Шведский эксперимент в демографической политике: Гуннар и Альва Мюрдали и межвоенный кризис народонаселения

Ñåðèÿ: «ÑÎÖÈÎËÎÃÈß» Allan CARLSON THE SWEDISH EXPERIMENT IN FAMILY POLITICS The Myrdals and the Interwar Population C...

Author: Карлсон Алан

48 downloads 686 Views 1MB Size Report

This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below!
Report copyright / DMCA form

DOWNLOAD PDF

Ñåðèÿ: «ÑÎÖÈÎËÎÃÈß»

Allan CARLSON

THE SWEDISH EXPERIMENT IN FAMILY POLITICS The Myrdals and the Interwar Population Crisis

Transaction Publishers New Branswick (U.S.A.) and London (U.K.)

Àëàí ÊÀÐËÑÎÍ

ØÂÅÄÑÊÈÉ ÝÊÑÏÅÐÈÌÅÍÒ Â ÄÅÌÎÃÐÀÔÈ×ÅÑÊÎÉ ÏÎËÈÒÈÊÅ Ãóííàð è Àëüâà Ìþðäàëè è ìåæâîåííûé êðèçèñ íàðîäîíàñåëåíèÿ

Ìîñêâà 2009

УДК 314.1:32(485) ББК 60.74 (4Шве) К23 Редакционный совет серии: В. Завадников (председатель), П. Горелов, Дж. Дорн, М. ван Кревельд, Д. Лал, Б. Линдси, Я. Романчук, Т. Палмер, Х. Уэрта де Сото Редактор серии: Ю. Кузнецов Перевод: Б. Пинскер

K23

Карлсон А. Шведский эксперимент в демографической политике: Гуннар и Альва Мюрдали и межвоенный кризис народонаселения / Алан Карлсон ; пер. с англ. Б. Пинскера. — М.: ИРИСЭН, Мысль, 2009. 312 с. (Серия «Социология») ISBN 978-5-91066-030-8 (ИРИСЭН) ISBN 978-5-224-01120-3 («Мысль») Американский исследователь института семьи Аллан Карлсон в предлагаемой вниманию читателей книге показывает, как в межвоенный период молодые исследователи Гуннар и Альва Мюрдали, воспользовавшись временно обострившейся в Швеции проблемой депопуляции, внедрили в общественное сознание идею необходимости государственного вмешательства в дела семьи, заложив основы социальной политики Швеции. Супруги Мюрдали выступили пионерами использования общественных наук в политике и злоупотребления их авторитетом. Они воспользовались интересом к проблеме народонаселения и непоследовательностью традиционной социальной политики для маскировки основной цели, состоявшей в радикальной перекройке общества — в торжестве феминизма над старым социализмом, разума над традицией, центрального правительства над провинциями, терапии над моралью, и, самое главное, государства над семьей. По руслу, проложенному Швецией, движется эволюция современных социальных государств благосостояния в Европе и Северной Америке. В частности, социальная программа новой администрации США во многом опирается на шведские идеи и опыт. Книга представляет интерес для демографов, социологов, политологов, экономистов и других специалистов, занимающихся вопросами демографической и социальной политики. УДК 314.1:32(485) ББК 60.74 (4Шве)

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами без письменного разрешения владельца авторских прав.

ISBN 0-88738-299-1 (cloth ) ISBN 978-5-91066-030-8 (ИРИСЭН) ISBN 978-5-244-01120-3 («Мысль»)

© 1990 by Transaction Publishers © АНО «Институт распространения информации по социальным и экономическим наукам», 2009.

Îãëàâëåíèå

ОТ ИЗДАТЕЛЯ . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

7

БЛАГОДАРНОСТИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10 ВВЕДЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ГЛАВА 1. СОЦИАЛЬНАЯ И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА . . . . . .

.

Неомальтузианцы . . . . . . . . . . . . . . . . Марксистские сторонники высокой рождаемости. . Консервативные сторонники высокой рождаемости. Теоретики расовой гигиены . . . . . . . . . . . . Феминистское движение . . . . . . . . . . . . . ГЛАВА 2. ИСТОЧНИКИ НОВОГО ПОДХОДА .

.

. . . . .

11

.

23

. . . . .

38 43 44 48 52

.

63

ГЛАВА 3. БОРЬБА СОЦИАЛИСТОВ ЗА ПОВЫШЕНИЕ РОЖДАЕМОСТИ . . . . . . . 117 ГЛАВА 4. НОВЫЕ ДЕБАТЫ О НАРОДОНАСЕЛЕНИИ . 139 ГЛАВА 5. ОПЫТ ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ

. 175

ГЛАВА 6. СТРОИТЕЛЬСТВО НОВОГО ОБЩЕСТВА

. 215

ГЛАВА 7. ПРИМЕНЕНИЕ НАУК ОБ ОБЩЕСТВЕ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ИМИ . . .

. 247

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ . . . . . . . . . . . . . . . . 265 ИЗБРАННАЯ БИБЛИОГРАФИЯ . . . . . . . . . . . . . . 281 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ . . . . . . . . . . . 297

ÎÒ ÈÇÄÀÒÅËß Социологическую серию ИРИСЭН продолжает книга Алана Карлсона «Шведский эксперимент в демографической политике». Ее автор — один из ведущих консервативных социологов и политологов США, заслуженный профессор политических наук Хиллсдейл Колледжа и президент Говардовского центра семьи, религии и общества. Предлагаемая вниманию русскоязычного читателя работа посвящена одному из ключевых эпизодов в истории западной социологии и общественных наук в целом — началу шведского эксперимента по построению гуманного социалистического общества, основанного на идеалах разума, науки, социальной защищенности и свободы самореализации личности. В этом движении, начавшемся в 30-х годах прошлого века, большую роль сыграли тогдашние передовые наработки социальных наук, которые через посредство выдающихся ученых и общественных деятелей Альвы и Гуннара Мюрдалей были встроены в процесс принятия политических решений. Автор подробно рассматривает как сами эти идеи, так и политические перипетии, в ходе которых они стали превращаться в «материальную силу», радикально преобразившую общество. Исследование Алана Карлсона представляет значительный интерес по целому ряду причин. Прежде всего, оно кратко и емко показывает внутреннюю логику формирования современного «государства всеобщего благосостояния», или «социального государства», — каким образом одни меры государственной социальной помощи порождают потребность в других и как все это в конце концов приводит к тотальному правительственному контролю над жизнью и судьбой граждан и к разрушению традиционных общественных институтов. Эта внутренняя логика описывается не абстрактно, а на материале конкретных исторических событий. В этом отношении данная книга хорошо дополняет работу Пола Готфрида «Странная смерть марксизма»1, выходящую одновременно в рамках нашего проекта, в которой описывается идеологическая 1

Готфрид П. Странная смерть марксизма. М.: ИРИСЭН, Мысль, 2009. 7

От издателя

эволюция, сопровождавшая становление и рост современного европейского «государства благосостояния». Не менее важно и интересно описание того, каким образом теоретические идеи и «институциональная логика» пробивали себе дорогу в конкретной парламентской и правительственной политике Швеции, каким образом и под воздействием каких аргументов и обстоятельств вырабатывался консенсус различных политических сил. Этот материал представляет не только исторический интерес, но и весьма поучителен с точки зрения современной политики. К этому примыкает и важная тема, которая проходит красной нитью через авторское изложение — тема роли личности в истории. Создание шведского государства благосостояния является ярчайшим примером того, как небольшая группа талантливых и энергичных интеллектуалов может решающим образом повлиять на судьбу своей страны. Наконец, есть и еще одна, самая важная причина того, что книга «Шведский эксперимент в демографической политике», вышедшая 19 лет назад, остается актуальной в наши дни. Она состоит в том, что «шведская модель» была и остается образцом последовательно реализованного проекта современного государства благосостояния. Логика функционирования и эволюции этого института ничуть не изменилась с 30-х годов XX в. Поэтому все интеллектуалы и политики, ставящие перед собой задачу его поддержания, неизбежно встают перед социальными дилеммами, с которыми столкнулись шведы более 70 лет назад. Русское издание книги Алана Карлсона «Шведский эксперимент в демографической политике» с любезного разрешения автора дополнено его обзорным эссе, посвященным проблемам и дилеммам современного государства всеобщего благосостояния (социального государства) в сфере семейной политики. Хотя эта работа включена в качестве послесловия к книге, она представляет и самостоятельный интерес. Мы рассчитываем, что книга Алана Карлсона будет полезной и интересной для российских социологов, демографов, а также для всех, интересующихся социальной политикой или работающих в этой сфере. Валентин ЗАВАДНИКОВ, Председатель Редакционного совета Февраль 2009 г.

Моим родителям

ÁËÀÃÎÄÀÐÍÎÑÒÈ

Моя работа о Мюрдалях и об истоках шведской семейной политики началась с работы над диссертацией на историческом факультете университета Огайо. Я должен поблагодарить моего профессора Карла Густавсона, который направлял и подбадривал меня на этом этапе проекта. Работая в Швеции, я получал полную поддержку работников Архива рабочего движения. Особого упоминания заслуживают Стеллан Андерссон, архивист коллекции Мюрдалей, вместе со Свеном Боденом и Евой Карлссон. Я благодарен Оргкомитету Социал-демократической рабочей партии и социал-демократической фракции парламента за разрешение ознакомиться с материалами ограниченного доступа. Мою работу с документами Шведского национального архива направляла Анн-Катрин Хатье, которая и сама изучает данный круг вопросов. Мои коллеги по Рокфордскому институту, и прежде всего Брюс Кристенсен и Томас Флеминг, помогли мне сформулировать собственное понимание подлинного значения и значимости шведского эксперимента. Хейди Брадфорд координировала машинописные работы. Я безмерно признателен моей жене Элизабет за ее помощь и поддержку на всех этапах проекта и за то, что она неустанно подбадривала меня, когда я поддавался хандре. Наконец, я должен поблагодарить моих родителей, которые убедили меня, что все это стоит труда, и которым я и посвящаю эту книгу.

ÂÂÅÄÅÍÈÅ

Шведские дебаты 1930-х годов по «вопросу народонаселения» представляют собой первое решительное вторжение современной социальной науки в процесс формирования государственной политики. Вооруженные новыми методами статистического анализа, Альва и Гуннар Мюрдали использовали резкое падение рождаемости в Швеции для обоснования новой фазы социальной реформы, ставшей беспрецедентным вмешательством демократического правительства в доселе частные вопросы пола и сексуальности, и нового понимания отношений между человеком, семьей и государством. Использовав убедительные аргументы и политический нажим, Мюрдали сумели перехватить инициативу в демографическом вопросе у консерваторов и националистов, и поcтавили его на службу целям социализма. Всего за четыре года они сумели воплотить в реальность бóльшую часть своих идей, преобразовав природу шведского государства. Это был интеллектуально-политический подвиг, имеющий мало аналогов. Как модель использования социальных наук в политических дебатах их труд до сих пор является образцом для подражания, который и поныне вдохновляет и прельщает современных политиков. Сегодня Швеция служит моделью современной семейной политики для всего мира; это страна, признавшая необходимость преобразовать общество ради воплощения в жизнь идеала равенства полов и полной индустриализации социальной жизни. В частности, американские политические аналитики видят в Швеции образцовую модель организации центров дошкольного воспитания, прогрессивного школьного образования, оплачиваемого отпуска отца или матери по уходу за детьми, пособий на детей и детского здравоохранения, которая дает возможность совместить стремление и к поддержанию рождаемости, и к равенству полов. И по своей идеологии, и даже в деталях шведская модель восходит к тому, что было заложено Мюрдалями. Любопытно, что в межвоенный период для самих Мюрдалей источником вдохновения, образцом активной позиции социальной науки и соблазнительных политических идей служили США. Заимствованные оттуда мето11

Введение

ды опросов, демографической статистики и социологического анализа придали новую силу политической аргументации и помогли полностью отмести традиционалистские настроения. Но и мрачная сторона современной Швеции — наступивший вследствие всего этого распад социальных связей — отчасти точно так же происходит из плохо понимавшейся то время слабости использованных ими данных социологии. Опыт Мюрдалей бросает яркий свет на вопрос о роли отдельного человека в политических переменах. Является ли деятельность каждого политика отражением широких общественных и интеллектуальных тенденций, сопротивление которым бессмысленно и бесполезно? Или исполненный желания действовать человек может, опираясь на силу идей, изменить путь развития общества или страны? Новейшие истолкователи шведских демографических споров видят в Мюрдалях главным образом популяризаторов уже распространенных в то время политических идей, вставших на службу непреодолимых изменений в организации общественной жизни. Например, историк Анн-Катрин Хатье уверена, что Мюрдали просто воспользовались существовавшими политическими теориями и вовсе не заботились об изменении роли женщин и сексуальной жизни, так что все перемены в этой области стали результатом социально-экономического развития. Анн-Софи Кальмарк, рассуждая о последствиях принятой в 1930-е годы политики повышения рождаемости, описывает изрядную путаницу в вопросе о целях, средствах и результатах, склоняясь к мнению, что историческое развитие шло независимо от идей и политики. В своем дерзком анализе упадка семьи в современной Швеции социолог Дэвид Попоноэ подчеркивает первостепенное значение социально-экономических тенденций, породивших то, что он называет «постнуклеарной семьей». Высказываясь достаточно осторожно, он тем не менее показывает, что участие Мюрдалей было по сути лишь затейливой рябью на приливной волне исторических перемен2. 2

12

См.: Ann-Katrin Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden: Debatten om familjepolitik och nativitetsökning under 1930-och 1940talen (Stockholm: Allmänna Förlaget, 1914); Ann-Sofie Kälvemark, More Children of Better Quality? Aspects of Swedish Population Policy in the 1930’s (Uppsala: Historiska institutionen, 1980);

Введение

Однако при внимательном изучении Мюрдалей как исторических деятелей открывается иная картина: приложенные ими интеллектуальные усилия, а также политический и институциональный опыт изменили направление развития их общества. Ни порицаемые ими тенденции, ни предлагавшаяся ими политика, ни достигнутые ими результаты не были непреложным итогом исторического процесса. Мюрдали использовали силу идей, чтобы направить Швецию по радикально новому пути. В своем стремлении к социальной революции они исключили другие варианты и возможности развития, в результате став основателями постсемейного государства благосостояния. Участие Мюрдалей в шведских дебатах и масштаб их влияния следует рассматривать еще и в контексте страхов по поводу демографических проблем, охвативших европейцев в межвоенные 1919—1939 гг. Тогдашняя политика прямо-таки зациклилась на перепадах демографического давления. Например, в значительной части Восточной Европы сохранялся высокий уровень рождаемости. Такие страны, как Польша, Словакия, Югославия, Румыния, Греция, Италия не знали, что делать с растущим числом безземельного сельского населения и с промышленностью, не способной, как казалось, разрешить эту ситуацию. Проблема явного «перенаселения» привлекала большое внимание3, осложняясь тем, что в возникших после войны государствах Центральной и Восточной Европы существовали значительные этнические меньшинства, отличавшиеся более высоким и политически взрывоопасным уровнем рождаемости4.

3

4

David Poponoe, Disturbing the Nest: Family Change and Decline in Modern Society (New York: Aldine de Gruyter, 1988). J. D. Black, “The Problem of Surplus Agricultural Population,” International Journal of Agrarian Affairs 1 (1939): 5—90; Josef Poniatowzki, “Le Probleme du sur peuplement dans l’agriculture polonaise,” L’est Europeaen agricole 5 (April 1936) : 21—60; Oscar Jazzi, “The Economic Crisis in the Danubian States,” Social Research 2 (February 1935): 98—116. См. Eugene M. Kulischer, Europe on the Move: War and Population Change, 1917—1947 (New York: Columbia University Press, 1948); Institut National de la Stitistique et des etudes economiques, Les Transferts internationals de populations (Paris: Presses Universitaires de France, 1946). 13

Введение

В то же время народы Западной и Центральной Европы, Британское содружество наций и Северная Америка столкнулись с совершенно иной проблемой — с резким и явно ускорявшимся падением рождаемости с перспективой «депопуляции». В этот период были предложены новые демографические показатели, и в частности чистый коэффициент воспроизводства населения, которые привлекли внимание к сокращению числа детей. С конца XIX в., а особенно быстро после 1918 г. в Западной Европе развивается и крепнет движение, нацеленное на обеспечение политической поддержки семьи и высокой рождаемости. Везде имелись свои местные и национальные особенности, но в целом мотивы авторов и организаций, участвовавших в движении за повышение рождаемости, были общими. В их основе лежали националистические и даже «племенные» эмоции. После полутора столетий непрерывного роста населения и демонстрации расовой жизненной силы многие европейцы посчитали тяжкой и унизительной перспективу сокращения и старения населения, притока «цветных» иммигрантов, смешанных браков и утраты национальной и расовой чистоты. В этот период в соответствующей литературе открыто обсуждается вопрос об упадке белой расы и неизбежности ее поглощения черными и цветными. Широко распространились страх и мрачные предчувствия5. С этим была связана тема озабоченности геополитическими последствиями старения и падения численности населения. Для немецких и скандинавских авторов источником угрозы были быстро растущие славянские народы на востоке. Перед британской и французской империями встал вопрос об их спо5

14

О распространенности расовых страхов могут дать представление следующие работы: Henri Decugis, Le destin des races blanches (Paris: Librairie de France, 1936); Fernand Boverat, Le race blanche en danger de mort (Paris: Alliance nationale pour l’accroissment de la population francaise, 1938); Friedrich Burgdörfer, Volk Ohne Jugend (Berlin-Grunewald: Kurt Vowinckel Verlag, 1932); Friedrich Burgdörfer, Sterben die weissen Volke? Die Zukunft der weissen und fabriger Volker im Lichte der Biologiske Statistik (Munich: Georg D. W. Callwey Verlag, 1934), pp. 49—71; Roderich von Ungern-Sternberg, De Sorge Europas (Berlin: Verlag von George Stilfe, 1936); Otto Helmut, Volk in Gefahr (Munich: J. F. Lehmanns Verlag, 1930).

Введение

собности сохранить свои заморские владения в условиях быстрого умножения численности колониальных народов. Францию тревожила демографическая угроза со стороны Германии6. Третий общий мотив был экономическим. В отличие от неомальтузианцев, предсказывавших, что понижение численности населения приведет к повышению среднего уровня жизни, европейские борцы за повышение рождаемости доказывали, что по мере старения населения расходы на социальное обеспечение и здравоохранение будут расти и лягут на плечи численно слабеющего экономически активного населения. Они также указывали, что пожилые люди потребляют меньше, что ведет к сокращению спроса, к падению темпов прироста основного капитала и к общему сокращению хозяйственной деятельности. Падение численности населения приведет к экономическому кризису — после 1929 г. этот аргумент звучал особенно весомо7. 6

7

См.: Hans Weigert, Generals and Geographers: The Twilight of Geopolitics (New York: Oxford University Press, 1942); Roderich von Ungern-Sternberg, “Die Biologisch-demographische Lage und die Weltgeltung Westeuropas,“ Jahrbücher für Nationalökonomie und Statistik 149 (February 1939): 160—178; Robert P. Meade, “Population Trends and the Future of European Democracies,“ South Atlantic Quarterly 37 (July 1938); Karl Loesch, Die aussenpolitischen Wirkungen des Geburtenrückganges dargelegt am Beispiel der Französen (Berlin: Junkder und Dunnhaupt, 1938); Anton Reithinger, Why France Lost the War: A Biological and Economic Survey (New York: Veritas Press, 1940); Pierre Nobecourt, “Le Denatalite Francaise,“ Revue des questions de defense nationale 1 (June — August 1939): 213—235, 241—251; “The Birth Rate and the Empire,“ Round Table 106 (March 1937): 308—318; Ernst Schultze, “Befölkerungssorgen des britische Weltreichs,“ ReichsGesundheitsblan 14 (6 December 1939): 1001—1012; Paul de Valliere,“Natalite et defense nationale,“ Revue militaire suisse 85 (December 1940): pp. 501—509. О спорах по поводу взаимосвязи между сокращением численности населения и экономикой см.: A. Loveday et al., The World Economic Future (London: George Allen and Unwin, 1937); Louis I. Dublin, The Population Problem and World Depression (New York: Foreign Policy Association, 1936); William Adams, A Financial Officer’s Concern in the Probable Decline of Population (London: Institute of Municipal Treasurers and Accountants, 1939); W. B. Reddaway, The Economics of a Declining Population (New York: Macmillan, 1939); Georg Schönbrunn, 15

Введение

Анализ причин падения рождаемости тоже имел общие черты. В межвоенный период большинство сторонников повышения рождаемости усматривало главную причину его снижения в духовном упадке Запада. Во всем была виновата буржуазная мораль среднего класса с характерным для нее стремлением к личному успеху, жаждой чрезмерной роскоши, индивидуалистическим эгоизмом и нежеланием идти на жертвы ради детей. Неомальтузианская пропаганда противозачаточных средств как средства борьбы с бедностью и эмансипация женщин вызывали презрение. При этом в бедности, отсутствии жилья, безработице и распаде расширенной семьи исследователи видели всего лишь второстепенные причины, хоть и заслуживающие порой внимания8.

8

16

Die Befölkerungsbewegnung der Gegenwart und ihr Einfluss auf die sozialen und wirtschaftlichen Verhaltnisse der Statten Mittel-Europas (Vienna: Selbst-Verlag, 1935); John Maynard Keynes, “Some Economic Consequences of a Declining Population,” Eugenics Review 29 (April 1937): 13—18; Roderich von Ungern-Sternberg, Bioligie und Ökonomie (Berlin: Schoetz, 1936); Fernando Gazzetti, Economica del declino demographico: Premessa alla politica demografica (Rome: Mediterranea, 1938); Fritz Huhle, “Ist Frankreichs Nationalwirtschaft durch den Geburtenrückgang dedraht?” Jahrbücher für Nationalökonomie und Statistic 15 (February 1940): 186—211; Johan Åkerman, “Bevolkerungswellen und Wechsellagen,” Schmoller Jahrbüch 61 (February 1937): 91—98; August Lösch, “Population Cycles as a Cause of Economic Cycles,” Quarterly Journal of Economics 51 (August 1937): 649—662; “Le Probleme de la natalite,” Bulletin de la Chambre de commerce de Paris 46 (8 July 1939): 652— 685; Henri Brenier, “De Quelques Consequences economiques prochaines de la denatalite en France et en Europe,” Congress international de la population, Vol. 7 (Paris: Hermann et Cie, 1937), pp. 118—26. См.: Max Von Gruber, Ursachen und Bekampfung des Geburtenrückgangs im Deutschen Reich (Munich: J. F. Lehmann Verlag, 1914), pp. 1—6, 55—69, 73—76; Fritz [Friedrich] Burgdörfer, Das Bevölkerungsproblem: Seine Erfassung durch Familien Statistik und Familienpolitik: Mit besonders Berücksichtigung der Deutschen Reformplane und der Französischen Leistungen (Munich: Verlag von A. Buchholz, 1917), pp. v—x, 1—46; Roderich von Ungern-Sternberg, “Die Ursachen des Geburtenrückgangs im Welteuropäischen Kulturkris wahrend des 19. und 20. Jahrhunderts,“ Archiv für befölkerungswissenschaft und

Введение

Что касается конкретных политических мер, то сторонники повышения рождаемости призывали государство вознаграждать тех, кто проявляет социальную ответственность, и наказывать неженатых и бездетных. Они выступали против работы замужних женщин по найму и поддерживали политику, целью которой было удержать или вернуть женщину к традиционной роли жены и матери. Не доверяя городу и не любя все городское, они призывали людей переселяться в «зеленые пригороды», чтобы придать новую энергию селу и аграрному сектору. Сторонники повышения рождаемости обычно были противниками добровольной стерилизации генетически здоровых индивидов. Они поддерживали законы, запрещавшие половое воспитание, продажу или использование противозачаточных средств и аборты. Позитивные социально-политические меры обычно включали введение или увеличение семейных налоговых вычетов, введение особого налога на холостяков и бездетных, установление выплат за рождение детей и кредитов новобрачным, пособия для семей с тремя и более детьми, надбавки к заработной плате или введение выплат в соответствии с числом детей, использование таких моральных стимулов, как медали многодетным матерям; программы предоставления жилья многодетным семьям и пропаганда, подчеркивающая ценность для нации семейной жизни и детей. Во Франции и Бельгии в движении за повышение рождаемости были и демократические, и католические группы. Ассоциации многодетных семей, обычно связанные с церковными приходами, к 1920 г. слились в мощные общенациональные лобби, боровшиеся за предоставление многодетным семьям пособий и налоговых льгот. Католические лидеры опирались на папские энциклики «Rerum Novarum» и «Quadragesimo Anno», которые благословляли усилия государств по перераспределению дохода в пользу многодетных семей. Успех, которым движение гордилось больше всего, заключался во всеобъемлющей системе семейных пособий, установленных сначала в добровольном порядке на уровне отраслей, национализироbefölkerungspolitik 8 (January 1939): 1—19; Fernand Boverat, L’Effrondrement de la natalite (Paris: Alliance nationale contra la depopulation, 1935); V. M. Palmieri, Denatalita (Milan: S. P. E. M., 1937). 17

Введение

ванных в 1930-е годы, а впоследствии превратившихся в общенациональную систему9. Фашистская Италия пристегнула движение за повышение рождаемости к своей борьбе с гедонизмом и за возрождение духовной силы западного человека. Государство обложило холостяков внушительным налогом и обеспечило многодетным семьям право бесплатного проезда, льготы по оплате коммунальных услуг, преимущества при найме на работу, женские консультации, гарантированные отпуска по беременности и родам, оплачиваемый в двойном размере восьмидневный отпуск новобрачным и программу семейных пособий10. Забота о поддержании рождаемости не обошла стороной и Веймарскую Германию (к примеру, в конституции 1919 г. содержалось несколько уважительных упоминаний о семье и многодетных семьях), где демократический режим предоставил налоговые и иные льготы семьям с пятью и более детьми. Несмотря на это, в 1928—1933 гг. рождаемость в Германии резко упала, что способствовало нагнетанию панических настроений и пессимизма, охватившего Германию в эти годы. Вскоре после того, как в 1933 г. к власти пришли националсоциалисты, министр внутренних дел Вильгельм Фрик призвал к перестройке всей политической системы и подчинению ее задачам демографической политики. Особую известность получил принятый в июне 1933 г. закон о ссудах новобрачным, по которому «расово приемлемые» пары могли получить кредит в размере 1000 дойчемарок на покупку мебели и об9

10

18

Во Франции страхи перед депопуляцией страны породили обширную литературу. См.: Jacques Bertillon, La depopulation de la France (Paris: F. Alcan, 1911); Joseph J. Spengler, France Faces Depopulation (Durham, N. C.: Duke University Press, 1938); Robert Talmy, Histoire du Mouvement familial en France, 1896— 1939, Vols. 1, 2 (Paris: Union Nationale des Caisses d’Allocations Familiales, 1962); Jean Pinte, Les Allocations familiales — Origines regime legal (Paris: Librarie de Recueil Sirey, 1935). О ситуации в Бельгии см.: E. Dembour, La Questtion de la population (Brussels: Ligue des Familles Nombreuses de Belgique, 1933); Valere Fallon, Famille et population (Tournoi: Casterman, 1942). См.: Benito Mussolini, La politica demografica (Rome: Pinciana, 1937); Filippo Robatti, Il Problems demografico sul piano del l’impero (Torino: La Stella di San Domenico, 1937); Orazio di Marco, La legislazione fascista per l’incremento demografico e l’assistenza sociale (Campobasso: DiNunzio e Santorelli, 1938).

Введение

заведение хозяйством, причем с рождением каждого ребенка прощалась четверть основной суммы долга11. Тем временем в Англии озабоченность убежденных империалистов вопросами повышения рождаемости наткнулась на требования сторонников евгеники и на классовые различия в уровне рождаемости. В то время как организованная в частном порядке Национальная комиссия по уровню рождаемости в своем докладе за 1916 г. предостерегала от опасности прекращения роста населения с точки зрения национальных интересов, другие обращали внимание на «вымирание высших классов» и беспорядочное размножение «низших»12. В Великобритании серьезные дебаты о «прожиточном минимуме» и пособиях на детей редко затрагивали вопрос о повышении рождаемости, поскольку рассматривались как элемент политики социального обеспечения13. Вопрос рождаемости породил интеллектуальную тревогу и политические решения во многих других европейских странах14, в том числе в Швейцарии, Австрии, Голландии, Эстонии, 11

12

13

14

См.: Max Reuscher, Der Kampf gegen den Geburtenrückgang früher und heute (Stettin: Ostsee-Druckerei und Verlag, 1935); Siegfried Boschan, Nationalsozialistische Rassen— und Familiengesetzgebung, praktische Rechtsanwendung und Auswirkungen auf Rechtspflege Verwatung und Wirtschaft (Berlin: Deutscher Rechtsverlag, 1937); Elisabeth Nutt, Die Bevölkerungspolitische Auswirkungen des Ehestandsdarlehen (Berlin: Pfau, 1940); Frank H. Hankins, “German Policies for Increasing Births,” American Journal of Sociology 42 (March 1937): 630—52. James Marchant, Birth Rate and Empire (London: Williams and Norgate, 1917); National Council on Public Morals, National Birth Rate Commission, The Declining Birth Rate: Its National and International Significance (London: Chapman and Hall, 1916); W. C. D. and C. D. Whetkam, “The Extinction of the Upper Classes,” Nineteenth Century (July 1909): 97—108); R. B. Catell, The Fight of Our National Intelligence (London: D. S. King and Son, 1937). C. D. H. Cole, The Next Ten Years in British Social and Economic Policy (London: Macmillan, 1929), pp. 183—199; Eleanor F. Rathbone, The Case for Family Allowances (Harmondsworth: Penguin Books, 1940). Лучшим обзором межвоенного движения за повышение рождаемости остается классическая работа Д. В. Гласса: D. V. Glass, Population Policies and Movements in Europe (Oxford: Clarendon Press, 1940). 19

Введение

Латвии, Венгрии, Испании и Болгарии. Сходные опасения дали о себе знать в Канаде, Австралии и США15. К середине 1930-х годов создалось впечатление, что все европейские народы вотвот рухнут в пропасть демографического кризиса. Вот в эту бурлящую идейно-политическую среду и вмешались в 1934 г. Альва и Гуннар Мюрдали, предложившие свой, уникальный подход к демографической проблеме. Мюрдали разделяли обеспокоенность других борцов за повышение рождаемости поддержанием расовой или этнической однородности, национальной обороной и негативными психологическими и демографическими последствиями сокращения численности населения. Они объявили своей целью повышение уровня рождаемости в Швеции на 40% и отстаивали масштабное государственное стимулирование браков и рождаемости. Но в остальном Мюрдали не соглашались с борцами за повышение рождаемости. Занявшись причиной снижения рождаемости, они отвергли идею о «духовной слабости западного человека» как анахронизм, выдвинув на передний план изменившееся в материальное положение семей, у которых пропало желание рожать детей. Они с энтузиазмом подхватили лозунг о «женской эмансипации» и другие феминистские сюжеты, заклеймив домохозяек как старомодных приживалок. Если другие борцы за рождаемость мечтали о переустройстве сельской местности и пригородов и создании там семейных гнезд, то Мюрдали прославляли городскую жизнь как неизбежное и желанное будущее. Еще скандальнее было то, что они 15

20

О кризисе рождаемости в Британском содружестве наций см.: A. E. Mauder, Alarming Australia (Sydney, London: Angus and Robertson, 1939); H. I. Sinclair, Population: New Zealand’s Problem (Dunedin: Gordon and Gotch, 1944); A. N. MacKenzie, “Problems of Population and Persons,” Canadian Defense Quarterly 14 (October 1937): 84—92. В Соединенных Штатах тон в дебатах задавали поклонники евгеники. См.: Henry Pratt Fairchild, People: The Quantity and Quality of Population (New York: Henry Holt, 1938); Ernest Kulka, The Causes of the Declining Birth Rate (Cold Harbor, N. Y.: Eugenics Research Association, 1932); J. C. Litzenberg, “Presidential Address: Challenge of the Falling Birthrate,” American Journal of Obstetrics and Gynecology 27 (March 1934): 317—29; Joseph J. Spengler, “Population Policy in the United States: The Larger Crisis in American Culture,” Vital Speeches (1 January 1941).

Введение

потребовали введения в школах программы полового воспитания и широкой продажи противозачаточных средств. Если на континенте борцы за рождаемость с тоской вспоминали о лучших временах, то Мюрдали призывали ускорить приспособление к современности, видя в этом единственную надежду семей и детей. Идеологически они стремились — не больше и не меньше! — примирить меры по увеличению рождаемости и национализм с неомальтузианством, социализмом и феминизмом. Настоящая книга, которую можно назвать интеллектуально-политической биографией, посвящена влиянию личной идеологии на науку об обществе, а социологов — на государственную политику. Деятельность Мюрдалей в ней рассматривается в двойной перспективе: как специфическая реакция на общеевропейскую проблему и как целостная сила, способствовавшая становлению современного шведского государства благосостояния. В книге приводятся сведения об истоках, содержании, политической реализации и долговременном влиянии уникальной совокупности идей, созданных, заимствованных и адаптированных двумя людьми. Если не считать революций и войн, наше столетие не знает лучшего примера того, как сила идей и человеческой воли меняют ход национальной истории. В главе 1 дается обзор демографической, интеллектуальной и политической ситуации в Швеции, где Мюрдали развернули свою деятельность. Глава 2 прослеживает истоки интеллектуального арсенала Мюрдалей через анализ влияний, формировавших их мышление и карьеру до 1934 г. Сами новые идеи и доказывающие их аргументы изложены в главе 3. Следующая глава описывает политические дебаты, вспыхнувшие в Швеции в 1934—1935 гг. Глава 5 рассказывает о чрезвычайном интеллектуальном влиянии Мюрдалей на созданную в 1935 г. Комиссию по народонаселению, а также на связанные с ней государственные и частные организации. Глава 6 отслеживает политические отклики и развитие новых направлений политики в 1936—1938 гг. Последняя глава формулирует выводы о способности идей, связанных с современными социальными науками, влиять на людские дела и содержит предположения о том, как шведские дебаты 1930-х годов могут получить второе рождение в дебатах об американской внутренней политике на 1990-е годы. 21

Ãëàâà 1 ÑÎÖÈÀËÜÍÀß È ÈÄÅÎËÎÃÈ×ÅÑÊÀß ÎÁÑÒÀÍÎÂÊÀ

Мюрдали со своим новым подходом к проблеме падения рождаемости появились на уже основательно заполненной шведской сцене, выдержавшей шестьдесят лет энергичных споров о политическом смысле демографических изменений. Для полноты картины важно учитывать и значительные экономические перемены. В начале XIX в. в Швеции посредством огораживания общинных полей была разрушена старая система сельского хозяйства. В тот период Швеция, которую нередко и весьма точно называли «укрепленной хижиной», испытывала застой заработной платы и явное обострение нищеты в сельской местности. Но фундамент нового экономического порядка был уже заложен. В 1846 и 1864 гг. парламент принял законы, отменившие систему гильдий и упростившие регламентирование промышленности. Закон о бедных 1847 г. превратил помощь беднякам из благотворительной милостыни в упорядоченную систему общественного призрения. В Швеции началась эпоха буржуазного либерализма, продлившаяся с 1850 г. по 1930 г. В период 1850—1870-х годов в ответ на общий подъем хозяйственной деятельности в Европе в Швеции началось расширение лесозаготовительной и лесопильной промышленности. Но настоящая индустриализация началась только в 1870-е годы, сопровождаясь хорошо известными явлениями — обезлюдением сельских районов, урбанизацией и массовой эмиграцией. В то же время в городской культуре на первый план вышли интересы деловых кругов и буржуазная сентиментальность. Еще в 1870 г. 72,4% шведского населения проживало в сельской местности. К 1880 г. эта доля упала до 67,9%. И это было только началом процесса миграции

23

Шведский эксперимент в демографической политике

из деревни. К 1910 г. в сельской местности проживало уже менее 50% населения страны1. Миграционные потоки, и прежде всего молодежи, направлялись в города и в Северную Америку. В 1900 г. 21,5% шведов были горожанами. К 1935 г. таковых стало 34%2. Эмиграция в Северную Америку началась еще в 1840-х годах, но массовый характер приобрела только к середине 1860-х годов. За период 1840—1930 гг. около 1,1 млн шведов — примерно четверть населения страны — перебрались в Северную Америку, а пики миграции пришлись на 1866—1874, 1878— 1884, 1896—1893, 1902—1907 и 1924—1926 гг.3 Массовой миграции способствовал ускоренный рост населения Швеции, которое удвоилось за 1720—1840 годы и еще раз удвоилось к 1930 г. До 1800 г. общие показатели рождаемости и смертности почти не менялись, но относительно мирное столетие после 1700 г. ознаменовалось уменьшением числа катастрофических всплесков смертности, что и отразилось в неуклонном росте населения. Общий коэффициент смертности начал уменьшаться в Швеции после 1800 г. и от сред1

2

3

24

Самым известным обзором этой темы является Eli F. Heckscher, Svenskt arbete och liv. Från medeltiden till nutiden (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1941). О демографических изменениях см. в особенности с. 171—184, 240ff., и 362—364. Существует английский перевод: An Economic History of Sweden (Cambridge: M. I. T Press, 1954). См. также: Karin Koch, “Nymalthusianismens genombrott i Sverige,” Studier i ekonomin och historia till agnade Eli F. Heckscher på 65-årsdagen den 29 november 1944 (Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1945), pp. 79—80; Carl-Erik Quensel, “Landbygdens avfolkning och flykten från jordbruket,” Ekonomisk tidskrift 42 (September 1940): 137—154; Erland von Hofsten, Hur den svenska landsbygden avfolkas (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1940). См.: Jane Moore, Cityward Migration: Swedish Data (Chicago: University of Chicago Press, 1938); Staff of the Institute for Social Science at Stockholm University, Population Movements and Industrialization, Swedish Counties, 1895—1930 (Stockholm: Norstedt, 1941); Gösta Ahlberg, Befolkningsutvecklingen och urbaniseringen i Sverige, 1911—1950 (Stockholm: Stockholms Kommunalförvaltning, 1953). См.: Florence Edith Janson, The Background of Swedish Immigration, 1840—1930 (Chicago: University of Chicago Press, 1931); A. Friedrich, “Schwedens Geburtenmangel und Auswandererschwund,” Archiv für Wanderungswesen und Auslandkunde 1 (Autumn 1942): 93—96.

Глава 1. Социальная и идеологическая обстановка

негодовой величины 28,4 на 1000 жителей в 1801—1810 гг. снизился до 21,7 в 1851—1860 гг., до 15,5 в 1901—1905 гг. и до 12,1 в 1926—1930 гг. При этом, в соответствии с классической моделью демографического перехода, рождаемость оставалась стабильной и даже выросла от 30,9 на 1000 населения в 1801—1810 годах до 34,6 в 1821—1830 гг. и все еще составляла 29,1 в 1881—1890 гг. Однако после 1890 г. рождаемость в Швеции начала снижаться так же, как снижалась смертность на протяжении всего XIX в. Она упала до 26,1 в 1901—1905 гг., до 21,2 в 1916— 1920 и до 15,9 в 1926—1930 гг. В 1933 г. общий коэффициент рождаемости достиг в Швеции 13,8 и стал самым низким для мирного времени для современной страны. Абсолютное число рождений за год увеличилось с 51 900 в 1721— 1840 гг. до 135 800 в 1881—1890 гг. и упало до 87 400 в 1930—1935 гг. В 1934 г. наблюдатели могли отметить и существенное изменение коэффициентов брачности, брачной рождаемости, внебрачной рождаемости и младенческой смертности в Швеции. Например, коэффициент брачности, отражая модель, общую для стран Северо-Западной Европы, снизился за период 1750—1870 годов наполовину, а к 1900 г. стабилизовался примерно на уровне 60 на 1000. Коэффициент брачной рождаемости (число рождений на 1000 замужних женщин в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет), сохранявшийся на одном уровне до 1900 г., с 274 в 1900 г. понизился до всего лишь 114 в 1933 г., т.е. на 60% всего за 30 лет. При этом коэффициент внебрачной рождаемости (рождений на тысячу незамужних женщин в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет) подскочил от 11,0 в 1750 г. до 45,0 в 1912 г., когда началось снижение, и к 1933 г. он опустился до 23,04. 4

Литература о демографической ситуации в Швеции очень обширна. В дополнение к указанным выше источникам см. также: Ernst J. Hoĳer, Svensk befolkningsutveckling genom tiderna (Stockholm: Svenska Bokförlaget, 1959); Gustav Sundbärg, Bevolkerungsstatistik Schwedens, 1750—1900, Einige hauptresultate (Stockholm: P. A. Norstedt och Söner, 1907); Erland Hofsten and Hans Lundstrom, Swedish Population History: Main Trends from 1750 to 1970 (Stockholm: National Central Bureau of Statistics, 1976); Statistiska Centralbyrån, Historisk statistik för Sverige. Part II: Befolkning andra upplagen, 1729—1967 25


Наблюдателей особенно тревожил упадок института брака в Швеции. Если в 1830 г. были женаты 25% мужчин в возрасте до 25 лет и 48% в возрасте от 25 до 30 лет, то к 1880 г. эти показатели понизились до 8% и 40% соответственно. Аналогичное, хоть и менее резкое падение имело место среди женщин. По общему мнению, до 1850 г. причиной позднего вступления в брак было огораживание общинных земель и распространение мелких индивидуальных фермерских хозяйств, а впоследствии повышение мобильности и неблагоприятное соотношение полов как в сельской местности, так и в городах заставило еще больше ограничивать и откладывать браки. Более понятной была причина повышения уровня внебрачной рождаемости в период с 1750 по 1912 г. В некоторых сельских районах Швеции существовала достаточно строгая система регулирования половых связей у молодых, вместе с тем допускавшая добрачный секс. Эта практика, известная как frieri — или «ночное ухаживание», — гарантировала, что в случае беременности виновник будет известен и дело почти наверняка кончится свадьбой. Поскольку после 1850 г. жизнь в деревне радикально переменилась, добрачные связи стали более рискованными. После 1912 г. внебрачная рождаемость понизилась, что было результатом распространения знаний о контрацепции и нелегального использования противозачаточных средств. В конце XIX в. происходили и другие социальные изменения, подготовившие почву для уникальной инициативы Мюрдалей в области демографической политики. Шведское общество, в котором в 1800 г. еще господствовали знать, король, духовенство государственной церкви и жесткая классовая система, постепенно созрело для восприятия новых идей и для народных политических движений. Массовая миграция шве(Stockholm: Statistiska centralbyran,1969); Eva Bernhardt, Trends and Variations in Swedish Fertility: A Cohort Study (Stockholm: Statistiska centralbyrån, 1971); Sven Wicksell, Ur befolkningsläran (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1931), особенно pp. 13—58; Norman B. Ryder, “The Influence of Declining Mortality on Swedish Reproductivity,” Current Research in Human Fertility (New York: Milbank Memorial Fund, 1955), pp. 65—81; Carl Erik Quensel, Den äktenskapliga fruktsamheten i Sveriges städer 1911—1953 efter äktenskapets varaktighet och hustruns alder (Lund: Statistiska Institutionen, 1956). 26


дов в Северную Америку после 1845 г. стимулировала мощный приток заокеанских идей и нравов, что разрушающе действовало на традиционный образ жизни. Письма из США, эти бесчисленные Amerikaböker, т.е. «американские сборники», наполненные рассказами о достоинствах свободных и тучных новых земель за океаном, и влияние эмигрантов, которые после десяти или двадцати лет пребывания в Соединенных Штатах возвращались домой в американской одежде, с американскими манерами и презрением к старой жизни, — все это разрушало влияние традиционной народной культуры. С 1840-х и до конца 1920-х годов прогрессистские американские идеи и подход к жизни почти безраздельно владели воображением шведских крестьян и рабочих. Тогда говорили, что дети «растут, чтобы уехать». Как записал наблюдатель в 1907 г.: «Многие побывали в Америке и вернулись — об этом догадываешься, когда идешь по дороге и видишь на полях мужчин в американской одежде и шляпах с полями, одетых как гденибудь на ферме в Миннесоте. Многие, и молодые и старые, учат английский язык, чтобы было легче, когда они «попадут» в Америку. Все выглядит как подготовка к эмиграции. Такова и цель образования, и на билет в Америку занять денег легче, чем на дорогу в Стокгольм»5. Вместе с людьми в страну приходили новые идеи и движения. Например, влиятельное движение «Миссия Завета»* обрело законченную организационную форму только в 1878 г. с созданием Шведской конференции «Миссии». Но в США еще девятью годами ранее была организована Шведская евангелическая лютеранская миссионерская ассоциация Чикаго, и американское движение начало присылать в Швецию множество проповедников, которые привлекали людей на свою сторону и спровоцировали позднейший раскол государственной лютеранской церкви. Или вот похожая история. Хотя у ширящегося религиозного неприятия пьянства корни были чисто шведскими, движение за запрет алкоголя сформировалось в шведской общине в Америке, где в середине 1870-х го5

*

Gerhard Magnusson, цит. по: Florence Edith Janson, The Background of Swedish Immigration, 1840—1930 (1934; New York: Arno Press and the New York Times, 1970), p. 434. Имеется в виду Mission Covenant Church of Sweden, т.е. Шведская церковь Миссия Завета. — Прим. перев. 27


дов был создан Орден добродетельных храмовников (Good Templar Order)*. В 1879 г. эта организация пересекла Атлантику и в одном шведском селе был устроен первый из сотен центров Добродетельных храмовников. К 1907 г. в рядах возникшего в Америке Международного ордена добродетельных храмовников состояло более двухсот тысяч шведов, активно боровшихся за запрет продажи пива, вина и крепких спиртных напитков6. Во-вторых, эти народные движения — так называли профсоюзы, движения за трезвость, независимую церковь — сами разрушали традиционный жизненный уклад Швеции, пробивая бреши для нового видения жизни и истины. Как объяснил историк Свен Лундквист, они служили инструментами замены «вертикальных лояльностей», коренившихся в Gemeinschaft, т.е. в традиционном обществе, «горизонтальными лояльностями», обычными для Gesellschaft, т.е. для современной модели общества7. Эти успешные протестные движения представляли собой фундаментальный вызов традиционным лояльностям, и их успех означал, что среди трудящихся города и села утвердился новый образ жизни. Уже к 1920 г. в этих движениях числилось, по их собственным данным, 830 000 взрослых членов, и многие их участники состояли сразу в нескольких организациях. В городах профсоюзные клубы служили местом отдыха и индоктринации, а в сельской местности помещения Добродетельных храмовников превратились в центры общинной жизни, где люди, решившие воздерживаться от алкоголя, собирались на лекции, танцы и развлечения. Народные движения способствовали политизации шведского общества. Каждое из них считало, что старое Шведское королевство аморально и что возродить страну можно только с помощью новой нравственности. И каждое предлагало альтернативные «системы нравственности», требовавшие политических реформ. Работа в политических партиях, в движениях трезвости и в независимой церкви давала замечательные плоды в виде продвижения своих кандидатов во Вторую пала* 6 7

28

Известен также как Великая ложа Скандинавии и др. — Прим. перев. Janson, The Background of Swedish Immigration, pp. 208—209, 219. Sven Lundkvist, Folkrörelserna i det svenska samhället, 1850— 1920 (Stockholm: Almquist and Wiksell, 1977).


ту Риксдага, шведского парламента. К 1911 г. четверть парламентариев были членами «независимой церкви», а почти 2/3 входили в общество трезвости. Движение за трезвость добилось не только права «местного вето» —возможности запрещать продажу алкоголя с помощью референдума, но и ввело в шведскую жизнь всеобщее избирательное право и прямую демократию8. В-третьих, волна религиозного энтузиазма, поднявшаяся в середине XIX в., к 1900 г. выродилась в тяжелый случай секуляризации. Взбунтовавшись против безличной теологии и классовой по своей сути государственной церкви, в 1830— 1840-х годах религиозные миряне обратились к запрещенному законом кружковому изучению Библии и распеванию гимнов. Несмотря на случаи арестов (а возможно, и благодаря им), число таких незаконных тайных собраний множилось, вызвав к жизни секты разного толка. В 1873 г. им удалось-таки продавить через риксдаг закон, даровавший Швеции свободу вероисповедания. Получив новый жизненный импульс от движения за трезвость, в течение следующих 35 лет независимые церкви продолжали расширять свою активность и привлекать новых членов, достигнув пика численности примерно к 1910 г. Однако государственная церковь продолжала претендовать на лояльность подавляющего большинства шведов, и уже в 1880-х годах наблюдатели отметили первые признаки истощения религиозного энтузиазма и нарастающего охлаждения к религии. Преисполнившись решимости не просто сохранить прихожан, но и завоевать их, государственная церковь быстро изменила вероучение в соответствии с модными либеральными принципами: были изданы сборники новых гимнов, новые молитвенники и катехизисы, отвечавшие требованиям пиетистов. Но эта стратегия не сработала. Даже в сельских районах, исторически отличавшихся консервативностью и пылкой приверженностью лютеранству, наблюдатели отмечали рост безразличия к религии, часто приписывая это влиянию импортированного из США материализма. В ХХ в. усиление секуляризации продолжилось, и число еже8

Ibid., p. 299; Sven Lundkvist, “Popular Movements and Reforms, 1900—1920,” in Steven Koblik, ed., Sweden’s Development from Poverty to Affluence, 1750—1970 (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1975), pp. 180—193. 29


недельно приходящих к причастию сократилось с 17% населения в 1890 г. до всего лишь 5,6% в 1927 г.9 Наконец, последствия революции в промышленном и сельскохозяйственном производстве начали разрушать натуральное хозяйство шведской семьи, объединявшей несколько поколений. При всех региональных различиях расширенная семья оставалась общей характеристикой традиционного шведского образа жизни, особенно среди крестьян-землевладельцев. Изучение двух приходов середины XIX в. показало, что почти 2/ семей прошли через фазу расширенной семьи, когда под 3 одной крышей обитало три поколения (хотя в любой данный момент лишь треть семей можно было отнести к категории расширенных). В таких семьях дети оставались ценным экономическим активом, а сохранение земли для потомства было признанным обязательством старших10. К 1890 г., однако, появились признаки ослабления уз привязанности к расширенной семье и наследственному участку земли. Например, к этому году число расширенных семей резко сократилось: теперь 52% крестьянских вдов жили одни, а столетием раньше таких было всего 25%. Возможно, это выделение стариков из семьи было связано с растущей практикой undantag, неформального варианта системы пенсионного обеспечения, когда крестьянская чета передавала хозяйство сыну или племяннику с обязательством содержать их до конца жизни. По мере того как сокращалась доля независимых землевладельцев, свою роль могло сыграть и распространение системы statare, при которой землю сдавали в аренду издольщикам. Не менее значительными были последствия того, что у людей исчезало благоговейное отношение к земле, так как старый крестьянский обычай передавать все хозяйство одному сыну стал жертвой притязаний других детей на некоторую часть семейного наследия. Обычным итогом это-

9

10

30

Janson, The Background of Swedish Immigration, pp. 213—219; Göran Gustafsson, Religionen i Sverige: Ett sociologiskt perspektiv (Stockholm: Norstedts Tryckeri, 1981), p. 41. См.: Ingrid Eriksson and John Rogers, Rural Labor and Population Change: Social and Demographic Development in East-Central Sweden During the Nineteenth Century (Stockholm: Almqvist and Wiksell, 1978), pp. 161—166.


го была продажа земли с торгов и переезд всей семьи в города или в США11. К началу 1930-х годов в центре интеллектуальных споров оказался вопрос о причинах падения рождаемости в шведских семьях. Более быстрое, чем в любой другой стране Европы12, падение рождаемости в Швеции отчасти можно объяснить необычно низким коэффициентом брачности, а отчасти — стремительной индустриализацией после 1870-х годов. При этом Швеция в годы Первой мировой войны оставалась нейтральной, что позволило ей избежать самых разрушительных социально-экономических последствий. Да и Великая депрессия затронула Швецию не столь значительно, как другие западноевропейские страны. Тем не менее к 1933 г. страна оказалась в самом низу международной демографической шкалы. Подобные явления возбуждают политические дебаты. В начале XIX в. демографические изменения привлекли интерес академических кругов, а в центре внимания оказалась масса бездомных и неприкаянных «излишних» сельских рабочих. У теории Томаса Мальтуса нашлась восприимчивая аудитория. Но после 1850 г. мальтузианство пошло на убыль. Появлявшиеся в тот период работы (например: C. E. Ljungberg, Sveriges befolknings for hallanden (1857)) просто повторяли старые аргументы13. В конце 1870-х годов в Швеции возникло неомальтузианство14, вызванное к жизни массовым отто11 12

13

14

Ibid., pp. 161—171. Только в Австрии рождаемость падала быстрее, чем в Швеции, но Австрия в полной мере испытала военную и послевоенную разруху и «потерю целеустремленности», так что это особый случай. См.: Ivar Iverus, Versuch einer Darstellung der Zusammenhanges Zwischen Bevölkerungsentwicklung, Familienpolitik und öffentlichen meinung in Sweden (Helsinkikir: Japaino o. y. Sana, 1953), pp. 20—21. См.: Karin Koch, “Nymalthusianismens genombrotti i Sverige,” Studier in ekonomie och historia tillägnade Eli F. Heckscher på årsdagen den 24 November 1944 (Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1945), pp. 84—88. Термин неомальтузианство, введенный в 1879 г. вице-президентом Международного мальтузианского союза С. ван Хутоном, выражал веру в способность человеческого разума поставить рождаемость под контроль с помощью противозачаточных средств. См.: D. V. Glass, Population Policies and Movements in Europe (Oxford: Clarendon Press, 1940), note IAA, p. 425, and 31


ком сельской молодежи в города и в США, заметным ростом числа внебрачных детей и серьезным экономическим спадом. Порывая с пессимизмом и религиозным морализаторством Мальтуса, неомальтузианцы доказывали, что рост населения можно замедлить с помощью разумных мер ограничения рождаемости. Исходный импульс пришел из Великобритании, где в 1876 г. состоялся судебный процесс над Чарльзом Брадло и Анни Безант, обвиненными в переиздании трактата о методах ограничения рождаемости, что обеспечило английскому движению шумную славу, превратив его в международную силу. Созданный в следующем году Мальтузианский союз занялся переводами и изданием основных неомальтузианских сочинений. В Швеции ключевой фигурой нового движения стал молодой экономист из Упсальского университета Кнут Викселль. В основе его социально-политических взглядов лежали либеральные идеи Джона Стюарта Милля. Проблемой численности населения Викселль заинтересовался в 1878 г., прочитав анонимную брошюру (написанную Джорджем Драйсдейлом), которая была незадолго до того переведена и издана на шведском языке под названием «Основы социологии» (George Drysdale, Samhällslärans grunddag). Она оказала глубокое и устойчивое влияние на его восприятие социальных проблем. Есть указания и на то, что Викселль мог еще до 1880 г. прочитать работы Драйсдейла «Проблема народонаселения» (Population Question) и Анни Безант «Закон народонаселения» (Annie Besant, Law of Population). Дополнительное влияние могло исходить от группы немецких социалистов, в частности от Карла Каутского, стремившегося примирить социализм с модифицированным мальтузианством15.

15

32

pp. 30—46. См. также: F. H. Amphlett Micklewright, “The Rise and Decline of English Malthusianism,” Population Studies 15, no. 1 (1961—1962): 32—51. Torsten Gardlund, Knut Wicksell: Rebell i det nya riket (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1956), p. 46; также см.: Koch, “Nymalthusianismens genombrott i Sverige,” p. 84. В число основных работ Каутского входят: Der Einfluss der Volksmehrung auf der Fortschritt der Gesellschaft (Vienna: Boch and Harbuck, 1880) и Vermehrung und Entwicklung (Stuttgart: J. H. Dietz Nachf, 1910).


Днем настоящего «прорыва» для шведского мальтузианства стало 19 февраля 1880 г., когда на собрании движения за трезвость в Упсале Викселль прочел лекцию о причинах алкоголизма. Доказывая, что люди обращаются к пьянству вследствие бедности, а не по причине моральной распущенности или неверия в Бога, он затронул попутно вопрос о том, почему средний брачный возраст шведов так высок, сделав вывод, что и тут все дело в бедности. При этом Викселль доказывал, что способ справиться с бедностью есть, что он достаточно эффективен и уже доказал свою действенность во Франции: добровольное ограничение числа детей. Викселль провел различие между абсолютным и относительным перенаселением. И если первое трудно диагностировать, то о втором можно говорить всякий раз, когда экономика оказывается не в состоянии удовлетворить потребности людей. Подняв вопрос о мерах сдерживания рождаемости, Викселль заявил, что ни одна женщина не должна вынашивать более двух или трех детей. Для «разумного прироста населения» достаточно в среднем 2,5 ребенка на семью, и при этом большее число людей смогут завести семью, не создавая явного избытка населения16. В замкнутой академической атмосфере Упсалы лекция произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Писали, что студентов она «взбудоражила так, как редко когда бывало», и еще было отмечено, что лекция была «глотком свежего воздуха в затхлой атмосфере». Университетское начальство пригрозило Викселлю увольнением. Но не прошло и месяца, как он повторил ту же лекцию в битком набитой университетской аудитории. Он также оплатил перевод на шведский язык еще одной брошюры Драйсдейла17, в которой развивалась та же мысль о связи между пьянством и чрезмерным количеством детей. Ученый А. Г. Хёгборн, вспоминая о своей жизни в Упсале, связывает радикальные перемены, наступившие 16

17

«Каковы наиболее серьезные причины алкоголизма и как их можно устранить?» Позднее на основе лекции была издана брошюра: Knut Wicksell, Några ord om samhällsolyckornas virktigäste orsak och botemedel med särskilt afseende på dryckenskapen (Uppsala: n. p., 1880). Charles R. Drysdale, Om fattigdom såsom orsak till förtidig död samt nödvändigheten af nativtetens inskränkning (Uppsala: Esaias Edqvist, 1880). 33


после 1880 г., с двумя событиями: с выступлением Арнольдсона в пользу свободы вероисповедания в 1882 г. и с лекцией Викселля об алкоголизме, бедности и проблеме избыточного населения. Эти события, пишет Хёгборн, стали рубежом между двумя эпохами в жизни университета18. В следующие несколько десятилетий Викселль, поддерживаемый, в частности, университетским коллегой Яльмаром Эрваллем, продолжил кампанию за легализацию мер по ограничению рождаемости. Послание Викселля звучало все громче, но оставалось неизменным. Источником таких острых социальных проблем, как бедность, алкоголизм и проституция, является относительная перенаселенность. Самым простым решением является добровольное ограничение численности семьи с помощью противозачаточных средств. В последующих экономических работах Викселль, опираясь на идеи Милля, разработал теорию «оптимальной численности населения» как идеального равновесия между числом людей и возобновляемыми ресурсами земли19. По мере того как Викселль раздувал в интеллектуальных и радикальных кругах неомальтузианские настроения, зазвучали и голоса консерваторов, выступавших за высокую рождаемость. Типичным представителем последних являлся историк Понтус Фальбек, который заявил, что семья с двумя детьми стала причиной гибели Греции и Рима. Европейские народы, предостерегал он, вступили на ту же дорожку, в отличие от «цветных народов» мира. Неомальтузианство, заключал Фальбек, представляет собой национальное самоубийство20. В первые годы нового столетия шведские демографы пришли к выводу, что падение брачной рождаемости носит устойчивый характер, и это обеспечивало Швеции место в ряду 18

19

20

34

См.: Gårdlund, Knut Wicksell, pp. 49—54, 68—69; Koch, “Nymalthusianismens genombrotti i Sverige,” pp. 75—76; Georg Borgström, Malthus om befokningsfrågan (Stockholm: LT’s Förlag, 1969), p. 215. Knut Wicksell, De sexuela frågorna: Granskning af hrr Emil Svensens, Bjornstjerne Bjornsons samt professor Seved Ribbings brochyrer (Stockholm: Kungholms Bokhandel, 1890), в особенности pp. 56, 58; а также Wicksell, Föreläsningar i nationalekonomi (Lund: Gleerup, 1928). Цит. по: Gustaf Alegård, Befolkningsrågan genom tiderna (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1926), pp. 69—70.


других «культурных народов». Густав Сандберг, начальник одного из отделов шведского Центрального бюро статистики, проследил падение рождаемости до 1888 г. и предположил, что страна входит в совершенно новый и весьма беспокойный период демографического развития21. Встревоженный риксдаг в ходе расследования причин продолжающегося оттока шведов в Северную Америку собрал большой объем информации об условиях жизни в стране. В отчете 1913 г. был сделан вывод, что эмиграция порождается материальной нуждой, что еще больше укрепило позиции неомальтузианцев. Такие консервативные критики, как Фальбек, отвечали, что в основе этих социальных проблем вовсе не перенаселенность, а нерациональное использование ресурсов22. Тесную, хоть и неофициальную связь шведских радикалов с неомальтузианством еще больше укрепила агитация Хинке Бергегрена, лидера синдикалистского Социал-демократического Союза молодежи. В знаменитой лекции «Любовь без детей», впервые прочитанной группе женщин в 1910 г., Бергегрен шокировал буржуазных шведов и восхитил юных радикалов открытым отстаиванием освобождения женщин, добрачного секса и ограничения рождаемости и в том числе откровенным разговором о разных способах контрацепции. Указав на нуждающихся женщин, которых «шведские христиане» отправляют за решетку за попытку прокормить свою ораву детей с помощью мелкого воровства, и на доведенных до отчаяния шведок, которым приходится сообщать своим безработным мужьям, что они опять ждут ребенка, Бергегрен предложил выход из положения — любовь без детей. Он отверг и свободную любовь, и воздержание в браке, а также обрушился с нападками на двойной стандарт в отношении добрачных связей для мужчин и женщин. Сексуальное влечение у женщин, заявил он, ничуть не меньше, чем у мужчин, и требует равного признания. Сексуальных партнеров Бергегрен призвал отказаться от легкомысленного отношения к рождению детей. Принимая решение завести ребенка, нужно помнить о высокой детской смертности и об опасности врожденных уродств. Он призна21 22

Sundbärg, Befolkningsfrågan genom tiderna, pp. 71—75. См.: Alegård, Befolkningsfrågan genom tiderna, pp. 71—75. 35


вал, что любовь к детям вещь замечательная и может дополнять любовь родителей друг к другу. Незамужние матери, тут же добавил он, должны быть защищены законом в той же мере, что и замужние, а закон об абортах нужно сделать более понятным и менее суровым. А главное, утверждал Бергегрен, женщинам, замужним и незамужним, в существующих условиях необходимо использовать противозачаточные средства: «В великой проблеме секса самое важное — предохраняться, предохраняться и предохраняться». В своем подходе к демографическому вопросу Бергегрен был непреклонен. Он отметил, что чем беднее социальный класс, тем больше у него детей. Больше всего шведских детей рождается в темных, нездоровых, перенаселенных городских квартирах. Он отверг старые аргументы, что предохранение противоречит слову Божьему, что оно греховно, противоестественно или вредно для здоровья, и он напомнил слушателям, что регулирование рождаемости — это не аборты. Потом он перешел к откровенному обсуждению методов предохранения, включая метод естественного цикла, прерывание полового акта, презерватив, противозачаточный колпачок, маточное кольцо и спринцевание. Бергегрен особенно рекомендовал использование презервативов и противозачаточных колпачков, потому что они позволяли женщине контролировать половой акт. В заключение он заявил, что «любовь без детей… это лучше, чем дети без любви»23. В ту же точку били и другие радикальные неомальтузианцы. В сочинении «Бедность и дети» Антон Нюстрем подчеркнул, что, решая завести ребенка, родители прежде всего должны думать о его благополучии. Он указал на доказательства связи между числом детей в семье и бедностью, перенаселенным жильем, высоким уровнем детской и женской смертности и болезнями. Он не соглашался с тем, что единственная причина бедности коренится в неправильном устройстве общества — стоит заглянуть чуть глубже, и становится ясно, что у бедных слишком много детей. Выход, заключил он, только в ограничении рождаемости. Если заводить детей позже и рожать меньше, браки станут счастливее, а социальное бремя бедности снизится. По сути дела, ограничение рож23

36

Hinke Bergegren, Kärlek utan barn (Stockholm: Ungsocialistiska Partiets Förlag, 1910), pp. 8—17, 30—31, 48.


даемости было профилактической социальной политикой: «От медицины мы ждем не только помощи в случае болезни, но и — по мере того как расширяются наши знания об их причинах — предотвращения болезней, и точно так же следует не только помогать бедным, но и стремиться с помощью разумных мер предотвращать бедность, когда это возможно»24. Между тем остальные социалисты оставались верны классическому марксизму, отвергающему «перенаселенность» как понятие-обманку25. Рикард Сандлер, позднее ставший в социал-демократическом правительстве премьер-министром и министром иностранных дел, писал в 1911 г., что причина бедности и эмиграции шведов — не перенаселение, а неравное распределение доходов и недостатки общественного устройства. Природа в изобилии наделила Швецию полезными ископаемыми, заключил он, и страна прокормит куда большее население26. Отто Гримлунд, опубликовал в «Tiden» (политический ежемесячник социал-демократов, особенно влиятельный в среде молодых интеллектуалов) анализ последних данных о народонаселении Франции. Он заключил, что источником падения рождаемости во Франции является несправедливость капитализма. Когда утвердится социализм, продолжал он, дети будут расти в безмятежности, в атмосфере родительской любви и общественной заботы. Каждый ребенок будет принят как потенциальный труженик, который в свое время сделает общество еще более богатым и счастливым, еще более целомудренным, чистым и благородным. У Гримлунда не было уверенности в том, насколько прекращение роста населения отвечает интересам рабочего класса. С одной стороны, пролетариату суждена победа именно благодаря его многочисленности, а с другой — чрезмерное количество детей ослабляет выносливость пролетариата и лишает его сил27. 24 25 26 27

Anton Nystrom, Fattigdom och barnalstring (Stockholm: Björck and Börjessen, 1911), p. 15. См.: Karl Marx and Friedrich Engels, Marx and Engels on Malthus, ed. Ronald Week (London: Lawrence and Wishart, 1953). Richard Sandler, Samhället sådant det är (Stockholm: Frams Förlag, 1911), pp. 6—11, 27—38, 51—86. Otto Grinlund, “Några ord i befolkningsfrågan,” Tiden 4 (1912): 272—77. 37


В ответ на растущий напор неомальтузианцев и во имя христианской благопристойности консервативное правительство по инициативе премьер-министра Арвида Линдмана в 1910—1911 годах утвердило две поправки к закону: так называемые законы «против регулирования рождаемости». Во-первых, к 18-й главе шведского уголовного кодекса был добавлен параграф 13, запрещавший публичную демонстрацию предметов, предназначенных для «непристойного применения» или для предотвращения последствий полового акта. Во-вторых, была изменена глава 8 Закона о свободе печати, который теперь запрещал рекламу, распространение или упоминание этих предметов в публикациях28. В следующие два десятилетия демографические дебаты в Швеции разделились и пошли по пяти разным руслам.

Íåîìàëüòóçèàíöû В ответ на законы против регулирования рождаемости активисты неомальтузианского движения усилили агитацию и добились немалого успеха в левых кругах. В 1911 г. был создан Шведский мальтузианский союз. Через несколько лет возникла Национальная ассоциация полового воспитания (Riksförbundet för sexuellupplysning), к 1933 г. насчитывавшая 40 тыс. членов. Социалист из Гётеборга Йон Андерссон в своем неомальтузианстве дошел до крайности. Рабочий класс, заявил он, обречен на ожесточенную и безжалостную классовую борьбу. Многодетность ослабляет рабочих и стесняет свободу рабочего движения. Именно многодетные чаще всего оказываются в роли штрейкбрехеров: «Во многих случаях они предавали дело рабочего класса, потому что не могли не откликнуться на плач своих голодных детей». Это бедность, продолжал Андерссон, побудила рабочих к обсуждению проблемы народонаселения. Родители не имеют права рожать детей, чтобы обречь на страдания, ожидающие их в существующих условиях. В семьях рабочего класса, обвинял он, дети не приносят счастья своим родителям. Больше 28

38

См.: Ulf Cervin, “Kris i befolkningsfrågan,” in 1900-talet: Vår rids historia i ord och bild (Helsingbort: Bokfrämjandet, 1975), p. 46.


детей означает больше голодных ртов, больше нужды в одежде и больше тесноты в грязных, мрачных, нездоровых городских квартирах. В рабочих кварталах очень велика детская смертность. Он особо подчеркнул, что промышленность использует дешевый женский труд, законы о найме малолетних не соблюдаются и смертность в бедных слоях намного выше, чем среди богатых. «Капитализм с его системой эксплуатации массами убивает наших детей». Капиталисты поощряют высокую рождаемость, заявил Андерсон, чтобы наращивать численность «резервной армии» безработных. Нужно больше детей, потому что нужны будущие налогоплательщики и пушечное мясо для ведения империалистических войн. Андерссон отвергал призыв «некоторых немецких социалистов» рожать больше детей в рабочих семьях, потому что они станут солдатами революции. Этот путь сулит лишь дальнейшее ухудшение положения рабочего класса. Только «уменьшив число детей, рабочие, и мужчины и женщины, смогут превратиться во вполне сознательных индивидуумов… и деятельных социалистов»29. Другие использовали более традиционные неомальтузианские аргументы. Яльмар Эрвалль предостерегал, что Швеция не может позволить себе такого же удвоения населения, как в XIX в. Целью должна быть неизменная численность населения, соответствующая наличию земельных ресурсов. Он считал, что замедление роста населения будет способствовать установлению мира во всем мире, потому что цивилизованным народам больше не нужно будет сражаться за место под солнцем. Тех представителей высшего класса, которые выступают против ограничения рождаемости исходя из националистических и экономических соображений, но сами не хотят иметь много детей, Эрвалль обвинял в ханжестве. Он приветствовал уже начавшееся в Швеции падение рождаемости как «удовлетворительное» развитие событий30. Кнут Викселль до своей смерти в 1926 г. продолжал активную пропаганду идей неомальтузианства и укрепление его связей со шведским социализмом. В лекциях перед Неомаль29 30

John Andersson, Barnalstringsfrågan och arbetarklassen (Gothenburg: John Andersson Förlag, 1916), pp. 6, 19, 31. Hjalmar Öhrvall, I vår befolkningsfrågan (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1917), pp. 11—12, 20—21, 24—26. 39


тузианским обществом и в радикальной «Clartesection» в Лундском университете он неустанно подчеркивал три главные цели: позволить родителям рожать меньше детей, чтобы лучше обеспечить уже имеющихся; установить более гармоничное соотношение между численностью населения и природными ресурсами Швеции; бороться с проституцией и другими «сексуальными отклонениями», чтобы позволить каждому вести более здоровую, естественную и счастливую жизнь. Он отмечал, что вторая цель предполагает более всеохватные действия, в том числе совершенствование законов, регулирующих половые отношения, и обобществление всех секторов экономики, где наблюдается склонность к монополизму. «Но, с другой стороны, — продолжал он, — все эти усилия останутся втуне и будут простым сотрясением воздуха, если одновременно не добиться разумного решения вопроса о численности населения»31. В более общем плане Викселль приветствовал снижение рождаемости во всей Западной Европе, полагая, что это обернется повышением уровня жизни для всех, а особенно малообеспеченных слоев, и станет положительной мерой для установления мира во всем мире. Если растущее население ищет возможности увеличить свою территорию и ресурсы, то стабильное или сокращающееся население сможет удовлетвориться имеющимися ресурсами. В самом деле, продолжал Викселль, в настоящее время хозяйственная жизнь Западной Европы, построенная на обмене своей промышленной продукции на сырье и продовольствие, привозимые из-за океана, «крайне неестественна». Когда заморские страны создадут свою промышленность, Западной Европе придется довольствоваться собственными ресурсами. Он утверждал, что падение рождаемости необходимо для восстановления равновесия и избавления от перенаселенности. Этот аргумент, заявлял он, безусловно справедлив для Швеции, которая слишком сильно зависит от импорта сырья и продовольствия. Сокращение уровня рождаемости и численности населения представляет собой жизненно важное приспособление к экономическим реалиям. Викселль радовался тому, что законы, направленные против регулирования 31

40

См.: Knut Wicksell, “Befolkningsfrågans nuvarande lage,” Tiden 16 (June 1924): 193—208.


рождаемости, не достигли цели, и восхвалял Хинке Бергегрена за его пропаганду в среде рабочего класса. Вместе они, констатировал Викселль, предотвратили появление на свет еще одной стотысячной резервной армии безработных32. Викселль принял участие и в дискуссии об абортах, где доказывал, что в существующих условиях аборт бывает необходим. Заметив, что общество не может решать, когда аборт «необходим», а когда он не обязателен, Викселль предложил предоставить решение тем, кто в нем заинтересован, разрешив аборт в первые три месяца беременности33. Сходные аргументы преобладали в дискуссиях между молодыми социалистическими интеллектуалами. Г. Вестин Силверстолпе в статье в «Tiden» доказывал, что установление ограничений на въезд такими странами, до сих пор принимавшими иммигрантов, как США, представляет собой поворотную точку для Европы. Он предостерегал читателей, что население Западной Европы вышло за пределы «оптимального». Падение рождаемости, предположил он, было благотворным и неизбежным приспособлением к этой реальности34. В книге Folkmängd och välstånd Силверстолпе сформулировал проблему яснее: «Если принимающие иммигрантов земли заполнены, то ясно как день, что земли, поставляющие эмигрантов, переполнены». Он доказывал, что падение рождаемости уже начало вносить стабильность в экономические, социальные и политические отношения в Европе. Он призвал отменить законы, препятствующие ограничению рождаемости, и открыть людям доступ к противозачаточным средствам из соображений «демографической политики»35. Франс Северин, опять-таки в «Tiden», повторил аргумент Викселля, что, поскольку индустриализация уже преобразила старые колонии и они больше не нуждаются в европей32

33 34 35

Wicksell, “Befolkningsfrågans nuvarande lage,” pp. 195—200. Этот памфлет был также переиздан как Barnalstringsfrågan: Föredrag, hållet vid nymalthusianska sällskrapet (Stockholm: Federatives Förlag, 1925). Knut Wicksell, Fosterfördrivning: Några reflektioner till en aktuell rättsfråga (Stockholm: Bokförlaget Brand, 1927), pp. 5, 7—8. См.: Westin Silverstolpe, “Malthus och nutidens nationalekonomi,” Tiden 19 (January 1927): 11—20. G. Westin Silverstolpe, Folkmängd och välstånd (Stockholm: Bokförlaget Brand, 1926). 41


ских товарах, следует привести численность населения Европы в соответствие с ее природными ресурсами. Он превозносил благотворное влияние падения рождаемости на духовное и экономическое положение рабочего класса36. Экономист Свен Брисман, выступая в 1925 г. в Стокгольме перед собранием Национального экономического общества (National ekonomiska föreningen), доказывал, что Швеция — с населением 6 млн чел. — «несомненно» превысила оптимальный уровень. Он полагал, что продолжение эмиграции и дальнейшее сокращение рождаемости приведут к повышению среднего уровня жизни37. Бертиль Могард подошел к анализу мальтузианской проблемы с точки зрения доступности сельскохозяйственных земель. Опыт XIX в., когда, благодаря индустриализации и наличию свободных земель в обеих Америках и Австралии, Европа смогла позволить себе высокие темпы роста населения, он назвал особым случаем. В нынешних условиях, полагал он, необходимо сокращение населения38. Им вторили и другие видные социалисты. Нильс Карлебю, молодой и очень влиятельный интеллектуал, включил обсуждение демографической проблемы в свою главную работу «Социализм: лицом к лицу с реальностью» (Socialismen inför verkligheten). Хотя в ней Карлебю говорит преимущественно о миграции, он признает, что угроза перенаселенности продолжает «окрашивать» тревоги столетия39. Ева Вигфорс, адаптируя предложенную Г. Д. Коулом «семейную заработную плату» к шведским условиям, задалась вопросом, не приведет ли эта самая семейная заработная плата к повышению рождаемости. Она доказывала, что, судя по французскому и итальянскому опыту, стимулировать рождаемость не так-то просто. Она признает, что пособия, растущие пропорционально числу детей, все же могут повысить рождаемость.

36 37 38 39

42

Frans Severin, “Fackföreningsrörelsen och befolkningsfrågan,” Tiden 19 (June 1927): 206, 216—217. Цит. по: Alegård, Befolkningsfrågan genom tiderna, p. 85. Bertil Mogård, “Folkökning och försörjning,” Tiden 19 (June 1927): 218—23. Nils Karleby, Socialismen inför verkligheten: Studie over socialdemokratisk åskådning och nutidspolitik (Stockholm: Tidens Förlag, 1926), pp. 271—272.


И в связи с этим, заключает она, они окажутся нежелательным побочным эффектом предлагаемой схемы40. Под влиянием неомальтузианцев оказался самый центр социал-демократической партии. Эрнст Вигфорс, муж Евы и министр финансов в ряде социалистических правительств 1920—1930-х годов, в 1930 г. подготовил рукопись о взаимосвязи между заработной платой, процветанием и ростом населения, а основой всех построений была идея «оптимальной численности населения»41.

Ìàðêñèñòñêèå ñòîðîííèêè âûñîêîé ðîæäàåìîñòè Несмотря на то что социалистические круги явно находились под влиянием неомальтузианских идей, в Швеции имелась и небольшая группа сторонников старого взгляда на Мальтуса как на лакея капитализма. П. Й. Велиндер, повторяя аргумент Маркса, отверг «распространенное мнение», что у рабочего класса есть единственное решение — радикальное снижение численности населения. Он отметил, что рабочему классу внушают мысль о перенаселении в то самое время, когда промышленность извергает на рынок предметы роскоши, а фермеры жалуются на перепроизводство. Велиндер обвинил последователей Мальтуса в том, что они в очередной раз заставили рабочий класс поверить в то, что его собственный труд не стоит ничего и рабочие сами являются причиной собственной бедности: «Я принял социалистический взгляд на мир, потому что обнаружил в нем жизнеутверждающий принцип. Я понял его как стремление утвердить суверенитет человечества над всем живущим, признание достоинства человека как 40

41

Eva Wigforss, Arbetsinkomst och familiförsörjning (Stockholm: P. A. Norstedt och Söners Förlag, 1929), pp. 6—7, 9—12, 18, 25, 55—56. В 1920-е годы были опубликованы и другие работы о «семейной заработной плате»: Eva Wigfross, Familje försörjning för industrinsarbetare (Fackföreningsrörelsen pamphlet no. 25 (1925); Ella Anker, Modralön, familjetillägg (Stockholm: Stockholms Fackliga kvinnliga samorganization, 1929). Непронумерованная рукопись, датированная 4 февраля 1930 г., хранится в архиве EVW (Eva Wigforss Collection), Arbetarrörelsens Arkiv, boxes 68—69. 43


высшей ценности, а не как исчезновение человечества. Если я ошибся, если социализм — это синоним самоубийства человеческого рода, что ж, тогда мне придется бороться с этим движением»42. Отвергая мальтузианские экономические теории, Велиндер доказывал, что ресурсы земли неограниченны и что труд и усилия каждого поколения увеличивают материальное и научное наследие, передаваемое в будущее. Причина бедности и страданий — не перенаселение, а капиталистические производственные отношения, лишающие рабочий класс плодов его труда. В Бельгии плотность населения в 29 раз выше, чем в США, объяснял он, но в обеих странах рабочие подвергаются одинаковой эксплуатации. Он указал на то, что после 1914 г. в Европе рост населения практически остановился, и спрашивал, стала ли жизнь рабочего класса в результате этого лучше. Велиндер подтверждал полезность регулирования рождаемости и планирования семьи, но отвергал «бездумную» жизнененавистническую пропаганду неомальтузианцев. Материнство — не пытка и не наказание, а естественная функция, дающая женщине удовлетворение. Половой акт дает только мгновенное удовольствие, а настоящим и устойчивым источником радости, заключал он, являются дети43.

Êîíñåðâàòèâíûå ñòîðîííèêè âûñîêîé ðîæäàåìîñòè Смешивая христианские, меркантилистские, расовые и националистические аргументы, шведские консерваторы активно выступили против неомальтузианской угрозы. Самым выдающимся результатом их усилий были принятые в 1910— 1911 годах законы против регулирования рождаемости. Консерваторы вносили в риксдаг предложения об установлении особого налога на холостяков в 1892, 1893, 1908, 1915 и 1916 годах. В последнем случае, например, речь шла об особом подоходном налоге на холостяков, бездетные пары и семьи 42 43

44

P. J. Welineder, Fattigdom och folkökning (Gothenburg: Arbetarekurirens Förlag, 1928), p. 4. Ibid., pp. 14—15, 26, 37—39.


с одним или двумя детьми. Консерваторы говорили о богатых природных ресурсах Швеции и о социальной, экономической и «национальной» потребности в растущем, здоровом работоспособном населении, предупреждая о серьезных последствиях уменьшения числа браков и рождаемости. К счастью, говорилось далее, в сельской местности еще сохранилось достаточное число больших шведских семей, но эти ячейки общества нуждаются в защите44. Поскольку после 1920 г. падение уровня рождаемости в Швеции продолжилось, так называемые «буржуазные»45 экономисты усилили критику неомальтузианства. Давид Давидсон опубликовал в 1926 г. в газете «Aftonbladet» статью, в которой критиковал теорию «оптимальной численности населения». Обществу вредно, заявил Давидсон, когда самые передовые расовые группы ограничивают рождаемость в то время, как другие, более примитивные народы, продолжают размножаться. И умножение вторых со временем станет источником угрозы для целостности и богатства первых. В серии газетных статей в «Svensk tidscrift» Эли Хекшер подверг критике одновременно и экономическую логику, и моральные основы неомальтузианства. Использование методов предотвращения беременности, заявил он, слишком часто основывается на похоти и гедонизме. Хекшер защищал семейные ценности и необходимость идти на жертвы ради детей46. Й. Гэншар и Г. Силен, применив к шведским данным новый нетто-коэффициент воспроизводства (Net Reproduction Rate, NRR), обнаружили, что в 1926 г. значение NRR для Швеции составило всего 0,95 (1,0 означает нулевой рост). Для Стокгольма они насчитали шокирующую величину 0,38947. Эко44 45

46 47

Цит. по: Alegård, Befolkningsfrågan genom tiderna, p. 76. Здесь термин буржуазный (по-шведски borgerliga) имеет особое политическое значение, поскольку обозначает политиков и экономистов, располагавшихся в политическом спектре справа от социал-демократов. Сюда включали консерваторов, «манчестерских» либералов и сторонников аграрной партии, но не крайне правых, исповедовавших идеологию фашизма или ультранационализма. Цит. по: Alegård, Befolkningsfrågan genom tiderna, pp. 79—80, 85—86. J. Guinchard and G. Silen, En befolknings generationsreproduktions förmåga (Stockholm: K. L. Beckmans Boktryckeri, 1929). 45


номист Бертиль Улин, ставший впоследствии лидером шведской Либеральной партии, выступая в 1929 г. перед Копенгагенским союзом студентов, предупреждал их о последствиях падения рождаемости в Скандинавии48. Религиозные консерваторы призывали к нравственному возрождению. Торстен Болин, писавший для шведского Христианского студенческого движения, увидел в падении рождаемости симптом современной проблемы пола. Признавая, что существуют определенные экономические барьеры, мешающие людям обзаводиться семьей, он полагал, что настоящая проблема глубже: «Не институты нуждаются в трансформации… Это люди внутри этих институтов должны стать другими». Молодые люди утратили чувство цели. Вину за раскол христианского мировоззрения Болин возлагал на кинофильмы, современную литературу и рационалистическое представление о жизни. Только христианская точка зрения может возвысить половое влечение человека над уровнем животного инстинкта49. К началу 1930-х годов консервативные авторы без особого желания разрабатывали варианты политического решения проблемы рождаемости. Подчеркивая реальность кризиса и необходимость повышения рождаемости, они не решались высказаться в пользу социальных реформ, которые вовлекали бы государство в семейные отношения. Предпочтение отдавалось ограниченным, точечным решениям. Старейшина консервативной экономической науки Густав Кассель обратил внимание на проблемы, связанные с изменением возрастной структуры населения. Учитывая прогноз об удвоении числа граждан Швеции «старше 65» к 1975 г., он предложил увеличить возраст выхода на пенсию с 65 до 70 лет50. Что касается падения рождаемости в Швеции, он подчеркивал роль семейных ценностей и указывал, что молодые люди должны учиться «откладывать удовлетворение» — сначала нужно потрудиться, и только 48 49 50

46

Bertil Bohlin, Memoarer: Ung man blir politiker (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1972), p. 132. Torsten Bohlin, Aktenskapets kris och förnyelse (Stockholm: Sveriges Kristliga Studentrörelsens Bokförlag, 1934), p. 18. Gustav Kassel, Liv eller död (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1935), pp. 181—183, из опубликованной 13 августа 1930 г. статьи под названием «Aktivitet och livslängd».


потом наслаждаться плодами своего труда51. В последующих статьях Кассель отметил, что падение рождаемости — проблема общеевропейская и что нужно с осторожностью подходить к выбору дорогостоящей социальной политики. Он призывал проявить внимание к долгосрочному накоплению основного капитала как средству стимулирования роста производства52. Ф. Линдерс в работе 1930 г. «Наша проблема народонаселения» (Vårt befolkningsproblem) доказывал, что в Швеции относительная перенаселенность имеет место только среди студентов, честолюбивых молодых специалистов и в художественной и артистической среде больших городов. Он указывал на то, что реальной долговременной проблемой является падение рождаемости, и предсказывал появление в Швеции «проблемы иммигрантов» лет через пятнадцать. В качестве альтернативы, по его мнению, нужна политика развития экономики и занятости, которая способствовала бы росту сбережений, инвестиций, созданию рабочих мест и сокращению производства предметов роскоши. Кроме того, он рекомендовал добровольную систему «семейной заработной платы»: «Мы должны стремиться к тому, чтобы уровень жизни многодетных семей был не ниже, чем у холостых или семейных, но бездетных людей сравнимого социального положения. Труд нужно оценивать по принципу „за равный труд равный уровень жизни“, а не так, как сейчас, в соответствии с дурацким лозунгом [социалистической] партии „за равный труд равную плату“»53. В работе «Цивилизационная дилемма» (1934) Ивар Трегард призвал европейских политиков предложить решение, которое создало бы условия, благоприятные для семей, детей и материнства. И забота о количестве, добавил он, не должна отвлекать от вопроса о качестве, а социальная политика должна стремиться к повышению духовного и генетического здоровья населения. Он предлагал проводить евгенические мероприятия, которые привели бы к снижению рождаемости сре51 52 53

Ibid., pp. 186, 189, из опубликованной 22 февраля 1931 г. статьи «Fattigdomens avskäffrande». Ibid., pp. 191—196, из опубликованной 25 августа 1933 г. статьи «Nativitet och social politik». F. J. Linders, Vårt befolkningsproblem (Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1930), p. 21. 47


ди тех социальных элементов, дети которых неизбежно станут бременем для общества54. Стремление консерваторов наделить многодетные семьи налоговыми льготами еще раз проявилось в 1931 г., когда Арвид Линдманн при поддержке 58 членов второй палаты риксдага предложил установить налоговую скидку для многодетных семей. Парламентарии отмечали, что падение рождаемости придает принципиальное значение их инициативе: «Давно пора отказаться от позиции отрицания или безразличия, свойственной шведской демографической политике в этой области, и принять положительные меры, которые способствовали бы созданию семей и облегчили налоговое бремя для многодетных семей»55. В предложении подчеркивалось, что новая налоговая льгота будет поощрять рождение детей в богатых семьях, которые сильнее прочих оказались затронуты падением рождаемости.

Теоретики расовой гигиены Еще более смелые и далеко идущие идеи по вопросу «качества» были предложены в этот период группой, которую лучше всего назвать теоретиками расовой гигиены. Повторяя до известной степени подходы социалистов и консерваторов, они отличались своим обращением к евгенике, «расовому здоровью» и к научным свидетельствам как ориентирам для политики. К примеру, генетик Нильс фон Хофстен, опираясь на научную генетику, требовал выравнивания уровня жизни больших и малых семей. Он настаивал на необходимости устранить социально-экономические препятствия, стоящие на пути семей,«богатых детьми»56. Профессор биологии и генетики Упсальского университета Г. Лундборг доказывал, что «население хорошей расы — непременное условие того, что в стране разовьется высокая культура». Его приводило в отчаяние падение рождаемости среди обеспеченных 54 55 56

48

Ivar Trägådh, Civilisations dilemma och andra biologiska skisser (Stockholm: Holger Schildts Förlag, 1934), pp. 28—29, 56—64. 1931 Riksdag motion no. 160. Riksdags protokoll. Bihang 1931 (30): Motion-andra kammaren, pp. 7—8. Nils von Hoften, Arftlighetslärans grunder. II: Människan. (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1931).


классов, и он резко критиковал «политику пустых детских колясок» с ее бездетными семьями или семьями с одним или двумя детьми. Лундборг говорил о том, что шведские крестьяне, являющиеся национальным достоянием, чрезвычайно важны в качестве залога расовой жизнеспособности, а потому их необходимо беречь: «Намного больше, чем когда-либо прежде, мы должны заботиться о потомстве и о расе. Именно генетические исследования и биология расы должны указывать нам путь»57. В работе 1934 г. «Западные народы в опасности» («Västerlander i fara») Лундборг расширил границы дискуссии, обратившись к таким немецким авторам, как Фридрих Бургдёрфер, Отто Гельмут и Освальд Шпенглер. Заявив, что основой богатства народов является «расово здоровый человеческий материал», он набросился на логику двухдетной системы. Симптомами упадка Запада являются: быстрый рост больших городов и качественный и количественный упадок крестьянства; распад семейных связей в городах; бóльшая «свобода» женщин и их отказ от материнства; аборты; приток «паразитических иммигрантов» из других стран; необузданный, эгоистичный индивидуализм; упадок религии и нравственности; растущий разрыв между богатыми и бедными; рост хронических болезней, ведущих к вырождению; использование таких наркотиков, как алкоголь, табак, морфий и кокаин; утрата любви к отечеству. Лундборг наметил программу мер, в соответствии с которыми правительство должно регулировать промышленность, торговлю и банковское дело таким образом, чтобы не допускать чрезмерного разрастания городов. В школьном курсе главное место нужно отвести деревенской жизни и сельскому хозяйству и отбить охоту к предметам, ориентированным на промышленность, и чисто интеллектуальным дисциплинам. Ссылаясь на принятую в 1932 г. программу Германского общества расовой гигиены, Лундборг требовал защитить «ценный» генетический запас всех социальных классов, облегчить налоговое бремя для многодетных семей и ввести налоговые штрафы для бессемейных и бездетных, ввести денежные пособия для многодетных, ввести в систему заработной платы семейные льготы, стимулировать создание семьи в раннем возрасте (особенно для университетских ученых), 57

H. Lundborg, Befolkningsfrågan ur rashygienisk synpunkt: Den svenska bondeklassens betydelse (Sala: Sala-Postens Boktyekeri, 1928), pp. 3, 7. 49


запретить стерилизацию здоровых людей. Вся жизнь, заключал Лундберг, должна быть организована так, чтобы учитывать требования расовой гигиены58. Биолог Фольке Борг, тоже будучи сторонником расовой гигиены, выдвинул куда более радикальную версию. В серии лекций и статей 1931—1934 гг.59 он утверждал, что, хотя неомальтузианство и было естественной реакцией на изменения, происшедшие в XIX в., теперь дело явно зашло слишком далеко. По сути, можно говорить о «самоубийстве белой расы». Борг предложил ряд мер расовой гигиены, имевших прогрессивный политический уклон. Среди предложенных им мер были: поддержка сельского населения; жилищная политика, стимулирующая рождаемость; семейные налоговые льготы, устроенные таким образом, чтобы семья с четырьмя и более детьми полностью освобождалась от всяких налогов; налоговое стимулирование браков; финансовая помощь многодетным в виде льгот по коммунальным платежам и арендной плате; бесплатные школьные учебники; специальные пособия на детей для государственных служащих; поощрение ранних браков среди специалистов; равная оплата труда и равные права на занятость для женщин при одновременном отказе от санкций со стороны нанимателя за вступление в брак или беременность. Борг также предлагал улучшить обучение основам половой гигиены, ввести в школах обучение навыкам ведения домашнего хозяйства, предоставление услуг детских садов, обучение родительским навыкам, оказание социальной помощи материнству, вести энергичную борьбу против таких опасных для расовой гигиены недугов, как туберкулез и венерические заболевания. Он назвал законы против регулирования рождаемости классическим примером плохой политики, потому что они привели к повышению рождаемости среди наименее желательных элементов населения. Государство, полагал он, должно поддерживать только желанных детей. Даже если аборт является убийством плода, он считал, что аборт должен быть разрешен по медицинским, расово-гигиеническим и этическим (изнасилование 58

59

50

H. Lundborg, Västerlande i fara: Befolkningsfrågor i biologisk och rashygienisk betydsning (Gothenberg: Ernest V. Hansson Förlag, 1934), pp. 29—31, 36—39, 50—55. Folke Borg, Ett döende folk: synpunkter i befolkningsfrågan (Stockholm: Hugo Gebers Förlag, 1935), pp. 21, 81—100.


и инцест) показаниям. В заключение он предостерег, что современные народы, игнорирующие законы биологии и пренебрегающие мерами расовой гигиены, обречены на исчезновение60. Биолог Лоренц Болин в работе 1933 г. «Биология и общество» («Biologin och samhället») предложил похожий вариант политики в прогрессистском духе. Рассуждая о расовой гигиене, он обратился к вопросу о падении рождаемости, считая его элементом общего расового вырождения. Хотя для обращения сложившейся тенденции вспять могли помочь такие отрицательные меры расовой гигиены, как стерилизация, он больше доверял положительным мерам, рассчитанным на борьбу с причинами падения рождаемости. Дети, доказывал он, это не только частная, но и общественная ответственность. А общество в настоящее время по сути дела экономически вознаграждает бездетных и наказывает многодетные семьи. О проблеме мальтузианства Болин писал, что неомальтузианцы использовали закон народонаселения Мальтуса для обоснования предпочтения малодетных или бездетных семей. Он сомневался, что Мальтус одобрил бы такое изменение. При этом Болин в ключевом разделе добавлял, что нет надобности в противопоставлении расовой гигиены и неомальтузианства. «Расовая гигиена не имеет целью какого-либо рода перенаселение. Количество без качества не в ее интересах». К примеру, для общества будет вредно, если его будущее существование будет обеспечиваться «худшими» элементами. «С любой точки зрения желательно понижение их плодовитости». 60

Borg, Ett döende folk, pp. 102—108, 120. В следующих главах станут несомненными параллели между программами Борга и Альвы и Гуннара Мюрдалей. Хотя лекции, ставшие основой его книги, были прочитаны Боргом в 1931—1934 гг., опубликованы они были только в 1935 г., уже после публикации книги Мюрдалей «Kris i befolkningsfrågan». Хотя у Борга нет прямых упоминаний о книге Мюрдалей, он косвенно ссылается на ее влияние (с. 51), и она входит в список литературы. Возникает вопрос о том, в какой степени Борг повлиял на Мюрдалей или наоборот, и не имеем ли мы здесь дело с независимым параллельным развитием. У нас нет прямых свидетельств для однозначного ответа на этот вопрос, хотя, как показано в главах 2 и 3, основной подход Мюрдалей намечен уже в их прежней работе о социально-экономической политике. С другой стороны, «качественные» аспекты «Kris i befolkningsfrågan» явно включают компоненты разработанной Боргом теории расовой гигиены. 51


В качестве более общего ориентира политики он утверждает, что дети не должны обременять семью экономически. Он кратко упоминает различные меры: улучшение жилищных условий, создание «расово-гигиеничных городов-садов», кооперативных детских садов и яслей и установление семейных пособий, встроенных в систему заработной платы61.

Ôåìèíèñòñêîå äâèæåíèå Когда либералы, социал-демократы и коммунисты заняли единую позицию по отношению к законам против регулирования рождаемости и к абортам, еще одним источником аргументов по вопросу ограничения рождаемости стало ширящееся шведское феминистское движение. Представителем либерального крыла была Керстин Хассельгрен, которая в 1928—1934 гг. заседала в первой палате риксдага и возглавляла кампанию Национального союза свободных женщин (Frissinade kvinnors riksförbund) за отмену законов против регулирования рождаемости. Каким образом, вопрошала она, можно ожидать, что родители будут вести себя ответственно, если им отказывают в доступе к средствам разумного ограничения числа детей? Слишком часто, продолжала Хассельгрен, давление общества оставляет женщине аборт в качестве единственного выхода. В 1929 г. Хассельгрен при поддержке социал-демократок Агды Остлунд и Оливии Нордгрен внесла в риксдаг законопроект о создании королевской комиссии для изучения вопросов пола, включая половое воспитание, отмену законов против регулирования рождаемости и реформу закона об абортах. По последнему пункту Хассельгрен, выступавшая против абортов как метода ограничения рождаемости, отстаивала их легализацию по социально-медицинским показаниям62.

61

62

52

Lorentz Bolin, Biologin och samhället: biologins ekonomiska och sociala betydelse (Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1933), pp. 197—303. Ingrid Gärde Widemar, “I politiken,” in Ruth Hamrin-Thorell, et al., Kerstin Hasselgren: En Vänstudie (Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1968), pp. 136—138.


В популярной работе Марты Рубен-Вольф можно обнаружить более радикальный феминистский подход к проблеме абортов. Она полагала, что «во всех капиталистических странах правящий класс нуждается в пушечном мясе для своих империалистических войн и в резервной армии труда, помогающей заглушить требования рабочего класса». Аборты полностью разрешены только в России, указывала она. При этом в России нет «кризиса рождаемости», коэффициент рождаемости превышает 40 на 1000, и население ежегодно увеличивается на 3—4 млн чел. Хотя с помощью контроля рождаемости не решить всех проблем рабочего класса — только экспроприация средств производства позволит окончательно покончить с эксплуатацией человека человеком, — совершенствование половой жизни и планирование семьи являются необходимыми составляющими грядущей революции63. Хотя в середине 1920-х годов казалось, что на левом фланге восторжествовало неомальтузианство, последствия ускоряющегося падения рождаемости начали смягчать то, что Таге Эрландер как-то назвал «инстинктивным отвращением» своего поколения к демографической политике64. Начался поиск новых ответов за пределами неомальтузианства. Важной вехой на этом пути стала появившаяся в 1926 г. в «Ekonomisk tidskrift» работа статистика Свена Викселля (сына Кнута Викселля), озаглавленная «Будущее население Швеции при различных допущениях». Она содержала пять прогнозов, рассчитанных для разных уровней рождаемости, смертности и миграции. Первый и наиболее вероятный прогноз предполагал нулевую эмиграцию, стабилизацию абсолютного числа рождений на уровне 100 тыс. в год и сохранение достигнутого уровня смертности. При этом Викселль получил, что рост населения замедлится и остановится, пик численности 6 348 000 человек будет достиг-

63

64

Marta Ruben-Wolf, Fosterfördrivning eller förebyggande åtgärder (Stockholm: Förlagsaktiebolaget Arbetarkultur, 1931), pp. 10—11. Tage Erlander, 1940—1949 (Stockholm: Tidens Förlag, 1973), p. 182. 53


нут в 1955 г., после чего стареющее население начнет уменьшаться и в XXI в. стабилизируется на уровне 5,78 млн чел.65 В опубликованной в том же году статье для «Tiden» Викселль представил статистическую картину движения населения Швеции с середины XIX в. Он особенно подчеркнул падение рождаемости после 1880 г. Уменьшение размера семьи, полагал он, есть результат экономических сдвигов, связанный с изменениями в положении женщин, с выходом замужних женщин на рынок труда и низким уровнем детской смертности. Он прогнозировал дальнейшее уменьшение рождаемости, главным следствием которого будет ускорение старения населения66. В работе 1931 г. Викселль рассмотрел и отверг неомальтузианские теории «оптимальной численности населения». При этом он исходил из того, что такой оптимум должен существовать, но рассчитать его невозможно, как и экспериментировать с величиной населения. Решительно порывая с идеями своего отца, Викселль указал на опасность того, что в Западной Европе падение рождаемости началось раньше, чем у славянских и азиатских народов. Этот разрыв, предупреждал он, приведет к новому переселению народов. В заключение Викселль отметил, что люди Запада, благодаря своей способности рационально ограничивать рождаемость, вошли в новую историческую эпоху. Социальный пессимизм Дарвина остался в прошлом. Возник новый вопрос, обусловленный «культурным пессимизмом»: «Способны ли цивилизованные люди обеспечить уровень воспроизводства населения, достаточный, чтобы не допустить своего упадка или полного исчезновения?»67 Другие авторы «Tiden» поднимали новые вопросы, связанные с демографической проблемой. Гиллис Аспегрен подготовила обзор прошлых демографических дебатов, подчеркнув неадекватность подхода социалистов к решению мальтузиан-

65

66 67

54

Sven D. Wicksell, “Sveriges framtida befolkning under olika forutsättningar,“ Ekonomisk tidskrift 28, no. 4—5 (1926): 100— 111. Sven D. Wicksell, “Folkmängden och dess förändringar,“ Tiden 18 (December 1926): 324—329, 332—334. Wicksell, Ur befolkningsläran, pp. 65—69, 73.


ской проблемы68. Аксель Хёйер подверг критике противоречивые результаты принятых в 1911 г. законов против регулирования рождаемости и подчеркнул, что, несмотря на эти законы, рождаемость в Швеции упала до невиданного в мире уровня, а венерические заболевания и бесплодие стали еще более распространенным явлением69. Демограф Густав Алегард в серии статей попытался заложить статистическую и фактологическую основу для разворачивавшихся демографических дебатов. Две статьи были посвящены сопоставлению динамики народонаселения в Швеции и в других странах, причем подчеркивалось поразительное падение рождаемости в Швеции70. В двух других был представлен статистический анализ падения рождаемости в Германии и Франции, а обоснованность логики мальтузианства ставилась под сомнение71. Еще одна статья отстаивала вопросник, использованный в ходе переписи 1930 г., который содержал вопросы о величине семьи, числе родов и доходе. Алегард доказывал, что «жгучесть» вопроса о рождаемости потребовала от демографов и социологов озаботиться сбором «данных о семье», чтобы понять причины массового распространения малодетных семей72. В специальном выпуске «Tiden» Гуннар Дальберг изложил шведскую демографическую проблему с необычайной прямотой. Подробно описав ситуацию со снижением роджаемости, Дальберг отметил, что темпы роста населения Швеции в XIX в. вполне оправдывали страхи перенаселения и, таким образом, были вполне разумным основанием для сокращения рождаемости. «С другой стороны, — продолжал он, — если падение рождаемости продолжится и дальше, в Швеции в конце кон68 69 70

71

72

Gillis Aspegren, “Befolkningsteorin: Historik,” Tiden 18 (1926): 155—167. Axel Höjer, “Den s. k. preventivelagens otidsenlighet,” Tiden 19 (March 1927): 79—84. См. его постановку задачи в: Gustaf Alegård, “Befolkningsförhå llandena i olika länder,” Tiden 19 (November 1927): 407; а также: Gustaf Alegard, “ Befolkningsförhållandena i olika länder — II,” Tiden 19 (December 1927): 464—475. См.: Gustaf Alegård, “Folkökning och Krigsfara,” Tiden 20 (March 1928): 104—106; Alegard, “Tysklands nativitetsfråga,” Tiden 22 (December 1930): 611, 616—617. Gustaf Alegård, “Folkökning och familjestatistik,” Tiden 23 (September 1931): 420—425. 55


цов никого не останется». С недоверием относясь к французским попыткам поднять рождаемость с помощью денежных пособий, он признавал, что в случае крайней ситуации подобные меры придется вводить и в Швеции. Он не верил в возможность смягчить проблему сокращения населения с помощью иммиграции, потому что народы Европы и Северной Америки, больше всего похожие на шведов, сами страдали от падения рождаемости, а привлечение дешевых рабочих рук из Африки и Азии создаст новые проблемы, но вряд ли поможет решить имеющиеся. Дальберг закончил предостережением, что вопрос рождаемости невозможно отделить от других социальных взаимосвязей. При этом может оказаться, что у страны чудовищно мало времени на то, чтобы изменить тенденцию к падению численности населения73. Эта новая открытость радикальных интеллектуалов в вопросе о демографическом кризисе сделала проблему падения рождаемости частью претерпевавшей изменения социалдемократической идеологии74. До 1925 г., например, официальной целью шведских социал-демократов оставалась 73 74

56

Gunnar Dahlberg, Sverges befolkningsproblem, Offprint by Tiden 5 (Stockholm: Tidents Förlag, 1930), pp. 7, 10—13. Прежде чем обратиться к описанию политических тенденций, стоит ознакомиться с информацией о политическом ландшафте в Швеции в 1930-е годы. Шведская социал-демократическая рабочая партия (СДРП) возникла в 1889 г. в период активной индустриализации. Опираясь на профсоюзы, партия поддерживала поразительную дисциплину в своих рядах. В начале ХХ в. руководители партии и профсоюзов договорились о создании общенациональной организации (Landsorganization, LO), союза профсоюзов, и с тех пор партия должна была служить только политическим представителем рабочего движения. Придерживаясь в риторике радикальной и ревизионистской фразеологии, социал-демократы под руководством Яльмара Брантинга рано встали на путь достижения власти посредством агитации и демократических мер, а не революции. Но обобществление средств производства оставалось частью партийной программы вплоть до 1920-х годов. Другими внешними атрибутами социал-демократического подхода к политике были красные флаги, первомайские шествия и революционная риторика. В 1889—1922 гг. программа социал-демократов была подчинена целям шведских либералов — «демократической революции». После этого партия обратилась к задачам социальных и экономических преобразований.


Шведская либеральная партия возникла в XIX в. в ходе борьбы за демократическую форму правления и всеобщее избирательное право. В 1900—1902 гг. группы либералов в риксдаге объединились для создания партии. В следующие два десятилетия либералы вели конституционную борьбу с монархией, наследственными привилегиями и ограничениями избирательного права. После 1922 г. партия занялась «сухим законом», но когда пришла пора решать конкретные социально-экономические вопросы, ее прежний пыл угас. В 1923 г. партия раскололась по вопросу о «сухом законе» (на общенациональном референдуме 1922 г. идея сухого закона была отвергнута: 889 000 голосов «за» и 925 000 «против»). Только в 1934 г. либералам удалось опять объединиться в виде Народной партии (Folkpartiet). Консервативная и аграрная партии возникли в 1900 г. в ходе дебатов о выборе между протекционизмом и свободой торговли в отношении продукции сельского хозяйства. В 1904 г. консерваторы сформировали «общую федерацию избирателей» для финансирования и организации избирательных кампаний. Но сама партия организационно оформилась только в 1934 г., когда в обеих палатах риксдага консерваторы избрали общего лидера Rikdagshögern, т. е. парламентских правых. Партия выступала за традиционные шведские и христианские социальные ценности, за защиту шведской промышленности с помощью высоких ввозных пошлин и за свободу личности, особенно в отношениях с профсоюзами. Молодежное крыло консервативного движения, Sveriges nationella ungdomsförbund, оказалось крайне подверженным фашистским и национал-социалистическим влияниям. В 1935 г. из партии выделилась группа неофашистов, а с ней ушли три члена риксдага, назвавшие себя Nationellagruppen, т. е. Национальной группой. На выборах 1936 г. все трое потерпели поражение. Шведская аграрная партия (Bondeförbundet) формально возникла в 1921 г. в результате объединения нескольких политических организаций фермеров. На протяжении 1920-х годов партия изменила позицию и перешла от поддержки крупных землевладельцев к ориентации на средних и мелких фермеров. На крайнем левом фланге молодежное движение социал-демократов, под влиянием Хинке Бергегрена долгое время было привержено синдикализму. «Левые» социал-демократы откололись от партии в 1917 г., а потом еще раз раскололись в 1921 г. Большинство, выделившееся в результате второго раскола, превратилось в секцию Коммунистического Интернационала, а меньшинство в 1933 г. воссоединилось с социал-демократами. Коммунистическая партия раскололась в 1924 г., и большинство в 1926 г. воссоединилось с социал-демократами. Меньшинство 57


экспроприация средств производства и они были враждебны к экономическим интересам сельского населения. Однако к началу 1930-х годов их приоритетом стало сохранение частной собственности в промышленности, но в условиях детального государственного регулирования, экономического планирования и централизованного руководства и ценовой поддержки сельскохозяйственного производства. Прежнее туманное видение социалистического общества в 1920— 1933 гг. сменилось утверждением нескольких составляющих современного государства благосостояния. Новый реформистский курс социал-демократов предполагал сохранение старой, управляемой на местном уровне системы социальных пособий75 с добавлением к ней цент-

75

58

хранило верность Интернационалу до 1929 г., когда произошел еще один раскол. На этот раз большинство, оставаясь «марксистским», отвергло принцип диктатуры пролетариата. Под руководством журналиста Карла Килборна эта группа объединилась с несколькими членами риксдага, входившими прежде в социалдемократическую партию, назвав себя Социалистической партией (Socialistiska partiet). Эта партия раскололась в 1937 г., и большинство во главе с Килборном вернулось в ряды социал-демократов. Оставшиеся в рядах Коммунистической партии (Komintern partiet) на протяжении 1930-х годов сохраняли свое представительство в риксдаге. После прихода к власти в Германии Гитлера шведские националсоциалисты продемонстрировали определенную силу. На выборах 1936 г. они набрали 26 570 голосов, а в 1938 г. —19 738, хотя им так и не удалось провести своего представителя в риксдаг. При том что система социальных пособий оставалась децентрализованной до конца 1930-х годов, исторические корни шведского централизованного государства благосостояния весьма глубоки. Уже в 1750 г. правительство содержало врача в каждой шведской провинции. Закон 1891 г. санкционировал существование касс взаимопомощи, выплачивавших пособия по болезни, а государство при этом приняло на себя административные расходы. Государство издавна содержало лечебницы для душевнобольных. В XIX в. кассы взаимопомощи уже выплачивали пособия роженицам, а с 1913 г. государство начало возмещать им эти расходы. В 1931 г. риксдаг проголосовал за пособие в 28 крон каждой роженице с доходом ниже определенного уровня. Закон 1917 г. уравнял правовой статус незаконнорожденных детей и детей, рожденных в браке. В 1904 г. риксдаг одобрил первое законодательство о жилищном строительстве, в соответствии с которым


рализованного регулирования, социалистических принципов равенства, экономической демократии, социальной защищенности, защиты человеческого достоинства и своеобразной версии национализма. Главными теоретиками этого курса были Нильс Карлебю, Рикард Линдстрем и Пер Альбин Ханссон76. Карлебю, молодой экономист и ученик Эли Хекшера и Йёсты Багге, в начале 1920-х годов являлся харизматическим лидером группы радикальных интеллектуалов. До своей безвременной смерти в 1927 г. он играл ведущую роль в разработке новой программы социал-демократических реформ. Карлебю, как говорили его почитатели, нашел способ увязать континентальную идеологию, составлявшую базу официальной риторики социал-демократов, с решением стоявших перед Швецией конкретных социально-экономических проблем. В то же самое время его анализ показал, что при этом нет необходимости заглаживать различия между социал-демократами и буржуазными партиями77.

76

77

был создан государственный ссудный фонд, предоставлявший кредиты на строительство частных домов за пределами городской застройки, а в 1919 г. последовал новый закон. Закон 1917 г. передал все решения о величине арендной платы, выборе арендаторов и обеспечении выполнения договоров об аренде в руки местных комиссий. С отменой этого закона в 1923 г. была создана национальная организация арендаторов (Hyresgästernas sprkasse-och byggnadsförening, HSB), которая вскоре превратилась в национальное движение за строительство жилья. В 1917 г. государство создало фонд компенсационного кредитования при покупке жилья, который к 1930 г. профинансировал строительство примерно 30 тыс. домов. В 1880-е годы возникли первые жилищные кооперативы, и это движение постепенно расширялось. В 1920-х годах была создана система поддержки сельскохозяйственных цен. Закон 1901 г. создал обязательную систему оплаты труда наемных работников, которая была существенно перестроена в 1916 г., а потом еще раз в 1929 г. Об общей идеологической эволюции шведской социал-демократии см.: Herbert Tingsten, The Swedish Social Democrats: Their Ideological Development, trans. Greta Frankel and Patricia Howard Rosen (Totowa, N. J.: Bedminster Press, 1973); Frans Severin, The Ideological Development of Swedish Social Democracy (Stockholm: SAP, 1955); Leif Lewin, Planhushallningsdebatten (Stockholm: Political Science Association, 1967). См.: эпилог Таге Эрландера и Бьорна фон Синдова в факсимильном издании 1976 г. Nils Karleby, Socialism inför verkligheten: 59


Главная работа Карлебю «Социализм: лицом к лицу с реальностью» появилась в 1926 г., став «библией» молодых социал-демократов. Прослеживая то, как в индивидуалистическом обществе был искажен призыв Французской революции к «свободе, равенству и братству», Карлебю неоднократно подчеркивал, что шведский социализм уходит корнями в философию Просвещения XVIII в. Отвергая Маркса, он призывал сделать основой социалистического учения гуманизм, а не экономически детерминистский научный подход. Он считал, что опора на гуманизм и преданность движения демократическим методам должны быть закреплены в партийной программе78. Председатель социал-демократического Союза молодежи Рикард Линдстрем написал вызвавшую значительный резонанс работу о поражении социал-демократов на выборах 1928 г. Он подверг резкой критике профсоюзы, пренебрегшие интересами фермеров и сельских наемных работников. Социал-демократы, писал он, должны отказаться от своей обветшавшей приверженности к классовому анализу и признать, что конфликты экономических групп и интересов не укладываются в партийные схемы. Линдстрем призвал уделять поменьше внимания различиям между социальными классами и вместо этого создавать «народную партию», в которой социал-демократы будут следовать программе, основанной на здравом смысле. На аргументах Линдстрема было основано знаменитое кризисное соглашение 1933 г., или «коровья сделка», в результате которой социал-демократы образовали парламентскую коалицию со считавшейся до этого «правой» аграрной партией. Заключенное в атмосфере экономической депрессии, это соглашение потребовало от социал-демократов отказа от традиционной для них поддержки свободы торговли и защиты интересов потребителей и высказаться за поддержание цен на шведскую сельскохозяйственную продукцию и введение столь презираемого акциза на маргарин. Аграрная партия, с ее дав-

78

60

studien över socialdemokratisk åskådning och nutidspolitik (Kristianstad: Kristianstads Boktryckery, 1976), p. 285. Ibid., pp. 301—309; также см.: Jan Lindhagen, Socialdemokratins program: I rörelsens tid 1890—1930 (Stockholm: Tidens Förlag, 1972).


ними традициями консервативного антикапитализма и антисоциализма, также основательно смягчила свою позицию за время растянувшейся на все 1920-е годы сельскохозяйственной депрессии. От традиционализма ей пришлось перейти к политике защиты экономических интересов. В согласии с духом начала 1930-х годов, когда международная торговля сворачивалась, а интернационализм был и вовсе дискредитирован, аграрии и социал-демократы образовали союз в стиле народного фронта. Они приняли идею национальной автаркии и общего поворота к государственному управлению экономикой в интересах рабочих и крестьян. На более символическом уровне этот союз представлял собой амальгаму социализма и аграрного национализма, что было вполне обычным для того периода и оказалось сильнодействующим снадобьем даже для демократической Швеции79. Развивая эти темы, Пер Альбин Ханссон начал созидать свое видение Folkhemmet («народного дома»), с помощью игры слов распространяя теплое отношение к домашнему очагу на страну в целом. Впервые Ханссон сумел выразить это в ходе бюджетных дебатов в риксдаге в 1928 г.: «Дом зиждется на общности и заботе. В хорошем доме не бывает привилегий и чувства отверженности, никаких любимчиков или пасынков… В хорошем доме царят равенство, уважительность, сотрудничество и предупредительность. Если же говорить о великом доме народа — и граждан, — это должно означать упразднение всех и всяческих социальных и экономических титулов, которые сейчас разделяют граждан на привилегированных и отверженных, на властвующих и подчиненных, на богатых и бедных, на имущих и неимущих, на эксплуататоров и эксплуатируемых»80. Ханссон заявил, что если в сфере политических прав существует определенная форма равенства, то социальные отношения до сих пор несут на себе печать классовых различий. «Для того, чтобы шведское общество стало родным домом для всего 79

80

См.: Sven Anders Soderpalm, “The Crisis Agreement and the Social Democratic Road to Power,” in Koblik, Sweden’s Development from Poverty to Affluence, pp. 258—277. Цит. по: Bo Sodersten, “Per Albin och den socialistiska reformismen,” in Gunnar Frederickson et al., Per Allen linjen (Stockholm: Bokförlaget PAN/Norstedts, 1970), p. 102. 61


народа, — продолжил он, — нужно расстаться с классовыми различиями, нужно развить социальное обеспечение, нужно обеспечить экономическое выравнивание, так чтобы рабочие получили свою долю участия в управлении экономикой, а демократия была реализована и в социальных, и в экономических отношениях»81. При всей туманности формулировок предложенная Ханссоном идея «народного дома» оказалась оригинальной и политически удачной доктриной, которая обеспечила гибкую политическую ширму для строительства шведского государства благосостояния в 1930—1940-х годах. Весьма радикальному политическому замыслу риторика «народного дома» придала эмоциональную теплоту. Она легитимизировала национализм как фундамент шведского социального государства благосостояния. А самым важным было то, что она взяла буржуазную семью и превратила ее в метафору социализированного, централизованно управляемого государства. За этой ширмой после 1934 г. хватило места и демографической политике, отстаиваемой Альвой и Гуннаром Мюрдалями. Мюрдали сумели развить две перспективные интеллектуальные тенденции, описанные в этой главе. Прежде всего их труд согласовывался с недавним ходом шведских демографических дебатов. В свете продолжавшегося на протяжении 1920-х годов спада рождаемости старых аргументов вдруг стало недостаточно. Соответственно социал-демократические теоретики, привыкшие к своей версии неомальтузианства, стали прислушиваться к доводам о новых подходах. Вовторых, предложенная Мюрдалями демографическая политика открывала свежую, убедительную, ориентированную на семью перспективу развития шведского государства благосостояния, построенного на национализме. Шведские социал-демократы пришли к власти в составе функциональной коалиции именно тогда, когда демографический кризис достиг максимальной остроты. Мюрдали не смогли бы найти лучшего момента, чтобы предложить партии чрезвычайно популярный, политически эффективный и научно обоснованный ответ на то, что считалось неразрешимой проблемой, и они принялись переформатировать свой народ. 81

62

Цит. по: Soldersten, “Per Albin och den socialistiska reformismen,” p. 103.

Ãëàâà 2 ÈÑÒÎ×ÍÈÊÈ ÍÎÂÎÃÎ ÏÎÄÕÎÄÀ

Источники предложенного Мюрдалями социал-демократам нового подхода к решению демографического вопроса лежат в выработанном ими в 1929—1934 гг. новом понимании влияния науки на идеологию и политику. Вообще говоря, истоки такого подхода проистекают из раннего периода жизни этой необычайно влиятельной супружеской пары. Карл Гуннар Мюрдаль родился 6 декабря 1898 г. в приходе Густафс в области Коппарберг и провел ранее детство в буколической бедности исторической провинции Даларна. Его отец Карл Адольф Петерссон работал на строительстве железнодорожных депо. Вскоре после этого семья перебралась в Стокгольм, где Петерсон тоже работал в строительстве. Мюрдаль уже в раннем возрасте проявил выдающиеся умственные способности. Учась в гимназии, он попал под влияние учителя Джона Линдквиста, который требовал от своих учеников внимания к философии Просвещения. Мюрдаль прочел много трудов французских и английских социалистовутопистов, которые, «в отличие от Маркса, планировали будущее в великой традиции философии Просвещения». Их труды вселили в Мюрдаля веру в рациональный подход к проблемам и эгалитарную социальную политику. «В этой философии смогла возобладать общая вера в прогресс», — заметил он позднее. Он также рассказывал о раннем интересе к трудам Макса Вебера1. В 1918 г. Мюрдаль поступил в Стокгольмский университет, высшее учебное заведение «нового типа», известное новаторской ориентацией учебного процесса на научные исследования, и быстро приобрел репутацию превосходно1

Цит. по Gunnar Myrdal, “A Worried America,” речь, обращенная к Десятому ежегодному собранию Лютеранского совета в США, Филадельфия, шт. Пенсильвания, 11 марта 1976 г. См. также: Gunnar Myrdal, Against the Stream: Critical Essays on Economics (New York: Pantheon, 1972); Current Biography (March 1975), pp. 29—30. 63


го студента. В 1923 г. он получил диплом юриста, а год спустя женился на студентке Альве Реймер, с которой познакомился за пять лет до этого, во время велосипедной поездки по стране. Альва родилась в семье Альберта и Ловы Реймер в Упсале 31 января 1902 г. Ее отец был строительным подрядчиком, поддерживавшим тесные связи с профсоюзами и социал-демократами, и эту идеологическую ориентацию унаследовала его дочь. Мать Альвы, домашняя хозяйка, была известна как мастерица делать шляпки. Несмотря на трудности, Альва, по инициативе своего отца, получила разностороннее образование, что было необычным для шведской девушки начала ХХ в. В 17 лет, когда гимназия в Эскильстуне закрыла свои двери для девушек, Альва пошла учиться на частные курсы, организованные родителями для десяти молодых женщин. В середине 1922 г. она поступила в Стокгольмский университет, а в 1924 г. получила степень кандидата философии по истории религии, скандинавских языков и истории литературы2. Встреча Гуннара и Альвы положила начало длительному и очень необычному союзу. Прежде чем попытаться понять споры, трения и треволнения, сопутствовавшие их совместной работе, и влияние, которое каждый из них оказывал на другого, работая над независими проектами, нужно оценить силу возникшей между ними эмоциональной зависимости. Эгон Глесингер, американский исследователь экономики, впервые встретил Гуннара Мюрдаля в конце 1930 г. в Женеве, в Институте высших международных исследований (Institut Univesitaire de Haute Etudes internationales). Он сообщает, что тогда весь исследовательский институт был в напряжении, потому что Мюрдаль ждал новостей из больницы, куда его жену положили из-за выкидыша: «В эти недели… когда я еще не знал Гуннара, я почувствовал, какое место занимает Альва в его жизни»3. В первые годы их брака казалось, что — в си2

3

64

Annette Kullenberg, “Jag vill städa samhället,“ in Der gäller vårt liv (Stockholm: Folkhuset, 1976), pp. 10—11; также см.: “Några data i Alva Myrdals liv,” Der gäller vårt liv, pp. 44—45. Интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями. Стокгольм, 20 июля 1976. Egon Glesinger, “Gunnar Myrdal,” мимеографированная биография, подаренная Гуннару Мюрдалю в день пятидесятилетия,

Глава 2. Источники нового подхода

лу обстоятельств, но и вполне добровольно — Альва пожертвовала карьерой ради мужа. Но, хотя в конце 1920-х годов она вела себя как традиционная жена и мать, друзья рано поняли, что из них двоих она сильнее и напористее. Она оказала большое влияние на направление работы своего мужа, в том числе на его переход к междисциплинарным исследованиям4. Получив диплом юриста, Гуннар Мюрдаль завел практику в живописном поселке Мариефред, но вскоре обнаружил, что эта деятельность его не удовлетворяет. По настоянию Альвы он вернулся в университет и начал изучать экономическую теорию под руководством видного шведского экономиста Густава Касселя5. В 1920-е годы Кассель оказал сильное влияние на целое поколение начинающих шведских экономистов и политиков. Его учениками были Нильс Волин, Йёста Багге, Бертиль Улин и Мюрдаль, и со временем каждый из них стал лидером разных политических партий. Альва и Гуннар Мюрдали подружились с Касселем и его женой Йоханной. В письмах 1930-х годов Мюрдаль обращается к своим корреспондентам «Broder» (брат), лишь к одному он адресует письма строго формально — «профессору Касселю». В 1931 г. Мюрдаль отзывался о Касселе как о «чрезвычайно интеллигентном человеке, гении в своей области. Несмотря на поверхностное знакомство с современным институциональным и социологическим подходом, он, будучи настоящим ученым, щедро уделяет внимание любому виду честной и проницательной научной работы»6. Установившиеся между ними почти родственные, как между отцом и сыном, отношения пережили даже резкое столкновение в конце 1934 г. по демографическому вопросу7.

4

5 6 7

6 декабря 1948 г., с. 1, хранится в архиве Гуннара Мюрдаля, Arbetarrörelsens Arkiv, Stockholm (далее GMA). См.: Ulrich Herz, “Två livs öden i vår tid,“ I fredens tjänst (Stockholm: Rabén and Sjogren, 1971), p. 28; также см. интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г. Uno Willers, “Alva och Gunnar Myrdal,” I fredens tjänst (Stockholm: Rabén and Sjögren, 1971), p. 15. G. Myrdal to W. I. Thomas, 10 February 1931, Gunnar Myrdal Archive Letter Collection, Arbetarrörelsens Arkiv, (далее GMAL). Bertil Ohlin, Memoarer: Urg man blir politiker (Stockholm: Bonniers Förlag, 1972), pp. 10—11; Glesinger, “Gunnar Myrdal,” p. 2. 65


Первым домом Мюрдалей в Стокгольме была квартира на Рослагстор. В середине 1920-х годов здесь каждую неделю встречалась небольшая группа друзей, в том числе Альф Йоханссон, в то время изучавший социальную историю, естествоиспытатель Фриц Торен, Пьер Гюнхард, изучавший экономику, и школьная учительница Марта Фредриксон. Они обсуждали, нередко до глубокой ночи, экономические и социально-политические вопросы. Йоханссон позднее вспоминал, что высказывания Альвы Мюрдаль отличались особенной ясностью, оригинальностью и производили сильное впечатление8. В апреле 1927 г. Гуннар опубликовал свою диссертацию, озаглавленную «Prisbildningsproblemet och föranderligheten». Работа опиралась на классическую теорию цены экономистов Кнута Викселля и Касселя. Существенным вкладом Гуннара было то, что он дал новое «динамическое» выражение для изменений цен во времени9. Примечательно, что финансовую поддержку проекту оказал фонд Лауры Спелман-Рокфеллер, и это был первый из целого ряда исследовательских грантов, полученных молодыми Мюрдалями из этого источника. В том же году Гуннар получил назначение в Стокгольмский университет в качестве доцента политэкономии. Тогда же родился Ян, первый ребенок Мюрдалей. В последний год обучения в университете Альва, заинтересовавшись психологическими исследованиями, занялась сравнительно новой областью — социальной психологией. В 1925 г. в ходе длительной поездки с научными целями в Англию она изучала литературно-критический аспект этого подхода, развивавшийся И. А. Ричардсом. Последний рассматривал литературу с точки зрения того, как она воспринимается читателем. Его теория эстетики изучает потребление искусства, а не художников или процесс создания искусства, стремится найти проявления того, что стоит за «художественным вкусом», и факторы, определяющие то, как представители разных социальных групп реагируют на художественные 8

9

66

Alf Johansson, “Minnesbilder,” Det gäller várt liv (Stockholm: Folkhuset, 1976), p. 17; интервью с Альвой Мюрдаль, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; а также интервью с Альфом Йохансоном и Бриттой Окерман, Стокгольм, 26 июля 1976. Gunnar Myrdal, Prisbildningsproblemet och föranderligheten (Uppsala: Almquist and Wiksell, 1927).


импульсы. Осенью 1928 г. Альва также участвовала в семинаре, посвященном «психологии и образованию», который проводил в Стокгольмском университете проф. Бертиль Хаммер, где она подготовила статью о теории сновидений Фрейда10. Весной 1928 г. Гуннар Мюрдаль прочитал в Стокгольмском университете ряд важных лекций о влиянии политики на развитие классической политэкономии. Позднее они были переработаны и опубликованы в 1929 г. под названием «Политический элемент в развитии экономичской теории»11. Эта книга оказала мощное воздействие на новое поколение шведских экономистов, заканчивавших тогда университет. Попытка Мюрдаля увидеть политическое содержание и заблуждения, стоявшие за классической либеральной экономической доктриной, пошатнула сложившиеся догмы и открыла путь к новым экономическим теориям и политическим экспериментам. Трудно переоценить влияние, оказанное этой книгой на все его последующие труды, в том числе на «Kris i befolkningsfrågan»12. То, что началось как лобовая атака на экономические догмы «старшего поколения» экономистов — от Мальтуса, Рикардо и Милля до Маршалла, Касселя и Кнута Викселля, — постепенно переросло в попытку понять экономические учения как согласованный, растущий корпус теорий, тесно связанный со всей совокупностью современных идей и устремлений. Мюрдаль предостерегал, что большинство современных экономических доктрин не следует воспринимать как плод науки, потому что эти теории сложились в те дни, когда частью экономической мысли еще были телеологическая перспектива и «нормативные задачи». Он постулировал, что политиче10

Письмо Бертиля Хаммера в фонд Рокфеллера, 1 марта 1929 г., не подшитое письмо в Alva Myrdal Archive Letter Collection, далее AMAL; интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдаль, Стокгольм, 20 июля 1976 г. 11 Gunnar Myrdal, “Vetenskap och politik” i nationalekonomi (Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1930). Первое английское издание: The Political Element in the Development of Economic Theory (London: Routledge and Kegan, 1953). 12 Интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г.; “Förord till den nya svenska upplagan, 1972,” in Gunnar Myrdal, “Vetenskap och politik” i nationalekonomi (Stockholm: Rabén and Sjögren, 1972). 67


ское умозрение, с пронизывавшее теории экономистов классической школы, с самого начала кристаллизовалось вокруг трех главных центров — вокруг идей ценности, свободы и общественного хозяйства: «Три эти идеи в тех или иных комбинациях дали экономическим учениям их политическое содержание». В последующих главах Мюрдаль препарировал теории классической политэкономии и продемонстрировал скрытые ценностные предпосылки, социальные допущения и отсутствие научной объективности и логической последовательности. Он критиковал мнения экономистов не в качестве их личных политических убеждений, а только в меру их притязаний на научность. В последней главе он обсуждает вопрос о том, как экономическая теория вновь может стать полезной, не превращаясь при этом в теорию объективной политики. По сути дела, он воскресил концепцию «политической экономии», наметив ее связь с «современной, психологически ориентированной социологией». Мюрдаль доказывал, что экономисты не должны маскировать нормативные принципы, представляя их в качестве «концепций». Все определения являются инструментами для анализа реальности; все они «инструментальны» и сами по себе не имеют обоснования. Он утверждал, что экономисты должны четко определять свои понятия и использовать их логически корректным образом: «В экономической науке вечная игра в прятки состоит в том, что нормы выдаются за понятия. В силу этого настоятельно необходимо искоренить не только явно сформулированные принципы, но, прежде всего, все оценки, молчаливо предполагаемые базовыми понятиями»13. Мюрдаль отметил, что большинство вопросов экономической политики пронизано конфликтом интересов, чем пренебрегали экономисты классической школы, верившие в социальную гармонию. Такого рода конфликты не следует маскировать разговорами об априорных принципах, злоупотребляя при этом научным методом, чтобы их утаить или замаскировать. Он утверждал, что одна из главных задач прикладной экономической науки — анализ и препарирование «сложно-

13

68

Gunnar Myrdal, The Political Element in the Development of Economic Theory, p. 192.


го взаимодействия интересов», например, в таких вопросах, как цены. Опираясь на свою, идущую от традиции Просвещения веру в будущее, автор обращается к политической борьбе и к институциональному устройству — к «правовому порядку и обычаям, привычкам и договоренностям, которые этот правовой порядок санкционирует или просто терпит», — в рамках которого и происходит эта борьба. Он обнаружил, что возможности выявления экономических интересов серьезно возрастают, если принять возможность институциональных изменений: «Все институциональные факторы, определяющие структуру рынка, вообще говоря, вся система экономики, включая налоговое и социальное законодательство, могут быть изменены, если те, кто заинтересован в изменениях, обладают достаточной политической силой». Он доказывал, что исследование экономических интересов требует трактовать институциональные конструкции как переменные, а потому следует изучить вопрос о том, в какой мере группы были достаточно могущественны, чтобы осуществить эти изменения, и проследить последствия возможных изменений по всей системе цен. Говоря проще, социальная жизнь есть лишенный логики результат решений, принимаемых людьми, и мы в любой момент можем решить, сохранять ее или изменить14. Проблема изолирования интересов выходит за пределы чистой экономической науки. Человеком движут не только экономические интересы. «Людей привлекают еще и социальные цели, — настаивал Мюрдаль. — Они верят в идеалы и хотят, чтобы общество им соответствовало». Он пришел к выводу, что «технология экономической науки» должна строиться не на экономических интересах, а на социальных установках. Анализ установок стал проблемой социальной психологии, а «поскольку нас интересуют социальные группы, это проблема социальной психологии характера групп. Технология экономической науки — это отрасль современной, психологически ориентированной социологии»15. Мюрдаль сомневался, что эта активная новая социология в ближайшем будущем сможет дать твердое основание для «технологии экономической науки». А пока что он предложил две 14 15

Ibid., pp. 193—199. Ibid., pp. 199—204. 69


нормы, гарантирующие, что экономическая наука не превратится в метафизику: 1) ценностные предпосылки следует всегда формулировать явным образом, конкретно и соотносить с действительными ценностными суждениями социальных групп; 2) формулируя значимые экономические установки, следует всегда уделять внимание отмеченным выше проблемам социальной психологии. Он приходит к выводу: «Только если экономисты будут скромны в своих притязаниях и откажутся от всех претензий на постулирование всеобщих законов и норм, они смогут эффективно продвигаться к своим практическим целям, а именно сохранять рациональность политических аргументов… базируя их на возможно полном и правильном знании фактов»16. В первоначальном виде в лекциях, которые легли в основу книги Мюрдаля «Vetenskap och politik», содержалась критика теории «оптимальной численности населения»17. Шестая 16

17

70

Ibid., pp. 204—206. В 1933 г. Мюрдаль разъяснил это так: «Das Paradox liegt darin, dass die praktische Nationalökonomie nur dadurch Objektivität gewinnen kann, dass die politische Wollen umurhullt in allen seinen wichtigen Varianten beobachtet wird und dass diese dadurch direkt in die wissenschaftliche Analyses als ihre alternativen Wertprämissen eingefurt werden» (Gunnar Myrdal, “Das Zweck-Mittel-Denken in der Nationalökonomie,” Zeitschrift für nationalökonomie (4 March 1933): 329). Это понимание «проблемы ценностей» в экономической науке пронизывает все последующие работы Мюрдаля. Он пришел к пониманию того, что использование «ценностных предпосылок» необходимо для того, чтобы экономика опять стала моральной наукой. В 1972 г. он написал: «Когда впоследствии во многих сферах исследования я пытался применять это понимание и заботился о том, чтобы четко формулировать мои ценностные предпосылки и обосновывать их выбор, я вернул экономике характер моральной науки» (Gunnar Myrdal, Against the Stream, pp. vii—viii. См. также важное экономическое приложение к: Gunnar Myrdal, An American Dilemma — The Negro Problem and Modern Democracy (New York and London: Harper, 1944)). Представленный Мюрдалем в университет учебный план на весну 1928 г. содержал следующий пункт: «Maj 10 — kritik av teorin om befolkningsoptimum» («10 мая — критика теории оптимума народонаселения»). См.: “Dagbok för Stockholms Högskola,” GMA 4.1.4. В письмах Мюрдаля начала 1928 г. также нашел отражение его интерес к вопросу об «оптимальной численности населения». См. письмо Гуннар Мюрдаль Хольгеру Коеду, 6 февраля 1928, GMAL.


глава книги должна была носить название «Befolkningsfrågan» («Вопрос народонаселения»)18, и в первом черновом наброске обсуждение вопроса о численности населения занимало целую главу19. Но в конце концов он выкинул эту главу из книги, а все обсуждение вопроса об оптимуме населения свелось к нескольким коротким высказываниям и примечаниям. Позднее он объяснил ситуацию Эрнсту Вигфорсу: «Я начал книгу с критики теорий народонаселения, но когда дошел до камня преткновения, решил, что учение о народонаселении развито в экономической теории настолько плохо, что в серьезной книге нельзя выделять на это целую главу»20. Этот первый набросок «утраченной главы» «Vetenskap och politik» представляет первоначальный подход Мюрдаля к теории народонаселения. Здесь он утверждает, что отправной точкой теории «оптимального населения» было «den liberala önskemaximum»*, т.е. наибольшее возможное счастье для наибольшего возможного числа [людей]**. Он отметил, что утилитаристский подход Джона Стюарта Милля в интерпретации Сиджвика и Эджуорта постулирует формулу оптимальной численности населения, которая соотносит численность людей и показатель их среднего счастья. Мюрдаль отверг эти теории оптимума населения как нерелевантные. Он утверждал, что строго математические и экономические формулы не годятся для точного измерения счастья людей: «Только представьте себе, насколько проницательным должен быть теоретик, который сможет подсчи18

С подзаголовком это выглядело так: «Шестая глава: Вопрос народонаселения. Критика представлений об оптимальном населении» («Sjätte kapitel: Befolkningsfrågan. Kritik föreställningarna om ett befolkningsoptimum»). In GMA 4.1.2. 19 Этот первый черновик «Vetenskap och politik» хранится в GMA 4.1.3. Обсуждение вопроса об «оптимуме населения» находится на с. 30—37, причем среди пронумерованных страниц вложено несколько написанных от руки непронумерованных. 20 Гуннар Мюрдаль Эрнсту Вигфорссу, 10 мая 1931, GMAL. Комментарии, вошедшие в опубликованный текст, см. в: «Vetenskap och politik» [1972], pp. 70—71. * Либеральный максимум удовлетворения желаний (швед.). — Прим. ред. ** Формула И. Бентама: Бентам И. Основные начала гражданского кодекса // Избранные сочинения Иеремии Бентама. СПб.: Русская книжная торговля, 1867. С. 321. — Прим. ред. 71


тать оптимальную численность населения, т.е. учесть внутреннее чувство счастья и принять во внимание тягу к одиночеству, радость от рождения детей, нежелание женщин рожать, моральные и личные решения об использовании противозачаточных мер»21. Он отметил определенные политические факторы, которые необходимо было бы принять во внимание при этих расчетах: потребности обороны, давление конкурирующих стран и соображения расовой гигиены. Учитывая чрезвычайную сложность задачи, Мюрдаль объявил невозможной попытку определить «оптимальный» уровень населения, добавив: «В мои намерения не входит пропаганда, направленная против неомальтузианства или любой другой политической концепции народонаселения. Я только хочу, чтобы экономист, будучи ученым, смиренно признал, что нам слишком мало известно об этих бесконечных и далеко заводящих темах, а что касается остального, там нет ничего такого, на чем можно было бы утвердить некие ценностные предпосылки, которые могли бы представлять мнение некого большинства или сколько-нибудь обоснованно использоваться в качестве полезных гипотез»22. Отказавшись в то время выступить за или против неомальтузианства, Мюрдаль предложил интригующую и сравнительно реалистичную общественную дилемму: «…представьте себе, что индивид — или, скажем, все индивиды в качестве членов общества — исходя из политических ценностей хотят, чтобы их народ был многочисленным, но при этом сами детей заводить не желают»23. Позднее Мюрдали глубоко исследуют это несоответствие коллективных и личных интересов в вопросе о деторождении и сформируют на его основе свою программу стимулирования рождаемости. Книга «Vetenskap och politik» представляла собой важный этап становления Гуннара Мюрдаля как ученого. В этой работе он отказался от чисто экономического подхода в пользу подхода мультидисциплинарного с использованием методов экономики, политологии, социальной психологии и социоло21

22 23

72

GMA 4.1.3., p. 32. См. также фрагмент из переработанного варианта главы о населении: “Förarbeten till «Vetenskap och politik» i nationalekonomi,” GMA 4.1.5. (11). GMA 4.1.3., p. 34—35. GMA 4.1.3., p. 37.


гии. Он подверг беспощадной критике субъективизм, выявленный им у классических и неоклассических экономистов, заложив базу для своего более «объективного» подхода к социальным и экономическим исследованиям: четко сформулированные ценностные суждения, различение между общепринятыми мнениями и действительными установками и упор на взаимосвязь экономических и институциональных изменений. Здесь же он обратил внимание на сложности теории народонаселения и сформулировал многие из вопросов, ответ на которые дал в последующих работах24. Еще одно свидетельство зарождающегося у Мюрдаля интереса к демографическим проблемам появилось в октябре 1928 г.: он предложил провести «интенсивное исследование» с позиций экономической науки того «демографическо-статистического материала», что имелся в Центральном статистическом управлении Швеции, при финансовой поддержке фонда Лауры Спелман Рокфеллер. Он, в частности, надеялся исследовать то, как «эти демографические факторы реагируют на различия и на изменения таких экономических показателей, как ставки заработной платы, безработица, производство и пр., и то, как они в определенных случаях влияют на эти величины»25. Другие документальные свидетельства того же периода отражают зарождающийся интерес к влиянию экономических изменений на институт семьи26. Мюрдаль написал несколько эссе о динамике социальной структуры27 Швеции и короткое исследование обостряющейся аграрной проблемы28. 24 25

26 27

28

Об этом в интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г. Gunnar Myrdal, “Till Stockholms Högskola Fakultet,” 4 October 1928, GMA 4.2. Тот же ранний интерес к динамике отношений между экономическими и демографическими изменениями в аграрном и промышленном секторах отражен в письме Гуннара Мюрдаля Йохану Акерману, 12 августа 1929, GMAL. См., напр.: Gunnar Myrdal, “Kritisk studie av Marxism,” GMA 4.2. Gunnar Murdal, “Folket och samhällsklasserna”; “Samhällsrörelser och organisationer”; а также “Staten och ekonomiska livet”, in Nils Herlitz, Svensk samhällslära (Stockholm, Svenska bokförlaget, 1929, 1948), pp. 11—13, 13—23, 98—100. Gunnar Myrdal, “Lantbrukets bristande räntabilitet,” Svensk Tidskrift 18 (1928): 463—476. 73


Однако до осени 1929 г., несмотря на уже проявившийся ранее интерес к социально-экономическим и институциональным проблемам, и Альва и Гуннар Мюрдали оставались академическими учеными в строгом смысле слова. Гуннар занимался преимущественно экономической теорией, Альва — социальной психологией литературы и эстетикой. Оба были поглощены университетской жизнью и не принимали активного участия в политике. Альва Мюрдаль, несмотря на свое тяготение к социал-демократам, не считала себя членом какой-либо партии. Гуннар Мюрдаль, выросший в сельской глубинке, сохранил интерес к политическим делам аграрной партии, а в конце 1920-х годов ему предложили стать кандидатом в риксдаг от Bondeförbund29. Интерес к политике у них пробудился, когда они получили грант фонда Рокфеллера для научной работы в США в 1929/30 академическом году30. Их включили в очень важную, хотя и малоизвестную программу фонда Рокфеллера, целью которой было предоставление молодым и перспективным экономистам и социологам возможности в течение года путешествовать и работать в США. Для Мюрдалей эта поездка оказалась очень важна; в более широком плане она положила начало новому этапу в притоке идей из США, где Мюрдали впитали дух научного и социального прогресса. Под влиянием американского опыта Альва занялась проблемами семьи, детских дошкольных учреждений и соответствующей политикой государства. У Гуннара под влиянием того же опыта окреп интерес к демографической политике. В сентябре 1929 г. они покинули Швецию независимыми интеллектуалами, а через год вернулись с кучей идей об использовании научной социологии для радикального реформирования шведского общества. Их путешествие началось с остановки на лето в Англии, где они завершили старые проекты, а Альва начала изучать литературу по теории педагогики. В письме профессору Бертилю Хаммеру Альва Мюрдаль описывала свое увлечение теория29 30

74

Интервью Гуннара Мюрдаля с Эриком Ниленом (1973), GMA 96.2.1, p. 23. Это укрепило продолжавшуюся несколько десятилетий связь между Мюрдалями и основанным в 1928 г. фондом Рокфеллера. В 1930—1940-х годах и Альва и Гуннар Мюрдали состояли советниками фонда.


ми воспитания, предложенными шотландскими философами, которые, по ее ощущениям, сумели предвосхитить значительную часть современных психологических идей. Она отметила, что у нее открылись глаза на «тесную связь между педагогикой и великими социальными проблемами». Приложением к письму был набросок плана магистерской диссертации (Licentiauppsats), где речь шла о «школе как заместителе семьи» и о необходимости школьной реформы, которая развернула бы образование лицом к психологическим потребностям детей31. В США фонд Лауры Спелман Рокфеллер направил Альву Мюрдаль на изучение социализации детей и детской психологии. В то время в США, прежде всего в Институте развития детей Колумбийского университета и в Институте человеческих отношений Йельского университета, активно разрабатывались новые теории воспитания, в том числе дошкольного. Она побывала в этих институтах, а также в Институте охраны детства Миннесотского университета и в экспериментальных центрах дошкольного воспитания в Торонто, Уиннетке (штат Иллинойс) и в Вашингтоне (округ Колумбия), которым фонд Рокфеллера оказывал финансовую помощь. Два последних произвели на нее особенно сильное впечатление32. В этот период Альва много читала и о применении психоанализа в педагогике и об отношениях между школой и семьей. Она подробно конспектировала такие работы, как J. C. Flugel, The Psycho-Analysis Study of the Family (London, 1921), G. H. Green, Psychoanalysis of the Classroom (London, 1921), а также W. Lay, The Child’s Unconscious Mind (London, 1919). Ее чрезвычайно заинтересовало то, как в американских экспериментальных школах учеников готовили к будущей семейной жизни и к воспитанию детей, как школы вовлекали в учебный процесс родителей и поощряли инициативу учащихся (open studies). Особенно увлекла ее идея просвещения родителей33. Она установила связи с рядом американских социологов, прежде всего с У. И. Томасом и Дороти Томас, авторами рабо31 32 33

Письмо Альвы Мюрдаль Бертилу Хаммеру, 15 сентября 1929 г., AMAL. Интервью с Альвой Мюрдаль, Стокгольм, 20 июля 1976 г. См.: Alva Myrdal, “Vi föräldrar måste fostra oss,” Idun, 4 July 1936, p. 7. 75


ты «Ребенок в Америке» (W. I. Thomas and Dorothy Thomas, The Child in America). Социолог Уильям О. Огборн произвел на нее впечатление своими взглядами на значимость недавних изменений в структуре семьи и на последовательно нараставшую утрату ею своих функций. Огборн учил, что такие институты, как школа, промышленность и государство разрослись за счет семьи, так что роль последней свелась большей частью к воспитанию личности. Мюрдаль познакомилась и с видными европейскими психологами, перебравшимися в США, в числе которых были Альфред Адлер и Шарлотта Бюлер34. Программа занятий, подготовленная фондом Рокфеллера для Гуннара Мюрдаля, была расписана не так подробно. Как сообщил Йёста Багге, главный координатор деятельности фонда в Швеции, большую часть времени Гуннар Мюрдаль проводил в поездках, знакомясь с американскими учеными и с новыми подходами и методами в своей области35. Бóльшую часть этого года Гуннар Мюрдаль провел в Колумбийском и Чикагском университетах и в Библиотеке Конгресса. Контакты с американскими учеными возбудили в нем новый интерес к демографическим показателям. В письме Касселю он заметил, что его диссертация дала ему знание современной экономической теории, а работа над книгой «Vetenskap och politik» принесла ему понимание исторической обусловленности развития экономической теории. Он добавил: «Но после этого я, вероятнее всего, больше ничего не напишу в сфере собственно экономической теории. Здесь 34

Альва Мюрдаль, в интервью с Лаурой Уоплз Макмаллен, “Population Problems,” American Swedish Monthly, August 1938. О годе, проведенном Альвой Мюрдаль в Соединенных Штатах, см. также: AMA 3.000, где хранятся ее конспекты и выписки за тот период; АМА 4.000, где содержатся печатные материалы и ее записи о посещении американских экспериментальных школ; Gösta Bagge to John van Sickle (Rockefeller Foundation), 3 December 1932, GMAL; важное интервью с Альвой Мюрдаль, частично перепечатанное в: “Duktiga Kvinnor,” Foket (Eskilstuna), 2 May 1936; интервью с Альвой Мюрдаль, 20 июля 1976 г.; а также письмо Гуннара Мюрдаля Густаву Касселю, 29 октября 1929 г., GMAL. 35 Письмо Йёсты Багге Йону ван Сиклю, 3 September 1932 (“Rockefeller Foundation Correspondence”), GMAL; а также интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 20 июля 1976 г. 76


я узнал то, что хотел узнать. Демографические вопросы мне интересны, но не с чисто научной стороны [sic], а потому что, возможно, именно они могут поведать кое-что о более глубоких связях в развитии Швеции в последние десятилетия, а также потому, что именно они определяют современную социально-экономическую жизнь нашего народа»36. Он упомянул свое разочарование в теоретических исследованиях и дал зарок: «Я займусь тем, что более непосредственно связано с жизнью людей»37. В Библиотеке Конгресса Мюрдаль обратил внимание на динамику демографических процессов: «Я все больше уверен, что мне нужно заняться глубоким, всесторонним социологическим исследованием индустриализации в Швеции в свете динамики народонаселения и делового цикла»38. Из Чикагского университета Мюрдаль написал Багге: «Здесь я в основном поддерживаю контакты с социологами, которые сейчас занимаются вопросами народонаселения этой страны на глубоком уровне». Он пишет о своем удовольствии от знакомства с Огборном и добавляет: «Альва и я основательно влезли… в многостороннее демографически-социологическое исследование населения Чикаго… которым руководит Берджесс», и подчеркивает в связи с этим изменение функций семьи. Он полон решимости по возвращении домой приступить к усиленному изучению населения Швеции39. Мюрдаль также поз36 37

38 39

Письмо Гуннара Мюрдаля Густаву Касселю, 29 октября 1929 г., GMAL. Ibid. Представляет интерес ответ Касселя на это письмо. Он согласился с Мюрдалем, что демографические исследования чрезвычайно важны, особенно потому, что они могут объяснить «самые последние изменения» в Европе. Это особенно относится к Германии, отметил он, где в последние годы экономика пребывала под влиянием изменений в составе немецкого населения. Он видел, что та же ситуация складывается и в Швеции, и считал важным, «чтобы вся наша экономическая [folkhushallning] и особенно наша социальная политика учитывали демографическую ситуацию грядущих десятилетий». Письмо Густава Касселя Гуннару Мюрдалю, 9 декабря 1929 г., GMAL. Письмо Гуннара Мюрдаля Густаву Касселю, 18 января 1930 г., GMAL. Письмо Гуннара Мюрдаля Гёсте Багге, 3 февраля 1930, GMAL. О растущем интересе Мюрдаля к демографическим вопросам см. его письмо к Йёсте Багге от 6 февраля 1930 г., GMAL. 77


накомился с У. И. Томасом и Дороти Томас, и это знакомство переросло в длительные личные и профессиональные отношения, причем впоследствии Мюрдаль помогал последней в работе со шведской миграционной статистикой40. Надо сказать, что 1929/30 академический год совпал с началом Великой депрессии. На Мюрдалей произвели глубокое впечатление масштабный крах экономики, рост безработицы и обострение бедности. Их поразило, что богатейшая страна мира — символ будущего, демократии, равенства и научного прогресса — может при этом быть настолько отсталой и мириться с городскими трущобами, «почти голодом» и разгулом преступности. Они указывали на блистательную недееспособность американских интеллектуалов, которые так умно и красноречиво анализировали и «разоблачали» американскую ситуацию, но оказались решительно неспособны к позитивным политическим действиям41. В 1930 г. Гуннар Мюрдаль отказался от должности доцента Стокгольмского университета и, по настоянию Касселя, занял более высокооплачиваемую и престижную должность преподавателя международной экономики в Институте высших международных исследований Женевского университета (Insitut universitare de hautes Etudes Internationales). Фонд Рокфеллера при содействии Йёсты Багге добавил ему денег, и он смог ускорить работу над демографическим проектом. Он стремился выявить взаимосвязь между демографическими показателями — рождаемостью, смертностью, миграцией — и другими социально-экономическими переменами, ставшими результатом индустриализации. Его интересовали 40

41

78

См. письмо Дороти С. Томас Гуннару Мюрдалю, 15 сентября 1930 г., GMAL. Это письмо положило начало длительной и обширной переписке. См. также письмо Йёсты Багге Джону Ван Сиклю, 3 сентября 1932 г., GMAL. Интервью: с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм. 20 июля 1976 г.; с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г.; с Альвой Мюрдаль в “Duktiga Kvinnor,” Folket, 2 May 1936; а также см.: Gunnar Myrdal, “Socialism eller capitalism i framtidens Amerika?” Tiden 23 (1931): 205—230. См. также: Ulrich Herz, “Intervju med Alva och Gunnar Myrdal [Genevam July 1970], I fredens tjänst fredens tjänst (Stockholm: Rabén and Sjögren, 1971), pp. 109—110; Herz, “Två livs öden i vår tid», p. 25.


движущие силы, обеспечивавшие перемещение населения из сельского хозяйства в промышленность и из сельских районов в города42. В начале 1931 г. Мюрдаль планировал подготовить два объемистых тома, первый со статистическими данными, а второй с их анализом и интерпретацией. Он намеревался принять участие в проекте исследования миграционных процессов в Швеции в сотрудничестве с У. и Дороти Томасами. К этому времени у него уже сложилась репутация демографа, и он даже принял приглашение подготовить для Международного римского демографического конгресса (1931 г.) статью о внутренних миграциях в Швеции, но потом отказался от этого предложения. Вскоре он обнаружил, что преподавательская нагрузка не оставляет ему времени на исследовательскую работу, и уже в марте начал подыскивать себе другое место43. Альва Мюрдаль продолжала психологические штудии в женевском Институте им. Жан-Жака Руссо, обращая особое внимание на работы Пиаже и его идеи о развитии ребенка в пер42

43

Составленное Мюрдалем резюме, представляющее собой фрагмент «Short Notes on an Investigation of the Swedish Population at Present Being Carried on at the University of Stockholm», хранится в AMA 12.103—1. Предложенная Мюрдалем методология кратко изложена в письме Йёсте Багге от 23 июля 1930 г., GMAL. Ему предстояло проанализировать статистику за 1895—1930 гг., с надеждой позднее поднять статистику начиная с 1860 г. Работа должна была включать детальный анализ переписей 1904, 1914, 1924 и 1930 гг. Он ввел различение между сельскохозяйственными поселениями и поселками лесодобытчиков и различал «развивающиеся, стационарные и гибнущие» поселения с ориентацией на промышленную деятельность, сельское хозяйство и лесоразработки. Он предложил вычислять процент роста населения, приходящийся на каждую из этих категорий, и сопоставлять различия в уровне эмиграции, возрастной структуре и соотношении полов для старых, вымирающих сельских поселений и растущих, современных промышленных поселков. См. письмо Гуннара Мюрдаля У. Томасу от 1 декабря 1931 г., GMAL; и его же письмо Йохану Окерману от 8 сентября 1930 г., GMAL. Об издательских планах и намерении сотрудничать с Томасами см. письмо Гуннара Мюрдаля Густаву Касселю от 7 февраля 1931 г., GMAL; а также Дороти Томас от 10 февраля 1931 г. О приглашении Мюрдаля на демографическую конференцию в Риме см. письмо Коррадо Джини Гуннару Мюрдалю от 17 марта 1931 г., GMAL. 79


вые годы жизни. В конце 1930 г. у нее случился выкидыш, и некоторое время существовала реальная угроза ее жизни. Но к февралю 1931 г. она полностью оправилась и присоединилась к своему мужу в Женеве, где регулярно участвовала в острых дискуссиях с осевшими там же соотечественниками, среди которых выделялся Бертиль Улин, работавший тогда в аппарате Лиги Наций; в этих посиделках участвовала и супружеская чета из США, Фрэнсис и Джейкоб Винеры. 25 апреля 1931 г. Альва Мюрдаль прочитала первую публичную лекцию в женевской Высшей школе скандинавских народов о «социальной политике в интересах детей и молодежи». Она наметила программу социальной реформы, нацеленной на предоставление большей правительственной поддержки детям и семьям44. В начале 1931 г. Альва и Гуннар Мюрдали впервые попытались выяснить причину, значение и последствия падения рождаемости в Швеции в двух статьях, озаглавленных «Вопрос народонаселения с позиций социальной политики» («Befolkningsfrågan från socialpolitik synpunkt»). В этих статьях (их тексты утеряны) Мюрдали попытались объединить сформулированную Гуннаром давнюю критику демографических теорий в трудах экономистов классической школы и его выводы из исследования статистики естественного движения населения с интересом Альвы к институту семьи, детской психологии и к отношению правительства к семье. Роль объединяющего сюжета играли падение рождаемости и социальнополитический ответ на него. Эти статьи образовали основу, на которой позднее была создана их работа о демографии «Kris i befolkningsfrågan». Но в ту пору они еще не были завершены и представляли собой «своего рода искусственную амальгаму». Эти два автора еще не пришли к согласию по ряду фундаментальных вопросов, включая вопрос о желательности политики высокой рождаемости и о форме действенной уравновешивающей социальной политики45. 44

45

80

Письмо Гуннара Мюрдаля Дороти Томас от 10 февраля 1931 г.; Glesinger, “Gunnar Myrdal,” p. 1; Phlin, Memauarer, p. 142; интервью с Альвой Мюрдаль, Стокгольм, 29 июля 1976 г. и 7 июля 1977 г.; указание Альвы Мюрдаль автору, 23 июля 1977 г.; Herz, “Intervju med Alva och Gunnar Myrdal,” pp. 110—11. Alva Myrdal, “Duktiga Kvinnor,” Folket, 2 May 1936; интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.


В мае 1931 г. Гуннар Мюрдаль передал редактору журнала «Tiden» Эрнсту Вигфорсу две рукописи для публикации. Отрицательная реакция Вигфорса не заставила себя ждать. Свой отказ он объяснил тем, что для небольшого журнала рукописи слишком объемисты46. В июне Мюрдали вернулись в Стокгольм, положили рукописи в дальний ящик, и тема демографии была отложена еще на три года. В этот период их интересы и деятельность существенно разошлись и вновь пересеклись только в середине 1934 г. в связи с работой над книгой «Kris i befolkningsfrågan». Гуннар вернулся в Стокгольмский университет, где занялся экономической теорией, сельскохозяйственной и жилищной политикой. Альва стала активисткой женского движения, где нашла применение своим новым интересам к детской психологии, воспитанию родительских навыков и семье. Соединяли их общие внешние связи — несколько групп людей, регулярно собиравшихся для обсуждения социальнополитических вопросов. Один кружок составляли такие друзья 1920-х годов, как Пьер Гэншар и Альф Йоханссон. Теперь они меньше говорили о теории и больше о политике. Раз в две недели в доме Мюрдалей на Кунгсхольмсстранд собирались человек двадцать студентов-экономистов выпускного курса и до рассвета обсуждали экономические проблемы, «потребляя при этом огромное количество местной картофельной водки и виски»47. Но самыми влиятельными новыми знакомыми Мюрдалей была группа радикальных архитекторов и промышленных дизайнеров. Истоки радикального функционализма современного шведского дизайна в определенном смысле можно возвести к некоторым элементам народного искусства48. Идеология была разработана в сочинениях социалистки Эллен Кей (Ellen Key, Skönhet i hemmen (1897); и Skönhet för alla (1899)), обосновывавшей необходимость промышленного производства 46

47

48

Письмо Гуннара Мюрдаля Эрнсту Вигфорсу от 10 мая 1931 г., GMAL; письмо Эрнста Вигфорса Гуннару Мюрдалю от 19 мая 1931 г., GMAL. Glesinger, “Gunnar Myrdal,” p. 3; интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; а также интервью с Альфом Йохансоном, Стокгольм, 26 июля 1976 г. Bengt Nystrom, “Sekelskrifte, brytningstid,” FORM 66, No. 6—7 (1970): 268—272. 81


простой, гигиеничной и доступной по цене домашней утвари. На выставке хозяйственных товаров 1917 г. публике впервые были представлены работы нового поколения шведских дизайнеров, в том числе Эрика Веттергрена, Эльзы Гулльберг, Карла Бергстена и Грегора Паульссона. Очевидным было влияние центра современного немецкого дизайна Deutsche Werkbunds49. Тем временем волна демократизации, прокатившаяся по Европе после Первой мировой войны, открыла новую эпоху архитектурных экспериментов. К середине 1920-х годов в Берлине, Амстердаме, Франкфурте и в других городах воплощалось множество проектов. В Швеции в 1920 г. по результатам проведенных по требованию риксдага исследований были установлены новые стандарты на стройматериалы, а позднее они были усовершенствованы архитектором Эскилем Сундалем для нужд шведских жилищных кооперативов (HSB). Большое влияние на шведских архитекторов оказал Ле Корбюзье с его павильоном «Новый дух» (L’esprit nouveau) на Всемирной выставке 1925 г. в Париже и экспозицией на Штутгартской выставке 1927 г. Свен Валландер, главный архитектор HSB, много ездил по Европе и сыграл решающую роль во внедрения в Швеции функционального подхода к дизайну мебели, жилья и домашней утвари. Особенное впечатление произвели на него жилищные комплексы в «красной» коммуне Вены, где создали систему коллективного присмотра за детьми, постаравшись, чтобы дневные детские сады и ясли не выглядели как заведения для бедных50. В 1928 г. архитектор и дизайнер Уно Орен организовал исследовательский кружок с участием студентов-архитекторов для выявления взаимосвязи между функционализмом и социальной политикой. Лидером проекта был Альф Йоханссон, а Мюрдали стали постоянными участниками. Социаль49 50

82

Ingela Lind, “Hemutställningen 1917,” FORM 66, No. 6—7 (1970): 273—280. Olle Svedberg, “Funktionalismen-fokus på 1920-talet,” Att bo, June 1973, pp. 14—17; Sven Wallander, Minnen, Del I: HSB’s öden från 1920-talet till 1957 (Stockholm: HSB’s Riksförbund, 1965), pp. 68, 70; Brita Åkerman, “Goda grännar på 1920-talet — och på 70-talet,” Att Bo, June 1973, pp. 18—23’ Dag Widman, “20talet — på gränsen till en ny tid,” FORM 66, no. 6—7 (1970): 281—285.


ная политика все больше перемещалась в центр внимания их подхода к дизайну51. Эта группа архитекторов и градостроителей, включавшая Орена, Гуннара Асплунда, Вальтера Гана, Свена Маркелиуса, Грегора Паульссона и Эскиля Сундаля, помогла организовать Стокгольмскую выставку 1930 г. Выставка явилась торжеством рационального, «социального» подхода к дизайну жилищ, мебели и домашней утвари — все было пронизано духом того, что позднее получило название «шведского модерна». Выставка ознаменовала разрыв со шведской архитектурной традицией, по крайней мере в той степени, в какой дизайн связан с идеологией. Публике представили функционально организованный город, воплощавший видение нового демократического общества и культуры52. Одновременно с открытием выставки была опубликована книга «Acceptera», ставшая важным документом современной социальной истории Швеции. Идейный посыл авторов «Acceptera» заключался в том, чтобы избежать выбора между индивидом и массой, между личным и общественным, между качеством и количеством, а предоставить и массовому, и индивидуальному потребителю и количество, и качество. Они отвергли современную им социальную политику, стремившуюся решать социальные вопросы так, «будто цель в том, чтобы избавиться от симптомов болезни, а не от самой болезни»53. Они говорили о промышленной Европе, или об «А-Европе», как об огромном сложном организме, подчиненном принципам специализации и централизации, в котором все составляющие его клетки зависят друг от друга. Эта «А-Европа» охватывала огромную зону от Стокгольма до Флоренции и от Глазго до Будапешта, резко отличаясь от старого пасторального мира. Они настаивали на том, что шведская культура стоит перед жизненно важным выбором: адаптироваться к этой новой Европе или превратиться в бесполезный реликт54. 51

52 53 54

Svedberg, “Funktionalismen-fokus på 1920-talet,” p. 15; а также см.: Kajsa Petersson, “Samtal med Alf Johansson,” Att Bo, June 1973, pp. 8—9. См.: Per-Göran Raberg, “Stockholmsutställningen 1930,” FORM 66, no. 6—7 (1970): 286—293. Gunnar Asplund et al., Acceptera (Stockholm: Tidens Förlag, 1931), p. 9. Ibid., pp. 16—25. 83


В деле жилищного строительства они высмеивали современные им архитектурные формы как неэффективные и неэкономичные, заявляя, что располагают новыми материалами и могут строить более просторные, более светлые, более дешевые и рациональные дома, чем даже всего лишь десять лет назад. Они были убеждены, что «радикальное понимание» потребности в качестве уже породило новые концепции строительства, отход от традиции и даже совершенно новую эстетику. Они заверяли публику, что предлагаемая ими комбинация радикального, рационального и гигиеничного может преобразить дизайн мебели, осветительных приборов, столовой посуды, стеклянной посуды и даже дверных ручек: «…мы создадим вещи, которые можно собирать самому, и они будут красивы и функциональны»55. Авторы рассматривали исчезновение ремесел в результате роста промышленности как неизбежность и как единственный способ обеспечить грядущее поколение доступными по цене вещами высокого качества: «Мы должны принять это направление развития как честную основу… для нашей работы». Их теория искусства выражалась коротким лозунгом: «Искусство — это порядок». Они разрабатывали «свободное, независимое, живое искусство вместо слащавых, сантиментальных и бесполезных декораций; вместо „элегантности“»56. Дизайнеры считали себя авангардом нового периода культуры, когда искусство и архитектура навсегда расстаются с идеалом малого города, разворачиваясь в сторону большого промышленного города. Так функциональная архитектура станет самой сущностью большого города. «Прими [Acceptera] вышеупомянутую реальность, — провозгласили они, — только она даст нам шанс оказывать влияние, даст силы изменять вещи и придавать форму культуре, являющейся гибким инструментом жизни». Отвергая старую, пасторальную Европу, они ставили перед собой как перед проектировщиками, организаторами, рационализаторами и художниками цель «переустройства всей мировой экономики, улучшения

55 56

84

Ibid., p. 119, а также pp. 45, 56, 117—122. Ibid., pp. 123, 140, 171.


и исправления условий жизни» ради обогащения человеческого существования57. В «Acceptera» шведские дизайнеры представили видение архитектуры и социальной политики, которые связаны воедино количеством и качеством и подразумевают «профилактический» характер социальной политики (в противоположность социальной политике, устраняющей симптомы), отстаивали рациональное планирование и были увлечены позитивным, смелым, оптимистическим выбором индустриального урбанистического будущего. Тесные связи с этими дизайнерами, особенно с Ореном и Маркелиусом, оказали значительное влияние на представления Мюрдалей о социальной политике, что позднее нашло отражение в их работе о семье и народонаселении58. В Стокгольмском университете Гуннар Мюрдаль возобновил участие в исследовательском проекте под руководством Багге. В 1925 г. фонд Рокфеллера начал выдавать гранты, чтобы поощрять исследования в области социологии, и теперь он выделил еще 30 тыс. долл. до 1936 г. Багге охарактеризовал этот проект как исследование факторов социального развития Швеции в период с 1830 по 1929 г. В мае 1931 г., на собрании гуманитарного факультета, Багге, Гуннар Мюрдаль и еще пять человек были избраны в совет директоров исследовательского проекта. Движущей силой проекта был Багге — осно57

58

Ibid., pp. 186—188, 198. В работе 1932 г. Грегор Паульссон расширил политические задачи архитектора. Архитектор должен создавать «бесклассовый город», в котором будут залечены и изжиты шрамы от индустриализации, калечащие людей и город. Жилищные условия больше не будут отражать классовое положение. Он объявил целью архитекторов «тотальную демократизацию» буржуазного города. См.: Gregor Paulsson, “Arkitektur och politik,” in Gregor Paulsson et al., Arkitektur och samhälle (Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932), p. 15. О политизации шведских архитекторов см. также: “Våra arkitekter har väknat till radikal inställning,” Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 24 January 1933. О взаимосвязи между функционализмом и шведским социализмом см.: “Bostadsnöd och samhällsproblem,” Social-Demokraten (Stockholm), 18 November 1934. В этой редакционной статье, например, говорится, что «только в социалистической системе, в которой преобладают интересы общества, могут быть реализованы прекрасные принципы функционализма». 85


ватель и директор школы социальных исследований при университете, активный член Консервативной партии и ученик Касселя59. Коллективный труд «Socialvetenskapliga institutet» представляет собой внушительное собрание статистических материалов. В целом он сформировал базу данных для исследований и рекомендаций ряда комиссий по изучению положения в обществе на протяжении 1930-х годов, в том числе для Комиссии по народонаселению 1935 г. Кроме того, этот труд стал воплощением духа оптимизма и уверенности, выражением которых была самонадеянная смесь чисел, научной риторики и веры в разум. В этом смысле проект оказался важным стимулирующим фактором строительства современного шведского государства благосостояния60. Говоря точнее, он создал условия для оживленного обмена идеями между Мюрдалем и другими участниками и, через финансирование работы Карла Арвида Эдина, обеспечил Мюрдалей статистическими материалами, сообщившими научную солидность их демографической идее. Благодаря договоренности с британским издательством, исследования, осуществленные в рамках этого проекта, были переведены и опубликованы на английском языке (Gösta Bagge, Erik Lundberg, and Ingvar Svennilson, Wages in Sweden, 1860—1930; Gunnar Myrdal, The Cost of Living in Sweden 1830—1930; Karin Koch, A Study of Interest Rates; Erik Lindahl, National Income of Sweden, 1861—1930; Gunnar Myrdal, «Industrialization and Population»). На основании последующих исследований были также опубликованы: Karl Edin and Edward Mutchinson, Differential Fertility in Sweden; а также Dorothy Thomas, Social and Economic Aspects of Swedish Population 59

60

86

Выдержки из протокола совещания гуманитарного факультета Стокгольмского университета, 12 мая 1931 г., GMAL (раздел «Bagge»). На протяжении всех 1930-х годов Мюрдаль поддерживал участие в этом исследовательском проекте и часто контактировал с фондом Рокфеллера. См. письмо Гуннара Мюрдаля к У. И. Томасу от 10 февраля 1931 г., GMAL (на англ.), где Мюрдаль пишет о Багге: «У него есть амбиции. Он скорее организатор [sic] и покровитель науки, чем ученый, и он любит власть». См. также: “Gösta Bragge,” Nya Dagligt Allehanda (Stockholm), 8 November 1931. См. об этом письмо Гуннара Мюрдаля мисс Уолкер, без даты, GMA 13.2.7.


Movements, 1750—1933; Idem., Population Movements and Industrialization, Swedish Counties, 1895—1930. Эссе Гуннара Мюрдаля об индустриализации и народонаселении явилось единственным результатом его предшествовавших демографических исследований, который опубликован под его собственным именем61. В этом эссе он описывает население как взаимозависимый механизм, который, надо полагать, подвергается изменениям под влиянием самого разного рода социально-экономических изменений или, лучше сказать, в некой связи с ними. Здесь впервые зафиксировано его внимание к весьма значительному падению рождаемости в Швеции. Мюрдаль заключает, что «в начале этого периода и до начала войны на определенного сорта меры по ограничению рождаемости полагались скорее в сельскохозяйственных, чем в промышленных районах, но, начавшись, это неомальтузианское движение стало развиваться в районах второго типа намного быстрее»62. В этот же период пребывания в университете Мюрдаль стал наследником Густава Касселя в качестве профессора политической экономии и финансов. В 1929—1930 гг. равновероятными кандидатами на этот пост считались Гуннар Мюрдаль и Бертиль Улин. По словам Улина, он отошел в сторону, чтобы не мешать Мюрдалю, которого Кассель и назвал сво61

62

Дороти Томас также использовала результаты предшествовавших усилий Мюрдаля (см.: Dorothy Thomas, Social and Economic Aspects of Swedish Population Movements, 1750—1933 [New York: MacMillan 1941]). О ее участии в проекте см. письма У. И. Томаса Гуннару Мюрдалю от 23 января 1931 г.; У. И. Томаса Йёсте Багге и Гуннару Мюрдалю от 26 ноября 1931 г.; Гуннара Мюрдаля Йёсте Багге от 28 ноября 1938 г.; Дороти Томас Гуннару Мюрдалю, без даты (приблизительно в августе 1939 г. ), GMAL. Мюрдаль был обескуражен скудостью итогов его исследований миграции. Приняв в 1938 г. предложение фонда Карнеги заняться изучением проблемы американских негров, он написал: «Я буду заниматься неграми — и больше ничем другим: я буду думать о неграх 24 часа в сутки, чтобы сделать действительно достойную работу, а не такую, как с миграцией, от которой я всегда увиливал ради чего-то другого». Письмо Гуннара Мюрдаля Дороти Томас от 1 марта 1938 г., GMAL. Gunnar Myrdal, “Industrialization and Population,” Economic Essays in Honour of Gustav Cassel (London: George Allen & Unwin Ltd., 1933), pp. 437—57, esp. pp. 449—457. 87


им преемником. К середине 1932 г. о вероятном назначении Мюрдаля на этот пост знали практически все, хотя официально об этом было объявлено только в ноябре 1933 г.63 В такой небольшой стране, как Швеция, экономисты и другие специалисты подобного типа образуют крошечные группы, зачастую основанные на тесных личных связях. Неформальный Nationalekonomisk klubb собирался раз шесть в год, зачастую в домах участников. В эту чисто интеллектуальную группу входили экономисты старшего поколения Давид Давидсон, Кнут Викселль и Кассель, экономисты среднего возраста Эли Хекшер, Свен Брисман и Йёста Багге, экономисты младшего поколения Мюрдаль, Эрик Линдаль, Улин, Ингвар Свеннильсон и Даг Хаммаршельд, а также избранные студенты. Во времена экономической стабильности обсуждался весьма широкий круг тем, в том числе и вопрос об «оптимальной численности населения»64. Общемировая экономическая депрессия достигла Швеции только в начале 1931 г., и главными темами стали банкротства банков и предприятий, безработица и снижение цен. Вниманием экономистов завладела задача нового анализа делового цикла и поиска выхода из кризиса. Существует обширная историографическая литература о возникновении социал-демократической экономической программы и ее обосновании в духе Викселля65. Гуннар Мюр63

64 65

88

Ohlin, Memoarer, p. 112. Мюрдаль не претендовал на кафедру экономической теории в Стокгольмской школе бизнеса, которая досталась Улину. См. также: Гуннар Мюрдаль Дороти Томас от 24 июня 1932 г., GMAL; Svenska Dagbladet (Stockholm), 6 November 1933. Назначение Мюрдаля на эту должность было первым случаем, когда кресло профессора занял выпускник самого университета. См.: Ivar Öhman, “Gunnar Myrdal: Charmorprofessorn,” Folket i bild, May 1935, pp. 30—32. См.: “Utilitaristisk inslag i modern ekonomisk teori,” GMA 4.1.5(8). Общий обзор реакции Швеции на экономический кризис см. в: Ralph E. Holben, Swedish Economic Policy and Economic Stability (Ann Arbor: University Microfilms, 1951); Harrison Clark, Swedish Unemployment Policy, 1914—1940 (Washington, D. C.: Public Affairs, 1941); Leif Levin, Planhushallningsdebatten (Uppsala: Political Science Association, 1967); Arthur Montgomery, How Sweden Overcame the Depression (Stockholm: Albert Bonnierxs Förlag, 1938).


даль сыграл роль в развитии экономической теории так называемой стокгольмской школы экономистов, которая обосновывала активное вмешательство государства в экономику с целью уменьшения безработицы. Самым важным вкладом Мюрдаля в ожесточенные споры о выходе из экономического кризиса66, с точки зрения последующей социальной политики, было подготовленное им приложение к предложенному социал-демократическим правительством проекту бюджета на 1933 г. Эта работа послужила фундаментом для развития будущей шведской политики даже в большей мере, чем подготовленный им для Комитета по изучению безработицы доклад о социально-экономических последствиях финансовой политики67. Отстаивая необходимость обширной программы общественных работ на период депрессии, Мюрдаль заявил, что всегда есть запас отложенных проектов, которые можно реализовать. С чисто финансовой точки зрения запустить в период кризиса проекты общественных работ дешевле и экономичнее, чем сидеть и ждать будущего. Правительства обычно недооценивают потребности и ресурсы. Ограничение или откладывание общественных работ ведет не только к углублению экономического кризиса, но и повышает долговременные издержки на осуществление проектов, которые все равно когда-

66

67

О политических предпосылках прихода социал-демократов к власти в 1932—1933 гг. см.: Olle Nyman, Krisuppgörelsen mellan socialdemokraterna och bondeförbundet, 1933 (Uppsala: Political Science Association, 1944); Olle Nyman, Svensk Parlamentarism, 1932—1936: Från minoritetsparlamentarism till majoritetskoalition (Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1947). См.: Gunnar Myrdal, Sveriges väg genom penningkrisen (Stockholm: Natur ocj Kultur, 1931); Gunnar Myrdal, “Om penningteoretisk jämnvikt, En studie over den ‘normala räntan’ i Wicksells penninglära,” Ekonomisk tidskrift 33 (1931): 191—302; пер. на англ. язык: Gunnar Myrdal, Monetary Equilibrium (LondonL Hodge, 1939); Gunnar Myrdal, “Sverige och Krisen,” лекция, прочитанная в Национальном экономическом обществе, Копенгаген, 19 января 1932 (Copenhagen: Nielsen and Lydiche, 1932). Gunnar Myrdal, Konjunktur och offentlig hushållning: En utredning (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1933). Его доклад для Arbetslöshetsutredningenkommittee был опубликован как: SOU 1934: 2, Finanspolitikens ekonomiska verkningar (Stockholm, 1934). 89


нибудь будут реализованы, а в долгосрочной перспективе это сулит лишь ненужное увеличение налогового бремени. Таким образом, урезание программы общественных работ в условиях рецессии является ошибочной формой сбережений. Мюрдаль указал, что национальный бюджет должен учитывать взаимосвязь между совокупным производством, доходами, потреблением и степенью использования существующих средств производства. Государственные расходы на расширение хозяйственной деятельности должны сопровождаться повышением налоговых поступлений, потому что при этом увеличивается база налогообложения. Но, учитывая наличие неиспользуемых факторов производства, можно начать с повышения государственных расходов и разбалансирования бюджета [т.е. бюджетного дефицита. — Ред.], а рост налоговых доходов придет со временем. Таким образом, любое увеличение национального производства и основного капитала (за счет вовлечения в эксплуатацию неиспользуемых средств производства) в долгосрочной перспективе предполагает общее укрепление финансовой основы государства. В нынешней ситуации, продолжал Мюрдаль, когда не используется существенная доля рабочей силы и основного капитала, «реальные дополнительные расходы» на общественные работы, возвращающие в эксплуатацию неиспользуемые средства производства, представляют собой лишь малую долю дохода, порождаемого возросшим потреблением. Словом, «общественные работы оказывают стимулирующий эффект на частную хозяйственную деятельность»68. «Реальные дополнительные расходы» на осуществление подобных проектов оказываются еще меньшими, если учесть их положительное социальное воздействие на безработных, которые вновь получают работу, и на их семьи. Мюрдаль соглашался с тем, что подобная программа может иметь определенные отрицательные последствия. Он упомянул возможность появления отрицательного торгового баланса, что не может не отразиться на платежном балансе и на курсе национальной валюты. При этом он утверждал, что для решения возможных проблем достаточно инструментов 68

90

Gunnar Myrdal, Konjunktur och offentlig hushallning, p. 72.


денежной и торговой политики, имеющихся в распоряжении правительства и национального банка. Мюрдаль признавал, что не существует точной формулы для определения того, какая политика необходима в тот или иной данный момент. К счастью, между моментом начала государственной программы общественных работ и моментом, когда обнаружится ее воздействие на платежный баланс, должно пройти некоторое время. Это значит, что можно спокойно запускать необходимые проекты, а по мере появления негативных последствий принимать подходящие меры финансовой, торговой и денежной политики. Словом, в качестве центральной переменной экономической теории и политики Мюрдаль использовал не фискальное равновесие, а уровень занятости населения. Деньги превратились в инструмент изменения уровня занятости и объема производства. Мюрдаль исходил из социально-политических соображений, коренящихся в беспокойстве о «нерациональном использовании человеческих ресурсов» («human waste»), сопутствующем экономической депрессии. Его инструменты — дефицит и профицит бюджета, государственные заимствования, тарифная политика и денежная политика, оперирующая ставкой учетного процента, — должны гибким образом использоваться для восстановления производства и потребления в периоды экономических неурядиц, а в периоды процветания — для восстановления финансовой базы государства69. Эта работа Мюрдаля наметила определенное направление экономической политики. Приверженность идее создания рабочих мест для безработных, а не наделения их пособиями, представляла акт профилактической социальной политики. Внимание к общественным работам подчеркивало взаимосвязь социальной и экономической политики: создание рабочих мест может означать также строительство новых школ и больниц. Эффективная экономическая политика предполагает также всестороннее социальное планирование. К нача69

Общий обзор см. в: ibid., pp. 71—76. См. также: SocialDemokraten (Stockholm), 12 January 1933. В качестве примера буржуазной критики «бюджета Мюрдаля» см.: “Halsbrytande budgetsexperiment,” Nya Dagbladet Allehande (Stockholm), 11 January 1933. 91


лу 1934 г. Мюрдаль считался наиболее деятельным сторонником этой концепции в Швеции70. В начале 1930-х годов внимание Мюрдаля привлек продолжавшийся аграрный кризис, отмеченный упадком семьи, что отразилось в его последующих работах по народонаселению71. В этот период он писал статьи и выступал с речами, подчеркивая необходимость повысить уровень жизни сельского населения. К 1932 г. он пришел к выводу, что помочь здесь может только всестороннее централизованное планирование72. Отвергая идеи ограничения производства и «демпинга», он доказывал, что лучшим способом помочь фермерам в решении проблемы дохода и инвестиций будет рост потребления сельскохозяйственной продукции73. Вмешательство государства может осуществляться в форме субсидирования производственных издержек, установления цен, возмещения соответствующих расходов многодетным семьям и программ питания, разработанных так, чтобы поднять количество и качество потребления продуктов питания в Швеции74. 70

71 72

73 74

92

См., например, Lunds Dagbladet, 27 February 1934; Dagens Nyheter (Stockholm), 14 January 1934; Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 21 November 1934; Dagens Nyheter (Stockholm), 21 November 1934; а также отчет о приветственном обращении Гуннара Мюрдаля при вступлении в должность профессора экономики, 1 марта 1934 г. в Dagens Nyheter (Stockhplm), 2 March 1934. См.: Mauritz Bonow, Staten och jordbrukskrisen (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1935). Из Gunnar Myrdal, Det svenska jordbrukets läge i världs-krisen, föredrag vid lantbruksveckans allmänn sammanträde, 14 March 1932 (Stockholm: Norrtelje, 1932); см. также: Gunnar Myrdal, “Lantbrukets kris,” Svensk Land 16 (1932): 30—31. См.: Arbetet, 12 June 1935; Uppsala, 12 June 1935. В ответ на жалобы, что ипотечные организации требуют слишком большой процент за кредитование фермеров, шведский министр сельского хозяйства 24 июня 1933 г. создал королевский комитет экспертов для изучения ситуации и выработки рекомендаций для риксдага. Председателем его был назначен Нильс Волин, политик из аграрной партии, впоследствии назначенный в 1935 г. председателем Комиссии по народонаселению. В комитет также вошли два банкира, представитель Национального кредитного управления, представитель министерства сельского хозяйства и Гуннар Мюрдаль. Доклад, подготовленный комитетом в 1935 г., констатировал, что, хотя ставки аренды за последние четыре года упали


Жилищный вопрос был тем звеном, которое самым прямым образом связало первые политические опыты Мюрдаля с его позднейшими демографическими идеями. После 1900 г. по мере успехов индустриализации в Швеции усиливалась напряженность в жилищном секторе. Бум в жилищном строительстве начался в 1920-х годах. Но и в период экономической депрессии в 1931—1933 годах перенаселенность жилищ оставалась острой проблемой. Исследование, проведенное группой студентов-радикалов выпускного курса Лундского университета, показало, что в городах более половины семей ютились в квартирках, состоявших из одной комнаты и кухни. Хотя по требованию риксдага в конце 1920-х годов было проведено исследование жилищных условий в сельской местности, государство никак не участвовало в решении жилищной проблемы в городах. Мюрдаль втянулся в проблематику городского семейного жилья в силу своих контактов с кружком дизайнеров, архитекторов и градостроителей, о чем было сказано выше, и в частности из-за дружбы с Альфом Йоханссоном. Роль последнего заслуживает большего внимания. Альф Йоханссон, малорослый и энергичный человек, изучал социальную историю и экономику в Стокгольмском университете в середине 1920-х годов, а потом служил там же доцентом. В силу близкого знакомства с политизированными архитекторами у него возник острый интерес к жилищным вместе с понижением доходов сельхозпроизводителей, проценты по ссудам, выданным до 1931 г., остались на уровне, слишком высоком для экономики, пребывающей в состоянии депрессии. Это создавало чрезмерное финансовое давление на фермеров, и без того пострадавших от кризиса, что во многих случаях вело к просрочкам платежей и лишению права на выкуп закладной. Доклад предложил правительству возместить кредитным организациям потери по ссудам, чтобы они понизили проценты по сельскохозяйственным кредитам, выданным до начала депрессии. См.: “Ett magert betänkande beträffande stadsfästighets-krediten,” Sveriges Fastighetsägare Tidning, 24 August 1935; Gunnar Myrdal, “Jordbrukspolitik — planmässig och på ländre sikt,” Konsumentbladet 22 (1935): 3f; Gunnar Myrdal, “Jordbrukspolitikens svårigheter,” Nationalekonomiska föreningens förhandlingar (1938): 57—98; Gunnar Hellstrom, Jordbrukspolitik i industrisamhället med tyngdpunkt på 1920-och 1930-talen (Stockholm: LTs Förlag, 1976). 93


проблемам. Выражением этого интереса стала появившаяся в 1930 г. в февральском номере Tiden статья, озаглавленная «Потребности в жилье и строительство жилья» (Bostadsbehov och bostadsproduktion)75. Статья призывала правительство вмешаться и облегчить ситуацию жуткой скученности, уродующей семейную жизнь людей. «Наш высокий уровень заработной платы означает, по сути дела, всего лишь привилегию рабочих платить более высокую арендную плату за тесное жилье… То, что одной комнаты и кухни совершенно недостаточно для нормальной жизни семьи, даже не подлежит обсуждению»76. Далее он обращается к вопросу о связи между жилищным вопросом и движением населения. Эта короткая статья в три страницы заслуживает пристального внимания, потому что здесь впервые представлен довод сторонников повышения рождаемости в пользу необходимости государственной программы жилищного строительства. Йоханссон отметил, что опубликованная в 1926 г. работа Р. Р. Кучински, содержащая сопоставление «коэффициентов воспроизводства», продемонстрировала резкое падение рождаемости в Швеции. Обнаружив, что они «вымирают», шведы встревожились, размышляет он далее, и ударились в морализаторство на тему отхода от религии и городских пороков. Йоханссон насмешливо успокаивает читателя, что определенного сокращения численности населения можно не бояться: монгольского нашествия не произойдет, пока шведы не справятся с проблемой безработицы. Но он добавляет, что настоятельно необходимо делать хоть что-нибудь — либо поднять рождаемость, либо уменьшить смертность, потому что в противном случае Швеция в самом деле быстро обезлюдеет. Сославшись на работу Свена Викселля, Йоханссон высказал предположение, что по мере того, как «рационализация 75

76

94

Гуннар Мюрдаль подчеркивает значимость этой статьи в «Bostadssociala preludier», представлявшей собой перепечатку из Bostadspolitik och samhällsplanering: Hyllningsskrift till Alf Johansson (Stockholm: n. p., 1968), p. 10. Этой же статье уделено серьезное внимание в их популярной книге. См.: Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolknongsfrågan (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1934), pp. 150—151. Alf Johansson, “Bostadsbehov och bostadsproduktion,” Tiden 22 (February 1930): 74.


рождаемости» будет распространяться на новые социальные группы, в особенности на сельское население, которое до сих пор было более или менее изолировано от этого процесса, возможно и дальнейшее падение рождаемости. Он также высказал сомнение в том, что будущее уменьшение смертности окажется достаточно значительным, чтобы сделать ненужным повышение рождаемости. Йоханссон отметил, что при всей неизбежной ненадежности прогнозов будущих изменений рождаемости и смертности некоторые факты вырисовываются ясно: города, особенно большие города, пожирают само тело общества, и опыт показывает, что с расово-биологической точки зрения нынешние демографические взаимосвязи между сельскими и городскими районами способствуют ухудшению качества населения. Йоханссон выразил сожаление, что естественные колебания населения в прошлом воспринимались как нечто мистическое. Не касаясь причин спада рождаемости, он заявил, что тесная взаимосвязь между демографическими изменениями и социальной революцией, происходившими в прошлые сто лет, привела к возникновению современной городской культуры. Принимая необходимость контроля рождаемости как составляющей прогресса, Йоханссон указал на возникающую в итоге дилемму: «Отношения, в особенности городские отношения, развились до такой степени, что… обычная, рациональная и добросовестная адаптация людей к социальной реальности, частью которой они являются, не согласуется с подлинными интересами общества»77. Попросту говоря, в вопросе о деторождении разошлись разумный эгоизм индивидуума и интересы общества. Йоханссон подверг критике моралистов, особенно священников, которые в «прежние, более духовные времена» проповедовали, ссылаясь на Священное писание, «плодиться и наполнять землю, и в частности церковное кладбище». Он доказывал, что попытки обратить вспять процесс сокращения рождаемости с помощью таких реакционных мер, как удержание людей на фермах, представляют собой борьбу с естественным развитием, которая в любом случае обречена на поражение. В заключение он указал, что есть только один способ справиться с падением рождаемости, вызванным неприемлемы77

Ibid., p. 76. 95


ми условиями жизни: принять меры по улучшению этих самых условий. Чрезвычайно важно улучшить жилищные возможности. «Наличие просторных, благоустроенных жилищ, конечно, не гарантирует приемлемого уровня рождаемости, — отметил он, — но и в настоящее время и особенно в будущем это, вне всяких сомнений, является необходимой предпосылкой». Неслыханное дело, заявил Йоханссон, что народ и культура проявляют такую неспособность решить свою жилищную проблему, а еще возмутительнее то, что людей беспокоит исчезновение шведской «жизнестойкости» (libskraft), тогда как нужны всего лишь изменения, которые позволят молодым парам ответственно рожать детей. Он призвал к проведению государственной жилищной политики, которая позволит людям иметь в среднем по трое детей на семью78. Центральные темы этого краткого рассуждения о жилищной проблеме и рождаемости идентичны тем, к которым четыре года спустя обратился Мюрдаль. Так появилось на свет редчайшее из политических творений — новая политическая идея. Первая значительная статья Мюрдаля о жилищном вопросе появилась в 1932 г. в сборнике «Arkitektur och samhälle». В разделе, посвященном экономической политике, он поместил работу о жилищной проблеме. Он доказывал необходимость государственных программ, которые помогли бы безработным вернуться к труду, при этом способствовали бы демократизации общества и улучшили жилищные условия людей. Он был убежден, что чрезмерная забота об издержках такого рода проектов связана с непониманием их потенциальной пользы для общества и стимулирующего влияния на производство. Частные строители, продолжал он, не в состоянии самостоятельно решить жилищную проблему. Справиться с этой задачей позволит только политика государственных субсидий и государственного руководства79. Среди архитекторов самые тесные связи у Гуннара Мюрдаля завязались с Уно Ореном. В конце 1932 г. Мюрдаль и Орен встретились с новым членом социал-демократического правительства, министром социальной защиты Густавом Мёлле78 79

96

Ibid., pp. 76—79. Gunnar Myrdal, “Kosta sociala reformer pengar?” Arkitektur och samhälle (Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932), pp. 42—44.


ром. Они заявили Мёллеру, что правительству пора признать, что жилищный вопрос является серьезной социальной проблемой, решение которой может помочь в преодолении экономической депрессии и, кроме того, является компонентом плановой экономики. Они предложили Мёллеру, что проведут исследование потребности в жилье в Гётеборге, где Орен в то время был главным архитектором, и на основании этих данных наметят ориентиры для государственной программы жилищного строительства. Позднее Мюрдаль вспоминал, что Мёллер их выслушал без воодушевления. Министр социальной защиты ответил, что целиком поглощен борьбой с безработицей, и именно это является «главной задачей рабочего движения». Мюрдаль даже заподозрил, что Мёллер увидел в нем и Орене двух представителей породы, вызывающей особое недоверие у профсоюзных и партийных деятелей, — «молодых идеалистов из высших интеллектуальных кругов, не имеющих никакого практического опыта»80. Мюрдаль опасался, что их предложение выполнить исследование без обычного в таких случаях вознаграждения только укрепило Мёллера в его подозрениях. Разочарованные первой неудачей, Мюрдаль и Орен обратились в министерство финансов, которое отвечало за жилищную статистику. Министр финансов Эрнст Вигфорсс немедленно одобрил их идею и распорядился подготовить все необходимые документы, в том числе королевское поручение на проведение исследования. Орен и Мюрдаль заручились помощью друзей, в частности Свен Бувин взял на себя статистическую работу, а Рольф Бергман — вопросы гигиены и здравоохранения. Проект, особенно политические рекомендации, широко обсуждался с Альфом Йоханссоном и другими друзьями. «Проект превратился в выражение общих ценностей и мнений нашей группы»81. В подготовленном докладе подчеркивалась связь стесненных жилищных условий с низким доходом и большим числом детей. Авторы доказывали, что причина перенаселенности (меньше чем две комнаты и кухня на семью) не в бедности и не в низких доходах, а в базовых установочных и структур80 81

Gunnar Myrdal, “Bostadssociala preludier,” pp. 10—11. См. также интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 19 июня 1977 г. Ibid., p. 11. 97


ных проблемах общества: «Только чуть более пятой части случаев перенаселенности квартир в Гётеборге можно объяснить… в соответствии с основными принципами исследования, экономической недоступностью, порождаемой низким доходом, тогда как четыре пятых случаев следует приписать действию других причин»82. В качестве этих других причин назывались неподходящие привычки и жизненные установки. Исследователи обнаружили, что большое число семей значительную часть денег, которых хватило бы для улучшения жилищных условий, тратят на развлечения, одежду и т.п. Этот результат их исследования — многие семьи добровольно, несмотря на довольно высокий доход, выбрали жизнь в плохих жилищных условиях — произвел на Мюрдаля глубокое впечатление83. Пораженный тем, что людям не хватает здравого смысла, чтобы выбрать то, что для них хорошо, Мюрдаль решил, что нужна политика рационального распределения ресурсов. В нем созрело убеждение, что социальная помощь должна предоставляться не деньгами, а напрямую и более эффективно — в натуральной форме. В разделе рекомендаций Мюрдаль и Орен предложили провести общенациональное исследование жилищных условий с упором на зависимость между перенаселенностью и доходом. Они подчеркнули необходимость провести такие исследования не откладывая, чтобы включить программу строительства жилья в общий план борьбы с депрессией. Нужно как можно шире ознакомить шведский народ с результатами исследования. Общее жилищное просвещение необходимо, чтобы люди поняли психологические, моральные и физиологические последствия перенаселенности. Тот факт, что большинство семей в перенаселенных жилищах располагают достаточным доходом, чтобы оплатить более просторное жилье, означал, 82

83

98

Gunnar Murdal and Uno Åhrén, Bostadsfrågan såsom socialt planläggningsproblem: Under kris och på längre sikt. En undersökning rörande behövet av en utvidgning av bostadsstatistik: jämte därmed förbunda bostadspolitiska frågor (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1933), p. 45. Статистическое определение перенаселенности см. на р. 13. Раздел о перенаселенности — на рр. 44—48. Правительственный вариант этого доклада под тем же названием был опубликован как SOU 1933:14, Finansdepartmenter (Stockholm, 1933). Интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г.


что нужны были не правительственные субсидии, а изменение жилищных запросов. Несколько противореча самим себе, Орен и Мюрдаль настаивали также на государственном финансировании для стимулирования жилищного строительства в Швеции. Поскольку о прямой поддержке тех, кто и так неплохо зарабатывал, говорить было бы странно, Мюрдаль и Орен выступили за политику жилищных субсидий для беднейших семей. По данным проведенного в Гётеборге исследования они определили, что есть потребность в немедленном строительстве 16 тыс. новых квартир, каждая как минимум с двумя комнатами и кухней. Эта пробная программа жилищного строительства потребовала бы ежегодно чуть более 1 миллиона крон84. Хотя исследование было опубликовано как официальный доклад, Мюрдаль и Орен обратились к социалистически настроенному издателю, и тот согласился дополнительно издать документ частным образом. Мюрдаль и Орен разослали за собственный счет тысячи экземпляров в женские клубы, молодежные группы и учебные кружки по всей Швеции с настоятельным советом требовать от министра Мёллера, чтобы правительство включилось в решение жилищного вопроса85. Наращивая кампанию, Мюрдаль выступал в 1933 г. с лекциями, в которых доказывал, что «для городского и промышленного общества полное обобществление жилищного хозяйства является… единственным решением жилищной проблемы»86. Он добавлял, что только государство в состоянии строить качественное жилье в достаточных количествах. Стокгольмские архитекторы поддержали призыв к созданию комиссии по исследованию жилищного сектора87. Уступая давлению со всех сторон, 6 октября 1933 г. Мёллер создал комиссию по исследованию жилищных условий во главе с руководителем Социального бюро Бертилем Нюстремом, в которую вошли Гуннар Мюрдаль, Уно Орен и архитектор Свен Маркелиус. Помощь в сборе и анализе данных оказывал статистик Ричард Стернер (с тех самых пор ставший 84 85 86 87

Murdal and Åhrén, Bostadsfrågan såsom socialt planläggningsproblem, pp. 62, 65—69, 82—86, 108—111. Gunnar Myrdal, "Bostadssociala preludier,” pp. 11—12. Social-Demokraten (Stockholm), 30 March 1933. Social-Demokraten (Stockholm), 13 March 1933. 99


незаменимым помощником Мюрдаля в работе со статистикой), а Альф Йоханссон принял на себя обязанности секретаря комиссии. Руководили исследовательской работой Мюрдаль и Йоханссон88. Первый отчет об исследовании был обнародован в январе 1935 г., а последующие — в сентябре 1935 г. и в ноябре 1937 г. Ниже мы детально рассмотрим их содержание89, но здесь важно отметить перемену в философии работы комитета, произошедшую в середине 1934 г. В первоначальном докладе Мюрдаля и Орена повышение рождаемости только подразумевалось, но акцент делался на перенаселенности как на социальной проблеме и на связи между жилищным строительством и экономической политикой. Именно вокруг этих идей первоначально строилась работа комиссии. Но в середине 1934 г. повышение рождаемости вышло на первый план. Из трех докладов, подготовленных комиссией, два посвящены исключительно потребностям многодетных семей. Представление о причинах этого изменения можно получить по ряду служебных записок, составленных Альфом Йоханссоном и Гуннаром Мюрдалем в первой половине 1934 г. Речь шла как о принципиальных, так и о тактических соображениях. В июне 1934 г. Йоханссон написал неустановленному корреспонденту: «Сейчас и уместно и тактически выгодно обратиться к семьям с детьми… Проблема поколения с чрезмерным числом детей затрагивается лишь время от времени [в случае] дополнительного ребенка»90. Момент изменения подхода также соотносится с вновь пробудившимся у Мюрдаля интересом к вопросу народонаселения. В первом докладе комитета вопрос о повышении рождаемости поднят в связи с необходимостью изменить направление шведской жилищной политики. После рассмотрения статистики падения рождаемости в Швеции и замечания о том, что улучшение жилищных условий необходимо для снижения детской смертности, в докладе следовало утверждение, 88 89 90

100

Wallander, Minnen, p. 95; Kajsa Pehrsson, “Samtal med Alf Johansson,” Att bo, June 1973, p. 9. См. главу 5. Альф Йохансон неустановленному члену комитета по исследованию жилищного вопроса (копия Гуннару Мюрдалю), 4 июня 1934 г., GMAL.


что положительная демографическая политика, направленная на предотвращение депопуляции, должна иметь целью не только понижение смертности, но и «прежде всего стремиться к повышению числа заключаемых браков и к стимулированию рождаемости»91. Доклад предупреждал, что если Швеция не приступит к реализации масштабной демографической политики в ближайшее десятилетие, пока возрастная структура населения еще позволяет надеяться на успех, то депопуляция неизбежна, причем с самыми серьезными экономическими последствиями. Отмечая, что на падение рождаемости повлияли экономические и социально-экономические факторы, доклад акцентирует экономические мотивы: «При данном уровне дохода уровень потребления напрямую зависит от числа детей. [Только] уменьшив число детей, семья может поддерживать более высокий уровень жизни для родителей и уже имеющихся детей»92. Доклад утверждал, что строительство здоровых и достаточно просторных жилищ является необходимым условием повышения брачной рождаемости. Для поддержания неизменного уровня численности населения каждая семейная пара должна родить в среднем троих детей93. Осенью 1934 г. Гуннар Мюрдаль прочел серию лекций, в которых подчеркивалась связь между стесненностью жилищных условий в больших семьях и падением рождаемости94. В октябре была опубликована небольшая популярная работа, написанная в соавторстве Мюрдалем, Альфом Йоханссоном и другими, в которой падение рождаемости в Швеции было истолковано как прямое указание на необходимость улучшать жилищные условия людей. Йоханссон в особенности акцентировал связь между жилищными условиями и рождаемостью. Сославшись на результаты нового исследования Карла Арвида Эдина, который на материалах Стокгольма показал, 91

92 93 94

SOU 1935:2, Socialdepartementet, Betänkande med förslag rörande lån och årliga bidrag av statsmedel för främjande av bostadsförsörjning för mindre bemedlade barnrika familjer (Stockholm, 1935), p. 50. Ibid., p. 51. Ibid., pp. 51—52. См.: vår bostad, October 1934, pp. 8—9; Svenska Dagbladet (Stockholm), 15 November 1934; Eskilstuna Kuriren, 15 November 1934. 101


что в кругах высших классов рождаемость напрямую зависит от величины дохода, он сделал вывод, что повышение уровня жизни приведет к повышению рождаемости. Реформаторы, заключил он, не должны уклоняться от использования вопроса о рождаемости в качестве мощного аргумента в пользу радикального решения жилищной проблемы95. Уже к середине ноября 1934 г. редакционная статья в ведущей социал-демократической газете заявила о наличии связи между падением рождаемости и жилищным вопросом. В ней было отмечено, что в Швеции самый низкий в мире уровень рождаемости и что если так пойдет и дальше, то лет через триста шведы вымрут. Социальные отношения таковы, сообщалось далее, что ради повышения уровня жизни люди готовы отказаться от рождения детей. Аргумент консерваторов, сводящийся к тому, чтобы держать бедняков в «сексуальном рабстве», был отвергнут. «Обоснованная и потому оптимистичная рекомендация социал-демократов такова: уменьшать арендную плату и строить дома, достойные человека»96. Короче говоря, имела место прямая приемственность между жилищным вопросом и вопросом рождаемости, а связующим звеном послужил Альф Йоханссон с его социалистическим вариантом политики повышения рождаемости. После создания в апреле 1935 г. Комиссии по народонаселению Комитет исследования жилищных условий стал играть роль младшего партнера в разработке семейно-ориентированной социальной политики97. Вернувшись в 1931 г. из Женевы, Альва Мюрдаль окунулась в социальную политику — параллельно с мужем, но все же отдельно от него. О ее «политизации» свидетельствует то, что она официально вступила в социал-демократическую партию. В ноябре Альва Мюрдаль организовала первый в Швеции цикл учебы для родителей, посвященный правильным мето95

96 97

Gunnar Lange et al., Bostaden och vår ekonomi (Stockholm: Hyresgästernas Förlag, 1934), особенно статья: Alf Johansson, “Vad betala vi för bostaden?” pp. 35—40. Social-Demokraten (Stockholm), 18 November 1934. Интервью с Гуннаром Мюрдалем, 20 июля 1976 г. О связи между исследованием жилищных условий Мюрдалем и Ореном и работой «Kris i befolkningsfrågan» см. также: Johan Vogt, “Sverige — den gyline middelvei,” Arbeiderbladet, 17 September 1936; Gunnar Myrdal, “Bostadssociala preludier,” pp. 11—14.

102


дам воспитания детей. Примечательно, что в разработанном ею курсе занятий был раздел о социальных факторах в жизни детей — «семья, товарищи по играм, школа, социальная среда, необходимость коллективной активности в наше время»98. Как она позднее отмечала в лекциях, роль родителя — одна из самых важных социальных ролей, но при этом не существует квалификационных тестов, проверки личных способностей и образовательных программ. Поскольку общество не может усилить контроль над отношениями между родителями и детьми, оно должно усовершенствовать методы просвещения родителей в порядке общего движения к рационализации человеческой жизни. Последнее должно включать в себя улучшение сотрудничества между семьей и школой и, что еще важнее, учебные кружки, собираемые для лекций и дискуссий99. Впервые Альва Мюрдаль приняла участие в публичной полемике в связи с жилищным вопросом. Благодаря тесному сотрудничеству со Свеном Маркелиусом в ходе работы над проектом экспериментального «коллективного дома», у нее были превосходные контакты со стокгольмскими архитекторами. Конструкцию дома определило «рациональное» понимание изменения структуры семьи, убеждение в праве женщин работать вне дома и идейная ориентация на обобществление детей. Мюрдаль и Маркелиус спроектировали дом коллективизированного типа и по сути дела осуществляли надзор за его строительством. «Коллективный дом», построенный в 1932—1934 гг., представлял собой многоэтажное здание, размещенное в парковой зоне, где его обитатели были обеспечены свежим воздухом, солнечным светом и игровыми площадками. В главном здании были большие длинные коридоры, в которые выходили двери семейных ячеек. В каждой ячейке были туалет, ванная, кухонный лифт, место для буфета, а также спальни для взрослых и старших детей. В доме была общая кухня, в которой все блюда готовились «рациональным образом», как в ресторане. Готовые 98

99

См. план и расписание занятий в AMA 5.200 и 5.500. Объявление о создании учебной группы было опубликовано в SocialDemokraten (Stockholm), 4 November 1931. Из лекции в женском дискуссионном клубе (kvinnliga diskussionklubb) в Гётеборге 1 ноября 1933 г. Наброски лекции хранятся в АМА 6.202—201. См. также: Morgontidningen (Göteborg), 2 November 1933; Göteborgs Posten, 2 November 1933. 103


блюда можно было съесть в общей столовой или доставить в семейную ячейку с помощью кухонного лифта. В доме были общие гостиные, где можно было вести беседы, отмечать семейные праздники, проводить встречи и игры. Были общие читальни, «стимулировавшие любознательность». Были и общие солярии, гимнастические залы и телефонные центры. Самыми важными были общественные ясли. Здесь было отделение для младенцев до двух лет, где их можно было оставлять на круглые сутки в уверенности, что им гарантирован умелый уход и «самые гигиеничные условия». Было отделение для детей дошкольного возраста с хорошо освещенными помещениями для игр, в которых были безопасные, «педагогически продуманные» игрушки и «прекрасно подготовленный персонал». При всем этом дети получали «необходимое общение со сверстниками», возможность играть на свежем воздухе, высококачественное питание и внимание психологов, словом, все для производства молодежи, легко приспосабливающейся к жизни в обществе100. В декабре 1932 г. Альва Мюрдаль выступила в «Tiden» со статьей в защиту идеологии этого проекта. Она отметила, что институт семьи подвержен действию социальных противоречий, испытывает давление и со временем меняется. Семья, настаивала она, вторя своим американским менторам, Огборну и Берджессу, приняла теперь новую форму. Крики реакционных политиков и государственных деятелей про возвращение к традиционной семье и заявления о том, что «место женщины у очага» — пустая болтовня. Такая форма семьи уже утратила смысл и стала бесплодной, о чем свидетельствуют современные семьи с одним ребенком или двумя детьми, втиснутые в перенаселенные городские квартиры, плохо освещенные и загроможденные нефункциональной мебелью. Реальные проблемы семьи, настаивала она, имеют организационный или институциональный характер. Она связала изменения в структуре семьи с исчезновением ремесленной и крестьянской экономики. Семья поэтому 100

Копия изготовленного Маркелиусом плана коллективного дома, kollektivhus, хранится в АМА 6.201. См. также: Sven Markelius, “Kollektivhuset,” in Gregor Paulsson et al., Arkitektur och samhälle (Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932). У современных феминисток сохраняется изрядный интерес к дому Мюрдаля—Маркелиуса. См.: Delores Hayden, Redesigning the American Dream (New York: W. W. Norton, 1984), pp. 226—231.

104


перестала быть экономической единицей. Производственная функция дома большей частью исчезла, и даже замужние женщины были вынуждены влиться в ряды промышленной рабочей силы: «…работа, производительный труд — вот чего требует женщина, и это факт общественной жизни, который полностью согласуется с общими тенденциями развития»101. Другой факт, характеризующий существующую структуру семьи, заключается в том, что семьи стали меньше: «Регулирование рождаемости — социальный факт, который мы обязаны учитывать в наших попытках преобразовать семью»102. Более того, из-за всех этих изменений семья больше не в состоянии воспитывать детей, а потому нужно подыскивать альтернативное решение. Молодые работающие пары просто отказываются вынашивать детей для «мрачного одиночества», где ребенка придется на весь день оставлять под опекой дорогостоящей, но неподготовленной «няньки». Решение, которое предложила Альва Мюрдаль, состояло в рациональном сотрудничестве жильцов коллективного дома. Этот великий эксперимент в сфере новой организации семьи должен был послужить примером и стать центром пропаганды нового подхода к обобществленному воспитанию детей и приготовлению пищи, то есть к реализации двух последних оставшихся за семьей функций. Автор подчеркнула необходимость организовать дневной уход за детьми на территории коллективного дома. Шведская нянька (barnkrubborna), которая приходила на помощь работающим матерям, обычно не обладала даже минимальной педагогической подготовкой. Мюрдаль предложила вместо нее модель американского детского сада. Дети нуждаются в социальном воспитании, рассуждала она, а с трехлетнего возраста они определенно нуждаются в общении со сверстниками. Существующая семья — особенно «современная малая семья» — не может обеспечить такого общения. Только коллективное дошкольное воспитание отвечает социально-психологическим потребностям всех детей. За идеалом коллективного дома, заключила она, стоит видение новой и лучшей жизни: «За этими разговорами о «социальном воспитании» и «общей организации» стоит 101

Alva Myrdal, “Kollektiv bostadsform,” Tiden 24 (December 1932): 602. 102 Ibid. 105


новое видение идеала. Стоит уверенность в том, что основой новой эпохи станет конструктивное сотрудничество. За этим стоит протест против необузданного индивидуализма, характеризующего [умирающее] буржуазное столетие»103. Затем последовала статья в женском журнале «Hertha», где Альва Мюрдаль уточнила, что самой важной функцией коллективного дома являются воспитание детей и уход за ними. Он помогает матерям и удовлетворяет психологическую потребность детей в общении. «Современная миниатюрная семья, — провозгласила она, — создает для ребенка ненормальную ситуацию»104. В следующей статье она заявила: «…проводить от 4 до 6 часов ежедневно в обществе детей того же возраста — педагогическая и психологическая необходимость, чтобы дети выросли полезными членами общества, а не легковозбудимыми домоседами»105. 103

Ibid., p. 607. Alva Myrdal, “Kollektivhus,” Hertha, January 1933, pp. 9—16. 105 Alva Myrdal, “Yrkeskvinnans barn,” Yrkeskvinnor klubbnytt, February 1933, p. 63. Проект коллективного дома вызвал широкую общественную дискуссию. Критики предложения указывали на то, что здесь ребенка отрывают от матери, обвиняли Альву Мюрдаль в плохом понимании детской психологии (скажем, когда в яслях начинает плакать один ребенок, к нему тут же присоединяются все остальные), доказывали, что такой подход приведет к падению рождаемости, пророчили распространение инфекционных болезней среди «обобществленных» младенцев и вообще обвиняли программу в чрезмерном идеализме. См. критические отклики на проект в Social-Demokraten (Stockholm), 7 December 1932; Dagens Nyheter (Stockholm), 12 December 1932. См. кроме того: Eva Wigforss, “Ett forenklat liv,” Morgonbris, 11 January 1933; Margit Palmar, “Barnens karlek och kvinnans verk: Blir kollektivhuset moderskärlekens renassans?” Dagens Nyheter (Stockholm), 5 February 1933; интервью с Альвой Мюрдаль, Morgontidningen (Gothenburg), 24 January 1933. Этот экспериментальный коллективный дом привлек внимание всех скандинавских стран. См.: Sigrid Tang, “Kollektivhuset: Ett nytt svensk eksperiment,” Nynorsk Vikeblad, 15 September 1934. Коллективный дом по проекту Маркелиуса—Мюрдаль был достроен в несколько уменьшенном виде в феврале 1936 г. см.: “Markelius och hans utställningsplaner,” Vecko-Journalen, 28 august 1938; Brita Åkerman, “Goda grännar på 1920-talet och på 70-talet,” Att bo, June 1973, p. 21. 104

106


Феминизм Альвы Мюрдаль нашел еще одно поле деятельности в стокгольмском Клубе деловых женщин, вице-председателем которого ее выбрали в середине 1932 г. Она мечтала о полном вовлечении женщин в рынок труда, об уменьшении тягот, налагаемых выращиванием детей, и об изменении традиционных гендерных ролей. Она утверждала, что женщины с рождения находятся в невыгодном положении из-за всеобщего мнения, что они «всего лишь девочки», что это тормозит их интеллектуальное развитие, ограничивает их жизненное пространство домом и зачастую порождает эмоциональные проблемы106. В 1933 г. в июльском выпуске социал-демократического женского журнала «Morgonbris» Мюрдаль заговорила о политических императивах, подразумеваемых в рамках недавних изменений роли семьи. Старая поговорка «семья — ячейка общества» ошибочно предполагает, что институт семьи неизменен. Но надо понимать, что у патриархальной семьи существовали прямые связи с миром крестьян и ремесленников. В прошлом такая семья выполняла самые разные функции: она занималась производством, давала средства к существованию старикам, давала жизнь детям и воспитывала их. Но переход от натурального хозяйства к «экономике, основанной на заработной плате» уничтожил экономические связи, обеспечивавшие сплоченность членов такой семьи. Забота о содержании нетрудоспособных и об образовании перешла к государству. Поэтому, заключила она, «ничем не оправданы разговоры о „семье“, как если бы сегодня она была тем же самым, что и сто лет назад»107. К тому же, отметила она, семья уменьшилась. Сегодня редкие семьи включают иных родственников, помимо родителей и детей. Уменьшилось и число детей — нормой стали семьи с одним или двумя детьми. Короче говоря, общество вступило в период широких социальных перемен. Первыми изменились материальные условия жизни, а следом шли социальные перемены. Последние про106

См.: Alva Myrdal, “Uppfostran till Äkta Quinnlighet,” Idun, 25 February 1934, pp. 190, 202; Eskilstuna-Kuriren, 10 February 1934; Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 5 February 1934. Об истоках женского движения в Швеции см.: Ellen Key, The Women Movement, trans. M. B. Borthwick (New York: Putnam, 1912); Lydia Wahlstrom, Den svenska kvinnorörelsen (Stockholm: P. A. Norstedt och Söner, 1933). 107 Alva Myrdal, “Familjen gores om,” Morgonbris, July 1933, p. 13. 107


явились в виде законов, запрещающих детский труд и требующих обязательного школьного обучения. В городах отношения внутри семьи совсем иные, констатировала Мюрдаль, чем в отмирающей деревенской культуре. В своем подходе к современной семье Альва Мюрдаль отвергала реакционный возврат к доиндустриальному обществу, т.е. тот принцип, который был главным дефектом подхода фашистских правительств к решению семейных проблем. Она отбросила и коммунистическую идею революционизировать семью посредством абсолютной свободы от эмоциональных уз. Она настаивала на альтернативном пути, позволяющем сохранить лучшее, что было в старой семье, и обеспечить новую форму поддержки семьи. Она надеялась сохранить супружество как отношения любви, преданности, совместного участия в воспитании детей и в создании для них атмосферы понимания, защищенности и чувства дома с его эмоциональной теплотой. Главная и необходимая для всего этого перемена состояла в том, чтобы общество взяло на себя существенно бóльшее участие в поддержке и заботе о детях. Попросту говоря, «часть традиционных семейных задач должна быть обобществлена. Современное общество должно освободить семьи от тревог, которые само и возложило на них»108. Эту социалистическую программу, добавила она, можно считать и консервативной, если учесть намерение сохранить важнейшее ядро семейной жизни. Но она одновременно и радикальна в своем требовании реформировать существенные функции семьи. Альва Мюрдаль заострила свою позицию в серии статей, появившихся в другом женском журнале, «Tidevaret», в августе-сентябре 1933 г. Они были написаны в ответ на статью Маргарет Бонневи, опубликованную в том же журнале в начале августа. Бонневи предложила в рамках системы оплаты труда создать систему семейных пособий по французскому образцу, чтобы семьи получали дополнительный доход пропорционально числу детей в семье109. 108

Ibid., p. 15. Эта серия полемических статей включала: Margarete Bonnevie, “Barnförsäkring,” Tidevarvet no. 28 (July 1933); Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?” Tidevarvet no. 31 (August 1933); Margarete Bonnevie, “Familjelön eller ‘barnetrygd’” Tidevarvet

109

108


Альва Мюрдаль начала с согласия в том, что заработков отца не всегда хватает для содержания семьи. Не стоит гнаться за призрачной надеждой на то, что ситуация улучшится, «если женщины покинут рынок труда и на земле восторжествует патриархальный рай»110. Шведам нужно найти решение проблемы содержания детей в условиях, когда женщины являются субъектами рынка труда, и при этом считаться с реальным риском безработицы и с необходимостью качественного повышения уровня жизни и обеспечения детей. Ситуация требует, чтобы государство повернулось лицом к детям. Мюрдаль отвергла предложение Бонневи встроить выплату пособий на детей в систему оплаты труда. Во-первых, Мюрдаль выразила недовольство тем, что зачастую цель таких денежных пособий заключается в том, чтобы привязать женщин к дому, и отметила, что за систему денежных семейных пособий выступают такие «правые», как Элинор Рэтбоун из Великобритании и Лига домашних хозяек Швеции, желающие избавить женщин от необходимости работать вне дома. Автор выразила сомнение и в обоснованности платы за работу по дому в условиях, когда за последние десятилетия существенно снизилось и число детей в семье, и бремя соответствующих забот111. Мюрдаль подчеркнула, что на самом деле матери нуждаются в возможности располагать большим временем для самих себя, в том, чтобы жить той жизнью, какая им подходит, и иметь возможность работать вне дома. Во-вторых, заявила она, общество не может гарантировать того, что все пособия на детей, в какой бы форме они ни выплачивались, будут действительно потрачены на ребенка. Во многих случаях деньги станут частью семейного бюджета, и ребенку почти ничего не достанется112. В-третьих, любая система пособий, основанная на заработной плате, создает ряд проблем. Она вносит искажения в систему заработной платы, действующую на конкурентных рынках, и ведет к нарушению принципа «равная плата за равный труд», на соблюдении котоno. 32 (Aug. 1933); Alva Myrdal, “Barnförsörjningen I,” Tidevarvet no. 34 (Aug. 1933); Alva Myrdal, “ Barnförsörjningen II,” Tidevarvet no. 34 (Sept. 1933). 110 Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?” 111 Alva Myrdal, “Barnförsörjningen II”; Idem., “Vem skall försörja barnen?” 112 Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?” 109


рого настаивают женщины113. В-четвертых, Мюрдаль повторила аргумент, иногда выдвигаемый и французами, что денежные пособия — особенно выплачиваемые в составе заработной платы — способствуют понижению ставок заработной платы. В такой ситуации наниматели часто используют повышение заработной платы для многодетных как предлог для того, чтобы избежать общего повышения заработной платы, и все это происходит за счет рабочего движения в целом. В-пятых, действующая во Франции и в Бельгии система представляет собой горизонтальное, не выходящее за пределы социального класса перераспределение дохода между многодетными и малодетными. Социалисты же не удовлетворены такой структурой и призывают к перераспределению дохода между классами. Наконец, при всех сомнениях Мюрдаль в том, что какие-либо детские пособия могут существенно повлиять на рост рождаемости, она признавала, что достаточно большие денежные пособия могут менять поведение людей. Но такие «купленные» обществом дети в общем случае окажутся отпрысками асоциальных, т.е. крайне нежелательных родителей. Из соображений евгеники такого рода размножения следовало бы остерегаться. Она добавила, что шведская программа «не должна премировать за рождение большого числа детей». Она так и не заняла определенной позиции по вопросу о необходимости или желательности стимулировать или ограничивать рождаемость, отметив только, что в социально-политическом плане возможно и то и другое114. Альтернатива денежным пособиям, доказывала Мюрдаль, состоит в том, чтобы общество взяло на себя больше забот о содержании детей. Она предложила «с помощью социальных и коллективных механизмов уменьшить издержки и неудобства, сопутствующие воспитанию детей, равномерно распределив эти расходы между всеми членами общества посредством налогов». Такая программа обобществленного содержания детей будет оказывать помощь всем детям независимо от степени бедности или богатства. При этом можно использовать следующие меры: налог на бездетных, налоговые льготы для мужчин и женщин с детьми, субсидии на оплату жилья семьям с детьми, бесплатные завтраки в школах, бесплатная медицинская и стоматологическая помощь, бесплатная школь113 114

110

Alva Myrdal, “Barnförsörjningen I”. Ibid.


ная форма, пособия по беременности и родам, коллективный присмотр и уход за детьми, бесплатные детские сады и ясли, создание учебных заведений для подготовки персонала детских садов и яслей. Она добавила, что расходы не составят проблемы, потому что коллективные программы питания, медицинской и прочей помощи в любом случае обойдутся дешевле, чем решение этих задач каждой парой самостоятельно115. Столь разные направления политической деятельности Альвы и Гуннара Мюрдалей сцепляла воедино общая идея социальной политики, коренившаяся в уникальном видении науки как силы радикальных изменений. Гуннар систематически изложил этот подход в своей важной статье 1932 г. «Дилемма социальной политики»116. До 1914 г., заявил Мюрдаль, классический либерализм под влиянием пессимистического учения Мальтуса о демографическом давлении занял консервативную позицию в отношении экономики и собственности. Это вселило в большинство либералов скептицизм в отношении фундаментального реформирования или вообще какого-либо изменения общей системы собственности. Тем временем марксизм, идеология которого была склёпана из идей ускоренной концентрации капитала, классовой войны и пролетарской революции, не оставил места для реформирования социальной политики. При этом до 1914 г. сохранялся социально-политический компромисс, характеризовавшийся противостоянием между «настоянным на либерализме социализмом» и «настоянным на социализме либерализмом». Этот компромисс покоился на понимании, что будущая социальная политика может затрагивать только организацию производства, но никак не перераспределение собственности. Соответственно «настоянные на социализме либералы» отказались от мальтузианского пессимизма, обратившись к неомальтузианству. Существенно важным элементом довоенного либерализма стало рациональное ограничение рождаемости с помощью противозачаточных средств. Тем временем пропитанные либерализмом социалисты предвоенной эпохи превратились в постепеновцев, научившихся работать в рамках системы. Однажды согласившись принять меры, отвечавшие 115 116

Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?” В двух частях: Gunnar Murdal, “Socialpolitikens dilemma,” Spectrum 2, no. 3 (1932): 1—13 and 2, No. 4 (1932): 13—31. 111


краткосрочным интересам рабочих, социалисты поддались приручающему влиянию демократии: «Революцию заменила эволюция… Структурное влияние демократической системы указывало на буржуазную стабилизацию рабочего движения»117. Либеральные социалисты и социалистические либералы работали рука об руку, и период в целом был отмечен «господством экспертов» в таких областях, как занятость, жилищное строительство, школьное образование и ограничение проституции. Но после мировой войны компромисс между либералами и социалистами распался. Возобновился базовый конфликт между намерением либералов оказывать социальную помощь в рамках благотворительности и требованием социалистов рассматривать многие формы помощи в качестве вновь возникшего «права». Послевоенная депрессия пошатнула и надежды либералов на то, что система может справиться с рациональным решением проблем производства и распределения. Поскольку компромисс остался в прошлом, старые либералы сместились либо вправо, либо влево; большинство ушло на правый фланг, где сформировались такие новые идеологии, как фашизм и национал-социализм. Социалисты тем временем решили, что довоенное понимание реформ невозможно или непродуктивно. У рабочего движения, заключил Мюрдаль, не осталось других возможностей, кроме новой радикализации и нового давления в пользу фундаментального изменения существующей системы. Попросту говоря, либерализм умер. Теперь рабочему движению понадобилось «превратиться в настоящую партию… популярных реформ», чтобы удержать молодежь от попыток найти ответы у коммунистов118. Для этого партия должна обратиться к новым формам профилактической социальной политики. Довоенная социальная политика была ориентирована на симптомы, на предоставление помощи бедным, больным, безработным и алкоголикам. За последнее десятилетие, отметил Мюрдаль, специалисты по социальной политике, вооруженные исследовательским инструментарием социальных наук, все настойчивее призывают к проведению политики, направленной на профилактику, предотвращение проблем. Когда профилактическая социальная политика, заявил автор, основывается на гуманистических ценностях и рациональной 117 118

112

Gunnar Murdal, “Socialpolitikens dilemma I,” p. 10. Gunnar Murdal, “Socialpolitikens dilemma II,” pp. 16—23.


науке, она обеспечивает естественный союз решений политически радикальных и технически компетентных119. Мюрдаль указал на «кризис семьи» как на пример «отставания» социальных институтов от изменений социально-экономической реальности. Здесь, как и во всех других областях, рациональный социологический анализ способен дать действенные и рациональные рекомендации о необходимых переменах. Этот союз технического и радикального был продуктом логики, основанной на ценностных предпосылках, исключающих конвенционалистскую трактовку институтов. Этот новый подход, полагал Мюрдаль, приведет к торжеству научной социальной политики, централизованно планируемой экономики и выравниванию материального положения120. Из сделанного выше обзора того, чем занимались в 1928— 1934 гг. Альва и Гуннар Мюрдали, следует, что их социалистическая программа повышения рождаемости возникла как результат их собственных разработок и не испытала значительного влияния других европейских источников. Их интерес к социологическим и демографическим вопросам и приверженность идее радикальной политики возникла в тот год, который они провели в США. Хотя некоторые следы споров о демографической проблеме можно найти уже в ранних работах Мюрдалей, до 1934 г. их интерес к социально-политическим вопросам — будь то чисто научные, политические, гуманистические, психологические, социологические или феминистские побуждения — направлялся чем угодно, только не проблемой низкой рождаемости. Новый подход Мюрдалей к вопросу народонаселения, ставшему сквозным сюжетом для их совместной работы, пришел из круга близких друзей, особенно от Альфа Йоханссона. Этот сюжет, казалось бы, погребенный в неопубликованных статьях, написанных Мюрдалями в 1931 г., вновь заявил о себе в начале 1934 г. 119 120

Ibid., pp. 26—27. Ibid., pp. 28—31. В мае 1933 г. в интервью Мюрдаль развил последний пункт. Отвечая на вопрос: «Какова ваша главная цель?» — он заявил: «Я, естественно, должен хотеть того, чтобы у нас было социально направленное, планируемое и организованное экономическое сообщество, которое сделало бы для подавляющего большинства людей возможным защищенное и достойное человека существование» (из интервью с Гуннаром Мюрдалем в Morgonbris, May 1933, p. 17). 113


Первое свидетельство этого вновь возникшего интереса прозвучало в речи, произнесенной Гуннаром Мюрдалем в Копенгагене 9 февраля 1934 г. Текст под заголовком «Социальная жилищная политика» был посвящен анализу жилищной проблемы. Речь включала предложение о строительстве коллективных домов для помощи многодетным семьям и о государственном субсидировании арендной платы. Когда дело дошло до вопросов и ответов, мэр Копенгагена Педер Хедеполь выказал сильное негодование и заявил, что никакие коллективные дома не пробудят в женщинах желание рожать детей: «Женщины не станут рожать. А почему? Они предпочтут собственный автомобиль, летнюю поездку на курорт, кино и танцы под джаз… Нет никаких экономических причин, мешающих женщинам рожать детей, достаточно взглянуть на бедную часть населения, у которой детей больше всех»121. Мюрдаль был категорически не согласен. Современная молодая женщина, ответил он, «будет счастлива иметь детей, и ей хочется больше, чем одного… хотя, пожалуй, не более двух-трех». Она не хочет иметь столько же детей, сколько было у ее бабушки, продолжал Мюрдаль, и для этого есть веские и разумные причины. Современная сексуальная революция сделала рождение детей более методичным занятием: «В наши дни молодежь будет рада детям, но они хотят сами определять, когда и сколько». Здесь Мюрдаль впервые сослался на недавнее исследование Карла Эдина, которое показало, что начиная с определенного момента число детей на семью растет в соответствии с доходом и социальным положением. Мюрдаль заключил, что молодые люди будут рожать больше детей, если социальные отношения, в том числе жилищные возможности, изменить таким образом, чтобы им экономически это было легче делать»122. В течение нескольких недель после этого выступления в центре внимания Мюрдалей оставался вопрос рождаемости. Непосредственной тому причной могло стать более глубокое понимание значения статистики, собранной Эдином, либо поворот к теме рождаемости в работе Комиссии по жилищно121 122

114

Politiken (Copenhagen), 10 February 1934. Цит. по: Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 14 February 1934; см. также: Västerbottens Folkblad (Umea), 20 February 1934.


му вопросу, либо, что вовсе не исключено, дискуссия с мэром Копенгагена. Как бы то ни было, уже в середине марта Альва упомянула о том, что женщины стали рожать меньше детей, как о «самой серьезной угрозе для общества»123. Пара речей, произнесенных 24 и 25 марта Гуннаром и Альвой Мюрдалями в университете Або Академия (Турку, Финляндия), дают относительно полное представление об их новом подходе. Речь Гуннара Мюрдаля «Взгляды на вопрос народонаселения» начиналась с обсуждения теории «оптимальной численности населения», которую он отверг как слишком абстрактную и оторванную от реальности. Мюрдаль отметил, что в одном только Стокгольме рождается лишь треть числа детей, необходимого для стабильности численности населения. Хотя увеличение продолжительности жизни помешает быстрой депопуляции Швеции, сказал он, есть причины «с точки зрения рабочего», требующие преодолеть тенденцию к падению рождаемости: желательно предотвратить импорт дешевой рабочей силы из других стран. Мюрдаль заключил, что привести к повышению рождаемости может только радикальное перераспределение доходов посредством социальной политики. Основой такой политики должно быть признание того, что современные люди жаждут повышения своего уровня жизни. Любая попытка стимулировать интерес к детям требует, чтобы общество взяло на себя больше расходов и делало больше для облегчения жизни тех, кто заводит детей124. В выступлении Альвы Мюрдаль прозвучали уже знакомые темы: патриархальная семья распалась под влиянием урбанизации и индустриализации; нужны усилия, чтобы решить проблему работы женщин вне дома; психологическая атмосфера в малых семьях неблагоприятна для воспитания маленьких детей. Она упомянула о коллективных домах, детских садах и яслях как о решении этих проблем. Примечательно, что она впервые связала все это с необходимостью повысить рождаемость125. Ранней весной 1934 г. Альва и Гуннар Мюрдали решили вернуться к их женевской (1931 г.) рукописи о проблеме рождаемости, пересмотреть ее, обновить и превратить в книгу. С этой целью они сняли на лето домик в норвежских горах, утрясли 123

Göteborgs Morgonpost, 17 March 1934. Цит. по: Hufvudsstadsbladet, 26 March 1934. 125 Åbo Underrättelse, 26 March 1934. 124

115


остававшиеся у них теоретические расхождения и создали рукопись, первоначально называвшуюся «Вопрос народонаселения и социальная политика»126. Гуннар взял на себя историческую, теоретическую, экономическую и статистическую главы, а Альва написала главы о семье, детях и рекомендациях. Главное расхождение во взглядах, которое им пришлось преодолевать, было связано с вопросом о повышении рождаемости. Гуннар искренне желал повышения рождаемости, а Альва оставалась верна заветам феминизма и неомальтузианства. В конце концов они сошлись на необходимости стабилизировать население, что в то время требовало повышения рождаемости на 40%127. Завершенную рукопись Мюрдаль отнес в издательство «Kooperativa förbundets bokförlag». Редактор Йоханнес Линдберг отверг рукопись, заявив, что издательство является «органом народного движения» и должно уважать мнение рабочего класса по вопросу о контроле рождаемости. Позднее Мюрдаль вспоминал, что он разозлился и ринулся к Тору Бонньеру, главе крупнейшего шведского издательства. Тот прочитал рукопись в тот же день и ответил Мюрдалю так: «Лично мне вся эта идея не нравится. Но написано блестяще, и мы берем это». Бонньер внес только одно изменение. Он сказал, что название «нескладное» и предложил другое — «Kris i befolkningsfrågan», или «Кризис в вопросе о народонаселении». Мюрдаль счел новое название приемлемым, поскольку оно было более интересным и точнее выражало тему книги128. Книга поступила в продажу в середине ноября 1934 г.

126

Первоначальное название было обнаружено в письме из издательства «Bonniers» Гуннару Мюрдалю, 10 сентября 1934 г., GMAL. 127 Интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г.; интервью с Альвой Мюрдаль в «Duktiga kvinnor»; письмо Гуннара Мюрдаля Якобу Винеру, 1 октября 1934 г., GMAL. 128 Цит. по сообщению Гуннара Мюрдаля архивариусу Стеллану Андерсону, примечание относительно GMA 10.1.4 («Kris i befolkningsfrågan» отвергнута KF; принята Bonniers») в n. a., Preliminär förteckning over Gunnar Murdal arkiv (Stockholm: Arbetarrörelsens Arkiv, 1976), p. 9. Также интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; см. также интервью с Гуннаром Мюрдалем, Филадельфия, шт. Пенсильвания, 10 марта 1976 г. 116

Ãëàâà 3 ÑÎÖÈÀËÈÑÒÈ×ÅÑÊÀß ÏÐÎÃÐÀÌÌÀ ÏÎÂÛØÅÍÈß ÐÎÆÄÀÅÌÎÑÒÈ Новое название книги Мюрдалей «Кризис в вопросе о народонаселении» предполагает, что кризис, с которым столкнулась Швеция, был чем-то большим, нежели просто сокращение неких показателей. Это был еще и идеологический кризис понимания проблемы народонаселения и социальной политики. Мюрдали доказывали, что выявить причины падения рождаемости и найти приемлемые решения позволит только абсолютно новый, междисциплинарный подход. Тон задает первое предложение: «Вопрос народонаселения в большей степени, чем любая другая социальная проблема, вызывает эмоциональное возбуждение»1. Шведские консерваторы, отметил Мюрдаль, воспринимали сокращение численности населения как вырождение, или «расовое самоубийство», и геополитическую угрозу нерушимости национальных границ. При этом консерваторы выступали против регулирования рождаемости, считая его «противоестественным вмешательством в порядок, установленный Творцом», и «несовместимым с христианской религией». Этот подход доминировал в первые годы ХХ в., но с тех пор среди населения широко распространилось радикальное неомальтузианство, отстаивавшее ограничение рождаемости. И к 1930-м годам успех этой идеологии оказался даже несколько чрезмерным: «Рождаемость катастрофически упала. И она продолжает снижаться, дна еще не видно»2. 1

2

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, 7th Swedish ed. (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1935), p. 7. Далее при обсуждении книги Kris i befolkningsfrågan в примечаниях будут использоваться некоторые позднейшие работы Мюрдалей, в той степени, в какой их содержание совпадает с первоначально высказанными взглядами. Немногочисленные изменения их первоначальной позиции в ходе последующих дебатов отмечены в главах 5 и 6. Ibid., p. 10. 117


Нет сомнений в том, что экономический кризис усилил падение рождаемости, но Мюрдали утверждали, что колебания делового цикла не могут считаться источником долговременной проблемы. Корни ее намного глубже, и любой прогноз говорит только о дальнейшем нарастании кризиса: «Мы даже убеждены, что в следующем поколении [вопрос народонаселения] будет главным вопросом социально-политических дебатов»3. Затем Мюрдали обратились к историческому обзору мальтузианства и неомальтузианства. После 1911 г. радикальное неомальтузианство стало отождествляться с рабочим движением. Не сумев добиться ни отмены законов 1911 г. против регулирования рождаемости, ни либерализации закона об абортах, неомальтузианцы тем не менее преуспели в том, что завоевали умы большинства элементов шведского общества. Среди высших и средних классов общества, а также среди городских рабочих противозачаточными средствами пользовались почти все. Исследование, проведенное Королевским управлением здравоохранения, показало, что в Швеции ежегодно делалось почти 20 тыс. нелегальных абортов. Тем не менее Мюрдали настаивали на том, что Мальтус неправ, а мальтузианство было ошибкой. Изначальный промах английского священника, заявили они, заключался в том, что он считал биологическую тенденцию константой. Но современная практика ограничения рождаемости показала, что сегодня процесс воспроизводства населения следует рассматривать как социально-экономическую переменную. Мюрдали отвергли и теорию оптимума численности населения, развитую Миллем и позднейшими неомальтузианцами. Сославшись на американский опыт, и в частности на работу Огборна, они подвергли сокрушительной критике предположение Милля, что темп технического развития общества со временем замедлится и что в будущем нас ждет статическая утопия. Соответственно ни одна страна не в состоянии определить для себя количественный оптимум численности населения. Оказалось, что уровень жизни не зависит от численности населения4. Закладывая иную основу политики народонаселения, Мюрдали приводят свои исходные посылки. Техническое развитие, заявляют они, продолжится и в будущем, что обрекает на про3 4

118

Ibid., p. 13. Ibid., pp. 56—66.

Глава 3. Социалистическая программа повышения рождаемости

вал любые попытки установить какой-либо целевой уровень численности населения. Они подчеркивают моральную ответственность своего поколения, которое должно биологически обновить шведский народ. Это означает, что нельзя допустить, чтобы доведенное до предела использование противозачаточных средств сделало шведскую семью бесплодной. В отличие от других теоретиков, Мюрдали отвергли и все классовые или расовые различия между ценностью потомства5. Они заявили, что все здоровые шведы, независимо от классовой принадлежности, обладают равной биологической ценностью, а их дети равно желательны для общества6. Заявив о «банкротстве» всех существующих теорий народонаселения, Мюрдали предложили радикально иной, гибридный подход. Распространение методов предотвращения беременности, настаивали они, должно рассматриваться как неотъемлемая часть современности. Мотивы использования противозачаточных средств тесно связаны с победой на Западе светской рациональности и индустриализации. Новая проблема имеет психологическую, а не биологическую природу: «Люди просто не хотят иметь столько же детей, как раньше». Поэтому вопрос народонаселения требует изучения социально-культурной и социально-психологической проблемы7. Глядя в будущее, Мюрдали предсказывали дальнейшее падение рождаемости. Хотя в сельской местности уровень рождаемости пока сравнительно высок, говорили они, рост промышленности втянет в города еще больше сельских жителей и падение рождаемости ускорится. Улучшенные коммуникации в конце концов приведут к тому, что различие в рождаемости между городом и деревней исчезнет, что обернется дальнейшим падением рождаемости. Более того, по мере распространения знаний о методах контрацепции число неза5 6 7

См. об этой оценке в Alva Murdal, “Ofrånkomling kvalitetsvärd av den nya generationen,” Tidevarvet, 6 April 1935, pp. 1, 4. Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 66—78. Ibid., pp. 79, 87. Дальнейшее развитие этой идеи см. в: Gunnar Myrdal, “Allmänna och ekonomiska synpunkter på befolkningsutve cklingen,” лекция в Svenska försäkringsföreningens sammanträde, 31 January 1936; стенографическая запись в: Paul Bergholm et al., eds., Nordisk försäkringstidskrift, årgangen 1936, vol. 16 (Stockholm: Paul Bergholm, 1936), pp. 201—203. См. также: Debatt i befolkningsfrågan (Stockholm: n. p., 1935), p. 11. 119


коннорожденных детей в Швеции тоже снизится. Сохранение высокой рождаемости в очень бедных семьях можно объяснить тем, что они с отставанием осваивают рациональный подход к жизни. Когда информация о методах предотвращения беременности дойдет до этих групп, нужно ждать еще одну волну падения рождаемости. Наконец, в Швеции даже средний класс полагается в основном на прерывание полового акта, т.е. на относительно ненадежную технику контрацепции, но со временем она уступит место более надежным методам. На основании всего этого Мюрдали сделали вывод, что от трети до половины всех рождений в Швеции все еще составляют нежеланные дети. А это сулит катастрофическое будущее народу, у которого уровень рождаемости уже сегодня самый низкий в мире и намного ниже уровня воспроизводства населения. Уровень рождаемости в Швеции движется не к мифическому «оптимальному уровню», а просто падает опережающими темпами: «Это означает депопуляцию»8. Такая угроза требует немедленной реакции государства. В качестве главной рекомендации Мюрдали призвали правительство провести масштабное исследование причин «депопуляции нашей страны»9. Не ограничившись перспективой исчезновения шведского народа, Мюрдали указали на отрицательные последствия падения рождаемости и старения населения страны. Чем меньше будет доля молодежи по сравнению с пожилыми людьми, тем бóльшая часть национального дохода будет тратиться на содержание последних. С учетом сложившихся тенденций уже через поколение пенсионеров, нуждающихся в поддержке общества, на каждого работающего в стране будет приходиться вдвое больше, чем было в 1934 г. Карьерные возможности молодых шведов тоже сузятся, потому что ответственные должности будут заняты людьми в возрасте. По мере укрепления власти стариков может сложиться тягостная, психологи8

9

120

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 87—97. Дальнейшее развитие темы см. в: Alva Myrdal, Nation and Family: The Swedish Experiment in Democratic Family and Population Policy (New York: Harper and Brothers, 1942), pp. 62—64, 77, 83—85. Мюрдали позаимствовали исследование и прогнозы в Sven Wicksell, Ur befolkningsläran (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1931). Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 100—101.


чески истощающая форма социализма, отмеченная бюрократической дряхлостью, которая и будет руководить процессом медленного исчезновения народа. Наступательная психология последних нескольких поколений окажется утраченной, и старики унаследуют землю10. Мюрдали также доказывали, что сокращение населения приведет к серьезным экономическим потрясениям. По мере уменьшения численности населения величина капитала на душу населения будет некоторое время увеличиваться, но в связи со сжатием объема хозяйственной деятельности этот показатель начнет в конце концов падать. Когда возрастная структура населения стабилизируется, функция спроса перестанет испытывать возмущающие воздействия. А поскольку население утратит способность поглощать и нейтрализовывать дорогостоящие ошибки отдельных предпринимателей, риски последних увеличатся, а их склонность инвестировать понизится. Со временем это начнет тормозить повышение уровня жизни и остановит экономический прогресс11. Мюрдали также указали на демографическое давление извне. Велик риск того, что сокращение населения в стране вроде Швеции, с богатыми природными ресурсами и сильной пенсионной системой, начнет привлекать в страну иностранцев. Приток людей из соседних скандинавских стран был бы приемлемым и даже желательным делом, потому что это было бы шагом к интеграции северных стран, но Мюрдали полагали, что следует опасаться притока иммигрантов из других краев: из Южной и Восточной Европы или из Африки и Азии. Ассимилировать таких пришельцев было бы трудно, и возникла бы угроза сохранению шведского культурного наследия. Мюрдали также подчеркнули, что такой приток иммигрантов, гото-

10

11

Ibid., pp. 102—105. Дальнейшее развитие см. в: Gunnar Myrdal, Population: A Problem for Democracy (Cambridge: Harvard University Press, 1940), pp. 161—66, Debatt i befolkningsfrågan, pp. 11—12. Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, p. 104. Дальнейшее развитие см. в: Debatt i befolkningsfrågan, p. 10; Gunnar Myrdal, Population: A Problem for Democracy, рр. 149—60; Gunnar Myrdal, “Population Problems and Policies,” Annals of the American Academy of Political and Social Science 197 (May 1938): 205—206. 121


вых трудиться за меньшую заработную плату, создаст проблемы для рабочего движения12. «Мягкий национализм» и этноцентризм Мюрдалей представляли собой резкий разрыв с интернационализмом демократических социалистов. Хотя их позднейшие работы и репутация основаны преимущественно на «интернационализме», их демографический труд был определенно ориентирован на Швецию. В этом можно видеть еще один пример того, как в межвоенный период, попав в водоворот экономического и политического кризиса Европы, многие европейские интеллектуалы отрекались от исторической доктрины13. Более того, во многих работах Мюрдаля просматривается эта односторонняя направленность на шведскую самодостаточность. Например, в 1935 г. в речи о сельскохозяйственном кризисе он заявил, что «сельскохозяйственная политика в первую очередь и больше всего должна включать монополизацию всего внутреннего рынка, и на этом монополизированном внутреннем рынке должна осуществляться такая ценовая и рыночная политика, которая обеспечивает рост прибыльности»14. Кроме того, неприязнь к иммиграции — просто еще один пример неприятия рабочим движением «дешевого труда», порождающего «дешевых людей»15. Но подобные объяснения не вполне адекватны, когда речь идет о неохотном, извиняющемся признании Мюрдалей в своем «мягком шведском национализме». Мировая война, большевистская революция и Великая депрессия сокрушили социалистический интернационализм. В 1930-е годы в разных формах существовала новая альтернатива — национал-социализм. Мюрдали никогда не отрекались от своей привержен12

13

14

15

122

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 105—111. См. также: Gunnar Myrdal, “Population Problems and Policies,” p. 204. Критики книги отмечали неспособность Мюрдалей увидеть шведский эксперимент в международном контексте. См.: “Vårt folk i dödens väntrum,” Mellanfolkligt samarbete, February 1935, p. 36. Из обращения к Riksförbundet Landsbygdens Folk (RLF), 12 June 1935, по сообщению “Trygghet för rimligt jordbruksstöd är ett oeftergivligt krav,” Landsbygdens Folk 12 (June 1935). См.: Alvan A. Tenny, Social Democracy and Population (New York: Columbia University Press, 1907), p. 88.


ности демократии, но свою судьбу они связали с этноцентричным национализмом. Для Альвы это обращение имело преимущественно тактический характер — способ продать свой феминистский социализм на эмоциональном уровне. А вот Гуннара почти племенная преданность шведскому народу повлекла в совершенно новом направлении. Как показывают речи, произнесенные им в следующие четыре года, у него развилась по-настоящему страстная привязанность к «детям Швеции». Куда бы ни взглянули Мюрдали, везде они видели, что экономика и культура не согласуются с желанием человека рожать себе подобных. В промышленной экономике заработная плата, подчеркивали они, не учитывает потребности домашнего хозяйства. Холостяк и отец шестерых детей зачастую зарабатывают поровну, но обязательства-то у них совсем разные. Решение семейной пары завести еще одного ребенка означало, что их расходы вырастут, а доходы — нет. К тому же система государственного пенсионного обеспечения по старости лишила детей статуса экономического актива; фактически, все стимулы оказались вывернуты наизнанку, так что рациональным образом действий стало не рожать детей и не тратить на них деньги, а рассчитывать на то, что остальные окажутся так глупы, что нарожают будущих налогоплательщиков, которые и станут платить налоги на содержание всех престарелых16. Жилищные условия семей оказались ужасающими. Выяснилось, что чем больше в семье детей, тем меньше площадь и хуже качество жилья. Соответственно большие семьи, нуждавшиеся в самых больших и здоровых квартирах, на самом деле занимали самые тесные, грязные и дешевые жилища. И вновь, заключил Мюрдаль, во всем виноват капитализм: «Можно было бы прийти к выводу, что в этом мире все поставлено с ног на голову. Но именно такова жизнь в капиталистической системе, основанной на самодостаточности индивида»17. Мюрдали обратились к новейшим статистическим исследованиям, которые показали высокий уровень корреляции между многодетностью и плохим уровнем питания матери и детей. Даже в этом случае, заявили они, капитализм не смог

16 17

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 118—125. Ibid., pp. 134, 145. 123


примирить семейные потребности с принципом свободной конкуренции18. Безработица также чаще всего оказывалась уделом тех, на чьи плечи должны лечь семья и дети. Комитет по исследованию безработицы, отметили они, недавно сообщил, что в ноябре 1933 г. 34% безработных составляли рабочие в возрасте до двадцати пяти лет. Неустойчивость занятости имеет тяжкие психические, физические, моральные и социальные последствия, влияющие на готовность человека в будущем вступать в брак и рожать детей. Среди тех, кто постарше и у кого уже есть семьи, резкое падение дохода означает понижение качества жилья и питания и дальнейшее разрушение человеческого потенциала. И точно так же сельскохозяйственный кризис подрывает уровень жизни в деревне19. Мюрдали заявили, что нельзя не признать глубоко больным общество, в котором семейным женщинам порой приходится делать аборт из экономических соображений, где лучшее жилье достается тем, кто в нем меньше всего нуждается, где принадлежащие к высшему и среднему классу политики и священники сами используют противозачаточные средства, но при этом держатся за закон, отказывающий в этом бедным, где молодые семейные пары, решившие завести детей, тем самым обрекают себя на понижение уровня жизни. Индивидуалистический капитализм, заявили они, абсолютно несправедлив по отношению к семьям20. Но существующая система не сможет исправить ситуацию с помощью постепенных улучшений. Проблема заключается в самом ядре либеральной идеологии. Базовая посылка классического либерализма, приравнивающая частный интерес индивида к интересу общества в целом, разваливается от столкновения с вопросом рождаемости. На практике не получается, чтобы чистым результатом успеха человека, стремящегося к социальной и экономической выгоде, была бы выгода для всего общества. Исходя из социальных и экономических соображений, люди могут хотеть, чтобы население увеличивалось, но их личная выгода требует предельного ограничения числа детей. Короче говоря, в вопросе рождаемости нет гармонии между 18 19 20

124

Ibid., pp. 151—164. Ibid., pp. 164—169. Ibid., p. 52.


личными и коллективными интересами. Эта гармония, настаивали Мюрдали, не возникнет из свободной игры естественных сил и экономических стимулов свободного рынка21. Они подчеркивали, что главной причиной падения рождаемости была не мораль, а экономика. Дилемма заключалась в том, что в индустриальном обществе дети являются главной причиной бедности. Учитывая существующую организацию общества, отказ молодых людей от деторождения является естественным, рациональным и не подлежащим осуждению. Люди, которые больше всего способствуют сохранению народа, обречены на бедность, убогие жилища, плохое питание и ограниченый доступ к культуре и отдыху. Сегодня молодым парам приходится выбирать между бедностью с детьми или существенно более высоким уровнем жизни без детей. Молодым приходится содержать не только собственных детей, но также — через налоги в систему социального обеспечения — пенсионеров и нуждающихся. Подвергаясь многостороннему давлению, они сознательно уменьшают число детей, потому что это единственное, что они могут контролировать самостоятельно. Трагедия Швеции в том, что «мы поддерживаем наш относительный уровень жизни только благодаря падению рождаемости существенно ниже уровня воспроизводства населения»22. Из этого разлада, заявили Мюрдали, посредством политического действия должна быть создана гармония. Программа Мюрдалей соединила концепции радикального неомальтузианства о добровольности деторождения, половом воспитании и регулировании рождаемости, феминистскую идею участия женщин в оплачиваемом труде вне дома и консервативное, националистическое стремление увеличить рождаемость в Швеции до уровня, обеспечивающего стабильную численность. Дистанцируясь от итальянской и немецкой программ повышения рождаемости, Мюрдали говорили о перспективе увеличения населения как о том, что «не подлежит обсуждению», «не стоит на повестке дня» и «недостижимо»23. 21 22 23

Ibid., p. 98. Ibid., p. 170. Такое нежелание Мюрдалей даже говорить о желательности увеличения численности населения было натянутым и неестественным. См.: Alva Myrdal, Nation and Family, p. 105; Gunnar Myrdal, Population, p. 173. 125


Этот синтез неомальтузианства, феминизма и желания повысить рождаемость требовал переустройства общества таким образом, чтобы каждая семья, способная к производству потомства, могла по доброй воле завести троих детей, а некоторые даже больше. «Такая средняя рождаемость почти на 40% больше, чем мы имеем сейчас». Основой программы Мюрдалей было утверждение, что как только государство избавит семейные пары от «наказания понижением уровня жизни» за рождение детей, каждая семья добровольно заведет троих-четверых детей24. В свете всего этого были настоятельно необходимы реформы в сфере половых отношений. Мюрдали отвергли попытки повысить рождаемость, затруднив распространение информации о методах контрацепции. Они говорили о лицемерии демократического общества, которое обеспечивает свое биологическое выживание за счет того, что самых бедных держат в неведении о методах контрацепции. Положительная демографическая политика требовала отмены законов против регулирования рождаемости и широкого распространения информации о противозачаточных методах, чтобы каждый рожденный стал желанным ребенком. Половое воспитание 24

126

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, p. 173. Позднее Мюрдали повысили необходимое среднее число детей в семье до 3,6, а порой даже говорили о том, что каждая семейная пара, способная к деторождению, должна родить минимум четверых. Это означает, утверждали Мюрдали, что для поддержания стабильной численности населения Швеции непригодна не только неомальтузианская «двухдетная» система, но даже система с «тремя детьми». Это связано с несколькими факторами: 1) почти 10% браков в Швеции были бесплодными по не зависящим от супругов обстоятельствам, еще 7,5% теряли фертильность после рождения первого ребенка, а еще 5%— после рождения второго ребенка; 2) множество шведских семей добровольно отказывались от рождения детей из-за позднего вступления в брак, из-за болезни, бедности или из-за нежелания иметь детей; 3) среди шведов насчитывалось необычайно много холостяков и «старых дев». Поэтому при всех усилиях повысить число браков «семья с четырьмя детьми… будет практически минимальной целью для всех семей, не утративших фертильности». Alva Myrdal, Nation and Family, p. 106. См. также: Alva Myrdal, “A Programme for Family Security in Sweden,” International Labor Review 36 (June 1939): 729—732.


детей и взрослых настоятельно необходимо. Аборты, заявляли Мюрдали, это величайшая человеческая трагедия и обвинение в адрес общества, не сумевшего создать условия для семейной жизни. Считая процедуру оправданной и допустимой по строго определенным медицинским, евгеническим и этическим (насилие и инцест) показаниям, Мюрдали не приветствовали аборт по социальным или экономическим соображениям. Они доказывали, что всеобщее половое воспитание, доступные контрацептивы и радикальная реформа социальных и экономических условий сделают аборты ненужными25. Демократические реформы в области половых отношений следовало дополнить широкими мерами, освобождающими семью от незащищенности и дополнительных расходов, которые дети приносят родителям. Таким образом, позитивная демографическая политика превратилась в «вопрос о довольно радикальном перераспределении дохода между семьями, различающимися по величине дохода и по величине расходов на содержание детей. Речь идет о профилактической социальной политике, направленной на повышение качества человеческого материала и в то же время на радикальное перераспределение доходов, которая делает значительную часть бремени содержания детей заботой всего общества»26. Новые услуги должны бесплатно предоставляться всем матерям, детям и семьям, безо всякой проверки доходов, а финансироваться они должны за счет налогов, основанных на «горизонтальном» и «вертикальном» перераспределении доходов. Предложенную Мюрдалями программу можно рассматривать с нескольких точек зрения. Мюрдали, всецело ориентированные на повышение рождаемости, настаивали на том, что рождаемость в Швеции должна увеличиться на 40%27. 25

26 27

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 112, 43—55. О проблеме аборта см. также: Ann Katrin Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden: debatten om familjepolitik och nativitetsoning söknig under 1930— och 1940-talen (Stockholm: Almänna Förlaget, 1974), pp. 121—125. Хатье резко критиковала Мюрдалей за компромисс в этом вопросе. См. также: Svensl befolkningspolitik (Copenhagen: Socialt Tidsskrift, 1949), pp. 31—37. Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, p. 11. Это было больше, чем нужно для стабилизации численности населения, что отражает обманчивую природу нетто-коэффициента воспроизводства населения. См.: Michael Teitelbaum and Jay Winter, The Fear of Population Decline (New York: Academia Press, 1985). 127


Они призывали к существенному перераспределению богатства от холостых и бездетных в пользу многодетных. Для финансирования ряда программ поддержки семьи и уменьшения финансового давления на тех, кто воспитывает детей, предполагалось использовать новые семейные налоговые льготы и специальный налог на холостяков. Такое «горизонтальное» перераспределение богатства в соответствии с величиной семьи было формой национализации разницы в величине расходов на детей, и при этом государство брало на себя расходы по выращиванию и воспитанию следующего поколения28. Мюрдали отвергли господствовавший подход, ориентированный на борьбу с «симптомами болезни»: «Почти вся наша социальная политика была нацелена на симптомы — помощь бедным, больным и безработным, помещение преступников в тюрьмы, душевнобольных в лечебницы, алкоголиков и бродяг в дома опеки, и т.п. — вместо того, чтобы заниматься профилактикой и сосредоточиться на причинах социальных отклонений»29. Они доказывали, что социальная политика должна избавиться от «синдрома помощи бедным» и вместо этого обратить внимание на детей. Деньги, потраченные на детей, представляют собой вложения в здоровье и дееспособность молодых: это инвестиции в будущее30. Мюрдали также отвергали предоставление денежных пособий семьям и квазиденежные формы помощи, вроде скидок для семейных. Они ссылались на связь между низкой заработной платой и риском того, что дополнительные денежные выплаты могут не дойти до детей. К тому же родители зачастую были невежественны в вопросах элементарной гигиены и развития детей, так что могли израсходовать государственную помощь на потребление по собственному выбору. К тому же предоставление вместо денежных пособий общественных услуг означало, что определенные формы потребления можно организовать коллективным образом, что обещало экономию на масштабе.

28 29 30

128

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 114—115. Ibid., pp. 203—204. Ibid., p. 204. См. также: Gunnar Myrdal, “Kontant eller in natura i socialpolitiken,” Nationalökonomisk tidskrift 76 (1938): 69—70; Åke Elmér, Från fattigsverige till välfärdsstaten (Stockholm: Bokförlaget Aldus/Bonniers, 1963), p. 96.


Предложенная Мюрдалями социалистическая по своей идеологии программа поддержки семей должна была быть всеобщей, без проверки на нуждаемость. Перераспределение дохода должно было стать не только горизонтальным, т.е. от малодетных к многодетным, но и вертикальным, между социально-экономическими классами, различающимися своей платежеспособностью. Соответственно демографическая политика должна была стать «фундаментально [новым] этапом перераспределения дохода между разными по благосостоянию классами»31. Эти реформы сформировали часть того, что позднее будет названо обобществлением потребления. Они были привязаны к политике «полной занятости», которая со временем должна будет буквально ликвидировать всякую угрозу безработицы, поскольку жесткий правительственный контроль над рынком труда и механизм государственного планирования обеспечат стабильный уровень производства, рассчитанный на стабильный уровень обобществленного потребления32. Как сформулировали сами Мюрдали: «…здесь вопрос народонаселения преобразуется в самый действенный аргумент в пользу радикального социалистического преобразования общества. Вопрос народонаселения выпукло ставит на повестку дня политическое требование об изменений социальных отношений в нашей стране таким образом, чтобы граждане по доброй воле приносили в мир достаточное число детей и наш народ не исчез с лица земли»33. Что касается политики феминизма, программа Мюрдалей подчеркивала право женщин на место в мире бизнеса и промышленности. Она признала право работающей женщины 31 32 33

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, p. 198. Ibid., p. 285. Ibid., p. 117. См. также репортаж о выступлении Гуннара Мюрдаля в Упсале 29 февраля 1935 г., в Upsala Nya Tidning, 1 March 1935; Gunnar Myrdal, “Allmänna och ekonomiska synpunkter på befolkningsutvecklingen,” стенографический протокол в Nordisk Försäkringstidskrift: årången, 1936(16) (Stockholm: Paul Bergholm, 1936), p. 212; Gunnar Myrdal, Population, p. 209. Ивар Иверус обсуждает социалистические компоненты программы Мюрдалей в Versuch einer Darstekkung, der Zusammenhanges awischen Befölkerung sentwicklung, Familienpolitik und öffenrlichen Meinung in Schweden (Helsinki Kir Japaino O. Y. Sana, 1953), pp. 35, 90—91. 129


рожать детей, сохраняя при этом за собой рабочее место и заработок. Воспользовавшись своим любимым выражением, Мюрдали заявили, что работающие матери являются «социальным фактом», с которым не поспоришь. Некоторые из этих матерей трудились в силу материальной необходимости, другие — по личным соображениям, но их присутствие на рынке труда представляло собой рациональную тенденцию, с которой не следовало, да и невозможно было бороться. Признавая, что работающие женщины реже выходят замуж и рожают меньше детей, Мюрдали настаивали, что единственный реальный выход заключается в реформах, которые позволят женщинам сочетать семью и работу без отрицательных последствий для себя. Всячески превознося ценность и полезность супружества, они настаивали, что к рожденным вне брака следует относиться так же, как к законным детям, особенно в том, что касается пособий. По сути дела, государство должно было взять на себя роль кормильца и добытчика для одиноких матерей. Программа Мюрдалей представляла собой и образец применения прикладной социологии. Предлагая экономическое объяснение падения рождаемости и доказывая необходимость перераспределения дохода от богатых и бездетных в пользу бедных и многодетных, Мюрдали выступили против расхожего мнения, связывавшего рост дохода с уменьшением размера семьи. В поддержку своего довода, что повышение уровня жизни подавляющего большинства населения Швеции приведет не к уменьшению, а к увеличению числа детей, Мюрдали ссылались на недавний статистический труд Карла Арвида Эдина34. 34

130

См.: K. A. Edin, “Vårt moderna befolkningsproblem,” Sexual Hygiene (Uppsala: Almquist and Wiksell, 1927), pp. 80—93; K. A. Edin, “The Birth Rate Changes,” Eugenics Review (1929): 258—66; K. A. Edin, “Födelsekontrollens intrågande hos de breda längren,” Ekonomisk Tidskrift 31 (1929): 123—52; K. A. Edin, “The Fertility of the Social Classes in Stockholm in the Years 1919—29,” Proceedings of the Second General Assembly of the International Union for the Scientific Investigation of Population Problems (London, 1932), pp. 91—101; K. A. Edin and Edward P. Hutchinson, Studies of Differential Fertility in Sweden (London: P. A. King and Son, 1935). Как отмечалось выше, статистические исследования Эдина частично финансировались грантами из фонда Рокфеллера, которые шли через Институт социологии Стокгольмского университета.


Для исследования дифференциальной фертильности в Стокгольме Эдин использовал новый статистический метод, который измеряет фертильность по среднему числу живорожденных на тысячу лет жизни в браке, и исследует корреляцию этого показателя с длительностью супружества, возрастом родителей и занятостью жен на работе по найму. Он обнаружил отсутствие значимых отклонений в фертильности различных профессиональных групп. Однако совершенно новым было наблюдение, что коэффициент фертильности давал положительную зависимость от дохода у групп с самым высоким социально-экономическим положением, за существенным исключением промышленных рабочих. Из полученных им результатов следовало, что причина здесь не в более благоприятном распределении по возрасту, не в том, что в группах с более высоким образовательным уровнем жены реже работали по найму и не в более благоприятном экономическом положении более образованных. Более того, причиной не были ни временные изменения рождаемости в послевоенные годы, ни классовые различия, выливающиеся в большее число детей, рожденных до брака женами с низкими доходами. Вывод Эдина был таков: более высокий доход попросту коррелирует с бóльшим числом детей, т.е. «соотношение, обратное традиционному соотношению между фертильностью и социальным статусом»35. В программе Мюрдалей имелся и расово-гигиенический оттенок. Отвергая программы евгеники, ориентированые на класс или расу, авторы заявили о необходимости улучшать физическое, эмоциональное и моральное здоровье населения путем усиления заботы о детях и подростках. Давление современной жизни, учили Мюрдали, требует повышения качества человеческого материала. Промышленные технологии и ускоренный темп городской жизни требуют большего от мужчин и женщин, привыкших к сельской жизни. К примеру, безработица — это прямая угроза и испытание: «Существует… глубинная, трагическая связь между длительностью периода безработицы и понижением профессионального уровня, так что возникает не только риск так и остаться без работы, но и вероятность глубоко асоциального развития». Поэтому они настаивали на том, что «главная задача профилактической соци35

Karl Arvid Edin and Edward P. Hutchinson, Studies of Differential Fertility in Sweden (London: P. A. King and Son, 1935), p. 89. 131


альной политики — формирование более качественного человеческого материала»36. Излагая подробности качественных реформ, Мюрдали отметили необходимость без промедления оздоровить ослабленную депрессией экономику. Они настаивали на ряде реформ в сфере экономики и распределения, которые гарантировали бы всем работникам, в том числе и фермерам, базовый годовой доход, вернули безработных к труду и укрепили внешний и внутренний рынки сбыта шведской продукции. Они считали необходимым избирательное повышение таможенных пошлин, государственное регулирование экспорта, создание запасов продовольствия для стабилизации цен, государственное субсидирование арендной платы и жилищного строительства, а также курс на централизованное планирование экономики37. Под рубрикой политики, «ориентированной на качество», Мюрдали назвали в качестве необходимой меры принудительную стерилизацию. С расово-биологической точки зрения они утверждали равенство генетического материала у всех групп шведского населения, но добавляли, что в составе населения существует генетически низший (mindervärdighet) субстрат: душевнобольные, умственно неполноценные, лица с генетическими дефектами и лица с асоциальным или криминальным характером. В противоположность программе немецких нацистов, Мюрдали подчеркивали, что подлежащие стерилизации лица есть во всех демографических и во всех социальных группах. Воспроизводство этого низкокачественного человеческого материала нежелательно, поскольку велик риск, что их потомство окажется неполноценным физически и умственно. А так как генетически ущербных детей придется содержать государству, Мюрдали заключили, что в ограниченном числе случаев у государства есть право осуществлять принудительную стерилизацию. При этом нужно руководствоваться тем принципом, что эта процедура применима только в случае тяжелых наследственных болезней и дефектов и только когда речь идет о лицах, неспособных к «рациональному принятию решений». Если же соответствующие лица способны рационально мыслить, следует активно добивать36 37

132

Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 205—214. Ibid., pp. 173—88.


ся их добровольной стерилизации. Если это не удастся, нужно обеспечить им бесплатный доступ к противозачаточным средствам и к абортам по евгеническим показаниям38. Мюрдали сделали смелый шаг, обосновав с точки зрения «качества» еще и социальные программы в области питания, жилищ, здоровья и образования. Именно здесь, рассуждали они, сходятся воедино задачи количества и качества: государственные программы, нацеленные на предоставление помощи семьям с детьми ради повышения рождаемости, оправданны и с позиций евгеники. Что касается питания, авторы заявили об элементарном с социально-гигиенической точки зрения желании: все дети, независимо от дохода их родителей, должны быть обеспечены достаточным и здоровым питанием. В настоящее время некоторые дети питаются плохо из-за низкого дохода и невежества родителей. Последнюю проблему следует решать с помощью системы обучения взрослых, распространения соответствующей информации и целенаправленных усилий социальных служб. Первую проблему следует решать с помощью бесплатного питания в школах и скидок на продовольствие для семей с детьми дошкольного возраста. Мюрдали предложили государству скупать излишки шведской сельскохозяйственной продукции и распределять их в рамках программы бесплатного питания школьников. Этим достигалась двойная выгода: страдавшее от перепроизводства сельское хозяйство получало дополнительный рынок сбыта, а школьники — качественное питание39. Мюрдали также настаивали на высокой значимости жилищной политики с количественной и качественной точки зрения. Существовала связь между перенаселенностью, психическими болезнями и склонностью к асоциальному поведению. Было показано, что перенаселенность влияет на успеваемость школьников и на агрессивность поведения молодежи. Авторы, кроме того, предположили существование связи между пере38

39

Ibid., pp. 217—226. см. также: Alva Myrdal, Nation and Family, pp. 96, 108, 115—117; Nils von Hoften, Steriliseringsfrågan från rasbiologisk synpunkt (Stockholm: Svenska föreningens för psykisk hälsovård, 1933); SOU 1929: 14, Betänkande med förslag till steriliseringslag (Stockholm, 1929). Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 226—229. 133


населенностью, с одной стороны, и алкоголизмом и проституцией — с другой. Явно имея в виду настроения консерваторов, они добавляли: «Перенаселенность толкает людей даже к гомосексуализму». В качестве минимальной программы Мюрдали предложили обеспечить каждой шведской семье кухню и отдельные спальни для родителей, для мальчиков и для девочек. Это означало, что при наличии детей разного пола семейное жилище должно состоять минимум из четырех комнат. Учитывая явную неспособность частного сектора предоставить рисковый капитал для строительства таких жилищ по приемлемым ценам, было необходимо вмешательство государства. Правительственная помощь, заявили Мюрдали, «должна полностью направляться только семьям с детьми». Бездетные могут подождать, а многодетные семьи ждать не могут40. Обратившись к здравоохранению, Мюрдали воздали должное шведской медицине, уже воплощавшей определенные принципы ответственности перед обществом. С позиций демографической политики наиболее необходимой реформой было введение бесплатного детского здравоохранения. Мюрдали утверждали, что расходы на поддержание здоровья детей необходимо освободить от давления со стороны конкурирующих статей семейного бюджета. Более того, врачи из системы общественного здравоохранения должны были отдать все свое внимание детям, особенно дошкольного возраста, «что совершенно естественно, потому что профилактическая медицина — это прежде всего уход за детьми». В свете этих потребностей стало насущной необходимостью полное реформирование медицины. Не приходилось рассчитывать, что частные усилия отдельных врачей приведут к каким-либо значительным переменам. Со злоупотреблениями и проблемами в медицине удастся справиться только посредством «крупномасштабной социально-политической программы», которая подчинит систему здравоохранения государственному регулированию41. Количественные и качественные задачи демографической политики требовали столь же масштабного реформирования национальной системы образования. Основной целью шведских 40

41

134

Ibid., pp. 232—53, 270—71; см. также: Halvor Gille, Svensk befolkningspolitik (Copenhagen: Socialt Tidsskrift, 1949), pp. 85—91. Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 240—254.


школ, доказывали Мюрдали, должна быть социализация детей, готовящая из них инструменты общественного развития: «Школы должны быть фабриками жизни, на которых каждое очередное поколение будет отливаться в форму, обеспечивающую место в постоянно меняющемся общественном устройстве»42. Они описали новый тип человека (nutidsmänniskorna), наиболее легко приспосабливающегося к условиям жизни в ХХ в.: «Люди со склонностью к независимости, в отличие от готовых к подчинению людей средневековья, и к сотрудничеству в коллективе — в отличие от людей частных, капиталистических и склонных к соперничеству»43. Их приводило в отчаяние то, что шведская система образования все еще оставалась пропитанной либерализмом XIX в., в результате чего школа воспитывает чрезмерную приверженность индивидуализму, который уместен только в условиях уже исчезающей и исторически короткой «эпохи частного капитализма». Даже так называемые новые, или свободные, школы, основанные на принципе «открытости» обучения, идеологически связаны с буржуазной философией. «Эту традицию, — объявили они, — нужно сломать»44. Школы должны воспитывать не индивидуализм, а способность к социалистическому сотрудничеству: «Главное требование в том… чтобы школы развивали способность работать в группе, распределять задачи, выдвигать лидеров и подчиняться им, развивали умение планировать, готовность приходить на помощь и учитывать потребности других членов группы»45. Основой всей школьной жизни должно стать выполнение задач в рамках группы, класса или всей школы, а не самостоятельные усилия разобщенных учеников. Экзаменационную систему нужно изменить таким образом, чтобы она не противопоставляла учеников друг другу или учителю, а служила целям укрепления социального равенства и сплоченности46. Мюрдали также заявили, что растущая роль в изменении общества принадлежит образованию взрослых как мотору социальных перемен. Приобретшее националь42 43 44 45 46

Ibid., p. 261. Ibid., p. 262. Ibid., p. 264. Ibid., p. 267. Ibid., p. 273. 135


ный размах Движение за народное образование (Folkliga bildningsrörelsen) воплотило позитивные социальные и демократические идеалы и должно быть использовано для ориентации народного сознания на достижение целей демографической политики. Если подходить шире, образование должно стать главным инструментом формирования нового общества. Если на первых порах промышленная революция открыла множество каналов для повышения социально-экономического положения индивида, то теперь структура общества вновь затвердела. Классовое происхождение и образование все надежнее запирают каждого человека в предназначенном ему разряде дохода или профессии. Целью новой педагогики должен стать режим чистого равенства, в котором «вся циркуляция индивидов внутри общества есть исключительно циркуляция труда». Со временем это должно привести к непрерывному понижению реальной оплаты труда специалистов высшей категории и к относительному повышению заработков низкооплачиваемых работников. Но на промежуточном этапе, по мысли авторов, система образования должна служить главным средством профессиональной и социальной мобильности. Молодежи нужно помогать в выборе карьеры, соответствующей их интересам и способностям, без оглядки на классовую, семейную и гендерную принадлежность. Такая демократизация образования требует снятия финансового давления, ограничивающего образовательные возможности, и Мюрдали потребовали установления стипендий для учащихся, обладающих особыми склонностями и интересами, вне зависимости от классового происхождения47. На последних страницах книги Мюрдали обратились к семье. В конечном счете, говорили они, демографическая политика и есть настоящая семейная политика. Они признали, что их предложения по устранению помех, препятствующих обычным людям вступать в брак и рожать «нормальное» число детей, предполагают глубокое изменение института семьи. Отвечая на типичное обвинение в том, что рождаемость упала в силу «морального разложения» семьи, Мюрдали высказались как настоящие материалисты: «…нравы в сущности являются функцией институтов, а не наоборот. А институты, в свою очередь, во многом являются функцией всего 47

136

Ibid., pp. 278—283.


общественного развития, которое в конечном счете определяется технологией». Ситуация требует не возрождения консервативных моральных норм, а такого изменения института семьи, которое привело бы этот институт в соответствие с социально-экономическими особенностями ХХ в. Только тогда «нравственность» будет обретена вновь48. Развивая мысль своих американских наставников Огборна и Берджесса, Мюрдали подчеркивали, что семья утратила свои производственные, образовательные и защитные функции. Хотя семья в некоторой степени остается общественной единицей потребления, ошибочно считать, что у членов семьи все еще сохраняется общность экономических интересов. К тому же ткань прежней, старой семьи разрывают эмансипация женщин и новые формы брака. Мюрдали даже заявили, что «современная малая семья является почти… патологией»49. Они заключили, что «старые идеалы должны отмереть вместе с поколениями, которые их разделяли. Новые поколения, вооруженные в чем-то более гибкими жизненными ценностями, смогут более умело приспособиться к изменившимся обстоятельствам»50. Касательно заботы о младенцах Мюрдали провозгласили, что «ложное индивидуалистическое желание» родителей к «свободе» в воспитании собственных детей проистекает из нездорового источника: «…набивший оскомину пафос, с которым защищают „личную свободу“ и „ответственность за собственную семью“, по большей части проистекает из на садистской склонности включать в это понятие „свободы“ неограниченное и неконтролируемое право господствовать над другими»51. Чтобы воспитать из детей уверенных в себе граждан современного мира, «мы должны освободить детей от нас самих». Семейные узы стоят на пути к более совершенному порядку. Так называемая традиционная семья представляла собой всего лишь «убогий компромисс» между стабильной докапиталистической традицией и меняющимися условиями совре-

48 49 50 51

Ibid., p. 288. Ibid., p. 303. Ibid., p. 295. Ibid., p. 299. 137


менной эпохи. Эта «компромиссная семья» лишена корней, изолирована и обречена на «разложение и бесплодие»52. Социалистическим целям уничтожения социальных классов и создания общества, основанного на экономической демократии, соответствует не «слабая», «патологическая» старая семья, а barnkammarskolan, или детские дошкольные учреждения. Коллективное воспитание детей на средства государства благоприятствует социальному развитию, позволит всем детям освободиться от оков «старой семьи» и перейти в новую, эгалитарную семью53. Следует изменить и само понятие «семьи». Современная семья, заявили они, должна восприниматься как часть большой национальной общности (storfolkhushåll), в которой гармония между экономическими стимулами и детьми восторжествует вновь, где женщины «в товариществе» с мужчинами будут заниматься производительным трудом, где общество возьмет на себя ответственность за детей, а устаревшие буржуазные отношения уступят место общественному сотрудничеству54. Что до текущего динамического переходного периода к этому новому общественному устройству, то для Мюрдалей консерватизм — это наш противник. Сегодняшний консерватизм индивидуалистичен. Общество, которое стремятся защитить консерваторы, разлагается. В силу этого радикализм становится защитником и созидателем общества. Консерватизм стал либеральным, а радикализм социальным»55. При этом в их программе заложена возможность формирования «единой национальной идеологии в рамках демографической политики… которая объединит радикалов, прежде ревностно поддерживавших социальную политику, и консерваторов, которые с большим пафосом выступали за поддержание численности населения»56. Это согласие между радикалами и консерваторами в вопросе народонаселения послужит рычагом для полной социализации шведского общества.

52 53 54 55 56

138

Ibid., p. 301. Ibid., pp. 309—317. Ibid., pp. 317—325. Ibid., pp. 320—321. Ibid., p. 323.

Ãëàâà 4 ÍÎÂÛÅ ÄÅÁÀÒÛ Î ÍÀÐÎÄÎÍÀÑÅËÅÍÈÈ

Первое издание «Kris i befolkningsfrågan» вышло тиражом, обычным для научных публикаций, и было быстро раскуплено. Второе издание появилось в начале 1935 г. В марте 1935 г. в ответ на читательский спрос в «популярном» варианте книжка была издана в бумажной обложке, а за 1937 г. это издание выдержало четыре допечатки. Помимо необычайно большого объема продаж произведения, рассчитанного на академический круг читателей, книга тут же разожгла невиданную в Швеции общественную дискуссию. Первая реакция на «Kris i befolkningsfrågan» приняла форму подробных рецензий. Они публиковались на первых страницах ведущих стокгольмских ежедневных газет и были написаны самыми известными шведскими экономистами и социологами. Эти рецензии задали параметры политической реакции буржуазных кругов и сплотили социал-демократов в поддержку позиции по вопросу народонаселения. Наставник Гуннара Мюрдаля Густав Кассель опубликовал в консервативной ежедневной газете «Svenska Dagbladet» весьма необычную серию из четырех статей. Кассель согласился с Мюрдалями в том, что вопрос народонаселения достиг критической точки, и признал значимость их книги: «Здесь перед нами весьма резким светом высвечена вся проблема в ее самых разных аспектах, причем сделано это с примечательной компетентностью… В сравнении с этой проблемой, поставленной теперь перед нами, все остальные проблемы эпохи отступают на задний план»1. Тем не менее, продолжал он, весь подход Мюрдалей к этому вопросу заслуживает серьезнейшей критики. Их аргументы опираются на социалистическое, «если не сказать чисто ком1

Gustav Cassel, “Vårt folks livsfraga,” Svenska Dagbladet (Stockholm), 25 November 1934. 139


мунистическое понимание общественного хозяйства». Кассель также подверг критике использование ими пропагандистских методов доказательства своей правоты. Мюрдали пошли на это, предположил он, чтобы показать, что коммунистическая плановая экономика является единственным решением. Более того, Мюрдали не сделали ни малейшей попытки оценить, во что обойдется предложенная ими программа, а ведь цена оказалась бы запретительно высокой. Они к тому же не предложили конкретной программы стимулирования притока капитала, а ведь это ключевой элемент любой попытки обеспечить будущее детей. На протяжении нескольких тысяч лет, сказал Кассель, высокая материальная культура возникала только на основе свободного рынка. Несравненные достижения XIX столетия были основаны на либеральном устройстве экономики. Поэтому только экстраординарные причины могут оправдать отказ от этого пути и переход к деспотическому коллективистскому эксперименту. Во второй статье Кассель набросился на утверждение Мюрдалей, что шведский народ может избежать вымирания только посредством перераспределения богатства и собственности, обобществления производства и радикального переустройства семьи. Он выразил неподдельный гнев в связи с утверждениями Мюрдалей, что либерализм — опасная, асоциальная сила, а буржуазный протест против политики обобществления семьи — это «индивидуалистический консерватизм, являющийся отражением гибельного для общества классового эгоизма». Это дешевые и нечестные обвинения, заявил Кассель. Он высказался в защиту существующей системы, в которой личная инициатива и ответственность обеспечивают постоянный рост уровня жизни: «Поэтому обвинение в том, что буржуазные добродетели целиком и полностью асоциальны, глубоко несправедливо»2. Необходимо, продолжил Кассель, сделать все возможное для улучшения положения семей с детьми. Но если такие попытки не будут опираться на скрупулезный учет экономических реалий, они обречены на провал. Он отметил, что радикализм, объявленный сегодня панацеей от кризиса народо2

140

Gustav Cassel, “Samhällsintresset i befolkningsfrågan,” Svenska Dagbladet (Stockholm), 27 November 1934.

Глава 4. Новые дебаты о народонаселении

населения, всего лишь несколькими десятилетиями ранее сам способствовал его возникновению, когда Кнут Викселль и другие радикалы пропагандировали ограничение рождаемости, чтобы уменьшить население Швеции до 3 млн чел. Теперь, чтобы повысить рождаемость, та же самая группа предлагает уничтожить личную инициативу, которая создала индустриальную Швецию. Третья статья была посвящена связи между численностью населения и возможностями занятости3. Здесь у Касселя было мало расхождений со своим протеже. Хотя Кассель понимал желание рабочих в период безработицы уменьшить численность рабочей силы с помощью ограничения рождаемости, он подчеркнул, что одновременно с этим падает и спрос. Он заявил, что Мальтус был неправ: каждый дополнительный человек увеличивает совокупный спрос и тем самым поднимает уровень занятости. При этом он указал на опыт США, где четко действовала связь между экономическим ростом и быстрым увеличение численности населения в результате иммиграции. В заключительной статье Кассель еще раз отметил насущность проблемы: «Это не больше не меньше как вопрос о том, будет ли жить наше потомство». Все остальные социальные, политические и культурные вопросы менее важны. Он еще раз похвалил книгу Мюрдалей за всесторонний охват вопроса, за отказ от неомальтузианства и демонстрацию «лицемерия» Швеции в вопросах пола. Хоть он и предсказал, что книга многих восстановит против себя, Кассель не сомневался, что она «очистит атмосферу» и позволит шведам увидеть вопрос народонаселения так, как он стоит: «Это самый насущный вопрос выживания нашего народа»4. Существенно изменив свою идеологическую позицию, Кассель согласился с Мюрдалями в том, что шведская социальная политика нацелена преимущественно на симптомы, а не на причины болезни. Раскритиковав существующие услуги для детей как расточительные, он признал, что для молоде3 4

Gustav Cassel, “Arbete och välstånd,” Svenska Dagbladet (Stockholm), 28 November 1934. Gustav Cassel, “Liv eller död,” Svenska Dagbladet (Stockholm), 30 November 1934. Эта серия статей была перепечатана в сборнике: Liv eller död (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1935). 141


жи страны следует сделать куда больше. Он поддержал и планы Мюрдалей помочь работающим матерям. Откликнувшись на тему «качества», консервативный экономист проявил значительный интерес к повышению качества растущего поколения: «Мы… должны позаботиться о тех, кто приспособлен для жизни, и не поддаваться голосу ложного гуманизма, заставляющего приносить неоправданные жертвы в пользу качественно худших элементов». Подчеркивая желательность роста населения, Кассель одобрил компромиссную позицию Мюрдалей, согласившись с тем, что прежде всего нужно повысить рождаемость до уровня, обеспечивающего воспроизводство населения. Похвалу Касселя заслужил и неожиданный национализм Мюрдалей. Он подчеркнул геополитическую опасность уменьшения населения, и прежде всего возможность притока в Швецию лиц, чуждых по языку и культуре. «Наша защита, — заключил он, — прежде всего должна быть защитой нашей расовой основы… Швеция должна остаться в своей основе шведской»5. 5

142

В рамках этого обмена мнениями между Мюрдалями и Касселем было опубликовано еще две статьи. Альва и Гуннар Мюрдаль отметили (в “Avfölkning eller samhällsreform,” Svenska Dagbladet (Stockholm), 6 December 1934) сходство позиций — своих и Касселя. Они подчеркнули, что Кассель видит ситуацию в такой же исторической перспективе, как и они, что он признает, что общество должно больше делать для детей, а также видит междисциплинарную природу вопроса народонаселения. Они выразили особую удовлетворенность высказываниями Касселя о работающих женщинах. Ведь впервые, отметили Мюрдали, видный буржуазный экономист высказался по этому вопросу в таком ключе, так что если их книга сыграла какую-либо роль в этом обращении, «мы можем считать, что наши труды были не напрасны». Но при этом они осыпали Касселя упреками за то, что по другим аспектам вопроса народонаселения сказать ему было нечего и он мог только «повторять старые трюки». В своей рецензии он обошел молчанием вопрос о большом числе семей с низким жизненным уровнем. Вера Касселя в то, что рост национального дохода является ключом к повышению рождаемости, добавили они, это принятие желаемого за действительное — без перераспределения дохода не обойтись. Они обвинили Касселя в том, что он использовал слово kommunistiska как жупел. Признав, что расходы будут очень велики, Мюрдали выразили убежденность, что у Швеции нет иного выхода. Альтернативой является депопуляция.


Несмотря на этот обмен критическими выпадами, Гуннар Мюрдаль и Кассель сохранили близкие отношения. Совсем иным был финал более продолжительного и более ожесточенного диалога между Мюрдалями и консервативным экономистом Эли Хекшером и его женой Эббой. Этот обмен мнениями состоял из четырех статей на первой полосе газеты «Dagens Nyheter» и четырнадцати частных писем, многие из которых насчитывали от восьми до двадцати машинописных страниц через один интервал6. Первая статья Хекшеров отмечала, что использование демографического тренда для оправдания радикальных социальных перемен в Швеции имеет давнюю традицию, восходя еще к XVIII в., к «первому либералу» Швеции Андерсу Хидениусу. Продолжая эту традицию, Мюрдали использовали сюжет о народонаселении для пропаганды своих социалисти-

6

Ответ Касселя Мюрдалям (“Svår till Myrdals,” Svenska Dagbladet [Stockholm], 9 December 1934) был посвящен исключительно тому, что они используют вопрос народонаселения для оправдания радикального переустройства шведского общества. Он вновь дал Мюрдалям нагоняй за то, что те обходят вопрос об экономическом росте и привлечении капитала. В случае реализации предложенной ими социальной программы, заключил Кассель, «бедность станет настолько гнетущей и всеобщей, что никто не сможет предоставить детям ту первоклассную заботу, которая грезится Мюрдалям». И он не понял их раздражения прилагательным «коммунистический». Программы государственного контроля производства и потребления никак иначе не назовешь. Статьи: Ebba and Eli Heckscher, “Befolkningsfrågan som murbräcka,” Dagens Nyheter (Stockholm), 5 December 1934; Ebba and Eli Heckscher, “Familjen i stöpsleven,” Dagens Nyheter (Stockholm), 7 December 1934; Alva Myrdal, “Folkets framtid och familjernas,” Dagens Nyheter (Stockholm), 12 December 1934; Ebba and Eli Heckscher, “Folkets framtid och familjens,” Dagens Nyheter (Stockholm), 14 December 1934. Письма (все хранятся в GMAL) включают: Альва Эббе и Эли от 11 декабря 1934 г.; Эбба Альве от 12 декабря 1934 г.; Альва Эббе и Эли от 12 декабря 1934 г.; Эли Альве от 13 декабря 1934 г.; Альва Эббе и Эли от 14 декабря 1934 г.; Гуннар Эббе и Эли от 14 декабря 1934 г.; Эли Гуннару от 18 декабря 1934 г.; Эбба Альве от 18 декабря 1934 г.; Альва Эббе от 19 декабря 1934 г.; Гуннар Эли от 19 декабря 1934 г.; Эли Гуннару от 23 декабря 1934 г.; Эбба Альве от 25 декабря 1934 г.; Гуннар Эли от 26 декабря 1934 г.; Эли Гуннару от 27 декабря 1934 г. 143


ческих идей. Хекшеры допускали, что теории Мюрдалей заслуживают внимания, но когда предлагается столь радикальный разрыв с прошлым, бремя доказательств ложится, естественно, на авторов этих теорий. К сожалению, добавляли Хекшеры, ни одна из главных посылок книги не выдерживает критики. Начать с того, что Мюрдали не уделили внимания психологическим причинам падения рождаемости. Вместо этого они прикрылись голым материализмом. Затем Хекшеры объявили, что связь между падением рождаемости и предложенной программой реформ далеко не ясна. Мюрдали к выгоде для себя пренебрегли тем фактом, что ограничение рождаемости всегда начинается с высших классов. Признав значимость результатов, полученых Эдином при изучении дефференциальной фертильности, Хекшеры сослались на признание самого Эдина, что из его результатов не следует, что в среде высших классов рождаемость перестала сокращаться. И Хекшеры задают вопрос: каким образом серьезные ученые могут обосновывать масштабную программу реформ столь малым числом не слишком существенных фактов? Хекшеры вменили Мюрдалям плохое знание экономической истории: например, экономика, основанная на денежном обмене, появляется у них с пятисотлетним опозданием. Напялив «обветшавшие одежды Карла Маркса», супруги-социалисты создали мифический доиндустриальный строй, существование которого не подтверждается никакими фактами, и противопоставили ему «бедствия» XIX в. По сути дела, всю их книгу можно рассматривать как обличительную речь против этого столетия, отметили Хекшеры, — против эпохи, когда численность человечества увеличилась невиданным в истории образом и когда отмечались небывалые темпы повышения уровня жизни. А Мюрдали представили это время как глубоко презренный и совершенно ненужный переходный период от деревенского коллективизма доиндустриальной эпохи к новому, эгалитарному коллективизму будущего. Вторая статья атаковала понимание Мюрдалями психологических и педагогических реалий и соответственно предлагала анализ их «глубинных мотивов». Хекшеры еще раз подчеркнули свое несогласие с упрощенным монокаузальным пониманием снижения рождаемости, сославшись на низкую рождаемость в семьях высшего класса и на сознательный отказ рожать 144


детей для жизни в этой юдоли страданий как на пример причинных зависимостей, которые не охватываются экономическим аргументом. Но мотивы, по которым Мюрдали искажают реальность, объясняли Хекшеры, далеко не невинны. На самом деле молодые ученые хлопочут вовсе не о «спасении» дома и семьи. Их цель заменить дом коллективистским «плавильным котлом». Крупнейшая ошибка Мюрдалей, заявили Хекшеры, заключается в убеждении, что такое изменение приведет к повышению рождаемости. Современные молодые женщины рожают детей вовсе не для того, чтобы обеспечить выживание народа. Они рожают детей, чтобы любить их, заботиться о них и самим их воспитывать в своей семье. Хекшеры не могли вообразить, каким образом повысится рождаемость в ситуации, когда детей будут забирать у матери. Неблагодарная задача, добавили они, защищать традиционный дом (gamla hemmet) в эпоху, когда молодые софисты швыряют в него камнями. Хекшеры заявили о том, что домашняя жизнь обладает самостоятельной психологической ценностью и что, когда и мать и отец работают, а детей своих отдают в детские сады и ясли, происходит резкое и пагубное ослабление связи между детьми и родителями. Они также задали вопрос, почему Мюрдали, выступающие за сложное социально-экономическое планирование, возражают против систематических программ в школьном образовании, и как вообще связаны между собой школьная реформа и размер семьи. Ответы на все эти вопросы Хекшеры нашли в «глубинных мотивах» Мюрдалей. Если взглянуть на систему в целом, предлагаемую в «Kris i befolkningsfrågan», намерение авторов становится понятным: «…Сократить время совместного пребывания в доме родителей с детьми и таким образом разрушить родительское влияние» на интеллектуальное развитие своих детей. Нападки Мюрдалей на «ложный индивидуализм» оставили у консервативной четы мало сомнений в том, кто именно при «режиме Мюрдалей» будет определять, что хорошо для «обобществленных детей». Программа, изложенная в «Kris i befolkningsfrågan», не что иное, как план морального и интеллектуального похищения молодого поколения. В частных письмах критика Хекшеров вышла на более личный уровень. «Ваша книга изобилует попытками морально уничтожить ваших оппонентов, — написал Эли Хекшер Аль145


ве Мюрдаль. — Не могу не сообщить о впечатлении невыносимого самодовольства, которое произвела ваша книга на Касселя»7. Эбба Хекшер в отдельном письме сформулировала свои основные претензии к программе Мюрдалей: она и ее муж не верят, что в результате значительной, если не абсолютной социализации воспитания детям и семьям станет хоть сколько-нибудь лучше, и они не понимают, каким образом жилищные субсидии, государственные пособия многодетным семьям и школьная реформа могут повысить рождаемость. Обостряя ситуацию, Эбба Хекшер также заявила, что от программы Мюрдалей отдает нацистской социальной политикой, которая тоже пронизана заботой о здоровье семьи и о качестве, но тоталитарным и националистическим образом искажает эти понятия8. Ответы Мюрдалей и в частной, и в публичной полемике были не менее резкими. В статье в «Dagens Nyheter» Альва Мюрдаль ответила на публичную критику в адрес книги. Она сказала, что, хотя влияние их программы на рождаемость не может быть полностью доказано, их работа основана на «новейшем научном мышлении». Вера Хекшеров в то, что общее повышение уровня жизни в Швеции обернется ростом рождаемости, является несомненным заблуждением. Для семей проблема не в среднем уровне жизни, а в дифференцирующем воздействии детей на семейный бюджет. Программа, изложенная в «Kris i befolkningsfrågan», нацелена на уменьшение этого дифференцирующего воздействия. Более того, демографическая политика должна опираться на социологию и психологию современной семьи, а не на такие концепции, как «национальный доход». Признавая, что у падения рождаемости могут быть, помимо экономических, и другие причины, Альва Мюрдаль подчеркнула, что экономика, по крайней мере, и есть та область, в которой государство может оказывать влияние. Она еще раз высказалась о лицемерии буржуазной морали в вопросах пола, указав на христиан, которые осуждают противозачаточные средства и половое воспитание как амо7 8

146

Письмо Эли Хекшера Альве Мюрдаль, 13 декабря 1934 г., GMAL. Письмо Эббы Хекшер Альве Мюрдаль, 18 декабря 1934 г., GMAL.


ральные, а потом идут и пользуются методами регулирования рождаемости. Критики регулирования рождаемости должны либо сами следовать библейским заповедям и иметь соответствующее число детей, либо блюсти безбрачие или стерилизовать себя, а иначе их позиция — ложь и ханжество. Точно так же сантиментальная приверженность традиционной семье не спасет ее. Произошли перемены, и структура семьи тоже меняется. Социологи имеют право изучать эти изменения, а политики обязаны учитывать эти реалии. Мюрдаль отвергла обвинение в том, что она и ее муж намереваются забрать детей у их матерей и передать их государству. Они всего лишь хотят исправить социальные и экономические расстройства, которые мешают женщинам рожать детей. Финансируемые государством детские сады и ясли необходимы, чтобы помочь работающим женщинам и бедным, которые не могут нанять няньку9. Их частные письма Хекшерам полны возмущения и обиды. Обращаясь к Эли, Гуннар Мюрдаль предупредил, что эта переписка повлияет на их будущие отношения: «Заранее заявляю, что для меня это вопрос морали. Речь больше не идет о несходстве мнений, поскольку дело касается веры в самого себя… Вопрос [народонаселения] настолько важен для меня, что никакая ложная сдержанность не помешает мне быть полностью откровенным». Едва скрывая бешенство, он заявил, что, хотя он и Кассель часто занимают прямо противоположные позиции, они никогда не позволяли, чтобы это вредило их взаимному уважению. При этом Мюрдаль обвинил Хекшера в обращении к приемам «дешевой диалектики». Вместо того, чтобы объективно обсуждать «Kris i befolkningsfrågan», Хекшеры искажают и даже подменяют цитаты и ссылки, чтобы доказать собственную правоту: «Ваши старые друзья, которые знают вас лучше, говорят, что с вами невозможно работать, но они верят в вашу личную порядочность. Для меня это значит больше, чем тот факт, что у вас намного больше врагов, которые не согласны с этим мнением». Мюрдаль объявил, что он не знает, что и думать. Каким образом такой знающий историк экономики, как Хекшер, имеющий опыт исторических исследований и критического 9

Alva Murdal, “Folkets framtid och familjernas.” 147


анализа документов, превращается в такого «моралистически плоского диалектика» в своем подходе к ссылкам, цитатам и интерпретациям, стоит лишь ему сделать шаг за пределы своего профессионального знания? «Поможете мне разобраться? — надавил Мюрдаль. — Вы представляете для меня морально-психологическую загадку»10. В тот же день Альва Мюрдаль отослала длинное письмо, в котором сообщила, что впредь им трудно будет «поддерживать отношения» с Хекшерами. Она возложила вину за это на реакционный негативизм их подхода. Требуя сохранения традиционной семьи, буржуазные домохозяйки ничего не делают, чтобы спасти или защитить ее. Сегодня перед Швецией больше не стоит вопрос о конфликте между «традиционной семьей» и новыми формами семьи. Речь идет о направлении будущей социальной политики. Только программа, сходная с предложенной в «Kris i befolkningsfrågan», может обеспечить семьям достаточную поддержку в урбанизированном, промышленном и секулярном будущем11. В следующем письме Альва Мюрдаль ответила на обвинение Хекшеров, что в их с мужем социальных теориях скрывается тоталитаризм. Риторическая определенность, присутствующая в «Kris i befolkningsfrågan», сказала она, вытекает из убежденности ее мужа в том, что каждому социальному исследованию должна предшествовать четкая формулировка ценностных предпосылок. Отвергая обвинение в сближающей их с нацистами нетерпимости, она заявила, что «свобода, воплощенная в свободе мысли и мнений, для нас дороже почти всего остального. Если бы следовало пожертвовать этими принципами для успеха… политики народонаселения, мы не пошли бы на такую жертву»12. Гуннар Мюрдаль счел необходимым защитить себя от обвинения Хекшеров в том, что его демографическая программа по духу близка к марксизму. «Если с марксизмом нужно сражаться, — написал он, — я готов посвятить себя это10 11 12

148

Письмо Гуннара Мюрдаля Эли Хекшеру, 14 декабря 1934 г., GMAL. Письма Альвы Мюрдаль Эббе и Эли Хекшер, 14 декабря 1934 г., GMAL. Письмо Альвы Мюрдаль Эббе Хекшер, 18 декабря 1934 г., GMAL.


му… Но в нашей стране, как вам хорошо известно, марксизм не водится… Я, естественно, „марксист“ не в большей мере, чем вы сами; я бы сказал, приблизительно в столь же большой или малой мере. [В нашей работе] присутствует, скорее, научно беспристрастный либерализм… он властвует надо всей нашей наукой»13. Других консерваторов от знакомства с идеологическим новаторством Мюрдалей бросало то в гнев, то в отчаяние. Коллега по работе и экономист по специальности Йёста Багге выразил возмущение позитивистской, бескомпромиссной направленностью книги и тем, что Мюрдаль отказал «лицемерам» в праве участвовать в спорах о проблеме пола. (Багге был бездетен14.) Свен Брисман напечатал едкую рецензию, в которой подчеркнул социалистическую подоплеку книги и высказал сомнение в насущности демографического кризиса. Маргит Кассель признала настоятельность демографической проблемы, но отвергла решение, предложенное в «Kris i befolkningsfrågan», в силу его идеологической направленности15. Первая реакция социалистов была более неоднозначной. Неомальтузианство оставалось мощной идеологической силой среди рядовых партийцев. В первые месяцы 1935 г. ряд социал-демократических газет перепечатал речь Хинке Бергегрена «Любовь без детей»16. В газетах публиковались подборки писем от членов профсоюзов и безработных, осуждавших Мюрдалей, понуждающих бедных рожать больше детей. Руководящие слои социал-демократов готовы были согласиться со средствами, предложенными в программе Мюрдалей, но были решительно не рады затее с повышением рождаемости. К тому же Мюрдали были новичками в партии. Хотя в 1931—1933 годах они участвовали в разработке партийной программы борьбы с депрессией, но в партийной иерархии многие по-прежнему воспринимали их как «чужаков»17. 13 14 15 16 17

Письма Гуннара Мюрдаля Эли Хекшеру, 18 декабря 1934 г., GMAL. Письмо Гуннара Мюрдаля Йёсте Багге, 13 апреля 1935 г., GMAL. Margit Cassel-Wohlin, “Skall vårt folk leva?” Hertha, January 1935. См.: Göteborg Minareten, 9 March 1935. Интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 16 июля 1976 г. 149


Вначале публичная поддержка с левого фланга пришла исключительно от личных друзей: от Герберта Тингстена, Альфа Йоханссона, Акселя Хейера и Ричардa Стернерa. Тингстен, опубликовавший рецензию в газете «Stockholms Tidingen — Stockholms Dagblad», заявил, что «Kris i befolkningsfrågan» — «книга оригинальная и радикальная», идейно богатая, основанная на остром, несентиментальном и научном анализе, содержащая конкретные предложения по решению запутанных проблем. Она внесла значительный вклад в шведскую политическую дискуссию, заключил он18. Спустя неделю, в партийной ежедневной газете SocialDemokraten появилась получившая больший резонанс рецензия в двух частях, подписанная Йоханссоном, который первым разглядел, какие политические возможности открывает демографический кризис19. Держа в уме идеологические пристрастия членов партии, он похвалил «Kris i befolkningsfrågan» за глубокую верность историческим идеалам социал-демократии, а также за «доступность, проницательность и многогранность социально-научного содержания». Это была первая работа по демографической проблеме, которая избежала «безнадежной архаичности» неомальтузианства и «безнадежно невыносимого» морализаторства консерваторов. Йоханссон подтвердил, что быстрая депопуляция является реальной угрозой. Катастрофическое падение рождаемости дошло до такого уровня, что через считанное число поколений шведы могут просто исчезнуть с лица земли. В свое время практика регулирования рождаемости сыграла свою роль в повышении уровня жизни населения, но теперь ситуация изменилась. «Безусловной необходимостью стала фундаментальная переориентация традиционного подхода к этим вещам. Тянуть с этим действительно опасно». Призывы к повышению рождаемости больше не являются пропагандой роста населения. Вернее, «теперь они означают предотвращение самоубийства нации». 18 19

150

Herbert Tingsten, “Befolkningsfrågan och vår sociala politik,” Stockholms Tidingen — Stockholms Dagblad, 6 December 1934. Гуннар Мюрдаль подтверждает значимость рецензии Йоханссона. См.: G. Myrdal, “Bostadssociala preludier,” (перепечатано из Bostadspolitik och samhällaplanering: Hyllningsskrift till Alf Johansson (Stockholm: n. p., 1968), p. 12).


Безработица, отметил Йоханссон, обескураживает многих рабочих, и недоверчивое отношение к призывам увеличить рождаемость для рабочего класса естественно: «Для чего выпускать детей в этот мир с его социальной неустроенностью, безработицей, незащищенностью, да еще, чего доброго, с грядущей войной?» Йоханссон объяснил, однако, что в безработице виноват не избыток детей, а пороки капитализма. С одной стороны, при существующей системе от безработицы не избавиться, даже если рождаемость упадет еще ниже. С другой стороны, безработица явно была одной из существенных причин снижения рождаемости. В силу этого вопрос народонаселения стал «самым мощным интеллектуальным аргументом в пользу мер по ликвидации безработицы, и прежде всего обеспечению большей защищенности материального существования»20. В другой статье Йоханссон остановился на дискуссиях о повышении рождаемости в других европейских странах. Рассматривая причины падения рождаемости, он согласился с распространенным на континенте протофашистским истолкованием возникшего в XIX в. «нового человеческого типа», как «стремящегося выбиться в люди», или «буржуазного» человека, усвоившего, что для успеха важно не обременять себя многодетной семьей. В этой связи множество «социальных условностей» отбивали у женщин охоту рожать. Однако Йоханссон признал и значимость экономического аргумента: люди по-прежнему хотят иметь детей, но их сдерживает в первую очередь неспособность должным образом содержать семью — кормить, одевать, обеспечивать приличным жильем. Повышение доходов, защищенности и уверенности в будущем «высвободят» эту естественную плодовитость. Как выразился Йоханссон, «повышение уровня жизни для определенных категорий [людей] и посредством определенного вида перераспределения является неизбежным предварительным условием повышения рождаемости». Он поддержал предложенную Мюрдалями программу реформ как действенное выражение общей ответственности народа за детей. Удивительным образом забыв о партийной солидарности и благоразумии, он указал на французскую систему семейных пособий как на пример успеха и включил в текст цитату из национал-социалисти20

Alf Johansson, “Kris i befolkningsfrågan — I,” Social-Demokraten (Stockholm), 13 December 1934. 151


ческого демографа Фридриха Бургдёрфера, который похвалил действенность французской программы повышения рождаемости в Эльзасе и Лотарингии21. Сильную поддержку программе Мюрдалей оказал их сотрудник Ричард Стернер, опубликовавший статью в профсоюзном издании «Fackföreningsrörelsen». Он с явным удовлетворением отметил, что книга Мюрдалей вызвала в буржуазных кругах сильный испуг: «Либеральные и консервативные экономисты набросились на нее с настоящим исступлением», нападая на использование вопроса народонаселения «в качестве тарана для осуществления опасных социалистических и коммунистических целей»22. Стернер признал, что эти страхи отчасти оправданны, потому что в политическом плане книга весьма тенденциозна. Тем не менее беспокоиться есть о чем: депопуляция действительно является угрозой. Неомальтузианство, заявил Стернер, действительно когдато было полезным. Но «его молитва была услышана», и оно отжило свой век. «Либеральная идея» — предположение, что если каждая семья будет устанавливать свой размер в соответствии с собственными материальными средствами, то и численность народонаселения будет в точности соответствовать природным ресурсам страны, — тоже оказалась ложной. Сегодня каждая семья ограничивает рождаемость, чтобы повысить свой уровень жизни, а результат — катастрофическая депопуляция. Стернер одобрил идею Мюрдалей уменьшить личную экономическую заинтересованность в ограничении рождаемости. Такие программы не заставят родителей рожать, зато частично разгрузят матерей от заботы о детях, и они получат время заняться самими собой или поработать за деньги. Такого рода программы недешевы, но ведь все эти расходы в экономике уже существуют. План Мюрдалей заключается просто в перераспределении уже существующих расходов23. 21

22 23

152

Alf Johansson, “Kris i befolkningsfrågan — II: Levnadsstandard och befolkningsutveckling,” Social-Demokraten (Stockholm), 18 December 1934. Richard Sterner, “Om en positiv befolkningspolitik,” Fackföreningsrörelsen, 21 December 1934, p. 686. См. также: Richard Sterner, “Trånboddheten i städerna,“ Stockholms Tidingen — Stockholms Dagblad, 6 February 1935.


В социалистической прессе появились и другие, не менее благоприятные рецензии. Свен Викселль в «Arbetet» похвалил книгу, сделав вывод о том, что для выживания нации придется, возможно, пожертвовать многими шведскими традициями24. Хальвар Кхеннет в «Tiden» проявил благосклонное внимание к теориям Мюрдалей, подчеркнув связь между рождаемостью и системой пенсионного обеспечения по старости25. К январю 1935 г. дискуссия о народонаселении вышла за пределы газетных страниц. Альва и Гуннар стали чрезвычайно желанными и популярными ораторами. Гуннар, в соответствии со своим искренним интересом к возрождению шведского народа, говорил в основном о количественных аспектах проблемы, подчеркивал необходимость повысить рождаемость на 40%, а каждой шведской паре рожать не менее трехчетырех детей. Альва предпочитала говорить о качественной стороне дела — о детских садах, яслях и о «женских» проблемах, что отражает ее желание использовать тему народонаселения в качестве политического инструмента26. Внимание Мюрдалей большей частью было направлено на социал-демократические форумы. 14 февраля они совместно прочитали лекции о рабочем классе и демографической проблеме в стокгольмской мэрии, зал которой был битком набит преисполненными энтузиазма представителями социал-демократических молодежных организаций и рабочих коллективов. После пения «Интернационала» Мюрдали объявили публике, что «курс на социальные реформы» может 24 25

26

Sven Wicksell, “Mycket av faderneärvda tradition måste offras om vårt folk skall leva,” Arbeter, 19 December 1934. Halver Khennet, “Befolkningsfrågan — ett förlag,” Tiden 27 (April 1935): 199—202. См. также: Tor Jerneman, “Samhällets dilemma,” Social-Demokraten (Stockholm), 11 March 1935. О речах Гуннара см., например, репортажи в Svenska Morgonbladet (Stockholm), 8 May 1935; Folkets Dagblad Politiken, 20 February 1935. О речах Альвы см., например, репортажи в Yrkeskvinnorsklubbs klubbnytt, February 1935, pp. 15—17; Norrköping Tidningen, 13 April 1935; Östergöttlands Forkblad (Norrköping), 14 April 1935; Social-Demokraten (Stockholm), 8 August 1935. Наброски многочисленных выступлений Альвы в 1935—38 гг. по вопросу народонаселения хранятся в собрании AMA. 153


проводиться на всех уровнях вопроса народонаселения и что только социалистическое действие может помочь выйти из кризиса27. На большом первомайском митинге в Норчепинге Гуннар Мюрдаль, возвышавшийся над морем красных знамен, в «лучшем агитационном стиле» и под «бурные аплодисменты» осудил болтовню буржуазных партий. Он объявил десятитысячной толпе: «Наша проблема народонаселения требует радикальных мер»28. В другой раз, выступая с речью перед партийной аудиторией в Фалуне, Мюрдаль вновь провозгласил, что «вопрос народонаселения может быть разрешен лишь посредством реформ, настолько обширных, что они означают полное преобразование общества»29. В эти же месяцы благожелательный нейтралитет руководства социал-демократической партии в отношении к программе Мюрдалей постепенно сменялся все более определенной поддержкой30. Газета «Norrlandska Social Demokraten», например, опубликовала редакционную статью в поддержку предложения Мюрдалей, указывая на необходимость стабилизировать численность населения. В редакционной статье говорилось, как радостно видеть, что консерваторы в ответ на демографический кризис реагируют так же, как социалисты, и впервые проявляют даже некое сочувствие31. В феврале член риксдага Фредрик Стрем написал, что «решение стоящих перед нами проблем может принести только замена капиталистической системы на социалистическую, которая создает у людей чувство защищенности и желание жить»32. Эверт Кун воздал должное книге Мюрдалей за то, что она спасла вопрос народонаселения от «буржуазных демагогов». Мюрдали показали, что Швеция стоит перед выбором: либо принять социалистическое планирование, либо наблюдать за тем, как нация 27

28 29 30 31 32

154

См. репортажи в: Stockholms Tidingen — Stockholms Dagblad, 15 February 1935; Social-Demokraten (Stockholm), 15 February 1935. См. репортажи в: Östergöttlands Forkblad, 2 May 1935; Norrköping Tidningen, 2 May 1935. Dala demokraten (Falun), 17 October 1935. См.: Dagebs Nyheter (Stockholm), 18 January 1935. “Problemet på modet,” Norrlandska Social Demokraten (Bodeb), 29 January 1935. Fredrik Ström, “Ökad allmän hjälp åt mödrar och barn,“ SocialDemokraten (Stockholm), 10 February 1935.


вымирает: «Таким образом социализм превращается из теории в программу действий»33. Позднее Таге Эрландер вспоминал, что он и другие молодые социал-демократы были сначала шокированы, а потом очарованы демографической программой Мюрдалей34. В начале 1935 г. внутренний круг социал-демократической партии тоже задумался о демографическом кризисе и внял призыву Мюрдалей создать специальную комиссию для изучения вопроса народонаселения. Новое отношение руководителей партии ясно проявилось 28 апреля 1935 г. на заседании Оргкомитета социал-демократической партии35. Созванное для обсуждения будущего курса социалистического правительства заседание Оргкомитета выявило, что после двух с половиной лет пребывания у власти социал-демократы поразительно неуверенны в себе и не имеют никаких идей будущей политики. Обсуждение будущей политики правительства открыл премьер-министр Ханссон. Он сообщил о последних достижениях партии и о необходимости крепить социал-демократический фронт в Скандинавии в качестве демократического бастиона против диктаторских режимов континента. Обратившись к вопросам внутренней политики, он сообщил, что необходимо обсудить направления совершенствования национальной пенсионной системы и выработать меры «защиты демографической основы Швеции». Он указал на Комиссию по жилищному вопросу и на предложение о создании Комиссии по народонаселению как на возможный источник новых политических идей. Ханссон заключил, что с точки зрения подготовки к вы-

33 34 35

Evert Kuhn, “Befolkningsfrågan från socialistic synpunkt,” Verdandisten, May-June 1935, pp. 4, 8. Tage Erlander, 1940—1949 (Stockholm: Tidens Förlag, 1973), p. 182. На заседании присутствовали Альбин Ханссон, Густав Мёллер, Рикард Сандлер, Эрнст Вигфорсс Фритьоф Экман, З. Хоглунд, Эдв. Йонсон, Ивар Веннерстром, Альберт Форслунд, Хельмер Моландер, Бернард Эриксон, Элоф Линдберг, Харольд Окерберг, О. В. Ловгрен, Оливия Нордгрен, Пер Эдв. Шёльд, Мориц Вестберг, Эрик Фаст, Нильс Андерсон, Олаф Андерсон, С. Д. Йохансон, Олоф Олсон, Рубен Вагнссон и Хемминг Стен. 155


борам 1936 г. партии выгоднее остаться у власти, чем вернуться в оппозицию36. Член Оргкомитета П. У. Шельд выступил с резким возражением. Он не видел ничего опасного в том, что партия вернется в оппозицию; куда опаснее слишком долгое пребывание у власти. Руководство партии, как ему представлялось, все больше отдаляется от забот простых людей. Правительственная ответственность все больше оборачивается ненужным бременем. Партия «пожала плоды» политики, разработанной ею за шесть лет пребывания в оппозиции до 1933 г. Пора, заявил Шельд, вернуться к корням и посеять семена нового направления. Он выразил сомнение в том, что комиссии по жилищному и демографическому вопросам способны помочь в деле определения нового направления политики. О сходной позиции заявили еще несколько членов комитета. С ответом выступил министр социальной защиты Густав Мёллер. Он согласился, что партии нужны новые направления развития. Пенсионные, экономические и оборонные вопросы, —проблемы есть везде. Но следует избегать негативизма: «Комиссия по изучению жилищного вопроса дает надежду на расширение социальных пособий… Предложенный комитет по народонаселению может дать много политических рекомендаций, и в этом вопросе мы не должны упускать инициативу». Существуют веские причины для того, чтобы распустить правительство, продолжил он, но отсутствие платформы к ним никак не относится37. Ханссон тоже ответил Шельду. Если социал-демократы ни на что не способны, когда они у власти, он сомневается, что от перехода в оппозицию ситуация улучшится. Разве у нас меньше возможностей, спрашивал он, когда в нашем распоряжении весь государственный аппарат? Адольф Олссон добавил, что среди рядовых социал-демократов мало кто хочет отставки правительства, а большинство членов партии убеждено, что новые

36

37

156

“Protokoll fört vid årsmöte med Socialdemokratiska partistyrelen söndagen den 28 April 1935,“ in Per Albin Hansson Collection, Arbetarrörelsens Arkiv (далее РАН), vol. 6. “Protokoll fört vid årsmöte med Socialdemokratiska partistyrelen söndagen den 28 April 1935”.


комиссии риксдага по жилищному и демографическому вопросам в состоянии дать им программу для выборов 1936 г.38 В итоге Оргкомитет отверг идею о роспуске правительства. Что касается вопроса народонаселения, значение этому заседанию придает удивительное признание руководства в том, что партия, еще чрезвычайно далекая от проведения крупных социально-экономических реформ, не имевшая к началу 1935 г. четкого представления о направлении своей политики, должна почему-то взять на себя инициативу в дискуссии о демографической проблеме и что при этом она должна довериться в определении направлений будущей партийной политики новым комиссиям риксдага по жилищному и демографическому вопросам, первая из которых уже была центром инспирируемого Мюрдалями движения за повышение рождаемости, а вторая вскоре должна начать действовать в том же направлении. На следующем заседании Оргкомитета 29 октября Ханссон сам поднял вопрос об отставке правительства, и вновь в центре обсуждения оказался вопрос народонаселения. Споры по вопросу национальной обороны, отметил он, открывают возможность для создания коалиции аграрной и либеральной партий. Густав Мёллер ответил, что главными вопросами, стоящими перед риксдагом в 1936 г., будут безработица, улучшение пенсионной системы и демографический спад. Он высказал надежду, что эта смесь поможет отвлечь внимание от беспокойных проблем оборонной политики. Говоря о финансах, он предупредил, что об увеличении бюджета нечего и мечтать. Вигфорсс объяснил, что бюджет 1936 г. должен быть сбалансирован при существующем уровне дохода, безо всякого повышения налогов. За решение демографических проблем придется платить из того, что приносит существующая система прогрессивного налогообложения39. Книга Мюрдалей разожгла страсти и в том крыле политического спектра, которое расположено левее социал-демократов. Синдикалистская газета «Arbetaren» заклеймила опасения социал-демократов, что страну наводнят иммигранты нескан38 39

Ibid. Из “Protokoll fört vid partistyrelens sammanträde tisdagen den 29 October 1935 i Landsorganizations plenisal, Upplandsgatan 1, Stockholm,“ Socialdemokratiska Arbetarsparti Arkiv (далее SAP) — Rulle 5, A:1:A: 17019, Partistyrelsens protokoll, 1935. 157


динавского происхождения, как символ исчезновения приверженности партии принципам интернационализма. Их «чисто националистическая» демографическая программа «буржуазна» по духу и не имеет отношения к нуждам рабочего класса40. Газета коммунистической молодежи «Stormklockan» доказывала, что демографический кризис есть порождение капиталистического варварства, и что социал-демократы неспособны осуществить столь необходимую социальную революцию. «У Советов нет демографического кризиса, — писала газета, — но только потому, что они создали для рабочих масс условия, позволяющие жить и развиваться по-человечески»41. Шведская национал-социалистическая партия заклеймила новый интерес социал-демократов к вопросу народонаселения как блеф. Между марксизмом и капитализмом нет никакой разницы, заявила партийная газета. Только национал-социалисты, которые сражаются за будущее, способны осуществить экономическую, культурную и политическую программу, «гарантирующую будущее существование нашего народа»42. На духовном фронте Шведская церковь заявила резкий протест против линии Мюрдалей. В широко освещавшейся в печати дискуссии с Гуннаром Мюрдалем секретарь церкви по социальным делам Торд Стрём отверг тот довод, что рождаемость падает по экономическим причинам. Горизонты современного человека, заявил он, ограничены краткосрочным земным существованием, а это ведет к чрезмерной рациональности, пессимизму и душевным страданиям. Кризис рождаемости, продолжал он, это по сути дела моральный вопрос: «Только религия с ее ориентацией на вечность придает жизни ценность и смысл, дает настолько мощную волю к жизни, что у людей возникает желание размножаться»43. 40 41 42

43

Из статьи “Nationalistik födelsepropaganda,” Arbetaren, 21 February 1935. “Kvacksalvare i befolkningsfrågan,” Stormklockan, 9 March 1935. Из статьи “Trots Myrdalarna önska socialdemokraterna fortsatt nativitetspaus!” Den Svenska Nationalsocialisten, 9 February 1935. О развитии нацизма в Швеции см.: Eric Wärenstam, Fascismen och nazismen i Sverige (Stockholm: Almqvist and Wiksell, 1970). “Vidräkning med borgerlig,” Social Demokraten (Stockholm), 24 January 1934. О реакции церкви см. также: “Diskussion om befolkningsfrågan,” vår lösen, March 1935, pp. 49—51; “Befolkningsfrågan ett moraliskt spörsmål,” Norrlands Landsbygd,

158


Самым упорным лютеранским критиком Мюрдалей оказался профессор теологии Арвид Рунестам. Он оппонировал Гуннару Мюрдалю на нескольких публичных форумах, в том числе на церковном собрании в Стокгольме в мае 1935 г., на котором присутствовало 1150 делегатов шведских церковных приходов. Организаторы надеялись, что семинар стимулирует появление в приходах сотен учебных кружков по изучению демографического вопроса. Рунестам доказывал, что изза исступленной нацеленности на коллективное воспитание детей и разнузданность половых отношений Мюрдали не распознали глубинную причину падения рождаемости: «рационализм» делает людей слепыми к евангельскому оптимизму и обетованию вечной жизни. Но сразу вслед за тем теолог похвалил книгу и согласился, что нужны социальные реформы, которые избавят семьи от наиболее гнетущего социальноэкономического давления. По сути дела он предостерег церковь, что время нейтралитета в социальных вопросах миновало. Если церковь не окажет активной поддержки социальным реформам, направленным на разрешение демографического кризиса, значит, она фактически «умерла»44. Тем временем Альва Мюрдаль знакомила с демографическими проблемами организации деловых женщин, женские коллективы и клубы социал-демократок. Совместное январское выступление Мюрдалей в Стокгольмском клубе работающих женщин привлекло интерес прессы, и репортажи об этом событии появились в двух десятках шведских и финских газет. Экономист Карин Кох написала весьма благосклонную рецензию на «Kris i befolkningsfrågan», опубликованную на первой странице журнала Национального союза ассоциаций домохозяек45. Женский ежемесячник «Morgonbris» в сентябре опуб-

44

45

1 February 1935; “Befolkningsfrågan — samling i princip,” Nationell Tidning, 2—8 February 1935. См.: Arvid Runestam, “Befolkningsfrågan ur kristen synpunkt,” Svenska Dagbladet (Stockholm), 24 February 1935. Выступления на стокгольмском церковном собрании были изданы в: Karl Arvid Edin, Rut Grubb, Gunnar Myrdal, and Arvid Runestam, Vårt folks framtid (Stockholm: C. E. Fritzes Bokförlag, 1935), pp. 3—4, 35, 54, 60—62. Karin Koch, “Kris i befolkningsfrågan,“ Husmodersförbundets Medlemsblad, February 1935. 159


ликовал спецвыпуск, посвященный новой семье, новой женщине и вопросу народонаселения46. Вскоре на прилавках книжных магазинов появились другие книги по вопросу народонаселения, в том числе: Торд Стрём, «Теперь жизнь под вопросом» (Tord Ström, Na gäller det livet); Эмиль Соммарин, «Вопрос народонаселения и сельское хозяйство» (Emil Sommarin, Befolkningsfrågan och jordbruket); а также Фольке Борг, «Исчезающий народ» (Folke Borg, Ett utdöende folks). В марте под давлением спроса издательством Bonniers было выпущено издание «Kris i befolkningsfrågan» в бумажной обложке. Действенным средством пропаганды оказалось радио. 27 января Гуннар Мюрдаль впервые выступил на радио по поводу проблемы народонаселения; содержанием первой передачи был инструктаж для «молодежных учебных кружков»47. 9 апреля служба Шведского радио совершила «большой технический прорыв», организовав дебаты по проблеме народонаселения, участники которых находились в четырех городах — Лунде, Уппсале, Стокгольме и Гётеборге. Председательствовал профессор Свен Тунберг, а среди участников были Гуннар Мюрдаль, Свен Викселль, Георг Андрен, Густав Акерман, Арвид Рунестам, Нильс фон Хофстен и Аксель Хейер. Один комментатор назвал это мероприятие «величайшими радиодебатами в истории Швеции»48. Открывая дебаты, Мюрдаль высказался о моральной стороне дела. Он заявил, что отделять мораль от необходимости социальной реформы было бы ошибкой: «…правила морали невозможно отделить от того, как в стране организована жизнь семей и отдельных людей»49. Он потребовал немедленного принятия новой социальной политики, которая повысит уровень жизни шведских семей, чем сорвал аплодисменты «во всех четырех аудиториях». 46 47

48 49

160

См.: “Den nya familjen, den nya samhället,“ Morgonbris, September 1935. Опубликовано в виде Gunnar Myrdal, Befolkningsproblemet i Sverge (Stockholm: Arbetarnas Bildningsförbunds Centralbyrå, 1935). “Sveriges störtsta radiodebat,” Morgontidningen (Gothenburg), 10 April 1935. Из “Drivut fattigvården ur vår socialpolitik,” Social-Demokraten (Stockholm), 10 April 1935.


В дискуссию включились другие участники, и все они подтвердили необходимость «положительной демографической политики». Андрен подчеркнул опасность «нашествия»на Швецию людей, размножающихся быстрее шведов. Биолог Нильс фон Хофстен согласился с Мюрдалями, что сокращение населения не грозит расовым вырождением народа: «У нашего народа пока еще прочная расово-биологическая основа, и по большей части это хороший материал». Но при численном сокращении народа может вырасти доля «асоциальных и нежелательных элементов». Поскольку такие отрицательные меры расовой гигиены, как стерилизация, оказывают лишь незначительное влияние, критическую важность приобретают положительные евгенические меры поощрения рождаемости у «лучших элементов» общества. Викселль предположил, что Швеция может ограничиться менее высоким показателем рождаемости, чем предлгают Мюрдали, скажем, 16 рождений на 1000 человек населения, и эта цель куда реалистичнее50. С ростом интереса к вопросу народонаселения Служба шведского радио летом 1935 г. решила использовать этот сюжет для популярного ежегодного образовательного курса (с октября 1935 г. по апрель 1936 г.). В сентябре Служба выпустила руководство к этому курсу, подготовленное Гуннаром Мюрдалем. Изданное под заголовком «Документы и факты по вопросу народонаселения» («Acta och facta i befolkningsfrågan»), оно включало избранные документы, подготовленные Комиссией по жилищному вопросу, соответствующие парламентские документы, семейную статистику по рынку жилья, питания, безработице и моделям потребления, а также материалы дискуссий о работающих женщинах, о помощи по беременности и родам, абортам и стерилизации51. Седьмого октября выступлением Мюрдаля открылась серия радиопередач, состоявшая из еженедельных учебных пособий, написанных под его присмотром, и записей лекций и дискуссий. Позднее участие в передаче принимали Свен Викселль и Альва Мюрдаль52. 50 51 52

Текст дебатов был опубликован, см.: Debatt i befolkningsfrågan (Stockhplm: Aktiebolaget Radiotjänst, 1935). Radiotjänst, Acta och facta i befolkningsfrågan (Stockholm: Aktiebolaget Radiotjänst, 1935). Radiotjänst, Prospekt för Radiotjänst kurs i befolkningsfrågan, 1935—36 (Stockholm: Aktiebolaget Radiotjänst, 1935); Svenska 161


Вскоре вокруг курса образовательных радиопередач разгорелись политические споры. Коммунисты и левые социалисты заявили, что участие Мюрдалей в подготовке этого цикла передач доказывает, что национальное радио является монополией, «находящейся под контролем буржуазии»53. Лидеры либеральной и консервативной партий, со своей стороны, поставили под сомнение правомерность участия Гуннара Мюрдаля в подготовке цикла передач, поскольку он использует эту возможность для собственной «пропаганды»54. Руководство к этому образовательному циклу шведские нацисты окрестили «Малым катехизисом профессора Мюрдаля»55. Предмет цикла быстро превратился во всеобщее наваждение. Массовая организация «Шведское кооперативное движение» (Kooperativa Förbundet) выпустила руководство для учебных кружков по демографической проблеме. Шесть занятий были заполнены темами и цитатами из книги Мюрдалей «Kris i befolkningsfrågan»56. В декабре была проведена многопартийная молодежная конференция по вопросам народонаселения и половых отношений; в ней участвовало две сотни признанных молодежных лидеров, а построено все было на формулировках Мюрдаля57. По «проблеме Мюрдаля» (Myrdalproblem) даже сняли кино. В фильме 1935 г. «Последний день апреля» («Valborgsmässafton») о нежелании женщины иметь детей играли Ингрид Бергман и Ларс Ханссон58.

53

54

55 56

57 58

162

Radiotjänst, StudiebrevNrs. 1—11 i serien “befolkningsfrågan” (Stockholm: Aktiebolaget Radiotjänst, 1935—1936). См.: “Politik i radio,” Ny Tid (Gothenburg), 4 November 1935; Myrdals—propaganda i radio startar,” Folkets Dagblad Politiken, 8 October 1935. См.: “Befolkningsfrågan i radion,” Ostgöta Correspondenten (Linköpimg), 9 October 1935; “Myrdalspropaganda i radio?” Suru Förnuft, October 1935. “Prof. Myrdals littakatekes utkommen!” Den Svenska Nationalsocialisten, 12 October 1935. Kooperativa Förbundet, Befolknings —och familjefrågor: handledning för de kooperative gruppernas och gillenas diskussioner (Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1935), особенно р. 32. См.: “Bättre villkor för familjerna om det blir fler barn,” Morgonbladet, 14 December 1935. См.: “Myrdalsproblem tas upp i ny svensk film,” Morgontidningen (Gotheburg), 11 June 1935.


Такое внимание со стороны средств массовой информации сделало имя Мюрдалей и проблему рождаемости почти синонимами. Книга «Kris i befolkningsfrågan» стала просто «книгой Мюрдалей» (Myrdalska boken)59. Проблема рождаемости получила название «проблема Мюрдалей» (Myrdalsfrågan)60. Существование «проблемы Мюрдалей» в других странах стало стандартным вопросом, который задавали репортеры иностранным официальным лицам, прибывавшим с визитом в Швецию61. Проекты жилищ для больших семей получили название «дома Мюрдаля», диван в гостиной стал «диваном Мюрдаля», а вместо «совокупляться» стали говорить «мюрдалить» (Myrdaleri)62. Дискуссия ширилась, и Мюрдали получали потоки писем от родителей больших семей с выражением восторга и благодарности или с просьбами предоставлять государственную помощь в виде денежных пособий63. Приходило и множество анонимных писем от консерваторов, возмущенных нападками Мюрдалей на семью, и от членов профсоюзов и безработных, недовольных идеей, что бедняки должны рожать больше детей64. Газетные сатирики ликовали. Когда в середине 1935 г. Центральное статистическое бюро опубликовало данные, которые в 1934 г. впервые за последние пятнадцать лет показали небольшой рост рождаемости, одна газета задала «невозможный» вопрос: «Неужели пропаганда Мюрдалей сработала?»65 Был опубликован такой, например, стишок: 59 60

61

62 63

64 65

Bertil von Friesen, “Uppgörelse med Myrdals,” Frissinad Ungdom, March 1935, pp. 9—10. См.: “Riksdagsfragorna,” Östgöta Correspondenten (Linköping), 10 April 1935; “‘Myrdalfrågan’ och brödet åt de studerade,” Göteborgs Posten, 15 November 1935. См., например, интервью с исландским министром по иностранным делам, по делам церкви и торговли Гаралдуром Гудмундсоном в “Myrdalsproblem finns ej för islänningar,” Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 21 July 1935. D. V. Glass, “Population Policies in Scandinavia,” Eugenics Riview 30 (July 1938): 89—100. Например письмо Гарри Густафссона Гуннару Мюрдалю, 23 марта 1935 г., и от Густафа Карлсона Гуннару Мюрдалю, 2 февраля 1935 г., GMAL. “1930-och 1940-talen Anonyma Brevsamling,” GMAL. “Hr Myrdals propaganda resulterar?” Smålands Folkblad (Jönköping), 14 June 1935. 163


Мириады жирных икринок Заклинает Мюрдаль. Рационализм процветает. Ради их воспитания Альва требует государственных питомников Где много веселья. Много детишек, больше детишек, С мощными челюстями, Призывают ученые Это наша молодильня, Заключают другие. Сладкие слова! Слишком сладкие66. В карикатуре «Будущая надежда» Альва и Гуннар Мюрдали радостно читают раздел с сообщениями о новорожденных в газете с датой ровно через девять месяцев после апрельской радиопередачи о демографическом кризисе67. Через несколько месяцев та же газета опубликовала рисунок новой немецкой скульптуры, изображающей мать, окруженную множеством детей. Подпись: «Для г-жи Мюрдаль»68. Некоторые эпитеты были куда более злобными. Левые социалисты продолжали усматривать связь между Мюрдалями и Муссолини69. Тогда у Мюрдалей было только двое детей, т.е. меньше уровня, который они сами назвали минимальным, и это навлекало на них частые нападки. Осознавая проблему, Мюрдали трудились над ее разрешением, и у Альвы было несколько выкидышей. Ситуация нормализовалась лишь с рождением в 1936 г. их третьего ребенка, Кая70. К этому го66 67 68

69 70

164

“Myrdal i namnversen,” Dagens Nyheter (Stockholm), 13 November 1935. “Framtidshoppet,” Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 17 April 1935. “För fru Myrdal,” Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 25 June 1935. См.: “Lunch prat alä Myrdal,” Svensk Damtidning, 23 February 1935; “Hundarna hinder för folkökningen,” Dagens Nyheter (Stockholm), 23 February 1935. Gunnar D. Kumlien, “Mussolini som Myrdals föregångare,” Nationell Tidningen, 15 February 1936. Egon Glesinger, “Gunnar Myrdal,” мимеографированная биография, подаренная Гуннару Мюрдалю в день пятидесятилетия. 6 декабря 1948 г., р. 6; интервью с Альвой Мюрдаль, 7 июля 1977 г.


ду глагол «мюрдалить» (Myrdaleri) стал обозначать буквально все, имеющее отношение к рождаемости, многодетности или большим семьям, и обычно носил негативный оттенок71. Даже эти примеры не полностью отражают то влияние, которое оказала на общественное мнение книга «Kris i befolkningsfrågan». «Это была бомба», — написала одна газета72. «Ни одна книга не возбуждала в Швеции таких споров, как книга Мюрдалей», — вторила ей другая73. «Вопрос рождаемости с поразительной быстротой оказался в центре идеологических и политических дебатов», — отмечала третья. «Книга Мюрдалей взбаламутила страну»74. В 1935 г. в первый день работы риксдага либеральная стокгольмская газета «Dagens Nyheter» вышла с необычно жирным красно-черным заголовком на первой странице: «Дети исчезли: очевидное проявление безответственности со стороны безработной молодежи»75. Газета назвала рождаемость самой горячей темой новой сессии риксдага. Под влиянием книги Мюрдалей риксдаг в самом начале новой сессии занялся вопросом народонаселения76. В янва71

72 73 74 75

76

См.: “Myrdaleri,” Länstidningen (Södertälje), 19 November 1936; “Myrdaleri i Skåne,” Aftonbladet (Stockholm), 10 September 1936. “Uppror bland nationalekonomerna,” Frihet, 15 December 1934. “Kris i befolkningsfrågan,” Krisianstads Lans Demokraten, 7 January 1935. “Befolkningsfrågan,” Folket Eskilstuna, 18 January 1935. “BARNMINSKNING: självklar yttring av ansvarskänsla så länge ungdomen är arbestlös,“ Dagens Nyheter (Stockholm), 19 January 1935. В 1930-е годы шведский риксдаг состоял из двух палат, обладавших равными парламентскими полномочиями. Вторая палата состояла из 230 депутатов, избираемых общим голосованием по системе пропорционального представительства. В первой палате, известной также как сенат, было 150 членов, избиравшихся провинциальными советами. Идея заключалась в том, чтобы правительство страны могло учитывать опыт управления провинциями. Члены первой палаты могли не быть постоянными жителями округа, который они представляли в риксдаге. Обычно выборы проводились в сентябре, а к работе новый риксдаг приступал в январе. За это время правительство готовило бюджет, законодательные предложения и план начала работы (Remissdebatten). Все законопроекты передавались на рассмотрение постоянных комитетов, которые потом возвращали в рик165


ре 1935 г. консерваторы, либералы, аграрии и национальная группа выступили с предложениями, свидетельствовавшими о поразительном консенсусе в видении проблемы. Й. Б. Йоханссон из Фредерикслунда (Консервативная партия) внес предложение создать королевскую комиссию для расследования масштабов и природы демографического кризиса и выдвижения политических рекомендаций для риксдага77. В предложении говорилось, что самой жгучей из стоящих перед Швецией проблем вместо безработицы стала проблема народонаселения: «Вопрос народонаселения является в буквальном смысле слова вопросом о дальнейшем существовании шведского народа». Несмотря на то что шведские христианские традиции гарантируют, что никому не дадут пропасть из-за нужды, старости или болезни, «те же самые шведы оказываются не в состоянии позаботиться о собственном воспроизводстве». К такой сложной проблеме, предостерегали консерваторы, следует подходить с позиций христианской морали, представляющей собой «ядро подлинной культуры Швеции». Вопрос народонаселения, подобно прежним вопросам иммиграции и безработицы, может быть использован как предлог для проведения реформ, не имеющих к нему отношения. Тем не менее предложение консерваторов при всем его чреватом последствиями разрыве с прежней политикой, ориентированной на налоги, в сдержанных выражениях подтверждало необходимость положительной демографической политики: «Нет сом-

77

166

сдаг подготовленные решения. Все решения требовали утверждения в обеих палатах. В риксдаге насчитывалось восемь постоянных комитетов, в которые входило равное число делегатов от обеих палат. Назначали их с таким расчетом, чтобы число делегатов от каждой партии пропорционально отражало численность парламентской фракции. Влиятельный бюджетный комитет состоял из 24 членов. Были еще следующие постоянные комитеты: конституционный, банковский, сельскохозяйственный, иностранных дел и два по общему законодательству. Бóльшая часть работы осуществлялась в комитетах, а пленарные заседания риксдага проводились лишь дважды в неделю. Министры правительства, не имели прямого доступа в комитеты, за исключением комитета по иностранным делам. Официальный текст предложения, внесенного в первую палату, см.: Första Kammaren, Bihang till Riksdagens protokoll 1935, nos. 1—3 (репринт); во вторую палату см.: Andra Kammaren, Bihang till Riksdagens protokoll 1935, 4 Saml., nos. 1—4 (репринт).


нений, что вероятность изменить демографическую ситуацию прямыми политическими мерами крайне низка. Но понимание этого не должно препятствовать тщательной проверке такого рода новых идей». Далее следовало: «Национальные и социальные идеалы партии консерваторов обязывают нас к сотрудничеству в проведении такой политики, не поступаясь при этом принципом личной независимости, представляющим собой величайшее достояние нашего общества»78. В предложении консерваторов содержался экскурс в прошлое партии и делался акцент на налогообложении. Исходя из намерений партии еще в 1931 г. предоставить семьям налоговые послабления, было сформулировано предложение увеличить налоговые скидки на детей, а в случае молодых семейных пар доходы мужа и жены облагать налогом по отдельности. В предложении консерваторов подчеркивалось, что налоговые льготы должны быть предназначены для среднего класса, поскольку общество заинтересовано в повышении рождаемости именно этого слоя населения. Подтвердили они и необходимость увеличить пособие по беременности и родам, оказывать финансовую помощь молодым парам в первые годы супружества, предоставлять дополнительную помощь молодым парам в месяцы до и после рождения ребенка и оказывать особую поддержку вдовам с детьми. Обращаясь к жилищному вопросу, консерваторы признавали полезность строительства городских многоквартирных домов, но приоритетом были заявлены отдельные семейные дома и «города-сады», т.е. пригороды. Предлагались субсидии по кредитам и накопительные схемы для молодых пар, планирующих строить собственные дома, а также поддержка программ строительства домов в сельской местности. Консерваторы высказались в пользу программ колонизации сельской местности, которые остановили бы отток молодежи в города и повлияли на рождаемость. Но прежде всего консерваторы считали необходимым изменить личное отношение шведов к этой проблеме. Это требовало возрождения «духовно-религиозного взгляда шведской нации» на жизнь. Искусно избегая вопроса о труде женщин вне дома, консерваторы высказались за то, чтобы «все девочки школьного возраста получали в школе основы образования 78

Ibid., p. 4. 167


по домоводству», включая ценностно-ориентированные знания по личной, половой и социальной гигиене. Сходные предложения выдвинула и Либеральная партия79. Назвав вопрос рождаемости «вопросом жизни и смерти» для нации, либералы повторили аргумент Мюрдалей, что «экономические жертвы, связанные с воспитанием детей, должны быть распределены более равномерно, чем сейчас. Если удастся уменьшить дополнительные семейные расходы, связанные с содержанием ребенка, тем самым будет устранен один из важнейших факторов, ограничивающих семью». Либералы поддержали идею систематического исследования вопроса народонаселения, которое помогло бы выявить причины падения рождаемости и предложило бы новые направления политики. Небольшая, тяготеющая к нацистам Национальная группа выдвинула предложение, в котором несколько неожиданно поддержала идею об экономической природе демографического кризиса, предложила новый закон о защите беременных от увольнения и подчеркнула необходимость продуманного изучения кризиса рождаемости. Более предсказуемым было требование Национальной группы уделить в ходе исследования особое внимание мерам, которые могли бы привести к «улучшению качества населения и улучшению расовой гигиены». В духе новой немецкой программы они предложили и ссуды для новобрачных, которые можно было бы списывать по 25% за рождение каждого очередного ребенка80. В отличие от своих коллег парламентская фракция социалдемократов сохраняла осторожность и никаких предложений не выдвигала. Правительственная верхушка была в курсе того, что в риксдаге идет брожение по демографической проблеме. Премьер-министр Ханссон, отмечая в личных записях начала 1935 г. приоритеты риксдага, писал, что вопрос народонаселения стал «теперь выраженной „волей“ риксдага». В качестве составляющих он перечислил помощь при беременности и родах, ссуды новобрачным и бесплатные завтраки в шко79

80

168

Предложение №230 в первой палате, выдвинуто Элофом Андерсоном; предложение №475 во второй палате, выдвинуто Густафом Андерсоном. Опубликовано в: Radiotjänst, Acta och facta i befolkningsfagan, p. 15. Ibid., p. 15.


лах81. Густав Мёллер пишет о многодетных семьях как о высшем приоритете риксдага в 1935 г.82 Однако в правительственном перечне законодательных приоритетов на январь было отмечено только то, что демографическую ситуацию следует рассмотреть в будущем, а бóльшая часть места отводилась таким второстепенным вопросам, как закаливание в школах. С открытием 17 января 1935 г. дебатов во второй палате риксдага развернулась первая из двух крупных дискуссий законодателей по вопросу народонаселения. Лидер консерваторов Арвид Линдман, подвергая едкой критике «социалистическую направленность» планов общественных работ и недостаточность планов в области национальной обороны, заключил, что проблемы, связанные с этими направлениями, глубже, чем кажутся. Чего ради проводить социальные реформы и тратиться на оборону, если вымирает народ — объект помощи и защиты? Он назвал проблему рождаемости «величайшим вопросом жизни шведского народа», от решения которого зависят его свобода и будущее83. Отвечая ему от имени правительства, премьер-министр Ханссон согласился, что проблема народонаселения действительно самая серьезная из всех стоящих перед Швецией. Он выразил удовлетворение тем, что консерваторы демонстрируют такой большой интерес к этой проблеме и предлагают — впервые — нечто большее, чем моралистические назидания. Для решения вопроса народонаселения потребуются немалые общие усилия. В самом деле, проблема не стала бы столь серьезной, если бы буржуазные партии раньше проявили интерес к тяжелому материальному положению бедных семей. Ханссон заключил: «Если мы хотим найти решение нашей серьезной демографической проблемы, то в качестве 81

82

83

Рукописная записка Пер Альбина Хансона, относящаяся к началу 1935 г., хранится в РАН, vol. 6 («Handlingen Fran tiden som Statsminister, 24.9.1932—19.6.1936».) Рукописные заметки Густава Мёллера о Huvudfragorna риксдага на 1935 г. Хранится в архиве Густава Мёллера: Arbetarrörelsens Arkiv (далее GMÖA), vol. 2. Это замечание взято из: Ann Katrin Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden: Debatten on familjepolitik och nativitet sökning under 1930-och 1940-talen (Stockholm: Allmänna Förlaget, 1974), 22 to 23. Riksdagens protokoll: Andra kammaren 4, no. 4 (17 January 1935), p. 7. 169


естественной исходной точки должны принять, что решение проблемы зависит от социально-экономических отношений, которые мы можем предложить нынешнему и будущим поколениям, от тех мер, с помощью которых мы можем сделать их существование более защищенным»84. Левый социалист Карл Килбом выдвинул против позиции Ханссона тот же аргумент, который он позднее предъявит Мюрдалям. Он с изумлением отметил единство консерваторов и социал-демократов по вопросу народонаселения и спросил Линдмана и Ханссона, означает ли их «пустословие» о повышении рождаемости, что они готовы к действительно радикальным реформам, которые вернут семейным парам возможность рожать детей в этот мир85. В нескольких январских интервью Гуннар Мюрдаль подчеркнул, что ситуация в дискуссии о рождаемости изменилась: «Теперь речь идет не о том, нужно ли что-то сделать, и даже не о том, чтó именно следует сделать, а о том, сколько сделать, в каком направлении и в какой форме»86. Но он тоже сомневался в том, что буржуазные партии действительно понимают, какие реформы необходимы. «Вопрос народонаселения невозможно решить в либерально-капиталистическом обществе, — утверждал он. — В конечном счете, программа должна быть такой: новое общество, пронизанное общественной солидарностью, такое, что вся нация самым широким образом берет на себя общую ответственность за тех детей, которые станут следующим поколением. В качестве первого шага к этой новой социальной реальности необходимо разрушить тот узкий индивидуализм, который сегодня отравляет всю жизнь нашего народа и по-настоящему угрожает его существованию»87. Речь шла не больше не меньше как о ликвидации буржуазной Швеции. 8 апреля Бюджетный комитет риксдага, продемонстрировав необычное межпартийное согласие, единогласно рекомендовал принять предложения буржуазных партий о создании комиссии для исследования вопроса народонаселения. Подготовленный комитетом доклад представлял собой лоскутное одеяло из предложений консерваторов, либералов, Нацио84 85 86 87

170

Ibid., pp. 7—8. Ibid., p. 31. Gunnar Myrdal, “Myrdals ha ordet”. Svenska Morgonbladet (Stockholm), 24 January 1935.


нальной группы и аграриев, и все это было прошито изрядным количеством цитат из «Kris i befolkningsfrågan». При всем обилии характерных для риторики консерваторов упоминаний о моральной ответственности и христианских ценностях, приведенные в докладе цитаты свидетельствуют о «радикальном» характере намеченной социальной политики88. 10 апреля риксдаг обсудил доклад Бюджетного комитета, причем во второй палате дискуссия была «более оживленной». Критика со стороны правых партий была сравнительно мягкой. Карл Форсселль из первой палаты выразил известную озабоченность тем, что ответственность за ребенка переходит от родителей государству. Отметив, что борцы за повышение рождаемости больше всего заинтересованы в сохранении «шведскости» страны, он задал вопрос: не лучше ли в качестве краткосрочного решения проблемы разрешить ограниченную иммиграцию из соседних стран? Во второй палате Линдман приветствовал совместную инициативу многих партий как необходимое условие успеха, но выразил озабоченность тем, что некоторые меры могут оказаться очень дорогостоящими. Он порекомендовал вести тщательный учет государственных расходов в области семейной политики. Член аграрной партии Карл-Аксель Рютершельд пессимистично заявил, что падение рождаемости есть процесс необратимый. В прошлом народы уже пытались стимулировать рождаемость, но тщетно. Падение рождаемости — трагическая, необратимая тенденция эпохи. Протест левых социалистов Туре Нермана из первой палаты и Альбина Стрёма из второй, был более красноречив. Они раскритиковали преобладавшую в докладе установку на «буржуазное размножение, или племенную работу». Любопытно, что, цитируя книгу Мюрдалей, они призвали к радикальному пере88

“Statsutskotters Utlåtande Nr. 71,” in Bihang till Riksdagens protokoll 1935, pp. 2—4, 10. Газеты отметили значимость единогласного одобрения. В большой редакционной статье «Aftonbladet» заметила, что «старые антинационалистические высказывания о пушечном мясе утратили свою магическую силу, и люди начали осознавать, что уменьшение численности населения означает также бедность и безработицу… Впервые за много лет возник вопрос, в связи с которым вся нация может сказать, что жизнь — это благо». См: “Befolkningsfrågan till utredning,” Aftonbladet (Stockholm), 8 April 1935. 171


устройству общества, чтобы сформировать достойный национальный дом, на который «имеют право наши дети». Не требуя отказа от исследования причин падения рождаемости, они выразили протест против любого увеличения численности населения, диктуемого военными и экспансионистскими соображениями, а также раскритиковали доклад за то, что в нем не отмечены заслуги Кнута Викселля и Хинке Бергегрена, которые способствовали распространению методов ограничения рождаемости. Социал-демократические члены Бюджетного комитета Конрад Йонссон из Эскильстуны и Иван Паули ответили указанием на необычайный интерес к социальным реформам, проявленный буржуазными партиями. Йонссон заявил, что «идеологическая» направленность доклада интересует его меньше, чем возможные политические предложения комиссии по народонаселению: пусть буржуазные партии держатся за свою риторику, лишь бы существо решений осталось социалистическим. Комиссия по исследованию, заявили они, будет работать над строительством «народного дома», что является высшим приоритетом рабочего класса во внутренней политике89. Риксдаг одобрил доклад Бюджетного комитета и учредил новую исследовательскую комиссию. 17 мая министр Мёллер подписал директиву о создании Королевской комиссии по народонаселению. Содержание и тон этого документа свидетельствуют об определяющем влиянии «Kris i befolkningsfrågan». В преамбуле директивы Мёллер кратко описал ситуацию. Он отметил, что нынешний уровень рождаемости угрожает стране старением населения. «Любой народ, сохранивший энергию и волю к жизни, — заявил он, — принял бы энергичные меры по изменению сложившейся ситуации». Он призвал к выдвижению инициатив, нацеленных на стимулирование более ранних браков и повышение рождаемости. «С помощью осмотрительно спланированной образовательной кампании, — продолжил он, — мы должны пробудить во всех кругах [общества] чувство ответственности за сохранение и будущее нашего народа»90. Главной целью должна стать политика сглаживания раз89

90

172

См.: Riksdagens protokoll: Första kammaren 1935 24 (10 April 1935), pp. 74—80; Riksdagens protokoll: Andra kammaren 1935 26 (10 April 1935), pp. 95—104. “Befolkningskommissionens direktiv,” in Radiotjänst, Acta och facta i befolkningsfrågan, p. 29.


личий в издержках, налагаемых детьми на семью. Обратившись к конкретике, Мёллер предложил комиссии рассмотреть следующие меры: налоговые скидки, зависящие от семейного положения и величины семьи; помощь работающим матерям в уходе за детьми, ссуды новобрачным, повышение денежных пособий беременным, бесплатное предоставление школьных завтраков и школьно-письменных принадлежностей, улучшение медицинского обслуживания детей, расширение возможностей занятости для молодежи, сотрудничество с комиссией по жилищному вопросу в изучении жилищных потребностей семей и поиск соответствующих градостроительных решений. Мёллер попросил комиссию работать без проволочек, чтобы быстро достичь практических результатов. Он потребовал, чтобы практические рекомендации были представлены на рассмотрение риксдага в 1936 г. Наконец, он объявил, что правительство поручило ему назначить комиссию по народонаселению в составе не более девяти членов, одного из которых избрать председателем, рекомендовать кандидатуру на пост секретаря комиссии и передавать на рассмотрение комиссии все вопросы, которые имеют отношение к ее работе91. Позиция министра, столь энергично поддержавшего работу Комиссии по народонаселению, свидетельствует о сильнейшем влиянии книги «Kris i befolkningsfrågan». Еще в начале ноября 1934 г. само понятие «демографической политики» было настоящим табу для большинства социал-демократических политиков. А в мае 1935 г. даже осмотрительный Мёллер уже смог поддержать идею повышения рождаемости как социально и политически приемлемую цель92. В этом смысле настоящей причиной создания в 1935 г. Комиссии по народонаселению стала книга «Kris i befolkningsfrågan». В определенном смысле книга «создала» шведскую проблему народонаселения: она задала направление для горячих дискуссии в газетах, на радио и в риксдаге и в такой степени выбила из колеи социал-демократическую партию, доселе хранившую верность неомальтузианству, что та пошла на создание парламентской комиссии. 91 92

Ibid., pp. 31—34. Таге Эрландер считал, что реакция Мёллера на создание комиссии по народонаселению была продиктована политической целесообразностью и принципиальными соображениями. См.: Erlander, 1940—1949 (Stockholm: Tiden Förlag, 1973), pp. 182—183. 173

Ãëàâà 5 ÎÏÛÒ ÈÄÅÎËÎÃÈ×ÅÑÊÎÃÎ ÊÎÍÒÐÎËß Использование специальных комиссий по изучению того или иного вопроса быстро превращалось в традицию шведской демократии. Практика сводилась к тому, что члены комиссии, оплачиваемый аппарат и привлекаемые эксперты занимались изучением определенного вопроса. Результатом становился доклад, включавший законодательные предложения, который затем широко распространялся. В отличие от аналогичных комиссий, создаваемых Конгрессом или президентом США, в Швеции риксдаг очень серьезно относился к работе и рекомендациям подобных комиссий. Похоже, что (по крайней мере вначале) в этом проявилось уважение к традиционной бюрократии, унаследованной от монархии1. К 1930-м годам система парламентских комиссий превратилась в реальный источник занятости для молодых шведских ученых. Пожалуй, такая тесная связь между политической системой и общественными науками существовала в тот период только в скандинавских странах. Как позднее отметила Альва Мюрдаль, эта связь послужила более обширной задаче: «Политика… была поставлена под контроль логики и точного знания, а потому была вынуждена превратиться… в систему созидательной социальной инженерии»2. 1

2

См.: Nils Herlitz, “The Civil Service in Sweden,” in L. D. White, The Civil Service in the Modern State (Chicago: University of Chicago Press, 1930); Bjarne Braaton, The New Sweden: A Vindication of Democracy (London: Thomas Nelson and Sons, 1939), pp. 154—165. Замечания Мюрдаля об этом процессе см. в письме Гуннара Мюрдаля У. И. Томасу от 19 февраля 1931 г., GMAL. Оригинал на английском. Alva Myrdal, Nation and Family: The Swedish Experiment in Democratic Family and Population Policy (New York: Harper and Brothers, 1941), p. 100. См. также: D. V. Glass, Population Policies and Movements in Europe (Oxford: Clarendon Press, 1940), pp. 317—319. 175


22 мая правительство объявило состав Королевской комиссии по народонаселению. Ее председателем был назначен лидер аграрной партии в первой палате Нильс Волин. Кроме него в комиссию вошли врач и активистка женского движения Андреа Андреен-Сведберг; специалист в области биологии, генетики и евгеники профессор Нильс фон Хофстен; садовник по профессии и депутат второй палаты и член Консервативной партии Карл Магнуссон-и-Шёвде; рабочий спичечной фабрики, депутат второй палаты и член социал-демократической партии Йохан А. Л. Перссон-и-Тидахольм; статистик Свен Викселль; домохозяйка и лидер социал-демократического женского движения Диса Вестберг; депутат второй палаты и член либеральной партии журналист А. Л. Е. Остерстрём, а также Гуннар Мюрдаль3. Две особенности этого перечня — отсутствие Альвы Мюрдаль и назначение Волина председателем — заслуживают особого внимания. Относительно первого момента Гуннар Мюрдаль позднее вспоминал, что, когда министр финансов Вигфорсс предложил ему войти в состав комиссии, он предложил ввести туда Альву, поскольку ей все это интересно и она ориентируется в практических аспектах проблемы. Но Вигфорсс уперся, потому что социал-демократы хотят, чтобы их «представлял мужчина, а не женщина». Похоже, что руководство социал-демократической партии просто не доверяло феминистскому крылу партии4. 3 4

176

Отчет о деятельности Комиссии по народонаселению за 1935 г., см.: RA 542, vol. 2. Интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; интервью с Гуннаром Мюрдалем, 26 июля 1976 г.; Эрик Нюлен, интервью с Гуннаром Мюрдалем (1973), GMA 96.2.1, pp. 16—17. В тот период шли разговоры о том, что социал-демократы поддерживают феминистское движение лишь «для виду». В одной редакционной статье «Tidevarvet», например, писалось, что, согласно заявлениям партийных лидеров, рабочее движение может добиться успеха только при поддержке и участии женщин. Но на самом деле, говорилось в статье, социал-демократы, как и все другие партии, относятся к делу совершенно не так. И далее следовало предостережение: «Лучше нам не мешайте. Мы будем двигаться вперед настолько быстро, насколько это возможно» (см.: “Aktivisering av kvinnorma,” Tidevarvet 17 (April 1936)).

Глава 5. Опыт идеологического контроля

Что касается второго момента, в то время аграрная партия была партнером социал-демократов по правящей коалиции. Учитывая неоднозначность отношения социалистов к политике повышения рождаемости и тот факт, что Мюрдаля считали слишком молодым и неопытным, чтобы занять пост председателя, выбор агрария на этот пост был совершенно естественным решением. При тогдашнем раскладе Нильс Волин являлся самым логичным выбором. Волин был на поколение старше Мюрдаля и сыграл видную роль при обсуждении демографических вопросов в начале ХХ в., когда, будучи членом влиятельного Комитета по эмиграции, энергично отстаивал законы, запрещающие регулирование рождаемости. В 1920-е годы Волин занимался генетическим здоровьем шведского народа и защитой шведской семьи. В этот период его политическая деятельность отражала растущий интерес к социальным аспектам политики, а в начале 1930-х годов он выражал сильнейшую обеспокоенность безработицей5. Первоначальный подход Волина к вопросу народонаселения был связан с его преданностью ценностям сельской Швеции. Но за сельским традиционализмом таился консервативный социальный инженер. В 1930-х годах Волин неоднократно повторял, что если в прошлом успех социальных реформ был обеспечен усилиями одного рабочего класса, то в будущем социальная политика потребует опоры на консерваторов и националистов. Этот «прогрессивный консерватизм», продолжал Волин, не означает автоматической поддержки любого проекта реформ, но поддерживает реформы, повышающие уровень жизни бедных. В случае политики повышения рождаемости это означало поддержку семейных налоговых льгот, перенесение ряда расходов на содержание детей на общество, улуч5

См: Birger Hagård, Nihls Wohlin: Konservativ centrpolitiker (Linköping: AB Sahlströms Bokhandel, 1976), pp. 344—383. Эта некритичная биография представляет собой единственное полное описание долгой политической карьеры Волина. Рассказывая о работе Комиссии по народонаселению 1935 г., Хагард подчеркивает ведущую роль Волина. При этом он отмечает незначительность роли Мюрдалей и волокиту, которую создавали социал-демократические политики. Программа, разработанная Комиссией по народонаселению, заключает он, это по большей части заслуга «просвещенного прогрессивного консерватизма» Волина (см. рр. 384—397). 177


шение жилищных условий для семей с детьми, а также защита прав работающих матерей и незамужних матерей6. Короче говоря, для Мюрдаля он был идеальным председателем комиссии: деятель с общественной репутацией консерватора, открытый к идее экспериментов в области государственной политики. В мае—июне комиссия занималась решением внутренних организационных вопросов. 24 мая Мюрдаль был избран на роль секретаря комиссии — до тех пор пока, для этого не будет нанят постоянный сотрудник7. На следующий день комиссия создала свой первый подкомитет для разработки специальной переписи семей 1935 г. Как и в последующих случаях, этот подкомитет, включавший в себя экспертов и представителей партий, возглавлялся членом комиссии и имел полномочия исследовать конкретные аспекты вопроса народонаселения. После ряда важных стратегических совещаний, проведенных 4—6 июня, комиссия объявила основные направления деятельности: охрана материнства, семейные налоговые льготы, ссуды новобрачным и социальное обеспечение детей работающих матерей. Гуннар Мюрдаль стал председателем подкомитета по семейным налоговым льготам, куда вошли также окружной судья К. Дальберг и член Налогового комитета риксдага К. В. У. Кюйленширна. Комиссия также поручила Мюрдалю возглавить особый подкомитет по сбору данных, необходимых для ее работы, а вместе с ним в этот подкомитет вошли статистик С. Е. Х. Бувин и Ричард Стернер8. Допол6

7

8

Hagård, Nils Wohlin, 384—388. Кстати говоря, на политическую позицию Волина не могли не влиять некоторые личные обстоятельства. Когда Комиссия по народонаселению только начала работать, Волин еще был женат на Маргит Кассель-Волин, дочери Густава Касселя, которая и сама писала работы по проблемам семьи. За последующие два года брак распался. В 1937 г. Волин женился в третий раз, на этот раз на Андреа Андреен-Сведберг, которая тоже была членом Комиссии по народонаселению. RA 542 (1935 års befolkningskommissionen), vol. 1. Мюрдаль вел протоколы заседаний комиссии до 12 августа 1935 г., когда эти обязанности на несколько месяцев переложили на Тостена Гордланда, а после него эти обязанности выполняли Мюрдаль, Стернер и другие. Из отчета о работе комиссии в 1935 г. в RA 542, vol. 2; “Kommunike till T. T. om befokningskommissionen,” RA 542, vol. 2;

178


нительные подкомитеты были сформированы во второй половине 1935 г., а также в 1936—1937 гг. В некоторых из них председателем был Гуннар Мюрдаль. Альва Мюрдаль заняла официальную должность только в феврале 1937 г., когда ее назначили членом подкомитета по изучению положения детей дошкольного возраста, председателем которого был Магнуссон-и-Шёвде9. О своей деятельности комиссия отчитывалась перед Мёллером, а большая часть работы осуществлялась на уровне подкомитетов. На пленарные заседания комиссия собиралась нерегулярно, только по мере необходимости — для рассмотрения отчетов подкомитетов и для обсуждения и утверждения докладов, передаваемых в риксдаг10. Между июнем 1935 г. и июлем 1938 г. Гуннар Мюрдаль по большей части был занят работой в комиссии. Его лекционная нагрузка в Стокгольмском университете была невелика. При этом темой лекций зачастую оказывались практические политические проблемы, возникавшие перед ним в связи с работой в комиссии. Когда в январе 1936 г. Мюрдаль был избран депутатом первой палаты риксдага (см. главу 6), это означало расширение его работы в комиссии11. Нет сомнений, что Мюрдаль был самым активным членом комиссии. Он входил в состав большего числа подкомитетов, чем любой другой член комиссии. Когда в августе 1936 г. комиссия сформировала оргкомитет для решения текущих вопросов в составе Мюрдаля, Волина и Андреен-Сведберг, почти вся работа легла на Мюрдаля и Волина. До марта 1938 г. Мюрдаль не пропустил ни одного заседания комиссии и оргкомитета, что было беспрецедентным показателем дисциплинированности12. Волин, у которого были и другие

9

10

11 12

см. также: Protokoll за 4, 5 и 6 июня 1935, RA 542, vol. 1. См. письма Нильса Волина Густаву Мюрдалю от 19 февраля 1937 г., Густава Мёллера в Комиссию по народонаселению от 19 февраля 1937 г., и Густава Мёллера в Комиссию по народонаселению от 30 сентября 1937 г., RA 542, vol. 5. См.: RA 542, vol. 1; см. также письма Нильса Волина и М. Д. Хёглунда в комиссию по народонаселению от 27 января и 29 февраля 1936 г., в RA 542, vol. 3. Интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля и 31 июля 1976 г. “Protokoll för arbetsutskottet,” in RA 542, vol. 1. 179


интересы, держал под контролем некоторые административные вопросы (зачастую второстепенного характера), так что ответственность за общую деятельность комиссии большей частью ложилась на Мюрдаля. Между тем руководство социал-демократической партии не мешало Мюрдалю стать главной идеологической силой комиссии13. Поскольку другие члены комиссии зачастую мало интересовались своими обязанностями14, Мюрдаль воспользовался этой возможностью и занимался своим делом настойчиво и энергично. Он установил близкие отношения с Волином. Мюрдаль относился к старшему коллеге как к отцу и часто говорил Волину, что его внешний вид, манера писать и стиль поведения напоминают ему собственного отца. Молодой социалист обладал особым талантом завоевывать доверие старших, таких как Волин и Кассель, и играть при них роль одаренного сына. На самом деле это был трезвый политический ход, но Мюрдаль убедил самого себя в том, что поступает честно15. Энергия и интеллект Мюрдаля подчинили ему Волина и работу комиссии. При всех компромиссах в языке и стиле, доклады и рекомендации комиссии вплоть до середины 1938 г. следовали «линии Мюрдаля». Комиссия целиком приняла идею Мюрдалей о том, что различия в доле расходов на детей являются значимым фактором падения рождаемости. Все наблюдатели отмечали, что влияние Гуннара Мюрдаля на работу комиссии было преобладающим16. Он был «движущей силой» всех дебатов, а остальные члены неизменно принимали или оспаривали его идеи, но никогда не предлагали собственной повестки дня. Только после того, как в сентябре 1938 г. Мюрдаль отбыл в США, из-под его контроля вышли и Волин, и окончательный доклад комиссии17. 13 14 15 16

17

180

Интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г. Ibid. Ibid. Åke Elmér, Från fattigsverige till välfärdsstaten (Stockholm: Bokförlager Aldus Bonniers, 1963), p. 99; Tage Erlander, 1940—1949 (Stockholm: Tidens Forlag, 1973), p. 183; SocialDemokraten (Stockholm), 20 November 1938; а также интервью с Ричардом Стернером, 19 июня 1977 г. Об отношениях между Волином и Мюрдалем см. также: интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г.; Hagård, Nils Wohlin, p. 393.


Отчасти влияние Мюрдаля определялось его способностью устанавливать рамки дискуссии на уровне подкомитетов. Протоколы заседаний большинства подкомитетов неполны, но подробные записи Ричарда Стернера о ходе обсуждений в подкомитете питания в 1937 г. дают поучительный пример того, как Мюрдаль управлял происходящим. Будучи председателем, Мюрдаль «надлежащим образом сориентировал» других членов подкомитета. На первом заседании он сообщил им, что для того, чтобы семьи лучше питались, нужно наладить питание детей в школах и взять под контроль сельскохозяйственное производство. Нам придется, продолжил он, рассмотреть влияние питания на здоровье, изучить опыт других стран и проанализировать производство сельскохозяйственной продукции в Швеции. Понятно, заключил Мюрдаль, что этот аспект вопроса народонаселения требует разработки всесторонней «продовольственной политики»18. Политические противники Мюрдаля только со временем стали осознавать, в какой переплет они попали. Через три месяца после первого заседания подкомитета Магнуссон-и-Шёвде заявил, что совершенно незачем продолжать изучение производства продуктов питания, поскольку это грозит превратить подкомитет в чудовищно раздутую комиссию. Он потребовал заняться узким вопросом о том, как обеспечить школьников дешевыми завтраками. Мюрдаль ответил, что подкомитет должен разобраться в обеих сторонах вопроса, в том числе в производстве сельскохозяйственной продукции19. Проведя серию частных переговоров, Мюрдаль склонил большинство членов подкомитета принять свою идею о том, что все шведские дети должны получать бесплатные завтраки на средства правительства, причем без какой бы то ни было проверки материального положения семьи20. Несмотря на острую дискуссию на заседании 17 сентября 1937 г., 18 19 20

Из “Protokoll: Befolkningskommissionens delegation för näringsfrågan,“ 5 March 1937, in RA 542, vol. 1. Ibid., for 4 June 1937. См.: “Anteckningar fran samtal mellan herr [sic] Tjällgren, Myrdal och Sterner tisdagen den Juni 1937,” “Några frågor angående skolmåltids organizationen m. m., beröende vid samtal mellan fru Andreen-Svedberg samt herr Myrdal och Wagnsson: [and fru Västberg], den 7/6 1937; enlight referat av Sterner,” in RA 542, vol. 1. 181


доклад подкомитета по вопросу питания отражал точку зрения Мюрдаля21. Влияние Мюрдаля распространялось и на личные отношения с другими членами комиссии. Взгляды Вестберг и АндреенСведберг на равенство женщин согласовывались с программой Мюрдаля, и они в целом поддерживали его в других вопросах. Мюрдаль легко привлек на свою сторону социалиста Перссонаи-Тидахольма. Фон Хофстен занимался исключительно вопросами биологии и евгеники, а Викселль статистикой. Последовательно противостоял Мюрдалю только Магнуссон-и-Шёвде, которого иногда поддерживал Остерстрем. Мюрдаль контролировал и наем служащих комиссии. По его настоянию вся статистическая работа была поручена Ричарду Стернеру, с которым он постоянно сотрудничал. Номинально будучи подчиненным Волина, Стернер позднее сообщил, что в действительности его начальником был Мюрдаль22. Другим протеже Мюрдаля был Торстен Гарлунд, который по его рекомендации был назначен секретарем комиссии23. За 1935—1938 гг. Комиссия по народонаселению представила в риксдаг двадцать докладов, содержавших отчеты об исследованиях и политические рекомендации. Шестнадцать из них были очень серьезными документами. Они, пожалуй, в большей степени, чем любые другие свидетельства, говорят о степени влияния Гуннара Мюрдаля на работу комиссии. До своего ухода из комиссии в августе 1938 г. Мюрдаль заявлял о своем авторстве половины этих докладов, включая идеологически важный «Доклад о половом вопросе»24. 21 22 23

24

182

Из “Protokoll: Befolkningskommissionens delegation för näringsfrågan,“ 17 September 1937, in RA 542, vol. 1. Protokoll за 31 июля 1935 г., RA 542, vol. 1; интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г. Интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г.; письмо Гуннара Мюрдаля Торстену Гарлунду от 3 мая 1935 г. и Гарлунда Мюрдалю от 25 мая 1935 г., оба хранятся в GMAL. Из пометок, найденных на титульных страницах переплетенных докладов комиссии, хранящихся в GMA. Кроме того, см. интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г. Если подходить формально, доклады Комиссии тиражировались для распространения среди членов риксдага и сотрудников правительства. В действительности тираж был непостоянным. Доклад о питании издали тиражом 2000 экземпляров, тогда как доклад о


Первым практическим мероприятием комиссии было проведение переписи семей. За туманными формулировками целей переписи скрывалась простая и ясная цель: проверить на общенациональной выборке гипотезу Эдина, согласно которой рождаемость, по крайней мере в некоторых слоях населения, повышается вместе с ростом дохода. План переписи был быстро подготовлен и передан в риксдаг, где его единогласно одобрили25. Перепись проходила в два этапа. На первом этапе провели обычную перепись населения страны. Второй, новый этап был подробным опросом пятой части населения Швеции, или 1 300 000 человек. В этом случае счетчики посещали каждую отобранную для переписи семью и задавали тридцать уточняющих вопросов. Вопросы включали время и место рождения членов семей, (не)законнорожденность, количество детей в каждом последующем браке и продолжительность распавшихся браков. Фиксировался уровень образования и статус занятости семейных пар, отмечались периоды безработицы и данные о доходе и налогах. Для целей исследования жилищного вопроса перепись, кроме того, включала блок вопросов о жилищном положении семей — площадь жилья, количество спален и подробное описание других помещений26. Второй этап переписи вскоре стал предметом разногласий. В шведских переписях никогда прежде не задавались вопросы столь интимного и детального характера, и буржуазные обозреватели обвинили правительство в том, что оно вторгается в частную жизнь семей27.

25 26

27

депопуляции села — тиражом 1000 экземпляров, а о дошкольных учреждениях — 1500. Доклад о «проблеме пола» привлек коммерческого издателя и был выпущен тиражом более 20 000 экземпляров. Письма: от Гуннара Мюрдаля в госканцелярию (Statskontoret) от 18 февраля 1938 г., RA 542, vol. 5; и от Альберта Форслунда в госканцелярию от 18 июня 1938 г., RA 542, vol. 5. Записка в правительство, RA 542, vol. 2. Материалы, использованные в ходе переписи 1936 г., хранятся в RA 1425 (1933 ars bostadssociala atredningen), vol. F:1. См. также: Ernst Hojer, “Inför den stora folkräkningen,” радиопередача, GMA; Aftonbladet (Stockholm), 19 December 1935. См.: “nu kommer husbökarna — förklädda till ‘folkräknare’,” Lordakskvällen, 25 January 1936; “Myrdalarna villa veta huruvida avsiktlig barnbegränsning skett,” Folkets Dagblad Politiken, 20 December 1935. 183


Результаты переписи 1936 г. в целом подтвердили тезис Эдина. Обнаружилось, что по всей стране в слоях с самым высоким материальным уровнем чем больше доход, тем больше размер семьи. Это дало Мюрдалю необходимую научную основу и соответственно свободу действий для проталкивания своего плана реформ: рождаемость повысится в результате перераспределения дохода и услуг в пользу молодых фертильных пар28. В августе 1935 г. подкомитет по этике комиссии по народонаселению, председателем которого был Магнуссон-и-Шёвде, выпустил официальный отчет. Будучи первым формальным документом комиссии, этот отчет свидетельствует о том, в какой степени влияние Мюрдаля с самого начала пронизывало ее работу. Отчет подчеркивал, что социология семьи меняется. Индустриализация и техническое развитие, объяснял подкомитет, несут ответственность за утрату целей и сплоченности традиционной семьи. При этом новая семья еще не обрела законченной формы. Результатом вхождения в новую эпоху стало уменьшение средней численности детей в семье. При существующих общественных отношениях дети превратились во все большую обузу — из-за них снижается уровень жизни, а работающие матери сталкиваются с целым рядом особых проблем. Меняется и сексуальность. Повторяя тезисы Мюрдалей, подкомитет подтвердил, что использование методов ограничения рождаемости соответствует «всему духу нашего времени», и эти методы широко используются всеми социальными классами во всех регионах страны. Соответственно шведская демографическая политика должна основываться на принципе добровольности зачатия и рождения. Хотя члены подкомитета и разошлись в вопросе о приемлемости добрачных половых связей, все были согласны в том, что половое воспитание в школах «психологически необходимо», так как сексуальная удовлетворенность тесно связана с любовью, счастьем и гармонией, которые сплачивают семью.

28

184

См.: Alva Myrdal, “The Swedish Approach to Population Policies: Balancing Quantitative and Qualitative Population Philosophies in Democracy,” Journal of Heredity 30 (March 1939): 113.


Далее в докладе сообщалось, что падение рождаемости не связано с проблемой нравственности. Просто молодые пары откладывают рождение детей или рожают меньше детей из-за низкого дохода. Безработица особенно сильно бьет по молодым, а экономические реалии жизни таковы, что женщинам приходится искать заработок и воздерживаться от создания семьи. При этом налоги особенно тяжким бременем ложатся на семьи, в которых работают оба супруга. При поиске возможных решений основное внимание было уделено материальному положению семей. Некоторые члены подкомитета подозревали, что уменьшение размера семьи связано с эгоистической заботой родителей о собственном комфорте и благополучии. Другие отмечали, что потенциальных родителей может угнетать страх рожать детей в мире ненависти, безработицы и вероятной войны. Все сошлись, однако, на том, что главной причиной кризиса рождаемости были порочные экономические отношения. Правительство должно переложить часть расходов по содержанию детей на общество и тем самым облегчить положение родителей. Короче говоря, казалось, что Мюрдаль достиг полного интеллектуального триумфа29. В ноябре 1935 г. комиссия, в развитие этого подхода, сделала первую политическую рекомендацию, предложив предоставлять семейным женщинам, работающим в государственном аппарате, трехмесячный послеродовой отпуск для ухода за новорожденными, сохраняя при этом за ними бóльшую часть их обычного жалованья. С помощью этой меры, подчеркнула комиссия, правительство позволит женщинам-служащим сочетать семью и карьеру и создаст стимул повышения рождаемости. В декабре Комиссия опубликовала доклад по жилищному вопросу, в котором подчеркнула взаимосвязь предмета своих занятий с работой Комиссии по жилищному вопросу. Приняв аргумент Мюрдаля, комиссия подтвердила, что самое важное в области жилищной политики — помощь многодетным семьям. Даже с точки зрения собственно жилищной политики такая расстановка акцентов была естественной, потому что именно большие семьи чаще всего жили в условиях чрезмерной скученности. 29

“Arbetslösheten går ut över ungdomen, äktenspar hindras,“ Husmodern, 18 August 1935. 185


Исследование жилищных условий подтвердило выводы, сделанные Мюрдалем в 1933 г., когда он работал в Гётеборге, а именно, что большие семьи из соображений экономии часто выбирают более дешевое и менее качественное жилье, чем малые семьи с таким же уровнем дохода. Комиссия подчеркнула еще один аспект ситуации: хотя некоторые семьи с малолетними детьми не могут себе позволить лучшего жилья, семей, добровольно выбирающих жизнь в условиях чрезмерной скученности, намного больше, хотя их доходов хватило бы для улучшения жилищных условий. По неким загадочным причинам эти родители принимали иррациональные решения, несущие отрицательные последствия для общества. Поэтому общество, используя в качестве инструмента государство, должно применить власть и обеспечить этим людям достойные жилищные условия30. 20 декабря комиссия выпустила свой первый большой независимый доклад, посвященный вопросам послеродовой помощи, реорганизации системы акушерской помощи и профилактической медицинской помощи матерям и детям31. Ссылаясь на необходимость укрепления централизованного государственного финансирования и контроля, комиссия подтвердила, что организация планомерного бесплатного и широкодоступного дородового и послеродового ухода спасет множество жизней матерей и новорожденных и явится мощным средством профилактики болезней и слабого здоровья. Бесплатным медицинским обслуживанием должны быть обеспечены все матери и дети грудного возраста, и это станет существенным элементом заботы общества о следующем поколении. Для этого все районы, получающие финансирование от центрального правительства должны организовать центры охраны 30

31

186

Из меморандума, направленного Нильсом Волином Густаву Мёллеру, 10 декабря 1935 г., RA 542, vol. 2, document no. 7. Это направление политики было еще раз подтверждено в январе 1938 г. См. меморандум Нильса Волина правительству, 14 января 1938 г., RA 542, vol. 2, document no. 107. Далее в этой главе приводится резюме выводов комиссии по жилищному вопросу. SOU 1936: 12, Betänkande angående förlossningsvarden och barnmorskeväsendet samt förebyggande mödra-och barnavard, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1936), pp. 72—104. См. также: Alva Myrdal, Nation and Family, pp. 304—309, 316—319.


материнства. В крупных городах нужно создать специализированные клиники, укомплектованные кадрами акушеров, гинекологов и педиатров. В сельских районах должны быть оборудованы станции гинекологической и педиатрической помощи, которые следует размещать в существующих центрах медицинской помощи. В докладе была также подробно расписана реорганизация службы акушерства и гинекологии, причем государство должно было взять на себе все расходы по ее содержанию и предоставлять соответствующие услуги бесплатно. Одновременно комиссия представила рекомендации по реформированию налоговой системы32. В докладе, который Мюрдаль написал, заимствуя из «Kris i befolkningsfrågan» целые страницы, комиссия заявила, что «одной из самых важных причин низкой рождаемости в Швеции, по-видимому является малое число браков. Увеличение налоговых льгот пропорционально числу детей в семье будет соответственно стимулировать повышение брачной фетильности». Для этого комиссия предложила резко повысить семейные налоговые льготы и одновременно понизить стандартные льготы, предоставляемые при уплате местных и общегосударственного подоходного налога. Так как одиноких граждан и малодетных семей оказалось куда больше, чем многодетных семей, имелась возможность сделать величину новых семейных льгот больше, чем величина санкций за бездетность. Комиссия также рекомендовала повышать «налоговые вычеты» пропорционально числу детей. Налоговые вычеты при рождении третьего, четвертого и последующих детей должны вдвое превосходить базовую величину. Кроме того, возрастной предел предоставления налоговых вычетов на детей было предложено повысить с 16 до 18 лет. Помимо этого перераспределения налогового бремени, не оказывающего влияния на поступление налогов в государственный бюджет, комиссия рекомендовала создать новый «налог для помощи семьям», по сути налог на холостяков. Этот налог придумали для повышения государственных доходов, что оправдывалось необходимостью финансировать разработанную комиссией программу поддержки семей. Было предложено установить величину дополнительного налога на 32

SOU 1936: 12, Betänkande angående familjebeskattningen, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1936). 187


уровне 1% налогооблагаемого дохода в 1000 крон для одиноких и в 2000 крон для семейных пар и повышать его по прогрессивной шкале до 4%. Холостяки должны были уплачивать этот налог полностью. Бездетные семейные пары должны были платить две трети ставки налога, а при рождении первого ребенка ставка налога сокращалась еще на треть. Семейные пары с двумя и более детьми освобождались от уплаты этого штрафного налога. Примечательно, что освобождение от налога при рождении детей сохранялось и после того, как дети вырастали и становились самостоятельными. Право на освобождение от налога или на его уменьшение давали также приемные и умершие дети, если последние доживали до десятилетнего возраста. По оценке комиссии, этот налог должен был принести государству дополнительно 15 млн крон дохода33. По своему характеру эти налоговые реформы были чисто «горизонтальными», т.е. перераспределяли доход внутри доходных групп, а не между ними. Комиссия не предлагала изменить существовавшую в Швеции шкалу прогрессивного налога. По замыслу реформы, налоговое бремя для семей с двумя и более детьми должно быть существенно ослаблено, для одиноких — существенно увеличено, а для бездетных семей и семей с одним ребенком остаться прежним34.

33

SOU 1936: 12, Betänkande angaende familjebeskattningen, pp. 7—12. См. также: “Belkningskommissionens förslag till skattereform,” Sunt Förnuft, February 1936, pp. 25—28. 34 См.: “Väl befogad och amper kritik av befolkningscommissionens ‘nativitets-skattelagar,’” Kalmar Tidning, 12 February 1936; “’Ungkarlskatten’ orättuis och mindre sympatisk,” Kalmartidningen Barometer, 12 February 1936. Выступая в ноябре 1936 г. перед Национальным экономическим союзом, Гуннар Мюрдаль представил углубленный анализ налоговой ситуации, в том числе высказался за необходимость справедливого налогообложения, стимулирования вложений в основной капитал и налоговых льгот для многодетных семей. Он отметил опасность чрезмерного налогообложения, могущего помешать частным инвестициям. Что касается налогообложения семейного дохода, он доказывал, что повышение семейных налоговых вычетов — это сравнительно дешевая реформа, поскольку доля больших семей в Швеции невелика. См.: Gunnar Myrdal, “Aktuella beskattningsproblem,” Nationalekonomiska föreningens förh, 8 (1936): 89—105. 188


1 января 1936 г. Комиссия представила еще один важный доклад с предложением финансируемой государством системы ссуд для молодоженов и программы, стимулирующей молодежь делать сбережения. Авторами доклада были Магнуссони-Шёвде, Гуннар Мюрдаль и Свен Викселль. Мюрдаль считал себя основным автором35. Предложив создать фонд кредитования молодоженов, комиссия пояснила, что от вступления в брак людей нередко удерживают расходы на обзаведение домашним хозяйством, а это сдерживает рождаемость. Теперь же молодые смогут сразу получить в частном банке ссуду под низкий процент, и эти ссуды (вплоть до 1300 крон) будут выдаваться на срок от двух до шести лет. Идеологическая победа Мюрдаля заключалась в том, что были отвергнуты идеи предоставлять ссуды напрямую из госбюджета и списывать ссуду по частям при рождении каждого очередного ребенка, как это было сделано в нацистской Германии и как предлагала сделать в Швеции Национальная группа. Комиссия даже прямо указала на несовпадение своего плана с нацистскими схемами. Через несколько дней комиссия представила доклад о материнских пособиях. Подчиняясь авторитету Мюрдаля, подкомитет по оказанию помощи матерям подчеркнул в преамбуле соответствие между своими рекомендациями и основополагающим принципом: «…тот факт, что в семье есть определенное число детей, сам по себе не может быть основанием для предоставления пособий по социальному обеспечению»36. Резко порывая с прошлой практикой, комиссия предложила единую систему поддержки матерей, финансируемую центральным правительством и рассчитанную исключительно на женщин. Она предложила выдавать материнское пособие размером в сто крон каждой женщине без учета ее материального положения и семейного статуса. Идея заключалась в том, чтобы видеть в этих выплатах не благотворительность, а пра35

36

SOU 1936: 14, Betänkande angående dels planmässigt sparande och dels statliga bosättningsslan, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1936); а также пометки на экземпляре доклада, хранящемся в GMA. Из “Övetsikt av de förslag, som delegation för moderskapshjalp m. m. ärnar framlägga till befolkningskommissionen prövning,” EA 542, vol. 9, pp. 6—7. 189


во и выражение того, что общество ценит материнство. Существовавшие на тот момент программы финансировались на местном уровне и имели форму вспомоществования для бедных. Но общенациональная система должна была стать более рациональной и эффективной. Если до этого пособие выплачивалось отцу как главе семейства, то новые выплаты предназначались исключительно матерям, как замужним, так и незамужним. Такое признание материнства должно было заодно повысить статус женщин внутри семьи. Была предусмотрена и дополнительная помощь нуждающимся матерям, особенно ожидающим ребенка, которые могли под влиянием стресса решиться на нелегальный аборт. Расходы на это пособие в 1937/38 бюджетном году были оценены в 4,4 млн крон37. Во второй половине 1936 г. и в начале 1937 г. комиссия разразилась второй и самой спорной серией докладов. Они были посвящены разным аспектам проблемы пола: стерилизации, предотвращению беременности, половому воспитанию и абортам. Впервые в истории правительство столь откровенно и детально сделало эти щекотливые вопросы предметом своей политики. Гуннар Мюрдаль был основным автором трех из четырех документов, представленных в этой серии. Мюрдаль не принимал участия только в составлении доклада о стерилизации. Но и этот документ укладывался в намеченное им русло. Комиссия встала на расово-биологическую точку зрения и отвергла стерилизацию как метод ограничения рождаемости. Был сделан вывод, что «наша страна должна следовать тому, как подошли к вопросу стерилизации все соседние скандинавские страны, а именно… для умственно полноценных необходимо регулировать даже право на стерилизацию»38. Нельзя допускать расточительство в отношении к здоровому генетическому материалу. Соответственно во избежание необдуманных или неоправданных операций умс37

38

190

Из SOU 1935: 15, Betänkande angående moderskapspenning och mödrahjälp, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1936), pp. 14—26. См. также пресс-релиз, посвященный докладу, хранящийся в RA 542, vol. 2; H. Rahm, “Befolkningskommissionen förslag angående moderskapspenning,” Svensk Sjukkassetidning, February 1936; Alva Myrdal, Nation and Family, pp. 322—323. SOU 1936: 46, Betänkande angående sterilisering, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1936), p. 48.


твенно полноценным добровольная стерилизация может проводиться только с одобрения центральной власти. Комиссия рекомендовала также изменить закон 1934 г. о стерилизации умственно неполноценных. Комиссия сочла, что в настоящее время правом предложить такую операцию наделены слишком многие, и рекомендовала сохранить его только за инспекторами медицинской службы, решения которых должны рассматриваться Управлением здравоохранения. Здесь же рекомендовалось расширить подготовку студентовмедиков в вопросах генетики и евгенических процедур39. Гуннар Мюрдаль был главным автором доклада о пересмотре параграфа 13 главы 18 Уголовного кодекса Швеции, иными словами законов против регулирования рождаемости. В докладе, разумеется, заявлялось, что эти законы должны быть отменены, а торговлю противозачаточными средствами следует легализовать и вести ее в аптеках, киосках и в небольших лавках. Продавцу достаточно обратиться в Управление здравоохранения с простым ходатайством40. По мнению самой комиссии, эти реформы были основаны на чести и истине. Законы, противоречащие обычному поведению и представлениям людей, в перспективе подрывают нравственную основу народа. Комиссия не может поддержать, да и шведский народ не будет долго терпеть ситуацию, когда закон запрещает использование противозачаточных средств. Остается фактом то, что эти законы оказались совершенно неэффективными — повышения рождаемости они не обеспечили. Было отмечено, что эти законы стали причиной повышения частоты нелегальных абортов, поскольку женщины прибегали к ним как к заменителю регулирования рождаемости. Позитивная демографическая политика будущего должна основываться на добровольности родительства. Существующие законы представляют собой «кандалы» на ногах Швеции. 39

40

SOU 1936: 46, Betänkande angående sterilisering, pp. 30—40. 47—50, 74—76. См. также подготовленный комиссией прессрелиз: “Befolkningskommissionen föreslår reglering av frivillig sterilisering,” RA 542, vol. 2. В 1937 г. фон Хофстен подготовил неопубликованное статистическое приложение к этому докладу, см.: Nils von Hofsten, “Steriliseringar i Sverige under andra halvaret 1936 och ar 1937,” RA 542, vol. 5. SOU 1936:51, Yttrande angaende revision av 18 kap. 13 and strafflagen m. m., Befolkningskommissionen (Stockholm, 1936), p. 51. 191


Следующим появился главный идеологический трактат комиссии – «Доклад о проблеме пола». Гуннар Мюрдаль считал себя чуть ли не единственным автором этого доклада41. Он был председателем подготовившего его подкомитета, куда входили также Андреен-Сведберг, провинциальный врач Густаф Анкарсвэрд, доктор Альма Сундквист, профессор Аксель Вестман и профессор медицины Пер Веттердаль. Секретарем подкомитета был Торстен Гарлунд42. Чтобы обеспечить этому революционному исследованию единодушную поддержку членов комиссии, Мюрдаль использовал все рычаги личного и политического влияния. К примеру, в октябре он встречался с председателем комиссии Волином, который тогда только что прочитал черновой вариант доклада. Волин «мрачно проинформировал» младшего коллегу, что не сможет поддержать документ, подробно рассматривающий вопросы полового воспитания и применения противозачаточных средств. Мюрдаль ответил, что уже заручился поддержкой большинства членов комиссии. Он предложил Волину пойти еще дальше — составить заявление меньшинства, к которому несомненно присоединится безнадежно реакционный Магнуссон-и-Шёвде. И тогда все «пожилые тетушки и отставные полковники» смогут кивнуть и подтвердить, что «Волин говорит правильные вещи». Ну, а Мюрдаль останется «только с молодежью, женщинами и всеми мыслящими людьми»43. Волин, «обладавший безошибочным инстинктом политика», ответил: «О боже, нам только еще особого мнения не хватало!» — и использовал все свое влияние, чтобы протолкнуть документ через комиссию. Особенно сильно он надавил на 41

42 43

192

Пометка на титульном листе экземпляра доклада, хранящегося в GMA; интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г.; интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г. Доклад Sexualbetänkande был опубликован в нарушение действовавших тогда законов, запрещавших распространение информации о методах предотвращения беременности. См: “Swedich Population Commission Issues Report Forbidden by Birth Control Law,” Science Service (U. S. Department of Agriculture), 4 June 1938, in AGMC. Protokoll от 28 мая 1936 г., RA 542, vol. 1. Интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 30 июля 1976 г.


Магнуссона-и-Шёвде, чтобы тот поддержал доклад Мюрдаля вместе со всеми. В записке, разосланной членам комиссии в конце октября, отмечалось, что «большинство однозначно высказалось за доклад… Даже председатель комиссии, г-н Волин полностью одобрил основные положения доклада»44. Протоколы комиссии показывают, что, несмотря на позитивное суждение Волина, в октябре прошел ряд затяжных и довольно бурных обсуждений основных положений доклада, сопровождавшихся обильной перепиской. После того как подкомитет по половому вопросу закончил работу над докладом, его передали в подкомитет по социальным и этическим вопросам, председателем которого был Магнуссон-и-Шёвде, добившийся некоторых уступок в том, что касается формулировок. Здесь же документ получил свое окончательное название. Затем текст получил единогласное одобрение комиссии и 1 января был обнародован45. Во многих отношениях этот доклад представлял собой сокращенную, обновленную и политически более чуткую версию книги «Kris i befolkningsfrågan»46. Падение рождаемости представлено здесь как результат добровольного регулирования: люди целенаправленно используют противозачаточные методы, а в случае неудачи прибегают к абортам. Половая жизнь шведов подверглась рационализации. Комиссия настаивала на том, что только сочетание социальной реформы и по44 45

46

Из меморандума, хранящегося в RA 542, vol. 3. Интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 30 июля 1976 г.; Меморандум Альвы Мюрдаль, 30 сентября 1938 г., хранится в AMA 12.102. Относительно реакции прессы на обнародование доклада Betänkande i sexualfrågan см.: “Bärgad familj hör ha 4 barn?” Social-Demokraten (Stockholm), 1 January 1937; “Det rika och det fattiga Sverige,” Dagens Nyheter (Stockholm), 24 January 1937. Несколько радикальных изданий заявили, что доклад означает окончательную победу неомальтузианства в Швеции. См.: Gösta Rehn, “Sexual Radikalismen segrar,” Clarte, January 1937. SOU 1936:59, Betänkande i sexualfrågan, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1937). Массовым тиражом шведская версия доклада вышла под названием «Familj och moral». Этот доклад был единственным документом комиссии, который удостоился перевода на английский язык. См.: Swedish Population Commission, Report on the Sex Question, trans. and ed. Virginia Clay Hamilton (Baltimore: Williams and Wilkins Company, 1940). 193


лового воспитания сможет увеличить рождаемость до уровня, обеспечивающего выживание шведского народа. Доклад подчеркивал, что дети стали прямой причиной бедности. Эта обратная взаимозависимость между числом детей и величиной дохода стала результатом уникального переходного периода, в ходе которого знания о методах предотвращения беременности распространялись в соответствии с законом социального тяготения. Все авторитетные лица едины в том, что, если не переломить сложившуюся тенденцию, будущее существование Швеции окажется под вопросом47. К счастью, можно создать новый, рациональный порядок, согласующий добровольное рождение детей и психологическое равновесие между детьми, желаниями взрослых и интересами общества. Используя данные, собранные и проанализированные Альвой Мюрдаль, комиссия доказывала, что, по мнению врачей и других наблюдателей, бездетные семьи и семьи с одним ребенком не знают счастья. Психологически недостаточно даже двоих детей в семье, разве что дети очень близки по возрасту. Точно так же бывает, когда в семье всего один ребенок: ему труднее адаптироваться к требованиям коллектива, у него чаще развиваются психопатические реакции, эмоциональная неустойчивость, склонность к самокопанию и гиперактивность, чем у детей, имеющих братьев и сестер. Согласно «научному мнению», оптимальны семьи, в которых растут от трех до пяти детей с разницей в возрасте около двух лет. Удивительным образом, именно такого размера семьи и были нужны для стабилизации численности населения Швеции48. При этом комиссия заявила, что общество заинтересовано в том, чтобы как можно большая часть взрослого населения состояла в браке. Она отметила, что позднее вступление в брак порождает серьезные социальные и психологические проблемы, и сделала вывод, что для Швеции чрезвычайно важно снизить средний возраст вступления в брак на несколько лет. Для этого нужно повысить экономическую защищенность молодежи. Нужно уменьшить, например, личные расходы на образование. Правила повышения в должности следует изменить таким образом, чтобы люди в раннем возрасте получали устойчивое служебное положение и приличное жалованье. 47 48

194

SOU 1936:59, Betänkande i sexualfrågan, pp. 15—29. Ibid., pp. 50—69.


Для понижения возраста вступления в брак важно окончательно избавиться от рудиментарного правила увольнять женщин, вышедших замуж. Обращаясь непосредственно к регулированию рождаемости, доклад подчеркивал, что контрацепцию следует использовать только для того, чтобы отложить рождение ребенка до лучшего или более удобного времени. Это не должно превращаться в «дурную привычку», сохраняемую и после того, как финансовое положение пары улучшилось. Магнуссону-иШёвде пришлось проглотить тот факт, что комиссия одобрила «шведский обычай» добрачного сожительства до тех пор, пока беременность не приведет к браку49. Проблема Швеции заключалась в том, что использование методов регулирования рождаемости зашло слишком далеко. Распространенность этой практики угрожала сокращением населения. Деликатно избегая обвинений в расизме, комиссия просто заявила, что Швецию вряд ли ждет массовая иммиграция. Будущее движение населения, делался вывод, будет зависеть исключительно от смертности и рождаемости. Повторяя аргументы книги «Kris i befolkningsfrågan», комиссия признала, что любой рост населения обернется временным падением среднего уровня жизни. В отличие от этого, сокращение населения приведет к исчезновению качеств, сопутствующих молодости: отваги, самопожертвования, инициативы и творчества. В условиях сокращения численности населения не удастся противостоять давлению перенаселенных стран, которым нужна территория для расселения избытка населения. Комиссия заявила, что цели шведской демографической политики определяют следующие показатели: стабильность населения, обеспечиваемая необходимым ростом рождаемости и поддержанием смертности на возможно более низком уровне. Обходя идеологически острый вопрос, комиссия, вслед за Мюрдалем, отвергла любые разговоры об увеличении населения как о деле «совершенно несбыточном»50. Обращаясь к методам контрацепции, комиссия предложила массу мнений. Она отвергла аборт как метод регулирования рождаемости и потребовала запрета импорта и продажи опасных противозачаточных средств. Прерывание поло49 50

Ibid., pp. 70—82. Ibid., pp. 83—89. 195


вого акта, предупредила комиссия, часто не достигает цели и требует большой осмотрительности и самообладания. К тому же в этом случае женщина не контролирует ситуацию. Большинство авторитетов, сообщила комиссия, считает наилучшим средством пессарий или маточное кольцо, потому что оно, в отличие от прерывания полового акта, позволяет женщине полностью контролировать ситуацию и позволяет нормально завершить половой акт. Комиссия признала, что широкое распространение надежных противозачаточных средств может на какое-то время обернуться дальнейшим падением рождаемости. Но воспроизводство населения не удается обеспечить даже при использовании нынешних несовершенных противозачаточных средств. Существующие законы мешают распространению знаний о методах предотвращения беременности, особенно среди молодежи с низким уровнем дохода. И чрезвычайно сильное падение рождаемости допустимо рассматривать как протест против явной классовой дискриминации. Только в условиях открытой и честной продажи противозачаточных средств можно рассчитывать, что у шведской молодежи появится «новое основание» для более позитивного подхода к проблеме народонаселения51. Комиссия добавила, что половое воспитание должно стать частью усилий по улучшению гигиенических и моральных привычек народа и дать каждому более позитивное отношение к семье. Главной задачей воспитания взрослых в рамках системы «образовательных кружков», будет разъяснение бездетным и парам с одним ребенком меры их ответственности за выживание нации. Обратившись к содержанию школьных курсов полового воспитания и семейной жизни, комиссия рекомендовала «открыто и честно» знакомить детей с третьего до шестого класса с тем, как появляются на свет все живые существа, в частности люди. Комиссия высказалась за то, чтобы половое воспитание начиналось уже в начальной школе, и предложила включить в него изучение половых органов человека, сперматозоидов и процесса оплодотворения, беременности и развития плода, рождения ребенка, его зависимости от матери, наследственности, полового созревания и важности гигиены 51

196

Ibid., 90—117.


половых органов. Детям следует рассказывать о том, что применение противозачаточных средств в семейной жизни — дело естественное и оно оправдано гигиеническими, медицинскими и социально-экономическими соображениями. Их следует знакомить с неблагоприятными психологическими и демографическими последствиями чрезмерного ограничения рождаемости. По мере приближения к брачному возрасту молодым людям нужно давать более подробные знания. Школы должны прививать знания и эмоции, необходимые для комфортной семейной и общинной жизни. Подготовка школьников к роли родителей должна основываться на понимании семьи как важнейшей формы совместного существования людей. Доводя аргумент до логического конца, комиссия заключила, что современная семейная жизнь предполагает участие мужа в работе по дому, а это значит, что мальчики также должны овладевать навыками ведения домашнего хозяйства52. Из семнадцати приложений к этому докладу два были написаны Альвой и два Гуннаром. Первое из приложений, написанных Альвой Мюрдаль, посвящено психологической значимости размера семьи, о чем было сказано выше53. Во втором приложении она пишет о социально-психологических задачах и организации подготовки школьников к роли родителей. Альва Мюрдаль подчеркнула то, какую роль могла бы играть эта программа в развитии у молодых пар положительного отношения к рождению и воспитанию детей и к половой гигиене. В каждом случае она использовала в качестве образца для подражания американские примеры, в том числе содержащиеся в материалах конференции по охране здоровья детей, проведенной незадолго до того в Белом доме и организованной президентом Гербертом Гувером, Управлением домашнего хозяйства и кафедрой домашнего хозяйства Корнеллского университета. Она ссылалась на распространенные в американских школах программы обучения родителей как на еще один пример «единодушного требования» американцев, чтобы половое воспитание «естественным образом смыкалось с воспитанием семейной ответственности». Изложив «типичный» план курса семейного и полового воспитания в американских 52 53

Ibid., pp. 118—144. Alva Myrdal, “Barnantalets familjepsykologiska betedelse,” appendix 5 in SOU 1936:59, Betänkande i sexualfrågan, pp. 183—195. 197


прогрессивных школах и рассказав о «народном характере» движения за распространение соответствующих знаний среди американцев, она указала на быстрый рост Национального конгресса родителей и учителей в 1920-е годы как на выражение образцового американского подхода54. Приложения, подготовленные Гуннаром Мюрдалем, были посвящены краткому изложению методологии в области демографической политики и прогнозу динамики населения Швеции. В первом из этих приложений вновь нашла отражение способность Мюрдаля предопределять результат работы комиссии, задавая предпосылки и методы анализа, которые не могли дать никакого иного реального результата55. Последний доклад из «половой серии», посвященный вопросу абортов, вышел в начале 1937 г. Главным автором его был Гуннар Мюрдаль56. Отвергнув выводы комиссии по абортам 1933 г., комиссия вслед за Мюрдалем заняла компромиссную позицию по этому взрывоопасному вопросу. Некий неустановленный член комиссии в письме Перу Веттердалю сообщил, что подкомитет по абортам нашел решение: «Мы наткнулись на идею, которая даже этот вопрос поможет решить так, чтобы не возникло ненужного противостояния двух точек зрения: с одной стороны, нам нужны «социальные показания» [для проведения аборта], которые были 54

55

56

198

Alva Myrdal, “Föräldrarfostrans socialpedagogiska uppgifter och organization,” appendix 17 in SOU 1936:59, Betänkande i sexualfrågan, pp. 442—452. См.: Gunnar Myrdal, “Några metodiska anmärkningar rörande befolkningsfrågan innebörd och vetenskapliga behandling,” appendix 1, pp. 144—158; “Utsikterna i fråga om den framtida befolkningssutvecklingen i Sverige och de ekonomiska verkningarna av olika alternativt möjliga befolkningsutvecklingar,” with Sven Wicksell, appendix 8, pp. 280—289, in SOU 1936:59, Betänkande i sexualfrågan. Пометка на титульной странице экземпляра доклада, хранящегося в GMA, SOU 1937:6, Yttrande i abortfrågan, Bewfolkningskommissionen (Stockholm, 1937). Доклад предшествующего Abortkommittee: SOU 1935:15, Betänkande med förslag till lagstiftning om avbrytande av havandeskap (Stockholm, 1935). Хатье критически рассмотрела весь ход дискуссий об абортах; см.: Befolkningsfrågan och valfärden: Debatten om familjepolitik och nativitetsöknig under 1930 och 1940-talen (Stockholm: Allmänna Förlaget, 1974), pp. 119—163, особенно 121—133.


бы зафиксированы в законе, а с другой — мы не хотим наказывать женщину, которая оказалась в трудном положении. Как только мы сможем зафиксировать что-то на бумаге, мы вам это пришлем»57. В окончательной форме это компромиссное решение отвергает идею, что женщина совершенно вольна распоряжаться жизнью и смертью вынашиваемого ею плода. Заявив, что аборт должен оставаться под контролем общества, комиссия рекомендовала легализовать аборт только по этическим, евгеническим и «смешанным» социально-медицинским показаниям. В этическом плане аборт оправдан в тех случаях, когда беременность стала результатом насилия или инцеста, когда беременной в момент зачатия было менее пятнадцати лет или когда о добровольном выборе женщины не приходится говорить в силу ее слабоумия, умопомешательства или полного неведения о своей способности к свободе действий. Евгенические показания к аборту возникают, когда есть серьезные основания предполагать, что будущий ребенок может унаследовать от одного из родителей соматическое или душевное заболевание либо слабоумие. Самой компромиссной была категория «смешанные социально-медицинские показания», которая допускала аборт для женщин физически истощенных, чья обремененность детьми сопровождается слабым здоровьем. Комиссия настояла на том, что аборт по чисто социальным показаниям недопустим. Признав тот факт, что в Швеции ежегодно совершается порядка десяти тысяч нелегальных абортов, главным оправданием которых являются материальные трудности, комиссия заявила, что необходимо изменить отношение к незамужним женщинам и предоставлять в таких случаях экономическую помощь матери и ребенку. Комиссия также отказалась легализовать аборты, оправдываемые соображениями «позора» или в случаях супружеской измены58. В 1937 г. комиссия работала над двумя главными темами: бесплатное питание в школах и финансовая поддержка многодетных семей. Соответствующие доклады вызвали самые 57 58

Письмо неустановленного члена комиссии Перу Веттердалю от 3 октября 1936, RA 542, vol. 3. SOU 1937:6, Yttrande i abortfrågan, pp. 22—33; пресс-релиз, хранящийся в RA 542, vol. 2. 199


ожесточенные разногласия между членами комиссии. Влияние Гуннара Мюрдаля на ход событий несколько ослабло, отражением чего стало возникновение — впервые за все время деятельности комиссии — консервативной оппозиции, так что в ряде подкомитетов сформировалось несогласное меньшинство59. Доклад о проблеме питания, обнародованный в начале 1938 г., был по большей части работой Гуннара Мюрдаля60. Оседлав знакомую тему, он начал с заявления, что в Швеции вопрос народонаселения и аграрный кризис связаны друг с другом и с продолжающейся миграцией людей из сельской местности в города, с низким уровнем жизни сельского населения, с разрывом в уровнях рождаемости между сельской местностью и городами и с необходимостью обеспечить всех детей достаточным и здоровым питанием. Опираясь на статистические данные, комиссия заявила, что калорийность семейного питания обратно пропорциональна величине семьи: чем больше детей в семье, тем питание в среднем хуже, причем особенно заметно недостаточное потребление железа и витаминов. Ежегодно в Швеции умирает около четырех тысяч детей в возрасте до одного года и многие из них — из-за недостаточности питания. Чаше всего виной тому не бедность, а невежество родителей, поскольку в этом отношении многие семьи ведут себя иррационально. Подчеркивая еще одну, центральную для Мюрдаля тему, этот доклад развивает мысль о тесной связи между «количественным» и «качественным» подходом к экономической политике. У «качественных» мер, которые улучшат экономическое положение детей, повысят показатели здоровья матери и ребенка и помогут снизить детскую смертность, есть и «количественные» задачи. Эти меры помогут ослабить мотивы для слишком сильного ограничения числа детей. Пере59

60

200

См.: Hagård, Nils Wohlin, p. 389; Protokoll for 23 October 1036, RA 542, vol. 1, p. 43; Richard Sterner, “Barnens mat och kläder, I. Natura eller kontant i barnavardspolitiken?” SAP-Information, No. 5 (1938): 70—73. Пометка на титульной странице экземпляра доклада, хранящегося в GMA; письмо Гуннара Мюрдаля Дороти Свейне Томас от 1 марта 1938 г., GMAL; см. также послание Нильса Волина Густаву Мёллеру, 30 января 1937 г., RA 542, vol. 2, document no. 84. Доклад: SOU 1938:6, Betänkande i näringsfrågan, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938).


распределение издержек и доходов между семьями с разным числом детей также укрепляет экономическую базу формирования семей и помогает населению выработать более позитивное отношение к семейной жизни. Соответствующие государственные расходы, сообщал доклад, следует рассматривать как общенациональные инвестиции в шведское будущее61. Предложенная комиссией программа помощи шведскому сельскому хозяйству и многодетным семьям включала бесплатое распределение здоровых продуктов питания, витаминов и лекарств беременным и кормящим женщинам, младенцам и детям дошкольного возраста. Комиссия также предложила поручить программу школьного питания местным органам власти, а приоритет отдавать районам с самой большой безработицей и самым большим числом многодетных семей. По оценке комиссии, расходы на программу должны были составить 34 млн крон в год, а доля центрального правительства — 25 млн крон. Комиссия подчеркивала необходимость обеспечивать бесплатным школьным питанием всех детей для устранения классовых различий в доступности питания для детей. Для решения проблемы излишков продовольствия комиссия предложила использовать двухуровневую систему цен. Она рекомендовала выдавать продовольственные талоны семьям с тремя и более детьми, а также всем неполным семьям с одним или двумя детьми для приобретения определенных продуктов питания по сниженным ценам без учета дохода и материального положения 62. Магнуссон-и-Шёвде, главный критик этого доклада, обвинил план предоставления бесплатного школьного питания всем детям в опасном социалистическом уклоне. Он так61 62

SOU 1938:6, Betänkande i näringsfrågan, pp. 9, 46. SOU 1938:6, Betänkande i näringsfrågan, pp. 65—153. В опубликованной тогда же работе (Jordbrukspolitiken under omläggning. Stockholm: Kooperativa Forbundets Bokforlag, 1938) Гуннар Мюрдаль рассматривает проблемы переселения деревенских жителей в города, сельскохозяйственного перепроизводства, рыночных монополий, сокращения производственных расходов, цен и баланса международной торговли сельскохозяйственной продукцией. В книге предложено то же решение, что и докладе комиссии — такое же сочетание семейной, продовольственной и сельскохозяйственной политики. 201


же заявил, что программа нереалистична, слишком затратна и даже неблагоприятна для многодетных семей, которые станут полностью зависимы от государства63. В докладе о пособиях на детскую одежду комиссия вплотную вышла на проблему денежных пособий. С использованием центральной формулы Мюрдаля было сказано, что социальная помощь в натуральной форме предпочтительнее денежной помощи по трем причинам: 1) во многих больших семьях ситуация такова, что деньги скорее всего просто не дойдут до детей; 2) оказывая помощь натурой, общество прививает населению разумные потребительские навыки; 3) помощь натурой всегда обходится дешевле и потому она более эффективна. Несмотря на все эти преимущества, комиссия, скрепя сердце, рекомендовала пособия на одежду выдавать наличными. Оказалось, что система правительственных услуг не настолько развита, да и налоговая база не позволяет сразу перейти к более прогрессивной системе помощи в натуральной форме. Комиссия предложила ежегодно выдавать пособия на одежду детям до шестнадцатилетнего возраста. Дети в возрасте от семи до шестнадцати лет, родители которых получают доход ниже 900—1350 крон (в зависимости от величины прожиточного минимума в соответствующих регионах), должны ежегодно получать по 65 крон. Для детей в возрасте до семи лет пособие было установлено на уровне 45 крон в год. Право на такое пособие должны были получить 470 000 детей, а расходы на программу были оценены в 22 млн крон в год. Хотя выдача этих пособий сопровождалась проверкой материального положения семьи, комиссия подчеркнула, что их не следует рассматривать как часть вспомоществования бедным. Целью этих пособий было укрепление здоровья и защищенности детей без нового финансового обременения семей64. 63

64

202

См.: “Protokoll hallet vid befolkningskommissionens delegation för näringsfrågan,“ 4 June 1937; “Anteckningar från samtal mellan hr. Tjallgren, Myrdal och Sterner,” 9 June 1937; “Protokoll hållet vid befolkningskommissionens delegation för utredning av näringsfrågan sammanträde,“ 17 September 1937; K. Magnusson i Skövde, “Reservation” to Betänkande i näringsfrågan, приложение к Protokoll от 31 января 1938 г., все хранится в RA 542, vol. 1. См.: SOU 1938:7, Betänkande angående barnbeklädnadsbidrag, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938), pp. 68—71, 95—98, 105—21.


Магнуссон и здесь выступил с особым мнением. Не ограничиваясь деталями, он вернулся к забытому аргументу консерваторов, заявив, что предложенные реформы имеют лишь второстепенное значение. Основная причина падения рождаемости лежит в сфере духа, это проблема «выбора», а комиссия к ней еще и не обращалась65. В докладе о работающих женщинах комиссия использовала идеи Альвы Мюрдаль, развитые ею в Комитете по делам трудящихся женщин (см. ниже). Она рекомендовала принять закон, подкрепленный штрафными санкциями, защищающий право женщины на рабочее место даже в тех случаях, когда она выходит замуж, вынашивает ребенка или растит детей. Было предложено установить право женщин на двенадцатинедельный послеродовой отпуск, а также предоставить правовую защиту как замужним, так и незамужним женщинам. Следуя логике Мюрдаль, комиссия заявила, что экономические обстоятельства и существующие общественные отношения теперь таковы, что многим молодым замужним женщинам приходится работать вне дома. Необходима реформа, которая помогла бы женщинам сочетать брак, материнство и работу по найму. Комиссия также рекомендовала выплачивать женщинам, как замужним, так и незамужним, уходящим на двенадцать недель в отпуск для рождения ребенка, пособие по четыре кроны в день. Расходы должны были взять на себя государство и больничные кассы: 3/4 расходов государство, а остальное — больничные кассы66. 65

66

Возражения Магнуссона по поводу докладов о пособиях на одежду и о бесплатном питании содержатся в Protokoll от 31 января 1938 г., RA 542, vol. 1. В 1936 г. Комиссия одобрила программу детских пособий с проверкой материального положения, предложенную в 1934 г. Комитетом по детским пособиям. Комитет предложил довольно щедрые пособия сиротам и незаконнорожденным, а также детям вдов и инвалидов. См.: SOU 1936:6, Utredningen med förslag rörande bidrag åt barn till änkor och vissa invalider samt föräaldralösa barn (Stockholm, 1936); SOU 1936:47, Utredningen med förslag rörande förskottering av underhållsbidrag till barn utom äktenskap m. m. (Stockholm 1936); Protokoll от 1 февраля 1936 г., RA 542, vol. 1; записка Нильса Волина Густаву Мёллеру, Yttrande (о детских пособиях), в RA 542, vol. 2. SOU 1938:13, Betänkande angående förvärvsarbetande kvinnors rättsliga ställning vid äktenskap och barnsbörd, 203


Доклад комиссии о дошкольном воспитании, детских садах и летних лагерях, в составлении которого участвовала Альва Мюрдаль, поднял идеологические ставки, заявив о желательности дошкольного образования для всех шведских детей. Было заявлено, что центры дошкольного обучения следует рассматривать не как конкурирующую форму по отношению к домашнему воспитанию, а как его дополнение. Такие дошкольные центры двояким образом служат задачам демографической политики: они оказывают качественную помощь, формируя более развитое поколение, помогают количественно, снимая часть нагрузки с матерей, особенно работающих матерей, и создают условия для повышения рождаемости. По настоянию Мюрдаль комиссия предложила выплачивать государственные субсидии школам, отвечающим установленным государством критериям качества. Субсидии должны покрывать половину расходов на занятия с детьми в течение четырех часов в день, но не более 50 эре на одного ребенка в день. Комиссия призвала местные власти и благотворительные учреждения взять на себя все дополнительные расходы. В то же время государственные субсидии центрального правительства пойдут на увеличение числа и качества центров дошкольного воспитания. Комиссия также предложила оказывать финансовую помощь рекреационным центрам и группам продленного дня67. Магнуссон-и-Шёвде резко выступил против доклада о детских дошкольных учреждениях. Предложение комиссии, заявил он, толкает Швецию к системе коллективного воспитания детей и к ослаблению дома и семьи. Центры дошкольного воспитания, продолжал он, не заменят ребенку мать, отца, братьев и сестер. Магнуссон настаивал, что общество должно заботиться об укреплении дома и семьи, и прежде всего о том, чтобы мать была дома, а не субсидировать их разъединение68.

67

68

204

Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938), pp. 19—28. См. также пресс-релиз в RA 542, vol. 2. Члены комиссии Магнуссон-и-Шёвде и Остерстрем, а также К. Вистранд выступили с особым мнением по вопросу об оплачиваемых отпусках. SOU 1938:20, Betänkande angående barnkrubbor och sommarkolonier m. m., Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938), pp. 7—8, 12—18. См. набросок особого мнения Магнуссона-и-Шёвде в Protokoll, 15 June 1938, RA 542, vol. 1; Karl Magnusson i Skövde, “Kollektiv barnfostran i stället för hemvård,” Medborgaren, July 1938.


Доклад о депопуляции сельской местности, составления которого консервативная партия потребовала в мае 1937 г., был выпущен в июне 1938 г. Значительную косвенную роль сыграл в этом опять-таки Гуннар Мюрдаль, хоть он и не входил в число составителей69. Параметры политики, разработанной подкомитетом, были заданы его работами в этой области, в том числе опубликованной в 1938 г. книгой о проблемах сельского хозяйства, докладом о продовольственной политике и привлекшим широкое внимание выступлением перед Национальным экономическим союзом о проблемах сельского хозяйства70. Проведя различие между «бегством из сельскохозяйственного производства» и «бегством из деревни», подкомитет усмотрел главную причину первого в низком уровне заработной платы, а второго — в отсутствии перспектив. Было выдвинуто предложение о переносе в сельскую местность ремесленной промышленности и предприятий малого бизнеса71. 69

70

71

Председателем подкомитета был Йохан Перcсон, а членами — Викселль, Остерстрем и трое назначенных со стороны. См.: Protokoll, 2 June 1937, RA 542, vol. 1. См.: Gunnar Myrdal, Jordrukspolitiken under omläggning (Stockholm: Kooperativa Forbundets Bokforlag, 1938); Gunnar Myrdal, “Jordrukspolitiken svårigheter,” Nationalekonomiska foreningens forhandlingar (1938): 57. SOU 1938:15, Betänkande angående landsbygdens avfolkning, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938), pp. 206—208. В 1938 г. комиссия выпустила и другие доклады, в том числе детальный анализ проведенной в 1936 г. семейной переписи, опубликованный как SOU 1938:24, Betänkande med vissa demografiska utredningar, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938). Прогнозы будущей динамики шведского народонаселения остались весьма пессимистичными; см. с. 131—165. Другие статистические обзоры на ту же тему включают: Karl-Erik Quensel, “Giftermålsintensiteten i Sverige under de sista årtiondena och dess framtida storlek,” Statsvetenskaplig tidskrift 42, no. 2 (1939): 154—82; диссертация по материалам переписи 1936 г.: Johannes Sjöstrand, Den äkenskapliga fruktsamheten i Sverge (Stockholm: Isaac Marcus Boktryckeri, 1940), в особенности табл. 1, 2, 3 и с. 70—87. См. также: E. P. Hutchinson, “Education and Intramarital Fertility in Stockholm,” Milbank Memorial Fund Quarterly 14 (July 1936): 285—301; H. J. Hyrenius, “Reproduktionen inom de nordiska ländernas befolkningar,” Statsvetenskaplig tidskrift 41,nos. 3—4 (1940): 331—340. 205


Подкомитет по социально-этическим вопросам подвел итог своей работы в завершающем докладе, где особое внимание было уделено здоровью семьи. Используя предложенную Мюрдалем терминологию, он признал регулирование рождаемости «социальным фактом». В связи с необходимостью устранить препятствия к вступлению в брак, доклад подчеркнул, что безработица особенно сильно бьет по молодым. Работа матерей вне дома также является «социальным фактом», а главной причиной падения рождаемости являются расходы на детей, понижающие уровень жизни, утверждалось в докладе. Небольшое, но существенное отклонение от линии Мюрдаля проявилось в вопросе о цели политики — Швеция должна стремиться «по меньшей мере» к стабилизации численности населения. Этот малозаметный отход от позиции Мюрдаля, решительно не желавшего даже обсуждать рост населения, в полной мере проявился в завершающем докладе комиссии72. Работа других комиссий, находившихся под интеллектуальным влиянием Мюрдалей, добавляла весомости докладам комиссии по народонаселению. Выпущенные в 1935— 1937 гг. три доклада Комитета по жилищному вопросу укрепили линию Мюрдалей. Комитет по жилищному вопросу рассматривал детей и как главную причину перенаселенности, и как основную жертву последствий скученности. Комитет сделал вывод, что жилищные условия — дело не частное, а общественное. Комитет разделял тяготение Мюрдалей к планируемому полуколлективистскому жилью, и поэтому в центре его внимания оказались городские многоквартирные дома. Комитет рекомендовал предоставлять жилищные субсидии семьям с тремя и более детьми: государство должно компенсировать 30% арендной платы семьям с тремя детьми, 40% семьям с четырьмя детьми и 50% семьям с пятью и более детьми. 72

206

SOU 1938:19, Yttrande med socialetiska sympunter på befolkningsfrågan, Befolkningskommissionen (Stockholm, 1938), pp. 7—18, 45—52. Комиссия выполнила также ряд специальных работ по заказу правительства, в том числе подготовила доклад о проблемах транспортировки фруктов и овощей в Норрланд и так и не законченное исследование «незаконнорожденности». См.: Nils Wohlin, “Till Chefen for Kungl. Kommunikationsdepartementet,” 13 November 1936, RA 542, vol. 2, document no. 55.


Комитет также предложил программу государственных кредитов местным властям или некоммерческим корпорациям для строительства многоквартирных семейных жилых домов. Архитектура этих домов должна изначально учитывать потребности детей и обеспечивать достойные жилищные условия семьям с тремя и более детьми в возрасте до 16 лет. От отца и матери не требовалось быть законными мужем и женой, что отражало растущее в обществе безразличие к институту брака73. Второй доклад был посвящен государственной жилищной инспекции, а третий — индивидуальным семейным домам74. Одобряя предоставление льготных кредитов на строительство односемейных домов (семье, удовлетворяющей определенным критериям, достаточно было внести 10%), комитет в целом оставался сторонником многоквартирного жилья.

73

74

SOU 1935:2, Betäknande med förslag rörande lån och årliga bidrag av atatsmedel för främjamde av bostatsförsörjning för mindre bemedlade barnrika familjer. Jämte därtill hörande utredningar, Bostadssociala Utredningen (Stockholm, 1935), pp. 65—85. См. также: Alf Johansson and Waldemar Svensson, Swedish Housing Policy (Stockholm: Victor Pettersons Bokindustriaktiebolaget, 1939); Statistiska Centralbyrån, Allmänna bostadsräkningen år 1933 och darmed sammanhängande undersökningar (Stockholm, 1936); Alf Jogansson, «Bostadsproblemet,» Hertha, February 1935, pp. 35—37. О связи между функционализмом и Комитетом по жилищному вопросу (Bostadssociala Utredningen) см.: «Markelius och hans utsällningsplaner,» Vecko-Journalen, 28 August 1938; Brita Åkerman, «For ett batter boende,» Form 66, no. 6—7 (1970): 296—99. SOU 1935:49, Betäknande med förslag rörande andringar i vissa delar av hälsovårdsstadgan samt anordnnande av förbättrad bostadsinspektion i städer och stadsliknande samhällen m. m. Jämte därtill hörande utredningar, Bostadssociala Utredningen (Stockholm, 1935), pp. 66—100. Буржуазная пресса дала резкую реакцию на это вторжение в частную собственность в «духе Мюрдаля». См.: «Hemvård och heminspektion,» Aurora, 4 March 1936. SOU 1937:43, Betäknande med förslag rörande lan och bidrag av statsmedel till främjamde av bostatsförsörjning för mindre bemedlade barnrika familjer i engahem m. m., Bostadssociala Utredningen (Stockholm, 1935), pp. 75—116. 207


Комитет по делам работающих женщин, секретарем которого была Альва Мюрдаль, работал в параллельном направлении. Комитет был создан в 1935 г. по требованию членов консервативной партии, которым не нравился «двойной заработок» семей, в которых работали и муж и жена. Их продиктованная обеспокоенностью стратегия заключалась в том, чтобы восстановить семью, в которой жена сидит дома, а деньги зарабатывает муж. Однако министр финансов Вигфорсс использовал свое право назначать членов комитета, чтобы смешать консерваторам карты. Либералка, феминистка и член риксдага Керстин Хассельгрен стала председателем комитета, а секретарем они с Вигфорссом назначили Альву Мюрдаль. Заняв эту должность, Альва влияла на формирование политики народонаселения самым непосредственным образом75. Если Комиссия по народонаселению преимущественно ограничилась предложением защитить право работающих женщин вступать в брак и рожать детей, то Комитет по делам работающих женщин избрал более широкий подход. Он с самого начала отверг возможность восстановления традиционной семьи, рассматривая эту идею как наивную и нереализуемую. Работающие женщины и матери были «социальным фактом». Комитет занялся такими деталями, как необходимость открыть женщинам доступ к священству в лютеранской церкви, к труду в тюремной охране или в мужских психиатрических клиниках, а также к преподаванию физкультуры в мужских классах средней школы. В 1938 г. Комитет выпустил свой главный доклад, в котором подтвердил центральную цель политики — позволить женщинам сочетать семейную жизнь и материнство с трудом вне дома. Отвергая домохозяйку как искусственный феномен, комитет не принял предложения предоставлять премию или свадебную ссуду женщинам, решившим оставить работу в связи с замужеством, сочтя эту идею ложной. Нужно изменить условия жизни так, чтобы у работающих матерей было больше возможностей проводить время с детьми, а для этого расширить возможности работать на неполной ставке и временно. Символично, что, подчеркивая новую независимость жен75

208

Сообщено автору Альвой Мюрдаль, 23 июля 1977 г.


щин, комитет выступил за право замужних женщин сохранять собственную фамилию76. Альва Мюрдаль оказалась вне прямой связи с политикой, если не считать ее работы в комитете и над приложениями к докладу о «проблеме пола». Тем не менее она помогла создать основу для последующих политических и социальных изменений в Швеции. В ее многочисленных выступлениях этого периода за упором на «качественную» сторону вопроса часто проглядывает неафишируемое отвращение к идее повышения рождаемости, вплоть до полного отказа от количественных целей. «Вопрос народонаселения не является вопросом деторождения, — заявила она в апреле 1936 г., выступая в Сундсвалле. — Это проблема формирования более здоровой жизни». Два руководящих принципа в вопросе народонаселения, написала она в «Morgonbris», это социальные реформы, нацеленные на благо детей, и принцип добровольного регулирования рождаемости. Но она ни словом не обмолвилась об очень низкой рождаемости в Швеции77. Альва Мюрдаль подчеркивала и социалистический императив. Отмечая, что в бедных семьях дети умирают чаще, чем в богатых, она заявляла, что ключевое значение для выживания народа имеет экономическое равенство. Наличие бедных семей, добавляла она, оправдывает фундаментальные изменения в организации промышленности посредством создания нового общественного духа78. В небольшой книге в защиту натуральных, а не денежных пособий она разнесла в пух и прах идею «семейной заработной платы» как стимула рождаемости. 76

77

78

См.: SOU 1938:47, Betänkande angående gift kvinnas försvärvsarbete m. m. (Stockholm, 1938); Ingrid Garde Widemar, “I politiken,” in Kerstin Hasselgren En Vänstdie (Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1968), pp. 142—145. См. также: “Nya kvinnosaksfrågor,” Hertha, January 1939. “Befolkningsfrågan skall loses genom ett rikare liv och bätttre bostäder,“ Nya Samhället, 20 April 1936; Alva Myrdal, “Den tomma siden i befolkningspolitiken,” Morgonhbris, March 1936. Alva Myrdal, “3000 barn do årligen i onödan. Skillnaden i levnadsstandard ännu förtförande stor i landet,” Social-Demokraten, 19 September 1936; Alva Myrdal, “Fact föreningsfolket och befolkningspolitiken,” Factföreningsrörelsen, 21 February 1936, p. 299. 209


Она отвергла и идею выравнивания дохода с помощью денежных пособий как либеральную, основанную на дискредитированном принципе частной ответственности и личной свободы. «Выравнивание дохода с помощью услуг, напротив, это модель социалистического развития общества в направлении более планового — а значит, и более дешевого, эффективного и адекватного — удовлетворения потребностей»79. Сопутствующие работы Альвы Мюрдаль оказали наибольшее влияние в области воспитания детей дошкольного возраста. Ее популярная книга 1935 г. «Городские дети» объявила, что «Город не годится для маленьких детей. По крайней мере нынешний город»80. Правильно воспитывать городских детей, заключила она, можно только в учреждениях дошкольного воспитания, где у детей есть недоступные им в малых городских семьях возможности учиться и общаться. Программы воспитания в такого рода учреждениях должны основываться на творческом компромиссе между индивидуализмом и сотрудничеством: «Воспитание в духе коллективизма и внимание к личным потребностям, твердо закрепленные социальные навыки и свобода деятельности — эти кажущиеся парадоксы и выражают принципы хорошего центра дошкольного воспитания». Мюрдаль предложила подробное описание оборудования, программ и персонала для «налаженного» центра дошкольного воспитания, пронизанного возвышенными идеями. Например, дети должны 79 80

210

Alva Myrdal, Familj och lön (Stockholm: Trycherieaktiebolaget, 1937). Alva Myrdal, Stadsbarn: En bok om deras fostran i storbarnkammare (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1939), pp. 9, 80, 123—150, 175—179. Идея книги пришла от Свена Валландера, главного архитектора HSB, после его поездки в Вену. Пораженный тем, как организованы в Вене центры дошкольного воспитания, он попросил Альву Мюрдаль подготовить планы реформирования дошкольного воспитания. Познакомившись с ее острой критикой существующей системы, он предложил ей написать эту книгу. Сообщено автору Альвой Мюрдаль, 23 июля 1977 г. О влиянии книги см.: Olof Johnsson, “Stadsbarnens fostran,” Arbetet (Malmo), 2 October 1935; “Stadens barnkammare,” Tidevarvet, 5 October 1935; Disa Västberg, “Storbarnkammare,” SocialDemokraten (Stockholm), 24 September 1935; “Storbarnkammaren värdelöst hjälp i barnens fostran,” Verdandisten, 21—31 December 1935.


выбирать игрушки свободно, а сами игрушки должны быть крупными, прочными, многоцелевыми и в равной степени подходить для мальчиков и для девочек. Она не соглашалась с тем, что центры дошкольного воспитания являются рассадниками инфекционных болезней. В правильно построенных и управляемых центрах, говорила Мюрдаль, детские группы сравнительно невелики, там всегда свежий воздух, дети регулярно отдыхают, за ними присматривают врачи и имеются помещения для заболевших. Спустя год Мюрдаль опубликовала широко разрекламированную книгу о «правильных игрушках». Она ратовала за безопасные и психологически приемлемые игрушки, гасящие агрессию, поощряющие сотрудничество и одинаково подходящие для мальчиков и девочек81. Главного успеха в этой области она достигла в октябре 1936 г., когда в Стокгольме на Кунгсхолмен был открыт новый Социально-педагогический институт (Socialpedagogiska seminariet). Это заведение, директором-основателем которого была Альва Мюрдаль, а создателем Свен Валландер, стало первым в Швеции центром подготовки специалистов дошкольного воспитания. Возникший при финансовой поддержке жилищного кооператива HSB, этот институт был обеспечен помещениями для лекционных и семинарских занятий, а также обширной библиотекой. Студентов учили тому, как использовать гендерно нейтральные игрушки, не провоцирующие насилия, им преподавали теоретические курсы психологии, педагогики, социализации, принципы охраны младенчества, здоровья и гигиены, ритмики и звука, ручного труда. Вскоре выпускники института начали поступать на работу в центры дошкольного воспитания и детские сады и изменили характер дошкольного воспитания в Швеции82. 81

Alva Myrdal, Riktiga Leksaker (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1936). См. также: “De riktiga leksakerna,” Morgonbris, December 1936; “Riktiga leksaker,” Dagens Nyheter (Stockholm), 14 November 1936. 82 Brita Åkerman, “Goda grännar på 1920-talet och på 70-talet,” Att bo, June 1973, p. 21; Sven Wallander, Minnen, Del I: HSB’s öden från 1920-talet till 1937 (Stockholm: Bonniers Forlag, 1972), pp. 100—101. См. также: Alva Myrdal, Småbarnfostran (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1937); Alva Myrdal, “Ungar och barnavård på världsutstälning,” Morgonbris, August 211


Другой страстью Альвы Мюрдаль оставалось «обучение родителей». Она полагала, что учебные кружки на местах — именно то, что надо для превращения людей старшего поколения в граждан прогрессивного общества. Хоть она и ссылалась часто на «американские модели», ее главной задачей было достижение социалистической цели установления «социального порядка, находящегося в состоянии непрерывного изменения»83. Разумеется, эти увлечения направляла сильная приверженность Мюрдаль феминизму. Просвещенные шведы, заявила она, наконец-то поняли, что занятость вне дома создает у женщин «уверенность в своей принадлежности к обществу» и придает им «отвагу рожать детей». Впрочем, несмотря на этот прогресс, Швеция остается обществом, в котором господствуют мужчины: «Как раз в наши дни случается слышать и читать высказывания, в которых содержатся такие предрассудки по поводу превосходства мужчин и их особых прав, которые могут соперничать с тем, что писали апостольские мужи». Она утверждала, что женщины оказались в ситуации трудного переходного периода, который начался сотни лет назад и продолжится еще не одну сотню лет, в ходе которого им приходится бороться за «достижение гармонии между трудом и материнством»84. Задачи этой борьбы, признавала Мюрдаль, требуют демонтажа институтов дома и домашнего хозяйства. Сентиментальное отношение к дому является самой существенной помехой для рационализации и социализации домашнего хозяйства85. А раз 1937; Alva Myrdal, “Frisk radikal luft behöves i vår varlag,” Morgonbris, February 1937; “Alva Myrdal og hennes femti apostler,” Alle Kvinners Blad, May 1938. 83 См.: Alva Myrdal, Foräldafostrans socialpedagogiska uppgifter och organization (Stockholm: Marcus Boktryckeri, 1938); Alva Myrdal, “Skall foraeldre opdrages?” Born, 1 September 1938; Alva Myrdal, “Vi föräldrar mast fostra oss,” Idun, 4 July 1936, pp. 7, 21. 84 Alva Myrdal, “Keeping Together and Looking Forward [in English],” Yrkeskvinnor, June 1937; Alva Myrdal, “Den nyere tids revolution i kvindens stillning,” in Kirsten Gloerfelt-Torp, ed., Kvinden i samfundet (Kopenhagen: Martins Forlag, 1937). 85 См.: Alva Myrdal, Eva Wigfross, and Edit Sköld, “Ett ord i rättan tid!” 6 (January 1938); Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 30 December 1935. 212


традиционные установки, детские игрушки и бесчисленные обычаи воспитывают в маленьких девочках чувство неполноценности, школа должна обучать мальчиков выполнению работ по дому86. Особой целью нападок Мюрдаль были «домашние дочки» — незамужние, неработающие женщины среднего возраста, так и не покинувшие родительский дом. Мюрдаль считала, что в наше время так жить непозволительно. «Наша цель, — призывала она, — избавиться от них»87. В других статьях она требовала для женщин права становиться священниками лютеранской церкви и избираться губернаторами провинций88. Мюрдаль занимала разные руководящие посты в шведских клубах работающих женщин и участвовала в организации в июне 1937 г. съезда Международной организации трудящихся женщин в Стокгольме. В августе 1938 г. на будапештском съезде она была избрана вице-президентом этой организации. В том же году она в соавторстве с четырьмя другими женщинами написала книгу с критическим анализом консервативных мифов, удерживающих женщин дома. Книга преуменьшала значение «физических» и «интеллектуальных» различий между мужчинами и женщинами и провозглашала, что только сексуальная революция может утвердить гармонию между двумя ролями женщины: материнством и производительным трудом. Мюрдаль часто настаивала на установлении квот на рабочие места, чтобы выровнять шансы женщин на рынке труда, и на принятии законов о заработной плате, которые обеспечивали бы женщинам равную плату за сопоставимый труд89. Мужчинам, полагала она, тоже предстоит измениться в соответствии с ее видением. Комментируя «кризис отцовства», Альва Мюрдаль доказывала необходимость изменить «роль отца». Мужчины должны поделиться с женщинами традиционными функциями «принятия решений» 86

Alva Myrdal, “Pojkar och flickor,” Morgonbris, March 1937; Alva Myrdal, “Medborgarkunskap efter kön,” Morgonbris, June 1937. 87 Alva Myrdal, “Hemmadottrar,” Yrkeskvinnor, May 1937, p. 12. 88 Alva Myrdal, “Kvinnliga präster, landshövdingar och mera sådant,” Yrkeskvinnan, March 1938; Alva Myrdal, “Swedish Woman in Industry and at Home,” Annals of the American Academy of Political and Social Science 197 (May 1938): 216—231. 89 Alva Myrdal, Eva Wigforss, Signe Höjer, Andrea Andreen, and Carin Boalt, Kvinnan, familjen och samhället (Stockholm, 1938), pp. 5—41; “Per Albin och kvinnorna,” Vecko-Journalen, 14 November 1937. 213


и «экономическими» функциями и при этом научиться больше участвовать в повседневной жизни и деятельности детей90. Вопрос народонаселения в этих ритуальных призывах к гендерной революции, успех которой должно было обеспечить вмешательство государства, возникал редко. Подводя итог, можно утверждать, что в 1930-х годах Мюрдали добились поразительного влияния на политические и образовательные учреждения Швеции. Выбив почву из-под ног консерваторов, их формулировка проблемы народонаселения придала мощный импульс курсу на социальные реформы. Энергия Гуннара Мюрдаля и творческий подход к использованию научных данных обеспечили ему влияние на работу нескольких исследовательских комитетов и комиссий риксдага, а книга «Kris i befolkningsfrågan» стала идейной и методической основой для более чем дюжины правительственных докладов, наметивших радикально новый путь социального развития Швеции. Альва Мюрдаль, работавшая преимущественно на неправительственном уровне, потихоньку убрала в чулан свою былую публичную приверженность идее повышения рождаемости и стала преследовать свою главную цель построения постбуржуазного общества, основанного на равенстве полов и на обобществлении процесса воспитания детей.

90

Alva Myrdal, “Vart tar pappa vägen?” Idun, 10 September 1938. К этому времени Альва Мюрдаль уже стала публичной персоной. В сентябре 1938 г. читатели одной стокгольмской газеты поместили Альву Мюрдаль на седьмое место в списке десяти самых популярных женщин Швеции. Выше нее в списке оказались наследная принцесса Луиза, принцесса Ингеборг, Сельма Лагерлеф и Грета Гарбо, зато она опередила Ингрид Бергман. См.: Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 19 September 1938.

Ãëàâà 6 ÑÒÐÎÈÒÅËÜÑÒÂÎ ÍÎÂÎÃÎ ÎÁÙÅÑÒÂÀ

В первые восемнадцать месяцев существования комиссии существенным изменениям политики мешали политические ограничения. Прорыв наступил после выборов 1936 г. и сессии «матери и ребенка», прошедшей в риксдаге в 1937 г. Хотя в 1938 г. слухи о войне приостановили развитие реформ, обнародованные идеи и программы продолжили свою работу по трансформации общества в соответствии с видением Мюрдалей. На этом этапе труды Комиссии по народонаселению подверглись острой критике. Политическая печать не выпускала их из зоны своего внимания, не уставая подчеркивать связь этих документов с идеями Мюрдалей. В целом позиция буржуазных партий в вопросе народонаселения стала довольно предсказуемой. Поэтому дискуссии переместились в газеты крайне правых и крайне левых, а нападки приобретали все более едкий, ожесточенный и личный характер. Умеренная и консервативная пресса продолжала выступать в поддержку политики повышения рождаемости и с прежней подозрительностью относилась к использованию демографических проблем в качестве «рычага» социальных реформ. Общими темами были озабоченность стоимостью предложенных реформ (что было особенно характерно для органа консервативных налогоплательщиков, журнала «Sunt Förnuft»1), нападки на материалистические посылки, лежавшие в основе работы комиссии2, и неприятие социалистических сюжетов в предложениях комиссии3. 1

2 3

См.: “Befolkningskommissionen hissar nya signater,” Sunt Förnuft, April 1938; Wald Svensson, “Myrdal och det jordbrukspolitiska problemet,” Sunt Förnuft, April 1938; Gösta Bagge, “En socialpolitik av Myrdalstyp blir ruinerade,” Umeåbladet, 16 September 1938. “Högerkritiken mot befolkningskommissionen,” SAP Information, June 1938. “Bosättningslånen inför riksdagen,” Sunt Förnuft, March 1937. 215


Шведские национал-социалисты приложили немало усилий для дискредитации Мюрдалей и трудов Комиссии по народонаселению. В своих публикациях они противопоставляли позицию Мюрдалей — «оправдание абортов», скрытый материализм и коллективизм в духе Советов — своим идеалам, основанным на представлениях о доме и семье4. Национальная группа акцентировала темы расы и часто возражала против «материалистических предпосылок», на которые опирались доклады комиссии5. К началу 1936 г. самым серьезным социалистическим критиком «пропаганды Мюрдалей» стал Карл Килбом, редактор «Folkets Dagblad Politiken» и лидер отколовшейся фракции левых социалистов в риксдаге. Его нападки были направлены на первую порцию докладов комиссии, обнародованных в 1935—1936 гг., и прежде всего на предложения по налогам. Килбом указал на те группы населения, которые пострадают от этой реформы, и заявил, что Мюрдали и социал-демократы несут ответственность за «пронизанные фашистским духом» предложения по повышению рождаемости6. Нападки Килбома подхватили и другие левые издания. «Arbetaren», указав на угрозу потери индивидуальности и личной свободы, предостерегла, что результатом реформ, осуществляемых во имя социальной демократии, может стать диктатура7. Социалистическая «Ny Dag» предупредила, что идея Мюрдалей о повышении рождаемости непопулярна среди рабочего класса: «Нет сомнений, что многие будут рады дать этому миру своих детей, но при этом у них есть некое чувство ответственности за будущее, которое капитализм сулит их

4

5 6

7

См.: Åke Berglund, “Socialhygienes utveckling till rashygien,” Nationell Socialism, 15 June 1935; “Befolkningskommissionen, II,” Den Svenska Nationalsocialisten, 22 June 1935; Åke Berglund, “Teknisk materialism eller levande utveckling,” Nationell Socialism, March 1936, pp. 75—79; “Befolkningsfrågan löses genom negerimport?” Den Svenska Nationalsocialisten, 8 January 1936. Nationell Tidning, 14 May 1937. Из “Den myrdalska befolkningspropagandan,” Folkets Dagblad Politiken, 9 January 1936; см. также: “Myrdalsskatten skulle hårt drabba ogift jordbrukare,” Folkets Dagblad Politiken, 13 January 1936. “Slavstaten,” Arbetaren, 6 February 1936.

216

Глава 6. Строительство нового общества

потомству»8. А коммунистическая газета «Norrskenflamman» назвала плоды работы комиссии по народонаселению пропагандой роста рождаемости, импортированной из гитлеровской Германии и муссолиниевской Италии9. Под влиянием этих нападок политическая риторика Мюрдалей в защиту рождаемости видоизменилась еще больше. Гуннар Мюрдаль публично подтвердил, что повышение рождаемости должно оставаться в центре внимания. Отвечая на обвинения Килбома, он заявил: «Если шведы хотят выжить, они должны создать такие общественные и личные условия жизни, чтобы стало больше тех, кто хочет иметь детей»10. Альва Мюрдаль напирала на феминистские, реформистские и социалистические компоненты их программы повышения рождаемости, а порой гневно отрицала, что все это имеет отношение к стимулированию рождаемости11. В выпущенном массовым тиражом ответе Килбому она заявила, что «„Мюрдалевская пропаганда“… всего лишь пропаганда социальных реформ в интересах детей, матерей и семей»12. Плодородной почвой для агитации Килбома стало латентное неомальтузианство рабочего движения. Приближение выборов, назначенных на сентябрь 1936 г., вызывало растущее беспокойство его однопартийцев13, и Гуннар Мюрдаль 8 9 10 11

12 13

“Myrdahlskt myrdaleri,” Ny Dag (Stockholm), 7 January 1936. “Musses och Hitlers barnavlings premier införes av Myrdal?» Norrskenflamman (Lulea), 4 February 1936. Интервью с Гуннаром Мюрдалем в: “Myrdal vill ej ha många barn,” Vecko-Journalen, 5 April 1936. См.: “I Hinkes förspår: ‘Alva propaganda’ contra ‘Gunnar propaganda’,” Vest. Svenska Dagbladet, 15 February 1936. В этой статье позиция Альвы Мюрдаль была отождествлена с традицией Хинке Бергегрена, а Гуннара Мюрдаля — с умеренным курсом комиссии. Мюрдали утверждали, что их позиция не претерпела раскола или изменений — что каждый играет в этой дискуссии вполне понятную роль, и что в данном случае они просто отвечали на обвинения. Сообщено автору Альвой Мюрдаль 23 июля 1977 г. “Ett inlägg från fru Myrdal,” Folket Dagblad Politiken, 7 February 1936. То, что премьер-министр Ханссон поддержал публикацию, о которой идет речь, и «прояснение позиций», отмечено в “Ett nytt socialist monopol,” Kalmar Tidningen Barometer 3 (August 1936). 217


разразился памфлетом «Чем вопрос народонаселения важен для рабочего движения?»14 Используя «агитаторский стиль» вопросов и ответов, Мюрдаль набросился на критиков и правого и левого толка. Консерваторы, писал он, издавна используют вопрос народонаселения, чтобы отказывать женщинам в полноте гражданских прав, чтобы не допускать социальных реформ и держать рабочий класс в неведении о методах предотвращения беременности. Напротив, социал-демократы, объяснил он, превратили вопрос народонаселения в программу экономической защищенности, создания рабочих мест, правовых реформ в пользу женщин и социальных мер помощи матерям, детям и семьям. В 1935 г., заметил он, консерваторы, либералы и Национальная группа выразили безусловную поддержку важнейшим социальным реформам, на проведении которых издавна настаивали социал-демократы. В течение года все консервативные газеты писали о вопросе народонаселения как о «вопросе выживания шведского народа». А теперь это все вдруг забыто. В то же время коммунисты и социалисты, пошедшие за Килбомом, желая «половить рыбку в мутной воде», обвиняют социал-демократов в том, что те стремятся к росту населения, к «неконтролируемому росту числа детей и тому подобному. Мюрдаль заклеймил эту тактику «расколов, близорукого оппортунизма, бесстыдной лживости». Если в других странах вопрос народонаселения превратился в оружие в руках реакционеров, то в Швеции его у них отняли, сделав «рычагом проведения социальных реформ». Социал-демократы превратили вопрос народонаселения в проблему уровня жизни семей, которая требует ликвидации перенаселенности и недостаточности питания, повышения качества здравоохранения, ликвидации безработицы и материальной незащищенности. Мюрдаль в очередной раз заявил, что при сохранении существующих условий добиться роста населения невозможно. Иммиграция может решить некоторые проблемы Швеции, но неизбежные при этом трения делают такое решение нежелательным. Для будущего Швеции более благоприятна умеренная смесь национализма и социализма.

14

218

Gunnar Myrdal, Vad gäller striden i befolkningsfrågan (Stockholm: Frihets Förlag, 1936).


Мюрдали отражали нападки с левого фланга, а социалдемократическая пресса обеспечивала им надежную поддержку. Редактор газеты «Social-Demokraten» Гуннар Лундберг неизменно защищал супругов от личных нападок Килбома. В партийном молодежном издании «Frihet» он поддержал программу Мюрдалей как обоснованный вариант социализма, подчеркнув, что решение проблем народонаселения — это и решение смежных социальных проблем, которые давно уже находятся в центре внимания социалистов15. Мориц Вастберг, писавший в «Social-Demokraten», отметил, что «судя по тому факту, что правительство ввело профессора Мюрдаля в состав комиссии по народонаселению, социал-демократическая партия ценит и поддерживает его». Эта поддержка, добавил Вастберг, будет усиливаться по мере раздувания возглавляемой Килбомом кампании злобных нападок16. Тор Йернеман писал в «Fackföreningsrörelsen», вновь акцентируя социалистические компоненты вопроса народонаселения: реализацию социальнополитических изменений для улучшения уровня жизни масс и поддержания уровня населения, обеспечивающего неснижаемый уровень производительности и занятости17. Большинство левых интеллектуалов тоже поддержали Мюрдалей. В радикальном журнале «Clarté» Йёста Ренн подчеркнул, что работа Мюрдалей пронизана левой социальной психологией, а предложенные ими меры изменят установки и поведение шведов на те, что больше соответствуют духу сотрудничества18. Газета «Tiden» в 1935—1937 гг. опубликовала ряд статей, подтвердивших социалистическую основу программы Мюрдалей, и автором некоторых из них был протеже Мюрдаля Торстен Гарлунд19. 15

16 17

18 19

Gunnar Lundberg, “Myrdaleriet avslöjas av popularaste källe!” SocialDemokraten 27 March 1936; Gunnar Lundberg, “Befolkningsfråga och socialpolitik,” Frihet, no. 5 (1936). Mauritz Västberg, “Kilboms kaninsvindel,” Social-Demokraten (Stockholm), 14 January 1936. Tor Jerneman, “Arbetsmarknaden och vår befolkningsfråga,” Fackföreningsrörelsen, 20 March 1936, pp. 419—424; 27 March 1936, pp. 443—50. Gösta Rehn, “Dit befolkningsfrågan hunnit,” Clarté, June 1936, p. 22. H. G. Tonndorf, “Folkminskningens ekonomiska verkningar,” Tiden 28 (February 1936); Torsten Gårdlund, “Befolkningsfrågan i dagens politik,” Tiden 29 (January 1937); T. Gårdlund, “Befolkningsfrågan i dagens politik-II,” Tiden 29 (February 1937). 219


Вопрос народонаселения вовлек Гуннара Мюрдаля в непосредственную политическую деятельность в качестве представителя социал-демократической партии в первой палате риксдага. В конце июля 1935 г. даларнские социал-демократы, уступая требованию партии избрать в первую палату представителя извне провинции, выбрала Мюрдаля как «сына Даларны»20. Газетные репортажи рассказывали о роли Мюрдаля в вопросе народонаселения и о его позиции как одного из самых влиятельных мыслителей социал-демократической партии. Как отметила оппозиционная «Östgöta Correspondenten», Мюрдаль «произвел впечатление заурядного подпевалы режима Ханссона»21. Единственным случаем, когда социал-демократическая партия (в отличие от парламентской фракции социал-демократов) проявила непосредственное внимание к вопросу народонаселения, был съезд партии в апреле 1936 г. Отражая неомальтузианские настроения рядовых членов партии, Стоксундская рабочая коммуна выдвинула тезис, что нет никаких оснований опасаться уменьшения численности населения. Со временем социальное положение рабочих улучшится, безработица сократится и численность населения стабилизируется. Партии стоило бы сосредоточиться на экономических вопросах, а не на демографии. «Дайте нам такие условия, при которых люди будут чувствовать себя по-настоящему защищенными, и дети появятся сами собой». На этой основе было выдвинуто предложение, чтобы «съезд партии выступил против дальнейшей поддержки политики, непосредственно нацеленной на повышение рождаемости»22. 20

21 22

220

Из “Protokoll fört vid sammanträde med Dalarnas soc.-dem. Landstingsgrupp den 1 September 1935 i Falun,” and “Protokoll fört vid sammantrede med representanter för Dalarnas soc.-dem. Partidistrikts-styrelse, Landstingsgruppen och partistyrelsen, den. 21 Juli 1935 i Falun,“ Verkställande utskottets bilagor (SAP, Rolle 22 A:II:B, 16—18, 1935); интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г.; а также Glesinger, “Gunnar Myrdal,“ Mimeographed biography, 6 December 1948), p. 4. “Valet i Kopperbergs län,” Östgöta Correspondenten (Linköping), 27 July 1935. Protokoll från sverges socialdemokratiska arbetarepartis 15:e congress (Stockholm, 3—9 April 1936) (Stockholm: Tryckerietaktiebolaget Tiden, 1937), p. 188.


Однако руководство партии рекомендовало отозвать это предложение. Было сказано, что правительство уже создало комиссию, которая должна разобраться в вопросе народонаселения, а когда она представит свои доклады, тогда партия и примет решение по существу. Партийное руководство объявило, что «в партии существует абсолютное единство по вопросу о том, что для сохранения и укрепления народа необходимы условия, обеспечивающие защищенность людей и жизнеутверждающий дух»23. Густав Мёллер высказался о политической значимости вопроса народонаселения весьма откровенно: «Я без малейших колебаний буду пугать депутатов риксдага от консервативной, либеральной и аграрной партий вымиранием населения, если смогу с помощью этих угроз убедить их проголосовать за предлагаемые мною социальные реформы. У меня, как видите, очень простой подход к вопросу народонаселения, и для меня этого достаточно»24. 23

24

Protokoll från… 15:e congress, p. 188. Решение отвергнуть предложение Стоксундской коммуны было принято на совещании партийного руководства 29—30 октября 1935 г., но в протоколе соответствующие дебаты не нашли отражения. (См.: “Protokoll fört vid partistyrelsens sammanträde tisdagens den 29—30 October 1935,” Partistyrelsens Protokoll 1931—39, SAP Rolle 5, A:I:A: 17—19). Рабочая группа руководящего комитета поручила своему председателю Перу Альбину Ханссону подготовить официальный ответ партийного руководства на инициативу рабочих Стоксунда. (См.: “Protokoll, hållet vid sammanträde i Stockholm med socialdemokratiska partistyrelsens verkställande utskott den 7 November 1035,“ Verkställande utskottets protokoll, 1935, SAP Rolle 9, A:II:A: 8—11. ) Protokoll från… 15:e congress, p. 189. Несмотря на первоначальный интерес, из речей и текстов Мёллера после 1935 г. видно, что он не полностью поддерживал предложенный Мюрдалем демографический подход к социальным проблемам. Начиная с 1936 г. он даже не упоминает о вопросе народонаселения, а говорит только об отдельных предложениях, выдвинутых Комиссией по народонаселению: о кредитах новобрачным, о защите здоровья матери и ребенка, о стоматологической помощи, пособиях по беременности и родам, абортах и летних лагерях. (См.: “Familjevärdande socialpolitik” and “Riksdagen” notes in GMÖA, vol. 2 [Föredrag, n.a.]). Его короткое выступление на партийном съезде 1936 г. было выдержано в духе именно такого отношения к вопросу народонаселения. Частично 221


Затем по приглашению партийного руководства с довольно-таки неискренним докладом выступил Гуннар Мюрдаль. Повторив свои обычные объяснения, Мюрдаль заметил, что некоторые вменяют ему в вину «пропаганду рождаемости». Лично он считает, что «одна консервативная газета в Сконе» была ближе к истине, сделав вывод, что его лекции на радио способны только запугать того, кто подумывает завести детей. Постоянно говоря о детях как о причине скученности, понижения уровня жизни семьи, качества питания и медицинского обслуживания, а также безработицы среди молодежи, он в действительности лишь усиливает падение рождаемости. Мюрдаль уведомил партийную публику, что незначительное повышение рождаемости в Швеции в 1934—1935 гг. было лишь краткосрочным явлением, в основе которого было окончание самого тяжелого периода депрессии и соответственно повышение числа новых браков и первенцев. Тенденция к падению рождаемости, предсказал он, скоро возобновится. Относительно своей работы в Комиссии по народонаселению он сообщил, что вошедшие в нее социал-демократы отказались блокироваться с более консервативными ее членами. «Мы получаем директивы от министра социальной защиты», — заявил он, и намерены и впредь следовать линии партии. В заключение Мюрдаль отметил, что любой человек, разделяющий взгляды социал-демократов, должен заботиться о будущих поколениях. «Мы планируем построить новое общество, — сообщил он, — и отличаемся от всех других партий тем, что намерены полностью изменить социально-экономические отношения. И нам нужны люди, которые станут жить в новом обществе, в том, которое мы построим»25. Съезд партии одобрил рекомендации Оргкомитета, отвергнув резолюцию Стоксундской коммуны. Но хотя социалдемократы и поддержали работу комиссии по народонаселению, одобрять политику повышения рождаемости они не стали. Невнятность позиции руководства социал-демократов тормозила работу в парламенте. В соответствии с директивой

25

222

это может объясняться недоверием Мёллера к Гуннару Мюрдалю как к «интеллектуалу». См. интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г. Protokoll från… 15:e congress, p. 189—195.


Мёллера комиссия должна была определиться с рекомендациями до начала сессии риксдага 1936 г., и к открытию этой сессии был готов первый пакет докладов о пособиях по беременности и родам, о медицинском обслуживании матери и ребенка, о налогах и ссудах молодоженам. Но рассмотрение докладов было отложено на 1937 г.26 В открывшей сессию тронной речи и в последующих дебатах о них даже не было упомянуто27. Однако как только первая порция докладов комиссии была разослана депутатам, у новоизбранного депутата от Даларны Гуннара Мюрдаля появилась необычная — особенно для депутата-новичка — возможность доложить парламентской фракции социал-демократов на ее регулярном ежемесячном собрании о ходе работ комиссии 28. В часовом выступлении Мюрдаль выделил «так называемый налог на холостяков», который должен принести в бюджет за 15 млн крон в течение года на финансирование программ помощи семьям и родителям. Подчеркивая взаимосвязь предложенных комиссией рекомендаций, Мюрдаль доложил о мерах по укреплению итститута брака, в том числе о пособиях по родам и о ссудах молодоженам. В последующей дискуссии нашло выражение смешанное отношение членов партии к деятельности комиссии. Отилия Нордгрен раскритиковала комиссию за то, что она слишком много на себя берет и предлагает слишком дорогостоящие реформы. Бернард Эрикссон высказал сходные претензии, предложив комиссии другую тему для работы: страхование от несчастных случаев. Но реакция Густава Мёллера оказалась более обнадеживающей и свидетельствовала о растущем влиянии политического курса, предложенного Мюрдалем. По его 26

27 28

См. «1936», рукописную заметку Гуннара Мюрдаля, сделанную в начале 1936 г., в GMÖA, vol. 2. В этом плане личных работ перечислены социальные программы, которыми должен был заниматься риксдаг в 1936 г., в том числе пенсионная реформа, здравоохранение, права профсоюзов, страхование по болезни и от несчастных случаев, положение сельскохозяйственных рабочих и безработица. Среди «отложенных вопросов» были пособия по беременности и родам, помощь нуждающимся матерям, детские пособия (вдовам и сиротам) и ссуды новобрачным. Ruth Stjernstedt, “Kvantitativ befolkningspolitik,” Dagens Nyheter (Stockholm), 28 February 1936. См.: Socialdemokratistiska riksdagsgruppen förtroenderåds protokoll, 24 January 1936. 223


словам, «не имея возможности» в данный момент изложить официальное отношение к рекомендациям комиссии, он лично целиком и полностью «на ее стороне» в желании поддержать численность населения Швеции. Было бы крайне прискорбно, продолжил он, если бы социал-демократы отдали решение этого вопроса «реакционным элементам». Понимая, что социальные программы стоят денег, он заявил, что социальные реформы, связанные с вопросом народонаселения, можно использовать для оправдания очередного раунда перераспределения доходов, чтобы улучшить экономическое положение самых обездоленных. Со стороны партии, продолжил он, было бы глупо не воспользоваться силой демографического аргумента для продавливания своих социальных целей29. В начале апреля, отвечая на вопросы парламентской оппозиции, Мёллер сообщил, что рассмотрение рекомендаций комиссии откладывается ввиду недостатка средств. Риксдаг обсудил вопрос народонаселения 9 мая, когда Мёллер ответил на три вопроса, поставленных перед правительством членами комиссии Волином и Магнуссоном-и-Шёвде30. Мёллер ответил, что правительство положительно относится к рекомендациям комиссии, но их рассмотрение откладывается на 1937 г. Просто доклады появились слишком поздно, чтобы учесть их при рассмотрении проекта бюджета, составленного правительством. А поскольку рекомендации в области налоговой и социальной политики взаимосвязаны, они и будут рассмотрены в следующем году вместе. Мёллер добавил, что лично он, как и другие члены правительства, считает вопрос «в высшей степени настоятельным». Что касается создания фонда для выдачи ссуд молодоженам, он пообещал, что в проекте бюджета на 1937 г. правительство предусмотрит выделение соответствующих средств. Хотя в общем предложенная комиссией схема помощи по беременности и родам заслуживает одобрения, но, по его мнению, в ближайшем будущем следовало бы ограничиться выплатами из добровольных больничных касс взаимопомощи (sjukkassa). Он одобрил предло29 30

224

Из Socialdemokratistiska riksdagsgruppen protokoll, 29 January 1936. Riksdagens protokoll: Första kammaren 1936 2(no. 27) (24 April 1936): 14—15; …Andra kammaren (1936) 7 (no. 27) (24 April 1936): 5—6.


женную программу дополнительной помощи нуждающимся матерям и особые пособия для детей вдов и инвалидов. Но у него были и свои расхождения с комиссией. Он сообщил, что, по мнению министра финансов Вигфорсса, источником дополнительных средств для финансирования подобных программ «не должен быть особый [семейный] налог», как это предлагает Комиссия по народонаселению31. Программы поддержки семьи, заключил Мёллер, следует финансировать по обычным бюджетным каналам. Вигфорсс лично добавил, что ничто не мешает введению семейных налоговых льгот в том масштабе, какой предложен комиссией. Но эти льготы должны быть встроены в существующую единую структуру прогрессивного налогообложения32. В ответ Нильс Волин напомнил о распространенном мнении насчет терпимости социал-демократов к «внебрачным связям» и назвал позицию министра финансов по вопросу о семейном налоге «большим поражением» комиссии по народонаселению33. Потом выступил Мюрдаль. Это была его первая речь в парламенте, и он полностью подчинился правилам игры, поддержав позицию Вигфорсса по налогу, хотя именно Мюрдаль был председателем подкомитета по налогообложению и главным автором отвергнутого предложения. Он сделал акцент на «положительной стороне» позиции Вигфорсса, т.е. на признании того, что налогообложение должно соответствовать расходам семьи на детей. Мюрдаль еще раз подчеркнул, что политика народонаселения должна изменить личные и социальные отношения таким образом, чтобы каждый, независимо от классовой принадлежности, мог ответственно родить и воспитать «нормальное число детей»34. 31 32 33

34

Ibid., p. 28. Riksdagens protokoll: Andra kammaren (1936) 7 (no. 31) (9 May 1936). Позднее в том же месяце Волин дал интервью, в котором повторил, что несогласие министерства финансов с особым семейным налогом ставит под сомнение прошлую и будущую работу комиссии. Комиссии, заявил он, придется серьезно пересмотреть направление будущей деятельности. См.: Östgötta Correspondenten (Linköping), 30 May 1936. См.: Riksdagens protokoll: Första kammaren 1936 3, (no. 31) (9 May 1936): 16—18; …Andra kammaren (1936) 7 (no. 31) (9 May 1936): 28. 225


Хотя риксдаг в 1936 г. и не сумел предпринять решительных действий по реализации предложений Комиссии по народонаселению, он все же заявил о поддержке программы помощи большим семьям в решении жилищного вопроса и одобрил финансирование строительства «домов Мюрдалей» в размере 11,5 млн крон35. Летом 1936 г. социал-демократическое правительство ушло в отставку после того, как буржуазные партии заблокировали ключевое положение нового закона о пенсиях, по которому размер пенсии был бы привязан к величине прожиточного минимума в соответствующих провинциях. Затем началась предвыборная кампания, и ее ключевой темой стал вопрос народонаселения. Такой поворот событий не был предрешен заранее. И, хотя в начале 1936 г. в официальной партийной печати вопрос народонаселения трактовался в одном ряду с вопросами безработицы, пенсионного обеспечения, монополий и национальной обороны36 и сам Ханссон был рад отметить «компетентность» первых рекомендаций комиссии37, с отношением партийного руководства никакой ясности не было. На партийном съезде 1936 г. и в риксдаге Мёллер продемонстрировал весьма сдержанное отношение к идее повышения рождаемости. Да и Ханссон в первой половине 1936 г. в своих выступлениях упоминал об отдельных компонентах, содержащихся в материалах комиссий по народонаселению и по жилищным вопросам, но ни разу не подвел их «под крышу» демографической политики38. В 1936 г. в первомайском обращении к населению страны руководство социал-демократов сделало упор на политике социального обеспечения, но о демографической политике не обмолвилось ни словом39. 35 36

37 38 39

226

Social-Demokraten (Stockholm), 27 November 1936. См.: SSU, SAP studieplan i aktuell politik (Stockholm, 1936). Одна из тринадцати исследовательских секций была посвящена вопросу народонаселения с подзаголовками: 1) Рост населения в Швеции; 2) Насколько желательно повышение рождаемости?; 3) Меры демографической политики. Рукописная заметка начала 1936 г., фрагмент №102, хранится в PAH, vol. Ia, II: 4. Тексты выступления хранятся в: РАН, vol. 5, 1935—1936. См.: Verkställande utskottets bilagor (SAP Rulle 23, A:II:B: 18, 1936).


Но к середине лета 1936 г. в центре внимания вдруг оказались цели демографической политики. Похоже, так получилось благодаря официальному плану по расширению базы политической поддержки партии. Замысел состоял в том, чтобы привлечь на сторону партии избирателей из среднего класса, а идею разработали члены Социал-демократического союза студентов, Общества изучения работ Маркса и Социал-демократическая группа государственных служащих. В мае предложение было передано в оргбюро партии. В нем акцентировалось внимание партии к потребностям семей, в том числе готовность реализовать программы улучшения жилищных условий больших семей, детских и материнских пособий. Цель была в том, чтобы задрапировать социализм ценностями семьи и дома40. В 1936 г. вышел на экраны пропагандистский фильм, в котором Ханссон говорил об идеале «народного дома» и о стремлении партии создать «хороший дом» для каждого, дом, обеспечивающий безопасность и достойные условия жизни. Он подчеркнул особые нужды больших семей41. 5 августа Ханссон и Мёллер выступили с предвыборным обращением, в котором центральное место заняла семейная политика. Расхваливая свои проекты общественных работ, к которым правительство прибегло в 1932 г. для преодоления последствий экономического кризиса, они делали особый упор на «грандиозную программу жилищного строительства», для удовлетворения жилищных потребностей больших семей. Тот же дух, говорилось там далее, будет пронизывать и другие выдвигаемые партией реформы. Социальная политика, нацеленная на повышение защищенности и благосостояния подавляющего большинства шведского народа, не будет принесена в жертву военному бюджету, как на этом настаивают буржуазные партии. Значительная часть шведских детей, заявили Ханссон и Мёллер, все еще не получает того питания, в котором нуждается. Социал-демократы будут направлять производство на цели, отвечающие потребностям семей и детей. Они провозгласили, что «хороший дом и безопасность — необходимые предварительные условия для создания семьи и поддержания численности населения», и пообещали обеспечить всех детей полезными продуктами питания, ока40 41

Ibid. Сценарий хранится в: PAH, vol. 5, n. d. 227


зать поддержку сиротам и не имеющим отцов, а также увеличить помощь по беременности и родам42. В большом выступлении на радио 2 сентября Ханссон подверстал демографическую политику в духе Мюрдалей к лозунгу «народного дома». Поговорив о помощи пожилым людям, премьер-министр обратился к молодому поколению. Нельзя пренебрегать благосостоянием юных шведов, потому что они представляют собой будущий капитал нации: «Они понесут шведские достижения дальше в будущее, они обеспечат здоровье и силу шведского населения». Заявив, что «опасное сокращение населения Швеции выдвинуло на передний план вопросы благосостояния подрастающего поколения», он призвал к масштабной поддержке матерей и детей. Стержнем партийной политики станет «радикальная программа», основанная на «требованиях существующих реалий». В основу воспроизводства населения будут положены меры повышения личной безопасности и семейного благосостояния. Ханссон подчеркнул, что социал-демократы не стремятся разделить общество на социалистическую и буржуазную части. Напротив, они желают сплочения всех шведов, чтобы создать социальную базу для защиты «нашего мира и свободы»43. Мюрдали играли активную роль в раскручивании темы семьи и рождаемости, занимая центристские позиции. В сентябре 1936 г. на большом собрании, организованном HSB, Гуннар Мюрдаль вместе с Ханссоном призвали к ориентированной на нужды семей кампании жилищного строительства в духе великих народных движений прошлого. Целью должно быть обеспечение каждой семьи достойным жильем, чтобы детям было где расти и учиться. «Эта реформа, — продолжил Мюрдаль, — в самом глубоком смысле созидательна и консервативна»44. В специальном предвыборном выпуске «Frihet» Мюрдаль заявил, что социал-демократическая программа нацелена на повышение защищенности молодых семей. Регу42

43 44

228

Per Albin Hansson and Gustav Möller for Socialdemokratiska partisyyrelsen “Till Sveriges folk,” release no. 135 (1936), in Verkställande utskottets bilagor (SAP Rulle 23, A:II:B: 18, 1936). “Inför höstens val,” in PAH, vol. 5 (1936). Полный текст выступления опубликован в: “Vår lösen är: Hemmet, Familjen,” Hus och härd, September 1936.


лирование производства и потребления покончит и с таким бедствием, как безработица, которая с особой жестокостью поражает молодых45. В другой агитационной брошюрке Альва Мюрдаль расширила постановку вопроса: только социалдемократическая партия может построить общество, в котором семьи обретут защиту и безопасность46. Социал-демократы одержали на выборах решительную победу. Ключевую роль в этом сыграл образ партии как защитницы дома, детей и семьи47, что и создало условия для парламентской сессии «матери и ребенка» в 1937 г. Хотя и не добившись своего в вопросе о налогах, Мюрдали пожали другие плоды своей политизированной науки об обществе48. На этом этапе проекта Гуннар Мюрдаль оказался главным действующим лицом. Отражая вспыхнувший в партии энтузиазм по поводу тем семьи и населения, Мёллер в своих личных заметках о сессии 1937 г. отдает высший приоритет матери и ребенку. В перечень главных предложений партии он включил помощь беременным, охрану материнства, выплаты на детей, ссуды для молодоженов и школьные завтраки для детей из недостаточно обеспеченных семей. В «список дел на будущее» попали улучшение жилищных условий больших семей, школьные завтраки для каждого ребенка и пособия на одежду для детей49. Обращаясь к парламентской фракции социал-демократов, Ханссон подчеркнул, что их полная победа на выборах 1936 г., обеспеченная обращением к потребностям семьи, налагает на них огромную ответственность50. 45

Gunnar Myrdal, “Våra sociala syftlinjer,” 1 September 1936, pp. 3—4. 46 Alva Myrdal, “Familjens framtid — folkets framtid,” в брошюре Den 20 september (1936), коллекция вырезок публикаций Альвы и Гуннара Мюрдаль (далее AGMC). 47 Эту справедливую оценку выборов дал Ханссон. См.: “Socialdemokratiska riksdagsgruppens protokoll, 11 Jan. 1937,” Socialdemokratiska riksdagsgruppens arkiv, Stockholm. 48 Обзор сессии риксдага 1937 г. см. в: Tor Jerneman, Handbok rörande folkpensioner, barnbidrag, bidragsföskott och mödrashhjälp (Stockholm, 1938); Andrea Andreen-Svedberg, “En epokgärande riksdag,” Morgonbris, March 1937. 49 Из заметок Густава Мёллера “Riksdag 1937,” GMÖA, vol. 2. 50 Socialdemokratiska riksdagsgruppens protokoll, 11 January 1937. 229


Правительство потребовало от парламентариев поддержать законодательные предложения, выдвинутые Комиссией по народонаселению51. В мае 1937 г. риксдаг одобрил предложения комиссии о помощи беременным и о реорганизации службы акушерской помощи52. В июле 1937 г. правительство утвердило рекомендации по оказанию медицинской помощи при беременности и родах и выделило средства на создание четырехсот родильных коек в больницах, которые согласились довольствоваться оплатой в одну крону в день. Расходы на родовспоможение государство целиком взяло на себя. Кроме того, для женщин, ожидающих родов в больницах, программа предусматривала государственную субсидию в размере двух крон в день. Вопрос о пособиях роженицам вызвал больше споров. Комиссия предложила выплачивать по сто крон каждой родившей независимо от материального положения. Правительство предложило по 75 крон роженицам из семей с налогооблагаемым доходом менее 3000 крон, вне зависимости от того, состоят они в браке или нет. Не охваченными системой пособий оставалось только 10% женщин. Предметом дискуссии в риксдаге стал потолок семейного дохода. Аграрная партия рекомендовала границу в 2000 крон, а консервативная — 1000 крон. Мюрдаль в первой палате защищал предложение правительства. Речь идет, заявил он, о движении к более равномерному распределению доходов между семьями с разным числом детей. Повторяя свой главный аргумент, он подчеркнул, что внутри среднего класса эта разница не уменьшается. Дистанцируясь от аргументации правых, Мюрдаль утверждал, что это пособие не является премией за рождение ребенка. В Швеции нет оснований для политики повышения рождаемости в духе национал-социалистического или фашистского подходов. Речь идет только о том, чтобы убрать препятствия, не позволяющие семьям достичь 51

52

230

О том же говорил Ханссон 4 февраля 1937 г. в лекции в Уппсале, где он представил рекомендации комиссии как элемент партийной социальной политики. «Föredrag; Uppsala», 4 February 1937, PAH, vol. 5. Относительно обсуждения в риксдаге вопроса о реорганизации службы оказания акушерской помощи см.: Riksdags protokoll: Första kammaren 1937 3, no. 31 (12 May 1937): 29—39.


нормальной фертильности53. Риксдаг утвердил предложение правительства, в том числе и потолок предоставления пособия в 3000 крон. После этого риксдаг рассмотрел вопрос об абортах, но лишь косвенно, создав особый фонд помощи беременным, оказавшимся в сложной финансовой или личной ситуации. Величина пособия могла доходить до трехсот крон, а конкретная сумма и продолжительность выплат должны были определяться конкретными обстоятельствами. Соответственно в провинциях были созданы советы по материнству, в которых 2/3 членов назначались центральным правительством. На эту программу до конца 1937/38 бюджетного года был выделен 1 млн крон54. В связи с вопросом о ссудах молодоженам член комиссии Перссон, выступая в риксдаге, подчеркнул, что смысл этих ссуд состоит в том, чтобы понизить средний возраст вступления в брак и создать условия для более естественного уровня фертильности. Дебаты развернулись по вопросу о том, какие из финансовых учреждений будут заниматься предоставлением этих ссуд. Члены буржуазных партий считали, что этим должны заниматься частные банки, а правительство хотело поручить выдачу ссуд национальному банку. В конечном итоге риксдаг принял решение о создании фонда в 2 млн крон с условием, что ссуды должны быть погашены в течение пяти лет. Максимальная величина ссуды была понижена с первоначальных 1300 крон до 1000 крон. Выдачу ссуд осуществлял национальный банк, которому должны были оказывать помощь комиссии на местах55. 53

54

55

Riksdags protokoll: Första kammaren 1937 3, no. 29 (5 May 1937): 6—28; Rilsdagens protokoll: Andra kammaren 1937 7, no. 29 (5 May 1937): 7—33. В 1930/40 бюджетном году эта сумма выросла до 5,8 млн крон. См.: Ann Katrin Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden: Debatten om familjepolotok-och nativite sökning under 1930-talen (Stockholm: Allmänea Förlaget, 1974), pp. 32—35; Alva Myrdal, Nation and Family: Swedish Experiment in Democratic Family and Population Policy (New York: Harper and Brothers), pp. 229—230. Относительно дебатов в риксдаге см.: Riksdagens protokoll: Första kammaren 1937 4, no. 37 (29 May 1937): 130—39; Riksdagens Protokoll: Andra kammaren 1937 8, no. 35 (26 May 1937): 33—41. 231


В соответствии с рекомендациями Комиссии по народонаселению риксдаг создал систему детских пособий для сирот, детей вдов и отцов-инвалидов. Пособия сиротам были установлены в размере 300—420 крон в год на первого ребенка. Последующим детям также полагалось пособие, но в меньшем размере. Дети вдов и отцов-инвалидов тоже были сочтены заслуживающими пособий, а на детей в возрасте до двух лет выделялось дополнительно 60 крон. Выступая в риксдаге в поддержку этих программ, Мюрдаль подчеркнул их вклад в снятие с детских пособий клейма «подачки на бедность». Отвергнув обвинение консерваторов в том, что эти пособия усилят фрагментированность системы пособий, Мюрдаль заявил, что в настоящее время необходимо экспериментировать, действовать смело и без промедлений и что эти программы являются лишь первым шагом56. Риксдаг 1937 г. стал и ареной острого политического противостояния между Мюрдалем и Эрнстом Вигфорссом. В первый раз Мюрдаль столкнулся с министром финансов в связи с налоговыми рекомендациями комиссии в начале 1936 г. и в тот раз проиграл. Поводом для второго столкновения стало предложение Вигфорсса включить детские пособия в сетку заработной платы учителей и других государственных служащих и, следовательно, оказывать помощь деньгами, тогда как Мюрдаль настаивал на том, что помощь должна предоставляться в натуральной форме. На этот раз Мюрдаль одержал верх, тем самым определив направление и форму развития шведского государства благосостояния. Своим предложением Вигфорсс стремился устранить ситуацию, когда заработок мужчины-учителя был больше, чем у учительницы, так как тот получал надбавку как глава семьи. Он предложил платить мужчинам и женщинам одинаково и регулярно повышать годовое жалованье на 120—180 крон. Но Вигфорсс првязал к жалованию шкалу выплаты посо-

56

232

О влиянии программы ссуд новобрачным на возникновение современного производства мебели в Швеции и об общей «социализации вкуса» см.: “Bättre och vackare hem genom bosattningslan,” Frihet, July 1938. Riksdagens protokoll: Första kammaren 1937 4 no. 41 (June 1937): 42—61; см. также: “Barnbidrag och bidragsforskott,” Sunt Förnuft, May 1937.


бий — 120 крон на ребенка, максимум 360 крон на трех и более детей. В обоснование своего предложения он ссылался на цель социал-демократов — перераспределять доход в соответствии с уровнем нуждаемости. Вигфорсс заявил, что его предложение учитывает и желание женщин получать равную зарплату [за равный труд], и реальную ситуацию, когда чаще всего именно мужчина является главным кормильцем в семье. Семейные налоговые льготы не могут дать желаемого эффекта, а организация помощи в натуральной форме требует слишком много времени. Он считал детские пособия, такие же, как во Франции и Бельгии, самым коротким путем к повышению доходов и одновременно к сохранению некоторых аспектов «семейной заработной платы»57. План Вигфорсса вызвал бурные споры. Против него выступили многие социал-демократы и буржуазные партии. Последние предупреждали о возможности хаоса в структуре заработной платы, доказывая, что есть более эффективные методы проведения демографической политики58. Гуннар Мюрдаль, будучи идейным приверженцем помощи «натурой» как инструмента замены родительских предпочтений решениями общества, возглавил атаку в рядах социал-демократической партии. Мюрдаль выступал против «количественного» подхода (в соответствии с которым денежные пособия могли стать стимулом повышения рождаемости), поскольку последний вел к умалению качественных целей, и осуждал искажение принципа «равная плата за равный труд», игравшего центральную роль в доктрине феминизма. Мюрдаль также подчеркивал связь между помощью «в натуре» и созданием рационального и радикального «потребительского социализма»59. 57

58

59

См.: Ernst Wigforss, “Provisorisk löneförbättring och familjförsörjning,” SAP Information, March 1937, pp. 65—69; Ernst Wigforss, “Likalön och familjelön, Radiodiscussion den 3 Maj 1937,” in Ernest Wigfross Collection, Arbetarrörelsens Arkiv (далее EW), 62. См.: “Hr. Wigforss barntillägg,” Dagens Nyheter (Stockholm), 27 March 1937; “Hr. Wigforss framstöt,” Arbeter (Malmö), 21 April 1937. См.: Gunnar Myrdal, “Kontant eller in natura i socialpolitiken?” Arbeter (Malmö), 26 January 1938; Gunnar Myrdal, “Socialpolitik in natura,” Första Maj (1938): 31—32. 233


При поддержке других членов партии он возбудил в парламентской фракции движение против Вигфорсса. Смысл возражений заключался в том, что любое пособие должно быть органичной частью единой национальной системы и что план Вигфорсса угрожал превратить семейную политику в буржуазную систему благотворительности. 8 апреля социал-демократическая фракция риксдага в течение четырех часов обсуждала этот вопрос. Хотя у Вигфорсса и нашлись сторонники, аргументы Мюрдаля одержали верх. На сторону Мюрдаля встал коллега по комиссии Перссон, а фру Нордгрен объявила, что женщины, входящие в парламентскую фракцию социал-демократов, поддерживают позицию Мюрдаля. Хотя 18 и 24 мая прошли дополнительные внутрипартийные обсуждения, основная дискуссия между Мюрдалем и Вигфорссом состоялась 3 мая в радиоэфире, а 21 мая состоялись еще и дебаты в риксдаге, но предложение Вигфорсса по сути было провалено уже в середине апреля60. В 1938 г. риксдаг рассмотрел второй пакет докладов комиссии, имевших отношение к правовым реформам и к половому вопросу. Как и ожидалось, риксдаг отменил законы 1910 г., запрещавшие продавать и рекламировать контрацептивы. Новые регламенты приравняли продажу контрацептивов к продаже других фармацевтических товаров, а торговля ими разрешалась лицензированным аптекарям и прочим торговцам, кто заручился соответствующими разрешениями. Продажа ряда медикаментов, провоцируюих аборт, была запрещена, но другие можно было купить по рецепту врача. Хотя Комиссия по народонаселению и рекомендовала обязать всех 60

234

О дебатах внутри парламентской фракции социал-демократов см.: Socialdemokratiska riksdagsgruppens protokoll, 8 April 1937, 19 May 1937 and 24 May 1937. О дискуссии на радио см.: “Radiodebatt om lika, lön och barntillägg,“ Svenska Dagbladet (Stockholm), 4 May 1937; “Social lön eller marknads lön?” Kristianstadsläns Demokraten, 5 May 1937. О дебатах в риксдаге см.: “Lärarnas lönefråga inför riksdagen,” Svenska Lärartidning, 22 May 1937. Эта дискуссия запомнилась надолго ее участникам. Примечательно, что Вигфорсс уделил ей большое внимание в своих мемуарах (Minnen, III, 1932—1949 [Stockholm: Tidens Förlag, 1954], pp. 362—363). Министр финансов принял также заметное участие в принятии в 1946 г. единой системы детских пособий.


аптекарей иметь в ассортименте противозачаточные средства, риксдаг позволил аптекарям не торговать ими, если это противоречило личным убеждениям61. В 1938 г. риксдаг принял новый закон об абортах, полностью соответствовавший рекомендации Комиссии по народонаселению, вытекавшей из компромиссного подхода Мюрдалей. Отменив прежний запрет, новый закон разрешил аборты по медицинским, гуманитарным, евгеническим и смешанным социально-медицинским показаниям. По новому закону лечащий врач и инспектор здравоохранения должны были подготовить совместный доклад, устанавливающий основания для аборта, и передать его в Управление здравоохранения. Аборт по евгеническим показаниям требовал предварительного одобрения Управления и обычно должен был сопровождаться стерилизацией. Примечательно, что требовалось согласие на аборт отца ребенка, хотя незамужняя женщина могла пренебречь мнением своего сожителя. Аборт, произведенный неспециалистом, преследовался как уголовное преступление62. Кроме того, риксдаг наконец одобрил предложение комиссии о расширении налоговых льгот для семей с тремя и более детьми. В 1938 г. Мюрдаль протолкнул через риксдаг несколько второстепенных реформ, в том числе меру, облегчавшую усыновление детей, рожденных вне брака63, и еще одну, реформирующую медицинское образование в направлении увеличения доли «социального» и «социально-гигие61

62

63

Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden, pp. 37—39; Alva Myrdal, Nation and Family, pp. 196—199. В 1937 г. эта мера не была принята потому, что аптекари выступили против обязательного наличия противозачаточных средств в ассортименте аптек. Alva Myrdal, Nation and Family, pp. 211—212; Hatje, Befolkningsfråagan och välfärden, pp. 135—138. Хатье утверждает, что Комиссия по народонаселению, а значит, и правительство, поддержали ограничительный вариант закона об абортах, отказавшись от «социальных показаний», чтобы продавить через риксдаг другие реформы. Когда обещанное комиссией «видение будущего» как «социально-политической утопии», которая должна была устранить необходимость абортов, так и не материализовалось, отсутствие в законе социальных показаний к аборту оказалось ошибкой и провалом. Она делает вывод, что закон 1938 г. всего лишь кодифицировал уже сложившуюся практику. См.: “Riksdagens diskuteranda Myrdal,” Göteborgs Tidningen, 3 March 1938. 235


нического содержания»64. В 1939 г. риксдаг одобрил предложенные Мюрдалем меры по поддержке работающих матерей. Новый закон установил, что женщину нельзя уволить или понизить ей жалованье на основании того, что она объявила о помолвке, вышла замуж, забеременела или родила ребенка. Женщины получили право на двенадцать недель отпуска по беременности и родам. И все же в 1938 г. риксдаг мало что сделал для реализации главных и наиболее дорогостоящих рекомендаций комиссии относительно школьного питания, пособий на детскую одежду и центров дошкольного воспитания. Причиной была объявленная правительством «пауза в реформах». Перед лицом растущей угрозы большой европейской войны правительство сочло своим долгом выделить дополнительные средства вооруженным силам и упрочить финансовое положение Швеции65. По поводу отказа риксдага от доведения реформ до конца Мюрдаль писал: «Правительство одобряет все наши предложения, но должен признать, что даже в нашей маленькой стране сложившаяся международная ситуация делает необходимым направить бóльшую часть денег, имеющихся в нашем распоряжении, на вооружения»66. Эти обстоятельства привели Мюрдаля к решению покинуть Швецию. В августе 1937 г. фонд Карнеги пригласил Гуннара Мюрдаля в США, чтобы тот возглавил проект по изучению положения американских негров67. «Сначала я… отказался, — написал Мюрдаль другу. — Мы думали о лежащих на нас обязательствах иного рода [sic] в этом крошечном уголке мира, которые накопились в связи с нашей работой, домом, детьми 64 65

66

67

236

См.: “Läkarutbildningen kräuer mer av socialt inslag,” Dagens Nyheter (Stockholm), 20 January 1938. Составленный Мёллером перечень «пострадавших предложений» см. в: “Reformpausen (1938),” GMÖA, vol. 2. Он включает улучшение жилищных условий больших семей, школьные завтраки и расширение системы бесплатного медицинского обслуживания. Письмо Гуннара Мюрдаля Д. В. Гласу от 4 февраля 1939 г., GMAL. См. также: Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden, pp. 43—45. О публичности сделанного фондом Карнеги приглашения и о возможной его связи с ролью Мюрдаля в шведской демографической политике см.: “Myrdal tar hand om negerna,” Nya Dagligt Allehanda (Stockholm), 14 December 1937.


и т.п.»68 Но в начале 1938 г. он изменил решение. О своих мотивах Мюрдаль рассказывает Волину в письме, отосланном вскоре после отъезда: «Что ж, еще раз спасибо за эти годы, которые мы промотали вместе! В истории с этой комиссией было что-то необычное. Естественно, для меня был очень важен опыт работы с вами. Пожалуй, хорошо, что это уже закончилось… Мы со всеми нашими детьми (к которым присоединились двое курносых, голубоглазых, рыжих двадцатилетних студентов, которые будут жить с нами) уже добрались до статуи Свободы. Молодежь в восторге от всего нового. Альва и я возбуждены, как в ранней юности, в ожидании новых приключений и достижений. Так замечательно сбросить с себя, как изношенное платье, тысячи деловых обязанностей и обязательств, сложить все нужное в рюкзак и запереть дом. Теперь мы снова вольные исследователи, не вассалы толпы и людских масс под маской политического представительства: мы снова сами правим нашим корабликом, без посторонней помощи и на собственный страх и риск. Океан пролег между нами и множеством мелких амбиций, интриг и будничных забот, которые сковывали все наши мысли»69. Формально оставаясь членом Комиссии по народонаселению, Мюрдаль перестал интересоваться ее делами и утратил контроль над завершающим этапом ее деятельности. Он участвовал в большинстве заседаний комиссии с мая 1935 г., когда она была создана, но пропустил четыре заседания в мае-июне 1938 г. (находясь в США по приглашению фонда Карнеги) и лишь эпизодически появлялся на ее заседаниях в июлеавгусте. С конца апреля и по август включительно всеми делами заправлял Волин и его новая жена Андреа Андреен70. Тем не менее один из последних споров о содержании итогового доклада комиссии дает представление о том, насколько непререкаемо было идеологическое влияние Мюрдаля. Уже в мае 1936 г. Волин разослал всем членам комиссии по народонаселению письмо относительно авторства итогового, или главного, доклада. Он поручил Магнуссону-и-Шёв68 69 70

Гуннар Мюрдаль Якобу Винеру, 14 февраля 1938 г., GMAL. Гуннар Мюрдаль Нильсу Волину, 9 сентября 1938 г., RA 542, vol. 5. См.: Protokoll за май-август 1938 г.; “Arbetsutskottets Protokoll,” April-August 1938 in RA 542, vol. 1. 237


де и Андреен-Сведберг начать работу над проектом доклада71. Но в феврале 1938 г. задание подготовить черновой вариант итогового доклада получил Стернер (через Мюрдаля)72. Мюрдаль дал Стернеру «расплывчатые» инструкции составить конспект всех докладов комиссии, особо подчеркнув при этом их идеологическое единство. Поглощенный приближающимся переездом в США Мюрдаль почти не уделял внимания ни своему протеже, ни составлению черновика доклада. Подгоняемый временем, Стернер подготовил рукопись «в небольшом кабинете» Стокгольмского университета73. Ознакомившись с этим черновиком в начале лета 1938 г., Мюрдаль выдвинул ряд претензий к его содержанию. Он говорил о явном отступлении от базовых принципов, пронизывавших прежние доклады. В телеграмме Нильсу Волину, который в тот момент находился в Дублине, Мюрдаль потребовал провести 10 августа экстренное совещание комиссии. Он добавил, что у Перссона и Остерстрема тоже есть вопросы к тексту74. На августовском заседании Мюрдаль получил заверения Волина, что его претензии существенны и к 1 ноября копия переработанного текста будет отослана ему в США для замечаний и утверждения. Мюрдаль формально закрепил за собой право представить отдельный вариант итогового доклада и настоял на том, чтобы согласие комиссии на это было отражено в протоколе пленарного совещания75. Несмотря на все обещания Волина, Мюрдаль уезжал в США с весьма мрачными предчувствиями. Он написал Свену Викселлю: «Существует опасность, что теперь Волин в отсутствие прямого контроля напишет какую-нибудь ерунду в духе своих предшественников. Вам бы теперь следовало не спускать глаз 71 72

73 74 75

238

Волин членам комиссии по народонаселению, 15 мая 1936 г., GMA 11.2.4. См.: “Arbetsutskottets Protokoll, 28 February 1938,” in RA 542, vol. 1; Нильс Волин Густаву Мёллеру, 7 октября 1938 г., RA 542, vol. 2, no. 132; Нильс Волин Гуннару Мюрдалю , 26 ноября 1938 г., GMA 11.2.4. Интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г. Телеграмма от Гуннара Мюрдаля Нильсу Волину, между 7 и 17 июля 1938 г., RA 542, vol. 3. Protokoll за 16 августа 1938 г., RA 542, vol. 1; письмо Гуннара Мюрдаля Йохану Перссону и Дисе Вастберг, 15 декабря 1938 г., GMAL.


с работы, а иначе, боюсь, все будет испорчено»76. Уже отбыв в США, Мюрдаль написал Волину с борта океанского лайнера: «В последние полгода я стал замечать, что мы не являемся безоговорочными единомышленниками, и это меня расстраивало и беспокоило». И вновь поставил перед Волином вопрос об итоговом докладе77. На заседании 26 сентября, в отсутствие Мюрдаля, комиссия проголосовала за переработку всего текста, подготовленного Стернером. Было решено, что Волин, фон Хофстен, Остерстрем и Андреен подготовят свои главы или части глав, а затем председатель составит из этого единый текст. Они проголосовали и за то, чтобы попросить Мюрдаля написать новую главу об экономической значимости вопроса народонаселения78. В октябре Мюрдаль и Волин обменялись телеграммами. Волин интересовался судьбой новой главы. Мюрдаль ответил, что в новой главе нет необходимости, и в случае сомнений посоветовал Волину поговорить с Альфом Йоханссоном79. Но Волин уже начал принимать меры для того, чтобы Мюрдаль не смог сыграть существенной роли в подготовке итогового доклада. В начале октября, переговорив с Густавом Мёллером, Волин получил от министра соцобеспечения предписания, резко ограничившие роль Мюрдаля. Хотя Мюрдаль жил теперь за пределами страны, у него еще сохранялось право рекомендовать внесение в доклад обоснованных изменений, и, подобно любому другому члену комиссии, который на этапе окончательных согласований оказался бы болен или находился в другой стране, он мог потребовать, чтобы его имя было указано в числе участников оценки, обсуждения и одобрения доклада. Но, став экспатом, надолго покинувшим родину, Мюрдаль потерял право представить самостоятельный вариант завершающего доклада80. 76 77 78 79 80

Гуннар Мюрдаль Свену Викселлю, 29 августа 1938 г., GMAL. Гуннар Мюрдаль Нильсу Волину, 29 августа 1938 г., GMA 11.2.3. Protokoll за 26 сентября 1938 г., RA 542, vol. 1. Телеграммы: Нильс Волин Гуннару Мюрдалю, 5 октября 1938 г., и Гуннар Мюрдаль Волину, 10 октября 1938 г., RA 542, vol. 5. Нильс Волин членам комиссии по народонаселению, 11 октября 1938 г., RA 542, vol. 3; протокол заседания комиссии по народонаселению от 2 ноября 1938 г., GMA 11.2.4. 239


Комиссия обсудила создавшуюся ситуацию на своем пленарном заседании 2 ноября. Отметив, что инструкции Мёллера отменяют договоренность, достигнутую с Мюрдалем в августе, комиссия поручила Волину написать Мюрдалю «дружеское послание» с просьбой остаться членом комиссии и утвердить завершающий доклад81. Волин тянул с этим письмом до 26 ноября. А затем написал, что 26 сентября комиссия одобрила текст завершающего статистического доклада, а завершающий доклад, подготовленный Стернером, был признан неудовлетворительным. Поэтому членам комиссии, способным хорошо писать, было поручено существенно переработать разные главы доклада. Он сам в конце октября и в ноябре на пять недель отложил все остальные дела, чтобы координировать подготовку окончательного текста. Первые три главы и последняя седьмая глава получили предварительное одобрение на пленарном заседании 22 ноября, а три остальные главы будут обсуждаться 6 декабря. Затем Волин перешел к объяснению нынешнего положения Мюрдаля в комиссии. Изложив смысл решения Мёллера, Волин передал Мюрдалю, как высоко господин министр ценит его вклад в работу комиссии, и объяснил, что решение Мёллера основано «исключительно на принципиальных соображениях»82. Для истории шведских парламентских комиссий, продолжил Волин, сложившаяся ситуация уникальна. Тем не менее ясно, что раз Мюрдаль теперь поселился в Нью-Йорке, он не может сохранить все привилегии членов комиссии. И при этом, добавил Волин, абсолютно необходимо, чтобы комиссия завершила свою работу в декабре. «Разумеется, я прекрасно понимаю, — писал Волин Мюрдалю, — что такое развитие событий вас рассердит. Но заклинаю вас во имя нашей многолетней дружбы и в высшей степени приятного сотрудничества в последние годы воздержаться от поспешных шагов и от выхода из комиссии». Он попросил Мюрдаля не делать того, что могло бы повредить их общему делу. В конце концов, заявил он, в итоговом докладе нет никакой особой важности. «Свой великий вклад» комиссия уже внесла; итоговый доклад представляет собой немногим более чем 81 82

240

Protokoll от 2 ноября 1938 г., RA 542, vol. 1. Нильс Волин Гуннару Мюрдалю, 26 ноября 1938 г., GMA 11.2.4, p. 4.


«литературное произведение». «Мы все будем рады», продолжил Волин, если Мюрдаль просто подпишется под окончательным докладом. Магнуссон-и-Шёвде, сообщил он, собирается писать свой итоговый документ, содержащий особое мнение, с позиций консервативной партии. Ряд социал-демократов уже нападают на работу комиссии, от которой якобы «мало толку». Волин попросил Мюрдаля о поддержке, которая ему потребуется в «непростой внутренней ситуации». Ответ Мюрдаля, каким бы он ни был, должен был оказаться в руках Волина до последнего пленарного заседания комиссии 18 декабря83. Мюрдаль, понятно, обнаружил, что его переиграли политически. Письмо Волина и окончательный текст итогового доклада попали в Нью-Йорк лишь за несколько дней до последнего пленарного заседания комиссии. В письме от 15 декабря (которому предшествовала телеграмма) своим «партийным товарищам» в комиссии Мюрдаль выразил решительный протест против тактики Волина. Он припомнил прежние примеры двурушничества Волина, касаюшиеся докладов, подготовленных подкомитетами (социально-этическим и по депопуляции сельской местности), когда Волин не исполнил обещаний отложить окончательное утверждение. Мюрдаль также обвинил Волина в предоставлении комиссии ложной информации о процедурных договоренностях. Теперь Волин вновь нарушил свое клятвенное обещание дать Мюрдалю возможность прочесть второй вариант итогового доклада и представить замечания. Мюрдаль указал на почти двухмесячную паузу между разговором Волина с Мёллером и его сообщением Мюрдалю об этом разговоре с министром. Поскольку комиссия будет распущена еще до того, как у него будет возможность снестись с министром и попросить об отсрочке или о своей отставке, у него практически нет выхода. Хотя у него есть соблазн предать историю огласке, чтобы наказать Волина за его нечестные приемы, он отдает себе отчет в том, что это может навредить работе, проделанной комиссией, и, следовательно, будет контрпродуктивным. В сложившихся обстоятельствах Мюрдаль видел только одно действенное решение. Входящие в комиссию социалдемократы, заявил он, должны представить социалистический 83

Ibid., pp. 5—8. 241


вариант итогового доклада. Было бы рискованно, предостерег Мюрдаль, выпустить итоговый отчет в свет без серьезной критики. Весь его текст пронизан отклонениями от социалистических принципов. «От него на расстоянии разит нацизмом, — написал он, — а ситуация в Швеции такова, что оставить тенденции, содержащиеся в этих докладах, в прежнем виде просто опасно для социал-демократии»84. Мюрдаль предостерег Перссона и Вастберга, что они должны остерегаться и не дать Волину уговорить их на компромисс. Здесь простым изменением акцентов никак не обойтись. Доклад нужно «вычищать» строчку за строчкой. Компромиссы полезны, когда нужно заручиться буржуазной поддержкой для проведения реформ. Но здесь речь идет только о принципах. Мюрдаль опасался, что без достаточно последовательной и принципиальной критики с социалистических позиций «вопросу народонаселения в шведской политике будет нанесен ущерб. Ведь нашей целью было прежде всего не допустить, чтобы вопрос народонаселения превратился в аргумент нацистов»85. Перейдя к конкретике, Мюрдаль указал на ту часть доклада, из которой следовало, что целью шведской политики может быть «естественный рост населения». «Что такое естественный рост населения? — спросил Мюрдаль. — Более того, создается впечатление, что это чем-то лучше, чем стабильность [численности населения]»86. Он отметил и другие высказывания, убеждавшие читателя в мысли, отсутствовавшей до сих пор в докладах комиссии, что наиболее желательной целью является медленный рост населения. Мюрдаль также отметил множество выражений доклада, свидетельствовавших об отрицательном отношении к ограничению рождаемости. Мюрдаль повторно подчеркивает, что проблему составляет не ограничение рождаемости как таковой, а только чрезмерное ограничение рождаемости, характерное для 1920—1930-х годов. Мюрдаль полагал, что из-за огульного характера критики в адрес регулирования рождаемости документ приобрел совершенно иной, неприемлемый 84 85 86

242

Гуннар Мюрдаль Йохану Перссону и Дисе Вастберг, 26 ноября 1938 г., GMA 11.2.4, p. 4. Ibid., p. 5. Ibid., “P. N. med exempel ur befolkningskommissionens slutbetänkande,” p. 1.


тон87. Да и далее по всему документу рассыпаны высказывания, содержащие завуалированную критику неомальтузианского движения. Мюрдаль отметил содержавшиеся в докладе такие неисторические «ценностные суждения», как утверждение, что консервативные противники неомальтузианства представляли собой группу талантливых людей или что дискуссия о народонаселении в предвоенный период велась на высоком уровне. И, заявил Мюрдаль, утверждение, что нынешняя дискуссия о народонаселении представляет собой продолжение прежних споров, попросту ошибочно. Изменение рождаемости в Швеции после 1925 г. создало совершенно новую ситуацию. Мюрдаль указал на рискованные утверждения, подразумевающие, что демографическая политика диктаторов будто бы дает более плодотворные результаты. Он отметил, в частности, тенденцию к возвеличению демографической политики нацистской Германии. Он не был уверен, что у нацистов охрана младенчества была поставлена лучше, чем в Веймарской республике, хотя было ясно, что национал-социалисты рекламировали свою политику куда эффективнее. Нацисты, добавил он, дали немецкому народу не социальную политику, а благотворительную. Некорректно использовать определенные достижения Германии для обоснования шведских программ, как это сделано в докладе. В Швеции и Германии программы основываются на разных предпосылках, заявил Мюрдаль, а значит, немецкая программа не оказывает влияния на шведскую88. Итоговый доклад был официально одобрен 18 декабря 1938 г. на последнем пленарном заседании комиссии по народонаселению; Перссон, Вастберг и Магнуссон-и-Шёвде оставили за собой право представить свои варианты итогового документа89. Двое первых, уступив настойчивым просьбам Мюрдаля, подготовили социал-демократический вариант доклада. Он стал самым четким и кратким изложением позиции Мюрдалей в вопросе народонаселения. В своем особом мнении Перссон и Вастберг объяснили, что, целиком поддерживая сформулированные комиссией предложения о реформах, они выступают против идеологической 87 88 89

Ibid., pp. 1—2. Ibid., p. 2. Protokoll за 18 декабря 1938 г., RA 542, vol. 1. 243


путаницы, содержащейся в итоговом докладе. В нем изложение существа дела окрашено реакционными стереотипами мышления, а важные принципы искажены и ослаблены. Шведская демографическая политика, представленная предшествовавшими докладами, по их утверждению, была основана на демократическом принципе «добровольности материнства» и на стремлении оказать общественную поддержку тем, кто хотел бы создать семью. Эта позитивная и радикальная программа, отметили они, решительно отличается от политики повышения рождаемости, проводимой фашистскими и национал-социалистическими государствами. Перссон и Вастберг выразили несогласие с размыванием в первой главе границ между шведской политикой, с одной стороны, и немецкой и итальянской — с другой. Они оспорили утверждение, что рабочий класс в конце концов принял «старую консервативную» линию в вопросе рождаемости. Консервативная линия, отметили они, привела в 1910 г. к принятию законов, запрещавших продажу противозачаточных средств и распространение сведений о них. Новая же демографическая политика Швеции сформировалась в результате отказа от былого консерватизма и окончательной победы неомальтузианского движения. В итоговом докладе неправомерно размыты различия «между современной шведской демографической политикой, с одной стороны, и фашистской и нацистской идеологиями, опирающимися на прежние консервативные теории — с другой»90. Далее Перссон и Ваксберг обратились к другим проблемам. Они подвергли критике содержащееся в докладе неодобрительное отношение к практике ограничения рождаемости без различения нормального регулирования рождаемости, отвечающего предпочтениям комиссии, и «чрезмерного ограничения рождаемости». Касательно высказанных в докладе соображений о желательности роста населения они заявили, что «даже если бы такая цель была реализуема, в чем мы сомневаемся, мы не хотели бы повышения рождаемости выше того уровня, который необходим для поддержания неизменной численности населения»91. 90 91

244

“Särskilt yttrande av herr Persson och fru Västberg,“ GMA 11.2.3., p. 4. Ibid., p. 5.


Они также отметили, что итоговый доклад путается в понимании взаимосвязи между рождаемостью и уровнем дохода. В бедных семьях средний уровень рождаемости выше, но это характерно только для текущего «переходного периода». Когда знания о противозачаточных методах дойдут и до слоев с низкими доходами, это различие исчезнет. Лишь по недомыслию в итоговом докладе выдвинут аргумент, который до сих пор использовали только противники комиссии. В своей предшествующей работе, заявили они, комиссия руководствовалась социал-демократическим пониманием связи между уровнями дохода и рождаемости. Все направления социальной политики, нацеленные на выравнивание уровня жизни у семей с разным числом детей, могут способствовать повышению рождаемости. Дополнительные дети понижают уровень жизни всех семей, и бедных, и богатых. Эффективная демографическая политика не может руководствоваться классовыми критериями или критериями уровня благосостояния. Во всех социально-экономических группах уровни фертильности пар зависят от расходов на воспитание дополнительного ребенка. Любая полезная программа, заключили они, должна быть применима универсально92. Но, по необъясненным причинам, Перссон и Вастберг в последнюю минуту отказались от обнародования своих претензий к итоговому документу. В телеграмме от 29 декабря они сообщили Волину, что не станут обнародовать какойлибо [альтернативный] доклад или особое мнение. «Полностью поддерживаю итоговый доклад», — добавил Перссон в телеграмме, отправленной на другой день93. А раз итоговый доклад сохранил стиль изложения, так возмутивший Мюрдаля, приходится сделать вывод, что с другого берега Атлантики его влияние и тонкое чувство политических различий просто не смогли повлиять на коалиционную политику социалдемократов и аграриев. Итоговый доклад был обнародован в конце декабря. Что касается вопроса об авторстве, в преамбуле было отмечено только, что в подготовке этого доку92 93

Ibid., pp. 6—9. Обе телеграммы хранятся в RA 542, vol. 1. Магнуссон также решил воздержаться от особого доклада, и это дает основание предположить, что три потенциальных диссидента вняли уговорам Волина, призывавшего к единству. 245


мента участвовали все члены комиссии «за исключением гна Мюрдаля, который не смог принять в этом участия в силу пребывания за границей»94. Итоговый доклад в целом считается работой Волина95. Но в начале 1939 г. публику интересовали уже другие вещи. Мюрдаль утешил себя тем соображением, что все это в общем-то не имело большого значения. В феврале 1939 г. он написал Вастбергу: «Недавно я получил [копию] итогового доклада комиссии по народонаселению. Как вам известно, я считаю, что текст довольно плох, но, с другой стороны, он не сыграет столь уж большой роли; в предыдущих докладах важные принципы сформулированы куда яснее и тверже»96.

94

95 96

SOU 1938: 57, Socialdepartementet, Slutbetänkande (Stockholm, 1938), p. 11. Образцы языка, раздражавшего Мюрдаля, см. на рр. 26—31 и 34. См.: Birger Hagård, Nils Wohlin: Konservativ centerpolitiker (Linkoping: A. B. Sahlströms Bokhandel, 1976), p. 389. Гуннар Мюрдаль Дисе Вастберг, 25 февраля 1939 г., GMA 11.2.4.

Ãëàâà 7 ÏÐÈÌÅÍÅÍÈÅ ÍÀÓÊ ÎÁ ÎÁÙÅÑÒÂÅ È ÇËÎÓÏÎÒÐÅÁËÅÍÈÅ ÈÌÈ

С отъездом в США супруги Мюрдали на несколько десятилетий утратили прямое влияние на выработку внутренней политики Швеции. Но их работа была клонирована в других странах и дала сходные результаты. Например, идеи Мюрдалей успешно прижились в Дании и Норвегии. В обеих странах перевод книги «Kris i befolkningsfrågan» и частые наезды самих Мюрдалей стимулировали независимые дискуссии и создание параллельных комиссий по народонаселению соответственно в 1935 и 1936 гг. Выводы этих комиссий были поразительно сходны с полученными в Швеции. Мюрдали оказали прямое влияние и на демократических социалистов Великобритании, что в 1944 г. привело к созданию Королевской комиссии по народонаселению.1 Но вопрос о реальной значимости усилий Мюрдалей остается спорным. Шведские ученые в течение многих десятилетий считали, что работа Мюрдалей о народонаселении заложила основы современной шведской социальной политики и стала первым полным описанием и научным обоснованием законченного государства благосостояния2. Но позднее некоторые историки предложили другую точку зрения. Хатье, например, рассматривает их книгу и проект как всего лишь компиляцию существовавших тогда политических идей, 1

2

Миссионерская работа Мюрдалей за пределами Швеции детально описана в моей работе “The Roles of Alva and Gunnar Myrdal in the Development of a Social Democratic Response to Europe’s Population Crisis, 1929—1938” (doctoral diss., Ohio University, 1978), pp. 415—468. Åke Elmer, Svensk socialpolotik (Lund: Liber-Läromedel, 1975), p. 99; см. также: Halvor Gille, Svensk befolkningspolitik (Copenhagen: Socialt Tidsskrift, 1949). 247


упакованную в красивую пропагандистскую обертку, пусть и не вполне оригинальную. Комиссию по народонаселению, созданную в 1935 г., она не считает местом разработки всеобъемлющих реформ, а участие Мюрдалей в дебатах о допустимости абортов полагает по сути реакционным и полной неудачей для шведского женского движения3. Попытавшись измерить действительные результаты политики, начатой в 1930-е годы, Кальмарк описывает смешанную картину. К примеру, рассмотрев программу ссуд молодоженам, она обнаруживает, что результаты ее реализации оказались насмешкой над авторами: в выборке по Стокгольму пары, взявшие эти кредиты, продемонстрировали поведение, обратное ожидавшемуся. В этих семьях рождаемость была ниже, чем в тех, которые не воспользовались льготными кредитами. К тому же и коэффициент разводов в этой группе оказался обескураживающе высок: 27,5% пар, взявших ссуду, к 1942 г. развелись, тогда как по стране в целом коэффициент разводов за этот период составил только 12%. Результаты программы помощи по беременности и родам тоже оказались противоречивы. Программа помощи оказалась намного популярнее, чем ожидалось: к 1941 г. более половины всех собравшихся рожать шведок имели право на помощь и получили ее, т.е. впятеро больше, чем предполагалось. Но проявились и непредвиденные побочные следствия программы: получившие помощь незамужние шведки впоследствии выходили замуж реже, чем женщины, не получавшие помощи. Еще более обескураживающим, учитывая аргументы Мюрдалей и комиссии, оказалось то, что сравнительно много детей оказалось только у женщин, рано вышедших замуж, а также родивших или зачавших ребенка до брака, иными словами, в архаичных, «иррациональных» семьях, которые с позиции новых программ считались анахронизмом. Положительный эффект дала только жилищная программа: среди семей, участвовавших в программе семейного жилья, процент разводов оказался ниже, чем в среднем по стране. Впрочем, влияние жилищной программы на рождаемость 3

248

Ann Katrin Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden: Debatten om familjepolitik ich nativitetsökning under 1930-och 1940talen (Stockholm: Allmänna Förlaget, 1974), pp. 121—135, 226—232, 239.

Глава 7. Применение наук об обществе и злоупотребление ими

определить не удалось. В общем, из работы Кальмарк следует, что последствия проекта Мюрдалей были либо нейтральными, либо отрицательными4. Но, оценивая их влияние только по этим критериям, можно упустить глубинный смысл исторических изменений. В свете этого заслуживают внимания две темы: обзор того, как Мюрдали применяли науки об обществе и злоупотребляли ими, и анализ их подлинных долгосрочных социальных целей (в отличие от сиюминутной полезности программ поддержки семьи и повышения рождаемости). Что касается общественных наук и политики, работа Мюрдалей стала повсеместно копируемым образцом того, как научные данные можно использовать для создания кризиса и для трансформации этого кризиса в государственное вмешательство. До 1930-х годов кризис оправдывал расширение государственного вмешательства только в ситуации иностранного вторжения, войны или (редко) экономических трудностей. Национал-социалисты в Италии и Германии в 1920—1930-х годах развили модель кризисного стимулирования и регулирования, но именно Мюрдалям выпала задача придать использованию кризиса демократический оттенок. В то время демография была новой наукой с зарождающимися парадигмами и непроверенными теориями. Мюрдали бесстрашно ринулись вперед. В Швеции (да и в Европе) демографический кризис был до некоторой степени отражением не силы, а слабости общественных наук. Например, перспектива «демографического перехода» — переход от ситуации с высокими коэффициентами рождаемости и смертности к противоположной, с низкими коэффициентами рождаемости и смертности — и соответствующая теория в то время были еще весьма туманными. Более того, чистый коэффициент воспроизводства, вычислением которого занимался Кучински, а вслед за ним и многие другие, имел тенденцию переоценивать величину падения рождаемости. К тому же впоследствии было выявлено, что спад рождаемости в начале 1930-х годов, сделавший работу «Kris i befolkningsfrågan» и другие аналогичные книги столь актуальными, в значительной мере был 4

Ann-Sofie Kälvemark, More Children or Better Quality?: Aspects of Swedish Population Policy in the 1930s (Uppsala: Historishka Institutionen, 1980), pp. 81, 102, 132—139. 249


результатом откладывания рождений на будущее, а не отказом от рождения детей вообще. Полная фертильность западноевропейских женщин в период 1920—1945 гг. вообще-то отличалась поразительной стабильностью5. Тем не менее ошибочные расчеты и неверно интерпретированные данные помогли Мюрдалям обратить изменение в кризис, а кризис — в политическое действие. Недостоверность применяемых научных подходов удавалось скрывать благодаря присущей Мюрдалям самоуверенности и способности обходить нюансы. Гуннар Мюрдаль вновь и вновь объяснял, что источником его уверенности являются «ясно сформулированные ценностные предпосылки», которые лишь задавали направление работы с нейтральными фактами. Точнее было бы сказать, что Гуннар Мюрдаль эффективнее всех использовал научный жаргон, распространившийся в Институте социальных наук Стокгольмского университета в конце 1920-х и в 1930-х годах. Когда сравнительно ясный язык ученых, основавших в XIX в. социологию, в ХХ в. уступил место неразборчивому использованию чисел и расплывчатых определений, столь любимое Мюрдалем различие между «ценностями» и «фактами» оказалось размытым, а жаргон превратился в удобное прикрытие политических целей6. Более того, для обоснования политических действий Мюрдаль использовал крайне ненадежные причинно-следственные связи. Научным обоснованием для перераспределения доходов от сравнительно обеспеченных и малодетных к сравнительно бедным и многодетным был полученный Эдином результат, что при более высоких уровнях дохода в некоторых социальных группах нетто-рождаемость повышалась хоть и очень незначительно, но статистически значимо. Открытие интересное и неожиданное, но это частный случай и, возможно, даже временное отклонение, о точном значении которого судить трудно. На основании этих данных можно прийти и к диаметрально противоположным выводам. Начать с того, что объективно невозможно поднять «нижние 90%» населения до уровня дохода «верхних 10%», что было бы единственным логичны выводом из работы 5 6

См. об этом Michael Teitelbaum and Jay Winter, The Fear of Population Decline (New York: Academic Press, 1985). См. подробную критику работы Мюрдаля в: Anders Byttner, “Vetenskap och politik” i befolkningsfrågan (Stockholm: CentrumInformation AB, 1939).

250


Эдина. В лучшем случае можно рассчитывать на то, что удастся чуть-чуть увеличить доход бедных семей с детьми, но в соответствии с логикой чисел будущую рождаемость это не повысило бы, а понизило. Более того, прогрессивное налогообложение самых высоких доходов должно гарантированно понизить рождаемость в той самой группе, которая проявила положительную зависимость между рождаемостью и доходом. Но интерпретацией работ Эдина занимались преимущественно Мюрдали, и они же соответственным образом формировали политику. Например, Комиссия по народонаселению предложила программу ссуд новобрачным в соответствии с теоретическим представлением о роли уровня жизни. Исходя из аргумента, что экономические трудности заставляют людей откладывать вступление в брак, а низкий коэффициент брачности и позднее замужество способствуют понижению рождаемости, комиссия пришла к выводу, что небольшая экономическая помощь побудит людей заключать больше браков и рожать больше детей. Забавно, но данные, собранные членом комиссии Свеном Викселлем, показали, что, за исключением самых северных территорий Швеции, рождаемость была выше там, где коэффициент брачности относительно низок, и наоборот. Коэффициент брачности был наиболее высок в городах, где рождаемость была самой низкой. Но закон о ссудах новобрачным был принят, потому что политика подчинялась логике теории, а не статистических фактов. Шведский опыт демографической политики продемонстрировал также уязвимость прикладной социологии. Очевидным проявлением этого было то, что комиссия рекомендовала, а риксдаг утвердил национальные программы, не прошедшие проверки на практике. Эта «научно обоснованная» политика не подвергалась подлинно научной проверке, каковой является контролируемый эксперимент. Более того, позднее тоже ничего не было сделано для того, чтобы проверить результаты этих политических действий относительно поставленных целей. Отказ от проверки того, в какой мере результаты политики соответствуют ее целям, до сих пор остается главным пороком попыток формирования политики на основании рекомендаций общественных наук. Словом, в этом случае социология была не более чем новым инструментом риторики, дающим известные политические преимущества. Ненадежность и противоречивость данных, 251


путаница в вопросе о причинно-следственных связях и отказ от экспериментальной проверки рекомендаций не помешали завладеть инициативой в формировании политики. Но, если обратиться к более глубоким целям Мюрдалей, то мысль о неудаче придется отбросить, а все кажущиеся противоречия сложатся в целостную картину. Хотя Гуннар Мюрдаль периодически проявлял подлинный интерес к идее повышения рождаемости, главной целью этой семейной пары было строительство радикально иной Швеции. Их подлинной целью, которую они неоднократно формулировали в 1930-е годы, было торжество новых идей и институтов над старыми. Речь шла вот о чем. Торжество феминизма над старым социализмом. — На шкале ценностей, привнесенных Мюрдалями в политику, высшим приоритетом обладали социальная свобода и равенство индивидуумов, особенно в вопросах пола. Равенство домохозяйств, бывшее целью демократических социалистов в начале ХХ века, в их схеме оказалось подчинено равенству индивидуумов в рамках семьи. Мужчины и женщины должны были действовать с полной свободой, подчиняясь лишь обязательствам, налагаемым свободно возникшей близостью. Семейная заработная плата кормильца, бывшая некогда главным требованием социал-демократов, в 1930-х годах стала оскорблением и инструментом закрепощения женщины. К примеру, предложенная Мюрдалями программа помощи по беременности и родам обозначила фундаментальный разрыв с прежней политикой: эта реформа была рассчитана исключительно на женщин. Только женщина могла обратиться за пособием, и деньги предназначались только матери и ее детям. На конференции 1938 г., посвященной помощи по беременности и родам, были представлены свидетельства о разрушительных последствиях этого закона: «Дело не в жестокости или злонамеренности мужчин, просто это совершенно противоречит обычаю и традиции. Прежде, как только речь заходила о деньгах, это всегда были деньги мужчин»7. Торжество разума над традицией. — Новые программы, которые задумывали и разрабатывали Мюрдали, распределяли выгоды в пользу граждан, руководившихся современным разумом, за счет тех, кто руководствовался религией и тради7

252

Цит. по: Kälvemark, More Children or Better Quality?, р. 95.


цией. Иными словами, дети Просвещения возвышались победителями над остатками старой Швеции. Обратимся вновь к программе ссуд молодоженам: при более тщательном рассмотрении результатов — получатели этих ссуд чаще разводились и рожали меньше детей — становится ясным, что они вовсе не противоречили замыслу. Комиссия по народонаселению постановила, что заемщики должны иметь рабочее место или привести другие свидетельства своей способности погасить ссуду. Закон зафиксировал, что получатели ссуд должны быть «известны своей надежностью и предусмотрительностью» и проявлять «склонность делать сбережения». Короче говоря, программа ссуд молодоженам требовала отбирать людей, отличающихся развитым чувством экономической рациональности, — т.е. таких, которые, скорее всего, будут контролировать и ограничивать рождаемость ради достижения других потребительских целей8. Люди, сохранившие веру в то, что их религиозный долг — производить потомство, а использование контрацептивов аморально, вряд ли могли рассчитывать на эти ссуды, зато именно они оплачивали их своими налогами. Торжество центрального правительства над провинциями. — Относительно единая и централизованная по стандартам XIX в. Швеция в вопросах внутренней политики была крайне децентрализованной. В частности, вплоть до 1930-х годов помощь бедным и социальное обеспечение оставались заботой местных властей, делом муниципалитетов и сельских приходов. Но возьмем тот же пример, новую программу помощи по беременности и родам: она не только разрушала традиционные отношения между мужчинами и женщинами, но и расширяла полномочия центрального правительства. Деньги напрямую шли из Стокгольма, а окружные советы по оказанию помощи матерям оказались под контролем центральных властей. Во имя семьи у местных властей отняли контроль над местными системами вспомоществования и передали его в центр, что явилось первым этапом масштабного — и ныне почти завершенного — отказа от децентрализации. Торжество городских многоквартирных домов над семейным домом в пригороде. — Хотя в последние 150 лет западные страны стали очевидцами массового исхода населения из сел в современные города, при этом возникли две моде8

Ibid., p. 86. 253


ли расселения людей, и их последствия для семьи существенно различались. В США и Новой Зеландии, например, предпочли выбрать односемейные дома и построили новые пригороды, в которых ныне проживает большинство населения обеих стран. Этот образ жизни был сознательно сконструирован ради сохранения символической связи с сельской жизнью (в виде садов и лужаек), что способствовало сохранению прежних моделей семейной жизни9. Однако в Швеции Мюрдалям удалось развернуть политику в направлении наполовину коллективизированных многоквартирных домов, пронизанных духом городского, рационального и эффективного потребления. Они признавали, что города малопригодны для детей, и все же пошли на риск, сделав ставку на то, что поновому организованное, централизованное общество сможет приспособить детей к городской жизни. Торжество терапии над моралью. — В представлениях светских материалистов Мюрдалей не было места для истины и откровения. Для них мораль и нравы были функцией институтов и социальной эволюции. Если большинство населения нарушает религиозные или традиционные предписания, значит, религия или традиция стали бесполезны и должны быть приведены в соответствие с наблюдаемым поведением. Вместо морального одобрения или осуждения Мюрдали превозносили индивидов как независимых социальных акторов, чьи обязанности сводились главным образом к службе государству (в основном через уплату налогов и производство потомства). Мюрдали перевернули даже понятия вины и ответственности. Отсутствие детей перестало быть свидетельством моральной несостоятельности молодых людей, не желающих заводить семью и детей, а стало свидетельством вины либерального капиталистического общества и устаревшей морали. Соответственно Мюрдали вознесли «я» в качестве актора, свободного от мелочных ограничений и тирании семьи, родства, общины и традиции, а мораль свелась к признанию общечеловеческого характера потребностей и влечений, которыми должны заниматься не моралисты, а социальные психологи. 9

254

См. мою работу Family Questions: Reflections on the American Social Crisis (New Brunswick, N. J.: Transactions Books, 1988), pp. 171—194; а также: David Poponoe, Disturbing the Nest: Family Change and Decline in Modern Society (New York: Aldine de Grueter, 1988), pp. 141, 146, 274—275.


Торжество государства над семьей. — В качестве главной цели своего проекта Мюрдали выбрали американскую социологию Берджесса и Огборна, придав ей импульс наступательного активизма. Задумав прыжок к новому и, предположительно, лучшему общественному устройству, они стремились лишить семью последних оставшихся функций. Главная задача состояла в ликвидации домашнего производства и домашнего хозяйства. Стимулы и законы следовало изменить таким образом, чтобы женщины отказались от неоплачиваемой домашней работы по воспитанию детей, приготовлению пищи и возделыванию сада и огорода и занялись работой по найму. Законы, правила и налоги должны были уничтожить экономические выгоды брака. Новые программы поддержки детей матерей-одиночек, никогда не бывших замужем или разведенных, выхолостили экономическую полезность и функциональность фигуры отца. С характерным для всех обществ зависимым положением очень юных, очень старых и очень больных людей предстояло покончить. Женщины не должны попадать в зависимость от мужей, мужья от жен, престарелые от повзрослевших детей, а дети от родителей. Мюрдали провидели новый общественный строй, при котором все будут в равной мере зависеть от государства. Обобществлению подлежало не только воспитание детей, но и потребление — последняя оставшаяся у семьи экономическая функция. Пособия на аренду жилья, предоставляемые при выполнении «соответствующих архитектурных условий», ссуды молодоженам на приобретение «современной, гигиеничной мебели», школьные завтраки, раздача продуктов питания и одежды — все было направлено на то, чтобы даже семейное потребление подчинить централизованному государственному влиянию. В итоге свободным индивидам, которые могли вступать или не вступать в брак, оставили только две функции — секс и размножение. Мюрдали надеялись и верили, что это искусственное сочетание социализированного общества и свободной морали обеспечит достаточное число детей для будущей стабильности всего этого механизма. Нужно признать, что новая Швеция, о которой мечтали Мюрдали в начале 1930-х годов, которую они описали в «Kris i befolkningsfrågan» и начали строить с помощью Комиссии по народонаселению, к 1939 г. еще не стала реальностью. Нормативным оставался старый шведский порядок, представлявший 255


собой сплав сельского христианского прошлого и мира городского среднего класса. Так что, когда в 1941 г. была создана вторая Комиссия по народонаселению, возобладали темы национализма и традиционализма, а ее главная рекомендация — создание единой программы детских пособий — обозначила отказ от мечты Мюрдалей о помощи «натурой»10. 1950-е годы внешне оказались еще менее похожи на идеал Мюрдалей. Доля взрослых шведов, состоящих в законном браке, выросла до рекордного уровня, а средний возраст первого вступления в брак даже понизился. Более 90% браков освящались церковью. В 1950 г. 85% замужних шведок оставались домохозяйками, и даже в 1965 г. 75% шведских детей до самой школы воспитывались исключительно в домашних условиях. Да и в сфере половых отношений вроде бы еще преобладал традиционализм. Например, «Руководство по половому воспитанию в шведской школе», опубликованное в 1956 г., было еще крайне далеко от представлений сексуального модернизма. Там говорилось, что половая жизнь с самого начала должна быть связана с «ее целями — домом, семьей и детьми» и что «ученикам крайне важно хорошо осознать, что дом и семья — это фундамент общества, скрепляемый отчасти узами любви между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, а отчасти узами закона… Законный брак соответственно обладает незаменимой нравственной ценностью»11. Даже Альва Мюрдаль стала жертвой этих чар буржуазной домовитости и в соавторстве с Виолой Клейн написала книгу «Две роли женщины: дом и работа». Продолжая настаивать на том, что женщины должны думать о профессиональной карьере, Мюрдаль проявила неожиданное внимание к тому, что малолетние дети нуждаются в постоянной заботе матери. Теперь она доказывала, что матери должны оставаться дома, пока дети не пойдут в школу, и, пока младшему не исполнится 15 лет, они могут работать только на условиях неполного рабочего дня12. В этот период возрождения буржуазной семейственности существенно понизилось даже число легальных абортов. 10 11 12

256

Hatje, Befolkningsfrågan och välfärden, pp. 47—86. Handbook on Sex Instruction in Swedish Schools (Stockholm: National Board of Education, 1956, 1968), pp. 13—15. Alva Myrdal and Viola Klein, Women’s Two Roles: Home and Work (London: Routledge and Kegan Paul, 1956).


Но под этой спокойной поверхностью скрытые силы перемен делали свое дело. Семейную систему Швеции подрывали и разлагали идеи и институты, созданные и мобилизованные в ходе демографических дебатов 1930-х годов. Как и было задумано, программы помощи матерям и детям постепенно укрепляли экономическую самостоятельность женщин, одновременно ослабляя экономическую полезность мужчин. Специальные меры помощи детям матерей-одиночек, никогда не бывших замужем, разрушали экономическую логику брака, делая фигуру мужа излишней. Законы о равной оплате, которые Комиссия по народонаселению считала необходимым условием нового общественного устройства, постепенно покончили с имевшей полуофициальный статус семейной заработной платой, которая помогала поддерживать традиционный семейный уклад. Жилищные программы, ориентированные на многоквартирные и многоэтажные дома, способствовали разрушению автономности семейного уклада, а в качестве источника ценностных ориентиров вместо семьи выдвигались (особенно для молодых людей) группы сверстников. По мере того, как в тандеме укреплялись прогрессивное налогообложение и программы социального обеспечения семей, налоговое бремя все сильнее ложилось на традиционные семьи. Такие семьи, предпочитающие воспитывать своих детей и ухаживать за своими стариками без помощи государства, обнаруживали, что их доход (в том числе вмененный доход) облагается налогом в пользу новых семей, жизнь которых подчинена государственным предпочтениям; по сути дела на них ложится двойное бремя. Но со временем предоставляемые государством экономические и культурные стимулы отвлекали от традиционного образа жизни все большее число шведов, а в результате возрастало число тех, кто был ориентирован на новый образ жизни при финансовой поддержке государства. Активными агентами изменений оставались также институты и профессии, возникшие под влиянием Мюрдалей в 1930-е годы. Хотя в 1950-х годах педагогов и воспитателей детских дошкольных учреждений было еще сравнительно немного, в систему постоянно вливались специалисты, подготовленные в созданном Альвой Мюрдаль Социально-педагогическом институте, защищенные от соблазнов буржуазной семейной жизни и преданные идеалам 1930-х годов. Такова же 257


была и ситуация со специалистами по социальному обеспечению и с социальными работниками, которых шведские университеты готовят для государственного аппарата. Преданные идеалам социалистической солидарности и наступательно действующего государства, они также разделяли видение Мюрдалей и только ждали благоприятного момента. Наконец, возрождение домашнего стиля жизни в 1950-е годы покоилось на шатком фундаменте. Педагоги превозносили супружескую верность, такие международные эксперты по воспитанию детей, как Джон Боулби, всецело выступали за то, чтобы дети все время были с матерью, а социологи подтверждали, что в семье должно быть от двух до четырех детей, но все их аргументы имели чисто утилитаристский характер: супружеская верность дает детям чувство защищенности, материнская забота является источником здоровья и комфорта детей, стабильная численность населения желательна в интересах экономики. Метафизические доводы в пользу всего этого звучали все глуше и имели все меньший вес. А влияние социальных наук как арбитра истины все повышалось. Полезность оказалась ненадежной защитой традиционной семьи. Когда меняются социальные приоритеты, а научные доказательства становятся двойственными и неопределенными, утилитаризм легко делается врагом традиции. У семейной системы, которая обрела некую опору во мнениях научных экспертов в 1950-е годы, в 1960-х годах появился новый, хоть и знакомый враг. Главная идейная атака исходила от возрожденного радикального феминизма, а к новой активности последний пробудился в 1961 г. благодаря эссе Евы Моберг «Условное освобождение женщин» (Eva Moberg, The Conditional Emancipation of Women). Отвергнув идею, что главной сферой ответственности женщин являются дом и семья, Моберг заявила, что «у мужчин и женщин есть одна главная роль — быть людьми». Положение женщины не может быть улучшено, пока не изменятся роли, исполняемые мужчинами13. В следующие несколько лет дебаты о гендерных ролях стали национальным наваждением. В информативном описании логики дискуссии аналитик Эдмунд Дальстрем заметил, что консервативные точки зрения — будь это «традиционная» 13

258

Eva Moberg, Kvinnor och människor (Stockholm: Bonniers, 1962).


идеология, «коренящаяся в иудеохристианской религиозной традиции и магических представлениях» о мужчине как господине и повелителе, или романтическая идеология среднего класса, в которой мужчины и женщины непохожи, а потому и дополняют друг друга, — редко бывали «представлены на «экспертном» уровне дебатов». Специалисты дружно приняли «либерально-радикальную» точку зрения, согласно которой женщинам вряд ли удастся найти баланс между их «двумя ролями» без полной перестройки общества, необходимой для выравнивания гендерных ролей14. Во влиятельном документе 1969 г., символически озаглавленном «К равенству: доклад Альвы Мюрдаль Шведской социал-демократической партии», новая Рабочая группа по равенству, возглавленная Мюрдаль, подняла темы, впервые сформулированные ею за 35 лет до того, и вынесла что-то вроде смертного приговора семье. Вопрос о ее крепости и самостоятельности уже потерял всякий интерес, а разговор шел только о том, как каждому в семье лучше всего развивать свои личные таланты. Впредь пол и родительская ответственность не должны быть факторами зависимости. Равенство и независимость может обеспечить только благожелательное государство, проводящее политику равенства. Впредь семьи per se не должны обладать какими-либо привилегиями, и «общество должно обходиться со всеми взрослыми одинаково, живут ли они изолированно или на основании каких-либо договоренностей о совместном проживании». Вонзив нож в самое сердце домашнего хозяйства, группа Мюрдаль провозгласила основой будущего законодательства «экономическую независимость партнеров по браку»15. Словом, Альва Мюрдаль одержала победу, и шведская семья как отдельная, автономная единица общества была обречена. Перестройка общества шла уже полным ходом. К примеру, в середине 1960-х годов чиновники системы школьного обра14

15

Edmund Dahlstrom, “Analysis of the Debate on Sex Roles,” in Edmund Dahlstrom, ed., The Changing Role of Men and Women, trans. Gunilla and Steven Aulerman (Boston: Beacon, 1962), pp. 106—107. Alva Myrdal, Towards Equality: The Alva Myrdal Report to the Swedish Social Democratic Party (1969); reprint; Stockholm: Prisma, 1971), pp. 82—84. 259


зования приняли «настоятельную политику не только отказа от сохранения традиционного взгляда на гендерные роли, но и активного ему противодействия». В то же время профсоюзы и правительство с растущей тревогой смотрели на ощутимо смуглеющий поток иммигрантов. Но вместо того, чтобы думать о повышении рождаемости, они решили, что шведские домохозяйки — это нетронутый запас трудовых ресурсов и иметь с ними дело наверняка легче, чем с турками, африканцами и приезжими из Юго-Восточной Европы. Для выполнения экономических планов правительства достаточно было вытолкнуть на рынок труда женщин, имеющих детей16. В следующие десять лет главной целью шведской экономической политики стала «полная занятость» женщин. Центральное правительство напрямую (через «дотации на равенство») финансировало трудоустройство и профессиональную подготовку женщин для труда на традиционно мужских рабочих местах. В 1969 г. государство потребовало от школ «противодействовать традиционному отношению к гендерным ролям и стимулировать учащихся к тому, чтобы они подвергали сомнению различия между мужчинами и женщинами в вопросах влияния, выполняемой работы и заработной платы». В инструкциях созданной в 1971 г. комиссии по новому брачному праву социал-демократическое правительство недвусмысленно сформулировало социальные и экономические приоритеты государства: «Нет оснований воздерживаться от использования закона о браке и семье как одного из инструментов в борьбе за формирование общества, в котором каждый взрослый принимает ответственность за себя и обладает полной экономической независимостью от другого и где равенство между полами является реальностью». В этом же году правительство внесло изменения в налоговое законодательство, ликвидирующие совместное декларирование доходов мужем и женой, перераспределение доходов между членами семьи и соответствующий общий возврат переплаченных налогов; отныне доходы мужей и жен стали облагаться по отдельности. При этом прогрессия шкалы налогообложения автоматически выросла. Результатом стало рез16

260

Annika Baude and Per Holmberg, «The Positions of Men and Women in the Labour Market,” in Dahlstrom, The Changing Roles of Men and Women, p. 124.


кое повышение дохода после уплаты налогов у семей, в которых работают оба супруга, и столь же резкое понижение располагаемого дохода семей с одним кормильцем. Символично, что здесь социал-демократы пожертвовали одним из самых священных своих принципов — прогрессивным налогообложением семейного дохода — чтобы обложить налогом вмененный доход домохозяек и вытеснить матерей в сферу оплачиваемой занятости. Феминизм одержал победу над социализмом. По словам радикальной феминистки Анники Боде, именно это изменение налоговой системы стало критической поворотной точкой в освобождении женщин и в окончательной ликвидации семейного хозяйства. Это повысило экономическую значимость доходов жены, и «женатые мужчины теперь с большей благосклонностью воспринимают идею, что их жены начнут работать». Поскольку же брак окончательно лишился экономических выгод, коэффициент брачности резко пошел вниз, а коэффициент разводов — вверх17. Ширящийся поток государственных субсидий потек в пользу «семей нового типа», в том числе живущих вне брака и одиноких женщин, решивших растить детей без участия мужчины. При этом брачное право подверглось фундаментальным изменениям. Если прежде закон настаивал, что супруги обязаны поддерживать брак работой на рынке труда или по дому, в новом законе исчезло упоминание о «работе по дому». Шведское правительство приняло еще одно, чрезвычайно символичное решение: если во время рождения местным властям не поступает сообщения о фамилии ребенка, он получает фамилию матери. В 1977 г. Национальный совет по образованию выпустил новый учебник полового воспитания, в котором была разорвана какая-либо связь между половыми отношениями и браком. Новый руководящий принцип звучал следующим образом: «Важнейшей целью обучения в области межличностных отношений является развитие способности к близким отношениям… В половой жизни можно обходиться без близких отношений, но учебный курс межличностных отношений исходит из 17

Annika Baude, “Public Policy and Changing Family Patterns in Sweden, 1930—1977,” in Jean Lipman-Blumen and Jessie Bernard, eds., Sex Roles and Social Policy: A Complex Social Science Equation (New York: SAGE Studies in International Sociology, 1979), pp. 145—172. 261


того, что половые отношения на основе тесной личностной связи отвечают глубинным человеческим потребностям»18. К 1980 г. социальная революция в Швеции была завершена как на правовом, так и на институциональном уровне. В некоторых отношениях, правда, население еще не вполне освоилось с новыми порядками. Например, несмотря на 20 лет систематической индокринации, шведские школьницы все еще склонны выбирать «традиционно женские» профессии, а отпуском по уходу за ребенком все еще, как правило, пользуются женщины, хотя им могут пользоваться и мужчины19. Время от времени вспыхивает озабоченность повышением рождаемости и беспокойство о национальном будущем Швеции20. Но эти примеры идейной отсталости, проливающие, пожалуй, некоторый свет на природу человека, уже стали предметом усиленного внимания социальных психологов и правительственной системы образования, так что долго это не продлится. Истинные новые реалии Швеции видны в социальной статистике: только за 1966—1974 гг. коэффициент брачности в Швеции упал на 40%, и сегодня он ниже, чем в любой другой развитой стране. Судя по сложившимся тенденциям, 36% шведок, родившихся в 1955 г., так и не выйдут замуж к пятидесяти годам (среди родившихся в 1940 г. таких было только 9%). Впрочем, совместное проживание без заключения брачного союза остается довольно частым явлением и достигает 50% среди мужчин в возрасте от 25 до 29 лет. Уровень рождаемости на 15—20% ниже уровня простого воспроизводства населения (коэффициент фертильности составляет 1,7—1,8), 18

19

20

262

Instruction Concerning Interpersonal Relations (Stockholm: National Swedish Board of Education, 1977), p. 11; Poponoe, Disturbing the Nest, pp. 148—155. См.: Monica Boethius, “The Working Family,” Social Change in Sweden 30 (May 1984): 5; “Equality Between Men and Women in Sweden,” Fact Sheets Published by the Swedish Institute, December 1983, pp. 1—2; Berit Rollen, “The Working Family: Work and Family Patterns,” доклад, представленный на семинар “The Working Family: Perspective and Prospects in the U. S. and Sweden,” при поддержке Информационной службы Швеции и посольства Швеции в США, Washington, D. C., May 1984, pp. 1—2. Последний раз это произошло в 1976—1978 гг. См.: Erland Hofsten, Flera Barn i Sverige?: Om befolkningsutvecklingen förr, nu, och i framtiden (Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1978/1983), pp. 67—77, 124—150.


а половина детей сегодня рождается вне брака. Если сложить коэффициент разводов и «коэффициент распада сожительствующих пар», Швеция окажется мировым чемпионом по этому показателю. Швеция отличается также самым малым в мире средним размером семьи (2,2 человека) и самым высоким процентом одиноких людей. На самых передовых рубежах — центр Стокгольма, где одиноки 63% его жителей. При этом работают 85% шведок, имеющих детей дошкольного возраста, а встретить молодую домохозяйку теперь практически невозможно. Волонтерство, в свое время возникшее в районах с большим количеством домохозяек, практически исчезло. В половых отношениях шведов господствует рационализм, и даже подростки чрезвычайно дисциплинированно используют противозачаточные средства. Средний возраст первого полового сношения у шведских девочек понизился до четырнадцати лет, зато Швеция является единственной западной страной, в которой в последние годы понизилось число абортов в подростковом возрасте21. Мюрдали могут спать спокойно: их политика народонаселения убила семью и создала новый мир, в котором теперь живут шведы. Вызывает вопросы лишь то, смогут ли шведы воспроизводить себя в этом постсемейном мире, но даже эта цель, пожалуй, была лишь ностальгической причудой Гуннара: оказавшись полезной на определенном этапе, она никогда не была важна для его супруги и не играла существенной роли в их подлинном видении будущего. Хотя Мюрдали и в самом деле почти все заимствовали у других — политические идеи, интерпретации и даже общие идеологические схемы, — они были необходимым звеном важнейшей исторической драмы. Их творческая энергия пошла на то, чтобы слепить из этих концепций целостную картину будущего, навязать социал-демократам программу и тактику и создать институты, которые со временем воплотят их мечту в реальность. Некоторые комментаторы склонны рассматривать Швецию просто как передовую нацию в переходе цивилизации к «исследователей организации жизни без нуклеарной семьи 21

Превосходное описание социологии современной Швеции см. в: Poponoe, Disturbing the Nest, pp. 167—177. См. также: Elise F. Jones et al., “Teenage Pregnancy in Developed Countries: Determinants and Policy Implications,” Family Planning Perspectives 17 (March/April 1985): 53—62. 263


исследователей», а Мюрдалей — как чрезвычайно проницательных исследователей общества, которые сумели лучше кого бы то ни было разглядеть направление социальной эволюции и вовремя присоединиться к победоносному движению истории22. Было бы правильнее, однако, видеть в них ярких и эффективных идеологов и публицистов, осознавших могучий политический потенциал избирательного использования общественных наук и заставивших шведов принять решения, породившие тот мир, в котором сегодня живут их потомки. Сегодня круг замыкается, и шведский проект будущего возвращается в США. Идеи, возникшие в результате общения с прогрессистскими американскими авторами в 1929— 1930 годы, теперь воплощены в образцовом обществе, которым сегодня восхищаются американские левые политики. Шведский режим, основанный на государственной защите равенства полов, обобществленном воспитании детей, индивидуализированной этике, централизованном руководстве и коллективизированном жилье, сегодня преподносится в США как решение клубка семейных и трудовых проблем, стоящих перед современным постиндустриальным обществом. Некоторые сторонники этого пути даже окрестили предложенную ими федеральную программу государственных центров дошкольного воспитания, оплачиваемого родительского отпуска по уходу за детьми, модификации гендерных ролей и социализированного жилья программой «семейной политики» и требуют скорейшего ее принятия в интересах «детей общества». И ученые соединяют силы в поддержку шведской модели, мобилизуют цифры и факты ради демонстрации того, что американские обычаи отжили свое, что труд домашней хозяйки — ненужный пережиток, а работающая мать, напротив, — «социальный факт». Даже государственные комиссии, от созванной в 1979 г. Белым домом Конференции по семье до назначенной в 1989 г. Национальной комиссии по детям, несут на себе знакомые черты старых экспериментов. Словом, в наши дни влияние Мюрдалей все так же действенно, все так же определяет и питает начатую в XX веке борьбу по этому принципиальному вопросу внутренней политики. 22

264

Попоноэ тяготеет именно к такому истолкованию, хотя оставляет открытой возможность возвратного движения. См.: Poponoe, Disturbing the Nest, pp. 187—214, 305.

Âìåñòî ïîñëåñëîâèÿ ×ÒÎ ÃÎÑÓÄÀÐÑÒÂÎ ÄÅËÀÅÒ Ñ ÍÀØÈÌÈ ÑÅÌÜßÌÈ В небольшой работе «Бюрократия» Людвиг фон Мизес отмечал, что современный социализм «держит индивида под жестким контролем от рождения и до самой смерти», а «дети и подростки прочно интегрированы во всеохватывающую систему государственного контроля». В другом контексте он, противопоставляя «капитализм» и «социализм», приходит к заключению: «Между этими двумя системами не может быть никакого компромисса. Вопреки широко распространенному заблуждению, не существует среднего пути, третья система невозможна как форма долговременной организации общества». В своих заметках я хочу подчеркнуть обоснованность этого утверждения применительно к положению семьи и детей в современном шведском государстве, представляющем собой наиболее типичный образец «третьего пути». Обращаясь к примеру Швеции, мы видим классический случай бюрократического манипулирования, направленного на разрушение института, являющегося главным соперником государства в роли объекта лояльности, — семьи. Рассматривая это соперничество между государством и семьей, важно понимать, что во всех обществах существует определенное количество «иждивенцев». В каждом сообществе людей есть младенцы и дети, глубокие старики, люди, страдающие тяжелыми болезнями, а также с серьезными физическими или психическими недостатками. Они не могут сами о себе позаботиться. Без помощи других они просто умрут. В каждом обществе должны существовать способы позаботиться об этих иждивенцах. В условиях свободы защиту и заботу, в которых нуждаются такие люди, предоставляет естественный институт семьи (дополняемый и поддерживаемый местными сообществами и добровольными организациями). Более того, именно в автономной семье — и только в семье — фактически дейст265


вует чистый социалистический принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Историю возникновения и роста государства благосостояния можно описать как постепенную передачу функции поддержки «иждивенцев» от семьи к государству, от сообщества людей, связанных друг с другом узами крови, брака и усыновления, к сообществу людей, зависимых от государственных служащих. Этот процесс начался в Швеции в середине XIX в. с реализации бюрократических проектов, которые стали разрушать связи между родителями и их детьми. В соответствии с классической моделью, первым действием по установлению государственного контроля над детьми было принятие в 40-х годах XIX в. закона об обязательном посещении школ. Хотя эта мера была оправданной в том отношении, что она повышала уровень знаний и благосостояние людей, на более глубинном уровне она задала внутреннюю динамику в направлении социализации времени детей, т.к. исходила из посылки, что государственные должностные лица — чиновники Шведского королевства — лучше родителей знают, на что должно быть потрачено время ребенка и чего нельзя ожидать от родителей, а тем более полагаться на них в том, что они уберегут своих детей от эксплуатации. Следующий шаг был сделан в 1912 г., когда было принято законодательство, по сути дела запрещающее детский труд на фабриках и до определенной степени — на фермах. Опятьтаки неявная посылка состояла в том, что государственные чиновники, занимающиеся социальными вопросами, лучше могут судить о том, на что следует тратить время детей, и у них больше сочувствия и сострадания к детям, чем может быть у родителей этих детей. Завершающий шаг пришелся примерно на то же время, когда шведское правительство внедрило программу пенсионного обеспечения по старости и нетрудоспособности, которая быстро охватила все население. Сущность данного акта состояла в социализации еще одной функции по содержанию иждивенцев — на сей раз дело касалось «глубоких стариков» и «слабых» взрослых зрелого возраста. На протяжении всех предшествующих эпох забота о пожилых людях была делом семьи. Отныне же она должна была стать делом государства. Суммарным результатом всех этих реформ стала социализация экономической ценности детей. Была разрушена естествен266

Вместо послесловия

ная экономика домохозяйства и аннулирована та экономическая ценность, которую дети давали своим родителям, будь то в качестве работников семейного предприятия или в качестве «страхового полиса» для жизнеобеспечения в старости. Родители по-прежнему несли издержки воспитания детей, но экономический выигрыш, который эти дети со временем могли приносить, был присвоен «обществом», сиречь бюрократическим государством. Как скажет вам любой экономист «школы Гэри Беккера», предсказуемым результатом этих изменений должно было стать снижение спроса на детей, и именно это случилось в Швеции. Начиная с конца XIX в. рождаемость в Швеции стала быстро снижаться, и к 1935 г. страна имела самый низкий уровень рождаемости в мире, ниже уровня нулевого прироста населения, при котором численности нового поколения только-только хватает для простого воспроизводства предыдущего. Стандартная теория демографического перехода на протяжении долгого времени утверждает, что это падение уровня рождаемости является необходимым и неизбежным последствием индустриализации в Новое время, что стимулы, свойственные капиталистической экономике, разрушительно воздействуют на традиционные семейные отношения. Но, хотя в индустриальном обществе традиционная семья действительно сталкивается с внешним давлением нового типа, новейшие исследования наводят на мысль о том, что на деле гораздо более серьезные вызовы для нее порождаются ростом государства. Ученый-демограф из Принстонского университета Норман Райдер, рассматривая опыт многих стран, выводит общую для них главную причину снижения рождаемости из внедрения массового государственного образования. «Образование подрастающего поколения оказывает подрывающее влияние», — пишет он. «Политические организации, подобно экономическим организациям, требуют лояльности к себе и пытаются нейтрализовать семейный партикуляризм. Идет борьба между семьей и государством за юные умы», и в этой борьбе государственные школы, посещение которых обязательно, служат «главным инструментом обучения гражданской позиции, который напрямую обращается к детям через голову их родителей». Подтверждая универсальную значимость шведского примера, Райдер добавляет, что кроме принудительно267


го обучения, повышающего издержки воспитания детей для родителей, запрет детского труда еще более снижает их экономическую ценность. Более того, государственная система пенсионного обеспечения обрезает естественные связи между поколениями семьи еще и с третьей стороны, и в результате государство оказывается новым средоточием первичной лояльности. Хотя система построения семьи в стране может на какоето время быть реорганизована на основе нуклеарной воспроизводственной единицы «муж—жена», даже эта база независимого существования со временем разлагается. Конечным результатом государственного вмешательства, по утверждению Райдера, является все более снижающаяся рождаемость и такая ситуация, при которой живущие индивиды, каждый по отдельности, оказываются связанными с правительством отношениями зависимости. Противоречия, присущие этому способу социальной организации, отчетливо проявились в Швеции в начале 30-х годов XX в. Когда рождаемость упала ниже уровня нулевого прироста населения, шведские консерваторы подняли неистовый шум по поводу «угрозы депопуляции» и исчезновения шведских детей. Они утверждали, что проблема коренится в духовной дезориентации, упадке христианства, росте материализма или личного эгоизма. Никто — ни единая душа из правой части политического спектра! — не обратил внимания на проблемы, вытекающие из образовательного и социального законодательства предшествующих примерно 90 лет. Неудивительно, что, когда «кризис народонаселения» в Швеции достиг точки кипения, появилось достаточно возможностей для демагогии и использования его в тех или иных интересах. В этой ситуации в дело вступили двое молодых шведских обществоведов Гуннар Мюрдаль и его жена Альва Мюрдаль. Прежде чем перейти к тому, каким образом они воспользовались, ко благу или ко злу, дискуссией о народонаселении, позвольте мне сказать несколько слов об их предшествующей биографии и о том, как она повлияла на их последующую деятельность. Бюрократический патернализм в Швеции к тому времени уже имел долгую историю, начало которой восходит к государственному аппарату, построенному королями династии Ваза в XVI в., и к подавлению региональной автономии после 268


неудачного восстания Нильса Даке в 40-х годах того же века. Однако Мюрдали представляли собой нечто новое и «очень характерное для XX века». Они были специалистами в области общественных наук — т.е. интеллектуалами из академической среды, — приверженными государственному активизму нового типа. Как разъясняла сама Альва Мюрдаль: «Ныне политика… поставлена под контроль логики и технических знаний и, таким образом, вынужденно превращается в конструктивную социальную инженерию». Следующий момент, связанный с биографией Мюрдалей, также имеет существенное значение. Хотя американцев постоянно достают ссылками на великую мудрость «шведской модели», очень важно иметь в виду то, насколько сильно новое шведское государство благосостояния опиралось на американские эксперименты. Супруги Мюрдали провели 1929/30 учебный год, ставший последним годом «Прогрессивной эры» американской истории, путешествуя по США за счет стипендии, предоставленной Фондом Лауры СпелманРокфеллер. В этот период Альва Мюрдаль попала под влияние так называемой чикагской школы социологии. В частности, Уильям Огберн внушил ей свою идею, что повышение роли государства и школы неизбежно происходит за счет семьи и что семья будет все больше и больше «терять свои функции» по мере отступления из сферы исторической необходимости в сферу, относящуюся исключительно к личности. Альва Мюрдаль провела также довольно много времени в Институте детского развития Колумбийского университета и посещала экспериментальные детские сады (центры дошкольного образования), функционировавшие на гранты Фонда Рокфеллера, которые произвели на нее глубокое впечатление в качестве примера общественного выполнения родительских обязанностей. В то же время работа Гуннара Мюрдаля в Колумбийском и Чикагском университетах навела его на мысль о том, что развертывающаяся в Швеции дискуссия о «кризисе народонаселения» содержит в себе огромный политический потенциал. В важной статье «Дилемма социальной политики» («Social Policy’s Dilemma»), опубликованной в 1932 г. в шведском авангардистском журнале «Spektrum», Гуннар Мюрдаль обнаруживает необходимый политический рычаг. Он начинает статью с того, что фиксирует компромисс, достигнутый 269


в Европе к 1914 г. между «социализмом с зачатками либерализма» и «либерализмом с зачатками социализма». По условиям этого соглашения, пишет он, либерализм XIX в. отказался от своего мальтузианского пессимизма и рыночного догматизма и согласился с необходимостью реформ, направленных на защиту рабочих; в то же время социалисты отказались от целей революции и массового перераспределения собственности, выразив согласие с идеей последовательных шагов, направленных на материальную помощь рабочему классу. Однако мировая война пошатнула этот компромисс. Мюрдаль заявил, что классический либерализм мертв, а ряды его поборников рассеяны. Он также доказывал, что рабочее движение должно быть снова радикализировано и что оно должно стремиться к социальной политике нового типа. В условиях старого компромисса, утверждал Мюрдаль, социальная политика ориентировалась на симптомы, предоставляя помощь бедным или больным. Новая социальная политика должна быть по своей природе превентивной. Сегодня специалисты по общественным наукам, используя современные методы исследования, в силах использовать государство для того, чтобы предотвратить появление социальных патологий. По мнению Мюрдаля, профилактическая социальная политика, опираясь на гуманистически ориентированные ценности и рациональную науку, ведет к «естественному союзу» корректной технологии и радикальной политики в рамках единого решения. Мюрдаль особо отметил демографический кризис в Швеции, предоставляющий возможность использования рационального социологического анализа для выработки эффективных и радикальных идей по поводу навязываемых государством изменений. Супруги Мюрдали облекли плотью эту программу в своем бестселлере «Кризис в вопросе о народонаселении», опубликованном в 1934 г., — блестяще аргументированной работе, которая существенно изменила Швецию. В то время как шведские консерваторы продолжали выражать озабоченность упадком сексуальной морали, Мюрдали прямо указывали на противоречия, создаваемые непоследовательным внедрением государства благосостояния. Они соглашались с тем, что предшествующие действия государства, такие как принуждение к посещению школ, запрет на детский труд и государственные пенсии по старости, привели к снижению ценно270


сти детей для родителей. Но издержки, связанные с детьми, по-прежнему несла семья. В результате дети стали главной причиной бедности. Благодаря стимулам, созданным государством, те самые люди, которые вносят наибольший вклад в выживание нации тем, что заводят детей, оказались затянуты в трясину бедности, скверных жилищных условий, плохого питания и скудных возможностей для отдыха. Теперь молодые пары сталкиваются с необходимостью добровольного выбора между бедностью при наличии детей и более высоким уровнем жизни без детей. Взрослые молодые люди принуждаются к содержанию пенсионеров и нуждающихся через посредство государственной системы пособий и в то же время должны содержать детей, которым дали жизнь. Под воздействием этого двойного бремени они выбрали сокращение количества детей, т.к. это единственный фактор, который они могут контролировать. Результатом для Швеции стали депопуляция и призрак вымирания нации. Согласно Мюрдалям, существуют только две альтернативы. Первая из них, а именно отмена государственного школьного образования, законов о детском труде и государственных пенсий по старости с целью восстановления автономии семьи, «даже не заслуживает обсуждения». Другая альтернатива, единственная, которая может быть реализована, состоит в завершении построения государства благосостояния и снятии оставшихся стимулов к снижению деторождения путем социализации практически всех прямых издержек, связанных с их рождением и воспитанием. Попросту говоря, рассуждение выглядело примерно следующим образом: для того, чтобы разрешить проблемы, в значительной степени вызванные предшествующими актами государственного вмешательства, государство теперь должно вмешаться по полной программе. Это означало курс на «велферизм» нового типа: «Речь идет о профилактической социальной политике, направленной на повышение качества человеческого материала и в то же время на радикальное перераспределение доходов, которая делает значительную часть бремени содержания детей заботой всего общества». Никогда прежде государственная бюрократия не наделялась такими полномочиями. Согласно самому смыслу слова «профилактической», такая политика делала все шведские семьи объектами поддержки, наблюдения и контроля. Никогда нельзя знать заранее, где именно может возникнуть 271


проблема, поэтому для того, чтобы ее предотвращение стало реальным, должны быть реализованы всеохватные меры бюрократического вмешательства. Подчеркивая необходимость этого, Мюрдали приходят к заключению: «Тем самым проблема народонаселения трансформируется в наиболее действенный аргумент для всеобъемлющей и радикальной социалистической перекройки общества». Альтернативой, говорят они прямо, будет вымирание нации. Их программа поддерживала всеобщие государственные пособия на детскую одежду, всеобщую систему медицинского страхования, право всех детей на бесплатное посещение детского сада, государственные летние детские лагеря, бесплатные завтраки и обеды для школьников, финансируемое государством строительство жилья для семей, разовые выплаты в связи с рождением ребенка для покрытия косвенных издержек, связанных с его воспитанием, ссуды молодоженам, расширение государственных услуг в сфере акушерства и гинекологии, централизованное экономическое планирование и т.д. В результате цель, которую они ставили, по сути дела состояла в социализации потребления, при которой все семьи обеспечиваются рационально устанавливаемым и довольнотаки единообразным набором государственных услуг, предоставлением которых управляют государственные служащие, а финансирование происходит за счет налогообложения богатых и бездетных. Критикам, указывавшим на то, что эта программа фактически ставит под угрозу институт семьи, был дан ответ в характерной для Мюрдалей непосредственной манере: «Современная маленькая семья является по сути дела… патологией. Старый идеал должен отмереть по мере ухода поколений, которые его придерживались». Попытки апеллировать к свободе и автономии семьи вызвали столь же хлесткий ответ. Мюрдали заявили, что «ложное индивидуалистическое желание» со стороны родителей иметь «свободу» в воспитании своих собственных детей имеет нездоровый источник: «…Набивший оскомину пафос, с которым защищают „личную свободу“ и „ответственность за собственную семью“, по большей части проистекает из на садистской склонности включать в это понятие „свободы“ неограниченное и неконтролируемое право господствовать над другими». 272


Для того, чтобы воспитать детей приспособленными к жизни в мире, основанном на общественном сотрудничестве, «мы должны освободить их в большей степени от самих себя», а для этого передать их на попечение и обучение специалистам, получившим сертификат от государства. Не патологическая маленькая семья, а коллективное попечение в течение дня, осуществляемое контролируемыми государством экспертами, в большей степени соответствует чистой цели уничтожения общественных классов и построения общества, основанного на экономической демократии. В период между 1935 и 1975 гг. программа преобразования домашнего быта, сформулированная Мюрдалями, направляла эволюцию шведского государства благосостояния, хотя ее воздействие было неравномерным во времени. Периоды бюрократического активизма — с 1935 по 1938, с 1944 по 1948 и с 1965 по 1973 г. — перемежались проявлениями упорного сопротивления со стороны населения страны или периодами, когда бюджетные ограничения задерживали реализацию замысла в полном объеме. Однако к тому времени, когда процесс завершился, большинство компонентов программы Мюрдалей в отношении семьи было проведено в жизнь. Каковы же были конкретные результаты? После того, как декретом государства семья была лишена всех производственных функций, всех функций, связанных со страхованием и помощью нетрудоспособным людям, и значительной части функций в сфере потребления, нет ничего удивительного в том, что все меньше и меньше шведов выбирают жизнь в составе семьи. Коэффициент брачности упал до рекордно низкого уровня среди современных стран, в то время как доля взрослых людей, живущих в одиночестве, быстро росла. Например, в центральной части Стокгольма к середине 80-х годов XX в. более двух третей населения жило в семьях, состоящих из одного человека. В условиях, когда издержки и польза, связанные с наличием детей, полностью социализированы, а естественные экономические выгоды от вступления в брак намеренно уничтожены соответствующим законодательством, вынашивание детей также было отделено от брака: к 1990 г. неммного более половины рождений в Швеции произошло вне брака. Дети также получают значительную часть благ, предоставляемых государством в качестве обеспечения их «прав»: бесплатную медицинскую и стоматологическую помощь, деше273


вый общественный транспорт без ограничений, бесплатное питание, бесплатное образование и даже услуги государственных «детских адвокатов», которые могут вмешаться в тех случаях, когда родители выходят за отведенные им рамки. Детям тоже больше не нужна семья — теперь их настоящим родителем выступает государство. Более того, социолог Дэвид Попоноэ из Университета Ратджерса полагает, что термин «государство благосостояния» больше неприменим к этой форме тотальной личной зависимости от государства. Вместо этого он использовал категорию «общество зависимых» («client society»), к которой относил страны, в которых «граждане по большей части находятся в ситуации зависимости от большой группы государственных служащих, опекающих их на протяжении всей жизни». В Швеции люди старших поколений «свободны» от потенциальной зависимости от своих выросших детей; младенцы, дети и подростки «свободны» от необходимости полагаться на своих родителей в том, что касается их защиты и средств к существованию; когда они вырастут и станут взрослыми, они будут «свободны» от каких-либо серьезных обязательств по отношению к своим биологическим родителям и к своим детям; наконец, мужчины и женщины «свободны» от какихлибо взаимных обязательств, некогда воплощавшихся в браке. Эта «свобода» дается в обмен на всеобщую и всепроникающую зависимость от государства и почти полную бюрократизацию того, что когда-то было семейной жизнью. Мизес оказался прав: выяснилось, что в этой сфере не существует никакого «среднего пути». Наоборот, Швеция представляет собой более завершенную и, следовательно, еще более деспотическую версию социалистической организации быта, чем в СССР, намного превосходя последний случай по широте охвата и глубине проникновения. Однако современное шведское государство благосостояния содержит собственные противоречия, породившие проблемы, которые выходят на поверхность в последнее время. Прежде всего от «демографического противоречия» государства благосостояния не так-то легко избавиться. При демократическом строе с характерным для него рентоориентированным поведением тот, кто контролирует наибольшее число голосов, получает наибольшую выгоду. И даже в Швеции действует общее правило, по которому пожилые люди 274


голосуют, а дети — нет. Хотя шведская «семейная политика» оказалась достаточно эффективным средством разрушения семьи как независимой организации, она не смогла добиться успеха в прекращении чистого перераспределения богатства от относительно более молодых к относительно более старым через государственные программы и бюджетные трансфертные платежи. Далее, в «обществе зависимых» государство никогда не бывает в состоянии обеспечить всех нуждающихся в попечении по той простой причине, что это было бы слишком дорого. Но в то же время в условиях государства благосостояния семьи, которые сами оказывают поддержку своим членам, ставятся в невыгодное положение, а те, которые прекращают оказывать поддержку на основе семейных уз, получают поощрение в виде государственного попечения. Датский чиновник системы социального обеспечения Бент Андерсен следующим образом описывает эту проблему: «Государство благосостояния, основанное на рациональных принципах, содержит неустранимое противоречие: для того, чтобы оно могло исполнять функции, ради которых создано, его граждане должны воздерживаться от того, чтобы в полной мере пользоваться его услугами и возможностями получения пособий, т.е. они должны вести себя иррационально, будучи мотивированы неформальными институтами социального контроля, которые, однако, по мере роста государства благосостояния сами имеют тенденцию к исчезновению». По всем признакам похоже, что шведская модель, «средний путь», третья альтернатива и т.п. оказалась дискредитированной в то самое время, когда «второй путь» — коммунизм — рассыпался в прах. Но, к сожалению, шведская модель живет — а в скором времени может достичь расцвета — в США, где логика и аргументы, использованные Мюрдалями в 30-х годах XX в., находятся на пороге полного политического успеха. Экономист Сильвия Энн Хьюлетт в своей книге «Когда ломается ветка» («When the Bough Breaks»), выпущенной ведущим неоконсервативным издательством «Basic Books», пишет: «В [современном] мире дети стали не только „бесполезными“ для родителей, но и вдобавок требуют больших денежных расходов. Оценки стоимости воспитания одного ребенка варьируются от 171 тыс. до 265 тыс. долл. В обмен на 275


эти расходы „ожидается, что ребенок подарит любовь, улыбки и эмоциональное удовлетворение“, но никак не деньги и не труд». Она продолжает: «Этот факт ставит перед нами ключевую американскую дилемму. Мы ожидаем, что родители будут тратить огромное количество денег и энергии на воспитание своих детей, в то время как материальные выгоды от этого будет получать общество в целом. Издержки остаются частными, а выгоды все в большей степени становятся общественными… В современную эпоху очень рискованно, глупо и жестоко полагаться на иррациональную приверженность родителей тому, чтобы рожать и растить детей. Мы уже научились делить друг с другом издержки и бремя воспитания наших детей. Пришло время принять определенную коллективную ответственность за следующее поколение». Далее Хьюлетт излагает политическую программу для Америки, включающую обязательный отпуск для родителей, гарантированный и бесплатный доступ детей и матерей к медицинской помощи, государственное обеспечение высококачественных услуг детских дошкольных учреждений, увеличение «инвестиций в образование», значительные жилищные субсидии для семей с детьми и т.д. Это что-то напоминает, не так ли? И неудивительно: именно такими были доводы и основные положения программы, предложенной шведам в 1934 г. Альвой и Гуннаром Мюрдалями, хотя в данном случае отсутствует их радикальная, недвусмысленно социалистическая риторика. Тем не менее именно эта книга побудила бывшего председателя правления компании «Procter and Gamble» Оуэна Батлера заявить: «Вывод однозначен: если мы сегодня не будем более благоразумно инвестировать в наших детей, экономическое и социальное будущее нашей страны окажется под угрозой». Те же самые аргументы являются доминирующими в так называемой новой политике детства, обсуждаемой в Вашингтоне в связи с избранием Барака Обамы. Одновременно «профилактическая социальная политика» стала объединяющим лозунгом для всех прочих американских сторонников перемен. Выдвигаются хорошо знакомые аргументы: помощь, оказываемая государственными чиновниками в более ранние периоды жизни, является менее затратной и более результативной, чем в более поздние; чем позже выяв276


ляются симптомы проблемы, тем больше издержек она влечет; «раннее вмешательство создает те же проблем, что и любая инвестиция в будущий рост — дивиденды приходят потом», и т.д., и т.п. Все это звучит в некотором смысле разумно, но конечным результатом будет кошмар бюрократического всевластия и фактически разрушение института семьи в Америке. Еще в 1991 г. мы могли уловить тонкое дуновение неясно проступавшего впереди нового американского порядка. Консультативный комитет США по жестокому обращению с детьми и безнадзорности (U. S. Advisory Board on Child Abuse and Neglect), члены которого были назначены исключительно администрациями Рейгана и Буша, назвал жестокое обращение с детьми «общенациональной угрозой», добавив: «Никакая другая проблема не может сравниться с этой по своей способности вызывать или усиливать целый ряд социальных болезней». Ключевой вывод доклада Консультативного комитета состоял в том, что федеральное правительство и правительства штатов тратят слишком много времени на расследование предполагаемых случаев жестокого обращения с детьми; вместо этого федеральное правительство должно сосредоточиться на предотвращении жестокого обращения и безнадзорности еще до того, как они имеют место. Комитет рекомендовал федеральному правительству незамедлительно разработать национальную программу «домашних посещений» всех новоиспеченных родителей и их новорожденных детей сотрудниками государственной системы здравоохранения и дознавателями социальных служб, которые могли бы распознавать потенциальных виновников жестокого обращения и оказывать им социальную помощь. Вдобавок к этому принципу «Бюрократа социальных служб — в каждый дом!» Консультативный комитет призвал к проведению «национальной политики защиты детей», в рамках которой федеральное правительство должно гарантировать всем детям право жизнь в безопасных условиях, и к созданию соответствующего аппарата для проведения в жизнь такой политики. Разумеется, Хьюлетт права, когда говорит о слабых местах существующего ныне в Америке государства благосостояния: мы социализировали экономическую ценность детей, а соответствующие издержки предоставили по-прежнему нести родителям каждого ребенка по отдельности. США сегодня, 277


как и Швеция в 1934 г., имеют незавершенную версию чистой модели государства всеобщего благосостояния. Она также права, когда указывает, что за это приходится платить: число американских детей, рождающихся в течение года в браке, стагнирует на протяжении десятилетий на уровне, на 30% более низком, чем тот, который соответствует нулевому приросту населения. Американцы просто-напросто не вкладывают свои собственные время и деньги более чем в одного или двух детей главным образом потому, что оно того не стоит. (Да, общий уровень рождаемости подрос, но это произошло исключительно благодаря резкому росту числа внебрачных рождений: с 665 тыс. в 1980 г. до более чем 1600 тыс. в 2007-м; по-видимому, этот тип деторождения хорошо субсидируется нашей системой социальных пособий.) Но альтернатива «шведскому решению» существует. Та самая, которую д-р Хьюлетт не хочет упоминать и которую Мюрдали шестьдесят лет назад отвергли как «не заслуживающую обсуждения». Эта альтернатива называется «свободное общество», на пути к которому мы не достраиваем до логического завершения государство благосостояния и общество зависимых путем распространения щупалец бюрократии, оплетающих каждого ребенка, а демонтируем то, что было понастроено до сих пор. Эта программа проста, радикальна и, исходя из вполне прагматических мотивов, антибюрократична: 1) прекратить принудительное, контролируемое государством образование, предоставив решение вопросов обучения и воспитания детей их собственным родителям и законным опекунам; 2) отменить законы о детском труде на том основании, что родители и опекуны лучше всего могут оценить, что соответствует интересам их детей и способствует их благополучию, — всяко лучше, чем государственные бюрократы в любом сочетании; 3) демонтировать государственную систему социального страхования и пенсионного обеспечения, опять-таки предоставив функцию защиты и жизнеобеспечения пожилых людей самим гражданам и их семьям. Такие действия восстановят для родителей экономические выгоды от рождения и воспитания детей и таким образом положат конец тому противоречию, которое составля278


ет ключевую характеристику незавершенного государства благосостояния. Большинство комментаторов ответили бы на это, что такие действия невозможны, немыслимы в современном индустриальном обществе. Если мы предпримем такие реакционные меры, скажут они, то, с учетом нынешних реалий и сложности современного мира, результатом будет хаос. В качестве ответа я бы указал на некоторые группы, тут и там встречающиеся в Америке, которые, благодаря то ли какой-то удивительной причуде истории, то ли политическому чуду, все еще живут на какой-нибудь из немногих «территорий свободы» и которые вполне выживают в таких «невозможных» условиях. Одним из неожиданных, но интересных примеров может послужить Церковь амишей старого порядка, члены которой отражают все попытки правительства лишить их собственной особой образовательной практики (а именно обучения в школе только учителями-единоверцами и только до восьмого класса), интенсивно используют детский труд и из принципа отказываются от участия в государственной системе пенсионного страхования (Social Security) и медицинской помощи пенсионерам (Medicare), а также от государственных пособий фермерам. Амишам не только удается выживать в индустриальной рыночной среде — они процветают. Их семьи в три раза больше, чем средняя американская семья. В условиях честной конкуренции их фермы оказываются прибыльными «и в хорошие времена, и в плохие». Их норма сбережений исключительно высока. Их методы ведения сельского хозяйства, для которых характерно разумное, заботливое землепользование и отказ от химикатов и искусственных удобрений, являются образцовыми с точки зрения любых экологических стандартов. В период, когда численность американских фермеров резко падала, сельскохозяйственные поселения амишей широко распространялись с первоначальной опорной территории в Юго-Восточной Пенсильвании на Огайо, Индиану, Айову, Теннесси, Висконсин, Миннесоту и еще дюжину штатов. Вероятно, сравнительно немногие американцы решили бы жить так, как амиши, если бы им была предоставлена действительная свобода выбора. Но ведь никто не может с уверенностью сказать, какой была бы Америка, если бы ее граж279


дане действительно были освобождены от бюрократического контроля над их семьями, установление которого началось более ста лет назад с возникновения принудительно посещаемых государственных школ. Как бы то ни было, я абсолютно уверен, что в условиях подлинной свободы семьи будут более крепкими, дети более многочисленными, а мужчины и женщины более счастливыми и удовлетворенными. По мне, так этого достаточно.

ÈÇÁÐÀÍÍÀß ÁÈÁËÈÎÃÐÀÔÈß I. Неопубликованные источники Arbetarrörelsens Arkiv (Labor Movement Archive, Stockholm) Alva and Gunnar Myrdal Clipping Collection (AGMC) Alva Myrdal Archive (AMA) Alva Myrdal Archive Letter Collection (AMAL) Ernst Wigforss Colection (EW) Eva Wigforss Collection (EVW) Gunnar Myrdal Archive (GMA) Gunnar Myrdal Archive Letter Collection (GMAL) Gustav Möller Archive (GMÖA) Per Albin Hansson Collection (PAH) Preliminär förteckning över Alva och Gunnar Myrdal arkiv (1976) Socialdemokratiska arbetarparti arkiv (SAP: Social Democratic Labor Party Archive, Stockholm) Partistyrelsens protokoll, 1934—38 Verkställande utskottets protokoll, 1934—38 Verkställande utskottets bilagor, 1934—36 Socialdemokratiska riksdagsgrupp (Social Democratic Parliamentary Group, Stockholm) Socialdemokratiska riksdagsgruppens förtroenderådets protokoll, 1935—37 Socialdemokratiska riksdagsgruppens protokoll, 1935—37 Riksarkivet (National Archives, Stockholm) Papers of the 1933 Bostadssociala Utredningen (Social Housing Investigation), RA Komm Nr. 1423 (RA 1423), vol. F:l Papers of the 1935 Befolkningskommissionen (Population Commission), RA Komm. Nr. 542 (RA 542), vols. 1—13. Note from Alva Myrdal to the author, 23 July 1977 II. Опубликованные первичные документы Protokoll från Sverges socialdemokratiska arbetarpartis 15:e Kongress (Stockholm, 3—9 April 1936). Stockholm: Tryckerietaktiebolaget Tiden, 1937. 281


Riksdagens protokoll: Protokoll vid lagtima Riksdagsmötet och bihang till Riksdagens protokoll. 1931, 1935—39. III. Интервью, взятые автором Gunnar Myrdal, 8 March 1976 (Philadelphia) Alva and Gunnar Myrdal, 20 July 1976 (Stockholm) Gunnar Myrdal, 26 July 1976 (Stockholm) Gunnar Myrdal, 30 July 1976 (Stockholm) Alva Myrdal, 7 July 1977 (Stockholm) Alva and Gunnar Myrdal, 29 July 1977 (Stockholm) Alf Johansson and Brita Åkerman, 26 July 1976 (Stockholm) Richard Sterner, 29 June 1977 (Stockholm) IV. Прочие интервью (опубликованные и неопубликованные) “Duktiga kvinnor,” Folket, 2 May 1936. Herz, Ulrich. “Intervju med Alva och Gunnar Myrdal [Geneva, July 1970].” I fredens tjänst, pp. 109—46. Stockholm: Rabén and Sjögren, 1971. “Myrdals vill ej ha många barn.” Vecko-Journalen, 5 April 1936. Nyhlén, Eric. Interview with Gunnar Myrdal (1973—?) GMA 96.2.1. Pehrsson, Kajsa. “Samtal med Alf Johansson.” An bo, June 1973, pp. 8—13. V. Правительственные документы и публикации В соответствии со шведской практикой публикации Statens Offentliga Utredningen (SOU) перечислены здесь по темам, а не в алфавитном порядке или по авторам. Radiotjänst. Acta ochfacta i befolkningsfrågan. Stockholm: Aktiebolaget Radiotjänst, 1935. Radiotjänst. Prospekt för radiotjänsts kurs i befolkningsfrågan, 1935—36. Stockholm: Aktiebolaget Radiotjänst, 1935.

Избранная библиография

Radiotjänst. Studiebrev nrs. 1—11 i Serien ‘befolkningsfrågan.’ Stockholm:Aktiebolaget Radiotjänst, 1935—36. SOU 1933: 14. Bostadsfrågan säsom socialt planläganingsproblem: Under krisen och på längre sikt. En undersökning rörande behovet av en utvidgning av bostadsstatistik jämte vissa därmed förbunden socialpolitiska frågor. Stockholm, 1933. SOU 1934: 2. Finanspolitikens ekonomiska verkningar. Arbetslöshetsutredningen. Stockholm, 1934. SOU 1935: 2. Betänkande medförslag rörande Ihn och ärliga bidrag av statsmedel för främjande av bostadsförsörjning för mindre bemedlade barnrika familjer. Bostadssociala Utredningen. Stockholm, 1935. SOU 1935: 49. Betänkande medförslag rörande ändringar i vissa delar av hälsovårdsstadgen samt anordande av förbättrad bostadsinspektion i städer och stadsliknande samhällen m.m. Bostadssociala Utredningen. Stockholm, 1935. SOU 1936: 12. Betänkande angående förlossningsvården och barnmorskeväsendet samt förebyggande mödra— och barnavård. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1936: 13. Betänkande angående familjebeskattningen. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1936: 14. Betänkande angående dels plannmässigt sparande och dels statliga bosättningslån. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1936: 15. Betänkande angående moderskapspenning och mödrahjälp. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1936: 46. Betänkande angående sterilisering. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1936: 51. Yttrande angâende revision av 18 kap. 13 strafflagen m.m. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1936: 59. Betänkande i sexualfrågan. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1936. SOU 1937: 6. Yttrande i abortfrågan. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1937. SOU 1937: 43. Betänkande medförslag rörande lån och bidrag av statsmedel till främjande av bostadsförsörjning för mindre bemedlade barnrika familjer, egnahem m.m. Bostadssociala Utredningen. Stockholm, 1937. SOU 1938: 6. Beiänkande i nàringsfrågan. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938.

283


SOU 1938: 7. Beiänkande angåendebarnbekladnadsbidrag, m.m. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938. SOU 1938: 13. Betänkande angående förvärvsarbetande kvinnors rätisiiga ställning vid âkîenskap och barnsbörd. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938. SOU 1938; 15. Beiänkande angående “landsbygdens avfolkning.” Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938. SOU 1938: 19. Yttrande med socialetiska synpunkter pä befolkningsfrågan. Befolkningskommissionen. Stockholm. 1938. SOU 1938: 20. Betänkande angående barnkrubbor och sommarkolonier m.m. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938. SOU 1938: 24. Betänkande med vissa demograßska utredningar. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938. SOU 1938: 47. Betänkande angående gift kvinnas förvärvsarbeie, m.m. Kvinnoarbetskommitten. Stockholm, 1938. SOU 1938: 57. Slutbetänkande. Befolkningskommissionen. Stockholm, 1938. Statistiska Centralbyrån. Särskilda folkräkningen 1935/36, VI. Partiella folkräkningen i mars 1936: barnantal och döda barn i äktenskapen. Stockholm, 1939. VI. Произведения Альвы и Гуннара Мюрдалей Написанные совместно Альвой и Гуннаром Мюрдалями Kontakt med Amerika. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1941. Kris i befolkningsfrågan. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1934. Написанные Альвой Мюрдаль “A Programme for Family Security in Sweden,” International Labour Review 36 (June 1939): 723—63. “Barnförsörjningen, I, II, III.” Tidevarvet, nos. 34—36 (August-September 1933). “Befolkningsfrågan skall lösas genom ett rikare liv och bättre bostäder.” Nya Samhällei, 20 April 1936. “Befolkningskommissionens arbet, 1935—1938.” Social Årsbok 1939. Stockholm, 1939. 284


“Bygg en stad i arbete, hälsa och skönhet.” Morgonbris, March 1935. “Can Sweden Evolve a Population Policy?” American-Scandinavian Review 25 (Summer 1937): 114—18. “Den återuppväckte befolkningsfrågan.” Social-Demokraten (Stockholm), 28 March 1941. “Den nyere tids revolution i kvindens stilling,” In Kirsten GloerfeltTarp, ed.. Kvinden i Samfundet. Copenhagen: Martins Forlag, 1937. “Den tomma sidan i befolkningspolitiken,” Morgånbris, March 1936. “Del er blitt moderne å ha många barn!” Morgonbladet (Oslo), 24 October 1935. (With Eva Wigforss and Edit Sköld) “Ett ord i rattan tid!” Vi, 29 January 1938. “Fackföreningsfolket och befolkningspolitiken,” Fackföreningsrörelsen, 21 February 1936, pp. 296—99. “Familjen göres om.” Morgonbris, 13 July 1933, pp. 13—15. “Famitjen och krisen.” Vi, 22 February 1941. “Familjens framtid—folkets framtid.” Den 20 September (1936) (A campaign brochure). Familj och lön. Stockholm: Tryckeriaktiebolaget, 1937. Föräldrarfostrans socialpedagogiska uppgifter och organisation, Stockholm: Marcus Boktryckeri, 1938. “Hemmadöttrar.” Yrkeskvinnor, May 1937. “Hurdan är den gifta lärarinnan?” Idun, 9 May 1936. “Keeping Together and Looking Forward.” Yrkeskvinnor, 1 June 1937. “Kollektiv bostadsform.” Tiden 24 (December 1932): 601—607. “Kollektivhuset.” Hertha, January 1933, pp. 9—11. (With Eva Wigforss, Signe Höjer, Andrea Andreen, and Carin Boalt) Kvinnan, familj en och samhället. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1938. “Kvinnliga präster, landshövdingar och mera sådant.” Yrkeskvinnor, March 1938. “Medborgarkunskap efter kön.” Morgonbris, June 1937. Nation and Family: The Swedish Experiment in Democratic Family and Population Policy. New York: Harper and Brothers, 1941. 285


“Ofrånkomlig kvalitetsvärd av den nya generationen.” Tidevarvet, 6 Aprü 1935. “Pojkar och flickor.” Morgonbris, March 1937. “Population Trends in Densely Populated Areas.” Proceedings of the American Philosophical Society 95 (13 February 1951): 1—7. Riktiga leksaker. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1936. “Sexualfrågan under offentlig utredning.” SAP Information, February 1937, pp. 49—53. Småbarnfostran. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1937. Stadsbarn: En bok om deras fostran i storbarnkammare. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1935. “The Swedish Approach to Population Policies: Balancing Quantitative and Qualitative Population Philosophies in a Democracy.” Journal of Heredity 30 (March 1939): 111—15. “Swedish Women in Industry and at Home.” Annals of the American Academy of Political and Social Science 197 (May 1938): 216—31. “3 000 barn dö årligen i onödan: Skillnaden i levnadsstandard ännu förförande stör i landet.” Social-Demokraten (Stockholm), 19 September 1936. Towards Equality: The Alva Myrdal Report to the Swedish Social Democratic Party. Stockholm: Prisma, 1971. “Uppfostran till ‘Äkta Quinnlighet.’” Idun, 25 February 1934, pp. 190—202. “Vart tar pappa vagen?” Idun, 10 September 1938. “Vem har råd att bli intellektuell?” Morgonbris, January 1937. “Vem skall försörja barnen?” Tidevarvet, no. 31, August 1933. “Vi föräldrar måste fostra oss.” Idun, 4 July 1936. (With Viola Klein) Women’s Two Roles: Home and Work. London: Routledge and Kegan Paul, 1956. “Yrkeskvinnans barn.” Yrkeskvinnor klubbnytt, February 1933, p. 63. Написанные Гуннаром Мюрдалем Against the Stream: Critical Essays on Economics. New York: Pantheon, 1972, 1973. 286


“Aktuella beskattningsproblem” Nationalekonomiska föreningens förhand lingar 8 (1936): 89—105. “Allmänna och ekonomiska synpunkter på befolkningsutvecklingen.” Stenographic record in Nordisk Försäkringstidskrift: Årgången, 1936 (16). Stockholm: Paul Bergholm, 1936. “A Worried America.” Address given to the Tenth Annual Meeting of the Lutheran Council in the U.S.A., Philadelphia, Pa. 11 March 1976. Befolkningsproblemet i Sverge. Stockholm: Arbetarnas Bildningsförbunds Centralbyrå, 1935. (With Gunnar Lange, Bengt Helger, Alf Johansson, Sune Lindström, Sven Wallander). Bostaden och vår ekonomi. Stockholm: Hyresgästernas Förlag, 1934. (With Uno Åhrén) Bostadsfrågan såsom socialt planläggningsproblem under krisen och på längre sikt; en underso’kning rô’rande behovet av en utvidgning av bostadsstatistiken jämte vissa därmed förbundna socialpolitiska frågor. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1933. “Bostadssociala preludier.” Reprint from Bostadspoîitik och samhällsplanering: Hyllningsskrifi till Alf Johansson. Stockholm: n.p., 1968. “Den förändrade världsbilden i nom nationalekomien,” In Gunnar Myrdal and Herbert Tingsten, Samhällskrisen och Socialvetenskaperna. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1935. Det svenska jordbrukets läge i världskrisen. Fåredrag vid landtbruks veckans allmänna sammanträde, 14 March 1932. Stockholm: Norrtelje, 1932. “Familjesynpunkten på bostaden.” Andra allmänna Svenska bostadskongressen. Stockholm, den 29—30 November 1935: Föredrag, förhandlingar och beslut sienografiskt protokoll. Stockholm: Hyresgästernas riksförbunds, 1936. “Industrialization and population” Economic Essays in Honour of Gustav Cassel. London: George Allen and Unwin, 1933. “Jordbrukspolitikens svårigheter.” Nationalekonomiska föreningens förhandlingar (1938): 57—98. Jordbrukspolitiken under omläggning. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1938. “Jordbrukspolitik—planmässig och på längre sikt,” Konsumentbladet 22 (1935): 3f. 287


Konjunktur och offentlig hushållning: En utredning. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1933. “Kontant eller in natura i socialpolitiken.” Nationalekonomisk Tidskrift 76 (1938): 69—91. “Kosta sociala reformer pengar?” Arkitektur och samhalle, Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932. Krise i befolkningsspørsmålet. Oslo: n.p., 1935. “Lantbrukets bristande räntabilitet”, Svensk Tidskrift 18 (1928): 463—76. The Political Element in the Development of Economic Theory (Vetenskap ochpolitik). London: Routledge and Kegan, 1953. Population: A Problem for Democracy. Cambridge: Harvard University Press, 1940. “Population Problems and Policies,” Annals of the American Academy of Political and Social Science 197 (May 1938): 200—215. Prisbildningsproblemet och föränderligheten. Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1927. “Socialpolitikens dilemma, I,” and “Socialpolitikens dilemma, II,” Spektrum 2, no. 3 (1932): 1—13; 2, no. 4 (1932): 13—31. “Socialpolitik in natura,” Första Maj (1938), pp, 31—32. SAP party brochure. Sveriges väg genom penningkrisen. Stockholm: Natur och kultur, 1931. Vad gäller striden i befolkningsfrågan? Stockholm: Frihets Förlag, 1936. “Våra sociala syftlinjer,” Frihet, 1 September 1936. “Vår losen är: hemmet, familjen.” Hits och Hard, September 1936. (With Karl Arvid Edin, Rut Grubb, and Arvid Runestam) Vårt folks framtid. Stockholm: C. E, Fritzes Bokförlag, 1935. “With Dictators as Neighbors,” Survey Graphic 28 (May 1939): 351—57. VII. Мемуары Erlander, Tage. 1940—49. Stockhohn: Tidens Förlag, 1973. Ohlin, Bertil. Memoarer: Ung man blir politiker. Stockholm: Bonniers Förlag, 1972. 288


Wallander, Sven. Minnen. Del I: HSB:s ödenfrån 1920-talet till 1957. Stockholm: HSB:s Riksförbund, 1965. Wigforss, Ernst. Minnen III: 1932—1949. Stockholm: Tidens Förlag, 1954. VIII. Первичные опубликованные источники

A. Книги и памфлеты Alegård, Gustaf. Befolkningsfrågan genom tiderna. (Studentföreningen verdandis småskrifter 301.) Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1926. Andersson, John. Barnalsstringsfrågan och arbetarklassen. Gothenburg: John Andersson Förlag, 1916. Asplund, Gunnar, Walter Gähn, Sven Markelius, Gregor Paulsson, Eskil Sundahl, and Uno Åhrén. Acceptera. Stockholm: Tidens Förlag, 1931. Bergegren, Hinke. Kärlek utan barn. Stockholm: Ungsocialistiska Partiets Förlag, 1910. Biorck, G. Vårt folk och vårframtid. Stockholm: Meden, 1940. Bohlin, Torsten. Äktenskapets kris och förnyelse. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1933. Borg, Folke. Ett döende folk: Synpunkter i befolkningsfrågan. Stockholm: Hugo Gebers Förlag, 1935. Byttner, Anders. Vetenskap och politik i befolkningsfrâgan. Stockholm: Centrum-Information AB, 1939. Cassel, Gustav. Liv eller död. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1935. Dahlberg, Gunnar. Sverges befolkningsproblem. Special imprint by Tiden, no. 5. Stockholm: Tidens Förlag, 1930. Debatt i befolkningsfrågan. Stockholm: n.p., 1935. Edin, Karl Arvid, and Edward P. Hutchinson. Studies of Differential Fertility in Sweden. London: P. S. King and Son, 1935. Ett genombrott. Den svenska socialpolitiken: utvecklingslinjer och framtidsmål. Stockholm: Tidens Förlag, 1944. Guinchard, J., and G. Silén. En befolkningsgenerations reproduktions förmåga. Stockholm: K. L. Beckmans Boktryckeri, 1929. Hofsten, Nils von. Ärftlighetslärans grunder II: Manniskan. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1931. 289


Hofsten, Nils von. Steriliseringsfrågan från rasbiologisk synpunkt. Stockholm: Svenska Föreningens för Pyskisk Hälsovård, 1933. Hyrenius, Hannes. Livsvilja eller folkdöd. Lund: Sundqvist and Emond, 1941. Karleby, Nils. Socialism inför verligheten: Studie over socialdemokratisk åskådning och nutidspolitik. Stockholm: Tidens Förlag, 1926. Kooperativa förbundet. Befolknings—och familjerfrågor: Handledningförde kooperativa gruppernas och gillenas diskussioner. Stockholm: Kooperativa Förbundets Bokförlag, 1935. Linders, F. J. Vårt befolkningsproblem. Stockholm: P. A. Norstedtand Söner, 1930. Lundborg, H. Befolkningsfrågan ur rashygiensk synpunkt: Den svenska bondeklassens betydelse. Sala: Sala-Postens Boktryckeri, 1928. Lundborg, H. Västerlandet i fara: Befolkningsfrågor i biologisk och rahsygienisk betydsning. Gothenburg: Ernst V. Hansson Förlag, 1934. Nyström, Anton. Fattigdom och barnalstring. Stockholm: Björckand Börjesson, 1911. Öhrvall, Hjalmar. I vår befolkningsfrâga. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1917. Ruben-Wolf, Martha. Fösterfördrivning eller förebyggande Stgärder. Stockholm: Förlagsaktiebolaget Arbetarkultur, 1931. Sandler, Rickard. Samhället sådant det är. Stockhohn: Frams Förlag, 1911. Silverstolpe, G. Westin. Folkmängd och välstånd. Stockholm: Bokförlaget Brand, 1926. Sommarin, Emil. Befolkningsfrågan ochjordbruket. Lund: Gleerup, 1935. Ström, Tord. Nu gäller det livet! Stockholm: Diakonistyrelsens Förlag, 1935. Sundbärg, Gustav. Bevölkerungsstatistik Schwedens, 1750— 1900: Einige hauptresultate. Stockholm: P. A. Norstedt och Söner, 1907. Tonndorf, H. G. Befolkningsstagnation och kapitalbildning. Finanstidning reprint no. 6, 1936. Trägårdh, Ivar. Civilisations dilemma och andra biologiska skisser. Stockholm: Holger Schiidts Förlag, 1934.

290


Welinder, P. J. Fattigdom och folkökning. Gothenburg: Arbetarekurirens Förlag, 1928. Wickseil, Knut. Barnalstringsfrâgan: Föredrag, hallet vid nymalthusianska sällskapet. Stockholm: Federatives Förlag, 1925. Wickseil, Knut. De sexual frågorna: Granskning af hrr Emil Svensens, Björnstjerne Björnsons samt professor Seved Ribbings brochyrer. Stockholm: Kungsholms Bokhandel, 1890. Wickseil, Knut. Läran om befolkningen. Uppsala: Verdandi, 1880. Wickseil, Knut. Några ord om samhällsolyckornas vigtigäste orsak och botemedel med särskilt afseende på dryckenskapen. Uppsala: n.p., 1880. Wicksell, Sven. Ur befolkningsläran. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1931. Wigforss, Eva. Arbetsinkomst och familjeförsörjning. Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1929. Wigforss, Eva. Familjeförsörjning för industrinsarbetare. Fackföreningsrorelsen pamphlet no. 25, 1925. B. Избранные статьи Alegård, Gustaf. “Befolkningsforhållandena i olika lander.” Tiden 19 (November 1927): 407—17, (December 1927): 464—75. Alegård, Gustaf. “Folkräkning och familjestatistik.” Tiden 23 (September 1931): 420—25. Alegård, Gustaf. “Folkökning och krigsfara.” Tiden 20 (March 1928): 104—14. Alegård, Gustaf. “Tysklands nativitetsfråga.” Tiden 22 (December 1930): 611—17. Aspegren, Gillis. “Befolkningsteorin: Historisk.” Tiden 18 (1926): 155—67. Bonnevie, Margarete. “Familje Ion eller ‘barnetrygd.’” Tidevarvet, no. 33 (August 1933). Edin, Karl Arvid. “Födelsekontrollens inträgande hos de breda längren.” Ekonomisk Tidskriß 31 (1929): 123—52. Edin, Karl Arvid. “Vårt moderna befolkningsproblem.” In Social Hygiene, pp. 80—83. Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1927. Gårdlund, Torsten. “BefolkningsfrSgan i dagens politik.” Tiden 29 (January 1937).

291


Gårdlund, Torsten. “Plannmässig socialpolitik.” Clarté, April 1937. Grimlund, Otto. “Nägra ord i befolkningsfrågan.” Tiden 4 (1912): 272—77. Hofsten, Erland von. “Kontant eller natura i socialpolitiken,” Clarté, April 1938. Höjer, Axel. “Den s.k. preventivlagens otidsentlighet.” Tiden 19 (March 1927): 79—84. Jerneman, Tor “Arbetsmarknaden och vSr befolkningsfråga, II.” Fackföreningsrörelsen, 7 March 1936. Johansson, Alf. “Bostadsbehov och bostadsproduktion.” Tiden 22 (February 1930): 70—84. Johansson, Alf. “Vad betala vi för bostaden?” In Gunnar Lange, Bengt Helger, Alf Johansson, Sune Lindström, Gunnar Myrdal, and Sven Wallander. Bostaden och vår ekonomi. Stockholm, Hyresgästernas Förlag, 1934. Markelius, Sven. “Kollektivhuset.” In Arkitektur och samhälle. Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932. Mogård, Bertil. “Folkökning och försörjning,” Tiden 19 (June 1927): 218—23. Montgomery, Arthur. “Befolkningskommissionen och befolkningsfrågan” Ekonomisk Tidskrift 41 (September 1939): 200—21. Paulsson, Gregor. “Arkitektur och politik.” In Arkitektur och samhälle. Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932. Rehn, Gösta. “Dit befolkningsfrågan hunnit.” Clarté, June 1936, pp. 17—22. Rehn, Gösta. “Socialpolitik 1937—11.” Metallarbetaren, October 1937. Severin, Frans. “Fackföreningsrörelsen och befolkningsfrågan.” Tiden 19 (June 1927): 204—17. Silverstolpe, G. Westin. “Malthus och nutidens nationalekonomi.” Tiden 19 (January 1927): 11—20. Wicksell, Knut. “Befolkningsfrågans nuvarande läge.” Tiden 16 (June 1924): 193—208. Wicksell, Sven D. “Folkmängden och dess förändringar.” Tiden 18 (December 1926): 321—34. Wicksell, Sven D. “Sveriges framtida befolkning under olika förutsättningar.” Ekonomisk Tidskrift 28, no. 4—5, (1926): 91—123. 292


Wigforss, Enrst. “Provisorisk löneförbättring och familjeförsörjning.” SAP Information, March 1937, pp. 65—69. IX. Вторичные источники

Ahlberg, Gösta. Befolkningsutvecklingen och urbaniseringen i Sverige, 1911—1950. Stockholm: Stockholms Kommunalförvaltning, 1953. Åkerman, Brita, “For ett battre boende.” FORM 66, no. 6—7, (1970): 296—99. Åkerman, Brita. “Goda grännar på 1920-talet—och på 70talet.” Att bo, June 1973, pp. 18—23. Alva och Gunnar Myrdal: Ifredens tjänst. Stockholm: Rabén and Sjögren, 1971. Borgström, Georg. Malthus om befolkcningsfrågan. Stockholm: LTs Förlag, 1969. Braatoy, Bjärne. The New Sweden: A Vindication of Democracy. London: Thomas Nelson and Sons, 1939. Carlsson, Gösta. “The Decline of Fertility: Innovation or Adjustment?” Population Studies 20 (February 1966): 149—74. Cervin, Ulf, “Kris i befolkningsfrSgan.” 1900-talet. tflr tids historia i ord och bild, pp. 45—50. Helsingborg: Bokfrämjandet, 1975. Dahlstrom, Edmund, ed. The Changing Role of Men and Women. Trans. Gunnilla and Steven Aulerman. Boston: Beacon, 1962. Det gäller vårt liv. Stockholm: Folkhuset, 1976. Elmér, Åke. Från fattigsverige till välfärdsstaten. Stockholm: Bokibrlaget Aldus/Bonniers, 1963. Elmér, Åke. Svensk socialpolitik, Lund: Liber-Läromedel, 1975. Eriksson, Ingrid, and John Rogers. Rural Labor and Population Change: Social and Demographic Developments in EastCentral Sweden During the Nineteenth Century. Stockholm: Almqvist and Wiksell, 1978. Furniss, Norman, and Timothy Tilton. The Political Theory of the Welfare State. Bloomington: Indiana University Press, 1977. Gårdlund, Torsten. Knut Wickseil: Rebell i det nya riket. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1956. Gille, Halvor. Svensk befolkningspolitik. Copenhagen: Socialt Tidsskrift, 1949. 293


Glass, D. V. Population Policies and Movements in Europe. Oxford: Clarendon Press, 1940. Glesinger, Egon. “Gunnar Myrdal.” Mimeographed biography presented to Gunnar Myrdal on his fiftieth birthday, 6 December 1948. Grönlund, Otto. Översikt av befolkningsrörelsen i Sverige under 200 hr. Stockholm: P. A. Norstedt och Söner, 1949. Gustafsson, Göran. Religionen i Sverige: Ett sociologist perspektiv. Stockholm: Norstedts Tryckeri, 1981. Hadenius, Stig, Björn Molin, and Hans Wieslandeder. Sverige efter 1900: En modern politik historia. Stockholm: Bokförlaget Aldus/Bonniers, 1967. Hagård, Birger. Nils Wohlin: Konservativ Centerpolitiker. Linkoping: AB Sahlströms Bokhandel, 1976. Hatje, Ann Katrin. Befolkningsfrågan och välfärden: debatten om familjepolitik och nativitetsökning under 1930— och 1940-talen. Stockholm: Allmänna Förlaget, 1974. Heckscher, Eli F. Svenski arhete och Uv: Från medeltiden till nutiden. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1941. Hellstrom, Gunnar. Jordbrukspolitik i industrisamhället med tyngdpunket på 1920— och 30-talen. Stockholm: LTs Förlag, 1976. Herz, Ulrich. “Två livs öden i vår tid.” I fredens tjänst, pp. 23— 51. Stockholm: Raben and Sjögren, 1971. Hofsten, Erland. Fiera Barn i Sverige? Om befolkning sutvecklingen förr, nu, och i framtiden. Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1979/1983. Hofsten, Erland, and Hans Lundström. Swedish Population History: Main Trends from 1750 to 1970. Stockholm: National Central Bureau of Statistics, 1976. Höijer, Ernst J. Sveriges befoikningsutveckling genom tidema, Stockholm: S venska Bokförlaget, 1959. Höök, Erik. Befoikningsutveckling och arbetskraftsförsörjning. Stockholm: Victor Pettersons Bokindustriaktiebolag, 1952. Hyrenius, Hannes. Befolkning och samhälle. Stockholm: Tidens Förlag, 1951. Iverus, Ivar. Versuch einer Darstellung der Zusammenhanges zwischen Bevölkerungsentwicklung, Familienpolitik und öffentlichen Meinung in Schweden. Helsinki: Kir Japaino o.y. Sana, 1953. 294


Janson, Florence Edith. The Background of Swedish Immigration, 1830—1930. 1934 Reprint. New York: Arno Press and the New York Times, 1970. Kälvemark, Ann-Sofie. More Children of Better Quality?: Aspects of Swedish Population Policy in the 1930’s. Uppsala: Historiska Institutionen, 1980. Kälvemark, Ann-Sofie. Swedish Marriage Loans; A Means of Increasing Population? A Preliminary Report. Uppsala: n.p., 1976. Kirk, Dudley. Europe’s Population in the Interwar Years. Princeton, N.J.: League of Nations, 1946. Koblik, Steven. Sweden’s Development from Poverty to Affluence, 1750—1970. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1975. Koch, Karin. “Nymalthusianismens genombrott i Sverige.” Studier i ekonomi och historia tillägnade Eli F. Heckscher på 65årsdagen den 24 november 1944, pp. 73—88. Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1945. Lewin, Leif. Planhushållningsdebatten. Uppsala: Political Science Association, 1967. Lind, Itvgela. “Hemutsthåningen 1917.” FORM 66, no. 6— 7 (1970): 273—80. Lindhagen, Jan. Socialdemokratins program. I rörelsens tid 1890—1930. Stockholm: Tidens Förlag, 1972. Lipman-Blumen, Jean, and Jessie Bernard, eds. Sex Roles and Social Policy: A Complex Social Science Equation. New York: SAGE Studies in International Sociology, 1979. Lundkvist, Sven. Folkrörelserna i det svenska samhället, 1850—1920. Stockholm: Almqvist and Wiksell, 1977. McCleary, G. F. “Pre-war European population policies.” Milbank Memorial Fund Quarterly 19 (April 1941): 105—20. Micklewright, F. H. Amphlett. “The Rise and Decline of English Malthusianism.” Population Studies 15, no. 1 (1961—62): 32—51. Moberg, Eva. Kvinnoroch människor. Stockholm: Bonniers, 1962. Nyman, Olle. Svensk Parlamentarism, 1932—36: från minoritets parlamentarism till majoriletskoalition. Uppsala: Almqvist and Wiksell, 1947. Öhman, Berndt. Svensk arbetsmarknadspolitik, 1900— 1947. Stockholm: Bokförlaget Prisma, 1970. 295


Overbeek, J. History of Population Theories. Rotterdam: Rotterdam University Press, 1974. Poponoe, David. Disturbing the Nest: Family Change and Decline in Modern Society. New York: Aldine de Gruyter, 1988. Quensel, Carl-Erik. Den äktenskapliga fruktsamheten i Sveriges städer 1911—1953 efter äktenskapets varaktighet och hustruns ålder. Lund: Statistiska Institutionen, 1956. Råberg, Per-Göran. “Stockholmsutställningen 1930.” FORM 66, no. 6—7 (1970): 286—93. Severin, Frans. The Ideological Development of Swedish Social Democracy. Stockholm: SAP, 1956. Sjöstrand, Johannes. Den äktenskapliga fruktsamheten i Sverige. Stockhohn: Isaac Marcus Boktryckeri, 1940. Sodersten, Bo. “Per Albin och den socialistiska reformismen.” In Gunnar Frederickson, Dieter Strand, and Bo Södersten. Per Albin linjen. Stockholm: Bokförlaget PAN/Norstedts, 1970. Teitelbaum, Michael, and Jay Winter. The Fear of Population Decline. New York: Academic Press, 1985. Thomas, David Johnson. “Swedish Social Democracy, 1932— 1960: A Study of Ideology.” Doctoral diss., Harvard University, 1968. Thomas, Dorothy Swaine. Social and Economic Aspects of Swedish Population Movements, 1750—1933. New York: Macmillan, 1941. Thulstrup, Åke. Svensk politik, 1905—1939: från unionsupplosningen tillandra världskriget. Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1968, Tingsten, Herbert. The Swedish Social Democrats: Their Ideological Development. Trans. Greta Frankel and Patricia Howard Rosen. Totowa, N.J.: Bedminster Press, 1973. Wahlund, Sten. Andras ungar. Stockholm: Wahlström and Widstrand, 1948. Wärenstam, Eric. Fascismen och nazismen i Sverige, 1920— 1940. Stockholm: Almqvist and Wiksell, 1970. Widemar, Ingrid Garde. “I politiken.” In Kerstin Hasseigren. En Vänstudie. Stockholm: P. A. Norstedtoch Söner, 1968. Widman, Dag, “20-talet—på gränsen till en ny tid.” FORM 66, no. 6—7 (1970): 281—85. Willers, Uno. “Alva och Gunnar Myrdal.” Ifredens tjänst, pp. 13—22. Stockholm: Raben and Sjogren, 1971.

296

ÏÐÅÄÌÅÒÍÎ-ÈÌÅÍÍÎÉ ÓÊÀÇÀÒÅËÜ À Аборты 17, 36, 41, 49, 50, 53, 126—127, 133, 190—191, 193, 198—199, 216, 234—235, 248, 257, 263 Аграрная партия 57, 166, 170, 177, 221, 230 Адлер, Альфред 76 А-Европа 83 Акерман, Густав 160 Акушерская помощь 186, 230 Алегард, Густав 55 Алкоголизм 33, 134 Американские сборники 27 Андерссон, Йон 38, 39 Андреен-Сведенборг, Андреа 176, 178—179, 192, 238, 239 Андрен, Георг 160 Анкарсвард, Густаф 192 Аспегрен, Гиллис 54 Асплунд, Гуннар 83

Á Багге, Йёста 65, 76—78, 85, 88, 149 Бедность 200, 209 – ее причина 36, 44 – и алкоголизм 33 – и число детей 36, 194 Безант, Анни 32 Безработица 16, 124, 129—130, 151, 177, 218, 222 Бергегрен, Хинке 35, 41, 57, 217 Бергман, Ингрид 162 Бергман, Рольф 97 Бергстен, Карл 82 Берджесс, Эрнест Уотсон 77, 104, 137, 255

Бесплатная школьная форма 111 Бесплатное школьное питание 110, 133, 168, 173, 181, 199—201, 229, 255 Бесплатные школьные учебники 50 Бесплодие 55 Благоговейное отношение к земле 30 Болезни 49, 50, 55 Болин, Лоренц 51 Болин, Торстен 46 Больничная касса взаимопомощи, добровольные (sjukkassa) 203 Большая национальная общность (storfolkhusåll) 138 Бонневи, Маргарете 108 Бонньер, Тор 116 Борг, Фольке 50, 160 Боулби, Джон 258 Брадло, Чарльз,32 Брак – новые формы 137 – политическая поддержка 14 – стимулирование браков 17, 20 Брисман, Свен 42, 88, 149 Бувин, Свен 97, 178 «Будущая надежда», карикатура 164 Бургдерфер, Фридрих, 49 Буржуазная мораль 16 Буржуазный либерализм 23 Бюхлер, Шарлотта 76

Â Валландер, Свен 82, 211 Вастберг, Мориц 219, 244—246 Вдовы, помощь 167 Великая депрессия 31, 60, 78, 88 297


Вестберг, Диса 176, 182 Вестман, Аксель 192 Веттердаль, Пер 192 «Взгляды на вопрос народонаселения», речь 115 Вигфорсс, Эрнст 71, 81, 97, 157, 176, 208, 225, 232—234 Вигфорсс, Ева 42 Викселль, Кнут 32—33, 39, 41, 88, 141, 172 Викселль, Свен 53, 54, 94, 153, 160, 189, 238, 251 Винер, Фрэнсис 80 Винер, Джейкоб 80 Внебрачное сожительство 195, 261 Возрождение шведской нации 167 Волин, Нильс 65, 176—177, 179, 180, 192, 225, 237—242 Волонтерство 263 Вопрос народонаселения 11 «Вопрос народонаселения и сельское хозяйство», книга 160 «Вопрос народонаселения и социальная политика», книга 116 «Вопрос народонаселения с позиций социальной политики», статьи 80 Воспитание детей 102, 108, 137, 210—211, 213, 216—217 Всеобщее избирательное право 29 Выставка товаров для дома 1917 г. (Hemutställningen) 82

Ã Ган, Вальтер 83 Гарлунд, Торстен 182, 192, 219 Гармония 124, 125 Гельмут, Отто 49 Генетически низший субстрат 132 Германское общество расовой гигиены 49 Глесингер, Эгон 64 Гомосексуальность 134 Города-сады 167 Городская жизнь 17 298

«Городские дети» («City Children», книга) 210 Государственная церковь 29 Гримлунд, Отто 37 Гулльберг, Эльза 82 Гюинхард, Пьер 66 Гюнхард, Йохан Йосеф 44—45, 57, 68

Ä Давидсон, Давид 45, 88 Дальберг, Гуннар 55 Дальберг, судья 178 Дальстрем, Эдмунд 258 «Две роли женщины, дом и работа», книга 256 Движение за народное образование (Folkliga bildningsrцrelsen) 136 Движение за повышение рождаемости 14—15, 100—101, 113, 125—127, 133, 173, 209, 214, 216 – консервативные сторонники высокой рождаемости 44—48 Движение населения 54 Движения за трезвость 27, 28, 29, 33 Двойной стандарт 35 Демократия прямая 29 Денежные пособия 109, 110, 128, 202 Депопуляция 14, 120, 150, 152, 205 Дети как источник радости 44 Дети как экономический актив 30 Детские дошкольные учреждения (barnkammarskolan) 138 Детские пособия 11, 14, 17, 230—234 Детский труд 39 Диван Мюрдаля 163 «Дилемма социальной политики», статья 111 Добровольное деторождение 125, 184, 191, 194, 244

Предметно-именной указатель

Добровольное ограничение числа детей в семье 33 Добродетельные храмовники – ложи 28 – орден 28 Доклад о половом вопросе 182, 192—193, 195—198, 209 Дома Мюрдаля 163 Домашнее хозяйство 123—124, 146, 184—185, 212, 257—259 Домашние дочки 213 Дотации на оплату жилья 50, 110 Дотации на равенство 260 Доходы – неравное распределение 37 – обложение перераспределенных доходов мужа и жены 260 – перераспределение 110, 115, 127, 129—130, 140, 188, 200, 224, 233, 250 Дошкольное воспитание 11, 74, 104—105, 134, 138, 201, 204, 210—211, 257, 264 – образование 211 – подготовка персонала 111, 257 Драйсдейл, Джордж 32 Духовный упадок 16

Æ Женский труд – дешевый 39 Женское священство 208, 213 Женщины на рынке труда 103, 107, 115, 125, 129, 260—261 Жилищный вопрос 50, 52, 93, 95—102 – бум в жилищном строительстве 93 – государственная программа жилищного строительства 94 – государственное субсидирование жилья 99, 132, 146, 206—207 – жилищные программы для многодетных семей 17

– многоквартирное семейное жилье 206—207, 253—254, 257 – отсутствие жилья 123 – перенаселенное жилье 36, 97, 133, 185, 222

Ç Забота о детях 50, 137, 255, 257—258 – коллективная 159 – о детях работающих матерей 178 Закон народонаселения (Law of Population, книга Анни Безант) 32 Закон об аборта, 36 – реформа 52 Законы против регулирования рождаемости 38, 40—41, 44, 50, 55, 191 – отмена, 52, 118, 125—126, 177, 234 Законы, регулирующие половые отношения, совершенствование 40 Занятость, полная 129, 260 Западные народы в опасности (Västerlandet i fara), книга 49 Земля – сельскохозяйственная, доступность 42 – сохранение земли для потомства 30

È Игрушки 104, 211 Иммиграция 121, 218 Индивидуализм 135, 145 Индустриализация 11, 87, 115 Институт высших международных исследований (Institut Univesitaire de Haute Etudes internationales) 64 Интернационализм 122 «Исчезающий народ», книга 160 299


Итоговый доклад Комиссии по народонаселению (Slubetänkande) 237—241

É Йернеман, Тор 219 Йоханнсон, Й. Б., депутат от консервативной партии 166 Йоханссон, Альф 66, 93—97, 100—102, 113, 150—151, 239

Ê «К равенству», доклад Альвы Мюрдаль Шведской социалдемократической партии 259 Кальмарк, Анн-Софи 12, 248 Капитализм 37, 39, 43, 123— 124, 135, 151, 158, 216 Карлебю, Нильс 42, 59—60 Карнеги, фонд 236 Кассель, Густав 46, 65, 67, 77, 88, 139—143, 146, 180 Кассель, Йоханна 65 Кассель, Маргит 149, 178 Каутский, Карл 32 Кей, Эллен 81 Килбом, Карл 170, 216, 217 Клейн, Виола 256 Клуб деловых женщин, стокгольмский 107 Книга Мюрдалей (Myrdalskaboken) 163 Коллективизм 140, 210, 216 Коллективный дом 103—106, 115 Комиссия по жилищному вопросу 82, 99, 102, 115, 155, 185, 186 Комиссия по народонаселению, королевская 21, 86, 102, 156—157, 166, 170, 171, 173, 176, 177, 208, 215—216, 222, 224—226, 229—235, 237, 241, 244—247, 251—256 – подкомитет по этике 184 Комиссия по новому брачному праву 260 300

Комитет по делам трудящихся женщин 203, 208 Комитет по изучению безработицы 89, 124 Комитет по эмиграции 177 Консервативная партия 165—169, 203, 208, 218, 230 Консерватизм 138 Контрацепция – как средство борьбы с бедностью 16 Конференция по охране здоровья детей, в Белом доме 197 Королевское управление здравоохранения 118 Коул, Джордж Дуглас Ховард 42 Кох, Карин 86, 159 Коэффициент брачности 25, 31, 251, 261, 262 Коэффициент внебрачной рождаемости 25, 26 Коэффициент детской смертности 25, 36, 39 Коэффициент разводов 248, 261 Кризис в вопросе о народонаселении, книга 117 Кризис отцовства 213 Кун, Эверт 154 Кучински, Роберт Рене 94, 249 Кхеннет, Хальвар 153

Ë Ле Корбюзье (Жаннере Гри, Шарль Эдуар) 82 Летние лагеря 204 Либерализм 111, 124, 135, 140 Либеральная партия 157, 162, 176 Лига домашних хозяек Швеции 109 Линдаль, Эрик 88 Линдберг, Йоханнес 116 Линдерс, Франс Иосуа 47 Линдман, Арвид 48, 169, 170 Линдстрем, Рикард 59, 60 Лицемерие в вопросах пола 146 Лундберг, Гуннар 219 Лундберг, Эрик 86


Лундборг, Херман 48, 49 Лундквист, Свен 28 Лундский университет 40, 93 Льготы по квартплате 50 Лютеранство 29

Ì Магнуссон-и-Шевде, Карл 176, 179, 182, 184, 189, 192—193, 195, 201, 203—204, 241, 243 Мальтузианский союз 32 Мальтузианство 42, 111, 118, 141 Мальтус, Томас 31—32, 43, 51, 118, 141 Маркелиус, Свен 83, 99 Марксизм 37, 111, 148, 158 Матери, защита прав 203 Материнство 44 – поощрительные меры 17, 189, 230 Медицинская и стоматологическая помощь 111 Медицинское обслуживание матери и ребенка 50, 111, 186, 223, 229—230 Международная организация трудящихся женщин 213 Международный демографический конгресс (Рим) 79 Международный орден добродетельных храмовников 28 Мёллер, Густав 96—97, 99, 155—157, 169, 172—173, 221, 223—227, 229, 239—241 Миграционные потоки 121 – в города 24 – в Северную Америку 24, 26, 27 Милль, Джон Стюарт 32, 34, 67, 71, 118 Мир во всем мире 39, 40 Миссия Завета, движение 27 Моберг, Ева 258 Могард, Бертиль 42 Муссолини, Бенито 164, 217 Мюрдалить (неологизм) 163, 165

Мюрдаль, Альва Реймер 11, 20, 65, 74, 113, 194, 203—204, 208—214, 217, 229, 252—256 – интерес к политике в области детства, образования и воспитания 74, 79 – лекции 153, 159 – научная работа в Англии 66 – поездка в Америку 74 – проект коллективного дома 102—106 – феминистский социализм 123, 125, 130, 153 – циклы учебы для родителей 102 Мюрдаль, Карл Гуннар 11—13, 20, 62, 200, 204—206, 217, 219—220, 222, 229—230, 235—242, 250—252 – брак с Альвой 64—65 – в дебатах 159 – в Королевской комиссии и народонаселению 175—177, 180, 182—183, 186—192, 197—198 – в Стокгольмском университете 65—66, 68—69 – выступления по радио 160—161 – интервью 170 – интерес к проблеме сельского хозяйства 92 – мультидисциплинарный подход к экономике 69—74 – поездка в Америку 74 – член Риксдага 179, 223

Í Налог на холостяков 17—18, 44, 128, 188, 223 Налоговые льготы 110, 173, 177, 187, 225, 232—233 – для многодетных семей 48 Налогообложение семей 178, 187, 225, 232—233 Народные движения 27—29 Народонаселение 11 – демографический тренд 143 301


– стабильная численность 25, 115, 125, 195, 242 – старение 14 Натуральная форма помощи 202, 209, 233 Национализм 21 – аграрный 61 Национал-социалистическая партия 158 Национальная ассоциация полового воспитания (Riksförbundet for sexuellupplysning) 38 Национальная группа (политическая партия) 166, 168, 170, 218 Национальная комиссия по детям 264 Национальная комиссия по уровню рождаемости 19 Национальная оборона 157, 169 Национальное экономическое общество 42 Национальный конгресс родителей и учителей 198 Национальный совет по образованию 261 Национальный союз ассоциаций домохозяек 159 Национальный союз свободных женщин (Frissinade kvinnors riksförbund) 52 Национальный экономический союз 205 Наша проблема народонаселения (Vårt befolkningsproblem), исследование 47, 154 Незамужние матери 178, 203 Неомальтузианское общество 39—40 Неомальтузианство 15—16, 32, 34—43, 48—51, 53, 86, 111, 116, 118, 126, 149—150, 173, 217, 243, 244 Неправильное устройство общества 36 Нерман, Туре 171 Нордгрен, Оливия 52, 234 Нордгрен, Оттилия 223 Ночное ухаживание (friert) 26 302

Нюстрем, Антон 36 Нюстрем, Бертиль 99

Î Обобществление детей 104—105, 110, 145—147, 214 Обобществление потребления 129 Образование взрослых 135 Образования демократизация 135—136 Обучение родителей 197 Общественно политические дискуссии – любовь без детей 35—36 – наказание понижением уровня жизни 124—126 – прожиточный минимум 19 Общественные услуги 128 Общество изучения работ Маркса 227 Огборн, Вильям Филдинг 104, 137 Оптимальная численность населения 34, 41—43, 45, 54, 70—71, 88, 115, 118 Орен, Уно 82, 85, 96 Остерстрем, Аксель Ивар 182, 238, 239 Остлунд, Агда 52 Отпуск для новобрачных 18 Отпуск отца по уходу за детьми 11 Отпуск по уходу за ребенком 262, 264 Охрана здоровья детей 134, 186—187, 200—201, 223

Ï Парламентские комиссии 175 Паульссон, Грегор 82 Пенсионная система 123, 155, 157, 226 Перенаселение 13, 33—35, 37, 40, 42—44, 47 Персон-и-Тидахольм, Йохан А. Л. 176, 182 Пессарий 36, 196


Петерссон, Карл Адольф 63 Питание – и семья 181, 205 – недостаточное 123, 133, 200 Планирование семьи 44 Подкомитет питания 181 Подкомитет по обезлюдению сельской местности 241 Подкомитет по оказанию помощи матерям 189 Подкомитет по социальным и этическим вопросам 193, 206 Подкомитет по этике 184 Политика количества и качества 83, 132—134, 142, 200—201 Политический элемент в развитии экономической теории, книга (Vetenskap och politik i nationalekonomien) 67, 70—72, 76, 250 Половая гигиена 50 Половое воспитание 17, 52, 126, 127, 146, 184, 190, 196, 197, 261 Половое сношение, первое 263 Помощь молодым супругам 167 – кредиты 17 Помощь трудящимся матерям 142, 173 Попоноэ, Давид 12 Пособие по беременности и родам 167—168, 173, 223, 252 Пособия – на детей 14, 17 – семейные 17 Пособия для сирот 232 Пособия на аренду жилья 255 Пособия на детскую одежду 202, 229, 236, 255 Постнуклеарная семья 12 Потребности в жилье и строительство жилья (Bostadsbehov och bostadsproduktion), статья, 94 Правительство консерваторов 38 Презерватив 36 Прерывание полового акта 36, 120, 196

Пригороды, зеленые 17, 167 Проблема Мюрдалей (Myrdalproblem) 163 Проблема пола, современная 46 Программа обобществленного содержания детей 110 Программа общественных работ 89—91 Прогрессивное школьное образование 11 Продовольственная политика 181 Производство, обобществление 140 Пропаганда Мюрдалей (Myrdalspropaganda) 217 Пропаганда роста рождаемости 217 Просвещение родителей 50, 75, 102—103, 197, 212 Проституция 34, 134 Противозачаточные средства, 191, 193, 195, 196, 234 – доступность 234 – запрет продажи и/ или использования 17, 26, 38 – применение 33—34, 36, Профсоюзы 28

Ð Рабочий класс 36—39 Равенство полов 11, 214, 264 Равная оплата 233, 257 Радиопередачи 160—161 Размер семьи 33, 53, 200—201, 225, 242 Расовая гигиена 48—51, 131, 141—142, 168 Расовая однородность 20 Расовое здоровье 48—49 Расовое самоубийство 117 Регулирование рождаемости 35—36, 43, 87, 111, 117—119, 125—126, 147, 190—192 легализация 33 Режим Мюрдалей 145 Ренн, Йёста 219 Реформы в вопросах пола 126 303


Риксдаг 223, 225—227, 229—231 Бюджетный комитет, 171—172 – отчет 1913 года 35 Ричардс, Айвор Армстронг 66 Родовспоможение, субсидирование расходов 230 Рождаемость 95, 262—263 – брачная 25, 31, 101, 126, 187, 246 – в сельской местности 119, 133 – высокая 13 – измерение 131 – падение 11, 31, 34—35, 101—102, 246 – разумные меры по ограничению 32 – стимулирование 17 Роскошь, чрезмерная 16 Рубен-Вольф, Марта 53 Руководство по половому воспитанию в шведской школе 256 Рунестам, Арвид 158 Рэтбоун, Элинор 109 Рютершельд, Карл Аксель 171

Ñ Самодостаточность 122 Сандлер, Рикард 37 Свеннильсон, Ингвар 88 Свобода вероисповедания 29 Свободная любовь 35—36 Свободная церковь 27, 29 Северин, Франс 41 Северные страны, интеграция 121 Сексуальная революция 114 Сексуальное влечение, женское 35 Сельскохозяйственная система – поддержка 50, 92 – разрушение 23—24, 28, 92, 122—123, 200 – революция в производстве 28 Семейная заработная плата 42, 47 Семейные налоговые льготы 17, 128 Семейные пособия 52, 108—110, 128, 151, 187, 210 Семьи бездетные 128—130, 168 304

Семьи многодетные 128—130, 168 Семья – компромиссная 137 – новая 184, 185, 261 – политическая поддержка 14 – радикальная реорганизация 140 – современная 106—107 – традиционная (gamla hemmet) 137, 141, 145—147 Семья с двумя детьми 49 Силверстолпе, Гуннар Вестин 41 Силен Г. 45 Синдром помощи бедным 128 Система пенсионного обеспечения возраст выхода на пенсию 46 неформальная 30 Скидки на продовольствие, 133 Смертность, 94, 195 Смешанные браки 14 Снижение рождаемости 40—42, 46, 87, 95, 117—120, 124— 125, 130, 136, 142 – в Германии 14 – в России 53 – в Швеции 24—25, 30, 44, 46, 87, 95 – во Франции 37 Советы по материнству 231 Содержание детей 108—110, 127, 134, 229, 231—232, 256 Сокращение спроса 15 Сокращение хозяйственной деятельности 15 Социал-демократическая группа государственных служащих 227 Социал-демократическая партия 56—58, 60—62, 102, 122, 149, 156, 168—170, 173, 176, 177, 216—219, 229, 245 Социал-демократические женские клубы 159 Социал-демократический союз студентов 227 Социал-демократическое правительство 89


Социализм 37 Социализм лицом к лицу с реальностью (Sociaiismen inför verkligheten), работа Нильса Карлебю 42, 60 Социальная жилищная политика 114 Социально педагогический институт (Socialpedagogiska seminariet) 211 Спринцевание 36 Ссуды для молодоженов 168, 173, 189, 223, 229, 231, 248, 253 Стерилизация 190 – добровольная 17, 132 – принудительная 132 Стернер, Ричард 99, 150, 152, 178, 182, 238, 240 Стокгольмская выставка 1930 г. 83 Стокгольмская школа в экономической науке 88 Стокгольмский университет 63—64, 66—67, 250 Стоксундская рабочая коммуна 220—222 Стрем, Альбин 171 Стрем, Торд 158 Стрем, Фредрик 154 Сундаль, Эскиль 82 Сундберг, Густав 35 Сундквист, Альма 192 Супружеская верность 258

Ò Темпы роста населения 42 Теперь жизнь под вопросом (Nu galler det livet), книга 160 Тингстен, Герберт 150 Томас, Вильям Айзек 75, 78 Томас, Дороти 75, 78, 79 Трегард, Ивар 47 Тунберг, Свен 160

Ó Укрепленная хижина 23 Улин, Бертиль 45, 65, 80, 87—88

Упадок семьи 92, 100—102, 107, 115, 136, 212, 213 Управление домашнего хозяйства 197 Управление здравоохранения 191, 235 Упсальский университет 32—33 Урбанизация 23, 115 Уровень женской смертности 36 «Условное освобождение женщин» (эссе) 258 Усыновление 235

Ô Фальбек, Понтус 34—35 Фамилия ребенка 261 Феминизм 21, 52, 54—56, 58, 60—62, 252 Фонд Лауры Спелман Рокфеллер, мемориальный 66, 73, 75—76 Форселль, Карл 171 Фредриксон, Марта 66 Фрик, Вильгельм 18 Функционализм 81 – в архитектуре 82— 85 – в дизайне 82—84

Õ Хаммаршельд, Даг 88 Ханссон, Ларс 162 Ханссон, Пер Альбин 59, 61, 155—157, 168—169, 226— 227, 229 Хассельгрен, Керстин 52, 208 Хатье, Анн Катрин 12, 247 Хедеполь, Педер 114 Хейер, Аксель 150, 160 Хекшер, Эбба 143—148 Хекшер, Эли 45, 59, 143—148 Хофстен, Нильс, фон 48, 160— 161, 182

Ö Цветные иммигранты 14 Центральное статистическое бюро Швеции 35, 163 305


«Цивилизационная дилемма» («Civilisations dilemma», книга) 47

× Чем вопрос народонаселения важен для рабочего движения? (памфлет) 217 Число детей в семье – добровольное ограничение, 33

Ø

Arbetaren, газета 216 Arbetet 153

C Child’s Unconscious Mind, исследование 75 Clarté 219 Clartesection 40

D Dagens Nyheter 143, 146, 165 Deutsche Werkbunds 82 Differential Fertility in Sweden, книга 86, 130, 131

Шведская евангелическая лютеранская миссионерская ассоциация Чикаго 27 Шведская конференция Миссии Завета 27 Шведская церковь 158 Шведский модерн 83 Шведское кооперативное движение (Kooperativa Förbundet) 162 Шведское радио 160 Шведское христианское студенческое движение 46 Шельд, Пер Эдвин 156 Школы, свободные (новые) 135 Школьная реформа 145 Школьно-письменные принадлежности, бесплатные 173 Школьные субсидии 204

Gemeinschaft, традиционное общество 28 Gesellschaft, современная модель общества 28

Ý

H

Эгоизм индивидуалистический 16 Эдин, Кард Арвид 101, 114, 130—131, 144, 184, 250—251 Эмансипация 20, 137, 261 Эмиграция 23—24, 27, 35, 42 Эрвалль, Яльмар 39 Эрикссон, Бернард 223 Этнические меньшинства 13 Этноцентризм 122—123

Hertha, женский журнал 106 HSB (Национальное движение за строительство жилья, Hyresgasiernas sparkasse och byggnadsjftrening) 82, 211, 228

A Acceptera 83 Aftonbladet 45 306

F Fackföreningsrörelsen, журнал 152, 219 Folhnängd och välstånd, книга 41 Folkets Dagblad Politiken 216 Folkhemmet (народный дом) 61 Frihet, социал демократическое молодежное издание 219, 228

G

K Kooperativa förbundets bokförlag, издательство 116 Kris i befolningfrågan (Кризис в вопросе о народонаселении)


67, 80—81, 116—117, 139, 145, 147—150, 159, 160, 162—163, 165, 171—173, 187, 193, 195, 214, 247, 249

M Morgonbris, женский журнал 107, 159, 209 Myrdalsproblem 162

N National Income of Sweden, 1861—1930 (исследование) 86 Nationalekonomisk klub, 88 Norrlandska Social Demokraten, газета 154 Norrskenflamman, газет, 217 Nutidsmünniskorna (новый тип человека, 135 Ny Dag, газета 216

O

Skönhet for alla, манифест функционализма 81 Skönhet i hemmen, манифест функционализма 81 Social and Economic Aspects of Swedish Population Movements, 1750—1933 (работа Дороти Томас) 86 Social Demokraten, ежедневная газета 150, 219 Socialvetenskapliga institutet, коллективный труд 86 Statare (издольщина) 30 Stockholms Tidingen Stockholms Dagblad, газета 150 Stormklockan, газета коммунистической молодежи 158 Stormklockan, молодежная коммунистическая газета 158 Study of Interest Rates, А, исследование 86 Sunt Förnuft, журнал 215 Svensk tidskrift, газета 45 Svenska Dagbladet, газета 139

Östgota Correspondenten 220

P Population Movements and Industrialization, Swedish Counties, 1895—1930, исследование 87 Prisbildningsproblemet och föranderligheten, диссертация Гуннара Мюрдаля 66 Psychoanalysis of the Classroom 75

Q Quadragesimo Anno, папская энциклика 17

R Rerum Novarum, папская энциклика 17

T The Cost of Living in Sweden 1830—1930, книга 86 The Psycho-Analysis Study of the Family 75 Tiden, ежемесячный журнал 37, 41, 54, 55, 81, 104, 153, 219 Tidevaret, женский журнал 108

V Valborgsmassafton, кинофильм 162 Vetenskap och politik i nationalekonomien (Политический элемент в развитии экономической теории), книга 67, 70—72, 76, 250

S

W

Samhällslärans grunddag (Основы социологии) 32

Wages in Sweden, 1860—1930, исследование 86 307

В Москве все книги издательства «ИРИСЭН» всегда можно купить в магазине «Гнозис»: 11:00—18:00 Пн-Пт м. Парк Культуры Зубовский пр., д. 2, стр. 1 Тел. (499) 246-05-48

Алан КАРЛСОН ШВЕДСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ В ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ Гуннар и Альва Мюрдали и межвоенный кризис народонаселения Подписано в печать 05.03.2009. Формат 60×90 1/16. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная. Объем 19,5 печ. л. Тираж 1200 экз. Заказ № .

АНО “Институт распространения информации по социальными экономическим наукам” Москва, Бизнес-парк “Румянцево” тел. (495) 739-71-74

ВЫШЛИ В СВЕТ Том Бетелл Собственность и процветание Серия «История» Книга в популярной форме рассказывает об истории частной собственности со времен Древнего Рима и до наших дней. Эта тема рассматривается сразу с двух точек зрения: истории института и истории идеи. Показана фундаментальная роль института частной собственности в общественном развитии. В то же время в книге собрана богатая коллекция исторических примеров того, как ослабление этого института вело к распаду и гибели сообществ или к увековечению низкого уровня жизни: судьба первых североамериканских колоний в Джеймстауне и Плимуте, история коммуны Роберта Оуэна, картофельный голод в Ирландии, социалистические эксперименты в СССР и Китае, проблемы арабского мира, земельные реформы в развивающихся странах и т.д. Автор анализирует экономическую логику стимулов и демонстрирует пагубность общего пользования ресурсами. Особое внимание уделено взаимосвязям между институтом собственности и состоянием окружающей среды, а также проблемам интеллектуальной собственности. В своем исследовании истории идеи частной собственности автор опирается на философские и юридические основы этого института. Если политический философ или экономист когда-либо написал что-то важное о связи прав собственности и процветания, то изложение его идей обязательно найдется в этой книге, где представлены взгляды Адама Смита, Иеремии Бентама, Карла Маркса и Фридриха Энгельса, Кеннета Эрроу, Милтона Фридмена и многих других мыслителей. Особое внимание уделено возрождению интереса к правам собственности в экономической теории в 1950—1960-е годы (А. Алчиан, Г. Демсец, Р. Коуз).

Бруно Леони Cвобода и закон Серия «Право» «Свобода и закон» — главное сочинение выдающегося итальянского юриста Бруно Леони, увидевшее свет в 1961 г. В этой книге автор утверждает, что главным препятствием для реализации принципа верховенства права является избыточное законодательство. На основе обзора римского права автор показывает, что, по мнению древних римлян, право представляло собой процесс открытия, а не набор официально принятых приказов. То есть исторически и традиционно «право» рассматривалось как нечто, открываемое судьями и юристами, а не отождествлялось с тем, что создают и за что голосуют группы законодателей. Это то, что использовали частные стороны судебного процесса для урегулирования разногласий и конфликтов друг с другом, а не воля государства или некоторых групп людей, силой навязываемая остальной части общества. Широко распространенное сегодня смешение права и законодательства совпада-

ет по времени с эпохой постепенного укрепления позиций социализма, в которой довелось жить нам. Автор демонстрирует близкие параллели между рынком и обычным правом, с одной стороны, и социализмом и законодательством, с другой. Вторая книга, входящая в этот том, называется «Закон и политика» и состоит из нескольких лекций, прочитанных автором в 1960-х годах. В них он анализирует идеи только что появившейся в то время школы общественного выбора, представленной Дунканом Влеком, Джеймсом Бьюкененом и Гордоном Таллоком.

Фридрих фон Хайек Судьбы либерализма в XX веке Серия «История» Сборник исторических эссе выдающегося австрийского экономиста, лауреата Нобелевской премии Фридриха Хайека и его воспоминания о своих учителях и коллегах — экономистах австрийской школы и европейских либералах первой половины XX века (К. Менгере, Й. Шумпетере, Ф. Визере, Л. фон Мизесе, Б. де Жувенеле, Б. Леони и др.). Рассказывается о развитии либеральных идей в Германии в начале и середине XX века. Все эссе связаны между собой темой места истории в социальном развитии и роли историков в выработке национального самосознания. В конечном итоге судьбы либерализма зависят от объективности историков и от «возможности истории, которая была бы написана не ради прислуживания особым интересам». Автор решает следующую интеллектуальную задачу: как совместить «верховенство истины» как критерий для всех историков с неопределенностью событий, которые приходится изучать экономистам? Ведь, по его мнению: «Экономист, являющийся только экономистом, не может быть хорошим экономистом». Книга является ценным источником по истории европейского либерализма, европейской социальной и политической мысли, а также по истории европейского общества начала и середины XX в. Будет полезна историкам, политологам, экономистам и широкому кругу читателей, интересующихся новейшей историей Европы.

Лон Л. Фуллер Мораль права Серия «Право» Известный американский правовед Лон Фуллер (1902 – 1978) является одним из крупнейших современных представителей естественноправового направления в теории права. Данная книга, ставшая классикой, представляет собой систематическое изложение концепции права, основанной на специфических моральных требованиях к праву как таковому. Автор показывает, что к числу этих требований относятся такие, как непротиворечивость, общий характер норм, ясные и понятные нормы, общеизвестность, отсутствие ретроактивных норм, отсутствие неисполнимых требований, стабильность, соответствие административных и судебных действий законам. Эти требования соответствуют самой природе права и являются внешними по отношению к правоустанавливающим институтам. Данная концепция представляет собой разработанную альтернативу распространенной в наше время позитивистской концепции права.

Мартин ван Кревельд Американская загадка Серия «Международные отношения» Книга израильского историка Мартина ван Кревельда посвящена исследованию США, как уникального исторического, социального и политического явления. Особенности США автор объясняет фундаментальными идеологическими предпосылками, положенными в основу американского государства. В книге анализируются такие аспекты американской жизни, как государственное управление, экономика, взаимоотношения между поколениями и полами, внешняя политика, методы ведения войны и политика безопасности. В последней главе рассматриваются различные сценарии будущего США и их последствия для роли этой страны в мировой системе. М. ван Кревельд исследует США с позиции непредвзято настроенного иностранца, не склонного ни к восторгам, ни к огульной критике. Тем самым, он продолжает традицию, заложенную еще «Демократией в Америке» Алексиса де Токвиля. Книга сочетает в себе популярность изложения и академическую строгость. Она будет интересна широкому кругу читателей, желающих больше узнать о США и об их роли в современных международных отношениях.

Раймондо Кубедду Политическая философия австрийской школы: К. Менгер, Л. Мизес, Ф. Хайек Серия «Политическая наука» Профессор политической философии в Пизанском университете Раймондо Кубедду посвятил свою книгу тому влиянию, которое интеллектуальная революция конца XIX в. оказала на все общественные науки и в первую очередь на политическую философию и экономическую теорию. Именно тогда основатель австрийской экономической школы К. Менгер заложил основы субъективисткого подхода к теории ценности и одновременно эволюционной теории социальных институтов. Два великих последователя и соотечественника Менгера Л. фон Мизес и Ф. Хайек, будучи не только экономистами, но и обществоведами в самом полном смысле этого слова, творчески развили идеи Менгера, разработав законченную социально-политическую теорию. В книге анализируются методологические и теоретические основы подхода Менгера—Мизеса—Хайека к социальным наукам. Автор изложил результаты анализа важнейших политических проблем XX века: социализма и тоталитаризма, демократии и государственного вмешательства в жизнь общества. Отдельная глава посвящена философским основам либерализма. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся социальной и политической философией.

Котликофф Л., Бёрнс С.

Пенсионная система перед бурей

Доминик Арментано

Антитраст против конкуренции

Олаф Герземанн

Ковбойский капитализм

Бринк Линдси

Глобализация: повторение пройденного

Дипак Лал

Непреднамеренные последствия

Хесус Уэрта де Сото

Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция

Вернон Смит

Экспериментальная эконоимика

Роберт Нисбет

Прогресс: история идеи

Роберт Нозик

Анархия, государство и утопия

Мартин ван Кревельд

Расцвет и упадок государства

Фридрих фон Хайек

Право, законодательство и свобода

Серия «Военная мысль»

Мартин ван Кревельд

Трансформация войны

Серия «Международные отношения»

Томас Шеллинг

Стратегия конфликта

Серия «История»

Том Бетелл

Собственность и процветание

Серия «Экономика»

Серия «Социология»

Серия «Политическая наука»

Шведский эксперимент в демографической политике: Гуннар и Альва Мюрдали и межвоенный кризис народонаселения

Recommend Documents