На перекрестке цивилизаций. История Византии. Османская империя

УДК 94(495+56) ББК 63.3(0)4+(47)+(5Туц)я43 Н12 Переводчики: Т.Е. Пошерстник (П. Лемерль. История Византии), Б.Б. Павлов (Д. Кицикис. Османская империя) Научный редактор: О.В. Родионов Редакторы: В.Н. Ковалев, Н.Я. Марголина На перекрестке цивилизаций: Сборник (П. Лемерль. История Н 12 Византии / Д. Кицикис. Османская империя / Пер. с франц. М.: Издательство «Весь Мир», 2006. — 240 с., карты. ISBN 5-7777-0235-Х Обе работы, включенные в данное издание, посвящены региону, где происходило культурное и религиозное взаимодействие множества народов. В книге Поля Лемерля рассматриваются основные проблемы византийской истории. Автор показал оригинальные черты Восточной Римской империи, обеспечившие ее жизнестойкость, и проанализировал внешние и внутренние процессы, обусловившие ее упадок и крушение. Димитрис Кицикис представил далекий от традиционного взгляд на Османскую империю как на государство, ставшее своим не только для турок-мусульман, но и для населявших его христианских народов и являвшееся в эпоху своего расцвета важнейшей частью «Промежуточного региона» между Востоком и Западом. Книга будет интересна не только историкам, но и широкому кругу читателей. УДК 94(495+56) ББК 63.3(0)4+(47)+(5Туц)я43 Перевод книги П. Лемерля осуществлен по 13-му изданию, вышедшему в Presses Universitaires de France в 1998 году под

названием: Paul Lemerle. Histoire de Byzance.

Перевод книги Д. Кицикиса выполнен по 3-му исправленному изданию, вышедшему в Presses Universitaires de France в 1994 году под названием:

Dimitri Kitsikis. L'Empire ottoman.

Оглавление ISBN 5-7777-0235-Х © Presses Universitaires de France, 1943, 1985 © Издательство «Весь Мир», 2005

От издательства.........................................viii

Часть I ИСТОРИЯ ВИЗАНТИИ (Поль Лемерль) Предисловие ............................................3

Глава 1 Константин. Христианская и восточная монархия ........5 Глава 2 От Константина до Юстиниана. Борьба с еретиками и варварами (337-518)..........26 Глава 3 Век Юстиниана (518-610)..............................38 Глава 4 Династия Ираклия и конец Римской империи (610-717) ................53 Глава 5 Исаврийская и Аморийская династии. Иконоборчество (717-867)..........................61 Глава 6 Македонская династия и расцвет имерии (867-1081) .. .69

На перекрестке цивилизаций Глава 7 Византия и крестоносцы. Комнины и Ангелы. Латинские государства и греческая Никейская империя (1081-1261) ....................81 Глава 8 Эпоха Палеологов и падение Византийской империи (1261-1453) .90 Заключение .100

Часть II ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ (Димитрис Кицикис) Введение.............................................105

Глава 1 Имперское пространство..............................108 Географическое пространство ........................108 Население .........................................109 Цивилизация .......................................112 Четыре «нации».....................................116

Глава 2 Преемственность: от Восточной Римской империи к империи Османской (1280-1461).................120 Территориальная преемственность....................120 Политическая, культурная, экономическая и социальная преемственность ....................132

Глава 3 Завершение создания структуры Османской империи (1461-1566) ..................149 Государство и правящий класс........................150 Эксплуатируемые классы: многонациональный народ........................170 VI

Оглавление Глава 4 Упадок: империя превращается в регион «третьего мира» (1566-1774) .............179 Подъем религиозного фанатизма.....................179

Колонизация османской экономики странами атлантического региона...........................186 Социальный кризис и народные восстания. Упадок государственных структур..................192

Глава 5 Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти (1774-1924)....................196 Восточный вопрос...................................196 Перестройка международных отношений империи по западному образцу....................200 Нападки сторонников якобинского государства на православную христианскую и суннитскую мусульманскую теократию..........................205 От «интегрированных» наций к нациям восставшим.....207 Спасение невозможно: реформы Селима 111 и Махмуда II, танзимат и младотурки, проекты создания федерации. Кемалистская революция и смерть империи.........209 Генеалогия Османской династии.........................220 Примечания .. Библиография .221 .224

От издательства Предлагаемое вниманию читателей издание включает перевод на русский язык двух книг: «Истории Византии» француза Поля Лемерля и «Османской империи» грека Димитриса Кицикиса. Их объединение под одной обложкой отнюдь не случайно. Обе вышли в одном и том же французском издательстве, в одной и той же серии, отличаются сжатостью изложения и четкой авторской концепцией. Важнее, однако, другое: обе книги посвящены одному и тому же региону, который оказался подлинным мостом между Западом и Востоком, Европой и Азией. Здесь рождались и угасали государства и целые цивилизации — но даже умирая, не исчезали бесследно, передавая свое наследие тем, кто приходил на их место, наследие, сохраняющее свою ценность и по сей день. Одной из центральных в работах П. Лемерля и Д. Кицикиса является идея культурного и политического континуитета. Константинопольские императоры были законными наследниками правителей первого, древнего Рима; турецкие султаны настойчиво подчеркивали, что являются наследниками византийских васи-левсов — и если московские цари, также объявившие себя наследниками «второго Рима», выдвигали сугубо идеологические обоснования своего преемства по отношению к Византии, то династия Османов располагала вполне осязаемыми политическими и географическими аргументами. Налицо была и преемственность в области культуры, религии, политического устройства. V1I1

От издательства

Но преемственность не отрицает оригинальности. В своей книге о Византийской империи, вышедшей в те годы, когда во Франции еще было принято рассматривать Византию как простое продолжение Римской империи, пребывавшее в состоянии непрерывного упадка, Поль Лемерль показал принципиально новый, средневековый характер этого государства, подчеркнув ее способность адаптироваться к постоянным и весьма драматическим изменениям в окружающем мире. Другим стержнем авторского повествования в обоих случаях выступает идея симбиоза, культурного и религиозного взаимодействия множества народов, населявших пространство, которое Димитрис Кицикис назвал «Промежуточным регионом». Идея «Промежуточного региона», не являющегося ни Западом, ни Востоком, но соединяющего в себе черты и того, и другого, во многом родственна русскому евразийству, и под пером иностранного автора это представляет немалый интерес — хотя следует иметь в виду, что подобно тому, как евразийские постулаты остаются чуждыми многим русским, так и взгляды Д. Кицикиса разделяются далеко не всеми его соотечественниками. Тем не менее перед нами не умозрительные построения, а аргументированная, пусть в чем-то и спорная, концепция пользующегося международным признанием историка. Подход Д. Кицикиса к истории Османской империи может показаться неожиданным, не совпадающим с укоренившимися в массовом сознании представлениями о ней как о некой, если воспользоваться избитым клише, «тюрьме народов». «Тюрьме» прежде всего для народов

христианских: балканских славян, греков, восточных романцев, венгров, армян и других. Д. Кицикис показывает, что всё было, по меньшей мере, гораздо сложнее. Еще одна черта, сближающая Д. Кицикиса, получившего образование и сформировавшегося как ученый во Франции, и П. Лемерля, начинавшего свою научно-педагогическую карьеру преподавателем Французской школы в Афинах, — это страстная любовь к Греции и ее духовному наследию. Любопытно, что сам Д. Кицикис, с 1970 г. живущий в Канаде, иногда называет себя греческим националистом и считается одним из лидеров «восточного», «антизападного» течения в общественной жизни современной Греции. (При этом «классические» греческие националиIX

сты считают его «антиэллинистом» — что лишний раз показывает, насколько относительными и запутанными являются привычные, казалось бы, понятия и представления.) Не приходится сомневаться, что издание этих двух работ, ставших классикой научно-популярного жанра, на русском языке поможет широким кругам отечественных читателей лучше понять историю балканско-малоазийского региона в средние века и новое время, в эпоху существования Византийской и Османской империй. В.Н. Ковалев, кандидат исторических наук

Предисловие Описать в общих чертах историю империи, столицей которой был Византии, — такова задача данной книги. Автору представляется естественным принять за точку отсчета 11 мая 330 г., день торжественного провозглашения Константином новой имперской столицы на берегах Босфора, а закончить 29 мая 1453 г., когда на стенах города в бою был убит последний византийский император и в столицу вошли турки. Я сознаю, что подвергнусь критике, выбрав отправной датой 330 г. Несомненно, «римская» империя не исчезла внезапно в этом году, дабы найти продолжение в империи «византийской» или уступить ей свое место. Возможно, 395 г., год смерти Феодосия и раздела империи между Аркадием и Гонорием, был бы предпочтительнее. Для некоторых исследователей история Византии начинается лишь с царствования Юстиниана (527—565) или даже Льва Исавра (717—740). Эти споры бессмысленны. Империю можно называть византийской с того самого момента, когда император, остававшийся вплоть до 1453 г. «императором римлян», покидает Рим, безнадежно приходивший в упадок, и переносит столицу в Константинополь, который становится административным и политическим центром империи. На протяжении всего длительного периода, в течение которого принципат Августа превращался в восточную христианскую монархию, История Византии возможно, были и более важные даты, но не было более знаменательной. Не менее бесплодны и споры о том, как следует называть эту империю. Блестящие французские ученые XVII в. Лаббе и, особенно, Дюканж, ставшие основоположниками научного византиноведения, говорили просто: «византийская история». Споры начались в XVIII в., когда философы заклеймили Византию как наивысшее воплощение абсолютной монархии и религиозного государства. Тон задавал Вольтер, писавший, что «существует еще более нелепая история, чем история римская со времен

Тацита: это византийская история. Это недостойный сборник высокопарных фраз и описаний чудес. Она позорит человеческий разум так же, как Греческая империя позорила землю. Турки, по крайней мере, оказались более разумными: они победили, они воспользовались победой, они очень мало написали». Византийская история еще не полностью избавилась от этой оценки, где невежество соседствует с предвзятостью. Утвердилось мнение, что Византия — не что иное, как бледный пережиток Римской империи, постоянно и неизбежно движущийся к окончательной гибели в обстановке монашеских свар и сложных церемоний почти варварского двора. Следовать такого рода мнению — значит осуждать, не стараясь понять. Беда Византии в том, что у нее не было великих историков, таких, как Фукидид или Тацит, а греческий язык ее летописцев* труден для понимания: удобнее их презирать, чем читать. В предлагаемой небольшой книге автор стремился показать, что находившаяся на рубеже между Востоком и Западом империя, которая на протяжении одиннадцати веков не только сумела противостоять ударам, обрушивавшимся на нее то с одной, то с другой стороны, но также смогла выполнить по отношению к ним обеим свою историческую и просветительскую миссию, заслуживает большего, чем равнодушие или пренебрежение.

Глава 1 Константин. Христианская и восточная монархия Византийская история начинается с правления Константина, при котором языческая империя стала империей христианской, а Рим лишился своего главенствующего положения, уступив его Константинополю. Следует напомнить, что между римской и византийской историями нет четкой границы: около трех столетий, вплоть до неудачной попытки Юстиниана восстановить единство империи, византийская история представляется продолжением истории римской. Именно на протяжении этих трех веков наследие Рима и Греции, которому угрожали нашествия варваров, постепенно перемещалось в Византию, а страна, менявшаяся под его сильным влиянием, обретала основные черты, характерные для Византийской империи. Кризис III столетия. Пожалуй, и это не парадокс, монархия Константина берет свое начало еще в принципате Августа. Но мы рассмотрим только III столетие. После блестящей династии Анто-нинов, после великолепной эпохи «римского мира», коим был II в., империю потрясает страшный кризис, едва не приведший ее к гибели. Кризис внутренний: императоров возводят на престол и низвергают по прихоти либо алчности военных. Некоторые правят лишь несколько дней, почти все умирают насильственной смертью. Никогда еще так явно не проявлялась уязвимость режима, История Византии

установленного Августом: в империи не существовало правил преемственности власти. Кризис внешний: варвары наступают на всем протяжении огромной границы и пробивают бреши в пограничных валах, возведенных Адрианом. Под угрозой оказывается сама Италия, и, чтобы защитить хотя бы Рим, Аврелиан приказывает окружить его мощными укреплениями. Кризис экономический: торговля прекратилась, поля заброшены или опустошены, налоги не поступают, деньги обесценены. И, наконец, кризис религиозный и нравственный: латинское язычество, которое пытался возродить Август, уже давно перестало удовлетворять неспокойные умы. По всей империи распространяются самые странные верования и суеверия Востока, самые необычные обряды. Людей притягивает религия, отрешенная от этого разочаровывающего мира и переносящая в мир иной цель и завершение земного существования. Монотеизм привлекает интеллектуалов. Христианство без лишнего шума завершает формирование своей организационной структуры и своего вероучения. И все же в III в. было несколько энергичных и преданных стране императоров. Всех их, за редким исключением, убили собственные солдаты, прежде чем они успели сделать что-либо полезное. Все они были вынуждены посвящать то недолгое время, что оставляли им благосклонно настроенные легионы, стремительным перемещениям от границы к границе, пытаясь прикрыть наиболее крупные бреши, через которые потоки варваров хлынули в империю. Приостановить упадок империи удалось лишь благодаря энергичной воле императора Диоклетиана (285-305). Он извлек уроки из почти целого столетия смуты и провел смелую реформу. Диоклетиан и первые реформы. Диоклетиан заслуживает нашего внимания не только потому, что был непосредственным предшественником Константина. Проведя реформу не менее значительную, чем Август или Адриан, он спас империю. По многим направлениям Константин лишь продолжил, довершил и закрепил дело Диоклетиана, и иногда трудно отделить предпринятое одним императором от свершений другого. Именно Диоклетиан превратил императора в священную особу, почитаемую согласно тщательно разработанному церемониалу, 6

Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия заимствованному из этикета восточных дворов: перед императором надлежало падать ниц и целовать край его пурпурной мантии. Именно Диоклетиан довел до крайности принцип монархического абсолютизма и административной централизации, неизбежно из него вытекающей: сенат более не играл сколько-нибудь реальной роли, его декреты были упразднены. Постепенно исчезли сенатские провинции, а вместе с ними и последние привилегии Италии*. Все вопросы управления империей перешли в ведение советов, чиновников и представителей императора. Помня об опасности, которую представляла в свое время для империи военная анархия, Диоклетиан установил строгое разделение гражданских и военных властей. Он отобрал у губернаторов провинций право распоряжаться войсками, а военачальников лишил участия в управлении. Наконец, Диоклетиану выпало разрешить две проблемы, от которых зависело спасение империи: защита территории и порядок наследования. Стремясь справиться с первой проблемой и осознавая невозможность в одиночку защитить огромные границы империи, Диоклетиан назначил себе в помощники «августа» Максими-ана (286). Он поручил ему защиту западной части государства, оставив за собой восточную. Заметим, кстати, что империя неизбежно приближалась к разделу и уже тогда признавалось превосходство греческого Востока над латинским Западом. И по всей видимости, именно ради создания системы преемственности власти, которой империи недоставало, Диоклетиан преобразовал в 293 г. диархию (двоевластие) в тетрархию (четверо-властие), дав каждому августу в помощники по цезарю — Констанция Хлора и Галерия. Будучи преемниками августов, они должны были помогать им в управлении государством. Диоклетиан хотел убедиться в дееспособности своей системы. Привлекая к управлению империей Максимиана, Диоклетиан поставил ему условие: сложить свои полномочия, если он сам отречется от власти. Это событие, далеко не самое странное за время * То есть отныне все провинции зависели от императора. К этому следует добавить, что деление империи на провинции становится более дробным: вместо прежних 57 провинций возникают 96 (а согласно некоторым данным, даже больше). — Здесь и далее примечания переводчиков и редактора.

История Византии правления императора, произошло в 305 г. — Диоклетиан отошел от дел и удалился в построенный по его приказу в Спалато* великолепный, по-восточному роскошный дворец. Констанция Хлора и Галерия объявили августами. Константин восстанавливает единство империи. Когда после отречения Максимиана Констанций Хлор стал августом на Западе империи, цезарем при нем был назначен малоизвестный военачальник Север. Это назначение обмануло надежды двух юных честолюбцев: Максенция, сына Максимиана, и Константина, сына Констанция Хлора от первого брака с простолюдинкой (по слухам, служанкой на постоялом дворе) по имени Елена. Поэтому после смерти Констанция Хлора в 306 г. началась борьба за власть. Константин был провозглашен легионерами в Галлии и Британии августом, Максенций преторианской гвардией в Риме — принцепсом**, а затем и августом. В 311 г. после нескольких лет невероятной смуты Константин и Максенций встретились лицом к лицу. На Востоке после отречения Диоклетиана августом стал Гале-рий. Себе в помощники (то есть на «должность» цезаря) он назначил военачальника по имени Максимин Даза. Все шло хорошо, но после смерти Галерия (май 311 г.) у Максимина Дазы появился соперник — некий Лициний, назначенный Галерием во время смут августом Запада. Однако утвердиться на Западе ему не удалось, и он рассчитывал компенсировать эту неудачу на Востоке. Далее события развивались вполне логично: на Западе Константин избавился от Максенция, а на Востоке Лициний — от Максимина Дазы. Позже Константин разделался и с Лицинием. Битва, решившая судьбу Запада, который теперь отошел Константину, произошла 28 октября 312 г., недалеко от Рима, у Красных скал, там, где Мильвийский мост соединяет берега Тибра. Максенций утонул в реке, а Константин с триумфом вошел в Рим. На Востоке в начале 313г. Лициний разбил Максимина Дазу при Адрианополе, тот бежал в Малую Азию и скончался в том же году от болезни или от яда. * Ныне Сплит в Хорватии. ** То есть фактически наследником императорского престола, императором. Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия

Между Лицинием и Константином, по всей видимости, царило согласие. В 317 г. они договорились назначить цезарями, с одной стороны, двух сыновей Константина, Криспа и Константина-младшего, с другой — сына Лициния, Лициния-младшего. Это было серьезным решением, так как оно влекло за собой замену кооптации* наследованием должности, и все это в тот момент, когда, казалось, хотят вернуться к порядку, установленному Диоклетианом. Естественно, что такое решение толкало каждого из августов добиваться всей полноты власти для своей семьи. Оно способствовало — значительно сильнее, чем религиозные причины, о которых мы еще скажем, — развязыванию войны, разразившейся не позднее 324 г. Лициний, потерпевший поражение при Адрианополе и при Хрисополе, был вынужден сдаться Константину, который, несмотря на свои обещания, приказал его убить; несколько

позже он распорядился уничтожить и Лициния-младшего. Константин остался единственным императором. К этому времени он уже назначил цезарем своего третьего сына Констанция. Таким образом, он устанавливал наследственность императорской власти и в то же время восстанавливал ее единство. От системы тетрархии ничего более не оставалось. КОНСТАНТИН И ХРИСТИАНСТВО Постановка проблемы. Римская империя изначально была империей языческой, со времен Константина она становится империей христианской. Это одно из наиважнейших исторических событий, но в то же время одна из сложнейших проблем. Сам по себе факт неопровержим, и христианская традиция не ошиблась, причислив Константина, как и его мать Елену, к лику святых. Но та же христианская традиция сразу же включила в рассказ об этих удивительных событиях больше чудес, чем было необходимо. Кроме того, история царствования Константина поднимает проблему источников, которая лишь в последние годы получила * То есть дополнительного избрания, призванного восполнить предусмотренные законом или правилами число должностных лиц.

История Византии

удовлетворительное решение. Самым важным документом, по крайней мере в том, что касается отношений Константина с христианством, считается «Жизнеописание Константина», приписываемое христианскому писателю Евсевию Кесарийскому. Благодаря недавним исследованиям, в частности крупного бельгийского византиниста А. Грегуара, установлено, что дошедшая до нас книга, возможно, и содержит принадлежащий перу Евсевия текст, но значительная ее часть имеет, безусловно, более позднее происхождение. Руководствуясь научным методом, следует крайне осторожно относиться к изложенному в тексте, поскольку не исключено, что он написан не современником, лично знавшим Константина, — я имею в виду Евсевия, — а составлен компилятором в конце IV — начале V века. Приведем единственный пример: знамение, которое якобы предшествовало битве с Максенцием у Мильвийского моста. Традиционный рассказ известен: появление в небе светящегося креста и слов «сим победиши», приказ Константина солдатам воспроизвести этот знак на щитах, обращение в христианство, победа. Все это присутствует в «Жизнеописании...», но не упоминается ни в одном другом современном Константину тексте, и, что еще важнее, об этом ничего не знают отцы церкви вплоть до св. Августина включительно. Насколько же правдоподобен этот рассказ и можно ли предположить, что все, касающееся видения, — апокриф? Доверия заслуживают только два текста, кроме, конечно, официальных панегириков: «Церковная история» Евсевия (в которой, к слову, нет ничего о видении) и трактат Лактанция «О смертях преследователей». Вместе с археологическими, эпиграфическими и нумизматическими источниками они позволяют воссоздать схему, безусловно, далеко не окончательную, но уже значительно отличающуюся от традиционного рассказа, которая выглядит приблизительно следующим образом. Культ Солнца и христианство. Сначала Константин был язычником, приверженцем культа Солнца. И первое, а возможно и единственное, видение, которое ему когда-либо являлось, было языческим. Мы знаем о нем из панегирика в честь Константина, произнесенного в Трире в 310 г.: в галльском святилище перед ним предстал в сопровождении богини Победы Аполлон с лавровыми 10 Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия венками в руках, внутри венков был знак, который Константин истолковал как обещание долгого царствования. Это видение сыграло важную роль в его жизни: если до этого он не был ревностным сторонником культа Солнца, то теперь стал таковым, и надолго. Свидетельством тому служат монеты, особенно те, на которых изображение Константина соседствует с изображением бога Солнца. Однако положение христиан в империи менялось, хотя Константин не имел к этому отношения. Настоящий эдикт о веротерпимости издал Галерий в 311 г. В нем провозглашалось признание христианской религии и право христиан на собрания при условии, что они не нарушат общественного порядка; в свою очередь, христианам вменялось молить своего Бога о благоденствии императора и государства. Объяснение появлению этого указа — неожиданного, если вспомнить о жестоких гонениях христиан в то время, — видимо, стоит искать в смятении, охватившем Га-лерия, страдавшего от тяжкой болезни, вскоре приведшей к его смерти. Но также вполне возможно, что власти просто устали, растратив слишком много сил на преследования, бессмысленность которых стала очевидной. Как бы то ни было, именно этот указ о веротерпимости — настоящий, тогда как стойкая традиция ошибочно стремится присвоить заслугу указу, называемому весьма неточно, и мы в этом скоро убедимся, Миланским эдиктом. В следующем, 312г. произошло знаменитое сражение у Мильвийского моста. Мы уже знаем, что не следует доверять рассказу Псевдо-Евсевия, приведенному в «Жизнеописании Константина». Нам остаются два свидетельства: «Церковная история» и трактат Лактанция. «Церковная история» не

упоминает ни о знамении, ни о чем-либо подобном. Лактанций также ничего не говорит о знамении и о светящемся кресте, но рассказывает о сновидении Константина накануне сражения. Константин был якобы предупрежден, что на щитах его солдат должен быть изображен знак, описанный следующим образом: «Буква X, пересеченная сверху изогнутой чертой». Некоторые критики, например А. Грегуар, отвергают это свидетельство, в котором они видят пересказ языческого видения 310 г. Другие полагают, что ему можно верить, и даже находят в нем объяснение монограммы Кон11 История Византии стантина, которую стали интерпретировать как две первые греческие буквы имени Христа. Мы отметим лишь, что никаких фактов, позволяющих утверждать, что в 312 году Константин был христианином, нет. Не меньшее значение христианская традиция придает 313 г., когда был издан Миланский эдикт — якобы блестящее подтверждение обращения Константина в христианство. Что же произошло в действительности? В 313 г. в Милане прошли переговоры между Константином, победившим Максенция, и Лицинием, собиравшимся устранить Максимина Дазу. Обсуждали ли они политические планы в отношении христиан? Возможно, но точно об этом не известно. Не вызывает сомнений лишь то, что от той эпохи до нас дошли два документа. Первый документ — латинский текст рескрипта от июня 313 г., направленного Лицинием губернатору Вифинии и вывешенного в Никомидии. В «Церковной истории» Евсевий поместил этот текст на греческом языке. Вовсе не ставя христианство над другими религиями, рескрипт провозглашал свободу совести и в духе умиротворения и справедливости повелевал возвратить христианам конфискованное имущество. Вот что представляет собой документ, называемый Миланским эдиктом и принесший славу Константину. Справедливее было бы назвать его Никомидийским рескриптом, ведь на самом деле речь идет об одном из распоряжений Лициния, предназначавшемся Востоку. Второй документ — молитва, которую Лактанций (она была сочинена Лицинием или же, по словам Лактанция, дана Лици-нию в откровении) повелел своим солдатам выучить наизусть и прочесть перед решающим сражением против Максимина Да-зы. Молитва эта не чисто христианская, но она ни единым словом не оскорбляет христиан. Это обращение к высшему божеству, отождествляемому приверженцами Митры, или Солнца, со своим богом, а христианами — со своим. Таковы два текста, благодаря которым мы можем представить себе умонастроения императоров около 313 года. Показательно, впрочем, что оба текста исходят от Лициния и касаются Востока. Не объясняется ли это тем, что Лициний, целиком захваченный в то время борьбой с Максимином Дазой, пытался таким образом привлечь на свою сторону крупные христианские общины Восто12 Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия ка? Что касается Константина, то вполне вероятно, что он знал эти тексты и одобрил их, так как сам несколькими месяцами раньше, накануне решающего сражения против Максенция, в том же духе противопоставил многочисленным языческим обрядам противника заявления о веротерпимости и обращения к богу, в котором христиане вполне могли признать своего Бога. Но об этом нам ничего не известно. На сохранившемся золотом медальоне, отчеканенном в императорской мастерской Таррагоны в 313 г., мы видим двойное изображение Константина и солнечного божества. Можно ли считать, что Константин в это время действительно и в полном смысле слова обратился в христианство? Обращение Константина. Последние исследования, основывающиеся главным образом на нумизматических памятниках, заставляют предположить, что Константин определенно склонился к христианству лишь в 320 г. Произошло ли это по внутреннему убеждению или же повлиял надвигающийся конфликт с Лицинием? «Жизнеописание...» Псевдо-Евсевия объясняет причину войны преследованием христиан Востока со стороны Лициния, что явно неточно. Но, возможно, конфликт, порожденный честолюбивыми притязаниями Константина, постепенно приобрел наряду с прочими формами и религиозный аспект. Поражение Лициния при Адрианополе в 324 г. могло быть воспринято как поражение язычества, а победа Константина — как торжество христианства. Следует отметить, что, победив, Константин вовсе не намеревался провозгласить христианство официальной религией. Если верить в этом Псевдо-Евсевию, а его можно подозревать лишь в том, что он преувеличил приверженность Константина христианству, то после победы император обратился к жителям Востока с посланием, в котором он провозглашал право любого исповедовать свою веру.

Итак, ясно, что говорить об «обращении» Константина следует крайне осторожно. При этом необходимо избегать двух крайностей: во-первых, не стоит забывать, что Константин не скоро пришел к христианской вере и, вероятно, в большей степени под воздействием многих обстоятельств и политических соображений, чем в силу внутреннего озарения, и во-вторых, христианство еще долго представлялось ему религией, превосходившей другие со13 История Византии

временные ему верования, но не слишком от них отличавшейся. Впрочем, на протяжении всего своего царствования он оставался pontifex maximus (верховным жрецом)*, и если и хотел очистить язычество от изъянов и самых грубых суеверий, то вовсе не стремился его унизить. С другой стороны, нельзя отрицать, что Константин всегда интересовался христианским учением, что с самого начала он выказывал по отношению к христианам большую веротерпимость, а затем и большую благожелательность, и что, наконец, в один прекрасный день он непременно должен был обратиться в христианство, поскольку принял крещение. Правда, он откладывал эту процедуру буквально до смерти и был крещен уже на смертном одре. Однако скорее всего это не свидетельствует о равнодушии, в те времена подобное происходило довольно часто: люди таким образом надеялись смыть грехи всей жизни. Более странным выглядит то, что Константин принял крещение из рук епископа-ари-анина. Это побуждает нас сказать несколько слов о взаимоотношениях Константина с церковью. Константин и церковь. Религия, которая живет и развивается в силу своей внутренней энергии, а такой и было в ту эпоху христианство, не нуждается ни в чем, кроме свободы и без-опасности. И Константин, прекрасно осознавая, что он делает, предоставил ей и то и другое. Поэтому «римский мир» покрылся церквами, а внутри растущего христианского сообщества развернулась напряженная богословская деятельность. К сожалению, соответственно росло и количество ересей. Я оставлю в стороне наименее важные, и даже донатизм** (хотя именно эта ересь впервые дала Константину повод вмешаться во внутренние дела церкви), чтобы сосредоточить внимание на арианстве. Так называют учение, заро* Это наименование сохранялось в титулатуре византийских императоров некоторое время и после Константина, не говоря уже о том, что оно по сей день входит в официальный титул римских пап (римский понтифик). ** Донатизм — раскол, вскоре переросший в еретическое движение и вызвавший оппозиционные настроения в Северной Африке, сохранившиеся с первого десятилетия IV в. вплоть до начала арабского завоевания. Название произошло от имени Доната, избранного на епископскую кафедру Карфагена в обход законного епископа, обвиненного в том, что он и те, кто его рукополагал, проявили сла-

14 Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия

дившееся, возможно, уже в III в. в Сирии, но развитое александрийским пресвитером Арием. Арий не признавал равенства трех лиц Святой Троицы. Он утверждал, что если Бог-Отец вечен и не сотворен, то Сын — создание, творение Отца. Иными словами он отрицал единосущность, а косвенно и божественность Христа. Епископ Александрийский отлучил Ария от церкви. Его решение подтвердил один собор, затем отменил другой. В этом споре участвовал весь христианский Восток, и Константину пришлось вмешаться, главным образом во имя сохранения мира. Не сумев примирить противников, он созвал в 325 г. в Никее первый вселенский собор. После нескольких месяцев споров был принят текст, который подписали все епископы, за исключением двух. Это «Никейский символ веры», признавший, в частности, единосущность Сына Отцу (погречески — «омоусиос»). Значение Никейского собора не только в том, что, впервые дав четкое определение догмату Троицы, он заложил доктринальные основы христианской религии, но и в том, что на этом съезде, опять же впервые, императорская власть вмешалась в догматические споры. Из этого вытекает вся последующая история отношений между духовной и светской властями. Я говорю «светской», ибо Константин вмешивается именно как светская власть, можно даже сказать: как власть полицейская. Не похоже, что у императора была какая-либо иная цель кроме сохранения мира и порядка в христианской церкви, превратившейся в одну из важных деталей государственного механизма. Это подтверждают и действия Константина после собора: он становится исполнителем его решений, ссылает в Иллирию Ария и его самых активных сторонников. Судя по дальнейшему отношению императора к арианскому вопросу, им руководили скорее интересы политики, нежели внутренние убеждения. Ничто не подтверждает лучше, что Константин, обычно действовавший энергично и решительно, твердо придерживавшийся бость во время гонений Диоклетиана и отдали властям в соответствии с указом императора священные книги.

Донатисты назвали себя «церковью мучеников» и учили, что церковные таинства не может совершать священнослужитель, запятнавший себя каким-либо видом отступничества или греха. В связи с этим они порвали с церковью Северной Африки и основали свою общину. 15

История Византии норм морали в повседневной жизни (он сурово наказывал прелюбодеяние, оговоры и т. д.), на деле — не исключено, что из соображений справедливости, — был нерешительный, конформным, склонным «бесконечно подвергать сомнениям уже решенный вопрос» (А. Пиганьоль). Спустя несколько лет после Никейского собора арианство вновь оживилось. Арий был возвращен из ссылки, а его основной противник Афанасий Александрийский — сослан. Какие чувства двигали Константином? Понял ли он, что арианство, по крайней мере на Западе, оказалось сильнее православия? Вызывали ли у него сомнения решения, принятые в Ни-кее? Неизвестно. Полагали, что император находился под влиянием своей сестры Констанции, дружившей с арианским епископом Евсевием Никомидийским. Действительно, именно из рук Евсе-вия Никомидийского Константин принял крещение на смертном одре. Но в то же время — и это его последний противоречивый поступок — он якобы повелел возвратить из ссылки Афанасия, врага Ария. Таковы последние штрихи, завершающие чрезвычайно сложный портрет Константина-христианина. Безусловно, он ни в коей мере не был «цельным» христианином, как хотела бы нам представить традиция. Если подводить итог его царствованию с этой точки зрения, то можно сказать следующее: христиане не подвергались гонениям, а находились под покровительством. Их религия не была запрещена, но, напротив, дозволена законом. Христианство не имело больше прав, чем язычество, но в действительности его положение было таково, что оно могло окончательно вытеснить последнее. Христианство еще не было государственной религией, но уже стало религией привилегированной. Впервые император принял крещение, а государство занялось внутренними делами церкви. Этого, несомненно, достаточно для доказательства того, что христианская традиция справедливо отводит Константину выдающееся место. ОСНОВАНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ Когда говорят об основании Константинополя Константином, следует иметь в виду, что речь идет не о новом городе, построенном на новом месте. Здесь, на оконечности треугольного полу16 Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия острова, расположенного между Мраморным морем и огромной естественной гаванью Золотого Рога, уже существовала старая мегарская колония Византии. И процветанием, и превратностям своей истории Византии был обязан исключительно благоприятному географическому положению на торговом пути через проливы*, пути, по которому в античный период шла торговля зерном, пути, проходящему там, где Европа встречается с Азией. Но когда Константин остановил свой выбор на Византии, дабы дать империи вторую столицу, тот представлял собой не более чем крупное селение. До Константина у «римского мира» была одна столица — Рим. После Константина теоретически их стало две — Рим и Константинополь. В действительности же, в то время как Рим, брошенный на произвол судьбы, постепенно приходил в упадок, Константинополь рос с каждым днем. Сам факт, что этот город стал резиденцией императора и местом нахождения органов власти, превратил его в подлинную столицу. Именно это — главнейшее событие эпохи царствования Константина, событие, на мой взгляд, значительно более важное, чем даже принятие христианства, которое лишь ускорило неизбежный процесс. Еще в античные времена говорили, что Константин покинул Рим, оплот язычества, поскольку чувствовал, что он там не популярен. Это ошибочное мнение. Неверно было бы также считать, поверив свидетельству Псевдо-Евсевия, что он хотел превратить Константинополь в христианский город. «Основание» города сопровождалось языческими обрядами, и хотя Константин повелел построить церкви, он оставил в городе и языческие храмы (и даже, по вполне правдоподобному свидетельству язычника Зоси-мы, распорядился возвести новые). На самом деле Константин руководствовался стратегическими, экономическими и политическими соображениями. Стратегические соображения: самая серьезная угроза для империи исходила от готов и персов. Рим, незащищенный от набегов германских и иллирийских племен, был слишком удален от двух основных театров военных действий. Константинополь — одновременно и неприступная крепость, и прекрасная отправная точка для сухопутных и морских Имеются в виду Босфор и Дарданеллы.

17 История Византии

походов против варваров севера и востока. Экономические соображения: необходимость в эти смутные неспокойные времена сохранить свободу судоходства по проливам и обеспечить торговый обмен между Средиземноморьем и странами Черноморского побережья, между Европой

и Азией. Наконец, политические соображения: общий упадок Италии, уже столь явный во II в., становился все более ощутимым. Рим, гордо застывший в старых привилегиях, был мертвым городом. Греческий Восток, благодаря своему богатству и культуре, несомненно, являл собой живую часть империи. Впрочем, с III в. Рим фактически перестал быть столицей. Разве не знаменательно, что из четырех правителей тетрархии ни один не имел резиденции в Риме и что в Италии в эту эпоху его место занял Милан? Константин также жил не в Риме, а в Трире, Сирмии (Митровице), Сердике (Софии), Никомидии: все это этапы на великом пути с Запада на Восток, который проходил и через Константинополь, но обошел стороной Италию. В 324 г., получив после победы над Лицинием власть над Востоком, Константин по гениальному озарению останавливает свой выбор на Византии. Тотчас начинаются строительные работы, которые продолжались вплоть до 336 года. В них было занято много рабочих, в том числе 40 тыс. землекопов-готов. Из крупных городов вывозили произведения искусства, памятники лишались колонн или скульптур, которым надлежало украсить будущую столицу. Для привлечения знатных римлян им даровали только что построенные дворцы, а для простого люда установили такую же, как в Риме, аннону (годовой налог, выплачиваемый продуктами) и бесплатную раздачу зерна. Константин самолично определил границы города — его территория сразу же в четыре или пять раз превзошла старый Византии. Торжественная церемония прошла 11 мая 330 г., до завершения строительных работ. С этого дня именно в Константинополе пребывает император и заседает имперский совет. Город, которому Константин дал свое имя, также часто называли Новым Римом — и это наименование закрепилось за ним. Как и Рим, Константинополь стоял на семи холмах, был разделен на четырнадцать районов, имел свой форум, Капитолий и сенат. Более того, территория города считалась италийской землей, а не провинциальной, и, следова18 Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия

тельно, освобождалась от налогов. Рим пока не потерял ни одной из своих привилегий, но все они были поделены в пользу Константинополя. И совершенно естественно Константинополь становится подлинной столицей, а Рим остается в одиночестве и забвении, бесплодно вспоминая события своего славного прошлого. «На монетах 330 г. изображены оба города в образе бюстов в шлемах, увенчанных лаврами, и в императорских мантиях. Но скипетр в руках у Константинополя» (Л. Брейе). Последствия были огромны. Прежде всего, углублялись различия между латинским Западом, о котором, казалось, забыли и чей упадок уже нельзя было предотвратить, и греческим Востоком. Основание Константинополя ознаменовало победу Востока над Западом, эллинистического мира, подвергшегося сильному влиянию Востока, над миром латинским. Оно стало также точкой отсчета истории новой цивилизации, которую заслуженно назвали византийской, ведь ни один город в истории не имел столь сильного и длительного влияния, как Константинополь. Империя окажется под угрозой, на нее будут нападать, она подвергнется вторжениям со всех сторон — но Константинополь продержится одиннадцать веков. Под защитой стен в его дворцах, монастырях, мастерских произойдет слияние восточных и христианских, греко-латинских элементов, которые и создадут византийскую культуру. Попробуем представить себе, что могло бы произойти, если бы Рим, падение которого было близко и неизбежно, погиб под натиском варваров. Вместе с ним исчезло бы все наследие античной культуры, как это и произошло за несколько веков на Западе. Никакой другой город, даже Антиохия или Александрия, не был способен стать вместилищем классического знания, к тому же приближалась эпоха арабских завоеваний. Едва родившись, Константинополь начал притягивать к себе все то живое, что еще оставалось в греко-латинской культуре. На протяжении своей истории, благодаря могуществу, богатству, престижу и самому факту сохранения греческого языка, Константинополь защищал это наследие. Самое великое и славное достижение Константина, возможно, именно в том, что, своевременно перенеся центр империи, он спас то, что еще можно было спасти. 19 История Византии МОНАРХИЯ КОНСТАНТИНА И ИМПЕРИЯ IV ВЕКА Следует напомнить, что приблизительно к середине трехвекового периода, отделявшего эпоху Августа от эпохи Константина, при Адриане, в Римской империи была проведена глубокая административная

реформа: изменились условия набора в армию, который стали проводить по провинциям, сенат лишился права управлять империей, был создан совет принцепса и императорские представительства, учреждены, по крайней мере для сословия всадников, иерархии должностей, денежного содержания и званий — все эти меры имели последствия в будущем. Напомним также, что реформа Константина во многом схожа с реформой Диоклетиана. Но сделав эти оговорки, будет справедливо отметить, что Константин придал законченную форму тому, что лишь вырисовывалось в общих чертах. В конце его царствования империя получила абсолютно новый механизм управления, вот почему с этого момента начинается совершенно другая история. Империя и ее оборона. С точки зрения географии границы империи не претерпели значительных изменений. Римское владычество простиралось на все страны Европы, расположенные к западу и югу от Рейна и Дуная; на Британию, за исключением территорий, называемых в наше время Шотландией и Ирландией; на более или менее широкую полосу африканского побережья от Марокко (Мавритания) до Египта и на сам Египет; в Азии — на Синайскую Аравию, Палестину, Сирию и Малую Азию, граничившие на востоке с Аравийской пустыней, империей персов, верховьями долин Евфрата и Тигра. Империя состояла более чем из ста провинций, между которыми были упразднены административные различия. Диоклетиан объединил провинции в двенадцать диоцезов, вскоре вошедших в четыре префектуры: Галлию, Италию, Иллирию, Восток. Оборона империи также была организована по-новому. Ранее полагали, что территорию можно защитить, воздвигнув вдоль всей границы нечто вроде Великой китайской стены — непрерывную линию оборонительных укреплений, лимес. Но мало-помалу города росли, выходили за границы крепостных сооружений на 20

Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия близлежащие равнины, а старые стены постепенно разрушались. Нашествия III в. показали ненадежность такой системы защиты. Под мощным давлением варваров лимес рухнул, и оставшиеся без защиты города оказались во власти захватчиков. Вот почему в эту эпоху начали приводить в порядок или быстро строить крепостные стены, а при Константине основная линия обороны империи была перенесена от границы, отныне охраняемой лишь солдатами-крестьянами — (по-латыни limitanei) в крепости, где стояли гарнизоны хорошо обученных войск. Эти меры оказались более чем своевременными, ведь превосходство варваров заключалось в их численности и мобильности, они всегда могли прорвать хрупкую преграду лимеса, но при этом ничего не смыслили в искусстве осады и не умели штурмовать крепости. Император и правительство. Император есть абсолютный монарх. Он бог. Уже Аврелиан в III в. прилюдно носит диадему, атрибут божества, а в официальных документах его награждают титулами deus (бог) и dominus (господин). Неизбежное перерождение принципата в монархию восточного типа — под влиянием эллинистической, египетской и персидской монархий — завершается при Диоклетиане и Константине с появлением тщательно разработанных обрядов поклонения государю. Как только достояние императора начинают отождествлять с достоянием империи, министр финансов становится «комитом (управляющим) священных щедрот», начальник императорской гардеробной — «комитом (управляющим) священных одежд» и т. д. и т. п., таким образом все, что касается особы императора, обретает священный ореол. Новое представление об императоре повлекло за собой и новое представление об императорской администрации и правительстве. Оно основывалось на двух идеях: 1) императорский дворец, двор, как бы сказали мы, — это центр государства «и включает в себя всю империю» (В. Дюрюи, приводится по цитате у Ф. Лота); 2) служат уже не государству, но императору. Восточное, а вскоре и средневековое понятие личного служения правителю подменяет собой античное понятие государственной службы. Но и в этом случае следует остерегаться говорить о революционных изменениях: у римских императоров всегда были «клиенты» и «друзья», и именно из их 21 История Византии числа Адриан набрал членов «государева совета», который постепенно заменил собой сенат. Окончательную форму этот институт власти приобретает при Константине, когда высшие посты доверяют соратникам императора — комитам (comites). Окружение императора становилось все более многочисленным, и чтобы избежать путаницы, пришлось тщательно разработать правила иерархии. Они оказались прямо противоположными римской системе. На протяжении длительного времени занимаемая должность зависела от принадлежности к определенному классу. Теперь же принадлежность к классу зависела от должности. Члены императорской семьи, приближенные к императору, были nobilissimi (знатнейшие), за ними шли patricii (патриции), Illustres (сиятельные), spectabiles (уважаемые); darissimi (светлейшие) приблизительно соответствовали бывшему сенаторскому сословию, a perfectissimi (совершеннейшие)

— сословию всадников. «На смену цензитарному обществу Августа пришла иерархия чиновников» (Е. Альбертини). С другой стороны, чтобы не допустить слишком большого влияния чиновника и избежать риска узурпации власти или мятежей, опасность которых показал предыдущий век, узаконили то, что уже с некоторого времени входило в обычай: разделение гражданской и военной власти. Военачальники больше не могли исполнять административные функции. И наоборот, губернаторы провинций (или викарии диоцезов) и даже префекты претория были исключительно гражданскими чиновниками. Что же касается центральной администрации, то ее доверили императорским представительствам, которыми руководили их главы. В целом сохранилась и административная организация, и разделение на четыре основные службы, введенные еще Адрианом. Экономический кризис и социальные преобразования. Глубоким административным преобразованиям соответствовали изменения в социальной сфере, затронувшие все классы и все сословия. Причину их следует искать в экономическом кризисе, вызванном или усугубленном беспорядками и волнениями III столетия. Замедление торгового обмена, всеобщее обнищание, сокращение числа рабов, упадок ремесленного производства повлекли за собой серьезные изменения в условиях жизни и в экономике, до этих пор 22

Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия в основном городской. Социальные преобразования были их следствием. В течение первых трех веков Римская империя представляла собой «федерацию городов», созданных по образцу Рима. Каждым городом, уменьшенной копией Рима, управляли магистраты и де-курионы (сенаторы), которые воспроизводили римскую иерархию муниципиев*. Это удачное равновесие не сохранилось после периода процветания: уже на протяжении века императорские чиновники, губернатор провинции и главным образом куратор счетов отобрали почти всю власть у муниципальных органов, обязанности которых возрастали по мере уменьшения их роли. Традиционно чиновники (магистраты) не жалели средств на украшение города и развлечения граждан. Обедневшие старые семьи меньше стремились к должностям и званиям — это теперь было бесполезно и обременительно: они пытались от них уклониться, когда после реформы Диоклетиана декурионам вменили в обязанность распределение и сбор налогов; они начали их избегать, когда при Константине магистратов обязали отвечать за сбор налогов личным состоянием. Распределение обязанностей среди членов курии согласно величине их доходов пришлось взять на себя государству. Так сформировался наследственный класс куриалов. «Было невозможно, чтобы сын, наследуя имущество, не наследовал бы должность. Таким образом, членом курии становились по наследству. И член курии был прикреплен к курии так же, как крестьянин — к земле» (Ф. Лот). Жизнь в городах, некогда столь притягательная, потеряла свое очарование. У самых богатых людей было только одно средство сбежать из города: стать членом сената столицы, что освобождало от обязательств перед местной курией. Вот почему переход в число darissimi (светлейших) рассматривался как милость, о которой мечтали. Происходило становление нового общественного класса, класса крупных провинциальных собственников, которые свободно жили в своих владениях, ускользнув от власти чиновников и уклоняясь от налогов, вершили правосудие и присваивали право предоставления убежища. Более того, с введением патроната * Муниципий — первоначально вольный город с правом самоуправления; затем, после уравнения в правах римских городов, провинциальный город. 23

История Византии Глава 1. Константин. Христианская и восточная монархия они принимают под свое покровительство задавленных тяжестью всевозрастающих налогов горожан, обычно отдававших им за это свое имущество, сохранив за собой только право пользования чужим имуществом (usufructus). Вот почему патронат таил в себе серьезную опасность для финансов империи и вот почему его так часто вновь и вновь запрещали, впрочем безрезультатно. В результате по экономической значимости город и деревня поменялись местами: земля вновь стала основным источником богатства. Посчитали необходимым оградить регулярное землепользование от личных прихотей и организовать его как государственную службу. Таким образом крестьяне еще в большей степени, чем куриалы и городские ремесленники, оказались прикованы к своему положению и к земле. Безусловно, крестьянин — арендатор или собственник — оставался свободным человеком. Но в то же время он был наследственно прикреплен к земельному наделу, который он не имел права покинуть и с которого его не могли изгнать. Это именно то, что подразумевается под словами «крепостная зависимость». Солдаты, чиновники, горожане и городские ремесленники, крестьяне, все самым тесным образом и часто наследственно привязанные к своему положению, — таким нам представляется население империи с IV века. Только могущество сильных мира сего и милость императора могут что-либо

изменить. Самая поразительная черта подобного государственного устройства — это, безусловно, тираническое вмешательство государства во все области жизни. Оно стало неизбежным, что объясняется двумя причинами. С одной стороны, экономический кризис заставлял всех и каждого уклоняться от своих обязанностей и вынуждал тем самым государство насильственно привязывать любого человека к его положению, чтобы заставлять его выполнять свои обязанности. Но это была лишь попытка решения проблемы, ни в коей мере не служившая кардинальным средством. Однако в этой огромной и разноликой империи, где Риму не удалось развить сознания общего интереса, не было иного пути к спасению, чем авторитарная власть. С другой стороны очевидно, что режим, созданный Августом, потерпел поражение в том смысле, что не сумел дать империи достойного ее устройства. Он не придумал ничего другого, кроме римской муниципальной системы, бесконечно воспро24

изводимой во всех городах Римского мира. Senatus populusque romanus*: но сенат опустился до уровня муниципального совета, а народ уже давно превратился в карикатуру на суверенный народ, так же как позднее мятежные группировки в цирке станут жалким подобием форума. И здесь не было иного пути к спасению, кроме как в сильной верховной власти. * В переводе с лат.: «Сенат и народ римский» римского государства. основная формула древне-

Глава 2 От Константина до Юстиниана. Борьба с еретиками и варварами (337-518) Общая характеристика. Константин основал христианскую и восточную империю. В течение двух столетий, вплоть до вступления на престол династии Юстиниана, главной заботой его наследников станет защита христианства от ересей и Востока от нашествий. Это было смутное время, когда на Востоке и Западе на троне сменили друг друга более 20 императоров: испанцы, иллирийцы, фракийцы, один азиат. Некоторые царствования длились дольше или были более яркими. На смену Констанцию II, сыну Константина, пришел его двоюродный брат Юлиан (316-363), с которым угасла династия Констанция Хлора. Затем на Западе правил Валентиниан, а на Востоке Валент (364-378). Валента сменил испанец Феодосии I, прозванный Великим (379-395). Оба его сына также взошли на престол: Гонорий на Западе, Аркадий на Востоке (395-408), где ему, в свою очередь, наследовал его сын Феодосии II (408-450). Затем, когда Запад стал добычей варваров, на Востоке с 450 по 518 г. правили последовательно Маркиан, Лев I, Зенон и Анастасий. На самом деле, лишь два царствования особенно важны: правление Феодосия I, потому что это был последний император, которому действительно подчинялась вся империя, и правление Феодосия II, человека весьма посредственных способностей, но царствовавшего долго, что позволило тем, кто 26

Глава 2. От Константина до Юстиниана... правил вместо него, — его министрам и сестре Пульхерии — совершить ряд полезных деяний. Во время этого смутного периода империя находилась то в руках одного, то была разделена между двумя императорами: один правил на Востоке, другой на Западе. Однако единство императорского правления по-прежнему сохранялось — и юридически, поскольку один из императоров обычно получал инвеституру* от другого, и фактически, потому что один из императоров почти всегда обладал достаточной властью, чтобы навязать второму свою точку зрения. Существовало оно и в сознании народов. Ни «римляне», ни «варвары» не воспринимали Восток и Запад как разные государства. Одоакр еще просил инвеституру от Анастасия, который ее ему и пожаловал. Представление о том, что после смерти Феодосия I в 395 г. произошел раздел империи между Гонорием и Аркадием и Восток окончательно отделился от Запада, не отвечает действительности. Незадолго до своей скоропостижной кончины Феодосии I, как это делали многие его предшественники, назначил Гонория августом на Западе, а Аркадия — на Востоке, но император не помышлял о разделе, да и современники не думали ни о чем подобном. Появившийся приблизительно 40 лет спустя, при Феодосии II, знаменитый свод, носящий его имя и содержащий основные законы всех христианских императоров начиная с Константина, был опубликован и от имени правившего тогда на Западе императора Валентиниана III. Одновременно это служило напоминанием о том, что для вступления закона в силу с ним должен ознакомиться другой император. Идея единой империи, управляемой коллегией императоров, была попрежнему жива. Но хотя организационное единство империи сохранялось, не менее верно, что противостояние Востока и Запада усиливалось. Такова основная характерная черта рассматриваемого нами периода, и объясняется она несколькими причинами.

1. Все жизнеспособные силы империи находились на Востоке. Именно это и утверждал Константин, основывая Константинополь: удивительное развитие города подтвердило его правоту. Город рос так быстро, что вскоре ему стало тесно в своих крепостИнвеститура — акт введения в должность.

27

История Византии ных стенах, и при Феодосии II пришлось сооружать новую стену, более протяженную и более мощную, состоявшую со стороны суши из трех рядов укреплений. Она была непреодолима и надежно защищала Константинополь от варваров вплоть до изобретения осадных орудий, что сыграло существенную роль в византийской истории. Тогда же Феодосии II основал в городе университет, его кафедры (тридцать одна) были приблизительно поровну поделены между греческим и латинским языками. Это представляет интерес с двух точек зрения: оно подтверждает стремление Константинополя быть также и интеллектуальной столицей империи и показывает равенство греческого языка с латинским, равенство, которое вскоре перерастет в превосходство. 2. Христианство на Востоке и на Западе развивалось по-разному. В IV в. епископ миланский Амвросий, крупнейший религиозный авторитет на Западе, провозгласил независимость духовного от мирского в тот самый момент, когда на Востоке Феодосии I объявил христианство государственной религией. В V в. папа Лев Великий утвердил главенство римского престола, в то время как 28 канон Халкидонского собора вывел Восток из-под его власти, чтобы передать его под власть патриарха Константинополя. 3. Сила нашествия варваров на Востоке и Западе была различной. Мы еще увидим, как более искусный и сильный Восток устоял, в то время как Запад пал. Тем самым все более явное нарушение равновесия между двумя частями империи переросло в разрыв. Религиозные проблемы. В IV и V вв. история внутренней жизни империи совпадает с историей христианства, и это останется неизменным на протяжении всей византийской истории. Мы склонны пренебречь теологическими спорами, не имевшими точного аналога на Западе. Для того чтобы оценить ту жестокость, с которой велась религиозная борьба в Византии, и ее политическое значение, стоит вспомнить о наших религиозных войнах. Не следует также забывать, что развитие монашества, организационно оформившегося в IV-V вв., в огромной степени укрепило моральную и социальную силу христианства и что христианство распространялось с необъяснимой скоростью, о чем свидетельст28

Глава 2. От Константина до Юстиниана... вует евангелизация Армении Григорием Просветителем, Абиссинии — Фрументием, готов — Ульфилой, не говоря уже о Персии, где укрылись после изгнания из империи несториане. Конец язычества. Констанций принял целый ряд мер в поддержку христианства и законодательно ограничил деятельность язычников. Его наследник Юлиан воспитывался одновременно в греческом язычестве и в христианской вере. Он принял крещение, что позволило церкви позднее присоединить к его имени определение «Отступник». В действительности Юлиан никогда не был убежденным христианином, а теологические споры окончательно оттолкнули его от религии. Его истинные чувства проявились, когда, вернувшись из-за смерти Констанция из Галлии, где шли победоносные сражения с германцами, он стал императором. Юлиан издал эдикт, приказывающий вновь открыть языческие храмы и приносить жертвы богам. Он преобразовал языческий культ и институт священнослужителей, заимствовав, впрочем, многое у христианства. Не преследуя христиан и даже заявив о веротерпимости, он возвратил из ссылки врагов арианства, изгнанных при Констанции. Но в то же время император отстранил христиан от важных постов в государстве и запретил им преподавать в школах. Нельзя не отметить, что язычество Юлиана было возвышенным и весьма далеким от грубых предрассудков, которые так любили изобличать христиане. Юлиан погиб в 363 г. во время похода против персов. Принятые им меры против христиан были тотчас отменены. Но язычников не тронули, и они могли продолжать отправление культа и на Востоке, и на Западе — по-видимому, вплоть до эпохи правления Феодосия I. Феодосии, фанатичный христианин, убежденный к тому же во всевластии государства в делах религии, начал борьбу с язычеством, завершением которой стал знаменитый эдикт 392 г.: жертвоприношения, все языческие обряды и даже посещение храмов запрещались под страхом обвинения в оскорблении особы императора и святотатстве. Тогда же языческие храмы были разрушены христианами-фанатиками или превращены в христианские церкви, а находившиеся в них статуи разбиты или отправлены в Константинополь для украшения города. В 393 г. были запрещены Олимпийские игры, а в 396-м — Элевсинские мисте29 История Византии рии. Торжественное разрушение храма бога Сераписа в Александрии, казалось, знаменует

окончательное уничтожение на Востоке того, что Феодосии называл в своих эдиктах «языческими суевериями». На Западе самым значимым событием со времен правления Грациана стало удаление из здания римского сената алтаря и статуи богини Победы, символизировавших величие римского прошлого. Христианство — государственная религия. Известно, что Константин не придерживался в отношении к арианству четко выработанной политики. Даже среди его преемников были ариане -Констанций и Валент. Феодосии I, воспитанный и крещенный «никейским» епископом, напротив, был убежденным врагом арианства. Сразу после восшествия на престол он изгнал из Константинополя арианского епископа и передал все церкви города сторонниками никейской веры. В 380 г. он обнародовал эдикт, согласно которому называться кафолическими* христианами могли лишь те, кто придерживался никейского учения о Троице, все же прочие, в том числе ариане, считались «еретиками». Другие эдикты запрещали еретикам создавать объединения, а также лишали их некоторых гражданских прав. Вселенский собор, созванный Феодосием в Константинополе в 381 г., подтвердил никейский символ веры в том, что касалось единосущия Отца и Сына, и добавил к нему утверждение единосущия Святого Духа с двумя другими лицами Святой Троицы. Тот же собор определил статус епископа Константинопольского: поскольку теперь Константинополь — новый Рим, его епископ становится первым после епископа Рима. Это еще не означает равенства с Римом, но уже провозглашает превосходство епископа Константинополя над его собратьями на Востоке. Эти решения чрезвычайно важны — они обеспечили Феодосию I, наряду с Константином, выдающееся место в истории христианства. Действительно, Феодосии полагал, что в вопросах * «Кафолический» (иначе «католический») обычно передается на русском языке как «соборный» или «вселенский» и означает принятую всей полнотой церкви «всеобщую» веру. Во времена Феодосия под этим термином подразумевались в первую очередь сторонники «никейской веры».

30

Глава 2. От Константина до Юстиниана... религии терпимости нет места: существует государственная религия, религия обязательная, догматы которой утверждены императором, заставляющим своих подданных исповедовать ее. Ортодоксия и ересь становятся в той же мере вопросом политики, что и религия, или, вернее, они совпадают. На этом зиждилось (в том, что касалось отношений между церковью и государством) учение, которое впредь будет доктриной Византийской империи и которое иногда неправильно определяют как цезарепапизм. Следует также отметить, что политика Феодосия противоречила в принципе идеям, которые отстаивал в то время один из самых выдающихся представителей западного духовенства св. Амвросий*, глубоко убежденный в независимости церкви и вероучения от светской власти. В этом смысле справедливо отметить, что позиция Феодосия предвещала будущие разногласия между Востоком и Западом. И наконец, возвысив константинопольского епископа над другими епископами Востока, собор 381 г. вызвал бесполезное, но упорное несогласие епископов Антиохий-ского и, особенно, Александрийского. Собор также сыграл свою роль в спорах V в., богословский аспект которых часто скрывал материальные интересы и борьбу за первенство. Несторий и Эфесский собор. При Аркадии, наследнике Феодосия на Востоке, триумф никейского учения закрепила твердая позиция Иоанна Златоуста, и за это епископ Константинопольский достоин всяческого уважения, ведь партия готов (а они исповедовали арианство) была в то время самой могущественной в Константинополе. При Феодосии II, чье долгое царствование занимает первую половину V в., вновь начались христологические споры. Первый и самый важный их них был вызван несторианской ересью. Никейский собор установил, что Христос был одновременно Богом и человеком. Впредь спор касался того, каким образом эти две природы соединяются в Христе. В Антиохии, колыбели арианства, возникло учение, согласно которому, во-первых, обе природы четко разграничены и, во-вторых, человеческая природа важнее, поскольку Христос был лишь человеком, ставшим Богом. Поддержка этого учения патриархом Константинопольским Несторием, быв* Св. Амвросий Медиоланский, епископ Милана (лат. Mediolanum).

31 История Византии

шим прежде антиохийским священником, вызвала смуту тем более серьезную, что спор не ограничился областью богословия. Против Нестория и его сторонников восстали александрийские епископы, и вскоре распри приобрели политическое значение. На Востоке патриарший престол Александрии пользовался огромным авторитетом, в Египте власть занимавших его была абсолютной. Победа над Арием одного из самых выдающихся александрийцев — Афанасия — укрепила и этот авторитет, и эту власть. Епископы Александрии претендовали на религиозную гегемонию на Востоке. Признание Константинопольским собором первенства за епископом Константинополя вызывало у них беспокойство и ревность. Борьбой против Нестория в значительной степени и объясняется их пылкое радение о православии. Когда римский епископ

Целестин осудил в 428 г. несторианское учение, епископ Александрии Кирилл убедил его согласиться с 12 предложениями Египетского собора, вкратце излагавшими православное учение, и потребовал, чтобы Несторий принял их под страхом низложения. Желая положить конец распрям, Феодосии II, не имевший четкой позиции по сути вопроса и, возможно, считавший все это ничем иным, как выпадом со стороны александрийцев, собрал в 431 г. в Эфесе третий вселенский собор. Благодаря интригам, страху, который он внушал, а часто грубому вмешательству его многочисленной свиты и подаркам приближенным императора, Кирилл превратил собор в свою личную победу*. Несторий был низложен, в то время как возвратившийся в Египет Кирилл предстал подлинным папой Востока. Монофиситство и вселенский собор в Халкидоне. Однако учение, отстаиваемое Кириллом и александрийцами, также не было вполне ортодоксальным. Преуменьшая значение человеческой природы Христа, они были не так далеки от того, чтобы признать в нем только одну, божественную, природу: так возникло монофиситство**, которое в некотором смысле стало противоположное * Что никоим образом ие умаляет важности принятых на соборе определений, главным из которых стало твердое исповедание Пресвятой Девы Богородицей. ** От греч. «монос» — один и «фисис» — природа.

32 Глава 2. От Константина до Юстиниана...

тью несторианской и арианской ересям. Проповедуемые неким Евтихием, монахом из Константинополя, эти идеи тотчас были поддержаны александрийским патриархом Диоскором, преемником Кирилла, не менее гордым и вспыльчивым, чем его предшественник. Против монофиситства незамедлительно восстал папа римский Лев Великий, безусловно, обеспокоенный не только возможной ересью, но и амбициями египетских патриархов. Как всегда нерешительный Феодосии II созвал в 449 г. в Эфесе собор, прозванный позднее «Эфесским разбоем»: и в самом деле, Диоскор вел себя там более дерзко, чем Кирилл на соборе 431 г., насильственно навязав признание монофиситского учения. Император имел слабость согласиться с решением, принятым таким странным способом, и спровоцировал тем самым серьезный религиозный кризис, сотрясавший империю даже в 450 г., году его смерти. Дабы положить этому конец, Маркиан, сменивший Феодосия на престоле, созвал в 451 г. в Халкидоне четвертый вселенский собор. В нем приняли участие и папские легаты. Без всяких колебаний собор осудил монофиситство, отменил решения «разбойничьего собора» в Эфесе и низложил Диоскора. Затем на основе послания Льва Великого было составлено определение, согласно которому Христос исповедуется как «единосущный в двух естест-вах». Собор в Халкидоне имел большое религиозное значение, так как он фактически обосновал православие. Не менее важна и его политическая роль. С одной стороны, он подтвердил авторитет папы, чьи представители восседали в первом ряду и чье определение, утверждающее двойную природу Христа, было принято. Никто, впрочем, и не оспаривал в то время первенство епископа Рима в церковной иерархии. С другой стороны, 28 канон собора, против которого безуспешно выступал Лев Великий, провозглашал, что епархии Понта, Азии и Фракии находятся исключительно в ведении константинопольского епископа, становившегося в определенном смысле первым лицом на Востоке. Произошло и еще более важное событие. Собор ясно показал, что александрийцы потерпели поражение, но Египет, Сирия и даже часть Малой Азии остались верны монофиситству: когда в Александрии и Ан-тиохии попытались провести в жизнь решения собора, там вспыхнули народные бунты, и именно в это время, по-видимому, египетская церковь заменила греческий язык на коптский. Таким 33 История Византии

образом, за богословскими спорами скрывались национальные противоречия, и давнее стремление к независимости находило в них предлог настроить часть Востока против Константинополя*. Обозначилась линия разрыва, вдоль которой два века спустя часть империи отколется под ударами персов и арабов. Император Зенон (474-491) осознал опасность и попытался восстановить мир, издав в 482 г. компромиссный эдикт о единстве**, в котором четко не говорилось ни о двух природах Христа, ни о решениях Халкидонского собора. Император льстил себя надеждой, что обе стороны признают эдикт, но произошло обратное. Ни монофиситы, ни особенно православные не приняли его, более того его отверг сам папа, твердо настроенный отлучить от церкви и предать анафеме патриарха Константинополя! В ответ патриарх Акакий вычеркнул из диптихов*** своей церкви имя папы: это был первый раскол между церквями Востока и Запада. Он длился до 518 года. Варвары. Не всегда варвары пытались проникнуть в империю силой и для грабежа: первоначально германские народы испытывали лишь восхищение и уважение к римскому величию. Они просили как о милости разрешения быть принятыми в империю, чтобы получить доступ к ее благодеяниям и богатствам, и империя охотно разрешала им селиться в деревнях, служить в армии и даже занимать административные должности. Иногда это обретало формы подлинного мирного нашествия. При

Феодосии I и особенно при Аркадии готская партия была самой могущественной в Константинополе, а ее глава Гайна получил даже голову фаворита Евтропия; все это закончилось Народным восстанием и убийством Гайны. При Маркиане и Льве I Востоком управлял алан Аспар — до тех пор, пока всеобщее недовольство не заставило императора осознать опасность сложившейся ситуации. Тогда он с помощью свирепых горцев-исавров уничтожил Аспара и его * Тем не менее богословское обоснование монофиситства осуществлялось в эти и последующие годы почти исключительно на греческом языке и в рамках понятийного аппарата, выработанного греческой философией. ** Известный также под греческим названием «Энотикон». *** Диптихи — списки имен тех иерархов, о которых возносилась молитва: то есть папу перестали поминать за богослужением.

34 Глава 2. От Константина до Юстиниана...

сторонников, навсегда положив конец влиянию готов в Константинополе. Было не так-то просто избежать серьезной опасности, которую представляли крупные перемещения германских и варварских племен. Появлялись честолюбивые вожди, использовавшие их в своих интересах. Восток сумел спастись, Запад погиб. Вестготы Алариха, гунны Аттилы, остготы Теодориха, трижды поставив Восток на грань катастрофы, повернули свои удары против Запада, который был как бы принесен в жертву ради спасения другой половины империи. Вестготы. Империя долго считала правильной политикой — и средством от депопуляции — расселение на своих землях теснившихся у ее границ германских племен, которым давала статус федератов*. Так, при Валенте 200 тыс. вестготов, а возможно и больше, расселились в Нижней Мёзии. Но почти сразу, недовольные приемом, они взбунтовались. В битве при Адрианополе в 378 г. римляне были разбиты, император Валент убит. Феодосии I сумел сдержать вестготов и навязать им договор, сохранявший за ними статус федератов, но после его смерти вождь вестготов Аларих вновь повел свои отряды грабить Фракию, затем Македонию, Фессалию и даже Пелопоннес. Аркадий счел разумным провести переговоры, расселить вестготов на новых территориях в Иллирике и назначить Алариха magister militum per Illyricum**. Хотел ли он таким образом направить его на Запад? Если да, то ему это удалось. Через несколько лет после первой неудачной попытки в 402 г., окончившейся победой Стилихона, военачальника императора Гонория, Аларих возобновил наступление и в 410 г. захватил Рим. Затем вестготы направились в Галлию и Испанию, а на Востоке больше не появлялись. Гунны. Вскоре на смену вестготам пришло еще более опасное племя — гунны, покорившие земли вплоть до Дуная. Уже Феодосии II согласился выплачивать им ежегодную дань золотом. Став королем, Аттила посчитал дань недостаточной и добился от Феодосия ее удвоения, а также титула magister militum. He удовлетворенный и этим, он переправился в 441 г. через Дунай, овладел * Союзников империи. ** Буквально: «Главнокомандующий для Иллирика» (лат.). Magister militum, или стратилат — должность главнокомандующего в той или иной части империи.

35 История Византии

Сирмием и Наиссом и направился к Константинополю. Феодосии II, воевавший против персов, вынужден был подписать унизительный договор (443), согласно которому не только утраивалась ежегодная дань, но гунны получали еще и выкуп за пленных римлян. Тем не менее в 447 г. Аттила перешел Дунай, разорил Мё-зию, дошел до Фермопил. Пришлось вновь обратиться к переговорам. Маркиан первым осмелился отказаться уплачивать дань, возможно потому, что он знал: устремления Аттилы обращены на Запад. И в самом деле, вождь гуннов повел свои войска туда. Известно, что им крепко досталось на Каталаунских полях*. Когда Аттила вернулся в 452 г., у него не хватило сил, чтобы немедленно начать войну против императора, царствовавшего в Константинополе. В следующем году, впрочем, Аттила умер, а с ним исчезла и созданная им империя. Восток был спасен во второй раз. Остготы. Гибкость византийской дипломатии позволила устранить и третью угрозу, исходившую на этот раз от остготов. При Льве I они получили земли в империи. Но их вождь Теодо-рих, кичившийся услугами, которые он оказал Зенону, требовал большего. Не удовлетворенный пожалованным званием консула, он разорил Балканский полуостров и подошел к Константинополю. Тем временем события в западной части империи развивались чрезвычайно быстро: в 476 г. вождь германских племен Одоакр сверг Ромула Августула (последнего августа Запада, в чьих жилах текла римская кровь) и захватил Италию, затем добился от Зено-на полномочий на управление Италией. Но поскольку Одоакр вел себя с опасной независимостью, Зеноп задумал наказать его и одновременно отделаться от Тсодориха, которого он убедил напасть на Одоакра, обещая передать ему в случае победы полномочия последнего. Теодорих направил свою армию против Одоакра, разбил его и взял Равенну. Восток был спасен в третий раз. Теодорих провозгласил себя властителем Италии со столицей в Равенне и обратился к императору Анастасию с просьбой признать его и некоторым образом узаконить его правление. Тогда же * Каталаунские поля — место крупного сражения, которое произошло в 451 г., но мнению одних, близ Шалона-

на-Марне, а по мнению других — к западу от Труа. Здесь римский полководец Аэций разгромил гуннов и заставил их покинуть Галлию. 36 Глава 2. От Константина до Юстиниана...

Анастасий удостоил Хлодвига, короля франков, званием консула. Приличия были соблюдены: империя сохранила свое единство, император — свою власть. Но это была только видимость: Востоку все более явно противостоял Запад, где остготы владели Италией, франки — большей частью Галлии, вестготы — остальной Галлией и Испанией, вандалы — Африкой. Все усилия Юстиниана (VI в.) повернуть ход истории вспять и полностью восстановить единство империи ни к чему не привели, а после его правления раздел стал окончательным.

Глава 3 Век Юстиниана (518-610) Общая характеристика. Правление Юстиниана в истории Византии предстает как грандиозная ошибка. Ошибка состояла в том, что был прерван нормальный и необходимый ход событий. В то время как империя фактически превратилась в империю Востока, а императоры V в., теоретически сохраняя права на западную часть империи, на самом деле пренебрегли ими и принесли их в жертву во имя спасения восточной части, Юстиниан с самого начала своего правления обратил свои взоры и честолюбивые помыслы на Запад, к прошлому. И для возрождения этой отмершей части империи он приложил столь огромные усилия, что разорил ее жизнеспособную часть. Анастасий умер в 518 г., не оставив потомства и не назначив преемника. Сенат и армия по обоюдному согласию возвели на трон необразованного, но отважного воина-иллирийца Юстина. Ему помогал, в том числе и советами, племянник Юстиниан, также иллириец, но получивший хорошее классическое образование. Хотя Юстиниан официально стал править империей только в 527-м, можно считать, что он правил ею с 518 г. Он умер в 565-м, и если принять во внимание длительность его правления, то VI столетие заслуживает названия века Юстиниана. Современники оставили нам воспоминания о Юстиниане. Не всегда совпадающие друг с другом, они едины в оценке необы38 Глава 3. Век Юстиниана (518-610) чайной работоспособности государя, его стремлении самому вникать во все дела, из-за чего изнуренные подчиненные прозвали его «император, не знающий сна». Властный и надменный, весьма ценивший славу, помпезность и императорский престиж Юстиниан, само собой разумеется, был очень набожен и к тому же хорошо разбирался в богословии. Известно, что в управлении страной большое участие принимала императрица Феодора, страстно любимая Юстинианом и коронованная вместе с ним в 527 г. Когда-то она, дочь смотрителя медведей на ипподроме, была танцовщицей, актрисой и, согласно молве, отличалась более чем свободными нравами. Взойдя на престол, Феодора целиком посвятила себя величию своего положения, и ее поведение было безукоризненным. Ничто лучше не характеризует ее, чем слова, которые, как говорили, она произнесла в день, когда грозное восстание «Ника» едва не свергло Юстиниана. Он был уже готов обратиться в бегство, когда жена остановила его, сказав: «Когда останется лишь одно спасение — бегство, я не хотела бы бежать. Те, кто носит корону, не должны пережить ее. Нравится мне старинное изречение, что пурпурные одежды — прекрасный саван». Юстиниан преследовал две цели. Как римский император он хотел восстановить империю во всей ее целостности и процветании. Как христианский император он считал справедливым заставить всех придерживаться православной веры и самому суверенно решать, каковы должны быть учение и организация церкви. Этим объясняются все действия Юстиниана. Его внешняя политика полностью подчинялась замыслу отвоевать Запад, в то время как законодательная и административная деятельность была нацелена на возвращение империи ее земель и величия. Образцом Юстиниану служило славное римское прошлое. Что же касается религиозных проблем, то Рим не предлагал никакого решения — и Юстиниан колебался. Сам он склонялся к согласию с Западом и с папством. Феодора, возможно более прозорливая и лучше понимавшая важность восточных провинций, советовала проводить политику, благосклонную к монофи-ситам. 39 История Византии

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА Известно ее главное направление: восстановить Римскую империю. Можно четко выделить основные этапы. Чтобы развязать себе руки на Западе, Юстиниан наскоро завершил персидскую войну. Затем он отвоевал Африку у вандалов, Италию у остготов, часть Испании у вестготов. Хотя он нигде не дошел

до прежних границ Рима, ему удалось, по крайней мере, вновь превратить Средиземное море в «римское озеро». Но тогда Восток просыпается: снова война с персами, империи угрожают вторжения гуннов и славян. Изнуренный Юстиниан более не сражается, он платит дань. При помощи ловкой дипломатии он удерживает варваров на расстоянии, а строя сложную и глубокую оборонительную систему, превращает империю в «огромный укрепленный лагерь» (Ш. Диль). Завоевания на Западе. Римская империя не смогла решить ни германской проблемы, ни персидской. Огромные усилия Траяна оказались напрасны. Юлиан погиб на поле боя, а его преемник Иовиан оставил левый берег Тигра. Военные походы 521-531 гг. под руководством одного из лучших полководцев Юстиниана Велизария не дали решающих результатов. Торопясь их закончить, Юстиниан заключил в 532 г. с новым персидским царем Хос-роем, несмотря на весьма жесткие условия, «вечный мир» (на самом деле это было ничто иное как перемирие). И тотчас его устремления обратились на Запад. Об отвоевании Запада мечтало римское православное население, не смирившееся с владычеством варваров-ариан. Наступление началось в Африке — против королевства вандалов, основанного Гейзерихом. Предлогом послужила узурпация власти Гелимером в 531 г. Блестящая кампания Велизария, начавшаяся в 533 г., год спустя принудила Гелимера к капитуляции. Правда, восстания берберов поставили под сомнение эту победу: преемник Велизария в Африке Соломон был побежден и убит. Но в 548 г. Иоанн Троглита окончательно восстановил порядок. За исключением западной части Марокко Северная Африка вновь стала римской. 40 Глава 3. Век Юстиниана (518 — 610)

Кампания против остготов была более трудной и длительной. Она началась в 535 г., сразу же после победы в Африке, якобы в ответ на убийство дочери-наследницы Теодориха Великого Амала-сунты ее мужем Теодатом. Велизарий отвоевал Далмацию, Сицилию, Неаполь, Рим и столицу остготов Равенну. В 540 г. он толкнул к ногам Юстиниана в Константинополе плененного короля остготов Витигиса. Но все было вновь поставлено под вопрос из-за энергичного сопротивления нового готского короля Тотилы. Велизарий, имевший в своем распоряжении небольшую армию, был разгромлен. Его преемник Нарсес действовал успешнее и после длительной и умелой кампании одержал решительную победу в 552 г. Наконец, в 550-554 годах Юстиниан захватил несколько опорных пунктов на юго-востоке Испании. Император принял множество мер, призванных восстановить прежнюю организацию на возвращенных территориях, разделенных на две префектуры — Италию и Африку. Однако он смог осуществить лишь часть своих планов. Западная Африка, три четверти Испании, вся Галлия с Провансом, Норик и Реция (то есть прикрытие Италии) ему так и не достались. Отвоеванные территории находились в бедственном экономическом положении. Военных сил, чтобы занять их, не хватало. Варвары, отброшенные от границ, но не разгромленные, по-прежнему представляли угрозу. Угроза с Востока. Тем не менее эти неполные и непрочные результаты стоили империи очень больших усилий. В этом убедились, когда Хосрой, воспользовавшись тем, что Юстиниан измотан сражениями на Западе, расторгнул договор о «вечном мире» 532 года. Несмотря на все усилия Велизария, персы долго одерживали победы, они дошли до Средиземного моря и опустошили Сирию (Антиохия была стерта с лица земли в 540 г.). Юстиниану не раз приходилось покупать перемирие за две тысячи фунтов золота в год. Наконец, в 562 г. был подписан мир на пятьдесят лет. Юстиниан обязался выплатить персам очень крупную контрибуцию и не проповедовать христианства в их стране. Однако персы ушли из Лазики, или страны лазов (древняя Колхида), территории на восточном побережье Понта Эвксинского, которую они долго оспаривали у римлян. Они не закрепились ни на Средизем41 ном, ни на Черном морях, где их присутствие также было бы опасным для Византии. Но угроза тотчас возникла на дунайской границе. Она исходила от гуннов и славян. Гунны периодически переходили Дунай и захватывали Фракию, затем спускались южнее и грабили Грецию или направлялись на восток, доходя до самого Константинополя. Их всегда отбрасывали к границам, но эти набеги разоряли провинции. Славяне беспокоили еще больше. Возможно, их отряды несколько раз вторгались в империю уже при Анастасии, но во времена Юстиниана славянская опасность, неотделимая впредь от истории Византии, впервые проявляется со всей серьезностью. Более или менее осознанные намерения славян сводились к желанию получить выход к Средиземному морю. Своей целью с самого начала они избрали Фессалонику, которая уже при Юстиниане пользовалась репутацией второго города империи. Почти каждый год отряды славян переправлялись через Дунай и совершали набеги на внутренние районы Византии. В Греции они доходили до Пелопоннеса, во Фракии — до предместий Константинополя, на западе — до Адриатики. Византийские полководцы всегда заставляли славян отступать, но ни разу их

не разгромили; на следующий год еще более многочисленные отряды славян появлялись вновь. Эпоха Юстиниана «положила основание славянскому вопросу на Балканах» (А. Васильев). Защита империи. Незавершенные завоевания на Западе, тягостная оборона на Востоке: было очевидно, что империя опрометчиво рассчитывает только на военную силу. Армия имела превосходные боевые соединения (например, кавалерию), но ее численность не превышала 150 тыс. человек, ей не хватало внутреннего единства (слишком много варваров-«федератов») и, наконец, у нее были недостатки любой наемной армии, алчной и недисциплинированной. Чтобы сократить нагрузку на солдат, Юстиниан покрыл всю территорию империи фортификационными сооружениями. Это было одно из самых значительных и самых полезных дел его царствования, вызвавшее восхищение и удивление историка Проко-пия Кесарийского. В своем трактате «О постройках» Прокопий 42

История Византии

перечисляет военные сооружения императора и замечает, что тот, кто увидит их собственными глазами, с трудом поверит, что они созданы по воле одного человека. Во всех провинциях Юстиниан повелел отремонтировать или соорудить сотни построек, от крепостей до простых замков. Естественно, недалеко от границы их было значительно больше и располагались они ближе друг к другу, но укрепления возводились и во внутренних областях, образуя несколько оборонительных линий: все

стратегические пункты охранялись, все сколько-нибудь значительные города были защищены. Отрядам варваров, если им еще хватало сил на частые опустошительные набеги, приходилось обходить крепостные сооружения, которые они не умели захватывать, то есть удержаться в стране они не могли. Искусная организация дополнялась умелой дипломатией, справедливо названной «наукой управления варварами». В соответствии с этой наукой византийцы, щедро раздавая вождям варваров, торжественно принятым при дворе, почетные титулы или командные должности, с выгодой использовали тщеславие, свойственное варварам, и авторитет, которым пользовались в их глазах империя и император. Поощрялась также христианизация варварских стран, куда одновременно с религией проникало влияние Византии. Многочисленные и обычно успешные миссии доходили до северных берегов Черного моря и до Абиссинии. И наконец, между варварами распределялись субсидии и плата за мир. Впрочем, последний прием лишь обнаруживал слабость остальных. Прокопий замечал, что было крайне опрометчиво разорять казну, выплачивая компенсации, — это вызывало у их получателей лишь желание добиваться новых. Однако таково неизбежное следствие ошибки, с самого начала допущенной Юстинианом. Он истощил свои силы на Западе ради иллюзорных результатов. Они достались слишком дорогой ценой вынужденной изнурительной обороны на Востоке. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА Законодательная деятельность. Юстиниан стремился вернуть империи, возрожденной им, как он полагал, надолго, порядок, про44

Глава 3. Век Юстиниана (518-610) цветание и хорошее управление, присущие ей в лучшие дни Рима. Принятые меры могут быть сведены к двум основным областям: законодательной деятельности и административной реформе. Рим стал основоположником юридической науки. Благодаря ей государство обрело порядок и единство, а император — основу своей абсолютной власти. Юстиниан оценил значимость этого наследия, ту роль, которую оно еще могло играть, и осознал необходимость его сохранить. Законодательная деятельность Юстиниана — успешная благодаря правильному видению задачи и достаточной воле для ее полного решения, а также умению найти людей, способных воплотить идеи правителя в жизнь, — самая известная и действительно самая замечательная часть его деяний. То, что позднее назвали Corpus juris civilis («Свод гражданского права»), состоит из четырех частей: собственно «Кодекса Юстиниана», то есть свода всех императорских установлений, начиная с Адриана и до 534 г.; «Дигест», или «Пандект» — сборника сочинений знаменитых юристов и краткого изложения всей римской юриспруденции; «Институций» — практического учебника права для студентов, и, наконец, «Новелл» —154 законов, принятых Юстинианом после 534 г. Интересно заметить, что «Кодекс», «Пандекты» и «Институции» написаны на латинском языке, в то время как большая часть «Новелл» на греческом, чтобы, по словам самого Юстиниана, их могли прочесть все — признание, которое, должно быть, многого стоило в устах императора, не любившего эллинизма и неохотно использовавшего греческий язык*. Невозможно переоценить значение всего сделанного в этой области, прежде всего, для Византии, усвоившей самое важное из того, что составляло цивилизационное наследие Рима. Но также оно непреходяще и для истории человечества, ведь в XII в. юстинианов-ский свод, часто применявшийся в том виде, как был записан, и до сих пор являющийся основой гражданского права, вернул Западу знание о принципах жизни общества и деятельности государства. В то время благодаря мудрой хранительнице, коей была Византия, * Это утверждение, возможно, справедливое в отношении законодательной деятельности Юстиниана, не может быть распространено на все его действия. Во всяком случае, богословские трактаты императора написаны на греческом языке, а ведь богословие было одним из его любимейших занятий.

45

История Византии «римское право воскресло для новой жизни и во второй раз объединило мир» (И. Покровский, цитируемый А. Васильевым). Административная реформа. В узком смысле административная реформа Юстиниана сводится к двум указам 535 г., в которых император дал своим чиновникам общие наставления. В широком смысле — это весь комплекс мер, предпринятых Юстинианом для улучшения внутренней жизни страны. Страшный мятеж, вспыхнувший в Константинополе в 532 г. и известный под именем «Ника» (греческое слово, означающее «победа» или «побеждай», которое выкрикивали восставшие), наглядно свидетельствовал о необходимости реформ, о том, что произвол чиновников и политика императора в целом переполнили чашу терпения народа. Издревле люди в каждом византийском городе разделялись на группировки — «димы»*, самыми многочисленными из которых были «синие» и «зеленые», но

теперь они представляли собой нечто вроде политических партий. И те и другие собрались на ипподроме, единственном месте, где возможно было выразить общественное мнение. Впрочем, это не выходило за рамки установившегося обычая: когда император желал говорить с народом, он делал это в цирке с высоты своей ложи; историки донесли до нас некоторые весьма любопытные диалоги между глашатаями императора и бунтовщиками. Мятеж, начавшись в цирке, охватил весь город. В течение шести дней мятежники грабили и жгли все что попадалось под руку. Обещания отправить в отставку Трибониана и Иоанна Каппадокийского — двух министров, особо ненавидимых из-за жестокости управления, оказалось недостаточным, чтобы успокоить восставших. Велизарию пришлось прибегнуть к силе — он запер мятежников на ипподроме и учинил страшную резню, во время которой погибло по меньшей мере 30 тыс. человек. Кровавая расправа притушила мятеж, но Юстиниан усвоил урок. Две новеллы 535 г., дополненные в последующие годы особыми указами, касались реформы бюрократической машины. Такие меры, как ликвидация бесполезных постов, отмена системы продажи наследственных должностей, увеличение жалованья, обязательная

т Глава 3. Век Юстиниана (518-610) * От греч. «демос» — «народ» (в средние века произносилось как «димос»).

присяга для вступающих в должность, учреждение должностей специальных представителей, или «юстинианцев», наделенных полномочиями гражданской и военной власти, должны были сделать чиновников более независимыми от тех, кем они управляли, и более зависимыми от императора. Юстиниан добавил к этому настойчивые призывы к правому суду (он реформировал одновременно и судебное управление), к справедливости, честности, доброжелательности. Другая серия мер, возможно, еще более существенна, поскольку с ее помощью Юстиниан пытался устранить злоупотребления крупных землевладельцев. Он чувствовал, что в среде земельной знати, кичившейся своими привилегиями и независимой от центральной власти, скрываются его противники. Направляя удар против них, он карал не только самых опасных врагов среднего класса, но и самых плохих налогоплательщиков, что в целом защищало благополучие всего государства. Юстиниан был прав, преследуя недобросовестных чиновников и мятежных вельмож. Но чем обернулись его усилия? Полной неудачей, основным виновником которой стал он сам, вынужденный нарушать собственные законы и давать пример плохого управления из-за постоянной и возрастающей потребности в деньгах. Расходы Юстиниана на войну и особенно на строительство были огромны. Едва в одном указе он принимал сторону задушенного налогами люда, как в следующем уже отдавал своим уполномоченным приказ любыми способами собрать как можно больше золота. Юстиниан продавал должности, вводил новые налоги, уменьшал вес монет. Он сделал чиновников лично ответственными за сбор налогов, что развязало руки для бесчинств, еще недавно сурово осуждаемых. Чиновник вновь превращался в безжалостного и бесчестного «мытаря», а налогоплательщики, дабы избежать этого бедствия, пополняли клиентуру крупных вельмож, могущество которых император пытался ослабить. Религиозная политика. Стремясь к возрождению Римской империи, Юстиниан, естественно, нуждался в согласии с папством. Это было заметно еще в начале правления Юстина, когда тот в 518 г. — под влиянием Юстиниана — примирился с Римом, поло46 47 История Византии

жил конец расколу Акакия* и, приняв условия папы, вычеркнул из диптихов имена патриарха и его преемников, а также Зенона и Анастасия — двух императоров, склонявшихся к монофисит-ству. В первые два года своего правления (527 и 528) Юстиниан издал крайне суровые указы, которые в определенном смысле поставили еретиков вне закона, а в 529 г. приказал закрыть Афинскую академию, последнее прибежище язычества. Победы на Западе сопровождались преследованиями ариан и многочисленными проявлениями почтительного отношения к папству. Однако Феодора, в отличие от императора, вовсе не была ослеплена миражом Запада. Она понимала, что империя остается прежде всего восточной и что ее силу составляют восточные провинции. А они

(Египет и Сирия — самые богатые из них) были решительно на стороне монофиситов. Из политических соображений, как, впрочем, и по убеждению, Феодора всю свою жизнь выступала защитницей монофиситов. Под ее влиянием Юстиниан проводил политику терпимости по отношению к ним, принял их представителей в Константинополе и позволил в 535 г. взойти на патриарший трон епископу Анфиму, разделявшему их взгляды. Ответ папы Агапита не заставил себя ждать: он сместил Анфима, принудил Константинопольский собор предать монофиситов анафеме (536) и добился от Юстиниана исполнения этих решений. Страшные преследования обрушились на монофиситов повсюду, вплоть до Египта. Феодора взяла реванш. Несмотря на расправы и жесточайшие меры ересь не исчезла, ее вдохновители находились в Константинополе, и даже жили во дворце императрицы. Благодаря пылкой пропаганде, на которую император закрывал глаза, разогнанные общины вновь распространились по всему Востоку. В 543 г., пытаясь скомпрометировать Халкидонский собор, Юстиниан пошел даже на то, что заставил так называемый «Собор о трех главах»** заклеймить принятые им определения. Чтобы полу* Вызванным промонофиситским эдиктом императора Зенона, о чем речь шла выше. ** Под «тремя главами» первоначально подразумевались сочинения церковных писателей Феодора Монсуестийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, в которых содержались сходные с несторианскими утверждения; Глава 3. Век Юстиниана (518 — 610)

чить на это согласие папы Вигилия, император велел похитить его из Рима и привезти в Константинополь, где просьбами и угрозами добился заявления, подтверждающего решения «Собора о трех главах». Казалось, монофиситы одержали окончательную победу, но в 548 г. Феодора скончалась. Бурный протест Запада против слабости, проявленной папой, не оставил тому иного выхода, кроме как отозвать свое заявление. Юстиниан, еще раз прибегнув к насилию, заставил новый собор подтвердить постановление «Собора о трех главах» и, также силой, принудить исполнять эти решения, но добился лишь того, что вызвал раскол на Западе между своими сторонниками и теми, кто не мог примириться с его позицией. К тому же он не удовлетворил требования монофиситов на Востоке. Поражение было полным, и снова его главной причиной стала западная политика императора. Именно из-за нее Юстиниану не хватило сил противостоять врагу, нападавшему с Востока. Именно из-за этой политики, истощавшей финансы страны, провалилась административная реформа. И опять же из-за нее была утрачена последняя возможность прийти на христианском Востоке к религиозному единству, огромная потребность в котором возникнет столетие спустя — перед лицом арабского нашествия. Экономическая жизнь. Скажу о ней кратко, отметив лишь некоторые новые аспекты. Один из самых существенных, не только экономических, но и социальных, факторов того времени — широкое развитие монашества, которому благоволили, как бы соревнуясь друг с другом, Юстиниан и Феодора, искренне восхищавшиеся отшельниками Египта и Палестины. С монашеством связаны многие характерные черты Византийского государства, в том числе и подрывавшие его основы. Монахи вели себя слишком свободно, занимали слишком большое место в политической жизни страны вплоть до императорского двора. Они были слишком многочисленны и тем самым сокращали количество рекрутов для воинской впоследствии стали говорить о самих этих деятелях как «трех главах», что не совсем верно, так как осужден в итоге был лишь Феодор, а в случае Феодорита и Ивы осуждению подверглись лишь некоторые их сочинения.

49 История Византии

службы. Особую опасность представляли пожертвования в пользу монастырей — целые состояния, почти никогда не облагаемые налогом. Земли также переходили в руки монахов, и наряду с крупными земельными господскими владениями возникла новая категория привилегированной собственности. Размах строительства и то значение, которое придавалось этому виду деятельности, — это еще одна характерная черта юстини-ановской экономики, особенно в первые годы его правления: по всей империи возводятся дороги, мосты, оборонительные сооружения, акведуки, церкви. Временами, ценой огромных расходов, процветание казалось достигнутым, но затем финансовые невзгоды останавливали этот взлет и налоги вновь всей своей тяжестью обрушивались на население. Что до крупной торговли, то она удивительно активно шла в нескольких привилегированных центрах (таких, как Константинополь), через которые осуществлялся товарообмен между Востоком и Западом. Но торговые отношения с Дальним Востоком превратились в большую проблему — речь идет о товарах из Индии и Китая (прежде всего, о шелке). Их доставляли по суше до Согдианы либо по морю до Цейлона, где они поступали в распоряжение персов, и те везли их к византийской границе. Юстиниан, в надежде избавиться от дорогостоящего и обременительного персидского посредника, искал обходной путь к северу от Персии через Каспийское и Черное моря, но безуспешно. Он попытался обойти Персию с юга, поручив христианским жителям Йемена и Абиссинии добраться непосредственно до Индии и Китая, но и здесь его ждало разочарование — империя так и не сумела

избавиться от экономической зависимости от Персии. Юстиниановская цивилизация. Но одна лишь законодательная деятельность свидетельствует потомству в пользу императора, прозванного «великим»? Не будем забывать, что Юстиниан действительно обладал истинно императорским чувством величия и его воздействие на эпоху было достаточно глубоким, чтобы цивилизация VI в., одна из самых блестящих в истории Византии, справедливо носила имя «юстиниановской». Могучая личность императора, его деятельность находят отражение не только в любых проявлениях духовной жизни, но и в разбросанных по всей 50 Глава 3. Век Юстиниана (518-610) территории бывшей империи замечательных памятниках, дошедших до наших дней. Я приведу только два примера. В Равенне следует отметить церкви Сан-Витале (Св. Виталия) и Св. Аполлинария, поражающие прекраснейшими мозаиками VI в. Так, в великолепных мозаичных композициях Сан-Витале, изображающих императора и императрицу среди высших придворных, живо предстают все величие и весь блеск императорского двора при Юстиниане. В Константинополе было много творений эпохи Юстиниана, но лишь одно сохранилось в почти первозданном виде: речь идет о символе всего его царствования — Св. Софии. Первая базилика, построенная Константином, была разрушена в 532 г. во время восстания «Ника». Восстанавливая ее, Юстиниан решил придать новой церкви небывалые размеры и величие и превратить ее в кафедральный собор всей империи. Приглашенные им из Малой Азии архитекторы Анфимий Траллийский и Исидор Милетский возвели церковь на фундаменте базилики, венчал ее купол диаметром почти 31 метр, поднятый над землей на 50 метров. Император выделил огромные средства на украшения, скульптуры, мозаики, мощение полов и облицовку стен мрамором. Рассказывали, что в день торжественного открытия — 25 декабря 537 г., ознаменовавший апогей его царствования, Юстиниан, войдя в новую церковь, воскликнул, намекая на великий Иерусалимский храм: «Я победил тебя, Соломон!» В средние века Св. Софию стали называть Великой церковью, что выделяло ее среди всех остальных. Она — действительно шедевр и в то же время синтез искусства империи, которое оформилось в VI в., гармонично соединив элементы, заимствованные у Рима, Греции, Востока, христианства. Хотя Юстиниан часто поступал неверно и в определенном смысле все его царствование являло собой большую ошибку для судеб империи, надо признать, что ему все же было присуще величие. Начало собственно византийской цивилизации следует датировать временем Юстиниана. Преемники Юстиниана. Юстиниан скончался в 565 г. Годы его правления, которому всегда не доставало денег, были столь тяжкими, усталость и нищета столь великими, что смерть императора народ воспринял с облегчением. Последующий период, во время которого на троне один за другим сменились Юстин II (565-578), 51 История Византии

Тиверий (578-582), Маврикий (582-602) и Фока (602-610), со всей очевидностью обнажил все то, что было искусственного и чрезмерного в деятельности Юстиниана. Во внешней политике Византия отказалась от западной ориентации. Почти всю Италию завоевали лангобарды. Оставленному на произвол судьбы Риму оставалось рассчитывать только на энергию папы Григория Великого. Ради спасения того, что еще возможно было спасти, Маврикий создал в Италии экзархат с центром в Равенне, а в Африке — Карфагенский экзархат, где вся гражданская и военная власть была сосредоточена в руках одного лица, экзарха. На Востоке возобновились конфликты на персидской и дунайской границах. Персидская война, катастрофическая для империи при Юстиниане, завершилась при Маврикии выгодным для Византии договором, но при Фоке сражения развернулись вновь. Отряды славян, объединившись с аварами, племенем, по всей видимости, тюркского происхождения, постоянно нарушали дунайскую границу. Славянам не удавалось взять Фессалонику, но они опустошили страну и дошли до Пелопоннеса. Кто-то из них, безусловно, осел в этих местах, что дало основание для знаменитой и крайне преувеличенной теории Фалльмерайера, согласно которой вся Греция в конце VI — начале VII в. была «славянизирована». Внутренняя политика по-прежнему была сосредоточена на финансовых проблемах, которые так и не решил ни один император. К тому же после смерти Юстиниана резко усилилось противодействие императорскому абсолютизму — и в Константинополе, где заговорщики сеяли смуту, и в провинции, где волновалась земельная знать. В религиозной жизни внезапно обострились противоречия между папой Григорием Великим и патриархом Константинополя, спровоцированные притязаниями патриарха Иоанна Постника на титул вселенского патриарха. Все это закончилось скандальным царствованием Фоки, младшего офицера, получившего трон благодаря поддержке восставшего народа и армии. Фока правил как кровавый и бездарный тиран: персидская армия без помех дошла до

Константинополя. Когда в 610 г. небольшой флот под командованием сына карфагенского экзарха Ираклия бросил якорь у стен столицы, народ, вознесший Фоку на трон, предал его смерти и провозгласил императором Ираклия.

Глава 4 Династия Ираклия и конец Римской империи (610-717) Общая характеристика. Ираклий, взошедший на трон в 610 г., царствовал до 641 г., его наследники — до 717-го. Заслуживают упоминания двое или трое из них — либо в связи с продолжительностью правления, либо в силу отдельных значительных деяний: Констант II (642-668), Константин IV (668685) и Юстиниан II Ринотмит (Отрезанный Нос; 685-695 и 705-711). «В истории Византии VII в. представляет собой один из самых мрачных периодов. Это эпоха жестокого кризиса, решающий момент, когда, казалось, само существование империи поставлено под вопрос» (Ш. Диль). Современный историк византийского государства Г. Острогорский придает исключительное значение эпохе Ираклия. Он считает ее отправной точкой собственно византийской истории, тогда как до тех пор империя еще могла называться Римской. Такая точка зрения справедлива. В VII в. на византийскую цивилизацию будто бы находит затмение — нет больше писателей, историков, нет великих сооружений, повсюду царят страх и самые грубые суеверия*. Однако это не означало, что империя пришла * Это утверждение следует принимать с серьезными оговорками, достаточно вспомнить св. Максима Исповедника, создателя уникального богословского и философского синтеза, оказавшего колоссальное влияние на богословов Востока и по сей день привлекающего внимание ученых во всем мире.

53

1 История Византии в упадок, — она переживала глубокий кризис, совершенно ее преобразивший. Истоки кризиса следует искать в отсутствии единства, что противопоставило Запад и Восток, а на самом Востоке — православные области и провинции монофиситов. Изнуряющие усилия Юстиниана, мечтавшего возродить Римскую империю, потерпели крах, и платой за эти несообразные амбиции стали век спустя завоевание арабами самых богатых провинций Востока, укоренение славян на Балканском полуострове и образование болгарского государства. В результате во всех отношениях — географическом, этническом, экономическом, религиозном, административном — империя претерпела решающие изменения: это была уже не прежняя римская империя, но некая греческая империя Востока. Она адаптировалась к новым условиям и выжила, безусловно, уменьшившись, но став более однородной, точнее соответствующей своим реальным силам и лучше приспособленной к борьбе с окружавшими ее врагами. Именно в такой форме она просуществует до XV столетия. Упадок Персии. Двумя великими мировыми державами были до сих пор Римская и Персидская империи. Первая начинает с того, что одерживает над второй блестящую победу, но, в свою очередь, оказывается побежденной арабами. В первые годы царствования Ираклия «персидская угроза» была сильнее, чем когда-либо раньше, их мимолетные победы как бы предвещали будущие победы арабов: в 612 г. персы вошли в Антиохию, в 614-м — в Иерусалим, где захватили самые ценные реликвии, в частности крест Христа, в 618-м или 619-м — в Александрию. Ираклий с помощью энергичного патриарха Константинополя Сергия, который передал в его распоряжение богатства церкви, сформировал в Малой Азии армию и в 622 г. начал наступление. Блестящая кампания, в которой позднее западные хронисты увидят как бы прообраз крестовых походов, привела его в 625 г. в Армению, в 627-м — в Ниневию, в 628-м, в год смерти Хо-сроя II, — в самое сердце Персии. Условия мира теперь диктовал Ираклий, и персам пришлось вернуть все, что они завоевали. В 629 г. императора триумфально встречали в Константинополе, затем он привез в Иерусалим Животворящий Крест. Скорее из-за 54 Глава 4. Династия Ираклия и конец Римской империи (610 — 717)

внутреннего упадка, чем из-за византийских побед, Персия постепенно близилась к закату, который ускорят арабские завоевания. Тогда же Ираклий официально принял титул василевса*, которым погречески до тех пор именовали царя Персии. Расселение славян в Греции. В разгар кампании против Персии (626) авары осадили Константинополь. Стены выдержали осаду, врагу пришлось отступить. Победу византийцы приписали

покровительству Девы Марии, церковь которой в пригороде Вла-херны так и осталась нетронутой среди руин. Возможно, именно после этих событий началось отступление аваров и упадок их империи, что сопровождалось новыми перемещениями славянских народов, издавна наседавших на границы Балкан. На северо-западе полуострова осели хорваты и сербы, расселившиеся затем по всему Иллирику. Они приняли христианство и довольно долго были верными вассалами империи. Тем временем все более многочисленные племена славян проникают на территории южнее Дуная, в Мезию, Фракию, Македонию, угрожают Фесса-лонике и дважды — в617и619гг. — осаждают ее (спасение города в последнюю осаду приписали вмешательству его покровителя св. Димитрия). Продвижение славян приобретает новый характер: речь теперь идет не просто о набегах, а о расселении на греческих землях целых племен, которые славянизировали страну и образовали так называемые склавинии. Особенно много их было в Македонии, в окрестностях Фессалоники, а также в Эпире, Фессалии, Центральной Греции, на Пелопоннесе и даже на островах, куда славяне приплывали на лодках, выдолбленных из цельного куска дерева**. Империя долгое время враждовала с этими дикими и вездесущими племенами. Констант II и Юстиниан II снаряжали против них военные экспедиции. Затем отношения стали более дружественными. В Македонии, где славяне составляли подавляющее большинство, * Василеве (греч. «царь»), в греческом переводе Библии первый титул израильских и иудейских царей, а также владык Востока. Титул употреблялся применительно к византийскому императору задолго до Ираклия (в том числе так именовали самого Константина Великого), но лишь при Ираклии он вошел в официальную титулатуру. ** Так называемые лодки-однодеревки, или по-гречески «моноксилы».

55 История Византии

византийцам пришлось приспосабливаться и установить нечто вроде отношений сюзеренитета. В остальной Греции пришельцы постепенно эллинизировались. Безусловно, с этнической точки зрения Балканский полуостров претерпел глубокие изменения. Образование Болгарии. Значительно большую опасность для будущего империи представляло болгарское государство, образованное в конце VII в. между Дунаем и горной грядой Гем. Древние болгары — одно из финно-угорских племен* — появились в при-дунайских землях уже в VI в. В VII в. они переправились через устье Дуная и обосновались в нынешней Добрудже. В 679 г. Константин IV предпринял военный поход против пришельцев, но был разбит и по договору обязался выплатить им дань и уступить земли к югу от нижнего течения Дуная. Болгары постепенно заняли и другие территории, потеснив живших там славян. Численно уступая им, они славянизировались до такой степени, что забыли родной язык, а славяне, до тех пор крайне разобщенные, обрели сильную политическую организацию, навязанную болгарами. В результате к северу от Фракии возникло государство, вскоре ставшее опасным и сыгравшее в последующие века столь же важную, сколь и пагубную роль в жизни Византийской империи. Сейчас важно отметить, что империя фактически покидала долго защищавшую ее дунайскую границу и отступала к горам Северной Фракии. Арабские завоевания. Крупнейшее событие VII в. — и не только для Византийской империи, которая была лишь главной жертвой, — это арабские завоевания. Здесь не место рассказывать о происхождении ислама или о причинах его быстрого распространения. Иногда упоминали энергию отчаяния, которую арабы черпали в своей бедности и нищете, или же боевой пыл их религиозного фанатизма. Значительно более важными факторами оказались малочисленность и низкая боеспособность византийской армии, а также слабость византийской провинциальной администрации. Но решающую роль сыграла неумелая религиозная политика, проводимая * Древние болгары (протоболгары) были тюрками.

56 Глава 4. Династия Ираклия и конец Римской империи (610 — 717)

Византией, особенно по отношению к монофиситам, которых наследники Юстиниана продолжали преследовать. Попытки объединения, предпринятые Ираклием, и учение, созданное им специально для сближения православия и монофиситства, — монофелитство (признававшее в Иисусе Христе одну волю и два естества) полностью провалились: оба противника отвергли их с равным отвращением. Соглашение было явно невозможно, и монофиситские провинции — Египет, Сирия, Палестина — даже пожелали отделиться от Византии, предпочтя господство арабов, по крайней мере терпимых к «чужим религиям». В последние годы жизни Ираклия арабы отвоевали у Византии провинции, которые ранее он заставил персов вернуть: в 634 .г. они взяли крепость Босра, в 635-м — Дамаск; в 636 г. византийцы проиграли битву на реке Ярмук, означавшую для них окончательную потерю Сирии. В 637 или 638 г. арабы захватили Иерусалим и всю Палестину, в 639-м дошли до Месопотамии, в 641 или 642 г. пала Александрия и Египет также оказался в их руках. Затем пришел черед Киренаики и Триполитании, Кипра и Родоса. Наконец, арабы повернули свое оружие против Константинополя. Наступление на Константинополь с суши и с моря длилось пять лет, с 673 по 677 г. Константин IV

энергично сопротивлялся, и не исключено, что его успеху способствовало прежде всего использование «греческого огня»*. В 677 г. арабский флот покинул гавань Константинополя и направился к Сирии, но у южного берега Малой Азии попал в сильный шторм. Византийские корабли довершили разгром арабских морских сил. Потерпев поражение и на суше, арабы подписали мирный договор с империей, что было воспринято Византией как крупная победа. И в самом деле, успешное сопротивление Константина IV, остановившее стремительное продвижение арабов, имело важные последствия. Но все же часть Малой Азии, Сирия, Палестина, Египет и часть Северной Африки оставались под властью арабов, и угроза, которую они * Так называли особый горючий состав, по преданию, изобретенный неким Каллиником из Баальбека, секрет изготовления которого тщательно скрывался: его невозможно было потушить водой, отчего он становился грозным оружием именно в морских сражениях. «Греческий огонь» извергался на суда противника из специальных труб («сифонов»).

57 История Византии

представляли для Запада, росла. В 693-698 гг. вся византийская Африка, в том числе Карфаген, перешла в руки мусульман. Фемы и милитаризация империи. Это были важнейшие события из всех, которые потрясли древний мир, начиная с эпохи римских завоеваний или даже с завоеваний Александра Македонского. Они оказали огромное влияние на внутреннюю организацию Византийской империи и затронули все сферы жизни. Но прежде всего они ускорили переход империи к новому административному устройству — фемному строю. Как мы видели, в течение многих веков римская администрация зиждилась на принципе разделения гражданской и военной власти. Фемная организация, напротив, основана на объединении всей власти в одних руках. Государства прибегают к этой мере, когда им грозит серьезная опасность. Персия, возможно, применила ее в V в., и Византийская империя последовала ее примеру. Во всяком случае, новая организация появилась не сразу, она создавалась постепенно, по мере того, как те или иные провинции начинали беспокоиться за свою безопасность. Уже при Юстиниане некоторые районы были подчинены власти «Юстинианого претора» или «Юстинианова комита», в руках которого сосредоточивались все полномочия. При наследниках Юстиниана на Западе, которому угрожали лангобарды и мавры, были созданы Равенн-ский и Карфагенский экзархаты, где вся власть реально принадлежала экзарху и дукам. В VII в. эта система развивалась и получила новое название — фема. Первоначально это греческое слово означало воинское соединение, а затем округ, в котором это соединение стояло. Фема, где вся власть концентрировалась в руках командира войска — в данном случае стратига, — постепенно заняла место епархии, превратившись в административную единицу империи. Возможно, первой была учреждена фема Армениак, затем — Анатолик, созданная для защиты Малой Азии от арабов, позже — Опсикий, охранявший столицу. Морская фема понадобилась, чтобы противостоять угрозе нападения возрожденного арабского флота, фема Фракия — для защиты от болгар, Эллада, или Элла-дики, — для сдерживания греческих славян, фема Сицилия — для борьбы с арабами на Западе. Стало быть, новая организация, 58 Глава 4. Династия Ираклия и конец Римской империи (610 — 717)

окончательно оформившаяся только в VIII в. и в корне изменившая провинциальную администрацию и территориальное деление империи, развивалась строго в соответствии с нарастанием внешней угрозы. Общие изменения в империи. Учреждение фем — лишь одно из глубоких преобразований, совершенно изменивших в VII и VIII вв. империю. Прежде всего произошли географические изменения: на Западе у империи осталось несколько владений, почти отделившихся от нее и мало лояльных, на Востоке сохранились лишь Малая Азия и Греция. В результате территориальных потерь на Западе римская идея — или то, что от нее осталось, — стала еще более утопичной. Но чтобы оценить всю значительность ущерба, понесенного на Востоке, достаточно вспомнить ту роль, которую на протяжении веков играли Сирия и Египет: Бейрут, Антиохия, Александрия были самыми процветающими портами Восточного Средиземноморья, промыслы в Сирии — самыми оживленными, Египет, некогда житница Рима, превратился в житницу Византии. Не меньшее значение, чем для экономики, эти провинции имели для всей византийской цивилизации — для литературы, искусства, богословия, поскольку византийский эллинизм длительное время был скорее сирийским и александрийским. Византия потеряла лучшую часть своего достояния. Вследствие этих трансформаций, усугубленных массовой славянизацией Греции, изменившей ее характер, резко нарушилось равновесие. Начиная с VII в. Византийская империя сводилась главным образом к Малой Азии. Кроме того, династия Ираклия была, очевидно, армянского происхождения, и в последующие века на троне все чаще оказывались выходцы из Азии. Интересно также отметить, что Ираклий изменил этнический состав армии. Ранее среди рекрутов абсолютно преобладали варвары. Ираклий возвращается к призыву солдат из местных жителей, прежде всего на Востоке, где он

однажды уже сумел собрать большую армию, победившую персов. Выдвигалось мнение, правда не имевшее достаточных доказательств, что уже императоры VII в. в целях обеспечения регулярности набора войск вновь обратились, расширив ее, к системе «военных имений», принятой когда-то для пограничных войск: семьям солдат за их службу переда59 История Византии вались в неотъемлемое наследственное пользование земельные владения. Таким образом, потери империи, особенно чувствительные в экономической сфере, с этнической точки зрения вроде бы компенсировались преимуществом большей однородности. Тот же вывод напрашивается в том, что касается религии. Потеряв моно-фиситские провинции, империя, по крайней мере, освободилась от самых упорных противников любой политики примирения. Последствия сказались незамедлительно: на Константинопольском соборе 681 г. Константин IV добился осуждения монофелит-ства и восстановления православия. В то же время исчезает и другая причина для ссор: соперничество между Константинопольским патриархатом, с одной стороны, и патриархатами Александрии, Иерусалима и Антиохии — с другой. Все православные Востока сплачиваются вокруг константинопольского патриарха, благодаря чему тот приобретает все больший политический вес. Его влияние на государствро и на умонастроение императоров усиливается. Можно сказать, что в дальнейшем на протяжении всей истории Византии понятия православия и национальной принадлежности совпадали. Наконец, под воздействием все той же территориальной и этнической концентрации Византия меняет характер: она окончательно превращается в греческую или, если угодно, греко-азиатскую империю. Миф Римской империи, которому усилия Юстиниана обеспечили еще век жизни, исчезал одновременно с выходом из употребления латинского языка. Об эллинизации вернее всего свидетельствовал триумф греческого языка, утвердившегося в VII в.: отныне он становится официальным языком, языком законодательства и администрации, языком армии и командования. Эллинизируются названия должностей и титулатура императоров.

Глава 5 Исаврийская и Аморийская династии. Иконоборчество (717-867) Императоры. Конец династии Ираклия ознаменовался узурпацией, анархией, мятежом. Последний император — Феодосии III, будучи не в силах навести порядок, отрекся от престола, и в Св. Софии был коронован призванный своими сторонниками анатолийский стратиг Лев. Лев III правил с 717 по 741 год. Считается, что он был исаврий-цем*, хотя не исключено и его сирийское происхождение (из Герма-никеи в Северной Сирии). Лев III передал трон своему сыну Константину V Копрониму (741-775), а тот — своему сыну Льву IV (775-780). Эти три императора и представляют Исаврийскую династию, которая обеспечила империи более 60 лет устойчивого правления. Лев IV взял в жены афинянку Ирину. Овдовев, она сначала правила как регентша своего сына Константина VI (780-797). Когда мальчик достиг совершеннолетия, Ирина приказала выколоть ему глаза, низложила его и продолжала править до 802 года. Она стала первой женщиной, которая в полном смысле этого слова была императором Византии. * Исаврийцы, или исавры — горцы, населявшие провинцию Исаврия на юге Малой Азии.

61 История Византии Ирину сверг с престола ее министр финансов, возможно арабского происхождения, Никифор I (802811). После его гибели во время войны с болгарами и двух лет смуты трон занял анатолийский стратиг Лев V Армянин (813-820), погибший в результате покушения. С восшествием на престол командующего гвардией Михаила II Косноязычного (820-829), уроженца Амория во Фригии, власть переходит к Аморийской династии, включавшей также Феофила (829-842) и Михаила III Пьяницу (842867). Однако в течение первых 14 лет царствования Михаила III правила его мать Феодора (на правах регентши), а затем дядя по имени Варда. Отметим, что в течение полутора веков все императоры Византии, за исключением афинянки Ирины, были уроженцами Азии. Суждения об этом периоде противоречивы. В действительности он представляет собой логическое продолжение VII века. На границах империя сталкивалась со все той же славянской, болгарской, арабской проблемой. Утрата Запада и коронация Карла Великого — лишь следствие превращения государства в Восточную империю. В области административного устройства завершилось

установление фемной организации, закрепившее изменения, начавшиеся в предыдущем столетии. В сфере законодательства «Эклога» знаменовала замену латинского языка греческим. В религиозной жизни как бурная реакция на суеверия, пережитки идолопоклонничества, чрезмерное влияние монахов и беспорядки VII в. возникает иконоборческое движение. Реакция, впрочем, бесполезная, поскольку ситуация была почти одинаковой и в 717, и в 867 году. Исторически период в два с половиной века — с конца эпохи Юстиниана и до воцарения Македонской династии — являет собой единое целое. Арабы. Арабы, по-прежнему представляя большую опасность для империи, в годы анархии (711-717) добились значительных успехов. Начиная с 717 г. они продвигались от Пергама и переправились через Геллеспонт. Многочисленная армия наступала на Константинополь с суши, сильный флот — с моря. Лев III с упорством защищал город. Ему удалось заключить соглашение с болгарами, которые всюду преследовали арабские войска, изнуренные голодом и суровой зимой 717-718 годов. В 718 г. они отступили и более не пытались напасть на Константинополь. 62

Глава 5. Исаврийская и Аморийская династии... В последующие годы Лев III нашел достойных союзников против арабов, устроив брак своего сына Константина с дочерью хазарского хана. В конце правления он разбил арабов в битве при Акро-ине (Фригия) и выдворил их за пределы западной части Малой Азии. Поражение арабов, имевшее серьезные последствия, стало событием чрезвычайной важности. Успехи Льва III положили конец экспансии арабов на Востоке, подобно тому на Западе победа Карла Мартелла при Пуатье (732) остановила их продвижение из Испании. Но в царствование Ирины они вновь перешли в наступление и навязали империи унизительный договор. При Михаиле II арабы успешно помогали мятежнику Фоме Славянину, целый год державшему Константинополь в осаде. Затем мусульманские пираты захватили Крит, превратив его на 150 лет в свое пристанище, крайне мешавшее империи. В 838 г., при Феофиле, арабы захватили Аморию, колыбель правящей династии. Феофил, растерявшись, обратился за помощью к венецианцам и Людовику Благочестивому, однако не получил ничего, кроме обещаний. К счастью, несколько лет спустя Варда разгромил мусульман при Посоне в Месопотамии. Но на Западе восставшая Сицилия попросила поддержку у арабов Северной Африки, которые завоевали остров для себя, а позднее захватили Тарент и Бари. Болгары и русские. В царствование Льва III болгары жили в мире с империей. Но Константин V, хорошо осознавая опасность, которую те представляли, казалось, поставил себе целью уничтожить их нарождавшуюся мощь. Он сам руководил несколькими военными операциями и даже победил в битве при Анхиале в 762 г., однако в итоге потерпел неудачу, и в годы правления Ирины болгары заставили империю платить им дань. Никифор вновь взялся за оружие, на этот раз направив его против грозного хана Крума. Византийский император потерпел поражение и был убит (из его черепа Крум повелел сделать кубок). В 813 г. Крум осадил Константинополь, посеяв ужас среди жителей, но захватить город ему не удалось, а в 814 г. он скончался. Его преемник Омуртаг заключил мир с Львом V, и стороны торжественно установили границу во Фракии. Сын Омуртага Маламир, наследовавший ему в 831 г., захватил Македонию и заключил мир с Феодорой. Его 63

История Византии племянник Борис, взошедший на трон в 852 г., обратился вместе со своим народом в христианство. Таким образом, империя то силой оружия, то дипломатией, то религиозной пропагандой преуспела в сдерживании болгар. Однако страшная опасность, исходившая от этого развивающегося государства, сохранялась, а укрепления, возведенные во Фракии Константином V и Львом V, ненадежно защищали от экспансии. К тому же к концу правления Аморийской династии возникает другая угроза: пока Михаил III находился в Азии, а флот — на Западе, на Константинополь с моря напали русы. Обороной города энергично руководил патриарх Фотий, русам пришлось бежать, но это событие стало первым историческим упоминанием о русских, а для Византии оно означало появление новой опасности*. Иконоборчество. Значительным событием рассматриваемого нами периода было иконоборчество — «иконоклазм» (буквально: «разбивание образов»). Иконоборческое движение представляет собой прежде всего протест против поклонения иконам и их культа, против грубых суеверий, например обычая зажигать свечи и жечь ладан, и иногда даже против культа Девы Марии, святых и мощей. Лев III, в одном из писем папе провозгласивший себя в духе лучших византийских традиций «императором и священником», официально занял непримиримую позицию по отношению к изображениям святых. Подробности принятых им мер нам плохо известны, но они вызвали беспорядки, в частности в столице, где императорские чиновники уничтожили знаменитое изображение Христа. Константинопольский собор в 730 г. осудил иконопочита-ние, а собор в Риме, созванный год спустя, предал анафеме противников церковных образов. Константин V, еще более радикальный иконоборец, чем Лев III, осуждал даже культ Пресвятой Девы и святых. В 753 г. он созвал в Константинополе еще один собор, торжественно проклявший иконы, за чем последовали соответствующие действия: иконы

разбивали или замазывали, мощи разбра* Остается неясным, однако, были ли среди русов, осаждавших Константинополь в 860 г., восточные славяне, или это были исключительно представители летописной скандинавской «руси». 64

Глава 5. Исаврийская и Аморийская династии...

сывали. Одновременно император развернул решительную борьбу против монахов, естественно, самых яростных защитников икон. Он конфисковал монастырское имущество, передал мирским властям монастыри, а монахов разогнал. Однако Ирина, горячая сторонница иконопочитания, поддержала монахов. И Седьмой вселенский собор, который не смогли созвать в Константинополе в 786 г. из-за сопротивления армии, но состоявшийся на следующий год в Никее, восстановил иконопочитание и поклонение мощам. Монахам вернули монастыри, богатства и привилегии, и они без устали и меры восхваляли императрицу, ту самую императрицу, которая через несколько лет прикажет выколоть глаза собственному сыну. Распри по поводу иконоборчества вновь разгорелись после смерти Ирины. Никифор, человек терпимый к различным верованиям и религиозным традициям, враждебно относился к монахам. Он отправил в ссылку главу монашеской партии иконопочитате-лей, знаменитого настоятеля Студийского монастыря в Константинополе Феодора и его преданных сторонников. Иконоборцы Лев Армянин, Михаил Косноязычный и Феофил вновь прибегли к мерам, предпринятым еще их предшественниками. В 815 г. в Св. Софии собрался иконоборческий собор. Но опять, уже во второй раз, женщина восстановила иконопочитание: в 842 г. Феодора отменила все иконоборческие законы, а созванный ею в 843 г. собор утвердил постановления второго Никейского собора (787). Одиннадцатого марта 843 г. в Св. Софии состоялось торжественное богослужение в честь того, что назвали «восстановлением православия» и что греческая церковь ежегодно отмечает по сей день*. Таковы факты. Как их интерпретировать? Иконоборчество, по-видимому, имеет двойное происхождение и две причины: религиозную и политическую. Религиозный аспект. Императоров-иконоборцев иногда пытались представить как «вольнодумцев». Однако, напротив, они * Имеется в виду праздник «Торжества Православия», отмечаемый в первое воскресенье Великого поста. В этот день в греческих церквах православного Востока читается так называемый «Синодик в Неделю Православия», в котором поминаются защитники христианской веры и анафематствуются еретики.

65 История Византии

были глубоко верующими и именно по этой причине хотели очистить христианскую религию от того, что им казалось суеверием, близким к язычеству. Поклонение иконам вовсе не изобретение христианства, и разумные люди долго запрещали выставлять в церкви священные реликвии. Однако под влиянием античной традиции они все же там появились, поскольку за ними признавали воспитательное и образовательное значение. Со временем в изображении перестали видеть лишь символ, ему начали приписывать святость и чудотворную силу прототипа, изображение стало предметом личного культа. Именно против такого идолопоклонства и ему подобных излишеств выступали иконоборцы. Им противостояли необразованные суеверные люди, простой народ, женщины, монахи, значительная часть духовенства. А поддерживали иконоборчество просвещенные люди, высшее белое духовенство, безусловно, обеспокоенное могуществом монахов, и значительная часть жителей центральных и восточных провинций Малой Азии (в том числе военные, многие из которых были местными уроженцами), издавна не признававшие изображений святых*. А. Васильев прав, когда подчеркивает тот факт, что сами императоры-иконоборцы были исаврийцами, армянами, фригийцами. Политический аспект. Нет оснований полагать, что императоры-иконоборцы пытались превратить в союзников империи евреев или арабов, но вполне вероятно, что они стремились избавить от соблазна ислама значительную часть населения Малой Азии, отрицательно относившегося к иконам. Мы уже упоминали, что в то время Малая Азия представляла собой почти всю империю. С другой стороны, поразительна роль, которую играла в этой распре «монастырская проблема». Выше отмечалась опасность быстрого роста числа монахов и монастырей, их могущества, их богатств и привилегий. Они были как государство в государстве. Именно потому, что императоры-иконоборцы хорошо видели эту опасность — политическую, экономическую, социальную, — они * Среди иконопочитателей также было немало людей высочайшей образованности; достаточно назвать преп. Иоанна Дамаскина, патриарха Никифора, упомянутого Феодора Студита, в позднейшую эпоху — патриархов Фотия и Игнатия. 66

Глава 5. Исаврийская и Аморийская династии...

вели ожесточенную борьбу против монахов, пытались разогнать их и секуляризовать монастырское имущество.

Иконоборческая распря переросла в раздор между церковью и государством. Предводители монастырской партии — настоятель Саккудийского монастыря в Вифинии Платон и особенно его племянник Феодор Студит — в разгар борьбы потребовали независимости церкви от государства и отказали императору в праве вмешиваться в дела религии и догматические вопросы. Это соответствовало доктрине Запада, и Феодор Студит, отправленный Никифором в ссылку, в самом деле обратился к папе. Следует, впрочем, заметить, что после того, как требования монахов в том, что касалось иконопочитания, были удовлетворены и им вернули привилегии, они более не упорствовали в стремлении провозгласить независимость церкви. Однако иконоборчество имело и другие последствия, что еще раз подтверждает, насколько тесно в Византии переплелись религиозные и политические проблемы. Самым неожиданным стало усиление греческого влияния в Южной Италии, куда эмигрировало много монахов, а самым важным — углубление пропасти, разделявшей Восток и Запад, что, безусловно, ускорило окончательный разрыв между двумя частями бывшей империи Юстиниана. Папство решительно выступило против иконоборцев. Когда Константин V поручил папе Стефану II попросить Пипина Короткого помочь справиться с лангобардами, папа предал императора-еретика и в 754 г. добился признания за собой лично права управлять Римом и Равенной, отвоеванными Пипином, что означало для императора потерю Италии. Известно, что в 774 г., когда Карл Великий разгромил королевство лангобардов, он торжественно подтвердил папе дар Пипина. Итак, папство более не испытывало доверия к империи Востока и в дальнейшем искало поддержку на Западе: коронация папой Карла Великого в ночь на Рождество 800 г. и возникновение христианской империи Запада в определенной степени стали следствием этих перемен. С этой точки зрения многие события, случившиеся в последние годы рассматриваемого периода, приобретают особое значение. С одной стороны, восточное христианство, потрясенное и как бы окрепшее в иконоборческих битвах, широко распространяет свое влияние среди варваров: в 863 г. Кирилл и Мефодий 67

История Византии

отправляются из Фессалоники с миссией христианизации Моравии и становятся апостолами славян, в 864 г. царь Болгарии Борис принимает крещение в Константинополе, получает христианское имя Михаил, а затем крестит свой народ. Но с другой стороны, недоверие и соперничество между Римом и Константинополем возрастают. Когда кесарь Варда низложил патриарха Игнатия, известного сторонника иконопочитания, и отдал престол патриарху Фотию, Игнатий воззвал к папе Николаю I, который встал на его сторону и отлучил Фотия от церкви (863). Фотий связал свое личное дело с национальными интересами Византии, и собор, собравшийся в Константинополе в 867 г., предал папу анафеме, осудив его незаконное вмешательство в дела Восточной церкви. Это событие назвали «фотиевым расколом».

Глава 6 Македонская династия и расцвет империи (867-1081) Императоры. Период, к рассмотрению которого мы подошли, наряду с веком Юстиниана является самым славным в истории Византии. Победоносная византийская армия сдержала или отбросила многочисленных противников и раздвинула границы империи. В то же время византийская цивилизация переживала то, что справедливо назвали ее «вторым золотым веком». Никогда со времен Юстиниана Византия не пользовалась таким огромным престижем, никогда больше она не достигнет столь впечатляющих успехов. Мы долгое время знали историю этой воистину эпической эпохи по трудам французского византиниста Ж. Шлюмберже: «Никифор Фока» и три тома «Византийской эпопеи». Здесь мы сможем рассказать о ней лишь в самых общих чертах. Первое и самое новое заключается в том, что осуществленное не явилось делом одного человека, как это было в VI в. при Юстиниане, но многих, сменявших друг друга императоров, выделявшихся различными способностями. Основатель династии Василий I происходил из армянской семьи, обосновавшейся в Македонии, отчего и происходит обычное, на самом деле неточное, наименование династии: «Македонская». Скорее благодаря своей физической силе, ловкости и умению объезжать диких лошадей, нежели действительным достоинствам, он стал фа69 История Византии

воритом последнего из аморийских императоров Михаила III, который и привлек его к управлению страной. Однако в 866 г. Василий приказал убить дядю императора кесаря Барду, а в следующем году и

самого императора. С 867 по 886 г. Василий правил единолично. Его сыновья Лев VI Мудрый и Александр царствовали совместно с 886 по 913 г., но правил Лев VI. Ради того, чтобы иметь сына — наследника короны, Льву VI пришлось жениться четыре раза подряд, что вызвало грандиозный скандал. Его удивительное упорство, как говорили, свидетельствовало о появившейся заинтересованности в легитимности власти. Впредь будет существовать «императорская семья, члены которой получают имя Багрянородный (Порфирородный)» (рожденный в палате дворца, называемой «порфирной»). Сын Льва VI Константин VII Багрянородный занимал трон с 913 по 959 г., но с 919 по 944 г. власть в реальности принадлежала соправителю императора Роману Лакапину (Лекапину), армянину по происхождению. Сын Константина VII Роман II царствовал лишь с 959 по 963 г. Его вдова Феофано вышла замуж за военачальника Никифора Фоку, главнокомандующего армией Азии, погибшего в результате покушения в 969 г. Убийца Иоанн Цимисхий, также армянин, царствовал с 969 по 976 г. и считал себя законным государем, поскольку был женат на Феодоре, дочери Константина Багрянородного. После него трон занимали совместно два сына Романа II Василий II Болгаробойца и Константин VIII (976-1028). Затем началось смутное время, когда появились первые признаки упадка династии. Главная фигура того времени — императрица Зоя, бывшая последовательно супругой трех императоров (Романа IV Аргира, Михаила Пафла-гонянина и Константина Мономаха). Некоторое время она самолично и полноправно управляла империей вместе со своей младшей сестрой Феодорой. Это было последнее женское правление в истории Византии. Следует еще раз подчеркнуть, что Македонская династия была на самом деле армянской. Армянами были также Роман Лакапин, правивший вместо Константина VII, и узурпатор Иоанн Цимисхий. Другая черта, объединявшая этих императоров, заключалась в том, что все они были прежде всего солдатами, за исключением 70

Глава 6. Македонская династия и расцвет империи (867 — 1081) Льва VI и Константина VII, но при Константине VII, как уже говорилось, правил адмирал Роман Лакапин. Арабы на Востоке и на Западе. На всех границах, кроме дунайской, империи приходилось сражаться против арабов. Василий I и Лев VI почти ежегодно проводили военные кампании, которые часто были победоносными, но никогда не были решающими. На Западе они вернули Тарент, но в то же время арабы окончательно завоевали и закрепили за собой Сицилию, захватили Сиракузы, Тавромений (Таормину) и Региум. На Востоке удалось расширить азиатскую границу империи, но в 904 г. пиратымусульмане неожиданно захватил Фессалонику, разграбили город и направились к Сирии, увозя богатую добычу и более 20 тыс. пленников. Это послужило сигналом к возобновлению решительного наступления. При Романе Лакапине оно увенчалось успехом в Верхней Месопотамии, в частности была взята Эдесса. Позже решающие победы одержали Никифор Фока и Иоанн Цимисхий, сперва как военачальники, а затем как императоры. Фока вернул Крит, Кипр, Таре, Киликию и, что особенно существенно, Алеппо и Антиохию. Цимисхий перенес боевые действия на другой берег Евфрата и организовал подлинный крестовый поход с целью освобождения святых мест: захватил Дамаск и часть Палестины, хотя так и не дошел до Иерусалима. Василий II сумел сохранить отвоеванные земли, но значительно их не увеличил. Тем не менее империя добилась решительных успехов на Крите, берегах Евфрата и в Сирии. Не менее явны успехи Византии в Армении. Эта страна была яблоком раздора в непрекращавшейся борьбе Персидской и Римской империй. В VII в. Армению захватили арабы. В IX в. трон заняла армянская династия Багратидов — с обоюдного согласия арабов и византийцев, ибо и те и другие нуждались в поддержке армян. Победу одержит Византия: при Романе Лакапине византийское влияние в Армении усилится, при Василии II часть Армении будет завоевана, а другая окажется в вассальной зависимости, при Константине Мономахе падет армянская столица Ани и Баг-ратиды лишатся трона. В период этих славных царствований Византия не забывала об Италии, где Лев VI создал две фемы, хотя и очень небольшие: Лан71 История Византии

гобардскую и Калабрийскую, позднее превращенные в катепанат* Бари. Возможно, византийский император даже намеревался отобрать у императора Запада узурпированные им титулы. Возможно, он оспаривал императорский титул у Людовика II или у Оттона, основателя Священной Римской империи, коронованного в Риме в 962 году. Но арабская опасность затмевала эти распри. Не исключено, что Фока добивался союза с Оттоном I; среди посольств, которыми в то время обменивались обе империи, самым знаменитым было посольство Лиутпранда. Цимисхий отдал византийскую принцессу Феофано в жены Оттону II, который, впрочем, потерпел поражение от арабов. Василий П, по крайней мере, победил в битве при Каннах, где впервые столкнулся с норманнской угрозой. Этот успех укрепил

позицию Византии в Италии и позволил Михаилу IV снарядить экспедицию против арабской Сицилии: Георгий Маниак вернул Мессину. Болгары и дунайская граница. Болгарская опасность была более локальна, но значительно серьезнее, чем арабская. Конфликт разразился при преемнике Бориса — его сыне Симеоне, получившем воспитание в Константинополе. Чтобы помешать Симеону осуществить его опасные планы, Лев VI, следуя традициям византийской дипломатии, призвал мадьяр, или венгров (это первое упоминание о них в истории), и те захватили север Болгарии. Симеон, в свою очередь, обратился к печенегам и с их помощью изгнал мадьяр. Затем он разгромил греков и дошел до стен Константинополя. Лев VI был вынужден подписать договор и заплатить дань. Затем Симеон обратил свои честолюбивые устремления на Фессалонику. Боясь потерять этот город, Лев VI уступил болгарам обширные территории Северной Македонии. Наконец, Симеон поставил перед собой новую цель — Константинополь, намереваясь стать «царем болгар и императором римлян» — титул, который он присвоил себе на какое-то время. В 917 г. Симеон победил в битве при Анхиале, в 922 г. взял Адрианополь и в конце концов захва* Катепанат — крупный, стратегически важный пограничный округ, возглавляемый катепаном (военачальником), обладающим всей полнотой военной и гражданской власти.

72 Глава 6. Македонская династия и расцвет империи (867 — 1081)

тил всю Македонию и Фракию, за исключением Фессалоники и Константинополя. Он осадил столицу, в очередной раз посчитавшую себя обреченной и в очередной раз спасенную своими стенами. Вероятно, в 924 г. под ними произошла драматическая встреча Симеона и Романа Лакапина, который накануне провел ночь в молитвах в храме Св. Софии. В результате было заключено перемирие с единственным условием: византийцы выплатят дань — и Симеон отступил. Что произошло? Распространено мнение, что на болгарина произвело впечатление величие византийского императора. Более правдоподобна другая версия, объясняющая сговорчивость Симеона тем, что ему самому в то время угрожали сербы, а его переговоры с арабами о совместной блокаде Византии провалились. Симеон умер в 927 г. При его преемнике Петре Болгария начала приходить в упадок, ускоренный внутренними распрями. Ни-кифор Фока и Иоанн Цимисхий возобновили борьбу, причем некоторое время им помогал русский князь Святослав. Византийцы завоевали Восточную Болгарию, а возможно, и всю Болгарию, вновь отодвинув границу к Дунаю. В очередной раз все изменилось, когда царь Самуил в Западной Болгарии реформировал болгарское войско и восстановил государство, простиравшееся от Дуная до Фессалии и Адриатики. Василий II сражался с ним с дикой жестокостью (986-1014), не уступавшей жестокости болгар, за что получил прозвище Болгаробойца. Решающая битва произошла в 1014 г. к северу от македонского города Серры. Болгарская армия была разгромлена, всем пленным (15 тыс.) Василий II повелел выколоть глаза, за исключением каждого сотого, оставленного проводником, и отправил это жалкое войско к Самуилу. Через несколько недель Самуил умер. Вся Болгария оказалась под властью византийского правителя. Так пришел конец первой Болгарской империи, а Византия вновь утвердила свое господство на всем Балканском полуострове. Но эти события не гарантировали полной безопасности на северной, дунайской, границе. Не только мадьяры, которым был показан путь на юг, или печенеги, расселившиеся между Дунаем и Днепром и в итоге обложившие Византию данью, но и русские представляли все более серьезную опасность. Традиционно считается, что князь Олег предпринял поход против Константинополя 73

XЧ

*

§ о

яо * S

кля

I S

5

Глава 6. Македонская династия и расцвет империи (867 — 1081)

еще в 907 году. Остается спорным вопрос, был ли этот поход, якобы завершившийся заключением договора, действительно историческим фактом, или же он относится к области легенд. Не вызывает сомнений, что отношения между Византией и Русью, то дружественные, то враждебные, постоянно развивались. С начала X в. в византийской армии служили русские наемники. Во времена правления Романа Лакапина князь Игорь дважды нападал на Константинополь — в 941 и 944 гг., но, заключив договор, вернулся в Киев. Ситуация окончательно разрешилась при Василии II, оформившим союз с принявшим христианство русским князем Владимиром, который женился на византийской принцессе и крестил свой народ в 988 или 989 году. Таков еще один пример свойственной Византии ловкости, ее умению сочетать мощь армии с дипломатическим искусством и религиозной пропагандой. Социальные проблемы. Управляя государством, императоры особое внимание обращали на вопросы, связанные с земельной собственностью. Документы того времени часто противопоставляют друг другу «людей сильных», имущих, или династов, и бедных, или «убогих». К первым относились те, кому их состояние, должности и положение позволяли оказывать давление на мелких собственников и вытеснять их с земель. В своих владениях, огромных, словно целые провинции, они чувствовали себя

независимыми правителями. «Бедные» — это крестьяне — собственники небольших наделов земли или же пользователи воинских участков, о которых речь шла выше. Уговоры и угрозы династов, а порой и злоупотребления сборщиков налогов подталкивали мелких землевладельцев искать защиту и относительное спокойствие у людей сильных, расплачиваясь за это свободой. Исчезновение мелкой собственности повлекло за собой серьезные экономические, налоговые и военные последствия. Чрезмерное развитие крупной собственности представляло опасность, всю полноту которой пришлось осознать, когда два представителя владетельных фамилий Малой Азии Варда Фока и Варда Склир подняли мятеж, чуть было не лишивший трона Василия II. В 922 г. указом Романа Лакапина было положено начало мерам по изменению такого порядка вещей: богатым запрещалось приобретать имущество у бедняков, крестьянину же, вступающему 75 История Византии

в борьбу с крупным землевладельцем за приобретение участка земли, давалось предпочтительное право покупки. Указ обязывал также вернуть воинские участки, отнятые или купленные у их законных владельцев. Эти нововведения Роман Лакапин подтвердил в новелле 934 г. Особенно безжалостным к имущему сословию был Василий II. Новеллой 996 г. он отменил сорокалетний срок давности, относившийся к приобретениям крупных собственников, та же новелла запрещала покровительство и вновь вводила в действие положение, обязывающее богачей платить налоги за бедняков, если те не имели достаточных средств. Не меньшую опасность, чем династы, для мелких собственников представляли монастыри — многочисленные и могущественные. Роман Лакапин указами 922 и 934 гг. лишил монастыри права приобретать земли бедняков, а Никифор Фока запретил создавать новые монастыри и преподносить дары монастырям существующим (964). Однако предпринятые меры оказались тщетными. Земельная аристократия и монашество были слишком влиятельны, чтобы император мог долго обходиться без их поддержки или же навлекать на себя их гнев. Начиная, по-видимому, с Романа Аргира или во всяком случае с Исаака Комнина, все эти новеллы уже не имели никакой силы. Борьба крупных и мелких собственников, ставшая драмой в социальной истории Византии, закончилась бесспорной победой династов. Раскол. Мы уже говорили о событии, иногда называемом «первым фотианским расколом». Его спровоцировала анафема, которой взаимно предали друг друга папа и патриарх. Василий I, поначалу заменивший Фотия Игнатием, вновь призвал его после смерти последнего, а Константинопольский собор 879 г. снял с него анафему. До недавнего времени традиционно считалось, что возмущенный папа Иоанн VIII повторно предал Фотия анафеме и в результате между церквами произошел разрыв, названный «вторым фотианским расколом». Исследования Дворника, В. Лорана и В. Грюмеля доказали, что после собора 879 г. не было никакого разрыва; вероятнее всего, папа все же признал Фотия, который со своей стороны, изменил мнение по некоторым пунктам и примирился с папством. 76

Глава 6. Македонская династия и расцвет империи (867 — 1081)

Настоящий и окончательный раскол произошел в середине XI века. Отношения между папством и империей уже давно были натянутыми, так как между ними шла борьба за влияние в Южной Италии. Но это не являлось достаточным основанием для раскола, понадобились высокомерие и амбициозность двух людей, отвергавших мысль о малейших уступках: речь идет о папском легате кардинале Гумберте и о константинопольском патриархе Михаиле Кируларии. Грубый и властный патриарх не побоялся проводить самостоятельную политику в отношениях с Западом, противоположную политике тогдашнего императора Константина IX. Когда папские легаты прибыли в Константинополь, патриарх отказался от любых соглашений. Кардинал Гумберт, выступавший скорее как хозяин, чем как посол, возложил на алтарь Св. Софии буллу, отлучавшую от церкви Кирулария, и покинул Константинополь. Кируларии созвал собор, отлучивший папских легатов. Разделение церквей совершилось. Возможно, в тот момент никто не понял всего значения происшедшего. Такое случалось не впервые, снять отлучение не составляло труда. Но этого не произошло, раскол продолжился. Каковы были его последствия? Принято считать, что с политической точки зрения ослабление Византии вызвано расколом: он помешал ей найти на Западе поддержку, в которой Константинополь нуждался, например в борьбе против турок. Но рассуждение о том, что Запад обязательно ответил бы на призыв Востока — лишь гипотеза, причем весьма сомнительная. С религиозной точки зрения раскол, безусловно, обернулся победой патриархата Константинополя и поражением папства, потому что именно папству пришлось отказаться от своих претензий в отношении Восточной церкви. Патриархат ничего не терял, напротив, когда он освободился от Рима, его влияние возросло в трех других восточных патриархатах и среди славян-христиан. Культура. Эпоха Македонской династии была одной из самых блестящих в истории византийской

культуры. Прежде всего это проявилось в законотворческой деятельности императоров. Они пренебрегали — впрочем, несправедливо — «Эклогой», и каждый стремился заменить ее сборником законов, более достойных свое77 История Византии

го времени. Такое намерение имел еще Василий I, но ему удалось обнародовать только два вводных труда: «Прохирон» («Учебник») и «Эпанагогу» («Введение»). Лев VI опубликовал на греческом языке монументальный сборник имперских законов «Васи-лики», объединивший плоды всей законодательной деятельности Юстиниана (за исключением устаревших, потерявших силу законов) с добавлением недавно принятых постановлений. От эпохи Льва VI до нас дошел особенно интересный документ — знаменитая «Книга эпарха» (то есть градоначальника Константинополя), найденная лишь в конце XIX века. В обязанности столичного эпарха входил надзор над городским хозяйством, торговлей и ремеслом, и «Книга эпарха» предоставляет нам, в частности, список цехов и подробности их организации, что делает ее основным источником сведений об экономической жизни Византии, где почти все профессии подчинялись строгой регламентации в интересах государства и населения. Судя по содержанию сборника, столица Византии процветала, туда стекались товары и прибывали купцы со всего мира. Константинополь долгое время играл ту же роль, что и Пирей эпохи расцвета Афин. Богатства, полученные от торговли, военная слава и вновь обретенное могущество — все это находит свое выражение в литературе и искусстве. К сожалению, до наших дней не сохранилась «Новая церковь», или Василиева Неа, возведенная в Константинополе, — памятник архитектуры, значивший для той эпохи то же, что Св. София для эпохи Юстиниана. Однако многие произведения декоративно-прикладного искусства, и сегодня встречающиеся в бывших провинциях Византии, свидетельствуют о возрождении искусства в IX-XI вв., причем часто в типично греческой манере (например, мозаика в Дафни). Этот период называют «вторым золотым веком» византийского искусства. В сфере интеллектуальной деятельности достаточно напомнить, что в то время творили два в равной степени выдающихся ученых мужа — Фотий и Михаил Пселл. Их объединяла склонность к эллинизму и глубокое знание античной культурной традиции. В отличие от художников, писателям того времени не хватало своеобразия, и можно сказать, что то был век энциклопедических сочинений: появились «Палатинская антология», словарь «Суда», «Жития святых» Симеона Метафраста. И все же не следует забывать поэ78 Глава 6. Македонская династия и расцвет империи (867— 1081)

зию Иоанна Геометра, сказания о Дигенисе Акрите, истории Льва Диакона и продолжателя Феофана*, все творчество Пселла, разностороннего ученого и писателя с мировой известностью. Пример подавали императоры: Лев VI, прозванный Философом за любовь к науке и ученым, Константин Багрянородный, писатель, творец, художник, вдохновитель всей интеллектуальной жизни своего времени. Сохранились его трактаты: «Об управлении империей», «О фемах», «О церемониях византийского двора». Константин Мономах совершил, возможно, еще более полезное дело, создав наряду с философской школой (ею, вероятно, руководил Пселл) еще и юридическую (во главе с Ионном Ксифилином) для подготовки корпуса чиновников. Упадок империи. Со смертью Феодоры в 1056 г. Македонская династия прекращает свое существование. Отличительной чертой нового периода стал постоянный антагонизм между армией и ее командным составом, связанный с особенностями системы набора войск, который осуществлялся провинциальными крупными землевладельцами, с одной стороны, и центральной администрацией и столичным правительством — с другой. Константин Мономах, извлекший уроки из мятежей Георгия Маниака и Льва Торникия, начал проводить политику, враждебную по отношению к армии. Он сократил личный состав вооруженных сил и часто принимал на службу наемников. Начиная с 1056 г. борьба между двумя партиями проявлялась даже в том, как императоры сменяли друг друга. Наконец, после смерти императора Никифора Вотаниата (1078-1081), бывшего стратига одной из фсм Малой Азии, и с приходом к власти Алексея Комнина военная партия окончательно победила. Междоусобицы сопровождались волнениями и беспорядками, поставившими под угрозу несколько важных внешнеполитических достижений Македонской династии. На Западе в 1071 г. норманны Роберта Гвискара после трехлетней осады взяли Бари, столицу катепаната, что означало падение византийской Италии. На Балканах печенеги, эти «северные турки», переправились * Продолжатель Феофана — условное обозначение анонимного автора X в., писавшего но поручению Константина VII.

79 История Византии через Дунай, опустошили Македонию и Фракию и осадили Константинополь — пришлось платить им дань. На Востоке турки-сельджуки, медленно продвигавшиеся по Персии и Месопотамии, напали на

византийскую Армению. В том же роковом 1071 г. в битве при Манцикерте войска Романа Диогена были разбиты, а сам он взят в плен турецким султаном Алп-Арсланом. Так внезапно сделалась очевидной вся серьезность турецкой угрозы. «Границы империи оставались еще нетронутыми от Антиохии до озера Ван, но поражение послужило сигналом к беспорядочному бегству. Войска империи отступили к западу, и дороги Малой Азии открылись перед турками» (Л. Брейе).

Глава 7 Византия и крестоносцы. Комнины и Ангелы. Латинские государства и греческая Никейская империя (1081-1261) Династия Комнинов. «С приходом Алексея военная партия и крупная землевладельческая провинциальная знать восторжествовали над центральным бюрократическим правительством» (А. Васильев). В самом деле, Алексей Комнин был обязан возвышением своей военной славе. Комнины, происходившие, вероятно, из района Адрианополя, владели крупной земельной собственностью в Малой Азии. Алексей I правил с 1081 по 1118 г., его сын Иоанн II — с 1118 по 1143 г., а сын Иоанна Мануил I — с 1143 по 1180 год. В течение целого века у империи было устойчивое и твердое правление. Мануил, чей взор был всегда обращен на Запад, женился вторым браком на французской принцессе Марии Антиохийской. Именно она осуществляла регентство в царствование юного Алексея II (1180-1083), свергнутого племянником Иоанна II Андроником Комнином. Самый своеобразный из Комнинов, он занял позицию, противоположную своим предшественникам. Его приход к власти был отмечен чудовищным преследованием латинян, их массовым истреблением в Константинополе, тогда как во внутренней политике упорно велась борьба с высшей аристократией. Андроник царствовал всего два года и был вынужден уступить престол Исааку Ангелу в 1185 г. В экономическом отношении империя на первый взгляд процветала. Две трети мировых богатств находились в Константинопо81 История Византии

ле, о чем с восхищением говорили крестоносцы. Но по политическим причинам она мало-помалу отказывается от источника своего процветания — своей роли посредника между Востоком и Западом — в пользу итальянских городов Пизы, Генуи и Венеции. В религиозной сфере политические интересы также преобладали над интересами веры. Несколько раз император, казалось, был готов признать за папой церковную власть на Востоке в несбыточной надежде восстановить свою власть на Западе. Папа, со своей стороны, желая навредить императору Германии*, против которого он длительное время вел ожесточенную борьбу, по всей видимости, был заинтересован в расположении византийского императора — никогда ранее они оба не оказывались столь близки к заключению союза. Однако этот союз так и не состоится: Запад и папство в конце концов придут к согласию, поскольку крестовые походы окончатся поражением, а главное — идея такого союза встретит безразличие и непонимание латинян и сильное противление со стороны греков, чье национальное чувство будет задето пристрастностью латинофильской политики Мануила и еще более — всевозможными злоупотреблениями крестоносцев. Восток и Балканы. Самая серьезная опасность, с которой пришлось столкнуться Алексею I, исходила от печенегов, которых призвали богомилы** — приверженцы еретического движения, близкого к павликианству и ставшего одной из форм славянского национализма. Печенеги разгромили Алексея в Силистрии и в 1091 г. разбили лагерь под стенами Константинополя. Они готовились заключить союз с турками-сельджуками, смертельный для Византии. Оказавшийся в отчаянном положении, Алексей обратился за помощью к диким половцам, и те в 1091 г. уничтожили множество печенегов. Что же касается турок, то в результате первого крестового похода они были изгнаны с территории практиче* Немецкому королю и императору так называемой Римской империи (с XIII в. — Священной Римской империи). ** Богомилы — приверженцы еретического движения, близкого по своим вероучитсльным принципам древнему манихейству, то есть дуалистической доктрине, согласно которой благой бог сотворил мир духовный, а все материальное является творением злого начала.

82 Глава 7. Византия и крестоносцы...

ски всей Малой Азии. В начале царствования Иоанна II печенеги попытались вновь перейти в наступление, но были разбиты и навсегда исчезли с исторической сцены Византии. Иоанну II пришлось, правда, противостоять новой угрозе, возникшей на западе Балкан — коалиции венгров и сербов, двух в равной степени опасных сил. Он вел войны против тех и других — без победного завершения, но и просто боевых действий было достаточно для сдерживания

нарождавшихся антивизантийских устремлений этих государств. Иоанн II также вернул в лоно империи Киликию, одержав решительную победу над независимым государством Малая Армения, основанным армянскими беженцами. Мануил неохотно занимался делами Востока, но ему все же пришлось обратиться к ним из-за восстания в Киликии (которое он подавил) и обострения отношений с Иконийским султанатом, где правил грозный Кылыч-Арслан II. В 1176 г. турецкие войска разгромили византийцев во Фригии при Мириокефале. Для Византии это означало — спустя век после поражения при Манцикерте — потерю всех надежд победить турок в Азии. Это было также приговором прозападной политике, побуждавшей Мануила пренебрегать непосредственными интересами империи ради напрасных иллюзий. Запад: венецианцы и норманны. Роберт Гвискар создал в Южной Италии герцогство Апулия, положившее начало Сицилийскому королевству. Вскоре он обратил свои честолюбивые помыслы к Византийской империи и захватил Диррахий (Дураццо), расположенный в начале пути, который вел через Македонию и Фракию в Константинополь. Алексей I, не имевший флота, способного противостоять норманнскому, попросил венецианцев поддержать Византию на море в обмен на торговые привилегии. Гвискар потерял Диррахий, но в уплату за услуги Алексею пришлось пожаловать Венеции в 1082 г. императорскую грамоту, или хрисовул (грамоту с золотой императорской печатью), ставшую одним из важнейших документов, когда-либо подписанных византийскими императорами. И в самом деле, венецианские купцы получили право покупать и продавать в любом уголке империи практически без уплаты налогов и таможенного контроля, им предоставили целый квартал и склады в Константинополе — в итоге венецианские купцы оказались в империи в более благо83

I История Византии Глава 7. Византия и крестоносцы...

приятных условиях, чем византийские. Это было событие огромного значения. Оно означало для Византии отказ от огромных преимуществ, которыми она пользовалась, будучи посредником между Востоком и Западом, что, собственно, и обусловило ее экономическое могущество. Для Венеции же это был отправной пункт блестящей экспансии, благодаря которой она постепенно подчинила себе средиземноморский мир. С тех пор Венеция превратилась в государство, поставившее свои морские силы на службу коммерческим интересам. Удивительно сочетая цинизм, ловкость и последовательную политику, оно без зазрения совести в течение нескольких веков успешно проводило политику экономического империализма. Документ 1082 г. — это своего рода первопричина четвертого крестового похода. Все, что византийским императорам оставалось, так это попытаться уменьшить значимость венецианских привилегий, предоставив аналогичные права ее основным соперникам — Пизе и Генуе. Именно так и поступил Иоанн II, хотя ему все же пришлось возобновить хрисовул 1082 г. Но когда Византии стали угрожать притязания молодого Сицилийского королевства, созданного Ро-жером II, он обратился за помощью не к Венеции, а к императору Германии. Правда, завоевание норманнами Корфу и смелый рейд Рожера по Греции вплоть до Аттики вынудили преемника Иоанна Мануила, не порывая союза с Конрадом III (в первом браке он был женат на свояченице Конрада), искать поддержку у Венеции. Венецианцы отвоевали Корфу, получив за это новые торговые привилегии. Позднее, при Вильгельме (Гийоме) I, наследнике Рожера II, Мануил предпринял последнюю попытку разрешить норманнскую проблему собственными силами, но его войска были разбиты у Брундизия (Бриндизи), и византийцы никогда больше не возвращались в Италию. Норманны же, напротив, еще раз атаковали империю: при Андронике они вновь захватили Диррахий, осадили и взяли Фессалонику, устроив в городе грандиозную резню, и направились к Константинополю. Жители столицы восстали и свергли Андроника. На престол был возведен Исаак Ангел, который изгнал норманнов из Фессалоники и Диррахия. Императорам удалось защитить границы империи, но не ослабить норманнское могущество в Италии. Платой за этот скромный успех стали значительные уступки экономическому империализму Венеции. 84 Первые крестовые походы. Крестовые походы — явление сложное и не вполне понятое в силу того, что часто рассматривается только с точки зрения Запада и только в религиозном аспекте. На самом деле главную роль играли политические и экономические интересы, маскируемые идеологией — стремлением освободить Святую землю. Даже папы, по-прежнему надеявшиеся преодолеть раскол 1054 г. и восстановить свое влияние на Востоке, не всегда оказывались безупречными служителями религиозного идеала. Решение о первом крестовом походе было принято собором в Клер-моне по инициативе Урбана II в 1095 г. В том же году огромная беспорядочная банда нищих грабителей,

ведомая по Европе Петром Пустынником и Готье Неимущим, подошла к вратам Константинополя, сильно испугав Алексея I. Император поспешил переправить эту голодную, фанатичную и опасную толпу в Азию, где около Ни-кеи ее почти полностью уничтожили турки. На следующий год в поход отправилось рыцарское ополчение, точно так же оставлявшее позади себя разграбленные города и деревни. Во избежание неприятностей Алексей добился от крестоносцев принесения вассальной присяги. «Воины Христа» захватили Никею, Эдессу, Антиохию и, наконец, 15 июля 1099 г. — Иерусалим. Было создано несколько латинских княжеств по западному феодальному образцу: для Балдуина Фландрского в Эдессе, для Боэмунда Тарентско-го в Антиохии и для Готфрида Бульонского в Иерусалиме. Но крестоносцы забыли, что признали себя вассалами византийского императора, и Иоанн II грубо им об этом напомнил, восстановив силой оружия свою власть в Антиохии. Поводом для второго крестового похода послужило возобновление наступления турок и захват ими Эдессы. Падение этого франкского княжества открывало дорогу на Иерусалим и Антиохию. К новому походу призывал Бернар Клервоский, а возглавили его французский король Людовик VII и германский император Конрад III. Получив известие о готовящемся походе, византийский император Мануил, несмотря на то что он был «латинофи-лом» и родственником Конрада III, срочно приказал привести в порядок фортификационные укрепления Константинополя. Немцы прибыли первыми. Мануил не успокоился, пока не переправил их в Азию, где они были разбиты турками. Тот же прием и та же судьба ожидали войска Людовика VII. В конце концов 85

1 История Византии

Конрад III и Людовик VII вернулись на Запад. Несколькими годами позже Мануил пресек попытки антиохийского латинского князя Рено Шатильонского обрести независимость и сам торжественно вошел в Антиохию. Не менее убедительное поражение потерпел третий крестовый поход. Он был спровоцирован действиями основателя новой египетской династии Саладина, который в 1187 г. напал на Иерусалимское королевство. Саладин захватил столицу и взял в плен короля. Во главе третьего похода стояли крупнейшие монархи Запада: Филипп Август, Ричард Львиное Сердце, Фридрих Барбаросса. Этот поход внушил императору Византии Исааку Ангелу не меньший страх, чем первый крестовый поход Алексею и второй Мануи-лу. Исаак даже сблизился с Саладином. Сухопутная армия Барбароссы была разбита в Малой Азии, сам германский император утонул. Филиппу Августу и Ричарду, подошедшим с моря, тоже не удалось захватить Иерусалим, и они были вынуждены отступить. В целом ислам вышел победителем в этом противостоянии. Было ли тому причиной двуличие византийского императора? На Западе считали именно так, но подобное суждение несправедливо. Можно много спорить о том, как франкские властители готовили и проводили крестовые походы, но вспомним — греческий император просил у латинян только наемников, чтобы помочь ему защитить христианский мир от неверных. Он не понимал цели крестового похода, не мог желать ему успеха, который подчинил бы Восток Западу. Он был прав, относясь с крайним недоверием к феодальным армиям, где религиозный энтузиазм обездоленных людей использовался ради своекорыстных замыслов властителей. События четвертого крестового похода показали, насколько обоснованными были эти опасения. Четвертый крестовый поход. Во главе похода стоял итальянец Бонифаций Монферратский, но его истинными руководителями были папа Иннокентий III и венецианский дож Энрико Дандоло. Иннокентий III, сторонник объединения церквей под главенством Рима, само собой разумеется, представлял духовные и религиозные интересы. Дандоло воплощал экономические устремления Венеции, и именно он сыграл решающую роль. Предполагалось, что крестоносцы прибудут на Восток на венецианских судах, но 86

Глава 7. Византия и крестоносцы... Венеция потребовала оплатить перевозку до отплытия. Поскольку крестоносцам не удалось собрать необходимой суммы, венецианцы предложили, чтобы те в качестве возмещения долга отвоевали для них порт Задар на восточном побережье Адриатического моря (он был захвачен у Венеции венгерским королем). Странное начало крестового похода против неверных: Задар был христианским городом и принадлежал христианскому правителю! Несмотря на негодование папы, крестоносцы приняли это условие и, взяв приступом Задар, передали его Венеции. Более того. Целью похода был Египет, от которого зависела Палестина, но на Западе в то время находился сын Исаака II Ангела, свергнутого Алексеем III, юный Алексей Ангел, родственник императора Филиппа Швабского. Император предложил крестоносцам сначала вернуть трон Алексею, доказывая им все преимущества того, что императором Востока станет преданный им человек.

Дандоло согласился, понимая, какие выгоды сулит Венеции такая перспектива. Еще удивительнее то, как легко крестоносцы изменили маршрут похода. Как бы то ни было, вместо того чтобы отплыть в Египет, флот направился в Византию, куда и прибыл в июне 1203 г. Все, что за этим последовало, хорошо известно, прежде всего, из хроник Виллардуэна. Константинополь был взят штурмом в июле 1203 г. Алексей III лишился трона, а Исаак Ангел и его сын Алексей IV его получили. Но греки, не сомневаясь, что эти «монархи» будут лишь послушным инструментом в руках латинян и папы, восстали и свергли их. Тогда крестоносцы решили захватить империю для самих себя. Тринадцатого апреля 1204 г. они осадили Константинополь и взяли его приступом. Трое суток в разоренном городе не прекращались грабежи и резня. Участие в этом кошмаре наряду с «воинами Христа» принимало латинское духовенство. Огромные богатства, которые собирались на протяжении веков в столице империи, до тех пор неприступной, ослепили наивных и грубых крестоносцев и — оказались рассеянными по всему Западу: достойное завершение крестового похода, начавшегося столь странно. Латинские государства. Оставалось разделить добычу и избрать латинского императора. Им стал граф Фландрский Балду-ин, коронованный в Св. Софии. Латинский патриархат возглавил 87 История Византии

венецианец Томмазо Морозный. Территория столицы и ее пригородов была поделена между Балдуином и Дандоло, который оказался единственным крестоносцем, освобожденным от вассальной присяги Балдуину. К тому же Венеция получила Дирра-хий, Ионические острова, большинство островов Эгейского моря, в том числе Эвбею, Родос, Крит, многие области на Пелопоннесе и во Фракии — крестовый поход наделил ее колониальной империей и экономической гегемонией. На обломках Византии наряду с Латинской империей* образовались вассальные франкские государства: Фессалоникское королевство во главе с Бонифацием Монферратским, Афино-Фиванское герцогство во главе с французом Оттоном де ля Рошем, княжество Ахайя (или Морейское), захваченное французами Гийомом Шамплиттом и Жоффруа де Виллардуэном. От греческой империи остались лишь три небольшие территории, являвшиеся все еще независимыми государствами: Эпирский деспотат под управлением Ангела Комнина, Трапезундская империя на юго-восточном побережье Черного моря и Никейская империя. Никейская империя. На протяжении всего времени, пока в Константинополе правил латинский император (1204-1261), именно Никейская империя по существу представляла Византию и служила убежищем эллинизму, и именно оттуда был родом освободитель Византии. Никейскую империю основал Феодор Ласкарь (1204-1222), его преемником стал энергичный император Иоанн III Дука Ватац (1222-1254). Поначалу казалось, что крестоносцы не оставят в покое это государство. Они отправились покорять Малую Азию, что представлялось необходимым добавлением к завоеванию Константинополя. Но войска пришлось срочно отозвать из-за крупного антилатинского восстания на Балканах. В нем участвовали греки и болгары под предводительством царя Калояна (второе Болгарское царство основали при династии Ангелов Петр и Иван Асени). Крестоносцев разгромили в битве * Термин «Латинская империя» был изобретен историками в конце XVIII в., чтобы отличать это государство от греческой православной Византийской империи (кстати, это название тоже стало использоваться в конце XVIII в.). На деле империя всегда называлась Римской. Глава 7. Византия и крестоносцы...

при Адрианополе (апрель 1205 г.), император Балдуин был убит или взят в плен, во всяком случае, он исчез. Вскоре умер и Дандоло. Эти события имели большое значение: с самого начала франкское господство на Востоке рушилось, что оказалось спасением для Никейской империи, окрепшей благодаря блестящей победе Феодора Ласкаря над султаном Иконии. Стало ясно, что возрождение Византии начнется с Никеи, но понадобилось еще почти полвека смутного времени, в течение которого Латинской империи с трудом, но удавалось выжить. Преемник Балдуина в Константинополе, его брат Генрих, поначалу одерживая одну победу за другой, проник вглубь Малой Азии. Затем Иоанн Ватац, в свою очередь, победил латинян, переправился в Европу, овладел Адрианополем и подошел к Константинополю. Правда, он столкнулся с враждебностью деспотов Эпира, которые разгромили латинское Фессалоникское королевство и намеревались отвоевать Константинополь. Но в 1230 г. деспот Феодор Ангел был разбит и пленен войсками болгарского царя Ивана Асеня II в битве при Клокотнице, между Адрианополем и Филиппополем. В 1241 г. Асень умер, чем не преминул воспользоваться Иоанн Ватац, чтобы вернуться в Европу, отобрать у болгар их завоевания в Македонии и Фракии, захватить Фессалони-ку и покорить Эпир. Его дело было завершено, но не преемником Феодором II Лас-карем, умершим в 1258 г., и не сыном последнего Иоанном IV, которому тогда было лишь семь лет, а Михаилом Палеологом, родственником Иоанна Ватаца. В 1259 г. в Пелагонии (Западная Македония) он разгромил деспота Эпира, а его союзника князя Ахайского Гийома Виллардуэна взял в плен. Двадцать пятого июля 1261 г. войска

Михаила Палеолога без больших усилий овладели Константинополем, латинский император Балдуин II и латинский патриарх бежали на Запад. Рушившаяся Латинская империя уже многие годы влачила нищенское существование: чтобы иметь хоть какие-то средства, император продавал реликвии, а чтобы согреться, жег деревянные перекрытия дворца. Но восстановленная Византия после пережитого кризиса также находилась в состоянии крайнего истощения, которое после двух веков упадка привело ее к гибели.

Глава 8 Эпоха Палеологов и падение Византийской империи (1261-1453) Общая характеристика. В 1261 г. экономически истощенная, искалеченная и раздробленная Византия, пережившая крестовые походы и господство латинян, представляла собой лишь тень империи Комнинов. В Константинополе дворцы и целые кварталы лежали в руинах, город не мог оправиться от страшного разгрома 1204 года. В провинции дела обстояли не лучше. Казалось, рассчитывать на возврат благополучия бессмысленно, поскольку сами источники благополучия ускользнули от греков: торговые республики Венеция и Генуя преуспевали благодаря торговле греческого Востока — это стало самым важным и самым продолжительным следствием крестовых походов. К тому же вся империя свелась к территории Никейской империи в Азии, а в Европе — к Фракии и части Македонии: «Тщедушное, ослабленное и жалкое тело с огромной головой — Константинополем» (Ш. Диль). Ее окружали независимые или враждебные государства: Трапезундская империя, жившая своей собственной жизнью вплоть до турецкого завоевания; греческие государства — Эпирский деспотат и герцогство Новопатрское, нисколько не торопившиеся признать сюзеренитет Византии; Афинское герцогство, принадлежавшее французам до тех пор, пока не перешло в руки каталонцев; княжество Морея, для возвращения которого в лоно империи грекам понадобилось более века; наконец, почти все острова и значительная часть побережья, контролируе90 Глава 8. Эпоха Палеологов и падение Византийской империи... мые генуэзцами и венецианцами. За агонией раздробленной империи, которую называют «больным человеком» средневековья, наблюдали западные государства, Сербия, Болгария и турки. Такова была ситуация, когда наступавшие войска Михаила VIII неожиданно вошли в незащищенный Константинополь. На этом последнем этапе истории Византии (1261-1453) следует различать два периода разной продолжительности: первый — царствование Михаила VIII и второй — царствование его преемников. Год смерти Михаила и восшествия на престол Андроника II (1282) оказался рубежом эпох: есть все основания отнести правление Михаила VIII к Никейской империи, ставшей продолжением Византии и восстановившей ее, а с Андроника II начать историю Палеологов и падения Византии. Задача Михаила VIII заключалась в уничтожении латинян и предотвращении нового наступления Запада. Деятельность этого императора и успехи проводимой им политики превратили его правление в последнее великое византийское царствование. Но устранить глубокие причины упадка империи, измученной и плохо защищенной от внешних врагов, он был бессилен. Преемникам Михаила удалось лишь отсрочить роковую дату. Андроник II (1282-1328) и Андроник III (1328-1341) стали свидетелями того, как турки превратились в хозяев Азии, Иоанн V (1341-1391, с узурпатором Иоанном VI Кантакузином с 1341 по 1355 г.) видел сербов Душана у врат Константинополя и первые победы турок в Европе. При Мануиле II (1391-1425) и Иоанне VIII (1425-1448) наступление турок свело территорию империю к столице и ее окрестностям. Унизительные поездки этих двух императоров на Запад, чтобы вымолить помощь, оказались безрезультатными: «Думали лишь о том, как использовать несчастья Греческой империи, чтобы властвовать над ней в религиозной области, завоевать ее политически, эксплуатировать экономически» (Ш. Диль). Неизбежная развязка наступила 29 мая 1453 г., когда последний византийский император Константин Драгаш героически погиб на стенах Константинополя, взятого турками штурмом. Внутренняя жизнь империи на протяжении этого долгого периода мало известна. Императорам приходилось бороться с огромными финансовыми трудностями. И первое, что они делали, — восстанавливали ранее отмененные налоги. Однако нет уверенности, что результаты таких попыток всегда были удачными. Михаил VIII, 91 Глава 8. Эпоха Палеологов и падение Византийской империи...

I I X

3ло V

I СП >Я

I crj л

I например, обложив налогом расселенных на восточной окраине империи военных, когда-то освобожденных от податей, возможно, опасно оголил границу. Не лишне повторить, что эти меры и не могли быть действенными в государстве, торговля которого целиком перешла в руки иностранцев. По свидетельству летописца, для свадьбы Иоанна V во дворце не нашлось ни одного золотого или серебряного кубка, а одежды вместо драгоценных камней украшали подделки из цветного стекла. Империи не хватало средств на содержание флота, плохо оплачиваемые наемники сухопутной армии в любой момент были готовы бунтовать, предавать, грабить. Как всегда, в Византии религиозные распри отражали политическое брожение и, конечно же, бесконечные споры по поводу союза с Римом. Зилоты (их иногда называют «арсенитами» по име-

ни патриарха Арсения) во многих отношениях напоминают студитов*: защищая самое строгое православие и сопротивляясь политике императора даже, в случае необходимости, путем мятежа, они также опирались на монахов и на простой народ. Это была еще одна победа монашества и восточного мистицизма и одновременно — поражение умеренных сил и рационалистов, готовых пойти на сближение с Римом. Восторжествовала созерцательная доктрина исихазма (от греч. «покой, отрешенность»). Это учение горячо защищал от калабрийца Варлаама Григорий Пала-ма, монах с горы Афон и архиепископ Фессалоники, одна из самых любопытных фигур Византии. При Палеологах особенно процветали афонские монастыри, давшие Константинополю многих патриархов. В эту грустную пору в них обрели приют самые образованные византийцы, желавшие предаться размышлениям или в монашеских одеяниях завершить свой жизненный путь. Два последних века империи, столь печальные во многих отношениях, не были, однако, веками духовной нищеты. Напротив, литература и искусство переживали такой расцвет, что этому периоду присвоили имя «второго византийского возрождения», часто сравнивая его с итальянским Возрождением. Его самая замечательная черта — возвращение к знаниям, к традициям, к духу античного эллинизма, особенно ярко проявившееся в творчестве

L * Студиты — монахи Студийского монастыря, выступившие в IX в. под началом преподобного Феодора Студита против иконоборчества.

93

г История Византии

писателей и художников. Византийская цивилизация оказала глубокое влияние на Сербию, Русь, Румынию. К шедеврам той эпохи относятся мозаики церкви Хоры (Кахрие-джами) в Константинополе. В империи соперничали две крупные школы: македонская, мастера которой украсили старейшие церкви Афона, и так называемая (что неточно) критская, прекрасные произведения которой можно и сегодня увидеть в церквях Мистры. Это название — Мистра — позволяет нам отметить, возможно, самую характерную черту этого периода: духовная и даже политическая жизнь империи постепенно перемещалась из Константинополя, подвергавшегося слишком большой угрозе, на Пелопоннес. Духовная и политическая элита чувствовала себя там в большей безопасности и ближе к славным древним традициям эллинизма, к которым Византия накануне гибели любила обращаться, ища в них образец и утешение. С самого начала царствования Михаила VIII разгорелась борьба за франкское княжество Ахайя. Монемвасия, Майна и Мистра еще в 1262 г. были отданы византийцам в качестве выкупа за Вильгельма (Гийома) Виллардуэна, взятого в плен в Пелагонийском сражении. Затем Михаил VIII отвоевал Аркадию и Лаконию, а его преемники завершили возвращение Морей. В Мистре, важнейшем городе, расположенном неподалеку от древней Спарты, Вилларду-эн некогда построил укрепленный замок; со времен Кантакузина деспотат Мистры стал вотчиной второго сына византийского императора. Это была не столько провинция, сколько, по сути, независимое государство. Холм Мистры покрылся дворцами, церквами, монастырями, а двор деспота был более пышным и оживленным, чем двор императора в Константинополе. Там жили видные ученые, и среди них знаменитый философ-гуманист Гемист Плифон, направивший Мануилу II проекты реформ, призванных возродить Элладу. Перед тем как на многие века погрузиться в забвение, эллинизм в последний раз воссиял на земле Древней Греции. Михаил VIII Палеолог. Возрождавшего империю Михаила VIII тревожила прежде всего ситуация на Западе. У Византии там было три врага: первые два — Венеция и папство, которым хотелось — одной по экономическим соображениям, другому — по религиозным — восстановить Латинскую империю, и третий — новый

Глава 8. Эпоха Палеологов и падение Византийской империи... правитель Сицилийского королевства Карл Анжуйский, брат Людовика Святого, заявивший о своих политических правах на бывшую Латинскую империю. Действительно, по договору, подписанному в Витербо, изгнанный император Балдуин II уступил эту территорию Карлу Анжуйскому. Возникло опасение, что Карл станет инструментом Венеции и папства и что грозная коалиция помешает развитию едва ожившей греческой империи. Предотвращению этой опасности было посвящено правление Михаила VIII. Императору приходилось порой прибегать к силе, он победил в сражениях с анжуйским войском в Эпире, с венецианцами в Эвбее, с франками в Морее. Но истощенная империя не могла себе позволить крупных военных операций, и Михаил VIII в основном пользовался излюбленным оружием Византии — дипломатией. 1. Венеция. Уже в марте 1261 г. Михаил подписал в Нимфее договор с Генуей, предоставив ей значительные торговые привилегии в пределах нынешних и будущих земель империи в обмен на содействие генуэзского флота. Сотрудничество не всегда проходило гладко: когда генуэзцы вроде бы поддержали честолюбивые планы сицилийского короля Манфреда, возжелавшего отобрать Константинополь у греков, Михаил VIII изгнал их из столицы. Но это был лишь эпизод. Вскоре Михаил возвратил Генуе все ее права, и она заняла на Востоке место, которое так долго принадлежало Венеции. В 1453 г. именно генуэзец Джустиниани командовал обороной Константинополя от турок. 2. В отношениях с папством Михаил VIII придерживался политики уступок: в 1274 г. в Лионе он заключил с папой Григорием X унию, по которой Восточная церковь переходила в подчинение Риму. Тогда это был единственный способ добиться от папства поддержки и удержать его от использования против Византии такой грозной силы, как Карл Анжуйский. Именно с этой точки зрения и следует оценивать политику Михаила VIII в области религии. Греки же не захотели видеть в этом ничего иного, кроме признания неприемлемых римских претензий, и сильнейшая оппозиция, возглавляемая, естественно, монахами, выступила против императора, заклейменного эпитетом латинофрон (латиномудрствующий). Дело дошло до раскола в греческой церкви, когда Михаил VIII с помощью патриарха Иоанна Векка попытался навязать союз с Римом силой. В итоге Лионская уния существовала 94 95 История Византии Глава 8. Эпоха Палеологов и падение Византийской империи... лишь на бумаге; тем не менее она сыграла полезную роль в политике Михаила VIII. 3. Карл Анжуйский был самым опасным противником. Длительное время, вплоть до решающих событий «Сицилийской вечерни», Михаил VIII боролся с ним, прибегая то к силе, то к дипломатии. Тридцать первого марта 1282 г. в Палермо разразился яростный мятеж против анжуйского господства, охвативший всю Сицилию и закончившийся кровавой расправой с французами*. Причины этого восстания разнообразны: свою роль сыграли и жестокость французской администрации, и притязания на Сицилию Петра Арагонского, но очевидно, что интриги Михаила VIII и субсидии, предоставленные им Петру Арагонскому, также многое значили. Расчет византийского императора оказался правилен: Карл Анжуйский, возглавлявший как раз в это время поход против греческой империи, был вынужден поспешно вернуться на Запад, но все равно потерял Сицилию. Византии более не грозила опасность с Запада, Михаил VIII выполнил свою миссию. Он умер в том же самом 1282 г. Первые преемники Михаила VIII. В целом правление Михаила VIII было блестящим и успешным. Но сосредоточенность на задаче помешать Западу снова обосноваться в империи привела лишь к отрицательному результату — похоже, император слишком отвлекся от Востока. И здесь его преемников подстерегала двойная опасность: сербская и турецкая. 1. Сербы. Первое сербское государство было основано в XII в. Стефаном Неманей. Его преемники, одержав несколько побед над болгарами и греками, превратили Сербию в самую мощную державу на Балканах. Ее расцвет пришелся на время правления Стефана Ду-шана, взошедшего на трон в 1331 году. Как любой правитель, господствовавший на Балканах, он мечтал овладеть Константинополем. Уже в царствование Андроника III Душан обосновался в Северной Македонии и в Албании. Воспользовавшись юностью Иоанна V и волнениями, вызванными соперничеством между ним и Иоанном Кантакузином, Душан покорил Македонию, за исключением Фесса* По легенде, восстание началось по сигналу — колокольному звону к вечерне, отсюда название «Сицилийская вечерня».

96 лоники. После взятия Серр он провозгласил себя императором сербов и ромеев* (то есть греков) и в 1346 г. в Скопье был торжественно коронован императорским венцом. Оставалось только захватить Константинополь, но, по-видимому, переговоры с Венецией (Душа-ну нужен был флот) и с турками провалились. Возможно даже, он вовсе не предпринимал крупной экспедиции, датируемой некоторыми хронистами 1355 годом. В том же 1355 г. Душан умер, а с ним угасла и мощь его империи.

Византия была спасена. 2. Турки. В конце XIII в. вождь турецкого племени, оттесненного монголами в западную часть Малой Азии, Осман (или Оттоман), основатель династии Османов (или Оттоманов), создал сильное государство. Очень скоро Византия с тревогой обнаружила, что экспансия Османов становится угрожающей, и была вынуждена принять помощь каталонских наемников, ранее состоявших на жалова-ньи у Петра Арагонского и теперь оказавшихся не у дел. Сначала каталонцы побеждали турок, но вскоре поссорились с Византией и обратили свое оружие против нее. Обосновавшись в Галлиполи, они два года не оставляли столицу в покое, затем опустошили Фракию и Македонию, потерпели поражение у стен Фессалоники, захватили Фессалию и Афинское герцогство, легко победили тяжелую франкскую конницу в битве у озера Копе (1311) и основали Афинское каталонское герцогство. Эта поразительно смелое предприятие кочевого отряда, насчитывавшего всего несколько тысяч солдат, ясно свидетельствовало о слабости империи. А турки тем временем продолжали наступление. В 1326 г. они взяли Бруссу и превратили ее в свою столицу. В 1329 г. пала Никея, в 1337-м — Никомидия. В 1341 г., когда умер Андроник III, турки уже были хозяевами Малой Азии и совершали набеги на Фракию. При Иоанне V они, как и сербы, воспользовались внутренними распрями в Византии. Иоанн Кантакузин, отдавший свою дочь в жены султану Орхану и опиравшийся на турок, чтобы завладеть троном, призвал их во Фракию, уступив крепость на европейском берегу Проливов. С тех пор турки не прекращали вмешиваться в дела империи. Они обосновались и укрепились в районе Галлиполи, ставшем исходным пунктом их продвижения на Балканы. Мурад I завоевал Фракию, Филипполь и Андрианополь, который !

Ромеи (по-греч. — «римляне») — самоназвание византийцев.

97 История Византии он в 1365 г. провозгласил своей столицей — явный знак притязаний на земли в Европе. Перед лицом грозной опасности Иоанн V пытался сблизиться с Западом. В 1369 г. он отправился в Рим, где согласился принять символ веры, соответствующий католической догме, и признал папу главой христианства. Это соглашение оказалось таким же бесполезным, как и Лионская уния. На обратном пути, проезжая через Венецию, несчастный византийский император был задержан венецианцами как несостоятельный должник, его сыну Мануилу пришлось спешно собирать требуемую сумму. Тем временем турки разгромили сербов в битве на Косовом поле (1389), а вскоре под их господство перешла и Болгария. Последние Палеологи. В результате завоеваний турки стали соседями Венгрии. Венгерский король Сигизмунд обратился за помощью к Западу, но получил лишь небольшие подкрепления, которые были разгромлены в 1396 г. в сражении под Никополем. Преемник Иоанна V Мануил II также просил поддержку у Запада. Король Франции Карл VI направил ему 1200 солдат во главе с маршалом Бусико. После многочисленных столкновений Бусико оттеснил турок от Константинополя, но для серьезной кампании у него не хватило сил. В 1399 г. Мануил II и Бусико отправились на Запад в поисках средств и войск. Мануил совершил что-то вроде паломничества: он поехал в Венецию и другие итальянские города, оттуда в Париж, где был торжественно принят Карлом VI и поселен в Лувре, затем в Лондон, где заручился множеством обещаний (из которых ни одно не будет выполнено), вернулся в Париж, пробыл там на этот раз два года, но ничего не добился. В 1402 г., еще в Париже, он получил известие о том, что султан Бая-зид разгромлен под Анкарой дикими монголами Тамерлана и теперь Византия не представляет для турок первоочередного интереса. Мануил поспешил домой и действительно получил передышку на несколько лет. Но в 1422 г., ровно через два десятилетия после поражения под Анкарой, султан Мурад II вновь появился у стен Константинополя. В 1430 г. — императором в то время был Иоанн VIII — турки осадили Фессалонику, защиту которой греки в последний момент доверили Венеции. Тем не менее город был взят штурмом. Иоанн VIII выехал на Запад и, подобно своим предшественни98 Глава 8. Эпоха Палеологов и падение Византийской империи... кам, согласился признать римское главенство в надежде получить взамен действенную помощь от латинян. На Флорентийском соборе 1439 г., при содействии знаменитого кардинала Виссариона, Иоанн VIII и папа Евгений IV провозгласили декрет об унии, удовлетворявший всем католическим и римским требованиям. Как ранее в Лионе и в Риме, эти уступки оказались напрасны: на Востоке против них возражали большинство жителей и византийское духовенство, а Запад практически ничего не сделал, чтобы защитить христианство от турок. Папа собрал лишь небольшое войско из венгров, поляков и румын под командованием венгерского короля Владислава, но оно было разбито в битве при Варне (1444), и эта попытка была единственной. Византия оказалась предоставленной своей судьбе, и ход событий ускорился. Мехмед II стал султаном

в 1451 г. Рядом с Константинополем, на европейском берегу Босфора он возвел крепость (Румели Хиссар), которая перерезала Византии транспортные пути к Черному морю. Затем он направил войска в Морею, чтобы византийцы не могли получить помощь с этой стороны, и наконец, в апреле 1453 г. осадил Константинополь. Император Константин Дра-гаш, все жители столицы, генуэзец Джустиниани мужественно защищали город. Но турки, располагавшие сильной армией и мощной осадной артиллерией, сумели пробить бреши в старой крепостной стене, построенной еще при Феодосии. Им удалось также обойти византийскую оборону и под покровом ночи перевести свой флот из Мраморного моря в бухту Золотой Рог. Сопротивление греков слабело. О дате окончательного штурма, назначенного на раннее утро 29 мая, в осажденном городе знали. Накануне по улицам прошли крестные ходы, вечером в Св. Софии отслужили последнюю христианскую службу, император и вместе с ним многие другие приняли соборование. На следующий день Константин Дра-гаш героически пал на стенах византийской столицы, и Мехмед II въехал верхом в Св. Софию. Прятавшаяся в огромном храме толпа народа была перерезана. Грабежи, убийства и всевозможные бесчинства продолжались три дня и три ночи. Мехмед II лично командовал войском, овладевшим в 1460 г. Мистрой ив 1461 г. Трапезундом. От греческой империи больше ничего не осталось.

Заключение Падение Византии, безусловно, объясняется одряхлением ее учреждений, внутренними пороками государства, построенного по авторитарному принципу и не имевшего более ни достаточной энергии, ни гибкости, чтобы изменяться. Но особенно существенными были две причины, впрочем, взаимосвязанные: крестовые походы и религиозный антагонизм между Востоком и Западом. Крестовые походы разорили Византию. Они разорили ее совершенно бессмысленно (ведь ни удержаться на Востоке, ни добиться там прочного политического успеха франки не могли) и окончательно: империя уже никогда не оправилась от нанесенных ударов. Эпоха Палеологов была лишь передышкой, продолжительной агонией с несколькими прекрасными взлетами жизненной силы, но это не означало возрождения. Торговая гегемония Венеции и Генуи не позволила измученной стране подняться. Запад завоевал империю экономически, прежде чем турки завоевали ее территориально. Единственным спасением мог стать союз греков и латинян в защиту христианства. Но из всех причин, делавших этот союз невозможным, самой важной была как раз религиозная. Многочисленные усилия — следует отдать должное широте взглядов Палеологов — наталкивались либо на притязания папства, либо на упрямство греков. Чтобы показать глубину этих разногласий, 100 Заключение достаточно двух примеров: пример Петрарки, осмелившегося написать: «Турки — враги, но раскольники-греки хуже, чем враги», и пример одного высокопоставленного византийского сановника, заявившего в то же время: «Лучше увидеть, как в Константинополе царствует тюрбан турок, чем митра латинян»*. Именно по этой причине Византии пришлось в одиночку противостоять мощи турецких сил. Но когда страна оказалась в руках турок и греческая империя исчезла, в тогдашнем мире образовалась пустота. В течение одиннадцати веков Византия играла важную и часто решающую роль в истории Запада и Востока. Она получила из дрожащих рук Рима наследство античного мира в тот момент, когда тот готов был исчезнуть под напором варварских нашествий. И прежде чем погибнуть самой под ударами других захватчиков, она выполнила свою последнюю задачу — сохранила, обогатила и передала это наследие дальше. Византия оберегала его на всем протяжении смутного и тусклого периода, который называют средневековьем, и сумела защитить от нескончаемых атак двадцати народов. Нельзя без волнения следить за перипетиями истории этой империи, пережившей множество нападений, этой столицы, о стены которой столько раз разбивались армии Запада, Юга, Севера, Востока. Ее историю обогатило и христианство, и восточное наследие. Она превратила языческую цивилизацию, пришедшую в упадок и неспособную к обновлению, в цивилизацию христианскую, в определенном смысле более гуманную и лучше отвечавшую потребностям требовательной совести. Обеспечив исконному эллинизму преемственность традиций, символом и лучшим инструментом которых оставался греческий язык, Византия добавила к этому, как в сфере идей, так и в искусстве, плоды длительных торговых сношений с персидским Востоком и с Востоком мусульманским. Наконец, она передала свое наследие — через ученых, миссионеров, купцов, солдат — всем народам, с которыми была связана. Конечно, Византия чему-то училась у Востока, но и сама оказала * Изречение приписывается Луке Нотаре; часто приводится в сокращенном и более экспрессивном виде: «Лучше чалма, чем тиара!».

101

глубокое влияние и на арабов, и на турок. Славянские народы обязаны ей своей религией и своими государственными учреждениями. Страны Запада благодаря купцам и монахам, паломникам и крестоносцам всегда испытывали воздействие далекого и соблазнительного Константинополя. Именно Западу Византия передала свое последнее послание, когда, бежав от турецких завоевателей, многие образованные греки принесли туда свою науку и остатки своих библиотек.

Введение Османская империя — «самое прекрасное царство в мире, воспетое учеными всего света». Ригас Фереос, 1797, греческий революционер

Многонациональная Османская империя — одна из крупнейших неколониальных империй с преимущественно оседлым населением, создавшим одну из величайших культур II тысячелетия н.э. Как и империей Габсбургов, ею длительное время управляла одна династия: семейство Османов сохраняло трон на протяжении 644 лет — с 1280 по 1924 г. В течение этого периода империя была срединным государством на Евразийском континенте, в то время как на Западе властвовали Габсбурги (1273-1918), а на Востоке — маньчжурская династия Цин (1644-1911). Подобно любой многонациональной империи донационалис-тической эпохи, она состояла из различных «неравноценных» частей. Но чтобы ее понять, бессмысленно анализировать эти части. Как писал великий мистик Мевлана Джелаледдин Руми, живший в Конье в XIII в., если слепых познакомить с животным, которого они не знают, например со слоном, то один из них, потрогав хобот, подумает, что это труба, другой, ощупав ногу, скажет, что это столб, а третий, положив руку на его спину, придет к заключению, что перед ним трон. Турецкая, греческая, армянская, арабская, еврейская, балканская, средневосточная, мусульманская, христианская истории в отдельности не могут дать представления об этой империи в це105 Османская империя

лом. К сожалению, османскую историю часто путали с турецкой. Как и в случае с ее предшественницей Восточной Римской (Византийской) империей, которую на Западе в то время предпочитали именовать Греческой, Османскую империю неправильно называли Турецкой, и османы, подобно византийцам, не соглашались с таким названием своего отечества. Эти искаженные представления в XIX-XX вв. были подхвачены турецкими националистами, которые просто хотели включить в состав своей национальной истории период многонационального государственного устройства. Империя по определению многонациональное образование. Она — предшественник современной федеративной системы. Национальной империи не бывает. Организация любой империи требует развития двух противоположных сил: одной, стремящейся к единству, и другой, стремящейся к разнообразию. Необходимой формулой является единство в разнообразии. Всякое нарушение этой формулы как в направлении утрированной централизации, так и в направлении излишней децентрализации приводит к разрушению имперского или федеративного здания. Гегель писал: «Персы покорили многие народы, однако они уважали их особенности: следовательно, их царство может

быть уподоблено империи». Так, терпимость означает для империи вопрос жизни или смерти и не имеет ничего общего с достоинствами ее главы или господствующего народа. Турецкий султан Мехмед Завоеватель исповедовал терпимость того же рода, что и грек Александр Великий, а значит, они оба испытали на себе основной закон выживания империй. Нарушение формулы влечет за собой гибель империи независимо от достоинств ее правителей. Доблестные монархи Селим III или Мехмед II в период между 1789 и 1839 г. боролись за спасение империи; однако это не дало результата, поскольку законы упадка не подчиняются воле людей, которые в силах отсрочить, но не предотвратить его. В свете вышеизложенного мы видим, насколько абсурдна колоссальная мифология, заполонившая с XIX в. балканскую историографию, а в XX в. — арабскую, и полностью исказившая историю империи оправданием крайнего национализма. Следуя ей, любой историк от Белграда до Багдада должен превратиться в пропагандиста национализма под страхом обвинения в измене 106 Введение

родине. Однако своим почти семивековым существованием Османская империя доказала, что долгое время она уважала формулу необходимой терпимости. Тем не менее два ее народа имели особое значение: турки и греки. Со временем они подчинили себе другие народы империи. В период упадка многонациональное равновесие было нарушено, но уже в XVIII в. структура государства османов начала приобретать черты диархии*, напоминавшей австровенгерскую диархию империи Габсбургов. В результате такой эволюции возникли три примитивных «картинки»: 1) Запад представлял себе Османскую империю как воинственное государство — турецкое, азиатское и варварское, накинувшее ярмо на цивилизованные христианские народы Европы, которые желали лишь одного: разрушить империю и освободиться из-под турецкого ига; 2) местные нетурецкие народы, христиане и мусульмане, относились к империи как к чисто турецкому господствующему государству, препятствующему осуществлению их национальных чаяний, а греки добавили к этому свое стремление заменить турецкое государство греческим на всем пространстве Османской империи; 3) все это привело к тому, что мусульманское турецкое население стало считать империю исключительно турецким творением, порождением турецкого духа, которое попало под разрушительное влияние местного нетурецкого населения, христиан и мусульман. Общим знаменателем этих невзыскательных представлений стало распространившееся по всему миру мнение об Османской империи как о сугубо милитаристском турецком государстве. Ученыеориенталисты второй половины XIX — первой половиной XX в. рассматривали его как государство варварское или, по крайней мере, не созидательное, а затем, во второй половине XX в., по воле забавного переворота в трактовке исторических событий, все чаще сходились во мнении, что Османскую империю следует относить к высокоцивилизованным государствам. * Диархия — наличие в государстве двух начал, одинаково важных для его существования; в данном случае — главенствующая роль двух народов империи, обособленных от остальных. — Здесь и далее примечания редактора.

Глава 1 Имперское пространство ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО В период своего наивысшего могущества, приходящийся на конец XVII в., империя занимала обширные пространства на западе евразийского и на севере африканского континентов (карта 1). Центр империи находился на двух полуостровах — Балканском и Анатолийском, а основная территория простиралась на юг по двум направлениям: к Аравийскому полуострову и к северу Африки. Итак, хотя основная территория империи располагалась на одном континенте — Евразии, своей южной частью она опиралась на второй континент, Африку. — Значительную часть империи составляло морское пространство: восточная половина Средиземноморского бассейна, включая греческие острова, от Италии до Сирии и от Греции до Ливии, с центром в Черном море, и расположенные по периферии: а) на западе южная часть Средиземноморья до границ с Марокко; б) на востоке две трети западного Каспия, включая акваторию Дагестана; в) на юго-востоке половина западных прибрежных вод Персидского залива; г) и наконец, на юге йеменское побережье Индийского океана и почти все Красное море (побережье Аравии вплоть до Аденского залива, Египта, Судана и Северной Эфиопии). 108

— Центр материкового пространства находился в Балкано-Анатолийском регионе, а периферию по часовой стрелке составляли территории: Венгрии, Румынии, Бессарабии, Украины, Крыма, Кавказа, Армении, Азербайджана, Курдистана, Луристана, Ирака, Сирии, побережья Аравийского полуострова, Египета, Ливии, Туниса и Алжира. — Сердце империи билось между Эгейским и Черным морями, в треугольнике, образованном крупными городами: Фессалони-кой, Стамбулом и Измиром. НАСЕЛЕНИЕ О населении империи к концу правления Сулеймана Законодателя (Кануни) можно судить лишь приблизительно. В середине XVI в. оно составляло 22 млн человек (в начале того же века — 12 млн), из которых 500 тыс. проживали в Стамбуле (без пригородов). В целом население подразделялось на семь категорий: а) горцы, обычно кочевники или полукочевники; б) жители равнин, в) жители островов; г) степные кочевники; д) кочевники пустынь; е) городское население; ж) насельники мусульманских или христианских обителей. 109 В донационалистическую эпоху географическая среда и образ жизни влияли на формирование личности значительно сильнее, чем этнические или религиозные факторы. Так, жители Эпира и Албании отличались удивительным сходством, независимо от того, были ли они горцами, православными христианами, мусульманами-суннитами или же католиками. Кроме того, эти, как их называли, арнауты во многом были ближе к горным курдам, жившим на восточной окраине империи, чем к жителям соседней Фессалийской равнины или островитянам Эгейского моря. До перестройки империи на западноевропейский манер (XIX в.) ее подданные еще не назывались османами и тем более турками. Те, кого многонациональное население империи именовало «османами», составляли ее правящий класс, который независимо от этнической или религиозной принадлежности служил Османской династии. Когда в течение последнего столетия существования империи греки, ее подданные, взяли в привычку называть османами исключительно турок, как будто бы сами таковыми не являлись, они, видимо, забыли подлинное значение этого слова. Но даже тогда под понятием «люди власти» они скорее подразумевали государство, чем турецкий народ. Сначала все многонациональное население, и мусульманское, и христианское (за исключением правящей элиты — османов), называлось «райя», что означает «стадо, толпа». Лишь в период упадка империи это слово стало относиться только к немусульманам. Официально государство делило райю — мусульман и христиан — на две категории: а) жители городов и деревень; б) кочевники. Перейти из одной категории в другую без официального разрешения было нельзя. Тем не менее Османское государство проводило такую же политику заселения (называемую сюргюн, или массовое переселение), что и Византийская империя (карта 2): тюрки-кочевники с востока (туркоманы, или тюркмены) переселялись на постоянное — оседлое — место жительства на Балканы и острова Восточного Средиземноморья. Переселенцы не принадлежали к какому-то особому этносу, призванному осуществить «отуречивание» той или иной области. В то время не существовало национальной идеи, и политика Османов, как и до них византийцев, преследова110

ла одну цель — обеспечить покорность народа. В эпоху правления Юстиниана II (685-695 и 705-711) ливанских мардаитов* переселили в Эпир и на Пелопоннес. В эпоху правления Василия I (867-886) павликиане из Армении «переехали» в Болгарию1. В XIV в. многие тюрки-кочевники получили земли на Балканах — исключительно в тех районах, где продолжалось сопротивление христиан. В Болгарии Мурад I настолько активно проводил такую политику, что менее чем через столетие тюрки-кочевники составили большую часть населения на севере и востоке страны. Позднее, в XVI в., с уменьшением потока тюркских мигрантов, возросло число безземельных крестьян, переселяемых, вне зависимости от этнического происхождения, в более богатые регионы, например на Кипр, завоеванный в 1571 г. После того как в XVI в. сложилась pax ottomanica (османский мир) в стране повысилась рождаемость и сократилась смертность. Демографический взрыв обернулся недостатком земель и рабочих * Мардаиты — христиане по вероисповеданию, в ту эпоху досаждавшие империи партизанскими действиями в Ливанских горах. 111

мест. Крестьяне старались перебраться в города. Однако процесс миграции из деревни строго контролировался, хотя и горожане, и земледельцы были отнесены государством к одной категории. Османская администрация настойчиво стремилась возвратить в деревни крестьян, пытавшихся устроиться в крупных городских центрах. Среди тех, кого центральная власть «сажала на землю», преобладали греки. Так, Селим II, решив заселить Кипр после изгнания венецианцев, перевез туда православные греческие семьи из района Караман (Каппадокия). Великий османский архитектор греческого происхождения Синан сумел добиться освобождения своей семьи от переселения на Кипр, лишь уговорив императора издать два особых указа (1573). ЦИВИЛИЗАЦИЯ Если под термином «цивилизация» подразумевается совокупность материальных характеристик общества (в противоположность понятию «культура», которое относится к комплексу духовных черт народа), то можно сказать, что существовала единая османская цивилизация, представлявшая собой часть более обширной цивилизации всего региона, расположенного между Западом и Востоком. Османская цивилизация вдохнула жизнь в многонациональное общество, где было столько же разных культур, сколько и разных наций2. Эта цивилизация была не только транснациональной, но и — равным образом — трансрелигиозной. В этом смысле Османская империя отличалась от своей предшественницы Византии, цивилизация которой основывалась на преобладающем православном христианстве, однако в такой же степени она была не похожа на арабскую или иранскую империи, опиравшиеся на ислам. Благодаря демографическому составу, христианскому и мусульманскому, Османской империи в зените своей славы удалось создать уникальную систему равновесия и синтеза, из которой возникло самобытное общество: ни собственно христианское, ни мусульманское, а в основе своей османское. Таким образом, она прекрасно исполнила роль центра региона, являющегося промежуточным звеном между Западом и Востоком. 112

За многие тысячи лет на Евразийском континенте, где Европа представляет собой лишь один из полуостровов, сформировалось три крупных цивилизационных ареала: а) Запад, или Западная Европа, к которому сегодня принадлежат также Северная и Южная Америка, Австралия и Новая Зеландия; б) Восток, или Дальний Восток — Индия, Юго-Восточная Азия (с Индонезией) и Китай (с Кореей и Японией); в) Промежуточный регион, который относится одновременно к Западу и Востоку (карта 3). Исходя из своего преподавательского опыта утверждаю, что практически невозможно найти ни одной настенной географической карты, на которой были бы представлены и Балканы, и Анатолия. На карте Европы изображены Балканы, но нет Анатолии, а на карте Среднего Востока есть Анатолия, но отсутствуют Балканы. В учебниках также если речь идет об истории Балкан, то о Турции упоминается лишь как о внешнем факторе, если же исследуется история Среднего (Ближнего) Востока, то вы не найдете сведений о Византийской империи и Балканских странах. Несомненно, века бытования предрассудков вынудили историков, и даже географов, произвольно провести вертикальную черту через Эгейское море. Привычка разделять Евразийский континент на Европу географическую, обращенную к Азии, с одной стороны, и Европу христианскую, обращенную к мусульманской Азии, — с другой, полностью исказила представления о Промежуточном регионе. Это привело к про113 Османская империя тивопоставлению европейских христианских Балкан и азиатского мусульманского Среднего Востока. Однако во все времена достаточно было поговорить с путешественником или с жителем прибосфорского района Стамбула, чтобы понять неточность подобного утверждения. Впрочем, вытекающие из него политические и философские последствия были катастрофическими: как турок не имел своего законного места в Европе, поскольку был мусульманином и азиатом, так и грек не имел места в Азии, поскольку был европейцем и христианином!

Склонность османского общества к синтезу отмечалась многими местными мыслителями (мусульманами и христианами), например турецким ученым-юристом мусульманином Симавна-лы Бедреддином и его сторонниками в начале XV в., дервишами народного ислама, монахамихристианами, практиковавшими исихазм (разновидность христианской йоги). Согласно традиции отцов пустыни, их покровителем был грек, архиепископ Фессало-ники св. Григорий Палама (середина XIV в.). Он поддерживал религиозные связи с турками-мусульманами и надеялся достичь с ними согласия в плане веры*. Однако основы идеологии эллинотюркизма были заложены известным греческим философом XV века Георгием Трапезунд-ским. Отмечая важность для Промежуточного региона главного культурного фактора — сосуществования и взаимозависимости эллинизма и тюркизма, восходящих к XI в., — он создал проект турецко-греческого политического союза. * Здесь автор высказывает точку зрения, характерную для западных ученых первой трети XX в. и ныне практически полностью пересмотренную. Исихазм представляет собой традицию углубленной молитвы, совсем не обязательно сопровождаемой какими-то особыми психофизическими приемами, что само по себе делает сопоставление с йогой невозможным. Традиция так называемой «умной молитвы» восходит как минимум к V в., а в XIV столетии св. Григорий Палама и его приверженцы лишь сформулировали систематизированное обоснование .этой древней практики. Учение исихазма (или паламизма) было провозглашено на Константинопольских соборах 1340-1350-х гг. точно выражающим учение святых отцов и истинно православным. Что же касается связей св. Григория Паламы с турками-мусульманами, то он, находясь некоторое время в турецком плену, действительно общался с представителями турецкой аристократии и мусульманскими богословами, однако вел с ними диспуты, и по источникам видно, что под «согласием в вере» святой понимал обращение турок в православие.

114 Глава 1. Имперское пространство

На следующий день после вступления Мехмеда II Завоевателя (Фатиха) в Константинополь Георгий Трапезундский направил ему два письма, в которых убеждал султана создать «двуглавое» турецко-

греческое государство. А уже в июле 1453 г., менее чем через два месяца после падения великого города, он подготовил исследование «Об истине верования христиан», которое также передал Завоевателю. В нем доказывалось, что ислам и христианство не имеют принципиальных различий и что в интересах правителя объединить обе религии под одним скипетром на основе равноправия. И хотя Мехмед II, будучи достойным императором Промежуточного региона и обладая открытым и в высшей степени склонным к синтезу умом, не мог буквально следовать предложениям философа из Трапезунда, он согласился с основной мыслью и предоставил православной церкви привилегии, которые с самого начала заложили фундамента совместного турецко-эллинского господства, продолжавшего расширяться вплоть до XIX века. Османская империя, которая подобно своей византийской предшественнице была по преимуществу страной Промежуточного региона, имела — как и ее венский аналог на Западе и пекинский на Востоке — вселенское предназначение. В 1466 г. Георгий Трапезундский в письме, также адресованном Мехмеду II Завоевателю, выразил этот «экуменизм» в следующих словах: «Никто не сомневается, что ты по праву являешься императором римлян [византийцев]. Поскольку в действительности императором является тот, кто по закону владеет престолом империи. А престолом Римской [Византийской] империи является Константинополь: следовательно, тот, кто по праву владеет этим городом, и есть император. Не от людей, а от Бога ты владеешь вышеназванным троном, завоеванным твоей саблей: следовательно, ты являешься законным императором римлян... А тот, кто является императором римлян, является также императором всего земного шара»3.

В послании ясно выражено исключительно синтетическое призвание османской цивилизации. До 1839 г. в Османской империи не существовало единого официального языка, но в любом случае турецкий язык не играл такой же главенствующей роли, какую в Византии придавали греческому, в арабских государст115 Османская империя вах — арабскому или в Персидской империи — фарси. Это был язык крестьян, простолюдинов, язык «неблагородный». В театре теней персонаж из народа Карагёз говорил по-турецки, а Хадживат, образованный чиновник, — по-арабски. Непонятная ни публике, ни Карагёзу арабская речь вызывала смех в зале. Наряду с турецким, языком крестьян, существовал греческий — язык торговли, принятый в многонациональной среде буржуазии. Таким образом, третье сословие империи пользовалось как национальными языками: турецким, арабским, болгарским, греческим и т.д. (крестьяне), так и только греческим (буржуазия). Традиционная правящая верхушка (авторитетные знатоки теологии и религиозного права, составлявшие группу улемов) в качестве своего профессионального языка использовала классический арабский. В медресе, высших образовательных школах (соответствующих уровню средней и высшей школы), обучали лишь арабскому и персидскому языкам, переводить арабский текст Корана на турецкий язык запрещалось. Но поскольку среди жителей империи преобладали турки, то на протяжении веков сформировалась своеобразная смесь арабского, персидского и турецкого языков, которая после начала реформ — танзимата (1839) — была провозглашена официальным языком, получившим название османского. В 1851 г. историк Ахмед Джевдет-паша (1822-1895) совместно с одним из реформаторов и будущим великим визирем Мехмедом Фуат-пашой (1815-1869) опубликовал первую грамматику османского языка4. В период наивысшего расцвета Османской империи, в XVI в., самым значительным культурным центром Промежуточного региона была ее столица — Стамбул. В то время художественное и интеллектуальное творчество в арабских и иранских странах находилось в состоянии упадка. «Свет цивилизации» шел из Стамбула. «Османский стиль» распространился во все края вселенной: на Балканы, в Багдад, Алеппо, Дамаск, Каир, Тунис, Алжир. ЧЕТЫРЕ «НАЦИИ» В Османской империи донационалистического периода не существовало современной концепции нации. Как и у ее византийской 116 Глава 1. Имперское пространство предшественницы, организация общества определялась религией. Тем не менее изначально свойственный империи дуалистический характер породил систему миллета^, или «религиозной нации». Что касается понятия меньшинства (азинлик), то, вопреки широко распространенному мнению, оно было совершенно неизвестно в Османской империи, которую скорее следует называть корпоративным государством.

Собрания верующих (джемаата), цеховые объединения ремесленников (эснаф) и религиозные общины (миллеты) составляли основу социальной организации, необходимой султану для управления страной. Сам он не был заинтересован в том, чтобы его причисляли к какой-либо из этих групп, и, скорее всего, предпочитал оставаться «над партиями», дабы не стать заложником одной из них. «Политически» было неосторожно отождествлять себя с группой мусульмансуннитов, которые превратили бы султана в «лидера партии». Впрочем, вначале османы не были суннитами, они исповедовали неортодоксальный ислам, позднее названный алавитизмом. К другой крайне распространенной ошибке относится представление о миллете как религиозной общине немусульманского толка. Некоторые исследователи вообще отрицали существование мусульманского миллета, хотя на самом деле этот термин чаще всего употреблялся в контексте именно мусульманского общества. Так, отмечалось, что «термин "миллет", как правило, не относится к немусульманам... До периода реформ [танзимат в XIX в.] этим термином туркиосманы обозначали общину мусульман в отличие от общины "людей Писания" (христиан и иудеев)»6. В начале 1454 г., сразу после завоевания Стамбула, Мехмед II создал для православных греков, одного из двух столпов его империи, систему миллетов (религиозно-этнических общин). Естественно, греческий миллет был учрежден первым. Поскольку евреев в Османской империи в то время было мало, то и сведений о создании еврейского миллета в 1454-1455 гг. в архивах почти нет. Султан пригласил к себе раввина Мусу Капсалы, который еще до завоевания проживал в Константинополе, и назначил его великим раввином Стамбула (Хахам-баши). В 1461 г. он таким же образом создал армяно-григорианский православный миллет, пригласив в Стамбул армянского епископа из Бурсы Йовакима и назначив его патриархом. Однако этот титул армяне стали употреблять 117 Османская империя лишь с 1543 года. Миллеты объединяли только столичных жителей, но со временем их юрисдикция распространилась на всю территорию империи. Как и три остальных миллета, «турецкий» миллет мусульмансуннитов складывался постепенно, тем более что неортодоксальный ислам, который исповедовали первые османы, не имел четкой структуры. И только после завоевания арабских стран в 1516-1517 гг., притока в империю суннитского населения, которое до той поры составляло меньшинство, и постепенного перехода Османской династии к ортодоксальному исламу Сулейман Кануни — по государственным соображениям — присвоил великому муфтию Стамбула Эбу ус-Сууд Эфенди (1490-1574) титул шейх-уль-ислама. Он возглавил мусульманский миллет, по сути суннитский, хотя до начала XX в. поддерживался миф о том, что этот миллет защищает интересы всех мусульман. Новый титул не подразумевал «членства» в имперском совете, но на протяжении веков упадка династии Османов и по мере растущей исламизации империи власть шейх-уль-ислама крепла. В итоге в XIX в. Махмуд II ввел его в правительство. Любопытный факт: перестройка империи на западноевропейский манер происходила параллельно с ее «суннитизаций», поскольку, согласно конституции 1876 г., только великий визирь и шейх-уль-ислам назначаются непосредственно султаном. Итак, созданный западными исламоведами образ Османской империи как страны с преобладающим суннитским населением и немусульманскими меньшинствами (миллеты), не испытывающими религиозных притеснений, но находящимися в подчиненном положении, относится к более поздним векам, к периоду упадка империи.

Следует отметить, что разделение донационалистического общества на религиозные общины не было характерной чертой исключительно османов. Со времен античности в обычай всех многонациональных империй Промежуточного региона вошла практика предоставления автономии различным религиозным объединениям своих подданных. Нововведение османов заключалось в том, что они придали официальный статус этой системе и установили четкие правила. Отныне она стала неотъемлемой частью структуры государства. Остальные религии считались еретическими — якобы их поддерживали иностранные государства. И как следствие они не обладали правом создавать свои миллеты. Их приверженцы были включены в один из четырех официальных миллетов. Это относилось к мусульманам-шиитам, которых поддерживал Иран, а также 118 Глава 1. Имперское пространство к тем, кого позднее стали называть алеви-бекташи*. (По оценкам самих членов ордена бекташи, в начале 1990-х гг. в Турецкой Республике в него входило более 20 млн человек.) Вначале католики находились в такой же ситуации: марониты Ливана, католики Венгрии, Хорватии, Северной Албании, островов Эгейского моря, армяне-униаты Сирии и Палестины — все эти религиозные группы, которые подчинялись папе римскому, своему духовному лидеру, проживавшему за пределами границ империи, были включены в армяно-григорианский православный миллет. Вступив в Константинополь, Мехмед II, торопившийся дать отпор своему злейшему врагу — папе римскому, незамедлительно предоставил большие полномочия вселенскому патриарху, духовному главе самой распространенной в то время религии в империи. Тем не менее усиление влияния великих

западных держав на внутренние дела страны, начавшееся в XVI в., вынудило османское правительство признать чужестранные миллеты: католический под протекторатом Франции, протестантские под протекторатом Англии и Голландии. Статус католиков и протестантов, которые не являлись османскими подданными, регулировался системой капитуляций**. Позднее к ним присоединились османские подданные, стремившиеся избежать нежелательных последствий распада империи, встав под защиту западных держав. Со временем они образовали группу «левантинцев», союзников западного империализма, презираемых националистами. В любом случае нельзя мерить одним аршином четыре местных миллета, которые объединяли основную часть населения империи, и католические или протестантские миллеты, обязанные своим появлением колонизации империи со стороны Запада. * Бекташи, или бекташийа — суфийское братство (суфизм — это мусульманский мистицизм), сложившееся в Малой Азии в конце XIII — начале XIV в. Впоследствии братство пользовалось особым влиянием среди янычар. ** Капитуляции — система привилегий, предоставляемых иностранным державам.

Глава 2 Преемственность: от Восточной Римской империи к Османской империи (1280-1461) ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ Если сравнить карту Византийской империи XI века до ее территориального раздела между франками и славянами с картой Османской империи XV века после захвата Константинополя (карты 4 и 5), то, пройдя взглядом от Мистры до Трапезунда (Трабзона), мы, безусловно, обнаружим, что обе империи занимали почти одну и ту же территорию. И лишь в течение XVI века османы расширили свои владения к югу, в направлении Среднего Востока, заняв земли, завоеванные арабами у византийцев начиная с VII в., и выйдя за их пределы. Итак, в период своего расцвета (XVII в.) Османская империя по занимаемой площади превзошла Византию и полностью выполнила миссию воссоединения Промежуточного региона, который со времен античности принадлежал тому, кто овладевал его центром. Это были последовательно Персидская империя, империя Александра Македонского и, наконец, Восточная Римская империя (Византия). Создатели империи — семейство Османлы (Османов) — появились в 1280 г. не на окраине, а в самом центре Промежуточного региона, в нескольких десятках километров от Константинополя. Конечно, глядя в глубь времен, можно констатировать, что 120

все народы, носители истории, вели завоевания от окраины к центру: это относится к ахейцам, это же касается и тюрков. Однако небезынтересно отметить, что тюрки уже проживали в Промежуточном регионе, когда в его недрах возникла местная правящая династия, которая станет преемницей политического и территориального наследия Византии. Следовательно, несправедливо воспринимать османов как чужаков, ведь они родились вблизи столицы и самым естественным образом потребовали оспариваемого многими права на преемственность. 121 Осман-бей, основатель династии, родился около 1258 г. в Сёю-те, в 100 км к юго-востоку от Никейского озера и Мраморного моря. Незадолго до 1280 г. он унаследовал от своего отца Эртугрула небольшие владения близ Сёюта и Доманича, на границе с византийской провинцией Вифинией. Земли Осман-бея находились между призрачным Византийским государством и владениями тюркских вождей — таких же кочевников, как и он сам, также бывших подданными тюркского султана из династии Сельджукидов из Рума, столицей которого была Конья. В 1204 г. франкские крестоносцы разгромили Византию, которая в 1261 г. вновь превратилась в подобие империи — а в действительности в небольшое греческое государство, восстановленное никейскими греками и занимавшее территорию вокруг Константинополя. Осман-бей предпочел нанести удар сначала по самому слабому флангу, византийскому, а затем, окрепнув, атаковать другой фланг — своих тюркских единоверцев, сельджуков. Этот фланг не оказал серьезного сопротивления, обескровленный монгольским нашествием. В 1307 г. династия румских Сельджукидов угасла, и Анатолия стала добычей монголов. Для того чтобы адекватно оценить роль священной войны, необходимо поместить данное явление в общий цивилизационный контекст Восточного Средиземноморья. Судя по исследованиям Э. Сивана7, мусульмане четко делили христиан на местных восточных и западных. Особое внимание ученый обращает на реалии Промежуточного региона: начиная с VII в. здесь не прекращалась борьба между Византией и арабами, которые стремились завладеть Восточной империей и ее легендарной столицей Константинополем. Однако они скоро убедились в тщетности своих притязаний, и между двумя силами было установлено равновесие. «Завоевание Константинополя перешло из области политики и пропаганды в область легенд и эсхатологии*, было отнесено к концу времен, став знаменем и провозвестием Страшного суда». На протяжении веков греки-христиане, руми, и арабы-мусульмане испытывали взаимное влияние. Христиане и мусульмане часто вступали в союзы для борьбы с другими мусульманами. Даже появление в XI в.

* Эсхатология — учение о конечных судьбах мира и человека. 122

тюрок-сельджуков не обернулось священной войной с византийцами, хотя тюрки, как новообращенные в ислам, очень к этому стремились. Так, в конце 1084 г. первый правитель тюрок из династии Сельджукидов, Сулейман, который стал полководцем в армии греческого императора, захватил город Антиохию по просьбе христианского населения, мечтавшего освободиться от своего правителя, армянина Филарета, вассала императора, заподозренного в симпатиях к исламу! Завладев городом, мусульманин Сулейман запретил любое посягательство на жизнь, свободу и имущество христиан. Через 14 лет Антиохия была захвачена крестоносцами. Их вторжение стало полной неожиданностью для сирийцев. Они не знали, откуда те пришли, но поскольку за спиной франков остался Константинополь, их вначале приняли за наемников греков и назвали румийцами, как если бы речь шла о византийцах. Отношение к завоевателям было довольно спокойным. После всех перипетий люди привыкли к практически постоянным локальным войнам. Но вскоре нетерпимость пришельцев убедила мусульман, что это не жители Промежуточного региона, а франки (ифранг). Действительно, «если мусульмане проявляли некоторое религиозное равнодушие, то франки, горя воинственным пылом и слишком возбужденные призывами священников и мона123 Османская империя хов, вели себя нетерпимо и фанатично, чего Сирия никогда не испытывала со стороны завоевателей прошлого. Иллюзии, которые отождествляли их с византийцами, постепенно рассеивались». Впрочем, византийцы не скрывали своей враждебности к франкам, заставившим их, наравне с мусульманами, почувствовать на себе религиозную нетерпимость католиков, а западные рыцари, ненавидевшие греков, в 1204 г. разграбили Константинополь и уничтожил Византийскую империю. Таким образом, Осман-бею повезло, что его небольшое княжество было расположено между двумя государствами, разрушенными без его помощи иноземными воинами: на Западе византийцев разгромили европейцы-католики задолго до его правления, на Востоке сельджукидов покорили монголы во время его правления. Два эти события облегчили ему задачу. Отказ византийцев сделать своей столицей Никею и их возвращение в Константинополь в 1261 г. еще больше ослабили их позиции в Западной Анатолии. К разряду легенд, которые впоследствии были созданы самими османами, относится история о том, как тюркский султан из династии Сельджукидов из Коньи специально направил их в район Сеют в качестве гази, то есть участников военных походов мусульман против неверных. Религиозная пропаганда укрепила образ османов как защитников веры. Но оставались ли они гази, когда сражались со своими единоверцами? В действительности, Османская империя, расположенная в двух мирах, с самого начала была космополитичной. Она относилась ко всем вероучениям и ко всем этническим группам как к единому целому и в рамках единого политического образования скрепила союз православных христианских Балкан и мусульманской суннитской Анатолии. Тем не менее, даже если борьба за веру не относилась к первоочередным заботам Осман-бея и его преемника Орхана, то, создавая свое государство, они прибегали к помощи гази из числа перешедших к ним на службу тюркских кочевников, а также к городским братствам «ахи».

Стремясь максимально оправдать свой образ вождя гази, первый Осман-бей расширял владения за счет земель единоверцев по возможности мирными способами, используя возникавшие между ними ссоры. 124 Глава 2. Преемственность...

Крушение династии Сельджукидов позволило ему завладеть крепостью Эскишехир, а затем городом Йенишехир, который он превратил в столицу. Так начался процесс перехода его народа к оседлому образу жизни. Шестого апреля 1326 г. сын Осман-бея Орхан покорил столицу византийской провинции Вифинии — город Пруса (Бурса). Он перенес туда столицу империи и прах своего отца, умершего за два года до этого события. Как только власть османов в регионе укрепилась, они без колебаний обратились к той же тактике борьбы с византийцами, которую те применяли в отношении соседних тюркских княжеств: воспользовавшись их внутренними распрями, поддерживали одну мятежную группировку против другой, направляя даже в Константинополь на помощь христианам наемные войска. С этого времени представители византийской правящей верхушки начали переходить в ряды османов. Одни оставались христианами, другие обращались в ислам. Так, турецкий летописец того времени рассказывает, каким образом крепость Айдос, находившаяся к востоку от Константинополя, была захвачена войсками Орхана: ее отдала дочь византийского князя, ибо перед этим видела сон: она упала в ров, но была спасена молодым мужчиной, который одел ее в прекрасные шелковые одежды. Командующий османскими войсками Абдуррахман-гази осадил крепость и завладел ею с помощью княжны. Позже она приняла мусульманство, и Орхан выдал ее замуж за одного из своих военачальников. Другим примером служит византийский князь Эвренос. Он поступил на службу к Орхану на следующий день после взятия Бурсы, принял ислам, стал главным военачальником. Преемник Орхана, его второй сын Мурад I лично командовал правым флангом (восточный фронт), откуда наносились удары по Причерноморью, а левым флангом (западный фронт), расположенным вдоль Эгейского моря, руководил Эвренос. Ему же было поручено захватить Македонию и ее столицу Фессалонику. Он победил болгар, затем сербов — два народа, которые воспользовались долгим периодом упадка Византийской империи, чтобы отделиться от нее и образовать собственные государства, позже завладел Фракией 125 Османская империя и Македонией вплоть до Албании и Болгарии и убедил византийского императора Андроника IV Палеолога (1376-1379) стать вассалом Мурада, который помог ему получить корону. В 1389 г. на османский трон взошел младший из четырех сыновей Мурада, Баязид I. Мурад погиб в битве на Косовом поле, в Южной Сербии. В отличие от своего старшего брата Якуба, убитого им, Баязид, сын гречанки, был ставленником группы османов-христиан и обращенных в ислам. В период его правления Эвренос завоевал Центральную и Южную Грецию, покорил Фессалию и Лариссу (1392). Всю эту провинцию Баязид даровал ему в форме тимара (военного лена). Затем османский военачальник-грек атаковал франкские государства в Салоне (Амфиссе), которую он занял в 1397 г., в Афинах и Ахайе и — при поддержке греческого деспота Мистры Феодора I, младшего сына византийского императора Иоанна V Палеолога, — венецианские колонии на юге Пелопоннеса, Модон (Мефону) и Корон (Корону). Таким образом, в XIV в. именно греческий князь из Анатолии положил начало завоеванию Греции в пользу восходящей империи Промежуточного региона. Священная война, к которой стремились религиозные группы, не была целью политики османов даже в самом начале (XIV в.), несмотря на титул гази, с которым и Осман, и Орхан вошли в историю, — этот факт подтверждается одинаковой тактикой, которую завоеватели применяли как против мусульманских султанатов Анатолии, так и против христианской Византии. Например, в 1345 г. Орхан завладел тюркским султанатом Кареси, воспользовавшись непрекращавшимися междоусобицами: он присоединился сначала к одной мятежной группировке, затем к другой и получил в награду территории от каждой из них. Аннексия Кареси имела очень большое значение, поскольку позволила османам расширить свои владения на всем побережье Мраморного моря, включая Дарданеллы. После смерти византийского императора Андроника III Палеолога между Иоанном VI Кантакузином и Иоанном V Палеологом возник спор за трон. Кантакузин обратился за помощью к Орхану и, одержав благодаря ему победу, в 1347 г. завладел престолом. Орхан же получил в жены дочь Кантакузина Феод ору. В 1349 г. король Сербии Стефан Душан (1331-1355) отвоевал у византий126

Глава 2. Преемственность... цев Фессалонику. Кантакузин опять обратился к своему зятю Орхану, который направил к нему старшего сына Сулеймана с 20-тысячным войском. При поддержке византийского флота он освободил город и передал его под власть Константинополя. Иоанн V Палеолог объединился с сербами и болгарами против Кантакузина, однако тот вместе с Сулейманом победил его в 1352 г. при Дидимотихе (Димотике). Кантакузин отблагодарил своего зятя, уступив ему крепость Цимпе (Чимпе), расположенную на европейском берегу Дарданелл, на Галлипольском полуострове, которым Сулейман завладел в 1353 году. Кроме того, в следующем году Сулей-ман захватил крепость Галлиполи. Позднее появление османов в Европе было представлено прозападными группировками, и турецкими, и греческими, как главное событие на том лишь основании, что турки вступили на «Европейский континент». На самом деле идея франков о Европе как христианском континенте была привнесена в Османскую империю в ходе ее перестройки на западноевропейский манер. Византия, подобно греческому миру эпохи античности, рассматривала Эгейское море не как границу, а как центр, вокруг которого она развивалась. Таким образом, у Византии были как бы два легких: балканское и анатолийское. Пришедшая ей на смену Османская империя также естественным образом преуспевала на обоих берегах Эгейского моря и проливов: это были не Европа и Азия, а Румелия (Балканы) и Анатолия. Превращение в Румелию имело символическое значение, поскольку означало имперскую преемственность в территориальном плане. Если в тот момент постоянное присутствие османов на Галлипольском полуострове вызывало беспокойство у византийцев, то это объяснялось стратегическими причинами: узкий морской пролив служил надежной защитой для Константинополя. Переход османов на другой берег грозил столице блокадой. Из Рима все виделось иначе. Константинополь считался не центром, а периферией. Несмотря на устойчивую ненависть к грекам-раскольникам, Константинополь рассматривался как форпост на окраине христианской Европы, который защищает ее от мусульманской угрозы. Переход османов «в Европу» вызвал живое беспокойство у латинян. В августе 1354 г. венецианский прево писал из Константинополя, что перед лицом угрозы Византия готова дове127 Османская империя

рить свою судьбу сильному христианскому, то есть католическому, государству. Тем временем в католической Европе вновь готовились к крестовому походу, надеясь обратить Константинополь в католическую веру и изгнать османов. Двадцать пятого декабря 1366 г. папа подписал буллу, которая формально провозгласила крестовый поход против турок. Но еще 24 августа при поддержке флота под командованием графа Амадео II Савойского Галлиполи был завоеван католиками, а десять лет спустя византийский император Андроник IV Палеолог возвратил его османам, которым он был обязан своим троном! Привычка к византийскому образу жизни укоренилась в государстве Османов после восшествия на трон Баязида I (1389). В эпоху первого Османа с тюркскими единоверцами из Анатолии, которые в то время были сильнее, чем он, обращались бережно, а все усилия направлялись на Запад. После перехода в Румелию османы осознали свою имперскую преемственность и направили острие атак на Восток — против тюркских народов. Баязид I собрал вокруг себя православных христианских правителей Балкан, ставших его вассалами, и взял в жены православную Марию Деспину, дочь убитого в сражении на Косовом поле сербского князя Лазаря I и сестру Стефана Лазаревича, ставшего преемником последнего. Затем он разгромил турецкие мусульманские султанаты в Анатолии. Уже в 1361 г. в Ру-мелии был завоеван Адрианополь (Эдирне), находившийся всего в 230 км от Константинополя, — этот город стал османской столицей. Имперская преемственность проявилась также в том, что Баязид унаследовал от Византии ее врагов — франков-католиков. Первой с армией османского императора в Албании столкнулась Венеция (1393-1395): в Скадаре (Скутари) были османы, в Дурресе (Дураццо) — венецианцы. Таким образом, Венеция, которая в 1204 г. разрушила Византию, в конце XIV в. превратилась в главного врага ее наследницы. Позднее, в 1884 г., русский славист Владимир Ламанский напишет: «Турки постепенно вырвали из рук Венеции все ее греческие владения, за исключением Ионических островов; стало быть, усиление османского могущества на Средиземном море произошло в ущерб латинскому господству, и это было для греков большим благом»8. 128 Глава 2. Преемственность...

На завоеванных землях Албании Баязид заключил союз с местными князьями, которые, став его вассалами, оказали помощь на двух «фронтах» империи: против католической Венеции и против мусульманской Анатолии. Это было началом массового набора в войско султана албанцев — великолепных воинов, остававшихся в имперской армии до конца XIX в. Кроме Венеции Баязиду пришлось сражаться с венгерскими католиками, начавшими новый

крестовый поход под предводительством своего короля Сигизмунда. С тех пор и на протяжении веков Венгрия была передовым континентальным отрядом Запада в Центральной Европе. Правящий класс католической Венгрии вел двойную борьбу: против православных соотечественников-земледельцев* и против Османской империи. Будучи защитницей католического Запада от империи православно-мусульманского Промежуточного региона, эта страна вплоть до XX в. играла такую же роль, что и католическая Польша в борьбе против православной России. В конце XIV в., в ответ на призыв папы Бонифация IX к крестовому походу, весь цвет западного католицизма — рыцари из Англии, Шотландии, Польши, Богемии, Австрии, Швейцарии — собрался в Буде. В 1396 г. крестоносцы, возглавляемые Сигизмундом, переправились через Дунай на широте Никополя, но были разбиты Ба-язидом, слава которого в православном и мусульманском мире неуклонно росла. Однако венгры продолжили борьбу. В 1427 г. они дошли до Белграда, но были отброшены османами, а в 1541 г. их земли были включены в состав «стамбульской империи» и оставались в ней более полутора веков вплоть до 1699 года. Однако изза враждебного отношения Венгрии к империи Промежуточного региона ее никогда не считали частью культурного ареала Балкан, который создавался сначала византийцами, а затем османами. Для завершения территориальной преемственности Баязиду нужно было захватить столицу Промежуточного региона Константинополь. Во время третьей осады Царьграда, в 1396-1397 гг., он возвел на анатолийском берегу Босфора Анатолийскую крепость, Анадолу Хисари, отрезавшую византийцев от Черного моря. * Речь идет о валашском (румынском) населении отдельных областей Венгерского королевства.

129 Османская империя Однако дальнейшие территориальные завоевания продолжились лишь спустя полвека, поскольку в 1403 г. Баязид умер в плену у Тамерлана, а пятеро его сыновей оспаривали друг у друга право на власть вплоть до 1413 г. В период междуцарствия Византия не пыталась воспользоваться братоубийственной борьбой османов. Напротив, император Мануил II Палеолог и православные османы помогли одному из сыновей, Мехмеду I, одержать победу над его соперниками и таким образом объединить раздробленную Османскую империю. Это событие лишний раз доказывает, что дух крестовых походов, присущий жителям Западной Европы, был чужд православному народу, который также с трудом понимал дух джихада, свойственный мусульманам. Впрочем идеал гази, исповедуемый тюркскими кочевниками, был не чем иным, как желанием совершить набег (газве). Последний крестовый поход был организован папой Евгением IV в 1440 г. против сына Мехмеда, Мурада II, который стал преемником отца, внезапно скончавшегося в 1421 г. После смерти Сигизмунда (1437) поход возглавили новый король Венгрии и Польши Владислав и правитель Трансильвании Янош Хуньяди. К Хуньяди, героическому борцу за католическую веру против ислама, присоединились крестоносцы из других стран Европы. В декабре 1443 г. он без колебаний отдал приказ убить тысячи османских пленных. Двенадцатого июня 1444 г. Мурад был вынужден подписать с ним невыгодный для себя мир в Эдирне. Окрыленный этими успехами, папа подтолкнул вождей крестоносцев нарушить договор под тем предлогом, что клятвы, данные неверным, не имеют силы. Такое коварство католиков возмутило как православных, так и турок. Итак, крестовый поход возобновился, но на этот раз в нем участвовала и Венеция. Покинув Буду летом 1444 г., международная армия «борцов за веру» пересекла Болгарию, разграбила христианские и мусульманские деревни, разрушила церкви, сославшись на то, что они якобы раскольнические, и 10 ноября прибыла в Варну. В состоявшемся сражении она была наголову разбита. Владислав был захвачен янычарами и казнен. Хуньяди бежал. Венгерский принц, вернувшись в Буду и став регентом Венгрии, с невероятным трудом собрал новую международную армию крестоносцев и вновь отправился на юг. Однако Мурад перехватил его в Сербии и разбил во время второго сражения на Ко130 Глава 2. Преемственность... совом поле 17-20 октября 1448 г. Через несколько лет Мурад скончался от инсульта (5 февраля 1451 г.), назвав в письменном завещании своим преемником Мехмеда II, прозванного Фатих (Завоеватель). Территориальная преемственность не была бы полной без захвата Константинополя. Мехмед II, новый Александр Великий Промежуточного региона, завершил ее при помощи своего ближайшего сподвижника — обращенного в ислам грека Заганоса. В 1452 г. на румелийском берегу Босфора (в 15 км севернее Константинополя), напротив форта Анадолу Хисари, построенного Баязидом I в 1396 г., Мехмед возвел крепость Румели Хисари. Она блокировала с двух сторон выходы к Черному морю, и в то же время обеспечивала проход османским войскам из Анатолии в Румелию. Мурад II назначил своего зятя, полководца Заганоса, представителя класса девширме*, опекуном

молодого принца Мехмеда для того, чтобы тот подготовил его к ответственности, налагаемой властью. После смерти Мурада Заганос стал главным советником нового императора и одним из военачальников, руководивших захватом Константинополя. В 1453 г., через два дня после падения Царьграда, он был назначен великим визирем (премьер-министром) империи, а также правителем Румелии. Этот титул позволил ему возглавить османскую армию не только в столице, но и в Греции. Итак, грек Эвренос в XIV в. начал завоевание Греции, а закончил его в XV в. другой грек, Заганос. Заганоса на посту великого визиря сменил военачальник Махмуд, один из ближайших друзей и советников Мехмеда П. Он был греком, а не сербом, по рождению православным христианином, двоюродным братом Георгия Амируци, камергера греческого императора Трапезундской империи и потомка династии византийских императоров Ангелов. В 1460-1461 гг., во время его правления, было завершено завоевание Пелопоннеса и деспотата Мистры. * Девширме — система набора янычар из детей христиан, разделенных с их семьями и воспитываемых в мусульманской традиции, а также наименование класса выходцев из христиан, обращенных в мусульманство по системе девширме.

131 Османская империя

В своем завещании Мурад II назначил знатного турка Чандар-лы Халила, главу могущественной семьи Чандарлы, хранителем молодого императора. Мехмед II намеревался сделать старого Халила первым великим визирем своего правления. Однако тот выступил против захвата Константинополя. Тогда, за три дня до падения столицы, Мехмед II собрал Совет. Чандарлы Халила по-ребовал снять осаду. Нападать сейчас слишком рискованно, — объяснил он молодому императору, которому минул 21 год. Затем слово взял Заганос-паша. Он убеждал, что опасения великого визиря лишены оснований, рассказал о предзнаменованиях, указывающих на падение Византийской империи, напомнил об Александре Великом, который был таким же молодым, как Мехмед II, когда с малочисленной армией завоевал полмира. Осаду Константинополя следует довести до конца. Многие молодые военачальники поддержали Заганоса, а Халила обвинили в том, что он подкуплен византийцами. Первого июня 1453 г. его арестовали вместе с большинством членов семьи, а имущество конфисковали. Султан и его молодые сторонники сумели укротить турецкую знать. ПОЛИТИЧЕСКАЯ, КУЛЬТУРНАЯ9, ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ Потребовалось около 200 лет для того, чтобы состоялся переход от княжества тюрок-кочевников, основанного Османом в 1280 г., к империи Промежуточного региона Мехмеда II, какой она стала в 1461 г., сразу после падения последнего византийского бастиона, Трапезундской империи, а также для того, чтобы османы стали продолжателями византийской политики. Но уже в конце первого столетия перестройка империи по византийскому образцу, проводившаяся Баязидом I и правителями периода междуцарствия (1402-1413), настолько продвинулась вперед, что греческий язык стал языком османской администрации, а для восстановления равновесия и предотвращения ассимиляции турок греками потребовалось вмешательство султанов. Уже в VII в. арабы из халифата Омейядов использовали греческий в качестве официального языка. Отец греческой православной церкви, св. Иоанн Дамаскин, родившийся в Дамаске в середи132 Глава 2. Преемственность... не VII в., преданно служил своим мусульманским хозяевам, а византийский император Лев III Исавр (717-741) разрешил строительство мечети для мусульманской общины Константинополя. Тюркская династия Данишмендидов из Каппадокии (1078-1178) также использовала греческий как официальный язык. Как бы там ни было, Мехмед I (1413-1421) заменил греческий — язык администрации — турецким и персидским. Тем не менее султаны и их визири продолжали пользоваться греческим в качестве языка международного общения. По этому поводу интересно отметить, что османы вели переписку с итальянцами не на латыни, а на греческом языке. Сохранилось множество официальных писем султанов, различных государственных деятелей и сановников Порты*. Нет сомнений, что написаны они людьми, для которых греческий язык не был родным, поэтому считать их переводами, выполненными секретарями-греками, глубоко ошибочно. В частности, мы располагаем фирманами** Мехмеда II и договорами на греческом языке, которые он подписал с Венецией. Среди многочисленных документов Баязида II (1481-1512) на греческом языке можно выделить его письмо венецианскому дожу от 7 апреля 1503 г., которое начинается словами: «Soultan Baye-zit Theou chariti Basileus kai Autokrator [ton Romaion] amphoteron ton epeiron Asias te Europes kai ton hexes... esteilan antropous ton eis ten Poll... En Konstantinoupolei, meni Apriliou Z'», что означает: «Султан Баязид, Божией милостью Василеве (царь) и Автократор (самодержец, император) двух континентов Азии и Европы и остального мира... Они направили некоторых своих людей в Город (ис тин Поли = Истанбул)... Писано в Константинополе сего месяца апреля 7-го числа».

Приведенный выше текст интересен тем, что в нем видны некоторые будущие турецкие заимствования из греческого, такие как турецкий союз «de» = «и», который происходит от греческого «te» (Asias te Europes), или же слово «Стамбул» (по-турецки Istanbul; * Портой Османскую империю стали называть гораздо позднее описываемых событий. Это название (в переводе — «врата, дверь») произошло от входа во дворец визиря, ведавшего иностранными делами, и первоначально применялось для обозначения ведомства иностранных дел (также «Высокая Порта»), а затем было распространено на Османскую империю в целом. ** Фирманы — указы султана.

133 Османская империя «eis ten Poll» = в Город, по-гречески произносится как «истинбо-ли»), хотя в равной степени использовано и официальное название «Konstanti-noupolis», вслед за которым поставлена дата. Далее, султан носит точно такой же титул, как и византийские императоры, наследником которых он себя считает, а именно Basileus kai Autokratar, что означает «царь и император» (римлян). И наконец, вслед за греками, которые со времен античности называли западное побережье Эгейского моря Европой, а восточное -Азией, подчеркивая тем самым центральное положение Эгейского моря в Промежуточном регионе, и вслед за византийцами, именовавшими азиатскую своей имерии часть греческим словом Anatole, которое в турецком языке превратилось в Anadolu (Анатолия) и означало «Восток», османы используют тот же географический подход к двум составным частям империи — Румелии (Европа) и Анатолии (Азия), а также пользуются понятием вселенской империи, указав «kai ton hexes», что означает: «и остального мира». Можно задать себе вопрос, почему персидский язык представлял собой меньшую опасность, чем греческий? Понятно, что туркам, потомкам кочевников, был настоятельно необходим административный язык высокоорганизованного государства, будь то персидский, арабский или греческий. Завоеванная империя до включения в 1517 г. в ее состав арабских стран была в основном византийской. Следовательно, угроза ассимиляции исходила прежде всего от греческого языка; кроме того, это был язык религии, отличной от религии турок. По той же причине в 1928 году Ататюрк, несмотря на свое желание создать греко-турецкую конфедерацию, заменил арабскую графику турецкой письменности не греческой, а латинской. В этом отношении интересна историческая параллель с периодом правления маньчжурской династии (1644-1911) в Китае. Маньчжуры, как и тюрки-османы, входили в состав большой тюрко-монгольской семьи (объединяющей тюрок, монголов и тунгусов), которая в разное время создала империи на Евразийском континенте. Завершив в середине XVII в. процесс преемственности в отношении традиций Китайской империи, они до такой степени ассимилировались с китайцами, передав тем дух своего кочевого народа, что в XX в. китайские националисты выбросили их, выжав все, что можно; их историческая родина, Маньчжурия, получила 134 Глава 2. Преемственность... название Северо-Восточного Китая, а язык и культура по сей день остаются для китайцев объектом не только презрения, но и настоящего этноцида. Родственники маньчжуров, турки-османы, жившие на другом конце континента, сумели избежать подобной судьбы. Почему? В рамках небольшой книги мы, конечно, не сможем дать даже краткого ответа, однако констатировать этот феномен необходимо. Происхождение тюрок-османов следует искать в героической эпохе тюрок-огузов — в VIII в. н.э. С середины X в. их стали называть туркменами (туркоманами). Как и все тюрко-монгольские племена, от огузов на западе до маньчжуров на востоке, они исповедовали шаманизм. В IX и X вв. тюрки-огузы перекочевали на запад и поселились в Трансокситании (Оке — древнее название реки Амударьи) — междуречье Сырдарьи и Амударьи, к востоку от Каспийского моря, на землях, находившихся под верховной властью арабских халифов Багдада, но непосредственно управляемых иранской династией Саманидов. Там они попали под влияние ислама. Однако о каком исламе шла речь? Не следует забывать, что тюрки-огузы, исповедовавшие шаманизм, вступили в контакт не с арабами суннитского толка, а с иранцами-шиитами, а затем с православными греками. В результате возникла собственно турецкая религия — алавитизм, представляющий собой синтез шаманизма, шиизма и православного христианства. До последнего времени историки игнорировали эту религию, которой до сих пор привержена треть жителей Турецкой Республики. По оценкам самих алавитов, их численность составляет 22 млн человек (при общей численности населения Турции 65 млн). Интересно отметить, что, как и в случае с турецким языком, который сумел выжить, несмотря на сильное давление «цивилизованных» языков великих империй персидско-греко-арабского региона, турецкая религия вопреки жестоким многовековым гонениям сохранилась и, возможно, когда-нибудь займет в Турции место рядом с официальным суннизмом. Если быть более точными, то тюрки-огузы познакомились с исламом благодаря иранской шиитской династии Бювейхо-гуллары (932-1055), основанной Эбу Сюджа Бювейхом. Эта династия в 945 г.

завладела Багдадом, установила опеку над суннитским халифом и создала великую иранскую империю. С другой 135 Османская империя

стороны, именно у этой династии родоначальник сельджукидов Тугрул-бей (Тогрул Бек) в 1055 г. отвоевал Багдад. Однако по причинам политической своевременности, а также для того, чтобы ослабить позиции своих конкурентов из династии Бювейхогуллары и узурпировать их влияние на суннитского халифа, Тугрулбей принял решение защищать суннизм. С этого времени суннизм становится «политической» религией тюрок-сельджуков и позднее османов, в то время как в народе сохраняет свою силу алавитизм. В конце XI в., а не в XIII, как полагали ранее, после победы тюрок в битве с византийцами в 1071 г. за крепость Манцикерт (ныне Маназкерт) предки османов поселились в Западной Анатолии. На протяжении 200 лет, до правления Османа, эти тюркские народы служили тому, кто больше платил. Общественное устройство огузов подчинялось общим традициям кочевничества. Жили они в шатрах. Во главе племен стоял избранный великий хан, которому помогали знатные аристократы и принцы — беи, а также их жены. У огузских дам было «белое лицо», то есть они обладали привилегий не подвергаться воздействию солнечных лучей. Как и во всех кочевых обществах, женщины пользовались свободой, ездили верхом и занимались военными искусствами: стреляли из лука, фехтовали, овладевали навыками борьбы. Случалось, мужья молились, чтобы их новорожденный младенец оказался девочкой. Семьи были моногамными; ели конину, пили вино и кумыс — напиток из кобыльего молока. К такому обществу принадлежал Осман I — основатель династии Османов, вождь племени, жившего в двух шагах от Константинополя. Озабоченный прежде всего тем, как обеспечить своих соплеменников хорошими пастбищами и богатой добычей, Осман I был primus inter pares* в совете беев. Придворный этикет регламентировался простейшими правилами. Единственным и главным отличием Османа было то, что он являлся военным предводителем, возглавлявшим союз родов. Его кочующее правительство постоянно находилось в седле. Каждый род обладал автономией и вершил суд согласно своим собственным обычаям. Османский вождь выступал лишь в роли арбитра. Хотя османы и считали себя гази, * Первым среди равных (лат.).

136 Глава 2. Преемственность...

мусульманский закон значил для них меньше, чем привычные законы рода. Подати с завоеванных народов делились поровну между беями, вождь племени мог сверх того забирать лишь одну пятую всей военной добычи, так называемый пенчик. Осман I и Орхан носили титул бея или эмира. Но после взятия в 1326 г. Бурсы Орхан начал чеканить монеты, а это указывало на то, что отныне он считает себя независимым правителем, не связанным, даже номинально, с монгольской династией ильханов Ху-лагуидов. Кроме того, общественные пятничные молитвы произносились только во имя Орхана. Он начал претендовать на титул султана. Однако даже Мурад I в первую половину своего правления все еще назывался беем. Но с возрастанием его могущества принятый им султанский титул стал признаваться все шире. Он даже заставил называть себя хюдавендшаром (монархом), то есть дал понять, что притязает на империю. В 1395 году Баязид безуспешно добивался от каирского халифа из династии Аббасидов официального признания за ним титула султана римлян (византийцев) — султан ар-Рум. Что касается считавшего себя наследником старых монгольских территорий в Анатолии Тамерлана, который в 1402 г. победил и пленил Мурада I в битве при Анкаре, то он признавал за последним лишь титул бея. Османы стали легитимными преемниками Византии только после того, как завладели Константинополем. И мы видели, что именно грек, Георгий Трапезундский, высказал эту истину, написав Мехмеду II: «Никто не сомневается, что ты по праву являешься императором римлян. Поскольку, в действительности, императором является тот, кто законным образом владеет престолом империи»10. Вопреки неортодоксальной традиции тюркских народов суннитский ислам в интересах государства стал официальной религией. Однако терпимость по отношению к «людям Писания» (христианам и иудеям) сохранилась. Закон Промежуточного региона по-прежнему признавал различные вероисповедания, но при условии, что люди, придерживающиеся иных, чем государственные, религиозных взглядов, платят особый налог. В мусульманских странах он назывался джизьей. В Византии аналогичным подушным налогом (кефалион) облагались нехристианские народы. В Сибири, завоеванной Рос137 Османская империя

сией в XVII в., нехристиане платили налог пушниной. После обращения в христианство их освобождали от налога, что не нравилось московскому государству. Так же и обращение в ислам немусульманского населения значительно сокращало доходы османского государства. Из-за быстрых темпов перестройки Османской империи на византийский манер в XIV в. крайне трудно провести различие между собственно византийским вкладом и вкладом арабских и персидских стран и, наконец, угадать, что в этом синтезе сохранилось истинно турецкого. Ведь даже до завоеваний Александра Великого Промежуточный регион, от Адриатического моря до Инда, представлял собой ареал единой цивилизации. Политическая, социальная и религиозная структуры, устанавливаемые арабами с VII в. н.э. в захваченных у византийских греков и персов провинциях, были очень похожи на структуры Византии и сасанидского Ирана. Когда в XI в. пришли тюрки, они также включились в этот мир единой цивилизации. Ее укреплению содействовали очень тесные связи, установившиеся между людьми, несмотря на все многоязычие окружавшего их мира. Например, многие блюда знаменитой со времен античности турецкой кухни имеют в действительности эллинское, восточносредиземноморское происхождение. Достаточно послушать религиозную музыку — византийскую, а затем османскую, — чтобы испытать потрясение от их сходства, такого же близкого, как между греческой и турецкой народной музыкой. Впрочем, этот факт подтверждают и музыковеды: «Мы можем предположить, что сложные стихотворные размеры анатолийского фольклора и любая из связанных с ним музыкальных культур Балкан являются наследием греческой античности», просто «мы не можем сказать, где греки начали использовать музыкальный размер, трансформированный турками в асимметричную структуру: в "ученой" или народной музыке»11. Особенно остро преемственность византийско-османского культурного пространства ощущается в Стамбуле, когда видишь собор Св. Софии, построенный в VI в., и расположенную напротив мечеть султана Ахмеда, возведенную в XVII столетии, что неопро138 Глава 2. Преемственность... вержимо свидетельствует о влиянии, через 11 веков, византийской архитектуры на османскую. Эти в высшей степени созидательные преемственность и синтез воплощены в личности величайшего османского архитектора Синана, родившегося в 1491 или 1492 г. и умершего в результате несчастного случая при исполнении служебных обязанностей в 1588 г. в возрасте 97 лет. Грек из Анатолии (уроженец Кайсери, Каппадокия) и православный христианин по происхождению — впрочем, его брат всю жизнь оставался христианином, — он получил греческое воспитание, но в 21 год попросил разрешения вступить в корпус янычар. Его приняли, несмотря на предельный возраст (обычно в янычары вербовали юношей не старше 18 лет), и, следовательно, он стал неортодоксальным мусульманином, бекташи. Реализовавшийся в личности Синана греко-турецкий синтез — религиозный и культурный — превратил его в настоящего османа. В первой четверти XX в. отец турецкого национализма Зия Гё-кальп в труде «Основы тюркизма» так определил рушившуюся на его .глазах османскую цивилизацию, с которой, обращаясь к своим соотечественникам, он призывал расстаться. Европейцы в качестве преемников Западной Римской империи приняли западную римскую цивилизацию, улучшили ее и породили новую западную цивилизацию. Арабы-мусульмане со своей стороны стали наследниками восточной римской цивилизации. Прототипы арабской архитектуры имеют византийское происхождение. Османская архитектура представляет собой смешение этих двух цивилизаций. На Востоке существовала музыка правящих классов. Фараби заимствовал ее у византийцев и адаптировал для арабов. Но, распространившись среди арабской, персидской и турецкой знати, эта музыка так и не проникла в низшие социальные слои. Гёкальп сделал вывод, что тюркисты добьются успеха, поскольку они решили воспринять западную цивилизацию и отказаться от восточной византийской цивилизации. Но он не учитывал тот факт, что взаимопроникновение православного христианства и ислама происходило прежде всего на уровне народа, а не элиты, и при посредстве мистического неортодоксального ислама. Греки и турки почитали одних и тех же святых. Св. Георгий и св. Феодор воплотились в Хидр-Эльясе, св. Николай — в СарыСалтуке, 139 Османская империя

св. Харалампий — в Хаджи Бекташи. Турки принимали крещение*, оставаясь мусульманами, совершали обряд жертвоприношения животных (курбан), как это делали древние греки, евреи и православные христиане. Дервиши ордена бекташи практиковали подобие причащения вином. Среди многочисленных форм влияния мусульманской религии на православное христианство можно упомянуть о движении иконоборчества, которое развернулось в Византии в VIII веке. Христиане выступили против культа священных изображений, начали разбивать иконы, считая их объектом

идолопоклонства. Греческий император Константин V добился официального осуждения любых изображений в здании церкви. В итоге был достигнут компромисс, который и сегодня является характерной чертой восточной христианской церкви, разрешающей иконы, но не скульптуры**. А в исламе изображение святого запрещено традицией, впрочем, довольно гибкой и далеко не всегда соблюдаемой. Как и православные христиане, мусульмане особенно негативно относятся к скульптуре. Фольклорные турецкие традиции распространились на всем пространстве Османской империи и смешались с традициями других народов региона; так, турецкие танцы каршимата и чиф-тетелли исполняются в Греции, а греческие танцы сирто и хора популярны в Турции. Что касается знаменитого театра теней «Карагёз», то независимо от своего неясного происхождения он остается наилучшим примером собственно османского фольклора. «Карагёз» обрел свое настоящее лицо в XVII в. и до сих пор радует зрителей как в Афинах, так и в Бурсе или Стамбуле. Напрасно современные националисты пытаются присвоить это явление исключительно себе и таким образом отнять его у единственного законного владельца — Османской империи. Впрочем, Герман Райх в книге «Der Mimus», опубликованной в Берлине в 1903 г., поддержал тезис о влиянии на «Карагёз» византийского театра. * Крещение часто принималось из-за поверья, будто крещеный ребенок вырастет здоровым, и не означало перехода в христианство. ** Это утверждение неверно: нигде в основополагающих догматических памятниках, излагающих православное учение об иконопочитании, нет противопоставлений скульптурного и живописного изображений. Первое попросту намного меньше распространено в православной церкви.

140 Глава 2. Преемственность... То же можно сказать и об известном османском острослове, сыне имама Ходже Насреддине, родившемся, вероятно, во второй половине XIV в. в анатолийской деревне Хорто, недалеко от Сиврихисара, к западу от Анкары. Это была эпоха, когда Тамерлан (Тимур), защитник анатолийских шиитов и алавитов, разбил при Анкаре Баязида I, который все более перестраивался на визан-тийскохристианский лад и давно уже отказался от традиции га-зи. Таким образом, битва при Анкаре (1402) отмечает время самого слабого влияния суннизма в этом регионе. Здесь следует остановиться на алавитизме как феномене греко-турецкого синтеза. Турецкие историки слишком настойчиво уделяли внимание шаманистским истокам народной религии турок. Не отрицая этого факта — ведь алавитизм по определению является продуктом синтеза шаманства, шиизма и православного христианства, — нельзя не отметить огромного влияния на алавитизм восточного христианства и, следовательно, греческой цивилизации Анатолии и Румелии. Она сложилась к моменту появления христианства, поскольку сами православные греки по большей части были наследниками народных традиций эллинистической цивилизации Восточного Средиземноморья, существовавшей до рождества Иисуса Христа. Примером тому служит языческий культ Диониса, который, придя из Фракии, сохранился до наших дней в Восточной Македонии в форме христианских праздников anastenaria, сопровождающихся пляской верующих босиком на раскаленных углях. В основании православного и алавитского мистицизма лежит значение, придаваемое личности Бога, лику Божьему, ликам Его пророков и святых, изображенных на иконах, что противоречит безликому пантеизму. Особая роль отводится сердцу как физическому (а не символическому) центру души, поскольку мозг отождествляется лишь с умственным центром, а значит, имеет вторичное значение. Божественная любовь, центральным органом которой является сердце, — вот что составляет суть общего подхода православного христианства и алавитизма. Когда православные христиане, вступая в корпус янычар, становились бекташи, им казалось, что они не меняют религии. Во всяком случае, для них такая процедура не означала обращения в мусульманство. В этом заключается основная причина успеха движения бекташи среди православных христиан 141 Османская империя на Балканах. Таким образом, не было «исламизации» Балкан, скорее происходила их «алавитизация». Наряду с мистическими орденами, которые следовали исламской ортодоксии, существовали и другие, неортодоксальные. В то же время между мевлеви* и бекташи не могло быть серьезных различий, ведь в представлении всех суфиев сердце занимало центральное место. Единственное отличие заключалось в том, что мауляна Джелаледдин Руми обращался к знати, а Хаджи Бекташи — к народным массам. Однако благодаря системе дев-ширме бекташизм проник и в высшие слои общества, и во дворец султана. Например, Кайсерили Давуд, великий турецкий мистик, сподвижник Орхана Гази, умерший в Изнике в 1350 г.: был он ортодоксальным или неортодоксальным мусульманином? Следовал ли он по пути пророков (шариат) или по пути святых (тарикат)? Будучи суфием, он по определению относился к неортодоксальным

мусульманам. Но его ответ был таков: чтобы прийти к Богу, необходимо следовать по пути и пророков (ан-бийа) и святых (ал-авлийа). Существует святость данная и святость приобретенная, ибо мистик благодаря своим усилиям может стать святым. Для Кайсерили Давуда, который возглавил первый османский университет, созданный в Изнике Орханом Гази, знаком абсолютной святости был Иисус Христос (Иса), а знаком ограниченной святости — мистик Ибн аль-Араби (1165-1240). Для шиитов знаком абсолютной святости обычно служит Али, а знаком ограниченной святости - Махди, 12-й скрытый имам, хотя личность его определяется по-разному в зависимости от разновидности шиизма. Что касается Али, то он сказал: «Я был святым, когда Адам находился между водой и глиной»**. В XVI в. именно в государстве османов, боровшемся против шиитского Ирана, возник миф о здравомыслящих законопослушных суннитских суфиях, таких как члены ордена мевлеви. * Мевлеви, или маулявия — суфийский орден, известный в Европе как орден «пляшущих дервишей». Название происходит от «Мауляна», или «Мевлеви» — «наш господин»: так именовали основателя ордена, поэта-суфия Джелаледдина Руми (1207-1273). ** То есть когда Адам еще не был создан.

142 Глава 2. Преемственность...

Они, похоже, противостояли неортодоксальным суфиям-алави-там, вроде бекташи, хотя в действительности турецкая мистическая мысль отличалась отсутствием ортодоксальности, будь то учение Хаджи Бекташи, Юнуса Эмре или Руми, и была тесно связана с православным христианским мистицизмом монахов горы Афон*. С другой стороны, греко-турецкий мистицизм всегда оставался в корне революционным, и, следующая официальная точка зрения позволяет представить тот страх, который он внушал консерваторам: «Бабингер считает, что бекташи и мевлеви имеют одни и те же характерные черты. В действительности, это утверждение противоречит истине, поскольку оба эти братства на протяжении всей истории османов противостояли друг другу... По правде говоря, мевлеви являются строгими ортодоксами и пользуются поддержкой законопослушных слоев населения»12. Таким образом, вопреки мнению Зии Гёкальпа, византийский характер османского общества более ярко проявлялся в среде народа, а не правящего класса, что подтверждается недавними исследованиями. Переходя к оседлому образу жизни, османы переняли дворцовый церемониал и практику администрирования византийцев (XIV в.), присвоив им просто мусульманские названия. Большое влияние на османский двор того времени оказали византийские женщины, как правило, православные христианки. Они играли важную роль уже в Румском государстве сельджукидов и в тюркских княжествах Анатолии. Постоянный и массовый характер их присутствия не позволяет говорить о них как о поверхностном явлении. Например, Изеддин Кейкавус II, сельджукский султан из Рума, который взошел на престол в Конье в 1246 г., был сыном гречанки, его двором управляли дядья по материнской линии Кир (Кириос) Кедид и Кир Хайи, также греки. Их приверженность христианству была настолько сильна, что привела к разделению двора на мусульман и христиан. Под влиянием византийских традиций Изеддин крестился в православие и поддерживал тесные связи с греческими духовными иерархами. Жена Орхана I Феодора, дочь византийского императора * Это мнение rte находит подтверждения в исторических свидетельствах эпохи. 143

Османская империя

Иоанна VI Кантакузина, не только не обратилась в ислам после своей свадьбы (1345), но и активно поддерживала при османском дворе христиан. Матери Мурада I и Баязида I были гречанками и православными христианками. Мурад I также взял в жены православных христианок — болгарскую княжну Тамару и византийскую принцессу Елену. Баязид I женился на Марии Деспине, дочери сербского князя Лазаря I. Эти женщины не были одиноки в своих религиозных предпочтениях. Они пригласили советников, православных христиан, и в итоге определили жизнь османских монархов. Отметим также, что в XIII в. у султана из династии Сельджу-кидов и у византийского императора была одна и та же эмблема — двуглавый орел, при этом доподлинно неизвестно, кто у кого ее позаимствовал. Во всяком случае, никейский император, византиец Феодор II Ласкарь (1254-1258) использовал эту эмблему во время сражения с франками, захватившими Константинополь. Пикантно, что одинаковая эмблема турок и греков в XIX в. стала символом греческого антитурецкого националистического движения «Мегали Идэа» (Великая Идея). То же относится к легенде о «Красном яблоке» (по-турецки Кизил Элма), или «Красной яблоне» (по-гречески Коккини Милия): в Константинополе находилась большая конная скульптура из бронзы Юстиниана I (правил в 527-565 гг.), в левой руке у византийского императора была держава (шар с крестом), правой он указывал на

восток; в XIV в. шар упал, что было истолковано византийцами — которые прозвали его золотым яблоком (или красным яблоком), — как плохое предзнаменование: греки потеряют власть и она перейдет к туркам. После падения Царьграда в 1453 г. эта легенда обросла деталями: будто бы последний император Константинополя, погибший в бою на его стенах, восстанет, чтобы прогнать турок до красной яблони и там их уничтожить. По словам же тунисского историка Ибн Халдуна (13321406), согласно мусульманской легенде, восходящей к самому Пророку, тот, кто победит византийского императора и отдаст его богатства во славу Господа, станет Мессией (Махди) в тот день, когда завоюет Константинополь. Мехмед II знал эту легенду и мечтал стать Махди. Он также знал, что для мусульман вожделенный Константинополь и есть то самое красное яблоко (Кизил Элма). Таким образом, греки и турки боролись за 144 Глава 2. Преемственность... первенство в одном ареале цивилизации, используя одни и те же символы. В XIV в. османская армия была реорганизована по образцу византийской: оседлый образ жизни требовал нового войска вместо беспорядочной конницы тюрок-кочевников, думавших только о грабежах во имя веры. Орхан создал пехоту с регулярным жалованьем, йайа, и регулярную кавалерию, мю-селлем. Поскольку в ту эпоху не было необходимости принимать ислам, чтобы поступить на службу к османам, христиане в новой армии вскоре составили большинство. Что касается всадниковкочевников, то их перестали называть благородным именем гази, заменив менее приятными для слуха словами акинджи (грабитель) или дели (безумный фанатик), и отправили на границу в качестве ударного отряда. Мурад I освободил государственную казну от выплаты военного жалованья, теперь военачальники получали тимары (лены), а также должность губернатора завоеванной провинции. Тимариоты должны были кормить, обучать и поставлять солдат султану. Без участия войск, состоявших преимущественно из православных христиан, завоевание вряд ли бы удалось и византийское наследие вряд ли бы перешло к османам. Командующие-христиане были прониариями, владельцами византийских ленов, называвшихся прениями. Вступив в ряды османской армии, они сохраняли свои лены в форме тимаров. Родоначальником одного из древнейших и влиятельнейших родов османской аристократии — семьи Михалоглу, был византийский феодальный барон Кёсе Михал (Михаил-бей), принявший ислам и присоединившийся к Осману I. По своей сути тимар был похож на пронию и уходил корнями в старую систему землепользования Сельджукидов — икта13. Тем не менее постепенное ослабление центральной власти в Византии сопровождалось усилением могущества земледельческой аристократии, а во времена крестовых походов ее положение еще больше упрочилось под влиянием западного феодализма. В результате прения из категории права пользования перешла в категорию собственности. Однако султан строго контролировал тимары. Таким образом, в эпоху правления османов 145 Османская империя центральная власть была восстановлена на обоих берегах Эгейского моря. Систему налогообложения землевладельцев османы заимствовали непосредственно у Византии. Там земельный налог — зевгарион* — исчисляли исходя из площади земельного надела, обрабатываемого парой волов, запряженных в плуг. У османов он назывался чифт. Однако если система налогообложения оставалась той же, то ее применение было иным. Восстановив власть государства, Османская империя сократила злоупотребления феодалов и соответственно облегчила налоговое бремя крестьян. Византийский философ из Мистры Георгий Гемист Плифон (ок. 1355-1452) предвидел, что алчность землевладельцев сыграет на руку турецким завоевателям. В частности, уже на закате Византии подати в форме отработок оставляли разнообразные лазейки для злоупотреблений. Продолжительность отработок в пользу землевладельца в некоторых регионах составляла два дня в неделю. Налоговая политика османов была направлена на сокращение отработок (ангаръя); государство стремилось к централизации, и для каждой провинции были установлены ставки налога и четкий перечень работ, которые крестьяне должны выполнять для тимариотов. Несмотря на благотворные для народных масс действия, последовавшие за проводимой османами централизацией, сохранение системы пронии-тимаров способствовало лишь укреплению власти знати, которая из византийской преобразовалась в османскую. Эта новая знать настолько увеличила площадь своих земельных владений, что ее доходы превзошли доходы монарха. Кроме того, солдаты охотнее повиновались тем, кто платил жалованье, то есть тимариотам, а не правителю. В итоге в течение XIV в. тюркская знать Анатолии осела на этих тимарах и превратилась в могущественную силу. Ее самый влиятельный представитель Чандарлы получил пост великого визиря. Вначале османский правитель пытался найти противовес, раздавая тимары православной христианской верхушке. Но общие классовые интересы превратили всех знатных людей, и христиан, и мусульман, в противников

абсолютной власти султана. Уже в XIV в. прояви* Зевгарион (от греч. зевгос) — пара волов. 146 Глава 2. Преемственность... лась тенденция наследования тимаров. В законе 1375 г. за сыновьями тимариотов признавалось право вступления во владение тимарами. Так была подорвана основополагающая доктрина османского государства, согласно которой все богатства страны принадлежат исключительно монарху. Тогда Мурад I решил использовать свою привилегию взимания пятой части добычи (пенчик) для содержания преданного ему элитного корпуса, называемого капыкуллари, или «рабы Порты». Взяв за образец сельджукскую систему гулям («молодые иностранцы»), он придал ей форму девширме («набор юношей»), а уже Баязид I превратил в институт систематического призыва мальчиков из семей православных христиан (не распространявшегося на остальных христиан, мусульман и евреев), лучшие из которых поступали на службу во дворец или в армию. При Мура-де II и Мехмеде II эта система стала повсеместной. Новая армия «рабов Порты» состояла из пехоты — янычаров (от йеничери — новый солдат) и конницы — сипахи. В следующем веке солдаты новой армии получили тимары от Мурада II, но в итоге попали под контроль знати. Таким образом, йайа (пехота на жалованье) и мюселлем (регулярная кавалерия) были отодвинуты на задний план. Вскоре между военной знатью тимариотов и «рабами Порты» вспыхнул конфликт, который завершился победой элитного корпуса после взятия Константинополя в 1453 г., в эпоху правления Мехмеда II. С тех пор правительство и армия перешли в руки капыкуллари. Многочисленные конфискации в их пользу тимаров и других владений ослабили могущество знати. Преданные султану великие визири, выходцы из девширме, были наделены им абсолютной властью, а также тимарами и доходами, которые сделали из них самых богатых людей после повелителя. Премьер-министр стал вторым человеком в системе османской абсолютной монархии. В истории Византийской империи было много узурпаторов. С 324 по 1453 г., то есть на протяжении 1129 лет, сменилось 14 правящих династий. В истории Османской империи не было ни одной семьи, которая узурпировала бы трон — у власти в течение 644 лет находилась одна-единственная династия. Исключение составил период в 11 лет, с 1402 по 1413 г., в течение которого 147 Османская империя империя и императорская власть оказались разделенными между несколькими претендентами, но это была борьба между братьями. В основе такой удивительной стабильности центральной власти, сохранившейся, несмотря на любые кризисы и революции, лежала система, которая восторжествовала во время правления Мех-меда Завоевателя и умерла лишь после трех веков постепенного упадка, начавшегося в XVI веке.

Глава 3 Завершение создания структуры Османской империи (1461-1566) В 1453-1461 гг., после взятия Константинополя, Мистры и Трапе-зунда, срединная империя Промежуточного региона нашла себе достойного преемника. Но каждый из основных народов, живших на этом пространстве, на протяжении тысячелетий стремился объединить его под своей властью. Даже после 1453 г. в претендентах не было недостатка. Русские провозгласили себя наследниками Византии из-за общности религии. Позднее к ним присоединились румыны, ссылавшиеся на то, что в XVIII столетии Румынией правили османские греки. Русские и румыны, пытаясь преуменьшить значение османской преемственности, утверждали, что турецкий народ не способен к созидательной деятельности. Греки были убеждены, что вся эта территория должна принадлежать только им, поскольку они тут жили до прихода турок. Даже тот факт, что османы сохранили византийскую модель правления, был использован греческими националистами в оправдание своих претензий, и они полностью разделяли мнение великого румынского историка Николая Иорги (1871-1940), который в 1935 г. написал: «Этот Стамбул турецких хозяев, для которого они не смогли даже найти нового имени... который так любят василевсы османского происхождения»14. [Название Стамбул (турецкое — Истанбул) происходит от греческих слов «ис тин Полин», что означает «в Город».] 149 Османская империя Вполне естественно, что в XX в. турецкие историки стали отрицать эту преемственность, коль скоро ее истолковывали столь неблагоприятным для турок образом. Однако Мехмед Завоеватель считал себя

продолжателем дела греческих императоров, напоминал о своих греческих корнях по материнской линии и даже утверждал, что его предок — принц императорского византийского дома Комнинов, который, эмигрировав в Конью, обратился в ислам и взял в жены принцессу из династии Сельджукидов. В 1935 г. турецкий историк Фуат Кёпрюлю отверг эти притязания Мехмеда как абсурдные — вопреки мнению английского историка Стивена Рансимена. ГОСУДАРСТВО И ПРАВЯЩИЙ КЛАСС Османское государство было основано на двойном дуализме. С одной стороны, существовал социальный дуализм: «военные» — райя (знать и верховное духовенствопредставляли собой особое третье сословие), с другой — религиозный: суннитский ислам (турки) — христианское православие (греки). Правящая элита («османы») состояла из класса «военных», в который входили руководители миллетов, в частности, двух основных — «турецкого» и «греческого». 1. Класс «военных»- (знать и высшее духовенство). Представители этого класса, в отличие от райи, имели право ездить верхом и перепоясываться мечом. Речь идет об «османах», которые по приказу султана выполняли определенные государственные поручения, не участвовали в производстве и были полностью освобождены от налогов независимо от того, являлись они «рабами Порты» или нет. К этому классу помимо самих военных, которых обычно называли аскерами (солдатами), относились также чиновники, придворные и верховное духовенство миллетов. Таким образом, в класс «военных», как и в класс райи, входили и мусульмане, и немусульмане. В XV в. султан включил в класс «военных» тысячи конников-христиан, независимо от их конфессиональной принадлежности. Те же, кто занимался торговлей или земледелием, мусульмане или немусульмане, в Румелии или в Анатолии, от150 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... носились к райе и, следовательно, платили налоги. Если членов класса «военных» отстраняли от исполнения обязанностей или отправляли в отставку, то они не платили налогов при условии, что не будут заниматься производством, земледелием или торговлей. С другой стороны, если люди из райи бросали свое ремесло и оказывали государству определенные услуги, то они переходили в категорию «райи, освобожденной от налогов» — муаф вэ мюсел-лем реайя. Однако они продолжали оставаться «людьми толпы», а освобождение от налогов могло быть в любой момент отменено. Попасть из райи в класс «военных», минуя этап «рабов Порты», можно было только по указу императора (такие случаи были редки). Для этого райя должен был доказать свою отвагу в походах или на поле битвы в качестве гёнюллю (добровольца) и получить от императора тимар или такое же жалованье, что и янычар (улюфе). Однако Сулейман I Законодатель (1520-1566) отменил освобождение от налогов, предоставляемое ранее тем, кто был допущен в класс «военных» подобным образом. На этом примере хорошо видно, что в Османской империи, как и в конфуцианском Китае, социальная мобильность основывалась на двух основных принципах: а) «доступ» в правящий класс зависел от круга государственных обязанностей. Речь идет о служилой знати; б) социальная гармония сохранялась лишь в том случае, если каждый оставался в своем классе. Ибо кто будет заниматься производством и платить налоги, если слишком многие поднимутся по социальной лестнице? В начале XVII в. османские писатели видели причину заката империи в забвении этого принципа. Мы уже упоминали, что быстрый темп перестройки османского общества на византийский манер в XIV в. обусловил опасность ассимиляции турок Византийским государством. Маньчжуры были ассимилированы китайцами главным образом потому, что заменили на государственном уровне шаманизм своих предков китайским конфуцианством, то есть приняли «идеологию» побежденных. Для того чтобы понять, какое место в жизни общества занимала религия, ее следует сравнить с современной тоталитарной идеологией. Тоталитарная идеология является мощной цементирующей основой, ведущей к единой цели всех членов общества, все составляющие его социальные и профессиональные группы. На достижение этой единой цели мобилизованы материальные и физические ресурсы индивидуума. Он погружен 151 Османская империя в идеологию 24 часа в сутки, дома и на работе. Эффективность тоталитарной идеологии питается духом солидарности и равенства между всеми членами общества, который выражается лозунгом «все люди — братья и товарищи». Член партии, подобно священнику, должен в меру возможностей быть вместе с народом, чтобы укреплять связь между верхушкой и базисом и поддерживать энтузиазм. В то же время он должен постоянно совершенствоваться, чтобы повышать свой идейный уровень. Партия, как и клир, составляет элиту общества.

Цементирующей основой Византийской империи являлось православное христианство. Все государственное здание опиралось на религию. Обращение подданных в православие было невыгодно государству с экономической точки зрения, поскольку обращенные не платили подушного налога, взимаемого с нехристианских народов. Однако оно обладало одним преимуществом — это было средство политического объединения. Благодаря обращению в православие славян (IX-X вв.) территории современной Югославии на протяжении 100 лет, Моравии — в течение некоторого

времени, Болгарии и России подчинялись Константинопольскому патриархату и зависели от империи. Для политического объединения страны османы должны были либо принять православие (именно таким путем позднее пошли маньчжуры в Китае, конечно, в рамках другой религии), либо навязать православному населению суннитский ислам. В итоге они выбрали промежуточное решение. В этом состояла самобытность структуры османского исламо-христианского государства. Тем не менее, основа здания, возведенного вокруг императора, требовала общей идеологической цементирующей основы: такой основой стал неортодоксальный ислам «рабов Порты» (капыкуллари). В XX в. янычар сравнивали с другой элитой — краеугольным камнем тоталитарного государства в виде подразделений СС национал-социалистической Германии. Итак, во второй половине XIV в. Мурад I создал первый корпус «рабов Порты». Султаны стремились освободиться от влияния знати и религиозных групп и установить абсолютную власть над элитой, которая была бы им предана телом и душой. Эти люди должны были порвать со своими семьями, родственниками, со своей религией и, полностью переродившись, не иметь иной материальной и душевной привязанности, кроме личности своего 152 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... правителя. При таком условии они превращались в элиту правящего класса и получали из рук султана, своего отца и благодетеля, власть и почести. Этим привилегированным сословием были только «греки», то есть исключительно православные христиане. Отказ принять в элиту мусульманина часто мотивировался тем, что невозможно превратить в раба сына истинно верующего человека. Однако султан сделал исключение для мусульман Боснии. Действительно, когда в XV в. османы появились в этих краях, они встретились с особой разновидностью христианства — богомильством, представленным в так называемой «боснийской церкви». Для уничтожения еретического учения папа римский организовал крестовые походы. В результате часть боснийцев (или босняков) была насильно обращена в католичество (так называемые тайные богомилы). Когда в 1463 г., то есть спустя десять лет после падения Константинополя, Мехмед II завладел Боснией, на Балканах произошло уникальное явление: все богомилы решили принять ислам. Однако прежде они заключили с султаном договор, согласно которому их обращение не будет служить препятствием для них самих или для их потомков стать девширме. Эти капыкуллари, называемые потор, несли службу во дворце, а не в армии. Сначала набор в корпус «рабов Порты» производился в Руме-лии, позже, с 1512 г., и в Анатолии. Чтобы не мешать развитию торговли и промышленности, в списки призывников не включались юноши из Стамбула и других крупных городов, а также сыновья сельских ремесленников. Но родителихристиане и даже мусульмане платили взятки, лишь бы отправить своих детей в сельскую местность, где у них появлялась перспектива карьеры девширме. Евреи и армяне (последние были христианами, но не православными) призыву не подлежали. Впрочем, поскольку евреи жили в городах, они в любом случае исключались из набора. «Официальный» историк Константинос Папарригопулос (XIX в.) отмечал, что греки завладели властью в Османской империи благодаря системе девширме, однако ради этого им пришлось пожертвовать своей религией. Но те, кто был рекрутирован по системе девширме, не становились мусульманами-суннитами, они исповедовали учение Хаджи Бекташи, то есть крайне веротерпимый христианско-мусульманский религиозный синкретизм. До тех пор пока «рабы Порты» (капыкуллари) оставались в силе, 153 Османская империя было вполне естественным, что сам султан находился под их влиянием (поскольку речь шла о его ближайшем окружении) и, следовательно, под влиянием весьма толерантного бекташизма. В 1582 г. во время торжественной церемонии в Стамбуле, на которой присутствовал маленький Мехмед, наследник императорского трона, будущий Мехмед III, греческие горожане провели уличную демонстрацию, требуя, чтобы их детей включили в систему девширме. Глава янычар Ферхат-Ага, категорический противник этого требования, ушел в отставку. А его преемник Юсуф-Ага получил от султана приказ уступить демонстрантам и создать батальон (оджак) из детей греческих ремесленников и торговцев, живших в Стамбуле.

Можно ли утверждать, что рекрутирование будущих капыкул-лари проходило принудительно, поскольку не было добровольным? Чтобы ответить на этот вопрос, следует учитывать следующее: а) число рекрутов было невелико, стало быть, имелся богатый выбор. В 1475 г. насчитывалось 6 тыс. янычар и 3 тыс. всадников из рядов «рабов Порты». В 1527 г. общее число «рабов Порты» составляло всего 28 тыс.; б) вопреки некоторым утверждениям, дети младше пяти лет не подлежали призыву, в основном набирались мальчики в возрасте от 8 до 18 лет, при этом предпочтение отдавалось четырнадцати-восемнадцатилетним. В качестве исключения принимались юноши 19-20 лет. Следовательно, кандидатами в девширме становились подростки с рано созревшей в условиях крестьянской жизни психикой, способные отвечать за свои поступки; в) государственный глашатай

собирал на деревенской площади мальчиков определенного возраста, которых сопровождали их отцы и священник. Священник приносил с собой церковные книги с записями рождений, которые служили доказательством того, что мальчики не только христиане, но и православные. Эти юноши должны были отличаться нравственным поведением, быть здоровыми, холостыми, иметь здравствующих родителей и братьев, не заниматься торговлей или ремеслами. Из всех собравшихся вербовщик выбирал лишь несколько человек. При такой системе существовало столько возможностей избежать набора — в том числе ранние браки15, — что любой желающий мог легко ими воспользоваться; г) в зависимости от потребностей призывная кампания проводилась лишь раз в три-семь лет: В XVI в. среднегодовое 154 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... количество мальчиков, рекрутируемых по всей империи согласно системе девширме, оценивалось от 1 до 3 тыс. человек. Рекрутов привозили в Стамбул или в Бурсу. Тех, кто отличался исключительными способностями, направляли в группу адже-ми оглан (группа новичков), где их готовили к службе во дворце в качестве пажей — иш оглан (мальчики Внутренней службы). Воспитание было элитарным. Они жили на полном пансионе под строгим контролем ак ага (белых евнухов). Им запрещалось общаться не только с женщинами, но и с внешним миром. Помимо военных дисциплин, религиозного мусульманского образования, каллиграфии, изобразительных искусств они изучали традиционные науки, должны были уметь читать и писать на османском, арабском и персидском языках, а также проходили специализацию в различных областях управления. После четырех лет учебы проводился новый отбор — чикма (выпуск). Лучшие ученики продолжали учебу и одновременно несли службу во дворце. В XVII в. насчитывалось 700 пажей. Остальные становились офицерами кавалерийских батальонов «рабов Порты» и управляющими провинциями империи. Благодаря тому, что система девширме предусматривала набор не детей, но скорее подростков и даже юношей, между «рабами Порты» существовала удивительная солидарность: их объединяли греческая православная религия и место рождения. Такая взаимопомощь соотечественников (интисап) объяснялась памятью о своей прошлой жизни. Все они — за исключением босняков-богомилов — исповедовали одну религию, но для одних родным языком был албанский, для других — греческий. Тем не менее не следует преувеличивать этого различия, поскольку позднее, в 1821 г., восстание за независимость Греции возглавили албано-язычные православные христиане, такие как Маркое Боцарис (1788-1823). Возникает вопрос, была ли система интисапа, сложившаяся в окружении великого визиря Кёпрюлю Мехмед-паши (ум. в 1661 г.), кстати тоже православного христианина, уроженца Албании (недалеко от Берата) и одного из последних рекрутов девширме, греческой или албанской? Иными словами, была ли она основана на общности религии или же на общности языка? 155 Османская империя

Уточним, что и сегодня греки из Греции называют говорящих по-албански мусульман туркамиалбанцами, а албаноязычных православных — греками-албанцами. Православный христианин, говорящий по-албански, скорее станет поддерживать православного христианина, говорящего на греческом языке, чем мусульманина, говорящего на албанском. Вот объяснение тому факту, почему покойный коммунистический лидер Энвер Ходжа так сурово относился к религиям, которые разъединяли албанцев. Управленческий аппарат состоял из четырех служб. 1. Институт дворца — готовил верховных руководителей государства. В него входили три подразделения: а) Гарем — им руководил черный ага гарема — дарюссааде ага-сы («евнух жилища блаженства»), который находился под защитой белых евнухов с Кавказа и черных евнухов из Судана и Центральной Африки; б) Эндерун (Внутренняя служба) — располагалась во внутренних покоях дворца и состояла из шести отделений (в порядке старшинства): Хас Ода (Частная комната); Хазине Одасы (Казначейская комната), которая, в свою очередь, подразделялась на Дыш Хазине (Внешнюю казну) и Ич Хазине (Внутреннюю казну); Килер Одасы (Продовольственная кладовая); Сеферлик Одасы (Комната военных кампаний, созданная в 1635 г.); Доганджи Одасы (Комната соколиной охоты, упразднена в середине XVII в.) и, наконец, Бюйюк Ода (Большая комната) и Кючюк Ода (Малая комната), которые готовили пажей (иш оглан). Пажи поднимались на шесть ступенек служебной лестницы, вплоть до Частной комнаты, затем переходили во Внешнюю службу или же назначались губернаторами провинций, военачальниками, великими визирями. Возглавлял Эндерун «евнух жилища блаженства». Здесь же, во внутренних покоях, жили и другие евнухи, которые, помимо прочих обязанностей, прислуживали на заседаниях императорского совета и на приемах послов;

в) Бирун (Внешняя служба) — занимала второй двор дворца и состояла из пяти групп: улемы (ученые), в число которых входили наставник султана, его врач, астролог и дворцовый имам; шехремини (мажордом), который руководил придворными архитекторами; матхабы амире эмини (шеф-повар); дарпхане эмини (главный финансист); арпа эмини (отвественный за снабжение 156 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... лошадей зерном). Остальные «сотрудники» Внешней службы делились на три группы: 1) рикяп агалары (стремянные), эмир алем (знаменосец), капыджи баши (главный привратник) и чавуш ваши (главный гонец), 2) бостанджи оджагы (садовники), возглавляемые бостанджи баши (главным садовником), 3) пет (телохранители султана) и мютеферрик — сыновья вассальных принцев, которых удерживали во дворце в качестве заложников, гарантирующих лояльное поведение их отцов. 2. Канцелярия (Калемийе) — собственно правительство, состоящее из секретарей, или «людей пера». К Калемийе относились императорский совет (Диваны Хюмайун) — визири и великий визирь и императорская казна (Хазине Амире). Они включали несколько отделений, возглавляемых ходжами (по-турецки «господин»). Со временем многие посты в Канцелярии заняли усилившие свое влияние улемы. 3. Военный институт (Сейфийе). На флоте и в армии служили меченосцы (эхли сейиф). Сухопутная армия комплектовалась из «рабов Порты», заменивших старинные «мусульманско-хрис-тианские» войска. Из «рабов Порты» формировались три корпуса: корпус янычар (пехота), численность которых в период правления Сулеймана I увеличилась до 30 тыс.; корпус артиллеристов, в 1574 г. состоявший из 2125 человек; и наконец, кавалерия (капы-кулу сюварилери), получавшая жалованье в Стамбуле и в крупных городах, но не имевшая тимаров. Конница сипахи, созданная из «рабов Порты» Мурадом I и наделенная тимарами Мурадом II, превратилась в феодальную кавалерию, расквартированную в провинции. В 1527 г. насчитывалось 27 868 сипахи, владевших тимарами, в то время как к концу XVI в. число «кавалеристов на жалованьи» не превышало 6 тысяч. Следовательно, нельзя путать сипахов, наделенных тимарами (тимарлы сипахи) и имевших феодальный менталитет, с новым поколением кавалеристов из рядов «рабов Порты», которые продолжали получать жалованье и лишь случайно назывались сипахами. Ахиллесовой пятой вооруженных сил Османской империи оставался флот, что вполне естественно, учитывая кочевое происхождение ее основателей. И только с появлением в XVI в. Хайред-дина Барбароссы мореходство стало развиваться как того требовали интересы страны. 157 Османская империя Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... В 1466 г., во времена правления Мехмеда Завоевателя, на острове Лесбос, недавно захваченном османами у генуэзцев, в семье си-пахи Якуба и христианки Каталины родился третий сын (всего у них было четверо сыновей, которых в порядке старшинства звали Исхак, Оруч, Хызыр и Ильяс). Доподлинно известно, что Якуб был мусульманином. Однако принял ли он ислам или обращенным был его отец и был ли он греческого происхождения — таких сведений не сохранилось. Отца Якуба, тоже сипахи, звали Абдул-ла. (По установленному порядку, приехавшие в Стамбул мальчики из девширме проходили обряд обрезания, их регистрировали под именем отцов, которое затем заменяли на Абдуллу (раб Божий) или на другое имя той же этимологии, например, Абдюльменан.) Хызыр, получивший известность под именем Хайреддин Барбаросса (1466-1546), стал символом морской славы империи. Он говорил на многих языках, в том числе на греческом. В конце XV в. Баязид II (1481-1512) создал большой флот под командованием рейса (капитана) Кемаля, дяди великого адмирала и географа Пири Рейса. Он построил военные корабли и порты в Стамбуле и в Гелиболу, набрал на побережье тысячи моряков — левентов16, греков и турок. При Сулеймане I османский флот вновь пришел в упадок. Двадцать седьмого декабря 1533 г. султан назначил командующим морскими силами империи (капудан-пашой) Барбароссу, который возродил и укрепил османский флот. Этот верховный пост на флоте учредил в свое время Мехмед II для Балтаоглу Сулейман-бея, участвовавшего в захвате Царьгра-да. Но Хайреддин, кроме того, получил титул бейлербея (генерал-губернатора провинции) — самый высокий чин в администрации османских провинций, равный рангу министра (визиря) и дававший право участвовать в заседаниях императорского совета. Провинция морского генерал-губернатора состояла из 13 санджаков (мелкая административная единица), расположенных на побережье и островах Эгейского моря (столица — Гелиболу), которые вместе с провинцией Алжир, присоединенной Хайреддином к империи, образовали тимары, финансировавшие морской флот. 4. Институт знаний (Илмийе) — в него входили улемы, «люди мусульманских знаний», которые под руководством шейх-уль-ислама занимались толкованием религиозного права суннитского ислама и норм шариата.

158 Улемы исполняли должности преподавателей и судей. Они обучали мусульман в начальных школах при мечетях (мектеб) и в высших школах (медресе), которые, в свою очередь, имели восемь уровней. Первая османская медресе была построена Орха-ном в Изнике (Никее) в 1331 году. Учащихся первых семи уровней называли софта, а восьмого уровня — данышман. В школах преподавали арабский язык, каллиграфию, суннизм, риторику, поэзию, логику, философию, астрономию. В 1550-1559 годах Сулейман I построил в Стамбуле рядом с мечетью, которая носит его имя, комплекс высших школ четырех уровней, где обучались дипломированные студенты восьмого уровня медресе. В них, в частности, преподавали медицину, математику и физические науки. В качестве судей-тсадм и муфтиев улемы заседали в мусульманских судах. В Османской империи религиозное мусульманское право (шариат) находилось в подчиненном положении по отношению к гражданскому праву (канун), так как оно касалось лишь общих принципов управления и организации государства. Эту брешь заполнил Канун-номе (свод, кодекс гражданских законов). Шариат решал личные дела и регулировал жизнь мусульманского суннитского миллета. Теоретически улемы обладали правом признавать недействительным любой гражданский закон, если тот противоречит шариату, однако на практике они решались на это крайне редко, поскольку назначались императором и полностью от него зависели. Кади принимали решения как по вопросам религии (соблюдение законов шариата), так и по гражданским делам. Однако свидетельствовать могли только мусульмане по рождению. Таким образом, даже самые высокопоставленные особы из числа девширме, то есть христиане по рождению, не могли найти защиту со стороны мусульманского или христианского закона. Муфтии занимались теорией мусульманского права и непосредственным толкованием закона (фикх) и выдавали фетвы — официальные суждения по поводу какого-либо правового или религиозного мусульманского закона. В период правления Сулеймана Законодателя были учреждены титулы шейх-уль-ислама, великого муфтия империи, муфтия Стамбула, а также казаскера Румелии, казаскера Анатолии и кади, который координировал их действия. Однако если кади и должны были «соблюдать» фетвы муфтиев, 159 Османская империя

то исполнять закон их обязывали лишь фирманы, то есть указы султана. 2. Правящий класс православных греков. Согласно утверждениям многих исследователей, полноправным членом османского правящего класса мог быть только мусульманин — по рождению или обращенный. Попросту говоря, считалось, что правящий класс империи составляли мусульмане, эксплуатировавшие немусульманскую райю! Это неправда: османская правящая элита не была исключительно мусульманской ни до, ни после создания корпуса «рабов Порты». В период между захватом Константинополя франками в 1204 г. и взятием Константинополя, Мистры и Трапезунда османами в 1453-1461 гг. византийцы размежевались на два лагеря — лати-нофилов и туркофилов. С 1081 года Византийская империя находилась под колониальным гнетом франков. Ее жители больше не плавали по морю и не передвигались по суше. Все доходы от торговли шли иностранным купцам — в основном венецианцам и генуэзцам, — жившим на правах экстерриториальности в обособленных кварталах византийских городов. Перед лицом такой экономической эксплуатации со стороны латинян и религиозной нетерпимости Рима, требовавшего от православной церкви полного подчинения, перед угрозой насильственной латинизации всего народа присутствие турок казалось выходом из создавшегося положения. Проводя беспринципную и соглашательскую политику, некоторые императоры пытались заключить унию с римской церковью, то есть толкнуть Византию в объятия католицизма. Именно эту цель преследовал Михаил VIII Палеолог, когда принял решение об унии, провозглашенной на Лионском соборе 1274 года. Однако ни этот поступок, ни его повторение век спустя императором Иоанном V Палеологом, лично прибывшим в Рим (1369), чтобы предложить Святому престолу вместе с унией свое торжественное обращение в католицизм, ни уния, заключенная на Феррарско-Флорентийском соборе в присутствии Иоанна VIII Палеолога (1439), не могли сломить оппозицию по отношению к папе со стороны византийского клира и византийского народа. 160 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... Партию туркофилов в Византии поддерживали народные массы, чье положение становилось все бедственней изза усиления власти земельной аристократии. Однако помимо социального кризиса существовал кризис религиозный. В крупных монастырских владениях эксплуатировался труд крестьян. Многие священнослужители, обуреваемые жаждой богатства, вели аморальную жизнь, а монахи допускали в свои кельи сожительниц. Росло равнодушие к христианской религии. Турки знали об этом двойном социально-нравственном кризисе в империи. Их же самих иностранные путешественники первой половины XV в. описывали как людей до такой степени нравственных, что слово «турок» превратилось в синоним добродетельного человека, стремящегося к социальной справедливости. В итоге и греки, и турки стали относиться к завоеванию османами Византии как к богоугодному

делу. Развитию туркофильского течения способствовало движение религиозного мистицизма и нравственной требовательности, которое охватило Византию накануне ее падения. Из четырех знаменитых философов, сопровождавших в качестве советников Иоанна VIII Палеолога во время поездки во Флоренцию для заключения унии с католиками (1439), трое вернулись уже с протурецкой ориентацией: Георгий Схоларий (в монашестве Геннадий), возглавивший противников унии, принял постриг и после взятия Константинополя был утвержден Мехмедом II вселенским патриархом. Георгий Амируци, камергер греческого императора Трапезундской империи, искал пути политического сближения с исламом; в 1461 г. он убедил своего императора добровольно отдать Трапезунд Мехмеду II, позже перешел на службу к султану и стал одним из его приближенных. Сын Георгия Амируци, также принявший мусульманство, получил пост министра султана. И наконец, как мы помним, Георгий Тра-пезундский, переехавший в Италию до 1453 г., через два месяца после падения Константинополя направил Мехмеду II письмо, в котором советовал тому политически объединить турецкий и греческий народы. По мере того как в 1261-1453 гг. власть византийских императоров ослабевала, крепло влияние церкви на государство. Благодаря церкви и той поддержке, которую она получила от народа, все надежды латино-филов на союз с Западом рухнули, и путь туркам был открыт. Завоевав Константинополь, Мехмед II осуществил желание церкви собрать воедино православную «нацию» (которая после создания империи в XI в. была разделена между несколькими государствами, созданными латинянами, сербами, болгарами, турками) под властью одного правителя, начав постепенное завоевание всех территорий прежней империи. Это воссоединение завершилось только в 1669 г. захватом османами Крита. В руках венецианцев остались лишь Ионические острова. Церковь употребила все свое влияние, чтобы предотвратить восстания православного населения 161 Османская империя Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... против правления султана. С другой стороны, все греки — за исключением части аристократии, связанной с франкской знатью, — с облегчением встретили отъезд латинян и прибытие турок, к которым им случалось обращаться за помощью и в XV, и в XVI, и в XVII вв., например на Кипре и на Крите. Даже когда в 1715 г. Пелопоннес был отвоеван у венецианцев — те захватили его в 1687 и в том же году умудрились взорвать в Афинах Парфенон, — не только греческие крестьяне, но и буржуазия, землевладельцы, клир — все приветствовали турок как освободителей.

С момента своего возникновения Османская империя имела двоевластную структуру, представленную двумя религиями, которая после подъема националистического движения привела к господству двух народов — турок и греков — над всей многонациональной османской ойкуменой. Большинство жителей империи относились к одному из двух миллетов: православному христианскому или суннитскому мусульманскому. До завоевания арабских стран в 1517 г., то есть пока империя находилась в состоянии подъема, численно преобладал православный миллет. После 1517 г., то есть в течение «золотого века» и в период заката, превосходство перешло к суннитскому миллету. При растущем господстве греческой олигархии в православный христианский миллет входили славяне, румыны, греки, некоторые албанцы и арабы. Когда усиливалось господство турецкой и албанской олигархии, в суннитском мусульманском миллете преобладали арабы, курды, часть албанцев и турки. Массовое обращение в ислам привело к тому, что и сегодня некоторые турки имеют греческие, как правило православные, корни, тогда как о греческом народе подобного сказать нельзя, поскольку христианский прозелитизм был запрещен. Еще в XVI, «золотом веке» империи из девяти премьерминистров Сулеймана Законодателя восемь были урожденными христианами. И все же те, кто оставался в лоне православия, теряли первенство и, попадая в подчинение туркам, превратившим страну в державу, становились вторым народом в империи. По воле султана любой православный христианин причислялся к греческому миллету, при этом «православный» и «греческий» были равнозначными понятиями. И в наши дни в сельской местности Греции слова «мусульманин» и «турок» тождественны. Неверного турки называют «гяуром», а греки — «турком». Таким образом, с самого нача162

ла была заложена основа двойного, турецко-греческого, господства над христианами Балкан. Этот процесс зашел столь далеко, что великий греческий историк XIX столетия К. Папарригопулос упрекал вселенский патриархат в том, что тот по небрежности упустил исключительно благоприятную ситуацию, которую ему предоставили османские завоевания, и не распространил греческое влияние на все народы Балкан. У румын были такие же основания жаловаться на своих греческих господарей, как и у арабов на своих турецких пашей. Вступив в 1453 г. в Константинополь, Мехмед II узнал, что сторонник унии патриарх Григорий III Мамма два года назад сбежал в Рим. Тогда он призвал вождя противников унии монаха Геннадия, и

епископы Святейшего синода избрали его вселенским патриархом. 6 января 1454 года Геннадий II Схоларий был возведен на патриарший престол. Церемония проходила так же, как во времена Византийской империи. Мехмед II, как некогда византийский император, вручил новому патриарху символы власти и произнес: «Храните все привилегии, которыми пользовались ваши предшественники». Привилегии, предоставляемые Мехмедом II патриарху и его верховному духовенству, — кстати, более значительные, чем те, что имели их предшественники в Византии, — были перечислены в императорской грамоте (берат). К сожалению, она исчезла в пожаре в начале XVI в., но ее содержание известно из последующих грамот, вручаемых по случаю каждого нового восшествия на патриарший престол, и из письменного доклада очевидца событий, летописца Георгия Франдзи (или Сфрандзи), переработанного митрополитом Макарием Мелиссином около 1573-1575 гг. В ней, в частности, указывалось, что патриарх и епископы освобождаются от всех налогов, а это означало, что они официально признаются членами правящего класса, а не райи. Как и во Франции до 1789 г., в империи существовало высшее духовенство, которое принадлежало к правящей элите, и простое духовенство, относившееся к классу райи. Высшие православные иерархи имели тимары, а православные монастыри на горе Афон не только сохранили свои владения, но после османского завоевания 1383 г. получили от султана новые. Согласно распространенной на Афоне легенде, православные монастыри еще до завоевания признали сюзеренитет османского 163 Османская империя

султана, то есть греки-латинофобы считали возможным сосуществование православия и ислама. Что касается другой православной обители, монастыря св. Иоанна Предтечи, расположенного не на горе Афон, а близ города Серры в Македонии, то мы даже располагаем одним документом — обращением к османскому султану с просьбой о защите: дата обращения декабрь 1372 — январь 1373 г., то есть время, когда регион еще находился под властью Византии. В императорской грамоте, пожалованной во второй половине XV в. православному митрополиту, повелевается: «Дайте митрополиту возможность вступить во владение церквами, виноградниками, садами и земельными наделами, которые находились во владении его предшественников, и избавьте его от уплаты джизьи, а также от всех чрезвычайных налогов... как это было с его предшественниками; и пусть православные христианские священники и монахи признают его своим митрополитом и вынесут на его суд все спорные вопросы, которые по закону он уполномочен решать»17. В приказе об инспекционной поездке вселенского патриарха Иоасафа II, прозванного Megaloprepes — Великолепным (1555-1565), направленном Сулейманом Законодателем санджак-беям и кади Румелии, мы читаем: «Патриарх обязан, как повелось исстари, проводить раз в четыре-пять лет инспекции (йоклама) всех митрополитов, епископов, игуменов и других священнослужителей в каждой провинции... Священники обязаны выплатить ему задолженности... Вы дадите ему возможность собрать все недоимки за прошлые годы и за настоящий год... Возвращаясь в Стамбул с собранным налогом мири акча, патриарх будет избавлен от необходимости пользоваться своими или принадлежащими его свите мулами и вьючными лошадьми... Если митрополиты, епископы, монахи и священники умирают, не назначив заранее наследников, то те из их земель, стоимость которых составляет пять тысяч акче или выше, должны быть возвращены в казну, а земли, дешевле пяти тысяч акче, отходят к патриарху... Вы должны убедиться в том, что патриарх не будет требовать от людей райи ничего против закона и что, следовательно, он не будет их угнетать... Я не прощу никаких вымогательств у людей райи»18. Оба приведенных документа свидетельствуют, что греческий православный клир был разделен на высшее духовенство, которое 164 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... относилось к правящему классу, и на простое духовенство, входившее в райю. С другой стороны, султан считал себя защитником всех простых людей, включая христиан, от злоупотреблений правящего класса. При Сулеймане I вселенский патриарх, находившийся под его покровительством, путешествовал по всей империи, утверждая свою власть. Так, благодаря благосклонному расположению великого визиря, грека Ибрагим-паши (1523-1536) вселенский патриарх Иеремия I (1522-1524 и 1525-1546) подчинил православной церкви территории от Адриатического моря до Египта, а в Багдаде свел на нет попытки патриарха охридского установить контроль над славянами. В 1545 г. он укрепил свою власть над православным духовенством румынских княжеств Эфлак (Валахии) и Богдан (Молдавии). Иван IV Грозный, приняв в 1547 г. царский титул, стремился получить — и получил — благословение константинопольского патриарха Иоасафа II (1555-1565). Этот факт означает, что влияние вселенского патриарха распространилось за пределы Османской империи.

К юрисдикции вселенского патриарха относились все спорные вопросы личного характера, возникавшие между православными, в частности дела о вступлении в брак и разводе, об усыновлении, о наследстве, которые рассматривались епископальными судами. Мирские суды, учрежденные патриархом, выносили решения по всем иным гражданским делам. И лишь уголовные дела и дела с участием мусульман подлежали ведению судов кади. Тем не менее, синодальный суд под председательством патриарха также мог решать споры на основании жалоб мусульман против христиан. Система воспитания православных находилась под патронажем церкви, преподавание велось на греческом языке, который постепенно вытеснил такие национальные языки, как сербский или болгарский. Так называемые крифо схолио (тайные школы), на которых в XIX в. основывалась Великая идея греческого национализма, являются чистым вымыслом. Националисты распространили миф, который греческие дети усваивали еще в начальной школе, будто бы в Османской империи запрещалось изучать греческий язык и греческую культуру. Греческим детям якобы приходилось тайком, часто по ночам, пробираться к монаху или священ165 Османская империя

нику, который с риском для жизни учил их греческому языку и знакомил с национальными традициями. Этот миф нашел воплощение в поэмах и произведениях изобразительного искусства, а также в экспонатах подложных «музеев тайных школ», созданных после войны 1821 г. за независимость Греции. Нет ни одного исторического документа, который подтверждал бы существование крифо схолио, и поэтому такой греческий историк, как Папар-ригопулос, даже не упоминает о них в своем труде. На самом деле первым греческим учебным заведением, созданным после взятия Константинополя, была «Патриаршья школа». Ее основал в 1454 г. глава православной церкви Геннадий (сам бывший долгие годы преподавателем) после того, как благодаря Мехмеду II Фатиху (Завоевателю) получил патриарший престол. Значительное увеличение числа греческих школ в империи к середине XVI в. и тот факт, что многие греческие ученые, получив образование в Западной Европе и вернувшись в Османскую империю, открыли собственные школы, привели к усилению раскола между традиционалистами и западниками. В 1593 г., перед лицом опасности перехода к западному образу жизни, Священный синод под председательством патриарха Иеремии II Великого издал акт, предписывающий всем митрополитам империи приступить к созданию школ, более того, на них возлагалась вся ответственность за образование представителей православного миллета во вверенных им провинциях. Речь идет о первом известном нам официальном документе православной церкви, касающемся организации школьного образования для греков на всем пространстве империи. Частная инициатива и частное финансирование этих школ со стороны греческих ученых и состоятельных греков всячески поощрялось, но при условии, что школы остаются под контролем церковных иерархов. Многие школы были открыты благодаря деятельности вселенского патриарха Кирилла Лукариса (15721638), получившего титул в 1620 г.; он же в 1627 г. основал первую греческую типографию в Стамбуле — почти на столетие раньше, чем венгр Ибрагим Мютеферрик (1674-1745) создал первую типографию, печатавшую книги на османском языке (1720). Иезуиты, разъяренные антизападной позицией Лукариса, оклеветали его перед императором. Тот отдал приказ янычарам разрушить оборудование 166 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... типографии, однако, не в силах поверить в измену патриарха, восстановил его в должности. Пять раз султан возвращал на престол Лукариса, но клевета прозападных деятелей принесла свои плоды: 27 июня 1638 г. вселенский патриарх был задушен янычарами, а его тело брошено в море. В начале XVIII в. высшие греческие школы в Иоаннине, Фес-салониках, на горе Афон, на Патмосе, в Миссолонги, Сифносе, Афинах, на Хиосе, в Измире и во многих других городах обрели былую славу, оставаясь под контролем священнослужителей, и все же столкновения по поводу образования между западниками и традиционалистами продолжались. В Османской империи церковь впервые получила политическую власть над своей паствой. Иными словами, вселенский патриарх сосредоточил в своих руках религиозную и политическую власть византийских императоров, ему был вручен символ власти — двуглавый орел и присвоены титулы — автентис (правитель, суверен)19 и деспот. Он был «главой почтенного рода Ромеев», наделенный верховной властью (кириархия) и юрисдикцией (дикэодосия) над всеми православными империи и над огромным имуществом церкви. Ведь кроме патриархатов в Александрии, Антиохии и Иерусалиме, которые из-за развала Византийской империи утратили связи с вселенским патриархатом, свои патриархаты были у болгар — охридский в период правления царя Самуила (991-1014), затем тырновский при царе Асене (1218-1241) и печский — у сербов (1346). Благодаря османским завоеваниям

вселенский патриархат восстановил свою власть над этими церквями, полностью подчинив их во время правления патриарха Самуила I (1764-1768): в Пече в 1766 г., в Охриде в 1767-м. Любое расширение власти константинопольского патриарха рассматривалось султаном как расширение собственной власти. После избрания, обязательно подтверждаемого султаном, патриарх получал, как и великий визирь, титул паши с тремя «лошадиными хвостами» — тугами (султан имел право на четыре, а позднее на шесть туг). При патриархе был двор со строгой иерархией и хорошо организованной администрацией, которая управляла всей территорией империи, от Адриатического моря до Персидского залива и от Дуная до Тигра и Евфрата. Патриарх и его свита ездили верхом, и это служило дополнительным свидетельством 167 Османская империя Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... принадлежности верховного духовенства греческой церкви к правящему классу. Начиная с 1469 г. по инициативе самого патриарха установился обычай ежегодно преподносить дар (пешкеш) султану вместо ежегодного пособия, до того времени выдаваемого султаном главе православной церкви. Этот дар, сумма которого постепенно увеличивалась, нельзя ни в коем случае рассматривать как налог. На самом деле, речь шла о взятке, которую «соискатели» патриаршего престола платили султану, чтобы склонить его на свою сторону. В итоге пешкеш превратился в обязательное условие согласия султана на кандидатуру нового патриарха, что еще сильнее укрепило власть последнего. Для того чтобы собрать необходимую сумму, патриарх облагал свою паству особым налогом. В связи с этим султан предоставил ему право взимать собственные налоги и содержать полицию для охраны и доставки сборов, которые выплачивались натурой и деньгами. В грамотах берат, жалуемых султаном греческому миллету, перечислялись те церковные налоги, которые дозволялось собирать с простого духовенства и райи высшим православным иерархам. В XVII в. их было более десятка: мири русюм (или мал-и мири), патриклик и метрополитлик, зитийе, задар-и кассабие, ташаддук, айазма и айасмоз, манастир ресми, панайир, а также налог на свадьбу. В 1601 г. вселенский патриархат получил резиденцию в квартале Фенер (или Фанар), расположенном в западной части Стамбула, у бухты Золотой Рог (где она находится и поныне). Вокруг резиденции начали селиться греческие аристократы, сформировавшие класс фанариотов (буквально — жители Фанара). В основном это были представители старой византийской знати. Поднявшись на вершину социальной лестницы, прежде всего с помощью денег, они тем не менее гордились тем, что — благодаря брачным союзам — носят имена Палеологов, Кантакузинов, Комнинов и других могущественных семей Византии. Используя свои связи в столице, христиане-фанариоты получили важные посты в имперской администрации. А квартал, где они возвели себе красивые каменные дома, превратился в зажиточную, привилегированную часть города. Фанариоты продолжили существовавшую с 1469 г. традицию придворных клик, которые занимались интригами вокруг главы 168

церкви. Первой была клика знатных трапезундцев — подстрекаемые бывшим камергером греческого императора Георгием Амиру-ци, они пытались монополизировать «власть греков» в Стамбуле. Во всяком случае, им удалось, используя пешкеш, возвести на патриарший престол своего ставленника. Затем возникла сербская клика, предводительствуемая вдовой султана Мурада I сербкой Марой (Тамарой) — и в 1475 г. православный мир возглавил сербский «кандидат». Третьей была группировка монахов горы Афон, поддерживаемых молдавскими румынами, — они сумели избрать на пост патриарха одного из своих сторонников, албанского монаха, мать которого была гречанкой. В XVI в. вновь всплыли потомки великих византийских семей из Константинополя, архонты* (например, Кантакузины), которые включились в интриги и заняли важнейшие посты при патриаршем дворе, исполнявшем функцию православного правительства. В принципе эти посты предназначались духовенству, однако реально их получали светские лица, которые назначали и низлагали духовного главу. Так, в 1565 г. болгарин Митрофан стал патриархом благодаря вмешательству Михаила Кантакузина — владельца соляных копей и рыбных промыслов, главы таможенной службы империи и

придворного магистра мехов, которые он доставлял из России, поскольку Москва монополизировала торговлю мехами. Кантакузин был женат на дочери принца Валахии Мирче, ездил верхом в сопровождении свиты, запечатывал свои письма изображением двуглавого орла. Внушительное состояние в виде земли и денег, вероятно, позволяло ему предлагать султану кандидатов на посты визирей, а также по своему усмотрению распоряжаться румынским троном. Обеспокоенный таким всесилием своего подданного, Мурад III приказал убить его, что и было исполнено 3 марта 1578 г. в замке Кантакузиных в Анхиалле (севернее Бургаса, Болгария). Однако его потомки, в частности сын Андроник, сохранили влияние семьи в Стамбуле. Начиная с XVII в., греческий патриархат фанариотов монополизировал — сверх церковных должностей — посты великого драгомана Порты, который контролировал иностранные дела импе* Архонты (буквально: начальники) — знатные и влиятельные люди, в том числе должностные лица.

169 Османская империя рии, и драгомана флота. Однако только передача правящей православной верхушки румынских княжеств дала духовному главе православного мира то могущество, которое позволило мечтать о единоличном владении браздами правления империей. Подчинить себе румынские княжества было очень трудно, но когда это произошло, они сохранили своих князей и свою автономию. Князь Молдавии (Богдан) Стефан Великий (1457-1504), создатель сильного независимого государства, в 1471 г. покорил князя Валахии, но в 1503 г. сам был вынужден признать сюзеренитет Баязида П. Так оба княжества превратились в вассалов Стамбула. Поскольку князь Молдавии неоднократно пытался вернуть независимость, Сулейману I пришлось урезать автономию княжества, потребовав, чтобы отныне выбор князя румынскими боярами подтверждался султаном (1538). И только после победы Стамбула в русско-турецкой войне 1710-1711 гг. румынские князья обоих княжеств, как сторонники России, были окончательно устранены. Свидетельствуя свое доверие к греческой части правящей элиты империи, султан предложил обе короны семьям фанариотов — и те правили Румынией более 100 лет, вплоть до греческой революции 1821 г., навязав ей греческий язык и греческую культуру и создав там наследственную знать. ЭКСПЛУАТИРУЕМЫЕ КЛАССЫ: МНОГОНАЦИОНАЛЬНЫЙ НАРОД К райе относилось третье сословие империи — крестьянство, горожане, низшее духовенство, независимо от религиозной принадлежности. Все они платили налоги, что и составляло их главную отличительную черту. 1. Крестьянство. Укоренившийся в Османской империи принцип, согласно которому все имущество страны принадлежит султану, до XVII в. не подвергался серьезным нападкам. Император сдавал в аренду земледельцу, обычно через посредство тима-риота, участок земли — чифтлик, представлявший собой надел, который можно было обработать с помощью пары волов (чифт). 170 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... Как правило, площадь одного чифтлика, в зависимости от плодородия почвы, типа ее обработки и местоположения, составляла от 60 до 150 дёнюм (по-греч. — «стремма»). Один дёнюм соответствовал участку, обрабатываемому за один день, поэтому его площадь в разных районах империи колебалась от 940 до 1340 кв. м. Новый дёнюм, принятый в современной Турции, и новая стремма, используемая в Греции, составляют одну десятую гектара, то есть 1000 квадратных метров. Передача участка земли землепользователю (любого вероисповедания) закреплялась актами, зарегистрированными в кадастровых реестрах. Право пользования этими участками передавалось по наследству. Тимариот не мог отнять землю у представителя райи. Он лишь как чиновник следовал государственному земельному законодательству. Тем не менее крестьянин-арендатор не мог ни продать свой надел, ни подарить его, ни передать без разрешения, ни изменить форму пользования, независимо от того, пашня это, сад или луг. Тимариот оставлял себе всю сумму налогов, взимаемых с его крестьян государством, в обмен на службу императору. Вначале сверх того император передавал тимариоту (с учетом содержавшегося у того скота), а также каждому крестьянину тимара один чифтлик площадью от 60 до 150 дёнюм. Однако во второй половине XVI в. даже эти участки пришлось отдать райе, чтобы частично ослабить демографическое давление со стороны безземельных крестьян. Крестьянин-райя имел право на один чифтлик, достаточный, чтобы прокормить семью, но ни на какую иную землю рассчитывать не приходилось. Таким образом, теоретически переход крестьян в класс крупных землевладельцев был невозможен. После смерти главы семьи чифтлик поступал в коллективное пользование сыновьям, обычно не имевшим права его делить. Но на практике это

часто происходило, что привело к все более обострявшейся проблеме раздробленности земли. Если на протяжении трех лет надел оставался свободным или необработанным, то ти-мариот мог сдать его в аренду другим крестьянам. На самом деле вплоть до второй половины XVI в. основной проблемой в сельском хозяйстве была нехватка рабочих рук, вынуждавшая крестьян оставаться на своей земле. Таким образом, тимар был бене171 Османская империя

фицием, пожалованным султаном вместе с проживавшими на нем крестьянами. В XV в. тимариоты постоянно пытались отнять друг у друга крестьян. Без них они теряли доходы. Однако если крестьянин уезжал в город и становился ремесленником, то он должен был выплатить своему тимариоту компенсационный налог, чифт бозан акчеси («деньги за разрыв договора об аренде»), иначе его можно было вернуть на землю. В целом социально-экономические условия XV — первой половины XVI в. благоприятствовали крестьянству, и это объясняет легкость османской экспансии. Тимариот не мог обложить своих крестьян иными налогами, кроме тех, что устанавливало государство, нарушение правил грозило потерей тимара. Другими словами, вмешательство сильного централизованного государства ослабляло зависимость крестьян. Налоги в Османской империи делились на две категории: те, что предписаны шариатом, и налоги эрфи, введенные султаном (их также называли налогами Дивана, Императорского совета). В первую категорию входили: натуральная десятина с урожая (эшур), выплачиваемая всеми крестьянами независимо от религиозной принадлежности; подушная подать (джизья, или харадж) — ее платили райи-немусульмане (зиммии, или «люди Писания»); и десятина подаяния (занят) — сороковая часть дохода, которую вначале каждый правоверный мусульманин добровольно отдавал как подаяние, но постепенно превратившаяся в регулярный налог, собираемый государством с каждого райимусульманина. Ко второй категории также относилось несколько видов налогов. В Западной Анатолии и во Фракии каждый крестьянин, мусульманин или христианин, за право обрабатывать свой чифт-лик платил земельный налог (чифт ресми). Его сумма составляла 22 акче (по-греч. — «аснров») в год с каждого крестьянского участка. В 1431 г. один цехин, золотая венецианская монета весом 3-4 грамма (которая служила денежным эталоном), стоил 35 акче (серебряная монета, содержавшая много меди). Во времена Селима I османский куруш равнялся 40 акче. В начале XVI в. хождение имел золотой флури. В других регионах империи вместо этого налога государство взимало — только с земледельцев-христиан — 172 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... «налог на пастбища» (испенч ресми, или испенчё). Кочевники, независимо от религиозной принадлежности, также платили налог за право пользования пастбищами в местах кочевий. И наконец, существовал чрезвычайный налог (авариз), которым облагались все люди «толпы» в местах их проживания. Его вводили в случае визитов военных и гражданских представителей центральной власти, чье пребывание следовало обеспечить, во время проведения в регионе военных кампаний или для оказания помощи соседним регионам, пострадавшим в результате природных бедствий. Но постепенно авариз превратился в постоянный налог, порой заменявший земельную подать. Нельзя путать земельный налог, взимаемый с крестьян, с земельным налогом, уплачиваемым землевладельцами. Существовали крупные земельные владения, зеаметынхасы, как и тимары, пожалованные султаном в форме бенефиция, но обрабатывали их сами бенефицарии с помощью сельскохозяйственных рабочих. Однако в течение второй половины XVI в. из-за роста численности населения они были разделены на крестьянские наделы и преобразованы в законные тимары. И наконец, целые деревни или округа были пожалованы султаном особо важным лицам в форме чифтлика. В последнем случае речь шла о крупном частном владении. 2. Буржуазия (ремесленники и торговцы). Медленный закат тысячелетней Византийской империи, превратившейся в болевую точку на политической карте конца Средневековья, привел к разорению земель и людей по обе стороны Эгейского моря. В образовавшуюся пустоту навстречу друг другу хлынули франки и турки. В итоге поле битвы осталось за турками, которые установили здесь pax ottomanica (османский мир). Вновь вернулось спокойствие. Пустынные села и города ожили, а через 150 лет, в конце XVI в., империя столкнулась с проблемой перенаселения. Восстановленным миром воспользовались все сословия, но более других буржуазия, которая нуждалась в обстановке безопасности и доверия, чтобы вновь начать свою деятельность. Символом возрождения стал Константинополь. Разграбленный франками в 1204 г. город пребывал в состоянии медленной агонии. В марте 1453 г. император Византии потребовал от своего советника Георгия Франдзи провести перепись всех мужчин, 173

Османская империя включая монахов, проживавших в Константинополе и способных носить оружие. Франдзи насчитал 4983 грека и менее 2 тыс. чужеземцев, в то время как армия султана, окружившая Царьград, состояла из почти 80 тыс. воинов и дополнительных иррегулярных формирований. Итак, общая численность населения Царьграда накануне завоевания его османами сократилось до 30-35 тыс. жителей. Мы не располагаем статистическими данными о численности населения Константинополя за весь период его длительного существования, однако накануне завоевания франками в 1204 г. в городе проживало, по некоторым подсчетам, от 800 тыс. до 1 млн человек. Ясно одно: когда в июне 1203 г. воины четвертого крестового похода увидели Константинополь, их поразило открывшееся зрелище. Они не представляли себе, что бывают такие огромные и такие богатые города. Варварское разрушение Константинополя франками и его систематическое разграбление на протяжении почти 60 лет их жестокого правления превратили его в пустынный город-призрак. С 1261 по 1453 г. город влачил жалкое существование. В 1403 г. посол Испании Клавихо описывал некогда цветущую имперскую столицу как большую деревню, лежащую в руинах. А генуэзская колония Галата, расположенная на северном берегу бухты Золотой Рог, напротив, была плотно заселена и застроена прекрасными домами. Колониальный характер эксплуатации франками Византийской империи начиная с того дня 1082 г., когда Алексей I Комнин в своей Золотой булле предоставил Венеции невиданные в империи торговые привилегии, привел к упадку византийского торгово-ремесленного сословия. Греки не плавали больше по морям и не передвигались по суше. Все доходы от торговли шли иностранным купцам — в основном венецианцам и генуэзцам, жившим на правах экстерриториальности в обособленных кварталах византийских городов. Для византийских горожан османская экспансия была избавлением. Султан положил конец таможенным льготам, предоставляемым латинским торговцам в Византии. Он обложил их более высоким налогом, чем купцов — подданных империи. По мере того как итальянцев изгоняли из превратившегося в «османское озеро» Черного моря и из Эгейского моря, их место занимал торговый флот — небольшие греческие суда, провозвест174 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... ники того флота, который будет символизировать мощь греческой буржуазии в XVIII веке. Строя эти корабли, а также нанимаясь на службу в императорский военный флот, многие жители греческих островов приобрели крепкие мореходные навыки. Пьер Белой дю Ман, плававший по Эгейскому морю в 1546 г., отметил чувство покоя и безопасности, которое принес османский мир жителям островов. Островитяне уверяли его, что никогда ранее страна не была столь ухожена, столь богата и столь населена. Сухопутная торговля на Балканах также развивалась в интересах местных торговцев благодаря барьерам, установленным султаном на пути иностранцев. Мехмед II активно взялся за новое заселение Константинополя, за возвращение ему богатства и славы. Семьи византийской знати, укрывшиеся в провинции, пригласили в столицу. Фатих выпустил на волю пленников, бывших его личной добычей, поселил их в квартале Фанар и временно освободил от всех налогов. По его приказу губернаторы направили 4 тыс. семей из Румелии и Анатолии в столицу, где им было обещано жилье. Не важно, мусульмане они или нет, главное, чтобы это были умелые торговцы или ремесленники. Затем Завоеватель привез купцов и ремесленников христиан из Амасры на Черном море (1459), из Фокеи (1460), Трапезунда (1461), Коринфа (1458), Аргоса (1463), Кара-мана (1470), с острова Эвбея (1473), из Каффы в Крыму (1475), которые расселились в кварталах Стамбула. Мехмед хотел превратить Царьград в полноценную, то есть многонациональную, османскую столицу: турки, армяне, евреи, славяне, греки и многие другие хлынули сюда из всех уголков империи. Были предприняты гигантские усилия по реконструкции города. По итогам переписи населения 1477 г. в Стамбуле и Галате (без предместий) проживало около 100 тыс. человек, из них более половины составляли мусульмане, а четверть — православные греки. Около 1550 г. численность населения города с Галатой, Перой и предместьями, по оценкам испанского путешественника Кристобаля де Виллалона, составляла приблизительно 550 тыс. (50 тыс. жили в предместьях). Учитывая, что переписи подлежали жители не только города, но и предместий, мусульмане в самом городе, видимо, составляли менее половины населения, а православные греки — около 37%. В конце XVII в. в Стамбуле с пригородами 175 Османская империя

проживало от 700 до 800 тыс. человек. Стало быть, к этому времени численность населения Царьграда вернулась к уровню кануна 1204 года. Ремесленники. Все они были объединены в цеховые корпорации, эснафы (ремесленники, мелкие буржуа), либо чисто мусульманские, либо христианские, либо еврейские, либо — иногда — смешанного типа.

Мусульмане были не знакомы с некоторыми ремеслами, например, они не умели строить корабли, в чем греки как раз были непревзойденными мастерами. Это привело к созданию особых корпораций, монополизированных одним миллетом. По данным турецкого автора Эвлия Челеби, в 1637 г. в Стамбуле насчитывалось 1100 эснаф. На самом деле число крупных корпораций не превышало 150. Каждая гильдия имела своих мастеров — уста и совет старейшин, который контролировал коллективное руководство. Избирали совет уста, а утверждал султан. Во главе совета стоял шейх — духовный и нравственный лидер корпорации, имевшей своего святого покровителя. Корни османских корпораций следует искать в византийской традиции. Византийцы передавали ее либо непосредственно османам, либо через посредство арабов. Религиозные братства неортодоксальных мусульман также учреждали корпорации. Примером тому служат существовавшие в XIIIXIV вв. в Анатолии городские братства ахи, на которые опирался основатель династии Осман для утверждения своей власти в регионе. Со временем корпорации все более теряли религиозный характер. Практическое руководство гильдией доверялось синдику (старшине), кетхюде или кяхье. Каждый мастер самостоятельно набирал учеников (чирак), но решение об их переходе в ранг рабочих (калфа), затем мастеров (это давало право открывать собственные мастерские) принимал совет старейшин. Для содержания мастерской требовалась лицензия, гедик. Получить ее было нелегко, поскольку она служила инструментом ограничения конкуренции. Лицензия была собственностью мастера, он мог ее продать или передать своим потомкам при условии подтверждения их компетентности советом старейшин. 176 Глава 3. Завершение создания структуры Османской империи... Синдик был посредником между центральной властью и корпорацией. Он знакомил членов цеха с законами, издаваемыми султаном, отвечал за их исполнение, наказывал нарушителей. В то же время синдик представлял интересы членов гильдии в органах верховной власти. Ему, в частности, поручалось подавать жалобы. Гильдии собирали со своих членов таможенные пошлины на импортируемые или экспортируемые товары. Однако за муниципальный сбор (ихтисап ресми), уплачиваемый всеми ремесленниками и мелкими лавочниками, отвечали инспекторы рынков, мухтесип. Гильдии (вместе с инспектором рынков) контролировали качество изделий, их вес и размеры, чтобы избежать подделок, а также, с согласия правительства, устанавливали цены и размеры заработной платы. Таким образом, цеховые объединения позволяли центральной власти контролировать деятельность и доходы ремесленников. Торговцы. Отец турецкого национализма Зия Гёкальп был прав, сетуя на то, что турки допустили ошибку, позволив капиталистической системе хозяйствования выскользнуть из их рук и перейти к немусульманским подданным империи, а самим туркам довольствоваться местом чиновника и земледельца (1913). Однако причина этого никак не связана с отрицательным отношением ислама к капитализму. Конечно, мусульманский закон, шариат, в принципе осуждает взимание процента с займа, но стимулировать капиталовложения можно было различными путями. Мусульманский закон разрешал, например, создание деловых ассоциаций для получения прибыли. Не только турецкая, но и мусульманская традиция в целом свидетельствуют о том, что власти поощряли торговлю. Считалось, что те султаны, которые не защищают ремесленников и купцов от бесчинства чиновников, обречены однажды потерять трон. В то же время имела место и реальная враждебность со стороны подданныхмусульман по отношению к торговцам. В Османской империи торговцы делились на два класса: с одной стороны, мелкие лавочники, которые имели собственные гильдии и, следовательно, назывались эснаф', они облагались муниципальным налогом и контролировались инспектором рынков; 177 Османская империя

с другой стороны, крупные торговцы, негоцианты — тюджжар, освобожденные от муниципального сбора и контроля инспектором рынков. Им ничто не препятствовало заниматься любыми делами и сколачивать крупные состояния. Эвлия Челеби обвинял негоциантов зерном в спекуляции: они закупали его по низкой цене, держали на складах, а в голодные времена продавали по завышенным ценам. Гильдии резко выступали против торговцев и безрезультатно пытались убедить государство оставлять негоциантам тот же размер прибыли, что и им, а именно, не более 10-15%. Но ведь высшие государственные чиновники вкладывали свои деньги в этот торговый капитализм, заключая договор — так называемый муда-раба — с купцами, и, конечно, они их защищали. Более того, некоторые торговцы из высшего общества путали государственную казну с собственным карманом и, пользуясь своим влиянием на султана, экспортировали зерно, получая громадные прибыли, поскольку

внутренние регламентируемые цены и цены за границей существенно различались. И наконец, процветала торговля предметами роскоши, например рабами, приобретаемыми богатыми горожанами и высшими чиновниками в качестве слуг, служанок и наложниц. Следовательно, «рабы Порты» могли владеть рабами. В Стамбуле этой торговлей занимались евреи. Речь шла о белых рабах, привезенных с Кавказа, из России или даже из Польши*. Черных рабов из Судана и Центральной Африки покупали в Каире и Александрии. Если вначале раба нельзя было продавать немусульманину, то во второй половине XVII в. и христиане, и евреи получили это право. * Огромное количество пленников пребывало с польской Украины, непосредственно граничившей с Крымским ханством, поэтому слово «даже» в данном случае вряд ли уместно.

Глава 4 Упадок: империя превращается в регион «третьего мира» (1566-1774) ПОДЪЕМ РЕЛИГИОЗНОГО ФАНАТИЗМА В 1905 г. основатель Турецкой республики Мустафа Кемаль Ата-тюрк, будучи молодым офицером, служил в гарнизоне, расквартированном в Дамаске. Живя в городе фундаменталистов и часто сталкиваясь с арабским исламом, он проникся глубокой неприязнью к внешним проявлениям этой религии. Ататюрк обвинял арабов в том, что своим религиозным обскурантизмом они способствовали упадку турок. Турки, уверял он, всегда были ближе к грекам, чем к арабам. Члены ордена алеви-бекташи поддержали Кемаля Ататюрка в знак признательности за то, что тот положил конец дальнейшему распространению суннизма в Турции. Это течение ислама полностью подавило бекташизм, разделяемый большинством мусульман Османской империи до 1512 г. В основе учения лежало представление об алавитском, то есть неортодоксальном, происхождении династии Османа. Конечно, термин «алавит» (алеви), обозначающий неортодоксов, возник в Османской империи лишь в XIX веке, А до этого времени в Иране, например, так называли потомков Али, то есть простых шиитов. Однако в турецкой истории под словом «алеви» подразумевается самобытный турецкий синтез шаманства, шиизма и православного 179 Османская империя

христианства; именно этот синтез мы находим в период возникновения династии Османа, и нам представляется гораздо менее важным задерживать свое внимание на том факте, что вначале бекташизм не был абсолютно идентичен алавитизму. Вклад православного христианства в алавитизм можно обнаружить во многих фактах и традициях. Так, в «Вилайет-наме» Хаджи Бекташи, — одной из полулегендарных биографий Вели*, написанной неизвестным автором около 1400 г., - упоминается греческий зодчий Никомедианос из окружения Орхана Гази, построивший тюрбе (мавзолей) Хаджи Бекташи. С другой стороны, в «Вилайет-наме» есть раздел, посвященный Сары-Салтуку — святому бекташи-чудотворцу, отождествляемому со св. Николаем. Языджыоглу Али, османский летописец эпохи правления Мурада II (XV в.), рассказывает такую историю, восходящую к XIII столетию. Султан династии Сельджукидов из Рума, Иззед-дин Кейкавус II, сын гречанки, крещенный в православную веру, почувствовав угрозу со стороны своего брата, укрылся со своими тюркскими сподвижниками в Константинополе у византийского императора. Вскоре жизнь в большом городе утомила их, и император разрешил им перебраться в Добруджу, провинцию на севере Болгарии. Однако местность оказалась пустынной, и беглецы обратились с просьбой к тюркским кланам, жившим в районе Ни-кеи (Изника), переселиться в эти края. Те согласились: возглавляемые своим духовным отцом Сары-Салтуком, они переплыли в районе Хрисополя (Скутари или Юскюдара) Босфор и прибыли в Добруджу. Когда в XVI в. султан Сулейман I проезжал через Добруджу, он попросил шейх-уль-ислама Эбу усСууд Эфенди предоставить ему сведения о личности Сары-Салтука. В своей фетве шейх-уль-ислам сообщил, что Сары-Салтук был христианином, монахом-отшельником, останки которого превратились в мощи. Гагаузы, православные христиане-тюрки из Молдавии, являются потомками Сары-Салтука. Однако, начиная с середины XV в., со времен правления сына Мехмеда II султана Джема (1459-1495), под чьим руководством составлялась «Салтук-наме» («Повести о Салту-ке»), сунниты стремились превратить этого неортодоксального * Вели — то есть «святого», основателя суфийского братства. 180 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»...

святого в респектабельного защитника официального суннизма. Кстати, Ибн Баттута писал в XIV в., что люди рассказывают, будто Салтук совершал деяния, отвергаемые шариатом. Во все века любой настоящий бекташи не видел разницы между христианином и мусульманином.

Поэтому в тарикат (братство) бекташи допускались не только мусульмане. Так, не позднее 1850 г. грек Антоний Варсамис, будучи православным христианином, стал баба текке (настоятелем обители) бекташи в окрестностях Бурсы. Факты подтверждают, что среди монахов ордена бекташи было много православных христиан. Огромную роль в синтезе христианства и мусульманства и в широком распространении алавитизма в период становления Османской империи сыграл шейх Симавналы Бедреддин (1368-1420), поскольку его идеи превратились в официальную доктрину режима Мусы Челеби (1411-1413) в период междуцарствия. Сам Бедреддин был наполовину турком, наполовину греком, так как его мать была дочерью православного грека, коменданта фракийской крепости в Дидимотихе (Димотике), а отец, которого звали Исраил, — кади Симавны (Самоны), городка близ Дидимотихи. Находясь в Египте, суфий Бедреддин женился на христианке по имени Газила, которая родила ему сына Исмаила, а тот, в свою очередь, взял в жены православную христианку Харману. Их сын написал биографию (менакибнаме) своего деда Бедреддина. Как и все османское общество того времени, семья Бедреддина состояла в основном из так называемых миксоварваров — наполовину греков, наполовину турок. То же можно сказать об уроженце Дидимотихи Балым-Султане, жившем в начале XVI в. и считающемся вторым основателем ордена бекташи: его мать была православной гречанкой, а отец — бекташи. Балым-Султаи ввел обет безбрачия для членов ордена бекташи. В 1416 г. казаскер (прозвище, дословно означающее «воин с вытянутой шеей») Бедреддин вместе со своим интендантом (кяхья) и сподвижником Бюрключе Мустафой (прозванного также Деде-Султаном) при поддержке другого своего приверженца, Торлака Кемаля из Манисы, поднял в районе Айдын, расположенном в Эгейском регионе Анатолии, восстание алавитов. Они призывали к полному равенству христиан и мусульман. До начала восстания Бедреддин посетил остров Хиос, который в то время 181 Османская империя

находился под властью Генуи. Его беседы с православными жителями острова произвели на них столь сильное впечатление, что его приняли за Мессию. Два священника и пять православных монаховгреков стали его последователями. Бюрключе даже заявил островитянам, что ни один верующий не обретет спасения, если не будет исповедовать христианскую веру, и добавил, что тот мусульманин, который не принял христианства, в действительности является безбожником. Упадок Османской империи начался в 1566 г. после окончания правления Сулеймана Законодателя, но его истоки возникли пятьюдесятью годами раньше, в период правления Селима I Грозного (1512-1520). Здесь особую роль сыграли два события. Первое из них — борьба против неортодоксальных шиитов Восточной Анатолии, кызылбашей, поддерживаемых Ираном (1513-1514), которая привела к распространению воинственного суннизма; второе — завоевание арабских стран (1516-1517) и крушение империи мамлюков-суннитов в Египте и Сирии, просуществовавшей с 1250 по 1517 год. Каир, столица мамлюков, был главным соперником Стамбула. Здесь важно не то, что османы именовали себя халифами (это был один из многих титулов, которыми они себя называли, в их числе и Кайшар, то есть «цезарь», «кесарь»), поскольку в ту эпоху его использовал любой мусульманский правитель. В XIII в. идея о едином халифе всех мусульман утратила свое значение. История, согласно которой халиф аль-Мутаваккиль из каирской династии Аббасидов передал свой титул Селиму I и его преемникам, относится к области легенд. На самом деле улемы никогда не признавали законности присвоения османскими правителями титула халифа всех мусульман, даже когда после 1774 г. те добились признания этого титула русскими. Действительно, после завоевания Россией Крыма (1774)* в возрождении титула халифа можно увидеть дополнительное доказательство тому, что по мере усиления вмешательства великих держав и перестройки страны на западный манер, а также вытека* Крым был присоединен к России в 1783 году. В 1774 г. был заключен мир с Османской империей, по условиям которого Крымское ханство становилось независимым от османов.

182 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»...

ющей из этих процессов секуляризации, росла суннитизация империи. В итоге к концу ее существования, в период правления Абдул-Хамида и младотурок Энвера-паши, панисламизм одержал победу. Это противоречие редко отмечается историками. Большее значение имело завоевание священных мест ислама, в результате которого османский султан стал защитником Мекки и Медины и стражем путей паломничества. Однако именно религиозная «арабизация» страны превратила завоевание арабских стран в определяющий фактор будущего империи. Уже в 1517 г., сразу после аннексии Египта, корабли Селима I привезли в Стамбул, помимо халифа аль-Мутаваккиля, около 2 тыс. ремесленников, торговцев и духовных иерархов Египта. Чиновники, занимавшие высокие посты в Каире, вошли в состав османской администрации, повлияв на

ее структуру и ее дух. В суннизме выделяют четыре направления (толка), но только направление Абу Ханифа (умершего в 767 г.), называемое хана-фитским толком, было официально признано Османской империей. Только кади, придерживавшиеся ханафитского толка, имели право работать в судах. Однако до определенного момента нельзя было не учитывать толкования шариата другими школами, которые преобладали в арабских странах. Из всех четырех направлений лишь ханафитский толк придавал первостепенное значение такому источнику мусульманского права, как иджма* (консенсус), в принятии различных решений, и следовательно, именно он был самым гибким и терпимым. Важно отметить, что, начиная с X в., все тюркские государства придерживались ханафитского толка, в какой-то мере примирявшего их со своими алавитскими корнями. Эта особенность придавала турецкому обществу тот облик, который отличал его от других исламских народов. В частности, с момента своего создания Османское государство было космополитическим, широко открытым иным культурным веяниям. Его собеседником оказалось православное христианство, настроенное против унии с римской церковью: св. Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский, Георгий Трапезундский, Геннадий II Схо* Иджма — согласное мнение наиболее авторитетных знатоков религиозных наук, в том числе по проблемам, по которым не удается найти ответа в Коране.

183 Османская империя ларий (патриарх константинопольский), ведя борьбу против папского тоталитаризма, проявили удивительную терпимость и волю к диалогу с мусульманами. С обеих сторон были приложены усилия в направлении религиозного синкретизма. Мистицизм православных монахов и мусульманских дервишей соединился в уверенности, что только Богу дано распознать истинную веру и что ни один епископ или муфтий не может быть непогрешим в данном вопросе*. Св. Палама беседовал с сыном Орхана и с богословами-алавитами, которых он называл «хионами»**, а в своих письмах и документах времен его пленения османами он не раз упоминал об исключительной терпимости турок по отношению к христианам. «Я хочу, — сказал он им, — чтобы быстрее наступил тот день, когда мы придем к согласию между собой». Эта религиозная толерантность турок сохранялась и на протяжении веков упадка, о чем, среди прочих, свидетельствовал английский посол в Стамбуле Генри Гренвиль. В одном из своих отчетов правительству он писал, что в области религии турки проявляют особую терпимость (1766). Тем не менее во времена правления Селима I и завоевания арабских стран проявился мусульманский фундаментализм, получивший развитие в XVI- XVII вв. под влиянием ханбалитского толка в суннизме (основоположник Ахмад ибн Ханбал; ум. в 855 г.), отвергавшего как мистиков (суфиев), так и защитников наук. Селим I, который, в отличие от Мехме-да II, враждебно относился к христианству, навел ужас на свое правительство, заявив, что все христиане должны быть насильно обращены в ислам. Ему ответили, что это невозможно. В 1537 г. преемник Селима I Сулейман вновь поставил вопрос о конфискации всех православных церквей в Стамбуле, однако шейх-уль-ислам спас положение, издав официальный документ в ханафит-ском духе, напоминавший, что, хотя Царьград и был взят штурмом, однако православным грекам оставили их церкви, потому что они добровольно сдались! Следовательно, превращать церкви в мечети * Такое мнение в действительности никогда не высказывалось в среде православного византийского и ноствизантийского монашества. ** Отождествление «хионов» с мусульманами-алавитами представляется ошибочным. В настоящее время в науке нет согласия в данном вопросе, но наиболее вероятна версия, согласно которой «хионы» были караимами или еврейской общиной, недавно обращенной в ислам.

184 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»... нельзя, и Сулейман согласился с этим. Таким образом, в начале XVI в. друг другу противостояли две мусульманские группировки: с одной стороны, суфийские ордены и высший класс улемов — преподаватели медресе и государственные служащие, разделявшие идеи сохранения веротерпимости и настаивавшие на необходимости развития наук; с другой — шейхи из простого народа и улемы, читавшие проповеди в мечетях; они отвергали и любые новшества, и веротерпимость, и иногда им удавалось привлечь на свою сторону шейх-уль-ислама и даже императора. Сулейман I очень серьезно относился к принятому им титулу халифа на земле. В 1527 г. перед судом предстал один из улемов, мулла Кабиз, утверждавший, что Иисус выше Магомета. Во время первого процесса, проведенного императорским советом, его оправдали. Однако взбешенный султан заставил провести второй процесс, и мулла (так именовали служителей культа из среды улемов) был казнен. В 1537 г. все губернаторы империи получили приказ, гласивший, что любой сомневающийся в словах Пророка будет причислен к неверным и казнен. Религиозные фанатики осуждали употребление кофе, табака и даже музыку и танцы, используемые суфийскими орденами в своих религиозных церемониях. Они требовали отменить преподавание

математики в медресе. В 1577 г. по приказу султана в Галате была открыта обсерватория, единственная в то время в странах ислама и одна из двух самых совершенных в Европе. Фундаменталисты нашли поддержку у шейх-уль-ислама. Воспользовавшись эпидемией чумы, истреблявшей в ту пору жителей столицы, он заявил, что ее вызвал гнев Бога, возмущенного, что люди пытаются проникнуть в Его тайны. Мурад III (1574-1595) уступил, и в 1580 г. корпус янычар разрушил здание. Влияние фундаменталистов, усилившееся в XVI в., тормозило развитие науки и техники в империи. Кроме того, на почве религиозного фанатизма возникли социальные волнения и обострилось противостояние между миллетами, что подрывало сами основы османского общества. Мурад IV (1623-1640) издал декрет, запрещающий употребление табака и алкоголя и грозивший строгим наказанием нарушителям. Соображения оппортунизма подталкивали его искать поддержку у фундаменталистов. 185 Османская империя В 1656 г. фундаменталисты решили расправиться с текке (обителями дервишей) Стамбула и уничтожить всех еретиков. Они вербовали своих сторонников среди беднейших учащихся медресе и мелких лавочников. Но против них выступили влиятельные улемы, занимавшие официальные посты, и чиновники, обвинявшие фундаменталистов в том, что, сея раздор среди подданных империи, они разрушают государство и общество. В итоге великий визирь Мехмед Кёпрюлю сумел предотвратить гражданскую войну, выслав фундаменталистских вожаков далеко за пределы Стамбула. Однако в яблоке сохранялась червоточина. Со временем фанатизм принял ужасающие размеры. В 1716 г. была конфискована личная библиотека Чорлулу Али-паши, главного визиря в 1706-1710 гг. (ум. в 1711 г.). Шейх-уль-ислам опубликовал фетву, которая, в частности, налагала запрет на книги из этой библиотеки, посвященные астрономии, истории и философии. КОЛОНИЗАЦИЯ ОСМАНСКОЙ ЭКОНОМИКИ СТРАНАМИ АТЛАНТИЧЕСКОГО РЕГИОНА Должна ли была Византийская империя подчиниться франкам, отказаться от своей религии в пользу религии папы, допустить ассимиляцию своего народа западной цивилизацией для того, чтобы воспользоваться результатами революций нового времени — Возрождения и его продолжения, промышленной революции? Вокруг этого вопроса бушевали страсти, мнение народа империи резко разделилось. А греки находятся в этом состоянии и поныне. В канун Первой мировой войны греческий офицер Афанасий Сулио-тис, мечтавший о создании греко-турецкой конфедерации, говорил, что он и его сторонники хотели бы вернуться к «восточной цивилизации», к цивилизации Промежуточного региона, существовавшей до эпохи Возрождения, чтобы своими силами преобразовать ее в иное, восточное, Возрождение. Один из лучших современных знатоков Промежуточного региона писал: «Победа Паламы была победой христианского гуманизма над языческим гуманизмом Возрождения... Причисляя Паламу к лику святых, православная церковь утверждала свою верность этим истинам и недвусмыс186 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира». ленно отвергала те догматические и нравственные принципы, которые составляют основу современной цивилизации со времен эпохи Возрождения. На протяжении веков она походила на церковь, застывшую в прошлом, и была нечувствительна к достижениям оптимистического гуманизма, исполненного веры в бескрайние возможности самого человека и в безграничный прогресс его цивилизации. Мы, однако, достигли той эпохи, когда такой оптимизм все более ослабевает из-за ужасающих перспектив, которые несет в себе безграничный прогресс независимой науки»20. В 1444 г. ученик латинофила Георгия Гемиста Шифона Иоанн Виссарион, который избрал путь слияния с Западом и принял в 1439 г. сан латинского кардинала, писал из Рима деспоту Мист-ры Константину Палеологу, будущему императору, чтобы тот тайно направил в Италию «четверых или пятерых молодых людей», дабы они могли приобщиться к техническим новшествам. Кардинал сообщает, что его поразил технический прогресс на Западе. Несмотря ни на что, народ Византии в своем большинстве не принял западного Возрождения и предпочел отдать себя во власть новой династии, которая продолжила бы путь, начертанный Византийской империей, и придала бы новую силу давно болеющему телу. Османская династия, безусловно, временно освободила Восточное Средиземноморье от западной колонизации и связанной с ней отсталостью. Почти на 200 лет она вывела регион из экономического состояния страны «третьего мира», в котором тот находился. Однако она не изменила ни структуры общества, ни системы, оставшейся феодальной, и, следовательно, перспектива надолго попасть в разряд колониальных и слаборазвитых стран была для империи Промежуточного региона неизбежной. Именно такой порядок развития позволяет лучше понять, в какой степени Османская империя являлась наследницей Византии. Однако еще более замечательный факт заключается в том, что благодаря османам восточная константинопольская империя просуществовала дополнительных 500 лет.

Начиная со второй половины XVI в. «торговля на Востоке приняла колониальную форму, превратив Турцию в клиента европейской индустрии. Турция должна была поставлять исключительно сырьевые продукты и не экспортировать готовой продукции»21. 187 Османская империя

Не заключается ли одна из главных причин экономической колонизации империи со стороны Запада в тех торговых привилегиях-капитуляциях (имтийазат), которые предоставил ему Стамбул? На этот вопрос нет однозначного ответа. Но для того чтобы связать капитуляции с контекстом происходивших событий, следует помнить о двух фактах. 1. Существует принципиальное различие между периодом, начавшимся в 1082 г., когда Алексей I Комнин предоставил торговые привилегии Венеции, используемые ею для колонизации империи, и XV-XVI вв., когда османские капитуляции были, в частности, предоставлены Венеции (начиная с 1454 г.). Суть в том, что османы заключали капитуляции с позиции силы, а не слабости, как это было в Византии. Феномен западной колонизации 1082 г. можно встретить и в 1838 г., когда по англоосманскому торговому соглашению стамбульскому правительству был навязан принцип свободной торговли. Что касается капитуляций, то они постепенно превратились в инструмент колонизации, но дело было не в их изначальной природе, а в том, что они продолжали действовать в умирающей империи. 2. Османская налоговая система носила протекционистский характер и защищала местных торговцев от иностранной конкуренции. В экономическом плане идея создания вселенской империи означала сохранение автаркии (замкнутого хозяйства в рамках одной страны). «Экуменизм» исключал идею взаимозависимости. В принципе, вселенская империя представляет собой планету в мировом пространстве, самодостаточную по определению, которая абсолютно не испытывает необходимости контакта с другой планетой, и по этой причине не располагает министерством иностранных дел. Как и китайская планета, османская (или до нее византийская) поначалу не нуждалась в контактах с варварами внепла-нетного пространства. Капитуляции предоставлялись «свыше» ради успокоения западных варваров. Экономическая колонизация явилась результатом усилий западных держав, стремившихся сломить османский «экуменизм» и заставить его принять идею взаимозависимости. Для того чтобы убедить османских купцов и владельцев мануфактур не экспортировать свою продукцию и не импортировать западную, Стамбул ввел для них таможенные пошлины, более вы188 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»... сокие, чем те, что платили западные страны через систему капитуляций (последние, как правило, составляли 5% стоимости товара). Внутри империи деловую активность османской буржуазии защищали таможенные барьеры, поставленные перед иностранцами через ту же систему капитуляций, и монополии гильдий, через которые иностранцы обязаны были действовать вплоть до 1838 г., если хотели вести свои дела в империи. У западных предпринимателей был выбор — либо действовать через посредство османских подданных, либо самим принимать османское подданство. Но, становясь османами, они автоматически теряли льготы экстерриториальности, которые им давали капитуляции. Оборотная сторона медали заключалась в том, что международная торговля, которой Стамбул не желал заниматься, попала в руки западных предпринимателей. Этой ситуацией они и воспользовались для того, чтобы колонизировать империю. Во время своей экспансии XIV-XV вв. османы столкнулись с непростой ситуацией: Венеция и Генуя контролировали всю торговлю от Азова до Александрии, не уплачивая таможенных пошлин. Повсюду встречались их обнесенные стенами фактории, которыми они сами и управляли. Ведя длительную борьбу против Генуи и особенно против ее соперницы Венеции, османы закрыли эти фактории и заставили итальянцев платить таможенные пошлины. В 1352 г. была заключена капитуляция с генуэзцами, в расчете на их поддержку в борьбе с венецианцами. Капитуляцию с Венецией заключили в 1454 г., сразу после падения Константинополя. Тем не менее спустя девять лет война против Венеции возобновилась (1463-1479). Мехмед Завоеватель арестовал всех венецианских купцов и конфисковал их имущество. Благодаря его содействию место Венеции заняли республики Флоренция и Рагуза (Дубровник). В 1469 г. он предоставил торговые льготы Флоренции, а шестью годами раньше аннексировал Боснию и Герцеговину, открыв таким образом новый прямой торговый путь во Флоренцию через Рагузу. Рагуза в то время ежегодно выплачивала Стамбулу подать в размере 12,5 тыс. золотых дукатов. Однако как подданное государство она имела льготы, в том числе и на таможенные пошлины, составлявшие лишь 2% стоимости товаров, а не 4 или 5%, как вменялось Венеции. Во время османо-венецианских войн 1463-1479,1499-1503,1537-1540 и 1570-1573 годов. Рагуза играла роль торгового посредника между двумя воюющими сторонами, благодаря чему процветала. Но ее процветание напрямую зависело от состояния империи. Когда в XVII в. империя стала ослабевать, это незамедлительно сказалось на Рагузе.

189 Османская империя В 1517 г. Селим I оккупировал Египет и Сирию. Французы тотчас добились от него возобновления капитуляций, предоставленных им государством мамлюков. Восемнадцатого февраля 1536 г. были проведены переговоры с Францией о расширении льгот, однако султан их не утвердил. В итоге франко-османские капитуляции были заключены лишь 18 октября 1569 г. До этого такие же всеобъемлющие торговые привилегии, действующие на всем пространстве империи, имела лишь Венеция. Стало быть, часто встречающееся утверждение о том, что Франция была первой западной страной, получившей от Османской империи капитуляции, не соответствует реальности. Другое дело, что французские капитуляции послужили образцом для подобных соглашений, заключенных позднее с Англией (1580 и 1583), Голландией (1612) и другими европейскими странами. Экономическое развитие Европы, последовавшее за ее экспансией в Америке и Африке, требовало все большего количества сырья. Цены на него в Европе быстро росли, тогда как в Османской империи они оставались относительно невысокими. И со временем сырье из империи отправилось в Европу. Стамбул неоднократно запрещал вывоз своего сырья, жизненно важного для собственной экономики. Однако та прибыль, которую сулил этот вид торговли, была настолько значительной, что подпольные экспортеры шли на риск и, не скупясь, раздавали взятки чиновникам. Одновременно на рынки империи проникало все больше готовой продукции из Европы, и постепенно традиционные османские производители разорялись. Предполагалось, что импорт серебра укрепит османскую экономику, но в итоге эта мера обернулась против нее, хотя, например, кризис, разразившийся в Китае в первой половине XIX в., был, напротив, спровоцирован массовым вывозом серебра за границу. Накопление серебра в стране рассматривалось всеми государствами как большое преимущество. Османское правительство отменило все таможенные пошлины на этот металл, и в империю хлынули серебряные потоки из Европы. Однако за этим последовал финансовый кризис, потрясший экономику в 1580-е гг. Ежегодно европейцы поставляли только на монетный двор Алеппо 800 тыс. дирхемов, то есть 2565 кг серебра. Настойчивое стремление Османского государства получать драгоценный ме190 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»... талл в качестве оплаты за свой экспорт привело к развитию огромного рынка поддельных монет, на котором «работали» генуэзцы, венецианцы, французы, англичане и голландцы. Эти европейские серебряные монеты, заполонившие Османскую империю при содействии наживавшихся на них отечественных дельцов, очень часть были фальшивыми. В результате серебряная монета, на которой держалась экономика страны, обесценилась. Так, золотая монета стоила 54 акче (серебряных монет) в 1510 г., 57 — в 1527-м, 60 — в 1583-м и вдвое больше, то есть 120 акче, в 1584 г. Более чем семидесятилетняя стабильность (1510-1583) свидетельствовала о гармонии, которой достигло османское общество в течение своего «золотого века». Райя точно знала, сколько налогов ей следует заплатить, а центральная власть надежно защищала ее от возможных злоупотреблений местных чиновников. Но после 1583 г. доверие к серебряной монете снизилось, правительство требовало, чтобы налоги платились надежной монетой. Такими же монетами или даже слитками османы вынуждены были расплачиваться, закупая товары в Персии и Индии. Таким образом, вначале серебро и фальшивые монеты активно ввозились из Европы, что привело к финансовому кризису, а затем, по мере развития экономической колонизации Османской империи, начался экспорт качественного серебра и даже золота, что еще больше ухудшило положение. Некоторые ученые полагают, что этот денежный кризис конца XVI в. затронул традиционные устои османского общества и Османского государства. Отметим, что нечто похожее произошло и в Византийской империи. Основой денежной системы, которую в IV в. создал Константин Великий, была номисма, золотая монета весом 4,48 грамма. Двенадцать милиарисиев, серебряных монет, равнялись одной номисме. В канун 1081 г. император осуществил порчу монеты, спровоцировав девальвацию номисмы (или иперпира), которая оставалась стабильной на протяжении более пяти веков. Фальсифицировав монету, Алексей I Комнин создал два других типа монет: настоящую и поддельную. Налоги следовало платить подлинными монетами. В итоге он официально девальвировал золотую монету, и ее стоимость упала до четырех милиарисиев. После вторжения франков она вновь обесценилась и была заменена венецианской монетой. 191 Османская империя СОЦИАЛЬНЫЙ КРИЗИС И НАРОДНЫЕ ВОССТАНИЯ. УПАДОК ГОСУДАРСТВЕННЫХ СТРУКТУР В 1590 г. в османской казне образовался большой дефицит. Для того чтобы восполнить недостаток средств, государство увеличило налоги, направляемые непосредственно в казну, в частности

авариз и джизью. Ежегодный авариз на душу населения составлял 40 акче в 1582 г., 240 — в 1600м, 535 — в 1681-м. Джизья также равнялся 40 акче в 1574 г., но уже 70 - в 1592-м, 150 - в 1596-м, 240 -в 1630-м и 280 — в 1691-м. «Рескрипт о справедливости» (Адалет-наме), изданный султаном в 1591 г., который осуждал и запрещал злоупотребления со стороны провинциальных властей, свидетельствовал о том, что на самом деле размер джизьи возрос до 500 и даже до 600 акче. Однако из-за девальвации серебряных монет это вовсе не означало, что денежные фонды возросли. Напротив, в 1597 г. доход казны в пересчете на золотые монеты вполовину сократился. Если в 1567 г. казна получила золотых монет на сумму 5,8 млн акче, то в 1597 г. эти поступления составили 2,5 млн акче, в 1648-м — 3 млн и в 1661-м — 5 млн. Однако военные нужды государства постоянно росли. Война против Австрии в 1593-1606 гг. потребовала не только значительно увеличить число янычар, но и сформировать сегбан (или секбан) и сариджа — провинциальное ополчение, вооруженное ружьями. В наемники шли молодые безземельные крестьяне из Анатолии, которые после 1590 г. превратились в самые действенные подразделения османской армии. Седьмого октября 1571 г. в сражении против испано-венецианского флота при Лепанто (прежнее название города Навпакт, или по-турецки Инебахты) у входа в залив Патраикос (Греция) османы потерпели первое крупное поражение на море. Чтобы противостоять Испании, Селим II полностью восстановил свой флот и добавил к нему восемь кораблей, самых мощных на Средиземном море. На содержание этой эскадры, насчитывавшей 200 галер, ежегодно уходило 12 млн золотых дукатов. Инфляция заставила отказаться от системы тимаров для набора в армию. Под ударами инфляции сократились и доходы от тимаров. Тогда сипахи-тимариоты, обязанные служить в армии сул-

Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»...

тана, попытались ввести непомерно тяжелые для своих крестьян налоги. Однако им это не удалось, и они стали уклоняться от воинской повинности. В ответ император конфисковал тимары. Деклассированные сипахи присоединялись к шайкам разбойников, бесчинствовавших по всей стране. Османская знать, как и ранее византийская, повела наступление на центральную власть. Кроме того, она теперь стремилась избегать воинской службы, выкраивая себе крупные землевладения за счет мелких деклассированных владельцев из числа сипахи. Развитие крупных землевладений, чифтликов, с одной стороны, укрепило знать, а с другой — подавило крестьян, которых султан, один из представителей этой знати, не мог больше защитить от злоупотреблений. Высшее общество активно пополнялось провинциальной аристократией — эшраф и айан (или деребейи). На первых порах это были в основном богатые торговцы и ремесленники. Играя роль посредников между султаном и народом, они оставляли за собой право откупа налогов (илтизам) с большей части доходов государства, затем с земельных доходов знати, а также право вербовать рекрутов и командовать вооруженными силами. Кроме этих крупных арендаторов, главным образом мусульман, большое влияние приобрели высокопоставленные христиане — православное духовенство, коджабаши, чорбаши, кнезы. Их могущество опиралось на другую форму откупа доходов от налогов — систему макту: представители общины заключали с государством соглашение о взимании фиксированной суммы налогов. Такая налоговая политика ограждала христиан от злоупотреблений провинциальной знати. Стремясь избежать повторного введения все более продолжительной барщины и тяжелых налогов, райи — мусульмане и христиане — покидали свои земли и нанимались сельскохозяйственными рабочими (ыргат) к новым крупным землевладельцам. Так возник класс безземельных крестьян. С конца XVI в. империю потрясали народные восстания. «Большое бегство» крестьян, которые бродили по деревням, чтобы не умереть с голода, и сбивались в шайки разбойников, левент, создавало ресурс людских сил, готовых примкнуть к любому дви192 193 Османская империя

жению против существующего порядка. Но все же часть из них нашла прибежище в больших городах, другие поступили в мусульманские школы и занялись интеллектуальным трудом, видя в этом

единственную возможность выбиться из нищеты. В результате такой «демократизации» образования учебные заведения пополнились бедными юношами, которые заложили традицию хронических политических волнений среди учащихся. Между 1595 и 1610 гг. в Анатолии бесчинствовали вооруженные банды. Это время получило название периода джеляли22, то есть бунтовщиков против государства. В 1603 г. шах Ирана Аббас I (1587-1629) воспользовался беспорядками в империи, чтобы заставить османов покинуть его владения в Персии и отойти к границам Анатолии. В1607-1610 гг. анатолийские джеляли, возглавляемые Джанбулатоглу, были уничтожены. Оставшиеся в живых укрылись в Иране и в провинциях Сирии и Ирака.

Именно к этой эпохе восходит игра в полицейского и вора, известная в Греции под названием игры в клефтов и арматолов*, где клефты (персонажи, похожие на Робина Гуда) были джеляли, а арматолы — местными ополченцами, призванными бороться с разбойниками, но переходившими на их сторону. В начале XVII в. происходит перерождение янычар, которые из правой руки центральной власти превращаются в угрожающую ей силу. Это перерождение выразилось в следующих фактах: а) теперь в корпус янычар вступали урожденные мусульмане; б) им разрешалось жениться; в) они все чаще покидали свои казармы, оставляли военную службу, становясь торговцами, ремесленниками, крупными землевладельцами, и приобретали право на откуп налогов; г) получив вызов на службу, они вместо себя направляли других людей; д) из элитного корпуса они превратились в толпу нахлебников, насчитывавшую в середине XVII в. 200 тыс. человек! Корпус янычар распался на соперничающие политические группировки, находящиеся на службе у амбициозных людей, * Клефт — по-гречески вор, но также разбойник, партизан; арматолы — вооруженные греки, которых турки использовали для охраны тех или иных областей империи.

194 Глава 4. Упадок: империя превращается в регион «третьего мира»...

но в целом он противостоял провинциальному ополчению сегбан и сариджа. Многие из ополченцев переодевались в одежды янычар — так появились лжеянычары. В 1623-1628 гг. между янычарами и войском сегбан и сариджа разразилась война. И наконец, принцев крови, которые служили в провинции и со временем могли стать султанами, больше не готовили к управлению государством. Отныне, запертые в дворцовых апартаментах, называвшихся «клеткой», они росли в обществе женщин и евнухов. Если какому-либо принцу случалось взойти на трон, то он не умел ни вести дела, ни оценить, какие реформы необходимы для успешного развития страны. С другой стороны, уже отказались от жестокой, но эффективной практики умерщвления братьев нового правителя, позволявшей избежать династических споров. Ее заменила традиция наследования трона не самым способным сыном, а самым взрослым мужчиной из императорской семьи или членом династии, за которым стояло большее число группировок. В связи с этим в государственной политике возросла роль гарема, поскольку мать или супруга направляла действия группировок в интересах своего сына или мужа. Таким образом, Османская империя представляла собой отныне политическое здание, контролируемое двумя силами — гаремом и янычарами, и разъедаемое коррупцией, поскольку практика взяток (пешкеш) для получения любого государственного поста приобрела невиданный размах. Вероятно, в период становления Османской империи была заложена очень крепкая основа всей системы, поскольку, несмотря на все вышесказанное, османское государство сумело просуществовать еще три века.

Глава 5 Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти (1774-1924) ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС Обычно под Восточным вопросом понимаются международные противоречия, связанные с распадом Османской империи. Начиная со второй половины XVIII в. она подвергалась постоянным нападениям, ее стремились расчленить изнутри — пробуждая национальное самосознание населявших ее народов, и извне — силами великих держав. Была ли необходимость сохранять целостность империи или следовало разделить ее между великими державами, ведь малые народы, которые бы выделились из ее состава, лишь номинально были независимы и в любом случае попадали под протекторат «великих держав»? Такова сложившаяся в XVIII в. формулировка Восточного вопроса, закрытого в 1923-1924 гг. после распада Османской империи. Однако эта формулировка основывалась на интересах великих держав, хотя некоторые историки

пытались расширить ее, превратив в конфликт цивилизаций Запада и Востока, восходивший к временам античности. Новая формулировка была такой же «за-падноцентристской», как и предшествующая. Существование Промежуточного региона проигнорировали, и с севера на юг его пересекла разделительная граница цивилизаций, отбросив на Запад греков и балканские народы, а на Восток — турок, с которыми, 196 Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти...

начиная со времен крестовых походов, неустанно приходилось сражаться. Вспоминали даже далекое прошлое: мол, древние греки наравне с другими западными народами участвовали в войнах с персами. Это подтверждают сражение при Марафоне, «битва за Запад», и победа, одержанная над Востоком. В одном сочинении Восточный вопрос был, однако, поставлен по-иному. Приняв за центр Восточное Средиземноморье, конкретнее, Эгейское море, его автор попытался показать, что: «Самой характерной особенностью каждого из этих больших этапов [Восточного вопроса] почти всегда было столкновение континентальной державы, стремившейся прорваться к морю, с морской державой, которая пыталась занять все ключевые посты и монополизировать мореплавание»23.

Сама по себе такая констатация фактов не имела особого значения для Восточного Средиземноморья, поскольку они были характерны для развития всех цивилизаций Евразии. Интерес представляет то заключение, к которому автор приходит: «Следовательно, существование унитарной империи является необходимым условием для любого, даже непродолжительного, варианта решения Восточного вопроса... Если бы по обеим сторонам архипелага была воссоздана обширная империя, то, вероятно, Юго-Восток Европы жил бы в новой эре мира и спокойствия»24.

В наших более ранних исследованиях мы предлагали следующую трактовку: Восточный вопрос — это внутренний конфликт Промежуточного региона, в который вмешался Запад. Внутренний конфликт был вызван борьбой между основными народами региона за его объединение в рамках вселенской империи. Единство Промежуточного региона поддерживалось многотысячелетним стремлением каждого из основных народов, проживавших на этом пространстве, объединить его в рамках одной империи. С V в. до н.э. здесь попеременно возникали то персидская империя, то греческая Александра Великого, то греко-византийская, то арабская, то монгольская, то турецко-османская, то, наконец, российская. И с самого начала центр региона располагался в Восточном Средиземноморье, притягивавшем всех претенден197 Османская империя

тов на вселенскую империю. В течение по меньшей мере 1600 лет таким центром был непосредственно Константинополь. Серьезный кризис, поразивший Промежуточный регион во второй половине XVIII в., который на Западе обозначили как Восточный вопрос, не был, как это часто утверждали, религиозным конфликтом между христианством и исламом. На самом деле, в конце XVIII в. в социальной жизни Османской империи обозначился перелом, сходный с тем, что произошел во Франции. Османская буржуазия состояла по большей части не из мусульман, а из греков. Таким образом, разделение на классы в этой многонациональной империи в некоторой степени соответствовало этническому разделению между турками и греками. Почувствовав угрозу своему развитию со стороны крупных землевладельцев, как это было на протяжении последних веков существования Византийской империи, эта немусульманская торговая — в основном, но не только — буржуазия, которая воспользовалась политикой османского централизма для своего обогащения, не позволила себя уничтожить. В отличие от торговцев-евреев и даже армян греческая буржуазия видела свое будущее не вдали от этнической основы, а в условиях компактного национального проживания. Она использовала в своих интересах различные формы организации местной автономии греческого населения: религиозную, общинную, военную (арматолы и клефты), экономическую (корпорации и кооперативы, часто объединявшие много деревень-производителей, например, расположенных в угольных районах). Она также извлекла выгоду из растущей власти фанариотов, стоявших во главе государства, и, наконец, из греческой экспансии на Балканах, воодушевляемой высшим духовенством и принцами-фанариотами. Под прикрытием религиозного и культурного господства греческие торговцы создали внутрибал капскую буржуазию, которая во внешней политике решила опираться на Россию и Запад. Главной датой в тысячелетней истории междоусобной борьбы стал для Константинополя 1774 г., когда был подписан русско-османский Кючук-Кайнарджийский мирный договор, положивший конец шестилетней войне между двумя странами. С XVI в. Черное море находилось внутри империи, как бы

превратившись в «османское озеро». Ни один иностранный корабль не имел права за198 Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти... ходить в его воды, но в 1774 г. была пробита брешь, и Россия, наконец, проложила дорогу к Стамбулу — Царьграду, как русские называли этот город. Санкт-Петербург получил также право назначать своих консулов — иначе говоря, агентов завоевания Царь-града — на всей территории Османской империи. Сразу после 1774 г. османская буржуазия греческого происхождения перешла на службу к России. Над ее торговым флотом развевался российский флаг. Под мундиром любого русского консула — а их в империи становилось все больше и больше — можно было обнаружить грека. Позднее грек Иоанн Каподистрия стал министром иностранных дел России, а затем президентом первого независимого греческого государства. В конце XVIII в. греческая буржуазия создала могучий торговый флот, который контролировал более трех четвертей торгового оборота в Восточном Средиземноморье и на Черном море. Сосредоточив в своих руках внутреннюю торговлю на Балканах и отчасти в Центральной и Восточной Европе, она превратилась в посредника западных стран, ведущих экономическую колонизацию Османской империи. Таким образом, стремясь захватить политическую власть, османская буржуазия в лице греков опиралась на иностранцев. Лучше других это почувствовал на себе султан, а в XIX в. турки обвинили греков в предательстве интересов страны. Чтобы помешать русским завладеть османским наследством, Запад предложил османам союз (чем они и воспользовались во время Крымской войны 1854 г.), назвав такую политику соблюдением принципа целостности Османской империи. Но в то же время ему приходилось считаться с появлением новой реалии — национализма. Запад попытался использовать его в своих интересах, направив зарождающееся национальное самосознание народов империи не только против Стамбула, но и против русских. Отсюда возникло основополагающее противоречие между политикой соблюдения принципа целостности Османской империи, с одной стороны, и политикой поощрения национализма — с другой. Это противоречие усилилось из-за отсутствия согласия между западными державами — преследующими различные интересы Англией, Францией, Австрией, а позднее Германией и Италией. 199 Османская империя

ПЕРЕСТРОЙКА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ ИМПЕРИИ ПО ЗАПАДНОМУ ОБРАЗЦУ В противоположность правителям современных государств суверенитет императора не имел географических границ. Он правил миром. Внеземное пространство, которое находилось за пределами этого мира, было населено «марсианами», то есть варварами. Поэтому в министерстве иностранных дел не было нужды. Сфера внешней политики ограничивалась разработкой системы сбора пошлин и приемом послов или торговых агентов компаний. Эта концепция вселенской империи, которая предшествовала государству, в средние века исповедовалась всей Евразией, тогда как концепцию Державы с большой буквы породило западное публичное право эпохи Возрождения — времени создания государств. Для того чтобы возникла Держава, необходимо было наличие Государства и, следовательно, контр-Державы и контрГосударства, то есть должна была исчезнуть мысль о единстве мира. В наши дни мы постепенно перешли от неравенства Державы и неравенства Государств к идее равенства Государств. Иными словами, ключевая идея итальянского Возрождения XV в. — антидиалектическая мысль о разделении духа и материи, духовного и временного начал, религии и науки — привела к появлению в политике концепции государства в противоположность концепции вселенской империи. Официальным актом, согласно которому Османская империя получила титул Державы и тем самым лишилась своей сущности вселенской империи, стал Парижский мирный договор 1856 года. Совершенно очевидно, что автором идеи присвоения этого титула империи был Запад. Действительно, статья 7 мирного договора, подписанного в Париже 30 марта 1856 г., гласит: «Великие державы заявляют о том, что Блистательная Порта допускается к участию в привилегиях, предоставляемых публичным правом, и к установлению согласия между европейскими державами». Таким образом, обращая империю в полуколонию, Запад вынудил ее изменить традиционную концепцию международных связей и интегрировал в свою собственную систему. Османский султан, как и император Китая или Византии, не допускал равенства. Послы западных стран должны были яв200

Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти... ляться к нему на аудиенцию в униженном виде, как если бы они приносили дань своему сюзерену, без оружия и одетые на восточный манер. Султан дарил им пышные османские одеяния, чтобы они могли предстать перед ним как османы. Подарки, преподнесенные послом, рассматривались как дань.

Поскольку послы совершали зарубежные поездки на деньги западных торговых компаний, султан принимал их как торговых агентов, а не как политических деятелей. Со своей стороны, Стамбул также направлял на Запад эмиссаров. Султан, очевидно, отдавал предпочтение Вене, столице вселенской западной империи, что объясняет многочисленность колонии османских греков в Австрии начала XIX века. Первое представительное посольство во главе с Мехмедом Челеби-эфенди, которое османский султан соизволил направить во Францию, было чрезвычайным и непродолжительным. Мехмед Челеби прибыл в Париж 16 марта 1721 г., а покинул его 3 августа, то есть менее чем через пять месяцев. Первое постоянное османское посольство в Англии просуществовало три года (1793-1796). В 1836 г., в связи с всесторонней перестройкой по западному образцу, было учреждено министерство иностранных дел. Однако идея эта вызревала давно. Повторю, что еще в 1793 г. в Лондоне состоялось открытие первого постоянного посольства на Западе. (Интересно, что западные историки любят сравнивать «открытие дверей» империи с крушением в наши дни «железного занавеса» в Восточной Европе.) К этому времени османская система была побеждена. Из центра она превратилась в периферию другой системы. Быстрый переход греков — одного из двух легких империи — на прозападные позиции в конце XVIII в. и отделение части ее территории в ходе революции 1821 г., произошедшей под влиянием Французской революции, на время остановили процесс эволюции международных отношений. Ведь дипломатами и консулами в империи были в основном греки, и дипломатическая служба стала терять свою эффективность из-за недостатка персонала. В июне 1822 г. пост главного драгомана (баш терджуман), который занимали греки, был упразднен, и его заменило Бюро переводов Блистательной Порты (Бабы Али Терджюме Одасы). В 1834 г. Махмуд II начал восстанавливать постоянные османские посольст201 Османская империя

ва за границей. Однако греки, которые являлись носителями перестройки на западный манер, оказались столь незаменимы, что продолжали играть главенствующую роль в этой новой дипломатической системе до начала Балканских войн в 1912 году. Западные страны, с трудом представлявшие себе любое правительство без министерства иностранных дел, недооценили основной перемены, которую вызвало создание в 1836 г. такого ведомства. Судя по многочисленным источникам, в империи всегда, даже до 1836 г., существовал министр иностранных дел, функции которого в 1300-1650 гг. исполнял нишанджи (церемониймейстер), а в 1650-1836 гг. реисюлъкюттап (глава совета секретарей), или рейс-эфенди («господин начальник», уважительное обращение). Однако нишанджи был главой кабинета премьер-министра, то есть великого визиря. В обязанности главы секретарей, как указывает название дожности, входило вписывание монограммы императора во все исходящие от него документы. Он стоял во главе кюттап (в единственном числе: кятип) — секретарей правительственного института, называвшегося Калемийе (Канцелярия), которые относились к одной из двух ветвей власти, а именно к императорскому совету (Диваны Хюмайун), то есть к правительству; другой ветвью — императорской казной (Хазине-и Амире) — руководил главный казначей (ваш дефтердар). Что касается реисюль-кюттапа (главы совета секретарей) и баш терджумана (главного переводчика или великого драгомана), то формально они не входили в состав императорского совета. Бумаги к заседаниям Совета готовил генеральный секретарь — рейс, которого называли «эфенди», а не «паша», поскольку он не был визирем. Одна из служб, которую он контролировал, Амеди Калеми, вела переписку с иностранцами, «варварами» и, главное, с торговцами. До 1654 г. только это второстепенное учреждение занималось тем, что в западных странах называлось «иностранными делами». После 1654 г. Амеди Калеми начала приобретать особое значение, которое усиливалось по мере роста влияния Запада. В 1794 г. ее подчинили непосредственно великому визирю. На деле в это время рейс-эфенди покинул императорский совет и присоединился к Блистательной Порте (Пашакапысы, или Бабыали), забрав с собой Амеди Калеми и став вторым человеком после великого визиря. Под руководством рейс-эфенди 202

Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти... Бюро главного драгомана, в котором работали греки, превратилось в центр связей с иностранцами, хотя и оставалось за рамками корпорации секретарей. На протяжении 161 года (1661-1822) эти великие драгоманы империи, все без исключения православные христиане-греки, составили впечатляющий список из 34 человек, четверо из которых дважды занимали пост. Они принадлежали к 12 знатным семьям османов. Из 7 семей вышли 29 великих драгоманов, а именно: из семьи Карадзасов — 6 (один из них дважды занимал пост), из семьи Суцосов — 5, из семьи Мурузисов — 5 (один из них дважды занимал пост), из семьи Маврокордатов

— 4, из семьи Гик — 4, из семьи Каллимахисов — 3 (двое дважды занимали пост) и, наконец, из семьи Ипсиланти — 2. Представители пяти других знатных семей занимали этот пост по одному разу. Все они владели латынью, универсальным языком Запада, и другими европейскими языками, прежде всего итальянским, а позднее французским, не считая, естественно, языков империи (османского, греческого, арабского и персидского). Возвращение греков на османскую дипломатическую службу после образования министерства в 1836 г. свидетельствует о том, что дух османского «экуменизма» сохранился, несмотря на националистические революции, произошедшие на Балканах в XIX веке. Это отличие от националистического духа западной дипломатии поразило французского дипломата, который с удивлением отмечал, что османскую делегацию на Берлинском конгрессе 1878 г. возглавляет православный грек Карафеодорис-паша, государственный секретарь Османского государства по иностранным делам: «Карафеодори, глава [османской] миссии, был эллином по происхождению и по религии... Он был греком по происхождению и выступал против греков, поэтому у него не было достаточного авторитета, несмотря на его совершенную лояльность и неоспоримый талант»25. Канцлер Бисмарк, чувствовавший себя хозяином на Берлинском конгрессе, приняв в своем кабинете главу греческой делегации сразу после главы османской делегации Кара-феодориса, произнес: «Греция только что вышла, и снова входит Греция!» Часто писали, что греки вернулись на османскую государственную службу, поскольку прозападные реформы танзимата уста203

Османская империя

новили равенство османских подданных. Однако это вовсе не так, поскольку греки, именно благодаря «незападной» структуре Османской империи, находились у нее на службе на протяжении веков. Тем не менее нельзя не согласиться, что в других областях, помимо дипломатии, реформы 1856 г. позволили назначать православных греков на те посты, которые они ранее не занимали. Последний из великих драгоманов, грек Ставракис Аристар-хис, армянин по языку, но православный по религии (а не григо-рианин), был убит в 1822 г. по приказу правителя Болу (погреч. Клавдиополя) на полпути между Стамбулом и Анкарой. Причиной трагедии послужило греческое восстание 1821 г., к которому султан отнесся как к предательству со стороны самых верных и самых облагодетельствованных из его подданных. Несмотря на этот факт, трое сыновей Аристархиса вскоре заняли высокие правительственные должности. Младший Иоанн (1811-1897) долгое время был послом в Берлине, другого члена семьи, Григория Аристархиса, назначили поверенным в делах в Вашингтоне. Для того чтобы как-то загладить вину, султан Абдулазиз с великими почестями принял в своем дворце вдову великого драгомана Софию Аристархис и даже вручил ей орден (впервые такой награды была удостоена женщина). Знаменитый Карафеодорис-паша (Александр Карафеодирис, 1833-1906), один из самых яростных защитников территориальной целостности османской родины, также занимал пост посла в Лондоне (1874), а после Берлинской конференции получил портфель министра иностранных дел. Османские султаны без колебаний направляли в Афины полномочных посланников — православных греков. К таким людям относился поверенный в делах в Афинах Костаки-паша (Костакис Мусурос), глава османского дипломатического представительства с 1834 по 1846 год. Националисты Греческого королевства не могли понять его преданности Османской империи и называли Мусу-роса антигреком, хотя сам он прекрасно знал греческий язык и даже перевел на него «Божественную комедию». Позднее он получил титул визиря и на протяжении 35 лет был послом в Лондоне. В 1896 году Костаки-паша пытался убедить британского премьер-министра Солсбери в том, что султан Абдул-Хамид не имеет никакого отношения к истреблению армян и что речь идет о граждан204

Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти...

ской войне между армянами и курдами. Брат Костаки-паши Павел (1810-1876) был послом в Вене. В 1868 году другой православный грек, Иоанн Фотиадис, занимал пост османского полномочного поверенного в Афинах и считался не в меньшей степени антигреком, чем Костакис. Затем его направили послом в Рим, позже — в Брюссель (1892). Он также получил титул визиря (1878). Послами в Лондоне продолжали оставаться греки: Костакис Анфопулос (1896-1902) и сын Костаки-паши Стефан Мусурос (1902-1907). Существует длинный список «османских греков» — от государственного секретаря по иностранным делам Константина Адосиди-са-паши (1874-1877) до посла империи в Вене Александра Мавро-гениса, смещенного со своего поста в 1912 г.

НАПАДКИ СТОРОННИКОВ ЯКОБИНСКОГО ГОСУДАРСТВА НА ПРАВОСЛАВНУЮ ХРИСТИАНСКУЮ И СУННИТСКУЮ МУСУЛЬМАНСКУЮ ТЕОКРАТИЮ В 1798 г. греческая церковь опубликовала в Стамбуле брошюру «Отеческие наставления», в которой говорилось: «Посмотрите, как наш Господь, милостивый и всеведущий, устроил все, чтобы вернуть целостность нашей святой православной веры... Он создал из ничего эту могучую империю Османов на месте нашей Римской [Византийской] империи, которая, по нашему православному христианскому пониманию, все равно начинала сходить с предначертанного пути. И Он возвысил эту Османскую империю над всеми другими империями, чтобы достоверно доказать, что это было сделано согласно его Божественной воле... Не обращайте никакого внимания на все эти новые надежды на свободу, которые вам преподносят. В Священном Писании сказано, что мы должны постоянно молиться о нашем Императоре [султане]»26. Попытка революционного преобразования, о которой упоминается в этой брошюре, подписанной иерусалимским патриархом Анфимом, но составленной, по всей видимости, самим вселенским патриархом, была связана с выходцем из буржуазии, греческим поэтом Ригасом, прозванным Фереосом (1757—1798). Греческий патриарх Стамбула пригрозил отлучить от церкви каждого, кто 205 Османская империя будет читать революционные стихи Ригаса. Политические воззрения поэта представляют особый интерес, поскольку предлагаемые им социальные изменения угадываются в революции младотурков 1908 года. Речь шла скорее о буржуазной, политической и социальной революции, нежели о революции национальной, похожей на Французскую революцию 1789 г., навеянную французским якобинством. Однако, проводимая в рамках многонационального, этнически разнородного государства, она была заранее обречена на провал. В 1797 г. Ригас под влиянием якобинской Конституции 1793 г. опубликовал проект республиканской конституции, которую он хотел бы даровать Османской империи после свержения монархии. Империю предлагалось переименовать в республику, но не в Османскую, а в Греческую, сохранив прежние территориальные границы: «Учитывая то, что тиран, называемый султаном, находится во власти своих старческих инстинктов... и что самое прекрасное царство в мире, воспетое учеными всего света, находится в состоянии ужасающей анархии, достигшей такой степени, что никто... не может быть больше спокоен ни за свою жизнь, ни за свою честь, ни за свое имущество... мы заявляем...» (ст. 7). «Суверенный народ является совокупностью жителей этого государства, без различия в религии или в языке, греков [православных христиан: греков и славян], албанцев, валахов [румын], армян, турок [мусульман: арабов, курдов и турок]». «Статья 21: Нацию представляют народные массы, которые являются основой национального представительства, а не только богатые и власть имущие». «Статья 53: Все законы и постановления составлены на простом греческом языке, поскольку этот язык легче других выучить всем народам, населяющим государство». «Статья 122: Основной закон обеспечивает всем грекам, туркам, армянам и т.д. право на равенство, свободу, личную собственность»27. Эти выдержки из Конституции 1797 г. свидетельствуют о том, что османская буржуазия, как и один из ее представителей — поэт Ригас, была заинтересована в социальной революции, которая обеспечила бы ей управление империей. Однако, поскольку в конце XVIII в. эта буржуазия была в основном христианской и греческой, она стремилась навязать буржуазному государству греческий язык, язык торговли, которым, в частности, пользовались евреи и армяне. Ригас не осознавал проблемы национальностей 206

Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти... и никогда не помышлял о том, чтобы Османская империя, превратившись в республику, приняла форму федерации. ОТ «ИНТЕГРИРОВАННЫХ» НАЦИЙ К НАЦИЯМ ВОССТАВШИМ В июне 1798 г., в то время, когда Ригас готовился начать революцию, его арестовали и по приказу султана казнили. Спустя два десятилетия греческие торговцы, связанные с западным франкмасонством (с которым были также связаны в 1908 г. младотурки), подняли в Одессе (Россия) знамя восстания. Мысль завладеть рычагами управления Османской империей никогда не исчезала. Опираясь на прорусски настроенную часть фанариотского патриархата, они создали в России небольшую греческую армию, «священный батальон», под предводительством генерала русской армии греческого происхождения, князя Александра Ипсиланти. В феврале 1821 г. он перешел российскую границу и вторгся в Румынию, которой на протяжении столетия от имени султана управляли князья-греки. Однако румыны не поддержали его, поскольку не понимали, ради чего они должны помогать грекам, своим господам, захватить власть в империи. В итоге вместо того, чтобы восстать против султана, они восстали против греков. Их лидером стал Тудор Владимиреску, который порвал с Ипсиланти, сражался

против фанариотов и сблизился с турками. Ипсиланти арестовал его и казнил, отрубив голову. Таким образом, и в этой форме революция вновь потерпела поражение. Хотя Ипсиланти был более трезвым политиком, чем Ригас, он недостаточно оценил многонациональный характер Османской империи. Для революции не оставалось ничего иного, как принять исключительно греческий и сепаратистский характер. Спустя месяц, в марте 1821 г. (по старому стилю), произошла новая попытка переворота, на этот раз в сердце Греции, на Пелопоннесе. Борьба увенчалась успехом по прошествии восьми лет — исключительно потому, что национальные идеи возобладали над социальными. В 1830 и 1832 гг. великие державы и Османская империя признали небольшую часть Греции независимым королевством. Это было первое государство, полностью отделившееся от Османской 207

Османская империя

империи; Сербское государство, которое в 1830 г. получило автономию от Стамбула, оставаясь под сюзеренитетом султана, обрело независимость лишь в 1878 г. благодаря Берлинскому трактату. Несмотря на это среди греков, как и среди арабов и самих турок, до начала XX в. будет жить мысль о реформировании Османской империи без разрушения коренных основ, поскольку населявшие ее народы ясно представляли себе, что за рамками подъема национально-освободительных движений империя олицетворяет общую для всех цивилизацию. Из письма француза Шарля де Моюи, состоявшего на дипломатической службе в Стамбуле в 1875-1878 гг.: «Именно в Оршо-ве и Турно-Северине, на узловых станциях железной дороги в Валахии, можно получить первое смутное представление о Востоке. До той поры вдоль всей линии от Вены до Пешта и от Пешта до Базиаша видишь перед собой, безусловно, особую, часто очень необычную, но все же западную цивилизацию... А когда подъезжаешь к Турно-Северину, как это сделал я, на закате солнца, которое осветило своими лучами греческую колокольню в румынском городе, то создается впечатление, что находишься на границе с новым миром, что скоро вдохнешь новый воздух, но особенно остро ощущаешь, что родина осталась далеко позади»28. Тем не менее идеи национализма оказали влияние даже на императора и его бюрократию, которые с конца XVIII в. на практике, а не в теории все больше и больше отождествляли себя сначала с религиозной группой мусульман, а затем с этнической группой турок. Действительно, в ответ на подъем национализма среди христиан мусульмане вынудили османское правительство принять их сторону, а в конце XIX в. султан возглавил мусульманский миллет. Мы видим, как в 1860-е гг., под давлением националистического движения, начала распадаться система миллетов. Православный греческий миллет был разделен на множество христианских миллетов в соответствии с этнической принадлежностью османских подданных. К 1875 г. число миллетов достигло девяти, и продолжало расти дальше. В результате национального сепаратизма после 1878 года Османская империя лишилась значительной части своих христиан208

Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти...

ских земель на Балканах (карта 7). С другой стороны, миллионы мусульман, изгнанных с Балкан, Кавказа и из Крыма, хлынули в Анатолию, изменив ее этнический и религиозный состав. Таким образом, после заключения Берлинского трактата 1878 г. империя все больше превращалась в мусульманскую страну. Завершили этот процесс Балканские войны 1912-1913 гг. Последним актом распада стало развитие арабского, а затем турецкого национализма, который положил конец существованию империи. СПАСЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО: РЕФОРМЫ СЕЛИМА III И МАХМУДА II, ТАНЗИМАТ И МЛАДОТУРКИ, ПРОЕКТЫ СОЗДАНИЯ ФЕДЕРАЦИИ. КЕМАЛИСТСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СМЕРТЬ ИМПЕРИИ Нарушив равновесие обществ незападного типа и направив и по пути слабого развития, то есть заставив их развиваться неравномерно — в зависимости от потребностей внешнего центра, а не их собственных нужд, Запад создал феномен «третьего мира». Как только общество незападного типа начинает вращаться по орбите своего колонизатора, оно вынуждено перестроиться на западный манер в надежде избежать зависимости. Западная модель постепенно утверждается как единственный ориентир. После того как потерпели неудачу первые попытки возврата к исходной ситуации, существовавшей до установления зависимости, остался, вероятно, единственный вариант решения — преемственность внутри системы, как это было в средние века, когда византийский народ, колонизированный Западом, освободился от его опеки, приняв османскую династию. Однако Российская империя, самый серьезный претендент на османское наследие, сама

оказалась на положении страны «третьего мира» и, следовательно, была вынуждена перестраиваться на западный манер. Национализм, рожденный Западом, стал надежным барьером, уничтожившим перспективу перехода византийско-османского наследства к России. Стамбулу не оставалось ничего иного, как сделать первый, а затем и второй шаг по намеченному курсу. Этот процесс неотвратимо привел к кардинальной перестройке, то есть к освобождению Стамбула от Запада путем полной интеграции в ту модель, которую Запад представлял. 209

На протяжении XVII-XVIII вв. османские реформаторы все еще пребывали в убеждении, что османская система намного совершеннее западной. Они полагали, что распад империи вызван отставанием в сферах технологий и управления, благодаря которым она когда-то — в эпоху правления Сулеймана Законодателя — процветала. Прибегнув к силовым методам, этим реформаторам-традиционалистам на время удалось выправить ситуацию, но когда, в конце концов, они не устояли, то уступили место Селиму III (1789-1807), а с ним и первому действию перестройки по западному образцу — созданию современной армии. Действительно, первый шаг на пути прозападной перестройки всегда состоит в том, чтобы сказать: наша система превосходит западную систему, а Запад победил нас потому, что он обладает армией, превосходящей нашу армию. Следовательно, решение состоит в том, чтобы ничего не менять в нашей системе, а лишь скопировать организацию его армий и вооружений. Самая значительная реформа Селима III — создание корпуса пехоты совершенно нового типа — Низами Джедит («Новый порядок»). Эти войска, коренным образом отличавшиеся от традиционных соединений османской армии, которые, однако, продолжали существовать, были обучены и экипированы по-европейски. В них, под руководством экспертов из Франции, Англии и Германии, вводились европейская дисциплина, европейское вооружение, европейское военное искусство. С другой стороны, Селим III, еще будучи принцем, заключенным в «клетку», состоял в переписке с

Людовиком XVI, которому стремился подражать, поскольку считал его просвещенным монархом. И вот теперь он обратился к королю с просьбой помочь в модернизации османской армии. Корпус Низами Джедит финансировался из специального — независимого от казны — фонда Иради Джедит («Новый доход»). Вся операция была проведена Селимом III почти тайно из страха перед янычарами. Так, в сентябре 1794 г. за пределами Стамбула, в местечке Левент Чифтлик, расположенном на берегу Босфора, были построены казармы войск «нового порядка» (позднее их перевели в местечко Юскюдар). Набор производился среди анатолийских крестьян-турок. В начале 1802 г. в Анатолии была введе211 Османская империя

на система регулярного воинского призыва. Знать и чиновники отправляли своих сыновей в Стамбул для прохождения военной подготовки. «Излишний» контингент пополнял ряды ополчения в Анатолии. В конце 1906 г. в составе Низами Джедит насчитывалось 22 685 солдат и 1590 офицеров. Приблизительно половина этого корпуса была расквартирована в Анатолии, остальные — в Стамбуле. Однако на Балканах новую армию создать не удалось из-за сильной оппозиции местной знати. Селим III открыл первые технические школы, в частности Морскую инженерную школу и Школу военно-инженерных наук, в которых преподавали западные науки и западную технологию. Выпускники Школы военно-инженерных наук не имели нрава служить в корпусе янычар. Была также учреждена Школа морских врачей, где по западной программе готовили врачей и хирургов, европейские учебники по медицине были переведены на османский язык. Однако османы, сопротивлявшиеся влиянию Запада, не приняли реформ. Воспользовавшись озлобленностью народа, янычары, улемы и учащиеся мусульманских школ подняли восстание и свергли Селима, на смену которому 29 мая 1807 г. пришел его двоюродный брат Мустафа IV. Он упразднил Низами Джедит, уничтожил его личный состав и отменил все реформы. Спустя год, в июле 1808 г., Селим был казнен в «клетке» своего дворца. Однако контрвосстание сместило Мустафу IV, и 28 июля 1808 г. на трон взошел его брат, реформатор Махмуд II (1808-39). Махмуд взялся за второй этап перестройки на западный манер: после модернизации армии и военной техники наступила очередь бюрократии — центральной и провинциальной администраций, а также образования — султан намеревался создать светские школы, и не только военные, которые мог;]и бы выйти из-под крыла улемов. Движение за светские идеи было поддержано благодаря учреждению периодической прессы на османском языке. Первую попытку возрождения Низами Джедит под именем Сегбаны Джедит («новые сегбаны») свело на нет восстание янычар в 1808 г. Махмуд II решил впредь действовать очень осторожно. Вначале он ограничился наблюдением за проведением в провинции Египет программы преобразований самого крупного османского реформатора XIX в., губернатора Каира в 1805-1848 гг., 212 Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти... Мехмеда Али (Мухаммеда Али). Затем, 15 июня 1826 г., воспользовавшись как предлогом новым восстанием янычар в Стамбуле, султан их уничтожил, а на следующий день навсегда упразднил этот корпус. Десятого июля того же года был объявлен вне закона орден дервишей-бекташи, оказывавший духовную поддержку янычарам. Его лидеров казнили, а здания в Стамбуле разрушили. Однако после смерти Махмуда дервиши появились вновь; вторично орден бекташи был упразднен во времена республики, как и все остальные религиозные ордены. И наконец, в 1830 г. была окончательно ликвидирована система тимаров. Таким образом, уничтожение корпуса янычар ознаменовало начало реформ Махмуда, который в своих преобразованиях дошел до того, что обязал подданных империи одеваться по-европейски (1829). Тюрбаны всех форм заменила феска. Традиционную одежду разрешалось носить только религиозным деятелям различных миллетов и женщинам. Помимо 1838 г., когда была заключена англо-османская торговая конвенция, для правления Махмуда символична дата «открытия дверей» империи и ее перехода в разряд полуколоний Запада в том же смысле, в котором для Китая является Нанкинский договор 1842 года. В этот день — 11 марта 1836 г. — вселенская Османская империя была вынуждена учредить полноправное министерство иностранных дел (Незарети Хариджийе). Китай учредил свое министерство в 1861 году. Во время правления Селима III и Махмуда II в стране неоднократно вспыхивали социальные и национальные восстания как мусульманских, так и христианских народов. Стамбул, защищая центральную власть от провинциальной знати, вел борьбу на трех направлениях: на Балканах, в Анатолии и в арабских провинциях. Репрессии были одинаково жестокими в отношении как мусульман, так и христиан. Однако сравнивая наказания, которые понесли такие мусульмане, как болгарин Осман

Пасваноглу (1758-1807) или албанец Али-паша Тепеделенли из Янины (1744-1822), с теми, что испытали христиане-болгары и греки, можно убедиться, что в действительности с мусульманами обращались значительно хуже. В 1839-1876 гг., во времена правления Абдулмеджида I (1839-1861) и Абдулазиза (1861-1876), османские западники под дав213 Османская империя лением Англии, которой вторила Франция, активно включились в процесс реформ, получивших название танзимата («упорядочение»). Сторонники танзимата вербовались из числа управленцев, дипломатов, губернаторов, министров. На волне проведенных ими реформ в стране появилась интеллигенция, которая обвинила реформаторов в перерождении в бюрократическую олигархию и попыталась занять их место, чтобы пойти дальше, установив в империи конституционный режим, являющийся третьим этапом любой перестройки на западный манер. Эти аристократыконституционалисты в 1865 г. создали оппозиционное движение новых османов (Йени Османлылар), поддержанных принцем Мурадом, взошедшим на трон в результате революции 1876 г. (правил под именем Мурада V с 30 мая по 1 сентября 1876 г.) и его младшим братом, принцем Абдул-Хамидом. Последний стал преемником Мурада V, но проводил политику прямо противоположную той, за которую ратовали конституционалисты. Вначале движение новых османов финансировалось египетским принцем Мустафой Фазилем (1829-1875), внуком Мехмеда Али. Самым известным деятелем среди новых османов был писатель аристократ Намык Кемаль (1840-1888). Упрекая администраторов-реформаторов танзимата в том, что они своими действиями допустили экономическую экспансию Запада, он стал защитником всей османской родины, а не только турецкой нации. Хотя Кемаль и был поклонником западного парламентаризма, он ощущал себя глубоко религиозным человеком и обвинял сторонников танзимата в том, что, сдав свои позиции Западу, они выбросили за борт все то позитивное, что существует в традициях ислама. На самом деле Кемаль хорошо понимал реалии Промежуточного региона и хотел, чтобы он превратился в единое, сильное и современное восточное государство, способное противостоять могуществу Запада и обеспечить достойную жизнь своим гражданам — христианам и мусульманам. Революцию 1876 г. начали сторонники прозападной ориентации. Они платили ученикам мусульманских школ, чтобы те выступали против правительства. Двадцать третьего декабря 1876 г. была провозглашена конституция. Выдающийся деятель этой революции Митхат-паша, так же как и выдающийся деятель тан214 Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти... зимата Мустафа Решит-паша, ориентировались на Великобританию. В вопросах необходимости принятия конституции Митхат был солидарен с Намыком Кемалем и новыми османами. Однако это не означало, что он разделял все их взгляды. Митхат прежде всего был западником, как и все реформаторы периода танзимата, а Намык Кемаль не доверял западному империализму. Этими разногласиями воспользовался новый султан Абдул-Хамид II. В 1876 г. он поддержал Намыка Кемаля. Митхат, вслед за английским правительством, настаивал на идее децентрализации Османской империи, в то время как Кемаль и большинство турок выступали против, опасаясь, что эти процессы облегчат раздел империи силами великих держав. В 1908 г. наследник прозападного либерализма Митхата принц-англофил Сабахеттин также высказался в пользу ускоренной децентрализации империи и даже учредил Лигу административной децентрализации и частной инициативы. Революционное движение, которое привело к военному мятежу 1908 г., зародилось в 1889 г.: внутри страны оно действовало в Стамбуле (1889-1897) и в Фессалонике (1906-1908); за ее пределами — в Париже, Женеве и Каире (1889-1908). В этих городах были созданы многочисленные революционные организации, но одна из них на протяжении всего периода, с 1889 по 1908 г., была нитью Ариадны, которая вела сначала в Стамбул, затем в Париж и Женеву и, наконец, в Фессалонику, где происходило слияние революционных организаций. Речь идет об османском комитете «Единение и Прогресс» (Османлы Иттихат ее Теракки Джемийети). Под термином «младотурки» подразумеваются все либералы, которые боролись с деспотизмом султана начиная с 1865 г. Программа, опубликованная младотурками в Париже в 1895 г., свидетельствует о том, что с самого начала комитет избрал за образец готовящегося переворота Французскую революцию 1789 года. Речь шла о передаче политической власти в руки буржуазии всего османского государства, а не только турок, восстановлении парламентского режима (который промелькнул, как падающая звезда, начавшись в 1877-м и завершившись в 1878 г. из-за приостановления султаном Абдул-Хамидом действия конституции). Революционеры в основном принадлежали к слою мелкой буржу215

1 Османская империя

азии, им помогали представители тюркско-татарской буржуазии, эмигрировавшей в Османскую империю из России, и часть местной греческой, армянской и еврейской буржуазии. К революционному движению присоединились и молодые офицеры османской армии, также выходцы из буржуазии. Несмотря на разногласия, до 1908 г. все революционные группы младотурок были согласны с тем, что борьба должна идти не за утверждение турецкого национализма, а за османское гражданство. Мнения расходились в вопросе о политической структуре османской «нации»: будет ли она унитарной (эту точку зрения поддерживали унионисты, и в итоге она одержала верх) или же федеративной, как того требовали один из лидеров младотурок, принц Сабахеттин (1877-1948) и либералы. Однако эта позиция не оказала влияния на революцию. После начала революции в Македонии (23 июля 1908 г.) комитет разрешил Абдул-Хамиду II править в качестве конституционного монарха, поскольку он больше не рассматривал султана как носителя реальной власти. Но Абдул-Хамид воспользовался борьбой между либералами, которые возглавляли правительство до 13 февраля 1909 г., и унионистами, надеясь восстановить свою власть. Однако попытка контрреволюционного переворота, начатая в Стамбуле 13 апреля 1909 г., была подавлена армией из Фес-салоники. Абдул-Хамид потерял трон, а бразды правления перешли к его брату Мехмеду V, который в действительности оставался пленником комитета вплоть до своей смерти (1918). Все греки, проживавшие как в Османской империи, так и Афинском государстве, с неистовым энтузиазмом восприняли революцию 1908 года. Казалось, они должны были заметить основополагающее противоречие между провозглашенным революцией принципом создания многонационального унитарного государства и другим, также провозглашенным, принципом равенства наций в рамках этого государства. К тому же греки стремились к равенству между турками и греками, но не желали распространить этот принцип на болгар и сербов. Они хотели создать греко-турецкую империю, в которой славяне занимали бы подчиненное положение. В 1908-1912 г. греческий офицер Афанасий Сулиотис (1878-1945) создал в Стамбуле тайное общество «Константинопольская 216 Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти.

организация» (Органосис тис Константинуполеос), которое тесно сотрудничало с Ионом Драгумисом (1878-1920), теоретиком греческого национализма, и поддерживалось депутатамигреками османского парламента, вселенским патриархом и афинским правительством. Сулиотис не был ни сторонником византийско-османского «экуменизма» Ригаса и младотурок, ни греческого сепаратистского национализма «Великой идеи». Его взгляды нашли свое воплощение в эллинотюркизме и представляли собой смесь двух течений, то есть в расчет принимались обе реалии: основополагающая культурная самобытность Восточного Средиземноморья и нации, населяющие этот регион. Отрицая существование византийской или османской «нации», он выделял такие нации, как греческая и турецкая, которые, по его убеждению, должны объединиться в рамках одной конфедерации во имя сохранения культурной самобытности эгейского мира. И уже создав конфедерацию, можно будет приступить ко второму, наднациональному этапу — формированию «восточной расы». Балканские войны 1912-1913 гг. положили конец этим проектам греко-турецкой конфедерации. Теоретик турецкого национализма, мыслитель Зия Гёкальп (1876-1924), который написал большинство своих работ после 1911 г., не был западником. Исповедуемая им националистическая идеология — тюркизм, подразумевавший, в частности, защиту мусульманской религии, — ставила его, как и Иону Драгумиса, между сторонниками полной перестройки на западный манер и традиционалистами, выступавшими за возврат к исконным восточным обычаям и порядку. Борьба между приверженцами западной партии и теми, кто так или иначе противился проникновению Запада, длилась со времен Гёкальпа до конца правления Ататюрка (1881-1938). В XIX в., в период борьбы между «западниками» эпохи танзимата и «восточниками», которые поддерживали Абдул-Хамида, Намык Ке-маль попытался предложить срединный путь, что отдалило его от сторонников Запада. В борьбе, которая после 1908 г. развернулась между либералами и унионистами, Зия Гёкальп не только принял позицию унионистов, но и, по сути дела, стал их идеологом. Антизападная тенденция в политике унионистов со всей очевидностью

проявилась тогда, когда могущественнейший из их лидеров, не217 Османская империя примеримый радикал Энверпаша, подобно Абдул-Хамиду II, перешел к панисламизму, отменив 9 сентября 1914 г. капитуляции, служившие символом западного господства внутри империи. Но увидев, как мусульмане-нетурки сражаются вместе с Западом против империи, Энвер отказался от панисламизма и переориентировался на пантюркизм тюрок, бежавших из России в Стамбул. Их идейный лидер Юсуф Акчура (1876-1935) ратовал за создание конституционного Турецкого государства, где будут жить российские и османские тюрки. Энвер погиб за идеи пантюркизма: он был убит в августе 1922 г. в Узбекистане, сражаясь с Красной Армией. Во время войны за независимость Турции 1919-1922 гг., возглавляемой Ататюрком, вновь возникло противостояние между «западниками» и «восточниками» — как напоминание о борьбе между либералами и унионистами в 1908 году. Семнадцатого ноября 1924 г. либералы создали оппозиционную партию Тераккипер-вер Джумхурийепг Фыркасы («Республиканскую прогрессистскую партию»). Партия Кемаля Джумхурийет Халк Фыркасы («Народно-республиканская партия») была основана 9 августа 1923 года. Пройдя путь от Намыка Кемаля до Ататюрка, бескомпромиссные патриоты, которых можно назвать восточниками-модернистами, должны были научиться противостоять религиозным традициям. Ислам был частью народной души, но в то же время его институты стали препятствием на пути к прогрессу родины. Как освободить ее от уз религии, не предав свою душу? Перед лицом этой почти непреодолимой трудности страна постепенно отказалась от ислама, чтобы получить возможность принять западную цивилизацию и, таким образом, победить Запад его же оружием, надеясь на то, что Западу нечего будет делать в государстве, исповедующем западные ценности. Следовательно, перестройка на западный манер была неизбежной, поскольку в ней остро нуждались сами антизападники. Первого ноября 1922 г. монархия пала. Низложенный Мех-мед VI бежал из Стамбула 17 ноября. На следующий день его двоюродный брат Абдулмеджид II был провозглашен просто халифом (без титула султана). Двадцать девятого октября 1923 г. была основана Турецкая Республика со столицей в Анкаре, а 3 марта 218 Глава 5. Империя, превращенная в колонию: от агонии к смерти. 1924 г. упразднен халифат. Родилась Турция - последнее государство, возникшее на развалинах империи (после основания балканских государств в XIX в. и арабских государств в XX в.). Позднее, исключительно среди турок и греков, то есть среди самых процветавших народов империи, распространились ностальгические воспоминания об «османской родине».

ГЕНЕАЛОГИЯ ОСМАНСКОЙ ДИНАСТИИ Туркоязычные произвища султанов даны в скобках. Даты правления первых императоров остаются спорными. Здесь приведены результаты самых последних исследований. 1) Осман I (Гази), 1280-1324 2) Орхан (Гази), 132*4-1360 3) Мурад I (Хюдавендигар), 1360-1389 4) Баязид I (Йылдырым), 1389-1402 Междуцарствие, 1402-1413 Сулейман (Челеби) Муса Мехмед Иса Мустафа (Челеби) (Челеби) (Челеби) (Челеби) объединяет империю 5) Мехмед I (Киришчи), 1413-1421 6) Мурад II, 1421 -14*51 7) Мехмед II (Фатах), 1451-1481 8) Баязид II (Вели), 1481-1512 9) Селим I (Йавуз), 1512-1520 10) Сулейман I (Кануни), 1520-1566. Золотой век 11) Селим II (Сары) 1566-1574 12) Мурад III, 1574-1595. Начало упадка 13) Мехмед III, 1595-1603 14) Ахмед I 1603-1617 15) Мустафа I (Дели) 1617-1618 и 1622-1623 16) Осман II (Ген г) 1618-1622 17) Мурад IV 1623-1640 18) Ибрагим (Дели) 1640-1648 19)'Мехмед IV (Авджи) 1648- 20) Сулейман II 21) Ах'мед II 1691-1695 1687 | 1687-1691 23) Ахмед1!!! 1703-1730

22) Мустафа II 1695-1703 1 24) Махмуд I 1730-1754

25) Осман III 1754-1757

26) Мустафа III 1757-1774

27) Абдул-Хамид I 17741789

31) Абдулмеджид I 1839-1861 л-Хамид 28) Селим III | | 1789-1807 29) Мустафа IV 30) Махмуд II 1807—1808 (Адил) 1808-1839 32) Абдулаэиз 1861-1876 33) Мурад V 34) Абдул-Хамид II 35) Мехмед V 36) Мехмед VI 1876 1876-1909

(Решат)

(Вахидеддин)

1909-1918 1918-1922 37) Абдулмеджид II (только халиф) 1922-1924(3 марта)

ПРИМЕЧАНИЯ 1

Византийцы также переселили сотни тысяч жителей Македонии и Фракии на Пелопоннес, в анатолийскую Вифинию, Причерноморье и в Армению. 2 Не следует забывать, что именно современные националисты настояли на определении культуры как исключительно национального понятия, в определенном смысле — души нации. Однако не существовало ли османской и, следовательно, транснациональной культуры за пределами османской цивилизации? 3 Цитируется по: Franz Babinger. Mahomet II le Conquerant et son temps, 1432-1481. Paris, Payot, 1954. P. 299. 4 В наши дни в эволюции литературного языка принято различать старый османский язык (eski osmanlica), который существовал до конца XV в., классический османский язык (klasik osmanlica) великой эпохи, распространенный до 1839 г., и новый османский язык (yeni osmanlica), или собственно османский, вошедший в обиход в период танзимата и до 1912 г., когда он уступил место турецкому языку. В 1932 г. процентное содержание собственно турецких слов (oz tiirkge) в словарях составляло всего 38%. В 1972 г. оно достигло 65%, а в турецком письменном языке — 80%. 5 «Millet» по-турецки означает «нация» в современном понимании этого слова. Таким образом, «Turk milleti» переводится как «турецкая нация». 6 Benjamin Braude. Foundation Myths of the Millet System // Braude B. (ed.) Christians and Jews In the Ottoman Empire. New York, Holmes and Meier, 1982. T. 1. P. 70. 7 Emmanuel Sivan. L'Islam et la croisade. Ideologie et propagande dans les reactions musulmanes aux croisades. Paris, Maisonneuve, 1968. 221

Османская империя 8 Lamansky V. Secrets d'Etat de Venise. Documents, extraits, notices et etudes dervant al eclaircer les rapports de la Seigneurie avec les Grecs, les Slaves et la Porte ottomane, a la fin du XVе et au XVIе siecle. New York, Burt Franklin, 1968. Vol. 1. P. XIV-XVII. 9 Прилагательное «культурный» применено здесь в значении «относящийся к цивилизации». О различии понятий «цивилизация» и «культура» см. гл. 1, раздел «Цивилизация». 10 См. выше, примеч. 3. 11 Reingard К., Reinhard U. Les traditions musicales. IV: Turquie. Paris, 1969. P. 228. 12 Mustafa Said Yazicio^lu. Le kalam et son role dans la societe turco-ottomane aux XVe et XVIe sciecles. Ankara, Editions du minis-tere de la Culture, 1990. P. 240, 239. 13 Для обозначения прении и тимара мы используем привычный термин лен (феод), хотя по смыслу более точным является термин «бенефиций» (земельное владение, пожалованное королем или феодалом своему вассалу на условии несения военной или административной службы). 14 lorga N. Byzance apres Byzance. Bucarest, 1971. P. 10. 15 Ранний брак легко оправдывался в глазах властей, поскольку деревенские жители, как христиане, так и мусульмане, женились рано. И сегодня «в турецких деревнях сохранилась традиция очень ранних браков. Обычный возраст колеблется от четырнадцати до восемнадцати лет» (Sabine Dirks. La famille musulmane turque. Paris, Mouton, 1969. P. 78). 16 Вначале слово «левент» обозначало безземельного безработного, который при случае становился разбойником на суше или на море. 17 Halil Inalcik. The Status of the Greek Orthodox Patriach under the Ottomans. Paris, Turcica, 1991. Vol. XXI-XXIII. P. 419. 18 Ibid. P. 428-430. 19 В фирманах, выпущенных Канцелярией Мехмеда II Завоевателя на греческом языке, его именовали «О Мегас Автентис» (Великий Правитель). Турецкое слово «эфенди» происходит от греческого «автентис». 20 Jean Meyendorff. Saint Gregoire Palamas et la mystique ortho-doxe. Paris, Seuil, 1959. P. 176-177. 222

Примечания 21 Barkan O.L. The Price Revolution of the Sixteenth Century: A Turning Point In the Economic History of the Near East. International Jouranl of Middle East Studies. 1975. Vol. VI. P. 7. 22 Это название происходит от имени Джеляля, который провозгласил себя Махди (мусульманский мессия) и в 1519 г. поднял в Анатолии восстание кочевников против центральной власти. С той поры восстания в Анатолии носят название джеляли.

23

Waltz P. La question d'Orient dans PAntiquite. Paris, Payot, 1942. P. 360-361. Ibid. P. 362-363. 25 Charles de Mouy. Souvenirs et causeries d'un diplomate . Paris, Plon, 1909. P. 106, 138. 26 Papadopoullos Th. Studies and Documents relating to the History of the Greek Church and People under Turkish Domination. Bruxelles, 1952. P. 143-145. 27 Daskalakis Ap. Les ceuvres de Rhigas Velestinlis. Paris, 1937. P. 75 и далее. 28 Charles de Mouy. Lettres du Bosphore: Bucarest, Constantinople, Athenes. Paris, Plon, 1879. P. 1-2. 24

БИБЛИОГРАФИЯ История Византии Литература на русском языке* Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев, 1991. Васильев АЛ. История Византийской империи: Время до Крестовых походов (до 1081 г.) / Пер. с англ. СПб., 1998. Васильев А.А. История Византийской империи. От начала Крестовых походов до падения Константинополя / Пер. с англ. СПб., 1998. Византия между Западом и Востоком: Опыт исторической характеристики. СПб., 1999. Каждан А.П. Византийская культура: Х-ХП вв. М., 1968. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 1997. Каждан А.П. История византийской литературы (650-850). СПб., 2002. Каждан А.П., Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии и южных славян. Изд. 2-е, испр. СПб., 1998. Карпов С.П. Латинская Романия. СПб., 2000. Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1-3. СПб., 1996. Культура Византии. IV - первая половина VII в. М., 1984. * Составлено издательством. 224 Библиография

Культура Византии, вторая половина VII-XII в. М., 1989. Культура Византии. XIII - первая половина XV в. М., 1991. Лебедев А.П. Духовенство древней Вселенской Церкви от времен апостольских до X века. СПб., 1997. Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI до середины XV века. СПб., 1998. Лебедев А.П. История разделения церквей в IX, X, XI веках. СПб., 1999. Лебедев А.П. Очерки внутренней истории Византийско-вос-точной церкви в IX, X и XI веках. СПб., 1998. Литаврин Г.Г. Византия и славяне. СПб., 2001. Литаврин Г.Г. Как жили византийцы. СПб., 1997. Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке. Paris, 1990. Оболенский Д. Византийское Содружество Наций. Шесть византийских портретов / Пер. с англ. М., 1998. Удальцова З.В. Византийская культура. М., 1988. Успенский Ф.И. История византийской империи. Т. 1. М., 1996. Т. 2. М., 1997. Т. 3. М., 1997. Флоровскш Г.В. Византийские Отцы V-VIII веков. Репринт, изд.: М., 1992. Флоровский Г.В. Восточные Отцы IV века. Репринт, изд.: М., 1992.

Османская империя Aksin S. et al. Tiirkiye tarihi. Istanbul, Cem Yayinevi, 1987-1989. Vol. 4.' Anderson M.S. The Eastern Question, 1774-1923. Londres, Macmillan, 1966. Arsell. Arap milliyetCilig'i ve Turkler. Istanbul, Remzi, 1977. BacharachJ.L. A Near East Studies Handbook, 570-1974. Seattle, University of Washington, 1974. Berkes N. The Development of Secularism In Turkey. Montreal, McGill University, 1964. 225

Библиография Braude В., ed. Christians and Jews In the Ottoman Empire. The Functioning of a Plural Society. New York, Holmes and Meier, 1982. Vol. 2. Cezar M., Sertoglu M. et al. Resimli-haritah mufassal osmanh tarihi. Istanbul, 1957-1963. Vol. 6.

Corm G. Le Moyen-Orient. Paris, Flammarion, 1993. Dani$mend I.H. Izahli osmanh tarihi kronolojisi. Istanbul.Tiirkiye Yaymevi, 1971-1972. Vol. 6. Findley C.V. Bureaucratic Reform In the Ottoman Empire. The Sublime Porte, 1789-1922. Princeton University Press, 1980. Goodwin G. A History of Ottoman Architecture. Londres, Thames and Hudson, 1971. Hasluck F.W. Christianity and Islam under the Sultans. Oxford, Clarendon, 1929. Vol. 2. Inalcik H. The Ottoman Empire. The Classical Age, 1300-1600, Londres, Weidenfeld and Nicolson, 1973. lorga N. Byzance apres Byzance. Bucarest, 1971. Kitsikis D. SygkritikeA Historia Hellados kai Tourkias ston 20e aiona. Athenes, Hestia, 1978 (новое полностью переработанное издание - 1990). Lewis В. The Emergence of Modern Turkey. London, Oxford University, 1968. — The Muslim Discovery of Europe. New York, Norton, 1982. Lewis R. Everyday Life In Ottoman Turkey. Londres, Batsford, 1971. Mango C. Byzantium. The Empire of New Rome. New York, Scribner's, 1980. Mantran R. et al. Histoire de 1'Empire ottoman. Paris, Fayard, 1989. McCarthy J. The Arab World, Turkey and the Balkans, 1878-1914. A Handbook of Historical Statistics. Boston, G.K. Hall, 1982. Osmanhlar Albumii. Istanbul, 1988. Vol. 3. Pantazopoulos NJ. Church and Law In the Balkan Peninsula during the Ottoman Rule. Thessaloniki, Institute for Balkan Studies, 1967. Pitcher D.E. A Historical Geography of the Ottoman Empire. Leiden, Brill, 1972. 226

Библиография Rundman St. The Great Church In Captivity. A Study of the Patriarchate of Constantinople from the Eve of the Turkish Conquest to the Greek War of Independence. Londres, Cambridge University, 1968. — La chute de Constantinople, 1453. Paris, Hachette, 1968. Shaw St.]., Shaw E.K. History of the Ottoman Empire and Modern Turkey. Londres, Cambridge University, 1976-1977. Vol. 2. Stavrianos L.S. The Balkans since 1453. New York, Rinehart, 1958. - Global Rift. The Third World Comes of Age. New York, Norton, 1982. UzunCaryili I.H. et Kami E.Z. Osmanli Tarihi. Ankara, Turk Tarih Kurumu, 1947-1983. Vol. 1-8. Vryonis Sp. The Decline of Medieval Hellenism In Asia Minor and the Process of Islamization from the Eleventh through the Fifteenth Century. Berkley, University of California, 1971. Yerasimos St. Azgelismiglik surencinde Turkiye. Istanbul, Gozlem, 1974-1976. Vol. 3. Zeine Z.N. Arab-Turkish Relations and the Emergence of Arab Nationalism. Beirut, Khayats, 1958. Книги Д. Кицикиса Propagande et pressions en politique Internationale. La Grelce et ses revendications a la Conference de la Paix, 1919-1920. Paris, Presses Universitaires de France, 1963. Le role des experts a la Conference de la Paix de 1919. Gestation d'une technocratic en politique Internationale. Ottawa, Editions de 1'Universite d'Ottawa, 1972. Yunan propagandasi. Istanbul, Kaynak Kitaplar, 2е ed., 1974. HeHellas tes 4es Augoustou kai hai Megalai Dynameis. Та archeia tou Hellmikou Hypourgeiou Exoterikon, 1936-1941. Athenes, Ikaros, 1977 (nouvelle edition: 1990). Hellas kai xenoi, 1919-1967. Apo ta archeia tou Hellenikou Hypourgeiou Exoterikon. Athenes, Hestia, 1977. SygkritikeHistoria Hellados kai Tourkias ston 20° aiona. Athenes, Hestia, 1978 (nouvelle edition, entierement refondue, 1990). Historia tou Hellenotourkikou chorou, 1928-1973. Athenes, Hestia, 1981. 227

Библиография L'espace ottoman dans I'esprit de Charles de Mouy, dans la deuxieme moitie du XIXе siecle, dans H. Batu, L'Empire ottoman, La Republique de Turquie et la France, Paris-Istanbul, Isis, 1986. Historia tes Othomanikes Autokratorias, 1280-1924. Athenes, Hestia, 1988. Le degre de puissance de 1'Empire ottoman, au cours de la Premiere Guerre mondiale, dans. J.-C. Allain. La moyenne puissance au XXе siecle. Paris, Institut d'Histoire des conflits contemporains, 1988. Les Turcs et la iner Egee: essai de geohistoire, dans J. Thobie. Turquie, Moyen-Orient, Communaute europeenne. Paris, 1'Harmattan, 1989. He trite Ideologia kai he Orthodoxia. Athenes, Acritas, 1990. Литература на русском языке* Гасратян М.А., Орешкова С.Ф., Петросян ЮЛ. Очерки истории Турции. М., 1969. Еремеев Д.Е. Этногенез турок (происхождение и основные этапы этнической истории). М., 1971.

Еремеев Д.Е., Мейер М.С. История Турции в средние века и новое время. М., 1992. Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи / Пер. с англ. М., 1999. Мейер М.С. Османская империя в XVIII в. Черты структурного кризиса. М., 1991. Османская империя в XIV—XV веках. М, 1984. Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XV-XVI вв. Главные тенденции политических взаимоотношений. М.. 1984. Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. Ч. I. М., 1998. Ч. II. М., 2001. Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. М., 1990; 2-е изд.: М., 2003. * Составлено издательством. 228 Библиография

Петросян И.Е., Петросян Ю.А. Османская империя. Реформы и реформаторы. М., 1993. Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году / Пер. с англ. М., 1983. Шеремет В.И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближний Восток в Новое время. М., 1996. Шеремет В.И. Империя в огне. Сто лет войн и реформ Блистательной Порты на Балканах и Ближнем Востоке. М., 1994. На перекрестке цивилизаций Младший редактор: ЮЛ. Михайлова Художник: ЕЛ. Ильин Верстка: Е.А. Поташевской Корректор: Е.Ю. Агарева

Подписано в печать 06.04.2006 Формат 60 х 88 t/i6 Печать офсетная. Бумага офсетная. Печ. л. 15 Тираж 3000 экз. Заказ 287 Изд. 12/05-и ООО Издательство «Весь Мир» 101000 Москва-Центр, Колпачный пер., 9а Тел.: (495) 623-68-39, 623-85-68 факс (495) 625-42-69 E-mail: [email protected]; http://www.vesmirbooks.ru Отпечатано в ООО типографии «ПОЛИМАГ» 127247, Москва, Дмитровское ш, 107 ISBN 5-7777-0235-Х

»|785777||702357«>