Мода и стиль в фотографии

åÓÒÍÓ‚ÒÍËÈ ÏÂÊ‰ÛÌ‡Ó‰Ì˚È îÂÒÚË‚‡Î¸ Festival International de Moscou 14 Ï‡Ú‡ – 14 ‡ÔÂÎfl 2005 14 mars – 14 avril åéÑÄ à...

Author: Е. Мисаланди

10 downloads 934 Views 86MB Size Report

This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below!
Report copyright / DMCA form

DOWNLOAD PDF

åÓÒÍÓ‚ÒÍËÈ ÏÂÊ‰ÛÌ‡Ó‰Ì˚È îÂÒÚË‚‡Î¸ Festival International de Moscou 14 Ï‡Ú‡ – 14 ‡ÔÂÎfl 2005 14 mars – 14 avril

åéÑÄ à ëíàãú Ç îéíéÉêÄîàà / LA MODE ET LE STYLE DANS LA PHOTOGRAPHIE

Издание приурочено к открытию Московского Международного Фестиваля «Мода и стиль в фотографии’2005» La présente édition a été réalisée à l’occasion du Festival International de Moscou «La mode et le style dans la photographie’2005»

Московский Международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии’2005»

Festival International de Moscou “ La Mode et le style dans la photographie 2005 ”

Учредители: Правительство Москвы Комитет по культуре города Москвы

Organisateurs : Le Gouvernement de Moscou Le Comité de la culture de la ville de Moscou

Концепция и реализация: Московский Дом фотографии

Conception et réalisation: La Maison de la Photographie de Moscou

Соорганизаторы: Министерство иностранных дел Франции /AFAA/ – Французская ассоциация содействия искусствам Министерство культуры и коммуникаций Франции Мэрия Парижа Мэрия Рима Посольство Франции в Российской Федерации Посольство США в Российской Федерации Посольство Королевства Нидерландов в Российской Федерации Посольство Италии в Российской Федерации Посольство Финляндии в Российской Федерации Французский культурный центр в Москве Институт Сервантеса в Москве

Co-organisateurs : Le Ministère des Affaires Etrangères de France – L’Association Française d’Action Artistique (AFAA) Le Ministère de la culture et de la communication de France La Mairie de Paris La Mairie de Rome L’Ambassade de France auprès de la Fédération de Russie L’Ambassade des Etats-Unis auprès de la Fédération de Russie L’Ambassade du Royaume des Pays-Bas auprès de la Fédération de Russie L’Ambassade d’Italie auprès de la Fédération de Russie L’Ambassade de Finlande auprès de la Fédération de Russie Le Centre Culturel Français de Moscou L’Institut Cervantès à Moscou

Стратегические партнеры Московского Дома фотографии: Sony Би Лайн MasterCard Nescafé Motorola PIOGlobal

Partenaires stratégiques de la Maison de la photographie de Moscou : Sony BeeLine MasterCard Nescafé Motorola PIOGlobal

Генеральный партнер: CK Watch & Jewelry, Швейцария

Partenaire général : CK Watch & Jewelry, Suisse

Официальный партнер: Bosco di Ciliegi

Partenaire officiel : Bosco di Ciliegi

При поддержке: Социально-культурный фонд Hennessy Kodak Центр Пролаб Профессиональная лаборатория «Фотолаб-профешнл» Café Des Artistes Academservice News Outdoor MagicPrint Sobranie

Avec le soutien de : Fonds social et culturel Hennessy Kodak Centre “ ProLab ” Laboratoire professionnel “ Fotolab ” Café Des Artistes Academservice News Outdoor MagicPrint Sobranie

При участии: Hotel Baltschug Kempinski

Avec la participation de : L’Hôtel Baltschug Kempinski

Юридическая поддержка: «Барщевский и партнеры»

Soutien juridique : “ Bartschevskiï et ses partenaires ”

Художественный директор фестиваля: Ольга Свиблова

Directeur artistique du Festival : Olga Sviblova

Исполнительный директор фестиваля: Юлия Науменко

Directeur du Festival : Yulia Naoumenko

Технический директор фестиваля: Юрий Налбандян

Directeur technique du Festival : Yuriï Nalbandian

Дизайн выставочных проектов: Владимир Ростов

Scénographie des expositions : Vladimir Rostov

Координация международных проектов: Олег Гурьев Михаил Краснов

Coordination des projets internationaux : Oleg Gouriev Mikhaïl Krasnov

Каталог под общей редакцией: Елена Мисаланди Анна Петрова

Direction générale du catalogue : Eléna Missalandi Anna Petrova

Дизайн: Артур Дягилев

Graphisme : Artour Diaguilev

Перевод: Ксения Балабанова Елизавета Муравьева Денис Федосов

Traduction : Xenia Balabanova Elisaveta Mouraviova Denis Fedossov

Редактор: Михаил Сидлин

Rédacteur : Mikhail Sidline

Корректоры: Елена Якубчик Сильви Руссо Сандра Бесгров

Correcteurs : Elena Yakoubtchik Sylvie Rousseau Sandra Besgrove

СОДЕРЖАНИЕ / CONTENU

131

АЛЯ ЕСИПОВИЧ / ALIA YESSIPOVITCH

132

ГАЛИНА СКОРОБОГАТОВА / GALINA SKOROBOGATOVA

133

ЛЕНА И ВЕРА САМОРОДОВЫ, СЕРГЕЙ СОНИН / LÉNA ET VÉRA SAMORODOVA, SERGUEÏ SONINE

134

ВЛАДИМИР КЛАВИХО-ТЕЛЕПНЕВ, ЮЛИЯ БОЧКОВА / VLADIMIR CLAVIJO-TÉLÉPNEV, YULIA BOTCHKOVA

136

ВЛАДИМИР МИШУКОВ / VLADIMIR MICHOUKOV

138

БАРИ АЛИБАСОВ / BARI ALIBASSOV

140

ЕВФРОСИНА ЛАВРУХИНА / EVFROSSINA LAVROUKHINA

142

МАРИНА ЧЕРНИКОВА / MARINA TCHERNIKOVA

143

АКТУАЛЬНАЯ МОБИЛОГРАФИЯ / MOBILOGRAPHIE ACTUELLE

144

АЙДАН САЛАХОВА / AIDAN SALAKHOVA

145

ТАТЬЯНА ЛИБЕРМАН / TATIANA LIBERMAN

146

ЛЕНА КОВЫЛИНА / LENA KOVYLINA

147

СЕРГЕЙ ЧИЛИКОВ / SERGUEÏ TCHILIKOV

148

СЕРЖ ГОЛОВАЧ / SERGE GOLOVATCH

150

ГРУППА «ЧЕТВЕРТАЯ ВЫСОТА» / GROUP “ LA QUATRIÈME HAUTEUR ”

151

ОЛЕГ АРТЮШКОВ / OLEG ARTIOUCHKOV

152

СLASSIQUE – ДЕКЛАССИК ГРУППА ФОТОХУДОЖНИКОВ МОСКВА + –/ CLASSIQUE – DÉCLASSIQUE GROUPE D’ARTISTES PHOTOGRAPHES MOSKVA + –

153

БОРИС СМЕЛОВ / BORIS SMÉLOV

154

СВЕН ГУНДЛАХ И КРИСТИНА ГУНДЛАХ / SVEN GUNDLACH ET CHRISTINA GUNDLACH

155

ОЛЕГ КУЛИК / OLEG KOULIK

156

LÓFFICIEL

163

PLAYBOY

167

HARPER`S BAZAAR

169

VOGUE

170

ELLE

175

МЕЗОНИН / MEZONIN

176

SHAPE

177

MAXIM

178

BEAUTY

179

MEN’S HEALTH

МАРИО СОРРЕНТИ / MARIO SORRENTI

180

MARIE CLAIRE

182

GLAMOUR

ЖАН-ПОЛЬ ГОТЬЕ В ФОТОГРАФИЯХ / JEAN-PAUL GAULTIER DANS LES PHOTOGRAPHIES

183

GQ

РОДЧЕНКО И ЕГО КРУГ: СТИЛЬНЫЕ ЛЮДИ / RODTCHENKO ET SON CERCLE: GENS DE STYLE

184

AD

185

LÒPTIMUM

110

«КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ». КИТЧ В ОТКРЫТКЕ И ФОТОГРАФИИ / “ PEUT-ON NOUS INTERDIRE DE VIVRE EN BEAUTÉ. ” KITCH DANS LES CARTES POSTALES ET LA PHOTOGRAPHIE

186

ШТАБ-КВАРТИРА / CHTAB-KVARTIRA

114

«КАТЯ И КОЛЯ ДОМА И В ШКОЛЕ». СОВЕТСКАЯ ПОСТАНОВОЧНАЯ ФОТОГРАФИЯ 1960-Х / “ KATIA ET KOLIA À LA MAISON ET À L’ÉCOLE ”.LA PHOTOGRAPHIE DE MISE EN SCÈNE SOVIÉTIQUE DES ANNÉES 1960

187

МЕНЮ УДОВОЛЬСТВИЙ / MENU UDOVOLSTVIÏ

189

ELLE ДЕКОР / ELLE DECOR

6

ХОРСТ П. ХОРСТ / HORST P.HORST

14

ЭДВАРД ШТАЙХЕН / EDWARD STEICHEN

18

РЭЙМОН ВУАНКЕЛЬ / RAYMOND VOINQUEL

20

АНДЖЕЛО ФРОНТОНИ / ANGELO FRONTONI

26

ВИЛЛИ РИЦЦО / WILLY RIZZO

28

ДЖЕЙМС БОНД: «ДОКТОР НОУ» И «УМРИ, НО НЕ СЕЙЧАС» / JAMES BOND: DR.NO ET DIE ANOTHER DAY

34

МАРЬЯ-ЛЕЕНА ХУККАНЕН / MARJA-LEENA HUKKANEN

38

ДЖОНАТАН ТОРГОВНИК / JONATHAN TORGOVNIK

44

МАРК РИБУ / MARC RIBOUD

48

ФРАНСЕСК КАТАЛА-РОКА / FRANSESC CATALÀ-ROCA

50

СИМУЛЯКРЫ И ПСЕВДОПОДОБИЯ / SIMULACRES ET FAUX-SEMBLANTS

56

АЛЕН ФЛЕЙШЕР / ALAIN FLEISHER

58

САРА МУН / SARAH MOON

62

ДЖОЭЛ-ПИТЕР УИТКИН / JOEL-PETER WITKIN

66

ЭРВИН ОЛАФ / ERWIN OLAF

72

МИВА ЯНАГИ / MIWA YANAGI

76

ЭЛЕН КОНСТАНТИН / ELAINE CONSTANTINE

78

ЭЛИНОР КАРУЧЧИ / ELINOR CARUCCI

80

ПАОЛО ПЕЛЛЕГРИН / PAOLO PELLEGRIN

84

МАРКО ДЕЛОГУ / MARCO DELOGU

86

ПАТРИЦИЯ МУССА / PATRIZIA MUSSA

88

ВИДЕОПРОГРАММА LE FRESNOY / PROGRAMME VIDÉO DE LE FRESNOY

92

НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ВИДЕО, КИТАЙ / VIDÉO NON-OFFICIELLE, CHINE

94

КАЛЕНДАРЬ ПИРЕЛЛИ / CALENDRIER PIRELLI

96

ЭСТЕ ЛАУДЕР / ESTÉE LAUDER

98 99 100

115

ФРАНЦУЗСКАЯ МОДА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА / LA MODE FRANÇAISE DE LA DEUXIÈME MOITIÉ DU XX SIÈCLE

190

ИНТЕРЬЕР + ДИЗАЙН. АНТИКВАРИАТ/ I NTERIEUR + DESIGN. ANTIQUITÉS

116

ВЛАДИСЛАВ МАМЫШЕВ-МОНРО / VLADISLAV MAMYCHEV-MONROE

191

КРЕАТИВ&CREATIVITY / CREATIV&CREATIVITY

117

ФОТОГРАФИИ ЗВЕЗД МИРОВОГО КИНО / PHOTOGRAPHIES DES STARS DU CINÉMA MONDIAL

192

ДОМОВОЙ / DOMOVOÏ

118

ВАЛЕРИЙ КАЦУБА / VALERIÏ KATSOUBA

193

ESQUIRE

194

БУРЖУАЗИЯ / BOURGEOUAZIA

119

ОЛЕГ МАСЛОВ И ВИКТОР КУЗНЕЦОВ / OLEG MASLOV ET VICTOR KOUZNETSOV

195

120

ЛЕОНИД ТИШКОВ, БОРИС БЕНДИКОВ / LÉONID TICHKOV, BORIS BENDIKOV

МЕДВЕДЬ / MEDVED

196

JALOUSE

122

СЕРГЕЙ ЧИЛИКОВ / SERGUEÏ TCHILIKOV

197

КАРАВАН ИСТОРИЙ / KARAVAN ISTORIÏ

123

ЕВГЕНИЙ РЯБУШКО / YEVGUENIÏ RIABOUCHKO

198

FASHION COLLECTION 1

124

ВОКРУГ ФИЛЬМА ИЛЬИ ХРЖАНОВСКОГО «4» / AUTOUR DU FILM D’ILYA KHRZHANOVSKIÏ “ 4 ”

199

ЭГОИСТ GENERATION / EGOIST GÉNÉRATION

126

ИГОРЬ МУХИН / IGOR MOUKHINE

200

ЛУЧШИЕ ИНТЕРЬЕРЫ / LOUTCHCHIE INTERIERI

128

ГЛЕБ КОСОРУКОВ / GLEB KOSSOROUKOV

201

NRG

202

РАДИОСТАНЦИЯ «СЕРЕБРЯНЫЙ ДОЖДЬ» / STATION RADIO “ SEREBRIANYÏ DOZHD’ ”

130

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ / ALEXEÏ ORLOV

Четвертый Московский международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии’2005» по традиции представляет выставочные проекты звезд мировой фотографии, работающих в области моды и стиля. В этом году это прежде всего Хорст П. Хорст, чью ретроспективную выставку Московский Дом фотографии организовал совместно с Volker Diehl Gallery, а также выставка «Голливудские знаменитости. Фотографии Эдварда Штайхена для журнала Vanity Fair из собрания Международного музея фотографии и кино Georges Eastman House, США. Двумя важнейшими российскими историческими экспозициями являются «Красиво жить не запретишь». Китч в открытках и фотографии» из коллекции Михаила Голосовского, выставка, анализирующая массовые представления о прекрасном и их эволюцию с середины XIX до начала XX века, а также выставка «Круг Родченко. Стильные люди», представляющая ближайший круг Александра Родченко – фотографов, художников, поэтов – харизматических деятелей русского авангарда, рассказывающая о них как о людях, не только создававших новое искусство, но и непосредственно участвовавших в создании нового стиля жизни, в котором не было случайных деталей, где было важно все, включая одежду, которую они сами придумывали и создавали. На выставке представлены как фотографии самого Родченко, так и его друзей и соратников: Георгия Петрусова, Варвары Степановой, Елеазара Лангмана, Дмитрия Дебабова и др. Большинство снимков представлены на суд зрителя впервые. Среди проектов, представляющих стиль «развитого социализма», нельзя не отметить выставку «Катя и Коля дома и в школе». Полиграфические отпечатки раскрашенной черно-белой фотографии, иллюстрирующие «Таблицы и грампластинки для развития речи на уроках английского языка в V – VIII классах», сегодня являются источником вдохновения для художников российского соц-арта: Ильи Кабакова, Виталия Комара, Александра Меламида и др. Кроме того, на фестивале представлены работы современных фотографов, определяющие стилистические тенденции в области моды и стиля. Уже во второй раз, именно в Москве, в рамках фестиваля «Мода и стиль в фотографии», состоится мировая премьера нового проекта Сары Мун «Красной нитью. По мотивам сказки Шарля Перро «Си-

няя Борода», включающего серию фотографических работ и видеофильм, который можно считать одной из самых ярких и пронзительных презентаций художественного мира Сары Мун. Первый раз в России одна из самых ярких современных японских художников – Мива Янаги, реализовавшая специально для фестиваля новую версию своей масштабной инсталляции Elevator Girl House. Один из знаковых фотографов современности – Эрвин Олаф, – с одинаковым блеском работающий в области моды и стиля, рекламы и кино, будет представлен в Москве выставкой «Страх и трепет», отражающей весь спектр его творческих поисков. Проект представлен Студией Эрвина Олафа в сотрудничестве с Гронингер музеем, Нидерланды, при поддержке посольства Королевства Нидерландов в России. Одна из самых известных английских фотографов моды – Элен Константин – представляет серию «Чайный танец», рассказывающую о танцах пожилых людей, собирающихся на традиционный five o’clock. Снятый с блеском и виртуозностью одного из лучших fashionфотографов, этот проект приковывает внимание прежде всего своей удивительной человечностью и уважением к персонажам, демонстрируя мощную гуманистическую традицию, существующую в европейском искусстве. Особого внимания заслуживает выставка Джоэла-Питера Уиткина. Впервые в России представлено творчество художника, чье влияние на развитие искусства фотографии невозможно переоценить. С одной стороны, его работы можно назвать шокирующими, с другой – никто, кроме Уиткина, с такой остротой не ставит вопросы культурологической преемственности и осмысленности нашего существования, которое, по Уиткину, имеет продолжение и после смерти. Наверное, поэтому в его проектах явно прочитывается религиозный подтекст, пронизывающий все его творчество. В фестивалях «Мода и стиль в фотографии» традиционно участвуют выставки, подготовленные куратором фотографической коллекции Национального фонда современного искусства (FNAC) Аньес де Гувьон Сен-Сир. В этом году она представляет выставку «Симулякры и псевдоподобия». Этот проект, в котором участвуют звезды мировой фотографии – Оливье Ребюфа, Грегори Крюдсон, Аньес Пропек, Валери Белен, Хироши Сугимото, Инез Ван Ламсвеерде

и др., – анализирует эволюционные процессы современной фотографии, стирающие грани между реальностью и авторской мифологией. Нельзя не отметить проект, представляющий историю создания календарей Pirelli, компании, которая более 40 лет ежегодно заказывает модельную съемку лучшим мировым фотографам, среди которых Ричард Аведон, Питер Линдберг, Сара Мун, Хельмут Ньютон, Анни Лейбовиц, Марио Тестино, Ник Найт, Герб Ритц, Норманн Паркинсон и др. Для фестиваля «Мода и стиль в фотографии’2005» тематическим фокусом является «кино как жизнь и жизнь как кино». Выставка Эдварда Штайхена наиболее полно раскрывает эту тему. Важной экспозицией внутри этого раздела является проект «Джеймс Бонд: «Доктор Ноу» и «Умри, но не сейчас». Представляя съемки с первого и последнего фильмов о Бонде, мы пытаемся проанализировать самый влиятельный кинематографический миф XX века. Выставка Марьи-Леены Хукканен открывает творческую мастерскую одного из самых талантливых современных режиссеров Аки Каурисмяки, а персональные экспозиции Вилли Риццо, одного из старейших и влиятельных фотографов, более полувека работающего для Paris Match, и Анджело Фронтони, блистательного итальянского папарацци, работавшего на съемках фильмов Витторио де Сика, Федерико Феллини и Микеланджело Антониони, представляют галерею звезд мирового кинематографа XX века и уникальные кадры, фиксирующие моменты создания культовых фильмов. Выставка «Вокруг фильма Ильи Хржановского «4» рассказывает об одном из самых обсуждаемых фильмов российского кинематографа по сценарию Владимира Сорокина. Этот кинопроект оказался удивительным соединением реальности кинематографической и реальности реальной. Третьим разделом фестиваля по традиции является презентация лучших fashion-съемок российских глянцевых журналов за последние два года. Большинство из представленных проектов принадлежат российским фотографам, среди которых Владимир Глынин, Егор Заика, Владимир Клавихо, Михаил Королев, Владимир Фридкес и др. Кроме перечисленных выше экспозиций на фестивале «Мода и стиль в фотографии’2005» представлены авторские проекты российских художников, работающих на грани

«моды и стиля» и современной концептуальной фотографии. Среди них нельзя не отметить выставки Бориса Бендикова и Леонида Тишкова, Али Есипович, Валерия Кацубы, Татьяны Либерман, Владислава Мамышева-Монро, Олега Маслова и Виктора Кузнецова, Игоря Мухина, Алексея Орлова, Евгения Рябушко, Лены и Веры Самородовых, Сергея Чиликова и др. Особо хочется отметить театрализованный проект «Вишневый сад» Владимира Клавихо и Юлии Бочковой, в котором приняли участие Рената Литвинова, Тутта Ларсен, Екатерина Стриженова и др. Ольга Свиблова

Le 4e festival international de Moscou “ La mode et le style dans la photographie’2005 ” présente par tradition les projets d’exposition des grands maîtres de la photo mondiale travaillant dans le domaine de la mode et du style. Cette année, citons avant tout Horst P. Horst. La Maison de la Photographie de Moscou a organisé son exposition rétrospective en collaboration avec Volker Diehl Gallery. C’est aussi l’exposition “ Les célébrités de Hollywood. Les photos d’Edward Steichen pour le magazine Vanity Fair ”. Elles proviennent de la collection du Musée international de la photographie et du cinéma et des archives de George Eastman House, Etats-Unis. Il y a deux expositions historiques russes importantes : tout d’abord l’exposition “ Peut-on nous interdire de vivre en beauté ? ”, qui est une présentation de cartes postales et de photos kitsch de la collection de Mikhail Golossovski qui analyse les critères du “ beau ” dans les masses populaires et son évolution du milieu du XIXe au début du XXe siècle. C’est ensuite l’exposition “ Rodtchenko et son cercle. Les hommes de style ” qui présente le cercle d’amis auxquels Alexandre Rodtchenko était le plus intimement lié : photographes, peintres, poètes, personnalités charismatiques de l’avant-garde russe. Ces hommes apparaissent non seulement comme les créateurs d’un art nouveau mais comme des gens ayant directement participé à la création d’un nouveau style de vie dans lequel aucun détail n’est laissé au hasard, où tout est important, y compris les vêtements qu’ils inventent et créent eux-mêmes. L’exposition présente des photos de Rodtchenko et de ses amis et compagnons d’idées : Gueorgui Petroussov, Varvara Stépanova, Eleasar Langman, Dmitriï Débabov et d’autres. La plupart des photos sont exposées au public pour la première fois. Parmi les projets représentant le style du “ socialisme développé ” nous ne manquerons pas de mentionner l’exposition “ Katia et Kolia à la maison et à l’école ”. Les images polygraphiées des photos coloriées qui illustrent le dossier “ Tableaux et disques pour le développement du langage aux leçons d’anglais au collège ” sont aujourd’hui source d’inspiration pour les peintres du SocialistArt : Ilia Kabakov, Vitaliï Komar, Alexandre Mélamid et autres. En outre le festival montrera les oeuvres des photographes contemporains qui déterminent les tendances dans le domaine de la mode et du style. C’est pour la deuxième fois qu’aura

lieu à Moscou dans le cadre du festival “ La mode et le style dans la photographie ” la première mondiale d’un nouveau projet de Sarah Moon, “ Le fil rouge d’après Barbe Bleue ”. C’est la première fois que vient à Moscou une des artistes japonaises les plus brillantes, Miwa Yanagi qui a réalisé pour le festival sa grande installation “ Elevator Girl House ”. Un des photographes les plus en vue d’aujourd’hui, Erwin Olaf, qui travaille avec autant de brio dans le domaine de la mode et du style, que dans celui de la publicité et du cinéma, sera représenté à Moscou par l’exposition “ Peur et palpitation ” qui reflète tout l’éventail de ses recherches créatives. Le projet est présenté par le Studio d’Erwin Olaf en collaboration avec le musée Groninger, Pays-Bas, avec le soutien de l’Ambassade des Pays-Bas en Russie. Elaine Constantine, un des photographes de mode anglais les plus connus, présente la série “ Tea dance ”, où l’on voit des personnes âgées dansant à l’heure du traditionnel “ Five o’clock ”. Ces images exécutées avec le brio et la virtuosité d’un des meilleurs fashion-photographs attirent l’attention avant tout par leur étonnante humanité et le respect de l’auteur pour ses personnages. Le projet poursuit la tradition humaniste puissante de l’art européen. L’exposition personnelle de Joel Peter Witkin mérite une attention particulière. C’est pour la première fois qu’on présente en Russie l’oeuvre d’un artiste dont on ne peut surestimer l’influence sur le développement de l’art de la photographie. Ses photos peuvent être qualifiées de choquantes mais personne avant Witkin n’a posé avec une telle acuité les questions de la transmission culturelle et du sens de notre vie qui, selon la conviction de Witkin, se poursuit après la mort. C’est pourquoi un souffle religieux se laisse partout deviner derrière son oeuvre. Les expositions préparées par le commissaire de la collection de photos de la FNAC, Agnès de Gouvion Saint-Cyr, participent traditionnellement aux festivals “ La mode et le style dans la photographie ”. Cette année Agnès de Gouvion Saint-Cyr présente l’exposition “ Simulacres et faux-semblants ”. Ce projet qui réunit les plus grands noms de la photographie – Olivier Rebufa, Gregory Crewdson, Agnès Propeck, Valérie Belin, Hiroshi Sugimoto, Inez Van Lamsweerde et d’autres – analyse les processus de la photographie contemporaine qui efface les frontières entre la réalité et les mythologies créées par les artistes. Nous voulons aussi attirer l’atten-

tion sur le projet Pirelli. C’est l’histoire de la création des fameux calendriers de cette compagnie qui depuis plus de quarante ans commande chaque année des photos mises en scène par les meilleurs photographes du monde, parmi lesquels citons Richard Avedon, Peter Lindbergh, Sarah Moon, Helmut Newton, Annie Leibovitz, Mario Testino, Nik Knight, Herb Ritts, Normann Parkinson et d’autres. L’exposition “ La mode et le style dans la photographie 2005 ” est centrée autour du thème “ le cinéma est comme la vie , la vie est comme le cinéma ”. L’exposition d’Edward Steichen développe parfaitement ce thème. Citons encore au sein du même thème le projet “ James Bond : “ Docteur No ” et “ Meurs un autre jour ”. En présentant des prises de vues du premier et du dernier tournage des films consacrés à James Bond, nous essayons d’analyser le plus influent des mythes cinématographiques du XXe siècle. L’exposition de MarjaLeena Hukkanen nous fait découvrir le processus créateur d’un des réalisateurs de cinéma les plus talentueux de notre époque, Aki Kaurismäki, tandis que les expositions personnelles de Willy Rizzo, un des anciens de la photographie qui a travaillé durant plus d’un demi-siècle pour Paris Match, et d’Angelo Frontoni, brillant photographe italien travaillant aux tournages des films de Vittorio de Sica, Federico Fellini et Michelangelo Antonioni, nous offrent une galerie de stars du cinéma du monde entier du XXe siècle et des plans uniques, fixant les moments de création de films légendaires. L’exposition “ Autour du film d’Ilia Khrzhanovski “ 4 ”, est consacrée à un des films les plus discutés du cinéma russe d’après un scénario de Vladimir Sorokine. Ce projet cinématographique a su allier de manière étonnante la réalité cinématographique à la réalité “ réelle ”. Par tradition, le troisième volet du festival est consacré à la présentation des meilleures photos faites au cours de ces deux dernières années pour les magazines russes de luxe. La plupart des projets présentés ici sont l’oeuvre de photographes russes tels que Vladimir Glynine, Egor Zaika, Vladimir Clavijo, Mikhaïl Korolev, Vladimir Fridkes et d’autres. Outre les expositions mentionnées ci-dessus, le festival “ La mode et le style dans la photographie 2005 ” présente les projets d’auteur d’artistes russes qui travaillent à la frontière entre “ la mode et le style ” et la photo moderne conceptualiste. Notons parmi eux les expositions de

Boris Bendikov, Léonid Tichkov, Alia Essipovitch, Valeriï Katsouba, Tatiana Liberman, Vladislav Mamychev-Monroe, Oleg Maslov et Victor Kouznetsov, Igor Moukhine, Alexeï Orlov, Evguéniï Riabouchko, Léna et Véra Samorodova, Sergueï Tchilikov et d’autres. Je voudrais attirer particulièrement l’attention sur le projet “ La Cerisaie ” de Vladimir Clavijo et Youlia Botchkova auquel ont également participé Rénata Litvinova, Tutta Larsen, Ekatérina Strijénova et d’autres. Olga Sviblova

6 Le monde de Horst P.Horst Commissaire : Olga Sviblova Projet présenté par H.P. Horst Estate, Volker Diehl Gallery, Berlin

Courtesy H.P. Horst Estate, Volker Diehl Gallery, Berlin

Мир Хорста П. Хорста Куратор: Ольга Свиблова Проект представлен H.P. Horst Estate, Volker Diehl Gallery, Берлин

МИР ХОРСТА П. ХОРСТА LE MONDE DE HORST P.HORST

Хорст П. Хорст Маникюр Чен-Ю. 1939 Horst P. Horst Manicure Chen-Yu. 1939

Хорст П. Хорст Лиза в тюрбане. 1940 Horst P. Horst Lisa avec un turban. 1940

стр.8 Хорст П. Хорст Элен Беннетт. Берет Скиапарелли. 1937 Horst P. Horst Helen Bennett. Bérêt de Schiaparelli. 1937

стр.9 Хорст П. Хорст Белый рукав. Vogue. 1936 Horst P. Horst Manche blanche. Vogue. 1936


7 МИР ХОРСТА П. ХОРСТА LE MONDE DE HORST P.HORST











12

стр.10 Хорст П. Хорст Корсет Мэйнбохера. 1939 Horst P. Horst Corset de Mainbocher. 1939

стр.11 Хорст П. Хорст Руки, руки… 1941 Horst P. Horst Mains, mains… 1941

Хорст П. Хорст Циферблат I. 1987 Horst P. Horst Autour de l’horloge I. 1987


13

Хорст П. Хорст Сальвадор Дали. 1946 Horst P. Horst Salvador Dali. 1946


14

Célébrités de Hollywood: Portraits d’Edward Steichen pour Vanity Fair Commissaire : Therese Mulligan Collection de George Eastman House International Museum of Photography and Film Projet présenté avec le soutien de l’Ambassade des Etats-Unis auprès de la Fédération de Russie

© Joanna T. Steichen, courtesy George Eastman House

Голливудские знаменитости. Фотографии Эдварда Штайхена для журнала Vanity Fair Куратор: Тереза Маллиган Собрание Международного музея фотографии и кино Джордж Истман Хаус, США Проект представлен при поддержке посольства США в России

ГОЛЛИВУДСКИЕ ЗНАМЕНИТОСТИ CÉLÉBRITÉS DE HOLLYWOOD

Эдвард Штайхен Представляя господина Чарльза Спенсера Чаплина. 1925

Edward Steichen Présentation de Monsieur Charles Spencer Chaplin. 1925


15

Эдвард Штайхен Фред Астер. 1927

Edward Steichen Fred Astaire. 1927




16

Эдвард Штайхен Поль Робсон. Ок. 1932

Edward Steichen Paul Robeson. Circa 1932



17

1 | Эдвард Штайхен Грета Гарбо. 1928 Edward Steichen Greta Garbo. 1928 2 | Эдвард Штайхен Ширли Темпл. 1938 Edward Steichen Shirley Temple. 1938 3 | Эдвард Штайхен Дуглас Фэрбенкс-младший и Джоан Кроуфорд. 1931 Edward Steichen Douglas Fairbanks, jr. et Joan Crawford. 1931


1 2 3


18

Raymond Voinquel, les années 1930 – 1960 Commissaire : Isabelle Chesneau Collection de la Maison Européenne de la Photographie – Ministère de la culture et de la communication, Paris

© Raymond Voinquel / Ministère de la culture et de la communication – France

Рэймон Вуанкель, 1930 – 1960-е Куратор: Изабель Шено Собрание: Европейский дом фотографии – Министерство культуры и коммуникаций, Париж

РЭЙМОН ВУАНКЕЛЬ RAYMOND VOINQUEL

© Raymond Voinquel / Ministère de la culture et de la communication – France

19

Рэймон Вуанкель Жан Габен в фильме «День начинается», реж. Марсель Карне. 1939 Raymond Voinquel Jean Gabin – “ Le jour se lève ” de Marcel Carné. 1939

Рэймон Вуанкель Даниэль Даррьё в фильме «Катя», реж. Морис Турнер. 1938 Raymond Voinquel Danielle Darrieux – “ Katia ” de Maurice Tourneur. 1938

РЭЙМОН ВУАНКЕЛЬ RAYMOND VOINQUEL

20 Анджело Фронтони: фотограф звезд Куратор: студия MEGARS Собрание: архив А. Фронтони в Национальном музее кино Туринa, Экспериментальный центр кинематографии

АНДЖЕЛО ФРОНТОНИ ANGELO FRONTONI

Angelo Frontoni: photographe des stars Commissaire : studio MEGARS Collection : Archive Frontoni du Musée National de Cinéma de Turin, Centre Expérimental de la Cinématographie

© Fondazione Centro Sperimentale di Cinematografia / Museo Nazionale del Cinema di Torino


1 2

1 | Анджело Фронтони Катрин Денев на съемках фильма «Постоянство рассудка», реж. П. Феста Кампаниле. 1965 Angelo Frontoni Catherine Deneuve. “ La costanza della ragione ”, metteur en scène P. Festa Campanile. 1965

2 | Анджело Фронтони Алeн Делон, Брижит Бардо на съемках новеллы «Вильям Вильсон» (фильм «Три шага в бреду»), реж. Луи Маль. 1967 Angelo Frontoni Alain Delon, Brigitte Bardot. “ William Wilson ” (“ Tre passi nel delirio ”), metteur en scène Louis Malle. 1967

21




1 2

1 | Анджело Фронтони Режиссер Витторио Де Сика, Софи Лорен на съемках фильма «Брак по-итальянски». 1964 Angelo Frontoni Metteur en scène Vittorio De Sica, Sophia Loren. “ Matrimonio all’italiana ”. 1964

2 | Анджело Фронтони Марлен Дитрих во время пресс-конференции на кинофестивале в Таормине. 1970 Angelo Frontoni Marlene Dietrich pendant la conférence de presse du festival du cinéma à Taormina. 1970

22


1 | Анджело Фронтони Марчелло Мастроянни, реж. Лукино Висконти на съемках фильма «Посторонний». 1967 Angelo Frontoni Marcello Mastroianni, metteur en scène Luchino Visconti. “ Lo straniero ”. 1967

2 | Анджело Фронтони Тони Кертис на съемках фильма «Большие гонки», реж. Блейк Эдвардс. 1965 Angelo Frontoni Tony Curtis. “ The great race ”, metteur en scène Blake Edwards. 1965



1 2

23


1 | Анджело Фронтони Режиссер Марко Феррери и Кэррол Бейкер на съемках фильма «Гарем». 1967 Angelo Frontoni Metteur en scène Marco Ferreri et Carrol Baker. “ L’ harem ”. 1967

2 | Анджело Фронтони Хана Шигулла на съемках фильма «Новый мир», реж. Этторе Скола. 1982 Angelo Frontoni Hanna Schygulla. “ Il mondo nuovo ”, metteur en scène Ettore Scola. 1982



1 2

24




1 2

1 | Анджело Фронтони Режиссер Этторе Скола, Ханна Шигулла на съемках фильма «Новый мир». 1982 Angelo Frontoni Metteur en scène Ettore Scola et Hanna Schygulla. “ Il mondo nuovo ”. 1982

2 | Анджело Фронтони Режиссер Роже Вадим, Джейн Фонда на съемках фильма «Барбарелла». 1968 Angelo Frontoni Metteur en scène Roger Vadim, Jane Fonda. “ Barbarella ”. 1968



25

Анджело Фронтони Режиссер Роберто Росселини с Аннет Стройберг, Элеонорой Росси Драго и Надей Тиллер на съемках фильма «Черная душа». 1962 Angelo Frontoni Metteur en scène Roberto Rossellini avec Annette Stroyberg, Eleonra Rossi Drago, Nadja Tiller. “ Anima nera ”. 1962

26 Вилли Риццо Ретроспектива Куратор: Ольга Свиблова Проект представлен Eric Franck Fine Art, Лондон

ВИЛЛИ РИЦЦО WILLY RIZZO

Willy Rizzo Retrospective Commissaire : Olga Sviblova Projet présenté par Eric Franck Fine Art, Londres

© W. Rizzo, courtesy Eric Franck Fine Art, London


1 2 3


27

1| Вилли Риццо Мэрилин Монро на четвереньках. Голливуд. 1962 Willy Rizzo Marilyn Monroe à 4 pattes. Hollywood. 1962

2| Вилли Риццо Сальвадор Дали, лупы. Париж. 1950 Willy Rizzo Salvador Dali, les loupes. Paris. 1950

3| Вилли Риццо Марлен Дитрих. Монте-Карло. 1956 Willy Rizzo Marlene Dietrich. Monte-Carlo. 1956

ВИЛЛИ РИЦЦО WILLY RIZZO

28

James Bond: Dr.No et Die Another Day Production des films James Bond – Eon Productions/Danjaq, LLC Photographe “ Die Another Day ” – Greg Williams Commissaire : Olga Sviblova Projet présenté par le Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ” et Eric Franck Fine Art, Londres

Dr. No © 1962 Danjaq, LLC and United Artists Corporation. All rights reserved

Джеймс Бонд: «Доктор Ноу» и «Умри, но не сейчас» Продюсирование фильмов о Джеймсе Бонде – Eon Productions/Danjaq, LLC Фотограф фильма «Умри, но не сейчас» – Грег Вилльямс Куратор: Ольга Свиблова Проект представлен музеем «Московский Дом фотографии» и Eric Franck Fine Art, Лондон

ДЖЕЙМС БОНД JAMES BOND

Профессор Дент (Энтони Доусон) смотрит с отвращением и страхом на ядовитого тарантула, которого он собирается использовать для убийства Джеймса Бонда, когда тот заснет Le Professeur Dent (Anthony Dawson) regarde avec révulsion et avec de la crainte la tarantule vénéneuse avec laquelle il compte essayer de tuer James Bond pendant son sommeil…

Dr. No © 1962 Danjaq, LLC and United Artists Corporation. All rights reserved

29

Коварный Доктор Ноу в исполнении ветерана Бродвея киноактера Джозефа Вайсмена Le diabolique scientifique oriental Dr.No est interprété par le vétéran Broadway et l’acteur Joseph Wiseman


Грег Вилльямс Халли Берри в бикини Greg Williams Hally Berry en bikini

© Greg Williams on the set Die Another Day © EON Productions


30 ДЖЕЙМС БОНД JAMES BOND


31

Грег Вилльямс Пирс и Халли в ледяном баре Greg Williams Pierce et Hally dans le bar de glace

стр.32 Грег Вилльямс Камера снимает бегущего Пирса Броснана Greg Williams Caméra roulante filmant Pierce de face en train de courir




34 Марья-Леена Хукканен Тени в раю Cъемки фильмов Аки Каурисмяки Проект представлен Финским киноархивом, Хельсинки

Марья-Леена Хукканен «Побереги свою косынку, Татьяна» Marja-Leena Hukkanen “ Attention à ton fichu, Tatiana “

МАРЬЯ-ЛЕЕНА ХУККАНЕН MARJA-LEENA HUKKANEN

Marja-Leena Hukkanen Les ombres au paradis Photographies des films d’Aki Kaurismäki Projet présenté par les Archives de cinématographiques de Finlande, Helsinki

35

Марья-Леена Хукканен «Человек без прошлого» Marja-Leena Hukkanen “ Un homme sans passé “


36

Марья-Леена Хукканен Аки Каурисмяки. 1988 Marja-Leena Hukkanen Aki Kaurismäki. 1988


37

Марья-Леена Хукканен «Ленинградские ковбои едут в Америку» Marja-Leena Hukkanen “ Les Cowboys de Léningrad vont en Amérique “


38 Джонатан Торговник Болливудские мечты Куратор: Энрика Вигано Проект представлен Admira, Милан

1 2

Jonathan Torgovnik Rêves de Bollywood Commissaire : Enrica Viganò Projet présenté par Admira, Milan

ДЖОНАТАН ТОРГОВНИК JONATHAN TORGOVNIK

39

1 | Джонатан Торговник Говинда и Сунали Бендре в песенном эпизоде на съемках фильма «В стране, где течет Ганг», Паньгани, Махараштра. 2000 Jonathan Torgovnik Govinda et Sunali Bendre pendant une séquence chanson sur le tournage de “ Sur la terre où les habitants du Gange vivent ”. Panjgani, Maharashtra. 2000

2 | Джонатан Торговник Первый ряд нового кинотеатра «Ширин» в Мумбаи (Бомбей) во время показа фильма. 2002 Jonathan Torgovnik La première rangée du Nouveau Cinéma Shirin à Mumbai (Bombay), pendant la projection du film. 2002

Джонатан Торговник Характерный актер Ношбад Аббас на съемках «Ab Ke Baras» в киногородке, Мумбаи (Бомбей). 2000 Jonathan Torgovnik Acteur de genre Nosbad Abbas, sur le tournage de “ Ab Ke Baras ” à Film City, Mumbai (Bombay). 2000


40

1 2 3


41

1 | Джонатан Торговник Рабочий передвижного кинотеатра «Амар». 2002 Jonathan Torgovnik Un membre de l’équipe du cinéma ambulant “ Amar ”. 2002

2 | Джонатан Торговник Так же, как в поездах есть специальные купе для женщин, так есть и отдельные женские прилавки билетных касс. 2002 Jonathan Torgovnik Comme dans les trains il y a des compartiments spéciaux pour les femmes, il y a aussi des comptoirs de caisse séparés pour les femmes. 2002

3 | Джонатан Торговник Передвижной кинотеатр «Амар», остановившийся в деревне Палли. 2002 Jonathan Torgovnik Le cinéma ambulant “ Amar ” campant dans le village de Palli. 2002


42

1 2 3


43

1 | Джонатан Торговник Во дворе кинотеатр «Рупам» в Шеннаи (Мадрас). 1997 Jonathan Torgovnik Dans la cour du cinéma “ Roopam ” à Chennai (Madras). 1997

2 | Джонатан Торговник Билборд c рекламой фильма «Pukkar» Jonathan Torgovnik Un panneau publicitaire du film “ Pukkar ”

3 | Джонатан Торговник Актрисы Маду и Урмила обнимаются. 1997 Jonathan Torgovnik Les actrices Madooh et Urmila s’embrassant. 1997


© Marc Riboud

45 Марк Рибу Ретроспектива Собрание автора, Париж Проект представлен при содействии Французского культурного центра в Москве

Marc Riboud Rétrospective Collection de l’artiste, Paris Projet présenté avec le soutien du Centre Culturel Français à Moscou

© Marc Riboud

© Marc Riboud

1 2

Марк Рибу Маляр на Эйфелевой башне. Париж. 1953 Marc Riboud Peintre de la tour Eiffel. Paris. 1953

1 | Марк Рибу «Нет!» Москва. 1967 Marc Riboud “ Niet! ” Moscou. 1967

2 | Марк Рибу Девушка с цветком. Вашингтон. 1967 Marc Riboud Fille a la fleur. Washington. 1967

МАРК РИБУ MARC RIBOUD

46


© Marc Riboud

© Marc Riboud

1 2 3

© Marc Riboud

47

1 | Марк Рибу Игроки в шахматы. Москва. 1960 Marc Riboud Joueurs d’échecs. Moscou. 1960

2 | Марк Рибу Мальчики, играющие на пляже. Гана. 1960 Marc Riboud Gamins jouant sur la plage. Ghana. 1960

3 | Марк Рибу Окно антикварной лавки. Китай. 1965 Marc Riboud Fenêtre d’antiquaire. Chine. 1965


48 Испания 1950-х: Взгляд Катала-Рока Кураторы: Андреас Трапьельо, Хуан Манюэль Бонэ Собрание Национального музея искусств королевы Софии, Мадрид Проект представлен Национальным музеем искусств королевы Софии, Мадрид, при участии Института Сервантеса, Москва

Франсеск Катала-Рока Наступило Рождество. 1950-е Francesc Català-Roca Noël est arrivé. Années 1950

ВЗГЛЯД КАТАЛА-РОКА VISION DE CATALÁ-ROCA

Espagne dans les années 1950: Vision de Català-Roca Commissaires : Andreas Trapello, Juan Manuel Bonet Collection : Museo National Centro de Arte Reina Sofía, Madrid Projet présenté par le Museo National Centro de Arte Reina Sofía, Madrid, avec la collaboration de l’Institut Cervantès de Moscou

49

Франсеск Катала-Рока Рекламный щит и конный полицейский. 1950-е Francesc Català-Roca La publicité et le policier à cheval. Années 1950

ВЗГЛЯД КАТАЛА-РОКА VISION DE CATALÁ-ROCA

50

Simulacres et faux-semblants Commissaire : Agnès de Gouvion Saint-Cyr Collection du Fonds National d’Art Contemporain, FNAC – Ministère de la culture et de la communication, Paris

© Valérie Belin / FNAC

Симулякры и псевдоподобия Куратор: Аньес де Гувьон Сен-Сир Собрание: Национальный фонд современного искусства, FNAC – Министерство культуры и коммуникаций, Париж

СИМУЛЯКРЫ И ПСЕВДОПОДОБИЯ SIMULACRES ET FAUX-SEMBLANTS

© Pierre et Gilles / FNAC

51

Валери Белен Без названия. Из серии «Майкл Джексон». 2003 Valérie Belin Sans titre. De la série “ Michael Jackson ”. 2003 Inv. PH-2004-1-2

Пьер и Жиль Клоуны. 2002 Pierre et Gilles Les clowns. 2002 Inv. 02-1583


52


© Joon Sung Bae / FNAC

© Hiroshi Sugimoto / FNAC

1 2

1 | Хироши Сугимото Наполеон Бонапарт и герцог Веллингтонский. 1994 Hiroshi Sugimoto Napoléon Bonaparte et le Duc de Wellington. 1994 Inv. 02-504

2 | Юн Сунг Баэ Ф. Буше I. Из серии «Костюм художника». 2002 Joon Sung Bae F. Boucher I. De la série “ Le costume du peintre ”. 2002 Inv. 02-694

53

© Olivier Rebufa / FNAC

© Laurie Simmons / FNAC

1 2

1 | Лаури Симмонс Мехико. 1994 Laurie Simmons Mexico. 1994 Inv. 970702

2 | Оливье Ребюфа Сладкая жизнь. 1994 Olivier Rebufa La Dolce Vita. 1994 Inv. 970954



© Abigail Lane / FNAC

54

© Karen Knorr / FNAC

55

Абигейл Лэйн «Ей не нужно было открывать глаз, чтобы увидеть». 1997 Abigail Lane “ She didn’t need her eyes open in order to see ”. 1997 Inv. 980681

Карен Кнорр Любители искусства. 1998 Karen Knorr Amateurs d’art. 1998 Inv. 980495


56 Ален Флейшер Мир, освещенный образами Куратор: Ольга Свиблова Собрание автора, Франция

Alain Fleisher Un monde éclairé par les images Commissaire : Olga Sviblova Collection de l’artiste, France

АЛЕН ФЛЕЙШЕР ALAIN FLEISHER

57

Ален Флейшер Из серии «Тела в ночи». 1999 – 2000 Alain Fleisher De la série “ Corps dans la nuit ”. 1999 – 2000

АЛЕН ФЛЕЙШЕР ALAIN FLEISHER

58 Сара Мун Красной нитью. По мотивам сказки Шарля Перро «Синяя Борода» Собрание автора, Париж

Сара Мун Из проекта «Красной нитью» Sarah Moon Du projet “ Le fil rouge ”

Sarah Moon Le fil rouge. D’après le conte de Charles Perrault “ Barbe Bleue ” Collection de l’artiste, Paris

САРА МУН SARAH MOON

59


60


61

Сара Мун Из проекта «Красной нитью» Sarah Moon Du projet “ Le fil rouge ”


62 Джоэл-Питер Уиткин Персональная выставка Cобрание галереи Baudoin Lebon, Париж

Джоэл-Питер Уиткин Женщина, кормящая грудью угря. 1979 Joel-Peter Witkin Femme allaitant une anguille. 1979

Joel-Peter Witkin Exposition personnelle Collection de la Galerie Baudoin Lebon, Paris

ДЖОЭЛ-ПИТЕР УИТКИН JOEL-PETER WITKIN

63

Джоэл-Питер Уиткин Женщина на столе. 1987 Joel-Peter Witkin Femme sur une table. 1987


64

Джоэл-Питер Уиткин Вымышленная витрина магазина с фотоаппаратами «E». 2004 Joel-Peter Witkin Vitrine imaginare d’un Magasin d’appareils photo “ E ”. 2004


65

Джоэл-Питер Уиткин Мужчина с собакой. 1990 Joel-Peter Witkin Un homme avec un chien. 1990


66 Erwin Olaf Peur et palpitation Projet présenté par Studio Erwin Olaf en collaboration avec Groninger Museum, Pays-Bas Avec le soutien de l’Ambassade du Royaume des Pays-Bas auprès de la Fédération de Russie

© Erwin Olaf

Эрвин Олаф Страх и трепет Проект представлен Студией Эрвина Олафа в сотрудничестве с Гронингер музеем, Нидерланды При поддержке посольства Королевства Нидерландов в России

ЭРВИН ОЛАФ ERWIN OLAF

Эрвин Олаф Ди. 1999 – 2000 Из серии «Королевская кровь» Erwin Olaf Di. 1999 – 2000 De la série “ Le sang royal ”

© Erwin Olaf

67

Эрвин Олаф Грязный деним. 1998 Из серии «Дизель» Erwin Olaf Dénim sale. 1998 De la série “ Diesel ”

стр.68 Эрвин Олаф Изабелла Р., 89. 1999 Из серии «Зрелость» Erwin Olaf Isabella R., 89. 1999 De la série “ Maturité ”

стр.69 Эрвин Олаф Томас. 2001 – 2002 Из серии «Портреты Парадиз» Erwin Olaf Thomas. 2001 – 2002 De la série “ Portraits de Paradis ”



© Erwin Olaf

68

© Erwin Olaf

69


70

© Erwin Olaf

Эрвин Олаф Chill out. 2001 Из серии «Клуб Парадиз» Erwin Olaf Chill out. 2001 De la série “ Club Le Paradis ”


71

© Erwin Olaf

Эрвин Олаф Расставание 1. 2002 – 2003 Из серии «Расставание» Erwin Olaf Séparation 1. 2002 – 2003 De la série “ Séparation ”


72 Мива Янаги Девушки-лифтеры. Супермаркет Проект представлен автором и Yoshiko Isshiki Office, Токио

Miwa Yanagi Elevator Girl House Projet présenté par l’artiste et Yoshiko Isshiki Office, Tokyo

МИВА ЯНАГИ MIWA YANAGI

73

Мива Янаги Пробуждение ото сна в полночь. 1999 Miwa Yanagi Réveil à minuit d’un rêve. 1999

стр.74, 75 Мива Янаги Девушки-лифтеры. Супермаркет. 1F. 1997 Miwa Yanagi Elevator Girl House. 1F. 1997


74


75


76 Элен Константин Чайный танец Проект выполнен по заказу Castlefield Gallery, Манчестер, Англия Проект представлен Marco Santucci Photography, Англия

1 2

© Elaine Constantine / Marco Santucci Photography


ЭЛЕН КОНСТАНТИН ELAINE CONSTANTINE

Elaine Constantine Thé dansant Projet commandé par Castlefield Gallery, Manchester, Grande-Bretagne Projet présenté par Marco Santucci Photography, Grande-Bretagne

77

ЭЛЕН КОНСТАНТИН ELAINE CONSTANTINE

1 2



1 | Элен Константин Танго в «Ритце». 2002 Elaine Constantine Tango au “ Ritz ”. 2002

2 | Элен Константин Танцевальный зал в отеле «Ритц». 2002 Elaine Constantine Salle de danse au “ Ritz ”. 2002

1 | Элен Константин Альберт и Ирен. 2002 Elaine Constantine Albert et Irène. 2002

2 | Элен Константин Танго в Моссли. 2002 Elaine Constantine Tango à Mossley. 2002

78

Elinor Carucci Famille Commissaire : Celina Lunsford Projet présenté par Fotografie Forum international, Frankfurt-am-Main

© Elinor Carucci

Элинор Каруччи Семья Куратор: Селина Лунсфорд Проект представлен Международным форумом фотографии, Франкфурт-на-Майне

ЭЛИНОР КАРУЧЧИ ELINOR CARUCCI

Элинор Каруччи Апельсиновая кожура. 1999 Elinor Carucci Épluchures. 1999

© Elinor Carucci

79

Элинор Каруччи Губы моей матери. 1997 Elinor Carucci Les lèvres de ma mère. 1997

ЭЛИНОР КАРУЧЧИ ELINOR CARUCCI

80 Паоло Пеллегрин Война желаний Проект представлен FotoGrafia – Международным фестивалем в Риме, производство Zone Attive

1 2

1 | Паоло Пеллегрин Из серии «Война желаний». Будапешт. 1997 Paolo Pellegrin De la série “ La guerre des désirs ”. Budapest. 1997

2 | Паоло Пеллегрин Из серии «Война желаний». Беверли-Хиллс, Лос-Анджелес. 1997 Paolo Pellegrin De la série “ La guerre des désirs ”. Beverly Hills, Los Angeles. 1997

ПАОЛО ПЕЛЛЕГРИН PAOLO PELLEGRIN

Paolo Pellegrin La guerre des désirs Projet présenté par FotoGrafia – Festival International de Rome, produit par Zone Attive

81

1 2


2 | Паоло Пеллегрин Из серии «Война желаний». Лос-Анджелес. 1997 Paolo Pellegrin De la série “ La guerre des désirs ”. Los Angeles. 1997


82

1 2




83

1 2

1 | Паоло Пеллегрин Из серии «Война желаний». Париж. 1995 Paolo Pellegrin De la série “ La guerre des désirs ”. Paris. 1995



84 Марко Делогу Фотографируя скульптуры… 1989 – 2003 Куратор: Екатерина Кондранина Собрание автора, Рим

МАРКО ДЕЛОГУ MARCO DELOGU

Marco Delogu En photographiant des sculptures… 1989 – 2003 Commissaire : Ekaterina Kondranina Collection de l’artiste, Rome

1 2 3 4

85

1 2 3

1 | Марко Делогу Неизвестный. Из серии «Senatus Populusque Romanus». 2002 Marco Delogu Anonimo. De la série “ Senatus Populusque Romanus ”. 2002 2 | Марко Делогу Максимин Фракиец. Из серии «Senatus Populusque Romanus». 2002 Marco Delogu Massimino. De la série “ Senatus Populusque Romanus ”. 2002

1 | Марко Делогу Неизвестная. Из серии «Senatus Populusque Romanus». 2002 Marco Delogu Anonima. De la série “ Senatus Populusque Romanus ”. 2002

3 | Марко Делогу Галлиен. Из серии «Senatus Populusque Romanus». 2002 Marco Delogu Gallieno. De la série “ Senatus Populusque Romanus ”. 2002


4 | Марко Делогу Траян Деций. Из серии «Senatus Populusque Romanus». 2002 Marco Delogu Traiano Decio. De la série “ Senatus Populusque Romanus ”. 2002


МАРКО ДЕЛОГУ MARCO DELOGU

86 Patrizia Mussa Encore Collection de l’artiste, Turin

© patriziamussa.it titolare esclusiva dei diritti

Патриция Мусса Encore Собрание автора, Турин

ПАТРИЦИЯ МУССА PATRIZIA MUSSA

© patriziamussa.it titolare esclusiva dei diritti

87

Патриция Мусса Из проекта «Encore». 2004 Patrizia Mussa Du projet “ Encore ”. 2004

ПАТРИЦИЯ МУССА PATRIZIA MUSSA

88 Видеопрограмма Национальной студии современного искусства Le Fresnoy Куратор: Паскаль Пронье Производство: AFAA/Le Fresnoy

Мари-Лор Казен История задания. 2003 Marie-Laure Cazin Histoire de la tâche. 2003

LE FRESNOY LE FRESNOY

Programme vidéo de Le Fresnoy, Studio national des arts contemporains Commissaire : Pascale Pronier Production : AFAA/Le Fresnoy

89


90

Лоран Грассо Отсутствующее время. 2002 Laurent Grasso Le temps manquant. 2002


91

Валери Мрежен Шамони. 2002 Valérie Mréjen Chamonix. 2002


92 Неофициальное видео Куратор: Ли Женхуа Проект представлен галереей «Mustard seed garden», Китай

Сяо Кай 1969. 2002

Cao Kai 1969. 2002

НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ВИДЕО VIDÉO NON-OFFICIELLE

Vidéo non-officielle Commissaire : Li Zhenhua Projet présenté par la galerie “ Mustard seed garden ”, Chine

93

Жанг Дан, Чен Ман Данам. 2002

Zhang Dan, Chen Man Danam. 2002

НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ВИДЕО VIDÉO NON-OFFICIELLE

94 Календарь Пирелли Куратор: Симона Луччини Проект организован Pirelli

КАЛЕНДАРЬ ПИРЕЛЛИ CALENDRIER PIRELLI

Calendrier Pirelli Commissaire : Simona Luccini Projet organisé par Pirelli

Питер Линдберг Обложка. 2002 Peter Lindbergh Couverture. 2002

Герб Ритц Декабрь. 1999 Herb Ritts Décembre. 1999

1999 © Pirelli UK Tyres Ltd / Herb Ritts

2002 ©Pirelli UK Tyres Ltd / Peter Lindbergh

1999 © Pirelli UK Tyres Ltd / Herb Ritts

95 КАЛЕНДАРЬ ПИРЕЛЛИ CALENDRIER PIRELLI

96 Эсте Лаудер: Жизнь – воплощение красоты Материал предоставлен Российским филиалом корпорации Estée Lauder и семьей Лаудер

Мюррей Корман Эсте Лаудер Murray Korman Estée Lauder

ЭСТЕ ЛАУДЕР ESTÉE LAUDER

Estée Lauder : La vie comme incarnation de la beauté Projet présenté par la filiale Russe de la corporation Estée Lauder et par la famille d’Estée Lauder

97

ЭСТЕ ЛАУДЕР ESTÉE LAUDER

1 2 3 4

1 | Неизвестный автор Эсте Лаудер в своем доме в Корона, Квинс Auteur anonyme Estée Lauder dans sa maison à Corona, Queens

2 | Неизвестный автор Джозеф и Эсте Лаудер во время свадебного путешествия на Бермудские острова Auteur anonyme Joseph et Estée Lauder sont en voyage de noce aux Bermudes

3 | Неизвестный автор Свадебная фотография Эсте Лаудер. Фотогравюра в «Нью-Йорк Таймс» Auteur anonyme Photo de noce d’ Estée Lauder. Photogravure dans “ The New York Times ”

4 | Хорст П. Хорст «Цветы – источник моего неиссякаемого вдохновения». Эсте Лаудер Horst P. Horst “ Les fleurs sont la source d’inspiration inépuisable ”. Estée Lauder

98 Марио Сорренти Красота в развитии Проект представлен CK Watch & Jewerly

Марио Сорренти Из проекта «Красота в развитии» Mario Sorrenti Du projet “ La Beauté en evolution ”

Mario Sorrenti La Beauté en evolution Projet présenté par CK Watch & Jewerly

МАРИО СОРРЕНТИ MARIO SORRENTI

99 Жан-Поль Готье в фотографиях Проект представлен Vogue, Россия

Филипп Кометти Возвращение в Эдем Стилист: Даниела Паудиче Макияж: Сьюзан Джордано Прически: Лоран Филиппон Коллекция Жан-Поль Готье

ЖАН-ПОЛЬ ГОТЬЕ В ФОТОГРАФИЯХ JEAN-PAUL GAULTIER DANS LES PHOTOGRAPHIES

Jean-Paul Gaultier dans les photographies Projet présenté par Vogue, Russie

Philippe Cometti Retour à l’Eden Style : Daniela Paudice Maquillage : Susanne Giordano Coiffures : Laurent Philippon Collection de Jean-Paul Gaultier

100 Родченко и его круг: стильные люди Кураторы: Варвара Родченко, Александр Лаврентьев Собрание музея «Московский Дом фотографии»

РОДЧЕНКО И ЕГО КРУГ: СТИЛЬНЫЕ ЛЮДИ RODTCHENKO ET SON CERCLE: GENS DE STYLE

Rodtchenko et son cercle: gens de style Commissaires : Varvara Rodtchenko, Alexandre Lavrentiev Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

1 2

Александр Родченко Лиля Брик и Луэлла Краснощекова. 1924 Alexandre Rodtchenko Lilia Brik et Luella Krasnotschekova. 1924

Александр Родченко Лиля Брик. 1924 Alexandre Rodtchenko Lilia Brik. 1924

1 | Александр Родченко Кинорежиссер Борис Барнет и оператор Борис Франциссон на съемках фильма «Москва в Октябре». 1927 Alexandre Rodtchenko Metteur en scène Boris Barnet et caméraman Boris Frantsisson sur le tournage du film “ Moscou en Octobre ”. 1927

2 | Александр Родченко Кинорежиссер Борис Барнет. 1927 Alexandre Rodtchenko Metteur en scène Boris Barnet. 1927

101

1 2


102

1 2 3 4


103

1 | Анри Мануэль Александр Родченко у входа в павильон Константина Мельникова на выставке 1925 года в Париже Henri Manuel Alexandre Rodtchenko à l’entrée du pavillon de Konstantine Melnikov à l’exposition de 1925 à Paris 2 | Дмитрий Дебабов Анатолий Скурихин и Александр Родченко. 1932 – 1934 Dmitriï Débabov Anatoliï Skourikhine et Alexandre Rodtchenko. 1932 – 1934

3 | Неизвестный автор Александр Родченко с книгой. Казань. 1915 Auteur inconnu Alexandre Rodtchenko avec un livre. Kazan’. 1915 4 | Вадим Ковригин Варвара Степанова у рабочего стола. На ней – шерстяной жакет, связанный художницей по собственному проекту. 1948 Vadim Kovriguine Varvara Stépanova à la table de travail. Sur elle – une jaquette en laine, tricotée par elle de son propre chef. 1948

Неизвестный автор Александр Родченко и Варвара Степанова изображают иностранцев, прилетевших в Россию. Фотопроба для фильма Сергея Эйзенштейна «Старое и новое». Ноябрь 1926 Auteur inconnu Alexandre Rodtchenko et Varvara Stépanova jouent des étrangers arrivés en Russie. Photo épreuves pour le film de Sergueï Eisenstein “ Vieux et neuf ”. Novembre 1926


104

1 2 3


105


1 2

1 | Александр Родченко Лиля Брик с зеркалом. Из серии «Поездка в Ленинград на автомобиле Маяковского «Рено». 1929 Alexandre Rodtchenko Lilia Brik avec un miroir. De la série “ Voyage à Léningrad avec l’automobile Renault de Maïakovskiï ”. 1929 2 | Александр Родченко Виталий Жемчужный и Варвара Степанова на набережной. 1926 Alexandre Rodtchenko Vitaliï Zhemtchouzhnyï et Varvara Stépanova sur le quai. 1926

3 | Александр Родченко Ремонт колеса. Из серии «Поездка в Ленинград на автомобиле Маяковского «Рено». 1929 Alexandre Rodtchenko Réparation d’une roue. De la série “ Voyage à Léningrad avec l’automobile Renault de Maïakovskiï ”. 1929

1 | Михаил Кауфман Александр Родченко в мастерской в производственном костюме на фоне пространственных конструкций. 1924 Mikhail Kaufman Alexandre Rodtchenko dans son costume de production dans son atelier sur fond de constructions d’espace. 1924

2 | Анатолий Скурихин Александр Родченко ретуширует отпечатки. 1934 Anatoliï Skourikhine Alexandre Rodtchenko retouche des empreintes. 1934

106

Михаил Кауфман Александр Родченко и Варвара Степанова в мастерской на фоне обложек журнала «Кино-фот». 1924 Mikhail Kaufman Alexandre Rodtchenko et Varvara Stépanova dans l’atelier sur fond de couvertures de la revue “ Kino-fot ”. 1924


107

Александр Родченко Фоторепортер Елизавета Игнатович. 1934 Alexandre Rodtchenko Photoreporter Elisaveta Ignatovitch. 1934


108

Александр Родченко Фотограф Александр Хлебников. 1950 Alexandre Rodtchenko Photographe Alexandre Khlebnikov. 1950


109

А. Лемберг Александр Родченко в Карелии на строительстве Беломорско-Балтийского канала. 1933 A. Lemberg Alexandre Rodtchenko en Carélie à la construction du Bélomorsko-Baltiïski canal. 1933


110 «Красиво жить не запретишь». Китч в открытке и фотографии Куратор: Михаил Голосовский Собрание музея «Московский Дом фотографии», частные собрания

«КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ» “ PEUT-ON NOUS INTERDIRE DE VIVRE EN BEAUTÉ. ”

“ Peut-on nous interdire de vivre en beauté. ” Kitch dans les cartes postales et la photographie Commissaire : Mikhaïl Golossovskiï Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”, collections privées

1 2

1 | Первый поцелуй. Издание И. Сефериадес. Санкт-Петербург, 1914 Собрание М. Голосовского Текст на обороте: Есть ли у тебя такой поцелуй? 29.01.1914 Premier baiser. Edition I . Séfériades. Saint-Pétersbourg. 1914 Collection de M. Golossovskiï Texte au verso: As-tu un tel baiser? 29.01.1914

1 | Два солдата. В память моей военной службы. Варшава. 1910-е Собрание М. Голосовского Deux soldats. En souvenir de mon service militaire. Varsovie. Années 1910 Collection de M. Golossovskiï

2 | С Пасхой! Франция.1910-е Собрание М. Голосовского Joyeuses Pâques! France. Années 1910 Collection de M. Golossovskiï

3 | Артистическая фотография А. Фершть В память моей военной службы. «Конь Грозящий». 1910-е Собрание М. Голосовского Photographie artistique A. Fercht En souvenir de mon service militaire. “ Cheval Grozyatschiï ”. Années 1910 Collection de M. Golossovskiï

2 | Артистическая фотография А. Фершть. В память моей военной службы. «Конь Восток». 1910-е Собрание М. Голосовского Photographie artistique A. Fercht. En souvenir de mon service militaire. “ Cheval Vostok ”. Années 1910 Collection de M. Golossovskiï 4 | И. Яковлев Портрет красноармейца Григория Михайловича Турмасова. 1924 Собрание музея «Московский Дом фотографии» I. Iakovlev Portrait du soldat de l’armée Rouge, Grigoriï Mikhailovitch Tourmassov. 1924 Collection du Musee “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

111

1 2 3 4


112

1 2

1 | Конверт с портретом. Фотомонтаж. 1914 Собрание М. Голосовского Enveloppe avec portrait. Photomontage. 1914 Collection de M. Golossovskiï

2 | «Цветы увянут, а любовь умрет – и не воскреснет вновь». 1910-е Собрание М. Голосовского “ Les fleurs vont faner, l’amour va mourir – et ne ressuscitera jamais ”. Années 1910 Collection de M. Golossovskiï

Реклама фотоаппарата. 1957 Собрание М. Голосовского Publicité pour un appareil photo. 1957 Collection de M. Golossovskiï


113


114 «Катя и Коля дома и в школе». Советская постановочная фотография 1960-х Куратор: Михаил Сидлин Частное собрание, Москва Проект представлен музеем «Московский Дом фотографии»

Из проекта «Катя и Коля дома и в школе». 1960-е Du projet “ Katia et Kolia à la maison et à l’école ”. Années 1960

«КАТЯ И КОЛЯ ДОМА И В ШКОЛЕ» “ KATIA ET KOLIA Á LA MAISON ET Á L’ÉCOLE ”

“ Katia et Kolia à la maison et à l’école ”. La photographie de mise en scène soviétique des années 1960 Commissaire : Mikhaïl Sidline Collection privée, Moscou Projet présenté par le Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

115 Французская мода второй половины ХХ века Cобрание Александра Васильева

Робер Лоран Манекенщица в нарядном ансамбле из жатого шелка от кутюр работы неизвестного дома моды. Париж, 1960-е Robert Laurent Mannequin dans un ensemble de gala en soie froissée. Haute couture venant du travail d’un atelier de mode inconnu. Paris. Années 1960

ФРАНЦУЗСКАЯ МОДА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА LA MODE FRANÇAISE DE LA DEUXIÉME MOITIÉ DU XX SIÉCLE

La mode française de la deuxième moitié du XX siècle Collection d’Alexandre Vassiliev

116 Владислав Мамышев-Монро Немое кино, или Рак сердца Собрание музея «Московский Дом фотографии»

Владислав Мамышев-Монро Чаплин. Из серии «Немое кино, или Рак сердца». 2004 Vladislav Mamychev-Monroe Chaplin. De la série “ Cinéma muet, ou Cancer du cœur ”. 2004

ВЛАДИСЛАВ МАМЫШЕВ-МОНРО VLADISLAV MAMYCHEV-MONROE

Vladislav Mamychev-Monroe Cinéma muet, ou Cancer du cœur Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

117 Фотографии звезд мирового кино Коллекция Ольги Романовой

Гарольд Ллойд. 1920-е Harold Lloid. Années 1920

ФОТОГРАФИИ ЗВЕЗД МИРОВОГО КИНО PHOTOGRAPHIES DES STARS DU CINÉMA MONDIAL

Photographies des stars du cinéma mondial Collection d’Olga Romanova

118 Валерий Кацуба Времена года. Мои друзья Куратор: Екатерина Кондранина Собрание музея «Московский Дом фотографии»

Парк Монрепо (Выборг). Зима 2001 Автор проекта: Валерий Кацуба Фото: Евгений Сорокин Parc Monrepos (Viborg). Hiver 2001 Auteur du projet: Valeriï Katsouba Photo: Evgueni Sorokine

ВАЛЕРИЙ КАЦУБА VALERIÏ KATSOUBA

Valeriï Katsouba Saisons. Mes amis Commissaire : Ekaterina Kondranina Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

119 Олег Маслов и Виктор Кузнецов Пестрые рассказы Куратор: Екатерина Кондранина Собрание авторов, Санкт-Петербург

Олег Маслов и Виктор Кузнецов Из серии «Тайны Священной рощи». 1995 – 1996 Oleg Maslov et Victor Kouznetsov De la série “ Les secrèts du bois sacré ”. 1995 – 1996

Oleg Maslov et Victor Kouznetsov Recits bigarrés Commissaire : Ekaterina Kondranina Collection des artistes, Saint-Pétersbourg

ОЛЕГ МАСЛОВ И ВИКТОР КУЗНЕЦОВ OLEG MASLOV ET VICTOR KOUZNETSOV

120 Леонид Тишков, Борис Бендиков Частная луна Собрание авторов, Москва

Леонид Тишков, Борис Бендиков Из серии «Частная луна». 2005 Léonid Tichkov, Boris Bendikov De la série “ Lune privée ”. 2005

Léonid Tichkov, Boris Bendikov Lune privée Collection des artistes, Moscou

ЛЕОНИД ТИШКОВ, БОРИС БЕНДИКОВ LÉONID TICHKOV, BORIS BENDIKOV

121

ЛЕОНИД ТИШКОВ, БОРИС БЕНДИКОВ LÉONID TICHKOV, BORIS BENDIKOV

122 Сергей Чиликов Коммуналка. 2003 Куратор: Ольга Свиблова Собрание музея «Московский Дом фотографии»

Сергей Чиликов Из серии «Коммуналка». Самара. 2003 Sergueï Tchilikov De la série “ Logement communautaire ”. Samara. 2003

СЕРГЕЙ ЧИЛИКОВ SERGUEÏ TCHILIKOV

Sergueï Tchilikov Logement communautaire. 2003 Commissaire : Olga Sviblova Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

123 Евгений Рябушко …наш ребенок… Собрание музея «Московский Дом фотографии»

Евгений Рябушко Из серии «…наш ребенок…». 1990-е Yevgueniï Riabouchko De la série “ … notre enfant... ” Années 1990

ЕВГЕНИЙ РЯБУШКО YEVGUENIÏ RIABOUCHKO

Yevgueniï Riabouchko … notre enfant... Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

124 Вокруг фильма Ильи Хржановского «4» Проект представлен ООО «Фильмоком» Продюсер: Елена Яцура

Autour du film d’Ilya Khrzhanovskiï “ 4 ” Projet présenté par OOO “ Filmokom ” Producteur : Yelena Yatsoura

ВОКРУГ ФИЛЬМА ИЛЬИ ХРЖАНОВСКОГО «4» AUTOUR DU FILM D’ILYA KHRZHANOVSKIÏ “ 4 ”

125

Шандор Беркеши На съемках фильма Ильи Хржановского «4». 2003 Sandor Berkesi Photographies du tournage du film d’Ilya Khrzhanovskiï “ 4 ”. 2003

Тимофей Парщиков На съемках фильма Ильи Хржановского «4». 2003 Timofeï Partschikov Photographies du tournage du film d’Ilya Khrzhanovskiï “ 4 ”. 2003

ВОКРУГ ФИЛЬМА ИЛЬИ ХРЖАНОВСКОГО «4» AUTOUR DU FILM D’ILYA KHRZHANOVSKIÏ “ 4 ”

126 Игорь Мухин Заклеенный город Куратор: Ольга Свиблова Собрание автора, Москва

Игорь Мухин Из серии «Заклеенный город». 2004 Igor Moukhine De la série “ Ville collée ”. 2004

Igor Moukhine Ville collée Commissaire : Olga Sviblova Collection de l’artiste, Moscou

Игорь Мухин Из серии «Путешествие». 1989 – 2003 Igor Moukhine De la série “ Voyage ”. 1989 – 2003

ИГОРЬ МУХИН IGOR MOUKHINE

127 Игорь Мухин Путешествие. 1989 – 2003 Куратор: Ольга Свиблова Собрание музея «Московский Дом фотографии»

ИГОРЬ МУХИН IGOR MOUKHINE

Igor Moukhine Voyage. 1989 – 2003 Commissaire : Olga Sviblova Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

129 Глеб Косоруков Бал Добро пожаловать в Европу Собрание автора, Париж

Глеб Косоруков Из серии «Добро пожаловать в Европу». 2004 Gleb Kossoroukov De la série “ Bienvenue en Europe ”. 2004

Gleb Kossoroukov Bal Bienvenue en Europe Collection de l’artiste, Paris

Глеб Косоруков Из серии «Бал». 2004 Gleb Kossoroukov De la série “ Bal ”. 2004

ГЛЕБ КОСОРУКОВ GLEB KOSSOROUKOV

130 Алексей Орлов Спокойные люди Собрание музея «Московский Дом фотографии»

Алексей Орлов Из серии «Спокойные люди». 2001 Alexeï Orlov De la série “ Gens calmes ”. 2001

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ ALEXEÏ ORLOV

Alexeï Orlov Les gens calmes Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

131 Аля Есипович Песочница Куратор: Екатерина Кондранина Собрание автора, Санкт-Петербург

Аля Есипович Из серии «Песочница». 2004 Alia Yessipovitch De la série “ Le bac à sable ”. 2004

Alia Yessipovitch Le bac à sable Commissaire : Ekaterina Kondranina Collection de l’artiste, Saint-Pétersbourg

АЛЯ ЕСИПОВИЧ ALIA YESSIPOVITCH

132 Галина Скоробогатова Состояние Фото: Алена Полосухина Стилист: Ксения Межуева При поддержке Bosco di Ciliegi и Московского ювелирного завода

Галина Скоробогатова, Алена Полосухина Татьяна Устинова, писательница. Новая «Лара Крофт, расхитительница гробниц» Galina Skorobogatova, Alena Polossoukhina Tatiana Oustinova, écrivain. Une nouvelle “ Lara Kroft, pilleuse de tombaux ”

Galina Skorobogatova Position Photo : Alena Polossoukhina Styliste : Ksenia Mezhoueva Avec le soutien de Bosco di Ciliegi et de l’Usine de joaillerie de Moscou

ГАЛИНА СКОРОБОГАТОВА GALINA SKOROBOGATOVA

133 Лена и Вера Самородовы, Сергей Сонин Генералы 70-х. Неброский шик советской эпохи Собрание авторов, Москва При участии Александра Саватюгина и КБ «Светосила» При поддержке Государственного Центра фотографии, Санкт-Петербург Проект представлен рестораном «Москва», г. Санкт-Петербург

Лена и Вера Самородовы, Сергей Сонин Из серии «Генералы 70-х. Неброский шик советской эпохи» Léna et Véra Samorodova, Sergueï Sonine De la série “ Généraux des années 1970. Le chic discret de l’époque soviétique ”

ЛЕНА И ВЕРА САМОРОДОВЫ, СЕРГЕЙ СОНИН LÉNA ET VÉRA SAMORODOVA, SERGUEÏ SONINE

Léna et Véra Samorodova, Sergueï Sonine Généraux des années 1970. Le chic discret de l’époque soviétique Collection des artistes, Moscou Avec la participation d’Alexandre Savatuguine et KB “ Svetosila ” Avec le soutien du Centre d’Etat de la photographie, Saint-Pétersbourg Projet présenté par restaurant “ Moskva ”, Saint-Pétersbourg

134 Владимир Клавихо-Телепнев, Юлия Бочкова Вишневый сад Собрание авторов, Москва

Юлия Бочкова Из серии «Вишневый сад». 2004 Yulia Botchkova De la série “ La Cerisaie ”. 2004

Владимир Клавихо-Телепнев Из серии «Вишневый сад». 2004 Vladimir Clavijo-Télépnev De la série “ La Cerisaie ”. 2004

ВЛАДИМИР КЛАВИХО-ТЕЛЕПНЕВ, ЮЛИЯ БОЧКОВА VLADIMIR CLAVIJO-TÉLÉPNEV, YULIA BOTCHKOVA

Vladimir Clavijo-Télépnev, Yulia Botchkova La Cerisaie Collection des artistes, Moscou

135

ВЛАДИМИР КЛАВИХО-ТЕЛЕПНЕВ, ЮЛИЯ БОЧКОВА VLADIMIR CLAVIJO-TÉLÉPNEV, YULIA BOTCHKOVA

136 Владимир Мишуков Лица НТВ Собрание автора

Vladimir Michoukov Les visages de NTV Collection de l’artiste

1 2

1 | Владимир Мишуков Петр Кулешов. 2004 Vladimir Michoukov Piotr Koulechov. 2004

2 | Владимир Мишуков Татьяна Толстая. 2004 Vladimir Michoukov Tatiana Tolstaïa. 2004

ВЛАДИМИР МИШУКОВ VLADIMIR MICHOUKOV

137

1 2

1 | Владимир Мишуков Елена Ханга. 2004 Vladimir Michoukov Elena Hanga. 2004

2 | Владимир Мишуков Михаил Осокин. 2004 Vladimir Michoukov Mikhail Ossokine. 2004

ВЛАДИМИР МИШУКОВ VLADIMIR MICHOUKOV

138 Бари Алибасов Фотографические опыты Собрание автора, Москва

Bari Alibassov Expériences photographiques Collection de l’artiste, Moscou

БАРИ АЛИБАСОВ BARI ALIBASSOV

139

Бари Алибасов Из серии «Фотографические опыты» Bari Alibassov De la série “ Expériences photographiques ”

БАРИ АЛИБАСОВ BARI ALIBASSOV

140 Евфросина Лаврухина Рекламный проект к фильму Тимура Бекмамбетова «Ночной дозор» Продюсеры: Константин Эрнст, Анатолий Максимов Продюсер фотосессии: Алексей Борисов Ассистент продюсера: Павел Горин Ассистент фотографа: Александр Каманин Исполнитель компьютерной графики: Александр Гамов Макияж, прически: Катарина Кочик

ЕВФРОСИНА ЛАВРУХИНА EVFROSSINIA LAVROUKHINA

Evfrossina Lavroukhina Projet publicitaire pour le film de Timour Bekmambetova “ Notchnoı dozor ” Production : Konstantin Ernst, Anatoli Maksimov Producteur de la session photo : Alexei Borissov Assistant de production : Pavel Gorine Assistant photo : Alexandre Kamanine Exécutant de la graphique informatique : Alexandre Gamov Maquillage, coiffures : Katarina Kotchik

141 Евфросина Лаврухина Рекламный проект для Paolo Bongia Стиль: Евфросина Лаврухина Модель: Ирина Водолазова (IQ Models) Макияж, прически: Наталья Морилова

Evfrossina Lavroukhina Projet publicitaire pour Paolo Bongia Style : Evfrossinia Lavroukhina Modèle : Irina Vodolazova (IQ Models) Maquillage, coiffures : Natalia Morilova

ЕВФРОСИНА ЛАВРУХИНА EVFROSSINIA LAVROUKHINA

142 Марина Черникова Кастинг, видео Собрание автора, Амстердам

Марина Черникова Из проекта «Кастинг». 2005 Marina Tchernikova Du projet “ Casting ”. 2005

Marina Tchernikova Casting, vidéo Collection de l’artiste, Amsterdam

МАРИНА ЧЕРНИКОВА MARINA TCHERNIKOVA

143 Актуальная мобилография Кураторы: Дмитрий Резван и Михаил Никитин Проект организован Издательской группой Agey Tomesh/WAM и Всемирным обществом мобилографии Собрание музея «Московский Дом фотографии»

Юлия Бочкова Из проекта «Актуальная мобилография». 2005 Yulia Botchkova Du projet “ Mobilographie actuelle ”. 2005

Андрей Бартенев Из проекта «Актуальная мобилография». 2005 Andreï Bartenev Du projet “ Mobilographie actuelle ”. 2005

Mobilographie actuelle Commissaires : Dmitriï Rezvan et Mikhaïl Nikitine Projet organisée par le group éditeur Agey Tomesh et Société Internationale de la Mobilographie Collection du Musée “ La Maison de la Photographie de Moscou ”

Владимир Дубосарский Из проекта «Актуальная мобилография». 2005 Vladimir Doubossarskiï Du projet “ Mobilographie actuelle ”. 2005

АКТУАЛЬНАЯ МОБИЛОГРАФИЯ MOBILOGRAPHIE ACTUELLE

144 Айдан Салахова Моя невеста Ассистенты: В. Дулов и В. Сигачев Модель: Ксения Проект представлен XL галереей

Айдан Салахова Моя невеста. 2005 Aidan Salakhova Ma fiancée. 2005

Aidan Salakhova Ma jeune mariée Assistants : V. Doulov, V. Sigatchev Modèle : Ksenia Projet présenté par la XL Galerie

АЙДАН САЛАХОВА AIDAN SALAKHOVA

145 Татьяна Либерман Третья сила Куратор: Елена Селина Проект представлен XL галереей

Татьяна Либерман Третья сила. 2005 Tatiana Liberman Troisième force. 2005

Tatiana Liberman Troisième force Commissaire : Eléna Sélina Projet présenté par la XL Galerie

ТАТЬЯНА ЛИБЕРМАН TATIANA LIBERMAN

146 Лена Ковылина Life concert Проект представлен галереей «XL Projects»

Лена Ковылина Life concert. 2005 Lena Kovylina Life concert. 2005

Lena Kovylina Life concert Projet présenté par le XL Projets Galerie

ЛЕНА КОВЫЛИНА LENA KOVYLINA

147 Сергей Чиликов Азартные игры Куратор: Елена Селина Проект представлен XL галереей

Сергей Чиликов Из проекта «Азартные игры». 2004 – 2005 Serguei Tchilikov Du projet “ Jeux de hasard ”. 2004 – 2005

Sergueï Tchilikov Jeux de hasard Commissaire : Eléna Sélina Projet présenté par la XL Galerie

СЕРГЕЙ ЧИЛИКОВ SERGUEÏ TCHILIKOV

148 Серж Головач Подсматривающий Куратор: Ирина Филатова Проект представлен галереей Fine Art

Серж Головач Из проекта «Подсматривающий» Serge Golovatch Du projet “ L’Epieur ”

Serge Golovatch L’Epieur Commissaire : Irina Filatova Projet présenté par la galerie Fine Art

СЕРЖ ГОЛОВАЧ SERGE GOLOVATCH

149

СЕРЖ ГОЛОВАЧ SERGE GOLOVATCH

150 Группа «Четвертая высота» Подвиг Проект представлен галереей VP-Studio

Группа «Четвертая высота» Из проекта «Подвиг». 2004 Group “ La quatrième hauteur ” Du projet “ Exploit ”. 2004

Group “ La quatrième hauteur ” Exploit Projet présenté par la galerie VP-Studio

ГРУППА «ЧЕТВЕРТАЯ ВЫСОТА» GROUP “ LA QUATRIÉME HAUTEUR ”

151 Олег Артюшков Лили Марлен Проект представлен Айдан галереей

Олег Артюшков Из проекта «Лили Марлен». 2004 Oleg Artiouchkov Du projet “ Lili Marlen ”. 2004

Oleg Artiouchkov Lili Marlen Projet présenté par la Galerie Aïdan

ОЛЕГ АРТЮШКОВ OLEG ARTIOUCHKOV

152 Сlassique – деклассик Группа фотохудожников МОСКВА + –: Галина Москалева, Светлана Трегуб, Елена Чурикова, Людмила Поддувалина, Владимир Шахлевич Проект представлен Центром художественных проектов ИНТРААРТ

МОСКВА + – Сlassique – деклассик. 2004 Собрание Джанни Форабоски MOSKVA + – Classique – déclassique. 2004 Collection de Gianni Foraboschi

СLASSIQUE – ДЕКЛАССИК CLASSIQUE – DÉCLASSIQUE

Classique – déclassique Groupe d’artistes photographes MOSKVA + – : Galina Moskaleva, Svetlana Tregoub, Elena Tchourikova,Ludmila Poddouvalina, Vladimir Chakhlevitch Projet présenté par le Centre des projets artistiques INTRAART

153 Черно-белые ночи Бориса Смелова Проект представлен галереей «Фотосоюз»

Бориса Смелов Без названия. 1980-е Boris Smélov Sans titre. Années 1980

ЧЕРНО-БЕЛЫЕ НОЧИ БОРИСА СМЕЛОВА LES NUITS NOIRES ET BLANCHES DE BORIS SMÉLOV

Les nuits noires et blanches de Boris Smélov Projet présenté par la Galerie “ Fotosoyouz ”

154 Свен Гундлах и Кристина Гундлах Утроба мечты. Инсталляция Проект представлен Е.К.АртБюро

Sven Gundlach et Christina Gundlach Le ventre du rêve. Installation Projet présenté par E.K.ArtBureau

при поддержке: avec le soutien de: Свен Гундлах и Кристина Гундлах Инсталляция «Утроба мечты». 2005 Sven Gundlach et Christina Gundlach Installation “ Le ventre du rêve ”. 2005

СВЕН ГУНДЛАХ И КРИСТИНА ГУНДЛАХ SVEN GUNDLACH ET CHRISTINA GUNDLACH

155 Олег Кулик Гоби – 2 (+/- 40), видео Проект представлен XL галереей

Олег Кулик Из проекта «Гоби – 2 (+/- 40)». 2005 Oleg Koulik Du projet “ Gobi – 2 (+/- 40)”. 2005

Oleg Koulik Gobi 2 (+/- 40), vidéo Projet présenté par la XL Galerie

ОЛЕГ КУЛИК OLEG KOULIK

157 Андрей Бронников Проверка на прочность Стилист: Андрей Артемов

Andrei Bronnikov Test de solidité Style : Andrei Artemov

158 Феликс Ларер Дом с привидениями Ассистент фотографа: Санни Рингл Стилист: Ромен Валло Прически и макияж: Виктория Соренсдоттер (Labo Management) Модели: Надя Чередниченко (City), Лекалина (IMG Model)

Felix Larer Maison hantée Assistant photo : Sunny Ringle Style : Romen Vallo Coiffures et maquillage : Victoria Sorensdotter (Labo Management) Modèles : Nadia Tcherednitchenko (City), Lekalina (IMG Model)

159 Андрей Бронников Природа вещей Арт-директор и иллюстратор: Антон Гинзбург Стилист: Дмитрий Чарков

Andrei Bronnikov La nature des choses Directeur artistique et illustrateur : Anton Guinsbourg Style : Dmitri Tcharkov

160 Борис Антонов, Влад Антонов Индульгенция Стилист: Андрей Артемов Модель: Юлия Волосович (Point) Макияж: Алексей Молчанов для Reformo Prosum Прическа: Лида Торопова для Reformo Prosum Маникюр: Жанна Тамм («Персона»)

Boris Antonov, Vlad Antonov L’indulgence Style : Andrei Artemov Modèle : Youlia Volossovitch (Point) Maquillage : Alexei Moltchanov pour Reformo Prosum Coiffure : Lida Toropova pour Reformo Prosum Manicure : Janna Tamm (“ Persona ”)

161 Майкл Доусон Город ангелов Стилист: Вика Газинская Иллюстрации: Ксения Березовская Модель: Анна Друзяка Прически и макияж: Игорь Бикбулатов (Aldo Coppola)

Michael Dawson La ville des anges Style : Vika Gazinskaïa Illustrations : Ksenia Bérésovskaïa Modèle : Anna Drouziaka Coiffures et maquillage : Igor Bikboulatov (Aldo Coppola)

162 Илья Пиганов Sans titre Декабрь 2004 – Январь 2005 Автор проекта: Илья Пиганов Стилист: Вика Газинская Галерея V.P. Studio

Ilya Piganov Sans titre Décembre 2004 – Janvier 2005 Auteur du projet : Ilya Piganov Styliste : Vika Gazinskaya Galerie V.P. Studio

163 Роман Морозов Ночная красавица Макияж: Алексей Молчанов (Reformo Prosum) Стилисты: Андрей Артемов, Татьяна Якимова Прически: Слава Гордеев Модель: Наталья Кабурнеева (Red Stars)

Roman Morozov Belle de nuit Maquillage : Alexei Moltchanov (Reformo Prosum) Style : Andrei Artemov, Tatiana Yakimova Coiffures : Slava Gordeev Modèle : Natalia Kabourneeva (Red Stars)

164 Михаил Королев Экспрессия Стиль: Галина Смирнская Визажист и прически: Татьяна Волкова Модели: Елена Евсеева, Алан Аль-Мухамед, Антон Куцнеко, Евгений Воловенко, Жанна Синяя/President, Всеволод Муравьев, Гоша Федоровский

Mikhail Korolev Expressivité Style : Galina Smirnskaïa Visagiste et coiffeur : Tatiana Volkova Modèles : Elena Evseeva, Alan Al-Moukhamed, Anton Koutsneko, Evguéni Volovenko, Janna Sinaia/Président, Vsévolod Mouraviov, Gocha Fedorovski

165 Владимир Глынин Первый уровень Стиль: Галина Смирнская Визажист: Наталья Морилова Прически: Катарина Кочик Модель: Ирина Воронина

Vladimir Glynine Premier niveau Style : Galina Smirnskaïa Visagiste : Natalia Morilova Coiffures : Katarina Kotchik Modèle : Irina Voronina

166 Михаил Королев На пари Стиль: Ирина Миронова Парикмахер и визажист: Светлана Булычева Модель: Елена Смирнова

Mikhail Korolev Un pari Style : Irina Mironova Coiffeur et visagiste : Svetlana Boulytcheva Modèle : Elena Smirnova

167 Christian Marincic Вертикаль Стиль: ODO Mischitz Парикмахер и визажист: Sergeï Benedetter Модели: Felipe Gomes/Stella Vienna, Michael/Tempo Vienna

Christian Marincic La verticale Style : ODO Mischitz Coiffeur et visagiste : Sergeï Benedetter Modèles : Felipe Gomes/Stella Vienna, Michael/Tempo Vienna

168 Владимир Фридкес Метель Декабрь 2003 Редактор моды: Алена Исаева Стилист: Елена Тарасова Ассистент редактора моды: Анна Близнюк Модели: Лаура Голованова (Grace Models), Екатерина Боки (Viva), Екатерина Коваленко (Idole) Прически: Оскар Меркальди, Наталья Сидельникова для Aldo Coppola Макияж: Наталья Морилова Продюсер: Екатерина Барер (The Photofactory)

Vladimir Fridkes Tempête de neige Décembre 2003 Rédactrice de la mode: Alena Isaeva Styliste : Eléna Tarassova Assistante de la rédactrice de la mode : Anna Blizniuk Modèles : Laura Golovanova (Grace Models), Ekatérina Boki (Viva), Ekatérina Kovalenko (Idole) Coiffures : Oscar Mercaldi, Natalya Sidelnikova pour Aldo Coppola Maquillage : Natalya Morilova Producteur : Ekatérina Barer (The Photofactory)

169 Alan Gelati Игрушка Декабрь 2004 Редактор моды: Monica Pillosio Ассистенты стилиста: Emilie Veyrun и Michel Alarcon Продюсер: Lucia Vietri Agency Модель: Lily Cole (Storm UK) Прически: Franco Макияж: Maria Olsson Маникюр: Aurelie

Alan Gelati Jouet Décembre 2004 Rédactrice de la mode : Monica Pillosio Assistants du styliste : Emilie Veyrun et Michel Alarcon Producteur : Lucia Vietri Agency Modèle : Lily Cole (Storm UK) Coiffures : Franco Maquillage : Maria Olsson Manicure : Aurelie

170 Егор Заика Кинохроники спорта Ирина Чащина и Алина Кабаева Автор проекта: Алена Долецкая Арт-директор: Мартин Зебальд Координатор: Роксана Шатуновская Стиль: Наталья Белозерова Макияж: Наталья Власова Прически: Елена Богатырева Продюсер: Юлия Тризна

Egor Zaika Chroniques cinématographiques de sport Irina Tchatschina et Alina Kabaeva Auteur du projet : Alena Doletskaya Art-directeur : Martin Zebalde Coordinatrice : Roxana Chatounovskaia Style : Natalia Belozerova Maquillage : Natalia Vlassova Coiffures : Eléna Bogatireva Productrice : Yulia Trizna

171 Егор Заика Врачебная Макияж: Мария Белодедова Прически: Яна Якубенок Производство: Агентство The Photofactory Модель: Inguna Butane/World Fashion

Egor Zaika Secrèt médicin Maquillage : Maria Belodédova Coiffures : Yana Yakubenok Production : Agence The Photofactory Modèle : Inguna Butane/World Fashion

172 Егор Заика Эстрадный жанр Стиль: Екатерина Мухина Макияж: Мария Белодедова Прически: Наталья Коваленкова/Иночи Модель: Роза Муравьева/Fashion Продюсеры: Ксения Столярова, Екатерина Барер

Egor Zaika Le genre d’estrade Fashion Diva Style : Ekaterina Moukhina Maquillage : Maria Belodedova Coiffures : Natalia Kovalenkova/Inotchi Modèle : Rosa Mouraviova/Fashion Producteurs : Ksenia Stoliarova, Ekaterina Barer

173 Егор Заика Вся королевская рать Стиль: Филипп Власов Ассистент стилиста: Екатерина Мухина Макияж: Tomas Lenneryd@Mika’s Stockholm for Max Factor Прически: Toni Lundstrom@Mika’s Stockholm Модели: Constanzia, Kassia, Ulrike@V Model Management, Paris Продюсеры: Виталий Калашников, Kristel Klaar

Egor Zaika Toute l’armée du Roi Style : Philippe Vlassov Assistant style : Ekaterina Moukhina Maquillage : Tomas Lenneryd@Mika’s Stockholm pour Max Factor Coiffures : Toni Lundstrom@Mika’s Stockholm Modèles : Constanzia, Kassia, Ulrike@V Model Management, Paris Producteurs : Vitali Kalachnikov, Kristel Klaar

174 Егор Заика Набережная Круизетт Стиль: Филипп Власов Ассистент стилиста: Екатерина Мухина Макияж: Tomas Lenneryd@Mika’s Stockholm for Max Factor Прически: Toni Lundstrom@Mika’s Stockholm Модели: Alzbeta@V Model Management, Jannich Thomsen@Scaandinavian Models Продюсеры: Виталий Калашников, Kristel Klaar

Egor Zaika Le Quai Cruisette Style : Philippe Vlassov Assistant style : Ekaterina Moukhina Maquillage : Tomas Lenneryd@Mika’s Stockholm pour Max Factor Coiffures : Toni Lundstrom@Mika’s Stockholm Modèles : Alzbeta @V Model Management, Jannich Thomsen@Scaandinavian Models Producteurs : Vitali Kalachnikov, Kristel Klaar

175 Владимир Мишуков Окно спальни Стиль: Владимир Мишуков Одежда и аксессуары предоставлены: Екатерина Мальцева Макияж и прически: Андрей Дрыкин Продюсер: Александра Анисимова/ANIS

Vladimir Michoukov Fenêtre de la chambre Style : Vladimir Michoukov Costumes et accessoires fournis par Ekaterina Maltseva Maquillage et coiffures : Andrei Drykine Producteur : Alexandra Anissimova/ANIS

176 Вадим Чуранов Наши бабушки Стилист: Лиза Калинушкина Кастинг: редакция журнала «Мезонин» Оформление: НЕОАРТ

Vadim Tchouranov Nos grand-mères Style : Lisa Kalinouchkina Casting : rédaction de la revue “ Mezonine ” Décoration : NEOART

177 Михаил Королев Бикини-Йога Автор проекта: Арина Розова Стилист: Ирина Миронова Визажист: Татьяна Волкова Ассистент фотографа: Всеволод Муравьев Модель: Виктория Крисова (Агентство «Модус Вивендис»)

Mikhail Korolev Bikini-Yoga Auteur du projet : Arina Rosova Style : Irina Mironova Visagiste : Tatiana Volkova Assistant photo : Vsevolod Mouraviov Modèle : Victoria Krissova ( Agence “ Modus Vivendis ” )

178 Антон Ланге Прийти по-английски Стиль: Константин Чувашев Модель: Андрей/Ultima

Anton Langué Venir à l’anglaise Style : Constantine Tchouvachev Modèle : Andrei/Ultima

179 Евфросина Лаврухина Из ледяного плена Стиль: Евфросина Лаврухина Макияж: арт-директор Shiseido в России Наталья Станевич Модели: Анна Попкова, Данила Поляков (Агентство IQ Models)

Evfrossina Lavroukhina Prison de glace Style : Evfrossina Lavroukhina Maquillage : Natalia Stanevitch, directrice artistique de Shiseido en Russie Modèles : Anna Popkova, Danila Poliakov (Agence IQ Models)

180 Сергей Артемьев Пачка Любви Автор проекта: Лариса Лазарева Стилист: Лариса Лазарева Визажист: Анна Ручканова Модели: Диана Вишнева, прима-балерина Государственного академического Мариинского театра и Стас Лепкович (Агентство Status)

Sergueï Artemiev Tutu d’Amour Auteur du projet : Larissa Lazareva Style : Larissa Lazareva Visagiste : Anna Routchkanova Modèles : Diana Vichneva, danseuse étoile du Théâtre Académique d’Etat Mariinski et Stas Lepkovitch (Agence Status)

181 Bruno Juminer Роковое влечение Автор и стилист: Saskia Weber (директор моды и красоты Marie Claire) Прически: Richard Blandel Макияж: Mina Matsumura Модели: Marianne Mikkelsen (Alliance), Eric

Bruno Juminer Obsession Auteur et styliste : Saskia Weber (directeur de la mode et la beauté à Marie Claire) Coiffures : Richard Blandel Maquillage : Mina Matsumura Modèles : Marianne Mikkelsen (Alliance), Eric

182 Bruno Juminer Сон в зимнюю ночь Автор и стилист: Saskia Weber (директор моды и красоты Marie Claire) Прически: Наташа Суворинова, Наташа Сидельникова, Яна Белая (Aldo Coppola) Макияж: Лена Довбуш (Aldo Coppola) Модели: Наташа Минаева (Prestige), Роза Муравьева (Fashion), Саша Васильченко (President), Ирина Водолазова (President), Настя Рыбина

Bruno Juminer Songe d’une nuit d’hiver Auteur et Style : Saskia Weber (directrice de la mode et la beauté à Marie Claire) Coiffures : Natacha Souvorinova, Natacha Sidelnikova, Yana Belaïa (Aldo Coppola) Maquillage : Léna Dovbouch (Aldo Coppola) Modèles : Natacha Minaiéva (Prestige), Rosa Mouraviova (Fashion), Sacha Vassiltchenko (President), Irina Vodolasova (President), Nastia Rybina

183 Владимир Фридкес Генеральная репетиция Анна Табанина Стиль: Маша Федорова, Артур Ломакин Авторы проекта: Виктория Давыдова, Маша Федорова

Vladimir Fridkes Répétition générale Anna Tabanina Style : Macha Fedorova, Artur Lomakine Auteurs du projet : Victoria Davydova, Macha Fedorova

184 Владимир Мишуков Человек года: линия лица Рената Литвинова Идея: Владимир Мишуков Продюсеры: Eкатерина Барер, Станислав Радзинский/The PhotoFactory Стилист: Вадим Ясногородский Визажисты: Алексей Молчанов, Наталия Морилова, Наталия Приклонская

Vladimir Michoukov L’homme de l’année : ligne du visage Renata Litvinova Idée : Vladimir Michoukov Producteurs : Ekaterina Barer, Stanislav Radzinski/The PhotoFactory Styliste : Vadim Iasnogorodski Visagistes : Alexei Moltchanov, Natalia Morilova, Natalia Priklonskaïa

185 Владимир Фридкес Огонь моих кресел Стилисты: Юлия Чеботарь, Ольга Галинская Продюсеры: Наталья Онуфрейчук, Екатерина Барер

Vladimir Fridkes Le feu de mes fauteuils Style : Youlia Tchebotar, Olga Galinskaïa Production : Natalia Onoufreitchouk, Ekaterina Barer

186 Alex Bensimon Заводной апельсин Стиль: Дмитрий Логинов Парикмахер и визажист: Денис Печинников Модель: Александр Сельский Продюсер: Zak@BrainStormManagement

Alex Bensimon Orange mécanique Style : Dmitri Loguinov Coiffeur et visagiste : Denis Petchinnikov Modèle : Alexandre Selski Producteur : Zak@BrainStormManagement

187 Павел Самохвалов Любовь к азарту Идея и стиль: Екатерина Будрина, Евгений Иванов Макияж: Ирина Пименова Координатор проекта: Татьяна Барболина Место: Отель Marriott Royal Aurora

Pavel Samokhvalov L’amour du hasard Idée et style : Ekatérina Boudrina, Evgueni Ivanov Maquillage : Irina Piménova Coordinateur du projet : Tatiana Barbolina Lieu : Hôtel Marriott Royal Aurora

188 Сергей Коваленко Детский сад Айдан Салахова. Шемаханская царица на фоне портрета неизвестной Идея: Аркадий Новиков Креатив: Сергей Коваленко и Петр Аксенов Продюсер: Анна Лилиенталь Стилист: Петр Аксенов Прически и макияж: Катарина Кочик При поддержке Kauffman и Cadillac Совместный проект журнала «Меню удовольствий» и арт-кафе «Галерея»

Serguei Kovalenko Jardin d’enfants Aidan Salakhova. La reine de Shemakhan sur fond du portrait d’une inconnue Idée : Arkadi Novikov Création : Serguei Kovalenko et Piotr Aksenov Production : Anna Liliental Style : Piotr Aksenov Coiffures et maquillage : Katarina Kotchik Avec le soutien de Kauffman et Cadillac Projet commun de la revue “ Le menu des plaisirs ” et du café artistique “ Galéréia ”

189 Евфросина Лаврухина Авария (Divine intervention) Стиль: Юлия Коровина, Евфросина Лаврухина Макияж, прически: Катарина Кочик Ассистент: Александр Каманин Продюсер: Юлия Коровина Модели: Нина, Игорь, Алексей, Афанасий, Александр, Юстас

Evfrossina Lavroukhina Accident (Divine intervention) Style : Youlia Korovina, Efrossinia Lavroukhina Maquillage, Coiffures : Katarina Kotchik Assistant : Alexandre Kamanine Producteur : Youlia Korovina Modèles : Nina, Igor, Alexei, Afanassi, Alexandre, Justas

190 Борис Бендиков Генералы песчаных карьеров Стилист: Мария Ватолина Автор: Мария Ватолина

Boris Bendikov Les généraux des carrières de sable Style : Maria Vatolina Auteur : Maria Vatolina

191 Михаил Степанов Прощай, Мадлен!

Mikhaïl Stépanov Adieu, Madeleine!

192 Саша Мановцева Большой: рабочая одежда Кураторы проекта: Ксения Велиховская, Анастасия Александрова Ассистент по свету: Армандс Нейланд-Яунземс При поддержке ПроЛаб-центр

Sacha Manovtseva Le Bolchoï : vêtements de travail Commissaires du projet : Ksenia Velikhovskaïa, Anastassia Alexandrova Assistant éclairage : Armands Neuland-Yaunzems Avec le soutien de ProLab-centre

193 Михаил Королев Немая Фильма Стилист: Галина Смирнская Макияж: Наталия Морилова Прически: Катарина Кочек Ассистент фотографа: Константин Кочергин Модель: Анастасия Иванова

Mikhail Korolev Le Cinéma Muet Style : Galina Smirnskaia Maquillage : Natalia Morilova Coiffures : Katarina Kotchek Assistant photo : Konstantin Kotcherguine Modèle : Anastassia Ivanova

194 Кристиан Уиткин Big Night Продюсер: Керри Лёве/2D Productions Кастинг: Зигги/House Production Прически: Кевин Вун/Jed Root Макияж: Айако/NARS Cosmetics See Management и Дженнифер Йепез/John Frieda Salon Портной: Челси МакКэррол

Christian Witkin Big Night Producteur : Kerry Lowe pour 2D Productions Casting : Ziggy pour House Production Coiffures : Kevin Woon pour Jed Root Maquillage : Ayako pour NARS Cosmetics See Management et Jennifer Yepez pour John Frieda Salon Couturier : Chelsea McCarroll

195 Андрей Гордасевич Каллиграфия При участии развлекательного центра «Молодая гвардия»

Andrei Gordassevitch Calligraphie Avec la participation du centre de loisirs “ Molodaia Gvardia ”

196 Timur Grib Разговор с холодильником. Гоша Куценко. 2004 Стиль: Арина Холина Визаж: Екатерина Кощиц

Timur Grib Conversation avec un réfrigérateur. Gocha Koutsenko. 2004 Style : Arina Kholina Visage : Ekaterina Kostchitz

197 Лена Уланцева Репетиция Авторы идеи: Даша Аничкина и Лена Уланцева Редактор моды: Даша Аничкина Ассистент фотографа: Евгения Исаева Прически и макияж: Маша Чепчугова Модели: группа «Сансара»

Léna Oulantseva Répétition Idée : Dacha Anitchkina et Léna Oulantseva Rédactrice de mode : Dacha Anitchkina Assistant photo : Evguenia Issaieva Coiffures et maquillage : Macha Tcheptchougova Modèles : group “ Sansara ”

198 Частная коллекция Екатерины Рождественской Людмила Гурченко Автор идеи: Екатерина Рождественская Художник по гриму: Людмила Раужина Художник по костюмам: Татьяна Марягина Ассистент фотографа: Дмитрий Кружков Художник-постановщик: Александра Гречина Компьютерный дизайн: Екатерина Рождественская, Александр Васильев, Андрей Амурский

Collection privée d’Ekatérina Rozhdestvenskaïa Ludmila Gourtchenko Idée : Ekatérina Rozhdestvenskaïa Maquillage : Ludmila Raujina Costumes : Tatiana Mariaguina Assistant photo : Dmitri Kroujkov Metteur en scène : Alexandra Gretchina Design informatique : Ekatérina Rozhdestvenskaïa, Alexandre Vassiliev, Andrei Amourski

199 Ja`bagh Kaghado@BrainStormManagement И целого неба мало Стиль: Vegas@BrainStormManagement Продюсер: Zak@BrainStormManagement Прически и макияж: Ольга Кузина Модели: Татьяна Маркова (Fashion), Степан Балашов (Point) При участии: Hotel Baltschug Kempinski, Анастасии Волобуевой и Анны Гарбоновой

Ja`bagh Kaghado@BrainStormManagement Nous n’avons pas assez du ciel entier Style : Vegas@BrainStormManagement Producteur : Zak@BrainStormManagement Coiffures et maquillage : Olga Kouzina Modèles : Tatiana Markova (Fashion), Stépan Balachov (Point) Avec la participation : Hôtel Baltschug Kempinski, Anastassia Volobouieva et Anna Garbonova

200 Валерий Кузнецов Двигатель рекламы Владислав Щепин, генеральный продюсер студии Pilotazh

Valeri Kouznetsov Le moteur de la réclame Vladislav Chtchepine, Production général du studio Pilotage

201 Георгий Розов Застеколье

Gueorgui Rosov Derrière la vitre

202 Марат Мухонкин Ночь в зазеркалье Идея: Марат Мухонкин Стиль: Ольга Медовая Визаж и прически: Виталий Дивнин (Unit) Модели: Евгения Базарова, Максим Дементьев Пост-продакшн: Илья Семеновский Со-продюсеры: Виталий Дивнин, Марат Мухонкин

Marat Moukhonkine La nuit derrière la vitre Idée : Marat Moukhonkine Style : Olga Médovaïa Coiffures et maquillage : Vitali Divnine (Unit) Modèles : Evguenia Bazarova, Maxime Dementiev Post-production : Ilya Semenovskiï Co-producteurs : Vitaliï Divnine, Marat Moukhonkine

203 Алексей Лохов, Александр Тон Подружки лежебок: как снималась легенда Идея: Радиостанция «Серебряный дождь» Режиссура: Алексей Эйбоженко, Константин Цивилев Макияж: Галина Аветисян Исполнительная группа: Ольга Захарова, Елена Угрехелидзе Продюсеры проекта: Дмитрий Савицкий, Наталья Синдеева При участии Галереи ТОНДО

Alexeï Lokhov, Alexandre Ton Amies des fainéants: comment la légende a été photographiée Idée : Station radio “ Serebrianyï dozhd’ ” Mise en scène : Alexeï Eibozhenko, Konstantin Tsivilev Maquillage : Galina Avetisyan Group exécutif : Olga Zakharova, Eléna Ugrékhélidzé Directeurs du projet : Dmitriï Savitsky, Nataliya Sindeeva Avec la participation : Galerie TONDO

204 Хорст П. Хорст

Знатоки фотографии считают Хорста П. Хорста одним из самых выдающихся мастеров художественной фотографии. Хорст Пауль Альберт Борман родился в Вайсенфельсе (Германия) в 1906 г. В двадцать лет он начинает изучать плотницкое и мебельное дело под руководством Вальтера Гропиуса в гамбургской Школе прикладного искусства. Три года спустя Хорст переезжает в Париж, где изучает архитектуру с Ле Корбюзье. В 1930 г. он знакомится с Георгом Хёйнинген-Хёйне, главным фотографом французского Vogue, который и посоветовал Хорсту заняться фотографией. Первые (неподписанные) работы Хорста были опубликованы в этом журнале уже в следующем году. Хорст начинает выполнять заказы для Vogue по всей Европе. Среди его моделей были актриса и певица Гертруда Лоуренс и Ли Миллер, в то время возлюбленная Ман Рэя. После того как Жене (Дженет Флэннер, парижская корреспондентка журнала NewYorker) с восторгом отозвалась о первой выставке Хорста, Vogue заказывает ему еще ряд работ, и Хорст становится постоянным фотографом натюрмортов и моды в этом журнале и связанным с ним изданием Конде Нaста Vanity Fair. В это же время он позирует для своего портрета живописцу Берару. В 1935 г. Хорст становится главным художником французского Vogue и, таким образом, получает возможность снимать на ежегодных парижских показах мод. В 1936 г. он создает один из своих самых знаменитых «модных» этюдов, «Белый рукав», и снимает для Vogue первое из известных изображений знаменитой модели Лизы Фонссагрив. В 1937 г. Хорст завязывает дружбу со знаменитой Коко Шанель, с которой он сохранял теплые отношения до самой ее смерти. Его самая известная фотография, «Корсет Мэйнбохера», была сделана в 1939 г. В следующем году Хорст снимает первую фотографию ню Лизы Фонссагрив, «Лара с арфой», которая была опубликована в Vogue, и в том же году он возвращается в Нью-Йорк, где и остается жить. В 1942 г. в американском и в британском Vogue были напечатаны известнейшие портреты Марлен Дитрих, снятые Хорстом. На следующий год он получает гражданство США (с тех пор он именует себя Хорст П. Хорст) и начинает снимать по заказу американской армии. В 1945 г. его приглашают в Белый дом для съемок президента Гарри Трумэна, а в 1948 г. – президента Эйзенхауэра с супругой. Хорст продолжал снимать, пока в 1992 г. его зрение резко не ухудшилось. Среди наиболее знаменитых людей, позировавших мастеру, были Коул Портер, Кетрин Хепберн, Коко Шанель, герцог и герцогиня Виндзорские, Анри Картье-Брессон, Сальвадор Дали, Лукино Висконти, Линкольн Кирстелн, Ив Сен-Лоран, семья Ситуелл, Гертруда Стайн, Грета Гарбо, Бет Дэйвис, Жаклин Кеннеди,

Эльза Скиапарелли и модели Глория Вандербильт, Сьюзи Паркер, Хелен Беннет, Кармен и Верушка. Хорст скончался 18 ноября 1999 г. в возрасте 93 лет. Голливудские знаменитости. Фотографии Эдварда Штайхена для журнала Vanity Fair В 1923 г. журнал Vanity Fair, посвященный светской жизни, объявил американца (рожденного в Люксембурге) Эдварда Штайхена (1879 – 1973) самым великим из портретных фотографов современности. Прошел год, и издатель Конде Наст назначил его главным фотографом Vanity Fair и его приложения, Vogue, посвященного моде. Стиль, вкус и знаменитости – в этом Штайхену не было равных на протяжении последующих тринадцати лет. Хотя для Vanity Fair Штайхен работал в разных жанрах, его, пожалуй, больше помнят как творца икон своего времени: привлекательность людей кино, на экране или в печати способствовала рождению американской поп-культуры. Голливудские портреты Штайхена больше, чем просто отражения человеческой индивидуальности. Они стали культурным явлением, выразив потребительскую одержимость американской публики всем, что связано со славой и успехом. В Америке 1920-х и 1930-х годов Голливуд был главной фабрикой развлечений, а его звезды – наиболее яркой и привлекательной продукцией этой индустрии. Тогда и зародился массовый энтузиазм по отношению к кино. Великая депрессия тридцатых годов заставила американцев искать убежище в темном, фантастическом мире кинотеатра. Картинки, разворачивающиеся на экране, помогали забыться, уйти от тягот повседневной жизни. Беря на работу Эдварда Штайхена, Конде Наст понимал, что его журнал получит опытного мастера художественной фотографии, который, кроме того, инстинктивно чувствовал возможности фотографии как массмедиа, осознавал ее общественное значение, ее коммерческую ценность и влияние, особенно если она была эстетически убедительна. Смешение коммерческого и художественного помогло Штайхену добиться громкой славы в Vanity Fair. В своих голливудских портретах он создавал образыауры славы, роскоши, моды и стиля, которым не было равных. Он привнес театральное освещение и передовые для своего времени дизайнерские приемы, почерпнутые из основных художественных течений тех лет, например, обтекаемые линии ар деко или кубистические конструкции. Тем самым Штайхен избавился от избитых штампов прошлого, и его работы стали выглядеть современно. Как можно увидеть на выставке, он придавал иллюзорной славе почти мифологический размах, создав бессмертные работы, которые в американском общественном сознании до сих пор остаются иконами. В архиве фотографий «Джордж Истман Хаус» хранится большая коллекция работ Эдварда Штайхена, созданных для Vanity Fair и Vogue. В 1979 г., по завещанию фотографа, ее передала в музей Джоанна Т. Штайхен. Тереза Маллиган, куратор по фотографии, Джордж Истман Хаус, Рочестер, штат Нью-Йорк

Марк Рибу Вам следовало бы послушать его, когда он возвращается из путешествия, возбужденный и взволнованный, анализирующий недавние воспоминания и пытающийся найти исторические параллели, стремящийся понять. Не судить, а понять. Одержимый некими образами. Умирающий от нетерпения вновь уехать, чтобы взглянуть получше. Его глаза бле-

стят, как у коллекционера счастья. Это человек свободен, по-настоящему свободен. Потому что он видел мир и показывает его нам. Он всегда идет собственным путем туда, куда влекут его глаза, его сердце. Этот человек свободен. Потому что он знает, как бродить по дорогам земли. Потому что ему нравится приключение, он любит фантазию и его привлекает непредсказуемость. Аник Кужен

Испания 1950-х: взгляд Катала-Рока Франсеск Катала-Рока родился в Вальсе в 1922 г. и умер в Барселоне в 1998 г. Его фотографии – летопись и живопись середины ХХ века. Удивительным образом им в равной степени интересуются искусствоведы, историки и этнографы: первые изучают его вклад в художественные течения эпохи, вторые с его помощью воссоздают Испанию времен планов развития, третьи восхищаются обилием деталей на снимках и чутьем фотографа. По его фотографиям можно проследить, как Барселона стремительно превращалась в европейский город, и понять, что Мадрид долго и тщательно оберегал себя от инноваций, как менялись люди перед лицом наступающей эпохи общества потребления и как годы разрухи упрямо оставляют следы на уровне жеста, взгляда, полуулыбки. Безупречная композиция, остроумие и техническое мастерство Катала-Рока отмечены многими наградами: он стал первым фотографом Испании, который в 1982 г. получил Национальную премию изобразительных искусств, так как отдельной в области фотографии еще не существовало. Рэймон Вуанкель. 1930 – 1960-е «Мои лучшие фотографии – это постановочные работы, при создании которых нужно уделять внимание выражению лица, творить как художник, варьировать позы». Проведя детство в Вогезах, Рэймон Вуанкель приехал в Париж в возрасте пятнадцати лет. Увлеченный кино, он начинает ходить на съемки, где встречает Роджера Фостера, пионера фотографии на съемочной площадке, и становится его ассистентом. Снимая крупноформатым пластиночным аппаратом, он вскоре выделяется своим мастерством работы со светом и кадром. Он любил рассказывать, что его умение видеть кадр сформировалось во время прогулок по Лувру и что больше всего на него повлияли Вермер, Караваджо и особенно античные скульптуры. Побывав на съемках ста пятидесяти фильмов, от «Мой любовник убийца» Соланж Бюсси в 1931 г. до «Фидело» Пьера Журдана в 1977 г., Рэймон Вуанкель работал с самыми известными режиссерами того времени: Жаном Кокто, Жаном Ренуаром, Марселем Карне, Саша Гитри, Абелем Гансом, Альфредом Хичкоком, Максом Офюльсом, Джозефом Манкевичем, Луисом Бунюэлем, Анатолем Литваком и т. д. Делая фотографии уже после киносъемок, он часто снимал с того же ракурса, что и камера, но его работа над светом так меняла сцену, что буквально выхватывала из нее

великолепные, четкие изображения, возвеличивая модели, придавая им некоторый мистицизм. Рэймон Вуанкель увековечил самых известных актеров своего времени: Жерара Филиппа, Жана Маре, Алена Делона, Жана Габена, Эдвиж Фейер, Арлетти, Эдит Пиаф… Во время Второй мировой войны он некоторое время провел в студии «Аркур». Никогда не отказываясь от черно-белой съемки, он пребывал в вечном поиске красоты. Все его работы отмечены некоторым классицизмом, красноречивым лиризмом, проявляющимся как в мужском ню, так и в пейзажах, которые он снимал для себя. Великий мастер светотени, он посвятил себя яркому выражению чувств, за виртуозность его прозвали Принц света. Изабель Шено

Вилли Риццо «Это как быть водителем – можно водить локомотив, самолет, лимузин. И внутри профессии фотографа существует множество ремесел: лаборатория, ателье, репортаж, площадка для киносъемок, пресса, мода». Первый свой заказ Вилли Риццо получил в конце тридцатых годов... в итальянской школе, на улице Седийо, в Париже. Учителя попросили его сделать снимки на документы, он их делает своим первым подаренным мамой аппаратом «Бокс Агфа» с гармошкой... Много лет спустя после нескольких аппаратов и объективов его заказчики и модели сменились. Ученик подрос, и через его мастерские прошли Брижит Бардо, Марлен Дитрих, Мэрилин Монро, Ле Корбюзье, Альфред Хичкок, Жозефин Бэйкер, Коко Шанель, король Иордании Хусейн, Пабло Пикассо. За эти годы Вилли Риццо изучает все ремесла. От лаборатории (он до сих пор помнит наизусть, как дозировать проявитель) до больших студий, одна из которых – легендарная студия «Аркур». Были и репортажи. В этом жанре он великолепен, американцы знают в этом толк, и журнал Life покупает у него репортаж, сделанный на первом Каннском фестивале. Америка его притягивает, и он переезжает в Нью-Йорк, становится членом агентства «Блэкстар». Там он открывает для себя фотографию моды, затем он перебирается в Калифорнию снимать репортажи о звездах Голливуда – Грегори Пеке, Гэри Купере. И новое событие в 1949 году: его первая обложка для совершенно нового еженедельника Paris Match – фотография Уинстона Черчилля. Он проработает в этом журнале 20 лет и сыграет не последнюю роль в создании стиля и образа этого издания. В 1970-х – смена курса. Вилли Риццо переезжает на землю своих предков, в Италию, где довольно успешно занимается дизайном и производством ультрасовременной мебели. Но в этом возвращении к истокам ему не хватает Парижа и фотографии. Неутомимый фотограф, Вилли Риццо возвращается к тому, что ему нравилось всегда: фиксировать на пленке самых красивых женщин мира. Канны-2002: в своей студии, оборудованной в Majectic, Вилли Риццо увековечивает улыбки Пас Вега, Милы Йовович, Ребекки Робин. Анджело Фронтони. Фотограф звезд Выставка представляет собой выборку лучших черно-белых портретов актеров и актрис и фотографий со съемок фильмов, созданных Анджело Фронтони, итальянским фотографом, известным как «фотограф звезд». Его фотографии прослеживают сорокалетнюю историю итальянского кино: от 1950-х до 1980-х. Это были золотые годы Чинечитты, когда весь

205 Рим был съемочной площадкой, где главные роли играли представители так называемой сладкой жизни (Dolce Vita): актеры, продюсеры, режиссеры, все члены съемочной группы были заняты работой, подготовкой эпизода, обсуждением деталей и коротким отдыхом. Каждая фотография – результат тщательного обдумывания и постановки, что и делает снимки Анджело Фронтони узнаваемыми и индивидуальными, неразрывно связанными с атмосферой и особенностями того времени и мира, в котором он работал. Многие из этих работ сняты крупным планом, так как фотограф предпочитает детали, любит останавливаться на цветовых пятнах сценических костюмов, на архитектуре декораций, движениях актеров. Съемочная площадка становится для него мастерской, пейзажем, в котором можно выстраивать свои изображения, подсвеченные естественным и искусственным светом. Эти фотографии показывают душу, свет и тени известных людей и прежде всего возвеличивают красоту, заставляют застыть на снимке всеобщее очарование. Женская натура ценится Фронтони превыше всего. Мало кто из фотографов приближался к женщинам с таким энтузиазмом, любовью и гением, возвеличивая их чувственность и открывая тайные настроения.

Как пишет Дзеффирелли в своем предисловии к книге Анджело Фронтони: «Площадка съемок его фотографий похожа на гору Олимп, населенную богинями; посещение ее оставляет воспоминания о глубоких чувствах, родившихся во время этого неповторимого путешествия, которые наполняют твой ум и твое сердце». Представленные в проекте фотографии появлялись на страницах таких знаменитых журналов, как Stern, Paris Match, Sunday Times, Vogue и Playboy, они прекрасно отражают атмосферу того времени, его моду и образ жизни, они свидетельствуют об индивидуальном стиле и таланте Анджело Фронтони, которому журнал Photo посвятил четыре специальных выпуска. Блеск и магическая атмосфера кинематографа отражаются в фотографиях режиссеров, актрис, личностей, которых сделал всемирно известными «Голливуд на Тибре»: Висконти, Феллини, Дзеффирелли, Болоньини, Пазолини, Рози, Леоне, Софи Лорен, Джина Лоллобриджида, Джейн Фонда, Сильвана Мангано, Вирна Лизи, Альберто Сорди, Клаудия Кардинале, Сорая, Моника Витти, Катрин Денев, Марчелло Мастроянни, Орнелла Мути, Лесли Кэрон, Анни Жирардо, Клодин Ожер, Элизабет Тэйлор, Бритт Экленд, Брижит Бардо, Джанет Ли, Лайза Миннелли, Кэррол Бейкер, Раф Валлон, Ингрид Берг-

ман, Джоан Коллинз, Витторио Гасманн, Джулия Кристи, Шарлотта Рэмплинг, Лив Ульман, Ханна Шигулла, Настасья Кински, Стефания Сандрелли, Доминик Санда, Анук Эме… Имя Анджело Фронтони связано с самыми красивыми портретами наших звезд. История его жизни – это история его творчества. Элизабетта Брусколини

Симулякры и псевдоподобия Девочка, что-то лепечущая своей кукле, или мальчишка, играющий со своими машинками, стараются реализовать свои пока неясные желания, подражать реальности, в которой живут их родители, воздействовать на то, что их окружает. Для этого им и необходимо то, что американский психоаналитик Винникотт называет «переходный объект». Фотография как магический и переходный объект позволила многим современным художникам грезить о своем возможном прошлом, выражать тревогу, пародировать абсурдность повседневности и пытаться изменить ход вещей. Действительно, фотография, которая долгое время довольствовалась ролью «зеркала», «карандаша природы» (по выражению Вильяма Фокса Талбота), то есть была единственной возможностью верно воспроизводить реальность, мало по малу утвердила свою провокационную власть над воображаемым. Оскар Рейландер, английский художник шведского происхождения, был одним из первых, кто вызвал споры, когда в 1857 г. представил «Два пути жизни», масштабную аллегорию о пороке и добродетели, напечатанную с тридцати негативов, которая была вознесена до небес королевой Викторией и обругана критиками. У одних эта хитрость вызвала возмущение и тревогу, другие же в этом узрели возможность испытать свое воображение. Рейландер уточнил свою мысль в 1863 г. в тексте, названном «Апология фотографического искусства». Фотографическая практика стала меняться: переодевания моделей, инсценировки и технические манипуляции, а позднее и использование возможностей информатики. Эволюция привела в восторг Льюиса Кэролла, который воскликнул: «Отныне фотография как творение духа низвела искусство романа до работы в некотором роде механической». Льюис Кэролл, несомненно, был превосходным практиком, и его фотографические этюды с маленькой моделью Алисой Лидделл во многом вдохновили его на создание «Алисы в стране чудес» (а Алиса Лидделл стала прототипом героини этого произведения). Позднее фотографы, находившиеся под влиянием английских художников-прерафаэлитов или приверженцев Фото-Сецессиона, вдохновленного стилем Ар Нуво, будут требовать права выражать свои чувства и эмоции через фотографию. Речь шла чаще всего о праве создавать жанровые сценки, подсказанные пикториальной эстетикой, и таким образом двигаться в сторону современной им концепции чистого искусства, как ее понимал Бодлер. Иными словами: «создавать суггестивную магию, содержащую в себе одновременно и объект, и субъект, и внешний по отношению к художнику мир, и самого художника». Революция сюрреализма была более радикальной – она дала в руки художникам инструмент, способный выражать не только чувства, но и их представление о мире. Фотограмма, соляризация, коллаж, двукратная экспозиция – все эти приемы обладают способностью менять суть вещей и позволяют, по выражению американского фотографа Генри Холса

Смита, «поставить силу описательной иллюзии на службу аллюзии». И в самом деле речь теперь идет о том, чтобы выражать мысль, а не просто описывать окружающий мир. В конце 1970-х, после длительного триумфа документальной фотографии (ее использовали для исследования человека, мира и мироздания), новое поколение фотографов прибавило ко множеству ее технических приемов разные игры и фигуры, знаки и схемы, инсценируя свои сомнения и заботы, создавая даже целые фиктивные автобиографии, с тем, чтобы изгнать свои страхи и создать общество, более удобное для существования. Понятно, что такие авторы заменяют смутные и неудобоваримые правила обыденной жизни четкими, но произвольными правилами, которые они сами себе устанавливают в определенном пространстве изображения и в фотографическом времени. Игра заключается в необходимости придумывать ответы на волнующие вопросы, зная при этом, что в любой момент можно нажать на затвор и выйти из игры. Главным источником образов такого типа часто выступают автобиографические детали. Так, мы видим, что Том Драхос, до того времени прославившийся своими репортажами, сразу после Пражской весны и эмиграции во Францию, создает серию сценок, в которых выступают пластмассовые фигурки – раненые, искалеченные или с завязанными ртами – настоящие символы отнятой у них свободы. Как бы там ни было, описание этих параллельных жизней дает возможность чувствовать себя счастливым – как Ясумаса Моримура, проникающий в персонаж Брижит Бардо, или представлять себя героем среди легендарных звезд – как Оливье Ребюфа, создающий новую «Сладкую жизнь», не задумываясь над смыслом этих мгновений фиктивного счастья, ради которых он таскает Барби из одного клишировнного снимка в другой. Художники как дети без колебаний верят в магию сказок, которые они себе рассказывают, в эти симулякры, призванные возродить общество. Таков Хоан Рабаскалл: в проекте «Моя коллекция» он говорит о банальности телевизионных передач, создав серию изображений, застывших на игрушечных экранчиках, показывая, что чрезмерное потребление таких картинок ведет только к скуке и потере всякого смысла. В этом же духе Абигейл Лэйн с трезвой иронией описывает сцену преступления в детективном фильме, все пружинки которого заранее известны. А Пьер и Жиль в серии «Стиральный порошок» разоблачают банальность рекламного ролика. Иногда предметы вписаны в странный мир детской литературы: Грегори Крюдсон пересекается с Гулливером, а молчаливые приключения предметов, рассказанные Аньес Пропек, ассоциируются с миром Червонной дамы Льюиса Кэролла. В этих фотографиях нет провокации. Но авторы с каким-то ликованием издеваются над бессмысленностью вещей. Художник, играющий в создание мнимого образа, «временно забывает, наряжает, раздевает свою личность, прикидываясь другим». Первым элементом, служащим для создания мнимого образа, является, несомненно, маска, символизирующая предмет-посредник между человеческим и божественным, сверхъестественным, смертью, невидимым, другим. Надевший маску желает оставаться безымянным. Вот почему из соображений безопасности фигурки Драхоса предстают перед публикой в масках. Часто отмечалось, что маска скрывает в человеке все социальное и высвобождает его настоящую сущность. Это же происходит с переоде-

ваниями в серии «Майкл Джексон», созданной Валери Белен. В наши дни симулякры и псевдоподобия стали постоянной частью словаря современных художников в связи с эволюцией фотографии как медиума. Освободившись от технических ограничений, связанных со съемкой, они нашли в компьютерной программе помощника, позволяющего им раскрепостить свое воображение и создавать подлинные «подделки», как мы это видим в японских сценках Паскаля Монтея или в странных, но правдоподобных моделях Инес Ван Ламсвеерде. Кроме того, в связи с тем что фотография сбежала с печатной страницы и превратилась в произведение – картину на стене, художники перенимают живописные законы и часто при создании изображения опираются на все богатство культуры: связь с историей искусств у Баэ или Балога, цитаты из кино у Эль Янаби или исторические цитаты у Сугимото. Иногда они пародируют язык рекламы, как это делают Пьер и Жиль, или переиначивают бытовые сцены, создавая то, что теперь называют «новым документализмом». Иногда художник поддается игре в симулякры и создает историю своего персонажа, придавая ему свое собственное лицо; мы это видим у Лаури Симмонс, Теуна Хокса, Абигейл Лэйн или Моримуры. Тут дело не только в том, чтобы создать маленькую мизансцену, а в том, чтобы погрузиться в мир фиктивных автобиографий. Только в таком контексте и такой ценой становится возможным как-то влиять на мир и пытаться его изменить. Аньес де Гувьон Сен-Сир

Обаяние и сострадание

Можем ли мы рассматривать произведения Уиткина, не упомянув в очередной раз этот вечный для многих диспут между искусством и фотографией? С одной стороны – возвышенность, с другой – банальность. Этот устаревший подход для любителей штампов и классификаций, подход, которому уже более полутора веков, противоречит история фотографии, которая в корне изменила наше видение и наше восприятие искусства. Джоэл-Питер Уиткин, безусловно, художник. От этого он не перестает быть фотографом. Его произведения остаются в высшей степени фотографичными, несмотря на то, что он работает как художник, создавая предварительные наброски своих произведений, заранее продумывая композицию, переделывая мир по-своему и выхватывая объекты из их привычного окружения, помещая их в замкнутый мир фотостудии. Они бы не могли существовать без фотографии. Только фотография в состоянии передать то, что он хочет нам сказать и дать прочувствовать. Как бы Уиткин ни искажал мир, исходным материалом для него всегда остается реальность. Когда он демонстрирует нам трупы, расчлененные тела, калек, обезображенных существ, он всегда сталкивает нас с контрастом, со страданием, с самой

206 смертью… Эти изуродованные тела, вне нормы, вне жизни, они не плоды его воображения. Они здесь, из плоти и крови, перед ним и перед нами. Они живут или прожили жизнь, богатую эмоциями, маленькими радостями и большими несчастьями. Они любят или любили. Они любимы или были любимы. Это отцы, матери, любовники, дети. Почему Уиткин фотографирует то, что он фотографирует? Важнейший вопрос, некоторые грани ответа на который навсегда останутся затерянными в глубинах его сознания. Не все возможно выразить, причем осознать самому не всегда проще, чем объяснить другому. Для понимания надо вернуться к истокам, к детству, к юношеству. Джоэл вместе со своим братом близнецом Джеромом родился в 1939 г. в Бруклине от матери католички неаполитанки и отца иудея русского происхождения. Близнецов двое, а должно было быть трое: третий ребенок не выжил. Разногласия родителей, в основном религиозные, привели их к разводу, а дети остались с матерью. В шесть лет с Джоэлом происходит событие, о котором он часто впоследствии вспоминает. Мальчик становится свидетелем автомобильной аварии, и к его ногам подкатывается голова девочки. Первое столкновение с ужасом и смертью останется с ним навсегда. Строгое религиозное воспитание глубоко затрагивает Джоэла. Он не удовлетворяется привычными ответами на фундаментальные вопросы, которые ставит перед собой. Вера его проста, не более чем его жизнь, но граничит с ярко выраженным мистицизмом. В 17 лет из газетной вырезки он узнал про раввина, который утверждал, что видел Бога. Встреча его разочаровала. Юноша, ожидавший ярких откровений, увидел усталого и засыпающего в углу пыльного помещения старика. Возможно, то, что не могут увидеть глаза, сможет открыть фотография, которой он учится сам. Но Господь не появляется и на проявленных пленках. Если он не может его увидеть, остается только самому создать его образ. Таким теперь будет его дальнейший поиск. Ставший художником, его брат Джером просит Джоэла сфотографировать события на ярмарке в Coney Island, чтобы потом включить их в картину. Там, на ярмарке, он встретил человека с тремя ногами, chicken lady и Альберт-Альберта, гермафродита, о котором он впоследствии скажет, что тот был его первым сексуальным партнером. Такими теперь будут его модели, его братья по страданию, его избранный народ. Проработав некоторое время помощником профессиональных фотографов и успев поучиться скульптуре на вечерних курсах в Cooper Union School, Уиткин был призван в армию – он подписывает трехлетний контракт, надеясь продолжить работу с фотографией. Он думал, что его ждет рутина съемки фотографий на документы, но нет – его посылали вместе с действующими частями на маневры. Здесь он снова встречается со смертью – он фотографирует жертв аварий, самоубийств. Таким теперь будет его обычный мир. В своем постоянном перелистывании страниц истории искусств Уиткин выражает свое почтение мастерству и отдает долг художникам прошлого, которые его вырастили. В его произведениях передается значительно больше, чем в тех пустых образцах, секрет которых знают постмодернисты. У него обращение к прошлому есть средство, а не самоцель. История западного искусства изобилует заимствованиями и реминисценциями: художники и скульпторы

вдохновляются выдающимися произведениями прошлого и затем, в том или ином виде, включают их в свои собственные. Примеров можно привести множество, отметим только Менины Веласкеса, «пересмотренные и доработанные», в частности, Пикассо и… Уиткином. То же можно сказать про греческую и римскую мифологию, про Библию, неиссякаемый источник вдохновения, в котором отображаются все стороны человеческой жизни. Признавая универсальность и вневременность их языка, Уиткин продолжает эту вековую традицию, внедряя свои собственные начинания, свое прошлое, свою фантазию. Обаяние? Изящество? В то время как мы видим тела, над которыми глумились, трупы, отрезанные головы, оторванные конечности? Если художник выходит за грань реальности, почему искусство не может возвысить смерть и уродства? Мы легко представляем себе художника, держащего эти неподвижные тела и воспринимающего их не как предметы или принадлежности, а как себе подобных. Ничего извращенного, ничего скандального в использовании смерти и уродства. Только сострадание. Еще и всегда.

там с сексапильными красотками («пин-апс»), появившимся в 1950-х годах. Представьте себе, что во время съемки фотограф «всего-навсего» вышел из мастерской купить пачку сигарет и вернулся через сорок лет. Ничего не изменилось, только модель постарела на сорок лет. Чтобы найти нужных ему натурщиц, Олаф дал объявление. Он использовал все средства, чтобы дать им почувствовать себя как можно сексуальнее, и пришел в восторг, когда их взгляд стал выражать желание, самоуверенность и полную раскованность перед камерой. Далее снимки были подвергнуты цифровой обработке: ногти приобрели более яркий красный оттенок, а фигуры стали более подтянутыми, хотя кожа и была оставлена без изменений. Намерение Олафа – бросить вызов технике ретуширования, столь часто используемой в гламурной фотографии, чтобы скрыть морщины, пятна и прочие физические недостатки. Королевская кровь. 2000

Ален Д’Уф

Красной нитью Проект «Красной нитью», созданный по мотивам «Синей Бороды» Перро, – продолжение двух других моих выставок по сказкам Андерсена – «Цирк» и «Сова». В этом проекте фотовыставка сопровождается фильмом, в котором я опять смешала Серебро и Цифру, чтобы рассказать историю, происходящую в наши дни. Здесь Синяя Борода – это малоизвестный баритон и импрессарио, а Апрель – молодая девушка, которой только что исполнилось 18 лет. Она поет, она ждет, что ее жизнь изменится. Она позволяет себя соблазнить. Она выходит за него замуж и, как в сказке Перро, слишком поздно понимает, что ее обманули и даже хуже… Этот сюжет всем хорошо известен. А я могу только добавить, что этим фильмом и этими фотографиями я пыталась, в частности, выразить мое неприятие и отвращение к любой форме авторитаризма и злоупотребления властью. Сара Мун

Эрвин Олаф Эрвин Олаф профессионально снимает уже 25 лет, и за это время он сумел перейти от положения фотографа – соучастника событий к статусу режиссера, который создает собственную реальность. Олаф мастерски творит свой мир, будь это отдельная серия фотографий, грандиозные вечеринки или кинопроекты. У Олафа получается порождать воображаемые, но убедительные образы былого, сказок и снов, населенных историческими персонажами, эльфами, карликами, лунатиками и еще бог знает кем. Его цель – совершенство, которое может быть достигнуто только путем огромной настойчивости и мобилизации всех сил снова и снова. Олаф чрезвычайно требователен к своим коллегам, как к тем, кто на виду у публики, так и к тем, кто остается в тени. И тем не менее все желают работать с ним, потому что он великодушен и стремится разделить свой успех со всеми. Кеес ван Твист, директор, Музей Гронингер

Зрелость – 10 постеров тысячелетия. 1999 Идея «Зрелости» пришла Эрвину Олафу после того, как он увидел книгу, посвященную американским плака-

лись в кучу дрессированные слоны, рассеченный напополам гном и трансвеститы, одетые для военного парада. Все это создало настолько безумную и абсурдную картину, что Олаф захотел передать ее в серии фотографий. Прямым образцом для них послужила картина Рубенса «Похищение Гипподамии» (Мадрид, Прадо), иллюстрирующая мифологический эпизод нападения кентавра на Гипподамию во время ее свадьбы, который закончился кровавым столкновением между кентаврами и лапифами. Расставание. 2002/2003 После барочного, кричащего «Рая» Эрвин Олаф создал «Расставание», свою наиболее интровертную серию фотографий. Все персонажи одеты с ног до головы в черную, обтягивающую резину, но любые ассоциации с извращенцами здесь совершенно неуместны: одежда, кажется, призвана символизировать ледяное одиночество фигур. «Расставание» – это также название короткого фильма, который Олаф снял в 2003 г. Мальчик играет, в то время как его мама хлопочет на кухне. Работает телевизор. Домой возвращается папа, они садятся ужинать за стол и вскоре в новостях сообщают о чем-то, что привлекает их внимание. Все трое располагаются перед экраном. На экране появляется слово «расставание», и фильм начинается сначала. Рууд Шенк, куратор современного искусства, Музей Гронингер

Портреты, расположенные в хронологическом порядке, изображают следующих исторических персонажей: Юлия Цезаря, римского императора, убитого в результате заговора; Поппею, ревнивую и мстительную жену столь же жестокого императора Нерона, убившего ее в припадке гнева ударом ноги в живот, когда она была беременна; Марию-Антуанетту, которую Французская революция привела на гильотину в 1793 г.; экстравагантного короля Баварии Людвига II, утонувшего при загадочных обстоятельствах; Элизабет или Сисси, императрицу Австрии и королеву Венгрии, заколотую кинжалом анархиста; русскую царицу Александру, расстрелянную большевиками вместе со всей семьей в 1918 г.; трагическую вдову Жаклин Онассис Кеннеди, изображенную до и после роковых выстрелов в Далласе в 1963 г.; и принцессу Диану (на ее руке можно увидеть логотип той самой машины, на которой она разбилась, стараясь скрыться от фотографов). Олаф привлекал к работе над этой серией исключительно светловолосых и голубоглазых тинейджеров, украсив их дорогими ювелирными изделиями и аксессуарами. Кровь и раны в действительности происходят из мясной лавки. Но они усилены искусственной кровью и затем включены в портреты. Клуб «Парадиз». 2001 Название серии напрямую отсылает к амстердамскому храму поп-культуры «Парадизо» и, несомненно, не имеет отношения к христианскому раю, хотя именно там произошел первородный грех и было положено начало земным страданиям. Декорации представляют собой копию подвала в «Парадизо», установленную в мастерской самого художника. Идея этой серии пришла к Олафу, когда он проводил время в «Парадизо», веселясь на грандиозной вечеринке, устроенной им в конце 2000 г. Темой праздника был «цирк». Большая часть посетителей нарядилась клоунами. Смеша-

Выдуманный модернизм – критический взгляд Мивы Янаги В начале 1990-х моя жизнь протекала между Парижем и Осакой. Поскольку я жил рядом с железной дорогой Ханкую, около станции Умеда (Осака), мне часто случалось проходить эффектно отделанными переходами торгового центра, расположенного внутри станции. Мива Янаги рассказывала, что примерно в тот же период она каждый день заглядывала в универсам Ханкую, когда ходила добиваться степени преподавателя, чтобы заработать на жизнь, так что там, быть может, наши дороги пересекались. Во Франции универсам называют grand magasin. С того времени как в 1852 г. в Париже открылся Bon Marché, культура универсамовсупермаркетов расцвела в современных городах, таких, как Нью-Йорк, Лондон и Берлин. В Японии они появились на 50 лет позже, на закате ХХ века. В районе Кансай жилые кварталы, парки аттракционов и развлекательные театры Такаразука строили по линии Ханкую. Поэтому случилось так, что универсамы получили стратегическое значение конечных станций, когда первые транспортные системы закладывались, чтобы связать жизнь, культуру и удовольствие. Размещенные в густонаселенных городах супермаркеты были в свое время плацдармом набирающего силу модернизма, и экспансия и разрастание торговых площадей усиливали нарастающее ощущение отчужденности и устарелости. Янаги обращает внимание на культурные коды, запечатленные в большой архитектуре и переходах (пассажах), в которых атмосфера модернизма сохранилась в замороженном виде посреди набравшей разгон эпохи. Elevator Girls (девушки-лифтеры, сопровождающие посетителей в лифтах), своего рода призраки, становятся ее отличительными особенностями. Это вымышленное пространство модернизма, слетевшее с временной оси, похоже на город будущего, где нет места радости. Девушки-лифтеры Мивы Янаги живут одновременно в прошлом и будущем времени/месте.

207 На Западе часто можно видеть мужчин-лифтеров, присутствие которых притупляет чувство опасности, которое посетители испытывают в тесных замкнутых помещениях. В Японии девушки-лифтеры и женщиныэкскурсоводы, прекрасные, как манекены, запакованные в чистенькую униформу, со шляпкой на голове, лишенные человеческих черт, представляются западным гостям забавными диковинками. Их одинаковые, будто сошедшие с конвейера, лица и позы, порожденные культурой потребления, делают их похожими на киборгов. Другим эти девушки, безупречно выполняющие эти услуги, кажутся современной версией пресловутых гейш. Может быть, именно поэтому благодаря этой доле экзотичности дальновидные заграничные организаторы выставок сразу ухватились за тему Elevator Girls в фотографиях Янаги. Они распространяются как предметы потребления, и приумножение этих симпатичных машин вызывает ужас перед виртуальными существами, дающими начало постчеловеческой реальности. Мы окружены этим анестезированным эротизмом, но не можем прикоснуться к нему. Под взглядом Янаги перенаселенная, беспокойная Осака, ставшая съемочной площадкой для «Бегущего по лезвию бритвы», трансформируется в виртуальный мираж с фигурами красивых, ухоженных женщин. В ранней серии Elevator Girls проявляется природный вкус художницы к Японии. Возможно, она обязана этим качеством врожденной чуткости, присущей уроженке Кобэ и жительнице Киото. Но при этом, в случае Янаги, мы сталкиваемся также с радикальным критическим отношением, которое почти отбивает привкус экзотики. Ее критика сродни видению и фотографической работе уроженца Осаки Ясумаса Моримура. Так, Янаги преподносит архитектурное пространство учреждений культуры, таких, как японские музеи естественной истории и музеи искусства, включая ботанические сады и зоопарки, как проявление искусственного модернизма, которое наряду с культурой торговых центров становится лишь ссылкой на западный мир. В отличие от метода Моримуры, который помещает собственное тело на полотна канонических произведений искусства Запада и встречает каждое из произведений отдельно, по очереди, Янаги сосредоточена на тех жизненных пространствах, которые не перестают производить искусственный модернизм. Ход этого процесса делает девушек-лифтеров, вскормленных стерильными млекопитающими, метафорой японского искусства и культуры. Когда студентки-третьекурсницы устраиваются специалистами по работе с клиентами, их внешность и характер внезапно меняются, потому что они должны быть приятны другим. Янаги неотрывно наблюдает за этим процессом с удивлением и разочарованием. Эти девочки не имеют закалки феминисток и не понимают, что они стали жертвами; из них насильно лепили предметы определенной формы, по мере того как они с радостью шли на уступки пристальным взглядам окружающих; они стали прекрасными «вещицами». Кажется, что это явление связано прежде всего с тем восприятием искусственного как прекрасного, которое сформировала для себя Япония и источником которого было давнее желание соответствовать западной модели. Это историческое подсознание лежит как тень на Elevator Girls Янаги. Лифтеры – это девушки, забывшие о собственном превращении в прекрасные вещи. Янаги вкладывает их хрупкие удовольствия и иллюзии ог-

раниченного кругозора в образы тепличных цветов и тропических рыбок в аквариумах. Изолированные, живущие при искусственном освещении, они выражают смерть этих стеклянных садов. За этими, почти тающими, позами девушек и ожидающих лифта мужчин лежит сексуальность, как сладкий леденец, который ждет, чтобы его съели. Калейдоскопичность «Замороженной Утопии» Янаги сродни таким местам, как излишне вычурное декоративное пространство, чистый и безлюдный гостиничный холл или музей естественной истории, где можно обнаружить самые разные предметы: королевский канделябр, каменный архитектурный рельеф или изящное металлическое украшение. В отличие от обстановки, созданной для людей, это нежилые места, которые постоянно совершенствуют и воспроизводят самих себя. Девушки-лифтерши, стоящие на стеклянной поверхности подъемника, которая преображает окружающее в бессвязную панораму, могут с большой вероятностью оказаться клонами, порожденными безумием большого города. Аоми Окабе (из «Белой шкатулки», Nazraeli Press, 2004)

Марья-Леена Хукканен. Тени в раю

Выставка «Тени в раю» представляет множество фотографий из фильмов Аки Каурисмяки, в которых люди и города переносят зрителя от настроения к настроению, из страны в страну. Эти фотоисследования рассказывают не только о самом режиссере за работой, но и о его любимых актерах – Матти Пеллонпяя и Кати Оутинен – во многих трогательных сценах. После первой выставки, посвященной столетию кинематографа, в 1997 году «Отавой» была выпущена фотографическая книга, в основу которой и легла эта выставка. После первого издания, к книге были добавлены некоторые изображения из последних фильмов Аки: «Юха» и «Человек без прошлого». Из предисловия к книге: «…Марья-Леена Хукканен (урожденная Хелин) – посвященное лицо, постоянный человек из съемочной группы Каурисмяки, вездесуща, как сценарист, но в то же время фотограф, работающий в скромной и проницательной манере. Она ничего не упускает. Фотография на съемках фильма – совершенно самостоятельное искусство, в котором голливудские, французские и британские фотографы стали классиками. В Финляндии выдающиеся фотоработы этого жанра были сделаны в эпоху небольших киностудий, но с 1960-х годов этим искусством несколько пренебрегали, пока Хукканен не вдохнула в него новую жизнь. Благодаря ей у нас есть снимки, отражающие не законченный фильм, а сам дух его создания. Мы можем созерцать редкие вспышки, никогда прежде не замеченные: режиссеров, актеров, где-то посередине между работой и игрой, иногда сосредотачивающихся, иногда смеющихся над какой-то безумной шуткой, изображающих своих персонажей и самих себя – мимолетные моменты, которые запечатлели насыщенность, безумие и энтузиазм кинопроизводства…» Петер фон Баг

Джонатан Торговник. Болливуд: Индия в кино

«В Индии поход в кино – это целое событие: увидеть актеров, которые на экране больше, чем на самом деле, прожить несколько часов как во сне, отбросить повседневные заботы… Как в храм идут, чтобы почтить богов, так же и в кино идут, чтобы восхищаться актерами, убивающими десятерых голыми руками и влюбленными в прекрасных героинь. Это действительно своего рода религия». Кино masala (рецепт народный, основные ингредиенты: действие, романтика, насилие, музыка, танцы и мораль) собирает в Индии миллионы зрителей ежедневно. Эта цифра выводит индийский кинематограф на первое место в мире среди производителей фильмов, обеспечивает работой полмиллиона индийцев и прозывается Болливуд. Этот феномен культуры поразил Джонатана Торговника (Израиль, 1969) в его первое путешествие по Индии и вызвал желание глубже исследовать составляющие киноиндустрии в последующих многочисленных поездках, тем более что личные знакомства открывали дорогу как на съемочную площадку, так и за кулисы. В отличие от других работ, посвященных этой теме, в своем исследовании Торговник решил преодолеть простенькую иронию западного человека в адрес национально-народного кинематографа, всегда воспроизводящего самого себя, предсказуемого и одновременно невероятного. Торговник уделил внимание каждой составляющей этого феномена, а его позиция, сочетающая любознательность и уважение, позволила осуществить настоящее антропологическое расследование – серьезное и вместе с тем увлекательное. Джонатан Торговник начинает со знакомства с сутью дела: приходит на съемочные площадки крупных производителей, фотографирует мизансцены и главных героев, сбитый с толку тысячами лиц и невероятных коллизий. Создатели этих кинолент – чего-то среднего между мюзиклом и киноэпосом – зачастую вдохновляются социальными и традиционными вопросами: в центре истории оказывается семья, находят отражение те или иные особенности индийского общества. Здесь нет претензии на реалистичность, отнюдь. Важнее способность задеть самые чувствительные струны в душах зрителей, готовых благоговеть перед актерами, играющими главных героев. Лица кинодив грозно нависают с рекламных щитов; плакаты, нарисованные вручную и представляющие публике свежую продукцию, заполняют городские улицы. Торговник показывает, насколько они внушительны и грандиозны, но он документирует также и ту работу, которая стоит за всем этим, в мастерских, где сотни художников создают завораживающие образы кинозвезд. Но дело не ограничивается съемочной площадкой и «звездизмом», миф поддерживается буквально всем вокруг. Например, преданностью зрителей, которые усаживаются в длин-

ные очереди у билетных касс задолго до начала зрелища. Или невероятной одиссеей странствующих кинотеатров – маленьких грузовичков, увозящих волшебные кадры на край света, в далекие деревеньки, за много дней пути от ближайшего кинозала. Бродяги от кинематографа перевозят на четырех колесах все необходимое для монтажа: зал с огромным экраном под навесом, где могут разместиться сотни зрителей. В фургоне – проектор, скудные постельные принадлежности странников и различные приспособления, например, монтажное устройство для ручной перемотки пленки после каждого показа. Джонатан Торговник оживляет для нас этот мир и предлагает максимум информации, чтобы мы могли воспринять его не только на уровне банальностей и примитивизма общих мест. Он работает над этой темой пять лет, мотаясь туда и обратно между Индией и Нью-Йорком, где он живет: «В киноиндустрии все происходит очень медленно, все тянется бесконечно долго. Все время приходится ждать, особенно приезда главной звезды, которая всегда опаздывает, потому что снимается сразу в нескольких фильмах». Актеры, которых почитают как богов, имеют такое влияние на массы, что их часто приглашают в политические партии. «Тем не менее кино остается священной землей, на которую политические конфликты не проникают. Например, многие особенно известные звезды исповедуют ислам, и это в стране, где мусульмане составляют меньшинство по сравнению с индуистами. Но когда речь заходит о кино, все это не имеет никакого значения, этно-социополитические стороны никого не интересуют. Этот пример может дать представление о мощи кинематографа». Энрика Вигано

Танцуя в темноте: «Чайный танец» Элен Константин

Танцевальные сцены предоставляют документальной фотографии мириады возможностей. Ритуал ухаживания, празднество, физические объятия, загадочный и волнующий момент близости между незнакомыми людьми – перед объективом вершится захватывающий спектакль, где есть место для сексуальности, грации и уязвимости; это одновременно фантастический и глубоко личный сюжет, разворачивающийся в общественном месте. Будучи сам по себе крайне интересным визуально, танцзал – специальное ли это помещение или нечто стихийно возникшее – также использовался фотографами, чтобы сказать нечто важное о мире, в котором мы живем. Любопытно, что в 1990-х годах с появлением «брит-арта», направленного против истеблишмента, многие молодые художники вновь обратились к символизму танца, чтобы описать общество или, точнее, их собственное положение внутри него. Тогда публика увидела молодых художниц, танцующих в одиночестве – таких, как Трейси Эмин, воссоздающая свои детские сны и разочарования, или Джилиан Уиринг, танцующая в одиночку в брутальном супермаркете, на юге Лондона. Общественный резонанс вызвала нашумевшая в прессе фотография Коринн Дей для Vogue (1993), изображающая восходящую модель Кейт Мосс в одиночестве в убогой комнатушке. В 1990-е споры о модной фотографии

208 происходили вокруг жанра героиншик, когда модели с отсутствующим видом взирали на окружающий мир нередко на фоне бедных городских кварталов с богатой криминальной историей. Это настроение неудовлетворенности привело к тому, что модная фотография оказалась в центре внимания, а многое из иконографии немецкой/швейцарской фотографии конца 1980-х стало эталоном в этой области (в работах Вольфганга Тиллманса и, в меньшей степени, Юргена Теллера). В этих работах нового типа, молодые мужчины и женщины пребывали в одиночестве, вне связи с миром, в состоянии инертности. Никто не танцевал, кроме тех, кто солировал в одиночестве. Модные фотографии Элен Константин 1990-х разорвали этот вакуум, бросив вызов тому визуальному языку, который до этого казался единственно возможным. Хотя Элен Константин стала известна благодаря своим фотографиям активных молодых женщин, ее главный вклад в фотографию и тот интерес, который она вызвала в лондонских артистических кругах, связан с энергией местной танцевальной культуры. «Я посещала танцевальные вечера, длившиеся всю ночь, с тех пор как мне исполнилось 16, и это оказало глубокое влияние на мою фотографию... Я не очень хорошо училась в школе, и единственное, что у меня хорошо получалось – это танцевать. Я думаю, что в фотографии я стараюсь передать свой собственный опыт на танцплощадке». Mosh, модные фотографии Элен Константин для журнала Face (1997) оказались настоящим открытием – на них молодые люди занимались серфингом, выпивали и танцевали. Тем самым в модной фотографии, которая к тому времени стала уж слишком меланхоличной и даже несколько обессмысленной, появился совершенно новый стиль. Исполненный энергии (и даже отчасти насилия) Mosh символизировал разрыв с прошлым, с германской по духу традицией, которая преобладала в модных журналах. Идеи английской фотодокументалистики были вновь восприняты коммерческой фотографией. В 2002 г. Элен Константин отошла от занятий фотографией, посвященной молодежной моде, и создала эффектный цикл снимков чайных танцев северо-западной Англии. Это проект очень личный (двое из танцоров – это родители Константин, а многие другие – друзья), продиктованный уважением к их жизненной энергии, неподвластной возрасту, а также к традиции. В «Чайном танце» художница вышла далеко за пределы документалистики, создав серию крупных фотографий, где танцоры застыли в движении, как фигуры на строгих картинах, которые участвуют в старинном и важном ритуале. Заставив танцоров замереть в столь суровой неподвижности, Элен Константин высказалась о статусе фотографии, о ее главной способности – создавать ситуации, останавливать время и запечатлевать их в памяти. Хотя ее несомненным побудительным мотивом было подчеркнуть энергичность и физическую стойкость, присущую преклонному возрасту, эмоционально эти фотографии построены вокруг чувства неизбежной утраты. Появляясь из тени, в совершенстве владея танцевальными движениями, со сцепленными руками и в развевающейся одежде, люди на этих фотографиях вступают на сцену танцплощадки или зала для репетиций почти как статуи, привидения или артисты в меланхолической комедии нравов. Во многих отношения «Чайный танец» передает состояние фотографии в эти начальные годы XXI века, резюмируя все продолжающиеся споры об отражении реальности. Новую работу Элен Константин, по-видимому,

можно отнести к творчеству уже достаточно известной группы мастеров, включающей Ханну Старки, Роджера Баллена, Тома Хантера и других, которые экспериментировали на границе документального образа, вызывая особый интерес у публики и бросая вызов нашим привычным взглядам на фотографию. Как и в серии Ханны Старки «Без названия», созданной в конце 1990-х, где модели разыгрывали сценки из повседневной жизни, увиденные самой художницей во время ее перемещений по городу, в цикле Элен Константин видна попытка драматического освоения мира. Ее сюжеты присутствуют и в нашем, реальном мире, но их присутствие на снимках ярко свидетельствует о способности фотографии выходить за пределы реальности и размышлять о великой важности будничного. В этих работах – признание замечательного качества фотографии, связанного с возможностью запоминать, быть свидетелем, существовать вместе с призраками. Элен Константин избежала обычного соблазна при изображении старых людей, когда фотографы делают из них либо героев, либо жертв, и сумела стать участницей исполняемого ими сложного и серьезного ритуала, танца памяти и акта примирения. Как некий торжественный хор старцев, танцоры Элен Константин не бросают вызова времени, но воздвигают ему памятник. Вэл Уилльямс

Элинор Каруччи. Семья

Цветные фотографии Каруччи открывают для нас личный дневник образов. Их темы – семья, повседневная жизнь и постоянные размышления над собственной идентичностью. Художница показывает нам своих дедушек и бабушек, родителей и других родственников; она акцентирует внимание на отношениях между отцом и матерью, матерью и дочерью, братом и сестрой. В спальне, в ванной комнате, в гостиной, на диване, в кровати, в ванне – в привычных бытовых ситуациях. Художница рассказывает, что ее работы посвящены любви, человеческому теплу, близким отношениям. Они повествуют о том, как люди растут и становятся самостоятельными, о независимости и сексуальности, но также и о спорах, о разочарованиях, о покорности и несвободе. «Меня вдохновляют любовь, страсть и отношения между людьми. Порой, держа в руках фотоаппарат, я внезапно открываю нечто в себе самой и в том, что происходит вокруг меня», – признается художница. Первой моделью Элинор Каруччи была ее мать, и мать продолжает оставаться в центре внимания художницы. Дочь изображает свою мать во

всевозможных ролях: матери, дочери, жены, чувственной женщины, сильной амазонки, маленькой девочки. «Когда-то я думала, что, снимая маму, я смогу справиться со страхом перед уходящим временем, но фотография всего лишь открывает мне жестокость времени». Фотография помогает Элинор Каруччи выстраивать отношения со своей семьей. Благодаря ей появляются новые вопросы и темы для разговора. Диалог возникает через эти самые снимки: фотоаппарат может сказать о чем-нибудь таком, о чем бы она даже не решилась подумать про себя. Селина Лунсфорд, куратор

Война и фотография: заметки о Паоло Пеллегрине …Мы вспоминаем сцену из фильма Стенли Кубрика «Цельнометаллическая оболочка», когда один из солдат просит разрешения позаимствовать «сестру» своего друга – его винтовку – на пару ночей, смазывать ее жиром и пользоваться ей. Даже сами роли (мужская и женская) поменялись местами. И намного более древняя и неизменная сексуальность проникла в трещины идеологий, которые и вызвали войну ХХ века. Она напоминает нам о незрелой в половом отношении войне Талибов и «Аль-Каиды» против женщин, за которой не стоит ничего, кроме позорной бурки и случаев изнасилований, инцеста и постоянного использования женщин под прикрытием бесконечной священной войны. Военный фотограф Паоло Пеллегрин ошеломил нас, показав бурку, которая закрывает тела западных людей. Пеллегрин, автор потрясающей книги о войне в Косово, теперь представляет серию фотографий о закулисной западной сексуальности: женщина, которую насилуют за религиозной скульптурой в Будапеште; сыр и хлеб на столе, накрытом для актрис порнофильма; фотографы и мальчики; утомленные актрисы, курящие во время перерыва; драматичные лица, смех, размышления; девушки в подвязках, поднимающиеся по лестнице походкой Дюшана, снимающие грим; черные рабы, изображающие удовольствие или удивление, симулирующие оргазм; отражение боли на лице во время полового акта; модель, рыдающая из-за ошибки при съемке или из-за того, что сцену необходимо повторить; крошечную актрису, участвующую фактически в кровосмешении, затерянную в пространстве огромной сцены. Все это напоминает нам о других длительных, скучных моментах в войне: когда солдаты играют в шахматы или когда оружие, покрытое слоем пыли, оставлено на улице – непристойно зияющее дуло винтовки, пусковая установка гранаты, торчащее вверх орудие танка, покрытого сетью камуфляжа, неодушевленные, анонимные отверстия… И трупы всегда где-то в другом месте. Рыдания боснийской семьи, ее боль, остающаяся чужой и загадочной, лицо человека, чья судьба, которую мы обречены забыть, запечатлена на фотографии, опустошенная дорога, безликий город, в котором идет война… Извращенная диалектика проникает в работы этого фотографа, который был свидетелем интимности и открытости, лиричной поэтики боли и эпичности оргазма. Мы проделали долгий путь от фотографий Бетти Пейдж (этой Джуди Гарланд западного эротизма) и от девочек Варгас, которые очаровали поколение, выросшее после Второй мировой войны. Следуя за Делезом, Пеллегрин доказывает, что во всем этом скорее не диалектика, а заразность и мгновенное действие в войне и порнографии. Это имеет мало общего с умиротворенной глупостью мужчины, мастур-

бирующего перед изображениями analheat.com, darkgarden или barely adults. Война ведется на всех фронтах, и это не война между Востоком и Западом, или христианами и мусульманами, или между мужчинами и женщинами – «Аль-Каида» и 11 сентября прояснили этот вопрос. Первым и последним бастионом этой войны остается тело. Окончательный фетиш, высший объект – тело, бесконечная сцена, и Пеллегрин – мастер во всем этом: он открывает это искажение действительности, показывает его в своих фотографиях. Пределы фотографии: обрывочный контекст; лица, искаженные горем; ненадежные члены, немые дети, напряженные мускулы, отсутствие истории, раздвинутые ноги, выставляющие напоказ гениталии… Сегодня фотография учит нас, что мига не существует и что в попытке поймать эфемерное, можно увидеть бесконечное, извращенное, разрушительное время – нашу историю, среду, окружающую нас ежедневно. Бурки, закрывающие тело, секс, насилие, существуют на Востоке точно так же, как и на Западе. Они могут по-разному выглядеть, но везде они всего лишь маски, которые делают нас одинаковыми. Любой вид насилия обладает своей собственной эстетикой и особенностями. В книге «Настоящая Синяя Борода» Жорж Батай писал о войне как о сексе и о сексе как о войне. Но было бы несколько преждевременно обращать это сравнение в диалектическое. В войне сексуальность проявляется в расчлененных и выставленных напоказ телах. С другой стороны, греческие поэты, трубадуры, классики говорили о войне страстей. Каждый раз, когда мы перечитываем «Илиаду», образ тела Елены – женщины, принесенной в жертву, – постоянно пульсирует, то же самое и с телом молодой девушки, в одном из стихотворений Овидия, которая должна отдать себя на растерзание диким кабанам. В любом сексуальном столкновении есть жертва, молчаливое насилие. В каждом фетише – винтовка, траншея, истекающая кровью рана, наблюдающий глаз. Дороги назад нет.

Паоло Пеллегрин показывает нам, что не существует никакой антиномии, есть просто подобие. Красота и страсть не противопоставлены войне и насилию. Злодеяние и красота – две сестры. Во времена Средневековья и Возрождения любовь и война, казалось, были противопоставлены друг другу, но сегодня, в начале XXI века, Эрос и Танатос снова соединились, как и в древние времена, они братья по оружию. И никто не показывает этого так ясно, как Паоло Пеллегрин. Всей своей работой он продемонстрировал, что эти перерывы (когда мо-

209 дели берут несколько минут отдыха, плачут или едят) свойственны и людям, пойманным в ловушку истории, пытающимся играть, спастись, найти выход или просто отважно посмотреть в лицо сложившейся ситуации, застигнутым в бесконечно долгий момент объективом, постоянно наблюдающим за ними. Паоло Пеллегрин поднимает западную завесу, показывая, как война проникает в порнографию, а порнография во многом обязана насилию. Однако несмотря на все эти размышления о любителях игры страсти, скрытых буркой, которых так защищают антропологи, в фотографиях мирной жизни, сделанных Паоло Пеллигрином, мы открываем дверь, ведущую на свободу: открываем мужчин и женщин, расплачивающихся желанием, игру полов, «всеобщую забастовку» желания и работы – тут нет ни жертв, ни трагедий. Как мы видим на самых старых из сохранившихся изображений Каюрайо в Индии или в самом дешевом виде порнографии, желание, как движущая сила жизни, представляет собой ритуал досуга. Мы благодарны Паоло Пеллегрину за то, что он позволил нам увидеть другую сторону войны, позволил нам сделать полем битвы свои тела. Позволил нам играть с нашим воображением, а не с насилием. Сказать «нет» работе, сказать «нет» войне и сказать «да» досугу, сказать «да» бессмысленному, необоснованному препровождению времени… Маурицио Молина

Фотографируя скульптуры: четыре проекта Марко Делогу. 1989 – 2003 На этой выставке впервые серия портретов римских и этрусских статуй, сделанных Марко Делогу, собрана целиком. Именно с этой, первой, серии фотографий римских бюстов началось его почти маниакальное увлечение групповыми и индивидуальными портретами. Фотографии этих статуй выдают особую чуткость Делогу, его зачарованность этими лицами. Они запечатлевают ту связь, которую освещение может создать между чертами лица и чертами психики и которая потом оказывается перенесена на человеческое лицо. В ходе этой работы была создана не одна серия портретов людей, объединенных каким-то особым выражением (от крестьян Понтайн Маршез до тюремных заключенных, жокеев Палио или кардиналов) или одним языком (такова серия портретов композиторов, авторов современной классической музыки). Частая тема на этой выставке – статуя и ее портрет. Лицо, пойманное фотографом, давно застыло намертво, но это не значит, что его нельзя реинтерпретировать. Как пишет Джеральдин А. Джонсон, «его цель – явно скорее интерпретация, чем документирование. В отличие от равномерно освещенных скульптур, открывающих свой облик объективному взгляду историка искусства или куратора музея, образы Делогу намеренно затемнены и с трудом поддаются расшифровке. Вместо того чтобы ясно показывать скульптуры, как это делается в музеях, где они обычно выставлены, Делогу позволяет их чертам проступать, скользя и колеблясь, из глубокой тени, едва намечая контуры». Проект открывается одной из самых ранних серий фотографа – это портреты статуй Древнего Рима. Уже в этой работе видны черты, которые станут отличительными особенностями его работы в последующих проектах. Прежде всего сам факт, что он все время возвращается к лицу как к предмету изображения. Кроме того, использование освещения, которое изменяет лицо, выводит его на первый план и прячет, смягчает черты и делает их

более четкими. Наконец, формат «серии портретов», группировка, прием объединения разных лиц, между которыми тянется одна более или менее заметная ниточка. Эти элементы останутся характерными для будущей работы фотографа, по мере того как он будет двигаться от камня к плоти современных лиц. В «Этрусских портретах» эта параллель между каменными лицами и лицами живыми становится явной: портреты древних этрусских статуй помещены рядом с портретами живых людей – жителей района, известного своими этрусскими древностями. Как пишет Джеральдин А. Джонсон, «большинство каменных лиц, снятых Марко Делогу, давно потеряли следы индивидуальности, но живые лица, помещенные рядом с головами из туфа и терракоты, помогают вызвать к жизни если не имена и истории этих людей, то по меньшей мере ту кровь, которая когда-то текла в их жилах, и то «искусство быть счастливым» (l’art d’être heureux), которое французский писатель Стендаль приписывал древним этрускам. В «Нравственных письмах» Сенека замечает, что «благородным человека делает не двор, заполненный знаменитостями, но душа». То, что изображает Делогу, это не слава, но благородство души, которое так легко теряется, когда мы разглядываем эти предметы на фоне голых стен музейной экспозиции или на глянцевых страницах книги по искусству. Погружая их обратно в таинственный мрак и воссоединяя их с душами мужчин и женщин, Делогу облагораживает как лица изваяний, так и их живых двойников. Фотографии Делогу возвращают жизнь античным бюстам и достоинство лицам современников». Завершив работу над этрусскими портретами, Марко Делогу не снимал статуи в течение некоторого времени, до тех пор пока в 2002 г. ему не представилась возможность запечатлеть Пляшущего сатира, античную скульптуру из бронзы, выполненную предположительно в Греции и найденную в 1998 г. под водой близ Мазара дель Валло, на Сицилии. Теперь Марко Делогу впервые выставляет фотографии сатира, в то время как статуя начинает свой тур в Японии. Три дня, проведенные наедине со статуей, оживили увлечение Марко Делогу античной скульптурой, что подтолкнуло его к созданию своей последней работы, посвященной этой же теме. Такова SPQR, новая версия лиц римских статуй из Капитолийских музеев (единственное исключение представляет статуя африканского мальчика из неаполитанского Археологического музея). Эта серия была представлена в Риме на выставке, где фотографии скульптур разместили бок о бок с картинами художника Стефано ди Стазио, который использовал фотографии, чтобы создать рисованные портреты, на которых фигуры оживали, помещенные в современный контекст. Эта выставка дает лишь один пример такого парного расположения фотографии и картины, на которых лицо возрастом более двух тысяч лет подвергается двойному переносу и реинтерпретации в современном контексте и таким образом начинает новую жизнь. «Фотография, – пишет во вступительной статье, предваряющей каталог первой группы римских портретов, Диего Морморио, – это яростный мятеж человека против собственной смертности. Это камень, брошенный в лицо забвения, и он тяжелее и летит точнее в цель, чем камень античных портретов. Это светящийся камень. Теперь, когда мы изваяны в свете, мы превозможем тьму нашего исчезновения – может быть, мы дерзнем рассуждать так, получив

собственный фотопортрет, хотя здравый смысл заставляет признать, что рано или поздно и этот портрет исчезнет. Но прежде чем исчезнуть, наши портреты будут, без сомнения, сиять под взглядами множества глаз и, может быть, найдется кто-то, для кого они просияют особенно ярко, как это случилось с камнями, хранящимися в музеях Капитолия, которых встретил пристальный взгляд Марко Делогу. Внимательно наблюдая, он поместил камень на камень и так придал новую прекраснейшую форму жизням нескольких человек». Патриция Мусса. Encore «...Дорогой, Мой мраморный портрет был создан исключительно для Вашего удовольствия. Раз последнего больше не существует, пусть он будет спрятан от глаз семьи...» Паолина Боргезе Бонапарт

«...Я не понимаю, как ведут себя мои фотографии... Фотосъемка и секс – похожие действия. Оба неизвестность. А в жизни меня возбуждает больше всего именно неизвестность...» Роберт Мэпплторп

«...Чувственность совращает мрамор, и он становится розоватым, опять кажется, что можно остановить мгновение, но свет изменяет вид камней, и ничего больше не существует вне времени. Без собственного времени изображение лишено мысли или слова, оно как мертвая кожа, брошенная на дороге...» Патриция Мусса

Патриция Мусса, известная своими работами в области архитектуры, интерьера и ландшафта, участвовала во многих международных книжных и журнальных проектах в этой области как в Европе, так и в США. В то же время она талантливый художник, успевший организовать несколько своих выставок: в 2004-м она участвовала с персональной выставкой на Московской фотобиеннале и на Международном фотографическом фестивале в Лилле, европейской культурной столице, получила престижный грант Европейского дома фотографии. Encore – это работа, реализованная для французской группы LVMH, это история красоты и тишины… «…Это немое очарование…» – говорил Делакруа, обращаясь к природе. Произнося слова, которые, не будем этого забывать, всегда символы, в конце концов удаляешься от природы, производишь шум. Слова – это всегда шум. Сегодня Патриция Мусса своими работами заставляет говорить вещи, вместо того чтобы произносить слова. И таким образом ей удается заставить говорить тишину. «Чтобы научиться говорить, – утверждали древние, – нужно обращаться к людям, но только боги могут научить молчанию». При взгляде на работы Патриции Муссы понимаешь, что и вещи умеют молчать. Мир, освещенный образами Любой свой проект я тщательно продумываю – теоретически и технически – во вполне определенной художественной области. У меня нет таких идей, которые я мог бы воплотить вне зависимости от материала: будь то в романе или в фильме, в инсталляции или в серии фотографий. Я нахожу правду произведения только через его материал и специфику применяемой техники. Я отвечаю на вопрос об отношениях между формой и смыслом. Такая установка и такой интерес чаще всего ведут к эксперименту и исследованию. Вот почему из самой сердцевины такой области, как фотография, я дохожу до самых ее границ, до зон, где она соприкасается, скажем, с полем кино.

Все выставленные здесь произведения показывают, что у фотографии и кино один и тот же носитель: серебряная пленка. Я требую для всех этих изображений статуса полноценных фотографий, так как они ничем иным и не являются, несмотря на то, что зритель по-разному воспринимает движущиеся и неподвижные образы. Есть общая для фотографии и кино особенность, которая всегда меня чрезвычайно интересовала. И гораздо больше, чем легкость их репродуцирования. Это то, что их можно проецировать: впервые в истории искусства изображение можно отделять от его материального носителя и делать независимым. Несомые собственным светом картинки могут появляться где угодно, на каком угодно экране. Я без устали исследую это пространство, где фото- и киноизображения встречаются: мир, освещенный образами. Ален Флейшер

Le Fresnoy Можем ли мы сказать, что язык кино глубоко пронизывает современное искусство или же, наоборот, кинематограф ищет в современном искусстве новый способ обработки изображений, новое течение времени, соответствующее смене изображений? Так, в произведениях, отобранных для этой программы, проявляются и перекличка между видами искусств, и границы видеовозможностей, и практика взаимодействия современного искусства и кино. Если говорить о данной подборке, это показ того, что создает студия Le Fresnoy. Но сама по себе эта селекция – своего рода парадокс. Она ни в коем случае не является отображением совокупности произведений студии. У каждой работы своя собственная индивидуальность. И бессмысленно искать логическую связь между выбранными произведениями. Вот она, эта цепочка, составленная из звеньев программы: молодая женщина поднимающаяся по бесконечной лестнице; лицо крупным планом с движением камеры снизу вверх по экрану; люди, свидетельствующие о чеченском геноциде; молодая женщина, затягиваемая в парижскую квартиру; трое людей, делящихся воспоминаниями о переполненном пляже в Копакабане; два голоса, плывущие в ночи над крышами Рубэ; бразильский Сертао, как воображаемое и в то же время реальное пространство; просыпающаяся девушка и звуки, нарастающие как в дурном сне… и т. д. Таким образом, эта подборка изображает на экране удивительные, полные неожиданностей вещи. Поразительное разнообразие произведений Le Fresnoy, просто завораживает. Паскаль Пронье

210 Календарь Пирелли

Каждый из этих календарей – яркое событие в искусстве фотографии. Некоторые из них можно купить. Но только у коллекционеров или на аукционах ранга Сотбис или Кристи. Вот уже более 40 лет компания Пирелли создает календари, распространяемые исключительно в качестве подарка. Ограниченный тираж попадает в руки знаменитостей из мира политики, шоу-бизнеса, моды или искусства и к самым солидным партнерам Пирелли по бизнесу. Король Испании, герцог Эдинбургский, принц Чарльз, звезды подиума и эстрады, представители бизнес-элиты получают экземпляры этого издания в качестве рождественского подарка. Из года в год меняются идеи и темы, авторы издания и модели, но главный принцип календаря Пирелли всегда один и тот же: лучший в мире фотограф снимает самых известных топ-моделей. Еще не было случая, чтобы кто-либо из приглашенных отказался от участия в проекте, ведь это особая честь и посвящение в круг избранных. Достаточно сказать, что именно благодаря календарю Пирелли мир открыл Наоми Кэмпбелл, а на его страницах в разные годы появлялись Синди Кроуфорд и Летиция Каста, Мэрилин Монро и Карре Отис, Брижит Бардо, Эва Герцигова и многие другие звезды поистине мировой величины. В этом году съемка календаря была доверена Патрику Демаршелье, всемирно известному фотографу, который выбрал в качестве фона для съемок восхитительный и чувственный Рио-де-Жанейро. Выпуск каждого календаря Пирелли неизменно вызывает шквал публикаций и грандиозный резонанс во всех средствах массовой информации. История календарей Пирелли – это история высшего фотографического мастерства и квинтэссенция того, что принято называть «гламур». В нынешнем столетии календарь признан культовым изданием, определяющим тенденции развития фотоискусства. Эсте Лаудер. Жизнь как воплощение красоты Estée Lauder. Империя роскоши, носящая имя выдающейся личности, прекрасной и талантливой женщины, вдохновенно и щедро творившей красоту. Сегодня во всем мире (а это более 130 стран и регионов) триумфально продолжается история, начавшаяся в Америке в середине прошлого века, полная сенсаций и свершений, воплотившая в жизнь мечты множества женщин о красоте и успехе. Легендарная, удостоенная множества международных наград и титулов основательница компании г-жа Эсте Лаудер обладала изысканным вкусом, безошибочным чутьем и блиста-

тельным предпринимательским талантом, позволившим превратить марку в эталон, определяющий стиль жизни миллионов людей во всем мире. Лидер и первопроходец во всем, что она задумывала, г-жа Лаудер с блеском доказала, что красота не просто важна, а естественна и необходима, и помогла многим людям обрести внешнюю и внутреннюю гармонию. Однажды она сказала: «Моя задача – обеспечить вневременность женской красоты, не забывая об удовольствии». Она определила настоящий бизнес как «время плюс упорный труд плюс способность видеть дальше собственного носа», и эта способность обеспечила ей столь убедительный успех. Множество женщин хотели быть такими, как Эсте, пользоваться продукцией от Эсте, с готовностью прислушивались к ее советам и следовали ее идеям и получали более чем ожидали: прекрасную кожу, неповторимый стиль, искреннее удовольствие... и обязательно частичку ее вдохновения. Эсте Лаудер, как никто, умела не просто наслаждаться жизнью, но и делать ее прекрасной. В апреле 2005 г. исполнится год с того дня, когда ее не стало. Но у нас всегда будет подаренное ею Воплощение Красоты. Круг Родченко. Стильные люди

Мы редко обращаем внимание на то, во что одеты знаменитые художники, писатели, музыканты. Вспоминаем их лица, ситуации, события. А между тем любой человек – носитель своего стиля, в том числе и стиля одежды. Особенно актуальным становится демонстрация стиля поведения, разговора, внешности и одежды в моменты резкого слома, смены художественных направлений. Так это происходило, например, в 1920-е годы. Костюм был частью футуристической или конструктивистской эстетики. В одном случае важнее было поразить публику, в другом – продемонстрировать уверенность в собственной правоте. Круг друзей и знакомых фотографа и художника Александра Родченко и его супруги Варвары Степановой отличался основательностью, рациональностью в одежде и в то же время художнической свободой позы и жеста. Интересно видеть людей этого круга на фотографиях Родченко, выполненных в период с 1924-й по 1940-е годы. Люди кино, такие как Алексей Ган, Лев Кулешов или Борис Барнет, одеты с налетом военизированного техницизма. Кожаные пальто или куртки, краги, кепки, иногда лихо заломленные назад, мотоциклетные очки, перчатки с раструбами – все это признаки профессиональной одежды, или «прозодежды», как называли ее конструктивисты. Кинорежиссер или оператор хроники, как правило, проводит большую часть времени на улице. Его одежда долж-

на защищать от непогоды и в то же время быть заметной для съемочной группы. Сочетание некоторой нарочитости и рациональности. Иначе одет лишь Александр Довженко на фотографии Родченко – более обычно. Но даже в этой обыденности Довженко экспрессивен благодаря своей прическе, повороту головы, освещению. Фоторепортеры одеты скромнее. Кто-то в военный френч, как Вадим Ковригин, кто-то в обычный «москвошвеевский» костюм или брюки с белой рубашкой. Они не должны выделяться. Их задача – наблюдение. Даже позы фотографов немного отстраненные от ситуации, в которой они снимают – будь то на стадионе или на стройке. Писатели выглядят более домашними. Сергей Третьяков в модной в 1920-е годы толстовке. Лишь Владимир Маяковский в костюме «с иголочки» кажется только что вернувшимся с очередного диспута. Безупречность костюма, не допускающая неряшливости во время публичных выступлений, – такое же его оружие, как и острое слово. У женщин этого круга также свой стиль. Полный кадр известной фотографии Родченко «Портрет матери» приоткрывает кое-что в ее отношении к одежде. Это платье пожилого человека, жившего еще в то время, когда каждое сословие имело свои приметы в костюме. Чиновники ходили в длинных пальто, разночинцы – в рубашках навыпуск и заправленных в сапоги брюках, женщины-работницы – в длинных темного цвета платьях из мягкой фланелевой ткани или ситца в горошек. Со времени революции прошло всего семь лет, а на фотографиях Родченко уже почти не видно следов этого отношения к костюму. Зато проявляется нечто новое – попытка быть современным. Сам Родченко проектирует свой костюм инженера-конструктора со множеством карманов для инструментов, ту самую «прозодежду», в которой он ходит на занятия со студентами во Вхутемас. На снимке Михаила Кауфмана Родченко с удовольствием демонстрирует этот костюм, сшитый по его проекту Варварой Степановой. Степанова умела шить и кроить, она получила навыки белошвейки еще во времена учебы в гимназии. Позже, в 1916 году, в Москве она купила швейную машинку «Зингер». Это было ценное приобретение по тем временам. На других снимках мы видим совершенно разностильного Родченко. В 1925 г. по случаю открытия «Выставки декоративного искусства» в Париже он смотрится как элегантный парижанин в необходимых тройке и шляпе. На кинопробах фильма Эйзенштейна «Старое и новое» Родченко и Степанова изображают приехавших в Россию иностранцев. Родченко в кожаном пальто и шапке-шлеме (это пальто Родченко носил на протяжении 30 лет). Степанова заразительно смеется, запрокинув голову в большой кепке. Они похожи на этой фотографии на голландских архитекторов или художников из группы «Де стиль». Сам Родченко в 1930-е и 1940-е годы был внимателен к одежде и сохранял свой стиль. Он рано облысел, и его трудно представить с пышной шевелюрой. Такая же бритая голова и у Маяковского, и у Третьякова, и у архитектора Александра Веснина. Одежда Родченко была частично покупной – краги, ботинки, галстуки, частично сшита Степановой из плотной шерстяной ткани или плотной фланели. Одежда должна была служить долго и быть удобной. Стиль одежды Родченко на протяжении всей жизни конструктивистский, универсальный для всех случаев.

У Степановой отношение к костюму, возможно, было более стихийным. Она умела подыгрывать Родченко, когда он ее фотографировал: то в виде комсомолки в платочке, то в виде серьезной дамы из учреждения, то в виде француженки. Когда весной 1924 г. в мастерскую к Родченко и Степановой пришла сниматься Лиля Брик, она принесла с собой, наверное, целый чемодан с одеждой. Тут были и шерстяной строгий костюм, сшитый у портнихи (в костюме из такой же материи стоит рядом с Лилей и молодая Луэлла Краснощекова), и шелковое золотистое платье, и полупрозрачное черное газовое платье, в котором Лиля Брик позирует обнаженной в духе Айседоры Дункан. Какие-то платья из грубой холстины она шила в ателье у Ламановой. Для поездок на автомобиле «Рено» она купила шапочку, перчатки, специальное платье. Лиля гордо говорила, что она единственная женщина в Москве, за исключением жены французского посла, которая водит машину. У каждого персонажа из круга Родченко свой неповторимый стиль одежды как продолжение его внутреннего стиля личности. Фотография безупречно передает и то, и другое. Александр Лаврентьев

«Красиво жить не запретишь». Китч в открытке и фотографии

Дети – цветы жизни. Возможно, когда-то эта фраза звучала как точный поэтический образ. Но сегодня это утверждение банально. Что делает банальное банальным? Частое повторение. То есть любой образ, который повторяется слишком часто, становится банальным. Китчевое высказывание тавтологично по своему существу. Это банальность, помноженная на банальность. Скажем, это поэтические строки «Цветы увянут, а любовь Умрет – и не воскреснет вновь», написанные на фотопортрете толстой тетки и усачабонвивана (его рука с букетом заложена за ее талию). Для того чтобы такое сочленение банальностей работало, необходимы рюшечки. Рюшечки – это украшения, которые совершенно нефункциональны, но при этом обладают свойством привлекать внимание потребителя. Они придают однотипным образам видимость разнообразия. Платье толстой тетки небрежно раскрашено в розовый цвет. Именно этот розовый окрас бросается в глаза при первом взгляде на открытку. Техническая изобретательность издателей вызывает искреннее восхищение. Вот только часть того арсенала «рюшечек», с помощью которых производители завлекали покупателей до революции.

211 Ручная раскраска – самый простой и самый распространенный способ оживления черно-белой фотографии. Хотя простым он мог быть только тогда, когда ручной труд стоил дешевле механического производства. Нетренированному глазу краски на рукодельных «крашенках» кажутся напечатанными, но это только иллюзия – на самом деле они нарисованы (это легко выяснить, послюнявив палец и потерев карточку, только боже вас упаси делать это в музее – пока что «крашенку» свободно можно купить в любой из мелких московских антикварных лавок). Тиснение придает рельефность некоторым деталям открытки. Благодаря тиснению эти фрагменты приподнимаются над горизонтальной поверхностью листа. Такого рода подъем уже сам по себе привлекает внимание зрителя к вытисненным частям. Вдобавок тиснение часто сочетается с особенной раскраской этих выделенных фрагментов. Так, тиснение в сочетании с золотой краской призвано придать торжественную праздничность рождественской открытке – из «золота» сделаны крылья ангела и вифлеемская звезда с ее лучами. Блестки – еще один распространенный способ задержать внимание зрителя. Они наклеены прямо на открытку для того, например, чтобы изобразить снег, лежащий на дереве, или подчеркнуть контуры одежды. Вышивка по фотооснове встречается гораздо реже. Карточка состоит из двух слоев картона: нижний предназначен для письма, а верхний слой расшит на машинке разноцветными нитками в том месте, где на фотографии находится платье. Отдельно вышит даже бантик-завязка на бретельке платья. Вышиты и цветы в волосах модели. Игрушечные глаза – еще один оригинальный способ оживить фотографию. Они вклеены между двумя слоями бумаги и блестят на том самом месте, где должно быть фотоизображение глаз. Уникальные экземпляры из коллекции Михаила Голосовского – две фотооткрытки 1911 г. с натуральными волосами. Они приклеены там, где на снимке должно быть фотоизображение волос. Для усиления эффекта на первой открытке к волосам приклеен натуральный сухоцвет. Во второй карточке из той же серии поверх локонов наклеена красная «шапочка» – треугольник из бархата, в который вставлены натуральные перья (они крашены в синий и желтый цвета). Сегодня от этих открыток исходит мощный запах разложившейся органики. Фотография здесь не является ни документальным свидетельством, ни произведением искусства. Потому что задача китч-фото существенно иная – оно создает для потребителя сказку, в которой должно быть место детскому удивлению и детскому восторгу. Золотой рельеф на крыльях ангела переводит внимание зрителя от «обыденности» фотографии к «сказочности» открытки. Красные игрушечные глаза, вклеенные овчарке, и игрушечный бантик из ленточки сразу придают образу животного иное измерение: в этой открытке есть то, что так нравится маленьким детям – она пугает (ведь глаза горят красным огнем, если поднести открытку к источнику света) и в то же время сам этот испуг привлекает ребенка. Чрезмерность может выглядеть неприятной, как неприятен гипернатурализм открытки с приклеенными волосами. Но ведь и в сказке присутствуют отталкивающие детали, которые работают на общую конструкцию. Фотооткрытка – больше чем фотография. «Мертвой» (то есть слишком реалистической) фотооснове противопоставлена «живая» (то есть сказочная)

«рюшечка». Задача «рюшечки» – вовлечь зрителя в игру, заставить его остановиться хотя бы на минуту (а значит, купить этот коммерческий продукт). Средств собственно фотографии для этого недостаточно. Китч рассчитан на большого ребенка. Лопахина, который только вчера вышел из грязи в князи. И распространение фотооткрыток в России связано с началом эпохи массовой грамотности. Михаил Сидлин

Катя и Коля дома и в школе. Советская постановочная фотография 1960-х годов

Социалистический реализм в советской фотографии существовал. И прямое доказательство этому – папка «Таблицы и грампластинки для развития речи на уроках английского языка в V – VIII классах», выпущенная издательством «Просвещение» в 1968 г. В ее основе лежит фотосерия, отснятая Д. С. Смирновым в 1964–1965 годах. Формальная задача этой папки – помогать в изучении английского языка школьнику той эпохи. Ее реальное значение сегодня – уникальное визуальное свидетельство 1960-х. Потому что она тематически охватывает разные стороны жизни советского школьника так, как ни делает этого ни одна другая серия фотоснимков советской эпохи. Коля идет на каток. У Колиной мамы болит голова. Катя вытирает пыль с письменного стола. Овощной магазин. Женя и Петя играют в шашки. Пионеры на байдарках. Концерт детской самодеятельности. Катя чистит зубы. Выставка достижений народного хозяйства. А всего – 197 картинок из жизни Москвы шестидесятых (еще 7 – это виды Великобритании плюс две карты). На выставке представлено менее трети этого визуального материала – выбраны только те материалы, которые связаны с историей сестры и брата – Кати и Коли. Это не репортаж, а постановочная съемка. Она проходила в обычных интерьерах, в городе и на природе – со сменой десятков разных площадок, во все четыре времени года. По масштабу эта работа превосходит знаменитую документальную фотосерию 1931 г. «Один день московской рабочей семьи», которую делали, замечу, три фотографа и один редактор. По своей технической организации она тоже была довольно сложна (к примеру, ради съемки одного кадра на трапе самолета требовалось особое разрешение). А по своей технологии эта серия резко отличается как от конструктивистской фотографии 1930-х, так и от советского репортажа 1960-х. Это типичная «крашенка». То есть черно-белая фотография, раскрашенная анилином и потом воспроизведенная полиграфически. При такого рода производстве ретушер играл не меньшую (а иногда даже большую) роль, чем фотограф. Ретушер раскра-

шивал картинку в разные цвета, дорисовывал нечетко вышедшие детали (иногда этими «деталями» были черты лиц всех героев, как, например, в сцене с самолетным трапом), процарапывал разного рода мелочи (например, надпись «Чапаев» над кассой в афише кинотеатра, мелькающую в одном из снимков этой серии), вклеивал другие фотографии (например, снимок футбольного матча – в сцену с телевизором, вклеенный снимок изображал поле экрана). Такие дорисованные, процарапанные и вклеенные детали зачастую определяют восприятие ключевых сцен этой серии. Примененные ретушером краски, конечно, задавали цветовую гамму каждой работы, но полиграфическое воспроизведение сильно меняло тона. В силу всех этих деталей вряд ли можно говорить об «оригиналах» по отношению к такого рода работе. Она изначальна была рассчитана на полиграфическое воспроизведение, и единственной «оригинальной» формой ее презентации является сама папка 1968 г. издания. Прикладная цель этой папки – быть учебным пособием по иностранному языку. Но основная цель всей серии совпадает с главной воспитательной задачей социалистического реализма – создать нового человека на отобранных образцах из жизни лучших современников. Эта задача диктует нормативную эстетику. В ролях современников – «центровые» москвичи. Их быт, места обитания и привычки ясно свидетельствуют об их принадлежности к советской элите. Не высшим партийным кругам, разумеется, но и не к рабочему классу. Десятки мелких деталей говорят об их особом социальном статусе – более высоком, чем у среднего московского «интеллигента». Брошка Paris с Эйфелевой башней на отвороте бабушкиной блузки. Новый дом на Патриарших прудах, из которого Коля уезжает на такси. Лингафонный кабинет английского языка (как в спецшколах). Немецкие (производства ГДР) телефонные аппараты и пледы. Занятия теннисом на благоустроенном корте. По богатству и разнообразию бытовых деталей эта серия изображений не сравнима ни с одной другой. Ошибется тот, кто захочет увидеть в этой выставке фотодокумент эпохи, свидетельствующий об «обыденной жизни» 1960-х. Это уникальное свидетельство говорит не о том, как жили «простые советские школьники» 1960-х, а о том, как они должны были жить. Это великолепная иллюстрация мифа. И как в любой сказке, точность детализации вовсе не говорит о «правдоподобии» самого сюжета. Основная черта социалистического реализма – выдавать лучшее за норму. Ведь действительность находится в революционном развитии, а значит, лучшее когда-нибудь станет нормой. Михаил Сидлин

Валерий Кацуба. Времена года. Мои друзья Некоторые наблюдения, обдуманные затем, стали вдохновением для проекта «Времена года. Мои друзья», а сделать его помогли счастливые отношения. Накануне 2000 года, работая в архивах, я случайно увлекся фотографиями 1900-х годов: вечеринки в частных домах, компании друзей за городом, в спортивных клубах, на катке, на яхтах... Застывшие перед камерой, они смотрят в вечность и именно такими хотят в ней остаться. Они воспринимали фотографа как живописца, рисующего их портрет, и открывали то сокровенное, что было в их природе. Они с надеждой смотрели в наступавший ХХ век и не знали, что принесет он в их жизни.

Смотрели в то время, которое знаю я. Дамы, бесконечно долго выдерживая красивые позы, сидят на траве в их лучших и уместных одеждах в Павловском парке, юноша держит осанку перед камерой в 1913 г. на катке у Юсуповского дворца. Мне нравится, что я не знаю его и знаю, что случилось в мире год спустя… Затем я пошел дальше в 1920-е годы, 1940-е, 1960-е… и в наше время. Однажды в ожидании редактора одного из московских журналов я бессмысленно рассматривал вырванные им из его же журнала и развешенные на стене портреты: цветные и черно-белые профили опять же совершенно неизвестных мне людей. Я стал сравнивать брови, ресницы, губы любимцев редактора. Искал схожести и отличия. Чем больше, я увлекался поиском, тем больше мне нравились эти портреты, но не из-за формы бровей или полноты губ молодых людей. Я хотел понять причину их привлекательности. И оставил это занятие лишь тогда, когда догадался, что делать этого не надо. Что каждый человек несет в себе свое собственное предназначение, неизвестное прежде всего ему самому. Неизбежность, пусть счастливую, быть сейчас вместе со мной, с нами, и неизбежность затем уйти. И он не знает куда, а так надо. И любовь – это уважение другого предназначения, тайны другого мира, и понимание, что ЕМУ прежде всего важно шаг за шагом, с достоинством и трепетно приближаться к ее познанию, как мне к познанию своей. Мы все самостоятельно, оглядываясь друг на друга, пытаемся узнать, зачем мы здесь нужны. Мы рядом, чтобы ценить, сочувствовать и любить другой мир, который благодарен и взамен готов отдать ту радость или счастье, которое в нем есть. И оно загадочно, но в нем необъяснимый смысл и красота. И благодарность фотографа прежде всего за позволение сфотографировать в человеке ЕГО неповторимость. А талант – возможность такое позволение получить. Дальше… У меня дома был воскресный обед. Я наблюдал за друзьями. Рассматривал их лица, как портреты на стене у московского редактора, догадываясь об исключительности каждого. Опять же разные брови, губы, ресницы… Я знаю, что мои друзья красивы. Однако рассматривая внимательно отдельные черты, не всегда очевидно, в чем состоит красота. Я ждал, когда на лицах друзей отобразится их прекрасная суть и старался запомнить, как она выглядит. Затем я следил за жестами, взглядами, эмоциями – деталями, одним словом, – и в какие-то мгновенья друзья напомнили мне тех, кто был в 1900-х, в 1920-х… В человеческой природе и пристрастиях есть что-то неизменное, неизменное в том, что радует взгляд, воображение. И вдохновенные образы, какой бы давности они ни были, время от времени рождаются вновь. Они сохранились в нашей памяти, и мы при необходимости оживляем их, соединяя тем самым времена и поколения, что спасает от тревоги и позволяет уснуть. И последнее… Тогда была дана любовь, которую я не смог сохранить. В том печаль. А радость в том, что было счастье, которым мы охотно делились с друзьями. И взамен получали то же. Была дача, пикники, осень, зима, лето, вечеринки, весна. И я подумал: вот я, моя любовь, мои друзья на русских просторах, в Павловском парке, у Юсуповского дворца, на даче, катке. На моих друзьях их лучшие и уместные сейчас и здесь одежды, и впереди время, которое не знают они и не знаю я. С благодарностью тем, кто был рядом: Юрию Виноградову, Нилу Кирку, Владиславу Мамышеву-Монро, Евгению Сорокину и другим моим друзьям. Валерий Кацуба

212 Аля Есипович. Песочница В представлении взрослых мир детства окружен радостными переживаниями и елейными воспоминаниями. Ангельского вида девочки, добродушные игрушки и преисполненные наилучших побуждений старшие товарищи. Все не так. В детстве водится молоко с пенкой, жестокие сверстники из соседнего двора и мстительные обладательницы кукол в розовом из ближайшего подъезда. Фотографическая серия Али Есипович «Песочница» про то, что детство на самом деле уродливо. Это напасть, с которой невозможно справиться. Ее можно только пережить и забыть. Поэтому самое страшное, что может cлучиться с человеком, – это остаться в этом времени навсегда. Быть маленьким – значит оставаться выброшенным за пределы круга обычной жизни. В этом смысле взрослые – они как предоставленные самим себе дети: никогда не простят ни чужой слабости, ни чужой беды. И детство – это чудовищный фантом, который для большинства живущих, к счастью, со временем исчезает. «Песочница» Али Есипович еще и о другом. О том, что попав во взрослую жизнь, мы по-прежнему остаемся беззащитными. Мы остаемся детьми, которые так и не научились выигрывать у подруг в классики, ловко подтягиваться на турнике и побеждать в битве за жизнь в замкнутом круге дворовой площадки. Взрослая жизнь тоже оказывается обманом: ведь мы все равно остаемся уязвимыми. Но, возможно, именно эта неспособность к сопротивлению и делает нас людьми. Такими, как мы хотели стать в детстве, когда играли в космонавтов и мореплавателей: сильными и справедливыми – настоящими героями. Время уходит сквозь пальцы, как песок из песочницы. Мама не придет. Никогда. Екатерина Васильева

Олег Маслов и Виктор Кузнецов Олег Маслов и Виктор Кузнецов работают вместе с 1993 г. Они объединились благодаря петербургскому неоакадемическому проекту и стали профессорами Новой академии изящных искусств Тимура Новикова, которая с этого же 1993 г. открыла свои публичные залы в доме 10 по Пушкинской улице выставкой их совместной живописи под названием «Голубая лагуна». Надо сразу сказать, что в основе творческого метода Маслова и Кузнецова находится фотография и картины их – это производные от постановочных фотографий, это, собственно, переведенные в живопись «живые картины». Первым совместным произведением Маслова и Кузнецова был хеппенинг, зафиксированный на черно-белую пленку. Художники со своими детьми, еще не достигшими школьного возраста и вполне напоминающими купидонов и путто, разделись, оставив на себе лишь трусы да венки из дубовых листьев, и, легко перепоясанные махровыми полотенцами, просили случайных прохожих сделать их фотографии на память, как об этом часто просят влюбленные парочки или веселые компании друзей. Было теплое лето, и публики в усадебном парке XIX века оказалось предостаточно, акция имела определенный успех, а художники получили с десяток отличных кадров, запечатлевших их на романтических мостиках, подле руин и обелисков, в тени аллей. Автопортреты и портреты в стиле «неогрек» характерны для искусства новых академиков с начала 1990-х годов. В этом жанре главным было острое ощущение современности, сдвиг от идеального (сюжета или образа или исторической декорации) к телесной реализации: именно полуобнаженные молодые люди, все повадки которых напоминали о том,

что на дворе 90-е годы, придавали новую жизнь уснувшим пейзажам, в которых мало что изменилось с прошлого столетия. Удивительным в этих фотографиях был воздух свободы и веселья. Общество в парке – вскоре Маслов и Кузнецов стали устраивать массовые съемки – отнюдь не было озабочено пропагандой изящества и красоты, наоборот, оно не скрывало своих слабостей и телесного несовершенства. В следующих фотографических работах Маслов и Кузнецов изменяют задачу: они снимаются в серии постановочных фотографий «Новый сатирикон», теперь их облики откровенно театральны. В 1995 г. художники возобновляют фотографирование в дворцовых парках. Теперь они выезжают «на пленэр» большой компанией с запасом самодельного реквизита, напоминающего хозяйство исторических классов академий прошлого века (шлемы, мечи, плюмажи, лиры из папье-маше, античные драпировки). Их импровизированные античные сцены снимает профессиональный фотограф Виктор Щуров. Композиционная форма фотографий стилизована под альбом прошлого века, снимки отпечатаны в сепии. Атмосфера дружеского веселья сменяется нарочитостью телевизионного сериала, художники откровенно «представляют» какой-нибудь «Отдых спартанцев», форсируют жесты и утрируют мимику, добиваясь эффекта комической оперы. Любительская эстетика домашнего фотовидео трансформируется в жесткий рекламный стиль. В 1997 г. они показывают свою живопись, акварели и фотографии в интерьере – как бы в артистической студии – на выставке «Кабинет» в Стеделийк-музее Амстердама. В это же самое время по соседству в Музее Ван Гога проходит ретроспектива модного живописца второй половины XIX века Лоуренса Альма-Тадема. (Sir Lawrence Alma Tadema). В его картинах, представляющих прекрасных буржуазок, как римлянок в атриумах, бассейнах, на берегах Тибра, Маслов и Кузнецов узнают свой идеал. Поэтому их последняя серия называется «Коллекция Альма-Тадема». Она сделана в сотрудничестве с Райнером Беме (Rainer Boehme), аспирантом Новой академии, родившимся в Дрездене и учившимся до этого философии восприятия (Wahrnehmungslehre) в Венском университете. Взгляд Райнера Беме на перформансы Маслова и Кузнецова отличается мягкостью и пасторальностью. Впервые в истории этого дуэта фотограф, фиксирующий их античные гуляния, ловит эффекты естественного освещения, рассеянного солнечного света, соединяя группу фигур и исторический пейзаж в традиционной романтической атмосфере старой живописи. Беме использует антикварную камеру фирмы Цейс 1900-х годов, которая создает в отпечатках фрагменты исключительной резкости и рассеянного мягкого свечения по краям. Благодаря более тонким переходам в глубине резкости, она очень отчетливо фиксирует фактуру кожи, тканей, дворцовых стен и железных оград, на которых расположились, как фавны, художники, и вместе с тем производит эффект внутреннего сияния картины. Работа с Райнером Беме достигает качества настоящей исторической стилизации, пастиша в духе Альма-Тадема, но при этом в ней возвращается то первоначальное беззаботное, непафосное и сильное ощущение современной жизни, которое присутствовало в снимках 1992 г. Съемки, неоднократно прерывавшиеся милицией как оскорбляющие общественную нравственность, проходили в парке дворца князей Лейхтенбергских в Новом Петергофе, кото-

рый с 1920-х годов принадлежал биологическому факультету Ленинградского университета. В конце 1920-х годов в Ленинграде был опубликован роман Константина Вагинова, молодого писателя, близкого к знаменитому кружку филологов ОПОЯЗ, к Михаилу Бахтину и другим теоретикам новейшего художественного языка и одновременно знатокам классического искусства и – что особенно важно – петербургской культуры как самого северного форпоста классики. Роман Вагинова назывался «Козлиная песнь», то есть в названии его уже содержался намек на греческое театральное искусство и трагический жанр. Его герои – любители эллинизма, ценители «безвкусицы», к которой можно смело отнести и салонную живопись Альма-Тадемы – встречались на даче в этом самом Новом Петергофе и предавались мечтам о Петербурге как об эллинистическом городе, где снова оживают античные свободы и чувства. Удивительным образом богемное общество Олега Маслова и Виктора Кузнецова через 70 лет при первых же дуновениях новой русской свободы возрождает эту петербургскую философию жизни, которая питается энергией взаимодействия варварства и предельно изысканного, уже полусонного античного стиля. Екатерина Андреева

Кастинг По выходным перед парком Йойоги собирается красочная толпа. Вампиры и клоуны, медсестры и панки, ведьмы и странные звери. Маленькие группки вдруг начинают танцевать и петь или просто кричать и так же внезапно стихают. Жертва вампира охотно позирует с жертвой насилия. Жертвы дорожного происшествия, до госпиталя и после, тщательно выписанные синяки и укусы, забинтованные носы и руки-ноги, живописные пятна крови. Очень популярен костюм европейской служанки, всевозможные варианты оборок и рюшей на юбках и чепчиках в странных для европейского глаза сочетаниях. Это школьницы старших классов таким образом выражают свое стремление выглядеть особенно, cool, модно, оригинально. Они приезжают с огромными сумками, переодеваются и гримируются на месте, там же перекусывают, показывают себя и смотрят на других, а с наступлением вечера надевают свою обычную одежду и разъезжаются кто куда. Это все очень похоже на репетицию, на обстановку за кулисами перед выходом на сцену. Каждый выбрал роль, надел костюм, вошел в образ, но на сцену не попал. То ли не позвали или пропустили, не слышали. Или пришли слишком рано или слишком поздно. А может быть, вообще не к тому спектаклю приготовились. И все эти девчонки, как Золушки, должны спешить домой. Марина Черникова

Айдан Салахова. Моя невеста У Айдан Салаховой абсолютное чувство стиля. Она всегда говорит ровно то, что хочет сказать, не давая возможности зрителю и критике для боковых толкований и рассуждений. Тем не менее проект «Моя невеста» при кажущейся простоте и лаконизме – абсолютное неисчисляемое в творчестве этого художника. Что это такое? Демонстрация и развитие вечного мифа о свадебном белом платье – мечте каждой женщины? А может, рождение нового, теперь женского «комплекса Подколесина» с его вечным стремлением в последний момент выпрыгнуть из окна, в нашем случае c подиума? И почему «моя», а не просто невеста? Или это автопортрет, своего рода alter ego автора? Или самоирония, или за этим стоит что-то, что вот-вот «поймаешь» и рас-

членишь на составляющие, но конечно, никогда не поймаешь? Этот проект – один из самых «зашифрованных» в творчестве Айдан и самый многослойный. В каждом зрителе, пришедшем на любую выставку актуального искусства, уже спрятался «внутренний разведчик», что же может быть увлекательнее, чем разгадка и дешифровка ребуса любого автора, а тем более Айдан, которая, как правило, не дает возможности зрителю… см. начало. Елена Селина

Олег Артюшков. Лили Марлен «Увидел у приятеля эти статуэтки. Красивые и холодные. Доступные и неприступные. Это немки. Им идут спорт, строгий военизированный костюм и однополые ласки. Пусть танцуют и обнимаются. В голове зазвучала пьянящая «Лили Марлен». Олег Артюшков

Декоративно-прикладное наследие тоталитарного режима подчас на удивление гармонично вписывается в современные художественные контексты. Эпоха фарфоровых спортсменок уже стала мифом, а предметы быта становятся вестниками прошлого, и на наших глазах светотень лепит из них совершенно иные формы. Девушка идеального телосложения, девушка, занимающаяся спортом, девушка, которой под силу все. Фигура, застывшая в фарфоровом оцепенении. Ее улыбка, ее взгляд и жесты источают холод стереотипности. Она, одна из сотни копий, украшает сервант шестидесятилетней пары, а какая-то досталась в наследство другу художника. Недоделанность, нелепость статуэток – это та пограничная зона, которая открывает возможность для интерпретации. Героинь фотоцикла всего две – две статуэтки. Но каждый следующий снимок не кажется копией предыдущего. Они теряют равновесие, свою сверхчеловеческую устойчивость. Они падают, тянутся к зрителю, они взлетают. Они как истинные модели готовы изобразить и грусть, и надменность или даже ужас, а может, уравновешенную тихую радость, как подлинные немки. Они кажутся чуть живыми, проснувшимися от окаменения. Это взгляд фотографа выдаст новую порцию похищенных у куклы эмоций. Застывших, о которых она сама и не подозревала, потягивая руки – делая свое упражнение. Мягкие переходы света и тени, тонкие линии, размытый таинственный фон – новый мир, мир интерсубъективности – здесь нет идеологии и пропаганды, здесь осталось лишь туманное воспоминание об истории. Лишь грусть, тонкий профиль, линии рук и плеч, завитки светлых волос... Голос Марлен на старой шуршащей пластинке... Пигмалион вдохнул жизнь в «блестящую белую слоновую кость» движением рук, воспламененных чувством к женщине, которой никогда еще не было на земле. Олег Артюшков вдохнул жизнь в фигуры, набившие когда-то оскомину, которые при всей своей подвижности никогда, казалось, не были живыми. Фигуры, украшавшие самый простой и незамысловатый быт, как тюлевые занавески. Работы Артюшкова олицетворяют веру в миф о красоте, которая пребудет вечно, вне зависимости от движения времени и истории. О красоте, овеянной грустью и вечно ускользающей. Видения художника эфемерны, они мимолетны и неуловимы. Создается ощущение, что только благодаря скорости, с которой свет поглощается пленкой, становятся осязаемыми эти неустойчивые скользящие образы, схваченные автором. «Красота – это бесконечность в конечном» (Шеллинг). Лидия Петрова

213 Серж Головач. Подсматривающий

Провокационные и даже шокирующие снимки Сержа Головача, обращенные к нашему подсознанию, к скрытым в нем желаниям, мотивам, страхам и восторгам, отличаются при этом оригинальностью идей и бесспорными художественными достоинствами. Работы Головача достаточно быстро сделали его имя заметным на московской артсцене. Серж Головач появился в Москве четыре года назад, приехав из Биробиджана. Он активен до чрезвычайности, работает с обнаженной натурой, в сфере моды, балета, шоу-бизнеса. Его персональные выставки, посвященные мужскому телу, прославляли свободу и красоту, однако искренность и откровенность работ художника эпатировали и даже шокировали несмелого зрителя. Проект «Подсматривающий» посвящен интровертным состояниям, когда человек находится один на один с собственным «я», когда окружающий мир как бы совершенно забыт им, не существует, и лишь кино- или фотоглаз, найдя и поймав такие моменты, может визуально выразить их. Головача интересует состояние, предшествующее какому-либо явлению. Поэтому мы можем увидеть игры артистов мужского балета, художника в процессе создания нового образа для перформанса, те гендерные явления, когда мода диктует не мужское поведение, не мужской образ жизни мужчине. Ирина Филатова, куратор галереи «Файн арт»

Владислав Мамышев-Монро. Немое кино, или Рак сердца Общеизвестно, что Мамышев-Монро – мастер перевоплощений. Ему удается быть похожим на выбранного им персонажа больше него самого. Его Штирлиц больше чем Штирлиц, образ Любови Орловой до такой степени идентичен оригиналу, что многие, увидев серию, посвященную этой актрисе, так и остались с ощущением, что это она на старой фотографии. Иногда он скрупулезно гримируется, иногда достаточно одного мазка гримом по щеке – и перед нами очередной герой, пугающе точно «проявившийся» на его лице. В зависимости от задачи его герои иногда смешные, иногда пафосные, но всегда очень органичные и пластически точные. Серия «Немое кино, или Рак сердца» посвящена великим актерам немого кино, включая Чарли Чаплина и милую слепую девушку из нашумевших фильмов. Чувства и позы героев всех четырех пар гипертрофированы согласно жанру. По мнению автора, актеры немого кино живут в роли на пределе человеческих возможностей. И именно эту гипертрофированную эмоцию он передает максимально резкой пластикой. Не раз подтверждено, что если Мамышев взялся за образ, то если это живой человек – значит, мы о нем скоро услышим. Если же это герой прошлого – значит, какую-то особенную правду о нем мы еще не знаем. И если серия названа автором «Рак сердца», то не от этого ли злого недуга погибли прекрасные тени прошлого, эмоционально предчувствовавшие грядущую катастрофу? А если Чарли дожил до глубокой старости, то это факт его личной биографии или силы, неподвластные ни Мамышеву, ни любой другой стихии. Елена Селина

Елена Ковылина. «…» Жизнь и творчество Елены Ковылиной – перманентный перформанс.

Перформанс провокативный, интерактивный, бесстрашный и всегда на грани допустимого. Ее обманчиво милая внешность и нежный голосок таят за кадром недюженную силу и целеустремленность дойти до самой последней черты. В карьере многих художников сочетание таких личностных качеств, как правило, ведет к дальнейшим безусловным успехам. Если ты начал говорить с ней о профессии – готовься к системному разговору. Она прекрасно разбирается и в гендерной проблематике, и в многоречивых исследованиях Деррида, Делеза, Хайдеггера и далее со всеми остановками. Такая склонность к толкованию философских постулатов рано или поздно должна была привести этого художника от чистого перформанса к перформансу с интерпретацией «в одном флаконе». И вот такой тип выставки – инсталляция вокруг перформанса – перед нами. На белом рояле лежит обнаженная художница, окруженная специально подобранной музыкой, которую играет пианист за этим же роялем. Зрители, как всегда при виде голого тела, концентрируются вокруг. Смотрят и не могут наглядеться. Назовем это «эффектом горящего здания», как известно, тоже собирающего кольцо зевак. Все мы видели подобное в телевизоре. И всегда самое потрясающее на экране не столько сам пожар, сколько сладострастные лица зрителей. Елена Ковылина в настенных фотофресках, которые невольно принимают на себя роль зеркала в процессе перформанса, одновременно показывает зрителю ролевые реакции на происходящее. И зеркало это не врет. В ряде случаев типажи, любезно созданные автором, отсылают нас к вечному шедевру Александра Иванова «Явление Христа народу». Кто-то радуется, ктото боится, кто-то смотрит и не может насмотреться, не веря глазам своим. А все вместе мы прячем, но так и не можем скрыть потоки коллективного бессознательного, которое уже захватило нас в неизбежный плен и вряд ли когда-нибудь отпустит. Елена Селина

Татьяна Либерман. Третья сила Силы бывают разные: те, что «злобно гнетут», и те, что «мягко стелят». Еще есть такие понятия, как сила мужская и женская. Татьяна Либерман на протяжении своей творческой биографии не рассматривает природу добра и зла, а всегда пытается понять, что есть мужское и женское и что происходит, если природа дает сбой. Проект, приготовленный специально для фестиваля «Мода и стиль в фотографии», ставит жирную точку на карте исследований фотографом гендерной проблематики и констатирует рождение и развитие третьей силы в вечном диалоге полов. Женская природа, по мнению Либерман, не нечто эфемерное на грани «нервного срыва», но чувственное и агрессивное начало, корни которого в неудовлетворенности и неудержимой ярости, возникающей вопреки здравому смыслу и так называемой женской логике. Либерман говорит, объясняя проект, о женском терроризме. Если понимать терроризм как акт устрашения, то наверное, можно посмотреть на проблему и так, но боюсь, что перед нами уже не проблема, а констатация рождения силы нового типа. В борьбе мужского и женского нет никакого смысла, ибо женское на настоящий момент – уже мужское, точнее, нечто новое и самодостаточное с оскаленным женским лицом и мужской агрессивной хваткой. Это новое зорко наблюдает за нами-ними из перевернутых глаз-вагин, готовое к переселению в повседневную жизнь и изменению еле дышащих стереотипов о мягкой женственности и благородной мужественности. Елена Селина

Сергей Чиликов. Азартные игры Группа молодежи, Самара, объектив фотокамеры… Все остальное – действие. Реальное действие или нет – не важно. Действует правило «А почему бы и нет?». Все, что зафиксировано объективом, не имело причин, чтобы не произойти на самом деле. Девиантное поведение как регрессия психической энергии личностного начала или исследование метафизики азарта? Всего лишь фото. Без рамок, без стекла, без барьеров для восприятия, без «интерьерности». Таков феномен Чиликова. Фотографичность – вот основная характеристика его стилевого языка. Фотографии Чиликова сложны и просты одновременно. Используя все доступные средства и приемы, слои фотоискусства, будь то документация, постановка, схваченный момент, он репрезентирует момент «здесь и сейчас». Причем основной лейтмотив здесь – перверсия, обнажение потаенного, выход недозволенного. Азартная игра показана здесь не буквально, но в более глубоком смысле этого словосочетания. Негативная энергия, выход которой освобождает личность от необходимости регрессии и энтропии вплоть до параноидальной фрустрации и последующего депрессивного невроза, становится моментом позитивным. Агрессия, бандитизм, терроризм – все это лишь метастазы «азартидо», данные в различных аспектах – от интравертивно-индивидуального до социального. Потаенные уголки души, в которых эта энергия скапливается, мы всегда тщательно запираем на самый большой замок. Порой мы выбрасываем ключ от него и тогда в определенный момент можем обнаружить себя пациентами психиатрической клиники, где будет происходить восстановление этого замка, непонятным образом взломанного нами самими в пограничной ситуации, о чем сами можем даже не вспомнить. Единственный способ избежать этого – время от времени использовать ключ и приоткрывать ящик Пандоры, пока он еще не переполнен до краев. Именно так и поступают персонажи проекта «Азартные игры». Молодые люди и девушки из Самары, играющие в азартные игры вроде шахмат и шашек, обнаруживают в себе недюжинные способности к исследованию собственных чертей из омута. Дикие оргии, фантазмы, основанные на либидо (а также и мортидо), инстинкт собственничества, энтропии, разрушения, анархии. Съемка ведется с границы между социальным и индивидуальным. Агонизирующий бестиарий, в который словно вуайерист вглядывается зритель, вызывает содрогание или брезгливую ухмылку. Но есть одна загвоздка. Начинает сосать под ложечкой. Почему-то стыдно. И чем дольше смотришь, тем сильнее начинаешь краснеть. И лишь постепенно ловишь себя на мысли, что сам вполне бы мог стать одним из персонажей проекта. Задайтесь вопросом: «А почему бы и нет?» Вы никогда не играли в шахматы, и при проигрыше вас не грызло мерзкое ощущение агрессии, направленное на партнера? Или, может быть, шашки? А если покер? На деньги? Вы точно умеете проигрывать? А если все же открыть замок? Нет желания присоединиться? Зачем довольствоваться ролью подглядывающего? Гормональное зло, взыгравшее в героях проекта и выпускаемое художником наружу, не чуждо любому человеку. Главное – порыться в карманах сознания и отыскать ключ. Неазартных людей не бывает, есть лишь те, кто в этом себе не признается. Андрей Паршиков

Частная луна «Частная луна» – визуальная поэма, рассказывающая историю про чело-

века, который встретился с Луной и остался с ней на всю жизнь.

В верхнем мире, на чердаке своего дома, он увидел Луну, упавшую с неба. Сначала она пряталась от солнца в темном влажном тоннеле, ее пугали проходящие поезда. Потом она пришла к человеку в его дом. Укутав Луну теплым одеялом, он угощает ее осенними яблоками, пьет с ней чай, а когда она выздоровела, перевозит на лодке через темную реку на высокий берег, где растут лунные сосны. Он спускается в нижний мир, облачившись в одежду своего умершего отца, а потом возвращается оттуда, освещая личной Луной дорогу. Переходя границы миров по узким мосткам, погружаясь в сон, оберегая небесное тело, человек превращается в мифологическое существо, живущее в реальном мире как в волшебной сказке. Леонид Тишков

Генералы 70-х. Неброский шик советской эпохи

Медиапроект «Генералы 70-х» представляет собой серию постановочных фотографий – двойных портретов актуальных персонажей «городской сцены», ярких представителей богемы, настоящих «защитников пейзажа», представленных в образах советского высшего генералитета 1970-х годов, молодых, блистательных генералов Великой Советской Империи. Авторы проекта полагают не буквальную стилизацию «под документ», но создание изображений, являющих собой предмет искусства и инструмент рекламы. Сами изображения будут обращены к эпохе высшего расцвета империи, возьмут из нее неброский шик и размах, использование точных, знаковых фетишей того времени, создадут атмосферу реконструкции национальной истории, словно история Великой империи не прервалась, вертикальные ценности и канон сохранены, территория Великой страны не обрезана, а приращена новыми геополитическими победами – …Константинополь уже наш, в Босфоре наши авианосцы и эсминцы!..

214 Horst P. Horst Les connaisseurs de la photographie considèrent Horst P.Horst comme un des plus grands maîtres de l’art de la photo. Horst Paul Albert Borman est né à Weissenfels (Allemagne) en 1906. A vingt ans il commence à étudier l’art de la charpenterie et l’ébénisterie sous la direction de Walter Gropius à l’Ecole des arts appliqués de Hambourg. Trois ans plus tard Horst vient s’établir à Paris où il étudie l’architecture avec Le Corbusier. En 1930 il fait la connaissance de George Hoyningen-Huene, photographe en chef de Vogue, qui lui conseille de se consacrer à la photographie. Les premières photos (non signées) de Horst sont publiées dans ce magazine dès l’année suivante. Horst commence à réaliser les commandes de Vogue dans toute l’Europe. Il avait parmi ses modèles l’actrice et chanteuse Gertrude Laurence et Lee Miller, qui était à l’époque la maîtresse de Man Ray. Après que Jannet Flanner, la correspondante parisienne du New-Yorker, exprime son enthousiasme au sujet de la première exposition de Horst, Vogue lui commande encore toute une suite de photos. Horst devient ainsi photographe permanent de natures mortes et de mode au magazine Vogue et à l’édition qui lui est rattachée, Vanity Fair de Conde Nast. Il pose en même temps pour le peintre Berard qui fait son portrait. En 1935 Horst devient le directeur artistique du magazine Vogue et peut dorénavant photographier les présentations annuelles des modes parisiennes. En 1936 il crée une des ces études de mode les plus connues, “ la Manche Blanche ”, et fait pour Vogue la première des images connues du fameux modèle Lisa Fonssagrive. En 1937 Horst se lie d’amitié avec la célèbre Coco Chanel ; ils conserveront les relations les plus chaudes jusqu’à la mort de Coco. Sa photo la plus connue, “ Le corset de Mainbocher ” date de 1939. L’année d’après Horst fait le premier nu de Lisa Fonssagrive, “ Lara à la harpe ”, publié dans Vogue. La même année il revient à New York où il s’établit. En 1942 dans les éditions américaine et britannique de Vogue on publia les célèbres portraits de Marlen Dietrich faits par Horst. L’année suivante Horst reçoit la citoyenneté américaine (et s’appelle depuis Horst P. Horst) et commence à travailler sur commande de l’armée américaine. En 1945 on l’invite à la Maison Blanche pour photographier Harry Truman puis, en 1948, le président Eisenhower avec son épouse. Horst continue de photographier jusqu’à ce que sa vue se mette à baisser brusquement en 1992. Citons parmi les plus grandes célébrités qui ont posé Cole Porter, Catherine Hepburn, Coco Chanel, le Duc et la Duchesse de Windsor, Henri Cartier-Bresson, Salvador Dali, Luchino Visconti di Modrone, Lincoln Kirsteln, Yves Saint-Laurent, la famille Sitwell, Gertrude Stein, Greta Garbo, Bette Davis, Jacqueline Bouvier Kennedy, Elsa Schiaparelli et les modèles Gloria Vanderbilt, Suzy Parker, Hellen Bennet, Carmen et Verouschka. Horst est mort le 18 novembre 1999 à l’âge de 93 ans. Les célébrités de Hollywood Les photos d’Edward Steichen pour le magazine Vanity Fair En 1923 le magazine Vanity Fair, consacré à la vie mondaine, proclame l’Américain Edward Steichen (né au Luxembourg, 1879-1973) le plus grand photographe vivant de portraits. L’année suivante l’éditeur Conde Nast le nomme photographe en chef de Vanity Fair et du magazine de mode correspondant, Vogue . Durant les trente années qui suivent, Steichen est le photographe numéro un des Etats-Unis pour ce qui est du style, du bon goût et de la vie des stars. Bien qu’à Vanity Fair Steichen travaille dans différents genres, il est surtout resté dans les mémoires pour avoir créé bon nombre des symboles de son temps : les portraits des célébrités

du cinéma dont l’image - à l’écran ou dans la presse - a contribué à modeler la culture populaire américaine. Plus que de simples reflets d’une personnalité unique, les portraits hollywoodiens de Steichen représentent la manifestation culturelle de la fascination consommatrice du public américain pour tout ce qui est célèbre et fameux. Dans les années 20-30 du siècle dernier, Hollywood est la principale industrie de distractions aux Etats-Unis et les stars sont ce qu’elle produit de plus éclatant et de plus demandé. C’est à cette époque également que le public commence à beaucoup fréquenter le cinéma. La Grande Dépression de 1930 voit les Américains chercher refuge dans le noir des salles pour se plonger dans un monde fantastique. Avec les images qui se déroulent sur l’écran argenté, les salles de cinéma sont des îlots sûrs où l’on peut oublier la sombre réalité du quotidien. En embauchant Edward Steichen, Conde Nast savait que son magazine trouverait en lui un maître incontesté de l’art photographique qui, de plus, sentait d’instinct que la photographie était un puissant instrument pour les médias, qui comprenait son importance sociale, sa valeur commerciale et l’influence qu’elle pouvait avoir, surtout si elle était esthétiquement convaincante. C’est précisément cette synthèse du commercial et de l’esthétique qui permit à Steichen d’obtenir un tel succès à Vanity Fair. Dans ses portraits hollywoodiens il créait des images-aura de la célébrité, de la gloire, du luxe, de la mode et du style le plus haut. Il enrichissait ses images par un éclairage de théâtre et des procédés d’avant-garde pour son époque, tels que les lignes-contours de l’Art déco ou les constructions formelles du cubisme. Steichen arrivait ainsi à se débarrasser des clichés bien banals du passé et à donner à ses oeuvres un aspect vraiment moderne. Certaines des photos exposées ici donnent une idée de la manière dont Steichen arrivait à créer une dimension quasi mythologique à ce monde de célébrité et de gloire, à créer des images immortelles qui devinrent aussitôt pour les Américains des icônes sacrées, et qui d’ailleurs le restent jusqu’à présent. Les archives photographiques de George Eastman House gardent une importante collection de photos d’Edward Steichen faites pour Vanity Fair et Vogue. Cette collection fut transmise en 1979 au musée par Joanna T. Steichen, fidèle à la dernière volonté d’Edward Steichen. Therese Mulligan, Commissaire des Archives photographiques de George Eastman House, Rochester, New York

Marc Riboud Vous l’auriez entendu, à son retour de voyage, excité et ému, en train d’analyser ses souvenirs récents, de tisser des liens et de tenter de trouver des correspondances historiques, de chercher à comprendre. Non pas juger mais comprendre. Possédé par certaines images. Mourant d’impatience de repartir pour mieux regarder. Ses yeux brillaient comme ceux d’un collectionneur de bonheur. Cet homme est libre, il est vraiment libre. Parce qu’il a vu le monde et il nous le montre. Il suit toujours son propre chemin, il va là où le mènent ses yeux, son coeur. Cet homme est libre. Parce qu’il sait comment errer par les routes de la terre. Parce qu’il aime l’aventure, il aime le fantastique et l’imprévu l’attire. Annick Cojean

L’Espagne des années 1950 vue par Català-Roca Francesco Català-Roca est né à Valse en 1922 et est mort à Barcelone en 1998. Ses photos sont à la fois une chronique et une peinture du milieu du XX siècle. Aussi étrange que cela soit, il éveille l’intérêt aussi bien des critiques d’art, que des historiens et des ethnographes : les premiers étudient ce qu’il a apporté de nouveau dans les courants artistiques de l’époque, les seconds se servent de lui

pour reconstituer l’Espagne du temps des plans de développement, quant aux troisièmes, ils s’émerveillent de la multitude de détails de ses photos et de l’instinct infaillible du photographe. Ses photos permettent de suivre la rapide transformation de Barcelone en une ville européenne et de comprendre que Madrid s’est longtemps appliqué à se protéger de toute innovation. Elles permettent de voir à la fois les gens changer avec l’arrivée de la société de consommation et les années de ruine laissant des traces indélébiles au niveau du geste, du regard, du demi-sourire. Les compositions impeccables, l’esprit de Català-Roca et sa maîtrise de la technique ont reçu de nombreux prix : il a été le premier photographe d’Espagne à recevoir en 1982 le Prix national des beaux-arts car il n’existait pas encore à l’époque de prix réservé spécialement au domaine de la photographie. Raymond Voinquel, 1930-1960 “ Mes plus belles photos sont celles de poses. Il faut reconstituer la vérité d'un visage, travailler comme les peintres, en plusieurs poses. ” Après une enfance dans les Vosges, Raymond Voinquel arrive à Paris à l'âge de quinze ans. Passionné de cinéma, il est rapidement amené à graviter autour des tournages. Il rencontre Roger Foster, photographe de plateaux pionnier dans la profession, dont il devient l'assistant. Opérant à la chambre photographique grand format, il se distingue bientôt par une impressionnante maîtrise de la lumière et du cadrage. Il aime à raconter comment il a forgé son regard lors de ses déambulations au musée du Louvre, avoir été particulièrement marqué par Vermeer et le Caravage, et très influencé par la statuaire antique. Présent sur près de cent cinquante films, de “ Mon amant assassin ” de Solange Bussy en 1931, à “ Fidelio ” de Pierre Jourdan en 1977, Raymond Voinquel travailla pour les plus illustres réalisateurs de l’époque : Jean Cocteau, Jean Renoir, Marcel Carné, Sacha Guitry, Abel Gance, Alfred Hitchkock, Max Ophuls, Joseph Mankiewicz, Luis Bunuel, Anatol Litvak, etc. Il intervenait après les prises de vues cinématographiques, restant souvent dans l'axe de la caméra, mais retravaillant les lumières, remodelant véritablement les scènes jusqu'à en extraire des icônes, des images très construites, idéalisant les modèles, les enveloppant d'un certain mysticisme. Raymond Voinquel immortalisa en son temps les plus fameux acteurs : Gérard Philippe, Jean Marais, Alain Delon, Jean Gabin, Edwige Feuillère, Arletty, Raimu, Edith Piaf … Pendant la seconde guerre mondiale, il exerça un temps son activité au sein du studio Harcourt. Sans jamais se départir de l’usage du noir et blanc, en quête perpétuelle de beauté, toute son œuvre est empreinte d'un certain classicisme, d'un lyrisme éloquent tout aussi présents dans les nus masculins et les paysages qu'il réalisait pour son compte. Maître intransigeant de l’artifice voué à l’expression des sentiments exacerbés, sa virtuosité lui gagna le surnom de “ Prince de la lumière ”. Isabelle Chesneau

Willy Rizzo “ C’est comme être chauffeur : on peut conduire une locomotive, un avion, une limousine, la photo offre elle aussi tant de métiers : le laboratoire, le studio, le reportage, le plateau de cinéma, la presse, la mode ”. La première commande de Willy Rizzo c’est, à la fin des années trente..., à l’école italienne de la rue Sédillot à Paris, ses instituteurs lui demandent des photos d’identité qu’il réalise avec son premier appareil un Box Agfa à soufflet offert par sa mère... Bien des années plus tard, quelques

boîtiers et objectifs en plus, ses commanditaires et ses modèles ont changé, l’élève a grandi et désormais ce sont Brigitte Bardot, Marlène Dietrich, Marilyn Monroe, Le Corbusier, Alfred Hitchcock, Joséphine Baker, Coco Chanel, le roi Hussein de Jordanie, Pablo Picasso qui défilent dans ses studios. Entre temps, Willy Rizzo a connu tous les métiers de la photographie, du laboratoire, (il connaît encore par coeur les dosages de la solution du révélateur) aux grands studios dont le mythique Harcourt, sans oublier les reportages. Il excelle dans ce domaine, les américains ne s’y trompent pas et “ Life Magazine ” lui achète son reportage réalisé au premier festival de Cannes. L’Amérique le tente, il rejoint alors à New-York l’agence Blackstar, découvre notamment la photographie de mode puis il file vers la Californie réaliser des reportages sur les stars de Hollywood, Gregory Peck, Gary Cooper. Nouvelle aventure, en 1949, il signe la première couverture – une photographie de Winston Churchill – du tout nouvel hebdomadaire “ Paris Match ”. Photographe vedette, il y restera vingt ans, contribuant largement à l’aura de ce magazine. Changement de cap dans les années 70, Willy Rizzo s’installe sur la terre de ses ancêtres, en Italie et devient créateur de meubles aux lignes ultra-modernes, il ira jusqu’à fonder une usine. Mais Paris et la photographie lui manquent, retour aux origines. Infatigable photographe, Willy Rizzo renoue avec ce qu’il préfère : fixer sur pellicule les plus belles femmes de la terre. Cannes 2002, dans son studio installé au Majestic, Willy Rizzo immortalise les sourires de Paz Vega, Mila Jovovitch, Rebecca Robbin. Angelo Frontoni. Photographe des stars L’exposition est un choix des meilleurs portraits en noir et blanc d’acteurs et actrices de cinéma ainsi que de photos, faites pendant le tournage de films, par Angelo Frontoni, photographe italien surnommé “ le photographe des stars ”. Ses photos permettent de suivre au jour le jour les quarante ans d’histoire du cinéma italien, des années 50 aux années 90. Ce sont les années d’or de Rome, la Cinecitta, qui est tout entière un plateau de tournage où les rôles principaux sont interprétés par les représentants de la Dolce Vita ; il photographie tout autour de la ville, dans la ville elle-même et derrière les coulisses : acteurs, producteurs, réalisateurs, et tous les membres de l’équipe de tournage en train de travailler, de préparer un épisode, de discuter des détails ou de prendre une courte pause... Chacune des photos est le résultat d’une minutieuse mise en scène, ce qui rend les images d’Angelo Frontoni très reconnaissables et personnelles, indissolublement liées au parfum et aux particularités de l’époque et du monde dans lequel il travaillait. Beaucoup de photos sont des gros plans car l’artiste aime les détails, il prend plaisir à s’attarder sur les tâches de couleur des costumes de scène, sur l’architecture des décors, les gestes des acteurs. Le plateau devient pour lui un atelier, un paysage où l’on peut découvrir ses images éclairées par un mélange de lumières naturelle et artificielle. Ces photos dévoilent l’âme, l'éclat et l'ombre des célébrités mais, avant tout, glorifient la beauté et fixent le charme du moment. Le photographe apprécie par-dessus tout les modèles féminins. Il y a peu de photographes qui aient approché les femmes avec autant d’enthousiasme, d’amour et de génie, élevant bien haut leur sensualité véritable et faisant découvrir leurs états d’âme cachés. Comme écrit Zeffirelli dans son introduction au livre d’Angelo Frontoni : “ son plateau de tournage ressemble à l’Olympe peuplé de déesses. La visite du plateau laisse de ce voyage unique le souvenir de sentiments profonds envahissant l'esprit et le cœur ”.

215 Les photos présentées ici ont rempli les pages de magazines italiens et étrangers tels que Stern, Paris Match, Sunday Times, Vogue et Play Boy, elles montrent l’atmosphère, la mode, le genre de vie de l’époque ; elles témoignent du style individuel et du talent d’Angelo Frontoni à qui la revue Photo a consacré quatre éditions spéciales. L’éclat et l’atmosphère magique du cinéma apparaissent dans les photos des réalisateurs, des actrices, des personnages devenus mondialement connus grâce à “ Hollywood sur le Tibre ” : Visconti, Fellini, Zeffirelli, Bolognini, Pasolini, Rosi, Leone, Sofia Loren, Gina Lollobridgida, Jane Fonda, Silvana Mangano, Virna Lisi, Alberto Sordi, Claudia Cardinale, Soraya, Monica Vitti, Catherine Deneuve, Marcello Mastroiani, Ornella Muti, Leslie Caron, Annie Girardot, Claudine Auger, Elizabeth Taylor, Britt Ekland, Brigitte Bardot, Janet Ley, Lisa Minnelli, Carol Baker, Raf Vallone, Ingrid Bergman, Joan Collins, Vittorio Gassmann, Julia Christie, Charlotte Rampling, Liv Ullman, Hanna Schygulla, Nastassja Kinski, Stefania Sandrelli, Dominique Sanda, Anouk Aimé... Le nom d’Angelo Frontoni est lié aux plus beaux portraits de stars de notre époque. L’histoire de sa vie, c’est l’histoire de son oeuvre. Elisabetta Bruscolini

Simulacres et faux-semblants La petite fille qui babille avec sa poupée ou le jeune enfant qui fait rouler ses voitures expriment le besoin de transposer leurs désirs, de copier la réalité que représentent leurs parents ou d'exercer une action sur leur environnement. Ils usent pour ce faire de ce que le psychanalyste américain Winnicott nomme “ un objet transitionnel ”. La photographie, comme objet magique et transitionnel, à l'instar de la littérature, des arts visuels ou des arts de la représentation a permis à de nombreux artistes contemporains de rêver de leur passé, d'exprimer leur inquiétude, de parodier l'absurdité de leur quotidien et de tenter de modifier le cours des choses. En effet, longtemps confinée à la seule fonction de “ miroir de la nature ”, The Pencil of nature selon l'expression de William Fox Talbot, c'est-à-dire à la seule capacité de reproduire fidèlement le réel, la photographie a peu à peu affirmé son pouvoir de provocation sur l'imaginaire. Oscar Rejlander, peintre anglais d'origine suédoise, fut l'un des premiers à engendrer la polémique lorsqu'il présenta en 1857 The two ways of life, vaste allégorie sur le vice et la vertu, une suite de trente images encensée par la Reine Victoria et vilipendée par les critiques pour avoir été réalisée au moyen d'une combinaison de plusieurs négatifs. Cet artifice provoqua indignation ou inquiétude pour certains, d'autres y virent l'occasion de tester leur imaginaire ; dès lors – et Rejlander précisera sa pensée en 1863 dans un texte intitulé Apologie de l'art photographique - travestissement du modèle, élaboration de mises en scène ou manipulations techniques et plus tard usage de l'informatique vont faire évoluer les pratiques photographiques, ce qui fera dire à un Lewis Caroll enthousiaste “ désormais en tant qu'œuvre de l'esprit, la photographie a réduit l'art du roman à un travail quelque peu mécanique ”. Lewis Caroll fut, il est vrai, un excellent praticien et nul doute que ses mises en scène photographiques de la petite Alice Liddell, son modèle pour Alice au Pays des Merveilles, ne l'aient grandement inspiré pour composer cet ouvrage. Plus tard les photographes, influencés par les peintres préraphaëlites anglais ou les tenants de la Photo-Sécession imprégnés du style Art Nouveau, vont revendiquer la possibilité pour la photographie d'être l'interprète de leurs sentiments et de leurs émotions. En fait, il s'agissait le plus souvent de composer des scènes de genre, souvent inspirées par

l'esthétique picturale, et tendre ainsi vers la conception moderne de l'art pur telle que la concevait Baudelaire, à savoir “ créer une magie suggestive contenant à la fois l'objet et le sujet, le monde extérieur à l'artiste et l'artiste lui-même ”. Plus radicale, la révolution surréaliste mit entre les mains des artistes un outil apte à révéler non plus les seuls sentiments, mais aussi l'idée qu'ils se font du monde. Photogrammes, solarisations, collages, double exposition sont autant de procédés capables de modifier l'essence des choses et de permettre ainsi, selon les termes du photographe américain Henry Holmes Smith “ de placer le pouvoir de l'illusion descriptive au service de l'allusion ”. En fait, il s'agit bien d'exprimer une pensée et non plus seulement de décrire un environnement. A la fin des années 70, après une longue période qui vit la photographie triompher comme outil documentaire et d'exploration de l'homme, du monde et de l'univers, une génération de photographes ont associé aux multiples procédés techniques du medium, jouets, figurines, effigies ou maquettes pour mettre en scène leurs doutes, leurs préoccupations voire leur autobiographie fictionnelle afin d'exorciser leurs angoisses et de construire une société plus acceptable. Il est clair que pour eux les règles confuses et inadéquates de la vie ordinaire sont remplacées dans l'espace défini de l'image et dans le temps photographique par des règles précises mais arbitraires qu'ils se sont imposées. Le jeu réside alors dans la nécessité d'inventer une réponse aux questions qu'ils se posent tout en sachant qu'ils peuvent à chaque instant fermer l'obturateur et quitter le jeu. L'élément autobiographique constitue souvent le ressort principal de leurs images ; ainsi Tom Drahos qui s'était jusqu'alors révélé par le reportage, metil en place au lendemain du Printemps de Prague, alors qu'il vient de s'exiler en France, une série de saynètes dans lesquelles des figurines en plastique sont blessées, mutilées ou bâillonnées, véritables symboles des privations de liberté dont il a été l'objet. Toutefois il est possible dans la description de ces vies parallèles de se rêver heureux – tel Morimura se glissant dans le personnage de Brigitte Bardot – ou de vivre en héros au milieu de stars de légende comme Olivier Rebufa filmant une nouvelle Dolce Vita avant de s'interroger sur le sens qu'il convient de donner à ces instants de bonheur factice qui le mène à conduire Barbie dans des clichés galvaudés. Comme les enfants, les artistes n'hésitent pas à conférer des vertus magiques aux histoires qu'ils se racontent, aux simulacres qui vont régénérer la société. Tel est le projet de Joan Rabascall qui, avec Ma collection, décline la banalité des images télévisuelles figées sur des écrans-jouets, images dont la consommation abusive ne peut conduire qu'à l'ennui et à la perte de sens. Dans cet esprit, Abigail Lane décrit avec une ironie lucide la scène du crime dans un film policier dont les ressorts sont connus à l'avance tout comme le déroulé des arguments publicitaires dévoilés par Pierre et Gilles dans La Lessive. Notons en outre que les objets s'inscrivent parfois dans l'univers étrange de la littérature enfantine et s'il apparaît que Gregory Crewdson a croisé le chemin de Gulliver, l'histoire silencieuse des objets que conte Agnès Propeck renvoie davantage au monde de la Dame de Cœur de Lewis Caroll. Pas de provocation dans ces photographies mais une sorte de jubilation à se jouer du non-sens des choses. Avec le simulacre, l'artiste-joueur “ oublie, déguise, dépouille passagèrement sa personnalité pour en feindre une autre ”. Sans conteste le premier élément d'élaboration du simulacre concerne le masque qui symbolise un objet de médiation avec le divin, le surnaturel, la mort, l'invisible et les autres. Le porteur de masque souhaite demeurer

anonyme, c'est la raison pour laquelle les figurines de Drahos se présentent, par mesure de sécurité, masquées au public ; mais l'impossibilité et le vide de l'expression figée dans le masque donnent à penser, comme le fait Sugimoto, que les masques sont des “ rêves fixés ”. Le masque, on l'a souvent remarqué, dissimule le personnage social et libère la personnalité véritable comme peut le faire aussi le travestissement avec la série des Michaël Jackson composée par Valérie Belin. De nos jours simulacres et faux-semblants font fréquemment partie du vocabulaire des artistes contemporains en raison de l'évolution-même du medium photographique. En effet, libérés des contraintes techniques de la prise de vue, ils ont trouvé avec l'outil informatique l'auxiliaire qui leur permet de débrider leur imaginaire et de créer ainsi de vrais “ faux ” comme le démontrent Pascal Monteil avec ses scènes japonaises ou Inès Van Lamsweerde avec ses modèles étranges mais vraisemblables. Par ailleurs la photographie s'étant échappée de la page imprimée pour se présenter en une œuvre - tableau au mur, les artistes reprennent dans leurs créations les codes de la peinture et s'appuient souvent sur une culture savante pour élaborer leurs images - références à l'histoire de l'art pour Bae ou Balogh, citations cinématographiques pour El Janabi ou historiques pour Sugimoto. On les voit aussi parodier le langage de la publicité à l'instar de Pierre et Gilles ou recomposer les images du quotidien dans ce que l'on qualifie actuellement de “ nouveau documentaire ”. Parfois l'artiste se prête au jeu du simulacre et construit l'histoire de son personnage auquel il confie son visage ; telle est la démarche de Laurie Simmons, Teun Hocks, Abigail Lane ou Morimura. Il ne s'agit plus seulement de mettre en scène une saynète mais de s'engager dans un univers d'autobiographies fictionnelles. Car dans ce contexte et à ce prix-là seulement il est possible d'agir sur le monde pour essayer de le transformer. Agnès de Gouvion Saint-Cyr

Grâce et compassion Peut-on aborder l’œuvre de Witkin sans évoquer une fois encore cet éternel débat qui oppose pour certains l’Art et la Photographie ? D’un côté le noble, de l’autre le trivial. Conceptions d’arrièregarde, pour amateurs d’étiquettes et de répertoires, que vient contredire plus d’un siècle et demi d’histoire d’un médium qui a radicalement modifié notre façon de voir et de représenter. Joel-Peter Witkin est assurément un artiste. Il n’en est pas moins photographe. S’il travaille à la manière d’un peintre, élaborant ses images par des croquis préparatoires, mettant en scène, recomposant le monde à sa guise, extrayant ses modèles à leur environnement pour les replacer dans l’ambiance confinée de l’atelier, son œuvre n’en demeure pas moins éminemment photographique. Elle ne pourrait exister sans la photographie. Ce qu’il exprime, ce qu’il nous transmet, seule la photographie est à même de le faire, de le dire. Parce que, même s’il le tord en tous sens, le réel reste son matériau de base. Lorsqu’il nous met face à des cadavres, à des corps démembrés, à des handicapés, à des mutilés, à des parias, à des êtres d’exception, c’est face à la différence, à la souffrance, à la mort ellesmêmes qu’il nous confronte, bien plus encore qu’à leur simple image. Ces corps déformés, hors norme, ces corps désormais sans vie ne surgissent pas de son imagination, pas plus qu’il ne les a représentés en faisant appel à des souvenirs. Ils sont là, devant lui et devant nous, faits de chair et de sang. Ils vivent ou ont vécu des existences riches d’émotions, de petits bonheurs et de grands malheurs. Ils aiment ou ont aimé, le sont ou le furent

en retour. Des pères, des mères, des amants, des enfants. Pourquoi Witkin photographie-t-il ce qu’il photographie ? Question essentielle, dont certains pans de réponse resteront à jamais enfouis dans les méandres de sa conscience. Tout ne peut être transmis, pas plus à l’autre qu’à soi-même. Pour comprendre, sans doute faut-il remonter aux sources, à l’enfance et à l’adolescence. Né en 1939 à Brooklyn d’un père juif d’origine russe et d’une mère catholique et napolitaine, Joel a un frère jumeau, Jerome. Ils sont deux, ils auraient dû être trois : un autre enfant ne survit pas à cette grossesse trigémellaire. Des différends principalement religieux amènent le couple Witkin à divorcer et les enfants sont élevés par leur mère. Survient alors l’épisode, maintes fois rapporté, de l’accident de voiture dont il est témoin à l’âge de 6 ans et qui le met face à face avec la tête d’une petite fille qui roule à ses pieds. Première confrontation avec l’horreur et à la mort, qui le marquera à jamais. Son éducation religieuse stricte affecte profondément Joel qui ne se satisfait néanmoins pas des réponses convenues aux questions fondamentales qu’il se pose. Pas plus que sa vie, sa foi n’est banale mais confine à un mysticisme qui le singularise. À 17 ans, une coupure de presse lui apprend l’existence d’un vieux rabbin qui prétend avoir vu Dieu. La rencontre est décevante : l’adolescent qui espérait confusément une entrevue spectaculaire et déterminante se retrouve face à un vieillard fatigué et endormi dans le coin sombre d’un bureau poussiéreux. Ce que ses yeux ne perçoivent pas, peutêtre la photographie – à laquelle il s’est initié en autodidacte – le révélera-t-elle. Mais Dieu n’apparaît pas plus sur le film exposé. S’il ne peut le voir, il ne lui restera alors qu’à créer son image. Telle sera désormais sa quête. Devenu peintre, son frère Jerome demande à Joel de photographier des phénomènes à la foire de Coney Island pour les inclure dans une toile. Il y rencontre entre autres un homme doté de trois jambes, une chicken lady et Albert-Alberta, un hermaphrodite dont il dira plus tard qu’il aura été son premier partenaire sexuel. Tels seront désormais ses modèles, ses frères de souffrance, son peuple élu. Il convient de voir dans cette constante de Witkin à revisiter les grandes pages de l’histoire de l’art une réappropriation autant qu’un hommage aux artistes qui l’ont précédés et qui l’ont nourris, bien plus qu’un de ces échantillonnages vides de sens dont le postmodernisme a le secret. Ici, la référence est un moyen, pas une fin. L’histoire de l’art occidental abonde de ces emprunts, de ces relectures qui amènent peintres et sculpteurs à s’inspirer d’œuvres marquantes pour les intégrer à leur propre écriture. Des innombrables exemples, ne retenons ici que les Ménines de Velázquez, “ revues et corrigées ” entre autres par Picasso et… Witkin. Outre les œuvres elles-mêmes, les grands thèmes reviennent eux aussi de manière récurrente, traversant les époques et les modes. Il en va ainsi des mythologies grecque et romaine comme de la Bible, sources intarissables puisque s’y déclinent – déjà imagées – toutes les composantes de la condition humaine. C’est à l’évidence parce qu’il y reconnaît l’universalité et l’intemporalité du langage que Witkin poursuit cette tradition séculaire pour lui insuffler ses propres intentions, son propre vécu, son propre imaginaire. Grâce ? Elégance ? Alors que l’artiste ne met en scène que corps bafoués, cadavres, têtes coupées, membres arrachés ? S’il transcende la réalité, pourquoi l’art ne pourrait-il sublimer la mort et la difformité ? On imagine volontiers l’artiste étreignant ces corps

216 inertes, ne les considérant ni comme des objets ni comme des accessoires mais comme ses semblables. Rien de malsain, rien de scandaleux dans son utilisation de la mort et du handicap. De la compassion, encore et toujours. Alain D’Hooghe

Le fil rouge Le fil rouge d’après Barbe Bleue est une exposition qui fait suite à Circus et à L’Effraie – les deux contes d’Andersen dont j’ai déjà fait l’adaptation. Il s’agit d’une exposition de photos accompagnées d’un film dans lequel, encore une fois, j’ai mélangé l’Argentique et le Numerique pour créer un récit qui se passe de nos jours. Barbe Bleue est ici un Baryton de petite renommée, impressario à ses heures. Avril est la jeune fille qui vient d’avoir 18 ans, elle chante, elle attend une vie nouvelle. Elle se laisse séduire, elle l’épouse et comme dans le conte de Perrault elle comprend trop tard qu’il s’agit d’une imposture et pire encore. Voilà pour l’histoire que beaucoup connaissent déjà – et à ce stade je ne peux dire que ce que j’ai tenté d’exprimer avec ce film et ces photos, entre autre ma terreur envers toute forme d’autoritarisme – et d’abus de pouvoir. Sarah Moon

Erwin Olaf Erwin Olaf fait de la photo professionnelle depuis vingt-cinq ans, et si au départ il photographiait les événements autour de lui, avec le temps il devint metteur en scène, un photographe qui crée sa propre réalité. Olaf connaît l’art de créer son propre monde, que ce soit par une série photographique, ou lors de soirées grandioses, ou de projets de films. On voit qu’Olaf arrive à créer un monde à la fois imaginaire et convainquant qui se rapporte au passé, aux contes et aux rêves, un monde habité par des personnages historiques, des elfes, des nains, des somnambules et Dieu sait qui encore. Son objectif est la perfection qu’on ne peut atteindre qu’à force de persévérance par la mobilisation de tous ses moyens en recommençant à chaque fois. Olaf est excessivement exigeant à l’égard de ses collègues, aussi bien ceux qui sont sous les projecteurs que ceux qui restent dans l’ombre. Cependant tous veulent travailler avec lui pour son bon caractère et sa hâte de faire partager son succès à tout son entourage. Kees van Twist, Directeur du Musée Groninger

Maturité – 10 posters du Millénaire. 1999 L’idée de Maturité est venue à Erwin Olaf alors qu’il feuilletait un livre consacré aux pin up girls, ces beautés pleines de sex appeal des années 50. Imaginez-vous que pendant la prise de pin up en photo, le photographe soit tout juste sorti du studio pour acheter des cigarettes et revienne quarante ans plus tard. Rien n’a changé sauf que le modèle a vieilli de quarante ans. Pour trouver ses modèles, Olaf a mis une annonce dans le journal. Il a utilisé tous les moyens pour qu’elles se sentent sensuelles et fut enthousiaste lorsqu’il vit leur regard exprimer le désir, l’assurance de soi et la plus grande indifférence à la caméra. Ensuite les photos furent traitées numériquement : les ongles sont devenus plus rouges, les silhouettes plus élancées bien que la peau ait été laissée telle quelle. Dans cette série Olaf voulait lancer un défi à la technique de la retouche si souvent utilisée dans les photos de stars pour cacher les rides, les taches et autres défauts physiques. Sang royal. 2000 Les portraits sont disposés par ordre chronologique et représentent les personnages historiques suivants : Jules César, empereur romain assassiné

à la suite d’un complot ; Poppée, la femme jalouse et pleine d’esprit de vengeance du non moins cruel empereur Néron : il la tua pendant une crise de colère d’un coup de pied au ventre alors qu’elle était enceinte ; MarieAntoinette que la révolution française a fait monter à la guillotine en 1793; l’extravagant roi de Bavière Louis II qui se noya en de mystérieuses circonstances ; Elisabeth ou Sissi, impératrice d’Autriche et reine de Hongrie, transpercée par le poignard d’un anarchiste ; la tsarine russe Alexandra, tuée par balles par les bolcheviks avec toute sa famille en 1918; la veuve tragique Jacqueline Onassis Kennedy avant et après les coups de feu fatidiques à Dallas en 1963 ; et la princesse Diana avec sur le bras le logo de la voiture avec laquelle elle se tua en essayant d’échapper aux journalistes. Pour réaliser cette série, Olaf a fait exclusivement appel à des teenagers blonds aux yeux bleus qu’il a généreusement ornés de bijoux et autres accessoires. Le sang et les blessures proviennent de vraies photos de viande d’animal et de sang artificiel rajouté grâce à une technique spéciale dans le portrait. Paradis. Club. 2001 Le nom de “ Paradis. Club ” se réfère directement au temple de la culture pop d’Amsterdam, le Paradiso qui n’a certainement rien à voir avec le paradis chrétien. Pourtant c’est là qu’a été commis le péché originel, donnant le départ aux souffrances humaines. Les décors représentent une copie de la cave du Paradiso reconstruite dans l’atelier de l’artiste. L’idée de cette série est venue à Olaf à la fin de l’an 2000 lors d’une grandiose soirée qu’il avait luimême organisée au Paradiso sur le thème du “ cirque ”. La plupart des habitués étaient déguisés en clowns, et ils se mêlaient sous cet accoutrement aux jeunes filles travesties, vêtues comme pour la parade militaire, à un nain coupé en deux et à des éléphants dressés, ce qui créait une atmosphère tellement folle et absurde qu’Olaf voulut la faire revivre dans une série de photographies. Il utilisa directement pour modèle le tableau de Rubens “ L’enlèvement d’Hippodamie ” (Madrid le Prado), qui illustre l’épisode mythologique de l’attaque d’Hippodamie par les Centaures pendant son mariage, ce qui provoqua un combat sanglant entre les Centaures et les Lapithes. Séparation 2002/2003 Après la série baroque hurlante de “ Paradis ”, Erwin Olaf crée “ Séparation ”, un des cycles de photos les plus introvertis qui existent à l’heure actuelle. Tous les personnages sont vêtus des pieds à la tête de latex noir collant mais les associations qu’on pourrait avoir avec toute pratique sexuelle dépravée sont ici absolument déplacées : ce vêtement est appelé à symboliser, semble-t-il, la solitude glacée des personnages. “ Séparation ”, c’est aussi le titre d’un petit film qu’Olaf a tourné en 2003. Le gamin joue pendant que sa maman s’affaire à la cuisine. La télé est allumée. Papa rentre à la maison, ils se mettent à table pour dîner. Bientôt leur attention est attirée par quelque chose dans les nouvelles. Tous les trois s’installent devant l’écran. On voit apparaître sur l’écran le mot “ Séparation ” et le film recommence depuis le début. Ruud Schenk, Commissaire chargé de l’art contemporain, Musée Groninger

Un modernisme inventé – regard critique de Miwa Yanagi Au début des années 90 ma vie se déroulait entre Paris et Osaka. Comme j’habitais à côté de la ligne de chemin de fer Hankyu près de la gare d’Umeda (Osaka), j’empruntais souvent les passages décorés avec effet du centre commercial disposé à l’intérieur de la gare. Miwa Yanagui raconte qu’à peu près à la même époque, époque où elle travaillait pour obtenir sa maîtrise et pouvoir gag-

ner sa vie, elle passait chaque jour au supermarché de Hankyu, alors il se peut que nos chemins s’y soient croisés. En France on appelle les supermarchés Grands magasins. Depuis qu’en 1852 le Bon marché a ouvert ses portes à Paris, la culture des grandes surfaces commerciales n’a cessé de s’épanouir dans les villes modernes comme New York, Londres ou Berlin. Ces magasins ne sont apparu au Japon que cinquante ans plus tard, à la fin du XXe siècle. Dans la région de Kansai les quartiers d’habitation, les parcs d’attraction et les théâtres de distraction Takarazouka étaient construits le long de la ligne de chemin de fer Hankyu. Lorsqu’on traça les premières lignes pour relier la culture au plaisir, il arriva que les centres commerciaux finirent par acquérir le rôle stratégique de terminus. Les supermarchés placés dans les villes densément peuplées jouaient dans le temps le rôle de place d’arme du modernisme naissant, mais l’expansion et l’élargissement des surfaces commerciales ne faisait que renforcer la sensation de détachement et de dépassement. Yanagi attire l’attention sur les codes culturels imprimés dans la grande architecture et les passages où l’atmosphère du modernisme s’est conservée sous forme pétrifiée au milieu d’une époque qui a déjà pris son élan. Les Elevator Girls (jeunes filles accompagnant les visiteurs dans l’ascenseur), ces sortes de fantômes, en deviennent le signe distinctif. Cet espace de modernisme inventé qui s’est écarté de l’axe temporel ressemble à la ville du futur où la joie n’a pas de place. Les Elevator girls de Miwa Yanagi vivent à la fois dans le passé et dans le futur de la catégorie temps/lieu. En Occident on peut souvent voir des hommes desservant les ascenseurs. Leur présence apaise le sentiment de danger qu’éprouvent les visiteurs dans des espaces étroits et fermés. Au Japon les jeunes filles des ascenseurs et les femmes-guides, belles comme des mannequins, enveloppées dans leur uniforme impeccable, petit chapeau sur la tête, dépourvues de traits humains, paraissent aux visiteurs venus de l’Ouest comme d’étranges créatures. Visages semblables, comme si elles avaient été fabriquées à la chaîne, poses engendrées par la culture de la consommation, elles ressemblent à des keyborgs. Ces jeunes filles qui remplissent impeccablement leurs fonctions apparaissent à certains comme la version contemporaine des fameuses geishas. C’est peut-être à cause de cette part d’exotisme que les commissaires d’expositions étrangers, qui ont la vue longue, ont aussitôt saisi au vol le sujet des Elevator Girls de Yanagi. Ces filles se multiplient comme les produits de consommation et la multiplication de ces sympathiques machines nous font frémir d’horreur devant ces créatures virtuelles appelées à la vie qui marquent le commencement d’une réalité de l’après-humain. Nous sommes entourés par cet érotisme anesthésié mais nous ne pouvons pas y toucher. Sous l’oeil de Yanagi la ville surpeuplée et bouillonnante d’Ossaki devenue le plateau de tournage pour “ Celui qui court sur la lame du rasoir ” se transforme en un mirage virtuel pleins de silhouettes de magnifiques femmes généreusement épanouies. Dans la série Elevator Girls du début on voit se manifester le goût inné de l’artiste pour le Japon. Elle doit peut-être cette qualité à la sensibilité naturelle propre à une habitante de Kyoto originaire de Kobe. Mais dans le cas de Yanagi nous nous heurtons aussi à une attitude radicalement critique qui ne laisse presque plus de place à l’exotisme. Sa critique la rapproche de la vision et de l’oeuvre photographique d’un autre originaire d’Osaka, Yasumasa Morimura. Yanagi présente ainsi l’espace architectural des établissements culturels tels que les musées japonais de science naturelle et

d’art, et même les jardins botaniques et les zoos, comme des manifestations du modernisme artificiel qui, avec la culture des centres commerciaux, n’est qu’une référence au monde Occidental. Contrairement à la méthode de Morimura qui place son propre corps dans les tableaux canoniques de l’art occidental et accueille chacune des oeuvres séparément, l’une après l’autre, Yanagi, elle, se concentre sur les espaces vitaux qui ne cessent jamais de produire un modernisme artificiel. Ce processus fait des Escalators Girls nourries au sein de mammifères stériles une métaphore de l’art et de la culture japonaise. Lorsque des étudiantes de troisième année sont embauchées pour travailler dans le domaine des services, leur aspect extérieur et leur caractère changent car elles doivent correspondre à ce qu’on attend d’elles, être agréables aux autres. C’est avec étonnement et déception que Yanagi observe ce processus. Ces fillettes n’ont pas l’expérience des féministes et ne comprennent pas qu’elles sont devenues des victimes ; à mesure qu’elles vont joyeusement à la rencontre des attentes de leur entourage, on en moule des objets de forme déterminée et elles finissent par devenir de jolis bibelots. Il est possible que ce phénomène soit avant tout lié à la tradition japonaise qui voit la beauté dans l’artificiel et au désir de toujours du Japon de correspondre au modèle occidental. Ce subconscient historique est une ombre qui pèse sur Elevator Girls de Yanagui. Les Elevator girls sont des jeunes filles qui ont oublié qu’elles s’étaient transformées en jolies objets. Yanagi place leurs fragiles plaisirs et les illusions de leur vue limitée dans les images de fleurs de serre et de poissons tropicaux d’aquariums. Isolés, vivant dans une lumière artificielle, ils expriment la mort de ces jardins de verre. Derrière ces jeunes filles prenant des poses charmeuses et ces hommes qui attendent l’ascenseur, la sexualité se tient comme un bonbon acidulé qui attend d’être mangé. Le caléidoscope de “ L’utopie glacée ” de Yanagi est parent de ces lieux où l’espace est décoré avec trop d’artifice, où le hall d’hôtel est trop propre et désert ou le musée de science naturelle où l’on peut découvrir les objets les plus divers comme un candelabre royal, un relief architectural de pierre ou un gracieux bijou métallique. Contrairement à l’environnement créé pour les humains, ces lieux inhabités se perfectionnent et se reproduisent eux-mêmes en permanence. Les Elevator girls qui se tiennent sur la surface de verre de l’ascenseur transformant l’environnement en un panorama sans queue ni tête peuvent s’avérer être des clones engendrés par la folie d’une grande ville. Aomi Okabe (de “ La caisette blanche ” Nazraeli Press. 2004)

Marja-Leena Hukkanen Ombres au paradis L’exposition “ Ombres au paradis ” présente un grand nombre de photos des films d’Aki Kaurismäki où les hommes et les villes transportent le spectateur d’une atmosphère à l’autre, d’un pays à l’autre. Ces photos-recherches ne parlent pas seulement du réalisateur pendant son travail mais de ses acteurs préférés, Matti Pellonpää et Kati Outinen, que l’on voit dans de nombreuses scènes touchantes. Après la première exposition consacrée au centenaire du cinéma, un livre de photos sur cette exposition a été publié par Otava. Après la première édition on ajouta au livre certaines images des derniers films d’Aki, “ Uha ” et “ L’homme sans passé ”. L’introduction du livre : “ ...Marja-Leena Hukkanen (née Helin) est une initiée car elle est un membre permanent de l’équipe de tournage de Kaurismäki. Etant scénariste, elle est partout à la fois, mais en même temps c’est une photographe qui travaille de

217 manière modeste et pénétrante. Elle ne laisse rien passer. La photographie pendant le tournage d’un film est un art tout à fait indépendant dans lequel excellent les photographes hollywoodiens, français et britanniques, devenus des classiques du genre. Les grandes oeuvres photographiques de ce genre ont été créées à l’époque des petits studios de cinéma, mais depuis 1960 cet art a été un peu délaissé jusqu’au jour où Hukkanen vint leur insuffler une nouvelle vie. Grâce à elle, nous avons des photos qui reflètent non pas le film achevé lui-même, mais l’esprit de sa création. Nous pouvons voir ainsi de rares scènes jamais remarquées auparavant entre les réalisateurs et les acteurs, à mi-chemin entre le travail et le jeu. Parfois on les voit concentrés, parfois pris d’un fou rire à cause d’une blague, parfois en train de représenter leurs personnages ou euxmêmes. Instants fugitifs témoignant de la densité, de la folie et de l’enthousiasme de la production cinématographique... ” Peter von Bagh

Jonathan Torgovnik. Bollywood : l’Inde et le cinéma “ Aller au cinéma en Inde est tout un programme : voir les acteurs plus grand sur l’écran qu’en réalité, passer quelques heures comme en rêve, laisser de côté les soucis quotidiens ...Comme on se rend au temple pour rendre hommage aux dieux, on va au cinéma pour s’émerveiller des acteurs qui tuent dix bandits de leurs propres mains et sont amoureux de belles héroïnes. C’est vraiment une sorte de religion ”. Le cinéma masala (recette populaire dont les ingrédients principaux sont : action, romantisme, violence, musique, danses et moralité) rassemble des millions de spectateurs par jour. Ce chiffre met le cinéma indien à la première place au monde parmi les producteurs de films et donne du travail à un demi million d’Indiens. On lui a donné le nom de Bollywood. Ce phénomène de la culture a frappé Jonathan Torgovnik (Israël, 1969) lors de son premier voyage en Inde et lui a donné envie d’explorer ses causes et ses formes en de nombreux autres voyages, d’autant plus que ses relations personnelles lui ouvraient les portes des plateaux de tournage et des coulisses. Contrairement aux autres ouvrages consacrés à ce sujet, Torgovnik a décidé de surmonter l’ironie bon marché de l’homme occidental envers ce cinéma national et populaire, qui ne fait que se reproduire lui-même, qui est à la fois entièrement prévisible et incroyable. Torgovnik s’est penché sur chacune des composantes de ce phénomène et ce mélange de curiosité et de respect lui a permis de réaliser une véritable recherche anthropologique aussi sérieuse que passionnante. Jonathan Torgovnik commence par se familiariser avec l’essentiel : il fréquente les plateaux de tournage des grands producteurs, photographie les mise en scène et les héros principaux, un peu dépaysé par les milliers de visages et les invraisemblables collisions. Les créateurs de ces films à mi-chemin entre la comédie musicale et l’épopée cinématographique, s’inspirent souvent des questions sociales et traditionnelles : c’est la famille qui est au centre de l’histoire et les particularités de la société indienne s’y reflètent. Ils ne prétendent pas du tout être réalistes. Ils trouvent bien plus important de toucher aux cordes les plus sensibles de l’âme du grand public qui est prêt en retour à adorer pieusement les interprètes des rôles principaux. Les visages des divas à l’air terrible se penchent sur nous des panneaux publicitaires suspendus bien haut au-dessus des centres villes. Les placards peints à la main qui présentent les nouvelles productions ont littéralement envahi les rues de la ville. Par des images d’une grande force Torgovnik montre à quel point ils

sont impressionnants mais il documente aussi le travail qui se cache derrière, dans les ateliers, où des centaines de peintres créent les images ensorcelantes des stars de cinéma. Le phénomène ne se limite pas au plateau de tournage et au “ mal de star ”, tout ce qu’il y a alentour soutien littéralement le mythe. La fidélité des spectateurs, par exemple, qui s’assoient en de longues files d’attente devant les guichets bien avant le début du spectacle. Ou l’odyssée incroyable des cinémas itinérants : petits camions qui emportent les séquences magiques au bout du monde, vers de lointains villages situés à plusieurs jours de route de la salle de cinéma la plus proche. Ces vagabonds du cinéma transportent en pièces détachées tout ce qu’il faut pour monter une salle avec un énorme écran sous auvent où peuvent prendre place des centaines de spectateurs. Ils emportent dans leurs bagages un projecteur, leur modeste literie de vagabonds et divers mécanismes, comme, par exemple, une installation pour rembobiner manuellement le film après chaque séance. Jonathan Torgovnik fait revivre ce monde pour nous et nous offre un maximum d’informations pour que nous puissions le connaître au-delà des banalités et des lieux communs primitifs. Il travaille depuis cinq ans à ce sujet en faisant la navette entre l’Inde et New York où il vit. “ Dans l’industrie du cinéma tout se passe lentement, tout traîne infiniment en longueur. Il faut constamment attendre, surtout l’arrivée de la star qui est toujours en retard parce qu’elle tourne dans plusieurs films à la fois ”. Les acteurs qui sont vénérés comme des dieux sont souvent invités dans les partis politiques : “ Cependant le cinéma reste une terre sacrée où les conflits politiques ne pénètrent pas. Voici un exemple : beaucoup de stars connues adhèrent à l’islam bien que les musulmans soient une minorité dans ce pays hindouiste. Mais dans le monde du cinéma cela n’a aucune importance, les aspects éthno-socio-politiques n’intéressent personne. Cela donne un idée de la puissance du cinématographe ”. Enrica Viganò

En dansant dans le noir : Thé dansant d’Elaine Constantine Les scènes de danse offrent à la photo documentaire des possibilités innombrables. Le rîte de faire la cour, l’atmosphère de fête, les attouchements physiques, l’instant mystérieux et significatif de l’intimité entre des personnes qui ne se connaissent pas ; devant l’objectif se déroule un spectacle saisissant où l’on voit se mêler érotisme, grâce et fragilité ; c’est un sujet à la fois fantastique et profondément intime qui se déroule dans un lieu public. La salle de danse, qui est un lieu très intéressant, qu’il s’agisse d’un local spécial ou d'un lieu utilisé pour l’occasion, a souvent été utilisée par les photographes pour exprimer quelque chose d’important sur le monde dans lequel nous vivons. Il est curieux de noter que dans les années 90, avec l’apparition en Grande -Bretagne d’un art dirigé contre l’establishment, beaucoup de jeunes artistes ont repris le symbole de la danse pour caractériser la société ou, plus précisément, leur propre situation dans cette société. Le public a pu voir des images de jeunes artistes dansant seuls : Tracey Emin, recréant ses rêves et ses déceptions d’enfant ; Gillian Wearing, avec sa danse solitaire dans l’intérieur “ sauvage ” d’un supermarché du sud de Londres. A l’époque où le nouvel art moderne commença à explorer le problème de la désorganisation et de la fragmentation sociale, où la société britannique tomba sous l’influence d’une politique de rhétorique (suivie ensuite de déception car les mots ne voulaient rien dire) poursuivie par le nouveau gouvernement travailliste, on vit soudain s’échauffer les discussions

autour de la photographie de mode. La photo de Corinne Day pour “ Vogue ” (1993) qui représentait, surgie de nulle part, la belle Kate Moss seule dans un misérable taudis, fit du bruit dans la presse et éveilla l’opinion publique. Dans les années 90 les discussions au sujet de la photo de mode tournaient autour du genre modèle héroïne chic : les modèles, souvent représentés sur fond de quartiers pauvres où le crime sévit, jettent un regard indifférent sur le monde qui les entoure. Cette insatisfaction mit la photographie à la mode au centre de l’attention tandis que de nombreuses photos d’art de l’iconographie allemande/suisse de la fin des années 80 devinrent des étalons dans ce domaine (oeuvres de Wolfgang Tillmans et, dans une moindre mesure, de Yurgen Teller). Sur ces images d’un type nouveau on voyait des jeunes hommes et femmes seuls, sans aucun lien avec le monde, dans une sorte d’inertie. Personne ne dansait sauf ceux qui faisaient leur numéro en solitaire. Les photos à la mode d’Elaine Constantine des années 90 brisent ce vide en jetant un défi à un langage visuel qui semblait jusque là immuable. Contrairement à la plupart de ses contemporains, Elaine Constantine connaissait bien la tradition du documentarisme qui cherchait à transmettre la couleur locale. Elle se sentait attirée par les photos documentaires en couleurs de Martin Parr, et les photographies “ Modes ” des années 60 de Terence Spencer, par la série documentaire stylisée des “ skinheads ” de Terence Spencer. Bien qu’Elaine soit devenue connue grâce à ses photos de jeunes femmes actives, son apport principal à l’art photographique et l’intérêt qu’elle éveilla dans les milieux artistiques londoniens sont liés avant tout à l’énergie de la culture de la danse locale. “ J’ai fréquenté les soirées dansantes du nord qui duraient toute la nuit depuis l’âge de 16 ans et cela a profondément influencé mon style photographique... Je n’étais pas très bonne en classe, la seule chose que je savais bien faire, c’était danser. Je crois que j’essaie par ma photo de transmettre ma propre expérience du dancing ”. “ Mosh ”, les photos de mode d’Elaine Constantine pour le magazine “ Face ” (1997) furent une véritable découverte : un groupe de jeunes fait du surf, boit et danse ensemble. Dans la photo de mode devenue bien trop mélancolique et vide de sens on voit surgir un style nouveau. Ce style plein d’énergie (et même de violence) symbolise dans “ Mosh ” une coupure avec le passé, avec une tradition d’esprit germanique qui dominait dans les journaux de mode. La photo commerciale revient aux idées du documentarisme anglais. En 2002 Elaine Constantine s’écarte de la photo consacrée à la mode des jeunes et crée un cycle plein d’effets consacré à la danse à l’heure du thé dans le nordouest de l’Angleterre. C’est un projet très personnel (deux des danseurs sont les parents de Constantine et il y a beaucoup de ses amis parmi les autres), inspiré par son respect de la force vitale sur laquelle l’âge n’a pas de prise et son respect des traditions. Dans “ Thé dansant ” l’artiste dépasse de loin le cadre du style documentaire en créant une suite de grandes photos où l’on voit les danseurs figés dans leur mouvement, où les personnages participent, sous forme de tableaux austères, à un rite très ancien et important. En forçant les danseurs à se figer dans une immobilité si rigoureuse, Elaine Constantine témoigne du statut de la photographie, de sa principale fonction qui est de fixer l’instant présent, d’arrêter le temps et de le graver dans les mémoires. Bien qu’elle ait fort certainement voulu souligner l’énergie et la vitalité physique propres à cet âge avancé, ces photographies sont construites autour du sentiment de l’inévitabilité de la perte. Surgissant de l’ombre, maîtrisant parfaitement les mouvements de la danse, ces êtres entrent mains enlacées, vête-

ments flottants, sur la piste du dancing ou de la salle de répétition presque comme des statues, des fantômes ou des acteurs d’une comédie mélancolique de moeurs. Sous maints aspects “ Thé dansant ” témoigne de l’état de la photographie en ces premières années du XXIe siècle et résume les interminables débats sur le reflet de la réalité. Ce nouveau travail d’Elaine Constantine peut être rapporté à l’oeuvre d’un groupe d’artistes déjà assez connus tels que Hanna Stark, Roger Ballen, Tom Hunter et d’autres qui ont exploré les limites de l’image documentaire en éveillant un intérêt particulier du public et en lançant un défi à notre façon habituelle de voir la photographie. De même que dans la série créée par Hanna Stark à la fin des années 90 les modèles jouent des scènes de la vie de tous les jours aperçues par l’artiste pendant ses déplacements en ville, de même le cycle d’Elaine Constantine est une tentative de saisir ce monde merveilleux et dramatique qu’est le nôtre par des images, présentes aussi dans notre vie réelle, mais qui dans son oeuvre témoignent avec éclat de la capacité de la photographie à dépasser les limites de la réalité pour nous faire réfléchir à la signification solennelle du quotidien. Ces oeuvres permettent de reconnaître la merveilleuse propriété de la photographie qui nous permet de nous souvenir, d’être témoin, de rester en présence de fantômes. Elaine Constantine a su éviter la tentation, propre à nombre de photographes devant des personnes âgées, d’en faire soit des héros, soit des victimes ; elle a su participer elle-même au rite complexe et grave accompli par eux : la danse de la mémoire et le geste de paix. Tel un choeur solennel d’anciens, les danseurs d’Elaine Constantine ne jettent pas un défi au temps, ils lui érigent un monument. Val Williams

Elinor Carucci. La famille Les photographies en couleur d'Elinor Carucci nous présentent un journal intime en images. Ce journal a pour sujet les membres de sa famille, sa vie quotidienne et ses interrogations permanentes face à sa propre identité. Elle nous présente sa grand-mère et son grand-père, ses cousins et autres membres de sa famille. Elle nous montre quelles sont les relations entre père et mère, les relations mère-fille, ou entre frère et sœur. Ses photos sont des scènes quotidiennes et familières prises dans la chambre à coucher, la salle de bains, le salon, sur le divan, dans le lit, dans la baignoire. L'artiste décrit son oeuvre comme une œuvre photographique consacrée à l'amour, à la chaleur humaine et l'intimité. Dans ses photographies elle aborde des sujets tels que le fait de mûrir, le fait de quitter le foyer familial, le fait de devenir indépendante ou encore la façon de se comporter dans la sphère sexuelle. Elle nous parle aussi des tensions, des déceptions, de la surveillance. “ La photographie m’aide à ressentir l’amour, la passion, les relations humaines entre individus. Parfois lorsque j'ai l'appareil photographique entre les mains, je me découvre soudain moi-même et je découvre ce qui se passe autour de moi ”, dit l'artiste. La première personne qu'Elinor Carucci a photographiée, c'est sa mère. Et elle reste toujours le sujet principal de son œuvre, avec elle-même. La fille montre sa mère dans tous les rôles possibles : de mère, de fille, d'épouse, de femme sensuelle, d'amazone courageuse, de petite fille. “ Je me suis dit un jour que les images de ma mère m'aideraient à surmonter la peur du temps qui passe mais la photographie ne fait que renforcer le sentiment de la cruauté du temps ”. Elinor Carucci utilise la photographie comme une aide pour communiquer avec sa famille, poser des questions et

218 entamer un dialogue avec elle. Le dialogue est présent dans ses images : la photo dit des choses qu'elle n'aurait même jamais osé imaginer. Celina Lunsford, Commissaire

La guerre et la photographie : notes sur Paolo Pellegrin ... Nous revoyons cette scène du film de Stanley Kubrick “ Full metal jacket ” lorsqu’un des soldats demande à son ami la permission de prendre “ sa soeur ” - son fusil mitrailleur – pour deux nuits, la huiler et l’utiliser. Ici, même les rôles (masculin et féminin) sont inversés. Une sexualité combien plus ancienne et immuable a pénétré dans les fissures des idéologies qui ont justement provoqué la guerre du XXe siècle. Elle nous rappelle la guerre, non mature au niveau des sexes, des Talibans et de Al Qaeda contre les femmes où l’on ne peut rien distinguer sauf la honteuse bourka et des cas de viol, d’inceste et d’utilisation des femmes sous le couvert de l’éternelle Guerre Sainte. Le photographe de guerre Paolo Pellegrin nous a abasourdi en nous montrant le bourka cachant les corps d’Occidentaux. Pellegrin, auteur d’un livre remarquable sur la guerre au Kossovo, nous présente aujourd’hui une série de photos sur les pauses-café de la pornographie occidentale. Une femme qu’on viole derrière une statue religieuse à Budapest ; sur une table du pain et du fromage destinés aux actrices d’un film porno; photographes et gamins ; actrices fatiguées fumant pendant la pause ; visages tragiques, rires, réflexion ; filles en porte-jartelles montant l’escalier avec la démarche de Duchamp et nettoyant les restes du tournage ; esclaves noirs représentant le plaisir ou l’étonnement, simulant l’orgasme ; expression de douleur sur un visage pendant l’acte sexuel ; modèle sanglotant à cause d’une erreur de tournage qui oblige à répéter la scène ; minuscule actrice perdue dans l’espace de l’énorme scène et participant de fait à un acte d’inceste. Ces poses nous rappellent d’autres instants longs et pleins d’ennui de la guerre : quand les soldats jouent aux échecs ou quand les armes recouvertes d’une couche de poussière sont abandonnées dehors : l’obscénité de la bouche ouverte de la mitraillette, le mécanisme de lancement d’une grenade, le canon d’un char en érection recouvert d’un filet de camouflage, trous inanimés, anonymes... Quant aux cadavres, ils sont toujours ailleurs. Les sanglots d’une famille bosniaque, leur douleur qui reste celle des autres, donc mystérieuse ; le visage d’un homme dont le destin, que nous sommes condamnés à oublier, reste gravé sur la photo ; la route désertique, une ville sans visage où il y a la guerre... Une dialectique perverse imprègne les images de ce photographe qui a été témoin de l’intime et du public, de la poésie de la douleur et du caractère épique de l’orgasme. Nous avons fait longue route depuis les photos de Betty Page, la Judy Garland de l’érotisme occidental, et des filles Vargas qui ont séduit la génération d’après la seconde guerre mondiale. Faisant écho à Deleuze, Pellegrin prouve qu’il n’y a pas de dialectique dans tout cela mais une sorte de contagion, une action instantanée aussi bien à la guerre qu’en pornographie. Cela n’a pas grand-chose à voir avec la paisible bêtise d’un homme qui se masturbe devant les images de analheat.com, darkgarden ou barely adults. La guerre bat son plein sur tous les fronts et ce n’est pas une guerre entre l’Orient et l’Occident, ni entre chrétiens et musulmans, ni entre les hommes et les femmes – Al Qaeda et le 11 septembre ont éclairci ce problème. Le premier et le dernier bastion de cette guerre, c’est toujours le corps. Fétiche à jamais, objet suprême, le corps est une scène infinie ; et Pellegrin en est le maître car il met à nu cette déformation de la réalité et la montre dans ses photos. Les limites de la photographie c’est un

contexte haché : visages déformés par le chagrin, membres peu sûrs, enfants muets, muscles tendus, absence de l’histoire, jambes écartées, les parties génitales à la vue de tous... Aujourd’hui la photo nous enseigne que l’instant n’existe pas et que dans nos efforts pour saisir l’éphémère nous pouvons apercevoir l’infini, le temps pervers et destructeur, notre histoire, le milieu qui nous entoure quotidiennement. Les bourkas qui cachent le corps, le sexe, la violence existent aussi bien à l’Est qu’à l’Ouest. Elles peuvent avoir divers aspects mais partout ce ne sont que des masques qui nous rendent semblables. Toute forme de violence a sa propre esthétique et ses traits particuliers. Dans son livre “ Le vrai Barbe Bleu ” Georges Bataille parle de guerre comme de sexe et de sexe comme de guerre. Mais il serait un peu trop tôt de tourner cette comparaison en dialectique. A la guerre la sexualité se manifeste dans les corps démembrés et exhibés. D’un autre côté, les poètes grecs, les troubadours et les classiques parlaient de la guerre des passions. Chaque fois que nous relisons l’Iliade, l’image du corps d’Hélène, cette femme sacrifiée, ne cesse de nous envoyer ses pulsions, c’est pareil avec le corps de la jeune femme dans une des poésies d’Ovide qui doit se laisser déchirer par des cochons sauvages. Dans tout affrontement sexuel il y a une victime, et de la violence muette. Dans tout fétiche – la mitraillette, la tranchée, la blessure sanglante – il y a un observateur. Pas de retour en arrière possible. Paolo Pellegrin nous montre qu’il n’y a aucune antinomie, il n’y a qu’une ressemblance. La beauté et la passion ne s’opposent pas à la guerre et à la violence. Le mal et la beauté sont frère et soeur. Au temps du Moyen Age et de la Renaissance l’amour et la guerre semblaient être opposés l’un à l’autre mais aujourd’hui, au début du vingt et unième siècle, Eros et Thanatos s’unissent de nouveau comme dans les temps anciens, ce sont des frères d’arme. Personne ne le montre aussi clairement que Paolo Pellegrin. Toute son oeuvre démontre que ces poses où les modèles prennent quelques instants de repos, pleurent ou mangent, sont également nécessaires aux hommes pris au piège de l’histoire qui essaient de jouer, de sauver leur peau, de trouver une issue et qui sont saisis par l’objectif qui ne cesse de les observer. Paolo Pellegrin soulève le rideau occidental et montre que la guerre infiltre la pornographie tandis que la pornographie doit beaucoup à la violence. Cependant malgré toutes ces réflexions sur les amateurs de jeux passionnés cachés par le bourka – vêtement dont les anthropologistes prennent la défense – dans les photos de la vie pacifique faites par Paolo Pellegrin nous ouvrons une porte qui donne sur la liberté : hommes et femmes payant de leur désir, jeux des sexes, grève générale du désir et du travail... Il n’y a là ni victimes ni drames. Comme nous pouvons le voir sur les plus anciennes représentations érotiques, celles de Khajuraho en Inde, ou dans la pornographie bon marché d’aujourd’hui, le désir en tant que force de vie est le rîte du loisir. Nous sommes reconnaissants à Paolo Pellegrin de nous avoir permis d’apercevoir un autre aspect de la guerre, de nous avoir permis de faire de nos corps des champs de bataille. De nous avoir permis de jouer non pas avec la violence mais avec notre imagination. Dire “ non ” au travail, dire “ non ” à la guerre mais dire “ oui ” au loisir, dire “ oui ” à ne rien faire tout bêtement... Mauricio Molina

En photographiant des sculptures : quatre projets de Marco Delogu, 1989-2003 La série de portraits des statues romaines et étrusques réalisées par Marco Delogu est rassemblée pour la première fois dans son ensemble à cette exposition. Cette première série de photographies de bustes romains a suscité

une passion presque obsessionnelle des portraits individuels et collectifs. Les photos de ces statues trahissent la sensibilité particulière de Delogu, on le sent sous le charme de ces visages. Ils témoignent du lien que l’éclairage peut créer entre les traits du visage et les traits de caractère qui marquent le visage. Au cours de ce travail, l’auteur a créé plus d’une série de portraits de gens qui ont en commun une même expression du visage (qu’ils soient paysans, détenus, jockeys ou cardinaux) ou un même langage (telle est la série des portraits de compositeurs, auteurs de musique classique contemporaine). Le thème le plus fréquent de cette exposition est la statue et son portrait. Le visage que fixe le photographe est resté figé depuis bien longtemps déjà mais cela ne signifie pas qu’on ne peut pas lui trouver un nouvel aspect. Comme dit Geraldine Johnson au sujet de Delogu : “ son but est d’interpréter plutôt que de documenter. Contrairement aux sculptures éclairées de façon remarquablement régulière et perçues par l’historien d’art ou le curateur de musée objectif, les personnages de Delogu sont volontairement assombris et se laissent difficilement déchiffrer. Au lieu de permettre au visiteur de bien voir les sculptures, comme cela se fait dans les musées, Delogu s'arrange pour que leurs traits aux contours à peine ébauchés se laissent deviner en surgissant de l’ombre par glissements hésitants ”. L’exposition s’ouvre par cette série de portraits de statues de l’ancienne Rome, un des premiers projets du photographe. Ce travail dénote déjà des traits qui ne feront que s’accentuer dans ses projets ultérieurs. Tout d’abord, le fait qu’il revienne constamment au visage comme objet de sa représentation. Ensuite l’usage de l’éclairage qui modifie le visage, l’amène au premier plan ou le cache, en adoucit les traits ou les rend plus durs. Enfin, ce format de “ série de portraits ”, ce regroupement où des visages différents sont unis par un seul lien fragile qu’on peut à peine distinguer. Ces éléments resteront toujours caractéristiques du travail futur du photographe même lorsqu’il passera de la pierre de la statue aux visages vivants de ses contemporains. Dans “ Portraits étrusques ” le parallèle entre les visages de pierre et les visages vivants devient évidents : les portraits des anciens étrusques côtoient les portraits de gens vivants, les habitants d’une région célèbre pour ses antiquités étrusques. Comme écrit Geraldine A.Johnson, “ la plupart des visages de pierre photographiés par Marco Delogu ont perdu depuis longtemps toute trace d’individualité alors que les visages vivants placés à côté des têtes de pierre ou d’argile permettent de ramener à la vie, sinon les noms et l’histoire de ces gens, du moins le sang qui circulait jadis dans leurs veines et “ l’art d’être heureux ” que connaissaient les anciens étrusques, si l’on en croit Stendhal. Dans ses “ Lettres morales ” Sénèque remarque que “ l’homme est noble non par la cour pleine de célébrités mais par son âme ”. Delogu ne représente pas la gloire mais la noblesse d’âme qui passe si facilement inaperçue lorsqu’on contemple ces objets sur fond des murs nus de l’exposition d’un musée ou dans les pages glacées d’un livre d’art. En les replongeant dans l’ombre mystérieuse et en les réunissant aux âmes d’hommes et de femmes, Delogu anoblit à la fois les visages des statues et ceux de leurs doubles vivants. Les photos de Delogu font revivre les bustes antiques et remplissent de noblesse les visages de nos contemporains ”. Après avoir terminé son travail sur les portraits étrusques, pendant un certain temps Marco Delogu ne photographie plus les statues jusqu’à ce qu’il ait l’occasion en 2002 de photographier le Satyre dansant, une sculpture de bronze de l’antiquité exécutée vraisemblablement en Grèce et trouvée en 1998 au fond de

l’eau près de Mazara del Vallo en Sicile. Aujourd’hui Marco Delogu expose pour la première fois la photo du satyre alors que la statue commence une tournée au Japon. Trois jours passés en tête à tête avec la sculpture ont de nouveau éveillé sa passion pour la sculpture antique et c’est ce qui le poussa à créer sa dernière oeuvre consacrée à ce sujet. Telle est SPQR, la nouvelle version des visages de statues romaines des musées du Capitole (il n’y a qu’une exception : la statue d’un petit garçon africain en provenance du musée archéologique de Naples). Cette série a été présentée à Rome à une exposition où les photos des sculptures ont été placées à côté de tableaux du peintre Stefano di Stasio : ce dernier utilise les photos pour faire revivre les personnages en les plaçant dans ses propres tableaux dans un contexte contemporain. Cette exposition donne un exemple d’une disposition de photos et de tableaux comme on voit les personnages de plus de deux mille ans doublement transposés et transposés dans un contexte moderne recevant ainsi une vie nouvelle. Diego Mormorio explique le sens de ce combat dans son article d’introduction au catalogue du premier groupe de portraits romains : “ La photographie, c’est une révolte enragée de l’homme contre sa nature mortelle. C’est une pierre jetée au visage de l’oubli qui est plus lourde et touche sa cible avec plus de précision que la pierre des portraits antiques. C’est une pierre lumineuse. “ Maintenant que nous sommes sculptés dans la lumière, nous surmonterons l’ombre de notre disparition ”, oserons-nous dire en recevant notre propre photo-portrait. Pourtant le bon sens nous force à reconnaître que tôt ou tard ce portrait disparaîtra lui aussi. Mais avant de disparaître, nos portraits rayonneront devant une multitude d’yeux et, qui sait, il se trouvera peut-être quelqu’un pour qui ils rayonneront avec un éclat tout particulier, comme ces pierres des musées du Capitole qui rencontrèrent le regard attentif de Marco Delogu. Sa contemplation attentive lui fit poser une pierre sur l’autre pour offrir une nouvelle forme de vie à ces nombreux humains disparus ”. Patrizia Mussa. Encore "... Mon Cher, Mon portrait en marbre n’a été fait que pour votre seul plaisir. Que ce dernier donc n’existe plus, il vaut mieux qu’il reste caché aux yeux de la famille ..." Paolina Borghese Bonaparte

”... I don't understand the way my pictures are... Taking a picture and sexuality are parallels. They are both unknowns. And that's what excites me most in life – the unknown...“ Robert Mapplethorpe

... la sensualité corrompt le marbre qui devient rosacé, encore une fois il semble possible de pouvoir fixer l’instant, mais la lumière change le regard des pierres et plus rien n'existe hors du temps. L’image sans son propre temps n’a pas de pensée ou de parole, elle est une mue vide laissée sur le chemin... Patrizia Mussa

Patrizia Mussa, connue pour ses travaux d’architecture, d’intérieur et de paysages, a signé différents livres et campagnes internationales et a publié sur les magazines les plus renommés du secteur, en Europe et aux Etats-Unis. En même temps elle poursuit sa recherche artistique personnelle aboutissant à la réalisation de plusieurs expositions : en 2004, elle a participé à la Photobiennale de Moscou avec l’exposition personnelle “ Tailles Fortes ” et, au festival Transphotographiques de Lille, Capitale Européenne de la Culture avec l’expo “Renovation” et elle a reçu un prestigieux mandat pour la Maison Européenne de la Photo de Paris. “Encore” est un travail réalisé pour le groupe français LVMH, une histoire de beauté, de silence... “ ...Ce charme muet... ” disait Delacroix

219 en se référant à la nature. En faisant parler les mots qui, ne l'oublions jamais, sont des symboles, on finit par s'éloigner de la nature, donc par faire du bruit. Les mots sont bruyants. Maintenant, non seulement Patrizia Mussa a choisi dans sa vie de faire parler les choses au lieu des mots, mais elle a aussi réussi à faire parler le silence. Comme disaient autrefois les anciens à propos du silence : “Pour apprendre à parler, il faut s’adresser aux hommes, tandis que seuls les dieux peuvent enseigner comment se taire.”. En regardant les images de Patrizia Mussa, on apprend que les choses aussi savent être silencieuses. Un monde éclairé par les images Je ne peux concevoir un projet que dans le champ précis - théorique, technique d'une discipline, et il ne m'est jamais arrivé d'avoir une idée susceptible de donner lieu, indifféremment, à un roman, à un film, à une installation, ou à une série de photographies. Je ne trouve de justesse à une oeuvre que dans la question qu'elle pose, à partir de son support et de sa technique spécifiques, aux relations générales entre la forme et le sens. Cette attitude et cet intérêt prennent le plus souvent les aspects d'une expérimentation et d'une exploration. C'est pourquoi aussi, du coeur même d'un champ comme celui de la photographie, je vais vers ses limites et vers les zones frontières où il est en contact avec le cinéma, par exemple. Toutes les oeuvres présentées dans cette exposition montrent que photographie et cinéma se partagent un même support : la pellicule argentique. Je revendique pour ces images le plein statut de photographies – elles ne sont pas autre chose-, même si elles font dialoguer de diverses façons les images animées et les images fixes. Une des particularités communes à la photographie et au cinéma qui m'a toujours le plus intéressé - bien plus que leur facile reproductibilité mécanique est leur projectibilité : pour la première fois dans l'histoire de l'art, des images sont projetables, indépendantes de leur support d'origine et susceptibles d'apparaître n'importe où, sur n'importe quel écran, emportées par leur propre lumière. Je ne cesse donc d'explorer cet espace où les images de la photographie et du cinéma se croisent : un monde éclairé par les images. Alain Fleischer

AFAA Est-ce l’art contemporain qui se révèle pénétré par le langage cinématographique ou bien est-ce le cinéma qui cherche dans l’art contemporain un autre moyen de traiter les images, un autre cours du temps, adapté au changement des images ? Ainsi, les œuvres choisies pour ce programme mettent en évidence à la fois les correspondances entre les arts, les limites du domaine vidéo et les pratiques relationnelles de l’art contemporain et du cinéma. Concernant cette sélection, il s'agit des productions du studio Le Fresnoy. Cette collection est paradoxale et ne reflète absolument pas l'ensemble de la collection. Chaque oeuvre a sa personnalité. Aucune cohérence parmi les œuvres sélectionnées. Cette programmation s'enchaîne ainsi : une jeune femme monte un escalier qui ne finit pas. Un gros plan sur un visage effectue un mouvement de bas en haut de l'écran. Des visages témoignent du génocide tchétchène. Une jeune femme est attirée dans un appartement parisien. Trois personnages évoquent leurs souvenirs de la plage surpeuplée de Copacabana. Deux voix semblent flotter dans la nuit sur les toits de Roubaix. Le Sertão brésilien représente à la fois un lieu imaginaire et réel. Une jeune femme se réveille, les sons sont amplifiés comme dans un mauvais rêve, etc. Ainsi, cette sélection dessine des projections surprenantes et pleines de rebondissements. L’étonnante diversité

des œuvres proposées par les jeunes artistes et les artistes invités par Le Fresnoy est saisissante. Pascale Pronnier

Calendriers Pirelli Chacun de ces calendriers est un événement important dans l’art de la photographie. On peut acheter certains d’entre eux. Mais seulement chez des collectionneurs ou dans des maisons du rang de Sotheby’s ou Christie. Depuis plus de quarante ans la compagnie Pirelli crée des calendriers distribués uniquement comme cadeaux. Le tirage limité se retrouve chez les célébrités du monde de la politique, du show business, de la mode ou des arts ainsi que chez les plus gros partenaires du monde des affaires de Pirelli. Le roi d’Espagne, le duc d’Edimbourg, le prince Charles, les stars du podium ou de l’estrade, les représentants de l’élite des affaires reçoivent des exemplaires de cette édition comme cadeau de Noël. Les idées et les sujets, les auteurs et les modèles, changent d’années en années mais le principe essentiel du calendrier Pirelli reste toujours le même : le meilleur photographe du monde photographie les top-modèles les plus célèbres. Il n’est jamais arrivé que la personne invitée ait refusé de participer au projet : n’est-ce pas un honneur et la possibilité de faire partie d’un cercle d’initiés ? Il suffit de dire que c’est grâce au calendrier Pirelli que le monde a découvert Naomi Campbell. On a vu paraître dans ses pages à différentes années Cindy Crawford et Laetitia Casta, Marilyn Monroe et Carre Otis, Brigitte Bardot, Eva Herzigova et beaucoup d’autres stars mondialement connues. Cette année la prise de vues pour le calendrier a été confiée à Patrick Demarchelier, photographe mondialement connu, qui a choisi la merveilleuse ville sensuelle de Rio de Janeiro comme toile de fond pour ses photos. Chaque nouvelle livraison du calendrier Pirelli provoque aussitôt un flot d’articles et fait beaucoup de bruit dans tous les médias. L’histoire des calendriers Pirelli c’est l’histoire du plus grand art photographique qui soit et la quintessence de ce qu’on appelle aujourd’hui “ glamour ”. En ce siècle le calendrier est reconnu comme une édition cultuelle appelée à définir les tendances du développement de l’art photographique. Jusqu’à présent le monde ne put embrasser que quatre fois du regard toutes les années, toutes les pages de ce projet grandiose. Les meilleures salles de Londres, New-York, Tokyo et Paris ont par le passé accueilli l’exposition “ Les calendriers Pirelli ”, devenant ainsi des centres d’attraction des masses. Aujourd’hui pour la cinquième exposition de son histoire, la ville choisie est Moscou. C’est un événement qu’on ne doit pas rater! Estée Lauder : La vie est la beauté même Estée Lauder est un Empire de beauté légendaire. Représentée aujourd’hui sur 130 marchés mondiaux, cette marque de renom continue de nous étonner par ses créations et ne cesse de s’associer dans notre esprit à un monde d’images merveilleuses, de tendances d’avenir, de recherches passionnées et d’oeuvres inégalées dans l’art de la parfumerie. La célébrissime fondatrice de la société, a reçu de nombreux prix et titres internationaux. Mme Estée Lauder avait un goût raffiné, possédait un instinct irréprochable et un brillant talent de femme d’affaires, ce qui lui a permis de transformer une simple marque en un véritable Empire de la beauté dictant un style de vie à un million de personnes dans le monde entier. Toujours en tête, se lançant toujours la première dans tout ce qu’elle entreprenait, Mme Lauder prouva avec succès que la beauté est non seulement une chose importante mais qu’elle est naturelle et indispensable. Sa

vision de la beauté a permis à beaucoup de gens de retrouver leur harmonie extérieure et intérieure. Elle me dit un jour : “ Ma tâche est d’assurer l’intemporalité de la beauté de la femme sans oublier le plaisir ”. Sa définition du sens des affaires est : “ temps plus travail acharné plus capacité de voir plus loin que le bout de son nez ”, et cette capacité l’a portée au sommet de la réussite. Beaucoup de femmes voulaient être comme Estée : elles utilisaient les produits de chez Estée, écoutaient volontiers ses conseils et suivaient ses idées, ce qui leur apporta bien davantage qu’elles n’espéraient : une peau merveilleuse, un style incomparable, un réel plaisir... et toujours une parcelle de son inspiration. Estée Lauder connaissait mieux que quiconque l’art de jouir de la vie et l’art de la rendre belle. En avril 2005 un an se sera écoulé depuis le jour où elle nous a quittés. Mais nous garderons toujours l’Incarnation de la Beauté qu’elle nous a offerte. Rodtchenko et son cercle. Les gens de style Nous remarquons rarement comment sont vêtus les peintres, écrivains, musiciens de renom. Ce sont plutôt leurs visages, les situations et événements de leur vie que nous gardons en mémoire. Pourtant chacun est porteur de son propre style, et cela concerne aussi le vêtement. Faire preuve d’un style particulier dans son comportement, son discours, son aspect extérieur et aussi dans la manière de s’habiller devient important surtout aux moments des brusques cassures, des changements dans les tendances artistiques. C’est ce que l’on a pu observer dans les années 20, par exemple. Le vêtement faisait partie de l’esthétique futuriste et constructiviste. Parfois il était important de choquer le public, parfois il fallait démontrer qu’on était sûr d’avoir raison. Le cercle des amis et connaissances du photographe et peintre Alexandre Rodchenko et de son épouse Varvara Stépanova se distinguait par des vêtements sérieux et rationnels mais aussi par une grande liberté de la pose et du geste. Il est intéressant de voir les gens de ce cercle sur les photos de Rodchenko, faites entre 1924 et 1940 . Les cinéastes tels Alexeï Gan, Lev Koulechov ou Boris Barnet ont dans leurs vêtements un côté technicien militaire : pardessus ou blousons de cuir, guêtres de cuir, casquette, parfois crânement repoussée sur la nuque, lunettes de motocyclistes, gants aux larges emmanchures coniques. Ce sont là des signes du vêtement professionnel, ou “ vêtements pro ”, comme les appelaient les constructivistes. Un réalisateur ou un caméraman de films documentaires passe la plupart de son temps dehors. Ses vêtements doivent le protéger du mauvais temps tout en étant assez voyants pour l’équipe de tournage. On y voit une combinaison d’une certaine excentricité avec un aspect rationnel ! Sur la photo de Rodchenko, seul Dovjenko est vêtu de manière plus ordinaire. Mais il garde cependant dans cette banalité une expressivité toute particulière grâce à sa coiffure, à la position de la tête, à l’éclairage. Les reporters photographiques sont habillés plus modestement. Certains, comme Vadim Kovriguine, en capote militaire, certains en complet veston ordinaire des ateliers de couture de Moscou ou simplement en pantalon et chemise blanche. Ils ne doivent pas être trop voyants. Leur tâche est d’observer. Même leurs poses semblent détachées de la situation qu’ils photographient, que ce soit au stade ou au chantier. Les écrivains ont l’air plus “ d’intérieur ”. Serguei Tretiakov porte une blouse “ à la Tolstoï ” très à la mode à l’époque. Seul Vladimir Maïakovski est tiré à quatre épingles et semble revenir tout juste

d’une réunion littéraire. Un costume impeccable qui ne laisse aucune place à la négligence est pour lui une arme au même titre que l’acuité de sa parole pendant les interventions publiques. Les femmes de ce cercle ont elles aussi leur style. Le cadre complet de la photographie connue de Rodchenko “ Le portrait de ma mère ” nous fait découvrir son attitude à l’égard de la façon de s’habiller. C’est la robe d’une personne âgée qui a connu l’époque où chaque couche sociale avait ses signes distinctifs dans le vêtement. Les fonctionnaires portaient de longs manteaux, les roturiers de larges chemises par-dessus une culotte aux jambes enfoncées dans les bottes, les ouvrières avaient de longues robes de couleur sombre en douce flanelle ou en coton à pois. Sept ans à peine se sont écoulés depuis la révolution mais ces distinctions ont presque disparu des photos de Rodchenko. Une chose nouvelle se devine : le désir de paraître moderne. Rodchenko dessine lui-même son costume d’ingénieur-constructeur avec une multitude de poches pour les divers instruments. C’est le fameux “ vêtement pro ” qu’il portait à ses cours au VHUTEMAS. Sur la photo de Mikhaïl Kaufman, on voit Rodchenko faire la démonstration de ce costume, confectionné selon son projet par Varvara Stépanova. Stépanova avait encore appris à coudre au lycée. Plus tard, en 1916 à Moscou elle avait acheté une machine à coudre Singer, ce qui était une précieuse acquisition pour l’époque. Sur les autres photos nous voyons un Rodchenko aux styles des plus divers. En 1925 à l’occasion de l’inauguration de l’exposition des Arts décoratifs à Paris on le voit habillé comme un Parisien élégant, en trois pièces et chapeau. Pendant les essais de tournage du film d’Eisenstein “ L’ancien et le nouveau ”, Rodchenko et Stépanova font semblant d’être des étrangers arrivés en Russie. Rodchenko porte un manteau de cuir et un chapeau-casque (Il a porté ce manteau pendant 30 ans). Stépanova rit d’un rire contagieux, la tête coiffée d’une grande casquette rejetée en arrière. Sur cette photo ils ressemblent à des architectes hollandais ou à des artistes du groupe De Stil. Dans les années 30 et 40 Rodchenko accordait de l’importance à la manière de se vêtir et gardait son propre style. Il devint chauve assez tôt et on ne peut pas l’imaginer avec une chevelure dense. Maïakovski, Tretiakov et l’architecte Vesnine ont aussi des crânes rasés. Rodchenko achetait une partie de ses vêtements – les guêtres, les chaussures, les cravates – mais le reste était confectionné par Stépanova à partir d’un drap de laine ou d’une flanelle épaisse. Les vêtements devaient durer longtemps et être pratiques. Au cours de toute sa vie Rodchenko a gardé un style de vêtements constructiviste, universel pour toutes les occasions. Stépanova avait une attitude peut-être plus souple à l’égard du vêtement. Elle savait faire ce qu’on attendait d’elle quand Rodchenko la photographiait et apparaissait tantôt en komsomole avec un foulard sur la tête ; tantôt en dame de bureau fort sérieuse, tantôt en Française. Lorsque Lili Brick vint dans l’atelier de Rodchenko et Stépanova au printemps 1924 pour se faire photographier, elle apporta avec elle tout une valise de vêtements. Il y avait parmi ceux-ci un tailleur de laine très stricte fait par une couturière. La jeune Luella Krasnochtchekova se tient à côté de Lili en costume fait du même tissu. Et une robe de soie dorée, et une robe mitransparente en gaze noire que porte Lili Brick lorsqu’elle pose à demi nue dans le style d’Isidora Duncan. Il y avait une robe en grosse toile qu’elle avait fait faire à l’atelier de Lamanova. Pour ses randonnées en automobile “ Renault ”, elle avait acheté un chapeau, des gants, une robe spéciale. Lili disait avec fierté qu’elle était la seule femme dans tout Moscou, à part l’ambassadrice de

220 France, à conduire une voiture. Chacun des personnages du cercle de Rodchenko a son propre style d’habillement qui marque la continuation du style intérieur de la personne. La photographie transmet impeccablement l’un comme l’autre. A.N.Lavrentiev

“ Peut-on nous interdire de vivre en beauté ” . Kitch dans les cartes postales et la photographie Belle comme le jour. Ce qui jadis était une image poétique est devenu aujourd’hui une banalité. Comment le banal est-il devenu banal ? Par de fréquentes répétitions. Si on répète trop souvent une image métaphorique, elle devient banale. Une assertion “ kitsch ” est tautologique par définition même. C’est une banalité au carré. Exemple : les mots Ces fleurs se faneront Et l’amour mourra Pour ne plus jamais renaître, écrits sur le portrait photographique d’une grosse dame et d’un bon vivant à moustaches (il l’enlace par la taille d’une main qui tient un bouquet de fleurs). Pour qu’une telle accumulation de banalités fonctionne, il faut l’orner de fioritures. Ces fioritures qui n’ont d’autre fonction que d’orner et d’attirer le regard du consommateur, donnent aux images de type identique un semblant de diversité. La robe de la grosse dame est nonchalamment peinte en rose. C’est ce rose qui attire l’oeil sur la carte postale. On ne peut que s’émerveiller de l’inventivité technique des éditeurs. Voici une partie seulement de l’arsenal des fioritures utilisées par les producteurs d’avant la révolution pour attirer le client. La coloration à la main. C’est le moyen le plus simple et le plus répandu pour “ animer ” une photo en noir et blanc. A vrai dire ce moyen n’était “ simple ” qu’au temps où le travail manuel était moins cher que la production mécanique. Pour un oeil non entraîné, les couleurs des cartes postales coloriées à la main paraissent imprimées mais ce n’est qu’une illusion. En réalité elles sont appliquées après coup. C’est facile à vérifier si on frotte la carte avec de la salive à l’endroit colorié. Mais surtout ne faites pas l’expérience sur un exemplaire de musée : on peut encore acheter des cartes postales coloriées chez n’importe quel petit antiquaire de Moscou. Le repoussé est une technique pour mettre en relief certains détails de la carte. Grâce au repoussé ces éléments sont soulevés au-dessus de la surface horizontale de la feuille. Ce relief attire par lui-même l’attention mais souvent on renforce l’effet en coloriant ces fragments de manière particulière. Ainsi le repoussé allié à la couleur dorée est appelé à donner un caractère solennel, un caractère de fête à une carte de Noël : les ailes de l’ange et l’étoile de Bethléem avec ses rayons sont “ en or ”. Les paillettes scintillantes sont un autre moyen répandu pour attirer l’attention du client. Elles sont collées directement sur la carte postale pour représenter la neige sur les branches d’un arbre, par exemple, ou pour souligner le contour d’un vêtement. La broderie sur une carte postale est une chose bien plus rare. Voici une carte faite de deux couches de carton dont l’une est destinée à la lettre, l’autre, posée dessus est brodée à la machine avec des fils multicolores à l’endroit où sur la photo se trouve la robe. Le noeud à la bretelle de la robe est même brodé séparément. Les fleurs dans les cheveux du modèle sont brodées elles aussi. Des yeux “ pour jouer ” collés entre deux couches de papier sont un autre moyen original d’animer la photo. Ils brillent à l’endroit exact des yeux sur la photo. Dans la collection de Golossovski il y a deux exemplaires uniques en leur genre : il s’agit de deux cartes postales photographiques de 1911 avec des cheveux naturels. Ils sont collés à l’endroit de la tête sur la photo. Pour renforcer l’effet, il y a une fleur séchée

naturelle collée aux cheveux sur la première des cartes. Sur la deuxième carte de cette même série on a collé un petit chapeau rouge sur les boucles. C’est un triangle de velours piqué de plumes naturelles (peintes en bleu et en jaune). Aujourd’hui ces cartes répandent une forte odeur de produits organiques en décomposition. La photographie n’est ici ni un témoignage documentaire ni une oeuvre d’art parce que la photo kitsch poursuit un tout autre but : elle crée une atmosphère de conte appelé à éveiller chez le client la surprise et l’émerveillement de l’enfance. Le relief doré sur les ailes de l’ange transforme la banalité de la photo en une carte postale de conte de fée. Les yeux rouges “ pour jouer ” collés au chien berger et le petit noeud “ pour jouer ” fait avec un petit ruban placent aussitôt l’animal dans une autre dimension. Cette carte a tout ce qui plaît tant aux petits enfants : elle fait peur (les yeux lancent des éclairs rouges si on approche la carte d’une source lumineuse) mais cette peur est aussi ce qui attire l’enfant. La démesure peut être désagréable comme l’est, par exemple, l’hyperréalisme de la carte avec les cheveux collés. Pourtant les contes ont aussi des détails repoussants qui ont leur rôle à jouer dans la composition générale. La carte photographique est plus qu’une photo. Au support photographique mort (trop réaliste), on oppose des fioritures vivantes (de conte de fée). La tâche des fioritures est d’attirer l’observateur dans un jeu, de le forcer à s’arrêter pour une petite minute au moins (pour acheter ce produit). Les moyens de la seule photographie ne sont pas suffisants. Le kitsch est destiné aux grands enfants. A. Lopakhine hier n’était personne. Le voilà prince aujourd’hui. Les cartes postales photographiques ont connu une grande mode en Russie au début de l’époque de l’alphabétisation de masse. Mikhail Sidline

Katia et Kolia à la maison et à l’école. La photographie mise en scène soviétique des années soixante Le réalisme socialiste se manifeste aussi dans la photographie soviétique. Il y en a une preuve directe : le dossier “ Planches et disques destinés à développer le langage en cours d’anglais des classes de 5e à la 8e ”, édités par les éditions “ Prosvechtchenié ” en 1968. C’est une série de photos, faites par D.S. Smirnov en 1964-1065 qui a servi de base à ce dossier. L’objectif formel de ce dossier est d’aider les écoliers de cette époque-là à apprendre l’anglais. Sa signification réelle aujourd’hui est tout autre : c’est un témoignage visuel unique en son genre des années soixante. Il embrasse par ses sujets les aspects les plus divers de la vie de l’écolier soviétique mieux qu’aucune autre série de photos de cette époque. Kolia va à la patinoire. La maman de Kolia a mal à la tête. Katia essuie la poussière du bureau. Commerce de légumes. Génia et Pétia jouent aux dames. Des pionniers font du kayak. Un concert amateur d’enfants. Katia se brosse les dents. L’exposition des réalisations de l’économie nationale. Il y a en tout 197 images de la vie de Moscou des années soixante (plus 7 vues de la Grande Bretagne et deux cartes). L’exposition ne présente qu’un peu moins du tiers de la série : seulement les images qui se rapportent à la vie de Katia et de son frère Kolia. Ce n’est pas un reportage, ce sont des prises de vues mises en scène, exécutées dans des intérieurs ordinaires, à la ville ou à la campagne, sur une année, dans une dizaine de lieux différents. Ce travail dépasse par son envergure la fameuse série documentaire de 1931 “ Une journée d’une famille ouvrière de Moscou ” (créée, notez-le bien, par trois photographes et un rédacteur). Organiser ces prises de

vue n’était pas non plus facile (par exemple, pour photographier un plan sur la passerelle d’un avion, il fallait obtenir une autorisation spéciale). Par sa technologie, cette série se distingue radicalement de la photographie constructiviste des années trente comme du reportage soviétique des années soixante. Ce sont des coloriages typiques. C’est à dire il s’agit de photos en noir et blanc coloriées à l’aniline puis reproduites par les moyens de la polygraphie. Pour ce genre de travail le retoucheur jouait un rôle non moins important (sinon plus) que le photographe. Le retoucheur coloriait l’image, redessinait les détails qui n’étaient pas très nets sur la photo (parfois il s’agissait des traits de visage des personnages comme, par exemple, dans la scène de la passerelle de l’avion), gravait toute sorte de petites choses (par exemple, l’inscription “ Tchapaiev ” au-dessus de la caisse sur l’affiche de cinéma qui apparaît succinctement dans une des photos de cette série), collait d’autres photos par-dessus (par exemple la photo du match de foot sur l’écran du poste de télévision). Ces précisions du dessin, ces détails gravés ou collés déterminent souvent le caractère général des scènes principales de cette série. Les couleurs utilisées par le retoucheur constituaient la gamme de chacune des images mais la reproduction polygraphique en modifiait sensiblement les nuances. Toutes ces petites choses font qu’il est difficile de parler “ d’originaux ” concernant ce genre d’oeuvres. Elles étaient destinées dès le départ à être reproduites par des moyens polygraphiques et la seule forme “ originale ” de la présentation est l’édition de 1968 du dossier lui-même. Le but utilitaire de ce dossier était de servir de manuel pour l’étude des langues étrangères. Mais le but principal de la série dans son ensemble correspond à la tâche éducative principale du réalisme socialiste : créer un homme nouveau en prenant pour modèles des situations choisies de la vie des meilleurs de nos contemporains. Cette tâche dicte une esthétique normative. Les contemporains, ce sont les Moscovites “ du centre ”. Leur quotidien, leurs lieux d’habitation et leurs habitudes témoignent clairement de leur appartenance à l’élite soviétique. Ni aux cercles les plus élevés de la nomenclature du parti, ni à la classe ouvrière. Des dizaines de petits détails témoignent de leur statut social privilégié, plus élevé que celui de “ l’intellectuel ” moscovite moyen. La broche “ Paris ” avec la tour Eiffel, épinglée à la blouse de la grand-mère. La nouvelle maison près de Patriarchy prudi que Kolia quitte en prenant un taxi. Le cabinet linguistique d’anglais (comme dans les écoles spécialisées). Les téléphones et couvertures de fabrication allemande (de RDA). Le court de tennis bien aménagé. Cette série d’images n’est comparable à aucune autre par la richesse et la diversité des détails du quotidien qui y sont représentés. Celui qui voudrait voir ici un document d’époque montrant “ la vie ordinaire ” des années soixante se tromperait. Ce témoignage unique en son genre ne nous montre pas comment vivent “ les écoliers soviétiques ordinaires ” des années soixante mais comment ils doivent vivre. C’est la magnifique illustration d’un mythe. Et, comme c’est le cas dans les contes, la précision du détail ne prouve en rien la véracité du sujet lui-même. Le trait principal du réalisme socialiste est de faire passer le meilleur pour la norme. La réalité se trouve toujours en développement révolutionnaire donc tôt ou tard le meilleur sera la norme. Mikhail Sidline

Valeri Katsouba. Les saisons. Mes amis Certaines observations suivies de réflex-

ion ont inspiré le projet “ Les saisons. Mes amis ” que des relations heureuses m’ont permis de mener à bien. A la veille de l’an 2000, en travaillant dans les archives, je me suis passionné pour les photos des années 1900 : soirées chez des particuliers, bandes d’amis à la campagne, dans des clubs sportifs, à la patinoire, sur un yacht... Figés devant la caméra, ils ont le regard plongé dans l’éternité et c’est comme cela qu’ils désirent rester dans les mémoires. Le photographe était pour eux un peintre faisant leur portrait et ils le laissaient découvrir ce que leur nature cachait de plus intime. C’est avec espoir qu’ils voyaient venir le XXe siècle sans savoir ce qu’il apporterait dans leur vie. Ils avaient les yeux tournés vers les temps que moi, je connaissais. Les dames, assises dans l’herbe portent ce qu’elles ont de mieux, ce qui convient à la promenade au parc Pavlovski ; elles gardent leurs jolies poses pendant une éternité. Le jeune homme se tient bien droit devant la caméra en 1913 à la patinoire près du palais Youssoupov. Cela me plaît bien de ne pas le connaître et de savoir ce qui se passera dans le monde l’année d’après... Je me plongeai ensuite dans les années 20, 40, 60 ... jusqu’à aujourd’hui. Un jour que j’attendais le rédacteur d’une revue moscovite, je me mis à regarder machinalement des portraits photographiques arrachés à même la revue et épinglés au mur. C’étaient des portraits noir et blanc et en couleur de gens qui m’étaient absolument inconnus. Je me mis à comparer les sourcils, les cils, les lèvres des portraits préférés du rédacteur en cherchant en quoi ils se ressemblaient, en quoi ils étaient différents. Plus je me plongeais dans cette recherche, plus ces portraits me plaisaient. Non pas à cause de la forme des sourcils ou des lèvres de ces jeunes gens. Je voulais comprendre la raison de leur charme. Mais je devinai soudain que je ne devais pas m’adonner à ce genre d’analyse et j’abandonnai cet exercice. Je me souvins que chacun portait en soi sa propre prédestination, inconnue de lui. L’inévitabilité – heureuse ou pas – de se trouver maintenant ici avec moi, avec nous, et l’inévitabilité de devoir partir. Sans savoir où mais il le faut. Aimer, c’est respecter la prédestination de l’autre, le mystère d’un monde différent, et la compréhension du fait qu’il est si important pour lui en premier lieu de se rapprocher pas à pas avec courage et dignité de la connaissance de son mystère, comme moi de la connaissance du mien. En nous observant les uns les autres nous cherchons tous à savoir ce que nous sommes venus faire ici. Nous sommes à côté les uns des autres pour apprécier, compatir et aimer le monde de l’autre qui nous est reconnaissant et se trouve prêt à nous offrir en échange la joie et le bonheur dont il dispose. C’est mystérieux mais cela comporte un sens et une beauté inexplicables. Le photographe doit être reconnaissant d’avoir été autorisé à photographier ce qui dans l’homme fait sa singularité. Le talent, c’est la capacité à recevoir cette autorisation. Plus tard... j’avais invité un dimanche mes amis à déjeuner. Je les observais. J’examinais leurs visages comme les portraits épinglés au mur de mon rédacteur de Moscou en devinant l’unicité de chacun. De nouveau ces lèvres, ces sourcils, ces cils différents... Je sais que mes amis sont beaux. Mais même lorsqu’on examine attentivement chacun des traits on ne voit pas toujours en quoi consiste la beauté. J’attendais l’instant où leur merveilleuse essence se reflèterait sur leur visage puis je m’efforçais de retenir son aspect. Je surveillais les gestes, les regards, les sentiments, bref tous les détails, et à un certain moment mes amis m’ont rappelé ceux des années 1900, 1920 ... Dans la nature et les passions de l’homme il y a quelque chose d’immuable ; l’immuable est dans ce qui réjouit le regard, l’imagination. Les visages inspirés, aussi anciens soient-ils,

221 renaissent de temps en temps. Nous les avons gardés dans notre mémoire et lorsque nous en avons besoin, nous les ranimons en jetant ainsi une passerelle entre les époques et les générations, ce qui nous sauve dans nos états d’angoisse et nous permet de bien dormir. Une dernière chose... L’amour m’avait alors été donné mais je ne sus le conserver. C’est ce qui rend triste. Mais il y a ce qui rend joyeux : nous avons eu droit au bonheur et nous le partagions volontiers avec nos amis. Ils nous le rendaient bien. Nous avons eu la datcha, les pique-niques, l’automne, l’hiver, l’été, les soirées, le printemps. Et je me dis : c’est moi, mon amour, mes amis dans les espaces de la Russie, dans le parc Pavlovski, près du palais Youssoupov, à la datcha, à la patinoire. Mes amis portent ce qu’ils ont de mieux, ce qui convient aujourd’hui, ici, et nous avons devant nous des temps que nous ne connaissons pas, ni eux ni moi. Avec reconnaissance à ceux qui étaient à mes côtés : Youri Vinogradov, Nil Kirk, Vladislav Mamychev-Monroe, Evgueni Sorokine et à mes autres amis. Valeri Katsouba

Alia Essipovitch. Le tas de sable Les adultes s’imaginent le monde de leur enfance entouré de sentiments radieux et de souvenirs émouvants. Des petites filles belles comme des anges, de gentils jouets et des copains aînés pleins de bienveillance. Mais tout est bien différent. Dans le monde de l’enfance il y a les peaux sur le lait, des gamins cruels dans la cour d’à côté et des filles méchantes avec leurs poupées habillées de rose à l’étage au-dessus. La série de photos d’Alia Essipovitch “ Le tas de sable ” nous raconte qu’en réalité l’enfance est laide. C’est un malheur qu’on n’arrive pas à maîtriser. On peut seulement le vivre puis l’oublier. Il ne peut rien arriver de pire à l’homme que de rester à jamais dans l’enfance. Etre petit, cela veut dire rester rejeté hors du cercle de la vie normale. En ce sens les adultes sont comme des enfants abandonnés à eux-mêmes : ils ne pardonneront jamais ni la faiblesse ni le malheur de l’autre. L’enfance est un horrible fantôme qui par bonheur disparaît avec le temps pour la plupart des vivants. “ Le tas de sable ” d’Alia Essipovitch dit autre chose aussi. En arrivant dans le monde des adultes nous continuons à rester sans défense. Nous restons des enfants qui n’ont pas appris à battre leurs copines à la marelle, à faire la roue, à vaincre dans la lutte pour la vie dans le cercle fermé de l’espace de la cour. La vie d’adulte est aussi une tromperie : ne restons-nous pas vulnérables ? Après tout, cette incapacité à se défendre est peut-être justement ce qui fait de nous des humains. Tels que nous voulions être dans notre enfance en jouant aux cosmonautes et aux navigateurs : forts et justes comme de véritables héros. Le temps nous file entre les doigts comme le sable du tas de sable. Maman ne viendra pas. Plus jamais. Ekaterina Vassiliéva

Oleg Maslov et Victor Kouznetsov Oleg Maslov et Victor Kouznetsov travaillent ensemble depuis 1993. C’est le projet de la Nouvelle académie de SaintPétersbourg qui les a réunis. Ils deviennent tous les deux professeurs de la Nouvelle académie des beaux-arts de Timour Novikov qui a ouvert ses portes cette même année 1993, au 10 de la rue Pouchkinskaia, par l’exposition de peinture commune “ Lagune bleue ”. Il faut dire tout de suite que Maslov et Kouznetsov s’appuient dans leur création sur la photographie et que leurs tableaux ne sont que des dérivés de photos mises en scène. Ce sont en quelque sorte des “ tableaux vivants ” transposés en peinture. Maslov et Kouznetsov produisirent leur première oeuvre commune en organisant un “ happening ” qu’ils fixèrent ensuite sur une pellicule noir et blanc. Les artistes avec leurs enfants, qui n’allaient pas encore à l’école et pouvaient

parfaitement passer pour des Cupidons, se déshabillèrent en ne gardant que leur slip et des couronnes de feuilles de chêne sur la tête ; ceints de serviettes éponge, ils se mirent à prier les passants de hasard de les prendre en photo en souvenir comme le fond les couples d’amoureux ou les bandes joyeuses d’amis. C’était une chaude journée d’été et dans le parc de la propriété du XIXe il y avait suffisamment de monde. L’action réussit et les artistes se trouvèrent en possession d’une dizaine d’excellentes photos où on les voit sur de romantiques petits ponts, près de ruines et d’obélisques, dans l’ombre des allées. L’art des nouveaux académiciens se caractérise dès le début des années 1990 par des autoportraits et des portraits dans le style “ néogrec ”. L’essentiel dans ce genre est la sensation aiguë de l’actualité, le passage de l’idéal (du sujet ou de l’image ou du décor historique) à sa réalisation corporelle : les jeunes gens à moitié nus dont le comportement tout entier montre bien qu’ils appartiennent aux années 90 insufflent une nouvelle vie à des paysages endormis qui ont bien peu changé depuis le siècle précédent. Ces photos frappent par l’air de liberté et de gaieté qui y règne. L’équipe du parc qui participait aux prises de vues de masse organisées par Maslov et Kouznétsov, ne se souciait pas de faire la propagande de la grâce et de la beauté ; bien au contraire, elle ne dissimulait ni ses faiblesses ni ses imperfections physiques. Pour leurs oeuvres photographiques suivantes Maslov et Kouznetsov modifient leur tâche : ils se prennent en photo dans une série de mises en scènes intitulée “ Nouveau Satiricon ”. Cette fois leur aspect est carrément théâtral. En 1995 les artistes reprennent les prises de vues dans les parcs des palais. Maintenant ils partent nombreux “ en plein air ” avec tout une série d’accessoires de leur propre fabrication rappelant les objets du cabinet d’histoire des académies du siècle dernier (casques, épées, plumage, lyres en papier mâché, draperies antiques). Leurs scènes improvisées à l’antique sont photographiées par le photographe professionnel Victor Chtchourov. Les photos reçoivent la forme stylisée des photos du XIXe et sont tirées sur sépia. L’atmosphère de gaieté de la bande de copains cède la place au caractère distingué d’une série télévisée, les artistes “ représentent ” ouvertement “ le repos des Spartiates ”, par exemple, en forçant le geste et exagérant la mimique à la manière d’un opéra comique. L’esthétique frisant l’amateurisme de la photo-vidéo maison se transforme en un style publicitaire fort strict. En 1997 ils montrent leurs peintures, aquarelles et photos d’intérieur (comme prise en studio d’art), à l’exposition “ Kabinet ” au Stedelijk Museum d’Amsterdam. Au musée Van Gogh d’à côté se tient au même moment une exposition rétrospective d’un peintre à la mode de la seconde moitié du XIXe, Sir Lawrence Alma Tadema. Maslov et Kouznetsov reconnaissent leur idéal dans ses tableaux qui montrent de belles bourgeoises sous l’aspect de Romaines dans des atriums, des bassins ou au bord du Tibre. Voilà pourquoi leur dernière série s’appelle “ La collection d’Alma Tadema ”. Elle est réalisée en collaboration avec Rainer Boehme, en préparation de thèse à la Nouvelle Académie, né à Dresde et ayant fait des études de philosophie de la perception (Wahrnehmungslehre) à l’université de Vienne. Rainer Boehme a pour les performances de Maslov et Kouznetsov un regard doux et champêtre. Pour la première fois dans l’histoire de ce duo le photographe qui doit fixer leurs promenades à l’antique saisit des effets de l’éclairage naturel, de la lumière diffuse du soleil, replace le groupe de figures dans le paysage historique créant une atmosphère romantique, propre à la peinture ancienne. Boehme utilise un

appareil photo de la firme Zeiss des années 1900 qui donne des épreuves d’une netteté remarquable avec une douce luminosité diffuse vers les bords. Grâce aux nuances de netteté rendues par la profondeur, il transmet avec beaucoup de précision la facture de la peau, des étoffes, des murs du palais et des grilles de fer sur lesquelles se sont installés les artistes tels des faunes ; mais il crée en même temps un effet de luminosité interne. Les oeuvres réalisées avec Rainer Boehme atteignent la qualité d’une véritable stylisation historique, d’un pastiche dans l’esprit d’Alma Tadema, cependant on y retrouve l’atmosphère d’insouciance dénuée de pathétique et la sensation de la vie contemporaine des photos de 1992. Les prises de vues, maintes fois interrompues par la police comme choquantes pour la moralité publique, se déroulaient dans le parc des princes de Leuchtenberg à Novy Peterhof qui appartient depuis 1920 à la faculté de biologie de l’université de Léningrad. A la fin des années 1920 Constantin Vaguinov, un jeune écrivain proche du fameux cercle de philologues OPOYAZ, de Mikhail Bakhtine et des autres théoriciens de la nouvelle langue littéraire qui étaient également des connaisseurs de l’art classique et, ce qui est particulièrement important, de la culture pétersbourgeoise, publie à Léningrad son roman intitulé “ Le chant du bouc ”. Le titre luimême était un mélange d’art dramatique grec et de tragédie. Les héros du roman sont amoureux de l’hellénisme, apprécient ce qui est “ de mauvais goût ” (et la peinture de salon d’Alma Tadema l’est certainement), se réunissent à la datcha dans ce même Novy Peterhof et s’adonnent à leur rêve en s’imaginant que Pétersbourg est une ville hellénique où revivent les libertés et les sentiments de l’Antiquité. Il est surprenant que la compagnie bohème d’Oleg Maslov et Victor Kouznetsov ait fait revivre 70 ans plus tard, dès les premiers souffles de la nouvelle liberté russe, cette philosophie de la vie pétersbourgeoise née d’un mélange de barbarie et de style antique raffiné à l’extrême, mais déjà à moitié endormi. Ekatérina Andreieva

Casting Le week-end on voit se rassembler une foule pittoresque devant le parc Yoyogui. Vampires, clowns, infirmières, punks, sorcières et animaux bizarres. De petits groupes se mettent soudain à danser, à chanter ou tout simplement à crier puis se taisent tout aussi soudainement. La victime du vampire pose volontiers avec la victime d’un passage à tabac. On voit des accidentés de la route avant et après l’hôpital, des gnons, des morsures minutieusement dessinés, des nez, des bras et des jambes bandés, des tâches de sang pittoresquement peintes. Le costume de la servante européenne est particulièrement à la mode avec volants, dentelles et bonnets de toute sorte dans des combinaisons étranges pour l’oeil européen. Ce sont des filles, élèves des classes terminales, qui expriment ainsi leur désir d’être originales, cool, à la mode. Elles arrivent avec d’énormes sacs, se déguisent et se maquillent sur place, c’est là aussi qu’elles cassent la croûte, qu’elles s’exhibent et regardent les autres, mais quand la nuit tombe, elles mettent des vêtements ordinaires et retournent chez elles. Cela ressemble étrangement à une répétition, et l’atmosphère qui règne est celle des coulisses avant l’entrée en scène. Chacune a choisi son rôle, a mis son costume, s’est fondue avec son personnage mais n’a pas encore été appelée à jouer. Soit qu’on ne lui ait pas fait signe, soit qu’on ne l’ait pas sélectionnée, ou qu’on ne l’ait pas entendue. Elles sont peut-être venues en avance, ou en retard. Ou se sont simplement trompées de spectacle. Et toutes ses filles doivent se hâter de rentrer chez elles comme Cendrillon.

Marina Tchernikova

Aïdan Salakhova. Ma jeune mariée Aïdan Salakhova a un sens absolu du style. Elle dit toujours exactement ce qu’elle veut dire sans laisser aux spectateurs ni aux critiques la possibilité d’interpréter ses oeuvres à leur guise ni de raisonner à leur sujet. Toutefois le projet “ Ma jeune mariée ”, tout en paraissant simple et laconique, est plutôt inattendu dans l’oeuvre de cette artiste. Qu'est ce exactement? L'explication et le développement du mythe de la robe de mariée, rêve de toutes les femmes ? Ou peut-être la naissance d’un nouveau “ complexe de Podkolessine ” (féminin cette fois) avec son éternel désir de sauter par la fenêtre, ou dans notre cas du podium, à la dernière minute? Pourquoi “ Ma ” et non simplement “ Une jeune mariée ” ? Ou bien est-ce un autoportrait, une sorte d’alter ego de l’auteur, une ironique autocritique ? Peut-être y a-t-il quelque chose derrière tout cela, quelque chose qu’on va arriver à “ saisir ” et à démonter en ses diverses parties ? Mais non, on ne saisira jamais rien. Ce projet est l’un des plus “ chiffrés ” de l’oeuvre d’Aïdan et l’un de ceux dont les couches sont les plus nombreuses. Tous ceux qui viennent voir une exposition d’art contemporain cachent dans leur fort intérieur un “ détective ” : n’y a-t-il rien de plus intéressant que la découverte de la réponse au rébus posé par l’auteur, surtout s’il s’agit d’Aïdan qui en général n'en laisse pas la possibilité au spectateur... Retour à la case “ départ ”. Eléna Sélina

Oleg Artushkov. Lili Marlen “ Je découvris ces statuettes chez un copain. Belles et froides. Accessibles et imprenables. Elles sont Allemandes. Ce qui leur va ? Le sport, les vêtements stricts militaires et les caresses unisexes. Qu’elles dansent et qu’elles s’enlacent. L’enivrante Lili Marlen résonne dans ma tête. Artuchkov Oleg

L’art décoratif et appliqué qui nous a été laissé en héritage par le régime totalitaire s’insère parfois fort harmonieusement dans les contextes artistiques d’aujourd’hui. Lorsqu’on use de clichés et de banalités tout faits strictement codifiés, une nouvelle esthétique distancée voit le jour. Il est impossible de jouer avec l’inertie du quotidien. Mais l’époque des sportives en porcelaine est déjà devenue un mythe, quant aux objets quotidiens, ils sont aujourd’hui teintés de poésie et de souvenirs. Ils deviennent des messagers du passé et, modelés par l’ombre et la lumière, ils acquièrent sous nos yeux des formes nouvelles. Jeune fille au corps idéal, jeune fille qui fait du sport, jeune fille qui peut tout. Silhouette figée dans sa raideur de porcelaine. Son sourire, son regard et ses gestes répandent le froid de ce qui est stéréotypé. L’une des cent copies orne le buffet d’un couple de sexagénaires alors qu’une autre s’est retrouvée chez l’ami de l’artiste. Le caractère inachevé et absurde de ces statuettes créée justement un effet tel qu'on laisse le champ libre à l’interprétation. Le cycle photographique est consacré seulement à deux protagonistes : deux statuettes. Mais chacune des photos suivantes n’a rien d’une copie de la précédente. Elles perdent l’équilibre, elles perdent leur stabilité surhumaine. Elles tombent, se tendent vers le public, prennent leur envol. Comme de véritables modèles, elles sont prêtes à interpréter la tristesse ou l’arrogance, voire la terreur ; mais aussi une douce joie équilibrée, comme de vraies Allemandes. Elles vous paraîtront à peine vivantes, tout juste sorties de leur pétrification. C’est le regard du photographe qui vous offrira une nouvelle portion de sentiments, volés à la marionnette; des sentiments figés dont elle ne soupçonnait pas l’existence en tendant les bras dans son exercice de gymnastique. Les transitions en douceur

222 entre la lumière et les ombres, les fines lignes, le fond délavé plein de mystère, c’est un nouveau monde, un monde intersubjectif sans idéologie ou propagande, seule reste une vague réminiscence historique. Tristesse, fin profil, ligne des bras et des épaules, boucles de cheveux blonds... la voix de Marlen sur un vieux disque grésillant... Pygmalion a insufflé la vie dans “ le blanc ivoire luisant ” d’un mouvement des mains, inspiré par l’amour pour une femme qui n’a encore jamais existé sur cette terre. Oleg Artuchkov a insufflé la vie dans des figurines qui jadis nous donnaient la nausée et qui n’avaient jamais semblé vivantes malgré le mouvement qu’elles représentaient. Des figurines qui décoraient le quotidien le plus modeste et le plus ordinaire à la manière des rideaux de tulle. Les épreuves d’Artuchkov incarnent la foi dans le mythe de la beauté qui, elle, est éternelle, indépendamment des fluctuations du temps et de l’histoire. Beauté auréolée de tristesse qui éternellement nous échappe. Les visions de l’artiste sont éphémères, fugitives et insaisissables. On a la sensation que ces images instables et fugaces n’ont pu être saisies par l’auteur que grâce à la vitesse avec laquelle la pellicule absorbe la lumière. “ La beauté, c’est l’infini dans le fini ” (Schelling) . Lydia Pétrova

Serge Golovatch. L’Epieur Le projet de Serge Golovatch comprend 20 photos panoramiques de dimension 25 x 61 cm. L’exposition se tiendra à la galerie Fine Art du 24 mars au 9 avril 2005. Tournées vers notre subconscient, nos désirs, nos motifs, nos peurs, nos extases cachées, notre liberté subjuguée, mais toujours pleines d’idées originales et de qualités artistiques, les photos provocantes et même choquantes de Serge Golovatch ont rapidement rendu le nom de l’auteur célèbre sur la scène artistique de Moscou. Serge Golovatch, né à Birobidjan, débarque à Moscou il y a quatre ans. Il manifeste une activité débordante, travaille avec des modèles nus, dans le domaine de la mode, du ballet, du show. Ses expositions personnelles consacrées au corps masculin glorifient la liberté et la beauté ; cependant la sincérité et la franchise de ses oeuvres ne manquent pas de scandaliser et même de choquer le public plutôt circonspect. Le projet que nous présentons – L’Epieur – est consacré aux états introvertis, aux instants où le sujet se trouve en tête à tête avec son “ Je ”, où le monde environnant semble complètement oublié, n’existe plus, seul l’oeil de l’objectif de la caméra ou de l’appareil photo – s’il les découvre et les saisit – peut visuellement exprimer ces instants. Serge Golovatch s’intéresse aux états qui précèdent tel ou tel événement. Voilà pourquoi nous pouvons voir l’artiste en train de créer un nouveau personnage pour une performance, le jeu d’artistes de ballet masculin, des événements liés au genre lorsque la mode dicte à l’homme un comportement non masculin, un mode de vie non masculin. Irina Filatova

Vladislav Mamychev-Monroe. Le cinéma muet ou Cancer du coeur On sait que Mamychev-Monroe est un maître de la réincarnation. Il arrive à ressembler davantage à son personnage que le personnage à soi-même. Son Schtirlitz est plus que Schtirlitz, le personnage de Lioubov Orlova est tellement identique à son modèle que nombre de ceux qui ont vu la série consacrée à l’actrice sont restés persuadés que c’était bien elle sur de vieilles photos. Parfois il se maquille scrupuleusement mais parfois un coup de pinceau sur la joue suffit à faire surgir son nouveau personnage qu’on semble voir se “ développer ” sur son visage avec une ressemblance effrayante. Selon la tâche qu’il s’est fixée, ses héros peuvent être drôles ou pathé-

tiques mais ils sont toujours entiers, et la plastique de leurs mouvements est toujours très juste. La série “ Le cinéma muet ou Cancer du coeur ” est consacrée aux grands acteurs du cinéma muet, y compris Charlie Chaplin et la charmante jeune fille aveugle de ses films les plus célèbres. Les sentiments et les poses des quatre couples sont exagérés selon les exigences du genre. D’après l’auteur, les acteurs du cinéma muet vivent à la limite des possibilités humaines. C’est cette émotion hypertrophiée qu’il exprime par le caractère si brutal de la plastique du geste. Il a été remarqué plus d’une fois que si Mamychev s’intéresse à un personnage vivant, cela signifie que nous allons bientôt entendre parler de lui. Si c’est un héros du passé, cela veut dire qu’il cache une vérité particulière que nous ne connaissons pas encore. Si l’auteur a donné à cette série le titre de “ Cancer du coeur ” , ne veut-il pas nous dire par là que les belles ombres du passé avaient pressenti avec tant d’émotion la catastrophe à venir qu’elles ont été terrassées par ce mal ? Si Charlie a vécu si vieux, cela ne concerne que son propre destin ou une puissance qui n’est soumise ni à Mamychev, ni à aucun autre élément. Eléna Sélina

Eléna Kovylina. “˛˛˛” La vie et l’oeuvre d’Eléna Kovylina sont du Performance Art ininterrompu. Performance provocante, interactive, intrépide et toujours à la limite du permis. Son air trompeusement gentil et sa petite voix tendre recèlent une force insoupçonnée et une ferme résolution d’aller jusqu’au bout des choses. Pour nombre d’artistes, la réunion de ces traits de caractère conduit à un indubitable succès. Si on engage avec elle une conversation sur son métier, on doit s’attendre à des généralisations systémiques. Elle est parfaitement versée dans les problèmes de “ gender ” et dans les nombreuses études de Derrida, Deleuze, Heidegger … le train s’arrête à toutes les gares. Cette tendance à interpréter les postulats philosophiques devait tôt ou tard amener l’artiste à réunir “ dans un seul flacon ” la performance et son interprétation. C’est ce type d’exposition – une installation autour d’une performance – que nous avons devant nous. L’artiste nue est allongée sur un piano blanc entourée de musique choisie pour l’occasion et jouée par un pianiste assis devant ce même piano. Le public, comme c’est toujours le cas à la vue d’un corps nu, se presse autour. Les gens regardent sans pouvoir se rassasier. Appelons cela “ l’ effet de la maison en feu ”. On sait qu’un incendie attire aussi une foule de badauds. Nous avons souvent observé ce phénomène à la télé. Et le plus impressionnant à l’écran, ce n’est pas le feu, mais l’expression perverse des visages inassouvis. Dans ses photofresques murales, qui jouent involontairement le rôle de miroir, Eléna Kovylina nous montre à la fois une performance et les réactions des spectateurs à ce qu’ils voient. Ce miroir ne ment pas. Certains des types de visage (volontairement crées par l’auteur ?) nous renvoient à l’éternel chef d’oeuvre d’Alexandre Ivanov “ L’Apparition du Christ au peuple ”. Celui-ci se réjouit, celui-là a peur, un autre encore contemple d’un regard inassouvi sans en croire ses yeux. Tous ensemble,nous cachons au fond de nous-mêmes sans pouvoir les dissimuler des flux de l’inconscient collectif qui nous tiennent irrémédiablement prisonniers et ne nous lâcheront probablement jamais. Eléna Sélina

Tatiana Liberman. La troisième force Il existe diverses forces : celles qui “ soumettent par la violence ” et celles qui vous “ prennent par la douceur ”. Il y a aussi la notion de force virile et de force féminine. Au cours de sa biographie d’artiste, Tatiana Liberman ne tente pas d’étudier la nature du bien et du mal mais cherche toujours à comprendre ce

qui est masculin et ce qui est féminin, et aussi ce qui se passe lorsque la nature se trompe. Ce projet, préparé spécialement pour le festival “ La mode et le style en photographie ” met un gros point noir sur la carte de l’exploration photographique en matière de genre et constate la naissance et le développement d’une troisième force dans l’éternel dialogue des sexes. Selon Liberman, la femme, ce n’est pas quelque chose d’éphémère au bord de “ la crise de larmes ”, mais une nature pleine de sensualité et d’agressivité qui prend racine dans l’insatisfaction et dans une rage irrésistible, survenant à l’encontre du bon sens ou de ce qu’on appelle la logique féminine. En expliquant son projet, Liberman parle du terrorisme féminin. Si l’on comprend par terrorisme un acte d’intimidation, on peut effectivement voir le problème sous cet angle, mais j’ai bien peur que nous ayons affaire non pas à un problème mais à la constatation de la naissance d’une force d’un type nouveau. La lutte entre le masculin et le féminin n’a plus aucun sens car en cet instant le féminin est déjà masculin, ou plus exactement, il est une chose nouvelle qui se suffit à elle-même, qui a un rictus de femme et une prise agressive toute masculine. Cette chose nouvelle, elle nous épie – nous et les autres – du regard perçant de ses yeuxvagins renversés, prête à venir s’installer dans le quotidien et à modifier les stéréotypes agonisants de la douceur féminine et de la noble virilité. Eléna Sélina

Sergueï Tchilikov Un groupe de jeunes, la ville de Samara, l’objectif de l’appareil photo... Tout le reste n’est qu’action. Action réelle ou pas, cela n’a aucune importance. La règle est “ Pourquoi pas ? ” Tout ce que fixe l’objectif n’a aucune raison de n’avoir pas pu se passer pour de bon. Est-ce un comportement dévié causé par la régression de l’énergie psychique produite par l’individuel ou l’étude de la métaphysique du hasard ? Ce n’est que photographie. Sans cadres, sans verre, sans obstacles pour une perception directe, sans “ intériorité ”. Tel est le phénomène de Tchilikov. La caractéristique principale de son langage est son style photographique. Les photos de Tchilikov sont à la fois complexes et simples. Tout en utilisant tous les moyens et les procédés possibles, tous les genres de l’art photographique que ce soit le document, la mise en scène ou l’instantané, il représente toujours le moment présent “ ici et maintenant ”. Son leitmotiv est la perversion, la mise à nu de ce qu’on cache, la sortie de l’interdit. Le jeu de hasard n’est pas à prendre à la lettre mais dans un sens plus profond. L’énergie négative qui en s’échappant libère la personne de la nécessité de régression et d’entropie jusqu’à la frustration paranoïaque et la dépression nerveuse qui s’en suit, devient quelque chose de positif. L’agression, le banditisme, le terrorisme ne sont que les métastases de l’“ hasardido ” sous leurs divers aspects, du personnel et introverti au social. Nous enfermons toujours avec notre plus gros cadenas les coins secrets de notre âme où cette énergie se concentre. Parfois nous en jetons la clé et il peut arriver alors que nous nous retrouvions patients d’une clinique psychiatrique car il faudra réparer le cadenas que nous avons nousmêmes brisé sans nous en rendre compte dans une situation extrême. Le seul moyen d’éviter ce genre choses est de se servir de temps en temps de la clé et d’entrouvrir la boîte de Pandore avant qu’elle ne soit pleine à ras bords. C’est exactement ce que font les personnages du projet “ Jeux de hasard ”. Les jeunes gens et jeunes filles de Samara qui jouent à des jeux de hasard comme les échecs ou les dames découvrent d’étonnantes capacités d’analyse des démons qui vivent en eux. Orgies sauvages, fantasmes issus de la libido (ou de la morbido), instinct de possession, d’entropie, de destruction, d’anar-

chie. La prise de vues se fait à partir de la frontière entre le social et l’individuel. Ce bestiaire agonisant que le spectateur observe en voyeur fait frémir ou provoque un ricanement de dégoût. Pourtant il y a une épine. On sent comme un appel au creux de l’estomac. On comprend bizarrement qu’on a honte. Plus on regarde, plus on rougit. Ce n’est que petit à petit qu’on se prend à penser qu’on aurait très bien pu, nous aussi, nous trouver à la place d’un de ces personnages du projet. Il suffit de se poser la question “ Pourquoi pas ? ” Ne vous est-il pas arrivé après avoir perdu à une partie d’échecs de vous sentir rongé par une mauvaise sensation d’agressivité à l’égard de votre partenaire ? Ou après une partie de dames ? Et si c’est une partie de poker ? Pour de l’argent ? Vous êtes sûr de savoir perdre ? Si on ouvrait le cadenas ? N’avez-vous pas envie de participer à l’action ? Pourquoi se limiter à épier par le trou de la serrure ? Le mal au niveau des hormones qui bouillonne dans les personnages du projet et que l’artiste laisse échapper au dehors n’est étranger à aucun d’entre nous. Le tout c’est de fouiller un peu dans les poches de notre conscience et de trouver la clé. Il n’y a personne qui soit insensible aux jeux de hasard, il y a seulement ceux qui n’osent pas se l’avouer. André Parchikov

Lune privée “ Lune privée ” est un poème visuel nous racontant l’histoire d’un homme qui a rencontré la lune et qui est resté avec elle pour la vie. Dans le monde d’en haut, au grenier de sa maison, il trouva la Lune tombée du ciel. Elle s’était d’abord cachée du soleil dans un tunnel humide et sombre, les trains qui passaient là lui faisaient peur. Puis elle était venue chez l’homme, dans sa maison. Il couvre la Lune d’une chaude couverture et la régale de pommes d’automne, il prend le thé avec elle et quand elle se rétablit, il lui fait traverser en bateau le sombre fleuve pour rejoindre la haute rive où poussent des pins. Il descend dans le monde d’en bas vêtu des habits de son père mort, puis il en revient en éclairant sa route avec sa Lune privée. En passant les frontières des mondes par d’étroites passerelles, en se plongeant dans le rêve, en protégeant son corps céleste, l’homme se transforme en une créature mythologique qui vit dans le monde réel comme dans un conte de fée. Léonid Tichkov

Les généraux des années 70. Le chic discret de l’époque soviétique Le projet médiatique “ Les généraux des années 70 ” est une série de photos mises en scène, de doubles portraits de personnalités actuelles “ de la scène urbaine ”, pittoresques représentants de la bohème, vrais “ défenseurs du paysage ”, représentés sous l’image du Corps supérieur des officiers généraux soviétique des années 70, de jeunes et brillants généraux du Grand Empire Soviétique. Les auteurs du projet ne veulent pas littéralement styliser pour “ faire document ”, ils veulent créer des images qui soient à la fois objet d’art et instrument publicitaire. Les images elles-mêmes se rapporteront à l’époque de l’apogée de l’Empire, elles utiliseront son chic discret et sa largesse, se serviront de “ fétiches ” signes de l’époque, créeront l’atmosphère de la reconstitution de l’histoire nationale en faisant comme si l’histoire du Grand Empire ne s’était pas interrompue, comme si ses valeurs hiérarchiques et son canon s’étaient conservés, comme si son territoire n’avait pas été amputé mais s’était agrandi suite à des victoires géopolitiques : ...Constantinople est déjà à nous, nos porte-avions et nos torpilleurs occupent le Bosphore !..

Благодарим всех, кто содействовал организации и проведению фестиваля «Мода и стиль в фотографии’2005»

Мэрия Москвы Юрий Лужков, мэр Москвы Людмила Швецова, первый заместитель мэра Москвы в правительстве Москвы, руководитель Комплекса социальной сферы города Москвы Татьяна Фокина, советник первого заместителя мэра Москвы Швецовой Л.И. Юрий Росляк, первый заместитель мэра Москвы в правительстве Москвы, руководитель Комплекса экономической политики и развития города Москвы Марина Оглоблина, руководитель Департамента экономической политики и развития города Москвы Георгий Мурадов, руководитель Департамента международных связей города Москвы Вадим Данилин, первый заместитель руководителя Департамента международных связей города Москвы Виктор Коробченко, руководитель аппарата мэра и правительства Москвы Владимир Мартин, начальник Управления координации деятельности комплекса социальной сферы города Москвы Владимир Чаплыгин, первый заместитель начальника Управления координации деятельности комплекса социальной сферы города Москвы Юрий Бобровский, заместитель начальника Управления координации деятельности комплекса социальной сферы города Москвы, начальник отдела культуры и образования Юрий Руднев, заместитель начальника отдела культуры и образования Управления координации деятельности комплекса социальной сферы города Москвы Комитет по культуре города Москвы Сергей Худяков, председатель комитета Александр Лазарев, первый заместитель председателя комитета Галина Лупачева, заместитель председателя комитета Анна Попова, заместитель председателя комитета Ирина Крылова, начальник отдела экономического развития Юрий Егоров, начальник отдела музейновыставочной работы Московская городская дума Владимир Платонов, председатель Евгений Бунимович, депутат Галина Данилина, начальник отдела межпарламентских связей и официального протокола Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия (Росохранкультура) Борис Боярсков, руководитель Анатолий Вилков, заместитель руководителя Татьяна Петрова, начальник отдела контроля за вывозом и ввозом культурных ценностей AFAA, Французская ассоциация содействия искусствам – Министерство иностранных дел Франции Робер Лион, президент Оливье Пуавр Д’Арвор, директор Ален Рейнодо, заместитель начальника управления визуальных искусств, архитектуры и художественного наследия Дмитрий Овчинникофф, генеральный секретарь AFAA Софи Робнар, консультант управления визуальных искусств, архитектуры и художественного наследия Ямина Неджади, ответственная за передвижные выставки Министерство культуры и коммуникаций Франции Мартен Бетено, уполномоченный по вопросам изобразительных искусств Аньес де Гувьон Сен-Сир, генеральный инспектор по фотографии Мэрия Парижа Бертран Деланоэ, мэр Парижа Кристоф Жирар, вице-мэр по делам культуры Пьер Шапира, вице-мэр по международным связям Стефан Висконти, генеральный уполномоченный по международным связям Жюльет Зальцман, специалист по вопросам культуры управления международных связей Мишель Маргерон, специалист по связям со странами Средиземноморья, Среднего Востока и Россией Управление культуры мэрии Парижа Элен Фон, руководитель Кароль Прат, заведующая отделом международных связей Мэрия Рима Вальтер Велтрони, мэр Джанни Борнья, вице-мэр по вопросам культуры Джованна Маринелли, руководитель отдела культуры Джованна Пульезе, руководитель канцелярии Федерика Пирани, специалист отдела выставок Посольство Франции в РФ Жан Кадэ, чрезвычайный и полномочный посол Николя Шибаев, советник по вопросам культуры и сотрудничества Жоэль Бастeнэр, атташе по культуре Ольга Тарарина, сотрудник отдела культуры Консульский отдел посольства Франции Патрис Маттон, вице-консул Посольство США в РФ Александр Вершбоу, чрезвычайный и полномочный посол

Джеймс Кенни, атташе по вопросам культуры Мария Шустина, специалист по культурным программам Посольство Финляндии в РФ Харри Густаф Хелениус, чрезвычайный и полномочный посол Кирси Тюккюляйнен, советник по культуре Посольство Италии в РФ Джанфранко Факко Бонетти, чрезвычайный и полномочный посол Паола Чони, атташе по культуре Посольство Королевства Нидерландов в РФ Тиддо П. Хофстее, чрезвычайный и полномочный посол Алфред Бейлсма, советник по вопросам образования и культуры Юлия Доброхотова, сотрудник отдела культуры Французский культурный центр в Москве Ив Зоберман, директор Божена Порше, заместитель директора Институт Сервантеса в Москве Виктор Андреско, директор Татьяна Пигарева, руководитель отдела культуры МГВЗ «Новый Манеж» Вячеслав Ермаков, директор Юрий Климов, заместитель директора Николай Шмидт, художественный руководитель Российская академия художеств Зураб Церетели, президент Любовь Евдокимова, заведующая выставочным отделом Наталья Шепелева, старший научный сотрудник

Юлия Жарковская, служба по связям с общественностью Диля Шакурова, дирекция по маркетингу Московского региона Nestlé Food LLC Бернар Менье, генеральный директор Елена Плыкина, менеджер по группе торговых марок компании Nestlé Марина Мещерякова, руководитель отдела рекламы компании Nestlé Константин Тамиров, бренд-менеджер Nescafé Юлия Круцко, руководитель отдела рекламных акций Алла Бахвалова, менеджер отдела рекламных акций Bosco di Ciliegi Family Михаил Куснирович, президент Екатерина Моисеева, председатель правления Ольга Юдкис, директор департамента рекламы и PR Социально-культурный Фонд Хеннесси Ален Корнибер, председатель Совета попечителей фонда Хеннесси Татьяна Ширкина, директор фонда АО «Кодак» Рави Патель, генеральный директор Кирилл Яновский, директор по маркетингу Сергей Стальнов, директор по связям с общественностью Профессиональная лаборатория «ПроЛаб-центр» Николай Канавин, председатель совета директоров Петр Барышников, исполнительный директор Профессиональная лаборатория «Фотолабпрофешнл» Виталий Теплов, генеральный директор холдинга

Московский музей современного искусства Зураб Церетели, директор Василий Церетели, исполнительный директор Елена Церетели, заместитель директора Людмила Андреева, заместитель директора по музейной и выставочной деятельности Георгий Паташури, заместитель директора по АХЧ Елена Насонова, заведующая фондами Татьяна Зорина, заведующая сектором выставок Ольга Свалова, сотрудник

Café Des Artistes Дольф Михель Иван Назарец

Государственный центральный музей современной истории России Тамара Шумная, директор Тамара Казакова, заместитель директора Андрей Пискарев, заместитель директора

News Outdoor Елена Панюкова

Галерея «На Солянке» Борис Павлов, директор

Марка Sobranie

МВЗ «Галерея А-3» Виталий Копачев, директор Объединение «Фотоцентр» Союза журналистов Валерий Никифоров, директор ЗАО «МФК Джамилько» Ирина Щур, руководитель группы промоушн Наталия Воробьева, менеджер по специальным проектам Екатерина Соколова Проект «Фабрика» Ася Филиппова, генеральный директор ОАО «ФТБ «Октябрь» Валерий Газаров, президент группы «Фабричный альянс» Елена Куприна, член попечительского совета Сергей Мироненко, член попечительского совета Георгий Путников, член попечительского совета Анна Свергун, член попечительского совета Галерея ТхТ Игорь Пешков Филипп Пешков Sony, российское представительство PIOGlobal Asset Management Ольга Исса, управляющая компанией Андрей Успенский, генеральный директор CK Watch & Jewelry Co. Ltd. Арлет Эмш, президент компании Николя Латур, представитель компании Жерар-Филипп Мабийяр, представитель компании Сирина Чизура, представитель компании Эрик Фюрер, представитель компании Франсуаз Дюбуа, представитель компании Motorola Елена Кузнецова, директор по маркетингу представительства компании Motorola в России и СНГ MasterCard Europe Андрей Королев, глава представительства MasterCard Europe в России Юлия Русанова, руководитель отдела маркетинговых коммуникаций ОАО «ВымпелКом» (торговая марка «Би Лайн») Александр Изосимов, генеральный директор Николай Прянишников, первый вице-президент, коммерческий директор Ольга Турищева, директор по маркетингу Михаил Умаров, директор по связям с общественностью Оксана Беляева, директор по маркетингу Московского региона Виктор Маркелов, директор по продуктам

Academservice Евгений Липец, вице-президент Наталья Липец, начальник отдела специальных проектов Евгения Лошакова, менеджер отдела специальных проектов

MagicPrint Максим Гоголь, генеральный продюсер

Hotel Baltchug Kempinski Джанни К. ван Даален, генеральный директор Евгений Безель, начальник службы продаж и маркетинга Лидия Бегунова, начальник отдела банкетов и конференций «Барщевский и партнеры» Михаил Барщевский Наталия Барщевская Полиграфическая компания «Алмаз-пресс» Евгений Окун, генеральный директор Максим Рачков, директор по маркетингу и продажам Ирина Куц, ведущий менеджер службы маркетинга и продаж ОАО «Типография «Новости» Светлана Иванова, генеральный директор Татьяна Петухова, ведущий инженер-технолог Ирина Митрофанова, начальник цеха листовой печати Надежда Кончихина, заместитель начальника переплетного цеха ОАО «Первый канал» Константин Эрнст, генеральный директор Игорь Буренков, директор дирекции общественных связей Олег Горячев, заместитель директора дирекции общественных связей «Афиша» Эндрю Полсон, президент ЗАО «Афиша Индастриз» Ольга Машинина, коммерческий директор Илья Осколков-Ценципер, главный редактор группы изданий «Афиша» Юрий Сапрыкин, главный редактор журнала «Афиша. Все развлечения Москвы» Ирина Меглинская, фотодиректор группы изданий «Афиша» Антон Горленко, обозреватель отдела «Выставки» журнала «Афиша. Все развлечения Москвы»

Дина Хабирова Агентство IQ marketing Наталья Степанюк, генеральный директор Ольга Белобровцева, директор по связям с общественностью Малика Кулаева, руководитель группы менеджеров по работе с клиентами Ольга Никонова, руководитель группы реализации проектов Игорь Намаконов, менеджер по работе с клиентами Григорий Мунтян, менеджер по реализации проектов PR-агентство Hill & Knowlton Надежда Антонова, управляющий директор Мария Синицина, директор по работе с клиентами PR-агентство Imigeland Елена Гудкова, исполнительный директор Агентство Marketing Communications Юлия Зеленюк, директор по работе с клиентами Ирина Стешина, менеджер по работе с клиентами Благодарим авторов, музеи, архивы и собрания за предоставление экспонатов Национальный фонд современного искусства (FNAC), Париж Клод Альман Косно, главный хранитель Аньес де Гувьон Сен-Сир, хранитель фотофонда Жан-Поль Мерсье Бодрие, руководитель отдела передвижных выставок Бенуа Гассо Талабо, заведующий отделом фотодокументов Европейский дом фотографии, Париж Анри Шапье, президент Жан-Люк Монтероссо, директор Паскаль Оэль, главный хранитель Изабель Шено, заместитель главного хранителя Международный музей фотографии и кино Georges Eastman House, США Д-р Энтони Баннон, директор Д-р Элисон Нордстрём, куратор фотографии Д-р Тереза Маллиган, куратор выставки Джейн Верхулст, заместитель куратора фотографии Ватару Окада, архивист Барбара Галассо, фотограф Volker Diehl Gallery, Берлин Фолькер Диль H.P. Horst Estate Galerie Baudoin Lebon, Париж Бодуэн Лебон Аполлин Анжальбер Компания Pirelli Симона Луччини, Pirelli, Милан Аймоне ди Савойя Аоста, Pirelli, Россия Алексей Кожухов, Pirelli, Россия Admira, Италия Энрика Вигано ООО «Эсте Лаудер Компаниз» (Россия и СНГ) Семья Лаудер, Нью-Йорк, США Патрик Жоли, генеральный директор Екатерина Холопова, менеджер по связям с общественностью Eric Franck Fine Art, Лондон Эрик Франк Сарон Хью Кэтрин О’Ши EON Productions, Лондон Энн Беннетт Дженни МакМюрри Финский киноархив, Хельсинки Национальный музей кино, Турин Экспериментальный центр кинематографии Студия MEGARS ООО «Фильмоком» Елена Яцура Илья Хржановский Ольга Тумасова Le Fresnoy, Национальная студия современного искусства Marco Santucci Photography, Лондон Марко Сантуччи

Страховая компания Morel & Cie, Париж Жозиан Барер, заведующая международными выставками

Castlefield, Манчестер Юн Фонг Линг

Клуб на Брестской Татьяна Растопчина, директор

Erwin Olaf Studio Ширли ден Хартог, менеджер

Ресторан Carré Blanc Эрик Прово, генеральный директор

Flatland Gallery, Утрехт, Нидерланды

Холдинг Lite Life Александр Орлов, президент Ресторан «Старый Токио» Денис Гусев, генеральный директор Кафе на Патриарших «Павильон» Кирилл Гусев

Groninger Museum, Нидерланды Кеес Ван Твист, директор Рудольф Шенк, куратор современного искусства Международный фестиваль FotoGrafia в Риме, Zone Attive Марко Делогу, художественный директор фестиваля Эмилиано Паолетти, исполнительный директор Zone Attive

Розанджела Капуто, заместитель директора Zone Attive Стефания Себасти, консультант проектов фестиваля Доменико Петроло, консультант по организационным вопросам фестиваля Международный форум фотографии, Франкфурт-на-Майне Селина Лунсфорд, директор XL галерея Елена Селина Сергей Хрипун Е.К. АртБюро Елена Куприна Галерея VP-Studio Вера Погодина Галерея «Фотосоюз» Андрей Баскаков

NRG Михаил Шилов, главный редактор LÒFFICIEL Эвелина Хромченко, главный редактор Ирина Алексеева, PR-менеджер LÒPTIMUM Владимир Помукчинский, главный редактор Юлия Мартыненко, PR-менеджер PLAYBOY Максим Маслаков, главный редактор Ольга Алексеенко, PR-менеджер SHAPE Марина Звенигородская, главный редактор Мария Ставровская, PR-менеджер ШТАБ-КВАРТИРА Елена Каякина, главный редактор

Центр художественных проектов ИНТРААРТ Василий Гнедов, президент

VOGUE Алена Долецкая, главный редактор Роксана Шатуновская, PR-менеджер

Айдан галерея Айдан Салахова

ЭГОИСТ GENERATION Маргарита Озерова, главный редактор

Галерея Fine Art Ирина Филатова

РАДИОСТАНЦИЯ «СЕРЕБРЯНЫЙ ДОЖДЬ» Дмитрий Савицкий, генеральный директор Наталья Синдеева, генеральный продюсер

AD Карина Добротворская, главный редактор Анна Пантуева, PR-менеджер BEAUTY Елена Гришина, главный редактор Юлия Бахметова, PR-менеджер БУРЖУАЗИЯ Ольга Хрусталева, главный редактор Елена Долгих, PR-менеджер ДОМОВОЙ Владимир Помукчинский, главный редактор Вероника Петрова, PR-менеджер ELLE Елена Сотникова, главный редактор Максим Бывшев, PR-менеджер ELLE ДЕКОР Наталья Почечуева, главный редактор Дмитрий Якубовский, PR-менеджер ESQUIRE Филипп Бахтин, главный редактор Елена Шнейдерова, бренд-менеджер FASHION COLLECTION Марина Дэмченко, главный редактор Ольга Чернышева, PR-менеджер GLAMOUR Виктория Давыдова, главный редактор Виктория Бухаркина, бренд-менеджер GQ Николай Усков, главный редактор Валентина Семанова, PR-менеджер HARPER`S BAZAAR Шахри Амирханова, главный редактор Антон Красовский, PR-менеджер JALOUSE Алла Белякова, главный редактор Наталья Рекушина, PR-менеджер ИНТЕРЬЕР + ДИЗАЙН. АНТИКВАРИАТ Маша Савостьянова, главный редактор КАРАВАН ИСТОРИЙ Ольга Орлова, главный редактор Елена Лемперт, PR-менеджер Ирина Келина, студия Екатерины Рождественской КРЕАТИВ&CREATIVITY Наталья Грибкова, шеф-редактор Ксения Велиховская, заместитель главного редактора по артпроектам ЛУЧШИЕ ИНТЕРЬЕРЫ Лариса Гурская, главный редактор Елена Елютина, эксперт отдела PR MARIE CLAIRE Анна Баринова, главный редактор Екатерина Лобас, PR-менеджер MAXIM Александр Маленков, главный редактор МЕДВЕДЬ Станислав Юшкин, главный редактор Ольга Ходырева, PR-менеджер МЕЗОНИН Наташа Барбье, главный редактор Марина Смирнова, PR-менеджер MEN’S HEALTH Алексей Яблоков, главный редактор Денис Бахонов, PR-менеджер МЕНЮ УДОВОЛЬСТВИЙ Азамат Цебоев, главный редактор

А также отдельная благодарность: Джоанне Штайхен, США Лори Уинфри, Carousel Research, США The Gannett Foundation, США Татьяне Беляевой, FosterGroup Ксении Васильевой и Нине Белкиной, Никологорская прядильно-ткацкая фабрика Михаилу Голосовскому о. Валентину Дронову Марии Имани Александру Лаврентьеву Николаю Лаврентьеву Елене Мартыновой Олливье Морану Варваре Родченко Варе Сперанской Андрею Сычеву, компания «Андрей и Т» Светлане Швыдкой Рабочая группа: Иван Алексеев Раиса Барабанова Андрей Баранов Ирина Бахтина Юлия Бейгун Екатерина Белык Сергей Бунин Мария Бурасовская Сергей Бурасовский Александр Власов Виктор Воеводин Игорь Горохов Александра Гурова Вадим Данько Алиса Доброхотова Татьяна Исаева Ирина Карелина Нина Карповкина Елизавета Клычкова Екатерина Кондранина Надежда Коротаева Алла Куликовская Ольга Лапшина Нина Левитина Борис Марченко Александр Немерад Валентин Никитин Тамара Пантюшина Сергей Пинчук Анна Разина Юлия Ратова Людмила Рогова Александр Рощин Ольга Савилова Константин Савичев Галина Савчук Евгения Сазонова Елена Самошкина Сергей Смирнов Маргарита Смирнова Оксана Тамонова Виолетта Теляковская Роза Тимченко Ирина Ткачева Алексей Трошин Влад Устинов Александр Федосеев Карина Фенина Ирина Фигловская Екатерина Финогенова Ада Фролова Анастасия Черненкова Елизавета Черненкова Тимур Шарифьянов Светлана Шустанова Людмила Яцук

Nous remercions tous ceux qui ont contribué à la réalisation de ce projet:

Mairie de Moscou Youriï M. Loujkov, maire de Moscou Lioudmila Chvetsova, premier vice-maire de Moscou au gouvernement de Moscou, responsable de l’ensemble de la sphère sociale pour la ville de Moscou Tatiana Fokina, Conseiller du premier adjoint au Maire de Moscou Liudmila Chvetsova Yuriï Roslyak, premier adjoint au Maire de Moscou, Responsable de la politique économique et du développement de la ville de Moscou Marina Ogloblina, chef du Département de la politique économique et du développement de la ville de Moscou Gueorgiï Mouradov, chef du Département des relations internationales de la ville de Moscou Vadim Danilin, Premier adjoint au Chef du Département des relations internationales de la ville de Moscou Victor Korobtchenko, Chef de cabinet du Maire et du Gouvernement de Moscou Vladimir Martine, Chef du Département de la coordination de la sécurité sociale de la ville de Moscou Vladimir Tchaplyguine, premier adjoint au Chef du Département de la coordination de la sécurité sociale de la ville de Moscou Yuriï Bobrovski, adjoint au Chef du Département de la coordination du complexe de la sécurité sociale de la ville de Moscou Yuriï Roudnev, adjoint au Chef de la Section de la culture et de l’éducation du Département de la coordination de la sécurité sociale de la ville de Moscou Comité de la culture de la ville de Moscou Sergueï Khoudiakov, Président du Comité Alexandre Lasarev, Premier Vice-Président du Comité Galina Loupatcheva, Vice-Président du Comité Anna Popova, Vice-Président du Comité Irina Krylova, Chef du Département du développement économique Youriï Egorov, Chef du Département chargé des musées et expositions Douma municipale de Moscou Vladimir Platonov, Président Evguéniï Bounimovitch, Député Galina Danilina, Chef du Département des relations avec les parlements internationaux et du protocole Service Fédéral du contrôle de l’application de la législation dans la sphère des médias de masse et conservation de l’héritage culturel Boris Boiarskov, Chef Anatoliï Vilkov, Chef adjoint Tatiana Petrova, Dirigeant du Département du contrôle de l’import-export des objets culturels de valeur Ministère des Affaires Etrangères de France – Association Française d’Action Artistique (AFAA) Robert Lion, Président Olivier Poivre d’Arvor, Directeur Alain Reinaudo, Responsable adjoint du département des arts visuels, de l’architecture et du patrimoine Dimitry Ovtchinnikoff, Pôle AFAA/Collectivités Territoriales, Pôle Résidences et Programme de Recherche, Département de la Coopération, de l’Ingénierie et du Développement Culturel Sophie Robnard, Chargée de mission, Département des arts visuels, de l’architecture et du patrimoine Yamina Nedjadi, Chargée de mission pour les expositions itinérantes Ministère de la culture et de la communication de France Martin Bethenod, Délégué aux arts plastiques Agnès de Gouvion Saint-Cyr, Inspecteur général pour la photographie Mairie de Paris Bertrand Delanoë, Maire de Paris Christophe Girard, Maire adjoint, chargé de la culture Pierre Schapira, Maire adjoint, chargé des relations internationales Stephan Visconti, Délégué général aux relations internationales Juliette Salzmann, Chargée de la culture à la délégation pour les relations internationales Michèle Margueron, Chargée des relations avec la Méditerranée, le Moyen-Orient et la Russie Mairie de Paris – Direction des Affaires Culturelles Helène Font, Directrice Carole Prat, Chargée de mission auprès de la directrice des affaires culturelles Mairie de Rome Walter Veltroni, Maire Gianni Borgna, Adjoint au Maire chargé de la Culture Giovanna Marinelli, Directeur des affaires culturelles Giovanna Pugliese, Cabinet du Maire Federica Pirani, Chargée des expositions et de la culture Ambassade de France auprès de la Fédération de Russie Jean Cadet, Ambassadeur extraordinaire et plénipotentiaire Nikolas Chibaeff, Conseiller de Coopération et d’Action Culturelle Joel Bastenère, Attaché culturel Olga Tararina, Collaboratrice du Département de la culture Consulat de l’ Ambassade de France Patrice Matton, Consul adjoint Ambassade des Etats-Unis auprès

de la Fédération de Russie Alexander Vershbow, Ambassadeur extraordinaire et plénipotentiaire James Kenny, Attaché culturel Maria Choustina, Chargée des programmes culturels Ambassade de Finlande auprès de la Fédération de Russie René Nyberg, Ambassadeur extraordinaire et plénipotentiaire Kirsi Tykkyläinen, Conseiller culturel Ambassade d’Italie auprès de la Fédération de Russie Gianfranco Facco Bonetti, Ambassadeur extraordinaire et plénipotentiaire Paola Cioni, Attachée culturelle Ambassade du Royaume des Pays-Bas auprès de la Fédération de Russie Tiddo P. Hofstee, Ambassadeur extraordinaire et plénipotentiaire Alfred Bijlsma, Conseiller à l’éducation et à la culture Yulia Dobrokhotova, Département de la culture Centre culturel français à Moscou Yves Zoberman, Directeur Bozena Porcher, Directeur adjoint Institut Cervantès à Moscou Victor Andresco, Directeur Tatiana Pigareva, Chef du Département de la culture Salle d’exposition de Moscou “ Le Nouveau Manège ” Viatcheslav Ermakov, Directeur Youri Klimov, Directeur adjoint Nikolaï Schmidt, Directeur artistique L’Académie des arts de Russie Zourab Tsereteli, Président Tatiana Kourepina, Conservatrice en chef Lioubov Evdokimova, Service des expositions Musée d’art moderne de Moscou Zourab Tsereteli, Directeur Vassili Tsereteli, Directeur exécutif Elena Tsereteli, Directrice adjointe Loudmila Andreieva, Directrice adjointe chargée des musées et expositions Guéorgui Patachouri, Directeur adjoint Elena Nassonova, Responsable des fonds Tatiana Zorina, Chargée des expositions Olga Svalova, Collaboratrice Musée central d’Etat de l’histoire contemporaine de Russie Tamara Choumnaia, Directrice Tamara Kasakova, Directrice adjointe Andrei Piskarev, Directeur adjoint Galerie “ Na Solianke ” Boris Pavlov, Directeur MVZ “ Galerie A-3 ” Vitaliï Kopatchev, Directeur Groupement “ Fotocentre ” de l’Union des journalistes Valeriï Nikiforov, Directeur ZAO “ MFK Jamilko ” Irina Tschour, Chef du groupe de la promotion Natalia Vorobieva, Manager pour les projets spéciaux Ekatérina Sokolova Projet “ Fabrica ” Assia Filippova, Directeur général OAO FTB “ Octiabr’ ” Valériï Gasarov, Président du groupe “ Fabritchniï Alliance ” Elena Kouprina, Membre du Conseil des curateurs Sergueï Mironenko, Membre du Conseil des curateurs Gueorgiï Poutnikov, Membre du Conseil des curateurs Anna Svergoun, Membre du Conseil des curateurs Galerie TxT Igor Pechkov Philippe Pechkov Compagnie Sony, filiale Russe PIOGlobal Asset Management Olga Issa, Chef de la Compagnie Andreï Ouspenckiï, Directeur général CK Watch & Jewelry Co. Ltd. Arlette Emch, Présidente de la compagnie Nicolas Latour, Représentant de la Compagnie Gerard-Philippe Mabillard, Représentant de la Compagnie Serena Chiesura, Représentante de la Compagnie Eric Furrer, Représentant de la Compagnie Françoise Dubois, Représentante de la Compagnie Motorola Kouznetsova Elena, Directrice marketing de la filiale de la Compagnie Motorola en Russie et CEI MasterCard Europe Andreï Korolev, Chef du Bureau de la filiale de MasterCard Europe en Fédération de Russie Yulia Roussanova, Chef du Département marketing OAO “ Vympelcom ” (marque déposée Bee Line) Alexandre Izossimov, Directeur général Nikolaï Prianichnikov, Premier vice-président, directeur commercial Olga Touritscheva, Directrice de marketing Mikhail Oumarov, Directeur des relations publiques

Oksana Beliava, Directrice marketing de la région de Moscou Victor Markelov, Directeur des produits Julia Jarkovskaya, Service des relations publiques Dilia Chacourova, Directrice marketing de la région de Moscou Nestlé Alimentation LLC Bernard Menier, Directeur général Elena Plikina, Manager du groupe des marques déposées de la compagnie Nestlé Marina Metschériakova, Dirigeante des publicités de la compagnie Nestlé Constantin Tamirov, Brand manager de “ Nescafé ” Julia Kroutsko, Dirigeante des actions de publicité Alla Bakhvalova, Manager des actions de publicité Bosco di Ciliegi family Mikhaïl Kousnirovitch, Président Ekaterina Moïsseeva, Présidente de la direction Olga Ioudkis, Directeur du département des publicités et des relations publiques Fonds social culturel Hennessy Alain Kornibière, Chef du Conseil des curateurs du Fonds Hennessy Tatiana Chirkina, Directrice du Fonds Kodak S.A. Ravy Pattel, Directeur général Kirill Ianovskiï, Directeur-marketing Serguei Stalnov, Relations publiques et publicité Centre “ ProLab ” Nikolaï Kanavine, Président du Conseil d’administration Petr Barychnikov, Directeur exécutif Laboratoire professionnel “ Fotolab ” Vitaliï Teplov, Directeur général Café Des Artistes Dolf Michel Ivan Nazaretz Academservice Evguéniï Lipiets, vice-président Natalia Lipiets, chef du département des projets spéciaux Evguénya Lochakova, manager du département des projets spéciaux News Outdoor Eléna Panukova MagicPrint Maxim Gogol, Producteur général

Malika Koulaeva, Chef du groupe de travail avec la clientèle Olga Nikonova, Chef du groupe de réalisation des projets Olga Belobrovtzeva, Directrice du département des relations publiques Igor Namakonov, Responsable du projet Grigoriï Mountiane, Chargé de la réalisation des projets Agence de Relations Publiques “ HILL & KNOWLTON ” Nadezhda Antonova, Présidente de la direction Maria Sinitzyna, Chef du groupe de travail avec la clientèle Agence de Relations Publiques “ Imigeland ” Eléna Goudkova, Directrice d’exécution Agence “ Marketing Communications ” Yulia Zelenuk, Chef du groupe de travail avec la clientèle Irina Stechina, Manager en chef de travail avec la clientèle Nous remercions les auteurs, les musées, les archives et les collections d’avoir mis à notre disposition les pièces exposées Le Fonds National d’Art Contemporain, Paris, France Claude Allemand Cosneau, Conservateur général Agnès de Gouvion Saint-Cyr, Conservatrice pour la photographie Jean-Paul Mercier Baudrier, Chef du bureau du mouvement des oeuvres et de la régie Benoît Gassot-Talabot, Responsable de la documentation photographique La Maison Européenne de la Photographie, Paris Henry Chapier, Président Jean-Luc Monterosso, Directeur Pascal Hoël, Conservateur en chef Isabelle Chesneau, Conservatrice en chef adjointe Musée International de la Photographie et du Cinéma Georges Eastman House, Etats-Unis Dr. Anthony Bannon, Directeur Dr. Alison Nordstrom, Commissaire de la Photographie Dr. Therese Mulligan, Commissaire d’exposition Jeanne Verhulst, Commissaire adjointe de la Photographie Wataru Okada, Archiviste Barbara Galasso, Photographe Admira, Italie Enrica Vigano Volker Diehl Gallery, Berlin Volker Diehl

Marque “ Sobranie ”

Fotografie Forum International, Frankfurt-um-Main Selina Lunsford, directrice XL Galerie Eléna Selina Sergueï Khripoun E.K. ArtBureau Eléna Kouprina Galerie VP-Studio Véra Pogodina Galerie “ Photounion ” Andreï Baskakov

“ Bartschevskiï et ses partenaires ” Mikhael Bartschevskiï Natalia Barstchevskaya Compagnie polygraphique “ Almaz-Press ” Evgueniï Okoun, Directeur général Maxim Ratchkov, Directeur du marketing et des ventes Irina Kuts, Manager en chef du service de marketing et des ventes OOO “ Imprimerie “ Novosti ” Svetlana Ivanova, directeur général Tatiana Petoukhova, chef des méthodes Irina Mitrofanova, chef de l’atelier de l’impression Nadezhda Kontchikhina, sous-chef de l’atelier de reliure OAO “ Pervy Kanal ” Konstantin Ernst, directeur général Igor Bourenkov, directeur de communication Oleg Goryatchev, directeur adjoint de communication

Baudoin Lebon Galerie, Paris Baudoin Lebon Apolline Enjalbert Compagnie Pirelli Simona Luccini, Pirelli, Milan Aimone di Savoia Aosta, Pirelli, Russia Alexey Kozhukhov, Pirelli, Russia Estée Lauder Compagnie, LLC (Russie & CIS) Famille Lauder, New York, Etats-Unis Patrick Joly, Directeur Général Ekatérina Kholopova, Manager des Relations Publiques Eric Franck Fine Art, Londres Eric Franck Saron Hughes Catharine O’Shea EON Productions Anne Bennett Jenny McMurrie Archive de cinéma de Finlande, Helsinki Museo Nazionale del Cinema di Torino

“ Aficha ” Andrew Paulson, Président de ZAO “ Aficha Industries ” Olga Machinina, Directrice de commerce de ZAO “ Aficha Industries ” Ilia Oskolkov-Tsentsiper, Rédacteur en chef du group des éditions “ Aficha ” Youriï Saprikin, Rédacteur en chef du magazine “ Aficha. Tous les divertissements de Moscou ” Irina Meglinskaia, Photo-directrice du group des éditions “ Aficha ” Anton Gorlenko, Observateur du département “ Expositions ” du magazine “ Aficha. Tous les divertissements de Moscou ” Compagnie d’assurance “ Morel & Cie ” , Paris Josiane Baraer, Chargée des expositions internationales Le Club de la Brestskaia Tatiana Pastoptchina, Directrice Restaurant Carré Blanc Eric Provo, Directeur Général

Fondazione Centro Sperimentale di Cinematografia Studio MEGARS OOO “ Filmokom ” Yelena Yatsoura Ilia Khrzhanovskiï Olga Toumasova Le Fresnoy, Studio national des arts contemporains Marco Santucci Photography Marco Santucci Castlefield, Manchester Yuen Fong Ling Erwin Olaf Studio Shirley den Hartog, manager Flatland Galerie, Utrecht, Pays-Bas

Holding Lite Life Alexandre Orlov, Président Restaurant “ Stariï Tokyo ” Denis Gousève, Directeur Général Café, Patriarche “ Pavillon ” Kirill Gousève Dina Khabirova Agence de Relations Publiques “ IQ marketing ” Natalia Stepanenko, Directrice Générale

Musée Groninger, Pays-Bas Mr. Kees Van Twist, Directeur Rudolph Schenk, Curateur d’Art Moderne FotoGrafia – Festival International de Rome, production et organisation Zone Attive Marco Delogu, Directeur artistique du Festival Emeliano Paoletti, Directeur exécutif de Zone Attive Rosangela Caputo, Directrice adjointe de Zone Attive Stefania Sebasti, Chargée de projet du Festival Domenico Petrolo, Chargé de production du Festival

PLAYBOY Maxim Maslakov, Rédacteur en chef Olga Alexeenko, Manager des Relations Publiques SHAPE Marina Zvénigorodskaya, rédactrice en chef Maria Stavrovskaya, Chargée des Relations Publiques CHTAB-KVARTIRA Eléna Kayakina, rédactrice en chef

Centre des projets artistiques INTRAART Vassiliï Gnédov, président

VOGUE Alena Doletskaya, rédactrice en chef Roxana Chatounovskaya, Chargée des Relations Publiques

Aïdan galerie Aïdan Salakhova

EGOIST génération Margarita Ozérova, rédactrice en chef

Fine Art Irina Filatova

STATION RADIO “ SÉRÉBRIANNIÏ DOJD’ ” Dmitriï Savitskiï, directeur general Natalia Sindeeva, productrice generale

AD Karina Dobrotvorskaia, Rédactrice en chef Anna Pantouiéva, Manager des Relations Publiques BEAUTY Eléna Grichina, Rédactrice en chef Ioulia Bakhmétova, Manager des Relations Publiques BOURGEOUAZIA Olga Khroustaleva, Rédactrice en chef Eléna Dolguikh, Manager des Relations Publiques DOMOVOÏ Vladimir Pomouktchinckiï, Rédacteur en chef Véronika Petrova, Rédactrice d’images ELLE, Russie Elena Sotnikova, Rédactrice en chef Maxime Bivchev, Manager des Relations Publiques ELLE DECOR Natalia Potchetchouieva, Rédactrice en chef Dmitriï Iakoubovskiï, Manager des Relations Publiques ESQUIRE Philippe Bakhtine, Rédacteur en chef Eléna Chneïdérova, Brand Manager FASHION COLLECTION Marina Démtchenko, Rédactrice en chef Olga Tchernicheva, Manager des Relations Publiques

H.P. Horst Estate Hôtel “ Baltchug Kempinski ” Janni K. Van Daalène, Directeur général Evguéniï Bézel’, chef du service des ventes et marketing Lidia Bégounova, chef du département des banquets et conférences

LÒPTIMUM Vladimir Pomouktchinshkiï, Rédacteur en chef Yulia Martinenko, Manager des Relations Publiques

GLAMOUR Victoria Davidova, Rédactrice en chef Victoria Boukharkina, Brand Manager GQ Nicolaï Ouskov, Rédacteur en chef Valentina Sémanova, Manager des Relations Publiques HARPER`S BAZAAR Chakhri Amirkhanova, Rédactrice en chef Antone Krassovskiï, Manager des Relations Publiques JALOUSE Alla Béliakova, Rédactrice en chef Natalia Rékouchina, Manager des Relations Publiques INTERIEUR + DESIGN. ANTIQUITÉS Macha Savostianova, Rédactrice en chef KARAVAN ISTORIÏ Olga Orlova, Rédactrice en chef Eléna Lémpert, Manager des Relations Publiques Irina Kélina, studio d’Ekatérina Rozhdestvenskaia CREATIV&CREATIVITY Natalia Gribkova, Rédactrice en chef Xenia Vélikhovskaia, Rédactrice en chef adjointe pour les projets artistiques LOUTCHCHIE INTERIERI Larissa Gourskaya, Rédactrice en chef Eléna Elutina, expert du Département des Relations Publiques MARIE CLAIRE Anna Barinova, Rédactrice en chef Ekatérina Lobasse, Manager des Relations Publiques MAXIM Alexandre Malenkov, Rédacteur en chef MEDVED’ Stanislav Iouchkine, Rédacteur en chef Olga Khodyreva, Manager des Relations Publiques MEZONIN Natacha Barbié, Rédactrice en chef Marina Smirnova, Manager des Relations Publiques MEN’S HEALTH Alexeï Yablokov, Rédacteur en chef Denis Bakhonov, Manager des Relations Publiques MENU UDOVOLSTVIÎ Azamat Tseboiev, Rédacteur en chef NRG Mikhail Chilov, Rédacteur en chef LÓFFICIEL, Russie Evelina Khromtchenko, Rédactrice en chef Irina Alexeeva, Relations publiques

Nous souhaitons exprimer une reconnaissance toute particulière à: Joanna Steichen Laurie Winfrey, Carousel Research The Gannett Foundation Tatiana Beliaeva, Foster Group Xenia Vassilieva et Nina Belkina, Nikologorskaia filature Mikhail Golossovskï Père Valentin Dronov Maria Imani Alexandre Lavrentiev Nilolaï Lavrentiev Eléna Martinova Ollivier Morane Varvara Rodtchenko Varia Spéranskaya Svitlana Shvydka Andreï Sytchev, compagnie “ Artem et T ” Equipe de travail: Ivan Alexeiev Raissa Barabanova Andreiï Baranov Irina Bakhtina Ekaterina Belyk Julia Beygoun Sergueï Bounine Maria Bourassovskaia Sergueï Bourassovski Alexandre Vlassov Victor Voievodine Igor Gorokhov Alexandra Gourova Vadim Danko Alissa Dobrokhotova Tatiana Issaieva Irina Karelina Nina Karpovkina Elizaveta Klytchkova Ekaterina Kondranina Nadejda Korotaieva Alla Koulikovskaïa Sergueï Krasnov Olga Lapchina Nina Levitina Boris Martchenko Andrey Martin Alexandre Nemerad Tamara Pantiouchina Sergueï Pintchouk Anna Razina Julia Ratova Lioudmila Rogova Alexandre Rochtchine Olga Savilova Constantine Savitchev Galina Savtchouk Evguenia Sazonova Elena Samochkina Sergueï Smirnov Margarita Smirnova Oksana Tamonova Violetta Teliakovskaïa Rosa Timtchenko Irina Tkatcheva Alexeï Trochine Vlad Oustinov Alexandre Fedosseiev Irina Figlovskaïa Ekaterina Finoguenova Ada Frolova Anastassia Tchernenkova Elisaveta Tchernenkova Timour Charifianov Svetlana Choustanova Lioudmila Iatsouk

Московский международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии’2005»

Le Festival International de Moscou “ La mode et le style dans la photographie’2005 ”

Любое воспроизведение без письменного согласия издателя запрещено. Все права защищены законом РФ об авторском праве и смежных правах

Toute reproduction est interdite sans accord écrit de l’éditeur. Tous les droits sont protégés par la législation de la Fédération de Russie et la loi de la Fédération de Russie sur les droits d’auteur et les droits connexes

© Московский Дом фотографии, издание, 2005

© Maison de la Photographie de Moscou, édition, 2005

© Музеи, архивы, галереи, частные владельцы, авторы, их наследники и правопреемники

© Musées, Archives, Collections privées, Galeries, Les artistes photographes et leurs ayant droit

© Тексты статей и их переводы принадлежат авторам и переводчикам

© Les textes des articles et leurs traductions appartiennent aux auteurs et aux traducteurs

119034, Москва, ул. Остоженка, 16 тел.: (095) 202 7612, 231 3327 факс: (095) 202 43 46 www.mdf.ru

119034 Moscou, rue Ostozhenka, 16 Tel.: (095) 202 7612, 231 3327 Fax: (095) 202 4346 www.mdf.ru

Мода и стиль в фотографии

Recommend Documents