Иная ментальность

ББК 81.0 + 81.432.1 И57

Рецензенты доктор филологических наук, профессор Н. А. Красавский; доктор филологических наук, профессор О. А. Леоитович; доктор филологических наук, профессор И. А. Стсрнин

Авторы В. И. Карасик, О. Г. Прохвачева, Я. В. Зубкова, Э. В. Грабарова

Иная мснтальность / В. И. Карасик, О. Г. Прохвачева, Я. В. Зубкова, И 57 Э. В. Грабарова М.: Гнозис, 2005. - 352 с. ISBN 5-7333-0167-8 В монографии рассматриваются этноспецифические концепты — зак­ репленные в культуре и воплощенные в языке ментальные образования, выражающие характер народа. Определяется место этих ментальных обра­ зований в системе понятий лингвокультурологии и детально характеризу­ ются три различных концепта, которые в концентрированной форме выра­ жают ценности английской, немецкой и французской лингвокультур — «приватность», «пунктуальность», «умение жить». Адресуется филологам и широкому кругу исследователей, разрабатываю­ щих проблемы культурологии и межкультурной коммуникации. ББК 81.0 + 81.432.1

ISBN 5-7333-0167-8

© Авторы, 2005 © ИТДГК «Гнозис», 2005

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение Глава 1. Этноспецифические концепты 1.1. Сущность сознания: биологическое и социальное 1.2. Определение и типология концептов 1.3. Разновидности лингвокультурных концептов 1.3.1. Лингвокультуриый концепт-регулятив «challenge» 1.3.2. Абсурд как регулятивный концепт 1.3.3. Лингвокультуриый типаж «супермен» как концепт 1.3.4. Архетипические концепты «сделка с дьяволом» и «вражеский заговор» 1.4. Концсптуарий культуры как новый тип словаря Выводы

5 8 9 24 33 34 44 57 65 79 100

Глава 2. Концепт «приватность» 102 2.1. Способы языкового обозначения концепта «приватность» 102 2.1.1. Признак приватности в лексической семантике 102 2.1.2. Признак приватности во фразеологической семантике.. 157 2.1.3. Признак приватности в пословицах и поговорках английского языка 166 2.2. Способы языкового выражения концепта «приватность» 172 2.2.1. Специфика признака приватности в коммуника- • тивном поведении представителей лингвокультуры США 172 2.2.2. Тематический аспект табуирования нарушений приватности (на основе экспериментальных данных).... 190 2.2.3. Типы реакций на нарушения приватности (на основе экспериментальных данных) 195 Выводы 199

Глава 3. Концепт «пунктуальность» 3.1. Обозначение и выражение пунктуальности в лексической и фразеологической семантике 3.2. Рсчеповедепчсскис тактики выражения отношения к пунктуальности 3.3. Этносоциолингвистические характеристики отношения к пунктуальности (па основе экспериментальных данных) Выводы

203

Глава 4. Концепт «savoir vivre» — «умение жить» 4.1. Умение жить — удовольствие, искусство, стиль жизни 4.2. Отношение к жизни как концепт-антиномия 4.3. Лингвокультурный концепт «savoir vivre» как кластернос образование 4.4. Ассоциативное расширение концепта «savoir vivre» Выводы

257 257 269

Заключение Литература

334 336

203 230 250 255

298 314 331

ВВЕДЕНИЕ

Наше время часто называют эпохой этнического ренессанса. По-видимому, четкое осознание своей национально-культурной идентичности является закономерной реакцией на известное обез­ личивание человека в условиях глобализации. Понимание своей этнокультурной идентичности может произойти только при сопо­ ставлении своих норм, ценностей, стереотипов поведения с други­ ми аналогичными образованиями. Раньше люди жили в стабиль­ ной среде своего сообщества. Поездки вовне были чрезвычайны­ ми явлениями. Путешественники и странники из дальних мест воспринимались как люди, обладающие особыми знаниями. Се­ годня мир стал значительно мобильнее, живые контакты с носи­ телями иной культуры воспринимаются как нечто обыденное, а электронные средства массовой информации сделали для нас чу­ жую жизнь знакомой до мельчайших подробностей. Сравнивая свое и чужое, люди выделяют значимые сходства и различия и дают различиям эмоциональную оценку. В этом смыс­ ле все свое признается нормой, и все чужое на обыденном уровне получает критическую оценку как странное, недостаточное, пре­ увеличенное, опасное, смешное, уродливое и т.д. Сопоставитель­ ные лингвокультурные исследования по своей гуманитарной сущ­ ности представляют собой разновидность критической лингвис­ тики, т.е. науки о языке, направленной на разоблачение преду­ беждений и построенных на предубеждениях коммуникативных манипуляций. При этом рациональное объяснение различий ни в коей мере не возвеличивает и не умаляет достоинства той культу­ ры, с которой явно или имплицитно сравниваются другие культу­ ры, в качестве отправного принимается тезис о принципиальном равенстве всех цветов на поле мирового сообщества. Задача со­ стоит в том, чтобы установить системные (причинно-следствен­ ные и другие) связи между признаками, составляющими своеоб­ разие той или иное лингвокультуры. 5

Введение

%

Эти системные связи между признаками образуют код культу­ ры, который зафиксирован в знаках соответствующей культуры, в частности в языке, характеризуется определенной стабильностью и может быть объективно установлен на основе анализа значений слов и выражений, коммуникативных стереотипов и прецедент­ ных текстов. Сталкиваясь с непониманием в межкультурном общении, мы обычно находим этому следующие типичные объяснения: собе­ седники плохо владеют языком (не понимают значений слов, фра­ зеологических выражений и грамматических форм), они не на­ строены на взаимопонимание (не слушают друг друга, ищут во всем скрытые обидные смыслы, говорят не для партнера, а для кого-то еще, находятся в измененном состоянии сознания), кто-то из них не учитывает специфики ситуации (например, не видит юмористичности, трагичности или торжественности момента), и, наконец, участники общения строят свое речевое и неречевое по­ ведение на основании различных культурных аксиом. Культурная аксиома — это ценностная установка, которая не нуждается в объяснении и признается естественной и единствен­ но верной. Есть культурные аксиомы, которые носят социальнобиологический характер и в силу этого самоочевидны для челове­ чества в целом. Например, нужно заботиться о маленьких детях, уважать старших, защищать себя и своих близких. Существуют нормы поведения, которые свойственны представителям опреде­ ленного этноса либо регионального этнического сообщества (не случайно говорят о русской щедрости, кавказском гостеприимстве, французской галантности, немецкой точности, английской сдер­ жанности). Бесспорно, есть и аксиомы поведения, характерные для различных групп людей (гусарская удаль, воспитательская нази­ дательность, умение вести торг на восточном базаре и т. д.). Нако­ нец, выделяются ценностные установки, которые определяют не­ повторимость индивидуального характера человека. Если для этики и психологии принципиально значимы общечеловеческие либо ин­ дивидуальные высшие ориентиры поведения, то для лингвокультурологии определяющими являются этнокультурные и социокуль­ турные ценности. Данная книга посвящена описанию и объяснению этноспецифических концептов. Определяется место этих ментальных обра­ зований в системе понятий лингвокультурологии и детально ха6

Введение

рактеризуются три различных концепта, которые в концентриро­ ванной форме выражают ценности английской, немецкой и фран­ цузской лингвокультур — «приватность», «пунктуальность», «уме­ ние жить». Эти концепты являются в определенном смысле культурогенными для англоязычного мира, Германии и Франции соот­ ветственно. Здесь уместна аналогия с методом реконструкции орга­ низма по органу: если можно по зубу восстановить динозавра, то по концепту, который системно связан со всеми другими концеп­ тами в рамках соответствующей лингвокультуры, можно вывести систему ценностей этой лингвокультуры. Первая глава (В. И. Карасик) посвящена теории этноспецифических концептов и представляет собой развитие положений, изложенных в книге «Языковой круг: личность, концепты, дис­ курс» [Карасик 2002]. Во второй главе (О. Г. Прохвачева) рас­ сматривается концепт «приватность» в американской лингвокультуре. В третьей главе (Я. В. Зубкова) анализируется концепт «пунктуальность» в немецкой лингвокультуре. Четвертая глава (Э. В. Грабарова) посвящена концепту savoir vivre — «умение жить (с удовольствием)» во французской лингвокультуре. Авторы отдают себе отчет в том, что иная ментальность не сводится только к специфическим концептам, что список таких концептов должен быть достаточно представительным, что мето­ дика их изучения нуждается в дальнейшей корректировке. Вмес­ те с тем обсуждение этой проблематики с коллегами на различ­ ных конференциях и в частных беседах показывает, что данная тема вызывает большой интерес у филологов и представителей других областей знания. Если у читателя возникнет желание про­ должить исследование иной ментальности в русле предложенного подхода либо с иных позиций, авторы будут считать свою задачу выполненной.

Глава 1 ЭТНОСПЕЦИФИЧЕСКИЕ КОНЦЕПТЫ

%

Концепты — это ментальные образования, которые представ­ ляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознавае­ мые типизируемые фрагменты опыта. Типизируемость этих еди­ ниц закрепляет представления в виде различных стереотипов, их осознаваемость дает возможность передать информацию о них другим людям, их значимость закрепляет в индивидуальном и коллективном опыте важные (и поэтому эмоционально переживае­ мые) характеристики действительности. Эти характеристики кон­ цептов представляют собой их образно-перцептивную, понятий­ ную и ценностную стороны. Сравнивая концепты, свойственные различным национальным культурам, мы замечаем, что в ряде случаев мы сталкиваемся с асимметричной представленностью единиц в сопоставляемых куль­ турах. Такая асимметричность неоднородна. Ее крайней степенью является лакунарность — значимое отсутствие определенных при­ знаков и единиц в одной системе по сравнению с другой. Лакунарные концепты представляют собой «незаполненные клеточки» в некоторой матрице и условно могут быть разбиты на следующие разновидности: 1) отсутствующие в сравниваемых культурах ос­ мысления объектов, иллогизмы, которые не вызваны потребнос­ тями людей, но могут быть придуманы или созданы [Быкова 1999]: «камнеед», «крысовод», «слонопотам»; 2) отсутствующие в одной из культур осмысления реалий, свойственных другой культуре (предметных, антропонимических, топонимических, историко-куль­ турных): «кокошник», «шиллинг», «Кремль», «комсомольское со­ брание»; 3) нерелевантные для одной из культур качества или со­ четания качеств, имеющие имя в той культуре, где они актуальны: «fair play» (в английской лингвокультуре — игра по правилам), «savoir vivre» (во французском языковом сознании — умение жить с удовольствием), «щедрость» (специфическое качество русского национального характера). Строго говоря, о лакунарности как пол8

1.1. Сущность сознания: биологическое и социальное

ном отсутствии объекта в последнем случае говорить нельзя, име­ ет место лингвокультурная специфика, которую нужно объяснить. Этноспецифическим в приведенном понимании является сво­ еобразное качество, мыслимое как отдельное. С иных позиций эт­ носпецифическим является любое ментальное образование дру­ гой культуры: известна позиция И.Е. Аничкова [1992], утверж­ давшего, что в языке все идиоматично. В этом плане заслуживает внимания идея лингвистического континуума (В. М. Савицкий), согласно которой можно говорить о той или иной степени идиоматичности языковой единицы и mutatis mutandis о той или иной степени лингвокультурной специфики концепта [Савицкий, Кулаева 2004]. Можно выделить, таким образом, три типа концеп­ тов: 1) специализированные этнокультурные и социокультурные концепты, в концентрированном виде выражающие особенности соответствующей культуры, 2) неспециализированные концепты, культурная специфика которых выражена в меньшей мере и тре­ бует поиска скрытых культурно значимых ассоциаций, 3) универ­ сальные концепты, не имеющие культурной специфики.

1.1. СУЩНОСТЬ СОЗНАНИЯ: БИОЛОГИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ

Одной из самых главных загадок мироздания является вопрос о том, как хранится и перерабатывается информация в человече­ ском сознании. Стремясь объяснить эти сложнейшие процессы, мы их неизбежно упрощаем и схематизируем. Множество таких объяснений может быть сведено к четырем подходам, суть кото­ рых состоит в следующем: а) вывести абстрактную формулу актив­ ного отражения мира, б) соотнести неизвестные нам процессы с наблюдаемыми фактами языка как опредмеченного сознания, в) со­ поставить с мышлением биологические процессы более низкого уровня, г) установить корреляции между сегодняшними техни­ ческими устройствами для переработки информации и человече­ ским мозгом. Абстрактная формула представляет собой установление аксио­ матики человеческого сознания и сводится к констатации следую­ щих положений: 1) человек взаимодействует с миром на основе генетически и культурно усвоенного опыта, 2) этот опыт пред9

Глава 1. Этноспецифические концепты

ставляет собой гибкую систему взаимосвязанных смыслов — личностно значимых и ситуативно обусловленных идеальных сущно­ стей, 3) осмысление действительности есть диалектически взаимо­ связанное творческое двунаправленное движение — вовнутрь и вовне (интериоризация и экстериоризация), 4) человеческое со­ знание — это часть более общей сложной организованной системы (например, ноосферы), 5) существуя в мире реальности, человек по своей природе активен и проективен и поэтому рассматривает и переживает как реальные, так и возможные ситуации, 6) челове­ ческое сознание многомерно, и многомерны составляющие его ментальные образования, поскольку мир многопричинен и многовариантен, 7) человеческая отдельность объясняет наше челноч­ ное движение от системы наших субъективных представлений и знаний о мире к внешнему миру и обратно, и соответственно объяс­ няет неизбежность постоянных изменений тех единиц опыта, ко­ торые хранятся в индивидуальной и коллективной памяти людей. 8) В своей основе человеческое сознание едино, и различия меж­ ду людьми вторичны. Разумеется, список этих тезисов может быть продолжен. Важно подчеркнуть то, что если раньше аксиомати­ кой сознания занимались философы, логики и психологи, то те­ перь эти вопросы затрагиваются представителями гуманитарного знания во всей совокупности составляющих его областей. Соположение языка и мышления, языка и сознания освящено давней традицией. Иллюстрируя формально-логические катего­ рии (понятия и умозаключения), многие логики и грамматисты молчаливо исходят из того, что язык, по крайней мере, в своей ядерной части, сводится к правильно построенным предложени­ ям и классическим дефинициям родовидового типа. Вместе с тем сегодня признано, что наряду с языковым существует неязыковое мышление, с одной стороны, и что языковое существование свя­ зано не только с мышлением, но и с чувственно-волевой сферой и подсознанием, с другой стороны. В этом плане классическая для лингвистики проблема соотношения значения и смысла приобре­ тает новое измерение, если эта диада осложняется третьим компо­ нентом — концептом. Итак, и значение, и смысл — это содержа­ тельные характеристики языковой единицы. Значение — это со­ держательный стабильный минимум, в котором отражены наибо­ лее важные для языкового коллектива признаки предмета или явления, а смысл — это содержательный вариативный максимум,

1.1. Сущность сознания: биологическое и социальное

в котором отражены важные для индивидуума признаки. Соотно­ шение значения и смысла может быть схематически показано в виде квадрата, разбитого на четыре четверти: 1) смысл слова со­ впадает с его значением (общеупотребительные слова основного словарного фонда), 2) смысл слова значительно меньше, чем его значение, зафиксированное в толковых словарях (малоизвестные термины науки и техники), 3) смысл слова значительно больше, чем его зафиксированное значение (индивидуальное расширение смысла у поэтов, ученых и у всех тех, кто вкладывает дополни­ тельные эмоции в какой-либо фрагмент своего жизненного опы­ та), 4) смысл слова не имеет ничего общего с его значением (про­ извольное осмысление неизвестной словесной оболочки, обычно вследствие недостаточной эрудиции или с игровой целью). В соотношении «значение — концепт» подчеркивается отража­ тельная сторона значений языковых единиц и единиц опыта, ко­ торые хранятся в индивидуальной и коллективной памяти. Мы объясняем концепты через значения слов. Например, легко мож­ но представить себе чувство отвращения, возникающее при мыс­ ли, что столовые приборы в кафе плохо вымыты или предложен­ ное в гостинице белье не выглядит свежим. В русском языке для обозначения такого чувства есть специальный глагол «брезгать/ брезговать» — испытывать отвращение ко всякой замеченной или мнимой физической или моральной нечистоплотности [БТС]. По­ казательна иллюстрация: брезгать вытираться чужим полотен­ цем. Значение стремится к обобщениям, поэтому в данном случае чувство сильного отвращения переносится на сопоставимые с при­ веденной ситуацией обстоятельства (быть рядом с неприятным человеком, прикасаться к грязной поверхности, выполнять зада­ ния, которые ведут к потере лица и т. д.). Вместе с тем чувство брезгливости как физического отвращения, граничащего с тошно­ той, связано не с размокшей почвой и слякотью, а с грязью, выз­ ванной продуктами жизнедеятельности кого-либо. Важно отме­ тить, что концепт, обозначаемый именем «брезгливость», имеет амбивалентную оценку: внутренняя оценка — отрицательное отно­ шение к чему-либо, вызванное ощущением нечистоты, и внешняя оценка — отрицательное отношение к тому, кто проявляет такую реакцию к кому-либо или чему-либо. Примеры приводятся обыч­ но во втором и третьем лице глагола: Ты что, брезгуешь? Мораль­ ная нечистота резко осуждается в русской лингвокультуре, поэто11

Глава 1. Этноспецифические концепты

му для обозначения поведения человека, для которого нет внут­ реннего запрета прикасаться к грязи, обычно говорят: «ничем не брезгует/не гнушается». Интересно, что в английском языке по­ добного концепта нет. Ближайшим соответствием глагола «брез­ гать» являются выражения (to be) fastidious — 1) very careful in matters of choice or taste; fussy, 2) easily disgusted; squeamish [COD]; squeamish — 1) easily nauseated or disgusted, 2) fastidious or overscrupulous in questions of propriety, honesty, etc. [COD]. Для англичан важно выделить и отрицательно охарактеризовать пове­ дение человека, который уделяет слишком много внимания мело­ чам, суетится, капризен, не может проконтролировать выражение своего отвращения. Обратим внимание на значимое различие в акцентировке ситуации: испытывать отвращение и контролиро­ вать выражение своего чувства. В первом случае внутреннее чув­ ство и его внешнее проявление неразрывно связаны, люди счи­ тают, что естественное чувство не подлежит контролю, и пытаться его контролировать бессмысленно. Хороший человек — тот, кто добр и чист по природе своей. Во втором случае четко разделяет­ ся чувство и поведение, чувства признаются личным и суверен­ ным достоянием человека, а поведение следует контролировать, соответственно, разрыв между чувством и его внешним проявле­ нием признается нормальным положением дел. Хороший человек — тот, кто ведет себя правильно и достойно по нормам поведения в обществе. Концепты, таким образом, через систему значений в языке определяют мироощущение человека внутри того языково­ го круга, по В. Гумбольдту, к которому этот человек принадлежит. В соотношении «смысл — концепт» акцентируется богатство личностно значимых ассоциаций, связанных с языковыми значе­ ниями и единицами опыта в индивидуальном сознании. Может возникнуть вопрос: разве исключена ситуация, когда правомерно говорить о коллективном смысле, о единой ассоциативной сетке для многих людей? Ведь на этом построена игра слов, моделируе­ мый смысл лежит в основе метафорики, намеков, речевых мани­ пуляций. Думается, что здесь мы сталкиваемся с разными пози­ циями в отношении взаимосвязи значения и смысла. С позиций значения слова следует признать, что содержание языковой еди­ ницы имеет полевую структуру — стабильное ядро и слои ассоци­ ативных признаков разной степени типичности вокруг него. Этот подход детально обоснован в семантической концепции М. В. Ни12

1.1. Сущность сознания: биологическое и социальное

китина [1988], выделяющего интенсионал и импликационал зна­ чения. Интенсионалы значений объединяют всех носителей лингвокультуры, а импликационалы вероятностны, они различаются по распространенности и доступности. Простейшие ассоциатив­ ные связи в семантике примыкают к содержательному ядру в ка­ честве коннотаций лексического значения (кровь — жизнь, кровь — преступление, кровь — родство) и в качестве жестких импликаций словосочетаний и предложений (знакомый кровавый почерк — узнаваемость преступника). Более сложные ассоциативные связи должны быть наведены контекстом или ситуацией. Например: Счастье — это когда тебя понимают, несчастье — когда поняли до конца (Г. Малкин). Первая часть этого афоризма — фраза из изве­ стного фильма «Доживем до понедельника» — допускает однознач­ ное прочтение: нам хочется, чтобы другие нас понимали. Вторая часть высказывания не столь однозначна: мы сами до конца себя не понимаем, наши глубинные мотивы поведения не всегда благо­ родны, если нас поняли до конца, то, возможно, всем от этого бу­ дет плохо, и т. д. Итоговый смысл — сомнение в том, что взаимопо­ нимание существует, и что оно — благо. Сравним: Сказать, чтобы поняли, — наградить. Сказать, чтобы не поняли, — спасти (Д. Квиллар). Вы не согласны с таким прочтением, уважаемый читатель? Здесь-то и начинается зона индивидуальных смыслов. Одна и та же фраза в разных обстоятельствах для разных людей может иметь единое значение, но разные смыслы. В направлении от концепта к значению происходит опредмечивание опыта, его нивелировка, закрепление в отражаемом фрагменте реальности коллективно значимых признаков. В направлении от концепта к смыслу проис­ ходит распредмечивание знака, фиксирующего опыт, осуществля­ ется самоидентификация человека как мыслящего существа. Дви­ жение от концепта к смыслу не всегда сопровождается вербаль­ ными знаками. Например, когда я слышу фа минорную хораль­ ную прелюдию Баха, мне вспоминаются финальные кадры из филь­ ма А. Тарковского «Солярис»: изображенная мыслящим океаном встреча героя с отцом, самый дорогой подарок, который можно получить, навсегда попрощавшись с родным человеком. Такая встреча — это концепт, у которого нет однословного вербального обозначения. Приведенные аргументы направлены на раскрытие сложных взаимоотношений между сознанием и языком. С позиций имма13

Глава 1. Этноспецифические концепты

нентной лингвистики язык и сознание, язык и общение следует рассматривать как однопорядковые сущности. С позиций лингвокультурологии, когнитивной науки, теории коммуникации и об­ щего гуманитарного знания язык представляет собой один из воз­ можных способов фиксации и передачи человеческого опыта и должен рассматриваться в рамках соотношения «часть —целое». В этой связи заслуживает внимания биологическая теория со­ знания. Чилийские нейробиологи У. Матурана и Ф. Варела ста­ вят под сомнение наиболее распространенную современную точ­ ку зрения на «нервную систему как на инструмент, посредством которого организм получает информацию из окружающей среды, использует ее для построения образа (репрезентации) мира и на основании этого образа формирует адекватное поведение, позво­ ляющее ему выжить» [Матурана, Варела 2001: 116]. Эта модель подвергается критике, поскольку живой организм представляет собой замкнутую саморазвивающуюся систему, а не механизм. Авторы замечают, что они при этом не стоят на позициях фило­ софского солипсизма, суть которого состоит в признании только внутренней жизни как реальности. Предлагается более широкий подход, совмещающий несовместимые точки зрения — взгляд из­ вне и взгляд изнутри. Основной тезис цитируемых авторов состо­ ит в признании принципиального единства различных форм по­ знания, от низших до высших. Каждое живое существо характе­ ризуется автономностью, и, следовательно, операциональной зам­ кнутостью. Организм устанавливает корреляции между средой и своим существованием, но реагирует не на прямые сигналы от окружающей среды, а на моделируемый, созданный внутри себя образ мира. И хотя механизмы, участвующие в многообразных реакциях и трансформациях организма, на сегодняшний день не известны, можно утверждать, что структурные изменения, вызы­ ваемые в нервной системе, всегда рассредоточены по нейронной * сети, не существует «энграмм» (образов предметов окружающего мира), нервная система непрерывно трансформируется [там же: 150]. Если живые существа образуют сообщество, то между ними возникает взаимное структурное сопряжение, которое может быть описано как взаимная координация между компонентами. У. Ма­ турана и Ф. Варела пишут, что «уникальность человека заключа­ ется исключительно в социальной структурной сопряженности, которая осуществляется через оязычивание» [там же: 217]. 14

1.1. Сущность сознания: биологическое и социальное

Для понимания научной новизны этой теории нужно вспом­ нить, что во многих учебниках до сих пор излагается суть комму­ никации как передача информации от говорящего к слушающему. Такая точка зрения верна только в том случае, если участниками коммуникации являются неодушевленные механизмы. Диалог предполагает принципиальное коммуникативное равенство участ­ ников общения и не сводится только к передаче информации. Это не столько обмен смыслами, сколько установление общего смыс­ лового поля, важнейшими компонентами которого являются от­ носительно устойчивые ментальные образования, полученные в результате индивидуального взаимодействия человека с окружаю­ щей средой. Чилийские биологи акцентируют идею творческой активности участников общения (способность помнить прошлое и моделировать будущее) и идею постоянной трансформации этих ментальных образований. С иных позиций к близким выводам приходит М. Л. Макаров [2003: 33-40], обсуждая три модели коммуникации — информа­ ционно-кодовую, инференционную и интеракционную. Первая — кибернетическая — модель схематически закрепляет позиции от­ правителя и получателя информации, базируется на идентичных языковых знаниях (релевантен только семантический компонент сообщения) и принимает во внимание только ту информацию, ко­ торая излагается намеренно. Адресат при этом играет пассивную роль. Эта модель сосредоточена на технических характеристиках коммуникации — кодирующем и декодирующем устройствах и канале связи. Вторая модель сориентирована на интенциях ком­ муникантов, на передаче смысла, а не значения и включает праг­ матический компонент сообщения. Сильная сторона этой теории — в противопоставлении значения и смысла сообщения, в модели­ ровании принципов общения, но уязвимым местом инференционной модели является ее логико-дедуктивная направленность, т. е. приписывание живому диалогическому общению схем, типичных только для правильно построенного научного дискурса. Живое общение рационально, но его рациональность включает и хаоти­ ческие нестыковки между фразами, и непонятные на первый взгляд обрывы в высказываниях, и заполнители пауз, и подобные компо­ ненты, которые служат более важной цели — обеспечить не только информационный, но и эмоциональный контакт между участни­ ками общения. Третья модель коммуникации ставит именно ком15

Глава 1. Этноспецифические концепты

муникацию в центр своего анализа. В основе этой модели лежит допущение о том, что наряду с преднамеренно сообщаемой ин­ формацией в коммуникативном процессе имеет место и непредна­ меренное содержание. Таким образом, в этой модели центральной фигурой оказывается адресат, и смыслы трансформируются по ходу диалога. Строго говоря, биологическая теория сознания представляет собой развернутое доказательство системной сущности сознания, его встроенное™ в систему более высокого уровня — в жизнь. С позиций этой теории и сознание, и язык как вторая сигнальная система выполняют функцию адаптации организма к окружаю­ щей среде. Эта мысль четко сформулирована в книге А. В. Крав­ ченко: «Определение языка как адаптивной деятельности, направ­ ленной на повышение эффективности взаимодействия организма со средой, имеет важные преимущества перед всеми другими определениями, поскольку схватывает функциональную суть языка как естественного (биологического) явления» [Кравченко 2001: 192]. Другие определения языка, например, как средства обще­ ния, представляются сторонникам биологической теории созна­ ния малосодержательными, поскольку любая деятельность живых организмов есть встраивание (in-formation) организма в среду. Для нейробиологов важнейшим является тезис об энергетической при­ роде информации. Этот тезис согласуется с аксиомами физики о существовании материи в виде вещества и энергии. Биологиче­ ская (экологическая, материально-энергетическая) концепция со­ знания противостоит сугубо идеалистическим концепциям, напри­ мер, теории ноосферы, сверхразума, божественной сущности все­ ленной, с одной стороны, и редукционистскому материализму, в частности, представлению о том, что единица человеческой памя­ ти, энграмма или мема, имеет вещественную физическую приро­ ду, с другой стороны. Итак, биологическая теория языка, бесспор­ но, принадлежит к числу весьма обоснованных научных теорий. Есть, однако, три момента, которые вызывают у меня возражения при размышлении о биологической сущности языка. Во-первых, я не согласен с одномерной моделью как языка, так и сознания. Общенаучный принцип дополнительности Н. Бо­ ра требует от исследователя увеличивать аспекты рассмотрения научного объекта. Сущность человека метафункциональна. Сво­ дить бытие к адаптации со средой — значит видеть в человеке только 16

1.1. Сущность сознания: биологическое и социальное

высокоорганизованный организм. Если мы признаем тезис о многопричинности бытия, то следует признать и тезис о множествен­ ности измерений мира, при этом разные измерения не должны встраиваться друг в друга. Например, понимание языка как явле­ ния культуры переводит вопрос о сущности языка, сознания, об­ щения из плана причинно-следственных отношений в план целе­ вых отношений. Почему нельзя согласиться с тем, что все гумани­ тарное знание существует для того, чтобы развивалась и совер­ шенствовалась ' идея человечности? По мнению ряда фантастов, наш биологический субстрат — это лишь один из возможных ва­ риантов развития разумных существ. Впрочем, возможно, прав афорист, заметивший, что «отсутствие контактов с Землей из космоса окончательно подтверждает наличие в нем разумных ци­ вилизаций». Во-вторых, если мы согласимся с функционально-биологичеv X 1 ской моделью языка, то возникает вопрос о том, в какую систему t 4 ^ более высокого порядка вписывается жизнь, земное существова^А ние? Если продолжить метафору У. Матураны и Ф. Варелы, то r ^ J каковы следующие уровни древа познания? Сторонники биологи