Жизнь генерала Шкуро

ЖИЗНЬ ГЕНЕРАЛА

ШКУРО

Виталий ВДРДДДЫМ

—

ЖИЗНЬ ГЕНЕРАЛА

ШКУРО

Краснодар 1998

.

УДК 947 ББК 63.3 (2) 6

Художник Сергей Красулевский Фоторепродукции Бориса Устинова, Николая Шумакова и Владимира Малеева

Бардадым В. Б 24 Жизнь генерала Шкуро. — Краснодар: «Советская Кубань», 1998. — 96 с.: Илл. ББК 63.Э (2) 6 УДК 947

Новая книга Виталия Бардадыма — о кубанском казаке, генера­ ле Добровольческой Армии, рыцаре английского ордена Бани Анд­ рее Григорьевиче Шкуро. На фоне трагических событий гражданс­ кой войны, охватившей Юг России, дан объективный портрет кубан­ ца — «злодея и героя», ставшего жертвой сталинских репрессий. Книга написана на основе подлинных архивных документов и рассказов очевидцев.

ISBN 5-7221-0213-х

© В. П. Бардадым. 1998

Войсковому старшине Кубанского казачьего войска Ивану Петровичу Пузикову — участнику боев в Приднестровье, спасителю пленных в Чечне — посвящаю. Автор

Сканировал и создал книгу - vmakhankov

«Я не ст ану извращать события в историческом сочинении, высшая цель кот орого — Правда».

Михаил Пселл.

Неординарная личность А. Г. Шкуро в оценке наших со­ временников весьма противоречива: для одних он —«голово­ рез», «белый бандит» и зачинщик гражданской войны на Ку­ бани; для других — легендарный кубанский герой, мученик и даже — «святой генерал»! Где же правда? Обратимся к ар­ хивным документам, к свидетельствам очевидцев...

Глава первая ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ 7 февраля 1886 года1, в первую седмицу Великого Поста, в семье подъесаула Кубанского казачьего войска Григория Фе­ доровича Шкуры и его законной супруги Анастасии Андреев­ ны (оба они принадлежали к старинным казацким родам, вос­ ходящим к Запорожью) родился сын. Его нарекли Андреем2(уж не по имени ли святого Русской Православной Церкви Андрея Первозванного?). Беспредельной была отцовская радость: на­ конец-то родился сын после троих дочек! Мать новорожденного, дочь священника, отличалась до­ мовитостью, являя собою пример чадолюбивой русской жеи1 Государственный архив Краснодарского края (ГАКК), оп. 2, д. 891, л. 22. 2 Андрей (с греч.) — мужественный, храбрый. 4

ф. 396,

щины, на плечах которой находились усадьба, домашнее хо­ зяйство и дети. Отец был заметной фигурой для Войска и горо­ да Екатеринодара. Он участвовал в русско-турецкой войне 1877 года как простой казак. В Ахал-Текинской экспедиции (1881 г.) как офицер воевал под начальством выдающегося генерала М. Д. Скобелева. Григорий Шкура имел награды. В конце 1901 года он получил очередной чин войскового старшины1и «за болезнью» был уволен от службы с мундиром и пенсией2. Буду­ чи казаком станицы Пашковской, Г. Ф. Шкура вел долгую тяж­ бу со станичным обществом, которое намеревалось по берегу Старой Кубани провести дорогу через его сад3. Григорий Фе­ дорович, «бессменный» гласный городской думы, любил ораторствовать, от­ стаивая общественные ин­ тересы, и пользовался сре­ ди горожан большой изве­ стностью и уважением. Например, когда Шкура возвращался на трамвае из своего Пашковского сада в город, то вагоновожатый в знак почтения к инвали­ ду войны специально для него делал остановку на Динской, где ее не было, чтобы Григорию Федоро­ вичу легче было на косты­ ле добираться домой. Он, председатель Союза рус­ ских людей, был очень ще­ петилен в вопросах чести. М ог постоять за себя. Од­ нажды, КОГДа ПрогрессивГригорий Федорович Шкура, ная (и вместе с тем агресотец генеРала А *г - Шкуро. сивная) газета «Новая заря» соизволила причислить его к сто­ ронникам «черных идей» и «темных сил», он вознегодовал. А в те дни революционная демагогия захлестнула всю прессу: «чер­ носотенец» (синоним русского патриота), «русское освободи­ тельное движение», «прогрессивные умы», «революционное творчество масс» и прочие пышные благоглупости были в боль­ 1А. Г. Шкуро преувеличивал, когда говорил, что его отец полковник. 2 Кубанские областные ведомости.— 1901.— № 260.— 1 дек.— С. 1. 3 Там же. 1905.— № 7 1 .— 31 марта.— С. 1. 5

шом ходу и чаровали неискушенного читателя, настраивая про­ тив вековых государственных национальных основ. Шкура, ос­ корбленный, пишет гневный ответ в другую газету и грозит при­ влечь г. Рахманова к уголовной ответственности1. После антиправительственного февральского переворота Григо­ рий Федорович стал еще более «воинственным»: он не скрывал своей неприязни ни к революционерам, ни к иногородним. Об этом и высту­ пил как-то на частном совещании пашковских казаков. Ему возразил некий А. Парамонов, сказавший, что эта речь отставного офицера является натравливанием одной части населения против другой, а это может только усилить анархию и гибель Родины. Услышав такое воз­ ражение, Шкура, будучи горячим, принципиальным и гордым чело­ веком, с костылем в руках набросился на Парамонова2. Бывший военный прокурор Кавказского военно-окружно­ го суда И. Калинин, автор книги «Русская Вандея», снимавший комнату у родителей Андрея Шкуро, пишет о Григории Федорови­ че, ветеране войны 1877 года, что одна нога была у него укорочена, и он ходил на костыле, а левую руку носил на перевязи. «Голый, мор­ щинистый лоб «дида» украш ала пробоина, видимо, след пули. Ста­ рый Шкура привлекал внимание всякого как своим внешним видом, так и своей, необычай­ ной для его лет, живос­ тью манер, болтливос­ тью языка и чисто хох­ лацким, лукавым юмо­ ром...»3 Е динственного сына родители берегли и кохали, видя в нем не только продолжателя старинного рода, но и 4. Кубанские областные ведомости. — 1907.— № 77. — 5 апр.— С. 1—2. 2 Кубанский курьер.— 1917. — № 2352. — 28 мая.— С. 3. 3 Калинин И. Русская Вандея. Государ. изд-во. М.-Л. 1926.— С. 31. 6

хранителя дедовских заветов. К огорчению отца, малютка рос плохо, до трех лет не умел ходить. На четвертом году жизни мальчик будто вторично родился. В нем пробудилась дремав­ шая энергия казака. Он встал на ножки, ясно заговорил, потя­ нулся к лошадям и оружию. Отец нарядил хлопчика в казачий костюм, опоясал «настоящим» маленьким кинжалом... Вот с того самого памятного дня и начала проявляться в нем маль­ чишеская спесь и «горячность нрава». И все-таки Андрюша, несмотря на озорной характер, к старшим относился с долж­ ным уважением, отличался любознательностью и трудолюби­ ем. Невдалеке от отцовского дома находилась кузня Ефима Васильевича Вороны. Андрей бывало забежит к нему и с зави­ стью смотрит на работу молотобойца, попросит: «Дядя, дай вдарю!» «На, ударь!» А потом, в знак благодарности, он убе­ рет кузницу, подметет, побрызгает пол водичкой. И на улице любили этого голубоглазого курносого казачка.

кидозшшп Кубанское Александровское реальное училище, где учился А. Г. Шкуро.

Когда Андрей окончил Кубанское Александровское реаль­ ное училище, отец отвез его в первопрестольный град Россий­ ский и отдал в 3-й Московский кадетский корпус. Характерно, что в первый же день поступления в корпус Андрей с земляком своим поколотил шутника, который назвал казачат «куркулятами». По окончании кадетского корпуса молодой Шкура по­ ступает в Высшее Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге. Учился отлично. «В мае >9.07 года в Петер7

гофе состоялось мое про­ изводство в офицеры1,— говорит он.— И получили приказы о нашем произ­ водстве в юнкера из соб­ ственных рук Государя И м п ератора, которы й произвел на меня тогда обаятельное впечатление». Сияя новой формой и амуницией, в чине хорун­ жего Андрей Шкура попа­ дает в Уманский имени бригадира Головатого полк (г. Карс), где военные учения, спорт, охота и стычки с персидским раз­ бойничьим племенем — шахсеванами сочетали с ку­ тежами и драками. Тогда же, в 1907 году, за прояв­ ленную казачью ловкость и доблесть получил первую А. Г. Шкуро — кадет. награду — орден Св. Ста­ нислава 3-й степени. Далее, в чине сотника, он переводится в 1-й Екатеринодарский конный полк, стоявший тогда в Усть-Лабинске. На ста­ ничном балу, после нескольких туров вальса, паркетный кава­ лер Шкура подвел «свою даму» к «ея месту». Глядь, а стула пет. Где стул? Оказывается, его взял местный станичный «лев», богатый грек в штатском. Шкура, обратясь к «провинившему­ ся», запальчиво закричал: — Спросили ли вы у меня разрешения взять стул? — Я у казаков разрешения не спрашиваю,— дерзко отве­ тил тот. Сверкнул кинжал. И тут же грек повалился на пол, получив глубокую рану в руку... Последовали скандал за скандалом. Про вспыльчивость надменного кубанского казака говорили старожилы: «Андрюшку-скандалиста боялись и гнали со всех полков». Происходит у него разлад и с родным отцом, у которого он «под проценты» взял 300 рублей, выдав вексель и обязуясь уп­ латить долг. Причиной разлада являлся не только «должок», 1В послужном списке указывается иное число — 14 июня.

но и невозможные условия жизни, созданные отцом для мате­ ри. «Ежедневная брань и сцены,—■уточняет он в своем рапор­ те, поданном командиру 1-го Екатеринодарского полка,— зас­ тавили мать часто плакать и глубоко страдать... Я, как стар­ ший сын1, не мог оставаться равнодушным к диким сценам и становился на сторону матери». В результате этих «ужасных, грубых и диких» скандалов Андрей вышел на отдельную квар­ тиру, забрав с собою матушку. Хватит, она вдоволь натерпе­ лась от своего мужа-деспота за 32 года совместной жизни! «Тутто отец и вспомнил о векселе»,— говорит жалобщик. И вот однажды к нему является судебный пристав и подает исполни­ тельный лист: плати долг или опишу имущество. Вся квартир­ ная обстановка принадлежала жене — Татьяне Сергеевне, урож­ денной Потаповой, род которой был старым и зажиточным. Отец ее — директор народных училищ Ставропольской губер­ нии. А бабушка — Мария Никоновна Селина, про которую рас­ сказывала старожилка Малышевская: «Она часто бывала у нас в гостях, любила играть в преферанс а 1а Наполеон. Мы ее угощали ужином. А она, отказываясь, говорила: «Знаете, я ку­ шаю, как оранжерейный цветок». Мы смеялись. Мария Нико­ новна отписала любимой внучке все свое огромное состояние. На обладательнице больших денег Андрей и женился...» Каза­ чьему сотнику не понравилась фамилия отца — Шкура,— и он стал называть себя на французский лад — Шкуро. Не имея соб­ ственного имущества, сотник подает рапорт своему команди­ ру, полковнику Ягодкину с описанием «семейного конфликта» и просит, чтоб с него удерживали не 40 рублей ежемесячно, как предписано, а всего лишь 5... Полковник Ягодкин стал ходатайствовать перед Наказным Атаманом М. П. Бабычем о том, чтобы войскового старшину Шкуру, как «нарушителя казачьих традиций и векового обы­ чая», лишили мундира. Просит он и начальника 3-й Кавказ­ ской дивизии поддержать его. И тот дает «добро»: «Лишить Шкуры мундира». Деловая переписка продолжалась несколь­ ко месяцев и, как свидетельствуют документы, превратилась в «мелкие дрязги». Атаман Екатеринодарского отдела полков­ ник П. Н. Камянский задает вопросы старому казаку Шкуре и просит его «ответить по совести»: точно ли он пытался нало­ жить арест на домашнюю обстановку сына? Зачем попрал честь мундира, открыл в своем фруктово-виноградном саду (ныне плавательная станция на Старой Кубани) лавочку и, не снимая мундира, торговал плодами? & Старик, ставший калекой после турецкой войны, опираясь 1Был у него младший брат Владимир. 10

на свой костыль, несколько раз лично приходил в канцелярию Екатеринодарского отдела к полковнику Камянскому с объяс­ нениями. И тот, внимательно выслушав его, пришел к выводу, что Шкура, 63-летний инвалид, безусловно, нервнобольной человек, неврастеник, едва ли «ответствен за свои слова, если и не за поступки». Но тут же приводит убедительный факт, ссы­ лаясь на рассказ родного брата Г. Ф. Шкуры, священника Курагина о том, что отец помогал сыну, когда тот был юнкером, довольно крупными суммами (от 80 до 500 рублей). А ныне предъявление векселя сыну, видимо, можно рассматривать как месть ему по мотивам семейного разлада. Сам же Шкура гово­ рил, что он «хотел удержать сына от жизни не по средствам». И мудрый П. Н. Камяиский, сам инвалид русско-японской вой­ ны, делает заключение: «О поступках, позорящих достоинство офицерского мундира, нет достаточных данных... Относитель­ но же семейной жизни, несомненно уродливо сложившейся, разбираться постороннему не только неудобно, но и невозмож­ но»1. Не подлежит сомнению, что в этом щекотливом споре «от­ цов и детей» сын был неправ. Сам же войсковой старшина Г. Ф. Шкура, несмотря на свою инвалидность, большие годы и болезни, отличался трудолюбием: на заброшенной поскотине разбил фруктовый сад, возился с землей, добывая «свое богат­ ство» трудом. Андрей Шкуро, уже будучи генералом, вспоминал: «Безобразный период моей екатеринодарской жизни озна­ меновался для меня несколькими сидениями на гауптвахте и даже однажды вызовом к Наказному Атаману генералу Бабычу — для отеческого внушения. Я, вероятно, кончил бы доста­ точно плохо, если б в моей жизни не случилось обстоятельство, действующее обыкновенно отрезвляюще — я влюбился и же­ нился»2. Андрей Шкуро, имея «широкую натуру», мог довольно быстро промотать состояние своей богатой жены. Однако «сей конфликт» с отцом заставил его остепениться и серьезно заду­ маться: как жить дальше ему, офицеру Кубанского казачьего войска? Имея практическую сметку, сотник решил заняться каким-либо «прибыльным делом» (тяга к этому была), напри­ мер, строительством. И действительно, во время заграничного свадебного путешествия молодые посетили Германию и Все­ 1 ГАКК, ф. 396, on. 1, д. 10563, л. 56. 2 Генерал-лейтенант А. Г. Шкуро. Записки белого партизана. БуэносАйрес (Аргентина). Изд-во «Сеятель». 1961.— С. 16. Далее цитируется по это­ му изданию. 11

мирную выставку (в Бельгии). В Берлине он изучил производ­ ство «пустотелых бетонных кирпичей» и, возвратясь на Кубань, построил кирпичный завод, а затем из кирпича своего завода —три дома (один из них уцелел в Екатеринодаре, на улице Кре­ постной (ныне Пушкина), 2(6), где он и обосновался, как пи­ шет Шкуро, «зажили с женой спокойной, чисто буржуазной жизнью». Но, непоседливый, он вскоре свою мирную и полез­ ную затею с производством «пустотелых кирпичей» оставил — это было дело явно не по «его натуре».

Глава вторая МИРОВАЯ ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ В 1913 году А. Г. Шкуро мог выйти на льготу, но его «бес­ покойный характер» двинул его в неведомую Восточную Си­ бирь, в Нерчинский округ, где но воле Кабинета Его Величе­ ства работала экспедиция для «отыскания и нанесения на кар­ ту золотоносных месторождений». Шкуро взял отпуск и мах­ нул в Читу. Здесь и застала его весть о том, что Германия объя­ вила войну России. Началась Первая мировая война. Началась срочная лихорадочная мобилизация Русской Императорской Армии. Шкуро поспешил в край родной — на Кубань. Но как ии торопился, опоздал, увы, его l -й Екатеринодарский полк уже ушел в поход. Что предпринять? Андрей Григорьевич просит Наказного атамана Бабыча зачислить его хотя бы младшим офицером в 3-й Хоперский полк, сверх комплекта. На позиции Галицийского фронта, под Сенявой, командуя взводом, состо­ ящим всего-навсего из 17 шашек, Шкуро сразу же заявил о себе, как незаурядный, умный и смелый воин. Он встретился с вра­ жеским эскадроном гвардейцев. Завязался бой. Положение ка­ заков оказалось весьма выгодным: они в лесу, а враг в откры­ том поле. Были взяты в плен 48 гусар неприятеля и 2 офицера, да еще в придачу досталась и пара исправных пулеметов. По­ зднее Шкуро напишет: «За это дело я получил заветную «клюк­ ву» — Святую Анну 4-й степени на шашку с красным темля­ ком». В начале ноября 1914 года Андрей Шкуро в боях под Радомом вместе с донцами берет много пленных австрийцев, ору­ дия, пулеметы,— за что и награжден Георгиевским оружием. Это отражено в приказе тех лет: «Утверждается пожалование Командующим армиею за отличие в делах против неприятеля Георгиевского Оружия подъесаулу Хоперского полка Кубан­ ского казачьего войска Андрею Шкуре за то, что 5 и 6 ноября 12

1914 года у деревни Сямошицы, подвергая свою жизнь явной опасности, он установил и все время поддерживал постоянную связь между 21-й и пехотными Дивизиями, а с 7 по 10-е —между 21-й и 1-й Донской казачьими дивизиями»1. Портрет Шкуро публикуют «Кубанские областные ведомости» в специальном приложении (№ 1.— 22 марта 1915 года) рядом с другим героем-кубанцем — летчиком В. М. Ткачевым, первым Георгиев­ ским кавалером Русской Авиации. — Георгиевский кавалер!— восхищались кубанские барыш­ ни, вырезая из газеты его фотографию.

Семья А. Г. Ш куро: А ндрей Григорьевич — есаул, отец, мать, брат Владимир.

В декабре того же года А. Шкуро, раненный во время раз­ ведки оружейной пулей в ногу, вынужден был лечь в госпиталь (г. Луцк), где провел два месяца. А подлечившись, в апреле 1915го, он получил в своем полку пулеметную команду. И вновь проявил бесстрашие и храбрость: спешившись, Шкуро со сво­ ими хлопцами-казаками открыл бешеный огонь по немцам. Атака увенчалась полным успехом. Но вражья пуля-дура настигла-таки героя, угодила в рукоятку кинжала, раздробила ее и пробила Андрею Григорьевичу живот, с одной стороны за­ дев брюшину. «Если бы не отцовский кинжал,—говорит он,— я, конечно, был бы ранен смертельно». В госпитале он не зале­ жался: спустя две недели встал на ноги и отправился в родной град Екатеринодар для дальнейшего лечения. За последний 1 Кубанский казачий вестник,— 1915.— № 2 2 .— 31 мая.— С. 10. 14

подвиг Андрея Шкуро произвели в есаулы. А вскоре награди­ ли еще одним орденом —Святой Анны 2-й степени с мечами1. Офицер Шкуро приобрел репутацию лучшего разведчика не только в дивизии, но и в корпусе. Однако его тяготила «тес­ ная рамка» — действовать «отсюда и досюда». И тут родилась у него «гениальная идея» — создать партизанский отряд. Сам Государь Император Николай II одобрил проект Андрея Шку­ ро и, пожимая ему руку, сказал: — С Богом, в добрый час! Окрыленный удачей, степной орел полетел на фронт. С де­ кабря 1915 по январь 1916-го он формировал партизанскую сотню, состоявшую из отборных казаков-земляков. Вихрем носится легендарный отряд Шкуро по вражеским тылам, наво­ дя панику и страх, оставляя за собою взрывы мостов, артилле­ рийских складов, порчу дорог, разгром обозов. Слава об этом летучем отряде гремела по всему фронту. Немцы оценили го­ лову Андрея Шкуро в 60 тысяч рублей. Весь вопрос состоял в том, как добраться до нее. — А и дорога же моя голова германцам! Дороже даже, чем мне самому,— шутил Шкуро. Однажды, прорвавшись на 30 верст в тыл вражеский, он привез немецкого генерала — самого командира дивизии... Подвиги Андрея Шкуро походили на легенды. Награды и чины так и сыпались на любимца удачи. Отважный воин, куба­ нец не искал «тихих мест», напротив, он рвался в самое пекло со своими казаками. И побеждал, добывая славу и себе, и Ку­ банскому казачьему войску. При взятии местечка Карлибабы Шкуро вновь проявил воинскую доблесть, презрение к смерти, любовь к риску. Но, увы, хоть и говорят: смелого пуля боится, смельчак был контужен — осколком разбило голову и повре­ дило правый глаз. Удивительно стойкая казачья натура. Под­ лечился — и в бой. Однако барон П. Н. Врангель, презиравший партизанщи­ ну, дает Андрею Шкуро и его отряду «иную характеристику». Он знал кубанского казака по его работе в Лесистых Карпа­ тах. «Это был период увлечения Ставки партизанщиной,— пи­ шет Врангель.— Партизанские отряды, формируемые за счет кавалерийских и казачьих полков, действовали на фронте както автономно, подчиняясь непосредственно штабу походного атамана. За немногим исключением туда шли, главным обра­ зом, худшие элементы офицеров, тяготившиеся почему-либо службой в родных местах. Отряд есаула Шкуро во главе со сво­ им начальником, действуя в районе XVII корпуса, в состав ко­ 1 Кубанский казачий вестник.— 1915.—: № 25.— 21 июня.— С. 10. 15

торого входила и моя Уссурийская дивизия, большей частью болтался в тылу, пьянствовал и грабил и, наконец, по настоя­ нию командира корпуса и генерала Крымова был с участка корпуса отозван»1. В феврале 1917 года А. Г. Шкуро, лихой кавалерист, нахо­ дился под началом другого героя, оренбургского казака, гра­ фа Келлера, командовавшего 3-м конным корпусом. — Я слышал о славной работе вашего отряда,— сказал граф при встрече со Шкуро.— Рад видеть вас в числе моих подчи­ ненных и готов во всем и всегда идти вам навстречу, но буду требовать ог вас работы с полным напряжением сил... Русские армии готовились к весеннему наступлению по все­ му протяженному фронту. Победа над германцами уже была очевидной и близкой. Но тут случилось невероятное: Государь Император отрекся от престола!.. Граф Келлер заявил по телеграфу в Ставку, что он не при­ знает Временного правительства, покамест не получит от са­ мого Монарха, которому он присягал, уведомление об отрече­ нии. Благородный граф, верный солдат Русской Армии, собрал близ Кишинева представителей от каждой сотни и эскадрона и сказал им: — Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то Временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Госу­ дарь Император в такой момент мог добровольно бросить на погибель Армию и Россию. Вот телеграмма,— продолжал он,— которую я послал Царю: «3-й конный корпус не верит, что ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя». — Ура! — закричали драгуны, казаки, гусары.— Поддер­ жим все, не дадим в обиду Императора!.. Граф Келлер был отстранен от должности... А. Г. Шкуро занял кишиневский вокзал, добыл поездной состав, погрузился со своей образцовой сотней и двинулся на Кубань... В мае месяце он уже был дома. И, отдохнув две неде­ ли, со своими доблестными партизанами по железной дороге уехал в Баку, а оттуда пароходом на Энзели (ныне г. Пехлеви, на Каспии). Шкуро говорил: «Буду драться с турками, с курдами, с са­ мим чертом!.. Только бы не видеть этих проклятых митингов и этих митингующих рож!..» В Персии он со своим отрядом влил­ ся в корпус генерала Н. Н. Баратова. В это время произошло 1 Врангель П. Н. Воспоминания. Ч. I. М.: Терра. 1992.— С. 113— 114. 16

столкновение кубанских казаков, людей дисциплинированных и степенных, с «революционными матросами» — разнузданны­ ми молодчиками, которые хвастались пресловутым Приказом № 1, отменявшим всякую субординацию и порядок в армии, без чего армия — сброд. «Революционеры» набросились на казаков: «Негодяи, вы подавляли революцию 1905 года!» «Ка­ заки ответили плетками и заставили их петь «Боже, Царя хра­ ни»,— как пишет мемуарист (с. 40). Этот случай переполошил все комитеты. Не без гордости А. Г. Шкуро говорит о том, что его «казаки, сильные взаимной выручкой и артистически вла­ девшие оружием, отнюдь не давали себя в обиду». Отличились казаки и своей выправкой, когда приветствовали Главнокоман­ дующего Кавказской армией генерала Баратова. С лихо залом­ ленными папахами, в новеньких черкесках, в ладно пригнан­ ной амуниции на хорошо вычищенных походных конях, они ниточкой вытянулись вдоль шоссе. — Здравствуйте, старые кунаки-кубанцы! — весело и мо­ лодо крикнул генерал... Затем последовали новые бои и стычки с турками и курд­ скими ханами. Любопытно, что смышленые кубанские казаки быстро освоили «новые армейские правила» и, в свою очередь пользуясь ими, единогласно присудили своему любимому ко­ мандиру за его доблесть и бесстрашие почетные Георгиевские кресты 4-й и 3-й степени... Поистине жизнь Шкуро напоминает фантастический американский кинобоевик. Уже тогда боевым знаменем его отряда стало черное «романтическое» полотни­ ще с оскаленной волчьей пастью. Свои подвиги из Персии Шкуро переносит на Северный Кавказ. Красные комиссары пытались разложить его отряд, а затем покончить с его коман­ диром. Андрей Шкуро был ранен. Поправившись, он вернулся к своим и увидел, как поредели ряды его доблестной сотни. И тут его вновь арестовали. Однако ему удалось освободиться. С отрядом (80 человек) Шкуро подался на родную Кубань-матушку, а оттуда, переодевшись стариком, он «зайцем» едет в Кисловодск, где тогда жила его семья. Там встречается с Глав­ нокомандующим революционных войск Северного Кавказа А. И. Автономовым1. «Невысокого роста, блондин, с виду под 30 лет, он производил,— пишет Шкуро,— впечатление челове­ 1 А втоном ов Александр И сидорович (1890— 1919) — донской казак, сын директора Н овочеркасской гимназии, студент-ю рист, в 1914-м бросил уни­ верситет и ушел на фронт. Х орунж ий. Имея глубокий и дальновидный казац­ кий ум, А втоном ов — «красный главком» — провидел тщетность граж дан­ ской (сословной) войны. Он понимал, что бор ьба с «помещ иками, капитали­ стами, попами и полицейскими» (по револю ционной риторике — с «оплотом 2 Бардадым

17

ка неглупого и сильной воли. Не привыкший к шикарной чер­ кеске с красным башлыком, Автономов как-то путался в ней и несколько проигрывал от этого». Когда-то Автономов был сотником 28-го Кавказского полка. Приняв Шкуро, он сказал: — Я много слышал о вашей смелой работе на фронте, гос­ подин полковник. Рад познакомиться с вами. Моя главная за­ дача помирить офицерство с Советской властью — для того, чтобы начать борьбу против немецких империалистов и добить­ ся отмены позорного Брест-Литовского мира... Тогда же А. Щкуро ходатайствует перед Автономовым о бывшем Наказном Атамане Кубанского казачьего войска ге­ нерале Бабыче. — Не беспокойтесь,— пообещал главком.— Его никто не тронет. «Во время представления,— сообщает А. Г. Шкуро,— ктото из комиссаров назвал меня «товарищем». Я запротестовал и объяснил, что приглашен сюда не в качестве товарища, а в ка­ честве полковника». Деликатный красный главком поддержал «поправку» Анд­ рея Григорьевича...

Глава третья ПАРТИЗАНЩИНА В октябре 1917 года А. Шкуро, избранный в Кубанскую краевую Раду как делегат от фронтовиков, уехал, сопровожда­ емый вахмистром Назаренко, в Екатеринодар. В зале Зимнего театра собрались представители кубанского казачества. Его удивило, что делегаты в один голос ратовали за республику. На трибуну вышел Шкуро. — Мои «волки»,— сказал он с гордостью,— стоят и будут биться за конституционную Монархию! Зал взорвался. Крики: «Долой! Вон!»... царизма») разрушит Великое Государство Российское и не даст ни счастья, ни свободы Русскому Народу. Реальным врагом России Автономов справед­ ливо считал германский милитаризм, в дальнейшем переросший в фашизм. Пламенные же «трибуны революции», умело играя страстями народными, разожгли гражданскую бойню — натравили бедных на богатых, а иногород­ них на казаков, и преуспели в своем «красном деле». От командования Авто­ номова отстранили. Он скончался от тифозной горячки в осетинском ауле Пуй. Об А. И. Автономове оставил доброжелательные и объективные воспо­ минания большевик Серго Орджоникидзе. 18

К несчастью, Шкуро заболел тифом. Долго провалялся. И только в декабре вместе со своим верным вестовым Захарием Чайкой, выходившим его, выехал через Баку и Энзели на Кав­ казский фронт. 26 декабря, на второй день Рождества Христова, казаки были выпущены на льготу. Андрей Григорьевич скакал впере­ ди. Вдруг с кровли соседнего туземного дома грянул выстрел. Шкуро упал. Метили в сердце. Но Бог хранил отважного вои­ на — патриота Земли Русской. Пуля раздробила костяные га­ зыри черкески, отклонилась влево, пробив грудную клетку, прошла мимо сердца и вышла под левую мышку, пронзила руку, не задев кости, и оставила четыре отверстия. Генерал Баратов навестил раненого в госпитале и сказал: — Живи! Ты еще нужен России!.. Крепка казачья натура. Шкуро, залечив раны, вошел^силу. Осмотрелся. С целью разведки съездил в станицы Бекешевскую и Баталпашинскую: «Что там происходит и как действовать дальше?» Постепенно у Шкуро созрела и оформилась идея: со­ здать из казаков партизанский отряд и поднять всеобщее каза­ чье восстание против большевиков. Поехал в Кисловодск. С мандатом, выданным Автономовым, полковник Шкуро энер­ гично принялся за организацию казачьих отрядов. Формиро­ вал сотни, несмотря на угрозу ареста и расстрела. Опасная игра с огнем! Его арестовали. Однако и на этот раз он благополуч­ но вырвался из когтей Совдепа... Как-то встретился ему казак в лесу и спросил: — А вы чого тут робытэ? Может, до Шкуры йидытэ? — А это кто? — лукаво спросил Шкуро. — Да полковнык одын. Набрав казакив, тысяч дэсять, по горам бродять... баранту крадуть да конив у мужикив угоняють... — Ну а вы-то што будытэ робыть? — Та як бы прыйшов Шкура, то з ным с большевиков шку­ ру драть!.. Впоследствии этот казак, по имени Литвиник, был у Шку­ ро ординарцем. Андрей Шкуро провел несколько дней в седловине гор, на Волчьей поляне, собирая казаков и подготавливая восстание. Он подружился со многими станичниками. А за ним в это вре­ мя охотился большевистский карательный отряд с пулеметами и полевым орудием. В эту «страду» весьма пригодилась ему дружба с пятью горцами-абреками, которые, «назубок» зная окрестности гор, давали прекрасные советы, где находятся по­ тайные лазы и козьи тропы. Однажды Шкуро проснулся от чьих-то устремленных на 2*

' 19

него глаз. Перед ним стоял старый казак, оборванный, исху­ давший и босой. — Кто ты? Что надо? — спросил Андрей Григорьевич. — Я — Григорий Победоносец! — ответил странник глу­ хим голосом.— Веди, молодой воин, и спаси казачество. Не забывай Бога. Будь милосерден к людям. И ты все одолеешь... Это оказался юродивый, пешком пробиравшийся в горы из Екатеринодара. Он ходил из станицы в станицу и пел псалмы, перемежая их цитатами из Священного Писания и прибаутка­ ми, предсказывал скорое пришествие воина, который явится, чтобы освободить русский народ от большевизма. Имя Шкуро, доблестного воина, постепенно начинало обрастать в народной фантазии легендами. Однажды он попросился ночевать в одну хату. Хозяйка накрыла стол — подала сметаны и молока. Он, страшно усталый, чувствуя боль в сердце, лег, отвернулся к сте­ не, под буркой снял черкеску с погонами, остался в бешмете, а из газырей посыпались на пол патроны. С того случая и пошла по станице молва гулять, будто его пуля не берет, потому что он знает «такое слово». Рассказывали, что кто-то видел, как в Шку­ ро всадили пять пуль. И хоть бы что! Зашел в хату и при людях «высыпал из себя» пули на пол... Началась настоящая «шкуризация» Кубани, разумеется, обусловленная исторически: казаки встали грудью за «свои вольности» против агрессивных крас­ ных пришельцев, отрекшихся от Бога, Царя и Закона. Солид­ ные советские авторы глубоко ошибались, утверждая, будто Андрей Шкуро — «один из организаторов контрреволюции в гражданскую войну». В этой оценке «волюнтаризм» очевиден: уж слишком завышенная роль приписывалась одному человеку. Точнее и вернее вывод: Шкуро явился всего-навсего ярким вы­ разителем интересов казачества, вековым призванием и «святы­ ней» которого была Война с недругами Великой Православной России. Имя Шкуро, его «мессианство», окруженное ореолом загадочности, с тайной надеждой произносилось станичниками как имя Освободителя. А молодые казаки только и мечтали по­ пасть в его отряд — в «волчью сотню». Большевики взяли в плен в качестве заложницы Татьяну Сергеевну, жену Шкуро. — Сдайся, бо расстреляем ее! — угрожая, предъявили ему ультиматум. — Передайте комиссарам, что если они убьют мою жену, то, клянусь, вырежу, в свою очередь, все семьи комиссарские, которые мне попадутся в руки... Татьяну Сергеевну отпустили. Однажды Шкуро оказался с одним вестовым перед десят­ ком красноармейских штыков. 20

«Выбора не было и я прыгнул в овраг,— вспоминает он,— а за мною и вестовой. До сих пор не понимаю, как я не поломал себе ноги». Вот что писал о Шкуро — кумире кубанцев — бывший атаман Всевеликого Войска Донского генерал П. Н. Краснов, в 1919 году эмигрировавший в Германию: «Молодой еще чело­ век, Шкуро в русско-германскую войну командовал партизан­ ским отрядом при 3-м кавалерийском корпусе... Во время же войны с большевиками он выдвинулся быстрым освобождени­ ем и такою же быстрою сдачею Кисловодска... Однажды с гор спустился небольшой конный отряд, предводительствуемый элегантно одетым в свежую черкеску молодым офицером. Боль­ шевики после перестрелки бежали. Отряд вошел в город и сей­ час же расклеил афиши об освобождении его от большевиков частями Добровольческой Армии Шкуро... Шкуро собирал деньги на продолжение борьбы, был кумиром кисловодских дам как освободитель... Скоро большевики снова вошли в город и жестоко расправились с офицерами, вышедшими из подполья. Тогда от их руки погиб и Рузский1, один из главных виновни­ ков отречения Царя и начала Русской революции. «Мне отм­ щение и Аз воздам!» Покровский и Шкуро нравились кубан­ цам. Они отвечали и духу Добровольческой Армии — духу партизанскому»2. По оценке того же генерала П. Н. Краснова, в ноябре 1918 года Добровольческая Армия состояла из 35,5 тысячи кубан­ цев и 7,5 тысячи добровольцев. И эти, казалось бы, небольшие силы сдерживали огромные массы Красной Армии, показывая невиданные доселе образцы превосходной стратегии и такти­ ки, удивляя примерами русского мужества, геройства и само­ пожертвования. Шла жестокая — не на жизнь, а на смерть — гражданская война: отец шел на сына, брат на брата. К личности Шкуро подогревала интерес и сама советская пресса. «Забавляла себя и своих читателей» рассказами о поне­ сенном им поражении, о поимке «бандита» и даже его казни. Рас­ сказывают, что на одном митинге были даже проданы с аукцио­ на сапоги Шкуро, снятые с него якобы после расстрела. Эти «утки» только лишь героизировали в воображении казачества и делали привлекательным образ народного неуловимого героя... 1Рузский Николай Владимирович (1854— 1918) - генерал от инфанте­ рии, в Первую мировую войну командующий Северо-Западным и Северным фронтами, член Военной масонской ложи, сыграл одну из главных ролей в отречении Государя Императора Николая II. 2 Архив Русской революции. T. V. Берлин. 1922.— С. 256—257. 21

П олковник А. Г. Ш куро, освободитель Ставрополя. Ф ото Б. П. М ищ енко.

Поистине талантливая и авантюрная натура полковника Андрея Григорьевича Шкуро в полную меру развернулась, ког­ да он в селении Птичьем (под Ставрополем) лично составил ультиматум (невольно вспомнишь о чудо-запорожцах, пишу­ щих письмо турецкому султану!), адресованный большевист­ ским властям. В этой исторической курьезной бумаге «герой Кубани» потребовал ни больше ни меньше, как сдать город в 42-часовой срок, в противном случае он грозился разгромить его тяжелой артиллерией. 7 июля 1918 года ультиматум был предъявлен. Трусливые и недалекие комиссары вняли этой ми­ фической угрозе и очистили город. И Андрей Шкуро, гордо восседая на боевом коне, как освободитель Ставрополя, три­ умфально ехал, сопровождаемый своими «волками», по улице, и толпы городских обывателей громкими кликами приветство­ вали его, поднесли хлеб-соль на блюде, и затем щедро чество­ вали. Шкуро позже похвалялся: «У меня не было не только тя­ желой, но даже легкой артиллерии...» Разумеется, подобные приемы ведения войны не могли нравиться воспитанникам Николаевской Академии Генерального Штаба — таким, напри­ мер, как барон П. Н. Врангель. Зато А. И. Деникин1, пожимая руку кубанцу, сказал ему: — Родина ваге не забудет... В те дни основной целью белого командования был захват Екатеринодара, чтобы получить выход к Черному морю как естественной границе Кубани, обеспечивающий фланг армий. Тщетно Андрей Шкуро доказывал начальнику штаба Ивану Павловичу Романовскому о необходимости держать Ставро­ поль. Полковник город захватил преждевременно, и он был оставлен. Журнал «Донская волна» писал: «Шкуро — любопытная и колоритная фигура. Такого можно встретить только у Вальте­ ра Скотта. Фигура, на наших глазах переходящая в Историю». Авторитет у патриота Шкуро велик. Под его знамя тяну­ лись не только казаки. Вот один из примеров тому. Черкес в высокой лохматой папахе, прихрамывая, подошел к нему: — Здравия желаю, Ваше Высокоблагородие... — А, здравствуй, здравствуй... Это мой старый, лучший из партизан,— объясняет он своей свите трубачей.— Как твоя нога? — Живем, Ваше Высокоблагородие. К Вам иду опять... — Рад, мне нужны такие... 1Генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин (1872— 1947) — команду­ ющий Добровольческой Армией, затем Верховный Главнокомандующий Во­ оруженными Силами Юга России был республиканцем. 23

— Есть, еще есть, из одного аула. — Такие, как ты? — Еще лучше. — Тащи, старик, всех тащи! Однажды он по душам разговорился с депутацией рабочих. — Основная цель,— сказал Шкуро,— освободиться от боль­ шевиков. И стоять на своем — за землю, за волю, за Учреди­ тельное Собрание (которое, увы, еще в январе было разогнано большевиками!)... Об этом донесли в Ставку. Начальник штаба от имени Главнокомандующего сделал ему внушение: в область политики не вторгаться. Это взбесило «освободителя Ставрополя». Он по­ шел к войсковому атаману Филимонову и заявил: — Я не создан для оборонительной борьбы. Моя сфера — партизанщина! И я прошу отпустить меня вновь подымать вос­ стание в Баталпашинском отделе и в горах... Сдав дивизию полковнику Улагаю, кроме двух смешанных сотен хоперцев, терцев и взвода полевой артиллерии, уехал. Следует заметить, что у Шкуро сложились приятельские, буквально кунацкие отношения с горцами. Прослышав о том, что Шкуро в горах, черкесы, кабардинцы и карачаевцы поже­ лали присоединиться к нему. Из этих общепризнанных, добле­ стных воинов он сформировал конный горский дивизион двух­ сотенного состава и назначил командиром его старого, испы­ танного в боях друга России — корнета князя Лоова (С. 122). Из аула Дударуковского приехали четыре сотни всадников (правда, без оружия и седел). Андрей Григорьевич экипировал их и присоединил к своему конвою. Андрея Шкуро любили и казаки, и черкесы. Он в гуще народа, на равных со всеми делит и радости, и горе. Вот он на аульской улице танцует лезгинку. Да еще как! Залюбуешься! В вольных и гибких, то плавных, как лёт парящего сокола в горной выси, то порывистых, упругих и грациозных, как прыжки дикой кошки, движениях он изливает свою мятежную душу... Все в восторге. А у танцора пот ручей­ ками стекает по черкеске... И вдруг грянула песня: А во первых во рядах, Ой, да сам Ш куро. Гей, на конике он выхиляется, Своим войском выхваляется: — Ой, да в мене войско, Ой, да все кубанское, Еще сотня Бургустанская, А конвой-то, он — Бекешевский...

Английский офицер, бригадир Вильямсон, служивший в годы гражданской войны на юге России, оставил описание ко­ 24

лоритной личности А. Шкуро. «Небольшого роста, с обветрен­ ным лицом, с длинными желтыми усами, Шкуро был одной из ярчайших фигур гражданской войны,— говорит англичанин.— Кавказец, сын горного племени, он был жестоким дикарем, как лучшие представители его народа. Невозможно было предста­ вить его без шапки из волчьего меха, красно-бело-синих поло­ сок Добровольческой Армии на рукаве, в его кавалерийском полку, состоящем из 300—400 казаков, одетых, как и их началь­ ник, вместо каракулевых папах в шапки из волчьего меха. Их штаб размещался в вагонах, на которых были нарисованы вол­ ки, преследующие добычу. Это были гордые и своенравные люди, настоящие горцы, вооруженные до зубов: на бедре висел традиционный кинжал, сбоку сабля, где-нибудь еще был спря­ тан револьвер, а грудь перекрещивали патронташи. Шкуро, несомненно, был замечательным кавалерийским командиром, но, кроме того, еще и большим повесой. Однажды,— продол­ жал очевидец,— с 3—4 офицерами он заявился в самый разгар танцев в залу большой ростовской гостиницы и потребовал от гостей сдавать драгоценности и деньги на нужды его «волков». Достаточно было взглянуть в его глаза, дерзко блестевшие изпод его папахи, чтобы понять, что с ним лучше не спорить...» Ныне не­ возможно проверить, что э т о — быль или же одна из легенд, окружа­ ющих имя Андрея Шку­ ро... Еще в январе 1918 года мутная волна боль­ шевизма докатилась до Кисловодска. Вскоре Андрей Шкуро совер­ шил первый налет на го­ род, чтобы раздобыть оружие для своих волков-партизан. Не д о ­ вольствуясь захвачен­ ной добычей, в апреле он вновь налетел на Кисловодск с небольшой кучкой своих казаков. И тут ему не повез­ ло. П опался В «лапы т, Красный командир тт гг Иван А нтонович К очубеи, красных». Но ПровидеJ 25

ние, видно, хранило Андрея Шкуро для грядущих дел и свер­ шений. Спасла его «неблагозвучная» фамилия. У большевиков, оказывается, был свой Шкура, матрос, сидевший в той же тюрь­ ме. И вышел приказ освободить матроса. При перекличке ото­ звался Андрей Шкуро. Его выпустили. И он подался в горы. На другой день обнаружилась ошибка. Стали искать «белого бандита», телеграфировали во все концы. Ищи-свищи ветра в поле!.. В сентябре 1918 года Шкуро делает еще один налет на «боль­ шевистский Кисловодск» с более солидным отрядом и берет его с боем. В бараках находилось до 3-х тысяч больных и раненых красноармейцев. Строжайше приказал победитель своим ор­ лам: — Не трогать и не обижать их. Из Кисловодска он, спаситель, вывозит «людей науки и тех­ ники». Человек дела, в Баталпашинске Шкуро организует про­ изводство снарядов, патронов, сукна, кожаныххапог для кон­ ницы и бурочных для пехоты, шитье шуб... И была у него лю­ бимая присказка: «Все должны работать, а если кто не хочет, убирайтесь к большевикам». Все казаки должны составлять одну дружную человеческую семью... Он возмущен варварством «красных», которые сожгли ста­ ницы Бургустанскую и Воровсколесскую, включая церковь,— остался лишь уголь да пепел, а из риз церковных сделали попо­ ны для лошадей. Изнасиловали молодых женщин, а 107 девушек-казачек увели с собой — «социализировали», как этот угон назывался у большевиков. По приказу Шкуро на Зеленчуке в срочном порядке начал строиться лесопильный завод, где будут заготовляться строи­ тельные материалы для восстановления разрушенных станиц. «Юго-восточная часть Кубани и Терская область,— писа­ ла газета,— полны именем Ш куро»1.

Глава четвертая ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА К половине сентября 1918 года А. Г. Шкуро уже сформиро­ вал 1-й Офицерский Кисловодский полк2. 1 Кубанец.— 1918.— № 46.— 7 ноября.— С. 4. 2ГАКК, ф. 396, оп. 5, д. 421, л. 263 об. 26

В эти дни Андрей Григорьевич впервые столкнулся с Кочу­ беем1, бывшим его казаком. Красная конница Кочубея окру­ жила два батальона «пикадоров» (так называли казачью ми­ лицию, вооруженную пиками), пленила их, изрубив до 300 че­ ловек. Вослед пришло возмездие: бригада конницы Шкуро ос­ вободила пленных, изрубив до полутора тысяч врагов (С. 159). В октябре прошли по отделам и казачьим станицам выбо­ ры в Кубанскую Раду. Казаки станицы Бекешевской избрали двух депутатов: полковника А. Г. Шкуро и войскового стар­ шину Д. X. Козлова. Шкуро, избранный в Чрезвычайную Кра­ евую Раду, был уведомлен об этом телеграммой. Андрей Гри­ горьевич ответил, что не может прибыть, пока не закончит «очи­ стки всего Баталпашинского района». «Родные братья горцы, — сообщал он, — по первому призыву, как один, выставили конную дивизию и также бьются с нами рука об руку, как на Кубани, так и на Тереке»2...

Здание Зимнего театра, где заседала К убанская Краевая Рада.

Андрей Григорьевич прибыл в Екатеринодар, встретился с Главнокомандующим А. И. Деникиным. Самовольное взятие Кисловодска, осуществленное Шкуро, вызвало неудовольствие у Главкома. Это дело, по его словам, «ни на черта не нужное 1Кочубей Иван Антонович (1893— 1919) — участник первой мировой вой­ ны, старший урядник. В годы Русской смуты — партизан, затем красный ко­ мандир, попал в плен и по приговору военно-полевого суда повешен. 2 Вольная Кубань. — 1918. — № 74. — 24 сент. — С. 3.

27

Главнокомандую щ ий Д обровольческой Армией генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин.

Добрармии». Полковник, обрисовав «обстановку», вынудив­ шую его на этот шаг, и полученную им выгоду, сумел оправ­ даться перед высшим начальством. — Да, вы не заслуживаете упрека, — выслушав объясне­ ния, согласился Деникин. Однако когда атаман Филимонов подал рапорт q произ­ водстве Шкуро в генералы, то Главнокомандующий заявил: — Шкуро не в генералы нужно производить, а предать суду за самовольный захват Кисловодска и за невыполнение бое­ вых приказов... «На основании этих двух разговоров, — пишет в своих ме­ муарах Андрей Григорьевич, — у меня создалось впечатление, что незаслуженные мною нарекания обязаны своим происхож­ дением какой-то штабной интриге, вероятно, имевшей своими авторами моих ставропольских противников генерала Уваро­ ва и полковника Глазенапа» (С. 169). 28 октября 1918 года в Екатеринодаре, в помещении Зим­ него театра, открылась сессия Чрезвычайной Рады Кубанско­ го края. На заседании 1 ноября выступил Главнокомандующий Добровольческой Армией А. И. Деникин, который сказал, что добровольцы шли в жару и стужу, переносили невероятные лишения, гибли тысячами с одной заветной мыслью — спасти Россию. Троцкий кричит: «Все — на Южный фронт! Мы долж­ ны разрубить завязывающийся узел контрреволюции...» — При таком положении вещей, — говорил Главнокоман­ дующий, — пора бросить споры, интриги, местничество. Все для борьбы! Большевизм должен быть раздавлен. Россия должна быть освобождена... Добровольческая Армия встречала радуш­ ный, сердечный прием и гостеприимный кров. Но в последнее время идет широкая агитация, отчасти оплачиваемая иноземны­ ми деньгами, отчасти подогреваемая людьми, которые жадны­ ми руками тянутся к власти, не разбирая способов и средств. Хотят поселить рознь в рядах армии и особенно между кубанс­ кими казаками и добровольцами. Хотят привести армию в то жалкое состояние, в каком она была зимою 1917 года. Это те самые люди, которые смиренно кланялись большевикам, скры­ вались в подполье или прятались за добровольческие штыки... Мне хочется сказать этим господам: «Вы думаете, что опас­ ность более не угрожает вашей драгоценной жизни? Напротив. Борьба с большевизмом далеко еще не окончена. Идет самый сильный, самый страшный девятый вал, а потому — не трогай­ те Армии. Не играйте с огнем. Пока огонь в железных стенах, он греет, но когда вырвется наружу, произойдет пожар, и кто знает, не на Ваши ли головы обрушатся расшатанные вами, под29

горевшие балки? Рос­ сии нужна сильная, мо­ гучая Армия». «За шесть с лишним лет войны , за время русской революции я достаточно часто смот­ рел в глаза смерти и пе­ ренес достаточно тяже­ лые нравственные пыт­ ки... Но когда я поду­ маю о том позоре, о том страшном несчас­ тье, когда повержен­ ную в прах и раздерган­ ную в клочья Родину нашу на предстоящем судбище народов некоГенерал А. Г. Ш куро, герой партизанской войны на Кавказе. Д екабрь 1918 года. Рис. В. Ж елдакова.

МУ Даже защитить, мне хочется рыдать ОТ ТЯЖКОЙ невыносимой

боли...»1 Главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России оказался пророком в своем Отечестве. Самихубанцы рыли себе могилу. И своими раскольническими, самостийническими ре­ чами и поступками (тайными и явными) по существу помогали большевикам и способствовали полному развалу и трагичес­ кой гибели Русского Казачества. С Андреем Шкуро в Екатеринодаре беседует журналист Д. Иваненков. «Среднего роста, худощавый и как ртуть живой и подвиж­ ный, — пишет тот о «герое Кубани». — Оттого, видимо, и на­ леты его зовутся налетами, а не походами». 6 ноября Андрей Григорьевич посещает свою родную ста­ ницу Пашковскую. С ним генерал В. Л. Покровский2. Пашковцы во главе со станичным атаманом подхорунжим Голубем устроили гостям торжественный прием. Все маститые старики были в строю. «Нам подали коней, — пишет Шкуро, — и По­ 1 Кубанская Чрезвычайная Краевая Рада созы ва 28 октября 1918 года. Стенографический отчет пленарных заседаний. Вып. 1. Екатеринодар. 1919. — С. 81— 86. 2 П окровский Виктор Л еонидович (1889— 1922) — один из доблестн ей ­ ших русских оф ицеров, командующ ий К убанской, а затем Кавказской арми­ ями. Дослуж ился д о чина генерал-лейтенанта. Отличался ж естокой неприми­ римостью к врагам Великой России. Был, в свой черед, зверски убит агентами-большевиками в г. К ю стендиле (Болгария).

30

кровский, сопровождаемый мною, принял парад. Затем мы оба встали на правый фланг своих частей и прошли церемониаль­ ным маршем перед стариками. Был приглашен и мой отец, от­ ставной полковник, а пашковцы особенно приветствовали меня, как своего одностаничника». После парада гости направились в станичное правление, а затем в церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, где были отслужены молебен и панихида по жертвам гражданской войны. Торжество окончилось в здании мужской казачьей гимна­ зии. Праздничный стол ломился от «питий и яств». Застольная речь генерала Покровского была явно направлена против «са­ мостийной Рады».

Генерал-лейтенант Виктор Л еонидович Покровский.

31

— Немного осталось станиц, — сказал Покровский, — не пожелавших поклониться солдатскому сапогу. И первой из Кубанского войска, вставшей на защиту казачества, была ваша станица. Первая кровь была пролита пашковцами...1 На следующий день генерал В. Я. Покровский выступил на очередном заседании Рады. — Я прошел всю Кубань огнем и мечом, — сказал он, — и все казачество дружно восстало и шло за мной. И мне больно видеть теперь, как какие-то интриги роняют престиж Главно­ командующего и губят общее дело... Весьма примечательно, что речь генерала В. Л. Покровско­ го не была помещена в «Отчетах» Краевой Рады2 16 ноября, на 16-м заседании Чрезвычайной Рады Кубан­ ского края, слово взял для «внеочередного заявления» полков­ ник Шкуро. «Господа члены Рады! ...Я должен высказать свои тревоги и опасения, которые не позволяют нам там, на фронте, спокойно защищать Кубань, защищать вас и идти дальше по пути освобождения нашей ис­ страдавшейся, истерзанной Родины — России... Г од тому назад была написана резолюция о строительстве Русского государства. Были пожеланий, были красивые мечты о мире... И что же вышло? Каков результат?.. Ни одна резолю­ ция, ни одно постановление, казавшееся верным и непогреши­ мым, не прошло в жизнь, а создатели и творцы этих резолюций бежали в чужие страны... Все благие пожелания повисли в воз­ духе, и край остался без власти... Мы уже забыли горькие уроки прошлого и снова вспомни­ ли, что в русском языке — до 80 тысяч слов, и стараемся гово­ рить, говорить, не наладивши жизни у себя. Опять выносим резолюции, а порядка в станицах нет. Вдовы и сироты погиб­ ших голодают... Много трупов еще ляжет, много крови мы прольем, преж­ де чем те или иные резолюции пройдут в жизнь... А что если эти разговоры приведут нас к тому, что было год назад, к розни? Когда в доме пожар, то стульев не расстав­ ляют, а тушат пожар... Опасность рядом, она здесь, у нас, у наших ворот. Я — как кубанский казак станицы Пашковской, 1К убанец. — 1918. — № 47. — 8 ноября. — С. 4. 2 В «Записках бел ого партизана» А. Г. Ш куро старается соверш енно от­ межеваться от «своего друга» В. Л. П окровского, сообщ ает только о его «де­ лах палача», передает его «черный ю мор», говоренный этим человеком «силь­ ной воли» в застолье. О П окровском — патриоте Великой России мемуарист умалчивает.

32

как горячо любящий «свш рщний край» и как один из старших начальников кубанских казаков, скажу, что не могу по чести и совести допустить, чтобы отношения наши с Добровольческой Армией портились и даже, может быть, рвались. Зачем всюду на всех перекрестках кричать о каком-то конфликте и разры­ ве?.. Я понимаю ваши идеалы, ваши стремления к красивой и вольной жизни и в то же время не допускаю мысли, что заслуги кубанского казачества могут быть забыты. И кубанские каза­ ки, и вы, и наши верные друзья горцы займут первое, почетное место в Российском Государстве (аплодисмент ы ), тому пору­ кой — потоки нашей крови, тысячи трупов наших лучших д е­ тей и честная кровь лучших сынов России, Добровольческой Армии, пролитая на полях Кубани за нас, кубанцев, и во имя общей идеи воссоздания единой России...» Оратора прервали громкие аплодисменты. «Эта связь, эта кровная связь па поле брани, вдохновен­ но продолжал Ш куро, — крепче всех разговоров, договоров и слов... А потому всякие скороспелые решения и ненужные тре­ ния недопустимы, они волнуют фронт, они мешают нам драть­ ся там и могут привести к развалу армии... Знайте, господа Члены Рады, что если Добровольческая Армия уйдет от нас, то мы одни погибнем. Я вел 10 тысяч каза­ ков за собой, вооруженных одними палками в руках, но с ве­ рой и надеждой скоро соединиться с Добровольческой Арми­ ей, где есть опыт, знания и сила веры. Эта вера Д обровольчес­ кой Армии спасла не одну тысячу казачьих жизней... Ныне при­ шли союзники, которые считают, что именно Д обровольчес­ кая Армия является носительницей Государственного право­ порядка, именно теперь мы должны доверить все св силы мудрому командованию Верховного Главнокомандующ его Русской Армией генерала Деникина (аплодисменты)... ...Мы должны честно и открыто вместе, рука об руку, идти с Добровольческой Армией к великой цели воссоздания Вели­ кой Единой России. И в этот торжественный момент необхо­ димости братского единения с Добровольческой Армией мы должны всем, кто преследует свои узкие цели, мы должны им сказать: уходите от нас, не разрушайте дела создания Кубани, не расстраивайте Армию, ибо вы и Кубань спаслись не слова­ ми, а потоками крови, силой оружия. Д а здравствует навеки вольная Кубань, да здравствует еди­ ная Русская Армия с ея верховным вождем генералом Деники­ ным, да здравствует единая Россия!»1. 1 Кубанская Чрезвычайная Краевая Рада созы ва 28 октября 1918 года. Стенографический отчет пленарных заседаний. Вып. III. Екатеринодар. 1919 . _

с. 449—452.

3 В. Бардадым

33

Генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель.

Громом аплодисментов была встречена дальновидная речь и здравица Андрея Григорьевича Шкуро, сказанная им под за­ навес заседания... Андрей Григорьевич Шкуро обладал острым умом. Имп­ ровизируя, он умел найти емкие, точные слова для выражения своих заветных мыслей... Много, очень много беспокойства Главнокомандующему Добровольческой Армией доставляло самостийничество чер­ номорцев. «Хорошо зная казаков, — писал по этому случаю барон Врангель, — я не сомневался в том, что мощный окрик генерала Деникина в корне пресек бы все эти выступления (са­ мостийников. — В. Б.) и что, наоборот, всякое послабление, всякое искание властью компромисса было бы учтено как сла­ бость ее, и неизбежным следствием чего явились бы новые до­ могательства местных демагогов». Однако генерал Деникин от данного вопроса уклонился. Генерал Покровский и полковник Шкуро, — сообщает Врангель1, — также настаивали перед Глав­ нокомандующим на необходимости «положить предел недопу­ стимым выступлениям некоторых групп Рады, не останавли­ ваясь даже перед coup d’etat2. Но генерал Деникин, — добавля­ ет он, — был другого мнения».3 Видимо, не случайно и сам А. Шкуро, матерый кубанский казак, во время одной из пирушек однажды в сердцах восклик­ нул, обращаясь к атаману Филимонову: — Прогоните тех, кто сидит в Раде, и выберите других, луч­ ших, и тогда будет полный порядок и все, что вам надо!..4 Общеизвестно, что «народный герой» под пьяную руку мог сказатьшро «народных избранников» еще более хлесткие сло­ ва. И поделом, так как эти самые «избранники» проболтали родную Кубань. И Великую Россию...

Глава пятая КУБАНСКИЕ ПОЛИТИКАНЫ И ШКУРО Подвиги и доблесть героя Кубани были по заслугам оцене­ ны. 30 ноября 1918 года «всесильная» Кубанская Рада присва­ 1Врангель Петр Николаевич (1878— 1928) — барон, генерал-лейтенант. В 1920 году в Крыму Главнокомандующий Русской армией, организованно эвакуировавший ее в Турцию. Организатор и руководитель Русского Обще­ воинского Союза (РОВС). 2 Coup d’etat (фр.) — государственный переворот. 3 Барон П. Н. Врангель. Воспоминания.- Ч. 1. М.: Терра. 1992. — С. 165. 4 Кубанская земля. — 1919. — № 18. 3* 35

ивает ему чин генерал-майора. Вновь избранный на второй срок Войсковой Атаман А. П. Филимонов 7 декабря особо привет­ ствует Андрея Григорьевича Шкуро с заслуженным повыше­ нием1. «В Екатеринодаре казаки и население города встретили меня тепло и я часто становился объектом уличных восторгов

Войсковой Атаман К убанского кззачьего войска, генерал-лейтенант Александр П етрович Ф илимонов. 1 У тро юга. — 36

1 9 1 8.

— № 6. — 29 нояб. (12 дек.).

и шумных приветствий, — говорил Шкуро в своих «Записках». — В прессе был помещен ряд лестных для меня отзывов. Я по­ бывал у лидеров кубанских фракций: у Быча, Рябовола, Сушкова и др... Левое крыло Рады имеет сильное тяготение к Пеглюре и даже стремится к суверенитету Кубани, что не могло не возбудить недоверия Главнокомандующего, стоявшего на стра­ же общегосударственных, русских интересов» (С. 169). При встрече с председателем Чрезвычайной Краевой Рады Н. С. Рябовол Шкуро был польщен и удивлен его словами. — Прошу вас, — сказал Рябовол, — выставьте свою канди­ датуру в атаманы. Вы природный казак и на вас вся наша на­ дежда. Поддержите нас, — убеждал он генерала. — Нет, — ответил герой Кубани. — Я еще молод для тако­ го поста, неопытен в политике. А кроме того, — решительно заявил Шкуро, — враг сепаратистской тенденции левых эле­ ментов Рады. Я — сторонник Великой России (С. 171). А. Г. Шкуро справедливо пишет о том, что «украинофиль­ ская тенденция» всегда была дорога черноморской фракции Рады. Под этой «тенденцией» следует понимать не только ро­ мантическую любовь к Запорожью, ее былой героической сла­ ве, к дедовским песням и обрядам старины, а — сугубо п о л и ­ т и ч е с к у ю , местническо-шовинистическую доктрину «осво­ бождения» от москалей, доктрину, раскалывающую на состав­ ные части Единую Великую Россию и Великий Русский Народ, состоящий из трех кровно-родственных ветвей — великорос­ сов, белорусов и украинцев. Он находит, что первоначальный план черноморцев был якобы дальновиден и предусмотрите­ лен, забывая о врожденном малороссийском лукавстве и жи­ тейской хитрости, идущих еще от времен мазеповских. — Нам, казакам, — говорили самостийные доктринеры, — не по силам освободить вооруженной рукой всю Россию. Не­ обходимо освободить казачьи области, установив в них право­ порядок, провести в жизнь завоевания революции (!), создать оборонительную армию, заключить союзы — на федеративных началах — с Азербайджаном, Грузией, Арменией и горцами; создав таким образом сильное южно-русское (?) государ­ ство (?), выжидать событий, служа примером для стремящихся к освобождению от большевизма России... Мы знаем, к чему привела вся эта демагогия местных без­ дарных политиканов, — к победе дальновидных большевиковгосударственников и центристов, к полному краху самостийничества, к окончательной погибели всего казачества — Рус­ ского Христолюбивого Воинства... Едва ли можно согласиться с утверждением А. Г. Шкуро, будто Кубанская Рада только потому избрала «петлюровскую 37

ориентацию», что была игнорируема Главным Командовани­ ем Добровольческой Армии. Как раз наоборот: генерал А. И. Деникин потому и не доверял Раде, что она вела двойствен­ ную, выжидательную политику «чья возьмет» и «искала себе союзников» в стане ярых ненавистников русской государствен­ ности, у малороссийских сепаратистов-шовинистов и прочих окраиицев. В то время, когда шла беспощадная борьба двух миров — двух мировоззрений, — было не до романтической идеи «народоправства», с которой, как с писаной торбой, за­ хватив всю полноту власти на Кубани, носились радовские са­ мостийники и их «духовный наставник» — статистик и исто­ рик Ф. А. Щербина... Большевики лихорадочно собирали силы, активизировали свои действия. А Рада все заседала... Глава Кубанского Правительства Быч, председатель Зако­ нодательной Рады Рябовол и К0 много потрудились над созда­ нием «демократического государства» и своим законотворче­ ством, пожалуй, превзошли всех доселе бывших на свете зако­ нодателей. И что же вышло на поверку? Под красивым именем «демократическое» не нашлось места вековому труженику Рус-

Д о м Ф отиади в Екатеринодаре, где жил генерал А. И. Деникин.

38

ской Земли и истинному создателю Великого Государства Рос­ сийского — Русскому Мужику, старательному пахарю, осед­ лому домохозяину, вечному воину, творцу Русской культуры и Русской Государственности. Ему — талантливому русскому мужику-крестьянину, пусть даже у него семь пядей во лбу, ку­ банские законодатели решительно отказали в праве быть из­ бранным в Атаманы. Даже горцу могло быть предоставлено «атаманское кресло», а русскому мужику было отказано навсег­ да. Дорвавшись до власти, самостийники, эти полуграмотные люди, в своих законодательных актах лишили подавляющую часть населения Кубани — «иногородних» иметь право на зем­ лю и тем самым оттолкнули иногородних от себя, и те ушли и примкнули к большевикам. В результате всех «сих действий» у кубанских горе-законодателей вышло не демократическое ка­ зачье государство, а, по верному замечанию одного критика, — «анархия Запорожья». И ныне странно читать у некоторых романтически настроенных авторов утверждение, подобное тому, какое некогда самолюбиво высказал самостийник, член Кубанской Рады доктор Балабас. «Наша конституция, — ска­ зал он, — принята в духе казачьих традиций, она глубже и де­ мократичнее, чем, скажем, конституция, существующая на За­ паде или в Америке»1. Кубанцам не откажешь в умении похва­ лить самих себя!.. «Несмотря на присутствие в Екатеринодаре Ставки, — пи­ сал генерал Врангель, — как прибывшие, так и проживающие в тылу офицеры вели себя непозволительно распущенно, пьян­ ствовали, безобразничали и сорили деньгами. Особенно непоз­ волительно вел себя полковник Шкуро. Он привел с собой в Екатеринодар дивизион своих партизан. В волчьих папахах с волчьими хвостами на бунчуках, партизаны полковника Шку­ ро представляли собою не воинскую часть, а типичную воль­ ницу Стеньки Разина. Сплошь и рядом, ночью после попойки партизан Шкуро со своими «волками» несся по улицам города с песнями, гиком и выстрелами. Возвращаясь как-то вечером в гостиницу, на Красной улице увидел толпу народа. Из откры­ тых окон особняка лился свет, на тротуаре под окнами стояли трубачи и плясали казаки. Поодаль стояли, держа коней в по­ воду, несколько «волков». На мой вопрос, что это значит, по­ лучил ответ, что это «гуляет» полковник Шкуро. В войсковой гостинице, где мы стояли, — продолжает свой рассказ Вран­ гель, — сплошь и рядом происходил самый бесшабашный раз­ 1 Кубанская Чрезвычайная Краевая Рада созыва 28 октября 1918 года. Стенографический отчет пленарных заседаний. Вып. IV. Екатеринодар. 1919.— С. 547.

гул. Часов в 11— 12 вечера являлась ватага подвыпивших офи­ церов, в общий зал вводились песенники местного гвардейско­ го дивизиона и на глазах у публики шел кутеж. Во главе стола сидели обыкновенно генерал Покровский, полковник Шкуро, другие старшие офицеры. Одна из таких попоек под председа­ тельством генерала Покровского закончилась трагично. Офицер-конвоец застрелил офицера Татарского дивизиона. Все эти безобразия производились на глазах штаба Главнокомандую­ щего, о них знал весь город и в то же время ничего не делалось, чтобы прекратить этот разврат»1. Даже если допустить, что барон Врангель в силу своего стро­ гого воспитания и степенного характера слишком ригористи­ чески оценивает поведение отдыхающих фронтовиков, прибыв­ ших на побывку, то и в этом случае нельзя не согласиться с тем, что «подобное поведение» офицерского состава и разлагало тыл, и терроризировало мирных жителей... Но вот А. Шкуро, теперь уже в чине генерала, вновь в по­ ходе, в горах, на Терском фронте, где, как и раньше, добывает себе славу отважного, непобедимого командира. Одетый в про­ стую шинель и папаху из волчьей шкуры, с плеткой в руках, он внешне ничем особенным не отличался от других «волков» — своих доблестных сотоварищей, которые буквально его бого­ творили и готовы были в любую минуту ради него отдать свою жизнь. Шкуро ехал во главе своей волчьей сотни с хором тру­ бачей и походными звонкими песнями. В одной станице он уви­ дал раненых казаков, расспросил их о делах, о бедах, несколь­ ких тут же наградил Георгиевскими крестами, а вдовам уби­ тых выдал пособие. И, закусив, чем Бог послал, поехал даль­ ше. Ехал и выстраивал в уме план своих дальнейших действий. А вот и станица Баталпашинская. Большевики наседали. Шкуро послал вперед своих агитаторов: — Ступайте и расскажите всем и всюду о моем приезде! Сам А. Шкуро поехал к мосту, где толпились отступающие, и начал охаживать плетью уходящих с позиций черкесов и ка­ заков, осыпая их отборной бранью. «Мабудь, це батько Шку­ ро приихав, як ругается и бьеться...» — услышал он голос в тем­ ноте. Красные намеревались взять станицу 24 декабря. Шкуро решил их опередить. Подойдя садами, ползком, до одной вы­ соты, занятой красными, его волки без единого выстрела бро­ сились в шашки. «Мои волки, — говорит Шкуро, — и три сот­ ни конного ополчения тут же, на глазах всей пехоты, вруби­ лись в красную орду, кроша все в капусту...» ‘ Барон С. 165— 166.

40

П.

Н.

Врангель.

Воспоминания.

4 . 1 . М.: Терра.

1992. —

Часть иногородних, поддержавших большевиков, бежала вместе с ними, а оставшиеся были вырезаны казаками, жестоко мстившими за сожженные родные хаты. Это была настоящая бойня. Верно подмечено историками: нет на свете ничего более беспощадного и более жестокого, нежели гражданская, брато­ убийственная война... 25 декабря Шкуро в местной церкви отстоял заутреню. Слу­ хи о поражении красных молнией разнеслись по всему краю... Нужны были свежие силы, нужны были отважные бойцы для борьбы с большевиками. И Шкуро бросил клич: «Кубанцы! Надо защитить станицу Баталпашинскую!..» И люди отклик­ нулись. В его боевой стан прибыло до 3 тысяч стариков-казаков и много горцев. «Глубоко счастлив доложить, — телегра­ фировал он в Екатеринодар, — о высоком подъеме духа у лю­ дей к спасению родного края — доблестных хоперцев и горцев. Мои войска получили громадную поддержку, ибо отцы с нами и с нами Бог и победа». Войсковой атаман Филимонов гово­ рил в своем приказе Кубанскому казачьему войску за № 559 от 28 декабря 1918 года об этих добровольцах: «Ваш доблестный порыв вплетает новые листы в венок седой Кубанской славы. Ваши имена не изгладятся из памяти благодарного потомства, ими будут гордиться, произносить их с уважением»1. Однако не все понимали значение борьбы с «красной зара­ зой». Например, многие таманцы позорно бежали по своим домам из команд пополнения, не желая драться на фронте... 29 декабря А. Г. Шкуро с конным и пешим ополчением и черкесской бригадой Султана Келеч (Клыч)-Гирея двинулся к Ессентукам и взял этот город после жестокого боя. А 5 января 1919 года Кабардинская бригада, посланная генералом, вто­ рично «без труда» овладела Кисловодском, 6-го числа «на пле­ чах бегущих красных» 1-й Волжский полк ворвался в Пяти­ горск... Кисловодск, с которым Шкуро уже сроднился, за время большевистской оккупации сильно пострадал. Много домов было разграблено, знаменитая тополиная аллея вырублена. Сотни жителей расстреляны красными палачами. В эти дни особым изуверством «щегольнули» образованный комиссар Ге, студент Петербургского технологического института, и его любовница (жена столичного генерала), по рассказам, «с изу­ мительно синими глазами». Именно по приказанию этой «кро­ вожадной пары» без суда и следствия было изрублено у подно­ жия Машука 103 безвинных офицера Императорской России. 'У тро юга. — 1919.— № 4-32. — 5(18) янв. — С. 3. 41

И 'тем удивительней, что вдовствующая императрица Мария Федоровна, супруга Александра III, жившая на даче художни­ ка Куинджи, когда Шкуро пожаловал к ней, обратилась к нему со странной просьбой: — Вы, генерал, — сказала она, — арестовали Ге. Прошу вас его освободить. Он мне оказал большую услугу... (?) — Я предан Вам, Ваше Величество, — галантно ответил Андрей Григорьевич, — но по всем данным, которые имеются, я освободить его не могу. Мы его расстреляем... Сожительница Ге содержалась под арестом на втором эта­ же гостиницы, что на Виноградной аллее. Ночью она ухитри­ лась сбежать, спустившись по связанным простыням. Пешком (30 верст) шла она к профессору-гинекологу в Ессентуки. Но возмездия за свои злодеяния не избежала. По приговору воен­ но-полевого суда ее повесили на Казачьей Горке1... В эти дни большевистские войска прорвались к Дону, зали­ вая его вольные берега казацкой кровью. Необходима была срочная помощь. 7 февраля 1919 года А. Г. Шкуро телеграфи­ рует старикам-хоперцам: «...Я зову вас, хоперцы, к себе пополнить силами мои ис­ томленные полки... Направляйтесь в станицу Невинномысскую. Во всех церквах помолитесь Богу, и Господь услышит вашу чистую от сердца молитву... Ко мне, хоперцы родные, в стани­ цу Невинномысскую! Я уверен, что я с гордостью доложу Вер­ ховному Главнокомандующему и Батьке Атаману, что хопер­ цы все еще верят мне и любят меня и все дружно встанут под свои боевые знамена, чтоб биться до последней капли крови за честь и вольность казачества»2. Весь январь 1919 года проходит в непрестанных стычках то с большевиками, то с непокорными горцами (были и такие). В первой декаде февраля Шкуро приехал на несколько дней в Екатеринодар, чтобы стряхнуть с себя «кровавый дурман вой­ ны», встретиться с семьей, побывать в Краевой Раде. «Кубан­ ский герой в центре всеобщего внимания, — сообщала местная пресса. — Моложавый, коренастый, словно вырубленный из одного цельного куска, энергичный, живой и подвижный, буд­ то сотканный из одних нервов и мускулов, он одному пожимал руку, с другим целовался, обнимался с третьим, а с четвертым перебрасывался веселым словцом, щедро пересыпая свои при­ ветствия сочными, пряными шутками и громким смехом». У гостя взял интервью журналист Р. Ковский. — Ингуши как к вам относятся? 1Здесь использован подлинный рассказ профессора К.. Д. Вачнадзе. 2 Великая Россия. — 1919. — № 136. — 12 (25) февр. — С. 4. 42

— Теперь очень хорошо, — засмеялся генерал Шкуро, — правда, после того, как я сжег у них три аульчика... Выразили полную готовность и ныне оказывают нам свое содействие.... Дело в том, что население Ингушетии, лишенное возмож­ ности зарабатывать свой хлеб честным путем, жило грабежа­ ми и набегами на казачьи земли, считая терцев своими угнета­ телями, хотя, как известно, терские казаки уже несколько ве­ ков жили в горах, рядом с ингушами. К этим последним прим­ кнули и молокане —религиозные сектанты, люди, по словам Шкуро, кровожадные. Так в чем же незадача? Анархия им была по вкусу: можно вволю пограбить. Шкуро решил утихомирить Осетию и ее соседку — Ингушетию поначалу миролюбивым путем. Но тщетно... «Я видел, — вспоминал Андрей Григорьевич, — как два казака вели пленного старика-иигуша. Выхватив внезапно шаш­ ку у одного из конвойных и полоснув ею его по голове, старик бросился в кусты. Его настигли и хотели изрубить. Однако я не позволил убивать, объяснив казакам, что патриотическое и ге­ роическое поведение старого ингуша должно служить приме­ ром для казаков. Спасенный мною ингуш проникся ко мне бес­ конечной благодарностью» (С. 198). Тем самым генералу Шкуро удалось вступить в перегово­ ры с непокорными горцами. И эта миссия увенчалась успехом: старейшины ингушского народа обещали жить в мире и не во­ евать с Добровольческой Армией. — Каково настроение в войсках? — спросил его журналист. — В моих частях блестящее. — Примете ли вы участие в работе Краевой Рады? — Нет, не могу. Моя дивизия направлена на Дон. Мой штаб уже в Ростове. — Как вы смотрите на будущее? — Очень просто. Кончили воевать на Кубани — пойдем на Москву1. 10 февраля генерал Шкуро покинул «свою колыбель» — Екатеринодар. Поначалу он двинулся на Северный Кавказ, на подмогу генералу Покровскому, но к тому времени Покров­ ский уже успел овладеть Грозным. И срочной телеграммой кор­ пус Шкуро, как и дивизии Покровского и Врангеля, был пере­ брошен на Донской фронт, где оказалось весьма тяжелое поло­ жение. Белые силы (15— 16 тысяч бойцов) выдерживали страш­ ный натиск четырех армий красных, насчитывавших до 70—75 тысяч красноармейцев. Потери были колоссальными. Напри­ мер, в Корниловском полку за 4 месяца погибло 3303 человека, 1 Свободная речь. — 1919. — № 33. — 9 (22) февр. — С. 2— 3. 43

в том числе 683 офицера, служивших в качестве рядовых сол­ дат. В этот кризисный период большую поддержку белогвар­ дейцам оказал прибывший Кубанский конный корпус Шкуро. По пути на фронт, в Ростове, герою Кубани был оказан торжественный прием хлебосольными жителями, беспрестан­ но приглашавшими его на званые обеды, на которых горожане подносили Шкуро пожертвования и ценные подарки. В те дни с А. Г. Шкуро встретился военный прокурор И. Калинин. В беседе с ним Андрей Григорьевич в шутку ска­ зал: — У меня нет вашего брата юриста. У меня суд длится две минуты... А впрочем, меня самого в конце концов повесят. Ей-Богу, как пить дать!.. К сожалению, он предсказал свою будущую судьбу... А впереди его ждали боевые дела, больше похожие на парти­ занщину, доблестные подвиги, риск и победа. Собрав все свои силы в мощный кулак, он предварительным отступлением от­ резал от красной дивизии, состоящей из трех полков, обоз, а затем чуть свет атаковал в конном строю большевистские час­ ти и «раскатал вдребезги», как не без бахвальства пишет Шку­ ро. Взял 5 тысяч пленных. Расправившись «по закону военного времени» с комиссарами и коммунистами, красноармейцев он распустил по домам (С. 204). Затем ночью атаковал Горловку, взорвал железнодорож­ ные мосты к северу от нее и захватил два бронепоезда. Поша­ лив и пограбив по тылам красных, Шкуро, как он сообщает в мемуарах, «описав правильную восьмерку», в конце марта явил­ ся в Иловайскую... Дни, недели, события, подвиги мелькали, как в калейдос­ копе. И все это совершалось под знаменем патриотического призыва: «Вперед, за Единую Великую Россию!» В том же марте 1919 года был опубликован приказ по Ку­ банскому казачьему войску за № 263 от 18 февраля о том, что генерал-майор Андрей Шкуро утверждается в звании почетно­ го старика станицы Воровсколесской1. Отряд Шкуро занял город Мариуполь, где попало в плен 40 тысяч красноармейцев со всем боевым снаряжением2. Вот телеграмма в Екатеринодар Войсковому Атаману Филимоно­ ву: «Счастлив донести Вам о новом блестящем успехе вверен­ ной мне группы, в которой терцы состязались с доблестными кубанцами. Благодаря доблести и исключительному порыву ' Вольная Кубань. — 1919. — № 56. — 10 марта. — С. 1. 2 Утро юга. — 1919. — № 71 — 99. — 29 марта (11 апр.). — С. 3. 44

офицеров и казаков группы, 2 апреля мною наголову разбита группа Махно, следствием чего явилось падение Мариуполя. Порублено в конных атаках и при преследованиях около 1 ты­ сячи красных, захвачено 1500 пленных, бронированный поезд, 3 гаубицы, 1 легкое орудие, 13 пулеметов, свыше 500 повозок, 2 лазарета и прочей добычи. Поведение, боевая работа и порыв казаков выше всяких похвал. Генерал-майор Шкуро»1. Банда «батьки Махно» понесла сокрушительное пораже­ ние: до тысячи махновцев изрублено, а тысяча взята в плен2. За подвиги, за беспримерную доблесть, по представлению временно командующего Добрармией генерала Юзефовича, А. Г. Шкуро произведен в чин генерал-лейтенанта, а 4 мая ут­ вержден командующим конным корпусом, состоящим из двух дивизий — 1-й Кавказской и 1-й Терской... Среди казаков ходит анекдот. — Где Шкуро? — спросили Троцкого. И тот ответил: — Белогвардейский бандит Шкуро со своими бандитами находится на моей территории и к ликвидаций его и его шайки мною приняты все соответствующие меры... 5 мая 1919 года прибыл дивизион танков — новое, неви­ данное доселе оружие. Кубанские казаки с удивлением глазели на чудо, покачивая головами: «Мудрена аглицкая штука!» Шкуро послал свою волчью сотню охранять эти танки, на сле­ дующий же день двинувшиеся вместе с конницей в наступление на Ясиновскую. Как всегда, генерал, расправившись с комму­ нистами и махновцами, всех прочих пленных отпустил по до­ мам (С. 212). Майская операция, тщательно разработанная и согласован­ ная Добровольческим командованием, прошла успешно. Под ударами белых частей фронт красных, как пишет участник этих боев, подпоручик конной артиллерии В. Матасов, «дал трещи­ ну и стал быстро распыляться, ширясь по окружности, как раз­ дуваемый мыльный пузырь»3. 1 Великая Россия. — 1919. — № 178. — 5 апр. — С. 2. 2 Доктор исторических наук С. С. Волк, автор предисловия к «Воспоми­ наниям» Н. Махно (М.: Республика. — 1992. — С. 14), видимо, не располагая достаточными документальными данными, явно идеализирует подвиги «это­ го героя», когда говорит, что «самому генералу Шкуро пришлось испытать такие удары повстанческих сил, что от полного разгрома его спасло лишь поспешное бегство к деникинской ставке в Таганроге». И далее приводит ли­ тературно-исторический анекдот о том, будто Главнокомандующий даже по­ обещал полмиллиона рублей за голову Махно. * Матасов Василий. Белое движение на Юге России. 1917— 1920. Канада. Монреаль 1990. — С. 104. 45

Глава шестая НАРОДНЫЙ ГЕРОЙ КУБАНИ Едва на фронте установилось временное затишье, А. Г. Шкуро поехал на Кубань, чтобы повидаться с родными. Его жена Татьяна Сергеевна (Тасинька, как ее нежно называл све­ кор) всегда отличалась мягким и ласковым характером, ныне возвратилась из Кисловодска в Екатеринодар. А жила она на широкую ногу, как истинная барыня старых времен. Мебель была в стиле ампир. Лакей в нитяных перчатках. Прекрасная сервировка стола, изысканная кухня, великолепные вина—осо­ бые к каждому кушанью. Роль «церемониймейстера» при дво­ ре генерала Шкуро играла молодая графиня Воронцова-Дашкова, недавно похоронившая своего мужа в Новороссийске. Она старалась подготовить свою подопечную Татьяну Сергеевну к* роли знатной светской дамы. Громкая фамилия графини Воронцовой-Дашковой не мешала балагурящему Андрею Григо­ рьевичу в шутку называть ее «графинчиком». Однако кубан­ скому генералу больше приходилось жить в поезде, нежели в уютных покоях своего барского дома... 2 июня в Екатеринодаре, на Соборной площади, состоялись молебствие и парад по случаю подчинения А. И. Деникина ад­ миралу А. В. Колчаку. В своем приказе от 30 мая Главноко­ мандующий Вооруженными Силами Юга России писал: «Спа­ сение нашей Родины заключается в единой Верховной власти и нераздельном с нею едином Верховном Командовании. Исхо­ дя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служе­ нию горячо любимой Родине и ставя прежде всего ея счастье, я подчиняюсь Адмиралу Колчаку, как Верховному Правителю Русского Государства и Верховному Главнокомандующему Русской Армии. Да благословит Господь его крестный путь, да дарует спа­ сение России». На этом торжестве присутствовал и Шкуро. Когда кончил­ ся парад, толпа окружила генерала. Он сказал людям несколь­ ко простых, задушевных слов. — Ура! — ответили сотни голосов. Генерала стали качать, высоко поднимая и неся на руках до его автомобиля. — С Богом! В Москву! В Москву! — кричали ему вослед1. Спустя несколько дней в Екатеринодаре состоялось траур­ ное перенесение с железнодорожного вокзала на Братское клад­ 1Великая Россия. — 1919. — № 222. — 4 июня. — С. 3. 46

бище тела поручика Николая Антоновича Хлевника 1-го, умер­ шего в октябре 1918 года около Пятигорска от пыток больше­ вистских, которым он подвергся за освобождение из-под арес­ та Андрея Ш куро1. Слава о генерале Шкуро летела по городам и весям кубан­ ским. Ему посвящались статьи, песни, стихи. В одном из по­ добных самодеятельных творений пелось с приплясом: Кто лихим налетом Красных всюду гнал? Кто их бил без счета? — Шкуро генерал! Кто на поле брани Всем пример давал? — То герой Кубани, Шкуро генерал! В памяти народной Этот человек, Светлый, благородный, Не умрет вовек!..2

И действительно, не успели отзвучать эти народные частушки-перебирушки, как корпус генерала Шкуро учинил полный разгром анархической банды Махно3 в его родной вотчине у Гуляй-Поля, а 30 июня был занят Екатеринослав4. В освобожденном Харькове в честь представителя славно­ го Кубанского войска устраивались пышные банкеты. Были поднесены иконы и крупные суммы денег в личное распоряже­ ние Шкуро. Здесь же было совершено на героя иезуитское по­ кушение. В ресторане «Версаль», где он обедал в компании с полковниками Нелидовым и Апрелевым, в кушанья был под­ сыпан мышьяк. Бедный Нелидов скончался, а Андрей Шкуро остался цел и невредим. «Промысел Божий, — писала газета, — сохранил на благо родины героя-кубанца Шкуро, честного служителя идеи возрождения великой, единой, неделимой Рос­ сии»5. В Екатеринославе, когда войска Добровольческой Армии входили в город, люди стояли на коленях и пели «Христос Воскресе», плакали и благословляли освободителей. Не только 1Великая Россия. — 1919. — № 226. — 8 июня. — С. 1. С вободн ы й казак. — 1919. — №1 1 . — 5 июня. — С. 2— 3. 3 Махно Нестор Иванович (1889— 1934) — анархист, заигрывавший с большевиками. За убийство родного брата был приговорен к 15 годам катор­ жных работ. Собственноручно убил атамана Григорьева, усмотря в нем опас­ ного соперника./ См.: Революция на Украине. M.-JL: Государств, изд-во. 1930 .— С. 189— 193. 4Революция на Украине. М.-Л. 1930. — С. 413. 5Свободная речь. — 1919. — № 137. — 26 (8) июня. — С. 2. 47

казаки, но и лошади их были буквально засыпаны цветами. Духовенство в парадном облачении повсеместно служило мо­ лебны. Рабочие стали исправлять бронепоезда, бронеплощадки, чинили пушки и ружья... Город голодал. Генералу Шкуро удалось подвезти несколько поездов с мукой, бывших в его рас­ поряжении, и бесплатно раздать рабочим, кооперативам, го­ родским продовольственным лавкам (С. 215). Очевидец тех событий некий 3. Ю. Арбатов писал: «К обе­ ду разнеслась весть о приезде генерала Шкуро и улицы снова наполнились толпой. Увидев молодого генерала, идущего впе­ реди бесконечной ленты конных войск, люди забыли печаль прошлой ночи, когда шли погромы. Прилив бодрой веры и новые надежды охватили исстрадавшихся. Генерала забрасы­ вали цветами; молодые и старые женщины, крестясь и плача, целовали стремена принесшего им освобождение. И впервые после трехнеделыюго молчания зазвонили церковные колоко ­ ла. Шкуро, устало покачиваясь в седле, смущенно улыбался; к его простому, загорелому лицу как-то не шли ярко-красные генеральские лацканы и еще никому не известная фамилия Шкуро сегодня стала ореолом освобождения и надеждой на восстановление Родины...»' 21 июня Екатеринослав посетил генерал Деникин, которо­ му были устроены торжественная встреча и обед в Русском об­ щественном клубе. Представители украииофилов-самостийников подобострастно поднесли Главнокомандующему хлеб-соль на полотенце, расшитом простонародным орнаментом, с дву­ смысленной надписью на своей мове: «Не гой казак, що побо­ ров, а той, що выкрутывся». Генерал Деникин принял подарок, но в застольном тосте сказал украинцам: — Ваша ставка на Петлюру2 бита, — и добавил: — Пеглюра будет повешен как изменник, если попадется в руки Добро­ вольческой Армии. 1 Архив Русской революции. Т. ХП . Берлин. 1923. — С. 91. Симон Васильевич (1876— 1926) — ярый украинский наци о­ налист-ш овинист и сепаратист. Н енавистник Русской Г осударственн оеги. П огромщ ик. У биг в П ариже евреем Ш варцбардом , который был оправдан судом присяжных. Весьма колоритную характеристику этом у «герою » дает украинский о б ­ щественный деятель кадет Н. М. М огилянский. «Симон П етлюра — траги­ ческий символ современной Украины, гораздо более национален (чем Вин­ ниченко. — В. Б.); эго упрямый «хохол», несколько гупой, хитрый, недоучка и самоучка, но человек с настойчивостью , характером и огромны м честолю ­ бием, отравленный ядом случайно свалившейся в руки власти. Не теоретик и не мыслитель — он один умеет организовать и действовать. Черты гайдамат­ чины живы в нем, и немцы знали, кто им мож ет пригодиться в соответствую ­ щий момент, и бо П етлю ра искусно ориентируется в трудны х полож ениях...» См.: Архив Русской революции. Т. XL. Берлин. 1923. — С. 86.

2 П етлю ра

48

«Эти слова, — пишет Шкуро, — дали повод для агитации самостийников как на Украине, так и на Кубани». Вслед за генералом Деникиным яркую речь произнес Шкуро. — Господа! — сказал он. — К нам, на Кубань, в глубокую осень пришли добровольцы и на наших полях вступили в жес­ токую борьбу с подлым врагом. Они защищали часть тела Ве­ ликой России и дали понять кубанцам, что они все русские и что наши враги-большевики вторглись в пределы Кубани. Тогда кубанцы сели на коней и стали выгонять эту крас­ ную нечисть. — Я это говорю от лйца всех кубанских казаков, как их старший представитель, — продолжал Шкуро. — Русский ка­ зак не выворачивается, а бьет прямо врагов своей родины, ве­ ликой матушки. Лучшее тому доказательство: как только теле­ графная проволока приноси г приказание нашего главнокоман­ дующего о занятии той или другой части территории, казаки неудержимой лавой бросаются на врага, сметая па своем пути все преграды; гак знайте же все те, кто писал: «Не тот казак, кто побивает, а тот, кто изворачивается», в нашей Доброволь­ ческой Армии нет пи правых, ни левых, пи самостийников, а только честные русские люди, идущие к восстановлению вели кой, славной, богатой России, где не должно быть разницы ни между правыми, ни между левыми, пи между крестьянином, ни между рабочим, чтобы для каждого наступила пора спокой­ ной счастливой жизни. Не должно быть никакой самостийности! Все мы должны быть детьми единой родины России! За успех Русской Армии и за здоровье ее вождя, который породил эту армию и ведет ее на славное, доброе дело к восста­ новлению единой бывшей нашей красавицы —могущественной России, — Ура!1 Когда он кончил речь, раздалось громовое «ура». В Екатеринославе генерал Шкуро задержался: был на вече­ рах, где его чествовали, посетил музей имени Поля, где в мемо­ риальной книге оставил свою примечательную запись: «Рад прикоснуться к рщиой запорожской старине. Генерал-лейтенант Шкуро». Затем Андрей Григорьевич отправился на две недели в от­ пуск, чтобы отдохнуть после беспрерывной боевой работы, посетить Екатеринодар и Кисловодск... В кубанской столице в эти дни выступал с лекциями некий доктор Кортобовский. Одну из них — «Откровение Иоанна 1 Свободная речь. — 1919. — № 139. — 28 (10) июня. — С. 2. 49

Богослова» — он прочитал в Пашковской. Собранные сред­ ства пожертвовал на учреждение стипендии имени генерала Шкуро для воспитания сирот, отцы которых погибли, будучи в его отряде.1 3 июля А. Г. Шкуро прибыл в Екатеринодар, а вместе с ним и хор трубачей его конвоя, состоявший из 50 студентов Екатеринослава. Студенты в числе первых встречали генерала Шку­ ро при въезде кубанских частей в город. Среди хора трубачей немало солистов и учащихся столичных консерваторий, убе­ жавших на юг от большевиков. Руководил хором «известный композитор», свободный художник А. X. Векелер-Стрижевский. Цель приезда музыкантов была одна: обмундироваться в казачью форму, а затем отправиться к своему «патрону» и по­ кровителю генералу Шкуро в Кисловодск2. Поистине, наш кубанец был своеобразным магнитом, при­ тягивавшим к себе и казачью, и учащуюся иногороднюю моло­ дежь... Весть о подвигах генерала Шкуро далеко разнеслась по свету белому. 2 июля 1919 года Андрей Григорьевич был награжден ко­ ролем Георгом V за героические действия, совершенные совме­ стно с английскими войсками, орденом Бани (Orden of the Bath). Этот старинный кавалерский орден в форме креста, в середине которого скипетр с розой и репейником между трех корон и девизом «Трое едины», символизировавшим це­ лостность и нерасторжи­ мость Англии, Шотлан­ дии и Ирландии, был уч­ режден в 1399 году Ген­ рихом IV и считался од­ ним из почетнейших. Но­ вопосвященных рыцарей купали в воде — отсюда и название ордена. Кава­ лер его получал личное S дворянское звание «ры­ царь». Из русских воена­ чальников, кроме генера­ ла Шкуро, эту награду имели князь М. Б. Барк­ лай де Толли, первый рус­ Высший английский орден Бани, которым ский кавалер Большого был награжден генерал А. Г. Шкуро. 'Утро юга. — 1919. — № 142— 170. — 29 июня (12 июля). —С. 1. 2 Свободная речь. — № 144. — 4 (17) июля. — С. 2. 50

Креста Бани1, А. И. Деникин и И. П. Романовский 2. В июне 1945 года английское правительство наградило орденом Бани советских маршалов Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского. 6 июля в Кисловодске Андрей Григорьевич посетил патронаты Союза увечных воинов Юга России и, ознакомясь с бы­ том и жизнью инвалидов, нашел их положение ужасным, о чем он незамедлительно телеграфировал генералу Эрдели, куриро­ вавшему это ведомство. Но, человек дела, генерал Шкуро не удовольствовался телеграммой и тут же выложил из своего кар­ мана на нужды инвалидов 30 тысяч рублей золотом. Калеки плакали, принимая этот щедрый дар, горячо благодарили сво­ его радетеля. Андрей Григорьевич в ответном слове сказал: — Я имел честь оказать посильную помощь инвалидам и весьма тронут, выслушав столь дорогое для меня мнение рус­ ского солдата и офицера, этих великих героев Великой войны и доблестных рыцарей долга и чести. Газета комментировала этот визит: «Впервые после князя Д. И. Шаховского, первого министра Государственного При­ зрения кабинета Временного правительства, увечные воины услышали эти слова от первого народного героя воссоединяю­ щейся России»3.

Волчья сотня А. Г. Ш куро. Р остов-на-Д он у, 1919 год. 1 Спасский И. Г. И ностранны е и русские ордена д о 1917 года. Л енин­ град: И зд-е государственного Эрмитажа. 1963. — С. 51. 2 ГА К К , ф. Р -14, on. 1, д. 29, л. 25. 3 С вободная речь. — 1919. — № 157. — 19 июля. — С. 2.

51

В те же самые дни в Екатеринодаре, возле вокзала Влади­ кавказской железной дороги, при 1-м тыловом эвакуационном пункте открылась бесплатная читальня имени генерала А. Г. Ш куро1. Громкое имя генерала Шкуро было у всех на слуху и посте­ пенно врастало в народную жизнь Кубани и России... Много хлопот доставлял генералу Шкуро так называемый «еврейский вопрос». Кубанские казаки вообще не знали о су­ ществовании на свете евреев, так как в своей жизни не сталки­ вались ни с врачами, ни с адвокатами, среди которых их было подавляющее большинство. Но во время гражданской войны вдруг всюду стали раздаваться негодующие речи о преоблада­ нии евреев среди большевиков, в том числе среди красных ко­ миссаров и карателей-чекистов. Более того, казаки порой слы­ шали из уст евреев хвастливые слова о том, что придет время и весь мир будет под их «пятою» и «властью». — Мы, — с гордостью заявляли они русским людям, — дали вам Бога, дадим и Царя!.. Разумеется, такие провокационные выпады раздражали казачество. Впервые с «еврейским погромом» Шкуро столкнулся в Екатеринославе: два десятка казаков разгромили несколько еврей­ ских домов. Андрей Григорьевич бросился туда со своей вол­ чьей сотней и, как пишет он, «прекратил безобразие». Коново­ ды были арестованы и преданы военно-полевому суду. Прав­ да, среди шести грабителей, одетых в казачью форму, пятеро оказались простыми обывателями. Все эти погромщики по при­ говору суда были повешены на городском бульваре с надпи­ сью: «За мародерство и грабеж». «Отнюдь не обвиняя огульно все еврейство в сотрудниче­ стве с большевизмом, — пишет в «Записках» Шкуро, — я по­ стоянно твердил казакам, что «не тот жид, кто еврей, а тот, кто грабит людей». Однако, — добавляет он, — казаки решитель­ но не давали пощады евреям-красноармейцам, даже не счита­ ясь с документами, удостоверявшими, что они мобилизованы принудительно, ибо у казаков сложилось мнение, что при свой­ ственной евреям изворотливости, они, если бы действительно пожелали, могли бы избегнуть мобилизации» (С. 218 — 219). И потому нередко генералу приходилось защищать и спасать без­ винных евреев от насилия... Ныне, объезжая знакомые ему линейные станицы, он раз­ давал огромные средства из собственных денег, поднесенных лично генералу Шкуро в различных городах, на обществен­ 1 Станичник. — 1919. — № 15. — 1 авг. — С. 4. 52

ные нужды, семьям погибших, сиротам, инвалидам войны и жертвам большевиков... Вернувшись на фронт, Андрей Шкуро рвался на Москву, дерзко мечтая разом захватить ее. — Этим броском вы откроете фронт армии и погубите все дело, — увещевал его начальник штаба генерал И.П.Романовский. — В этом случае, — предупреждал его генерал-квартирмейстер Плющевский-Плющик, — ты будешь немедленно объяв­ лен государственным преступником и предан полевому суду, если даже захватишь Москву... Пришлось подчиниться. «Но если бы я не подчинился, — самоуверенно и горделиво говорит он в мемуарах, — тогда ис­ тория России была бы написана иначе» (С. 223). Впоследствии ходили фантастические рассказы о том, что Главное Командование якобы проявило недоверие к казачеству и нежелание, чтобы доминирующую роль в освобождении Москвы — это сердце России — сыграли казачьи войска. Андрею Шкуро пришлось лишь «прогуливаться» по тылам красных. А затем принять крупный бой возле Старого Оскола. За три недели своего доблестного рейда герой Кубани взял 75 орудий, свыше 300 пулеметов и около 35 тысяч пленных... 1 августа А.Шкуро вновь приехал в Екатеринодар. 2-го со­ стоялся большой парад на Крепостной площади в честь годов­ щины освобождения города от красных. Его принимал Войско­ вой атаман Филимонов. По окончании парада герой дня — ге­ нерал Шкуро удостоился публичного чествования: подхвачен­ ный на руки, он был отнесен в поданный для него автомобиль. В городском саду дан обед для участников Кубанского похода и представителей казачьих станиц — Георгиевских кавалеров. Встреченный овациями, Андрей Григорьевич в сопровождении своего конвоя, штаба и хора трубачей вошел в зал летнего Об­ щественного собрания и обратился с речью к старикам. — Отцы-старики! — сказал он. — Спасибо вам за детей ваших, которые доблестно дерутся за Кубань, за Русь Великую в кровавом, смертельном бою с недругами Земли Русской. Я счастлив, что командую вашими сынами, и верю, что придет час, когда дети ваши услышат звон московских колоколов. Спасибо же вам, отцы и старики наши, за то, что сумели вы воспитать и научить сынов своих, как защищать дорогую ро­ дину. Знайте, что без Кубани не быть России, как Кубани не быть без России. На далеких равнинах Новороссии, в глухих лесах и зыбких топях Поволжья, на великой и широкой московской дороге 53

неувядаемой славой покрыли знамена кубанские ваши сыны, покупая потом и кровью, железом и сталью свободу великой, единой, могучей и неделимой России, неразрывно связанной с родной нашей матерью Кубанью! Знаете ли вы, что в последних боях кубанцами разбиты 9-я и 10-я советские армии, причем взято 6 бронепоездов, 86 ору­ дий, а пленных нет! Знаете ли, что значит отсутствие пленных?.. До какой степени был ожесточенный бой, когда сотни в кон­ ном строю бросались на бронепоезд. Эта война беспримерней германской, ужасы этой войны превосходят минувшие. И ка­ заки доблестно выносят на своих плечах труды и лишения ос­ вободительной кампании, начатой за благородное дело освобождения матушки Руси. Позвольте же от имени сынов, безропотно умирающих за великое дело, приветствовать вас, отцов и дедов дорогой нашей Кубани!1 Речь Шкуро была встречена криками «Ура!». — Да здравствует генерал Шкуро! — загремел зал. Один из старейших станичных атаманов обратился к нему с просьбой. — Я стар, — сказал он, — но прошу Вас, примите меня к себе. Первым пойду с сынами своими. — Все пойдем! Все! — кричали станичники... И снова — фронт. Газета «Утро юга» дала информацию «Трофеи генерала Шкуро»: «Слоновка. 24 августа. За истек­ шую неделю взято: около 8 тысяч пленных, 8 орудий, 85 пуле­ метов и огромное количество обозов. Отпущено по домам свы­ ше 50 тысяч мобилизованных, добровольно перешедших на нашу сторону; разгромлено три советские дивизии»2. Велика милость Божья, хранящая от смерти храбреца! В бою под Лисками он снова был контужен, как и генерал Мамантов, но остался в строю3. Вот как это было. В деревне Гвоздевка снаряд красных уго­ дил в гущу бойцов Шкуро. 8 казаков и 12 лошадей убиты напо­ вал. Генерал с ушибленной ногой, не позволявшей ему взлезть на коня, ехал в автомобиле, — это и спасло его от неминуемой гибели. Он был лишь оглушен и контужен в голову... От Главного Командования Шкуро получает приказ: взять Воронеж. 17 сентября город был атакован. Взято 13 тысяч плен­ ных, 35 орудий, склады, обозы. Газета сообщала: «Генерал Шкуро закрепил за собой Воронеж»4. Здесь армии Мамантова и Шкуро соединились. Генералы призывали бороться с боль­ шевиками. ' Утро юга. — 1919. — № 172 — 200. — 4( 17) авг. — С. 2. 2Там же. — 1919. — № 191 — 219. — 29 авг. (11 сент.). — С. 1. ’ Там же. — 1919. — № 204 — 232. — 16(29) сент. — С. 3, 4 Великая Россия. — 1919. — № 304. — 24 сент. — С. 1. 54

«В народе, — вспоминал Шкуро, — ходили слухи о чудесах у раки Святого Митрофания Воронежского, совершившихся при попытках большевиков кощунственно вскрыть святыню». Рассказывали, что часовые красноармейцы неизменно сходи­ ли с ума, а у тех, кто дотрагивался до святыни, отсыхали руки... Некоторые исследователи не без основания говорят о том, что позорный Брестский мир, заключенный Троцким 3 марта 1918 года, а затем — в ночь на 17 июля — злодейское убийство Государя Императора Николая II и Его Августейшего Семей­ ства явились «моральным стимулом» для русских патриотов к объединению, чтобы с оружием в руках освободить Православ­ ную Русь от интернационалистов-христопродавцев... Что же воодушевляло казаков на борьбу с Советами? Пожалуй, верный ответ дает кубанская правительственная газета: «Вековые традиции, вековой уклад жизни, ревниво ох­ раняемый казаками, жаль было оставить. Уж слишком они сроднились со своим прошлым. Жаль им было атамана менять на комиссара, черкеску на пиджак, мир, тихую жизнь на бес­ шабашное разгильдяйство, православную веру на безбожие. И восстали казаки»1. К сожалению, плодотворная идея о Русской Государствен­ ности кубанцами была забыта. Некоторые не без основания начинали роптать: «Где же помощь нам? Говорили, что вос­ станет вся Россия, если мы прогоним большевиков. А мужики к нам не идут. Мы одни страдаем. Многие из нас побиты. Где новые корпуса? Все те же корниловцы, марколцы, дроздовцы да мы, кубанцы». Некоторые добровольцы горько шутили: «Встречают нас по батюшке, а провожают нас по матушке». В Воронеже к Шкуро пришли около 600 железнодорожни­ ков и изъявили готовность влиться в его отряд. Вдруг в воздухе с треском разорвался снаряд. Один из рабочих, стоявший близ генерала, раненный осколком, упал, обливаясь кровью. — Поздравляю вас с боевым крещением! — крикнул рабо­ чим доблестный партизан. Позже эти добровольцы вошли в состав 1-й стрелковой ба­ тареи под командой полковника Рутсона и, по их просьбе, были переименованы в «Волчий ударный батальон». Атаковав станцию Графскую, Шкуро взял в плен 13 тысяч красноармейцев, 15 орудий, 67 пулеметов, 1 тысячу вагонов и много прочей добычи2. После всех напряженных боев Андрей Григорьевич, утом­ ленный и израненный, приехал на побывку в отчий край. Здесь он дал обширное и обстоятельное интервью кубанскому кор­ респонденту. ’ Вольная Кубань. — 1918. — № 126. — 30 нояб. 2 Утро юга. — 1919. — № 214 — 242. — 26 сент. (8 окт.). — С. 1. 55

На фронте нередко случались трагические недоразумения и сенсации. Например, пришло донесение, что в районе УсманьСобакино терцы были атакованы конницей Буденного1. Но доб­ лестно опрокинули ее. А это оказался авангард корпуса Мамантова. А в это самое время терцев совершенно неожиданно атаковал полк красных петроградских юнкеров-курсантов в составе одной тысячи шашек. Красные всадники, одетые в ко­ жаные куртки, синие рейтузы с красным кантом и бескозырки с большевистской звездой, сидели на отличных боевых конях. В дальнейшем этих мужественных курсантов прижали к реке и, несмотря на их отчаянную защиту и геройство, поголовно изрубили. Это всего-навсего один из многочисленных эпизо­ дов братоубийственной гражданской войны, когда русский бес­ пощадно убивал русского. 2 октября Шкуро вернулся в Воронеж. Его поезд был об­ стрелян красной артиллерией. В последующие дни он имел не­ сколько схваток с конницей Буденного, командира отважного, но, по словам кубанца, «достаточно безграмотного», так как атаковал части Шкуро одновременно во многих пунктах ма­ лыми отрядами. «Уступая ему охотно эти пункты, — пишет Андрей Григорьевич, — я обрушивался затем превосходящи­ ми силами своего резерва на небольшие отряды и уничтожал их. Быть может, — иронически добавляет мемуарист, — Бу­ денный слышал что-либо об аналогичном методе, применяе­ мом Наполеоном, но, видимо, не усвоил его сущности» (С. 238). В этих боях Шкуро разбил до двух бригад красной конни.цы и взял трофеи. Буденный на горьком опыте понял невыгод­ ность своей тактики и вскоре изменил ее, не рискуя распылять свои силы и действовать без резерва... У Буденного были великолепно обученные всадники из дон­ ских, кубанских и терских казаков, примкнувших к большеви­ кам, и эта многочисленная конница красных явно превосходи­ ла силы Андрея Шкуро. Поэтому он, опасаясь быть отрезан­ ным и окруженным в Воронеже, в ночь с 10 на 11 октября очи­ стил город и ушел за Дон. Несмотря на свою партизанскую лихость и победы над красной конницей, опытный генерал по­ нимал, что хорошо организованная и обученная армия Семена Буденного представляет для белого фронта «неотвратимую опасность» (слова Шкуро). Он говорил начальнику штаба ге­ нералу И.П.Романовскому о необходимости «покончить с нею». Но с этой пессимистической точкой зрения Шкуро не были 1 Буденный Семен М ихайлович (1883 — 1973) — донской казак, Георги­ евский кавалер (полный бант), военачальник К расной Армии.

56

согласны в штабе. И, как позже оказалось, совершенно напрас­ но ... По болезни 9 ноября 1919 года генерала Шкуро сменил ко­ мандир 2-го конного корпуса генерал Науменко, который по­ ведал ему о расправе Врангеля и Покровского с самостийной Радой, о казни активиста и застрельщика сепаратистов, заш­ татного священника Кулабухова, променявшего свою рясу на зыбкую трибуну политика, о высылке других раскольников в Турцию. Можно было только сказать: «Поздно!». Он давно предлагал расправиться с этими смутьянами. А ныне ничего хорошего «сие действо» не предвещало: казаки и без того, на­ уськиваемые «батьками», бегут с фронта... Действительно, расправа с самостийниками, засевшими в Краевой Раде, не пошла на пользу и была чревата нежелатель­ ными и грустными последствиями. По этому поводу справед­ ливо говорил К.Н.Соколов, один из «советников» и сотрудни­ ков генерала Деникина. «К несчастью, — писал он, — Главное Командование решительно и безнадежно запоздало со своей попыткой разрубить кубанский узел. Целый год яд самостийничества беспрепятственно отравлял и разрушал здоровый по существу организм кубанского казачества. И то, что могло год или полгода назад послужить во спасение общерусского дела и самой Кубани, послужило лишь новым материалом для беше­ ной агитации самостийных врагов национального движения, дела освобождения и воссоединения Великой России»1... Вернувшись на позиции, Шкуро понес крупное поражение: его отряды были сбиты превосходящими силами Буденного. Против 4-й, 6-й и Кубанской красной дивизии герой Кубани мог выставить всего лишь 2500 шашек и 2000 штыков. Красная конница имела превосходство над отрядом Шкуро почти в де­ сять раз. И если бы не подоспели к нему на помощь два броне­ поезда — «Слава офицера» и «Генерал Дроздовский», то участь доблестного кубанца была б тогда решена... В Таганроге начальник английской военной миссии гене­ рал Хольман уведомил Шкуро, что ему, доблестному русскому воину, будет вручен орден Бани. Генерал Шкуро прибыл в английскую миссию, где был тор­ жественно встречен британским почетным караулом. Генерал Хольман обратился к гостю с речью: — Этот высокий орден жалуется вам Его Величеством, — сказал он, возлагая на Андрея Григорьевича награду, — за ваши заслуги по борьбе с большевиками как мировым злом. Взволнованный, Шкуро ответил кратким словом благодар­ 1 Архив Русской революции. Т. XVIII. Берлин. 1926. — С. 252. 57

ности за то, что его работа оценена. Полковник Звягинцев пе­ реводил его слова на английский язык. Вдоль стен были выст­ роены все офицеры английской миссии, которые горячо при­ ветствовали и поздравляли русского с наградой. «Чрезвычайно тронутый вниманием и высокой оценкой моей деятельности английским королем, — пишет Андрей Гри­ горьевич Шкуро, — я решил никогда не расставаться с этим орденом:..» И действительно не расставался. Но в 1945 году англичане предали А.Г.Шкуро, рыцаря и кавалера Его Вели­ чества Короля Англии. Генерал оказался в плену у большеви­ ков. И те насильно отобрали у него эту честно заслуженную боевую награду...

Глава седьмая РАСПАД ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ В конце ноября Шкуро снова в Екатеринодаре. Беседует с журналистом. — Каково положение на фронте? — Происходящий сейчас на некоторых участках фронта отход наших частей, — ответил он, — не представляет для нас ничего неожиданного и ничего опасного. Большевики сосре­ доточили против нас все имеющиеся у них резервы. Их теперешнее наступление — это нажим отчаяния. Боль­ шевики знают, что они не смогут существовать долее без хлеба и угля, и двинули все на Донскую область, чтобы достать себе хлеба, а главное — уголь. В течение трех месяцев они произве­ ли переброску частей с Сибирского фронта на наш. Кроме того, большевиками впервые пущена теперь в ход формировавшая­ ся очень долго кавалерия, снабженная великолепными лошадь­ ми. В кавалерийских частях красных, с которыми нам прихо­ дится последнее время сражаться, имеется значительное коли­ чество казаков и иногородних Дона и Кубани, ушедших в свое время с большевиками. Зная, что им уж больше не вернуться в свои станицы, они дерутся с мужеством отчаяния. Больше­ вистская пехота осталась столь же небоеспособной, как преж­ де. Мы бьем ее по-прежнему и берем в плен тысячами, и толь­ ко там, где пехоту поддерживает кавалерия, большевики в со­ стоянии оказать нам серьезное сопротивление. Я не сомневаюсь в том, что нажим большевиков будет от­ ражен. Принятые главным командованием меры и производи­ мые сейчас перегруппировки наших частей заставят большеви­ ков приостановить свое наступление. Можно быть уверенным, 58

ПТ-ДПБРОЩЛЬШП

(и т ш щ ш )

И Ц Д 9Н Е К Й Й Ш И Ы «1919.»

О блож ка брош ю ры , посвящ енной генералу А. Г. Ш куро. Ростов-на-Д ону. 1919 год.

59

что нынешнее наступление большевиков является последней конвульсией издыхающего уже большевизма. Это наступление является последней попыткой большевиков преградить нам путь на Москву, и, разбив на этот раз большевиков, мы смо­ жем уже без препятствий идти к Москве. Большевики должны быть сломлены во что бы то ни стало. Армия несколько устала от беспрерывных боев, а тыл ни­ чего не делает, чтобы оказать нам помощь. В тылу, сидя за на­ шими спинами, грабят, спекулируют, а армию оставляют раз­ детой. Преждевременно ударившие морозГы подвергли неоде­ тых солдат жестоким страданиям. На фронте наблюдались даже многочисленные случаи замерзания плохо одетых солдат. Тыл должен понять: пока он не станет активно помогать фронту, до тех пор борьба с большевиками не кончится. Муссируемые сейчас большевиками слухи об их желании созвать Учредительное собрание не могут произвести на фрон­ те никакого впечатления. Казаки не верят большевикам и не поверят никаким их лживым обещаниям. Режим, установлен­ ный большевиками в армии, террор и неслыханная до сих пор дисциплина, дающая право даже ротному командиру расстре­ ливать без суда своего подчиненного — это все вселяет нена­ висть к большевистским правителям и не позволит им еще раз обмануть народ. — Как к добровольцам относится население? — Население освобождаемых Добровольческой Армией местностей относится к нам великолепно. Особенным сочув­ ствием пользуется Добровольческая Армия среди населения Курской, Орловской и Воронежской губерний, уже больше года испытывающего на себе гнет большевизма. При отходе наших частей все взрослое мужское население оставляет свои деревни и идет вместе с нами, не желая оставаться под властью больше­ виков. Приток добровольцев в этих местах огромный. Вообще чем ближе к центру России, тем сильнее чувствовался больше­ вистский режим, тем сочувственнее отношение населения к Добровольческой Армии. Происходящие во многих местах на юге восстания, как, например, движение Махно и других, объяс­ няются с одной стороны агитацией петлюровцев, а с другой стороны тем, что юг, как, например, Екатеринославская гу­ берния, где особенно развилось движение Махно, не испытал в достаточной степени гнет большевизма. Несомненно также, что недовольство населения вызывают случаи насильственного возвращения земель их бывшим владельцам-помещикам. Воп­ реки категорическому приказу Главнокомандующего некото­ рые помещики являются вслед за войсками и пытаются ото­ брать свои имения у крестьян, пользуясь для этого незаконны­ 60

ми средствами. Командующие армиями твердо проводят в жизнь возвещенную Главнокомандующим программу и отда­ ют нарушителей приказа Главнокомандующего йод суд. — Как вы относитесь к погромам? — Командование принимает все меры для предотвращения происходящих на фронте погромов, но часто бессильно чтонибудь сделать в этом направлении. Волна погромов объясня­ ется отчасти и тем, что часть офицерства, переместившегося в своем составе, также склонна теперь к погромам. Часто быва­ ет, что казаки разбивают одну какую-нибудь лавку, а уж по­ донки местного населения продолжают грабеж и разбивают подряд все еврейские лавки. Теперь все пропитано грабежом, и я лично видел, как женщины и дамы самостоятельно, без учас­ тия казаков, разбивали лавки и грабили. Я должен заметить, что в той части фронта, где мне при­ шлось командовать, не происходило убийств еврейского насе­ ления, происходил лишь разгром еврейского имущества, иног­ да и случаи изнасилования женщин, против чего я всегда пред­ принимал самые суровые и решительные меры. — Как вы оцениваете нынешнее положение на Кубани? — С событиями, происшедшим за последнее время на Ку­ бани, я познакомился лишь по приезде в Екатеринодар, Я был очень удовлетворен, узнав, что самостийники, как и следовало ожидать, провалились совершенно. Они переоценили свои силы, не ожидая, что не найдут ни в ком поддержки, и зарва­ лись. Ни Рада, ни население, ни войска не пошли за ними и, я уверен, никогда не пойдут. Казаки на фронте мало интересовались событиями, проис­ ходящими в Раде, и отнеслись к последним событиям (А.Г.Шкуро имеет в виду казнь самостийника Алексея Кулабухова. — В.Б.) безразлично. Вообще казачество на фронте мало интересуется политической жизнью в центре. Оно хочет, глав­ ным образом, установления нормальной жизни в своих стани­ цах. Полнота власти, принадлежащая сейчас Войсковому Ата­ ману, позволяет надеяться, что на Кубани будет установлен полный порядок1. Следует заметить, что генерал Шкуро, обычно трезвый и точный в своих суждениях и оценках, на этот раз нарисовал слишком радужную и не совсем верную картину: дисциплина в Добровольческой Армии падала, казаки (главная боевая сила) тысячами дезертировали, а большевики, сплотив свои ряды, быстро наращивали боеспособность и постепенно начинали 1Утро юга. — 1919. — № 265 — 293. — 27 ноября. — С. 1 — 2. 61

брать верх. Дела на фронте с каждым днем принимали дурной оборот... Шкуро, «молодой генерал-герой» (так его именовали жур­ налисты) в это время отдыхал с друзьями, в кругу семьи, сидел в ложе театра Бориса Черачева и смотрел пьесу-фарс в трех действиях «Женщина и вино»... Казалось, жизнь в Екатерино­ даре шла своим чередом и ничто не предвещало скорой катаст­ рофы. Нормально работали электробиографы и театры, засе­ дала городская дума. Да и сам генерал-лейтенант Андрей Гри­ горьевич ежедневно с 11 до 13 часов принимал по делам служ­ бы и просто посетителей у себя дома (ул. Крепостная, 2) и даже посетил 30 ноября Кубанское Александровское реальное учи­ лище, принесши в дар домовой церкви ценную икону Святого Николая. Учащиеся восторженно встретили генерала, приняли драгоценную святыню, клялись верно служить Отечеству. А когда почетный гость произнес свое прощальное слово, то реа­ листы старших классов подхватили его на руки и на руках вы­ несли к автомобилю1. Но все эти мирные и радостные события происходили, по существу, на огнедышащем вулкане граждан­ ской войны, близящейся к роковому концу. Белый фронт тре­ щал по швам и разваливался. Патриотическое белое движение раскололось в своих внутренних противоречиях и личных амбициях командования и терпело крах... Более двух недель А.Г.Шкуро провел в Кисловодске, а за­ тем, 19 декабря, вновь прибыл в Екатеринодар. Неунывающая Краевая Рада по-прежнему заседала, все на­ сущное и разумное потопив в праздных речах и пустых слово­ прениях. Члены Рады, ослепленные своим «законотворче­ ством», казалось, совершенно потеряли чувство реальности и бодро шли навстречу собственной погибели. Поистине: Есть упоение в бою И бездны мрачной на краю, — по гениальному прозрению Пушкина. Недовольная выступлениями генерала Шкуро и теми, надо сказать, справедливыми «выпадами» его против Кубанской Рады, той самой Рады, которую Андрей Григорьевич в своей запальчивости посмел однажды назвать «публичным домом», она, правительница края, потребовала удаления «героя Куба­ ни» с должности командующего Кавказской армией, вместо него назначив генерала Улагая. «Расчет Ставки, — нелицепри­ ятно пишет в «Воспоминаниях» П.Н.Врангель, — усиленно выдвигавшей генерала Шкуро в надежде использовать его по­ пулярность среди казаков, оказался ошибочным». Войсковой щ 1 Кубанское слово. — 1919. — № 370 — 130. — 3 дек. — С. 4. 62

атаман Филимонов, видя разлад в Раде и ее недоверие к его действиям, тоже сложил с себя высокие полномочия. 31 декаб­ ря 1919 года состоялись выборы нового атамана. На этот раз на важный пост были выдвинуты кандидатуры трех генералов: Букретова, Ткачева и Шкуро. Андрей Григорьевич отказался от баллотировки и снял свою кандидатуру. Большинство голо­ сов набрал Букретов — 275 против 102, тогда как Ткачев — 133 против 244...1 В последний день гибельного 19-го года пришлось поки­ нуть Кисловодск, спасаясь от большевиков. «С нашим поездом, — вспоминала балерина М.Ф.Кшесинская, — в шикарном са­ лон-вагоне ехала жена Шкуро. Вагон ее был ярко освещен, и можно было видеть богато убранный закусками стол». Только утром 4 (17) января 1920 года после бесконечных задержек на станциях поезд прибыл в Новороссийск. Именно сюда, к морю, в порт, стекались тысячи русских людей — военных и граждан­ ских, — теснимых большевиками. Участь их была незавидной. В городе* наводненном беженцами и насквозь продутом нордостом, свирепствовал сыпной тиф. Скончался молодой граф И.И.Воронцов-Дашков, известный философ князь Е.Н.Трубецкой, скандально знаменитый В.М.Пуришкевич... Могилы мно­ жились. Поветрие беспощадно косило беженцев... 1 января 1920 года генерал Шкуро издает приказ по Кубан­ ской армии. «Родные кубанцы! — писал он. — В грозную минуту, ког­ да казачеству и свободному существованию нашего родного края грозит смертельная опасность... В этот исторический мо­ мент, когда красный зверь стоит у наших границ... Поднимайся, Кубань! С нами Бог и Правда! Вы же, старики-отцы, благословите нас!»2 Но, увы, дело было проиграно. Никто не слушал этих при­ зывов и мало кто верил ныне в победу над большевиками: все пали духом... В эти дни генерал Шкуро, понимая, что дело борьбы с крас­ ными проиграно и идет к трагической развязке, в беседе с жур­ налистом заявил: — Идеалы Добровольческой Армии последнего периода потерпели полное крушение. Последняя ставка делается на ка­ зачество. Сейчас один лозунг: тесная спайка всего казачества и защита казачьих границ. Но без Деникина казачество окажет­ ся бессильно в борьбе. «Все земля — трудовому народу», — этот принцип должен быть положен в основу земельного воп­ 1Утро юга. — 1920. — № 2 (290 — 318). — 3 янв. — С. 2 Отклики Кавказа. — 1920. — № 6. — 9 янв. — С. 2. 63

роса. Победы над конницей Буденного 5 и 6 января быстро подымут настроение войск. О мире с противником в данный момент не может быть речи...1 После интервью, оказавшегося пророческим, Шкуро вновь уехал на день-другой в Кисловодск, где находилась его жена, но уже 11 января вернулся в Екатеринодар. В этот опасный, судьбоносный час в кубанской столице собрался Верховный Круг. 17 января 1920 года с речью выступил А.И.Деникин. — Екатеринодар, — сказал он, — устранил Россию, создал казачье государство, формирует самостоятельную армию. Бо­ лее того, готовится примять на себя всю полноту военной и гражданской власти... Однако председатель Верховного Круга кубанец И.Г1.Ти­ мошенко упрямо повторял «старую песню» самостийников: — Мы пойдем сражаться, но не как рабы (?), а как свобод­ ные граждане (?), которые не подчиняются никакой диктатуре, как бы велик диктатор ни был. Казачество хочет свободной жизни... Мы знаем, что уход добровольцев — гибель для каза­ чества, но едва ли спасет и добровольцев... Мы смущены (?) гем. что наши разногласия погубят идею Великой России и осуще­ ствится мечта Троцкого о единой, великой, неделимой Совде­ пии... Нужно пойти на уступки... И это говорилось на краю бездны, перед самой катастро­ фой. Нельзя объяснить это иначе, как полным затмением рас­ судка у людей, стоящих у власти. И... как Божьим наказанием казачьих лидеров (и не только их) за предательство Государя Императора, которого казаки оставили в беде и обрекли на убийство, за виновность перед Самодержавной Россией, кото­ рую кубанцы тоже в одночасье предали... Соблазн «народо­ правства» давал свои первые плоды... 15 января 1920 года Красная Армия в составе 14 пехотных дивизий, 2 конных корпусов Думепко и Буденного и 5 броне­ поездов, имея к тому же две-три дивизии в резерве, пошла в решительное наступление, поставив себе целью единым махом «разбить наголову» Добровольческую Армию, то есть факти­ чески 1-й корпус, насчитывавший всего-навсего 6380 бойцов (из них 1122 офицера). Напор был мощный. Но все атаки уда­ лось отбить. Более того, 7 февраля добровольцы, крепкие ду­ хом, перехватив инициативу, в жестокий 24-градусный мороз с сильным ветром форсировали Дон, разбили советские войска и заняли Ростов (в плен попало до 5 тысяч красноармейцев). Но, увы, развить дальнейшего успеха им не удалось, так как 1Утро юга. — 1920. — № 6. — 9 янв. — С. 1. 64

кубанцы «бросили воевать» и разошлись по станицам. А что могла сделать жалкая горсть добровольцев против несметных полчищ красных?..1 Шкуро пребывал в отчаянии: гражданская война факти­ чески проиграна... Он, подлинный потомок запорожцев и на­ родный герой, ныне ничего не мог поделать с кубанским каза­ чеством, разбегавшимся по станицам. Его патриотические при^ зывы уже никого не трогали, не вдохновляли и не поднимали. И прежнего веселого генерала нельзя было узнать: грубая, жел­ тая кожа его лица сморщилась, воспаленные глаза провалились. Волосы торчали клочьями во все стороны, как с перепою. Куда девался роскошный его хохлацкий чуб? Щеки сводила судоро­ га. От «бесшабашного Андрюши» не осталось и следа. И было от чего враз измениться и постареть: у порога его уже стояли лютые большевики. Пришлось срочно собираться в дорогу. С ним был его неразлучный молоденький, краснощекий адъю­ тант, верный горец Аликов... Предчувствуя близкий конец, А.Г.Шкуро заблаговременно отправил в Константинополь сво­ их родителей и жену. Его сестра Любовь Григорьевна вышла замуж за старика американца и через Сибирь тоже собралась в путь, за океан. Андрей Григорьевич посредством нотариуса Подушко вел переговоры о продаже своего дома на Крепостной, который он построил «собственными руками». 18 января был опубликован приказ № 45 по Войсковому Штабу Кубанского казачьего войска за подписями Войсково­ го атамана генерал-майора Букретова и управляющего воен­ ного ведомства генерал-лейтенанта Боловитинова об офици­ альном назначении генерал-лейтенанта А.Г.Шкуро команду­ ющим Кубанской армией2. Но все это уже было напрасно. Даль­ новидный взгляд Андрея Григорьевича на события оказался верен: без Деникина казачество не могло бороться с Красной Армией. И сам герой Кубани был бессилен что-либо предпри­ нять, чтобы предотвратить гибель родного края и помешать «историческому ходу событий», уготованному Судьбой. В.М.Краснов, министр юстиции так называемого ЮжноРусского правительства, имел встречу с генералом Шкуро в Усть-Лабе, 17 февраля 1920 года, в его поезде («train de luxe») с собственной электрической станцией и оскаленными волчьи­ ми пастями на вагоне, где помещался сам Командующий Ку­ банской армией. «Я был приглашен, — пишет он, — в столо­ вую генерала Шкуро, залитую, точно зала кинематографа, бес численными лампионами. По углам стояли прекрасные чучела волков. 1 Архив Русской революции. Т. XVIII. Берлин. 1926. — С. 280 — 281. 2Утро юга. — 1920. — № 15. — 21 янв. — С. 2. 65

Во время обеда я рассказал Командующему о ставрополь­ ской бойне арестованных, произведенной будто бы по его рас­ поряжению. — Врут, — возмутился Шкуро. — Когда я там был, мне доложили, что тюрьма разбита на три категории. Первую я приказал немедленно освободить, вторую — в последний мо­ мент, а третью... Генерал сделал неопределенный жест рукой. — То есть вывезти, — затем пояснил он. — Да, кстати, ведь Ставрополь-то вчера сдали... Не выдержали вояки. Но не уны­ вайте, скоро мы его опять отобьем. В конце обеда к Командующему подошел штаб-офицер с раздаточной ведомостью. — Благоволите, Ваше Превосходительство, расписаться в получении содержания. — Сколько? — спросил генерал Шкуро. Офицер назвал сумму. — Столько-то? Не желаю. Дай карандаш, так и напишу: не же-ла-ю! Что они, смеются, что ли? — Ваше Превосходительство, — вмешался пожилой гене­ рал, начальник штаба армии, — конечно, сумма для вас мизер­ на, но отчего бы Вам не раздать ее, ну хотя бы казачьим же­ нам? — А ведь правда, — согласился генерал, — дай резинку. Генерал Шкуро расписался и принял пачку денег»1. 29 февраля поезд Главнокомандующего отбыл от станции Екатеринодар в сторону Новороссийска. На следующий день к морю подалось и новое Южно-Русское правительство. Прави­ тельство, увы, не имевшее никакой власти! 4(17) марта пала столица Кубани, а вместе с нею и все на­ дежды на успешную борьбу с «красным злом». Генерал Шкуро видел позорное отступление, скорей похожее на бегство, каза­ ков из родного города. Тысячи повозок, орудий и лошадей ос­ тались на дороге. «Как больно и грустно видеть это собствен­ ными глазами!» — восклицал он и, бессильный в своем гневе, грозился «вырезать всю Дубинку», бедное рабочее предместье Екатеринодара, не признавшее власть белых, но единогласно поддержавшее большевиков2. Поражение Добровольческой Армии довершили сами ку­ банские казаки. Они пропустили Буденного возле Белой Гли­ ны. Этому позорному событию предшествовал полный разгром Буденным Кубанского корпуса. Красный командир обрушил­ 1 Архив Русской революции. T.XI. Берлин. 1923. — С. 151. 2 Красное знамя. — 1921. — № ... — 17 марта. 66

ся на другой... И тогда кубанцы, как и «подобало солдатам де­ мократической Рады, — иронически пишет очевидец этого пре­ дательства «самостийников», — воткнули в землю штыки, вы­ кинули белый флаг и завопили: «Мы — нейтралитет!»1... Гибкая и ловкая стратегия большевиков, их «железная хват­ ка» и умелая пропаганда оказались на высоте и сделали свое дело по разрушению единства рядов белого командования... Оставалось лишь довершить начатый распад вооруженной ру­ кой... Но это был всего-навсего вопрос времени. Степная Кубань была уже потеряна. Генерал Деникин в те , дни находился в Новороссийске, на цементном заводе, охраня­ емый английской-миссией. Его супруга Ксения Васильевна и дочь Марина на пароходе отплыли в Константинополь, где их взяло под свою защиту русское посольство... Тяжелые мысли угнетали Главнокомандующего. Он как бы предвидел неминуемый развал Белой Армии Даже носился слух, будто Антон Иванович сказал, что «Ново­ российска не оставит и скорей пустит себе пулю в лоб». Но это, конечно, были праздные россказни. 14 марта генерал Деникин на миноносце уехал в Феодосию, в свою новую ставку. Еще до своего отъезда, 25 февраля, любопытное письмо он отправил в Крым, генералу Врангелю: «Милостивый Государь, Петр Николаевич! Ваше письмо пришло как раз вовремя — в наиболее тяж­ кий момент, когда мне приходится напрягать все духовные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены... Если у меня и было маленькое сомнение в Вашей роли в борьбе за власть, то письмо Ваше рассеяло его окончательно. В нем ни слова правды, Вы это знаете. В нем приведены чудо­ вищные обвинения, в которые Вы не верите. Приведены, оче­ видно, для той же цели, для которой множились и распростра­ нялись рапорты-памфлеты. Для подрыва власти и развала Вы делаете все, что можете... Когда-то, во время тяжкой болезни, постигшей Вас, Вы го­ ворили Юзефовичу, что Бог карает Вас за непомерное често­ любие... Пусть он и теперь простит Вас за сделанное Вами русскому делу зло»2. Это послание почти полностью приводит в своих записках «черный барон» Врангель (так на протяжении десятилетий его называла советская печать). И затем печально добавляет: «Ге­ нерал Деникин, видимо, перестал владеть собою». 1 Калинин И. Русская Вандея. Государ. изд-во. 1926. — С 335. 2 Барон П.Н. Врангель. Воспоминания. 4.1. М.: Терра. 1992. —С. 526. 67

Думается, что упреки, высказанные Главнокомандующим в адрес барона Врангеля, не имели достаточного основания... Март и апрель месяцы были трагичны и страшны: Белая Армия агонизировала. Генерал Улагай оставил свою Кавказ­ скую армию в районе Сочи, передав командование своему за­ местителю генералу Шкуро. Там же оказались члены Кубанс­ кой Краевой Рады, продолжавшие «сеять ветер», критиковать Главнокомандующего. Раскольники-самостийники видели ви­ новника всех неудач в ком угодно, считая своими врагами вся­ кого, кто стоял на пути их демократических иллюзий. Одни го­ ворили о том, что необходимо вступить в переговоры с боль­ шевиками, другие предлагали искать спасения в Грузии. В эти смутные дни разногласия Войсковой атаман Н.А.Букретов и председатель правительства инженер В.Н.Иванис уехали (точ­ ней сказать: бежали), бросив казаков на произвол судьбы, на растерзание... 20 марта 1920 года Главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России А.И.Деникин направил письмо Председа­ телю Военного Совета А.М.Драгомирову: «Многоуважаемый Абрам Михайлович. Три года Российской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть, как тяжкий крест, ниспосланный судь­ бой. Бог не благословил успехом войск, мною предводимых. И хотя вера в жизнеспособность армии и в ее историческое при­ звание не потеряна, но внутренняя связь между вождем и Ар­ мией порвана. И я не в силах более вести ее. Предлагаю Военному Совету избрать достойного, которо­ му я передам преемственную власть и командование». Два дня спустя, 22 марта, генерал Деникин издал свой пос­ ледний приказ за № 2899, которым генерал-лейтенант барон Врангель назначался Главнокомандующим Вооруженными Силами Юга России. Во втором параграфе он писал: «Вам, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу армии, спаси Россию». Народные массы в России и на Кубани, казаки и иногород­ ние, измученные 6-летней кровавой войной (мировой и граж­ данской) и поверившие в прекрасные обещания большевиков («Мир, Земля, Свобода»), отвернулись от белых генералов — «реставраторов Самодержавия», «слуг буржуев, попов и поме­ щиков», как их именовали большевистские агитаторы... А.Симанович, мифический «личный секретарь» Григория Распутина, оставивший на память о себе весьма сенсационную книгу «Распутин и евреи», изданную Рижским издательством «OR IENT» (1930 г.), сообщает: «В Новороссийск прибыл изве­ 68

стный генерал Шкуро. Он еще числился командующим арми­ ей, но его армия уже не существовала. Его сопровождали толь­ ко капелла Гулеску и цыганский хор. От всей армии остались только два трубача. Горожане дали в честь Шкуро торжествен­ ный обед. Он высказал просьбу дать ему двести миллионов рублей для образования новой антибольшевистской армии, что нашло живой отклик среди богатых купцов и финансистов, они согласились собрать эту сумму. Бывший навеселе Шкуро про­ ронил неосторожное выражение. Он жаловался на неблагодар­ ность казаков. Разрешенные им грабежи гражданского населе­ ния до того обогатили казаков, что они потеряли всякое жела­ ние воевать против большевиков и разбрелись по своим стани­ цам. Только румынская капелла и цыганский хор остались ему верными»1. Мемуарист Симанович здесь не весьма точен. А.Г.Шкуро в это время был обеспокоен судьбой своих верных казаков. Он ходатайствует перед британским адмиралом о том, чтобы два его любимых полка — 1-й и 2-й Хоперские — были эвакуиро­ ваны, избегнув участи пленпых у красных комиссаров. Адми­ рал уважил просьбу генерала Шкуро, «английского рыцаря», кавалера почетного ордена Бани. Соратники генерала, оба пол­ ка под командованием полковника Соломахина и оба полко­ вых Георгиевских штандарта были вывезены. Эти штандарты чудом уцелели до сего дня и ныне хранятся в Ныо-Джерси (США), в Кубанском войсковом атаманском доме-музее, тро­ гая казачьи сердца и вселяя в потомков казаков надежду на возрождение былой славы их отцов и дедов2... Н.Воронович, один из лидеров так называемых «зеленых», вот что писал об этих трагических днях: «Что из себя представ­ ляет армия Шкуро, мы не знали и счнтапи ес частью Добрармии. Только через некоторое время мы узнали о том, что пред­ водительствуемая генералом Шкуро армия состоит из донских, кубанских и терских казаков, отказавшихся признавать Дени­ кина и считавших себя войсками Верховного Круга Дона, Ку­ бани и Терека. Наши милые соседи-кубанцы, — продолжал он, — до самого последнего момента никак не могли выбрать оп­ ределенной политики, лавируя между признанием верховной власти Деникина и Краевого правительства, то агитировавших среди кубанских фронтовых частей против Добровольческой

1Симаноьич Арон. Распутин и евреи. М.: Ь-ка журнала «Слово». 1991. — С. 159. 2 Новое Русское Слово. — 1986. — 8 авг. Очерк полковника Ф.Елисеева «Плачь, Кубань, о своих сынах...». 69

Армии и единого Командования, то, напуганные угрозами ан­ гличан, призывали своих казаков к подчинению Деникину. — И Воронович справедливо добавлял: — Кубанские политики всегда отличались тем, что признавали только грубую силу, перед которой трепетали и молча ей покорялись. Такая ори­ ентация на «сильнейших» особенно резко проявилась в 1918 — 1920 годах. Безропотно покорясь Деникину, когда он одер­ живал победы над большевиками или когда за его спиной вы­ растал английский генерал, угрожавший в случае неповино­ вения «правителю» лишить Кубанскую армию оружия и анг­ лийского обмундирования, они тотчас же порывали всякие договоры и соглашения с Главнокомандующим Добрармии, когда убеждались в победах большевиков»1. С этим утверж­ дением нельзя не согласиться: кубанские политики, отлича­ ясь умственной ограниченностью, недальновидностью и ти­ пично южно-русским лукавством и двуличием, погубили ка­ зачью Кубань... Самостийники, ратовавшие за «независимое политическое мышление», «за казачью идею свободы и независимости» (поистине эти расхожие революционные словечки — «свобода», «независимость», пущенные в ход разрушителями Русской Государственности и Великой Императорской России, как смола, навязли на зубах этих доморощенных политиканов, якобы де­ лавших ставку на «народную мудрость»), отвергали «полити­ ческий гений русских генералов», противостояли ему и —в ре­ зультате были уничтожены большевиками. Они, узколобые, призывали казаков «не проливать кровь за чужие им русские классовые интересы» (как видим, их демагогия ничем не отли­ чалась от большевистской). Составитель и редактор-издатель «Казачьего словаря-сиравочника» Г.В. Губарев и А.И. Скрылов (издан в США) пишут: «Весной 1920 года под ударами рус­ ских красных сил пал формально независимый Кубанский край с его Конституцией, представительными учреждениями, атама­ ном и правительством. На Кубани началось советское рабство и уничтожение казаков». Эти авторы пишут, предусмотритель­ но не выговаривая одной горькой истины: край пал и казаче­ ство уничтожено по вине предателей-самостийников, проводив­ ших раскольническую, антирусскую, антигосударственную политику... Анализируя и оценивая исторические факты того трагичес­ кого времени, становится совершенно очевидным: только по вине этих предателей-раскольников 2 — 4 мая 1920 года совер­ 1Архив Русской революции. Т. VII. Берлин. 1922. — С. 151 — 152. 70

шилась чудовищная гекатомба — были капитулированы голод­ ная, деморализованная Кубанская армия и 4-й Донской корпус (бывший Мамантовский), размещенные в районе Адлера. 62 тысячи1русских казаков во главе с генералом Морозовым были отданы на поругание и заклание красным завоевателям2... Генерал П.Н.Врангель, более осведомленный о происходив­ ших печальных событиях на Северном Кавказе, писал: «В по­ ловине апреля большевики перешли против наших кавказских частей в наступление и заняли Сочи. Командующий армией ге­ нерал Морозов и некоторые члены Рады вступили 17 апреля, с согласия генерала Букретова, в переговоры с большевиками. Получив об этом сведения, я приказал спешно выслать в nopt Адлер свободный тоннаж и обратился к адмиралу Де-Робеку с просьбой помочь английским флотом. Туда же выехал генерал Шкуро, на коего я возложил поручение принять для перевозки в Крым те части, начальники которых не пожелали вступить в переговоры с большевиками. Погрузка производилась в весь­ ма трудных условиях с лодок, грузились как на русские транс­ порты, так и на английские военные корабли. Лошадей, ору­ дия и пулеметы пришлось бросить. Генерал Букретов, генерал Морозов, члены кубанского правительства и Рады убеждали офицеров и казаков, что в Крыму ловушка... 19 апреля погруз­ ка закончилась и корабли отошли в Крым. Большая часть ку­ банцев сдалась, значительная часть ушла в горы, остальные были погружены. Сам генерал Букретов,— продолжал вспоминать Врангель, — сложив с себя звание кубанского атамана и передав атаманс­ кую булаву председателю кубанского правительства инженеру Иванису, бежал в Грузию. За ним последовали члены кубанс­ кой Рады — самостийники, захватив часть кубанской казны... В Крым прибыли наиболее сильные духом, изверившиеся и ма­ лодушные остались на Черноморском побережье. Прибывшие офицеры и казаки негодовали на предательство атамана и са­ мостийных членов Рады»3. Некоторые недалекие люди радовались поражению Белого дела. Но радость их оказалась преждевременной. Один из чле­ нов Краевой Рады Ф.К. Воропинов, казачий посланник от Кав­ казского отдела (сподручный небезызвестного политиканству­ 1Ян Полуян говорит о 60 тысячах казаков, к которым, добавляет он, «мы были милостивы и мягки». См.: Экстренное заседание 12 февраля 1921 года. Стенографический отчет. Под ред. секретаря исполкома М.Герцмана. Крас­ нодар. 1921. — С. И. 2 ГАКК, ф. Р-411, оп. 2, д .208, л. 46. 3Барон П. Н. Врангель. Воспоминания. 4.2. М.: Терра. 1992.— С. 84 — 85. 71

ющего священника А.И.Кулабухова), по решению правитель­ ства Деникина высланный в Константинополь за свою расколь­ ническую деятельность, торжествовал по поводу краха «чер­ ной российской реакции». «Теперь, — писал он, — когда крас­ ные войска, прорвав крымские ворота, бьют в самое сердце крымско-добровольческой реакции, мы можем желать только одного, чтобы эти удары были последними, чтобы русская ре­ акция уже нигде больше не смогла поднять свою черно-кровавую голову, ибо ея торжество и успехи — начало гибели Рос­ сии»1. Поражаешься близорукости этого грамотного человека... В 1923 году Воропинов поспешил вернуться на Кубань в на­ дежде и дальше нести свою раскольническую, антигосудар­ ственную, сепаратистскую ересь в народ. Большевики — госу­ дарственники и центристы (это одна из положительных их черт) посадили возвращенца Воропинова и гоняли по этапам из од­ ной тюрьмы в другую, покамест ему не удалось в 1929 году вырваться из «красных лап» и убежать на Запад, где он и скон­ чался три года спустя от воспалеиия мозга2. Такова судьба это­ го раскольника. И с другими непокорными самостийниками бы­ стро расправились. Да и не только с ними, а со всем русским казачеством, как с «видом и классом»... Так с треском рухнула пресловутая теория «народоправ­ ства», созданная в теплом кабинете прекраснодушного поли­ тика и статистика Ф.А.Щербины и К0, рухнула Кубанская Рада, которую не без основания А.Г.Шкуро как-то назвал «публич­ ным домом», а вместе с ними сгинула с лица земли Великая Единая Неделимая Россия — наше родное Отечество, сгинула благословенная богатая Кубань, край отцовский, погибло храб­ рое воинство христолюбивое — Русское Казачество...

Глава восьмая В ЭМИГРАЦИИ Тысячи казаков оказались изгнанными с родной земли, без своего теплого угла и семьи, без работы и куска хлеба насущ­ ного. Их исход в эмиграцию был печальный. Их жизнь — му­ чительной и горькой... Что делать? Чем заняться, чтобы не околеть на чужбине от голода? На удивление, во время бегства казаков единственно 1 Г А К К , ф. Р. — 1542, on. 1, д. 110, л. 16. 2 Вольное казачество. — 1932. — № 106. — 10 июля. — С. 21.

72

гостеприимной страной оказалась Турция. Та самая Турция, с которой Россия воевала полтора века. Там, на Туретчине, и нашли себе первое прибежище русские эмигранты. Пусть даже это был холодный полуостров Галлиполи — голое, мертвое поле... Надо думать, что генерал А. Г. Шкуро, человек предусмот­ рительный, своевременно вывез с собою немало золота и дра­ гоценностей — нет, не награбленных, как обычно говорят, а благоприобретенных или же отобранных у большевиков, «име­ нем революции» национализировавших народные богатства и сбережения. Рядовые большевики, быть может, всего-навсего следовали воинственному призыву своего лидёра, русского дво­ рянина с высшим образованием, воскликнувшего: «Грабь на­ грабленное!» Андрей Григорьевич обосновался в Париже, где уже много лет жила его старшая сестра — и престарелую мать с отцом, инвалидом войны. Здесь жилось спокойно... Многие белые генералы, проиграв гражданскую войну, за­ сели писать мемуары, стараясь осмыслить и уяснить причину своего проигрыша. Почему они, профессионалы высшего клас­ са, теоретики военного искусства, многие из них окончившие с отличием Николаевскую Академию Генерального Штаба, по­ несли поражение от какой-то «голи перекатной»? Многим было невдомек, что они, оторванные от почвы родной, от плоти на­ родной, воевали против Русского Народа. Воевали за Святую Русь, за Императорскую Великую Россию. А русские люди впа­ ли в великий соблазн под красивой вывеской «Социализм». «Вы будете хозяевами своей жизни, своей судьбы», — вдалбливали им фанатики-агитаторы... Андрей Григорьевич Шкуро тоже сел за письменный стол, пытаясь зафиксироэать события своей жизни, свой боевой путь и борьбу с коммунарами на бумаге, пока все живо в его памя­ ти. Кое-что записал, но еще больше рассказал приятелю по бе­ женству, полковнику Императорской Армии В. М. Беку. Бек имел опыт в «письменных делах» — некогда составлял докла­ ды французскому военному ведомству. Шкуро оказался вели­ колепным рассказчиком и нетрудно было его живые, еще со­ всем свежие воспоминания —факты, даты и цифры — «облечь» в слово и придать им более или менее изящную литературную форму. Генерал намеревался свои мемуары опубликовать, как это делали другие участники Белого Движения. Но иные забо­ ты и дела сильно увлекли и отвлекли его от намеченной цели1. Что же именно? О, сугубо казачье, поистине «патентованное» 1 Впервые воспоминания А. Г. Ш куро п од названием «Записки белого партизана» изданы в Б уэнос-А йресе (А ргентина) в 1961 году.

73

увлечение— джигитовка. Ведь не случайно казаки слывут луч­ шими кавалеристами мира!.. Андрей Григорьевич, натура активная и предприимчивая, не терпел безделья. Он решил организовать на деньги, ссужен­ ные сирийцем Саказаном, большую труппу казаков-наездников, чтобы выступать с ними на конных состязаниях и брать большие призы. Дело это было увлекательное, новое, прибыль­ ное. Помимо всадников, Шкуро начал сзывать к себе хороших песенников и танцоров... Он искал и собирал под свое крыло . казаков, рассеянных по всей Европе. И здесь, в Париже, их тре­ нировал для участия в ристалищах, до которых, как известно, французы были страстно охочи. Еще бы! Ведь казаки для них были в новинку. Читали они когда-то и где-то, будто казаки мастера орудовать нагайкой — разгонять демонстрантов. Но чтобы они были джигитами?.. Об этом не слышали... Тренировки проходили в предместье Парижа, в городе Монруж, на стадионе «Буффало». В конной группе особенно блистали казаки полковника Елисеева (елисеевцы). Шикарно одетые в темно-синие гимнастерки, в такие же брюки с крас­ ным, войскового цвета, кантом; в ноговицах и белых пушис­ тых папахах, кубанцы уже одним своим внешним видом поко­ рили сердца француженок. Туда же, в Монруж, прибыл и гене­ рал Шкуро с шестеркой джигитов-пионеров, первыми органи­ заторами профессионального наездничества. Это были есаул Панасенко С. В. (из Уманской), сотник Рябчун Г. С. и хорун­ жий Сопельняк И. К. (оба из Пашковской), Проценко С. И. (из Бесскорбной), Галай Д. Я. (из Дядьковской) и есаул Ремелев С. Д. (казак-калмык из Войска Донского). Долго готовились казаки. И вот 25 мая 1925 года в два часа дня кубанские наездники открыли первое свое представление на стадионе «Буффало», собравшем 20 тысяч зрителей. Джиги­ товали ровно месяц. А публика все не убывала — так велико­ лепно выступали кубанцы, заработав большие деньги и взяв все ценные призы. Слава о кубанских джигитах облетела всю Францию. Долго джигитовали на Марсовом поле. Большая группа казаков ездила на гастроли в Англию. Казак Гавриил Солодухин вспоминал: «Французы привели продавать лошадей. Генерал Шкуро и говорит: — А ну-ка, дайте эту кобылицу этому бравому казаку! — и указал на меня. — Пусть ее «попробует»! Наш батько Елисеев объяснил генералу, что «мой Гаврила пластун», а Шкуро отвечает: «А пластуны что, не казаки?» Тут сотник Галай вмешался: — А ну-ка, пластун, не подкачай! Ведь я тоже, пластун. 74

— Да ведь я никогда не джигитовал... А тут только подумать, перед кем я буду делать «пробу»? Перед легендарным героем генералом Шкуро! Ведь в те наши молодые годы генерал Шкуро для нас, молодых, являлся сим­ волом героизма»1. Таким образом, генерал Шкуро явился «новатором» и «пи­ онером» в новом виде спорта — в джигитовке, и смог заявить о себе и своих удальцах на всю Европу. Именно эти сенсацион­ ные выступления казаков заставили европейцев обратить вни­ мание на тяжелую эмигрантскую долюшку этих талантливых русских людей. Пробудили к ним симпатию. Раздались голоса в их защиту. «Париж в те дни, — говорит тот же Солодухин, — был в казачьих руках. Там только и разговоров было про казаков да о прославленном их генерале Шкуро. Даже сложили песню: Как орел могучий, Высоко летает, — То Шкуро наш с казаками В Париже гуляет...

Сенсационные сведения о том, что генерал якобы высту­ пал на цирковой арене в качестве простого наездника, лишены всякого основания. Эти россказни имеют один источник — «воспоминания» артиста А. Н. Вертинского, не подкрепленные никакими документами... 1 декабря 1931 года А. Г. Шкуро переезжает на постоянное жительство в дружественную Югославию, где давно обоснова­ лась большая колония русских беженцев — кубанских казаков. Югославия, как и Франция, была гостеприимной страной, принявшей русских под свое покровительство и оказывавшей несчастным бездомным посильную помощь. Здесь Шкуро под­ держивает тесные контакты с похддным Войсковым атаманом В. Г. Науменко, таким же пламенным патриотом Великой Рос­ сии, каким был Андрей Григорьевич. Он разъезжает по казачь­ им станицам, выступает на сходах, призывает покончить с рас­ прями, с «пустыми теориями» эмигрантских политиканов. Тех самых, болтовня которых и погубила Отечество. «Надо рабо­ тать, — говорил он, — и готовиться в поход на Кубань, чтобы освободить от большевистского ярма свои семьи». Каждая та­ кая встреча заканчивалась коллективным пением казачьего гимна «Ты, Кубань, ты наша Родина». В журнале «Вольная Кубань», издающемся Кубанской Кан­ 1 Солодухин Гавриил. 1962 г. — С. 80.

Ж^знь

и

судьба

одного казака. Нью-Йорк.

75

целярией, Шкуро обратился ко всем кубанцам Русского Зару­ бежья. — Казачество, проснись! — говорил он. — Из дому доно­ сится истошный призыв о помощи, там казачество истекает последней кровью в тяжкой, непосильной борьбе и зовет нас, еще крепких духом, еще не забывших неньку свою — Кубань родную, на помощь себе. Мы должны стать дружно, сомкну­ тым строем, плечом к плечу, воедино. Только в единстве сила, чему с детства учили нас старики, потому я и призываю всех вспомнить этот дедовский завет — и старых, и малых, и бога­ тых, и бедных, всех, в ком не угас казачий дух, не ослабла вера в мощь и силу казачью, кто верует в спасение Родины нашей и готов на последний, решительный и смертный бой с поработи­ телями нашего родного края. Всех вас, родные, призываю спло­ титься теснее и дружнее вокруг нашего батьки —Войскового Атамана. Перед лицом новых грядущих испытаний забудем, братья казаки, наши домашние споры и дрязги. Довольно ненужной свары, долой политиканство, зависть и мелкое личное често­ любие... Господа офицеры! Выйдите из своей спячки, оторвитесь от своих будничных, повседневных интересов, бросьте свой взор на Кубань, нам всем дорогую, прислушайтесь к тяжким стонам наших отцов, матерей, братьев и детей. Ведь там «Кубань — ты наша Родина» — страдалица, кровью истекающая. Во имя ее поддерживайте и вразумляйте рядовое казачество... Подготовка ведется, и окончательный расчет с красными палачами приближается. Родина ждет нашей помощи, и мы все должны ее дать...1 А в это самое время самостийники-эмигранты, проиграв­ шие «свое дело» на Кубани, подсунули казакам новую полити­ ческую сказку (наподобие социализма и коммунизма), создан­ ную Игнатом Билым, человеком, наделенным богатым вооб­ ражением. Этот кубанский казак, учитывая романтические ве­ ковые мечты, восходящие к запорожским временам, обнаро­ довал теорию о «Вольном Казачестве» как о некоем этничес­ ком братстве — замкнутом обществе. Бедные беженцы, поте­ рявшие все в жизни, «клюнули» на эту политическую доктри­ ну, стоящую вне бытия и вне истории, поверили в «кабинетную выдумку» и начали агитировать казачество за нее: «Все казаки, идите в наши ряды!» И действительно, ряды «вольных казаков» стали быстро расти, поверив в заманчивую теорию новоявлен­ ного «казачьего Мессии» — многоумного Игната Билого, про­ 1 Цит.: Вольная Кубань. — 1993. — № !46. — 31 июля. — С. 3. 76

возгласившего страну «Казакию» и «Вольное Казачество» как некий древний, «богоизбранный народ», родословная коего уходит в седую старину, в дохристианскую эпоху; уверовали в сказочное государство под именем, чарующим казачий слух, в благословенную «Казакию», простирающуюся от океана до океана. Легковерию русского человека поражается вся мудрая заграница, наделенная сугубо предметным, так сказать, «товар­ ным» мышлением... Казаки, лишенные реального рая — Кубани и Дона, каза­ ки, за тяжкие грехи своего самостийничества изгнанные с род­ ной земли фактически всем Русским Народом (во главе с боль­ шевиками), ныне, питаясь подачками с польского стола и ос­ тавшись у «разбитого корыта», тешили себя праздными мечта­ ниями... А. Г. Шкуро, обладая умом трезвым и быстрым («воен­ ным»), без труда разобрался в пышных словесах вольноказа­ чьей теории и нашел ее, мягко говоря, никчемной и даже вред­ ной для Русского Освободительного Движения. Кубанский ге­ рой и на чужбине оставался патриотом Великой России. Так называемые «вольные казаки», объявившие себя некой «наци­ ей» и претендующие на «гегемонию» в мире, как тот самый «пролетариат», который якобы встал у власти на попранной Русской Земле, эти казаки со страниц своего журнала «Воль­ ное казачество», издававшегося в Праге на «нечистые» польские деньги, атакуют генерала Шкуро своими насмешливыми реп­ ликами. Они досадуют, что материалы журнала «Кавказский казак» посвящены ему одному — этому, по их словам, «обно­ вившемуся сундучнику». Что же их так раздражало? Оказыва­ ется, 17 января 1932 года в Новом Саду, в Николаевской шко­ ле, генерал Шкуро собрал господ офицеров-кубанцев и крик­ нул: — Здорово, казаки! — Здравия желаем Вашему Превосходительству! (Чинопо­ читание прежде всего, — комментирует «освободившийся» ре­ дактор И. Билый). — Родные казаки, наконец-то я вас увидел всех вместе, в куче. Кто самый сплоченный элемент, готовый в любой момент дать боевой революционный толчок? Эти люди казаки, воль­ ные, невольные, средние. Чего медлить? Я хочу теперь же идти на подвиг. Мне легче умереть, чем видеть, как вы грызетесь. Стонет одинокая казачья душа! А ведь сохранили Знамя и Ата­ манов. Так вот под Знамя к Атаману я зову вас, родные казаки! П. И. Недбаевский, атаман станицы имени Чепеги, сказал: — Раскол был между «низами» и «верхами». «Верхи» тяну­ ли к русским... 77

— А разве казаки не русские? — раздались голоса. — Что ж, разве есть еще и жидовские? — насмешливо спро­ сил Шкуро. — Я казак и националист, и республиканец. Атаман есть президент, то есть глава государства, — вызывающе заметил Недбаевский. — Будет! — прервал его Шкуро. — Корни русской револю­ ции лежат глубже, чем разделение сословий. Мы должны сва­ лить тот строй — СССР! Понятие об общественной жизни у меня связано с Керенским, Милюковым, то есть с господами во фраках л цилиндрах, которые загнали нас к черту на кулич­ ки. Но политические убеждения я все уважаю. Уважаю и дви­ жение, начатое Игнатом Билым. Я прочитываю каждый номер «Вольного казачества». Когда я читаю стихи, я плачу; когда читаю «преданья старины глубокой», я восторгаюсь. Но когда говорят, что череп донца и кубанца отличается от Русского, мне становится страшно. Это могут писать те, кто не занимал­ ся физическим трудом. Смешна мне и «История» И. Быкодорова, по которому казаки ведут начало от хазаро-казахов, то есть жидов1. Я с удовольствием пью водку с вольными казака­ ми, но иногда их не понимаю... Шум. Гам. Выкрики. — Это бардак, а не сход! — гаркнул Шкуро. На столе появилось вино в графинах. — Я зову вас спасти оскверненный дедовский порог... А мы в свое время, — чего греха таить, — «коммуну шукали по сун­ дуках»... Ваше здоровье, молодой казак, — обратился Андрей Григорьевич к Мерзликину П. М. — За лучшего из казачьих героев, за Вольную Кубань и Великую Россию! — поднял тост генерал Данилов. — За Вольную Кубань, а о России после! — отозвался мо­ лод ой-зеленый. — За Кубань! — крикнул Шкуро и охрипшим голосом за­ пел Кубанский войсковой гимн2... Генерал Шкуро подвергался «публичной травле» и клевете не только со стороны большевиков — его многолетних закля­ тых врагов, но и со стороны «своих», в февральские дни 1917 года в одночасье предавших Императорскую Россию во имя «чечевичной похлебки» (по словам Д. С. Мережковского), про­ менявших шапку Мономаха на ермолку Керенского. Казаки 1 Здесь редакция сделала сноску: «Генерал Шкуро в этом месте солгал... от излишней «смелости», то есть что и казаки ведут начало от жидов». 2 Вольное казачество. — 1932. — № 98. — 10 февр. — С. 22—25. Вся эта информация дана в фельетонных, пародийных тонах. 78

присягали, распинаясь в верности и преданности Престолу. Но изменили своей присяге... В марте того же 1932 года в пражской «вольноказачьей» прессе появляется статья некоего Бориса Кундрюцкова «Генерал Шкуро через 12 лет после поражения». Автор весьма воин­ ственно настроен против объезда генералом казачьих станиц и хуторов в Югославии, вновь поплыл, по выражению критика, в «своем утлом челне к достижению своих скрытых целей»; яко­ бы выполняя чей-то «социальный заказ». А. Г. Шкуро, разъезжая по станицам, делал доклады. Каза­ ки с жадностью ловили каждое его слово, дышащее искренно­ стью, патриотизмом, пафосом борьбы, отметая одним «взма­ хом руки» несостоятельное утверждение самостийников о том, что «казачество есть народ». — По Быкодорову, — говорил оратор, — мы, казаки, про­ изошли от касогов-жидов. А если перечислить наши казачьи станицы, такие, как Пензенская, Саратовская и другие, то вы­ ходит, что мы, как я верю, чистейшие русские люди — к^ужики... — Генерал очень опасен, — голословно утверждал Кундрюцков, —так как выбрасывает боевое знамя, одна сторона которого —казачество, а другая — Россия... «С теми, с кем свя­ зан генерал Шкуро, и с ним самим все кончено. Они усеяли ка­ зачьи края трупами, украсили виселицами, посеяли предатель­ ство, своими ошибками (!) они дали возможность торжество­ вать и белому наемнику, и красному палачу». Как видим, у самодеятельного журналиста «железная ло­ гика» перекладывать все беды с больной головы на здоровую. — Ныне казачество прозрело, — заявлял оппонент Шкуро, — и не будет подставлять свое брюхо российскому штыку, не бу­ дет звонить в московские колокола! А почему генерал неожи­ данно выехал из Франции? Это неспроста! Одни говорят, что на него там готовилось покушение со стороны большевиков (это весьма правдоподобно), а другие утверждают, что он вы­ нужден был покинуть берега Сены как «нежеланный иностра­ нец», — все это очень и очень загадочно. Перед отъездом гене­ рал Шкуро со своей свитой нанес ночной визит Великому Кня­ зю Борису Владимировичу1. Как это изволите понимать?.. «Во всяком случае не от легкой жизни уехал он: заработка не имел, 1 Великий Князь Борис Владимирович (1877— 1943)— генерал-майор сви­ ты Его Императорского Величества. Во время войны командовал Лейб-гварДии Атаманским полком. Его родной брат Великий Князь Андрей Владими­ рович был женат на прима-балерине Мариинского театра М. Ф. Кшесинской. 79

заедали долги за квартиру и бывало пил, а не платил», —пере­ давал Кундрюцков парижские сплетни. Всего вероятнее — «ге­ роя Кубани» выслали из Франции. И газетчик, заключая свой обличительный памфлет, восклицал: «Ох, добром тут не пах­ нет! Чтобы не быть одураченными, держитесь, казаки, шляхдороженьки, которая приведет к светлому будущему (прямо коммунистическая пропаганда! — В. Б.). Объединители типа Шкуро могут вас завести только туда, «де Макар телят не пас».1 «Почему мы не верим генералу Шкуро?» — вопрошал один. «А потому, — отвечал другой, — что он — один из наших вол­ ков, прикормленных Россией!» Третий же, сотник Анфим Андруха, заявлял, бия себя в грудь казацкую: «Но я знаю, что я — казак, а не русский!..» Полнейший идейный разлад и разброд царили в эмигрант­ ском лагере... Спустя некоторое время даже казачий историк Исаак Быкодоров, автор мифологического происхождения казачества, вынужден был доказывать, что казачья самостийность являет­ ся не благом, а великим злом для настоящего и будущего каза­ чества, и свое утверждение обосновал восемью выводами. В том же журнале помещена была «Справка» — цитата из «Очерков русской смуты» генерала А. И. Деникина: «В один из ближайших дней (ноябрь 1918. — Ред.) генерал Романовский доложил мне, что генерал Покровский и полковник Шкуро, введя в Екатеринодар свои конвойные сотни, решили произве­ сти переворот, предлагая расправиться с черноморскими лиде­ рами и понудить атамана, полковника Филимонова принять на себя всю полноту власти... Я приказал начальнику штаба вызвать генерала Покровского и передать ему, что категори­ чески воспрещаю выступление»2. А через год, в ноябре 1919-го, —добавляет редактор журнала И. Билый, — «окрепший» генерал Деникин сам приказал и переворот был совер­ шен. Вот почему мы никаким Шкурам не верим, — гневно за­ вершил свое обличение И. Билый3. Кто-то ради смеха пустил «утку», будто генерал Шкуро на одном казачьем собрании заявил, что ему предлагали должность походного атамана Вольного казачества... Сплетни вокруг зна­ менитого имени нарастали и множились... В августе редакция «Вольного казачества» опубликовала «опровержение», адресованное генералу, где между прочим ! Вольное казачество. — 1932. — № 101. — 25 марта. — С. 16. 2 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. IV. — С. 50. 1 Вольное казачество. — 1932. — № 101. — 25 марта. — С. 17. 80

говорилось: «В своем письме, Андрей Григорьевич, Выделаете брехунами других, в действительности, как оказывается, бре­ хуном оказываетесь Вы. На этом и ставим точку»1.

Глава девятая ГЕНЕРАЛ ШКУРО — СТРОИТЕЛЬ ДОРОГ Дав в печати достойную отповедь теоретикам и последова­ телям теории «вольного казачества» и не любя, по природе сво­ ей, суесловия и праздной болтовни, А. Г. Шкуро, помимо док­ ладов, занялся практическим делом, которое давало кусок хле­ ба и ему, и казакам. Он вошел в соглашение с известной строи­ тельной фирмой «Батиньоль». И лично возглавил обширный фронт работ по отсыпке земляного вала протяженностью свы­ ше 90 километров, который высокой стеной огородил южную сторону городов Земун, Белград и Панчево от коварных раз­ ливов Дуная. Эти весенние паводки ежегодно затопляли боль­ шие пространства плодородной земли, заболачивали ее, лишая земледельца тучных угодий. Казаки работали в полную силу, работали на совесть, день и ночь, не считаясь с отдыхом, вы­ бранный грунт насыпали вручную лопатами и возили тачками и бедарками. Дамба была готова раньше намеченного срока. Представители фирмы «Батиньоль» были довольны трудолю­ бием казаков и их руководителем генералом А. Г. Шкуро и дали им новое задание: у Белграда через Дунай построить новый железнодорожный мост для будущей линии, идущей через осу­ шенные пространства Панчево. Эта дорога для юга страны имела большое стратегическое и экономическое значение, так как устанавливала прямую связь между Старой Сербией и про­ винциями Левого берега. И на этом строительстве казаки блес­ нули сноровкой, умением и аккуратностью работы. В августе 1933 года кубанцем Варавой была сброшена первая тачка зем­ ли для будущего полотна. Насыпь быстро росла. И уже торча­ ла над горизонтом, на большой высоте, «голова моста», а воз­ водимая насыпь, рассчитанная на 12 километров (при ширине основания в 63 метра), с каждым часом все росла и росла. «На работах у генерала А. Г. Шкуро, — писал журнал, — сосредоточены, главным образом, кубанцы, но есть также дон­ цы, терцы, астраханцы и казаки других войск. Были в брига­ дах и простые русские беженцы. Каждому безотказно предос­ 1 Вольное казачество. — 1932. — № 110— 111. — 10— 25 авг. — С. 38. 81

тавлялась возможность заработка». Поначалу возили землю примитивными тачками, а затем была построена узкоколейка. Благодаря инициативе и предприимчивости генерала Шкуро сотни казаков были трудоустроены. Рядом работали казаки другого генерала — В. М. Зборовского. Жили они двумя сосед­ ними лагерями. Андрей Григорьевич построил огромный белый барак, рассчитанный на сто человек, оборудован­ ный «по последнему слову техники» всем не­ обходимым для сносно­ го бивачного жилья, вклю чая отдельные кровати. Артельно до­ вольствие стоило каза­ кам недорого— два ка­ шевара готовили обеды и ужины, которые об­ ходились около 6 дина­ ров1, да белый хлеб по 2 динара за килограмм. При суточном заработ­ ке 30—35 динаров была возможность постепен­ но обм ундироваться («приодеться») и коечто, по вековому рус­ скому обычаю, отлод ^ 1¥¥ жить на «черный день». Генерал А. Г. Шкуро.

К усл уга м к азак ов у с а _

мой насыпи работала «кантина», где можно было «вкусно за­ кусить и выпить чарку доброго вина». Чего тебе еще надо? Кругом слышалась родная русская речь: и технический персо­ нал, и администрация — наши, русские. «Генерал А. Г. Шкуро, — говорилось в информации, —доб­ росовестным и безукоризненным выполнением работьгзавоевал прочное положение у фирмы «Батиньоль», а своим внима­ тельным и любовным отношением к казакам — заслуживает признательность с их стороны. Искренне желаем дальнейших ' Один динар в 1978 году равнялся 3 рублям 85 копейкам. 82

Генерал-лейтенант А. Г. Ш куро и генерал-майор В. М. Зборовский. Ю гославия. 1933 г.

успехов генералу А. Г. Шкуро, его сотрудникам и казакам»1. Много лет подряд «герой Кубани» руководил в Югосла­ вии дорожным строительством и на этом поприще приобрел большую известность. Дороги и дамбы, построенные казака­ ми, до сего дня надежно и верно служат сербскому народу. Одна из них, проложенная в труднодоступных горах, имела военное значение, и ее, по рассказам очевидцев, доныне называют сер­ бы «Дорога Шкуро»... Распри между казаками еще более разгорелись с началом второй мировой войны. С кем быть? За что воевать? Кто мы — русские, казаки? А может, турки?.. У 53-летнего генерала А. Г. Шкуро, еще полного физичес­ ких и нравственных сил, ожили надежды на возвращение в край родной. Он внимательно следил за быстро развивающимися политическими событиями, за молниеносным продвижением и распространением немецкой армии, прекрасно оснащенной и вооруженной, перед которой, как видно, ничто не могло усто­ ять. Были уже оккупированы Польша, ранее входившая в со­ став Российской Империи, затем Дания, Норвегия, Нидерлан­ ды, Люксембург, Франция, Греция и Югославия (апрель 1941 г.). Для Шкуро, пожалуй, не было неожиданностью напа­ дение фашистской Германии на СССР. Именно немецкая мощ­ ная военная машина, равной которой не было тогда в Запад­ ной Европе, да и нигде в мире, могла быстро сломать хребет проклятым Советам и трижды проклятым большевикам, разо­ рившим «его» Великую Императорскую Россию. В душе А. Г. Шкуро появились надежды на «реванш», на победу с помощью вермахта. Наделенный аналитическим, зорким умом, он мог предвидеть грядущие события. И единственно, что смущало Шкуро, — это вопрос нравственного порядка: как это идти со штыком против госсии, пусть даже «Советской России»?.. Од­ нако в борьбе с большевиками — этим мировым злом — все средства хороши!.. Его ободрила позиция 72-летнего старца, бывшего атамана Всевеликого Войска Донского, генерала от кавалерии Петра Николаевича Краснова. Впрочем, этот гене­ рал издавна был приверженцем немецкой ориентации. А вот бывший Главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России, генерал-лейтенант А.И. Деникин, глава врангелевской авиации В. М. Ткачев и даже Великий Князь Дмитрий Павло­ вич сказали Гитлеру свое «нет»... Однако сам Гитлер, недурно освоивший историю России, знал, что казаки не однажды в самый трудный час для своего Отечества брали сторону сугубо патриотическую, самоотвер­ 1Кавказский казак (Белград). — 1934. — № 1. — Янв. — С. 14. 84

женно умирая за Царя-Батюшку, за Единую, Неделимую... И доверять этим русским беженцам, еще недавним врагам Герма­ нии, опасно: могут в любой момент повернуть оружие вспять... Только в 1943 году, после Сталинградской битвы, когда уже, по существу, война Гитлером была проиграна, он дал согласие на казачьи формирования. Но А. Г. Шкуро никакого назначения не получил. Ему, ак­ тивному участнику первой мировой войны, просто-напросто не доверяли, и никакого казачьего подразделения он не возгла­ вил, хотя и рвался к этому. Правда, когда была сформирована наконец-то «добровольная» дивизия (в дальнейшем корпус), составленная из белогвардейцев и казаков, и во главе ее встал 45-летний немецкий генерал Гельмут фон Паннвиц, Шкуро, при всех своих атрибутах и наградах, включая английский рыцар­ ский орден Бани, стал частым гостем в казачьих полках этой дивизии. Под своим неизменным знаменем черного цвета с зи­ яющей оскалом волчьей пастью, которое нес ординарец, гене­ рал-оратор ходил по всем эскадронам и рассказывал о боевых делах своей волчьей сотни в период гражданской войны на юге России. Говорят, что А. Г. Шкуро в 1942 году посетил Кубань, разъезжал по казачьим станицам и призывал объединяться и подниматься для борьбы с большевиками. Так говорят, но ни­ каких ни устных свидетельств, ни документальных сведений на этот счет нет. Видимо, это опять-таки легенда, пущенная в обо­ рот советской пропагандой уже после войны, легенда, которая бы «уличала» Шкуро и делала его виновным перед советским народом «за пролитую кровь»... Только в конце 1944 года А. Г. Шкуро получил казачий резерв, размещенный в Югославии. И тем удивительней читать утверждение «историка» В. А. Брюханова о том, что в 1942— 1943 годах «кровавый след казаков Шкуро протянулся с Дона, Кубани и Ставрополья на Украину, в Белоруссию, а затем Польшу, Югославию, Чехословакию»1. «Из истории, — добав­ ляет он, — нельзя выкидывать и 3fy главу»... Участь агрессивной Германии была решена: 9 мая поднял­ ся красный флаг над рейхстагом. В тот же роковой день реши­ лась и судьба казачьих антибольшевистских формирований, размещенных в Югославии, а затем дислоцировавшихся в Ав­ стрии, в районе города Лиенца. Генерал Шкуро официально числился командиром учебно­ го полка 15-го казачьего корпуса, во главе которого находился немецкий генерал фон Паннвиц. Фактически Андрей Григорь1 Шкуро А. Г. Записки белого партизана. М.: Группа «ЭНИО-ИНТУ». 1991. — С. 7. 85

Андрей Григорьевич Ш куро. 1945 год.

евич вел кочевой образ жизни, время от времени наведываясь в казацкие лагеря, где ораторствовал перед казаками, призывая их «идти на большевиков», освобождать Россию от «красного засилья» и, как сообщает один мемуарист, «не пропускал ни одной дружеской попойки». Он был большим знатоком соле­ ных солдатских шуток и походных лихих песен. Простые каза­ ки обожали «эти визиты» батьки Шкуро...

Глава десятая ТРАГЕДИЯ В ЛИЕНЦЕ В Лиенце, едва опускались сумерки, как над окрестностью раздавалось пение генерала Шкуро. Австрийские официанты, сроду не слышавшие таких напевных и красивых песен, суети­ лись вокруг его столика на улице, возле гостиницы «Цум гольден фиш» («Золотая рыба»), расставляя стаканы и бутылки с водкой. На батькин голос со всех сторон стекались молодые казаки с женами и подружками. «Балалайки и аккордеоны под­ хватывали бравый мотиЬ, и даже у почтенных австрийских бюргеров сердца начинали биться в такт этой заразительной русской мелодии», — вспоминал один из очевидцев. Здесь, в Лиенце, и настигла казаков «карающая десница» в лице английских оккупационных войск, которые передали плен­ ных в руки советских властей. Именно здесь, в Лиенце, совершилось страшное преступле­ ние XX века, так как, по условиям Ялтинского соглашения (от И февраля 1945 года), люди, покинувшие Россию около 1920 года, не подлежали насильственной репатриации. Англичане, считающие себя неукоснительными законниками, нарушили этот пункт договора. «Четыре года англичане пели славу Сталину» — и вот те­ перь пошли на подлость. Шла Святая Пасхальная неделя. Казаки, их жены и дети — тысячи несчастных, — стоя на коленях, молились в поле. Взы­ вали к Господу о помощи и защите... «Мы были уверены, что у англичан не поднимется рука на молящихся», — вспоминали очевидцы. Как бы не так! В ход пошли английские дубинки, приклады, штыки. В отчаянии одна мать бросила в бурные воды реки Драу своего ребенка, а другой, цепляясь за юбку, кричал: «Мама, не надо! Мама, я боюсь!» «Не бойся, сынок! Я буду с тобой!..» И бросилась с обрыва с возгласом: 87

— Господи, спаси мою душу грешную..»1 7 июня 1945 года цивилизованное английское военное ко­ мандование выдало Советам на муки и явную смерть 35 тысяч несчастных русских беженцев... Казачьи офицеры, дабы избежать советских концлагерей, бритвами и даже осколками битого стекла перерезали себе вены, горло, а некоторые вешались на спусковых крючках в туале­ тах. Отношение к этим военнопленным было особенно сурово и жестоко, так как среди них находились Шкуро, Краснов, Сул­ тан Клыч-Гирей — «главные демоны советского фолькло­ ра», — как пишет английский исследователь, журналист Нико­ лас Бетелл. Среди выданных был и генерал А. Г. Шкуро, по англий­ ским законам личность неприкосновенная, так как имел рыцар­ ский орден Бани, пожалованный Его Величеством Королем Британии... В прекрасных Альпах, в Лиепце, на месте совершенного злодейства ныне находится Казачье кладбище, охраняемое ав-

Австрия. Лиенц. Казачье кладбищ е.

стрийским обществом Черного Креста, следящим за могилами воинов, военными памятниками и музеями. Ежегодно 1 июня на этой могиле совершается панихида по безвинно убиенным русским гражданам. Сорок лет спустя на траурном митинге присутствовал глава правительства Тироля. «Ваше горе, — ска­ зал он, — это и наше горе, ибо на нашей земле произошло ужас­ ное преступление — нарушение всех человеческих прав. Этот памятник и это кладбище напоминают нам о насилии, учинен­ 1 Ежемесячник «С оверш енно секретно». — 1990. — № 6. — С. 23— 26. Н иколас Бетелл. Последняя тайна.

ном англичанами. Они пренебрегли Гаагской конвенцией 1899 года, Женевской конвенцией 1929 года и всеми правилами гу­ манности. Лежачего не бьют, пленных не отправляют на рас­ стрел»1. Генерал А. Г. Шкуро, кавалер ордена Бани, был арестован и отправлен в город Шпитталь, где сказался больным или дей­ ствительно с ним случился сердечный приступ. Врач Вербиц­ кий, подойдя к нему, понял, что тот просто симулирует, разыг­ рывая из себя больного. Андрей Григорьевич спросил: «Кто приехал? Куда казаков посылают?» Вербицкий объяснил, что прибыл весь офицерский состав казачества из Лиенца, в том числе генерал Краснов. Шкуро побледнел, в отчаянии махнул рукой и несколько минут лежал молча, обдумывая свое неза­ видное положение. Вскоре к нему подошел английский полков­ ник Брайер, сообщивший «приятную весть» о том, что завтра его выдадут советским властям. Генерал Шкуро обратился к полковнику с просьбой, чтобы тот не посчитал для себя за боль­ шой труд и расстрелял его на месте. Но английский коллега наотрез отказался. «Это невозможно», — сказал и ушел. Внучатый племянник генерала Петра Краснова Н. Н. Крас­ нов рассказывает, что у пленных офицеров солдаты Красной Армии снимали часы. Все это делалось втайне от своих коман­ диров. — Часы есть? Давай! Все равно шлепнут, — шепотом гово­ рил часовой. « В эти ночи, — сообщает Н. Н. Краснов, — генерал Шку­ ро почти безостановочно «весело» беседовал с советскими офи­ церами и солдатами, заходившими к нам в комнату. Они с ин­ тересом слушали его рассказы о гражданской войне 1L)18— 1920 годов. Старые советские офицеры пробовали ему возражать, но Шкуро на это им сказал: «Лупил я вас так, что пух и перья с вас летели!» Это вызвало взрыв смеха у солдат и смущенные улыбки на лицах офицеров. «Как известно, — говорит тот же автор, — Шкуро за сло­ вом в карман не лез. Он шутил, но, внимательно наблюдая за ним, видно было, что шутки его и смех наиграны, ими он ту­ шил боль души своей. Все мы отлично понимали, — добавляет он, —с какой тоскою о себе и всех нас думал он, но не хотел показать малодушия в глазах красных»2. 1Новое Русское Слово. — 1985. — 4 июня. То же: Кубанские новости. — 1992. — Ю мая. — С. 3. 2 Сельская жизнь. — 1991. — № 207. — 22 окт. — С. 3. 89

Глава одиннадцатая НА ЛУБЯНКЕ После нескольких утомительных перебросок из города в город утром 4 июля 1945 года А. Г. Шкуро, П. Н. Краснова, Султан Клыч-Гирея, Т. И. Доманова, С. Н. Краснова и фон Паннвица (всех главарей) погрузили в пассажирский самолет типа «Дуглас», и самолет взял курс на восток, в «долгождан­ ную Россию»... В воздухе Шкуро стало плохо — его закачало... Арестованных доставили в Москву, а затем посадили в грузо­ вую машину с надписью «Хлеб» и отправили на Лубянку, где и начались изнурительные допросы, пытки, протоколы, сидения в карцере и снова допросы, допросы, которые длились полто­ ра года... — Чаще всего у меня бывал генерал Шкуро, — свидетель­ ствовал фон Паннвиц, командовавший 15-й казачьей диви­ зией. — И он полностью был осведомлен о чинимых казаками зверствах по отношению к мирному населению? — задал воп­ рос следователь. — Да, общаясь с казаками, — ответил допрашиваемый, — Шкуро знал о проводимых ими грабежах мирного населения, изнасиловании женщин, расстреле крестьян и уничтожении це­ лых деревень... Еще до знакомства со Шкуро я от казачьих офи­ церов моей дивизии и от старых казаков слышал о его деспо­ тизме, который он проявлял во время гражданской войны в России, и его непримиримой вражде к Советской власти. «Шкуро неоднократно приезжал ко мне в дивизию по при­ глашению и без приглашения, посещая полки и бригады, где вел беседы с казаками и выступал с речами перед строем. Выс­ тупления Шкуро носили злобный антисоветский характер, он восхвалял фашистскую Германию и призывал казаков верно служить Гитлеру...» — Господин следователь, — оторвался от текста Пан­ нвиц. —Вам никто не поверит. Я не могу выражаться языком большевистского комиссара... Переводчик Вейхман перевел его слова. — Да-а, мало его всеттаки били, — удивленнр протянул Сорокин. — Все время возражает. Скажи ему: еще слово ска­ жет, и я приму соответствующие меры. Читай дальше, сволочь фашистская...1 1Алферьев Б., Крук В. Походный атаман батько фон Паннвиц. М.: Ком­ мерческий вестник. 1997. С. 116— 117. Дальше цитируется по этому изданию. 90

Далее Гельмут фон Паннвиц в своих свидетельских показа­ ниях, вымученных советскими следователями, говорил о том, что после выступлений Шкуро перед казаками, те, возвраща­ ясь с экзекуции югославских сел и деревень, заявляли: ^Батька Шкуро нам разрешил расправляться с красными, и мы следуем его призыву». Мы, говорили казаки, «волки Шкуро». — Шкуро также популяризировал декларацию Розенберга и Кейтеля, содержащую призывы к борьбе против Советской власти вместе с немецкой армией, — свидетельствовал фон Паннвиц и добавлял: — Шкуро всегда называл Гитлера дру­ гом, а фашистскую Германию — союзницей казаков... Весной 1944 года Шкуро связался с главным управлением казачьих войск в Берлине и летом того же года уехал из Юго­ славии в Берлин. Мне потом стало известно, что он сблизился с руководством С С и ближайшим окружением Гиммлера и вмес­ те с генералом Красновым вел работу по объединению казаков для вооруженной борьбы против Советского Союза. Только в конце 1944 года А. Г. Шкуро был назначен глав­ ным управлением войск СС начальником казачьего резервно­ го полка. — Какую работу Шкуро выполнял в качестве начальника казачьего резерва? — После покушения на Гитлера все тыловые части герман­ ской армии, — ответил фон Паннвиц, — перешли в подчине­ ние Гиммлеру. Обергруппенфюрер Бергер (начальник штаба войск СС) в начале сентября собрал совещание, на котором присутствовал также генерал Шкуро. Тогда он и получил пол­ номочия создать свой штаб. Он сам и все его вербовщики по­ лучили право беспрепятственного посещения лагерей военно­ пленных и предприятий, где работали казаки, для ведения вер­ бовочной работы в мой корпус... — Нет ли между вами личной вражды и счетов, из которых можно предположить, что один из вас оговаривает другого? — Нет, ничего такого нет, — сразу ответил Шкуро. — Ваши отношения можно считать нормальными, ровны­ ми? — Даже дружескими, — сказал фон Паннвиц. Генерал Шкуро кивнул головой. — Арестованный Паннвиц Гельмут, когда и при каких об­ стоятельствах вы познакомились со Шкуро? — В октябре 1943 года, когда я прибыл в Югославию со своей казачьей дивизией, белогвардейские генералы пригласи­ ли меня на прием, устроенный ими по поводу прибытия в Юго­ славию казачьей дивизии, на котором среди приглашенных при­ сутствовал генерал Шкуро. Здесь я с ним и познакомился. 91

— Да, правильно, — согласился Шкуро. — Покажите о дальнейших ваших встречах с Паннвицем. — Я посещал казачью дивизию Паннвица в течение 1943— 1944 годов, встречался с ним три или четыре раза... Проводил с казаками беседы... — А рестованны й Шкуро, были ли эти бе­ седы антисоветского характера, призывали ли вы казаков к воору­ женной борьбе против Красной Армии, при­ зывали ли вы их к вер­ ной службе немцам, а также выражали ли вы ваш и собственны е взгляды и можно ли ваш и собственные взгляды назвать анти­ советскими? — тут сле­ д ователь прищ урил глаза и сделал угрожа­ ющий жест рукой. Шку­ ро посмотрел на следо­ вателя без всякого стра­ ха и усмехнулся: — Ну что ж, можно сказать и так. А. Г. Шкуро. 1946 год. — Так мы и запи­ шем в протоколе. — Пишите как хотите, — Шкуро пожал плечами. — Вы знали о чинимых казаками дивизии фон Паннвица зверствах в Югославии? . — Что ж, знал, конечно, — ответил Ш куро.— Знал. Так ведь приказы отдавали немецкие офицеры дивизии Паннвица, за­ ставляли казаков отбирать лошадей и продовольствие. Мне из­ вестен конкретный факт, когда командир 4-го Кубанского пол­ ка барон Вольф приказал ограбить совершенно одну из дере­ вень и увести в дивизию весь скот. Они, конечно, рады были ста­ раться, но сделали-то они это по приказу немецкого офицера! Я действительно рассказывал о своей активной борьбе против крас­ ных и призывал их к борьбе против большевиков, но к борьбе против мирного населения Югославии — не призывал. Нет. — А вот Паннвиц показывает, что именно призывали, — сказал следователь. 92

— Тем не менее я настаиваю на своих показаниях. Мне из­ вестно, что и после моего отъезда из Югославии в Берлин каза­ ки так же вели себя, как и во время моих наездов в дивизию. — Что вы делали в Берлине, арестованный Шкуро? — С сентября 1944 года я работал в Берлине начальником резервного отряда. О назначении на эту должность я впервые узнал в Берлине от Паннвица, когда он приезжал из Югосла­ вии в Берлин. — Арестованный Паннвиц, кто назначил Шкуро на долж­ ность начальника казачьего резерва? — Начальником казачьего резерва запасной армии войск .СС генерал Шкуро был назначен в сентябре 1944 года прика­ зом заместителя рейхсфюрера СС Гиммлера Генриха — началь­ ника Главного управления войск СС Бергера. На этой должно­ сти Шкуро вербовал в лагерях военнопленных и работавших в немецкой промышленности казаков в добровольческие каза­ чьи соединения. — Арестованный Паннвиц Гельмут Вильгельмович, вы име­ ете претензии к арестованному Шкуро Андрею Григорьевичу? — Нет, не имею... (С. 135). После более чем полуторагодовой след­ ственной процедуры, 15 января 1947 года, ве­ чером, в 18.00 часов на­ чалось закрытое судеб­ ное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР (под пред­ седательством генералполковника юстиции В. В. Ульриха), без уча­ стия обвинения и защи­ ты и без вызова свиде­ телей, по слуш анию дела о преступлениях Краснова П. Н., Шкуро А. Г., Султан Келеч (Клыч)-Гирея, Красно­ ва С. Н., Доманова Т. А. Г. Ш куро (справа) и С. Н. К раснов на И. И фон Паннвица судебн ом заседании. 15 января 1947 года. Разбор дела был не окончен 15 января и его перенесли на следующий день. Утреннее заседание открылось в 11.25. «Шку­ ро бесстрашно смотрел в лица своих судей, напряженно слу­ 93

шал каждое слово, и только побелевшие пальцы рук, накрепко схватившие доски барьера, выдавали его волнение, — пишут авторы документального повествования Б. Алферьев и В. Крук. — Султан-Гирей не изменил своей гордой осанки, с небреж­ ным высокомерием взирая в зал...» В 15.15 суд удалился на совещание. Совещались четыре часа. В 19.30 председательствующий огласил приговор. Все шестеро были приговорены к смертной казни через повешение. О вре­ мени казни им никто не сообщил. В 20.00 судебное заседание было закрыто. А в 20.45 приговор был приведен в исполнение во дворе внутренней тюрьмы МГБ СССР (Лефортово). Расска­ зывают, что А. Г. Шкуро и в последнюю минуту не дрогнул, а плюнул на сапог пала­ ча... Известно, что А. Г. Шкуро, генерал-лейте­ нант Белой Армии, во время второй мировой войны занимался фор­ мированием казачьих частей и с сентября 1944 года возглавил Резерв казачьих войск. Однако в боевых действиях не участвовал, то есть не соверш ал преступле­ ний, предусмотренных У казом П резидиум а Верховного Совета А. Г. Ш куро во время чтения обвинительного СССР ОТ 19 апреля 1943 заключения. 16 января 1947 года. г о д а ; не подпадает А. Г. Ш куро и под статью «измена Родине» (ст. 58 УК РСФСР) будучи югославским под­ данным, как говорит об этом компетентное лицо — помощник Главного военного прокурора, полковник юстиции В. М. Крук1. Пристрастные советские судьи, не найдя состава преступ­ ления в действиях Шкуро в годы Великой Отечественной вой­ ны, подтасовали статьи и документы и отомстили ему за его «прошлое» 25-летней давности, когда он, возглавляя воинские части Добровольческой Армии, воевал против Красной Армии. Совершенно очевидно, что А. Г. Шкуро, как и другие пригово­ ренные (кроме Доманова Т. И., бывшего майора Красной Ар­ 1 Литературная Россия. — 1998. — № 4. — 29 янв. — С. 13. 94

мии), являясь гражданином Югославии, не был подсуден советским законом... 22 апреля 1996 года Гельмут фон Паннвиц, командир 15-й казачьей дивизии (в дальнейшем корпуса), после беспри­ страстного рассмотрения уголовного» дела был реабилитиро­ ван. Ходатайствовала о реабилитации фон Паннвица его внуч­ ка Ванесса фон Бассевиц... Дела других осужденных вместе с ним не рассматривались, так как обращений о пересмотре при­ говора о них не поступило... Так трагически завершилась жизнь народного героя Куба­ ни Андрея Григорьевича Шкуро, человека, имя которого еще при жизни стало легендой. Подвиги в первую мировую войну сделали сотника Кубан­ ского казачьего войска Андрея Шкуро доблестным героем, в гражданскую — нарекли легендарным генералом-партизаном и патриотом Великой России, а несправедливый приговор со­ ветского трибунала сделал его жертвой политических репрес­ сий, мучеником, принявшим крест за Белую Идею...

А вт ор благодарит за помощь в поисках материалов для очерка краеведов А. В. Бабыча, В. А. Ж адана, Е. Н. Прощепко, В. И . Ш куро, ж урналиста С. К. Перова, докт ора исторических паук, профессора В. Я . Ратушпяка.

ОГЛАВЛЕНИЕ Глава первая. ДЕТСТВО И Ю Н О С ТЬ................................................................. 4 Глава вторая. МИРОВАЯ ВОЙНА И РЕВО Л Ю Ц И Я ...............................1 2 Глава третья. П А РТ И ЗА Н Щ И Н А .....................................................................18 Глава четвертая. ГРАЖ ДАНСКАЯ В О Й Н А .................................................26 Глава пятая. КУБАНСКИЕ ПОЛИТИКАНЫ И Ш К У РО ........................ 35 Глава шестая. НАРОДНЫЙ ГЕРОЙ К У Б А Н И ............................................46 Глава седьмая. РАСПАД ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ А Р М И И .......................58 Глава восьмая. В Э М И Г Р А Ц И И ...........................................................................72 Глава девятая. ГЕНЕРАЛ ШКУРО — СТРОИТЕЛЬ Д О Р О Г ...................81 Глава десятая. ТРАГЕДИЯ В Л И Е Н Ц Е ...........................................................87 Глава одиннадцатая. НА Л У Б Я Н К Е .................................................................. 90

Виталий Петрович БАРДАДЫМ ЖИЗНЬ ГЕНЕРАЛА Ш КУРО

Технический редактор В. В. Иванова Корректор В. А. Рубцова ЛР № 010194 выдана 22.05.97. Сдано в набор 20.08.98 г. Подписано к пе­ чати 1.10.98 г. Формат бумаги 84x108 1/32. Бумага офсетная. Гарнитура шриф­ та тип. «Таймс». Печать офсетная. Уел. печ. л. 5,04. Учетно-изд. л. 5,67. Тираж 1500. Заказ 134. «С» — 277. Издательство и типография «Советская Кубань» 350680, ГСП, г. Краснодар, ул. Рашпилевская, 106.