63.3-63 М72
Охраняется Законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без пи...
176 downloads
1445 Views
95MB Size
Report
This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below!
Report copyright / DMCA form
63.3-63 М72
Охраняется Законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Оформление художника И.А. Озерова Фотограф В. В. Маш
М72
Млечин Л.ММои друзья-диктаторы. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2008. - 590 с. ISBN 978-5-9524-3587-2 Провокационное название новой книги Леонида Млечина означает, что он почти сроднился со своими героями. Автор, посвятивший много лет тщательному исследованию жизни и политической карьеры одиозных правителей конца XX века, детально описывает путь и судьбы политических деятелей, которых мировое сообщество клеймит как тиранов и сатрапов, а собственный народ боготворит, почитает и ненавидит — и все это одновременно. Заслужил ли смертный приговор бывший президент Ирака Саддам Хусейн? Умер или был убит Слободан Милошевич? Что позволило покойному руководителю Северной Кореи Ким Ир Сену не только всю жизнь удерживать власть, но и передать ее сыну? И что за человек нынешний великий вождь Ким Чен Ир, обладающий теперь ядерным оружием?
ББК 63.3-63
ISBN 978-5-9524-3587-2
© Млечин Л.М. © ЗАО «Центрполиграф», 2008 © Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2008
От автора
Знакомство с героями этой книги дорого мне обошлось. Я посвятил им столько лет собственной жизни, отдал столько сил изучению мельчайших подробностей их биографии, написал о них сотни страниц... С той минуты, как два десятилетия назад я увидел первого из них — великого вождя Северной Кореи Ким Ир Сена, — я пытался проникнуть в их мысли, понять движущие мотивы их поступков, заглянуть в тайны их души. Я знаю о них, наверное, больше, чем о друзьях детства. Сколько ночей, обделяя любимую женщину, я провел за письменным столом, чтобы описать их самым достойным образом... На такие жертвы идут только ради настоящих друзей! Можно сказать, я сроднился с героями этой книги, моими друзьями-диктаторами. И что же взамен? За преданность, за старание рассказать правду о моих друзьяхдиктаторах меня еще несколько лет назад обещали убить. Что это, скромность или неблагодарность? Или же герои этой книги не умеют ценить друзей? Может быть, поэтому ни у кого из них настоящих друзей никогда и не было. В их мире нет настоящих человеческих отношений, здесь идет постоянное подсиживание друг друга, беспощадная борьба за власть — или за иллюзию власти. Неужели они обиделись на меня? Что им пришлось не по нраву? Признание их масштабных достижений (герои этой книги заполнили столько кладбищ, что им благодарны похоронные конторы и могильщики всего мира)? Очевидный вывод, что завидная карьера моих друзей-диктаторов представляет собой серию радикальных перевоплощений — процесс, который друзья называют ростом политика, а противники — циничным приспособленчеством? Мое нескрываемое изумление: как вообще они оказались у власти? Так ведь формула успеха проста: власть равна слабости всех остальных, умноженной на их количество.
Современная цивилизация полагает, что покончила с властью мифов; но тем самым она попала во власть опаснейшей иллюзии, будто все можно рационально объяснить и иррациональное не имеет к нашей жизни никакого отношения. Но как объяснить, что в третьем тысячелетии образованные люди, живущие в цивилизованной стране, подпадают под влияние не выдерживающих критического анализа политических, социальных, религиозных мифов и во имя них готовы даже проливать кровь? Что еще хорошего я могу сказать о моих друзьях-диктаторах? Судьбы президентов почему-то часто перекрещиваются с тюрьмой. Но одни становятся президентами, потому что уже побывали за решеткой, как, скажем, недавний глава Чехии Вацлав Гавел. Других, напротив, привела в тюрьму именно президентская стезя — так произошло с героями этой книги бывшим президентом Югославии Слободаном Милошевичем и бывшим президентом Ирака Саддамом Хусейном. Уже побывавшие в тюрьме президенты явно предпочтительнее. Мне нравятся слова замечательного русского писателя Владимира Набокова, который предпочел жить и умереть на чужбине: «Мои симпатии на стороне той идеологической системы, портреты вождей которой не превосходят размерами почтовой марки». Впрочем, со словами Набокова согласны далеко не все. У моих друзей-диктаторов полным-полно поклонников и помимо меня. Иначе как объяснить, что те из них, кто не угодил в тюрьму, все еще у власти?
СМЕРТЬ СЛОБОДАНА МИЛОШЕВИЧА
В пятницу, 10 марта 2006 года, Мирьяна Маркович говорила с мужем по телефону. Слободан обещал позвонить ей утром. 11 марта, около девяти утра, надзиратель тюрьмы в гаагском пригороде Схевенингене совершал регулярный обход камер. Он нашел Милошевича мертвым в его постели — бывший президент Сербии умер во сне. Надзиратель, следуя инструкции, доложил начальнику тюрьмы и вызвал полицейского врача. «Врач подтвердил, что Слободан Милошевич мертв, — говорилось в заявлении пресс-службы Международного трибунала для бывшей Югославии. — Срочно были вызваны голландская полиция и голландский следователь, производящий дознание в случаях насильственной или скоропостижной смерти. Они отдали распоряжение о проведении вскрытия и токсикологического анализа. В соответствии с уставом трибунала и правилами содержания в тюрьме председатель трибунала итальянский судья Фаусто Покар распорядился о всестороннем расследовании». Слободану Милошевичу было шестьдесят четыре года. Сообщение о его смерти всколыхнуло две страны — Сербию и Россию. В обеих странах заговорили о том, что бывшего президента убили. Понимая, какой резонанс будет иметь эта смерть в тюремной камере, руководители Международного трибунала спешили провести вскрытие, и сделать это максимально скрупулезно, чтобы ни у кого не оставалось вопросов. Вскрытием по просьбе секретариата Международного трибунала занимались голландские патологоанатомы в Институте судебной медицины. Трое судебных медиков восемь часов выясняли причины смерти. Присутствовали также эксперт из Бельгии и двое экспертов из Военно-медицинской академии в Белграде, которых прислало сербское правительство. Сербские медики подтвердили, что вскрытие было проведено на высоком профессиональном уровне, все действия патологоанатомов записывались на видеопленкуЗаключение о причинах смерти Милошевича появилось на следующий день, в воскресенье, 12 марта. Причиной смерти стал ин-
фаркт миокарда, развившийся вследствие коронарной недостаточности. К летальному исходу привел тромбоз двух коронарных артерий. Тем временем журналисты обсуждали новую версию — Милошевич покончил с собой. Во всех камерах есть кнопки экстренного вызова. Если Милошевич почувствовал себя плохо, почему он не нажал кнопку и не вызвал помощь? — Я не исключаю версии самоубийства, — высказала свое мнение главный обвинитель трибунала Карла дель Понте. — Господин Милошевич проходил регулярные медицинские освидетельствования, и очень странно, что медики не зафиксировали ухудшения здоровья заключенного. В воскресенье вечером заговорили о том, что в крови Милошевича обнаружены «посторонние химические вещества». Это стало сенсацией. «Проведенные несколько месяцев назад анализы крови Милошевича, — сообщило голландское телевидение, — показали наличие в ней посторонних веществ. Это следы лекарств, применяемых при лечении проказы и туберкулеза. Входящие в них вещества нейтрализовывали действие лекарств, которые Милошевич принимал для снижения давления и лечения сердца». Юридический советник покойного президента Зденко Томанович подтвердил, что в организме Милошевича обнаружены следы препарата, которым «лечат проказу и туберкулез». В понедельник, 13 марта, появилась информация из первоисточника. Голландский токсиколог Роналд Юхес из города Гронинген рассказал о том, что это он два месяца назад проводил анализ крови Милошевича и обнаружил следы рифампицина. Это сильный антибиотик. Роналду Юхесу поручили провести анализ, потому что секретариат Международного трибунала просил врачей выяснить, почему длительное лечение Милошевича не дает результата и артериальное давление не снижается. Роналд Юхес представил доклад, в котором доказывал, что Милошевич либо просто не принимает прописанные ему лекарства, либо сознательно принимает другие, которые повышают давление. Журналистам Юхес сказал так: — Милошевич по собственной инициативе принимал не прописанный ему препарат, который мешал лечению гипертонии. Он делал это специально, чтобы добиться разрешения уехать в Москву. Всех интересовал вопрос: действительно ли Милошевич принимал препарат, который сводил на нет действие средств, понижающих давление? Что это было? Попытка убить Милошевича? Или, напротив, попытка самоубийства? Знающие его люди говорили, что он не был склонен к самоубийству, хотя его родители в свое время покончили с собой. Да и как он мог самостоятельно принимать какие-то препараты? Обвиняемым запрещено держать лекарства в камере. Они принимают таблетки в медпункте в присутствии надзирателей.
Представитель трибунала категорически исключил возможность тайной передачи Милошевичу каких-либо медикаментов — всех посетителей досматривают. Но выяснилось, что начальник тюрьмы Тимоти Макфаден уже жаловался трибуналу, что его подчиненные не в состоянии контролировать прием лекарств Милошевичем, поскольку ему предоставлена возможность свободного общения с посетителями. Напряжение нарастало. Оказывается, Милошевич знал о результатах анализа крови. Зденко Томанович рассказал, что за день до смерти Милошевич передал ему личное обращение к российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову. Милошевич просил российского министра о помощи. Зденко Томанович уверенно сказал журналистам: — Милошевича пытались отравить, и эта попытка удалась. Письмо бывший президент написал по-сербски, только обращение к министру иностранных дел было по-английски. Зденко Томанович сразу же отнес письмо в российское посольство в Нидерландах. О чем же писал Милошевич накануне своей смерти? Неужели он что-то предчувствовал? Вот полный текст обращения Слободана Милошевича, помещенный в «Известиях» 14 марта: «Я считаю, что упорные усилия не допустить прохождения мною лечения в России в первую очередь мотивированы опасениями, что детальные экспертные исследования могут выявить активные и преднамеренные действия, все это время подрывающие мое здоровье. Это не могло бы остаться не замеченным российскими врачами. В качестве подтверждения обоснованности такого утверждения приведу один пример. Из документа, представленного мне 7 марта с. г., видно, что 12 января (то есть два месяца назад) в моей крови нашли исключительно сильный лекарственный препарат, который, как они сами говорят, используется для лечения проказы и туберкулеза, хотя за все пять лет пребывания в их тюрьме я не принимал антибиотиков. Более того, за все это время у меня не было никаких инфекционных заболеваний (кроме гриппа). Да и инфекцию, обнаруженную два месяца назад, иначе как манипуляцией назвать нельзя. В любом случае те, кто дает мне лекарства от проказы, безусловно, не могут меня лечить. И те, от кого я защищал свою страну во время войны, заинтересованы, чтобы я замолчал. Уважаемые господа, вам хорошо известно, что российские врачи, которые заслуженно считаются самыми авторитетными в мире, установили, что мне необходимо неотложное лечение сосудистых заболеваний головы. Я хорошо знаю, что это именно так, потому что я себя действительно очень плохо чувствую. Я обращаюсь к вам с надеждой, что вы мне поможете найти защиту от преступных действий учреждения, действующего в рамках ООН».
Трибунал стал мишенью самой резкой критики. На него возложили ответственность за смерть Милошевича. Некоторые российские политики требовали закрыть трибунал. В 1993 году Россия тоже проголосовала в Совете Безопасности ООН за создание Международного трибунала для расследования преступлений на территории бывшей Югославии. Правосудие в Гааге осуществляют двадцать пять независимых судей, которые избираются сроком на четыре года Генеральной Ассамблеей ООН по представлению Генерального секретаря. Кандидатуры на пост судей предлагают страны — члены ООН. Штат трибунала — больше тысячи человек, они представляют семьдесят семь стран. За эти годы к суду привлекли сто тридцать три человека, из них тридцать были признаны шшовными. Среди них есть весьма высокопоставленные в прошлом особы. Биляна Плавшич, которая была президентом Республики Сербской в Боснии, была приговорена в феврале 2003 года к одиннадцати годам тюремного заключения. Она признала себя виновной в преступлениях против человечности. Иногда обвинение терпит поражение. Генерал Сефер Халилович командовал армией боснийских мусульман в 1992— 1995-м. В сентябре 1993 года босняки проводили зачистку в Боснии и в селах Грабовица и Уздол расстреляли шестьдесят двух хорватов, причем в основном это были женщины и дети. Обвинение доказывало, что генерал Халилович знал о том, что готовится расстрел, но не помешал этому. Но доказать на суде, что он руководил этой операцией, не удалось. В ноябре 2005 года его отпустили. Один из военных преступников, разыскиваемых трибуналом, обнаружился в нашей стране. Это прежний офицер полиции боснийских сербов Драган Зеленович, обвиняемый в пытках и изнасилованиях. Ордер на его арест выдали еще в 1996 году. Его прежний начальник генерал Гойко Янкович, добровольно сдавшийся Гаагскому трибуналу, рассказал, что Зеленович живет в России с благословения спецслужб. Зеленович жил в Ханты-Мансийске. У него был фальшивый паспорт на имя Бранислава Петровича. Работал в строительной компании. Следователи Гаагского трибунала нашли его сами и передали российской прокуратуре копию его фальшивого паспорта, адрес и номер телефона. Но прокуратура не спешила его задерживать. 13 июня 2005 года главный прокурор трибунала Карла дель Понте выступала в Совете Безопасности и рассказала о том, что Зеленович найден и в Гааге ждут его выдачи. После этого прокуратура Ханты-Мансийского автономного округа подготовила документы об экстрадиции гражданина Республики Босния и Герцеговина Драгана Зеленовича. После смерти Милошевича выдавать его трибуналу передумали. Бывшего полицейского приговорили к штрафу за незаконное пересечение границы и исполь10
зование фальшивых документов. На свободу его не выпускали, но и в Гаагу не отправляли. В июне 2006 года главный прокурор трибунала Карла дель Понте не выдержала и в Совете Безопасности ООН пожаловалась на поведение России. Зеленовича тут же выслали в Боснию и Герцеговину, а через день его передали Гаагскому трибуналу. Еще в мае 1999 года Международный трибунал обвинил Милошевича (он тогда еще был президентом Союзной Республики Югославия) в преступлениях против человечности — убийствах, депортациях, нарушении законов и обычаев войны в автономном крае Косово с 1 января по 22 мая 1999 года «по политическим, расовым и религиозным соображениям». 8 октября 2001 года Милошевичу предъявили еще одно обвинение — в причастности к массовым «этническим чисткам», убийствам и преследованиям хорватов на территории Хорватии в период с 1 августа 1991 года по июнь 1992 года. 22 ноября 2001 года последовало еще одно обвинение — в геноциде во время войны в Боснии и Герцеговине в 1992—1995 годах. Судебный процесс над Милошевичем начался 12 февраля 2002 года. Его дело рассматривали трое судей — из Англии, Ямайки и Южной Кореи. Слободан Милошевич отказался от адвоката. Обвинение сочло это попыткой сорвать процесс. Один человек, разумеется, не в силах провести огромную работу — изучить десятки тысяч документов, свидетельских показаний, видео- и аудиозаписей, представленных трибуналу. Зато Милошевич получил возможность произносить политические речи, утверждая, что Югославия стала жертвой заговора. Обвинение требовало назначить ему защитника, но суд отверг это требование, считая, что обвиняемый вправе сам защищать себя. Тактика Милошевича позволила ему затянуть процесс. Обвинение потратило два года, представляя доказательства его виновности. При этом суд услышал показания трехсот свидетелей. Это титаническая работа. Однако Милошевич требовал еще два года на представление своих свидетелей. Ё Белграде влиятельные силы старались помочь бывшему президенту. 30 марта 2004 года парламент Сербии принял закон о правах обвиняемых Международным трибуналом в Гааге и членов их семей. Слободану Милошевичу, лидеру крайних националистов Воиславу Шешелю и другим обвиняемым платили из казны ежемесячное пособие в пятнадцать тысяч динаров (около трехсот долларов) — зарплату среднего белградского чиновника. Им оплачивали расходы на адвокатов, телефонные переговоры, и родственники ездили к ним за счет государства. Парламент Сербии проявил щедрость при том, что, по подсчетам белградских журналистов, семья Милошевича заработала за время войны не меньше миллиарда долларов и ни в чем не нуждается. 11
Двадцать два раза процесс над Милошевичем прерывали по причине его плохого самочувствия. Еще в 2003 году Милошевича обследовали российские врачи из Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева. Они нашли у него ишемическую болезнь сердца, высокий уровень холестерина, сужение сосудов головного мозга. С 2004 года он жаловался на сердечные боли. Судебные заседания проводились три раза в неделю всего по четыре часа, чтобы не утомлять Милошевича. 12 декабря 2005 года Милошевич попросил председателя трибунала Патрика Робертсона разрешить ему вылететь в Москву на лечение. Научный центр сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева выразил готовность принять его. 16 января 2006 года Министерство иностранных дел России передало в секретариат трибунала официальные гарантии того, что после лечения Милошевич вернется в Гаагу. 25 февраля трибунал ответил отказом, отметив, что юристы Милошевича не смогли доказать, что в Нидерландах их клиент не в состоянии получить необходимую ему медицинскую помощь. А Милошевич, «обвиняемый в очень серьезных преступлениях, находится на последнем этапе длительного судебного процесса; если он будет признан виновным, ему грозит пожизненное тюремное заключение»... После смерти бывшего президента «Известия» поместили собственный опрос общественного мнения: пятьдесят девять процентов опрошенных считали, что Милошевича отравили. Еженедельник «Аргументы и факты» опубликовал материал под красноречивым названием «Заморили старика». 17 марта представители трибунала в Гааге обнародовали результаты токсикологической экспертизы, проведенной голландским Институтом судебной медицины. Эксперты не обнаружили признаков отравления. Более того, не были выявлены следы рифампицина, который мог быть опасным при гипертонии. Нашли только следы тех лекарств, которые были прописаны Милошевичу. Это поставило точку: смерть Милошевича — не убийство и не самоубийство. Сын создателя социалистической Югославии Иосипа Броз Тито — Александр Броз, работавший в хорватском посольстве в Москве, — сказал журналистам: — Он хотел доказать, что врачи в Гааге не профессиональны и ему необходимо лечиться в России. Милошевич надеялся, что из России в Гаагу он уже никогда не вернется... Тем временем возник следующий вопрос — где хоронить бывшего президента? Попутно выяснилось, что семья Милошевич получила в России статус политических беженцев. Когда это произошло и почему российское правительство сочло необходимым приютить людей, которых на родине обвиняют в совершении уголовных преступлений, осталось неясным. Брата Слободана Борислава Милошевича отозвали с должности посла Союзной Республики Югославия в России, но он пред12
почел остаться в Москве и заняться бизнесом, а не возвращаться на родину. В России обнаружились также вдова бывшего президента Мирьяна Маркович (ее чаще называют Мирой) и его сын Марко Милошевич с семьей. Мирьяну Маркович подозревали в причастности к убийству премьер-министра Сербии Зорана Джинджича. Против Марко Милошевича на родине возбудили уголовное дело по обвинению в покушении на убийство. Говорят, что Марко с женой и сыном, покинув страну по поддельным документам, пытался укрыться в Китае. Но в Пекин его не пустили. Зато приняли в России. 13 марта, в понедельник, посольство Нидерландов в Москве выдало трехдневную визу Марко Милошевичу, чтобы он забрал тело отца. — Виза дана по гуманитарным соображениям, несмотря на то что в 2003 году в Сербии был выписан международный ордер на арест Марко Милошевича, — заявил представитель министерства иностранных дел Нидерландов. Утром 14 марта, во вторник, трибунал в Гааге прекратил судопроизводство по делу Милошевича. На всю церемонию ушло несколько минут. Председательствовавший на заседании Патрик Робертсон подвел итог: — Мы сожалеем о смерти обвиняемого Милошевича. Мы также сожалеем, что преждевременная смерть лишила его возможности дождаться приговора. Карла дель Понте призналась журналистам: — Я разъярена. Когда мне сообщили о его смерти, я просто не могла в это поверить. Столько лет кропотливого труда оказались напрасными. Я поняла, что не смогу завершить самый важный в моей жизни процесс. А ведь я выступаю от имени тысяч жертв, которые много лет ждали, чтобы свершилось правосудие. Но трибунал продолжит работу, потому что преступления, за которые должен был ответить Милошевич, совершали и другие военные и политики. Караджич и Младич, отвечающие за геноцид в Сребренице, все еще в бегах. В то же утро на самолете «Аэрофлота» в Гаагу прилетел Марко Милошевич, чтобы забрать тело отца. Вместе с ним прибыли российские врачи во главе с академиком Лео Бокерия, директором Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева. Они намеревались проверить правильность заключения патологоанатомов. Министр иностранных дел Сергей Лавров счел своим долгом объяснить, зачем наши врачи отправились в Гаагу: — Мы в ситуации, когда нам не поверили и не пустили Милошевича на лечение в Москву, и тоже имеем право не доверять тем, кто сейчас проводит экспертизу в Гааге. Мы обратились в трибунал с просьбой, чтобы наши врачи приняли участие в экспертизе или, по крайней мере, ознакомились с ее итогами. 13
Академик Лео Бокерия вернулся в Москву на следующий день и рассказал журналистам, что сомнений в диагнозе нет: Милошевича не отравили и он не покончил с собой. Но академик Бокерия пришел к выводу, что в Гааге Милошевича плохо лечили: —- В Москве ему сделали бы коронографию, она показала бы степень сужения сосудов сердца, и небольшая операция продлила бы ему жизнь. Голландцы не провели медицинское исследование Милошевича. Это непрофессионализм. Голландцы признали, что Милошевича наблюдали слишком много врачей, поэтому они его упустили. Известен ли еще случай, когда обвиняемого в тюремной камере наблюдали «слишком много врачей»? Российские врачи выказали столько участия в судьбе Милошевича. Почему же они так равнодушны к судьбе своих соотечественников, которые лишены полноценной медицинской помощи в отечественных тюрьмах? Вопрос о месте захоронения Слободана Милошевича все еще не был решен. 13 марта президент Сербии Борис Тадич заявил, что Мирьяна Маркович будет арестована, когда прилетит в Белград. Он отверг просьбу помиловать вдову Милошевича, что означало бы отмену выданного судом ордера на арест. Президент Сербии ответил, что не намерен вмешиваться в дела суда. — Если нашу безопасность не гарантируют, — сказал Марко Милошевич, — тогда я против похорон в Сербии. Отца я только что потерял и матерью рисковать не собираюсь. Марко Милошевич, который успел выучить русский язык, сказал нашим журналистам: — Я обратился в правительство России с просьбой временно захоронить отца в Москве. У меня не остается другого выбора. Сербские власти не хотят, чтобы отец лежал в родной земле. Они угрожали мне. Появились сообщения, что столичный мэр Юрий Лужков согласен устроить похороны Милошевича. Но Социалистическая партия Сербии требовала похоронить Милошевича в Белграде на Аллее великих людей и оказать покойному государственные почести. Соцпартия угрожала бойкотировать заседания парламента, если ей откажут в требовании официальных похорон Милошевича. Это могло привести к отставке правительства. — Государственные похороны Милошевича несовместимы с его ролью в истории Сербии, — высказал свою позицию Борис Тадич, президент страны и глава Демократической партии, который всегда был в оппозиции к Милошевичу. —- Я никогда не соглашусь захоронить Милошевича на Аллее великих людей, — твердо сказал мэр Белграда Ненад Богданович. — След, оставленный режимом Милошевича, таков, что ему не место не только на этой аллее, но и в сербской истории. Совет обороны Сербии и Черногории заявил, что армейские подразделения не будут участвовать в церемонии похорон. 14
— Превращение серийного убийцы в национального героя — позор для нашей страны, — сделал еще более жесткое заявление министр иностранных дел Сербии и Черногории Вук Драшкович. — В глазах всего мира мы предстаем страной, где преступление признается высшей доблестью. Слободан Милошевич был организатором убийств многих членов моей партии. Несколько раз он пытался организовать покушение и на меня. Жаль, что его судили не в Белграде. Но премьер-министр Сербии Воислав Коштуница, опиравшийся на партию социалистов, нашел компромисс. Он согласился похоронить своего предшественника на центральном кладбище Белграда, но не на Аллее великих людей и без почестей. Белградский суд все-таки отменил ордер на арест Миры Маркович и заменил его залогом в пятнадцать тысяч евро. Иначе говоря, вдова получила возможность приехать на похороны мужа в Белград. Ее бы не арестовали. Но у нее бы отобрали загранпаспорт, и ей пришлось бы остаться в Белграде до окончания следствия и суда. Из всей семьи Милошевича только его дочь Мария осталась на родине. Она живет в Черногории. Мария настаивала на том, что отца надо похоронить в городке Лиева-Риека, где в 1962 году похоронили Светозара Милошевича, отца Слободана. Мария категорически возразила против захоронения Слободана в Москве. Вдова Мира Маркович высказала мнение, которое оказалось решающим: — Если бы решение зависело от меня, я бы предпочла похоронить его в родном городе Слободана, чтобы он лежал рядом с матерью. Так и было сделано. 16 марта, в четверг, власти города Пожаревац разрешили похоронить Слободана Милошевича во дворе его дома. Поначалу планировалось похоронить его на городском кладбище, рядом с могилой матери. Но Мира Маркович попросила закопать тело мужа в землю у дома, под старой липой, где в 1965 году он впервые ее поцеловал и сделал предложение. Демократическая оппозиция Пожареваца не участвовала в заседании городского совета. Решение приняли депутаты от Социалистической партии, партии радикалов, чей лидер Воислав Шешель сам сидит в тюрьме в Гааге, И партии «Сила Сербии» банкира Боголюба Карича. Эти же депутаты объявили в городе субботу, 18 марта, днем траура. В Белграде гроб с телом Милошевича выставили в здании музея революции «25 мая» (день рождения создателя социалистической Югославии Иосипа Броз Тито). Прощание продолжалось три дня. В субботу, 18 марта, гражданская панихида прошла на площади Республики перед зданием парламента. Собралось, по подсчетам полиции, примерно пятьдесят тысяч человек. Молодых лиц практически не было, с ним прощались в основном пожилые 15
люди, которые когда-то сделали его президентом страны. Выступали руководители его бывшей партии и российские посланцы. Геннадий Зюганов сказал, что Милошевича убили. В Москве, в аэропорту Шереметьево-2, масса журналистов надеялась увидеть Миру Маркович, отправляющуюся в Белград. Но на похороны не приехал никто из ближайших родственников Милошевича. Брат Борислав, бывший посол, не оправился после операции. Вдова и сын боялись уголовного преследования. Дочь не приехала в знак протеста — не прислушались к ее мнению относительно места захоронения. Российские журналисты писали, что сербские власти в страхе — боятся, что сербы воспользуются похоронами Милошевича и сметут нынешнюю власть. И лишь в «Комсомольской правде» в подборке материалов о смерти Милошевича появилась крохотная заметка под рубрикой «Взгляд из Белграда» и под названием «А сербы не горюют...*: «Наш соотечественник Илья Горячев прокомментировал по телефону, как в самой Сербии отреагировали на смерть экс-президента: — Сербы в целом по Милошевичу не горюют. Наоборот, жалеют, что судили его не там и совсем не за то. Не могут простить ему, что сдал Косово. В Белграде видел только, как полсотни бабушек принесли цветы к офису партии Милошевича. А так народ потрясла только новость, что Слобо хотят похоронить в Москве. СМИ поговорили об этом сутки, а потом все как-то затихло». Политическая смерть Слободана Милошевича наступила задолго до его физической кончины. Но в нашей стране он все еще остается героической фигурой, защитником родины от внешнего врага. Поэтому его жизнь и смерть заслуживают подробного рассказа. Тем более что его страна, Югославия, распалась почти одновременно с Советским Союзом. И югославская трагедия нам близка и понятна. Кровопролитие в Югославии возвращает нас к одному и тому же вопросу: где корни трагедии, почему там началась война, которая продолжалась несколько лет? Каждый выстрел, звучащий на территории бывшей Югославии, эхом отдавался в России, от которой требовали присоединиться к одной или другой стороне. Я был свидетелем самых драматических поворотов этой совсем недавней истории, наблюдал за всеми главными действующими лицами югославской трагедии, успел увидеть то, что почти сразу стало историей. ПОРТРЕТ НА ФОНЕ РАЗВАЛИН Впервые я увидел Слободана Милошевича в феврале 1993 года. Президент Сербии терпеть не мог журналистов, старался с ними не встречаться и не давать интервью, но в тот момент сделал исклю16
чение для группы российских редакторов газет и журналов. Я работал в еженедельнике «Новое время». Слушая президента, делал пометки в блокноте. Записи сохранились. — Я не фанатик, — говорил нам Милошевич. — Я не националист. Национализм — это катастрофа для политики в конце двадцатого века, что неминуемо ждет хорватов. У президента Сербии холодное, пухлое, надменное лицо барина, вздернутый подбородок упрямца, зачесанные назад волосы. Милошевич редко улыбается и похож на наших былых партийных руководителей. Главной внешнеполитической проблемой Сербии были в тот момент отношения с соседней Хорватией. — В Хорватии существует тоталитарно-националистический режим, — объяснил свою позицию Милошевич. — Это ясно всему миру, но Загреб все равно получил поддержку. Как же Белград намерен вести переговоры с хорватами, если глава Сербии пользуется такими сильными выражениями? — Ну, наши дипломаты таких слов не употребляют. Вопросы отскакивают от Милошевича, как резиновый мячик от каменной стенки. Мало видел я таких холодных и безразличных людей. Он помешивает виски в своем стакане, наблюдая за тем, как подтаивает лед. Сделав большой глоток, посылает секретаря за коробкой сигар. Секретарь бежит на полусогнутых. Президент Сербии чувствовал себя вправе отчитать Россию: — Мы не ожидали, что Россия поведет себя столь необъективно и станет участвовать в геноциде сербского народа. Это позор для России. Лидеры России не должны были соглашаться с введением эмбарго и блокадой Югославии. Напомню, это было начало 1993 года. Слободан Милошевич исходил из того, что администрация Ельцина трещит по швам, отступает и ставку надо делать на оппозиционные президенту силы. Впрочем, Милошевич все годы пренебрежительно относился к российскому президенту и демонстративно дружил с его политическими противниками. — Те, кто сегодня пытается поставить на колени сербов, завтра доберутся и до России. Мы ожидаем от России, что она вспомнит о чувствах, которые нас издавна связывали. — И тут Милошевич вдруг сделал комплимент американскому президенту: — Идея военной интервенции, которая обсуждалась в Соединенных Штатах, — авантюра. Билл Клинтон, который всегда боролся за мир, это понял и занял разумную позицию. Неожиданный комплимент президенту Клинтону, похоже, означал, что президент Сербии не прочь переориентироваться на Запад, если Запад сменит гнев на милость. Так и происходило несколько раз на протяжении долгой карьеры Слободана Милошевича. Трезво оценивая внешнюю политику Милошевича, видишь, что он всегда стремился к тесным отношениям с Западом, с Соединенными Штатами в первую очередь. Однако же не мог 17
себе этого позволить, потому что политику внутреннюю строил на крайнем национализме. Тогда, в феврале 1993 года, никому из нас не было дано предвидеть будущее. Но увиденное тогда в Югославии произвело настолько сильное впечатление, что я многие годы следил за тем, что происходило в этой стране. Ничто не было предопределено. Судьба южных славян могла сложиться иначе. Три человека, каждый из которых сделал карьеру на национализме и на войне, определили судьбу народов распавшейся Югославии: бывший высокопоставленный функционер коммунистической партии Слободан Милошевич, ставший президентом Сербии, бывший генерал Югославской народной армии Франьо Туджман, ставший президентом Хорватии, и бывший заключенный Алия Изетбегович, президент Боснии и Герцеговины. Эти трое сыграли роковую роль в трагической судьбе южных славян. Слободан Милошевич был известен своей потрясающей способностью легко менять политические ориентиры и лозунги. Он успешно продвигался по партийной лестнице, клянясь в верности интернационализму. Но на вершину власти бывший секретарь ЦК компартии Сербии поднялся, сменив старые партийные лозунги на националистические. Политическая карьера Слободана Милошевича представляет собой серию радикальных перевоплощений. Друзья называют это профессиональным ростом политика, а противники — циничным приспособленчеством. Милошевич первоначально ориентировался на Запад, пренебрегая Россией. Потом, когда Запад из-за войны с хорватами отверг его, Милошевич стал призывать на помощь Россию. Когда Запад вновь признал Милошевича и обратился к нему за помощью в урегулировании боснийского кризиса, Милошевич опять забыл о России. Он вел себя очень осторожно. Он порвал все формальные связи с боснийскими сербами — ради того, чтобы возобновить нормальные отношения с окружающим миром. Потому что война и эмбарго против Сербии поставили страну на грань нищеты. Но Милошевич не мог позволить себе долго хладнокровно наблюдать за наступлением хорватов, иначе сербы назвали бы его предателем. Не менее удивительную карьеру сделал бывший генерал Югославской народной армии Франьо Туджман, который возглавил борьбу националистически настроенных хорватов за создание собственного государства и построил его. Для сербов нынешняя Хорватия — наследница той Хорватии, которую создали Гитлер и Муссолини, Хорватии, в которой сербов убивали и отправляли в концлагеря. Президент независимой Хорватии Франьо Туджман умер от рака в декабре 1999 года. Он долго болел, надолго исчезал из Загреба, отдыхал на любимых островах Тито. Истинный диагноз был известен 18
ему самому и бригаде доверенных врачей. Туджман пытался даже играть в теннис, чтобы показать, что он здоров. Но вся страна говорила, что он смертельно болен. Хорваты заметили, что Туджман носит парик — его роскошная шевелюра исчезла в результате химиотерапии. Лечение не помогло... Бывший президент Боснии и Герцеговины Алия Изетбегович скончался от сердечного приступа в октябре 2003 года. Смерть избавила обоих от необходимости ответить за то, что они сотворили. Держать отчет перед Международым трибуналом пришлось только бывшему президенту Сербии Слободану Милошевичу. Неясно только одно, была ли единая Югославия обречена изначально, или же она вполне могла сохраниться и процветать? Два десятилетия назад Югославия была самой успешной из всех стран Восточной Европы. И в экономическом, и в политическом развитии она далеко опережала и Венгрию, и Польшу, не говоря уж о Советском Союзе. Если бы Югославия не развалилась, то входила бы сейчас в Европейский союз и играла бы заметную роль в мировой политике. А сейчас составлявшие ее республики, за исключением Словении, отброшены далеко назад, и от них мало что зависит. Как же это получилось? Может быть, и в самом деле единая Югославия пала жертвой тайного заговора? Сейчас можно ответить на этот вопрос. С моей точки зрения, заговор действительно существовал. В нем участвовали руководители тогдашней Югославии. Это была дьявольски хитроумная, а затем и кровавая игра. Каждый из них хотел получить свое собственное государство. Главными заговорщиками были президент Сербии Слободан Милошевич и президент Хорватии Франьо Туджман. Считается, что они ненавидели друг друга. В реальности, сговорившись между собой, они разрушили эту страну. Президенты Хорватии и Сербии при всей их взаимной ненависти кажутся братьями-близнецами. Они оба мастерски использовали давние страхи и фобии, превратив историю в действующий фактор текущей политики. ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО В БЕЛГРАДЕ У сербов длинный счет к Европе. В начале XIX века сербы восстали против невыносимого турецкого ига. Сербские крестьяне захватывали турецкие крепости. Героем восстания стал бедный крестьянин Георгий Петрович, прозванный Черным, — по-сербски Кара Георгий (по-русски оба слова пишут вместе). Его Небольшая армия осадила Белград и выгнала оттуда турок. Летом 1804 года восставшие решили послать делегацию в СанктПетербург. После успешных боевых действий против Турции с помощью русских войск Карагеоргий в 1808 году провозгласил себя наследственным «верховным князем сербского народа». 19
Карагеоргий обратился за помощью к великим европейским державам, но они не стали помогать сербам, и в сентябре 1813 года янычары вернулись в Белград. Месть турок была ужасной. Карагеоргий бежал в Австрию. В 1814-м он нашел убежище в России, в Бессарабии. В 1815 году после тяжелых турецких репрессий вспыхнуло новое восстание. В 1817 году Карагеоргий тайно вернулся на родину. Один из его соратников крестьянин и торговец скотом Милош Обренович вступил в переговоры с турецким султаном, который потребовал не только золота в качестве возмещения военного ущерба, но и голову самого Карагеоргия. Милош Обренович дал султану и то и другое. Карагеоргия выследили и 25 июля 1817 года убили. Ему было сорок восемь лет. Его голову Милош приказал отправить турецкому султану. В благодарность за услугу султан позволил Милошу Обреновичу стать сербским князем и вассалом Турции. В 1839 году он отрекся от престола в пользу сына — Михаилы — и покинул Сербию. В 1842 году в результате восстания Михайло потерял трон и бежал в Австрию. Скупщина избрала сербским князем бездарного Александра Карагеоргиевича. России это не понравилось. Александр Карагеоргиевич пытался найти поддержку у Австрии. В 1858 году сербы изгнали Карагеоргиевича и опять избрали Милоша Обреновича. Престол наследовал его старший сын Михайло, которого застрелили летом 1868 года. У него не было своих детей, и следующим сербским князем стал его племянник Милан. Юного Милана повезли в Россию, в Ливадию, где отдыхала императорская семья. Предполагалось устроить брак Милана с одной из русских княжон, но сватовство расстроилось, а Милан вознамерился жениться на дочери простого русского полковника. Сербия была разочарована таким мезальянсом. Но когда русскую девушку привезли в Белград, она всем понравилась. У них родился сын Александр. Милан провозгласил себя сербским королем, но его репутация очень пострадала, когда выяснилось, что он просаживает огромные суммы в заграничных казино — в тот момент, когда Сербии приходится так тяжело. Вскоре его бросила королева, узнав, что ее венценосный супруг увлекается не только картами, но и женщинами. В седьмую годовщину своего правления Милан неожиданно отрекся от престола в пользу своего сына, а сам отправился в Париж на знаменитом «Восточном экспрессе». Реальная власть принадлежала регентам. 13 апреля 1893 года в пасмурный ненастный день Александр пригласил на ужин регентов и членов кабинета. Все пребывали в хорошем настроении, только семнадцатилетний Александр казался бледнее обычного. В девять вечера появился его адъютант майор Циричич и вполголоса доложил королю: — Все готово. 20
Несовершеннолетний король поднялся с бокалом в руке и, поблагодарив регентов и министров за то, что они сделали для сербов, объявил себя совершеннолетним, а регентов и министров уволенными. — Вы можете, если угодно, — сказал король, — оставаться здесь в качестве моих гостей, а если вам это не подходит, то в качестве пленников. Когда кто-то из возмущенных гостей захотел удалиться, распахнулись двери, и появились вооруженные солдаты. Они кричали: — Да здравствует наш государь! На следующий год молодой король наносит визиты соседям Сербии. Вокруг него строятся матримониальные планы. Среди претенденток называются родовитые немки — Сибилла Гессенская и принцесса из правящего дома Шаумбург-Лйппе. Но сербский король влюблен в Драгу Машич. Совсем юной ее отдали замуж за горного инженера Светозара Машича, который рано умер. Вдова очень нуждалась, поговаривали, была не слишком разборчива в связях, пока ее не взяли ко двору королевы Натали, матери Александра. Юный король мгновенно влюбился в хорошенькую женщину, которая была старше его на девять лет. Когда двадцатичетырехлетний Александр объявил о своей помолвке с Драгой, его министры пришли в ужас. Напрасно пытались они втолковать своему королю, что такой брак сделает Сербию посмешищем в глазах всего мира и ни один королевский или императорский дом Европы не примет женщину со столь сомнительным прошлым. Разгневанный Александр ничего не хотел слышать и потребовал от министров принести официальные поздравления невесте. На следующий день весь кабинет подал в отставку. Удивительным образом король получил поддержку России. В конце июля 1900 года по приказу Николая II поверенный в делах его императорского величества Павел Мансуров поздравил Александра и Драгу с помолвкой. 5 августа состоялась свадьба. Драга стала королевой. Посмотреть на королевскую свадьбу собрался весь Белград. Родители Александра были возмущены до глубины души. Бывший король Милан сказал журналистам: — Даже унтер-офицер не посмел бы жениться на такой!.. Мать писала сыну: «Лучше бы мне было получить известие о твоей смерти». Разрыв с родителями полный. Милан вскоре умер в своей венской квартире. На церемонии похорон присутствовали австрийский император Франц-Иосиф, четыре эрцгерцога. Александр и Драга на похороны не приехали, что глубоко возмутило сербов. На отцовской могиле Александр побывал только через три года. Возложив венок на могилу Милана, похороненного в сербском монастыре Крушедол, Александр и Драга встали на колени. Александр молился и плакал. Кажется, искренне. 21
В какой-то момент королевская чета сообщила своим подданным радостную весть: Драга в положении, у престола появится наследник. К ней пригласили лучших гинекологов из Австрии и России. Они вынесли неутешительный диагноз: беременность ложная. Драга и Александр были совершенно раздавлены. Европа издевалась над «сербской комедией с беременностью». Но муж по-прежнему прислушивается к Драге. При назначении на высокие посты, при продвижении офицеров и даже при формировании правительства за ней остается последнее слово. В Сербии говорили о том, что в наследники престола Драга прочит своего брата Никодема. Сербское офицерство было возмущено еще и внешней политикой Александра Обреновича, в частности тайной австро-сербской конвенцией 1881 года. Сразу после помолвки короля с Драгой образовалась группа офицеров, поклявшихся «избавить Сербию от позора». Среди них выделялся полковник Машич, брат первого мужа Драги. Из этой группы родилось тайное общество «Черная рука». Возглавил заговорщиков полковник Драгутин Димитриевич по прозвищу Апис. Первоначально предполагалось устранить только Драгу, чье присутствие на троне оскорбительно для страны. Но потом офицеры пришли к выводу, что король начнет мстить за жену, начнется междоусобица, так что в интересах Сербии покончить с королевской четой. Несколько попыток убить короля не увенчались успехом. В ночь с 10 на И июня 1903 года заговорщики еще раз попытали счастья. Это был очень жаркий день. На ужин в свой замок король пригласил сербского посла в Болгарии Павла Маринковича, премьерминистра Цинцар-Марковича и еще нескольких министров. Королева позвала двух своих братьев — молодых офицеров Никодема и Николая Луневичей. После ужина избранное общество перешло на террасу послушать военный оркестр. В одиннадцать вечера королевская чета удалилась на покой. В Белграде было тихо. Никто не обратил внимания на необычно большую группу офицеров, которые во главе армейского подразделения промаршировали в королевский замок. Это были заговорщики под командованием полковника Аписа. Железные ворота замка им открыл еще один заговорщик — офицер охраны лейтенант Цивкович. Четыре десятка офицеров проскользнули внутрь. Бдительный часовой подал сигнал тревоги. Начальник охраны выскочил из караульного помещения и сразу был убит. Солдаты полковника Машича после короткой перестрелки разоружили немногочисленную охрану замка и перекрыли все выходы — королевская семья оказалась в западне. Заговорщики арестовали флигельадъютанта генерала Петровича. Артиллерийская батарея, которой командовал один из мятежных офицеров, заняла позиции перед замком. Один из адъютантов короля подполковник Наумович должен был передать заговорщикам ключ от королевских покоев. Но вре22
мя идет, а Наумовича нет. Наконец он появляется из темноты. Один из мятежных лейтенантов, не зная, что перед ним единомышленник, застрелил его. Заговорщики обыскали карманы адъютанта, но ключей не нашли. Решили действовать иначе. Саперы заложили под массивные дубовые двери слишком много динамита, так что взрыв услышали во всем городе. Заговорщики ворвались в королевские покои. Они расстреляли кровать и кинжалами распороли одеяла и подушки, прежде чем поняли, что королевской чете удалось бежать. На ночном столике королевы лежал французский роман под названием «Предатель». Заговорщики начали осматривать дворец. Несколько часов Александр и Драга прятались в гардеробной комнате, надеясь, что военный министр с королевскими войсками и братья Драги придут им на помощь. Когда Драга утром увидела солдат, которые строились в парке под командованием хорошо ей известных офицеров, у нее сдали нервы и, высунувшись из окна, она обратилась к ним за помощью. Через минуту заговорщики ворвались в гардеробную комнату. Короля и королеву застрелили, а трупы выбросили из окна к ногам испуганных солдат. — Да здравствует Петр Карагеоргиевич! — кричали офицеры. Современники утверждали, что большинство заговорщиков были пьяны. Несколько часов полураздетые окровавленные трупы лежали на газоне. Подъехал российский посол и молча на них посмотрел. Его заранее предупредили о заговоре. Если бы он вмешался, двойное убийство можно было бы предотвратить. Впрочем, сам король Александр загодя получил письмо с именами заговорщиков, но ничего не предпринял. Видимо, не поверил в измену. Это письмо нашли в кармане его мундира. Врачи, которые произвели вскрытие трупов, записали, что в теле Александра было тридцать пулевых ранений, в теле Драги — восемнадцать, кроме того, они обнаружили множество следов от сабельных ударов, которые достались в основном королеве. Той же ночью были убиты премьер-министр Цинцар-Маркович и военный министр Милован Павлович, а также оба брата королены Драги. Временное правительство, образованное заговорщиками, вернуло в Белград прожившего большую часть жизни в изгнании принца Петра, внука Карагеоргия, основателя Сербского государства. При короле Петре Сербия тесно сблизилась с Россией, но военный переворот в Белграде, убийство короля и королевы сильно повредили репутации страны. Это обстоятельство окажется роковым в драматические дни лета четырнадцатого года, когда разразилась Первая мировая война. Сербия в 1914 году не хотела войны с Австро-Венгрией. Балканские войны 1912—1913 годов тяжело достались сербам. Даже тайная организация сербских офицеров «Черная рука», мечтавшая о создании Великой Сербии, высказалась против покушения на эрц23
герцога Франца-Фердинанда. Тем не менее его убили. Убийство короля и королевы многим сербам показалось быстрым и легким способом решения крупных политических проблем. И это тоже не раз скажется в новейшей истории Сербии. Франц-Фердинанд был наследником своего тяжелобольного дяди императора Франца-Иосифа. Эрцгерцог был сторонником предоставления больших прав веем народам империи, он хотел покончить с «приниженностью славян» в Австро-Венгрии. Женатый на чешке, он был расположен к славянам. Убивать его было не только преступно, но и глупо. Но на Балканах эмоции часто берут верх над разумом. Франца-Фердинанда убили, а Сербию втянули в войну, которая стала мировой. За эрцгерцогом охотилась целая группа террористов. 28 июня 1914 года первым должен был метнуть бомбу Мухаммед Мехмедбашич. Но он сплоховал, не нашел в себе силы участвовать в убийстве. Тогда бомбу метнул Неделько Габринович, ему было девятнадцать лет, он работал в типографии. Но не попал. Бомба взорвалась под колесами следующей машины и ранила двоих офицеров свиты. Автомобиль эрцгерцога свернул в сторону. Водитель думал, что выбирает безопасный маршрут, а там, в кафе, находился еще один террорист по имени Гаврила Принцип. Он вышел из кафе и открыл огонь из браунинга буквально в упор. Первая пуля попала в жену эрцгерцога графиню Софию Хойтек, вторая пуля — во Франца-Фердинанда. Гавриле Принципу было всего девятнадцать лет, он учился в Белграде в гимназии. Увлекался анархистскими идеями; мечтая о создании Великой Сербии, вступил в общество «Млада Босна». Суд над ним начался, когда Первая мировая уже полыхала. Его приговорили к двадцати годам каторжных работ. Он болел туберкулезом и умер в тюрьме через четыре года, не увидев, что сделали с Европой несколько пуль, выпущенных из его браунинга. Старший сын короля Петра отказался от престола, и следующим королем стал Александр I Карагеоргиевич. Он провел детство в Женеве, юность в Санкт-Петербурге. Во время Первой мировой войны командовал сербскими войсками. 1 декабря 1918 года он объявил о создании государства сербов, хорватов и словенцев. Это был смелый шаг. Южные славяне раньше не жили вместе. Территорию будущей Югославии делили две империи — Оттоманская и Австро-Венгерская. Под властью турок находились большая часть нынешней Сербии, Босния-Герцеговина и Македония. Белград был самым северным пунктом Оттоманской империи. Габсбурги правили Хорватией, Словенией и Воеводиной. Хорваты и сербы были разъединены когда-то расколом церкви. Находившиеся под влиянием Византии сербы стали православными, использовали кириллицу и ориентировались на Россию. Хорваты сохранили верность римско-католической церкви, использовали латинский шрифт и ориентировались на Западную Европу. 24
Но до создания первой Югославии между сербами и хорватами не было никаких столкновений. Ничто не мешало объединению южных славян после Первой мировой войны в одно государство. Королевство сербов, хорватов и словенцев объединило пятнадцать этнических групп и три конфессии (католицизм, православие и ислам). Большинство в королевстве составили сербы. Они заняли ключевые должности. Из-за этого и начались разногласия. Словенцы и особенно хорваты не желали довольствоваться вторыми ролями. Конфликт приобрел национально-религиозную окраску. Хорватские националисты требовали создания своего государства, которое станет оплотом католицизма, противостоящего православию и туркам-мусульманам. УСТАШСКОЕ ГОСУДАРСТВО
«На разных участках сербско-хорватской границы отмечаются серьезные столкновения, вызванные бессмысленным уничтожением сербского населения в Боснии». Кажется, что это сообщение только что поступило из бывшей Югославии. На самом деле это донесение, которое в 1942 году немецкая служба безопасности отправила шифровкой-молнией из Белграда в Берлин. Независимая Хорватия стала союзницей нацистской Германии, но даже немецким фашистам претила необузданная жестокость хорватских националистов, расправлявшихся с сербами. Немцы предпочитали убивать строго по инструкции — ничего личного, только выполнение долга перед нацией. 7 апреля 1941 года имперский министр народного образования и пропаганды, руководитель столичной партийной организации доктор Йозеф Геббельс записал в свой дневник пропагандистскую директиву: «Льстить хорватам, разжигать ненависть к сербам». Это был излишний труд — первое в истории самостоятельное хорватское государство, которое возникло благодаря Гитлеру и Муссолини, само стремилось к этнической чистоте. Избавиться от инородцев было непросто: из шести миллионов населения хорватов было лишь немногим более половины. Остальные — сербы и босняки, сорок тысяч евреев. Через несколько дней после провозглашения Хорватского государства был принят закон «О защите чести народа», в котором говорилось, что каждый, кто оскорбил честь хорвата, подлежит смертной казни. — Хорватское государство отвергает существовавшую доселе правовую точку зрения, будто все люди равны, — заявил министр юстиции Хорватии Пук. 25 апреля было запрещено использование кириллицы — как принадлежности чуждой сербской культуры. 30 апреля принят закон о «защите арийской крови» от евреев. 25
25 ноября того же года принят декрет о сооружении трудовых и концентрационных лагерей в качестве профилактической меры против «нежелательных и опасных лиц». То, что происходило в девяностых годах XX столетия на территории бывшей Югославии, многие считали проявлением древнего, иррационального конфликта, что избавляет нынешних лидеров южных славян от всякой ответственности за пролитую кровь. Конечно, есть люди, которые считают аргументом всю историю — от битвы при Косове до лишения сербских военных поселений их прав под австрийским владычеством. На самом деле настоящий конфликт между сербами и хорватами зародился в XX веке. Первое открытое проявление враждебности между ними историки датируют 1902 годом, когда сербы стали отрицать возможность самостоятельного существования Хорватского государства. Никола Стоянович, сербский журналист из Загреба, написал тогда статью с провокационным названием: «Или вы будете сокрушены, или мы». Статья вызвала антисербские волнения. Тем не менее эта вражда стала серьезной только в 1918 году, когда сербов и хорватов, к их общему недовольству, объединили в одно государство. В Югославском королевстве сербы стали «старшим братом», а все остальное было следствием. Лидером националистов, а затем и главой первой независимой Хорватии стал Анте Павелич. Он родился в 1889 году в семье железнодорожника в Герцеговине, закончил юридический факультет, вступил в Хорватскую партию права, которая выступала против единой Югославии. Павелич не был одаренным оратором или умелым демагогом. Тем не менее он был избран в Загребский городской совет, а в 1927 году получил депутатский мандат и возможность высказывать свое мнение с трибуны скупщины в Белграде. Столкновения сербов и хорватов на националистической почве вскоре вылились в политический террор. По всей стране проходили манифестации. Полиция применила силу, пролилась кровь. 19 июня 1928 года прямо в скупщине сербский националист Пуниша Рачич выхватил пистолет и стал стрелять в членов фракции Хорватской крестьянской партии, которая имела вторую по значению парламентскую фракцию. Глава партии Степан Радич был смертельно ранен. Радич придерживался не самых радикальных взглядов. Он был сторонником самостоятельности Хорватии внутри единого государства и некоторое время даже занимал пост министра просвещения в югославском правительстве. В 1924 году он побывал в Москве, где его партию приняли в состав Крестьянского интернационала. Советские руководители считали Степана Радича и его партию борцами за национальное равноправие. Сербские политики считали контакты Радича с Москвой преступными. Степан Радич скончался от ран 8 августа. Коминтерн назвал убийство «передовых вождей Хорватской крестьянской партии» 26
попыткой «господствующей сербской буржуазии» подавить возмущение «угнетенных провинций против сербской гегемонии». В ответ на убийство Радича один из сторонников Анте Павелича в кафе в Загребе убил известного журналиста, сторонника единой Югославии. Смерть популярного хорватского политика помогла Павеличу выдвинуться на первые роли. 1 декабря 1928 года митинг в Загребе потребовал выхода Хорватии из единого государства. Распри между «братскими» народами разгорались. Правительство ушло в отставку. В стране возник политический кризис. Король Александр 6 января 1929 года отменил конституцию, распустил парламент и объявил об установлении королевской диктатуры в надежде укрепить государство. Иначе говоря, он взял власть в свои руки. Правительство возглавил сербский генерал Петр Живкович. 3 октября 1929 года король переименовал страну в Югославию и запретил все политические партии, основанные на этнических, религиозных и региональных принципах. Это усилило сепаратистские настроения в стране. Анте Павелич основал Повстанческую хорватскую революционную организацию (Усташа хрватска революционарна организация). Усташи стали называть Павелича вождем — поглавником. Когда Павеличу пришлось бежать из Югославии, опеку над ним взял хозяин Италии Бенито Муссолини. Дуче видел в поглавнике свою уменьшенную копию. Он рассчитывал так или иначе присоединить Хорватию к Италии. Павелич с семьей разместился на красивой вилле в Болонье под охраной итальянских полицейских, а несколько сот его горячих сторонников проходили боевую подготовку в двух лагерях на территории Италии. С 1931 года начался усташеский террор. В поездах, которые следовали по маршруту Вена—Белград, несколько раз взрывались бомбы. 9 октября 1934 года в Марселе убили югославского короля Александра вместе с министром иностранных дел Франции Жан-Луи Барту. Им предстояли переговоры, цель которых состояла в том, чтобы обеспечить широкое участие Югославии во французской систе-, ме безопасности. Король Александр приплыл во Францию на крейсере «Дубровник». Министр Барту встречал его в порту. Но не успел автомобиль выехать из марсельского порта, как на подножку вскочил выбежавший из толпы боевик. Югославский король был убит на месте. Александру было всего сорок пять лет. Сербские короли умирали молодыми. Смертельно раненный французский министр скончался через несколько часов. В короля стрелял боевик из «Внутренней македонской революционной организации» Владо Черноземский. Македонские националисты ненавидели югославского короля не меньше хорватских. В организации этого теракта участвовали усташи. Владо Черноземского полицейские застрелили на месте. Поймали и судили троих его подельников, все они оказались усташами. 27
После убийства Александра королем стал совсем еще юный Петр II, а принцем-регентом Павел (племянник Александра). Югославские руководители не оставляли попыток решить «хорватский вопрос». В августе 1939 года хорваты получили достаточно широкую автономию. В составе государства создавалась отдельная область Хорватская бановина с собственным парламентом. Но это решение запоздало. Среди хорватских политиков возобладало стремление к полной самостоятельности. Министр иностранных дел Муссолини граф Галеаццо Чиано записывал в дневнике: «Наши действия должны быть примерно следующими- Восстание в Хорватии, ввод наших войск в Загреб, прибытие туда Павелича, его просьба об итальянском вмешательстве, основание Хорватского королевства, передача короны королю Италии». Договорились, что хорватская корона будет предложена итальянскому королю Виктору-Эммануилу III, а тот сделает хорватским королем своего племянника герцога Аймона Сполетто. Однако Хорватия досталась не Муссолини, а Гитлеру. В марте 1941 года нацистские дипломаты заставили правительство Югославии вступить в союз с Германией и Италией. Но через два дня, в ночь на 26 марта, югославские генералы, ориентировавшиеся на Англию, свергли правительство и возвели на престол юного Петра II, сына короля Александра. Гитлер отложил нападение на Советский Союз, чтобы наказать непокорную Югославию. 6 апреля немецкие войска обрушились на Югославию. Это произошло через несколько часов после подписания в Москве советского-югославского договора о дружбе. Кстати, дипломатические отношения между нашими странами были установлены лишь 24 июня 1940 года. Югославия позже всех Балканских стран признала Советский Союз. Праздничный банкет в Москве отменили, ограничились шампанским. Югославы хотели включить в договор пункт о военной взаимопомощи и просили оружия. Сталин отказал. Когда в наше время натовская авиация бомбила сербские позиции, чтобы заставить Белград закончить войну в Боснии, остановить военно-полицейскую операцию в Косове, некоторые российские политики и генералы требовали разорвать отношения с государствами НАТО и оказать Сербии военную помочь. Сталин бы этих политиков не понял. В то время, когда Гитлер оккупировал и расчленил Югославию, Сталин не стал протестовать. Он не отозвал советского посла из Берлина, не сократил сотрудничество с нацистской Германией и не думал о том, чтобы отправить Красную армию на помощь братьямсербам. Некоторые балканские политики утверждали потом, что в сорок первом Югославия развалилась всего за семь дней, значительно быстрее, чем отчаянно защищавшаяся Польша, потому что никто, соб28
ственно, и не хотел защищать Югославию. Хорваты, словенцы, босняки и македонцы не считали страну своей, для них это было государство сербов. Остальные народы ощущали себя пасынками. Но это несправедливо. Слабая югославская армия в любом случае не могла противостоять вермахту. Она сопротивлялась одиннадцать дней, после чего страна была расчленена. Король Петр II в апреле 1941 года вынужден был уехать из Белграда, который бомбили немецкие самолеты. А от распада Югославии выиграли, пожалуй, только хорваты. Соседи разграбили Югославию. Венгрия присоединила к себе Воеводину. Болгария прихватила Македонию и часть Южной Сербии. Словению поделили между собой Италия и Германия. К Италии отошла большая часть Адриатического побережья Хорватии. Хорватские националисты получили возможность создать собственное государство, к которому присоединили часть Боснии и Герцеговины. 10 апреля 1941 года, когда немецкие войска вступили в Загреб, заместитель поглавника Павелича полковник Славко Кватерник провозгласил самостоятельную Хорватию: — Божественное Провидение и воля нашего великого союзника, а также многовековая борьба хорватского народа, готовность нашего вождя Анте Павелича идти на большие жертвы привели к тому, чтобы сегодня, в канун Воскресения Сына Божьего, воскресло и наше независимое государство Хорватия. 15 апреля Павелич прибыл в Загреб с тремястами усташами в итальянском обмундировании и принял предложенные ему диктаторские полномочия. За приют и поддержку Павелич щедро рассчитался с Муссолини территорией родной страны — передал Италии Далмацию, район, где жили всего пять тысяч итальянцев и двести восемьдесят тысяч хорватов и девяносто тысяч сербов. Националист, отказывающийся от родной земли? Этот шаг не понравился хорватам. Но в новом государстве критиковать вождя или выражать сомнения в его правоте было смертельно опасно. Пилюлю подсластило то, что Павелича в Ватикане принял папа римский Пий XII. Набожные хорваты пришли к выводу, что занимаются богоугодным делом. Католическом миру сильно не понезло, что 2 марта 1939 года на престол Святого Петра под именем Пий XII вступил кардинал Пачелли, бывший нунций в Германии и откровенный германофил. Разумеется, не все католические иерархи были готовы к оправданию жестокости и бесчеловечности хорватских властей. Государственный секретарь Ватикана кардинал Тардини с осторожностью носпринимал действия хорватов: «Эти добрые хорваты слишком выпячивают свои национальные и антисербские чувства». Кардинал Тардини воспротивился тому, чтобы Павелич получил благословение папы. Ватикан беспокоило террористическое прошлое поглавника. Не был ли Павелич причастен к убийству коро29
ля Александра? Этот вопрос был задан Павеличу накануне его приезда в Рим. Павелич ответил: — Ваше преосвященство, совесть моя чиста и спокойна. Я в ответе за это преступление в той же степени, что и каждый хорват. Новые крестоносцы в лице фанатичных хорватских монахов устраивали массовые обряды насильственного крещения босняков-мусульман и обращения в католичество православных сербов. Нравилось ли это самой католической церкви? 29 июня 1941 года, через неделю после вторжения немецких войск в Россию, папа ПиЙ XII выступил по радио. Его речь была истолкована как очевидная поддержка нацистской Германии. — Какой бы жестокой ни казалась рука небесного хирурга, когда она железом врезается в живую плоть, но то, что руководит ею, -- это всегда любовь. 18 марта 1942 года католический епископ Белграда Йозеф Уйчич пожаловался в Ватикан на принудительное обращение православных сербов в католичество: методы усташей никак нельзя назвать христианскими. Епископ видел, как происходящее в Хорватии воспринимается сербами. Он не хотел, чтобы страдала репутация католической церкви. Папский нунций, беседуя в Риме с хорватским посланником, в осторожной форме попытался сделать ему внушение: — Христос говорил: «Идите и учите все народы». Но он не говорил: «Идите и стреляйте в людей». Посланник Павелича самодовольно ответил, что в Хорватии в католичество обращены уже триста пятьдесят тысяч православных. Он считал, что заслуживал благодарности Ватикана. Нунций возразил: — Эти цифры неубедительны, поскольку для обращения требуется и искреннее желание самих обращенных, их вера. Хорватский посланник отмахнулся: — Ну, это еще придет... 24 июля белградский епископ Уйчич опять обратился в Ватикан: «Люди поверили, будто католическая церковь одобряет жестокое обращение с сербами. Поэтому было бы очень кстати, если бы Священный престол прислал в Загреб уважаемую личность, чтобы рекомендовать хорватскому правительству благоразумие, умеренность, справедливость и любовь к ближнему». Папа прислушался к епископу, но апостольский наблюдатель в Загребе отец Джузеппе Памиро Марконе, аббат-бенедиктинец, был человеком не от мира сего, наивным и добродушным. Тучный аббат в одеждах своего ордена стал отныне украшать собой трибуну для почетных гостей, придавая респектабельность торжественным церемониям усташей. В августе 1941 года отец Марконе получил указание «доверительным образом и так, чтобы это нельзя было истолковать как офи30
циальный шаг», рекомендовать хорватским властям умеренность в обращении с евреями. Хорваты приравняли себя к арийцам, а цыган и сербов — к евреям. Евреи носили повязки со звездой Давида и буквой Z (жид) и подлежали депортации в концлагеря. Марконе также получил список арестованных евреев с просьбой «сделать тактичный запрос». Через несколько месяцев аббат-бенедиктинец беззаботно ответил Ватикану: «Можно с уверенностью предположить, что большая часть указанных в списке принимала участие в волнениях сербских партизан и коммунистов». Только через год, летом 1942 года, аббат Марконе начал понимать, что происходит в Хорватии: «Начальник полиции Ойген Кватерник, которому я пожаловался на жестокость в обращении с евреями всех возрастов, сообщил мне: германское правительство распорядилось, чтобы все евреи в течение полугода были депортированы в лагеря, где, как сообщил мне Кватерник, за последнее время убиты два миллиона евреев. Кажется, подобная судьба ожидает и хорватских евреев. Я постоянно пытаюсь предпринять что-то для их спасения. Начальник полиции по моей просьбе насколько возможно оттягивает выполнение )того приказа. Он был бы рад, если бы Священный престол высказался за отмену этого приказа». Но Ватикан предпочитал молчание. Загребский католический архиепископ Алоизий Степинац придерживался другой точки зрения. Что касается обвинений в жестокости, то сербские четники не менее жестоки. Он вообще не видел ничего дурного в политике самостоятельной Хорватии. Напротив: «Нынешнее хорватское правительство строго запретило все порнографические издания, редактировавшиеся в основном евреями и сербами». В 1940 году архиепископ Степинац писал папскому нунцию в Белграде, который жаловался на ярый национализм хорватских католических священников: «Политическая сдержанность христиан при современном положении невозможна. Сербы заняты отдалением хорватов от Рима и проводят кампанию обращения католиков в православие. Жертвой это кампании стали как минимум двести тысяч хорватов. Поэтому католическое духовенство не может оставаться нейтральным, не рискуя утратить доверие народа». Зато как много хорошего сделано при правительстве Павелича, рассказывал Степинац: втрое уменьшилось число абортов, которые «инспирировались прежде всего еврейскими и православными врачами»; перестала существовать «настоящая чума» порнографии и масонства; запрещены ругательства, закон Божий преподается даже военным, ведется строительство духовных семинарий, церквей, повышена зарплата католическим священнослужителям... 31
— В остальном надо исходить из того, — добавил Степинац, — что сербы не прекратят ненавидеть католическую церковь, независимо от того, какую позицию по отношению к ним она занимает. Если реакция хорватов порой бывала жестокой, то мы сожалеем и осуждаем это. Но вне всякого сомнения эта реакция была спровоцирована сербами, которые за двадцать лет совместной жизни в Югославии нарушили все права хорватского народа. Архиепископ Степинац, выражая радость по поводу того, что «возникли прекрасные перспективы» для обращения в католичество «сербо-православных диссидентов», тем не менее требовал от Анте Павелича «человеческого обращения с евреями, насколько это еще возможно в присутствии немцев», и заметил, что обращение в иную веру должно происходить «по внутреннему убеждению». Концлагерь Ясеновац в письмах к Павеличу архиепископ Степинац называл «позорным пятном» на репутации государства усташей, которое всеми силами пытался обелить перед внешним миром. 30 мая 1943 года Степинаца приняли в Ватикане. Он сделал все, чтобы оправдать хорватские власти. Он объяснил папе римскому, что «варварские действия во время национальной революции допускались безответственными индивидами без ведома властей». В реальности это была государственная политика. Усташи истребляли целые населенные пункты. Причем убивали с особой жестокостью, перерезали горло своим жертвам. Так и не удалось выяснить, сколько сербов погибло в хорватских лагерях. Историки называют цифру в сто двадцать тысяч человек. Впрочем, на Балканах и палачи, и жертвы склонны преувеличивать свои подвиги и страдания. Мрачная арифметика смерти становится здесь предметом национальной гордости. Среди жертв хорватских усташей был и отец будущего генерала Ратко Младича. Это произошло уже в самом конце Второй мировой. Старший Младич партизанил. Он погиб в бою, когда его отряд атаковал родную деревню Анте Павелича. Что же удивляться, если для Ратко Младича Хорватия была и осталась врагом. Жестокость усташей оставила кровавые следы. Многие сербские военные, которые после распада Югославии сначала пытались удержать Хорватию, а затем Боснию, происходили из семей, которые пострадали от усташей. В оккупированной Сербии назначенное немцами правительство возглавил бывший югославский генерал и бывший военный министр Милан Недич. Он был ярым националистом, проповедовал идею «Сербия для сербов» и тоже создал сеть концлагерей, где убивали коммунистов, евреев и цыган. В 1946 году Милан Недич был арестован. Не дожидаясь суда, он покончил с собой. Против гитлеровцев сражались две силы. Четники, сторонники монархии, и партизаны Тито, коммунисты. Отряды четников (от слова «чета» — отряд) возглавил полковник Генерального штаба югославской армии Драголюб (Дража) Михай32
лович. Перед войной он был военным атташе в Чехословакии и Ьолгарии. После оккупации Сербии стал создавать отряды сопротивления. Правительство югославского короля Петра II, бежавшего в Англию, его поддерживало. Отряды Михайловича получили название «Королевская армия в отечестве». В январе 1942 года генерал Михайлович был назначен военным министром эмигрантского правительства. В отрядах четников сражался Караджич-старший, отец Радована Караджича, который станет президентом непризнанной республики боснийских сербов. Что касается Тито — его настоящее имя Иосип Броз, то солдатом австро-венгерской армии он попал в русский плен еще во время Первой мировой войны и вернулся домой, в Хорватию, только в 1920 году убежденным коммунистом. Четники Михайловича и партизаны Тито не только не сумели образовать единый фронт против общего противника, но, напротив, убивали друг друга. Иногда четники не трогали немцев, зато охотились за партизанами. В конце концов премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, приютивший югославское правительство в изгнании, отказался поддерживать четников и стал помогать Тито. Во время войны в Югославии погиб миллион человек. Большинство было убито не немцами, а своими, недавними соседями и согражданами. После войны Тито распорядился найти генерала Драголюба Михайловича. Два года тот скрывался, в 1946 году его поймали и казнили как предателя. Отец Караджича, как четник, угодил в тюрьму. В последние месяцы войны Йозеф Геббельс записывал в дневник: «7 марта 1945 года, среда. В Хорватии, согласно представленному мне докладу, ужасная неразбериха. Террор усташей не поддается описанию. А Тито находится в положении третьего радующегося. Он действительно выглядит народным вождем высокого ранга. По сравнению с ним поглавник Павелич — поистине жалкая фигура: он держится только при помощи германской военной силы». После разгрома Германии подчиненным Анте Павелича пришлось рассчитаться за все. В мае 1945 года сербские партизаны сквитались с усташами, которые сдались англичанам. 8 мая партизаны Иосипа Броз Тито заняли Загреб, и англичане передали им плененную хорватскую армию. Пленных хорватов гнали в Сербию. Им не давали ни воды, ни пищи. Тех, кто роптал, пристреливали. По некоторым подсчетам, во время этого «марша смерти» погибло около ста тысяч хорватов. Как писал сербский писатель, ставший в начале девяностых президентом Югославии, Добрица Чосич, «на резню и яд мы ответили резней и ядом». Главу католической церкви Алоизия Степинаца югославский суд приговорил к пожизненному заключению. Осенью 1998 года папа римский Иоанн-Павел II приехал в Хорватию, чтобы причислить 2 Л. Млечин «Мои друзья-диктаторы»
23
Алоизия Степинаца к лику блаженных. Это первый шаг к тому, чтобы возвести в ранг святого. Конечно, у церкви, как у любого учреждения, есть своя номенклатура пастырей живых и мертвых. Живым за выслугу лет идет повышение, умершим — причисление к лику святых. Но как можно назвать святым Степинаца, связанного с кровавым режимом усташей? Иоанн-Павел II назвал Степинаца мучеником, борцом против несправедливости. Удивительно было услышать эти слова от Иоанна-Павла II. Под его давлением католическая церковь осудила свое поведение в нацистские времена. Церковь не помогала несчастным, когда можно было помочь, и не протестовала, когда надо было протестовать. Позиция Иоанна-Павла 11 стала поворотным пунктом в истории католической церкви. Так почему же покойный папа изменил своим принципам применительно к архиепископу Алоизию Степинацу? Увы, политика взяла верх над принципами. Это был просто знак симпатии Ватикана к католическому государству Хорватия. Такие знаки внимания со стороны Ватикана усиливали уверенность сербов в том, что против них ополчился весь католический мир. Анте Павеличу удалось избежать наказания. Его спасла католическая церковь, тайно вывозившая бывших нацистов в Латинскую Америку. После разгрома Германии Павелич сумел скрыться, некоторое время работал водителем грузовика в Каринтии. В 1948 году в сутане священника он сел в Генуе на пароход и отправился в Аргентину. Там его приютил диктатор Хуан Доминго Перон, с которым Павелич познакомился в тридцатых годах в Риме. Тогда полковник Перон был военным атташе аргентинского посольства. Когда Перона свергли, Павелич перебрался в Испанию, к каудильо Франко. В 1959 году поглавник мирно скончался. Усташеское движение существовало и в эмиграции. Его возглавлял Сречко Пшеничник, который после войны жил в Аргентине и Канаде. Он женился на дочери Павелича ~- Марьяне. Пшеничник стал председателем Хорватского освободительного движения... После 1945 года большая часть усташеской эмиграции обосновалась в Австралии и Латинской Америке. Многие хорваты хорошо устроились в эмиграции и финансировали террористическую деятельность новых усташей. Тренировочные лагеря существовали в основном на территории Австралии. Усташи вели борьбу против единой Югославии: — Если есть в мире государство, которое не имеет права на существование, то это Югославия. Сербские оккупанты должны быть изгнаны за Дрину и Дунай, а Югославия разрушена. Они довольно быстро перешли к террору. С 1967 года усташи стали взрывать бомбы в Белграде. В марте 1971 года взорвали бомбу в здании югославского посольства в Милане. В апреле убили югославского посла в Стокгольме. 34
В январе 1972 года усташи подложили бомбу в югославский самолет, который взорвался над территорией Чехословакии. Погибли двадцать семь человек. В сентябре они захватили самолет шведской авиакомпании и потребовали выдать семерых товарищей, которые отбывали наказание в шведской тюрьме. Стокгольм сдался — заплатил угонщикам сто тысяч долларов и передал шестерых осужденных. Седьмой предпочел остаться в шведской тюрьме. В июне 1972 года девятнадцать молодых усташей через Австрию проникли в Югославию. Они захватили грузовик и стали распространять листовки, призывая хорватов к восстанию. Однако никто не откликнулся на их призыв. Правительственные войска окружили их уже в горах Боснии и Герцеговины. Усташи были хорошо подготовлены, вооружены автоматическим оружием с телескопическими прицелами. В перестрелке они убили тринадцать человек, но и сами почти все погибли. В ФРГ в активном усташеском подполье находилось полторы тысячи хорватов. В шестидесятых годах они убили югославского дипломата, подложили взрывное устройство в поезд «Эллада экспресс», отправляли в Югославию бомбы, упакованные в почтовые посылки. Вслед за этим в Западной Германии были убиты несколько хорватских лидеров — решили, что Тито приказал госбезопасности нанести ответный удар. В 1976 году пятеро хорватов заложили бомбу на Центральном нокзале в Нью-Йорке в знак протеста против «геноцидной идеи югославизма». При разминировании погиб полицейский. В 1977 году три вооруженных хорвата, ранив охранника, ворвались в помещение югославского представительства при ООН в Нью-Йорке. Они стали разбрасывать листовки с призывом к мировому сообществу поддержать «создание независимого Хорватского государства». СЛОБОДАН И МИРЬЯНА Слободан Милошевич родился через пять месяцев после вторжения немецких войск, 20 августа 1941 года, в городе Пожаревац в Часе езды от Белграда. Его родители были учителями. Они поженились в 1935 году, на следующий год родился старший сын, Бориснив, будущий посол в России. Станислава Милошевич, мать будущего президента Сербии, искренне верила в коммунизм. Она была женщиной с твердым харак|сром и крайне энергичной. Она хотела, чтобы последнее слово шггавалось за ней. Зато ее мужу Светозару коммунисты совсем не нравились. Он изучал русский язык и теологию в Белградском унингрситете. Министерство образования командировало его в Пожаргнац, который был провинциальным скучным городком, главная цпсто примечательность которого — большая тюрьма. Светозар не 35
выдержал политических разногласий с женой и через два года после войны вернулся в родные места. В школе Слободан Милошевич познакомился с девушкой, которая станет его женой и самым близким человеком. Мирьяна Маркович не была красавицей, но она происходила из самой знаменитой семьи в городе. Ее отец, Момир Маркович, был при Тито министром. Злые языки утверждали, что Слободан мог рассчитывать на симпатии более красивых девушек, но выбрал Миру из-за ее громкой фамилии. На самом деле они нашли в объятиях друг друга покой и тот эмоциональный комфорт, которого им обоим недоставало. Мира Маркович тоже росла без родителей. Ее отец в войну партизанил вместе с Тито, мать, Вера Милетич, студентка философского факультета Белградского университета, в сорок первом тоже пошла в партизаны. В отряде у нее начался роман с Момиром Марковичем. В разгар боев, 10 июля 1942 года, она родила Миру. Девочка с первых дней была лишена материнской ласки, потому что ее мать продолжала сражаться. Она была арестована, когда выполняла задание партизан в Белграде. Считалось, что Милетич не выдержала допросов и выдала немцам всех, кого знала в коммунистическом подполье. Обстоятельства ее смерти остались невыясненными. Мира Маркович пишет, что ее мать немцы расстреляли в сентябре сорок четвертого, когда Вере было всего двадцать четыре года. Впрочем, бывшие партизаны утверждают, что Веру уже после освобождения Белграда расстреляли свои же — за предательство. Во всяком случае, все свое детство Мира Маркович слышала, что ее мать — предательница. Конечно, это была тяжелая моральная травма. Мира Маркович написала книгу о своей матери. Она часто носила розу в волосах, как делала ее мать. И называет себя Мира, а не Мирьяна, потому что Мира — это боевой псевдоним матери. Ее отец женился вновь и жил с новой семьей в Белграде. Министр мало интересовался девочкой. Она приезжала к отцу только на летние каникулы, когда югославская элита отдыхала на любимом острове Тито — Бриони. Ее воспитывали бабушка с дедушкой, родители матери. Она говорила, что ее детство было счастливым. Но она, конечно, страдала, лишившись и отца, и матери. Поэтому Слободан и Мира хорошо понимали друг друга. Закончив школу, Слободан и Мира отправились в Белград покорять мир. Похоже, именно Мира привила Милошевичу жажду власти. Когда Слободану было двадцать лет, его отец пустил себе пулю в лоб. Милошевич-старший давно пребывал в депрессии. Хотел уехать на Запад. Но ему не дали заграничного паспорта. Светозар покинул страну нелегально, добрался до Франции, но его арестовали и выслали на родину. Слободан Милошевич на похороны не поехал. Жена заменила ему весь остальной мир. Между ними существовали совершенно особые отношения. Более того, считается, 36
что Мира — его единственная женщина, что большая редкость на Балканах, где страстный темперамент мешает моногамии. Его мать, Станислава, страдала от одиночества. Когда она приезжала в Белград, между ней и сыном была Мира, которая не хотела делить мужа даже с матерью. Станислава не получила ожидаемого повышения по службе, и это стало последней каплей. Как и ее покойный муж, она тоже впала в депрессию и в возрасте шестидесяти двух лет повесилась. Трагические обстоятельства, при которых Слободан Милошевич иступил в жизнь, не могли не наложить болезненного отпечатка на его психику. Психиатры говорят, что таким людям свойственна генетическая склонность к самоубийственному поведению. Во всяком случае, собственную страну он довел почти до полной катастрофы. Смерть матери действительно повергла Милошевича в депрессию. Но со своими психическими проблемами он справился, вел себя очень трезво. Он прагматик и циник. С детства был склонен к одиночеству, ему, пожалуй, не хватало юмора. Но его жизнь украшала жена. Мира Маркович была полностью поглощена своим мужем и его карьерой. Критические замечания в адрес Слободана в ее присутствии исключалась. Она боготворила своего мужа и называла его идеалом мужчины. При этом она была сторонницей равноправия женщин. Не взяла фамилию мужа и осталась Мирой Маркович. Ее подруга рассказала, что в юности Мира Маркович, глядя на развешанные повсюду портреты Иосипа Броз Тито, сказала: — Придет время, и так же будут висеть фотографии моего Слобо. Она считает себя ясновидящей и утверждает, что предвидела распад Югославии в тот момент, когда они с мужем сидели на берегу моря в Дубровнике. Слободан называл ее «киска» и восхищался всем, что она делала. Не обращал внимания на некоторые странности в ее поведении. Если Милошевичу катастрофически не хватало чувства юмора, ТО Мирьяна Маркович вообще очень редко улыбается. Никому не разрешалось видеть, как она причесывается, даже ее мужу. Однажды Слободан Милошевич вошел в ее комнату, когда Мирьяна причесывалась. Она зарыдала. Точно так же она плакала навзрыд, если it школе ей не ставили высшие оценки. Она всегда ходила в черном: черное платье, черные колготки. Полосы тоже черные. Ее тонкий, детский голос и странная прииычка одеваться сделали ее мишенью белградских карикатуристов, ('трах подхватить инфекцию превратился у нее в манию. Она ненавидела рукопожатия, потому что чувствовала необходимость •разу же продезинфицировать руки спиртом. Со временем ее станут называть «красной ведьмой Белграда», считая, что она манипулирует своим мужем. Мирьяна Маркович стала профессором марксизма-ленинизма в IICJIградском университете, а затем, вслед за мужем, занялась поли37
тикой. В 1994 году она создала свою партию «Югославские левые» и обрела официальный статус в политической жизни страны. Но ее влияние определялось не партийной должностью, а тем, что муж всегда к ней прислушивался. Кстати, идея с партией оказалась неудачной, потому что «Югославские левые» отбирали голоса у партии ее мужа — социалистической. Миру иногда называют злым гением Милошевича. Если устраивался обед в узком кругу, говорила она одна. Слободан ел, молчал и поддакивал. Она сама решила играть в политику, что страшно злило сербов. Если советских людей раздражало появление Раисы Горбачевой рядом с мужем, то можно себе представить реакцию еще более патриархального сербского общества на постоянные выступления Миры Маркович по телевидению. При этом сам Милошевич был очень закрытым человеком, избегал выступлений, не проводил пресс-конференций, старался не давать интервью и не имел пресс-секретаря. Милошевич мог присесть за рояль и спеть французскую песенку. Он любил походить по магазинам в Нью-Йорке. Иван Стамболич говорил, что когда-то любил Слободана как брата. Но Милошевич любил только свою семью: жену Миру, дочь Марию, сына Марко и старшего брата Борислава. Во всем остальном Милошевич был поразительно холодным человеком. Люди ничего не значили для него. Он был равнодушен к чужим страданиям. Судьба страны была ничем по сравнению с судьбой его семьи. Он мог прервать важнейшие переговоры, чтобы не опоздать на празднование дня рождения дочери. ОШИБКА ИВАНА СТАМБОЛИЧА Милошевич в юности вытащил счастливый билет. В университете он подружился с Иваном Стамболичем, который был на пять лет его старше, поскольку перед учебой успел поработать на заводе. Фамилия у Стамболича была не менее громкой, чем у Миры Маркович. Его дядя, Петар, тоже бывший партизан, руководил партийной организацией Сербии. Ивану Стамболичу понравился Милошевич. Племянник известного человека быстро делал карьеру и помогал Милошевичу. Можно сказать, что они шли по жизни рука об руку. Когда Стамболич получал очередное повышение, на прежней должности он оставлял вместо себя Милошевича. Так, Иван Стамболич руководил внешнеторговой компанией «Техногаз» и взял к себе на работу Слободана. Уходя, сделал своим преемником. Затем Милошевича назначили президентом Объединенного банка Белграда, У банка был офис в Америке, куда Милошевич часто ездил. Америка произвела на него сильное впечатление. Американским дипломатам в Югославии Милошевич очень нравил38
ся. Он свободно говорил по-английски, с удовольствием находил нремя для бесед. И казался прозападно настроенным. Пока Милошевич занимался бизнесом, Ивана Стамболича увлекла политическая карьера. В 1984 году он возглавил Союз коммунистов Сербии. Он забрал Милошевича из банка и поставил во главе столичной партийной организации. Аппарат удивился неожиданному назначению. Милошевич не прошел по ступенькам обязательной партийной лестницы. Но авторитет Стамболича был тогда непререкаем. Милошевич делал карьеру в партийном аппарате в роли послушного старшим ортодокса. Но его напрасно считали догматиком. Он не скован никакими убеждениями и верит в то, во что считает практичным верить в данную минуту. А еще через два года Стамболич стал главой Сербии и пересадил Милошевича в свое прежнее кресло — руководителя коммунистов республики. Стамболич мечтал привести к власти новое поколение руководителей, сорокалетних, с практическим опытом. Он надеялся, что недавний банкир Милошевич займется прежде нее го экономикой. Его предупреждали, что он плохо знает своего протеже. Но Стамболич отмел все сомнения, дружба и доверие были для него нижнее всего. Так он совершил ошибку, которая будет стоить ему жизни. Детонатором взрыва, который погубил единую Югославию, ста(1И события в автономном крае Косово. Край входил в состав Сербии, по большинство населения составляли албанцы. Косово — самый отсталый и бедный район Югославии. Иосип Броз Тито старался интегрировать албанцев в единую Югославию, поднять уровень жизни в Косове. Тито заботился об албанцах и дал Косову широкую автономию. В 1974 году Иосип Броз Тито одобрил новую конституцию, которая дала больше прав всем шести республикам и двум автономным провинциям — Воеводине (здесь живет много венгров) и Косову. Каждая республика имела свою компартию, свой национальный Панк, свою юридическую систему и даже воинские подразделения. Каждая республика получила право вето и могла помешать принятию шобого федерального закона, который ее не устраивал. Воеводина и Косово наделялись фактически теми же правами, но только не нашвались республиками. Албанцы продолжали считать себя жертвой неблагоприятных обстоятельств, людьми, которым не дают возможности распоряжаться ОВоей жизнью. Это было не совсем так. Конституция 1974 года дала им возможность говорить на своем языке, читать албанские газеты, смотреть албанское телевидение. В Приштине, главном городе края, открылся албанский университет. Косовские албанцы стали служить II полиции и занимать руководящие должности. Даже судьями назначались албанцы. 39
Но у них были свои обиды. Албанцев больше, чем, скажем, черногорцев. Однако Черногория — самостоятельная республика со своим парламентом и правительством, а Косово всего лишь автономный край. Это совсем другие права и возможности. Албанцам приходилось утверждать у начальства список песен, которые будут исполняться на свадьбе. Албанцы хотели учить детей не сербскому языку, а албанскому, иметь свои школьные учебники и программы. Им это не разрешали. Они считали, что к ним относятся как к гражданам второго сорта. И албанцы все больше испытывали чувство отчуждения от единого югославского общества. Мечтали о том, чтобы получить право управлять своими экономическими делами самостоятельно. Тем не менее после принятия новой конституции (и до прихода к власти Слободана Милошевича) албанцы переживали лучший в своей истории период со времен крушения Оттоманской империи. Косово получало большие субсидии, это злило другие республики. Но и этих денег не хватало, чтобы поднять уровень жизни в крае. Официальным языком в крае стал албанский, основные должности заняли албанцы. Выдвижение албанских кадров сербы считали дискриминацией и не могли с этим примириться. Роли поменялись. Сербы оказались в Косове национальным меньшинством. Они не смогли и не захотели приспособиться к этой ситуации. Сербы и албанцы все больше отдалялись друг от друга. Они даже ходили в разные магазины, чтобы не встречаться. Постепенно между сербами и албанцами в Косове возникла вражда. Сербы и черногорцы уезжали из Косова и в семидесятых, и в восьмидесятых годах. Трудно установить, сколько именно уехало, цифры ненадежны. Уезжали потому, что жизнь там была хуже, беднее, чем в других частях Югославии, а получить образование было труднее. В неразвитой провинции не найти хорошей работы. Сербы были специалистами высокой квалификации, учеными, врачами, их отъезд болезненно сказался на состоянии Косова. Отъезд сербов из Косова стал серьезной проблемой. Но в те годы по всей Югославии шла миграция совершенно определенного свойства. Она свидетельствовала о скрытом неблагополучии в обществе. Сербы из Боснии уезжали в Сербию, хорваты из Боснии перебирались в Хорватию, албанцы из Македонии — в Косово. Переселение албанцев в Косово из других частей Югославии ускорилось после открытия в Приштине собственного университета. До 1981 года уезжала в основном сербская интеллигенция — хотела лучшей жизни. Потом сербы стали уезжать уже по другой причине, чувствуя себя неуютно среди албанцев и под властью албанцев. Иногда под психологическим нажимом соседей-албанцев. Сербы и черногорцы в Косове стали ощущать страх перед растущим албанским населением. Рождаемость в албанских семьях значительно выше, чем в сербских. Высокий прирост населения среди албанцев пугал сербов, 40
которые жаловались, что их деньги уходят на пособия ничего не делающим и только рожающим детей албанцам. Косовские серПы относились к албанцам, как когда-то в Америке белые южане к неграм, считая их прирожденными преступниками и опасаясь гого, что скоро они составят большинство населения. Самую отвратительную роль в разжигании конфликта сыграла интеллигенция. Появилась молодая албанская интеллигенция, образованная и считающая, что она является носителем национальной идеи. Албанские интеллектуалы проповедовали идею единой и самостоятельной Великой Албании. Возрождение национальных чувств косовских албанцев привело к подъему сербского национального движения. Сербы сказали себе: — Это наша земля. Если Косово и Метохия не сербская земля, тогда у нас вообще нет земли. Отъезд сербов стал истолковываться как геноцид. Косовские албанцы — в основном мусульмане. А турецкое иго сформировало у сербов определенную политическую психологию, страх перед мусульманами, который принял характер настоящей истерии. 4 мая 1980 года скончался Иосип Броз Тито. Он несколько дней не дожил до своего восьмидесятивосьмилетия. Он долго болел^ и кончина была неминуемой. Последние месяцы он провел в больнице. На этом свете его удерживала только современная медицина. Мир наблюдал за его агонией. Помню, как предусмотрительный главный редактор нашего жур11ала на заседании редколлегии сказал руководителю отдела соцстран: — Знаете что, напишите-ка некролог заранее. И покажите в отделе ЦК. Единая Югославия существовала, пока был жив Тито. Он создал эту страну, и он ее сохранял. Он заставил молчать националистов, он повернулся лицом к Западу и открыл границы. Он сделал свою страну процветающей. С Тито ушли идеи национального освобождения, самоуправления, братства и единства, а также югославский социализм. Вся страна была растерянна. Но больше всех албанцы — они чувствовали, что потеряли своего покровителя и защитника. Через год после смерти Тито, в марте 1981 года, в Косове начались иолнения. Албанцы доказывали, что по вине федерального правительства они живут в нищете. Первыми поднялись студенты, которые жаловались на скученность в университетских общежитиях. Волнения приобрели националистический характер. Студенты-албанцы 0или сербов и черногорцев, жгли и грабили их дома. В эти же дни сгорело одно из здании патриархата. Суд впоследствии установил, что причиной пожара было короткое замыкание. Но в 1991 году серПы вспомнят этот пожар как первую попытку албанцев уничтожить православие в Косове. Волнения распространились и на другие города автономного края, появились политические лозунги: «Косово должно стать рес41
публикой». 1 апреля 1981 года руководство Югославии ввело в Косове комендантский час и запретило собрания. Манифестации разгонялись танками. Федеральные власти обвинили участников манифестаций в контрреволюции. Присланные из Белграда комиссии быстро обнаружили крамолу. Приштинский университет назвали колыбелью албанского национализма. Выяснилось, что большинство албанских студентов изучали не практические дисциплины, а исламское искусство и историю албанского народа. В Приштинском университете действительно кричали: — Да здравствует Энвер Ходжа! Но косовары совершенно не представляли себе, что делается в Албании и как этой страной управляет первый секретарь ЦК Албанской партии труда. Они искренне верили, что в Албании создано общество равных — то, чего не было в Югославии. Албанцы смотрели тиранское телевидение, слушали радио Тираны и верили в счастливую историю Албании, где албанцы взяли судьбу в свои руки. Хотя той Албании, о которой они мечтали, не существовало в природе, и жизнь при Энвере Ходже была ужасной. Но молодые албанцы в Косове совершенно потеряли интерес к реальностям жизни Югославии и только и думали что о мифической Албании. И считали, что и югославские албанцы сами должны управлять своей жизнью. Среди албанской интеллигенции появилась группа сторонников отделения от Югославии, провозглашения полной самостоятельности. Косовским албанцам стали симпатизировать хорватские, словенские и боснийские политики, которые тоже не хотели жить под властью Белграда. Положение в Косове обсуждалось на заседании президиума ЦК Союза коммунистов Югославии. С начала нового учебного года в Приштинском университете была введена цензура — назначенные из Белграда люди следили за тем, как преподаются албанская история, литература и искусство. Пришел приказ сократить число албанских студентов. Ни к чему хорошему это не привело. А сербы в Косове потребовали от федеральной власти защиты. Борьбу против албанцев возглавил академик Добрица Чосич, писатель и бывший партизан. Когда 20 августа 1983 года умер бывший член политбюро Александр Ранкович, десятки тысяч сербов пришли на его похороны, чтобы впервые выразить протест против положения сербов в Косове и во всей федерации в целом. На его похоронах звучали клятвы: — Сербия еще восстанет! Александр Ранкович двадцать лет руководил органами госбезопасности. На брионском пленуме ЦК в 1966 году Тито выставил своего давнего соратника из руководства. Бывший портной, который ничему не учился, Ранкович был очень влиятелен. Он, в частности, прижимал косовских албанцев. Тито пытался либерализовать экономику. Считается, что Ранкович возражал против реформ. Его 42
не любили военные. Оперативники из военной контрразведки взяли Ранковича под наблюдение и представили Тито необходимые аргументы для его увольнения. Рассказывали, что Ранкович устано1ИЛ микрофоны даже в спальне Тито... Александр Ранкович считался сербским националистом. Его унольнение в Хорватии и в Косове вызвало воодушевление. 15 января 1986 года в сербской прессе был опубликован первый протест сербов против албанского национализма и сепаратизма. Письмо подписали две тысячи человек. Атмосфера уже была насыщена националистической истерией. Затем появился меморандум Сербской академии наук и искусств, написанный под руководством Добрицы Чосича. В меморандуме говорилось о «физическом, политическом, правовом и культурном геноциде сербского населения Косова и Метохии». Это называлось «худшим историческим поражением» сербов за два столетия. В меморандуме говорилось о том, что необходимо провести деалбанизацию Косова, изменить политическую и демографическую ситуацию в пользу сербов и черногорцев. Меморандум отразил настроения сербов, которые прежде нельзя было высказывать публично. Одна из причин того, что настроения в Сербии приобрели столь истерический характер, состоит в том, что белградские политики не ездили в Косово, чтобы понять, что там происходит. Они только читали книжки о героическом прошлом сербов. В конце концов югославские власти были вынуждены принять программу нормализации ситуации в Косове. Чтобы выровнять демографический баланс, сербов стали командировать туда на работу. Им платили более высокую зарплату. Федеральные власти увеличили бюджет Косова, но это не помогло экономическому развитию края. В восьмидесятых годах безработица увеличилась ндвое, с двадцати пяти до пятидесяти семи процентов. Косово наводнили агенты госбезопасности. Политически активпых албанцев сажали за националистическую пропаганду. Как водится на Балканах, идеологические споры переросли в террор. Подпольные группы возникали в Косове еще в восьмидесятых годах. Они пытались доставить оружие из-за границы. В 1981 году уехавший из Косова албанец убил двух сотрудников югославского консульства в Брюсселе. В следующем году другой албанец убил еще двоих югославов — и снова в Брюсселе. В 1987 году в Штутгарте албанцы планировали похитить югославского консула, но западногерманская полиция предотвратила похищение. Надо заметить главное: в тот момент все проблемы еще можно было с большим или меньшим успехом решать. Но когда все социальные и экономические проблемы перешли в плоскость сведения исторических счетов между народами, ситуация стала необратимой. Возбудить старые страхи и старую ненависть оказалось очень несложно. 43
И в этой ситуации начался взлет Слободана Милошевича. Не будь Косова, он, возможно, так и остался бы на вторых ролях. У него был развитый политический инстинкт. Он сработал в 1986 году, когда Сербская академия наук и искусств заявила, что хорват Иосип Броз Тито систематически подрывал позиции сербов в стране, а последний его удар — это предоставление албанцам в Косове полной автономии. Президент академии Добрица Чосич первым открыто заговорил о том, что другие народы эксплуатируют сербов. Он был слишком знаменит, чтобы бояться неприятностей. Его слова подействовали на других, кто думал так же, но молчал. Пока другие партийные лидеры еще единой Югославии клеймили меморандум академии как националистическую вылазку, Милошевич хранил молчание, не спешил высказать свое мнение. Он всегда очень любил власть. Если бы выяснилось, что полезно стать франкмасоном, он бы не колебался ни минуты. Идеология сама по себе для него ничего не значила. Иван Стамболич как глава Сербии был возмущен появлением меморандума сербской академии. Милошевич чувствовал, что настроения в обществе меняются и складываются в пользу националистов. Сербы стали говорить, что собственное руководство их предало и не желает вступиться за интересы своего народа. И здесь перед Милошевичем открылась возможность, которую он не упустил. В апреле 1987 года Стамболич отправил Милошевича в Косово, рассчитывая, что его друг и единомышленник сумеет погасить конфликт косовских сербов и косовских албанцев. Милошевич сказал, что ему нужно несколько дней, чтобы предложить необходимые меры. Разгневанные сербы схватились с полицией, чтобы прорваться в зал, где проходила встреча с большим столичным начальником. Демонстрация смела полицейских-албанцев, что еще больше разделило два народа и показало, что власть не в состоянии защитить местных сербов. Милошевич очень нервничал. Он привык к аппаратным играм. У него не было опыта публичного политика. Он вышел на балкон местного Дома культуры и увидел перед собой огромную толпу, которая ждала его слова. Пожилой человек крикнул ему: — Албанцы нас избивают! Помогите! Это был момент, когда определялся путь страны. Милошевич нагнулся к микрофону и сказал: — Больше никто не посмеет вас избивать. Милошевич почувствовал, что здесь происходит, и щедро плеснул масла в огонь. В Косове он произнес речь, которая потрясла Югославию: — Настало время не печалиться, а сражаться. Мы выиграем битву за Косово! Мы выиграем, несмотря на то что внешние вра44
ги Сербии вместе с внутренними врагами вступили против нас в in говор. Его выступление сопровождалось восторженными криками толпы: — Слобо! Слобо! Сербия! И демонстранты взорвались аплодисментами. Они выбрали делегатов, которые вошли в Дом культуры. Милошевич беседовал с ними несколько часов. Он определился с позицией и говорил им: — Это ваша земля, ваши поля, ваши сады. Вы не должны отсюда уезжать только потому, что сейчас трудно. Вы обязаны остаться чдесь во имя памяти предков. Но я не говорю, что вы должны остаться и страдать. Напротив, эту ситуацию нужно изменить. Слободан Милошевич сам был поражен зрелищем огромной толпы, которая его приветствовала. Всего лишь одно выступление сделало его национальным героем. Когда он вернулся, потрясенный Иван Стамболич сказал человеку, которого еще считал своим другом: — Если ты будешь продолжать в том же духе, что станет с нашей страной? Но Милошевич уже почувствовал вкус политической крови. Он получил поддержку националистически настроенной сербской интеллигенции. Она решила, что у власти наконец-то появился свой человек. Поклонники относились к нему как к средневековому рыцарю, молились на него, словно он сам участвовал в исторической битве с турками при Косове в 1389 году. В 1986 году был создан комитет защиты косовских сербов и черногорцев. Он сыграл большую роль в укреплении власти Милошевича, завоевал ему поддержку прежде всего среди деревенских жителей. Сам Милошевич по-прежнему вел себя осторожно, на словах соглашался, что с национализмом нужно бороться. Но он уже увидел, как опасна толпа и как ею можно овладеть, если понять, чего она хочет, и увлечь ее за собой. Милошевич понял, что может играть на национальных чувствах сербов. За последнее тысячелетие Балканы жили в мире не больше ста лет. Сербы считают, что находятся во вражеском кольце. И в те драматические годы они отвергали любые разумные предложения мирового сообщества, считая, что весь мир настроен против них. ' )то была его козырная карта. Из второразрядного политика республиканского уровня он превратился в народного вождя. В сербском руководстве произошел раскол. Руководитель республики Иван Стамболич и секретарь Белградского горкома Драi ица Павлович считали, что в Косове надо последовательно решать социальные проблемы и действовать совместно с албанцами. А лагерь Милошевича требовал решительных и быстрых мер, в том чиспе смены старого руководства. Милошевич шаг за шагом завоевывал власть. Если он и колебался, наносить ли удар по тому, кто был его другом, кому он обязан 45
всей своей карьерой, — по Стамболичу, то явно недолго. Стамболич и его окружение оказались дилетантами в политической борьбе. Они ее быстро проиграли. Белградского партийного секретаря сместили. 14 декабря 1987 года Иван Стамболич перестал быть главой правительства Сербии. Он почему-то думал, что старая дружба для Милошевича важнее политической карьеры. Милошевич спихнул своего друга и покровителя и занял его место. Милошевич охотно принимал помощь и легко расставался с человеком, который больше не нужен. В начале 1988 года Иван Стамболич потерял дочь, она погибла в автомобильной катастрофе. Милошевич приехал на похороны, обнял Стамболича. Жена Стамболича Катя сделала вид, что не узнает Милошевича. Иван Стамболич ушел из политики. А когда осенью 2000 года решил вернуться и баллотироваться в президенты, то внезапно... исчез. Все терялись в догадках, что с ним могло приключиться. Ответ стал известен только недавно. К его судьбе мы еще вернемся. ХОЗЯИН СЕРБИИ Став хозяином республики, Милошевич провел массовую чистку аппарата. Под лозунгом борьбы с бюрократизмом он повсюду расставлял своих людей, прежде всего в органах госбезопасности. Главным критерием была личная преданность. Аппарат, который только что служил титовским идеям единой нации, перешел на службу националисту Милошевичу. Он вычистил всех непокорных журналистов с телевидения и из ведущих газет. Одновременно на телевидении и в газетах началась массовая пропагандистская кампания не только против албанцев, но и против соседей — хорватов и словенцев: «Сербы — жертвы. Раньше нас угнетали турки, теперь терроризируют косовские албанцы. Мы — жертвы усташеского геноцида. Мы — жертвы вертких словенцев, которые загребают все деньги». В конце 1987 года полиция и судебные органы в Косове были распущены. В край командировали спецотряд союзного секретариата (министерства) внутренних дел, сформированный из батальонов милиции, которые собрали по всей стране. В ноябре 1988 года в знак протеста косовские шахтеры совершили марш на Приштину. Эти события сплотили албанцев. Они прекратили школьные занятия, закрыли магазины и покинули рынки — в знак солидарности. Демонстрации разгоняли силой. Двадцать восемь албанцев погибло, многие были ранены. Председатель президиума ЦК Союза коммунистов Сербии Слободан Милошевич использовал Косово как самый очевидный пример второстепенного положения сербов внутри федеративного государства. Милошевич стал первым после Ранковича политиком, который говорил об исторической задаче вернуть сербам Косово. Он ссылал46
ся на сербские манифестации под лозунгами «Долой албанский геноцид в Косове!» и говорил, что пора вернуть Сербии ее утерянные права; он решил отменить автономию Воеводины и Косова. Для начала Милошевич убрал руководство автономного края Воеводины. Вечером 6 октября 1988 года пятнадцатитысячная толпа окружила правительственное здание в городе Нови-Сад и потребовала, чтобы местная власть ушла в отставку. Полиция не вмешивалась. Местное руководство знало, что эта акция организована Милошевичем, не стало сопротивляться и капитулировало. 17 ноября 1988 года потеряло свои должности и все албанское руководство Косова. Через два дня в Белграде был устроен грандиозный митинг в поддержку Милошевича и его политики. В те недели и месяцы для белградской толпы Милошевич стал чем-то вроде мессии. Люди верили каждому его слову и повиновались ему одному. Каждое его выступление было тщательно подготовлено. Он не позволял себе импровизаций. Речь 28 июня 1989 года по случаю шестисотлетия битвы на Косовом поле была важнейшей в политической биографии Милошевича. Рядом с ним стоял патриарх Сербской православной церкви, что означало полную поддержку церкви. Милошевич обратился к косовским сербам со словами, которых они от него ждали: — Никто отныне не посмеет вас притеснять в колыбели Сербского государства — в Косове! Толпа взорвалась восторгом. Слободан Милошевич, как республиканский руководитель, потребовал от федерального правительства ввести в Косове чрезвычайное положение. Он сильно рисковал. Если бы федеральная власть проявила волю и навела порядок, Милошевич потерял бы все. История страны пошла бы иным путем. Но он искусно манипулировал толпой, которая устраивала в Белграде постоянные митинги. И федеральная власть, состоявшая из представителей разных республик, чувствовала себя неуверенно, не решалась, находясь в столице Сербии, выступить против сербовМилошевич добился поддержки не только старой партийной гвардии, но и Югославской народной армии, которая играла в стране особую роль. Армейская карьера считалась почетной, офицерам хорошо платили, давали большую пенсию, разрешали, уйдя в отставку, обосноваться в любом городе. Милошевич следил за тем, чтобы все привилегии армии сохранялись. Многие офицеры федеральной армии опасались, что ставка на сербский национализм разрушит Югославию. Но генералы-сербы считали, что Милошевич действует правильно. I февраля 1990 года федеральные вооруженные силы отправили наводить порядок в Косове. Так армия превратилась в инструмент ннутренней политики, которым легко пользовался Милошевич. Танки вошли в Приштину, где был введен комендантский час. Косов47
ское руководство было арестовано. Сербский парламент 28 сентября 1990 года изменил конституцию. Косово (вместе с Воеводиной) лишилось статуса автономного края. Ввели особый режим и распустили местные органы власти. Всех начальников назначили из Белграда. Заодно закрыли учебные заведения, в которых учили на албанском языке, Академию наук и искусств распустили. Скептики оказались правы. Политика Милошевича окончательно разрушила отношения между сербами и албанцами. Хуже того, косовская история имела далекоидущие последствия. Фактически Милошевич подтолкнул единое государство к распаду. Первой из состава Югославии вышла Словения — в значительной степени потому, что словенцы испугались, что жестокий и деспотичный Милошевич навяжет им свою власть, как он сделал это в Косове. СЛОВЕНИЯ УХОДИТ В те годы во всей Восточной Европе рушились коммунистические режимы, и с ними рассыпалась Югославия. Трудно поверить в то, что на Балканах история так властна над народами, что события многовековой давности способны определять поступки людей. Но это именно так. Один из моих телезрителей в Болгарии, Симеон Димитров, посмотрев программу о ситуации в Югославии, прислал очень любопытное письмо: «Я часто бываю в бывших югославских республиках и хочу поделиться некоторыми нюансами, которые возникают в разговорах с братьями-славянами. Нас турки подавляли и резали пятьсот лет. И поэтому — неисчезающая, неменяющаяся неприязнь к туркам. Однако ненависть эта общая, не адресованная кому-то персонально. В Югославии все знают, кто кого убивал и насиловал. Сербы поименно знают усташей и «подвиги» каждого! Не говоря уже о последних войнах девяностых годов. Ненависть персональная (помимо, понятно, общей). И мстят и будут мстить при первом подходящем случае...» В этой одержимости историей есть что-то мистическое. Наверное, можно сказать, что на югославов в те годы нашло затмение. За это им потом пришлось долго страдать. В тех восточноевропейских странах, где произошел расчет с прошлым, где люди осознали свою вину за происшедшее, началось быстрое развитие и движение вперед. Народы Югославии выбрали другой путь: они ни в чем не виноваты, они только жертвы, со всех сторон окруженные врагами. Пока соседи формировали демократию и развивали экономику, Сербия двигалась в обратном направлении: к авторитарному режиму, где вся власть принадлежит партии и госбезопасности. 48
Первой из состава Югославии вышла Словения, католическая страна, которая считала себя не балканским, а центральноевропейским государством. У словенцев иная история, чем у сербов и хорватов. Они никогда не были под властью турок, они воспитаны в традициях немецкой трудовой морали. Они говорят не на сербохорватском, а на своем языке. Словения была самой богатой из всех югославских республик. Словенцы хорошо работали, много экспортировали и возмущались тем, что их заставляли субсидировать дотационные Македонию и Боснию. На долю республики приходилось всего лишь восемь процентов двадцатитрехмиллионного населения Югославии. Но Словения обеспечивала пятую часть югославского экспорта, дававшего твердую валюту, и треть валового национального продукта страны. Богатая и политически более свободная Словения раздражала менее развитые республики. Белградские генералы пытались подавить проявления свободомыслия в Словении. Они предполагали летом 1988 года произвести массовые аресты журналистов, правозащитников и радикальных политиков. Но республиканские власти в Любляне этому воспротивились, а без их согласия федеральные власти не могли вмешаться во внутренние дела Словении. После избрания на пост председателя президиума ЦК Союза коммунистов Югославии Стипе Шувара (представителя Хорватии) в июне 1988 года отношения между федеральным и сербским руководством обострились. Президиум ЦК Союза коммунистов Сербии не желал подчиняться хорвату и потребовал отправить его в отставку. Хорватия и Словения взяли Стипе Шувара под защиту. Сербское руководство потребовало провести чистку высшего руководства Югославии и повысить роль центральных органов власти. Словения и Хорватия забеспокоились, увидев в этом стремление сербских чиновников добиться полного контроля над федеральным правительством. В партийном руководстве страны столкнулись две тенденции. Одну представляли лидеры Сербии: повышение роли партии, отказ от модели самоуправляющегося социализма, разработанной Тито. Хорватия и Словения выступили за либерализацию внутри партии. Когда Милошевич лишил Косово и Воеводину автономии, его стали воспринимать в остальных республиках как угрозу их независимости. Словенское руководство, в свою очередь, поспешило изменить конституцию республики, чтобы помешать Белграду вмешиваться в ее дела. 27 сентября 1989 года скупщина (парламент) Словении приняла поправки к конституции, в которых провозглашалась экономическая самостоятельность республики, ее исключительное право распоряжаться природными ресурсами и право самоопределения вплоть до отделения от Югославии. Словенский язык провозглашался на территории республики официальным языком. 49
Одна из поправок к республиканской конституции лишала федеральные органы права вводить в Словении чрезвычайное положение. Это право передавалось республиканским властям. А экономическая ситуация в Югославии становилась все хуже и хуже. Стремительная инфляция съедала зарплаты и сбережения. Ослабление динара, единой валюты, символизировало ослабление единой власти. Глава союзного исполнительного веча (федерального правительства) Анте Маркович считал, что экономика важнее политики. Он видел, как стремительно растет инфляция. Но все его попытки чтото предпринять блокировались республиками. Они уже не видели себя в единой стране. В конце января 1990 года делегация Словении демонстративно покинула XIV внеочередной съезд Союза коммунистов Югославии. Это означало, что единая компартия развалилась. Через полгода, 2 июля, скупщина Словении приняла Декларацию о государственном суверенитете. В Югославии начался знакомый нам процесс. Такие декларации о верховенстве республиканских законов над федеральными принимались и советскими республиками. 23 декабря в Словении прошел плебисцит. 88,5 процента населения республики проголосовали за выход из Югославии. Некоторое время шли переговоры о превращении СФРЮ в конфедерацию, что вполне устраивало Словению. Вообще говоря, это был шанс сохранить единое государство на началах большей самостоятельности республик. Но это не устраивало сербское руководство. В Белграде не желали видеть во главе федерального правительства хорвата Анте Марковича, хотя он был сторонником единого государства. В результате Анте Маркович оказался последним главой федерального правительства. Слободана Милошевича избрали президентом Сербии, а его Социалистическая партия победила на парламентских выборах. Успеху содействовал ловкий (но в перспективе губительный для страны) шаг: сербское руководство, нарушая все межреспубликанские договоренности, стало печатать деньги и раздавать их в виде прибавок к пенсиям и зарплатам. Это резко увеличило популярность Милошевича, но лишило страну валютных резервов и стало еще одним аргументом для хорватов и словенцев, желавших уйти из единой страны. Милошевича поддержало командование армии, которое боялось не только сепаратизма, но и демократизации, и развития рыночной экономики. 9 марта 1991 года в Белграде прошла мощная демонстрация оппозиции. Ее разогнали танками. После этого министр обороны Югославии генерал Велько Кадиевич тайно вылетел в Москву и просил советского министра маршала Дмитрия Язова о военной поддержке. Генерал Кадиевич говорил о «войне Запада против коммунизма», объяснял, что враг один и надо действовать сообща, но советскому министру весной 1991 года было не до Югославии. 50
25 июня 1991 года скупщина Словении приняла Основное конституционное заявление о самостоятельности и независимости Республики Словения. В Любляне спустили югославский флаг и подняли словенский. В Белграде просто отказались признать уход Словении. Союзное вече (первая палата) скупщины СФРЮ в тот же день признало заявление незаконным. Слободан Милошевич потребовал, чтобы вмешалась Югославская народная армия. Расквартированные на территории республики воинские части получили приказ восстановить конституционный порядок. Словенцы могли капитулировать или сражаться. Они предпочли защищать свою республику с оружием в руках. Оружие у них было. Иосип Броз Тито наделил каждую республику правом иметь подразделения территориальной самообороны. Еще в мае 1990 года Югославская народная армия получила приказ разоружить территориальную самооборону Словении и Хорватии. Но словенское правительство осуществляло тайную программу закупки оружия и сумело вооружить двадцать тысяч человек. 27 июня 1991 года танковые и моторизованные части Югославской народной армии вошли в Словению под предлогом защиты границ союзного государства. Словенская милиция не капитулировала, а окружила армейские базы. Словенцам удалось даже сбить военный вертолет над Любляной. Сербское руководство считало, что большая часть армии находится в ее руках, равно как и полиция, а также экономические ресурсы, банковская система, поэтому оно сможет заставить другие республики покориться. Но югославская армия фактически потерпела поражение. Солдаты югославской армии не понимали, за что они воюют. Словенцы понимали. Погибли сорок четыре солдата Югославской народной армии и несколько словенских милиционеров. После чего армия отступила. К 18 июля все войсковые части были выведены с территории республики. Словения согласилась на три месяца отложить введение в силу решения о выходе из единой Югославии. Но переговоры ни к чему не привели. 7 октября 1991 года Словения подтвердила, что намерена оставаться независимым государством. 15 января 1992 года Республику Словения признали большинство государств. Россия сделала это через месяц, 14 февраля. А еще через три с лишним месяца, 25 мая, когда министр иностранных дел Андрей Козырев находился в Любляне, наши страны установили дипломатические отношения. Став независимой, Словения мигом потеряла интерес к тому, что происходило на территории Югославии. Можно было подумать, что Словения никогда не входила в состав единого государства... В Белграде сербы с тоской расставались со Словенией, этим благоустроенным курортным местечком с конкурентоспособной промышленностью. Но пришлось смириться. В Словении жило мало 51
сербов, у Сербии не было единой границы со Словенией. Никак нельзя было заявить, что словенцы занимают исконные сербские земли. А вот уход Хорватии, которая тоже заявила о выходе из состава Югославии, воспринимался сербами как настоящая трагедия. Огромные деньги вкладывались в Далмацию, поскольку Адриатическое побережье Хорватии приносило валютный доход за счет иностранных туристов. Но в Белграде уже потеряли интерес к сохранению единого коммунистического государства. Умонастроения определяла националистически настроенная интеллигенция, которая доказывала, что сербам Югославия не нужна и пора подумать о создании собственного государства в таких границах, которые соответствуют расселению сербов. В Хорватии жило шестьсот тысяч сербов. Если хорваты хотят уйти из федерации, то должны оставить территории, на которых живут сербы. КАРЬЕРА ГЕНЕРАЛА ТУДЖМАНА В Загребе пришел к власти человек, который не уступал Милошевичу в искусстве националистической демагогии. Лидером хорватов стал бывший генерал Югославской народной армии Франьо Туджман. Во время Второй мировой он сражался в одном из партизанских отрядов Тито, воевал тогда против немцев и против хорватских националистов — усташей. После войны остался на военной службе. В конце декабря I960 года, за восемь месяцев до увольнения в запас, Туджман был произведен в генералмайоры. В 1961 году он вышел в отставку и возглавил Институт истории рабочего движения в Хорватии. Он оказался в особой атмосфере тогдашнего Загреба, где националистические настроения сплелись с либеральными экономическими идеями. Знакомство с хорватской националистической литературой оказалось тяжким испытанием для слабых генеральских мозгов. Бывший партизан-коммунист Туджман полностью переменил свои взгляды. Он пришел к выводу, что грехи усташей преувеличены, что Хорватия на самом деле стала жертвой заговора сербов против хорватов. Он стал говорить, что «усташеское движение — это составная часть хорватской истории, равно как и рабочее, коммунистическое движение, а независимое государство Хорватия было выражением естественных устремлений хорватского народа». Туджман выступал за национальное примирение, требуя похоронить партизан и усташей в общей могиле. Боснию и Герцеговину он считал хорватской землей, заявляя, что боснийские мусульмане по этническому, языковому и историческим признакам принадлежат к хорватскому народу. 52
В 1967 году Франьо Туджмана исключили из партии за отход от пинии ЦК, но это его не остановило, как и многих других видных хорватов. Националистические настроения распространились достаточно широко среди республиканской интеллигенции. Официальным языком Югославии был сербохорватский, кодифицированный сербами и хорватами еще в 1850 году. Хорваты пользовались латиницей, сербы и черногорцы — кириллицей. Лексические различия носили минимальный характер. Но хорваты стали утверждать, что хорватский язык — это не сербский. В 1971 году в Хорватии поднялась волна националистических чувств. То, о чем говорили в своем кругу, зазвучало публично. Наказание последовало незамедлительно: Туджмана в 1973 году лишили звания генерал-майор запаса. Суд в Загребе приговорил его к двум годам лишения свободы, как «руководителя антикоммунистического, национал-сепаратистского и антиюгославского движения к Хорватии». Когда настали более либеральные времена, тюремный срок прекратился в заслугу. Бывший генерал Туджман стал признанным пождем хорватских националистов. В 1989 году он создал Хорватский демократический союз и выиграл выборы. Партии помогала хорватская эмиграция в Северной Америке, Германии и Австралии. На выборах Туджман получил сорок один процент голосов избирателей и две трети голосов в парламенте. Он обещал хорватам выйти из Югославии и создать собственное государство. 30 мая — в честь того дня в 1990 году, когда партия Туджмана взяла власть, — сделали национальным праздником Хорватии. Его партия сменила в Хорватии компартию и установила такой же однопартийный режим, потому что состояла из бывших твердолобых коммунистов и авторитарных националистов. Туджман первым делом провел чистку полиции и средств массовой информации. Президент уверял, что избавляется от коммунистических аппаратчиков. На самом деле он избавлялся от сербов. Скажем, в прежние времена аппарат министерства внутренних дел Хорватии на две трети состоял из сербов. Республиканским телевидением руководил серб. Как только хорваты объявили независимость, они начали кампанию «выравнивания» — это превратилось и гонения на сербов. В Европе Туджман нашел понимание только в Германии. Правоконсервативные немецкие газеты сыграли важную роль в признании Германией независимости Хорватии. Они именовали Хорватию страной европейской цивилизации, прозападной и демократической. Но в этой стране демократия потерпела поражение. Все посты в республике были отданы партийным выдвиженцам. Телевидение, радио и основные газеты оказались под контролем правящей партии, поэтому сербы изображались как «кровавые четники». И получалось, что хорватские солдаты воюют не против солдат противника, а против дьяволов во плоти. 53
Одной из первых Хорватию признала только что ставшая независимой Украина. Когда Верховный Совет России призвал к введению санкций против Загреба, министр иностранных дел Анатолий Зленко заявил в Киеве: — Украина имеет традиционные связи с Хорватией, и для введения санкций причин нет... Националисты в разных республиках фактически помогали друг другу. В Загребе хорватов пугали сербским великодержавием. В Белграде говорили о том, что в Хорватии власть опять захватили бандиты -усташи. Появление Франьо Туджмана во главе Хорватии поразительным образом укрепило позиции Милошевича в Белграде, подтверждая его слова о том, что сербы окружены врагами. Тем более что Туджман даже не пытался скрыть свои взгляды. Ему приписывают слова хорватского писателя Будака, который во время Второй мировой войны заявил: — Треть сербов надо изгнать из Хорватии, треть охорватить и треть уничтожить, Туджман этих слов не говорил. Но он говорил другие, столь же отвратительные. Бывший генерал югославской армии в роли первого президента новой независимой Хорватии Туджман защищал своих прежних врагов. Он создал националистическое государство. Туджман написал о Хорватии книгу, в которой говорится, что сербов в усташеских концлагерях убивали не хорваты, а евреи. Он утверждал, что число жертв усташеского террора преувеличено: «Не сотни тысяч, а только лишь тридцать—сорок тысяч сербов, евреев, цыган и хорватов было убито в концлагере Ясеновац». В реальности, по уточненным данным, в концлагере Ясеновац, который называли «балканским Освенцимом», усташи убили как минимум восемьдесят пять тысяч человек. Последний комендант лагеря Динко Закич укрылся после войны в Аргентине. Местные журналисты помогли центру Симона Визенталя найти его. Уверенный, что ему ничто не угрожает, Динко Закич сказал: — Сожалею только о том, что нам не дали закончить нашу работу. Услышав его откровенное интервью, аргентинские власти выслали его в Загреб, и в 1999 году комендант концлагеря был признан лично виновным в убийстве двух тысяч человек. Его приговорили к двадцати годам тюремного заключения. Независимая Хорватия, которая возникла на развалинах единой Югославии в 1991 году, в определенном смысле оказалась наследницей усташеской Хорватии. Иного государственного опыта у хорватов не было. Новая Хорватия унаследовала от усташеского государства и флаг, и герб, и многое другое — в частности, ненависть к сербам. Флаг Хорватии — «шаховница», — унаследованный от усташеского госу54
дарства, производил на сербов такое же впечатление, как свастика на евреев. «Щаховница» представляет собой щит, заполненный белыми И красными квадратами и напоминающий шахматную доску. В роли президента Хорватии Туджман унаследовал от усташеского государства не только символы, но и многое другое — в частности, ненависть к сербам и вообще к инородцам. — Я так счастлив, что женат не на сербке и не на еврейке! — Песконечно повторял кандидат в президенты Туджман во время предвыборной кампании. Вообще говоря, между Милошевичем и Туджманом было немало общего. Разница между ними состояла в том, что Милошевич — откровенный циник, которому ничего не стоило сменить коммунистический интернационализм на сербский национализм. Туджман же был убежденным националистом. Милошевич фактически не возражал против создания независимой Хорватии. Загребское руководство закупило большую партию оружия в соседней Венгрии. Сербские спецслужбы знали об этом, но промолчали. Белградские руководители хотели, чтобы сербское население вместе со своей землей перешло в состав Сербии. Слободан Милошевич образовал министерство по связям с сербами, живущими вне республики. Новая конституция Хорватии превращала сербов в национальное меньшинство, за которым зарезервировали пять мест в парламенте. Сербы боялись остаться в независимой Хорватии, помня о том, что с ними делали усташи во время войны. Появилась хорватская милиция, на что сербы ответили «бревенчатой революцией» — они строили баррикады на дорогах и не пропускали представителей новой власти. Весной 1990 года федеральная армия разоружила части хорватской территориальной обороны. Конфискованное оружие складировали в городе Книне, где жили в основном сербы. В августе 1990 года хорватские сербы провели референдум. Почти сто процентов проголосовали за создание Сербской автономной области. Хорватия это решение не признала. Лидером хорватских сербов стал Милан Бабич, по профессии врач-стоматолог. Он был мэром города Книна, главного города хорватских сербов. Хорватские сербы заявили, что намерены воссоединиться с Сербией. Они стали разоружать хорватскую полицию, срывать флаги независимой Хорватии и создавать отряды самообороны. 2 мая 1991 года в деревне Борово Село группу хорватских полицейских расстреляли из засады. Погибли двенадцать полицейских. Перестрелка стала поводом для того, чтобы политики в Белграде поставили вопрос: почему югославская армия не защищает сербов в Хорватии? К тому времени представители Хорватии, Словении, Македонии и Боснии уже вышли из состава союзного руководства. Остались 55
только сербы и черногорцы. Вооруженные силы еще назывались Югославской народной армией, но фактически это была сербская армия. Армейские части, безуспешно пытавшиеся удержать декларировавшую независимость Словению, отступая, оказались в Хорватии. Понимая, чем им грозит пребывание здесь сербских войск, хорваты стали блокировать казармы, требуя ухода армии. Вооруженные силы не только не ушли, но ввязались в войну. Федеральные войска вооружали сербов и сами активно участвовали в боевых действиях. В августе сербы начали восстание. Они распространяли листовки следующего содержания: «Сербский народ Краины! Перед нами прежний враг, и у него те же намерения. Опять нам суждено испытать страдания. Для нашего врага (мы не называем его по имени, потому что вы знаете, о ком идет речь) все сербское ненавистно. Ясно, что совместная жизнь с таким народом невозможна. Настало время разделиться... Может быть, это и к лучшему, потому что мы по горло сыты такой совместной жизнью. В этой «совместной жизни» все делалось для того, чтобы унизить сербскую культуру, оторвать сербский народ от его корней». Хорваты далеко не святые, но ту войну начали не они. Хорваты бежали из сербских районов. Тех, кто не спешил уехать, убивали. По всей Хорватии сербы оказались в бедственном положении, их дома сжигали. Они уходили к своим. Сербские националисты претендовали на все территории бывшей Югославии, где жили сербы. А хорватские националисты хотели иметь свое государство, в котором сербы в лучшем случае могут быть меньшинством. Но сербы рассуждали так: «Зачем нам быть меньшинством в вашем государстве, когда вы можете быть меньшинством в нашем государстве». С помощью федеральной армии сербы отвоевали немалый кусок территории Хорватии. Район Книна был почти полностью сербским, а в Вуковаре, например, жили и хорваты, и венгры, и украинцы, и русины, и словаки. Но командовавший в этом районе федеральными войсками Ратко Младич руководствовался только одним принципом — отвоевать у хорватов как можно больше земли. К осени 199 L года под контролем сербов оказались двадцать три процента территории Хорватии — это самые плодородные земли и крупнейший в Хорватии нефтеносный район (Джелетовцы). В конце 1991 года отвоеванные у хорватов земли назвали Республикой Сербская Краина, столицей стал город Книн. Президентом непризнанной республики избрали Милана Бабича. Через десять с лишним лет, в 2002 году, он сам сдастся Международному трибуналу в Гааге и даст показания против Милошевича, рассказав, что президент Сербии лично участвовал в создании Сербской Краины и изгнании хорватов. По словам Бабича, Слобо56
пан Милошевич даже собирался силами армии совершить военный переворот в Хорватии и арестовать хорватское правительство. Сам Милан Бабич покаялся: — Я испытываю чувство стыда. Я раскаиваюсь. Я виновен в том, что преследовал людей только за то, что они были хорватами, а не сербами. Я прошу наших братьев-хорватов простить нас. В 2004 году его приговорили к тринадцати годам тюрьмы за преследование людей по национальным и религиозным мотивам и за нарушение законов и обычаев ведения войны. 5 марта 2006 года, в иоскресенье, Милан Бабич покончил с собой в тюремной камере. Слободан Милошевич пережил его всего на неделю... В январе 1992 года сербы и хорваты договорились о перемирии. Но сербская артиллерия еще продолжала обстреливать хорватские курортные города на морском побережье, держа их жителей в постоянном напряжении. Итоги полугодовой войны были печальными для Хорватии: шестьдесят девять разрушенных городов, семь с половиной тысяч убитых, тринадцать тысяч пропавших без вести, двести пятьдесят тысяч беженцев из районов, перешедших под контроль сербов. Прямой ущерб от войны составил двадцать два миллиарда долларов. Сербы перерезали хорватские транспортные и энергетические коммуникации, включая Адриатическую автомагистраль и южную ветку нефтепровода. НЕПРИЗНАННАЯ РЕСПУБЛИКА Год спустя, в начале девяносто третьего, я оказался в Сербской Крайне. Сохранившиеся у меня записи — свидетельство недолгого существования этой Атлантиды, которая вскоре исчезла с политической карты мира.
Прогулка по улице имени Гаврилы Принципа Капитан отбрасывает прядь волос, нависающую на глаза, и смотрит на меня. — У меня в пистолете две пули, — говорит сербский капитан. — Одна для Горбачева, другая для Ельцина. Насчет Горбачева и Ельцина он не шутит. Он уверен, что эти два человека виноваты в бедах его родины. Один разрушил Советский Союз, другой поддержал санкции ООН против Сербии. Капитан говорит об этом всем, кто приезжает из России. Те, кто приезжает сюда из России, тоже не любят Горбачева, Ельцина, Козырева, демократов, Запад, Ватикан, Германию, хорватов и католиков. К капитану из России приезжают только единомышленники. Через кукурузное поле, на котором лежала изморозь, мы подъехали к его прекрасному дому. Поленница дров, коврик у входа. От57
крытая терраса, на ней стол и стулья. Терраса просто создана для того, чтобы, как принято на Балканах, пить кофе и читать газеты. Здесь умеют наслаждаться жизнью. Внутри это жилище современного западного человека, новый холодильник, электрическая плита. Раньше капитан был художником. На стенах его картины. Он надеется после войны опять стать художником. Но капитану понравилось воевать, и ни он, ни я не знаем, когда война кончится. — Знаете, почему динозавры вымерли? — задал вопрос капитан. — Потому что напали на безоружных сербов. И первым засмеялся. Капитана зовут Никола. Он большой, громоздкий, с растрепанной бородой, в высоких шнурованных ботинках, в зеленом свитере, синих коротких штанах с большими карманами и синей безрукавке с тремя золотыми звездочками капитана. У него маленький автомобильчик с государственными номерами Сербской Краины и ее гербом. Машину он водит лихо, но плохо. Машин на улицах немного: из-за экономических санкций против Сербии и Черногории, введенных ООН, не хватает бензина, поэтому на пустынных дорогах капитан Никола почти безопасен. Увидев знакомых, он останавливается посреди улицы, чтобы троекратно с ними поцеловаться. В багажнике он возит автомат Калашникова, но сам стреляет редко. Его должность — помощник министра информации Сербской Краины. Когда я впервые там оказался, это был сербский анклав в Хорватии. Там жили только сербы, которые не хотели становиться гражданами Хорватии. Они требовали присоединить этот анклав к Сербии. А теперь вновь вернусь к записям из дневника. Хорватов здесь не осталось — в 1992 году их выбила Югославская народная армия. Хорваты не хотели, чтобы эта земля перешла к Сербии. Хорватская армия, плохо сдерживаемая присутствием войск ООН, стояла на границах Краины и ждала приказа к контрнаступлению. Для хорватов — это часть территории их республики. Как для Азербайджана — Нагорный Карабах, для Грузии — Абхазия или Южная Осетия, для Молдавии — Приднестровье. Как для России — Чечня. Сербию отделяет от Сербской Краины река. С одной стороны зенитки югославской армии, с другой посты войск ООН — российский батальон в голубых беретах и сербские гвардейцы в черной униформе и в беретах. Натянута колючая проволока, стоят противотанковые надолбы. Этот благодатный и богатый край разорен. По улицам ходят женщины — все в черном, мужчины ездят на велосипедах — бензина нет. 58
Мы приехали сюда в воскресенье, когда все было закрыто, и Ощущение опустошенности еще больше усилилось. На здании почты мемориальная доска в память тех, кого усташи убили в прошлую войну. На берегу реки уже работает ресторанчик, любимый ресторанчик капитана Николы. Он лично освободил его во время боев в 1992 году. — Для меня этот ресторан и есть центр мира, — гордо говорит он. Капитан любит ракию — это высокой очистки самогон, который делают из разных фруктов. Сербы пренебрегают коньяками и креплеными винами, считая их химией, и предпочитают им ракию. Лучшие сорта ракии прежде широко экспортировались на Запад. Сейчас благодаря санкциям любую ракию можно купить в магазине. Капитан осушает свою рюмку, закуривает и со значением говорит: — Мы находимся в месте, на которое, по данным нашей разведки, нацелен целый ракетный дивизион хорватов. И смотрит, какое впечатление произвели его слова. Ему нравится играть в войну. Капитан повез нас в Вуковар. Раньше Вуковар был городом. После того как в распадавшейся Югославии стали выяснять, кто серб, а кто хорват, Вуковар перестал быть городом. Капитан хотел показать российским журналистам, что сделали с городом хорватские усташи. Вуковар выглядит так, как выглядел во иремя Великой Отечественной Сталинград. Почему-то сохранились проржавевшие навесы на автобусных остановках. Навесы больше не нужны — автобусы здесь не останавливаются. Здесь никто не живет. И в предупреждающем знаке для водителей «Мать и ребенок» тоже нет нужды. Капитан замечает, что прошел ровно год с момента освобождения города от усташей. Победители справляют годовщину освобождения Вуковара и победы над врагами — в пустом и разрушенном городе. Капитан говорит, что город уничтожили усташи. Остальной мир полагает, что это сделали части Югославской народной армии, которые три месяца выбивали хорватов из города. Потом в Белграде начальник Генерального штаба генерал Живота Панич расскажет нам, что это он командовал 1-й армией и брал Вуковар: — Хорваты говорили, что это их Сталинград и что они будут защищать его до последней капли крови. Они собирались долго воевать, но мы их быстро вышибли. Судя по тому, что солдатам генерала Животы Панича пришлось взрывать дом за домом, выбивая оттуда хорватов, сопротивлялись они упорно. Это называется освобождением Вуковара. Освобождением от хорватов. Хорватов в Вуковаре было сорок восемь процентов. Теперь это этнически чистый район. Но война на этом не закончилась. 59
Артиллерийским выстрелом сбило статую, изображавшую мужчину и женщину. Теперь кажется, что женщина гладит распростершуюся по земле фигуру павшего мужчины. Еще несколько месяцев назад здесь ходили только брошенные собаки, кошки и свиньи. Немногие дома можно восстановить. Но в некоторых уже теплится жизнь. Люди, которым некуда деться, вернулись и пробуют начать жизнь сначала. Нет стекол, и окна затягивают пленкой. Ремонтируют крыши. Стены испещрены пулевыми отметинами. Люди стоят у окон и смотрят на нас. Мальчик в кепке, на которой вышиты цвета национального флага, вышел на улицу, чтобы поглазеть на иностранцев. Большинство жителей города ждет, пока решится судьба Сербской Краины: удастся ли ее присоединить к Сербии, или она останется в Хорватии. Одно дело, если можно будет остаться, другое — если придется уходить. После всего, что было, они не думают, что смогут жить вместе с хорватами. Город замер в растерянности. Повсюду патрули одетых в черное гвардейцев. На улице имени Гаврилы Принципа капитан Никола отыскал седого человека в зеленом комбинезоне. Тот с готовностью рассказал, как его гвардейцы ловят засылаемых сюда хорватских маньяков-убийц. — Я снимаю шляпу перед своими врагами, — говорит капитан Никола. — У них классная пропаганда. Они не только убивают нас, но и заставляют весь мир поверить в то, что именно сербы во всем виноваты. У капитана нет шляпы. Он снимает берет с гербом непризнанной республики Сербская Краина. С реки дует пронизывающий ветер, но ему не холодно. — Хорваты весь мир убедили в том, что мы лишь марионетки в руках Белграда. Чепуха! Сербская Краина — часть даже не новой Югославии, а еще старой — Социалистической Федеративной Республики Югославия. Когда СФРЮ развалилась, наш народ решил, что не станет жить в Хорватии, а сохранит кусочек старой Югославии. Этого Вуковару не простили, продолжает капитан. Пригнали усташей, заменили всю власть в городе. Вуковар был оккупирован хорватами. Югославская народная армия пыталась разделить враждующие стороны, а потом была вынуждена освободить город от усташей. — Хорваты готовили эту войну еще с 1945 года, — горестно говорит Никола, — а мы, наивные дураки, мечтали о единой Югославии. Вот и оказались не готовы к войне, которую развязали хорваты. — Капитан показывает: — Здесь был штаб хорватских сил. Они давно готовились к тому, чтобы захватить город. Служба государственной безопасности обязана была вовремя выявить заговор, но госбезопасность была разорвана по республикам и в 60
Хорватии служила интересам хорватов. Республиканские кадры подбирались по национальному признаку. Под видом гуманитарной помощи из Германии в Вуковар вводилось оружие — вплоть до ракет, говорит капитан. — У нас есть все доказательства, но иностранные газеты не хотят об этом писать. Мы спрятали наши архивы в надежном месте. Почему бы не предъявить эти доказательства? — Некому, — качает головой капитан. — Даже люди из организации «Врачи без границ» — агенты хорватов. Их интересуют только доказательства вины сербов. Взаимной ненависти сербов и хорватов, кажется, нет предела. И по степени жестокости война на Балканах, похоже, не знает себе равных. Здесь вырезают целые семьи и деревни. Маленькие дети тоже считаются врагами, потому что они вырастут и возьмут и руки оружие. Вся Сербия говорит о геноциде сербов. Выставка в Белграде так и называется: «Геноцид сербов». Точно такая же есть в Загребе — столице Хорватии, только там показывается уничтожение сербскими четниками хорватов. Эту войну начали сербы. Хорваты придали ей средневековый, варварский характер. У современной Хорватии плохая наследственность — предыдущее хорватское государство было фашистским. Теперь обе стороны ведут себя одинаково жестоко. Сербское телевидение ежедневно демонстрирует ужасы войны. Экраны полны трупов. Собственный корреспондент нашего журнала в Белграде Геннадий Сысоев рассказал мне, что, когда смотрит новости, то и дело переключается с одного канала на другой, чтобы его пятилетняя дочка не видела картины жестокостей, мелькающие на экране. Наука войны усваивается легко. Взрывчатый характер сербов заставляет их браться за оружие в ответ на сообщения о смерти близких, родственников, соседей. Это в основном сельские люди. Для них важны семейные отношения. Они привыкли мстить за обиду, нанесенную родственнику. Узнав, что вчера сделали хорваты, сегодня ответят тем же самым. Ничто не прощается. Первый раунд войны между сербами и хорватами закончился В пользу первых. Они отстояли свою территорию. Но Хорватия не согласилась и никогда не согласится с итогами этой войны. Мировое общественное мнение, ООН на стороне Хорватии, потому что Сербская Краина находится внутри международно признанных границ Хорватии, и сербы пытаются расчленить независимое теперь государство... — Сербская Краина должна получить международное признание и право на самоопределение. Потом уже живущие здесь сербы решат, как им жить — присоединиться к Сербии или нет. — Капитан Никола бравирует независимостью от Сербии. 61
Ситуация похожа на взаимоотношения Нагорного Карабаха с Арменией. Краина, разумеется, не может выжить без Сербии, во всем от нее зависит, поэтому политически полностью подчиняется Белграду. Но в отношении к Сербии у живущих в Крайне ощущается высокомерие, как у бойцов на передовой к тыловикам. В Сербии к краинцам относятся несколько иронично, но понимают, что в Крайне люди живут на волосок от смерти или от тюрьмы. Среди руководителей Краины много представителей гуманитарных профессий, таких как капитан Никола. Эти люди мнят себя Хемингуэями, Кастро, Ортегами, Че Геварами... Им кажется, что сражаться — единственное достойное мужчины дело. Люди наслаждаются тем, что в один день стали министрами, помощниками министров, высшими офицерами. Это особый вид карьеризма. Провинциальная скука испарилась. Начались увлекательные приключения, жизнь стала полноценной. Человеку с автоматом позволено то, что не позволено штафиркам. Лидеры Краины во власти собственных эмоций и не всегда поспевают за поворотами политики Белграда, где не хотят противостоять всему миру. У сербов выбор не широк: либо воевать до бесконечности, противопоставив себя всему миру, либо всем бежать с территории Хорватии, либо добиваться превращения Сербской Краины в полноправную автономию в рамках Хорватии. Последний вариант наиболее практичен и разумен. Похоже, президент Сербии Слободан Милошевич, несмотря на жесткую риторику, рано или поздно согласится на него. Высказывая это предположение, я тогда сильно ошибся... Сербские политики не желали даже обсуждать такую перспективу. Зоран Четкович, заместитель председателя парламента Сербии, сказал мне: — Сербы, где бы они ни жили, должны получить право самим решать, в каком государстве им быть. Югославский конфликт не будет разрешен, если сербы не получат права на самоопределение. Сербия в какой-то степени — заложница Краины, которой нужно, чтобы вся страна втянулась из-за нее в войну. Но Слободан Милошевич уже принял решение: Сербия воевать с Хорватией не станет, потому что вслед за санкциями ООН может последовать и силовая акция. Удар по Белграду вполне возможен. Несмотря на бодрые разговоры о мощной системе противовоздушной обороны, в Белграде понимают, сколь сокрушительным может быть такой удар. Автономии для хорватских сербов было добиться гораздо проще два года назад, когда два народа еще не разделила пролитая кровь и вспыхнувшая ненависть. Носители балканского темперамента не принадлежат к числу самых хладнокровных и уравновешенных людей, способных отринуть прошлое. Еще даже не захоронены трупы всех убитых в сербе ко-хор вате кой войне. Собственно говоря, эта война еще продолжается, и трудно представить себе, как люди в тех местах смогут восстановить нормальную жизнь. 62
— Я веду эту войну за свободу духа, — говорит капитан Никола. Он стоит под чудом сохранившейся табличкой с названием улицы. Эта улица названа в честь сербского националиста Гаврилы 11ринципа, который в 1914 году застрелил австрийского эрцгерцога. Не очень благоразумно называть улицу именем националиста, из-за которого началась Первая мировая война и все развитие человечества в XX веке пошло по иному пути.
Заговор темных сил Бошко Перович — прекрасно одетый молодой человек. Он гоиорит тихим голосом, на лице вежливая улыбка. По профессии инженер-машиностроитель, в 1992 году участвовал в «освобождении Иуковара от хорватских усташей», как он сам отрекомендовался. Теперь в помпезном зале в окружении большой свиты он принимает иностранных гостей. Бошко Перович — глава правительства автономного края Воеводина. Это северная часть Сербии. Чуть дальше на запад, на другом берегу Дуная — Хорватия, вернее, Сербская Краина — непризнанная республика сербов, которые живут на территории Хорватии, но хотят присоединиться к Сербии. — Война против Югославии — это начало третьей мировой войны. Только в России этого еще не поняли, — укоризненно говорит мне премьер-министр Воеводины. Процветающая Воеводина не похожа на прифронтовой край, по ее руководители ведут себя так, словно находятся в осажденной крепости. Радолюб Етински, министр культуры и просвещения Воеводины, также молод, как и премьер-министр. До назначения на пост министра он был профессором международного права. У Радолюба очки с большими диоптриями, бледное лицо и сильный голос профессионального преподавателя. Он говорит быстро, нервно и пылко: — Ватикан, ЦРУ, Германия и исламский мир разработали тайный план расчленения нашей страны. Германия объединилась для того, чтобы разрушить Югославию, взять под контроль Балканы, свершить то, что немцам не удалось в прошлую войну. По-сербски слово «Германия» звучит очень ласково — «Немачка», но произносится оно с ненавистью. Любомир Лукич, министр информации Воеводины, раньше раОотал на телевидении. Седой подвижный человек в коричневом нельветовом пиджаке, он похож на только что избранного секретаря обкома по идеологии, которому не терпится показать, как умело он поставит это дело. Он громко и радостно хохочет: — Наши враги не могут простить нам преступлений, которые они совершили против нас! Они устраивали геноцид сербов в Периую и во Вторую мировые войны и в третий раз пытаются нас уничтожить. Все дело в том, что сербы построили свой дом на перекре63
стке важнейших европейских дорог. Один немец признался мне: «После евреев, армян и курдов настанет ваш черед». О заговоре в Сербии и Черногории говорят все. Одни искренне, другие по долгу службы. Молодой председатель президиума Республики Черногория Момир Булатович, который производит впечатление разумного политика, тоже отдает должное теории заговоров: — Внутренние факторы сделали Югославию нестабильной. Но Югославия исчезла по воле внешних сил. Один западный дипломат мне сказал: «Ваше время прошло. Вы могли существовать только до тех пор, пока существовала конфронтация между Советским Союзом и Соединенными Штатами». Президент Сербии Слободан Милошевич выражается жестче: — За развалом Югославии стоит немецко-католический альянс. Это реванш, пересмотр итогов Второй мировой войны. Бывшие югославские республики поделены на хорошие и плохие. Хорошие — те, кто воевал на стороне фашистов. Плохие — те, кто был против нацизма. Начальник Генерального штаба югославской армии Живота Панин: — У нас была прекрасная стабильная страна. Похоже, это не понравилось кому-то на Западе, и к власти в югославских республиках привели экстремистов. Они развалили Югославию и устроили резню. Обратите внимание, продолжал генерал, как только снизился накал конфликта в Ливане, взорвалась Югославия. У Америки столько сил и средств, что она может вызывать такие конфликты повсеместно. Немцы с помощью американцев легко добились того, чего сами не смогли добиться в годы Второй мировой, излагал свое видение ситуации в Европе генерал Панич. Они уже практически присоединили к себе Хорватию, Словению, Боснию и Герцеговину, а Венгрия и так ближайший союзник Германии. Таким образом немцы получили доступ к теплым морям и пути для вывоза своих товаров... С одной стороны, я постоянно слышал от сербских политиков: — Хорваты всегда ненавидели сербов. Хорваты — это нация, которая стремится к геноциду других народов. С первого дня существования Югославии они только и думали о том, как нанести нам удар в спину. С другой стороны, сербы, которые жили раньше в Хорватии, говорили мне: — Раньше мы не чувствовали никакой розни, были замечательными соседями. Никого не интересовало, кто серб, а кто хорват. Все изменилось в одно мгновение с приходом к власти в Хорватии Туджмана. Стороннему наблюдателю непросто в этом разобраться. Если на протяжении всей истории сербы так натерпелись от хорватов, зачем призывать их жить вместе? Зачем цепляться за единое 64
тсударство? Зачем мешать разводу, который мог произойти вполне цивилизованно, без крови? Если же, напротив, между хорватами и сербами не было никакой вражды, то почему на первых же I иоСюдных выборах хорваты проголосовали именно за националигтическую партию Туджмана, которая обещала создать независимое государство хорватов? Та легкость, с какой распалась Социалистическая Федеративная Республика Югославия, словно подтверждает версию о заговоре. «Это лишь последняя стадия тысячелетней войны, которая началась в 1054 году, когда христианская церковь разделилась на сер(Ki-хорватской земле и разделила навсегда два народа», — прочитал ti n одной из книг, изданных в Белграде сербскими историками. Она исполнена ненависти к хорватам: «Сербы выбрали православную церковь и потому остались самостоятельными. Хорваты отдали i вбя под покровительство Рима, приняли католицизм и обрекли себя II;I потерю самостоятельности. Вся их история есть лишь смена сюи-ренов. Хорваты считали, что могут обрести утерянную идентичность, только уничтожив сербов. Фрустрация, комплекс неполноценности, религиозный фанатизм, национальный шовинизм, готовность тужить чужим интересам — вот лицо хорватов...» Хорваты и сербы действительно были разъединены когда-то расколом церкви. Но до создания первой Югославии между сербами и хорватами не было никаких столкновений, именно поэтому имеете со словенцами, македонцами и черногорцами в 1918 году их объединили в одно государство. А европейские политики щедро наделили их землей, на которой жило еще и значительное чисflo венгров и албанцев. Конфликту между сербами и хорватами, двумя родственными в тиковом и этническом смысле нациями, пытаются придать многовековую глубину, но он разгорелся лишь в XX веке. Пытаясь понять, почему развалилась Социалистическая Феде|>итивная Республика Югославия, сербские политики говорят, что Нельзя было ослаблять федерацию: республики получили слишком оольшую самостоятельность, породившую, в свою очередь, сепар.мизм. Но первая, довоенная Югославия как раз и была унитарным гоI ударством! Страна жестко управлялась из центра, сепаратизм по/ынлялся, автономии имели минимум прав. К чему это привело? В 1918 году в унитарной Югославии сербы оказались самым мноючисленным народом. Столицей нового государства стала столица < ербии. Сербы чувствовали себя народом-объединителем, своего рода старшим братом и обижались, почему хорваты и словенцы не пенят их усилий? А другие народы обвиняли Белград в том, что сербгкое руководство отказало хорватам и словенцам в автономии, что i-србы заняли командные посты в армии, заставляли хорватов переходить на кириллицу, запретили македонцам изучать в школах родной язык... I tl Млечин «Мои друзья-диктаторы»
£5
СТРАНА, КОТОРУЮ ПОСТРОИЛ ТИТО После Второй мировой войны Югославия получила еще один шанс. Иосип Броз Тито стал хозяином страны по праву победителя. Он был единственным коммунистическим руководителем, который получил власть не из рук Сталина. Тито создал единое государство из шести республик. Это Сербия, Хорватия, Словения, Черногория, Македония, Босния и Герцеговина. Тито заботился о каждой республике. Считал, что социалистическая Хорватия не должна платить по счетам усташей. В 1947 году в соответствии с Парижским мирным договором Италию лишили части территории Истрии, Риеки и Далмации. Эти земли отошли Югославии. Тито передал их Хорватии. Десятки тысяч итальянцев были изгнаны, их имущество национализировали. А вот после создания независимой Хорватии соседняя Италия потребовала компенсировать изгнанным итальянцам потерю имущества... После Второй мировой городское население симпатизировало идее единого государства, югославизма. Крестьяне же больше помнили о том, как люди убивали друг друга из-за того, что они принадлежат к разным народам. Недостаток веры в долговечность единого государства изначально ослаблял Югославию. Сербы по-прежнему составляли в Югославии большинство. Возможны были два варианта. Либо сербы по праву большинства доминируют в едином государстве, как это было до войны, что ведет к возникновению национализма среди других народов. Либо права Сербии искусственно ограничиваются, что подогревает сербский национализм. Иосип Броз Тито создал федеративную систему, которая, казалось, гарантировала равноправие народов. Он управлял страной куда более жесткой рукой, чем югославский король, но республики получили все привилегии и атрибуты самостоятельности. За этим Тито следил строго, постоянно увеличивая их права в сфере экономики и местного самоуправления. Ему казалось, что хорошо продуманный федерализм уничтожит национализм. В какой-то степени его надежды оправдались. В 1981 году при населении страны в двадцать один миллион каждый седьмой югослав или сам состоял в смешанном браке, или родился в семье, где мать и отец принадлежали к разным этническим группам. Это были лучшие годы для многих югославов. Тито разрешил покупать землю, дома, создавать частные магазины. Рыночный сектор экономики процветал, и люди не боялись, что завтрашний указ или закон все у них отнимет. Они привыкли хорошо зарабатывать, вкушали блага современной цивилизации. Любой югослав мог получить заграничный паспорт и уехать на заработки. В страну валом валили иностранные туристы — и щедро тратили деньги, отдыхая на дивных хорватских пляжах и словенских озерах. В сербских ма66
ппинах даже в те времена, когда ООН ввела экономические санкции, было много еды и мало людей. Но в Сербии Тито не поминают добрым словом и не ходят с его портретами на демонстрации. Тито назван главным виновником распила Югославии. И не потому, что, несмотря на все разумные шаги и жономической сфере, он до самой смерти оставался неограниченным диктатором. Тито не могут простить то, что он был наполовину хорватом. Если Ленина обвиняют в том, что он проехал через Германию и запломбированном вагоне и вообще за деньги выполнял задания немецкого Генштаба, то Иосипа Броз Тито — в том, что он и^рнулся в Югославию, откуда ему пришлось бежать в мае сорок четвертого под нажимом немецких войск, на британском эсминце «Блэкмур». Националистически настроенные сербы всегда были недовольны Тито. Они говорили, что сам Тито не серб, он полухорват, полусловенец. Поэтому он обделяет сербов, чтобы устроить жизнь других народов. Реестр обвинений безграничен. Тито, устанавливая после сорок пятого границы внутри Югослании, передал другим республикам сербские земли... Выселял сербов из Боснии и Герцеговины, из Косова и Хориатии, уменьшая в этих районах процент сербского населения. Провозгласил существование македонской нации на землях, всегда принадлежавших сербам. Не сделал Боснию и Герцеговину частью Сербии... Разрушил федеральную службы безопасности, передал ее респубникам, а армию поставил под командование хорватских генералов, среди которых был и Франьо Туджман, будущий президент Хорватии... В 1974 году внес поправки в конституцию, предоставив больтую свободу республикам. Новая конституция превратила Югославию в слабую конфедерацию. Почва для развала страны была подготовлена... На самом деле все эти обвинения беспочвенны. Иосип Броз Тито безжалостно расправлялся с любыми проявлениями национализма, считая их опасными для созданного им государства. И в том числе не церемонился с хорватами, если они открыто иыеказывали недовольство режимом. А хорваты были недовольны тем, что в руководстве Союза коммунистов слишком много сербов и мало хорватов. Что крохотная Черногория имеет столько же прав, сколько и большая Хорватия. Что сербы занимают ведущие позиции в партийном аппарате и в органах государственной безопасности даже на территории Хоршпии. Что валютные доходы республики, получаемые от адриашческого туризма (на ее территории находятся такие знаменитые курорты, как Сплит, Дубровник), передаются другим республи67
кам. Но когда в 1967 году Ассоциация хорватских писателей опубликовала «Декларацию о названии и положении хорватского литературного языка», которую можно было истолковать как националистический документ, Тито возмущенно заявил: — Эти люди нанесли нам удар в спину. Больше у нас подобных вещей никогда не случится. Последовали жесткие репрессии. В 1971 году в Загребе и других хорватских городах прошли волнения, бастовали тридцать тысяч студентов, требуя создания самостоятельного государства. Тито сказал тогда, что в Загребе «действуют контрреволюционные элементы, либералы и сепаратисты», и сместил республиканское партийное руководство. Для Тито его хорватское происхождение не имело никакого значения. Тито столь же мало ощущал себя хорватом, как Сталин грузином, Троцкий евреем, а Дзержинский поляком. Хотя нет, это сравнение не подходит, потому что между сербами и хорватами нет больших этнических различий, отличить серба от хорвата очень трудно, и говорят они практически на одном языке, который в Загребе назывался хорватосербским, а в Белграде сербохорватским. Тито считал себя вождем всех народов Югославии. Он был уверен, что хорошо продуманный федерализм уничтожит национализм. И ошибся. ХОЧЕШЬ УЙТИ? НЕ ОТПУЩУ
Первую Югославию создали державы-победительницы в Первой мировой войне. Ими руководило желание восстановить этническую справедливость — дать самостоятельность народам Центральной и Юго-Восточной Европы, в первую очередь на Балканах. Балканские либералы начала XX века верили в панславянскую идею, в преодоление этнических и конфессиональных различий, в возможность совместной жизни. Но новые государства, возникшие на обломках Австро-Венгерской империи, — Югославия и Чехословакия — уже несли в себе зародыши этнических распрей. Коммунист Иосип Броз Тито, напротив, исходил из того, что этнические различия непреодолимы; поэтому каждая этническая группа должна получить равные права. Если бы Тито мог жить вечно, единое государство существовало бы и по сей день. Но в мае 1980 года Тито скончался. После его смерти как-то сразу на свет божий вылезли все проблемы. Коммунисты были уверены, что избежали ошибок, которые подрывали стабильность первой Югославии. Но и федерация оказалась столь же нестабильной, объединение республик — непрочным. Стремление к самостоятельности сильнее всех других чувств и настроений. 68
Еще почти десять лет после смерти Тито федерация держалась жестким корсетом сплетенного воедино аппарата госбезопасности и армии. Когда корсет ослаб, федерация рассыпалась. Это могло проИЗОЙТВ бескровным путем. Но в Югославии началась война, потому что сербское руководство не хотело отпускать ни Словению, ни Хор1ШТИЮ.
Тито запрещал вспоминать о братоубийственной бойне. Надеялся, что с годами память о пролитой крови исчезнет, национальные чувства остынут, люди привыкнут жить вместе. Но молчание — не лучший способ разобраться с прошлым. Запрет откровенно говорить о прошлом привел к тому, что история превратилась в набор опасных мифов. Люди тайно читали псевдоисторические книжки и тумленно говорили: «Так вот, значит, как было! Значит, они всегда нас убивали!» Вместо того чтобы разобраться с прошлым, выяснить историческую правду и примириться, люди черпали в запрещенной истории ненависть и желание рассчитаться со старыми обидчиками. В свое время Тито железной рукой подавил попытки интеллигенции поставить вопрос о политической либерализации, о том, что для успешного развития страны нужно больше демократии. Тито упустил возможность модернизировать страну, оставил ее в руках партийных чиновников. На их фоне все симпатии толпы достались яростным националистам. После его смерти во всех республиках националисты заговориц и во весь голос. А возразить им было некому. Демократически мыслящая интеллигенция была задавлена. Если бы еще при Тито начались демократические реформы, судьба Югославии сложилась бы иначе. Нелепо полагать, что страна была обречена на этнический конфиикт и иной вариант развития Югославии невозможен. Войну породили не этнические различия, не исторические споры и культурные 1>п шичия, а продуманная стратегия политиков и генералов в Белграш\ которые были испуганы процессом демократизации и либерализмом в компартии. Не возрождение древней вражды, а попытка подпнить стремление к демократизации —• вот что привело в движение мгханизм войны весной 1991 года. Объединились политические консерваторы, местная партийная шита, генералы Югославской народной армии, чьи власть и приВИлегии были первой мишенью демократических сил. Эта коалиция i провоцировала этническую напряженность во всех республиках |ыршей Югославии, чтобы использовать эти настроения против демократических сил. В культурной жизни и Сербии, и Хорватии тон задавала провинциальная интеллигенция с ее верой в «подлинно народные ценноi in», ненавистью к большим городам и либерализму. Дна периода модернизации Югославии — между двумя мироiu.iMii войнами и при Тито — не изменили провинцию. Напротив, 69
сельские жители, перебираясь в большие города, принесли с собой провинциальный менталитет. Не провинция приобрела черты современного общества, а города провинциализировались. Что характерно для провинциальной интеллигенции этого типа? Ненависть к городам, узость мысли, самодовольство, бахвальство, вера в «подлинно народные культуру и ценности», уверенность, что ее полные пафоса суждения должны восприниматься как истина в последней инстанции. Манифесты сербских духовных вождей такого рода часто и с удовольствием печатала российская националистическая пресса, чуя душевную близость. Создалась целая шовинистическая культура, в которой наука, литература и журналистика были заняты исключительно созданием националистических мифов. В Белграде всех хорватов изображали «кровавыми усташами». В Загребе сербы изображались исключительно как «кровавые четники». Можно сказать, что народы Югославии были преданы своей интеллигенцией, которая идеологически подготовила войну. Но здесь во всех проблемах обвиняют врагов. Собственных ошибок и, тем более, преступлений не признают. В ноябре 1993 года полсотни министров иностранных дел Европы, собравшись в Риме, призвали к противодействию агрессивному национализму, подрывающему стабильность на континенте. Европа мечтала об универсальных факторах порядка. Надежды были связаны с умиротворяющим волшебством организации, обозначаемой трудно выговариваемой аббревиатурой СБСЕ — Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Но способна ли европейская дипломатия противостоять тому, что можно назвать духом времени? На международном конгрессе молодой хорватский националист патетически воскликнул, что во имя национального государства его народ готов жрать траву. Только один пожилой слушатель посмел заметить, что трава — неподходящая еда для детей. Этому стороннику интернационализма не очень повезло: разумный голос потонул в бурных рукоплесканиях его противников. В начале XX века немецкий священник, известный своими либеральными убеждениями, писал: «Невозможность мелкогосударственного суверенитета при смешанном населении совершенно очевидна. Это, конечно, не означает, что нации должны отказаться от притязаний на все спорное. Но они должны рассматривать свои споры как внутреннюю, а не как внешнюю политику, и признать, что чешская армия, или хорватский Генеральный штаб, или венгерское министерство иностранных дел, или словенская экономическая политика, или галицийский Государственный банк относятся к несбыточным мечтаниям». Из приведенного им списка не существует пока только самостоятельная Галиция. Все остальные мечты сбылись. И за ценой никто не постоял. На фоне того, что случилось на территории 70
бывшей Югославии, приходится говорить не только о европейской культуре, но и о европейском варварстве, рожденном национализмом. Культ принадлежности к определенной нации — вот что приводит к истреблению других наций. Но патетическим теориям о национальной народной воле грош цена. Носителями национального сознания, как правило, являются не угнетаемые чужаками массы, а стремящиеся к власти, ищущие должностей представители среднего класса. Агрессивному национализму могут противостоять интернационализм и космополитизм. И тот и другой не в чести. Ясно, что Европе придется подождать, пока найдутся желающие встать под эти знамена. Та жестокость, с которой действовала армия сербского генерала Ратко Младича в Боснии, уже была проявлена сербами на территории той же Боснии в прошлые балканские войны. Но об этом ничего не говорится в сербских научных трудах и учебниках истории. В них роль сербской армии исключительно благородна и достойна. Сербы только страдали и были жертвами кровожадных хорватов, албанцев, турок и болгар, которые выжидали момента, чтобы вончить кинжал в спину сербам. А хорваты, в свою очередь, не хотят вспоминать не только о преступлениях усташского государства в годы Второй мировой иойны, но и о преследованиях гражданского сербского населения по время Первой мировой войны. Хорватские историки все силы употребили на то, чтобы доказать: хорваты — культурный, европеизированный народ с демократическими традициями, несравнимый с отсталыми сербами. В Хорватии, которая существует всего несколько лет, смело пишут о девятисотлетних парламентских традициях... КОНЕЦ СЕРБСКОЙ КРАИНЫ Проиграв войну 1992 года, президент Франьо Туджман предложил хорватским сербам вернуться под крыло Загреба. В обмен им была обещана автономия двух сербских областей (Книнской и Глинской), культурная автономия для всех сербов, оставшихся и Хорватии, программа ускоренной экономической помощи районам компактного проживания сербов. Лидеры Краины отказались. Они в принципе исключали возвращение под юрисдикцию Загреб**
Неуверенные в своих силах хорваты предложили руководителям Сербской Краины еще более широкую автономию. Перегоиоры на сей счет велись в российском посольстве в Хорватии. План Z-4 (Загреб-4) разработали четверо — посол России в Загребе, американский посол, а также сопредседатели координационного комитета Женевской конференции по бывшей Югославии 71
лорд Дэвид Оуэн (от Европейского союза) и Торвальд Столтенберг (от ООН). Я знаю об этом из первых рук — от тогдашнего нашего посла в Хорватии Леонида Владимировича Керестиджиянца, активного и умелого дипломата. Я беседовал с ним и в Загребе, и в Сараеве (российского посольства там еще не было, Керестиджиянц занимался по совместительству и боснийскими делами). Он производил очень хорошее впечатление и говорил с нехарактерной для дипломатов откровенностью. Маленькое российское посольство открылось в Загребе в конце 1992 года. Там было всего несколько дипломатов, в четыре раза меньше, чем в посольстве в Белграде. Посол Леонид Керестеджиянц и советник-посланник Александр Грищенко по многу лет проработали на Балканах, в том числе и в посольстве в Белграде. Вот какие у меня остались впечатления от бесед в нашей миссии. В угловом скромном кабинете посла настежь открыты окна, слышен птичий щебет. Здание посольства, к которому ведет узкая, вздымающаяся в гору дорога, небольшое, зато находится в престижном районе. Атмосфера почти семейная. Кто-то из технических сотрудников щеголяет в спортивном костюме, мальчик катается на велосипеде — с детьми у посольских сотрудников проблема: российской школы в Загребе не было, и осенью жены уезжали с детьми домой, оставляя дипломатов одних. В Загребе не было российского торгового представительства, как, впрочем, и военного атташата, что особенно нелепо. О Хорватии в России знали совсем мало, потому что вся структура российских средств массовой информации в бывшей Югославии осталась в Белграде. В Загребе только-только появился корреспондент ИТАР-ТАСС. Вот что бросилось в глаза: не было привычной для многих российских представительств глубокой неприязни и презрения к стране пребывания. Наши дипломаты в Загребе с полным уважением относились к Хорватии. Но и приручить наших дипломатов хорватам не удалось. Наши дипломаты высоко оценивали потенциал симпатий Хорватии к России, ее выгодное геостратегическое положение как средиземноморской державы с хорошо развитой экономикой: фармакология, легкая и пищевая промышленность, судостроение, машиностроение. Они полагали, что с экономической точки зрения платежеспособный, обязательный, обладающий высокими технологиями хорватский бизнес — самый выгодный для России партнер на территории бывшей Югославии. Повторяли: не надо отталкивать просербской риторикой и Хорватию, и Словению, и Македонию, и Боснию. Панславянская идея, по мнению российских дипломатов, работающих в Загребе, в лучшем случае — романтизм, в худшем — демагогия. 72
— Идея эта никогда не приносила России ничего хорошего, — откровенно заметил один из дипломатов. — В конечном счете после всего, что Россия здесь делала, она получала под зад коленом. «Соседи» — «ближние» (политическая разведка — СРВ) и «дальние» (военная разведка — ГРУ) — явно не разделяли позиции посла и советника-посланника. Бросалось в глаза, что сотрудники обеих резидентур ненавидели российскую власть, которую представляли за рубежом. Вот что меня тогда заинтересовало. Какую информацию они отправляли в Москву? Какие рекомендации давали? Как сталкикались их шифровки с посольскими телеграммами? Я изложил впечатления от увиденного в «Известиях», где тогда работал. Написал, что линия фронта в бывшей Югославии рассекла и стройные ряды российских дипломатов. Наши посольства в Белграде и в Загребе придерживались противоположных точек зрения на причины конфликта и на то, почему война продолжается. Шифровки из Белграда и Загреба напоминали боевые донесения молевых командиров, находящихся по разные стороны линии фронта. Но была и разница. Российское посольство в Хорватии достаточно критично относилось к хорватским властям. Наше посольство и Белграде полностью поддерживало политику Милошевича. Известно было, что, когда истек срок пребывания в Белграде тогдашнего российского посла, президент Милошевич дважды обращался в Москву с просьбой оставить его в СРЮ. Работавшие в Белграде журналисты отмечали, что российский посол — в отличие от дипломатов других стран — избегал встреч с сербской демократической оппозицией. А именно эти люди через несколько лет сметут Милошевича и придут к власти... Российское посольство в Белграде выражало недовольство переговорами между Хорватией и Сербской Краиной, которые шли в российском посольстве в Загребе. Понятно было недовольство официальных сербских властей — им не нужна была договоренность с Хорватией. Непонятно было, почему российское посольство в Белграде торопилось во всем поддержать Слободана Милошевича. Через несколько дней после выхода статьи я приехал в Министерство иностранных дел, чтобы взять интервью у Андрея Козырева. Спросил у него: — Насколько мне известно, посольства в Белграде и Загребе придерживаются противоположных точек зрения. Эти посольские шифровки сходятся у вас на столе, и к мнению какого посольства вы больше склонны прислушиваться? — Ну, тут есть некоторое преувеличение, — ответил Козырев. — Линия у всех посольств одна — это линия президента. Разумеется, посольство в Хорватии симпатизирует Хорватии, а посольство в Югославии симпатизирует Югославии, Сербии. Обязанность посольства в том и состоит, чтобы устанавливать хорошие отношения со странами пребывания, но, естественно, они не должны автоматически поддерживать и одобрять любую линию правительства этой 73
страны. Это уже наша обязанность — здесь, в министерстве, разобраться в потоке информации и правильно ее оценить. После разговора министр сказал, что читал мою статью и со многими оценками согласен. Я счел своим долгом сказать, что у него в Загребе очень сильная команда — и посол, и советник-посланник. Не знаю, правильно ли сделал. Может быть, министров похвала, исходящая от журналиста, скорее смущает. Но я считал Козырева человеком здравомыслящим и едва ли ошибался. Если бы краинские сербы приняли план, выработанный с российским посредничеством, они получили бы почти полную автономию — собственную налоговую систему, свою валюту, полицию. Краинские сербы имели бы право на двойное гражданство — хорватское и югославское. Франьо Туджман принял этот план, скрипя зубами. Хорваты прислали сербам проект документа, под которым должны были стоять три подписи — Туджмана, Милошевича и Ельцина. Иначе говоря, для краинских сербов Россия стала бы гарантом безопасности и всегда могла призвать хорватов к ответу. У сербов появилась возможность остаться на своей земле и нормально жить. В какой-то момент руководители Сербской Краины были готовы пойти на компромисс, но Слободан Милошевич сказал «нет». Он запретил краинским сербам брать план в руки. Президент Милошевич убрал из руководства Краины «соглашателей» и заменил их твердолобыми и послушными аппаратчиками. Краина отказалась подписать документ и подписала себе смертный приговор. Вновь в Загребе я оказался в июне 1994 года. С Туджманом поговорить не удалось, а с главой правительства Хорватии беседовал. Премьер-министра Хорватии Валентича в 1971 году, как и будущего президента Туджмана и многих других видных хорватов, посадили за хорватский национализм. До назначения премьером возглавлял одну из крупнейших в Хорватии фирм. На чиновника не похож: умное лицо за стеклами сильных очков. Всем гостям из Москвы внушает, что Хорватия — выгодный торговый партнер. — Если бы к нам приехал Виктор Черномырдин, мы показали бы ему предприятия, которые свободно конкурируют с американскими и немецкими фирмами. Показали бы ему и побережье, где есть более тысячи островов и островков — это рай для летнего отдыха. Хорватии осталось девяносто пять процентов всей береговой линии бывшей Югославии. Туризм должен стать главным источником валютных поступлений. В прежние времена Хорватия, по словам главы правительства, давала шестьдесят процентов всех валютных поступлений единой Югославии. — Мы могли бы жить только за счет моря, — говорит премьер. — Кроме того, мы производим вдвое больше продовольствия, чем нужно для внутреннего потребления. Своими трудовыми традициями мы обязаны тому, что долго жили под австрийцами и немцами. В сравнении с Сербией мы процветающее государство. 74
Премьер-министр сбил инфляцию, что позволило ввести новые деньги. Курс доллара пошел вниз, и правительство выкачивало ваII юту у населения, которое спешило избавиться от дешевеющего иоллара. — Мы не получили и доллара международной помощи, но сумели добиться финансовой и экономической стабилизации даже во премя войны. Если бы не война, Хорватия стала бы первой восточноевропейской страной, достигшей западноевропейского уровня жизни. Мы республика, ориентированная на экспорт. Здесь легче тем, у кого есть дополнительный заработок, или тем, V кого есть корни в деревне. Частный бизнес успешен не только в перепродаже, но и в производстве. Но жизнь нелегкая из-за огромных затрат на оборону. Отвечая на мой вопрос относительно расходов на оборону и масштабов военно-промышленного комплекса, премьер-министр пояснил: — Мы тратим на армию пятнадцать процентов бюджета. Если учесть еще и косвенные военные расходы, скажем на зарплату военнослужащим, то уровень военных расходов составит тридцать процентов бюджета. Это нормально для воюющей страны. В Хориатии не было крупных военных производств. Но благодаря высокому технологическому уровню мы сравнительно быстро научииись выпускать почти все, что нам нужно. Когда будет отменено пибарго на поставки нам оружия, мы начнем покупать его за руьежом, это будет и разумнее, и дешевле... Хорватская диаспора — два с половиной миллиона человек — хорошо укоренилась в Австрии, Германии и Латинской Америке, но не спешит помогать родине. В политической жизни Загреба бывшие (мигранты заметны, а денег дают мало. В отличие от сербских руководителей Франьо Туджман демон« гративно поддержал внутриполитический курс президента ЕльциIUI и желал укрепления экономического сотрудничества с Россией. Гуджману нужна поддержка России, понимание Москвой хорватских проблем. В минуту откровенности хорваты говорили: — Ну почему русские нас так не любят? Почему у вас существует предубеждение против хорватов? Чем сербы лучше нас? Заместитель министра иностранных дел Анжелко Силич опреВелил отношение к России как к «крупному славянскому государ• i ну». Хорватия — тоже славянская страна (что для многих в Росши новость), но не православная. Самым заметным предметом в кабинете заместителя министра иностранных дел был национальный флаг. Его для устойчивости пикнули за дверную ручку, а уже к флагу привязали какое-то вьющееся растение. Окна распахнуты, но ставни закрыты, чтобы спаспи i. от солнца. Анжелко Силич молод, подвижен. Он улыбался и юпорил зажигательно: 75
— Я хорват из Далмации со средиземноморским темпераментом. Он — молодой дипломат. Преподавал в университете, затем занялся туристическим бизнесом, в котором достиг больших успехов. — Когда началась война, президент Туджман призвал всех хорватов предоставить себя в распоряжение государства. Я послал президенту письмо с предложением использовать меня так, как президент считает нужным. Здание хорватского парламента находится на площади напротив бывшей резиденции Туджмана. В Загребе рассказывали, что в момент обретения независимости сербы запустили по зданию ракетой «земля—воздух», ракета попала прямо в кабинет президента, но самого Туджмана в нем не оказалось. В здании парламента висит редкий по нынешним временам портрет молодого маршала Тито. Его почитают как одного из выдающихся хорватов. В здании парламента я познакомился со Стипе (Степаном) Meсичем (нынешним президентом Хорватии). Это колоритная личность с редеющей прической ежиком и подстриженной бородой, густыми бровями и низким лбом. Юрист по образованию, Месич в начале семидесятых принял участие в хорватском национальном движении, которое требовало равноправия республики в рамках Югославии («хорватская весна»). Месич возглавил партию Хорватское демократическое содружество. Он стал главой республиканского правительства и последним главой единой Югославии. Он ушел в отставку 5 декабря 1991 года. Стипе Месич был одним из тех, кто подготовил почву для создания независимой Хорватии. Но, видя, что происходит ревизия истории, что не усташей Павелича, а партизанское движение называют антинародным, он выступил против Туджмана и вышел из правящей партии. Его незамедлительно обвинили в предательстве и убрали с должности заместителя председателя парламента. — В правящем Христианском демократическом содружестве были разные течения, — объяснил Месич свой поступок, — но прежде мы все были объединены одной идеей — выйти из тоталитарной системы и завоевать независимость. Но теперь мы задаемся другим вопросом: какую Хорватию мы хотим создать? Хорватия — страна с чертами авторитаризма, с однопартийным режимом, которому свойственны самодовольство, похвальба, эгоцентричность, замкнутость, отсутствие способности к самокритике. Внешний мир интересует ее только в той степени, в какой дело касается ее собственных интересов. Хорватские политики придерживаются птолемеевской концепции мироздания, в которой остальной мир вращается вокруг Хорватии. Характер режима лучше всего живописуют неспособные к оригинальному мышлению, к разумному изложению своей позиции, не умеющие расположить к себе личности, которых возносят на вершину власти. Таких людей немало в загребском истеблишменте. Это результат монополии правящей партии. 76
Принимая в Загребе Государственного секретаря США Мадлен Олбрайт, Туджман внушал ей: — Католическая Хорватия должна сломать мусульманский зеленый полумесяц, который тянется на Ближний Восток, и православный сербский крест, который доминирует над всем регионом. Вы должны помочь мне создать чисто западное государство, в котором торжествуют традиционные европейские ценности. Олбрайт, с плохо скрываемым отвращением выслушав хорватского президента, сказала, что на Западе нет места для стран, которые проводят или оправдывают этнические чистки. «Франьо Туджман, — писала Олбрайт, — пытался выставить Хориатию западной демократией, но на самом деле он управлял страной I помощью насилия и коррупции». Запомнилась встреча с хорватами, чьи родственники пропали или оказались в сербском плену. Объединение семей заключенных и пропавших без вести защитников Хорватии почему-то разместилось в поенном училище. Эмблема объединения — кирпичная стена на фоне земного шара: весь мир должен знать правду о хорватских жертиах. Поговорить с российскими журналистами собрались несколько немолодых женщин и хмурый крепкий мужчина. — Мы хотим узнать судьбу наших близких, если они живы, или похоронить достойно, если они мертвы, — говорила заместитель председателя общества Зденка Фаркаш, у которой в Сербской Крайне убили двоюродного брата. — Мы построили кирпичную стену нокруг штаба войск ООН в Загребе, чтобы привлечь внимание отдела по правам человека к судьбе наших близких. На каждом кирпиче имя пропавшего- А на обратной стороне кирпича мы хотели (>ы написать имя сербского военного преступника. У одной из женщин сын вступил в хорватскую военизированную полицию, отправился воевать с сербами и пропал без вести. Это не единственная потеря в семье. — Мой муж был командиром отряда местной самообороны в Герцеговине. Он был чистый, честный человек, не разрешал убиипть невинных людей. А его убили. Они держали в руках фотографии пропавших. В основном это молодые ребята шестнадцати—восемнадцати лет, которые отправиииеь воевать, наслушавшись дома разговоров о вековечных врагах — Мрбах, которым нужно дать отпор. Матери рожали сыновей не для mm, чтобы их убили. Но мало кто думает о том, что воспитание в духе ненависти — самый короткий путь к могиле. Катарина Щолич, седая плачущая женщина, пережила такое, что Прагу не пожелаешь. — Я потеряла четырех сыновей. Одного увел наш сосед в июне \W\ года, и никто не знает, что стало с моим мальчиком. Второй погиб во время боев за город Вуковар. Третьего избили до смерти. Четвертый сам бросился в реку, чтобы не попасть в руки сербов. У меня сиротами осталось пятнадцать внуков. 77
Семьи, которые кого-то потеряли, приходят в объединение и заполняют стандартный бланк. Родные пропали у трех тысяч семей. Постоянно происходит обмен пленными. Возвращающиеся домой уверяют, что сербы отпустили еще не всех хорватов, захваченных во время войны. Они ждут, когда сербские власти согласятся провести эксгумацию и опознание трупов, захороненных в братских могилах. По их словам, не опознаны еще тысячи убитых. — Мы видели, что Югославская народная армия вооружает сербов, но не думали, что они начнут всех убивать. Они заранее готовили резню, чтобы уничтожить всех хорватов. Если будете в Белграде, поговорите с господином Милошевичем, расскажите ему о наших страданиях. Немыслимо, что такая бесчеловечность творится на земле. Что я мог ответить этой женщине? Я уже был в Белграде, где меня первым делом повели в музей, чтобы показать, как хорваты осуществляют геноцид сербского народа. Я видел фото зверски убитых сербских детей, женщин и стариков. И в Сербии мне на каждом шагу говорили, что войну начали хорваты, которые решили довести до конца то, что не успели сделать во время Второй мировой войны, — уничтожить всех сербов. В Сербии есть такая же организация — «Женщины в черном», но общее горе не сближает несчастных сербок и хорваток. Ими манипулируют политики, превращая эти объединения в придаток пропагандистского аппарата. — Понимаете ли вы, что на сербской стороне есть такие же страдающие родители? — спросил я. — Мы их территорию не оккупировали. Они захватили наши земли и насиловали наших детей, так что нечего с их стороны искать жертвы, — ответил хмурый мужчина. И пока мы говорили с родителями погибших детей, убийства продолжались. И хорваты отнюдь не были только жертвами. Уже было известно, что в Боснии местные хорваты в зоне, которую они контролируют, отправляют в концлагеря всех сербов и мусульман начиная с десятилетних детей. Объяснение простое: — Сегодня они дети, завтра — солдаты, которые будут воевать против нас. Когда я приехал в город Пакрац, он был еще поделен. Северная сторона принадлежала хорватам, южная — сербам. Мэр хорватской части и депутат парламента Владимир Делач — молодой еще человек плотного телосложения в красном костюме. В прошлом инженер-электротехник, он возглавил местное отделение правящей партии. — Война за Пакрац продолжалась четыре с половиной месяца, сербская артиллерия выпустила по городу несколько тысяч снарядов. Сербов в городе было меньше половины, но все начальники были сербами. Почему они решили, что им будет плохо в независимой Хорватии? 78
По странному совпадению война началась практически одновременно с августовским путчем в Москве. — 17 августа 1991 года была суббота, очень жаркий день, — вспоминал мэр. — Я увидел танковую колонну Югославской народной армии, насчитал тридцать танков. Танкисты высматривали сербов, шали их с собой. На следующий день, в воскресенье, все сербы с семьями уехали из города. А в понедельник в пять часов утра начался обстрел. Снаряды разрываются каждые три минуты, дома рушатся, дети кричат... Сербские четники были уверены, что им не окажут сопротивления, и просчитались — они не смогли взять наш город. До войны в городе жили восемь с половиной тысяч человек. Осталась половина. Некоторые дома взорваны, сожжены, разрушены. Предприятия закрылись, люди без работы. Мы стараемся занять их ремонтом, расчисткой улиц, — объяснил мэр. — Раньше чем через десять лет города нам не восстановить. Есть проблемы не только материального характера. У людей, переживших войну, возник психический синдром, известный среди ветеранов Вьетнама и Афганистана. Увидит бывший солдат кого-то из эмигрантов, пересидевших войну в Германии и вернувшихся с большими деньгами, и хватается и автомат или гранату, грозя все вокруг разнести... Разговор мэр хорватской части Пакраца закончил так: — Если ООН не поможет нам вернуть нашу землю, мы сделаем >то сами силой оружия. Военные преступники должны быть накашны, беженцы — вернуться домой. В феврале 1992 года Совет Безопасности ООН принял решение отправить четырнадцать тысяч «голубых касок» для контроля за выподом югославских войск и демилитаризацией Сербской Краины. Хорватские политики жаловались, что ООН не справилась со своей задачей. Они ссылались на резолюцию Совета Безопасности ООН № 769 о восстановлении контроля Хорватии над всей своей территорией в международно признанных границах. ООН не добилась демилитаризации Краины. Ее войска утратили контроль за границей между Сербией и Краиной и между КраиноЙ и сербской частью Боснии. Краинская армия продолжала вооружаться с помощью Белграда. Оружие было в каждом доме, словно это не жилье человека, а долговременная укрепленная точка. Сербы исходили из того, что линия перемирия стала государгтвенной границей. Это не устраивало Хорватию. Божидар Петрач — заместитель председателя комитета по внешней политике парламента Хорватии, холодный, неулыбчивый, сосредоточенный человек. Он смотрит сквозь очки куда-то внутрь себя, словно ему открывается некая истина: — Краина должна быть хорватской. Любые способы хороши. Иначе это будет плохим примером для Европы. Войска ООН позволяют сербам утвердиться на оккупированной ими территории, приучая мировое сообщество к тому, что эта земля принадлежит им. 79
Чернобородый депутат хорватского парламента Драго Крпина был избран в парламент от города Книна, оставшегося под сербским управлением. В отличие от своего коллеги он говорил в высшей степени эмоционально, но только в тех случаях, когда переводил разговор на тему «захватнической политики сербов» и «извечной агрессивности сербов»: — С оккупированных территорий изгнали хорватов, которые были там в большинстве. Их изгоняла Югославская народная армия, местные сербы только помогали. Первым домом, который был разрушен в апреле 1990 года, был мой дом. Сербы заминировали его и взорвали. Жена и дети чудом остались живы. Так называемая Краина существует на белградские деньги. Это и есть реализация фашистской идеи Великой Сербии. Когда ему напомнили, что сербам тоже пришлось уехать из Хорватии, депутат возразил: — Хорватов изгоняли, это была этническая чистка, сербы уехали сами. Эксцессы случались, но государственной антисербской политики не было. Сербы решили уехать на время боев, уверенные, что армия поставит Хорватию на колени. Этого не произошло. Но сербы могут вернуться в любое время. Божидар Петрач предупредил: — Если ситуация не изменится, верх возьмут сторонники силового решения. Мы надеемся, что мировое сообщество решит этот вопрос. Драго Крпина: — Политики в Загребе могут ждать, а беженцы, живущие рядом с оккупированными территориями, не могут. Мы хотим в этом году получить ответ: возможно ли мирное решение проблемы. Если нет, то это будет война. Но не против сербов, а против оккупантов. Характерно, что оппозиция в Хорватии была настроена еще решительнее. Она требовала возвращения Сербской Краины под контроль Загреба, чтобы хорваты смогли вернуться в брошенные дома. Оппозиция настаивала на уходе «голубых касок», которые разъединили сербов и хорватов и держали наиболее взрывоопасные зоны под контролем. Оппозиция требовала военного решения. Будущий президент Хорватии Стипе Месич говорил мне: — Если сербы добьются успеха еще и в Боснии и Герцеговине и объединят все оккупированные территории в единую Великую Сербию, тогда весь мировой порядок будет поставлен под угрозу. Создание этнически чистых государств ведет к мировой войне. Но не менее опасно и создание в Боснии чисто исламского государства, где власть перейдет к фундаменталистам, которые превратят это европейское государство в центр международного терроризма. Несколько лет краинские сербы еще оставались полными хозяевами на своей земле, но закончилось это трагически. В Хорватии я почувствовал, что в среде высшего хорватского офицерства господствуют настроения в пользу военного решения. 80
— Мы камня на камне не оставим от сербов, — вот что откровенно говорили хорватские офицеры. — Если не будет найдено политическое решение, будем брать Краину. Хорватские радикалы хотели вернуть себе утерянные земли, но уже без сербов. Министром обороны Хорватии стал Гойко Щушак, выходец из среды радикальных герцеговинских хорватов. Именно хорваты из Герцеговины занимали самые ястребиные позиции. Они считали, что война еще не закончилась и что с военными действиями надо торопиться, поскольку время играет на руку сербам. Воинственные настроения подогревали беженцы из сербских районов, которые считали, что Туджман преступно медлит, давая возможность Сербской Крайне окрепнуть. Во всех официальных учреждениях в Загребе сохранились указатели: «Убежище». Заметно было, что хорваты больше не боятся сербской армии, потому что сами накопили тяжелое оружие. Численность хорватской армии составила семьдесят две тысячи солдат и офицеров (в стране, где населения всего четыре с половиной миллиона) плюс сорок тысяч военной полиции и двенадцать тысяч бойцов территориальной обороны. На вооружении хорватской армии состояло сто семьдесят танков, шестьдесят бронетранспортеров, тринадцать истребителей Миг-21 и четырнадцать боевых вертолетов. В Хорватии не только офицеры, но и солдаты получают неплохие деньги — часть по закону платит предприятие, на котором работал призванный в армию, остальное доплачивает министерство обороны. Потом мы перебрались на территории Сербской Краины, государства, которого больше нет. Враждующие стороны разделяли войска ООН. Большую часть сектора «Запад» охранял аргентинский батальон, меньшую — иорданский и непальский батальоны. В каждом девятьсот человек. — Треть территории сектора находится в Сербской Крайне. Через сектор проходят важные для хорватов магистрали, которые перекрыты сербами, — рассказывал аргентинский офицер в синем шейном платке и в очках на шнурке. Хотя руководители миссии ООН заранее договорились о приезде российских журналистов в город Окучаны и получили согласие властей Сербской Краины, у контрольно-пропускного пункта нас остановили. Сербский милиционер с пшеничными усами и багроным лицом сказал, что введены новые правила, и потребовал письменного разрешения. Сотрудники миссии ООН пришли в бешенство и стали связываться со своим начальством по рации. Через какое-то время нам разрешили проехать. Таким образом краинские власти демонстрировали свою силу. В Книне к власти пришли радикально настроенные сербы, наслаждавшиеся своей властью и громкими титулами президентов, премьеров и министров. Они не хотели никаких компромиссов с хорватами и торопились достичь полного экономического объединения с Сер81
бией: отменили таможню, ввели единую денежную систему, единую систему телефонной и почтовой связи. В любую минуту можно было объявить об официальном объединении Краины с Сербией. Но на это в Белграде боялись идти, понимая, какой будет реакция мирового сообщества. Новая власть разместилась в небольшом доме. Вот какую патриархальную картину я увидел. На первом этаже возле лестницы — поленница дров, во дворе бегают куры, за столиком сидят молодые парни и пьют пиво. Драган Доброевич, заместитель председателя областного веча Западной Славонии, занимал кабинет с печкой, сейфом и пустыми книжными полками. На стене красовался герб непризнанной Сербской Краины — двуглавый орел под короной. Письменный стол был покрыт забытым уже зеленым сукном. — Мне жаль, что вам пришлось ждать на границе, — сказал Драган Доброевич, — но я не могу в чем-либо обвинить наши правоохранительные органы, которые просто выполняли законы нашей страны. Может быть, это кому-то не нравится, но Сербская Краина — независимое государство. Когда все это поймут, война закончится. Из-за чего началась война? — Сербы были в единой Югославии государствообразующим народом, Хорватия и Босния объявили себя независимыми и лишили сербов их прав. В Хорватии упоминание о сербах было вычеркнуто из конституции, их стали выгонять с работы — и сербы поняли, что их ждет: повторение геноцида, устроенного усташами в годы Второй мировой войны. Нас либо уничтожили бы, либо обратили в католичество. Сначала сербы добивались автономии, но быстро поняли, что не остается ничего иного, кроме как браться за оружие. Здесь я услышал иную версию событий, которые привели к разделу города Пакраца на два: — В Пакраце сербов было восемьдесят процентов. Когда в городе появились новые флаги с шаховницей, сербы сорвали их со здания милиции и городского совета. На них набросилась хорватская полиция, так война и началась. Здесь, в Западной Славонии, сербов до войны было абсолютное большинство. Сейчас у нас осталась только треть территории, которая по праву принадлежит сербам. Две трети в руках хорватов. Именно здесь они устроили первую этническую чистку и выгнали всех сербов. Хорватия готова предоставить сербам широкую автономию. Россия обязуется гарантировать выполнение этих обещаний. Почему это не устраивает сербов? Заплатив кровавую цену за обретение свободы, сербы не удовлетворятся тем, чего добивались до войны. Проведите референдум в Хорватии — хотят они жить вместе с сербами? Будет ответ: не хотят. И мы не хотим жить вместе с ними. Не надо нас принуждать 82
к сожительству. Если нас оставить в составе Хорватии, война рано или поздно вспыхнет вновь. Разрушенные города — это проявление исковой ненависти хорватов к сербскому народу. Я родом из села, которое хорваты смели с лица земли. Мы вынуждены защищаться. И в Боснии война закончится тогда, когда мусульмане поймут, что сербам необходимо дать право жить отдельно. Драган Доброевич производил впечатление человека, недавно •снявшегося политикой. Так и оказалось. — Я был простым солдатом, — с гордостью объяснил он. — В прошлом году в Западной Славонии сменили руководство. Они заблуждались, полагая, что можно сосуществовать с хорватами. Этих людей убрали, и теперь я занимаюсь политикой. Лидером Западной Славонии был Велько Джакула, бывший член 11,К Союза коммунистов Югославии. Он подписал соглашение с хорпатами о свободном пропуске хорватских автомобилей, энерго- и водоснабжении. Как опытный аппаратчик, он поставил соглашение на обсуждение депутатами местного самоуправления, которые одобрили документ. Но по команде из Белграда соглашение отменили, а Самого Велько Джакулу и его помощника сняли с должности. Я слышал об этой истории в Загребе, Хорватские парламентарии и представители правительства путем долгих переговоров пытались добиться практического сотрудничества с Краиной в хозяйственной и гуманитарной сферах. Отдельные договоренности казались возможными. Председатель хорватской комиссии по нормализации отношений с сербами в районах, контролируемых войсками ООН, Славко Дегориция подписал это самое Даруварское соглашение о сотрудничестве шести сербских общин Краины с хорватами: сербы обещали открыть дорогу для проезда хорватских машин в районе города Окучаны. Это было сочтено предательством сербских интересов. Велько Джакулу не только сняли с должности, но и отправили в Белград, где посадили в тюрьму. А председатель хорватской комиссии Славко Дегориция огорченно сказал: — За своим мнением краинским сербам приходится ездить в Нелград. Даже если мы о чем-то договоримся, Слободан Милоше1ИЧ заблокирует любую договоренность. В 1992 году, когда было уже поздно, в Хорватии приняли закон о правах национальных меньшинств и этнических общин. Венгры, словаки, румыны чувствуют себя нормально. Оставшимся сербам приходится нелегко, несмотря на внешние атрибуты их равенства с хорватами: сербских депутатов провели в парламент особым порядком, потому что их организациям не удалось бы преодолеть установленный законом пятипроцентный барьер. Есть три соперничающие между собой организации: Сербская народная партия (ее лидера сделали заместителем председателя парламента), Сербский демократический форум, Сообщество сербов Хорватии. Они выражают умеренное недовольство сербов, но дек83
ларируют готовность жить в Хорватии. Трудно понять, в какой степени это вынужденное заявление, а в какой искреннее. Они считают, что предложения президента Франьо Туджмана о предоставлении хорватским сербам широкой автономии правильны, но опоздали. Этих сербов ненавидят в Крайне, считая предателями. Вот впечатления того времени. Жизнь сербов в Хорватии терпима, но дискриминация существует. Есть устрашающие примеры, и националистическая риторика властей безнадежна. Был даже момент, когда бывших офицеров Югославской народной армии стали выселять из квартир. Законы Хорватии не предполагают терпимого отношения к сербам. Продолжает действовать закон, принятый во время войны, который позволяет отправить в тюрьму за любого рода помощь сербам, сражавшимся против хорватов. И сербы в Крайне понимали, что в случае возвращения в состав Хорватии их, возможно, обвинят в военных преступлениях. До войны в Хорватии было полмиллиона сербов. Сто пятьдесят тысяч уехали в Сербию и другие страны. Около трехсот тысяч разместились в Крайне. Остальные остались в Хорватии. Одни не сумели обменять жилье, бросить родителей или родных, а кто-то решил, что сможет жить и при новой власти. Свобода эмиграции существует, но сейчас уезжает все меньше. Те, кто остался, уехать не могут или не желают. Боевые действия в мае 1995 года в Крайне начались после того, как сербы закрыли автостраду Загреб—Белград, которая в социалистические времена была известна под названием «Братство и единство». Президент Сербской Краины Милан Мартич (он сменил Милана Бабича, признанного недостаточно жестким) заявил, что это сделано в знак протеста против того, что хорватские власти препятствуют продвижению по автостраде краинских машин. Милан Мартич обещал принять «адекватные» меры, если хорватские власти не одумаются. Эта история была использована Загребом в качестве повода для военной операции, которая официально называлась «акцией по нормализации автомобильного движения и прекращению террористических действий». В мае 1995 года хорватские войска вернули себе Западную Славонию. Среди других отвоеванных территорий хорваты взяли город Ясеновац, от которого, на мой взгляд, им следовало бы держаться подальше. В годы Второй мировой войны власти Хорватии устроили там концлагерь для сербов, евреев и цыган. Память о Ясеноваце мешает сербам поверить в то, что они могли бы спокойно жить под управлением хорватов. В ответ сербы обстреляли ракетами Загреб, погибли трое, сто пять человек были ранены. В июле хорватские войска взяли Книн, столицу Сербской Краины. В августе непризнанная республика хорватских сербов перестала существовать. 84
Наступление хорватской армии на сербские позиции вызвало шок: не начинается ли новая большая война на территории Югославии, война, к которой Россия не сможет остаться равнодушной? Военные операции хорватов почему-то оказались неожиданностью для мирового сообщества. А ведь хорватские политики давно предупреждали: либо ООН и великие державы заставят сербов вернуть захваченные земли, либо хорваты добьются своего силой. ООН ничего не смогла сделать, потому что сербы не хотели жить под иластью хорватов, а хорваты не смогли смириться с потерей двадцати трех процентов своей территории, на которых разместилась Сербская Краина. Военная операция России в Чечне, карательная акция турецких Войск против курдов показали хорватам, что недовольства мирового сообщества бояться не надо. Сила явно берет верх над дипломатией. Хорваты создали хорошо вооруженную армию и считали, что смогут отвоевать если не всю, то хотя бы часть территории. Туджман ввел в бой за Краину стотысячную армию, самую большую действующую армию после Второй мировой войны в Европе. Министр обороны Хорватии Гойко Шушак сказал, что хорватская армия многим обязана американским друзьям. Начальник Генерального штаба хорватской армии генерал Звонимир Червенко пояснил, что его армию обучали американские инструкторы. Это Нывшие военнослужащие, вышедшие в отставку. Для них это бизнес, но они оказывают услуги иностранным армиям только с разрешения государственного департамента. Среди инструкторов был и прежний командир спецподразделения «Дельта», и генерал-артиллерист, который в 1989 году руководил вторжением в Панаму; аналогичная стратегия с массированным применением артиллерии Пыла использована хорватами при захвате Сербской Краины. Президент Франьо Туджман обещал своим избирателям, что пернет утраченные земли, и с учетом грядущих выборов решил это сделать. Хорваты были счастливы. Туджман вел две войны и обе проиграл. Но теперь шаховница — флаг Хорватии, ненавидимый сербами, — взвилась над древним замком в Книне. Такой победы Хорватия еще не знала. Туджман с гордостью надел белую с золотом военную форму, в которой он красовался на параде. Президент стал походить на своего врага Тито. Престарелый Тито любил ходить в военной форме. Особенно ему нравилась летняя парадная форма адмирала. Теперь и столь же роскошной форме щеголял Туджман. Для Туджмана Книн — это город, в котором когда-то сидели средневековые хорватские короли. Президент Туджман говорил об «освобождении». Скорее это захват. В 1991 году, до начала войны, и городе Глина сербов было шестьдесят процентов, в Книне почти девяносто процентов. Сербы жили здесь с XVI века. Теперь они потеряли свою родину. 85
Для хорватского президента война оказалась неплохим делом. Президент купил себе виллу на холме возле Загреба за двести тысяч немецких марок. Фактически Хорватией правила семья Туджман. Его сын Мирослав координировал деятельность секретных служб. Второй сын Штепан — глава фирмы, которая монополизировала покупки оружия для хорватской армии. Дочь президента Неванка заслужила прозвище «мадам Мерседес». Она владела крупным супермаркетом и всеми магазинами беспошлинной торговли в стране. Операцией «Шторм» по уничтожению Сербской Краины руководил хорватский генерал Акте Готовина. Его солдаты убивали сербов и сжигали их дома, чтобы заставить их уехать. У генерала богатый военный опыт. Прежде он был наемником. В 1973 году он покинул родину и вступил во Французский легион под именем Иван Грабовац. Служил во 2-м парашютном полку, участвовал в военных операциях в Джибути, Заире и Береге Слоновой Кости. Прослужив пять лет, в 1979 году получил французское гражданство. Некоторое время он работал в частных охранных фирмах, но на гражданке себя не нашел. В конце восьмидесятых Готовина уехал в Южную Америку, где воевал в Аргентине и Гватемале. В 1990 году он вернулся на родину. На следующий год Хорватия стала независимой, он вступил в национальную гвардию. В 1992-м была создана армия. Анте Готовина сразу стал бригадным генералом, в 1994-м генерал-майором. После окончания боевых действий он возглавил военную инспекцию, но был уволен после обвинений в подготовке военного переворота и продаже оружия террористам из Ирландской республиканской армии и баскской организации ЭТА. Летом 2001 года Международный трибунал в Гааге потребовал его ареста за участие в операции «Шторм». Но генерал Анте Готовина исчез. Его выдача стала условием вступления Хорватии в Европейский союз. Считалось, что его укрывают хорваты, как боснийские сербы скрывают Караджича и Младича. Но 8 декабря 2005 года испанская полиция арестовала бывшего генерала Готовину, который жил по подложному паспорту на Тенерифе (Канарские острова)... Когда хорватские войска уничтожили Сербскую Краину и полмиллиона сербов вынуждены были бежать, Милошевич и пальцем не пошевелил, чтобы их спасти. Президент Сербии держался твердо. Он знал, что Сербия, несмотря на уверения в горячей любви к соотечественникам в Хорватии и Боснии, воевать не хочет и не будет. Радикалы поносили Милошевича и утверждали, что на его совести поражение сербов в Крайне. В определенном смысле это так. Милошевича обвинили в том, что он предал хорватских сербов, поскольку они с Туджманом достигли секретного соглашения. Белград тогда еще отказывался от предложения Хорватии признать друг друга, установить дипломатические отношения и обменяться посольствами. Но в Загребе появилось небольшое сербское 86
представительство, а в Белграде — хорватское. Это создало канал связи между двумя правительствами. В Загребе работали корреспонденты сербских газет, в Белграде — хорватских. Материалы они передавали телефаксом через третьи страны — Италию и Австрию, телефонная связь между двумя республиками отсутствовала. КРОВАВАЯ ВОЙНА В БОСНИИ Каково жить в стране, которую пытаются уничтожить? Каково чувствовать себя гражданином страны, которая, возможно, будет существовать очень недолго? Республику Босния и Герцеговина ее соседи считают искусственным образованием, не имеющим права на существование. СерОы здорово обижены на своего бывшего вождя Иосипа Броз Тито, который после войны мог просто включить эту республику в состав Сербии, но не сделал этого. Хорваты же полагают, что эта территория должна быть частью Хорватии. Во время Второй мировой войны Гитлер и присоединил Ьоснию и Герцеговину к усташскому государству Анте Павелича... Босния и Герцеговина была одной из шести республик, составлявших единую Югославию. Ее населяют сербы, хорваты и боспяки — славяне, исповедующие ислам. Иосип Броз Тито признал боснийских мусульман самостоятельной нацией, хотя сербы уверены, что босняки — это те же сербы, которым во время владычества Оттоманской империи пришлось принять ислам. Хорваты точно так же убеждены, что босняки — это на самом деле хорвагы- мусульмане. А сами боснийские мусульмане гордо говорят: не называйте нас мусульманами, мы боснийцы, босняки. Из всех народов, населяющих республику, только мусульмане и хотят сохранить единое государство Боснию и Герцеговину. «Босняки — люди, не потерявшие славянскую кровь, но приобретшие мусульманство», — так писал о них когда-то российский посол при Оттоманской империи. И это так: все участвующие в НОЙ войне — славяне, только религии у них разные. Сербы — праиославные, хорваты — католики, босняки исповедуют ислам. Международные посредники вновь и вновь усаживали сербов, хорватов и босняков за стол переговоров. И поскольку никто не чогел ссориться с международными посредниками, то участники переговоров время от времени подписывали то или иное соглашение. Но договориться окончательно они никак не могли. В середине девяностых на территории республики фактически существовали два правительства. Одно — законное правительство международно признанной Республики Босния и Герцеговина. Прешдентом республики был Алия Изетбегович. Премьер-министром — К»рис Силайджич. 87
Второе правительство — это правительство никем не признанной Сербской республики. Президентом стал Радован Караджич. Правительство Боснии и Герцеговины было сформировано мусульманской общиной республики. Сербы отказались участвовать в этих выборах и провели свои. Они не хотели жить вместе с босняками. Они намеревались воссоединиться с Сербией. Если российские военные не могут поймать Шамиля Басаева, то американские и европейские спецслужбы вот уже несколько лет не в состоянии задержать и отдать под суд людей, которые устроили на европейском континенте самую кровавую войну после Второй мировой. Это бывший президент непризнанной республики боснийских сербов Радован Караджич и бывший командующий армией боснийских сербов генерал Ратко Младич. Говорят, что всем известно, где они оба скрываются. Но ни американцы, ни европейцы не решаются провести операцию, которая может оказаться кровавой и породить серию ответных террористических акций. Караджич и генерал Младич все еще остаются для многих сербов героями. Перед Международным трибуналом, расследующим преступления, совершенные на территории бывшей Югославии, предстали многие из тех, кто устроил бойню на территории Республики Босния и Герцеговина. Под суд отдали даже Милошевича, у которого не осталось поклонников. Почему так популярны Караджич и Младич? Это долгая история. В момент распада единой Югославии босняки тоже захотели обрести самостоятельность. Республику Босния и Герцеговина возглавил юрист по образованию Алия Изетбегович, одно из главных действующих лиц югославской трагедии. Президент Изетбегович был старше и Туджмана, и Милошевича. Изетбегович в юности увлекся исламом и вступил в организацию «Молодые мусульмане». Она стремилась к созданию всемирного исламского государства. Во время Второй мировой войны на территории оккупированной Боснии нацисты вербовали мусульманскую молодежь в добровольческие формирования войск СС. Занимался этим перебежавший к нацистам иерусалимский муфтий Хадж Амин аль-Хусейни, дядя лидера палестинцев Ясира Арафата. Великий муфтий приехал из Берлина в Сараево и лично благословил мусульманские батальоны, сформированные для отправки на Восточный фронт, воевать с Красной армией. В дивизию СС «Ханджар» (в переводе на русский — «меч») завербовалось двадцать тысяч боснийских мусульман. Алия Изетбегович агитировал других вступить в войска СС, но сам поступил в сельскохозяйственное училище. Это его спасло. После прихода к власти югославских коммунистов боснийских исламистов, активно сотрудничавших с нацистами, расстреляли. Изетбеговича приговорили к трем годам тюрьмы. Вышел он из тюрьмы в 1949 году.
Во второй раз его судили в 1983 году за «национализм и пропаганду ислама». Поводом, видимо, стало нелегальное распространение написанной им так называемой «Исламской декларации». Те годы стали временем возрождения ислама среди босняков. Но и социалистической Югославии распространение такого документа было тяжким преступлением. Приговор был очень суровым — четырнадцать лет тюремного заключения. Он просидел меньше шести лет, вышел на свободу, когда в Югославии начались перемены и политзаключенных стали выпускать. Щестидесятистраничная декларация, которая стоила Изетбеговичу свободы, была опубликована в Югославии только в 1988 году. За >то сочинение его стали называть «мусульманским национал истом». Но он скорее исламский фундаменталист, мечтавший о возвращении к «чистому», «неиспорченному исламу», что можно прочитать в его книгах «Ислам между Востоком и Западом» (1976) и «Проблемы исламского возрождения» (1981). В Союзе коммунистов он никогда не состоял — в отличие от других лидеров государств, возникших на территории бывшей Югославии. Для понимания личности Изетбеговича стоит иметь в виду, что it своих сочинениях он призывал к «распространению ислама на все стороны частной жизни людей, на семейную жизнь, на общественную путем возрождения исламской религиозной мысли и создания единого исламского сообщества от Марокко до Индонезии». И при размышлениях о будущем Боснии не надо забывать, что, по мнению Изетбеговича, «ислам вправе самостоятельно управлять своим миром и потому недвусмысленно исключает право и возможность укоренения чуждой идеологии на своей территории». Естественно, размышления религиозного писателя не обязательно будут догмой для действующего политика. Президент Изетбего»ич и его премьер-министр Силайджич постоянно повторяли, что хотят создать в Боснии светское, многонациональное государство. Тем не менее соседи Боснии — и не только сербы и хорваты! — опасались, что там, на юге Европы, действительно возникнет исламское государство. В 1988 году Изетбеговича амнистировали. В 1989 году он предложил создать исламскую партию, которая стала называться Партией теократических действий. В 1990 году его партия получила большинство мест на выборах в скупщину Боснии и Герцеговины. В янinipe 1991 года Алия Изетбегович стал председателем президиума Республики Босния и Герцеговина. Изетбегович решил создать независимое государство, в которое, кроме него, никто не верил. Его власть над республикой была m-сьма призрачной. Независимую Боснию и Герцеговину признаи и только в апреле 1992 года. А в мае президента Изетбеговича, главу независимого государства, задержали сербы, офицеры Югог папской народной армии, в аэропорту Сараево, отвезли в армейскую казарму и предъявили ему свои требования. Этого униже89
ния Изетбегович не забыл. Было время, когда Изетбегович правил не страной, а всего лишь осажденным, отрезанным от страны городом. Его резиденция в Сараеве была главной целью сербской артиллерии. Чтобы покинуть город, ему нужно было разрешение и помощь ООН. Ощущая слабость своей власти, Изетбегович, когда распадалась единая Югославия, в принципе был готов пойти на конфедерацию с Сербией и Черногорией. Но президент Слободан Милошевич занял, видимо, неразумно жесткую позицию: или входите в новую Югославию, или отдавайте сербские земли. Тогда и началась война в Боснии. Лидеры Боснии справедливо опасались, что мир уже фактически согласился с идеей полураспада страны на две части, одна из них — Сербская республика — изначально получила бы право на особые отношения с Сербией. Мусульмане-босняки пытались сохранить единое государство, понимая, что шансов на это немного. Руководители боснийского правительства более всего желали получить международные гарантии сохранения территориальной целостности республики, чтобы мировое сообщество подтвердило: Босния — единое государство. Тем более что опасность для Боснии исходила не только от сербов, но и от хорватов. Хорваты — меньшинство в республике, и они долго не могли решить, чью сторону им выгоднее принять. Союз с мусульманами казался естественным. Но хорваты, населяющие Западную Герцеговину, известные своим упрямством и честолюбием, объявили о создании непризнанной хорватской республики Херцег-Босны и попытались заодно подчинить себе и мусульманские анклавы. Ассамблея боснийских хорватов приняла резолюцию, в соответствии с которой земли, отвоеванные хорватами, должны стать частью не единого государства Босния и Герцеговина, а хорватской республики Херцег-Босны. Они получали деньги и оружие от Туджмана и готовились присоединиться к Хорватии. Лидером хорватской общины был Мате Бобан, поэтому его республику называли «бобанистаном». А министр обороны Хорватии Гойко Щушак, тоже выходец из среды радикальных герцеговинских хорватов, убеждал своего президента Франьо Туджмана договариваться о разделе Боснии напрямую с президентом Сербии Слободаном Милошевичем. Но президенты не договорились. Боевые действия вело так называемое Хорватское вече обороны. Начальником Генерального штаба был молодой хорватский генерал Тихомир Блажкич. Он принадлежал к числу бесконечно жестких и воинственных герцеговинских хорватов, которые контролировали не только свою маленькую мифическую республику, но и министерство обороны большой Хорватии. Именно герцеговинские хорваты изначально отказались от поиска мирного решения всех проблем с соседями. 90
Хорватия — единственный союзник Боснии. Но босняки чувствовали себя с таким другом неуютно. Хорватия даже не старалась скрыть свои территориальные притязания. Когда хорватские войска выбивали сербов из какого-то боснийского города, то мусульман они в город не пускали. Но бои с мусульманами закончились для малочисленных хорватов плачевно. Хорваты потерпели поражение и потеряли наиболее развитые территории на севере и в центральной части республики, где жили две трети всего хорватского населения Боснии и Герцеговины. Неудачливого молодого генерала Тихомира Блажкича принесли в жертву. Он одним из первых оказался на скамье подсудимых в Гааге. Президент Хорватии Франьо Туджман и президент Сербии Слободан Милошевич не просто надеялись увеличить свои республики за счет территории Боснии и Герцеговины. Они еще и не хотели, чтобы рядом с ними появилось исламское государство. И хорватские, и сербские политики исходили из того, что Босния — это троянский конь мусульманского мира, что, используя Боснию как плацдарм, исламисты намерены завоевать Европу. Оба президента говорили об исламской угрозе в одних и тех же выражениях. Президент Боснии и Герцеговины Алия Изетбегович как-то прижался, что выбор между Милошевичем и Туджманом можно сравнить с выбором между лейкемией и опухолью мозга. Тем не менее Туджман и Изетбегович делали вид, что они союзники в борьбе яротив сербов. Босняки, боснийские мусульмане, торопились захватить как можно больше территории. Они надеялись этим показать, что существуют как нация и что они имеют право на свое государство. Если единая Босния сохранилась, то лишь благодаря энергии ее президента Алии Изетбеговича. Он не желал, чтобы управляемая им страна уменьшилась вдвое, и категорически возражал против раздела республики по этническому принципу. А на основную часть Боснии претендовали сербы, во главе которых стал Радован Караджич. Этого жестокого и амбициозного человека одни считают преступником, другие героем. Караджич хотел, чтобы окружающие считали его выдающимся врачом, великим поэтом, потрясающим любовником и мудрым государственным деятелем. Поэт и психиатр, лауреат Шолоховской премии (ее присудил Союз писателей России за «вклад в литературу и дружбу славянских народов») Радован Караджич родился в маленькой Черногории. Юный Радован носил длинные волосы и сочинял стихи. Он поступил в медицинский институт в Сараеве и женился на девушке из богатой семьи. Приятели решили, что он женился из-за квартиры и денег. В шестидесятых годах Караджич проводил время в Оогемной среде, где до ночи спорили о литературе и искусстве. В молодые годы Радован Караджич гордился тем, что он родом и 1 Республики Черногория, считал, что черногорцы — это сербы наивысшей пробы. Говорят, что пациенты ценили его как хороше91
го врача-психиатра. Друзья уверяют, что Караджич всегда был очень вежливым, спокойным, склонным к компромиссам и согласию. В начале восьмидесятых Караджич стал врачом популярной футбольной команды в Сараеве и должен был поднимать боевой дух спортсменов. Караджич жаловался, что у него ничего не получается, потому что Сараево чужой для него город. Одному игроку он стал внушать, что как серб тот обязан играть за белградскую команду. В те времена эти разговоры казались странными. Караджич и сам отправился в Белград, чтобы поработать с командой «Звезда», но тоже не добился успеха. Он вернулся в Сараево и стал работать в больнице. Вместе с Момчило Краишником, будущим главой парламента Сербской республики, они основали строительную фирму в Пале. Фирма лопнула. Караджич провел одиннадцать месяцев в тюрьме по обвинению в подделке документов. Караджич считал, что его посадили только по одной причине — он серб. Выйдя из тюрьмы, Караджич увлекся карточной игрой и ночи напролет просиживал в казино. Когда Югославия начала рассыпаться, азартный Караджич двинулся в политику. Он стал лидером Сербской демократической партии и возглавил сербов, которые не хотели жить в независимой Боснии. — Объединение с Сербией — это наше право, подобно тому как птица имеет право летать, а цветок — благоухать, — в присущей ему цветистой форме заявлял Караджич. На территории непризнанной Сербской республики жили примерно полтора миллиона человек. В республике был парламент из восьмидесяти депутатов — это сербы, избранные в 1990 году депутатами парламента единой еще Боснии и Герцеговины. Они, в свою очередь, избрали Радована Караджича президентом. В Сербской республике имел хождение югославский динар. На практике это означало, что Белград финансировал непризнанную республику. Была своя ежедневная газета «Сербский голос», радио и телевидение, свои полиция, суд и прокуратура. Ввели внутренний паспорт гражданина Сербской республики. Для поездок за границу боснийские сербы пользовались паспортами Югославии. Представитель непризнанной республики Тодор Дутина разместился в югославском посольстве в Москве. Тогда это было полупустое здание, где из-за санкций осталось всего несколько дипломатов. В посольстве на все лады кляли российскую дипломатию, Ватикан, американцев и со значением говорили о славянском единстве. Считается, что в первые годы Караджич был абсолютной марионеткой в руках Слободана Милошевича, во всем слушался сербского президента. Это неверно. Популярный Караджич всегда воспринимался как опасный политический соперник, которого надо держать подальше от Белграда. Потом между ними вообще произошел разрыв. Милошевич вступил в переговоры с Западом, чтобы снять эмбарго на торгово-экономические отношения с Сер92
(шей. А Караджич продолжал воевать и стал в глазах сербов настоящим героем. Выступая в парламенте своей непризнанной Сербской республики, Радован Караджич говорил: — Шестьсот лет длятся страдания разделенного сербского народа — слышатся стенания частей, отделенных от целого, и тоскует целое по своим отделенным частям, как тоскуют сироты по матери и как тоскует мать по утерянным детям. Шестьсот лет сербы живут иоспоминаниями о былой славе и утерянном величии. Бездушный, исевдохристианский Запад хотел, чтобы мы исчезли, отказались от самих себя. Мы оказались и под мощным напором агрессивного исламского Востока, непримиримого к православию. В свое время Чаггад передал Боснию и Герцеговину — исконно сербские земли — Листро-Венгрии. Сегодня Запад поступил с сербами точно так же. 11»> теперь это уже не те сербы, которых можно поработить. Это мопые сербы, пережившие геноцид и утрату единства. Это сербы, которые больше не хотят быть аморфной боснийской массой. Это народ, который свои национальные и государственные интересы материализовал в территориальных устремлениях — сначала автономия, потом свое государство. Сербия — это мировое чудо. Сер|>и)1 — это образец для всех стран и наций. Сербия — это творение Господа. Это скала, о которую разбиваются империи и мировые порядки. Сербия это нечто великое. Ее величие измеряется ненанистыо ее врагов... Это выступление помогает понять менталитет сербских лидеров и душевное состояние, близкое к истерии, в котором находились многие сербы с того момента, как распалась единая Югославия. При таком мироощущении и при наличии достаточного количества оружия Караджич был готов заставить сербов сражаться до последнего солдата. А война на территории бывшей Югославии, особенно в Боснии, и без того приобрела особо жестокий и бесчеловечный характер. Массовые убийства, уничтожение мирного населения и обстрелы юродов стали методом ведения боевых действий. И даже изнасилоМния женщин превратились в инструмент войны. По некоторым данным, в Боснии были изнасилованы около двадцати тысяч женщин. Некоторые полевые командиры полагали, что лучше изнасилоii.i и,, чем убить, поскольку изнасилование наносит ущерб чести всей нации. Лидер боснийских сербов Радован Караджич пренебрежиiciii.no заметил: - Это трагедия, но так поступают все солдаты, это происходит и.i всех войнах. На Балканах мужчина не способен простить женщину, которая ипдиерглась насилию. Одновременно он не может простить и себе, •по не сумел ее защитить. Это незаживающая рана. Боснийские сербы получали помощь из Белграда. Милошевич продолжал руководствоваться все тем же принципом: где живут серftu, там сербская земля. Как все это происходило, со всей циничной 93
откровенностью поведал один из самых близких к нему людей — Борислав Йович, который был заместителем Милошевича по партии. Борислав Йович рассказал, что в апреле 1991 года они с Милошевичем разработали провокационную тактику в отношении Хорватии: — Мы разместим войска в сербских районах Хорватии, хорваты с этим не согласятся, начнутся столкновения, и мы заберем все эти территории. В Боснии, по словам Борислава Йовича, была принята другая тактика: — Мы знали, что, когда признают самостоятельность Боснии, мы будем выглядеть как агрессоры, потому что там находилась наша армия и нам бы пришлось ее выводить... Тогда мы с Милошевичем перевели всех сербов из Югославской народной армии в армию Сербской республики и обещали оплачивать все их расходы. Этот маневр не остался незамеченным. 15 мая 1992 года Совет Безопасности ООН потребовал: «Подразделения Югославской народной армии и части хорватской армии, которые находятся в настоящее время в Боснии и Герцеговине, должны быть либо выведены, либо переданы правительству Боснии и Герцеговины». Резолюция Совета Безопасности не была исполнена, и через две недели, 30 мая, были введены санкции против Союзной Республики Югославия (то есть против Сербии). Командующим армией боснийских сербов был назначен генерал Ратко Младич. В 1991 году он получил под командование 9-й корпус, который помог хорватским сербам создать собственную республику. Младич сделал верный политический выбор и всего за два года из полковников был произведен в генерал-полковники. 10 мая 1992 года его назначили начальником штаба второго военного округа, штаб которого находился в Сараеве. А буквально через день Младич возглавил армию боснийских сербов. Если Хорватию, где убили его отца, он считал врагом, то права Боснии на существование просто не признавал. Тем более что на стороне босняков воевали хорваты. — Сделали нацию из мусульман, которые до принятия ислама были или сербами, или хорватами! — возмущался Младич. — А у них не было ни своего языка, ни истории, ни страны. Ничего своего не было. Они были той частью своего народа, которая приняла ислам для того, чтобы потом зверски истреблять свой народ... Сербы, обладавшие абсолютным превосходством в тяжелом вооружении, окружали город за городом, методично разрушали их артиллерией, затем за дело брались местные пол у бандиты-полу патриоты, которые начинали с грабежей. По приказу генерала Младича устраивались показательные казни босняков — после этого мусульманское население бежало, бросив дома. Тех, кто рискнул остаться, выгоняли. Радован Караджич говорил так: сербы должны остаться 94
ОДНИ, чтобы избавиться от кошмаров прошлого, когда их уничтожали. Это привело к самому большому после Второй мировой войны переселению народов. На сербской территории мусульман и хорваГоа не осталось. А Сараево покинули сербы, которые не захотели жить вместе с мусульманами и хорватами. Видя, что в Боснии происходят массовые убийства и этнические чистки, Европа была вынуждена вмешаться. Начали с экономических санкций против Сербии. Это привело к тому, что исчезли бен1ин, моющие средства, сахар, растительное масло. Почему мировое общественное мнение было настроено именно против сербов? Потому что достаточно долго это была война сербов против остальной Боснии. Больше всего преступлений совершили местные сербы и солдаты бывшей югославской армии, просто потому что в начале войны они наступали и очищали территорию ОТ «чуждого элемента». «Если тебе не хватает врага, твоя мать родит его». Эту сербскую поговорку раньше можно было услышать в горной деревушке Пале, которую Радован Караджич превратил в столицу непризнанной Сербской республики в Боснии. У поговорки есть два смысла: врагом может оказаться не только твой брат. Ты сам можешь быть врагом самому себе. Это помогает понять, что происходило в бывшей Югославии, где воевали все, где каждый враг самому себе. Пале находится в шестнадцати километрах от Сараева, раньше жители столицы Боснии приезжали сюда на выходные. Пале — это единственное место в Боснии, где нашей телевизионной группе запретили снимать. На протяжении первых двух лет войны военное счастье было ИВ стороне боснийских сербов. Располагая мощной армией, абсолютным превосходством в танках и артиллерии, они захватили почти семьдесят процентов территории Республики Босния и Герцеговина и создали собственную, никем не признанную Сербскую республику. Сербские войска не пропускали в Сараево, лишенное тепла и свеi;i, конвои с гуманитарной помощью, обрекая городское население па полуголодное существование. Сербские войска методично расстреливали Сараево из тяжелых орудий и минометов, установленных на холмах, окружающих город. Караджич хладнокровно объяснял иностранным корреспондентам: — Мусульманские снайперы стреляют по сербам. Сербы вынуждены отвечать. Поскольку наши артиллеристы плохо подготовМны, они часто промахиваются и попадают по другому кварталу. Они нуждаются в практике. Иногда Караджич разрешал своим гостям развлечься стрельбой И1 артиллерийских орудий по Сараеву, что гости проделывали с превеликим удовольствием. Обстрелы боснийской столицы унесли несколько тысяч жизней — причем гибли исключительно мир95
ные жители, которые пытались добраться до булочной или до колодца. Я побывал тогда в этом разрушенном городе. Все видел собственными глазами. Передвигаться приходилось в бронежилетах и касках. Военных объектов в городе не было. Сербские артиллеристы крушили жилые дома. Промахнуться в этом густонаселенном городе было невозможно. Даже если артиллеристы стреляли не глядя, они все равно кого-то убивали. Неизвестно, сколько еще продолжалось бы это медленное удушение города, если бы не бойня на сараевском рынке 5 февраля 1994 года. Выстрел из 120-миллиметрового миномета убил шестьдесят восемь человек. Лучшие специалисты, отправленные ООН, не в состоянии были определить, с какой стороны был произведен выстрел. Наблюдатели возложили ответственность на сербов, потому что именно они постоянно обстреливают город. Этот выстрел привел НАТО к решению заставить воюющие стороны отвести от города все тяжелое вооружение на двадцать километров под угрозой бомбардировок с воздуха. Российские дипломаты, министр иностранных дел Андрей Козырев и его заместитель Виталий Чуркин, занимавшийся югославскими делами, тогда спасли боснийских сербов от натовских бомбардировок. Но руководители боснийских сербов решили, что им удалось наконец столкнуть Россию и Запад, что Москва никогда не позволит НАТО бомбить их позиции и вообще защитит. Преисполненные этой уверенности сербы атаковали город Горажде, где укрылось мусульманское население. Атаки сербов на мусульман Козырев и Чуркин восприняли как личную обиду. Они столько сделали для сербов, спасли их от натовской бомбардировки под Сараевом, договорились с американцами о возможности снятия санкций, подготовили соглашение о прекращении боевых действий в Боснии, которого хотели сами сербы, и вдруг получили от них такую пощечину! Российские дипломаты склонны были считать это провокацией, устроенной генералом Ратко Младичем. Виталий Чуркин был потрясен тем, что боснийские сербы несколько дней подряд врали ему в лицо. Козырев и Чуркин пытались отделить прагматичного националиста-державника Милошевича от экстремистов типа Младича и Караджича, противопоставить президента Сербии генералам, одержимым идеей уничтожить мусульман-босняков. Генерал Младич считал, что воевать нужно до полной победы. Босняки и хорваты должны быть уничтожены. Дипломатам это казалось чудовищным. Но ведь и другие тогдашние сербские лидеры думали то же самое, только, в отличие от генерала, не высказывались столь откровенно. Сербам нет никакого смысла брать Горажде, рассуждали российские дипломаты, следовательно, это самодеятельность генерала Младича. На самом деле взятие Горажде имело огромный смысл 96
пин сербского командования: оно доказывает и противникам, и MI мим себе, что может делать все, что захочет, и никакие ООН пни НАТО сербскую армию не остановят. Боснийские мусульмане составляли сорок четыре процента доносимого населения республики, но плохо вооруженная боснийi кии милиция не могла сопротивляться сербским войскам. В реКЛЬТате сербы и хорваты поделили Боснию, оставив боснякам не Полое десяти процентов территории. Международное сообщество предлагало враждующим сторонам один мирный план за другим. Но не удалось найти вариант, который устроил бы все стороны. 1мнчгяки и хорваты хотели получить назад отвоеванные сербами (гили. Сербы не желали отдавать то, что они завоевали, хотя все шцшанты раздела Боснии были им выгодны, потому что оставляли и руках Караджича и Младича значительную часть территории республики. Они упустили момент, когда могли договориться на i иоих условиях. Президент Хорватии Франьо Туджман увидел, что может лишиться той территории, на которую рассчитывал. Герцеговинские корваты объединились с босняками. Примирению хорватов с босмиками способствовали Соединенные Штаты. Изетбегович и Туджман подписали военное соглашение, что дало хорватской армии ирано пересекать границы Боснии и Герцеговины и участвовать в пл тедке и немного знал русский язык. «Все кончилось тем, что натовские силы кормили русских, у которых было плохо с провиантом, в аэропорту Приштины, — пишет Мадлен Олбрайт. — Президент Ельцин позвонил президенту Клинтону и предложил укрыться вдвоем на «корабле, подводной иодке или каком-нибудь острове, где никто нам не помешает», ЧТобы спокойно решить проблему». Строуб Тэлботт: «На протяжении всего кризиса Борис Ельцин вел себя тише и.-чы ниже травы. Я не знал, действительно ли он одобрял планы и отдавал приказания, да и вообще представлял ли себе, что происходит. Пока наш самолет летел домой, Клинтону наконец-то удалось пинаться с Ельциным и попросить его распорядиться, чтобы командующий российскими войсками генерал Заварзин договорился с ге(Иралом Джексоном и покончил с противостоянием в аэропорту. Ельцин, похоже, о Заварзине никогда не слышал, хотя в тот же нпм, присвоил ему очередное воинское звание. Клинтону пришлось мо буквам диктовать Ельцину фамилию. Затем Ельцин передумал и оказал:
- Да ну их, этих генералов, Билл! Эту проблему можем решить тлько мы с тобой! Он предложил им встретиться немедленно, если необходимо, — 1Ш корабле или даже подводной лодке...» Клинтон не считал, что это вопрос, который должны обсуждать Президенты.
Мадлен Олбрайт: «Клинтон выдвинул встречное предложение: пусть министры обоВИЫ и иностранных дел двух стран встретятся и разрешат вопрос, •по II конце концов — после нескольких дней энергичных взаимных \> гулок — и было сделано. 11а переговорах в Хельсинки договорились разместить российский «осиный контингент в Косове в пределах районов, которые подкон•ОЛьны Германии, Франции и Америке. России не было отведено (мгциального сектора из опасения, что это приведет к фактическому разделению края». Но напряженность не спадала. Нервы у всех были напряжены до Предела. Это было очень опасно. Малейший повод мог спровоци|ю1шть боевые действия. Строуб Тэлботт: • И какой-то момент среди ночи НАТО получило сообщение, что российские транспортные самолеты Ил-76 с десятью тысячами солЩ поднялись в воздух и направляются в Косово, несмотря на то •но Венгрия и Румыния запретили им пересекать свое воздушное Пространство». Генерал Уэсли Кларк: * 'I Миечин «Мои друзья -диктаторы»
^ S^
«Один из офицеров спросил меня, что будем делать, если российские транспортные самолеты с подкреплением все-таки прилетят. Будем сбивать? Генерал Ролстон из Вашингтона предложил блокировать взлетно-посадочную полосу. Я приказал использовать боевые вертолеты для того, чтобы помешать Ил-76 сесть в Приштине. Я объяснил своим подчиненным, что русское правительство нас обманывает и мы не можем верить обещаниям русских. Я бы не хотел оказаться в ситуации, когда мне пришлось бы сбивать их самолеты. Лучше помешать им сесть». Но британский генерал Майкл Джексон отказался выполнять приказ главнокомандующего. — Я просто не могу это сделать! — рапортовал Джексон. ~ И у вас нет полномочий отдавать мне такой приказ. — У меня есть полномочия! — настаивал Кларк. — Сэр, — ответил Джексон, — я не начну ради вас третьей мировой войны! Уэсли Кларк: «Генерал Джексон считал, что аэродром в Приштине не имел никакого значения и, следовательно, не было смысла враждовать с русскими. А я считал иначе. Это был решающий момент. Будут русские сотрудничать с нами на равных или нет? Будут они нас обманывать и вводить в заблуждение или привыкнут договариваться и находить компромисс? Я считал, что русские не пойдут на прямое столкновение с нами, у них не было для этого сил. Но я не отрицаю, что риск был». — Майк, я отдаю тебе приказ, — сказал Кларк. — Если ты отказываешься его выполнять, ты должен сдать командование. Ты это понимаешь? — Так точно, сэр. Джексон вышел и через несколько минут вернулся с улыбкой на лице: — Британское правительство запретило мне выполнять этот приказ. В отличие от российских военных, которые не выполнили приказ начальника Генерального штаба и смело двигались навстречу войне, американский генерал Кларк не смог нарушить дисциплину и сделать то, что считал нужным. Билл Клинтон: «20 июня югославские войска покинули Косово, и через две недели, по оценкам верховного комиссара ООН по делам беженцев, туда уже вернулись более семисот пятидесяти тысяч жителей... Несмотря на все проблемы, которые предстояло решить в будущем, я чувствовал удовлетворение и облегчение. Десятилетняя кровавая кампания Слободана Милошевича, в которой он использовал этнические и религиозные противоречия, чтобы сохранить свой режим в бывшей Югославии, заканчивалась. Горящие деревни и уби! 162
ства невинных людей остались в прошлом. Я знал, что со временем станет историей и сам Милошевич». Относительно статуса российских войск нашли компромисс — по опыту участия российского контингента в миротворческой операции в Боснии. Но пробыли они там недолго. В апреле 2003 года начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин заметил: — У нас не осталось стратегических интересов на Балканах, а на ни воде миротворцев мы сэкономим двадцать пять миллионов долпиров в год. Десантников вернули домой. История, которая едва не привела к войне между Россией и НАТО, закончилась. СВЕРЖЕНИЕ МИЛОШЕВИЧА Поражение в Косове стало последней каплей. Оно погубило Милошевича. Его лагерь таял на глазах. В конце концов он проиграл очередные выборы, потерял власть и оказался на скамье подсудимых. Многим в России не понравилось, что созданный ООН Международный трибунал по расследованию преступлений, совершенных ма территории бывшей Югославии, включил президента Милошепича в список военных преступников. Но надо по справедливости признать, что нет политика, который принес бы сербам больше бед и несчастий, чем президент Союзной Республики Югославия СлоГюдан Милошевич. На Милошевича, кстати говоря, повлияли не только натовские Гюмбардировки, но и то, что он сам и его окружение — триста с лишним человек — попали в черный список. Белградской элите чнкрыли въезд в европейские страны и запретили заниматься там Ли'шесом. Финансовая полиция стала искать их тайные счета. Это Пыла катастрофа для семейства Милошевич и правящей верхушки. Они лишились возможности отдыхать за границей и ездить за покупками. Они лишились своих доходов. В эпоху санкций окружение Милошевича зарабатывало на контрабанде бензином, спиртным и сигаретами. Крупного банкира Боголюба Карича, которого Милошевич в HiiiK благодарности сделал министром, не пустили даже на Кипр. lioi-олюб Карич — один из самых богатых людей Сербии. У него фи брата — Драголюб, Сретен и Зоран. Они начали с небольшой мистерской и создали целую империю. Годовой оборот компании • Иратья Карич» составлял пять миллиардов долларов. Боголюб Карич считался другом Милошевича (и его личным банкиром), но, видимо, перестал им быть с тех пор, как Милошевич стал |грнть силу. Когда Боголюб Карич попытался выдвинуть свою каннидатуру в президенты Сербии, правительственные средства массоМ информации припомнили ему незаконное обогащение за счет пПминутых вкладчиков банка братьев Карич. Милошевич назвал бра163
тьев «иностранными агентами, которые работают против Сербии». Боголюб побывал на аудиенции у Милошевича, отказался от выдвижения своей кандидатуры, и средства массовой информации сразу замолчали. Братья Карич приложили особые усилия, чтобы обосноваться в России, создали здесь несколько совместных предприятий и банк. В 1992 году братья Карич преподнесли патриарху Алексию II миллион рублей. Живко Николич был приглашен на торжественный обед к патриарху. В июле 1995 года Боголюба Карича в Москве принимал глава правительства Виктор Черномырдин. Четыре брата, основавшие компанию, приняли на работу около сотни своих родственников. В Москве компанию представлял их двоюродный брат Живко Николич, хирург-офтальмолог по профессии, очень контактный и симпатичный человек. Он, в частности, умело организовывал поездки российских журналистов в Белград. Все расходы брали на себя братья Карич и денег не жалели. 24 сентября 2000 года прошли досрочные выборы президента Югославии. Милошевич пребывал в убеждении, что он самый популярный в стране лидер и конкурентов у него нет и быть не может. Они с женой искренне рассчитывали на оглушительную победу. Его сгубила мания величия. Он не сделал того, что считал обязательным накануне прежних выборов, — не увеличил пенсии и зарплаты. И он утратил мобилизующий идеологический заряд. Краина, Босния, Косово — все битвы были проиграны. А нового фронта борьбы против внешнего врага он не успел открыть. Слободан Милошевич не воспринимал всерьез своего главного соперника — Воислава Коштуницу, лидера Демократической партии Сербии. А того поддержала коалиция из пятнадцати оппозиционных партий. Коштуница, умеренный националист, — достаточно бледная фигура, но массовый избиратель предпочитал новое лицо. После натовских бомбардировок и потери Косова сербы ненавидели всех на свете. Но выразить свою ненависть они могли только Милошевичу. Это было голосование против надоевшего президента. Милошевич не признал результатов голосования. Избирательная комиссия сообщила, что Милошевич собрал 40,2 процента голосов, а Воислав Коштуница получил 48,2 процента. Комиссия объявила второй тур выборов. Но оппозиция заявила, что результаты подтасованы и Коштуница выиграл в первом же туре. В стране начались волнения. 27 сентября в Белграде прошла первая массовая демонстрация протеста против фальсификации выборов. За ней последовали другие. Возмутились не только белградцы и не только оппозиционные партии. 3 октября молодежь бульдозером проломила ворота государственного телевидения. И никто не желал прийти на помощь проигравшему президенту. Политический климат в стране изменился. Это ощутили в избирательной комиссии, члены которой передумали и заявили, что немного ошиблись: на самом деле за Коштуницу проголосовали 164
48,9 процента, а за Милошевича — всего 38,6 процента. Надо еще учесть, что и сербская церковь была против Слободана Милошевича, потому что он был неверующим. Синод поддержал его соперника. Патриархия устроила молебен в Белграде и поздравила Коштуницу с победой. Слободан Милошевич находился в состоянии шока. Его словно разбил политический паралич. Он был мастером политической интриги и закулисных договоренностей. Но он оказался никудышным борцом. Собственно говоря, он даже не решился вступить в борьбу. На публике Милошевич был самоуверенным, несговорчивым и жестким. Он хотел, чтобы его воспринимали именно таким. Столкнувшись с серьезной проблемой, он оказался слабым политиком. «Один мой сербский приятель поехал в особняк к Милошевичу морально поддержать своего друга, — рассказывала Тамара Замятина, которая в те годы была корреспондентом ИТАР-ТАСС в Белграде. — Он был поражен тем, что Слободан и его жена Мира Маркоиич сидели дома в полутемной гостиной, при закрытых шторах, при пыключенных электричестве и телевизоре. Из этого эпизода можно сделать вывод, что и Милошевичу были ведомы чувства страха, отчаяния, безволия». Он считался хорошим организатором. — Его стол всегда был чист. Никаких кип бумаг. Он умеет раПотать, — говорили знающие его люди. Но он не любил, когда его министры проявляли инициативу. Он Котел, чтобы они исполняли указания, и проверял, как исполняются его приказы. Несогласные быстро расставались с должностью. В результате некому было предупредить его о грядущей катастрофе. Пока Милошевич одерживал военные победы, люди его поддержипали, но он все проиграл, и его сторонники или разбежались, или поспешили перейти на сторону победителей. Президент оторвался от жизни. Последние годы он безвылазно сидел у себя в кабинете, мало с кем общался и потерял ориентиры. ('ербы даже не могли вспомнить, когда глава государства в последний раз обращался к ним. Судя по всему, он не ожидал, что все так мопернется. Он и его окружение просчитались с этими выборами. Милошевич никому не доверял, кроме своей жены, которая и была сю главным советником. Мирьяна Маркович также плохо понимаII, что творится в стране, и ничем не смогла помочь мужу. 5 октября на улицы Белграда вышло минимум полмиллиона четжек. Они хотели покончить с правлением Милошевича. Он надорц сербам. Милошевич и его окружение проиграли четыре войны, |ш (рушили экономику, а лагеря в Боснии и убийства в Сребренице имггавили сербов в роли кровожадных монстров. Оппозиция была готова к уличным боям. В Белград съезжались июли с оружием. Они знали, что в распоряжении Милошевича стошсичная полиция. Утро началось со схваток с полицией, которая пустила в ход слезоточивый газ. Но вечером полиция прекратила 165
сопротивление и стала покидать город. Митингующие захватили телевизионный центр и здание парламента. Милошевич дважды звонил начальнику Генерального штаба Небойше Павковичу, требуя, чтобы тот отправил войска и усмирил Белград. Генерал Павкович долго колебался- Оценив ситуацию, он заявил, что военное командование «уважает волю граждан». Военные были сыты по горло правлением Милошевича и также желали его ухода. Начальник личной охраны Мирьяны Маркович приехал к генералу Павковичу и передал ему приказ физически уничтожить лидеров оппозиции — Вука Драшковича, Зорана Джинджича, бывшего начальника Генштаба Момчило Перишича и других... Никто не захотел исполнять приказ. Военные и офицеры госбезопасности видели, что народ настроен серьезно и выполнение преступного приказа может оказаться опасным. Они убили Ивана Стамболича, когда были уверены в прочности режима Милошевича, знали, что им ничто не грозит. Но ситуация в стране изменилась. Рисковать своей жизнью и карьерой во имя проигравшего президента и его жены никто не хотел. При этом ни полиция, ни спецназ госбезопасности, ни армия не пожелали выступить на защиту Милошевича. Командир спецназа госбезопасности Сербии полковник Милорад Лукович (Улемек) в ночь на 5 октября встретился с Зораном Джинджичем и сказал ему: — Я тебе гарантирую, что завтра против вас никто ничего не предпримет. Мы получили приказ вмешаться, но вступим в бой, только если в полицию станут стрелять иди если вы попытаетесь атаковать казармы. 5 октября Воислав Коштуница объявил себя президентом. Смелости ему придал тот факт, что все силовые структуры перешли на его сторону. Утром 6 октября в Белград прилетел российский министр иностранных дел Игорь Иванов. Все гадали, какую миссию он исполняет. Российский министр пригласил Милошевича и Коштуницу в Москву на переговоры. Они отказались. По некоторым сведениям, при посредничестве Иванова состоялась тайная встреча Милошевича и Коштуницы. Присутствовали также начальник Генштаба и глава военной разведки. И Коштуница вроде как обещал позаботиться о самом Милошевиче и всей его семье. Только после этого, вечером 6 октября, Милошевич, более или менее уверенный в своем будущем, ушел в отставку. Полгода продолжались переговоры о его судьбе. Западные державы требовали от Белграда исполнения резолюции Совета Безопасности ООН: те, кого Международный трибунал обвиняет в совершении военных преступлений, должны быть преданы суду. Воислав Коштуница категорически не хотел выдавать Милошевича. Но он не располагал реальной властью. Вся власть принадле166
жала руководству Сербии, Зоран Джинджич желал видеть Милошевича на скамье подсудимых. 30 марта 2001 года спецгруппа МВД прибыла в резиденцию Милошевича, чтобы его арестовать. Охрана бывшего президента открыла огонь и ранила двоих полицейских. После долгого спора между президентом Югославии Коштуницей и премьер-министром Сербии Зораном Джинджичем судьба Милошевича была решена. Коштуница понял, что больше не может защищать своего предшественника, и умыл руки. Он заявил, что ни один гражданин страны не может быть выше закона. Милошевич понял, что никто его не спасет. 31 марта, в воскресное утро, он был арестован в своей резиденции и отправлен в белградскую тюрьму. Его дочь Мария стреляла и сотрудников спецслужб из пистолета, за это ее привлекли к суду. Когда отца увели, она застрелила собаку и выбила несколько окон. Она обвиняла отца в трусости за то, что он позволил себя посадить. 28 июня власти Сербии передали Милошевича Гаагскому трибуналу. 30 января 2002 года ему было предъявлено обвинение. Милошенич отказался от услуг адвоката и заявил, что сам будет себя защищать. Его преемник Коштуница говорил иностранным журналистам: — Избавляясь от Милошевича, мы освобождаем политику от ида, который ее отравлял. КТО СТРЕЛЯЛ В ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА?
В премьер-министра стреляли снайперы. Возможно, лучшие гмайперы в стране. Он вышел из здания правительства вместе со Моим заместителем по партии. Ему нужно было пройти всего несколько шагов до служебного автомобиля. За ним охотились профессионалы. Они не могли промахнуться, потому что на карту была поставлена их жизнь и свобода. Премьер-министра Сербии Зорана Джинджича убили в тот день, когда должны были начаться аресты руководителей организованной преступности. Убийцы надеялись, что смерть премьер-министра осПновит прокуратуру. Но власти Сербии не испугались, и аресты глаиирей преступного мира начались. Практически сразу удалось захватить убийц премьер-министра. Иочможно, они просто не предполагали, что им придется скрываться. Ошеломленные арестом, они признались не только в убийстве (орана Джинджича, но и в других серьезных преступлениях, коториг несколько лет не удавалось раскрыть. И тогда из страны исчезла женщина, которую следствие так хоir.no допросить, — Мирьяна (Мира) Маркович, жена бывшего преМдента Югославии Слободана Милошевича, управлявшего государi i ном более десяти лет. 167
Сразу пошли разговоры о том, что она скрывается в России. Дочь Мирьяны Маркович Мария объяснила журналистам, что мама уехала в Москву по делам — она профессор Московского университета. В МГУ имени М.В. Ломоносова поспешили ответить, что такой профессор у них не числится. Забыли, что Мирьяна Маркович — почетный профессор. Были времена, когда жену президента Слободана Милошевича принимали в Москве с особым почетом. Но вот почему Мирьяна Маркович покинула Сербию? После убийства Джинджича было раскрыто громкое преступление, совершенное в Белграде осенью 2000 года. Тогда пропал один из самых известных сербских политиков Иван Стамболич, который собирался баллотироваться в президенты. Утром он, как обычно, бегал в парке и исчез. О его судьбе говорила вся Сербия. Все терялись в догадках, что с ним могло приключиться. Промолчал только один Слободан Милошевич, который еще был президентом страны. Теперь его молчание становится понятным. Надо полагать, он-то точно знал судьбу своего друга Стамболича. 25 августа 2000 года Ивана Стамболича похитили пятеро офицеров из отряда специального назначения управления госбезопасности министерства внутренних дел Сербии, их именовали «красными беретами». Они запихнули Стамболича в микроавтобус, увезли в горы, убили двумя выстрелами в затылок и закопали в заранее вырытой яме. Иван Стамболич был человеком, который привел в политику Слободана Милошевича. Потом Милошевич выставил Стамболича и сам стал хозяином в Сербии. Иван Стамболич ушел из политики и только один раз обратился к своему бывшему другу с письмом — после того, как тот 9 апреля 1991 года танками разогнал демонстрацию в Белграде. «Хватит с нас твоей антисербской политики! — писал Стамболич. — Ты, Слободан Милошевич, не знаешь ни кто есть сербы, ни что есть Сербия!.. Лишь своей отставкой ты сможешь доказать своим согражданам и всему миру, что ты не собираешься создавать в Косове балканский апартеид, превращать Югославию в руины, а Сербию — в отвергнутую мученицу...» Распад Советского Союза был трагическим событием, но обошлось без войн и кровопролитий. Распад Югославии сопровождался сплошными ужасами — войнами, убийствами, этническими чистками. Милошевич говорил: — Мы должны решить, будем ли мы сражаться или же станем на колени и превратимся в новую колонию на Балканах. Мы никогда не сдадим Сербию! Но Слободан Милошевич только говорил красиво: в реальности он сдал и проиграл все, что мог. 168
Убийцы Стамболича были найдены. Они признались, что приказ им отдал тогдашний начальник госбезопасности Сербии Раде Маркович. Он уже отбывает семилетний срок в тюрьме — за другие убийства. Он уничтожал лидеров оппозиции. Он занял пост начальника госбезопасности, когда Мирьяна Маркович попросила об этом мужа. И начальник госбезопасности беспрекословно иыполнял ее указания. Вот поэтому сербские следователи и захотели допросить Мирьяну Маркович. Осенью 2000 года Иван Стамболич, видя, что происходит в стране, решил вернуться в политику. Он пользовался уважением и на президентских выборах мог составить конкуренцию Милошевичу. I (оэтому его убили. Когда-то Слободан Милошевич говорил о СтамОоличе: «он мне как брат». Сербия ужаснулась: так это Милошевич приказал убить своего названого брата? Или этого пожелала его жена Мирьяна? Милошевича почему-то считают жертвой политических преследований, хотя его судили за военные преступления. А после убийства премьер-министра Джинджича клан Милошевича заподозрили » причастности к чисто уголовным преступлениям. Милошевич не только высоко ценил политические таланты жены, но и считал, что ей одной он может доверять. Остальные продадут и предадут. Поэтому президент прислушивался к жене, а она подталкивала его к жестким шагам в политике. Мирьяна Маркович ревностно следила за тем, чтобы все высшие чиновники хранили верность клану Милошевича, и вычищала нелояльных. Вернее, она говорила мужу, кого нужно убрать, а кого назначить. Это она убедила мужа поставить во главе госбезопасности ее друга Раде Марковича. Народ часто восстает против супружеских пар на троне — против короля Людовика XVI и Марии-Антуанетты во Франции, против президента Фердинанда Маркоса и его жены Имельды на Филиппинах, против Николае и Елены Чаушеску в Румынии. В Сербии эту не любимую народом пару зовут Слобо и Мира. Это президент Слободан Милошевич и его жена Мирьяна Маркович. При всех своих психологических проблемах Слободан и Мирьина были весьма прагматичными людьми. Сербы ненавидят своих иластителей за то, что они разбогатели на войне. До войны у Милошевичей была небольшая квартира и старый автомобиль. Потом югославские журналисты обнаружили, что они приобрели виллу в центре Белграда, яхту, виллу в Греции и серьезную недвижимость » родном городе президента. Мирьяна Маркович владеет телеканалом, радиостанцией, издательским домом и авиакомпанией. Причем ее собственность не тронули после ее бегства из страны. У нее двое детей — Мария и Марко. Сын с юности любит громкую музыку, женщин, машины и оружие. Его хобби — рискованп;1я езда на дорогих автомобилях. Марко мечтал стать гонщиком. 169
Слободан ласково называл сына «мой молодой необъезженный мустанг». — Отец злился, пока я не разбил пятнадцатую по счету машину, — с гордостью рассказывал Милошевич-младший, — а потом перестал. Марко избежал службы в армии. Его обвиняли в том, что он с приятелями похитил студента из оппозиционной молодежной организации «Отпор» («Сопротивление»), которому угрожал смертью за выступления против режима Слободана Милошевича. В Сербии считали, что в период экономических санкций Марко Милошевич участвовал в нелегальном ввозе сигарет и бензина из Болгарии и Венгрии, на чем зарабатывал большие деньги. Налоги, естественно, не платил. Вопросы с таможней Милошевич-младший решал легко. Если кто-то из таможенников по незнанию задерживал контрабандный груз, Марко звонил матери, она — начальнику таможенной службы, и груз пропускали. В контрабандном бизнесе участвовало немалое число сербских полицейских. Они сохранили свои посты после свержения Слободана Милошевича, может быть, этим объясняется то, что правоохранительные органы позволили его семье покинуть страну и никто не занимается расследованием этого преступного бизнеса. Марко Милошевич владел сетью магазинов беспошлинной торговли, судоходной компанией, зарегистрированной на Кипре, а также магазинами, развлекательными центрами, ресторанами... Марко искали через Интерпол. По некоторым данным, он несколько лет назад вместе с женой и сыном по фальшивым документам прилетел в Москву и пытался перебраться в Китай. Марко надеялся, что китайские коммунистические власти во имя антиамериканской солидарности его приютят и никогда не выдадут сербскому правосудию. Но в Китай его просто не пустили. И он укрылся в Москве. Здесь давно обосновались крупные сербские бизнесмены, связанные с кланом Милошевича. У этого клана широкие связи в политическом мире России. Дочь Милошевичей, Мария, владеет радиостанцией. Мать мечтала воспитать в ней политического бойца, но быстро разочаровалась. Мария встречалась с человеком, который представлялся водителем такси, но сербские журналисты утверждали, что на самом деле он связан с организованной преступностью. Так кто же убил сербского президента Зорана Джинджича? Организатор убийства — бывший командир подразделения особого назначения («красные береты») министерства внутренних дел Сербии полковник Милорад Лукович (Улемек). Его кличка — Легионер. Он почти десять лет служил во французском Иностранном легионе, пока не понадобился на родине. Наемник по профессии и образу мыслей. Стрелял в Джинджича заместитель командира спецназа подполковник Звездан Йованович. Он попал своей жертве в сердце с первого выстрела. 170
Сербский спецназ численностью тысяча двести человек подчинился службе госбезопасности. Его создали в начале девяностых. Подразделение было прекрасно экипировано, получило даже бронетехнику и российские боевые вертолеты Ми-24. Это своего рода ноэдушная боевая машина пехоты. Оснащена всеми видами оружия, пключая противотанковые ракеты. Широко использовалась в Афганистане. Приказы «красные береты» получали от Франко Симатовича, по должности он был заместителем начальника госбезопасности. Рукоиодил службой госбезопасности Йовица Станишевич, черногорец, который вырос в Воеводине. Он получил юридическое образование и Белграде и был принят в госбезопасность, где сделал большую карьеру. Он стал одним из главных сторонников Милошевича и в тридцать семь лет возглавил ведомство госбезопасности. В разгар косовского кризиса Милошевич снял Станишевича с должности, как говорят, за «либерализм». Можно представить себе, кикие поручения Милошевич давал госбезопасности, если профессиональные убийцы казались ему либералами... Йовицу Станишевича и заменил Раде Маркович. Как и в некоторых других странах, в Сербии при Милошевиче политические убийства — по заказу высшей власти — совершали сотрудники спецслужб. В результате спецназ превратился просто в банду. Поскольку боевики базировались в городе-спутнике Белграда 1смуне, то группу именовали «земунцы». Вроде как у нас «люберецкие». В составе банды было около двухсот боевиков. Как и их российские коллеги, они занимались рэкетом, то есть собирали дань с предпринимателей и банкиров и «крышевали» бизнес. Причем они подчинили себе самый преступный бизнес — тор1ОИЛЮ наркотиками и контрабанду. Полковник спецназа Лукович был соратником и подельником одного из самых знаменитых белградских бандитов Желько Разнаговича по кличке Аркан. Полковник Лукович должен был убить Зорана Джинджича еще при Милошевиче, во время президентских выборов. Джинджич был лидером демократического движения. Но полковник понял, что режим Милошевича обречен. Какой смысл исполнять прикаii.i того, кто уже проиграл? Милорад Лукович и его начальник Раде Маркович предложили лидерам демократического движения сделку: — Мы в вас не стреляем, вы нас не трогаете. Мы вам не мешаем заниматься политикой, вы позволяете нам вести наши дела, коюрые приносят большие деньги. В октябре 2000 года Слободан Милошевич потерял власть над ^ i раной. Но создалось двоевластие. Президентом Сербии был избран пидер демократов Зоран Джинджич. Он требовал политических реформ, но силовые ведомства ему не подчинялись. Они подчинялись федеральному президенту. А президентом Югославии стал Воислав 171
Коштуница. Он приказал не трогать людей Милошевича. Сербские демократические власти требовали отправить в отставку руководителя госбезопасности Раде Марковича. В конце января 2001 года ему все-таки пришлось уйти. Через месяц его арестовали. Два года в Сербии, по существу, шла борьба между Джинджичем и Коштуницей, который возражал против реформ. В феврале 2003 года Югославия была упразднена, и Коштуница лишился власти. Только тогда Зоран Джинджич смог взяться за наведение порядка. Был назначен специальный прокурор по расследованию преступлений, совершаемых организованной преступностью. Был подготовлен список преступников, которые должны быть арестованы, и бывших руководителей госбезопасности, которых собирались выдать Гаагскому трибуналу. Более того, в день убийства Зорана Джинджича сербское правительство намеревалось рассмотреть вопрос о конфискации капиталов, которые принадлежат клану Милошевича и были нажиты преступным путем. Убийство премьер-министра Сербии должно было стать сигналом к государственному перевороту. Заговорщики ожидали, что смерть популярного премьера вызовет панику и растерянность в стране. В заговоре против Джинджича участвовал один из его заместителей — вице-премьер Небойша Чович. Отряды специального назначения госбезопасности Сербии должны были захватить в столице важнейшие объекты, а вооруженные силы — ввести чрезвычайное положение. К власти пришли бы так называемые патриотические силы, в том числе бывший президент Югославии Воислав Коштуница, оставшийся без дела, и жена Милошевича — Мирьяна Маркович. Это была попытка политического реванша. Но она не получилась, потому что сербы этого не захотели. И военные, понимая настроения общества, сохранили верность законно избранной власти. Начальник охраны Джинджича первым сказал, что премьер-министра убили по политическим соображениям. Его друг и соратник Владимир Попович подтвердил, что Джинджича застрелили, поскольку премьер-министр собирался взять под свой контроль вооруженные силы и армейскую разведку. И потому, что многим политикам и бизнесменам, замазанным в крупных преступлениях, не было ходу при Джинджиче. После убийства премьер-министра было арестовано примерно две тысячи человек. Это свидетельствует о масштабах организованной преступности, которая расцвела при Милошевиче. В середине апреля 2003 года бывший начальник Генштаба югославской армии генерал Нейбоша Павкович признался на допросе, что Милошевич дал ему указание отправить военный вертолет за двумя «красными беретами», которые пытались убить лидера демократического движения Вука Драшковича. При разговоре присутствовал начальник госбезопасности Раде Маркович.
Новый премьер-министр Сербии Зоран Живкович заявил 16 апреля: — Милошевич и его семья по уши увязли в преступлениях, которые совершались в Сербии в последнее десятилетие. Джинджича пытались убить несколько раз. Сначала в феврале 2003 года, когда он отдыхал на горнолыжном курорте. Но там Оыло слишком много людей. Потом во время возвращения в Белград выстрелами из гранатомета собирались уничтожить его автомобиль. Не получилось. В конце февраля в его машину чуть-чуть не врезался грузовик — водитель вовремя увернулся. Удалась четвертая попытка... 15 июня 2000 года в городе Будва было совершено покушение на другого лидера оппозиции, Вука Драшковича. Он остался жив. Милошевич боялся их как конкурентов. Суд над убийцами Джинджича шел несколько месяцев. Обвинения были предъявлены Слободану Милошевичу, как заказчику, и бывшему начальнику Генштаба Нейбоше Павковичу. Но их дела должны были рассматриваться отдельно, поскольку обоих передали в распоряжение Международного трибунала в Гааге. Судили бывшего командира спецотряда Милорада Луковича, пятерых его подчиненных и бывшего начальника госбезопасности Сербии Раде Марковича. И Маркович, и Лукович уже были осуждены по другому делу — 38 убийство четверых соратников Вука Драшковича в конце девяностых годов. Раде Маркович получил десять лет, Лукович — пятнадцать. На этом суде они не признали себя виновными, хотя признали свое участие в обоих преступлениях на предварительном следствии. Раде Маркович между делом рассказал, как Милошевич в октябре 2000 года приказал ему расстрелять с вертолета телевизионную группу компании «Студия Б* и арестовать лидеров оппозиции. Лукович 18 июля 2005 года получил сорок лет тюрьмы, Маркович — пятнадцать. В приговоре сказано: «Лукович организовал преступную группу по приказу Слободана Милошевича для убийства политических противников». Сейчас возникает такой вопрос. Каким образом немалая часть российской политической элиты как в случае с Саддамом Хусейном, так и в случае с Милошевичем оказывается на стороне очекидных преступников? Почему Россия так долго защищала Милошевича? В марте 1999 года тогдашний глава правительства Евгений Максимович Примаков даже отказался от поездки в Соединенные Штаты, развернул свой самолет над Атлантикой в знак протеста против военной акции НАТО в Югославии. Политика может быть или моральной, или прагматичной. 173
Если основа политики — мораль, тогда понятны протесты против применения силы в Югославии или Ираке. Но в таком случае моралист обязан первым выступить против деспотического режима, не может снабжать оружием и обниматься с такими людьми, как Саддам Хусейн или Слободан Милошевич. Напротив, должен первым требовать суда над ними. Если политика основана на прагматичных интересах, тогда понятны и близкие отношения с Саддамом или Милошевичем. По старой формуле — «сукин сын, но наш сукин сын». Но в таком случае возникает вопрос: а в чем расчет? Какая польза нашей стране поддерживать людей, которые потом оказываются на скамье подсудимых? Разве мы что-то выиграли, поддерживая сначала Милошевича, а теперь Саддама? Похоже, только потеряли. Есть третий вариант. Россия обязана была поддержать Сербию как братское славянское государство. Но вот что удивительно: с тех пор как Милошевич потерял власть и оказался на скамье подсудимых, Россия потеряла всякий интерес к Сербии. Российское руководство, российские политики словно пренебрегают братской Сербией. Премьер-министра Зорана Джинджича провожали в последний путь почти полмиллиона человек. В последний раз с таким почетом хоронили убитого в 1934 году хорватскими усташами югославского короля Александра. На похороны Джинджича приехали премьер-министры или министры иностранных дел всех европейских государств. Россию представлял один из заместителей министра. Сербы восприняли это как откровенное пренебрежение со стороны братского славянского государства. Смешно было бы называть Слободана Милошевича другом России. Пожалуй, он даже не мог сдержать своего неприязненного отношения к нашей стране. Тем не менее к Милошевичу приезжали высшие руководители России. Его охотно приглашали в Москву. Российские политики делали все, чтобы спасти его от суда, вылетали в Гаагу, чтобы дать показания в его пользу. А с новой, демократической Сербией, выходит, российское руководство не желает иметь дело? Сербы могут сделать вывод, что славянским братством тут и не пахнет. Надо так понимать, что российские политики поддерживали Слободана Милошевича только потому, что он занимал антизападные, антиамериканские позиции. И выгоден был в большой геополитической игре. А то, что по его вине сербский народ вынужден был жить в состоянии войны, блокады, террора, российских политиков, выходит, не беспокоит? Многие российские политики выставляли себя защитниками интересов сербов — пока в Белграде был Милошевич и можно было наживать себе политический капитал. И не только политический, потому что Милошевича окружали банкиры, которые были очень щедры к некоторым российским политикам и журналистам. 174
Теперь, когда в Сербии существует вполне демократическое праиительство, теперь, когда братья-сербы реально нуждаются в помощи, Россия утратила интерес к их проблемам. А ведь за последние годы, после крушения режима Милошевича, жизнь на территории бывшей Югославии изменилась до неузнаваемости. Кто еще недавно мог предположить, что руководители Хорватии и Сербии не только встретятся, но и принесут друг другу и шинения за все то, что совершили их предшественники? А именно это произошло осенью 2003 года, когда президент Хорватии Стипе Месич, ветеран югославской республики, впериые после 1991 года приехал в Белград по приглашению пре>идента Сербии и Черногории Светозара Маровича. В феврале 2000 года, после смерти Франьо Туджмана, Месич победил на выГюрах и стал вторым президентом независимой Хорватии. Он нашел в себе силы подвести черту под кровавым прошлым и поехал и Белград. Его пригласил Светозар Марович. Он тоже юрист, но он на диадцать лет моложе хорватского президента. Марович — черногорец, он когда-то руководил республиканским комсомолом. СвеТозар Марович — талантливый оратор и, в отличие от большинСТВа коллег, весьма скромный человек. В Черногории он жил не > | столице, а в курортном городке Будва на морском побережье, который оправился после войны и теперь вновь процветает. Принимая в Белграде хорватского президента, Марович торжеггненно произнес: — Я хочу извиниться за все зло, которое граждане Сербии и Черногории причинили Хорватии. Стипе Месич, который был последним руководителем единой Югославии в 1991 году, ответил: — Я принимаю эти символические извинения и хочу сам попроi нть прощения у тех, кому граждане Хорватии причинили боль или нанесли вред. Через год, 10 ноября 2004 года, правительство республики боснийских сербов, которая входит теперь в состав Боснии и Герцекншны, принесло официальные извинения родственникам восьми шсяч боснийцев-мусульман, убитых в Сребренице: «Правительiiно Республики Сербской сочувствует боли родственников жертв сребреницы, выражает искреннее сожаление и приносит извинения за трагедию». Признание собственной вины — огромный шаг вперед в преидолении югославской трагедии. В этой трагедии виновны не внешние силы, а собственные политики, идеологи и генералы. Расиид страны открыл перед ними новые возможности. Психиатры i пшовились президентами, младшие офицеры — главнокомандующими. Они были готовы сражаться за свое высокое положение | 0 последнего солдата. Кто-то из них и сейчас готов воспитывать ненависть к соседям. 175
Премьер-министр Сербии Зоран Живкович говорил в 2003 году о том, что страна получила шанс начать новую главу в своей истории: — Сейчас мы находимся там же, что и в начале XX века, когдп Сербия имела шанс стать европейской страной. Однако тогда нам не удалось воплотить этот шанс в жизнь. Прежде всего демократическая Сербия желает рассчитаться с прошлым. Но это не очень просто, у власти осталась прежняя команда. Зоран Живкович вынужден был уйти в отставку. В конце года правительство возглавил все тот же Воислав Коштуница. Он поставил во главе госбезопасности Раде Булатовича, еще одного ставленника Мирьяны Маркович... Служба госбезопасности предлагала когда-то премьер-министру Зорану Джинджичу сделку. Госбезопасность обеспечивает отправку в Гаагу других обвиняемых, а премьер-министр уговоривает Запад отказаться от требования выдать Караджича и Младича. Джинджич не согласился. Его судьба была решена. Руководство госбезопасности и командование армии, по-прежнему очень влиятельные в Белграде, никак не хотят выдавать Караджича, потому что он обещал рассказать, как сербские вожди руководили войной в Боснии. Выдать генерала Младича — обидеть все сербское офицерство. Бывший министр юстиции Сербии Влдан Батич рассказал, что Младич много времени проводит в Белграде, его опекают армия, церковь и Коштуница. — А что же вы не приказали его арестовать, когда входили в правительство? — спросили журналисты. — Его поддерживает армия, — честно ответил бывший министр. — Полиция не может развязать войну против армии. В июле 2005 года в сербских газетах появились сообщения о том, что у Ратко Младича возникли проблемы со здоровьем. Он будто бы просил российские спецслужбы переправить его в Россию. Такой вариант устраивал белградское руководство. Но Москва отказала. Подводя итоги югославской трагедии, нужно сказать, что распад единого государства был печальным событием. Но во всех бывших республиках, которые обрели независимость, жизнь стала заметно лучше. И это обстоятельство, наверное, ставит точку во всех исторических спорах. Президент Сербии Светозар Марович произнес замечательные слова: — Мы должны показать и нашим народам, и всей Европе, что мы больше не хотим жить прошлым. Мы хотим жить настоящим, которое приведет нас в единую Европу. Но дорога эта будет долгой, потому что для кого-то сражающийся психиатр Радован Караджич и бывший генерал Ратко Младич все еще остаются настоящими героями.
БЕСКОНЕЧНАЯ ВОЙНА САДДАМА ХУСЕЙНА
Саддама Хусейна казнили 30 декабря 2006 года в начале седьмого утра. Казни страстно желало иракское правительство, которос в ситуации гражданской войны боялось оставлять в живых Оыишего президента, и особенно шиитское духовенство, ненавидгншее своего безжалостного врага. Для шиитов, составляющих две трети населения Ирака, казнь жестоко преследовавшего их ('лддама представляла собой торжество справедливости. Сунниты, к которым принадлежал Саддам, назвали казнь гнусным преступлением и поклялись отомстить. В соседнем, шиитском Иране его смерти откровенно радовались. В европейских странах, где смертипн казнь запрещена, сожалели, что приговор не был заменен на пожизненное заключение. Современная техника позволила увидеть последние секунды Саддама Хусейна. При казни присутствовали семнадцать человек. Чеи.фнадцать из них доставили Саддама на место казни. Они прилетели на двух вертолетах. В отведенном для казни месте их ждали трое в черных масках. Двое готовили Саддама к смерти, третий мотом открыл люк, чтобы тело повисло. Еще несколько человек наОлюдали за смертью из соседней комнаты — дверь не закрыли. Это Пили охранники, поклонники шиитского вождя Муктады ас-Садра, чей отец, священнослужитель Мохаммад Бакир ас-Садр, был когдаi(i казнен вместе со своей сестрой по приказу Саддама... Сразу двое из присутствовавших при казни чиновников воспользовались видеокамерами, вмонтированными в мобильные теигфоны. На одной короткой записи Саддам еще живой, на второй пшечатлели его тело сразу после повешения. Эти записи были imcпроизведены в Интернете и вызвали шумный резонанс. На первой записи видно (и слышно), как охранники оскорбляли ( иддама. Это были шииты, ненавидевшие бывшего президента. Оспиювил их присутствовавший при казни прокурор Мункит аль-Фа|шп. Именно он представлял обвинение на суде. Во время процесса Саддам угрожал прокурору: «Мы тебя достанем». Брат аль-Фарона Пыл убит... 179
Саддам выслушал приговор, помолился и громко произнес: — Пусть будут прокляты американцы и иранцы! — Отправляйся в ад! — крикнул один из присутствующих. Когда тело Саддама повисло в петле, охранники ликовали: — Тиран пал! Чей-то голос произнес: — Пусть он повисит еще минут восемь. Долой тирана... После казни прокурор аль-Фарон сказал журналистам: — Хотя в зале суда именно я доказывал виновность Саддама Хусейна, во время самой казни я считал своим долгом вести себя корректно. Знаете, это в какой-то степени напоминает охоту. Сначала ты испытываешь охотничий азарт, но когда ты уже свалил животное и смотришь ему в глаза, то в конце концов испытываешь сожаление. Что-то вроде этого я и ощущал... ОН ПОЙМАН! Днем 13 декабря 2003 года министр обороны Соединенных Штатов Дональд Рамсфелд позвонил президенту Джорджу Бушу-младщему, отдыхавшему в Кемп-Дэвиде, — Господин президент, — начал министр обороны осторожно, — первые сообщения не всегда бывают точными... — Я чувствую, у вас хорошие новости, — воодушевился Джордж Буш. Рамсфелд сказал, что командующий войсками в Ираке считает, что Саддам Хусейн пойман. — Это бесспорно хорошие новости, — подтвердил Буш. — Насколько точна информация? —- Генерал Джон Абизэйд в ней уверен, — был ответ. Буш позвонил своему советнику по национальной безопасности Кондолизе Райе, которая в своей квартире была занята приготовлениями к рождественской вечеринке. — Только что говорил с Доном Рамсфелдом. Он разговаривал с нашим командованием в Ираке. Они считают, что взяли Саддама. — Это действительно так? — Ты же знаешь Дона. Он предупредил, что первые сообщения часто оказываются ошибочными. Буш попросил Райе позвонить руководителю президентского аппарата Эндрю Карду и Государственному секретарю Колину Пауэллу и их порадовать. — Посмотрим, — сказал президент. — Я настроен скептически, поэтому больше никому ни слова. На следующий день в пять утра Кондолизу Райе разбудил звонок. Пол Бремер, представитель президента в Ираке, торжествующе сообщил: — Мы его взяли! 180
Бремер рассказал, как это произошло. > апреля 2003 года, когда его армия уже фактически разбежалась, Президент Ирака Саддам Хусейн в последний раз на свободе пози|MIII;IJI перед телевидением. Он появился у мечети в северо-западной МСТИ Багдада в окружении телохранителей. Вместе с ним был сын Кусай. Собралась толпа, которая разглядывала Саддама. — Я буду сражаться рядом с вами, — велеречиво произнес Саддим. — Не забывайте меня. Он сел в «мерседес» и исчез. Эти кадры показало телевидение ЛГ>у-Даби. Теперь известно, что он поехал к второй жене — попрощаться. Ее вместе с сыном Али, которому уже исполнился двадцать один год, телохранители отправили в сторону Сирии. Здесь, на границе с Сирией, 21 апреля Саддам в последний раз разговаривал с жгиой. Он приехал на малолитражке в одежде бедуина, передал жене чгмодан, в котором лежали пять миллионов долларов, и небольшой переносной сейф с золотыми слитками. — На случай крайней нужды, — сказал Саддам. Переодевшись, с небольшой группой доверенных охранников, Хусейн отправился в родные места, на север. Здесь, в районе Тик1>ита и Фалуджи, ему оборудовали убежища, в которых он укрывалi n девять месяцев... 18 июня войска коалиции поймали личного секретаря Саддама Абида Хамида Махмуда. Еще недавно он повсюду сопровождал вождя. Но американцам он ничего не мог сказать. В тот же день спецназ остановил конвой из четырех автомобилей, которые продвигались к сирийской границе. Не обошлось без гтрельбы. Но Саддама не нашли. Поисками Саддама занимались несколько подразделений — морской спецназ, группа «Дельта», оперативники ЦРУ. В их распоряжении были вертолеты, беспилотные самолеты, их задания в первую очередь выполняли разведывательные самолеты и спутники. Кроме Гого, они располагали неограниченными финансовыми возможносП1ми и могли щедро раздавать взятки. 3 июля американцы предложили вознаграждение в двадцать пять миллионов долларов за информацию, которая приведет к поимке I пддама, и по пятнадцать миллионов за каждого из его сыновей. Время от времени по радио можно было услышать голос Саддама. Неизвестно откуда возникали короткие записи свергнутого прежде нта. 4 июля он заявил: — Я по-прежнему в Ираке. Братья и сестры, у меня для вас хорошие новости. Бригады сплачиваются для священной войны прогни врагов. 22 июля выследили сыновей Саддама — Кусая и Удая. Вместе с циумя охранниками они укрывались в доме возле города Мосула. Они прятались там двадцать три дня, пока дом не окружили десантники из 101-й воздушно-штурмовой дивизии. Братья взялись за (
181
оружие и были убиты в перестрелке. Имущество братьев составляли сто миллионов долларов, несколько флаконов дорогого одеколона, болеутоляющие средства и таблетки виагры. За помощь в ликвидации сыновей Саддама госсекретарь Колин Пауэлл разрешил выплатить информатору, имя которого держится в секрете, тридцать миллионов долларов. Считается, что их выдал владелец дома — двоюродный брат свергнутого президента шейх Наваф Мохаммад аль-Зейдан. Он принадлежал к «тикритской мафии», но деньги, надо полагать, оказались важнее землячества. 4-я американская дивизия пропустила всю войну — она должна была наступать со стороны Турции, но турки этого не позволили. 1 марта турецкий парламент отверг просьбу правительства США пропустить американские войска через территорию страны. Зато после войны 4-й дивизии отвели самый опасный участок — родные места Саддама Хусейна. Подразделения дивизии привлекли к операции по поиску Саддама. Американские разведчики составили список в две тысячи фамилий — людей, входивших в ближайшее окружение иракского президента. Кто-то из них должен был знать, где укрылся Саддам. 27 июля американцы обыскали три фермы, но безуспешно. Кстати, именно в этом районе полгода спустя все-таки нашли Саддама, но в июле он сумел вовремя ускользнуть. 31 июля старшие дочери Саддама Рахда и Рана прибыли в. Иорданию вместе с девятью внуками бывшего президента. Король Абдаллах II предоставил им убежище. Разведчики 4-й дивизии считали, что нужно продолжить поиски именно в Тикрите, только здесь Саддам может чувствовать себя уверенно. Другие доказывали, что он наверняка прячется где-то в районе Багдада, где проще укрыться. В октябре командир 4-й дивизии приказал интенсифицировать поиски. В районе Тикрита подразделения дивизии задерживали и допрашивали всех бывших, даже мелких, чиновников. 31 октября один из батальонов обтянул родную деревню Саддама колючей проволокой. Это позволило проверять документы у каждого, кто покидал деревню. Военные разведчики верили, что рано или поздно они натолкнутся на людей, которые связаны с Саддамом. 4 декабря командир 1-й бригады 4-й дивизии полковник Джеймс Никли отправил поисковые группы с твердой надеждой поймать бывшего офицера иракских спецслужб, который три раза ускользал от американцев. Поймали несколько человек, у которых на руках оказалось около двух миллионов долларов. Откуда у них такие деньги? Не от Саддама ли? Только 12 декабря удача улыбнулась американцам. Они задержали того самого иракца, которого искали. Его переправили в штаб 4-й дивизии в Тикрит. Допрос начался немедленно. Американские офицеры нашли убедительные аргументы, заставившие иракца за182
11 ширить. Он описал местность, где может скрываться Саддам. Лощи i. его отправили спецотряд численностью шестьсот бойцов на |и|нолетах и танках. И Багдаде было около восьми вечера, когда группа захвата при|МЛ1 на место. Бойцы 4-й дивизии обшарили два дома, но там ними» не было. Два человека, завидев американцев, пытались удрать ми ннтомобиле, но их схватили. Один оказался бывшим поваром Саддама, другой — его шофе(и>м. Опять стали осматривать дома — теперь уже внимательнее. и , книжной полке книги. Кто же читает? На холодильнике импортное мыло, шампунь, дезодорант. Упаковки меда и шоколада. II кладовке — киви, консервированное мясо, английский чай и имгльсиновое варенье. У кого же в этой деревне такие утонченные вкусы? И земле обнаружили замаскированный лаз. Один из солдат приготовил ручную гранату. Но появилась пара поднятых вверх рук, означающих, что скрывавшийся сдается. — Я Саддам Хусейн, президент Ирака, — раздался голос, — я ГОТОВ к переговорам. Появился заросший волосами человек с седоватой всклокоченiioii бородой. Он скрывался двести сорок девять дней. — Привет от президента Буша, — сказал американский солдат. Убежище Саддама было больше похоже на могилу. Сходство усу|ублялось отсутствием света и низкими сводами — распрямиться в полный рост он не мог. В отличие от своих сыновей, которые предпочли смерть в бою, Саддам и не думал сопротивляться. В момент йреста у него был пистолет и два «Калашникова», но совершать самоубийство он тоже не стал. Перед американскими солдатами стоял человек, утративший чуиство реальности. Он, возможно, был даже рад, что все закончилось. В пятнадцать минут шестого утра Райе позвонила Бушу: — Прошу прощения, что разбудила вас, сэр, мы его поймали. Фантастика, — произнес довольный Буш. — Ты уверена? — На сто процентов. Поимка Саддама имела большое психологическое значение, хотя 1 писавшийся бегством бывший хозяин страны уже никем не команпоплл. Рассказы о неуловимом и неуязвимом Саддаме, который поирежнему руководит сопротивлением, оказались мифом. У него не Пг.ию даже телефона. Два последних человека, которые остались верны своему президенту, переправляли его из одного безопасного ме« i .1 II другое.
14 декабря Саддама на вертолете доставили в Багдад. Его бывшего соратника Тарика Азиза попросили подтвердить, что это дейt тительно бывший президент. Затем позвали врача. Он попросил (пддама открыть рот — вдруг у того все-таки есть капсула с ядом, мморую он раздавит в самый неподходящий момент. Убедившись, 183
что капсулы нет, врач занялся более реальной проблемой — вшами, которые завелись у Саддама. После санобработки Саддам поступил в распоряжение сотрудников Центрального разведывательного управления, мечтавших его допросить. Американские военные власти так и не назвали человека, который помог им найти Саддама, обнаруженного 12 декабря 2003 года неподалеку от Тикрита. Считается, что Саддама Хусейна выдал его телохранитель (и родственник) Аднан Абд-аль Муслит. Он входил в число небольшого круга телохранителей, которые знали о передвижениях бежавшего из Багдада 9 апреля Саддама. Но Муслита арестовали в Багдаде 29 июля 2003 года, а Саддама взяли только через пять месяцев... Смертоубийство в Ираке продолжается уже без участия человека, который все это затеял. Теперь уже невозможно понять, какие чувства испытывал этот человек, из-за которого ссорились и скандалили крупнейшие державы. Что он ощущал? Злорадство, уверенность в себе или все-таки страх? Большинство политиков кому-то обязаны: семье, если это наследственная монархия, избирателям, если получили власть, победив на выборах. Он не обязан никому. Он всего добился сам. В кровавой борьбе. Наверное, у него не было ни одного спокойного года или даже месяца. Вся его жизнь — бесконечная война. Саддам считал, что в истории есть только два героя, с которыми он мог себя сравнить. Это Навуходоносор II, царь Вавилонии в 605—562 годах до нашей эры. Он был дорог Саддаму тем, что разрушил Иерусалим, ликвидировал Иудейское царство и увел евреев в плен. И это Саладин (Салах-эд-Дин), египетский султан в t H i ll 93 годах, который возглавил борьбу мусульман против крестоносцев и одолел самого английского короля Ричарда Львиное Сердце. Причем Саладин, как и Саддам, был выходцем из Тикрита. И об этом постоянно писали иракские газеты... Председатель Совета революционного командования, генеральный секретарь регионального руководства Партии арабского социалистического возрождения, президент Ирака маршал Саддам Хусейн еще в 1991 году считался обреченным человеком. После операции «Буря в пустыне» его армия практически перестала существовать. Его резиденцию неустанно бомбили. За ним охотились. Американская авиация совершила в общей сложности сорок тысяч боевых вылетов. Несколько раз самолеты поднимались в воздух в надежде уничтожить самого Саддама. Мир считал, что если он и не будет уничтожен физически, то его неминуемо свергнут собственные генералы. У Саддама Хусейна не осталось ни друзей, ни союзников. Но он уцелел и вновь бросил вызов практически всему миру. Он был самым востребованным или как минимум самым популярным политиком исламского мира. В 184
|||>.||>ских государствах есть более умные и образованные министры м президенты. Ни один из них не вызывал такого восхищения улицы, как глава Ирака Саддам Хусейн. Арабы восхищались Саддамом кик непобедимым и непримиримым врагом Соединенных Штатов и Ичраиля. Сам факт, что он четверть века единолично правил Ираком, и in, что во многих других странах у него есть бескорыстные поклонники, не только свидетельствует о его врожденных лидерских каМОТВах, но и многое говорит о том мире, в котором такой человек, кик он, может сделать фантастическую карьеру. Ьудущий хозяин Ирака родился 28 апреля 1937 года в небольшой игрсине Аль-Ауджа южнее города Тикрит, в бедной семье. Ему дали ппч.ма подходящее для него имя — Саддам, что по-арабски означист «наносящий удар». liro отец, Хусейн аль-Маджид, безземельный крестьянин, умер г щс до появления сына на свет. Воспитывал мальчика дядя, брат «мил. Хадж Ибрагим аль-Хасан, который по местным обычаям жеИИЛся на вдове. Нищета и суровость родительского дома научила Саддама тому, •по окружающий мир враждебен, что жизнь — бесконечная борьба ш иыживание и добиться своего можно только в том случае, если никому не доверяешь и успеваешь уничтожить врага раньше, чем он доберется до тебя. А мог ли Саддам Хусейн стать хозяином ИраЬ , не обладай он такими качествами? Разве в этой стране власть Доставалась иным людям? История Ирака — это история военных и дворцовых переворотов. ШИИТЫ И СУННИТЫ Ирак как самостоятельное государство появился после Первой мировой войны. Англичане создали его из трех провинций бывшей Оттоманской империи. Турки властвовали над территорией современного Ирака больше трехсот лет — после того, как в 1534 году i ултан Сулейман захватил Месопотамию. Образованный в 1921 году Ирак нес в себе зародыш будущих конфликтов. Большинство населения составили арабы-шииты, не • пшиком расположенные к меньшинству — арабам-суннитам, коюрые занимали все высшие должности, потому что Ирак прежде мчидил в состав Оттоманской империи, а турки — сунниты. Кроме loro, все арабы, вне зависимости от своей религиозной принадлежности, не очень дружелюбно относились к обитавшему на севере шичительному курдскому населению. Ьританские офицеры предполагали, что шиитское большинство и Ираке не захочет подчиняться суннитскому меньшинству, но все ршию считали, что правительство должно быть более умеренным, к* гсть суннитским. Так и произошло. 185
Арабы-шииты всегда выступали против руководящего положении суннитов в армейской верхушке и государственном аппарате. Курды же не доверяли ни тем ни другим. И это порождало постоянные конфликты, которые иногда перерастали в гражданские войны. Сунниты — ортодоксальные мусульмане. Помимо Корана они почитают Сунну — это сборники преданий о словах и делах пророка Мохаммада. Шииты же считались сектой, раскольниками. Но сами шииты убеждены, что только они — истинные мусульмане. Расхождение началось из-за вопроса о власти — кто может стать халифом, то есть преемником пророка. По мнению суннитов, главой верующих и одновременно главой государства может стать любой достойный, благочестивый и ученый мусульманин, поддержанный религиозной общиной. Шииты настаивают на том, что халиф обязательно должен быть прямым потомком пророка. По преданиям, у пророка Мохаммада не было сына, который стал бы его наследником. В двадцать пять лет пророк женился на богатой вдове Хадидже, которая вроде бы была на пятнадцать лет его старше. Брак оказался счастливым. Хадиджа родила ему двоих сыновей и четырех дочерей. Но мальчики рано умерли, и лишь одна дочь — Фатима — пережила отца. Фатима вышла замуж за двоюродного брата отца — Али ибн Аби Талиба, который таким образом стал еще и зятем пророка. Шииты исходят из того, что после смерти пророка именно Али по праву должен был стать халифом, главой всех мусульман; их стали именовать «шиат Али» — сторонниками Али. Пророк скончался в понедельник 8 июня 632 года в возрасте шестидесяти двух лет, ничего не сказав относительно преемника. Большинство мусульман выбрали халифом («заместителем посланника Аллаха») одного из первых последователей пророка — купца Абу Бакра (в переводе с арабского его имя означает «Отец целомудрия»). Его последовательно сменяли Омар ибн аль~Хаттаб (его первым стали именовать «повелителем правоверных») и Осман ибн аль-Аффан. В июне 656 года недовольные правлением Османа мусульмане восстали, они ворвались в дом халифа и убили его. И только тогда настала очередь Али, который, по преданиям, был честным и искренним человеком. Однако далеко не все признали его халифом. Ему пришлось воевать, но он не в состоянии был одолеть всех противников. В ночь на 22 января заговорщики набросились на него в мечети. Он был смертельно ранен ударом меча по голове и на следующий день скончался. После смерти Али объявили шахидом, то есть погибшим за веру. Халифом стал его старший сын — аль-Хасан, но он столкнулся с такой мощной оппозицией, что отрекся от халифата. Через несколько лет аль-Хасан умер. Шииты не сомневаются в том, что он был отравлен. После смерти очередного халифа шииты обратились 186
• другому сыну Али — аль-Хусейну ибн Али. Но политические прошниики заманили его в ловушку и жестоко убили. Шииты убеждены, что с тех пор во главе мусульман становятся нтди, которые не имеют на это права. По их мнению, халифом и имлмом может стать только выходец из рода Али. Шииты принимают сунну только в той степени, в какой она была принята две||,щц;|тью шиитскими имамами из рода халифа Али. Имам — это носитель духовной и светской власти. Первым имамом был сам пророк Мохаммад. Для шиитов роль имама значительно выше, чем для суннитов. Они ипспринимают имама как непогрешимого толкователя воли Аллаха. >гим объясняется, скажем, восторженное почитание аятоллы Хомгйни в шиитском Иране. Шиизм когда-то широко распространился 1'рсди иранцев еще и в силу их оппозиционности тогдашней власти. Шииты верят во второе пришествие последнего, двенадцатого импма Мохаммада ибн аль-Хасана, который шестилетним мальчиком в 874 году бесследно исчез в пещере возле столицы халифата юрода Самарры. Вероятнее всего, он был убит теми, кто хотел изСипшться от потенциального соперника. Но шииты верят, что он должен вернуться и избавить мир от зла. Священные города для шиитов — Эн-Наджаф и Кербела. В ЭнПаджафе находится гробница Али. В Кербеле — могилы его сынонгй Хусейна и Аббаса. Суннизм в большинстве мусульманских стран стал официальной религией, и у суннитов совсем другое мироощущение, чем у шиитов. В исламском мире шииты — меньшинство, часто гонимое. Они г оставляют примерно 10 процентов общего числа мусульман. Шииты подвергались преследованиям, их зверски уничтожали, поэтому для них характерен культ мучеников. Они каждый год отмечают день, когда был убит сын халифа Али ЩЫШ аль-Хусейн, который в 680 году пал в бою с превосходящими но численности войсками халифа Язида I. При Саддаме эти траурные церемонии были запрещены. Полиция и войска перекрывали дороги, ведущие в Кербелу, где находится гробница аль-Хусейна, и никого не пропускали. Траурные шествия возобновились в апреле 2003 года, после свержения режима Саддама. Сотни тысяч шиитов, декламируя посвященные имаму Хусейну стихи, прошли по городу. Многие истязали Мбя цепями и кинжалами. Женщины и дети, читая священные текi П.1, били себя кулаками в грудь. СЕКРЕТНАЯ ОПЕРАЦИЯ АБВЕРА В БАГДАДЕ
После Первой мировой войны англичане решили, что новое государство станет монархией. На иракский трон претендовал Абдалmix из династии Хашимитов, они правили священным городом Мек187
кой, куда стекаются паломники со всего мира. Хашимиты — потомки Хашима, происходящего из рода, к которому принадлежал пророк Мохаммад. Мекка тоже находилась под турецким владычеством. Молодой эмир Абдаллах, мечтавший о троне, сговорился с британским военным министром фельдмаршалом и лордом Горацием Гербертом Китченером и поднял восстание против турок. Мятежом фактически руководил знаменитый «Лоуренс Аравийский» — сотрудник британской разведки Томас Эдвард Лоуренс. Восстание против турок сделало Абдаллаха знаменитым. В марте 1920 года Конгресс арабских националистов провозгласил Абдаллаха королем Ирака, а его брата, эмира Фейсала, королем Сирии. Но европейские державы — победительницы в Первой мировой войне — установили свой порядок на Ближнем Востоке. Лига Наций вручила Англии мандат на управление Ираком и Палестиной (включая территорию нынешней Иордании), а Сирия и Ливан стали французской подмандатной территорией. Французы начали с того, что прогнали не понравившегося им короля Фейсала из Сирии. Англичане тут же пересадили его на иракский трон — 23 августа 1921 года он стал королем в Багдаде. Фейсал, всем обязанный англичанам, тем не менее частенько говорил: | — Независимость берут, ее никогда не даруют. В 1932 году окончился срок британского мандата, и Ирак стал полностью самостоятельным государством. В 1933 году король Фейсал умер. Новым королем стал его сын Гази. 29 октября 1936 года группа офицеров совершила переворот. Новое правительство отказалось от сотрудничества и с англичанами, и с немцами. Но в ночь на 4 апреля 1939 года машина с королем врезалась в столб. Трон перешел к четырехлетнему Фейсалу П. Регентом стал его дядя Абдул Иллах. Молодые иракские (и не только иракские) офицеры нашли в вождях нацистской Германии единомышленников. Когда началась Вторая мировая война, на Арабском Востоке вообще обнаружилось немалое число союзников Гитлера. В сентябре 1939 года правительство Ирака, выполняя просьбу Англии, разорвало дипломатические отношения с Германией. Немецкая разведка работала с иракскими военными и подготовила в Багдаде государственный переворот. Весной 1941 года в Ираке тайно побывал сам начальник абвера (военной разведки и контрразведки) адмирал Вильгельм Канарис. Вернувшись, Канарис доложил фюреру, что операция в Ираке подготовлена. Иракцы готовы поддержать нацистскую Германию. Адольф Гитлер подписал секретную директиву № 30, в которой говорилось: «Арабское освободительное движение на Среднем Востоке является нашим естественным союзником. Поэтому я решил поддержать Ирак». 188
Помимо абвера с арабскими союзниками сотрудничали офицеры политической разведки из Главного управления имперской бенинкпости (РСХА), которым руководил обергруппенфюрер СС 1'гИихард Гейдрих. В РСХА сформировали «Исследовательский •ВНТр Ближний Восток» с задачей проведения диверсий на бриЯКСКИХ нефтепромыслах. Организацию диверсий брали на себя иракцы. Немецкие инструкторы должны были снабдить их взрывЦтхой, взрывателями и научить ими пользоваться, чтобы сами подрывники не гибли. 23 мая 1941 года в Берлине был создан «особый штаб Ф». Его иоилавил генерал авиации Хельмут Фельми, один из самых извес1иых немецких летчиков. Его штаб должен был стать центральным представительством по всем вопросам арабского мира, входящим в компетенцию вермахта. Генерал Фельми получил под командование специальный батальон в тропическом обмундировании и со знаками различия иракской армии. Задача — проведение разведывательно диверсионных операций совместно с арабскими союзниками. Поисковые подразделения Фельми и офицеры абвера должны Пыли бороться с британским влиянием на всем Ближнем Востоке, но прежде всего в Ираке, Иране, Сирии и Турции. Генерал Фельми обещал доставить арабам оружие, чтобы они поддержали военные усилия Германии. 11 июня 1941 года Гитлер подписал директиву № 32 «Приготовления к периоду после «Барбароссы». До нападения на Советский Союз оставалось меньше двух недель. Фюрер не сомневался в бысфой победе и уже думал о том, чем вермахт займется после захвата Москвы. Гитлера крайне интересовала иракская нефть. Ему нужно было мшливо для танков и авиационный керосин для самолетов. После ипИсды над Советским Союзом он рассчитывал использовать нефкчфомыслы на Кавказе. Но ему объяснили, что иракская нефть ншчительно дешевле кавказской и ее больше. На Кавказе нужно i грьезно заниматься нефтедобычей. В Ираке скважины просто фонг «пируют. И 1927 году английская компания «Ирак петролеум» пробурила мп территории Ирака первую скважину. Нефть ударила таким мощным фонтаном, что девять дней не могли с ней справиться. Геоломнеская разведка показала, что Ирак располагает колоссальными шплсами нефти. Вермахт надеялся в течение года-полутора оккупи|юи;ггь Ирак, Сирию и Палестину и первым делом захватить неф(гмромыслы и нефтеперерабатывающие заводы. Весной 1941 года с помощью немецкой разведки к власти в Багладе пришел генерал Рашид Али аль-Гайлани, вождь иракских националистов. В восстании участвовали молодые иракские офицеры, ыиорые побывали в нацистской Германии. Перспективных иракiirii работавшие в Багдаде разведчики из абвера приглашали совершить туристическую поездку в Германию за немецкий счет, и те с 189
удовольствием ездили. Им нравилось, как организована жизнь и нацистском государстве. Немецкий посол в Ираке Фриц Гроба видел свою задачу в рас пространении идей национал-социализма в стране. Посольств выпускало ежедневную газету «Аль-алим аль-араби», в которой печаталась с продолжением «Майн кампф». Сотрудники посольства распространяли антисемитскую литературу и устраивали просмотры антисемитских фильмов, снятых на немецких студиях. В Ираке была создана военизированная, фашистского типа молодежная организация «Аль-Футувва». Посол организовал приезд н 1937 году в Багдад вождя гитлеровской молодежной организации обергруппенфюрера СА Бальдура фон Шираха для обмена опытом с «Аль-Футувва». Ширах объяснял иракским единомышленникам, как следует воспитывать молодежь. На следующий год посол устроил поездку лидерам «Аль-Футувва» на партийный съезд в Нюрнберг. После фашистского переворота в Багдаде собрались все арабские политики и религиозные деятели, которые видели в Гитлере союзника и единомышленника. Самым известным из них был великий муфтий Иерусалима Амин аль-Хуссейни. Его дед Мустафа, отец Тахир и брат Камил были муфтиями в Иерусалиме. Что же удивляться, если и Амин из знатного рода Хуссейни — политической элиты Палестины — был избран улемами на пост муфтия, высшего духовного лица в Иерусалиме, где зародились три мировые религии, в том числе ислам. Британский верховный комиссар, управлявший Палестиной, надеясь поладить с новым религиозным владыкой, скрепя сердце снабдил Амина титулом великого муфтия. В Лондоне уже знали, что с этим человеком будет нелегко. Бывший офицер турецкой армии, совершивший паломничество (хадж) в Мекку, Амин аль-Хуссейни в 1920 году произнес перед толпой в Иерусалиме патетическую антиеврейскую речь. Вдохновленные слушатели бросились претворять его слова в дела и убили несколько евреев. Амин скрылся. Британский суд заочно приговорил его к пятнадцатилетнему тюремному заключению. Впрочем, через несколько месяцев англичане помиловали будущего великого муфтия. Амин аль-Хуссейни чувствовал в себе призвание не богослова, но политика. Он возглавил Верховный мусульманский совет в Палестине, председательствовал на первой Всеобщей исламской конференции в Иерусалиме, основал Палестинскую арабскую партию и Высший арабский комитет. Великий муфтий посвятил жизнь борьбе с сионизмом — то есть с возвращением евреев со всего мира на историческую родину в Палестину. Муфтий и его единомышленники подталкивали палестинских арабов к еврейским погромам. Палестинские евреи защищались, создавали отряды самообороны — Хагану. В 1936 году между палестинскими араба190
мм и палестинскими евреями разразилась настоящая война. В ишдух взлетали поезда и железнодорожные мосты. И том же году начались первые поставки оружия на Ближний И«н нж, подогревавшие войну. Оружие, боеприпасы, взрывчатку и минлион марок задатка муфтию прислал Гитлер. Великий муфтий • пиювил контакты с нацистами еще в 1933 году — сразу после их прихода к власти в Германии. Для того чтобы совладать с бандами, сформированными на немецкие деньги в Ираке и Сирии, англичанам пришлось перебросить и I |нлестину армейские подкрепления. Местные власти докладыва||н и Лондон: «Амин руководит операциями, и, пока ему будет понишено оставаться здесь, беспорядки в Палестине будут продолЖ1Ш.СЯ».
После того как арабские боевики убили высокопоставленного пританского чиновника, терпению Лондона пришел конец. Великому муфтию пришлось покинуть Иерусалим. Он бежал из Палес1иш>| и разминулся с важным немецким гостем, который приехал к муфтию обменяться опытом в уничтожении евреев. Это был «уполномоченный гестапо по окончательному решению еврейского вопрос»» штурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман. Осенью 1937 года он 1'исциально приехал в Иерусалим из Берлина, чтобы посоветоваться со своим арабским единомышленником. Через четверть века бывший гестаповец Адольф Эйхман вновь окажется в Иерусалиме, но не по своей воле. После войны он (крылся в Латинской Америке под чужим именем. Но израильская рп (кедка МОССАД нашла его в Аргентине и доставила в Иерусалим. Эйхмана приговорили к смертной казни за соучастие в убий11 не шести миллионов евреев в нацистских концлагерях. Пока шел суд над Эйхманом, великий муфтий обратился ко всем арабским правительствам с требованием «очистить Палестину от евреев». Во время Второй мировой войны нацисты считали великого муфтия очень важной фигурой. Статс-секретарь нацистского министерства иностранных дел барон Эрнст фон Вайцзеккер сказал п о личному секретарю: — Немцы и арабы имеют в англичанах и евреях общих врагов и Шли союзниками в борьбе против них. И 1941 году Хадж Амин нашел убежище в Ираке. Берлин обещал игл и кому муфтию и генералу Гайлани помощь в борьбе с англичаними и «еврейским элементом». Гене рал-фельдмаршал Вильгельм Ксйтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вермахш, распорядился выделить Ираку тяжелое оружие, которое доставпилось через территорию Сирии. В Багдад отправились немецкие летчики. Среди иракских армейских офицеров, поддержавших генерала Гийлани, был и дядя будущего президента страны Саддама Хусейна, брат его матери, — Хейраллах Тульфах. Саддам в юношеские ГОДЫ воспитывался в его доме в городе Тикрите. 191
В сорок первом английские войска достаточно быстро спраии яись с восстанием генерала Гайлани и вернули королю Фейсалу его трон. Прежде чем англичане вступили в Багдад, великий муф тий устроил там двухдневный погром: были убиты сотни Ирак ских евреев. Кстати говоря, военно-фашистское правительство Ирака поспс шил признать Советский Союз. Еще действовал германо-советский договор, и Сталин хотел сделать Гитлеру приятное. Иракская ком мунистическая партия, основанная в 1921 году, получила указание поддержать восстание генерала Гайлани. Но как только Германия напала на Советский Союз, настроения в Москве переменились, Англия из врага превратилась в союзника. Изменилось и отношс ние к Ираку. Вчерашние «офицеры-патриоты» стали «агентами на цистов». Теперь уже иракским коммунистам было приказано бороться с фашистским режимом генерала Гайлани. Генерал Гайлани и Хадж Амин бежали от англичан в соседний Иран, а оттуда через Турцию — в Италию. В октябре 1941 года, п дни тяжелейших боев под Москвой, самолет с великим муфтием приземлился в Риме. Его принял сам Муссолини и с почестями отправил дальше в Берлин. Сохранились кадры кинохроники великого муфтия торжественно встречают Гитлер и рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. РЕВОЛЮЦИИ В ЕГИПТЕ И ИРАКЕ Несколько послевоенных лет Ирак оставался верным союзником Англии и Соединенных Штатов. В апреле 1954 года Турция подписала соглашение о взаимопомощи с Пакистаном. 24 февраля следующего года такой же договор с Ираком стал основой регионального военного союза, известного под названием Багдадский пакт. К нему присоединились Англия, Пакистан и Иран. Так появилась Организация центрального договора (СЕНТО). В Москве очень болезненно восприняли образование Багдадского пакта и обиделись на те страны, которые к нему присоединились. В 1956 году в Москву приехал шах Ирана Мохаммад Реза Пехлеви с шахиней Сорейей. Под прошлым была подведена черта. Но первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета министров Никита Сергеевич Хрущев и министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов предъявили иранцам претензии: почему они присоединились к Багдадскому пакту? Шах, как он пишет в своих воспоминаниях, ответил достаточно резко: «Я напомнил гостеприимным хозяевам о том, что русские на протяжении нескольких веков беспрестанно пытались продвинуться через Иран к югу. В 1907 году они вступили в Иран. Во время Первой мировой войны они вновь попытались захватить нашу страну. В 1946 году создали марионеточное правительство, 192
отторгнуть от Ирана богатейшую провинцию — АзербайХрущев и Шепилов отвечали, что они не несут ответственноеin in то, что делалось до них. Но Багдадский пакт выгоден толь• •• империалистам... Впрочем, Организация центрального договора просуществовала иго, потому что на Ближнем Востоке наступила эпоха перемен. Иге началось с Египта. .' 1 июля 1952 года в Египте офицеры, которые так и не дождаtiii» I. прихода вермахта, сами свергли короля Фарука. Во главе заi.innpa стоял Гамаль Абд-аль Насер, он выдвинулся на первые роли, Воглп Садат сидел в тюрьме. После Второй мировой войны нациоmniiiciически настроенные офицеры вели настоящую войну против ничан и египтян, сотрудничавших с Лондоном. Товарищи Садата бросили гранату в машину одного бывшего премьер-министра Египта — верного сторонника Англии, но умеIH.II) нодитель спас своего пассажира. Потом молодые офицеры реМШ"и убить бывшего министра финансов Амина Османа, который i КЯзап, что узы дружбы между Великобританией и Египтом поИнины католическому браку, не допускающему развода. «'•)ти его слова, — вспоминал Анвар Садат, — были равносильны смертному приговору, который он вынес себе сам». 6 января •46 года приговор был приведен в исполнение. Министра застрелили в самом центре Каира. Убийца бросил гранату, полученную от •дата, в преследователей и сумел убежать. Но его выследили. На •Просе он выдал Садата, которого арестовали и опять отправили и тюрьму. Правы британской колониальной администрации были куда ниоеральнее нравов того режима, который после изгнания англичпп установили молодые египетские офицеры. На допросах Лнпар Садат вел себя дерзко, ни в чем не признавался и писал •Щобы на следователей. Будущего президента ждала смертная минь или пожизненная каторга. Но Садату и его подельникам ВНЯЛИ лучших в Египте адвокатов. Процесс занял восемь месянгн — с января по август 1948 года. Время от времени обвиняемым разрешали покидать тюрьму, чтобы навестить родных. Кончилось это тем, что убийца министра попросту сбежал, а Садата оправдали. Псе это не отразилось на его службе. Он благополучно вернулся п прмию и сразу был произведен в подполковники. После его аресы руководство «Свободными офицерами» взял на себя Насер. Саши переживал, что из-за тюремного заключения его отодвинули на июрые роли, но утерянного не вернешь: Насер уже стал признанным лидером. Египетская революция была стремительной, потому что король Фнрук практически не сопротивлялся. Войска легко перешли на i трону «Свободных офицеров». Решающую ночь Садат провел на t II Млечин «Мои друзья-диктаторы»
1 ОТ
телефонном коммутаторе, связываясь с единомышленниками по всей стране. За эту ночь власть перешла к мятежникам. Именно Анвар Садат предъявил ультиматум королю с требонннисм немедленно покинуть страну. Он составил текст указа об отречении, и Фарук покорно подписал его. 26 июля 1952 года Сидит стоял на борту военного корабля и наблюдал за тем, как яхта увозит из Египта последнего короля. Иракские офицеры добились своего шестью годами позже. НИКИТА ХРУЩЕВ И ИРАКСКИЕ ГЕНЕРАЛЫ Военный переворот в Багдаде в 1958 году осуществили коман диры 19-й и 20-й бригад иракской армии — генерал Абд-аль Кг рим Касем и полковник Абд-аль Салям Мохаммад Ареф, входи» шие в состав организации «Свободные офицеры», существовавшей с 1956 года. В ночь на 14 июля 1958 года обе бригады вошли в Багдад, и хватили телеграф, радиостанцию и королевский дворец. Если бы»шего египетского короля милосердно выслали из страны, то иракского монарха зверски убили вместе с его родственниками Премьер-министр Нури Сайд бежал, но через несколько дней г т нашли. Его застрелил собственный адъютант. Политика в Ираке без крови не делается. Все арабы разные, пишет в своих воспоминаниях Карен Нерсесо вич Брутенц, который в международном отделе ЦК КПСС курири вал арабские страны. Иракцы, по его мнению, жесткие, а часто и брутальные люди: «Привязанное вверх ногами к хвосту осла тело ненавистного Нури Сайда — голова его билась о камни мостовых целый день таскали по улицам Багдада». Генеральный секретарь сирийской коммунистической парит Халед Багдаш, сам человек довольно жесткий, возмущенно говорил Брутенцу: — В Сирии подобное невозможно. Брутенц вспоминал: «В Багдаде меня повезли на какое-то ми совое мероприятие на стадионе. У входа я видел, как безжалостно полицейские избивали дубинками мальчишек двенадцати—три ш дцати лет, которые пытались проникнуть на праздник». Впоследствии события 14 июля 1958 года стали именовать «ан ^империалистической и антифеодальной революцией». Новое при вительство возглавил генерал Абд-аль Керим Касем. Его заместителем и министром внутренних дел стал полковник Абд-аль Салим Ареф. В Москве поддержали военный переворот в Багдаде, считая rm прогрессивным. Советский Союз признал Республику Ирак 16 июле 1958 года, Англия — 1 августа, Соединенные Штаты — 2 август», 4 августа на президиуме ЦК Хрущев говорил: 194
Каша задача состояла в том, чтобы не допустить войны на I ргдпем Востоке и не допустить разгрома Ирака. Разгром Ирака — •В нанесение удара по нашей политике с точки зрения престижа •Ццей страны. Разгром Ирака означал бы разгром Египта и Сирии, ни бы отбросило национально-освободительное движение арабско|м мира назад... И Ираке, как в Египте и Сирии, власть досталась армейским офицерам сравнительно легко. Но они совершенно не представимпи, как ею распорядиться. Они не были готовы к государственной деятельности. Никто из них не имел политического опыта. Пии не разбирались в экономике, не знали, как функционирует Мнударство, что следует предпринять для развития страны. Кроме того, в правящей верхушке почти сразу начались межипусобные склоки и борьба за власть. Ключевые посты в вооруцгппых силах Ирака занимали арабы-сунниты. Офицеры были преданы не столько государству, сколько своей общине. Серьез111.11* религиозные и этнические различия заметны и в офицерской
Ьде.
Уже через два месяца после военного переворота Касем и Ареф inn торились. Генерал Касем, не желая делиться властью, понемно1У ' оттеснял полковника Арефа от принятия решений. Ареф лишил1>н нсех своих политических постов и был отправлен послом в ФРГ. Он тайно вернулся в Ирак, попытался сместить Касема, но потерпел •удачу и оказался в тюрьме. Репрессии обрушились на членов орга1П11йции «Свободные офицеры», которые противились режиму единоличной власти Касема. Бывшего полковника Арефа приговорили к смертной казни, но Касем распорядился не приводить приговор в Исполнение. Поенные приняли новую конституцию, закон об аграрной реформе. В марте 1959 года Касем заявил, что Ирак выходит из БагЛидс кого пакта. В Москве это бурно приветствовали. Мы сделаем все возможное, — заявил Хрущев, — чтобы не•ВНО родившаяся Иракская Республика укреплялась, развивала ВОЮ экономику и процветала. По с точки зрения рядового иракца власть офицеров оказалась Немногим лучше королевской, и теперь уже другие люди попытались nirpi путь военный режим. Против генерала выступило иракское от• пение всеарабской партии БААС («Возрождение»). Эта партия, t MI равшая важнейшую роль в истории Ближнего Востока, была осHntiiina в Сирии весной 1947 года. ' Гри апрельских дня в кофейне Рашида в Дамаске шли бурные • 1ты, в которых участвовали двести сорок семь сирийцев и неi кип,ко гостей из Иордании, Ливана и Ирака. Три человека предло• ипи создать новую партию — Мишель Афляк, Салах ад-дин Битар И In к и Арсузи. И носкресенье, 7 апреля 1947 года, партия была провозглашеМ* Руководителем партии стал Мишель Афляк, принадлежавший 195
к греческой православной церкви и учившийся в парижской Сорбонне. Афляк был прирожденным оратором, производившим сильное впечатление на молодых сирийцев. Сердцевина его идей — уверенность в том, что арабы, древний народ, имеют все основания гордиться своим прошлым и добиться светлого будущего. Для этого арабы должны воспрянуть духом и преодолеть внутренние противоречия. Афляк предложил простой и понятный лозунг: единство, свобода и социализм. Под социализмом идеологи БААС понимали перераспределение богатства в арабских странах, где на горстку фантастически богатых людей приходились миллионы бедняков, возмущенных несправедливостью мироустройства. Мишель Афляк объединил в партийной идеологии социализм и арабский национализм. Партия БААС была подчеркнуто светской, возможно, потому, что Мишель Афляк был христианином и сам побаивался исламизма. Христианин Афляк говорил, что ислам — не столько вера, сколько культура, Коран — не столько Божественное Откровение, сколько творение арабского гения, равно ценное и для мусульман, и для арабов-христиан. Тем самым Афляк и партия БААС вступили в конфронтацию с другой всеарабской организацией — «Братья-мусульмане», которая требовала создания чисто исламского государства и считала все светские партии своими врагами. Мишель Афляк исходил из того, что арабы — это единая нация, волею истории разделенная на различные страны. Со временем весь арабский мир должен объединиться в общее государство. Поэтому партия строилась по принципу Интернационала: в каждой стране баасисты называли себя лишь региональным отделением одной партии. В апреле 2003 года, после окончания военных действий, в Багдаде разграбили дом-музей основателя партии БААС Мишеля Афляка. В том числе утащили многочисленные награды, которые ему пожаловали разные арабские властители... На него распространилась ненависть, которую многие иракцы испытывали к режиму Саддама... В 1952 году региональное отделение БААС появилось и в Ираке, в 1955-м оно провело первый подпольный съезд. Басисты решили покончить с генералом Касемом. С этого началась политическая карьера молодого человека по имени Саддам Хусейн. В 1955 году семья офицера Хейраллаха Тульфаха, воспитывавшая Саддама, перебралась в Багдад. В 1957 году Саддама приняли в БААС. Он хотел поступить в военное училище, но не сдал экзамены. ПЕРВОЕ УБИЙСТВО
В декабре 1958 года в Тикрите был убит высокопоставленный чиновник, лично известный генералу Касему. По обвинению в убийстве были арестованы Саддам Хусейн и оба его дяди. Это 196
ш Но гак и не было расследовано, потому что из-за накала полиГН чес кой борьбы правительству вскоре пришлось выпустить из 1Ю|к*м активистов партии БААС. Саддам, отсидев полгода, вышел itii i нободу. Так что не удалось узнать, действительно ли он сам цшсршил убийство или только участвовал в организации этого Преступления. Во исяком случае, руководители БААС обратили внимание на Hi pi исктивного молодого человека. Его включили в состав боеIHIII группы, которой осенью 1959 года поручили уничтожить премы > | министра. Премьер-министра решили застрелить 7 октября прямо на шинной улице Багдада, по которой машина главы правительства |роезжала два раза в день. Боевая группа состояла из шести че»к, их вооружили автоматами, которые они спрятали под одежm\i\ Получив сигнал, что машина Касема приближается, Саддам п. рвым выскочил на улицу и тем самым нарушил план операции. И дальше у заговорщиков все разладилось: то ли оружие дало мкчку, то ли они стреляли плохо, то ли испугались в последний момент. Убить Касема не удалось. Раненный в плечо и руку, он ftfl на дно машины и остался жив. ( 'аддама Хусейна в перестрелке свои же товарищи ранили в ле•-•». m баасисты совершили роковую для себя ошин&у. В феврале If6 * |'ода они захватили власть в Багдаде, а уже в юнне вступили в Hohny с курдами. Баасистьт считали, что коммунист.!^ которых они Иг успели повесить, сбежали к курдам. Треть иракксой компартии действительно составляли курды, которые требовал огамоопределеinni иплоть до создания независимого Курдистана.И Госква, кстати ЙИоря, была против отделения курдов, считала, чт[М следует доПипиться самоуправления в рамках Ирака. Иракские войска захватывали курдские города H5J рали под конВОЛЬ дороги, сжигали деревни. Сирия прислала н гатомощь иракi ким партийцам армейскую бригаду. Но курды срасаялись отчаянии, и правительственные войска несли потери. Нойна с курдами обострила противоречия меж^ ;уармией и Национальной гвардией, которую сформировала парил я БААС. Национальная гвардия превратилась в банды, которв лтерроризироhii'iM население. Даже армейского генерала вооружненые баасисты могли запросто остановить на улице, чтобы провреить, насколько он верен новой власти. Это вызвало возмушцяие иракской 1Ц1МИИ.
I I ноября 1963 года разозлившиеся офицеры ыоклали начальника Национальной гвардии за границу. Его прст»со посадили в гимолет, вылетавший в Мадрид, причем без пасппота. Баасисты имкшись сопротивляться, но не могли противоствтагь регулярной
|рмии.
18 ноября власть перешла к военной хунте волгаве с Абд-аль Снлямом Арефом. Ареф выкинул руководителей КЗАС из правиtniiiCTBa, а офицеров-баасистов — из армии. Уста IBOT партийных ртдоров, Ареф распустил все политические парти, и а себя сделал иргчидентом страны. Сирийские баасисты были огрочены поражением товарищей по партии. Но сделать ничего не [емгли. НА ПАРТИЙНОЙ РАБОТЕ Саддам Хусейн смог вернуться на родину послеуЬ эийства Касемл Он увидел, что вся власть и все должности в Иркае (как в Египте и в Сирии) оказались в руках военных. Саддам и нкогда не служил в армии, он был штатским и потому вынужденон сделал ставку ми партийную карьеру. Он очень понравился основателю партии БААСЛ Ришелю Афляку. который сформулировал принцип, столь милы (йзердцу Саддама: «Идеи не существуют сами по себе, они живут ire оловах людей, шитому окончательно устранить их можно только цюдим способом: фичически устраняя носителей этих идей». 201
Когда генерал Ареф разогнал баасистов, Саддам постоянно ездил в Дамаск, где находилось руководство партии. Он убедил старших товарищей сформировать новое региональное руководство партии БААС. Его возглавил иракский генерал Ахмад Хасан аль-Бакр. В состав руководства включили и молодого, но очень активного человека по имени Саддам Хусейн аль-ТикритИ. В 1964 году баасисты попытались совершить переворот и убить Арефа. План провалился. Ареф запретил партию. Но военные проявили неслыханный для Ирака либерализм. Вместо того чтобы по традиции расстрелять или повесить своих врагов, видных баасистов, в том числе Ахмада Хасана аль-Бакра и Саддама Хусейна, их всего лишь посадили в тюрьму. Через два года им организовали побег. 13 апреля 1966 года Ареф погиб в авиационной катастрофе. Новым главой государства стал его младший брат, начальник Генерального штаба генерал-майор Абд-аль Рахман Ареф, не самый популярный среди иракских военных. В сентябре 1966 года активисты БААС провели подпольный партийный съезд. Секретарем партии стал аль-Бакр, его заместителем Саддам Хусейн. Причем генерал охотно переложил на своего молодого помощника (Саддам был моложе на двадцать пять лет) все внутрипартийные дела. Саддам с присущей ему энергией быстро создавал партийный аппарат, подбирая людей, которые, по существу, присягали на верность лично ему. Новый глава Ирака попытался принять участие в шестидневной арабо-израильской войне. Но это вмешательство было неудачным для Ирака и не прибавило славы Арефу. Утром 5 июня 1967 года в кабинете президента Арефа находился советский посол, рассказывал бывший сотрудник посольства Михаил Павлович Попов. Вдруг вошел адъютант и протянул президенту срочную телеграмму. Ареф взглянул на нее и сказал советскому послу, что Израиль напал на Египет, Сирию и Иорданию. Израильская авиация бомбит их города, и можно ожидать появления израильских самолетов над Багдадом. Поэтому президент вынужден немедленно спуститься в бункер, построенный под президентским дворцом, и советует послу вернуться в посольство и тоже укрыться в подвале. Глава Ирака генерал Ареф, уверенный в победе арабских армий над сионистами, пожелал внести вклад в войну и отправил свою авиацию бомбить территорию Израиля. Иракские бомбардировщики получили задачу разбомбить город-порт Хайфу. Но летчики не сумели найти Хайфу и на обратном пути просто избавились от бомбового груза. В ответ уже в конце первого дня войны израильская авиация добралась до Ирака и уничтожила прямо на аэродромах десять иракских самолетов. Иракцы были уязвлены до глубины души. На следующий день иракские газеты опубликовали возмущенные статьи: почему Советский Союз держится в стороне, почему Советская армия не помогает арабским странам, которые терпят поражение? 202
I'a и неванная толпа двинулась к советскому посольству. Посол (брптился за помощью к президенту Арефу. Тот прислал бронемашины, занявшие позиции возле посольства. Это удержало толпу. Иши.ский посланник рассказал советским коллегам, что произоиии), когда он посетил иракское министерство иностранных дел. Ирикский чиновник закричал на него: Что вы подсовываете мне какие-то бумажки? Где польская принц? Почему Польша оставила арабов в беде? Польский дипломат не выдержал: Л почему польские парни должны за вас умирать, если сами • гни,! сидят в кофейнях? 17 июля 1968 года очередная группа молодых офицеров из оргапи ищии Арабское революционное движение вместе с активистами ||ртии БААС вновь взяли власть. Увидев, что восстал даже батальщ охраны президентского дворца, генерал Абд-аль Рахман Ареф ммитулировал. Его отвезли на аэропорт, и он улетел в Англию. Его родственники, оставшиеся в стране и напуганные до смерти, до апрели 2003 года к каждому празднику отправляли Саддаму поuipii иления с припиской: «Мы навсегда останемся Вашими солда-
•ыи».
Президентом сделали генерала Ахмада Хасана аль-Бакра. Рукош .щи ели Арабского революционного движения получили посты Премьер-министра и министра обороны. Но уже через две недели и т р а л аль-Бакр избавился от своих союзников. Он решил все •Шровые проблемы, назначив себя президентом, Верховным главнокомандующим и председателем Совета революционного коман|(ИШПИЯ.
Старательный и исполнительный Саддам Хусейн стал вторым •довеком в стране. Осенью 1969 года он получил пост заместитеим председателя Совета революционного командования и вице-преншпгга Ирака. Генерал аль-Бакр покровительственно относился к Ьлодому Саддаму. Они оба происходили из Тикрита. К тому же нншородный брат Саддама женился на дочери генерала. Ьаасисты вновь устроили публичные казни. Самым популярным чтением был шпионаж в пользу Египта, это отражало ненависть щшкеких политиков к президенту Насеру, главному конкуренту в Ьрьбе за влияние в арабском мире. Новые руководители Ирака уничтожали и коммунистов. Но те|« рь отношение советских руководителей к партии БААС измениin» ь Название партии удачно перевели на русский язык: Партия при t>c кого социалистического возрождения. Это звучало вполне Прогрессивно.
Гуководители БААС обещали построить в стране «арабский сонииниш», и это даже записали в конституции, принятой в сентябI" 1968 года. Правда, никто не понимал, что такое «арабский соiimniniM», да еще в иракском варианте. На одном из совещаний в Москве в Министерстве иностранных дел советский посол в Ира203
ке с воодушевлением рассказывал, что багдадское руководство осу ществляет социалистические реформы. Министр Андрей Андрегиич Громыко, не скрывая своего скепсиса, прервал посла: — Пожалуйста, можете ли вы привести хоть один пример? Посол ничего не мог вспомнить... Этот эпизод описал в сппич воспоминаниях Карен Брутенц. Тем не менее Ирак исправно по лучал советские кредиты и оружие. С помощью Советского Сокиц иракские офицеры старались создать мощные вооруженные силы, сравнимые с иранскими и египетскими — самыми значительными в регионе. Расходы на оборону за десять лет увеличились в четыре с лишним раза. Численность вооруженных сил выросла почт» вдвое. В мае 1978 года Саддам Хусейн вновь устроил избиение коммун и стов. Он запретил иракскую компартию, назвав коммунистов «иностранными агентами». Спецслужбы выловили активистов партии. Тридцать с лишним руководителей компартии казнили. В ЦК КПСС преспокойно проглотили и эту пилюлю, хотя имя бывшего первою секретаря ЦК иракской компартии Саляма Адиля (настоящее ими Хусейн Ахмед Рады) до сих пор носит одна из московских улиц. Иракские коммунисты вышли из подполья во второй половине апреля 2003 года, когда американцы свергли Саддама. Коммунисты открыли штаб-квартиру на площади Андалус в Багдаде и выпустили первый после 1979 года номер газеты «Тарик аш-Шааб» («Народный путь»), которая выходит под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Генеральный секретарь ЦК компартии Ирака Хамид Муса в мае 2003 года рассказал корреспонденту газеты «Время новостей»: — В 1980 году наша партия объявила о начале вооруженной борьбы с диктатурой Саддама Хусейна. А Советский Союз считал его другом, борцом против империализма. Это смешно и трагично. И сейчас Москва ошиблась. Ошибкой была поддержка режима Саддама. Россия говорила о демократии, о преступлениях сталинизма и в то же время поддерживала самую жестокую диктатуру. Это темное пятно на внешней политике России. Мы были особенно разочарованы позицией российских коммунистов. Как они могли замалчивать преступления Саддама, совершенные им против коммунистов? Стыдно, товарищи... После свержения Саддама в апреле 2003 года в стране обнаружились массовые захоронения жертв режима. На тюремном кладбище в пригороде Багдада нашли братскую могилу, в которой были погребены около тысячи человек, в основном молодых мужчин. Не сохранились даже имена убитых, только номера. В районе Киркука (на севере Ирака) нашли захоронение, в котором оказалось не меньше двух тысяч тел. Судя по всему, это убитые в конце восьмидесятых курды. Потом братские могилы стали открываться одна за другой, заговорили уже о сотнях тысяч людей, уничтоженных Саддамом. 204
)) октябре 2004 года в деревне Хатра рядом с городом Мосул на |ч- Ирака нашли братскую могилу расстрелянных детей с игрушками в руках и их матерей. В другую могилу сбросили тела уби1мч мужчин. Так расправлялись с курдами. Посольские дипломаты и сотрудники резидентуры внешней рйшсдки КГБ не могли не докладывать в Москву, что за репресi ними в стране стоит именно Саддам Хусейн и он сам участвует и пытках арестованных. Известны случаи, когда он прямо на coit- шиши стрелял в тех, кто пытался ему противоречить. II декабре 1978 года Саддам приехал в Москву. Поскольку он официально был вторым человеком в стране, переговоры с ним Щц не генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, и глава советского правительства Алексей Николаевич Косыгин. ( иддам понравился советским руководителям. Он вел себя споdollno и уверенно, обещал объединить арабский мир против егиНггского президента Анвара Садата, который посмел подписать мир с Израилем. ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ
И Египте офицеры постепенно освоили методы управления t цкшой, и военный режим приобрел гражданский характер. В Мраке происходил обратный процесс. После каждого переворота иоЫ'дители распределяли между собой все портфели, и у власти оказывалась очередная команда дилетантов. Но им не удавалось придержаться у власти достаточно долго, чтобы чему-то научить• и привлечь к управлению страной компетентных специалистов и администраторов. В Сирии и Ираке военная хунта превратилась в режимы личной диктатуры. В 1963 году в Дамаске партия БААС осуществила государственный переворот. Президентом Сирии стал Амин Хафез. 23 февраля 1966 года в Дамаске пришло к власти так называемое некое крыло партии БААС. Президент Амин Хафез вынужден был пгжать в Багдад вместе с основателем партии Мишелем Афляком. Среди новых руководителей Сирии выделялся Хафез Асад, командующий военно-воздушными силами. Вскоре он стал министром обороны, но министерский пост считал лишь ступенькой в карьерной лестнице. В ноябре 1970 года он взял власть в Дамаске, сделал себя генеральным секретарем регионального руководепш партии и президентом страны. Своего соперника Асад упря|ал в тюрьму, где тот и умер, отсидев двадцать три года. В Москве появление Хафеза Асада встретили настороженно. По советские военные быстро выяснили, что молодой летчик Асад учился военному делу в Советском Союзе и у него остались наилучшие воспоминания об этих годах. 205
Сирийцы первым делом попросили оружия, и они его получили. Причем за оружие они не платили. В Москве не смели заикнуться о деньгах. Хафез Асад знал московские нравы и обычаи и, пожалуй, лучше других арабских лидеров освоил науку получать от советских руководителей все, что ему было нужно, ничем при этом не поступаясь. Асад откровенно говорил: — Меньше чем на миллиард я оружия из Москвы не увожу. При этом арабские братья ни в грош не ставили советских политиков. Бывший американский Государственный секретарь Генри Киссинджер рассказывает в мемуарах, как в 1974 году он с помощью «челночной дипломатии», то есть перелетая из Дамаска в Иерусалим, добился соглашения о разъединении сирийских и израильских войск на Голанских высотах. В день, когда Киссинджер и президент Хафез Асад завершали работу над документом, в Дамаск прилетел Громыко. «В девять часов вечера его самолет уже был над Дамаском, — не без удовольствия вспоминает Киссинджер. — В это время у нас с Асадом был самый разгар работы. Начальник штаба военно-воздушных сил Сирии заверил меня, что все уладит. В результате самолет Громыко начал описывать круги над городом. Когда через сорок пять минут у него почти кончилось горючее, я милостиво согласился, чтобы его самолет приземлился при условии, что его поставят подальше от моего самолета. Самолет советского министра загнали куда-то в дальний темный угол аэродрома, где Громыко приветствовал заместитель министра иностранных дел Сирии, так как все вышестоящие сирийские руководители были заняты переговорами со мной». Летом 1976 года в Дамаск прилетел глава советского правительства Алексей Николаевич Косыгин. Пока он находился в Сирии, Хафез Асад, ни словом не предупредив высокого советского гостя, ввел войска в соседний Ливан. Получилось, эта акция совершена с благословения Советского Союза, что было крайне неприятно. И что же? Советские руководители предпочли промолчать, чтобы не ссориться с Асадом. Асад сформировал в стране пятнадцать различных спецслужб. Они присматривают за иностранцами, особенно за иракцами и палестинцами. Все телефоны прослушиваются. Все гостиничные номера обыскиваются. Даже мусор на свалках тщательно изучается. Хафез Асад был диктатором, но очень умелым диктатором. Рядом со своими ближневосточными коллегами он походил на опытного хирурга в окружении коновалов. Хафез Асад правил страной дольше любого из своих предшественников. Ни одно решение не принималось без его согласия. Пока у него не случился инфаркт, он работал по двадцать часов в сутки. После инфаркта он несколько сбавил темп, а потом опять 206
работать сутки напролет. Говорят, что он даже сам решал, кому низу для въезда в страну, а кому отказать. Поэтому его подчиненные боялись брать ответственность на себя, опасаясь не угощ|Ц. хозяину. И Сирии правит Партия арабского социалистического возрождении, по конституции — «руководящая партия в обществе и государi ми••> На практике партию подмяли под себя военные, губернаторы и руководители спецслужб. В армии существует партийная комисi ни и подчиненное ей политическое управление министерства оборины В идеологической работе среди военных пропагандируются •Обедоносные мусульманские войны прошлого, которые «принесли свет ислама невежественным народам», и полководческое искусi т о пророка Мохаммада. При этом сирийские и иракские товарищи по партии БААС чем тим.ше, тем больше ненавидели друг друга. Успехи однопартийцев н воссдней стране нисколько не радовали. Совсем наоборот. Руконодители регионального руководства БААС в Ираке и в Сирии окашнись просто на ножах. Между соседями началась холодная война. Причем в Багдаде собрались политические враги Асада, те, кому Пришлось бежать из Дамаска, во главе с бывшим премьер-миниi циш Сирии Амином аль-Хафезом. Среди них было много фундаменталистов из запрещенной в Сирии организации «Братья-мусульMIHU-». В Ираке они нашли приют и поддержку. Ирак и Сирия годами обвиняли друг друга в различных препунлениях и подлых поступках. Две страны не могли поделить йоды реки Евфрат. Верховье реки находится в Турции, среднее •Чение проходит по территории Сирии. В Сирии на реке Евфрит с советской помощью началось строительство гидроэнергетичгского комплекса, чтобы накопить в водохранилище больше •Мти миллиардов кубометров воды. Багдад потребовал немедленно прекратить работы, доказывая, что это подорвет поливное земнеделие в Ираке. Переговоры между двумя странами не дали успеха. Ирак предупредил, что, если строительство будет продолжаться, он просто разАомПит плотину. В Сирию и Ирак ездил член политбюро и глава птетского правительства Косыгин, тщетно пытаясь их помирить пни хотя бы удержать от войны. Соперничество и зависть играли огромную роль в отношениях •МСДУ арабскими странами. В мае 1971 года, уже после смерти Насера, Египет подписал с Советским Союзом договор о дружбе м сотрудничестве. В Ираке немедленно захотели иметь такой же /ижумент. Они взяли за образец договор с Египтом, но требовали, чтобы слова были другие. Для заключения договора в Багдад прилетел Косыгин. Это были мшы, когда председатель Совета министров активно занимался международными делами и часто ездил за границу. В более поздние юлы Брежнев уже не подпускал Косыгина к внешней политике. 207
9 апреля 1972 года Косыгин от имени Советского Союза подписал Договор о дружбе и сотрудничестве с президентом Ирака генералом аль-Бакром. Несмотря на то что иракское руководство методично уничтожало своих коммунистов, Косыгин как член политбюро договорился в Багдаде об установлении межпартийных связей между КПСС и БААС. Переговоры Косыгин вел с аль-Бакром и его заместителем Саддамом Хусейном. КАЗНЬ, ЗАПИСАННАЯ НА ВИДЕОПЛЕНКУ Ирак согласился помочь Сирии в октябрьской войне 1973 года против Израиля. Асад заранее попросил об этом президента Хасана аль-Бакра. Египет и Сирия атаковали еврейское государство 6 октября, в день одного из самых важных иудейских религиозных праздников — Иом-кипур (День искупления), когда религия предписывает правоверным евреям все время от рассвета до заката проводить в молитвах и поститься. В первые дни войны сирийские генералы, не жалея труда уральских умельцев, жгли свои танки, пытаясь прорвать линию израильской обороны на Голанских высотах. Египетская армия форсировала Суэцкий канал и закрепилась на другом берегу. Израиль потерял много самолетов из-за точного попадания советских зенитных ракет. На следующий день, 10 октября, Ирак присоединился к войне и отправил в Сирию сто боевых самолетов, больше четырехсот танков и тридцать тысяч бойцов. 13 октября иракские войска вступили в бой с израильтянами, надеясь поучаствовать в окончательном разгроме еврейского государства. Но в Багдаде промахнулись. После короткого периода растерянности израильская армия действовала быстро и решительно. Египетские части на Синайском полуострове были окружены, а переправившиеся на другой берег израильские танки рвались к Александрии и Каиру. Израиль наконец отбил сирийские атаки на Голанских высотах и перешел в контрнаступление. Теперь уже сирийская армия отступала. До Дамаска израильским танкистам оставалось всего тридцать пять километров. Иракские войска понесли тяжелые потери (двадцать один самолет, восемьдесят танков), хотя и помогли уменьшить темп наступления израильских танкистов на Дамаск. Однако президент Хафез Асад счел иракскую помощь недостаточной. В ответ Ирак обвинил Сирию в неблагодарности и в том, что Хафез Асад вместо того, чтобы сражаться до последнего, поспешил заключить перемирие с Израилем. Асад высокомерно назвал иракских лидеров людьми, «которые не воевали и никогда не будут воевать». Сирийский президент обвинил Багдад в том, что, подписав в 1975 году соглашение с Ираном, иракские руководители отдали 208
иг и;шистным персам часть арабской земли и предали «революцию н Лрлбистане», как именуется провинция Хузестан в Южном Ираiu\ где говорят по-арабски. Иракские и сирийские лидеры перестали обмениваться оскорбигниими только после того, как президент Египта Мохаммад Анвар иль-Садат подписал мир с Израилем. Ирак и Сирия вновь сплотиiiiii к, чтобы помешать Иордании и Саудовской Аравии присоедиti LI i ься к мирному соглашению с еврейским государством. Потеряв Iминет как союзника, Хафез Асад надеялся найти опору в союзе с Ираком.
Тогдашний министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз в I97S году дважды приезжал в Дамаск, где он когда-то жил в изIпинии. В октябре 1978 года сам Хафез Асад на три дня приехал » Ьлгдад. Он вел переговоры с президентом Ахмадом Хасаном альlniKpoM и его будущим преемником Саддамом Хусейном. Асад патетически говорил иракским товарищам: — Я лучше буду солдатом в общеарабской армии, чем генералом и собственной армии. Братья, для меня все равно, какой город будет столицей — сирийский или иракский. — Но тут же предупредил: — Дорога к единству между нами не устлана цветами. Единственное, о чем удалось договориться руководителям двух i i ран, — это о введении санкций против Египта, как только 26 марIII 1979 года президент Анвар Садат подписал мирный договор с Изриилем. В 1979 году Асад еще раз приезжал в Багдад. Вновь звучали красивые слова о вечной дружбе и единстве, как это принято на Арабском Востоке. В ответ Саддам Хусейн побывал в Дамаске. Но днум медведям не ужиться в одной берлоге. Ни Саддам Хусейн, ми Хафез Асад не хотели уступать. Вскоре обе страны вернулись к политике скрытой враждебности и устраивали заговоры друг против друга. И самом Ираке тоже шла отчаянная борьба за власть. В руководстве страны тон задавали военные. Помимо президента аль-Бакра самым влиятельным человеком был еще один 1смляк Саддама — генерал Хардан ат-Тикрити. Он был заместителем Верховного главнокомандующего, заместителем премьерминистра, министром обороны и начальником Генерального штаtiii. Он терпеть не мог Саддама Хусейна, считая, что гражданский человек не должен иметь так много власти. Но Саддам показал гсОя куда более умелым интриганом. Летом 1974 года, не прослужив ни единого дня в армии, он получил звание генерал-лейтенанта. Саддам постепенно настроил президента аль-Бакра против министра обороны. В 1976 году генерал Хардан ат-Тикрити, отправленный в заруГк-жную командировку, был лишен всех должностей. Он даже не ж'рнулся в Ирак, а остался в соседнем Кувейте, где был вскоре убит неизвестными лицами. 209
Точно также Саддам устранил еще одну сильную фигуру в правительстве — члена Высшего революционного совета и министр! внутренних дел Салиха Махди Аммаша, которого спровадили по слом в далекую Финляндию. Чистка проходила и в партийном руководстве. Одних отстраняли от должности, других просто убивали. Преступников никогда не могли найти. Считается, что политические убийства — дело рук людей Саддама из секретных подразделений партаппарата. Президент аль-Бакр опасался появления соперников среди военных, но питал полное доверие к Саддаму Хусейну, наивно полагая, что гражданский человек не может претендовать на высшую власть в стране. А Саддам постепенно распространил влияние партии на армию, формируя в войсках политический аппарат, который не подчинялся военному командованию. Это тоже была опора Саддама. Он стал по-дружески рассказывать арабским и советским дипломатам, что президент аль-Бакр жалуется на здоровье, что ему и силу возраста трудно работать и он предпочитает возиться в саду с цветами. Он, Саддам, просит президента остаться на своем посту. Но аль-Бакр настроился на покой... Генерал Ахмад Хасан аль-Бакр, незаметно для себя лишившийся всех своих сторонников, формально ушел в отставку по состоянию здоровья. На самом деле он был помещен под домашний арест. 11 июля 1979 года на заседании Совета революционного командования была принята отставка президента аль-Бакра. Один из членов Совета возразил против его ухода, предложил проголосовать. На следующий день он был арестован и после интенсивных допросов признался в том, что он «сирийский шпион». Саддам, как это сделал Хафез Асад в Сирии, сместив президента, ловко занял его место. Дворцовый переворот в Багдаде прошел бескровно. Но 18 июля Саддам собрал высшее партийногосударственное руководство и сообщил, что внутри партии созрел заговор. На сцену вывели бывшего генерального секретаря Совета революционного командования и заместителя главы правительства Абд аль-Хусейна Масхади. И тот стал называть имена мнимых заговорщиков. Одного за другим руководителей партии арестовывали и выводили из зала. Сидя в президиуме, Саддам курил гаванскую сигару и кричал: — Вон отсюда! Все это действо Саддам приказал снять на пленку. Она сохранилась. Видно, что зал замер в страхе. Каждый боялся, что следующим будет названо его имя. Когда всех, кто был принесен в жертву, арестовали, остальные, те, кого Саддам помиловал, присягнули ему на верность. Два десятка руководителей партии и правительства казнили публично на площади, куда согнали горожан и журналистов. Еще тридцать три высших чиновника были отправлены в тюрьму. Это были 210
1
ПОДИ не из его клана. А он доверял, если он вообще способен был кому то доверять, только своим. Гак Саддам Хусейн начал свое царствование. Иракцы быстро Нйумились кричать: Да здравствует Саддам! Министр иностранных дел Громыко и председатель КГБ Анд||||||ои пришли к выводу, что Саддам Хусейн их вполне устраиваpi Лль-Бакр был сторонником умиротворения шиитов, которые иг принимают власти партии БААС, а Саддам намеревался железном рукой заставить их повиноваться. То, что он уничтожает коммунистов или еще кого-то, его внутреннее дело. Число жертв сре• иракских коммунистов достигло пятнадцати тысяч! Но казни ишмунистов Саддаму легко простили. Главное, что он — противник Соединенных Штатов, Израиля и капитулянта Садата. Слопим, перспективный политик, которого нужно поддерживать. ?.Н июля 1979 года Саддам объявил всей стране, что раскрыл заtiuinp среди своего ближайшего окружения, причем заговорщики Ьлучали помощь от враждебной «иностранной державы». ВыясниЬсь, что враждебная держава — это Сирия. Хафез Асад протестовал и требовал представить доказательства. Ом отправил в Багдад министра иностранных дел и начальника Геррального штаба, чтобы доказать, что Сирия ничего не предпринимала против Ирака. Они вернулись, получив от иракских братьев щ сету с записью показаний одного из арестованных. Других дом иггельств не было. Президент Асад предложил передать это спорное дело на расi мшрение Лиги арабских государств. Саддам Хусейн не захотел. Он иг признавал чужих авторитетов. Действительно ли сирийцы пытались повлиять на иракские дела? Сторонники президента аль-Бакра желали объединения с Сири»Й, Лль-Бакр должен был стать формальным главой союза двух госуЬрств. Хафез Асад — его заместителем и реальным главой единого ннударства. Саддаму предназначалось кресло номер три — почетное, • безвластное. Ясно было, что аль-Бакр не станет заниматься делами , следовательно, вся власть в едином государстве окажется в руках Агнда. Саддама это, конечно, не устраивало. Ирак и Сирия были разделены внутрипартийными разногласиимм, геополитическим соперничеством и личной неприязнью лидг|юн. Ираку не нравилось, что его главный нефтепровод идет по нрритории Сирии. Саддам затеял строительство еще одного — че1'г i Турцию. Он с удовольствием наблюдал, как Сирию сотрясали религи•ииые волнения. Шестьдесят процентов населения Сирии — сунiiiiii.i. Хафез Асад был выходцем из небольшой общины алавитов, in понедующих причудливую смесь различных верований. Если Саддам Хусейн доверял только своим родственникам и зем1И1КИМ из Тикрита, то Асад повсюду расставлял алавитов, многие из 211
которых были связаны с ним родственными отношениями. Алапи ты составляют всего процентов десять—двенадцать населения. Но именно алавиты занимали ключевые позиции в правящем аппара те, армии и спецслужбах. Две трети офицеров, все командиры дивизий были алавиты. Они же руководили политической работой н войсках и ведали закупками вооружений. Радикально настроенные исламисты не раз восставали против алавитского господства. Подозрительный Хафез Асад считал, что исламистам помогали иракцы. Саддам действительно распорядился дать деньги и оружие организации «Братья-мусульмане», которая пыталась свергнуть Асада. Сирийские газеты писали, что обнаружено немалое количество иракского оружия и на границе с Ираком перехвачены транспорты с оружием. На допросах арестованные признавались, что получали указания из Багдада. Асад публично сказал о Саддаме: — Палачу иракского народа мало того, что он убил десятки тысяч собственных граждан. Он намерен и в Сирии заниматься любимым делом — убивать и взрывать. С тех пор как он пришел к власти, он снабжает оружием сирийских преступников. В 1983 году Юрий Владимирович Андропов, который стал генеральным секретарем ЦК КПСС, и министр иностранных дел Громыко предприняли попытку помирить своих союзников — Ирак и Сирию. В июле в Багдаде и Дамаске по личному поручению Андропова побывал Евгений Максимович Примаков, тогда директор Института востоковедения Академии наук. Саддам Хусейн и Хафез Асад откликнулись на предложение Андропова и прислали в Москву своих министров иностранных дел. Переговоры Тарика Азиза и Хаддама при советском посредничестве проходили в одном из гостевых особняков на Ленинских горах. Помирить братские государства оказалось труднее, чем усадить за стол переговоров Египет и Израиль. Два министра вообще не хотели беседовать друг с другом, разговоры шли через посредника — в этой роли чаще всего выступал Евгений Примаков. Мириться не желали именно сирийцы. Примаков потом рассказывал коллегам, как он не выдержал и прямо спросил сирийского министра: — Вы согласны, что необходимо обеспечить взаимодействие Сирии и Ирака? Пожалуйста, ответьте «да» или «нет». — Нет! — сказал сирийский министр. — Почему? — удивился Примаков. — Потому что в Ираке диктатура, фашистский режим. Так этот диалог описан в книге Олега Гриневского, который в ту пору руководил в Министерстве иностранных дел отделом Ближнего Востока. Сам Евгений Максимович пишет, что ему все-таки удалось посадить за стол переговоров Тарика Азиза и Хаддама. Министры запросили о встрече с кем-то из советских руководителей. 212
I In министр иностранных дел Громыко отдыхал в Крыму и, судя по и< гму, не желал портить себе отпуск. Переговоры окончились полным провалом. Примаков считает, •О с помощью Громыко можно было найти путь к соглашению... Из-за вражды с Ираком президент Сирии больше других арабЩМИ лидеров беспокоился о собственной безопасности. Во всех inn-чцках его лимузин сопровождали грузовики с солдатами и со•удники службы безопасности в легковых автомобилях. Армейi ми- подразделения располагались вдоль дороги, по которой он «шил. Асад знал, что агенты Саддама охотятся на него. ВОСЬМИЛЕТНЯЯ БОЙНЯ
Саддам Хусейн хотел занять в арабском мире место Насера. Он шиплял, что все арабы могут рассчитывать на его помощь и покроим м-цьство, обещал, что иракская армия защитит всех арабов. Он требовал расширить состав постоянных членов Совета Бе•Пвсности Организации Объединенных Наций, рассчитывая, что •бор падет на Ирак. Саддам жаждал подтверждения своего влиппг.1 на мировые дела. Он пытался возглавить Движение непритгдинения. В 1979 году в Гаване на конференции неприсоедиминшихся стран Саддам широким жестом обещал развивающимся < Рранам предоставить беспроцентные займы за счет нефтяных •Her. И сорвал аплодисменты. Он пригласил к себе глав неприик-динившихся стран. Конференция должна была пройти в кониг 1982 года. В Багдаде строили здание специально для этого соi ия. Но конференция не состоялась из-за войны, которую он 1И1ГЯЛ.
V Ирака много соседей: на севере — Турция, на востоке — Иран, • ипаде — Сирия и Иордания, на юге — Саудовская Аравия и ИГВсйт. Саддам перессорился со всеми. Иракский президент считал, что Иордания — искусственное Нразование и что часть ее территории должна принадлежать Ираку Баасисты пытались взорвать Иорданию изнутри с помощью Ипрданской секции партии БААС. Ирак готовил переворот в Аммипс и создал даже Совет революционного командования во глаИг с бывшим командующим иорданской армией Али Абу Нуваром. Но король Хусейн распустил парламент, ввел чрезвычайное по•Кение и попросил о помощи Саудовскую Аравию, которая при«иипула свои войска к южной границе Иордании. < аддам переключился на других соседей. С Сирией он вел хонпдпую войну. С Ираном — настоящую. Когда в Тегеране после свержения шаха началась исламская ре•ЙЮЦИЯ, Саддам решил, что охваченный хаосом сосед ослаблен и 1|и-\ не воспользоваться удобным моментом. Другой раз выпадет не i jtopo. Иранская армия утратила боеспособность, офицерский кор213
пус разогнан в ходе революции. Полученная от американцев боевая техника пришла в негодность из-за отсутствия запасных частей и квалифицированного ухода. Саддам Хусейн призвал всех арабои объединиться против Ирана, как враждебной силы. 17 сентября 1980 года в Багдаде на заседании Национального собрания Саддам Хусейн, одетый в военную форму, картинно ризорвал текст договора с Ираном. Фактически это было объявление войны. 22 сентября иракские войска вторглись в Иран. Они форсировали реку Шатт-аль-Араб и двинулись в глубь страны. В тот же день в Москву прилетел министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз. Его принимал кандидат в члены политбюро и секретарь ЦК КПСС Борис Николаевич Пономарев, который на Старой площади руководил международным отделом. Как старый коминтерновец, Пономарев внушал Тарику Азизу, что у Ирака и Ирана один враг — Соединенные Штаты, американский империализм, поэтому нужно прекратить братоубийственную войну. Азиз внимательно слушал и улыбался. Борис Пономарев — единственный человек в советском руководстве, который не любил Саддама Хусейна за то, что тот уничтожил коммунистов. Остальных руководителей КПСС это просто не интересовало. Но в Москве решительно не знали, кого поддерживать в этой войне. Мнения разошлись. Международный отдел ЦК восторженно приветствовал исламскую революцию в Иране, считая Тегеран союзником. Министерство обороны во главе с маршалом Дмитрием Федоровичем Устиновым, напротив, было уверено, что надо по-прежнему помогать Ираку. Там находились тысяча двести советских военных специалистов, иракцы воевали советским оружием. Остальные советские руководители одинаково боялись победы и Ирака, и Ирана. Если Саддам одержит победу, рассуждали в Москве, иранцы могут вновь обратиться за помощью к Соединенным Штатам, что крайне нежелательно. А допустить победу Ирана и вовсе невозможно. Во-первых, Советский Союз не вправе бросить Ирак, с которым связан договором о дружбе. Во-вторых, нежелательно превращение соседнего Ирана в региональную супердержаву. На заседании политбюро приняли соломоново решение: не поддерживать ни одну из сторон. Поставки оружия Ираку прекратить. Военные были крайне недовольны. Министр обороны Устинов на заседании политбюро настаивал на возобновлении поставок. Вопервых, будут потеряны деньги, которые можно было бы получить от Ирака за оружие. Во-вторых, советский флот лишится возможности заходить в иракский порт Умм-Каср в Персидском заливе, где военные корабли могли заправиться и провести ремонт. Но председатель КГБ Андропов напомнил, что Саддам Хусейн тоже себе на уме и ведет себя не слишком дружелюбно. Например, осудил ввод советских войск в Афганистан. 214
II марте 1981 года политбюро все же приняло решение возобinii. поставки Ирану и Ираку запасных частей и иного вспо.iu-льного специмущества. Но не боевого оружия. Ирак остался МРНшюлен. Саддам жестко дал понять, что продолжение сотрудничества двух стран возможно только в том случае, если Совет"I! Союз выполнит свои обязательства и начнет поставлять мру ыю.
И апреле политбюро пошло на попятный. В первую очередь Крик получил зенитно-ракетные комплексы. Решили заодно пропни.т. оружие и Ирану (только в меньших масштабах), чтобы не • "MI аятоллу Хомейни. Военные поставки Ирану начались еще мри шахе осенью 1969 года. В стране находился уполномоченный I ушного инженерного управления Государственного комитета 1 ' < Т по внешним экономическим связям. Это управление ведаAti экспортом вооружений. Самолеты шах покупал у американцев, • » пружие для сухопутных сил — в Советском Союзе. Оно шло по •#лгшой дороге через пограничный пункт Джульфа. Под Тегеранмм построили комплекс «Бабак» для ремонта советской артил*г|шиской и броневой техники. И Тегеране, Исфахане и Ширазе были созданы учебные базы, ыг иранские военные осваивали советское оружие. Полтысячи btнеких офицеров учились непосредственно в Советском Союзе. •О i овеем немного — в сравнении с шестью тысячами иракцев, вторые осваивали военную науку в советских училищах и акаРМинх. Соответственно в Иране успели поработать чуть больше ч" исот советских офицеров, а через Ирак прошли восемь тысяч нииич инструкторов и советников. Граница между Ираном и Ираком в южной части проходит по |н кг Шатт-аль-Араб, которую образуют, сливаясь, реки Тигр и ЕвФ|' иракские власти позволяют Хомейни произносить антишахИис проповеди. В октябре аятоллу доставили на границу с Куи попросили больше не возвращаться в Ирак. Хомейни убежище во Франции. Изгнав его, Саддам совершил большую ошибку. Всего через немесяцев, 1 февраля 1979 года, Рухолла Хомейни триумфальш-рнулся на родину и возглавил революционный Иран. Изгнание Хомейни из Ирака возмутило шиитов. 1 апреля 1980 гони гтудент-иранец бросил бомбу в ближайшего сотрудника Саддашместителя премьер-министра и члена Совета революционного 217
командования Тарика Азиза, когда тот приехал в багдадский униш г ситет. Несколько человек погибло, Азиз был контужен. Саддам Хусейн пришел к выводу, что шиитское духовенстве слишком опасно. Он боялся, что шииты, которые составляют боЛ1 шинство населения Ирака, восстанут против центральной вл;н Щ а шииты, которые живут на юге, в районе важнейшего порта Вт р| и города Эн-Наджафа, вообще попытаются отделиться от остально! страны. В марте 1980 года Саддам выслал в Иран тридцать с лишним Ш сяч шиитов и запретил шиитскую религиозную организацию «Лль* Дауа аль-исламийя» («Исламский призыв»), возникшую в 1969 год! Идеологов шиизма он приказал казнить. Аятолла Мохаммед БакИр ас-Садр, не менее популярный среди шиитов, чем Хомейни, в и ЮН 1979 года был арестован. 8 апреля 1980 года его повесили вместе Q сестрой. Хомейни был возмущен. Братом повешенного Бакира ас-Садра был лидер ливанских ши итов имам Муса аль-Садр, близкий друг сирийского президента Хп феза Асада. Казнь аятоллы еще больше обострила отношения межа Ираком и Сирией. Сменивший Бакира ас-Садра новый духовный вождь шиито| Бакир аль-Хаким вскоре был вынужден бежать в Иран. Он соэдил там Высший совет исламской революции и ждал, когда смоЖш вернуться на родину. Ждать пришлось долго — пока америкпмпм не свергли Саддама... 22 сентября 1980 года иракские войска пересекли границу •; Ираном. Войне предшествовали восемь месяцев пограничных стЫч чек и взаимных обвинений. Информация о происходящем в Иране, казалось, сулила Сад даму быструю победу. Разведка сообщала ему о послереволюционном хаосе, о распаде армии. Сотни высших чиновников были расстреляны, сотни посажены, тысячи уволены. Пострадал о ф | церский корпус. Лучшие части, такие как императорская гвардия, были распущены. Вся армия состояла из шести небоеспособны* дивизий. Военно-воздушные силы лишились половины пилотоп Я остались без запасных частей. Иракская армия имела превосхол ство в танках в два раза, в артиллерии и минометах — в два о] половиной раза. Саддам Хусейн полагал, что ему хватит недели, чтобы разгро мить соседа. Но Иран отчаянно сопротивлялся. Хомейни при n.i вал молодых иранцев погибать в бою, обещая им прямую дорогу в райские кущи. Цифры потерь никого не беспокоили: чем б о л ше мучеников, тем выше моральный дух армии. Иранские юпп ши, вдохновленные проповедями Хомейни, бросались на враг! * голыми руками. Иракцы не знали, как воевать с новыми камикадзе. Иракские войска, чтобы помешать иранцам перейти в наступление, ставили обширные минные поля. Но иранские командиры, революционпмг 218
ш.пмшженцы, религиозные фанатики, которые заменили шахских нфнмгров, гнали людей прямо на минные поля, считая это лучшим i Mi» 1йюм разминирования. Поэтому среди иранских ветеранов войны гик много инвалидов с оторванными ногами. Саддам быстро понял, что блицкриг не получился и что он, возМижно, вообще не выиграет войну с Ираном. Иракская армия была ослаблена бесконечными чистками и 11н|иийным контролем над вооруженными силами. Она избежала Поражения только благодаря огромным запасам советского ору*ии Саддам стал предлагать перемирие, но Хомейни уже не же»июжадными. Официальные отношения Израиля с Ираном за|йМ'1ились сразу после свержения шаха в 1978 году. При Хомейни Н|< HI и|>свратился в злейшего врага еврейского государства. А рань|р иранский шах был, по существу, негласным союзником Израич« Иран признал Израиль де-факто еще в 1950 году, вскоре после I У|Н1ПИ.
II И 'файле существовало, условно говоря, проиранское лобби — • MMI.I, и разведчики, действующие и отставные, которые при шаI» лишне время сотрудничали с Ираном. Они верили, что и новые Щиппкие лидеры, успокоившись, захотят вернуться к тесному взаммпмействию с Израилем. Сторонников противоположной точки ч мин — аятолла Хомейни представляет еще большую опасность, i < лддам, — было совсем немного. Слоном, израильское руководство решило тайно помочь Ирану. i |ш iv после начала войны с Ираком Тегеран получил возможность •Купать у Израиля запасные части к истребителям F-4 американ• ••••• производства. По некоторым подсчетам, в общей сложности MpiMi получил оружия на сто миллионов долларов. О продаже израЦлынмами оружия Ирану стало известно после того, как в 1984 году иранский летчик перелетел на своем F-4 «Фантом» в СаудовMVio Аравию. В самолете нашли части и приборы, которые америмниы поставляли только Израилю, а тот передавал иранцам. Премьер-министр Бегин понимал, что Соединенным Штатам это НР понравится, но забота о собственной безопасности важнее. Когда администрация Джимми Картера выразила недовольство, израильIHNC сделали перерыв. После победы Рональда Рейгана на презийиигких выборах в ноябре 1980 года тайные поставки оружия Ирану ип '(обновились. Израильтяне убеждали американцев в том, что эти тайные конIHhii.i помогут умеренным политикам взять верх в Тегеране. Новый | игударственный секретарь Соединенных Штатов бывший генерал {Ьмксандр Хейг согласился с логикой израильтян. В 1981 году Иран Minivnui боеприпасы и запасные части к танкам, снаряды для армминрии, модернизированные двигатели для истребительной авиаII НИ
Аятолла Хомейни принял американское и израильское оружие, М# побрезговал, хотя именовал эти страны «большим и малым Саttninll». Иран получил возможность выстоять в войне с Ираком, Ьгорый уже не знал, как прекратить боевые действия. Откровенно говоря, американских руководителей, как и совет• И1ч, нполне устраивала ирано-иракская война. Два государства, иниепые для окружающих, методично уничтожали друг друга. Но с 1981 года некоторые сотрудники администрации Рональда Р стали присматриваться к Саддаму Хусейну: может быть, 221
этот человек менее опасен, чем аятолла Хомейни, и станет бастив ном против распространения воинственного шиизма. Если 11|>.н проиграет войну, рассудили в Вашингтоне, аятолла Хомейнп рк пространит свое влияние на весь Ближний Восток. В 1982 году Государственный департамент США, несмотря ии возражения конгресса, вычеркнул Ирак из списка стран, подач-. и вающих терроризм. Еще через год американцы сняли эмбарго • поставку оружия в Ирак, введенное в семидесятых годах из-за ним что багдадские руководители давали приют палестинским террорИ стам. В декабре 1983 года в Багдад прибыл Дональд Рамсфелд, буД) щий министр обороны в правительстве Джорджа Буша-старшсг Он встретился с Саддамом, который очень хотел поладить с AMI рикой. В 1984 году были восстановлены дипломатические отнопн ния, прерванные после арабо-израильской войны 1967 года. Некоторое количество американских бизнесменов отправили' | в Багдад вслед за американским послом и обнаружили, что Са;имм. щедро тратящий нефтяные деньги, — выгодный партнер. Ирак ни лучил возможность покупать военные материалы через созданную для этой цели чилийскую посредническую компанию. В 1988 году Саддам предупредил Хомейни, что обстреляет Тегеран боеголовками с отравляющим газом, а перед этим провой-1 бомбардировку города, чтобы в домах вылетели окна и газ мог ;шлем, это так, но мир все равно разозлится на Израиль. Стоит • портить отношения с друзьями из-за иракского реактора? Директор Моссад, начальник военной разведки и начальник оперативного управления Генерального штаба считали, что бомПирдировка закончится тем, что Ирак и Иран перестанут воевать мгжду собой, объединятся и с удвоенной силой обрушатся на И (раиль. К тому же иракский реактор еще не скоро вступит в 11рой, а бомбардировка подорвет только что достигнутый мир с l l ИНТОМ.
По вторые лица в военной и политической разведке поддержа'ш Ьегина. Заместитель начальника военной разведки и заместитель директора Моссад считали, что удар будет хорошим предупреждением арабскому миру. Начальник Генерального штаба Рафаэль Эйтан считал, что уничтжение реактора необходимо. Ирак — фанатичный враг Израиля. 11рлвительство после долгих дискуссий поддержало начальника Генерального штаба и приняло решение разбомбить реактор. Бегин Поился, что, если на будущих выборах он проиграет, следующий премьер-министр не решится отдать приказ уничтожить реактор. Разведка доложила, что в июле—августе.иракский реактор будет вигден в действие. Следовало спешить, чтобы при бомбардировке мг погибли рабочие и ученые. Атаку на иракский реактор должен был возглавить полковник Порам Эйтан, сын начальника Генерального штаба Рафаэля Эйтамм Израильтяне как раз получили новые самолеты F-16. В пустыне Негев построили для тренировок макет иракского реактора. 4 мая, в воскресенье, во время тренировочного полета самолет Ио|шма Эйтана рухнул на землю. Пилот не успел катапультироваться и погиб. Генерал Эйтан потерял сына, но продолжал руководить операцией. 1 II Млечин «Мои друз ЕЛ-диктаторы»
225
Новым ведущим пилотом был назначен полковник Шамир, ti.ni будущего премьер-министра Ицхака Шамира. Для этой атаки были разработаны бомбы, которые должны ы.мш взорваться через долю секунды после того, как они пробьют крышу реактора. Кроме того, бомбы должны были наводиться по радиоми яку, который следовало установить внутри реактора. Это казалв i невозможным делом. Но деньги решают многие проблемы. Ирак и Иран все еще воевали между собой. Иранская авиации несколько раз пыталась разбомбить иракский реактор, но советски системы противовоздушной обороны надежно прикрывали «Отрак». Только один раз иранские «Фантомы» прорвались к реакто* ру, но причинили строительству лишь небольшой ущерб. Тем не менее французские и итальянские специалисты уехили домой, напуганные бомбардировками. Потом они все же вернулись. За это время Моссаду удалось завербовать нескольких франиу 10| которые пронесли на тщательно охраняемую стройку радиоустроИ ство. За три дня до намеченного срока Моссад сообщил, что ради! маяк установлен. В последней тренировке участвовал начальник Генеральшип штаба Рафаэль Эйтан. Все в армии, включая солдат, называли его просто Рафулом. Чинопочитание в израильской армии не примито. Эйтан сам хотел почувствовать, что будет испытывать летчии после такого долгого перелета. Он был солдатом до мозга костей В 1956 году молодым офицером он побывал в Москве — во] главлял израильскую команду на международных соревновании^ по парашютному спорту и сам с удовольствием прыгал с сонет» ским парашютом. Он говорил потом: — К нам отлично отнеслись в Москве. Мы чувствовали себя ь,\* дома. Но поближе с советским оружием он познакомился тогда, когд| израильская армия в больших количествах стала брать его в вил* трофеев во время войн с арабскими государствами. — Советское оружие отличное, — говорил Эйтан. — Но поплин не в те руки. Рафаэль Эйтан приказал сформировать в израильской армии д м танковые дивизии, которые были оснащены исключительно Tpi фейными танками советского производства. Прямо с аэродрома генерал Эйтан приехал к премьер-минимру Менахему Беги ну: — Я сам летал. План отличный. Больше ждать нельзя. Если мм промедлим, иракцы могут изменить систему противовозду! HI обороны, установить новые ракеты. Мы не будем об этом знать, и операция закончится провалом. Крепкий, плотный, очень жесткий по характеру Рафаэль ЭЙтаЛ склонился над тщедушным премьер-министром: — Отдайте приказ на проведение операции. Бегин согласно кивнул. 226
11врсд вылетом генерал Эйтан беседовал с каждым из летчиков. Он шкровенно говорил: Если с вами что-то случится, мы ничем не сможем помочь, 11 чашу весов поставлена судьба народа и страны. Только после этого Эйтан попросил показать ему комнату его I" Юнншегося сына. Постоял в ней молча несколько минут. Потом N последний приказ командиру эскадрильи. 7 июня 1981 года в половине шестого утра шесть штурмовиков M i t бомбами на борту и сопровождавшие их восемь истребителей I lf> мчлетели и взяли курс на восток. Они беспрепятственно про•• И HI над территорией Иордании (там все отдыхали по случаю восМ" i гпья), Саудовской Аравии (саудовцы купили у американцев саMi n ri.i дальнего радиолокационного обнаружения АВАКС, но все i ими. пс засекли израильские самолеты) и незамеченными вошли в р т у т н о е пространство Ирака. Соблюдая радиомолчание, они до и до цели и один за другим круто спикировали прямо на ту точ»v под которой находилась активная зона реактора. 1'и шедывательная информация была настолько точна, рассказыKIHIM потом летчики, что все прошло как по маслу. Над территори• Ирака они чувствовали себя вполне уверенно. Ядерный объект прикрывали зенитно-ракетные комплексы совет• |шо производства с советским же персоналом. Но установленные ИмреГжтелями F-16 помехи ослепили радиолокаторы. Израильские Ммоисты сбросили шесть бомб на активную зону реактора. Две из ннч не изорвались. Но это не имело значения. Достаточно было всеИ» илиого удара в сердце реактора. Стало ясно, что современное оруШ9 иг гко взламывает бетонную противоаварийную оболочку вокруг iMKiopa. Иракские зенитчики вместе с советскими инструкторами, спо•иипшпшеся слишком поздно, открыли беспорядочный огонь. Вслед Ифиильским самолетам полетели зенитные ракеты. Стреляли дивизенитно-ракетных комплексов средней дальности — С-75, хитрыми сбили в 1960-м под Свердловском американский шпион> Hill самолет U-2, и более современных С-125. Иракцы подняли на перехват и свои истребители, но израильтяtl» вгриулись без потерь. Несколько часов генерал Эйтан провел на Кишмишом пункте, ожидая сведений об операции. Оттуда радост• м MI позвонил премьер-министру, доложил: Реактор уничтожен. Все благополучно возвращаются. Мочью в Генеральном штабе просмотрели пленку, заснятую во »|н MVI колета: было отчетливо видно, как разлетелся на куски разй|*м(и11'нный реактор. II фаильские дипломаты рассказывали потом американским колtfiiiM, что вели мучительные споры: не стоит ли заранее предупреNiiii. Иашингтон? И все-таки не стали этого делать. iiKTop был уничтожен в воскресенье. Без десяти минут пять •и [.л о налете на иракский реактор сообщили Государственно227
му секретарю Соединенных Штатов Александру Хейгу. Он, и сити очередь, доложил президенту Рональду Рейгану. Хейг потребовал от своих подчиненных выяснить подробное)и Произошла ли утечка радиации? Пострадают ли жители Багдадм И других населенных пунктов? Располагают ли Соединенные Шт;п ы I том районе разведывательным самолетом, способным оценить * к пень радиоактивного заражения? Не стоит ли воспользоваться мп ментом и предложить правительству Ирака гуманитарную помопм/ Хейг позвонил израильскому послу в Вашингтоне Эфраиму '•)» рону и стал расспрашивать его о подробностях. Эврон, профессии нальный дипломат, в прошлом заместитель генерального секретари министерства иностранных дел, с нескрываемым удовлетворением ответил, что реактор уничтожен полностью. Разведывательная служба Государственного департамента инфор мировала Хейга, что реактор монтировали французы. На объем» работали примерно пятьдесят иностранных специалистов. В актив ной зоне реактора находилось ядерное топливо — примерно дне mi дцать килограммов урана-235. По оценкам специалистов, радиан и онное заражение будет минимальным. Александр Хейг вновь позвонил Рейгану, пересказал все, чш ему известно, добавил, что Израиль взял на себя ответственное^ Объяснил президенту, что формально нарушения международно го права нет: Ирак и Израиль с 1948 года находятся в состоянии войны. Около девяти вечера израильский посол связался с Хейгом, ус покоил его: во-первых, никто из иностранных специалистом id пострадал при налете, во-вторых, нет опасности радиационном! заражения. Реактор еще не был запущен, поэтому Израиль нанес удар именно сейчас. Посол повторил, что реактор был прикры тием для программы создания ядерного оружия. Если бы реактор не был уничтожен, через пять лет Саддам Хусейн обзавелся бы собственной бомбой. Тем не менее Государственный секретарь Хейг не хотел, что бы у Багдада сложилось ощущение, будто Соединенные Штаты санкционировали бомбардировку. Но как связаться с иракскими представителями? В Вашингтоне отсутствовало иракское посоль ство, потому что дипломатические отношения между двумя странами были разорваны. Один из сотрудников Хейга вспомнил, что министр иностранных дел Ирака Саадун Хаммади недавно едва не погиб. Он приезжал я Нью-Йорк, чтобы принять участие в работе Организации Объединенных Наций, и лифт, в котором он находился, рухнул вниз. Это был желанный повод для разговора. Хейга соединили с иракским министром, и он выразил радость по поводу того, что Хаммади уцелел в аварии, а потом сказал, что озабочен судьбой людей, находившихся рядом с реактором, и пред- [ ложил оказать им помощь. Иракцы выразили благодарность. 228
Лнсксандр Хейг набросал в желтом служебном блокноте проект нфншыльного заявления. Соединенные Штаты должны осудить наI i ik ;1кцию, способную лишь усилить напряженность на Ближнем ilii иже. Но после этого Хейг подумал о том, что Ирак действитель№ им гнется создать ядерное оружие. В этом контексте действия изМ | И'М'< кого правительства становились понятными и вряд ли заслужи излишне сурового осуждения. Один из помощников президента Рейгана настоятельно совеtHHiiii жестко наказать Израиль за бомбардировку реактора. Хейг НИН к и, что надо продемонстрировать неодобрение таких акций, Ни политика ослабления и унижения Израиля не соответствует и гическим интересам Соединенных Штатов. Рейган искренне симпатизировал еврейскому государству и ограмичинея тем, что приказал отсрочить поставку Израилю еще четыМи самолетов F-16, поскольку такие самолеты были использованы I нвлсте на реактор. Министр обороны Каспар Уайнбергер поспешил ишьщить об этом журналистам раньше, чем американские диплома|>нциалъно уведомили правительство Израиля. Раздраженный Хейг позвонил Уайнбергеру: Кэп, вы должны говорить нам о своих проблемах, а не объяви т , об этом во всеуслышание. Пожалуйста, не устраивайте в Пен(Й1ИИС брифинги для прессы на эту тему. После уничтожения иракского реактора в Москву прилетел Таха I'm Рамадан, который был тогда вице-премьером иракского правиЬльства. Он привез список оружия, которое Ирак хотел бы получить. 1| и вытащил из-под огня. Потом Шварцкопф рассказывал, как V игю тряслись ноги и пот заливал глаза... За этот поступок подНШ1КОИНИК Шварцкопф был награжден третьим орденом. Председатель Комитета начальников штабов Колин Пауэлл поtnniinn генералу Норману Шварцкопфу во Флориду: Я хочу, чтобы ты подготовил план действий на тот случай, и им Саддам все-таки перейдет границу. И июля Пауэлл вызвал Нормана Шварцкопфа для доклада в Мншипгтон. После обеда началось заседание Комитета начальни|0И штабов. Присутствовал министр обороны Дик Чейни. Он спросил Шварцкопфа: Что, по-вашему, они предпримут? Я думаю, они собираются наступать, — ответил генерал. Шиарцкопф полагал, что Саддам надумал захватить приграничные Нефтяные месторождения. Мысль о том, что иракские войска оккупируют всю страну, не приходила ему в голову. И иосемь утра в Белом доме президент Буш созвал Совет безо•вности. Генерала Щварцкопфа вновь вызвали для доклада. В тот ж in. американские руководители ничего не решили. Опасались, что Саддам может напасть еще и на Саудовскую Аравию. Практически весь мир выразил протест против иракской агресHIи Но Саддам дипломатических протестов не боялся. Он был ••рен, что Соединенные Штаты и Советский Союз окажутся по |iitiiii,ie стороны баррикад. Государственный секретарь Бейкер прервал свой визит в Мон•ККЮ и прилетел в Москву. Они встретились с Шеварднадзе в прайм i г ш.ственном аэропорту Внуково-2. Бейкер предложил советскому министру выступить с совместным заявлением и осудить наглую Ъвссию Саддама Хусейна. 11 советском Министерстве иностранных дел сильно сомневаUMii., стоит ли это делать: Саддам, конечно, агрессор, но он — соКмпик и партнер. Советский Союз давно связан с Ираком особыми отношениями, действует договор о дружбе и сотрудничестве. И Ираке находятся восемь тысяч советских специалистов, их жизнь |ВЖСТ оказаться под угрозой. Соединенные Штаты хотят наказать ш рессора, но как можно выступать вместе с американцами против t'Mftri пенного союзника? Именно тогда заговорили о том, что советские руководители |п*г несут свою долю вины за то, что произошло. Они же видеДИ, что в Багдаде правит преступный режим, с которым нельзя Иметь дело. Саддам убивал коммунистов и вообще оппозиционегравия курдских крестьян ядовитыми газами, вел с соседним 237
Ираном восьмилетнюю войну. Но до Горбачева в Москве поли гали, что некие высшие государственные интересы требую! '*• крывать на все это глаза, поддерживать Саддама и снабжать оружием... В феврале 1989 года Шеварднадзе ездил по Ближнему Востоку, встречался и с Саддамом. Иракский лидер произвел впечатлений своей фантастической самоуверенностью. Он весьма критичной отзывался о советской политике, был недоволен и качеством совеТ" ского оружия. Помощник советского министра Теймураз Мамаладзе записал пренебрежительные слова Саддама: — В ваших самолетах не все отвечает современным требошти ям. Когда же мы обращаемся с просьбой передать ваши изделия дин усовершенствования третьим странам, вы либо отвечаете, что т у чите этот вопрос, либо говорите, что это невозможно... Но когда Саддам оккупировал Кувейт, дело решали не личнш симпатии и антипатии. Шеварднадзе пришел к выводу, что важнее всего противостоять иракской агрессии. Мировое сообщество на может позволить пиратским режимам, государствам-хищникам дс лать то, что им заблагорассудится. Министр иностранных дел связался по спецкоммутатору с Горбачевым, который отдыхал в Форосе. Президент не возражал и поручил Шеварднадзе согласовать позицию с остававшимися и Москве руководителями — премьер-министром Валентином Панловым, министром обороны Дмитрием Язовым и председателем КГБ Владимиром Крючковым. Советские руководители были против, как и арабисты в самом МИД: как можно вместе с американцами выступать против старого друга Советского Союза, которого Москва и вооружила, и всегда поддерживала именно за антиамериканскую позицию? «У меня были опасения, что Михаил Сергеевич поостережется круто осудить Хусейна, — вспоминал помощник советского президента по внешней политике Анатолий Сергеевич Черняев. — Но и, к счастью, ошибся. К тому же Шеварднадзе действовал строго и духе нового мышления. Правда, все, начиная с согласия на встречу с Бейкером в Москве и на совместное заявление с ним, согласовывал с Горбачевым по телефону. Иногда, впрочем, если он звонил ночью, я Горбачева не беспокоил и брал на себя, уверяя Эдуарда Амвросиевича, что Горбачев поддержит». Горбачев был осторожнее своего министра, и окончательное решение пришлось принять Шеварднадзе. Он вместе с женой приехал в аэропорт, чтобы встретить Бейкера, прилетевшего из Улан-Батора. После долгого путешествия Государственный секретарь валился с ног от усталости. Но он понимал важность момента. Впервые после Второй мировой войны Америка и Россия объединились, чтобы остановить агрессора. Идеологические соображения потеряли 238
Ф\шм потенциальным агрессорам, что им это не сойдет с рук. Шсиирднадзе с Бейкером осудили Саддама Хусейна и призвали • нуиародное сообщество объявить эмбарго на поставки оружия Н|.п у Саддам этого не ожидал. Он фантастически промахнулся. Им иыбрал худшее время для оккупации Кувейта. Чуть позже или Чуп. (шиьше все могло быть иначе. Соединенные Штаты и Советский Союз потребовали от Саддама kyi r It nu вывести войска из Кувейта. Американцы сразу заявили, что, 11рак этого не сделает, придется применить силу. Американцев Индлгржали не только западные союзники, но и многие арабские юдители, ненавидевшие Саддама. После того как Совет Безопасности ООН осудил вторжение в КуигИт, в Белом доме задумались над тем, что теперь делать и к с му готовиться. Директор ЦРУ Билл Уэбстер напомнил: - Саддам уже держит в руках двадцать процентов мировых заи нефти. Если он продвинется на несколько миль, то получит (мнироль еще над двадцатью процентами. Он станет хозяином в Ьбском мире. I енерал Колин Пауэлл предложил немедленно перебросить аме1( Кап с кие войска в Аравийскую пустыню и продемонстрировать нмчипость вступиться за Саудовскую Аравию, чтобы отбить у Сад1\\\мл желание захватить еще одну страну. Все согласились. Но геИР|шл задал президенту Бушу прямой вопрос: А освобождение Кувейта стоит того, чтобы начинать войну? Министр обороны Чейни потом отчитал генерала Пауэлла: Твое дело — чисто военные вопросы. Большую политику осIrtni. другим. Нирочем, в своих воспоминаниях Пауэлл пишет, что задал соЦ1тм другой вопрос, что это он первым предложил выбить войсКй Саддама из оккупированных территорий. Но в памяти других учпетников заседания осталось выраженное генералом сомнение: (Нфлидывает ли цель средство? В зале заседаний Совета национшп.ной безопасности повисло молчание. Ответа не было. Никто tic* Пил готов начать войну. ДВЕ ПОЛИТИКИ МОСКВЫ И надо же было так сложиться, что этот сложнейший выбор нмпил на долю человека, который не ставил себе целью жизни деШЪ крупные ставки или оспаривать традиционные истины. КстаtH, его сын в этом смысле похож на отца. Но и Бушу-младшему пришлось объявлять войну... Когда Буш-старший принял решение применить силу далеко за Пределами своего государства, восстановить справедливость и нака239
зать агрессора, его поддержала только премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Эти двое сказали себе, что Саддам дол жен быть наказан. Если агрессия сойдет ему с рук, другие реши что им тоже можно, и мир рухнет. — Саддам, — говорил Буш-старший, — относится к той категО рии негодяев, которые могут заставить цивилизованные нации m I знать, насколько важно остановить нового Гитлера. В решимости Тэтчер никто не сомневался. Французский прсзН дент Франсуа Миттеран, который знал толк в женщинах, сказал п Маргарет Тэтчер, что у нее губы Мэрилин Монро, секс-симшмт шестидесятых годов, но глаза безжалостного римского императора Калигулы. Премьер-министр Тэтчер, не колеблясь, в 1982 году начала вой ну с Аргентиной, когда аргентинские войска высадились на Фол к лендских островах, принадлежащих Англии, и победила. — В случае победы Ирака, — твердо сказала она Бушу, — ни одно малое государство не сможет чувствовать себя в безопасное ти. Саддам на этом не остановится. Мы не можем отступать перш диктаторами. В районе Персидского залива начал формироваться мощны И военный кулак. За малым исключением арабские страны — после некоторых колебаний — выступили против Ирака. Одни согласились предоставить американцам свою территорию для р;п вертывания их войск, другие даже обещали включить свои но оружейные силы в состав коалиции. Небольшие страны регион» понимали, что могут стать следующей жертвой Саддама, поэтому глава Объединенных Арабских Эмиратов Сайд ибн-Султан и султан Омана Кабус ибн-Саид сказали Бушу, что «мы должны стоять плечом к плечу». Важнее всего была позиция Саудовской Аравии. Король Фахд иг хотел раздражать исламских фундаменталистов, не желавших видеть солдат в американской форме на священной земле. Но он понимал, что только Соединенные Штаты могут спасти его от иракского нападения, и согласился принять американские войска. Операция по переброске живой силы и техники получила наименование «Щит пустыни». Американцев попросили не привозить с собой Библии. Посол Саудовской Аравии в Вашингтоне принц Бандар ибн Сул тан по-дружески предупредил Колина Пауэлла, у которого сложились с принцем неформальные отношения: — Нашим таможенникам приказано конфисковывать у ваших солдат Библии. — Ты шутишь? — поразился генерал Пауэлл. Они нашли выход: саудовские таможенники, видя религиозную литературу, отворачивались, делая вид, что ничего не замечают Посол Бандар сказал, что на земле Саудовской Аравии запрете но проводить религиозные службы для солдат-евреев. 240
к
Колин Пауэлл вновь удивился: I ы разрешаешь этим людям умереть, защищая твою землю, но ьнфсщаешь им молиться? Саудовский посол развел руками. Принц Бандар был сыном сауппиского министра обороны и племянником короля Фахда, он милея военному делу в американских военно-воздушных силах и И определенном смысле американизировался, но не настолько, 41 oftы отказаться от ненависти к евреям. Договорились, что религиозных евреев будут вывозить на аме•I Мне кие авианосцы в Персидском заливе, чтобы они могли там помолиться. А вот алкоголь — по просьбе тех же саудовцев — американские генералы запретили с удовольствием, поэтому дисциплина в войсках коалиции была выше обычной. Но инициативе египетского президента Мубарака большинство •§Нов Лиги арабских стран проголосовали за отправку арабских MI для обороны Саудовской Аравии. Саддама поддержали ОрганиItUHfl освобождения Палестины и Ливия. Саддам забеспокоился. Он вызвал к себе американского пове(intnoro в делах и сказал ему: Передайте президенту Бушу, что мы никогда не уйдем из Куисйта. Мы будем бороться. Вы — сверхдержава, и я знаю, что HI-I можете нанести нам вред, но вы никогда не поставите нас • колени. Имейте в виду, что мы тоже не будем сидеть сложа
нхи.
И тот же день, 6 августа, Бейкер позвонил министру Шевардиппк-, чтобы рассказать об американских военных планах. Когда Шпирднадзе услышал о переброске войск, настроение у него исМорГИЛОСЬ.
Вы нас только информируете или просите содействия? — утчпил он. А почему бы вам не присоединиться к нам? — неожиданно • м 1Ш1 Бейкер. Госсекретаря никто не уполномочивал делать такое предложение Москве. Это была импровизация. Более того, президент Буш этого Кг котел. Своим помощникам он сказал: Мы не должны упускать из виду давнее советское желание •Лучить доступ в порты на теплых морях. Мне не хотелось бы воеМШать эту мечту. Советник президента по национальной безопасности Скоукрофт i чиглл, что слова Бейкера были импульсивными, необдуманными: • Ми десятилетиями старались не допустить советского военного присутствия в регионе, и теперь приглашать их туда было бы прежнгирсменно. Чейни, Пауэлл и я выступали против советского участи 1> военных действиях коалиции». Но американские политики напрасно беспокоились. Горбачев и Шеиарднадзе не воспользовались предложением Бейкера. У них ШЛИ свои основания отказаться от участия в военной операции. 241
Отдыхавшему на юге Горбачеву пришлось вновь и вновь объяс нять, почему он осудил Ирак вместе с американцами: — Другая реакция была для нас неприемлема, поскольку акл И рессии был совершен при помощи нашего оружия, которое мы согласились продавать Ираку с целью поддержания его обороноспособности, а не для захвата чужих территорий и целых стран. 18 августа американская разведка доложила, что из иракских портов вышли пять танкеров с нефтью. Буш считал необходимым с помощью военного флота остановить танкеры и отправить их назад, чтобы Саддам перестал зарабатывать нефтедоллары. Шеварднадзе попросил пять дней на переговоры. Он считал, что еще можно убедить Саддама уйти из Кувейта. 24 августа разочарованный Шеварднадзе перезвонил Бейкеру и сказал, что Ирак не желает договариваться. На следующий день Совет Безопасности ООН принял резолюцию, позволявшую вис сти «все необходимые меры» для обеспечения морской блокады Ирака. Исполнение резолюции взял на себя американский военный флот. Саддам лишился возможности вывозить нефть танкерами и закупать оружие. 5 сентября в Москву прилетел министр иностранных дел Ираки Тарик Азиз. Горбачев внушал ему, что необходимо политическое урегулирование. Тарик Азиз с гордым видом отвечал, что Ирак >|гп — Мы считаем, что было бы ошибкой загонять Саддама в уши. Горбачев предложил развернутый план. Саддам выводит войска н i Кувейта, Соединенные Штаты возвращают домой свои части, риг к картированные в Саудовской Аравии, и соглашаются на проИгдспие международной конференции по Ближнему Востоку. Применение силы, — настаивал Горбачев, — разрушит все, Что нам удалось достигнуть. 1>уш не согласился с ним: - Если оставить кувейтский вопрос открытым и созвать международную конференцию, это будет политическая победа Саддама. Он получит то, что хочет. Он совершит новую агрессию, как только американские войска вернутся домой. Если его загнать в угол, — гнул свое Горбачев, — нам это Нойдется дороже. Ему надо оставить какую-то возможность поhttuirb, что он не поставлен на колени. — Это все равно, как если бы Гитлеру предложили удобный для нпо выход и позволили ему остаться во главе Германии. — Тогда была другая ситуация, — сказал Горбачев. - Ситуация та же, личность другая, — возразил Буш. На следующей встрече Михаил Сергеевич больше не настаиttiiii па своей позиции. Убедившись, что он не может переубедить американцев, предпочел согласиться с ними. Возможно, он с самою начала не желал защищать Саддама, но делал это по внутриполитическим соображениям. В Москве на него давили, угонирииали сделать все, чтобы избежать американского удара по Ираку. Горбачев и Буш подписали совместное заявление с требованием немедленного и безоговорочного вывода иракских войск из Ку243
вейта. Две державы продемонстрировали, что они едины. Именно тогда у Буша появилась мысль, что создается новая мировая система, в которой ООН действительно будет играть ту значительную роль, которая ей предназначалась, а Соединенные Штаты и Советский Союз должны взять на себя большую ответственность в создании системы коллективной безопасности. Об этом в годы Второй мировой войны говорил советскому наркому иностранных дел Молотову американский президент Франклин Рузвельт: — После войны останутся четверо полицейских, которые будут следить за остальными странами, — это Англия, Соединенные Штаты, Советский Союз и Китай. Этим четырем странам только и будет позволено иметь оружие. К Франции Рузвельт относился презрительно и в список великих держав не включал. Горбачев и Буш-старший договорились действовать сообща. Но, видя, что Соединенные Штаты твердо намерены применить силу, раз Саддам и не думает уходить с оккупированных территорий, Горбачев попытался решить кризис самостоятельно. Он считал, что иракский вождь не понимает ситуации, не видит, что дело идет к войне. Михаил Сергеевич хотел попытаться «привести в чувство» Саддама Хусейна, объяснить ему, что его ждет. Евгений Максимович Примаков, лично знакомый с Саддамом Хусейном, сказал Горбачеву, что сумеет убедить иракского лидера вывести армию из Кувейта. Главное — дать Саддаму возможность уйти с достоинством: арабский лидер не может потерять лицо. Таковы традиции Востока. Шеварднадзе был против поездки Примакова в Ирак. Он доказывал Горбачеву, что Саддам истолкует его появление как выражение поддержки. Но Горбачев мечтал: а вдруг Примаков с его опытом работы на Ближнем Востоке сумеет объяснить иракцам, что их ждет, и Саддам выведет войска? На Горбачева влиял и его советник по военным делам — маршал Сергей Федорович Ахромеев, бывший начальник Генерального шта ба. Он предупреждал, какой кровопролитной может быть война в Персидском заливе. Маршал Ахромеев был высокого мнения о во* оружейных силах Саддама. Он говорил Горбачеву: иракская армии располагает тремя тысячами советских танков — лучших в мире — и накопила боевой опыт за восемь лет войны с Ираном. Американцы с Саддамом не справятся. Это будет второй Вьетнам... Михаил Сергеевич, как всегда, колебался. С одной стороны, твердо держался за партнерские отношения с американцами. С другой — санкционировал личную дипломатическую миссию Примакова. Надеялся, что это уменьшит давление тех, кто был на стороне Ирака, и доказывал, что нельзя предавать сто» ' рого друга. Шеварднадзе возмущался: — Не может быть у страны две внешние политики! 244
Но получилось именно так. Линия Шеварднадзе — стратегическое сотрудничество с американцами ради одной цели: не дать агрессору возможности воспользоваться плодами победы. Линия Примакова — попытка, используя личные отношения с иракскими руководителями, найти выход из положения до того момента, как будет применена сила. В шестидесятых годах корреспондент «Правды» Евгений Примаков побывал и в Багдаде. Он познакомился и подружился с иракским журналистом Тариком Азизом, таким же веселым и живым человеком. Азиз, в свою очередь, познакомил советского коллегу со своим другом Саддамом Хусейном. Они стали обращаться на «ты» и назынали друг друга по имени. 5 октября 1990 года Саддам принял Примакова. Он говорил московскому гостю, что Кувейт — исторически часть Ирака, поэтому ОН никогда не выведет свои войска. Саддам согласился отпустить па родину только тех советских специалистов, срок контракта которых истекал в течение года (примерно треть всех работавших в Ираке советских граждан), остальные должны были остаться. Тем самым советские специалисты превращались в заложников, в жииой щит Саддама Хусейна. Примаков ожидал большего успеха от своей поездки. Вернувшись, он предложил Горбачеву: попробуем уговорить Саддама уйти, оПещав ему заняться решением судьбы палестинцев. Горбачев поручил Шеварднадзе действовать вместе с Примако1И.1М. Но министр иностранных дел не был согласен с Примаковым: )|к>бые обещания Саддаму создают у него ощущение, что он может настоять на своем, если проявит упорство. 16 октября в Москву прилетел министр обороны Соединенных Штатов Дик Чейни. Отношения с партнером — советским минипром обороны маршалом Язовым — у него не сложились. Главным Мразом потому, что Дмитрий Тимофеевич не хотел сближаться с имгриканцем. На ужине, устроенном коллегией Министерства обороны в честь американского гостя. Дик Чейни, желая сделать хозяевам приятное, Ьоизнес тост за президента Горбачева, только что удостоенного НоЬслевской премии мира. Все молчали. Ни один из советских военачальников не поддержал тост. У меня было такое чувство, — рассказывал потом Чейни, — • м н о я сделал что-то непристойное на глазах у всех присутствую •ЩИХ. Ни премия Горбачеву, ни сам Горбачев не вызывали у них никакого энтузиазма. Визит министра носил формальный характер, но Горбачев всеIWMI приказал Язову информировать американского министра об |ружии, которое имеет иракская армия. Гем временем Примаков полетел в Европу, а потом в СоединенМмг Штаты со своим планом мирного урегулирования. Шеварднад245
зе, раздраженный сверх меры, передал американцам через CBOI Щ помощника Сергея Тарасенко: — Примаков направляется в Вашингтон с предложением, комм рое мне не нравится. Евгений Максимович уговаривал американцев дать Саддаму вщ можность уйти, сохранив лицо. В частности, оставить ему хотя 0Ц два кувейтских острова и нефтяное месторождение, которые, t г> ственно, и стали предметом спора с Кувейтом. И обещать ему, н и будет созвана международная конференция для обсуждения палев» тинского вопроса. Американцы отвечали, что такого рода уступки агрессору неири емлемы: — Получится, что Саддам Хусейн, оккупировав Кувейт, получи и все, что хотел. Уступки приведут со временем к еще более крон пролитной войне... 19 октября, во время встречи в Белом доме, Примаков рассказал президенту Джорджу Бушу, что, по его наблюдениям, пришли женные Саддама плохо его информируют и иракский президпп пребывает в уверенности, будто мир его поддерживает. Примаков передал слова, сказанные ему Саддамом: — Я реалист, я знаю, что мне придется уйти из Кувейта, но и н# могу уйти просто так. Если передо мной будет выбор — уйти мни сражаться, я буду сражаться до смерти. Евгений Максимович внушал Бушу: — Не загоняйте Саддама в угол, иначе он будет сражаться до последнего. Ему надо помочь найти путь к политическому реминию. Буш решительно возразил Примакову: — Я не понимаю, что значит помочь Саддаму найти путь к но литическому решению? Саддам совершил преступления, сравнимии с гитлеровскими. Как же можно идти на уступки такому челош-ку' Возвращайтесь и скажите Саддаму, что я не собираюсь идти на ус тупки. Буш отправил Горбачеву шифротелеграмму, возражая про inn любых попыток помочь Саддаму спасти лицо. Примаков понял, ч т вопрос будет решен военным путем. Это подтвердил посол Саудш ской Аравии в Вашингтоне принц Бандар. Он сказал Примакопу, что, если война начнется, все будет решено за несколько часои: — Знаете, что произойдет с иракскими танками в пустыне, пинегде укрыться? Это прекрасная мишень для авиации. Они буш гореть, как спички. Не переоценивайте иракскую армию. В Лондоне Примаков поинтересовался у премьер-министра Мир гарет Тэтчер, когда может начаться война. — Этого я не могу вам сказать, — отрезала «железная леди», поскольку операция должна застигнуть Ирак врасплох. Примаков еще раз полетел в Багдад — уже в другом настроении Саддам принял его в присутствии всех членов Совета революциям 246
Ии ю м и н д о в а н и я . П р и м а к о в р а с с ч и т ы в а л на более плодотворную щ i. ну и узком составе. i мч\:лм о б ъ я с н и л П р и м а к о в у : И хочу, чтобы ты видел, что среди и р а к с к о г о руководства есть | мни.ко я с т р е б ы , но и голуби. I I|)HM;IKOB з а м е т и л , что предпочел б ы и м е т ь д е л о только с голуйимн Ннце-президент Р а м а д а н ответил: Тогда п р и д е т с я н а м всем уйти отсюда, о с т а в и в вас н а е д и н е с IMHIMM л ю б и м ы м л и д е р о м . II шкой о б с т а н о в к е с к о л ь к о - н и б у д ь о т к р о в е н н ы й разговор стаИШН1 и и п р а к т и ч е с к и н е в о з м о ж н ы м . Примаков все-таки предупредил Саддама: Им меня з н а е т е д а в н о и п о н и м а е т е , что я г о в о р ю вам т о л ь к о М|мину 1хли вы не уйдете из Кувейта, п о И р а к у будет нанесен удар. Саддам о т в е т и л , что н е м о ж е т у й т и , п о к а не р е ш е н в о п р о с о iHtfiiuM выводе а м е р и к а н с к и х в о й с к из С а у д о в с к о й А р а в и и , п о к а p|ttihv не о б е с п е ч е н выход к м о р ю и не р е ш е н а п а л е с т и н с к а я п р о (Mt'Mii
Примакову не оставалось ничего иного, кроме как развести руками и вернуться в Москву. Несмотря на все колебания советской политической элиты, ГорЙн'и'и, цыбирая между Саддамом и американцами, считал куда более |N* им ми близкие отношения с Соединенными Штатами. А ведь это Н|"ик ходило осенью 1990 года. Горбачева атаковали со всех сторон, | #му оставалось находиться в Кремле всего год. С учетом внутрипорИичсской ситуации, ему было бы куда проще и выгоднее осудить |i гиклнцев и военную операцию против Ирака. Но, как выразился помощник президента Черняев, Горбачев : ||#ржался достойно: от американцев нельзя отслаиваться, как бы им чтилось обойтись без войны. Тогда все полетит». Сонет Безопасности ООН принимал одну резолюцию за другой. full 1 члновился все более жестким. В Багдаде считали эти резолющ росто сотрясением воздуха. Саддам охотно играл в диплома(йиич-кие игры. Это позволяло ему оттянуть время в надежде, что Мир устанет и займется другими проблемами. Иракцы маневрироN'Mi i тдеясь поссорить Москву с Вашингтоном. Министр иност(мпмыч дел Ирака Тарик Азиз говорил, что иракские войска вот-вот и ' i in Кувейта, но Саддам вовсе не думал этого делать. Сонет Безопасности ООН предъявил Саддаму ультиматум: или |И уходит из Кувейта, или его уберут оттуда силой. Иракцы все еще 19 пгрили, что американцы решатся нанести удар и что Советский I мкм поддержит военную операцию. •М ииделся с Саддамом Хусейном трижды во время кувейтского IpNinca, — рассказывал Евгений Примаков, — и каждый раз возЙИЬ'ПК! мысль, что он верит: все уладится. Он все время на что-то •Мощен. Саддам верил в судьбу, которая столько лет подряд по||иин1гельствовала ему, выводя из тяжелейших ситуаций». 247
Министр иностранных дел Шеварднадзе потребовал от Б;п цпдй разрешить советским специалистам, работавшим в Ираке, свободно вернуться домой. Шеварднадзе пригрозил иракцам «применить ли» бые меры, какие будут сочтены необходимыми» для защиты сонет» ских граждан. Тогда их стали отпускать. Хотя наши люди не горели желанием уезжать, ибо это означало потерю выгодной работы... Тем временем американские военные готовили боевую опери цию. Стало ясно, что затянувшаяся переброска сил позволит при ступить к боевым действиям не раньше середины января. В кони» февраля погода в регионе испортится, а уже 17 марта начнется i l | щенный месяц Рамадан, за которым последует хадж — массово) паломничество к священным местам в Саудовской Аравии. Веде боевых действий в период Рамадана исключалось, чтобы не злить арабских друзей. После хаджа начнется невыносимая жара. Таким образом, получалось, что военную операцию нужно про водить не позднее февраля. 29 ноября 1990 года Совет Безопасности ООН принял резолюции» № 678, которая оставляла Ираку на вывод войск время до 15 янВЯр! 1991 года. Эта дата совпадала с планами Пентагона. В американском проекте резолюции прямо говорилось об «ио» пользовании силы» — если Ирак не выполнит требования Они i Безопасности. Шеварднадзе попросил Бейкера смягчить формулу, Записали так: государствам—членам ООН разрешалось «исполадД вать все необходимые средства» для освобождения Кувейта от Hptl ских войск. Фактически Совет Безопасности проголосовал за войну против Саддама. Это и пытался объяснить Тарику Азизу Шеварднадзе во время и* последней встречи. Советский министр откровенно сказал, что рг золюция Совета Безопасности № 678 позволяет начать против И|м ка военные действия, поэтому война будет и Ираку придется тун» потому что американцы применят современное оружие. С Азизом говорил Горбачев и тоже пытался предупредить ирш цев о том, что их ожидает. Азиз по-прежнему улыбался и отвечал, что иракский народ ничего не боится. Все попытки уговорить Ирлк, как и следовало ожидать, оказались напрасными. Боснийский посол в Багдаде, у которого сложились почти я\Л жеские отношения с иракским президентом, тоже пытался его при зумить: — Вам нужно вывести войска из Кувейта, иначе западные стрш»| ны воспользуются этим предлогом, чтобы вас уничтожить. Саддам снисходительно посмотрел на посла: — Вы не знаете того, что известно мне. В юности Саддам прожил три с лишним года в Египте. Этим исчерпывалось его представление о внешнем мире. Он был крайги самонадеян по природе, и уверенность в собственном величии тип ко усиливалась с годами. Он никогда не любил советоваться, a crt|fl хозяином страны, принимал только единоличные решения. 248
t Иддам сам навлек на себя военную катастрофу. У него было мин. i половиной месяцев, чтобы избежать войны. Ему было досиничмо сказать, что он выводит войска из Кувейта, и он бы избеФнч поражения. Кто виноват, что иракский президент не понимал шипи языка, кроме языка силы? Совершив акт агрессии, он сам и себя из-под защиты международного права. После голосования в ООН президент Буш был готов лично m цн-шться с Саддамом, послать в Багдад госсекретаря Бейкера или щмп пасить в Вашингтон Тарика Азиза. Это могло стать последней Нпимткой предотвратить военные действия. Но Саддам упустил и 41 v иошожность. Переговоры об обмене визитами продолжались иг Он откладывал встречи, надеясь выиграть время. 4 декабря ИН шинил, что отпускает советских заложников. Еще через два дня Пилил, что позволит уехать всем иностранцам. И января 1991 года в Женеве Тарик Азиз наконец встретился с I HI умрственным секретарем Бейкером, который сразу сообщил, 'ни прибыл не для переговоров, он должен вручить письмо Буша • I • i.lMy.
И письме говорилось: • Мы сегодня стоим на пороге войны между Ираком и всем мирим Эта война началась с вашего вторжения в Кувейт; эта война (|Шг|)1|1ится только после того, как Ирак полностью и безоговорочно имиолнит требования резолюции № 678 Совета Безопасности
оом
Ми предпочли бы мирное решение. Вместе с тем полное выполните требований резолюции № 678 Совета Безопасности ООН и м|м • и шествующих резолюций является абсолютно необходимым ус•иинкм. Никакого поощрения за агрессию не будет. Это принципи•ftMio, компромиссы здесь невозможны. Вместе с тем, полностью выполнив эти требования, Ирак полу"II шанс вернуться в мировое сообщество. Ирак и иракская военЬ инфраструктура не будут уничтожены. Но если вы безоговорочно in* выведете войска из Кувейта, вы потеряете не только Кувейт. Сейчас решается вопрос не о будущем Кувейта — он будет осщИ'ожден, законное правительство восстановлено, а, скорее, о бум Ирака...» I (исьмо в запечатанном конверте Бейкер протянул Тарику Ази«V имеете с ксерокопией, которую иракский посланец мог прочими- Пробежав текст глазами, Азиз возмущенно бросил письмо на • редину стола. Оно так и осталось лежать на столе. Посольство M(MK;I в Женеве тоже отказалось принять послание Буша. Бейкер I1 >• млея, что Азиз, который его все-таки прочитал, объяснит Садчто ему сделано последнее предупреждение. Государственный секретарь США сказал, что Ираку не выиграть нойны. Наша страна знает, на что идет, — гордо ответил Азиз. — Мы (фииммаем войну. 249
Но тут же добавил, что готов приехать в Вашингтон для проло жения переговоров. Бейкер покачал головой: — Поздно. Мы дали вам время. Теперь вы просто пытаетесь о двинуть срок ультиматума. Прежде чем встать из-за стола, Бейкер предупредил Азиза пр тив использования оружия массового уничтожения. — Народ Америки потребует мести, — в жесткой форме пр нес Государственный секретарь, — и у нас есть все средства, «п это сделать. Тарик Азиз понял, что американцы не остановятся перед ядер* ным ударом. Возможно, поэтому Ирак так и не решился пустим, и ход химическое оружие. Когда до начала военной операции против Ирака оставали||1 считаные дни, Эдуард Шеварднадзе покинул- пост министра иностранных дел. В Багдаде его уход вызвал взрыв радости. В окру жении Саддама решили, что советского министра иностранн|Я дел заставили уйти в отставку генералы — друзья Ирака и тепта линия Москвы изменится. Но сменивший Шеварднадзе недавня посол в Вашингтоне Александр Александрович Бессмертных при держивался тех же взглядов, что и его предшественник. Война в Персидском заливе началась в тот день, когда Бессм« р тных стал министром. Как он сам шутя выразился: — Не было у нового министра первой ночи. Поспать не удалось, Пришлось всем этим заниматься. 13 января 1991 года в Белом доме на совещании у Буша реши ли, что военные действия начнутся 17 января, когда в Кувейте бу« дет три часа ночи, а в Вашингтоне шесть вечера 16 января. Оставшись один после совещания, Буш включил телетзм тр В программе новостей показывали проводы американских солдщ I Персидский залив. Буш вспомнил, как много лет назад, 6 aeryi • 1942 года, он уезжал в авиационное училище в Северную Kapi лину. Отец провожал его на вокзале. Они обнялись на прощимиг В поезде Буш расплакался, ему было всего восемнадцать лет... В Белом доме составили график оповещения союзников о ш>и ле бомбардировок. Британского премьер-министра Джона МеЙД) ра, чьи летчики участвовали в первых вылетах, решили предуri| дить за двенадцать часов. Саудовскую Аравию и Советский Союч за час до начала операции. Главное, считали американские воен ные, не допустить утечки информации. В два часа по московскому времени госсекретарь Джеймс hell кер позвонил Бессмертных и предупредил, что военная операции и Персидском заливе вот-вот начнется. Министр доложил президенту. Горбачев просил отложить ее хотя бы на несколько часов, н# военный механизм уже был приведен в действие. Американцы в каком-то смысле попали в безвыходное пола жение. Не начать боевые действия — укрепить Саддама ХуссйЩ) 250
N щипании собственной безнаказанности. Начать — значит наftj|r«n> на себя обвинения в агрессии, спровоцировать антиамериi не настроения. И ночь с 16 на 17 января 1991 года многонациональные силы, (пимпценные на территории Саудовской Аравии, нанесли первый НИиудар по армии Ирака, захватившей Кувейт. БУРЯ В ПУСТЫНЕ Мрсждент Буш-старший первоначально полагал, что сумеет i ись авиацией. Президент Египта Хосни Мубарак и другие 1 §|мГи кие политики пренебрежительно говорили, что иракцев ни|оиы не бомбили — они сразу побегут. Вся операция займет один д#Н1> .. Но военные тактично объясняли Бушу, что атаками с возHH.i нойну не выиграть. И) октября 1990 года на заседании Совета национальной безоНтиоети в ситуационной комнате Белого дома генерал Пауэлл, iniitiKo что прилетевший из Саудовской Аравии, доложил презиv план военной операции против иракских войск, оккупироиннишх Кувейт:
Для обороны Саудовской Аравии нам достаточно двухсот ИТИДссяти тысяч солдат, которые уже практически прибыли. Для Mm тунления понадобится еще двести тысяч. liyiu-старший не любил читать длинные бумаги. Максимальны!) размер представляемого доклада не должен был превышать ктшцати пяти страниц. Иногда ведомства шли на некоторые (и и трения и печатали бумаги мелким шрифтом, чтобы больше Вместилось. Буш предпочитал выслушивать людей. На очередном ммлаиии он еще раз спросил председателя Комитета начальники! штабов: Колин, вы действительно уверены, что авиация не сможет •Ого сделать? Я буду счастлив, если иракцы побегут, когда бомбы начнут •дать, — ответил генерал Пауэлл. — Но в истории еще не было I чая, когда войны выигрывались авиацией. Колин Пауэлл осуществлял непосредственное руководство бомыми действиями. Он убедил конгресс и простых американцев, •О разработанный под его руководством план войны в Персид•ом чал иве приведет к успеху. И добился полного доверия страIH-I к армии. Пауэлл сыграл ключевую роль в том, что американцы согласились рискнуть своей жизнью ради спасения Кувейта и •казания Саддама. Пауэлл считает, что политики должны уметь t мнить ясные и понятные цели перед обществом и армией. Если Hflnu'CTBO и армия не верят в победу, ее не достичь. 11 операции принимали участие британские, египетские, саудов•MI поиска. Почти три десятка стран прислали свои контингенты. 251
Но главную скрипку играли американцы. Через пятнадцать лег щи ле Вьетнама они демонстрировали свою мощь. Советские военные с нескрываемыми раздражением и завис II.HI наблюдали за тем, как американская авиация, артиллерия и ракеты сокрушают советскую технику, купленную Ираком. Известный журналист Александр Бовин вспоминал, как именно в эти дни он встречался с сотрудниками 12-го управления Генерал! ного штаба Советской армии. Бовин предположил, что для разгр! ма Ирака американцам хватит двух недель. Генштабовские генер • уверенно говорили, что войска коалиции «завязнут», предрекли» американцам новый Вьетнам. Немалая часть советских людей не видела в поведении Саддй ма Хусейна ничего зазорного и не считала возможным «предании.* союзника. Горбачев до последнего момента надеялся не допусти, боевых действий. Всех уговаривал повременить, доказывал, ЦЩ Саддам Хусейн сам уйдет из Кувейта. 11 января 1991 года, за неделю до начала военных дейстпиИ, Горбачев, разговаривая с Бушем по телефону, выразил легкое неудовольствие: — Вы только говорите, что учитываете мнение Москвы, а дсЙ ствуете по собственному усмотрению. Нужна полная согласовМ ность. Если надо, я готов встретиться и еще раз обсудить. H.MH.I позиция остается жесткой, но не следует спешить. Горбачев предложил выработать еще один план и отправим, i ним в Багдад нового министра иностранных дел Бессмертных. Byfl выслушал Горбачева, но для себя американский президент рсипш что больше не будет уговаривать Саддама: если иракский президш предпочитает войну, он ее получит. Саддаму Хусейну предъявили ультиматум: если до 15 яниир! 1991 года он не выведет оккупационные войска из Кувейта, межиу народная коалиция, выполняя решение Совета Безопасности ООН добьется этого силой оружия. Многие полагали, что в последний момент Саддам пойдеч Щ попятный. Он и не думал этого делать. Саддам был азартным иг* роком. Невероятно самоуверенный, он не слушал ничьих соисиш Он боялся отступить и признать свою ошибку. Он не хотел, чтоАМ кто-то заподозрил его в слабости. 17 января, когда началась война в Персидском заливе, в семь утра Горбачев собрал в ореховой комнате Кремля совещание. I и> помощники приехали еще раньше и уже составляли заявление of имени президента. Министр обороны маршал Язов доложил, что происходи i | Персидском заливе. Язов сразу предположил, что америк;пшм Багдад брать не будут. Это им не нужно. Горбачев спросил Я ш ва, когда министру обороны стало известно о начале боевых деИ ствий. Выяснилось, что через час после начала бомбардиршк^ Служба радиоперехвата Главного разведуправления Генштаба 252
и переговоры пилотов бомбардировщиков с американским
••носцем.
|ока шла война, раз в неделю в кабинете Горбачева собирались >н i мсртных, Примаков, Язов, маршал Ахромеев, еще несколько ченнч I- Обсуждали ситуацию. Язов, опираясь на данные военной раз• • . i it анализ генштабистов, показывал на карте ход боевых действий. Но нремя этих встреч в узком составе возможность использоi Саддамом оружия массового уничтожения рассматривалась И'нчи. серьезно. Считали, что иракский президент прикажет сна•Идить ракеты боеголовками с химическим оружием. Примаков М1|нкил министра обороны Язова, не может ли Ирак начинить рнчоловки ядерным топливом и тем самым пустить в ход «грязную ядерную бомбу», которая подвергнет воздействию радиации п.шие районы. Язов считал это вполне возможным. Ггм временем генерал Норман Шварцкопф докладывал генераI 11.1ушгу итоги первого дня бомбардировок: Большинство целей поражено. Наши потери? — сразу спросил Пауэлл. Колин, ты не поверишь, — ответил Шварцкопф, — сбиты все|и пил самолета. Американцы предполагали, что в первый день иракцы собьют $ИШ>шс семидесяти боевых машин. Но ПВО Ирака не могла проЦ| Постоять крылатым ракетам и истребителям-невидимкам F-117A IK января Горбачев разговаривал с президентом Бушем. Изложил 9Mv свой план: Мощь иракской армии уже подорвана, зачем продолжать кро|0П|тлитие? Надо сделать перерыв и предложить Хусейну вывести |Ойскп из Кувейта. livin предположил, что Саддам на это не пойдет. Ihi следующий день, 19 января, Горбачев приказал отправить 1(и|||кшку советскому послу в Багдаде Виктору Викторовичу Посу|К>ку с поручением передать Саддаму: если иракское руководство пмфиденциально сообщит Москве о готовности вывести войска, (рбачев договорится с Бушем о прекращении боевых действий. Советский президент получил ответ только через два дня. Буш (шился прав. Саддам Хусейн высокомерно отверг предложение и мен сообщить Горбачеву, что с такими предложениями надо обЦцаться не к нему, а к американскому президенту. Но время войны в Персидском заливе авиация союзников corn |т|пила в обшей сложности сорок тысяч боевых вылетов. Не• и мм.ко раз самолеты поднимались в воздух в надежде уничто• им. самого Саддама. Мо ничего не получилось. Он был невероятно осторожен. Он не •ЛЫовался ни телефоном, ни радио, чтобы американцы не запе114попали его местопребывание. Никто не знал, где он проведет Щрлующую ночь. Каждый вечер его охрана готовила сразу шесть 253
домов, и только в последнюю минуту он сам выбирал место для ночевки. Иногда, когда его охватывал приступ страха, он предпочитал поспать в хорошо охраняемом и комфортабельном автобусе где-нибудь на обочине пустынной дороги. Американцы охотились за пусковыми установками ракет СКЛД и уничтожали объекты, на которых иракцы разрабатывали химическое и биологическое оружие. Ракеты СКАД — это советские тактические комплексы Р-17 с ракетой 8К-14. Они были разработаны конструкторским бюро Виктора Петровича Макеева еще в 1962 году. Дальность полета — до трехсот километров. Ракеты могли нести обычную или ядерную боеголовку весом до полутора тонн. Производились СКАДы на Боткинском машиностроительном заводе. Ираку ракеты продавались с фугасной боеголовкой. Иракцы модернизировали жидкостный двигатель и увеличили дальность полета, потеряв в точности попадания. В 1991 году Ирак успел выпустить несколько ракет СКАД по территории Саудовской Аравии и Израиля. Это была заранее подготовленная акция. Однажды неудачливый палестинский бизнесмен Омар Суби по знакомился в Аммане с иракским военным атташе, который спро сил, не согласится ли тот поработать на иракскую разведку. Ошр Суби согласился. Ему показали снимки различных районов Изш иля, сделанные со спутника, и попросили навестить районы, где находятся военные объекты. Он выполнил задание. Ему не только заплатили, но и в знак благодарности пригласили в Ирак, где его принял сам Саддам Хусейн. Омар был тронут, хотя прием продолжался всего две минуты. Обследованные им районы Ирак и обстрелял ракетами СКЛД На Израиль обрушились тридцать девять СКАДов, каждый с бое головкой в двести пятьдесят килограммов. Омара Суби арестовали сразу же после того, как иракцы начали обстреливать Израиль. Он свалял дурака: позвонил своему иракскому связному прямо из дома Омар Суби отсидел в израильской тюрьме четыре года, его выпус тили по причине нездоровья... Саддам Хусейн надеялся, что Израиль не выдержит и нанесет ответный удар, и тогда это будет война Ирака против ненавистно го еврейского государства и антииракская коалиция распадется. Государственный секретарь Бейкер попросил президента Буши позвонить израильскому премьер-министру Ицхаку Шамиру г просьбой воздержаться от ответного удара. Буш сказал, чтобы Бейкер сам позвонил. Но телефонистки Белого дома не смогш связаться с приемной Шамира — все линии связи были занята американцами, пытавшимися связаться с родственниками и дру зьями в Израиле. Только на следующий день Буш поговорил с Шамиром. — Надеюсь, что вы доверите коалиции действовать против Ирн ка, — с нажимом в голосе сказал американский президент. — Мы 254
с таким трудом добились активного участия всех членов коалиции. Ьудет очень обидно, если все пойдет насмарку. Буш сообщил, что зенитные ракеты «Пэтриот», способные перехватывать СКАДы, будут доставлены в Израиль в течение двух дней. Американцы уговорили израильтян не отвечать ударом на удар. Тем более что советские ракеты СКАД, модернизированные к Ираке, не причинили Израилю особого ущерба. А в Москве Горбачев и Примаков надеялись уберечь Ирак хотя бы от наземной операции. Евгений Максимович вновь отправился к Саддаму. 12 февраля в Багдаде, когда город бомбили, Примакова тепло принял Саддам. Они обнялись. Примакову продемонстрировали следы разрушений от бомбардировок. Иракское телевидение снимило каждый шаг советского гостя, эти кадры с помощью американской телекомпании Си-эн-эн увидел весь мир. Примаков уговаривал Саддама заявить об уходе из Кувейта, тог• боевые действия сразу прекратятся. Саддам ничего не обещал. Мысль об отступлении была ему ненавистна. Евгений Максимович осуждал действия американцев: — Бойня должна быть прекращена. Я не говорю, что раньше нпйна не была оправданна, но ее затягивание не может быть опрннданно ни с какой точки зрения. Целый народ гибнет. Горбачев вновь и вновь предлагал американцам и иракцам свое посредничество. Вечером 13 февраля в Белом доме прочитали письмо из Москвы. Примаков извлек из беседы с Саддамом некоторые MIшздеживающие детали. Горбачев сообщал, что пригласил Азиза в Москву, и просил не начинать в эти дни наземную операцию и приостановить бомбардировки. Американцы были убеждены, что эти обреченные на неуспех дейi тин Горбачева продиктованы внутриполитическими причинами — Михаил Сергеевич боролся за свое политическое выживание. Буш ему сочувствовал: «Мы старались отказать ему как можно Вил ее деликатно, чтобы не поставить его в затруднительное половшие. Мы испытывали чувство огромной симпатии к нему и по•мали его трудности. С другой стороны, мы не могли позволить •му имешиваться в нашу политику в Заливе в самый решающий момент». 15 февраля Совет революционного командования Ирака заявил, •О н принципе готов выполнить резолюцию Совета Безопасности (ЮМ, то есть вывести войска из Кувейта, если будут выполнены t'И-пующие условия — американцы уходят из Саудовской Аравии, * II (раиль оставляет все территории, которые должны принадлежать икнппинцам. 17 февраля на специально отправленном за ним советском саМпнпс в Москву прилетел иракский вице-премьер Тарик Азиз. На сирлукнций день утром он уже был в Кремле. Горбачев нетерпе""••- с п р о с и л : 255
— Что вы привезли? Азиз туманно ответил, что его правительство принимает и прим ципе резолюцию Совета Безопасности. Иракцы готовы вывести иоЦ" ска поэтапно, если будут выполнены все их условия и ООН отмени i санкции. Горбачев настаивал: пусть Ирак немедленно пообещает вынп щ войска, тогда он уговорит Буша прекратить бомбардировки. И nyi п. в Багдаде поторопятся, потому что американцы не намерены шни маться умиротворением. Азиз улетел в Багдад. Он вернулся ночью 21 февраля. Горбин I ждал его в Кремле. Они говорили до трех часов ночи. Азиз зиянии что они готовы отступить. Но Саддам тянул время. Удары с ни uiy ха были болезненными, однако он надеялся, что американцы и* рискнут вступить с ним в схватку на поле боя. Страдания собстпщного народа его не беспокоили. Напротив, чем больше людей ни гибнет, тем лучше: злее будут. Саддам выступил по телевидению . обещанием никогда не капитулировать. Американцы не хотели позволить ему вывернуться из этой си* туации с почетом и избежать наказания. Буш предъявил Садд| му ультиматум: вывести войска из Кувейта в течение недели к 23 февраля. Тарик Азиз заявил, что войска будут выведены. Но этого не при изошло. Саддам ультиматум игнорировал. 22 февраля Горбачев вечером (по московскому времени) рановаривал с Государственным секретарем Бейкером, а потом и с президентом Бушем. Уговаривал не переходить к сухопутной стпдии операции, а договориться с Саддамом о порядке вывода его воЙ< • из Кувейта и последующем снятии с Ирака санкций. Анатолий Черняев записал его слова, адресованные Бушу: — Мы с вами не расходимся в характеристике Хусейна. Его cyjii. ба предрешена. И я вовсе не стараюсь его как-то обелить или »т раздать, сохранить ему имидж. Но мы и вы вынуждены иметь л е т именно с ним, поскольку это реально действующее лицо, прогний стоящее нам. Речь сейчас идет вовсе не о личности Хусейна и иг I методах его действий. Речь идет о том, чтобы перевести решение проблемы в сугубо политическое русло, избежать трагедии для огромной массы населения. Михаил Сергеевич напрасно тратил время. Буш считал необходи мым наказать Саддама и не желал, чтобы ему мешали. Если бы Сил даму позволили увести свою армию нетронутой, он бы вскоре шипи, бросил ее в бой. Государственного секретаря Бейкера, более еюнш ного к компромиссам с Москвой, сотрудники президента слегка свое лицо и свою власть. Мы достаточно ждали. Мы tf'lii нриеливы. Но всему есть предел, и после того, что он наШии и Кувейте, мы не можем уступать. Мм 1>ушу не хотелось и обижать Горбачева. Михаил, я знаю, что моя просьба поставит тебя в трудное • мине. Если ты не сможешь прямо поддержать нас, то мы Н1нм, если ты не выступишь против. Помощники Буша предложили вновь определить крайний срок, hMir которого начнется наземная операция. Если Саддам воспольи i мим предложением, он спасется. i• ! • i прицелом телекамер Буш сказал: Коалиция позволит Саддаму Хусейну до полудня субботы еде1h in, что он должен сделать, — начать вывод войск из Кувейта. Гилдим, как и следовало ожидать, упустил последний шанс соwtntiii. спою армию. ) \ февраля, в субботу, Горбачев целый день обзванивал руковоч крупнейших государств, которые участвовали в операции им ни ( ;ищама, с просьбой отложить начало наземных боевых дей•н11 Но, за исключением советского президента, все остальные 'Ппмкн убедились, что вести переговоры с Саддамом бесполезно. Мякипуне наземной операции, сидя в Овальном кабинете, генеj i i "ниц Пауэлл, несмотря на возражения советника президента софта, фактически предложил Бушу дать авиации еще пора'I Мауэлл боялся больших потерь. Лучше будет, если иракцы уйдут сами. Если нам придется ВЫДнорять, за это придется дорого заплатить. Конечно, атакон ич. мы сможем уничтожить больше иракских танков и запалжия, но цена, которую придется заплатить в человеческих имшч, будет слишком высока. Вероятно использование ими хиИ " мич> оружия. Мы предпочитаете мирные переговоры? — спросил Буш. 1 сии они полностью принимают наши условия, то да, — подг in i Пауэлл.
Пп 1>уш считал, что если Саддам просто выведет свою армию И|н нимой, то в любую минуту он вновь может оккупировать Ку'" Он хотел вырвать у Саддама ядовитое жало. И 1>глом доме конечно же обсуждался вопрос об устранении Ынми. Пришли к выводу, что уничтожить его с воздуха крайыфудиительно. И тем более нельзя ставить такую задачу пе'I многонациональными силами, потому что это означало бы •"•" i;i пределы резолюции ООН. •Hi) iрезвому расчету, — вспоминал Скоукрофт, — пади Саддам, \ tin место, скорее всего, пришла бы не нарождающаяся демок• • .1 другой диктатор. Лучшим выходом было нанести возможI Пищ.мши урон его вооруженным силам и ждать падения баасистИ|п режима». I Mi.
I-Мни друзья-диктаторы»
257
За сорок пять минут до истечения ультиматума неутомимый Горбачев вновь позвонил Бушу, который играл в волейбол со своими сотрудниками и морскими пехотинцами, охранявшими Белый дом. Буш разговаривал с советским президентом из раздевалки, вытирай пот полотенцем. Горбачев сказал, что иракцы совершенно точно уйдут через четыре дня и надо дать им это время. Буш твердо ответил, что н | может изменить срок ультиматума. 24 февраля 1991 года в четыре часа утра по местному времени в Персидском заливе началась наземная операция. Советский ми* нистр иностранных дел Александр Бессмертных поручил отделу печати МИД выразить сожаление по поводу того, что «возоблц дала тяга к военному решению и упущен реальный шанс на мирное урегулирование»'. Министр обороны маршал Язов в интервью «Правде» вырази! ся более жестко: американцы вышли за рамки мандата, полученногв от Организации Объединенных Наций. Но надо отдать должное Горбачеву и Бессмертных — они • стали занимать особую позицию и противопоставлять себя ми» ровому сообществу. Выяснилось, что, вообще говоря, интерсо|| СССР и США на Ближнем Востоке не противоречат друг другу, потому что обе страны заинтересованы в сохранении там мира И стабильности, в решении всех конфликтов политическими ерем ствами. Президент Буш пожаловался Горбачеву на очевидное нарушм ние договора об обычных вооружениях. В соответствии с догом ром советские вооруженные силы подлежали сокращению. Чтем бы ничего не сокращать, Генштаб мигом перевел три сухопущые дивизии вместе с большим количеством танков в состав морскв пехоты, которая ввиду своей малочисленности договором не учи тывалась. Горбачев спросил мнение министра иностранных дел. Бессмгр тных, не колеблясь, сказал, что это откровенное надувательепт и так с американцами играть нельзя. Это был момент, когда вес ил. ологические и даже психологические стереотипы отошли на задний план. Казалось, действительно открывается эра разумного сотруд* ничества с Западом, когда Советский Союз и Соединенные ШтнЩ смогут проводить единую политику. «Это общение ближе, чем в евре время с «друзьями» из соци! листических стран, — записывал в дневник помощник Горбат • Анатолий Черняев, — нет фарисейства, лицемерия, нет патерн:и1и i ма, похлопывания по плечу и послушания». Возникли даже отношения между КГБ и ЦРУ. С американски! стороны этим занимался Милтон Бёрден, руководитель советская направления в оперативном управлении ЦРУ. Была установлен.i. 1 • ретная телефонная линия между Ясеневом и штаб-квартирой 1[\*\ » штате Вирджиния. 258
Во время подготовки войны в Персидском заливе в 1990 году спиетские и американские разведчики делились информацией об Ираке и говорили о том, что следует сократить оперативную деятельность друг против друга. Накануне объединения Германии в И')0 году Милтон Бёрден встретился в Восточном Берлине с советскими коллегами. Представители КГБ просили не перемани"III. больше советских разведчиков, которые довольно активно Лгжали на Запад. Американцы прислушались к просьбе КГБ. С Тою момента ЦРУ сократило прием перебежчиков. Не приняли, в частности, бывшего майора госбезопасности Василия МитрохиНй, который много лет работал в архиве внешней разведки и меГодично копировал самые интересные документы. Его с удовольi чнием приютила британская разведка. ПОЛНЫЙ РАЗГРОМ В феврале 1991 года войскам антииракской коалиции понадоШось два дня, чтобы раздавить армию Саддама. Она не могла • i ить сопротивления. В первый же день сдались в плен десять игич иракских солдат. Мрачные предчувствия генерала Пауэлла t оправдались. Самые крупные потери наземные силы понесли, •Где ракета СКАД попала в казарму, убила двадцать восемь и •шила более ста человек. Вот теперь, спасаясь от неминуемой катастрофы, униженный пилам капитулировал. Он испугался, что или американцы добеVhn до него и посадят на скамью подсудимых, или его собствен|||- генералы, спасая себя, уничтожат «любимого президента». •рочем, иракская пропаганда писала только о выдающейся по•дс неликого Саддама Хусейна над Америкой. /fi февраля президент Ирака отправил срочное послание Горбащ/ Он уже не называл Кувейт девятнадцатой провинцией Ирака. •Против, просил немедленно остановить наступление войск межЙШродной коалиции, клялся, что уже вечером его армия уйдет из [ynrtlru. К тому времени в плен попали семьдесят тысяч иракских • ' и и офицеров. ('иддам начал войну, располагая хорошо вооруженной миллионЫ\ ирмией. Лучшая ее половина находилась на территории КувейI, in чтих частей остались одни воспоминания. V Ирака была очень большая армия, — говорил генерал Швар" "п.|. журналистам, — по некоторым оценкам, четвертая в мире. И цат мы считали трехметровыми великанами. В жизни всеокаBflitn. шачительно проще. Ни пресс-конференции в Эр-Рияде Шварцкопф рассказывал о •Hi-рации. Генерал особо отметил незначительные потери амеЦМ1м ких войск, сказал, что «это почти чудо», но тут же с горечью 259
— Это никогда не будет чудом для семей погибших. В ночь на 27 февраля советского посла в Багдаде Виктора Посувалюка пригласили в министерство иностранных дел Ирака. Посува люк, блистательный дипломат, умница, интеллектуал, был знатоком Арабского Востока. Очень веселый, остроумный, азартный и доброжелательный человек с широким кругозором, он сочинял стихи, писал песни. Во время войны в Персидском заливе, в часы бомбежек Виктор Викторович сидел в посольском подвале, но не отчаивался, не терял бодрости духа. Он получил тогда орден Красного Знамени. Потом Посувалюк возглавлял ближневосточный департамент министерства, стал заместителем министра иностранных дел России, а в 1999 году после тяжелой болезни безвременно ушел из жизни. Он не дожил и до шестидесяти лет... Советское посольство осталось единственным каналом связи Ирака с внешним миром. Тарик Азиз попросил Посувалюка срочно передать Генеральному секретарю ООН и председателю Совета Безопасности: Ирак уже начал вывод войск из Кувейта, Ирак принимает все резолюции ООН и гарантирует выплату Кувейту компенсации за нанесенный ущерб. Джордж Буш-старший и его команда добились своего. Если бы Буш прислушался к сторонникам умиротворения Саддама, Кувейт и по сей день был бы оккупирован иракскими войсками. Общие потери американцев за все время первой войны и Персидском заливе: сто сорок восемь военнослужащих пали • бою, еще сто сорок пять скончались от ран или в результате катастроф и несчастных случаев. Четыреста шестьдесят семь раненых... Вечером 27 февраля Буш сделал заявление: — Кувейт освобожден. Армия Ирака побеждена. Наши цели и военной сфере достигнуты. Кувейт опять принадлежит кувейтцам, они вновь распоряжаются собственной судьбой. Семь месяцев назад Америка и весь мир сказали: хватит! Мы заявили, что не потер* пим агрессию против Кувейта. И вот сегодня Америка и весь мир сдержали свое слово. Багдадское радио незамедлительно сообщило, что американцы сдались... Много раз после первой войны в Персидском заливе американские политики задавали себе вопрос: почему они тогда не довели дело до конца? Почему не разгромили иракскую армию полностью и не добились свержения Саддама? Буш-старший и его окружение отвечали, что, во-первых, они н* ставили перед собой такой цели, а во-вторых, надеялись, что ирЩ цы сами свергнут диктатора. «Чтобы устранить Саддама, — писал позднее Брент Скоукрофт, — нам бы пришлось взять Багдад и, по сути, управлять Ираком. Кои лиция тут же бы рассыпалась, арабские страны были бы возмущен 260
( псдиненные Штаты оказались бы в роли оккупантов в откровенно нрпждебной стране». Американцы не вмешались, когда в марте 1991 года на юге страны восстали шииты, а на севере курды. Лидер Патриотического coin ia Курдистана Джаляль Талабани ездил в Соединенные Штаты за помощью, но американцы не захотели пустить в ход свои вооруженные силы. 18 марта иракские курды подняли восстание, которое охватило девяносто пять процентов территории Иракского Курдистана. Соединенные Штаты оказывали им только гуманитарную помощь. Воспользовавшись этим, Саддам подавил восстание, а курдо» загнал в горы. Операцию против шиитов проводил генерал Мохаммад Хамза аль-Зубейди, который был заместителем преMi.cp-министра, членом Совета революционного командования и Кимандующим военным округом «Центральный Евфрат». Он входил в ближайшее окружение Саддама Хусейна. Уничтожая шииИ)Н, аль-Зубейди пустил в ход напалм, фосфорные и кассетные Помбы, химическое оружие. Весной 2003 года, после второй войны в Персидском заливе, выли найдены кадры, на которых аль-Зубейди сам расстреливает пленных. Тогда же в городах Эн-Наджаф и Кербела обнаружили иг сколько массовых захоронений, среди убитых саддамовскими < тцелужбами родные опознали сто восемьдесят два известных Гииослова. Людей ставили в ряд и расстреливали. Среди убитых ШЛИ женщины и дети, в том числе восемнадцать родственников ншоллы Мохаммада Бакра Хакима, религиозного лидера шиитов, •Вторый нашел убежище в Иране. Только когда иракские войска пустили в ход химическое оружие, Ьвзидент Буш-старший приказал вмешаться. 7 апреля 1991 года •чалась операция «Утешение», задача которой состояла в том, чтоRi.i обеспечить безопасность курдских беженцев. Американцы определили «зону безопасности», входить в которую иракским войскам было запрещено. Занимался этим генерал Д*гк Гелвин, командующий американскими войсками в Европе. К tpitrpy от 36-й параллели, в соответствии с резолюцией Совета Беищ.ц иости ООН № 688, был создан «свободный район» под опеhtiH американских вооруженных сил. На севере Ирака обосновалось щмшерно три миллиона курдов. Они находились под защитой американских войск и фактически сформировали свое государство или Имиугосударство. Здесь были проведены выборы, Масуд Барзани и Д*шшль Талабани поделили власть, был сформирован кабинет миИмггров. Фактически Америка оставалась в состоянии войны с Ираком. Сигдииенные Штаты не позволяли иракской авиации летать в запмщшных районах. Когда Саддам послал туда свои самолеты, они 11 in сбиты. Американская и британская авиация продолжала нано1НМ> удары по позициям иракской системы противовоздушной обо261
роны, в первую очередь по радиолокаторам, если зенитчики ИМИ лись взять на прицел американские самолеты... Советский министр иностранных дел Александр Бессмергм согласился с американским Государственным секретарем, что ходимо добиться от Ирака полной ликвидации оружия уничтожения. 3 апреля 1991 года Совет Безопасности ООН принМ • резолюцию № 687, которая требовала от Ирака прекратить couwi ние такого оружия. Совет Безопасности учредил Специальную комиссию. В тссмаЦ сотрудничестве с Международным агентством по атомной эмгрпп (МАГАТЭ) она обязана была проследить за полным уничтожением иракских средств массового поражения и ракетного оружия и ми заботиться о том, чтобы Саддам не смог воссоздать соответствуй* щий научно-промышленный потенциал и больше не предстаилЩ опасности для своих соседей. В ООН сформировали международную команду инспекторш», которые должны были перевернуть всю страну, но найти замш И запрещенного оружия и места, где оно производится. С ракеты ми установками было проще всего. Их нашли и ликвидирои.рш сравнительно быстро. Но химического и биологического оружия, а также установок }\Щ его производства оказалось так много и иракцы их так тщательно скрывали, что работа инспекторов ООН растянулась на годы. 111с г% лет Саддам и его подручные врали инспекторам ООН, чтобы скрмгь свои запасы оружия массового уничтожения. Тем не менее пол Щ блюдением инспекторов в Ираке было уничтожено около ceMiiaif тонн боевых отравляющих веществ — зарина, иприта и газа VX, т р | тысячи тонн полуфабрикатов и тысячи единиц химических боеприпасов. Во время войны с Ираном химическое оружие использовалоОш больше десяти раз. Например, в феврале 1984 года иранцы на< iv пали на Басру, и Саддам, чтобы удержать город, приказал обстм лять их артиллерийскими снарядами, начиненными ипритом. 1 иранских солдат не было даже противогазов. Через два года воя ска Саддама применили иприт и табун против иранских войск( чтобы помешать им захватить нефтяные месторождения в райом Киркука. Отравляющие вещества легко производить. Практически любой фармацевтический завод, который выпускает таблетки от голонипИ боли, может на том же оборудовании выпускать химическое ору жие. Это очень дешевое оружие. Еще и поэтому люди вроде Cfl дама Хусейна пытались им обзавестись. Иракское правительство признало, что двадцать пять ракет И полторы сотни бомб были оснащены боеголовками с биологическим оружием. Отцом иракского биологического оружия был Насер аль-Хишш ви. Его ближайшей помощницей стала учившаяся в Америке Ход! 262
|ЙН Михди Аммаш, дочь министра внутренних дел в правительстве Ml |i иш аль-Бакра. Министр Салих Махди Аммаш оказался среди | кого Саддам выставил из правительства. Но не уничтожил, а )И| i послом в Финляндию, поэтому его дочь получила возмож14 и. \чигься за фаницей. 1 i II;IM Хусейн отличал дочь бывшего министра. Она стала деliiiiM ьиологического факультета Багдадского университета и, как шипи и, после войны 1991 года взялась восстановить научно-про(рпн. темный комплекс по созданию биологического оружия. ИнRlhinpM ООН окрестили ее «мисс Сибирская язва». И< посредственно производством занимались иракские ученые и i -мне с другой женщиной — доктором Рихабой Рашид Тахой # инспекторы ООН назвали «мисс Бактерия»). Они выращиван i норм сибирской язвы и производили токсины ботулизма в коПК'ПШХ достаточных, чтобы уничтожить миллионы людей. ПосI |Торой войны и крушения саддамовского режима обе женщины рТнлись найти убежище в Сирии, но сирийские руководители 1ЦЩШ1И их американским войскам. Инспекторы ООН считали, что обнаружили не все, чем запасся •iHi.iM Ча Ираком следили пять разведывательных спутников. КроI кип, американцы использовали разведывательные самолеты U-2. ЩМолст был создан еще во время холодной войны, чтобы следить « I ПЦ11СКИМ СОЮЗОМ.
СЕМЕЙНЫЕ ПРОБЛЕМЫ НЕМОЛОДОГО МАРШАЛА Годы после первой войны в Персидском заливе были худшими I «и щи Саддама Хусейна. Он оказался в положении изгоя. Он не щ никуда поехать, да его никуда и не приглашали. Он лишился инмпжности создавать новое оружие и воевать. Вгсь мир ждал, когда он наконец потеряет власть. И в его собifHrnitoM окружении начались разброд и шатания. Самые верные (риГшиженные утратили веру в его счастливую звезду и покинули tpniiv
Сбежал его сводный брат Барзани Ибрагим Хасан ат-Тикрити, •Торый с 1979 по 1983 год возглавлял военную разведку, а с 1988-го • it представителем Ирака при Европейском отделении ООН в Же•• in It реальности он руководил иракской разведывательной сетью I1 ирчие и распоряжался деньгами клана, вложенными в швейцармм банки. Саддам отправил за ним специального посланника, чтобы угово•н п. т-рнуться. Барзани ат-Тикрити торговался, выпрашивал высоип пост. Новой должности он не получил, но благополучно вернул4 ппмой, сумел успокоить сводного брата и даже не попал в тюрьму. II 1995 году в соседнюю Иорданию от Саддама убежали две доНфИ, 1'ахда и Рана, вместе с мужьями, которые были его самыми 263
близкими помощниками. Это был тяжкий удар для Саддам» И зятья занимали важные посты. Подполковник Саддам Камель Хасан аль-Маджид воилптщл личную охрану президента. Он был очень похож на Саддам.! и н молодости играл его в кино. Генерал-лейтенант Хусейн Камель Хасан, бывший министр iHfl номики, руководил программой вооружений, в частности прои инц) ством химического и бактериологического оружия. Генерал Камгль, уже находясь в Иордании, заявил, что иракцы надеялись испмниь ядерное оружие в феврале 1992 года, но военное поражение и ми* явление инспекторов ООН помешали этому. «Когда полученная от него ценная информация была предьии лена иракским представителям, — вспоминал Билл Клинтон, им ничего не оставалось, как признать, что зять Саддама сказал И|»ш ду, и допустить инспекторов на перечисленные им объекты. Эти mi формация позволила инспекторам ООН уничтожить больше um сов химического и биологического оружия и лабораториям оборудования, чем за все время войны в Персидском заливе». ЗЯТЬ Саддама утверждал, что он бежал из Багдада, потому чЦ желает освободить Ирак от своего тестя. Скорее всего, он ирг шдентским указом Хусейн Камель Хасан был амнистирован. Viiniiuтсльно, что эти люди поверили Саддаму, зная, с кем имеют |М" Медь Хусейн Камель под настроение любил рассказать о жесhiHH правах в правящей верхушке Багдада. Да он и сам был таким. им поведал, как наказал подчиненного, не выполнившего при• • < w ганил несчастного выпить полную бутылку бензина, зарядил 'ку зажигательной пулей и выстрелил тому в живот. Смеясь, ' i и и. утверждал, что виновный просто взорвался... U несколько дней до возвращения в Ирак генерал Камель объяс• м i t урналистам, что не намерен умереть в изгнании вдали от родиЩ I и» желание исполнилось. Через сорок восемь часов после того, »пк in с они отправились в Багдад, иракское телевидение передало, *»»»> нпчери Саддама получили развод — это означало, что они не раз|»UHI судьбу своих несчастливых мужей. Ми границе возвращенцев встретили оба сына Саддама — Удай Кусай. Генерал Хусейн Камель и полковник Саддам Камель были yflHiM Удай устроил расправу в клане аль-Маджидов, обвинив родич мпиков в том, что они «воспитали предателей». V Саддама остался только один зять — Джамаль Султан ат-Тикг женатый на его младшей дочери Хале. И 1463 году Саддам женился на двоюродной сестре — Саджиде, • 1-й Хейраллаха Тульфаха. У Саддама было шестеро детей. Первая жена Саджида родила •My сыновей Удая (1964) и Кусая (1966), дочерей Рахду (1968), Риму (1970) и Халу (1975). Вторая жена, Самира Шахбандар, ро|Hmt сына Али. 12 декабря 1996 года едва не убили старшего сына Саддама — VflnH Четыре автоматчика обстреляли его кортеж, состоявший из i< | > н белых «мерседесов». Убили шофера, Удай остался жив. Он ПриIK1 жал шесть месяцев в больнице «Ибн Сина». Одна из пуль М< грила в позвоночнике. И июне 1997 года телевидение показало, как Удай на костылях •ычодит из больницы. К полноценной жизни он уже не вернулся. Пая мс просто искалечили. Покушение сделало его уязвимым, он Ишгрял политическую власть. В этой стране ценят только силу и (fin ж и ют только победителей. Здесь презирают больных и инвалидов. У старшего сына Саддама в стране было много врагов. Его счидиким и необузданным человеком, классическим отпрыском |Ир т а .
Когда началась вторая война в Ираке, журналисты отыскали в Adi нии женщину, которая в начале семидесятых преподавала анЦийский язык в частной школе в Багдаде. Среди ее учеников был млипнадцатилетний Удай Хусейн. Он приходил в школу в сопро265
вождении телохранителей и вел себя как хозяин. Однажды и • мя урока он захотел попрыгать по классу. Учительница, когорт не подозревала, чей он сын, схватила мальчика за вихор: — Этого нельзя делать. Сейчас идет урок. Иди и сядь ил i •••>• место. Он был потрясен: наверное, впервые ему сказали, что он и имеет права что-то делать. На следующий день он пришел при* женный наголо и улыбнулся довольный: теперь учительница и смогла бы схватить его за волосы. Но, получив отпор, в дал ми и шем он вел себя спокойно... Помимо учительницы английские которая вскоре покинула страну, никто не смел его останоишь В юности он сломал руку и лежал в больнице. К нему прииЩ приятель выразить сочувствие. — Ты сочувствуешь мне? — повторил Удай. — Тогда ты захочгнц разделить со мной мои страдания. И приказал, чтобы его приятелю тоже сломали руку. В 1988 году он забил до смерти одного из охранников ci inert отца, обязанность которого состояла в том, чтобы пробовать пишу перед тем, как ее давали Саддаму. Взбешенный диктатор нак.п.м сына, отправив его в тюрьму. Когда Удай поднял руку на тюрЫИ ного охранника, на него надели наручники и отправили в карт р Он написал слезное письмо матери (первой жене Саддама), конь рое нашли после падения режима. «Твой бывший муж решил убить меня, — писал Удай. — Нал и вытащить меня отсюда. Здесь я или умру, или сойду с ума». Саддам отправил сына в ссылку в Швейцарию. Но через какш то время — все-таки родная кровь — вернул домой. Удай был известен своим пристрастием к спортивным автомо билям. Его личный секретарь в апреле 2003 года рассказал, что Удай ввозил автомобили из-за границы сотнями. Надоевшие модели раздаривал приятелям и собутыльникам, себе покупал НОВЫ! Рассказывали, что он в гневе выстрелил в своего дядю ВатСкши Хасана ат-Тикрити из-за того, что тот отказался отдать ему итильянскую спортивную машину редкой марки — «ламборгини-диаболо». Отец довольно своеобразно наказывал старшего сына. За какой то проступок расстрелял из автомата любимую машину сына и приказал охранникам сжечь еще несколько десятков автомобилей. Второй страстью старшего сына Саддама были драгоценности и золото. За бриллиантом стоимостью почти в полмиллиона долларом он сам ездил в Саудовскую Аравию. Удай занимал три десятка должностей — издатель газеты «Ба« биль», владелец телевизионного канала и радиостанции, председатель Национального олимпийского комитета, руководитель комитета по делам молодежи и спорта. Он отдавал дань и бизнесу: нелегально продавал иракскую нефть и обложил иракских торговцев данью, заставляя их платить долю от прибыли. 266
H i " ном он не брезговал ничем: каждому иракскому спортсмеi 1И.И- 1*;тшему на соревнования за рубеж, полагались командиЦП1 и- — двести двадцать восемь долларов. Половину приходишслять Удаю. В качестве руководителя иракского спорта он "ил псе ту же беспредельную жестокость. Проигравших спорт•II подвергали пыткам и издевательствам, например, окунали i • нечистотами. llli.il слуг и охранников достигал семидесяти человек — семь i| , двенадцать водителей... Он приказал своим слугам регу•II пнешиваться. Если кто-то набирал вес, то Удай его наказыn 1рам иностранных дел Англии, Франции, Америки и Китая (то PI к. постоянным членам Совета Безопасности ООН) срочно собрип.ся в Женеве. 18 ноября Примаков провел в телефонных перениифмх. Он намечал встречу на вечер 19 ноября. Олбрайт находилась в Индии и не хотела сокращать свой визит, И Примакова ждали в Бразилии. Евгений Максимович хладнокровMi) предложил ей прислать в Женеву вместо себя заместителя. Олбpulli сказала, что проблема слишком серьезная. Она приедет в ЖеНгиу н два часа ночи. Отлично, — ответил Примаков, — но я уже улечу. Иметь дело с Олбрайт было" непросто. Евгений, — сказала она железным.тоном, — будет очень страннм. если российский министр не сможет встретиться с американским | тударственным секретарем для обсуждения ситуации в Ираке, поыму что он не-мог подождать ее каких-нибудь два часа! Особенно Hunie того, как президент Клинтон поддержал вступление вашей Ирины в большую восьмерку. Примаков вздохнул: Мы встретимся в Женеве в два часа ночи. Евгений Максимович сообщил коллегам-министрам, что Ирак ИМ пасен на возвращение инспекторов — и не ставит никаких пред| |рительных условий. Мадлен Олбрайт прямо спросила российского министра: Евгений, не стоит ли за вашей договоренностью с Багдадом Нечто иное? Примаков твердо сказал, что никаких секретных договоренности ист. Но Олбрайт подозревала, что Примаков что-то пообещал Ирнкцам, и предупредила, что двусторонние договоренности Моск*ы II Багдада не будут обязательными для Совета Безопасности 1)011 Российский план был принят. Это стало переломным момен|мм Примаков, с профессиональной точки зрения, взял верх над американской дипломатией, показав, что способен урегулировать |ло#пейший международный кризис. Нам удалось предотвратить удар по Ираку, — с гордостью го•рил мне тогда Евгений Максимович. — Цель у нас была одна — ||11рстить оружие массового поражения. Но мы же не могли — воп275
реки всему, вопреки логике, собственным интересам и напер) i и общественному мнению — подключиться к силовым акциям и уЩ рить. Никто меня не заставит как министра это сделать. Мы по\ШЩ по другому пути, успешно сыграли и при этом чувствовали себя ЧЩ тью мирового сообщества... Но раньше времени снимать санкции Соединенные Штаты М Англия не хотели. Они считали, что сначала Саддам должен полнить все до единого требования ООН. Они не верили ирик скому президенту, и у них были для этого все основания. Саддам почувствовал, что с помощью России может добиТЫ ослабления санкций без всяких инспекций. Через два месяца начался новый кризис. Иракцы не пусти in инспекторов в президентские комплексы. В январе 1998 года СиД| дам потребовал отменить все инспекции на три месяца, а че) полгода вообще отменить санкции. В ответ американцы и ашпн чане направили в Персидский залив дополнительные авианосиьм группы. Российская дипломатия опять занялась иракскими делами. Ми кто не любил Саддама Хусейна, и в те времена в российском М м нистерстве иностранных дел — неофициально! — всякий бы CK;I И что его режим — несчастье для Ирака. Но если американцы исхо дили из того, что рано или поздно от Саддама Хусейна придол I избавиться, то Примаков и его арабисты были уверены в обратном Всякое давление на Ирак только укрепляет его позиции, полому надо смириться с существованием иракского диктатора. И тем И лее ни к чему хорошему не приведет новый удар по Ираку. И 11 мого Саддама ракета не попадет, пострадают совершенно невинны, люди... В начале февраля 1998 года казалось, что военная операций против Ирака все-таки может начаться. В феврале в Багдад отпр| вился Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Он вернулся со словами: «С Саддамом можно иметь дело». Несколько месяцев до стигнутое им соглашение продолжало действовать. Российские дипломаты во главе с министром Примаковым утверждали, что решение иракского кризиса найдено. Словно не знай об этом, Соединенные Штаты и Англия говорили о том, что военная акция против Ирака неизбежна. Будь это согласованная игра — американцы давят, облегчая российским дипломатам переговоры в Багдаде, — было бы хорошо. Но дело обстояло иначе. Если бы мы имели доступ к секретным телеграммам, которыми всю эту неделю обменивались дипломаты, мы могли бы восхититься их каторжным трудом в попытке разрешить иракский кризис. Большую часть работы проделал заместитель министра иностранных дел России Виктор Посувалюк. Но вот что казалось странным. Почему ситуация вокруг Ирака захватила воображение российских политиков больше, чем, скажем, Чечня? И президент, и Го» 276
дума занимались Ираком с большим интересом, 4i'M пишими внутренними делами. Казалось, забота об Ираке важ• I и боты о собственной стране. В Багдад отправился самолет с (умшгитарной помощью. Помогать страждущим — благое дело, но h нишей стране так много несчастных детей — в детских домах, в ильницах, которые остро нуждаются в помощи. Почему бы им н. помочь в первую очередь? Забота об Ираке — беспроигрышное дело для политиков. Можm < пи глядеть очень гуманным, разумным и справедливым. Отче• же во внутренних делах политики не проявляют те же качества? 11 положение иракцев было отчаянным. Но кто же в этом ВИIMUU i, кроме Саддама Хусейна, который сначала затеял восьмимлмою кровавую войну с Ираном, затем оккупировал Кувейт? t гик бы Саддам меньше денег тратил на создание собственного ит-рмого, химического и биологического оружия, было бы чем мпкирмить иракский народ. Вокруг Ирака сплелось множество интересов, и в них стоит раЮОраться. Что двигало Францией и другими европейскими странами? Они и in ни,шей степени боялись пустить в ход силу против Саддама Хуi rlliiii, чем его самого. Считали, что удар по Ираку повлечет за соfloll неприятные для европейцев последствия. Например, вспышку и рроризма. Чем руководствовались арабские государства и соседи Ирака? Они всем сердцем ненавидели Саддама, но при этом считали, чм> удар по Багдаду только укрепляет его позиции — на его сторону становится арабская улица. Какова была логика американцев? Соединенные Штаты считают себя ответственными за безопасШ IF, D этом регионе. Такие государства, как Саудовская Аравия, Игшейт, Бахрейн, Оман, Объединенные Арабские Эмираты и ИзраИ/и>, чависят от военной помощи и гарантий американцев. Американцы считали так: пока в Ираке находится инспекторская iруина ООН, пока Ирак подчиняется резолюциям Совета БезопасВсти, Саддам Хусейн почти безопасен. Если он выйдет из-под кон•ВЛя ООН, он конечно же займется отнюдь не устройством жизни Ирикских детей, а восстановлением своей армии. Но тогда уже с ним ничего нельзя будет поделать. Труднее всего было определить, в чем интерес России. Российские нефтяные компании хотели участвовать в разработ«г иракских месторождений и уже подписали соответствующие со11|,имения. Это одна, практическая цель Москвы. Вторая была чисто I пхологической — доказать американцам свою значимость в миршшй политике, заставить считаться с собой. Давно уже Борис Ельцин не выражался столь резко в адрес аме•канцев, как в те дни. Слова Ельцина о том, что Клинтон может •рваться на третью мировую войну, американцы истолковали как 277
угрозу участвовать в такой войне. Только непонятно, на чьей дтороне. Переговоры с иракцами продолжались несколько недель, все это время в Багдаде находился Виктор Посувалюк. Примаков не выпускал из рук телефонной трубки. Удалось договориться. Инспекторы вернулись в Ирак. В начале августа 1998 года все повторилось. Саддам вновь блокировал работу инспекторов ООН. На сей раз президент Клинтон, потеряв терпение, был полон решимости наказать иракского диктатора. 31 октября 1998 года Багдад вновь запретил международные инспекции. Примаков, который к тому времени уже возглавил правительство, опять пытался остановить американцев и одновременно урезонить иракских друзей. Виктор Посувалюк вновь отправился в Багдад. На 14 ноября была намечена первая бомбардировка Ирака. Ровно за три часа до нанесения удара Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан получил письмо иракского руководства с обещанием возобновить инспекции и сотрудничать с МАГАТЭ. В ту ночь американский президент Билл Клинтон и британский премьер-министр Тони Блэр девять раз беседовали по телефону, обсуждая ситуацию вокруг Ирака. Они пришли к выводу, что пока удар можно отложить. Клинтон отказался от бомбардировки. Приказ отменить удар по Ираку он отдал в тот момент, когда бомбардировщики с крылатыми ракетами были уже в воздухе. Клинтон и Блэр предостерегли Саддама: в следующий раз они ударят без предупреждения. Ирак капитулировал. Испугавшись американского удара, увидев, что он оказался в политической изоляции, Саддам — устами Тарика Азиза — сообщил, что готов разрешить инспекторам ООН беспрепятственно работать. Поводом были обращения к нему Бориса Ельцина и Кофи Аннана с просьбой возобновить сотрудничество. Так что формально Саддам удовлетворил просьбы двух уважаемых политиков. Но 17 ноября Багдад обвинил руководителя спецкомиссии ООН Ричарда Батлера в том, что тот превысил свои полномочия. Игра Саддама была ясна. Он устраивал конфликт, уступал только в последний момент и всякий раз за это что-то получал. Саддам хотел понять, до какого предела он может идти и на что решатся американцы. Американцы оказывались в дураках: они тратили огромные деньги на мобилизацию военной машины, а потом все отменяли. Инспекторы ООН вернулись в Багдад, но 15 декабря Ричард Батлер сообщил Совету Безопасности, что иракские власти отказываются передавать документы, в которых речь идет о создании оружия массового уничтожения. 16 декабря в Белом доме приняли решение применить силу. 278
17 декабря Соединенные Штаты и Англия нанесли первый удар по военным объектам в Багдаде. Операция получила наименование «Лиса в пустыне». Они три дня обстреливали Ирак крылатыми ракетами. В налетах участвовала и авиация. Американцы и англичане пытались уничтожить заводы по производству химического и биологического оружия. Удар был нанесен по командным пунктам армии, по казармам республиканской гвардии и дворцам Саддама, на строительство которых ушло, кажется, все богатство страны. С этого момента на каждый вызов Саддама следовал ответ в виде бомб и ракет. Считается, что удар по Ираку не имел никакого военного смысла, что Саддам Хусейн этому только рад. На самом деле не так. Это был тяжелейший удар по самолюбию Саддама, который видел, как рушатся его военная машина и его любимые дворцы. Россия необыкновенно резко реагировала на удар по Ираку. Президент Ельцин и премьер-министр Примаков не пожалели резких слов, повторяя, что Соединенные Штаты нарушают устав ООН. В Государственной думе американцев и англичан называли «международными террористами». Впервые за многие годы из Вашингтона и Лондона были отозваны российские послы. Это был сильный жест. Действия Примакова получили почти полную поддержку общественного мнения, которое симпатизировало Саддаму — из-за стихийного неодобрения американцев: зачем они всем навязывают свою волю? В знак протеста депутаты Государственной думы отложили ратификацию российско-американского договора о сокращении стратегических вооружений (СНВ-2). Начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны генерал-полковник Леонид Ивашов заявил, что, если мнение России проигнорируют, Москва «будет вынуждена изменить свои военно-политические векторы и может стать лидером той части мирового сообщества, которая не согласна с диктатом». Среди генералов много желающих вернуться к противостоянию времен холодной войны... , МОРАЛИСТ В БЕЛОМ ДОМЕ Избрание президентом Джорджа Буша-младшего оказалось роковым для Саддама Хусейна. Джорджа Буша на родине или любят, или ненавидят. Никаких полутонов. Крикни «Джордж Буш!» в толпе, и люди мгновенно перессорятся. Поразителен накал страстей. Если Буша любят, то со исей страстью. Если ненавидят, то от души. Еще одна удивительная деталь: многим не нравится его политика, но они симпатизи279
руют ему как человеку и как сильному президенту, у которого есть цель и который к ней стремится. Поддерживают его самого, а не его политику. Он как начальник, который заботится о благе компании, но отказывается повышать зарплату. Немалая часть публики считает его симпатичным и внушающим доверие человеком, которого хочется иметь в друзьях, но не в Белом доме. Джордж Буш искренне считает, что стал президентом благодаря Божественному провидению, поэтому он всегда прав и знает ответы на все вопросы. Никаких компромиссов. Президент не испытывает сомнений. Он разделил мир на хороших и плохих, он сузил сложность окружающего мира до самого простого выбора: или со мной, или против меня. Над оговорками Джорджа Буша потешаются так же, как когда-то над сексуальными приключениями Билла Клинтона. Но Буш искренен. И это подкупает. Он готов сражаться до последнего. В такие сложные времена это нравится американцам: наконец-то у нас в президентах настоящий мужик, у которого хватает характера делать то, что надо. Буш изменил роль и место Америки в мировой политике. Его предшественник, Билл Клинтон, да и многие американцы считали, что Соединенные Штаты в XXI веке должны заняться собой. Буш считает Америку великой державой, которая обязана во все вмешиваться и отстаивать свои ценности. Что же заставило американского президента Джорджа Бушамладшего начать операцию в Ираке? Строится масса предположений. Стремление к мировому господству, желание захватить иракские нефтяные богатства и испытать новые виды оружия... Джорджа Буша считают ковбоем, который дает плохому парню десять минут на то, чтобы он убрался из бара, а дальше хватается за револьвер... Говорят, что Буш-младший хотел закончить то, что начал отец. Буш-старший не добил Саддама в 1991 году, и это решил сделать его сын. Но во время первой войны в Персидском заливе нынешний американский президент политикой не занимался и больше интересовался успехами спортсменов родного штата Техас, чем сводками с фронта. Движущие мотивы американских руководителей за пределами Соединенных Штатов мало кто понимает. В России вообще поражаются выбору американцев — как можно было дважды выбрать в президенты такого человека, как Джордж Буш-младший? Многие считают его недалеким, малосимпатичным и не подходящим на роль президента великой страны. Джордж Буш-младший появился на свет 6 июля 1946 года, после того как нетерпеливая бабушка велела дать роженице касторовое масло, чтобы ускорить роды. После рождения первенца счастливые родители переехали в город Одесса, где Буш надеялся 280
шработать на нефти. Они начинали в скромных условиях. У них Пыл один холодильник на несколько квартир, а ванную они делили с соседями. Это были мать и дочь, которые занимались проституцией. В 1950 году Буши переехали в Мидланд. Вот здесь Буш-старший иыгодно вложил деньги и стал миллионером. Они с женой завели пятерых детей. Один из мальчиков стал президентом Соединенных Штатов, другой сын, Джон Эллис Буш, — губернатором Флориды. Г-динственная дочь, Робин, в три года заболела лейкемией и через несколько месяцев умерла. Будущий президент Соединенных Штатов был заводилой среди мальчишек и легко приобретал друзей. Буша-младшего находили забавным и веселым. Все знали, что, если он будет, веселье гарантировано. Успехами в школе он не мог похвастаться. Однажды учитель в воспитательных целях отшлепал его по мягкому месту, и проверенное средство помогло — Джордж стал внимательнее на уроках. Джордж Буш не любил учиться. Не верил, что ответы на все вопросы можно найти в книгах. В конце концов девять американских президентов, включая Линкольна и Трумэна, не имели диплома о высшем образовании. Но семейные традиции важнее. Как дед и отец, он отправился в Йельский университет. Он закончил учебу 9 июня 1968 года, через три дня после убийства сенатора Роберта Кеннеди, брата Джона Кеннеди. Буш всегда с презрением отзывался о снобизме своих однокашников, считавших себя элитой общества. — Что меня выводило из себя, — говорил Буш, —" это то, что в Йеле все считали, что знают ответы на все вопросы. Получив диплом, Буш вернулся в Хьюстон, решительно не зная, чем заняться. Он нанялся в сельскохозяйственную компанию, занимавшуюся производством удобрений, что служило поводом для шуток со стороны приятелей. Под давлением родителей Буш поступил еще и в Гарвардскую школу бизнеса, которая дает стране менеджеров высшего класса. Свое презрение высоколобым гарвардцам он выражал тем, что ходил на занятия в летной куртке, ковбойских сапогах и жевал табак. На вопрос о том, что есть правильный образ жизни, Джордж 1>уш отвечает так: — Бег, рыбная ловля, просмотр спортивной программы по теленизору, ужин с друзьями — и лечь спать в десять. Но поначалу Буш предпочитал более простые удовольствия. Он ныпивал, терял над собой контроль и даже попадал в руки полиции. Однажды его задержали за управление машиной в нетрезвом состоянии. В полицейском участке сделали анализ, содержание алкоголя в крови оказалось на грани допустимого. Он признал себя виновным, заплатил штраф в сто пятьдесят долларов и на 281
время лишился водительских прав. Эта история всплыла, когда ОН стал баллотироваться в президенты. Отец президента воевал. Когда в декабре 1941 года японцы напали на американскую поенно-морскую базу в Пёрл-Харборе, Джордж Буш-старший nouii-n добровольцем в морскую авиацию. Десять месяцев он учился летни, и стал самым молодым пилотом военно-морского флота. На рождественском балу он познакомился с будущей женой — Барбарой Пирс, ей было всего шестнадцать лет. Осенью 1943 года его зачислили в 51-ю эскадрилью. Он летал на самолетах, базировавшихся на авианосце «Сан-Джасинто». Рано утром 2 сентября 1944 года он вылетел на торпедоносце «Авенджер» с заданием разбомбить японскую радиостанцию на острове Титилзима. К тому времени Буш считался опытным летчиком. Он с честью вышел из тяжелой переделки, когда после аварии ему пришлось посадить самолет, снаряженный мощными торпедами, прямо на воду. Экипаж сумел надуть спасательный плот, прежде чем самолет пошел ко дну. Четыре противолодочные торпеды взорвались, когда самолет уже погрузился достаточно глубоко. Эсминец «Бронсон» заметил спасательный плот и подобрал летчиков. 2 сентября 1944 года судьба оказалась не столь милосердной к экипажу «Авенджера». Он состоял из трех человек: пилот Буш, башенный стрелок лейтенант Уильям Уайт (он заменил в тот день другого артиллериста) и радист-стрелок Джек Делейни, сидевший в хвосте. Американские летчики наткнулись на сильный заградительный огонь. Когда Буш спикировал на цель, японские зенитчики его подбили. Буш чудом выпрыгнул из горящей машины над океаном. Остальные члены экипажа погибли. Один пошел ко дну вместе с самолетом. Другой выбрался из кабины, но его парашют не раскрылся. Бушу повезло вдвойне. Боевые товарищи позаботились о нем. Командир эскадрильи капитан третьего ранга Дон Мелвин снизился и показал Бушу, где спасательный плот. От берега отчалили японские катера в надежде захватить сбитого летчика, но американские самолеты отогнали их огнем. Падая, Буш повредил голову, и ему сбросили аптечку. Часа через два его подобрала американская подводная лодка. Будущий президент летал до конца войны, получил четыре боевые награды и вернулся домой героем. С Барбарой они поженились в январе 1945 года. В семьдесят два года Буш-старший был еще в такой хорошей форме, что совершил прыжок с парашютом — первый после того, как в сорок четвертом он выбросился из своего горящего самолета. Джордж Буш-младший, внешне очень похожий на отца, тут же заявил: 282
— Все пишут, что я готов идти по стопам моего отца. Я хочу сразу предупредить, что не собираюсь выпрыгивать из самолета. Все засмеялись, оценив шутку. А Джордж Буш-младший — по примеру отца — стал летчиком и Национальной гвардии Техаса. Тогда еще существовала обязательная военная служба, и можно было оказаться во Вьетнаме. Отправляться во Вьетнам, где убивали, он не захотел. Но и избежать военной службы было нельзя, это повредило бы политической карьере отца. Буш-младший нашел выход — записался в Национальную гвардию. Он несколько лет честно осваивал летное дело, стал пилотом и получил звание старшего лейтенанта. Летал на истребителе F-102. Джордж Буш в 1975 году закончил в Гарварде школу бизнеса, получил ученую степень по деловому администрированию и вернулся в Техас. Это было хорошее время для нефтяного бизнеса. Из-за арабского эмбарго цены на нефть с 1973 по 1981 год взлетели в восемь раз. Каждый пятый житель небольшого городка, где жил Буш, стал миллионером. Но Буш едва не разорился. Его компания оказалась в долгах, и он решил сменить профессию. Он заинтересовался политикой. Летом 1977 года освободилось место в конгрессе, и Буш решил попробовать свои силы. Буш мало смотрит телевидение (ему достаточно спортивных программ) и не читает популярные журналы. Поэтому не знает самые известные сериалы и не узнает Леонардо Ди Каприо. Буш просто не видел ни одного фильма с его участием. Утром он проглядывает заголовки главных газет — «Вашингтон пост», «Нью-Йорк тайме», «Лос-Анджелес тайме», «Уолл-стрит джорнал» и «Ю-Эс-Эй тудей». Но ему хватает обзора прессы, подготовленного помощниками. О событиях в мире он судит по сводкам Центрального разведывательного управления и Федерального Оюро раследований. На одной из пресс-конференций корреспондент телекомпании •Фокс» Уэнделл Гоулер спросил Буша: — Господин президент, в контексте сегодняшней передовой • Нью-Йорк тайме» скажите мне, почему:.. — Позвольте мне прервать вас, Уэнделл, — сказал Буш. — Я не читал эту редакционную статью. Поэтому задайте свой вопрос в киком-нибудь ином контексте. Зато Буш по старой памяти читает техасскую газету «Даллас морминг ньюс». Ее доставляют в Белый дом около полудня. Его интересуют техасские политические и особенно спортивные новости. Он не обращает внимания на критику в прессе, говорит: если переживать из-за каждого дурного слова, невозможно работать. Зато его аппарат пристально следит за всеми выступлениями прессы и телевидения и незамедлительно реагирует. Пренебрежение к срединам массовой информации смертельно опасно для политика. Общество этого не прощает. 283
Джордж Буш не выставляет свои отношения с женой напока i. Но они очень хорошо относятся друг к другу. Клинтоны постоянно ругались. Буши — никогда. После того как его отец стал президентом, Буш вложил деньги в покупку бейсбольной команды «Техасские рейнджеры» и сразу стал знаменитостью. Его показывали в спортивных новостях по телевидению. Он раздавал автографы, его знали во всем штате. Прапрадедушка американского президента Сэмюэль Буш был и штате Огайо крупным железнодорожным и металлургическим магнатом, потом возглавил Федеральную резервную систему, то есть главный банк страны, и был советником президента Герберта Гувера. Другой прапрадедушка служил советником президента Теодора Рузвельта. Его дед Прескот Буш был сенатором от штата Коннектикут. В роду его матери, урожденной Барбары Пирс, тоже был президент — четырнадцатый президент Соединенных Штатов Франклин Пирс. С такой наследственностью трудно остаться в стороне от большой политики. Но успеха Джордж Буш-младший добился сам. Он стал первым в истории Техаса губернатором, которого избрали на второй срок. В Техасе легко разбогатеть, но трудно дышать. Экономика штата растет, а экология ухудшается. Хьюстон в 1999 году был признан городом с самым сильным смогом во всей Америке. Но Буш создал в своем штате прекрасный климат для бизнеса: он сократил налоги, не позволил ужесточить законы о труде и увеличил ассигнования на систему образования, что делает рабочую силу более квалифицированной. Когда он баллотировался в губернаторы, то выдвинул лозунг, который понравился его избирателям: дайте техасцам править Техасом. На самом деле он имел в виду бизнес, который, впрочем, всегда управлял Техасом. В этом штате расположены четверть нефтеперерабатывающих заводов страны и две трети предприятий химической промышленности. Характер будущего президента формировался в патриархальном городке, состоящем из кирпичных домов, школ и церквей. Но это центр крупнейшего нефтяного месторождения, составляющего двадцать два процента нефтяных запасов Америки. Сюда приезжали рисковые ребята, склонные к авантюризму. Это место, где человек сам кузнец своего счастья. Все в твоих руках. Всякий мог приобрести право на разработку недр, пробурить скважину и стать миллионером. Но ему точно так же могло не повезти, и он терял все. — Вы не обнаружите нюансов в его речах, — объясняют помощники Буша. — Он привык говорить прямо, как есть. Не подбирает слова. Так принято в Техасе. Там слово важнее подписанного контракта. Если вы пожали руки, значит, вы поставили свои подписи под контрактом. Поэтому техасцы говорят просто. Да или нет. Договорились. Или не договорились... 284
Вокруг губернатора собрались люди, которые считали, что шестидесятые годы разрушили семейные ценности и воспитали привычку полагаться на правительство. Буш не считает правительство нрагом свободного общества, как многие другие консерваторы. Но он противник траты больших денег из бюджета. Он полагает, что нужно беречь деньги налогоплательщиков. Сокращать налоги — это тоже способ помочь людям, оставить им больше тех денег, которые они сами заработали. — Я консерватор, — говорит Буш, — поэтому считаю, что правительство должно быть ограничено в своих правах. Буш убежден, что должен проводить такую политику, которая поможет людям позаботиться о себе. Сами люди могут сделать для себя больше, чем любое правительство. Задача правительства не мешать им. Техасцы говорят так: — Если у нас возникает проблема, мы не сидим годами в кабинете, изучая ее со всех сторон. В седло — и делать! Став губернатором, Буш сделал упор на нескольких вопросах, лажных для Техаса; школьное образование, более жесткое отношение к правонарушениям малолетних, реформа социальной системы. Он был огорчен справками о положении дел в школах: проверка третье класс ни ков показала, что сорок три тысячи из них не умели читать. — Неграмотный человек не может воспользоваться теми шансами, которые дает жизнь в Америке, стране неограниченных возможностей, — говорил Буш. — Его горизонты сужаются до пособия по безработице или тюремной камеры. Помощники губернатора отыскали преподавателей, которые предложили новую методику преподавания. И он стал поощрять школы, которые обнаруживали успехи в борьбе с неграмотностью, увеличением бюджета. Если тесты показывали, что в школе число не умеющих читать сократилось, школа получала больше денег. Когда он уходил с поста губернатора, число третьеклассников и штате Техас, не умеющих читать, сократилось в десять раз. Буш-младший проявил себя умелым бойцом с сильными политическими инстинктами и фантастической способностью добиваться поддержки избирателей. А Путин всем преподнес сюрприз, завоевав симпатии большинства населения и сохраняя эти симпатии на протяжении второго срока. Впрочем, окружающие полагают, что и Буш, и Путин стали президентами не только в силу собственных достоинств. Путина привели в Кремль Борис Ельцин и его команда. О Буше-младшем поначалу говорили достаточно снисходительно: разве бы он стал политиком, если бы его отец тоже не был президентом страны? Властители всегда хотят, чтобы их наследники продолжали править страной. Почему этого хотят подданные? Почему человек с 285
фамилией Буш имеет преимущественное право занимать самые высокие должности? Америка отказалась от монархии в 1776 году. Неужели какие-то монархические идеи сохранились в этой стране? Это, скажем, отчетливо выразилось в особой страсти к семейству Кеннеди: каждого из Кеннеди куда-нибудь выбирают. Но и, скажем, жена Билла Клинтона Хилари тоже довольно легко стала сенатором от Нью-Йорка. ПРЕЗИДЕНТСКАЯ КОМАНДА Президент Соединенных Штатов почти ни в чем не знает отказа. Всем остальным людям на земле постоянно приходится преодолевать препятствия. На каждом шагу мы сталкиваемся с теми, кто нас не любит и говорит нам «нет!». А президенту все говорят: «Да, слушаюсь, сэр, чего изволите?» Захотел выпить — бокал уже в руке. Желаете есть? Стол накрыт. Хотите куда-нибудь слетать? Вертолет ждет на площадке у Белого дома. И так каждый день на протяжении четырех лет. — Входишь в Овальный кабинет и видишь президента, сидящего за столом, за ним флаги, — вспоминал Джордж Риди, пресс-секретарь президента Линдона Джонсона. — У тебя колени начинают дрожать. Он словно олицетворяет государство. Критиковать его вес равно что высморкаться в флаг. И только когда уходишь из Белого дома, возвращается способность критически оценивать президента. Не многие способны выдержать испытание той властью, которой наделен президент Соединенных Штатов. Возможность руководить самой могущественной страной в мире и исполнить почти любую мечту конечно же развращает. Но в одиночку президент может сделать немногое, говорил один из ветеранов Белого дома, разве что сходить в туалет. Для всего остального он нуждается в умелых помощниках. Нужны люди, которые будут отвечать на телефонные звонки и письма, принимать посетителей, изучать ситуацию в стране и мире и советовать президенту наилучшую линию поведения в сложных ситуациях. Недавний министр обороны Дональд Рамсфелд был когда-то у президента Джералда Форда руководителем аппарата. Он составил правила для сотрудников Белого дома. Первое правило Рамсфелда гласит: «Не соглашайтесь принять должность в администрации, если вы не договорились с президентом, что получите право излагать собственное мнение, и если у вас нет смелости его высказывать». В реальной жизни мало кто смеет возражать президенту. Все дают президенту советы. Причем ему нужны простые и ясные ответы на его вопросы. Но не более того. Если у президента уже есть собственное мнение, окружение спешит с ним согласиться. Если он что-то решил, то не станет пересматривать свое решение. Он тре286
бует, чтобы команда его поддерживала. Но пока решение не примято, обсуждать можно все. Джорджа Буша считают не очень самостоятельным политиком. Многие уверены, что Буш делает то, что говорит ему более опытный вице-президент Дик Чейни. На самом деле самые важные решения Буш принимает сам, но он не изнуряет себя работой и следит за тем, чтобы его сотрудники вовремя уходили домой, Польше времени проводили с семьями, отдыхали, правильно питались и занимались физкультурой. Буш распорядился поставить дополнительное оборудование в спортклубе на первом этаже административного здания. Имена аппаратчиков широкой публике неизвестны, потому что этого не желает Буш. Он подбирает людей умных, работящих, полностью ему лояльных и с хорошим чувством юмора. Их задача — работать на президента, а не на себя. В его команде каждый исполняет свою роль и не высовывается. Президент не выносит, когда кто-то выдает информацию прессе и пытается пересесть в первый ряд. Кто работает в Белом доме? В основном люди, которым нранится то, что они сидят рядом с президентом, летают с ним на президентском самолете, ездят на лимузинах с полицейским сопровождением и вообще обладают массой привилегий. Даже энтузиасты, которые приходят сюда с намерением изменить мир, быстро портятся в этой атмосфере. Невозможно противостоять тгому искушению. В аппарате Буша пытаются избавляться от тех, кто начинает слишком серьезно относиться к самому себе и перестает быть членом команды. Эндрю Кард, когда был руководителем аппарата Белого дома, говорил: — Моя задача — позаботиться о том, чтобы у президента было иремя поесть, поспать, поговорить с женой, побыть с дочками, почитать книгу, заняться спортом и быть счастливым — ради того, чтобы он мог исполнять свои президентские обязанности. Это 'шачительно сложнее, чем устраивать встречи президента с прессой, членами кабинета и конгрессменами. Если сотруднику Белого дома действительно нужно увидеть президента, я организую нотречу. Если кто-то из аппарата просто хочет увидеть президенга, этого не будет. То же касается бумаг. Тысячи людей пишут шписки и письма президенту. Они считают, что президент обяштельно должен их увидеть. Моя задача состоит в том, чтобы он прочитал только то, что ему нужно... Потоком бумаг, идущим к президенту, управляет заместитель главы аппарата Хэрриет Майерс. Прежде она работала в крупной адвокатской фирме и была первой женщиной, которая возглавипа коллегию адвокатов Техаса. В 1997 году ее назвали среди ста Самых влиятельных юристов Америки. Ее задача — убедиться в том, что предназначенные для президента документы написаны 287
ясным и понятным языком, поступили вовремя и что в них проблема рассматривается со всех сторон. Когда занимаешь такой пост, возникает соблазн превысить свои полномочия и повлиять на политику страны, придерживая или, напротив, ускоряя прохождение тех или иных документов. Джерри Джонс, который занимался такой работой при Ричарде Никсоне, говорил, что в его обязанности входило «убивать идеи», если в том была нужда: — В Белый дом приходят люди с идеями, которые они считают гениальными. Я отправлял их предложения на экспертизу тем, кому они заведомо не могли понравиться. Если уж они ничего не могли возразить, тогда идея действительно признавалась стоящей и с ней смело можно было идти к президенту. Помощники Буша любят рассказывать о том, что он вечером уносит с собой огромные пачки бумаг и читает их на ночь. Это очень похоже на знакомые нам рассказы о том, что Ельцин, будучи президентом, не спал и ночь напролет работал на даче с документами. Право, и Джордж Буш, и Борис Ельцин не похожи на людей, которые много читают и вникают в детали. Этим Буш сильно отличается от Джимми Картера, который и в самом деле пытался вникать в мелочи. Картер даже решал, могут ли его помощники воспользоваться его личным теннисным кортом. Причем они должны были просить разрешения даже тогда, когда он покидал Вашингтон и летел на самолете. Картер не упускал случая показать, что все зависит от него. Помощники звонили на борт самолета, старший стюард обращался к президенту. Иногда Картер мог буркнуть: — Отвечу позже. Если был в хорошем настроении, улыбался: — Скажи им, что можно. Пусть играют. Однажды Картер заметил, что рядом с Белым домом из крана бежит вода. Он крайне заинтересовался и устроил расследование: почему вода льется без толку? Сколько это стоит? Почему кран оказался дефектным? Билл Клинтон тоже любил вникать в мелочи. Через несколько недель после того, как новоизбранный президент переселился в Белый дом, он увидел инженера, который занимался отоплением и вентиляцией. Клинтон остановил инженера и поинтересовался: — Не возражаете, если я пойду вместе с вами? И долго расспрашивал, как функционирует система отопления и кондиционирования воздуха. Либеральная элита терпеть не может Буша. Те, кто с ним работает, обожают. Буш пунктуален. Не опаздывает. Внимателен к обслуживающему персоналу, к тем, с кем ежедневно имеет дело. При Картере нельзя было ездить вместе с президентом в одном лифте, полагалось выйти. Ветераны Белого дома утверждают, что Картеры были хуже всех. Они смотрели на обслуживающий персо288
нал как на пыль под ногами, никого не замечали и никогда не здоровались. Семейную пару Клинтон считают хамелеонами. Они красиво говорят о заботах маленьких людей. Но не замечали «маленьких людей» вокруг них — охранников, обслуживающий персонал Белого дома. Сотрудники секретной службы жаловались: — Многие из нас думали: «Почему я должен рисковать жизнью ради людей, которые нас даже не узнают?» Хилари с нами не разговаривала. Мы провели годы с ней, а она даже не сказала спасибо. Буши себе такого не позволяют. Джордж Буш помнит имя каждого, кто работает в Белом доме, и знает по именам всех членов экипажа президентского самолета. С сотрудниками охраны он играет в бейсбол. Личный помощник Буша Логан Уолтере работал с ним еще в Техасе. Он следил за президентским расписанием- У него в компьютере были номера всех важных телефонов. Он заботился о том, чтобы Буш вовремя получил материалы, которые его заинтересовали, заказывал ему гамбургеры и снабжал новой ручкой, когда видел, что старая исписалась. Он напоминал президенту, где тот должен стоять во время публичных мероприятий и куда идти после того, как речь произнесена. Несмотря на разницу в возрасте и положении, они с президентом подружились. Когда Уолтере отмечал свой двадцать шестой день рождения, то собрался немного отдохнуть и поехать порыбачить. Ему позвонили и сказали, что назначено срочное совещание. Тот приехал в Белый дом, проклиная все на свете, и... попал на дружескую вечеринку по случаю его дня рождения, где угощали свежими лобстерами.* Буши были на его свадьбе. Когда Уолтере ушел из Белого дома, Буш дважды приглашал его с женой в Кемп-Дэвид провести выходные. При Клинтоне атмосфера в Белом доме была другой. Как в университетском городке, аппаратчики ходили в джинсах и рубашках с короткими рукавами, засиживались допоздна, потому что неожиданные идеи приходили к Клинтону иногда поздно вечером. Люди приходили и уходили, повсюду видны были коробки из-под пиццы. При Буше атмосфера стала строже, посетителей меньше. Все совещания начинаются вовремя. Мужчины — в пиджаках и галстуках. Телевизоры выключены — надо работать, а не смотреть на экран. ЧЕТЫРЕХЗВЕЗДНЫЙ ОТЕЛЬ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО ХОТЯТ УБИТЬ
Строительство Белого дома началось 13 октября 1792 года. Первоначально дом был серого цвета, в 1797 году его побелили, и вашингтонцы стали именовать его Белым домом. Но только сто 10 Л. Млечин «Мои друзья-диктаторы»
289
лет спустя, в 1902 году, президент Теодор Рузвельт узаконил н и название. До того как президентом страны стал Франклин Рузвельт, Белый дом был открыт для публики. Любой мог войти через главный вход дома номер 1600 на Пенсильвания-авеню, и его бы любезно встретили. Все изменилось, когда в 1939 году британская королевский семья приехала в Вашингтон, чтобы встретиться с Рузвельтом. ТогД1 впервые закрыли ворота и ввели пропуска. В здании на Пенсильвания-авеню, известном, наверное, всему миру, расположены личные покои президента. Только во времн Аараама Линкольна здесь были и рабочие помещения. Там, где Линкольн работал, теперь спальня. А служебные помещения находятся в западном крыле. Там работает всего человек пятьдесят, это самые близкие к президенту люди. Они сидят в очень небольших кабинетах, но это неудобство искупается привилегией нахо диться рядом с президентом. Западное крыло пристроили в 1902 году. Еще через семь лет соорудили Овальный кабинет для президента. В 1934 году Овальны и кабинет перенесли туда, где он сейчас находится. Когда второй президент Соединенных Штатов Джон Адаме и его жена Эбигайл в сопровождении восьми слуг вселились в Белый дом 1 ноября 1800 года, туалет располагался на улице. За водой слуги ходили за километр. В 1848 году установили газовые светильники. В 1879 году появился первый телефон. Но звонить особо было некому. Тридцать лет этот аппарат оставался единственным в Белом доме. Теперь телефонный узел обслуживают двадцать операторов. Они могут выяснить даже незарегистрированные и тщательно скрываемые от других телефонные номера. Когда пятилетняя девочка из семейства Кеннеди позвонила в Белый дом и попросила соединить ее с Санта-Клаусом» операторы сориентировались и переключили ее на сотрудника транспортного отдела, обладателя густого баса. Тот выслушал девочку и сказал, что принимает заказ на Рождество — прислать за ее братиком вертолет. В 1880 году в Белом доме появилась первая пишущая машинка. В 1891 году провели электричество. В 1929 году появилась стиральная машина. Сегодня Белый дом — это четырехзвездный отель с бесценной коллекцией живописи. Тот, кому назначена встреча в Белом доме, нажимает белую кнопку на переговорном устройстве, установленном на воротах. Он должен назвать не только имя, но и дату рождения и номер карточки социального страхования. Сотрудники секретной службы проверяют, не числится ли посетитель в одном из черных списков. Их три. Самый короткий состоит из ста имен, в него включены наиболее опасные преступники. А в целом списки включают около пятидесяти тысяч имен людей, представляющих потенциальную угрозу для президента. Каждый год в адрес президента поступает три-четыре тысячи угроз. 290
Одетый в форму сотрудник секретной службы открывает ворота I помощью дистанционного устройства. Посетитель должен просунуть свои водительские права в щель под пуленепробиваемым стекипм. Один из четырех дежурных сотрудников секретной службы гисрит документ со списком приглашенных: если сойдется, то гостя пропустят и выдадут пропуск. Каждому посетителю придется пройги через металл од етектор. После чего он проследует в западное крыло под прицелом десятка следящих за ним телекамер. Ни в одной стране так часто не пытались убить президента, как и ("нелинейных Штатах. Обычно вспоминают только о Джоне Кеннеди и Аврааме Линкольне. На самом деле убили еще двоих презиЦНТОВ.
Джеймса Гарфилда застрелил на вокзале в июле 1881 года неудачливый соискатель государственной должности. После этого семит принял закон, который заложил основы современных правил приема на государственную службу — введение конкурсных экзаменов, учет представительства штатов, запрет на использование ПШ1ЖНОСТНОГО положения в политических целях, недопущение на службу алкоголиков. Через двадцать лет, в 1901 году, убили Уильяма Маккинли — в тот инмый момент, когда он собирался пожать руку своему убийце-анарииету. В 1835 году была совершена попытка покушения на президенги Эндрю Джексона. Но оба пистолета преступника дали осечку. Покушавшийся, Ричард Лоуренс, был признан невменяемым, хотя И вполне осмысленно говорил, что Эндрю Джексон не справляется I о «пойми обязанностями. И был не прав. Президент Джексон был тяжело больным человеком. Он страдал •фонической дезинтерией. Он болел оспой. Его зубы разрушились Р Г8КОЙ степени, что он не мог есть твердую пищу. Кроме того, у него была чесотка, и он постоянно чесался. В молодости его чуть не убили на дуэли. Пуля сломала два ребра, прошла совсем рядом и сердцем и застряла в легком. Поэтому у него случались частые • ршютечения. Последние месяцы в роли президента были для него ужнены. Нога распухла так, что он едва мог ходить. Один глаз ничего не видел, он почти оглох и с трудом дышал. И при этом Эндрю Джексон был одним из самых сильных пре«идентов. Он провел страну через тяжелый экономический кризис и сделал правительство более демократичным. I) I912 году стреляли в Теодора Рузвельта. Он был серьезно раНгм, Стрелявшего в него, Джона Шрэнка, тоже признали невменяемым. Врачи пришли к выводу, что у него душевная болезнь. Он № | < сказывал, что у него бывают видения и он пытался убить прещента, исполняя Высшую волю. В 1933 году стреляли в Франклимн Делано Рузвельта. Но ему повезло. Был убит мэр Чикаго, а РузИльта Бог спас. Иногда в мире словно возникает настоящая эпидемия покушении Осенью 1975 года на протяжении трех недель президента Дже291
ралда Форда пытались убить дважды. Практически одновременно секретная служба арестовала еще пять человек в разных концах страны, которые готовились застрелить президента. Совершенно необъяснимо, почему столько людей пытались покончить именно с Фордом, который считался хорошим парнем — в отличие от своих предшественников Никсона или Джонсона. Что это? Случайность? Свидетельство неблагополучия в обществе? Или внезапная слава Герострата, которая приходит к доселе никому не известному убийце, кажется завидной таким же, как он? Можно сказать совершенно точно, что тот, кто стреляет в президента, надеется оставить свое имя в истории. А вот удается это немногим. Все знают, что президент Авраам Линкольн был убит 14 апреля 1865 года во время представления пьесы Тома Тэйлора «Наш американский кузен». Но мало кто помнит имя его убийцы. А ведь актер Джон Бут больше всего на свете жаждал славы. Между прочим, Авраам Линкольн, который считается величайшим президентом Соединенных Штатов, страдал от тяжелой депрессии. Друзья боялись, что он покончит с собой. Тогда не было психиатров. И ему поставили койку рядом с письменным столом, чтобы он мог в любую минуту прилечь с холодным компрессом на голове. Кроме того, у него было низкое давление, бессонница, туберкулез. Сегодня врачи полагают, что он страдал также от одной болезни генетического происхождения, которая разрушала его сердце, зрение и позвоночник. Если бы его не убили, он бы умер меньше чем через год, считают современные врачи. Неизвестно, употреблял ли его убийца Джон Бут наркотики, но он был запойным пьяницей. Злоупотребление горячительными напитками и рухнувшая актерская карьера исполнили его слепой ненавистью ко всему окружающему миру. Но стрелял он в Линкольна по политическим причинам. Несколько лет назад в архивах случайно отыскали рукопись, которую убийца Линкольна написал за четыре года до выстрела в президента. Записки Джона Бута свидетельствуют о фанатичном складе ума. Он отстаивал право Юга иметь рабов и выражал готовность своей рукой вешать борцов против рабства. Джон Бут играл в «Юлии Цезаре» по пьесе Шекспира, и это тот случай, когда искусство оказывается всесильным. Он слишком вжился в образ своего героя Брута, который убил Юлия Цезаря и до Освальда был самым знаменитым убийцей. А вот самого Бута мало кто вспоминает. Жизни американских президентов неизменно угрожают американские же граждане. Это, так сказать, внутреннее дело Соединенных Штатов. Впрочем, то же самое происходит и в других странах. Иностранные террористы редко пытают счастья в таком сложном деле. В 1950 году двое пуэрто-риканских террористов пытались за292
стрелить Гарри Трумэна, но он остался жив. Большей частью прешдентов убивают свои. И убийцы искренне считают себя патриотами. При этом одни жаждут славы, другие надеются изменить историю своей страны. Палестинский араб Сирхан Сирхан мечтал, что после выстрела it сенатора Роберта Кеннеди демократическая партия Соединенных Штатов перестанет поддерживать Израиль. Сирхан родился в Иерусалиме. Мальчиком мать привезла его в Соединенные Штаты. Он очень переживал поражение арабских армий в войне 1967 года. Впрочем, всегда есть исключения. Джон Хинкли, который стрелял в Рейгана 30 марта 1981 года, одно время состоял в фашистской организации. Все решили, что им руководили политические мотивы. На самом деле он хотел обратить на себя внимание актрисы Джоди Фостер, которая играла в знаменитом тогда фильме «Водитель такси». Джон Хинкли выстрелил в Рейгана, когда президент вышел из отеля «Хилтон», где выступал перед руководителями профсоюзов. Рональд Рейган был серьезно ранен, пуля проникла в левое легкое. Но он самостоятельно перешагнул порог больницы. Он даже не понял, что ранен. Подумал, что ему просто сломали ребро, когда после выстрелов охранники силой втолкнули его в машину. Обращаясь к хирургам, готовившимся к операции, он сказал: — Надеюсь, вы все республиканцы. Врач посмотрел на пациента, способного шутить в такой ситуации, и ответил: — Господин президент, сегодня мы все республиканцы. После операции, увидев возле своей кровати двух основных помощников, Рейган вновь пошутил: — А кто же остался присматривать за лавкой? Жене он ласково сказал: — Дорогая, я забыл пригнуться. Джералда Форда, который стал президентом после вынужденного ухода Никсона в отставку, в сентябре 1975 года поочередно пышлись убить две женщины. Сэйра Мур стреляла в Форда в момент, когда он шел от дверей гостиницы к своему лимузину. Она ждала Форда три часа и уже iобиралась уходить, чтобы забрать девятилетнего сына из школы, кик вдруг президент появился. Сэйра Мур стреляла с достаточно близкого расстояния, но ее толкнул стоявший рядом ветеран вьетнамской войны, и пуля прошла мимо. Форда запихнули в машину и увезли. Агенты практически лежали на президенте, поэтому прешдент потом в шутку заметил: — А вы, ребята, очень тяжелые. Сэйра Мур была разведена, в одиночку воспитывала сына. Она Пила осведомителем ФБР и одновременно симпатизировала крайиг левым. Накануне покушения полиция задержала ее с пистоле293
том, но отпустила, конфисковав оружие. Она мечтала обратить ни себя внимание. Ее желание сбылось. Линетт Фромм, которая тоже хотела убить Форда, входила в Ь;щ ду психопата Чарлза Мэнсона, которого приговорили к пожииии ному заключению за зверское убийство беременной актрисы ШарОМ Тэйт и еще шести человек в 1968 году. Линетт Фромм была по уши влюблена в патологического убийцу Мэнсона и часто повторяли: — Я за него готова кого угодно убить. Оружие она одолжила у друзей. Но ей не хватило сноровки. Пока она вытаскивала пистолет из-под платья, агенты секретной службы увидели оружие и окружили Форда со всех сторон. Они даже не сумела выстрелить. Она несколько раз нажала на спусковой крючок, но выстрела не последовало, потому что она забыла загнать пулю в патронник. Американский президент остается самой желанной целью дли многих профессиональных террористов и психопатов-одиночек. Никто из них не задумывается о полной бессмысленности своей затеи. На самом деле любое удачное покушение всегда приводит к результату обратному тому, на который рассчитывает убийца. Так что единственное, чего удается достичь преступникам, — это превратить убитого президента в героя. Джон Фицджералд Кеннеди, возможно, не так уж сильно запал бы в сердца американцев, если бы не выстрелы в Далласе в ноябре 1963 года. И его образу не повредили никакие последующие разоб лачения, даже рассказы о том, как ему в Белый дом приводили про фессиональных дам легкого поведения... Теперь американская секретная служба надеется, что возможность выстрела в президента практически исключена. С 1981 года никому не удалось подобраться к президенту с дурными намерениями. На Билла Клинтона несколько раз покушались, но неудачно — преступники плохо готовились. Молодой человек, который выхватил полуавтоматическую вин товку и выпустил по Белому дому два десятка пуль, ненавидел Клинтона. В свое время он отсидел два с половиной года в тюрьме за нападение на человека — да еще в состоянии алкогольного опьянения. Посадили его в штате Арканзас, когда Клинтон был губернатором. Практически все, кто в последние годы покушался на жизнь американских президентов, — это странноватые одиночки. Им мог бы помочь психиатр, но они вовремя не обратились к врачу. И теперь они могут рассчитывать только на помощь не очень искушенного тюремного доктора. В сентябре 1996 года летчик-камикадзе прорвал систему про тивовоздушноЙ обороны вокруг Белого дома и врезался в президентскую резиденцию. Погиб сам летчик, который злоупотреблял кокаином и алкоголем, одна магнолия в саду и вера в то, что к 294
Ьглому дому с воздуха не подобраться. Впрочем, президент и его ермья в любом случае были вне опасности: в тот день Клинтоны нообще не ночевали в Белом доме, потому что там чинили отопительную систему. Приняты все мыслимые и немыслимые меры предосторожно| | ц . Еще в 1991 году возле Белого дома установили радиолокатор дли того, чтобы обнаружить парашютный десант. Правда, пикирующий на Белый дом самолет этот радар не засек. Охрана Белого дома вооружена зенитными ракетами «стингер». Раньше шкую ракету никто не решился бы запустить без особого прикаiit, потому что ею можно сбить обычный гражданский самолет. Мосле 11 сентября 2001 года в случае реальной опасности охрана президента без размышлений собьет любой самолет, опасно приОлизившийся к Белому дому. Белый дом со всех сторон защищен баррикадами. Ходят патрули с собаками, которые натренированы на поиск взрывчатки. Сейгмочувствительные устройства, инфракрасные детекторы, детекторы движения, чувствительные сенсоры должны предотврагить появление незваных гостей. Видеокамеры установлены на крыше здания и по периметру ограды. Когда президент входит в Белый ЮМ или покидает его, снайперы на крыше занимают положение «к бою». Специальные локаторы фиксируют передвижение не только президента, но и всей его семьи внутри дома. Охрана всегда знает, кто в какой комнате находится. Когда одного из помощников Линдона Джонсона застукали за тем, как он выписывал пропуск в Белый дом в мужском туалете, «пели правило — всех сотрудников Белого дома проверяет Федеральное бюро расследований. Проверку проходят все, кроме президента, вице-президента и их семей. ФБР заводит досье на всех видных чиновников администрации. Мее знают, что именно ищут агенты ФБР, и многие имеют потом позможность выяснить, что именно они раскопали. ФБР выясняет прежде всего послужной список кандидата на высокую должность — где он работал и когда, почему менял место работы. Если служил в армии, в министерстве обороны запрашивают его личное дело. В армейских характеристиках тоже бывают полезные оценки. Затем важно выяснить, нет ли у кандидата преступного прошлою Агенты ФБР составляют перечень его проступков, зарегистрироилмных полицией, включая нарушения правил уличного движения. И в-третьих, ключевое значение имеет его финансовое положение, поэтому агенты ФБР собирают копии платежных чеков, подписанных кандидатом на высокую должность. Агенты ФБР беседуют с его соседями, товарищами по учебе и коллегами по работе, расспрашивают их о привычках и взглядах кандидата, выясняют, не заметили ли друзья и соседи каких-либо i пышностей в поведении кандидата. 295
Закончив расследование, бюро отправляет полное досье советнику президента по юридическим вопросам, присовокупив свои выводы. Если кандидат нуждается в утверждении сенатом, то главу соответствующего сенатского комитета знакомят с заключением ФБР. Конгресс может повлиять только на назначение министров. Штат сотрудников Белого дома президент подбирает сам. Когда речь идет о высших офицерах или бизнесменах, получающих подряд на поставку военной техники для Пентагона, их прошлое изучает Служба расследований министерства обороны Соединенных Штатов. Военные следователи должны ответить еще на один вопрос — способен ли этот человек изменить родине? Хотя с точки зрения психиатрии лояльность представляет собой нечто неуловимое. Пока что ни одно расследование не позволило установить характерные черты, свидетельствующие о том, что тот или иной человек — потенциальный предатель... Буш придерживается строгих правил. Он собирался назначить Линду Чавес на должность министра труда. Но отозвал представление, когда выяснилось, что она наняла в домоправительницы женщину из Гватемалы, которая въехала в Соединенные Штаты нелегально и не имела права работать. Эту историю раскопала телекомпания Эй-би-си, и Буш отреагировал немедленно. Сколько стоит содержание президента и его аппарата, это никому не ведомо. Джордж Буш получает четыреста тысяч долларов в год, кроме того, ему положены сто тысяч на транспорт и еще пятьдесят тысяч на непредвиденные расходы. Двести два миллиона перечисляется из казны на счет Белого дома, и еще пятьдесят два миллиона — это президентский фонд. Но это только часть реальной стоимости содержания президента и его администрации, потому что многие статьи расходов упрятаны в бюджеты других ведомств. Например, военно-морские силы содержат резиденцию в Кемп-Дэвиде. Сухопутные силы предоставляют машины и водителей. И уж тем более тайной остается стоимость охраны президента. Известно лишь, что на президента уходит три четверти бюджета секретной службы, которая получает больше миллиарда долларов в год. НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ОСАМА БЕН ЛАДЕН Саддаму сильно не повезло, что на мировой сцене появился Осама бен Ладен. После преступлений, совершенных Осамой, Саддам стал в глазах американцев еще более опасной фигурой. Если присмотреться к Осаме бен Ладену, то заметно, что верхняя часть его лица очень женственная, словно принадлежит женщине, а нижняя — мужчине. Эта двойственность читается в его характере. В молодости его считали робким и неумелым, 296
Вспоминая молодого Осаму, один из сыновей саудовского короли абд-аль Азиза принц Бандар презрительно говорил, что юный Осама бен Ладен и стадо уток не сумел бы перевести через дорогу! Отец оставил его мать еще до рождения ребенка. У старшего бен Ладена было еще полсотни детей, все они образованнее Осамы. В семье никто не верил в его будущность. Возможно, он так и остался бы клерком в отцовской строительной компании, если бы не Афганистан. Эта страна полностью изменила его судьбу. 1979 год был определяющим для исламского мира. Он начался свержением шаха в Иране и приходом к власти аятоллы Хомейни, а закончился вводом советских войск в Афганистан. Появление советских солдат в мусульманской стране пробудило радикальный политический ислам. Это был желанный повод для начала джихада, священной войны против неверных. Считается, что ключевую роль в этой войне играли Соединенные Штаты и Пакистан. По несчастливому для брежневского руководства стечению обстоятельств через месяц после ввода советских войск в Афганистан в Белом доме обосновался Рональд Рейган. Он принял решение снабдить афганскую оппозицию оружием. Американцы рады были помочь советскому руководству поглубже увязнуть в афганской войне. На секретных встречах сотрудники ЦРУ раскладывали сделанные со спутников фотографии перед бородатыми афганскими командирами или пакистанскими разведчиками и показывали, где нужно заложить взрывчатку и где надо устроить засаду, чтобы перехватить конвои, направляющиеся в Кабул. Президент Пакистана генерал Мохаммад Зия уль-Хак преследовал свои цели. Ему нужен был Афганистан как союзник в противостоянии с Индией. Он вооружал беженцев из Афганистана и отправлял их назад воевать с советскими войсками. Но не менее важную роль в афганской войне играла Саудовская Аравия. Саудиты финансировали войну. Королевство часто выручало Соединенные Штаты, когда американским спецслужбам нужны были деньги, а конгресс их не давал. Но тут был особый случай. Появление советских войск в Афганистане стало подарком для королевской семьи. Участие в афганском джихаде должно было свидетельствовать о том, как много саудиты делают для распространения ислама. Комитеты по сбору средств для Афганистана появились по всей стране. Все видные семьи королевства работали в этих комитетах. Занимался этим принц Салман, один из семи сыновей короля Абдаль Азиза, рожденных от любимой жены — Хасы (это самые влиятельные люди в королевстве). Семья бен Ладен делегировала Осаму. Практически все его братья и сестры учились на Западе. Осама почти не ездил за границу. Зато он был самым религиозным в семье. Он всерьез отнесся к своим новым обязанностям. Возможно, 297
он хотел показать старшим братьям, что он чего-то стоит, что он достоин носить фамилию великого отца. Королевство Саудовская Аравия появилось в 1932 году. Это особое государство. Это место зарождения ислама. Жизнь страны изменилась, когда в 1938 году нашли нефть. Ее добывала Арамко — Арабо-американская нефтяная компания. В марте 1945 года, незадолго до своей смерти, президент Рузвельт принял с почетом короля Абд аль-Азиза бен абд аль-Рахмана аль-Сауда на авианосце «Квинси» в Красном море. Так было положено начало очень своеобразным отношениям между двумя странами. Саудиты обязались поставлять американцам нефть, а у них четверть мировых запасов, в обмен на военную защиту. Многие годы нефть была дешевой, и саудиты не так много зарабатывали. Королевство пополняло казну, собирая налоги с паломников, совершающих хадж в священный город Мекку. Все изменилось после того, как цены невиданно взлетели после арабо-израильской войны 1973 года. Саудовская Аравия, крупнейший экспортер сырой нефти, была завалена нефтедолларами. В страну устремились западные бизнесмены, которые предлагали нефтяным шейхам все, что они могли бы пожелать, и то, о чем они еще не имели представления: от телефонов до самолетов. Шейхи наслаждались коллекционными марками виски и порнографическими фильмами, которые стали для них большим и приятным открытием. На берегу Красного моря, рядом с Джеддой, нефтяные шейхи устраивали пышные приемы. На приемы приглашались западные дипломаты, бизнесмены, а главное — стюардессы, секретарши, медсестры, словом, одинокие западные женщины. Нелегально ввезенное спиртное, а то и наркотики завершали картину. Саудовская Аравия процветает благодаря труду иностранцев, которые приехали сюда работать. Наибольший вклад внесли выходцы из центрального Йемена. Самым известным из них стал отец Осамы Мохаммад бен Авад бен Ладен. Старший бен Ладен был высоким и некрасивым, правый глаз у него не видел. Он так и не выучился читать и писать, не мог даже поставить свою подпись. Но его уважали за волю и энергию. Когда он разбогател, то носил золотые запонки, золотые часы «Ролекс» и серебряное кольцо на мизинце левой руки. Он одним из первых понял королевскую семью, Король абд альАзиз считал невозможным для членов королевской семьи заниматься грязной работой и коммерцией, но щедро вознаграждал тех, кто умел это делать. В двадцатых годах все правительство Саудовской Аравии состояло из дюжины иностранных консультантов — двух иракцев, двух ливанцев, двух сирийцев, одного палестинца и одного англичанина — отца советского разведчика Кима Филби. У короля еще был 298
переводчик, парочка писарей, печатавших на пишущей машинке, и чиновник, который разбирал жалобы. Старший бен Ладен строил членам королевской семьи дворцы. Успех пришел к нему, когда он построил королю дворец, в который можно было въезжать на машине и подкатывать к спальне, расположенной на втором этаже. Король поверил в реальность, когда сам бен Ладен несколько раз въехал в новый дворец на самом тяжелом автомобиле из королевского гаража. Бен Ладен получил право обновить мечети в Мекке, Медине и Иерусалиме, трех важнейших исламских святых городах. Он сам работал помногу вместе со своим рабочими, напевая: Ох, ребята, ваш хозяин бен Ладен, строитель одноглазый. Он имел обыкновение жениться на местных девушках. Возможно, научился этому у короля Абд аль-Азиза, который таким образом цементировал династию. Бен Ладен неизменно женился на девушке из племени, через чью территорию он прокладывал дорогу. Он нажил пятьдесят четыре сына и дочери от двадцати женщин. Осама стал семнадцатым из двадцати четырех сыновей. У старшего бен Ладена были три постоянных жены. А он имел право на четырех, но четвертую постоянно менял. Мусульманин может развестись, трижды повторив: «Я развожусь с тобой». Он был щедрым человеком и заботился о детях. Он любил детей, любил, когда они бросались к нему, и спрашивал, кто от какой матери. Когда Осама появился на свет, бен Ладен уже разошелся с его матерью. Возможно, это наложило отпечаток на психику мальчика. Он ощущал себя ребенком второго сорта — в отличие от детей, родившихся от постоянных жен старшего бен Ладена. Осама бен Ладен стал частью системы по сбору денег для Афганистана. Он постоянно летал в Афганистан на саудовских самолетах, возил беженцам одеяла и консервы. Осама открыл в Пешаваре контору, которую назвал «Дом правоверных». Здесь останавливались добровольцы. Специальный автобус вез их сюда прямо из аэропорта Исламабада. В Пешаваре Осама обходил больницы, навещал раненых, угощал их шоколадом, записывал имена и адреса, обещал отправить весточку родным и подбросить им денег. Впоследствии Осама уверял, что отправил в Афганистан тысячи воинов ислама. Никто точно не знает, сколько иностранных добровольцев приехало в Афганистан. Обычно называют цифру десять—пятнадцать тысяч. Желающих участвовать в афганской войне было предостаточно. Китай продавал оружие моджахедам, чтобы ослабить Советский Союз. То же делал Египет, который рад был получить доллары за строе советское оружие. Пакистанские посольства и консульства 299
по всему мусульманскому миру легко выдавали визы всем молодым людям, способным носить оружие. В Саудовской Аравии билет до Пакистана продавался за четверть цены. Высшие религиозные инстанции суннитского мира объявили, что джихад — обязанность каждого мусульманина, что защита Афганистана от внешнего врага — священный долг каждого мусульманина, столь же важный, как молиться пять раз в день. Принц Турки аль-ФеЙсал, который в те годы руководил саудовской разведкой, с неприкрытой угрозой говорил: «Большую ошибку совершит то государство, которое помешает своим добровольцам исполнить священный долг в Афганистане. Впервые мусульмане объединились для отпора агрессору, и, кажется, они добьются успеха». Принц напрасно расточал свое красноречие. Властители арабского мира охотно отправляли свою радикальную молодежь в Афганистан, от души надеясь, что они не вернутся. Президент Египта Хосни Мубарак отправил в Афганистан экстремистов, причастных к убийству его предшественника Анвара Садата. В Афганистан съехались исламские радикалы со всего мира. Некоторые добровольцы для начала съездили на курорты ЮгоВосточной Азии, с удовольствием согрешили с местными девушками, а потом очистились, приняв участие в джихаде. Большинство афганских арабов не покидали Пешавар. Некоторые удовлетворились тем, что, приняв бравый вид, сфотографировались на афганской границе. Арабы не играли сколько-нибудь заметной роли в войне против Советской армии и кабульского режима. По некоторым данным, всего полсотни арабских добровольцев погибло в боях с советскими войсками. В конце 1986 года Осама бен Ладен вроде бы сам участвовал в боях. Он много раз с гордостью повествовал о том, как в составе отряда арабских добровольцев натолкнулся на советское подразделение. Афганцы, по словам Осамы, разбежались. Арабы остались. — Мы приехали сюда участвовать в джихаде, мы приехали умирать, и мы умрем в бою. — Я не боялся смерти, — гордо рассказывал Осама журналистам. — Мы, мусульмане, верим, что после смерти попадем в рай. Тридцать метров отделяло меня от русских, которые хотели меня захватить. Меня бомбили, но в душе я был спокоен. Снаряд разорвался передо мной, но я остался невредим. Мы победили Советский Союз. Русские убежали. История представляется совершенно неправдоподобной. Но она свидетельствует о том, что Осама считает себя человеком, который искал смерти, но Аллах предназначил ему иную миссию. Эта история говорит о безумной жажде мирской славы. Осама бен Ладен вернулся с войны не жалким штафиркой, который распределял одеяла, а героем войны. Он выступал в мечетях, школах, военных учи300
лищах. Его имя не сходило с губ молодых саудитов. Он вернулся на родину еще более религиозным человеком. — Как вы объясните то, что страна, у которой ничего не было, заставила Советский Союз рассыпаться на куски? — говорили его соратники. — Да, нам давали деньги и ракеты «стингер». Но кто сумел пустить их в дело? Аллах! Советский Союз, который был великой державой, более не существует. Теперь Афганистан стал великой державой! Священная война в Афганистане приободрила саудовских ваххабитов. Они решили, что пробил их час, что они должны распространить свое учение по всему миру, вразумляя заблудших и наказывая неверных. В XVIII веке хозяин оазиса в пустыне Неджды — Мохаммад бин-Сауд принял религиозную доктрину Мохаммада бен Абд альВаххаба. Он говорил о том, что мусульмане отошли от принципов, установленных Аллахом, польстившись на ненужные новшества. Необходимо очистить ислам, вернуться к его изначальным установлениям. Сауд и аль-Ваххаб договорились покорить Аравийский полуостров. Чтобы скрепить союз, они поженили детей. Это стало традицией. Постоянные браки между двумя семействами создали нынешнюю систему власти в Саудовской Аравии. Ваххабиты помогли династии саудитов создать королевство. Ваххабиты очень набожные люди, их отличает крайний фанатизм в вопросах веры и экстремизм в борьбе со своими политическими противниками. Религиозная полиция в Саудовской Аравии следит за тем, чтобы все молились пять раз в день. Ваххабиты не считают шиитов мусульманами и разрушили святые для шиитов места в Мекке и Медине. Ваххабиты — единственные из мусульман, кто не отмечает день рождения пророка Мохаммада, главный праздник для многих мусульман. Наказания совершаются публично. За воровство — отсечение правой руки, за супружескую неверность — побивание камнями, за убийство рубят голову. Ваххабизм распространяют по миру с благословения королевской семьи, которая поддерживает репутацию хранителей святых мест и таким образом ищет оправдания своему не слишком правоверному поведению. Вернее, королевский дом Саудовской Аравии позволяет муллам пропагандировать ваххабизм в обмен на молчание относительно королевской семьи. Ваххабиты настаивают на строгом соблюдении норм ислама. Они запрещают танцы и музыку. Королевская семья не во всем подчиняется ваххабитам. Саудиты отстояли право пользоваться телефоном, радио и даже телевидением — под предлогом распространения ислама. Через год после возвращения из Афганистана Осама бен Ладен создал собственную группу, которую назвал Аль-Кайда. Никто не знает, почему он выбрал это название. В переводе с арабского это слово означает «база». Возможно, он имел в виду базу для ислам301
ских добровольцев, которые, как он надеялся, со временем превр;,тятся в международный легион джихада. Есть другое истолкование На каждого добровольца в Афганистане заводился учетный лист, мини-досье, так и появилась некая база данных — Аль-Кайда. Осама собирал вокруг себя не только ваххабитов. Говорил, что ему понадобятся все, кто готов сражаться с неверными. Не важнб, каким было их прошлое, пусть вчера они совершали что-то недостойное, главное, что сегодня они — бойцы джихада. Аль-Кайда должна была превратиться в действующий резерв джихада, исламский легион, готовый выступить, если возникнет новая угроза исламу. Поэтому Осама будет поддерживать боснийских мусульман, затем российских чеченцев. С королевской семьей Осама поссорился из-за Саддама Хусейна. Летом 1990 года президент Ирака обвинил Кувейт в том, что он лишает Ирак нефти. 2 августа Саддам ввел войска в Кувейт. Саудовская Аравия подозревала, что станет следующей жертвой Саддама. Осама бен Ладен приехал к министру обороны Саудовской Аравии принцу Султану бен абд аль-Азизу аль-Сауду. Он предложил создать армию из афганских ветеранов и доказывал, что они сумеют защитить святые места от армии Саддама. — Не надо приглашать американцев, — уговаривал принца Осама, — я соберу сто тысяч воинов джихада. Мы одолеем Саддама Хусейна. Принц Султан, как человек военный, понимал абсурдность этой идеи. И вовсе не желал видеть в стране десятки тысяч исламских радикалов, собранных со всего мира. Он только спросил, как быть с химическим оружием Саддама, с его ракетами и танками. — Мы одолеем его верой, — убежденно ответил Осама. Королевская семья стояла перед трудным выбором. Если не звать на помощь американцев, Саддам может оккупировать страну, как он поступил с Кувейтом. Если придут американцы, исламские радикалы будут возмущены. Король Саудовской Аравии выбрал меньшее из зол. Он попросил президента Буша о помощи. Но король заставил исламских священников благословить его. Слепой ваххабитский авторитет Абд аль-Азиз бен Баз одобрил приглашение иностранных войск для защиты родины. Но это не помогло. Осама бен Ладен был возмущен появлением американцев на священной земле и возненавидел королевскую семью. Он заявил, что его цель — освободить Саудовскую Аравию от испоганивших землю пророка американских солдат. Он перебрался в Судан, где к власти пришли исламисты. 5 марта 1994 года его лишили саудовского подданства «за безответственное поведение и отказ подчиняться указаниям». Ответ последовал через два года. 13 ноября 1995-го и 25 июня 1996-го прогремели взрывы на американских базах в Саудовской Аравии. Погибло больше двадцати американцев. 302
Соединенные Штаты потребовали от суданских властей выставить Осаму бен Ладена. 18 мая 1996 года семья Осамы с друзьями полетела в Афганистан на самолете афганской авиакомпании «Аркана». В Вашингтоне вздохнули с облегчением. Они считали, что решили проблему. Американцы все еще не понимали, с кем имеют дело. Он прилетел в Афганистан в тот момент, когда страна переходила под контроль его единомышленников талибов. Через несколько месяцев после приезда Осамы талибы взяли Кабул. Многие американцы будут потом задаваться вопросом, не лучше ли было оставить афганского президента Наджибуллу в покое. Но при Рейгане и Буше-старшем разведка получала большие деньги на работу в Афганистане. Никто в Вашингтоне не думал о том, что будет после свержения коммунистов в Кабуле. Хотя Наджибулла предупреждал: — Если в Афганистан придет фундаментализм, страна превратится в центр терроризма. Вечером 15 февраля 1989 года телетайп в Лэнгли отстучал срочное сообщение от резидентуры ЦРУ в Исламабаде. Оно состояло всего из двух слов: «Мы победили». Последний советский солдат перешел в Термезе по мосту в Узбекистан. Как только в Москве потеряли интерес к Афганистану, американцы тоже о нем забыли. Все ушли, предоставив Афганистан самому себе, разрушенный и разваленный, набитый оружием: там скопилось больше стрелкового оружия, чем в Пакистане и Индии, вместе взятых. Правительство Наджибуллы продержалось три года, пока хватало ресурсов, оставленных Москвой. 25 апреля 1992 года моджахеды без крови вошли в город. Наджибулла не успел бежать. Его предали соратники, которые приказали задержать на пути в аэропорт машину миссии ООН — в ней сидел Наджибулла, надеявшийся улететь в Индию, где нашла приют его жена. Но война не закончилась. Покончив с общим врагом, вожди моджахедов принялись выяснять отношения — прямо в городе строились баррикады и велись бои. Убивали друг друга так обильно, что люди бежали из города. Они сражались между собой, пока не пришли талибы и не вышвырнули их всех. Талибы были побочным продуктом афганской войны. Дети афганских беженцев, сироты, они ничему не учились, кроме Корана. Талибы обещали покончить с коррупцией и вернуться к чистому, исламскому правлению. Неожиданным образом их идеи и практика оказались привлекательными для афганской молодежи из лагерей беженцев и сел, которые к ним присоединились. Первой жертвой талибов стал Наджибулла. Долгие четыре года он провел в миссии ООН в Кабуле вместе со своим братом, помощником и охранником. В этом заключении Наджибулла смотрел телевизор, занимался гимнастикой, читал книги и звонил по спутниковому телефону жене в Индию. 303
Наджибулла верил, что еще сможет вернуться в большую политику, несмотря на то что его ненавидели, как промосковского политика и бывшего главу секретной полиции. Он признался, что, приказал убить сотни заключенных, которых подозревал в сотруд-j ничестве с моджахедами. Он покинул здание миссии ООН по своей воле, когда к воротам подъехала группа вооруженных талибов. Они сказали ему: — Ты нам нужен. Мы хотим расспросить тебя о ситуации. Мы разрешим тебе вернуться. Наджибулла им поверил. Род, к которому принадлежит Наджибулла, уже поддержал талибов. Он верил, что, как пуштун, он сумеет поладить с талибами. Он совершил смертельную ошибку. Его привезли в президентский дворец, из которого он управлял страной шесть лет. Его мучили, избивали прикладами, и ему отрезали половые органы. Потом его застрелили, а на площади вывесили уже мертвое тело. В Афганистане Осама развернулся. Его приветил духовный наставник талибов — Сеид Мохаммад Омар Ахундзада. Мулла Омар родился в 1962 году под Кандагаром. Участвовал в боях с советскими войсками, потерял глаз и получил тяжелое ранение в ногу. Поступил учеником (то есть талибом) в медресе, мусульманскую школу для детей афганских моджахедов. Он редко показывался на публике, поэтому был окружен ореолом таинственности. Осама услаждал жизнь муллы Омара, от которого полностью зависел. Снабжал его наличными деньгами и машинами, к которым тот пристрастился. Построил ему дворец и поддерживал его претензии быть вождем всех правоверных. Осама оказался мастером интриги, хотя своим поклонникам он представляется несгибаемым принципиалистом. Осама знал, что исламскую солидарность нужно подкреплять деньгами. Он щедро раздавал наличные и восхвалял власть талибов как идеал исламского правления. При этом совершенно не обращал внимания на нормы и правила, установленные талибами. И широко пользовался компьютерами, телевизорами, видеомагнитофонами, которые афганская религиозная полиция изымала по всей стране, как орудие Сатаны. Когда многие видные талибы уговаривали муллу Омара избавиться от нежелательного иностранца, который не подчиняется общим правилам, Осама купил в Дубае сотни подержанных грузовиков «тойота», которые талибы использовали как современную кавалерию в боях с Северным альянсом. Мулла Омар был счастлив. Осама безвылазно жил в Афганистане. Его мир сузился до этой пустыни, разрушенных войной городов, которыми правили неграмотные молодые люди, знающие абсолютную истину и вооруженные «Калашниковыми». Талибы объяснили, что хотят установить справедливое правление, основанное на идеях ислама. Потребовали пять раз в день мо304
литься не дома, а в мечети. Объяснили, что долг женщины — рожать и растить детей. Талибам не нужны были девушки со знанием французского языка и современной литературы. Все, что от них требуется, — это быть хорошими мусульманками. Девочек выставили из школ, женщин — из всех учреждений и больниц, где они работали. На пресс-конференции двум иностранным журналисткам запретили задавать вопросы заместителю министра иностранных дел правительства талибов, потому что он не должен слышать женские голоса. Религиозная полиция била женщин палками, если видела их на улице одетыми не так, как следует. Женщины боялись в одиночку выходить на улицу. Мужчинам дали месяц на отращивание бород, хотя не у всех мужчин растут пышные бороды. Отсутствие бороды толковалось как сотрудничество с врагом. Талибы запретили музыку, танцы, изображение на бумаге человека и живых существ. В поисках фотографий, рисунков и игрушечных зверей патрули обыскивали дома, разрешалось держать только рисунки деревьев и цветов. Иран запретил спутниковые антенны, чтобы помешать иранцам смотреть западное телевидение. Талибы отменили телевидение как таковое. Но еще большее впечатление на кабульцев произвело использование таких наказаний, как побивание камнями неверных супругов или отрубание руки вору. Осаме бен Ладену казалось, что его идеи становятся реальностью. Значит, достигнутое в Афганистане можно распространить на весь мир. Американцы обратились к пакистанцам, чтобы они как-то воздействовали на Осаму через талибов. Во время афганской войны сотрудничество с пакистанской разведкой было очень активным. Представители ЦРУ постоянно приезжали в секретную штаб-квартиру разведки в Равалпинди. Но в конце девяностых у пакистанской разведки появились собственные интересы, не совпадающие с американскими, — поддержка талибов, заинтересованность в Аль-Кайде. Пакистанцы надеялись использовать их всех в борьбе против Индии. Возникла нелепая ситуация. ЦРУ охотилось за бен Ладеном, которому покровительствовали талибы, пользовавшиеся поддержкой Пакистана, получавшего помощь от Соединенных Штатов. Пакистанцы проводили свою линию и не думали выполнять просьбы американцев давить на Аль-Кайду и Осаму бен Ладена. Со времени создания Пакистана в 1947 году военные держали гражданское правительство в неведении относительно военных и разведывательных дел. Это позволяло гражданским властям честно говорить американцам, что они ничего не знают о намерениях и планах Осамы. Разведка в Пакистане в течение двадцати лет была главной властью в стране. Пакистанская армия требовала от разведки поддерживать талибов с тем, чтобы иметь в Афганистане под305
контрольное правительство. Двадцать лет пакистанские военные положили на то, чтобы взять под контроль Афганистан, создавая себе стратегическую глубину для противостояния Индии. Через лагеря Осамы бен Ладена прошли, по некоторым подг счетам, тридцать тысяч человек. Небольшая группа получила более серьезную подготовку для терактов за границей. Лагеря были совместным предприятием Аль-КаЙды и пакистанской разведки. Денег у пакистанцев было мало, они охотно сотрудничали с богатым Осамой. В одних и тех же лагерях обучались боевики АльКайды, талибы и боевики, которых Пакистан использовал для подрывных акций в Кашмире. Так что меньше всего Пакистан был заинтересован в том, чтобы ослаблять Аль-Кайду. И не собирался это делать только ради того, чтобы порадовать американцев. ЦРУ обратилось за помощью к Северному альянсу, единственному реальному противнику талибов. Афганистан — это смешение народов, религий и языков. Население Афганистана — около двадцати восьми миллионов человек. Самая большая этническая группа — пуштуны — обитают в южной части страны. Для пуштунов характерны гордость, любовь к свободной жизни, нежелание кому бы то ни было подчиняться. Они неприхотливы и упорны, хладнокровны и смелы. Они все связаны между собой родственными связями. Талибы — это пуштуны, они считают, что им должна принадлежать власть. На севере страны обитают три этнические группы — туркмены, таджики и узбеки. Северяне и противостояли талибам-пуштунам. Вождем Северного альянса был Ахмад Шах Масуд. В правительстве моджахедов он был министром обороны. Ахмад Шах Масуд родился в 1954 году, он таджик, сын военного. В июле 1975 года участвовал в неудачной попытке поднять восстание против королевского правительства Дауда. После этого уехал на Ближний Восток, проходил подготовку в палестинских лагерях. Когда советские войска вошли в Афганистан, возглавил борьбу против них в ПандшерскоЙ долине. Советские войска много раз пытались подкупить Масуда или его уничтожить. Но он выжил и продолжал сопротивление. Организовал на подконтрольной ему территории почти что нормальную жизнь. Ахмад Шах Масуд — старый знакомый американцев. Во время войны резидентура ЦРУ в Пакистане платила деньги полусотне афганских полевых командиров. Среди них был Ахмад Щах Масуд, который получал двести тысяч долларов в месяц. Когда американцы начали охоту на бен Ладена, цена Масуда возросла. Сотрудники ЦРУ сами прилетали к нему — самолеты садились на небольших аэродромах в горах — и приносили ему в чемоданчиках по четверти миллиона долларов. Ахмад Шах Масуд с удовольствием брал деньги, хотя не бедствовал, поскольку продавал героин в Европу и Америку. 306
Считалось, что и Осама бен Ладен получает деньги от торговли опиумом, но доказательств этого нет. Скорее всего, у него просто не было времени на организацию наркоторговли. Он занимался подготовкой боевиков. Да и участие чужака едва ли понравилось афганским и пакистанским вождям, которые монополизировали этот бизнес. В 2000 году талибы запретили посевы опиума. Это принесло им одобрение ООН и компенсацию в сорок три миллиона долларов от Соединенных Штатов. Запрет сразу же поднял цены, после чего талибы с большой выгодой продали все свои запасы. Словом, провернули недурную сделку. Урожай 2003 года вновь составил четыре тысячи метрических тонн, это три четверти мирового производства. Экспорт опиума приносит Афганистану два с половиной миллиарда долларов, это половина валового внутреннего продукта. Осама оказал мулле Омару большую услугу. В сентябре 2001 года люди Осамы убили Ахмада Шаха Масуда — за два дня до терактов в Соединенных Штатах. Масуд согласился дать интервью «корреспондентам» несуществующей арабской телекомпании, когда те уже потеряли всякую надежду и собрались уезжать. «Корреспонденты» взорвали Масуда и погибли сами. Смерть Масуда избавляла муллу Омара от последнего сильного конкурента в борьбе за Афганистан. Но талибы не успели насладиться своим триумфом. ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО 11 СЕНТЯБРЯ? И по сей день находятся люди, которые уверены, что в истории с терактами 11 сентября 2001 года не все чисто, что это сделали не боевики из организации Осамы бен Ладена, а сами американцы, Центральное разведывательное управление. На самом деле если уж говорить о секретах И сентября, то американцы хотели бы сохранить в тайне совсем другое. Ранним утром 11 сентября 2001 года девятнадцать арабских террористов-смертников, разбитые на четыре группы, синхронно появились в трех американских аэропортах. В каждую группу входил как минимум один человек, умеющий управлять самолетом. Две группы сели на разные самолеты в бостонском аэропорту имени Логана. Третья благополучно прошла зону спецконтроля в аэропорту Ньюарка, штат Нью-Джерси. Четвертая столь же благополучно преодолела все предпосадочные формальности в вашингтонском аэропорту имени Даллеса. В 7.58 по местному времени самолет авиакомпании «Юнайтед эрлайнз» отправился из Бостона в Лос-Анджелес. Рейс N° 175. Пятьдесят шесть пассажиров, девять членов экипажа. 307
В 7.59 самолет другой авиакомпании — «Америкэн эрлайнз» — тоже вылетел из Бостона в Лос-Анджелес. Рейс № 1 1 . Восемьдесят один пассажир, одиннадцать членов экипажа. В 8.01 самолет компании «Юнайтед эрлайнз» вылетел из НьюДжерси в Сан-Франциско. Рейс № 93. Тридцать восемь пассажиров, семь членов экипажа. В 8.10 самолет компании «Америкэн эрлайнз» вылетел из Вашингтона в Лос-Анджелес. Рейс № 77. Пятьдесят восемь пассажиров, шесть членов экипажа. В начале девятого все четыре машины с пассажирами, которым не суждено было пережить этот день, уже были в воздухе. В восемь часов двадцать минут связь с самолетом компании «Америкэн эрлайнз», летевшим из Бостона в Лос-Анджелес, была потеряна. Террористы отключили не только радиосвязь, но и транспондер — передатчик, который автоматически передает данные о местонахождении самолета. За ситуацией в воздушном пространстве Соединенных Штатов круглосуточно наблюдает система противовоздушной и противоракетной обороны Северной Америки. По иронии судьбы 11 сентября 2001 года офицеры штаба противовоздушной обороны проводили командно-штабные учения — по старому сценарию. Русские самолеты с ядерным оружием на борту пересекают Северный полюс и движутся к границам Соединенных Штатов... Из бостонского аэропорта диспетчер позвонил в штаб противовоздушной обороны: — Видимо, угнан самолет «Америкэн эрлайнз», выполняющий рейс номер одиннадцать. Дежурный офицер в штабе решил, что это тревожное сообщение — всего лишь часть учений. В восемь часов сорок шесть минут «Боинг», выполнявший рейс № 1 1 , врезался в северную башню Всемирного торгового центра между 93-м и 98-м этажами. Казалось, огромное здание просто проглотило лайнер. Но через мгновение баки, наполненные топливом, смялись, как пустая банка из-под кока-колы, и взорвались, породив огненный шар. В этот момент президент Соединенных Штатов Джордж Бушстарший находился далеко от Нью-Йорка, в штате Флорида. Он встал в половине седьмого. Семнадцать минут бегал вместе со своей охраной на поле для гольфа. Ровно в восемь один из сотрудников ЦРУ коротко доложил ему об основных событиях в мире. В 8.15 советник по вопросам образования напомнила, что его ждут в школе. Джордж Буш инициировал закон «Ни одного забытого ребенка» — о борьбе против неграмотности. Реформу образования президент считал своей важнейшей задачей. По дороге в школу пресс-секретарю президента Ари Флейшеру сообщили по телефону о событиях в Нью-Йорке. 308
— Вам что-то известно о самолете, который врезался во Всемирный торговый центр? — спросил Флейшер у сотрудника ЦРУ, сопровождавшего президента. Тот покачал головой. Когда подъехали к школе, Флейшер пересказал новости Бушу. Президент (он сам летчик по военной специальности) сочувственно предположил, что у пилота случился сердечный приступ. В президентском лимузине есть аппарат междугородней праиительственной спецсвязи, американский вариант нашего ВЧ, STU-111. Но Буш не позвонил ни в Белый дом, ни в ЦРУ, ни в министерство обороны. В результате президент знал о происходящем в стране меньше, чем любой американец, который просто смотрел Си-эн-эн. Впрочем, его подчиненные, отвечавшие за безопасность страны, были столь же беспечны. Поскольку президент находился во Флориде и утром не надо было ехать в Белый дом, директор ЦРУ Джордж Тенет немного расслабился. Он отправился не на службу, а решил позавтракать со старым другом Дэвидом Боуреном, который прежде был председателем сенатского комитета по разведке. Именно он помог Тенету занять кресло директора ЦРУ. Они заказали омлет, поджаренный хлеб и масло с низким содержанием холестерина. За приятной беседой директор ЦРУ и не подозревал о том, что террористическая атака на его страну уже началась. Только после крушения второго самолета подчиненные рискнули побеспокоить руководителя американской разведки. Ему позвонили по мобильному телефону: — Господин директор, у нас серьезная проблема. На седьмом этаже здания Центрального разведывательного управления находится оперативный центр, куда стекается информация от всех резидентур. Дежурная бригада узнала о терактах из передачи Си-эн-эн. Еще раньше ЦРУ о теракте должно было узнать Агентство национальной безопасности. Директор агентства генерал-лейтенант авиации Майкл Хэйден с утра был на работе и проводил совещание. Обсуждали смерть лидера афганской оппозиции Ахмада Шаха Масуда. Агентство национальной безопасности было создано 4 ноября 1952 года, чтобы заниматься подслушиванием и взломом кодов и шифров. Почти полвека агентство следило за тем, что происходит на территории Советского Союза. После холодной войны агентство ориентировали и на борьбу с терроризмом. Внутри агентства существует специальный центр, следящий за полетами ракет, космических и воздушных объектов. Его задача — предупредить страну о ракетно-ядерном нападении. Вначале центр следил только за Советским Союзом, потом еще за Индией, Северной Кореей, Ираном, Ираком, Пакистаном. 309
АН Б собирает и анализирует информацию, которая сходится от подслушивающих станций, спутников раннего предупреждения и сейсмических датчиков. Но 11 сентября Агентство национальной безопасности узнало о нападении не благодаря разведывательным спутникам, которые стоят многие миллиарды долларов, или сложнейшим подслушивающим устройствам по всему миру, или армии шпионов, которых содержит военная и политическая разведка, а с помощью дешевого телевизора, настроенного на Си-эн-эн. У генерала Хэйдена в кабинете тоже стояли два телевизора, один — принимающий обычные программы, и второй — для внутренней телевизионной сети агентства. Си-эн-эн уже показывала, как горит здание Всемирного торгового центра. Помощник сказала директору АНБ, что упал какой-то легкий самолет. Генерал посмотрел на экран и рассеянно заметил: —- Большой взрыв для легкого самолета. И продолжил совещание, казавшееся ему важнее неприятного инцидента в Нью-Йорке. Только когда в девять часов три минуты второй самолет, выполнявший рейс N° 175, врезался в южную башню Всемирного торгового центра, всем стало ясно, что это не случайность. Южная башня содрогнулась, но устояла. Ее уцелевшие обитатели стали спускаться вниз. Паники не было, все помогали друг другу. Но потом началось самое страшное. Люди с верхних этажей спуститься не могли — пожар и разрушения преградили им дорогу. Один за другим они выпрыгивали из окон. Ловить их было некому, и они разбивались. Увидев это, директор АНБ прервал совещание и приказал вызвать к нему руководящий состав агентства. Находившихся в обеих башнях людей просили не впадать в панику и оставаться на местах. По внутренней трансляции объявляли: тем, кто находится ниже места удара, ничего не грозит. Тех, кто выше, спасут специально обученные пожарные... Многие поверили: раз здание устояло, то теперь бояться нечего, худшее позади. Как было представить, что гордые гиганты могут рухнуть? Люди, находившиеся в башнях Всемирного торгового центра, в панике и ужасе звонили в пожарную службу. Они сообщали, что по зданию распространяется пожар — дым проникает в комнаты, нечем дышать, невозможно выбраться. Умирающие звонили из застрявших лифтов, с верхних этажей, где от пожара проваливался пол, с лестничных клеток, где рушились лестницы, с крыши, куда выбрались человек двадцать и умоляли их снять... Попавшие в ловушку в отчаянии спрашивали совета: что делать, чтобы продержаться до прихода помощи? В том, что их спасут, никто не сомневался. Наряды нью-йоркской полиции и пожарные машины стягивались к зданиям Всемирного торгового центра со всего города, не подозревая, что очень скоро разделят судьбу тех, кого они пытались спасти. 310
Два самолета уже рухнули, погибли сотни людей. Пропал еще один самолет. Ждали новых ударов. Никто не знал, что делать. И в )гот критический момент страна фактически осталась без управления. Вот о чем американские власти предпочитают не вспоминать. Президент Соединенных Штатов Джордж Буш по-прежнему находился в школе. Руководитель аппарата Эндрю Кард сказал ему, что и второй самолет врезался в торговый центр. Президент не то чтобы не поверил, но как-то не мог осознать происходящее. Во нсяком случае, он не потребовал дополнительной информации. Не позвонил в Вашингтон, чтобы выяснить, кто напал и что следует предпринять для защиты страны. Президент позировал перед фотокамерами. Журналистов собрали для того, чтобы увековечить его встречу со школьниками. Буш восхищался успехами мальчиков и девочек в чтении: — Молодцы, спасибо, что показали мне, как вы отлично читаете. Вы читаете больше, чем смотрите телевизор, правильно? Ну, кто у нас больше всех читает? В воздушном пространстве Соединенных Штатов находились четыре тысячи четыреста пятьдесят два самолета. Никто не знал, сколько среди них самолетов-убийц и какие новые сюрпризы приготовили террористы. Может быть, атака с воздуха — только предвестие настоящей войны? Авиадиспетчеры выявили одиннадцать сомнительных самолетов, с которыми не могли связаться. Главный диспетчер в 9 часов 25 минут принял решение посадить все коммерческие и частные машины. Военные ему не подчинялись. Диспетчеры обнаружили, что один из самолетов, с которым отсутствовала связь, направляется в сторону Белого дома. Они позвонили на ближайшую авиабазу Национальной гвардии. Три истребителя F-16 поднялись в воздух, каждый вооруженный шестью ракетами. Задание — найти угнанный самолет и сбить его прежде, чем он успеет врезаться в Белый дом. Диспетчеры связались с секретной службой, которая обеспечивает безопасность высших чиновников Соединенных Штатов: — Самолет приближается к вам с запада. До Белого дома ему лететь семь миль. Сотрудники секретной службы ворвались в кабинет вице-президента Дика Чейни с криками: — Нам нужно идти, сэр! Немедленно уходим! Они буквально потащили вице-президента вниз, в бомбоубежище под восточным крылом здания, где находится оперативный центр для чрезвычайных ситуаций. Туда же привели жену Чейни. Агенты секретной службы нашли и спрятали дочек президента — Барбара училась в Йельском университете, Дженна — в Техасском. В бомбоубежище укрылись также высшие чиновники администрации и Совета национальной безопасности. Остальных сотрудников Белого дома попросили немедленно покинуть здание: 311
— Это не учебная тревога! Если у вас туфли на высоких каблуках, снимите и бегите отсюда. Бегите! Когда самолет был совсем рядом с Белым домом, он внезапно развернулся и пошел на восток. Стало ясно, что он направляется в сторону Пентагона. Во Флориде президента завели в школьную библиотеку. Он еще должен был произнести речь о своей образовательной политике. Но помощники уже успели втолковать ему, что происходит нечто катастрофическое. Президент объяснил учителям и школьникам, что вынужден их покинуть: — К сожалению, мы возвращаемся в Вашингтон. Страна стала жертвой террористического нападения. В девять часов тридцать семь минут «Боинг-757», выполнявший рейс № 77, упал на западную часть Пентагона, где располагались кабинеты офицеров командования сухопутных сил. Через двадцать минут эта часть здания министерства обороны рухнула. Погибло в общей сложности сто восемьдесят девять человек, включая шестьдесят четыре, находившихся на борту угнанного террористами самолета. Через несколько минут три истребителя F-16 были над Вашингтоном. Они опоздали. Увидев следы взрыва, летчики решили, что на столицу сброшена авиабомба. Не зная об их появлении, из секретной службы звонили на авиабазу Эндрюс: — Поднимайте в воздух все, что у вас есть! Надо прикрыть Вашингтон и Белый дом! Странно, что это не было сделано сразу, что Пентагон остался без прикрытия с воздуха и угнанному самолету позволили врезаться в министерство обороны. Причина заключалась в том, что в эти критические минуты в стране отсутствовало и военное командование. Председатель Комитета начальников штабов генерал Генри Шелтон сидел в самолете, направлявшемся в Европу. Его заместитель генерал авиации Ричард Майерс просто ничего не знал. Он приехал в конгресс для встречи с сенатором Максом Клеландом. Скоро МаЙерс сам должен был стать председателем Комитета начальников штабов и намеревался обсудить с сенатором детали торжественной церемонии. Они приятно беседовали сорок пять минут, пока страна погружалась в хаос. Генерал и не подозревал, что Соединенные Штаты подверглись самому страшному нападению за почти два столетия. Жена президента Лора Буш 11 сентября должна была выступать перед сенатским Комитетом по здравоохранению, образованию, трудовым отношениям и пенсиям относительно необходимости улучшить уровень преподавания чтения в школе. Когда она садилась в машину, чтобы ехать в Капитолий, агент секретной службы сказал, что самолет врезался в Всемирный торговый центр. Когда они приехали, выяснилось, что и второй самолет нанес удар. 312
Лору Буш встретил сенатор Эдвард Кеннеди и повел в свой офис, где работал телевизор. Тут ее настигли журналисты и спросили, что она в такую минуту хотела бы сказать стране. — Родители, — произнесла Лора Буш, — должны успокоить своих детей, уверить их, что они в безопасности. Ее охрана не знала, что делать. Третий самолет атаковал Пентагон. Решили, что четвертый рухнет на Капитолий. Всех стали эвакуировать. Агенты решили, что самое надежное место •— подвал штаб-квартиры секретной службы на Нью-Йорк-авеню. Несколько агентов помчались вперед, чтобы все приготовить. Лору Буш и ее помощников повезли на оставшихся двух машинах, ее сопровождали всего четыре агента. После 11 сентября охрану жены президента увеличили вдвое. Ее помощник вспоминал: — Мы сидели друг у друга на коленях. Все кому-то звонили. Я пытался связаться с офисом, но никто не брал трубку. Белый дом эвакуировали. Говорили, что удар нанесен и по Кемп-Дэвиду. Это был хаос. Прикрыть Белый дом и другие правительственные здания в столице должно было авиакрыло Национальной гвардии, расквартированное на базе Эндрюс. Начальник штаба авиакрыла решил лететь сам и поднял еще троих пилотов истребителей F-16, объяснив им: — Я не знаю, что там происходит, но надо лететь. Разделимся и будем прикрывать город. Пока они разбирали свои шлемы, из Белого дома позвонили еще раз и уведомили, что в зоне над Вашингтоном разрешено открывать огонь. Никто не подумал о том, что четыре взлетевших истребителя не «ходили в состав системы противовоздушной обороны, поэтому они не были готовы к боевым действиям, у них просто не было боеприпасов! Они поднялись в воздух безоружными. Пулеметы на машине начальника штаба были заряжены учебными зарядами — на пять секунд стрельбы. Он надеялся однойединственной очередью повредить крыло самолета с террористами, этого достаточно, чтобы гражданский лайнер пошел к земле. Если нет — срубить крыло своим крылом. В удачной ситуации он бы еще успел катапультироваться. Так и летел. Одна рука на ручке управления, вторая на рукоятке катапульты. У остальных пилотов не было даже учебных боеприпасов. Если бы им пришлось реально перехватывать самолет с террористами, вариантов было бы немного. Пилоты решили, что пожертвуют собой и пойдут на таран. Последний гражданский самолет, круживший над столицей, должен был доставить генерального прокурора, срочно вернувшегося в Вашингтон. Пилот получил категорический приказ немедленно посадить самолет. Пилот, ветеран вьетнамской войны, пытался объяснить диспетчеру, что везет генерального прокурора. 313
— Я понимаю, — ответил диспетчер, — но военные просто собьют тебя. В девять часов пятьдесят три минуты, через пятнадцать минут после падения самолета на Пентагон, антенны Агентства национальной безопасности перехватили разговор по спутниковому телефону. Один из боевиков, находившийся в Афганистане, беседовал с неизвестным абонентом. Боевик с гордостью сказал, что слышал хорошие новости, и дал понять, что будет еще и четвертый удар. Обе башни Всемирного торгового центра должны были выдержать удар самолетов, но вспыхнуло почти сто тонн авиационного керосина, и в пламени этого адского пожара расплавились стальные крепления внутри обеих башен, на которых держались бетонные конструкции. Достаточно было развалиться одному из верхних этажей, как возник эффект домино; с каждым рассыпающимся этажом нарастало давление на нижние, и уже ничто не могло остановить разрушение башни. Одна башня простояла час после того, как на нее спикировал самолет-убийца. Вторая — полтора часа. Может быть, это была случайность. Может быть> террористы все просчитали. Если бы они направили самолеты в нижние этажи здания, то пожарные смогли бы быстро добраться до пламени и погасить пожар. Тогда бы башни-гиганты устояли. В десять часов обрушилась южная башня Всемирного торгового центра, похоронив под собой не только постоянных обитателей высотного здания, но и сотни пожарных и полицейских, прибывших на помощь. Когда вторая башня начала падать, президентский кортеж со скоростью восемьдесят миль в час влетел на взлетное поле. Еще никто не знал, что совсем рядом располагался маленький аэродром, где год назад двое террористов учились летать. Машины остановились, и президент Буш бросился к своему самолету, казавшемуся ему надежным укрытием. Обычно вежливый и внимательный, он пробежал мимо местных чиновников, которые собрались его проводить. На борту Буш прошел в свой кабинет на правом борту. Самолет взлетел и сразу набрал высоту. С борта самолета Буш позвонил вице-президенту Чейни. Тот со своим окружением сидел в бункере. За отсутствием иных источников информации, смотрели телевизор. Так руководители страны узнали, что угнан еще один самолет и что он приближается к Вашингтону. Были две очевидные цели — Капитолий и Белый дом. Какую из них выберут террористы? Каждые несколько минут кто-то из сотрудников президентского аппарата уточнял траекторию полета приближающегося к Белому дому самолета. Чейни отказался покинуть бункер, хотя секретная служба хотела эвакуировать его на вертолете в секретную резиденцию на границе штатов Мэриленд и Пенсильвания. 314
Мысль о том, что Белый дом может подвергнуться нападению и быть разрушен, когда в нем находятся президент и вице-президент, тревожила еще Дуайта Эйзенхауэра в пятидесятых годах. Первое бомбоубежище соорудили под Белым домом в 1934 году. В сорок втором, при Рузвельте, восточное крыло перестроили. Модернизировали и бомбоубежище. Но было ясно, что это примитивное укрытие выдержит попадание только обычных бомб. При Эйзенхауэре построили более надежный бункер и продумали план спасения президента и вице-президента. Сформировали эскадрилью, которая базировалась под Вашингтоном с единственной задачей — вытащить президента и вице-президента из Белого дома, если им будет грозить опасность. Когда самолет, выполнявший рейс № 93, приблизился к Вашингтону, вице-президент Чейни посоветовался с министром обороны Дональдом Рамсфелдом и попросил Буша дать указание сбить самолет. Отдать такой приказ мог только Верховный главнокомандующий. Приказ сбить пассажирский самолет с гражданами собственной страны еще никогда не отдавался. Но Буш ответил, что он согласен, раз нет иного выхода. — Нам надо найти того, кто это сделал, — мрачно сказал Буш Дику Чейни, — и надрать им задницу. Оперативный центр оповестил пилотов боевых самолетов, находившихся в воздухе, что они должны уничтожать все машины, которые угрожают Вашингтону. Ближе всех к захваченному террористами самолету находились два истребителя F-16, возвращавшиеся с тренировочного полета над Детройтом. Но и они не были вооружены. — Сэр, — запросили пилоты полковника Роберта Мэрра из оперативного центра системы противовоздушной обороны Северной Америки. — Что мы должны предпринять? — Сближаетесь с самолетом максимально близко, — бодро ответил полковник Мэрр, — так чтобы видеть человека за штурвалом, и стараетесь убедить его сесть. Полковник уже знал, что они имеют дело не просто с террористами, а с камикадзе, которых нельзя ни переубедить, ни напугать. Так что единственное, что могли сделать пилоты, — это пойти на таран. — Вы военные люди, — напомнил полковник. — Наступает момент, когда нужно думать не о себе. Но летчикам не пришлось идти на таран. Среди пассажиров захваченного террористами самолета оказались люди не робкого десятка. Они пошли в атаку на кабину пилота. Террористы пытались разгерметизировать самолет, чтобы пассажиры задохнулись, а сами собирались дышать с помощью кислородных масок. Но не справились с управлением, и самолет рухнул, не долетев до Вашингтона. Пассажиры погибли, но и террористам не удалось исполнить свой замысел. Исламские радикалы будут потом восхищаться тер315
рористами-камикадзе, но настоящие герои — это те безоружные пассажиры, которые бросились на преступников и сорвали их планы. После того как рухнули башни Всемирного торгового центра и загорелся Пентагон, никто не знал, где еще террористы нанесут удар. Белый дом перестал быть безопасным пристанищем, хотя два столетия он надежно служил президентам. Поэтому секретная служба предпочитала держать президента в воздухе, в самолете, который только время от времени садился на одной из всенных баз. Президент Буш мог приказать Чейни покинуть Вашингтон и спрятаться, чтобы они не погибли одновременно, а сам вернуться в столицу и придать уверенности согражданам, показать им, что, несмотря на теракт, правительство уверенно и спокойно продолжает исполнять свои обязанности. Но Буш не стал спорить с секретной службой. В Белом доме оставили Чейни, а Буш скрылся в небесах. План спасения правительства и управления страной на случай ядерной войны был принят при Эйзенхауэре. Профессиональный военный, он решил, что в случае, если руководители правительства не сумеют спастись, управление страной возьмут на себя другие люди. Это одна из самых секретных программ американского правительства. В 1958 году Эйзенхауэр составил список из восьми видных граждан — бизнесменов, университетских профессоров и журналистов, которым предстояло войти во временное правительство. Каждый из них получил от президента секретное письмо: «Хотя я больше всего надеюсь на то, что это никогда не произойдет, национальные интересы требуют, чтобы мы были готовы и к такому повороту событий. Я рад узнать, что Вы согласны принять на себя новые обязанности. Настоящим я назначаю Вас руководителем данного федерального органа с момента наступления чрезвычайной ситуации. Это мое письмо послужит подтверждением Вашего назначения на эту должность». Когда холодная война закончилась, Билл Клинтон отменил этот план. Теперь, когда возникло ощущение, что на Америку напали, администрация Буша ввела план в действие. О нем знали лишь немногие. Около сотни ключевых чиновников, которым предстояло руководить страной, получили указание покинуть Вашингтон и собраться в двух командных пунктах в Вирджинии и Пенсильвании, где были укрытия на случай войны. Они никому не имели права об этом говорить. Президентский командный пункт в горах Вирджинии построили в 1958 году, через год после того, как в Советском Союзе был запущен первый спутник и стали бояться советских ракет. Это город в миниатюре. Электростанция, помещения, которые могут при316
пять несколько тысяч человек, госпиталь, радио- и телестудии, резервуары с водой. Есть даже крематорий — для тех, кто умрет внутри убежища. К боевым действиям был готов и оперативный центр системы противовоздушной и противоракетной обороны. Его задача — вовремя заметить приближение вражеских самолетов и ракет. Информация поступает от спутников на геостационарных орбитах и радиолокационных станций по всей стране. Каждый день центр фиксирует наличие восьми тысяч различных объектов на околоземной орбите, в основном это космический мусор. 11 сентября сотрудники центра ничем не могли помочь стране. Они сидели в оперативном центре, под завязку набитом аппаратурой, в их распоряжении были спутники и все, что угодно, а они бессильно наблюдали за происходящим по телевизору, настроенному на Си-эн-эн. ЦРУ тоже эвакуировало большую часть сотрудников из штабквартиры в Лэнгли. Начальник оперативного директората отправил всем резидентам циркулярную телеграмму с приказом загранаппарату немедленно заняться этой трагедией. Поскольку террористическая атака застала американскую разведку врасплох, в президентском самолете Буш получал какую-то обрывочную информацию. Пока что были одни вопросы без ответов. Самая надежная информация поступала не от ЦРУ, ФБР или АНБ, а от телекомпаний Си-эн-эн, Эй-би-си, Эн-би-си и Си-би-эс. Пока сотрудники американской разведки поспешно разбегались, спасая собственную жизнь, телевизионные компании мобилизовали всех, кто был под рукой, для работы, в том числе в районе гибнувших башен Всемирного торгового центра. Но телевизионный сигнал почему-то плохо поступал на борт президентского самолета. Президент и его окружение в небе над Америкой знали меньше, чем любой американец на земле. Они полетели в Луизиану, где помимо военно-воздушной базы находился подземный командный пункт стратегического командования. Там президент мог бы пересесть на летающий командный пункт, с борта которого можно управлять войсками и страной. Этот самолет — внешне копия его собственного «Боинга-747». Во время холодной войны построили четыре таких самолета. Один из них всегда находился в воздухе, двадцать четыре часа в сутки. В девяностых решили отказаться от постоянного дежурства. Но один из самолетов всегда стоит на взлетной полосе, готовый взлететь через пятнадцать минут. Куда бы ни направлялся президент, один из таких самолетов следует за ним. Летающий командный пункт способен, дозаправляясь в воздухе, находиться в небе пять-шесть дней, пока не выработается масло в двигателях. Самолет снабжен системой, сбивающей с толку ракеты с головкой теплонаведения. Его электронные системы выдерживают элек317
тромагнитный импульс, возникающий после ядерного удара, когда обычная электроника выходит из строя. На президентском самолете пилот предупредил экипаж, что все переговоры с землей прослушиваются, поэтому надо говорить очень осторожно, чтобы не выдать расположение самолета. Он отказался назвать наземным службам пункт назначения и маршрут полета. Пассажирам президентского самолета запретили пользоваться мобильными телефонами. Агенты секретной службы всех обошли и забрали батарейки от телефонов, чтобы никто случайно не выдал расположение самолета. На верхней палубе президентского самолета, рядом с кабиной пилота, находится центр связи. Там восемьдесят пять телефонов, включая спутниковые, системы кодирования и ведения секретных переговоров. Но зашифрованные переговоры в полете проходят очень медленно и прерываются. Буш выходил из себя, когда прерывались его переговоры с вице-президентом Чейни. На авиабазе, где сел президентский самолет, объявили высшую степень боевой готовности. Поле окружили солдаты в полном вооружении. Буша отвели в командный пункт, где он поговорил с Чейни, Райе и Рамсфелдом. Потом он записал двухминутное обращение к американскому народу. Он выглядел неважно, говорил быстро, несколько слов произнес невнятно. Все удивлялись, почему президента все еще нет в Вашингтоне. Его присутствие в столице успокоило бы американцев. А президент продолжал свой полет над страной. Его самолет вновь поднялся в воздух и направился на авиабазу рядом с Омахой, штат Небраска, где находится стратегическое командование Соединенных Штатов. Вооруженные силы страны находились в полной боевой готовности. В нескольких шагах от Буша находился пульт, в который достаточно ввести коды, чтобы начать ядерную войну. Набор кодов находился в черном чемоданчике, который носил военный адъютант президента, никогда не отдалявшийся от президента больше чем на несколько шагов. Другой набор кодов лежал в президентском бумажнике. После того как американские ракетные базы и подводные лодки получат набор кодов, два офицера одновременно повернут ключи, чтобы достать секретные пакеты и компьютерные диски, содержащие «единый интегрированный оперативный план» — это цели, по которым должен быть нанесен ядерный удар. После этого ядерные силы готовы в любую минуту нанести удар по врагу. С базы в Небраске президент провел видеоконференцию со своими подчиненными в Вашингтоне. — Кто мог это сделать? — спросил он директора ЦРУ. — Я считаю, что это Аль-Кайда, — уверенно ответил Джордж Тенет. — Мы еще анализируем информацию. Но все сходится к тому, что это Аль-Кайда. 318
В тот день американцы показали, на что они способны в страшную минуту: пожарные сражались с огнем до последнего и спасатели, надеясь вырвать попавших в беду людей из рук смерти, бесстрашно лезли вверх по конструкциям, которые раскачивались и рассыпались прямо под ними. Прохожие помогали раненым, а у каждой больницы, куда доставлялись пострадавшие, выстроились очереди желающих сдать кровь. Они простояли несколько часов, пока больницы не набрали достаточный запас. Никто не понимал, почему Буш не вернулся в Вашингтон. Это производило дурное впечатление, словно Америка не могла защитить даже своего президента и он вынужден скрываться. Только когда в воздушном пространстве Соединенных Штатов не осталось пи одного самолета, Буш полетел в Вашингтон. В половине шестого вечера он появился в Белом доме. Они с Лорой встретились в подземном бункере. По всей Америке ожидали новых терактов. Закрылись колледжи и музеи. Впервые были отменены бейсбольные матчи. Террористические акты 11 сентября разрушили символы богатства и мощи Соединенных Штатов. В этот день президент Джордж Буш-младший понял, что могущество его страны вовсе не безгранично, а сам он беззащитен перед террористами. Он пережил шок, от которого оправился не скоро. В половине девятого вечера он обратился к нации по телевидению в прямом эфире. Буш ужесточил написанную его помощниками речь в том смысле, что обещал кару не только самим террористам, но и тем странам, которые хоть как-то им помогают. Он обещал бороться с терроризмом по всему миру. Эту декларацию назвали доктриной Буша. Прежде чем лечь спать, Буш записал в дневнике: «Сегодня мы пережили Пёрл-Харбор XXI века. Мы думаем, что это Осама бен Ладен». Мысленно президент прочертил связующую линию между Осамой и Саддамом. Ночью, в половине двенадцатого, когда они уже спали в своей спальне на втором этаже, их разбудил агент секретной службы: — Господин президент! Господин президент! Неопознанный самолет летит в сторону Белого дома! Джорджу пришлось буквально за руку вести Лору, потому что без контактных линз она ничего не видит. В халатах они спустились в бункер, где им спешно разложили кровать. Но выяснилось, что тревога ложная. Только на следующий день, 12 сентября, у сотрудников Агентства национальной безопасности дошли руки до записи перехвата разговора по спутниковому телефону, который состоялся 10 сентября. За день до трагедии гигантские пылесосы Агентства национальной безопасности выхватили из потока словесного мусора в эфире две важные фразы, прозвучавшие в телефонном разговоре 319
между находившимися в Афганистане боевиками из организации Аль-Кайда. Одна фраза, записанная компьютером АНБ, звучала так: «Матч начинается завтра», вторая — «Сегодня — час ноль*. Хотя известно было, что эти пугающе-важные слова сказаны человеком из окружения Осамы бен Ладена, их перевели на английский язык только 12 сентября, когда уже не было нужды в аналитиках, способных объяснить, что же означают эти две короткие фразы. ЛИЦЕНЗИЯ НА УБИЙСТВО Когда президентом Соединенных Штатов был еще Билл Клинтон, он подписал секретную директиву № 39 — «Политика в отношении борьбы с терроризмом». Она разрешала ЦРУ проводить тайные акции на территории других государств, не обращая внимания на местные законы. Террористов было предписано любыми средствами вывозить в Соединенные Штаты и судить. 25 января 1993 года пакистанец Мир Амаль Казн припарковал свой грузовичок неподалеку от входа в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. Он взял свой автомат Калашникова и вылез. Он решил отомстить высокомерным американцам за их антиисламскую политику. Когда зажегся красный свет и водители стали тормозить на светофоре, Кази открыл огонь по остановившимся машинам. Первые пули попали в двадцативосьмилетнего Фрэнка Дарлинга из управления нелегальной разведки ЦРУ. Он сидел в «фольксвагене-гольф* вместе с женой Джуди. Раненый Фрэнк Дарлинг отчаянно крикнул жене: — В меня попали, пригнись! Следующей очередью Кази убил шестидесятилетнего аналитика разведуправления Лэнсинга Беннета. Кази ранил еще троих, потом вернулся к «фольксвагену» и добил Фрэнка Дарлинга, который скончался на руках жены. После этого Кази сел в грузовичок и уехал. На следующий день он преспокойно занял место в самолете, вылетавшем в Пакистан. Обнаружить его для ЦРУ было делом чести. Охота за ним продолжалась четыре года. Американские разведчики летали в Пакистан, как на работу. Оттуда пробирались в соседний Афганистан. Несколько лет группа афганских полевых командиров получала большие деньги и новейшее оружие. Они благодарили американцев, обещали выдать убийцу, но ничего не сделали. Найти Кази помог информатор, который по собственной инициативе пришел в американское консульство в Карачи в мае 1997 года. Он принес копию заявления Кази в полицию с просьбой выдать ему водительские права. Там была его фотография и отпечатки пальцев. 320
11 и,111 Стамболяч {слева) ПОМОГ сделать карьеру Слободану Милошевичу, || чем впоследствии горько пожалел
рглидент Хорватии Франю Туджман и президент Сербии Слободан Милошевич Л'рали роковую роль в судьбе своих народов
Слободан Милошевич черпал вдохновение в своей жене Мкрьяне Маркович. Между ними было так много общего...
И конце восьмидесятых Милошевичу аплодировали, а в октябре 2000 года исммущенная белградская толпа поставила точку в его карьере
В глазах многих людей бывший командующий войсками боснийских сербов генерал Ратко Младич (слева) и бывший президент Сербской республики и Боснии Радован Караджич {справа) вс