Оппозиция его Величества

МИХАИЛ ДАВЫДОВ

ОIПIОЗIЩИЯЕЮ ВEJIИЧECfВА

МИХАИЛ ДАВЫДОВ

оппозиция ЕГО

ВЕЛИЧЕСТВА

Москва Зебра Е

2005

УДК ББК

94(47)(092) 63.3(2)51-8 Д13

Серия «Историческая библиотека» основана в

2001

году

Художественное офор.млеfluе А. Зарубина

Подписаио в печать Уел. печ. л.

18,48.

11.03.05. Формат 84хI08 1 /з2 , 3000 экз. Заказ N2 622.

Тираж

Давыдов, М.А.

Д13

ОППОЗИЦИЯ его Величества - М.: Зебра Е, 2005. - 350

дов.

/ Михаил Давы[2] с. - (Истори­

ческая библиотека).

ISBN 5-94663-197-7 Эта книга о генералах

1812

г.

-

М.С. Воронцове,

Д.В. Давыдове, АЛ. Ермолаеве, А.А. 3акревском, п.д. Ки­

селеве и И.В. Сабанееве, о шести друзьях, при надлежа­ щих к лучшим русским людям своего времени. Герои ве­

ликихсражений на'lала

19 в., они сумели сохранить себя и

свое достоинство и в дни мира, когда жизнь поставила

перед ними непростой выбор. Судьбы героев книги, лю­ дей отважных, благородных и искренних, не оставят рав­ нодушными любителей истории и в наши дни.

Cip

РГБ

у ДК

ББК

ISBN 5-94663-197-7

© © ©

94(47)(092) 63.3(2)51-8

ДапьщопА.,

2005

ЗаруБIША., ОфОР~Ulеlll1е, 2005 ИздатеЛЬСКllЙ ДОМ .Зебра Е,>, 2005

Содержание

Введение

............................................................................... 7

Из послужных списков .......................................................

Государь или Отечество? (,Правила»

13

.................................................... 31

........................................................................... 48

После войны

....................................................................... 69

Закревский в Петербурге

Воронцов во Франции Ермолов на Кавказе

................................................... 74

........................................................ 81

- 1 ..................................................... 98

Сабанеев в Бессарабии

..................................................... 107

Киселев на Украине .......................................................... Ермолов на Кавказе

119

- 11 .................................................. 129

«Смирись, Кавказ»? ..........................................................

138

«Бредни препорядочные,. .................................................

153

(,Ужаснейшие последствия,. ('речи прекрасной,. О вреде модных мыслей

Ермолов 8 Персии

............. 163

................................................... 171

............................................................ 181

Нужны ли России реформы?

........................................... 197

5

Слепой на скале

................................................................ 211

Немного о консерватизме правящих классов

и российских в особенности

............................................ 226

(,Конститyuионные прения»

............................................ 233

(,Чего хотят сии злодеи?» Мирный бунт Идеал

.................................................. 242

.................................................................... 247

................................................................................. 262

(,Самое трудное ремесло»

................................................. 270

(,Мятеж не может кончиться удачей ... »

........................... 301

Похмелье на чужом пиру .................................................. (,История прославит наше время ... »

31 О

................................ 315

«Порядок дел в нашем государстве никогда не улучшится»

..................................................... 320

«Кто же может угодить?»

.................................................. 328

«Оппозиция его величества» Примечания

............................................ 335

...................................................................... 345

Введение

В последние годы все отчетливее вырисовывается ис­ тинное значение второй половины царствования

Александра

1, 1815-1825

гг. Историографическая си­

туация такова, что это вечно привлекательное время

для нас тесно связанно с противостоянием декабрис­ тов и Аракчеева, т. е. революции и реакции. Промежу­ ток, условно говоря, между ними так мал, что в нем с

трудом «умещаются») Карамзин, Пушкин, Вяземский и еще несколько самых видных фигур, которым как бы «разрешено») автономное существование. Неясно, прав­

да, где находятся и что делают в это время

100 тысяч

русских дворян. О них не то, чтобы забывают, просто считается, что Противоборство (во многом мнимое!) как

бы в основном исчерпывает содержание эпохи. Между тем оно

-

лишь часть ее.

Это было время, когда после победы над Наполео­ ном происходит переосмысление роли и значения

России в мировой истории, когда формируются и утверждаются некоторые важные стереотипы мышле­

ния российского дворянства и бюрократии, в изменен­ ном виде дожившие до наших дней.

Это было время практически последнего серьезно­ го приступа самодержавия к глобальным преобразо-

7

Михаил

Давыдов

ваниям вплоть до эпохи Великих реформ. В высшей степени показательно, что проблемы освобождения крестьян и коренных преобразований государствен­

ного строя России подняли не будущие декабристы, а сам император A.rтeKcaHДp

I.

Вероятно, рассмотрение эпохи традиционным пу­ тем

-

«через» революционеров

-

во многом исчер­

пало себя. Нужны новые ракурсы анализа, новые под­ ходы.

Как известно, A.rтeKcaHДp

1 неоднократно

говорил,

что одним из основных препятствий на пути реформ в России является то, что преобразования «некем взять», у него нет единомышленников и помощников.

Когда в

1814 г.

г.Р.Державин поздравлял императора с

победой, тот отвечал ему: «Да, Гаврила Романович, мне Господь помог устроить внешние дела России, теперь примусь за внутренние, но людей нет». «Они есть, Ваше Величество, .. их искать надобно»,

-

ответил

Державин.

Кто был прав

-

царь или сановник-поэт?

Имелисьли в элите бюрократии того времени люди, на KOTopыxA.rтeKcaHДp

1могбы опереться при проведе­

нии реформ? Предлагаемая книга

-

попытка ответа на этот воп­

рос. В центре повествования

-

генералы М.С.Ворон­

цов, Д.В.Давыдов, А.П.Ермолов, А.А.ЗакревскиЙ, п.д.Киселев, И.В.Сабанеев, относившиеся к числу наиболее ярких представителей недекабристской и не­ аракчеевской России, к числу тех, кто как бы «несет» эпоху, как опоры несут мост. Прославленные участни­ ки великих войн начала

XIX в., любимцы

армии, они

входили в элиту русского общества 1-й половины

XIX

в. не только по чинам и положению, но и по тому нрав-

8

Оппозиция

его

величества

ственному влиянию, которое они (конечно, в разной

степени) оказывали на подчиненных, а Воронцов и Ермолов

-

на общество в целом. Их с полным правом

можно отнести к лучшим людям той эпохи. Взгляды этих людей, полагаю, в концентрированном виде отра­ жали позицию весьма широкого круга их современни­

ков, при надлежавших к новой генерации русского дво­

рянства, появившейся после «Манифеста»

1762

18 февраля

г. и воспринявшей и развившей все лучшее, что

было в поколении их отцов,

-

поколении Суворова,

Щербатова, Потемкина, Орловых и др. Неформальная группа, которую образовывали наши герои, позволяет судить о двух тенденциях, противо­

борствовавших в имперской просвещенной бюрокра­ тии: консервативной и либеральной. Ермолов и его друзья прекрасно видели все пороки существующей системы, причем тем яснее, что принадлежали к выс­

шему эшелону ее властных структур. И тем не менее, единые в неприятии как «мечтаний» декабристов, так и аракчеевщины, они по-разному видели пути разви­

тия страны. Анализируя их воззрения по важнейшим проблемам современности, можно определить причи­ ны неприятия российским дворянством реформаторс­ кихзамысловАлександра 1. Кстати, и декабристы, воз­ можно, станут нам понятнее, ведь познание необыч­ ного требует уяснения порога обыденности. Всегда

важно определить, насколько, условно говоря, факт жительства Диогена в пифосе отражал стремление если не греческих философов, то, по крайней мере, жителей Синопы к минимуму житейских удобств. Книга имеет следующую структуру. После кратких

биографических справок о наших героях рассматрива­ ются некоторые важные составляющие их мировоззре-

9

Михаил

ния

-

Давыдов

отношение к императору, к службе и то, ЧТО D

,

исследуемую эпоху называлось «правилами» т. е. ком­

поненты самоидентификации людей их круга. Затем следует обзор их служебной деятельности, анализ вос­

ПРИЯТИЯ ими главных событий и проблем эпохи: воен­

ных поселений, образования Царства Польского, про­ блемы конституции и освобождения крестьян, шире

реформ в России вообще; Семеновской истории 1820 r. и, в связи с ней, наиболее острых вопросов армейской жизни. Предпринимается попытка наметить характер­ ные черты рокового разрыва между верховной властью и лучшей частью русского общества, который будет прогрессировать в течение следующего столетия и ко­

торый будет иметь катастрофические последствия ДЛЯ страны.

*** Эта работа построена в основном на письмах ее ге­ роев друг другу за

1815- 1825 гг.

Главная часть исполь­

зуемой переписки опубликована зятем Закревского кн. Д.В. Друцким-Соколинским в

73

и

78 томах сбор­

ника Русского исторического общества и П.Б.Барте­

невым в

36, 37

и

39

томах «Архива князя Воронцо­

Ba»I*. Общее число писем за этот период преВblшает

400,

причем более половины их адресовано Закревс­

кому.

Переписка обладает, по-меньшей мере, двумя до­ стоинствами. Во-первых, она весьма откровенна, в

чем нетрудно будет убедиться ниже. «Я буду писать

* См.

IIримечание на сТр.

354 И далее

10

Оппозиция

также и по почте

не»2

-

...

его

величества

разумеется не на крепком бульо­

так обозначил в

1822 г. Давыдов

проблему дос­

товерности и репрезентативности эпистолярных ис­

точников для того времени. В стране, где перлюстри­ ровались письма членов императорской фамилии,

способ доставки корреспонденции прямо определял содержание пере писки. И хотя, как и в

XYIII

в., кор­

респонденты просили (и обещали) сжигать даже «верные» письма, к счастью для историков просьбы исполнялись не чаще обещаний, т. е. нередко не ис­

полнялись вовсе. Наши герои имели уникальную воз­ можность писать все, что вздумается. Должность де­

журного генерала Главного штаба, занимаемая Зак­ ревским, позволяла ему и его друзьям вести переписку

через фельдъегерей, развозивших служебную коррес­ поденцию, которые были не только самыми быстры­ ми, но и самыми надежными почтальонами. Второе

достоинство этой переписки

-

то, что это комплек­

сы писем за ряд лет. Понятно, что их анализ дает воз­ можность куда точнее судить о колебаниях настрое­ ния корреспондентов, чем отдельные случайные

письма. Здесь соотношение примерно такое же, как между археологическим комплексом и находками из отвала.

Переписка

-

не только исторический, но и литера­

турный памятник эпохи, сохраняющий ее аромат, ко­

торый невозможно передать никаким пересказом. Чи­ татели, надеюсь, оценят прекрасный русский язык, которым написаны письма, язык старших современ­

ников Пушкина и Грибоедова, сумеют отдать долж­ ное яркой индивидуальности человеческой талантли­ вости, классу мышления этих людей, уровню их ост­

роумия. Чем заполнена переписка военных людей?

11

Михаил

Давыдов

Служебными новостями, новостями о друзьях и зна­

комых всех категорий, сообщениями о себе и мнения­ ми об окружающей действительности. И постепенно

из писем вырастает Эпоха

-

с проблемами, которые

время разжаловало в пустяки, и мелочами, произведен­

ными в проблемы, с радостной самоуверенностью не­ знания и тревогой вещих предчувствий.

Из послужных списков

Меня хвалили цари, любили во­ ины, друзья мне удивлялись, не­

навистники меня поносили

...

Я бывал при дворе, но не при­ дворным.

А.В.Суворов

Жизнь каждого человека, как известно, стоит романа. Поэтому нелепо претендовать на то, чтобы в несколь­ ких строках сколь-нибудь полно охарактеризовать людей, заслуживающих целой библиотеки. Мы и не претендуем, однако полагаем необходимым в самых общих чертах обрисовать их жизненный путь.

Михаил Семенович Воронцов

1845 r.-

(1782-1856),

граф, с

светлейший князь, фельдмаршал.

Судьба благоволила к нему при жизни больше, чем к другим, с внешней стороны, конечно, и он как буд­

то расплачивается после смерти за это. Главную роль в этом, разумеется, сыграли его злосчастные отноше­

ния с Пушкиным. Однако достаточно беглого взгляда

на жизненный путь М.с.Воронцова, чтобы убедиться в том, что он не «умещается»

В хлесткую эпиграмму,

по которой он преимущественно и известен.

По рождению Михаил Семенович ПРИН~ сти­ хах

-

кутежи, проказы ит. п. Нобылонетолько, а боль­

шей частью и не столько это. Был человек, которому пришлось больше страдать, чем радоваться. Был герой, чье геройство не хотели замечать. Был офицер, много раз обойденный по службе. Был один из способней­ ших генералов русской армии, которому не дали при­

менить свои таланты даже на треть. БьUI отвергнутый жених, скромный и застенчивый человек, всю жизнь страдавший из-за своей неказистой внешности. И ко­ торыIй при этом веселился и даже сумел убедить почти всех в том, что он едва ли не главный кутила русского

воинства. Сам себя он, правда, ощущал как «самую по­

этическую фигуру>~ последнего. И был не очень далек от истины.

Условно говоря, Давыдов, осознав, что не может стать призером ни в одном из узаконенных тогда «ви­

дов спорта>~, изобрел свой собственный и стал в нем чемпионом.

Денис Васильевич, как известно, при надлежал к семье, оставившей заметный след в русской истории

этого периода. Его двоюродными братьями, в частно­ сти, были А.П.Ермолов И В.Л.Давыдов, известный

член Южного общества; Н.Н.РаевскиЙ и А.М.Кахов­ ский находились в свойстве с кланом Давыдовых. Да­

выдов поступил в Кавалергардский полкв

1801 r. Одна­

ко первую громкую славу он снискал отнюдь не на бран­ HoM поприще. В

1804 r.

он был уже известен как автор

вольнодумных басен «Река и Зеркало>~, «Голова И Ноги>~, которые в списках ходили по всей России. В сентябре того же года он был выписан из гвардии в Белорусский

гусарский полк. Долго считалось, что причиной этого был гнев царя на сочинителя. В.Э.Вацуроотмечает, что

17

Михаил

Давыдов

пока неизвестны конкретные обстоятельства высылки Дениса Васильевича из Петербурга. Можно полагать, однако, что, скорее всего, непосредственным поводом

послужило нарушение Давыдовым дисциплины*, что, впрочем, не отменяет значимости царской немилос­ ти. Реабилитировать себя в глазах императора он так и несмог.

«Гусарские» стихи, написанныеД.В. в

1804-1805 гг.

принесли ему еще большую известность. На них без преувеличения выросло не одно поколение русских

офицеров.

В

1806

г. ему удалось вернуться в гвардию, но вое­

вать он начал только в следующем году в качестве адъ­

ютанта кн. П .И.Багратиона. Давыдов принимал актив­ ное участие в кампании войне

1808-1809

1812 гг.

1807

г., в русско-шведской

гг. и русско-турецкой войне

1806-

Несмотря на многократно отмечавшуюся Баг­

ратионом храбрость, награды он получал с большим трудом, ибо его репутацию в глазах царя никто и нич­ то не могло поколебать.

1812

год был, как считал сам Давыдов, главным в

его жизни. Инициатор партизанского движения, он уже этим заслужил место в первом ряду героев Отече-

•

«Поручик Давыдов 2-й за отлучку бывши дежурным, по пред­

ставлению полковника Давыдова I-гo за нерадение о части ему пору­ ченной (взвод) и, наконец, за дерзость оказанную им полковнику

Давьшову когда 011 его хотел арестовать

-

за неотдачу шпаги

-

арес­

туется на две недели с замечанием, ,(ТО хотя поступок, особливо пос­

ледний, заслуживает гораздо строжайшего сего штрафа, но сие дела­ ется во уважение молодых его лет и что впредь не осмеливаться про­

тив начальства ничего противного закону делать, чем избавит себя от

- Выписка из приказа по Кавалергардскому полку 1804 I: 3 сентября. (РГВИА, ф.3545, оп.1, д. 174, л. 16.) Выражаю глубо­

несчастья,.. от

кую благодарность с.АМалышкину за сообщение этого факта.

18

Оппозиция

его

величества

ственной войны. В заграничном походе он прославил­ ся, в частности, взятием Дрездена. Войну он закон­

чил генерал-майором. Однако в

1815 r.

выяснилось,

что его произвели в генералы «по ошибке)~, и носи­ мые уже год генеральские эполеты были с него сняты.

Только в

г. он стал «настоящим)~ генералом.

В

Денис Васильевич был начальником

1816 1818-1819 гт.

штаба корпуса, а затем вышел в отставку, периодичес­

ки возвращаясь на службу. В ско-персидской войне, в

1826 r. участвовал в рус­ 1831 r. - в польской кампа­

нии, за которую получил чин генерал-лейтенанта.

Последние годы его жизни были посвящены литера­ турным и историческим трудам.

Алексей Петрович Ермолов

(1777-1861),

генерал от

инфантерии. Знаменитый «Проконсул)~ Кавказа начал службу ти лет от роду, а через два года, в

1794 г.,

15-

артиллерийс­

ким капитаном принял участие в штурме Суворовым Праги, предместья Варшавы, за что был награжден Ге­

оргием 4-й степени. В

1795 r.

Алексей Петрович был

отправлен в служебную командировку в Италию, где воевал в составе австрийской армии с французами.

В

1796 r.

он участвовал в Персидском походе гр. Вале­

риана Зубова и был награжден орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. Ермолов сам признавал, что на­ чал службу при «сильном покровительстве»

-

его отец

был правителем канцелярии влиятельного гр. Самой­ лова. Однако с воцарением Павла судьба Ермолова рез­

ко изменилась. За участие в так называемом Смоленс­ ком заговоре против императора его единоутробный

брат А.М.КаховскиЙ, любимец Суворова, попал в Ди-

19

Михаил

Давыдов

-

в ссылку в Кост­

1801

г. Алексей Петро­

намюндскую крепость, а Ермолов рому.

После пере ворота

марта

11

вич был возвращен на службу и стал командовать кон­

но-артиллерийской ротой. В

1805

г. произошло знаме­

нитое столкновение его с Аракчеевым. Д.ВДавыдов излагает события так. Во время смотра ермоловской роты Аракчеев все время придирался к нему и, нако­ нец, заметив якобы беспорядок в расположении ору­ дий, спросил: «Так ли поставлены орудия на случай

наступления неприятеля?». Ермолов отвечал: «Я имел лишь в виду показать вашему сиятельству, как выдер­

жаны лошади мои, которые крайне утомлены». «Хо­ рошо,

-

отвечал граф,

-

содержание лошадей в ар­

тиллерии весьма важно». Это вызвало резкий ответ Ер­ молова в присутствии многих зрителей: «Жаль, ваше

сиятельство, что в артиллерии репутация офицеров зависит от скотов». Эти слова заставили взбешенного Аракчеева поспешно возвратиться в город. Понятно, что с этих пор строптивый подполков­ ник находился под особым наблюдением могуще­ ственного временщика. Ермолов сражался при Аустер­

лице. Он был одним из героев кампании

1806-1807 гг.,

в которой командовал артиллерией авангарда кн. Баг­ ратиона и заслужил репутацию лучшего артиллериста

в России, а также похвалы М.И.Кутузова, цесаревича Константина Павловича и, конечно, самого Баграти­ она. Однако его откровенно обходили наградами и производством.

В

1808

г. в его отношениях с Аракчеевым произо­

шел перелом, который объясняется исследователями

по-разному. Во всяком случае, тот сменил гнев на ми­ лость. Ермолову вернули старшинство в чине, произ-

20

Оппозиция

его

величества

вели в генерал-майоры, но притом он не участвовал ни в русско-шведской, ни в русско-турецкой войнах, не­

смотря на неоднократные просьбы отправить его вдей­

ствующую армию. В

1810

г. по личному настоянию

Александра 1Алексей Петрович принял командование сначала гвардейской артиллерийской бригадой, а в на­

чале

1812 r. -

гвардейской пехотной дивизией. Время

было горячее, и император искал людей. В июле

1812 r.

Ермолов неожиданно был назначен

начальником штаба l-й Западной армии Барклая де Толли. Роль Алексея Петровича в событиях

1812 r.

ве­

лика и в полной мере еще не оценена. Он отличился в сражениях при Валутиной горе, на Бородинском поле, где сумел отбить у врага батарею Раевского, лично возглавив штыковую атаку. При Малоярославце он сдерживал атаки неприятеля до подхода главных сил,

в результате чего Наполеон не смог пробиться к Ка­ луге.

В заграничном походе Ермолов, командуя гвардей­ ской пехотной дивизией, принял после ранения

гр. Остермана-Толстого начальство над русскими вой­ сками при Кульме и одержал чрезвычайно важную по­

беду над превосходящими силами французов. В Па­ риж он вступил во главе всей русской гвардии, при­ чем на заключительном этапе войны ему подчинялась

и прусская гвардия. Интересно, что Ермолов

-

автор

манифеста о вступлении русской армии в Париж. После войны Ермолов получил давно желаемое на­ значение

-

должность командира Отдельного Гру­

зинского (позднее Кавказского) корпуса. За успешное завершение посольства в Персию в

1818

г. ему было

присвоено звание полного генерала. Как известно, кавказский период его деятельности оценивается, мяг-

21

Михаил

Давыдов

ко говоря, неоднозначно. Жестокость, с которой Ер­ молов устанавливал там российское владычество, дав­

но стала сакраментальной. Она резко диссонировала с его устоявшейся репутацией вольнодумца и вызы­ вала к нему ненависть не только со стороны горцев,

но и таких людей, как, например Л.Н.ТолстоЙ.

Отставка Алексея Петровича в

1827 г. была предре­ шена еще в декабре 1825 г. Николай 1 не верил ему и боялся его. В 1832 г. Ермолов вернулся на службу поступок, по мнению горячо любившего его Д.В.Да­ выдова, «вполне непростительныЙ>~. С

1839 г.

Ермолов

окончательно отошел от активной деятельности. По­ пулярность его в николаевское время достигла апогея.

Во время Крымской войны московское (и не только московское) дворянство в пику императору избрало его предводителем ополчения своей губернии.

Арсений Андреевич Закревский

(1786-1865),

с

1828

г.

граф, генерал от инфантерии.

3акревский в

1802

г. закончил Гродненский кадет­

ский корпус, принимал участие в кампаниях

1807

1805-

гг. Своей храбростью он обратил на себя внима­

ние Н.М.Каменского-младшего (сына фельдмарша­

ла М.Ф.Каменского), который взял его в адъютанты и одновременно начальником канцелярии (с русско­ шведской войны

гг.) Во время русско-ту­

рецкой войны

3акревский отличился в

1808-1809 1806-1812 гг.

нескольких сражениях, был произведен в майоры, награжден золотым оружием за храбрость, Георгиевс­

ким орденом 4-й степени. После смерти Каменского Арсений Андреевич стал адъютантом Барклая де Тол­

ли, тогдашнего военного министра. В конце января

22

Оппозиция

1812 г. дели

его

величества

был произведен в подполковники, а через

-

2 не­

в полковники и вскоре назначен директором

Особенной канцелярии при военном министре, т. е.

главой русской разведки. Он активно участвовал в сра­ жениях

1812 г.,

Александр

включая Бородинское. В декабре

1 сделал

1812

г.

его своим флигель-адъютантом.

Уже в следующем году Закревский был произведен в генералы, а затем стал генерал-адъютантом.

Эта поистине блистательная карьера выглядит тем

удивительнее, что Арсений Андреевич был человеком, не имевшим абсолютно никаких связей при дворе или

около двора. В

1815 r.

он стал дежурным генералом

Главного штаба русской армии, в становлении и фор­ мировании которого ему принадлежит очень важная

роль. эта должность бьmа видной и ответственной: ему подчинялись инспекторский департамент, т. е. «отдел кaдPOB)~ русской армии, и аудиториат, ее военно-судная

LlaCТb. Фактически он управлял делами штаба во время

постоянных разъездов его начальника, кн. Л.М.Вол­ конского. После отставки последнего в

1823

г. Закрев­

ский стал генерал-губернатором Финляндии и коман­ диром Отдельного Финляндского корпуса. Участво­ вал в суде над декабристами.

В

1828 r.

Николай

1 назначил

его министром внут­

ренних дел. На этом посту Закревский пробыл до

1831 r.,

когда был уволен из-за провала полицейских

мер, которыми он пытался остановить эпидемию хо­

леры. Кстати, именно ему мы в определенной степе­ ни «обязаны)~ «Болдинской осенью)~

-

это он не пус­

тил Пушкина в Москву. Полагаю, немалое значение в его отставке, видимо, имело и то, что он определенно

не сработался с А.Х.Бенкендорфом. В

1848-1859

п.

Арсений Андреевич был московским генерал-губер-

23

Михаил

Давыдов

натором. На этом посту ОН яростно преследовал все,

что принимал за либерализм. Герцен писал его имя с

маленькой БУКВbI. Отставка 3акревского была воспри­ нята всеми как один из важных симптомов перемен,

начавшейся после КРblМСКОЙ ВОЙНbI «оттепели».

Павел Дмитриевич Киселев

(1788-1872),

с

1839 r.

граф,

генерал от инфантерии. ПД. Киселев известен не столько как военный, сколько как государственный деятель. С его именем связана знаменитая реформа, касавшаяся положения государственных крестьян, которая так и называет­

ся

-

реформа Киселева.

Службу Киселев начал в

1805 r.

«аРХИВНblМ юно­

шей)~, т. е. юнкером коллегии иностранных дел при

Московском архиве. В

1807 r.

он поступил в Кавалер­

1807 r., В 1812 r.

гардский полк, принимая участие в кампании в Отечественной войне и заграничном походе.

он был адъютантом Милорадовича и весьма рано об­ ратил на себя внимание Александра

1,

сделавшего его

флигель-, а затем и генерал-адъютантом. Сравнитель­ но позднее начало военной карьеры

-

в

19 лет,

не от­

разил ось не темпах его продвижения по служебной

лестнице: через

1817

10

лет он был генералом. В

1816-

гг. Киселев выполнил ряд ответственных поруче­

ний императора, в частности, ревизовал Бессарабию.

Тогда же он подал Александру

1 свой

первый проект

изменения положения крестьян. В те годы император относился к нему с большим доверием, свидетель­

ством чего явилось назначение Киселева в

1819 r.

на­

чальником штаба 2-й армии. На этом важном посту Павел Дмитриевич проявил себя выдающимся адми-

24

Оппозиция

его

величества

нистратором. Близость Киселева к служившим во 2-й армии декабристам

-

Пестелю, Бурцеву, Басаргину и

другим стала причиной его опалы, хотя, как и в случае с Ермоловым, никаких прямых свидетельств причаст­

ности Киселева к Тайному обществу у Николая было. С началом русско-турецкой войны

r не

1828-1829 гто

его отношения с царем наладились. Киселев стал уп­ равлять Молдавией и Валахией, где провел ряд про­ грессивных реформ. Крестьяне получили личную сво­ боду и право перехода от одного помещика к другому,

их повинности были строго регламентированы зако­

ном. Киселев был постоянным членом всех секретных комитетов по крестьянскому вопросу в царствование

Николая, который называл его своим «начальником

штаба» по этой проблеме. В

1835

г. под его руковод­

ством был выработан план освобождения крестьян, про­ валенный в то время крепостническим окружением им­

ператора. С

1837

ных имуществ. С

г. Киселев

министр государствен­

-

1837-184]

гг. под его началом была

проведена реформа управления государственными кре­ стьянами, организованные в деревнях приходские учи­

лища стали называться «киселевскими» школами. Толь­ ко с воцарением Александра

II

многочисленным вра­

гам удалось свалить Киселева. Его отправили послом в

Париж

(1856-1862 гг.),

где он и провел последние годы

жизни.

Личность Киселева оценивалась современниками неоднозначно. В нем видели прежде всего любимца царя, и ДIIЯ многих уже этого факта было довольно ДIIЯ неприязни. Широко известен следующий факт. В

1821 r.

Киселева вызвал на дуэль генерал-майор Мордвинов, один из бригадных командиров 2-й армии. Дуэль со­ стоялась, Киселев застрелил Мордвинова. В целом

25

Михаил

Давыдов

общественное мнение было на стороне ПавлаДмитри­ евича, поскольку считалось некорректным компенси­

ровать служебные неудовольствия у барьера. Исключе­

ние составил л.с.Пушкин, который считал, что Мор­ двинов поступил смело, бросив перчатку своему

начальнику и, к тому же, любимцу царя. К числу вра­

гов Киселева, как, впрочем, и Ермолова (до поры) и Закревского (постоянно) при надлежал Аракчеев, не­ приязни к которому Киселев, подобно остальным ге­ роям нашего рассказа, не скрывал.

Иван Васильевич Сабанеев

(1772-1829),

генерал от ин­

фантерии.

П.Бартенев, издавший в 39-м томе «Архива князя Воронцова» письма Сабанеева М .С.Воронцову, совер­ шенно справедливо относит Ивана Васильевича «к

числу замечательнейших людей русской землю>. Са­ банеев, человек крайне интересный, был незаслу­

женно обделен славой при жизни и довольно быст­ ро позабыт после смерти. Уже в

1893

г. тот же Барте­

нев писал, что имя Сабанеева «известно нынешнему поколению разве по названному в его память князем

Воронцовым Сабанеевскому мосту в Одессе» (в кон­ це хх в. фамилия Сабанеева связывается с его род­ ственником, чьи труды по рыболовству и охоте оста­

ются бестселлерами до сих пор).

Сабанеев окончил Московский университет, пос­ ле чего поступил на военную службу. В

1791

г. он от­

личился в сражении с турками под Мачином. Затем под началом Суворова служил в Польше и участвовал в знаменитых Итальянском и Швейцарском походах. Он командовал передовыми цепями одной из колонн, был дважды ранен в боях за Чертов мост и при Мут-

26

Оппозиция

его

величества

тентале, оказался в плену в числе других тяжело ране­

ных, которых Суворов оставил «на милосердие» фран­ цузов в Гларисе. Вернувшись из плена, Сабанеев привез составлен­ ный на основании опыта последней войны проект обучения пехоты рассыпному строю, который вскоре

был принят во всей русской армии

(!). Сабанеев неко­

торое время пробыл в отставке, затем вернулся в строй

и отличился в

1805-]807 гг.,

командуя полком в аван­

гарде Багратиона. В Пруссии он был ранен штыком в лицо. Во время русско-шведской войны он стал гене­

ралом, получил Георгия 3-й степени, снова был ранен. В это время его заметил Барклай де Толли. В молдавс­ кой армии в

1810-1812 гг.

Сабанеев был одним из наи­

более заметных военачальников. Неоднократно его действия решали успешный исход сражений. Сабане­ ева очень высоко ценил Кутузов.

В

1812

г. Сабанеев был начальником штаба армии

Чичагова, а во время заграничного похода

-

всей рус­

ской армии у Барклая де Толли. В этом-то как раз одна из причин малой известности Сабанеева. Ему не по­ везло: мы знаем имена сколько-нибудь заметных ге­

нералов и офицеров, сражавшихся в

1812

г. на глав­

ном направлении, и куда хуже осведомлены о тех, кто

присоединился к армии Кутузова возле Березины и позднее, кто отличился в заграничном походе.

С

1816 г.

идосмерти Сабанеев командовал 6-м кор­

пусом, дислоцированным в Бессарабии, причем в

1824

г. несколько месяцев командовал 2-й армией.

Александр

1 его

не жаловал, в частности потому, что

Сабанеев был откровенным противником аракчеев­ щины. Дважды его обходили производством в полные

генералы; этот чин он получил только в

27

1824 r.

Михаил

Давыдов

в состав б-го корпуса входила lб-я дивизия, кото­

рой командовал в

1819-1822 гг. декабрист М.Ф.Орлов.

Когда произошли беспорядки в Камчатском полку,

приведшие к аресту В.Ф.Раевского, Сабанеев возгла­ вил следствие по его делу. Крайне неприязненное от­

ношение Сабанеева к Орлову, отстранения которого от командования дивизией он добивалея, дало неко­ торым исследователям основание ставить чуть ли не

знак равенства между Иваном Васильевичем и Арак­

чеевым, что разумеется, абсолютно, неверно. «Крикун Сабанеев», как он однажды назвал себя, был одним из гуманнейших генералов русской армии, одним из са­

мых достойных продолжателей дела Суворова, и уже поэтому заслужил добрую память.

*** Итак, фельдмаршал, четыре полных генерала и гене­ рал-лейтенант, притом двое из них министры. Карье­ ры благополучные в разной степени, но, кажется, не­

удачными их не назовешь. Впрочем, все относительно. Можно ли считать неудачниками, например, де­ кабристов? Вероятно, и да, и нет. Но если «нет», то зачем мы все время твердим, что они могли жить спокойно, сча­

стливо, безбедно, а если бедно, то не в Сибири; мог­ ли, по крайней мере, некоторые, выйти в генералы, стать сенаторами и т. п.

То есть, видимо, существует некая потребность из­

мерять, оценивать величие Личности с точки зрения бытового, «мещанского», среднестатистического успе­

ха, благополучия. Мог, но не стал! Не стал, потому что не захотел.

28

Оппозиция

его

величества

С таких позиций наши герои, конечно, «удачни­

ки». Генералами они стали в возрасте от Сабанеев в

36

25 до 31 (лишь D службе).

лет, но у него был переРЫD

И скольких из полных генералов

XIX

в. знают и по­

мнят? И многие ли из них могут равняться, например,

с Ермоловым или Сабанеевым? А с другой стороны, разве тот же Ермолов менее

достоин фельдмаршальства, чем Воронцов, не говоря уже о любимцах Николая

I-

Паскевиче иДибиче?

И как измерить десятилетия, проведенные им в пол­

ном бездействии, причем в расцвете сил, в роли на­

блюдателя за торжеством чистопородной серости? Видимо, в свое время каждый из них мог быть един­ ственным, но оказался одним из

...

*** Биографии большинства генералов первой четверти

XIX

в. не могут не внушать уважения. Даже Бенкен­

дорф прежде, чем стать начальником был героем

1812

III

Отделения,

г. Но об этом мы предпочитаем не

вспоминать.

В не которой степени нечто похожее наблюдается и в отношении героев этого рассказа. Их «невоенная» репутация часто перевешивает боевую. Практически каждый из них небезупречен в глазах позднейших ис­ следователей. Один тий

-

«полуподлец», преследовал ве­

-

ликого поэта, другой

-

расправлялся с горцами, тре­

с либерализмом, четвертый

-

«бюрократ», ко­

торый и реформу-то провел бюрократическую, пятый

-

не любил и преследовал декабристов. Так, однажды поклонник Чаадаева, не зная, чем уж уязвить

140 лет

спустя Дениса Давыдова, упрекнул его D том, что он

29

Михаил

Давыдов

«хвастался подвигами в Польше» в

1831 r.,

оставив по­

чему-то без внимания пушкинское стихотворение «Бо­ родинская годовщина».

Конечно за последние годы много сделано для того, чтобы очистить_ наше восприятие истории от вульгар­

ного социологизма. Однако в полном соответствии с

известной мыслью Ст.Е. Леца о том, что, свергая па­ мятники, нужно оставлять пьедесталы

-

всегда при­

годятся, на место старых мифов тут же пытаются по­ ставить новые. И История снова оказывается герба­ рием,

причем таким,

где

подпись под экспонатом

важнее самого экспоната.

Историками давно введен в научный оборот тер­

мин «презентизм». В данном случае смысл его можно определить примерно так: оценка прошлого, исходя

из представлений и нравственных ценностей сегод­

няшнего дня. Этот подход весьма похож на ту рестав­ рацию памятников, после которой остаются руины.

Ну, например, что сказали бы о нравственности пре­

красной половины человечества конца хх в. люди, жившие

100

лет назад, если бы оценивали ее только

по длине юбок? Наши герои

-

люди своего времени. И только ког­

да мы будем рассматривать их жизнь, исходя из этого,

мы сможем приблизиться к пониманию и их самих, и их времени, сумеем ответить на вопрос, почему сол­

датский защитник Сабанеев терпеть не мог солдатс­

кого защитника М.Ф.Орлова, почему вольнодумец и фрондер Ермолов так расправлялся с жителями Кав­ каза, что и теперь его имя не могут спокойно слышать их правнуки и др.

Государь или Отечество?

в прошлом веке Кольбер еще сме­ шивал королевство и родину.

Энциклопедия Дидро и д'Аламбера

Честь моя мне милее всего. А.В.Суворов

Итак, дружба ...

33

Михаил

ДаВblДОВ

герои его не жаловали; ВПРО Александр Раевский от­ ве'lал: «Государь! Честь дороже присяги; нарушив первую, 'Iеловек не может сушествовать, тогда как без второй он может обойтись

еще~. (н.лорер. Записки декабриста. и ркугс к,

34

1984. с. 381)

Оппозиция его

величества

Едва ли не главная черта мировосприятия наших

героев

-

внутренняя независимость. Право на соб­

ственное мнение для них априорно. Независимость, своего рода суверенитет личности, неразрывно связана

с их отношением к службе и очень многое определяет в

этом отношении. Любой из них с полным правом мог заявить вслед за Ермоловым, что служба

-

~гo «един­

ственная цель» и «господствующая страсть». Или за Воронцовым, что «все планы, не сопряженные со служ­

бою ... кажутся скучными»4. Служба для них не только главное занятие. В ней

-

основной смысл их жизни.

она - стержень, на котором эта жизнь держится. Она

-

возможность отдать тот долг, которым каждый гражда­

нин, по их мнению, обязан Отечеству, России. Служба имеет смысл, если приносит пользу. Стремление сде­

лать карьеру обосновывается (или оправдывается?) именно возможностью принести больше пользы стра­

не. «Мне необходимо одно то награждение, чтобы я сам был доволен отправлением должности и чувство­

вал приносимую служением моим пользу»; «дай Бог

...

и мне быть тебя чиновнее, то есть полезнее России, ибо первое у меня ценится последним ... Дай Бог тебе исполнить все, что предпринимаешь, ибо рвение твое

имеет целью общую пользу»5

-

вот обычные их мысли.

Коллективным девизом этих людей могут быть знаме­ нитые слова:

«Videant consules пе quid detrimenti respublica capiant». Личностный суверенитет не позво­ ляет им смотреть на себя как на слепых исполнителей,

как на «телеграф» для передачи приказаний начальства, по удачному выражению Д.В,Давыдова. Они всегда «большие католики, чем папа», но притом не призна­ ют буллы «Силлабус», утверждающей его непогреши­ мость.

35

Михаил

Давыдов

Какое же место занимал в системе их воззрений

император? Как соотносились в их сознании понятия «Государь», «Россия», «СЛYJКба»? Царь для них преЖде всего европейский государь,

который правит на основании законов. Существует точ­ ка зрения, по которой в «сознании дворянства» про­ исходило «поглощение государства личностью само­

держца», что «не только СЛYJКба императору и государ­

ственная служба были ТОЖдественны, но и понятия «ГосударЬ»

-

«государство»

-

«Отечество» являлись

синонимами ... В эпистолярных источниках понятия «государственная служба» и «служба императору» либо встречаются вместе, либо заменяют друг друга как аб­

солютно ТОЖдественные для авторов писем»6. Не го­ воря о том, что факт совместной встречаемости тер­ минов вовсе не доказывает их полной ТОЖдественно­ сти, замечу, что вряд ли правомерно распространять эти оценки не только на русское дворянство в целом,

но и на тот узкий слой, который в данном случае яв­ ляется предметом анализа.

Аракчеев, как известно, заявил в

1812 г., что ему - угрожает

дела нет до России, а беспокоит его одно

ли что-то государю. Полагаю, что его взгляд разделял­ ся, мягко говоря, не всеми современниками.

Для наших героев в понятии «ГосударЬ» сливалось то, что можно назвать тайной престола, тайной само­ державной власти, и тот, КТО в данный момент являл­

ся носителем. воплощением этой тайны. Царь

-

жи­

вое олицетворение России. В известном смысле она персонифицирована в нем. Оба понятия действитель­ но очень часто встречаются вместе: «Только нужно дать разуметь, что такое Россия и Государь российский»; «любя славу Царя и Отечества»; «знаю, чем обязан

36

Оппозиция

его

величества

Царю и Царству»7 и Т. Д. Сразу не совсем ясно, стандар­ тный ли это эпистолярный или вербальный штамп или же за связкой «Государь»

-

«Отечество» стоит что-то

иное.

Специальный анализ случаев одиночного употреб­

ления слова «Государь» показывает, что оно исполь­ зовалось преимущественно для описания самых раз­

ных аспектов служебной деятельности: «у меня все

время на службу Государю»; «воля моего и их Госуда­ ря»; «обязан я доводить до Государя стон угнетаемых»; «буду служить Ему верою и правдою до последнего из­ дыхания или до тех пор, пока служба моя будет ему

угодна»8 и т. д. Роль монарха в их жизни огромна. И в­ се-таки для этих людей между понятиями «император»

И «Россия» есть сущностные различия. Они легко ус­ матриваются, например, в ермоловеком резюме по

поводу Бородинекого сражения: «Никогда любовь к отечеству, преданность к Государю не имели достой­

нейших жертв». О разжалованном в солдаты офицере Розене он же пишет: «Исходатайствуйте ему проще­ ние в память дяди его покойного генерала Вавржец­

кого, который привержен был собственно Государю и всегда усердствовал пользам россии»9. Другими словами, при вержен ность «собственно Го­ сударю» и «любовь К отечеству», содействие «пользам

России» не совсем одно и то же. Эти понятия могли совпадать, точнее накладываться друг на друга, а мог­

ли и не совпадать. Примечательно замечание Ворон­ цова, сделанное им в

1812

г.: «Приятно жертвовать

жизнию, когда любовь к Отечеству ничем не отделя­ ется от любви к своим Государям и ничто иное, как одно и то же». И если «усердствовать пользам» своей страны и любить ее человек должен был всегда, то пре-

37

Михаил

данность и любовь к царю

Давыдов

вопрос индивидуальный.

-

Каждый его решает для себя сам, что наглядно демон­ стрируют судьбы отца и деда Александра

1.

Как известно, Петр 1личным примером немало сде­ лал для того, чтобы убедить своих подданных в необхо­

димости служения России. Однако создание нелишен­ ного признаков харизмы образа царя-труженника,

царя-слуги Отечества (и, одновременно, его Отца!), который образцово исполняет свою царскую ДОЛЖНОСТЬ и требует такой же самоотверженной службы от всех

подданнных, наряду с желаемым эффектом имело и иной, который вряд ли принимался Петром в расчет.

В мыслящей части дворянства постепенно утвердилась мысль о том, что дворяне и император в определенном

смысле равны

-

именно равны!

-

как слуги Отечества.

Монарх стал восприниматься не только как суверен, но и как партнер по выполнению важнейшей социаль­

ной миссии

-

служению России. В этом смысле он,

хотя и «самый» первый, но все же среди равных. Рос­ сия, несомненно, выше, значительнее и царя, и дво­ рянства, по мнению наших героев.

Отсюда среди прочего следовало, что как слуга Оте­ чества царь подвержен критике со стороны других та­ ких же слуг, т. е. дворян, которые иногда могут даже

лучше него знать, что полезно, а что нет для интере­

сов страны. В этом, кстати, одно из моральных осно­

ваний не только дворянской фронды в ее русском ва­ рианте, но и переворотов и даже цареубийства (Па­ лен, как известно, до конца жизни считал себя Брутом;

впрочем, начало этой «патриотической», этатистской

линии положил сам Петр

1

в истории с царевичем

Алексеем, не подозревая, конечно, чем все это кон­ чится).

38

Оппозиция

его

величества

в письме Ермолова кн. П.И.Багратиону, написан­ ном в разгар ссоры последнего с Барклаем де Толли в

1812 r.,

есть примечательные строки: 5. Очень показательно при этом, что возможная пер­ спектива потерять шесть тысяч рублей, которые он

получал как командир гвардейской артиллерийской

бригады, его беспокоит: «Тогда я пропал и не буду иметь способов существовать в службе.>; он просит

Закревского «не при водить на память» возможное рас­ поряжение о прекращении этого дополнительного

жалования, тем более, что Коновницын, тогдашний военный министр, недоброжелатель Ермолова, впол­

не мог ему специально навредить 6 . Впрочем, всегда была возможность поправить свои

финансовые дела, обратившись к императору. Но вот здесь между нашими героями единодушия не было.

Когда Ермолов говорит, что он честолюбив, но почи­ тает честолюбие в том, «чтобы ничего не просить»,

-

это не пустые слова. Его единственная сестра вышла

* Н.Н.Муравьсв-КарскиЙ, СОГlровождавший Ермолова впосоль­ стве, писал: «Послу подарены (шахом

-

М.д.) десять прекрасных

шалей. славная сабля и бриллиантовая звезда с орденом ... Посол еше ПОЛУ'IIfЛ несколько прекрасных шалсй от Махмет-Али-мирзы и слав­ ных лошадей. Другой на месте Алексся Петровича сделал бы себе СОСТОЯllие из подарков сих, но бескорыстный наш геllерал назна­ чил все сии веши знакомым своим и родственникам и ничсго себе нс ()(.'Тавлнст... Римские добродетели сего человека единственны; он имел СЛУ'lай оБOl'атИ1ЪСЯ одним носольским жалованисм,

110 он его

отказал, довольствунсь жалованием, ПРИНi\Цлсжашим к СГО '!Ину».

(Русский архив,

1986, KH.I.

С.

523)

52

Оппозиция

его величества

замуж за некоего Павлова, образ жизни которого Ер­ молову совсем не импонировал: «Кто стыдится бед­ ного своего состояния и, бедность закрывая, делает

долги, тот не мой человек. Жить соразмерно спосо­ бам, хотя бы, впрочем, и скудно, никогда не бесчест­ но. Так я приближался к старости моей и мне беднос­

тию не упрекали!» Вскоре дела Павловых стали совсем плохи. Сестра прислала Ермолову письмо, в котором «почти упрекала ... равнодушием к ее бедственному»

положению. «Весьма ясно дает мне уразуметь, что я должен просить у Государя ей помощи и что сие есть

единственное средство спасти ее»,

-

пишет он Зак­

ревскому, добавляя, что, «приняв награду, а паче вып­

росив ее», будет считаться и по справедЛИВОСТИ небла­ годарным, если «не заплатит за оную трудами», а сде­

лать этого он не может и не хочет. «Или должен я принести в жертву свободу мою, угождая прихотли­

вой и нерасчетливой жизни любезного зятя. Что от меня зависело ... я исполнил. Теперь предЛагаю сестре уделять ежегодно от моего жалования от полутора до

двух тысяч рублей» и жить у родственников. Особен­ но возмутили Алексея Петровича разговоры о том, что его, Ермолова, сестре «не приличествует быть в состо­ ЯНИИ столько бедном». Он квалифицирует их как «са­ молюбивые и нелепые»: «Я доказывал им, что случай­ но послужившее мне счастье не сделало меня богатым,

не вывело нас из состояния, в коем мы рождены. Что не может лежать на правительстве забота о благосос­ тоянии каждого из служащих, что подобной обязан­ ности не могут возлагать на него даже великие люди отечества нашего, не только Я, отличных заслуг и под­

вигов не оказавший. Итак, сам я и сестра МОЯ, не вы­ ходя из класса людей обыкновенных, должны, укло-

53

Михаил

Давыдов

нясь от неуместного самолюбия, почитать себя в рав­

ных правах с прочим и». Рассказывая Закревскому о единственном случае, когда он был близок к браку,

Ермолов замечает, что его и ее бедность не позволили «затмиться страстию»: «Что бы из меня теперь выш­

ло? Я, как и ты, имею правило ничего не просить, а давать мне может быть не догадались бы, и я тепереш­

нюю свободу променял бы на всегдашнее сетование»7. Кстати, Закревский единственным серьезным недо­

статком Сабанеева считал то, что он «любит просить

денег у Государя, за что часто мы ссоримся»8. Заме­ тим, что деньги Сабанеев просил в долг и под процен­ ты. Однако и такая просьба пуристу Закревскому была не по душе. Н.В.Басаргин, адъютант Киселева, рас­ сказывает о беседе своего патрона с императором: «Раз как-то государь спросил его, почему он, будучи небо­

гат, не попросит у него никогда аренды или денег? "Я знаю, что вы охотно даете, государь,

-

он,

-

отвечал

но не уважаете тех, которые принимают от вас

дары. Мне же уважение ваше дороже денег"»9. Подобный взгляд не мешал нашим героям посто­

янно ходатайствовать перед Властью о прибавке жа­ лования, пенсий, столовых и т. д. неимущим офице­ рам и генералам, которых, повторюсь, в русской ар­

мии было большинство. Показателен эпизод с арендой Д.ВДавыдова. Как известно, главная часть состояния их семьи пошла в уплату казенного долга, лежавшего

на отце Дениса Васильевича. Долг этот царь простил за подвиги

1812 r.

(как писал сын Д.ВДавыдова, «за

службу отца моего в

но

-

1812

году»); к тому же Бороди­

воистину символически

-

при надлежало Давы­

довым, что, возможно, тоже сыграло свою роль. Ког­

даДенис Васильевич решил жениться на Злотницкой,

54

Оппозиция

его

величества

Ермолов выхлопотал ему аренду в

6 тысяч

рублей ас­

сигнациями. Но свадьба расстроилась, и Давыдов от­ казался от аренды, однако император оставил ее за

ним 1U (это, кстати, не противоречит тому, что Денис Васильевич был «не на хорошем замечании», Киселев верно говорил, что царь «охотно дает» деньги тем, кто

просит). Наконец, напомню известный эпизод из био­ графии Воронцова, который, как пишет Дондуков­ Корсаков, показывал истинную натуру

grand seig-

пеиг'а, которой он во всем был проникнут. Князь ос­

тавлял Францию после

14-ro

года и, не желая, чтобы

какое-либо нарекание падало на русские войска, по­

требовал сведения о долгах своих подчиненных, как офицеров, так и солдат, и заплатил из собственных де­

нег всю сумму, составлявшую до миллиона франков» 11. Вообще кошелек настоящего начальника всегда был

открыт для подчиненных. Если Воронцов за свой счет обмундировывал бедных офицеров, состоявших при

нем, и даже назначал содержание их женам, то и Ермо­ лов, не имевший и сотой части состояния Михаила Семеновича, давал безвозвратно значительные суммы

подчиненным офицерам l2 • Это норма для того време­ ни (как, впрочем, и займы у знакомых под процен­

ты!). Всех наших героев, кроме Воронцова, объединяло то, что они принадлежали к небогатому среднему и

мелкому дворянству. Свои фамилии, хотя и старин­ ные, состоящие иногда в родстве с известными и знат­

ными родами, суждено было прославить именно им.

Замечу, что слова Пушкина «у нас нова рожденЬеМ знатность, и чем новее, тем знатней»

-

вовсе не по­

этическое преувеличение. Представления о знатнос­ ти того времени не совпадали с нынешними (да и тог-

55

Михаил

Давыдов

дашними европейскими). Потемкины, Орловы, Зу­ бовы и другие, им подобные, благодаря «случаям»

успешно оттеснившие от трона представителей ис­ торической знати, в глазах общественного мнения

котировались ничуть не ниже Рюриковичей и Геди­ миновичей, не имевших их влияния и богатства, а не­

редко и куда выше. Граф Воронцов был в глазах совре­ менников аристократом не только потому, что пре­

тендовал на родство со знаменитыми боярами

Воронцовыми, служившими роду Ивана Калиты (у Киселева родословная была еще древнее), но преж­

де всего потому, что с середины XVIII в. Воронцовы име­ ли большой вес при дворе и были очень богаты. Подоб­ но тому, как в наше время сплошь и рядом путают по­ нятия интеллигентность и престижность, так и тогда

богатство и влияние при дворе нередко выступали эр­ зацем благородного происхождения. Для Ермолова, например, проблема происхожде­

ния стояла очень остро. Презрение, с которым он всю жизнь относился к аристократии всех времен и наро­

дов, и которое, как и любое «классовое» чувство, лег­ ко интерпретировать как элементарную зависть, вы­

держано в лучших традициях Комитета общественного

спасения

1793 r.

Сам себя он считает «простым армей­

ским офицером», «простолюдином» (любимая ерни­ ческая самооценка), который с трудом продвигался по служебной лестнице, пробивая путь тяжкими труда­ ми и талантом, и должен был при этом уступать ее лю­ дям, все достоинства которых заключалось в титуле и

связях семьи. Характерно его замечание в «Записке О посольстве в Персию», где он пишет, что реформам в этой стране могут воспротивиться вельможи, знать,

которая боится, чтобы «достоинства (обычныхлюдей

56

-

Оппозиция

его

величества

МД.) не похитили нечто от преимуществ, породе при­ Нa,lJ)Jежащих

-

опасность, порождающая одинаковую

боязнь в знатных всего мира» 13. Когда в

1817 r. он слишком долго,

как ему казалось,

ожидал награды за успешное завершение посольства в

Персию, он говорил Закревскому: (,Заметь ... что Стро­ ганов в Константинополе не более меня успел сделать,

а награждение тотчас дали. Я правду тебе говаривал, что одно из преступлений моих то, что я незнатной фами­ лии и что начальство знает, что я кроме службы других

средств никаких не имею ... Крайне больно мне, что о вознаграждении меня нужны хлопоты

... , тогда как мно­

гим весьма другим за меньшие гораздо заслуги успели

бы сделать множество приятностеЙ. Скажи, если бы в

моем положении нашелся брат Михайло, чтобы ему до сего времени сделали? Я умалчиваю о множестве нем­ цев, которые, по крайней мере, равные с нами имеют

преимущества» 14. Даже отбросив продиктованную сию­ минутной обидой претензию на то, что начальство не

любит награждать его одного, легко видеть, что точка зрения на незнатность и бедность как препятствие для

карьеры возникла у Ермолова не в

1817 r. Это еще резче

подчеркивает искренняя радость, с которой он встре­ тил долгожданную награду

-

чин полного генерала:



-

упрямство, «запальчивость И часто со вредом

для себя и для службы». Но «Сабанеев точно по служ­ бе отличный». Наконец, он пишет Закревскому: «При всех странностях его, правила его честны и непоколе­

бимы; опытность имеет большую и просвещение, не­ понятное для человека, родившегося в Ярославле тому

56 лет»2.

108

Оппозиция

его

величества

А вот точка зрения врага Ивана Васильевича, без

которой нам обойтись трудно: «Сабанеев был офицер суворовской службы и подражал ему во всем стран­ ном, но не гениальном; так же жесток, так же вспыль­

чив до сумасбродства, так же странен в обхождении

-

он перенял от него все, как перенимают обезьяны у

людей. Его катехизис для солдат в глазах благомысля­ щихлюдей сделал его смешным и уродливым. Его пре­ зрение ко всему святому, ненависть к властям обнару­

живались на каждом шагу. Его презрение к людям, в

особенности к солдатам и офицерам проявлялось в дерзких выражениях и в презрительном обхождении не только с офицерами, но и с генералами .. Человек желчный, спазматический иневоздержанный выпивал ежедневно до шести

-

он

стаканов пунша и

столько же вина и несколько рюмок водки». По виду, по содержанию

-

донос, притом злобный и явно ох­

ранительного характера: «презрение ко всему свято­

му, ненависть к властям». Однако этот донос в буду­ щее

-

отрывок из воспоминаний В.Ф.Раевскоro, ко­

торого называют «первым декабристом». Сообщив

эти сведения, а также и то, что Иван Васильевич же­ нился на неразведенной женщине, Раевский как буд­ то спохватывается и пытается уравновесить свой от­

зыв: «Может быть, кто-нибудь сочтет слова или опи­ сания мои престранными. Но я пишу для будущего поколения, когда Сабанеева давно уже нет. ВПРО'lем, он имел много благородного, если действовал с силь­

ными. Он знал военное дело, читал много, писал от­ лично хорошо; заботился не о декорациях, а о точн ых пользах солдата, не любил мелочей и сначала явно го­ ворил против существовавшего порядка и устройства администрации и правления в России и властей. Так

109

Михаил

Давыдов

что до ареста моего он был сам в подозрении у прави­

тельства»3. По счастью, у (,будущего поколения» есть и дру­

гие источники инФормации, помимо Раевского. Нет возможности разбирать все противоречия этой харак­ теристики. Как ни странно, но первая ее часть впол­

не совпадает с тем, что писал о Сабанееве Киселев, пока не узнал его короче, а (,положительный» фраг­

мент

-

с отзывами Ермолова, Закревскоro и других.

Действительно, генералов, подобных Ивану Василь­ евичу, в России было немного. Выдвинулся он не только благодаря храбрости (этим удивить русскую армию было трудно, хотя и возможно), но и высоко­ му уровню культуры, образования, в том числе и во­

енного. Не зря Барклай де Толли, чьей образованно­ сти отдавал должное даже Ермолов, взял его к себе начальником штаба. Характерны такие строки из письма Ермолова Закревскому: «Егерские маневры Сабанеева ожидаю с нетерпением и, извлекши из них, что в здешнем краю может быть полезно, буду

держаться правил сего отличного и достойного офи­ цера. До сего времени нет ничего постоянного о еге­ рях, а мы здесь только ими и дышим». Так Ермолов мало о ком говорил.

Сабанеев имел четкие представления о том, какдол­ жно жить, о своих обязанностях, и следовал им неук­ лонно, мало обращая внимания на последствия своего

независимогоповедения: «Правила его честны И непо­ колебимы». Царь его не жаловал. Корпус он получил не лучший

-

две дивизии (некомплектные) в самой

глуши; правда, в случае войны с турками, знатоком ко­

торой был Сабанеев, он оказался бы в авангарде. Пер­ вые его впечатления по вступлении в должность очень

11 О

Оппозиция

его

величества

похожи на ермоловекие «кавказские.>. Картина ужас­ на: голодающее войско, где секут до смерти за украден­

ную курицу, где командиры обкрадывают подчиненных на всякой мелочи, где солдат мучает не только климат,

но и начальство. Казармы «проклятые, мерзкие, сы­ рые, нездоровые.>, (, постоянные зло­ употребления на всех уровнях, казнокрадство, «тиран­

ство» по отношению к солдатам. Военно-судная часть запущена до крайности. Аудиторов не хватает, в полках выбрать не из кого, а те, что есть, никуда не годны «по совершенному незнанию своего дела, и часто бывают

такие судопроизводства, что ужасно. Дел судных тьма.>, и почти каждое приходится пересматриватьдважды, а то и трижды, «потому что как решение, так и самое

производство дела ни на что не похоже». В корпусе не хватает даже писарей.

Уже

24

октября

1816 r.

Сабанеев отдал приказ по

корпусу, в котором ставил ась задача подготовки к цар­

скому смотру в

1817 r.

Но основная часть приказа по­

священа обязанностям должностных лиц и порядку

службы, как его понимал Сабанев. Этот документ очень интересен, ибо дает представление не только о взглядах последнего на армейскую жизнь, но и о том,

как шла служба на самом деле. Сабанеев требует, в ча­ стности, чтобы ротные командиры еженедельно ос­ матривали все квартиры роты, обращая внимание прежде всего на «чистоту И опрятность солдат, яко

главнейший предмет к соблюдению их здоровья», за-

111

Михаил

Давыдов

тем на содержание амуниции, на точное исполнение

отданных приказов и на поведение солдат. Младшие командиры не могуг сами наказывать солдат, а должны

докладывать об их проступках ротным. Последние на­ казывают «за неопрятность, пьянство, небережливое содержание амуниции, самоуправство и непозволи­

тельное обхождение с хозяевами и прочие сему подоб­ ные поступки, почему и наказание должно быть весьма умеренное, клонящееся единственно к исправлению

виновного». Но ротный командир не имеет права нака­ зывать солдат за «воровство, самовольную отлучку, угра­

ту амуниции, особенно же за неповиновение старшему младшего и командиру, и самомалейшую умьшшенную

грубость и прочие сему подобные преступления», а дол­ жен докладывать полковому командиру, который и при­

нимает решение. Далее в приказе идут мысли, уже зна­ комые нам по докладной Воронцова Александру казание,

1: на­

несоразмерное вине, и несправедливо, и

вредно для службы, оно портит «доброго солдата» и не исправляет «злодея». Сабанеев выражает надежду, что все его подчиненные хорошо понимают различие меж­

ду «справедливою строгостию И безрассудною жестоко­

стию». Он уверен, что никто из них не захочет по своей воле «быть тираном того почтенного сословия, на груди коего основаны безопасность престола и отечества, да и

собственная польза» каждого из офицеров и генералов. «За вину наказание, за преступление казllЬ»; наказание во власти командира, казнь

-

-

во власти закона, «следо­

вательно нет нужды ни вжестокости, ни в послаблении»5. Созвучность мыслей Сабанеева и Воронцова не уди­ вительна, и не только потому, что они давно и крепко

дружили, а потому, что их взгляды на военную службу практически совпадали.

112

Оппозиция

его

величества

Как и Ермолов, Сабанеев был удручен состоянием

офицерского корпуса. Это постоянный предмет его переживаний: «Офицеров почти нет. Если выбросить негодных, то пополнять будет некем. Какой источник?

Из корпусов (кадетских -

М.д.) и от производства ун­

тер-офицеров? Что за корпуса! Что за народ, идущий служить в армию унтер-офицерами? Из рядочный»,

-

пишет он Киселеву в

1000 один

1819 r.

по­

Вдругом

письме он говорит: «Кто управляет ротами? Такие офицеры, которые ничего, кроме ремесла взводного командира не знают, да и то плохо; которые ни своих

обязанностей, ни солдатских не ведают... Большая часть офицеров, бывших в прошедшую войну, или ос­ тавили службу или поднялись выше достоинств сво­

их. Чего же ожидать должно?»6 Сабанеев, однако, не ограничивался сетованиями.

Уже с осени

1816

г. он начинал разрабатывать специ­

альный «курс военныхсведенийдля унтер-офицеров»,

а через ГОД пишет Воронцову, что составил проект «о учреждении при корпусах военных училищ и кадетс­

ких рот», которые ничего не будут стоить казне. Про­ ект он представил царю. Сабаневу мешало отсутствие

помощников, у него не было типографии. Но кабря

1817 r.

24

де­

он писал Воронцову, что на основании

этого проекта открыл военную школу, причем курс

наук составил сам. «Охотно учатся молодые люди, и охотно отдают служащие у меня в корпусе бедные люди. Буду принимать и посторонних, но, разумеет­ ся, с заплатою в пользу неимущих воспитанников».

Школа стала одним из любимых детищ Сабанеева, хотя, конечно, она была далека оттого, что бы он хотел видеть. Особый упор делался на практические заня­ ТИЯ,Дополнявшиетеоретический курс, который вклю-

113

Михаил

Давыдов

чал математику, артиллерийское дело, фортификацию, инженерное дело, съемку местности и другие военные

дисциплины, а также предметы общеобразовательно­ го курса. Цель училища состояла в подготовке молодых

людей к военной службе. Контингент кадетов опреде­ лялся так: «Дети служащих при корпусе чиновников, лишенные, по бедности родителей своих, возможнос­ ти получить воспитание, будут иметь право (преиму­ щественное перед всеми про
ТОМ, что такое прогресс и регресс в истории, что

такос, ,

119121,

Москва, ул. Плющиха, д.

11

тел.lфакс (095) 631-25-55 e-mail: zеЬгае@гаmblеr.Гu t·OI·zebrae@mtu-пеt.гu

Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии ФГУП «Издательство «Самарский Дом печати».

443080,

г. Самара, пр. К. Маркса,

201.