Сергей Тихий
В вечность мчится календарь…
ОГЛАВЛЕНИЕ ПЕЙЗАЖНАЯ ЛИРИКА А СЕНТЯБРЬ - ЗОЛОТОЙ! ВАСИЛЁК И ВАСИЛИСА ВОЛК ...
67 downloads
171 Views
2MB Size
Report
This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below!
Report copyright / DMCA form
Сергей Тихий
В вечность мчится календарь…
ОГЛАВЛЕНИЕ ПЕЙЗАЖНАЯ ЛИРИКА А СЕНТЯБРЬ - ЗОЛОТОЙ! ВАСИЛЁК И ВАСИЛИСА ВОЛК И ПЁС ДОЖДИК ЗВЕЗДА И СНОВА ПРО БАБКУ КОЛГУЕВ КРАСАВИЦА С ПРОСЕДЬЮ МАЙ И МАЙЯ МЕГАПОЛИС МОЙ ЗЕЛЁНЫЙ МЕЛЬНИЦА МНЕ БЫ… МНЕ В ДЕКАБРЕ НА ПЕЧКЕ К МАЮ ПОВЕЗЁТ НОЯБРЬСКАЯ БАБКА ПИЖОН ПОБЕГ. ИЗ ГОРОДА ПОЖЕЛАНИЕ ПОЛЯРНАЯ ПОРЫВ ПРОСНУЛСЯ ПЬЯНЫЙ ЛИСТ РАНА РАССЕЯННЫЙ ПОЭТ РАСТЕРЯХА ЗОЛОТАЯ РУССКИЙ СОН СТРАДА СУДЬБИНА ЮНОШЕ ЯНТАРЬ
ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА БЕС В РЕБРО ДВА КОЛЬЦА ЗАПИСКА ЗДЕСЬ ВОЗДУХ СВОБОДНЫЙ И ПЬЯНЫЙ КЛУБНИЧКА МАРЬИНА РЕКА САНТА-КРУС СВАДЬБА РУССКАЯ, ДЕРЕВЕНСКАЯ СЕРЁЖКА СОЛОМЕННЫЕ КОСЫ СТРЕЛА АМУРА ТО ПО МЛАДОСТИ. ПРОЙДЁТ Я ЗАКУЮ В СТАЛЬНЫЕ ЦЕПИ… Я КАМЕНЬ СЕРЫЙ, ИЗВАЯНИЕ СЗАДИ МАШЕТ ЮНОСТЬ СЕБЯ НИКАК НЕ ОБМАНУТЬ… ЛИРИКА ГРАЖДАНСКАЯ АРКАША БЕЗ ПЕРЕПИСКИ. 1937 ГОД ВВС ВОР И ВОРОВКА ВРАГИ ЛЮТЫЕ ВЫСОЦКОМУ ГОРЕЧЬ КАЛИНЫ КРАСНОЙ В.М.Шукшину ДИАГНОЗ ДУРАК-ИВАН ДЯДИ СТЁПЫ, НЕ ЛЕЗЬТЕ В ПОЛИЦИЮ! ЕГОРКИ ИСПОВЕДЬ ЗАБЛУДШЕГО 30-е ОКТЯБРЯ - ДЕНЬ ЖЕРТВ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ КЛИНИЧЕСКАЯ КОМИССАР
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ КОТ ЛАДОНЬ В КРОВИ, СТАКАН РАЗДАВЛЕН… МОНОЛОГ КОБЫЛЫ МОНОЛОГ. НЕ ДИАЛОГ НОЧЛЕГ ОН ЛИМИТА РАБ И МЕРЫ ОРЁЛ ОТ ПОЧТОВОГО КОКЕТСТВА… ПОЛЫНЬ-БЕДА ПУСТИЛАСЬ В ПЛЯС ПОМОЩЬ ПРОБУЖДЕНИЕ ЗДЕСЬ ВСЁ ПОДЕЛЕНО «ПО-БРАТСКИ» РУССКИЙ ДУХ СЛИЗЕНЬ СТАРШАЯ В ГАРЕМЕ ТАМБУР ЧЕРЕП. ПОМНИ… ЧИСЛО ПЯТЬ ТЫСЯЧ ДВЕСТИ ДЕСЯТЬ ЛИРИКА ФИЛОСОФСКАЯ А МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ СЕДЕТЬ БЕГ В СЕТИ ВДОЛЬ БЕРЕГА. НАЗАД… ВОЗВРАЩЕНИЕ МОРЯКА ГОРЕ ЗАКЛЮЧЁННОЕ ГРЕШЕН ГРУСТНО. Я ОДНА… ДВУНОГИЙ РАБ ЭКСПЕРИМЕНТА КАЛЕНДАРЬ ВРЕМЕНИ КРЕСТ ЛАБИРИНТ НАЗАД НЕ ОБРЕЧЁН
НЕ СГОРЕТЬ ТАМ… О СЕБЕ ПЕГАС И ГЮРЗА ПЕССИМИСТУ ПОЭТ И ОДИНОЧЕСТВО ПРИВЕТ! ПРООБРАЗ ДВУЛИЧИЯ УПАДУ… ХАНДРА ЭКСПЕРИМЕНТ РЕЛИГИОЗНАЯ ЛИРИКА ДОРОГА КТО ТЫ? ПРОЗВОНИ НАС, ДЛИННОРЯСЫЙ! ЛИРИКА ВОЕННАЯ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ. СУББОТА… ДВЕ ЖИЗНИ КОСТРИЩЕ КТО НАЙДЁТ МЕНЯ, ТОМУ… ПОЛУСОННЫЙ ИЮНЬ ПОМНИМ И СКОРБИМ СИРЕНЬ НЕ НАША УБИТ УРАЛ. СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ НАЗАД Я КУПИЛ БЫ ЖИЗНЬ БЕЗ СДАЧИ ВНЕ РАЗДЕЛОВ БИЛЕТ В ЭКСПРЕСС В НЕБЕ СПОЛОХ ОТ КОМЕТЫ ВСТРЕЧА ПОЗДНЯЯ. НЕНУЖНАЯ. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ С ПОРТРЕТОМ… ЗА НИХ, РОДНЫХ, МЫ СТАВИМ СВЕЧИ МЕСЯЦ МОЙ ЛЮБИМЫЙ, ЛЕТНИЙ… НЕ ПРИГЛАШАЙТЕ В ГОСТИ ГОСТЬЮ
ПОДАРОК СУДЬБЫ ПРОПАСТЬ ПРОХОДИ… РОДНЫЕ, ДОРОГИЕ ЛИЦА УСПОКОЙ, ПРОСТИ… ЧЕЛОВЕЧЕ Я У РЕЛИГИЙ НЕ ВО ВЛАСТИ САТИРИЧЕСКИЕ СТИХИ ПРО ЗАЙЦЕВ МАТЧ ДИНАМО - СПАРТАК ЭЙ, ГЮЛЬЧАТАИ! СТИХИ ДЕТЯМ В СКАЗКУ! ГОРБУШКА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВОЛКА ЕГОРКА МУХА ГРЯЗНУЛЕ СНЕГИРИШКА СНЕГОВИЧОК ТЁТЯ РАДУГА ХОМЯЧОК
ПЕЙЗАЖНАЯ ЛИРИКА А СЕНТЯБРЬ - ЗОЛОТОЙ! Август сладок, пьян и сочен. Но, он кистью озорной будет только позолочен... А Сентябрь - золотой! Он ветлу обнимет, тополь, Дуб и клён; вопрос решён! Он на подиуме Гоголь, Обаятельный пижон. А обнимет - не состарит, Чай, не белой нитью шит; Погарцует, погусарит и за гору убежит. Кавалер лихой и броский, Не гони коня, постой! Оглянись назад - берёзка вроде плачет. Как весной... Чтоб сапог - да мимо стремя! Коль гусарил - извини; Не гони коня и Время! Ты успеешь. Не гони...
ВАСИЛЁК И ВАСИЛИСА Детства полюшко степное, Там, где васильки ничьи... Под Ярилом голубое, Бирюзовое в ночи. Надо мной гогочат гуси, Солнце катится бочком. Между парочек пройдусь я за кузнечиком с сачком. Василёк пред Василисой, Надкусив запретный плод, Как поклонник пред актрисой, Лепестками к ней прильнёт. Василёк у ней в фаворе; Для него собрат-простак в васильковом синем море Не соперник вовсе-так... Я, как будто, их не вижу-За кузнечиком крадусь... Продолжайте; не обижу. Обнимайтесь. Отвернусь. Не спешить мне может с бегством? Ведь за полем, у реки, Оглянусь. А сзади Детство, Мой сачок и васильки...
ВОЛК И ПЁС Торопись! Возьми с собою Слёзы, золото и медь. Слышишь? Волк-Декабрь воет; Не уйдёшь - прогонит ведь... Бр-р-р-р... Как грустно. Что ж, удачи! Убегай же, коли так! Этот белый волк кусачий, На охоте он мастак. Зверь коварный, злой и лютый; Белым мухам не до слёз. Не один он. С ним Малюта - Преданный Ноябрь-пёс... Золотая, худо дело! Ты похвалишься потом! Желудями прозвенела и беги! До встречи! ...Ждём.
ДОЖДИК А ладошкам так щекотно; У Весны особый шик-Золотой, слепой и тёплый Майский дождик-озорник. Там, за радугой той-лето, Дождик, мне б тебя обнять! Не буди меня с рассветом! Дай с Морфеем поболтать... Пошалил, брат? Ну и хватит. Вот я высплюсь и на луг; Тучка с солнышком поладят. А тебе спасибо, друг! Ты без кисточки и масел в яркий цвет одел Весну, Как художник, всю раскрасил вместе с Маем! Ну и ну!
ЗВЕЗДА Раздвинув туч седые шторы, Лукаво улыбаясь нам, Взойдёт Звезда. Заплачут горы. И ледники сползут к лугам. Внизу, на заливной веранде, Туман к утру пойдёт на взлёт, Где эдельвейсу и лаванде Марш Мендельсона пропоёт. Ручьи хрустальными устами, Прощая ледяной приют, Напьются талыми снегами и в реки горные нырнут. Взойдёт Звезда. Взорвутся почки, Земля, зевая, оживёт, Звезда лучом согреет дочку и вновь потянет в хоровод. А там гуляй, кружись во цвете средь братьев и сестёр родных! А вдруг красавицу заметит с соседней звёздочки жених?
И СНОВА ПРО БАБКУ Раз, два, три..., четыре, восемь..., Девять, десять, наконец... В форточку чихнула Осень; С Декабрём ей под венец. Грезится на белом пухе, Где не суженый - нагой, Ложе брачное старухе. Он не первый, не второй... В яблоке Адама мякоть не для старой. Но,,...сожрёт. К Январю подходит Слякоть, Взяв за горло Новый Год. "Слушай, брат, забудь про осень,-Первого Февраль обнЯл, -Мы старушку...заморозим. ПОлно, пОлно...Заскучал? Плач - не твой удел. И в стужу Белый пух растопит грудь. Лист под ним; уснувший, друже. Это прошлое. Забудь...
КОЛГУЕВ Берега торосами паркуя, Белыми туманами потея, В стылый шельф врезается Колгуев, Нефтяной соперник Варандея. На пологах ягеля разметки прячут корень жизни золотой, Шелестит берёзка-метр с кепкой О своём желтеющей листвой. В норках леминги играют в прятки, И несётся вдоль болотца напролом от гнезда лихим утёком куропатка, Вроде бы хромая на крыло. Скоротечно северное лето, Где июлю сонный август не догнать, Где лучам промчавшегося лета Мерзлоту не суждено пощекотать. И не зря уже в разведку прилетала Лёгким инеем холодная заря, Чтобы вновь закутать в бело одеяло эти одинокие края...
КРАСАВИЦА С ПРОСЕДЬЮ С поздней беседовал как-то я осенью -Знаешь ли ты, как поют соловьи? Мне же лесная красавица с проседью Тихо шептала секреты свои... Знаю теперь я, как в чаще кусается Лёгкий морозец, зимы поводырь, И как рябинушки клювом касается Первый разведчик - пузатый снегирь. Поздняя осень, ты сердце согрела и покорила немой красотой; Ведь у тебя, как у модницы в белом, Издавна спор с ещё юной зимой. Ты проиграешь. Но радуйся, право; В белом наряде тебя снегири первой впустили на подиум. Браво! Как замечательно, чёрт побери!
МАЙ И МАЙЯ Молодой, ещё не старый... Но вот нынче повело-Поворчит с грозой на пару, И от сердца отлегло. Бедный мается, я знаю; Он всю силушку во цвет. Познакомьте парня с Майей! Кто бы взял такой обет? Кавалер лихой, горячий, И художник, и шутник; Всем обновки-не иначе! Не Декабрь, не старик. Ясли птичьи охраняя, Тёплым ветерком шумит. Если мается без Майи, То раскатами гремит. Капельмейстер леса, луга, Дирижёр пернатых масс: Без солистки только туго И невесело подчас. Май не верит, точно знаю, В злую дюжину-судьбу. Где ты, ласковая Майя? Будь тринадцатой в году! Зря ль молва в народе ходит-
-К самобранке со всех ног! До неё Апрель проводит, А Июнь поднимет рог. В роге хмеля том до края; Он особенный, без дна. Май и Майя, нам такая Люба-дорога Весна! Свадьбы нет весною краше, Где ковры в полях, как мёд. Не персидские, а наши! Май их стелет, Майя ткёт. Чтоб вдыхали мы до астмы Щекотливый аромат! Май и Майя, мы согласны; Быть вам вместе! Мир и лад.
МЕГАПОЛИС МОЙ ЗЕЛЁНЫЙ Лень озёр и воздух вкусный, Корабельных сосен стать... Я хочу в глубинке русской Просто жить и умирать. Только здесь я в Русь влюблённый, Где до искренних минут за слезой пересолёной не пытает теле-спрут. Здесь в руках синица счастья, Мой журавль у межи, Здесь к причастию причастен, Так как не причастен к лжи. Здесь не каменный, хвалёный, Виноватый город-смог - Мегаполис мой зелёный упирается в Восток. Как завидую я предкам из пещер и от костров! Здесь под градусом я крепким от озёр и родников! На речной зеркальной глади дремлет девственная Русь... Посижу с ней на закате и рассветом похмелюсь. Захочу его украсть я;
Сяду рядом и без слов Выпью свой напёрсток счастья. ...Мне не нужен полный штоф.
МЕЛЬНИЦА Жернова метелицей Белой замело, Труженица-мельница радует село. Строгая и скромная на честнОм виду, Лето было вздорное; Зёрнышко к зерну. Полевая женщина-Молоко и мёд, Временем обвенчанная, Суженого ждёт. Он на дальней вотчине, Ты, мать, извини, Как гуляка конченный носится в степи. Стелет эгоистом Ветер за горой Колос золотистый Озорной волной. Буйному не спешится, Чин его не тот, Пусть в степи натешится, Всё одно ж придёт. Скажет:"Здравствуй, девица!", И румяный злак в сдобу перемелится... А одной никак. Уж вдвоём-то справимся, Мельнику не мёд. Эй! Вставай-ка, пьяница,
Суженый идёт! Каравай выкладывай, С солью привечай, Рукава закатывай-Попотеешь, чай! Гость нам этот пО сердцу, Помощь-не во вред, Ведь зимою спросится, Запрягайся, дед. Бабка скоро явится; Подойдёт черёд, Инеем похвалится, Избы заметёт. Стужа бабке вольница, В холода не спит, Горстью не прокормится-Лютый аппетит. Ну а нам потерпится; Убраны поля, Белая метелица в мельнице своя. Подходи деревнею всякий, млад и стар, И телеги древние Заводи в амбар, Чтоб многоголосицей радовал народ. А зимою спросится... Бабка-то придёт.
МНЕ БЫ,,, К чёрту годы-скороходы! Мне бы в стайке пацанят ласточкой в речные воды-Брызги жемчугом взлетят! мне бы озорным бродягой Берега перетоптать, Рака встретить под корягой, В краску хмурого вогнать. У Жар-Птицы на опушке взять багряное перо, Отыскать Яги избушку в чаще, бесы ей в ребро! Чтобы ей икнулось где-то-Человечище не гость! Впрочем, всё бравада это; Чтобы ей сто лет жилось. А потом шальным искусом, Меж сосёнок, во всю прыть! И по младости безусой в белку шишкой запустить! К чёрту годы-скороходы! Мне б ладошкой как-нибудь перекрыть речные воды и к истокам повернуть...
МНЕ В ДЕКАБРЕ Озябший месяц в снежной верти скрылся; Как наша молодость зимою краток день... Мне в декабре хмельной апрель приснился и просыпаться мне ужасно было лень. Мне в этом сне совсем не думалось о личном, И в нём мне было удивительно легко; Болтал с грачами я об заботах птичьих, И от своих забот был очень далеко. С Морфеем вместе к пробуждению ленивый в ручьи бегущие пускал я корабли, Обнять хотелось мне проснувшиеся нивы И убежать с Апрелем вдаль за край земли. Мы принесём с собою радостные вести, Соткём большой из одуванчиков ковёр, С кудрявым маем познакомимся и вместе Мы незабудками засыплем косогор. И я босой совсем, от чувств прильнувших пьяный, Как альпинист лихой на радугу взберусь, Поближе к солнышку-А вдруг его достану? И с разноцветной горки с гиком прокачусь... Морфей-волшебник сонно в сети свои манит и спеленать меня не терпится ему. А за окном моим седой декабрь буянит, И вьюга воет на холодную луну...
НА ПЕЧКЕ К МАЮ ПОВЕЗЁТ Люблю я Первое апреля, Когда в день смеха и острот, Меня, без шуток, друг Емеля На печке к Маю повезёт. Мы перепашем нивы смело и, вместе с кучером лихим, Я догоню скворцов капеллу... Мы ноты песнярам дадим! Емеля мой не дружит с ленью - В речушке щука не уйдёт! И в май, по-щучьему велению, Тюльпаны печка привезёт. Люблю я Первое апреля! И хоть до Праздника не год, Но, всё же… Ну, хотя б неделя! А там на печку и вперёд!
НОЯБРЬСКАЯ БАБКА Плачет под пером тетрадка. Водочка на донышке... Зря ноябрьская бабка Ты украла солнышко. Тучи в небе хмурой стаей, Чёрные и с проседью, Знает бабка - не судьба ей первой быть у осени. Ей бы взять, да Оземь тростью; Скатерть белую накрыть, Снегирей пузатых в гости на рябину пригласить. Как-никак не одиноко. Но сверх срока не маячь, Лучше в тень уйди до срока, Да на белое не плачь. Шла домой бы... У крылечка не топталась бы в снегу; Дед-Ноябрь ждёт на печке, Лезла б, старая, к нему...
ПИЖОН Где земля и небо спорят, К ленте рвётся Фаворит... Горизонт нахмурит брови, Но залётного простит. Он возница, но в карете, Весельчак, да не смешон - Массовик-затейник Ветер, С юга вольного пижон. Прилетит, согреет Кая и расскажет, как весной Королева ледяная плачет талою водой. Как без ревностной опеки Сиротливые снега до краёв напоят реки, А те сонные луга. Выход твой, как раньше, сольный; Зритель - Март, да неба синь. Пожелаем мы невольно - Раньше срока не остынь...
ПОБЕГ. ИЗ ГОРОДА Город, город... Ты как ворог. На порог я и за дверь... Ты любим, немного дорог. Но,…не нужен ты. Поверь. Здесь для плоти семь поблажек; Эту свору бы-да с плеч, И в тени многоэтажек каждой голову отсечь. Развернуться, да с разбега; Не догнал бы только Бес. За коричневую реку, За июньский рыжий лес... Прочь от семиглавой своры! Коль дорвался -убегу! За таинственные горы, Там, где горизонт в дугу. А звезда мне путь покажет И укажет место, где Семь запретов (Не поблажек!) Мудрой цифрой на кресте. Там не семеро над ложкой, Там один-не одинок, Там урчит тигрица кошкой, И медведь подставит бок. Там Луна на миг повиснет,
Солнце скажет ей: "Встречай!", Соловей-разбойник свистнет Трелью в ухо...Невзначай. Расстегну рубахи ворот, Чтобы воздух пить до дна! И скажу: "Пошёл ты, город, В эту самую...Туда."
ПОЖЕЛАНИЕ Я из сердца вытравлю пижона, Я верну ему обиженную грусть, Виноватым, согменным поклоном вместе с ней ромашкам поклонюсь. К лесу полем ветреным пройду я, Только непременно босиком, Попрошу берёзку молодую стать на склоне лет моим крестом. Я не буду здесь чужим и пришлым, Обниму её серебряную стать, Поднимайся, милая, повыше; Что ещё тебе мне пожелать? И не будь сегодня недотрогой, Вон как кудри соловья зовут, Тебя любят здесь, и слава богу, Пусть нескоро за тобой придут...
ПОЛЯРНАЯ С ней день сражался до могилы; Поверженному не помочь... И вновь в свои права вступила Седая северная ночь. Октябрь рыжий озабочен; Он на мольбы, мол, не замАй(!), Полярной хищницей проглочен и переварен - чай, не май. У ней свои лихие планы; На сопки брошен белый плед, По тундре носятся бураны, Не механические, нет. В ночи созвездиям-ни пуха! Не тронет Козерога Лев, Медведь полярный чешет брюхо, Свою Медведицу узрев, Сияние жжёт в ночи петарды, А Миша(стоит попотеть!) К своей готов за миллиарды... Да что там! Лишь бы долететь. Сопел бы, белый, тихой сапой, Мигает с бездны-уже лесть, Ты обломался, косолапый; Таких как ты у ней не счесть. А выбор твой, конечно, смелый,
На жалость только не дави. Да ты ревнуешь что ли, белый? Ревёшь, как плачешь. Не реви.
ПОРЫВ По кабачищам загужу До плясок бешенных, до драки! И сам себе я покажу, Где в омутах зимуют раки. Пройду я Поле до конца и отыщу свой камень лунный; Убрав размеренность с лица, Порву натянутые струны. Не быть оливою в раю, Что шелестит листвой по ветру, Пусть до костей меня проветрит Любая буря - устою! И, кланяясь Востоку трижды, Не преклонюсь перед грозой, Искариот Иуда лишь бы Не встал с клюкою за спиной. Я далью грежу, где челнок семью ветрАми подгоняет, Где в медной глыбе сберегает Хозяйка пламенный цветок. И не прожжет Дракона пламень Броню калённых солнцем лат, И спрячется КаИн за камень, И горный барс потупит взгляд. Седою пеной океаны
за челноком оставят след. Не вдосталь мне свободы пьяной досталось от былинных лет...
ПРОСНУЛСЯ Лежебока Март проснулся, Полушубок натянул, Сладко, сладко потянулся, Улыбнулся и зевнул. Злятся лыжи и салазки, Что стоят в моём саду, Солнышко мне строит глазки - Значит, в школу не пойду! Честно, честно, без обмана! Лучше с ручейком - Айда! -Добежим до океана! Ручеёк, ведь нам туда? Озорник, где наши кони? Ну-ка тройку запрягай! Мы с тобой Апрель догоним Или даже,...даже Май! Март! Тебе улыбка наша! Мы тебе, имей в виду, Дружно брызгами помашем! В школу точно не пойду...
ПЬЯНЫЙ ЛИСТ Грустно караванный Клин гусей гогочет, Лист кружится пьяный, А уснуть не хочет... Летом от веселья Воздухом напиться, Осенью похмелье, И зовёт землица... Будет клён бесстыжий Ноябрём раздетый, И октябрь рыжий спросит: "Лето, где ты?" Осень, как похмелье, А зимой проспаться, В тишине лишь с елью Дятел будет драться. На осинник мелкий Тополь рухнет старый, И хорёк у белки выгребет амбары. Обойдёт границы Волк (Ну кто рискует?), И снегирь с синицей снова заворкуют... А сейчас багряный
Лес безгрешен, чист, Лишь кружится пьяный, Как сапожник, лист. Не найдёт он келью, Как бы не искал. Осень - как похмелье... Хватит. Отгулял.
РАНА У ячменЯ берёзок лента, А я свою, обняв, стою, Она мне приглянулась чем-то И душу вынула мою. Дичал за эти годы пусть я, Она ж приветила своей Задумчивой склонённой грустью среди раскинутых полей. Ей, как и мне, нужна лишь малость, Не в сладких грёзах, а извне; Ей, как и мне, недомечталось, Недолюбилось, как и мне. Слезу я часто путал с пеной, И мне надменно так-адью, А ей подонки рвали вены, У стана выставив бадью... Им, жалким, наплевать на риски, И жаль тех нравственных сирот; У мамок высосали сиськи, Теперь к моей невесте вот... Я их всех плетью арестую, В их душах Варвара убью, След топорища забинтую и с лязгом раздавлю бадью. И, как подраненная птица,
Которой ненавистна падь, Взлетит к просторам, распрямиться Её задумчивая стать. Берёзкам русским в белы ножки Поклон земной мой. А они подарят нежные серёжки и скажут шёпотом-твои...
РАССЕЯННЫЙ ПОЭТ Рассеян лунный свет под сказочной подковой, Весны полночный сон прохладою томим... Рассеянный поэт-гравёр простого слова раскрашивает вновь его пером своим. Храпит медведь раскатисто под соснами отвесными, Малинник под припарками Рассвет багряный ждёт, Луна по небу катится, А в нём казна небесная посыпала алмазами Зовущий небосвод. Топтыги-сони жёнушка, Полярная Медведица, Легла ковшом мерцающим на лес, а за рекой нахохлился соловушка; Ему на ветке грезится Пернатая капелла, Где он солист большой. Стоят берёзки стройные Застенчивыми павами, Им боязно, им кажется, Что шастают кругом Волчищи преогромные с суровыми уставами; Сучки трещат под лапами, Как первобытный гром...
Рассеянный поэт... Твоё перо особое; Раскрашивая радугой обыденность словес, Оставит лунный свет штрихами невесомыми на тёмно-синей скатерти, Обнявшей спящий лес.
РАСТЕРЯХА ЗОЛОТАЯ Не проси о месте в стае, Что уходит клином ввысь; Растеряха золотая, С ней ты вдаль не торопись. Вместе с Сентябрём-Поэтом всех на праздник позови! Пригласи нас в Бабье Лето! И обратно не проси. Да и в лес волшебный с вами Нам, на радость, по пути. Где за рыжими кострами в кронах белку не найти. Там, где воздух невесомый наполняет негой грудь, И где ёжик полусонный преградил лисице путь... О своём щебечет птаха, Слышен дятла грустный стук... Золотая растеряха, Не спешила бы на юг. Не спеши; тебя так мало... А уйдёшь - от мук избавь. Мне на память покрывало Жёлто-рыжее оставь. Чтобы я в палитре кружев
взял джек-пот в своём лото-Гриб последний обнаружил. Подосиновик. А то!
РУССКИЙ СОН Мигом кратким в мире пёстром скажет жизнь своё прощай... Деревенские погосты, Городские кладбища. До земли тоскливой прозой Одрам кланяется Русь шелестит листвой берёзы Недосказанная грусть. Необъятным мириадом у невидимой черты Бессловесным пареглядом Чередом стоят кресты... Синевою неба званы, Белым пледом покрывая, Серебристые туманы Косогоры обнимают. И журавль курлычет где-то в поднебесье грустным стихом. И кружит к берёзкам тихо Его пёрышко балетом. А за облаком-верблюдом Огненным закатом даль полыхает. И оттуда льётся звонная печаль...
СТРАДА Пузо к солнцу, стог колхозный, Убрана густая рожь, На ботинке жук навозный -Благодать, ядрёна вошь! Эх, сюда б не для женитьбы Парочку девчоночек! И кваску уговорить бы толстенький бочёночек! И гармонь; пускай играет в поле для порядочка; ТО Ж страда! Так пусть страдает Старая двухрядочка! Солнышко стоит в зените, Чисто небо-Вольница! Спойте, девки, не томите, Бестии с околицы! Спойте; так гармонь решила, Чтобы Вас послушав, Завертело, закружило, Растопило душу! Чтоб она летела птицей, А, как сядет Солнышко, Мы в стожке прижмём к землице Тёплую соломушку. Шёпотком накажем ей,
Чтоб шуршала тише... Чтобы месяц-прохиндей в небе не услышал...
СУДЬБИНА Рыжая равнина, луговая воля, Догони судьбину перекати-поле. Перекрёстом ставни, ветром от порога, Одинокий странник-дальняя дорога. Лебеда подушкой, небо одеялом, Не молчи кукушка-мало куковала. Падают ресницы, клонит в сон чертовски, Может быть приснится ремешок отцовский, Хмель и медовуха, что в сенях играла, Стерва молодуха, запах сеновала... Утром будет небо в розовой опале, И рассвет зарёю перекрасит дали. Запахом полынным степи провожают догоняй судьбину, чтоб не убежала. Колосом дорога, в спину дует снова Жданною подмогой ветер васильковый, А вдали восходной облака что птицы, Караваном сонным прячутся в зарнице.
ЮНОШЕ Светает... Месяц жёлтой дюной уже за перелеском где-то; Спустись с небес, Мечтатель Юный и возлюби свой край заветный! По росам утренним побегай; Пусть заколдуют тебя смело Желанной тёплой, томной негой Восхода ласковые стрелы. Судьба, судьбинушка-девица, Надежду с Верой подари! Лети свободной голубицей в объятья утренней зари. Лети! Тебя благославляет Попутным парусом ветров ВеликорОссия хмельная Соломным запахом хлебов! Крещёная богатырями, Не преклонённая Ордой! Храни, родимую, веками Орёл двуглавый золотой!
ЯНТАРЬ Эпохи древней пионеры, Принцессы в девственных лесах, Приходят сосны-Гулливеры ко мне в моих глубоких снах. А в них видения и грёзы, Когда на хвои рыжий плед Красавицы роняли слёзы, Которым миллионы лет. Теперь они их в недрах прячут; Им показуха не в пример, Их души в антрацитах плачут под многотомным прессом эр. Янтарь! Я шёпот хвои слышу! Во сне над кронами парю. Я снимок солнца в тебе вижу! За этот кадр благодарю…
ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА БЕС В РЕБРО Костёр в ночи - мечта зазнобы, Над нами млечный хоровод, А рядом сосны-небоскрёбы достать стремятся небосвод. Что я не просто ей приятель, Комета подтвердит с небес. А вот и луч-разведчик... Дятел, Буди-ка, друг, с сорокой лес! Верхушек первый луч коснулся; Давай, бери меня в зятья! А ты бы, Филин, отвернулся... Ну ты, ей богу, как дитя. Зазнобе-солнышку втолкую, Что Бес в ребро - приличный сват. Ну что поделаешь? Люблю я. Не ожидал, что в пятьдесят...
ДВА КОЛЬЦА Ты обманула. И ты тоже... Лицом к лицу и от лица. И покатились вслед прохожим по тротуару два кольца. Они в свои катились дали, Но, круг последний очертив, Остановились и упали, Друг друга пробами накрыв. "А покатились-то улиткой",-сказал какой-то дядька-юз и спрятал хитрую улыбку в чапаевский табачный ус...
ЗАПИСКА Иду по берегу нетрезвым иноходом, Ночь проглотила праздные огни, На плечи падают свинцовым небосводом Холодные ноябрьские дни. Когтём дерёт лицо ветрище вредный, Становятся хмельные волны круче, И тонет память в непогоде этой, Цепляясь за разорванные тучи. Я не был раньше волком одиноким, Я верил в кипарисовый покой, Когда сентябрь бархатный далёкий бросал нас в охлаждающий прибой. Потом ты вызывающе и броско роняла капли с томного лица, А я смотрел на бледную полоску на загорелом пальце от кольца. Я был уверен-оно рядом где-то, Зажато чемоданною утробой; Дырявая курортная монета, Цинично проштампованная пробой. Я знал и ничего не мог поделать, Когда дарил охапку влажных роз, Когда Луна перемещала наши тени, Блуждая между серпантином звёзд. В седьмое небо я тогда поверил,
Я сам с собой разучивал Бостон, И вот записка аккуратная под дверью Осенним умирающим листом. Неровным подчерком холодный текст и дата... И, словно под расстроенный аккорд, Танцуют буквы кавалькадой вороватой, Болтая что- то про аэропорт. И вновь с волною, перламутровой подружкой, Смотрю, как розой распускается Восток, И улетает перемётною кукушкой Вручённый ветру накрахмаленный платок. Теперь я знаю, как пытать умеют годы; Когда во времени затерянный покой Ноябрьским нетрезвым иноходом встречает вновь и вновь седой прибой...
ЗДЕСЬ ВОЗДУХ СВОБОДНЫЙ И ПЬЯНЫЙ Мы бархатной, сказочной ночкой Сидим на прибрежном песке, А дома проказница-дочка Играет с луною во сне. И здесь, на рекУ жёлтой дивой, Упала Луна бороздой, Из омута, прячась за иву, Подглядывает Водяной. Упала звезда на опушку, Что спряталась в дальнем лесу, Я звёздных сестричек подружке своей заплетаю в косу. Ворую я их осторожно-Господь не погладит за грех, Я нынче отпетый безбожник, Зачинщик покорных утех. А речка порогом далёким пугает заснувшую выпь, И камушек мой перескоком утюжит накатную зыбь... Нам здесь хорошо и любимо, Пускай пялит глаз Водяной, Не прячь его, пленная ива, Он дядька совсем неплохой. Нечасто мы бархатной ночкой
приходим на берег взглянуть; Бывает прохладным песочек, Бывает повздорим чуть-чуть. Здесь воздух свободный и пьяный, А в небе, над тихой рекой, Как раньше, дымятся вулканы на лунном рельефе весной...
КЛУБНИЧКА Осторожной птичкой в дырку у ворот, Сладкая клубничка, Вкусный огород. На параде грядки, Командир с вершок, Пузо как у папки станет. Хорошо! Дверь открылась выстрелом. Ой-ой-ой! Сейчас... Ноги в руки быстренько, Утекай! Атас! Не кричите, дяденька, Вслед про чью-то мать, Я ещё ведь маленький-Стыдно догонять. Карлсон я с мотором! Разгонюсь и, у-у-ух!.. Спрячусь за забором Мышкой под лопух. И, дрожа в засаде, Буду я гадать (ведь послал же дядя!): Чья же это мать? Ягодой измазан-
-Это пусть не в счёт; вроде, не наказан... Значит, я ещё!.. И, как на войнушке, Вновь до вкусных мест; В садике подружка Ягодку поест. И героя, кстати, Поцелует пусть... Ой! Не надо, дядя! Выиграл-сдаюсь! Ждут меня игрушки, Я потопал в сад, Как клубника ушки Пламенем горят... И дрожит с ромашкой в ссадинах рука; Строят Сашка с Машкой Замок из песка. Замок будет прочный, В замок под венец. Сашка... Не нарочно!!! И упал дворец. Нам обидно очень; Сашка, ну ты гад... Мы сейчас хохочем, А глаза блестят.
Вспоминаем с Машей Белый лепесток, Гречневую кашу, Драку за песок. Взять бы верный компас, Сплюнуть и... вперёд! С ходу через пропасть в тот далёкий год... Только бы добраться, Только бы успеть, С кромки не сорваться, Вниз не посмотреть...
МАРЬИНА РЕКА Я стою на пристани. Над холмами зарево, Солнца стрелы ранние на ладонь легли. Берега скалистые, Да утёсы Марьины прячут тайны давние. Разгадаю ли... Как заворожённый я, Шёл к своей любовнице; Речка серебристая, Сжалься надо мной. В думы погружённая, Дива не торопится, Заберёт ли с пристани Молодца с собой. Зарево небесное, Что же ты готовишь мне? В жизни этой не вини, Пожалей и в той. Разгуляй ли с песнями, Иногда нескромными, Или за грехи мои вечный непокой... Я держу на пристани
Медовухи стопочку; Здравствуй же несмелая, Не придти не мог. Я у ней единственный, Вот и моя лодочка, А в ней скатерть белая, Штоф, да узелок...
САНТА-КРУС Мне тягостен Ваш взгляд с укором, Я Вашей мудрости боюсь, Я благодарен Вам, синьора, Спасибо Вам за Санта-Крус. С тех давних лет покой нарушен, Неймётся, грешному, ему, Я много лет терзаю душу Вопросом праздным-почему7 Простой моряк, юнец безусый, Пустив в расход последний грош, Отдался на заклание Трусу и, в океан... Там не найдёшь. Не сладко... Кровь стучится в вену, На глади Ваш спокойный лик; Закат, корма, окурки в пену и чаек беспокойных крик. Как говорится, баба с возу... Забудь, за морем много стран. А память, острая заноза, Зовёт в Испанский балаган. Я вижу глаз каньон миндальный, На талию ладонь кладу, Несу какой-то бред банальный, И...в этом омуте тону. Хмельным движением неловким
в песок одежду. А волна стащила всё и мы воровку со смехом ловим до утра. Ну, ничего, пускай резвиться и удирает на Восток; К рассвету, шельма, извинится Бескрайним зеркалом от ног. И мы, запомнив миг чудесный, И чаек пригласив в эскорт, Под птичий крик пойдём протестный Уныло в злополучный порт... В каюте спрячусь странным вором, Свалюсь, тревожный и хмельной, И в снах, увижу взгляд с укором в солёной пене за кормой... Промчалось время кратким мигом, Я сны не раз топил в вине, Летели годы птичьим криком в закатной бархатной кайме. За ней... мы вместе будем скоро, И канет в лету юный трус. Я благодарен Вам, синьора. Спасибо Вам за Санта-Крус.
СВАДЬБА РУССКАЯ, ДЕРЕВЕНСКАЯ Шапка пущена по кругу, Наполняй народ шальной! Бубенцы на всю округу меж собой наперебой. От церквушки вскачь, ретиво, с горки, птицей белой впредь мчится ряженое трио, Не приемлющее плеть. Тили-тесто, тили-тесто... Не подразнишь-от стола, Заливается невеста; Деревенская юла. До краёв столы накрыты, До земли просели аж, До пупа все будут сыты, Пей, народец, да не блажь! Полосуй, Щукарь, краюху, Лей-ка хмеля! Да не трожь! Пожалеешь медовуху-На крестины не придёшь. Тебе, дед, двухрядку взять бы, Ну а спляшешь-похвалю, У меня сегодня свадьба, Так утонем во хмелю! Наливай, пока шумиха,
До краёв и через край! Не налей мне только лиха и беды не наливай. Чтоб звенел монетой впредь бы, Да на людях был удал, Чтоб не стала баба ведьмой, А я демоном не стал. Да беды со мной не знала и была сладка как мёд. И косу не расплетала, Путник если забредёт... Всё наряжено и пышно, Сундуки все напоказ, Со стола скатилась вишня и попала в перепляс. И напрасно сватья плачет; Вишня сапогом лихим не раздавлена, и, значит, Лад в подарок молодым. А Щукарь в кругу со смаком вёл наследникам подсчёт и втолковывал зевакам, Что он крестник. Кто ещё? Как бы, дед, чего не вышло, Вон жених к тебе идёт, Имена ты дал детишкам У-у-ух, на сколько лет вперёд?
Ты, дед, смехом всех замучил, Как бы, дед, не охи-ах... И, ушанку нахлобучив, Скрылся, старый, в лопухах. Навострил оттуда ухо; Пожурили-не кошмар. Дед придёт за медовухой, Забодай его комар...
СЕРЁЖКА Под берёзонькой не кайся и слезу не утирай, Виноват - не обижайся, Белый стан не обнимай. Лучше дай свою ладошку, Может, с милой помирю, И лови мою серёжку. Не тебе её дарю... В чистом полюшке не горе, А обидушка всерьёз; В васильковом синем море стало солоно от слёз. К ней, единственной на свете, Поспеши-ка! Из-за гор прилетел гуляка-Ветер! Милой чем не ухажёр? Босиком лети по росам; Ветер ухарь ещё тот! Расплетёт зазнобе косы и с собою уведёт. Будь, как он - смелей и проще! Крикни в полюшке: "Люблю!". Ну, а нет - к берёзке в рощу не ходил бы... Прогоню.
СОЛОМЕННЫЕ КОСЫ Шипом от алой розы Мне память в сердце впилась, Застенчивые грёзы в тумане растворились. Всерьёз, иль на потеху смеётся филин глухо, А мне вот не до смеха, И тянет на сивуху. Я вижу в зыби этой Соломенные косы, Летящую карету, И взгляд Ваш, чуть раскосый. Куда ж, лихие кони, Вы так заторопились? Какая в дали гонит Вас батогом немилость? Остановитесь, злыдни, Оставьте мои косы, Я не хочу полыни дарить хмельные слёзы. А хочется мне просто с землицею обняться, Под столпом перекрёстным навечно отоспаться. Отчаянья рассада
на сердце поселилась, Сивуха не в усладу-Полыни пригодилась. Как утренние росы в проталинках тумана, Соломенные косы Серебряными станут. Как вольная комета в пылающем фриволье, Летящая карета покинет младость поля. -----Шипом от алой розы Мне память в сердце вкралась, Обманчивые грёзы в тумане потерялись...
СТРЕЛА АМУРА Осилит сердце, не осилит, Когда стрела Амура бьёт, По издевательски, навылет, Не прерывая свой полёт? Стерпеть бы. Эта боль острее; Не с той ноги, похоже, встал Стрелок из царства Гименея, Пока ты номер набирал. Не подавись запретным плодом, Он для фартового взращён; Навылет - значит, мимоходом. Вот только боль сильней ещё... Ты стал сегодня третьим лишним, Тебе сам чёрт теперь не брат! Фата взята туристом пришлым Банально, только напрокат. Стрелок же, выбрав выход сольный, Играя и смакуя роль, Не ведает - навылет больно. И не телесная та боль...
ТО ПО МЛАДОСТИ. ПРОЙДЁТ Для меня любовь не ласка, А вполне пустой карман. Платоническая сказка, Платонический обман... Грех Вам, дама, лезть из кожи, В душу Вы мою, как ртуть... Вы хотите жить? Ну, что же. Только сами как-нибудь. Право, Вы сирена нравов-Добродетель и оплот. Взгляд Ваш на карман и вправо. То по младости-пройдёт. Гляньте-ка-Амур смеётся, Ему весело, ети... Не любили? А придётся через пропасть ту пройти. Вас Амур ещё помучит; А шутник он ещё тот. ...Руки в кровь. Наверх. На кручу. И там слиться... Он поймёт. Его лаской, не измором: И тогда, такую мать, Суженый раздвинет горы, И для Вас все реки вспять...
Я ЗАКУЮ В СТАЛЬНЫЕ ЦЕПИ… Уставшим сумеркам навстречу Рассвет не выставит силки, Чихнул комар-ему ль перечить? И скрылся с ношей у реки. Мне снится замок мой из сена; Я в нём от радости кричу и из соломенного плена освобождаться не хочу. С гармонью верной на закате, Поставив честь свою на кон, Зазнобу выпросил у бати и сам забрал её в полон. Гармонь и песня-мои крепи, И с ними призрачен побег; Я закую в стальные цепи свою красавицу. На век. А если всё же... Ну, кто знает? Как пастор грешницу прощу, И, под гармонь (А пусть гуляет!), На все четыре отпущу. Всё вроде просто и не просто: Бобыль с околицы вещал-Пол-шага будет до погоста... К чему он так меня стращал? Он, словно лунь, на топи гиблой
Ночами воет от тоски, Его гармонь и голос хриплый кромсает память на куски. Да ну его! Ему не место в беспечной голове моей, В соломенном плену с невестой Мне любо будет. Как и ей. Бобыль, так будь же сватом нашим! Твоё предание старо. На свадьбе выпишем, как спляшешь, Бесовку, дед, тебе в ребро. И я тогда покину устье из сладких грёз своей реки; В соломенном плену проснусь я от теплоты её руки... И на льняном подоле рядом блеснёт от сердца её ключ. Глаза в глаза. И слов не надо... А между нами солнца луч.
Я КАМЕНЬ СЕРЫЙ, ИЗВАЯНИЕ Я камень серый, изваяние, Безмолвный истукан немой, Не будет сладкого свидания, Не пой соловушка, не пой... За плечи лапник неумело Иглой ежовою обнял, Расстреляны Амура стрелы, Пустой колчан ненужным стал. Не утешай, не надо, право, Жалейка песней у воды, Такие нынче стали нравы, Не златом стрелы отлиты. Я, словно сфинкс, под оком змея, Закован в каменный острог, Застывший узник Гименея, Сражённый промахом стрелок. -----И снова у болотной пади Разбойник-соловей запел. Молчи, лягушка, бога ради, В колчан мой ветер залетел...
СЗАДИ МАШЕТ ЮНОСТЬ Месяц полон лести-Ну и чудеса! Две ладони вместе, На плече коса. После сенокоса, В зеркале реки, Звёзды в гости просят к ним на огоньки. В небе их до края... С милым не до сна, И коса шальная Расплелась сама... За рекой избушка; Может там Яга? Квакнула лягушка, Этой не до сна. Любопытно, что-ли? Где ты? Ну-ка, брысь! Помолчи поколе. Или отвернись... Сжат платок-забота, Он как белый флаг. Милый шепчет что-то, Сдаться или как? Тёплые на стане
Руки... Ой, боюсь! Звёзды как в тумане; Повело-сдаюсь... Месяц в колыбели Тот же ,да не тот-Раскачал качели и к себе зовёт. Эй, давай подругу на руки бери! Босиком по лугу к всполохам зари. Топчется избушка, Чур, не подходи! Где ты там, лягушка? Выходи, гляди! Как бледнеют плёсы; Месяц не в игре, Как растают в росах Звёзды на заре. Лишь бы не икнулось, Солнышко, встречай! Сзади машет Юность тем платком... Прощай.
СЕБЯ НИКАК НЕ ОБМАНУТЬ… Барьер искусственный у лени; Не я, а мне. И, как бы, с плеч. Готово сердце от волнений Квадратик пластика поджечь. Звонит мне человечек близкий! А я опять челом в песок, Как глупый страус австралийский. А между слов, как между строк... Не о пустом болтаю вроде - О вечном. А в груди печёт. Всё о погоде, о погоде... Какой-то метеоотчёт. И, вроде, не дрожат колени, Но мне кричать бы, бить в набат! О том, что Жизнь - искра в мгновении Отрезка отведённых дат. Погода же давно не греет, Она из нелюбимых снов, Искра от минуса чуть тлеет, Так что не стоит между слов. Мне разговаривать тут не с кем; Себя никак не обмануть... Разбить бы мили на отрезки, Да так, чтоб руки протянуть! Обнять! Прижаться, как проститься,
И прошептать, что очень рад, ...что никогда не повторится Чудесный миг в отрезке дат. И трусу праздному в угоду отныне никаких угод! Не буду больше про погоду; Квадратик пластика поймёт...
ЛИРИКА ГРАЖДАНСКАЯ АРКАША Вниз - восемьсот. Проходит враже. Ущелье то на пятьдесят. А мы вверху вдвоём... Аркаша сегодня сын мой. Или брат... Да мы вдвоём, а их под сорок. Аркадий! Если что - чеку... Не ссы, Аркадий; это ворог. Закрой же путь, братан, врагу! Аркаша встал, пригнулся (мыслит...), В штаны отправил "ценный груз". Зависли у Аркаши мысли; Аркаша прошептал: "Боюсь." Боишься. Ну и чёрт с тобою! Ведь мы же, друже, не враги! Тьфу! Пуля лёгкое второе опять пробила. Помоги! Аркаша встал и оглянулся -Возникли "духи" на скале... Он виновато улыбнулся и скрылся падалью во мгле. Я по уму, сторонник такта, Прямым фарватером, без галса, Зашёл к нему в Столице как-то;
Аркадий, бедный,... обоссался.
БЕЗ ПЕРЕПИСКИ. 1937 ГОД Путь бесконечный, путь не близкий. И он, под стук колёс, не в рай. Как между глаз - без переписки на край Сибири. И за край... Попутал, видимо, нечистый от чёрта лысого в пенсне -За анекдотец неказистый на десять лет с пилой к сосне. О, память - ты вкуснее хлеба! Я увезу тебя в барак, Где переписка через небо и через звёзды... Только так. В вагоне минус. Путь на Север. А мне бы с Памятью - да вспять; Хочу упасть в пахучий клевер, Ромашку дочери сорвать. А тут, с эскортом, по Транссибу Бесплатный выдан мне билет. Вот подфартило-то... Спасибо Тебе, улыбчивый сосед.
ВВС Вот и главные ворота, "Нерв" с тюльпанами в руке... Я к Таганскому пилоту, Что не вышел из пике. Здесь летит на рваной ноте к небесам могучий стих, Словно пропуском на входе в город мёртвых и живых. Много пламенного люда Спит на нижнем этаже, Здесь кладбищенская удаль, На Ваганьковской меже. Где в соседях недоглядом Крест простой и ворон в склепе, Серебристые ограды и пугающие цепи. Где вы, мастера наветов, Тени вечно сытых псов, Генералы кабинетов, Слуги красных поясов? Вечность забрала на плаху Накипь всякую и щёлочь, Недалече серым прахом многие из них, Семёныч. Нет там нашего парада;
Сплошь безликие тона, Есть родня, что тоже надо, И они не пьют до дна. Пусть земля им будет ложем, Просто ложем, что ещё?.. Спите. Тени не тревожат, К ним всегда особый счёт. Мы, Семёныч , чище стали, Не стучимся в стены лбом, Многие отмылись в бане, Что отгрохал ты пером. На могилах трутней падших возведём безликий крест, И сто грамм славянских наших не про их худую честь. За тебя ж, Семёныч, с ходу, В тихой скорби ,без личин, Захлебнёмся всем народом и под "баньку" помолчим... За стальную силу духа, За аккорд, шальной и злой! Пусть землица будет пухом там, где царствует покой. Кровь от Слова стынет в жилах, Крепнет невидимка-нить, Лишь один Всевышний в силах Место встречи изменить.
В Вечность крепким монолитом рвётся связанный Пилот, А в кассете лента с хрипом у гитары струны рвёт. Бог концертов и застолий, Не кори за недогляд, За надетый против воли Металлический обряд. Сбрось его, невольник вольный, Одолей земной порог! И к столу-всего довольно, Скатерть белая у ног.
ВОР И ВОРОВКА Он спрятал в ус ухмылку лисью; Ему ль к позорному столбу? Поймай! И оборотень рысью нырнул послушником в толпу. На помощь старая не звала, Карманнику на век вперёд Добра старуха пожелала, Сказав тоскливо: "Мать поймёт..." А мать, портретная Отчизна, Под боевой приказ "Даёшь!", Цинично крала наши жизни. Ох, маме было невтерпёж! В руках у матери для граждан не пресный пряник, а коса. И сколько судеб ей-неважно... Какая к чёрту тут слеза. Кусок нам мяса снится в тесте, А нам сивуху да овёс. Да тут навзрыд с иконой вместе, И, с ней же, в озеро из слёз. Так что гуляй, кути, карманник, Но знай-в кожзаме не грааль; Последний сребреник не пряник, А тридцать оных-как миндаль. Не плачь же, бабка, мне неловко,
Хоть так же зло, что не вздохнуть. Не раз портретная воровка Петлю бросала мне на грудь. Не плачь, и так осталось мало... Ату воровку по руке! Она вон жизнь твою украла, А ты тут всем о кошельке...
ВРАГИ ЛЮТЫЕ Да не судимы будут эти строки; Из-под пера Творцов, как и писак, Внушалось нам, что волка кормят ноги, И лишь в народных сказках он простак. А Серый брат веками в уважении, Мобильным не бахвалится постОм; По ломанному вектору в движении, И крепко дружит с серым веществом. В лесу парное, красное-положено. Не обессудьте-Вид, или подвид: Две трети обитателей низложено, А с третью Серый боком; без обид. Косой оскал, и в сторону-без ляпа. Глаза мозолит только пришлый Вид: Не четверо-,а лишь всего двулапый. Он без клыков, когтей, рогов, копыт... И мысли далеко его не ясные-Он сам извне. А мы, как на войне... И он звереет от парного, красного... И шкуры не всегда предаст земле. Харизма волчья Серого заставила не серые извилины напрячь: "Двулапый, ведь воюешь не по правилам. Наказ тебе от стаи-Не артачь!... А если оплошаешь и забудешься,
И всё же, игнорируя наказ, В мой вектор без своей железки сунешься, То я с тобою точно глаз на глаз... Тогда увижу я, зубами лязгая, Поставив свою ненависть на кон, Что у тебя ОНО-парное, красное... Поверь, давным-давно я с ним знаком…»
ВЫСОЦКОМУ Упал под ноги лист осенний... Держу я "Нерв" и зыбь по коже... Прошу простить меня, Есенин; Семёныч всё же мне дороже. В Москве я не сторонник блуда, И чужд мне гидов всякий сброд. Я на Ваганьковском... ОТТУДА Гитара душу мою рвёт.
ГОРЕЧЬ КАЛИНЫ КРАСНОЙ В.М.Шукшину Не оттуда все мы родомТам спокойствие и лад; Там, вдали, за поворотом Солнце белое у Врат. Не мирская там долина, И Оттуда нам нельзя... С ним прощается калина, С ним прощаются друзья... Люд толпится. Лица, Лица... Без вины, но как бы с ней-Не даёт преграда скрыться, Как и горечь до корней: На сырые зубья тына Красной армией легла; Эх, калина ты, калина, Ах, ты ягода-беда... Эх ты, горюшко, ты Горе-Жить по чести наказал. Куст калины у забора этим горем спеленал. Век тебе в миру положен; Да и век тот будет мал. Я на тридцать лет моложе, Хоть уже и старше стал…
ДИАГНОЗ Она больна, диагноз ясен; До гениальности простой, И лишь чиновник не согласен. И мальчик с- пальчик, и большой. Ещё чуть-чуть и будет ... опа, Союза отпрыск-не вассал. Диагноз ставила Европа, А век грядущий подписал. Преубедительнейшей фразой Меня с экрана не пронять, Россия, ты больна проказой, А хочется тебя обнять... Барсук лощёный, с шеей бычьей; Вот нынче где твоя беда, Ты для Чиновника-добыча. А Хищник голоден всегда. Как скважины дойдут до точки-Угаснет нуворишей понт. А мне пол-бочки надо с бочки! И глубоко плевать на Фонд. Коты жируют, хватка рысья, Вылизывают сливки с губ... Корнями я в Россию вгрызся И мне с пол-куба там где куб. Так сколько же над русским людом?...
Мы ж не д"Арк на том костре! Уйти в Аравию? К Саудам? Нельзя-больная на одрЕ. Вы ждёте возгласа "Довольно!"? Дождётесь-примем мы на грудь... О, бойкий наш, первопрестольный! Мудрее же! Ну, хоть чуть-чуть.
ДУРАК-ИВАН Мы все надели маски. И всё же все-не все. Эх, с гиком бы, как в сказке, За Феей по росе! Живой воды напиться, Воспрянуть, и- на Гать! С Иваном там сразиться, Лягушку отобрать! Мы сыты жизнью прелой; Ком в горле от неё. Сломать бы её стрелы! Да из груди копьё... А раны-то не раны; Залижем, да за меч! Мы Дураки-Иваны, Залезшие на печь. Нас нищетой, как плёткой. Но уважают как! Похлёбку, как и водку, С эскортом на лежак. И "братья"-не из барских (как и Иван пока), Но все в костюмах царских! И пьют за Дурака. Дурак же шьёт заплаты,
Чтоб в драном под венец: Ни рыбка ему злата, Ни в печь, ни во дворец... Похлёбку с водкой в кружке вновь Ваня разболтал... Отнимут ведь лягушку! Тьфу! Спи. Ты всё проспал...
ДЯДИ СТЁПЫ, НЕ ЛЕЗЬТЕ В ПОЛИЦИЮ! За забором я. Значит, в засаде. Садик "крыша" моя, только пни! Дядя Стёпа, не трогайте дядю! Бедный дядя и так весь в крови... Воспитатель наш в садике-Мишка-Назидательно, детям в пример, Прочитал нам старинную книжку "Дядя Стёпа милиционер". Я в песочнице буду играться, И лопатка имеется-вот! ...Дядя Стёпа не может ведь драться; Он хороший! А Мишка не врёт. На ладошке две ссадины-раны, Солидарен я с дяденькой тут. Дядя Стёпа, не лезьте в карманы! Любят дяденьку дома и ждут. Заложило мне ушки от топа, Хворостинка в ладони как кнут. На подмогу позвал дядя Стёпа, И к нему дяди Стёпы бегут. У забора сгрудились мальчишки, И железо нагрелось от рук... Обманул нас пижонистый Мишка, Вместе с книжкой он больше не друг. Подрасту вот и, выправив дикцию,
Букве "эЛ" я ладонь протяну! Крикну: "Стёпы, не лезьте в полицию! А то вновь зареву, как в саду..."
ЕГОРКИ Представлюсь - я Егорка! Здрасьте. Я коренной, я за народ! Как маме, в рот, смотрю я власти, Она же нитками мне рот... Сынок для мамки априори; И мамке слово только дай: "Молчи,-поёт,-Дай объегорю! Ты только, глупенький, кивай." Я бюллетень держу, как знамя! Я лезу в теле-монитор, Кричу: "Все голоса чтоб маме! А то обидится Егор." Нехорошо, что с мамкой спорят, Такую мать!...Ведь это мать! Ну, пусть пошутит, объегорит. Но чтобы нашей маме врать?!!! Вы не того... Не надо слишком; Не вам со свечкой под кустом! А папкам, что на нефтевышках.... Все к мамке в очередь. Гуртом. Они по Лондонам, Нью-Йоркам Привычно рассуют барыш. Как Исполнительный, Егоркам Из трио букв законный шиш! Мой край мне всё же очень дорог;
Я молча за него налью... Мне горько, что в стране Егорок не помнят Муромца Илью! Его б с небес, да внемли, Боже, С мечом окованным спустить! Навек (с Добрыней и Алёшей) Егорок всех осиротить. Пусть скажет Пресвятая Дева: "Веди, Илья, на сечу Рать!" Эх, сыновья России, где вы? Ей нелегко уже дышать...
ИСПОВЕДЬ ЗАБЛУДШЕГО Стою растерянно, не веско. Подмигивает Месяц мне: "Смотри-ка, друг, у перелеска три тени мрачные во тьме. Недаром тебя этак мутит; Залётный ты для этих мест, В тебе под восемьдесят будет... Да не сжимай так сильно крест. Стезю он не покажет к Богу; Он для тебя пустая вещь. Ты крест у логова не трогал, Сейчас вцепился же, как клещ. Они беззубые пищали, Им бы оскалится, да взвыть. А ты в упор их из пищали... Да так, что стали не остыть. На отступление ни пяди... Ты в ту растерзанную ночь подмигивал, на небо глядя. ...Я то же самое не прочь. Угрюма серая вендетта-Ты в треугольнике у них. В тебе под восемьдесят где-то; Быть может хватит. На троих... И в геометрии неволи
Ты против воли волком взвыл. Ну, подмигни же! Жалко, что ли? Ну, как у логова. Забыл? И на версту, гортанно лая, Ну, как тогда, на весь окрест, Заржи мустангом, ночь пугая... И не сжимай так сильно крест».
30-е ОКТЯБРЯ - ДЕНЬ ЖЕРТВ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ Безвестным скульптором точёный; Аура мрака от лица, Властитель само-наречённый с умом духовного скупца, Не слышащий мольбы и крики, Гриф на разбойничьем пиру, Великий в страхе и безликий, Жандармский сребреник в миру. В музейном каменном подвале не дали чина и поста, Как Вам в Аду, товарищ Сталин, В пристанище не от Христа? Чабан замученного стада, Иуды не библейский брат, Поди, Вас встретили как надо, Вручили хлеб и соль у Врат... Не Родина нас в дали звала; Мы презирали мерзлоту, Мы клали кости в грунт, как шпалы, В своём, прижизненном аду. В глухих столыпинских сараях, Под револьверный стук колёс, Везли народ не в кущи рая - В сибирский дьявольский мороз. На полустанках тушь играли,
И ныл измученный кумач: "Да здравствует товарищ Сталин!" Ну что же, здравствуйте, палач. Не постреляют-уже чудо, А, в остальном, уж как-нибудь. Без переписки только худо; Без ней ладони хоть на грудь... Вы дали фору Холокосту, Исполнив свой коварный план; В крестах весь Кольский полуостров. И Колыма. И Магадан. Отец Народов Братских. Ишь ты! А что бы было, если б Вас в Нюрнберге, будь он в пропасть трижды, Снимали в профиль и в анфас? И, по вердикту, в путь неблизкий к безликой стенке, по прямой, В небытие без переписки... Как говориться, с глаз долой. Как мы в тайге и на Ямале сгорали в хвори и бреду, Так век гореть, товарищ Сталин, Вам сотоварищи в аду. Как жаль, что нынче в глупой злобе кричит какой-нибудь балбес "Да здравствует, товарищ Коба!" ...Он не валил под Кемью лес.
Он не волок к погосту санки, Он не унижен и не бит, Он молоко сосёт у мамки, А вот, поди ж ты-голосит. Экскурсоводы ротозеев по прошлому ведут, а тут Ваш бюст в запасниках. В музее Вас экспонаты не поймут. Здесь, в историческом подвале, Не надо гордо губы дуть, Всем по делам, товарищ Сталин, Не бейте трубкой себя в грудь...
КЛИНИЧЕСКАЯ Прямая в кривую и дёрнулись веки. И Ангел внимательно смотрит в анфас. В палате больничной мы все человеки... И начал старик удивительный сказ: "Мольбы там о помощи, смрад и зловоние, И чёрные Банщики бьют по челу, Там правит законно закон беззакония, И длинная очередь грешных к котлу... Меня ж там приветили и не обидели; Копытами вдрызг искромсали пенсне, РожИща под роспись огромные выдали, И черти меня потащили к себе... Я был изумлён и сперва недопетрил я; Зачем со мной так вы? - я задал вопрос. На что самый главный схватил мою метрику и, сунув пятак свой в неё, произнёс: "Старик, ошибаться нам свойственно с лицами,-и Чёрт подмигнул и на ухо шепнул,-Согласно анкетке служил ты в полиции, Ты ж льготник!" -и, курва, к котлу подтолкнул..." Сосед в сорок первом был в плен взят под Гомелем И он, отвернувшись, под нос произнёс: "Клиническая...Но тебя ознакомили, Как будет решаться с тобою вопрос. Ещё я скажу, не вздувая аорты
(мне врач наказал-волноваться нельзя); Ты ж льготник! А льготникам очередь - к чёрту! А Чёрту плевать на былого "Ферзя".
КОМИССАР Пытливый взгляд-репейник цепкий на красной от гордыни коже. Он непременно в чёрной кепке и куртке, колера того же. Из лыка в шлёпанцы обутый, Соху забросил он на плаху-На наковальню русской смуты. И молотом по ней с размаху... Серпом кинжальным люд пугая, В хмельном угаре перегара, Он выкосил поля до края, Разнёс и выгреб все амбары. Он Комиссар. Он не агрессор, Хотя к толпе с наганом вышел; Три класса в приходской-"профессор"! А поп-учитель... со Всевышним. Он от сохи, но рад стараться; С трибун плакатам в рупор вторит: "Свобода, Равенство и Братство!" Как замечательно! Кто спорит? Как не ровня земля и небо, Так не равны полынь и рожь. Свобода от краюхи хлеба? А "братский" воронов делёж? Он Комиссар. Он стар и молод.
Он век почти и там и тут, Он кожей всей за "Серп и Молот"; Нас ими режут и куют. Он Комиссар. Он туз в колоде; Азартный судьбами игрун. Пол-мира видело, как бродит Голодный бешеный Шатун... Он обленился, стал неряхой, И сам жалеет, как со зла определил соху на плаху. Прокомиссарил... Тяжела. Не страшен больше вид твой хмурый; Голодным рёвом не смеши, А нарычался -значит, Бурый, Бери орало и паши. Прими орало, как Начало, Иного, Бурый, нет пути: Здесь заросло всё, одичало, Засей же ниву и взрасти. А Комиссар придёт-не слушай, Каким бы матом он не крыл. Прижми плотней к затылку уши и зареви. Чтоб уходил...
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ Коммунистическая повесть, Как отмороженная совесть, В свою читальню пригласила, Влупив большой пинок под зад. В заплатах, кожаным коленом, Сказав сурово: "Будешь членом! Знай, член стоячий - это сила! Бери кумач и на парад!" Член гордо шёл, играли скулы..., Но, с голодухи, члена гнуло. И он, потея, лбом покатым чертил кривую по земле. Мечтал, страдалец, о колбаске, О славной "Докторской"; как в сказке! Но, расщепив могучий атом, Сидел давно на прод-игле. "А не послать бы всю когорту?,-подумал член, - Пошли все к чёрту! Мне надоело быть незрячим; Ведь пухнуть начал, ё-моё! А так, как я почти последний, Пойду на митинг, на соседний. Единым буду и стоячим! Ну, у трибуны. Мать её... Она мне точно даст колбаски
и в горло горлышко; для смазки. Ну, чтоб орал, когда в экстазе Трибуну эту, так сказать... Один её! Я член нахальный; Единый, главный, вертикальный! Не уступлю ни в коем разе! Стоять, скажу вам, так стоять!!!"
КОТ Ползёт. Ходить уже не может. С трибун же только за народ. Накрыл Россию от Поволжья Огромный чёрный жирный Кот... Раб ненасытности от рода, Худой казны лихой каюр; Вся морда в углеводородах И цепкий ледяной прищур... Он в дебит вышку к вышке сложит, Не "мяу" - "мало" заурчит, Ползёт и встать уже не может, Он обожрался. Но не сыт. Он на сметану ленно плюнет; Она в России не всерьёз. А за бугром пускает слюни Голодный Европейский пёс. Ему не Кот, а Бурый снится; Звено в цепи - отнюдь не крепь. Пока он ждёт, пока боится, Но скажут «Фас!» и лопнет цепь.
ЛАДОНЬ В КРОВИ, СТАКАН РАЗДАВЛЕН… Идут года, летят недели, Проходит быстро день за днём, Я пьян... И мне все надоели. И, значит снова за вином... Душа-порожняя канистра, И в ней сейчас темно и пусто, Мы, жизнь, стареем очень быстро, И потому немного грустно. Ты по сердцам стреляешь метко и, по-разбойничьи, раздольно, Ты, жизнь, подводишь нас нередко, И потому немного больно. Ты человека породила, В его высокий Разум веря, Но дай ответ; к чему вложила Ты в этот разум клетки Зверя? Сирены, в пропасть не зовите, И так скупая жизнь как плеть, Я не желаю темень видеть, Как не желаю протрезветь. На блажь презренных не завою, Не мне, а им гореть в аду, Я тост блуждающей рукою навстречу небу подниму. И выпьет на твердыне зыбкой
Обыкновенный имярек за тех наивных, кто с улыбкой боготворил грядущий век... За тех, кого на войны гнали, И кто ушёл с них под откос, Кого крестами награждали из русских плачущих берёз, Кто водоёмы рыл руками, Кто для страны аргентум мыл, Кто целину пахал годами И с песнями в землянках жил, Кого надменно и спесиво, Восьмёркой выгибая рот, Иная гадина рабсилой Пренебрежительно зовёт, Чей нрав в ряду простых условий Неприхотлив, а в сложных-крут, В чьих родословных нет сословий. За вас, лихой рабочий люд! Рассвет алеет, одиссея Застольная к концу подходит... Бокал, гнездо хмельного змея, Пустой... Усталость. Только бродит Уставший мозг, слепой философ, Под прессом жизненных омлетов, Под натиском простых вопросов И более простых ответов.
Белковой пористой породой Нам рассуждать дано не вечно, Изнашивая быстротечно Компьютер, дареный Природой. ---------Не спи, захлопни в кладезь ставни, Пора бы тленному восстать! Ладонь в крови, стакан раздавлен, И некому за ворот взять...
МОНОЛОГ КОБЫЛЫ Кнут на круп... И всё по новой; Матом что-то про гюрзу... И размазала подкова в пашне горькую слезу. Сзади плуг, нахлебник пеший, Вожжи цепко держит Клещ-Злой мужик, от пашни Леший. Я...скотина. Значит, вещь. Луг пахучий по соседству, Мне нектар его испить; Без узды шальной, да в детство! Там Пегасом во всю прыть. Там заря в Восходе тает, Хмель, и дышится легко, Мама, тёплая такая, И парное молоко... Рысью там на ветер встречный До холма, что у реки (Кто кого?-Она, конечно!) с мамой наперегонки... Леший, ну не будь ты грешен; Не серчай на мой огляд. Тянет плуг, нахлебник пеший, Своей тяжестью назад... Я, по-честному, без фальши,
Только кнут свой положи. Мне на луг, к холму и дальше... Мама там моя лежит. Там же годы конокрадом, Как оборванную нить, Детство прячут где-то рядом. Не найти, не разбудить...
МОНОЛОГ. НЕ ДИАЛОГ Я удивлён. Хотя немного; Сосед мой в церковь зачастил. Так отчего ж не сразу к Богу? Вот бы в квадрате удивил! Забытой тени кабинетов у алтаря не встать с колен - Сайгак трибун и партбилетов Зовёт... обитель в свой гарем. Похоже ты, сосед, двурушник? Не только нашим, а любым... Вот я бунтарь! А ты послушник. И кто Создателю любим?! Ты не способен против ветра; А в буре, вставшему в дугу, Судьбой отмерено два метра. Два метра вниз... Длинной в судьбу. Уж эта бабка, если "вмажет", Попутает, шатаясь, дверь. За ней же, вектор Чёрт укажет. Он будет ломанным, поверь. И ты, слизняк, за нею топай; Раз не пилот - глядишь, нальёт. Как инфузории с амёбой, Которым от рожденья в рот. И кислую не надо мину!
Один вопросик - не опрос. Вопрос простой, любитель грима, Не стыдно с Дьяволом взасос? Востро держите ушки, сударь, Столь деловому - по делам! Проглотит ведь; клыки во внутрь! Не вырваться... А выход ТАМ.
НОЧЛЕГ Ночлег в деревне. (отрывок) "Мыкать горе, век трудиться, Нищим умереть... Вот, где нужно бы учиться Верить и терпеть." Иван Саввич Никитин(21.09.1824-16.10.1861г.г.) Н о ч л е г. Капает...Прогнили брусья. Дом, как дом - ни рай, ни ад. У окна сидит бабуся, Грустно смотрит на закат. Гость не званный, бабкой званный; Просто путник. Он поймёт... Заходи! Сквозняк тут пьяный, Похмели его - уйдёт. И старуха, век со стажем, Как юла, согреет щи, ...фотографии покажет; Разбросала жизнь - ищи. Тихо плача, сядет ближе, Спросит: "В чём моя вина? Может, где встречал? Не пишут... Может, что случилось? А?" Ей ответит путник в хмеле: "Свечку, мать, не надо в ларь,
Оперились - улетели... Мать, в России всё, как встарь. Ты налей - беда не горе, Впрочем, коль на то пошло, На меже лопух в фаворе у полыни; им смешно... Плуг тяжёлый - не опора; Злыдней веником стращай! Я пошёл... В глазах озёра, Будто лук кромсал. Прощай!
ОН ЛИМИТА РАБ И МЕРЫ Он лимита раб и меры, Он отнюдь не егоза, Он всегда в окраске серой, Он не против и не за. Не пойдёт на штык он с боем, В спорах, как всегда, ничей, Он лицо к лицу-ни в коем! Как же-со спины ловчей. Гладко выбрит, не неряшен, Ритор лести-не Гаврош, Он и нашим, он и вашим, Отвернёшься-всадит нож. Как обычно, под лопатку; Мол, всё очень даже так. Крутанёт его с оглядкой и зигзагами во мрак. Завтра вновь он не отстанет; Не перечит, значит, свой, А споткнёшься-тут же встанет Тенью серой за спиной. У таких нет в сердце Мужа, И ответа нет на Нет, Мень безличию не нужен, Как посредственности свет. И стоит такая хвора
пред лампадами как вредь. Иудейская притвора; Посмотрите-верю ведь! Тих и кроток; чин по чину, В меру набожен, безлик, Без личины, но с лучиной. Только смотрит не на лик...
ОРЁЛ Я паж. Создателя Привратник. Орёл, как Ангел-Благовест. И, как не злой её стервятник, За Русь всегда готов на крест... Не будь наивной, Мама, право -Но ты всегда, во всём, "за сто"! Не бойся - твой Орёл двуглавый прикроет крыльями гнездо. Его тошнит от львиных гривен; Ему улыбка - не в уста. Его дурили, он наивен, Но, если что, - так от креста! Взлети, не Европейский мерин! Давно открыта твоя клеть! А мерин... Временем проверен. И не дано ему взлететь...
ОТ ПОЧТОВОГО КОКЕТСТВА… Жизнь-кума бежит по руслу к правде линий на руке - Ветхий дом, наличник тусклый И кривая на стекле... Старой за окном не спится. Кроткий взгляд на небеса; Вот из трещины сочится Неба грустного слеза... Лупят капли по излому, Ищут к сердцу лёгкий путь. Небо плачет по былому, Да былое не вернуть. Греют две подруги-спицы, Резво катится клубок; Там, в столице, пригодится Дочке тёплый свитерок. Навестила б, пусть нескоро; Дед бы, дочка, стол накрыл. А то к мамке чёрный ворон в злые гости зачастил. Гость постылый, окаянный, Перед тыном на меже. Испокон веков незваный. Не прогнать его уже... Приезжай. Разбудишь Детство.
А то всё слова, слова... От почтового кокетства только кругом голова.
ПОЛЫНЬ-БЕДА ПУСТИЛАСЬ В ПЛЯС Настырный плющ ползёт улиткой, Ворона пялит чёрный глаз, А от забора до калитки Полынь-беда пустилась в пляс. Деревню русскую намедни в купе увидел я в окне, Где житель первый и последний На том берёзовом холме... Гостей в деревне той встречает Полей не сеяная зыбь, Там за околицей скучают Жалейка грустная, да выпь. Не в силах я помочь, я грешен, Той деревеньке не-судьбе; Туда не ходит даже Леший. Яге, и той не по себе. Не слышен писк там в птичьих гнёздах, Лишь молча на холме, где скит, Берёзки плачут на погостах, А кто под ними-те навзрыд... Вот за окном промчалось поле. На полудиком ни души. Полынь-беда, тебе раздолье-Гуляй несладкая, пляши. Гуляй же! Сойка прокричала,
Мол, на войне как на войне. Не зря кукушка замолчала на том берёзовом холме...
ПОМОЩЬ Подкова мнёт перрон полынный; А позади галоп и рысь... Ты не забыл нас, друг былинный? Ну, что же, здравствуй... ЗаждалИсь. Поднимет Богатырь забрало и протрубит в священный рог: Твой путь, Россия, от Урала не к Западу, а на Восток. В степенность Разина угодий Мне, ох, как хочется уйти! В тайгу, где тигр амурский бродит; И, Бог не дай, чтоб на пути... Я Россиянин! Значит, местный. И, как могу, несу свой крест. А мне пасюк из Поднебесной: "А не пошёл бы ты на... WEST?" Он всё о том же. Можно сколько?! Он за Уралом там и здесь... Не брат он мне-сосед, и только. А раз не брат, ко мне не лезь. Я не пошлю Россию к "маме"; Не мне изъяны в ней искать. С Уральских гор, раскинув длани, Хочу я, грешную, обнять. Страна берёзового ситца...
Над ней бы птицей, чтоб на век Зелёным морем насладиться и синевой Великих рек. Страна берёзового ситца... Поэту низкий мой поклон. Потребность в век мой-прослезиться и Слово выставить на кон. Рысак Московский, ох, резвится! Совет простой-а ну-ка, тпру! Не перевёрнута страница... А, что там... Я стакан беру.
ПРОБУЖДЕНИЕ От пойменных равнин и выше ни перед кем ей не в чем каяться. Россия спит-Россия дышит. Кому-то нравится, не нравится. Холмами грудь её поднимется, Вдохнёт в себя Катран Пророчества и во весь рост, до звёзд, поднимется. Кому-то этого не хочется. В зелёном спектре Полумесяца на туче гриф коварный косится. Кому-то летаргия грезится-Эх, пронесло бы! Не проносится. Взять Колесо бы, да в обратную... Там Богатырь с ордой сражается; И...не всегда за Необъятную... Им вспомнить бы-Не вспоминается. Они от сытости проворные, И под себя уже не мочатся, Их цель простая-дать снотворное и разбудить. Когда захочется.
ЗДЕСЬ ВСЁ ПОДЕЛЕНО «ПО-БРАТСКИ» Места у нас друг друга краше; Про них ни в сказке, ни пером... И Подмосковия "не-наша" В ряду том не особняком. Ах, Одинцово, Одинцово... Среди дубрав твоих и нив созрел болезненный, лиловый, Рублёвский чирий. Как нарыв. Там всё поделено "по-братски". И тут хоть с чёртом я на спор, Что там появится Багдатский, Такой же, как Московский Вор. Там, в Азии, свои коровы; Он их отдоит и под "пресс". А здесь забор построит новый. Многометровый. До небес. Так раздавай, Рублёвка, сотки. Клиентам-реверанс на "бис"! Меняй их так же, как колготки. На трассу вышла, так трудись! Вообще, тебе ли быть в печали? На трассе был всегда бардак: Тебя за рубль покупали, А продавали за трояк. И, хоть нарыв давно "на пике",
Твой взор на Запад. Но, ты знай-Он в кинолентах только Дикий, Вот и по ним себя ровняй. Там наш артист самовлюблённый И "вир-" со школьницей-женой поднимут брови изумлённо, Когда их спросят: "Кто такой?!". Совет один; простой и краткий, Без жала прессы, тет-а-тет,-Зарезать тут же правду-матку, И дать стремительный ответ: "Вор за Вора на рельсы ляжет, Воровке Вор споёт псалом, Поможет Вор Ворюге в краже, А обворованным... пинком". Не здравствуйте, "цари" заборов, Герои псевдо-перемен, Мозоли телемониторов, И бездари концертных сцен! Я тоже властелин подворья в своём селе и мне плевать На это ваше зазаборье, Какая б там ни пухла ядь... Я Гражданин! Рассудим здраво; Я-Русский! Хоть и не крутой. Такое же имею право на всё, что под моей ступнёй.
Я из...НЕЁ, не из полена, Такой, как вы же-не чурбан. Тогда какого же вы хрена Клешню суёте в мой карман?! Обрыдли эти ваши Альпы, От Куршевелей нас тошнит! Рублёвский чирий, Вам под скальпель! Не я-Россия говорит. Не ваша, где народ "егорит" Столичный бравый новосёл, А Наша, что спилась от горя В пустых глазницах русских сёл. Кто жив ещё там-весь в заплатах; Там молятся на огород, Там двести Сэмов-не зарплата, А завоёванный джек-пот. Так приезжайте. В гости просим! К столу, столичные "цари"! Мы отобьём поклон вам о-земь, Предложим соль и... сухари. Не уползайте только юзом, А коли так-их вам, ети, На пузо каждому "от пуза". Дорожка дальняя, поди...
РУССКИЙ ДУХ Он не из райских кущ возрос, Он из полыни поднимался, Иконостасом защищался и дрался с ворогом всерьёз. В холщовом простеньком наряде на эшафот он хмуро шёл и не сходил с кровавой пяди, Пока на небо не взошёл. О, русский дух, противник страха! Когда у врат стоял рожон, Ты был серпом вооружён и не боялся сечной плахи! И не на жизнь, а нА смерть билась до Одра пахотная рать... Европе ль это объяснять? Она тогда на нас молилась! Молилась страстно, но...не боле, И не могла помочь постом; Дрожала липовым листом, Пока ветра гуляли в поле. И на исходе лютой сечи Мужик опять стоял хмельной, И пил он снова квас ржаной, И лез на глиняные печи. О, русский дух! Твоя планида
не меч с окованным щитом, А...медовуха за столом И хлебосольная Исида. Твоя родня-соха и вилы, Подсолнух жёлтый у межи и полный дом пахучей ржи, Что златом ссыпало Ярило.
СЛИЗЕНЬ Всегда на липкое, иное просто пО фигу, В душонке жиденький, а не крутой замес; Легко и сладко лишь моральному дистрофику. Он всю родню свою продаст за трио "эС". Три буквы "эС", за ними голая прагматика, Не до извилин. Впрочем, что на них пенять. Вполне мирская и ТЕЛЕСНАЯ романтика - Кайфуя, сс...ть, не тужась, ср..ть и сладко спать. Не повезло... Они, как правило, внематочны. Но, кто в чащобу просвещения полез, Тот, взяв Букварь, впервые, быстро и загадочно, Лет в двадцать, в тридцать или позже тыкнет в "эС".
СТАРШАЯ В ГАРЕМЕ На Масленицу без оладьев, Лепёшкой от холма к холму, Косынку потеряв и платье, Москва примерила чадру... В глазах красивых грусть ли, радость-Вопросом деву не томи; И помнит ль дева свою младость? Каприз её поди, пойми. А там вокзал, где график точный; Где без калыма, возлюбив, Умчит её вперёд восточный во времени локомотив... И больше ей за словом резким не лезть на пик, кривя душой. А быть в гареме европейском, Как первой в Азии, старшой. Сверхдоброта в её натуре; Лелей не кровных, привечай! Готовь лаваш и хачапури, Заваривай зелёный чай. Пускай степенно пьют из блюдца, Своим же кровным пожелай по гланды водкой захлебнуться. Чтоб до краёв и через край... Буди-ка, дева, лежебоку!
Сама ж до финиша не будь Старшой в гареме у Востока. До ленты на чело и грудь...
ТАМБУР В командировке был намедни, И до сих пор мне душу рвёт. Я в тамбуре. Вагон последний. Мне сигарета пальцы жжёт. А за окном всё очень просто-Деревни вдаль... И в них навзрыд Старухи плачут у погостов, И стол с кутьёй всегда накрыт... Россия, злой Косухи сватья, Зачем ты с бабкой на порог?! Под шестьдесят в её объятия не приведи-ка, видит Бог. В тебе статистикам неймётся; им, тленным, грезятся кресты... Пол-мира над тобой смеётся, Страна Воров и Нищеты! Чтоб жил столичный самородок, Как в деревнях, Отец и Муж: Зарплата-злые десять соток, И тощий конь на двадцать душ... Слащавая с экрана ересь... Её обыденность, как плеть. Вы белены, поди, объелись? Не та закуска, вырвет ведь. Желаю Вам не жмурить око,
И третий глаз иметь во лбу! И на неделю, до Востока... И лбищем в тамбуре к стеклу.
ЧЕРЕП. ПОМНИ… Чем есть, уже не будет хуже; Нахрапом лезет саранча. Кромсай её, славянский друже, Наотмашь с русского плеча. Искра в глазах как будто пламя, Но вот головушка в крови. Склонить бы праведную в храме у алтаря. Но не в степи... Лихие годы вдаль умчались, Оставив буйную земле; В пустых глазницах одр Печали на тёплой и сырой золе. А как в былом скрипели скулы от ненависти и любви! Армаду лет как ветром сдуло, Да что там лет - веков, поди. Не белым косточкам не спится, И снова Память бьёт Орду... Печальные глаза-глазницы приветствуют свою Звезду... Поклон тебе, далёкий друже, За дух спасибо и за крепь! Так не бывает - ведь найдут же! Бескрайняя какая степь...
ЧИСЛО ПЯТЬ ТЫСЯЧ ДВЕСТИ ДЕСЯТЬ Пред временем и расстоянием Мы все испытываем робость. Меж ними противостояние; Ось бесконечности, как пропасть. Боимся мы конца панически и времени шального ветра. И, если следовать метрической, То наша жизнь не больше метра. Старик в вагоне электрички прошёл с ней адский километр... Два пальца жёлтых, по привычке, Держали "Приму" в сантиметр. Скрипели тормоза в протесте на полустанке том. И, вскоре, Как в сорок первом-там, под Брестом, В вагон ввалилась эта свора... К морали рвёмся мы вершинам, Но тут молчок, когда их лидер С огромным гребнем петушиным Кричал в истерике "Хайль Гитлер!". На весь вагон подонки ржали, Им так хотелось бы оваций... Сухие пальцы "Приму" сжали, Кулак костлявый стал сжиматься... Им наотмАшь бы, да неловко;
А так хотелось бы отвесить... На нём видна татуировка-Число "пять тысяч двести десять". Сухую руку зазнобИло, В злом танце заплясала метка. Он вспомнил, как всё это было, И спрятал руку в китель ветхий. Закрылись веки, скулы сжались, И дед увидел и опешил, Как ангелы к печам спускались, И Бог признался, что был грешен. Господь в видении был в горе; Он выстроил, вручив билеты, В затылок, лентой в крематорий Не праведных, а свору эту. Господь, прости юнцов наивных! Ведь что творят, не знают черти! Но поздно...Гребень петушиный из ряда в печь. А там на вертел... Он на коленях выл, стеная, В ответ ему и пёстрой свите: "Не спорьте-нация другая. Извольте в печку. Проходите... Стенайте, право. В корень зрите! Кричите громче: "Гитлер! Сталин!.." Вам в ад? Ну что же-проходите; Мы рядом будем и похвалим."
В Москву летела электричка, Под рельсами утюжа щебень. Погас окурок. Чиркнув спичкой, Дед, сквозь огонь, смотрел на гребень...
ЛИРИКА ФИЛОСОФСКАЯ А МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ СЕДЕТЬ А мне не хочется седеть. Как жизнь, не знаю, повернётся; В её суме всегда найдётся и пряник с бубликом и плеть. Когда оглянешься назад, Она лишь грустное мгновенье. Неодинаковые звенья в её цепи в нестройный ряд. И очевидно лишь одно-Нам в жизни, как всегда, неймётся; Когда и где и как порвётся Цепи некрепкое звено. А мне не хочется седеть и ждать с трусливым нетерпением, Что кто-то вдруг подпилит звенья наполовину, иль на треть... От хода лет фальшивку-бронь расплавить каждому придётся. За Вратами ведь всё зачтётся; И стужа в сердце и огонь. И всё же, я себе не враг: Мне жизнью хочется напиться, К границам Мудрости стремиться и сделать в тайны её шаг.
Не надо лишь судьбу просить, Мы для неё щенки слепые. Но, если головы седые, Она готова уступить. И нам придётся поседеть не от природы поколений, А от нередких с жизнью прений, Которым некогда терпеть. Корабль мой, в отрезке дат, Уходит в небо голубое, Я сам себе машу рукою... А между нами пятьдесят.
БЕГ В СЕТИ В Сети мы зримы и не зримы; Нам ненавидеть и любить. Мы в ней в чём мама... И без грима. И это невозможно скрыть. Кто как Обломов, а кто скачет без передышки, и в отрыв. Кто на Пегасе, кто на кляче, Кто на вершину, кто в обрыв... Не требуй зрелищ, благ и хлеба; За них, тем паче, не плати! Жизнь, как ракета,-старт и в небо. А там попробуй-ка найди. Не надо слёз, кто дух утратил, Найдёт пусть каждый свой грааль. Да-между нами сто в квадрате. Такая алгебра вот... Жаль. Кому в пасьянсе только "крести", А "черви" если-тех же благ. ТАМ, всё одно, мы будем вместе... А место встречи-ну никак. PS. "Сто в квадрате"-расстояния в нашей огромной стране.
ВДОЛЬ БЕРЕГА. НАЗАД… Не очень-то мне дышится; В экспрессе мой вагон Неумолимо движется под чаек полу-стон. Без злой, трусливой робости, Колёсами скрепя, К каньону-брату пропасти. Чтоб приняла меня. Не фаталист я-ученик; Плевать на сей расклад. Давай-ка вправо, стрелочник, Вдоль берега. Назад...
ВОЗВРАЩЕНИЕ МОРЯКА Океан скандальный сердце не остудит, До полоски дальней четверть века будет... Горизонт-полоска, где фарватер брода? Там мой край Тамбовский; броситься бы в воду. Там поднялись клёны, и в цветах поляны, Помоги солёный ветер океана! Только чтобы в спину - не скажу ни слова; Доплыву, не сгину. Чтобы... в воду снова. В Цну, где сто - не мили, где не надо дальше. Чтоб сплести из лилий ей венок, как раньше. С палец рыбка - Рыба! Цапнет рак - не трусь! Цапни-ка! Спасибо. Больно? Нет - смеюсь... Край ты мой Тамбовский, ты б меня простил, Да совет отцовский в море отпустил. Я вернусь на пристань, но Судьбину-кладь на листочке чистом не переписать...
ГОРЕ ЗАКЛЮЧЁННОЕ Боже, что с тобой? Раздвинь в небе тучи-занавес И скомандуй Горю "Сгинь!"; Горе распоясалось. К Дьяволу в гнездо верни, Чтобы разобиделось, Или в бездне схорони, Дабы век не виделось. Посади там злобных псов и замчище вывеси, И чтоб крепок был засов, Да и сталь без примесей. Горюшко, когда начнёшь Ты пред Богом каяться? Следуй правилу "Не трожь!», А не то достанется... По делам и поделом-Будь-ка впредь учёное; Не ходило бы за злом, Горе заключённое. Зло туда же, под засов, Чтоб ему отчаяться, А тебе у образов Лишний раз не каяться. Вам к Фемиде, на весы,
В храм на покаяние... Бог-судья, в конвое-псы. И без оправдания.
ГРЕШЕН Грешен, грешен, грешен, грешен... В чём-то ты, Создатель ворог. Я пробью все твои бреши и двоих возьму за ворот. Я ничто с твоей вышины, Но мозгами всё же креп; И смотрю, как на вершине, Ты в своём кураже слеп. Не доступна к тебе виза в Дальний Космос... Может. Пусть. Я тебе бросаю вызов! Знаешь, старче,- не боюсь. Пред иконами маячишь, Словно бравый на плацу. Миллионы в землю прячешь; Брось лопату! Не к лицу. Удави гордыню в чреве, Чашу Мудрости испей; Ведь любой отец во гневе, Даже в онном, за детей. Слово в стон. Да не осудишь мою злую жизнь-не мёд. Я на плаху. Знаю - любишь меня и эшафот...
ГРУСТНО. Я ОДНА… Ты не очень зли меня, Хмуриться не хочется, Не дождёшься почестей, Память не буди. Знаю - ты без имени даже и без отчества. Просто Одиночество. Ладно, заходи... Пожалей хоть чуточку, Враже ты бесстыжее; Соблюдай приличия, Не входи в искус. Только на минуточку, Долго не засиживай. Фото это личное, Намотай на ус. Груди здесь упругие, Косы, как у матушки, Очи не солёные; Не беду зовут. Осень тут подруга ей, Облака-оладушки над цветными клёнами Медленно плывут. Где та осень спелая,
Что листвою машет нам? Рыжая шумиха, Можно я до дна? Фото чёрно-белое, Памятью раскрашено. Тихо-то как, тихо... Грустно. Я одна...
ДВУНОГИЙ РАБ ЭКСПЕРИМЕНТА Когда настанет вечер Судный - К иным нам... И далече те. В приют, сырой и неуютный, В склеп с Иисусом на кресте. Мы страстно молимся на Вечность, На небо смотрим через раз, Где звёзды рвутся в бесконечность, Как будто бы боятся нас... Там где-то, за Кассиопеей, Создателя твердят уста: "Вы, человеки-фарисеи, К чему придумали Христа? Пред эфемерными богами давно рассеян его прах. Религий нет, смеюсь над вами; Их порождает плотский страх. Во всём, что будет и что было, Судьбы не обвиняйте путь - Земля-песчинка не остыла, и серого у вас чуть-чуть... В отрезке дат порвётся лента, И...всё - не бейся Оземь лбом, Двуногий раб Эксперимента, В своём вольере за стеклом".
КАЛЕНДАРЬ ВРЕМЕНИ Вдаль веков упрямой птицей из глубин эпох, как встарь, Галактической возницей в Вечность мчится Календарь. Чтоб надежда не исчезла, Чтоб жилось не просто так; Слева бездна, справа бездна, Сзади память, прямо-мрак... Не уткнётся мордой в финиш в пене Времени гнедой, А в колёса ступор кинешь-Всё одно снесёт шальной. Каждому из нас неймётся в чары заглянуть пустот; За возницей кто плетётся, Кто летит, а кто замрёт... Пустоту не протаранить ни аллюром, ни пером. За спиной же только память, Как реальности фантом.
КРЕСТ Создатель, мастер и художник, Седой Палач и Благовест, Как не придуманный безбожник, Нарисовал на небе Перст. Он золотой, прямой и строгий, Гордился бы таким холстом, Но, перечёркнутый двуногим, Стал псевдо-идолом-крестом. Ведь для двуногого всё просто; Он не Творил, он натворил - Крестом засеял все погосты и душам к звёздам путь закрыл. Во тьму бежит двуногий мерин, В пути меняя свой окрас... А мы надеемся и верим, Что Дальний Космос примет нас...
ЛАБИРИНТ Никогда по мне Судьба не охала И, года мои построив в ряд, Лабиринт большой в горе отгрохала и в него коленкою под зад... Там беда теперь за мною носится не со зла какого, иль со зла; Мне бы врезать стерве в переносицу, Но она всегда из-за угла. Я искра и миг в потоке Времени, Может, кто найдёт мой древний след в этих тупиках в кромешной темени, Где я так и не увидел свет...
НАЗАД Последний луч крылом прощальным скользнул лениво по реке, И, вспыхнув огоньком хрустальным, Погас в скатившейся слезе. Я не нашёл своё огниво, Я не вошёл с покоем в храм; Пасьянс твой, "бабка", нынче лживый, И я тебе не по зубам. Не всё, корявая, так просто; Худая правда тоже весть, Пусть лучше ночь раздаст, и звёзды Мне лягут картами как есть. Уж этот-то расклад со стажем, И сила, бабка, его в том... А месяц-желтобрюх покажет ту, под которой я рождён. Звезду рассвет поймает бреднем и весь мерцающий бомонд, И я щенком сорокалетним за ней пойду за горизонт. И очи, верю, не сомкнуться, Стерплю, осилю долгий путь, И от соблазна оглянуться Я откажусь... Уж как-нибудь. Пусть хоть чуть-чуть теплом согреет,
Не надо жаркого костра, Я не стремлюсь в Гиперборею, И пропуск в рай не для меня. Мне ветер говорит "ни пуха", Пошёл, брат, к чёрту, лишь прошу, Чтоб вновь не встретилась старуха. Не отвечаю… Порешу. Уйду к затерянным просторам, Туда, где горы и поля перекликаются дозором, Как будто жалуют меня. Где я ещё юнец сопливый, Где живы все, и батька строг, Где океанской зыбью нивы уходят к небу из-под ног. Там земли тайные открою, Коль стал паломником в миру, И мальчугана я с собою в загадку эту заберу.
НЕ ОБРЕЧЁН Не обречён скитаться по Земле. И, в ней, скитаться также не намерен. Путёвку в Дальний Космос взял себе, Взял у того, кто Временем проверен. Создатель, всех религий Муж! Тебе дано лишь право разместить не сотни - миллиарды душ... Которым суждено НЕ ВЕЧНО ЖИТЬ. Как люба нам легенда об Икаре! Однако он перед чертою ниц... Тебе ж за Встречу каждый благодарен! За встречу дорогих, любимых лиц... Раздал ты нам в отрезке дат все роли; Они же нам покоя не дают. Сейчас мы плачем, только слёзы те без соли. Хотя, на ранах соли этой пуд...
НЕ СГОРЕТЬ ТАМ… Сколько лет суждено мне скитаться, Быть из всех не одним и одним, Сколько раз на планете промчаться вокруг Солнца и встретиться с ним... Не сгореть там Икаром помпезно, А сверкнуть в бесконечном Пути, И искрою, умчавшейся в бездну, Среди звёзд своё место найти... Не прошусь вовсе в Гиперборею, Мне абстракции бледен Парнас; Прописаться хочу в Водолее. Может Ангел услышит мой глас.
О СЕБЕ Не глаз мне колер интересен, Не грудь и не осиный стан, А чем Вы дышите, мадам; Ваш мир насыщен или пресен. Каблук верстой на кой мне ляд, И" made in..."Это дань изнанке. Ну, разве только что по пьянке… Я ненавижу дистиллят! Я сам по жизни словно глиссер и сам себе я институт. Плевать с Останкинской на бисер! Мне б без огранки изумруд. На кабаки, Луке в угоду, Полжизни я имел патент, Там бисер был как адсорбент. Мне не хватало кислорода. Я больше не искатель-плут, Не кот, взбесившийся в апреле, А те стекляшки потускнели... Ладонь в крови-в ней Изумруд.
ПЕГАС И ГЮРЗА К Олимпу мне! Все вроде "За!". "Дерзай!", - мне говорит Немилость. Но даст ли мне пройти Гюрза? Та, что под камнем притаилась? Вершина эта, как икона; Мне шансов к ней-один из ста. А вдруг Гюрза покинет лоно под камнем тёплого гнезда?
ПЕССИМИСТУ Как форель о камни бьюсь я. На излучине реки... Седовласая бабуся не подаст своей руки. Не укажет бабка брода, Как бы ни просил, ни ныл... Засмеётся; мол, под воду! И...чтоб никогда не всплыл. Сладко ей в своей истоме; Предназначен бабке путь-Злой возницей на пароме. А до берега чуть-чуть...
ПОЭТ И ОДИНОЧЕСТВО Поэту чужды туш и почести, Публичность Слова же-как приз; Он вечный спутник Одиночества с орбитой, падающей вниз. Не гаснущим метеоритом упасть и насладиться всласть Родным и чуждым сателлитом, Где Слово некому украсть. С небес заступником мятежным за Словом Праведным слететь ни в океан тоски безбрежный, Ни на базальтовую твердь. Упасть на луг, залитый светом, В пахучий стог и снова ввысь, Где одиночество Поэта на суд публичности, как приз. И, с именем простым, без отчества, В который раз слететь с небес, Чтоб вымолить у Одиночества свою гармонию словес. И с ними, до мурашек кожных, Поэту в мире этом жить: Любить, пленить... Кусаться тоже. И чаши разные испить.
ПРИВЕТ! Не захлебнусь, идя ко дну; Я в зеркале, себя любя, Увидел "брата" Сатану. А Сатана, похоже, я... Разбить стекло? Во тьму уйти? "Творить"! Себе не изменить. Как ласково в себе найти "Крутую" фальшь. И не убить... Расклад простой - букет из роз себе. А не в двуногий стан; Ему ж, преподнесу поднос - На нём Судьбина и... стакан. Мечтаю, Сонный Враг, о том (Создатель, ворога "прости"!)- Раскрасить свой фотоальбом. Где чёрный с красным - по любви... А мозг двуногого - не крепь; Он раб Христа, Раджей и Пап. Им всем с поклоном в мою степь, Где саксаул с колючкой - брат...
ПРООБРАЗ ДВУЛИЧИЯ Найди в королевстве зеркал геометрию; Понятную, правильную-на все сто. Я влево, он вправо. И где же симметрия? Вопрос-отражение: "Дядька, ты кто?" Вопросом-загадкой не хочется мучиться; Ну, дядька как дядька-в очках и седой. А ну, подмигну-ка...И что же получится? Я левым, он правым...Да кто ж ты такой? Я был без морщин вроде как и при зрении, С кудрями волнистыми раньше, а тут... В груди шевельнулась иголка прозрения; Не верю я! Все отражения лгут!!! Я в зеркале вижу прообраз двуличия. А тень же-характер, под копию, мой. Она не лукавит мне до неприличия, И врать не обучена тем же Лукой. Да, чур меня! Мало что мне привидится! И мне бы в сторонку; я глух буду, нем... Разбить? Не получится-Дядька обидится и скажет с ухмылкой: "Себя-то зачем?"
УПАДУ… Я сыт... Я сыт! Я сыт по гланды! И потому "икру мечу"; Мне плохо от теле-баланды. Устал... И просто в высь хочу. К озёрам, как к родимым водам, К зовущим миражам из снов! Пройду я их нетрезвым бродом и упаду на луг цветов... Как хорошо. Спокойно. Сладко. Земля! Я на кресте твоём! Прими, родная, без остатка и награди спокойным сном... Люблю тебя! Я сын твой грешный; Распятый, Мать, не согрешу. И сон мой долгий, безмятежный Ты... береги. Тебя прошу.
ХАНДРА Держаться. День отнюдь не судный. Хандра: "Я приглашаю Вас!" Мне одиноко и паскудно, А ей от этого хоть в пляс. Я словно пред закланием трушу, Как обречённая овца; Порвать бы собственную душу, Смести уныние с лица! На сердце монолит-не охнуть; На эшафот хоть, хоть к костру... Воспрять! А нет-так лучше сдохнуть и утащить с собой Хандру. Не с ней планирую я встречу; Пойдёт к другому, только пни. Иных уж нет, а те далече... И те, иные, все мои.
ЭКСПЕРИМЕНТ Я человек всего лишь тленный, Таким уж создал меня Бог; В несовершенстве совершенный, И, вроде бы, всего знаток. Пробьют небесные куранты, Откроют веки и навек проснутся славные атланты, Планеты этой оберег. От нас на ней, творцов страданий, Останется один мираж... Эксперимент вне оправданий, Простим друг друга, отче наш. В полоску мы. И конь наш пегий, А не во Времени гнедой. Грешно мечтать нам о ковчеге; Он точно будет под волной... Прости, Создатель, сумасшедших за изобилие гримас. Да, было. Были. Всё в прошедшем... И на Олимп уже без нас.
РЕЛИГИОЗНАЯ ЛИРИКА ДОРОГА В туннеле эта дорога; В конце его яркий свет... Люди равны перед Богом. Между собою - нет. Мы не умеем слушать, А сами несём всякий бред... КАК жаждем спасти свои души! А Бог иным скажет - нет. Мы все из единого теста; Любой пред Всевышним раздет... И каждый... про райское место. А Бог ухмыльнётся - нет.
КТО ТЫ? Успокоилась, не мечется душа и слезой уже не капает на скатерть Безразличная настольная межа... Не беги за подаянием на паперть. Показать ладонь протянутой руки твоим ангелом-хранителем не велено, Там старухами в лохмотьях от Луки Отвоёвано давно всё и поделено. Купола стоят в объятиях синевы словно тихие и благостные пленники, Принимают с миром просьбы и мольбы Облака, как деликатные посредники. Устремляется крестами к небесам Двадцатистолетняя ровесница, В ней кто души отпускает к небесам, А кто боязно, украдкой, перекрестится. И, когда час испытания придёт, На алтарь всепонимающей обители Кто копейку сиротливую кладёт, А кто горстью громыхнёт. Да так, чтоб видели! Перст надет.И будет исповедь закончена, Снова будут бестолковой серой скопицей Иномарки попрошайками проглочены, И вздохнёт от них церковная околица.
ПРОЗВОНИ НАС, ДЛИННОРЯСЫЙ! Юность, молодость и зрелость за незрячей пеленой, Отгулялось и отпелось Бабке с древнею клюкой. Перед церковью на плешке Бабка крестится на храм, Падает монетка решкой к её высохшим ногам. Смех мальчишек...Малолетки Нынче, ох как озорны! И укором та монетка вслед им смотрит из сумы. Бабка молится со стоном, А Звонарь из-под небес Благовестным перезвоном Ей играет полонез. Прозвони нас, длиннорясый! До глубинки прозвони! Босоноги лоботрясы, Те и то открыли рты. Небеса услышат звоны и грехи отпустят нам, Видно ты, звонарь, с иконы снизошёл к колоколам... Бабка молится и плачет,
И с покорною мольбой смотрит нА небо незрячей Бестолковой пеленой...
ЛИРИКА ВОЕННАЯ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ. СУББОТА… К семидесятилетию скорбной даты. Они под братскими заснули. Не каждый крест простой имел... Без трёх десятков, век, как пуля, От тех окопов пролетел. А выжил кто-так тех по жопе; Какие, дед, твои года? Иных возили по Европе, Где камень в горле от стыда. Ты, дед, разведчик. Значит, зоркий. Так что езжай, старик, домой, Где за несчастную "пятёрку" Любимый внук навяжет бой... Он с шеей бычьей, он упитан, Ему ль с гвоздиками на скит? Он, воронёнок, не воспитан; Ты спрячь Звезду-она блестит. Возница разогналась что-то; Назад бы ей-маршрут не тот... Там двадцать первое. Суббота. Июнь там. Сорок первый год... В гнезде пока там чёрный ворон, Там не с похмелья ещё WEST,
Там Буг ласкает своим взором Доверчивый красавец Брест. Там небо в сумерках иное; Без миллионов новых звёзд... А лето, лето-то какое! Вот только тих и мрачен дрозд. Солист вообще противник фальши, Он на трёхлетний с гаком срок с рассветом улетит подальше. Поближе к солнцу. На Восток.
ДВЕ ЖИЗНИ Над Западом затихли грозы, Из камня высечен венец. У стелы скорбной, под берёзой, Лежит мой юноша-отец... Он видел злобу человечью и Сатаны над нею тень, В полях чернеющие печи и пепел русских деревень. Терзает грудь мне злюка-боль-Не каждому святое свято. А на щеках обида-соль за батю, юного солдата. Звезду я в небе вижу злату, И рядом с ней армейский строй-Весь от рождения двадцать пятый в пробитых касках надо мной... Уходит он к своей орбите, С которой с чистого листа... Я слышу глас: "Не подведите! Дай Бог всем вам за нас до ста». Какая давняя весна... В руке держу я письма с фронта. Мечтал он строить не дома. А терема. До горизонта... Я жить хотел в мечте отцов,
А не в дорвавшемся до виз Анклаве спрятанных дворцов, Где бесятся Барсук и Лис. Где на воде и на меже Я враг на поприще торгов, Где лес и луг-табу уже для квартирантов городов. Нам, батя, на себя пенять: Не видно на земле Героя. Ты с боем брал свою же пядь, А я вот нашу сдал без боя... Я нынче, батя, не "с лица", Хоть и седой уже детина. Как сын в ответе за отца, Так и в ответе тот за сына. Ушли те горькие лета, Россия вроде бы в зените. Вот только Родина не та... Вы за такую нас простите.
КОСТРИЩЕ К семидесятилетию скорбной даты. Полегли ромашки, маки не раскрылись, В речке бы напиться, да красна река. Облака-барашки в тучи превратились, Им самим бы скрыться прочь за облака. Днями и ночами к тучам пепелище, А из туч ни капли-гарь в них да беда. Раскидало пламя с ветром то кострище, А оно всё ярче; на кону война... Рады, что ты рядом, будь, служивый, ласков; Отыщи их схроны и влупи под хвост. Догони снарядом мотоциклы в касках и скажи Дракону, чтоб забыл про Ост. Вот ещё столица, где кутила стая; Этой не до драки, как-никак в летах. А тебе гордиться-ты утонешь в мае в брошенных под траки полевых цветах. Духом перед Богом только ворог нищий. Грязь месил ты с кровью-хватит, ё-моё! Можно и в дорогу. Погасил кострище и в вагон с гармонью. Как же без неё?
КТО НАЙДЁТ МЕНЯ, ТОМУ… Век почти, как не засну; Знаю-не вернусь. Кто найдёт меня, тому Низко поклонюсь. Путник, ты к земле прильни на исходе дня, Моё поле обними, Да услышь меня. Поле-полюшко, уважь-Жаворонком пой; Все цветы ты мне отдашь. Благо, надо мной. Незабудки здесь цветут, И пылает мак. Я обнял землицу тут, Да и замер так... Подождать она могла много тысяч дней. Да кукушка подвела, Чтоб икнулось ей. К небу, грешнице, взлететь, И до нас свой глас. Как когда-то, так и впредь... А не как сейчас. Вот покается, тогда
и не возомнит! Не оказия-беда; Столько лет молчит... Впрочем, сам я возомнил-Ни дано ни дня. Плуг меня тут зацепил... На отвале я. Я землицу здесь обнял в свой последний бой. Кто бы звёздочку поднял, Да отнёс домой...
ПОЛУСОННЫЙ ИЮНЬ Напрасно стрелка силы тратит; Не круг бежать ей-только треть. Четвёрку ту на циферблате Ей никогда не одолеть. От двух часов тревожный третий Спешит к четвёртому-беда! Минуло семь десятилетий, А он такой же, как тогда; Июнь-красавец полусонный, Ромео робкий без усов, В Зарницу юную влюблённый, Затейник хора соловьёв. Ему бы взять, запрячь в Возницу, Коней не белых-вороных и рассказать своей Зарнице о банде хищников стальных. О, требующей зрелищ с хлебом, Люфт-стае, бьющей себя в грудь. Когда проглоченное небо Заре пророчит тот же путь. Но нет. Июнь был полусонный; В зеркальной глади, меж границ, Зарницей-дивой ослеплённый и оглушённый трелью птиц... Ему б тогда поднять ресницы,
Запрячь встревоженных коней и, с вороными, до Зарницы... И бить в колокола за ней.
ПОМНИМ И СКОРБИМ Нам по Европе не галопом; Россия, открестись от снов! Мы хвост лизали Рибентропам. И долизались... До крестов. Склоню чело. И русский Витязь войдёт, как Праведник, во храм. Ребята! Дружно поднимитесь из тех окопов... Слово Вам! Привет большой единороссам, Нет, не партийцам-а всем нам! С метёлкой Гитлеру под носом, Опять же, путь заказан в храм. За эти строки я не каюсь; Два "сателлита", без прикрас визжат в Аду. Не сомневаюсь. Орлы пехотные, за Вас! Увидеть бы Вам мая краски, А нам прервать Ваш скорбный стон... Ведь нам достались только каски; В них две навылет... Вам-поклон!
СИРЕНЬ НЕ НАША Не мастак стихотворений, Но решил пойти ва-банк -Не рычит в кустах сирени Огорошенный мой танк. Для горячих красных линий Пленный Одер - не река; Завтра зарычит в Берлине Мой зверюга. А пока... Он смущён, совсем не страшен, Я шепчу ему: "Молчи. Вроде бы сирень не наша, А попробуй, зарычи». Эх, сиренюшка-истома, Ты одна ни при делах, Ты такая же, как дома. Только дома вся в слезах. Знаешь, как на Запад рвался Я тогда в семнадцать лет? Карандашик вот сломался. Подписаться бы - Поэт.
УБИТ Здесь земля давно остыла. Здравствуй холмик мой родной, Снова небо отпустило на свидание с тобой. Память, ты полыни горше; Мне бы времечко - да вспять. Я убит. Убит под Оршей. Встать бы в поле, да не встать... Мне бы выпить чарку Грусти, Полюшко просить навзрыд отпустить. Нет, не отпустит. Не положено - убит. Мне б Удачи граммов двести, Иль осу стальную в лоб, А я пил с землицей вместе Красно-сладкую взахлёб. Жаль, что Жизнь писалась вкратце, Этот хмель и погубил; Так напился - не подняться мне вовеки. Перепил... За столом при третьем тосте вспоминайте обо мне, Я и сам не против в гости иногда к своей Судьбе. Незабудки вон кивают,
Соловьи-то как поют; Тебя, холмик, вспоминают и когда-нибудь найдут...
УРАЛ. СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ НАЗАД Ты уважаем русской ратью, И до тебя ли Эверест... УРАЛ Великий! Ты, как батя, Который за сынов на крест. Когда нас ворог бил по нервам, И лектор в Мюнхене визжал, Ты встал стеною в сорок первом и всю Россию поддержал... Чтоб не колом махал служивый, А, с перевесом: зуб за зуб-В цехах подростки рвали жилы, И дым валил из серых труб. Им, юным, было не до тела; Ноздрями, в кайф, вдыхали дым. Их жизнь вертела, как хотела, И каждый проклинал Берлин... Станок-не детское занятие. Но, метр с кепкой, как в бреду: "Земля пусть пухом будет, батя. Война закончится-найду." Ползёт болванка по этапу, И вот, у ней не детский вид... И на снаряде том: "За папу!" И подпись: "Токарь. Без обид». А на втором: "Пантере" в орган!
И "Тигру" в лоб, такую мать... Привет с УРАЛА, Крупп и Морган! Привет от Детства! Не скучать». Седой УРАЛ, природы гений, Сломал в коричневом яйце Иглу... Поклон от поколений, Отец и Дед в одном лице! К семидесятилетию скорбной даты. Посвящается...
Я КУПИЛ БЫ ЖИЗНЬ БЕЗ СДАЧИ Я купил бы жизнь без сдачи. Не получится. Убит... Надо мною небо плачет, И берёзка шелестит. Май! Поклон тебе за слёзы и за мирные раскаты; Я тут в гильзе, под берёзой, Как положено солдату. В сорок пятом, до парада не дожил немного... Май! Перестань, не плачь, не надо! Твои слёзы - через край. Ты того, родной, не слишком; Краскам не нужна печаль. Ну и что, что я мальчишка? Ну и что? И всё же жаль... За бойцов бы по рюмашке, Да медком бы по усам! Поклониться бы ромашке, Что из каски к небесам. От осколка ей оконце, Мне, в сырой же, не теплей. Ведь нашла же выход к солнцу! Как завидую я ей. Погадать хоть на тринадцать!
Пронесёт? Не пронесло... Лепестков там восемнадцать. Плохо. Чётное число. Мне бы к небу с той ромашкой! Путник, гильзу поднимай; В ней живой я, … на бумажке. Не везёт немного, Май. Мне в глубоком сне порою снятся мама и весна, Детство сладкое, парное, Школа, выпускной, война...
ВНЕ РАЗДЕЛОВ БИЛЕТ В ЭКСПРЕСС Вокзал. В руке скукоженный, Бесплатный, как положено, Копейкой не оплаченный Неправедный билет. А тучи в небе грозные, И люди все серьёзные. Гудок. И путь, назначенный в тоннель, где яркий свет... Экспресс проскочит вскорости на небывалой скорости Рубеж, черту ли, веху ли; И катится слеза. Влетит в пустыню мутную, Такую неуютную- конечная. Приехали к старухе той... Глаза Холодные и зоркие, Внимательные, колкие. Они в вас что-то ищут, И в них огромный скит-Из нехорошей повести Кресты до самой пропасти, На днище пепелище. И правит там Аид. Греша, наверное, решу-Билет я этот выброшу;
Места в экспрессе спальные пока не для меня. Пусть буду не от мира я-Гудок я игнорирую; Катись-ка в дали дальние! Полно ещё огня...
В НЕБЕ СПОЛОХ ОТ КОМЕТЫ Догоняй свою комету! Остановка в жизнь - как штрих. Полустанок канет в Лету, Дальше на перекладных. Дорогое не оставить, На перроне именном в узелке нехитром Память, Лишь её с собой берём. Что ж, садись в карету пеший, Бьёт копытом вороной... Сзади холмик не осевший, Оглянись; он, вроде, твой. Небо плачет там, и слёзы Грустно падают с листвы на искусственные розы, Что естественно мертвы. Аромат у них не сладкий, Те бутоны для иных; Просто крашенные тряпки. Что ж, спасибо и за них... Вроде, как бы не земные, Положили - не просил. Той, кто розы мне живые принесла бы - сам носил. Та, единственная, где ты?
За какой летишь звездой? В небе сполох от кометы... Догоняй-ка, вороной! Свой последний ноль в остатке Никому я не отдам. Всё. Пошёл! Да без оглядки! Я...себя оставил там.
ВСТРЕЧА ПОЗДНЯЯ. НЕНУЖНАЯ. Огорчило лето. Я закрою ставни, Потушу лампаду, Обращусь к Нему... Не нужна вендетта, Свечку я поставлю. Чёрную. Так надо. И скажу во тьму: "Омэн, недруг Бога, Напряги-ка жилы-Видишь, человече мечется в окне? Ты его не трогай; Чтоб до ста лет жил он и пришёл на ВСТРЕЧУ С немощью в суме". К вековому телу Дева выйдет в белом, Звонко рассмеётся-Ах, какая честь!: "Ну, приветик, Зайка! Дедушка..., гуляй-ка». Всё. И отвернётся... Тут таких не счесть. Старый в полу-стоне
вдруг затылком понял-Сзади смотрит кто-то, Смотрит и зовёт. И понять не сложно; Дьявол то, возможно. Дед попал под квоту-ЭТОТ не уйдёт. ЭТОТ поматросит и, конечно, спросит: "Что ж ты с кислой миной Зайцем от судьбы? Было б Вам с невестой в том окне не тесно. Я б тебя не принял, Хоть и должен бы..."
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ С ПОРТРЕТОМ… В День Рождения с портретом на слова я не богат. Рядом ты сейчас, не где-то... Только свечи не горят. Со ста лет немало сдачи. Где те дальние края? На стене икона плачет. Как и свечи. Как и я. И тоскливым полустоном до краёв и не во вред, Злюка белая в гранённом приглашает тет-а-тет. Право, что мне тут лукавить-Выпало на склоне лет захлебнуться и поздравить С Днём Рождения... портрет. Мне бы к берегу, да в омут; Утопить в нём боль свою. Тают свечи, торт не тронут. Дай-ка Памяти налью...
ЗА НИХ, РОДНЫХ, МЫ СТАВИМ СВЕЧИ Перед глазами жизнь проносится, А тут казённый голос рядом Ползучим гадом в душу просится; Мол, полноте, пустите гада. С экрана ересь льётся пошлая, О счастье лгут нам в лже-истоме... А Счастье - это наше прошлое, И фотографии в альбоме. Мы знаем, что не одиноки мы - На них любимых лиц мгновения, Они за звёздами далёкими, И нам просить у них прощение. За них, родных, мы ставим свечи; за терпеливых и ранимых. И Память нам идёт навстречу и наяву, и в снах счастливых... Как хочется вернуться в сказку, Где сын с отцом и мама с дочкой! В мгновение, где мы в коляске, Или в песочнице с совочком. Когда-нибудь мы тоже встретим тот светлый берег на пароме, И, оглянувшись, скажем детям: "ХРАНИТЕ НАС В ФОТОАЛЬБОМЕ...".
МЕСЯЦ МОЙ ЛЮБИМЫЙ, ЛЕТНИЙ… Посвящаю доченьке Аннушке На берёзке белобокой Я желтею одиноко. Лето мне "подарит" Горе, И беззвучно я кричу... Вот такая незадача; Я в июне горько плачу, Осень ведь ещё не скоро, А я вниз уже лечу... Мне бы горю улыбнуться, И земли бы не коснуться, А она всё ближе, ближе... Кто меня недолюбил? Я боюсь немножко СМЕРТИ, Через миг усну на тверди. Я от слёз её не вижу. Время б кто остановил. Месяц мой любимый, летний, В моей жизни ты последний. Может ты, мой Ангел Божий? Если так, то как ты мог? А вверху окно раскрыто. Дом же, хмурится сердито, На берёзку не похожий, И на тверди... не листок.
Милость это, иль немилость?-Не пойму. Так получилось. Белый Ангел обнимает и зовёт на облака. И от них помчатся кони в дальний путь. И в Скорпионе Моё облако растает. Не прощаемся... Пока.
НЕ ПРИГЛАШАЙТЕ В ГОСТИ ГОСТЬЮ Поступью босою к серому окну, Почему с косою, В чёрном, почему? Тишина повисла, Свечка не горит, Кошка коромыслом, Пёс в сенях скулит. Пристальною пыткой, Взгляд пустой в окне. Странная улыбка... Мне не по себе... Затянул Иуда ворот, словно жгут; Уходи отсюда, Здесь не подают. В радости и стоне Крест свой донесу, Не держи в поклоне Древнюю Косу. Ухмыльнулась бабка, Подалась вперёд, Словно под лопатку положили лёд. Пристально и сонно, Тишиной звеня, Глубиной бездонной мучила меня. А в пустых глазницах; Мол, поберегись(!), Буйной колесницей
Годы пронеслись. Соберись-ка с духом, Слабость не дари. Не смотри, Старуха, Слышишь! Не смотри!!! Поворот ленивый--На пути не стой! Чёрное тряпило повело волной, Глас проникновенный Дверью заскрипел: "Поздравляю, тленный, Ты пересмотрел, Ты теперь мой узник и невольник. Что ж; Время-мой союзник, Сам ко мне придёшь. Сумерки не вечер, Я умею ждать, Приходи, привечу, Положу в кровать, Мир, покой и радость явятся во снах, В веках будет тяжесть И...покой в веках. Всё. И замолчала... Пыткой взгляд пустой, Словно назначала Сроки на постой. Псина люто взвыла, Напрягая слух, Робко и тоскливо прохрипел петух.
Не ходи вельможей, Нет на то причин; Быть холопкой божьей твой последний чин. Не бери так много спеси на себя, Скатертью дорога, Бог тебе судья...
ПОДАРОК СУДЬБЫ Знаю, я давно здесь гость непрошенный, Нет мне дела до свободных мест. Не грусти же серый, перекошенный, Не нательный, мой сосновый крест. Жизнь, как капля в океане Времени; Это вы там наверху, как на войне. Мне ж уютно; я в могильной темени. Это от судьбы подарок мне. До черты я жил красиво, некрасиво; О себе судить положено извне. И за крест тебе, судьбинушка, спасибо, Только клонит и его к сырой земле. Поднимите крест-я успокоюсь; Грех последний не даёт стоять ему. Поклонюсь тогда Христу смиренно в пояс и в квадрате за подарок возлюблю...
ПРОПАСТЬ Стою я сгорбленный у кромки Зовущей бездны - только пни. На берегу том смех твой звонкий; Ты только руку протяни... И я тогда взлечу с Судьбою Икаром к Солнцу. И до Врат... И, не сгорая, вниз стрелою на берег-призрак. И назад. На луг, которого нет краше, Который весь в цветах из снов. Там, в центре, океан ромашек с числом нечётным лепестков. На дивный луг не пустим Горе и Зло с мошенницей-Судьбой; От века люди с ними в ссоре. Как говорится, с глаз долой... Им уготовлен Столб Позорный. Тебе же, милая, готов сплести венок без ленты чёрной из грустных полевых цветов.
ПРОХОДИ… Быть счастливым невозможно на худой процент от ста; Либо шаг, в ступню, ничтожный, Либо полная верста... Всю пройду, расправив плечи! И, как кармы своей страж, Если злую бабку встречу - Отберу Косу. Не блажь! Я у Старой не в фаворе. Знаю. И твердят уста: "Разорви рубашку-горе, Что надела род-сестра". Не буди мой мозг похмельный; Я и так во тьме "не зги". Проходи! Пусть параллельно. Только... вправо поверни.
РОДНЫЕ, ДОРОГИЕ ЛИЦА Воспоминания - оберег. Но размываются в них лица... Как превратится в воду снег, Так Память в студень превратится. Искру родив, угаснет пламень. Лети. Счастливого пути! Я брошу философский камень в глубокий омут. Не найти... Ему, на дне, не быть пророком; Полегче мне бы - пусть летит, Чтобы последним перескоком преодолел седой Аид. Оставьте камушек в покое, Пока на гребне той волны Волна покруче не накроет и не утащит в омут тьмы... В бессрочном сне мне будут сниться, Отдельно от полу-чужих, Родные, дорогие лица. Как нелегко сейчас без них...
УСПОКОЙ, ПРОСТИ… Посвящаю доченьке Аннушке. Над холмом берёзка плачет; Так мокра от слёз земля... И вороны не судачат, Не пугают тополя. Розы алые пред нами, В свете плачущих свечей, Обнимают лепестками ту, что пухом будет ей. Небо громом голосило и, к полудню, синевой, Нарыдавшись, пригласило на безвременный постой... Кого рано, кого поздно, Синева, от мук избавь, Успокой, прости и к звёздам Души грешные отправь. Здесь и там мы будем с ними; Ведает крещёный люд-За нулями световыми Кущи райские зовут. Там рассветы голубые, Там закат-великий грех, Люди добрые, родные, Руки тёплые у всех.
Раз в году придут, не реже; Там, внизу. Обнять бы их. Вспоминайте холмик свежий У начала световых... Как хотелось бы оваций, Но и реку слёз приму. Ну и что, что в девятнадцать? Улыбаюсь... Всех люблю!
ЧЕЛОВЕЧЕ Мы рождены не все в рубахе... Не помышляя до Суда об истинном животном страхе, Что приготовила Судьба. Пройдут года, и будет Встреча. Осилим? Вряд ли. Не дано. Не надо; мол, ещё не вечер! Что суждено - то суждено. Ты - Человече! Значит, в теле; Прожить несчастному дано неполный век свой на пределе!!! Вот только здесь не надо "Но".
Я У РЕЛИГИЙ НЕ ВО ВЛАСТИ Я у Религий не во власти; Простите ОЧЕНЬ. Не спешу Я в Ваш каньон к раздаче Счастья. А поспешу - так согрешу... И пусть несёт Вас юный мерин, Иконославные Отцы, В пространстве Времени... Уверен; Вы - семя страха и... юнцы. В красивой внеземной Карете Доставлен был прообраз Ноя... Создатель(!!!) - только Он во цвете! А остальное - остальное...
САТИРИЧЕСКИЕ СТИХИ ПРО ЗАЙЦЕВ Он любитель петь про заек! Не певец он, а прозаик, Спеть ему про кучу зай посоветовал Мазай. С Зайкой он всегда в экстазе-В тазе и на унитазе, С ней готов он быть везде; Подглядеть, обнять, разде... С Зайкой он дошёл до ручек-Для неё он только лучик. Размышления для пищи-Только лучик, не лучище. Тьфу ты! Ну же, ну же, ну же... Зайке всё же Заяц нужен! И опять сырьё для пищи-Нужен этакий Зайчище. Ей опять чесать макушку, Ведь Зайчонок так-игрушка, Настоящих Зайцев квота, А Зайчище-это что-то! Зайку тронут-тут же взыщет, Не Зайчонок ведь-Зайчище! Кто на Зайку забузит-Фантик чик, … и в реквизит,
А кто в бантике придёт, Фантик хоп, … и оторвёт! Ведь Зайчище в жизни мачо; Он не стонет, он не плачет, Если в свару-так на двух, И в финансах не лопух. Разрешения не спросит, В таз он Зайку просто бросит (Ну не Заяц, а стена!), И скомандует: "Сама!» В Зайкин мир возьмёт Зайчище, нет, не ключик, а ключище! Неудаче будет рад; Лапой вышибет парад и, войдя в дворец, громила скажет: "Ты бы накормила, НалилА б хмельного кваса, Ем я, Зайка, только мясо; За морковку огорошу - В таз потом тебя заброшу… Я всегда, Зай, на коне! Там-сама, потом... ко мне!
МАТЧ ДИНАМО - СПАРТАК "Гол? Не верю! Быть не может!",-И Ёжик засвистел... Да как! Болеет за "Динамо" Ёжик, А Волк болеет за "Спартак". Голы летят-не хватит пальцев; В воротах Суслик без усов. "Спартак" весь состоит из Зайцев, "Динамо"-сборная лесов. Косые в Поле как на поле; Бежать, девиз их, и терпеть! А у "Динамо" в главной роли Сопатый Увалень-Медведь. Пасы Медведю-это что-то! Он изо всех медвежьих сил... Получит мяч и за ворота; Ну, в Волка... Чтоб не голосил. Свисток для Волка, как расплата; С Ежом столкнётся Серый лбом. И, как обычно, два фаната покатятся, рыча, клубком. И будет лексикон не беден, В нём будет много русских слов... А всё опять из-за Медведя, Из-за его лихих финтов. И где-то зА полночь, без спроса,
В прихожей зеркало опять поможет Серому из носа во тьме колючки доставать... А Ёжик, веером иголки, Опять Медведя будет звать и вновь в три горла будет Волку про чью-то маму объяснять. Через неделю отпасует "Динамо" результат-провал, Из сборной леса комиссуют Медведя. Мол, не оправдал. Ежа в который раз обреют, И на "курорт", в квартет границ. А Волка Зайцы пожалеют; Он в раздевалке. Только цыц! Он хоть сражался, но не павший, Он после схватки не размяк. Пусть горлопан, но пострадавший! И он пол-жизни за "Спартак".
ЭЙ, ГЮЛЬЧАТАИ! Эй, Гюльчатаи! К свету лица! Ведь он прозаик и поэт. Влюбляйтесь же! Ведь обозлится и убежит от вас в Инет. Мечта одна - быть мачо-гео. Всё! Решено; хоть с кем на спор! Слюна проглочена, Ромео Язык свой сунул в монитор... А там старик платочком машет и шлёт пасы от НЕТ-девчат: "Нам двадцать пять. Зовут Наташа, Светланка, Кэт... Плати, и в чат." Дед Камасутру понимает; Он сам её столетний плод, Он секс-Наташа, он страдает и "тряпку" правой в брюках мнёт... Дед в НЕТе - жгучая блондинка, Рублёвый этакий мажор. И, теребя трусов резинку, ...язык он тоже в монитор. Ему Ромео: "Нет ведь краше! С тобой хоть в ад! А лучше - в рай! Снимай всё, всё... Прошу, Наташа. На фотке - супер ты! Снимай...
СТИХИ ДЕТЯМ В СКАЗКУ! Когда-нибудь всё кончится; Мирские мы, на тверди мы, И чувство нехорошее в душе осколком льда. А в сказку, ох, как хочется, Ну, хочется-Поверьте мне! И гостем в ней непрошеным остаться навсегда... Вы были в полнолуние в дубраве заколдованной, Где, без гнедого, пешему-Тропинку чёрный кот? Когда Сова-ворчунья Задиристыми стонами пугает всех, а Лешему Привет передаёт. В дубраве, с ума вышедший, Кощей живёт, не старится, Горыныч огнедышащий Привет горячий шлёт,
И, спящая, наивная Дюймовочка-красавица, Обняв кувшинки дивные, Восхода лучик ждёт. Трава искрится росами под Гороскопа чарами, В овраге черти бесятся, Не оставляя пост, А в ступе горбоносая, Корявая и старая, Летит зигзагом к Месяцу Бабуся между звёзд... В лесу стоят суровые, Совсем не иллюзорные, Моей дубравы ратники-Их ровно тридцать три: Ребята трёхметровые, Надёжные дозорные, Виктории соратники. Они-Богатыри! Им Черномора шалости-Художнику как пятнышко,
И знают ведь, не нервные; Когда сверкнут мечи-Фантазия с Реальностью всегда ходили рядышком, Как две подруги верные. И их не разлучить. Я, принесённый аистом, Хочу за море синее, Где солнышко янтарное совсем как колобок. Шагну я в сказку таинства, Там, где перо всесильное, Туда, где зло коварное не пустят на порог...
ГОРБУШКА Прочитаю вам стишок, Что большой я! Не с вершок. Знаю буквы и семь нот! И читать умею. Вот! Если выступлю "на бис" - Ждёт меня к обеду приз. Приз мне Светка даст. Подружка. Очень вкусный приз - горбушка! Наконец-то и обед. Где моя горбушка, Свет? Я спущу со Светки стружку! Светка ест... мою горбушку!!! Ладно, Светка-невеличка... Плакала твоя косичка.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВОЛКА Серый Волк лежал на сене, Размышляя поутру: "Так кого ж на День Рождения пригласить в свою нору? Барсука? Неинтересно. Он весь праздник мой проспит, И во сне он, если честно (Не люблю!), всегда храпит. Патрикеевну-плутовку? Волка не поймут леса; Где Лиса, там вещи ловко пропадают... Чудеса! Хм-м-м... Медведь? Ни в коем разе! На Медведе ставлю крест; Он сусеки все облазит и меня в придачу съест. Нет, не приглашу соседа ни за стол, и ни за стул! Не желаю быть обедом!",- Серый горестно вздохнул. "Эх, открою все засовы, МИР на ёлке напишу! Приглашу-ка я Косого, То есть Зайца приглашу. Принесу мешок с капустой
и устрою Зайцу пир! И мешок исчезнет с хрустом: День Рождения-значит, мир. Школьные решу примеры, Расскажу всё, а затем...",-на весь лес заплакал Серый,-"Я Косого просто съем". Заяц был за ёлкой с Мишкой; Встал за Мишку (Тот стена!), Бросил из-за Мишки шишку и сказал: «Ну, всё-Война».
ЕГОРКА Ёлочка-колючка, Добрая, не злючка, Не боится Волка, Что под ней сидит. Перед Серым норка; Ёжик в ней Егорка-острая иголка, Носиком сопит. Волк! Не суйся даже - Мишка ведь накажет! Ну-ка, хватит, Серый, Ёжика пугать! Ты не очень грозный, Завтра день серьёзный; Школьные примеры не мешай решать! Чтоб сверкали пятки - в лес! Да без оглядки! Не минуешь порки - Мишка с ёлки слез! Мишка всех сильнее, Мишка всех добрее! Не мешай Егорке! Убегай-ка в лес...
МУХА ГРЯЗНУЛЕ Я вам вот что расскажу: Я не просто так жужжу-Когда в комнате кружу, То покушать нахожу. И ещё всем доложу-Я без дела не сижу; Когда пО столу брожу, Я во все глаза гляжу. Вилке я скажу, ножу - За порядком не слежу, С чистотой я не дружу; Всё доем и оближу. Я летаю, не тужу, По квартире, гаражу, И грязнулю я, жу-жу, Злым микробом накажу.
СНЕГИРИШКА Белый снег вкуснее манки! В дверь мою Зима - тук-тук... Я беру с собою санки и на горку. Там мой друг! С моей горки, под берёзой, Вниз лечу во весь свой пыл! Мне румянец от мороза Снегиришка подарил! Снегиришка, снегиришка, Ну-ка, в санки! Так и быть; Ты мальчишка, я мальчишка - Будем зиму всю дружить! Снег в лицо, а мы хохочем... Снегиришка! Ты - герой! Знаешь, будет грустно очень расставаться нам весной...
СНЕГОВИЧОК Снежок мой с горки покатился, Пока он только с кулачок, Чтобы у речки появился и подмигнул Снеговичок. Бежит испуганно Иринка, За нею бабушкин комод... Была в нём новая косынка - Снеговичку она идёт! А вот и он, Веснушкин Вовка; Солидно варежки в бока. Давай курносую морковку и два весёлых уголька! Ликуют облака-барашки, Улыбку солнышко нам шлёт! Спляши-ка, снежный неваляшка, Порадуй дружный хоровод! Резвиться нам, не нарезвиться, А дома сразу на бочок... И обязательно приснится Нам озорной Снеговичок!
ТЁТЯ РАДУГА Расскажи-ка, деда, внучке как летает самолёт? На какой кудрявой тучке Тётя Радуга живёт? Краски где берёт, раскраски, И дугою почему? Дед, а тётя знает сказки? ...Рассказала б хоть одну. С тёти Солнышко, как с горки, Покатилось - Колобок! Прячутся зверушки в норки. Дедушка, и я на бок... Папа мой бесстрашный! То-то! Он охотник! Только "фото-". Он в лесах, болотах даже самый смелый и отважный! У него одна забота-Взять ружьё, но только "фото-", Спрятаться за куст; щелчок! И на час фото-молчок. Даже птичку папа с лёта... Хороша фотоохота! А зверушки только спляшут; Папе лапками помашут. Украду ружьё и первым
стану, нет, не браконьером! А Злодеем! Это-что-то!... Но злодеем только "фото-". Ну, смелей же будь! Не трусь! Папка спит, а я крадусь...
ХОМЯЧОК Папка наш принёс для дочек Рыжий маленький комочек и сказал: "Ну, нахалёнок! Назовём его-Хитрёнок." А Хитрёнок, как бесёнок-Непоседа, хоть спросонок. Щёчки зёрнышком набьёт и за бабушкин комод. Без "спасибо", вот бесстыжий! Ох, хитёр! А как же-рыжий! Там, в лесу, среди сосёнок, Друг играется-Лисёнок! Он живёт, где чаща гуще; Тоже рыжий и хитрющий. Только одному не тесно и совсем неинтересно. Вдаль тропинка, а на ней только рыжий муравей...