек, врать ему ни к чему.
И тут, прослышав о его быстром взлете, казачка предла гает сойтись. Зиновий непреклонен: он вычеркивает из
своей жизни тех, кто предал его и заставил страдать. О
бывшей жене он не беспокоится
-
у Лидии давно поя
вился итальянский покровитель, который воспитает их
бамбино и сотворит еще нескольких. В России снова революция. На этот раз уж вовсе не понятная западному человеку, хотя и произошла благо даря смешению французского гуманизма с немецкой политической экономикой.
Логика русской смуты проста и бесхитростна, траги ческие события повторяются во времени: изгои стано
вятся во главе государства, а правители бегут в дамском платье а-ля Керенский или недоумевают перед гибелью, как Романовы.
Как и русские интеллигенты, французы надеются на то, что большевики долго не протянут, а вот Пешков в
это не верит. Он слишком хорошо знает брата Якова и его товарищей ... Да и гости виллы «Спинола» еще не забылись. Не зря же Амфитеатров доказывал, что этот
-
режим масс»
-
«позорное мелочное рабство закабаленных воцарился
надолго,
и
приведет
он,
помимо
многого другого, к дегенерации великой русской куль
туры. Как верные приметы грядущей трагедии Амфи театров воспринял смерть Блока, расстрел Iyмилева и постыдное, политически «двусмысленное», поведение
Горького.
Русский человек и дня прожить не может без врагов: в этом смысле из двух еврейских братьев самым русским
331
оказался Яков, а вот Зиновий
-
просто евреем, упертым
в христианские принципы.
Пешков далек от эмиграции с ее спорами о гряду
щем, он
-
легионер, а значит
-
человек действия. По
ставленная командованием задача
-
дипломатия в по
гонах. Его миссия в США признана успешной, ему уда
лось приблизить момент вступления в войну амери канцев, столь спасительного для судьбы Франции. ИЗ Нового Света он отправляется в Сибирь, к Колчаку. Мундир английский, Табак японский, Патрон французский, Правитель омский ...
В сентябре
1919-го верховный правитель лично
награждает «майора французской службы»
орденом Святого Владимира 3-й степени. Колчаку - больше вистская пуля на рассвете и могила в проруби, а Пешко ву
-
следующее задание.
Его посылают в Тифлис, в независимую от «призра ка коммунизма» Грузию, - Париж в 1919 году пытается спасти Кавказ от большевизма. Расчет французов опять ошибочен: распад страны остановить не в силах никто, даже иностранец.
Грузин, который в тот год командует войсками под
Царицыном, не задумываясь, пустил бы Зиновия «в рас ход». Грузины, которые командуют Тифлисом, напро тив, выказывают советнику представителя Франции всяческий «респект»: грузинские демократы всегда бы ли падки на все иностранное.
В Тифлисе Зиновию заниматься особенно нечем: ему ясно, что как только через Кавказский хребет пе
ревалит Красная армия, марионеточный режим рух нет. Как и в прошлые приезды на Родину, Пешков вновь чувствует себя чужим среди своих. Легионер с удоволь ствием пользуется своим новым статусом: его охотно
принимают там, куда раньше не пустили бы дальше
прихожеЙ. На одном из таких
«soire champagne»
в об
реченном городе, где вместо шампанского рекой течет кахетинское; он знакомится с Саломеей Николаевной
Андрониковой
-
одной из самых красивых и неорди
нарных женщин своего времени. Саломея принимает
332
ухаживания
и
комплименты
однорукого
выкреста
в
форме офицера французской армии, но не более того: она думает, что есть пусть и слабая, но надежда вернуть
ся к прошлой жизни. Саломея, та самая, чьи портреты по очереди писали восторженные художники, которой
посвящала свои рифмы Анна Ахматова, а позже писа ла благодарственные письма обнищавшая в эмиграции Марина Цветаева ... Та самая Саломея, что стала симво лом и последним отблеском заката русского Серебря
ного века
бархатного сезона исчезающей страны.
-
Ночной разговор краток: «Меня отзывают. Завтра. Поедете со мною?» Похоже на эвакуацию посольства дружественной страны, когда страна ломается под на
копившимся гнетом этой дружбы. Легионер не дает вы бор: «Ни бонны, ни гувернантки из Питера взять с собой невозможно два
-
-
только Вы. Одно место багажа». Вернее
Саломея и ее чемодан. Ответ краток: «На рассвете?
Что ж, в путь
... »
Шустрая канонерка
-
русский корабль, который
скоро превратится в тунисской Бизерте во французс кий металлолом. Торопливый стук дамских каблучков по трапу
-
матрос вот-вот сдернет его. Сражение сно
ва проиграно, а вместе с ней и война. Впрочем, майор
Пешков ретируется с трофеем. Самому не верится, но Саломея
-
его! Пусть и на короткое время спасатель
ной операции. Выходя на палубу перекурить, Зинка с нижегородской Покровки ненадолго трезвел от этого
белогвардейского бега и своих чувств среди крови, не восполнимых потерь и тифа. Он себе безжалостно при знавался: «Халиф на час». Но не переживал, как и брат Яков, он мстил всему этому прошлому миру, когда им с
братом нигде не находилось места, но так тесно бьmо вдвоем
...
План непродуманного бегства мог рухнуть: в новом
паспорте, второпях сляпанном во французской мис
сии, бьmа транзитная виза. Тем, кто приходит ночью на канонерке, печать от болгарских пограничников не требуется, но при посадке в Софии на поезд до Парижа в болгарах вдруг взыграла турецкая кровь - смесь «оби ды за державу» и привычки к «бакшишу». Месье француз может следовать домой, а вот его русскую мадам при-
333
дется оставить здесь
-
нет въездной болгарской печа
ти! Деньгами вопрос не решить
-
при свидетелях не
примуг «малую скорбь». Паровоз дает нетерпеливый
гудок и выпускает облако пара. Пешков левой рукой решительно поднимет валя вшу
юся на столе печать почтовой службы и грохнет ею что было силы о девственный паспорт своего драгоценного
багажа. Вам нужна печать
-
«сильвупле, другари»! Какие
еще будуг вопросы к важному представителю дружест
венной страны? Девятого мая
1982
года лондонская газета «Таймс»
сообщила: «Вчера на 94-м году жизни скончалась Сало мея Николаевна Андроникова-Гальперн, последняя из
самых блистательных женщин, которым довелось быть
современницами расцвета Серебряного века русской поэзии, одна из самых известных красавиц той эпохи.
Она славилась умом, обаянием и остроумием. В числе ее друзей были знаменитые русские поэты и художни КИ ... » В списке друзей Пешкова нет. Свой роман с легио
нером-выкрестом Саломея Николаевна не афиширова ла до глубокой старости,
-
увы, сословные условности
сгубили не одну империю. Их отношения продолжались и в Париже, но ожи
дать возвращения офицера из опасных командировок Саломея была не приучена: Зиновий
она
-
-
не Одиссей, а
не Пенелопа, да и вообще профессиональные
красавицы
-
неважные подруги фронтовикам.
Расстались они без претензий: каждый получил то, что желал
...А
.
Зиновий снова возвращается в Крым: служба. И
вместе с остатками армии Врангеля уходит из России. Теперь уже навсегда ...
Снова в парuже Противоречивость характера
Пешкова
(или
вер
ность легиону?) выразилась и в том, что после разгрома Белого движения в 1921 году он становится обществен ным секретарем Международной комиссии помощи голодающим в России. Познакомившись с «красным графом» Алексеем Толстым, французский легионер ор-
334
ганизовывает движение помощи русским школьникам.
Благодаря своим связям он привлек к этой деятельнос ти девять правительств и семь национальных Красных
Крестов.
Разумеется, для соратников брата Якова он остается врагом.
В январе
1922 года Пешков подает рапорт на имя ми
нистра иностранных дел господина де Перетти. Из его
содержания ясно, что Зиновия никто и ничто больше не связывает с прошлым. Теперь он гионер. А приемный папаша
-
-
настоящий ле
камертон непонятных
его совести событий. Горький говорит, что положение в России гораздо хуже, чем это представляют себе в Евро пе. И оно ухудшается с каждым днем, несмотря на стара
Hия большевиков уверить в обратном. Дезорганизация и разложение царят во всех областях
-
политической,
социальной и экономической. Правительство не спо
собно организовать что бы то ни было. Все их планы, все их намерения, о которых они громко оповещают
мир,
-
пустые призраки без всякой реальности. Горь
кий считает, что продажность и взяточничество созда
ны и поддерживаются режимом. Они повсеместны, ими пронизаны все органы, заражено население.
Приемный отец так откровенен с легионером, разу
меется не в Москве,
-
разговоры о политике происхо
дят в Баден-Бадене в канун Рождества. Вокруг
-
раль, но русским, как всегда, не до местных елок
пасто
..
Однажды Пешков твердым шагом офицера шел по бульвару Бомарше. Он радовался зимнему солнцу и улы бался встречным прохожим: кажется, жизнь наконец-то налаживается. Он капитан, с жалованьем, о нужде мож
но забыть хотя бы на время. И вдруг... «Я здесь только потому, что они украли у меня мою страну. Братец Яков и все они
-
воры
...
теперь всю оставшуюся жизнь мне
придется быть иностранцем и жить интересами чужой страны, убеждая мою прекрасную Францию в том, что я люблю ее больше француза. Я, рожденный на берегу самой русской реки под своим небом ... » Ничто не отвлекает Зиновия от тяжелого душевного
состояния: он живет жизнью «штабной крысы» - каж дое утро заставляет себя в тоске отправляться на работу
335
в штаб, где до шести перекладывает бумажки. Часы, про веденные в бюро, складываются в дни, недели и месяцы
бессмысленного существования. Дни однообразны, как в тюрьме.
Разумеется, штабная жизнь приносит жалованье и полезные знакомства, но не того ищет Пешков. Сущес твование в роли «офисного планктона» совсем не в ду хе этого человека
-
даже Париж теряет для него свою
магию и становится ему не менее противен, чем низко
рослый домик Свердловых в Нижнем. Он пишет рапорт за рапортом
и, наконец, получает новое назначение:
приказано убыть в полк, расквартированный в Марок ко. Там разгорается война с берберскими племенами.
Жаркий песок марокко Пешкова назначают командиром роты Первого пе
хотного полка легиона, который расквартирован в Се верной Африке. В ординарцах у него
-
казачий есаул.
Нет-нет да и усмехнется про себя Зиновий, представив себе бывшего тестя, полковника Бураго ... «Казак в услу жении у жида». Но в действительности командир роты очень привязан к своему соотечественнику и тяжело
переживает его потерю
-
ординарец погибает не в
бою, его зарезал в городе какой-то марокканец. Зиновий наконец -то счастлив
их. Мужское братство ему колепный Однорукий»,
ты. «Мои босяки»,
-
-
-
-
он снова среди сво
всего дороже! «Наш вели
называют его за глаза солда
ласково величает он про себя своих
подчиненных.
Когда ты больше не можешь наблюдать крах собс твенной страны и сознавать свою неспособность что
либо исправить, а разочарование в своих силах, как проказа, разъедает еще не успевшую состариться кожу,
то для тебя нет места лучше, чем Иностранный легион. Здесь, наконец, перестаешь терзаться иллюзиями и на
деждами на обустройство в собственной стране. Легион - это собрание внутренних эмигрантов и просто эмигрантов. Это театральный задник, на фоне которого репетирует разноязыкая толпа незнакомых
между собой людей, чтобы однажды вместе сыграть
336
спектакль:
превратиться
в
основную
ударную
силу
Французской Республики. Участники этой труппы готовы умереть за Францию, потому что в один прекрасный момент идеалы чужой
страны оказываются им гораздо ближе, чем собствен ные потерянные идеалы или прогнившая мораль и глу
пые предрассудки бывшей родины. Они
-
не наемни
ки, а добровольцы.
Они больше не нужны своей стране, которую хотели бы изменить к лучшему или хотя бы жить в ней с досто инством. Им, патриотам, остается лишь одно
-
найти
себе новую родину. То, что они вынуждены называть словом «Родина», теперь у них вызывает лишь отвраще ние.
Костяк легиона
-
это немцы и славяне, то есть две
нации, которые не могут жить без своего дома, а поте ряв его, становятся лучшими товарищами.
-
Легион
это последняя точка душевных поисков.
Одни отправляются на Афон, другие в легионе
-
-
в легион. Служба
это не жажда военных приключений, когда
кто-то другой несет ответственность за все, сотворен
ное тобой. И не поиск заработка. Это братство. Обретение семьи. Это
-
-
вступление в
та новая Родина, на
которой никто не интересуется ни твоим происхожде нием, ни доходами.
Год службы промелькнул в стычках с непокорными
племенами рифов под началом Абд Аль-Керима и изма тывающих маршах в пустыне, когда выбившихся из сил оставляют умирать среди песков, лишь вынув затвор
из его винтовки
-
чтоб ею не смогли воспользоваться
повстанцы.
В одной из таких ругинных операций, из которых и складываются колониальные войны, отряд Пешкова приближался к пригорку возле оазиса. Едва он успел
мысленно сказать: «Вот идеальное место для засады»,
-
как полетели пули. Одна из первых досталась команди ру
-
восставшие всегда сначала отстреливают офице
ров.
На этот раз ранение в левую ногу. У Пешкова возник
шанс стать еще и безногим, но на тот раз ему повезло
больше, почти как лейтенанту Генри у Экзюпери,
337
-
ногу
спасли. В госпитале Рабата его навещает маршал Илоте и вручает второй Военный крест с пальмовой ветвью.
Сент-Экзюпери нашел себя в своих полетах над Са харой, а Пешков
-
среди песков той же пустыни. Еще
в рабатском госпитале он начинает писать книry «Ино
странный легион». Андре Моруа выдаст большой кре дит его работе
-
снабдит книry своим лестным предис
ловием.
Об Иностранном легионе уже написаны более двух сотен книг, но эта
-
одна из лучших. Не зря же Зинка
некогда «баловался пером». Она
-
тели, основное ремесло которой
о той мужицкой ар
-
доблесть. По этой
книге в Голливуде в 1930-е годы снимут фильм ... Между войнами Голливудским продюсерам автора книги о легионе
долго искать не пришлось: полковник Пешков теперь
частый гость в Штатах. Скорее всего, он собирает ин формацию, интересующую французский Генштаб. Но все эти вояжи и амплуа рыцаря плаща и кинжала ему не по душе, он снова скучает, тоскует по пустыне и своим
босякам и отчаянно флиртует. Однажды, обняв дочь ав томагната, к тому же графиню мадам Комбетт, привыч
- но зачем-то доба - .. женой». Должно быть, от долгого одиночества и
но шепнул на ушко: «Будьте моей, вил:
скуки большого города. Свадьба в
1933 году была долгой -
в лучших буржу
азных традициях месяцами выбирали платье и состав
ляли списки гостей, а вот брак
-
скоротечным.
Потом возникла испанская аристократка. Ровно на
столько, чтобы мог появиться на свет ребенок, а потом разойтись. Впрочем, их мальчик прожил всего десять дней: роду Свердловых было предначертано исчезнуть навек Он любил эту искреннюю в своей взбалмошнос ти испанку, но после смерти ребенка отношения стали окончательно «высокими»
-
они разошлись идейно.
Легионер-космополит старался, но так и не смог при нять ее веру в националистов и каудильо Франко
... в той
гражданской, на этот раз испанской войне он снова бьm
на стороне слабых и побеждаемых.
338
В старости они встретятся вновь, и сеньора ная сухонькая старушка
-
-
признает его правоry.
холе
..
Пешкову везло на войне, в любви и карьере удача слишком часто поворачивалась к нему спиной. Неза
долго до европейского танкового турне австрийского троечника Гитлера Зиновий случайно встретился с де Голлем. Два офицера обедали в парижской «брасри»,
-
смеясь над тем, что оба они да все вокруг уже давно
характер
-
-
все еще полковники, ког
генералы. «Мой несносный
вот причина»,
-
улыбнулся де Голль. Пеш
ков мог бы сказать то же, вспомнив приемного отца «слишком прям со всеми», и добавить уже от себя тому же
-
-
«к
чужой».
И про то, что снова оказался на ничейной земле. Рус ская эмиграция в Новом и Старом Свете отличается от прочих переселенцев тем, что живет своим прошлым,
изо всех сил стараясь сохранить привычный образ жизни, от которого и уехала. Понятия «сегодня» будто и вовсе не существует. Вся прелесть такого существования в том, что никто даже не пытается что-то изменить.
Пешков тогда жил между двух огней: русская эмигра
ция не забывает о том, что именами его брата и прием ного отца названы два города в ненавистной «совдепии»,
а бдительная французская контрразведка учитывает ее
мнение, да и всякий легионер для французов никогда не сможет стать своим «солдатиком», пусть он И осыпан
наградами Республики, как осыпают рождественскую елку конфетти ... Тогда же он в последний раз видится с дочерью. Лиза вышла замуж за советского дипломата и счастлива, она
едет домой! Карьера и жизнь дипломата вскоре закон
чится на Лубянке, а она проведет всю жизнь в лагерях, поселившись после ссьmки длиною в жизнь в Сочи, от даленно напоминавшем ей детство на Капри.
вторая войиа
В 1940 году полковник снова командует батальоном. Свою «странную войну» Пешков ведет в Марокко: по выслуге лет ему положено подать в отставку и получить
пенсию от правительства Виши, но французы все еще
339
сдерживают атаки немецкого «Африка-корпс». Исход битвы ясен
-
это тот же Крым, тот же Дюнкерк, пусть и
в песках Северной Африки. В этот момент старый друг де Голль обращается ко всем французам из Лондона и призывает всех патри
отов своей страны не сдаваться, а продолжить борьбу: «Проиграно лишь сражение, но не война».
Все почти как во времена Тифлиса и Саломеи, только теперь уже сами французы собирают добровольческую армию, и патриоты станут пробираться не на Дон, а в Лондон. Разумеется, Пешков один из первых, хорошо
замаскировавшись под «штафирку», покупает билет на пароход в Лондон. Его место не на сытой пенсии, а под
знаменем «Свободной Францию. Он не одинок в своем решении: никто из легионеров
тогда не пошел за «законным правительством». Такие вот странные иностранцы
...
Их белые кепи видны среди касок-кастрюлек бри танских «томми» под Тобруком И Эль-АламеЙном. Бир Хакейм - этим арабским словом теперь названа самая близкая к Эйфелевой башне станция метро. «Мароккан ское» знание пустыни не раз выручало Пешкова и его
«босяков» в этой смертельной схватке с солдатами «ли са пустыни»
-
маршала Роммеля.
Де Голль выводит старого друга из боя - отзывает полковника Пешкова с африканского фронта и отправ ляет его специальным послом в Южную Африку: фран цузам катастрофически не хватает оружия. Зиновий должен убедить нейтральных буров поделиться своими арсеналами. Миссия успешна, как всегда. В 1943 году Зиновий Алексеевич с четырьмя классами образования нижегородской
гимназии
заказывает
генеральский
мундир и примеряет новые погоны.
Теперь и он генерал, как и друг де Голль. Не потери на фронте, как в первую войну, а смертельно опасный выбор с «кем ты» определяет теперь скорость продви жения по службе. Новоиспеченный «женераль» отправляется с новой
миссией: приказано установить дружеские отношения
с Чан КаЙши. Для выполнения этого приказа пришлось выучить китайский язык похоже, нижегородская гимназия давала хорошее базисное образование!
340
Его дипломатические способности уникальны: он не только устанавливает хорошие отношения с «западным·>
человеком Чан КаЙши. Встреча с Мао Цзэдуном Зино вию запомнится на всю жизнь
-:- он поражен тем, как не
похож китайский вариант коммунизма на привычный
российский, сколько В нем конфуцианской мудрости! .. Война еще не окончена, но новый передел мира
наступит уже завтра: неутомимый Пешков быстро пе редвигается между Китаем, Камбоджей, Лаосом, Вьет намом и Индией, но никогда не забывает о нуждах ве теранов-легионеров
-
теперь у них появился «свой·>
человек в Париже.
В Азии Пешков видит то, чего не понять ни из Лондо
на, ни из Парижа: левые идеи быстро меняют привыч ный мир. Он знает это еще с юности в Нижнем, на своей
бывшей родине.
В марте
года 62-летний генерал назначен гла
1946
вой французской миссии союзного командования на Дальнем Востоке. Как старательный школьник учит
сольфеджио, он
-
японский. Но это на досуге. За работу
в Стране восходящего солнца его наградили Большим крестом Почетного легиона, но отчеты о его успехах до сих пор пьmятся в засекреченных архивах
-
срок вы
шел, но до них теперь никому нет дела. Мир снова ме
няется и гораздо быстрее, чем тогда.
Генеральская nенсuя
В начале
1950 года прошение об отставке одинокого
легионера было удовлетворено. Двухкомнатная париж ская квартира на ruе ных государств
-
Loriston
и полусотня наград раз
это все, что нажил этот русско-фран
цузский генерал. Можно добавить почетное членство в дюжине различных общественных организаций и
ассоциаций и домработницу. Вожделенная старость французского буржуа. Званые обеды для
немногочисленных друзей по
выходным. Служба в русской церкви по воскресеньям. Походы в русский ресторан «Новый.>, где, сидя за столи
ком, так приятно послушать рассказы о войнах и есть с кем поделиться своими воспоминаниями.
341
А вот по ночам трудно уснуть: вспоминается Лиза, о судьбе которой он ничего не знает. Да и юность, про веденная в России, теперь воспринимается совсем по другому.
Старея, легионер Пешков все больше и больше стано
вится русским генералом-эмигрантом - как те «белые» генералы, что все время злобно припоминали ему брата Якова и приемноro отца лет двадцать тому назад ... Один из французских дипломатов, встречавшихся
с Пешковых в те годы, написал так: «Кризисы, которые тогда переживала Франция, задевали за живое велико
душного и чувствительного человека, каким был Зино вий Пешков ... Не называя Россию, он в разговорах мало
помалу начинал говорить о ней, о русской литературе,
о Чехове, об отце и о прочих, прочих, прочих. Он искал и вновь находил в различных современных формах вечную Россию. Он верил в русского человека, в его
жизненную силу, в его добродетель». И в это тоскливое время обеспеченной старости в жизнь Пешкова врыва ется свежий ветер
-
имя ему чудесная провансалька Эд
монда Шарль-Ру. Ему
-
под семьдесят, а ей всего слегка
за тридцать. Даже если и годится в дочери, то как «позд
ний ребеноК» ... их разделяют десятилетия, но объединяют пережитая война и Иностранный легион. Медсестра Эдмонда про шла с легионерами всю войну. У нее меньше наград, чем у Зиновия, зато они так хорошо понимают друг друга. Пешков обретает в ней то, чего так не нашел в других
женщинах за всю свою долгую жизнь: собеседника, дру га и собутьmьника. Эдмонда работает корреспондентом «ЕНе» и пишет
роман. Ее первая книга
-
о судьбе сицилийских эмиг
рантов в Америке. «Прощай, Палермо» получает гонку
27 языков. Сегодня об этом романе мало кто вспомнит, зато ее книгу о Коко ровскую премию и переводится на
Шанель охотно раскупают от Москвы до Владивостока и по сей день ...
Вскоре Эдмонда становится многолетним и бес
,
-
завершает свой рас
сказ Евгений. Но сам считает, что солдату нужно знать
356
приемы рукопашного боя, только вот лбом кирпичи ло мать, как наши «краповые береты», все-таки не стоит. По мнению русского легионера, современному сол дату нужна отличная физическая подготовка и вынос ливость. И мозги. Тесты на интеллект, которые проходят все рекруты при отборе, не всегда помогают. «Разные сюда служить приходят
-
на пляже увидишь, если в ка
лабаху дашь, то даже и не узнаешь, что солдат! Иногда такие бараны попадаются. Вся восточная Европа фи
зически лучше смотрится на фоне всей этой западной ерунды ... Тут один итальянец пришел, его взяли. И сразу, как принято, мобильный отобрали. Так он сразу вопить начал: "А как я маме позвоню?" Диву даешься. Ты же в ар мию пришел, мужик, к тому же добровольно. Вот курс подготовки
-
"инструксьон" пройдешь и через четыре
месяца позвонишь... Раньше, говорят, вообще сурово
бьmо
-
до пяти лет контакты с внешним миром ограни
чивали. Такой случайно мимо проходил, зашел в армию: деньги кончились, вот и заскочил подзаработать. Чело век пришел и видно сразу
-
готов он к армии или нет.
Скоро на гражданку запросится, а кого-то из-за него не взяли. А он, как говорится, койко-место занимает... »
Художник не пьет. Не курит. «Так, В школе баловался ... А в лесу на учениях посмотришь, как братья по оружию маются, когда сигареты кончились
...
чинарики докури
вают. Зачем это надо? Зависимость такая ... » Вместо этого ходит в спортзал, рисует, читает. За писался в гражданский тир: захотелось пострелять из «ковбойского» кольта с дымным порохом. Показывает
мне видеозапись на мобильнике: художник лихо выхва тывает из кобуры "кольт" и садит в дыму с бедра по ми шени ... Просто вестерн.
Малярия и сифилис преследовали легионеров по - «кафар» издавна изводила
всем континентам. Тоска
русских и африканцев в легионе. А новые русские леги
онеры мучаются из-за этого? В ответ Евгений хохочет:
«Сифилисом не болел, малярию в Гвиане и в Африке не подцепил, да и тоски не бывает». Отдыхать едет домой - в Тверь. Там учился в поли графическом, там остались все друзья и родственники.
«Родители мои тоже родом из Твери, по распределению
357
уехали в Минводы. Далеко лететь и цена такая же, как из Парижа до Москвы. На фиг это надо? Ползарплаты ухо
дит на перелеты. Но раз в год обязательно к родителям выбираюсь, несмотря на TpaTЫ>~. В легионе отношения со всеми хорошие, но не близ
кие. И так у всех «славян>~. Друзей среди французов у не го нет. Что мешает? Характер французов и стереотип отношения к русским: «У них свои интересы, у нас
-
свои. Работать вместе можем, а чтоб дружить по-насто ящему. .. Слишком уж мы разные>~. Евгений не лукавит, скорее скромничает. Чувствую,
что он один из тех русских парней, кто будет сражать ся насмерть, как в Камероне: отстреливаться до послед него патрона от лезущих «ДYXOB>~ или «чехов>~, или еще
кого- нибудь, кто в то время будет угрожать Франции. А потом подорвется с ними на последней гранате. Или полезет, матерясь, под перекрестный огонь: вытаски
вать раненого «зему>~ любого цвета кожи. У таких, как он, не принято цитировать «кодекс легионера>~. Его ко
декс заложен «батей>~ в российском детстве, но только в легионе с этими правилами можно легко жить. Не слу
чайно же, что после своей армии Евгений поступил слу
жить во французскую. И все же мне немного жаль, что все они, мои «обанцы>~, теперь - там.
Глава одU1-lнадцатая
МИФ О ЛЕГИОНЕ
Se поп е vero, е Ьen trovator Итальянская пословица
Нет в мире больших цини ков, чем вчерашние романтики. Преданные, разуверив
шиеся, побежденные, но не сломленные, они уходили во Французский Иностранный легион. Поэты, стихи
которых оценят спустя более полувека
-
как случи
лось с Николаем Туроверовым, Артюром Николе или де Бонелли. Художники, память о которых стерлась в их
поколении, будут востребованы потомками
-
как оце
нили Зверева или Задки на. Скромные рисовальщики, сумевшие создать очень проникновенный образ легио нера,
-
как Андреас Розенберг... Все они были легионе
рами, и каждый вложил частичку своей души и таланта в создание одной из самых призрачных иллюзий
-
ми
фа об Иностранном легионе.
Они были людьми иной эпохи и иных моральных
принципов, слишком высоких, чтобы оставаться в шум ных городах, а не среди песков Сахары. Многие успели
устать от своей жизни на этой странной Планете Лю дей. У них не бьvю возможности парить над ней, как
• Пусть неправда, но хорошо придумано!
359
Сит.).
это делал Сент-Экзюпери, и думать в ночном полете ...
Однажды они отправятся в свой полет по маршруту Марсель
-
Сиди-Бель-Аббес и далее везде, куда пош
лют. Именно это время, овеянное мироощущением ре марковских «трех товарищей» и хемингуэевского «зво
нящего по тебе колокола», и родило однажды то, что
уже многие годы принято называть «мифом О легионе», который продолжает существовать в нашем сильно из
менившемся времени. Тот короткий период и дал все многообразие «легионерских» сюжетов, отраженных в песнях, кино, поэзии, прозе и живописи.
Между двумя войнами ХХ века легион стал прибе жищем интеллектуалов. В него вступали сложившиеся поэты, художники,
писатели,
а творческие люди, по
лучившие «второй шанс», становились таковыми там.
Таких легионеров не счесть. Их имена мало что скажут русскому читателю, зато известны во Франции или там,
откуда они были родом. Все они искали спасения в легионе, как в монасты ре. «Не важно, что мы все такие разные, главное, что мы
собрались все вместе и в одном месте»
-
вот мотив ухо
да из мира людей, которые мучаются в привычной жиз
ни И не находят себе применения. Служба в Иностранном легионе света,
а долгое
и
порою
-
не круиз вокруг
мучительное
путешествие
в
своем внутреннем мире, что позволительно лишь тог
да, когда чувствуешь защищенность от любых невзгод, поджидающих за стенами этой обители. Служить в ле
гионе
-
значит, скрыться от враждебного мира, губя
щего тонкие души, и больше не отвечать на его вызовы. Не отчаяние, а поиск выхода становится для многих мо тивом вступления в легион.
Душевные метания, кружение в поисках ответов на вопросы о человеческой сути
-
легион многих спрятал
от самих себя. Если не настигала пуля, как начертано судьбой, то после службы из легиона выходил человек, исполнен ный самоуважения и достоинства. Он смог! Он преодо лел себя! И спас себя дисциплиной и чувствами братс койлюбви. Миф О легионе складывался десятилетиями. К кон-
360
цу двадцатых
годов
прошлого
века
он
неожиданно
вырвался из устного творчества и нескольких книжек, изданных малыми тиражами, и завоевал умы и сердца
миллионов читателей, зрителей, слушателей.
На протяжении всей долгой истории легиона для французов он оставался «великим неизвестным», ведь
был расквартирован так далеко от Франции, что его вроде как и не было вовсе. Жители метрополии ничего о нем толком не знали, а жители колоний видели леги
онеров лишь на парадах да в кабаках. Их почти не инте ресовало, что за люди эти иностранцы и что происхо дит за высокими стенами казарм.
Своих легионеров в большом количестве французы
впервые увидели вблизи лишь в
1962 году, когда войска
стали выводить из Алжира. Узнав о том, что Иностран
ный легион будет расквартирован в Обане, жители это го маленького городка не на шутку всполошились: спо
койной жизни пришел конец! Скоро город наводнят
«головорезы» В белых кепи. К тому же муниципалите том годами руководили коммунисты, а они легионеров
не жаловали, видя в них лишь душителей национально
освободительных движений
против
колонизаторов
французов. Страхи обывателей вскоре рассеялись
-
легионеры оказались приятными в обхождении и вос питанными молодыми людьми, а муниципалитет под ружился с командованием.
Первые заметки о легионерах появились уже в са
мом начале ХХ века, но большого успеха не имели. Миф о белых кепи начал бурно обрастать подробностями в начале 1930-х годов
-
в самое романтическое для леги
она время. А началось все с того, что Жан де Вайер, во еннопленный, оказался в одном лагере с майором леги она де Корта. Из их бесед родился первый французский
роман «Люди без имени», который вышел в В книге
-
1933
году.
история легионеров, воюющих на юге Ма
рокко. В центре повествования
-
властный, но велико
душный командир, к тому же знатных кровей ... Публика встретила книгу с интересом, так в литературу вошел
новый герой
-
легионер. Он понравился. Впервые на
киноэкране легионер появился в
1936
году: Кристиан
Жак с любимцем публики Фернанделем снял картину
361
«Один из легиона». Год спустя экранизируют роман
«Люди без имени», а в
1939
году по роману Персиваля
Врена «Бо Жест», написанному еще в
1924 году, Голли - «звезда
вуд снимает одноименный фильм. Гари Купер
первой величины» предвоенной эпохи играет английс кого джентльмена, который, спасая чужую честь, скры
вается в легионе. Драма, где нашлось месго и братской любви, верности слову и долгу, и женской преданности,
имеет огромный успех. Теперь легион становится еще более загадочным и романтичным ...
В большинсгве книг того времени повторяется один мотив: готовность К самопожертвованию. Однако луч
ший салдат в м,ире умереть красиво может только в ле гионе! Один из героев восклицает перед гибелью: «Вот тот конец, о котором я всегда мечтал! Да здравсгвует Легион, который дает нам возможность умереть краси вой смертью. Да здравсгвует Легион, который научил
нас пере носить боль и презирать опасносгь!» стереотипный образ легионера
-
Этот
отличного солдата,
готового в любую минуту по гибнуть ради выполнения задания, без труда дожил и до наших дней. Начитавшись книжек и насмотревшись кино, моло
дые люди отправляются в Иностранный легион при
мерно так же, как чеховские «мальчики» бежали в Аме рику и пытались курить сигары
...
Романтический образ легионера создали и поэты песенники тех лет. Первой о легионерах запела с эст
рады в
1936 году популярная в те годы Мари Дюба. У нее -
бьшо две песни «Мой легионер» и «Вымпел легиона»
баллада о тридцати легионерах, героически защищав ших маленькую крепость в Сахаре ... После того как обе песни стала петь Эдит Пиаф, о первом исполнении
вскоре забьши, но самое занимательное, что ни одна из этих «адресных» песен так и не вошла в «золотой фонд» песенного наследия легиона. Сами легионеры выбрали другую
-
«Я ни О чем не жалею». Кстати, последний, кто
пел песню «Мой легионер», был живой символ фран
цузского нонконформизма Серж Генсбур: после своего скандального исполнения «Марсельезы» он вдруг всех снова потряс
-
спел старую песню про легионеров
... и
даже ездил к ним в казармы в Нант. Оказалось, что этот
362
«левак» всегда любил этих парней и восхищался ими.
А потом появилась только одна популярная песня в 1958 году Фрэнк Синатра спел свой «Французский Иностранный легион»
...
После Второй мировой войны романтический миф о легионе растворяется в «грязных» войнах, в которых
участвуют легионеры. В легионе больше нет места ни аристократам,
спасающим
свою
честь
под
вымыш
ленными именами, ни интеллектуалам, созерцающим
красоту пустыни, ни городским философам, ищущим внутренней свободы в условиях жесткой дисциплины,
ни любителям военных приключений в песках Сахары. Тот герой умер вместе со своим временем ... Да и обще ственное мнение во Франции не очень-то жалует теперь «этих иностранцев». Легионер становится синонимом
«наемного убийцы» и палача свободомыслия в бывших колониях. Франция «краснеет» в своих идеях от стыда
за предков-поработителей. О потере империи скорбят теперь только старые солдаты: они пишут мемуары. Чи тают их тоже только отставные легионеры. Желающих
вступить в Иностранный легион становится все мень ше ... И тогда привлекательная романтичная тема леги она снова переплывает через океан: в Голливуде, спус
тя почти сорок лет после «Одного из легиона», в
1977
году неожиданно выходит фильм «Маршируй или ум ри». Участие трех «звезд» того времени: Катрин Денёв,
Джина Хэкмена и Теренса Хилла и крепкая режиссура Дика Ричардса обеспечивает полный зал, пропитанный
запахом поп корна, и возбуждает интерес к подзабытой теме в США и Европе. А в реальной жизни в это же время легионеры-парашютисты Второго парашютного полка
высаживаются в провинции Шаба в Заире и спасают от
1980 году на экранах появляется французский фильм «Зона высадки - Колвези». Миф о легионе начинает обретать новые формы. В 1984 году мести африканского населения «белому человеку» резни, европейцев ... В
Бельмондо блистательно играет легионера в военной комедии «Авантюристы». В лучших традициях поэзии
Вийона, легионер приобретает черты обаятельного плута. Оказывается, легионеры пусть и пройдохи, но «наши». Свои
-
-
французы! А раз уж они оказались со-
363
отечественниками, то их можно больше не считать от ребьем, нанятым прошлыми властителями для грязной
работы ... Теперь, похоже, французы легионеров проща ют и снова принимают и любят их как часть себя, сво ей культуры. А в 1998 году Жан Клод Ван Дамм играет в фильме «Легионер», который полностью повторяет героев романов тридцатых годов с дежурной готовнос тью красиво умереть. Так, спустя всего полвека, все воз вращается на круги своя! В наши дни миф о легионе не исчез
-
нял внешнее оформление: вместо скатки
просто поме
-'-
«кровяной
колбасы» легионеры теперь таскают бронежилет... Миф будет жить, пока жив Иностранный легион или хотя бы один легионер. Начитавшись книжек, как сто лет назад, или «пола
зив» В Интернете, из дома сегодня опять сбегают сотни юных искателей военных приключениЙ. И большинс
тво находит в провансальском городке Обань то, чего искали. Люди, что служат теперь в легионе, не измени лись
-
они те же, кто два столетия творил своими жиз
нями неумирающий миф о стойких и великодушных солдатах
-
«людях без имени».
Вместо заКJlюче1iUЯ
Стать легионером, казалось бы, не просто, но в действительности это не так: нужно просто отказаться от всего,
что мешает тебе жить сейчас, и очень захотеть попробовать жить иначе. В любом случае, если возникнет такое желание,
его
не
стоит
превращать
в
очередной «зов несбывшегося». Попыт ка вступить в Иностранный легион
-
приключение, которое запомнится на
всю оставшуюся жизнь. Ты ничем не
рискуешь, кроме небольшой суммы де нег на турпоездку во Францию. И даже если отправишься в легион на заработ ки, то, оказавшись в его рядах, вскоре
обнаружишь, что деньги
-
ничто. Не
деньгами судят о твоем коротком при
сутствии на Земле. И они перестануг
быть тебе нужными. Гораздо труднее не стать легионе
ром, а быть им.
Если тебя примут в эту «семью», то это лишь начало пути. Крещение. Bнyr
ренняя работа только начинается. Она может растянугься на всю оставшую
ся жизнь, а может вскоре прерваться,
но не смертью в бою, а при внезапном
осознании, что ты все придумал себе сам. И тогда дезертируешь, возвраща
ешься обратно в прошлую жизнь. А если «застрянешь»
В легионе на
долго, то вскоре тебя перестануг по нимать или совсем забудут те, кто лю
бил тебя в прошлой жизни. Ты станешь
другим. А в конце пути тебе нечем бу дет похвалиться:
ни денег,
ни домов,
ни яхт и частных самолетов. Не будет должностей и признания в обществе,
365
из которого ты сбежал. И ты опять вернешься к легио
нерам
-
в странноприимный дом в Полубье. Все ради
того, чтобы умереть среди тех, кому не нужно ничего объяснять. Единственное, что ты сможешь сказать в итоге своей жизни: : В белом бурнусе, черных расшитых шароварах и сандалиях на босу ногу. Улыб чивый молодой лейтенант в полосатой накидке каша
бии: ему так нравится быть легионером и служить в Сахаре! И грузный капрал в толстом бурнусе: из-за шки
перской бородки я прозвал его «боцманом,>. Веселый врун, но славный товарищ и хохмач итальянец Джузеп пе
-
капрал из Четвертого пехотного. Он стоит, опер
шись на винтовку, как на камин в гостиной, а в уголке
рта не папироска
-
цветок! Крадущийся в камуфляже
«леопардовой,> расцветки парашютист: ему не до нас! У него всегда уйма работы: «зачистки,> В алжирских горах. И три немца, уцелевших после Дьенбьенфу: они всегда
держатся вместе, но особняком от других
-
так им до
сталось в тот раз. И наш Семен Павлович из Первого ка валерийского. Он восседает на коне и сжимает древко вымпела
-
«фаньона,>. Но слово это он никак не ВЫУЧИТ:
В новочеркасской гимназии французскому обучался нехотя. Старший по званию в этой компании: подпол
ковник из Первого пехотного из Сиди-Бель-Аббеса. Это единственный «настоящий,> француз в этой толпе иностранцев. Он отвечает передо мной за ночную ти
шину и дневную дисциплину в подразделении. После
отбоя он любит рассуждать со мной о том, как францу зы войну в Алжире выиграли, но их предали политики.
Я с большим интересом слушаю его рассказы, как поко ления его предков жили в Алжире, а потом годами мы
кались «дома'>, потому что Франция домом им не была и не стала. А когда он вспоминает, как к нему относились
соотечественники, когда он в
1962 году вернулся из Ал
жира, невольно думаю о наших военных в девяностые.
Похоже, все империи создаются по-разному, но гибнут по одному сценарию.
Болгарина
-
боевого пловца из Саперного полка и
русского из Второго парашютного я расквартировал
подальше от ветеранов
-
на отдельной книжной пол-
369
ке. Им все эти ночные разговоры с воспоминаниями
-
«по барабану». Они «натурализовались» И четко решили остаться во Франции: домой не тянет. Самый молчаливый в этой компании
-
ветеран Пер
вой алжирской войны. Он молчит вовсе не потому, что ему нечего рассказать
-
просто вся эта молодежь ни о
чем не спрашивает. Они думают, что у них в жизни все
сложится иначе! Его опыт им ни к чему. Никто даже не догадывается обрадовать старика вопросом: «Скажи-ка, дядя, а правда, что в Первую алжирскую ... »А он и не навя зывается: настанет время
-
сами свой опыт заработают.
Время от времени он снимает обеими руками тяжелый кивер,
протирает платочком
лысину,
снова
водружа
-
ет его на голову и с любопытством поглядывает на ос тальных легионеров, опираясь на капсульный мушкет, как странник на посох. И молчит. Ну а раз так, то я сам однажды устрою «ПОПОТ»
И порадую ветерана расспро
сами о старых добрых временах алжирских и покоре ния Константины ... у всех свои характеры, но шуму по ночам больше
всего от американца Джона
-
бывшего интербрига
Довца. Когда в Испании разгромили республиканцев, то
домой в Штаты он решил не возвращаться, ему больше по душе посиделки за стаканчиком «ТИНТО»
И разгово
ры об анархизме с небритыми испанцами, чем суета со отечественников в аккуратных костюмчиках, стремя
щихся к достижению «великой американской мечты».
Он перешел вместе с разбитыми отрядами социалистов
через Пире неи, отсидел свое в «карантине»
-
француз
ской тюрьме, куда сажали всех тех, кто бежал от расправ победителей, а потом, как и тысячи испанцев - его со ратников и собутьmьников, записался в Иностранный легион: чтобы и дальше бить «гадов». Иного места в Ев ропе ему не нашлось.
Иногда его гложет «кафар». Тогда он утверждает, что в Америке у него осталось два друга: «Том Коллинз» И
«Джим Бим». И больше никого. Он напивается, танцует джигу, орет ирландские песни. Легионерам это не ме шает: со всяким может случиться
...
Я привык, к тому же «отрубается» он раньше меня. И такие истории есть у каждого моего легионера.
370
Горнист доиграл и взял «на караул». В погруженной во тьму пыльной квартире наступила абсолютная ти шина, как та, что длится лишь один миг, после того как
оркестр закончил пьесу, но MY~ЫKaHTЫ еще не ослабили хватку пальцев, сжимающих свои инструменты.
«Repos! верные
скомандовал я. И тут я понял, что мои
оловянные
«вольно!»
-
солдатики не
выполнили команду
стоят по стойке «смирно!» и ждут от меня
каких-то слов ... Как же я сразу не догада)IСЯ! И тогда я
сказал: