Лингвопрагматический потенциал этических кодексов российских банков и компаний

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ Белгородский государственный университет

На правах рукописи

Полякова Елена Семеновна

ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЭТИЧЕСКИХ КОДЕКСОВ РОССИЙСКИХ БАНКОВ И КОМПАНИЙ специальность 10.02.01 – русский язык

ДИССЕРТАЦИЯ НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ КАНДИДАТА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК

Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Шипицына Галина Михайловна

Белгород 2009

Содержание

Введение…………………………………………………………………..3 - 16 I.

Глава

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ

ОСНОВЫ

ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ТЕКСТА…… 17 Часть 1. Аспекты исследования текста………………………...... 17 - 24 1.1.Общие вопросы лингвистики текста…………………………....24-29 1.2. Исследование текста в аспекте прагматики………………….29 - 31 Часть 2. Этический кодекс как новый жанр в современной российской текстовой культуре…………………………………………..31 О

2.1.

понятии

речевого

жанра

в

лингвистике…………………………………….………..………………31 - 35 2.2. Этический кодекс как разновидность речевого жанра………35 - 41 2.3. Структура, типы и функции этических кодексов…………...42 - 45 2.4. Жанрово-стилистическая характеристика этических кодексов…………………………………………………46 - 51 Выводы ………….………………………………………………… 51 - 53 Глава

II.

ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКОЕ

СОДЕРЖАНИЕ

ЭТИЧЕСКИХ КОДЕКСОВ И СРЕДСТВА ЕГО ВЫРАЖЕНИЯ…….53 Часть 1. Лингвопрагматическое содержание этического кодекса как жанра деловой речи………………………………………………53 - 70 Часть 2. Средства выражения лингвопрагматического содержания этических кодексов…………………………………………………………70 2.1. Категория модальности применительно к этическим кодексам………………………………………………70 - 73 2.1.1. Разновидности модальных смыслов этических кодексов……………………………………………….73 - 75 2.1.2. Модальные смыслы профессиональных этических кодексов……………………………………………….75 - 86

2.1.3. Модальные смыслы корпоративных этических кодексов…………………………………...……………86 - 104 2.2. Категория оценки как составляющая

лингвопрагматического

содержания этического кодекса……………………………….…….105 - 110 2.2.1. Особенности структуры категории оценки и средства ее выражения………………………………………………..……………110 - 113 2.2.2. Субъект оценки в этических кодексах разного типа...…114 - 118 2.2.3. Объект и предикат оценочных структур…………..…….118 - 129 2.3.

Особенности

содержания

и

выражения

эмотивности

и

экспрессивности в текстах этических кодексов……………...……..129 - 131 2.3.1.

Эксплицитные

средства

выражения

эмотивности

и

экспрессивности………………………………..…………….……….131 - 138 2.3.2. Средства импликации эмотивности и экспрессивности в содержании этических кодексов……………………………………..139 - 153 2.4. Речевая стратегия и тактика авторов этических кодексов в аспекте теории коммуникативного сотрудничества ………………………..153 - 154 2.4.1. Штрихи к речевому портрету коммуникантов……...…..154 - 157 2.4.2.Выявление

имплицитной

прагматики

этических

кодексов

…………………...……………………………………………………..158 - 166 Выводы …………….………………………………………………….166 - 170 ЗАКЛЮЧЕНИЕ……...………………………………………………171 - 175 ЛИТЕРАТУРА…………...………………………………………………...176 Список научной литературы…….…………………………………176 - 194 Список использованных словарей…………………………………195 - 196 Список этических кодексов ...…………………………………… 197 – 199 Список сокращений………………………………………………..199 - 200 ПРИЛОЖЕНИЕ. Кодекс корпоративной этики сотрудника Сбербанка России

Введение В современной лингвистике все больший интерес вызывает изучение языковой

личности,

все

большее

значение

приобретает

концепция

антропоцентризма. В связи с этим многие исследователи обращаются к изучению языковых единиц разных уровней с лингвопрагматических позиций [Арутюнова 1985; Балли 2001; Булыгина 1981; Винокур 2007; Воркачев 2001; Wright 1975; Голякова 2006; Дейк ван 1998; Демьянков 1881; Дресслер 1976; Иванов 2004; Ильенко 1975; Иссерс 2006; Левицкий 2006; Морган 1975; Николаева 2000; Познер 2003; Райт 1975; Степанов 1981 и др.], поскольку лингвистика начала XXI века требует интегративных подходов к исследованию языкового материала. Такая точка зрения обусловлена сменой научных парадигм в лингвистике, антропологизацией научного знания вообще и языкознания в частности, и

обращает исследователей к кругу

проблем, связанных с изучением вопросов, направленных на анализ языка в процессе его функционирования при реализации разных видов речевой деятельности. В настоящее время достаточно основательно изучены и продолжают изучаться проблемы, связанные с анализом, в том числе прагматическим, художественного текста [Бабенко 2000; Барлас 1987; Бахтин 1986; Богин 1986; Валгина 2003; Вольф 1985; Гальперин 1981; Гаспаров 2003; Кубрякова 2001; Левицкий 2006; Лотман 1970; Маркелова 1996; Матвеева 1990; Москальская 1983; Николаева 2000; Новиков 1983; Степанов 1981; Сусов 1995].

Особенности лингвопрагматического содержания и способов его

репрезентации

в текстах других стилей и жанров только начинают

привлекать внимание лингвистов и не получили еще должного освещения в языкознании. Мы предполагаем, что изучение прагматической природы текста в зависимости от его жанровой принадлежности может оказаться весьма продуктивным и позволит расширить круг представлений о прагматическом потенциале текста и способах его выражения.

Актуальность исследования. Традиционно состав языковых и речевых

единиц

заканчивается

предложением

высказыванием (уровень речи). Как отмечает

(уровень

языка)

–

В.В. Иванов в книге

«Лингвистика третьего тысячелетия», М.М. Бахтин был первым, кто настаивал на необходимости науки, «которая занимается текстом и выходит за пределы предложения, на котором традиционный лингвистический анализ должен заканчиваться» [Иванов 2004: 84]. Исследование обширных отрезков речи – текстов – стало важной частью лингвистики только со 2-й половины XX века. В первую очередь исследователи

выясняли

дискретные

признаки

определяющие

онтологическую сущность этого

понятия явления,

«текст»,

такие,

как

связность, цельность, средства текстовой связи; позже изучали структуру текста как организацию его частей, занимались поиском элементов – единиц текста; затем исследователей интересовала проблема смысловой структуры текста, проблема кодирования и декодирования смыслов текста, и, наконец, разработка методов и приемов обнаружения явных и неявных смыслов текста и его субстанциональных фрагментов. Подчеркнем

тот

факт,

что

разработка

теоретических

и

методологических проблем исследования текста основным своим потоком направлена на изучение художественных произведений, и в этом аспекте стилистика художественной речи обогащена новыми знаниями. Наше же исследование связано с изучением дискурса и текста нового для российской текстовой

культуры

функционирования, но

жанра

деловой

(деловой

только

по

сфере

не по всем лингвистическим свойствам) речи –

этических кодексов (далее – ЭК) российских банков и компаний. Этический кодекс – это «свод правил и норм поведения, которые разделяют участники группы. С помощью кодекса задаются определенные модели поведения и единые стандарты отношений и совместной деятельности» [Стернин И., Панферова Н. 2003: 1]. К тексту этого жанра далеко не все наработки в области художественной речи применимы. Малоприменимы оказались и

многие

методические

установки

анализа

языковых

единиц,

функционирующих в текстах ЭК. Особые трудности для нас вызвал вопрос о значимости и форме выражения основных прагматически нагруженных категорий (функционально-семантических полей, по А.В. Бондарко) – модальности, оценочности, экспрессивности и эмотивности – применительно к тексту, а не к высказыванию/предложению, поскольку этот аспект даже в области художественной речи далек от завершенной разработки.

Теория

текста пока не дает ясного ответа на узловой вопрос – что же следует считать основными структурными и особенно семантическими единицами текста, если выйти за рамки синтаксического понимания его структуры, если видеть в тексте переплетение эксплицированных и имплицированных смыслов как вербального (прямо или косвенно) и невербального воплощения того, что хотел выразить автор, и того, что он фактически (в том числе – а в текстах ЭК в основном – бессознательно) выразил. В первую очередь, актуальность нашего исследования обусловлена необходимостью разработки нового и малоизученного текстологического аспекта лингвистики вообще и прагматического потенциала текста в частности. «В современном мире письменные тексты остаются одним из самых важных овеществленных носителей культурных ценностей» [Астремская 1998:5], потому изучение текстов определенной эпохи позволяет понять механизмы смыслопорождения и смысловосприятия информации как результаты прагматической и концептуальной деятельности носителей определенной культуры. Актуальность

нашего

исследования

также

обусловлена

необходимостью лингвистического описания ЭК для определения его жанровых параметров и стилистической специфики, что может послужить основой для последующей выработки рекомендаций по повышению эффективности

их

воздействия

на

адресата

в

процессе

деловой

коммуникации, в том числе в сфере межкультурного и межгосударственного профессионального общения. Есть еще один аспект актуальности нашего исследования, о котором пишет В.В. Иванов: когда будет найден способ излагать «доязыковое» содержание высказывания с помощью языка, «окажется возможным на этом языке прагматически формулировать некоторые из тех закономерностей, которые пока за «бесхозностью» относят к общей грамматике». Обращаясь с этой точки зрения к проблеме машинного перевода, можно было бы представить себе такую идеализированную схему анализа текста, которая ставила бы перед собой задачу воссоздания смысла целого, включающего несколько предложений. В этом случае перевод сводился бы не к установлению пословных соответствий (что обычно невозможно из-за лакун и несовпадений смысловых объемов слов в разных языках), а к пересказу на другом языке этого общего смысла целиком [Иванов 2004: 85-86]. То есть проникновение в тайны построения важная

лингвистическая

проблема,

и смысла текста – исключительно и

это

проблема

наступившего

тысячелетия. Мы далеки от мысли, что результаты нашего исследования предлагают ключ к ее решению, но все же удовлетворены уже тем, что проблематика диссертации оказывается в русле очень важных и актуальных в теоретических и прикладных аспектах не только современной лингвистики, но и лингвистики будущего. Объектом

исследования

являются

тексты

ЭК

современных

российских банков и компаний. Объект нашего исследования – текст деловой речи, к которому оказались не применимы теоретические наработки и накопленный опыт анализа лингвопрагматики художественного текста (наиболее изученной сферы в этом отношении). Выбор текста ЭК в качестве объекта исследования объясняется их новизной и неизученностью. Предметом

исследования

являются

особенности

лингвопрагматического содержания и способы его выражения в текстах ЭК как артефактах корпоративной культуры современной России.

Цель исследования – выявление лингвопрагматического потенциала ЭК российских банков и компаний с позиций системно-деятельностного и антропоцентрического подходов. Достижение поставленной цели исследования предполагает решение следующих задач: 1. Выработка метаязыка и терминологического аппарата описания объекта

и предмета исследования путем изучения, осмысления

обобщения

лингвистических

подходов,

научных

парадигм

и в

определении основных понятий и категорий исследования: «текст», «теория текста», «жанр», «содержание текста», «единицы содержания текста»,

«структура

«прагматика»,

текста»,

«прагматика

«модальность»,

«единицы текста»,

«оценка»,

структуры

текста»,

«лингвистика

текста»,

«эмотивность/экспрессивность»,

«коммуникативное сотрудническтво»; 2.

Определение

типов

и

функций

ЭК,

создание

рабочей

классификации ЭК; 3. Определение жанровых признаков ЭК; 4. Выявление системы пресуппозитивных факторов, обусловливающих лингвопрагматическое содержание ЭК; 5. Описание лингвопрагматических категорий ЭК: а) описание категории модальности применительно к тексту ЭК с целью выявления модальных смыслов ЭК различного типа; б) определение особенностей структуры оценки и средств ее выражения в ЭК различного типа; в) определение особенностей содержания и выражения смыслов эмотивности и экспрессивности применительно к тексту ЭК; 6. Установление речевой стратегии и тактики авторов ЭК (в аспекте теории

коммуникативного

пресуппозитивных целей;

сотрудничества)

в

выражении

своих

7.

Осмысление

концептуальных

результатов перспектив

исследования

дальнейшего

и

разработка

исследования

текстов

деловой речи в аспекте лингвопрагматики. Материалом для исследования послужили ЭК российских банков и компаний. Общий объем проанализированного материала составил более 500 печатных страниц. Специфика предмета исследования обусловила междисциплинарный характер работы, поставленные задачи решались на стыке нескольких наук, и потому теоретическую основу работы составили труды в области: - прагмалингвистики (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, Т.Г. Винокур, Т.А. ван Дейк, В.З. Демьянков, Ю.С. Степанов, И.П. Сусов); -

теории текста (Л.Г. Бабенко, М.М. Бахтин, Н.С. Валгина, И.Р.

Гальперин, Г.П. Грайс, Е.С. Кубрякова, Ю.А. Левицкий, А.А. Леонтьев, Т.М. Николаева, А.И. Новиков, В.В. Одинцов, А.Ф. Папина, З.Я. Тураева); - лингвокультурологии (Т.В.

Абрамова, Е.В.

Астремская, С.Г.

Воркачев, Б.И. Гаспаров, А.А. Зализняк, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, Л.П. Крысин, В.А. Маслова, О.Г. Почепцов, А.В. Сергеева, И.А. Стернин); - семантики и методов ее исследования (Н.Ф. Алефиренко, Л.М. Васильев, В.А. Звегинцев, С.Д. Кацнельсон, И.М. Кобозева, М.А. Кронгауз, Л.А. Новиков, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Г.М. Шипицына, Д.Н. Шмелев); - функциональной грамматики (Ш. Балли, Е.И. Беляева, А.В. Бондарко, Е.М. Вольф, В.Н. Гридин, Г.А. Золотова, Л.Я. Зятькова, М.В. Колтунова, М.А. Кронгауз, Г.В. Колшанский; М.В. Ляпон, Т.В. Маркелова, Г.П. Немец, В.З. Панфилов, А.А. Потебня); - стилистики (Л.Г. Барлас, В.В. Виноградов, М.Н. Кожина, Т.В. Матвеева, В.В. Одинцов, Л.М. Поляк, Д.Э.Розенталь). Методологической

базой

исследования

послужили:

принцип

системности языковых явлений и системный анализ, позволяющий вскрыть внутреннюю организацию изучаемого явления; положения о взаимосвязи и

взаимообусловленности

языка,

истории

и

культуры

народа,

разрабатываемые в рамках лингвокультурологии (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян,

Н.Д. Арутюнова, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, З.Д.Попова,

Ю.С. Степанов, И.А. Стернин); системный подход к анализу лексики (В.В. Виноградов, А.М. Кузнецов, Э.В. Кузнецова, М.В. Никитин, В.М. Солнцев, И.А. Стернин, А.А. Уфимцева, Г.М. Шипицына, А.Н. Шмелев, Г.Е. Щур); концепция языковой личности (Ю.Н. Караулов), в соответствии с которой личность автора актуализируется посредством ее проявления в дискурсе. Методы и исследовательские приемы: описательный метод и индуктивно-дедуктивный

метод

(для

осмысления

и

систематизации

теоретического материала, почерпнутого из специальной литературы); лингвокультурологическое комментирование семантического потенциала текста и реконструкция отдаленных (потенциальных) смыслов текста; графическое

моделирование;

элементы

компонентного

анализа;

дистрибутивный анализ семантики сочетающихся слов; парадигматический анализ

семантики

статистическая

слов

на

обработка

фоне

лексико-семантической

материала,

элементы

группы;

сравнительно-

сопоставительного метода (при сопоставлении зарубежных и отечественных ЭК и при сравнении различных отечественных ЭК для создания их классификации); элементы герменевтического анализа текста при изучении содержательной структуры текстов ЭК; приемы интерпретации, обобщения и

классификации

языкового

материала;

экспериментальный

метод

лингвистического анкетирования с элементами свободного ассоциативного эксперимента для изучения особенностей восприятия смыслов ЭК его адресатом. Научная новизна работы заключается: - в комплексном исследовании и системном описании изучения

–

языковых

репрезентаций

семантического потенциала текста ЭК;

предмета

лингвопрагматического

и

-

в

обращении

к

антропоцентрическому,

функциональному,

дискурсивному, коммуникативно-прагматическому подходам к анализу текстов ЭК и разработке исследовательских методик и приемов такого анализа; - в отличие от других научных работ похожей проблематики нами впервые осуществлен анализ особенностей структуры и средств выражения лингвопрагматических категорий модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности применительно ко всему тексту ЭК, а не к отдельным его высказываниям. Подчеркнем и то, что объект нашего исследования – текст деловой речи, к которому оказались не применимы теоретические наработки и накопленный опыт анализа лингвопрагматики художественного текста (наиболее изученной сферы в этом отношении); - в выявлении специфических структурных, семантических, типовых жанровых

особенностей

ЭК

как нового

и неизученного

артефакта

современной российской текстовой культуры; - в определении и структурировании пресуппозиционных факторов, формирующих прагматику ЭК; - в разграничении средств выражения лингвопрагматических категорий модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности в зависимости от их реализации в том или ином дискурсивном регистре, организующем семантику и прагматику ЭК; -

в

выявлении

и

описании

имплицитных

смыслов

лингвопрагматических категорий модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности

применительно

к

текстам

ЭК

на

фоне

реалий

действительности, реалий текста и пресуппозитивных факторов нескольких дискурсивных линий текстообразования. Теоретическая значимость диссертации выражается в том, что она вносит определенный вклад в разработку теории текста: в работе показаны принципы построения текста как нескольких реализованных в нем дискурсивных стратегий и нескольких смысловых пластов, обусловленных

различными, подчас противоречивыми прагматическими целями и объектами воздействия. В исследовании

осуществлен функциональный анализ

основных категорий прагматики текста – модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности, что может способствовать определению смыслов и форм ее выражения для этих категорий применительно к тексту. Данное исследование было направлено также на поиск способов декодирования неявных смыслов текста с опорой на двойственную природу языковых

и

неязыковых знаков

текста,

что

может

способствовать

дальнейшему развитию герменевтического аспекта в изучении механизмов создания и понимания текстов. Поскольку при обнаружении неявных (глубинных) смыслов контекста (создаваемых

авторами

ЭК

на

случай

конфликта,

юридических

разбирательств и т. п. в качестве «страховки») мы опирались на понятия потенциальных значений слов, на понятия дистрибутивно обновляемых значений слов, различали контекстные смыслы глубинного и поверхностного уровней,

полагаем, что фрагменты нашего анализа могут обогатить

методику семантической дешифровки текста и поэтому

они имеют

отношение к развитию современной семасиологии. Выполняя исследование, мы стремились опираться на достижения современной лингвокультурологии и социолингвистики и полагаем, что наше обоснование выбора тех или иных языковых средств авторами ЭК с учетом ментальных особенностей адресатов этих текстов может быть использовано и при анализе иных жанров речи с опорой на антропоцентрически и лингвокультурологически

ориентированные

теории

современной

лингвистики. Наше исследование способствует дальнейшему развитию жанровой стилистики русского языка XXI века, поскольку в качестве объекта исследования мы избрали малоизученный жанр деловой коммуникации – ЭК как новый артефакт современной русской текстовой культуры.

Исследование также способствует развитию и уточнению теории прагматики применительно к дискурсивной ауре текста и самому тексту как статичной данности. Поскольку мы пронаблюдали (в связи с субъектом речи) иллокутивные силы высказывания в аспекте речевого сотрудничества коммуникантов, выразим осторожную надежду и на то, что наше исследование

будет

способствовать

внедрению

принципов

коммуникативного сотрудничества в теорию риторики и культуры речи, что, на наш взгляд, обогатило бы эти дисциплины, работало бы на повышение культуры речи в российской деловой коммуникации. Практическая значимость исследования состоит в возможном применении его результатов при разработке спецкурсов и спецсеминаров по прагматике текста, по модальности текста, функциональной грамматике и общей теории текста. Материал диссертации может быть востребован при создании современных учебных пособий по стилистике и культуре речи, по нормам коммуникации в сфере делового общения, по нормам организации межкультурного

и

межгосударственного

коммуникативного сотрудничества приложением

диалога,

в сфере бизнеса.

по

правилам

Практическим

работы является возможность создания рекомендаций для

настоящих и будущих авторов ЭК, поскольку при написании такого рода документов необходимо заранее ориентироваться на возможные реакции адресатов, знать условия и причины коммуникативных просчетов и неудач. Результаты исследования позволяют сформулировать следующие положения, которые выносятся на защиту: 1. ЭК – это произведения особого жанра в новейшей текстовой культуре России, отражающие социальные роли отношений в

участников деловых

сфере бизнеса и банковского дела. ЭК создаются с целью

предотвращения конфликтных ситуаций и выполняют несколько функций, важнейшие из которых – управленческая, корпоративно-этическая и репутационно-рекламная.

2. Категориальные признаки ЭК характеризуют его как сложный прагматически нагруженный продукт дискурса с многослойным смысловым пространством. С

одной

внеличностный

стороны, характер

это

субъектно-адресатный

выражения

смыслов

с

полифонизм; исключением

интерперсональных отношений коммуникантов; стремление сориентировать адресата на соблюдение принципов деликатного речевого и делового сотрудничества; приглашение адресата к кооперации действий и разделению якобы общих целей и ценностей между субъектом и адресатом ЭК. С другой стороны, – обусловленность выбора средств выражения смыслов и прагматики текста ценностным аспектом сознания адресанта (иногда и адресата речи) в зависимости от продекларированных и скрытых целей сообщения, от особенностей национальной картины мира, особенностей

российского менталитета, наконец,

от

от общекультурного

багажа и языковой компетенции коммуникантов. 3.

Лингвопрагматический потенциал ЭК зависит от

системы

реализованных и потенциально возможных воздействующих на адресата смыслов текста. Они в большей или в меньшей степени актуализируются в различных фрагментах ЭК в зависимости от жанровых особенностей текста, дискурсивно-речевой стратегии и коммуникативной тактики субъекта речи, которые обусловлены целевой установкой сообщения, характером деловых отношений между субъектом и адресатом речи, конкретными условиями и ситуацией общения. 4. Важнейшими дискретными категориями прагматики ЭК являются категории модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности. 5. Прагматически нагруженное содержание в текстах ЭК выражается не только вербально, но и другими способами передачи явных и скрытых целей

высказывания

и

его

иллокуции.

Невербальные

смысловыражения и прагматического воздействия

способы

текста – это система

параязыковых средств, относящихся к пунктуационному оформлению

фонации текста,

к особенностям оформления документа (жанровые

особенности, композиционные средства, дизайн обложки и форзацев, графический ландшафт всего документа (шрифты, пробелы, цвет и т.п.). Кроме того, часть важнейшего для прагматического потенциала ЭК смысла (причем,

как

вербального,

так

и

невербального)

передается

не

эксплицированными, а имплицированными способами. 6.

Материалы

и

выводы

проведенного

исследования

могут

стимулировать дальнейшие разыскания в области смыслового наполнения и прагматического

потенциала

текстов

современной

деловой

сферы

деятельности россиян. Апробация работы. Основные результаты диссертационной работы были

представлены

в

докладах

на

международных,

всероссийских,

региональных межвузовских конференциях и семинарах: Международной научно-практической конференции «Журналистика и медиаобразование в XXI веке» (Белгород, сентябрь 2006 г.),

Всероссийской научной

конференции «Современные тенденции функционирования русского языка и культура речи вузовского преподавателя» (Белгород, ноябрь 2006 г.), межвузовской научно-практической конференции «Проблемы теории и методики

преподавания

русского

(Махачкала, декабрь 2007 г.),

языка

как

культурной

ценности»

Международной конференции «Активные

процессы в современной грамматике» (Москва, июнь 2008 г.). Материалы исследования нашли отражение в 8 публикациях автора, из которых 1 – в сборнике, рекомендованном ВАК. Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка специальной

литературы, списка использованных

словарей, списка ЭК и приложения. Во

введении

определяется

объект

и

предмет

исследования,

обосновываются его актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются основная цель и конкретные

задачи, называются исследовательские методы, излагаются положения, выносимые на защиту. Первая

глава

«Теоретические

основы

лингвопрагматического

исследования текста» посвящена рассмотрению текста вообще и текста ЭК в частности как объекта изучения с позиций прагматики, выявлению типов, функций и признаков жанра ЭК. Глава I носит преимущественно теоретический характер, что обусловлено спецификой объекта исследования: прежде чем приступить к выявлению лингвопрагматического потенциала ЭК, необходимо было рассмотреть уже существующие в науке подходы к определению понятий «прагматика», «лингвистика текста», «прагматика текста», «жанр», «теория текста» применительно к жанру ЭК, и только после этого

определить его типы и жанровые

признаки, непосредственно

воздействующие на формирование лингвопрагматического содержания текстов этого жанра. Во второй главе

«Лингвопрагматическое содержание этических

кодексов и средства его выражения» выявляется система пресуппозитивных факторов,

обусловливающих

анализируются

особенности

лингвопрагматическое структуры

и

содержание

семантики

ЭК

ЭК, в

лингвопрагматическом аспекте, в связи с чем рассматриваются категории модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности применительно

к

текстам ЭК, а также речевая стратегия и тактика авторов ЭК с позиций теории коммуникативного сотрудничества. Глава II включает теоретические обзорные разделы, кратко освещающие традиционные взгляды на категории модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности, и практические (аналитические) разделы, в которых выявляются особенности

структуры и

семантики лингвопрагматического содержания ЭК. Мы сочли необходимым объединить в одну главу разделы, в которых анализируются разные составляющие единой прагматики ЭК,

поскольку в текстах этого жанра

зачастую используются одни и те же средства формирования и модальных, и оценочных, и эмотивно-экспрессивных смыслов, и потому создание

целостного

представления

об

особенностях

лингвопрагматического

потенциала ЭК возможно только при цельном и комплексном рассмотрении его составляющих. В заключении обобщаются результаты исследования и намечаются перспективы дальнейших научных изысканий. Список научной литературы включает использованных словарей состоит из 15

201

источника, список

наименований, в список ЭК

вошли 17 текстов. Приложением является Кодекс корпоративной этики сотрудника Сбербанка России.

Глава I. Теоретические основы лингвопрагматического исследования текста этического характера

Часть 1. Аспекты исследования текста Одной из характерных черт современной лингвистики можно считать взаимодействие и взаимовлияние самых разных подходов в изучении языка, что значительно углубляет знания об его устройстве, функционировании, структуре. При этом часто невозможно провести четкую границу между многочисленными аспектами изучения языка, однако взаимопроникновение разных

лингвистических направлений дает возможности для наиболее

объективного и разностороннего рассмотрения языковых явлений. Пожалуй, лишь одно положение современной лингвистики признается безусловным большинством исследователей, а именно мысль о том, что в центре любого лингвистического разыскания должна стоять языковая личность. «Языковая личность – вот та сквозная идея, которая пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка» [Караулов 1987: 32].

При изучении языка и его

функционирования с учетом «человеческого фактора» важно рассматривать человека не как абстрактного, усредненного носителя языка, а как конкретного индивида, вступающего в общение с другими конкретными индивидами, и помнить, что язык во всех своих формах предназначен именно для обмена мыслями. Эта идея занимала важное место в работах многих выдающихся русских лингвистов, в значительной степени была развита А. А. Потебней [Потебня,

1968],

рассматривалась

в

теоретических исследованиях и

практических рекомендациях Л. В. Щербы [Щерба, 1974], фундаментально была обоснована в трудах И. И. Мещанинова [ Мещанинов, 1945]. Впервые же мысль о необходимости учитывать «человеческий фактор» и терминологическое обозначение дисциплины, изучающей язык на основе

«человеческого фактора», мы находим у Ч. Морриса [Моррис, 1936]. Этот ученый

разделил семиотику на семантику, исследующую знаки в их

отношении к обозначаемому, синтактику, рассматривающую формальные отношения между знаками, и прагматику, изучающую знаки в их отношении к тем, кто их создает, использует, понимает. Прагматика сосредоточивает свое внимание на взаимодействии между говорящим, формой и значением, не забывая еще

об одном участнике

процесса коммуникации - слушающем или читающем, на которого и рассчитано соответствующее произведение речи. В процессе овладения контекстом произведения речи, определения его коммуникативной роли участники речевого события должны иметь общие фоновые знания как языкового, так и исторического, культурного, социального характера. Еще А. М. Пешковский писал, что естественная речь «…по природе своей эллиптична, мы всегда не договариваем своих мыслей, опуская из речи все, что дано обстановкой или предыдущим опытом разговаривающих» [Пешковский, 1956: 234]. Рассуждая о механизмах понимания говорящего и слушающего друг другом, А. А. Потебня писал, что «новое, чисто личное восприятие через представление приводится в связь с прежде познанным и объясняется этим последним», причем эти представления не одинаковы для говорящего и слушающего, поскольку

«значение, группа признаков объясняемого,

составилось в говорящем и понимающем самостоятельно и потому различно. Меньше всего различия в звуке и представлении, и, когда я говорю, а меня некто слушает, то мы сходимся с ним только в этом одном пункте» [Потебня 1973:252]. Движение лингвистики к созданию прагматики было обусловлено не только внешними причинами, но и внутренними для языка, в частности, «стремлением воспроизвести пройденный логикой и семиотикой путь от синтактики через семантику к прагматике. Переход от углубленного изучения отдельного слова в его лексикологическом и морфологическом

аспектах к предложению первоначально замыкался на моделировании синтагматической

структуры

предложения»,

но

«чисто

формальный

синтаксический анализ потребовал обращения к семантическому анализу, и это движение лингвистической мысли отразилось в разработке понятий пропозициональной структуры предложения. Но и семантика предложения довольно скоро потребовала расширения своих границ. Прагматика, с одной стороны, продолжила собой семантику предложения, а с другой – вобрала в себя то, что накапливалось в теории текста» [Сусов 1995: 487]. О

своеобразном движении лингвистики XX века пишет и Т. М.

Николаева: это движение было «дрейфом от тезиса о функционировании языка «в самом себе и для себя» в тезис – «под влиянием внешних обстоятельств и для нас». С этим связан и дрейф интереса от того, как язык связывает человека с Действительностью? к тому, как язык связывает Человека с действительностью?» [Николаева 2000: 16]. Временем начала интенсивного развития лингвистической прагматики как области языковедческих исследований условно можно считать 1970 год, когда был проведен Международный симпозиум по прагматике естественных языков (Дордрехт – Бостон). Что

же

подразумевается

под

термином

«прагматика»?

Лингвистический энциклопедический словарь толкует прагматику как «область исследований в семиотике и языкознании, в которой изучается функционирование языковых знаков в речи» [ЛЭС 1990: 389]. Прагматика «не имеет четких контуров, в нее включается комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации, ситуацией общения» [ЛЭС 1990: 390]. Это учеными.

общеизвестное

определение

по-разному

интерпретируется

Г. Михелль и Н. Фотион прагматикой называют исследование

речевых актов и обстоятельства их протекания [ Михелль Г.,1976 ; Фотион Н., 1977]. Об этой теории В. З. Демьянков пишет: «такая дисциплина выявляет классификацию речевых актов и их продуктов (соответствующих

высказываний), а также возможности употребления суждений (пропозиций) в конкретных речевых контекстах» [Демьянков 1981: 368]. Й. Садок и Й. Л. Морган включают в понятие прагматики речевую деятельность

в

целом:

между

отдельными

видами

речевых

актов

устанавливаются иерархические отношения, а в рамках каждого отдельного вида коммуникации

противопоставляются главные и второстепенные

речевые акты [Садок Й., 1978; Морган Й. Л.,1975]. Согласно еще одной концепции, принадлежащей Р. А. Райт и опирающейся на общие принципы изучения человеческой деятельности, прагматика устанавливает, каковы цели и результаты использования языка на практике [Райт Р. А., 1975]. Необходимо отметить, что некоторые ученые считают, что прагматика стоит над лингвистикой: поскольку язык – это сложная, особого рода система, то прагматика должна заниматься исследованием принципов ее использования [Дигоева, 2005: [email protected]]. Отечественные

лингвисты

также

уделяют

большое

внимание

исследованиям в области прагматики. Согласно одной из концепций прагматики, она занимается особыми, только ей присущими вопросами, такими, как «выбор языковых средств из наличного репертуара для наилучшего выражения своей мысли или своего чувства, выражения наиболее точного, или наиболее красочного, или наиболее соответствующего обстоятельствам состояния, или, наконец, для наиболее удачной лжи; для наилучшего воздействия на слушающего или читающего» [Степанов 1981: 326], поскольку именно воздействие, или управление поведением, является целью всякого общения. Эту мысль подтверждает и Т. М. Николаева. Рассматривая перспективы развития лингвистики на исходе XX века, она пишет о том, что «существенным станет выявление ряда «неявных» и «потаенных» установок в коммуникации, опирающихся на социальные, прагматико-социальные, ролевые и личностно-психологические факторы [Николаева 2000: 17].

Такие исследователи, как Н. Д. Арутюнова, Е. В. Падучева, Т. В. Булыгина говорят о том, что задачи и проблемы прагматических исследований

все

более

расширяются

и

стирают

границы

между

лингвистикой и смежными дисциплинами (психологией, социологией и этнографией), с одной стороны, и соседствующими разделами лингвистики (семантикой, риторикой, стилистикой) – с другой. Прагматика отвечает синтетическому подходу к языку. Н. Д. Арутюнова и Е. В.Падучева называют центральными для прагматики понятиями речевой акт и контекст, а их взаимодействие – стержнем прагматических исследований [Арутюнова, Падучева 1985]. Эти ученые также подчеркивают важнейшую для прагматики роль категории субъекта: «понятие субъекта речи объединило, возможно, наибольший комплекс прагматически релевантных вопросов. Именно обращение к автору высказывания знаменовало собой переход от анализа стабильного значения слова к рассмотрению изменчивого содержания высказывания. Если логика, а также структурная лингвистика первой половины нашего века стремились освободиться от говорящего субъекта и свести все свои содержательные категории к отношениям предложений к действительности и к отношениям между предложениями, то начиная с середины века организующим центром «смыслового пространства» стал человек со всеми его психологическими комплексами» [Арутюнова, Падучева 1985]. Несомненной заслугой прагматических исследований Н. Д.Арутюнова и Е. В.Падучева считают выдвижение в качестве объединяющего принцип употребления языка говорящими и охват многих тем, имеющих длительную историю в других разделах лингвистики, таких как риторика и стилистика, актуальный синтаксис, теория, топология и психология речи и речевой деятельности, социолингвистика, психолингвистика, теория дискурса, ведь коммуникативная функция языка как средства общения имеет две стороны: язык

является

не

только

средством

мышления,

но

и

средством

взаимодействия человека с природой и обществом. При помощи языка люди

не просто информируют друг друга, но взаимодействуют и регулируют свои социальные отношения. Об этом пишет и Л. П. Крысин: «в настоящее время мнение, согласно которому лингвистическое описание должно ориентироваться не только на словарь и грамматику, но и на социальный контекст использования языка, стало общепринятым» [Крысин 2007: 101]. Согласно концепции Ю. С. Степанова, языковая функция номинации относится к семантике, предикация (отношение знака к знаку) – к синтактике, а функция локации (соотношение говорящим используемых им знаков со своим «я») – к прагматике [Степанов, 1981], то есть прагматика изучает поведение знаков в реальных процессах коммуникации. Ю. С. Степанов также пишет о том, что центральной категорией современной прагматики является категория субъекта. Здесь уместно вспомнить, что знаменитый французский языковед Э. Бенвенист говорил о том, что «Я» в языке играет исключительную роль: «Язык возможен только потому, что каждый говорящий представляет себя в качестве субъекта, указывающего на самого себя как на «я» в своей речи. В силу этого «я» конституирует другое лицо, которое, будучи абсолютно внешним по отношению к моему «я», становится моим эхом, которому я говорю «ты». И полярность эта к тому же весьма своеобразна, она представляет собой особый тип противопоставления, не имеющий аналога нигде вне языка. Она не означает ни равенства, ни симметрии:

«эго»

занимает

всегда

трансцендентное

положение

по

отношению к «ты», однако ни один из терминов не мыслим без другого Бесполезно искать параллель этим отношениям: ее не существует. Положение человека в языке неповторимо» [Бенвенист 1974:137]. Ю. С. Степанов определяет прагматику как «дисциплину, предметом которой является связный и достаточно длинный текст в его динамике – дискурс, соотнесенный с главным субъектом, с «эго» всего текста, с творящим текст человеком» [Степанов 1981: 332].

Таким

образом,

и

в

собственно

лингвистических

изысканиях

необходимо учитывать человеческий фактор, и тогда, по мысли Булыгиной, прагматика – это

Т. В.

«далеко не аспект лингвистического

исследования, это самая его сущность» [ Булыгина 1981: 333]. Т. Г. Винокур следующим образом характеризует прагматику: «Современный лингвист не может не отталкиваться от семиотической триады, а отталкиваясь от нее, не признавать, что в настоящее время один из ее элементов – прагматика – представляет собой именно тот участок лингвистической теории, который широко, настойчиво и последовательно эксплицирует коммуникативную сторону языкового функционирования и употребления» [Винокур 2007: 134]. Ю. А. «выявлением

Левицкий утверждает, что прагматика имеет дело с условий

успешного

использования

текста

(условиями

успешной коммуникации» [Левицкий 2006: 63]. Однако «как бы ни были разнообразны варианты определения прагматического аспекта языка, лейтмотивом остается, как правило, идея о воздействии на поведение человека с помощью вербальных средств» [Колшанский 2005: 139].

Именно этот тезис мы принимаем за основу

понимания прагматики в рамках данной работы, поскольку объектом нашего исследования являются тексты нового для российской текстовой культуры жанра ЭК, призванного именно воздействовать вербальными средствами на поведение и речь членов определенных коллективов. Все чаще современные исследователи, как отечественные, так и зарубежные (Н. П. Анисимова, Н. Д. Арутюнова, М. В. Никитин, Роланд Познер, Дж. Р. Серл и др.),

работающие в русле лингвопрагматики

(прагмалингвистики), ориентируются на систематическое исследование прагматического потенциала языковых единиц, и в первую очередь – текстов. «На

первый

взгляд

может

показаться,

что

непосредственного

отношения к проблеме текста лингвистическая прагматика не имеет. Однако

она представляет интерес в том плане, что исследователи, работающие в этом направлении, пытаются детально анализировать разнообразные условия коммуникации, условия порождения высказываний, которые определенным образом связаны с характером порождаемого текста, с его языковыми особенностями» [Левицкий 2006: 60].

1.1. Общие вопросы лингвистики текста В связи с этим представляется необходимым еще раз обратиться к понятию текста и четко разграничить лингвистику текста

и прагматику

текста. Необходимо отметить, что, рассматривая понятие «текст», мы в той или иной степени будем двигаться в «пограничных сферах», на стыках многих дисциплин,

поскольку текст (письменный и устный) есть

«первичная данность всех этих дисциплин и вообще всего гуманитарнофилологического философского

мышления мышления

непосредственной

(в в

том его

действительностью

числе истоках).

даже Текст

богословского является

(действительностью

мысли

и той и

переживаний), из которой только и могут исходить эти дисциплины и это мышление. Где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления» [Бахтин 1986: 134]. В настоящее время термин «текст» используют самые разные науки и понимают его весьма широко. «Текст» - одно из ключевых понятий всей гуманитарной культуры XX и XXI веков, применяющееся в семиотике, структурной лингвистике, филологии, философии текста, структурной и генеративной поэтике. Обобщая многие определения, можно сказать, что текст – это последовательность осмысленных высказываний, передающих информацию,

объединенных

связности и цельности.

общей

темой,

обладающая

свойствами

При таком подходе текстами оказываются и

произведения музыки, живописи, архитектуры, и достижения науки, техники, танец, ритуал, - то есть любая форма коммуникации [Кубрякова 2001: 75]. Мы в данной работе будем рассматривать только вербальный текст.

«Лингвистический энциклопедический словарь» определяет текст как «объединенную смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность» [ЛЭС 1990: 507]. Текст (устный или письменный) — основной объект любого филологического

исследования.

Наряду

с

текстами

литературными,

художественными, исследователи изучают и специальные тексты, главным содержанием которых являются те или иные теории, факты, сведения, рекомендации отдельных наук и отраслей знания. Сюда, прежде всего, относятся научные, технические и деловые тексты. Возникновение текста связано с языковым взаимодействием, и адекватное понимание сущности текста возможно лишь при учете динамических процессов языкового

общения, разворачивающихся

во

времени и ведущих к возникновению текста [Кубрякова 2001: 76]. Текст всегда соотнесен с коммуникативной ситуацией и ее антропоцентрами: автором

и

адресатом,

субъектом

речи

и

его

партнером/-ами

по

коммуникации. При этом вслед за ведущими отечественными и зарубежными лингвистами мы исходим

из широкого понимания коммуникативной

ситуации, включающего пять экстралингвистических – неязыковых – факторов,

ориентированных

на

[Чернявская 2006: 13]. Среди этих следующие:

1)

человека,

«присваивающего»

факторов В. Е. Чернявская называет

функционально-коммуникативная

создается/воспринимается

текст;

язык

2)

сфера,

в

которой

индивидуально-социальные

характеристики речевого субъекта, порождающего текст; 3) характер отношения субъекта речи к ее адресату: непринужденный, официальный, коллегиальный и др.; 4) характер отношения автора текста к его теме/содержанию: нейтральный, эмоционально-оценочный, субъективно отмеченный, подчеркнуто объективный, профессионально-специальный и др.; 5) взаимодействие с языковым кодом: стилистически осознанное, намеренно разговорное или метафоричное употребление языка.

Смысл

всякого

текста

–

прозаического

и

поэтического,

художественного и нехудожественного – складывается во взаимодействии и борьбе различных, даже противоположных смыслообразующих сил. Так, Б. И. Гаспаров отмечает, что «текст представляет собой некое построение, созданное при помощи определенных приемов. Предполагается, что все, кому данный текст потенциально предназначается и на адекватную (более или менее) реакцию которых он рассчитан, разделяют, в большей или меньшей степени, понимание того, как работают эти приемы и какой они имеют смысл» [Гаспаров 2003: 2]. С другой стороны, текст представляет собой частицу непрерывно движущегося потока человеческого опыта. Поэтому любой текст вбирает в себя и отражает в себе уникальное стечение обстоятельств, при которых и в связи с которыми он был создан и воспринят: «коммуникативные противоречивые);

намерения

автора

взаимоотношения

(часто

автора

множественные

и

адресата;

и

общие

идеологические черты и стилистический «климат» эпохи в целом и того конкретного сообщества, которому текст прямо или косвенно адресован; жанровые и стилевые черты как самого текста, так и той коммуникативной среды, в которую он включается» [Гаспаров 2003: 2]. Предлагает рассматривать текст в двух аспектах и Ю. А. Левицкий: текст как структуру (зафиксированную речь) и текст как процесс [Левицкий 2006: 98]. Тогда, вероятно, текст в первом аспекте – это предмет изучения лингвистики текста, а во втором – прагматики текста. Лингвистика

текста

как

особое

направление

в

языкознании

формировалась буквально в последние несколько десятилетий XX века. После бурных дискуссий о том, нужна ли вообще эта дисциплина - наука о текстах - и что именно является непосредственной областью ее анализа, исследования текстов в самых разных отношениях и аспектах заняли заметное место не только в потоке работ по лингвистике, но и в практике преподавания родного и иностранных языков [Кубрякова 2001: 73].

Эта

дисциплина до сих пор

главного своего объекта - текста -

не имеет общепринятого определения и почти каждое исследование в данной

области начинается с размышлений о том, что же такое текст и какие признаки или свойства характеризуют то, что обозначается этим термином. Нельзя не согласиться с Л. Г. Бабенко и ее соавторами, которые в специальной работе о лингвистическом анализе художественного текста [Бабенко и др., 2000] признают, что общепризнанного определения текста до сих пор не существует и что, отвечая на этот вопрос, разные авторы указывают на разные стороны этого явления: Д. Н. Лихачев - на существование его создателя, реализующего в тексте некий замысел; О. Л. Каменская - на основополагающую роль текста как средства вербальной коммуникации; А. А. Леонтьев - на функциональную завершенность этого речевого произведения и тому подобное. В заключение ими приводится определение И. Р. Гальперина, данное в 1981 году как "емко раскрывающее природу текста и наиболее часто цитируемое в литературе по вопросу". Согласно этому определению, «текст - это произведение речетворческого процесса,

обладающее

завершенностью,

объективированное

в

виде

письменного документа произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку" [Гальперин, 1981: 18]. Однако такие исследователи, как, например, Е. С. Кубрякова, отмечают, что все выделенные здесь критериальные признаки текста (кроме последних) могут быть поставлены под сомнение и оспорены, с чем трудно не согласиться, поскольку ее аргументация убедительна. Действительно, про целый ряд текстов мы можем сказать, что они так и не были завершены авторами

и

остались

незаконченными;

нередко

текст

отдельного

стихотворения завершается многоточием, предполагающим, очевидно, что окончание стиха следует додумать. Наряду с письменными текстами можно,

по всей видимости, выделить и тексты устных выступлений (про них часто говорят "текст доклада (сообщения), речи и т. п. так и не был опубликован"), а

также

тексты,

записанные

на

звукозаписывающей

аппаратуре

и

предназначенные для прослушивания. Далеко не у всех текстов есть заголовки (отдельные стихотворения, рекламные тексты, объявления, анонсы). Наконец, не все тексты могут быть представлены в виде последовательности сверхфразовых единств - во всяком случае, если признавать, что и надписи типа "Вход воспрещен" или "Рвать цветы категорически запрещается" тоже являют собой особые тексты [Кубрякова 2001: 85].

Между тем текст относится к наиболее очевидным реальностям

языка, и важность его исследования только подчеркивается многообразием подходов к решению круга проблем, связанных с феноменом текста. В. И. Карасик считает, что «для лингвистики текста существенным является вопрос о тексте как процессе, и здесь структурная модель описания текста

как

самодостаточного

герметичного

образования

становится

недостаточной, возникает необходимость учета обстоятельств общения и характеристик коммуникантов, т.е. требуется переход к коммуникативной модели представления текста» [Карасик 2007: 163]. Г. В. Колшанский утверждает, что «дифференциальные признаки текста надо искать… в его коммуникативной сущности, что предопределяет наличие таких его качеств, которые связаны с условиями протекания языкового общения. К таким признакам могут быть отнесены понимаемость, доказуемость,

убедительность,

исчерпываемость,

завершенность,

эффективность и т.д.» Существенным признаком текстов всех типов Г. В. Колшанский называет их информативность по отношению к коммуникантам, включающая в себя все виды информации – от элементарной объясняющей, описательной до доказательной и убедительной (в том числе с целью сознательного введения в заблуждение коммуниканта) [Колшанский 2005: 59].

Выводы

этих

ученых

вновь

указывают

на

теснейшую

связь

лингвистики и прагматики текста, что будет учтено нами в анализе текстов этических кодексов.

1.2. Исследование текста в аспекте прагматики Прагматика текста – один из аспектов текста как знакового образования, фиксирующий отношения между текстом и субъектами текстовой деятельности – адресантом-автором и адресатом-читателем. Э. М. Медникова утверждает, что «текст не может не быть прагматически определенным…Поэтому при исследовании текста нет такой области, которая не могла бы в том или ином смысле рассматриваться прагматически» [Медникова 1974: 191]. По мнению Г. В. Колшанского, «прагматику речевого общения … надо искать не в сфере взаимоотношений языковых знаков, а в сфере взаимоотношений людей, участвующих в коммуникации» [Колшанский 2005: 128]. Прагматика текста предполагает учет коммуникативных интересов читателя и соблюдение фундаментальных принципов речевого общения. Адресант

классического

текста

следовал

основным

принципам

текстопостроения, призванным обеспечить для читателя (получателя) возможность более или менее эффективного понимания, то есть текст должен был обладать признаками связности, предоставлять потенциальному получателю

возможность

однозначного

отождествления

индивидов,

строиться с учетом количественных и качественных характеристик фоновых знаний читателя. Прагматика современного текста часто моделирует его совершенно по-другому: автор может резко расширять коммуникативные права читателя, предоставляя ему не только полную свободу интерпретации, но и возможность участия в создании текста. Основы прагматики текста были основательно обсуждены в процессе работы симпозиума «Актуализационные (прагматические) компоненты

высказывания в славянских языках» (Брно, ЧССР, 1976 г.), на который были вынесены многие общие и частные теоретические вопросы прагматики текста,

центральным

среди

которых

стал

вопрос

обусловленности

высказывания факторами речевой ситуации. Большой интерес представляет работа В. Дресслера «Введение в лингвистику текста», где автор обобщает исследования зарубежных лингвистов в области прагматики и лингвистики текста до 1976 года [Дресслер, 1976]. В. Дресслер рассматривает прагматику как отношение языкового элемента к его создателям и получателям в определенной коммуникативной ситуации. Особое внимание он уделяет

целям автора,

предпосылкам в знании отправителя и получателя, социальным отношениям отправителя и получателя. Среди важнейших (и дискуссионных) вопросов прагматики текста В. Дресслер указывает на

следующие: содержание

прагматики

точек зрения

текста

(среди

приведенных им

наиболее

приемлемой нам представляется мысль о том, что текст относится к автору и получателю как целое, а также и цель коммуникации достигается текстом как целым, т.е. создание и восприятие текста – это целенаправленное коммуникативное действие); признание необходимых для коммуникации условий;

необходимость

согласования

прагматики

всего

текста

определенного типа со специфическими прагматическими условиями, среди которых наиболее значимыми для нас (в рамках данной работы) представляются цель создания текста особого типа, социальный статус коммуникантов, безусловно влияющий на выбор определенных речевых формул; признание необходимости учитывать пресуппозиции участников коммуникации. Пресуппозициями В. Дресслер называет предположения участников коммуникативного акта об условиях контекста; пресуппозиции обладают, по В. Дресслеру, такими свойствами, как длительность, зависящая от

индивидуальной

памяти

участника

коммуникации;

отличие

пресуппозиции автора письменного текста от пресуппозиции отправителя устного сообщения.

Один из важнейших выводов В. Дресслера – вывод о том, что лингвопрагматические исследования заставляют ученых обращаться не только к языковым фактам, поскольку они сталкиваются с проблемами гораздо более широкими, чем собственно лингвистика текста, решение которых требует привлечения достижений смежных наук [Дресслер 1976: 101]. Для нашей

работы наиболее значимыми оказываются

факты

социолингвистики, поскольку данная дисциплина изучает воздействие социальных экстралингвистических факторов на речевое поведение в условиях конкретной речевой ситуации, а наше исследование посвящено лингвопрагматическому потенциалу текстов особого жанра, появление которого в российской текстовой культуре обусловлено в том числе и социальными причинами. Всякое прагматическое исследование не может не опираться на данные социолингвистики, предметом которой являются «вопросы функционирования языка в обществе в целом и в отдельных социальных группах» [Колшанский 2005: 9]. Особенно важно это положение для данной работы, поскольку ее объект – компаний

–

порождение

именно

ЭК российских банков и

новых

социальных

условий,

принадлежность и характеристика молодого «среднего класса». Подводя итог вышесказанному о прагматике текста, дадим рабочее определение

этого

функционирования

понятия: языковых

прагматика единиц,

выбор

текста

–

которых

это

аспект

определяется

стратегией и тактикой воздействия создателя текста на его адресата с учетом условий коммуникации.

Часть 2. Этический кодекс как новый жанр в современной российской текстовой культуре 2.1. О понятии речевого жанра в лингвистике Все многообразные области человеческой деятельности связаны с использованием языка. Вполне понятно, что характер и формы этого

использования

так

же

разнообразны,

как

и

области

человеческой

деятельности. Стремительно изменяющаяся российская действительность оказывает широкое влияние на все сферы жизни и деятельности человека, формирует новые представления в области культуры, науки, общественных отношений. «В такой ситуации речевая культура остро осознается как факт эпохи,

язык

эволюционирует

очень

быстро,

усиливается

интерес

исследователей к языковым процессам» [Грушина 2001: 332]. «Стабильность речевой коммуникации следует искать не в наличии у коммуникантов сформированных навыков и умений речевого общения – это только условие, - а в стабильности (системности) социального взаимодействия, которое собственно и «запускает» речевую коммуникацию в форме, адекватной этому взаимодействию» [Тарасов 1974: 99]. С течением времени видоизменяется и развивается вся система языка, что отражается в изменении и развитии различных текстов как фактов культуры, созданных человеком при помощи языка. Современное

состояние

российской

текстовой

культуры

характеризуется обеднением числа традиционных жанров и развертыванием жанров терминологически новых. Процесс жанрообразования идет весьма активно: одни жанры замещаются другими, многие видоизменяются, некоторые взаимодействуют и синтезируются, и это не случайно, ведь «жанр фиксирует сдвиги в духовной жизни общества и меняется вместе с ней» [Тепляшина 1998: 129]. Отметим, что еще М. М. Бахтин говорил о необходимости учитывать при изучении жанров социальные изменения, подчеркивая, что «в каждую эпоху задают тон определенные жанры» [Бахтин 1979: 271]. Д. С. Лихачев подчеркивал, что жанр – категория историческая, и утверждал: «Литературные жанры постоянно меняются и сменяются. Дело не только в том, что одни жанры приходят на смену другим и ни один жанр не является для литературы «вечным», - дело еще в том, что меняются самые

принципы выделения жанров, меняются типы и характеры жанров, их функции в ту или иную эпоху» [Лихачев 1986: 55]. Многие лингвистические исследования последних лет показали, что все чаще объектом изучения различных аспектов речи становится речевой жанр, что в рамках данной работы вызывает необходимость определить это понятие и систематизировать существующие в настоящее время теории жанра.

Мы

разделяем

подход

к

понятию

речевого

жанра,

прослеживающийся в работах В. А. Салимовского. По мнению этого исследователя, речевые жанры – это «относительно устойчивые формы (модели) духовной социокультурной деятельности, осуществляемой в той или иной сфере общения, на ступени ее объективации посредством системы речевых действий в тексте как единице общения» [Салимовский 2000: 157]. Анализируя речевые жанры с точки зрения типологии, ученый утверждает, что «жанровая форма – закрепленный социальным опытом способ актуализации авторского замысла некоторой системой познавательнокоммуникативных действий» [Салимовский 2000: 167]. Многочисленные теории жанра, существующие в современной лингвистике, можно условно разделить на три группы. 1.

К

первой

группе

отнесем

теории

жанра,

объединенные

традиционным подходом, базирующемся на классическом определении жанра, идущим от Аристотеля и Буало. Согласно такому подходу, «жанр литературный – это исторически складывающийся тип литературного произведения» [ЛЭС 1990: 106]; в данном определении жанр понимается узко, только в рамках художественной литературы. 2. Во вторую группу объединим работы, исследующие отдельные аспекты жанровой организации речи (А. А. Акишина, В. З. Демьянков, М. И. Черемисина, Н. Ю. Шведова и др.). 3. Наиболее широко представлены теории, вошедшие в третью группу. Это работы

М. М. Бахтина и его последователей, развивающих его

концепцию в разных аспектах. Среди них общие исследования по теории

жанра (Н. Д. Арутюнова, Т. Г. Винокур, В. Е. Гольдин, Е. А. Земская и др.); исследования

общих и

повторяющихся

признаков

речевых

жанров,

функционирующих как определенная модель (В. В. Дементьев, Т.В. Матвеева и др.); исследования речевых жанров как инструмента научного описания (К. А. Долинин, Т. В. Шмелева и ее ученики). Отметим, что особой чертой концепции М. М. Бахтина о речевых жанрах стал ярко выраженный социолингвистический подход к изучаемому объекту. Эта тенденция характерна и для работ его последователей. В данном исследовании мы будем придерживаться того же направления, поскольку ЭК – объект нашего исследования

–

есть

неотъемлемая

принадлежность

определенных

социальных кругов. Поскольку жанр реализуется как целесообразно организованный линейный речевой ряд (текст), выделение языковых признаков жанра начинается с выделения определенной функционально обусловленной языковой системы в тексте. М. М. Бахтин ведущими признаками речевого жанра называет смену субъекта речи и диалогичность, а наряду с ними – целеполагание, завершенность, связь с определенной сферой общения [Бахтин 1986: 275]. Отметим, что первые два признака, названных М. М. Бахтиным – смена субъекта речи и диалогичность – особенно важны для жанра ЭК. Мнение большинства современных

исследователей-жанрологов перекликается с

положениями М. М. Бахтина: они признают общим, интегративным признаком всех речевых жанров коммуникативное намерение говорящего, а наряду с ним наиболее существенными называют такие признаки, как дополнительные интенции говорящего, типы и подтипы речевых ситуаций, субъект речи, адресат, тип межличностного взаимодействия коммуникантов, функциональный стиль общения [Седова 1997: 1]. Разделяя такую точку зрения, добавим, что жанр ЭК требует уточнения этого ряда предложенных существенных признаков жанра. Прежде чем эти признаки будут названы, необходимо пояснить, что представляет собой этический кодекс и почему

актуально исследование этого нового для российской лингвистики речевого жанра.

2.2. Этический кодекс как разновидность речевого жанра Все чаще языковедами проводится изучение не только языка и речи, но и языкового поведения человека, языковой личности и проблем ее формирования. «В центре внимания оказывается комплексное изучение языковых

средств,

используемых

в

определенных

коммуникативных

ситуациях В этой связи изучение речевого этикета представляет большой интерес для лингвистических исследований, так как является одним из показателей межличностных отношений в языке» [Абрамова 2002: 95], а ЭК, на наш взгляд, есть не что иное, как сумма правил, регулирующих отношения (речевые, профессиональные, межличностные) как

внутри

отдельного профессионального или корпоративного коллектива, так и вне его: во взаимоотношениях таких коллективов с клиентами, партнерами, конкурентами и обществом в целом. Воплощение в речи самых разных этикетных образований – в том числе и ЭК – отражает социальные роли и социальный статус участников коммуникации. С помощью языка можно непосредственно воздействовать на поведение участника коммуникации путем побуждения его к ответу на вопросы, сообщению каких-либо сведений, выполнению тех или иных просьб, пожеланий, приказов. Необходимо отметить, что этический компонент не входит в состав коммуникативной ситуации на правах ее отдельного признака. Этика объединяет носителей всех и всяких социальных ролей на единой социально-культурной основе и лишь затем, на этой основе, дифференцирует

правила

общения

применительно

к

разновидностям

ситуаций и соотношению ролей [Матвеева 2000: 41], а также предполагает выбор,

и

часто

весьма

сложный,

противоречащего целям бизнеса решения.

морально

оправданного

и

не

Что

же

представляют

собой

этический

кодекс

и

собственно

профессиональная этика? Возникновение

первых

профессионально-этических

кодексов

относится к периоду ремесленного разделения труда в условиях становления средневековых цехов в XI-XII вв. Исследователи этих вопросов отмечают, что именно тогда впервые в цеховых уставах провозглашается определенный ряд нравственных требований по отношению к профессии, характеру труда, соучастникам по труду. Однако ряд профессий, имеющих жизненно важное значение для всех членов общества, возник в глубокой древности, и поэтому такие профессионально-этические

кодексы,

как

"Клятва

Гиппократа",

нравственные установления жрецов, исполнявших судебные функции, были известны и гораздо раньше. Появление научных

профессиональной

этических

учений,

этики

теорий

о

предшествовало ней.

созданию

Повседневный

опыт,

необходимость в регулировании взаимоотношений людей той или иной профессии приводили

к осознанию и оформлению определенных

требований профессиональной этики. Профессиональная этика, возникнув как проявление повседневного морального сознания, затем уже развивалась на

основе

обобщенной практики

профессиональной группы.

поведения

представителей каждой

Эти обобщения содержались в писаных и в

неписаных кодексах поведения, а также в форме теоретических выводов. Большую роль

в становлении и усвоении норм профессиональной

этики играет общественное мнение. Нормы профессиональной морали не сразу становятся общепризнанными, это бывает связано с борьбой мнений. Взаимосвязь профессиональной этики и общественного сознания существует и в форме традиции. Различные виды профессиональной этики имеют свои традиции, что свидетельствует о наличии преемственности основных этических норм, выработанных представителями той или иной профессии на

протяжении столетий. Однако предметом лингвистических исследований ЭК стали совсем недавно. В современной российской лингвистике особое внимание ЭК уделяет И. А. Стернин, который определяет его как «свод правил и норм поведения, которые разделяют участники группы. С помощью кодекса задаются определенные модели поведения и единые стандарты отношений и совместной деятельности» [Стернин И., Панферова Н. 2003: 1]. Интересно также мнение российских предпринимателей, то есть тех людей, которые и создают ЭК, и подчиняются им. Б. Щербаков, генеральный директор представительства компании Oracle в России, считает, что ЭК

создается в первую очередь для

сотрудников и представляет собой «духовную составляющую компании», в то

время

как

кодексы

корпоративного

управления

организационные структуры и их функции внутри компании

описывают [А. Руденко,

Ю. Васильева 2007, http://k-ing-personal.narod.ru/kl32.html]. Авторы «Кодекса деловой этики Международного Московского банка» определяют

его

как

документ,

который

представляет

собой

«структурированную систему, построенную на общих основных ценностях и нормах поведения

наряду с государственным законом (первой сферой

правового регулирования) и корпоративными нормативными актами (второй сферой правового регулирования). Данный кодекс – третья сфера правового регулирования, задача которой – предоставить конфликтующим сторонам возможность совместными усилиями урегулировать свои разногласия на основе честного признания допущенных ошибок или нанесенных обид, а также принятия на себя ответственности по отношению к пострадавшей стороне» [КДЭ ММБ, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp] . Выявляя различия между ЭК и другими корпоративными документами, авторы «Этического кодекса Компании Тройка Диалог» говорят о том, что в Этическом кодексе излагаются принципы корпоративного поведения и этики ведения бизнеса, в то время как Корпоративный устав детально регулирует

деятельность Совета директоров, Президента и иных корпоративных органов компании [ККТД, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. Почему такой документ, как ЭК, оказался необходимым в деловых взаимоотношениях российских предпринимателей? Достаточно полно на этот вопрос отвечают инициаторы их создания. С. Лакутин, директор по персоналу компании Си-Про (производство и реализация продуктов питания моментального приготовления): «После кризиса компания проводила активную кадровую работу. Мы пытались сделать так, чтобы все, что мы заявляем, выполнялось и чтобы в политике и идеологии не было никаких недомолвок и неясностей. Ведь многие специалисты по персоналу знают – создавая трудовой контракт, часто приходится лицемерить, чтобы обойти острые углы в несовершенном законодательстве. С другой стороны, если не опираться на КЗоТ, весьма и весьма устаревший, то это будет документ, делающий и работника, и компанию уязвимыми перед различными официальными органами. Чтобы разрешить это противоречие, мы решили создать перечень этических норм. Это было сделано с тем, чтобы новый сотрудник, или работник, продлевающий трудовой контракт, твердо знал, что принято, а что не принято делать в компании. Руководители компании высшего и среднего звена в процессе написания документа старались выявить те традиции, которые сложились в компании, те этические моменты, которые есть в корпоративной культуре, а также привнести то, что хотелось бы видеть в идеале» [Шишкова 2005, http://k-ing-personal.narod.ru/kl32.html]. С.

Павленко,

директор

по

работе

с

персоналом

Финансовой

корпорации «УралСиб»: «В результате интеграционных процессов в корпорации

произошло

смешение

разных

корпоративных

культур.

Корпорация нуждалась в едином документе, закрепляющем стандарты поведения для сотрудников. В 2003 году в «УралСибе» был создан этический кодекс»

[А.

Руденко,

personal.narod.ru/kl32.html].

Ю.

Васильева

2007,

http://k-ing-

То есть необходимость этического обоснования того или иного действия появляется тогда, когда у руководителя или сотрудника возникает подозрение, что какое-то решение может морали.

нарушить стандарты деловой

Главной же причиной необходимости создания ЭК является

конфликт интересов – работодателя и сотрудника,

компании и клиента,

компании и конкурента. Конфликтность отношений в сфере бизнеса и противоречивость интересов всех его участников обусловлена многогранной противоречивостью самой жизни, которая не может быть устранена с помощью одного языка, который и сам по себе не лишен противоречий ни в одной из своих функций и в особенности при реализации коммуникативной функции: «конфликтность заложена в самом языке как системном образовании, так и общественном бытии языка – его функционировании в антропо-социальном и антропо-психологическом измерениях» [Голев 2004: 2]. Само взаимодействие автора и адресата речевого произведения потенциально конфликтно, ибо у этих участников коммуникативного взаимодействия изначально разные интересы, разные представления об удобстве, коммуникативной эффективности и разные оценки результатов речевых актов. «В естественных условиях язык сам регулирует это взаимодействие, предотвращая, ослабляя, снимая конфликт автора и адресата. В других, более «тяжелых» ситуациях, предотвращение или разрешение

языко-речевых

конфликтов

осуществляется

на

уровне

социально-этических норм» [Голев 2004: 2]. Как правило, ЭК формируются топ-менеджерами и акционерами. Часто кодекс пишут внешние консультанты после нескольких встреч с топменеджментом. Но такой документ остается лежать мертвым грузом на столах, считает В. Петрова, директор по персоналу компании «Русал», а

Н.

Незнанова, директор по компенсациям и льготам ТНК-ВР, утверждает, что этический документ может быть отторгнут компанией, если не привлечь персонал к его созданию [А. Руденко, Ю. Васильева 2007, http://k-ing-

personal.narod.ru/kl32.html].

Поэтому

все

чаще

российские

компании

привлекают к процессу создания ЭК всех сотрудников. В. Петрова говорит: «В процессе внедрения кодекса в «Русале» сотрудники всех предприятий компании были максимально вовлечены в обсуждение текста и системы исполнения кодекса. В общей сложности мы получили от своих работников порядка 18000 поправок и предложений. В августе 2004 года мы провели конференцию по принятию кодекса в Красноярске, куда собрались 150 делегатов»

[А.

Руденко,

Ю.

Васильева

2007,

http://k-ing-

personal.narod.ru/kl32.html]. Какова же цель создания и использования ЭК?

Прежде чем мы

приведем различные точки зрения по этому вопросу, отметим, что важную роль в процессе создания ЭК играют приоритеты национальных культур, национальный менталитет. Соглашаясь с З. Д. Поповой и И. А. Стерниным, мы определяем менталитет как «специфический способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для определенной личности, социальной или этнической группы людей» [Попова, Стернин 2007: 67]. «Менталитет связан с оценочно-ценностной сферой, ценностным аспектом сознания. Он оценивает воспринимаемое как хорошее или плохое, как представляющее ценность, соответствующее ценностям или не соответствующее им» [Попова, Стернин 2007: 69]. В нашем исследовании наиболее важное значение приобретает менталитет групповой, то есть

особенности восприятия, понимания,

реконструкции действительности различными социальными, возрастными, профессиональными, и т.д. группами людей. Доказано, что одни и те же факты действительности, одни и те же события могут быть по-разному восприняты в разных группах людей. Это необходимо учитывать в нашей работе, поскольку при несовпадении подходов и ценностей корпоративной и национальной деловой культур доминирует национальная деловая культура.

Предпочтение

ценностей

национальной

деловой

культуры

над

культурой корпоративной, несомненно, повлияло на определение целей создания этических кодексов многих российских банков и компаний. Авторы «Кодекса деловой этики Международного Московского банка» считают, что цель создания Кодекса деловой этики заключается в том, чтобы установить нормы, которые помогут людям определять свое поведение в тех областях повседневной деятельности, где потенциально могут возникать конфликты между личными моральными принципами, бизнес-целями и различными конфликтов

культурами; и

коллективного

споров; опыта

создать

сплоченность

путем

поощрять

формирование

единого

среди

всех

коллег

преодоления мнения

[КДЭ

и

ММБ,

http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. С. Лакутин, директор по персоналу компании СИ-Про, определяя цель создания этического кодекса, утверждает, что главное – создать комфортные условия труда, максимально благоприятный психологический климат. Этический кодекс – яркое воплощение идеального баланса интересов двух сторон: что выгодно работнику, то выгодно и работодателю [Лакутин 2005]. Возможен ли такой компромисс, ведь работник и работодатель, как правило, – это представители разных социальных слоев? Вероятно, для понимания целей создания и содержания ЭК важна мысль Т. М. Николаевой, которая подчеркивала повышение интереса к социальному фактору в языке, а также отмечала, что «важной может оказаться и теневая сторона коммуникации – определение того, что данная коммуницирующая личность не говорит, чего не употребляет, чего не называет и как изменяет свою речь в изменяющихся ситуациях общения» [Николаева 2000: 17]. Именно ЭК, по нашему мнению, тот самый жанр, тексты которого имеют «второй план», который и поясняет то, что не говорится и не называется.

2.3. Структура, типы и функции этических кодексов Внутри жанра ЭК существуют разновидности, различия между которыми

обусловлены

исторически

несколькими

сложившиеся

причинами.

традиции

Это,

(поскольку

во-первых,

даже

такой

суперсовременный речевой жанр имеет определенные исторические корни), а во-вторых, особенности коллектива, для которого кодекс предназначен, ведь это один из инструментов формирования нравственных стандартов внутри либо профессионального коллектива, либо корпоративного сообщества. Для каждого сотрудника той или иной компании или банка более значимым будет кодекс профессиональной либо корпоративной этики в зависимости от идентичности специалиста с организацией или с профессиональным сообществом. Наиболее подробную характеристику двух типов этических кодексов дают И. Стернин и Н. Панферова в работе «Кодекс корпоративной этики: каждой компании – свой кодекс» [Стернин, Панферова 2003]. Они говорят о том, что кодексы профессиональной этики направляют отношения внутри профессионального сообщества и наиболее эффективно «работают» в среде представителей тех профессий,

где

проблемы

этического

характера

определяются содержанием деятельности, связанной, как правило, с межличностными отношениями (медики, адвокаты, журналисты и т.д.). Такие кодексы «регламентируют поведение специалиста в сложных этических ситуациях, характерных для данной профессии, повышают статус профессионального

сообщества

в

социуме,

формируют

доверие

к

представителям данной профессии. Также кодекс усиливает значимость принадлежности к профессии, его принятие косвенно может являться обрядом инициации, «обращения в профессию» (например, принятие клятвы Гиппократа и допуск к лечебной работе у врачей)» [Cтернин, Панферова 2003: 3]. Это, например, такие кодексы профессиональной этики, как Этический Кодекс

Российского

Психологического

Общества,

Кодекс

профессиональной этики пресс-атташе, Кодекс врачебной этики Российской Федерации, Кодекс этики Журналистов России. В том случае, когда в одной организации работают представители разных профессий, регулирует их деятельность и разрешает спорные этические

вопросы кодексы корпоративной этики, такие, как Этический

кодекс холдинга RBI, Этический Кодекс Ассоциации компаний прямых продаж, Этический кодекс Энерготрансбанка, Кодекс деловой этики Международного Московского банка. Такие кодексы – это, как правило, принадлежность

бизнес-кругов,

поскольку

«регулировать

деловые

взаимоотношения нужно обязательно, ведь в бизнесе все друг с другом связаны» [Лакутин 2005: 3]. Этот тип ЭК наиболее интересен для нашего исследования, так как именно их создатели решают нелегкую задачу выбора языковых средств для наилучшего выражения как собственных мыслей, так и пожеланий клиентов, для максимально эффективного воздействия на адресата. Такой выбор, несомненно, важен при регламентации деловых отношений: «первопричина этических проблем в бизнесе – противоречия в интересах заинтересованных групп. Бизнес включает в себя экономические отношения между многими группами людей: клиентами, наемными работниками, акционерами, поставщиками, конкурентами, правительствами и сообществами – заинтересованными сторонами. Поэтому важнейшие задачи кодекса корпоративной этики – установить приоритеты в отношении целевых групп и пути согласования их интересов» [Стернин, Панферова 2003: 4]. Задачи, поставленные авторами кодексов такого типа, определяют и возложенные на них функции. И.Стернин и Н.Панферова выделяют три основные функции кодекса корпоративной этики: 1.Функция корпоративного компании».

репутационная: PR,

повышает

«кодекс,

являясь

инвестиционную

инструментом

привлекательность

2.Функция управленческая: «повышение эффективности деятельности сотрудников

осуществляется

путем

регламентации

приоритетов

во

взаимодействии со значимыми внешними группами; определения порядка принятия

решений

в

сложных

этических

ситуациях;

указания

на

неприемлемые формы поведения». 3. Функция развития корпоративной этики:

«кодекс корпоративной

этики – значимый фактор развития корпоративной культуры. Кодекс может транслировать ценности

компании

всем

сотрудникам,

ориентировать

сотрудников на единые корпоративные цели и тем самым повышать корпоративную идентичность» [Стернин, Панферова 2003: 5]. Рассматривая структуру ЭК разных типов, можно утверждать, что и кодекс профессиональной этики, и кодекс корпоративной этики состоят, как правило, из двух частей: первую условно можно назвать идеологической или декларационной, поскольку в ней формулируются цели, ценности, миссия компании, вторую – нормативной или регулирующей, так как она описывает стандарты рабочего поведения. Содержание ЭК каждой отдельно взятой компании или банка зависит прежде всего от особенностей деятельности той или иной организации, ее структуры, задач развития, установок руководителей. В профессионально однородных организациях часто используются кодексы, описывающие прежде всего профессиональные спорные ситуации и регламентирующие поведение сотрудников в таких ситуациях. «В первую очередь здесь решаются управленческие задачи. Дополнение такого кодекса главами о миссии и ценностях компании способствует развитию корпоративной культуры. При этом кодекс может иметь значительный объем и сложное специфическое содержание и адресоваться всем сотрудникам компании» [Стернин, Панферова 2003: 5]. При создании этического кодекса для больших неоднородных организаций (корпораций) сложно сочетать все три функции кодекса. Поставив во главу угла управленческую функцию, кодекс должен описывать

стандарты

поведения

в

отношениях

с

клиентами,

поставщиками,

подрядчиками и ситуации, недопустимые в работе, связанные с разного рода злоупотреблениями. Такой кодекс часто имеет большой объем и сложное содержание. «Адресация его всем группам сотрудников в условиях значительной разницы в образовательном уровне и социальном статусе сотрудников затруднена. В то же время развитие корпоративной культуры компании требует единого кодекса для всех сотрудников – он должен задавать единое понимание миссии и ценностей компании для каждого сотрудника» [Стернин, Панферова 2003:5]. Для выхода из такой ситуации возможно

использование

двух

вариантов

этического

кодекса

–

декларативного и развернутого. Декларативные этические кодексы описывают общие принципы поведения сотрудников на уроне деклараций. По сути, декларативный вариант – это только идеологическая часть кодекса без регламентации поведения сотрудников. В конкретных ситуациях сотрудники сами должны ориентироваться в том, как себя вести, исходя из базовых этических норм, то есть такой ЭК решает в первую очередь задачи развития корпоративной культуры.

«При

этом

для

представления

кодекса

международному

сообществу и решения конкретных управленческих задач необходима разработка дополнительных документов» [Стернин, Панферова 2003:5]. Развернутый

вариант

этического

кодекса

содержит

подробную

регламентацию этики поведения сотрудников в самых разных областях – по отношению к заказчикам, потребителям, государству, а также в сфере безопасности труда, политической деятельности, в ситуации конфликта интересов. «Большой объем и сложность содержания таких кодексов определяют их выборочную адресацию. В большинстве компаний такие кодексы разрабатываются для высшего и среднего менеджмента и не являются

всеобщим

документом,

[Стернин, Панферова 2003: 6].

объединяющим

всех

сотрудников»

2.4. Жанрово-стилистическая характеристика этического кодекса Рассмотренные выше структурные и функциональные особенности ЭК позволяют сделать вывод о том, какие признаки жанра являются для них определяющими. По нашему мнению, обусловленному предметом данного исследования, ведущими признаками такого нового в российской текстовой культуре явления, как жанр ЭК, ставшего в настоящее время обязательным атрибутом почти каждого крупного российского банка или компании, могут быть названы следующие: 1) Опираясь на положение М. М. Бахтина о том, что один из главных признаков любого жанра – это диалогичность, и на особенности структуры и функций ЭК, считаем ведущим признаком текстов этого жанра полифонизм (термин М. М. Бахтина). Полифонизм

в данном случае понимается во-

первых, как многоголосие и авторов, и адресатов, поскольку в создании кодексов принимают участие представители разных сторон, и во-вторых, как необходимость языкового выражения в одном тексте часто полярных интересов различных заинтересованных структур. Например: Кодекс корпоративной этики сотрудника Сбербанка России – это свод правил,

в котором описаны нормы нашего

поведения, наши

обязательства и ответственность перед банком, обществом, клиентами, друг перед другом [ ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]; Проект

создание

Кодекса

корпоративной

этики

сотрудников

Тюменской нефтяной компании был реализован в 2002 году совместными силами ЦКТ PROПАГАНДА, департамента по кадровой и социальной политике и департамента по связям с общественностью ТНК. Основным решением проекта стала идея «улицы с двусторонним движением»: «сверху вниз» - определение базовых ценностей и целей высших руководителей, разработка на их основе проекта Кодекса; «снизу вверх» - каждому сотруднику предоставлялась возможность стать соавтором Кодекса через его обсуждение и внесение» [проект «E-xecutive, content@ e-xecutive.ru].

2) Коммуникативное намерение авторов, имеющее явно выраженный рекламный характер. Этот признак – один из важнейших, поскольку обязательный структурный элемент любого ЭК – предисловие (иначе

–

преамбула, вступление, введение, миссия и ценности) не только и не столько поясняют необходимость и цели создания такого документа, сколько позиционируют определенным образом ту или иную компанию. Например: Нам доверяют самое ценное – уверенность в будущем. Бизнес, основанный на доверии, обязывает нас быть нравственно честными и социально ответственными по отношению к тем, кто способствует обеспечению стабильности и процветанию нашего бизнеса [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]; В кодексе деловой этики Группы UniCredit изложены принципы, которые должны направлять и вести нас в повседневной деятельности. Кодекс отражает систему ценностей, на которую мы можем опираться в критические моменты. Он задуман как основа для поиска выхода из проблемных ситуаций, которые не всегда регламентируются законом, подзаконными актами или внутренними корпоративными процедурами. Способствуя повышению профессионализма

одновременно с сохранением

личной свободы действий, Кодекс определяет облик нашего бизнеса [КДЭ ММБ, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp ]: В настоящее время Тройка Диалог занимает и намерена сохранять в будущем лидирующее положение среди инвестиционных банков России. В своей

деятельности

Тройка

Диалог

руководствуется

высокими

стандартами, нормами и принципами делового оборота, принятыми в международном сообществе. Тройка Диалог гордится своей репутацией, честным

отношением

к

клиентам,

партнерам

и

сотрудникам.

В

становлении и развитии Тройки Диалог, а также в формировании и укреплении позиции Тройки Диалог в бизнес-сообществе важную роль играли и играют профессионализм руководства и сотрудников Тройки Диалог, а также те принципы корпоративного поведения, политики и этики, которых

Тройка Диалог придерживалась на протяжении всего пути своего развития [КК ТД, http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. 3) Признак, традиционно обозначаемый как дополнительные интенции говорящего, применительно к жанру ЭК можно назвать признаком ориентированности на определенные способы действия, так как любой ЭК в более или менее жесткой форме регламентирует образ и способы действий сотрудников банков или компаний. Например: Сотрудник может предлагать корректировку задачи, уточнять сроки и ресурсы для ее выполнения. В случае отсутствия предложений и уточнений со стороны сотрудника, задача считается принятой. Принятая задача должна быть выполнена [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; В течение всей жизни врач обязан сохранять уважение и чувство благодарности к тому, кто научил его искусству врачевания. Врач обязан охранять честь и благородные традиции медицинского сообщества. Врачи должны относиться друг к другу с уважением и доброжелательностью [Кодекс врачебной этики РФ, SOLVAY-PHARMA.RU]; Члены Ассоциации обязуются: С уважением относиться к другим членам Ассоциации; Не высказывать публично оценку деятельности коллег; Постоянно совершенствовать свои знания и профессиональные навыки, в том числе путем обмена опытом со своими коллегами [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. 4) Важным жанровым признаком ЭК мы считаем тот факт, что автор и адресат речи в текстах этого жанра часто нераздельны (этот признак базируется на бахтинском признаке смены субъекта речи). Это связано с тем, что независимо от декларируемых принципов деятельности фактически работа многих российских банков и компаний подчиняется в первую очередь желанию клиента. Например: Удовлетворение потребностей клиентов – первоочередная задача членов Ассоциации. Члены Ассоциации стремятся предоставлять услуги с

максимально

возможным

высоким

уровнем

качества

[ЭК

РАДМ,

http://www.radm.ru/pages/102]; Мы понимаем, что благополучие нашего бизнеса напрямую зависит от доверия потребителя [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]; Клиент – прежде всего. Каждый клиент – личность достойная уважения и понимания, со своими требованиями, эмоциями, ожиданиями и потребностями. В общении с клиентами каждый сотрудник компании вежлив, корректен и внимателен [КК компании KrasAir, www.krasair.ru]. 5)

Еще один важный признак рассматриваемого жанра – это тип

межличностного взаимодействия коммуникантов (по терминологии Н. А. Седовой). Рассматривать этот признак применительно к жанру ЭК необходимо с учетом русского менталитета:

первые такие кодексы в

современном виде – продукт адаптирования аналогов западной текстовой культуры, и российские их авторы вынуждены лавировать между западными стандартами деловых отношений и традиционным русским подходом к ведению

дел,

при

котором

важнейшую

роль

играют

личные

взаимоотношения деловых партнеров, а также особое отношение ко времени и способам получения информации. «В отличие от европейцев время для русских связано не с поставленными целями, а скорее, с людьми и событиями. Распределяя свои дела по порядку, русские прежде всего учитывают не их практическую пользу, а то, какое эмоциональное и личное значение будут они иметь в их жизни. Поэтому для них не представляют чрезвычайной ценности такие деловые качества людей, как пунктуальность, педантичность, точное выполнение расписаний и планов. Цифры, конечно, вещь важная. Однако, по мнению русских, они представляют собой лишь часть картины человеческой жизни, так как не отражают отношений с клиентами, что, по их мнению, является важнейшим залогом успеха любого дела. Русские скорее ориентированы на диалог, и информация им кажется более достоверной, если она получена из первых рук – устно. Россияне в любом деле широко используют самые

разнообразные личные связи, ищут и получают протекцию, предпочитают решать проблему, подойдя к ней «по-человечески», используя личные отношения» [Сергеева 2005: 274, 278, 279]. Эти положения подтверждают и тексты кодексов. Например: Взятые обязательства необходимо выполнять вовремя, но плохо выполненная работа – хуже, чем задержка срока. Лучше заранее предупредить о невозможности выполнить задачу в срок, чем выполнить ее некачественно [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; Ассоциация прямых продаж признает, что компании, занимающиеся прямыми продажами, должны принять на

себя ответственность,

вытекающую из отношений с клиентами, возникающих в результате личноконтактных методов распространения товаров и услуг [ЭК АКПП, [email protected]]; Тройка Диалог ориентирована на предоставление услуг широкому кругу клиентов. Стратегия компании направлена на постоянное расширение клиентской базы Тройка Диалог руководствуется принципом «знай своего клиента» при установлении договорных отношений с потенциальным клиентом и не принимает в качестве клиентов лиц, характеризующихся неэтичным поведением или ведущих нелегальную деятельность, а также лиц, чья профессиональная деятельность не является прозрачной для Тройки Диалог

и

не

может

быть

должным

образом

оценена

[КК

ТД,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Выявленные и названные здесь признаки жанра ЭК – следствие структурных и функциональных особенностей текстов этого жанра. Существуют и другие признаки, связанные с собственно языковым оформлением этических кодексов. Эти признаки будут названы во второй главе исследования, посвященной особенностям структуры, значений и выражения

лингвопрагматических

категорий

модальности,

оценки

и

экспрессивности, поскольку именно эти категории во многом формируют

определенное этическое содержание текстов этого жанра, то есть являются и стилеобразующими, и жанроформирующими для ЭК.

Выводы: 1. Обращение современных лингвистов, отечественных и зарубежных, к

мысли

о

том,

что

в

языковых

процессах

находят

выражение

социокультурные, психологические, общественно-политические процессы жизни человека и общества в целом, делает все более актуальными лингвопрагматические исследования речевых единиц различного уровня, в первую очередь – текстов, поскольку «где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления» [Бахтин 1986]. 2. Применительно к объекту нашего

исследования метаязык и

содержание лингвопрагматического анализа требуют дополнений, и прежде всего – четкого определения прагматики текста как аспекта функционального анализа текстообразующих единиц, выбор которых определяется стратегией и тактикой воздействия создателя текста на его адресата с учетом целей, задач и условий коммуникации. 3.

Современное

состояние

российской

текстовой

культуры

характеризуется перестройкой жанровой парадигмы, уменьшением доли отдельных

традиционных жанров и появлением принципиально новых

жанров, а также процессом взаимодействия и синтеза различных жанров. Отметим также, что при существующем многообразии определений жанра в современной лингвистике, для нашего исследования наиболее продуктивным оказался подход

В. А. Салимовского, согласно которому жанры – это

«относительно устойчивые формы (модели) духовной социокультурной деятельности, осуществляемой в той или иной сфере общения, на ступени ее объективации посредством системы речевых действий в тексте как единице общения» [Салимовский 2000: 157].

4. Одним из новообразований в современной российской текстовой культуре, относящейся к сфере деловой коммуникации, является жанр ЭК, характеризующийся следующими признаками: - нераздельность автора и адресата (Мы понимаем, что благополучие нашего бизнеса напрямую зависит от доверия потребителя [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]; - полифонизм, понимаемый как многоголосие авторов и адресатов (Кодекс корпоративной этики сотрудника Сбербанка России – это свод правил, в котором описаны нормы нашего поведения, наши обязательства и ответственность перед банком, обществом, клиентами, друг перед другом [ЭК СБРФ, www.sbrf.ru]; - явно

выраженный

рекламный

характер коммуникативных

намерений

авторов (В настоящее время Тройка

намерена

сохранять в

инвестиционных

будущем

Диалог

лидирующее

банков

занимает и

положение

России

среди ТД,

[КК

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]; -

особый

определяемый

тип межличностного взаимодействия коммуникантов, национальным

русским

менталитетом

(Взятые

обязательства необходимо выполнять вовремя, но плохо выполненная работа – хуже, чем задержка срока. Лучше заранее предупредить о невозможности выполнить задачу в срок, чем выполнить ее некачественно [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; - ориентация адресата на определенные способы действия (Сотрудник может предлагать корректировку задачи, уточнять сроки и ресурсы для ее выполнения. В случае отсутствия предложений и уточнений со стороны сотрудника, задача считается принятой. Принятая задача должна быть выполнена [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Данные

признаки

функциональных

жанра

особенностей

ЭК текстов

–

следствие этого

типа,

структурных

и

позволяющих

рассматривать ЭК как сложный прагматический продукт нескольких

дискурсивных регистров, реализующих речевые стратегии и тактики создателей этих текстов.

Глава II. Лингвопрагматическое содержание этических кодексов и средства его выражения

Часть 1. Лингвопрагматическое содержание этического кодекса как жанра деловой речи Лингвистика XXI века ознаменована сменой и обновлением научной парадигмы, то есть системы воззрений на язык, определяющей «предмет и принципы лингвистического исследования в соответствии с культурноисторическим и философским контекстом эпохи» [Алефиренко 2008: 8-9]. Как пишет Н.Ф. Алефиренко, на смену лингвистическому компаративизму руководствующемуся

прежде

всего

принципом

мировоззрение системно-структурной парадигмы,

историзма,

пришло

задачей которой было

выявление всеобщей связи языковых единиц [Алефиренко 2008: 9]. Эти две научные парадигмы, на наш взгляд, выполнили основную работу по изучению «устройства» языковой системы, но тем не менее социальнокультурный контекст функционирования русского языка конца XX – начала XXI века востребовал большего учета роли личности и общества носителей языка в развитии языковых процессов. Потому на смену системноструктурной

парадигмы

приходят

коммуникативно-прагматическая

и

дискурсивно-когнитивная, объединившие ряд лингвистических теорий и концепций антропоцентрической направленности.

Мы считаем, что в

каждую историческую эпоху, не только в прошлом, но и в настоящем и будущем, может быть продуктивным лингвистическое исследование, опирающееся на любую из вышеперечисленных научных парадигм. Все зависит от особенностей цели, задач, аспекта, предмета, объекта и исследуемого материала.

Опираясь на данную концептуальную посылку, учитывая наш объект и наши

исследовательские

задачи,

считаем

обоснованным

выбор

коммуникативно-прагматической парадигмы в качестве ведущего научного мировоззрения для исследования лингвопрагматики ЭК. Данная научная парадигма опирается прежде всего на систему антропоцентрических идей. Обращение

лингвистики к

личности,

мысль о

необходимости

учитывать «человеческий фактор» в языке, движение к антропоцентризму Т.М. Николаева комментирует следующим образом:

это движение было

«дрейфом от тезиса о функционировании языка «в самом себе и для себя» в тезис – «под влиянием внешних обстоятельств и для нас» [Николаева 2000: 16]. Именно тезис о связи человека с действительностью через язык лежит в основе предлагаемой нами модели структурирования прагматического потенциала

текстов

ЭК,

отражающей

взаимосвязанные

взаимообусловленные факторы креативной, модальной и

и

эмоционально-

оценочной деятельности и автора (авторов), и адресата (адресатов) ЭК. Особый интерес представляет анализ текстов ЭК в аспекте их «глубинного осмысления, декодирования имплицитной информации , вторичных смыслов

в

рамках

общенаучного

методологического

контекста

междисциплинарного порядка» [Голякова 2006: 61]. Реалии окружающего мира, которые составляют основу представлений о действительности каждого носителя языка, обусловливают первый фактор, влияющий

на

лингвопрагматический

потенциал

текстов

ЭК,

представляющих собой специфическое структурно-смысловое построение со сложной игрой языковых единиц как знаков вторичной номинации. Это утверждение основывается на том, что создатели ЭК и его потенциальные интерпретаторы, читатели часто придерживаются разных, а нередко и полярных точек зрения на принципы организации деловых отношений, на правила ведения бизнеса, а ЭК как раз и должен найти и обеспечить компромисс между деловыми партнерами,

всеми участниками бизнеса:

«Необходимость

возникает

этического

обоснования

тогда,

когда

у

руководства возникает подозрение, что решение может нарушить стандарты деловой морали» [Баринов, Макаров 2004: 9]. Исходя из этого, мы предлагаем рассматривать ЭК как многоплановый, звучащий в разных регистрах статусно-оринтированный [Карасик 2002: 290] этический дискурс, понимаемый в нашем исследовании как письменный вербальный продукт коммуникативного действия [ван Дейк 1998: 1], включающий

одновременно

два

компонента:

динамический

процесс

языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат, то есть для нас текст ЭК. Такое понимание ЭК связано с тем, что «никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления, без учета их дискурсивных аспектов» [Олешков 2006: 105]. В процессе формирования прагматического содержания текстов ЭК объективная действительность оказывается базовым основанием фоновых знаний

их

создателей,

традиционно

понимаемых

как

некий

пласт

информации, доступный всем участникам коммуникации, но, как правило, невербализованный. В дискурсивном аспекте фоновые знания можно обозначить как пресуппозицию – «компонент текста, который не выражен словесно



Пресуппозиция

может

возникнуть

при

чтении

предшествующего текста или оказаться вовсе за пределами текста как результат знания и опыта составителя текста» [Валгина 2003: 57]. Фоновые знания культуры – знание каких-либо реалий говорящим и слушающим, которые подразумеваются, но явно не вербализуются в диалоге, и которые являются основой языкового общения, «представляют собой идеальную модель внешнего мира или его части» [Крюков 1988: 19]. У всех участников социокультурного

диалога

для

обеспечения

его

коммуникативно-

прагматической эффективности должна быть общность речевой установки, единства информационного поля и коммуникативного фона речевого действия [Шипицына 2000: 234]. Поскольку текст есть одна из форм коммуникации, включенная в широкий ситуативный контекст, то знание всего фона, на котором производится тот или иной текст, должно быть

исчерпывающим для действительного понимания смысла высказывания его адресатом. «Диапазон варьирования грамматических и лексических значений колеблется от буквального, прямого смысла той или иной конструкции через самые разнообразные оттенки смыслов (модальный, прагматический, информационный и т.д.) вплоть до так называемого обратного смысла» [Колшанский 2005: 67]. Общность таких знаний очень важно учитывать при создании и интерпретации текстов такого нового жанра, какими являются ЭК, поскольку они имеют

особое функциональное назначение и призваны объединить

интересы самых разных социальных

групп заинтересованных лиц –

акционеров, инвесторов, рекламодателей, клиентов и многих других. Создание любого текста предполагает адекватное отображение в его содержании реальной ситуации, являющейся лишь частью опыта коллектива, однако частью, соотнесенной одновременно с предшествующим знанием; оно отображает также знание на период образования текста и содержит далее обращенность к последующему опыту. Эти три фактора, необходимых для функционирования текста, обусловлены знаниями коммуникантов не только ситуации общения, но и «знанием предыстории этой ситуации, определяемой в

целом

как

пресуппозиция

коммуникативного

речемыслительным окружением конкретного

акта,

реальным

текста – контекстом и

заложенным в нем содержанием, направленным на получение какого-либо результата в коммуникативном акте – речевого эффекта» [Колшанский 2005: 114-115]. Фоновые знания авторов и пользователей ЭК, обеспечивающие их коммуникативное сотрудничество в данной деловой сфере,

мы предлагаем

обозначить термином «корпоративная картина мира», понимая его как то общее мировоззрение, общие ценности, которые присущи членам данного корпоративного сообщества.

Аргументируем это определение тем, что

современные российские банки и компании, создающие такого рода документы,

–

это

зачастую

совершенно

обособленные,

«закрытые»

коллективы, работающие по принципам, определяющим критерии поведения в рамках трудовой деятельности,

и накладывающим отпечаток на все

мировоззрение и миропонимание каждого члена коллектива. Данное определение соотносимо с понятием языковой картины мира, которую представляют как тот или иной

способ восприятия и устройства мира:

«Совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений данного языка, складывается в некую единую систему взглядов, или предписаний, и навязывается в качестве обязательной всем носителям языка» [Анна Зализняк, Левонтина, Шмелев 2007: 56]. В

нашем

случае

«все

носители

языка»

это

–

все

члены

профессионального или корпоративного сообщества. Проиллюстрируем данный тезис примерами из различных ЭК: Изложенные

в

настоящем

Кодексе

принципы

корпоративного

поведения и этики ведения бизнеса получили одобрение и являются обязательными сотрудниками

для исполнения всеми акционерами, директорами и Тройки

Диалог

[КК

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Особого внимания в приведенном примере заслуживает тот факт, что здесь получение

одобрения

исходит от субъекта невербализованного,

имплицитного, что делает одобрение бесспорным, обязательным, то есть смысл фразы можно понимать так:

То, что уже ранее одобрено всеми,

пересмотру и переоценке не подлежит, следовательно, обязательно и для вас. Или: Ассоциация прямых продаж признает, что компании, занимающиеся прямыми продажами, должны принять на

себя ответственность,

вытекающую из отношений с клиентами, возникающих в результате личноконтактных методов распространения товаров и услуг. Они обязаны установить честные и этичные принципы работы для каждой компаниичлена Ассоциации, которым должны неукоснительно следовать в своем

бизнесе все компании, занимающиеся прямыми продажами [ЭК АКПП, [email protected]]; Еще категоричнее: Незнание сотрудником положений настоящего Кодекса или отказ от подписания Декларации о согласии с этическими нормами Сбербанка России не освобождает его от обязанности выполнять утвержденные Банком корпоративные нормы и правила поведения [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]. Понятие «корпоративная картина мира» не встречается в изданиях по топ-менеджменту. Оно сближается по смыслу (в нашем понимании этого явления) с терминами «корпоративная культура» или «дух корпоративизма», определяемым как «набор наиболее важных предположений, принимаемых членами организации, и получающих выражение в заявляемых организацией ценностях, задающих людям ориентиры их поведения и действий. Эти ценностные ориентации передаются членам организации через средства духовного

и материального

окружения

организации».

Как

правило,

корпоративная культура имеет три составляющих: идеи и ценности, лежащие в основе философии данной компании; особенности поведения и общения; внешняя символика и традиции [личная стр. Кругловой, http://k-ingpersonal.narod.ru/kl32.html]. Анализ текстов ЭК позволил нам выделить те ценности, которые стали основой для формирования определенной корпоративной картины мира многих российских банков и компаний. Это справедливость, прозрачность, профессионализм, уважение, сотрудничество, свобода, доверие. Однако все эти категории совершенно по-разному толкуются по отношению к коллегам, клиентам и поставщикам, инвесторам, обществу, и в этом, на наш взгляд, ярко проявляются особенности корпоративной картины мира. Так, «Кодекс деловой этики Международного Московского Банка» понятия «ценность» и «справедливость» рассматривает следующим образом: Справедливость по отношению к коллегам: Необходимо всегда уважать гражданские права – иначе говоря, уважать религиозную,

политическую и культурную свободу, право на объединение в профсоюзы и свободу сексуальной ориентации. Любая дискриминация в этих сферах должна

быть

исключена,

ее

место

должно

занять

признание

профессиональных навыков и способностей сотрудников. Принципы гражданской свободы необходимо укреплять, прилагая особые усилия для того, чтобы вовлекать в коллектив и проявлять уважение по отношению к сотрудникам, которые приходят в UniGredit по найму или в результате слияния компаний. Уважение, внимание к людям и их потребностям, независимо от служебного положения, должны стать характерными чертами нашего поведения внутри организации. Справедливость по отношению к клиентам и поставщикам: Это означает, что мы должны неизменно проявлять должное внимание к нашим клиентам, стараясь удовлетворять их потребности, и рассматривать этот принцип как главный во всей нашей деятельности. Цель состоит в том, чтобы, приобретая наши продукты или услуги, клиент сознавал сопряженный с этим риск для Банка и понимал ценность поставляемых ему продуктов или услуг. Мы всегда должны быть беспристрастными в выборе поставщиков, вовлекая в этот процесс все заинтересованные подразделения. Таким образом, отношения с поставщиками должны обеспечивать Группе преимущества перед конкурентами [КДЭ ММБ, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp ]. Прежде чем мы прокомментируем эти положения, вновь обратимся к работе Анны Зализняк, И.Левонтиной, А.Шмелева «Ключевые идеи русской языковой картины мира». Ее авторы отмечают, что владение языком предполагает концептуализацию мира. При этом «конфигурации идей, заключенные в значение слов родного языка, воспринимаются говорящим как нечто само собой разумеющееся, и у него возникает иллюзия, что так вообще устроена жизнь» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2007: 57]. Среди прочих ученые рассматривают постоянное, хотя и не всегда осознаваемое противопоставление понятий «справедливость»/«закон». Они говорят о том,

что обычно в случае противоречия между законом и справедливостью в русской культуре непосредственное чувство на стороне справедливости. Одна из особенностей русской ментальности состоит в том, что в ней справедливость относится к сфере эмоционального, и в русском языке есть номинация чувства

справедливости. «Пока справедливость основана на

объективности, беспристрастности, это ценность низшего уровня. Но она начинает восприниматься как высшая ценность, когда пропитывается чувствами» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2007: 62]. Вернемся к приведенным выше примерам. Прежде всего обратим внимание на авторский выбор лексических средств: уважать права; принципы гражданской свободы; проявлять уважение; уважение, внимание к людям и их потребностям, - в первом из них, и

должное внимание;

клиент осознавал риск Банка, понимал ценность услуг; беспристрастно, обеспечивать преимущества – во втором. Сопоставление их говорит о том, что справедливость по отношению к коллегам, выражаясь формулировками выше процитированных авторов,

«пропитана чувствами», тогда как

справедливость по отношению к клиентам и поставщикам «основана на рациональности». Интересно также сочетание проявлять должное внимание к нашим клиентам, стараясь удовлетворять их потребности. «В русском языке есть труднопереводимые глаголы, описывающие внутреннее состояние человека по отношению к собственному действию: это, прежде всего, слова стараться/собираться. Говоря постараюсь, человек всего лишь сообщает, что он в принципе готов предпринять усилия для осуществления этого действия, однако не обещает расшибиться в лепешку – ему могут помешать различные внешние обстоятельства, в том числе его собственное нежелание» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2007: 64]. Мы согласны с тем, что слово стараясь не только не гарантирует обязательность услуг, но фактически сводит на нет само обещание банка удовлетворять потребности клиентов.

Таким образом,

можно сделать вывод о том, что понятие

справедливость в отношениях внутри коллектива и вне его – это разные

понятия, совершенно разные по смысловому наполнению, что уже в этом вопросе коллектив вообще обособляет себя от «внешнего» мира. О том же свидетельствуют дискурсивные истоки других текстов ЭК. Например: Отношения с другими членами Ассоциации. Члены Ассоциации обязуются: с

уважением

относиться

к

другим

членам

Ассоциации;

не

высказывать публично оценку деятельности коллег; поддерживать друг друга в сообществе и средствах массовой информации; строить свои взаимоотношения на уважении, доверии, такте и доброжелательности (всего 12 пунктов такого же типа); Отношения с коллегами и деловыми партнерами: Ассоциация побуждает своих коллег и деловых партнеров к соблюдению принятых в Ассоциации норм этики; Отношения с клиентами: члены Ассоциации выполняют договорные обязательства и дорожат деловыми отношениями, руководствуясь при этом

не

буквой,

а

духом

договорных

обязательств

[ЭК

РАДМ,

http://www.radm.ru/pages/102]. Отметим,

что

даже

количество

информации

об

отношениях

Ассоциации с разными категориями лиц – участников бизнеса указывает на особую ценность взаимоотношений между членами данной Ассоциации: им посвящено 12 пунктов, в то время как характер отношений с деловыми партнерами и клиентами описан в 5 пунктах. Анализ лексики приведенных примеров, как и в первом случае, указывает на «пропитанность чувствами» как основу отношений с членами Ассоциации: относиться с уважением; поддерживать в сообществе; уважение; доверие; доброжелательность. Отношения с коллегами и деловыми партнерами строятся на основе «рациональности» (в тексте ЭК употребляется слово «объективность»), но рациональности, удобной для сообщества компании, и потому коллегам, деловым партнерам и прочим лицам предписывается принять правила игры

Ассоциации: Ассоциация побуждает своих коллег и деловых партнеров к соблюдению принятых в Ассоциации норм этики. Договоры же с клиентами

вообще

не

имеют

никакой

ценности,

поскольку

члены

Ассоциации дорожат деловыми отношениями, но реальное содержание (в тексте буквально – буква договора) – не имеет значения, так как для членов Ассоциации важнее дух договорных обязательств, наверняка также совершенно различный в представлении Ассоциации и ее клиентов. Кодекс Корпоративной этики сотрудника Сбербанка России в главу «Ценности Банка» наряду с другими

вносит разделы «Клиенты банка»,

«Акционеры Банка» и «Сотрудники Банка». Приведем примеры: Клиенты Банка. Банк видит своими клиентами всех граждан страны, организации,

предприятия

любой

формы собственности,

кредитные

организации, другие финансовые учреждения, исполнительные органы власти,

индивидуальных

предпринимателей.

Банк

стремится

к

установлению долгосрочных партнерских отношений с каждым клиентом. Банк исключает дискриминацию клиентов по политическим, религиозным, национальным, возрастным или половым признакам. Акционеры Банка. Практика корпоративного поведения Банка направлена на обеспечение равного отношения к акционерам. Акционеры определяют

основные

направления

развития

бизнеса

Банка.

Банк

ответственен перед акционерами за обеспечение роста активов банка, его прибыльности и внедрение в ежедневную практику Банка норм и традиций корпоративного поведения российского бизнеса, отвечающих международно признанным стандартам. Банк приветствует стремление сотрудников владеть его акциями и таким образом

участвовать как в управлении

Банком, так и в распределении прибыли. Сотрудники Банка. Банк ценит и уважает своих сотрудников. Сотрудники – главное достояние Банка. Банк строит свои отношения с сотрудниками на принципах долгосрочного сотрудничества, взаимного уважения и безусловного исполнения взаимных обязательств. Банк ценит в

своих

сотрудниках

организованность,

честность,

внутреннюю

порядочность,

культуру

и

профессионализм,

самодисциплину,

умение

работать на результат [КЭ СБ РФ, www.sbrf.ru]. Проанализируем лексический состав приведенных трех абзацев. В первом

абзаце

обращает

на

себя

внимание

подчеркнутый

факт

объективности: всех граждан страны, партнерских отношений с каждым клиентом, Банк исключает дискриминацию клиентов, то есть, как уже говорилось выше, – отношения с клиентами «основаны на объективности». Во

втором

рациональностью,

абзаце

наряду

с

равным

отношением,

то

есть

появляются «элементы чувства»: ответственен перед

акционерами, признанным стандартам, Банк приветствует стремление. Появление таких субъективно-модальных, оценочных элементов, «элементов чувств», обусловлено, на наш взгляд, предыдущей фразой примера: Акционеры определяют основные направления развития бизнеса Банка. То есть именно от акционеров зависит бизнес, вся жизнедеятельность банка. Весь третий абзац, «пропитан выражением чувств»: ценит и уважает своих сотрудников, взаимного уважения, безусловного исполнения взаимных обязательств, честность, порядочность, профессионализм. Даже простое сопоставление лексических средств, выбираемых авторами ЭК, очевидно свидетельствует о явном противопоставлении членов корпорации другим участникам бизнеса, субъектам коммуникативного процесса, а также и о том, что корпоративная картина мира отлична от картины мира общенациональной. Следовательно,

корпоративная

картина

мира

обусловливает

прагматику текстов ЭК. Этот вывод вновь подтверждает наше предположение, что ЭК – это сложный по структуре этический дискурс, в процессе создания и интерпретации которого реализуется несколько дискурсивных слоев. В частности, в описании отношений с разными социальными группами участников деловой коммуникации используются различные дискурсивные

регистры,

сочетание

которых

создает

общий

дискурсивный

смысл

коммуникативного продукта. И этот общий дискурсивный смысл ЭК не совпадает с тем смыслом текста, который реализуется совокупностью языковых значений всех семантических единиц текста.

В связи с этим

выводом мы различаем языковой смысл текста (это суммарный смысл семантических единиц, выражающий коммуникативное намерение автора, то есть то, что он хотел сказать) и дискурсивный смысл текста, обусловленный прагматическими «догрузками» семантических единиц в реализованной синтагматике текста (то есть то, что в действительности сказал автор). Следующий фактор, влияющий на лингвопрагматическое содержание ЭК, – это коммуникативно-целевая установка высказывания, или, в терминах дискурсивного анализа, иллокутивная сила, которая с одной стороны, взаимосвязана с объективной действительностью, а с другой – обусловлена корпоративной картиной мира автора (авторов) текстов ЭК. Еще А. А. Потебня писал о том, что «слушающий может гораздо лучше говорящего понимать, что скрыто за словом, и читатель может лучше самого поэта постигать идею его произведения. Сущность, сила такого произведения не в том, что разумел под ним автор, а в том, как оно действует на читателя или зрителя, следовательно, в неисчерпаемом возможном его содержании» [Потебня 2003: 301]. С другой стороны, доказали,

что

речевая

деятельность,

многочисленные исследования как

правило,

в

подавляющем

большинстве случаев обусловлена неречевыми задачами. «Эффективность их решения является одним из важнейших критериев, по которому люди осуществляют выбор языковых средств» [Иссерс 2006: 9].

Тексты ЭК,

будучи порождением определенного типа речевой деятельности, безусловно мотивируются неречевыми задачами, что в конечном счете обусловлено реализуемыми ими функциями языка и его особенностями жанра текстов ЭК как семантически

и прагматически нагруженной системы

знаков.

Коммуникативная функция языка как средства общения имеет две стороны, поскольку язык является не только средством мышления, но и средством

взаимодействия человека с природой и обществом; при помощи языка люди не просто обмениваются информацией, но и регулируют исполняемые ими социальные роли. Авторы текстов ЭК, как правило, указывают на цели создания подобных документов, например: Цель данного Этического Кодекса заключается в том, чтобы продемонстрировать приверженность членов Ассоциации к высоким стандартам этического поведения; повышать уровень этики, которому будут следовать все участники российского рынка директ-маркетинга [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]; Цель Кодекса – определить модели эффективного поведения в тех нестандартных, порой сложных ситуациях, с которыми мы неизбежно сталкиваемся в нашей повседневной рабочей деятельности, и помочь нам ответственно и профессионально принимать решения [КДЭ ММБ, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. Однако, на наш взгляд,

коммуникативно-целевая установка ЭК не

является чем-то однородным и неделимым. Она формируется из самых разных составляющих, часть из которых базируется в глубинах сознания авторов как некая «закадровая» прагматическая сущность. Может быть, поэтому зачастую

сам автор того или иного ЭК не всегда может четко

определить мотивы создания кодекса: «Любая коммуникация (вербальная или невербальная, устная или письменная, виртуальная или содержащая реальный диалог) может рассматриваться как явление, реализуемое его участниками на основе двух составляющих: экспликативной (развернутой, явной)

коммуникации

и

импликативной

(скрытой,

подразумеваемой)

коммуникации» [Прохоров 2006: 12]. Приведенные выше примеры и иллюстрируют обе составляющие коммуникации: развернутую, явную, эксплитативную коммуникацию и коммуникацию «импликативную, скрытую, подразумеваемую». Анализ

дискурсивных

смыслов

ЭК

позволяет

точнее

определить

коммуникативно-целевые установки их авторов. В частности, применительно к приведенным выше примерам, мы считаем, что скрытая коммуникация здесь есть ни что иное, как проявление дискурса

рекламного

характера

с

целью

создания

определенного

привлекательного образа той или иной компании или банка. (Напомним, что ранее мы говорили о том, что коммуникативное намерение авторов, имеющее явно выраженный рекламный характер, - это один из важнейших признаков жанра текстов ЭК). Известно, что такие формы общения, как рекламные произведения, решают в первую очередь задачу воздействия на адресата, привлечения внимания адресата к теме сообщения. «Непосредственно после привлечения внимания собеседника могут достигаться и другие цели, предшествующие передаче сообщения. Например, адресант может предпринимать усилия для создания (поддержания, разрушения) атмосферы доверия к источнику информации и к передаваемым сведениям, для возбуждения интереса к передаваемому сообщению» [Тарасов 2007: 89]. Тексты ЭК подтверждают этот вывод ученого. Например, раздел Введение Кодекса Корпоративной Этики Сотрудника Сбербанка России так провозглашает основную цель Кодекса Сбербанка России: Цель

Корпоративной

этики

сотрудника

Сбербанка

России

–

закрепление корпоративных ценностей Банка, этических норм и правил поведения

сотрудников

Сбербанка

России,

обеспечение

осознания

сотрудниками своей роли в реализации миссии Банка перед клиентами, акционерами и деловыми партнерами. Эта цель дополняется разделом Наш Банк – Сбербанк России, содержащим следующие положения: Сбербанк России – лидер банковской системы России, основа ее стабильности и надежности; Сбербанк России – банк общенационального масштаба; Сбербанк России – лицо банковской системы России на международном

рынке; Сбербанк России – это универсальный коммерческий банк; Сбербанк России – это социально значимый банк.

Заканчивается раздел следующим

пунктом: Миссия Сбербанка России – удовлетворять потребность каждого клиента банка на всей территории Российской Федерации в банковских услугах высокого качества и надежности, обеспечивать устойчивое функционирование российской банковской системы, сбережение вкладов населения и их инвестирование в реальный сектор, содействуя развитию экономики России. [www.sbrf.ru]. Очевидно, что от формулирования цели создания Кодекса его авторы переходят к следующему – собственно

рекламному – действию,

позиционируя Сбербанк совершенно определенным образом: Сбербанк – лидер банковской системы, банк общенационального масштаба, лицо банковской системы России на международном рынке, это социально значимый банк. Тексты других ЭК также подтверждают наш вывод. Например, цель ЭК компании «Тройка Диалог» сформулирована следующим образом: «Настоящий

Кодекс

деятельности

закрепляет Тройки

ключевые

принципы

Диалог»

и

[ЭК

правила «ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Далее видим реализацию усилий для создания атмосферы доверия к источнику информации и к передаваемым сведениям с целью возбуждения пристрастного интереса к передаваемому сообщению: В настоящее время Тройка Диалог занимает и намерена сохранять в будущем

лидирующее

РоссииТройка

положение

Диалог

гордится

среди своей

инвестиционных репутацией,

банков честным

отношением к клиентам, партнерам и сотрудникам. В формировании и укреплении позиции Тройки Диалог в бизнес-сообществе важную роль играли и играют профессионализм руководства и сотрудников Тройки Диалог [ЭК «Тройка Диалог», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp].

Кодекс является актом саморегулирования жизнедеятельности КБ «Энерготрансбанк» на основе норм деловой этики и одновременно частью единой системы нравственного и правового нормативного обеспечения функционирования кредитных организаций в Российской Федерации. Кодекс устанавливает этические принципы и нормы [ЭК КБ «Энерготрансбанк, http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. Прагматика речевого продукта – в нашем случае текста ЭК – решающим образом воздействует на адресата через его языковую картину мира, то есть «зафиксированную в языке и специфическую для данного языкового коллектива схему восприятия действительности. Языковая картина мира – это своего рода мировидение через призму языка» [Яковлева 1996: 47].

Это происходит потому, что

«представления, формирующие

картину мира, входят в значение слов в неявном виде; человек принимает их на веру, не задумываясь, и часто даже не замечая этого. Пользуясь словами, содержащими неявные смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2007: 54]. Мы уже упоминали о том, что коллективы большинства банков и компаний – это «закрытые» сообщества, живущее по определенным законам и

обладающие

общими

фоновыми

знаниями.

«Владение

языком

предполагает концептуализацию мира. При этом конфигурации идей, заключенные в значении слов родного языка, воспринимаются говорящим как нечто само собой разумеющееся, и у него возникает иллюзия, что так вообще устроена жизнь» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2007: 55]. Каков будет результат такого воздействия, зависит уже от креативно-языкового развития конкретных языковых личностей и особенностей их ментальной базы. Рассмотренные факторы, обусловливающие содержание

ЭК,

действительность,

или

пресуппозитивные

корпоративная

картина

лингвопрагматическое

факторы мира,

–

объективная

фоновые

знания,

коммуникативно-целевая установка высказывания, а также языковая картина

мира адресата ЭК и дискурсивные регистры пресуппозитивных стратегий – очевидно, его структуры

не исчерпывают, но, являясь важнейшими элементами

лингвопрагматического

содержания

ЭК,

взаимосвязаны

и

взаимообусловлены в процессе создания ЭК его авторами и в процессе усвоения его содержания различными социальными группами адресатов ЭК. Эти взаимосвязь и взаимообусловленность могут быть представлены в виде следующей схемы: Схема 1. Пресуппозитивные факторы, формирующие прагматику ЭК

Прагматика речевого продукта

Дискурсивные регистры пресуппозиционных стратегий

Языковая картина мира адресата ЭК

Коммуникативноцелевая установка

Корпоративная картина мира создателей ЭК

Фоновые знания коммуникантов

Объективная действительность

Такая

структура

пресуппозитивных

факторов,

формирующих

прагматику ЭК, а также жанровые особенности ЭК определяют способы и средства выражения лингвопрагматического содержания текстов ЭК.

Часть 2. Средства выражения лингвопрагматического содержания этических кодексов

2.1. Категория модальности применительно к этическим кодексам Важнейшими дискретными категориями прагматики текстов ЭК мы считаем категории модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности, поскольку

именно

прагматическое

они

во

содержание

многом текстов

формируют этого

жанра,

специфическое являясь

и

стилеобразующими, и жанроформирующими для ЭК. Термин

«модальность»

лингвисты-исследователи

используют

достаточно широко, обозначая им самые разные явления, неоднородные по смыслу

и

грамматическим

свойствам,

поэтому

нам

представляется

необходимым определить понимание этой категории, представленное в данной работе. При

всем

разнообразии

определении модальности

существующих

в

науке

подходов

в

их объединяет идея В. В. Виноградова о

разделения этой категории на модальность объективную и субъективную. Под объективной модальностью, как правило,

понимается выражение

отношения сообщаемого к действительности или внеязыковой реальности; субъективная модальность рассматривается как способ квалификации говорящим лицом степени объективности содержания своего сообщения. Объективная модальность традиционно считается основной (обязательной) и складывается из контекстных оппозиций значений реальности/ирреальности, выражаемых обычно предикатом.

Субъективную

модальность

называют

второстепенной

или

факультативной (Е. И. Беляева, Г. А. Золотова, Л. Я. Зятькова , Г. П. Немец, О. В. Трунова и др.).

При этом все исследователи отмечают, что

семантический объем субъективной модальности гораздо шире, нежели модальности

объективной.

По

одним

наблюдениям,

субъективная

модальность вмещает целую гамму значений, включая виды эмоциональноэкспрессивной реакции, а также оценки в широком понимании (Ш. Балли, Н. С. Валгина, Л. Я. Зятькова, Г. П. Немец, Н. Е. Петров, И. А. Трофимова, Н. Ю. Шведова), по другим – область ее проявления не выходит за рамки передачи достоверного/недостоверного смысла сообщаемого (Е. И. Беляева, Е. М. Вольф, Г. А. Золотова, О. В. Трунова). Однако

в

аспекте

антропоцентрического

понимания

категории

модальности позволим себе отступить от традиционного (структурносистемного, характерного для классической, «виноградовской» грамматики) понимания статуса объективной модальности, ни в коем случае не умаляя ее общепризнанных

достоинств.

Мы

считаем,

что

поскольку

модусы

высказывания всегда исходят от субъекта речи, деление модальности на объективный и субъективный типы носит скорее условный характер (по крайней мере в рамках настоящего исследования). Это деление касается в большей степени формы языкового выражения модальности: объективная модальность традиционно связывается с морфологическими категориями глагола, которые вроде бы не зависят от воли говорящего. Но ведь говорящий может избрать любую из множества синонимичных глагольных форм, способных выразить ту или иную модальность высказывания. Поэтому в дискурсивно-речевом аспекте можно говорить только об одном из типов модальности – субъективном, хотя нельзя отрицать и того, что языковая система (особенно ее прагматические средства) уже сама по себе задает совершенно определенные формы выражения модальных значимостей. В нашем

исследовании большое

значение

имеют средства

выражения

модальности (в основном, они языковые, поскольку мы имеем дело с

воплощением ЭК в документально-письменной форме речи), и потому обращение к так называемой объективной модальности (иначе – собственно языковой) неизбежно. Отметим также, что различные теории модальности (основные – межуровневая (В. В. Виноградов), логико-синтаксическая (В. З. Панфилов), семантическая (Г. В. Колшанский), функционально-семантическая (А. В. Бондарко, И. И. Мещанинов)

хорошо разработаны применительно к

предложению-высказыванию. Высоко оценивая несомненные заслуги самых разных

подходов к

изучению категории модальности, отметим все же, что для нашего исследования

наиболее продуктивным оказывается подход текстовый,

поскольку наш объект исследования – не отдельные высказывания, а тексты ЭК,

которые

в

данном

случае

мы

исследуем

со

стороны

их

лингвопрагматического содержания. А этот аспект предполагает и интерес к категории

«языковая

личность»,

и

интерес

к

социальному,

психологическому, коммуникативному аспектам языка. Основы метода анализа текстовой модальности применительно к тексту художественной литературы были заложены И. Р. Гальпериным в работе «Текст как объект лингвистического исследования» [Гальперин 1981], где автор рассматривает грамматические категории художественного текста и аспекты их изучения. Опыт И. Р. Гальперина очень важен и поучителен для нас, поскольку ключевые его идеи в равной степени значимы при анализе текста любого стиля и жанра, в нашем случае – жанра ЭК. Развивая теорию И. Р. Гальперина, другие представители текстового подхода к изучению категории модальности обращают внимание на то, что в первую очередь

текст есть отражение обращения современной науки к

языковой личности. «Структура языковой личности и ее манифестация определяют классическую проблематику соотношения языка и мышления, языка и действительности, искусства и действительности, языка

и

социального взаимодействия за текстом стоит система языка и языковая

личность и многофакторный процесс номинации…» [Тураева 1994: 109]. Исследователи, работающие в рамках текстового подхода, высоко оценивают текстообразующую роль категории модальности, поскольку она связана с многими важнейшими аспектами бытия и его преломлением в сознании и языке, и понимают модальность как универсальную охватывает и

категорию, которая

целевую коммуникативную установку автора, и категорию

оценки. Явно или неявно выраженное намерение автора ЭК определенным образом повлиять на восприятие текста его адресатами, то есть реализовать свою речевую стратегию, и есть одна из целей (не называемых прямо) создания

ЭК,

а одной из стилеформирующих и жанрообразующих

категорий для текстов этого типа, как было сказано ранее, и является категория модальности. В силу жанровых и стилистических особенностей текстов ЭК, с опорой на антропоцентрически ориентированную лингвистику, в первую очередь мы будем рассматривать субъективно-модальные значения, реализованные в текстах ЭК как продуктах дискурсивной деятельности их создателей.

2.1.1. Разновидности модальных смыслов этических кодексов «Введение субъективно-модального значения в общую категорию модальности

представляется

важным

этапом

в

расширении

рамок

грамматического анализа предложения и служит мостиком, переброшенным от предложения к высказыванию и тексту» [Гальперин 1981: 115]. Для

И.

Р.

коммуникативного выражения лексические,

Гальперина

процесса».

текстовой

модальность

Ученый

модальности

фразеологические,

называет –

–

это

различные

формально

синтаксические,

«суть средства

грамматические, интонационные,

композиционные, стилистические – и говорит о том, что «модальность оказывается категорией, присущей языку в действии, т.е. речи» [Гальперин 1981: 113]. И. Р. Гальперин рассматривает текстовую модальность как

категорию не грамматическую, поскольку анализирует не отдельно взятое предложение, но текст, а семантико-функциональную, выражающуюся через характеристику персонажей, сентенции автора, распределение отрезков текста, актуализацию отдельных частей текста и т.д. На формирование и характер

модальности

текста

существенно

влияют

такие

экстралингвистические факторы, как сам объект изображения, личность автора, особенности его мировосприятия, цель написания того или иного текста, находящие выражение в языковых средствах. На наш взгляд,

модальность текста не есть механическая сумма

модальностей предложений, его составляющих. Когда значения модальности выносятся за пределы предложения-высказывания в текст и речевую ситуацию, «прагматика данной категории значительно расширяется и на передний план выдвигается сам акт коммуникации, т.е. взаимоотношения автора и читателя» [Валгина 2003: 97]. Акт коммуникации, речевые действия обусловлены

пресуппозиционными

задачами

реализуемого

в

тексте

дискурса. Как было показано выше, для текстов ЭК это положение особенно актуально, поскольку «с общеметодологических позиций основную цель общения можно определить как управление поведением (деятельностью собеседника). Управление поведением следует понимать широко: и как изменение поведения, и как, наоборот, сохранение прежних характеристик поведения, и как противоборство, и как кооперацию и т.д.» [Тарасов 1977: 88]. Одна из наиболее важных целей создания такого документа, как ЭК, – регулирование поведения сотрудников банка или компании, ориентирование их на определенные способы деятельности, указание на оптимальный вариант поведения в ситуациях выбора между интересами всех деловых партнеров - клиентов, исполнителей, спонсоров и так далее. Эти факторы прежде всего определяют особенности текстовой модальности ЭК. Призванные

регулировать

этические

отношения

либо

в

профессиональном сообществе в целом (профессиональный ЭК), либо внутри отдельной (часто закрытой для непосредственного наблюдения)

организации (корпоративный ЭК), ЭК существенно различаются не только по структуре, но и по особенностям модального содержания и способам его выражения.

2.1.2. Модальные смыслы профессиональных этических кодексов Например, такие профессиональные кодексы, как «Этический Кодекс Страховой

Группы

Авеста»,

«Этический

Кодекс

Российского

Психологического Общества», «Этический кодекс Российской ассоциации Директ-Маркетинга», «Этический Кодекс Ассоциации компаний прямых продаж»

имеют

достаточно

простую

структуру

и

носят

скорее

декларативный, чем предписывающий характер. Они состоят из преамбулы, перечисления общих нравственных принципов данного сообщества, и специальных разделов (параграфов),

наименование которых отражает их

идейное содержание. Их композиция сама по себе уже несет определенную модальную нагрузку, так как порядок расположения разделов ЭК передает в том числе и систему ценностей, иерархию отношений, определяемую корпоративной картиной мира. Каждый профессиональный ЭК открывается преамбулой (введением), где кратко излагаются сведения о документа

и

указываются

основные

формы

назначении

регулирования

взаимоотношений между участниками бизнеса, как, например, в ЭК Ассоциации компаний прямых продаж: «Ассоциация прямых продаж признает, что компании, занимающиеся прямыми продажами, должны принять на себя ответственность, вытекающую из отношений с клиентами, возникающих в результате лично-контактных методов распространения товаров и услуг. Они обязаны установить честные и этичные принципы работы для каждой компании

–

члена

ассоциации,

которым

должны

неукоснительно

следовать в своем бизнесе все компании, занимающиеся прямыми продажами» [ЭК АКПП, [email protected]].

Весь

данный

долженствования.

пример

«пропитан»

модальным

Это долженствование компании по

значением

отношению к

клиентам, причем с высокой степенью категоричности, что подчеркивается сочетанием лексических средств выражения модальности (модальные слова должны, обязаны в сочетании с лексикой, содержащей семы качества со знаком «плюс» ответственность, честные, этичные). Кроме того употреблены сочетания модальных слов с инфинитивами, несущими в себе модальную семантику приказа, обязательности действия должны принять, обязаны установить, должны неукоснительно следовать). Есть и стилистически маркированные сочетания слов (личностно-контактные методы распространения товаров и услуг, компания – член ассоциации). Такие обороты свойственны деловой речи, они придают высказыванию в целом дополнительные значимости четкости, конкретности, характерные для этого типа речи. Однако дальнейшая последовательность композиционных элементов ЭК, их пропорциональное соотношение «снижает» модальное значение долженствования по отношению к клиентам, выводит на первый план обязательства перед другими участниками бизнеса (иногда в ущерб клиентам).

От

темы

долженствования

перед

клиентами

такие

ЭК

дистанцируются, ярко ее не прописывают. Например: один из параграфов прямо регламентирует отношения с клиентами,

причем

модальность

долженствования,

доминирующая

в

преамбуле, буквально «сходит на нет»: «1. Обманные или противозаконные методы рекрутирования и обслуживания покупателей. Никакая компания прямых продаж не имеет права использовать обман, неэтичные или незаконные действия при предложении своих услуг. Все компании обязаны гарантировать, что ни они, ни их дистрибьюторы или агенты не делали никаких заявлений, обещаний или свидетельств, которые могут вводить в заблуждение клиентов или потенциальных дистрибьюторов» [ЭК АКПП, [email protected]].

В данном параграфе наблюдаем градацию противозаконные методы –

обман

неэтичные

–

действия

вводить

–

в

заблуждение,

где

противозаконные методы превращаются всего лишь в заблуждение, а обороты должны принять на себя ответственность, обязаны установить честные и этичные принципы работы перефразируются уже как обязаны гарантировать, что… агенты не делали никаких заявлений, обещаний или свидетельств, которые могут вводить в заблуждение клиентов или потенциальных дистрибьюторов. Таким образом, модальное значение долженствования с высокой степенью категоричности, характеризующее отношение ассоциации к клиентам в преамбуле,

эксплицируется в

последующих параграфах как значение всего лишь обещания, возможности выполнения действия. Другие профессиональные ЭК имеют схожую структуру, выражающую их модальное содержание, например, ЭК Страховой группы «Авеста». Преамбула этого ЭК гласит: «Нам доверяют самое ценное – уверенность в будущем. Бизнес, основанный на доверии, обязывает нас быть нравственно честными и социально ответственными по отношению к тем, кто способствует обеспечению стабильности и процветанию нашего бизнеса» [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]. Основной модальный смысл преамбулы – уверенность авторов ЭК в совершаемых действиях, их правильности и значимости в первую очередь для

клиентов

как

в

настоящем,

так

и

в

будущем

–

создается

преимущественно стилистическими средствами. Это патетически звучащие обороты нам доверяют самое ценное – уверенность в будущем; обязывает нас

быть

нравственно

являющиеся приметами

честными

и

социально

ответственными,

публицистического стиля, одна из функций

которого – пропагандистско-информационная [Кожина 1977: 181], – здесь реализуется в рекламном дискурсивном регистре.

Лексические средства

также подчеркивают это модальное содержание: практически каждое слово

преамбулы содержит модально-оценочные семы со значением хорошего, положительного для любого человека действия или состояния (доверяют, уверенность,

нравственно

честным,

социально

ответственным,

стабильность, процветание). Как и в предыдущем примере, последующие элементы композиции ЭК постепенно

выводят

на

первый

план

иные

модальные

значения,

иллюстрирующие, как уже было сказано, корпоративную картину мира авторов и адресатов ЭК. Из разделов ЭК, посвященных взаимоотношениям с клиентами, уходят модальные оттенки постоянной значимости действий компании для клиентов, замещаясь другими значениями, выраженными скорее имплицитно, и семами, ярко не проявляющимися в контексте: «Следовательно, мы ответственны за то, чтобы:  Предлагать потребителю именно ту страховую услугу, которая соответствует его реальным потребностям и обеспечивает

действительную

страховую

защиту

его

имущественных интересов;  При

определении

стоимости

страховой

услуги

руководствоваться, прежде всего, интересами страхователя, направленными

на

возможность

получения

адекватной

страховой защиты по оптимальной цене;  Уважительно

относиться

к

обращениям

и

жалобам

потребителя с безусловным и оперативным исправлением ошибок, при наличии их в своей работе» [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]. Здесь

интересно

сочетание

стилистических,

лексических

и

грамматических средств выражения модальности. Авторы данного ЭК использовали композиционные приемы научного стиля (указание на причинно-следственные связи (следовательно),

маркированность каждого

отдельного положения раздела), которые должны убедить адресатов текста в стремлении авторов к «точности, сжатости, однозначности выражения при

сохранении

насыщенности

содержания»

[Розенталь

1974:

32].

«Однозначность выражения» подчеркивают и глаголы в форме инфинитива: не имеющие сами по себе никакой модальной окраски, в контексте они приобретают модальное значение реальности действия, постоянного как в настоящем, так и в будущем (ответственны за то, чтобы… предлагать, руководствоваться интересами, уважительно относиться). Созданию того же модального смысла служит и определенный выбор лексических средств

(услуга,

которая

соответствует

реальным

потребностям;

обеспечивать действительную защиту; оптимальная цена), и использование деловой фразеологии (страховая услуга, страховая защита, имущественные интересы, определение стоимости услуги). Сочетание различных средств выражения модального значения реальности действия в настоящем и будущем

придает

категоричности

тексту

в

целом

достаточно

высокую

с одной стороны, а с другой –

степень

вуалирует его

препозициональный смысл, а именно мысль о том, что интересы компании в любой ситуации - главное: и оптимальную цену определяет компания, и факт наличия ошибок, возможно, не признает: «При определении стоимости страховой

услуги

руководствоваться

прежде

всего

интересами

страхователя, направленными на возможность получения адекватной страховой защиты по оптимальной цене уважительно относиться к обращениям и жалобам потребителя с безусловным и оперативным исправлением ошибок при наличии их в своей работе». В структуре модального содержания ЭК профессионального типа особое место занимает прием авторизации, связывающий достоверность информации с ее источником. Реализуется этот прием, как правило, лексическими и синтаксическими средствами. Например: Мы понимаем, что благополучие нашего бизнеса напрямую зависит от доверия потребителя, так как полезность приобретенного продукта наш потребитель может оценить только в будущем, и только в результате страхового события Мы ценим то доверие, которое оказывают наши

акционеры, доверившие нам не только свой капитал, но и свою репутацию [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]. В данном примере наблюдаем, во-первых, один и тот же принцип построения предложения: нераспространенное (или распространенное лишь одним второстепенным членом) главное с глаголом-сказуемым в форме изъявительного наклонения, настоящего времени,

которая выражает

модальное значение реальности происходящего в настоящем, и одно или несколько придаточных, тип и лексическое наполнение которых снижает значение реальности, делает то или иное действие достоверным только при определенных

условиях.

Объективно-модальное

значение

сказуемого

главной части предложения – это реальность действия в настоящем. Во-вторых, лексический состав высказываний дает тот же эффект: значение

слов,

смысловая

структура

которых

положительного для любого человека действия –

включает

семы

понимаем, ценим,

убеждены - снижается оборотами полезность приобретенного продукта наш потребитель может оценить только в будущем; компания способна адекватно обеспечить их достойное благосостояние и уважительное отношение к личности каждого. То же наблюдаем и в других примерах: Мы, члены Российской Ассоциации Директ Маркетинга, признавая независимость и ценность каждой компании и признавая ее право отстаивать свое мнение, отличное от других членов Ассоциации, сознавая ответственность, которую мы принимаем, вступая в Ассоциацию, добровольно возлагаем на себя обязательство придерживаться в своей работе

следующих

основных

положений,

записанных

в

настоящем

Этическом Кодексе [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. Мы, группа энтузиастов Многоуровнего Сетевого Маркетинга (МСМ), решили создать движение за внедрение и соблюдение высоких этических принципов в русскоязычный МСМ. Мы опубликовали Этический кодекс Ассоциации компаний прямых продаж. На страницах этого сайта

будут опубликованы списки компаний, которые мы рекомендуем к сотрудничеству, и списки компаний, которые мы не рекомендуем к сотрудничеству [ЭК АКПП, [email protected]]. В силу функциональных особенностей ЭК в целом, а также структурных особенностей профессиональных ЭК, можно предположить, что их модальное содержание включает небольшое число субъективных значений:

это

значения

одобрения/неодобрения

того

желательности/нежелательности или

иного

действия,

и

поскольку

профессиональный ЭК, как правило, не предписывает, а рекомендует. Эти модальные значения выражены грамматическими формами глаголов, однако часть модальной cемантики передается их лексическими значениями, содержащими семы со значением отношения к действительности (возлагаем на себя обязательство, рекомендуем, решили). Подобные значения в контекстах часто приобретают дополнительные модальные

оттенки

имплицитного характера, порою противоречащие эксплицитным, например: Мы убеждены, что честная конкуренция в нашем бизнесе является залогом доверия к страхованию, как со стороны потребителя, так и всего сообщества в целом Государство и общество заинтересованы в стабильности нашего бизнеса, так как наша услуга обеспечивает восстановление потерянной собственности, сохранение благополучия семьи и личности, что является основным устоем государства [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]. Видим, что в данном примере авторы ЭК стремятся использовать ту лексику, смысловая структура которой изначально базируется на модальном значении одобрения, дополненном элементами положительной оценки: выражение честная конкуренция может быть прочитано как конкуренция «правильная», а тот факт, что такая «правильная» конкуренция является залогом доверия к страхованию, указывает на честную конкуренцию как на необходимый, важнейший элемент бизнеса.

Понятие

стабильности

бизнеса в представлении потенциальных клиентов – это почти полная

уверенность в его надежности, прибыльности, качестве. Когда же в стабильности того или иного дела заинтересованы государство и общество,

причем

потому,

что

услуга

обеспечивает

сохранение

благополучия семьи и личности, то выражение в целом приобретает модальное значение уже не просто одобрения

деятельности компании, а

прямого указания на необходимость, обязательность этой деятельности как условия для процветания семьи, всего общества и даже государства. Таким образом, очевидно, что рекламный дискурс обеспечивает в ЭК саморекламу как одну из не называемых прямо целей создания ЭК. Стремление авторов ЭК позиционировать ту или иную компанию определенным образом накладывает отпечаток на модальное содержание ЭК: эксплицитные модальные значения желательности либо одобрения дополняются

в

контексте имплицитными смыслами модального характера обязательности, необходимости, усиленными лексикой, содержащей семы

значений

надежности, стабильности – личность, семья, общество, государство. Об этом свидетельствуют и другие ЭК: Члены Ассоциации обязуются строить свои взаимоотношения на уважении, доверии, такте и доброжелательности. Не допускать дискриминации, недобросовестной конкуренции. Сообщать о случаях недобросовестной конкуренции между членами Ассоциации в Совет РАДМ (комиссию по Этике Ассоциации), которая должна будет выносить эти прецеденты на обсуждение Общего собрания членов Ассоциации [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. В данном примере видим, что взаимоотношения, построенные на уважении, доверии, такте и доброжелательности, окрашены модальным значениями

одобрения,

предаваемыми грамматическими

желательности

лексическим значениями

значением словоформ.

таких слов

взаимоотношений, и

Однако

подкрепляемыми эти

значения

«снижаются», как ни парадоксально, имеющимся в высказывании глаголом обязуются: возможно ли уважать кого-то или доверять кому-то по

обязанности? Как и в предыдущем примере, сочетание лексических смыслов с грамматическими обеспечивают целую гамму модальных оттенков, причем часть из них имплицитного характера. Обманные

или

противозаконные

методы

рекрутирования

и

обслуживания покупателей. Никакая компания прямых продаж не имеет права использовать обман, неэтичные или незаконные действия при предложении своих услуг. Все компании обязаны гарантировать, что ни они, ни их дистрибьюторы или агенты не делали никаких заявлений, обещаний или свидетельств, которые могут вводить в заблуждение клиентов

или

потенциальных

дистрибьюторов

[ЭК

АКПП,

[email protected]]. Здесь также модальное действия,

содержащееся

сочетаниях

«снижается»

гарантировать противозаконные заблуждение,

в

значение недопустимости, невозможности

методы

–

не

имеет

права,

обязаны

лексической цепочкой обманные или неэтичные

и превращается в значение

действия

–

вводить

в

всего лишь нежелательности

действия. Особо показательна форма прошедшего времени глагола не делали в предложении Все компании обязаны гарантировать, что ни они, ни их дистрибьюторы или агенты не делали никаких заявлений, обещаний или свидетельств, которые могут вводить в заблуждение клиентов или потенциальных

дистрибьюторов.

Глагол

«гарантировать»

имеет

лексическое значение действия, устремленного в будущее: «дать гарантию». Для данного же контекста гарантия важна только для прошлых деяний, а именно того факта, что авторы ЭК не делали заявлений и не более того. Интересно с точки зрения модального содержания и употребление глагольных форм в профессиональных ЭК, которые также могут в контексте приобретать дополнительные имплицитные модальные значения. Так, в ЭК Страховой Группы «Авеста» находим следующие примеры:

Бизнес, основанный на доверии, обязывает нас быть нравственно честными и социально ответственными по отношению к тем, кто способствует стабильности и процветанию нашего бизнеса. Сочетание лексического значения обязательности действия, присущего модальному

глаголу обязывает, грамматического значения формы

изъявительного наклонения этого глагола, а также формы грамматического значения настоящего времени, указывающей на реальность действия в настоящем (настоящее постоянное, не приуроченное только к моменту речи), придает высказыванию в целом модальное значение обязательности действия не только в настоящем, но и «постоянной» обязательности. Подобное значение «постоянной обязательности действия» встречаем и в других текстах: Члены Ассоциации обязуются выполнять взятые на себя обязательства. Соблюдать открытость в отношении информации по поводу взятых на себя обязательств и ответов на вопросы, поступившие от членов Ассоциации Члены Ассоциации обязуются обеспечивать конфиденциальность информации, получаемой от клиентов, не допускать разглашения информации, которая может причинить вред клиенту [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. Они обязаны установить честные и этичные принципы работы для каждой компании-члена ассоциации, которым должны неукоснительно следовать в своем бизнесе все компании, занимающиеся прямыми продажами [ЭК АКПП, [email protected]]. Важная особенность модального содержания профессиональных ЭК – отсутствие

категоричности

в

оценках

личности,

осторожность

в

рекомендациях – особенно ярко проявилась в следующих примерах: Соблюдение

норм,

зафиксированных

в

Этическом

Кодексе

Ассоциации, является обязательным для всех организаций, входящих в Ассоциацию, и распространяется на всех сотрудников этих компаний.

Нарушение норм данного Этического кодекса организацией-членом Ассоциации, сотрудником компании – члена Ассоциации влечет за собой обращение

к

учредителю

или

руководителю

данной

компании

с

предложением принять соответствующие меры к этому сотруднику, чтобы исключить подобные инциденты в будущем. Клиенты могут обратиться с претензиями по поводу недобросовестного поведения членов Ассоциации к Совету Ассоциации и гарантированно получить оперативное и объективное реагирование со стороны Ассоциации на неэтичное поведение любого их ее членов [ЭК АКПП, [email protected]]. Обращает на себя внимание следующая градация: Соблюдение норм является обязательным, но нарушение норм – это всего лишь инциденты, недобросовестное поведение, то есть там, где речь идет о явных нарушениях положений ЭК, подчеркивается мягкость оценок, лояльность составителей документа к коллегам. Такая прагматика контекста (на наш взгляд, комическая) создается несоответствием тона, экспрессии в выражении содеянного и его последствий. В смысловом блоке «деяние» используются средства деловой речи, применяемые в юридических документах о наказаниях преступившим закон: Нарушение норм данного Этического кодекса… влечет за собой. Смысловой блок «следствие» представлен обтекаемой, неточной, многословной бюрократической фразой «…влечет за собой обращение к учредителю или руководителю данной компании с предложением принять соответствующие меры к этому сотруднику, чтобы

исключить

подобные

инциденты

в

будущем».

Комическая

прагматика текста возникла из-за несоответствия стилистических средств в блоках «деяние» и «следствие» по жанровому признаку: комично сочетаются разножанровые средства и разностилевые приемы, в данном случае - закона и канцелярского протокола. Здесь дискурс «компания – клиент» проявляет себя как текст, устремленный на защиту интересов компании, а не клиентов: с учетом ментальных особенностей россиян, давно уставших от бюрократии чиновников, предложение компании осуществить обращение к учредителю

или руководителю данной компании вряд ли будет реализовано. Тем более, что сказано могут обратиться, то есть клиент должен сам позаботиться о реализации этой возможности. Проведенный анализ опровергает предположение о том, что модальное содержание

профессиональных

желательности/нежелательности,

ЭК

ограничивается

одобрения/неодобрения

значениями и

реальности

действия в прошлом, настоящем или будущем, сделанное нами на основании функциональных

особенностей

ЭК

в

особенностей профессиональных ЭК.

целом,

а

также

структурных

Мы видим, что определенные

комбинации лексических и грамматических значений глагольных словоформ порождают новые имплицитные модальные значения, и ведущим из них, в большинстве обязательности

случаев того

имплицитного или

иного

типа,

действия,

оказывается причем

значение

обязательности

«постоянной». Этот вывод заставляет нас снова обратиться к мысли о том, что ЭК есть сложный по структуре этический дискурс, реализуемый в разных регистрах в зависимости от того, какого рода взаимоотношения – с «внутренними» или

«внешними»

участниками бизнеса

–

описывает

определенный раздел ЭК.

2.1.3. Модальные смыслы корпоративных этических кодексов Рассмотрим второй тип ЭК, корпоративный, который характеризуется иной картиной модальных смыслов. Такие кодексы, как «Этический кодекс КБ «Энерготрансбанк», «Кодекс корпоративной этики и поведения ОАО «Чепецкий механический завод», «Кодекс Деловой Этики Международного Московского Банка», «Кодекс компании «Тройка Диалог», «Кодекс чести компании «KrasAir», «Этический кодекс холдинга RBI» являются кодексами корпоративной этики. отличаются конкретностью, точностью формулировок, сложную

и

весьма

разнообразную

структуру,

Они

имеют более

поэтому

выявление

особенностей

их

модального

содержания

невозможно

без

анализа

модальностей отдельных структурных элементов. ЭК, как и всякий цельный текст, предполагает возможность членимости. И. Р. Гальперин произведения

«лежит

отмечал, что в основе членимости речевого членение

объективной

действительности

на

воспринимаемые нашим сознанием, упорядоченные, как-то организованные отрезки. Непрерывный континуум не дает возможности остановиться на отдельном,

частном

и

препятствует

происходящего» [Гальперин 1981: 61].

адекватному

осмыслению

Ту же мысль продолжает Л. Г.

Бабенко: «Автор текста воспринимает мир действительности одновременно в его континуальности и структурности и стремится свои представления об устроенности и организованности мира выразить в характере воплощаемых в тексте эпизодов, событий, фрагментов действительности, тем самым сознательно (и в то же время бессознательно) отбирая, вычленяя нечто существенное, с его точки зрения, для изображения» [Бабенко 2004: 56]. Также отметим, что «усложняя композицию, автор стремится, как правило, тем

самым

увеличить

эффект

воздействия

речью,

стремится

к

убедительности, интересу и т.п. Чем талантливее автор, чем более сложной оказывается ситуация, чем более значительные задачи перед ним стоят, тем менее стандартно он пишет, тем более выразительный эффект» [Одинцов 2006: 138]. Эти выводы, сделанные Л. Г. Бабенко и В. В. Одинцовым относительно художественных текстов, мы считаем верными и по отношению к текстам ЭК, поскольку, как было сказано выше, ЭК и его прагматика

есть речевой продукт сложного взаимодействия

многих

факторов (лингвистических и экстралингвистических), в том числе и фактора представления авторов ЭК об окружающем мире, то есть корпоративной картины мира. Независимо от сферы деятельности тех или иных компаний, композиция их ЭК, понимаемая нами как «структурная упорядоченность, организация по определенным схемам установленных элементов» [Одинцов

2006: 134), кроме Общих положений (Введения, Преамбулы), поясняющих назначение этического кодекса, включает

разделы, каждый из которых

имеет несколько пунктов, конкретизирующих основы профессиональной деятельности этих корпораций (их отношений с клиентами, акционерами, деловыми партнерами, государственными органами, своими сотрудниками), а также определяющих основания для наложения ответственности и соответствующих мер порицания. Отметим, что, в отличие от композиции текстов художественных, соотношение композиционных элементов ЭК само по себе уже накладывает на текст в целом определенную модальную окраску, заданную, как правило, в первом из разделов – Общих положениях (Преамбуле, Введении). Объем Общих положений варьируется от нескольких строк до нескольких страниц, однако во всех анализируемых ЭК этот раздел имеет одно и то же модальное содержание, дополненное имплицитными модальными оттенками в других композиционных частях ЭК. Рассмотрим примеры: Дорогие коллеги! Перед Вами Кодекс корпоративной этики сотрудника Сбербанка России. Это свод правил, в котором описаны нормы нашего поведения, наши обязательства и ответственность перед банком, обществом, клиентами, друг перед другом. Не будет преувеличением сказать, что мы с Вами трудимся в особенном, уникальном банке. Ту роль, которую он на протяжении всей своей истории играл для экономики страны, нельзя недооценивать. Так или иначе, но наши успехи – результат того, что многотысячный коллектив нашего банка, работающий в самых разных регионах Отчизны, всегда выступал как большая семья, сообщество единомышленников, сплоченных общими идеями, общими корпоративными ценностями и нравственными принципами. Кодекс закрепляет эти важнейшие для нас

начала, показывает, как личное стремление к успешной работе и карьере должно преломляться в интересах банка, его клиентов, нашего государства. Сегодня Сбербанк России – признанный лидер российской банковской системы, занимающий высокие места в мировых рейтингах. Я уверен, что Кодекс корпоративной этики поможет нам поддерживать и укреплять авторитет

нашего

банка,

показывать

пример

надежной

и

профессиональной работы [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]. В данном обращении Председателя Правления Сбербанка России, которое и играет роль Введения, преимущественно лексическими средствами уникальный

(особенный, переоценить,

Сбербанк

банк, –

роль

для

признанный

экономики лидер

страны

банковской

нельзя

системы,

показывать пример, надежная и профессиональная работа) ярко выражено модально-оценочное деятельности банка

значение значимости, необходимости, реальности в прошлом, настоящем и будущем как для отдельного

человека, так и для государства в целом, в том числе для потенциальных клиентов.

Это значение подчеркивается и сочетанием разностилевой

лексики (Отчизна, признанный лидер, мировые рейтинги – книжн., публ.; экономика страны, банковская система – книжн., делов.), и употреблением стилистических контекстных синонимов (большая семья, показывать пример – нейтр., многотысячный коллектив,

сообщество единомышленников –

книжн., делов.), и использованием вводных конструкций (Не будет преувеличением сказать, так или иначе), выражающих эмоциональную (причем положительную) оценку деятельности банка в целом. Также необходимо отметить, что именно в Общих положениях (Введении, Преамбуле) наиболее отчетливо звучит регистр рекламы и саморекламы

этического

дискурса,

позволяющий

авторам

ЭК

позиционировать банк для клиентов и деловых партнеров с определенной точки зрения. Эти выводы подтверждаются и другими текстами ЭК:

Введение. В настоящее время Тройка Диалог занимает и намерена сохранять в будущем лидирующее положение среди инвестиционных банков России. В своей

деятельности

Тройка

Диалог

руководствуется

высокими

стандартами, нормами и принципами делового оборота, принятыми в международном сообществе. Тройка Диалог гордится своей репутацией, честным отношением к клиентам, партнерам и сотрудникам. В становлении и развитии Тройки Диалог, а также в формировании и укреплении позиции Тройки Диалог в бизнес-сообществе важную роль играли и играют профессионализм руководства и сотрудников Тройки Диалог, а также те принципы корпоративного поведения, политики и этики, которых Тройка Диалог придерживалась на протяжении всего пути своего развития [ЭК «ТД», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Общие положения. Кодекс является актом саморегулирования жизнедеятельности КБ «Энерготрансбанк» на основе норм деловой этики и одновременно частью единой системы нравственного и правового нормативного обеспечения функционирования кредитных организаций в Российской Федерации. Кодекс

устанавливает

этические

принципы

и

нормы

[ЭК

КБ

«Энерготрансбанк», http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. В некоторых ЭК во Введении используется прием эвфемизации. Так, поясняя назначение и структуру Кодекса Деловой этики Международного Московского Банка, его авторы поясняют: Его (кодекс) характеризует особая логика – он вовлекает читателя на эмоциональном и рациональном уровнях и, таким образом, подводит его к

выводам,

своим

ключевым

идеям

[ЭК

ММБ,

http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. Помня об одной из основных дискурсивных стратегий ЭК

–

рекламной – данный пример можно прочесть следующим образом: вовлекает читателя, подводит его к выводам, своим ключевым идеям =

насаждает, навязывает собственную точку зрения, заставляет действовать по определенным правилам, поскольку, как мы отмечали, основное модальное содержание Введения любого ЭК – это внушение

информации о

значимости, необходимости, реальности деятельности банка или компании в прошлом, настоящем и будущем. Интересно, что дальнейший контекст строится на приеме обратном – деэвфемизации, и то, что ранее вуалировалось, называется уже прямо: Кодекс можно читать и толковать на двух разных уровнях… На первом уровне рассматривается только суть проблем, с которыми мы сталкиваемся.

Второй уровень, который мы назвали

Матрица, дает нам примеры реализации этических норм в конкретных действиях путем сопоставления корпоративных ценностей с нашим поведением

по

отношению

к

каждой

группе

лиц,

с

которыми

взаимодействует Банк. Таким образом, в каждом конкретном случае мы можем оценить, насколько полно и последовательно в своем поведении мы реализуем

корпоративные

этические

стандарты

[КДЭ

ММБ,

http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. Особое внимание обращает на себя название раздела – Матрица. Это слово латинского происхождения имеет исходное значение «источник», а в «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой определяется в том числе и как «зеркальная копия печатной формы, служащая для отливки стереотипов».

В сознании обывателя, во многом

определяемом средствами массовой информации вообще и кинематографом в частности, матрица – это определенный, заданный кем-то,

стереотип

поведения, предписывающий «быть как все». Таким образом, уже название данного раздела несет модальную нагрузку долженствования, необходимости «играть по правилам» по отношению к адресатам ЭК, а дальнейший контекст еще более проясняет это модальное значение (Матрица, дает нам примеры реализации

этических

норм

в

конкретных

действиях

путем

сопоставления

корпоративных

ценностей

с

нашим

поведением

по

отношению к каждой группе лиц, с которыми взаимодействует Банк). Обязательный структурный элемент корпоративного ЭК – раздел, посвященный взаимоотношениям с клиентами банка либо компании. Этот раздел может называться «Клиенты Банка», «Отношения с клиентами», «Обязанности ипотечного брокера перед клиентами», «Клиент – прежде всего», «Клиенты и деловые партнеры», но при любом варианте названия неизменными остаются лаконизм, точность, подчеркнутая объективность формулировок, максимальная приближенность текста к деловой речи, и все эти приемы должны, вероятно, создавать общий модальный фон со значением реальности, объективности действий компаний по отношению к клиентам в настоящем и будущем. Однако анализ контекстов выявляет имплицитные оттенки модальности, создающие иную модальную картину этих разделов. Например: Банк видит своими клиентами всех граждан страны, организации, предприятия любой формы собственности, кредитные организации, другие

финансовые

учреждения,

исполнительные

органы

власти,

индивидуальных предпринимателей. Взаимоотношения сотрудников с клиентами Банка строятся на основе доброжелательности и стремления предоставить клиентам максимальный сервис и высокую профессиональную компетентность в обслуживании. Обслуживание только

в

клиента

пределах

данных

сотрудниками

может

клиентом

поручений

осуществляться и

договорных

обязательств. Сотрудники не должны создавать для клиента такие условия обслуживания, которые наносят ущерб интересам Банка и/или ущемляют права других клиентов.

Получение сотрудниками Банка от клиентов денежных средств, дорогих подарков, предоставление и получение услуг с целью воздействия на принимаемые решения недопустимы [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]. В данном примере обращает на себя внимание обилие лексики, принадлежащей деловой речи (предприятия любой формы собственности, кредитные организации, условия обслуживания, договорных обязательств, высокую профессиональную компетентность, обслуживание клиента), не окрашенной

эмоционально,

создающей

модальность

объективности,

реальности декларируемых действий по отношению к клиентам. В этом контексте единственное слово, имеющее оценочно-экспрессивную окраску – доброжелательность (основа взаимоотношений) – теряет значение личного положительного отношения к кому-либо, приобретая вместо него оттенок отношения «дежурного», «хорошего по обязанности», а в сочетании со следующим выражением – Сотрудники не должны создавать для клиента такие условия обслуживания, которые наносят ущерб интересам Банка – снижает общую для раздела модальность объективности, реальности действий по отношению к клиентам до значения «объективно постольку, поскольку необходимо для банка». Таким образом в данном разделе (теперь уже имплицитно) звучит заданное во Введении (Преамбуле, Общих положениях)

модально-оценочное

реальности деятельности банка

значение значимости, необходимости,

в прошлом, настоящем и будущем для

клиентов. То же наблюдаем и в других текстах ЭК: Тройка Диалог ориентирована на предоставление услуг широкому кругу

клиентов.

Стратегия

компании

направлена

на

постоянное

расширение клиетской базы и повышение уровня обслуживания клиентов. Тройка Диалог заботится об интересах каждого клиента в равной степени. Защита интересов клиента является основным принципом деятельности Тройки Диалог. Тройка Диалог руководствуется принципом «знай своего клиента» при установлении договорных отношений с потенциальным клиентом и не принимает в качестве клиентов лиц, характеризующихся

неэтичным поведением или ведущих нелегальную деятельность, а также лиц, чья профессиональная деятельность не является прозрачной для Тройки Диалог и не может быть должным образом оценена [ЭК «ТД», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. В этом

примере

интересно используется стилистическая фигура

контекстного алогизма: объем заявленного понятия-обобщения не совпадает с объемом суммы понятий перечисляемых его частей; первое заявление – Тройка Диалог ориентирована на предоставление услуг широкому кругу клиентов – толкуется все более узко в комментариях, и в результате в качестве

клиентов

компания

принимает

тех

только

лиц,

чья

профессиональная деятельность является прозрачной для Тройки Диалог и может быть должным образом оценена. Такое

«сужение»

заявленных

обязательств

перед

клиентами

демонстрируют и другие тексты ЭК: КБ «Энерготрансбанк» (ЗАО) в отношении с клиентами считает себя обязанным: внимательно относиться к замечаниям, жалобам и претензиям в адрес КБ «Энерготраесбанк»[ЭК КБ «Энерготрансбанк», http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. В приведенном примере модальное значение долженствования выражения считает себя обязанным уже фактически не актуализировано, оно снижается «соседством» сочетания внимательно относиться, где слово «внимательно»

имеет

семы

положительной

оценки,

и

тем

самым

продуцирует позитивную оценку деятельности КБ, но не имеет прямой модальной окраски. В контексте далее слово «внимательно» сводит на нет гарантии «жесткого» долженствования. Мы – Компания, ориентированная на клиента. Мы изучаем потребности клиентов и профессионально создаем качественные продукты, отвечающие их потребностям. Рекомендации довольных и счастливых клиентов своим близким, друзьям, знакомым –

лучшая реклама для Компании, и стремиться к этому – задача для каждого из нас! Поскольку корпоративный ЭК носит предписывающих характер, то, вероятно, одним из центральных модальных значений будет значение долженствования, и это предположение подтверждается текстами ЭК: Каждый сотрудник должен знать уровень своей ответственности и полномочий. Это должен знать и его руководитель. И сотрудник, и руководитель должны одинаково понимать, какие решения сотрудник может принимать самостоятельно и за какой результат он отвечает [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Здесь модальное значение долженствования выражается сочетаниями модального слова должен

и инфинитивов, обозначающих действие, на

которое направлено долженствование. При этом не имеющие временных форм инфинитивы в контексте приобретают значение постоянного действия, протекающего в настоящем и спроецированного в будущее. В других ЭК используется

тот

же

способ

выражения

модального

значения

долженствования (и он основной для ЭК этого типа): При выполнении своих

обязанностей

каждый

управляющий

директор должен руководствоваться интересами акционеров, клиентов и сотрудников Тройки Диалог. Управляющие директора

должны

работать в тесном сотрудничестве между собой, с Президентом Советом

Директоров

[ЭК

и

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Мы должны проявлять инициативу в отношениях с обществом, предлагая ему поддержку, услуги и возможности без каких-либо проявлений дискриминации Мы должны доходчиво и своевременно разъяснить каждому клиенту характеристики предлагаемых нами продуктов и услуг и возможные

последствия

их

приобретения

http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp];

[КДЭ

ММБ,

Каждая коммерческая сделка должна предусматривать получение максимального возможного в сложившихся условиях дохода Корпорации. Доходность и прибыльность бизнеса Общества, как правило, должны возрастать. Привлечение сторонних средств должно предусматривать увеличение

чистой

прибыли.

Долгосрочные

финансовые

вложения

должны быть доходными и рентабельными [ККЭ ОАО

«ЧМЗ»,

http://www.chmz.net/ru/akz/kodeks/]. Интересно отметить, что модальным значением долженствования «окрашены» лишь

те

разделы

ЭК,

которые

прямо

указывают

на

взаимоотношения внутри корпоративного сообщества, либо касаются финансовых вопросов. Там же, где речь идет об обязательствах перед акционерами, деловыми партнерами, тон долженствования значительно снижается, чаще используются модальные значения желательности или возможности действия при каких-либо определенных условиях. Подобные формулировки, дающие достаточную свободу компании или банку, опровергающие первоначальные заявления, содержат и разделы ЭК, посвященные взаимоотношениям с деловыми партнерами. Особенно явно они обнаруживаются в сопоставлении с соответствующими разделами, посвященными отношениям внутри корпоративного сообщества: Уважение по отношению к коллегам. Это означает, что мы должны постоянно прислушиваться к мнениям наших работников, уделять им внимание, уважать их ценности, чувства

и убеждения, никогда не

прибегая к любым формам давления или действий, которые могут обидеть сотрудника. Уважение по отношению к инвесторам. Это означает, что по отношению к инвесторам мы должны придерживаться правил поведения, которые

соответствуют

корпоративным

ценностям

и

принципам

корпоративной этики, отражающим высшие стандарты рынка [КДЭ ММБ, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp].

Оба

примера

имеют

эксплицированное

модальное

значение

долженствования, выраженное модальным словом должны. Но в первом случае это значение подтверждается сочетаниями прислушиваться к мнениям, уважать их ценности, чувства и убеждения, в которые входят глаголы, семантика которых предполагает

личностное, эмоционально

окрашенное, причем со знаком «+», отношение к действию. Во втором же, напротив, значение долженствования снижается выражением должны придерживаться корпоративным

правил ценностям

поведения, и

которые

принципам

соответствуют

корпоративной

этики,

отражающим высшие стандарты рынка, так как авторы ЭК используют элементы канцелярского стиля, лексику «безличную», не предполагающую вообще какого-либо отношения к конкретному партнеру. Обращает

на

себя

внимание

абсолютная

неконкретность

провозглашенных правил. Что именно подразумевается под высшими стандартами рынка? Оценочное словосочетание высшие стандарты имеет высокий положительный смысл: стандарт – это уже хорошо, но он еще и высший. Это успокаивает читателя, рассеивает его возможные сомнения, особенно в том случае, если не обратить внимание на последнее слово в словосочетании – рынка. Рынок. Это слово в современной речи имеет пять значений [ТС Ряз нач. XXI в.], у каждого из них свой коннотативный ореол. И если говорят о стандарте рынка без конкретизации смысла словосочетания, очевидно, оставляют за собой возможность свободного и выгодного адресанту текста толкования его смысла. принципы

корпоративной

этики:

в

Интересно также словосочетание нем

словом

корпоративной

пресуппозиционные модусы сообщения выражены вполне эксплицитно. Но сигналы положительной оценки, идущие от прагматики слов принципы и этики, нейтрализуют эти модусы, «успокаивают» читателя (есть принципы, есть этика – значит, все великолепно!). На материале двух соседствующих контекстов мы наблюдаем проявление

двух

дискурсивных

стратегий.

В

первом

предложении

реализуется дискурс «отношения внутри компании», во втором – «компания и прочие лица, втянутые в отношения с компанией условиями рынка как формы экономической деятельности». Данные два дискурса организованы различными модальными значениями, выраженными стилистическими и лексическими средствами языка. То же видим в других текстах ЭК: Главным достоянием компании являются ее сотрудники Тройка Диалог приветствует активное участие сотрудников в жизни компании, что способствует развитию корпоративной культуры и внутреннего

сотрудничества.

Тройка Диалог

оценивает

и

всячески

поощряет любые идеи сотрудников, реализация которых может быть важна для компании. Тройка Диалог заботится об интересах каждого клиента в равной степени. Тройка Диалог проявляет должное внимание и осмотрительность и удостоверяется в том, что отношения с новым клиентом не будут представлять собой угрозу для репутации Тройки Диалог, и возможности, предоставляемые Тройкой Диалог, не будут использованы таким клиентом для целей легализации доходов, полученных преступным путем Тройка Диалог при осуществлении профессиональной деятельности обязана соблюдать

принцип

собственными

приоритета

интересов

клиента

«ТД»,

[ЭК

интересами

перед

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Здесь в части, посвященной отношению к сотрудникам, используются приемы,

свойственные

публицистике.

Это

патетика,

жанр

лозунга,

приветствия (Главным достоянием компании являются ее сотрудники; Тройка Диалог приветствует активное участие сотрудников), что придает отрывку

в

целом

особую

эмоциональность,

демонстрирует

заинтересованность компании в сотрудниках, их ценность для нее. Но здесь же имплицитно выражена и вторая дискурсивная стратегия, по отношению к клиентам

(развитие

корпоративной

культуры

и

внутреннего

сотрудничества как первый шаг к обособлению от «внешнего» мира),

которая эксплицитно прозвучит в абзаце, посвященном отношениям с клиентами (Тройка Диалог проявляет осмотрительность, удостоверяется в том, что отношения с новым клиентом не будут представлять собой угрозу для Тройки Диалог). КБ «Энерготрансбанк» в отношениях со своими работниками считает

себя

обязанным:

исключать

какие-либо

проявления

дискриминации по политическим, религиозным, национальным и другим подобным мотивам при приеме на работу, оплате труда и продвижении по службе; принимать меры к созданию условий труда, способствующих творческому росту работника, укреплению его здоровья и социального благополучия, обеспечению личной безопасности. КБ «Энерготрансбанк» в отношениях с клиентами считает себя обязанным внимательно относиться к замечаниям, жалобам и претензиям в адрес КБ «Энерготрансбанк». КБ «Энерготрансбанк» в отношениях с деловыми партнерами считает себя обязанным: строго и своевременно

выполнять свои

обязательства, а также судебные решения в случае возникновения споров; гарантировать их соответствие действующему законодательству и высокое качество выполнения; отдавать приоритет переговорам и поиску компромисса в случае возникновения разногласий и споров [ЭК КБ «Энерготрансбанк, http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. Корпоративные ЭК, как правило, содержат разделы, посвященные определению оснований для наложения ответственности и соответствующих мер порицания. Среди модальных значения порицания, неодобрения и прямого запрета действия ведущее место принадлежит значению запрета, которое

выражается в корпоративных ЭК, как правило, лексическими

средствами и отличаются высокой степенью категоричности. Самое

продуктивное средство выражения модального значения

запрета в ЭК -

употребление модальных глаголов исключает(ся),

запрещает(ся), часто в сочетании с существительными, имеющими семантику отрицательного, нежелательного события. Например: В

своей

деятельности

исключает…нарушение

КБ

действующего

«Энерготрансбанк»

законодательства,

норм

нравственности и правил делового оборота; ущемление чьих-либо прав, законных интересов и достоинства; причинение ущерба собственному достоинству;

участие в незаконных и (или) безнравственных акциях;

распространение или угрозу распространения недостоверных сведений, порочащих деловую репутацию других кредитных организаций, применение или угрозу применения насилия и иных незаконных и(или) безнравственных способов

ведения

банковского

дела

[ЭК

КБ

«Энерготрансбанк»,

http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. Исключаются

неконструктивные,

негативные

комментарии

о

Компании, т.к. каждый должен взять ответственность на себя и задать вопрос: «Что я сделал для изменения ситуации?» [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Также запрещается совершение сделок с ценными бумагами, если сотрудник тем или иным образом имеет возможность влиять на формирование

цены

этих

ценных

бумаг

[ЭК

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]; Акционерам обеспечиваются право и возможность участвовать в распределении прибыли Общества. Для осуществления этого права акционеров в Обществе: исключается возможность введения акционеров Общества

в

заблуждение

при

относительно

выплате

дивидендов

финансового [ККЭ

ОАО

положения «ЧМЗ»,

http://www.chmz.net/ru/akz/kodeks/]. Отметим, что все приведенные примеры, окрашенные модальностью запрета с высокой степенью категоричности, иллюстрируют дискурсивные регистры

«отношения внутри компании» и «действия по

отношению к

компании». Там же, где происходит смена регистров дискурса и реализуется

стратегия «компания и прочие лица, втянутые в отношения с компанией условиями рынка как формы экономической деятельности», модальные значения запрета, порицания выражаются преимущественно имплицитно и более

мягко,

используются

формулировки,

допускающие

достаточно

произвольное толкование, и при этом широкое применение получает прием эвфемизации. Рассмотрим примеры: Каждый клиент – личность, достойная уважения и понимания, со своими требованиями, эмоциями, ожиданиями и потребностями. Основа хорошего сервиса – культура общения. В общении с клиентами каждый сотрудник компании вежлив, корректен и внимателен. Сотрудник компании умеет создать атмосферу комфорта и доверия. Любой вопрос, ситуация

или

проблема

профессиональном

решается

уровне

(Кодекс

оперативно чести

и

на

компании

высоком «KrasAir»,

www.krasair.ru). В данном разделе авторы ЭК не запрещают прямо те или иные действия по отношению к клиентам, не говорят о том, как не нужно поступать.

Модальное

значение

запрета

выражено

здесь

иначе,

с

использованием языкового способа «номинации с достаточно общим смыслом» [Крысин 2000: 401]. Например, они предлагают

сотрудникам

определенные нормы поведения, но в контексте эти нормы становятся достаточно общими, «обтекаемыми»: В общении с клиентами каждый сотрудник компании вежлив, корректен и внимателен но лишь для того, чтобы создать атмосферу комфорта и доверия = успокоить клиента в той или иной ситуации, поскольку

любой вопрос, ситуация или проблема

решается оперативно и на высоком профессиональном уровне. Интересно также употребление в данном примере кратких форм прилагательных вежлив, корректен и внимателен. Еще А. А. Шахматов отмечал: «…форма

прилагательного

в сказуемом

дает возможность

различать в прилагательном два оттенка: рядом с нечленной формой прилагательное в сказуемом может являться и в членной форме: мать больна

и мать больная; ногти грязны и ногти грязные; больна, грязны означают признак во времени (теперь, в настоящее время); больная, грязные

означают

признак постоянный По-видимому, членные формы употребляются там, где дело идет о постоянном свойстве предмета или лица Обратно, когда свойство непостоянно, когда оно мыслится во временных условиях, употребляются нечленные прилагательные» [Шахматов 1941: 291]. О различиях в употреблении полных и кратких форм прилагательных так писал Д. Э. Розенталь: «… различие между формами прилагательных сказывается в том, что полные формы обозначают абсолютный признак, не связанный с конкретной обстановкой, а краткие – относительный признак применительно к

конкретной

ситуации»

[Розенталь

2005: 453].

Таким

образом,

употребление кратких форм прилагательных в данном случае придает модальному

значению

запрета

(и

так

имплицитному,

неявному)

дополнительный оттенок временного, необязательного: когда сотрудник вежлив, корректен и внимателен, он умеет создать атмосферу комфорта и доверия. Доброжелательность – основа наших отношений. Улыбки, приветствия, доброе слово очень дороги для каждого из нас. В Компании приняты тактичность, уважение по отношению к клиентам. Мы гордимся дружелюбной атмосферой в Компании и с радостью поддерживаем ее [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Здесь наблюдаем отсутствие прямого запрещения какого-либо типа поведения по отношению к клиентам, однако все тот же языковой способ «номинации с достаточно общим смыслом» (приняты тактичность, уважение по отношению к клиентам, гордимся дружелюбной атмосферой в Компании и с радостью поддерживаем ее) позволяет авторам ЭК имплицитно выразить модальность запрета, но, в отличие от разделов, посвященных «внутренним» отношениям, это запрет довольно мягкий, допускающий возможность его нарушения, ведь, как мы наблюдали в других текстах ЭК, уважение по отношению к клиентам и уважение по отношению

к коллегам предполагает совершенно разные типы поведения. В этом же примере снова звучит дискурсивный регистр рекламы и саморекламы: гордимся

дружелюбной

атмосферой

в

Компании

и

с

радостью

поддерживаем ее. Свою

профессиональную

деятельность

КБ

«Энерготрансбанк»

осуществляет на основе: неукоснительного соблюдения Конституции Российской Федерации, другого законодательства Российской Федерации и международных правовых норм безусловного соблюдения взятых на себя обязательств и гарантирования высокого качества предоставляемых услуг

[ЭК

КБ

«Энерготрансбанк»,

http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. В данном примере к объективно-модальному значению реальности действия в настоящем глагольной

формы изъявительного наклонения

настоящего времени осуществляет прибавляется оттенок категоричности, обязательности,

содержащийся

в

семантике

прилагательных

неукоснительного и безусловного. Подобное «окрашивание» оттенками категоричности и обязательности видим и в других примерах: Общество организует взаимодействие с акционерными обществами, входящими

в

корпорацию

«ТВЭЛ»,

на

следующих

основаниях:безусловности в рамках корпорации исполнения взаимных договорных

обязательств

[ККЭ

ОАО

«ЧМЗ»,

http://www.chmz.net/ru/akz/kodeks/]. Твердо придерживаясь принципов социальной ответственности, Тройка Диалог стремится стать примером для других компаний в соблюдении норм корпоративного поведения, деловой этики и правил ведения бизнеса.

Мы

убеждены,

что

именно

следование

принципам

корпоративного управления и прозрачности определяет общее направление развития нашей отрасли, в частности, и экономики страны в целом [ЭК «ТД», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp].

Если

разделы

«внутренние»

дополняются

эксплицитными

и

имплицитными модальными оттенками категоричности, обязательности действия, то разделы «внешние» в контекстах дополняются оттенками субъективно-модального значения ограниченности: В Компании поощряется самостоятельное выполнение задач в рамках своих полномочий. Знаниями и компетенцией руководителя работник может воспользоваться при решении нестандартных задач, либо задач, превышающих его уровень полномочий [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. В данном примере модальное

значение реальности действия в

настоящем поощряется «снижается», получает дополнительный оттенок ограничения, выполнения при определенных условиях (в рамках своих полномочий).

Этот оттенок, актуализированный лексическими средствами,

подчеркивает, с нашей точки зрения, стремление руководителей компании полностью контролировать всю жизнедеятельность компании, во всяком случае, такое стремление имплицируется создателями ЭК. Подобный подход находим и в других ЭК: Деловая этика должна сочетаться с необходимой степенью свободы,

благодаря

которой

личные

моральные

устои

(например,

религиозные, философские, политические или социальные взгляды) могут попрежнему вдохновлять людей, а корпорация останется открытой для культурного

и

социального

плюрализма

ММБ,

[КДЭ

http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. Сотрудники

вправе

открывать

торговые

счета

в

иных

инвестиционных банках только с согласия руководства Тройки Диалог. При этом любые сделки, проводимые по таким счетам, должны быть известны руководству Тройки Диалог и одобрены в предварительном порядке

[ЭК

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp].

«ТД»,

2.2. Категория оценки как составляющая лингвопрагматического содержания этических кодексов Прежде всего скажем следующее: мы выбираем термин «оценка», достаточно распространенный в специальных исследованиях, в том числе тех, на которые мы опираемся, и отказываемся от дискуссии на тему «Что правильнее – оценка, оценочность, оценочная структура, оценочная значимость и т.д.». «Если под прагматикой понимать выражение отношений говорящего к описываемой действительности, а под действительностью подразумевать и язык, действительность мысли, то изучение восприятия знаков и выражения его в оценочных определениях – один из аспектов прагматического описания языка» [Чернейко 1990: 81]. Проблемы, связанные с изучением категории оценки, актуальны сегодня для специалистов в разных областях знаний, поскольку оценка является единством чувства и суждения: «наша мысль постоянно и непреднамеренно добавляет к малейшему восприятию элемент оценки. Все наши восприятия сопровождаются чувством удовольствия либо неудовольствия» [Балли 2001: 183]. Оценке подлежит все, что доступно человеку. Но в первую очередь оценочное отношение проявляется к самому человеку, его психическим и физическим качествам. «Оценка относится к числу собственно человеческих категорий. Она задана физической и психической природой человека, его бытием и чувствами, она задает его мышление и деятельность, отношение к другим людям

и

предметам

действительности,

его

восприятие

искусства»

[Арутюнова 1984: 5], и потому неудивителен неослабевающий интерес к аксиологической

проблематике

в

современных

лингвистических

исследованиях. Интересно, однако, что современная лингвистика, как отечественная, так и зарубежная, не располагает данными относительно хотя бы приблизительного разграничения оценки и модальности. Работы таких российских лингвистов, как Н. Д. Арутюнова, Л. Г. Бабенко, Е. М. Вольф, Г. А. Золотова, А. А. Ивин, Е. С. Кубрякова, П. А. Лекант, М. В. Ляпон, Т. В.

Маркелова, В. Н. Телия, В. И. Шаховский, Л. О. Чернейко, Н. Ю. Шведова и др.

представляют

всесторонний

анализ

грамматического,

логико-

семантического и стилистического аспектов языковой и лингвистической категории оценки. В литературе, посвященной изучению категории оценки, выделяют такие ее характеристики, как нормативность оценки, трехзначность оценки (хорошо,

нейтрально,

плохо),

оценочная

сопоставимость

объектов,

разнородность оценки, сложная структура оценки (оценочная шкала, оценочный стереотип, основание оценки, субъект и объект оценки, мотивировка оценки и т.д.). Отмечают также, что «импликативная насыщенность оценочных знаков ведет к необходимости выделения нескольких взаимообусловленных оснований для оценки, подчеркивающих общекультурные, частнокультурные и индивидуальные слои оценочного наполнения высказывания» [Мурясов, Самигуллина, Федорова 2004: 68]. Констатируя

ценность всех разнообразных

категории оценки, для продуктивными

аспектов изучения

нашего исследования мы считаем наиболее

функционально-семантический

и

коммуникативно-

прагматический подходы к категории оценки (Н. Д. Арутюнова, Е. М. Вольф и др.), которые предполагают анализ языкового знака с точки зрения его использования в речевой деятельности, в нашем случае – в текстах ЭК. Центральной в концепции Н. Д. Арутюновой является мысль о том, что почти невозможно разделить единицы различных уровней языка по степени их значимости в формировании оценочных высказываний, поскольку все они нацелены на эффективное совершение речевого акта, так как «оценка тесно спаяна с коммуникативной целью речевого акта, программирующего действия» [Арутюнова 1984: 14]. В работах Н. Д. Арутюновой преобладают логико-семантические аспекты исследования языковой оценки. Концепция Е. М. Вольф отличается четко выраженной функциональносемантической направленностью аксиологических исследований.

Е. М. Вольф рассматривает оценку как вид модальности, разрабатывает категорию

субъекта

оценки,

подробно

исследует

функциональные

особенности оценочных предикатов, а также особенности и специфику речевых оценочных актов [Вольф 1985]. Такие оценочные категории, как шкала оценки, модус оценки, норма в целом совпадают в концепциях Н. Д. Арутюновой и Е. М. Вольф. На пути формирования оценки эти ученые выделяют следующие стадии: проявление интереса к объекту, возникновение эмоционального отношения к нему (а это неизбежно, так как любой интерес означает, по крайней мере, неравнодушие) и процесс познания, результатом которого и является оценка. Субъект и объект оценки составляют два основных элемента оценочной структуры, связанных оценочным предикатом. Всякое оценочное суждение предполагает субъект суждения, то есть

то лицо, от которого

исходит оценка, и его объект, то есть тот предмет или явление, к которому оценка относится. Оценочное высказывание, даже если в нем прямо не выражен субъект оценки, подразумевает ценностное отношение между субъектом и объектом. Любая оценка оперирует одновременно двумя типами знаний – о внешнем предмете и о потребностях субъекта. Категория оценки – социально закрепленное явление, то есть оценки определяются общепринятыми в человеческом коллективе эталонами в сфере социальных,

интеллектуальных

сложившимися

нормами

и

моральных

представлениями

о

явлений, хорошем

общественно или

плохом.

Важнейшим отличительным свойством любого оценочного суждения является их нереферентность: в них нет места анализу, они не содержат каких-либо необходимых истин, отношения между оценкой и ее объектом не могут быть определены как строго логические. высказывание

характеризуется

наличием

Любое оценочное

личностного,

субъективного

организующего начала, и потому тексты ЭК, будучи сложными дискурсами прагматического характера, включающими в себя в том числе и оценочный

регистр, отличаются целенаправленностью и большим иллокутивным потенциалом. По природе объектов Н. Д. Арутюнова выделяет три группы частных оценок. Первая группа – это сенсорные оценки, то есть оценки, связанные с ощущениями, чувственным опытом — физическим или психологическим. Эти оценки ориентируют человека в природной и социальной среде, способствуя его аккомодации, достижению комфортности. Вторая группа — это рационалистические оценки, связанные с практической деятельностью человека. Эти оценки предназначены для того, чтобы упорядочивать, облегчать и регулировать деятельность человека. Последняя группа – это эстетические оценки и этические оценки. В основе эстетической и этической оценок лежит духовное начало человека. Эстетическая оценка характеризует внешнюю красоту, а этическая оценка – внутренний мир человека. «Этические нормы характеризуются оценочной одномерностью: людей осуждают только за недостаточное проявление качества. Не говорят о чересчур справедливых или чересчур великодушных людях» [Карасик 1994: 5], причем «разветвленную сеть средств негации современного русского языка говорящие активно эксплуатируют. Соотечественники гораздо легче порицают, чем одобряют» [Чернейко 1996: 48]. Мы будем рассматривать именно этические оценки, поскольку те слова оценочного значения, которые относятся к сфере этики, отражают систему принятых в том или ином обществе норм, последние фиксируются в форме религиозных заповедей, юридических сводов и так далее, в нашем случае – в форме ЭК. Рассматривая оценку применительно к ЭК, мы опираемся на определение, данное

Р. З. Мурясовым, А. С. Самигуллиной, А. Л.

Федоровой, согласно которому «оценка понимается как синтез восприятия и интерпретации

ценностного,

морально-этического

и

объективно-

субъективного планов с позиций «говорящий – интерпретатор/наблюдатель – слушающий» [Мурясов, Самигуллина, Федорова 2004: 68].

Оценка – один из жанрообразующих и стилеформирующих факторов ЭК, поскольку, как говорилось ранее, ЭК – это документ, призванный регламентировать деятельность профессиональных либо корпоративных сообществ, то есть, по сути дела, указывать, «что такое хорошо и что такое плохо». Английские психологи называют оценку одним из наиболее регулярно

осуществляющихся

«Отличительной

чертой

всех

коммуникативных ключевых

слов

побудителей:

этики

является

их

предназначенность для того, чтобы руководить выбором и действием» [Хэар 1967: 171]. Основные элементы широко известной структуры категории оценки, предложенной Е. М. Вольф, – это субъект и объект оценки, связанные оценочным предикатом [Вольф 1985: 12]. В текстах ЭК субъектом оценки является автор (авторы) ЭК, объектом – его адресат, но зачастую автор и адресат оказываются неразделимы, ведь такие документы создаются, как правило, внутри банка или компании, членами коллектива, и потому зафиксированные в них правила и нормы распространяются

в

том

числе

и

на

авторов,

и,

таким

образом,

применительно к текстам ЭК эта структура требует дополнений, тем более что оценку в ЭК получают и «внешние» участники бизнеса – клиенты, поставщики, партнеры, рекламодатели, конкуренты. «Вынесение оценки отличается от выражения отношения тем, что говорящий присваивает себе определенный статус, то есть выступает не только как индивид, но как представитель коллектива, разделяющего ту или иную систему предпочтений. Мы говорим о статусе лица, имея в виду социально-ситуативную взаимосвязь субъекта оценки с другими людьми, в первую очередь с объектом оценки» [Карасик 1994: 2]. Если учитывать, что субъект и объект оценки в ЭК – зачастую одно лицо (группа лиц), то особенно интересной становится «ситуативная взаимосвязь субъекта оценки с другими людьми». Анализируя

особенности содержания и способов

выражения модальных значений в ЭК, мы убедились в том, что создатели

таких документов с разных позиций подходят к регулированию отношений внутри коллектива и вне его, что находит выражение в разных дискурсивных стратегиях. Предположим, что и вынесение тех или иных оценок происходит по-разному в зависимости от того, является ли объектом оценки член профессионального или корпоративного сообщества, то есть участник дискурсивного регистра «отношения внутри компании», или же какой-либо другой представитель деловых отношений, то есть участник дискурсивного регистра «компания и прочие лица, втянутые в отношения с компанией условиями рынка как формы экономической деятельности».

2.2.1. Особенности структуры категории оценки и средства ее выражения в этических кодексах Структурно-содержательные особенности текстов ЭК в конечном счете обусловлены социальной жизнью носителей языка как внешней средой функционирования

языковой

системы,

пресуппозицией

дискурса

и

сущностью коммуникативной ситуации речи. С учетом этого мы начнем свое описание с характеристики «театра действий» создателей и потребителей ЭК, обусловливающего

картину

мира,

концептосферу

этих

текстов

и

использованные дискурсивные стратегии для их реализации. Требования, предъявляемые современным обществом к бизнесу, постоянно повышаются. Компаниям приходится постоянно балансировать между желанием акционеров получать более высокую прибыль и интересами самых разных общественных групп, и это заставляет их постоянно корректировать свою работу. Важную роль в этом процессе играет нормативная часть ЭК той или иной компании, представляющая свод базовых норм, обязательных к исполнению, и основные параметры одобряемого поведения, оценки того или иного действия. Здесь «оценка – результат сравнения с эталоном. Ценности формируют ценностную картину мира,

которая

обусловлена

особенностями

культуры

и

связана

с

реконструкцией определенной ценностной подсистемы знаний человека и включет в себя как коллективные, так и индивидуальные ценности» Оценка – стилеобразующий и жанроформирующий фактор для ЭК – начинает играть роль уже на начальной стадии создания текста и проявляется в отборе и классификации фактов и явлений профессиональной или корпоративной жизни

в их описании под определенным углом зрения, в выборе

специфических языковых средств, причем «отбор всех языковых средств производится под большим или меньшим влиянием адресата и его предвосхищаемого ответа» [Бахтин 1986: 232]. Именно так преобразованную информацию и получает адресат, причем, как отмечает профессор А. А. Леонтьев, «мы не просто воспринимаем языковой текст, а используем его в качестве ориентировочной основы для иной деятельности» [Леонтьев 1979: 21], то есть выраженная авторами ЭК тем или иным способом оценка не только определяет отношение адресата к событию, факту, действию, человеку, но и ориентирует его на определенный образ действий. «Оценочные слова составляют благодатный

материал

для

обоснования

прагматической

концепции

значения». Они прямо связаны с говорящим субъектом, отражают его вкусы и

интересы,

поэтому

регулярно

употребляются

в

высказываниях,

соответствующих ситуации выбора (принятия решения) и побуждения к действию. «Оценка тесно связана с коммуникативной целью речевого акта, программирующего действия» [Арутюнова, Падучева 1985: 11]. Выводы ученых подтверждают тексты ЭК: Качество продуктов Компании складывается из качественной работы каждого сотрудника. От качества работы сотрудника зависят его профессиональная

репутация

и

авторитет.

Взятые

обязательства

необходимо выполнять вовремя, но плохо выполненная работа – хуже, чем задержка срока. Лучше

заранее предупредить о невозможности

выполнить работу в срок, чем выполнить ее Холдинга RBI, www.rbi.ru].

некачественно [ЭК

Оценивая данный контекст с лингвокультурологических позиций, соотнося его с ментальной системой ценностей россиян, отметим, как язык отражает особенности национального менталитета, поскольку пример содержит дополнительную информацию, называемую И. Р. Гальпериным содержательно-подтекстовой. Содержательно-подтекстовая информация, по И. Р. Гальперину, представляет собой скрытую информацию, извлекаемую из текста благодаря способности языковых единиц порождать ассоциативные и коннотативные значения [Гальперин 2005: 28]. Такая

информация

«возникает в силу свойственной нашему сознанию привычки связывать изложенное вербально с накопленным личным или общественным опытом» [Гальперин 2005: 45]. Снова уместно вспомнить слова профессора А. А. Леонтьева о том, что любой текст ориентирует читающего на другие виды деятельности [Леонтьев 1979: 21] и добавить: не только на виды, но также и на способы деятельности. Возвращаясь к приведенному примеру (…плохо выполненная работа – хуже, чем задержка срока), отметим, что в нем звучит не только эксплицитно выраженная отрицательная оценка (плохо, хуже), но и явное указание на желательный образ действия, а его содержательно-подтекстовая информация заключается в сообщении о том, что авторами ЭК вполне допускается невыполнение работы в срок. Тот факт, что в ЭК средствами оценки задается определенный образ действий, подтверждают и другие тексты: Члены Ассоциации стремятся предоставлять услуги с максимально возможным высоким уровнем качества; члены Ассоциации выполняют договорные

обязательства

и

дорожат

деловыми

отношениями,

руководствуясь при этом не буквой, а духом договорных обязательств [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]; Предложение товаров или услуг, сделанные компаниями или их дистрибьюторами, должны быть точными и правдивыми во всем, что касается цены, качества, концентрации, производителя, ценности,

производительности,

количества

и

наличия.

Заказы

покупателей

должны выполняться своевременно [ЭК АКПП , [email protected]]. В данном примере слова точными и правдивыми, содержащие семы положительной оценки, качества со знаком «плюс», относятся к самым разным характеристикам предложений товаров, только не к срокам выполнения заказов, которые осуществляются всего лишь своевременно. Отметим, что именно в контексте нейтральное слово своевременно приобретает негативный оттенок «всего лишь», и это вновь указывает на важнейшую

роль

содержательно-подтекстовой

информации

при

интерпретации текстов ЭК, поскольку «контекст – мощный механизм формирования

нужной

оценки

у

нейтральной

номинации.

Оценка

закладывается не в сему номинации, а эксплицируется в ее словесном окружении» [Клушина, «Грамота.РУ»]. Оценка

есть

категория,

включающая

в

себя

объективные

и

субъективные элементы, базирующаяся на определенных стереотипах. «Категория оценки – социально закрепленное явление, то есть оценки определяются общепринятыми в человеческом коллективе эталонами в сфере социальных,

интеллектуальных

сложившимися

нормами

и

моральных

представления

[Сафиуллина, Доломанова 2003: 2].

о

явлений, хорошем

общественно или

плохом»

Этот факт указывает на ведущую роль

оценки в структуре и содержании ЭК, который, как и любой свод правил, предназначенных для ограниченного числа последователей (исполнителей), изначально субъективен. Отметим также, что в ЭК могут совмещаться разные типы оценки, создавая ситуацию тонкой прагматической игры смыслами,

в

результате

чего

возникают

амбивалентные

оценочные

структуры. С

жанровыми

и

стилистическими

особенностями

ЭК

связаны

отличительные черты элементов структуры оценки, то есть ее субъект, объект и оценочный предикат.

2.2.2. Субъект оценки в этических кодексах разного типа Субъект оценки традиционно понимается как «лицо, часть социума или социум в целом, с точки зрения которого производится оценка» [Вольф 2002: 68]. Эксплицитно выраженным субъектом оценки в ЭК чаще всего выступает собственно коллектив компании либо авторский коллектив ЭК, состоящий, как правило, из сотрудников высшего звена соответствующего банка или компании: Компания

–

это

прежде

всего

команда

людей.

Только

их

взаимодействие и сотрудничество ведет к качественной реализации поставленных задач [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. В данном примере субъект оценки – коллектив компании – не просто определяет принципы своей работы (взаимодействие и сотрудничество), используя лексику, содержащую семы положительной оценки, но в первую очередь средствами оценки, а именно с помощью лексики, предполагающей положительную характеристику предмета или действия, (качественной, команда), рекламирует, позиционирует себя определенный образом, то есть авторы ЭК реализуют здесь

рекламный дискурсивный регистр. Это

подтверждают и другие тексты ЭК: В становлении и развитии Тройки Диалог, а также в формировании и укреплении позиций Тройки Диалог в бизнес-сообществе важную роль играли и играют профессионализм руководства и сотрудников Тройки Диалог, а также те принципы корпоративного поведения, политики и этики, которых Тройка Диалог придерживалась на протяжении всего пути своего развития. Мы твердо верим, что следование этим принципам является залогом успешного развития Тройки Диалог и в будущем [ЭК «ТД», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]; Ассоциация

рассматривает

себя

как

неотъемлемый

элемент

общественной среды, в которой она работает и с которой стремится наладить прочные отношения, основанные на принципах уважения, доверия, честности и справедливости. Члены

Ассоциации принимают на себя

ответственность за

формирование

и

поддержание

уважительного

отношения к своей профессии, другим членам Ассоциации, коллегам и клиентам [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. Мы

понимаем,

что

исполнение

наших

обязательств

перед

потребителями во многом связано с деятельностью наших партнеров. Надеясь на добросовестное исполнение партнерами своих обязательств, мы, соответственно, предъявляем

требования к себе [ЭК СГА,

http://www.insurn.ru/]. Характер рассматриваемых текстов, их функциональное назначение определяют особенности выражения субъекта оценки, который в ЭК является бинарным, состоящим из двух элементов. Первый элемент назван выше и выражен эксплицитно – это авторы ЭК либо коллектив компании в целом. Второй элемент субъекта оценки не определяется прямо, а указывается имплицитно, выявляется из контекста: Мы – Компания, ориентированная на клиента. Мы изучаем потребности

клиентов

и

профессионально

создаем

качественные

продукты, отвечающие их потребностям [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. То есть для компании хорошо то, что хорошо для клиента, покупателя ее продукции, и оценка, таким образом, дается имплицитным субъектом – потребителем услуг: значение прилагательного качественные, содержащее семы положительной для каждого оценки, в контексте трансформирует оценочный смысл со знаком «+», и высказывание в целом может интерпретироваться так: «качественно то, что устраивает клиента, а не то, что объективно качественно». Такая структура субъекта оценки в ЭК может объясняться и общими особенностями русского менталитета, определяющего в том числе и деловые отношения: «россияне …. предпочитают решать проблему, подойдя к ней «по-человечески», используя личные отношения. Цифры, конечно, вещь важная. Однако, по мнению русских, они представляют собой лишь часть картины человеческой жизни, так как не отражают отношений с клиентами,

что, по их мнению, является важнейшим залогом успеха любого дела» [Сергеева 2005: 278]. Эту мысль подтверждают и другие тексты ЭК: Права ипотечного брокера по представлению интересов клиента ограничиваются

его

полномочиями,

представительским

переданными

ему

(агентским) клиентом

статусом [ЭК

и ИБ,

http://forcredit.ru/law.html]. В данном примере контекстную оценочную нагрузку несет слово права: право – возможность совершения действия, положительного для клиента,

но

эти

возможности

ограничиваются

полномочиями,

переданными клиентом. Таким образом именно клиент выступает как второй элемент субъекта оценки, но в этом случае этот элемент выражается эксплицитно лексическими средствами. Однако такая структура субъекта оценки – компания+клиент – характерна для ЭК, принадлежащих относительно небольшим компаниям, где действительно важнейшую роль играют межличностные отношения. В более крупных корпорациях, акционерных обществах разного типа на первое место выходит получение прибыли независимо от личных взаимоотношений, и тогда вторым элементом в структуре субъекта оценки выступает уже не клиент, а акционеры, вкладывающие деньги в предприятия: Мы ценим то доверие, которое оказывают наши акционеры, доверившие нам не только свой капитал, но и свою репутацию. Следовательно, мы ответственны за то, чтобы: управлять бизнесом профессионально и добросовестно; использовать акционерный капитал исключительно в целях капитализации бизнеса; вести бизнес прибыльно, определяя финансовый результат с учетом постоянно растущего акционерного дохода [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]. В данном примере

второй элемент субъекта оценки – акционеры

компании, поскольку именно с позиции акционеров дается оценка того, как должна работать компания.

Выражена эта оценка лексически, как с

помощью

имеющих

слов,

изначально

семы

положительной

оценки

(профессионально, добросовестно, прибыльно, растущий доход ), так и слов, принадлежащих деловой речи и приобретающих семантику оценочности в контексте (капитализация бизнеса, финансовый результат, акционерный доход). Акционеры определяют основные направления развития бизнеса Банка. Банк ответственен перед акционерами за обеспечение роста активов Банка, его прибыльности и внедрение в ежедневную практику Банка норм и традиций корпоративного поведения российского бизнеса, отвечающих международно признанным стандартам [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]. Этот пример также подтверждает наличие второго элемента в структуре категории оценки применительно к ЭК. В контексте нейтральная лексика и лексика, принадлежащая деловому стилю, приобретает значение оценки, положительной для акционеров: деловой оборот обеспечение ростов активов получает новую смысловую нагрузку действия, положительного для акционеров, подчеркиваемую словом прибыльность, где уже заложены семы явления, всегда хорошего, положительного для каждого. Аналогично и в других примерах: Тройка Диалог гордится своей репутацией, честным отношением к клиентам, партнерам и сотрудникам Принимаемые акционерами и руководством

Тройки Диалог решения

провозглашенным

настоящим

Кодексом

не

должны противоречить

принципам

[ЭК

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. КБ «Энерготрансбанк» в отношении с акционерами считает себя обязанным: не допускать какого-либо ущемления прав и законных интересов

акционеров;

добиваться

максимально

возможной

прозрачности в работе органов управления кредитной организацией, создавать информации

условия о

для

беспрепятственного

деятельности

КБ

доступа

акционеров

«Энерготрансбанк»

[ЭК

«Энерготрансбанк, http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/].

к КБ

Соблюдение и защита прав акционеров Тройки Диалог являются основными принципами ее деятельности. При принятии решений директора Тройки

Диалог должны руководствоваться интересами

акционеров. Акционеры вправе иметь своих представителей в Совете Директоров Тройки Диалог. Присутствие в составе Совета Директоров представителей акционеров создает условия для независимой работы Совета

Директоров

[ЭК

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Практика

корпоративного

поведения

должна

обеспечивать

акционерам реальную возможность осуществлять свои права, связанные с участием в обществе. Акционерам должны быть обеспечены надежные и эффективные способы учета прав собственности на акции, а также возможность свободного и быстрого оформления операций, связанных с отчуждением акций Общества. Акционерам обеспечивается право и возможность участвовать в распределении прибыли Общества [ЭК ОАО ЧМЗ, http://www.chmz.net/ru/akz/kodeks/].

2.2.3. Объект и предикат оценочных структур этических кодексов Следующий обязательный элемент структуры категории оценки – ее объект1.

Объект оценки, как правило, понимается как

«лицо, предмет,

событие или положение вещей, к которым относится оценка» [Вольф 2002:12]. Выше мы отмечали, что субъект оценки ЭК бинарен: первый его элемент - автор (авторы) ЭК, второй – клиенты либо акционеры компании или банка. Объектом оценки в ЭК могут быть сотрудники банка или компании, способы деятельности сотрудников, предоставляемые услуги. Однако оценка в ЭК зачастую амбивалентна, контекстна, и это позволяет авторам ЭК давать оценки в имплицитной форме и другим участникам 1

Специфика текстов ЭК такова, что в них зачастую сливаются воедино объект оценки и оценочное содержание (предикат оценки) в силу того, что оцениваемый объект выступает не только носителем, но и выразителем оценочной значимости контекста. В связи с этим мы анализируем примеры комплексно, не выделяя раздела о содержании оценки (оценочном предикате).

деловых отношений – коллегам, партнерам, рекламодателям и так далее. Чаще всего объектом оценки в ЭК являются возможные способы деятельности членов коллектива, что обусловлено жанровой спецификой ЭК, при этом аспекты оценки

могут быть самыми различными: действие -

разумно/неразумно, значительно/незначительно, эффективно/неэффективно, законно/незаконно и тому подобное; оцениваются способы деятельности по отношению к клиентам, конкурентам, прочим участникам бизнеса, коллегам. Рассмотрим примеры: Контакты с потенциальным клиентом должны осуществляться в разумной манере и в часы, исключающие нарушение права на частную жизнь [ЭК АКПП , [email protected]]. Здесь объект оценки – манера общения с клиентом, которая должна быть

разумной.

Семантика

слова

разумный

подразумевает

элемент

положительной оценки, разумный – всегда хороший для каждого, тем более разумные действия совершаются в часы, исключающие нарушение права на частную жизнь. Однако, как и во многих предыдущих примерах, декларируемая забота о клиентах скрывает желание авторов ЭК оставить за собой достаточную свободу действий: какая именно манера окажется разумной, определяют сами сотрудники компании. Строгое соблюдение закрепляемых настоящим Кодексом принципов корпоративного поведения и этики ведения бизнеса в сочетании с высоким профессионализмом сотрудников Тройки Диалог, соответствием компании нормам

действующего

законодательства,

ее

открытостью

и

прозрачностью позволит обеспечить максимальную продуктивность Тройки Диалог для акционеров, клиентов, деловых партнеров и сотрудников компании.

Мы

убеждены,

что

именно

следование

принципам

корпоративного управления и прозрачности определяет общее направление развития нашей отрасли, в частности, и экономики страны в целом [ЭК «ТД», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp].

В данном примере способы деятельности сотрудников компании оцениваются сразу по нескольким аспектам: это уровень качества работы компании

(максимальная

продуктивность,

определяет

направление

экономики страны в целом), уровень свободы действий сотрудников (строгое соблюдение принципов), уровень профессионализма сотрудников (высокий профессионализм), принципы работы (следование принципам прозрачности и открытости). Обращает на себя внимание тот факт, что в рекламном дискурсивном регистре, где авторы ЭК стремятся создать определенный положительный образ компании, используется собственно оценочная лексика, не допускающая вольных толкований (максимальная продуктивность,

строгое

соблюдение

принципов,

высокий

профессионализм); второй же звучащий здесь дискурсивный регистр, «принципы деятельности компании», организован другими средствами оценки: основной принцип деятельности компании – открытость и прозрачность, однако их степень вновь определяется самими авторами ЭК, а отнюдь не прочими участниками деловых отношений. То же и в других текстах ЭК: когда объект оценки – это элемент внешнего имиджа компании или банка, оценка дается средствами, не позволяющими иных прочтений, если же оцениваются способы действий по отношению к другим участникам бизнеса, то средства выражения оценки позволяют достаточно свободно интерпретировать ее. Например: Рекомендации довольных и счастливых клиентов своим близким, друзьям и знакомым – лучшая реклама для Компании, и стремиться к этому – задача каждого из нас! [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; Защищая интересы клиента в налоговых, судебных и иных органах власти, аудитор должен быть убежден, что защищаемые интересы возникли на законных и справедливых основаниях [КПЭА, http://www.auditit.ru/articles/audit/a104/40730.html];

Мы изучаем потребности клиентов и профессионально создаем качественные продукты, отвечающие их потребностям [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. В общении с клиентами каждый сотрудник компании вежлив, корректен, внимателен. Сотрудник компании умеет создать атмосферу комфорта и доверия. Внешний вид сотрудника безупречен, так как формирует первое впечатление о компании [ЭК «KrasAir, www.krasair.ru]. Все приведенные примеры реализуют рекламный дискурс, средство выражения содержания

оценки – оценочная лексика, употребляемая в

прямом значении. Предлагая ипотечную программу клиенту, ипотечный брокер должен руководствоваться исключительно интересами клиента, а не личной выгодой.

Клиент

вправе

потребовать

от

ипотечного

брокера

доказательств его объективности при выборе наилучшей кредитной программы для клиента, а брокер обязан эти доказательства предоставить [ЭК ИБ, http://forcredit.ru/law.html]; Мы ответственны за то, чтобы при определении стоимости страховой

услуги

руководствоваться,

прежде

всего,

интересами

страхователя, направленными на возможность получения адекватной страховой защиты по оптимальной цене [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]; Банк несет ответственность за корректность и достоверность своих маркетинговых и рекламных акций [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]; Любой вопрос, ситуация или проблема решается оперативно и на высоком профессиональном уровне [ЭК «KrasAir, www.krasair.ru]. Данные примеры, реализующие дискурсивный регистр «компания и внешние участники бизнеса», отличаются тем, что в них средство выражения содержания оценки объекта – это в основном лексика, содержащая семы положительного

качества

(объективность,

адекватно,

оптимальная,

корректность, оперативно). Однако в контексте эта семантика становится более неопределенной, поскольку степень объективности, адекватности,

оптимальности,

корректности,

оперативности

определяется

самими

авторами ЭК. Объектом оценки в ЭК, причем как эксплицированным, так и имплицированным, может быть и компания в целом. Тогда объектом оценки выступает сам субъект (это субъектные типы оценочных конструкций, где субъект и объект совпадают): Соответствие компании нормам действующего законодательства, ее открытость и прозрачность, позволит обеспечить максимальную продуктивность партнеров

Тройки и

Диалог

для

сотрудников

акционеров,

клиентов,

компании

[ЭК

деловых «ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]; Команда – это Мы. Мы делаем все, чтобы успех команды и личный успех росли одновременно. Мы осознаем свою ответственность как за успехи, так и за неудачи компании. Мы приветствуем цели компании и делаем все

для

их

достижения.

Мы сознательно работаем над

поддержанием и развитием качества. Мы гордимся своей компанией [ЭК «KrasAir, www.krasair.ru]; Любой вопрос, ситуация или проблема решается оперативно и на высоком профессиональном уровне [ЭК «KrasAir, www.krasair.ru]. Интересно отметить, что выбранные авторами ЭК эксплицитный и имплицитный варианты номинации объекта оценки создают амбивалентные оценочные значимости, совмещающие в себе противоположные смыслы: объект оценки называется имплицитно лишь в тех разделах кодексов, которые посвящены именно разрешению конфликтных ситуаций, и кто же, собственно, должен оперативно и на высоком профессиональном уровне решать любой вопрос, остается неясным, авторы ЭК, по сути дела, снимают с себя всякую ответственность. Вновь

мы

приходим

к

мысли,

подтверждаемой

анализом

лингвопрагматического содержания этих текстов, что авторы ЭК банков и компаний изначально предполагают построение взаимоотношений внутри

коллективов и вне их на совершенно разных основаниях, что находит выражение в сложном сочетании разных дискурсивных регистров. Отметим также, что в некоторых ЭК субъект и объект оценки нераздельны, что подчеркивает общность правил для всех членов той или иной компании, с одной стороны, и взаимосвязь и взаимозависимость одного из элементов субъекта оценки – клиента или акционеров

и объекта –

коллектива – с другой: Строгое соблюдение закрепляемых настоящим Кодексом принципов корпоративного поведения и этики ведения бизнеса в сочетании с высоким профессионализмом сотрудников Тройки Диалог, соответствием компании нормам

действующего

прозрачностью

позволит

законодательства, обеспечить

ее

открытостью

максимальную

и

продуктивность

Тройки Диалог для акционеров, клиентов, деловых партнеров и сотрудников компании

[ЭК

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Здесь авторы ЭК используют для выражения оценки как собственно оценочную

лексику

со

знаком

«плюс»

(профессионализм,

строгое

соблюдение, максимальная продуктивность), так и сочетания нейтральных слов,

в

контексте

приобретающих

значение

положительной

оценки

(соответствие нормам законодательства, открытость, прозрачность), причем высокая оценка, выносимая компании, распространяется и на акционеров, клиентов, деловых партнеров и сотрудников компании. Аналогично и в других ЭК: Сотрудничество – основной принцип командной работы. Компания – это

прежде

всего

команда

людей.

Только

их

взаимодействие

и

сотрудничество ведет к качественной реализации поставленных задач. Работа в команде предполагает право каждого на получение поддержки и профессиональной помощи и обязывает каждого оказывать такую помощь [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru].

Также отметим, что среди возможных средств выражения оценки в рассматриваемых документах не частотны аффиксальные слова

с

оценочной семантикой. Это связано с жанровыми и функциональными особенностями текста, а именно: коммуникативными намерениями авторов, ориентированными на придание тексту ЭК образа объективного и делового документа. Огромными

возможностями

формирования

нужной

оценки

у

нейтральной лексики обладает контекст, когда оценка закладывается не в семы той или иной лексической единицы, а эксплицируется ее окружением, когда

вербализация

элементов

концептосферы

определяется

местом

описываемой ситуации в корпоративной картине мира: Этический

кодекс

Компании

–

это

документ,

в

котором

сформулированы принципы деятельности, которым следует RBI [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Уже в этом положении можно увидеть оценку, выраженную имплицитно: выражение «принципы деятельности, которым следует RBI», в контексте приобретает позитивный смысл: у компании есть принципы, она ими руководствуется, значит, в компании порядок, даже законность. Этот имплицитный смысл навеян действием системных отношений в лексике: принципы, нормы, правила противопоставляются хаосу, произволу, анархии. В такой оппозиции уже сам факт существования принципов воспринимается позитивно, но если им еще и следует компания, это факт для русского сознания вообще уникально надежный. Поэтому принципы – это всегда хорошо. Так же, с помощью контекста, позиционируют свои ЭК, и следовательно, компании в целом, и другие авторы кодексов. Слова принципы, правила, нормы в контекстах такого типа становятся узловыми, берут на себя ядерную часть семантики всего предложения. Дальнейшие фразы контекста сознанием русского человека, оглушенного такими важными словами, уже не воспринимаются:

Строгое соблюдение установленных правил и приверженность корпоративным ценностям Тройки Диалог являются залогом успеха компании и условием для поддержания и развития в ней высоких этических

[ЭК

стандартов

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Однако при внимательном изучении контекста оказывается, что принципы, нормы, и тому подобное – все это может иметь место лишь в рамках корпоративных ценностей и задач: В Кодексе деловой этики Группы UniCredit изложены принципы, которые должны направлять и вести нас в повседневной деятельности. Кодекс отражает систему ценностей, на которую мы можем опираться в критические моменты. Он задуман как основа для поиска выхода из проблемных ситуаций, которые не всегда регламентируются законами, подзаконными актами или внутренними корпоративными процедурами [КДЭ ММБ, http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp]. Прием

экспликации

оценки

с

помощью

контекста

весьма

распространен в ЭК и используется практически во всех их разделах, при оценке любого из участников бизнеса, но в первую очередь – там, где дается оценка собственной деятельности банка или компании. Так, авторы ЭК СГА, описывая свои отношения к обществу в целом, имплицитно дают положительную оценку самим себе («мы так поступаем, следовательно, мы хорошие»): Мы ответственны за то, чтобы: всемерно сотрудничать с общественными организациями и профессиональными ассоциациями, целью которых является содействие развитию свободной и добросовестной конкуренции во всех сферах бизнеса, а также обеспечение роста благосостояния

общества;

осуществлять

благотворительную

деятельность, руководствуясь не интересами бизнеса по оптимизации налогов, а с целью адресной поддержки наименее защищенных слоев населения [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/];

Статья 3. Общественные интересы. Внешний аудитор обязан действовать в интересах всех пользователей бухгалтерской отчетности, а не только заказчика аудиторских услуг. Защищая интересы клиента в налоговых,

судебных

и

иных

органах

власти,

а

также

в

его

взаимоотношениях с иными юридическими и физическими лицами, аудитор должен быть убежден, что защищаемые интересы возникли на законных и справедливых основаниях. Как только аудитору станет известно, что защищаемые интересы клиента возникли в нарушение закона либо справедливости,

он

обязан

отказаться

от

их

защиты

[КПЭА,

http://www.audit-it.ru/articles/audit/a104/40730.html]; КБ «Энерготрансбанк» в отношениях с государственными органами считает

себя

обязанным:

строить

свои

взаимоотношения

с

государственными органами как с единомышленниками в работе на благо общества, государства, граждан Российской Федерации; исключать чьилибо

попытки

влияния

на

использованием

подкупа,

обмана

безнравственных

способов

или

решения и

государственных других

средств

[ЭК

органов

противозаконных КБ

с или

«Энерготрансбанк,

http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. Некоторые тексты ЭК дают интересные примеры «окрашивания» в контексте нейтральных с точки зрения оценки лексических единиц различными оттенками оценочных значений, а также приобретения словами в контексте противоположного оценочного значения.

В таких случаях

подключается влияние системных синтагматических отношений на лексикосемантическом уровне языка, поддержанных парадигматической оппозицией слов контекста. Например, оппозиция процесс – результат. Так, в ЭК Холдинга RBI читаем: Главное – не процесс, а результат. «Делать» и «сделать» - два разных понятия. Пропасть нельзя перепрыгнуть на 98%. 98% выполненной работы – лишь процесс. Результат – 100%-ное выполнение запланированной работы [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru].

В семантике слов процесс и результат не содержится ярких оценочных сем, но в приведенном контексте они приобретают оттенки оценочных значений: процесс получает сему негативной, отрицательной оценки в оппозиции с позитивом результат, содержащим яркую сему положительной оценки. В связи с этим оценочную нагрузку несут уже не только отдельные слова контекста, а высказывание в целом. ЭК СГА дает следующий пример: Мы понимаем, что благополучие нашего бизнеса напрямую зависит от доверия потребителя, так как полезность приобретенного продукта наш потребитель может оценить только в будущем, и только в результате страхового события, то есть когда случается беда [ЭК СГА, http://www.insurn.ru/]. В семантической структуре

слова

беда есть яркая сема

отрицательного оценочного значения. Беда – это событие

со знаком

«минус». Однако в контексте «минус» превращается в «плюс»: беда клиента обеспечивает иллюстрирует

благополучие нашего бизнеса. Данный пример прекрасно использованный

авторами

ЭК

прием

деэвфемизации

высказывания. Канцелярское выражение, вуалирующее суть явления, страховое событие,

им представляется неэффективным для привлечения

клиента, потому что оно не возбуждает чувства опасности, тревоги, как это способно сделать слово беда с яркой денотативной семой «несчастье, горе, большая опасность». Аппелирование к сильным чувствам потенциальных клиентов осуществлено переходом с канцелярско-делового стиля на эмоциональный разговорный, с манерой объяснить клиенту суть дела «почеловечески», то есть «пропугать его наперед». ЭК содержат большой слой лексики, предназначенной собственно для выражения содержания оценки: Рекомендации довольных и счастливых клиентов своим близким, друзьям и знакомым – лучшая реклама для Компании; Мы профессионально создаем качественные продукты; Все новые предложения и идеи каждого

сотрудника ценны для Компании; Плохо выполненная работа – хуже, чем задержка срока [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; КБ «Энерготрансбанк» в отношении с клиентами считает себя обязанным: действовать уважительно, честно, открыто; оказывать помощь в выборе услуг; осуществлять на высоком качественном уровне расчетные операции, открывать банковские счета, оказывать другие услуги, предусмотренные лицензией, выданной в установленном порядке [ЭК

КБ

«Энерготрансбанк,

http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]; Банк несет ответственность за корректность и достоверность своих маркетинговых и рекламных акций. Банк строит отношения со своими конкурентами на принципах честности и взаимного уважения. Деловая репутация Банка характеризуется надежностью, стабильностью и успехом [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]; Аудиторы обязаны придерживаться общечеловеческих моральных правил и нравственных норм в своих поступках и решениях, жить и работать

по

совести

[КПЭА,

http://www.audit-

it.ru/articles/audit/a104/40730.html]; Компания, гарантируя работникам достойное отношение к ним, вправе ожидать и требовать от них адекватного отношения к себе, а именно: продуктивность и добросовестность при исполнении своих обязанностей;

честности

и

добросовестности

в

использовании

материальных и финансовых ресурсов компании; всемерную поддержку репутации компании, не допуская неуважительных высказываний в отношении

компании

и

отдельных

ее

работников

[ЭК

СГА,

http://www.insurn.ru/]. Обращает на себя внимание тот факт, что из всех приведенных примеров лишь несколько – плохо, хуже, неуважительных – имеют оценочную семантику со знаком «минус», а остальные содержат элементы оценочной семантики со знаком «плюс». Это также можно отнести к

жанровым особенностям текстов: ЭК, как правило, предписывают, как нужно

поступать,

указывают,

что

будет

расценено

как

хорошее,

положительное.

2.3. Особенности содержания и выражение эмотивности и экспрессивности в текстах этических кодексов Тезис о том, что эмоции – одна из форм отражения, познания, оценки объективной действительности, признается представителями разных наук, прежде всего психологами и философами. Это исходное положение у всех ученых

имеет общее уточнение: эмоции – особая, своеобразная форма

познания и отражения действительности, так как в них человек выступает одновременно и объектом, и субъектом познания, то есть эмоции связаны с потребностями человека, лежащими в основе мотивов его деятельности. «Эмоции – …реакции человека на воздействие внутренних и внешних раздражителей, имеющие ярко выраженную субъективную окраску и охватывающие все виды чувственности и переживаний» [БЭС 1997 : 1405]. В настоящее время проблемы эмоций входят в круг интересов ученых, представляющих

различные

научные

дисциплины.

Фундаментальные

исследования эмоций сделаны в психологии, физиологии, философии, лингвистике, что закономерно объясняется сложностью организации и функционирования психических переживаний человека. «Мир существует для нас в виде нашего я, в виде непрерывных наших личных ощущений, переживаний.

Это

непрерывное

течение

внешне

обнаруживается

в

членораздельном звуке слово не есть средство выражать готовую мысль; оно есть средство преобразовывать впечатления, делать их предметом познания вновь; оно есть средство создания новой мысли» [Потебня 1910: 56]. В современной российской лингвистике существует такое направление, как лингвистика эмоций – эмотиология (В. И. Шаховский), которая рассматривает

языковую

репрезентацию

эмоции

в

когнитивном

и

лингвокультурном аспектах (Л. Г. Бабенко, В. Н. Гридин, А. А. Залевская, С. В. Ионова, Н. А. Красавский,

Е. Ю. Мягкова, С. Ю. Перфильева, Я.

Рейковский, Д. А. Романов, В. И. Шаховский, З. Е. Фомина и др.). В работах названных ученых анализируется, прежде всего, эмоциональная лексика как в семантическом, так и в психолингвистическом освещении, дискурсивном и когнитивном аспектах; исследуется вопрос о дифференциации понятий «эмоциональность»

и

«экспрессивность»;

разрабатывается

проблема

категоризации эмоций на лексическом уровне языка; изучаются вопросы, общие

для

лингвистики,

лингвокультурологии,

аксиологической

лингвистики, психолингвистики, психологии; нас интересует прежде всего эмоциональность текстовая.

С учетом наших задач представляется

интересной теория А. В. Кинцеля,

рассматривающего эмоционально-

смысловую значимость именно в тексте. Одной из базовых категорий текста он считает выражение авторского сознания в тексте. Предмет его научного интереса – «моделирование авторского сознания, включающего в качестве значительной составляющей эмоциональное отношение к пропозиционному содержанию текста» [Кинцель 2000: 16]. В работах многих

исследователей понятие эмоциональности 2

отождествляется с понятием экспрессивности, поскольку «экспрессивность как одно из свойств языковой единицы тесно связана с категорией эмоциональной оценки и в целом с выражением эмоций у человека» [ЛЭС 1990: 591]. Как отмечает автор статьи «Экспрессивность» в ЛЭС В. Н. Гридин, «генетически многие закрепленные системой языка экспрессивные средства, включая тропы и фигуры речи, а также приемы построения стиха восходят к особенностям оформления высказывания в эмоционально 2

Понимая различия между категориями «эмотивность» и «экспрессивность», мы тем не менее

позволим себе их объединить, чтобы не расширять объем диссертационной работы. Так поступают и другие исследователи, опирающиеся в большей степени на общее в содержании этих категорий, чем на различное в них. В лингвистике также нет строгого разграничения понятий «эмотивность» (лингвистический аспект) и «эмоциональность»

(психологический

аспект),

«терминологическую чистоту» (по той же причине).

и

в

этом

отношении

мы

вряд

ли

обеспечим

окрашенной речи» [Гридин 1990: 591]. Эмотивность связывают с внутренним закрытым пространством, а экспрессию с приемом, авторской стратегией и тактикой. Авторские стратегии текста экспрессивны всегда [Болотнова, 2007]. В лингвистике существует много

определений экспрессивного,

заслуживающих, несомненно, внимания и уважения, однако применительно к нашей работе оптимальной представляется точка зрения В. К. Харченко, согласно которой сущность языковой экспрессии заключается в преодолении всевозможных шаблонов, стандартов, экспрессия в языке выступает как нерегулярное, нетипичное и поэтому свежее,

выразительное [Харченко

1976]. Наш интерес к сфере эмоционального связан с особенностями предмета данного исследования – текстов ЭК как особого прагматического продукта речевой деятельности, сложного, звучащего в разных регистрах дискурса

этического характера. Наша работа основывается на теории

антропоцентризма, положении о связи человека с действительностью через язык

и

предположении

прагматического

о

потенциала

взаимосвязи текстов

ЭК

и

взаимообусловленности

креативной,

модальной

и

эмоционально-оценочной деятельностью их автора (авторов) и адресата (адресатов).

2.3.1. Эксплицитные средства выражения эмотивности и экспрессивности в текстах этических кодексов Еще Ш. Балли писал о том, что «человеческая мысль постоянно колеблется между логическим восприятием и эмоцией; мы или понимаем, или чувствуем; чаще всего наша мысль складывается одновременно из логической идеи и чувства. в каждом данном случае преобладает что-то одно в одних случаях она (мысль) иметь логическую доминанту, а в других – эмоциональную» [Балли 2001: 182]. На первый взгляд, жанровая и функциональная специфика ЭК позволяет утверждать, что их дискурсы имеют логическую доминанту.

Однако при интерпретации текстов ЭК необходимо учитывать «совокупность различных факторов лингвистического и экстралингвистического порядка, которые образуют мозаику широко понимаемого контекста» [Голякова 2006: 62], ведь в лингвистике давно уже стало общепринятым понимание любого высказывания как комплексного выражения объективного и субъективного начал. И как ни стремились бы авторы ЭК к деловому стилю изложения и внешней

логичности,

обусловливающие

объективности, лингвопрагматическое

официальности, содержание

факторы, ЭК,

или

пресуппозитивные факторы (корпоративная картина мира, фоновые знания, дискурсивные регистры пресуппозиционных стратегий,

коммуникативно-

целевая установка высказывания) наполняют экспрессивным содержанием (пусть не всегда явным) почти каждый из анализируемых нами текстов. Говоря о системе средств выражения эмотивной значимости текстов ЭК, прежде всего отметим, что имплицитная авторская интенция может быть выявлена путем сопоставления используемых языковых средств. ЭК – это сложный многоплановый дискурс, различные регистры которого связаны между собой сложными функциональными процессами. «Это обеспечивает тексту сверхсложную семантическую структуру, в которой твердый, предметный, денотативный смысл выражен эксплицитно, в явной форме, тогда как коннотативные значимости, суггестивные, неопределенные, расплывчатые, тяготеют к имплицитности, относящейся к области вторичных смысловых эффектов, для экспликации которых адресат должен приложить дополнительные интеллектуальные усилия» [Голякова 2006: 65]. В ЭК, являющихся письменными текстами, ритмико-интонационные средства эмотивности реализуются ограниченно. «В письменном тексте невозможна мелодика и тембр, информация о темпе, паузации и акцентуации скудна и выводится в основном из синтаксических структур» [Романов 2004 : 68]. Однако ЭК обладают иными, нежели художественные тексты, средствами выражения эмотивности, причем, как упоминалось выше, одни и

те же средства зачастую формируют прагматику ЭК в целом, а не отдельные ее составляющие (модальность, оценку, экспрессивность и эмотивность). Думается, что к таким средствам формирования прагматики текста ЭК нужно отнести прежде всего то, что ЭК – это письменный документ, то есть «деловая бумага, служащая доказательством чего-либо, подтверждающая право на что-либо» [МАС: 45]. Это толкование основного лексического значения слова в 4-х томном «Словаре русского языка» подкреплено весьма удачным примером, выражающим прагматический потенциал номинации «документ»: «Сейчас, товарищи, нужно доставить в райком важнейшие документы, оттуда получить инструкции. В случае опасности надо помнить, что документы важней жизни» [Тренев. «На берегу Невы»]. В некоторых ситуациях (например, военные действия, катастрофы), очевидно, некоторые документы бывают важнее жизни отдельных людей. Документы выполняют действительно основополагающие функции. В регулировании общественных отношений – в области права, экономики, политики. Народным сознанием документы воспринимаются особо, не так, иные виды письменной речи. Документ вызывает чувство ответственного отношения к нему, обусловливает ситуацию обязательности, неизбежности следовать его предписаниям и тому подобное. Поэтому прагматическая установка предписания, долженствования, подчинения адресата указаниям документа обеспечено уже формой речи (письменная) и официальностью, неличным характером этой деловой бумаги. Как известно, ментальность нашего народа такова, что он традиционно верит не только документам, но печатному слову вообще (на что есть и свои социально-исторические причины, на которых у нас нет возможности останавливаться), и потому реализация прагматических категорий в текстах ЭК обеспечена уже формой существования этого жанра. В этом же ключе мы предлагаем считать средством выражения экспрессивности (неотделимой от модальности и оценки) текстов ЭК и название этого документа – прежде всего это кодекс, а не что-нибудь иное.

Кодекс – это «систематизированный свод законов, относящийся к какойлибо отрасли права» [ТСРЯ XXI в.]. Название документа -

«Этический

кодекс» - оказывается в тематической группе кодексов – Уголовный кодекс, Гражданский кодекс, Налоговый кодекс. Здесь мы назвали кодексы, самые известные широким слоям населения, хотя кодексов гораздо больше. Эта лексическая парадигма не может не усиливать прагматическую семантику документа, поскольку слово «кодекс» не может не вызывать ощущение сопричастности ЭК к чему-то законному, юридически правильному, гарантирующему правопорядок. Название документа «работает» на доверие к нему, на обеспечение уверенности клиентов в том, что банк или компания обеспечат все, что обещают, и позаботятся об интересах клиентов. Поэтому мы считаем форму речи (письменная), вид (оформленный документ, обычно в виде специальной брошюры, имеющий цельный и законченный характер), жанр и название документа яркими средствами выражения

текстовой

экспрессивности

как

средства

формирования

прагматики ЭК в целом. Также

особенности

дизайна,

графическое

оформление

ЭК,

особенности пунктуации (употребление отдельных знаков препинания и их частотность)

обладают

некоторыми

возможностями

выражения

эмоциональных переживаний. Так, при оформлении ЭК СБ РФ применяются инфографика

(использование

символов

банка),

такие приемы, как иллюстрирование

(использование логотипа банка), на форзацах – информация об основании банка,

каждая страница украшена корпоративной символикой,

к тексту

прилагается карта филиальной сети Сбербанка России. Весь ЭК выдержан в «корпоративной» бело-зеленой гамме. Интересно отметить, что выбор цветовой гаммы для символики СБ РФ вообще и в частности, для дизайна его ЭК,

весьма «говорящий», несет определенную эмоциональную нагрузку,

пусть даже не всегда осознаваемую читателем, но так или иначе воздействующую на него.

«Слово «белый» в древнерусском языке кроме цвета означало еще и «светлый», «ясный», «прозрачный», «непорочный», «безгрешный». По мнению А.Н. Афанасьева, с корнем «бел» в русском языке связана идея плодородия, изобилия» [Сурина 2006: 38]; зеленый цвет в древнерусской традиции символизировал пору цветения, в современной международной системе знаков указывает на свободный путь [Сурина 2006: 41]. Все это, вероятно, должно способствовать убеждению

читателя в

надежности,

стабильности работы банка, наличии преемственности в работе и устойчивых традициях. Текст ЭК структурирован, наиболее значимые, с точки зрения авторов, предложения выделяются шрифтами разных цветов и размеров. Вообще четкая структура – признак любого ЭК, что настраивает читателей на деловой лад, а иногда и «маскирует» некоторые довольно размытые формулировки. Часто наименования разделов звучат как лозунги, они почти афористичны, что отвлекает внимание читателя от дальнейших, не всегда стройных и непротиворечивых, комментариев: 7. Мы – Компания, ориентированная на клиента. Мы изучаем потребности клиентов и профессионально создаем качественные продукты, отвечающие их потребностям. Рекомендации довольных и счастливых клиентов своим близким, друзьям и знакомым – лучшая реклама для Компании, и стремиться к этому – задача для каждого из нас! [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. В данном примере декларируемая ориентированность компании на клиента фактически опровергается имплицитным способом: оказывается, потребности клиентов важны лишь постольку, поскольку помогают решать другую задачу – создания рекламы для компании. Стремиться к этому должен каждый, а важность этой задачи для компании

подчеркивает

использование восклицательного знака, неуместного в деловом документе, передающего на письме эмоциональность, прямую заинтересованность авторов. 5. Свои задачи каждый должен выполнять самостоятельно.

В Компании поощряется самостоятельное выполнение задач в рамках своих полномочий. Знаниями и компетенцией руководителей сотрудник может воспользоваться при решении нестандартных задач, либо задач, превышающих его уровень полномочий [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Лишь один из анализируемых текстов ЭК дает единичные примеры использования знаков препинания, которые уже сами по себе несут явную нагрузку

выражения

эмоциональности,

ЭК

Холдинга

RBI.

Это

восклицательный знак, о чем уже было сказано выше, и многоточие: 2. Качество работы – основа нашей репутации. Взятые обязательства необходимо выполнять вовремя, но плохо выполненная работа – хуже, чем задержка срока… Лучше заранее предупредить о невозможности выполнить задачу в срок, чем выполнить ее некачественно [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]. Д.А. Романов отмечает, что «паузационный ритм в графическом виде просматривается хуже, но его также можно выделить» [Романов 2004: 122], и это возможно, как правило, применительно к простым биноминативным предложениям,

следующим

друг

за

другом,

с

параллельными

синтаксическими структурами, когда ритм организуется регулярностью пауз в предложениях: Сбербанк России – лидер банковской системы России. Сбербанк России – банк общенационального масштаба. Сбербанк

России

–

лицо

банковской

системы

России

на

международном рынке. Сбербанк России – это универсальный коммерческий банк. Сбербанк России – это социально значимый банк [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]. Будучи синтаксически простыми, биноминативные предложения являются семантически емкими и продуктивными; особенность

их

структуры – наличие двух опорных компонентов, определенным образом связанных и содержащих основную смысловую нагрузку. «Смысловое

назначение

предложения

предполагает

выбор

слов

соответствующей

категориальной семантики, что в свою очередь обусловливает их взаимные роли» [Колтунова 2006: 3]. Такие безглагольные биноминативные предложения, похожие на афоризмы,

«сохраняют трехчленную структуру и условно-следственную

связь прежде всего на содержательном уровне. Событийность претерпевает некоторые изменения, получая свернутый характер. Конструкция в какой-то степени теряет полипредикативность, так как отсутствуют формальные признаки выражения категории времени, хотя синтаксически его план сохраняется» [Фаттахова 2004: 126]. В приведенном выше примере действительно категория времени формально не выражена, если не считать нулевую связку – бытийный глагол в настоящем времени есть, является. Использование такой синтаксической конструкции в общем контексте ЭК несет определенную лингвопрагматическую эмоциональную нагрузку, а именно

выражает чувство уверенности авторов ЭК в неизменности,

постоянстве, «вневременности»

данных в кодексе характеристик СБ РФ,

чему способствует употребление нулевой связки – глагола в настоящем времени, не приуроченного к моменту речи. Также обращает на себя внимание сочетание формулировок-лозунгов и четкого ритма, которое настроение.

Такие

чувства

создает торжественный пафос, приподнятое должны

не

только

убедить

клиента

в

незыблемости СБ РФ, но вызвать у него эйфорию торжества по поводу удачного выбора места размещения своих капиталов. Обращает на себя внимание и такой прием выражения эмоциональности/экспрессивности, как повтор субъекта оценки – Сбербанк России, поскольку «любой повтор – обязательное

условие

возникновения

эмоциональной

тональности,

а

повторная номинация – ее сильное и действенное средство» [Бабенко 1986: 94]. Интересны также примеры использования антитезы: 1.

Главное – не процесс, а результат.

«Делать» и «Сделать» – два разных понятия. Пропасть нельзя перепрыгнуть на 98%. 98% выполненной работы – лишь процесс. Результат –

100-% выполнение

запланированной

работы [ЭК

Холдинга

RBI,

www.rbi.ru]. Думается, не случайно использована цифровая форма выражения процентов: цифры и знак «%» на фоне словесного текста не могут не обратить на себя внимание и подчеркнуть мысль о гарантиях качества работы. Но кроме того, здесь авторы ЭК, стремясь подчеркнуть значимость определенных принципов, обращаются к средству, нетипичному для документа, явно имеющему экспрессивный характер – приему антитезы, который уже высказывания.

сам по себе повышает эмоциональную тональность В

этом

же

контексте

экспрессивное

выражение

«перепрыгнуть пропасть» явно выбивается из стиля делового документа. Подобные исключения из правил и создают специфику жанра ЭК:

ЭК

предназначены для делового общения, но по тону подачи содержания не укладываются в рамки канцелярского делового стиля. ЭК представляет собой межстилевой экспрессивной

жанр,

не

лишенный

значимости.

Еще

в

принципе

пример

с

эмоциональной

вариантом

антитезы

и и

обыгрыванием антонимов: Преодоление времени и пространства – мы делаем сложное простым, а далекое близким [ЭК KrasAir, www.krasair.ru]. На

уровне

морфемики

эмоционально

«нагружены»

так

называемые экспрессивные морфемы, в первую очередь суффиксы. В ЭК морфемный репрезентативный резерв эмотивности не представлен в силу функциональных и стилистических особенностей этих текстов. То же можно сказать и о морфологическом уровне выражения эмотивности. Исключение составляют модальные слова, в них эмоция присутствует, хотя она и вторична, о чем говорилось выше.

2.3.2. Средства импликации эмотивности и экспрессивности в содержании этических кодексов Все рассмотренные выше примеры иллюстрируют средства выражения экспрессивности, традиционно соотносимые с художественным текстом. Мы исследуем ЭК – тексты особого жанра, нового явления в российской текстовой культуре. Выше нами было отмечено, что лингвопрагматическое содержание

ЭК

в

большой

степени

определяется

определенной

–

корпоративной – картиной мира их создателей. Однако и процесс восприятия такого рода текстов «имеет ярко выраженный избирательный характер. Он детерминирован интеллектом, ценностной ориентацией, интересами, общей направленностью личности, возможностями чувственно-эмоционального постижения

действительности,

лингвистической

духовными

компетенцией,

интуициями,

обусловливающей

знание

а

также способов

кодирования информации, которые позволяют использовать языковые ресурсы

для

извлечения

личностно-значимого

смысла,

подтекста»

[Голякова 2006: 67]. Жанровые и стилистические особенности ЭК не предполагают ярких форм

выражения

экспрессивности,

эмоциональностью, лингвистической

точнее

категорией.

фактически

с

–

она

эмотивностью

Этот

факт

совмещается как

обязывает

нас

с

собственно понимать

эмоциональность, проявление какого-либо чувства, более широко, нежели это принято применительно к художественному тексту. Чувство в своем основном значении – это «способность ощущать, воспринимать явления объективной действительности» [МАС, 341 ], а «человек понимается нами как

носитель

определенной

национальной

ментальности

и

языка,

участвующий в совместной деятельности (и что особенно важно – в речевой деятельности) с другими представителями языковой общности» [Маслова 2004: 113]. Таким образом, мы можем говорить о проявлении чувств, эмоций не только в сфере частной жизни человека. «Текст, создаваемый человеком, отражает

движение

человеческой

мысли,

строит

возможные

миры,

запечетлевая в себе

динамику мысли и способы ее представления с

помощью средств языка» [Маслова 2004: 8]. И.А. Гончаров в письме к Е.Н. Нарышкиной писал: «Язык не есть только говор, речь: язык есть образ всего внутреннего человека: его ума, того, что называется сердцем, он выразитель воспитания, всех сил внутренних и нравственных». ЭК содержат контексты, позволяющие говорить о корпоративных чувствах в рамках презентируемой картины мира той или иной компании или банка. Метод наблюдения за прагматическим потенциалом лексем и их смыслом позволяет выявить те корпоративные чувства, которые с разной степенью яркости транслируют ЭК, и подразделить их

на две большие

группы: чувства внутрикорпорационные и чувства по отношению к внешним участникам бизнеса и клиентам. Сопоставление внутрикорпорационных чувств и чувств по отношению к внешним участникам бизнеса как правило, отражает стремление авторов ЭК «развести» «внешнюю» и «внутреннюю» жизнь компании. Анализируемые тексты ЭК позволяют выделить следующие чувства, эмоции и ощущения, выражаемые их авторами в связи с «внутренней» жизнью банка или компании, обусловленной корпоративной картиной мира. Чувство ответственности каждого члена коллектива за соблюдение положений ЭК и работу компании в целом, чувство сопричастности важному делу, корпоративной гордости: Работники ВТБ преданы общему делу и стремятся к достижению поставленных целей [ЭК ВТБ, http://www.vtb.ru/rus/web.html?s1=7079&l=1]; Настоящий Кодекс содержит общеобязательные правила поведения, распространяющиеся на всех Сотрудников Банка, независимо от уровня занимаемой

ими

должности

[ККЭ

ОАО

«Альфа

–

Банк,

http://www.uralonline.ru/mat/59/2147/]; Команда Банка – профессионалы своего дела, которые заботятся о повышении своей квалификации, чувствуют личную ответственность за

качество своей работы [ККЭ ОАО АБ «Южный Торговый Банк», http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/]; Мы ответственны перед акционерами за результаты деятельности перед клиентами – за качество банковских услуг, перед партнерами – за выполнение обязательств

[ККЭ ОАО АБ «Южный Торговый Банк»,

http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/]; Настоящий Кодекс является обязательным для членов Гильдии инвестиционных и финансовых аналитиков [КПЭА,

http://www.audit-

it.ru/articles/audit/a104/40730.html ]. Отметим, что во всех приведенных примерах чувство ответственности, каждого члена коллектива перед банком или компанией выражено эксплицитно, лексическими средствами, причем авторами ЭК используется лексика категоричной модальности, не допускающая иных толкований (Работники преданы общему делу; общеобязательные правила поведения, распространяющиеся на всех Сотрудников Банка; чувствуют личную ответственность; Настоящий Кодекс является обязательным для членов Гильдии). Важное место в эмоциональном содержании чувство

законности

в

деятельности

банка

либо

текстов ЭК занимает компании,

причем

соответствующие разделы ЭК отличаются лаконизмом, строгостью, даже сухостью, что должно еще более убеждать читателя в абсолютной правомерности работы той или иной организации. В данном случае de fakto речь идет действительно только о чувствах и ощущениях участников деловых отношений – и сотрудники, и особенно клиенты компаний и банков должны быть убеждены в абсолютной законности деятельности. Ощущение правомерности, законности, упорядоченности отношений обеспечивает ощущение спокойствия, удовлетворения характером сделок. Что касается de jure – законодательное сопровождение деятельности банков и компаний фактически отсутствует, поскольку лишь в одном из анализируемых текстов

авторы

прямо

указывают,

на

каком

именно

законодательстве

они

основываются: Свою

профессиональную

деятельность

КБ

«Энерготрансбанк»

осуществляет на основе неукоснительного соблюдения Конституции Российской Федерации, другого законодательства Российской Федерации и международных правовых норм, стандартов учета и отчетности, нормативных актов Центрального Банка Российской Федерации [ЭК КБ «Энерготрансбанк», http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/]. Многие другие источники предлагают патетические, но весьма обтекаемые (причем часто повторяющиеся) формулировки, где авторы ЭК указывают на

правомерность своей

деятельности,

но

не

называют

конкретных законов, регулирующих ее: Кодекс разработан на основе общепризнанных принципов и норм международного права, законодательства Российской Федерации, обычаев делового

оборота

[ККЭ

ОАО

банк

«Инвестиционный

капитал»,

www.investcapitalbank.ru/files/innerDocs/corporate_ethics.doc]; В своей деятельности Тройка Диалог руководствуется высокими стандартами, нормами и принципами делового оборота, принятыми в мировом

[КК

сообществе

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]; Настоящий

Кодекс

разработан

на

основе

общепризнанных

принципов и норм международного права, законодательства Российской Федерации, обычаев делового оборота [ККЭ ОАО «Альфа – Банк», http://www.uralonline.ru/mat/59/2147/ ]. Подобные формулировки, содержащие вполне убедительные, казалось бы, для читателя ЭК обороты с оценочной для делового стиля лексикой (высокие

стандарты,

нормы

и

принципы

делового

оборота;

общепризнанные принципы и нормы международного права), на самом деле дают авторам ЭК

возможность достаточно широкого

поскольку каковы именно заявленные

их толкования,

высокие стандарты делового

оборота и

общепризнанные принципы и нормы международного права, в

ЭК не указывается. особенностями

На наш взгляд, это связано прежде всего с лингвопрагматического содержания ЭК, зависит от

пресуппозитивных факторов, и в первую очередь - корпоративной картиной мира, один из основных постулатов которой – дух корпоративизма, обособленность внутрикорпоративной жизни от «внешнего» мира, игра по собственным правилам. Особенно ярко этот вывод иллюстрирует текст ЭК Банка ВТБ: ВТБ разделяет основные этические нормы и принципы Российского кодекса предпринимательской этики, Хартии корпоративной деловой этики, Кодекса этических принципов банковского дела. В случаях, когда этические стандарты, установленные настоящим Кодексом, являются более высокими, чем стандарты, определенные деловой практикой и применимым

правом,

ВТБ

будет

придерживаться

стандартов

настоящего Кодекса [ЭК ВТБ, http://www.vtb.ru/rus/web.html?s1=7079&l=1]. Здесь авторы ЭК принципы, декларируемые в тексте, оценивают даже выше, чем общепринятые нормы, и тем самым, по сути дела, оставляют за собой полную свободу действий по их исполнению или неисполнению. Кодекс корпоративной этики разработан на основе общепризнанных принципов и норм международного права, российского законодательства, традиций русского купечества и обычаев делового оборота [ККЭ ОАО АБ «Южный Торговый Банк», http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/]. На фоне всех ЭК весьма экзотично выглядит сочетание слов традиции русского купечества. Эти традиции вряд ли носили абсолютно позитивный для клиентов и партнеров характер,

что подтверждает

классическая

литература, в частности, пьесы А.Н. Островского, признанного знатока русского купечества, «Колумба Замоскворечья»: «Большов. Вот сухоядцы-то, постники! И богу-то угодить за чужой счет норовят! Ты, брат, степенству-то этому не верь! Этот народ одной рукой крестится, а другой в чужую пазуху лезет! Ну а этот как?

Подхалюзин. Вексель есть-с! Большов. Протестован? Подхалюзин. Протестован-с. Сам-то скрывается-с. Большов. Ну! И четвертый тут, Самопалов. Да что они, сговорились, что ли? Подхалюзин. Уж такой расподлеющий народ-с. Большов. (ворочая листы). Да тут их не перечитаешь до завтрашнего числа. Возьми прочь! Подхалюзин. На все купечество мораль этакая» [А.Н. Островский, «Свои люди – сочтемся»]; «А между собой-то, сударь, как живут? Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого на нем нет, обличье-то человеческое истеряно. А те им, за малую благостыню, на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних» [А.Н. Островский, «Гроза»]. Интересные характеристики купечества встречаем у А.С. Пушкина (Купец, сидя за своими книгами, считает, клянется, хитрит перед каждым покупщиком [«Сцены из рыцарских времен»]) и А.М. Горького (Господа! Нашему

сословию

есть

на

что

опереться

–

целковый!

[«Дело

Артамоновых]). Весьма выразительный автопортрет сверхбережливого русского купца приводит в книге «Москва и москвичи» В.А. Гиляровский: «Примешь от него (приказчика) товар, а он, идол этакий, стоит перед тобой и глядит в глаза… на чай, вишь, - привычка у них такая – дожидается! Ну, вынешь из кармана кошелек, достанешь гривенник, думаешь дать, а потом мелькнет в голове: за что же давать? А потом опять думаешь: так заведено. Ну, скрепя сердце и дашь, а потом ночью встанешь и мучаешься, за что даром гривенник пропал. Ну вот, я и удумал, да так уж и начал делать: дам

приказчику три копейки и скажу: «Вот тебе три копейки, добавь свои две, пойди в трактир, закажи чайку и пей в свое удовольствие, сколько хочешь» . На фоне этих примеров слова традиции русского купечества приобретают иное оценочно-эмоциональное наполнение, скорее негативное. Однако этот вывод опровергают

данные проведенного нами

лингвистического анкетирования с элементами свободного ассоциативного эксперимента (см. табл. 1 и 2). Таблица 1

«Сведения об информантах»

Пол информантов

Возраст (количество лет)

Социальное положение

Студент

Гос. служащий

Пенсионер

Предприниматель

Вольно -наемный

10

18

17

5

2

5

10

20

20

10

3

-

18-30

31-45

46-65

мужской (кол-во чел.)

25

10

женский (кол-во чел.)

25

20

Реципиентам разного пола, возраста и социального положения были предложены вопросы и варианты ответов: 1. «Какими были купцы в деловых отношениях?» (варианты ответов: а) честными, порядочными; б) заботились об интересах клиентов, партнеров; в) плутами, обманщиками; г) аферистами, спекулянтами, мошенниками; д) могли быть порядочными, если это не влияло на доход; е) свой вариант ответа). 2. «Откуда Вы получили эти знания?» (варианты ответов: а) из художественной литературы; б) из кинофильмов; в) из истории; г) из рассказов стариков; д) из остаточных школьных знаний; е) не знаю ответа).

Таблица 2

«Сводная таблица ответов»

Количество ответов 1 вопрос, варианты ответов 2 вопрос, варианты ответов а б в г д е а б в г д е -

-

17

4

12

10

12

21

4

1

2

5

-

1

20

3

8

15

18

19

-

-

8

10

Информанты, принадлежащие к старшему поколению, оценивают купечество традиционно, как хищников, рвачей, стремящихся обогатиться любым способом, в том числе разбоем, убийством; купцы «надуют» любого, обчистят

до

нитки,

поскольку

они

безжалостны

в

скаредности.

Представители этой группы информантов помнят пьесы А.Н. Островского и поставленные по ним спектакли, романы В. Шишкова «Угрюм – река» и В. А. Гиляровского «Москва и москвичи», обладают общими фоновыми знаниями, сформированными на основе советской идеологии. Молодые люди, участвовавшие в анкетировании, во-первых, не знакомы с классической литературой, и, во-вторых, выросли в ином, нежели старшее поколение, социокультурном пространстве, воспитаны на других принципах, в основе которых – стремление к личному благосостоянию. Поскольку фоновые знания о купцах у них отсутствуют, то в ответах они исходили из здравого смысла, который и определяет индивидуальное содержание того или иного слова. Для представителей молодежи купец – это скорее положительный образ, человек, обладающий такими качествами, как умение

«делать деньги»,

«чувствовать» собеседника,

способность к

жертвенным поступкам; хотя реципиенты и допускали возможность проявления

в

деловом

облике

купцов

доли

безнравственности,

неразборчивости в средствах достижения цели, но и эти качества комментировались скорее как допустимые, чем как отталкивающие. Особенно интересны для нашей работы ответы информантов, сформулированные ими самостоятельно: «Он (купец) говорит очень доброжелательно, но может преподнести информацию таким образом, что купишь у него что-либо хочешь или нет» (Титова Н., 20 лет); «Купец умеет вести деловой разговор, который в итоге может принести ему большой доход» (Буниядова В., 19 лет); «Купец – человек, который умеет общаться с людьми, оказывать на них воздействие» (Чаенкова К., 20 лет). Возвращаясь к примеру из ЭК (Кодекс корпоративной этики разработан на основе общепризнанных принципов и норм международного права, российского законодательства, традиций русского купечества и обычаев делового оборота), отметим, что авторы кодекса, видимо, хорошо знают круг возможных интерпретаторов этого текста. Молодое поколение не воспримет этот контекст однозначно и тем более отрицательно. С учетом ностальгического и романтического представления о морали рынка в современных условиях, приведенная фраза о традициях купечества может сработать в нужном для авторов ЭК направлении. Еще одна составляющая эмоционального фона ЭК – вербализация чувства коллективизма, то, что при описании корпоративной картины мира мы определили как «дух корпоративизма», и само это чувство неотъемлемая

часть

репрезентуемой

базы

–

лингвопрагматического

содержания каждого ЭК. Рассмотрим примеры: Каждый из нас принадлежит команде Южного торгового Банка, которую отличает высокий профессионализм, ясность цели, высокое качество работы и преданность банку [ККЭ ОАО АБ «Южный Торговый Банк», http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/]; Понимая, что инвестиции в квалифицированные кадры составляют основу долгосрочного успеха, мы формируем команду профессионалов, непрерывно

заботимся

о

повышении

их

квалификации,

мотивации,

социальной защищенности и преданности Корпоративным ценностям Мы строим наши отношения с коллегами на основе взаимопонимания, взаимопомощи и корпоративной солидарности [ККЭ ОАО «Альфа – Банк», http://www.uralonline.ru/mat/59/2147/]; Сотрудники не вправе заниматься иной деятельностью, серьезно отвлекающей или мешающей им исполнять свои должностные обязанности в Компании; должны действовать исключительно в интересах Компании и избегать любого конфликта интересов [КЭ Группы Компаний «РусДолг», http://www.rusdebt.ru/kodeks.html]. Приведенные

примеры

позволяют

утверждать,

что

и

чувство

коллективизма в ЭК выражается эксплицитно, лексическими средствами; употребляются лексические единицы в прямом значении и в контекстах не приобретают дополнительных семантических оттенков. Чувство уважения или хотя бы лояльности по отношению к руководящему составу банка либо компании транслируется в большинстве анализируемых текстов ЭК: Субординация – это важно. Любые предложения и замечания, касающиеся Вашей деятельности, должны быть адресованы Вашему непосредственному руководителю. Если по каким-либо причинам Вы считаете необходимым обратиться к вышестоящему руководителю, копия Вашего обращения должна быть отправлена вашему непосредственному руководителю [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; Сотрудник банка обязан быть лояльным и по отношению к своему работодателю, и по отношению к своей профессии. Бывают случаи, когда эти обязанности вступают в конфликт друг с другом. Как правило, работник должен отдавать предпочтение законным и этическим целям своей организации и придерживаться правил и процедур, направленных на достижение таких целей [ККЭ ОАО банк «Инвестиционный капитал», www.investcapitalbank.ru/files/innerDocs/corporate_ethics.doc];

Профессиональная деятельность сотрудника должна основываться, среди прочего, на следующих базовых принципах: лояльность по отношению к своему работодателю [КЭ Группы Компаний «РусДолг», http://www.rusdebt.ru/kodeks.html]. В некоторых ЭК можно выявить языковые средства, отражающие проявление таких чувств, как патриотизм, высокая гражданственность, однако отметим, что транслируются эти чувства, как правило, в Преамбулах или Введениях ЭК, то есть в тех разделах текстов ЭК, в которых наиболее явно реализован рекламный дискурсивный регистр: Южный

Торговый

Банк

–

лидер

среди

региональных

банков

Ростовской области. Наша цель – предоставление клиентам современных банковских услуг и продуктов самого высокого качества. Банк заботится о процветании предприятия

родного региона

края, [ККЭ

поддерживая

ОАО

АБ

системообразующие

«Южный

Торговый

Банк»,

http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/]; Банк – лидер среди российских частных банков. Мы активно способствуем интеграции Российской Федерации в мировое сообщество и поддерживаем развитие гражданского общества в России [ККЭ ОАО «Альфа – Банк», http://www.uralonline.ru/mat/59/2147/]; Россия является домом, где живет Тройка Диалог, и поэтому забота о процветании России являлась и будет в дальнейшем являться одним из приоритетных

направлений

нашей

деятельности

[КК

«ТД»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]; Сбербанк России – лидер банковской системы России, основа ее стабильности и надежности. Присутствие Банка во всех секторах рынка банковских услуг делает его альтернативой любому другому банку, действующему на территории Российской Федерации. Сбербанк России – это

социально

значимый

банк.

Являясь

единственной

банковской

организацией, предоставляющей услуги на всей территории Российской Федерации, Банк активно участвует в реализации социальных программ,

оказывает

поддержку

развитию

национальной

культуры,

науки,

образования и здравоохранения [ЭК СБ РФ, www.sbrf.ru]. Все приведенные выше примеры относятся к дискурсивному регистру «отношения внутри коллектива». Еще раз отметим, что те «внутрикорпорационные» чувства, проявление которых можно выявить в текстах ЭК, выражаются эксплицитно, лексическими средствами, причем лексические единицы употребляются в прямом значении. Совершенно иначе авторы ЭК выражают – а точнее, скрывают – чувства по отношению к внешним участникам деловых отношений. Выявить эти чувства позволяет дистрибутивный анализ контекстов с опорой на их синтагматику. Регламентируя

взаимоотношения

компаний

с

партнерами,

конкурентами, клиентами, авторы ЭК стараются выдерживать нейтральный, деловой тон изложения, строгость и лаконизм формулировок, причем во многих ЭК соответствующие разделы практически идентичны: Наши

отношения

представителями

с

органов

Клиентами, государственной

деловыми и

партнерами

муниципальной

и

власти

строятся на принципах добросовестности, честности, профессионализма, взаимного доверия и уважения, приоритетности интересов Клиента, нерушимости обязательств, полноты раскрытия необходимой информации, приоритете переговоров перед судебным разбирательством [ККЭ ОАО «Альфа – Банк», http://www.uralonline.ru/mat/59/2147/]; Наши

отношения

представителями

органов

с

Клиентами, государственной

деловыми и

партнерами

муниципальной

и

власти

строятся на принципах добросовестности, честности, профессионализма, взаимного доверия и уважения, приоритетности интересов Клиента, нерушимости обязательств, полноты раскрытия необходимой информации, приоритете переговоров перед судебным разбирательством [ЭК ВТБ, http://www.vtb.ru/rus/web.html?s1=7079&l=1];

Южный Торговый банк строит взаимоотношения с Клиентами, деловыми партнерами и представителями органов государственной и муниципальной

власти

на

основе

равноправия,

уважения,

доверия,

нерушимости обязательств. Интересы Клиента приоритетны. В любых спорах преимущество за переговорным процессом [ККЭ ОАО АБ «Южный Торговый Банк», http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/]. В приведенных контекстах в первую очередь обращает на себя внимание используемая лексика с несколько декларативной окраской (принципы добросовестности, честности, профессионализма, взаимного доверия и уважения;

нерушимость обязательств; полнота раскрытия

необходимой информации; преимущество за переговорным процессом) и общий приподнятый, почти лозунговый стиль. Авторы ЭК обещают партнерам, клиентам, представителям власти все – и ничего конкретного. Возможно, самая разная гамма чувств авторов по отношению к внешним участникам бизнеса

- готовности к отстаиванию собственных интересов,

обреченности на поиск компромиссов, выхода из затруднительных ситуаций – завуалирована использованием лексических и стилистических средств, не предполагающих прямой возможности их выражения. Так, выражение преимущество за переговорным процессом с одной стороны, говорит о нежелании вступать в какие-либо конфликты, с другой – дает почувствовать возможность иных решений при их возникновении; сочетание полнота раскрытия информации призывает к открытости отношений, но оговорка необходимой выдает чувство опасения, желание информацию все же ограничить. Те

ЭК,

которые

предлагают

другие

формулировки

разделов,

регулирующих отношения компании с «внешним миром», позволяют сделать похожие выводы: Взаимоотношения с Клиентами: Банк стремится к высоким стандартам обслуживания Клиентов, защищает интересы каждого Клиента. Банк стремится к долговременному

и взаимовыгодному сотрудничеству с Клиентами. Банк постоянно модернизирует свои услуги, а также разрабатывает и предлагает новые банковские

продукты.

В

своих

отношениях

с

клиентами

Банк

руководствуется принципами открытости и взаимного доверия. Взаимоотношения с Акционерами: Банк проводит открытую политику и строго придерживается принципов

корпоративного

управления.

А

именно:

неукоснительно

соблюдает интересы Акционеров, уважает и обеспечивает равные права всех Акционеров, своевременно раскрывает информацию, повышает наглядность и доступность информации на основе улучшения качества отчетности и учета [ККЭ ОАО банк «Инвестиционный капитал», www.investcapitalbank.ru/files/innerDocs/corporate_ethics.doc]. В приведенных примерах авторы ЭК также стремятся максимально обтекаемо и даже формально транслировать суть взаимоотношений с клиентами и акционерами, «держать дистанцию» в этих отношениях, что само по себе может служить признаком неуверенности, проявлением чувства опасения как перед клиентами, так и перед акционерами. Другие тексты ЭК дают примеры имплицитного выражения авторами чувств самосохранения, ощущения готовности к отстаиванию своих интересов, выявляемых в контекстах: Мы – компания, ориентированная на клиента. Мы изучаем потребности клиентов и профессионально создаем качественные продукты, отвечающие их потребностям. Рекомендации довольных и счастливых клиентов своим близким, друзьям и знакомым – лучшая реклама для Компании, и стремиться к этому – задача каждого их нас! [ЭК Холдинга RBI, www.rbi.ru]; Удовлетворение потребностей клиентов – первоочередная задача членов Ассоциации. Члены Ассоциации стремятся предоставлять услуги с максимально возможным высоким уровнем качества. Члены Ассоциации выполняют

договорные

обязательства

и

дорожат

деловыми

отношениями, руководствуясь при этом не буквой, а духом договорных отношений [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]; Тройка Диалог ориентирована на предоставление услуг широкому кругу клиентов. Тройка Диалог заботится об интересах каждого клиента в равной степени. Тройка Диалог руководствуется принципом «знай своего клиента» при

установлении договорных отношений с потенциальными

клиентами и не принимает в качестве клиентов лиц, характеризующихся неэтичным поведением или ведущих нелегальную деятельность, а также лиц, чья профессиональная деятельность не является прозрачной для Тройки Диалог и не может быть должным образом оценена. Тройка Диалог

проявляет

должное

внимание

и

осмотрительность

и

удостоверяется в том, что отношения с новым клиентом не будут представлять собой угрозу для репутации Тройки Диалог [КК «ТД», http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Таким образом, анализ ЭК подтверждает, что эмотивность и экспрессивность как необходимый базовый элемент лингвопрагматического содержания ЭК, делового документа нового жанра для российской текстовой культуры, транслируются в этих текстах как традиционными, применимыми преимущественно к художественным произведениям средствами, так и способами, характерными именно для ЭК, в первую очередь имплицитными, выявляемыми

в

контекстах,

имплицитных

способов

причем

выражения

применение

эксплицитных

и

эмоциональности/экспрессивности

зависит от дискурсивного регистра данного контекста.

2.4. Речевая стратегия и тактика авторов этических кодексов в аспекте теории коммуникативного сотрудничества Рассматривая процесс становления прагматики как особой области лингвистики и анализируя аспекты ее развития в статье «Истоки, проблемы и категории прагматики», Н. Д. Арутюнова и Е. В. Падучева указывают, что

наиболее развернутый и систематический опыт формулирования правил (постулатов, максим, принципов) коммуникации принадлежит П. Грайсу [Арутюнова Н. Д., Падучева Е. В. 1984]. Для нашего исследования теория Грайса представляет интерес, поскольку ЭК – это многоплановый, звучащий в разных регистрах

статусно-ориентированный [Карасик 2002: 290]

этический дискурс, понимаемый в нашем исследовании как письменный вербальный продукт коммуникативного действия [ван Дейк 1998: 1], включающий

одновременно

два

компонента:

динамический

процесс

языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат. П. Грайс сформулировал два основных принципа. Первый из них – «принцип кооперации» – заключается в требовании делать вклад в речевое общение, соответствующий принятой цели и направлению разговора. Этому принципу

соответствуют

следующие

максимы:

максима

полноты

информации, максима качества (говори правду!), максима релевантности (не отклоняйся

от

темы!),

максима

манеры

(говори

ясно,

коротко,

последовательно). Второй принцип – принцип вежливости, состоящий из следующих максим: максима такта (соблюдай интересы другого, не нарушай его личной сферы), максима великодушия (не затрудняй других), максима одобрения (не хули других), максима скромности (отстраняй от себя похвалы), максима согласия (избегай возражений), максима симпатии (выказывай благожелательность). Очевидно, что максимы, иллюстрирующие принцип вежливости, прямо относятся к речевому этикету и, следовательно, могут быть проанализированы на материале ЭК.

2.4.1. Штрихи к речевому портрету коммуникантов Прежде представляется

чем

осуществить

необходимым

попытку

добавить

такого некоторые

анализа, штрихи

нам к

этнокультурному и социальному портрету авторов и адресатов ЭК, то есть тех, чье речевое поведение (в рамках создания и интерпретации делового

документа нового жанра – ЭК), а также принципы коммуникации, и станут предметом анализа. Типичный ЭК западной компании – это не только свод правил поведения в той или иной ситуации, не только рекомендации по предотвращению конфликтных ситуаций, но и в большей или меньшей степени развернутый план ее развития, нацеленный

на оптимальный

результат работы компании. В подобном виде ЭК в русской деловой среде, по мнению исследователей русской ментальности, существовать не может в принципе, так как русские считают, что «будущим невозможно управлять. И жизнь представляется им не как прямой путь, ведущий к заданной цели, а как извилистая тропа в неизвестной местности. И именно поэтому русские избегают строить твердые долгосрочные планы на будущее, в котором они не слишком уверены, и не только в силу своего фатализма, но и из-за кардинальных перемен последнего времени в жизни страны» [Сергеева 2005: 275]. В работе «Русские стереотипы, поведение, традиции, ментальность» А. В. Сергеева большое внимание уделяет именно деловой сфере русской жизни и отмечает следующие ее

особенности, нередко приводящие в

недоумение западных партнеров российских бизнесменов. Прежде всего, это отношение ко времени. А. В. Сергеева отмечает, что распределение времени у русских подчинено в первую очередь эмоциям, а потом уже делу, и поэтому «для них не представляют чрезвычайной ценности такие деловые качества людей, как пунктуальность, педантичность, точность выполнения расписания и планов. Вернее, они иногда могут делать вид, что соблюдают расписание и планы, но в душе они убеждены, что реальная жизнь, ее постоянно

меняющиеся

обстоятельства

гораздо

важнее

любых

договоренностей и расписаний» [Сергеева 2005: 274]. Немаловажная составляющая русского менталитета – отношение к труду в целом. А. В. Сергеева пишет о том, что зарубежные партнеры часто раздражаются, сталкиваясь с неточным выполнением инструкций, со

скрытыми изъянами в работе русских, с приблизительностью в исполнении заказов, связывают, все это, как правило, с русской ленью. Но при этом «русские

- энтузиасты, они способны «гореть» на работе. Если работа

доставляет удовольствие, то они готовы работать и без денег, брать часть работы с собой домой на выходные или праздничные дни, получать маленькую зарплату и не менять место работы» [Сергеева 2005: 277]. «русский человек на работе не только работает: он там эмоционально живет социальной и личной жизнью.

Работа для него – не только добывание

средств к существованию, но и способ повышения своей социальной значимости, получения социального признания» [Сергеева 2005: 280]. Разительно отличаются от западных и информации:

«россияне

в

любом

деле

русские способы получения широко

используют

самые

разнообразные личные связи, ищут и получают протекцию, предпочитают решать

проблему

«по-человечески»,

используя

личные

отношения.

Поскольку российский социум построен на родственных и личных связях, то при решении любой задачи россиянину очень важно иметь облеченных властью родственников, друзей или преданных одноклассников» [Сергеева 2005: 279]. Еще один важный элемент русского менталитета в деловой сфере – особенности отношений между руководителем и подчиненными. Согласно исследованию А. В. Сергеевой, абсолютное большинство русских допускает и оправдывает право руководителя на жесткость, если он считает, что работа идет не так. «Нормы трудового соподчинения таковы, что общественное сознание признает главным качеством подчиненного пунктуальность, 70% людей считают, что нельзя жаловаться «через голову» начальства, а половина опрошенных согласна с тем, что подчиненный не должен задавать вопросов начальству, спорить с ним, обсуждать его приказы» [Сергеева 2005: 283]. Подобные особенности менталитета русских бизнесменов не просто вызывают в лучшем случае недоумение

западных партнеров, но и идут

вразрез со всеми мировыми стандартами ведения бизнеса, хотя абсолютное большинство авторов российских ЭК декларируют строгое следование мировым этическим нормам в области бизнеса, в частности, гипернормам, «нормам высшего уровня, основанным на общечеловеческих ценностях и зафиксированным в «Принципах международного бизнеса» – всемирном этическом кодексе, принятом в 1994 году в Швейцарии представителями ведущих компаний и консультантов бизнеса из США, Западной Европы и Японии» [Баринов, Макаров 2004: 4]. Каким же образом может быть разрешена подобная парадоксальная ситуация? Вероятно, ее хотя бы внешнее разрешение – и есть одна из целей создания такого документа, как ЭК. Возможно ли это? Возможно, если помнить о статистических данных: «Анализ уровня образования показывает, что новый русский бизнесмен сейчас – самый интеллектуальный в мире. По данным Фонда «Общественное мнение», доля лиц с высшим образованием среди предпринимателей превышает 80% (в одном из обследований – даже 95%). Многие вышли из самых престижных и элитарных учебных заведений – МГУ, ФИЗТЕХ, МИФИ. Среди крупных предпринимателей доля лиц с кандидатской степенью доходит до 38%, не завершивших аспирантуру – 11.5%; 6.5% имеют два высших образования» [Перепелкин 1995:38]. Думается, такие представители бизнес-класса вполне способны к «речевой демагогии», по выражению Т. М. Николаевой, а ЭК как результат их речевой деятельности интересны, в первую очередь,

тем, что именно «данная

коммуницирующая личность не говорит, не употребляет, чего не называет и как изменяет свою речь в изменяющихся ситуациях общения» [Николаева 2000: 17].

2.4.2. Выявление имплицитной прагматики этических кодексов Мы полагаем, что именно теория максим П. Грайса может стать ключом

к

выявлению

некоторых

имплицитных

смыслов

лингвопрагматического содержания ЭК, идущих от субъекта речи, с учетом вышеназванных особенностей русской ментальности в деловой сфере. В идеальной модели коммуникативной ситуации в одном и том же тексте (в широком понимании этого термина) должны быть реализованы максимы принципа кооперации и максимы принципа вежливости, дополняя, а не опровергая друг друга. На наш взгляд, ЭК – это сложный, «многослойный»

дискурс

с

присущими

лишь

ему

жанровыми,

стилистическими и функциональными особенностями, и такая полнота реализации максим двух принципов в них едва ли возможна. Рассмотрим примеры из ЭК с этой точки зрения. Достаточно легко авторы ЭК выдерживают такие

требования

принципа кооперации, как краткость и последовательность (максима манеры) и релевантность изложения: 3. Конфликты интересов. 3.1. Конфликт интересов появляется, когда личная, социальная, финансовая или политическая сферы деятельности работников ведут к возникновению

и/или

возможности

возникновения

угрозы

потери

лояльности и объективности по отношению к ВТБ. 3.2. ВТБ рекомендует работникам сообщать о наличии или о потенциальной

возможности

конфликта

интересов

своему

непосредственному руководителю, или в Департамент по работе с персоналом, или в Управление внутреннего контроля. 3.3. ВТБ рекомендует, чтобы работники полностью раскрывали информацию, возникновению

которая

прямо

конфликта

или

косвенно интересов

http://www.vtb.ru/rus/web.html?s1=7079&l=1].

может [ЭК

привести

к

ВТБ,

В данном примере

действительно соблюдены названные выше

максимы: содержание каждого из параграфов соответствует теме раздела, не отклоняется от нее (максима релевантности), текст каждого параграфа краток, мысли изложены последовательно – авторы ЭК сначала поясняют, что, по их мнению, есть конфликт интересов, а затем дают рекомендации по его предотвращению

(максима манеры). Однако здесь не соблюдается

максима полноты информации: конфликт интересов предполагает, как правило, нарушение каких-либо договоренностей любой из сторон, авторы же ЭК банка ВТБ не оговаривают варианты возникновения конфликта интересов по вине банка; в предотвращении любого конфликта

также

должны быть заинтересованы обе стороны – и снова авторы ЭК говорят о том, как должна поступать только одна сторона, работники банка. Несоблюдение максимы полноты информации как раз и позволяет выяснить, что же именно «не говорят, не употребляют, чего не называют» [Николаева 2000: 17] авторы ЭК. Интересы работников и интересы банка – суть разные вещи, но если работникам рекомендуется предотвращать конфликт интересов, то банк оставляет за собой известную свободу действий. Выявление имплицитного смысла текста

путем сопоставления полноты

воплощения постулатов общения, предложенных П. Грайсом, позволяет также утверждать, что в данном примере – и в текстах ЭК в целом – реализуются

различные дискурсивные регистры, отражающие отношения

между участниками делового общения. Это подтверждают и другие тексты ЭК. Так, КЭ Группы Компаний «РусДолг» в специальном разделе «Термины и определения» поясняет: Конфликт интересов – ситуация, в которой личные интересы Сотрудника в рамках исполнения им своих должностных обязанностей могут вступить в противоречия с интересами Компании. Казалось бы, авторы ЭК стремятся к полной ясности документа, поясняя, что они подразумевают под конфликтом интересов, то есть

выполняют требования максимы манеры принципа кооперации, но заведомо нарушают максиму полноты информации, не упоминая о возможности возникновения конфликта по вине второй стороны – Компании, и, по сути дела, никак не регламентируют ее действия. Поскольку ЭК координирует деятельность сотрудников той или иной компании и регламентирует их взаимоотношения с другими участниками бизнеса,

то

их авторы

вынуждены

балансировать между зачастую

противоположными интересами. Этот факт позволяет утверждать, что при создании текстов ЭК важнейшее место занимает принцип вежливости и его максимы. Еще Н. Д. Арутюнова и Е. В. Падучева отмечали, что «максимы вежливости легко вступают между собой в конфликт. Такт и великодушие побуждают к отказу от любезных предложений; максима «Не возражай!» требует, чтобы предложение было принято. Если дело касается угощения, то в первом случае адресат останется голодным, а во втором станет жертвой «демьяновой ухи» [Арутюнова, Падучева 1984: 76]. В текстах ЭК максимы вежливости – это еще и способ вуалирования имплицитных смыслов того или иного высказывания. Например: Отношения с другими членами Ассоциации. Члены Ассоциации обязуются: С

уважением

относится

к

другим

членам

Ассоциации;Не

высказывать публично оценку деятельности коллег. Не проводить рейтинги или другие оценивающие процедуры – члены Ассоциации считают это прерогативой независимых экспертов; Публично не критиковать Ассоциацию и Совет РАДМ, а все конструктивные предложения по улучшению работы Ассоциации вносить на Совете РАДМ или Общем собрании [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. Отношения с деловыми партнерами. Члены ассоциации убеждены, что залогом их успеха являются долгосрочные отношения с партнерами, основанные на взаимном уважении,

честности и справедливости. Ассоциация побуждает своих деловых партнеров к соблюдению принятых в Ассоциации норм этики. Отношения с клиентами. Члены

Ассоциации

обязуются:

удовлетворение

потребностей

клиентов – первоочередная задача членов Ассоциации. Члены Ассоциации стремятся предоставлять услуги с максимально возможным высоким уровнем

качества.

Члены

Ассоциации

выполняют

договорные

обязательства и дорожат деловыми отношениями, руководствуясь при этом не буквой, а духом договорных обязательств [ЭК РАДМ, http://www.radm.ru/pages/102]. В приведенных

примерах в полной мере соблюдаются такие

максимы принципа вежливости, как максима такта (соблюдай интересы другого), максима одобрения (не хули других). Однако эти два контекста реализуют

разные

дискурсивные

регистры,

в

первом

случае

–

взаимоотношения внутри Ассоциации, во втором – взаимоотношения с «внешними» участниками бизнеса. Здесь уместно снова обратиться к работе «Истоки, проблемы и категории прагматики», Н. Д. Арутюновой и Е. В. Падучевой: «Коммуникативный кодекс, как и всякое законоуложение, применяется только к сознательным и намеренным речевым действиям. Он регламентирует, с одной стороны, речевые цели (иллокутивные силы), а с другой – содержание пропозиции. Особенно важно обратить внимание на чисто прагматическую связь между иллокутивными функциями и истинностью подтверждается

предложения.

Существование

следующими

такой

наблюдениями.

зависимости Большинство

предосудительных коммуникативных целей либо прямо имплицирует ложность предложения, либо в той или иной форме искажает картину действительности» [Арутюнова, Падучева 1984: 80]. Очевидно, что в первом примере, звучащем в дискурсе «отношения внутри ассоциации» и во многом носящем рекламный характер, авторы, вопервых, не соблюдают максиму скромности, поскольку выражение

«С

уважением относится к другим членам Ассоциации» подразумевает уважительное отношение и к самим себе, а во-вторых, нарушают максиму полноты информации, так как буквально рекомендуют «не выносить сор из избы»

(Не проводить рейтинги или другие оценивающие процедуры –

члены Ассоциации считают это прерогативой независимых экспертов; Публично не критиковать Ассоциацию и Совет РАДМ), то есть не предоставляет полной картины жизни Ассоциации. Второй пример иллюстрирует дикурсивную линию «отношения с «внешними» участниками бизнеса». Здесь также выполняются постулаты симпатии

и

(Ассоциация

одобрения,

однако

прямо

побуждает

своих

деловых

принятых в Ассоциации норм этики) договорные

обязательства

и

нарушаются партнеров

максимы к

такта

соблюдению

и релевантности (выполняют

дорожат

деловыми

отношениями,

руководствуясь при этом не буквой, а духом договорных обязательств), причем в данном случае авторы ЭК не просто, по Грайсу, «отклоняются от темы», а вообще практически отказываются от собственных обязательств, ориентируясь уже на «дух», а не на «букву». Эти выводы подтверждаются и данными словарей, которые так комментируют эти понятия: «Буква (закона) - точное, не допускающее отклонений толкование закона, формальное толкование закона» [ФЕ 2003: 23]; «Буква – значение №2: перен.; обычно чего. Внешняя, формальная сторона чего-либо в противоположность смыслу, содержанию» [МАС, ]; «Дух – 2. Внутреннее состояние, моральная сила человека, коллектива. 3. Сущность чего-либо» [СТС РЯ 2004:56]; «Дух – 4. Содержание, истинный смысл чего-либо» [ТС РЯ 2005:186]. Анализ других текстов ЭК с точки зрения выполнения постулатов теории П. Грайса также позволяет говорить о том, что выявление соотношения

соблюдаемых

и

не

соблюдаемых

максим

вскрывает

имплицитные значения контекстов того или иного кодекса, причем эти значения различны в зависимости от того, какому дискурсивному регистру ЭК принадлежит данный контекст.

Так, авторы Кодекса профессиональной этики аудиторов следующим образом регламентируют отношения между аудиторами: Аудиторы аудиторам,

обязаны

доброжелательно

воздерживаться

от

относиться

необоснованной

к

другим

критики

их

деятельности и иных сознательных действий, причиняющих ущерб коллегам по профессии. Аудитор должен воздерживаться от нелояльных действий в

отношении

коллеги

при

замене

клиентом аудитора,

содействовать вновь назначенному аудитору в получении информации о клиенте и о причинах замены аудитора

[КПЭА,

http://www.audit-

it.ru/articles/audit/a104/40730.html ]. В данном примере, звучащем как дискурс «взаимоотношения внутри коллектива», так же, как и в предыдущем, соблюдены максимы такта и симпатии, но нарушены постулат полноты информации и

постулат манеры,

предписывающие говорить не только кратко и последовательно, но и ясно, поскольку пожелания

воздерживаться от необоснованной критики их

деятельности и иных сознательных действий, причиняющих ущерб коллегам по профессии и воздерживаться от нелояльных действий в отношении коллеги отнюдь не поясняют, что именно нужно считать необоснованной критикой, нелояльными действиями и так далее, и чья точка зрения должна учитываться в том или ином случае. Не делая подобных оговорок, авторы ЭК оставляют за собой достаточную свободу в трактовке действий коллег, причем очевидно, что их основная цель при этом – сохранить в тайне «внутренние» отношения, не раскрывать всех сторон «внутренней» жизни компании. Интересно также сочетание выполнения максим вежливости и релевантности, но невыполнения максимы полноты информации: Взаимоотношения с персоналом: Персонал Банка является основой успешной деятельности банка. Банк дорожит своими сотрудниками, создает условия, которые позволяют каждому сотруднику наиболее полно реализовать свой потенциал. Банк

привлекает в свои ряды и выдвигает лучших сотрудников независимо от возраста,

расы,

пола,

вероисповедания

или

национальности

и

вознаграждает их за успехи. Банк уважает человеческое достоинство и личность. Сотрудники банка не допускают возникновения ситуаций, которые могут повлечь нанесение ущерба деловой репутации, иным материальным или нематериальным интересам Банка, дочерних и зависимых структур

[ККЭ ОАО банк «Инвестиционный капитал»,

www.investcapitalbank.ru/files/innerDocs/corporate_ethics.doc]. Здесь

соблюдены

максимы

вежливости

(дорожит

своими

сотрудниками; Банк уважает человеческое достоинство и личность), релевантности (последовательно описаны отношение банка к сотрудникам и сотрудников к банку). Однако при изложении требований в отношениях сотрудников к банку нарушается максима полноты информации, так как в этих отношениях авторов ЭК, очевидно, интересует только одно условие – отсутствие ситуаций, которые могут повлечь нанесение ущерба деловой репутации, иным материальным или нематериальным интересам Банка, дочерних и зависимых структур. Вероятно, любые другие ситуации, возникающие в связи с деятельностью сотрудников, банк не интересуют, и это есть основной – выраженный имплицитно – смысл данного контекста. Другие имплицитные значения текстов ЭК вскрываются при применении теории П. Грайса к дискурсивным линиям, характеризующим взаимоотношения банков или компаний с внешними участниками бизнеса, прежде всего клиентам: Банк стремится к высоким стандартам обслуживания Клиентов, защищает интересы каждого Клиента, в своих отношениях с Клиентами Банк руководствуется принципами открытости и взаимного доверия. Главная ценность Банка – Клиент. От максимального удовлетворения запросов Клиента зависит успех деятельности Банка. Учет в работе индивидуальности каждого клиента – основа клиентской политики Банка. Допускается выделение в отдельную группу VIP-клиентов, при этом

качество обслуживания остальных клиентов должно оставаться на высоком

уровне

ОАО

[ККЭ

банк

«Инвестиционный

капитал»,

www.investcapitalbank.ru/files/innerDocs/corporate_ethics.doc]. В данном примере при соблюдении постулатов такта и великодушия не соблюдается максима релевантности, предписывающая не отклоняться от темы. Авторы ЭК сначала говорят о принципах работы с клиентами (защищает интересы каждого Клиента), а затем - о разных категориях клиентов (допускается выделение в отдельную группу VIP-клиентов) и снова

возвращаются

к

принципам

работы

(при

этом

качество

обслуживания остальных клиентов должно оставаться на высоком уровне). Нарушение принципа релевантности выявляет новый, имплицитный смысл высказывания, суть которого, вероятно, в том, что банк по-разному подходит к работе с разными группами клиентов и качество этой работы также будет различным. Тройка Диалог ориентирована на предоставление услуг широкому кругу клиентов. Стратегия компании направлена на постоянное расширение клиентской базы и повышение уровня обслуживания клиентов. Тройка Диалог заботится об интересах каждого клиента в равной

степени.

Защита

интересов

клиента

является

основным

принципом деятельности Тройки Диалог. Тройка Диалог руководствуется принципом

«знай

своего

клиента»

при

установлении

договорных

отношений с потенциальным клиентом и не принимает в качестве клиентов лиц, характеризующихся неэтичным поведением или ведущих нелегальную

деятельность,

а

также

лиц,

чья

профессиональная

деятельность не является прозрачной для Тройки Диалог и не может быть должным

образом

оценена

[КК

«Тройка

Диалог»,

http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp]. Приведенный контекст интересен тем, что сочетание выполнения максимы такта, требующей соблюдения интересов других (Тройка Диалог заботится об интересах каждого клиента в равной степени. Защита

интересов клиента является основным принципом деятельности Тройки Диалог), максимы полноты информации, максимы качества (не принимает в качестве клиентов лиц, характеризующихся

неэтичным поведением или

ведущих нелегальную деятельность, а также лиц, чья профессиональная деятельность не является прозрачной для Тройки Диалог и не может быть должным образом оценена) полностью опровергает прямой и выявляет имплицитный смысл данного контекста: основным принципом работы компании является не соблюдение интересов

клиентов, а соблюдение

собственных интересов, во-первых, и сохранение определенного статуса вовторых. Анализ текстов ЭК с позиций теории коммуникации П. Грайса позволяет нам во многих случаях находить пути выявления имплицитных смыслов в текстах ЭК путем наблюдения за реализацией различных принципов П. Грайса и особенно - комбинаций этих принципов в контекстах ЭК.

Выводы: 1. Факторы, обусловливающие лингвопрагматическое содержание ЭК, или

пресуппозитивные

факторы,

–

объективная

действительность,

корпоративная картина мира, фоновые знания, коммуникативно-целевая установка высказывания, а также

языковая картина мира адресата ЭК и

дискурсивные регистры пресуппозитивных стратегий – очевидно, его

не

исчерпывают, но, являясь важнейшими пресуппозитивными элементами структуры

лингвопрагматического

содержания

ЭК,

взаимосвязаны

и

взаимообусловлены в процессе создания ЭК его авторами и в процессе усвоения его содержания различными социальными группами адресатов ЭК. 2. Важнейшими дискретными категориями прагматики текстов ЭК мы считаем категории модальности, оценки, эмотивности и экспрессивности, поскольку

именно они во многом формируют

как реальное, так и

потенциальное прагматическое содержание текстов этого жанра, являясь и стилеобразующими, и жанроформирующими для ЭК. Это положение обусловлено еще и тем, что авторами ЭК зачастую используются одни и те же средства для формирования модальных, оценочных, экспрессивноэмоциональных смыслов этих текстов, (например, представление СБ РФ в ЭК этого банка). 3. Основной модальный фон профессиональных ЭК закладывается в Преамбуле

(Введении,

Основных

положениях)

и

эксплицитно

либо

имплицитно транслируется во всех последующих разделах. Это модальность необходимости, значимости, реальности деятельности банка или компании в прошлом, настоящем и будущем. композиционные

приемы

Средства выражения модальности:

научного

стиля

(указание

на

причинно-

следственные связи, маркированность каждого отдельного положения раздела), которые должны убедить адресатов текста в стремлении авторов к «точности,

сжатости,

насыщенности

однозначности

содержания»

[Розенталь

выражения 1974:

32].

при

сохранении

«однозначность

выражения» подчеркивают и глаголы в форме инфинитива: не имеющие сами по себе никакой модальной окраски, в контексте они приобретают модальное значение реальности действия, постоянного в настоящем, так и в будущем. Созданию того же модального смысла служит и определенный выбор лексических средств (услуга, которая соответствует реальным потребностям; обеспечивать действительную защиту; оптимальная цена), и использование деловой фразеологии (страховая услуга, страховая защита, банковский продукт, имущественные интересы). Сочетание различных средств выражения модального значения реальности действия в настоящем ибудущем придает тексту в целом высокую степень категоричности с одной стороны, и вуалирует его препозициональный смысл – с другой. 4. Модальная картина модальные значения, так и

ЭК включает в себя

как субъективно-

объективно-модальные, причем объективно-

модальные выражены, как правило, эксплицитно, а субъективно-модальные –

имплицитно. Прагматическая нагруженность высказываний с имплицитным «слоем» смыслов очень значима в процессах дешифровки семантики текста его получателем. Авторы ЭК используют ту лексику, смысловая структура которой

изначально

базируется

на

модальном

значении

одобрения,

дополненном семами положительной оценки. 5. Объективно-модальное значение реальности действия в настоящем, выраженное глагольными формами изъявительного наклонения настоящего времени, по-разному реализуется в разделах ЭК, посвященных деятельности внутри компании и регулирующих «внешние» взаимоотношения. 6. В силу функционального предназначения ЭК в целом и его композиционных частей, а также структурных особенностей корпоративных ЭК ведущими модальными значениями для этого типа ЭК будут объективномодальное значение реальности действия в настоящем и субъективномодальное значение долженствования, причем в контекстах эти значения получают дополнительные имплицитные модальные оттенки. Лаконизм, точность,

подчеркнутая

объективность

формулировок,

максимальная

приближенность текста к деловой речи, должны, вероятно, создавать общий модальный фон со значением реальности, объективности действий компаний и банков по отношению к клиентам в настоящем и будущем. Однако анализ контекстов выявляет имплицитные оттенки модальности, создающие иную модальную картину этих разделов. 7. Анализ модальных смыслов ЭК убеждает нас также и в том, что семантика слов контекста в своей сумме далеко не исчерпывает всего смыслового содержания этого контекста, поскольку на денотативный и сигнификативный пласт значений накладывается то или иное прагматическое содержание

этого

контекста.

Такое

содержание

репрезентируется

разнообразными модальными значимостями, которые переплетаются и взаимодействуют

с другими составляющими прагматического смысла –

оценочностью, эмоциональностью и экспрессивностью.

К этой системе

смыслов присоединяются и другие смыслы и оттенки смыслов, идущие от языковых личностей адресантов. 8.

Выявленные

особенности

структурных

элементов

оценок,

содержащихся в ЭК, позволяют назвать стилеобразующие факторы для текстов

такого

типа:

элементы

рекламы

и

саморекламы,

явная

ориентированность на мнения и пожелания клиентов и (или) акционеров. Эти факторы подтверждаются и имплицитными элементами оценки: шкалой оценки, оценочным стереотипом, оценочным признаком, обусловленными особой корпоративной картиной мира, присущей членам тех или иных профессиональных либо корпоративных сообществ. Языковые средства для выражения тех или иных значений оценки: сочетание собственно оценочной лексики и лексики нейтральной, приобретающей оттенки оценочных значений в контекстах. В контексте нейтральное слово часто указывает на важнейшую

роль

содержательно-подтекстовой

информации

при

интерпретации текстов ЭК, поскольку контекст – мощный механизм формирования нужной оценки у нейтральной номинации. 9. Жанровые и стилистические особенности ЭК не предполагают ярких форм выражения экспрессивности и эмотивности. По средствам выражения эти две категории

фактически в ЭК совмещаются.

Экспрессивность и

эмотивность в ЭК проявляются в выражении психической энергии, эмоций и чувств создателей ЭК в иных формах и в сравнении с художественным текстом. ЭК в основном содержат контексты, позволяющие говорить о корпоративных чувствах в рамках презентируемой картины мира той или иной

компании

или

банка.

Метод

наблюдения

за

прагматическим

потенциалом лексем и их смыслом позволяет выявить те корпоративные чувства, которые с разной степенью яркости транслируют ЭК. При реализации

дискурсивного

потока

«отношения

внутри

коллектива»

эксплицитно, лексическими средствами (причем с использованием лексики категоричной

модальности,

не

допускающей

иных

толкований)

репрезентуются чувства ответственности каждого члена коллектива за

работу компании в целом, чувство сопричастности важному делу, ощущение спокойствия, надежности, корпоративной гордости, ощущение законности деятельности банка или компании, чувство коллективизма, патриотизма. Когда же в текстах ЭК реализуется дискурсивный регистр «отношения с внешними участниками бизнеса», авторы ЭК иначе выражают – точнее, скрывают – свои чувства. Выявить эти чувства позволяет дистрибутивный анализ

контекстов

с

опорой

на

их

синтагматику.

Регламентируя

взаимоотношения компаний с партнерами, конкурентами, клиентами, авторы ЭК стараются выдерживать нейтральный, деловой тон изложения, строгость и лаконизм формулировок.

Самая разная гамма чувств авторов по

отношению к внешним участникам бизнеса завуалирована использованием лексических и стилистических средств, не предполагающих прямой возможности их выражения. 10. Анализ текстов ЭК с позиций теории коммуникативного сотрудничества позволяет нам во многих случаях находить пути выявления имплицитных смыслов в текстах ЭК путем наблюдения за реализацией различных принципов П. Грайса и особенно – комбинаций этих принципов в контекстах

ЭК.

Выявление

имплицитного

смысла

текста

путем

сопоставления полноты воплощения постулатов общения, предложенных П. Грайсом, позволяет также утверждать, что в различные

дискурсивные

регистры,

участниками делового общения.

текстах ЭК реализуются

отражающие

отношения

между

Заключение

Обращение современных лингвистов, отечественных и зарубежных, к мысли о том, что мы живем в аспекте языка и посредством языка, что в языковых процессах находят выражение социокультурные, психологические, общественно-политические процессы жизни человека и общества в целом, делает все более актуальными лингвопрагматические исследования речевых единиц

различного

уровня.

Методологической

основой

антропоцентрического направления стал тот факт, что объектом научного рассмотрения оказался не язык, а человек в его способности к коммуникации, то есть языковая, речевая, коммуникативная личность. Важнейшее значение в научных работах лингвопрагматического характера приобретает также изучение экстралингвистических факторов, влияющих на процессы создания и интерпретации текстов различного характера. В нашем исследовании мы опирались на понимание прагматики как аспекта функционирования языковых единиц, выбор которых определяется стратегией и тактикой воздействия создателя текста на его адресата с учетом условий коммуникации, а также на тот факт, что современное состояние российской

текстовой

культуры

характеризуется

обеднением

числа

традиционных жанров и развертыванием жанров терминологически новых. В ходе работы было доказано, что одним из новообразований в современной текстовой культуре является жанр этического кодекса, характеризующийся такими признаками, как нераздельность автора и адресата; полифонизм, понимаемый как многоголосие авторов и адресатов; явно

выраженный рекламный характер

авторов; особый определяемый

коммуникативных намерений

тип межличностного взаимодействия коммуникантов, русским

менталитетом;

определенные способы действия.

ориентация

адресата

на

Выявлено также, что данные признаки

жанра этического кодекса обусловлены структурными и функциональными особенностями текстов этого типа.

Для выявления особенностей лингвопрагматического потенциала этических кодексов

необходимо было определить те факторы, которые

обусловливают

лингвопрагматическое

их

содержание.

Такими

пресуппозитивными факторами оказались объективная действительность, фоновые

знания

коммуникантов,

коммуникативно-целевая

установка,

корпоративная картина мира создателей ЭК, дискурсивные регистры пресуппозитивных стратегий, языковая картина мира адресатов ЭК. Очевидно, не только эти факторы определяют прагматику ЭК, но, являясь важнейшими элементами структуры их лингвопрагматического содержания, взаимосвязаны и взаимообусловлены в процессе создания ЭК его авторами и в процессе усвоения его содержания различными социальными группами адресатов ЭК. В

процессе

лингвистическими модальности,

работы

было

определено,

что

основными

составляющими прагматики ЭК являются категории

оценки

и

эмотивности/экспрессивности.

Особенности

содержания и способов выражения этих категорий обусловлены типом ЭК. Основной модальный фон профессиональных ЭК закладывается в Преамбуле

(Введении,

Основных

положениях)

и

эксплицитно

либо

имплицитно транслируется во всех последующих разделах. Это модальность необходимости, значимости, реальности деятельности банка или компании в прошлом, настоящем и будущем, причем важнейшим дискурсивным регистром такого рода сложного дискурса, каким является ЭК, оказывается регистр рекламный, что связано с особенностями назначения и средой функционирования ЭК. Модальная картина ЭК включает в себя как субъективно-модальные значения, так и выражены,

как

объективно-модальные, причем объективно-модальные правило,

эксплицитно,

а

субъективно-модальные

–

имплицитно, и, как следствие этого, прагматическая нагруженность высказываний с имплицитным «слоем» смыслов значительно возрастает.

Объективно-модальное значение реальности действия в настоящем, выраженное глагольными формами изъявительного наклонения настоящего времени, по-разному реализуется в разделах ЭК, посвященных деятельности внутри компании и регулирующих «внешние» взаимоотношения. Это различие является результатом переключения создателей текста на регистры различных дискурсивных стратегий. В силу функционального предназначения ЭК в целом и его композиционных частей, а также структурных особенностей корпоративных ЭК ведущими модальными значениями для этого типа ЭК будут объективномодальное значение реальности действия в настоящем и субъективномодальное значение долженствования, причем в контекстах эти значения получают дополнительные имплицитные модальные оттенки.

Анализ

модальных смыслов ЭК убеждает нас также и в том, что семантика слов контекста в своей сумме далеко не исчерпывает всего смыслового содержания этого контекста, поскольку на денотативный и сигнификативный пласт значений накладывается то или иное прагматическое содержание этого контекста. Такое содержание репрезентируется разнообразными модальными значимостями, которые переплетаются и взаимодействуют составляющими

прагматического

смысла

–

с другими

оценочностью,

эмоциональностью и экспрессивностью. Выявленные

особенности

структурных

элементов

оценок,

содержащихся в ЭК, позволяют назвать стилеобразующие факторы для текстов

такого

типа:

элементы

рекламы

и

саморекламы,

явная

ориентированность на мнения и пожелания клиентов и (или) акционеров. Эти факторы подтверждаются и имплицитными элементами оценки, такими как шкала оценки, оценочный стереотип, оценочный признак, обусловленными особой корпоративной картиной мира, присущей членам тех или иных профессиональных либо корпоративных сообществ. Названные факторы определяют и

выбор языковых средств для выражения тех или иных

значений оценки, представленных в ЭК.

В ходе исследования выявлено, что жанровые и стилистические особенности ЭК не предполагают ярких форм выражения экспрессивности, фактически она совмещается с эмоциональностью, точнее – с эмотивностью как собственно лингвистической категорией. Поэтому мы исходили из более широкого понимания эмоциональности, проявления какого-либо чувства, нежели это принято применительно к художественному тексту. ЭК содержат контексты, позволяющие говорить о корпоративных чувствах в рамках презентируемой картины мира той или иной компании или банка. Метод наблюдения за прагматическим потенциалом лексем и их смыслом позволяет выявить те корпоративные чувства, которые с разной степенью яркости транслируют ЭК: чувство ответственности каждого члена коллектива за работу компании в целом, чувство сопричастности важному делу, ощущение спокойствия, надежности, корпоративной гордости, ощущение законности деятельности банка или компании, чувство коллективизма, патриотизма (дискурсивный

регистр

«отношения

внутри

коллектива»);

ощущение

готовности к отстаиванию своих интересов, обреченности на поиск компромиссов, выхода из затруднительной ситуации, чувство опасения (дискурсивный регистр «отношения с внешними участниками бизнеса»). Анализ текстов ЭК с позиций теории коммуникации П. Грайса позволяет нам во многих случаях находить пути выявления имплицитных смыслов в текстах ЭК путем наблюдения за реализацией различных принципов П. Грайса и особенно - комбинаций этих принципов в контекстах ЭК. Наше исследование может быть продолжено в аспекте современной теории речевых жанров при сопоставлении системных признаков ЭК с признаками иных речевых жанров в жанровых типологиях лингвистики, в том числе функциональной стилистики. Большие

возможности

продолжить

исследование

таятся

в

необходимости разработки проблем теории текста, в частности, вопросы структурных и содержательных единиц текста, природа и сущность

поверхностного и глубинного смыслов текста, формирование, способы выражения и характер воздействия на адресата прагматического потенциала текста. С

позиций

лингвокультурологического

направления

антропоцентрически ориентированной лингвистики и учета человеческого фактора в изучении речи возможно также более глубокое наблюдение над соотношением развития текстовой культуры и развитием общества. При этом важно учитывать и социально-исторический фон такого соотношения, например, при анализе языковых и неязыковых средств выражения содержания текста необходимо выяснять не только то, что языковые единицы обозначали во время создания вербального текста, но и то, какие прагматические (модальные, этические, эмоциональные, эстетические и т.д.) смысловые наслоения они имели, наконец, как они воспринимались в эпоху создания текстов и как они воспринимаются сознанием современного человека, какими мыслительными и социальными процессами в развитии культуры, общественного и сознания и в развитии языковых личностей обусловлено различие в таком понимании. В связи с этим интересен вопрос, почему утрачивается, а может быть и увеличивается, часть актуальной смысловой (информационной) или прагматической, или эстетической, или идеологической, или какой-либо иной ценности текста. В аспекте «язык – культура» остается большое поле для выработки критериев «встраивания» вербальных текстов в общую систему самых разных текстов (как информационных и эстетических кодов транслирования культуры) в рамках общей науки - текстологии. В аспекте когнитивной лингвистики также имеется широкое поле дальнейшей разработки

проблем прагматики текста деловой сферы.

Отдельного осмысления требуют проблемы деловой документации в процессах межкультурной и межгосударственной коммуникации на фоне мировых интегральных тенденций и глобализации.

ЛИТЕРАТУРА

Список научной литературы

1.

Абрамова, Т. В. Речевой этикет как предмет лингвистического изучения / Т. В. Абрамова // Язык, коммуникация и социальная среда. Вып. 2 : межвуз. сб. науч. тр. – Воронеж : ВГТУ, 2002. – С. 94-98.

2.

Алефиренко, Н. Ф. Спорные проблемы семантики: Монография / Н. Ф. Алефиренко. – М.: Гнозис. – 2005. – 326 с.

3.

Алефиренко,

Н.

Ф.

Фразеология

в

свете

современных

лингвистических парадигм : Монография / Н. Ф. Алефиренко. – М. : Элпис, 2008. – 271с. 4.

Алефиренко, Н. Ф. Язык, познание и культура: Когнитивно семиологическая

синергетика

слова:

Монография

/

Н.

Ф.

Алефиренко. - Волгоград: Перемена. – 2006. – 228 с. 5.

Андреева,

И.

Н.

Эмоциональный интеллект : исследования

феномена / И. Н. Андреева // Вопросы психологии. – 2006. – № 3. – С. 78-86. 6.

Анисимова, Н. П. Современные французские семантические теории (историко-эпистемологический анализ): Моногр. / Н. П. Анисимова; Твер. гос. ун-т.; Науч. ред. И. П. Сусов. – Тверь: ТвГУ, 2002. – 196 с.

7.

Апресян, Ю. Д. Избранные труды : в 2 т. / Ю. Д. Апресян. – М. : Языки рус. культуры, 1995. – 22 с.

8.

Апресян,

Ю.

Д.

Типы

информации

для

поверхностно-

семантического компонента модели : Смысл-текст / Ю. Д. Апресян. – Wien : Inst. fur Slawistik der Univ., 1980. – 119 с. 9.

Арутюнова, Н. Д. Истоки, проблемы и категории прагматики / Н. Д. Арутюнова, Е. В. Падучева // Новое в зарубежной лингвистике. – 1985. – Вып. 16 : Лингвистическая прагматика. – С. 55-60.

10.

Арутюнова, Н. Д. Аксиология в механизмах жизни и языка / Н. Д. Арутюнова // Проблемы структурной лингвистики : [сб. ст.] / АН СССР, Ин-т рус. яз. – М., 1984. – С. 31-34.

11.

Арутюнова, Н. Д. Дискурс / Н. Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 411-412.

12.

Арутюнова, Н. Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему» – реплики в русском языке / Н. Д. Арутюнова // Филологические науки. – 1970. – № 3. – С. 30-35.

13.

Арутюнова, Н. Д. Номинация текста / Н. Д. Арутюнова // Языковая номинация : Виды наименований. – М., 1977. – С. 304-357.

14.

Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл : логико-семантические проблемы / Н. Д. Арутюнова ; отв. ред. Г. В. Степанов. – М. : Наука, 1976. – 383 с.

15.

Арутюнова, Н. Д. Типы языковых значений : Оценка. Событие. Факт / Н. Д. Арутюнова. – М. : Наука, 1988. – 338 с.

16.

Астремская, Е.В. Психолингвистические аспекты понимания текста как носителя определенной культуры / Е.В. Астремская // Русский язык

в

контексте

современной

культуры: Тезисы

докладов

международной научной конференции. - Екатеринбург: УрГУ, 1998. – С. 5-6. 17.

Бабаева, Ю. Д. Эмоции и проблемы классификации видов мышления / Ю. Д. Бабаева

// Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 14,

Психология. – 1999. – № 2. – С. 91-96. 18.

Бабенко, Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке / Л. Г. Бабенко. – Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1986. – 200 с.

19.

Бабенко, Л. Г. Лингвистический анализ художественного текста : учеб. для студентов вузов, обучающихся по специальности «Филология» / Л. Г. Бабенко, И. Е. Васильев, Ю. В. Казарин. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2000. – 532 с.

20.

Бабенко, Л. Г. Обозначение эмоций в языке и речи (на материале глагольной лексики в художественном тексте) : учеб. пособие / Л. Г. Бабенко. – Свердловск : Изд-во УрГУ, 1986. – 100 с.

21.

Бабенко, Л. Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа : учеб. пособие для студентов филол. специальностей вузов / Л. Г. Бабенко. – М. : Академ. Проект ; Екатеринбург : Деловая кн., 2004. – 464 с.

22.

Баженова, И. С. Эмоции, прагматика, текст / И. С. Баженова. – М. : Менеджер, 2003. – 391с.

23.

Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. – М. : УРСС, 2001. – 392с.

24.

Баринов, В. А. Корпоративная культура организации в России / В. А. Баринов, Л. Р. Макаров // Менеджмент в России и за рубежом. – 2002. – № 2. – С. 35-40.

25.

Барлас, Л. Г. Источники текстовой выразительности / Л. Г. Барлас // Проблемы экспрессивной стилистики. – Ростов н/Д, 1987. – С. 30-35.

26.

Бахтин, М. М. Проблема речевых жанров // Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. – М., 1979. – С. 25-30.

27.

Бахтин, М. М. Человек в мире слова / М. М. Бахтин. М. : Изд-во Рос. открытого ун-та, 1995. – 140 с.

28.

Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – Изд. 2-е. – М. : Искусство, 1986. – 444 с.

29.

Безнаева,

О.А.

Когнитивно-прагматические

особенности

представления информации в деловом дискурсе. Дисс. на соискание ученой степени канд. филолог. наук. Белгород, 2008. – 140 с. 30.

Беляева, Е. И. Функционально-семантические поля модальности в английском и русском языках / Е. И. Беляева. – Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. – 180 с.

31.

Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист; пер. с фр. Ю. Н. Караулова. – 2-е изд., стер. – М. : УРСС, 2002. – 446 с. – (Лингвистическое Наследие ХХ века).

32.

Бирюлин, Л. А. Основные типы модальных значений, выделяемых в лингвистической литературе / Л. А. Бирюлин, Е. Е. Корди // Теория функциональной грамматики . Темпоральность. Модальность. – Л., 1990. – С. 35-40.

33.

Богин, Г. И. Типология понимания текста / Г. И. Богин. – Калинин : КГУ, 1986. – 236 с.

34.

Бок, Ф. К. Структура общества и структура языка / Ф. К. Бок // Зарубежная лингвистика. Т. I / пер. с англ. – М., 1999. – С. 115-129.

35.

Болотнова, Н. С. Филологический анализ текста / Н. С. Болотнова. – Москва: «Флинта», 2007. – 243 с.

36.

Бондарко, А.В. Грамматическая категория и контекст. – Л.: Наука, 1971. – 115 с.

37.

Бондарко, А. В. Русский глагол / А. В. Бондарко, Л. Л. Буланин. – Л. : Просвещение, 1997. – 191 с.

38.

Бондарко, А. В. Теория морфологических категорий / А. В. Бондаренко. – Л. : Наука, 1976. – 456 с.

39.

Булыгина, Т. В. О границах и содержании прагматики / Т. В. Булыгина // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. – М., 1981. – Т. 40, № 4. – С. 333-343.

40.

Булыгина, Т. В. Языковая концептуализация мира : (На материале рус. грамматики) / Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелёв. – М. : Шк. «Мастера рус. культуры», 1997. – 575 с. – (Язык. Семиотика. Культура).

41.

Валгина, Н. С. Теория текста / Н. С. Валгина. – М. : Логос, 2003. – 280 с.

42.

Васильев, Л. М. Современная лингвистическая семантика / Л. М. Васильев. – М.: Высш. школа, 1990. – 176 с.

43.

Виноградов, В. В. О категориях модальности и модальных словах в русском языке / В. В. Виноградов // Теория русской грамматики. – М., 1975. – С. 57-60.

44.

Виноградов, В. В. Итоги обсуждения вопросов стилистики / В. В. Виноградов // Вопр. языкознания. – 1955. – № 1. – С. 61-79.

45.

Виноградов, В. В. Слово и значение как предмет историколексикологического исследования / В. В. Виноградов // ВЯ. – 1955. №1. - с. 5-20.

46.

Виноградов, В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высш. школа, 1972. – 614 с.

47.

Винокур, Т. Г. Речевое поведение / Т. Г. Винокур // Социальная психолингвистика : хрестоматия / сост. проф. К. Ф. Седов. – М., 2007. – С. 35-40.

48.

Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки / Е. М. Вольф. – М. : УРСС, 2002. – 228 с.

49.

Вольф, Е. М. Эмоциональные состояния и их представления в языке /

Е.

М.

Вольф

//

Логический

анализ

языка.

Проблемы

интенсиональных и прагматических контекстов. – М., 1988. – С. 5575. 50.

Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт : становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С. Г. Воркачев // Филологические науки. – 2001. – № 1. – С. 64-72.

51.

Гак, В. Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста / В. Г. Гак // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. – 1997. – № 3. – С. 87-95.

52.

Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. – М. : УРСС, 2005. – 144 с.

53.

Гаспаров, Б. И. Структура текста и культурный контекст / Б. Гаспаров. – М. : Наука, 2003. – 250 с.

54.

Голев, Н. Д. Экспертиза конфликтных текстов в современных лингвистических

и

юридических

парадигмах

//

Труды

по

лингвистике / Н. Д. Голев. – М., 2004. – С. 65-70. 55.

Голякова,

Л.

А.

Подтекст

:

прагматические

параметры

художественной коммуникации / Л. А. Голякова // Филол. науки. – 2006. – № 3. – С. 61-68. 56.

Грайс, П. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. – Вып. 16. – М., 1985. – с.96-113.

57.

Гридин, В. Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка / В. Н. Гридин

// Психолингвистические проблемы

семантики. – М., 1983. – С. 113-119. 58.

Грушина, Н. Б. Структура дискурса современных художественнопублицистических журналов / Н. Б. Грушина // Русский язык на рубеже тысячелетий : материалы докл. и сообщ. Всерос. конф. : в 3 т. Т. II. – СПб., 2001. – С. 25-30.

59.

Дейк, Т. А. Ван. К определению дискурса / Т. Ван Дейк ; пер. А. Дерябина. Teun van Dijk. Ideologi: A Multidisciplinary Approach. – London: Sage, 1998. –200 р.

60.

Демьянков,

В.

З.

Прагматические

основы

интерпретации

высказывания / В. З. Демьянков // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. – М., 1981. – Т. 40, № 4. – С. 322-332. 61.

Демьянков, В. З. Семантические роли и образы языка / В. З. Демьянков // Язык о языке : сб. ст. / под общ. рук. и ред. Н. Д. Арутюновой. – М., 2000. – С. 195-198.

62.

Жаналина, Л. К. Содержание и структура эмотивного значения / Л. К. Жаналина // Семантика языковых единиц : докл. VI Междунар. конф. Т.1. – М., 1998. – С. 32-35.

63.

Жанрово-стилевые искания современной советской прозы : сб. ст. / под ред. Л. М. Поляк, В. Е. Ковского. – М. : Наука, 1971. – 250 с.

64.

Залевская, А. А. Психолингвистическое исследование принципов организации лексикона человека. (На материале межъязыкового сопоставления результатов ассоциативных экспериментов) : дис. … д-ра филол. наук / А. А. Залевская. – Калинин, 1980. – 192 с.

65.

Зализняк, А. А. Ключевые идеи русской языковой картины мира / А. А. Зализняк, И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелёв. – М. : Языки славян. культуры, 2005. – 540 с.

66.

Звегинцев, В. А. Семасиология. – М.: Изд-во Москов. ун-та, 1957. – 323 с.

67.

Золотова, Г. А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г. А. Золотова, Н. К. Онипенко, М. Ю. Сидорова. – М. : Просвещение, 1998. – 250 с.

68.

Золотова, Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка / Г. А. Золотова. – 2-е изд., испр. – М. : URSS, 2005. – 350 с.

69.

Зятькова, Л. Я. Категория субъективной модальности на лексикосемантическом уровне британского и американского политических дискурсов / Л. Я. Зятькова // Иностранный язык и методика его преподавания : межвуз. сб. науч. работ / Ишим. гос. пед. ин-т им. П. П. Ершова.– Ишим, 2005. – Вып. 3. – С. 19-28.

70.

Иванов, В.В. Лингвистика третьего тысячелетия: Вопросы к будущему / В. В. Иванов. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 208 с.

71.

Ильенко, С. Г. К поискам ориентиров речевой конфликтологии // Аспекты речевой конфликтологии / под ред. С. Г. Ильенко. – СПб., 1996. – С. 65-70.

72.

Ильенко, С. Г. Персонализация как важнейшая сторона категории предикативности / С. Г. Ильенко // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. – Л., 1975. – С. 154-160.

73.

Иссерс, О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О. С. Иссерс. – М. : URSS, 2006. – 288 с.

74.

Казанцева,

Ю.

английский

С.

Субъективная

проспектах

услуг

модальность в русских и высшего

профессионального

образования : автореф. дис. на сосиск. уч. степ. канд. филол. наук / Ю. С. Казанцева. – Екатеринбург, 2007. – 22 с. 75.

Карасик,

В.

И.

Дискурс

/

В.

И.

Карасик

//

Социальная

психолингвистика : хрестоматия / сост. проф. К. Ф. Седов. – М., 2007. – С. 35-40. 76.

Карасик, В. И. Оценочная мотивировка, статус лица и словарная личность / В. И. Карасик // Филология – Philologia. – Краснодар, 1994. – С. 2-7.

77.

Карасик, В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. – Волгоград : Перемена, 2002. – 477 с.

78.

Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. – М. : Наука, 1987. – 263 с.

79.

Кацнельсон, С. Д. Содержание слова, значения и обозначения / С. Д. Кацнельсон. – М. – Л. – Наука, 1965. – 240 с.

80.

Кинцель, А. В. Психолингвистическое исследование эмоциональносмысловой доминанты как текстообразующего фактора / А. В. Кинцель. – Барнаул, 2000. – 230 с.

81.

Клушина, Н. И. Языковые механизмы формирования оценки в СМИ / Н. И. Клушина // Публицистика и информация в современном обществе : сб. ст. / под ред. проф. Г. Я. Солганика. – М., 2000. – С. 94-106.

82.

Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика: Учебник / И. М. Кобозева. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 352 с.

83.

Кожина, М. Н. Стилистика русского языка / М. Н. Кожина. – М. : Просвещение, 1977. – 223 с.

84.

Колтунова,

М.

В.

Конвенции

как

прагматический

фактор

диалогического общения / М. В. Колтунова // ВЯ. – 2004. – № 6. – С. 100-115. 85.

Колшанский, Г. В. К вопросу о содержании языковой категории модальности / Г. В. Колшанский // ВЯ. – 1961. – № 1. – С. 2-6.

86.

Колшанский, Г. В. Коммуникативная функция и структура языка / Г. В. Колшанский. – М. : УРСС, 2005. – 176 с.

87.

Краснова, Т. И. Субъективность-модальность : (Материалы актив. грамматики) / Т. И. Краснова ; М-во образования Рос. Федерации, С.-Петерб. гос. ун-т экономики и финансов. – СПб. : Изд-во С.Петерб. гос. ун-та экономики и финансов, 2002. – 190 с.

88.

Кронгауз, М. А. Приставки и глаголы в русском языке : семантическая грамматика : науч. изд. / М. А. Кронгауз. – М. : Шк. «Языки рус. культуры», 1998. – 288 с.

89.

Кронгауз, М. А. Русский язык на грани нервного срыва / М. А. Кронгауз. – М. : Знак, 2008. – 232 с.

90.

Кронгауз, М. А. Семантика : учебник / М. А. Кронгауз. – 2-е изд., испр. и доп. – М. : Academia, 2005. – 351 с.

91.

Крысин, Л. П. Социальный аспект языка / Л. П. Крысин // Социальная психолингвистика : хрестоматия / сост. проф. К. Ф. Седов. – М., 2007. – С. 15-20.

92.

Крысин, Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи / Л. П. Крысин // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). – М., 2000. – 48-50 с.

93.

Крюков, А. Н. Фоновые знания и языковая коммуникация / А. Н. Крюков // Этнопсихолингвистика / Ю. А. Сорокин, И. Ю. Марковина, А. Н. Крюков ; отв. ред. и авт. предисл. Ю. А. Сорокин. – М., 1988. – С. 19-34.

94.

Кубрякова, Е. С. О тексте и критериях его определения / Е. С. Кубрякова // Текстовая структура и семантика. Т. I. – М., 2000. – С. 72-81.

95.

Кузнецов, А. М. Структурно-семантические параметры в лексике / А. М. Кузнецов. – М.: Наука, 1980. – 160 с.

96.

Кузнецова, Э. В. Лексикология русского языка / Э. В. Кузнецова. – М.: Высш. школа, 1982. – 152 с.

97.

Кузнецова, Э. В. Русская лексика как система: Учебное пособие / Э. В. Кузнецова. – Свердловск: Изд-во Уральск. ун-та, 1980. – 88 с.

98.

Левицкий, Ю. А. Лингвистика текста / Ю. А. Левицкий. – М. : Высш. шк., 2006. – 207 с.

99.

Лекант, П. А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке / П. А. Лекант. – М. : Высш. шк., 1974. – 245 с.

100. Леонтьев, А. А. Понятие текста в современной лингвистике и психологии

/

А.

А.

Леонтьев

//

Психолингвистическая

и

лингвистическая природа текста и особенности его восприятия / под ред. проф. Ю. А. Жлуктенко и проф. А. А. Леонтьева. – Киев, 1979. – С. 25-30. 101. Литвин, Ф. А. Многозначность слова в языке и речи / Ф. А. Литвин. – М.: Высш. школа, 1984. – 224 с. 102. Лихачёв, Д. С. Система литературных жанров Древней Руси

//

Исследования по древнерусской литературе / Д. С. Лихачёв. – Л., 1986. – С. 126-130. 103. Ляпон, М. В. Оценочная ситуация и словесное самомоделирование / М. В. Ляпон // Язык и личность : [сб. ст.] / отв. ред. Д. Н. Шмелёв – М., 1989. – С. 24-33. 104. Маркелова, Т. В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке / Т. В. Маркелова // Филологические науки. – 1996. – № 1. – С. 80-89.

105. Маркелова, Т. В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке / Т. В. Маркелова // Филологические науки. – 1995. – № 3. – С. 67-79. 106. Маслова, В. А. Лингвокультурология / В. А. Маслова. – М. : Академия, 2004. – 208 с. 107. Матвеева, Т. В. Нормы речевого общения как личностные права и обязанности / Т. В. Матвеева // Юрислингвистика-2 : русский язык в его естественном и юридическом бытии : межвуз. сб. науч. тр. – Барнаул, 2000. – С. 40-49. 108. Матвеева, Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий : синхрон.-сопостав. очерк / Т. В. Матвеева. – Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1990. – 170 с. 109. Медникова, Э. М. Прагматический аспект текста / Э. М. Медникова // Лингвистика текста : материалы науч. конф. – М., 1974. – Ч. 1. – С. 15-20. 110. Мещанинов, И. И. Члены предложения и части речи / И. И. Мещанинов. – М. – Л., 1945. – 200 с. 111. Мещеряков, В. Н. Предикативен ли текст? / В. Н. Мещеряков // Филол. науки. – 1995. – № 2. – С. 64-70. 112. Моррис, Ч. Основания теории знаков. Чикаго, 1938. 113. Москальская, О. В. Грамматика текста / О. В. Москальская. – М. : Наука, 1983. – 200 с. 114. Мурясов, Р. З. Опыт анализа оценочного высказывания / Р. З. Мурясов, А. С. Самигуллина, А. Л. Фёдорова // Вопр. языкознания. – 2004. – № 5. – С. 68-78. 115. Мягкова, Е. Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова / Е. Ю. Мягкова. – Курск, 2000. – 110 с. 116. Немец, Г. П. Актуальные проблемы модальности в современном русском языке / Г. П. Немец ; отв. ред. В. В. Казмин ; Кубан. гос. унт. – Ростов н/Д : Изд-во Рост. ун-та – 187 с.

117. Никитин, М. В. Основы лингвистической теории значения / М. В. Никитин. – М.: Высш. школа, 1988. – 178 с. 118. Никитин, М. В. Лексическое значение слова. М., 1983. – 127 с. 119. Николаева, Т. М. От звука к тексту : [Человек и язык. Язык : разгадки и загадки. Язык и текст] / Т. М. Николаева. – М. : Языки рус. культуры, 2000. – 680 с. – (Язык. Семиотика, Культура). 120. Новиков, А. И. Семантика текста и ее формализация. – М.: Наука, 1983. – 216 с. 121. Новиков, А. И. Текст и его смысловые доминанты. / Под ред. Н. В. Васильевой, Н. М. Нестеровой, Н. П. Пешковой. – М.: Институт языкознания РАН, 2007. – 224 с. 122. Новиков, Л. А. Единица эстетической коммуникации / Л. А. Новиков // Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика : н. с. VIII. Языковые функции : семантика, синтактика, прагматика / [ред. : И. П. Кюльмоя]. – Тарту, 2002. – С. 134-147. 123. Новиков, Л. А. Семантика русского языка: Учебное пособие / Л. А. Новиков. – М.: Высш. школа, 1982. – 272 с. 124. Одинцов, В. В. Стилистика текста / В. В. Одинцов. – М. : КомКнига, 2006. – 264 с. 125. Олешков, М. Ю. Дискурсивные категории в коммуникативном процессе (опыт лингвопрагматического анализа) / М. Ю. Олешков // Филологические науки. –2006. – № 4. – С. 105-114. 126. Основы литературоведения : учеб. / под общ. ред. В. П. Мещерякова. – М. : Дрофа, 2003. – 413, [2] с. 127. Откупщикова, М. И. Общая парадигматика в морфологии : учеб. пособие / М. И. Откупщикова. – СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1995. – 90 с. 128. Панфилов,

В.

З.

Категория

модальности

и

её

роль

в

конструировании структуры предложения и суждения / В. З. Панфилов // Вопр. языкознания. – 1977. – № 4. – С. 37-48.

129. Папина, А. Ф. Текст: его единицы и глобальные категории: Учебник для студентов – журналистов и филологов / А. Ф. папина. – М.: УРСС, 2002. – 368 с. 130. Перфильева, С. Ю. Употребление слов-эмономов в тексте. Попытка интерпретации эксперимента / С. Ю. Перфильева // Язык. Сознание. Коммуникация. – М., 2000. – С. 24-29. 131. Петров, Н. Е. О содержании и объеме языковой модальности / Н. Е. Петров. – Новосибирск : Наука, 1982. – 160 с. 132. Пешковский, А. М. Русский синтаксис в научном освещении / А. М. Пешковский ; вступ. ст. проф. Е. В. Клобукова. – 8-е изд., доп. – М. : УРСС, 2001. – 450 с. 133. Писаренко, М.С. Коммуникативно-прагматическая и структурносемантическая

характеристика

текста

инструкции.

Дисс.

на

соискание ученой степени канд. филол. наук. – Белгород, 2008. – 130 с. 134. Познер, Р. Языковые средства литературной интерпретации // Критика и семиотика. Вып. 6, 2003. – с. 10-37. 135. Понимание модальности в современной лингвистике (на материале английского и немецкого языков) // Лингвистика и методика в высшей школе : сб. науч. тр. / Моск. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза. – М., 1978. – Вып. 8. – С. 47-60. 136. Попова, З. Д., Стернин, И. А. Лексическая система языка / З. Д. Попова, И. А. Стернин. – Воронеж: Изд-во Воронеж. Ун-та, 1984. – 148 с. 137. Попова, З. Д. Язык и сознание : теоретические разграничения и понятийный аппарат / З. Д. Попова, И. А. Стернин // Социальная психолингвистика : хрестоматия / сост. проф. К. Ф. Седов. – М., 2007. – С.15-20. 138. Потебня, А. А. Из записок по русской грамматике. Т. III / А. А. Потебня. – М. : Наука, 1968. – 245 с.

139. Потебня, А. А. Теоретическая поэтика : учеб. пособие / А. А. Потебня. – СПб. : филол. фак. СпбГУ ; М. : Академия, 2003. – 384 с. 140. Почепцов, О. Г. Языковая ментальность: способ представления мира / О. Г. Почепцов // ВЯ. – 1990. – № 6. – С. 110-122. 141. Прагматический аспект предложения и текста : межвуз. сб. науч. тр. / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А. И. Герцена ; [редкол.: Е. А. Гончарова (отв. ред.) и др.]. – Л. : ЛГПИ, 1990. – 129,[2] с. 142. Прохоров, Ю. С. Концепт, текст, дискурс в структуре и содержании коммуникации : автореф. дис. на соиск. уч. степ. д-ра филол. наук / Ю. С. Прохоров. – Екатеринбург, 2006. – 38 с. 143. Рейковский, Я. Экспериментальная психология эмоций / Я. Рейковский. – М. : Наука, 1979. – 392 с. 144. Розенталь, Д. Э. Практическая стилистика русского языка / Д. Э. Розенталь. –М. : Высш. шк., 1974. – 352 с. 145. Розенталь, Д. Э. Русский язык. Управление в русском языке. Практическая стилистика / Д. Э. Розенталь. – М. : Оникс 21 век : Мир и Образование, 2005. – 752 с. 146. Романов,

Д.

А.

Психолингвистическое

обоснование

эмоций

идентификации / Д. А. Романов // ВЯ. – 2005. – № 1. – С. 78-97. 147. Романов, Д. А. Эмоции в системе языковых репрезентаций : монография / Д. А. Романов. – Белгород : Изд-во Белгор. гос. ун-та, 2004. – 316 с. 148. Салимовский,

В.

А.

Жанры

речи

как

функционально-

стилистический феномен / В. А. Салимовский // Культурно-речевая ситуация в современной России. – Екатеринбург, 2000. – С. 100-113. 149. Сафиуллина, Г. Р. Фразеологические единицы английского языка, относящиеся

к

сфере

политической

деятельности

/

Г.

Р.

Сафиуллина, Е. В. Доломанова // Русская и сопоставительная филология : Взгляд молодых : сб. ст. / Казан. гос. ун-т, Филол. фак. – Казань, 2003. – С. 20-25

150. Седова, Н. А. Речевой жанр-«портрет человека» : коммуникативнопрагматическая интерпретация / Н. А. Седова. – Омск, 1997. – 250 с. 151. Сергеева,

А.

В.

Русские

стереотипы,

поведение,

традиции,

ментальность / А. В. Сергеева. – М. : Наука, 2005. – 180 с. 152. Сёрл, Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж. Р. Сёрл // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов / сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой, В. З. Демьянкова ; общ. ред. Б. Ю. Городецкого. – М., 1986. – С. 151-169. 153. Солнцев, В. М. Язык как системно-структурное образование / В. М. Солнцев. – М.: Наука, 1977. – 341 с. 154. Статус взаимного залога в русском языке / М. И. Откупщикова // Проблемы теории грамматики залога : [сб. ст.] / Ин-т языкознания, Ленинград. отд-ние. – Л., 1978. – С. 180-200. 155. Степанов, Ю. С. В поисках прагматики / Ю. С. Степанов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. – М., 1981. – Т. 40., № 4. – С. 313-323. 156. Степанов, Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю. С. Степанов. – М.: Наука, 1975. – 311 с. 157. Стернин, И. А. Лексическое значение слова в речи / И. А. Стернин. – Воронеж, 1985. – 171 с. 158. Стернин,

И.

А.

Национальная специфика коммуникативного

поведения / И. А. Стернин // XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание и образ мира», Москва, 2-4 июня 1997 г. : [доклады]. – М., 1997. – С. 147-150. 159. Сурина, М. О. Цвет и символ в искусстве, дизайне и архитектуре / М. О. Сурина. – 2-е изд., доп. и изм. – М. – Ростов н/Д : МарТ, 2006. – 152 с. 160. Сусов, И. П. Прагматика как один из векторов развития новейшей лингвистики / И. П. Сусов // Лингвистика на исходе XX века : итоги и перспективы. Т. II. – М., 1995. – С. 113-117.

161. Тарасов, Е. Ф. Место речевого общения в коммуникативном акте / Е. Ф.

Тарасов

//

Национально-культурная

специфика

речевого

поведения. – М., 1977. – С. 67-95. 162. Тарасов,

Е.

Ф.

Некоторые

основания

социолингвистической

интерпретации текста / Е. Ф. Тарасов // Лингвистика текста : материалы науч. конф. – М., 1974. – С. 42-45. 163.

Текст и дискурс : традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования : сб. науч. тр. / М-во образования Рос. Федерации, Ряз. гос. пед. ун-т им. С. А. Есенина. – Рязань : Изд-во Ряз. гос. пед. ун-та им. С. А. Есенина, 2002. – 236 с.

164. Теория

функциональной

грамматики

:

Темпоральность.

Модальность / [А. В. Бондарко, Е. И. Беляева, Л. А. Бирюлин и др.; редкол.: А. В. Бондарко (отв. ред.) и др.] ; АН СССР, Ин-т языкознания. – Л. : Наука, 1990. – 263 с. 165. Тепляшина, А. Н. Методологические основы жанрообразования в масс медиа / А. Н. Тепляшина // Логос, общество, знак (к исследованию проблемы феноменологии дискурса). – СПб., 1997. – С. 48-50. 166. Трофимова, Г. К. Русский язык и культура речи : курс лекций : учеб. пособие для студентов вузов / Г. К. Трофимова. – 6-е изд. – М. : Флинта : Наука, 2008. – 160 с. 167. Трунова, О. В. Природа и языковой статус категории модальности (на метриале английского языка) : учеб. пособие / О. В. Трунова ; Мво образования РСФСР ; Барнаул. ГПИ. – Барнаул : Изд-во Барнаул. ГПИ, 1991. – 130 с. 168. Тураева, З. Я. Лингвистика текста и категория модальности / З. Я. Тураева // ВЯ. – 1994. – № 3. – С. 105-111. 169. Тураева, З. Я. Лингвистика текста (Текст : структура и семантика) / З. Я. Тураева. – М. : Просвещение, 1986. – 126 с.

170. Уфимцева, А. А. Лексическое значение / А. А. Уфимцева. – М.: Наука, 1986. – 240 с. 171. Фаттахова, Н. Н. Конструкции, переходные между простыми и сложными предложениями в системе народных примет / Н. Н. Фаттахова // Русская и сопоставительная филология : состояние и перспективы : междунар. науч. конф., посвящ. 200-летию Казан. унта : тр. и материалы / под общ. ред. К. Р. Галиуллина. – Казань, 2004. – С. 126-127. 172. Фомина, З. Е. Эмоционально-оценочная лексика современного немецкого языка : автореф. дис. … д-ра филол. наук / З. Е. Фомина. – М., 1996. – 32 с. 173. Функциональная семантика, оценка, экспрессивность, модальность: In memoriam Е. М. Вольф : [сборник] / Рос. акад. наук, Ин-т языкознания ; [предисл. И. И. Челышевой]. – М. : ИЯЗ , 1996. – 168 с. 174. Функциональные, типологические и лингводидактические аспекты исследования модальности : тез. докл. конф. / редкол. : Л. А. Бирюлин и др. – Иркутск : Иркут. пед. ин-т иностр. яз. ;

Л. :

Ленингр. отд-ние Ин-та языкознания, 1990. – 130 с. 175. Харченко,

В.

К.

Разграничение

оценочности,

образности,

экспрессивности и эмоциональности в семантике слова / В. К. Харченко // РЯШ. – 1976. –№ 3. – С. 15-20. 176. Хлевова, Ю. А. Типы модальных значений / Ю. А. Хлевова // Вестн. Амур. Гос. ун-та. – 1999. – Вып. 7. – С. 50-55. 177. Хованская, З. И. Принцип анализа художественной речи и литературного произведения / З. И. Хованская. – Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1975. – 266 с. 178. Хэар, Р. М. Дескрипция и оценка / Р. Хэар // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. – М., 1985. – С. 23-30.

179. Чернейко, Л. О. Оценка в знаке и знак в оценке / Л. О. Чернейко // Филологические науки. – 1990. – № 2. – С. 72-82. 180. Чернейко, Л. О. Порождение и восприятие межличностных оценок / Л. О. Чернейко // Филологические науки. – 1996. – № 6. – С. 42-53. 181. Чернявская, В. Е. Интерпретация научного текста / В. Е. Чернявская. – Изд. 3-е, стер. – М. : URSS, 2006. – 128 с. 182. Шабес, В. Я. Событие и текст / В. Я. Шабес. – М. : Высш. шк., 1989. – 175 с. 183. Шведова, Н. Ю. Актуальные процессы в современном русском синтаксисе / Н. Ю. Шведова. – М.: Наука, 1966. – 250 с. 184. Шведова, Н. Ю. Об активных потенциях, заключенных в слове / Н. Ю. Шведова // Слово в грамматике и словаре. – М.: Наука, 1984. – с. 7-15. 185. Шипицына, Г. М. Причины и условия фразеологизации авторских высказываний / Г. М. Шипицына // Фразеология-2000 : материалы Всерос. науч. конф. «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы». – Тула, 2000. – С. 233-234. 186. Шипицына, Г. М. Системные связи новых значений имен прилагательных // НДВШ: филологические науки, 2006. - № 4, с. 6977. 187. Шипицына, Г. М. Влияние этнокультурных и личностных факторов на формирование значения слова // Этнокультурные константы в русской языковой картине мира: генезис и функционирование. – Белгород, 2005. – с. 49-51. 188. Шипицына, Г. М. Роль вербального и невербального контекстов в актуализации значения и смысла слова // Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи: материалы X Юбилейной международной научной конференции «Пушкинские чтения». – СПб: САГА, 2005. – с. 4-8.

189. Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность / Л. В. Щерба. – 3-е изд., стер. – М. : URSS, 2007. – 427 с. 190. Шмелев, Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д. Н. Шмелев. – М.: Просвещение, 1964. – 244 с. 191. Шмелев, Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка) / Д. Н. Шмелев. – М.: Наука, 1973. – 280 с. 192. Щур, Г. С. О типах лексических ассоциаций в языке / Г. С. Щур // Семантическая структура слова. – М.: Наука, 1971. – с. 140-150. 193. Язык о языке : сб. ст. / под ред. Н. Д. Арутюновой. – М. : Языки рус. культуры, 2000. – 624 с. – (Studia Philologica). 194. Языковая номинация (Общие вопросы) / М.: Наука, 1977. – 359 с. 195. Яковлева, Е. С. К описанию русской языковой картины мира / Е. С. Яковлева // Рус. яз. за рубежом. –1996. – № 1-2-3. – С. 47-56. 196. Wright, R. A. Meaning and conversational implicature. - In: Syntax and Semantics. V. 3. Speech Acts. New York: Acad. Press, 1975. 197. Dressler, W. U. & R. de Beaugrande 1981: Introduction to Text Linguistics. London, Longman 1981. 198. Michell, G. Indicating the truth of propositions: a pragmatic function of sentence adverbs. – In: Papers from the regional meeting of Chicago Linguistic Society (CLS), 1976. – v. 12. 199. Morgan, J.L. Some interactions of syntax and pragmatics. – In: Syntax and Semantics. V. 3. Speech Acts. New York: Acad. Press, 1975. 200. Sadock, J. On testing for conversational implicature. – In: Syntax and Semantics. V. 9. Pragmatics. New York: Acad. Press. 1978. 201. Fotion, N. Speech activity and language use. – Wien, 1977. – 231 p.

Список использованных словарей

1.

Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Изд. 4-ое, стер. / О.С. Ахманова. – М.: КомКнига, 2007. – 576 с.

2.

Болтшой Академический словарь русского языка в 17 томах / гл. ред. К. С. Горбачевич. – Москва, Санкт-Петербург,

Российская

Академия наук, институт лингвистических исследований. – 2007. 3.

Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. – 2е изд., перераб. и доп. – М. : Большая российская энциклопедия, 1997. – 1460 с.

4.

Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова и др. ; под общ. ред. Е. С. Кубряковой. – М. : Филол. фак. МГУ, 1996. – 245 с.

5.

Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. – М. : Советская энциклопедия, 1990. – 682, [3] с.

6.

Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка : 80000 слов и фразеологических выражений / Рос. акад. наук., Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова ; С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведов. – 4-е изд., доп. – М. : А Темп, 2004. – 944 с.

7.

Русский язык. Энциклопедия. – М. : Советская энциклопедия, 1979. – 432 с.

8.

Словарь иностранных слов. – СПб. : Виктория плюс, 2004. – 816 с.

9.

Словарь русского языка : в 4 т. / Акад. наук СССР, Ин-т русского языка ; [под ред. А. П. Евгеньевой]. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М. : Рус. яз., 1984.

10.

Словарь современного русского литературного языка, т. 1—17, М. — Л., 1950—65.

11.

Словарь синонимов, Л., 1975.

12.

Словарь языка Пушкина, т. 1—4, М., 1956—61.

13.

Степанов Ю. С. Константы : Словарь русской культуры : Опыт исследования / Ю. С. Степанов. – М. : Языки русской культуры, 1997. – 824 с.

14.

Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика : ок. 8500 слов и устойчивых словосочетаний / под ред. Т. Н. Скляревской. – М. : Эксмо, 2006. – 1135 с.

15.

Филологический энциклопедический словарь. – М. : Советская энциклопедия, 1989. – 250 с.

Список этических кодексов и источников, предоставленных Internet

1.

Дигоева Э. Язык и наука XX века / Э. Дигоева. [email protected]

2.

Кодекс

деловой

этики

Группы

UniCredit

//

Московский

Международный банк [Электронный ресурс]. – М., 2008. – Режим доступа : http://www.imb.ru/rus/about/mission/codex.wbp 3.

Кодекс компании «Тройка Диалог» // Инвестиционная компания «Тройка Диалог» [Электронный ресурс]. – М., 2007. – Режим доступа : http://www.troika.ru/rus/About/About_Troika/About_Us.wbp

4.

Кодекс корпоративной этики и поведения ОАО

«Чепецкий

механический завод» // Чепецкий механический завод [Электронный ресурс].

–

Глазов,

2002-2009.

–

Режим

доступа

:

http://www.chmz.net/ru/akz/kodeks/ 5.

Кодекс корпоративной этики ОАО «Альфа-Банк» // Комитет по развитию малого и среднего предпринимательства Свердловской области [Электронный ресурс]. – Екатеринбург. – Режим доступа : http://www.uralonline.ru/mat/59/2147/

6.

Кодекс корпоративной этики ОАО АБ «Южный Торговый Банк» // ЮТБ – Южный Торговый Банк [Электронный ресурс]. – Ростов н/Д. – Режим доступа : http://www.utb-rostov.ru/information/regulate/

1.

7. Кодекс корпоративной этики Открытого акционерного общества банк «Инвестиционный капитал» // ОАО «ИнвестКапиталБанк» [Электронный ресурс]. – Уфа, 2003-2007. – Режим доступа : www.investcapitalbank.ru/files/innerDocs/corporate_ethics.doc

7.

Кодекс корпоративной этики сотрудников Сбербанка России // Сбербанк России [Электронный ресурс]. – М., 1997. – Режим доступа : www.sbrf.ru

8.

Кодекс чести компании «KrasAir» // Авиационная компания «Красноярские авиалинии» - KrasAir [Электронный ресурс]. – Красноярск, 2007-2008. – Режим доступа : www.krasair.ru

9.

Кодекс этики аудиторов : проблемы совершенствования // Audit-it.ru Бухгалтерский

учет.

Налогообложение.

Аудит

[Электронный

ресурс] / ПКАТ «Авдеев и Ко». – М., 1999-2007. – Режим доступа : http://www.audit-it.ru/articles/audit/a104/40730.html 10.

Кодекс этики Группы Компаний «Русская Долговая Корпорация» // Коллекторское

Агентство

«Русская

Долговая

Корпорация»

[Электронный ресурс]. – М., 2005-2009. – Режим доступа : http://www.rusdebt.ru/kodeks.html 11.

Кодекс этики ипотечного брокера // Ипотечная компания «Андер Билд» [Электронный ресурс]. – М., 2007. – Режим доступа : http://forcredit.ru/law.html

12.

Колтунова М. В. Связочные разновидности биноминативных предложений / М. В. Колтунова. [email protected]

13.

Формирование корпоративной культуры // Личная страничка Кругловой [Электронный ресурс] / Development and design. – ELIA, 2000-2008. – Режим доступа : http://k-ing-personal.narod.ru/kl32.html

14.

Этический кодекс Банка ВТБ // ВТБ – от характеристик к ценностям [Электронный

ресурс].

–

М.,

2009.

–

Режим

доступа

:

http://www.vtb.ru/rus/web.html?s1=7079&l=1 15.

Этический кодекс коммерческого банка «Энерготрансбанк» // Коммерческий банк ресурс].

–

«Энерготрансбанк» (ОАО) [Электронный

Калининград,

2005.

–

Режим

доступа

:

http://www.energotransbank.com/about/codex/ethics/ 16.

Этический кодекс Российской Ассоциации Директ Маркетинга // Российская Ассоциация Директ-Маркетинг [Электронный ресурс]. – М., 2006. – Режим доступа : http://www.radm.ru/pages/102

17.

Этический кодекс Страховой группы «Авеста» // Страхование в России [Электронный ресурс]. – СПб., 2007-2008. – Режим доступа : http://www.insurn.ru/

Список сокращений

1. ЭК – этический кодекс 2. КДЭ ММБ – Кодекс деловой этики Московского Международного банка КК «ТД» - Кодекс компании «Тройка Диалог» 3. ЭК АКПП – Этический кодекс Ассоциации компаний прямых продаж 4. ЭК СБ РФ – кодекс корпоративной этики сотрудников Сбербанка России 5. ЭК РАДМ – Этический кодекс Российской Ассоциации Директ Маркетинга 6. ЭК СГА – Этический кодекс страховой группы «Авеста»

7. ЭК КБ «Энерготрансбанк» - Этический кодекс коммерческого банка «Энерготрансбанк» 8. ЭК Холдинга RBI – Этический кодекс Холдинга RBI 9. ЭК ОАО ЧМЗ – Этический кодекс ОАО Чепецкий механический завод КПЭА – Кодекс профессиональной этики аудиторов 10. ККЭ ОАО банк «Инвестиционный капитал» - Кодекс корпоративной этики открытого акционерного общества «Банк «Инвестиционный капитал» 11. КЭ Группы Компаний «РусДолг» - Кодекс этики Группы Компаний «РусДолг» 12. ЭК «Альфа – банк» - Этический кодекс банка «Альфа – банк» 13. ККЭ ОАО АБ «ЮТБ»

- Кодекс корпоративной этики открытого

акционерного общества «Южный Торговый Банк»

14. КЧ «KrasAir» Кодекс чести компании «KrasAir» 15. КЭ ИБ - Кодекс этики ипотечного брокера 16. ЭК ВТБ - Этический кодекс Банка ВТБ 17. ЭК ВЭ - Кодекс врачебной этики РФ