Роман "Наперегонки со смертью"

Наперегонки со смертью

257

камеру, он плюхнулся на железные нары и зас нул. Проснувшись утром, он понял, что спит на железных пластинах, покрытых инеем. Через небольшое окошко, находившееся на уровне земли, залетали снежинки — стекло было разби то. Протрезвев, он начал замерзать. Чего он так избегал два года, теперь предста ло перед ним во всей красе. Он один лежал на ледяных нарах, семь человек находились на ми зерном пространстве пола — три шага от двери до окна. Давая друг другу сделать эти шаги, зак лючённые освобождали пространство, прижи маясь к стене. Походит один, три шага в одну сторону, три назад, потом уступает место друго му. Только так можно было както двигаться в этом каменном мешке. Алексей быстро освоил ся, тем более были и знакомые. Санёк с проби той головой, которому Чученков шваркнул по башке, а потом вместе водку пили. Про этот инцидент даже и не вспоминали, как будто ничего и не было. В камере присут ствовал один пожилой толстый дедуля. Алек сей нашёл с ним общий язык, как с отцом род ным. Около двери стояла на полу параша. Круг лый бачок с крышкой, похожий формой на тару для хранения киноплёнки. Вот она, знаменитая параша; каменный мешок, в нём восемь человек загнивают заживо, и вонючий бачок с крышкой, который в любую минуту может потечь.

258

Сергей Борисов

Через некоторое время ребята нашёптывали Алексею. — Лёха, поговори с дедом, в туалет хочется побольшому. — Отец, — обращался Алексей к пожилому, упитанному мужчине, — парни щас обхезаются, на парашу хотят сходить, можно? — Пусть пос...т, но чтоб завтра утром не за были вынести! Этот дед был не так прост, чувствовалась в голосе начальственная нотка. Один раз в сутки, по утрам, выводили на оп равку в общий туалет ШИЗО. Туда выносилась и вываливалась параша. Сегодня Алексей уже проспал, но на следую щее утро, когда оказался в общем туалете, так и не решился открыть кран и помыть руки. Настолько всё было покрыто слоем грязи, что прикасаться к кранам, не измазавшись, — сложная задача. Так и пробыл Алексей десять суток, ни разу не мыл руки и ни разу не ходил в туалет, только помаленькому. В первое утро ему принесли новое постанов ление. — Распишись, Казанов! Ты просил десять суток, вот тебе хозяин добавил ещё трое! — Я ничего не просил! — Давай расписывайся! Через пару дней Алексей понял, что ничего страшнее и циничнее он в жизни ещё не видел. Спина постоянно покрыта ледяной коркой,

Наперегонки со смертью

259

мелкий озноб бьёт не прекращаясь. Преодоле вая чувство голода, начинаешь ощущать, как постепенно появляется помрачение мозгов. Эта могильная тишина начинает звенеть в ушах — день кажется годом. К вечеру все укладываются на деревянный пятачок, вплотную прижавшись друг к другу, и спина начинает оттаивать от при жавшегося чужого тела. Но Алексей пришёл последним, его спине не повезло, к ней некому прижаться. Ну не жаловаться же, в конце кон цов, что спина, как в ледяном панцире. А кому жаловаться? Это — тюрьма! Единственное, кому ты можешь излить свою душу, — это Господь Бог. О боже, неужели нужно пережить всё это, чтобы понять ценность жизни? Неожиданно среди ночи раздался скрежет засовов, дверь раскрылась. Восемь бедолаг еле успели вскочить, как сквозь решётку второй двери охранник вылил на пол ведро воды. Алек сей не понимал, в чём дело. — Ложитесь на нары, на полу не положено спать! — пренебрежительным тоном выдавил из себя солдат. — Там же лёд, как там спать?! Алексей ошарашенными глазами смотрел на вертухая. — А мне по фигу, лёд там или что! Не поло жено и всё! — Слушай, а если б здесь твой брат родной лежал? Ты бы так же вылил под него воду? — не унимался Алексей.

260

Сергей Борисов

— Да, вылил бы! — в интонации вертухая прибавилось пренебрежения. «О Господи, чудны дела твои!» Алексей сел на нижний ярус металлических пластин и снял тапочки. Они были пропитаны водой, скоро превратятся в ледяную корку. «Наверное, я сойду с ума, я не выдержу де сять суток», — мысленно говорил себе Алексей. Солдат с погонами ВВ молча захлопнул желез ную дверь. Курить в ШИЗО запрещалось, да есть и пить, можно сказать, тоже. Несколько ложек мутной тёплой воды, хорошо если плавает капу стный лист, и кусок хлеба — это утром. Вечером — то же самое. На следующий день и этого нету, только утром кусок хлеба, посыпанный солью, и вечером — хлеб с солью. Но порой и солито бы ло невозможно выпросить. А чтобы покурить, к чему только не прибегали сидельцы. Из общего туалета доставали говняные окурки. В камере потрошили пропитанный мочой табак. Высу шивали его на лампочке, от лампочки также прикуривали, подпалив клочок ваты. Запах па лёного мог разнестись по коридору. Тогда начи нался шмон. Всех выводили в коридор, а камеру обыскивали. Алексей даже не осознавал, как он смог про держаться девять суток, ещё надо выстоять одни сутки. И вот здесь его приспичило на горшок, он пристроился к параше, и такая страшная боль пронзила, когда поднатужился. Алексей

Наперегонки со смертью

261

еле сдержал крик и чуть не потерял сознание от боли. Понятно стало, что без крови таких страшных болей не бывает. Но что делать, надо терпеть. Стало немного полегче. Закончились десять суток. Алексей подни мался по лестнице из мрачного подземелья. По пытался пробежаться по ступенькам, но внезап но остановился. При быстром движении кожа ёрзала по рёбрам, издавая звуки, как на стираль ной деревянной доске. Только волосы на голове за последнее время подросли и казались ещё чернее, чем были. Алексей поднялся по каменным ступень кам. Наверху, в коридоре вахты, он нос к носу столкнулся с Совой. — Так, минуточку, — обратился опер к Алексею, — заходи сюда. Он открыл дверь в кабинет. Алексей вошёл. Сначала ему показалось, что он действительно сошёл с ума или начались галлюцинации. Но это была явь. За столом сидел Виктор Евдокимов. — Оставьте нас одних, капитан, — обратил ся Евдокимов к Сове, — нам нужно поговорить. — Нетнет, постойте, я узнал его! Послушай ты, как тебя там? Казанов? Как тебе удавалось девять месяцев не попадаться мне на глаза? Ай ты красавец, молодеееец! Позвольте заме тить, лейтенант, у меня пропало желание отда вать его вам. Сова перевёл свой словесный диалог на Ев докимова.

262

Сергей Борисов

— Ишь какой фрукт, меня водить за нос де вять месяцев! Алексей еле сдерживался, чтобы не стуча ли зубы. Интуитивно он почувствовал, что сейчас между офицерами должен начаться торг, но суть происходящего — появление Ев докимова Алексей никак не мог понять. Евдо кимов вывел Сову в коридор, Алексей остался один. Какоето нехорошее предчувствие ещё больше сжало сердце, словно ком образовался в груди. Евдокимов вернулся минут через пять. — Слушай, Алексей, ктото напутал, сказа ли мне по телефону, что ты освобождаешься де сятого января, а на самом деле двенадцатого! Я не могу ждать, у меня командировка, лишних дней нету! Но кажись, я вовремя приехал? Вон капитан на тебя глаз положил! — Да, положил, чтоб к стенке поставить! Сколько пришлось ему заплатитьто? Алексей пытался говорить спокойно, но че люсть предательски дрожала. — Да ерунда, литр водки у меня с собой был. «Снежинка», ещё по два двенадцать покупал. Берёг, берёг, ну вот, пригодилась. Везучий ты, Казанова! Нюхом чую, не зря я поставил на те бя. Мне нужен такой напарник! Послезавтра бу дешь уходить, подпишешь капитану одну бума женцию, понял? — О чём ты говоришь, Витя? — Алексей ни когда раньше не называл лейтенанта по имени,

Наперегонки со смертью

263

— ну что у нас с тобой общего? Ты мент, я уго ловник... — Да ладно, брось, какой ты уголовник! Я повторяю, мне нужен напарник и прошу тебя быть им! — Прям как предложение руки и сердца! В чём напарникто? — А вот в чём, — Евдокимов достал из кар мана конверт и вытащил из него фотографии на стол. Лицо лейтенанта мгновенно сделалось мрачным и грустным. Алексей всё понял, на фотографиях расп ластанное женское тело, верх накрыт просты нёй. — Это Катя? Евдокимов заплакал. Алексей с трудом сдер живался, чтоб не разрыдаться. — Ты понимаешь, что мы с тобой должны найти эту сволочь?! Лейтенант понемногу успокаивался. — А к чему такая секретность? Алексею казалось, что, если он будет мол чать — сердце разорвётся на части, надо было его заговорить, а то все нервы дошли до предела. — Ты понимаешь, в городе появилась банда, дерзкая, но осторожная. Так вот мы с тобой, ес ли ты согласен, конечно, с самого начала долж ны действовать в режиме строжайшей секрет ности. Я подозреваю, что в нашей милиции у бандитов свой человек, выявить его пока не по лучается. Я хочу, чтоб ты мне помог, Петровка

264

Сергей Борисов

дала согласие, собственно, им всё равно, кого я решил взять в помощники, лишь бы дело сдви нулось. — Ладно, мне надо помыться, десять дней не мылся, вон руки коростой покрылись! Отмо ется такая грязь? — Да у вас банято есть, наверное, отмоешь ся! Жду тебя тринадцатого в Лобне. — Не, Витя, я тринадцатого не приеду, я приеду четырнадцатого! Я слово дал, нужно ре бятам затарку сделать! Я не могу так уехать! — Вот за что я тебя уважаю, Казанова, за то, что держишь слова свои! Ладно, приедешь че тырнадцатого! Только поосторожней. Они вышли из кабинета. Сова стоял в конце коридора, у выхода в зону. «Не уходит, — поду мал Алексей, — чегото выжидает». Он хотел пройти мимо опера, но тот слова ми придержал Алексея. — Рисковый ты парень, Казанов! И везучий! Если б не твои покровители, поставил бы я тебя к стенке по 77й прим. Я любое примечание мо гу к этой статье приписать и буду прав. Я не верю в Бога, но ктото тебя бережёт. Или, может быть, вон лейтенант — твой ангелхранитель? Хотя... Сова недоговорил и с застывшим вопросом на лице направился к выходу. В первый раз, на верное, у этого безжалостного человека смеша лись мысли в голове. Он шёл по трупам, не ща дя никого, но как так получилось, что он не смог поставить к стенке этого парня?

Наперегонки со смертью

265

Алексей с Виктором смотрели вслед уходив шему оперу. — Про какую бумажку ты там говорил, Витя, подписатьто надо будет? — Ну подпишешь, что семьдесят лет не бу дешь разглашать то, что видел здесь, и всё! — Ты мне жизнь спас, Витя! — Ладно, при случае спасёшь мне! Давай шагай в баню! До встречи! В Лобне меня не ищи, я сам тебя найду.