Богатство. Как получить экономическое и военное превосходство?

Евгений Хата Николай Валерьевич Люстигер Богатство. Как получить экономическое и военное превосходство?

Текст предоставлен правообладателем «Богатство: Как получить экономическое и военное превосходство? / Евгений Хата, Николай Люстигер – Пальмира; «Т8», 2018. – 978-5-521-00800-1»: Пальмира; Т8; Санкт-Петербург; 2018 ISBN 978-5-521-00800-1

Аннотация Читатель, тебе придется быть внимательным! Эта книга не для всех. Она содержит массу секретной и даже запрещенной к распространению информации, которая способна кардинально поменять твое состояние и навсегда изменить твое понимание происходящего. Увы, это не самый простой текст, с которым тебе приходилось сталкиваться: «Богатство» содержит такое количество примеров и информации, что мозг может перегреться и выкипеть. К сожалению, не все способны стать богатыми, и работа над своими мозгами – одно из необходимых условий. Эта книга перевернет ваше понимание экономики, финансов, денег и политики. Если вы не

2

готовы к такому повороту, то лучше положите книгу обратно на полку. Быть богатым (в том числе и духовно!) способен не каждый.

Евгений Хата, Николай Люстигер Богатство: Как получить экономическое и военное превосходство? Книга посвящается моему деду, полковнику армии Советского Союза, доктору медицинских наук СССР, главному токсикологу РФ профессору Захару Ильичу Хата

Введение Конец биологической эволюции Ученые предполагают, что нашей планете порядка 5,5 миллиарда лет. Все это время на Земле продолжалась биологическая эволюция. Ее пик, который называется кембрийским взрывом, произошел 540 тысяч лет назад. Ученых до сих пор поражает количество биологических форм, появившихся в этот период. Хомо сапиенс, или «человек разумный», – то есть мы с вами – появился всего 40 тысяч лет назад. Нашей отличительной чертой стало полное истребление схожих с нами подвидов млекопитающих. Представители других, биологически похожих на нас видов – шимпанзе, орангутанги или макаки – не уничтожают других животных, если те конкурируют с ними за ареал обитания и доступ к пищевым ресурсам. Другое наше отличие – использование технологий. «Человек разумный» – это единственная биологическая форма жизни на нашей планете, которая создает и использует технологии. Именно 40 тысяч лет назад с появлением хомо сапиенса на Земле закончилась биологическая эволюция и началась технологическая. Третьей отличительной чертой людей (читаем: хомо сапиенсов) является постоянный поиск счастья, реализация своих стремлений и желаний. Но, увы, сегодня не существует способа удовлетворить все желания. Хотя лет через 100 с учетом экспоненциального роста это картина кардинально изменится в лучшую сторону. Сегодня и в последующие 100 лет мы будем жить в мире ограниченных ресурсов. Нужно работать, и не факт, что каждый получит работу или желаемую зарплату, и уж совсем не факт, что вы будете довольны полученной работой, и уж точно будете недовольны зарплатой. Хомо сапиенсы, или мы с вами, на протяжении всей своей истории пытаются создать и реализовать утопию. Например, Октябрьская социалистическая революция 1917 года имела страшнейшие последствия для нашей страны. Но почему все эксперименты по воплощению утопии привели к краху, отголоски которого, я уверен, ощущает на себе каждый читающий эту книгу? Главная причина, по которой не получается успешно реализовать утопию, – существование дефицита. Когда общество испытывает дефицит чего-либо, неизбежно возникает конфликт. Как, например, распределить дефицитные ресурсы во время голода: кто получит еду? Кто попадает в убежище, когда надвигается снежная буря? Кому достанется работа, когда количество рабочих мест ограничено? Именно проблему дефицита и призвана решать наука экономика.

Что такое экономика?

3

В нашей стране экономическая наука, к сожалению, развита слабо, что в результате и привело нас к такому технологическому отставанию. А большинство наших «экономистов» вообще не имеют реального опыта создания «продуктов и услуг», что заставляет их идеализировать давно устаревшие западные модели. Поэтому здесь необходимо дать небольшой урок основ экономики. Самый простой способ понять экономику страны – это представить большой черный ящик. В этот ящик заходят ресурсы – на языке науки они называются факторами производства: труд (Карл Маркс считал его основным и самым важным фактором), капитал, земля, минеральные ресурсы и информация, – а выходят из него продукты и услуги для потребления. Измерять эти продукты и услуги можно в ценах, привязанных к определенной валюте и конкретной дате (периоду)1. Рост экономики, иными словами – рост объема выходящих товаров и услуг, возможен за счет увеличения количества входящих ресурсов или за счет повышения эффективности обработки. И очень важно глубоко осознавать значение эффективности обработки входящих факторов производства: количество входящих ресурсов остается тем же, но за счет повышения эффективности обработки мы получаем большее количество товаров и услуг. Именно эффективность переработки ресурсов (иногда ее называют производительностью труда) является источником нашего богатства. Я, впрочем, считаю «производительность труда» абсолютно неправильным определением. Ведь, как вы уже знаете, факторов производства много, и труд – лишь один из них. Более того, дальше вы увидите, что производительность труда – уже давно исчерпанный ресурс. Гораздо более мудро было бы сфокусироваться на росте производительности в таких источниках сырья, как капитал или информация. Посмотрев на экономику сквозь призму факторов производства и черного ящика, любой здравомыслящий человек начнет задавать правильные и простые вопросы. Например, почему в поисках источников роста и создания благоприятной среды для бизнеса правительство субсидирует капитал и облагает налогом труд? Итак, резюмируем. Экономика – это способ распределения и эффективной обработки ресурсов в целях создания максимально большого количества доступных для потребления и конкурентоспособных продуктов и услуг. Теперь, когда, возможно, вы знаете об экономике уже гораздо больше, чем среднестатистический экономист, пора сделать следующий шаг вперед.

Определение богатства Богатство – одно из наиболее загадочных и одновременно привлекательных понятий в мире: мало кто понимает, о чем идет речь, когда произносится это слово, – как в бытовом, так и в экономическом смысле. И если житейский смысл «богатства» у каждого свой, то про экономическую составляющую этого слова я постараюсь рассказать вам максимально подробно. А еще расскажу, как, по моему мнению, богатства сможет достичь наша многострадальная страна. Итак. «Википедия», к которой лично я отношусь с огромным уважением, определяет богатство как «наличие у человека или общества нематериальных и материальных 1 Далее измерять и сравнивать эпохи я буду в условной расчетной валюте – так называемых долларах Geary-Khamis (GK$), – применяемой при сравнении макроэкономических показателей разных стран мира и в разные исторические периоды. Была предложена Роем Гири (Geary) в 1958 году и получила дальнейшее развитие у Салема Хамиса (Khamis) в 1970–1972 годах, используется международными организациями, такими как Всемирный банк и Международный валютный фонд, в статистических отчетах.

4

ценностей, таких как деньги, средства производства, недвижимость, личное имущество, превышающее потребности человека (достаток). В экономике богатство определяется как разница между активами и пассивами на конкретный момент времени. Противоположностью богатства является бедность. Страны, значительно превосходящие в богатстве другие страны, обычно называют развитыми». Но мне больше нравится определение российского предпринимателя, основателя «Трехгорной мануфактуры» Тимофея Прохорова. В своей книге «О богатении» Прохоров доказывает, что богатство – «это необходимое условие развития общества, промышленности и науки, но это и особая миссия, возложенная Богом на человека: Бог дал его в пользование и спросит отчета, на что оно было использовано». В моей книге я буду измерять богатство с материальной точки зрения. Конечно, смысл богатства этим не исчерпывается, но это единственный статистически достоверный способ сравнивать благосостояние людей и стран в разные эпохи. Я буду высчитывать количество товаров и услуг, произведенных тем или иным обществом из расчета на одного человека. Богатство государства и возможность создания этого богатства неотделимы от экономического и военного превосходства – то есть наличия внутри общества национальных предприятий собственников наиболее продуктивных технологий производства товаров и услуг. А фундаментом экономического превосходства являются инновации и организационные технологии, способствующие росту производительности экономики. Каждая взрывная технология в последние 250 лет порождала новый технологический и, соответственно, жизненный уклад, который, в свою очередь, способствовал накоплению богатства как каждой отдельной страны (особенно это касается стран – экономических лидеров), так и человечества в целом. Что же такое «экономический уклад» и как он возникает? Сначала в какой-то стране появляется и начинает активно применяться сверхсовременная технология, кратно увеличивающая производительность. Вокруг этой инновации формируется новая технологическая парадигма (волна) – под новое изобретение подстраиваются имеющиеся и создаются новые секторы экономики, которые способствуют увеличению производительности не только отрасли, к которой относится изобретение, но и экономики в целом, что приводит к созданию богатства. В истории такой период обычно продолжается 50 лет. Однако первоначальный рост экономики, связанный с корневым изобретением, за пять десятилетий приводит к структурному кризису – инновация исчерпывает свои ресурсы, конкуренция усиливается, прибыли исчезают, растет безработица, начинаются войны, и для дальнейшего роста благосостояния нужно изобретать что-то новое, что-то такое, что приведет к новым экономическим, организационным и структурным изменениям, способствующим накоплению общемирового богатства.

Волны накопления богатства За 250 лет существования капитализма можно выделить пять основных временных и технологических циклов, которые кратно увеличивали как совокупный размер общемирового богатства, так и богатство отдельных стран-лидеров. Перечислим их основные характеристики. Период с 1770 по 1820 год можно назвать эпохой текстильных инноваций и прокатного стана Генри Корта. Основным источником энергии в это время стало железное колесо, созданное Джозефом Смитоном. Это изобретение способствовало пятикратному росту КПД выработки одной единицы энергии. Организация труда также претерпела изменения: появились фабрики, куда собирали работников и заставляли их трудиться под присмотром по 8-12 часов в сутки. Благодаря внедрению этих инноваций за 50 лет Великобритания прирастила мировое богатство на 40 %. А мировой ВВП вырос с 500 до 700 млрд GK$, то есть было создано 200 млрд GK$ богатства. Период с 1820 по 1870 год можно назвать эпохой железных дорог. Корневой

5

технологией в это время стал паровой двигатель высокого давления, создание которого привело к возникновению спроса на паровозы, вагоны, рельсы, а также к строительству прилегающей железнодорожной инфраструктуры и крупных перерабатывающих предприятий. Инновации в производстве сделали возможным создание нового вида стального кораблестроения и, соответственно, новой отрасли. Потребность промышленности в вышеперечисленном привела к росту спроса на сталь и уголь, основное сырье той эпохи, а мировой ВВП вырос с 700 млрд до 1,1 трлн GK$. В этот период было создано в два раза больше богатства, чем в предыдущий (400 млрд GK$), а основным источником энергии эпохи стала энергия пара. В период с 1870 по 1920 год рост мирового богатства стал еще более стремительным – с 1,1 до 2,8 млрд GK$ (прирост 1,7 млрд GK$). Как вы увидите далее, размер прироста мирового богатства продолжает двигаться по экспоненциальной траектории. Третий экономический уклад был основан на электричестве и строительстве новой электромеханической инфраструктуры. Электрификация экономики способствовала кардинальному повышению производительности труда. Прорывной организационной технологией данной эпохи стала централизация работы по армейскому типу. Период с 1920 по 1970 год нужно назвать эпохой моторизации. Изобретенная Генри Фордом конвейерная сборка способствовала кардинальному снижению себестоимости производства автомобиля. В результате взрывной спрос на автомобили привел к росту спроса на добычу и переработку нефти, строительству новой автомобильной инфраструктуры и смежных производств материалов, требующихся для сборки авто (таких как резина, листовое стекло, листовая и легированная сталь, никель, алюминий, медь, олово, свинец, цинк). Инновации в области нефтепереработки сделали возможным создание авиационного керосина, что привело к появлению новой – авиационной – отрасли экономики. Пришло время специализации труда, появились профессии маркетологов, менеджеров, специалистов по работе с персоналом и т. д. В итоге мировой ВВП вырос с 2,8 до 13,7 млрд GK$, а прирост составил уже 11 млрд GK$ – в 5,8 раза больше, чем за предыдущий период. Период с 1970 по 2018 год оказался самым богатым с точки зрения прироста. Корневой технологией стал микрочип (микропроцессор), эффективность которого удваивалась каждые 18 месяцев. Создание микропроцессора способствовало появлению новой профессии – программист, а изобретение персонального компьютера и мобильной связи привело к взрывному росту интернет-индустрии. Микроэлектроника и ИТ способствовали оптимизации всех без исключения отраслей экономики. А децентрализация стала более эффективным способом организации труда и ресурсов. В итоге мировой ВВП вырос с 13,7 до 67 млрд GK$ (к 2018 году) – прирост на 54 млрд GK$, в 5 раз больше, чем за предыдущий период. История создания богатства в каждый новый цикл несет в себе большое количество схожих процессов. Также смена технологических укладов приводит к изменению системы мирового порядка. Как видно из таблицы на станице 21, каждый раз смена технологического уклада приводила к смене правил игры. Сегодня мы живем в эпоху становления шестого технологического уклада, поэтому не сомневаюсь, что в самое скорое время нас ждут значительные изменения в мировой финансовополитической системе. У истоков создания нового экономического уклада неизменно стоят ученые-предприниматели – практически всегда выходцы из нижних слоев общества, такие как Генри Корт, Ричард Аркрайт, Дэниел Карнеги, Вернер Сименс, Генри Форд, Роберт Нойс. Для создания новой инфраструктуры требуется мобилизация огромной массы капитала, которая приводит к очередному финансовому пузырю. Это привлекает капитал в новый сектор и способствует быстрому развитию, одновременно создавая благоприятную среду для мошенничества.

6

В то же время становление нового уклада ведет к росту безработицы и кардинально меняет образ жизни человечества. Некоторые страны находят способы адаптации, тогда как хранители стабильности и традиций увеличивают технологическое отставание, что в итоге приводит к смерти традиционных империй. СМЕРТЬ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ЦИКЛА ВСЕГДА ПРИВОДИЛА К СМЕНЕ ПРАВИЛ ИГРЫ (NEW WORLD ORDER)

До капитализма До капитализма Вы когда-нибудь задумывались, как выглядела экономика при жизни Иисуса Христа? Точно известно, что в те времена население Земли составляло всего 200 млн человек. Многие крупные цивилизации даже не знали друг о друге. А когда узнали, то бактерии, порох и золото погубили одну из них. Сколько денег в среднем приходилось на одного человека? В те давние времена уровень жизни в крупнейших странах был приблизительно одинаковым – между 600–800 GK$ на человека в среднем, а по миру в целом он составлял порядка 460 GK$ на человека.

7

В то время основными организационными единицами экономики были крупные рабовладельческие уделы и религиозные агломерации. Основным видом энергии была сила рабских мускулов, которым требовалось менее 1500 килокалорий в день для существования, или 250 кг хлеба в год. Это порядка 375 GK$ в год2. То есть при уровне среднего дохода в 700 GK$ порядка 325 GK$ получала элита общества, по совместительству – главные рабовладельцы. Возможно, уровень в 1500 килокалорий завышен, и можно взять меньшее число, но кардинально других цифр мы не получим. А так как среднемировой уровень производства составлял 460 GK$, то среднестатистический раб производил лишь на 25 % больше, чем ему требовалось для существования. Остальное крупные империи получали в виде военных трофеев, дани со стран-протекторатов либо за счет плодородной почвы или уменьшения рациона рабов. Накопленное элита вкладывала как в общие ценности – городские укрепления, акведуки и так далее, – так и в личную роскошь и войну. Военные расходы относятся к категории личных, так как их единственной целью было поддержание статуса элиты или защита от элит соседних стран, жадно поглядывающих на аккумулированные богатства. Кого-то может это шокировать, но полное отсутствие свободы большинства общества (хотя в то время рабы не считались частью общества, их доля составляла более 80 %) коррелировало с полным отсутствием роста производительности труда. Если посмотреть на длинные временные отрезки, производительность труда была крайне низкой (0,02 % в год) или негативной! Основной источник богатства был распределительным, а не созидательным. Или, иными словами, – это была война. Было легче совершить набег на соседа, взять больше рабов и накопленное за годы рабовладельческого строя золото и драгоценности, чем ждать 100 лет, чтобы производительность труда выросла на целых 2 %. Например, показатели производительности египетской цивилизации и Османской империи упали к 1000-му году.

2 Расчеты Ангуса Маддисона.

8

Очевидно, что большая часть созданных продуктов и услуг также шла элите. Но сколько? Сегодня 1 % мировой элиты контролирует 50 % богатства 3 Если предположить, что 1 % элиты в 0 год н. э. так же снимал все сливки, то мы получим значение в 20 %4. Основная причина сравнительно низкой концентрации богатства заключалась в том, что среднее производство товаров и услуг не сильно превышало прожиточный минимум. Эта ситуация мало изменилась с наступлением феодализма. В широком смысле феодализм – это способ управления обществом и экономикой, базирующийся на отношениях, связанных с владением землей в обмен на обслуживание или труд. Основой системы была феодальная собственность. Источником производства благ – земля и труд. Так же, как и рабовладельческий строй, данная система мироустройства не была способна стимулировать инновации и внедрение технологий, но могла эффективно направлять текущие денежные потоки, полученные от земли и труда, в основном на военные расходы и покупку предметов роскоши. Феодальное хозяйство состояло из усадьбы феодала, земель феодала, обрабатываемых трудом зависимых крестьян; земли, предоставляемой феодалом в наследственное или иное пользование в обмен на выплату ренты в денежном или натуральном выражении; земли свободных крестьян, находящихся в судебной юрисдикции феодала, а также общинных угодий (пастбищ, лугов и лесов). Знатные семьи получали земли и крепостных от монарха в обмен на клятву преданности и обязательство отчислять налоги и оказывать военную помощь по первому требованию. Сословная структура управления обществом была намертво зацементирована и реплицировалась на всех уровнях. Нижестоящий (вассал) получал за службу земельный надел и крепостных у вышестоящего (сюзерена). Во главе феодальной лестницы стоял монарх, который создавал законы и гарантировал правосудие. Источником богатств был доступ к власти. А сильно ограниченные ресурсы распределялись монархами и феодалами в соответствии со своими потребностями. Становление феодального строя историки относят к 750– 1300 годам н. э. С точки зрения свобод, феодальный строй был ступенькой вверх по отношению к рабовладельческому строю. Организационная технология феодального общества базировалась на обязательстве, преданности, клятве верности монарху в обмен на землю. В системе не было конкуренции, и основополагающие решения принимались на основе принадлежности к клану или родственных связей, что приводило к деградации элиты. И хотя эпоха феодализма создала огромное и потрясающе красивое культурное 3 Credit Swiss AG Wealth Report. 2013. 4 Расчет следующий. Нашу планету населяло 200 млн человек со средним объемом производства товаров и услуг в 460 GK$ на человека, тогда как прожиточный уровень составлял 375 GK$.

9

наследие, с точки зрения экономических показателей, сравнительные результаты оказались ничтожными. За весь свой период развития феодальная система хоть и смогла на таком же уровне прокормить более 50 млн человек, общий уровень созданного богатства составил всего 18 млрд GK$.

Как умирал феодализм? Примерно с 1300 года Западная Европа постепенно отрывается в развитии от других регионов земли. Разложение феодальной системы и становление капитализма в Западной Европе в эту эпоху представляет собой сложное переплетение экономического упадка, внешних шоков и технологических инноваций.

10

Многие ученые считают, что источником развития в Европе были технологические инновации. Но новые технологии возникали в других частях света и оказывались бесполезными, если им не сопутствовало появление нового мышления. Ключевой особенностью нового мышления стала вера европейцев в прогресс. Чтобы понять важность этого подхода, оглянитесь вокруг, и вы увидите огромное количество людей, опасающихся любых изменений, что являются хоть как-то не похожими на их обычную жизнь. С другой стороны, внешние шоковые факторы сделали бы уместными новые формы поведения. К концу XII века производительность сельского хозяйства при методах, характерных для феодальной системы, уже не могла поспеть за приростом населения в Европе. Феодальная модель сельского хозяйства достигла своих экологических пределов, а затем столкнулась с целой чередой внешних потрясений. Первым внешним шоком стал голод XIV века. Череда неурожайных лет к 1315 году привела к катастрофе, которую сейчас назвали бы гуманитарной. Она охватила всю Центральную и Северную Европу. По самым скромным подсчетам, с 1315 по 1322 год от голода умерло 25 % только городского населения. Человеческие потери среди аграрных слоев населения подсчету не поддаются. Также значительным последствием этого голода следует считать моральный кризис, охвативший все слои общества. Бунты, народные волнения, недовольство налоговой политикой, открыто проявляемое даже мелкими феодалами, – все это еще сильнее расшатывало устои феодального общества. По сути, это был первый сигнал, первый вестник неизбежного. Он красноречиво показал, насколько обветшала феодальная система в целом. Первое в мировой истории полное банкротство на уровне государства, повлиявшее на экономику всей Европы, произошло в 1345 году. Английский король Эдуард III оказался не в состоянии выплатить колоссальные долги флорентийским банкирам. В ту эпоху банковская система была еще слишком несовершенна и не могла застраховать капиталы от подобных сюрпризов. Обанкротившись в свою очередь, банкиры буквально погребли экономику Европы под грудой обесцененных депозитов. Тем временем страшная беда подкрадывалась к Европе с Востока.

Черная смерть Чтобы оживить экономику, европейские государства вынуждены были значительно облегчить торговые пошлины для купцов из Индии, Китая и стран Ближнего Востока. В Европу потянулись караваны. Но кроме ярких тканей, восточных сладостей и товаров широкого потребления эти караваны везли с собой и чумную палочку. К 1347 году бубонная чума уже бушевала в Китае, Византии, Персии, Египте. Проникновение ее в Европу было делом времени. Сначала в Италии, потом во Франции и дальше на север, – возникая сразу во множестве очагов, чума покорила Европу. Болезнь не выбирала сословий своих жертв. Умирали и простолюдины, и принцы крови. От чумы в Московии умерли князь Симеон Гордый и его сыновья. Если голод ударил по крестьянскому населению Европы сильнее, чем по горожанам, то чума, напротив, умертвила половину городского населения Центральной Европы и треть жителей городов Англии, Шотландии, Ирландии, а также скандинавских стран. Целыми кварталами вымирали ремесленники. Бездействовали рынки и банки. Спохватившись, европейские государи стали закрывать границы, но остановить пандемию это уже не могло, и только лишь усилило экономический коллапс. За первой волной пандемии последовали вторая и третья. Лишь после 1375 года Европа постепенно начала приходить в себя. Голод и эпидемия привели к демографическому шоку. Осталось слишком мало способных обрабатывать землю крестьян. Зарплаты в городах поднялись в 2–3 раза. А феодалы были вынуждены сократить земельную ренту, что вызвало острую нехватку денег

11

внутри феодальной системы и привело к резкому изменению баланса сил между аристократией и трудовым населением. Нехватка рабочих сделала необходимыми технологические инновации. Цеховые традиции в этот благоприятный момент постепенно начали усиливать свое влияние на экономику. Из товариществ равных по статусу мастеров цеха превращались в монополии, по сути, подчиненные цеховым главам. А острая нехватка рабочих рук стимулировала возникновение более сложных станков и других средств производства. Что, в свою очередь, послужило причиной возникновения квалифицированных рабочих и специализаций. Новые технологии, такие как книгопечатание, бухгалтерский учет, горное дело, навигация, быстроходные суда, математика и научные подходы, сделали возможным становление торгового капитализма, стимулировали торговлю и рост производительности труда.

12

Деньги и кредит Во всем процессе разложения феодализма присутствовало то, что в рамках прежней системы казалось на тот момент случайным. Это деньги и кредиты, которым было суждено стать основой новой капиталистической системы. Многие законы и религиозные обычаи исходили из пренебрежения к деньгам как символу антихриста. В эпоху феодализма кредиты и ссудные проценты считались греховными. Поэтому когда деньги и кредиты вырвались за отведенные им пределы и создали рыночную систему, это произвело настоящую революцию массового сознания. Рост банковского дела стал надежным способом накопления богатства между новыми капиталистами из знати, рыцарей, мелких дворян, торговцев и духовенства. В XV веке

13

Медичи создали первую транснациональную суперкорпорацию, а когда их влияние стало падать, их место заняло семейство Фуггеров, а за ним и многие другие. Не могли не извлечь исторических уроков и банкиры. Банковская система становится более изощренной. Страхуя себя от кризисов вроде того, что был спровоцирован королем Эдуардом III, банкиры становятся теневой властью Европы и уже не стесняются вмешиваться в политику. Одна из причин, по которой они стали более влиятельны, – это армия. Резкое сокращение общей численности населения сделало невозможной всеобщую воинскую повинность. Если прежде армии монархов и крупных феодалов комплектовались в основном из крестьян, находящихся практически в крепостной зависимости, после пандемии чумы военная сила многих государств оказалась в плачевном состоянии. Существовавшая и раньше наемная армия, которая в любом случае была более эффективной, чем рекрутированные от сохи крестьяне, становится единственно возможной армией. Учитывая тяжелое состояние экономики в целом, с этого момента ни один король не может позволить себе поссориться с банкирами и отказаться от выплаты процентов. Более того, банкиры финансируют королей каждый раз, когда возникает опасность войны, приобретая все больше и больше влияния на августейших особ, а значит – на общую расстановку политических сил. Это помогало сохранить некоторое равновесие, но существенно вредило старому феодальному имиджу. Зарождающаяся буржуазия уже не воспринимала феодала как сакральную фигуру. Гутенберг запустил первый печатный станок в 1450 году. А в последующие 50 лет было напечатано более 8 миллионов книг – больше книг, чем написано всеми писарями за несколько тысяч лет до этого. Типографии объединили ученых, священников, авторов и слесарей в одном деловом пространстве, которое не могло возникнуть в какой-либо другой социальной конфигурации в рамках феодализма. Печатные книги создали знания, которые можно было проверить, и профессию писателя. Книги способствовали становлению протестантизма, научной революции и гуманизма.

Поток богатства Грамотность перестала быть сословной привилегией. Но самое важное последствие этого революционного новшества – постепенное изменение массового сознания. С 1503 года новая капиталистическая система получает очередной мощный импульс развития благодаря потенциально неограниченному источнику бесплатного богатства – только что открытой Америке. В руки зарождающейся буржуазии попал поток золота, превосходящий общемировые накопления феодализма за всю его историю. Например, только из Перу конкистадоры вывезли 1,3 миллиона унций золота. Баснословный приток золота из Америки и в дальнейшем новых колоний дал мощный толчок развитию рыночных сил, ремесленного производства и банковского дела. В Новый Свет за быстрым обогащением устремились не только участники военных экспедиций, но и наследники торговых, банковских домов, всевозможные младшие сыновья знатных фамилий, перспективы которых на родине стремились к нулю. Подстегиваемые кризисом отпрыски благородных фамилий становились негоциантами, что было попросту невозможно за двести лет до этого.

В Европу приходит меркантилизм Традиционное определение «меркантилизм – система доктрин, обосновывающих необходимость активного вмешательства государства в хозяйственную деятельность, в основном в форме протекционизма, установления высоких импортных пошлин, выдачи субсидий национальным производителям» представляется мне слишком поверхностным. В

14

основе прибыли меркантилизма лежала мода. Именно мода стимулировала спрос на специи, мускатный орех и шелка и заставляла тысячи предпринимателей снаряжать военные корабли в далекие и очень опасные путешествия в обмен на виртуальную будущую прибыль. Протекционизм – лишь одна сторона медали. Как говорится, есть актив, а есть пассив. Протекционизм – это сторона пассива. Мода, навигационные технологии, банковское финансирование, морское страхование, государственные гарантии – это сторона актива. Как вы увидите ниже, эффективность торгового капитализма была крайне низкой. Общая производительность стран-лидеров росла не более чем на 0,2 % в год. По своей сути торговый капитализм не приносил миру роста производительности, он лишь высасывал (перераспределял) ресурсы из одной страны в другую, что и вызывало протекционизм. Известным представителем меркантилизма является французский государственный деятель Жан-Батист Кольбер. Вдохновленные идеями меркантилизма протекционистские политики немало способствовали развитию и распространению в своих странах мануфактур и промышленности. Идеи меркантилизма оказали влияние и на политику Америки и Германии в XIX веке, внесли значительный вклад в развитие восточноазиатских «тигров» в XX веке. В Англии протекционистские пошлины имели большое значение в XVI и XVII веках, когда ей угрожала конкуренция более развитой в то время промышленности Голландии. В 1650 году парламент Англии принял закон, запрещавший иностранцам заниматься торговлей без соответствующего разрешения Англии. В 1651 году вышел Закон о навигации (Navigations Act), который дополнил этот запрет. С XVIII века Англия уверенно завоевывает промышленное первенство, менее развитые страны уже не могли с ней конкурировать. И именно в это время в Англии начинается распространение и продвижение идеи свободной торговли Адама Смита, которая способствовала значительному росту производительности. В отдельные периоды пытались следовать этой доктрине Франция при Кольбере, Россия при Петре I и при Елизавете Петровне, но наиболее последовательно – при Николае I. Основные положения этой доктрины сводились к тому, что меркантилистская (протекционистская) политика государства улучшает торговый баланс страны, способствует развитию ее промышленности и быстрому росту ее населения. Насколько эффективной была политика меркантилизма, можно проанализировать на основе роста производительности труда и населения ведущих стран того времени. Как видно из графика ниже, данная доктрина не была способна существенно повысить производительность труда, даже в странах-лидерах ее показатели не превышали 0,2 % в год. Также очевидно, что максимальное экономическое преимущество от меркантилизма получили Голландия и Англия. ВВП на человека (в GK$)

15

Высокая прибыль, получаемая от колоний и работорговли, способствовала быстрому накоплению капитала, который был необходим для последующей индустриализации. Но, по мнению некоторых ученых, более важным преимуществом для Европы было огромное количество плодородных и невозделанных земель в Северной и Южной Америке, которые стали использоваться для выращивания большого количества сельскохозяйственной продукции, необходимой для поддержания экономического роста в Европе. Это также обеспечило освобождение рабочей силы и земли в Европе для индустриализации. Согласно оценкам, экспорт из колоний древесины, хлопка и шерсти высвободил от 23 до 25 млн акров обрабатываемых земель. Для сравнения, общая площадь всех обрабатываемых земель в Англии составляла всего 17 млн акров. Новый Свет также служил дополнительным рынком для европейских производителей. К началу 1770-х годов Западная и Северная Европа по уровню благосостояния на одного человека в 2–3 раза обгоняют показатели других регионов мира, включая Россию. Но то, что начинается с 1770-х, показалось бы абсолютно нереальным даже самым широко мыслящим жителям Западной Европы конца XVII столетия. А что же происходило в это время в России? Самыми яркими представителями эпохи меркантилизма в России являются периоды правления Ивана Грозного и Петра I.

Колонизация по-русски В то время как европейцы захватывали удаленные колонии ради торговли между Азией, Европой и Америкой с использованием военных и морских навигационных технологий, российские цари занимались колонизацией близлежащих государств и территорий (Казань, Астрахань, Сибирь) с помощью новейших военных технологий. Россия первой половины XVI века была богатой и сильной европейской страной. Экономика Русского царства в это время уже была одной из самых крупных в Европе, хотя точных оценок экономики Русского царства при Иване Грозном или Петре I не существует. По разным данным, на тот момент в нашей стране проживало 6 млн человек. 5 Вернее, столько подданных было у Ивана IV. К сожалению, никакого учета производства 5 По писцовым книгам XVI века.

16

товаров и услуг в тот момент не было. Как, собственно, и розничных цен, по которым можно было бы оценить объем экономического оборота всей страны. По моим подсчетам, размер ВВП на одного человека составлял 600 GK$, это означало, что наша экономика входила в четверку крупнейших экономик Европы, незначительно уступая Испанской, Британской или Османской империям.

8466 6607 Более того, Иван Грозный провел реформу, которая передавала всю землю в собственность царя. А царь выдавал ее обратно боярам за заслуги: поставку конных, пеших и прочих солдат по зову из Москвы. В результате этой реформы и опричнины, которая уничтожила значительную часть нашей элиты, Иван Грозный укрепил и централизовал власть, «раскольничеством заниматься» стало просто некому. Целью внутренней политики Ивана Грозного, как и Петра I, и Сталина, было становление абсолютного бесконтрольного самодержавия, разновидности тоталитарного режима, при котором вся полнота государственной и религиозной власти находится в руках одного человека. Под государственной властью подразумевается законодательная, исполнительная, судебная и военная власть.

Экономика Ивана Грозного Иван Грозный правил нашей страной с 1530-го по 1578 год. Вообще, из всех русских царей Иван Грозный был у власти дольше всех. Он один из немногих, кто отказывался от власти и кого народ умолял вернуться обратно. Притом, что о бесчинствах опричнины знает каждый школьник. В то же время экономика существовала. Были ремесла, которые Иван Грозный активно стимулировал. Существовало аграрное хозяйство, одомашненная скотина, каждое домохозяйство держало лошадей. Были налажены торговые отношения. Через Белое море торговля велась даже с Британией. Причем это шло вразрез интересам поляков, шведов и 6 За 1500 год. 7 За 1500 год.

17

Ливонии, которые до этого были основными посредниками в российской западной торговле. Расцвет экономической деятельности в начале правления Ивана Грозного был связан с активной милитаризацией. Строились крупные укрепления, которые требовали значительного количества железа, гвоздей, кирпича, земельных и прочих работ. Рост и строительство городов были бы невозможны без создания крупного специализированного производства. Например, только на строительство Смоленской крепости пошло 320 тысяч пудов полосового железа, 15 тысяч пудов прутового железа, 1 млн гвоздей, 320 тысяч свай.8 Однако в изучаемый период строились десятки городов и крепостей. Строились города Каргополь, Турчасов, Тотьма, Устюжня, Шестаков, крепости Тульская, Коломенская, Казанская, Зарайская, Серпуховская, Астраханская, Смоленская, менее значительные города-крепости Елец, Воронеж, Курск, Белгород, Борисов, Самара, Уфа, Саратов, Царицын, Архангельск и др. К середине XVI века в России было уже до 160 городов. У наблюдателей создавалось впечатление массовой миграции деревенских жителей в города. В 1520 году жители Нарвы писали в Ревель: «Вскоре в России никто не возьмется более за соху, все бегут в город и становятся купцами… Люди, которые 2 года назад носили рыбу на рынок или были мясниками, ветошниками и садовниками, сделались пребогатыми купцами и финансистами и ворочают тысячами». Иван Грозный вел ряд крупных войн. Во время его правления были захвачены Казанское и Астраханское ханства. Один из богатейших людей времен Ивана Грозного, Анкит Строганов финансировал набеги на Сибирь банды Ермака, что способствовало значительному расширению территорий и присоединению Сибирского каганата. По слухам, он также покровительствовал другим бандам, занимавшимся беспределом вплоть до границы с Китаем.

Источники военного превосходства Основными причинами военного превосходства оказались артиллерия и огнестрельное оружие. При осаде Казани у татар практически не было артиллерии, и хотя татары храбро сражались, имея в наличии только холодное оружие, противостоять артиллерии они просто не могли. Артиллерия появились на Руси в 1376 году, и орудия, скорее всего, были трофейными – захваченными во время похода 1376 года московской рати князя Дмитрия Михайловича Боброка Волынского на Волжскую Болгарию. Но к 1408 году пушки стали делать в Твери. Первые русские орудия были железными. Их ковали из полос металла толщиной 7-10 мм, сгибали, придавая форму ствола, и сваривали. На такой ствол надевали следующий изогнутый лист железа и опять сваривали. Кованые орудия находились на вооружении русской армии в течение всего XV века. Их изготавливали калибром 24-110 мм, массой 60-170 кг. Первые тюфяки, пушки и пищали не имели прицельных приспособлений, но необходимость корректировки стрельбы очень скоро вызвала появление простейших прицелов – мушек и прорезей. Важнейший этап в развитии русской артиллерии наступил в 1475 году и был связан с началом литья медных орудий. Внедрение новой технологии улучшило качество «наряда» и позволило перейти к изготовлению пушек-пищалей и мортир крупного калибра. Литые орудия стоили дороже, но стреляли дальше и более метко, чем кованые. Для их отливки в 1475 году у Спасских ворот была основана Пушечная изба, которую позднее перенесли на берег Неглинной. Первое на Руси литое медное орудие (шестнадцатипудовая пищаль) было изготовлено мастером Яковом в апреле 1483 года. Им же отлита в 1492 году и самая древняя из дошедших до 8 Янова А. Россия и Европа. 1462–1921.

18

наших дней литых пушек. В настоящее время пищаль мастера Якова хранится в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге. Определенную роль в улучшении качества русских артиллерийских орудий сыграли итальянские и немецкие мастера, работавшие в конце XV – начале XVI века в московской Пушечной избе. В начале 1500-х на месте Пушечной избы итальянец Аристотель Фиораванти создал большое литейное производство, где изготовляли медные и железные орудия различных типов и снаряды к ним. Пушки и ядра делали и в других городах: Владимире, Устюжне, Великом Новгороде, Пскове. Помимо Аристотеля Фиораванти, создавшего в Москве первую крупную литейную пушечную мануфактуру, в документах той эпохи упоминаются и другие мастера пушечного дела: Петр, приехавший на Русь в 1494 году вместе с архитектором Алевизом Фрязиным; Иоганн Иордан, командовавший рязанской артиллерией во время татарского вторжения 1521 года; Павлин Дебосис, в 1488-м отливший в Москве первое орудие большого калибра. В начале XVI века при Василии III в Москве работали пушечные мастера-литейщики из Германии, Италии и Шотландии. В 1550-1560-х годах в русской столице лил пушки иноземный мастер Каспар (Кашпир Ганусов), о котором известно, что он был учителем Андрея Чохова. Им было изготовлено не менее 10 артиллерийских орудий, в том числе «Острая панна», аналог немецкого орудия «Scharfe Metze». Бок о бок с иностранцами работали русские мастера: Булгак Наугородов, Кондратий Михайлов, Богдан Пятой, Игнатий, Дорога Болотов, Степан Петров, Семен Дубинин, Первой Кузьмин, Логин Жихарев и другие предшественники и современники известного мастера Чохова, отлившего знаменитую Царь-пушку. Русская артиллерия того времени обладала высоким качеством и превосходила артиллерию любой европейской страны. А организация стрелецких полков была первым шагом на пути к созданию регулярной армии. Результатом военного превосходства стало присоединение значительного количества новых земель: в годы правления Ивана Грозного территория государства увеличилась более чем три раза. Источником военного превосходства Русского царства были технологии, завезенные из Европы и освоенные нашими мастерами. После разгрома Казанского и Астраханского ханств в 1550-х перед Иваном Грозным встает важнейший геополитический вопрос: продолжать ли наступление на извечного врага России крымского хана? Это означало не только прямую конфронтацию с Османской империей, но и военный союз с Европой. В 1529 году Османская империя захватила территорию современной Венгрии; в 1532-м чуть не захватила сердце империи Габсбургов Вену. В 1570-х турки захватили Кипр, а испанцы, итальянцы и португальцы были вытеснены из Восточного Средиземноморья. Однако Иван Грозный решил «повернуть на Германы», став таким образом участником антиевропейской коалиции. 17 января 1558 года началось вторжение в ливонские земли. В результате 25-летней войны Ливонская конфедерация перестала существовать, ее территории перешли к Швеции, Дании и возникшему во время войны новому государству – Речи Посполитой. Россия была разорена, а северо-западные районы обезлюдели. Особенно губительными были постоянные южные набеги крымских татар, а в 1571-м крымский хан Девлет-Гирей, прознав о бедствиях России в Ливонской войне, собрал пятидесятитысячное войско и сжег Москву, угнав в рабство более 60 тысяч человек. Для сравнения: в походе на Казань численность русского войска составляла 150 тысяч человек. Ливонская война была крупнейшим геополитическим просчетом Ивана Грозного.

Торговый капитализм при Петре I Россия во время Петра I по размерам уже была достаточно крупной европейской

19

экономикой. Хотя уровень технологической отсталости, измеряемый в ВВП на человека, был кратно меньше, чем в Англии, количество населения с лихвой компенсировало этот разрыв. Таким образом, экономика России при Петре I в абсолютных цифрах не сильно уступала Британии, Франции и Италии. Сравнение ВВП и населения в 1700 году9

GK$10 1511 58012 64013

9 Сравнение уровня жизни приведено к уровню Голландии как мирового лидера того времени. 10 Поданным 1990 International Geary-Khamis Dollars. 11 По данным историка Ярослава Водарского. 12 Расчетное число. На основе 371 млрд https://en.wikipedia.org/wiki/List_of_regions by past_GDP (PPP)

мирового

13 Расчетное значение. https://ru.wikipedia.org/wiki/McTopnH_HaceneHH4_

ВВП

за

1700

год.

20

В отличие от программ экономического развития других лидеров, экономико-политическая стратегия развития Петра I была достаточно понятной. План был простой. Получить доступ к Балтийскому морю (это требовало войны со Швецией), а также захватить иранские шелковые провинции, что позволило бы торговать иранским шелком с Европой и должно было принести большие прибыли, а также окупить затраты на военные действия. Это было в духе меркантилизма того времени, которым Петр I пропитался, будучи в Амстердаме, мировом центре того времени. Реформы Петра I по голландскому образцу изначально задумывались на основе торговой геополитической стратегии. Под влиянием успехов голландской морской торговли с Азией Петр представлял себе богатое будущее России как посредника в торговле шелком между Европой и Персией. Для этого Петру нужен был доступ к Балтийскому морю и захват иранских шелковых провинций. Наладить прибыльную торговлю не получилось даже притом, что план был реализован. Однако в процессе реализации этого плана пришлось кардинально модернизировать экономику, создать новые типы хай-тек-промышленности, включая порядка 50 новых металлургических и оружейных заводов, более 200 мануфактур, а также крупные судостроительные верфи (адмиралтейства), вложить деньги в строительство водных каналов, дорог и так далее. Причины модернизации были просты: для получения доступа к Балтийскому морю Петр I развязал войну со Швецией и в первой же битве под Нарвой потерпел сокрушительное поражение. Война со Швецией была авантюрным мероприятием. Швеция была основным поставщиком железа и меди, компонентов, которые были необходимы для производства оружия; владела ключевыми военными технологиями того времени и особо не угрожала суверенитету России. Разгром русских войск под Нарвой показал неготовность к войне и армии, и экономики, что и стало ключевым «пинком» к суперускоренной модернизации. Модернизация была достигнута за счет кратного повышения налогов, что в итоге привело к голоду и сокращению населения. Хотя реформы проводились по голландскому образцу, Петр I так и не смог ни перенять, ни осознать основной изюминки голландского экономического чуда – успешной морской торговли, в большей степени основанной на внедрении моды финансирования, страхования и предпринимательства, а не на военной силе. После смерти Петра налоги были значительно уменьшены из-за демографического шока. Армию пришлось сократить из-за отсутствия необходимых налоговых поступлений, созданный на скорую руку флот сгнил, так как строился из сырого дерева. Основным наследием Петра стало расширение территорий, основание регулярных армии и флота и создание суперсовременной металлургической промышленности за Уралом, плюс большое количество заводов, завязанных на поставки продукции для нужд армии и флота, на Урале, в Туле, Москве, Казани и Санкт-Петербурге. К 1600 году, в отличие от России, Западная Европа, с точки зрения достижений, имела технологии кораблестроения, применения водяных колес для развития мануфактурного производства, аграрные технологии и технологии доменных печей для выплавки чугуна. Помимо экономических факторов эти технологии были источником значительного военного превосходства. Корабли были основным инструментом торговли и использовались для захвата колоний Нового Света как в Америке, так и в Азии. Чугун и медь нужны были для создания пушек и мушкетов, а мануфактуры – для производства дешевого и качественного обмундирования новой армии, а также других предметов быта. Ключевая военная инновация времен Петра I была связана с появлением штыка, кремниевого замка и линейной тактики. В 1660-х происходит замена старого фитильного замка в мушкете на кремниевый ударный замок. Это не только упростило процесс заряжания мушкета, но и увеличило его скорострельность. Таким образом, огневая мощь мушкета резко увеличилась, а штык превратил его в комбинированное стреляющее и колющее оружие, что

21

дало возможность отражать атаки кавалерии огнем и штыками. А на смену сложным передвижениям мушкетеров и пикинеров пришла линейная тактика. Мушкетеры строились в 4–6 шеренг, при приближении к противнику первая шеренга стреляла и становилась на колени, перезаряжая мушкеты, затем то же самое делала вторая, третья и так далее 14 Линейная тактика также позволяла в широких масштабах привлекать в войска непрофессионалов. Пионером введения новой военной тактики была австрийская армия. Австрийцы первыми пожали плоды этой фундаментально новой тактики, разгромив турок в 1697 году. Новое открытие породило волну австрийских завоеваний и привело к рождению огромной империи Габсбургов. Новые военные технологии, облегченный мушкет, кремниевый замок, штык привели к появлению линейной тактики, что, в свою очередь, позволило привлекать в войска непрофессионалов-рекрутов. Войска превратились в регулярную армию, находящуюся на постоянном казарменном содержании. Создание такой армии стало основной целью реформы Петра I. Кораблестроение также было ключевой технологией Западной Европы: океанические парусники и государственные торговые компании были основным источником богатства Голландии, Британии, Италии, Франции и Испании в доиндустриальный период. Развитие Голландии как лидера торгового капитализма основано на развитии финансового рынка. Учреждение Банка Амстердама в 1609 году и развитие спекулятивного фондового рынка («Тюльпаномания») создало плодородную почву для развития инвестиций в судостроение. Многие голландцы, никогда не бывавшие в море, начали вкладывать в предприятия, целью которых было строительство кораблей для торговых операций. Это способствовало появлению и быстрому развитию крупной судостроительной промышленности. К середине XVII века Голландия стала бесспорным лидером предындустриальной эпохи капитализма. По оценкам историков, к этому времени в Голландии насчитывалось 15000 судов, что было в три раза больше, чем у остальных стран Западной Европы. Океанские парусные корабли, такие как «флейты», сделали возможными массовые перевозки невиданных прежде масштабов и превратили голландцев в страну мореходов и купцов. Торговый капитализм способствовал скупке (или бартеру) товаров в удаленных концах света, например в колониях в Северной и Южной Америке, Африке и Азии, и перевозке в Западную Европу для перепродажи. Это способствовало росту количества плантаций и развитию рабского труда в удаленных от Европы регионах земли. Торговля также позволяла обеспечить Европу хлебом и сырьем, что способствовало высвобождению рабочих рук для индустриальной и более высокопроизводительной работы. Мировая торговля означала для одних рабство, а для других – процветание. Почти все европейские государства мечтали провести реформы по голландскому образцу, завести флот, основать торговые компании и вступить в торговые отношения с дальними странами. В общей сложности за время царствования Петра Первого было построено около пятидесяти металлургических и оружейных заводов и порядка 200 мануфактур. Петр стремился привлечь в новую промышленность купеческий капитал и часто отдавал построенные им заводы вместе с приписанными крепостными известным купцам с обязательством поставлять часть продукции казне. По своей сути это были договора государственно-частного партнерства.

Особенности российской мобилизации капитала Ради реализации таких крупных инвестиционных проектов Петр Первый значительно 14 Нефедов С. История России. Факторный анализ.

22

поднял налоги для населения. Мобилизовав таким образом ресурсы страны, он смог создать огромную 100-тысячную полевую армию. Петр I сумел подчинить себе православную церковь. В 1721 году наряду с другими коллегиями был создан Святейший Синод – бюрократическое учреждение, призванное руководить делами церкви. С 1722 года Синод возглавлялся назначаемым царем обер-прокурором. «Я им обое – государь и патриарх», – говорил Петр. Священники стали чиновниками на содержании властей, были установлены штаты: на 100–150 дворов прихожан – один священник; «лишних» служителей церкви обращали в крестьян. Петр считал церковь удобным орудием гражданского воспитания и полицейского надзора 15 Административная реформа Петра привела к значительному росту количества чиновников, которым стали платить оклады (до Петра чиновники «кормились отдел»). В проекте бюджета 1725 года расходы на чиновничество составляли 2,5 млн рублей, в то время как в 1680 году они составляли 250 тысяч – в пересчете на хлеб расходы возросли более чем в 3 раза.16 Создание новой армии требовало огромных затрат и налоговых реформ. В 1705 году была введена государственная монополия на продажу соли. С 1698 года правительство начинает чеканить серебряную монету, более легкую по весу. Петр ограничивал размеры девальвации, и до 1714 года она почти не сказывалась на ценах, но в конце концов началась инфляция: в 1715–1721 годах хлебные цены выросли вдвое.17 Уже в начале Северной войны, в 1701 году, правительство повысило прямой денежный налог с крестьян до 40 копеек со двора, в хлебном исчислении – с 0,7 до 1,9 пуда хлеба на человека. Расходы бюджета возросли до 2,3 млн руб., но это было только начало: в 1705 году расходы составили 3,2 млн руб., и были введены чрезвычайные налоги. В итоге прямые налоги на поместных крестьян в 1707–1710 годах достигли 2,3 пуда надушу. Именно этот «фискальный скачок» позволил царю резко увеличить армию и создать военную промышленность. После окончания Северной войны армия не была распущена по домам, как делалось прежде: 210 тысяч солдат были переведены на постоянное содержание. Крупнейшая в Европе постоянная армия стала основой мощи новой Российской империи: ее содержание было определено Петром I в 4 млн руб. в год, но эти суммы были сразу же превышены: в бюджете 1725 года на армию предполагалось истратить 5,1 млн руб., а на флот – 1,4 млн. В пересчете на хлеб только военные расходы были примерно в 2,5 раза больше, чем до Петра18 Во что обошлось крестьянам строительство Петербурга и флота? Как отмечалось выше, в 1707–1710 годах помещичьи крестьяне платили постоянных и чрезвычайных налогов в среднем около 60 копеек со двора. В связи с началом широкомасштабного строительства в 1711 году был введен налог «на дачу петербургским работникам», сборы «на известное жжение», «на кирпичное дело» и «на городовое строение». Были введены новые чрезвычайные налоги «санкт-петербургский провиант», «на каменное строение на острове Котлин», «на гаванное строение в Петербурге», на постройку Ладожского канала и так далее. Всего в 1711–1716 годах прямые и чрезвычайные налоги выросли с 60 копеек до 2 рублей 50 копеек со двора! В пересчете на хлеб, с учетом роста инфляции, в 1707–1710 годах крестьяне отдавали 15 Сыромятников Б. И. «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Часть первая. 16 Троицкий С. Я. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке. 17 Козинцева Р. И. Участие казны во внешней торговле России в первой четверти XVIII века. С. 327–328. 18 Нефедов С. История России. Факторный анализ.

23

государству 3,1 пуда с человека, а в 1710–1716 годах – 5,6 пуда. По сравнению с допетровскими временами тяжесть налогов возросла в 8 раз!19 Мог ли крестьянин платить такие налоги? Крестьяне в XVII веке были в состоянии обрабатывать 1,6–1,8 десятины пашни на человека. Большинство крестьян в это время находилось на барщине, которая составляла в среднем около 0,4 десятины на душу, таким образом, для себя они могли обрабатывать 1,4 десятины.20 Учитывая, что урожайность составляла 12,4 пуда хлеба, крестьянин мог получить с этого надела 18 пудов хлеба. Считается, что норма потребления с учетом животноводства составляла минимально 15 пудов на человека21. Стало быть, на уплату налогов оставалось максимально 3 пуда. Таким образом, получается, что крестьяне, возможно, еще могли кое-как платить военные налоги. Но «петербургские» налоги в 5,6 пуда были непосильными. Такие запасы были у многих крестьян. Какое-то время крестьяне могли платить непомерные налоги и жить за счет запасов. Но в случае неурожая истощение запасов должно было привести к катастрофе. А статистически крупный неурожай имел место в среднем один раз в семь лет. Так что катастрофа было только делом времени. Резкий рост налогов и повинностей привел к массовому бегству крестьян в южные области, на Дон, на Украину, в Сибирь. Правительство приняло жесткие меры, чтобы остановить это бегство, была введена паспортная система и создана цепь кордонов вдоль границ. 22 По оценкам некоторых историков, с 1687 по 1719 год население России сократилось на 20 %23.

К чему привели непродуманные реформы? Реформы, не подкрепленные ростом экономики, внешней выручки, внедрением инноваций, ростом производительности труда, в конечном счете привели к тяжелому кризису. Перераспределение ресурсов и многолетнее тяжелое налоговое бремя вызвали истощение запасов хлеба в крестьянских хозяйствах. С чередой неурожайных лет 1722–1724 годов пришел большой голод, продолжавшийся до самой смерти императора и еще год после нее. Сразу после кончины Петра Екатерина уменьшила подушную подать на 4 копейки. Но крестьяне уже не могли платить требуемых с них налогов, за восемь месяцев 1725 года недоимка достигла 50 %24. В июне 1726 года в Верховном тайном совете под руководством Голицына был поставлен на обсуждение вопрос, какие меры нужно принять «ввиду крайнего разорения крестьян». Правление Петра I завершилось голодом, унесшим сотни тысяч жизней. В обстановке кризиса власти были вынуждены принять меры для облегчения тяжести налогов. Подушная подать в 1727–1732 годах трижды сокращалась в год на одну треть, но в действительности сокращение было больше, так как подать собиралась с большими недоимками. В 1728 году 19 Нефедов С. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. 20 Нефедов С.Там же. 21 Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV – начало XVI века. 22 Троицкий С. Н. Финансовая политика. С. 118. 23 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. 24 Троицкий С. Н. Финансовая политика.

24

была ликвидирована соляная монополия и понижена цена соли.25 Армия чиновников была частично распущена – просто потому, что не было денег для ее содержания. Не было денег и на содержание флота. Расходы на флот в результате недоимок по сбору налогов сократились на четверть. В 1727–1730 годах не было заложено ни одного линейного корабля. Между тем корабли, построенные Петром из сырого леса, вышли из строя, так как попросту сгнили. В 1731 году из 36 линейных кораблей в море могли выйти только 13, и лишь 8 из них были полностью боеспособны.26 В феврале 1728 года двор и государственные учреждения переехали из Петербурга в Москву. Жизнь Петербурга замерла, началось бегство из города дворян, купцов и мастеровых. Все строительные работы были остановлены, сотни недостроенных домов постепенно превращались в руины.27 Итак, после смерти Петра Великого ко всеобщей радости налоги были уменьшены, Петербург был оставлен, флот сгнил, петровская администрация была распущена, армейские офицеры вернулись в свои деревни, а ближайшие соратники царя оказались в ссылке. Что же осталось в итоге? Осталось то, без чего государство не могло существовать: петровская армия с новым дворянским офицерским корпусом. Полковые пушки и другое оружие теперь в достаточных количествах производили на тульских и уральских заводах. Крупная металлургическая промышленность за Уралом, которая следующие 100 лет была крупнейшим в мире экспортером чугуна. Водные каналы. Город Санкт-Петербург. И, как это ни странно, у дворян сохранилась европейская одежда, черты европейского быта, европейская архитектура поместий.

На пороге капитализма Итак, для своего времени меркантилизм (торговый капитализм) был наиболее эффективной формой для накопления как мирового богатства, так и богатства отдельных стран. Однако индустриализация, начавшаяся в Британии во второй половине XVIII века, полностью изменила правила игры: феодальная аристократия утратила свои привилегии в накоплении богатства – на первый план вышло создание новых технологий. В 1770 году началась первая технологическая революция, которую я называю первым технологическим укладом, а наиболее подходящим общественно-экономическим устройством для создания богатства стал капитализм. Тому, как капитализм и технологические и организационные инновации изменили мир и увеличили мировое богатство, посвящены следующие разделы этой книги.

Первый технологический уклад. Текстиль. 1770-1820 Рождение солнца Парадоксально, но все, что зарабатывало и накапливало человечество с древних времен до конца 1770-х, никак не улучшало качества жизни среднестатистического человека. Произведенного хватало только на выживание и поддержание существующей системы. А вот 25 Павлов-Сильванский Н. П. Анисимов Е. В. Материалы комиссии Д. М. Голицына о подати (1727–1730 годы). 26 Петрухинцев Н. Н. Царствование Анны Иоанновны. Формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. 27 Сомина Р. А. Невский проспект. Исторический очерк.

25

то, что произошло в экономике Британии в 1770 году, можно охарактеризовать только как рождение солнца. Когда во Вселенной рождается новая звезда, процесс занимает долгое время. Силы гравитации сближают молекулы водорода. В какой-то момент количество водорода становится настолько большим, а близость молекул друг к другу настолько крохотной, что трение молекул и все увеличивающееся сжатие образуют огонь. Так рождается новое Солнце. Как вам уже известно, в 1000 году н. э. Европа была довольно отсталой частью света. Но в 1300-х годах происходит медленный переход от феодализма к меркантилизму, а 1770-й можно смело назвать годом рождения капитализма. За следующие 50 лет (1770–1820) мир создал столько же богатства, сколько за все предыдущее время. И хотя производительность труда во всем мире выросла незначительно, общая экономика удвоилась и была способна прокормить на более высоком уровне достатка практически в два раза большее количество ртов. Этот период мировой истории называется индустриальной революцией, и Британия стала ее эпицентром. Далее я буду называть его первой технологической волной. Как вы увидите, схожие волны идут каждые 50 лет, в среднем удваивая экономическое богатство. Источником первой технологической волны роста стала текстильная промышленность, энергия оптимизированного водяного колеса и металлургия. За этот период общий размер экономики Британии почти утроился, с 15 до 44 млрд GK$, что составляет 2,2 % ежегодного прироста (CAGR). Для сравнения, вплоть до этого периода в самый пик расцвета меркантилизма самые высокие темпы роста составляли всего 0,2–0,4 % в год. Историки и экономисты до сих пор спорят, почему первая технологическая волна прошла именно в Британии. Нужно отметить, что в 1775 году ВВП на человека в Британии уже был одним из самых высоких в мире и составлял 1816 GK$. Для сравнения, аналогичные показатели в Османской империи составляли 720 GK$, Японии – 619 GK$, Швеции – 970 GK$, царской России – 750 GK$28 Даже в США, которые в это время отвоевывали свою независимость от Британии, ВВП на человека составлял 1326 GK$. Несомненно, политика меркантилизма и колониальная экспансия Британской империи, к этому времени одержавшей победу на Голландией, способствовали аккумулированию крупного британского национального капитала. Этот капитал был получен не путем угнетения собственного населения, а путем угнетения других, удаленных от Британии народов. Финансовые рынки, способствовавшие мобилизации капитала, были широко развиты уже более 100 лет. А гражданская война 1651 года стала основным катализатором создания свободного общества и заложила основы демократии, которым к тому времени было уже 120 лет. Общий рост благосостояния оказался неравномерным, более половины населения страны не улучшили уровень жизни, а в некоторых случаях даже ухудшили. Тут нужно учитывать очень низкое качество работы на новых фабриках, долгий рабочий день, штрафы и наказания. Большое количество людей, занятых в устаревших отраслях, оказались без работы, так как новые индустрии производили более дешевые или качественные аналогичные товары. Парадокс конца первого технологического уклада в Британии заключался в том, что рост безработицы в самой богатой и продвинутой на тот момент стране мира составил более 20 %. По оценкам многих историков, в 1830-1840-х годах Великобритания находилась на грани вооруженного конфликта интересов различных социальных и экономических слоев населения.

28 По базе данных Angus Maddison.

26

Текстильная революция Большинство ключевых изобретений первой технологической волны были сделаны учеными-предпринимателями, выходцами из нижних слоев общества. Их предки сто лет назад были подневольными крестьянами, благодаря революции 1650-х получившими возможность развития, которой и воспользовались. Общий рост британской экономики с 1770 по 1820 год характеризуется чрезвычайно быстрым ростом трех ключевых секторов: текстильной промышленности, металлургии и строительства. Особенно впечатляет рост хлопковотекстильной промышленности, доля которой в общем объеме произведенных товаров выросла с 2,7 % в 1770 до 17 % в 1801 году29 Именно текстильная промышленность стала локомотивом первой технологической волны, такой же, как железные дороги во время второй технологической волны. Быстрый рост текстильной промышленности распространился по всей цепочке добавленной стоимости, начиная от фермеров, выращивавших хлопок, и заканчивая товаропроизводительными организациями и магазинами, торговавшими этим товаром по всему миру, а также на огромное количество поставщиков, обеспечивающих входящие материалы и услуги. Импорт сырого хлопка в Британию увеличился с 16 млн фунтов в 1783-м до 29 млн фунтов к 1787-му и до 56 млн фунтов в 1800-м, 30 ежегодный прирост импорта сырья составил 7,6 %. Этот рост был самым быстрым за всю историю человечества. Изобретенное в 1793 году в США хлопкоочистительное устройство «cotton gin» помогало быстро очищать сырой хлопок от семян и способствовало стремительному увеличению объемов производства. Это позволило южным колониям США стать мировым лидером в области производства данного вида сырьевого товара. Невиданный доселе рост текстильной промышленности был связан с чередой технологических инноваций и их широким распространением в 1770-90-х годах. С 1771-го по 1781 год рост был обусловлен изобретением и распространением «jenny» и технологиями оптимизации водяной мельницы. С 1781-го по 1791-й с изобретением «mule» и окончанием патентов Ричарда Аркрайта рост текстильной промышленности ускорился. Одновременно происходили изменения в технологиях организации труда. Стали строить текстильные фабрики, а людей загонять в так называемые работные дома, где они находились под присмотром надзирателей и работали по 10–12 часов в сутки. Ничего подобного до этого не существовало – ткачи работали на дому. Новые организационные технологии способствовали значительному повышению производительности труда. Как вы увидите далее, в каждой новой технологической волне технологические и организационные инновации идут в ногу друг с другом. Череда изобретений и их «диффузия» в реальный сектор экономики, а также кардинальные изменения в формах организации труда позволили кратно повысить производительность и значительно понизить розничные цены. Снижение цен сделало британский текстиль более конкурентоспособным в сравнении с индийским и азиатскими производителями. В 1820 году более 60 % текстильной продукции Британии шло на экспорт, который составлял ⅓ от объема всего экспорта Британии31

29 Supple. Sectoral Growth of Real Industrial Output in Britain 1700–1821.1963. 30 По данным исследования Baines 1835 года. 31 Jenkins D. Т. The Cambridge History of Western Textiles.

27

Себестоимость производства в текстильной промышленности32

Падение розничных цен на «хлопковую пряжу» в Британии было колоссальным. По оценкам историка Дэвида Лэндса, цена товара «№ 10 °Cotton Yarn» с 1786-го по 1807 год упала с 38 до 6 фунтов.33 Цена продажи упала на 84 %, или на 9,2 % ежегодно, а к 1837 году составила всего 1/30 от цены 1786 года. Очевидно, что такое падение могло быть осуществлено только за счет кардинального повышения производительности благодаря внедрению серии революционных технологий. Таблица ниже показывает влияние технологических изменений, произошедших за 25 лет, на сравнительный рост производительности труда. Производительность труда в текстильной промышленности34

Потрясающая скорость развития четко показывает рост производительности труда в текстильной промышленности, где целая серия кардинальных и инкрементальных 32 Paulinyi A. Industrial Revolution. 33 Landes D. Wealth and Poverty of Nations. 34 Landes D. Wealth and Poverty of Nations.

28

инноваций, а также их быстрая диффузия в реальный сектор повысили производительность труда в 370 (!) раз, тогда как тот же показатель производительности за последующие 170 лет (с 1825-го по 1990-й) с учетом всех новых технологий вырос всего в 3,4 раза.

Прядильная машина Ричарда Аркрайта Ричард Аркрайт – самый, пожалуй, известный предприниматель текстильной эпохи. В 1769 году он изобрел прядильную машину Waterframe и зарегистрировал на нее патент. Два партнера профинансировали затраты, необходимые для подачи заявки на патент, и организовали промышленное применение прядильной машины. Он открыл крупное прядильное предприятие в Кромптоне (центре британской текстильной промышленности), где в качестве двигателя использовалось водяное колесо. С 1790 года Аркрайт перестроил свои прядильные машины под паровые двигатели. Помимо прядильной машины он изобрел еще несколько революционных устройств и станков, повысивших эффективность текстильного производства. Несмотря на патент, прядильная машина Аркрайта была скопирована немцем Иоганном Готфридом Брюгельманном, что положило начало промышленной революции на европейском материке. Слава Аркрайта была омрачена обвинениями в воровстве чужих изобретений. Целый ряд судебных процессов показал, что все запатентованные им машины не были в действительности изобретены им. Так, оказалось, что прядильную ватермашину изобрел часовщик Джон Кей, кардную машину – Даниэль Борн. В 1785 году все патенты Аркрайта были аннулированы, но к этому времени он уже стал одним из самых богатых английских фабрикантов.

Прокатный стан Генри Корта Взрывной рост британского производства чугуна в период первой технологической волны обусловлен двумя ключевыми инновациями – использованием кокса вместо угля и изобретением и внедрением нового процесса переработки чугуна в железо (Cort’s process), который являлся упрощенным аналогом прокатного стана. Конечно, было еще большое количество инкрементальных инноваций, таких как blast furnace или адаптация местных типов угля, кокса и железной руды. Но именно внедрение кокса и прокатного стана Генри Корта (Henry Cort) были основополагающими и сделали Британию мировым лидером в производстве чугуна. Между 1780-м и 1840-м объем производства увеличился в 47 раз и в среднем рос по 6 % в год на протяжении 60 лет. Такой прорыв производительности требовал не только внедрения новых технологий, но и строительства специализированных производственных зданий, и изменений в технологиях организации труда.

29

(в тыс. тонн)35 Еще в 1709 году британский металлург Абрахам Дерби (Abraham Darby) использовал кокс вместо угля, но потребовалось большое количество инкрементальных инновационных улучшений, чтобы довести качество продукции до удобоваримого рынком уровня. Одной из таких инноваций было изобретение Джозефа Смитона (Joseph Smeaton), который в 1762 году предложил использовать водяные сильфоны (water-driven bellows) для увеличения температуры плавления. Но даже после улучшения технологии выпечки чугун оставался очень грубым, плохо применимым в производстве материалом. А его обработка требовала дополнительного нагревания и молотилен, что было дорогим и ресурсоемким процессом. Поэтому изобретение прокатного стана Генри Кортом было таким важным. Генри Корт служил в морских силах Британии и по службе занимался поставками чугуна для военно-морского флота в то время, когда низкое качество чугуна делало этот материал малопригодным для нужд армии. В 1775 году Корт получает контроль над небольшой компанией по производству чугуна. Эта компания была залогом по долгу, который Генри выдал ранее, и за отсутствием средств выплаты получил дохлое убыточное предприятие. В течение пяти лет Корт экспериментирует с различными способами производства. Придуманные им улучшения приводят к значительному росту качества чугуна и способствуют получению первого крупного заказа от его предыдущего работодателя. В 1780 году военно-морской флот Британии размещает на его фабрике первый крупный заказ. А в 1783 и 1784 годах Генри Корт получает патенты на свое изобретение и активно занимается внедрением новой технологии на других заводах.

(1790–1823)36

35 Oxford History. 1958. Р. 107. 36 Mitchell В. R. British Historical Statistics. 1988.

30

За 20 лет объем производства чугуна вырастает на 500 %, что приводит к радикальному снижению цен. В период с 1801 по 1815 год цены на тонну снижаются практически вдвое: с 22 до И фунтов; снижение цен особенно впечатляет, если учесть, что в это время шла война с Наполеоном, и государство значительно увеличило спрос на железо. Только после войны с Наполеоном технологии Генри Корта получили распространение в континентальной Европе, куда начали переезжать новоиспеченные технологи британских предприятий в поисках свежих источников заработка. Первое такое предприятие открылось во Франции в 1818–1819 годах, а в Германии в 1824-1825-м. И там, и там технологи, основавшие эти заводы, были выходцами с заводов Генри Корта 37 Снижение цен продолжится до начала XIX века, и таким образом железо и сталь станут ключевыми материалами строительства второй, третьей и четвертой технологических волн. После снижения цен железо начинает замещать лес как основной материал для строительства мостов и кораблей. Металлические элементы и машины стали вытеснять деревянные, а быстро растущая текстильная промышленность начала нуждаться в производстве железа и производителях различных деталей, инструментов и машин. Хотя железо использовалось много веков, количество новых способов применения росло экспоненциально, они включали такие новые продукты, как рельсы для угольных и золоторудных шахт, вагончики для руды и угля, колеса для водяных мельниц, ружья и пушки, крупногабаритную тару для хранения жидкостей, трубы, молотки, лопаты, железные инструменты для сельского хозяйства, детали для ветряных мельниц, насосы, цилиндры, часы, мосты, печки, машины для текстильной промышленности, сковородки и даже орнаменты и предметы декора. 38 Долгое время деревянное водяное колесо было главным источником энергии в Европе: оно использовалось на рудниках и в кузнечных мастерских для дробления, штамповки и сверления оружейных стволов.

Железное колесо крутится быстрее В возрасте 27 лет молодой инженер-консультант Джозеф Смитон (1724–1792) решает заняться исследованием возможности изменения дизайна водяного колеса с целью увеличения его эффективности. Для этого он создает практические модели и тестирует их. Будучи инженерным консультантом компании Carron Ironworks, лидера производства чугуна в Британии того времени, Смитон имеет возможность построить колесо и его детали из железа и применять свои изобретения на практике. Его первое железное колесо было установлено в 1769 году. Историк Эндрю Тайлкот39 введший в оборот термин «Smeaton Revolution», подсчитал, что изобретения Джозефа Смитона способствовали кардинальному повышению КПД выработки. По его оценкам, к 1780 году затраты на выработку одной единицы энергии составили 20 % от уровня 1750 года. Рост эффективности складывался из снижения цен на железо, роста размера и эффективности колеса, снижения скорости износа и уменьшения затрат на ремонт. Для сравнения, пятикратный рост производительности солнечных батарей обанкротил бы всю нефтегазовую промышленность. Возобновляемые источники энергии полностью покрывали потребности экономики и населения. Обычно первую волну индустриальной революции ассоциируют с углем и железными дорогами, но их широкое применение началось только с 1830-х годов. Первая же волна 37 Mitchell В. R. British Historical Statistics. 1988. 38 Schubert Н. R. History of the British Iron and Steel Industry. 1957. 39 Tylecote A. The Long Wave in the World Economy.

31

индустриальной революции базировалось на водяных мельницах, водных каналах и улучшенных дорогах (которые называли turnpikes). Именно такие инфрастурктурные проекты были фокусом внимания и поглотителем основных инвестиций в тот период. Парламент Британии с 1700-го по 1750 год в среднем утверждает финансирование на 8 проектов в год (Turnpike Acts), тогда как с 1760-го по 1770 год таких законов становится 40 в год40 Поставки угля из Ньюкасла в Лондон начались гораздо раньше индустриальной революции, но именно появление большого количества новых каналов и дорог начиная с 1750-х годов способствовало снижению цен на транспортировку на 50 %. Всего за 30 лет правительство Британии, аристократия и торговцы финансируют строительство каналов, соединяющих Северное и Ирландское моря со всеми навигационными реками страны. Одним из первых каналов, продемонстрировавших значительное снижение затрат на транспортировку угля, стал канал Duke of Bridgewater, связавший угольный регион Ворлзли с Манчестером. Улучшение транспортной инфраструктуры принесло огромные преимущества всем секторам британской экономики за счет расширения рынков сбыта, снижения стоимости перевозок, повышения стабильности и скорости поставок.

Финансовый пузырь История финансового пузыря «Компании Южных морей» (South Sea Company) 1720 года отчетливо показывает, что уже в то время инфраструктура рынков капитала в Британии была хорошо развита, и существовало большое количество брокерских компаний, занимавшихся поисками прибыльных инвестиций-спекуляций. Банк Англии, созданный в 1694 году как регулятор рынка суверенных британских облигаций, также способствовал развитию финансового рынка. Историки Хаук и Хиггинс (Hawke и Higgins) 41 так определили источники финансирования инфраструктурных проектов того времени: Структура инвестиций в строительство каналов (1755–1780 годы)

В то время земельные владения и морская торговля были основными источниками богатства, поэтому их вовлечение в финансирование новой инфраструктуры было критически важным. Основной причиной, по которой феодальная аристократия стала главным финансовым спонсором активного строительства инфраструктуры, был Закон о недрах. В отличие от 40 Hawke G., Higgins /. Railways and the Economic Development of Western Europe. 1981. 41 Hawke G., Higgins J. Railways and the Economic Development of Western Europe.

32

континентальной Европы, Британия (так же, как и США) оставляла права на недра собственникам земли. Иными словами, феодальная аристократия, контролировавшая большее количество земли, имела право и на то, что находилось на этой территории под землей. И это значительно стимулировало разработку угольных и иных месторождений. А так как неэффективная транспортная инфраструктура мешала доставке сырьевых товаров на рынки сбыта, именно аристократия стала основным инвестором инфраструктурных проектов. Новые предприниматели из текстильной промышленности и металлургии не могли собрать достаточно капитала для строительства собственных станков и железных мельниц, притом, что размер необходимых инвестиций для новых индустрий был в десятки раз меньше, чем капитал, необходимый для строительства новой транспортной инфраструктуры. Торговцы, второй источник британского капитала, хорошо описаны Карлом Марксом 42 : «Люди, получившие баснословные богатства за счет разграбления Нового Света. Это включало в себя монопольные контракты на торговлю с определенными странами, контроль над золотыми и серебряными приисками, отнятыми у аборигенов Центральной и Южной Америки, работорговлю и разграбление Африки». Многие факты подтверждают, что источниками крупного капитала Британии были коррупция и разграбление аборигенов Нового Света, сопровождавшие колониальную политику Европы с XV века. Олигархов в те времена называли «набобами» (nabob), термин, обозначающий супербогатого человека, сделавшего свое состояние в Новом Свете. Слово «набоб» носило уничижительный характер, оно показывало, что человек накопил богатство сомнительными средствами. Карл Маркс пишет, что огромные состояния новых набобов возникали повсюду. Основной же чертой их способа накопления капитала являлось то, что набобы, не вкладывая ни шиллинга, получали доступ к зарубежным ресурсам и монополию от Британской Ост-Индской компании под патронатом и охраной британского суверенитета. Штат крупнейших компаний состоял не более чем из ста человек. Ключевые предприниматели этой эпохи одновременно являлись и бизнесменами, и учеными, придумывавшими инновации. Отличительным свойством бизнеса того времени являлось то, что основной капитал был сделан именно за счет внедрения собственных инноваций на собственном производстве, а не путем лицензирования изобретений 43 Такие изобретатели-предприниматели, как Ричард Аркрайт, Джон Уилкинсон, Генри Корт и другие создали огромные богатства своими изобретениями и внедрением их на своих предприятиях. Они были огромными энтузиастами той эпохи, примерами для подражания и гордости. Текстиль, железообрабатывающая и строительная отрасли были самыми быстрорастущими секторами экономики в эпоху первой технологической волны. К 1831 году три этих сектора составили более 50 % ВВП Британии, а доля сельского хозяйства стала составлять менее 25 % ВВП.

Капитализм обретает идеологию Книга Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов», изданная в 1776 году, стала символом политической идеологии «laissez-faire» и мощным фундаментом политики, проводившейся британским политическим истеблишментом того времени. Считается, что термин «laissez-faire» (невмешательство) впервые возник в ходе встречи могущественного французского министра финансов Жана-Батиста Кольбера с группой французских бизнесменов во главе с неким Ле Гендре, состоявшейся в 1681 году. Когда министр спросил, как французское государство могло бы помочь торговцам и 42 Marx К. Das Kapital. V. 1.1867,1938. 43 Chapman S. Merchant Enterprise in Britain.

33

способствовать их коммерции, Ле Гендре ответил просто: «Laissez-nous faire» («Предоставьте это нам» или «Не мешайте нам это делать»). С тех пор laissez-faire стало символом новой экономической системы, в которой сделки между частными лицами были свободны от государственного вмешательства, такого как регулирование тарифов и субсидий. Термин был популяризован в 1750-х годах министром торговли Франции Венсаном де Гурнэ, который горячо поддержал дерегулирование промышленности во Франции и отмену ограничений на торговлю. Его девизом стало «Lais-sez faire et laissez passer, le monde va de lui même!» («Пусть делают, и пусть мир идет сам по себе!»). Laissez-faire – продукт эпохи Просвещения, который был задуман как способ раскрыть человеческий потенциал через восстановление естественной природы человеческих взаимоотношений, системы, где нет государственного регулирования и ограничений. Аналогичным образом Адам Смит рассматривал экономику как естественную систему природы, а рынок – как органическую часть этой системы. Смит видел в laissez-faire моральный фундамент, а в рынке – инструмент для обеспечения людей естественными биологическими правами. Постепенно свободные рынки становятся отражением естественной системы человеческих свобод. Адам Смит родился в Шотландии в 1723 году и стал символом экономической политики, проводимой правительством Британии в период первой технологической революции. Как сказал премьер-министр Британии Уильям Пит (William Pit), «Все мы теперь ваши ученики». Смит изучал философию морали в университете Глазго в Шотландии. Затем стал профессором логики, этики, юриспруденции и политической экономии, а в 1776 году выходит его первая книга «Исследование о природе и причинах богатства народов». Важно отметить, что Смит родился в эпоху торгового капитализма и мог только теоретически обсуждать экономические концепты и их влияние. Например, Карл Маркс через 100 лет уже мог зайти на крупные промышленные объекты и собственными глазами убедиться, в каких нечеловеческих условиях находились трудящиеся. В книге Смит описывает важность свободной торговли и частной предпринимательской инициативы, основанной на частной собственности. Он утверждает, что связь между спросом и предложением является неотъемлемым механизмом свободного рынка, который обеспечивает естественный поток и эффективность рынка. Рынки, предоставленные самим себе, позволяют оставаться на плаву только наиболее конкурентоспособным потребителям и производителям. Свободный рынок исправляет ошибки самостоятельно. Если есть дефицит или излишки, нерегулируемый рынок способен обеспечить возврат экономики к равновесию самым эффективным способом. Иным словами, не нужно никакого обременительного централизованного планирования, так как эту функцию выполняет свободный рынок. Смит утверждает, что централизованное планирование является более обременительным и затратным, чем любая естественная проблема на рынке. А работающий свободный рынок – наиболее эффективным и предпочтительным способом распределения ресурсов и решения общественных проблем. Одним из самых революционных аспектов экономической теории Смита в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» был концепт «невидимой руки». Он предположил, что в условиях свободного рынка каждый человек руководствуется в своих решениях собственной жадностью и выгодой и тем самым, не осознавая, создает больше богатства для всех. Смит утверждал, что капитализм является наиболее логичной, прибыльной и моральной политико-экономической системой. В этой системе люди могут свободно владеть собственностью и делать с ней все, что захотят, а также тратить и зарабатывать, как считают нужным. Частная собственность, объединенная с желанием зарабатывать, тратить и действовать продуктивно, приводит к тому, что свободный рынок решает массу социальных проблем населения наиболее эффективным способом. Свободная рыночная экономика

34

управляется конкуренцией, которая ведет к самым справедливым ценам и создает наиболее эффективных производителей и потребителей. Капитализм для Смита – это не политическая или экономическая философия, которая приносит пользу только богатым. В его сознании капитализм приносит пользу всем. Благодаря существованию частной собственности любой человек имеет шанс владеть, создавать ее и зарабатывать себе на жизнь. Нужно отметить, что доктрина laissez-fair по-разному применялась в Европе и США. Первым в Европе попробовал новую систему король Франции Людовик XV. Семнадцатого сентября 1754 года он отменил все пошлины и ограничения на продажу и перевозку зерна, и более десяти лет эксперимент был успешным. Но 1768 год был неурожайным, и стоимость хлеба возросла настолько, что это привело к масштабному голоду, тогда как торговцы экспортировали зерно, чтобы получить максимальную прибыль. В 1770 году указ о свободной торговле был отменен. Доктрина laissez-faire стала неотъемлемой частью европейского либерализма XIX века. Подобно тому, как либералы поддерживали свободу мысли в интеллектуальной сфере, они также были готовы отстаивать принципы свободной торговли и свободной конкуренции в сфере экономики. Государство должно было быть просто пассивным полицейским, защищать частную собственность и администрировать правосудие, но не вмешиваться в дела своих граждан. Основанный в 1843 году журнал «The Economist» стал главным рупором новой капиталистической доктрины laissez-faire, например призывал к отмене субсидий фермерам и отказу в помощи голодающим (иногда доводя таким образом принципы до абсурда). В 1847 году во время ужасного голода в Ирландии основатель «The Economist» Джеймс Уилсон убеждал всех, что никто не должен никому помогать. Спад популяризации доктрины в Великобритании в начале XX века был инспирирован крупными британскими нефтяными компаниями, которые стремились к государственной поддержке своих позиций за рубежом. Уже в новейшее время, подводя итоги финансового кризиса 2008 года, президент Франции Николя Саркози скажет: «Идея, что всесильный рынок не должен быть ограничен правилами или государственными интервенциями, – это идея сумасшедших. Идея, что рынок всегда прав, – тоже идея сумасшедших. Нынешний кризис должен вынудить нас пересмотреть капитализм на базе этики и труда, с саморегуляцией как способом решения всех проблем покончено. С laissez-faire – покончено! Со всесильным рынком, который всегда прав, – покончено».

Первый капиталистический кризис Расширение бизнеса, инвестиции в новые сектора привели к падению норм прибыли и усилению конкуренции. Это стало очевидно сразу после войны с Наполеоном – с 1815 года британское правительство резко сократило спрос на товары и услуги военного характера. Экономический спад первого мегацикла обнажил конфликты интересов различных групп населения, проживающих в Британии. Конфликты между аристократией и торговцами (и вытесняющими их промышленниками), а также между промышленникам и рабочими стали регулярными. Строительство фабрик, в некоторых случаях высотой более 5 этажей, было одной из прорывных организационных инноваций первой технологической волны. Специализированные здания для работы были суперпрогрессивной идеей того времени, эффективность работы в них давала огромные преимущества новым промышленникам. Сотни рабочих, трудящихся в одном месте, чью энергию можно было аккумулировать в одном направлении, измерять, оптимизировать и добавлять автоматизацию, – это было сверхрадикально. До этого в основном производство было организовано по методу «cottage industry», когда большую часть работы делают на дому большое количество рабочих. Понятно, что подобные изменения не всем были по душе, особенно не понравились они

35

новому классу фабричных рабочих, которых стали эксплуатировать гораздо больше, и консервативным торговцам, организовывавшим свое производство устаревшими методами и неспособными конкурировать с новыми формами производства. В то же время рабские условия труда, постоянный надсмотр и проверки, и продление рабочего времени приводили росту недовольства рабочих. Рост ВВП плохо отражает количество безработных и ужасные условия труда, в которых находились работники в те времена, включая женщин и детей. Хотя и не существует официальной статистики по безработным того времени, некоторые историки утверждают, что уровень безработицы в таких промышленных регионах, как Ланкашир и Йоркшир (центр индустриальной революции), достигал 20–30 % 44 от всего мужского населения. Парламент Британии принимает Закон о бедных (Poor Law), который разрешает насильственное переселение людей из тех регионов, где оплата труда не позволяет им зарабатывать на минимальный уровень жизненного обеспечения. Безработных загоняют в так называемые государственные работные дома. Чарльз Диккенс хорошо описывает происходящее в романе «Тяжелые времена» («Hard Times»). Тридцатые и сороковые годы XVIII века – это период, когда Британия подошла к социальной революции наиболее близко. Кровавые восстания вспыхнули в целом ряде городов. Демонстрации рабочих в сотни тысяч человек были беспрецедентным для того времени явлением – никогда раньше на демонстрации не выходило столько народу. Конфликты между феодальной аристократией и новыми промышленниками стали отчетливо проявляться, особенно с отменой Хлебного закона (Corn Law), который долгое время охранял фермеров от внешней конкуренции, удерживал высокие цены на фермерские продукты и был выгодным для аристократии, тогда как промышленники настаивали на отмене Хлебного закона, чтобы снизить затраты на продовольствие для рабочих и погасить пламя недовольства.

К чему привел первый технологический уклад? Британия – очевидный лидер времени первого технологического уклада, который начался в 1770-м и закончился в 1820 году. Вступая в период первого технологического уклада, Британия уже была одной из самых богатых стран мира, рост экономики был обусловлен чрезвычайно быстрым ростом трех ключевых секторов, а именно – текстильной промышленности, выплавки чугуна и строительства. Особенно впечатляет рост текстильной промышленности, доля которой в объеме произведенных товаров выросла с 2,7 до 17 % за период с 1770-го по 1801 год. В 1770 году в Британии доход на одно человека составлял порядка 1816 GK$ в год.45 А население составляло 8,4 млн. 46 Технологический прорыв первой индустриальной революции позволил Британии значительно увеличить население страны при небольшом увеличении среднего достатка, что позволило разорвать так называемую мальтузианскую ловушку. К 1830 году население страны уже составляло 21 млн 47 , а ВВП на человека составил 2227 GK$. За этот период общее благосостояние страны выросло с 15 млрд до 28 млрд GK$, среднегодовой рост составил 1,3 %. 44 Hobsbawm Е. Industry and Empire. 45 По данным Maddison Project, http://www.ggdc.net/maddison/maddison-project/home.htm 46 По данным http://www.thepotteries.org/dates/census.htm 47 Там же.

36

Прирост населения в этот период особенно впечатляет: в то время как население Британии увеличилось в 2,5 раза, население контитентальной Европы за этот же период выросло всего на 40 %. 48Возможностью расти со скоростью более чем в 4 раза быстрее соседей, при этом не теряя в ВВП на человека, Британия обязана технологическим инновациям, способствовавшим кратному росту производительности в текстильной промышленности, металлургии и строительстве, становлению первого технологического уклада.

А в это время в России В то время как Британия проходила феноменальный этап текстильной и металлургической модернизации, Российская империя гнила и разлагалась от проводимой Екатериной Второй политики. Сравнение ВВП и населения по отношению к Голландии (1775 год)

млн человек49

Текстиль вытесняет шерсть Текстильная промышленность в России в это время была завязана на производство льна и шерсти. Но вследствие технологического перевооружения и кратного роста производительности текстильной промышленности в Британии рост российской шерстяной промышленности остановился. Крепостной труд делал невыгодным внедрение машин. Устанавливая машину, 48 По данным https://ru.wikipedia.org/wiki/HaceneHMe_EBponbi 49 Расчетное значение, https://га. шШресИа. ог^\\аЫ/История_населения_Земли

37

заменявшую несколько рабочих, хозяин не мог их выгнать за ворота предприятия, потому что они были его собственностью. Таким образом, мануфактура еще могла быть крепостной, а крепостная фабрика была уже невозможна. Машины оказались несовместимы с крепостным трудом. А между тем, повышая производительность труда, они снижали стоимость продукции. Ткани машинного производства становились дешевле продукции дешевого крепостного ручного труда. Русские холсты и полотна больше не пользовались спросом за границей. Более того, дешевые английские ткани, минуя таможенные барьеры, стали проникать на русский рынок и успешно вытеснять отечественную продукцию, что неудивительно, ведь технологические инновации способствовали кратному увеличению производительности британской текстильной промышленности.

Россия теряет лидерство в металлургии Становление металлургической промышленности России произошло во многом благодаря реформаторской деятельности Петра I. Начало Северной войны сделало невозможными дальнейшие поставки чугуна из Швеции, основного экспортера чугуна и меди в Россию. Военным требовались новые пушки и ружья, для чего было нужно большое количество железа и меди. В условиях развязанной войны выживание государственного суверенитета всецело зависело от ускоренной ликвидации экономической отсталости России и ее экономической зависимости в поставках металлов. С 1698 года металлургическая отрасль стала объектом пристального внимания Петра I, а ее развитие имело для него первостепенное значение. В короткий срок в Уральском регионе создается крупное горнорудное производство – основа российской индустриализации XVIII века. В течение этого столетия русская черная металлургия заняла первое место в мире по объемам выплавки чугуна, опередив сначала Англию, а уже к середине века и Швецию. Производство чугуна (тысяч тонн)

Благодаря дешевому труду, основанному на крепостном праве, 50 и высококачественной руде русское железо было намного дешевле и качественнее английского и шведского, и его охотно покупали другие страны мира вплоть до конца XVIII века. Чугун в XVIII веке был одной из заметных статей нашего экспорта за границу. В 1720 году экспорт железа из России в Западную Европу составлял 35 тыс. пудов, в 1736-м – 248 50 «Принято считать, что такого успеха Россия добилась в результате нещадной эксплуатации крепостных крестьян и заводского населения. Но даже им надо было платить за работу. В Англии металлург получал 10–13 шиллингов, углекоп – 15 шиллингов за неделю работы. В пересчете на наши деньги это составляло от 1 рубля 58 копеек до 3 рублей 37 копеек в неделю, или в день где-то 56 копеек. В России на тот момент их коллеги получали 15 копеек в день. Это в 4 раза меньше. Но рабочие в Англии и России питались не медью и серебром, а хлебом и мясом. Рабочий на Урале на свой скудный заработок мог купить в два раза больше хлеба, чем его английский товарищ. А говядина в Англии стоила в 7 раз дороже, чем на Урале». Источник: http://pandia.ru/ text/77/246/75986.php

38

тыс. пудов, в 1749 году – 545 тыс. пудов. К середине века это количество достигло 1 млн пудов, в последней четверти XVIII века вывоз колебался от 2 до 3 млн пудов, достигнув в 1782 году наивысшей величины – в 3840 тыс. пудов. На пике развития главным потребителем нашего железа была Британия, получавшая из России около 2 млн пудов железа ежегодно.51 Господствующее положение русского железа на мировом экспортном рынке наша страна сохраняла вплоть до начала XIX века. Но с 1780-х годов, с началом технологического цунами в Британии, экспорт металла из России начал сокращаться и достиг ничтожных размеров уже к середине XIX века, а внутренее потребление в крепостной России росло очень медленными темпами. Инновации в металлургии и их широкое распространение в Британии привели к потере лидерства и медленному скатыванию российской промышленности в этой области. Такие ключевые нововведения, как внедрение Генри Кортом прокатных станов, использование кокса вместо угля, замена водных колес на мощные паровые машины, способствовали кардинальному росту производительности труда. А строительство водных каналов и дорог способствовало снижению транспортных затрат. В России металл с заводов Урала продолжали перевозить с использованием крепостного труда на санях. Перевозка товара занимала около года, при этом считалось, что дармовой труд не имеет цены. Ценовые искривления затрат, а точнее, их «неучет», не стимулировал инвестиций в инфраструктуру. Широкое внедрение инноваций в Британии, а затем и в Западной Европе привело к тому, что цена на металл резко упала. В Англии, например, на 60 %. При этом цена русского железа для экспорта в Санкт-Петербурге оставалась неизменной. Таким образом, петровская экономическая модель, закрепившая крепостное право и высокие импортные пошлины в экономике, стала препятствием для инновационно-технологического развития России в XIX веке. Пришедшая к власти в результате дворцового переворота Екатерина II боялась проводить какие-либо реформы, направленные против дворянства. Более того, она узаконила целый ряд нововведений, которые значительно расширяли права дворянства, в том числе в возможности налогообложения рабского труда крепостных. В отсутствие рынка труда крепостной труд воспринимался как бесплатный. При этом государство активно субсидировало промышленные проекты, предоставляя крепостных как форму субсидирования. Все это приводило к искажению экономической логики и мотивировало феодальных помещиков вкладывать в расширение использования дешевого труда (или вытрясания льгот) вместо вложений в инновационные технологии.

Инфраструктура роскоши Основой первой технологической волны в Британии были инвестиции в строительство водных каналов и улучшенных гужевых дорог. Показательным будет сравнение с возможностями уральских металлургических заводов. Главными и почти единственными объектами транспортной инфраструктуры уральской металлургии до постройки в 1878 году Уральской горнозаводской железной дороги были водные пути и гужевые дороги. Все внутризаводские перевозки, такие как подвоз руды, угля и других материалов к заводам, грузов к пристаням – производились гужевым транспортом 52 Доставка металлургической продукции в порт Санкт-Петербург на экспорт или в Москву осуществлялась один раз в год, весной, посредством примитивного сплава караванов барок с железом по рекам Чусовой, Каме, Белой, Уфе и Вятке. 51 Гливиц И. П. Железная промышленность России. Экономическо-статистический очерк. СПб., 1911. 52 «http://www.sinyachiha.org/terms.html» \l «guzh»

39

Перевозка железа с Урала в Петербург и Москву по речным путям требовала большой и налаженной инфраструктуры, от судов, складов до организации труда тысяч людей в процессе. Начальной точкой отправки каравана были пристани рек Чусовой и Курьинской, куда по легкому зимнему пути свозили железо, где происходила погрузка железа на суда. Далее караван спускался по Каме к Волге, при помощи бурлаков его поднимали до Твери и оттуда по реке Тверце и Вышневолоцкому каналу отправляли к Новгороду, а там уже к Петербургу. Весь путь караван судов проходил за полтора года. Отправляли караван весной, обычно в апреле, когда уровень воды в Чусовой был наиболее высок. Осенью караван достигал Твери, где останавливался на зиму. В Твери во время зимовки происходила подготовка к отправке с Урала нового каравана. Зимовка в Твери длилась в среднем шесть месяцев, с середины октября по апрель. Следующей ключевой точкой был Вышний Волочок, от него путь был еще более трудный. В Вышнем Волочке начинался знаменитый канал, построенный Петром I. Поход по каналу и далее через Боровицкие пороги был очень сложен, за успешный проход лоцманы получали дополнительное вознаграждение. Затем караван достигал Великого Новгорода. Оттуда через ладожские пороги, еще одно опасное место, железо попадало в Санкт-Петербург. А из столицы уральское железо активно продавалось в Англию. Основными крупными российскими инфраструктурными объектами периода правления Екатерины II стали: • Сенатский дворец Московского Кремля. Сейчас это рабочая резиденция Президента России; • Александровский (Царскосельский) дворец. Был сооружен Екатериной II для своего внука, будущего императора России Александра I; • Большой Каменный театр в Санкт-Петербурге, ставший одним из крупнейших театров того времени; • Мраморный дворец в Санкт-Петербурге, изначально строившийся как подарок графу Орлову; • Таврический дворец в Санкт-Петербурге. Дворец был построен за счет казны для наместника Новороссии князя Потемкина-Таврического (изобретателя «потемкинских деревень»); • Гостиный двор Санкт-Петербурга. Первый каменный оптовый торговый центр; • Императорская Академия художеств в Санкт-Петербурге; • Екатерининский канал (сейчас канал Грибоедова), пятикилометровый канал в Санкт-Петербурге; • Гранитная набережная Невы от Литейного до Галерной гавани. С приходом Александра I, даже несмотря на войну с Наполеоном, империя приступила к созданию водных транспортных объектов. При нем были построены: • Канал Императора Александра I, ныне известный как Свирский, длиной 41 км, обошедшийся казне в 2,36 млн рублей в ценах 1810 года; • Мариинская водная система. Первая система каналов, проходящих по ныне действующей трассе Волго-Балтийского речного пути. Отличалась от действующей Вышневолоцкой системы возможностью пропуска судов в обе стороны и значительно большими удобствами; • Тихвинская водная система. Была третьей после Вышеволоцкой и Мариинской систем каналов, соединявших бассейны Волги и Невы; • Бережинский канал, соединяющий Днепр и Двину; • Огинский канал, соединяющий реки Шару и Яцольду; • Новгородский канал длиной 10 км, соединивший реки Мету и Волхов;

40

• Мытищинский водопровод. Самотечный водопровод для снабжения Москвы питьевой водой; • Ростокинский акведук в Москве. В то время самый длинный (365 м) каменный мост России. Строился для снабжения Москвы питьевой водой; • Дарьяльская гужевая дорога (аналог будущих автомобильных дорог) для проезда колесного транспорта между Владикавказом и Тбилиси; • Торговый порт Санкт-Петербурга. Крупнейший проект того времени, включал создание гранитной набережной, отсыпку порядка 100 м берега для создания площадки и строительства монументального здания биржи, складов временного хранения и зданий таможни; • Торговый порт Одессы (первая очередь). Хотя проект начинали еще при Екатерине II, закончили только при Александре; • Казанский собор в Санкт-Петербурге; • Здание Оружейной палаты Московского Кремля; • Масштабная реконструкция Тульского оружейного завода; • Первый пусковой комплекс Ижевского оружейного завода; • Охтинская верфь. Из фортификационных сооружений были возведены крепости Бобруйск, Динабург, реконструированы крепости Кронштадт и Севастополь.

Российский путь к личному богатству Другим показательным примером будет анализ жизни и коммерческих успехов наиболее богатых людей этого периода в России и в Британии. Трехкратное увеличение богатства в Британии создало целую плеяду новых «олигархов». Как уже указано выше, отличительной чертой большинства успешных британских предпринимателей того времени было то, что они создали капитал благодаря собственным изобретениям и внедрению этих прорывных инноваций на своих предприятиях. К тому же практически все они были выходцами из семей ремесленников, или йоменов – мелких землевладельцев, которые сами занимались обработкой земли. Из йоменов также произошли Уильям Шекспир и Исаак Ньютон. В России единственным аналогом карьеры для выходцев из низов в екатерининское время могла быть лишь карьера чиновника: выходцы из крестьян иногда имели возможность устроиться на государственную службу и добиться там высокого положения. Однако чиновникам было запрещено принимать участие в каком-либо бизнесе (купечестве). А уровень коррупции и взяточничества не стимулировал их к инновационной, и уж тем более к рискованной предпринимательской деятельности. Так кем же были самые видные люди екатерининской России этого периода и как они заработали деньги? Григорий Потемкин лидирует в этом списке с большим отрывом. Один из ярких участников дворцового переворота, в результате которого Екатерина пришла к власти. По некоторым данным, Потемкин был не только фаворитом Екатерины, но и ее тайным мужем. Он успешно командовал российскими войсками во время войны с Турцией в 1787–1791 годах, присоединил Крым, основал судоверфи в Херсоне, Николаеве и Севастополе, что заложило основу создания Черноморского флота. За верную службу Екатерина II подарила Потемкину колоссальные земельные владения в Новороссии, которые сделали его богатейшим человеком России. За два года, когда Потемкин был особо приближенным к императрице, Екатерина II подарила ему 37 тысяч душ крепостных крестьян, 9 миллионов рублей, винные откупы53 в Ярославской губернии, а также Таврический дворец. Потемкин 53 Откуп – это исключительное право, предоставлявшееся государством за определенную плату частным лицам (откупщикам) на сбор каких-либо налогов, а также продажу конкретных видов товаров.

41

был крупнейшим военным подрядчиком России того времени, на военные расходы ему выдали более 44 миллионов рублей. За время русско-турецкой военной кампании расходы на содержание музыкантов, покупку галантерейных вещей и платья, взятые из казны «заимообразно», но безвозвратно, составили 3,6 миллиона рублей. Григорий Орлов. Другой участник свержения Петра III, Григорий Орлов сразу после воцарения Екатерины получил щедрую награду – богатые поместья, деньги и графский титул. Его называли первым из «орлов Екатерины», но к 1771 году он перестал быть таковым. Савва Яковлев. Был обычным мещанином, начинал с продажи телятины у Летнего сада, где был замечен императрицей Елизаветой Петровной, в итоге стал поставщиком двора, а покровительство императрицы открыло ему дорогу в бизнес. В 1759 году он получает в откуп все питейные сборы Москвы и Санкт-Петербурга, Ингерманландии, Кронштадта и Ладоги. Винные откупы Санкт-Петербурга и Москвы были настоящими бриллиантами в бизнес-империи Яковлева, поскольку к середине XVIII века откупные контракты заключались на суммы, исчислявшиеся тысячами рублей, а откупные операции приобрели значение одного из важнейших источников накопления капиталов для купечества. Ежегодный средний уровень прибыли от откупных операций, по данным сибирского губернатора Чичерина, в конце 1760-х годов составлял, как правило, не менее 30 % от размера откупной платы. Доход же государства только от винных откупов насчитывал более 40 % суммы всех налогов страны. В 1762 году Яковлев получает откуп на все таможенные сборы на 10 лет, а с 1769 года начинает активно скупать металлургические предприятия. Расчетливый предприниматель приобретает не просто современные заводы, а лидеров отрасли – колыбель уральской железоделательной промышленности Невьянский завод, одновременно с ним – еще пять заводов у Демидова: Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский, Шайтанский и Верх-Нейвинский. Эти заводы достаются Яковлеву с землей, лесами, природными ресурсами и людьми, а сумма сделки составляет более 800 тыс. рублей – в 4,5 раза дороже стоимости строительства, что, в принципе, неудивительно, если взять в расчет уровень инфляции того времени. По контракту Яковлев выплачивает Демидову 200 тыс. рублей, а остальные 600 тысяч обязуется погасить в течение пяти лет. Вместе с демидовскими заводами в 1769 году Яковлев скупает предприятия графа С. П. Ягужинского, Холуницкие заводы генерал-прокурора А. И. Глебова, а в 1774 году за 200 тыс. рублей – Верх-Исетский завод графа Воронцова.

Инвестиции в моду Сравнивать рынки капитала 1780-го и 1820 года в Англии и России – это как сравнивать вообще невозможное. Созданный в 1758 году Медный банк выдавал ссуды медной монетой, а возврата требовал в серебре. Дворянский и Купеческий банки, основанные в 1754 году по указу императрицы Елизаветы Петровны, в 1786 году были расформированы, а на их основе создан Государственный заемный банк, который ссужал деньги в основном государству, а дворянство и купечество пользовались кредитами в куда меньшей степени. Говорить о консолидации капитала в целях строительства крупных водных каналов, других инфраструктурных и промышленных объектов просто бессмысленно. Первый государственный коммерческий банк, специализировавшийся на кредитовании купечества, был создан лишь в 1817 году, в 1893 году по указу С. Ю. Витте он был преобразован в Центральный банк, с функцией осуществления эмиссии и проведения кредитно-денежной политики. Первые сберегательные кассы, от которых ведет свою

42

историю Сбербанк, появились лишь в 1842 году.

Налоговая система Если в петровские времена основная часть крестьян была на барщине, то к 1780-м годам 62 % крестьян шести губерний находились на оброке. Переход на денежный оброк дал возможность крестьянам заниматься ремеслами, но они по-прежнему оставались в собственности дворян, определявших уровень налогов, а по сути, высасывавших всю создаваемую прибыль. Посаженная на престол гвардейцами Екатерина «чувствовала себя как на углях». В начале ее правления был момент, когда она была готова согласиться на формальное ограничение самодержавной власти путем создания постоянного Императорского совета. Инициатором этого проекта был граф Н. И. Панин, бывший одно время послом в Стокгольме. И образцом для Императорского совета должен был стать шведский аристократический Государственный совет. Императрица уже подписала соответствующий манифест, но потом одумалась и надорвала свою подпись.54 В 1763 году были введены новые административные штаты, предусматривавшие специализацию служащих и резкое увеличение окладов; жалованье стали платить и тем служащим, которые прежде «питались от дел». В итоге расходы на содержание администрации в начале правления Екатерины увеличились до 8 млн руб. (40 % расходов бюджета); они продолжали расти и далее, так что к концу правления содержание чиновничества обходилось дороже содержания армии.55 В 1775-м были учреждены губернии с отдельными финансовыми и судебными системами; новые суды были сословными: отныне дворяне имели свой суд с выборными заседателями. Власть на нижнем, уездном, уровне была передана в руки дворян, которые получили право выбирать уездного капитана-исправника. В результате структурной трансформации, свершившейся в 1760-х годах, дворянство в значительной мере подчинило себе государственную власть.

Коррупция Коррупция стала еще одним способом перераспределения доходов в пользу элит. Екатерина не смела контролировать генералов и полковников, и, пользуясь этим, они присваивали деньги, отпускаемые на содержание полков. Разложение и коррупция также затронули и чиновников: «Судии во всяких делах стали стараться… лихоимственно продавая правосудие, получить себе прибыток», – свидетельствует князь М. М. Щербатов. «В 20 последних лет предыдущего царствования всевозможные части управления пришли в упадок… – докладывал в 1797 году прусский посол генерал Гребен. – Чиновники, без всякого исключения, проводили дни в попойках и игре… Отсюда проистекало взяточничество в обширных размерах… отсюда же проистекали бесчисленные злоупотребления…»56 «Внутри страны происходят ужасы, – писал Ф. В. Растопчин. – Никогда еще преступления не были так наглы, как ныне. Безнаказанность и дерзость дошли до крайнего порядка. Один Рибас ворует более 500 тысяч рублей в год». 57 А. С. Пушкин подытожил это 54 Алексеева Е. В. Актуальные проблемы российского предпринимательского права. СПб., 2014. С. 140–141. 55 Троицкий С. М. Русский абсолютизм. С. 265. 56 Цит. по: Сорокин Ю. А. Русский абсолютизм… С. 213–214. 57 Русский архив. 1876. № 7. Стб. 399.

43

разложение одной фразой: «Развратная государыня развратила свое государство».

Импорт роскоши Разложение страны сочеталось с великолепием придворных балов и обилием драгоценностей у придворных. Расходы на содержание двора достигли 11 % бюджета, тогда как по закону императрица могла расходовать только доходы с дворцовых крестьян, что составляло 3,6 %, но Екатерина II не стеснялась нарушать закон, а дворянство следовало ее примеру.58 «Дамы стали великолепно одеваться и стыдились неанглийские мебели иметь; повара… стали великие деньги получать… Вины дорогие и до того незнаемые в знатных домах вошли в употребление… Роскошь в одеждах все пределы превзошла… что часто гардероб составлял почти равный капитал с прочим достатком придворного…»59 «Русское дворянство отделено от других сословий не только многочисленными привилегиями, – писал Н. И. Тургенев, – но и внешним видом, одеждой, и словно опасаясь, что различие это может показаться недостаточным, дворяне… отказались от родного языка и даже в частной жизни, в кругу семьи, говорят обыкновенно на иностранном языке. Отличаясь от народа привилегиями, образом жизни, костюмом и наречием, русское дворянство уподобилось племени завоевателей, которое силой навязало себя нации, большей части которой чужды их привычки, устремления, интересы. Причина подобного отчуждения вовсе не в русском образе правления; это лишь следствие той поспешности, с коей Россия пустилась догонять цивилизованную Европу». 60 Международная торговля способствовала развитию потребления предметов роскоши. Крупные торговые страны, Англия и Голландия, преимущество которых базировалось на океанских судах, финансовых рынках, предпринимательстве и парламентаризме, колониях в различных уголках Америки, Африки и Азии, имели доступ к диковинкам со всего света. Как способ вовлечения России в торговлю эти страны предлагали не только предметы роскоши, но и деньги в обмен на сырьевые товары. Например, в обмен на польский хлеб голландские купцы предлагали польским шляхтичам предметы роскоши. Чтобы закупать эти престижные товары, а затем хвастаться ими друг перед другом, польские дворяне создавали «фольварки» и загоняли туда стадо крестьян, чтобы те работали на барщине. За период правления Екатерины II импорт товаров в Россию вырос в 5 раз, с 9,3 млн руб. в 1763–1765 до 41,9 млн руб. к 1796-му. Первое место среди ввозимых товаров занимал сахар, второе – тонкое сукно и хлопчатобумажные ткани, третье – шелка, вина и фрукты. «Ввоз носил исключительно потребительский характер для удовлетворения потребностей высших классов».61 Бесплатный труд крепостных крестьян приводил к тому, что сегодня мы называем «халявой», – потоку богатства, не связанного с производительной деятельностью. Сегодняшними примерами являются дармовая приватизация нефтяных вышек и крупных предприятий. Бесплатный труд давал дворянству большой денежный поток, но не стимулировал непосредственных производителей труда (крестьян) к повышению своей

58 Горланов Л. Р. Кризис феодально-крепостнической системы в удельных имениях России//Кризис феодально-крепостнических отношений в сельском хозяйстве России (вторая четверть XIX века). Владимир, 1984. С. 56; Чечулин Н.Д. Внешняя политика России в начале царствования Екатерины II. С. 262, 316. 59 О повреждении нравов в России. Сочинения Графа Щербатова. 60 http://bibliotekar.ru/rus/91.htm 61 Лященко П. И. История народного хозяйства.

44

эффективности. Неуважение к деньгам, полученным из воздуха, в том числе способствовало роскоши и чрезмерному потреблению. Аркадиус Кахан (Arcadius Kahan) в книге «Цена российской вестернизации» оценил ежегодные расходы дворянства на импорт роскоши в 35 % всего дохода. Так как это было непосильно для большинства дворян, Кахан делает вывод, что стремление к роскоши заставило помещиков искать пути увеличения своего дохода, основным из которых стал рост налогов для крестьян. 62 Самым дешевым и сподручным средством стало введение барщины, или помещичьего предпринимательства.

Куда вынесла Россию первая технологическая волна? Первая технологическая волна началась через 45 лет после смерти Петра I. Последующая череда женского правления – Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II – не отличалась строительством какой-либо промышленности. Созданная при Петре I уральская металлургия была основным источником валютных поступлений. Уральская руда славилась своим качеством, а крепостная рабочая сила обеспечивала низкую себестоимость производства. Наличие дешевого крепостного труда создало среду, препятствующую модернизации, легче было взять больше крепостных, чем покупать новые дорогостоящие машины. К 1770 году за 45 лет население выросло с 15 до 20 млн человек, притом, что средний уровень производительности труда в лучшем случае остался таким же. Наше отставание началось еще до индустриальной революции. В то время как Англию захлестнула либеральная идеология Адама Смита, ставшая базой для экономического роста, российская элита отслеживала изменения в моде императрицы Екатерины. А во времена правления Александра I экономическая идеология была основана на устаревших к тому времени идеях протекционизма и меркантилизма. Экономическая политика страны в это время была завязана на большом дефиците бюджета, связанного с необходимостью содержания армии и большими затратами императорского двора. Так как императрица боялась повышать налоги на дворянство, покрытие дефицита обеспечивалось за счет печати денег. Несмотря на то, что Александр I решился на повышение налогов во время войны с Наполеоном, денег все равно не хватало, и их печать продолжалась. Это привело к росту инфляции и необходимости проведения финансовой реформы при Николае I. Великая французская революция 1789 года привела к освобождению крестьян. В дополнение к военным нововведениям армия Наполеона несла лозунг «Свобода, равенство и братство». Помимо военных технологических инноваций именно эта идеология давала сильнейшее преимущество наступающим. В принципе, завоевывать Россию Наполеону было не нужно: все, что нужно было сделать, – это провозгласить отмену крепостного права, и крестьяне сами бы все сделали. Дворянская элита, для которой крепостные были основным источником денежного потока, была до смерти напугана возможностью вторжения Наполеона именно из-за угрозы отмены крепостного права. В раннем возрасте Александр I был под большим влиянием французской революции и активно планировал отмену крепостного права в России, когда пришел к власти в 1801-м. Но его планам так и не суждено было осуществиться, а после поражения Наполеона и возникновения угрозы внутренней революции Александр стал противником любых преобразований. С 1780-го по 1820 год, в то время как британская экономика росла, Российская империя и ее потенциал, заложенный при Петре I, продолжал разлагаться. Привнесенная Елизаветой Петровной и Екатериной II любовь к моде способствовала росту импорта и усилению налогового давления на крепостное крестьянство, а также росту инфляции из-за непомерных 62 Kahan A. The Cost of Westernization in Russia.

45

темпов печатания денег. Фаворитизм и коррупция были основными источниками богатства, предпринимательство и инновации были невостребованными. Притом, что Екатерина II и Александр I продержались на престоле крайне длинные сроки – Екатерина правила 34 года, а Александр 24, – империя, созданная Петром Великим, медленно прогнила. Наши правители не увидели первой технологической волны и не воспользовались ее дарами, что не только привело к потере ключевой экспортной отрасли, созданной Петром, – уральской металлургии, но и заложило основы технологического отставания России на последующие двести лет.

Второй технологический уклад. Железные дороги. 1820-1870 Железные дороги Если в ходе первой технологической волны было создано 200 млрд GK$, то второй уклад принес уже 400 млрд GK$ 63 Как вы уже знаете, первая волна была основана на инновациях в текстильной и металлургической отраслях, а также пятикратном росте КПД от гидроэнергии. Вторая – на развитии железнодорожной инфраструктуры и абсолютно новом типе энергии – паре, а главными сырьевыми ресурсами роста стали уголь и железо. Страны Западной Европы в то время отставали в развитии от Британии на целое поколение и пытались ее догнать. Например, в 1851 году половина населения Англии уже жила в городах, в то время как во Франции и Германии в городах проживало лишь 25 % населения; лишь 25 % мужского населения Британии было задействовано в сельском хозяйстве, тогда как в большинстве стран континентальной Европы аналогичный показатель составлял 50 %. Во Францию и Германию структурные изменения общественной жизни принесла именно вторая волна. Способствовали этому главным образом технологи и предприниматели, переезжавшие из Британии в контитентальную Европу в поисках славы и богатства. Именно поэтому я продолжу описание второй технологической волны на примере Британии вплоть до 1870 года, когда США и Германия заявили себя в качестве новых технологических лидеров. Однако не стоит рассматривать это как недостаточную оценку важности роли таких стран, как Франция, Нидерланды, Швеция и Италия в развитии науки и технологического прогресса того времени. Лидерство Британии во втором технологическом укладе позволило экономике увеличить производительность труда в 1,5 раза, с 2100 до 3200 GK$, и на более высоком уровне производительности прокормить население, которое за этот период выросло с 21 до 31 млн человек. Сравнительная доля ВВП по странам с 1750-го по 1880 год (%)

63 Среднемировая производительность труда выросла с 666 до 870 GK$, а население – с 1 до 1,3 млрд человек.

46

Как видно из таблицы, появление и успешное внедрение текстильных, металлургических, энергетических и железнодорожных инноваций в Британии способствовало ее становлению в качестве ведущей экономической державы мира. В течение 130 лет (1750–1880 годы) доля Британии в мировом ВВП выросла с 1,9 до 22,9 %

На всех парах Сравнительно низкие темпы распространения и адаптации паровых двигателей во время первой технологической волны были связаны с техническими ограничениями и высокой стоимостью паровых двигателей. Патент Watt, продленный парламентом Британии, сдерживал инновации. Например, многие текстильные промышленники-инноваторы, такие как Аркрайт, Пиле и другие, во время первой технологической революции пытались экспериментировать с внедрением паровых двигателей, но большинство опытов оказались дорогими и сравнительно неэффективными. Водяные железные мельницы, значительно модернизированные Джозефом Смитоном, экономически все еще оставались более привлекательными. Все ключевые технологические инновации, способствовавшие удешевлению и повышению производительности парового двигателя, были внедрены между 1800-м и 1850 годами. Череда новых инкрементальных инноваций, особенно в области машиностроения, сделала возможным создание парового двигателя высокого давления, который был безопасным и кратно более производительным. Снижение стоимости и взлет производительности паровых двигателей начался с 1835 года. Потребление угля в различных видах паровых двигателей

47

Создание двигателя высокого давления стало возможным благодаря технологическим инновациям в области высокоточного железообрабатывающего оборудования для инжиниринга, особенно – создания цилиндров точных форм и размеров и вспомогательного оборудования для их производства. Высокоточная железообрабатывающая машина Wilkinsons конструкторской корпорации Джона Уилкинсона (John Wilkinson), запатентованная в 1775 году, оказалась незаменимой для Уатта и Болтона, создателей парового двигателя высокого давления. Она была первой в череде большого количества новых железообрабатывающих машин, которые стали появляться как грибы после дождя и создали новую станкостроительную промышленность. Главным героем станкостроительного сектора стал Генри Модели (Henry Maudslay), чья фабрика оказалась центром притяжения всех инженеров-новаторов Британии того времени, таких как Джозеф Витуорт (Joseph Whitworth) и Джеймс Несмит (James Nasmyth). Официальная британская статистика 1870 года показывает, что в станкостроительной отрасли • уже работало 167000 рабочих; • функционировало 2000 предприятий; • общее количество паровых двигателей составляло 42 тыс. В Британии на тот момент жило 31 млн человек. Чтобы осознать эти цифры, представьте, что в России из 145 млн населения в отрасли блокчейна работает 780 тыс. человек.

Экономика встает на рельсы Развитие железных дорог – это отличный пример слияния технологических и организационно-управленческих инноваций, имевших схожее, а иногда и более значимое влияние на развитие нового хай-тек-сектора. Серьезное инвестирование в железные дороги Британии началось в 1830-е годы, и к 1840-м основные линии были уже построены. Другие страны-лидеры, такие как США и Германия, приступили к инвестициям и строительству в 1840-е, но лидерство Британии дало ей возможность экспортировать инвестиции, дизайн, инжиниринг, локомотивы, стальные рельсы и прочие атрибуты новой отрасли в другие страны мира. Британская биржевая мания вложений в железные дороги в 1834-1837-м и в 1844-1847-м кратно превзошла по размерам все предыдущие мировые финансовые пузыри, включая манию тюльпанов, South Sea и биржевую манию при строительстве водных каналов. Схожим по масштабу примером можно назвать разве что пузырь доткомов в Силиконовой долине в 1998–2001 годах. Биржевая мания была поддержана высоким

48

уровнем доходов первых железнодорожных проектов, таких как Ливерпуль – Манчестер, а также широкой агитацией и пиаром успешных инвестиций через газеты того времени. С одной стороны, ультралиберальная государственная политика laissez-fair, в принципе, позволяла строить железные дороги. Однако, с другой стороны, железнодорожная лихорадка, поддерживаемая либеральной политикой, привела к огромному потоку инвестиций и строительству избыточного количества линий, что в итоге создало жестокую конкуренцию, и в результате прибыли стали снижаться, а многие компании стали банкротами. Напомню, что финансовая лихорадка без единой национальной стратегии во время каналомании привела к появлению большого количества каналов с разными уровнями глубины и ширины и неэффективной маршрутизацией, что влекло за собой многочисленные задержки. Все это было продублировано в гораздо большем объеме при строительстве железных дорог и в итоге привело к структурному кризису. Парадокс заключается в том, что попытка государства убрать риски заканчивается потерей времени и конкурентоспособности. При этом либеральная политика способствует ускорению прогресса, но в итоге создает дополнительную неэффективность и, как вы увидите, всегда приводит к очередному структурному кризису. Строительство железных дорог в Британии, США и Германии, 1830–1850 годы (введенных километров)

49

В 1820 году предприниматель Уильям Хаскиссон (Huskisson) провел через парламент закон, позволявший ему построить железную дорогу, соединяющую Ливерпуль с Манчестером. Хаскиссон убеждал, что конкурирующие водные каналы, по сути, вымогают деньги, а доставка хлопка из Ливерпуля в Манчестер занимает больше времени, чем доставка хлопка в Манчестер из США. Представьте себе, что доставка важного для экономики сырья из Петербурга в Москву занимает гораздо больше времени, чем доставка этого сырья из США. С открытием железной дороги цены на водный транспорт опустились на ⅓64. Высокая скорость, строгая регулярность и надежность сделали железные дороги более конкурентоспособными, тогда как недостатки каналов и гужевых дорог были также связаны с погодными условиями в зимнее время Большим сюрпризом для всех также стал рост нетоварных перевозок. Так как цены на железнодорожные перевозки были меньше, чем на перевозку лошадьми, в первый год работы железная дорога от Ливерпуля до Манчестера перевезла более 400000 человек. Конечно, дороги и каналы продолжали перевозить большое количество грузов и путешественников, но после 1840 года практически весь прирост потребления в транспортировке приходился на железные дороги. Протяженность линий железных дорог выросла с 3000 километров в 1840-м до 362000 километров в 1913-м. Железные дороги не только перетянули на себя весь прирост потребления, доля транспорта в ВВП за аналогичный период выросла, а цены на транспортировку кратно сократились.65 Железнодорожная финансовая лихорадка привела к ускоренному строительству национальной сети железных дорог и поглотила более половины всех инвестиций в экономику с 1846-го по 1848 год. К этому времени на строительстве железных дорог было задействовано 250000 человек, тогда как общее количество населения составляло 20 млн, из которых 5 млн были трудоспособными. Железнодорожные компании породили целую вереницу организационно-управленческих инноваций, таких как планово-предупредительные ремонты, планирование, пунктуальность, контроль качества, проверка субподрядчиков, системы управления распределенной организацией с использованием новых типов связи, таких как телеграф и впоследствии телефон.

Локомотив теряет скорость К началу 1870 года Британия утрачивает лидерские позиции. Уже с 1870-х США начинают обгонять Британию как по показателям производительности, так и по темпам роста. Тогда британский капитал и британские инновации применялись в строительство железных дорог в США, а с ростом новой промышленности они были замещены американскими капиталом и инновациями. Такие фигуры, как Корнелиус Вандербилт (Cornelius Vanderbilt), нажили гигантские 64 Mathias P. The First Industrial Nation: The Economic History of Britain 1700–1914. 65 O'Brien Р. Transport and Economic Development in Europe 1789–1914.1994.

50

состояния на строительстве железных дорог, а Эндрю Карнеги (Andrew Carnegie) стал снабжать строителей железных дорог необходимым железом. С 1850-х размер территории США позволял добавлять ежегодно более 2000 миль (3200 км) нового железнодорожного полотна, а с 1870-го – по 5000 миль (или 8000 км). Строительство железных дорог способствовало значительному снижению цен, особенно на сырьевые товары, такие как уголь и железо, – основные компоненты индустриализации. Снижение цен на уголь. Цены в Лондоне66

США выбирают свой путь Одной из причин экономического роста США стал американский способ приложения либерально-экономической доктрины laissez-fair к собственной экономике. Либерализм laissez-faire в США сильно отличался от британского в силу внутренних политических процессов, которые шли в то время, и требуют краткого описания. В 1754 году Бенджамин Франклин собирает Конгресс в Олбани, результатом которого стал первый политический толчок к расширению сотрудничества между 13 штатами-колониями для решения взаимных проблем на межгосударственном или межколониальном уровне. Тогда каждая колония была, по существу, отдельным государством. Всех их объединяла идея борьбы за суверенитет от Британии. В 1781 году 13 штатов подписывают и ратифицируют Договор о конфедерации (Article of Confederation). Договор сохранял независимость и суверенитет штатов-колоний. Федеральное правительство США получило крайне ограниченные права. Вскоре всем стало очевидно, что хронически недофинансируемое федеральное правительство неспособно регулировать различные конфликты, которые возникали между штатами-колониями. Кроме того, договор делал федеральное правительство очень слабым, не давая никакой налоговой власти и рычагов воздействия. В 1787-м в Филадельфии происходит новое собрание, направленное на пересмотр Договора о конфедерации. Результатом становится не изменение старого, а создание нового договора, которым стала ныне действующая Конституция Соединенных Штатов. Целью нового договора было значительное укрепление федеральной власти, так как финансовый и экономический хаос предыдущих лет был очевидным результатом слабости федерального правительства. Основополагающей задачей делегатов (в дальнейшем их будут называть отцами-основателями новой нации) было то, чтобы заработанная такими усилиями и кровью

66 Mathias P. The First Industrial Nation: The Economic History of Britain 1700–1914.

51

политическая независимость не была потеряна вследствие экономической и финансовой зависимости от европейских держав. Создание сильного центрального правительства, способного продвигать науку, инновации, промышленность и торговлю, рассматривалось как существенное средство содействия всеобщему благосостоянию во имя того, чтобы экономика Соединенных Штатов была достаточно сильной для определения своей собственной судьбы.

Структурный кризис второй волны Всемирная выставка промышленных работ всех народов, проходившая в 1851 году в лондонском Гайд-парке, стала вершиной развития Британии второго технологического уклада. На ней были представлены промышленные товары, изделия ремесленников, машины, производственные методы и полезные ископаемые. Мероприятие посетили до 6 млн человек. Основной достопримечательностью стал Хрустальный дворец площадью 90000 кв. м, сделанный из чугуна и стекла. Вот как описывает свое впечатление от него Ф. М. Достоевский: «Хрустальный дворец – олицетворение грядущего гармонично устроенного общества, всечеловеческого счастья, основанного на законах разума. Однако уверен, что найдутся люди, которые по совершенно иррациональным причинам отвергнут эту всеобщую гармонию, основанную на рассудке, отвергнут ради беспричинного волевого самоутверждения. „Эх, господа, какая уж тут своя воля будет, когда дело доходит до арифметики, когда будет одно только дважды два четыре в ходу? Дважды два и без моей воли четыре будет. Такая ли своя воля бывает!“» Спад второго технологического уклада в 1870-годах, так же, как и спад первого технологического уклада, вскрыл противоречия между различными слоями общества, привел к повышению уровня безработицы, финансовым кризисам и революциям. Зарождение в 1880 году третьего уклада способствовало быстрому отскоку, поэтому структурный кризис второго уклада не был таким глубоким, как кризис первого уклада. Причины кризиса были теми же: во-первых, снижение цен, вызванное ростом технологической производительности, снижение цен на транспортные затраты (с появлением железных дорог и паровых судов), строительство крупных инфраструктурных проектов (таких как Суэцкий канал), переизбыток построенных мощностей. В некоторых случаях общее усиление конкуренции способствовало уменьшению цен ниже уровня себестоимости. Общее снижение уровня прибыли, усиление конкуренции и уменьшение инвестиционных возможностей для вложения капитала стали символами заката второго технологического уклада. Британский экономист Альфред Маршал (Alfred Marshall) характеризует экономическое положение 1870–1880 годов как «депрессию цен, депрессию интереса и депрессию прибылей». Государственная поддержка новых секторов, таких как железнодорожные компании, считалась делом военной безопасности, что способствовало быстрому росту предприятий железнодорожной и сталелитейной промышленности. Во времена первого технологического уклада крупнейшие фирмы насчитывали не более 100 работников, теперь же компании могли состоять из нескольких тысяч сотрудников. Либеральная Германия оказывала мощнейшую правительственную поддержку «новым зарождающимся стратегическим секторам экономики», поэтому, например, компания Krupp в 1848 году насчитывала всего 100 человек, к 1857-му – уже 1000, к 1865-му – 8000, а к 1873-му уже 16000 работников. Конечно же, основными причинами такого роста стали военные поставки правительству во время франко-прусской войны 1870–1871 годов67 Закат второго технологического уклада для мира был поразительным. По оценкам 67 Jonathan Wiesen Creating the Nazi Marketplace. 1937.

52

историков, объем установленных в мире паровых двигателей с 1850-го по 1870 год вырос с 4 млн до 18,5 млн лошадиных сил. Производство железа с 1850-го по 1870-й выросло в четыре раза. А размер общего тоннажа паровых судов вырос с 264000 до 2 млн тонн. К 1870 году Британия и США исчерпали основные выгоды, предоставленные кластером инноваций второго технологического уклада. Притом, что количество инноваций увеличилось, размер дополнительной производительности стал сокращаться с ростом стоимости оборудования и общим снижением технологических выгод и производительности от нового оборудования. Как вы увидите далее, очередной структурный кризис конца второго технологического уклада спровоцировал целый ряд новых явлений, которые стали неизменными спутниками всех финальных аккордов каждого нового технологического уклада. Структурная рецессия и дисбалансы 1870-1880-х привели к увеличению национального протекционизма и отходу большинства европейских стран от либеральной политики laissez-fair и свободной торговли. Этот период, как и все последующие, охарактеризовался тремя ключевыми трендами: • миграция либеральной идеологии в сторону национализма; • рост антилиберальных националистических организаций; • становление и рост социалистической идеологии, основанной на идеях Карла Маркса. Даже в Британии, колыбели laissez-faire либеральной политики, эти тренды привели к смене политического истеблишмента и новой регуляторной политике вплоть до первой мировой войны.

К чему привел второй технологический уклад Энергия пара, станкостроение и железные дороги – основные хай-тек-отрасли второго технологического уклада. И хотя Британия все еще оставалась мировым лидером по размеру ВВП на человека, лидерство очевидно стало переходить к США. За время второго технологического уклада Британия более чем в два раза увеличила количество богатства, с 44 млрд до 100 млрд GK$, тогда как богатство США увеличилось более чем в 4 раза! Население Британии за этот период выросло на 22 млн – до 32 млн человек, но при этом ВВП на одного человека увеличился с 2,2 тыс. до 3,2 тыс. GK$ в ценах 1990 года (или на +0,7 % ежегодно). Хотя в этот же период в США ВВП на человека вырос с 1,5 тыс. до 2,5 тыс. GK$ на человека, количество населения увеличилось с 15 млн до 40 млн (ежегодный прирост числа иммигрантов составлял 4 %). По абсолютным показателям, к концу второго технологического уклада экономика США сравнялась с экономикой Британии68 Основными катализаторами развития технологий второй технологической волны были: Вера в собственный народ и государственная поддержка. Начиная с 1780-х книга Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» приобрела своего рода признаки политэкономической догмы, которой слепо следовали руководители правительств Англии, США и стран континентальной Европы. И хотя либеральная политика laissez-fair в США и Германии трактовалась несколько иначе, чем в Британии, ее смысл заключался в том, что государство не в состоянии правильно определить, что нужно развивать. При наличии большого количества небольших частных компаний рынок сам лучше способен распределять ресурсы в интересах повышения общего благосостояния. Даже если новые отрасли способствуют закрытию старых, рынку надо дать возможность работать без государственного вмешательства. Если в Британии это означало отсутствие 68 Angus Maddison Project, http://www.ggdc.net/maddison/maddison-project/ home.htm

53

государственного вмешательства как со стороны спроса, так и со стороны предложения, то в США и Германии считали иначе: для них доктрина laissez-fair была связана исключительно с отсутствием контроля над ценами или иного манипулирования частным спросом и не означала отсутствия поддержки национальных предприятий. Выдача разрешений на частные инициативы. Для строительства железных дорог в Англии было необходимо получить разрешение парламента. В это время фондовый рынок Англии был охвачен спекулятивной манией железнодорожных акций. Так как многие члены парламента были активными игроками на фондовом рынке, они же и стали основными промоутерами первых железнодорожных проектов. Стоимость данного законодательства оценивали в 200000 фунтов. Только в период с 1845-го по 1847 год парламент авторизовал более 12000 км новых проектов железных дорог на общую сумму строительства в 200 млн фунтов – в тот период это было больше, чем ВВП всей страны. А только в 1846 году парламент выдал 242 разрешения на строительство железных дорог. 69 Многие проекты принимались в отсутствие всякой экспертизы, в том числе вели в одни и те же места; некоторые дороги проходили по холмистой местности, тогда как мощность паровозов того времени не позволяла подниматься вверх по склонам. Собственники каналов были основной оппозицией, но в итоге наличие крупных фондовых капиталов способствовало выкупу более 25 % водных каналов 31 новым железнодорожным магнатом. Практически все проекты принимались; после выдачи разрешений государство не регулировало деятельность экономических субъектов, а политика laissez-fair в отношении частной собственности становилась обычной практикой. Развитый фондовый рынок и государственное финансирование. Железнодорожная мания на фондовых рынках США и Британии была одной из важных причин ускоренного развития новых секторов экономики. Новые юридические формы, такие как акционерные общества, позволяли объединять капиталы и партнеров. Как уже отмечалось, основными инвесторами в этих проектах были представители частного капитала, а крупнейшими инвесторами стали феодалы – собственники земли. Причина была в том, что собственник земли в Англии имел права на все недра земли, находившейся в его собственности. Поэтому землевладельцы были заинтересованы в снижении затрат на транспортировку сырья из своих вотчин к рынкам сбыта или местам переработки. В континентальной Европе и России права на недра были отделены от прав на землю, соответственно у феодалов не было и схожей мотивации для инвестиций. Поэтому страны, чувствовавшие острую необходимость догнать Англию, содействовали финансированию крупных железнодорожных проектов на уровне правительств. Правительство США для строительства железных дорог выдавало бесплатно землю, которую новые компании закладывали для выпуска облигаций. Облигации, имеющие в залоге землю и купон с будущих выплат, становились низкорискованным активом и использовались как залог для частных и государственных банков. Франция, экономика которой была разрушена после войны 1812–1815 годов, приняла решение о финансировании крупных железнодорожных проектов из налогов. Огромные инвестиции в этот сектор способствовали появлению большого количества новых смежных производств по всей Франции. В Германии правительство считало железные дороги важным инструментом объединения Германии, и на начальном этапе все ключевые железные дороги были построены на государственные деньги. Германия и Франция значительно отставали от Англии и во время второго технологического уклада занимались активными «догонялками». Именно вторая технологическая волна принесла индустриализацию и структурные изменения общества в 69 https://en.wikipedia.org/wiki/Railway Mania

54

эти страны. Германии понадобилось 25 лет, чтобы догнать Англию.70 Снижение цен. Рост объемов строительства способствовал снижению строительных затрат. Сами железные дороги снижали транспортные затраты на доставку железа до потребителя. Снижение цен приводило к появлению новых источников и методов потребления, что в свою очередь увеличивало спрос и вело к еще большему сокращению затрат и рыночных цен.

Догонять, вместо того чтобы перегнать Политика протекционизма способствовала копированию в нашей стране результатов первого технологического уклада. Начиная с 1830-х годов экономика России, даже в отсутствие зрелой финансовой отрасли, находит способы мобилизации капитала и импорта зарубежных технологий для развития конкурентоспособной текстильной промышленности. Одновременно развиваются сахарная промышленность и машиностроение. Одной из причин ускорения модернизации западные исследователи называют установление Николаем I заградительных импортных тарифов. Николай I очень старался подражать Петру I, который одним из первых применил политику протекционизма. Именно благодаря высоким таможенными тарифам, по мнению известных западных историков И. Валлерстайна и Д. Блюма, в России в этот период была создана достаточно развитая и конкурентоспособная текстильная и сахарная промышленность. 71 Знаменитый российский экономист Михаил Туган-Барановский тоже указывал на важную роль протекционистской политики, начиная с 1822 года, в становлении текстильной и других отраслей промышленности.72 Другой причиной было предоставление крестьянам свободы передвижения и хозяйственной деятельности в начале царствования Николая I. Ранее, при Петре I, крестьянам было запрещено совершать сделки, и введено правило, по которому любой крестьянин, оказавшийся на расстоянии более 30 верст от своей деревни без отпускного свидетельства (паспорта) от помещика, считался беглым и подлежал наказанию. В связи с бурным развитием текстильной промышленности ввоз хлопка в Россию в целях его переработки вырос с 1,62 тыс. тонн в 1819 году до 48 тыс. тонн в 1859-м, то есть почти в 30 раз, причем особенно быстро хлопчатобумажное производство росло в 1840-е годы. Как писал академик С. Г. Струмилин, «таких темпов, как за 40-е годы, с учетверением за одно лишь десятилетие, не знала даже Англия в свои лучшие годы промышленного переворота XVII века».73 К сожалению, взрывной рост данных отраслей промышленности был основан на импорте английских технологий, которые к этому времени уже были широко распространены в Западной Европе. Российское машиностроение тоже сильно отставало от европейского. Николай I из собственных средств учредил Механическую мастерскую Московского ремесленного учебного заведения. Была выделена крупная сумма на устройство механической мастерской, которая содержала бы новейшие образцы машиностроительного оборудования тех лет. В результате открытая в 1848 году мастерская, преобразованная в опытный завод, стала самым технически оснащенным 70 Landes D. The Unbound Prometheus. 71 Wallerstein. The Second Era of Great Expansion of the Capitalist World-Economy. P.152; Blum /. Lord and Peasant in Russia. From the Ninth to the Nineteenth Century. P. 402–403. 72 Туган-Барановский M. Русская фабрика. 1934. С. 55, 60. 73 Струмилин С. Очерки экономической истории России.

55

машиностроительным предприятием страны. К сожалению, этот завод был лишь вторым в стране после завода Берда предприятием, способным выпускать так необходимые для индустриализации страны паровые машины. Сравнение ВВП и населения ведущих европейских стран в 1820 году

Россия ждет своего поезда… Активное обсуждение строительства железных дорог в России начинается в 1830-е годы. В это время появилась статья профессора физики, одного из руководителей Вольного экономического общества Н. П. Щеглова, в которой указывается, что вопрос создания сети железных дорог «имеет первенствующее значение для экономического развития России»74. В то же время государственная политика в области железных дорог была поручена Департаменту водных и сухопутных сообщений, в рамках которого был создан военный Институт корпуса путей сообщения. Руководитель этого института М. Г. Дестрем писал в 1831 году: «Я доказал все выгоды, доставляемые вообще судоходными каналами и убедил, что выгоды каналов перед чугунными дорогами имеют в России наибольшую степень превосходства». 75 Или, попросту, чиновники, ответственные за развитие этой важнейшей в то время отрасли, рассчитали, что продолжать перевозки речным транспортом выгоднее, так как это будет обходиться дешевле, чем создание новой отрасли со всеми ее заводами, фабриками и импортом технологий из Англии. В России эксплуатация железных дорог началась в конце XVI века на промышленных предприятиях и на крупных стройках. Первая рельсовая железная дорога с паровозной тягой была открыта в 1834 году на нижнетагильском металлургическом заводе Демидовых. На ней использовались первые русские 76 паровозы, изготовленные крепостными механиками, 74 Щеглов Н. П. О железных дорогах и преимуществах их над обыкновенными дорогами и каналами. 75 Журнал путей сообщения. 1831. № 21. С. 88–89. 76 https://ru.wikipedia.org/wiki/TIapoB03bi_4epenaHOBbix

56

приписанными к заводу Демидовых, отцом и сыном Черепановыми.77 В 1834 году по приглашению Корпуса горных инженеров в Россию приезжает австро-венгерский предприниматель-железнодорожник Франц Антон фон Герстнер. Еще в 1824 году Герстнер получил от императора Франца II концессию на 50 лет на строительство и эксплуатацию железной дороги в Австро-Венгрии, которую успешно построил и запустил в 1832 году. Герстнер более трех месяцев путешествовал по России, знакомился с укладом жизни, состоянием дорог, торговли и горного дела. И в начале 1835 года подал записку императору Николаю I, где указывал: «Нет такой страны в мире, где железные дороги были бы более выгодны и даже необходимы, чем в России, так как они дают возможность сокращать большие расстояния путем увеличения скорости передвижения». 78 Герстнер предложил построить железную дорогу от Петербурга до Москвы, а затем связать Москву с Нижним Новгородом и Казанью. Благодаря графу Бобринскому, который заинтересовался предложением Герстнера, записка через несколько недель была рассмотрена особым комитетом под председательством императора Николая I. Но так как Герстнер просил концессию на 25 лет, его предложение не было принято. Однако через несколько дней Герстнера пригласили на личную встречу с императором, где также присутствовал руководитель профильного министерства (в то время – Управления водного транспорта и дорог) граф Толь. Была организована комиссия, которую возглавил Михаил Сперанский, сторонник конституционного строя и отмены крепостного права, самый активный реформатор государственного управления эпохи Александра I и Николая I, составитель «Свода законов Российской империи» и основатель российской юриспруденции. Говорили даже, что в случае успеха декабристов Сперанский должен был стать президентом новой республики. Образованный комитет признал полезным и технически возможным строительство железной дороги в России. Но крайне удивительно, что Герстнер получил разрешение только на строительство Царскосельской железной дороги. Финансировала строительство частная компания, основным акционером которой выступил граф Бобринский. Официальное открытие состоялось 30 октября 1837 года. Это была очень небольшая дорога. Вся поездка от Петербурга до Царского Села занимала 35 минут, а средняя скорость движения составляла 51 км в час. В книге «Россия в 1839 году» маркиз де Кюстин говорит, что сам Николай I считал главной проблемой России ее огромные расстояния и был намерен использовать современные технологии, импортированные из Западной Европы 79 Против строительства железных дорог выступала значительная часть населения и дворянства, доказывавшая, что в России этот вид транспорта никогда не получит распространения. Так же, как и в Европе, строительство первых железных дорог породило множество предрассудков, активно подогреваемых извозчиками, которые боялись разориться. Обычными были опасения вроде «железные дороги помешают коровам пастись, куры перестанут нести яйца, отравленный дымом воздух будет убивать пролетающих птиц дома близ дороги погорят в случае взрыва паровоза будут разорваны на куски и все пассажиры», и «быстрота движения, несомненно, должна развивать у путешественников болезнь мозга». Ожидалось также, что строительство дорог вызовет миграцию населения и, следовательно, «упадок нравственности». В то время наиболее развитым был водный путь. Основным препятствием для судоходства была зима, когда суда простаивали месяцами в ожидании начала навигации. Против течения по рекам и каналам летом суда проводились бурлаками, и, конечно, 77 История железнодорожного транспорта России. 1994. 78 Чулков Н. П. Герстнер Франц-Антон // Русский биографический словарь. 1896. 79 Маркиз де Кюстин. Россия в 1839 году.

57

строительство железных дорог в итоге привело бы к разорению территорий, которые кормились с дохода бурлаков. В 1838 году предприниматель Аггей Абаза выдвинул проект строительства железной дороги из Петербурга в Москву на основе создания акционерного общества и привлечения частных инвестиций. Стоимость проекта Абаза оценил в 120 млн рублей, а доходность в 10 % годовых. После рассмотрения специальной государственной комиссией, состоявшей из чиновников, проект Абазы, к сожалению, разрешения не получил. Но тогда же польским банкирам (в отличие от России, присоединенная Польша была более финансово развита) было выдано разрешение на строительство железной дороги от Варшавы до границы с Австро-Венгрией, что достаточно странно, так как Российская империя была заинтересована в соединении Варшавы с Москвой. В итоге частный проект строительства этой дороги был приостановлен из-за отсутствия средств на завершение строительства и доведен до конца за деньги российских налогоплательщиков. К началу 1840-х годов стало поступать большое количество коммерческих предложений на строительство железных дорог как от зарубежных, так и от российских инвесторов, и император Николай I поручил руководителю департамента судоходства и дорог графу Толю подготовить свои соображения по поводу целесообразности строительства железной дороги Санкт-Петербург – Рыбинск. В докладе Толь доказывал нецелесообразность строительства данной дороги, ссылаясь на меньшую в сравнении с железной дорогой стоимость перевозки грузов существующим водным транспортом80 По своему статусу Толь был министром транспорта, и его экономические расчеты были критически важными для развития новой индустрии. Некомпетентные расчеты и неправильные рекомендации привели к еще более глубокому технологическому отставанию. Так почему расчеты оказались неверными? Здесь много гипотез. Возможно, стоимость рабского крепостного труда искажала реальный уровень транспортных затрат. Возможно, расчеты были сделаны в интересах перевозчиков водным транспортом, отношения с которыми были хорошо налажены. Возможно, работники министерства не учли в своих расчетах того факта, что судоходство возможно только в летнее время, не придали значения увеличению оборачиваемости торговли за счет увеличения скорости, возможности отправки значительно большего количества грузов, стоимости оборотного капитала, возможности строительства заводов в различных местах, дополнительного эффекта от пассажирских перевозок и мобильности трудовых ресурсов и так далее. Сам Толь не имел экономического образования и предпринимательского опыта. Он был потомственным военным. Во время войны с Наполеоном был генералом-квартирмейс-тером. В турецкой военной кампании 1829 года служил начальником штаба армии генерала Дибича. Активно участвовал в подавлении восстания декабристов, чем заслужил доверие Николая I. Именно Толь выдавал Герстнеру разрешение на строительство Царскосельской железной дороги, но это решение базировалось на выводах комиссии во главе с Михаилом Сперанским. Уже в 1841 году Николай I снова поручает создать специальную комиссию чиновников для изучения вопроса строительства железной дороги – на этот раз из Петербурга в Москву. Члены комиссии сделали выводы о том, что объем перевозок завышен, эксплуатационные расходы занижены, а доходы преувеличены. Дорога, по их мнению, не могла быть прибыльной.81 Однако теперь Николай I выступает за строительство магистрали и в 1842 году подписывает указ о сооружении железной дороги Петербург – Москва протяженностью 645 километров. 80 Исторический очерк развития железных дорог в России. 1898. 81 Соображения об устройстве железной дороги между Петербургом и Москвой. 1841.

58

Это решение оказалось роковым как с экономической, так и со стратегической точки зрения. Если бы первыми железными дорогами были не Варшавская дорога до Австро-Венгрии и дорога, соединившая Москву и Петербург, а, как того хотели российские купцы и промышленники того времени, железные дороги от Москвы до Черного моря и от уральских металлургических заводов до Петербурга, возможно, не было бы Крымской войны 1853–1856 годов. В своей замечательной книге «Экономические провалы» один из богатейших людей того времени Василий Кокорев описывает происходящее следующим образом. По его словам, из-за бюджетного дефицита заем на строительство железной дороги был взят в Голландии. Вопреки расчетам проект по факту оказался убыточным, что привело к увеличению стоимости последующих займов, которые пришлось брать на строительство новых железных дорог. Крупные российские промышленники и купцы просили разрешения на строительство железной дороги до Черного моря, обосновывая свой проект тем, что Петербург без особого ущерба может 5-10 лет подождать рельсового пути к Москве, будучи соединенным с ней для пассажирского сообщения шоссейным трактом, а для товарных грузов – тремя водными системами. Соединение Москвы с Черным морем казалось более нужным в смысле защиты черноморских берегов от высадки неприятеля и обеспечения торговых интересов, «которые представляли большие грузы при устройстве рельсового пути через всю хлебородную площадь, не имеющую водных сообщений с Москвой и гораздо более населенную, чем пространство между столицами. На стороне этого мнения были Москва, Харьков, Рыбинск и сам Петербург. Для сообщения этих взглядов явились к министру финансов графу Канкрину первоклассные купцы того времени Журавлев (Рыбинск), Лепешкин (Москва), Кузин (Харьков)», – пишет Кокорев. Они рассчитывали на поддержку министра в решении вопроса. «Но больной и устаревший Канкрин не смог оценить великого значения вышеизложенной мысли и отвечал, что удивляется, как могло прийти в голову предположение строить железную дорогу через такую местность, где на волах всякая перевозка делается за самую дешевую цену», – подводит Кокорев грустный итог этой истории. Последствия решения показали, насколько большим оказался промах в экономических расчетах. Удивительно, что и тогда, и сегодня чиновники не понимают реальных потребностей собственной экономики, что приводит к трагедии. Кокорев пишет: «Если бы дорога от Москвы к Черному морю была начата в 1841 году, то Россия не почувствовала бы невозможности с миллионом лучшего в мире войска отразить высадившегося около Севастополя неприятеля в количестве 70 тысяч. Впрочем, и самой высадки не могло бы быть, когда бы Европа знала, что наши войска по железной дороге, без всякого утомления, могут через несколько дней явиться на берегах Черного моря. Провал этот был так велик, что в него провалились черноморский флот, Севастополь, полмиллиона войск и сотни миллионов рублей». 82 Отсюда, продолжает свою мысль Кокорев, и берет начало необходимость брать валютные займы за границей. Очевидно также, что для удешевления транспортных затрат на чугун и железо второй железной дорогой нужно было делать дорогу до Урала, где находилась основная российская металлургия, заложенная еще при Петре I. Но, к огромному сожалению, этим планам не удалось реализоваться – первой крупной железной дорогой стала Варшавская дорога до Австро-Венгрии, а второй – дорога между двумя столицами.

Поезд опоздал на 50 лет Крымская война показала царю и элите, что железные дороги имеют огромное значение для обороны страны (экономические аргументы еще имели смутные очертания в 82 Кокорев В. А. Экономические провалы.

59

головах российской элиты). Еще стало ясно, что железные дороги позволяют перебрасывать войска с такой скоростью, какая немыслима для пехоты и даже кавалерии. Подвоз продовольствия и военного снаряжения может быть выполнен железной дорогой в большем количестве и в более сжатые сроки, чем посредством гужевых дорог и волов. Эти истины, теперь очевидные, были осознаны и выявлены российской элитой только после Крымской войны.

Главное общество железных дорог Необходимость ускоренного сооружения железнодорожной сети теперь признавали все без исключения, но Крымская война была крайне затратным делом. Для финансирования войны правительство не только включило «печатный станок ассигнаций», но и активно брало зарубежные займы, для выплаты которых рубль привязывали к зарубежной валюте. Зарубежные банкиры, выдававшие займы, требовали полной либерализации торговли, участия в крупных инвестиционных проектах, а также свободной конверсии рубля в золото/серебро. Соответственно либерализация торговли вела к укреплению сильнейших игроков (по большей части крупных зарубежных компаний, начавших развитие за 30–70 лет до этого и значительно окрепших за этот период). Участие в крупных проектах позволяло обеспечить значительную долю импортных поставок и технологий в эти проекты, а свободная конвертация снимала ограничения и упрощала вывод денег обратно из России. Острая потребность ускоренно развивать железнодорожную сеть и отсутствие денег в казне заставляет правительство передать постройку железных дорог и их последующую эксплуатацию частным обществам по примеру Западной Европы и Америки. Процесс этот происходил в две фазы. Первая проходила под девизом «правительство знает, как лучше», и монополию на строительство дорог отдают «парикмахерам из Франции». Очевидно, что ничем хорошим это закончиться не могло. Историю этой монополии под названием «Главное общество железных дорог» имеет смысл рассказать. Во время заключения мира в Париже в 1714-м Наполеон II и граф Орлов (от лица Александра I) согласуют создание государственно-частного партнерства для привлечения французских технологий и инвестиций для строительства дорог Москва – Курск, Москва – Нижний Новгород, Курск – Либава и завершения строительства пути Петербург – Варшава. Общая оговоренная длина предполагаемых дорог составила 4000 км. Для сооружения этой сети создается «Главное общество российских железных дорог», изначально штаб-квартиру общества устраивают в Париже, но затем под давлением российской стороны переводят в Москву. Участниками «Общества…» становится цвет европейской бизнес-элиты. Основателями «Главного общества российских железных дорог» были: петербургский банкир барон Штиглиц, варшавский банкир С. А. Френкель, лондонские банкиры братья Беринги и Кº; парижские банкиры Готтингер и Кº; лондонский банкир Фома Беринг в качестве доверенного лица амстердамских банкиров Гопе и Кº, берлинских банкиров Мендельсон и Кº, парижских банкиров братьев Маллет, барона Селлиера, И. Н. Урибарена, Дезар-Мюссара и Кº, Адольфа Эйхталя, а также Фридриха Гринингера и Казимира. Основной капитал общества по уставу определялся в 275 млн рублей серебром (это обещанные инвестиции) и должен был образоваться выпуском акций и облигаций. Первый выпуск акций в 75 млн рублей был выкуплен учредителями при образовании общества в 1857 году, а 200 млн было обещано внести по потребности строительства. Операционными управляющими становятся французские железнодорожные деятели братья Исаакий и Эмилий Перейра и Август Турнейсен. Вот как описывает их Василий Кокорев: «Во время коронации Александра I появился из Парижа известный аферист времен Наполеона II Перейра с толпою булочников, парикмахеров, башмачников и прочих, называвших себя опытными инженерами». В начале 1860-х были построены первые участки железных дорог, начинавшихся в

60

Москве. Однако в 1860 году «Общество…» предъявило правительству требование повысить стоимость работ в связи с трудностями строительства и уступить Николаевскую железную дорогу; в противном случае оно отказывалось от большей части работ. Требование «Общества…» было отклонено, а большинство иностранцев отстранены от управления. По состоянию на 1863 год «Общество…» было должно правительству 92 млн рублей. Но беда заключалась не только в том, что французское «Общество…» задолжало нам десятки миллионов, а в ошибке строительства Варшавской линии прежде Московско-Феодосийской (Крымской). Варшавская линия, к строительству которой приступило «Общество…», пролегала по малонаселенной местности, не имеющей ни фабрично-заводского производства, ни значительной хлебородной почвы, и не могла предоставить такую загрузку пассажирами и товарами, которая бы окупила высокие затраты на строительство, стоимость займов и эксплуатации. Себестоимость строительства была значительно завышена за счет того, что все нужное приходилось импортировать, собственного производства практически не было. Убыточность Варшавской линии привела к снижению цен на облигации всех российских железнодорожных проектов до ⅔ от номинала. И новым проектам приходилось выпускать облигации со скидкой в 37 % в дополнение к 5-процентному купону! Только после строительства доходной Московско-Рязанской линии цена облигаций поднялась до 93 %. Если бы европейские банкиры убедились в доходности замосковских дорог прежде сооружения Варшавской линии, тогда все наши железнодорожные проекты сократили бы затраты на 25 %, что сэкономило бы бюджету 14 их стоимости (сотни миллионов рублей), в итоге оплаченную налогами и народным потом. Первый опыт государственно-частного партнерства с привлечением западных технологий у Александра I оказался неудачным.

Павел фон Дервиз Но уже после отмены крепостного права в 1861 году начинается энергичное строительство железных дорог. В период с 1865-го по 1875 год ежегодно строилось около 1500 км новых железных дорог. Железные дороги стали самыми крупными капиталистическими предприятиями среди всех возникших и существовавших в тот период и привели к возникновению новых (телеграф, металлургия, вагоностроение, паровозостроение, паровые двигатели, электрификация). В 1862 году П. П. Мельников был назначен главным управляющим путями сообщения, а на следующий год он предложил план строительства новой сети, включавшей в себя пять направлений: • Южное, от Москвы в Крым до Севастополя – 1535 км; • Восточное, от Орла до Саратова – 725 км; • Западное, от Орла до Динабурга и от Риги до Либавы – 1074 км; • Юго-Западное, от Одессы через Киев до соединения с западной линией – 1135 км; • Юго-Восточное, от Екатеринослава до Грушевки – 405 км. Железная дорога до уральских металлургических заводов заканчивалась в Саратове и Нижнем Новгороде, которые были соединены с Уралом водным сообщением. В 1865 году было образовано министерство путей сообщения, первым министром путей сообщения был назначен тоже П. П. Мельников. Министерство взяло курс на осуществление плана строительства сети и первоочередной поставило задачу постройки дороги Москва – Курск за казенный счет; дорога была открыта в 1868 году. Причем постройка дороги таким образом обошлась дешевле, чем она стоила по условиям соглашения с английской компанией. Одновременно с этим была успешно построена Рязанско-Козловская линия, концессию на которую получил Павел фон Дервиз, заметная фигура в развитии железных дорог. Пользуясь покровительством генерала Константина Чевкина (главного управляющего путей сообщения до 1862 года), 29-летний Павел фон Дервиз в 1857 году становится председателем «Общества Московско-Саратовской железной дороги», впоследствии переименованной в

61

Рязанско-Козловскую железную дорогу, строительство которой было закончено в 1866 году. В 1864 году Дервиз открыл для проезда Московско-Рязанскую железную дорогу, которая принесла ему огромную прибыль из-за своего удобного расположения – она стала транспортной артерией, соединившей черноземный район Заволжья и промышленную Москву. Впоследствии фон Дервиз построил Курско-Киевскую железную дорогу. Благодаря поддержке правительства и великого князя Константина Николаевича ему впервые в железнодорожной практике был разрешен выпуск облигационного займа с 5 % правительственной гарантией дохода, в результате чего «Общество Московско-Рязанской железной дороги» получило 45-миллионный капитал. Далее он добился утверждения сметы, согласно которой стоимость версты вновь построенной дороги составляла 62 тыс. руб., тогда как в действительности она не превышала 40 тыс. руб. Деятельность Дервиза стала мощнейшим толчком к началу эпохи «железнодорожной лихорадки». Четко продуманная схема действий правительства помогла создать в обществе понимание возможности выгодного строительства и эксплуатации железных дорог. Это было сделано двумя путями: во-первых, успешная постройка казенных железных дорог заставила предпринимателей вновь проявить интерес к железным дорогам, а во-вторых, опыт фон Дервиза показал, что можно рассматривать строительство и эксплуатацию железных дорог как средство обогащения, как предприятие, в которое стоит вкладывать деньги. В 1867-м Московско-Рязанская дорога выплатила по своим акциям по 12 % дивидендов, Московско-Ярославская – по 9 %.

Финансовые технологии В 1867 году начался новый этап развития железных дорог. Решающую роль здесь сыграл частный капитал и его широкая поддержка государством. Сотни предпринимателей, воодушевленные и растормошенные действиями правительства, изъявили желание получить железнодорожные концессии. Например, в 1866 году правительство выдало только одно разрешение на строительство, а в 1869-м – уже 139. Если за пять лет (1861–1865) было создано четыре акционерных общества с капиталом в 22,6 млн рублей, то за следующие пять лет (1866–1870) было организовано 35 акционерных обществ с капиталом свыше полумиллиарда рублей – 586,3 млн рублей из 669,2 млн рублей капитала всех акционерных обществ. Свыше 80 % процентов всех капиталов акционерных обществ было направлено в этот период на строительство железных дорог. Правительство, предоставляя акционерным обществам право на строительство железных дорог, гарантировало им определенный процент от дохода и в некоторых случаях брало на себя убытки. Для помощи в реализации ценных бумаг за рубежом акции и облигации были номинированы в металлической валюте. Все ценные бумаги, вне зависимости от распространения, гарантировались правительством. При этом держателям акций были обещаны дивиденды не с момента ввода линии в эксплуатацию, а со дня организации учредительного общества. Финансовые технологии, созданные министром финансов России Михаилом Рейтерном, стали важнейшим катализатором российской «железнодорожной лихорадки». После Крымской войны многие английские компании отказывались реализовывать строительство по полученным железнодорожным концессиям в России. Министерство финансов во главе с министром Михаилом Рейтерном вынуждено было решать эту проблему, например в случае отказа английских компаний от строительства железной дороги от Орла до Витебска. И Рейтерн нашел возможность построить ее за счет промышленников Губонина и Полякова, почти вполовину дешевле, чем с англичанами. Вот как описывает эту ситуацию Василий Кокорев: «Возможность эта появилась оттого, что, не стесняясь статьями Свода законов, сочиненными прежде всякой мысли о железных дорогах и требовавшими сначала взноса акционерного капитала, а потом уже допускавшими займы по облигациям, были эти законы повернуты одним концом вверх, другим вниз, то есть сперва занимать по облигациям, а потом приступать к выпуску акций. А так как оказалось возможным построить многие дороги на один лишь облигационный капитал, то акции остались в руках учредителей в виде награды за их труд; а мы, жители русской земли, сели в вагоны и поехали, преисполненные благодарности за освобождение нас от прежней мучительной езды в почтовых телегах. Говорят, что мысль этого простого переворота производить прежде выпуск облигаций, а не акций, принадлежит А. И. Колемину и Павлу фон Дервизу; но так как мысль эта введена в

62

действие Рейтерном, то ее и надо признать его собственностью, потому что никакой министр не имеет времени и обязанностей выдумывать новые приемы для осуществления разных промышленных начинаний, но вместе с тем только тот министр может что-либо созидать, который не душит заявленных ему полезных мыслей справками в старых законах, потерявших уже свое значение по приложению их к новым делам, и который не ставит себя в рамки раболепного служения губительному и мертвящему формализму». С 1868 по 1872 год открылось для движения около 9600 км железнодорожных линий, тогда как с момента пуска первой в России Царскосельской дороги до 1868 года было введено в эксплуатацию 5116 км. За пятилетие было построено почти в два раза больше железнодорожных линий, чем за все предыдущие 30 лет. Громадный подъем железнодорожного строительства обеспечил сдачу в эксплуатацию крупнейших железнодорожных магистралей в центре страны. Это линии: Москва – Орел – Курск – Лозовая – Ростов-на-Дону – Владикавказ; Лозовая – Севастополь; Москва – Смоленск – Брест; Москва – Воронеж – Грушевские Копи; Курск – Киев – Казатин – Жмеринка – Балта – Бирзула, соединившаяся с ранее построенной островной линией Одесса – Раздельная – Балта; Москва – Сергиево, продолженная до Ярославля; Москва – Рязань, и позднее – Сызрань; Орел – Витебск – Рига; Бахмач – Минск – Либава и другие. Эти магистрали соединили центральный экономический район России с важнейшими торговыми портами на Балтийском и Черном морях и судоходными реками, обеспечили транспортные связи между крупнейшими городами в центре страны. В 1868–1872 годах ежегодный прирост железнодорожной сети в среднем составлял 1900 км. Арманд Струве, как и Павел Дервиз, является ярким представителем своей эпохи. Когда между Москвой и Коломной началось регулярное движение поездов, железнодорожная магистраль наткнулась на мощную водную преграду – реку Оку. Через нее нужно было строить мост, чтобы проложить дорогу на Рязань. И тут свои услуги предложил Арманд Струве. В 1863 году он организует мастерские по производству металлоконструкций возле села Боброво, а затем прозорливо расширяет их до большого завода. Это было первое предприятие подобного рода в России. До этого все металлические мосты строились из привозных иностранных полуфабикатов-заготовок. В 1865 году в качестве соучредителя на завод приглашается уже известный специалист по фортификациям Густав Струве, который и становится его бессменным управляющим с 1865-го по 1882 год. Вслед за мостами через Москву-реку и Оку сооружаются из конструкций Завода инженеров братьев Струве мосты от Коломны до Воронежа и от Серпухова до Курска и Киева. Кроме мостов завод во второй половине 1860-х годов начал выпускать поворотные круги для паровозных депо, водокачки, водозаборные колонки. Было также налажено изготовление товарных вагонов, платформ и, что самое главное, паровозов, по меткому выражению Струве, «колесниц прогресса». Чтобы перенять передовую технологию западноевропейских машиностроителей, братья Струве приглашают из Германии лучших специалистов во главе с К. Ф. Боем. С января 1872 года предприятие приобрело новый статус и начало действовать как «Акционерное общество Коломенского машиностроительного завода». Впуск локомотивов нарастал: к 1880 году 518 паровозов завода работали на 18 дорогах страны. Все это было прекрасно, но произошло с огромным опозданием – на целых 50 лет. Российская империя упустила свой шанс выбиться в лидеры второго технологического уклада и вынуждена была догонять более продвинутые страны. Разберемся, почему так произошло.

Что не пускало инновации в Россию? Теперь имеет смысл описать причины, которые мешали развитию новых технологий того времени в Российской империи. Вечная беда нашей страны в том, что у ее руководителей за редчайшими исключениями отсутствует вера в прогресс как единственный, хоть и очень сложный путь для нашего народа. Стоит отметить, что сам Николай I был искренне заинтересован в развитии новых технологий. Но, видимо, еще больше он не хотел рисковать устоявшимся порядком, а окружавшие его чиновники считали, что знают, как лучше.

63

Рассмотрим причины отставания Российской империи от лидеров второго технологического уклада. Причина 1. Боязнь экономических и социальных потрясений, вызванных увеличением безработицы в «старых» секторах. Строительство железных дорог создавало значительную конкуренцию традиционным, но низкоэффективным перевозчикам. Водные каналы и перевозка на волах на большие расстояния требовали значительного времени и мощных людских ресурсов. В этой сфере кормилось большое количество населения. Одних только бурлаков, таскавших суда против течения, по мнению современников, насчитывалось 300 тыс. Количество сухопутных перевозчиков вообще трудно поддается подсчету, но очевидно, что мы говорим о миллионах задействованных в перевозках людей. Как я уже писал выше, одна лишь поставка чугуна на экспорт с уральских заводов до Санкт-Петербурга занимала 18 месяцев. Строительство новой инфраструктуры царское правительство рассматривало как катализатор экономической рецессии. Новые технологии лишали дохода миллионы семей, напрямую или косвенно зависевших от старых секторов экономики. Этих людей нужно было переучивать. А как бурлаков или кучеров обучить железнодорожному делу? Точно также, как в наши дни обучить 50-летнего регионального чиновника программированию на C++. Причина 2. Отсутствие стратегической картины. Тот факт, что для снижения себестоимости нужно было строить железные дороги до Урала, там же строить всю вспомогательную промышленность (вагоны, рельсы, мосты, кабели телеграфа, паровые двигатели), а не возить каждую гайку из-за границы, не воспринимался как критически значимая государственная задача. Пока на Крымской войне нам не надрали задницу, что продемонстрировало риски, связанные с технологическим отставанием. Причина 3. Бездарные экономические расчеты. Здесь нужно отметить, что чиновники того времени были очень образованными, умными и проницательными людьми. Когда авторитетнейшие купцы того времени пришли к графу Канкрину (министру финансов) с просьбой о поддержке в строительстве железной дороги до Черного моря, Канкрин высмеял их: как такое могло прийти в голову, когда любая перевозка в той местности делалась за минимальные деньги? В принципе, это то же самое, что сегодня прийти с национальным проектом блокчейна к Кудрину или Грефу, и он высмеет вас прилюдно, сказав, что и так все у нас есть ввиду работающих, протестированных и глубоко интегрированных ИТ-систем старого поколения, которые делают это за смешные деньги. Менять ничего не нужно, и даже крайне рискованно. А когда граф Толь, занимавший пост, аналогичный посту министра транспорта сегодня, в записке императору говорил, что он не видит экономической целесообразности строительства, он искренне имел это в виду. Будучи героем войны 1812 года, участником турецкой кампании 1827 года, Толь был патриотом, горячо любившим свою родину. Осознавая, что железные дороги приведут к потере доходов огромного количества людей, он сделал расчеты, доказывавшие, что водные каналы дешевле, чем строительство железных дорог. Он искренне убеждал царя в своей правоте. Просто тогда тот факт, что доставка чугуна от Урала до портов Санкт-Петербурга занимает 18 месяцев, никого не смущал. Также, как и сегодня никого не смущает то, что налоговая по полгода не может схлопнуть свои бухгалтерские книги, тогда как в блокчейне это будет делаться мгновенно. Очевидно, что собственники каналов, которые Толь регулировал, также способствовали тому, чтобы у него сложилась нужная картинка.

Серебряный рубль Когда историки говорят о российских монетарно-денежных реформах, речь, к сожалению, не идет о новых технологиях балансировки в поисках оптимального количества денежной массы в российской экономике для обеспечения нужд торговли и промышленности. Практически все исторические денежные реформы сводились к укреплению международного имиджа рубля в целях привлечения зарубежных инвестиций, сводившихся к оформлению заграничных займов. Поэтому основным инструментом в денежных реформах было создание «твердой» переоцененной валюты, обычно в привязке рубля к золоту и серебру. Одной из первых таких

64

реформ стала реформа 1839 года, которая провозгласила новой «монетной единицей» серебряный рубль. Эта финансовая реформа предполагала обмен ассигнаций (старых денег) на новые деньги из расчета 350 старых рублей на 100 новых серебряных рублей. При этом новый серебряный рубль, как утверждало правительство, был обеспечен необходимым количеством серебра и золота для свободного обмена. Хотя в большинстве научной литературы указывается, что реформа была успешной, фактические результаты ее были губительными для большей части малого и среднего бизнеса. В связи с неразвитостью экономики России было рано жить на «твердые деньги», а реформы способствовали не только росту цен в 3,5 раза и выводу серебра и золота за границу в результате значительной технологической отсталости российских предприятий. Вот как описывает эту ситуацию Василий Кокорев: «Заводчики и фабриканты, нанимавшие рабочих, предвидели, что при определении новых окладов, переложенных на серебро, нельзя будет тому рабочему, который получал в месяц 10 руб. 50 коп. ассигнациями, назначить только 3 руб. серебром». Отсюда выводилось заключение, что производство заводских изделий вздорожает, а средства к покупке сократятся от непомерного возвышения денежной единицы. «На рынках все стало дорожать, и со временем цены на все потребности сделались на серебро почти те же самые, какие были на ассигнации… Находившийся в городе Солигаличе солеваренный завод закрылся вследствие того, что при возвышенном для рабочих жалованье солеварение оказалось убыточным. Сто человек заводских рабочих пошли по миру, и пятьсот человек дровопоставщиков и извозчиков для перевозки соли в ближайшие села и города потеряли свои заработки. В городе Галиче и селении Шокше закрылись все замшевые фабрики, получавшие оленью кожу для выделки замши из Архангельской губернии, в Костроме закрылись полотняные фабрики Дурыгиных, Угличаниновых, Солодовниковых, Ашастиных и Стригальевых; в Ярославле и Кинешме закрылись известные салфеточные фабрики, и вместе с этим уничтожился спрос на лен, оживляющий сельский быт в губерниях Ярославской, Вологодской и Костромской».[82] Очевидно, что денежная реформа привела к снижению как внутренних инвестиционных ресурсов, так и количества частных компаний.

Пока гром не грянет: Крымская война Трудно переоценить влияние Крымской войны 1853–1856 годов на модернизацию всех областей жизни Российской империи – государству пришлось осознать угрозы и риски, которые несет технологическая отсталость, и «начать что-то делать». Напомню, причиной Крымской войны стало столкновение интересов Англии, Франции, Турции и России на Балканах и Ближнем Востоке. При этом турки и французы хотели реванша за все свои поражения в предыдущих военных конфликтах. Поводом к началу боевых действий послужил односторонний пересмотр Лондонской конвенции правового режима пересечения российскими судами пролива Босфор, которая значительно ущемляла российские суда в правах. Другой причиной стала передача ключей от Вифлеемского православного храма в руки католиков, что вызвало протест Николая I. И в результате Николай I принял решение о вводе войск в Молдавию и Валахию с целью защиты православного населения этих районов. Отказ вывести войска привел Турцию в октябре 1853 года к объявлению войны России. В течение первых шести месяцев военных действий Российская империя одержала ряд ошеломительных побед: эскадра адмирала Нахимова уничтожила турецкий флот. Опасаясь, что Россия сможет в течение месяца захватить Османскую империю, в войну вступили Франция и Англия. В сентябре 1854 года, консолидировав свои силы, английские войска сделали попытку захватить Севастополь. Первая битва за город на реке Альме была неудачной для российских войск. В конце сентября началась героическая оборона города, которая продолжалась целый год. Европейцы имели значительное преимущество перед Россией – паровые суда, в то время как русский флот был представлен парусниками, которые не могли конкурировать с паровыми железными кораблями, нарезными винтовками и пушками. Они могли расстреливать нас с

65

расстояния, превышающего 1,5 км, со значительно более высокой точностью попадания. Технологическое превосходство было неоспоримо. У наших же не было нарезного оружия, а были устарелые винтовки с дальностью стрельбы 200 метров. Несмотря на героизм русской армии, Севастополь она отстоять не смогла. Войска Российской империи вынуждены были покинуть город. В марте 1856 года Россия подписала Парижский мирный договор с европейскими странами и Турцией. Российская империя потеряла свое влияние на Черном море, море было признано нейтральным. Крымская война нанесла огромный ущерб экономике страны. Просчет Николая I заключался в том, что феодально-крепостническая империя на тот момент не имела шансов победить сильные европейские страны, имевшие значительные технические преимущества. Поражение в войне стало мощнейшим катализатором для начала проведения новым российским императором Александром I ряда социальных, политических и экономических реформ. Это также совпало со смертью Николая I и приходом к власти реформатора Александра II в 1855 году. Это было время завершающей стадии второй технологической парадигмы, то есть период структурных кризисов 1860–1870 годов, вызванных завершающей стадией роста второй волны. Отмена крепостного права в 1861 году, финансовая реформа, активизация строительства железных дорог стали рассматриваться как необходимые элементы модернизации страны в целях сохранения суверенитета.

Реформенный беспредел Крымская война опустошила бюджет России. А острая необходимость строительства железных дорог требовала наличия новых источников финансирования. Правительство Александра II во главе с министром финансов Рейтерном решает провести модернизацию финансовой системы, которая должна была соответствовать новому типу капиталистической экономики. В рамках реформы создается Государственный банк Российской империи (впоследствии ставший Центральным банком), а также Главное откупное учреждение при министерстве финансов для проведения выкупных операций. Эта операция была частью отмены крепостного права и проведена с целью перехода земли в собственность крестьян. До выкупа крестьяне, оставаясь лично свободными, продолжали расплачиваться за пользование помещичьей землей барщиной и оброком (так называемые временнообязанные крестьяне). В 1864–1868 годах в структуре министерства финансов было организовано казначейство для администрирования всех доходов, также были созданы региональные контрольные палаты. На смену самостоятельным кассам различных государственных органов пришла единая касса государственного казначейства, что значительно повысило контроль и эффективность расходования государственных средств. Но доходов не хватало, поэтому ключевая часть реформы была связана с повышением налогов. В это время косвенные налоги уже давно значительно превышали прямые, которые по большей части состояли из подушевого налога с физических лиц. Самым значительным из косвенных налогов был питейный. Продолжительное время косвенные налоги собирались посредством откупов. К середине XVII века откупные контракты заключались на суммы, исчислявшиеся тысячами рублей, а откупные one-рации приобрели значение одного из важнейших источников накопления капиталов для купечества. Средний уровень прибыли от откупных операций, по данным сибирского губернатора Чичерина, в конце 60-х годов XVII века составлял, как правило, не менее 30 % от размера откупной платы ежегодно. Доход же государства только от винных откупов составлял более 40 % суммы всех налогов страны. В результате поражения в Крымской войне Александр I и его правительство начинают активно изучать опыт Британии и континентальной Европы. И, разумеется, политико-экономическую доктрину laissez-faire и книги Адама Смита. Либеральные идеи называют единственным способом выхода из технологического тупика. Британский опыт первой технологической парадигмы спустя всего-то 90 лет получает широкое распространение в Российской империи и отражается на целом ряде правительственных законодательных инициатив.

66

Здесь стоит рассмотреть laissez-faire и идеологию Адама Смита более глубоко – их позитивные и негативные стороны. Laissez-faire – это всего лишь «таблетка», которую нужно принимать в ряде случаев, и совсем уж точно не панацея, которую нужно применять при всех экономических болезнях, как принято считать в широких либеральных кругах. Laissez-faire действительно сыграла колоссально важную роль в первом технологическом рывке Британии в 1780-е годы в начале текстильного и металлургического цунами, которые окрестили индустриальной революцией. Адам Смит, кстати, опубликовал свою книгу 9 марта 1776 года. Если коротко, то Адам Смит говорит о том, что правительство не в состоянии правильно распределять ограниченные ресурсы, куда более правильное распределение ресурсов может сделать рынок: свободные предприниматели на основе личной выгоды (жадности) принимают решения в свою пользу, но тем самым способствуют созданию общего блага. Эту теоретическую формулировку стоит разобрать на конкретных фактах. Например, считалось, что строительство железных дорог в России приведет к потере большого количества рабочих мест бурлаков, извозчиков, трактирщиков и различных постоялых дворов по всей протяженности «гужевых дорог» внутри Российской империи. Государственные комиссии, собранные императором для анализа необходимости строительства, членами которых были умнейшие люди того времени, были уверены, что лучше всех знают, что именно нужно государству. А их заключения вплоть до Крымской войны сводились к тому, что дороги строить не нужно, дешевле возить на волах и речным транспортом. Другой пример, когда российское правительство решило создать комиссию по расчету необходимых потребностей в паровозах. Даже после детального изучения процесса и причин успеха выведенные потребности были в разы занижены. В итоге поддержку получили только три завода из 30 предложенных. Вообще, я прихожу к выводу, что знать, как лучше, просто невозможно, так как каждый раз новая технологическая парадигма настолько меняет базовые предположения о том, что важно и ценно, что даже умнейший человек своей эпохи оказывается неспособным предвидеть важность скорости или других параметров. Поэтому расчеты времени, оборотного капитала, экономического мультипликатора звучали для Кудриных и Грефов того времени как что-то космическое. Но у laissez-faire есть и другая сторона: дело в том, что в период первого технологического взрыва штаты крупнейших предприятий Британии не превышали 100 человек. Когда британские компании и финансовый капитал окрепли за период первого технологического уклада, экономика удвоилась, а за период второго технологического уклада – утроилась. Конкуренция начала становиться международной. Крупные британский и европейский капиталы стали экономически «колонизировать» смежные территории и рынки, а доктрина laissez-faire использоваться в качестве важного поучительного аргумента того, как нужно управлять экономикой. Но как устроен принцип работы laissez-faire? Жадность – это двигатель прогресса, несмотря на страх разрушения старых секторов и старого неконкурентоспособного уклада. Те, у кого есть преимущества в скорости, затратах, доступе к технологиям или ресурсам, уничтожают слабых игроков. Когда речь идет об Англии, которая была первой в индустриализации, когда не было сильных конкурентов из США, Германии, которые могли свободно задушить мелкие английские компании, то все действительно работает очень неплохо (особенно если, как говорил Адам Смит, не допускать монополизации секторов, которую Смит определял как главную угрозу народному благополучию). Но для Германии, США, и уж тем более России такой сценарий был невозможным. Однако политико-экономические стратегии США и Германии были сформулированы как «догнать и перегнать» Британию. Но как это сделать, если в условиях либерального рынка laissez-faire национальные предприятия даже в передовых секторах умрут так же, как и малоэффективные старые сектора? Законы экономической физики просты: если ваш товар дороже и менее качественный, значит, вы проиграете более дешевому или более качественному. Как отчетливо видно, laissez-faire для США и Германии означала распределение ресурсов через рынки (отсутствие государственного планирования потребностей) и одновременно значительную государственную поддержку новых, стратегически важных секторов экономики в области

67

кредитования, обеспечения крупными заказами, целенаправленного создания компаний в новых отраслях промышленности с последующей приватизацией, тарифного регулирования и многого другого. В Российской империи laissez-faire трактовалась иначе. Основное ее значение было связано с тем, что никакому новому делу не нужно помогать, так как рынок сам все расставит на свои места. Что правильно, когда все находятся в одинаковых условиях, но в царское время в условиях технологической отсталости российские предприятия, использовавшие водные колеса, не могли конкурировать с зарубежными, работавшими на паровых двигателях. Точно так же, как российский деревянный парусный флот не мог воевать с металлическими кораблями на паровых двигателях, оснащенных нарезными пушками, способными расстреливать наши корабли на расстоянии. Так же, как ребенок, который еще не умеет ходить, не может конкурировать со взрослым. Примером парадоксальной однобокости применения laissez-faire стало поражение в Крымской войне и финансовая реформа Александра I. Вообще, реформы Александра I после позорного поражения в Крымской войне похожи на хаотический сбор всех существовавших в тот момент в мире идей, словно собрали, все что могли, и проглотили. Laissez-faire в Британии, Германии и США работает – значит, и у нас будет работать.

Что немцу хорошо, то русскому… Апофеозом такого применения стал питейный налог, который до этого управлялся архаичной системой откупов. В министерстве финансов рассчитали, что эффективность сбора схожего налога в Германии в четыре раза больше, чем в России. В Германии частных откупов нет, а налоги собирает государство. При этом основной драйвер эффективности – это свободная конкуренция между винокуренными заводами различных территорий. В России же сбыт винокурен был привязан к территории откупа, монополия на который выдавалась в одни руки. Иными словами, вывозить продукцию за территорию не позволялось. Каждый откупщик через сформированную организационную структуру тщательно следил за каждым винокуренным заводом и питейными домами. Левое производство и сбыт пресекались. Система откупов, конечно, была крайне неэффективна. Порядка 30 %, а иногда и до 50 % собранных средств оставалось у откупщиков. Свободной конкуренции не было, что не давало нужных стимулов для модернизации винокуренных заводов. А острая необходимость увеличения государственных налоговых сборов привела к необходимости модернизации этого архаичного метода сборов. За основу взяли германскую модель акцизных сборов, основанную на свободной конкуренции, в то время как налог взимался непосредственно государством с потребления водки в виде оплаты акцизных сборов. В расчете на душу населения система сулила четырехкратный рост налоговых сборов. В 1863 году указом его величества императора Александра I вводится акцизная система взимания питейного сбора. В соответствии с работами Адама Смита и доктриной laissez-faire рынок производства на винокуренных заводах становится свободным для конкуренции. Ненужный посредник в виде откупщиков уничтожен, а государство напрямую становится администратором налога. Так что же произошло в итоге? Дело в том, что винокуренный завод не только производил хлебное вино для поставки в питейные дома, трактиры и кабаки. Еще одним из важных для экономики продуктов, который он производил, был отработанный навоз, продававшийся в сельские хозяйства как удобрение, и именно эта продукция была важнейшей составляющей увеличения производительности сельского хозяйства, особенно в северных низкоплодородных районах Российской империи. Создатели указа не учли того, что в Германии погодноклиматические условия в разных местностях отличаются не так сильно, как в бескрайней России. Свободная конкуренция различных экономических игроков, поставленных в разные климатические условия (характерно для сравнения индустриальной России и индустриальной Европы тех же периодов по другим секторам экономики), привела к печальным последствиям. Южные винокуренные заводы, способные в некоторых случаях производить по два урожая в год, могли значительно удешевить стоимость производства хлебного вина. Снижение цены

68

привело к росту спроса и значительному расширению южных винокуренных заводов, что привело к экономике масштаба[83] и еще более мощному снижению цен. Северные винокуренные заводы, производившие более дорогой продукт, не выдержали конкуренции и стали снижать производство. Эффект экономики масштаба действовал на них в противоположную сторону. Цены на хлебное вино опустились, потребление водки выросло, так же как и государственный налог со спаивания населения: замещение откупщиков акцизной системой не дало значительного прироста доходов, так как администрирование питейных домов оказалось делом значительно более затратным, чем предполагалось. Питейные дома указывали неправильную информацию, в результате рост объемов пополнял карманы кабачников, спаивавших население, и собственников южных винокуренных заводов. Ну а почти все северные винокуренные заводы были закрыты, что привело к прекращению поставок навоза сельскому хозяйству. Вследствие этого сельское хозяйство во многих северных районах было практически уничтожено. Период 1867–1868 годов был аномальным с точки зрения климатических условий – температура была на 8 градусов ниже, чем обычно, – а реки и озера были покрыты льдом до начала июня. В результате разразился страшный голод, в котором, по разным подсчетам, погибло более миллиона человек. Например, только в Финляндии в 1867 году население сократилось на 20 %. Значительно пострадало население Мурманской и Архангельской областей. Правительству вновь пришлось создавать комиссии по заселению северных районов. Для поддержания правопорядка и поддержки жителей российское правительство раздавало ружья, чтобы крестьяне могли кормить себя охотой и противостоять людоедству. Это конкретный пример использования чрезвычайно полезной идеи не только без понятия о механизме ее работы, да еще и при абсолютно безграмотном применении в широких климатических просторах России, стране, которую организационно правильно было бы разделить на конкурентную южную и неконкурентную северную зоны. А такие полезные инструменты, как laissez-faire, применять точечно, там, где это действительно полезно, например в продвижении новой технологической парадигмы, а в старых, заведомо неконкурентных укладах, использовать другие, более эффективные инструменты.

Филькина грамота 19 февраля 1861 года Александр I подписал Манифест об отмене крепостного права. Но что давал манифест? Прежде всего, крестьяне получили личную свободу, а помещики потеряли право вмешиваться в жизнь крестьян, не могли переселять их в иные местности, тем более не могли продавать на рынке, как скотину. Крестьянин перестал быть имуществом помещика. Далее крестьян нужно было перевести в состояние собственников земли, а для этого крестьянин должен был выкупить землю, причем цена выкупа значительно превышала действительную стоимость. Правительство организовало «выкупную операцию», предоставив крестьянам кредит, который они должны были погашать в течение 49 лет с выплатой ежегодно 6 % на ссуду. Крестьяне, воспринимавшие землю как «божью собственность», которая, согласно «правде», должна распределяться поровну лишь между работающими на ней, отнеслись к отмене крепостного права крайне отрицательно, называли его «подложной грамотой», распространялись слухи, что помещики спрятали «настоящую волю», в ряде мест вспыхнули бунты, на подавление которых посылались войска. Сама реформа была выгодна не крестьянину-землепашцу, а государству. Она, наряду с малоземельем, обременительными повинностями и выкупными платежами сдерживала развитие инициативы, самостоятельности, применение новой агротехники в крестьянском хозяйстве, сохраняла привычную крестьянскую общину, а реформистские законы в определенной степени расшатывали понятия крестьян о собственности. А что дала реформа? С одной стороны, сельское хозяйство России после отмены крепостного права стало более интенсивно развиваться, помещики-предприниматели, купцы и часть зажиточных крестьян, сумевших воспользоваться новой ситуацией, в некоторых регионах страны активно развивали товарное хозяйство. За вторую половину XIX века сбор хлеба вырос в два раза, а хлебный экспорт России – в 5,5 раза, к 1890-м годам на рынок поступало 50 % от чистого сбора зерна. К

69

началу XX века дворянство сохранило только 60 % своей земельной собственности, резко увеличилось число крестьян-предпринимателей. С другой стороны, так называемое «освобождение» было бессовестнейшим грабежом крестьянства двойным образом: крестьяне получили самые плохие отрезки земли и значительно за них переплатили. 80 % взноса за выкуп крестьяне брали в долг у государства. Лишь с 1906 года (в обстановке первой российской революции) уплата выкупных платежей была прекращена. К тому времени бывшие помещичьи крестьяне внесли 1 млрд 570 млн руб. выкупа – за землю, которая стоила 544 млн руб., то есть в 3 раза меньше[84] Здесь важно отметить, что еще во времена Петра I вся земля была государственной и выдавалась помещику во временное пользование за службу царю. Только при Екатерине II появилось первое определение «частной собственности» помещиков на земли, право на которые Екатерина II, по сути, уступила помещикам бесплатно, а через 100 лет эту же землю (а точнее – всего 30–40 % от нее) 25 млн крепостных крестьян России (⅓ самой бедной части населения империи) законом обязывают выкупить у помещиков по цене выше рыночной. Манифест 19 февраля 1861 года был составлен так замысловато, что Лев Толстой определил: «Мужики ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим». Будто «написан по-французски и переведен на неуклюжий русский язык каким-нибудь немцем», – заметил И. С. Тургенев. Составлял манифест московский митрополит Филарет Дроздов – Филька, как звали его в народе. Отсюда и пошло выражение «филькина грамота». Другой проблемой реформы был крайне малый размер выделяемого участка земли. В результате реформы помещичьи крестьяне получили в среднем по 3,3 десятины на ревизскую душу, то есть на мужчину (женщинам земля не отводилась). Это было меньше той земли, которой они пользовались до реформы, и не обеспечивало им прожиточного минимума. После отмены крепостного права многие крестьяне нищали, не желая работать на земле, которой все равно не хватало на семью, спивались, покидали деревни, уходя в города, где перебивались временной или поденной работой, часто пополняя собой ряды асоциальных элементов – бродяг, нищих, преступников. Еще одной проблемой реформы стала «чересполосица»: помещичьи земли клином вгонялись в крестьянские, отчего крестьяне вынуждены были по ростовщическим ценам арендовать помещичьи клинья. Многие историки, социологи и психологи считают, что вековая зависимость и отсутствие частной собственности воспитали ненависть к труду, который всегда был подневольным, развратили русского крестьянина, ему было не знакомо чувство хозяина, работы на себя, а крепостное право и крестьянская община не позволяли сформироваться гражданскому сознанию. Крестьянин был бесправен, аполитичен и весьма далек от общественной жизни, его всегда отличал страх перед любой властью – помещика или царя. Вековое крепостное право не могло выработать чувство собственного достоинства, уважения к себе как к личности, уважения к закону. Общество бывших крепостных не может быстро превратиться в общество гражданское, ему еще долго придется преодолевать последствия крепостничества и, по выражению А. П. Чехова, «выдавливать из себя раба». В результате, по словам Владимира Ленина, «1861 год породил 1905-й».

Куда вынесла Россию вторая технологическая волна? Россия продолжала наращивать технологическое отставание, что в итоге привело к позорному миру по результатам Крымской войны 1853–1856 годов. И это несмотря на то, что основными видами деятельности правительства Екатерины II и Александра I в эпоху первой технологической волны было строительство крепостей и значительные инвестиции в армию и флот. Затраты на армию и флот составляли более 50 % бюджета. Однако эти инвестиции не смогли компенсировать технологическое отставание. Не смог компенсировать его и значительный перевес в численности армии и флота. Очевидно, что Николай I искренне хотел технологических изменений. Он за свои деньги создал один из лучших машиностроительных заводов, инициировал рассмотрение

70

железнодорожных проектов. Но в сухом остатке запретил практически все частные проекты, не построил железной дороги до Урала и Черного моря, что привело к огромным убыткам в результате Крымской войны. Экономические расчеты умнейших чиновников того времени, руководителей целых отраслей промышленности стали кульминацией бездарно выстроенной системы полного государственного контроля над всем и вся. Жажда чиновничьего контроля, неверие в собственный народ и страх перед неизбежным структурным кризисом привели империю к технологическому отставанию и опасности потери суверенитета после Крымской войны. Мы получили отличный пинок, и теперь император и элиты общества были готовы к болезненным изменениям. Пришедший в 1855 году к власти император Александр II провел множество беспрецедентных по масштабу реформ, впоследствии названных «великими»: 1857 год – ликвидированы военные поселения; В 1861 году после тщательной подготовки отменяют крепостное право; 1863 год – финансовая реформа, одновременно проводится реформа высшего образования; 1864 год – судебная реформа; 1870 год – реформируется городское самоуправление; 1871 год – реформа среднего образования; 1874 год – военная реформа. Доля России в мировом промышленном производстве в 1830 году составляла 5 %, а к 1900-му достигла 8,8 % (это нормально, так как в то время у нас проживало 10 % населения планеты, поэтому 8,8 % означало чуть ниже «среднего по больнице», гордиться здесь нечем), в основном благодаря активному развитию железных дорог, бум строительства которых начался в 1870-е годы, тогда как весь мир вступил в эпоху электричества. Пока мы догоняли железные дороги, мы в очередной раз пропустили новую эпоху, эпоху электричества, о которой я расскажу в следующей главе.

Третий технологический уклад. Электричество. 1870-1920 Новая энергия богатства Третий технологический уклад всего за 50 лет увеличил мировое богатство с 1,1 до 2,9 трлн GK$. Если меркантилизм создал 190 млрд GK$, первый уклад – 200 млрд GK$, второй – 400 млрд GK$, то третий создал 1,7 трлн, это больше, чем все предыдущие эпохи. Население мира выросло с 1,3 до 1,8 млрд, а рост производительности труда на одного человека поднялся в рекордные 3 раза – с 1,5 тыс. до 3,7 тыс. GK$ на человека. Страной-лидером новой технологической парадигмы стали США, которые с 1870-го по 1920 год увеличили производительность труда с 2500 до 5600 GK$ на человека. Это потрясающе высокие показатели, особенно учитывая то, что одновременно правительство США смогло прокормить на таком же уровне 106 млн человек, тогда как еще за 50 лет до этого население составляло 40 млн. Именно период с 1870-го по 1920 год и является главным источником экономического могущества США. Для сравнения – в самый пик развития экономики царской России в 1913 году производительность на одного человека составляла 1400 GK$, или 25 % от уровня США в тот период. Это означало, что среднестатистический подданный Российской империи производил в четыре раза меньше товаров и услуг. Очевидно, что это результат крайней технологической отсталости и неэффективной системы управления. Электричество и сталь заложили основу третьей технологической парадигмы. В начале 1880-х уменьшение отдачи от секторов железных дорог, металлургии, паровых двигателей и угля было компенсировано новым витком роста производительности, основанным на новых технологических отраслях. Электричество и сталь имели большое количество применений, и взрывной рост потребления электричества способствовал строительству новой инфраструктуры – электростанций,

71

трансформаторов и сетей передачи, которые донесли новую форму энергии до каждой фабрики, офиса и дома. Новая инфраструктура способствовала появлению новых видов продуктов и услуг и росту новых секторов экономики. Производство железа уже было зрелым сектором, но изобретение новых методов производства между 1850-м и 1880 годом, особенно разработанный Генри Бессемером «Bessemer process»[85], привело к колоссальным изменениям и сделало возможной поставку огромного количества стали высокого качества. Железные дороги стали менять железные рельсы на стальные, а судостроительные заводы – менять железо на сталь. Одновременно новые сплавы существенно расширили функционал и возможности применения стали, особенно для новой электромеханической промышленности. Электромеханическая промышленность стала большим потребителем меди, которая использовалась при прокладке кабелей и линий передачи электричества от производителей потребителям. Одновременно росло производство меди, а в химической промышленности был революционизирован электролизный процесс. Расширение потребления меди стало возможным из-за созданного во время предыдущей технологической волны необходимого транспортного сообщения, такого как железные дороги, паровые суда и вся «околоорбитная», или вспомогательная инфраструктура. Следует отметить, что хотя рост новых секторов с 1890-го по 1914 год был очень быстрым, рост экономики в Британии оказался более низким, чем аналогичные показатели США и Германии. Преимущества, способствовавшие экономике Британии в период первого технологического взрыва, оказались менее удачными во второй и особенно в третьей технологической парадигмах. Именно с 1870-го по 1920 год разрыв в ВВП на человека (качество уровня жизни) между развитыми и «развивающимися» странами стал достигать колоссальных размеров и превратился в непривлекательное наследство XX века.

Ученые меняют экономику Индустрия, связанная с производством электричества, была больше других (текстиль или паровой двигатель) основана на развитии науки. В XVIII веке ученые уже начали экспериментировать с электричеством. Был среди них и Бенджамин Франклин, первый президент США, который чуть не погиб, экспериментируя с электричеством во время шторма. В 1800-30-е годы такие ученые как Алессандро Вольта (Volta), Франсуа Араго (Arago), Майкл Фарадей (Faraday) придумывают механизмы измерения, анализа и закладывают основные теории работы с электричеством в лабораторных условиях. В 1830-50-е после открытия Фарадеем электромагнитной индукции становится возможным создать первые генераторы, а изобретения Чарльза Уитстоуна (Wheatstone) позволяют построить первый электрический телеграф. С 1850 года изобретения в области магнитосферы и динамо-генерации сделали возможной конкуренцию с альтернативными продуктами на рынке коммерческого освещения. Дополнительные изобретения в 1860-70-х в области роторов, кабелей и особенно технологии так называемого self-excitation generators – технологии сохранения магнетизма при выключении мотора – позволили приступить к строительству крупных генераторов и трансмиссии электрического тока на большие расстояния. Основатель компании Siemens Вернер Сименс (Werner Siemens) в 1866 году представил членам Берлинского общества физиков документ, где назвал изобретение динамо-генератора эпохальным событием новой технической революции, которое принесет дешевую и удобную энергию индустрии по всему миру [86] Изобретения 1870-1880-х, приведшие к созданию различных типов ламп, способствовали открытию огромного рынка домохозяйств и офисов, нуждавшихся в освещении. Другим важным потребителем электричества стали городские трамваи, в некоторых случаях даже проходящие под землей, – то есть то, что мы теперь знаем как метрополитен. Первую демонстрацию трамвая провела в Германии компания Siemens в 1879–1881 годах, а первый трамвай в Британии запустили в 1883-м. Но гораздо более значимым событием стал запуск электрического метро в Лондоне (London tube) в 1887 году. Также впечатляет скорость распространения трамваев в Германии – в 1891 году только два города имели трамвайные линии,

72

а к 1900-му линии были уже в 99 городах.[87] Так же, как энергия пара была основой второй технологической парадигмы, электричество стало основой третьей. Явлением третьей технологической волны стало возникновение пригородов, или, как их называют, suburbs, – окраин крупных городов, заселенных людьми, работающими в городе. Жизнь в suburbs стала возможной благодаря железным дорогам, трамваям и метро, которые появились в тот период, поскольку поездки на работу стали занимать непродолжительное время. Но стратегически еще более важным стало не развитие инфраструктуры, освещения и транспорта, а индустриальное применение новой формы энергии. Производство меди и других цветных металлов методом электролиза стало важным фактором развития отрасли электрических приборов. Зарождающаяся алюминиевая промышленность была основана на использовании алюминия в электрических приборах. Производство хлора методом электролиза, изобретенного в 1887 году, способствовало созданию крупной химической промышленности, снижению цен и созданию новых способов его применения. В 1880 году электрические печи стали использовать для производства ацетилена С2Н2 из карбида кальция, а с 1893-го началось производство синтетического карбида кремния, используемого как абразив и полупроводник. Скрещивание металлургической и электрических технологий с химией особенно показательно на примере рождения и роста немецкой химической промышленности конца XIX века. Именно в Германии были придуманы первые внутрикорпоративные К&Б-лаборатории, оказавшиеся критически важными для создания новых видов продуктов и оптимизации производственных процессов. Координация инженеров и химиков для решения задач увеличения масштабов производства способствовала выходу германской химической промышленности в мировые лидеры. Химия и электричество стали фундаментом экстраординарного роста германской экономики в период третьей экономической парадигмы. Но самым важным изобретением третьей технологической волны стал его величество электрический мотор. «Электричество как источник освещения и отопления, как метод коммуникаций и агент изменений в химических процессах привело к кардинальному изменению индустрии, но самым важным было предоставить энергию в руки потребителей»,[88] – так описывается его значение в «Оксфордской истории технологий». Уже очень скоро стали производить сотни тысяч электрических моторов. Как и предполагал Вернер Сименс в 1866 году, электричество произвело взрыв производства на основе энергии нового типа. Замещение электричеством пара за 20 лет (1895–1915) скакнуло от нуля до 90 %. Доля электрических моторов в общем количестве установленных моторов в Антверпене в 1895–1915 годах (%)[89]

К 1880–1890 годам инновации в электричестве привели экономику к точке, в которой стали появляться бесчисленные высокодоходные инвестиционные проекты, основанные на появлении дешевой стали и электричества. Но их реализация требовала строительства колоссальной новой инфраструктуры.

73

В 1882 году Томас Эдисон запускает в Нью-Йорке свой первый генератор. Рост нового сектора экономики требовал также новых регуляторных изменений. 1880-е были годами дебатов между инженерами, делавшими ставки на различные типы технологий, и политиками, не понимавшими своей роли в новом технологическом укладе и предлагавшими различные подходы регулирования, а также внутри общества, которое было потрясено огромным количеством изменений, влиявших практически на все сферы работы и быта. Распространение электрических двигателей также способствовало изменению производственных процессов внутри компаний. Фабрики второго технологического уклада работали на энергии пара и паровых машинах. Энергия пара приводила в движение турбины и валы, которые конвертировали ее в механическую энергию. Производственное оборудование устанавливалось в линию и стыковалось с различными валами для передачи механической энергии. Поломка одной составляющей приводила к остановке всей фабрики. Только к 1900 году владельцы фабрик осознали, что косвенные преимущества установки электрических моторов существенно превосходят прямые затраты. Внедрение электричества позволило значительно сократить необходимые площади, количество валов и крупных переходных механизмов, разделить производственные процессы и сделать их более стабильными и устойчивыми (поломка в одной части теперь не останавливала все производство). Освобождение производственного пространства от различных валов позволило использовать тележки и краны для доставки материалов до рабочих мест, а расширение производства стало более быстрым и дешевым.

Телефонная революция Комбинация телеграфа и электричества привела к организационным изменениям. Изобретение телефона сделало возможным управление крупными территориально распределенными организациями. В 1890 году в США было установлено 228 тыс. телефонов, через 10 лет, к 1900 году, – более 500 тыс. телефонов. Однако кроме преимуществ появление телефона породило бюрократию. Электрификация способствовала изменениям всего производственного процесса, включая замену производственных линий, станков и инструментов, а также перемещение фабрик и заводов в новые локации, оснащенные технологией передачи электричества на расстояние, или создание новых локальных генераторов в удаленных районах. Такие изменения в то время можно сравнить разве что с нынешними изменениями, предоставляемыми интернетом и цифровой революцией производственных процессов.

Сталь: дешевая и крепкая В начале 1870-х производство стали в США составляло не более 1 млн тонн в год, а железа производилось в три раза больше. Сумасшедший рост производства стали и замещение железа (более быстрое, чем темпы роста производства текстиля между 1780-м и 1800 годом) были связаны с рядом радикальных инноваций в этой области, появившихся между 1850-м и 1880 годом. Самыми главными из них были уже упоминавшийся метод Генри Бессемера, а также технологии Сименса и Томаса Сидни Джилкриста, значительно удешевившие индустриальные способы производства стали. Производство стали в Британии за период с 1880-го по 1913-й выросло с 1,3 до 7,7 млн тонн, а в Германии – с 0,7 до 18,9 млн тонн. В США благодаря эффекту масштаба и большим объемам производства накопление навыков и внедрение инноваций способствовало снижению затрат и повышению эффективности в сравнении с Европой. Цена стальных рельсов в США, 1870–1915

74

В Британии цены на стальные рельсы упали с 165 GK$ за тонну в 1860 году до 18 GK$ за тонну в 1898-м. Притом, что стальные рельсы изнашивались в пять раз дольше, чем железные. Использование стали в строительстве военных кораблей стартовало с появлением британского флагмана HMS Iris в 1877-м. До этого отношение инженеров судостроительных заводов к стали было скептическим, и доля железа составляла 90 %. Но уже к 1890-му доля железа составляла 10 %, тогда как сталь заместила 90 % всего потребления в сегменте кораблестроения. Замещение было связано с сокращением толщины листа, повышением качества и снижением цен. Таким образом, производство стали превратилось в стратегически важный сектор экономик Британии, Германии и США, стран, находившихся в процессе строительства тоннажноторгового флота. Низкая цена была не единственным преимуществом стали. Использование различных сплавов и добавок открыло большие возможности производства ее специальных видов, что способствовало появлению новых видов электромеханических устройств, используемых в строительстве и производстве военной техники. А изобретение нержавеющей стали привело к созданию индустрии консервированных продуктов. Третья технологическая парадигма принесла и кардинальные изменения в технологии строительства. До 1880-х годов строители закладывали очень широкие стены первых этажей, на которые распределялся вес всего здания. Уильям Дженни (William Jenney) первым попробовал создать стальной каркас, скрепленный стальными и железными балками, в котором внешние стены стали исполнять роль ограждения от плохой погоды, – это был первый в мире небоскреб. Эта инновация способствовала строительству сверхвысоких сооружений и созданию электрических лифтов, так как гидравлические лифты не были безопасными. Массовое производство стальных балок для строительства зданий высокой этажности началось в 1885 году. Йозеф Шумпетер (Joseph Schumpeter), один из основателей теории длинных экономических волн, относит сталь ко второй технологической волне.[90] Но при детальном анализе очевидно, что хотя инновации в производстве стали появились в середине второй технологической парадигмы, их доля в сравнении с железом была ничтожной, и потребовались дополнительные инкрементальные инновации для их широкого распространения. Основным материалом второго технологического уклада для железных дорог и паровых машин вплоть до 1870 года оставалось

75

железо. Тогда как базовым сырьем для третьей парадигмы стала сталь.

Доля стали в США, 1860–1920[91]

Химия врывается в жизнь Зарождение химической промышленности началось еще в первом технологическом укладе – в текстильной и стекольной отраслях возникает потребность в промышленном производстве кальцинированной соды. С началом третьей технологической парадигмы растет потребность в массовом производстве органических веществ. На заре органической химии предметом изучения были субстанции биологического происхождения. Именно этому факту органическая химия обязана своим названием. Со временем основной материальной базой органической химии стала каменноугольная смола, выделяемая при получении кокса прокаливанием каменного угля. Именно на основе переработки каменноугольной смолы в конце XIX века возник основной органический синтез. Компания BASF была основана в 1865 году как германская фабрика по производству анилина и соды. Анилин применяли в качестве полупродукта в производстве красителей, взрывчатых веществ и лекарственных средств. Нужно отметить, что российский химик Зинин придумал более эффективный метод производства анилина, но в отличие от Германии и Британии, где ученые и предприниматели были как «head and shoulders», в одном флаконе, предпринимательской инициативы не получилось, и изобретение Зинина не смогло завоевать мировой рынок анилина. Соду, или карбонат натрия, используют в стекольном производстве, мыловарении и производстве чистящих порошков и эмалей. В 2010 году оборот компании BASF составил 78 млрд евро.[92] В 1863 году немецкий ученый-предприниматель Фридрих Байер основал компанию Bayer AG. Ее первым продуктом стала ацетилсалициловая кислота. А в 1899 году аспирин был зарегистрирован как товарный знак, под которым компания продавала свою продукцию по всему миру. После первой мировой войны США, Британия и Франция конфисковали эту торговую марку у частной компании в счет военных репарационных выплат. Впоследствии аспирин потерял статус торговой марки, a Bayer стала частью известного концерна IG Farben. Оборот компании за 2010 год составил 38 млрд евро.[93] Du Pont была основана в 1802 году как предприятие по производству пороха. Позже номенклатура военной продукции расширилась и включила разработку взрывчатых веществ, боевых отравляющих веществ, химического, зажигательного и даже ядерного оружия. Оборот компании в 2010 году составил 40,4 млрд долларов.[94] Химик Герберт Дау основал Dow Chemicals в 1897-м. Изначально компания производила отбеливатели, которые использовались в текстильной промышленности и производстве бумаги.

76

С развитием четвертого технологического уклада компания стала производить резину и пластмассы. Оборот компании в 2015 году составил 48,7 млрд долларов[95]

Управленческая революция Эндрю Карнеги Говоря о третьей технологической парадигме, нельзя не упомянуть Эндрю Карнеги, самого богатого человека того времени, американского предпринимателя и финансиста, основателя различных компаний, которые стали частью крупнейшей американской корпорации United Steel. До 24 лет Карнеги работал на железной дороге в чине директора департамента, он внедрял различные виды новых управленческих методик на географически распределенной компании (уникальные для того времени навыки). Во время гражданской войны 1861 года он занимался производством железных рельсов, локомотивов и мостов, но основные деньги молодой Карнеги заработал на активной спекуляции акциями железнодорожных компаний, при этом играя на понижение. В 1875 году в Британии Карнеги увидел новый процесс производства стали, придуманный и внедренный Генри Бессемером. Вернувшись домой и имея доступ к крупным капиталам на фондовом рынке, Карнеги убедил инвесторов в необходимости строительства первого большого сталелитейного предприятия в США, где он и его управленцы внедрили скрупулезные управленческие процессы учета затрат. Вообще, учет затрат был основным управленческим инструментом Карнеги; его афоризмом «следите за затратами, и прибыль сложится сама собой» до сих пор пользуются американские промышленники. Детализация затрат Карнеги была точнее, чем у других промышленников, и использовалась в том числе для оценки и контроля качества поставляемого сырья, а также для улучшения производственных процессов. К 1900 году Эндрю Карнеги стал самым богатым человеком в мире. Постоянная оптимизация затрат позволила компании не только выжить и генерировать прибыль во время структурного сжатия конца третьего экономического уклада, но и скупить конкурентов. Аналогом предприятия Карнеги в Германии стала корпорация Krupp в городе Эссене, к 1903 году ставшая крупнейшей компаний континентальной Европы. В нее входили железные рудники в Испании, угольные шахты в Германии, сталелитейные заводы, заводы по производству оружия и судостроительные заводы в Кельне. Такой размер компании требовал появления новых типов профессиональных менеджеров, ведь крупные предприятия уже не могли эффективно управляться даже такими героями-основателями, как Вернер Сименс и Томас Эдисон, что привело к появлению новых управленческих систем, пионерами которых стали железнодорожные компании. Управленческая система первой и второй технологических парадигм базировалась на делегировании отдельных кусков предприятия опытным ремесленникам, которые сами были хорошими исполнителями функций «смотрящих». Новая структура предполагала появление профессиональной бюрократии и создание четкой структуры подчинения и распределения компетенций. Система базировалась на планировании, профессионализме, централизации и специализации таких функций, как бухгалтерия, инженерная поддержка, продажи, работа с персоналом, исследования рынка и так далее. По существу, бюрократия была ключевой организационной инновацией третьей технологической волны.

Британия начинает проигрывать Словосочетание «картельный сговор» родилось во время третьей технологической парадигмы. Это был период укрупнений, слияний и картельных сделок. Договоры о разделе рынков были обычной практикой, такой же, как монополизация рынка. Крупные генераторы электричества создавали монополии на регионы, тогда как их поставщики оборудования – General Electric и Westinghouse – расширялись за счет поглощения конкурентов и создания картельных договоров. На уровне международных рынков такие компании, как General Electric и германская Allgemeine Elektrizitats-Gesellschaft (AEG) систематически договаривались о распределении мировых рынков сбыта и неконкуренции с друг другом. Но, как говорил Ленин, «мирные союзы вырастают из войн, в какой бы форме эти союзы ни заключались, – они неизбежно являются лишь „передышками[96]1 между войнами».[96]

77

В результате первой мировой войны, которую Германия проиграла, все договоры между General Electric и AEG были пересмотрены в одностороннем порядке, соответственно в сторону улучшения условий для General Electric, которая в том же 1920 году получила контроль над 25 % акций самой AEG. Участие государства в оркестровке развития быстро растущих отраслей третьего экономического взрыва – сталелитейной, электрической и химической – отлично видно на примере как США, так и Германии. Отсутствие правительственной поддержки данных секторов в Британии способствовало переходу экономического лидерства от Британии к США и Германии. В середине 1850-х большинство политологов и экономистов, даже таких известных, как Фридрих Лист, не верили, что Германия вообще сможет догнать Британию, настолько большим выглядел разрыв в развитии. Британское превосходство в области технологий, производительности, навыков, экспорта, инвестиций и общего богатства было колоссальным. Германия же в то время была разделена на мелкие княжества. Но к 1913 году Германия смогла не только догнать, но и по многим параметрам перегнать Британию. Успехом Германия во многом обязана как своим предпринимателям-инноваторам того времени (Карлу-Фердинанду Штумму, Фридриху Круппу, Вернеру Сименсу, Альберту Баллину, Эмилю Кирдорфу и другим), так и руководству страны в лице монарха, который создал среду политики протекционизма и максимальной финансовой поддержки. Важность успешных предпринимателей для правительства Германии была настолько очевидной, что для ключевых предпринимателей того времени был создан новый термин «принц-торговец», введенный канцлером Германии Бернардом фон Бюловым. По мнению экономиста Карлоты Перез (Carlota Perez), догоняющая страна не может догнать, следуя по протоптанному технологическому маршруту. При смене технологической парадигмы нужно бежать в новом направлении.[97] Пример Германии периода третьего технологического взрыва это отлично доказывает. Британская производительность труда в секторах экономики, созданных в период первого и второго технологического уклада, таких как добыча угля, выплавка чугуна, текстиль, железные дороги и паровое машиностроение, была в несколько раз выше, чем в Германии. Но в новых секторах экономики, таких как электричество, электротехническое станкостроение и химическая промышленность, отрыв Германии от Британии был огромным. И это притом, что большинство изобретений в фундаментальной электротехнике были сделаны в Британии. В 1914 году, когда в компании Siemens работало более 80 тысяч человек, в компании AEG 75 тыс. человек, в Британии не было ни единой компании, в которой работало более 10 тысяч человек. Три самые большие британские компании были подразделениями американской General Electric, Westinghouse и дочерним предприятием Siemens. Анализ Йозефа Шумпетера показал, что отставание Британии и отсутствие необходимого количества предпринимателей в новых быстрорастущих секторах третьей технологической парадигмы связаны с британской системой образования и финансирования. Система образования не предоставляла необходимых организационных (новые формы и технологии управления) и технологических навыков (электричество, химия, машиностроение), необходимых для конкурентоспособного развития предприятий третьей технологической волны. Небольшое количество инженеров в Британии и небольшой размер компаний не позволяли развивать новые формы профессионального управления и специализиции, как это было в США и Германии. Это и не способствовало созданию так называемой инженерной культуры управления, которая стала распространенной формой управления в Германии и реплицировала технологии Японии времен третьего технологического уклада. Между тем британские банки направляли фокус своего развития на финансирование внешних проектов, связанных с колонизацией и никак не связанных с третьим технологическим укладом. В плане организационных форм управления Британия осталась на уровне второго технологического уклада и продолжала использовать систему субконтрактов и делегирования. Разрыв в распространении управленческо-организационных инноваций в Британии послужил причиной отставания страны и усиления лидерства США и Германии. В 1870-90-е годы в США и Германии создаются новые центры высшего технического образования, такие как Tech-nische Hochschulen в Германии и Institute of Technology в США. Обе

78

структуры способствовали как повышению качества инженеров, так и притоку дополнительных кадров в промышленность. В обеих странах финансовые посредники также адаптировали свои структуры и процедуры для финансирования новых технологических проектов, результатом чего стало создание огромных компаний именно в самых перспективных секторах нового технологического уклада. Но особенно провальными позиции Британии стали в секторе среднего технического образования. Местные традиции внеурочного образования, или образования на работе, были эффективными в период ранней фазы индустриальной революции, когда требовалась механическая изобретательность и обучение на практике, но для новых высоконаучных отраслей, таких как электричество и химия, такой способ образования оказался неуместным. Третий экономический уклад создал такие компании, как General Electric, AEG, Westinghouse Standard Oil, United Steel, Krupp, Siemens, Edison Electric. Эти гигантские компании нуждались в мобилизации большого количества капитала для строительства новой инфраструктуры, что привело к появлению и процветанию таких финансовых организаций, как IP Morgan и Deutsche Bank. Строительство новой инфраструктуры требовало значительных инвестиций. Одной из причин, по которым США и Германия обогнали Британию, считается низкий уровень капитальных инвестиций в Британии. Инвестиции в основной капитал, % ВНП[98]

Другой причиной, по которой Британию обогнали США и Германия, считается сосредоточенность британского капитала на инвестициях за рубеж[99]. Британские колонии в это время предлагали рентабельные инвестиционные проекты с минимальным риском в плантации, горнорудное дело, строительство железных дорог и всего, что уже было создано в Британии во время первой и второй технологических волн. А как известно, либеральная политика позволяла финансовым учреждениям направлять потоки в самые доходные и менее рискованные сектора. Все это было сильно востребовано в развивающихся странах и обеспечивало инвесторам высокую доходность с минимальным риском. В то же время финансовые институты США и Германии были сосредоточены на финансировании местных проектов, крупных национальных предпринимателей и корпораций, особенно в области новых технологий. Было это целенаправленной государственной политикой или стечением обстоятельств, остается загадкой.

Доля внешних инвестиций как процент от общего количества инвестиций[100]

79

Кризис вызывает войну Кульминацией структурного кризиса третьей технологической волны стала первая мировая война. Очевидно, что она создала огромное богатство, всего за 50 лет увеличив его с 1,1 до 2,9 трлн GK$. Такой гигантский подъем требовал и такого же огромного кризиса. В своей книге немецкий канцлер (1897–1903) принц Бернард фон Бюлов пишет, что германские предприниматели и элита чувствовали себя в невыгодном положении по сравнению с обширными колониальными владениями Британии и ее доступом к полезным ископаемым и сырьевым ресурсам – нефти, меди, железу и так далее.[101] Интенсификация мировой конкуренции Германии и Британии привела к гонке вооружений. Британии не нравилась германская экспансия в районы, которые она считала «своими», – Восточную и Юго-Западную Африку. И поэтому Британия вела против Германии необъявленную экономическую и торговую войну, а также начала активные военно-морские приготовления на случай агрессивных действий со стороны Германии. Непосредственным поводом для начала военных действий принято считать убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда. С другой стороны, столь же общепризнано, что убийство было лишь ближайшим поводом, толчком к войне, в то время как к ней вели многочисленные скрытые факторы, центральным из которых являлось желание Германской империи господствовать в мире.

Великая депрессия Великая депрессия в США была другим примером экономического дисбаланса третьего технологического уклада. Уже в 1926 году начали снижаться объемы строительства, а полномасштабный спад начался летом 1929 года. Пик индекса Dow Jones достиг 381 пункта 3 сентября 1929 года, а к 24 октября сократился на 21 % и составил 299 пунктов. Кризис ассоциируют с двумя датами – 24 октября, когда индекс упал на 9 %, и 13 ноября, когда индекс упал уже на 199 пунктов, что было на 48 % ниже показателей начала сентября. Индекс опускался четыре года и летом 1932 года составил всего 40 пунктов, или 10 % от стоимости 3 сентября 1929 года. Двадцать пятое октября 1929 года в США назвали «черной пятницей»: несмотря на то что ряд банков пытался поддерживать биржу, а знаменитый экономист Ирвинг Фишер предсказывал значительное повышение стоимости ценных бумаг, акции обвалились на 30 %. За следующие 3 года акции упали в среднем до 15 % от собственной стоимости начала кризиса, причиной которого стал структурный спад длинного цикла третьего технологического уклада, а катализаторами – резкое сокращение правительственных заказов после окончания первой мировой войны и большое количество маржинальных займов, когда акции предприятий приобретались за 10 % от номинала. Однако брокеры могли в любое время требовать выплаты долга в течение суток, что и произошло 24 октября 1929 года. В конце 1930 года население начало массово изымать вклады из банков, а отсутствие поддержки от центрального банка привело к банкротству каждого пятого банка в США. Уцелевшие финучреждения существенно сократили выдачу кредитов и пытались хранить деньги в наличной форме. В промышленности добыча угля сократилась за 1929–1932 годы на 42 %, выплавка стали – на 75,5 %. Мощности сталелитейных заводов были загружены на 12 %, а выпуск автомобилей сократился на 80 %; объем продукции текстильной промышленности – на

80

70 %. В сельском хозяйстве кризис вызвал трехкратное падение цен на агропродукцию. В итоге за 1929–1932 годы доходы фермеров снизились на 58 %. К 1934-му сбор пшеницы стал ниже на 36 %, кукурузных початков – на 45 %. Самый сильный удар Великая депрессия нанесла по населению – за 3 года доход всех жителей США упал вдвое. Подъем национализма и триумф Адольфа Гитлера в 1933 году также был связан с глубокой рецессией и кризисом в Германии. Многие утверждают, что рост популярности Гитлера был вызван гиперинфляцией 1923 года. Но попытка прийти к власти через баварский путч 1923 года не увенчалась успехом, а количество голосующих за Национал-социалистическую партию Германии не превышало 3 млн (из 30 млн избирателей). Именно рост безработицы в 1930–1932 годах содействовал взлету политической карьеры Гитлера: в 1930-м за него голосовали 6 млн, а в 1932-м уже 13 млн. К этому времени в Германии насчитывалось более 6 млн безработных. С 1930 года крупные немецкие компании начали смотреть в сторону Национал-социалистической партии Германии в поисках выхода из кризиса и экономической депрессии. Историки отмечают, что поддержку нацистам оказывали в основном так называемые старые отрасли, такие как сталелитейные предприятия Krupp. В Европе и США для преодоления экономической депрессии были проведены государственные реформы. Но самыми эффективными с точки зрения возврата к росту экономики и снижению безработицы оказались милитаризация и националистические экономические решения в Германии и Японии. Японская промышленность первой вышла из кризиса за счет милитаризации и расходов на вторжение в Маньчжурию в 1931 году. США смогли выйти на уровень 1929 года только к 1937 году. И лишь вторая мировая война с ее спросом на военные товары и услуги, включая создание танков, самолетов, пушек, боеприпасов, кораблей, подводных лодок, производство топлива, резины, обслуживание военных и тому подобного, помогла американской промышленности восстановить уровень благосостояния.

К чему привел третий технологический уклад Третья технологическая парадигма не только цементирует мировое лидерство США. Мировое богатство выросло с 420 млрд до 1,7 трлн GK$, население мира выросло с 1,3 до 1,8 млрд, а рост производительности труда на одного человека вырос в рекордные 3 раза – с 1,5 тыс. до 3,7 тыс. GK$. Электричество, химия и производство стали и сплавов стали основными хай-тек-секторами третьей технологической парадигмы. Из этого уклада США выходят в пять раз более богатой страной, чем были до этого, в то время как Британия увеличивает свое богатство всего в 2 раза. Основными причинами ее отставания стали неэффективное образование, финансирование и регулирование. Население США увеличивается с 40 до 106 млн, а эффективное экономическое управление позволяет поднять ВВП с 2,5 тысячи до 5,5 тысячи GK$ на человека. В Британии население вырастает с 31 до 45 млн, а ВВП с 3,2 до 4,5 тысячи. В итоге общий размер экономики США более чем в 2,5 раза превосходит экономику Британии.

А в это время в России Простое сравнение показателя производительности труда к концу третьего технологического уклада свидетельствует о том, что этот критически важный отрезок мирового технологического развития царская России пропустила! Даже если взять самый пик экономического развития в 1913 году, до первой мировой войны и трагедии военного коммунизма. Средний ВВП на человека в царской России был 1400 GK$, тогда как в США этот показатель составлял 5300 GK$, в Британии 4900 GK$. Очевидно, что царская Россия жила в условиях становления капитализма. Но четырехкратное технологическое отставание экономической системы было обусловлено принципами абсолютной монархии и полного государственного контроля над всеми типами экономических отношений. Большевики, кстати, так и не смогли избавиться от той же заразы. Для сравнения, среднемировой показатель производительности на одного человека в 1920 году составлял 1541 GK$. Сравнение ВВП и населения в 1870 году[102]

81

865[103] 26[104]

Третий технологический уклад – это эпоха Томаса Эдисона, Вернера Сименса, Эндрю Карнеги, электрических моторов, различных способов масштабного производства химической продукции и массовой модернизации металлургических предприятий для производства стали. Реформаторский рывок Александра I содействовал появлению системы железных дорог. И хотя, как писал Василий Кокорев, «нам приходилось за каждой гайкой бегать за границу»[105], новая отрасль все-таки начала, пусть поздно и по большей части на импортном сырье, расти и быстро развиваться. Наличие спроса со стороны железнодорожных компаний на стальные рельсы в свою очередь создало спрос на сталь и явилось катализатором мощной модернизации уральских сталелитейных заводов. Но третья технологическая парадигма – это не только сталь. Главное богатство было создано на электричестве, электротехнике, химии и фармацевтике. Это была эпоха новых организационных технологий, необходимых для управления гигантскими международными монополиями. Поэтому имеет смысл начать анализ ситуации в России именно с этих секторов экономики.

Как в Россию проводили свет Электротехника была основной веткой третьей технологической волны. Она появилась благодаря изучению электроэнергии в предыдущие периоды, но основным драйвером внедрения стали ученые-предприниматели, которые начали искать способы применения нового вида энергии для потребностей ключевых секторов, развитых в предыдущие технологические уклады.

82

Первые примеры успешных компаний в области электричества возникают с появлением телеграфа. И хотя первый телеграф в России появился и всенародно тестировался еще в 1812 году Павлом Шиллингом, активного развития он не получил. Причина была в том, что первым крупным потребителем услуг телеграфа были железнодорожные компании. А создание железных дорог встретило активное содействие только после поражения в Крымской войне, так что активная фаза строительства и введения в эксплуатацию железных дорог была в 1880–1910 годах. К этому времени в США и Германии железнодорожные компании были уже достаточно состоявшимися и способными закупать услуги у телеграфных компаний. Вернер Сименс, немецкий инженер, изобретатель-предприниматель, основал компанию Siemens 1847 году, когда в Германии активно строились и действовали железнодорожные организации, которые нуждались в услугах телеграфа. Первым коммерчески успешным продуктом Siemens стал именно телеграф. С 1853 года Siemens также строит ряд телеграфных линий в России, связавших Санкт-Петербург с Кронштадтом, Варшавой, Ригой и Ревелем, и принимает на себя их техническое обслуживание. Доход от продажи услуг телеграфа способствовал расширению бизнеса по созданию трамвайных линий. Ко второй половине 1860-х годов относится начало работ Сименса в области сильноточной электротехники. Его самое значительное достижение в этой области датируется 1867 годом, когда он создал совершенную конструкцию генератора постоянного тока с самовозбуждением, долгое время именовавшуюся динамо-машиной. Он же предложил ртутную единицу сопротивления, впоследствии преобразованную в ом. В 1879 году Siemens представляет на Берлинской промышленной выставке первую электрическую железную дорогу, а в 1880-м – первый в мире электрический лифт, в 1881-м вводит в эксплуатацию первую линию электрического трамвая на окраине Берлина. Для развития германской электротехники Вернер Сименс инициировал образование в 1879 году Берлинского электротехнического союза и Общества патентов в Берлине. Даже сам термин «электротехника» ввел в обиход именно Вернер Сименс. В США такими же революционерами стали Томас Эдисон, ученый-предприниматель, создавший целую плеяду различных компаний, и Джордж Вестингхаус (George Westinghouse), основавший Westinghouse Electric. При этом между Эдисоном и Вестингхаусом началась сильнейшая конкуренция, которая со временем вылилась в «войну стандартов». В отличие от «войны стандартов» второго технологического уклада за установку расстояния между двумя колеями железной дороги, «война стандартов» третьей волны заключалась в утверждении стандарта передачи электрического тока. Эдисон был сторонником постоянного тока (direct current, или DC), тогда как Ветсингхауз утверждал, что более эффективно внедрять переменный (alternating current, или АС), вольтаж которого изменяется во времени. В результате победил стандарт АС, потому что передача тока на большие расстояния требовала очень высокого напряжения, что значительно снижало потери. Именно функция возможности повышения и снижения потока АС и сделала его основным стандартом зарождающейся отрасли, так что в итоге победил Вестингхаус. Царская Россия славилась великими учеными и инженерами. Недаром до сих пор в справочной литературе рядом с Гульельмо Маркони указывают Александра Попова, а рядом с Томасом Эдисоном Павла Яблочкова. Помимо гениальных изобретателей в Российской империи было много хороших инженеров, специалистов по электричеству. Проекты электрификации в Российской империи, прежде всего, были связаны с транспортной инфраструктурой и телеграфной связью, которые, как вы уже знаете, начали развиваться на 50 лет позже, чем в Европе. Потребности населенных пунктов – в освещении, отоплении и так далее – как бизнес вообще не воспринимались. Ни одна из грандиозных задумок того времени по электрификации железных дорог, прокладке линий электрического трамвая и метро не доходила до практической реализации: правительство все скрупулезно изучало и находило большое количество рисков и причин не воплощать эти проекты из соображений государственной безопасности. Проблемы были скорее политическими и идеологическими, чем инженерными. В 1873-м Александр Лодыгин провел опыты по освещению улиц Петербурга лампами накаливания. Организованное им «Товарищество электрического освещения Лодыгин и Кº»,

83

имевшее монополию на применение ламп, основанных на угольном стержне – нити, особого успеха не добилось. С одной стороны, Санкт-Петербург освещался газовыми фонарями, и отбить эту нишу у давно обосновавшихся в ней компаний не получилось, а с другой стороны, угольно-стержневые лампы давали мало света. Именно проблему увеличения яркости удалось решить американцу Томасу Эдисону. В 1878-м лампы Яблочкова, более дорогой аналог ламп Эдисона, но такой же яркий, были установлены для освещения Михайловского манежа и Большого театра в Петербурге. Затем ими стали заменять газовые и масляные светильники на площадях и крупных улицах. Но из-за малого срока службы лампы Яблочкова популярности не снискали, а приобретение новых обходилось в немалые деньги. Работу же над лампами накаливания российские инженеры уже не вели патент на изобретенную Лодыгиным вольфрамовую нить был перепродан General Electric. Но проблема была не только в лампах, но и в системе электроснабжения. Для этого требовалось установить маломощный генератор. Банки такие проекты не кредитовали, фондовый рынок развит был слабо. А государственной программы финансирования электрификации не было. Первым крупным предприятием в области электрогенерации и дистрибуции Санкт-Петербурга в 1886 году стало «Акционерное общество электрического освещения», учрежденное компанией Вернера Сименса. Собственный капитал общества составил 1 млн рублей и в основном был оплачен фирмой «Сименс и Гальске». А в 1887 году фирма получила концессию на Москву, так было создано «МосЭнерго». Таким образом, Siemens создал в России крупного потребителя своей продукции. Финансирование нового общества провели базельский Banque Commericale – 6 миллионов рублей, а также Общество электрической промышленности в Базеле – 7 миллионов рублей, которое контролировалось Siemens и производило электротехническую продукцию, электродвигатели, кабели и так далее. Финансирование означало наличие гарантии закупки оборудования Siemens на долгие годы вперед. Первые контракты на устройство освещения в Москве были заключены с владельцем крупнейшего магазина на улице Тверской. В 1887 году началось сооружение Центральной электростанции постоянного тока на углу Георгиевского переулка и Большой Дмитровки. В 1888-м она дала первый ток. Кроме Постниковского пассажа был также освещен и Лубянский, установлены 22 электрических фонаря на Красной площади, вдоль здания Верхних торговых рядов. В 1895-м «Общество 1886 года» заключило концессионный договор с городской управой сроком на 50 лет на электрификацию «любых районов Москвы, где только горожане пожелают». При этом городская управа оставила за собой возможность привлекать и другие компании к постройке электростанций и прокладке подземной проводки по улицам и площадям Москвы. После октябрьского переворота 1917-го все активы «Общества» и его дочерней компании были национализированы.[106] К концу третьего технологического уклада, в 1913-м году, Россия производила 2,5 млрд кВт ч, полностью на германском оборудовании. Уровень производства хоть и значительно уступал США и Германии, но не сильно отставал от Британии.

Производство электричества в 1913 году[107]

84

За период с 1888-го по 1914 год количество электростанций городского значения царской России выросло с одной до ста тридцати, а их суммарная мощность – с 505 до 150000 кВт. Строительство новой электрической инфраструктуры требовало крупных финансовых ресурсов. Российские коммерческие банки не предоставляли кредитов в новый и малопонятный им высокотехнологичный сектор. Основные инвестиции делали европейские банки под гарантии крупных компаний типа Siemens или путем выпуска акций под полученные в России концессии и сбор денег на фондовых биржах Бельгии, Голландии, Англии или США. В США для финансирования крупных проектов электрификации предприниматель Сэмюэль Инсулл (Samuel Insull) впервые применил финансовую технологию holding company, когда создавалось отдельное юридическое лицо для целей держания в собственности акций других юридических лиц, в рамках которых помещались отдельные инвестиционные проекты. В это время данная финансовая технология считалась прорывной и позволяла привлекать деньги под залог имеющихся денежных потоков из других проектов. Технология требовала законодательных изменений, которые были проведены в штате Делавер. Конечно, ничего подобного в России не было. Хотя технология финансирования, выдвинутая министром финансов Рейнертом в процессе привлечения инвестиций в железнодорожную отрасль России, отчасти похожа на вышеописанную. Эффективные финансовые технологии являются важным фактором развития высокотехнологичных секторов каждого технологического уклада. При возведении первых ЛЭП возникли неизвестные до этого трудности, связанные с частной собственностью на землю и юридическими правами землевладельцев, через чьи участки предполагалось прокладывать линии электропередачи. В проблеме отсутствовала четкая общегосударственная законодательная база. Вопросы утрясались в рамках обоюдных интересов электрификаторов, потребителей, местных властей и собственников земли путем исключительно личных договоренностей и торга. «Сколько пришлось затратить времени и средств, – вспоминал начальник строительства „Электропередач“ А. В. Винтер, – для того чтобы насытить волчьи аппетиты многих фирм! И когда электростанция была построена, мы не могли вывести из нее, как из заколдованного круга, электроэнергию». Трасса в Москву проходила по более чем 200 участкам частных земель. «Владельцы требовали денег. Мы должны были месяцами уговаривать тех, кто ничего не хотел и капризничал или предъявлял нам фантастические и глупые требования».[108] Основными препятствиями развития электрификации царской России были:

• отсутствие юридической базы, позволяющей урегулировать прокладку ЛЭП на частных территориях; • из-за низких доходов населения бытовые приборы и освещение на электричестве были редкостью; • не было государственных и банковских программ финансирования, стимулирующих создание новой инфраструктуры; • подавляющее большинство станций производило постоянный ток – в стране не было заводов, которые бы собирали оборудование для работы с переменным током; • выгоду в электрификации видели лишь немногие влиятельные жители России, большинство дворян и мещан не были заинтересованы в модернизации; • не существовало централизованного плана электрификации.

Работы велись частными зарубежными компаниями из Германии, Бельгии и США.

Не успевали и по химии

85

Химическая промышленность царской России состояла из небольших полукустарных заводов, основанных главным образом западным капиталом. Большую часть сырья, полуфабрикатов и химических товаров приходилось приобретать в Германии и других странах. В царской России химическая наука не располагала возможностью планомерного развития, а число химиков с высшим образованием едва превышало тысячу человек. И это в стране, давшей миру Ломоносова, Менделеева, Зинина и Бутлерова! Что можно говорить о содействии царского правительства русским ученым, если труды Михаила Ломоносова пылились в архивах и вплоть 1891 года, а его работы по химии и физике вплоть до 1904 года оставались неопубликованными.[109] Первые заводы во Франции строят в 1793-м, в Британии в 1823-м, в Германии – в 1843-м, в России строят небольшой завод в Барнауле в 1864-м. С развитием механизированного сельского хозяйства появляется необходимость в искусственных удобрениях, такие заводы возникают в Британии в 1842-м, в Германии в 1867-м, а в России в 1892 году (на 50 лет позднее, чем в Британии).[110] Российское правительство и предприниматели снова недооценили и пропустили развитие химической отрасли в России. Законы эффективности рынка продолжали диктовать экономическую целесообразность продолжения импорта химической продукции. Создание с нуля – дело дорогостоящее, долгое и рискованное, легче купить готовый и хорошо работающий западный аналог.

Без собственной аптечки Статистика производства фармацевтических препаратов 1885 года выглядит удручающе: всего внутри страны было произведено всех фармацевтических товаров на 100 тысяч рублей (на 5 заводах в Москве на сумму в 60 тысяч рублей и на большом количестве полукустарных заводов по всей России на сумму еще 40 тысяч 38 рублей). Фармацевтический рынок был наводнен импортными товарами, главным образом немецкими. Торговлю ими вели фирмы «Штоль и Шмидт», а также Российское общество торговли аптекарскими товарами (тоже иностранное предприятие). В конце третьего технологического уклада, в котором химико-фармацевтическая промышленность была одной из ключевых веток развития, общероссийская потребность в химикофармацевтических препаратах составляла 14,6 млн руб., из которых внутри страны производилось на 1,3 млн, или 9 % потребления. В 1913 году потребности в органической химии на 89,3 % удовлетворял импорт. Это сильно контрастирует с цифрами академиков РАН, которые сравнивали общую долю иностранного капитала в российской экономике, не превышавшую 36 %. Видимо, речь идет о средних по больнице показателях[111] Между тем русская химическая наука уже в дореволюционное время достигла значительного развития. Были разработаны новые, значительно более эффективные технологические методы производства (пример Зинина). И хотя российская химическая наука занимала в то время одно из лидирующих мест в мире, в отличие от США и Германии, наши ученые не были предпринимателями и не были способны создать крупные успешные химические компании. К началу первой мировой войны правительство оказалось (как и во время Крымской, и Северной войн) неподготовленным. А поскольку 85–90 % военной химической продукции импортировали из Германии, то армия и население оказались без необходимых лекарственных средств, химическая промышленность союзников была далеко не на высоте и обеспечивала исключительно потребности внутренних рынков. Как и во время Северной войны, удовлетворение химических и фармацевтических потребностей было ускоренно организовано внутри страны. В это время спешно разворачивалось строительство сернокислотных заводов, цепочки производства жидкого хлора. Потребовались также продукты коксобензольного производства, такие как бензол, толуол, нафталин, антрацен. В 1916 году в Москве был создан первый салициловый завод, производивший морфин и кодеин. Были сделаны попытки производства йода, налажено производство брома в Крыму. И хотя война снова заставила правительство заниматься созданием внутренней промышленности, запущенные производства носили еще полукустарный характер, а основные фундаментальные сдвиги были сделаны уже в сталинское время.[112]

Это надо было делать на 50 лет раньше

86

Как вы уже знаете из предыдущей главы, железнодорожная лихорадка началась в Российской империи с колоссальным опозданием – в 1870-е годы. Когда США, Британия и Германия уже вовсю входили в третий технологический уклад, Россия догоняла второй. В этот период началось строительство железных дорог в Закавказье. В 1872 году вступила в строй островная железная дорога Поти – Тифлис, соединившая столицу Грузии с портом на Черном море. Как отмечает С. Ю. Витте, «лишь в течение восьми лет (1871–1878) в России железные дороги были только частными». В данный период частные общества не смогли оправдать себя. За эти годы железнодорожные сети расширились, но и долги казны выросли в пять раз. В результате такого положения дел правительство решило, что оставлять дороги в частных руках рискованно, и начало активно выкупать железные дороги. Дело выкупа железных дорог в целом сводилось к выкупу акций владельцев этих линий и аннулированию долгов по правительственным гарантиям. За 1890-е годы были выкуплены Рижско-Моршанская, Харьковско-Николаевская, Балтийская, Тамбово-Саратовская, Уральская и ряд других общей протяженностью в 10 тысяч верст. По данным статистического сборника «Россия. 1913», к началу XX века из общей сети железных дорог в 68270 верст частным обществам принадлежало только 22086 верст. Таким образом, в казне было сосредоточено ⅔ всей сети железных дорог. Государственное управление в свою очередь сделало железные дороги малоэффективными и значительно замедлило строительство новых линий. В 1876–1892 годах, несмотря на спад темпов транспортного строительства, осуществлялось сооружение новых железных дорог с целью освоения Донецкого и Криворожского горных бассейнов, создания выходов на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию. В 1885–1892 годах наконец-то проложили вторую восточную магистраль Сызрань – Самара – Уфа – Златоуст – Челябинск протяженностью 1140 км, которая пересекла Уральский хребет и вышла в Западную Сибирь, впервые соединив ее рельсовыми путями с Москвой и Петербургом. В 1890-х годах были проложены новые железные дороги: Рязань – Свияжск – Казань, Рузаевка – Сызрань, Инза – Симбирск, соединившие центр страны с городами на Волге. Новая линия Москва – Брянск образовала прямой ход из Москвы в Киев через Конотоп и Нежин, что существенно сократило время нахождения поездов в пути между этими городами. В те же годы железнодорожную магистраль Ростов-на-Дону – Владикавказ – Петровск продолжили до Баку, и таким образом Закавказская дорога, включая и новую линию Тифлис – Александрополь – Каре общей длиной 1400 км, соединилась со всей сетью рельсовых путей России. С этого времени образовался единый непрерывный железнодорожный путь между Москвой и Тифлисом длиной 3220 км.

Великий сибирский путь В феврале 1891 года вышел указ о строительстве «сплошной через всю Сибирь железной дороги» от Челябинска до Владивостока. Сооружение ее объявлялось «великим народным делом». Магистраль делилась на семь дорог: Западно-Сибирскую, Средне-Сибирскую, Кругобайкальскую, Забайкальскую, Амурскую, Северо-Уссурийскую и Южно-Уссурийскую. Позднее появилась Китайско-Восточная железная дорога. Девятнадцатого мая 1891 года во Владивостоке началось строительство Великого сибирского пути (ТрансСиба). За 10 лет строители ТрансСиба проложили 8144 км железных дорог. Многие технические решения, найденные российскими инженерами, не имели аналогов. Так, впервые при сооружении тоннелей стали использовать теплоизоляционный слой между обделкой и грунтом в целях сохранения неподвижности вечномерзлых пород. При возведении моста через Енисей применили продольный метод надвижки больших ферм, обеспечивший ускорение монтажа пролетных строений. Ученые Института инженеров путей сообщения в лабораториях и на полигонах испытывали отечественные сорта цемента, новые типы рельсов, конструкции мостов, системы сигнализации и централизации, водо-и электроснабжения железной дороги, средства защиты ее от влияния вечной мерзлоты и горных обвалов. Великий сибирский путь позволил значительно оживить местные и транзитные перевозки. Он пересекал многочисленные судоходные реки, поэтому район местного тяготения превысил 2 млн квадратных километров. Предполагаемый объем перевозок в 150 тысяч тонн груза был намного

87

перекрыт и составил 675 тысяч тонн в год. Стоимость строительства дорог ТрансСиба составила около 1 млрд рублей, средняя стоимость 1 километра пути доходила до 120 тысяч рублей. Снижение темпов частного строительства и перенаправление государственных ресурсов на выкуп частных железнодорожных компаний, а также снижение эффективности управления в секторе способствовали снижению темпов развития отрасли. Накануне первой мировой войны Россия выходит на второе место в мире после США (при этом с разрывом в 6 раз) по общей протяженности железных дорог, однако огромные расстояния делают эту сеть недостаточной; так, в Германии на 100 км2 территории приходится в среднем 11,1 км железных дорог, в России – 1,1 км, кроме того, три четверти российских дорог были одноколейными. По обеспеченности железными дорогами на душу населения Россия уступала как США, так и крупнейшим европейским странам.[113] В результате к началу первой мировой войны наблюдается нехватка стратегически важных дорог: по ситуации на 1914 год русские железные дороги могли подвозить к границе 211 поездов в сутки, дороги противника – 530. Кроме того, на начало войны Архангельск был связан с центральными областями устаревшей узкоколейной дорогой, а Мурманск вообще не имел железнодорожного сообщения.[114]

Ретрограды снова недовольны Ускорение прогресса и развитие новых секторов экономики, как и следовало ожидать, привело к структурному кризису. В первую очередь были затронуты традиционные отрасли перевозки и все многообразие обслуживавших их мелких бизнесов. Перевозки осуществлялись почтовыми телегами, а на пути следования находились различные постоялые дворы, трактиры. В этой системе работали сотни тысяч человек. Консервативные круги не переставали критиковать железнодорожное строительство даже в начале XX века. Например, князь Мещерский высказывался о строительстве железных дорог таким образом: «Железная дорога убивает все до нее бывшие народные ресурсы промысла и заработка там, где она проходит: село, деревня, местечко – все беднеет и рушится». Ему вторил Н. Ф. Данельсон: «Железные дороги, наряду с коммерческими банками, являются главнейшими насосами, перекачивающими ресурсы из деревни в город и обеспечивающими благоденствие капиталистических сегментов экономики за счет обнищания и деградации крестьянства». Кризис значительно усугубили неурожай и эпидемии тифа 1891–1892 годов. Сильнейший неурожай 1891 года поразил именно те местности, где существенная часть крестьянских хозяйств была экономически слабой. Запасов зерна в государственно-общественной системе продовольственной помощи, предназначенной для ликвидации подобных кризисов, на момент неурожая не существовало. Цены на продовольствие повсеместно росли, а спрос и цены на труд крестьян в зоне неурожая падали. Существенная часть населения, таким образом, не имела ни зерна, ни запасов от предыдущих урожаев, позволявших дожить до следующего, ни возможности найти работу и жить на заработную плату. В результате создалась реальная опасность массового голода и краха сельского хозяйства, потребовавшая организации государством помощи голодающим. Помощь голодающим оказывалась в форме продовольственной ссуды зерном. Стандартный размер ссуды составлял 12,3 кг зерна в месяц на человека. Помимо продовольственной ссуды крестьяне получали также ссуду на засев полей. Максимальное количество получателей ссуд в наиболее голодные весенние месяцы 1892 года составило 11,85 млн человек. Общий размер ссуд составил 1,48 млн тонн зерна, а общие расходы государства на все виды помощи превысили 160 млн рублей (7,2 % от расходов бюджета за 1891–1892 годы суммарно).[115]

Блеск и нищета золотого рубля Введением золотого рубля до сих пор восхищаются многие ученые, но стоит разобраться в том, что в действительности означало введение «твердой» переоцененной валюты для слабоконкурентоспособной промышленности царской России, отстававшей на 100 лет в текстиле и импортировавшей под ключ все оборудование и технологии. Ответ достаточно очевиден: золотой рубль был введен либеральным правительством как лекарство для привлечения западных инвестиций и технологий. Что выглядит так, как если бы вас просили вложить ваше время, деньги и даже технологии в какую-нибудь африканскую страну. Очевидно, что вы захотите гарантий вывода ваших денег обратно. Атак как африканские

88

рубли для вас ценности не имеют, вы будете очень обрадованы, если африканское правительство, имея крупный золотой запас, допустим, в 1311 тонн золота (или в 60 млрд долларов в ценах 2016 года), гарантирует обмен своих тугриков на золото. А если эта африканская страна еще и имеет крупный рынок сбыта в 170 млн потребителей (на тот момент 10 % мирового населения), что в 2–3 раза больше, чем ваш текущий рынок? Да еще и по дурости своей эта страна обещает вам золотой стандарт, то есть свободную конвертацию африканских рублей в золото при выводе средств. Понятно, что это было бы для вас привлекательно в сравнении с другими африканскими альтернативами. И также вам должно быть очевидно, что если бы вы принимали решение об инвестициях в Африку, самые свои передовые технологии туда отправлять вы бы не стали. В лучшем случае взяли бы что-то устаревшее и отправили туда для тестирования. Вдруг африканцы больше «ля-ля» разводят, а золото вывозить не дадут? Но наши золото вывозить дали, а самых передовых технологий мы так и не получили. Даже в начале войны с немцами большинство электромоторов на наших кораблях было немецкими, а всю фармацевтику и химическую продукцию Россия также импортировала из Германии. Видимо, пословица «что русскому хорошо, то немцу – смерть» работает и наоборот. Для привлечения зарубежных инвестиций и технологий правительство Николая II решает провести финансовую реформу. 3 января 1897 года высочайшим указом в Российской империи вводят золотой стандарт. Реформа проводилась под руководством министра финансов Сергея Витте. Рубль был девальвирован в полтора раза (что поначалу было большим благом для экспортных секторов экономики), а его золотое содержание составило 0,774235 г чистого золота. Соответственно, на 1 миллион российских ассигнаций государственный банк был обязан выдать 774 кг золота из золотых запасов, которые в это время как раз составляли 1311000 кг. Простые расчеты показывают, что для полного опустошения золотых резервов из царской России нужно было вывести 1,78 миллиарда. В момент издания указа эту сумму существенно перекрывали текущий внешний долг и ВВП страны. Но уже к 1905 году внешний долг царской России составил 6,6 млрд рублей, в 3 раза больше золотого запаса. Для финансирования русско-японской войны правительство привлекло еще 2,3 млрд. В итоге к 1913 году внешний долг вырос до 8,6 млрд рублей (в 4 раза больше золотых запасов). Вполне очевидно, что введение твердой валюты в далеко не развитой индустриальной стране, упустившей практически все технологические уклады и в большинстве секторов имевшей существенную зависимость от импортных поставок, по своей сути означало субсидирование импорта за счет золотых резервов. В итоге с началом первой мировой войны свободный размен бумажных денег на золото был прекращен. А вот сухой итог: в 1887–1913 годах Запад инвестировал в Россию 1783 млн золотых рублей (на удивление, цифра равна золотому резерву). За этот же период из России было вывезено чистого дохода 2326 млн золотых рублей[116]. В итоге денежная система царской России базировалась исключительно на иностранных займах и на притоке иностранных инвестиций в экономику и была очень мало приспособлена к грядущим военным событиям, особенно к войне с Германией.

Куда вынесла Россию третья технологическая волна? К концу правления Николая II Россия начинает потихоньку догонять Европу, но при этом отставание остается колоссальным. В среднем уровень ВВП на человека в царской России составляет 25 % от аналогичного показателя в США. Кратко пробежимся по другим смежным секторам. Добыча угля: 1899 год – 853 млн пудов, 1913-й – 2214 млн пудов Рост в 2,5 раза. Но несмотря на огромные запасы в недрах, добываемого в России каменного угля не хватало, и его приходилось привозить из Англии и Германии. В 1912 году было ввезено 324 млн пудов угля (15 % к добытому) и 47 млн пудов кокса [117] Производство меди для нужд электрификации (основы третьего технологического уклада) растет сумасшедшими темпами. В 1895 году – 395 тысяч, а в 1915 году – 1878 тысяч пуд.; рост за 20 лет почти в четыре раза.[118] Проблема в том, что Россия потребляла меди значительно

89

меньше, чем производила. А электролизную медь вообще не производила, только в 1907 году акционерное общество «Медь» организовало выпуск электролизной меди, доведя его уровень в 1908-м до 5140 т. В результате ввоз меди сократился с 11,1 тысячи тонн в 1899-м до 4,8 тысячи тонн в 1908 году.[119] Потребление меди в различных странах[120]

Потребление электролизной меди – один из важнейших косвенных показателей лидерства в период третьего технологического уклада. Медь была одним из важнейших сырьевых компонентов для производства электродвигателей и кабелей передачи электрического тока на расстояние. Как видно из таблицы выше, Россия отставала от США и Германии практически в 10 раз. А в расчете на человека отставание было еще более катастрофическим: в США потребляли 120 тысяч тонн меди на 90 млн жителей, то есть по 2,34 кг на каждого жителя, а Россия при 160 млн человек – всего лишь 21 тысячу тонн, ил и по 0,13 кг на человека. Другими словами, Россия потребляла меди на человека меньше США в 19 раз.[121] Кратко рассмотрим российскую металлургию. Многие историки указывают на значительный рост объемов выплавки чугуна, железа и стали. Например, выплавка чугуна увеличилась с 1894-го по 1914 год с 73 млн пудов до 254 млн пудов, то есть в 2,5 раза. Но что это означает в расчете на одного человека? Несмотря на все реформы Александра I, Сергея Витте, Петра Столыпина, производство чугуна и стали оставалось на чрезвычайно низком сравнительном

90

уровне. В царской России 1912-го этот показатель составлял 28 кг на человека, тогда как в Германии —156 кг, а в США – 285.

Производство чугуна в разных странах[122]

При этом своего чугуна не хватало, и его импорт продержался на уровне 36 млн пудов. А между тем в порту Николаева, да и в других портах днем и ночью загружались криворожской железной рудой трюмы пароходов – руду вывозили в другие страны: в 1908 году – 35,5 млн пудов, в 1909-м – 31,6, в 1910-м – 51,7, в 1911-м – 54,1, в 1912-м -40,5 млн пудов.[123]

Протяженность и густота железных дорог в некоторых других странах[124]

91

Переработку просто не могли обеспечить из-за отсутствия железных дорог, высоких тарифов, отсутствия промышленных мощностей в быстрорастущем Донецком угольно-металлургическом бассейне. Количество в 23 кг чугуна на человека трагично тем, что этот показатель был таким низким, несмотря на ускоренное строительство железных дорог, требующих железных, а впоследствии стальных рельсов, паровозостроение, вагоностроение, строительство мостов, паровых двигателей, стальных кораблей, моторов для сельскохозяйственной техники и других предметов, требующих большого количества металла. Чрезвычайно низкий показатель в 1912 году, в самый пик «либерально-капиталистической» модели России, доказывает, насколько неэффективно было слепое копирование полезных либеральных идей и их бездарное применение в условиях России. Например, российскую железнодорожную манию, начавшуюся в 1870-м, задушили уже через 10 лет с приходом Сергея Витте, сторонника скупки частных железнодорожных компаний. Частному капиталу не дали обогатиться и в результате значительно увеличить количество железных дорог, а государственные деньги потратили на их выкуп вместо вложений в строительство необходимой инфраструктуры. В итоге железные дороги не были построены в количестве, достаточном для обеспечения конкурентоспособности новой индустриальной российской экономики. Потребление 23 кг чугуна в среднем на одного русского в год при 275 кг чугуна в среднем на одного американца показывает всю бездарность государственной идеологии. Что касается машиностроения, то здесь результаты были еще более плачевными. И хотя Струве, Мальцев и ряд других отечественных предпринимателей освоили паровозостроение благодаря развитию железных дорог и крупным государственным и частным заказам, автомобилестроение, тракторы, экскаваторы, мощные подъемные краны и другое оставалось для Российской империи такой же экзотикой, как радиотехника, электрические машины, приборостроение и тонкая химическая промышленность. В России работали заводы Siemens, Ericsson, Renault, производившие современные промышленные товары, но оборудование этих заводов было разработано и

92

произведено не в России. В царской России не было не только электротехнической и химической промышленной базы, адекватной задачам третьего технологического уклада, – не было и научной базы, которая обеспечивала бы соответствующее развитие экономики. Волновало ли это элиту царской России? Видимо, так же, как эти вопросы волнуют сегодняшнюю либерально-олигархическую элиту. Криволиберальная политика царской России не только полностью провалилась и подвела себя к катастрофе в 1917 году, но еще и полностью себя исчерпала. Она была уже не в состоянии ни отвернуть страну от катастрофы, ни вывести Россию из разрухи, чтобы быстро превратить ее в мощное современное и динамично развивающееся общество. Именно эту нишу и заполнила коммунистическая партия.

Четвертый технологический уклад. Нефть. 1920-1970 Ее величество нефть Четвертый технологический уклад, как и каждый предыдущий, установил очередной рекорд по созданию богатства. За 50 лет скачок в производительности способствовал пятикратному росту мирового богатства, с 2,8 до 13,8 трлн долларов. Ничего подобного мир не видел – за 50 лет мировое богатство выросло в 5 раз. Фундаментом четвертого технологического уклада стали моторизация, появление автомобилей, двигателя внутреннего сгорания и выход ее величества нефти на мировую сцену. Автомобильная промышленность, дизельные двигатели и тракторная промышленность, авиация и все поставщики в эти новые сектора производства – бензина для автомобилей и керосина для авиации, нефтехимия, отрасль синтетических материалов; автодорожная инфрастркутура, включая станции заправки и ремонта, аэропорты, массовое производство бытовых товаров и новая сервисная экономика – все это базировалось на нефтяной моторизации, ставшей основой четвертой технологической парадигмы. Все эти виды производства едва существовали в начале 1900 года, тогда как к 1970-м они составили от 35–40 % ВВП США[125], и в основе всего этого нового богатства стояло ключевое сырье четвертого уклада – ее величество нефть. 1920-70-е годы – это эпоха моторизации, эпоха нефти. Но эпоху эту правильнее было бы назвать эпохой конвейера, поскольку в основе всего периода лежала ключевая инновация Генри Форда по конвейерной сборке. Именно организационная технология конвейерной сборки способствовала кардинальному снижению цен на автомобили. А рост популярности легковых, грузовых автомобилей, тракторов, комбайнов и других видов транспорта способствовал быстрому росту производительности труда, но также требовал все больше и больше нефти. Переход от серийного к массовому конвейерному производству (mass production) позволил снизить цены на большое количество потребительских товаров, что в свою очередь привело к взрывному росту потребления и повышению нефтедобычи по всему миру. Страной-лидером четвертого технологического уклада опять стали США, которые за счет своего лидерства увеличили своего благосостояние в 5,8 раза! Ключевые научно-предпринимательские инициативы в области конвейерного производства автомобилей, масштабные разработки нефтедобычи, инновации в нефтепереработке и нефтехимии произошли именно в США, а затем уже распространились в Азии и континентальной Европе. Очевидно, что лидерство Америки во втором и третьем укладе дало стране огромные конкурентные преимущества в борьбе за четвертый уклад. Конвейерный способ производства автомобилей стал катализатором массового снижения цен на них. Последующая массовая моторизация бизнеса и домохозяйства сделала его доступным автотранспортом. Инновации в сфере нефтепереработки и нефтехимии создали предпосылки для цепной созидательной реакции большого количества новых бизнесов и обслуживающей инфраструктуры, включая заправки, автомобильные мастерские, производство резины, стекла,

93

нефтехимии, поиск новых месторождений и организацию нефтедобычи, создание машин для бурения, транспортировку и переработку нефти, увеличение производства различных видов металлов и сплавов для автотранспорта и машиностроения, обслуживающего металлургические предприятия, строительства дорог и всей дорожно-строительной техники, грузовиков, автобусов и большегрузного транспорта, появления такси, компаний по лизингу и аренде автомобилей, появления ресторанов и гостиниц вдоль ключевых транспортных артерий и так далее. Все это привело к увеличению эффективности и удобству транспортировки продуктов и услуг по всем секторам экономики, а также росту мобильности на рынке труда. В свою очередь это кардинально повысило ценность времени как одного из важнейших экономических ресурсов, стоимость которого постоянно недооценивается в каждую эпоху, но неуклонно растет из уклада в уклад. В цифрах вышеописанное способствовало необыкновенным темпам роста – за этот период экономика США выросла с 588 млрд GK$ до 3050 млрд GK$.

Богатство из-под земли История нефти началась с 1859 года, но лишь с 1920 года ее добыча и переработка превратилась в одну из крупнейших мировых индустрий. Потребовался целый ряд дополнительных изобретений и инноваций, чтобы человечество научилось эффективно расщеплять нефть и получать достаточно бензина хорошего качества по низкой цене в объемах, необходимых для массового использования автомобилей. В 1859 году технология бурения для добычи нефти была революционным прорывом того времени, до этого нефть копали. Технология бурения позволила получать нефть в огромных объемах. Одновременно технология производства керосина и технология осветительной лампы создали спрос на новый тип освещения. В то время еще не существовало автомобильного бензина, так что основной спрос на нефть был в области освещения. Первую нефтяную скважину методом бурения профинансировал нью-йоркский предприниматель-аптекарь Джордж Биссел, который смог привлечь финансирование от инвесторов из Провиденса и купить небольшой участок земли в дремучих и непроходимых лесах Пенсильвании. Руководить работами взяли отставного полковника Эдвина Дрейка. Двадцать восьмого августа 1859 года из скважины пошла нефть. Нефти было так много, что слухи об этом пошли по стране. С учетом того, что это был реально заброшенный и труднопроходимый уголок территории США, куда уже через 6 месяцев в поисках богатства приехало более 10 тысяч человек, а через два года там проживало более 200 тысяч рабочих, – это поистине впечатляющее капиталистическое чудо. В поисках богатства и славы эти люди начали бурить нефть, строить нефтяные вышки, нефтехранилища, фабрики по переработке, а также дороги, гостиницы, дома, рестораны, склады, железные дороги, объекты водного транспорта и трубопроводы. Это было потрясающим примером частной инициативы, основанной на капиталистической жадности, создавшей гигантскую новую отрасль экономики. Следует отметить, что в России первая скважина методом бурения была сделана еще в 1846 году – за 13 лет до пенсильванских событий – по предложению члена главного управления Закавказским краем Василия Николаевича Семенова. Но поскольку все недра принадлежали государству, рыночные механизмы не сработали, и частная инициатива не смогла создать чуда, аналогичного тому, что произошло в Пенсильвании 13 лет спустя. В своей книге «Нефть России. Прошлое, настоящее, будущее» Вагит Алекперов описывает предпринимателей, которые брали концессии у государства и вкладывали все свои сбережения в создание буровых и нефтяной инфраструктуры хранения, переработки и доставки. Но так как концессии выдавались на 10 лет, в итоге местные государственные бюрократы, по сути, «отжимали» работающий бизнес. А поскольку чиновники работать не умели, бизнес становился убыточным. Так пострадало большое количество патриотически настроенных предпринимателей.[126]

94

Основным конкурентом нефти на рынке были китовый жир и дешевый спирт, которые использовались для освещения. С самого своего рождения в США нефтяная отрасль получила государственную поддержку. Китовый жир был дорогим, и его доля составляла всего 10–15 % рынка освещения, основным конкурентом был дешевый спирт. С появлением керосина правительство США ввело дополнительные налоги на продажу алкоголя, что способствовало повышению его розничной цены в сравнении с керосином. Взрывной рост нефтедобычи методом бурения привел к обвалу цен на нефть и снижению цен на керосин [127] Джон Рокфеллер – самый известный, наверное, американский предприниматель, заработавший гигантский капитал на инвестициях в нефтедобычу и последующую консолидацию нефтепереработки и доставки. Используя картельные договоры с железнодорожными компаниями и жесткий контроль затрат, Рокфеллер сумел сконцентрировать огромный капитал, который он пустил на скупку предприятий нефтедобычи. Получив 50–60 % всей нефтедобычи, Рокфеллер стал скупать нефтепереработку. Скупка обычно начиналась с ценовой войны на определенном рынке и давления на продавца через договоры с железными дорогами или путем ограничений на поставку сырья. В результате к началу XX века его компания Standard Oil контролировала 80 % нефтяной промышленности США. Нефть была объектом жестокой конкуренции как между компаниями, так и между странами. Основную борьбу за рынки мирового освещения Европы и Азии вели США и Россия. В США бегемотом была Standard Oil Джона Рокфеллера, в России первенство делили братья Нобели и Ротшильды. Российские компании были более фрагментированы, с центром добычи в Баку, тогда как рынок США был монополизирован Standard Oil, которая сосредоточила в своих руках огромные ресурсы. Кстати, доля «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель» («БраНобель») в общей добыче Бакуне превышала 20 %, а к 1909-му упала до 13,6 96. С появлением электричества многие аналитики предрекали смерть нефтяной промышленности, ведь основой потребления нефти была необходимость в освещении.

Доля «БраНобель» в общей добыче нефти в бакинском районе[128]

95

Все изменилось с появлением технологий массовой сборки дешевых автомобилей. Именно тогда нефть стала источником энергии для машин, танков, авиации и судостроения. Основной технологией в этой трансформации стала технология нефтекрекинга. Человек, который представил первый коммерчески успешный метод крекинга [129] нефти, стал Уильям Бертон (William Burton), химик из Университета Джона Хопкинса. Его наняла компания Standard Oil для работы в корпоративной R&D-aa-боратории, где он мог на практике экспериментировать и систематически замерять эффективность различных уровней нагрева и давления в процессе переработки разных типов нефти. Инвестиции в лабораторию, в общем составлявшие 236 тыс. долларов, окупились в течение первого года работы нового завода по переработке нефти. Выданные 17 компаниям лицензии принесли Standard Oil of Indiana 20 млн долларов лицензионного дохода только за 1913 год. Это придало мощный стимул для инвестиций в R&D в области крекинга нефти, и с 1920-го по 1921-й было запатентовано девять новых методов крекинга. Технический прогресс в области крекинга в 1930-х годах сфокусировался в области каталитической технологии крекинга после изобретений французского исследователя Эжена Гудри (Eugene Houdry). Корпорация Houdry совместно с Sun Oil впервые запустила термокаталитическую обработку нефтяных фракций с целью получения высокооктанового бензина. Но переговоры о лицензировании со Standard Oil of New Jersey зашли в тупик из-за высокой объявленной цены. В 1938 году Standard Oil of New Jersey совместно c Shell BP, Texaco, немецкой IG Farben и другими создают консорциум с общими инвестициями в 30 млн долларов, который сосредотачивается на технологии каталитического крекинга с кипящим слоем, позволившей не только удешевить, но и повысить качество керосина. Повышение качества керосина было особенно критичным для развития авиационной промышленности. К 1956 году именно этот метод занимал более 50 % рынка нефтепереработки, тогда как процесс Houdry занимал лишь 10 %[130] Интенсивные и масштабные инвестиции в НИОКР[131] в области нефтепереработки позволили технологии достичь точки, когда крупные нефтяные компании могли удовлетворить значительное увеличение военного спроса на поставки бензина, дизельного топлива и авиационного керосина.

Автомобилестроение Автомобиль придумали в третьем укладе, но он оставался еще очень дорогим. В 1861 году немецкий изобретатель Николаус Отто (Nikolaus Otto) построил первый бензиновый двигатель внутреннего сгорания, к 1867 году он сделал ряд усовершенствований, создав первый четырехтактный атмосферный двигатель внутреннего сгорания. Более эффективную модель в 1892 году придумал немец Рудольф Дизель (Rudolf Diesel).

96

К началу XX века в мире были сотни компаний, собиравших автомобили по индивидуальным заказам. Суть производственного процесса была в штучном выпуске, или, в лучшем случае, выпуске небольшими сериями. Компании использовали ремесленные методы производства и высокоопытных специалистов, которые собирали один автомобиль целиком. В конце XIX века методика использования стандартных запчастей уже активно применялась в Британии и США в области машиностроения. Но это было больше похоже на гибрид стандартных и нестандартных частей. С 1908-го по 1914 год изобретатель-предприниматель Генри Форд придумывает и реализует идею полной стандартизации производства и налаживает конвейерную сборку автомобилей. Это позволяет ему значительно поднять производительность труда, снизить розничные цены на автомобили, сделав их доступными для среднего класса, и одновременно превращает его в самого богатого человека в мире 1920-30-х годов, в сегодняшних ценах его состояние того времени оценивают в 200 млрд долларов.[132] Генри Форд родился в 1863 году в США в семье фермеров-эмигрантов. В 16 лет он убежал из дома и отправился искать работу в Детройт, где начал свой трудовой путь с должности инженера-механика и постепенно поднимался по карьерной лестнице. В 1883 году (в самом начале предыдущего технологического уклада) он собрал свой первый автомобиль, затем стал совладельцем «Детройтской автомобильной компании», а в 1903 году основал собственную автокомпанию «Форд Мотор Компани». Генри Форд фокусируется на удалении всех нестандартных частей из модели Т. Кульминацией процесса стала постановка сборки на конвейерную линию и замена высококвалифицированных специалистов на работников, делающих одну и туже технологическую операцию за определенный временной промежуток, заложенный скоростью конвейера. Конвейерная сборка смогла работать только после того, как Форд внедрил целый ряд машин и прессов, которые могли резать, штамповать и обрабатывать детали стандартных размеров.[133] Как и всегда, технологические инновации влекли за собой организационные и управленческие. Количество автомобилей на 1000 человек, США[134]

В 1900 году из 4000 автомобилей в США доля автомобилей на паровых или электрических двигателях составляла более 75 %[135] Количество производителей, выпускающих автомобили методом штучной сборки, составляло 57 компаний. К 1917 году в США было зарегистрировано 3,5 миллиона автомобилей, в которых доля паровых и электрических машин составляла менее 2 %.

97

Сборка различных частей автомобиля, в минутах

Методы стандартизации и конвейерной сборки Генри Форда способствовали значительному снижению себестоимости производства и падению розничных цен для населения. Цена модели Т упала с $850 в 1908-м до $600 в 1913-м и $360 в 1916-м. Цена электроавтомобиля составляла $1800.[136] Для сравнения – средняя годовая зарплата работника сталелитейного предприятия в 1912 году составляла $630, работника железной дороги $662, городского священника $1092.[137] Конвейерная сборка способствовала значительному повышению производительности труда в сравнении с продвинутым серийным производством. Исследователи MIT сравнили количество времени, затраченного на сборку различных частей автомобиля[138]. Успех Форда способствовал внедрению конвейерных линий сборки на других предприятиях автомобильной промышленности. Некоторые из его конкурентов объединились в компанию General Motors (GM). Руководитель GM Альфред Слоун (Alfred Sloan) смог не только догнать, но и обогнать Ford Motors за счет расширения линейки автомобилей, усиления НИОКР и фокуса на нишевые и региональные рынки. Многие из ключевых сотрудников, не выдержав диктаторского стиля управления Форда, перешли на работу в General Motors. Исследовательская лаборатория GM совершила целый ряд открытий, которые до сих пор использует вся мировая автомобильная отрасль, такие как технологии выхлопных газов, которые соответствуют стандартам эмиссии СО2. Интересно отметить, что, по анализу MIT, большое количество неудачных инноваций и невозможность для GM внедрять радикальные инновации были связаны с отсутствием кризиса: «Отсутствие кризиса делало движение любых 20 инноваций от лаборатории до рынка очень медленным». Сотрудники MIT также делают выводы, что монополия трех крупных автомобильных компаний на рынке США привела к избыточной сдержанности в кардинальных нововведениях. Некоторые другие исследователи этого феномена, анализирующие другие секторы экономики, такие как производство велосипедов, телевизоров и микрочипов, делают вывод, что ранее радикальная производственная инновация приводила к появлению большого количества новых игроков и некоторого количества конкурирующих между собой стандартов или технических решений, в то время как новшества, касающиеся процесса и роста экономического масштаба приводят к появлению доминирующего стандарта или дизайна, снижению маржинальности (прибыли) и слияниям и банкротствам. Результатом становится олигополистическая структура отрасли. Компания The Boston Consulting Group вывела правило олигополизации[139] «трех игроков»: рост заканчивается устойчивой точкой равновесия, когда игрок № 1 в среднем в два раза больше игрока № 2, а игрок № 2 в два раза больше игрока № 3, который обычно специализируется на нишевых рынках. Схожая картина наблюдалась на автомобильном рынке 1950–1990 годов, когда GM контролировала 40 % рынка, Ford – 20 %, a Chrysler в 10 %, другие многочисленные зарубежные игроки контролировали остальные 30 % рынка сбыта.

98

Автомобили заезжают с востока Активное распространение конвейерной сборки и автомобильных технологий в Европе началось после второй мировой войны. План Маршалла и Программа по восстановлению Европы способствовали активному трансферту технологий из США в Западную Европу. Европейские и азиатские конкуренты не были простыми имитаторами технологий, они были активными изобретателями. Внедренные ими инновации включали технологии переднего привода, пятиступенчатую коробку передач, технологии впрыскивания топлива и так далее. Особенного успеха европейские и азиатские компании добились в различных нишевых рынках, таких как спортивные автомобили, малолитражные и дорогие автомобили. С ростом цен на нефть в 1970-х годах в США эти ниши стали основным рынком сбыта, и США превратились из экспортера автомобилей в импортера. Японская автомобильная промышленность является, пожалуй, уникальным примером взлета. Как и пример Генри Форда, «супервзлет» был основан на радикальном редизайне всего производственного процесса (just in time system)[140]. Начиная с Реставрации Мейдзи в 1868 году (Meiji Restoration, 明 治維 新 ) правительство страны провело целую серию реформ, сделавших Японию крупной индустриальной державой. С 1868 года правительство Японии начало стимулировать не просто перенос технологий, а процессы улучшения «импортируемых технологий» за счет инноваций. По сути, это была государственная политика стимулирования обратного инжиниринга, «reverse engineering», с целью как инкрементального улучшения продукта, так и улучшения процесса производства. Японские инженеры и менеджеры привыкли думать о дизайне продукта и о процессах как о едином целом, и о необходимости постоянных улучшений (just in time system). Навыки редизайна всего процесса целиком и необходимость постоянных улучшений были ключевым источником конкурентных преимуществ в таких секторах, как кораблестроение, сборка автомобилей и производство бытовой техники. Развитие автомобильной промышленности привело к росту не только нефтяной промышленности, но и целого ряда других секторов экономики. Автомобильные компании стали крупными покупателями железа, сплавов, стекла, текстиля, резины, алюминия, меди, цинка, никеля – их доля составляла от 20 до 30 %, а по некоторым секторам доходила до 70–80 % всего спроса в конкретной отрасли. Процент от общих закупок автомобильных компаний в ключевых сырьевых секторах экономики

99

Органическая химия Развитие инноваций в области молекулярной химии привело к появлению целого ряда синтетических материалов, которые заменили металлические и резиновые изделия. Переход химической промышленности от угля к нефти и инновациям в области нефтепереработки привел к появлению большого количества дешевого сырья и быстрому росту производства синтетических материалов и пластмассы для различных секторов экономики. Сначала синтетические материалы и пластик стали применять в военной промышленности, но в скором времени их оценили и в текстильной промышленности, упаковке продуктов питания, строительной отрасли. Новая быстрорастущая отрасль привела к необходимости появления новой индустрии машиностроения, такой как литье под давлением и производство методом экструзии, особенно для полимерных материалов.

Великая потребительская революция Хотя электричество и третий экономический уклад создали основы для появления и роста потребления товаров длительного использования, таких как бытовая техника, именно технологии массового производства и снижение цен позволили обеспечить взрывной рост этого сектора экономики в период четвертого технологического уклада. Инновации в области потребительского кредитования также способствовали появлению большого количества новых товаров и услуг, таких как холодильники, стиральные машины, плиты для готовки, швейные машины, пылесосы и так далее. Автомобиль стал первым таким продуктом. В середине 1930-х 50 % семей в США имели автомобиль. Массовые покупки холодильников, стиральных машин и других предметов бытовой техники в США и Европе начались в 1950-1960-е годы. За холодильниками, стиральными машинами и пылесосами появились микроволновые печи, посудомоечные машины, холодильные камеры, электрические резалки и автоматизированные инструменты для садоводства. Появление большого количества автоматизированной техники способствовало освобождению женщин от тягот домашнего труда и дало им возможность выйти на работу.

100

Владение бытовой техникой домохозяйствами в США в 1900–1970 годах (%)

В 1930 году работающих женщин старше 16 лет было 22 %, к 1950 году этот показатель составил 34 %, а к 1970-м поднялся до 42 %, увеличившись с 1930-го практически вдвое [141]

Наличие различных товаров длительного пользования по странам (%), 1960 год[142]

Технологии массового производства привели к снижению цен на большое количество предметов быта. Предыдущие технологические волны способствовали значительному увеличению количества таких товаров. Рост покупательной способности у значительно более широкой прослойки общества был беспрецедентным для истории предыдущих технологических укладов. Дешевые металл, хлопок и другие сырьевые товары вкупе с технологиями массового конвейерного производства позволили потребителям покупать чашки, ложки, стаканы, чайники, сковородки, матрасы, кровати, шкафы, шторы, большое количество одежды и обуви, сумки, бытовую химию, предметы гигиены и так далее. Другим неожиданным результатом потребительского бума стало ускоренное развитие сервисной экономики и рост числа рабочих мест в этом секторе. Индустрия путешествий, развлечений, образования, финансовых услуг, страхования, а также гостиницы, рестораны, супермаркеты и гипермаркеты росли как грибы после дождя, и именно эти новые секторы роста способствовали появлению новых рабочих мест для работников тяжелой промышленности в процессе роста производительности тяжелой промышленности первых трех технологических укладов.

101

Послевоенный период стал «золотым периодом» экономического роста, благосостояния и стандартов жизни. Массовое производство и развитие сервисной экономики сделало темпы роста ВВП на человека самыми высокими за всю историю человечества.

Кейнсианство Государственное регулирование в этот период можно охарактеризовать увеличением социальных затрат на малообеспеченных и крупными государственными инвестициями в энергетическую и транспортную инфраструктуру. И если социальные расходы были продолжением политики времен Великой депрессии, то крупные государственные инвестиции в инфраструктуру были основаны на широкой популярности экономической теории Джона Мейнарда Кейнса. Теория Кейнса была фундаментом экономического управления в США и Европе с 1945-го по 1970 год и способствовала сохранению американского лидерства в экономическом балансе сил. Основа кейнсианской экономики описана в книге Джона Кейнса в 1936 году, в самый разгар Великой депрессии и структурного кризиса перехода из третьего в четвертый технологический уклад. В книге «Общая теория занятости, процента и денег» (The General Theory of Employment, Interest and Money) Кейнс утверждал, что спрос на продукты и услуги, производимые предприятиями, волатилен, нестабилен и цикличен, что может дорого обходиться бизнесу и в итоге потребителю, на которого будут переложены издержки. В свою очередь, государство должно активно управлять экономикой через инструменты фискальной и монетарной политики. Фискальная политика – это более или менее бюджет расходов, а монетарная – это количество денег в системе через процентные ставки/управление количеством денег в системе, особенно в периоды нестабильности. Идеология Кейнса пропагандирует активное участие политики в управлении экономическими циклами, и данная идеология была фундаментом как выхода из кризиса после Великой депрессии, так и экономического управления после военного бума 1945–1973 годов. Модели Джона Кейнса отлично работали в период, когда центральные банки и государственные бюджеты основных развитых стран работали в асинхронном режиме с экономической статистикой. Этот период низкой инфляции и низкой безработицы иногда ассоциируется с результатами его экономической теории, но по существу характеризовался бурным развитием сервисной экономики и массового производства четвертого технологического уклада. Однако с 1973 года теория Кейнса перестала работать. Этот период коррелирует с началом структурного кризиса и дисбалансов роста четвертого технологического уклада, и становлением пятого. Продолжение контрцикличной экономической политики не приводило более к низкой безработице и снижению инфляции, а наоборот, влекло за собой рост безработицы и инфляции, что не укладывалось с общую теорию и шло вразрез с «кривой Филлипса» (Phillips Curve) [143]. Парадокс стагфляции означал необходимость применять одновременно как антирецессионные, так и антиинфляционные инструменты фискальной и монетарной политики. Данный парадокс привел к утрате доверия к теориям Кейнса и переходу политэкономистов к другим моделям.

Нацистское экономическое чудо Восстановление Германии из глубин депрессии в 1932 году было, пожалуй, самым эффективным примером данного периода вмешательства правительства в экономику, понимания необходимости ускоренного развития секторов четвертого технологического уклада с использованием уникальных финансовых технологий. Став канцлером Германии в январе 1933 года, Адольф Гитлер назначает главой центрального банка и министром экономики Ялмара Шахта. Первым же решением Шахт выделил 600 млн дойчмарок на строительство сети автомобильных дорог, которые позже назовут автобанами (Autobahnen). Несколькими днями позже он подписал программу государственного субсидирования и инвестиций в строительство массового жилья и фабрик в рамках национального плана территориального развития[144]

102

Ялмар Шахт совмещал в себе финансовые навыки, креативность и идеологическую приверженность возвращению германского могущества и военной мощи. Как и все банкиры, Шахт был фискальным консерватором и, боясь инфляции, пытался сдерживать военные расходы Гитлера и Геринга. В 1934 году, чтобы обойти Версальский договор, он учреждает компанию Metallurgische Forschung GmbH (Mefo), целью которой становится финансирование военных закупок. Компания получила гарантию центрального банка на оплату всех своих обязательств. А все поставщики товаров и услуг (в основном для военных целей) получали оплату в виде облигаций Mefo. Далее они могли принести их в центральный банк и получить наличные или оставить у себя на балансе и получать 4,5 % годовых в течение безлимитно-го срока держания. Схема была принята крупнейшими компаниями Германии, такими как Krupp, Siemens, AEG, Deutsche Bank, и скоро размеры финансирования составили 12 млрд дойчмарок. Большой объем рынка создал ликвидный вторичный рынок на эти бумаги и привлек розничных инвесторов. Некоторые историки утверждают, что быстрое восстановление Германии также связано с развитием автомобильной промышлености в 1933–1936 годах. Шахт и Гитлер понимали важность развития сети скоростных автомобильных дорог, а также поддержки национального производителя дешевых автомобилей. Volkswagen, или «народный автомобиль», был создан как государственная компания. В 1934 году Адольф Гитлер заказал создание народной машины самой базовой комплектации, способной перевозить двух взрослых и троих детей со скоростью 100 километров в час. Машина должна была быть доступной любому гражданину Третьего рейха с помощью накопительного плана. Стоимость машины должна была составлять 990 марок (на тот момент стоимость небольшого мотоцикла) при среднемесячной зарплате в 130 марок.[145] В конечном итоге ни одна частная инициатива не смогла предложить подобных условий, и Гитлер принял решение полностью финансировать строительство завода за счет государственных средств. Более 336 тысяч человек подписались на участие в плане финансирования, который был рассчитан на то, что человек в среднем должен откладывать 20 марок в месяц в течение пяти лет, чтобы купить личный автомобиль, и это составляло порядка 15 % ежемесячного дохода. Многие историки и специалисты считают вторую мировую войну войной моторизированной техники за доступ к нефти. Немецкие моторизированные части и танковые дивизии позволили использовать новые виды военной тактики – блицкриг. Особую гордость представлял танк Panzer IV, создание которого началось в 1935-м, а первый прототип был построен в 1937 году. Его массовое производство началось в 1940-м и было разделено между такими компаниями, как MAN, Daimler-Benz, Rheinmetall-Borsig и Krupp. Война также стала отличной демонстрацией важности стабильного доступа к крупным нефтяным месторождениям. Германия, имевшая доступ только к румынским месторождениям, была вынуждена выстраивать огромную инфраструктуру создания синтетического топлива. Разрушение этой критически важной инфраструктуры авиацией союзников привело к тому, что немцам стало нечем заправлять танки и самолеты.[146]

Очередной структурный кризис Нефтяной кризис 1973-го начался в октябре, когда члены ОПЕК во главе с монархией Саудовской Аравии объявили нефтяное эмбарго. Эмбарго было ответом на поддержку США Израиля во время Войны Судного дня (Yom Kippur War). К марту 1974 года цена на нефть увеличилась на 400 %, с 3 долларов до 12 долларов за баррель. В 1979 году революция в Иране спровоцировала новый виток роста цен, до 39,5 доллара. Шок от резкого роста цен привел к необходимости перехода многих потребителей с нефти на другие источники энергии. Семьдесят третий год был апогеем доли нефти в энергобалансе. И хотя потребление энергии продолжает расти, доля нефти в энергобалансе стабильно снижается. Шок от нефтяных кризисов 1973 и 1979 годов впервые привел общественность к осознанию лимитов роста действующего технологического уклада. Опубликованный в 1971 году доклад MIT «Пределы роста» (Limits to Growth) аргументировал сокращение темпов роста за счет

103

загрязнения окружающей среды многочисленными двигателями внутреннего сгорания, а также за счет сокращения невосполнимых ресурсов. Идея замещения нефти возобновляемыми источниками энергии получила широкое распространение именно в то время. А рост цен на бензин спровоцировал снижение продаж американских автомобильных гигантов и переход первенства к японским и европейским автомобильным корпорациям. Серия рабочих протестов захлестнула Детройт. Сначала экономисты-кейнсианцы из развитых стран считали, что продолжение антицикличной экономической политики быстро приведет все в порядок, но чуда не свершилось. Наоборот – модель перестала работать, а безработица и инфляция продолжали расти. Постепенно кризис структурной перестройки стал осознаваться. Появился даже термин «структурная безработица». Стало понятно, что причины кризиса не только в ОПЕК. Гипотеза о том, что технология и наука достигли потолка своего потенциала, стала всерьез обсуждаться в экономических и политических кругах. Созданная в 1961 году Организация экономического содействия и развития (OECD, ОЭСР) приступила к анализу этой гипотезы и в 1982-м выпустила отчет «Наука и технологии в новых экономических условиях» (Science and Technology in the New Economic Context), в рамках которого были опрошены сотни ведущих директоров центров НИОКР по всему миру и во всех секторах экономики. Практически все участники исследований были не согласны с тем, что производительность науки и технологий начала замедляться, или с тем, что они достигли потолка своего развития. Наоборот, все верили в то, что никогда ранее не было более интересного времени, обещавшего столько новых прорывов в таких отраслях, как био- и информационные технологии. Все сходились на том, что горизонты развития безграничны. В докладе были сделаны выводы, что происходившее в то время повсеместно снижение темпов производительности труда было связано с неспособностью частного сектора и правительств использовать новые результаты науки и технологий, а не в том, что наука достигла потолка своего потенциала. Предел роста был связан с конкретными группами промышленных и организационных технологий и необходимостью замены устаревших режимов регулирования и государственных институтов, эффект от которых выдохся. Развитие пятого технологического уклада и взрывной рост информационных технологий по всему миру отчетливо показали необходимость институциональных и регуляторных изменений во всем мире.

Результаты четвертого технологического уклада За 50 лет четвертый технологический уклад увеличил мировое богатство с 2,8 до 13,8 трлн GK$. Это в пять раз больше, чем все богатство, созданное человечеством за всю историю своего существования. Новые источники энергии, технологии передвижения, возникшие благодаря новым технологиям огранизации труда (конвейерная сборка), многократно подняли производительность труда. Среднемировое количество товаров и услуг на одного человека выросло с 1500 до 3700 GK$. Одновременно и население планеты выросло с 1,8 до 3,7 млрд. Четвертый технологический уклад, основанный на автомобилестроении и нефти, массовом производстве потребительских товаров, способствовал значительном отрыву США от других развитых стран. США вышли из четвертого технологического уклада в 6 раз более богатой страной. Население США выросло со 106 до 211 млн, а ВВП на душу населения утроился, с 5,5 тысячи до 15 тысяч долларов в ценах 1990 года. В итоге уровень благосостояния вырос в 6 раз. Другим удачным примером развития страны во время четвертой технологической волны оказалась Япония: ее население выросло с 51 до 108 млн, а ВВП на человека – с 1,7 тысячи до 9,7 тысячи GK$. В итоге экономика этой страны выросла в 12 раз. Но самый потрясающий пример развития в этот период показала социалистическая экономика СССР. Несмотря на многочисленные войны, население с 1920-го до 1970-го выросло с 156 до 249 млн человек, а ВВП на душу населения – с 545 до 5575 GK$. Понятно, что уровень 545 GK$ был в три раза ниже среднемирового уровня в 1500 GK$. Социалистическая

104

индустриализация, развитие автопрома и нефтяной промышленности создали предпосылки роста экономики СССР в 15 раз!

Четвертый технологический уклад в СССР. 1920–1970. С низкого старта Россия вошла в четвертый технологический уклад в крайне плачевном состоянии: ее четырехкратная технологическая отсталость привела к революции и насильственной смене власти. В итоге военного коммунизма производительность труда в среднем по экономике упала до 545 GK$ на человека, что было в три раза меньше тогдашнего среднемирового уровня. В пик могущества царской России уровень производства товаров и услуг на одного человека составлял 1400 GK$, в то время как аналогичный уровень в США составлял 5300 GK$. Иными словами, мы в среднем производили в 4 раза меньше продуктов и услуг на душу населения – такой огромный разрыв был связан с наличием технологий в США и их отсутствием в России. В тот период наша экономическая сила была в сравнительно крупном рынке сбыта продукции и территориальной и культурной близости к Европе. Очевидно, что средний показатель не отражает низкого уровня жизни обычных крестьян и малообеспеченной части общества, которая составляла более 80 % населения. Богатство было сконцентрировано в руках аристократической элиты и зарождавшегося класса промышленников-предпринимателей; самым богатым человеком России был Александр III, а впоследствии его сын Николай II. Несмотря на крайнюю бедность 80 % населения, состояние Николая II с учетом инфляции в ценах 2010 года оценивается в 300 млрд долларов.[147] Даже по результатам двух прошедших технологических революций и кратного роста мирового богатства – сделало бы такое состояние его сегодня самым богатым человеком мира? В итоге такой перекос жадности и невежества привел к рекам крови. Сравнение ВВП и населения в 1920 году

105

552[148] 1541[149] 1860[150]

Система капиталистического феодализма в царской России, бесспорно, способствовала кратному отставанию нашей экономики от мировых лидеров. Думаю, именно поэтому любые радикальные идеи, обещавшие догнать мировых лидеров, так хорошо воспринимались населением нашей страны, а социалистический эксперимент был как раз такой идеей. В итоге этого экономического эксперимента нашей стране удалось провести масштабную индустриализацию, мобилизовать огромные финансовые ресурсы на создание автопрома, авиационной, тракторной промышленности. А разработка сложнейших западносибирских нефтяных месторождений была бы просто невообразима в системе капиталистического феодализма. Крупнейшей идеологической ошибкой социализма был запрет на предпринимательство, что означало отсутствие веры правительства в частную инициативу собственного народа! Во время смены эпохи в 1970 году коммунистическая партия Китая, осознав эту ошибку, вовремя сменила курс на так называемый «рыночный социализм». Экономика СССР осталась медленно прогнивать под грузом неэффективной государственной бюрократии. Ахиллесовой пятой социалистической экономики стала негативная производительность труда, а о ее причинах я подробно расскажу ниже.

Советский экономический эксперимент Первая мировая война стала для Российской империи катастрофой. Император как самый богатый человек мира, его элита и система, которую они построили, изжили себя. Система цеплялась за власть, но была неспособна улучшать жизнь простого народа, как не была способна и вывести русский народ из постоянного кризиса и технологического отставания. Император и его элита держались за счет громадной территории и огромного количества поданных полурабов, 165 млн человек – это более 10 % населения мира.[151] Для сравнения: это то же самое, как если бы сегодня Россию населяли 750 млн человек. Очевидно, что мы были бы интересны для любой страны как рынок сбыта. Но Российская империя ничего не давала миру с экономической точки зрения. Да, у нас были знаменитые ученые, но у нас не было ученых-предпринимателей, которые были бы в состоянии побеждать в конкуренции с мировыми лидерами. Даже в экономической науке мы занимались копированием и репли-цированием устаревших моделей, но ничего нового и оригинального мы не предложили. Империя изжила себя как кусок мусора, просто сгнила изнутри, несмотря на все свое пафосное могущество и богатство элиты. На смену ей пришла новая мощная экспериментальная идеология. Огромная европейская страна с поразительно низким уровнем жизни: в среднем в четыре раза более бедная, чем США и Британия, и в два с половиной раза беднее Франции и Германии, начала усиленно искать решение. И нашла его в экспериментальной идеологии коммунизма. И хотя коммунизм так и не случился, социализм в лице Союза Советских Социалистических Республик мы создали. В чем заключалась суть эксперимента? Экономическая суть заключалась в распределении ресурсов. Все факторы производства национализировались и переходили в управление государства. Правительство в лице Госплана определяло все, что нужно для развития экономики. Социализм имел целый ряд как мощных преимуществ, так и серьезных недостатков. Преимущества социалистической экономики: • обеспечила превалирование роли труда над капиталом;

106

• способствовала мобилизации огромных объемов инвестиционного капитала (кратно больше любых самых эффективных капиталистических экономик); • была способна направить значительные ресурсы в экономически убыточные, но критически важные стратегические секторы будущих технологических укладов, например в космос. Недостатки социалистической экономики: • ни во что не ставилась роль предпринимателей, более того, такая деятельность была законодательно запрещена; • крайне низкая производительность труда, несмотря на гигантские инвестиции в НИОКР и НИИ; открытия делались, но внедрить их в экономику с целью повышения производительности было практически невозможно; • дефицит некоторых видов товаров, а также низкое качество произведенной продукции и отсутствие альтернативы.

Катастрофа военного коммунизма Если сравнивать четырехкратную экономическую отсталость царской России от США, то смена элит, приход коммунистической партии к власти и последующая Гражданская война сделали этот разрыв десятикратным. А внедрение военного коммунизма с 1917-го по 1921-й было полной катастрофой для экономики. ВВП на душу населения упал до 540–575 долларов в год в ценах 1990 года и держался на этом уровне три года (1919–1921). Экспериментаторы, внедрявшие военный коммунизм, сделали и без того плохую жизнь еще более отвратительной. Для более глубокого понимания ситуации имеет смысл сравнить уровень жизни в России с другими странами. ВВП на человека в 1921 году (GK$)

ВВП на человека[152]

107

Военный коммунизм – это название внутренней политики советского государства. Ее характерными чертами стали крайне жесткая централизация управления экономикой, национализация крупной и мелкой промышленности, государственная монополия на многие продукты сельского хозяйства, запрет частной торговли, свертывание товарно-денежных отношений, уравниловка, милитаризация труда и продразверстка, которую при нэпе заменили продналогом. Такая политика соответствовала принципам, на которых должно было возникнуть коммунистическое общество, которое, однако, упрямо не хотело возникать. В итоге даже коммунистические лидеры признали полный провал этой политики.

Сравнение уровня ВВП[153]

108

Военный коммунизм всего за три года отбросил страну на уровень средней колониальной латиноамериканской страны 1820 года. Уровень жизни в России по результатам военного коммунизма находился ниже уровня Таиланда, Иордании, Египта, Марокко, Ирака 1820-х.

Предприниматели спасают экономику Понятно, что это видели и осознавали лидеры коммунистической революции В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий, которые в 1921 году резко свернули с рельсов строительства социализма и пошли на уступки капитализму. Нужно отметить, что основным идеологом новой экономической политики (нэпа) был экономист Николай Бухарин. Нэп был утвержден 14 марта 1921 года X съездом Российской коммунистической партии и сменил доктрину «военного коммунизма», которая привела Россию к экономической катастрофе. Нэп шел вразрез коммунистичекой идеологии – разрешались предпринимательская инициатива, рыночное распределение ресурсов на основе свободного ценообразования, нэп базировался на частной собственности как вознаграждении за созидательный труд. Одновременно нэп предполагал укрепление народного хозяйства через создание крупных государственных трестов и синдикатов во всех секторах отечественной экономики. Экономический эффект от гибридной модели капитализма и социализма был достаточно быстрым. Из-за глубокого спада по результатам военного коммунизма свободный рынок быстро вернул экономику к уровню ВВП на человека в предвоенные годы. Но так как мир не стоял на месте, и несмотря на то, что сравнительный уровень жизни в советской стране вырос в два раза и достиг 20 % от уровня США, – это было меньше, чем в 1913 году, когда наш аналогичный показатель составлял 27 % к уровню США.

ВВП на человека в России и США. 1913–1929 годы (GK$)

109

Вообще, нэп – это удивительный пример стойкости и предпринимательской инициативы русского народа. Даже несмотря на катастрофическую отсталость, отброшенная в каменный век страна всего за несколько лет частной предпринимательской инициативы добилась уникальных экономических результатов. В условиях отсутствия внешних источников финансирования в 1920-е годы удалось восстановить экономику с помощью внутренних источников накопления, перейти к расширенному воспроизводству и накормить страну. Последнее обстоятельство историки почему-то обходят стороной. Между тем в 1927–1928 годах показатели потребления стали выше, чем в дореволюционной России: горожане потребляли свыше 41 килограмма мяса в год (жители деревни – 22,6) при среднедушевом потреблении в 1913 году, равном 29 килограммам. Население было обеспечено хлебом (примерно 180 кг зерна на одного человека в городе и 220 кг в деревне), молоком, крупой, растительным маслом. В 1921 году был отменен закон о всеобщей трудовой повинности, что позволило людям заниматься предпринимательством. Полки магазинов стали быстро наполняться продуктами питания и самыми разнообразными товарами. К 1924 году уже 17 самостоятельных российских банков предлагали различные формы кредитования.

110

Это дало дополнительный толчок развитию промышленности и сельского хозяйства: любой гражданин, достигший 16 лет, мог получить лицензию на аренду зданий и помещений, средств транспорта, производственного оборудования, на торговлю любыми предметами или продуктами, открытие предприятий бытового обслуживания, кафе, магазинов, ресторанов. Главное условие – своевременная уплата налогов и неучастие в противозаконных торговых, финансовых и прочих операциях. Другим достижением нэпа является возрождение товарных бирж, стимулировавших торговый оборот и способствовавших установлению равновесных цен. Особо нужно сказать об успехе в 1922–1924 годах финансовой реформы, которую провел 34-летний Григорий Сокольников. Опыт этой удивительной по быстроте и эффективности сложнейшей реформы до сих пор плохо изучен. Представьте, что в стране фактически не было денег (их носили мешками и даже называли не «деньги», а «совзнаки») – на 1 июля 1921 года их было напечатано на астрономическую сумму, 2,346 трлн рублей. «Если у нас возле часовни на стене написано „Религия – опиум для народа“, то я бы предложил возле ВСНХ повесить вывеску „Эмиссия – опиум для народного хозяйства“», – говорил Григорий Сокольников. Во время своего пребывания на посту наркома СССР Сокольников ввел в обращение твердую валюту – червонец, приравненный к 10-рублевой золотой монете царской чеканки и обеспеченной на 25 % своей стоимости золотом, другими драгоценными металлами и иностранной валютой, и на 75 % – легко реализуемыми товарами и краткосрочными обязательствами. При Сокольникове была создана система банковских учреждений во главе с Государственным банком, начали проводиться государственные краткосрочные и долгосрочные займы, ликвидировано натуральное налогообложение и создана система денежных налогов и доходов, созданы Госстрах и государственные трудовые сберкассы, разделены государственный и местные бюджеты, выработаны нормы советского бюджетного права, введены финансовая дисциплина и отчетность. Таким образом, в СССР была создана нормальная финансовая система. Сокольников рассматривал советскую экономику как часть мирового хозяйства. Полагал, что «экономический и финансовый подъем Советской России возможен в короткий срок, только если она сумеет хозяйственно примкнуть к мировому рынку и опереться на широкую базу сравнительно примитивного товарного хозяйства в России». В годы нэпа деревня развивалась быстрее, чем требующая больших капиталовложений промышленность, и наступил момент, когда промышленность не смогла обеспечить крестьянство достаточным количеством дешевых и качественных товаров, что привело к снижению количества хлеба, поставляемого из деревни. Григорий Зиновьев и Лев Каменев выступили с резкой критикой программы Бухарина, которая, по их мнению, приводит к усилению кулака, виновного в провале плана хлебозаготовок.

Истребление крестьянства Однако конец нэпу пришел быстро. Хлеб, как нефть сегодня, был ключевым стратегически важным товаром нового правительства, использовался для снабжения армии и для продаж на экспорт с целью получения зарубежной валюты на нужды форсированной модернизации. В ноябре 1927 года поставки хлеба государству резко сократились, в декабре положение стало катастрофическим. Партия была захвачена врасплох. В январе, несмотря на хороший урожай, крестьяне поставили только 300 млн пудов зерна (вместо 430 млн, как в предыдущем году). Экспортировать было нечего. Страна оказалась без валюты, необходимой для индустриализации. Возникла угроза продовольственному снабжению городов. Дефицит промтоваров, неразбериха на пунктах сдачи зерна, слухи о начале войны, распространявшиеся в деревнях, – все эти факторы позволили Сталину заявить, что в стране происходит крестьянский бунт. Для выхода из кризиса Иосиф Сталин прибегал к срочным мерам, напоминающим продразверстку времен Гражданской войны. Сам Сталин отправился в Сибирь, другие

111

руководители разъехались по основным хлебозаготовительным регионам. Партия отправила в деревню «оперуполномоченных» и «рабочие отряды» – всего более 30 тысяч коммунистов. Им было поручено провести чистки в ненадежных сельсоветах, найти спрятанные излишки с помощью бедняков (они получали 25 % от изъятого зерна). По статье 107 Уголовного кодекса, каравшей любое действие, «способствующее поднятию цен», лишением свободы сроком до трех лет, было закрыто большинство рынков, отправлены за решетку десятки тысяч предпринимателей. Изъятие излишков и репрессии усугубили кризис, и в следующем году крестьяне уменьшили посевные площади. Хлебозаготовительный кризис зимы 1927–1928 годов сыграл решающую роль в последующих событиях. Сталин сделал ряд важных выводов, изложенных в его многочисленных выступлениях того времени. Было решено сместить акцент с «кооперации» на социалистическую опору в деревнях посредством создания советских колхозов-гигантов (коллективизация) и массовой моторизации сельского хозяйства за счет учреждения большого количества машинно-тракторных станций. Это, по расчетам Сталина, должно было содействовать увеличению производства хлеба на Уз. Летом 1928 года Сталин уже не верил в нэп, начала набирать силу политическая борьба с «правой оппозицией». Урожаи 1928-го и 1929 года были все хуже и хуже. В итоге 30 января 1930 года выходит закон «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», на основании этого положения ОГПУ начинает массовые репрессии. Всего за 1930–1931 годы было отправлено на спецпоселения 1803392 человека. Сотни тысяч людей умерли в ссылке. Эти действия властей привели к массовому сопротивлению крестьян, в одном лишь 1930 году зафиксировано более 6500 бунтов (это 17 бунтов в день). Итогом еще более сильного закручивания гаек стал голод 1932 года, поразивший ряд регионов Украины, Белоруссии, Поволжья, Кубани, Урала, Западной Сибири и Казахстана. Всего в СССР в этот период от голода умерло, по разным оценкам, от 4 до 8 миллионов человек. В электронной версии энциклопедии Британника приводится диапазон от 6 до 8 миллионов [154] Энциклопедия Брокгауза и Ефрона дает оценку в 4–7 миллионов.[155] Больше всего в период «Большого голода» пострадала Украина. Последние данные о точном количестве погибших на ее территории – 3 миллиона 941 тысяча человек – легли в обвинительную часть приговора Апелляционного суда города Киева от 13 января 2010 года по делу в отношении организаторов массового голода 1932–1933 годов в Украинской ССР. Голод 1932–1933 годов называют самым страшным злодеянием Сталина, при этом пострадали те самые простые труженики, ради которых создавался социалистический эксперимент, проводимый коммунистической партией во главе со Сталиным. В соответствии с доктриной «первоначального накопления социалистического капитала», выдвинутой экономистом того времени Евгением Преображенским, деревня превратилась в резервуар для выкачивания средств и рабочей силы для финансирования будущей индустриализации. Как вы увидите далее, эти слова максимально точно отражают суть будущей экономической политики индустриализации, проведенной Сталиным.

Рождение российского автопрома Катализатором изменений технологического уклада в период 1920–1970 годов стал новый высокоэффективный способ производства автомобилей. Удешевление автомобиля способствовало значительному росту спроса и привело в движение все технологическое цунами, смывшее старую инфраструктуру и создавшее новую. Как уже говорилось, большинство автомобилей в конце XIX – начале XX века делали на заказ, в процессе ручной сборки. Один из первых российских автомобилей был впервые продемонстрирован на Нижегородской ярмарке в 1896 году Яковлевым и Фрезе. Этот автомобиль представлял собой модернизированную карету на паровом двигателе. Русско-Балтийский вагонный завод («Руссо-Балт»), а также завод Пузырева в Санкт-Петербурге в числе первых начали собирать легковые автомобили из импортных деталей. Главным конструктором автомобильного отдела «Руссо-Балта» стал приглашенный 26-летний Жюльен Поттера (Julien Potterat), до этого работавший на бельгийского автопроизводителя Fondu. В 1916 году завод переносят в московский район Фили, впоследствии это предприятие было преобразовано в Государственный космический научно-производственный центр имени М. В.

112

Хруничева. За 7 лет работы компания «Руссо-Балт» выпустила около 500 автомобилей: это была масштабная сборка на заказ. Автомобили этой марки были известны всему миру благодаря своим победам в престижных соревнованиях, таких как забег Санкт-Петербург – Монте-Карло. Следует отметить, что автопарк Николая II насчитывал 58 автомобилей различных марок, однако, по слухам, царь предпочитал «Руссо-Балту» другие марки. Первые серьезные усилия по созданию национального автомобилестроения (как, собственно говоря, и химического) царское правительство предприняло в разгар первой мировой войны. В 1916 году были выделены казенные средства для строительства автомобильных заводов АМО в Москве и завода Лебедева в Ярославле. Но в связи с революцией 1917 года ни один завод не был достроен, АМО достроили на 90 %, а Ярославский – на 60 %. Впоследствии АМО превратился в ЗИЛ, а завод Лебедева в Ярославский моторный завод. Датой рождения российского автопрома можно смело назвать 1924 год, когда завод АМО (будущий ЗИС и ЗИЛ) выпустил первый советский грузовик – автомобиль АМО-Ф-15, а серийное неконвейерное производство наладили в 1925 году по дореволюционным чертежам. У СССР в это время не было ни денег, ни возможности наладить производство более современного автомобиля. Грузовик был оснащен двигателем 35 л. с. и мог перевозить до 1,5 т. Производство автомобиля продолжалось до 1931 года. Себестоимость изготавливавшегося кустарными методами АМО-Ф-15 была непомерно велика – 8500 рублей в 1927–1928 годах, в то время как автомобиль Ford в агрегатах[156] с доставкой в страну стоил 800–900 рублей.[157] Политика нэпа, свободная рыночная экономика новой Советской России была не в состоянии создать конкурентоспособную автомобильную промышленность, и уж тем более обеспечить деревню новым видом «лошадиных сил» в виде тракторов и современной сельскохозяйственной техники.

СССР начинает торговлю с США В мае 1924 года в США была зарегистрирована корпорация «Амторг», которая считалась американской, но принадлежала СССР и выполняла функцию торгового представительства. Первоначальная цель создания этой структуры заключалась в организации сбыта сырья из СССР и получении твердой валюты для нужд индустриализации. Но практически сразу «Амторг» стал не только получать валюту с продаж, но и скупать на эту валюту товары для потребления, товары для «реинжиниринга» и технологии для строительства под ключ современных заводов в России. Формально основным держателем акций являлся Внешторгбанк. С 1924 года «Амторг» издавал ежемесячный научно-технический журнал «Американская техника и промышленность», который распространялся по советским предприятиям и научным учреждениям. В 1929-1930-м «Амторг» заключил более 1700 контрактов на поставку американских товаров и технологий в СССР на сумму 94,5 млн долларов (или 1,4 млрд долларов в сегодняшних ценах).[158] «Амторг» занимал более 50 % в торговле между СССР и США, 35 % проходило через схожую организацию «Всероссийский текстильный синдикат», а остальное через «Центросоюз-Америка», «Сельскосоюз-Америка» и другие. В годы Великой депрессии «Амторг» объявил о наличии в СССР около 12 тысяч вакантных рабочих мест в различных отраслях промышленности. Одновременно в ряде леволиберальных периодических изданий США были опубликованы рекламные объявления, подобные тому, которое появилось в журнале «Нэйшн»: «Интеллектуалы, работники социальных служб, мужчины и женщины, имеющие специальность, от чистого сердца приглашаются в Россию… страну, в которой проводится величайший в мире эксперимент, страну с созвездием живописных народов, чудесной природой, восхитительной архитектурой и экзотическими [159] цивилизациями». США долго не признавали СССР, формальной причиной явился отказ от выплаты долгов царского правительства. Но торговать американцы с нами хотели, уж очень обширен был рынок, и терять его не хотелось. При этом Госдеп США зорко следил за поставками техники военного назначения. Поэтому станки и инструменты закупали открыто, а приборы для военной авиации,

113

образцы различного оборудования, авиамоторы и детали к ним приобретали через посредников в небольших количествах. Объем закупок постоянно рос, готовились все более крупные контракты. Одним из таких контрактов стал лицензионный договор с компаний AutoCar о реконструкции ЗИЛа. Именно под управлением инженеров AutoCar ЗИЛ был полностью перестроен, и запущен первый в СССР автомобильный конвейер. После второй модернизации завода теми же инженерами AutoCar в 1933 году завод начинает производить до 60 грузовых машин ЗИС-5 в день (более 21 тысячи грузовых машин в год). Грузовики ЗИС-5 и ЗИС-6 были копиями американских грузовиков компании AutoCar. Собственные конструкторские разработки ЗИЛ начал делать лишь в 1954 году, когда на заводе было создано специальное конструкторское бюро, которое возглавил Виталий Грачев. Для локализации производства запчастей начинается активное лицензирование технологий сборки карбюраторов, производства автопокрышек и других элементов. В 1932 году в Самаре компанией Holley Carburetors С° (Детройт, штат Мичиган) был построен карбюраторный моторный завод. Ярославский завод автопокрышек был построен по типу завода автопокрышек Seiberling в Акроне, штат Огайо. Тридцать первого мая 1929 года «Амторг» подписал один из своих крупнейших контрактов. Генри Форд и Ford Corporation подписали контрактные обязательства строительства в СССР крупного «завода под ключ», этим заводом стал Горьковский автомобильный завод в Нижнем Новгороде (ныне называемый ГАЗ). Американские инженеры руководили строительством завода. И уже 17 апреля 1935 года с конвейера завода сошел стотысячный автомобиль! Это был легковой ГАЗ-А. Таким образом, ГАЗ оказался первым автомобилестроительным предприятием в стране, выпустившим 100000 автомобилей. ГАЗ продолжал получать техническую поддержку от Ford Motor до 1935 года, когда действие договора было досрочно прекращено по обоюдному согласию сторон. При этом конструкторский отдел ГАЗ продолжал наращивать темпы: в 1937 году выходит модель ГАЗ грузоподъемностью 500 кг, в 1939-м выходит седан с 6-цилиндровым двигателем, в 1940-м – полноприводная модель, в 1941-м – джип-внедорожник. Поскольку 1929 год стал началом в США Великой депрессии, то он стал максимально удачным для подписания договоров о передаче технологий, ведь американские компании цеплялись за любую возможность продажи продуктов, услуг или технологий, главное, чтобы им платили в твердой валюте. Работа «Амторга» в 1924–1933 годах была чрезвычайно продуктивной, но с 1933 года Госдепартамент США значительно ограничил возможности советской компании, а большинство заключенных контрактов были расторгнуты. Но что удалось сделать за этот небольшой период? Одним из достижений было соглашение между компанией General Electric и «Амторгом», в соответствии с которым предоставлялся долгосрочный кредит (на 6 лет) на покупку электрического оборудования на общую сумму 26 млн долларов США. В связи с этим General Electric создала техническое бюро в Москве для сопровождения контрактов компании. Первые пять электрогенераторов для Днепрогэса были произведены General Electric, установку оборудования осуществляли американские специалисты компании. Другое соглашение, подписанное корпорацией Radio Corporation of America и Советским электротехническим трестом, предоставляло возможность обмена патентами и информацией в сфере радиотехники и технической помощи со стороны Radio Corporation of America. Американская корпорация Clearing Mach Corp. спроектировала и поставила конструктивные части для Магнитогорского металлургического завода, включая восемь самых больших печей. На протяжении первой пятилетки было построено 1500 промышленных предприятий, среди которых – авиационный завод и новые тракторные и автомобильные заводы. Для строительства тракторных заводов было мобилизовано 80 американских компаний. А строительством руководили инженеры из США и Великобритании. Во время войны 34 % все грузовиков, производимых в Советском Союзе, были изготовлены на заводе им. Молотова № 1 в Горьком; и грузовики ГАЗ-М, произведенные на этом заводе, были точной копией грузовиков Ford образца 1934 года. За годы второй мировой войны ГАЗ выпустил: 176 тысяч автомобилей, 12 тысяч танков, 9 тысяч самоходных установок, 24 тысячи минометов, 232 тысячи автомобильных моторов, 30

114

тысяч снарядов для ракетной установки «катюша».[160] В результате успешного строительства автомобильных заводов и быстрого освоения технологии конвейерного производства автомобильные заводы СССР уже в 1932 году выпустили более 25 тысяч автомобилей. В докладе на пленуме ЦК в январе 1933 года Сталин, подводя итоги первой пятилетки, сказал: «У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь». В 1937 году уже было выпущено более 200 тысяч автомобилей, и по выпуску грузовых автомобилей СССР вышел на второе место в мире и на первое место в Европе, обогнав Англию, Францию и Германию. В послевоенный период планы правительства предусматривали довести выпуск автомобилей к 1950 году до 500 тысяч штук[161]. В следующей пятилетке было предусмотрено увеличение автомобильных перевозок к 1955 году на 80–85 % по сравнению с 1950 годом.

Пиратство или инновации? С середины 1960-х годов советское автомобилестроение создавалось с прицелом на экспорт, поэтому все разработки проходили патентную экспертизу на предмет нарушения авторских прав. Но до этого отечественные конструкторы без особого стеснения повторяли дизайн успешных зарубежных моделей, а также заимствовали отдельные узлы и агрегаты. Порой копии создавались бездумно, и инженеры не до конца понимали смысл тех или иных решений. По тому же пути промышленного развития сегодня идет китайский автопром. К таким автомобилям можно причислить появившиеся в годы Великой Отечественной войны «советские Виллисы» – ГАЗ-64 и ГАЗ-67. За образец был взят американский внедорожник Bantam BRC40, на основе которого создавался и легендарный Willys МВ. Нарком тяжелого машиностроения Вячеслав Александрович Малышев распорядился копировать заокеанский образец настолько скрупулезно, что мосты, изначально взятые от ГАЗ-61, пришлось специально укорачивать, чтобы колея советского джипа совпала с колеей «Бантама». Это, кстати, не давало никакого выигрыша в проходимости, а лишь усложнило разработку. Впоследствии, создавая ГАЗ-67, колею все-таки расширят. Легенда гласит, что лимузин ЗИС-110, запущенный в производство в 1945 году, был очень похож на американский Packard, потому что Сталин был поклонником этой марки. Историки автопрома впоследствии утверждали, что внешние кузовные панели не были точной копией – скорее дизайн создавался «по мотивам». Про «Москвич-400-420», появившийся в 1946 году, известно, что он являлся фактически копией Opel Kadett образца 1930-х годов. Единственный пример, когда советские конструкторы сами стали жертвой плагиаторов, это «Победа». Как известно, она явилась родоначальницей новой тенденции в автодизайне, которой последовали несколько европейских и американских производителей. Советская пресса клеймила английский Standard Vanguard за схожесть внешнего вида. Однако про «Победу» тоже не скажешь, что это была полностью оригинальная разработка. Превознося эту модель, журналисты деликатно умалчивали о том, что ее передняя подвеска была почти точной копией узлов Opel Kapitan. Сложно не заметить, что «горбатый» «запорожец» ЗАЗ-965 своими характерными круглыми формами и компоновкой повторял Fiat 600. А последовавший за ним «ушастый» ЗАЗ-966 невероятно напоминает немецкую малолитражку NSU Prinz IV. Однако надо отдать должное советским инженерам: они понимали, что осмысленное копирование рано или поздно должно превратиться в творческий процесс, и это даст импульс развитию своей инженерной школы. В общественно-политической жизни страны 1970-е годы считаются эпохой застоя, а для советского автопрома это был, напротив, «золотой век». История вазовской «копейки» и последовавшая эволюция всего семейства тольяттинских автомобилей является примером того, как чужие идеи получили развитие на новой почве, и для страны это был настоящий индустриальный прорыв. Правда, случаи нелицензионного копирования происходили и позднее. При разработке «Москвича-2141» в качестве прообраза был выбран французский автомобиль Simca 1307/1308,

115

созданный европейским подразделением «Крайслера» и заслуживший в Европе титул «автомобиль 1976 года». Один из руководителей группы дизайнеров Игорь Зайцев вспоминал, что отечественные инженеры были оскорблены и унижены тем, что высокие чины из Минавтопрома приказали взять не просто идею, а примитивно скопировать автомобиль вплоть до «железа». Но приказ пришлось выполнять. Было закуплено несколько экземпляров французской модели. У одного отрезали переднюю часть, чтобы на его основе построить макет-агрегатоноситель. Другой разобрали, чтобы копировать узлы и агрегаты. Кузов отдали отечественным дизайнерам, чтобы прямо поверх него «лепить» стиль будущего «москвича». По технической части автомобиль копировал некоторые характерные решения Audi 100. Ориентация на развитие своих разработок не помешала создателям «Таврии» скопировать основные сечения кузова Ford Fiesta. Также Lada Kalina вполне открыто разрабатывалась «по мотивам» Opel Corsa образца 1990-х годов. Если в других странах автопроизводители подворовывали идеи друг у друга втихаря, то компании из КНР грабят мировой автопром открыто и нагло. Иски правообладателей в КНР остаются без удовлетворения, а власти негласно (а порой и гласно) демонстрируют: если иностранные компании не хотят быть изгнанными с такого выгодного для себя рынка, как Китай, то свои претензии им стоит держать при себе. Самым громким судебным процессом над китайскими автопиратами по сей день остается иск, поданный GM в 2003 году по поводу Chery ОО. То, что дизайн и конструкция Daewoo Matiz были украдены, едва ли вызывало у кого-то сомнения: китайская и корейская модели даже имели взаимозаменяемые детали. Тем не менее Chery удалось избежать наказания благодаря вмешательству в процесс крупных китайских госчиновников, и в конце 2005 года с американцами было подписано мировое соглашение.

Импорт нефтяных технологий В 1917–1930 годах в Советском Союзе были построены 19 нефтеперерабатывающих заводов, и только на одном из них стояло советское оборудование, после критики которого новым поставщиком крекинг-установок для СССР стала американская компания Winkler-Koch, которая в период с 1930-го по 1932 год поставила около 15 установок. Standard Oil С° еще в 1921 году построила в России один из первых нефтеперерабатывающих заводов. А в 1928 году компания запустила керосиновый завод по концессионному соглашению. Весной 1928 года было объявлено о различных контрактах компаний Standard Oil Company of New York и Vacuum Oil Company на ежегодную закупку этими компаниями советских нефтепродуктов на общую сумму 10 млн долларов. Я уже ранее упоминал о суперсовременных для того периода технологиях крекинга нефти. Иван Стрижов, руководивший нефтеразведкой в компании «Нобель», а при СССР ставший председателем Научно-технического совета нефтяной промышленности ВСНХ СССР, рекомендовал американские системы Jenkins для нефтепереработки. И уже в 1930 году эти установки были запущены в Батуми (сейчас – Грузия). Куровню нефтедобычи 1916 года СССР вернулся в 1927 году (тогда было добыто 10 млн т нефти), в 1931 году было добыто более 22 млн т, а в 1940-м – свыше 31 млн т. Это неплохие показатели, но стоит учесть, что советское руководство было ими недовольно, поскольку планы регулярно срывались. Серьезное техническое содействие советской нефтяной отрасли оказала американская корпорация International Barnsdall Corporation, имевшая в 1920-е годы концессию и подряд на бурение в Баку, а также машиностроительная компания Lucey Manufacturing. В Советской России фирму называли «Люся»: она поставляла новейшее буровое оборудование, электродвигатели, тонны спецсталей, насосы и другую спецтехнику. Постепенно по американской лицензии в 1920-е годы было начато и собственное производство насосов, буров и других видов техники для нефтепромыслов, в том числе и на Сормовском механическом заводе. Вся советская нефтепереработка в 1920-1930-е также была полностью завезена из-за океана: в СССР на уже имевшихся и новых предприятиях строились крекинг-заводы американской фирмы Winkler-Koch, и эта технология оставалась в стране победившего социализма ведущей

116

вплоть до начала 1950-х годов. Однако в 1930-е годы в мировой нефтепереработке и моторостроении произошел очередной технологический прорыв, отреагировать на который СССР просто технически не мог. Дело заключалось в производстве высокооктанового бензина, который позволял сделать шаг вперед в поршневой авиации и других современных отраслях. В основном в СССР производился для военной авиации бензин с октановым числом 74, и совсем немного – 78, в США – с октановым числом 100. По сравнению с 73-м октановым бензином, который применялся в авиации США в середине 1930-х годов, 100-й октановый бензин позволял на 20 % уменьшить пробег самолетов до отрыва от земли, почти на 30 % повысить бомбовую нагрузку, на 40 % ускорить подъем самолетов на милю высоты[162] Масштабная программа перевооружения сухопутных войск и ВВС во второй половине 1930-х годов требовала внушительного выпуска новых видов авиационной техники, которая должна была потреблять высокооктановый бензин. Но в СССР он практически не производился. Существовало лишь очень кустарное производство с удручающе низкой эффективностью – 5 литров из тонны нефти. Утвержденный 7 декабря 1940 года решением Политбюро ЦК план предусматривал в 1941 году выпуск 20150 самолетов, в том числе 16530 боевых. Но никто в окружении Сталина не стал огорчать его вопросом о том, чем же будут заправляться все эти самолеты, если для новых авиамоторов советский бензин Б-70 годился разве что для протирки подтеков масла, а высокооктановые авиабензины производились в объеме, который мог обеспечить нормальное боевое применение только 1,5 тысячи самолетов. Однако советская авиация в годы войны летала и давала прикурить фашистским оккупантам. Так где же брали высокооктановый бензин? За годы Великой Отечественной войны было израсходовано порядка 4,5 млн т бензина, при этом только 3 млн т было высокооктановым. Из 3 млн т половина была завезена по ленд-лизу, а другую половину произвели в СССР на срочно организованных с помощью американских технологий и инженеров предприятиях, ключевыми из которых должны были стать заводы в Орске, Красноводске и Гурьеве, строившиеся на основе самой современной в то время системы крекинга. Их главным поставщиком стала американская фирма «Баджер» (Е. В. Badger and Sons С°). Поставки оборудования от фирмы «Баджер» шли через «Амторг». Через фирму «Баджер» оборудование в СССР поставляли и другие американские компании, такие как Gibbs-HLU, Ingersall-Rand, Buffalo Gasoline Motor, General Electric. Основой нефтеперерабатывающих заводов в Гурьеве и Орске должны были стать установки каталитического крекинга «Гудри»*. Без западных технологий нашу авиацию было бы банально нечем заправлять. Впрочем, проблема авиации не была единственной. Такая же ситуация, сложившаяся в производстве пороха и компонентов взрывчатых веществ, хорошо описана историком Иваном Ивановичем Вернидубом в книге «Боеприпасы Победы». Для многих читателей это будет разрывом мозга, но в советской нефтянке в 1930-е годы трудились сотни и тысячи американских и английских инженеров, технологов, менеджеров и рабочих. Англосаксонские компании предпринимали титанические усилия по развороту неповоротливой и низкоэффективной советской индустрии. Так, с 1936 года компании Petroleum Engineering и Arthur McKee начали техническое перевооружение нефтепромыслов в Баку и Грозном – туда завозилось дорогостоящее и новейшее американское оборудование под гарантии правительства США. В 1938–1940 годах в районе Уфы должен был быть построен мощный нефтехимический комплекс, позволяющий выпускать высокооктановые сорта бензина. С американской стороны проект вели Universal Oil Products, American Locomotive в лице ее подразделения Alco Products, а также Lummus Company. Комплекс должен был перерабатывать нефть из Башкирии, а также низкооктановый бензин из Саратова и Грозного. Строительство комплекса началось еще в 1935 году, однако с большим трудом удалось запустить первую очередь лишь перед самым началом Великой Отечественной войны. Тут негативно сказалась советская бардачность, когда дорогостоящее оборудование годами гнило под дождем и снегом, а иностранные специалисты не могли толком получать нефть для анализов. В итоге комплекс в Уфе успел морально устареть за почти 6 лет строительства, а 6

117

других новых нефтеперерабатывающих НПЗ в СССР были приняты в эксплуатацию без очистных агрегатов. Не лучше обстояло дело и в других регионах. В 1937 году американская Universal Oil Products поставила в Грозный оборудование для начального производства высокооктанового бензина, которое до начала 1940 года валялось без дела на складе. Аналогичная ситуация была и с оборудованием для производства авиационного масла от фирмы Max Miller. Оно гнило под дождями и снегом более 2,5 лет, а затем американские специалисты в авральном режиме, работая по 10–12 часов в сутки, запускали его в строй в 1940 году. В итоге технологический режим все равно был нарушен[163]

История большой нефти История нефтеразработок, или история «большой нефти», во второй половине XX века – одна из ярчайших страниц истории СССР, в полной мере показавшая его возможности, возникшие в результате бурной индустриализации в 1930-50-х годах. В начале XX века в России было известно лишь одно место с крупными запасами нефти – Апшеронский полуостров (там находится город Баку). Бакинские нефтепромыслы в то время позволяли полностью удовлетворять потребности страны в жидком топливе и продавать его на экспорт вплоть до 1917 года. Начавшаяся с конца 1920-х индустриализация страны, описанная выше, потребовала значительного роста нефтедобычи. К тому времени бакинские нефтепромыслы уже не могли дать значительного прироста добычи. Кроме того, они находились достаточно близко от границы и в случае войны могли подвергнуться бомбардировкам с воздуха или быть захваченными. Поэтому руководство страны требовало новых нефтяных провинций в глубине территории, которые могли бы стать надежным резервом, обеспечивавшим потребности в топливе вне зависимости от состояния бакинского района. Первопроходцем, впервые предположившим наличие нефти в районах на восток от Волги, был основатель советской нефтяной геологии академик Иван Михайлович Губкин. Еще в 1918 году он вошел в состав Главного нефтяного комитета, затем возглавлял сланцевый комитет, занимался изучением Курской магнитной аномалии. В начале 1930-х годов он выпустил свою самую знаменитую фундаментальную работу «Учение о нефти», которая суммировала все имевшиеся к тому времени знания о нефтяной геологии. И именно здесь он впервые предположил присутствие нефти в Поволжье и дальше, за Уралом. Свои идеи он также высказал в докладе на Урало-Кузбасской сессии Академии наук СССР, проходившей в 1932 году. Именно Губкин стал организатором первых разведывательных работ на восточном берегу Волги. И вскоре его теория получила первое подтверждение. В 1932 году в этом районе было открыто Ишимбаевское месторождение. Оно и стало первой ласточкой в движении на восток, которое продолжалось несколько десятилетий. Одним из сторонников разведки за Волгой также был заместитель наркома нефтяной промышленности Николай Константинович Байбаков, затем ставший министром нефтяной промышленности СССР. Он всячески поддерживал геологов, поскольку прекрасно понимал необходимость надежного резерва перед надвигавшейся на страну большой войной. В результате еще до начала Великой Отечественной войны была произведена разведка в Татарии и Башкирии, которая и позволила создать столь долгожданный «второй Баку». Полномасштабная добыча нефти началась здесь во второй половине 1940-х годов. А в начале 1950-х годов по объему добычи «второй Баку» уже превосходил первый. Однако разведывательные партии продвигались дальше на восток, к самому Уралу. И вот в 1948 году был сделан качественно новый шаг. 21 апреля министр геологии СССР И. Малышев подписан приказ № 108 о начале широкомасштабных поисковых работ с целью обнаружения нефти и газа в Западной Сибири. В марте того же года была основана Тюменская нефтеразведочная экспедиция. Поисковые буровые продвигались дальше на север. И вот через 4 года произошел случай, который стал доказательством правильности предположений академика Губкина. 21 сентября 1953 года на буровой, находящейся недалеко от деревни Березово, произошел мощный выброс

118

природного газа. Однако жизнь показывает, что везет лишь самым настойчивым. И в данном случае настойчивость людей была вознаграждена сполна. После этого поисковые работы стали еще более настойчивыми. Первого января 1958 года была организована Ханты-Мансийская комплексная геологоразведочная экспедиция. Именно на ее долю выпал следующий большой успех в сентябре 1959 года. Поисковая скважина № 6 (кстати, по ошибке она была установлена примерно в двух километрах от запланированного места), пробуренная бригадой бурового мастера Семена Урусова, состоявшей всего из семи человек, вскрыла большой нефтегазоносный пласт возле села Шаим к северу от Тюмени. Это была первая большая нефть Сибири, доступная для промышленной разработки. Теперь новые открытия следовали одно за другим. В течение нескольких лет был открыт целый ряд крупных нефтяных и газовых месторождений в окрестностях города Сургута – Западно-Сургутское, Мегионское, Усть-Балыкское, Пунгинское и другие. А в 1962 году было открыто и первое месторождение природного газа в Заполярье – Тазовское месторождение (возле поселка Таз). И уже в 1964 году добыча нефти в два раза превышала запланированную – 209 тысяч тонн против 100 тысяч по плану. А самая первая партия сибирской нефти поступила на Омский завод в 19:00 5 июня 1964 года. Объемы добычи и экспорта нефти и нефтепродуктов (1920–1990 годы)

119

Все это стало причиной принятия 4 декабря 1963 года Советом Министров СССР постановления «Об организации подготовительных работ по промышленному освоению открытых нефтяных и газовых месторождений и дальнейшем развитии геологоразведочных работ в Тюменской области». Именно эта директива и дала начало полномасштабной комплексной программе по освоению Западной Сибири и Крайнего Севера. В этом же году началось строительство первого магистрального трубопровода от сибирского нефтяного месторождения. Им стал нефтепровод Шаим – Тюмень, который был успешно завершен в 1965 году. Нефтяники знают, что месторождение месторождению рознь. Например, всего лишь одно гигантское месторождение Гавар, обнаруженное в 1948 году и запущенное в 1951-м,

120

обеспечивает половину всей нефтедобычи Саудовской Аравии. Аналогичным событием в истории нефтегазовой отрасли СССР стал эпохальный 1965 год. Можно сказать, что в тот год СССР нашел в своих закромах триллионы долларов будущих экспортных потоков. Именно тогда, в 1965 году, в Нижневартовском районе Ханты-Мансийского округа было открыто одно из крупнейших в мире нефтяных месторождений – Самотлорское. Находящееся в болотистой местности, гигантское нефтяное месторождение оказалось шестым в мире по своим размерам. Американцы, оценивавшие возможность строительства инфраструктуры на болотах, считали, что первую добычу СССР начнет здесь лишь в 2000-х. Удивительно, но добыча здесь началась в 1969 году. Во время постсоветской приватизации это сверхгигантское месторождение стало частным владением ТНК, в числе собственников которого были Михаил Фридман, Виктор Вексельберг и Леонид Блаватник. Сегодня они – самые богатые налогоплательщики Великобритании. В том же 1965-м поисковики открыли гигантское Заполярное газоконденсатное месторождение. А всего через год последовало открытие крупнейшего в мире Уренгойского нефтегазоконденсатного месторождения. В 1967 году были открыты Медвежье и Надымское газовые месторождения, а в 1969 году геологи дали стране новое огромное газоконденсатное месторождение – Ямбургское. Все это сегодня является основной ресурсной базой «Газпрома». Благодаря упорному труду геологов, плановой организации разведки, комплексному развитию инфраструктуры, в котором участвовала вся страна, всего за какой-то десяток лет СССР вышел на первое место в мире по запасам газа и стал одной из ведущих стран по запасам нефти. Энергетическая независимость страны была обеспечена на десятки лет вперед. Уже в 1970 году на промыслах Западной Сибири был добыт 31 млн т нефти, в 1975 году – 148 млн т, а 1980 год поставил новый рекорд – 312 млн т сибирской нефти. Сама же Западная Сибирь стала развиваться невиданными темпами. Старые деревни и поселки, в том числе стоянки геологов и буровиков, в считаные годы превращались в большие города. Так, в 1976 году был основан Ноябрьск, ставший городом в 1982 году, а через 10 лет здесь жило уже более 80 тысяч человек. С основания города Сургута в 1594 году к середине 1980-х годов, всего за два десятилетия, население увеличилось с 6 до 250 тысяч человек. И при этом была создана вся необходимая для жизни горожан инфраструктура – школы, больницы, кинотеатры и библиотеки. Развивалась и транспортная сеть. Так, начатая в 1965 году железная дорога от Тюмени в середине 1970-х достигла Сургута и Нижневартовска. Другой город, Нефтеюганск, был основан в 1961 году как поселок разведчиков. Став городом в 1967 году, он стремительно рос и развивался. Во второй половине 1980-х его население составляло уже 90 тысяч человек. Во время постсоветской приватизации инфраструктура нефтедобычи была передана на баланс «Юганскнефтегаза», за копейки купленного Михаилом Ходорковским и ставшего основным источником его богатства и политического могущества. В 1960-х – первой половине 1970-х годов были построены магистральные нефтепроводы «Дружба» и «Дружба-2», по которым нефть экспортировалась в страны Совета экономической взаимопомощи. Во второй половине 1980-х благодаря комплексному развитию Западной Сибири добыча нефти и газа достигла пика. Практически одновременно было закончено строительство магистрального газопровода Уренгой – Помары – Ужгород, по которому природный газ экспортировался в Западную Европу. Ну а затем пришел август 1991-го, и гигантская инфраструктура, которую строили усилиями всего СССР в течение 30–40 лет, досталась за копейки кучке приближенных нефтяников и банкиров. Досталась, как они считают, в вечное пользование, хотя кое-кто уж «обкэшился», выгодно продав свои активы другим «инвесторам».

Итоги советской индустриализации За сравнительно короткий период сталинской индустриализации в СССР ударными темпами построили порядка 200–300 новых предприятий (из них 20–30 особо крупных). Еще несколько тысяч промышленных предприятий царской России были реконструированы и

121

модернизированы. Практически все ключевые предприятия были спроектированы американскими и европейскими инженерами и проектировщиками, укомплектованы западным оборудованием, которое заранее было заказано и произведено в США, Британии, Германии и других странах. Американские и европейские инженеры при участии российских рабочих и инженеров построили Магнитку, Днепрогэс, СТЗ, ЧТЗ, Уралмаш, Горьковский автозавод и многие другие предприятия. Серго Орджоникидзе, курировавший вместе с Кагановичем и Куйбышевым индустриализацию, как-то разоткровенничался на сессии ВС СССР 1937 года: «Наши заводы, наши шахты, наши фабрики теперь вооружены такой прекрасной техникой, которой ни одна страна не имеет… Откуда же мы ее взяли? Мы покупали у американцев, у немцев, у французов, у англичан самые усовершенствованные машины, самые последние достижения мировой техники и этим вооружили наши предприятия. А у них многие заводы и шахты вооружены еще машинами девятнадцатого и начала двадцатого веков». Нанятые зарубежные инженеры перенесли готовые проекты заводов из США и Европы, а также привезли свое оборудование. Естественно, тот факт, что заводы нам строят иностранцы, никто не афишировал. Альберт Кан, архитектор завода Форда, оставшись без работы во время Великой депрессии, через «Амторг» открыл в Москве филиал, носивший советское название – Госпроектстрой. В нем трудились 25 американских и 2,5 тысячи советских инженеров, которые изучали западную науку проектирования и строительства крупных промышленных объектов. Филиал немецкой компании Demag в Москве тоже был зашифрован и носил название Центральное бюро тяжелого машиностроения. К концу 1920-х годов в СССР просто не осталось сколько-нибудь заметного числа толковых инженеров – большую их часть уничтожили или отправили на лесоповал, а остатки были добиты в годы «великих чисток» 1936–1939 годов. В эти годы компартия уничтожила и посадила в лечебно-оздоровительные профилактории ГУЛАГа десятки тысяч своих, советских, инженеров и технологов. Коснулось это и моей семьи – мой прадед, возглавлявший трест, был репрессирован и так и не вернулся из лагерей. Вообще, чистки в промышленности по своим размахам перекрыли чистки среди чиновников и коммунистических бюрократов. Также нужно хорошо понимать, кем был советский инженер в 1930-е годы. Как правило, это человек с четырьмя, реже семью классами образования, в большинстве случаев родом из деревни, прошедший «ускоренные курсы» в ремесленном училище. Но даже к таким власть советов в конце 1930-х годов относилась по-зверски, а любой намек на остатки какого-то образования, например знание иностранного языка, были наказуемы смертью. Иностранцы построили бы в СССР еще больше заводов, но в 1932 году у страны стала заканчиваться валюта, основными источниками которой были экспорт зерна и сырьевых товаров. Коллективизация уменьшила объемы хлеба, а Великая депрессия снизила рыночные цены на сырье. К счастью, наш народ очень быстро учился у американцев и европейцев тому, как нужно строить промышленные объекты. Например, первую домну Магнитки выкладывали 2,5 месяца полностью под присмотром американских рабочих, а на четвертую ушло меньше трех недель, и помощь западных спецов уже не понадобилась. Результаты индустриализации впечатляют. Многие предприятия до сих пор составляют основу нашей промышленности. С помощью иностранных инженеров было подготовлено более 2 млн советских, которые освоили новые технологии и стали заниматься их дальнейшим развитием. Но откуда взяли деньги? Внешнее финансирование было практически закрыто в связи с отказом признания долгов царской России, хотя к началу 1930-х проектное финансирование начало приоткрываться. По оценкам известного гарвардского профессора экономики Саймона Кузнеца (Simon Kuznets), родившегося в России в 1901-м и получившего Премию по экономике памяти Альфреда Нобеля, первая пятилетка математически могла быть реализована только при 20-25-процентном сокращении потребления. А так как страна была по большей части аграрной, основное потребление было завязано на крестьянах и сельском хозяйстве. Сельское хозяйство было отраслью-донором, производившей хлеб, который можно было конвертировать в твердую валюту. В итоге форсирование индустриализации было профинансировано 20-25-процентным снижением потребления и перекачкой ресурсов из

122

отрасли-донора в новые секторы экономики. Все, кто был инициатором индустриализации, кто договаривался с американскими и европейскими компаниями, перенимал технологии, помогал в установке, пусконаладке и последующем управлении новых высокотехнологичных производств, были по большей части репрессированы. Все, кто имел хоть какой-то контакт с иностранцами, были репрессированы или уничтожены. Культ личности и лавры уникальной экономической победы достались Сталину. Чтобы понять значение сталинской индустриализации для экономически отсталой страны, нужно представить себе, что сегодня наше правительство решит на протяжении пяти лет забирать у нефтегазовой отрасли-донора все ресурсы, а все аккумулированные средства направлять на производство микрочипов, реализацию крупных проектов блокчейна, роботизацию, нанотехнологии, на создание оцифрованной среды и написание различных видов программных продуктов, а также на обучение 20 млн новых программистов. И делать это в рамках нескольких тысяч прямых коммерческих договоров поставки технологий на сумму более 100 млрд долларов между правительством Российской Федерации (в лице воображаемого «Амторга 2.0») и крупнейшими мировыми компаниями – флагманами новой экономики, такими как Intel, FairChild, Microsoft, Google, Facebook, Apple, Foxconn и другими. Общая стоимость сталинской индустриализации, по разным оценкам, составила около 2–5 миллиардов долларов США.[164] С учетом инфляции сегодня это составляет от 35 до 82 млрд долларов.[165] Если взять среднюю сумму в 50 млрд долларов, то получится как раз сумма искового требования Михаила Ходорковского к Российской Федерации за конфискацию ЮКОСа. На мой взгляд, никакого морального права Михаил Ходорковский предъявлять иск Российской Федерации не имеет: если он считает, что правда за ним, пусть предъявляет иск лично Владимиру Путину, а не нам с вами. Тем более что получил он этот актив, мягко говоря, не за счет создания его с нуля собственным трудом, а способом, о котором я подробно расскажу в следующей главе. Сравнение ВВП СССР и США. 1928–1970 годы (СК$/чел.)

123

124

Сталин умер в 1953 году, а в 1958 году советская экономика достигла потолка своего развития. И на протяжении последующих лет, вплоть до завершения четвертого технологического уклада, мы могли лишь поддерживать общемировой темп роста, несмотря на крайне низкую производительность труда.

Пятый технологический уклад. Микрочип. 1970-2020 Эпоха микрочипа Пятый технологический уклад, как и каждый предыдущий, установил очередной рекорд по созданию богатства – за 50 лет скачок в производительности труда способствовал пятикратному росту мирового богатства, с 14 до 68 трлн долларов. В очередной раз был установлен абсолютный рекорд: за 50 лет было создано в 5 раз больше мирового богатства, чем за всю предыдущую историю человечества. Ничего подобного мир никогда до этого не видел. Фундаментом пятого технологического уклада стал микропроцессор (микрочип) и появление мощных вычислительных устройств. Конвейерные технологии массового производства, основанные на нефти, автомобилях, потребительских товарах и сервисной экономике, к 1970-му выдохлись. Типичная для окончания цикла интенсификация конкуренции, снижение прибыли привели в 1970 году к росту безработицы и снижению производительности труда. Нефтяной кризис ОПЕК и загрязнение окружающей среды от сжигания нефтепродуктов привели к очередному витку недовольства населения и необходимости изменений. Новое созвездие индустрий пятого технологического уклада составили компьютеры, микроэлектроника и телекоммуникации. Им понадобилось некоторое время, чтобы предложить

125

надежный и экономически эффективный способ роста. Наиболее важными изобретениями этого периода стали персональный компьютер и интернет, оказавшиеся новым двигателем экономического роста.

Пионеры компьютерной отрасли Иногда инновации – это фактор времени. Идея приходит в голову как раз в тот момент, когда уже существуют технологии, чтобы ее воплотить. Например, когда президенту США Джону Кеннеди пришла мысль послать человека на Луну, как раз в это время прогресс в создании микрочипов позволил создать систему управления ракетой, которую можно было разместить на космическом корабле. Бывает и наоборот: в 1841 году Чарльз Бэббидж (Charles Babbage) опубликовал работу «Таблица логарифмов натуральных чисел от 1 до 108 000» (Table of the Logarithms of the Natural Numbers from 1 to 108 000), но человечеству понадобилось более ста лет и большое количество инкрементальных инноваций и радикальных технологических прорывов, чтобы создать такое устройство, способное вычислять логарифмы. Иногда инновациям нужны тысячи маленьких шагов, чтобы их научились массово применять. Например, так было с перфокартами, которые описал и использовал еще Чарльз Бэббидж. В 1890 году сотрудник министерства статистики США Герман Холлерит (Herman Hollerith) решил использовать перфокарты в 12 полос и 24 колонки, каждое отверстие в перфокарте соответствовало некой характеристике человека (пол, рост, возраст, цвет волос, место рождения и так далее). Прохождение электрического тока через дырку точно определяло показатель, а система быстрой сортировки позволила закончить сбор данных за год, тогда как в ручном режиме это занимало восемь лет. Это был первый случай использования электрического тока для обработки информации. Герман Холлерит основал компанию, которая после ряда слияний стала называться IBM. Первую вычислительную машину изобрел Блез Паскаль (Blaise Pascal) в 1642 году. Чарльз Бэббидж создал более продвинутый образец между 1820-м и 1860-м. Однако Бэббидж так и не смог сделать работающий прототип, так как в то время просто не было нужных электрических компонентов. Первую электромеханическую вычислительную машину сделал в Германии инженер Конрад Цузе (Konrad Zuse) в 1930 году, компьютер назывался Z1, Z2. В США первую электромеханическую вычислительную машину создали в Гарварде под руководством Говарда Эйкена (Howard Aiken) в 1937-м. В 1936 году Алан Тьюринг (Alan Turing) издает статью под названием «Могут ли машины думать?». В начале второй мировой войны Тьюринга призывают на помощь британскому правительству и предлагают руководство проектом «Энигма», посвященным расшифровке немецких коммуникаций. Для решения задачи требуется большое количество вычислений, и Алан создает первый в мире электрический компьютер Colossus, способный решать реальные задачи. В 1946 году в университете Пенсильвании создают вычислительную машину ENIAC, ставшую предвестником современной компьютерной индустрии. ENIAC был в 1000 раз быстрее электромеханических вычислительных машин и мог рассчитать траекторию, которую человек вычислял за 20 часов, в течение 30 секунд. Вплоть до 1950 года общий взгляд промышленности и даже такой компании, как IBM, заключался в отсутствии коммерческой возможности использования вычислительных машин. Основное применение видели в академической и военной сферах. Переход от электромеханических вычислений к электрическим кратно увеличил производительность. Дальнейший переход к микроэлектронным вычислениям продемонстрировал экспоненциальный рост производительности. Прогресс. От электрических компьютеров к микроэлектронике[166]

126

Основной доход IBM получала от создания ИТ-систем, работающих на перфокартах. Руководство компании сильно недооценивало новое направление, и в 1950-м IBM отставала от конкурентов, компании пришлось наверстывать утерянные позиции в 1960-х. То же самое произошло в 1970-е, когда появились небольшие персональные компьютеры. К этому времени IBM была самой высокоприбыльной компанией в мире за счет доминирования в сегменте производства крупных высокопроизводительных серверов (mainframe, «мейнфреймы»), предназначенных для использования в критически важных системах с интенсивной обработкой.

Рост вычислительной мощности [167]

Во времена крупных компьютеров (мейнфреймов) управлением и обслуживанием этих устройств занимались отдельные департаменты внутри крупных компаний, так называемые департаменты электронного процессирования. Обычными задачами были расчет зарплаты, выставление счетов, учет продаж. И только появление микропроцессора от Intel в 1970-х позволило создать микрокомпьютер и сделать его доступным миллионам пользователей по всему миру.

Цепкий Билл Гейтс

127

Так как для работы на персональном компьютере нужна была операционная система, сотрудники нового подразделения IBM стали искать поставщиков. На тот момент на рынке было всего три операционные системы, самая известная из которых – СР/М86 – была разработана командой Гэри Килдалла (Gary Kildall); ODOS была клоном СР/М86, а третья система – UCSDP, разработанная сотрудниками Университета Калифорнии в Сан-Диего, имела целый ряд дефектов. Компания Microsoft, созданная друзьями детства Биллом Гейтсом и Полом Алленом (Paul Allen) в 1975 году, занималась разработкой программных языков и не участвовала в бизнесе создания операционных систем. По существу, это был смежный бизнес, и для работы по программированию Microsoft сделала операционную систему на UNIX. Но факт остается фактом, у Microsoft не было продукта, нужного IBM. Почему сотрудники IBM попросили операционную систему именно у Microsoft – загадка, разгадки которой в свободных источниках найти не удалось. Основатель Seattle Computer Products Тим Патерсон (Tim Paterson) разработал клон продукта СР/М86, в который ввел ряд усовершенствований, ключевым из которых была возможность работы с 16-битовым микропроцессором, и назвал новый продукт ODOS. Когда IBM пришла в Microsoft и попросила операционную систему для своего нового персонального компьютера, которой у Microsoft ее не было, Билл Гейтс выкупил неисключительные права на ODOS за 25 тысяч долларов у Seattle Computer Products, а через год Microsoft заплатил дополнительные 50 тысяч долларов за эксклюзивные права.[168] Затем Билл на основе ODOS создал PCDOS и MSDOS, и PCDOS лицензировал в IBM. IBM считала, что получила эксклюзивные права на программу PCDOS, но оказалось, что Microsoft оставили за собой право сублицензировать программу под именем MSDOS конкурентам IBM. Именно MSDOS стала стандартом нового рынка и сделала Билла Гейтса самым богатым человеком мира. В автобиографии Гэри Килдалл (человек, который создал базовую для ODOS программу СР/М86) написал о Билле Гейтсе следующее: «Да, действительно, Билл получил образование, чтобы достичь высоких целей в бизнесе, только это было мое образование, а не его». Интересно, что после смерти Гэри Килдалла кто-то выкупил и уничтожил тираж всех книг Гэри, сегодня найти их в продаже нельзя – зайдите на Amazon.com, чтобы убедиться.

Телефон вытесняет телеграф С изобретением электричества люди осознали, что оно способно перемещаться с огромной скоростью. Многие исследователи стали изучать возможность использования электричества как средства коммуникации. Изученные свойства электричества, такие как искры, статическое притяжение, магнетизм, были использованы для улучшения процесса управления при передаче электричества на расстояние. Первое такое устройство появилось в 1774 году в Швейцарии, оно было создано Жоржем-Луи Лесажем (Georges-Louis Le Sage), который изобрел отдельный провод для каждой из 26 букв алфавита. Это был первый прототип будущего телеграфа. Следующий коммерчески успешный электрический телеграф Морзе (Morse) в США в 1830-1840-х годах создали новые коммуникационные системы, которые были крайне необходимы для управления железнодорожными компаниями, а также применялись в военных целях. К 1853 году в США работало 20 телеграфных компаний (самым крупным игроком была Western Union), а национальная сеть раскинулась на 23 тысячи миль. В это же время британская сеть, созданная Cook-Weastone Company, насчитывала 2200 миль. Сети, проложенные Siemens в Пруссии и Австро-Венгрии, протянулись на 1400 и 1200 миль соответственно. Телефон, изобретенный в 1875-м Александром Беллом (Alexander Bell), сначала не считался чем-то революционным, так как эта технология работала на небольшом расстоянии. Даже самая сильная и большая телеграфная компания Western Union считала телефон нишевым бизнесом и согласилась не конкурировать с Bell за небольшую долю в доходе. Договор с Western Union и патенты Bell содействовали созданию монополии на телефонном рынке США. В 1913 году монополии Bell пришлось согласиться на жесткие формы тарифного регулирования, чтобы избежать национализации.

128

В 1897 году в Британии итальянский инноватор Гульельмо Маркони (Guglielmo Marconi) основал свою компанию Wireless Telegraph Company и одним из первых показал возможности радиотрансмиссии с корабля на землю или между кораблями. Гонка военно-морских вооружений между Германией и Британией сделала новую технологию стратегически важной для вооруженных сил как Британии, так и Германии. В 1903 году германское правительство убеждает Siemens и AEG сделать отдельное СП для развития радиосвязи. Компания, которая получает название Telefunken, активно приступает к развитию нового направления по всему миру. А также начинает патентную войну с Маркони, которая заканчивается в 1912 году мировым соглашением о кросслицензировании различных технологий. В 1919 году правительство США в интересах национальной безопасности вынуждает General Electric выкупить дочернее предприятие Маркони в США и на его базе создает RCA (Radio Corporation of America). В 1883 году Томас Эдисон, пытаясь увеличить срок службы электрической лампы с угольной нитью, решает поместить ее в вакуумную стеклянную колбу. При экспериментах он заметил, что вакуум проводит ток (до этого считалось, что вакуум не может проводить ток, так как в нем нет носителей заряда), причем только в контролируемом направлении от катода к накаленной нити. Изобретение триодной вакуумной лампы Ли Де Форестом (Lee de Forest) в 1906 году позволило использовать этот прибор как электронный переключатель для компьютеров. Триод состоял из трех основных элементов, расположенных в стеклянной вакуумной лампе: катода, анода и разделяющей их сетки. Когда на сетку подается ток отрицательного потенциала, электроны отталкиваются от сетки и притягиваются катодом; при подаче тока положительного потенциала электроны проходят через сетку и улавливаются анодом. Изменяя значение потенциала сетки, можно моделировать состояние анода «включено/выключено». Современный компьютер по своей сути представляет собой набор большого количества электронных переключателей. Эти электронные переключатели могут находиться в двух состояниях – «включено» и «выключено», что позволяет использовать их как для хранения, так и для обработки информации. Изобретение Ли Де Фореста привело к колоссальным изменениям в повышению конкурентоспособности телефона. Быстрый рост компании AT&Т связан с покупкой патента Ли Де Фореста. AT&T выкупила технологию для использования ее как переключателя на телефонных узлах связи, это позволило не только значительно удешевить новую услугу, но и поднять качество связи, особенно на больших расстояниях. Благодаря этому небольшие молодые телефонные компании смогли полностью заместить услуги телеграфа и вытеснили крупных операторов этого рынка из бизнеса. Как известно, сегодня Western Union оказывает услуги перевода денег.

Транзисторная революция Изобретение транзистора (или полупроводника) явилось одним из наиболее революционных событий эпохи персонального компьютера. Переход с вакуумных электронных ламп на транзисторы положил начало процессу миниатюризации компьютеров. Транзистор представляет собой твердотельный электронный переключатель, заменивший громоздкую, неудобную вакуумную лампу. Поскольку потребляемая транзисторами мощность незначительна, построенные на их основе компьютеры имели гораздо меньшие размеры и отличались более высокой производительностью. Транзисторы состоят главным образом из кремния и германия, а также добавок определенного состава. Проводимость материала зависит от состава введенных примесей и может быть отрицательной или положительной. При соединении материалов разных типов возникает барьер, в результате чего электрический ток течет только в одном направлении. В 1947 году инженеры монополии Bell (дочерней структуры Bell Labs) Джон Бардин (lohn Bardeen) и Уолтер Браттейн (Walter Brattain) изобрели транзистор, который был представлен широкой общественности в 1948 году. Несколько месяцев спустя Уильям Шокли (William Shockley), один из сотрудников компании Bell, разработал улучшенную модель транзистора. В 1956 году эти ученые были удостоены Нобелевской премии в области физики[169]

129

А компания Bell получила патент и монопольные права на технологию транзисторов. Немецким физикам Герберту Матаре и Генриху Велкеру, которые, работая во Франции, всего полугодом позже самостоятельно изготовили точечный транзистор, пришлось довольствоваться французским патентом и весьма кратковременной известностью, канувшей в небытие. Появление твердотельных транзисторов, замещающих вакуумные лампы, позволило создавать более мощные вычислительные машины. Сорокавосьмибитный компьютер CDC 1604 состоял из 25 тысяч транзисторов и сотен тысяч резисторов и конденсаторов. Создание компьютера большой мощности сразу выявило проблемы. Компоненты электронных схем соединяли проводами одним-единственным способом – с помощью пайки. Это была трудоемкая и недешевая ручная работа, чреватая многими ошибками. Получилось так, что можно было спроектировать систему любой сложности, но технология ее сборки оказывалась непомерно трудной и дорогостоящей. Проблема получила название «тирания больших чисел», но более правильно назвать ее «проблемой межкомпонентных соединений». Неэффективные технологии сборки микросхем препятствовали распространению транзисторов на рынке бытовой электроники: им требовались большие объемы и низкие цены. В мае 1952 года Джеффри Даммер (Geoffrey Dummer) на крупнейшей в США научной конференции, посвященной электронным компонентам, впервые выдвинул мысль о том, что «с появлением транзисторов и полупроводниковых материалов представляется возможным сделать электронное оборудование в едином блоке без соединительных проводов. Блок может быть соединен из изолирующих, выпрямляющих, проводящих и усиливающих слоев, а электронное соединение 6 частей возможно путем вырезания участков из отдельных слоев». Однако осуществить это предложение в те годы было невозможно из-за недостаточного развития технологий. В том же 1952 году Джек Килби (Jack Kilby), сотрудник компании CentralLab, которая хотела лицензировать технологию транзистора от Bell Laboratory, посещает ее учебный центр, где внимательно вникает во все аспекты работы транзисторов. В1958 году Килби переходит на работу в Texas Instruments, где несколькими годами ранее физик Гордон Тил и физхимик Виллис Эдкок создали первую эффективную технологию изготовления кремниевых транзисторов (до этого их делали только на основе германия). Texas Instruments в это время была производителем транзисторов, конденсаторов, резисторов и прочих «кубиков», из которых собираются электронные схемы. Идея Килби заключалась в предложении сделать все основные компоненты электросхемы из полупроводников, причем уже соединенными в единую компактную конструкцию, что должно было значительно снизить цену производства. Двенадцатого сентября 1958 года Джек Килби продемонтстрировал работоспособность первой в мире интегральной схемы руководству компании. Первая схема была уродлива, отовсюду торчали золотые провода, но это был первый в мире микрочип. А в феврале 1959 года юристы компании подали документы на широкий патент, из которого застолбить за собой им удалось только так называемый «принцип объединения». Как обычно бывает, одновременно Роберт Нойс (Robert Noyce) из Fairchild Semiconductors шел к созданию микрочипа с другой стороны. Молодая компания производила транзисторы новейшим по тем временам методом. Но при этом доля отбракованных из-за загрязнений изделий достигала 90 %. Жанн Эрни (Jean Hoerni) предложил защищать кремниевые матрицы от повреждения с помощью тонкой пленки диоксида кремния. Роберт Нойс догадался, что на оксидную пленку можно нанести тонкие полоски меди или иного металла, которые соединят транзисторы, конденсаторы и прочие элементы электронной схемы. А отсюда уже было недалеко до мысли, что и сами эти элементы можно встроить в кремниевую матрицу с помощью избирательного легирования. За шесть месяцев до этого схожая идея осенила Джека Килби. И хотя Нойс пришел к ней с другой стороны, их пути пересеклись. Патентную заявку юристы Fairchild Semiconductors подали в июле 1959 года, что дало им возможность проанализировать заявку Texas Instruments и выявить слабые стороны. Юристы компании считали, что даже если Texas Instruments удастся получить патент на установку различных компонентов на один чип, Fairchild получит патент на соединение этих компонентов путем печати металлических линий на тонкой пленке, тогда как Texas Instruments соединяла ее с помощью проводов.

130

Патент Fairchild был выдан в апреле 1961 года, патент Texas Instruments был выдан в июне 1964 года. После миллионов долларов затрат патентная война завершилась лишь в 1966 году мировым соглашением о перекрестном лицензировании технологий. Инновации рождаются в сотрудничестве и наслаивании небольших изобретений друг на друга: в процессе сотрудничества ученые, вдохновленные идеями других, рождают новые идеи, которые в свою очередь вдохновляют других ученых, – и это делает процесс определения собственника инновации крайне сложным. Иногда ученые делают это в рамках схемы «open source», и результаты работы становятся общественным достоянием, но в большинстве случаев инноваторы требуют вознаграждения в виде зафиксированной за ними интеллектуальной собственности.

Закон Гордона Мура Скорость снижения затрат на микрочипы является, пожалуй, самым потрясающим примером роста производительности за всю историю всех технологических волн. Даже пример необыкновенного роста производительности текстильной промышлености не идет ни в какое сравнение с тем, что произошло с микрочипами. С каждым годом стоимость транзисторов падала, они становились меньше и быстрее. Две индустрии – производство компьютеров и микрочипов – переплетались и росли вместе, подпитывая друг друга. Синергия между новыми компонентами и новыми приложениями создавала очередной виток роста для обоих. Абсолютно то же самое было в предыдущем укладе, когда нефтяная отрасль росла в тандеме с автомобильной. Сооснователь Intel Гордон Мур (Gordon Moore) в 1965 году сделал прогноз снижения цен (или роста производительности из расчета на одну единицу). Он увидел, что удвоение количества транзисторов на чипе происходит каждые два года. Более 50 лет этот прогноз был правильным и получил название «закон Мура» (Moors’e Law). По поводу эффектов, обусловленных законом Мура, в журнале «В мире науки» было приведено следующее сравнение: «Если бы авиапромышленность в последние 25 лет развивалась столь же стремительно, как промышленность средств вычислительной техники, то сейчас самолет Boeing 767 стоил бы 500 долларов и совершал облет земного шара за 20 минут, затрачивая при этом 19 литров топлива».[170] РОЖДЕНИЕ МИКРОПРОЦЕССОРА В 1969 году японская компания Buiscom обратилась в Intel с просьбой спроектировать и наладить производство 12 разных чипов для калькулятора. Каждый из чипов производил один тип работы, как, например, вывод данных на экран, расчеты, память и так далее. Один из сотрудников Intel Тед Хофф (Ted Hoff) предложил сделать один универсальный чип вместо 12. В сентябре 1969 года Тед Хофф и Стэн Мазор (Stan Mazor) расчертили архитектуру универсального чипа и предложили идею японцам, которые согласились на предложение при условии снижения цены. В процессе переговоров по цене Роберт Нойс, который к этому времени уже работал в Intel, согласился на снижение цены при условии возможности сохранения интеллектуальной собственности на чип внутри Intel и возможности продавать продукт другим компаниям (схожую сделку провернул Билл Гейтс с IBM). Японцы согласились. Роберт Нойс хорошо понимал, что стандартный чип, который можно программировать для исполнения различных логических функций, будет базовым устройством всех без исключения электронных устройств. Такой чип заместит все чипы, которые производили ранее, так как до этого производили чип под каждую функцию. Создав микропроцессор, который мог давать команды, Нойс смог создать стандартный чип, что означало возможность производить огромные объемы и снизить себестоимость за счет экономии масштаба. Но еще более важными оказались структурные изменения. Инженеры-электротехники, которые занимались проектированием и расстановкой компонентов микросхем, были замещены новым типом работников – создателями программного обеспечения на различных компьютерных языках (программистами). И так как, по существу, это был компьютер, размещенный на чипе, новое устройство получило название «микропроцессор».

131

В 1971 году Intel объявил о новом продукте Intel 4004. Его цена составила $200, и заказы полились рекой. Микропроцессоры начали появляться в светофорах, автомобилях, холодильниках, лифтах и тысячах других устройств. Но самое важное, что микропроцессор сделал возможным создание персонального компьютера, который можно разместить дома или на работе. Рождение микропроцессора создало десятки тысяч новых компаний и миллионы рабочих мест. Intel не только создала самый современный чип и содействовала становлению нового типа культуры, но и совместно с Hewlett-Packard, Fair-Child и Стэнфордским университетом построила экосистему новой экономики, которую в 1971 году журналист Дон Хефлер (Don Hoefler) назвал Силиконовой долиной.

Децентрализация как новый способ организации труда Внедрение компьютерных технологий в крупные промышленные компании четвертого технологического уклада выглядело просто – создавался отдельный департамент, что укладывалось в иерархическую систему массового производства, основанную Генри Фордом. Но с развитием персональных компьютеров и внутренних корпоративных сетей пришло осознание того, что информация, свободно циркулирующая внутри компании, является источником конкурентных преимуществ. Ускорение процессов дизайна и разработки привели к снижению барьеров и разграничений старой централизованной структуры. Из-за быстрого доступа к информации большое количество управленческих уровней попросту стало ненужным. Стали появляться так называемые децентрализованные организации, которые были кратно более производительными в отдельных отраслях экономики. Появился новый стиль менеджмента, сильно контрастировавший со старым. Общение внутри фирмы, децентрализация и связи с общественностью стали гораздо более значимыми. Организационные изменения[171]

Структурная перестройка Компьютеры быстро приближаются к точке насыщения на многих рынках. Микропроцессоры уже присутствуют во всех мыслимых устройствах, а в мире насчитывается более 4,7 млрд пользователей сотовых телефонов[172] Производство и продажа микропроцессоров, памяти, компьютеров и других технических гаджетов сегодня – низкомаржинальный и

132

суперконкурентный бизнес, свидетельствующий о старении отрасли, будущем снижении прибыли и очередном витке структурных кризисов. Хотя технологии продолжают улучшаться, так называемые нововведения более похожи на оптимизацию продаж и маркетинга, чем на фундаментальные прорывы. Обвал финансовых рынков во время «пузыря доткомов» 2001-2002-го и ипотечный финансовый кризис 2007 года говорят о том, что пятая технологическая парадигма, основанная на компьютерах и микрочипах, достигла своего пика, и сейчас мы находимся в периоде структурной перестройки. Как и в период нефтяного кризиса ОПЕК, когда причиной всех бед стал рост цен на нефть, сегодня все винят токсичные ипотечные ценные бумаги, сложные деривативные продукты, жадность банкиров и избыточный дефицит таких стран, как США и Япония, или печатание денег центробанками. Конечно, все это имеет значение, как и рост цен на нефть в предыдущем цикле, но все же важно само осознание того, что мы достигли пределов нынешней технологической волны. Чтобы избежать глубокой рецессии, потребуется новая технологическая ветка и вытекающие из нее подындустрии быстрого роста. Я не могу точно сказать, на чем будет основана эта революция – возобновляемой энергии, нанотехнологиях, синтетической биологии, робототехнике, блокчейне или искусственном интеллекте, – но я могу сказать, что это будет фундаментальный прорыв в науке и технике, а также новые методы организации труда и государственного регулирования.

Итоги пятого технологического уклада За 50 лет пятый технологический уклад увеличил мировое богатство с 14 до 68 триллионов GK$. Это в пять раз больше, чем все богатство, созданное человечеством за всю историю своего существования. Новые вычислительные технологии в виде микрочипов, встроенных в большинство объектов сервисной экономики, способствовали многократному росту производительности труда. Среднемировое количество товаров и услуг на одного человека выросло с 3700 до 8700 GK$. Одновременно и количество населения планеты выросло с 3,7 млрд до 7,5 млрд, а в 2020-м составит 7,8 млрд. Страны-победители пятой волны. Доля сектора ICT в экономике. 2010 год (%)[173]

133

5,41[174]

С точки зрения абсолютных размеров 80 % денег от продажи микрочипов получено всего четырьмя участниками – США, Евросоюзом, Китаем и Японией. На остальные – Южную Корею, Индию, Бразилию, Канаду и Тайвань – пришлись скромные 18 %[175] Все лидеры рынка ICT имели очень высокие доли в производстве электрокомпонентов. Странами-победителями пятого технологического уклада стали не США, Япония и быстро догоняющий всех Китай, а Южная Корея, Тайвань, Сингапур. Население США выросло с 203 до 335 млн человек, а ВВП на душу населения удвоился с 15 до 32 тысяч GK$ в ценах 1990 года.

А в это время в России Для нашей страны пятый технологический уклад оказался трагичным. Очевидно, что эту волну лидеры нашей страны «проспали», или, еще проще, «просрали». Население уменьшилось из-за распада СССР, а ВВП на человека вырос во многом благодаря нефтяным ценам и ошметкам технологий, которые внедряют либо зарубежные компании, либо небольшое количество идейных и немного сумасшедших предпринимателей. В 1970 году мир вступил в пятую технологическую парадигму. Очередной инновационный взрыв разрушил старый миропорядок и создал новый. Впрочем, элита СССР этого не заметила. При этом именно в 1970-м китайская коммунистическая партия осознает весь негатив ограничения частной инициативы, приходит к выводу о необходимости смены курса и начинает развивать так называемый рыночный социализм. Эта модель вывела китайскую экономику на средние темпы роста от 7 до 9,5 % в год[176] Закостенелая советская система под руководством Леонида Брежнева продолжала свой упорный путь к светлому коммунистическому будущему. Катализатором нового технологического уклада стал микропроцессор, а точнее, гигантская производительность, которую кусок силикона с транзисторами предоставил мировой экономике. Сегодня Китай, Тайвань, Южная Корея, Япония и США – ключевые производители микропроцессоров в мире. А большинство гаджетов, сердцем которых и является микропроцессор, собираются в коммунистическом Китае. Очевидно, что сбыт идет по всем странам мира, но одни лишь США в этом сбыте занимают 25 %, а китайское экономическое чудо экспортной экономики основано на свободном доступе к рынкам США и Европы, который обеспечивается береговой зоной Китая, и за счет гигантской морской транспортной инфраструктуры микропроцессоры доставляются по всему миру. Снижение цены способствует дополнительному росту производительности труда в Европе и США. А экономическая шахматная игра основана на том, что Китай получает технологии и возможность поднимать уровень благосостояния населения,[177] в то время как США расплачиваются за товар фантиками-долларами или необеспеченными долговыми обязательствами. При этом все понимают, что долги США никогда не будут выплачены. Их размер колоссален до такой степени, что выплата потребует 40-50-процентного сокращения потребления жителями США в течение 50 лет. Очевидно, что в условиях демократии на это никто никогда не пойдет. Возможно, очередной структурный кризис опрокинет неустойчивый корабль экономики США. Но вернемся к Советскому Союзу 1970-х. И для этого нам нужно понять сравнительный уровень ВВП на душу населения, с которым СССР вступил в новый технологический уклад. Сравнивать мы будем не только с лидерами четвертого уклада – США, Германией, Японией, Францией, Британией и Австралией, но и с лидерами пятого уклада – Южной Кореей, Тайванем, Сингапуром и Китаем. Для сравнения я добавил Бразилию и Индию.

Сравнительные показатели в 1970 году

134

GK$[178]

Как показывает таблица, СССР вошел в пятый технологический уклад в сравнительно боевом состоянии – 37 % от среднего уровня жизни в США. Это приблизительно на 40 % выше, чем уровень царской России. Подобные показатели у нас были лишь во времена Петра I. При этом уровень жизни советского гражданина в самый пик развития коммунизма составлял примерно ⅓ от уровня жизни гражданина США. Если взять экономику целиком, численность населения и ВВП на человека, то экономика СССР составляла 44 % от уровня экономики США в 1970 году.

Приблизительные расчеты (в условных долларах Geary-Khamis) СССР – 5575 GK$ на 242,5 млн человек = 1,351 трлн GK$ США – 15030 на 205 млн человек = 3,082 трлн GK$ Соотношение экономики СССР к США = 44 %.

Первая советская ЭВМ Официальной датой рождения советской вычислительной техники, вероятно, следует считать конец 1948 года. Именно тогда в секретной лаборатории в местечке Феофания под Киевом под

135

руководством Сергея Александровича Лебедева (в то время – директора Института электротехники АН Украины и по совместительству руководителя лаборатории Института точной механики и вычислительной техники АН СССР) начались работы по созданию малой электронной счетной машины (МЭСМ). В 1953 году коллективом, возглавляемым С. А. Лебедевым, была создана первая большая ЭВМ – БЭСМ-1 (большая электронная счетная машина), выпущенная в одном экземпляре. Она создавалась уже в Москве, в Институте точной механики (сокращенно – ИТМ) и Вычислительном центре АН СССР, директором которого и стал С. А. Лебедев, а собрана была на Московском заводе счетно-аналитических машин. Параллельно шла работа в подмосковном Специальном конструкторском бюро № 245, которым руководил М. А. Лесечко, основанном также в декабре 1948 года приказом И. В. Сталина. В 1950–1953 годах коллектив этого конструкторского бюро, но уже под руководством Ю. Я. Базилевского, разработал цифровую вычислительную машину общего назначения «Стрела» с быстродействием в 2 тысячи операций в секунду. Эта машина выпускалась до 1956 года, а всего было сделано 7 экземпляров. Таким образом, «Стрела» была первой промышленной ЭВМ – МЭСМ, БЭСМ существовали в то время всего в одном экземпляре. Вообще, конец 1948 года был крайне продуктивным временем для создателей первых советских компьютеров. Несмотря на то, что обе упомянутые выше ЭВМ были в числе лучших в мире, опять-таки параллельно с ними развивалась еще одна ветвь советского компьютеростроения – М-1, «Автоматическая цифровая вычислительная машина», которой руководил И. С. Брук. В конце 1950-х годов в СССР было также налажено серийное производство транзисторов. Это позволило приступить к созданию ЭВМ второго поколения с большей производительностью, но меньшими занимаемой площадью и энергопотреблением. Развитие вычислительной техники в Союзе пошло едва ли не взрывными темпами: в короткий срок число различных моделей ЭВМ, пущенных в разработку, стало исчисляться десятками – это и М-220, наследница лебедевской М-20, и «Минск-2» с последующими версиями, и ереванская «Наири», и множество ЭВМ военного назначения – М-40 с быстродействием 40 тысяч операций в секунду и М-50. Именно благодаря последним моделям ЭВМ в 1961 году удалось создать полностью работоспособную систему противоракетной обороны (во время испытаний неоднократно удавалось сбить реальные баллистические ракеты прямым попаданием в боеголовку, объемом в половину кубического метра). Но самой важной стала серия БЭСМ, разрабатывавшаяся коллективом ученых ИТМ и ВТ АН СССР под общим руководством С. А. Лебедева, вершиной труда которых стала ЭВМ БЭСМ-6, созданная в 1967 году. Это была первая советская ЭВМ, достигшая быстродействия в 1 миллион операций в секунду (показатель, превзойденный отечественными ЭВМ последующих выпусков только в начале 1980-х годов при значительно более низкой, чем у БЭСМ-6, надежности в эксплуатации). Помимо высокого быстродействия (лучший показатель в Европе и один из лучших в мире) структурная организация БЭСМ-6 отличалась целым рядом особенностей, революционных для своего времени и предвосхитивших архитектурные особенности ЭВМ следующего поколения (элементную базу которых составляли интегральные схемы). БЭСМ-6 выпускалась серийно на московском заводе САМ с 1968-го по 1987 год (всего было выпущено 355 машин) – своего рода рекорд! Последняя БЭСМ-6 была демонтирована уже в наши дни – в 1995 году на Московском вертолетном заводе Миля. БЭСМ-6 были оснащены крупнейшие академические (например, Вычислительный центр АН СССР, Объединенный институт ядерных исследований) и отраслевые (Центральный институт авиационного машиностроения – ЦИАМ) научно-исследовательские институты, заводы и конструкторские бюро. В 1966 году над Москвой была развернута система противоракетной обороны на базе созданной группами С. А. Лебедева и его коллеги В. С. Бурцева ЭВМ 5Э926 с производительностью 500 тысяч операций в секунду, просуществовавшая до 2002 года. Была также создана материальная база для развертывания ПРО над всей территорией Советского Союза, однако впоследствии, согласно условиям договора ПРО-1, работы в этом направлении были свернуты. Группа В. С. Бурцева приняла активное участие в разработке легендарного

136

противосамолетного зенитного комплекса С-300, создав в 1968 году для него ЭВМ 5Э26, отличавшуюся малыми размерами (2 кубических метра) и тщательнейшим аппаратным контролем, отслеживавшим любую неверную информацию. Производительность ЭВМ 5Э26 была равна аналогичной у БЭСМ-6 —1 миллион операций в секунду. Вероятно, самым звездным периодом в истории советской вычислительной техники была середина 1960-х годов. В СССР тогда действовало множество творческих коллективов – институты С. А. Лебедева, И. С. Брука, В. М. Глушкова и многие другие. Иногда они конкурировали, иногда дополняли друг друга. Одновременно выпускалось множество различных типов машин, чаще всего несовместимых друг с другом, самого разнообразного назначения. Все они были спроектированы и сделаны на мировом уровне и не уступали своим западным конкурентам. Многообразие выпускавшихся ЭВМ и их несовместимость друг с другом на программном и аппаратном уровнях не удовлетворяло их создателей. Необходимо было навести мало-мальский порядок во всем множестве производимых компьютеров, например, взяв какой-либо из них за некий стандарт. Но в конце 1960-х руководством страны было принято решение, имевшее, как показал ход дальнейших событий, катастрофические последствия: о замене всех разнокалиберных отечественных разработок среднего класса (их насчитывалось с полдесятка – «Мински», «Уралы», разные варианты архитектуры М-20 и прочие) – на Единое семейство ЭВМ на базе архитектуры американского аналога IBM 360. На уровне Министерства приборостроения СССР было принято аналогичное решение в отношении мини-ЭВМ. Потом, во второй половине 1970-х годов, в качестве генеральной линии для мини- и микро-ЭВМ была утверждена архитектура PDP-11, тоже иностранной фирмы DEC. В результате производители отечественных ЭВМ были принуждены копировать устаревшие образцы IBM-овской вычислительной техники. Это было начало конца. Вот оценка члена-корреспондента РАН Бориса Арташесовича Бабаяна: «Потом наступил второй период, когда был организован ВНИИЦЭВТ. Я считаю, что это критический этап развития отечественной вычислительной техники. Были расформированы все творческие коллективы, закрыты конкурентные разработки и принято решение всех загнать в одно „стойло“. Отныне все должны были копировать американскую технику, причем отнюдь не самую совершенную. Гигантский коллектив ВНИИЦЭВТ копировал IBM, а коллектив ИНЭУМ – DEC». Ошибочной была ориентация всей новой отрасли на «подражание Западу», а не на развитие оригинальных технологий. К сожалению, сейчас неизвестно, кто конкретно в руководстве страны принял решение о сворачивании оригинальных отечественных разработок и развитии электроники в направлении копирования западных аналогов. Обьективных причин для такого решения не было. Так или иначе, но с начала 1970-х годов разработка малых и средних средств вычислительной техники в СССР начала деградировать. Вместо дальнейшего развития проработанных и испытанных концепций компьютеростроения огромные силы институтов вычислительной техники страны стали заниматься «тупым», да к тому же еще и полузаконным копированием западных компьютеров. Впрочем, законным оно быть не могло – шла холодная война, и экспорт современных технологий «компьютеростроения» в СССР в большинстве западных стран был попросту законодательно запрещен. Вот еще одно свидетельство Б. А. Бабаяна: «После того как все были согнаны в одно место, творчество кончилось. Образно говоря, мозги начали сохнуть от совершенно нетворческой работы. Вскоре стало ясно: уворованные на Западе куски не подходили друг к другу, программы не работали. Все приходилось переписывать, а то, что доставали, было древнее, плохо работало. Это был оглушительный провал. Машины, которые делались в этот период, были хуже, чем машины, разрабатывавшиеся до организации ВНИИЦЭВТа…» Самое главное – путь копирования заокеанских решений оказался гораздо сложнее, чем это предполагалось ранее. Для совместимости архитектур требовалась совместимость на уровне элементной базы, а ее-то у нас и не было. В те времена отечественная электронная промышленность так же вынужденно встала на путь клонирования американских компонентов. Но это было очень непросто.

137

Можно было достать и скопировать топологию микросхем, узнать все параметры электронных. Однако это не давало ответа на главный вопрос – как их сделать. Преимущество американцев всегда заключалось в огромных инвестициях в электронное машиностроение. В США были и остаются совершенно секретными не столько технологические линии производства электронных компонентов, сколько оборудование по созданию этих самых линий. Результатом такой ситуации стало то, что созданные в начале 1970-х годов советские микросхемы – аналоги западных – были похожи на американо-японские в функциональном плане, но недотягивали до них по техническим параметрам. Поэтому платы, собранные по американским топологиям, но с нашими компонентами, оказывались неработоспособными. Приходилось разрабатывать собственные схемные решения. Получается, что из-за приказа некомпетентных руководителей СССР советской вычислительной технике был закрыт путь на вершину мирового Олимпа, которой она вполне могла достичь: научный, творческий и материальный потенциал вполне позволял это сделать. Однако не все оригинальные отечественные разработки были свернуты. Как уже говорилось, коллектив В. С. Бурцева продолжал работу над серией ЭВМ «Эльбрус», и в 1980 году ЭВМ «Эльбрус-1» с быстродействием до 15 миллионов операций в секунду был запущен в серийное производство. В 1985 году вышла следующая модель, «Эльбрус-2», выполнявшая уже 125 миллионов операций в секунду. «Эльбрусы» работали в целом ряде важных систем, связанных с обработкой радиолокационной информации, на них считали в номерных Арзамасе и Челябинске, а многие компьютеры этой модели до сих пор обеспечивают функционирование систем противоракетной обороны и космических войск. Весьма интересной особенностью «Эльбрусов» являлся тот факт, что системное программное обеспечение для них создавалось на языке высокого уровня – Эль-76, а не традиционном ассемблере. С 1990 года выпускался также «Эльбрус 3–1», отличавшийся модульностью конструкции и предназначавшийся для решения больших научных и экономических задач, в том числе моделирования физических процессов. Его быстродействие достигло 500 миллионов операций в секунду. Всего было произведено 4 экземпляра этой машины. С 1975 года на научно-производственном объединении «Импульс» начал разрабатываться вычислительный комплекс ПС-2000 с быстродействием в 200 миллионов операций в секунду, запущенный в производство в 1980 году и применявшийся в основном для поиска новых месторождений полезных ископаемых. Большие советские компьютеры, вроде того же ПС-2000, во многом даже превосходили своих зарубежных конкурентов, но стоили гораздо меньше – так, на разработку ПС-2000 было затрачено всего 10 миллионов рублей (а его использование позволило получить прибыль в 200 миллионов рублей). Однако их сферой применения были «крупномасштабные» задачи – та же противоракетная оборона или обработка космических данных. Развитие средних и малых ЭВМ в Союзе было заторможено всерьез и надолго. И именно поэтому тот прибор, что стоит у вас на столе и о котором я рассказываю, сделан в Юго-Восточной Азии, а не в России.

Уничтожение советской науки В 1991 году у российской науки настали тяжелые времена. Новая власть России прекратила финансирование подавляющего большинства научных проектов. Это означало уничтожение российской науки и оригинальных технологий. Вследствие разрушения СССР прервались взаимосвязи заводов – производителей ЭВМ, оказавшихся в разных государствах, и эффективное производство стало невозможным. Многие разработчики отечественной вычислительной техники были вынуждены работать не по специальности, теряя квалификацию и время. Многие создатели советских компьютеров уехали за границу. Например, Владимир Пентковский, один из главных архитекторов модели «Эльбрус», работавший в Институте точной механики и вычислительной техники имени С. А. Лебедева. Пентковский принимал активное участие в разработке компьютеров «Эльбрус-1» и «Эльбрус-2», а затем возглавил разработку процессора для «Эльбруса-3». Когда вследствие

138

перестройки финансирование проекта «Эльбрус» прекратилось, Владимир Пентковский эмигрировал в США и сегодня работает в корпорации Intel. Вскоре он стал ведущим инженером корпорации, и под его руководством в 1993 году в Intel разработали процессор Pentium, по слухам, названный так именно в честь Пентковского. Так что процессор, на котором, возможно, работает ваш компьютер, сделан именно нашим соотечественником и мог бы быть российского производства, если бы не события после 1991 года. Многие НИИ переключились на создание крупных вычислительных систем на основе импортных компонентов. Так, в НИИ «Квант» под руководством В. К. Левина ведется разработка вычислительных систем МВС-100 и МВС-1000, основанных на процессорах Alpha 21164 (производства DEC–Compaq). Однако приобретение такого оборудования затруднено действующим эмбарго на экспорт в Россию высоких технологий, возможность же применения подобных комплексов в оборонных системах крайне сомнительна: никто не знает, сколько в них можно найти «жучков», активирующихся по сигналу и выводящих систему из строя. На рынке же персональных ЭВМ отечественные компьютеры отсутствуют полностью. Максимум того, на что идут российские разработчики, – сборка компьютеров из комплектующих и создание отдельных устройств, например материнских плат, опять-таки из готовых компонентов, при этом заказы на производство размещаются на заводах Юго-Восточной Азии. Однако и таких разработок весьма мало (можно назвать фирмы «Аквариус», «Формоза»). В рамках рыночной капиталистической экономики отсталой стране всегда проще, дешевле, а главное – менее рискованно купить оригиналы за рубежом. Вот и получается самораскручивающаяся спираль падения. И как в таких условиях можно сделать Россию страной-лидером? Правила игры заданы, маховик раскручивается, и пока лидеры нашей цивилизации строят экономику по устаревшим западным шаблонам, лидерства нам не видать как своих ушей. Обеспечивать аналогичный США объем финансирования для отрасли микрочипов СССР не мог, а понимания ее стратегической важности не было. В результате уже в середине 1960-х возникло существенное отставание нашей электронной отрасли от американской. КГБ в лице Андропова стало лоббировать идею: зачем нам тогда вообще делать собственные разработки, у нас внешняя разведка прекрасно работает, разработки будем брать там, а здесь копировать. Это некомпетентное мнение, причины ошибочности которого описаны выше, возобладало над мнением специалистов. Причиной развала советской электроники стало не только одно-единственное некомпетентное решение, а в целом ошибочность принятой руководством концепции развития страны. Путь копирования западных наработок, закрытия всех организаций и сосредоточения работ в одной был выбран, скорее всего, в целях экономии государственных средств. «Экономика должна быть экономной» – таков был основной принцип тогдашнего народного хозяйства. А промшпионаж, видимо, обходился дешевле, чем содержание многих институтов и конструкторских бюро. Как становится очевидно читателю, идея копирования может быть только началом, результат же приносят лишь собственные инновации и разработки.

Почему СССР не смог догнать америку В 1950-е руководители США были уверены, что СССР способен обогнать США в течение 20 лет. Тем не менее на решение этой задачи были кинуты сотни лучших экономистов Америки, многие из которых, кстати, высчитывали уровень экономики СССР как 50,3 % и даже как 62 % от уровня США. Основной проблемой расчетов была трудность сравнения стоимости товаров, так как рыночная система цен в СССР не работала. Почему социалистическая система управления народным хозяйством уперлась в потолок на уровне 40 % от уровня жизни в США и не смогла подняться выше, несмотря на все инвестиции советского правительства, а мотор американской экономики продолжал набирать обороты? Средний экономический рост советского национального продукта (ВНП) начиная с 1928-го по 1985 год составлял 4,7 %, если убрать негативный эффект второй мировой войны, и 4,2 % с учетом военного периода. Рост населения за этот же период составил в среднем 1,3 %, соответственно прирост производства на одного человека в среднем составил 3,4 % ежегодно.

139

Ежегодный устойчивый экономический прирост (без учета эффекта роста населения) в 3,4 % в течение 52 лет – это рекорд как по высоким темпам, так и устойчивости в данный интервал времени. Более быстрые темпы роста в этот период были лишь у небольшого количества стран, например Японии. Другой отличительной чертой советской экономики было резкое снижение темпов роста из пятилетки в пятилетку: если в первую пятилетку этот показатель был 5,7 % в год, то в последнюю – всего 2 %, а без учета прироста населения – 3,9 % и 1,1 % соответственно. Снижение темпов роста экономики вызывало значительное беспокойство советского руководства. Было непонятно, является это снижение структурным или циклическим, и насколько снижение темпов роста может негативно повлиять на финансирование военного бюджета СССР. Так как исходная экономика СССР была более чем кратно меньше США, СССР приходилось тратить больший процент бюджета для поддержания «сравнительного военного паритета». Данные также показывают, что рост советской экономики в период 1928–1950 годов был значительно более быстрым, чем за аналогичный период в США и Европе. Однако уже в 1970-1980-х рост был значительно хуже среднемировых показателей. Отчетливо видно, что если в 1928-1950-м СССР обгонял весь мир по темпам развития, в 1950-1970-м пытался держать экономический темп развития США, то в 1970-1985-м экономическая гонка была проиграна. У этого явления две причины. Первая заключается в том, что производительность труда в советской экономике была не просто низкой – она была негативной! С 1950-х годов неэффективность производства отжирала от -0,9 до -1,5 % прироста ВВП. Вторая – в том, что руководство нашей страны просто проспало появление пятого технологического уклада, основанного на микропроцессоре и информационных товарах в информационной экономике. Это важно, так как каждый новый технологический уклад приносил с собой новые технологии, способствующие именно повышению производительности. Электронно-вычислительные машины на базе микропроцессоров способствовали колоссальному росту производительности труда, в среднем на 2,0 % ежегодно. Сначала имеет смысл разобраться с причинами низкой производительности труда. Как так получилось, если Советский Союз инвестировал огромные деньги в образование, НИИ, проектные институты, НИОКРы и фундаментальную науку? Почему эти инвестиции не смогли сделать производительность хотя бы нулевой? Видимо, без них ситуация была бы еще хуже. Поэтому эффективность инвестиций в науку тоже есть смысл разобрать подробнее и лишь после этого приступить к описанию развития пятого технологического уклада в СССР в области космической и военной промышленности.

Экстенсивный путь развития советской экономики Анализ источников роста советской социалистической экономики указывает на то, что наша экономика росла благодаря увеличению объемов так называемых входящих факторов и снижению уровня производительности труда. Входящими факторами принято называть: • труд (количество трудового населения или общих часов работы всего трудового населения); • капитал, или размер инвестиций в основные фонды: учитывается общий прирост капитальных инвестиций за вычетом износа; • землю: например, когда Советский Союз начал обработку целины, объем производящих земель увеличился, что способствовало росту объемов товаров и услуг. Совокупность этих факторов называется экономическими ресурсами, или факторами производства. Но более важным фактором является то, насколько умело, имея 10 человек, 20 га земли и 10 млн рублей, вы можете организовать производство товаров и услуг. Поэтому КПД на выходе и измеряется в росте производительности. И очевидно, что доступ к современным технологиям по низким ценам существенно уменьшает необходимое количество входящих параметров на один выходящий, или, другими словами, позволяет вам получить больше из тех же ресурсов.

140

Структура ВВП СССР по факторам производства. 1928–1985 годы[179] Так вот, если социалистическую экономику СССР 1928–1985 годов разложить на факторы производства, то можно отследить основные источники роста. 75 % роста экономики за 5 2-летний период приходится на рост входящих факторов и лишь 25 % — на рост производительности. Неэкономистам я постараюсь объяснить эту коллизию на одном примере. Представьте, что вы построили фабрику по производству спичек. Для роста экономика Советского Союза, неспособная поднять производительность внутри фабрики, просто строила рядом новую спичечную фабрику. При этом производительность труда падала как на старой, так и на новой, а рост обеспечивался вливанием большего количества ресурсов. В капиталистических экономиках все устроено наоборот: уровень внешних факторов занимает 25 % от роста, тогда как производительность труда составляет 75 %. Что неудивительно, так как вам как собственнику выгоднее искать пути рационализации имеющегося, чем выискивать инвестиционные возможности для строительства нового заводика. Рост за счет внешних факторов экономисты называют экстенсивным. Тогда как рост за счет производительности называют интенсивным. Теперь давайте разберем каждый фактор советского производства. Труд. За период с 1928-го по 1985 год население СССР растет в среднем на 1,3 % в год, но при этом количество рабочей силы растет на 1,9 %, а количество рабочего времени увеличивается на 1,8 %. Таким образом, увеличение фактора труда содействует как росту ВВП страны, так и росту ВВП на человека. К 1980-му уровень участия населения в труде составлял 86 %, тогда как аналогичный уровень в США и Западной Европе в 1980-м составлял всего 66–70 %. Капитал. Мобилизация инвестиционного капитала – это самая яркая и сильная сторона социалистической экономики. Прибыль аккумулировалась, и ее активно реинвестировали обратно в производство. С 1928-го по 1985-й инвестиции в капитал составляли в среднем 7,5 % (или 6,9 % с учетом военного периода). Вплоть до 1975 года уровень инвестиций составлял от 8-10 %, удваивась в течение 8-9-летнего цикла. Таких высоких темпов инвестиционной активности не знала ни одна страна мира, и это колоссальное достижение советской экономической системы. Однако с 1975 года Госплан меняет инвестиционную политику и сокращает размер инвестиций в экономику, впрочем, в любом случае этот объем больше, чем любые западные аналоги. Единственная страна, державшая аналогичный уровень, – Япония. С 1975 года единственным источником роста советской экономики был рост инвестиционного капитала. Земля. Это фактор территориального расширения экономики СССР. Но основным является покорение целины под руководством Никиты Хрущева в 1950-60-е, когда значительные территории Казахстана и Западной Сибири стали использовать для ведения сельского хозяйства.

Инвестиции и потребление в СССР Как мы уже выяснили, основным источником роста советской экономики была мобилизация инвестиционного капитала в новые инструменты производства. Так как рост инвестиций в основные фонды шел быстрее, чем рост ВВП, значит, и доля инвестиций в экономику росла. С 1950-х годов уровень инвестиций в структуре экономики СССР растет с 14 до 33 %. Средний уровень инвестиций в структуре ВВП находится на уровне 27–29 %. Это гигантская цифра – лишь немногие экономики мира могли позволить себе такую тяжелую ношу. За весь период с 1928-го по 1985 год схожие темпы – и то не так долго – держали Япония и Норвегия.

Анализ структуры ВВП СССР со стороны потребления К средней цифре в 28 % инвестиций в структуре экономики нужно добавить 2–3 % оборотного капитала и 2–3 % инвестиций в НИОКР, которые шли через систему высшего образования или профильные министерства и ведомства. В итоге получается, что Советский Союз в течение 52 лет был способен мобилизовать ⅓ всего ВНП в целях инвестиций в основные

141

фонды. А продвинутые индустриальные страны, использующие различные виды экономических поощрений, способны держать уровень в 20 %, в то время как текущий уровень экономики Российской Федерации составляет 17 %[180] Другой значительной составляющей советского экономического пирога был военный бюджет. Он учитывал затраты как на Министерство обороны и оборонный комплекс, так и на национальную безопасность, часть атомной отрасли, охрану границы, МВД, железнодорожные войска, госрезерв и так далее. Западные экономисты оценивают размер военного бюджета Советского Союза на уровне 15–17 % ВВП.[181] Размер военного бюджета резко упал сразу после смерти Сталина. Но в течение 1950-х вплоть до 1970-го постоянно рос. В 1970-е в очевидных условиях неэффективной экономики рост военного бюджета сократили с 4 до 2 % ВВП, а впоследствии заморозили.

Структура ВВП СССР по типам потребления. 1928–1980 годы[182] Уровень военного бюджета в СССР в структуре экономического пирога в 1980-х составлял 16 % от всей экономики, тогда как аналогичный уровень в США составлял 4–5 %. Очевидно, это связано с тем, что экономика США была кратно больше экономики СССР, при этом СССР, пытаясь поддерживать статус мировой державы, находился с условиях гонки вооружений. Все это отражалось на уровне потребления. Отняв деньги на инвестиции, затраты на бюджет и госуправление, мы получаем объем возможного потребления. Иными словами, финансирование обороны и инвестиций шло за счет сокращения потребления. Это хорошо видно при сравнении структуры ВВП капиталистических стран и СССР. Тогда как средний уровень потребления в мире составлял 65–70 % от ВВП, в СССР этот уровень составлял 50 %, или на 25–30 % меньше. Особенно заметно это в период сталинской индустриализации. С учетом роста экономики общее потребление росло на 1,4 % в год, но весь рост был за счет так называемых community services. В этот период сталинский режим активно расширял медицинское обслуживание и образование. Это были мощнейшие инвестиции в человеческий капитал. Уровень вложений в эти сектора учетверился с 1928-го по 1940 год. С учетом этого общий показатель потребления в этот период падал. С 1950-х уровень потребления начал расти, что привело к существенному повышению уровня жизни и радикальным изменениям в обществе – значительно увеличилось разнообразие продуктов и услуг в Советском Союзе. В 1950-80-е рост потребления в СССР был даже выше, чем в США. С точки зрения внешней торговли, экспортно-импортных торговых взаимоотношений, СССР имел три важных отличия от схожих по размеру и этапу развития стран. • СССР зависел от импорта продуктов питания. С 1958-го торговый баланс в области агропродуктов стал негативным. Большинство развитых индустриальных стран самодостаточны в области продуктов питания, то есть имеют нейтральный баланс. Это особенно поразительно с учетом того, что Российская империя была одним из мировых лидеров в экспорте зерна. • СССР создал огромные мощности по экспорту сырьевых товаров, таких как нефть, газ и металлы. Большинство индустриально развитых стран имеют негативный баланс торговли сырьем. • Схожие по развитию страны имеют порядка 30 % экспорта в области сырьевых товаров и 70 % экспорта в области индустриальных товаров. В СССР соотношение было в точности до наоборот. С учетом быстрых темпов индустриализации СССР, как и похожие на него по развитию страны, должен бы быть большим экспортером машин и оборудования. Но СССР, напротив, импортировал их. Все данные внешней торговли СССР указывают, что хотя на бумаге страна была индустриально развитой, реальность этой индустриализации была совершенно иной, чем в схожих по уровню индустриализации странах. СССР так и не смог выйти на устойчивое внедрение современных мировых технологий. А индустриализацию можно охарактеризовать как «фасадную». Трансфер технологий считается одним из ключевых стратегических преимуществ для стран, так сказать, «догоняющих в развитии». Он выполняет сразу две функции: во-первых,

142

содействует подъему текущего уровня производства; во-вторых, создает основу для развития местного научно-исследовательского сектора. Несмотря на огромные вливания СССР в фундаментальную и прикладную науку, советский научно-исследовательский сектор не смог добиться роста производительности труда советских предприятий. У СССР была огромная зависимость от импорта технологий.

Технологии из-за границы За исключением предвоенного импорта технологий, ленд-лиза во время второй мировой войны и импорта немецких технологий из захваченных территорий Европы, большая часть трансфера технологий была основана на «обратном инжиниринге». Во времена Хрущева возобновился импорт технологий через импорт оборудования, заключение договоров на строительство заводов под ключ, лицензирование и заключение договоров на обучение. Но при всем этом большое количество таких проектов реализовать не получилось из-за ограничений (аналог нынешних санкций) на технологический обмен в США и странах Западной Европы. В итоге СССР не научился использовать западные технологии как катализатор собственных разработок, что получилось в Японии. А сами технологии, рассчитанные на стандартизацию и замещение различных модулей, было крайне тяжело внедрять в советской промышленности, так как наши заводы создавались уникальными. Как говорят на «Норильском никеле», «главный инженер знает, где вставлена гайка, если вынуть которую, заглохнет весь завод». Иначе говоря, никелевое производство на Западе имеет агрегаты, в которых есть стандартизованные, взаимозаменяемые детали, а обслуживание оборудования можно поставить на аутсорсинг. У нас же все сделано в единственном числе, и никакой аусторсинг невозможен в принципе. Считается, что популярность идей Карла Маркса в среде российских интеллектуалов была основана на том, что Маркс предлагал альтернативную капитализму систему, способную обеспечить ускоренное экономическое развитие технологически отсталой, но имеющей большие национальные амбиции Российской империи. Гарвардский профессор экономики Александр Герченкорн утверждал, что страны, начавшие индустриализацию позднее, вынуждены более активно содействовать этому процессу, тогда как страны, начавшие индустриализацию раньше, больше полагаются на частную инициативу. Опоздавшие страны надеются на сильную государственную инициативу и государственное стимулирование, а нетерпение приводит к радикальным действиям ради получения быстрых, пусть и очень дорогих результатов. Для обычных стран такие показатели, как ВВП, потребление и доход на душу населения, являются ключевыми. Однако для советской экономической системы уровень потребления был не исходящим, а входящим фактором. При этом основной задачей было максимизировать возможные ресурсы на инвестиции и военные расходы. Если смотреть на экономику под таким углом, то становятся понятными гигантские успехи советского Госплана в максимизации уровня инвестиций и военного бюджета. Особенно если относить к инвестициям бесплатное образование и здравоохранение.

Советская система управления С 1928 года пятилетки стали основным инструментом стратегического развития советской экономики. Централизованная система управления имела полный контроль над экономикой страны. Она определяла четкие цели и задачи, а также способы их реализации. Преимущество такой системы заключалось в том, что ей не нужно было тратить время на получение демократической поддержки внутри общества, на детализацию и обсуждение своих планов. Для утверждения полного согласия с планом распределения ресурсов была создана политическая диктатура с сильным организационным бюрократическим аппаратом, контролировавшим исполнение директивных поручений. Однако преимущества такой системы очевидны, только если брать в расчет цели ее создания. А главным ее недостатком было то, что директивы из центра замещали частную инициативу и предпринимательство, дисциплина – мотивацию, а жесткая бюрократическая организация – гибкий рынок. В большинстве случаев принятые решения терялись в заколдованных лабиринтах бюрократии. Бюрократия СССР была подобна «Титанику», шедшему своим заданным курсом, скорректировать который было так дорого, что лучше было ничего не трогать.

143

Советская система управления базировалась на четырех элементах: • производственные планы должны быть амбициозными («тугой план»); • выполнение плана – основной показатель эффективности; • приоритеты расставляются так, чтобы в ситуации ограничения ресурсов или срывов поставки можно было понимать, куда бить; • самый важный срок планирования и отчетности – год. Подобные заданные правила создают так называемый рынок продавца, где все основные ресурсы направлены на получение необходимого вовремя и в нужном количестве, и ничего не направлено на продажи. Другим эффектом системы стало фокусирование инвестиций на создании заводов с нуля, а не модернизации существующих. Руководство и планирование на новых заводах было легче осуществлять посредством централизованного управления, которое определяло, что именно модернизировать и почему. Советскую экономику можно смело разделить на два периода – сталинский и постсталинский. Отличие постсталинского периода очевидно в росте доли потребления в структуре производства в экономике. С точки зрения населения, это было практически потребительской революцией. Сразу после смерти Сталина потребление начало расти за счет снижения доли военных расходов. Объем инвестиций в структуре экономики также рос за счет снижения военных расходов. Дальнейший рост был невозможен без дополнительного снижения потребления или военных расходов.

Что мешало эффективности советской экономики Низкий, а затем и негативный показатели производительности труда были самой важной экономической проблемой СССР. НИОКРы, их внедрение и диффузия в системах производства товаров и услуг являются самыми важными катализаторами роста производительности труда в развитых экономиках. В СССР, как в Зазеркалье, все было наоборот. Следует отметить, что, как и сегодняшняя, советская элита постоянно говорила о важнейшей роли науки и новых технологий и их критической важности в модернизации экономики. Но в отличие от нынешних, советские лидеры действительно выделяли огромные ресурсы на финансирование фундаментальной и прикладной науки. В СССР работали тысячи узкоспециализированных научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро. Совокупный размер инвестиций в НИОКРы в Советском Союзе превосходил аналогичные уровни западных стран[183], и большинство западных исследователей считали это основным конкурентным преимуществом социалистической системы управления экономикой. Это означает, что причины провала эффективности нужно искать в самой структуре социалистической системы, в заданных правилах игры. Нужно начать с того, что внедрение технологических изменений в рамках системы центрального планирования имеет ряд преимуществ перед аналогичной рыночной системой, поскольку в условиях рынка негативные внешние факторы и неэффективность являются важнейшими препятствиями, сдерживающими инновации. При централизованном государственном планировании роль таких факторов существенно снижена: Госплан может сформулировать национальную научно-технологическую программу развития на основе полной информации и в рамках национальных приоритетов. Далее такой орган может выстроить организационную структуру для реализации, гарантировать выделение нужных ресурсов и контролировать исполнение через весь инновационный цикл: от фундаментальных исследований до промышленной диффузии. При этом диффузия инноваций может происходить директивным путем, а отсутствие информации или патентные ограничения, которые работают на свободных рынках, не могут препятствовать внедрению и диффузии. В любом случае целый ряд развитых стран, в том числе и США, используют данные виды государственного вмешательства, особенно в случаях неэффективности рынка. СССР же использовал данные преимущества по полной: была создана гигантская научная инфраструктура как в области фундаментальных, так и прикладных наук, инвестиции в НИОКР в СССР как доля от объема производства товаров и услуг превосходили аналогичный уровень в

144

США – об этом неоднократно писали известные исследователи того периода.[184] Количество персонала, задействованного в НИОКР, также превосходило аналогичный уровень в США.[185] Другим преимуществом была реализация крупных стратегически важных проектов, ориентированных на реализацию некой идеологической миссии, – это гигантские инвестиционные проекты, решения по которым принимались на самом верху системы, а их реализация проходила в рамках наивысшего приоритета для всех министерств и ведомств. Это позволяло таким проектам первыми получать необходимые ресурсы, что было критически важным, так как именно задержки с поставками необходимых ресурсов были основным бичом советской системы. Планы были «тугими» и часто не выполнялись в срок, что наказывало предприятия, следующие друг за другом в технологической цепочке добавленной стоимости. Ресурсный приоритет избавлял отданной проблемы, а контроль высшего руководства означал отсутствие срывов работы из-за неэффективного вмешательства региональной бюрократии. Многие успешные проекты в военно-промышленном комплексе и космической промышленности были реализованы именно таким образом. Историки оценивают объем таких проектов как ¼ от общего размера инвестиций, тогда как остальные ¾ шли через министерства и региональных руководителей.[186] Науки в рамках политической диктатуры СССР развивались очень даже неплохо, что неоднократно доказывали западные исследователи.[187] Особенно в условиях, когда диктаторский политический режим способен выделять на науку значительные ресурсы. Исключение составляют явные примеры «исключительного самодурства», когда лидер страны указывает на «правильный» путь научного развития. В СССР это случалось дважды: сначала Сталин запретил использование математических моделей для экономического планирования[188], а затем – когда Сталин и Хрущев загнали в тупик биологию.[189] Но несмотря на то, что советская наука продолжала производить большой объем фундаментальных и прикладных открытий, их внедрение и диффузия в советской экономике были на крайне низком уровне. Комбинация бюрократического планирования, искривленной системы поощрений и нацеленности на краткосрочные результаты создавала крайне негативную, отвергающую любые инновации среду обитания – как если бы для инноваций нужен был кислород, а вся советская система находилась в вакууме. Внедрение инноваций могло происходить в скафандрах, но как только воздух кончался, инновации вымирали, включая дерзких пионеров-инноваторов, которые оставались гнить в своих скафандрах в лучшем случае на работе, а в худшем – в ГУЛАГе. Далее анализ инноваций в СССР имеет смысл разделить на три составляющие: непосредственно сам сектор научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), взамоотношения предприятий НИОКР с крупными предприятиями производственного сектора и процесс диффузии инноваций в производственном секторе.

Как в СССР внедрялись инновации Фундаментальные и прикладные научно-исследовательские центры в СССР, включая те, где производились прототипы и тестирования, были узкоспециализированными организациями, часть из которых подчинялась Академии наук, а часть – профильным министерствам. Все подобные организации имели списки своих проектов и четкую организационную систему подчинения. Сравнение подобной системы с системами на Западе сразу определяет целый ряд противоречащих функций – НИОКР требует гибкости в организации поставок вводных ресурсов (тестирования приводят к необходимости постоянной смены различных материалов и подходов), тогда как советская система имела режим ежегодного планирования и очень негибкую структуру и возможности поставок. НИОКР требует длительных, по большой части неопределенных сроков, не всегда видит четко понятный результат и нуждается в кросс-координации между научными дисциплинами. Система НИОКР СССР была жесткой, планы рутинными, ограниченными временем с заведомо определенными результатами. Тогда как НИОКР необходима автономия, отсутствие иерархии (то, что сегодня называют flat organizational structure), что стимулирует креативность. В СССР система НИОКР была избыточно бюрократической, с большим количеством иерархических прослоек и имела централизованную

145

директивную модель управления, в то время как для НИОКР нужен свободный поток информации, когда разные ученые на основе сотрудничества развивают идеи друг друга, фактически работая, как «вики-производство». Советский НИОКР был узкоспециализированным, а различные департаменты и организации были отделены друг от друга организационными барьерами, гостайной и отсутствием системы внутренних коммуникаций, я уже не говорю об ограничениях доступа к западным базам знаний. НИОКР нужны рыночные задачи и конкуренция, а в СССР эта система работала в условиях «рынка продавца», где снижение цены не имело значения. Сам же рынок работал по принципу: «Не хочешь мой продукт хренового качества, вообще ничего не получишь». Для НИОКР нужны резервы и время, тогда как эта система в СССР оперировала краткосрочными планами без дополнительных резервов. По идее, НИОКР должен получать вознаграждение от конечного рыночного внедрения, советский же получал вознаграждение от количества сданных «бумажных проектов». С точки зрения системы организационного подчинения, большинство советских центров НИОКР были полностью отделены от предприятий производственного сектора, их связь с производственными предприятиями поддерживалась косвенно через центральные профильные министерства. Такая организационная структура, по мнению многих исследователей, была значительным барьером для внедрения и диффузии инноваций.[190] Эти барьеры достаточно очевидны. Во-первых, у советских НИОКРов были собственные задачи и планы, которые были не только отделены от задач и планов производственных предприятий, но иногда и прямо конфликтовали с ними; во-вторых, они имели минимум информации о потребностях своих клиентов. Одно дело, когда ты находишься на заводе и можешь подойти к инженеру смены и подробно расспросить его о проблеме или обсудить внедрение каждого метода или элемента производственного цикла, что делает производственный персонал соучастником процесса, так как многие идеи рождаются именно в таких обсуждениях. Другое дело – придумывать что-либо на бумаге, работая в другом городе, когда многие сотрудники НИОКРов даже никогда и не были на дальних предприятиях, задачи автоматизации которых они решали. Многие производственные предприятия жаловались, что решения НИОКРов слишком дорогие, что необходимые для производства закупочные материалы недоступны, а сотрудники НИОКРов не способны довести процесс внедрения до конца. Любому, кто хоть раз внедрял сложное технологическое оборудование на собственном производстве, очевидно, что на бумаге все выглядит одним образом, а на деле может оказаться совсем иначе. Однако описанные выше проблемы не были основными факторами, сдерживавшими развитие производства. Дело в том, что советская система управления базировалась на ежегодных планах сдачи и сильном давлении сверху. Это означало, что ключевые управленцы практически не уделяли внимания процессу НИОКР. Их голова была забита тем, где получить необходимые поставки материалов, чтобы завод не простаивал и чтобы выполнить производственный план любой ценой. С 1973 года предпринимались попытки привести производство и НИОКР «под один зонтик», но ничего толкового из этого не вышло.[191] По факту получилось, что позитивный эффект от внедрения НИОКР компенсировался негативными и не зависящими от предприятия внешними факторами, такими как срыв поставок материалов. Часто рост производительности на конкретном предприятии компенсировали за счет увеличения цен поставок, что сводило на нет любую мотивацию к улучшению. Также крайне негативным фактором было нежелание производственных менеджеров внедрять НИОКР. И это было продиктовано заложенными правилами игры. Большинство инноваций НИОКР имеют значительные риски: изменение набора материалов, которых может не быть в достаточном количестве; необходимость установления отношений с новым заводом, притом, что неизвестно, сможет ли новый завод обеспечить стабильность и необходимый объем поставок; переобучение персонала; необходимость приладки оборудования, во время которой возникнет краткосрочное снижение производственных показателей, что влечет риск невыполнения плана.

146

В конечном итоге, даже если завод шел на риск и добивался хороших результатов, ему тут же поднимали план и цены поставок. Таким образом, получалось, что инновационные инициативы, по существу, наказывались. При этом в системе полностью отсутствовал стимулирующий пинок – конкуренция. В такой ситуации менеджеры предпочитали не рисковать. Введенные финансовые надбавки не были достаточными. А если добавить к этому космическую удаленность работников НИОКР от реальности производства, что способствовало созданию плохо продуманных «бумажных инновационных проектов», становится очевидной полная враждебность среды, которая видела во внедрении инноваций смертельную угрозу срыва планов производства и огромные риски для своего жизненного уклада. Именно по этим причинам в Госплане предпочитали создавать крупные инновационные предприятия с нуля, а не внедрять инновации на существующих предприятиях. Описанные выше гигантские конкурентные недостатки советской системы НИОКР компенсировались импортом западных технологий. Изучение применения в СССР сотен различных технологий с 1917-го по 1965 год приводит к выводу, что 80 % их было создано благодаря импорту и менее 20 % внутренними НИОКР-организациями. Импорт технологий с Запада был основой технологической модернизации СССР. При Сталине – через «Амторг» до 1933–1934 годов, когда этот канал перекрыл Госдеп, и по ленд-лизу технологии завозились напрямую. Потом, вплоть до 1965 года, трансфер технологий проходил скрыто методом reverse engineering. В 1960-е рынки снова были открыты, и СССР смог заказывать «заводы под ключ», лизензировать технологии, патенты, приглашать иностранных специалистов для обучения. И хотя импорт технологий оказал огромное влияние на рост экономики, их использование в качестве катализатора внутреннего развития НИОКР успеха не достигло. Советский Союз однозначно был одним из мировых лидеров в сфере военных технологий и космической промышленности, но его успехи в организации процесса технологической модернизации экономики оказались крайне плачевными. Этот дисбаланс продолжал наращиваться и рванул в конце 1980-х, сильно ударив по всей государственной системе.

Перестройка и ее последствия Пятилетнее правление Горбачева в рамках исторического процесса было кратким, как мгновение, но имело столь серьезные последствия, что этот период необходимо тщательно разобрать. Я уже рассказывал, что, в отличие от коммунистического Китая, СССР упустил возможность изменить курс во время смены технологических укладов 1970-х. СССР же с приходом Брежнева сохранил и упрочил курс на экономическое прогнивание. Правила игры, существовавшие в экономической системе, не способствовали появлению инноваций, которые могли бы повысить производительность экономики. Управленцы гнали святое «выполнение плана», воспринимая даже интересные инновации, придуманные оторванными от производственных реалий сотрудниками НИИ и проектных институтов, как большую угрозу и риски. Если из экономического роста СССР выделить рост, происходивший благодаря производительности, то в первые пятилетки Сталина он присутствует. Как ни печально, политика террора против своего населения работала как минимум на удержание темпов роста производительности труда на уровне зарубежных стран. А после смерти Сталина темпы роста сначала становятся нулевыми, а при Брежневе и вовсе негативными. Здесь стоит привести пример. Мотивировать страхом и террором свой народ, или рабов (в совке понятия тождественные), долго невозможно, даже если представить, что условное предприятие находится в моногороде где-то за полярным кругом. Говорю из своего опыта проведения реорганизации механиков и электриков в заполярных моногородах, которые входят в состав ГК «Норильский никель», в частности городе Надежда. Город этот находится в Заполярье. Единственное предприятие там производит файнштейн[192]: в больших плавильных печах жгут окатыши никеля, из которых делают гигантские блоки под названием «файнштейн». Город соединен железной дорогой с другим городом, где производятся окатыши. В городе и его окрестностях – экологическая катастрофа. Ходить по производству можно только в соске – аппарате, через который поступает воздух. А средняя продолжительность жизни там – 47 лет. Так вот, даже там, где директор цеха по производству файнштейна является местным

147

императором с огромными возможностями влияния на все, включая вашу жизнь, несчастный случай может произойти с любым, даже террор там не будет иметь долгосрочного результата. Если вы пообщаетесь с любым собственником, пусть даже не очень большого предприятия, он однозначно скажет вам, что мотивировать лучше не страхом и террором, а поощрением, возможно, даже не материальным – чувством принадлежности, участия в большом важном деле, честным отношением, прямой похвалой. Так вот, и после смерти Сталина производительность труда сдулась и стала негативной. К тому же, сталинская коллективизация так сильно выморила все предпринимательство, энтузиазм и инициативу в сельском хозяйстве, что экспорт нефти и газа тютелька в тютельку покрывал импорт хлеба и продуктов питания. Баланс по сельскому хозяйству был —18 %, тогда как экспорт ТЭК составлял +20 % в аналогичных цифрах в период 1980–1985 годов. Вся система не была нацелена на постоянное улучшение. А единственным источником роста было надувание объема за счет аккумулирования и реинвестирования капитала, предпочтительно в создание новых крупных проектов с нуля. Михаил Горбачев, молодой лидер коммунистической партии, вероятно, хорошо понимал, как построена и работает экономическая система советского хозяйства. В предыдущей главе я детально описал правила игры и стуктуру системы, так что пересказывать ее не буду. При этом страну нужно было переориентировать на медленный переход к рыночному социализму с фокусом на ЭВМ, что требовалось сделать еще в 1970-е, но чего сделано не было. В наследство Горбачев получил машину, которая начинала пробуксовывать на месте, издавая очень громкие звуки, но, как говорится, не выдавала никакой «цимес». Еще в XIX веке старики в Сибири говорили, что, когда императором станет «помеченный» царь, жди беды. Беда действительно произошла, и, как вы увидите, экономические масштабы этой беды сравнимы с ужасами военного коммунизма. Что же такого плохого экономически сделал «помеченный»? Давайте вернемся к рассказанному в предыдущей главе, поскольку это пункт, с которого, с экономической точки зрения, нужно разворачивать контекст происходивших событий. Итак, существует гигантских размеров социалистическая экономика империи, контролирующей 1/6 часть суши и 280 млн людей-рабов. В тот момент планету населяло 4,83 млрд разного рода хомо сапиенсов, соответственно, советская цивилизация составляла аж 6,4 %. Исторически это много – при Петре I российская цивилизация составляла 2,8 %, в пик развития при Николае II нас было даже немногим больше 8,-1 %, или 10 %, если добавить Польшу и Финляндскую губернию. Страна наша всегда была технологически отсталой, а экономическая модернизация находилась практически в полной зависимости от западных технологий. Но при Сталине, Хрущеве и Брежневе мы от американцев и европейцев заимствовали немало, за счет чего значительно повысили размер собственной экономики. В расчете на человека подняли уровень аж до 40 % от уровня «поганых америкосов», кстати, сделав это наполовину руками этих же «поганцев». Все это дало нам возможность значительно расширить народное хозяйство, построить огромные новые предприятия, идти в ногу с прогрессом. А в какой-то момент – в 1950-е – даже испугать американцев тем, что они вот-вот проиграют Советам. Технологическая модернизация проведена по большей части на западных технологиях, купленных напрямую или воссозданных через обратный инжиниринг, а еще лучше – купленных и установленных западными специалистами. Кто технологии не запускал, вряд ли понимает, что вопрос даже не в самой технологии – ее так же важно вообще запустить у себя на заводе, да еще и обслуживать. Так вот, кое-как экономику мы запустили, хоть Иосиф Сталин и уничтожил всех, кто занимался той самой индустриализаций. Все герои этой уникальной промышленной модернизации были отправлены в профилактории здравницы ГУЛАГа, а остатки добиты чистками. Но все же 1960-е, 1970-е и 1980-е получили урожай новых энтузиастов и с новой силой применяли их возможности на фабрике социалистической смерти. Придя к власти, Горбачев хорошо понимал правила игры. Безусловно, он знал, как работает система, ее преимущества и недостатки. В сравнении с другими странами социалистическая система способна мобилизовать огромные инвестиционные ресурсы. Но…

148

Неправильный экономический диагноз Негативная производительность труда сводила на нет весь эффект от мобилизации капитала. При этом ускорению развала советской экономики способствовали три фактора: Рост сложности. Центральное государственное управление было достаточно простым в примитивной экономике, которая способна производить небольшое количество продуктов и в которой цели и задачи легко можно перевести в четкие приоритеты и планы реализации. Но с технологическим развитием экономика становится все более и более сложной. Количество вариаций и опциональностей начинает расти в геометрической прогрессии. Координация и управление такой системой становятся все более и более сложными, требующими большего количества ресурсов. Рост бюрократии способствует еще большему снижению производительности управления, так как бюрократия сама создает себе работу, обосновывая тем самым свое паразитическое существование. Рост военных расходов. Как показано выше, доля военных расходов в СССР (15–17 % от структуры ВВП) была значительно выше аналогичного показателя в США (4–5 %). Очевидно, что в рамках ограниченных экономических ресурсов рост военного бюджета происходит либо за счет сокращения потребления, либо за счет сокращения объема инвестиций. Нужно отметить, что военные расходы стимулируют создание инноваций. Но ограничения военной тайны и общая неэффективность советского НИОКР не способствовала эффективному внедрению технологий из военного сектора в широкую экономику. Неэффективность НИОКР. Созданные социалистической системой правила игры. Оторванность работников НИОКР от реальности производства. Неправильные системы измерения и мотивации. Производственная среда, которая видела в НИОКР угрозу срыва планов производства. Михаил Сергеевич Горбачев, ставший в 1985 году генеральным секретарем ЦК КПСС, был встречен обществом как молодой лидер новой формации. Он вернул обществу ощущение долгосрочной стабильности, но, как окажется, это был лишь туман. Обещанная молодостью и задором Горбачева стабильность обернется экономической катастрофой. Людей подкупали его молодость, выступления без бумажек, выходы в народ и программа реформ, главными лозунгами которой были «перестройка», «ускорение», «гласность». Рассмотрим их подробнее: • «перестройка» означала внесение в советскую систему структурных и организационных изменений; • «ускорение» – вывод советской экономики на мировой уровень за счет опоры на живое творчество масс и поворота к науке; • «гласность» – выявление и широкое обсуждение всех недостатков, препятствующих ускорению социалистического развития. Первое, что сделал Горбачев с экономической точки зрения, – сократил военные расходы. Напомню читателю, что даже после волшебного сталинского пинка экономика подлетела всего до 35–40 % от уровня США и оказалась не только не способна расти дальше, но и начала катиться вниз. В 1960-е, 1970-е и вплоть до 1985 года доля военного бюджета в структуре ВВП составляла аж 17 %! Это нереально высокая цифра в сравнении с другими странами. И хотя НИОКР и модернизация плохо работали в том, что сегодня мы называем «коммерческими секторами», в военно-промышленном и НИОКР, и проектное управление были кратно более эффективными. Так называемыми mission oriented projects восхищались даже западные специалисты, были запущены уникальные новые проекты, в реальность создания, а тем более запуска которых мало кто верил.

149

Так вот, все это помогло создать огромную военную «дубинку», от вида которой многие делали в штаны. На создание этой «дубинки» тратились гигантские ресурсы: 17 % от ВВП экономики СССР только с учетом 1960-х, 1970-х и половины 1980-х, это приблизительно столько денег, что хватит наполнить ими три футбольных стадиона под купол. Что можно было сделать для страны на такие деньги, сейчас трудно представить, но уж абсолютно точно, что СССР обладал, да и сейчас владеет такими способами массового убийства хомо сапиенсов, которых, возможно, еще даже не изобрели ни в США, ни в Израиле.

Гонка вооружений Летом 1985 года Горбачев объявил об одностороннем моратории на ядерные испытания, а осенью совместно с президентом США Рональдом Рейганом была принята Декларация о недопустимости ядерной войны и отказе от военного превосходства. Уже через полгода, 15 января 1986 года, советское руководство провозгласило «Программу ядерного разоружения к 2000 году». А на XXVI съезде КПСС (25 февраля – 6 марта 1986 года) было принято решение о выводе войск из Афганистана и отказе в дальнейшем от силовых методов в конфликтах. Осенью 1986 года на встрече с президентом США в Рейкьявике советский лидер ошеломил мир предложением сократить стратегические вооружения наполовину и ликвидировать все ракеты средней дальности. Потрясенный Рейган с ходу согласился, но уже дома окружение охладило его пыл. В итоге встреча не привела к конкретным договоренностям, но оказала огромное психологическое воздействие на двусторонние отношения. В 1988 году состоялся первый автономный полет советского космического корабля многоразового действия «Буран», созданного в качестве конкурента американскому «Шаттлу». Полет «Бурана» в течение месяца обсуждался западными СМИ, но Горбачев поторопился прикрыть эту программу, объяснив свое решение финансовыми проблемами. Против этого решения выступали военные руководители, понимавшие, что программа «Буран» имеет значение не только в рамках борьбы сверхдержав за космос, но и в плане укрепления обороноспособности и престижа СССР. В дальнейшем Горбачев использовал приземление гражданина ФРГ Матиаса Руста на Красной площади, чтобы снять с постов большинство военных, не согласных с его политикой. Попробуем приблизительно рассчитать, сколько ресурсов Горбачев освободил этими решениями. Мы точно знаем, что уровень военных расходов в структуре ВВП СССР в начале 1980-х в год составлял 17 %; думаю, безопасно предположить, что и в начале 1985 года уровень был приблизительно таким же. Если учесть, что Горбачев смог сократить военные расходы до уровня хрущевского времени, то мы получим цифру в 9 %. Ну а куда были направлены эти деньги? Напомню, что социалистическая система была плановокомандной. Это означает, что уровень потребления был заданной Госпланом величиной. Именно Госплан как центральный орган планирования и руководства народным хозяйством определял, пойдут ли эти 9 % на увеличение потребления, или на инвестиции в основные фонды. Но ни роста потребления на 9 %, ни роста инвестиций на 9 % не произошло.

Перестройка разваливает экономику Все, кто жил в этот период, помнят, что в 1989 году очереди в магазинах резко увеличились, а потребительские товары пропали из продажи. Соответственно, уровень потребления также сократился, особенно в период 1989-1990-го. Экономическая загадка Горбачева становится еще более интересной. Последний генсек ЦК КПСС имел свой взгляд на природу кризиса советской социалистической экономической системы. Он считал, что «причина лежит не в недостатках социализма, а в недостаточном использовании его возможностей». Экономическая реформа Горбачева очень сильно напоминала реформу нэпа, только сделанную через жопу. Как и во время нэпа, задачей ставилась перестройка управления экономикой за счет перехода от административных к экономическим методам управления и перевода предприятий на хозрасчет и самофинансирование. Реформа была направлена на подъем экономики за счет высвобождения «скрытых резервов», которых было в избытке на всех уровнях, всех без исключения предприятий в советской экономике.

150

Однако проблема была в том, что эти резервы были частью самой работы системы, это не были резервы в правильном их понимании. Это и была сама система, резервами были ее почки, кишечник, желудок. Именно благодаря им система вообще могла работать, хоть при минимальной производительности, так как прогнила настолько, что существовала только за счет резервов во всех цехах, во всех департаментах, которые гасили негативные факторы срыва поставок в производственной цепочке. Нужно признаться, что реформы Горбачева не касались политической системы. Он не мог замахнуться на монополию компартии, так как очевидно, сразу бы потерял свой пост. Коммунистическая диктатура признавала лишь необходимость «совершенствования избирательной системы и контроля „снизу“». Ведь иначе не получить гласности. А значит, не выявить скрытые резервы. Тогда как «гласность» означала выявление всех недостатков, препятствовавших ускорению социалистического развития. Четко сознавая, что вся система основана на центральнокомандном планировании и централизированном распределении всех ресурсов, Горбачев объявляет о «перестройке», которая означает «внесение структурных и организационных изменений». Предприятия переходят на хозрасчет. Хотя реальных рыночных цен в системе как не было, так и нет, в таких условиях хозрасчет – это то же самое, что «Алиса в Зазеркалье», где все искажено и задом наперед, как вы увидите дальше. Михаил Сергеевич, к сожалению, не был математиком-экономистом. Внедряется самоуправление в трудовых коллективах, и вводится принцип выборности. За центром оставалась функция общего планирования. Но так как предприятие на хозрасчете, это ровным счетом ничего не значит. Управляемая сверху экономическая система эффективного распределения перестала работать. Наряду с частной инициативой должно было сохраняться государственное планирование экономики. Но планирование не означало управления. Управлять экономикой стал «корявый хозрасчет». Притом в экономике, в которой не было рыночных цен. Именно это и привело к параличу всей государственной системы. Она просто перестала работать. Начали развиваться частные кооперативы (тоже аналог нэпа). Но на практике эта программа затронула не производственную, а торгово-посредническую сферу. Да и сама сфера кооперации не могла заместить гигантскую махину советской государственной экономики. Китай, который пытается заместить это с 1970-х, до сих пор – а сегодня 2018-й – не смог заместить ее и наполовину. В 1987 году выходит Закон о госпредприятиях, который сохранял на предприятиях принципы плановой экономики в виде госзаказа, а также разрешал различные формы кооперации. Однако такие формы собственности, как коллективная, акционерная и частная, еще не предусматривались. Напомню еще некоторые реформаторские мероприятия Михаила Горбачева и их последствия для экономики: • Техническое перевооружение действующих предприятий становится важнее строительства новых. В предыдущей главе мы подробно разбирали, почему это было невозможно в советской системе. Однако значительное сокращение ввода новых крупных и наиболее технологически современных предприятий снизило общую производительность экономики, по моим оценкам, на 0,3–0,5 %. • Активизация импорта технологий. Впрочем, из-за неправильной эксплуатации, отсутствия специалистов, запчастей и сырья необходимого качества эта техника простаивала. Здесь мы ставим пятерку за правильное распределение инвестиционных ресусров, но двойку с минусом за реализацию. Как уже писалось выше, купить технологии – полдела, вторая половина успеха – это эффективный запуск, наладка и последующая грамотная эксплуатация. • Школьная реформа с упором на всеобщее компьютерное обучение, чтобы быстро создать кадровую базу для научно-технического прогресса. Но наша компьютерная техника была настолько отсталой и слабой, что не могла обеспечить этих потребностей ни по количеству, ни по качеству. • Закон о госприемке должен был повысить дисциплину и качество на производстве, но привел лишь к сокращению производства, поскольку промышленность не способна была

151

соответствовать рыночному уровню качества. Постановление ЦК 1985 года «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» нанесло сокрушительный удар по бюджету, который потерял 37 млрд рублей от продажи спиртного, то есть 2 % всей экономики СССР за 1985 год. Антиалкогольная кампания не принесла позитивных результатов и в воспитательном плане – народ ответил самогоноварением, токсикоманией и новым витком преступности в этой сфере. Сравнение ВВП СССР и США в 1984–1991 годах

Как видно из таблицы, при Горбачеве уровень жизни советского народа упал, и его среднее падение составило -0,5 % ежегодно.

Парадокс Горбачева Экономический парадокс правления Михаила Горбачева – это дисбаланс потребления, инвестиций и военного бюджета. Уровень потребления в этот период сократился. Военные затраты Горбачев тоже сократил, вследствие чего объем инвестиций должен был значительно вырасти. Куда же делись все высвобожденные ресурсы? Давайте сделаем приблизительные расчеты. Итак: • сокращение военных расходов добавило 9 %; сокращение потребления, особенно в конце, тоже было значительным, добавим еще 5 %. Получается, что куда-то исчезли 14 % всей экономики. Куда? Это же просто гигантская цифра! Да, борьба с алкоголем стоила бюджету 2 % в год, но эти цифры уже отражены нами в падении потребления. Ответ простой. Они провалились в пропасть возросшей негативной производительности труда. Из предыдущей главы вы знаете, что в 1980-м эта цифра уже была негативной, порядка -2 % ежегодно. Это означает, что в 1985-1990-м за счет перестройки системы управления экономикой производительность труда рухнула с-2 до -17 % в год! Отличный результат для реформы, нацеленной на «ускорение», которое, по словам Михаила Горбачева, означало «вывод советской экономики на мировой уровень за счет опоры на живое творчество масс и поворота к науке».

152

Как это произошло? Итогом горбачевской «перестройки» стала утрата контроля и управления в экономической системе. Госплан более был не способен управлять экономикой, так как функции выбора при принятии управленческих решений были переданы в систему хозяйственного расчета или руководителям предприятий. Произошла децентрализация управления огромной системой, которая была абсолютно не готова к такой децентрализации. Но что еще хуже: до перестройки узкие горлышки кровеносных сосудов экономической системы в планово-командном режиме расширял Госплан за счет авторитарного принятия инвестиционных решений и распределения средств, теперь такая «скорая помощь» по расширению кровеносных сосудов экономики перестала существовать. Начались массовые перебои с поставками комплектующих и сырья. Устоявшиеся производственные цепочки стали забиваться и ломаться. Поначалу это было едва заметно, но имело отложенный эффект – уже к 1990-му многие потребительские товары полностью исчезли из магазинов, и причины этого нужно искать именно в начале 1985 года. В связи с отложенным эффектом в 1987 году начался следующий спад производства, который ознаменовал начало нового экономического кризиса. А в советской элите наметился раскол. Однако теперь к перестроечному процессу подключились массы – «реформы сверху» сменялись «революцией снизу». В результате подъема политической активности народа начался бурный рост неформальных групп, организаций и движений, в будущем переросших в партии и направивших страну на путь формирования многопартийности. Давление снизу и понимание, что преобразования тормозятся старой партийно-хозяйственной элитой, заставили реформаторское крыло перейти к реформированию политической системы. Многие связывают причины негативных экономических последствий горбачевских реформ с категорическим нежеланием партийно-хозяйственной элиты СССР лишаться своих льгот и привилегий. Но напомню, что с приходом Михаила Горбачева к власти был омоложен весь высший эшелон управленческой элиты: Николай Рыжков стал премьер-министром, Борис Ельцин – членом ЦК КПСС, а позже первым секретарем Московского горкома партии, и так далее. Партийное руководство также освобождалось от наиболее консервативных членов: к 1987 году было заменено 70 % Политбюро, 60 % секретарей обкомов партии, 40 % членов ЦК.[193]

Архитекторы перестройки Куда более важную роль сыграла сама суть экономических реформ. Вместо того чтобы направить реформу на лечение неэффективности советской системы, как это сделали в Китае, Горбачев был уверен, что причины лежат не в недостатках социализма, а в недостаточном использовании возможностей социализма. Вместо того чтобы прагматично проанализировать недостатки социализма и заменить их на частную инициативу, оставив систему в том виде, в котором она мало-мальски работала, Горбачев решил перестроить систему и в результате отрезал ей почки, нос, уши, а затем и вырвал сердце, запустив экономический хозрасчет, основанный на кривых ценах. В итоге экономика рухнула. В элите наметился раскол, а к перестроечному процессу подключились массы. Давление снизу заставило крыло сторонников перестройки перейти к реформированию политической системы, что еще больше дестабилизировало обстановку и привело к углублению экономического кризиса. В 1990 году в верхах были разработаны две экономические программы: Рыжкова и Шаталина – Явлинского, которая называлась «500 дней». Обе программы склонялись к радикализации реформ и переходу к рыночным отношениям, обе включали признание частной собственности и ограниченную приватизацию. Программа Рыжкова была направлена на постепенность вхождения в рынок, начиная с постепенного отпуска цен. Программа Явлинского же планировала максимальное ускорение рыночных отношений за счет стабилизации рубля посредством продажи государственной собственности в частные руки, изменений бюджетной и кредитной политики и отказа от финансирования неэффективных хозрасчетных производств. По своей сути план Явлинского был серебряной пулей в голову вампира-франкенштейна под названием «советская экономика». Удивительно, насколько циничной и одновременно прагматичной была программа капиталиста-либерала Явлинского, который до сих пор ведет активную политическую деятельность.

153

Несмотря на то, что экономическая система СССР была умирающей, ничего сравнительно более эффективного в русской жизни не существовало со времен Петра I. Программа Явлинского «500 дней» была нацелена на полное уничтожение советской социалистической экономики. В свой пик система давала 37–40 % от уровня жизни США, но, пропустив ЭВМ, снизила этот показатель до 32–33 %. Система имела огромные недостатки, но и огромные преимущества, такие как возможность мобилизации и направления в стратегически важные отрасли колоссального капитала. Гигантская, пусть и не состыкованная с промышленностью, но производящая большое количество новых исследований инфраструктура Академии наук, сильнейший в мире военно-промышленный комплекс. Приведу аналогию: предположим, по каким-то причинам вы решили снести свой дом. Причины поступить так, конечно, вызывают целый ряд вопросов к вашему психическому состоянию, но допустим, что причины были серьезными. Явлинский, например, ненавидел коммунистическую идеологию и презирал убийства и красный террор времен Сталина. Поэтому он решил разрушить, точнее, «перестроить» свой дом. Но «перестройка» эта означала снос целиком всей системы государственного планирования и переход на хозрасчет. Так вот, если вы тоже решили снести свой дом, то представьте, что там есть плазменный телевизор, планшет фирмы Apple, да и сейф с кучей наличности, семейные драгоценности, наконец, ваше обручальное кольцо… Захотите вы спасти то, что является для вас ценным, перед тем как разрушать? Ответ на это вопрос достаточно очевиден. Неочевидна только безжалостная позиция М. С. Горбачева, который хотел перестроить систему, хорошо понимая, что тем самым ее уничтожает. Григорий Явлинский был автором радикальной реформы «500 дней», или того, что называют шоковой терапией. Почему созданная миллионами людей, устанавливавшаяся десятилетиями, глобально конкурентоспособная система была признана настолько ушербной, что нельзя было оставить и укрепить ее сильные стороны, а работать только над слабыми? Ну или, в конце концов, вообще параллельно создавать, развивать и обучать частную инициативу, не касаясь изменений в государственном планировании и управлении, как это сделали в Китае? Ведь ежу было понятно, что трогать систему Госплана в 1985-м было нельзя! Что получили в итоге? Выбирая между программой медленного перехода Рыжкова, которую надо было реализовывать в 1970-х, и шоковой терапией программы Явлинского «500 дней», Михаил Горбачев вновь занял центристскую позицию, предложив реформаторам разработать объединенную программу. Такая позиция лишь усилила критику в адрес генсека, и в декабре 1990 года на IV Съезде народных депутатов уже раздавались призывы к отставке Горбачева.

Конец СССР Восемьдесят девятый год оказался одним из самых трудных годов перестройки, страна вступила в полосу тяжелейших социальных потрясений. Мощный спад производства товаров первой необходимости привел к острому дефициту, появлению очередей в магазинах и вводу систем квотирования (талонов на товары первой необходимости); продукты исчезли из магазинов, появился серый рынок. Прокатилась волна «табачных» и «водочных» забастовок. На фоне ухудшения экономического положения активизировались националисты и сепаратисты, уже открыто звучали призывы к насильственному свержению власти. Обострились межнациональные отношения, приводившие к образованию все новых «горячих точек» на периферии советской империи. Весной 1990 года были сформированы Советы автономных и союзных республик, которые начали с Москвой «войну законов», провозглашая верховенство республиканских законов над союзными. А в марте 1990 года Верховный Совет Литовской ССР объявил о восстановлении независимости Литовского государства, что стало началом распада СССР. Основной удар по СССР был нанесен в июне 1990 года, когда о государственном суверенитете России заявил Съезд народных депутатов РСФСР. На повестку дня встали вопросы преобразования федерации и ликвидации монополии КПСС на власть. Одновременно по странам социалистического лагеря прокатились «бархатные

154

революции», в результате которых без кровопролития коммунистические режимы были свергнуты, и подобная участь могла ожидать и КПСС. В марте 1990 года II Съезд народных депутатов СССР принял решение об отмене статьи № 6, чем была окончательно уничтожена однопартийная политическая система. В условиях слабой власти центра активизировалась борьба за власть между центром и республиками: • центр стоял за федерацию – то есть за верховенство центральных (федеральных) органов власти и законодательства над органами власти и законодательства mission oriented projects республик; • республики выступали за конфедерацию – то есть за союз независимых и самостоятельных государственных образований, при которых федеральные органы власти имеют лишь консультативные и совещательные функции. На этом фоне противостояния центра и национальных республик усилилось и противоборство Горбачев – Ельцин. Горбачев стоял за федерацию, Ельцин как президент РСФСР за конфедерацию (или увеличение собственной власти). Семнадцатого марта 1991 года в стране был проведен референдум, на котором нужно было ответить на вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» В референдуме приняло участие 80 % граждан, 76,4 % из них проголосовали за сохранение Союза. Однако это не остановило сепаратистов, и 23 апреля 1991 года руководители 9 республик по итогам встречи с президентом СССР подписали прямо противоположное «Заявление 9+1». С 24 мая 1991 года в подмосковной усадьбе Ново-Огарево начинает разрабатываться договор Союза суверенных государств, что являлось компромиссом, который, однако, не устраивал ни сторонников федерализации, ни сторонников конфедерации. Подписание нового союзного договора было назначено на 20 августа 1991 года. Но 19 августа представители консервативного крыла Политбюро объявили, что по состоянию здоровья Горбачев не может выполнять функции президента, и они переходят к вице-президенту Геннадию Янаеву. Во избежание хаоса и распада Союза объявлялось чрезвычайное положение, а высшая власть передавалась Государственному комитету по чрезвычайным ситуациям (ГКЧП) из 8 человек – помимо Янаева в него вошли премьер-министр Валентин Павлов, председатель КГБ Владимир Крючков, министр внутренних дел Борис Пуго, министр обороны Дмитрий Язов и другие. Борьбу с ГКЧП возглавил президент РСФСР Борис Ельцин. Кульминацией противостояния стали события возле Белого дома, где собрались рядовые граждане, а в ночь на 21 августа при попытке остановить колонну боевой техники, идущей по приказу ГКЧП, погибли 3 защитника Белого дома. Эти события парализовали ГКЧП, и штурма Белого дома не произошло. А президент СССР Горбачев вернулся из Фороса в Москву. Далее события развивались стремительно. Уже в сентябре V Чрезвычайный съезд народных депутатов СССР самораспустился, дав импульс к ликвидации СССР. В декабре 1991 года вместо союзного договора руководители трех государств – Борис Ельцин от имени России, Леонид Кравчук от Украины, Станислав Шушкевич от Белоруссии – без учета мнения населения, высказавшегося на референдуме за сохранение Союза, в Беловежской Пуще объявили о ликвидации СССР и образовании Союза независимых государств (СНГ). Двадцать пятого декабря 1991 года Михаил Горбачев выступил на телевидении и объявил о прекращении исполнения обязанностей президента СССР. К чему в итоге привели экономические реформы Михаила Горбачева? Напомним, перестройка означала омертвление системы государственного планирования и перехода экономических взаимодействий на «кривой» хозрасчет. «Кривой» – потому что розничных рыночных цен не было. А поскольку экономика состояла из одних монополистов, выбор был крайне ограничен, вследствие чего цены были «условно-рыночно-расчетными». Этот ценовой Франкенштейн отражал абсолютно

155

неправильную экономическую информацию. Если раньше вся информация стекалась в Госплан, и он на основе полной картины экономических показателей принимал решения о распределении средств, теперь ресурсы стали распределять в рамках «условно-рыночно-расчетных» цен. Цепочка поставок начала буксовать. Все это, как мы уже подсчитали, привело к падению производительности на 10 %, что сначала покрывалось сокращением оборонных расходов, а в дальнейшем – падением потребления. Распад СССР привел к разрыву остававшихся экономических цепочек. Всплеск бандитизма, инфляция, отсутствие работающей финансовой системы кредитования – все это добило советскую экономику.

В итоге развал СССР привел к потере 12 % пунктов. Под пунктами я понимаю уровень жизни в СССР к уровню США. Уровень в 1991 году был 28 %, а в 1995 стал 16 %, то есть -12 %. Удивительно, но революция 1917 года уменьшила российский уровень жизни также на -12,3 %. В 1916-м уровень жизни в России был 23 % от уровня США, а в 1919-м стал 10 %:-12,3 %. Итак, когда Горбачев пришел к власти, система управления экономикой СССР строилась на определенных правилах, да и сама система была социалистической, а не капиталистической, и имела целый ряд специфических особенностей, о которых детально говорилось в предыдущих главах. Да, система имела негативную производительность труда, но возможность мобилизации инвестиционных ресурсов и направление их на строительство новых, суперсовременных заводов, пусть и на иностранном оборудовании, все же работала, и в сравнении с другими странами работала очень даже неплохо. Горбачев решил все «перестроить» и «ускорить». Перестройка не получилась, а вот ускорение произошло – прямо с треском в близстоящий столб. Сегодня Горбачев считается на Западе героем, человеком, уничтожившим угрозу коммунизма. Уничтожение производилось методично и целенаправленно. Но до какой степени Михаил Сергеевич осознавал, что он делает, остается для меня большим вопросом. Был ли он под влиянием Раисы Максимовны, которая еще в 1980-х расплачивалась золотой картой «виза» в бутиках Tiffany&Со в Лондоне, или он действительно верил, что с помощью перехода на хозрасчет можно извлечь преимущества социалистической системы? То есть – за счет помещения социалистической «неконкурентной» экономики, укомплектованной специальным образом, работающей по другим законам. Так вот, помещение такого Франкенштейна в рыночную среду означало только смерть. Действительно ли Михаил Сергеевич был настолько наивен, а его экономические советники настолько некомпетентны?

156

Первый президент России Правление Бориса Ельцина было ровно в два раза дольше, чем управленческий миг Горбачева. Вообще, экономическую систему под управлением Ельцина трудно анализировать, так как ее исходные параметры были заданы решениями Михаила Горбачева, принятыми в 1985 году. Эти решения, как огромный метеорит, упали на советскую экономическую систему и развалили ее к чертовой матери. Притом, что сначала эффект был незаметным, отложенным. Давление копилось и рвануло в 1987-м, а потом и в 1990-1991-м. Вся ельцинская экономика – это круги взрывной волны, расходящиеся от эпицентра взрыва. Кстати, экономика Путина – все еще заложник этих волновых процессов, настолько сильным оказался взрыв. Борису Николаевичу Ельцину власть, честно говоря, свалилась в руки. Прямо как в анекдоте про охоту на медведя с вилами: говно будет, главное – не бояться! Борис Николаевич мужик крепкий, сибирский… не испугался… хоть говна было в достатке. На царствование Бориса Ельцина нужно смотреть сквозь призму распада СССР. Его выбрали президентом РСФСР еще в июне 1991-го. Когда пошел раздрай, Ельцин понимал, что есть два варианта – либо его сместят, либо он сможет увеличить свою власть за счет демонтажа СССР. Какой вариант выбрал бы любой человек, вполне очевидно. Хотел ли Ельцин значительно повысить уровень жизни россиян? Лично я не сомневаюсь в его искренности и человеческих качествах. Но были ли у него план и команда, чтобы это сделать?

Шоковая терапия Как президент РСФСР Ельцин был изначально поставлен на шахматную доску играть за «белых» против «красных». Он был сторонником конфедерации и отмены монополии КПСС на власть. Сразу после неудачи ГКЧП Ельцин как настоящий сибирский мужик пошел ва-банк – в отличие от Горбачева, у него, как говорится, были «чугунные яйца». По своей сути политическая борьба Ельцина и Горбачева была борьбой вывесок. Представьте, что вы работаете в фирме «Рога и копыта», и вы ее «перзидент».[194] И вот вы приходите на работу, а вывески больше такой нет. Вместо нее висит новая – «Содружество рога и копыта», а в вашем кабинете уже сидит другой президент. Приблизительно так все это и произошло: в конце 1991 года Ельцин просто въехал в кабинет Горбачева в Кремле. Итак, политика Ельцина была задана развалом Советского Союза, в котором он принимал самое активное участие, ведь как президент РСФСР получал огромные власть и ресурсы в случае победы сторонников конфедерации. А какой же план был у сторонников конфедерации? Понятно, что этот план должен был быть полной противоположностью социализму. Выбор пал на капитализм как одну из самых эффективных форм общественно-государственного управления, которую вообще знал мир. Но где взять капиталистических экономистов? Их в социалистической системе вообще не существовало. Были кучки экономических интеллектуалов в Санкт-Петербурге и Новосибирске, получивших базовое понимание капиталистического хозяйства из книжек. Главной научной базой нового плана стала команда Егора Гайдара, Анатолия Чубайса, Алексея Кудрина, Евгения Ясина, Григория Явлинского, Сергея Кириенко и других. Но что именно знали о капиталистической системе эти люди? Может, они долгое время жили в капиталистических странах и занимали руководящие посты в крупных инвестиционных банках, консалтинговых компаниях, промышленности или, на худой конец, в системе образования? Их биографии нетрудно прогуглить в интернете. Все они имели представление о том, как работает капитализм, из книжек и небольших ознакомительных поездок на Запад. Американцы прислали на помощь молодому правительству Российской Федерации именитых гарвардских профессоров, перемешанных с представителями спецслужб. В итоге, как и в эпоху реформ Александра I, на стол выложили все без исключения таблетки для больной экономики. Главной чертой всех 40 видов лекарств была та же идея пресловутого laissez-fair – идеологической основы либеральной политики. Но вместо применения по назначению этой таблеткой стали лечить все экономические болезни сразу. Советская экономика действительно была монстром, по большей части неспособным работать в конкурентных условиях. Но это не означало, что она была не способна со временем

157

адаптироваться к новым условиям, как это произошло в Китае, который идет по пути рыночного социализма, планомерно и целенаправленно сокращая долю государственной экономики. Оглядевшись по сторонам, все еще можно заметить все то, что в 1992 году было признано экономически неэффективным и было приговорено «либералами» к смертной казни. Я не буду касаться экономической турбулентности, которая была вызвана шоковой терапией и которая еще более снизила вероятность выживания многих советских предприятий. Лучше всего смотреть на это сверху. Действительно, предприятия Советского Союза оказались низкоэффективными, это понятно, если посмотреть на негативную производительность 1970-80-х. Наши коровники, наши НИИ, наши металлургические и торговые предприятия все без исключения были менее производительными, чем их аналоги в Западной Европе. Когда laissez-fair создавался, это была идеология «оставьте нас в покое» и дайте реализовывать внедрение новых технологий. Дайте возможность невидимой руке рынка убить неэффективных и стимулировать эффективность и производительность. Но в Западной Европе этот механизм тестировался в едином исходном положении фирм. Все были в одинаковых условиях. И действительно, если правильно применять либеральные подходы в новых секторах экономики, мы получим превосходный урожай. А что получилось у нас? Представьте себе детский сад, где все дети плюс-минус одного уровня знаний и умений. А теперь добавьте туда пару студентов с последних курсов института и задайте правила игры, где все laissez-fair, то есть студент конкурирует с 4-5-летним малышом. Победитель очевиден еще до старта такой конкурентной борьбы. Вот таким образом политика lassez-fair внедрялась в России. В мире в это время существовали суперсовременные западные концерны с устоявшимися эффективными системами управления, продуманными продуктами и системами рекламы и продвижения. С ними должен был конкурировать полуразваленный советский коровник. Как и в примере со студентами в детском саду, победитель очевиден еще до начала игры. Резкую либерализацию и открытие рынков называли шоковой терапией. Она и привела к смерти большей части работающей социалистической экономики: тысячи НИИ были конвертированы в бизнес-центры, советское сельское хозяйство вымерло – его растащили на металлолом, коровники опустели, а многие из десятков тысяч закрытых заводов до сих пор стоят как памятники архитектуры в различных уголках нашей страны. Итогом стало изменение самого определения либерализма в России, которое теперь ассоциируется с развалом экономики. Да и те, кто сегодня именует себя либералами, в действительности не имеют права так называться. Объясню почему: • либеральный курс не означает введения конкуренции между детсадовцами и выпускниками института; • многие либералы сегодня являются руководителями монополий. Они могут принять решение об их разделении, но не делают этого, так как не хотят снижать свое влияние и власть; • либералы в правительстве предпочитают решать за рынок, чего и сколько нужно производить для нужд страны. Как и прежде, под лозунгом «мы знаем, как лучше»; • при этом новые секторы экономики перерегулированы по самые помидоры устаревшими законодательными конструкциями времен железнодорожной модернизации 150-летней давности. Многие либеральные лозунги звучат точно так же, как во времена железнодорожного строительства второго и третьего укладов. И в итоге оказывается, что даже умнейшие люди страны не способны правильно определять потребности экономики, а либеральный формат принятия решений рынком не используют, когда он действительно применим и очень ценен. Так мы опять можем пропустить очередной технологический уклад. В то же время сторонники протекционизма продолжают использовать патриотизм как способ введения заградительных тарифов, а не как источник модернизации. Протекционизмом, как и во времена металлургии 1750-1850-х, прикрываются, чтобы ничего не вкладывать в отсталые, работающие на водяных колесах, дровах и без прокатных станов отрасли промышленности, что приводит к отсутствию модернизации и увеличению отставания. Именно в таком «шалтае-болтае» – между криволибералами и мошенниками-патриотами – существовала ельцинская экономика.

158

Единственной эффективной отраслью Российской Федерации оказалась нефтегазовая. Миллиарды рублей, вложенные в освоение Самотлора и других супергигантских нефтяных и газовых месторождений в начале 1970-х, а также в прокладку трубопроводов на экспорт, сделали целый ряд нефтегазовых предприятий крайне эффективными с экономической точки зрения. Попробуйте представить, что вы предприниматель. Отпускная стоимость вашей продукции, например, 100 рублей, а прибыль с нее составляет 80–90 рублей. Вы знаете подобные бизнесы? А именно так устроена экономика нефтяной компании. Производственные затраты с учетом всего (накладных, персонала, капитальных инвестиций) на один баррель нефти в 2009 году составляли от 3 до 7 долларов США. Эти затраты не учитывают различных форм налогов, которыми государство обложило нефтяные компании («ножницы Кудрина» и так далее). Эта низкая себестоимость во многом происходит благодаря колоссальным инвестициям СССР, построившего на болотах Западной Сибири уникальный нефтегазовый комплекс, пробурившего тысячи скважин и проложившего сотни тысяч километров различных нефте- и газопроводов, обеспечивающих доставку потребителю. Сегодня ельцинско-путинская экономика – это экономика углеводородов. Все остальное убили в процессе шоковой терапии, сломя голову переходя от жизни на Марсе к жизни на Венере. А большинство космонавтов сдохли в процессе. Экономику СССР, которая худо-бедно обеспечивала 32 %[195] от уровня жизни США, сегодня заменили на криминально-либеральную с уровнем жизни 25 %. При этом цифра в 25 % завышена, средний уровень цен на нефть в 2000-х и по большей части 2010-х оставался существенно выше, чем уровень нефтяных цен (в реальном выражении) в 1980-х. Экономический блок ельцинского правительства возглавили либеральные реформаторы во главе с Гайдаром, а также экономисты из Санкт-Петербурга. Демократическо-либеральные преобразования забуксовали под развалами рухнувшей социалистической экономики. Падение ВВП России по отношению к США в 1991–1996 годах

Приватизация как бомба замедленного действия В 1996 году проходили выборы президента России. Реванш взяла Коммунистическая партия Российской Федерации во главе с Геннадием Зюгановым. Народ наелся либеральной свободы и ощутил падение уровня жизни, рост преступности, безработицы, упадок нравственности. Девяносто пятый – девяносто шестой годы сильно испугали либералов – так они объясняют запуск огульной и, я бы даже сказал, преступной приватизации. Именно страх возврата социалистической системы управления был основным драйвером той реформы. Новым хозяевам мира нужно было срочно создать новый класс собственников. И создавать его быстро, а цена продажи не имеет значения. Это решение заложило тот гнилой фундамент кривой рыночной экономики, которую мы имеем. На нем невозможно построить ничего стоящего. А любые попытки строительства будут, как в анекдоте про строительство замков на льду: «лед растает, и все уйдет под воду».

159

В итоге мы не только не смогли построить коммунизм, но и, в общем-то, полностью изгадили капиталистическую систему, заложив бомбу в ее фундамент. Почему же приватизация стала бомбой в фундаменте российского капитализма? Частная собственность – это базовый фундамент капиталистической рыночной системы товаропроизводства и обмена. Специалисты в экономике хорошо понимают всю важность частной собственности в рыночных отношениях. Большой юридический словарь определяет частную собственность как «одну из форм собственности, которая подразумевает защищенное законом право физического или юридического лица либо их группы на предмет собственности это одно из фундаментальных личных прав и рассматривается в области имущественного права». Но я бы дал несколько иное определение. Для меня частная собственность – это вознаграждение за созидательный труд, охраняемое государством через законодательную и исполнительную власть. Основная задача экономической системы – это созидательный труд и внедрение технологических инноваций в целях роста производительности. Процесс этот требует мотивации со стороны государства. Поэтому частная собственность, на мой взгляд, это именно вознаграждение за труд. Конечно, такой подход поднимает ряд вопросов, включая вопрос – а на сколько времени нужно гарантировать такое вознаграждение: вечно, пожизненно, какой-то другой срок? Например, вознаграждение за авторские права на текст охраняется международным законом 70 лет после смерти, то есть пожизненно плюс 70 лет. Возможно, это избыточно, так как ограничивает доступ общества к использованию данных произведений (найти всех наследников, получить подтверждающие документы слишком дорого и делает весь процесс экономически нерациональным). В то же время ваша собственность на землю или квартиру сегодня не имеет ограничений, она имеет вечный срок охраны. Патенты на важные открытия ограничены сроком в 10–15 лет. Но что же произошло во время приватизации? Во-первых, Чубайс и его команда отделили активы от пассивов. Эту комбинацию необходимо пояснить. Возьмем, например, компанию «Сургутнефтегаз». Источником ее денежных потоков являются несколько гигантских месторождений нефти рядом с городом Сургутом. Вся инфраструктура на балансе этого юридического лица строилась, не побоюсь этого слова, всей страной. Места там болотистые, и строительство было крайне тяжелым. Американцы вообще не верили, что у СССР есть технологии, чтобы начать промышленную добычу на такой поверхности. Советский Союз затратил миллиарды долларов на строительство инфраструктуры, был задействован труд миллионов по всей стране, многие из них сегодня находятся на пенсионном обеспечении Российской Федерации. Для простоты экономического расчета, баланс всегда имеет две части – актив и пассив. Но в истории российской приватизации актив был отделен от пассива. Пассив оказался на балансе государства, а актив был приватизирован. Сегодня Анатолий Чубайс объясняет такой способ приватизации отсутствием капитала в стране и невозможностью продажи предприятий по справедливой цене, что в принципе является правдой. Просто сама природа вещей отвергала такую операцию в тот период, проводить ее тогда было просто нельзя! Во-вторых – и это еще более важное последствие приватизации, – имущественные права и искажение экономического вознаграждения. Поскольку частная собственность – это вознаграждение за созидательный труд, то кого наградило ельцинское правление и за что? Вознаграждение получили такие известные «предприниматели», как Ходорковский (ЮКОС), Алекперов и Федун («Лукойл»), Фридман, Вексельберг, Блаватник (ТНК), Богданов («Сургутнефтегаз»), Абрамович и Березовский («Сибнефть», «Русал»), Мордашев («Северсталь»), Потанин и Прохоров («Норильский никель»), Лисин (НЛМК), Абрамов («Евраз») и другие. Многие из этих предпринимателей уже являются подданными или налоговыми резидентами европейских стран. Основой этого вознаграждения не был созидательный труд. А размер вознаграждения математически зашкаливает, и его трудно представить себе обычному человеку. Приведу пример: миллион долларов в 100-долларовых купюрах – это приблизительно чемодан денег. Все без исключения вышеперечисленные господа настолько богаты, что если взять и снести в кучу

160

все доллары, которые они получили за счет операционной деятельности этих предприятий с момента приватизации, то размеры их состояний вас ужаснут. Абсолютно каждый из них может набить до потолка стодолларовыми купюрами стандартную трехкомнатную квартиру. Очевидно, что до конца своих дней они обеспечили не только себя, но и своих детей, внуков и внуков внуков. Российский закон охраняет частную собственность, это же вознаграждение за созидательный труд, но можно ли здесь вообще оперировать термином «созидательный труд»? Народ, конечно, не понимает, каким именно образом его обманули, по бумагам все честно… Но в душе общество хорошо осознает, что где-то его ограбили. Как общество должно относиться к такому виду «частной собственности»? Способно ли его уважать? Если вор украл у вас то, что вы создавали, означает ли это, что теперь оно принадлежит не вам? Ответ очевиден: обворованное общество такое право собственности признавать никогда не станет. И это создает токсичную среду во всей российской рыночной экономике. Например, мой малый бизнес – инновационная система издания книг – создан с нуля. Предприятие считается одним из самых современных не только в России, но и в Европе. Но уважения к моей частной собственности ни в обществе, ни в правоохранительных органах особо не наблюдается. Вообще, если ты заработал деньги в России, ты либо чиновник-взяточник, либо олигарх, за копейки прибравший к рукам кучу неэффективной советской собственности. Уважение к созидательной инициативе в стране напрочь отсутствует: сначала его убила чубайсовская приватизация, а затем уничтожила повальная коррупция. Но если экономическая рыночная среда токсична, так как понимание «частной собственности» исковеркано приватизацией, на чем тогда строить рыночную экономику? Сегодня ответ правительства таков: строить на гнилом фундаменте, время все лечит. Все понимают, что частная собственность в Российской Федерации – это нечто крайне искривленное. При этом либеральный курс (а капиталистическая система пока единственное, что вообще работает) требует ее незыблемости. Соответственно, ее надо охранять. Но как, если глубоко внутри общество ставит такую собственность под вопрос? Только силой и диктатурой. Именно поэтому в России такое количество работников правоохранительных органов – выстроенная и ворованная собственность нуждаются в защите, в защите от народа, у которого ее украли. Именно поэтому я называю приватизацию бомбой, заложенной в фундамент нашего капитализма, так как выхода из этого тупика пока лично я не вижу. Многие слабоумные кричат, что нужно все национализировать. Но что будет, если кто-то придет отбирать у вас вашу квартиру? Вы будете не только сопротивляться, еще вы перестанете платить за свет, воду, ЖКХ и прочее. То же самое произойдет и с крупными предприятиями, обеспечивающими текущий уровень жизни. Платежи будут остановлены, экономика мгновенно рухнет. Да и будет ли способно правительство управлять всем этим кое-как перестроенным на рыночные рельсы хозяйством? Мы видим, как «эффективно» управляются такие крупные и стратегически важные предприятия, как «Газпром» и «Роснефть». А подушка долб…изма на этих предприятиях значительно выше, чем во всех других сферах экономики. Под «подушкой долб…изма» я имею в виду уровень прибыли, который является буфером от управленческих ошибок и коррупции. Если бы такой маржинальности не было, уверен, что «Газпром» и «Роснефть» давно были бы банкротами. Так или иначе, Ельцин в 1996 году победил. А когда его здоровье резко ухудшилось, Ельцин выбрал своим преемником Владимира Путина.

Эпоха Путина Как войдет в историю период правления Владимира Путина? Политика-экономика Ельцина была следствием решений 1985 года, в результате чего СССР рванул. Мощность взрывной волны была настолько сильной, что кратно сократила сравнительный уровень жизни россиян и стала основой всей криволиберальной экономической политики Ельцина. Сущность экономической политики Путина также является продолжением этой волны. В 2017 году этот тренд остался без изменений. Но все-таки эта волна продолжает терять свою силу. Становится все очевиднее и очевиднее, что не только разрушили советскую систему, но уровень жизни также уронили. В 2017 году Владимир Владимирович Путин находится на вершине российской власти уже 18 лет. Это серьезный срок. Одновременно грядущий 2020 год (плюс-минус) ознаменует

161

становление очередного технологического уклада, а значит, и новые возможности, которые открывает изменение мирового порядка для амбициозных национальных лидеров. Политика Владимира Путина поднимала уровень жизни с 20 до 27 % вплоть до 2008 года, но с этого момента началось медленное, но стабильное сползание. Период его правления характеризовался ростом доли расходов на вооружение – и действительно, для безопасности страны было сделано очень и очень многое. В начале 2000-х существовали реальные риски сепаратизма и развала страны, которые были нейтрализованы. Но что дальше? Криволиберальная политика реальных результатов не дала и не дает. Рыночная инициатива буксует в токсичной среде. А силовики требуют поднятия налогов, централизации и роста государственного контроля, что неизбежно приведет к падению производительности, как это уже было в СССР. Нужно ли нам вообще ставить задачей рост уровня жизни 145 млн россиян, или следует признать, что для созданной экономики населения слишком много? И если сократить население на 70 %, уровень жизни в России сразу же будет равен аналогичному показателю в США. Экономика нефтяной трубы сможет легко обеспечить оставшееся население высоким уровнем доходов. Проблема этой логики лишь в том, что действительно математический уровень будет повышен. Просто экономика останется такой же неэффективной и такой же отсталой. Через 20 лет эта экономика опять отстанет от мирового темпа, и, видимо, придется опять сокращать население наполовину. Пока мы как общество не научимся производить полезные знания и информацию, востребованные в других странах и имеющие высокую добавленную стоимость, пока мы не начнем думать своей головой и не перестанем засорять сознание устаревшими западными экономическими моделями, пока мы не увидим в своих людях свою силу, никакой великой цивилизации у нас не будет. Ну а место в истории Владимира Путина еще не определено… Сравнительные показатели в 2008 году[196]

162

GK$[197] 6694[198]

Как можно увидеть из таблицы, в 2008-м уровень жизни в Российской Федерации в среднем находился на отметке 29 % от среднего уровня США. Это примерно на 15 % лучше, чем жизнь в царской России, но и на 25 % хуже, чем в Советском Союзе. Я не стал делать расчет на 2017 год, так как вы и сами знаете, что ситуация за это время только ухудшилась. Так что же означает 29-процентный уровень жизни? Это легче всего проиллюстрировать в сравнении. Все вы знаете (так сказать, на собственной шкуре) средний уровень жизни в Российской Федерации. И я не имею в виду Москву, а именно «средний уровень по больнице». Уверен, жители Москвы и Санкт-Петербурга смогут себе этот уровень представить, занизив тот, к которому привыкли у себя. Так вот, теперь давайте посмотрим, что означает 29 % от уровня жизни в России.

163

Приблизительный расчет за 2008 год Уровень жизни в Российской Федерации = 9111 GK$[199] 29 % от этого уровня = 2 642 GK$.

Какие страны имеют такой уровень сегодня? Гондурас – 2 323 GK$ = 25 % Пакистан – 2 482 GK$ = 27 % Йемен – 2 699 GK$ = 30 %.

Иными словами, наш уровень жизни в сравнении с США аналогичен уровню жизни в Пакистане. Который, кстати, тоже имеет ядерное оружие. То есть мы с вами для жителей США (многие там не изучают географию) ничем не отличаемся от Пакистана, где, между прочим, только 37 % населения обеспечены водопроводом и канализацией[200].

Шестой технологический уклад. Пророчество. 2020-2070 Пророчество Уважаемый читатель, если вы дошли до этой главы, то примите мои искренние поздравления – теперь вы можете смело называть себя экономистом, так как стали разбираться в экономике и создании богатства лучше среднестатистического американского экономиста, слепо верующего в устаревших идолов. Вы узнали об огромном количестве простых фактов из экономической истории создания богатства, и теперь вас будет очень сложно запутать или пустить пыль вам в глаза, что очень любят делать псевдофинансисты и псевдоэкономисты. Ну а если вы не прочитали предыдущие главы, а лишь открыли эту книгу на главе «Пророчество», то, увы, читать дальше нет никакого смысла. Тот, кто не знает своей истории, не знает своего будущего. Именно в глубоком понимании мировой истории богатства и истории России лежит понимание изменений, которые так необходимо сделать в нашей стране. Как вы увидели из книги, каждый раз новый технологический уклад приходит так же нежданно, как зима для работников сектора ЖКХ. При этом новый уклад жизни меняет ВСЁ! Это аналогично гигантской волне, настоящему цунами, которое сносит на своем пути все без исключения, смывая и фундаменты крупнейших систем и институтов, уже неспособных повышать эффективность переработки ресурсов (или факторов производства) в потребляемые нами товары и услуги. Мы, хомо сапиенс, все сильнее и сильнее ускоряем увеличение своих возможностей и экономического могущества. Экспоненциальный рост пугает и ошеломляет. Большинство населения, и уж тем более регуляторы и правительства разных стран вообще не понимают, что происходит. Ну а мы с вами, уважаемый читатель, продолжим погружение в будущее, которое уже началось.

Организация труда важнее технологий. Новые формы организации труда За 500 лет до новой эры, более чем за 2700 лет до начала индустриальной революции, наследник одной из самых богатых семей одной из крупнейших на тот момент стран по объему ВВП «пошел в народ» и ужаснулся, увидев, насколько плохо живется его народу. Пытаясь

164

понять, в чем счастье и как сделать народ более счастливым, он нашел ответ в отказе от желания – так родился буддизм. На протяжении двух с половиной тысяч лет рабовладельческого строя и феодализма труд мало влиял на повышение уровня жизни, ведь основным источником богатства была война. Но 250 лет назад стартовали 50-летние технологические рывки, которые мы называем «длинными экономическими циклами». Технологии оказались стократ более выгодными, или более эффективными, с точки зрения резервуаров создания богатства. Сначала технологии не могли значительно повысить уровень жизни, но в сочетании с частной капиталистической инициативой оказались рецептом создания нового фонтанирующего источника богатства – в разы большего, чем то, что создавала война. Сегодня все созданное за 2,5 тыс. лет составляет менее 1 % от общего количества богатства, созданного за 250 лет. Историю пяти ключевых рывков вы уже прочитали в этой книге.

Прекрасное далеко Сегодня новые технологии способны на многое. А еще через 50 лет мы увидим молекулярные репликаторы, которые официально закрепят за нами статус богов. В ближайшие 50 лет мы будем жить на волне блокчейна, искусственного интеллекта, интернета вещей, а вот следующие 50 лет (2070–2120), возможно, станут эпохой волшебников. Очертания новых форм производственных процессов, о которых мечтал Карл Маркс, уже начинают проглядывать. Если взять как пример нанотехнологии, то ученые серьезно обсуждают возможность создания молекулярного репликатора, который сможет взять любое сырье, разбить его на атомы и соединить их по-разному в зависимости от нужного вещества, – такой наномашины, которая сможет построить любую молекулярную структуру. Толчком к развитию нанотехнологий послужила лекция Ричарда Фейнмана, в которой он доказал, что, с точки зрения физики, нет никаких препятствий, для того чтобы создавать вещи прямо из атомов. Если у вас есть такой атомный репликатор, вы можете превратить что угодно во что угодно, например стекло в золото или мусор в воду и наоборот. Имея такой атомный репликатор, человек получит невероятную, божественную силу. И ждать этого не так уж долго. Скептики скажут, что существование молекулярного репликатора противоречит законам физики. Однако мы так же точно знаем, что мать-природа уже создала подобный нанобот рибосом, который уже сейчас может разделять молекулы и перестраивать их фантастическими способами. Капитализм закончится, и человечество войдет в свою первую фазу посткапитализма. Смена эпох будет турбулентной. В первых главах этой книги я уже рассказал вам о смерти феодализма, который был разъеден торговым капитализмом. Сегодня то же самое происходит и с капитализмом. Creative Commons, децентрализованные автономные организации (DAO), public domain, криптовалюты разъедают основы капиталистического миропорядка. Появление нового фактора производства под названием «информация» в пятом укладе поменяло все базовые предположения капиталистической экономики, которые в первые 200 лет мощнейшего развития сформировались на дефицитных факторах производства, таких как земля, капитал, труд и минеральные ресурсы. Информация стала ключевым ресурсом, плавно завоевывающим все большую долю рынка. Но, как известно, информация не дефицитна. Ее производство, или репликация (более правильное определение), равно или очень близко к нулю – информация не дефицитна, она практически бесконечна. Данный факт, к сожалению, пока еще не вполне осознается в среде либеральных экономистов и финансистов. И напрасно. Ведь дефицит – это основа науки экономики. Нет дефицита – нет экономики. Но с экспоненциальным ростом наших потребностей, видимо, это произойдет не скоро.

Скрип умирающей налоговой системы

165

Имеет смысл начать экономические предсказания с налоговой системы. Уверен, что в следующие 5-10 лет произойдет полный переход на более эффективную организацию работы налоговой системы. И речь идет не просто о модернизации, речь о квантовом скачке в организации труда по сбору налогов в принципе. Сначала это произойдет в странах-лидерах экономической гонки, а затем все остальные будут вынуждены последовать за ними, чтобы не допустить технологического отставания. Следует отметить, что сейчас системы налогообложения находятся в полной заднице. Хорошая новость состоит лишь в том, что эта система так же неисправна в США, как и у нас. Хотя вполне вероятно, что эффективность сбора и ухода от налогов в России покруче. Но с этим точно можно поспорить. Проблема системы налоговых сборов в первую очередь заключается в самом Министерстве налогов и сборов и всей контролирующей системе на всех уровнях исполнительной власти в стране. Это вообще гигантская хрень, работающая не просто неэффективно – она, как старый грузовик, подлежит постоянному ремонту и модернизации, что само по себе затратно и неэффективно. Существуют также проблемы с организацией труда по сбору налогов. Некоторые экономисты социалистического направления считают, что концентрация богатства в таких гигантских пропорциях вредна. К тому же, объем офшорных – уведенных от налогов – денег уже так велик и настолько сконцентрирован у 87 тыс. человек, что мировая налоговая система в том виде, в котором она сегодня существует, попросту не может решить такую задачу. Сегодня налоговые потери исчисляются десятками триллионов ежегодно. По оценке швейцарского банка Credit Suisse, в настоящее время общемировое богатство превысило 241 трлн долларов[201] При этом разрыв между бедными и богатыми увеличивается: 10 % мирового населения контролируют 86 % всего богатства, тогда как беднейшая часть человечества не дотягивает и до 1 %. В 2006 году Организация Объединенных Наций подсчитала, что 1 % самых богатых жителей нашей планеты контролирует 40 % всего богатства планеты.[202] Из них 33 % живут в США, 27 % в Японии, 6 % в Британии, и по 5 % – во Франции и Германии. Очевидно, что исторически у собственников есть высокие стимулы для аккумулирования капитала и низкие стимулы направления капитала на экономическое развитие. Это напоминает мультфильм про Скруджа Макдака, который хранил деньги в большом здании, для того чтобы в них плавать. При сохранении нынешней денежно-кредитной системы общее мировое благосостояние удвоится за следующие 50 лет и дойдет до 1 квадриллиона долларов, а мы с вами увидим первого триллиардера, при этом в бедных странах дети продолжат умирать от голода, не будут иметь доступа к базовому образованию и здравоохранению. Сейчас 0,001 % населения Земли, самые-самые богатые (ultra high-net-worth) – а их всего 85 тысяч человек – контролируют более 40 триллионов долларов, и это притом, что более 2 млрд человек живут на один доллар в день. Статистика показывает, что налоговая система не является эффективным способом перераспределения, видимо, в том числе и из-за того, что регуляторная, а иногда и судебная системы находятся под большим влиянием тех же 85 тысяч самых богатых. Джеймс Генри (James Henry), бывший главный экономист McKinsey&Company, оценил объем денег, спрятанных от налогообложения в офшорных юрисдикциях и трастах, в $35 трлн.[203] Огромный разрыв между половиной населения планеты и 0,001 % самых богатых приводит, в том числе, к росту традиционных налогов. Но разрыв только увеличивается. Рост долговых обязательств суверенных стран тоже косвенно связан с этой проблемой, так как правительствам нужны дополнительные источники финансирования программ ускорения экономического роста. Но существует ли вообще так называемый «предел жадности»? Среднее состояние 0,001 % самых богатых – это $470 млн на человека. Однако это среднее значение не отражает сущности такой группы. Ее топ-представители, такие как Билл Гейтс, Уоррен Баффет и Карл Слим, аккумулировали состояния в размере от 40 до 90 миллиардов долларов США. Вообще, если оттолкнуться от стандартов уровня жизни, или, иными словами, от того, что можно купить за деньги, и рассчитать, сколько нужно для комфортной старости, чтобы ни в чем себе не отказывать – жить в дорогих отелях, путешествовать по миру бизнес-классом,

166

оплачивать обучение детей и так далее, – то получится всего лишь 12 миллионов долларов. Но, к сожалению, предела жадности нет, потому что жадность – это кровь капиталистического мироустройства. А эта система сегодня является самой эффективной для обеспечения технологического прогресса и повышения стандартов жизни. Другой вопрос, нужно ли общественно ограничивать жадность на уровне «нормального» статистического распределения, особенно с учетом дефицита ресурсов и такого ужасающего различия между богатыми и бедными. И ответ так же очевиден. Но что делать, если налоговая система неэффективна и затратна? Как стимулировать инвестиционную активность огромной массы созданного капитала? Один из возможных ответов – это так называемый demurrage, прямой налог на капитал, способствующий понижению значимости капитала по отношению к труду.

Эффективность капитала Сегодня новые криптотехнологии позволяют – кстати, впервые в человеческой истории – разделить функцию денег на две части. Дело в том, что деньги – для простоты понимания я буду называть их «горшком» – имеют всего две функции. Первая, важнейшая из них, – это функция товарообмена. Или просто – «контейнер обмена». Поскольку нам нужны реальные продукты и услуги, и все они имеют свою себестоимость создания и отпускную цену, то деньги, или «горшки», – это как раз инструмент, позволяющий нам обменивать свой труд или накопления на нужные нам в определенный момент товары и услуги. Если бы этой функции не было, нам было бы значительно труднее это делать. В реальности с появлением свободно конвертируемых, не привязанных к золоту денег (того, что мы, экономисты, называем фиатными валютами) в начале пятого уклада товарообмен стал значительно более эффективным. Вторая важнейшая функция денег – сбережение ваших потребительских возможностей. Допустим, у вас есть 100 «горшков», но вы же не потребляете «горшки», вам нужны товары и услуги. Поэтому встает вопрос: а что, собственно, эти 100 «горшков» могут купить? Именно устойчивость покупательной способности сбережений и есть вторая важнейшая функция денег. Итак, у денег, или «горшков», существуют две функции – товарообмен и сбережение покупательной способности. Все вроде бы понятно, но, как говорят в Одессе, есть нюанс – проблема в том, что эти функции конфликтуют между собой. Приведу пример из собственного детства: я очень любил мультфильм про Дональда Дака: там были трое маленьких утят, которые жили в доме своего дяди Скруджа. А Скрудж Макдак больше всего на свете любил собирать деньги – он построил для них огромное хранилище и очень любил в буквальном смысле купаться в деньгах. Экономисты называют это проблемой «cash hoarding» – адекватного перевода этого понятия на русский язык не существует, но, уверен, скоро появится: это передающаяся от одного успешного бизнесмена к другому привычка складывать деньги «под жопу», ну или в хранилище, и вообще ничего с ними не делать. Тут и возникает конфликт между двумя функциями денег. Желание собрать все деньги мира в своей банковской ячейке в целях сохранения покупательной способности и привычного образа жизни приводит к тому, что количество контейнеров обмена в экономике сокращается – такая работа, накопление денег в собственных интересах, идет вразрез с интересами общества в целом. Объясню конкретнее: деньги в качестве контейнера обмена имеют то, что называется общественной ценностью, то есть принадлежит всем. По аналогии – это некий public domain, или общественное достояние. Представьте себе железную дорогу, по которой ездят вагоны и локомотивы, а других способов транспортировки (или в случае с деньгами – товарообмена) в данной экономике не существует. И вот, допустим, производится 100 единиц продуктов, а для их транспортировки используется 100 вагонов – по вагону на каждую единицу. Теперь представьте, что я оставил 10 вагонов у себя, так как не очень хочу рисковать своими сбережениями. Что в таком случае произойдет в экономике? Правильно, производство сократится ровно на 10 единиц, так как обменять их просто нет возможности.

167

Приведу еще одну аналогию. Пекарь умеет печь очень-очень вкусный хлеб. Каждое утро он открывает свою булочную в 6 утра и начинает работу. Запах свежеиспеченного хлеба разносится по округе, и обычно к 12 часам дня весь хлеб продан. В основе таких событий лежит ключевое экономическое предположение о том, что те, кто хочет купить хлеб, имеют необходимое количество контейнеров обмена (денег). Иначе если есть желание купить хлеб, но вы не можете этого сделать из-за отсутствия у вас в кармане контейнеров обмена, это означает, что в экономической системе что-то сломано или работает не так, как надо. Именно центральные банки и выстроенная система коммерческих банков ответственны за создание новых контейнеров обмена, необходимых в экономике. Кстати, именно в кардинальной перестройке финансово-денежной системы и заключается технологический рывок любой страны при шестом технологическом укладе, но об этом мы поговорим немного позже. Именно в дисбалансе спроса и предложения на контейнер обмена в разных частях нашей страны кроется одна из причин того, почему ваш уровень жизни, или то, что вы можете себе позволить, равен всего лишь 14 того, что может позволить себе среднестатистический американец.

Но что, если… Но что, если технологически мы сможем на основе, например, криптотехнологий и закрытого блокчейна ввести две национальные валюты, тем самым разрубив узел исходного конфликта – создать битРубль как контейнер обмена и золотой рубль как инструмент сбережения? Вы даже представить себе не можете, какой огромный и быстрый стимул получила бы наша экономика. Во-первых, введение криптовалюты заложило бы мощный фундамент для модернизации всех без исключения предприятий и бизнес-структур ради создания необходимой инфраструктуры приема и хранения новых видов денег. Но и это далеко не самое важное. Дело в том, что мы смогли бы полностью изменить систему налогообложения, работу центрального банка и системы коммерческих банков, искоренив огромное количество зла и проблем, заложенных Ротшильдами и Рокфеллерами. Ускорение темпов развития быстро перевалило бы за 10 % роста ВВП, а в некоторые годы скачки составили бы 15–25 % роста. Но на чем будут основаны такие прорывные темпы? СДЕЛАТЬ ДВА ВИДА СУВЕРЕННЫХ ДЕНЕГ Сегодня рубль одновременно выполняет две функции

168

Ответ заключается в росте эффективности работы капитала как одного из ключевых источников и базовых факторов производства. Представьте, что в битРубль мы можем заложить налог. Логика очень проста. Основная функция битРубля – осуществление товарообмена. Он служит контейнером товарообмена во всей экономической инфраструктуре нашей страны. И вот, например, некий русский олигарх из Лондона решил после снятия денежного урожая придержать контейнеры обмена – это быстро и негативно отразится на экономике региона, где он работает. Поэтому для всех, кто решил придержать контейнеры обмена, правительство вводит налог. Но поскольку битРубль – всего лишь строчка кода, налог можно вписать в сами деньги, точнее, создать дополнительную строчку кода, которая будет уменьшать данный контейнер обмена на 1 % ежемесячно.

169

Удивительно, но такая конструкция убирает необходимость содержания гигантского и часто увязшего в коррупции аппарата налоговой службы. Исчезает вообще любая возможность уйти от налога. Сегодня денежная масса рубля, М2, в нашей стране равна 35 трлн рублей. 1 % ежемесячного налога, или 12 % в год, составляют 4,2 трлн рублей. Если ввести налог на товарооборот в размере еще 1 %, то этого будет достаточно, и можно будет вообще не собирать никаких иных налогов, кроме, пожалуй, налога на недра. Именно такие масштабные структурные изменения и приводят к изменениям привычек потребления, приоритетов и заставляют хомо сапиенсов сдвинуть систему ценностей. Как показывают примеры внедрения подобных систем, даже старушки-пенсионерки начинают более взвешенно относиться к деньгам и тому, что нужно с ними делать.

Изменения финансово-денежной системы Деньги родились из концепции сбережения. Деньгами были золото или серебро, которые идеально подходили для сбережения и измерения, но были неудобными как средство обмена. Носить золото с собой было небезопасно, а получение сдачи могло занимать несколько недель. Когда в 1609 году открыли Банк Амстердама, там стали хранить золото. При этом ставки были негативными, то есть хозяин золота платил банку за хранение. Для удобства банк выписывал собственнику золота бумагу, которая и стала первыми деньгами, удобными для обмена. Этой бумагой можно было оплачивать товары и услуги, так как любой торговец понимал, что может пойти в Банк Амстердама, предъявить там бумагу и получить золото или серебро. Особенно удобно это было для крупной (оптовой) торговли. Деньги не надо было пересчитывать весь день, таскать туда-сюда, нести затраты на охрану и учитывать риски кражи. Это было настолько удобно, что бумажные деньги стоили дороже, чем физическое золото, такая премия к цене доходила до 5 %. Именно с появлением банков деньги стали исполнять как функцию торгового обмена, так и функцию накопления сбережений, привязанных к золоту. Однако к началу XX века оказалось, что эти цели конфликтуют между собой. Функция торговли, или, другими словами, функция денег как «контейнера обмена», стала расти необыкновенными темпами. Рост производства, торговли, глобализация требовали все большего и большего количества контейнеров для миллиардов и миллиардов сделок купли-продажи товаров и услуг, происходивших по всему миру. Притом, что количество золота в мире составляет всего 181 тысячу тонн[204] а ежегодный средний прирост добычи этого металла – не более 1–2 %. По цене $1300 за унцию все золото в мире стоит $7 трлн, тогда как ВВП мира уже насчитывает от $75 трлн в номинальных ценах (и более $100 трлн в ценах паритета покупательной способности).[205] Очевидно, что золота просто не хватило бы для обеспечения обмена, ставшего самой важной функцией денег. В 1971 году президент США Ричард Никсон в одностороннем порядке аннулировал международное соглашение о свободной конвертируемости доллара США в золото. С тех пор доллар США более не подкреплен золотом, валюта стала фиатной, или, как говорят сами американцы, «full faith and credit of United States Government» – «словом пацана». Хотя, конечно же, по сравнению со всеми остальными валютами доллар является наиболее востребованным контейнером мирового обмена, имеющим наиболее ликвидный рынок. Система, организованная таким образом, влечет за собой целый ряд дополнительных негативных последствий для общества и частной инициативы. Дело в том, что в этой системе постоянно меняются правила игры, переписываются и переделываются все новые и новые законодательные акты. Некоторые федеральные законы, например в США, могут занимать до 8000 страниц, как закон Додд-Франкса, посвященный регулированию банковской отрасли. Все это приводит к росту неэффективных издержек по всей цепочке создания добавленной стоимости: в виде бухгалтерских нормативов, сдачи отчетности, проверок, аудитов, юридического и налогового сопровождения. Но вы спросите: куда же девать всех этих людей? Ответ можно найти в предыдущих главах, где неоднократно описаны все эти уроки экономической истории. Вопрос лишь в том, кто будет первым. А кто первый, того и тапочки! Или, точнее, 80 % от 200 трлн ежегодно.

170

Каждый раз со становлением нового технологического уклада меняются наши ценности и приоритеты. Система ценностей важна так же, как система координат в навигации. Дело в том, что экономика – это также наука о стимулах, а стимулы, как известно, основаны на ценностях. Изменение ценностей оказывает огромное влияние на скорость и направление экономических процессов в любом экономическом пространстве. Ведь люди, принимающие решения, начинают принимать их в контексте ценностей, значения которых они ранее не понимали. Приведу сразу несколько примеров, ибо описанная концепция довольно сложна для понимания. Например, в 1840-х годах, когда правительство России обсуждало масштабные инфраструктурные проекты строительства железных дорог, простое экономическое сравнение себестоимости транспортировки по железной дороге или с помощью подневольной рабской силы по рекам и на волах показывало, что вкладываться в такие дорогие проекты не только экономически невыгодно, но еще и крайне рискованно и долго – своих технологий не было, приходилось каждую гайку ввозить из-за границы. И тот факт, что экспорт продукции металлургии из-за Урала до порта в Петербурге занимал целых 18 месяцев, а производить и транспортировать высокоточные металлургические изделия в такой ситуации было просто невозможно, вообще не воспринимался как аргумент в пользу строительства железных дорог. Ну а то, что после появления в России железных дорог до 50 % выручки стали приносить пассажирские перевозки, оказалось огромным сюрпризом даже для предпринимателей. Что более удобный способ транспортировки обеспечил мобильность капитала и людей, создал целый куст новых отраслей промышленности, абсолютно точно не было заранее продумано и понято. Но вернемся к новым типам продуктов и услуг. Как мы уже знаем, их будет производиться огромное количество, более 270 трлн GK$ в год. Для сравнения, к 2020 году весь объем ВВП составит всего 70 трлн GK$ в ценах 1990 года. Современному человеку практически невозможно представить себе эти продукты и услуги, так как наши ценности к тому времени могут претерпеть значительные изменения. Вполне возможно, что наше понимание того, что такое деньги, тоже изменится в лучшую сторону, а время станет еще более ценным. Тенденции децентрализации захватят умы и экономическое пространство, а свобода, творчество и автономные децентрализованные организации станут основными производителями новых видов информационных товаров и услуг, большая часть которых будет вообще производиться и потребляться роботами. А сами децентрализованные корпорации можно назвать корпорациями лишь условно, подразумевая, что они будут конкурировать с текущими централизованными корпорациями, но в их основе будут децентрализованные системы той или иной обработки информации для создания новых типов продуктов и услуг. Интернет вещей (1оТ) – искусственный интеллект, работающий на огромных новых децентрализованных сетях, будет пятикратно более эффективным, чем текущие способы организации производства. Прорывы в области нанотехнологий и биомедицины позволят хомо сапиенсу все больше и больше превращаться в бога.

Суверенные криптовалюты Давайте перейдем к более серьезным предсказаниям. В следующие 3–5 лет появятся суверенные цифровые криптовалюты. Мы уже наблюдаем серии взрывов в космическом пространстве криптовалют. Котировки взлетают до небес, буквально за месяцы создавая колоссальные состояния. Сегодня новые технологии позволяют нам разделить базовые функции денег, что дает возможность более эффективно реорганизовать работу всемирной экономической системы. Все центральные банки мира осознают гигантские перспективы, которые открывает нам создание цифровых суверенных денежных единиц как для товарообмена, так и для сбережений. Россия также могла бы выпустить битРубль как контейнер товарообмена, работающий по технологии закрытого национального блокчейна. Эти деньги необходимы как смазка крутящихся механизмов экономической системы. И «золотой рубль» – как средство сбережения. Это позволит богатым продолжать мериться пиписками без ущерба для общественных интересов. При этом важно, чтобы «золотой рубль» в действительности на 100 % был обеспечен золотом

171

или пропорциональным «пакетом из золота, серебра, алмазов», или иных ценных сырьевых товаров ограниченного количества. Создание таких денег будет требовать закупки золота в больших количествах, что может привести к созданию в России самого большого в мире золотого резерва. Сейчас мы занимаем пятое место с резервами в 1654 тонны. При нашей денежной массе М2 в 32 трлн рублей, даже если 10 % будут состоять из «золотого рубля», это увеличит количество золота в России на 1250 тонн. И это без учета спроса со стороны иностранных инвесторов, у которых сейчас нет альтернативной валюты, обеспеченной золотом. И различные негативные эффекты, такие как рост мировых цен на золото, не будут влиять на нашу экономику, так как товарообмен будет завязан на другой валюте. В течение следующих 10 лет страны-лидеры шестого технологического уклада будут создавать новые монетарные системы управления экономикой. Это будет работать по всей цепочке – от федеральной, региональной, муниципальной власти до уровня компаний: мы с вами еще увидим «РосАтомКоин» (RosAtomCoin), которая, как вы увидите, будет пользоваться значительным спросом международных инвесторов.

Конкуренция денежных систем Много или мало денег в экономике? Сегодня ответ зависит от эффективности ЦБ. Но очевидно, что в будущем нас ждет усиление конкуренции не только валют, но и денежных систем. Это означает разделение денежных систем и Центрального банка как финансового регулятора. Изменение шестого технологического уклада в любом случае приведет к широкой дерегуляции частных «валютных систем», что позволит нашей стране создавать региональные / индустриальные валюты с различными элементами. При этом Центральный банк сможет вводить дополнительное направление финансового и технологического регулирования подобного вида деятельности. Создание цифровых денег активно обдумывают в США, в Федеральном резервном банке (проект FedCoin for public), в Банке Англии (проект CBDC), в Bank for International Settlements[206], в Китае и в других центробанках. Сингапурский и канадский банки уже опробовали основанную на блокчейне новую валюту. Внедрение цифровых денег станет, возможно, решающим шагом на пути перехода к новой финансовой архитектуре. При этом цифровая валюта, выпущенная Центральным банком, назовем ее денежным агрегатом М(-1), не будет альтернативой традиционной валюте, создаваемой Центральным банком, а скорее – альтернативой банковским деньгам. Конкурентоспособность новой валюты позволит со временем увеличить долю суверенных денег в товарообороте. При этом новыми деньгами станут не наличные, а виртуальные деньги в виртуальном банковском кошельке (digital wallet). Прямой перевод между цифровыми кошельками, возможный без участия банковского посредника, еще более снизит затраты в экономике и повысит производительность труда, увеличит ВВП и скорость обращения денег как контейнера товарообмена. Но, пожалуй, лучше всего эту инициативу сформулировал Банк Англии: «Central bank issuing digital currency would be ’granting universal, electronic, 24x7, national-currency-denominated and interest-bearing access to its balance sheet»[207] («В этом документе изучаются макроэкономические последствия решения ЦБ обеспечить универсальный электронный круглосуточный доступ к созданной ЦБ цифровой валюте с четко обозначенной политикой с выделением доступа к счетам в национальной валюте с возможностью начисления процентов»).

Гниющая банковская система Если налоговая система со скрипом, но работает, то банковский сектор нашей страны, да и всего мира находится на последнем издыхании. Мировые центральные банки продолжают долбать умирающее тело банковской системы током нетрадиционной стимуляции путем количественных смягчений. Это помогло телу пациента немного зашевелиться, но экономика пятого уклада уже совсем близко подошла к своему финалу. Что это означает – достаточно подробно описано в предыдущих разделах. Цепочка такова: снижение маржинальности, рост перепроизводства, системный рост безработицы, девальвация национальных валют, рост конкуренции за рынки сбыта и доступ к ресурсам, военное напряжение и конфликты.

172

Но проблемы банковского сектора даже не в вышеперечисленном. Они гораздо более глубокие и гнойные. Гнойные в том смысле, что на протяжении 200 лет банкиры действительно паразитировали на теле экономики и частной инициативы. Гнойные еще и потому, что все это окутано тайнами, мифами и даже поддельными экономическими догмами. Начнем с простого. В своем текущем виде банковская система – крайне неэффективный способ распределения денег. Что имеется в виду? Дело в том, что банки, объединенные в единую банковскую систему, несут две крайне важных функции: во-первых, они являются кровеносной системой всей экономики, так как сегодня все вы, уважаемые читатели, используете банк для переводов; во-вторых, задача банковской системы – обеспечение экономики кредитными ресурсами, или попросту капиталом. В существующей сегодня системе работы центральных банков крупные частные и государственные банки создают необходимую денежную массу. Это как раз те самые деньги, которые мы используем в повседневной жизни. Просто наличие денег в печатном виде не имеет смысла. Удобнее хранить их в цифровом виде, что и делает банковская система. Можно сказать, что банки уже имеют цифровые деньги. Цифровые – только не те. И вот почему: все из-за жадности банкиров.

Реформы банковской системы Бытует мнение, что банки создают деньги из воздуха, но это не совсем так: банки создают деньги, обеспеченные активами. Ваше обещание вернуть деньги – это ключевой актив залога. Обеспечение в виде недвижимости, залога акций и дополнительных поручительств является финансовой технологией, направленной не только на снижение риска для банка. Смысл в том, что самый главный актив и, соответственно, риск банка в том, чтобы нагнать тумана на тот факт, что в конечном счете существует только одно фундаментальное обеспечение новосозданных фиатных денежных агрегатов – ваше обещание новой созидательной работы. Но является ли нынешняя банковская система наиболее эффективным механизмом создания денег и направления этих ресурсов в нужные секторы экономического развития? Сегодня в России 78 % денег – это так называемые банковские деньги, или деньги, созданные коммерческими банками[208] Для сравнения, в Британии 97 % – это деньги, созданные коммерческими банками. Когда банк выдает кредит, деньги создаются. Погашение кредита уничтожает созданные деньги. Созданные банком деньги обеспечены вашим обязательством возврата, имуществом, поручительствами и небольшой суммой электронных денег собственности банка, находящихся в резерве Центрального банка. Оставшиеся 22 % являются деньгами, созданными Центральным банком. Первый тип таких денег – это просто напечатанные купюры. В определении Центрального банка это называется «денежный агрегат МО». Второй – это депозиты, которые коммерческие банки обязаны хранить в Центральном банке. Эти деньги используются для оптимизации взаимозачетов многочисленных переводов между банками, а также как инструмент установки и управления процентными ставками. Но ключевые задачи денег, созданных Центробанком, – предоставить ликвидность в случае «набега вкладчиков», ведь все банки России не имеют достаточного количества денег, чтобы удовлетворить все требования по депозитам; а также поддержка Центральным банком процесса создания банковских денег. Многие экономисты считают, что банки создают деньги главным образом на основе спроса предпринимателей на кредиты. В экономических учебниках можно прочитать одну и туже историю: банк выдает кредит предпринимателю, у которого есть хорошая идея, бизнес-план и договоры с потребителями, но нет денег на реализацию проекта. Предприниматель использует кредит для покупки оборудования и платы поставщикам. Созданные товары и услуги продаются в экономике, образуя доход, который бизнес использует для возврата кредита. В этой истории традиционная банковская система обладает созидательной функцией: создаются новые рабочие места, увеличиваются инвестиции в основные фонды, растут экономика и налоговые отчисления государству.

173

Но, к сожалению, эта история очень далека от правды. На самом деле большинство банковских кредитов не финансируют деятельность, напрямую влияющую на увеличение объема производства товаров и услуг. Большинство банковских кредитов финансируют покупку ранее существовавших активов, особенно недвижимости[209] Даже с учетом того, что изначально кредит возник для финансирования оборотного капитала предприятий, теперь совершенно очевидно, что спрос на кредиты очень сильно зависит от спекуляций и финансового посредничества, темпы роста которого значительно превосходят темпы роста ВВП. [210] За многие годы консолидации, дерегулирования, интернационализации и секьюритизации наши банки подстроились под извлечение прибыли из краткосрочных спекулятивных операций, связанных с фондовым рынком, недвижимостью и mergers and acquisitions[211], а не под значительно более рискованное финансирование малого и среднего бизнеса, требующего долгосрочных кредитов, имеющих меньший средний чек (небольшие кредиты), а соответственно, более высокие затраты на выдачу одного кредита. Сегодня лишь небольшое количество созданных денег доходит до реального сектора экономики. По примеру Британии менее 10 % новых созданных денежной массой кредитов направляется на финансирование реального производительного сектора экономики, остальные идут в сферу недвижимости, спекуляций и потребления. При этом более половины созданных денег направлено в сферу недвижимости. И хотя часть денег в сфере недвижимости перетекает в реальный сектор благодаря затратам на строительные работы, большая их часть способствует раздуванию (инфляции) цен на жилье, делая его слишком дорогим для приобретения. Иными словами, не создает новую недвижимость, а задирает цены на уже построенную. Несомненно, потребительское кредитование тоже косвенно способствует развитию реального сектора, но в условиях открытых рынков и слабой конкурентоспособности российских предприятий большинство этих ресурсов финансируют зарубежные предприятия в виде оплаты импортных товаров. Также не существует никакого стратегического направления и государственного регулирования, которое гарантировало бы поступление инвестиций в производительный, а не спекулятивный сектор в этой важнейшей для общественного благополучия сфере деятельности. Центральные банки не подавляют спекулятивные кредиты и не стимулируют производительные инвестиции. Политика количественного смягчения (quantitative easing), практикуемая крупнейшими банками, неэффективно стимулирует рост занятости и инвестиций. Банки предпочитают сидеть на деньгах, потому что им не хватает уверенности в том, что экономика растет, и, соответственно, сокращают объемы кредитования. Как банки определяют нужный экономике объем денежного ресурса? И является ли текущий процесс эффективным и оптимальным для общества в целом? Ответ на этот вопрос скрыт в мотивации. Банки не создают деньги в интересах общества, они создают деньги ради извлечения прибыли. На удивление, сотрудники банков вообще не осознают свою функцию по созданию денег в экономике, а предпочитают воспринимать себя исключительно в качестве финансовых посредников между сбережениями и кредитами. Итак, объем созданных денег зависит, с одной стороны, от готовности банка предоставить кредит, а с другой – от готовности предпринимателя или домохозяйства этот кредит взять. Конечно же, банки не могут заставить вас взять кредит. Но это также не означает, что банки просто ждут возможности предоставить кредит кредитоспособному заемщику. В реальности банки – это агрессивные акулы в поисках прибыли, а кредит – это основной их продукт. Я говорю так, потому что более трех лет проработал в Силиконовой долине на один из ведущих банков США Salomon Brother. Банки используют системы мотивации и таргетирования для стимуляции своих сотрудников продавать собственные продукты (выдавать кредиты), а также продвинутые инструменты маркетинга и стратегии продаж для стимуляции покупки (получения кредита). Одновременно идет конкуренция с другими банками за долю рынка. В этом процессе нет места для социально значимых расчетов так же, как нет места для анализа общего уровня экономической задолженности или финансовой устойчивости. Причины ипотечного кризиса 2007 года в США – это результат описанной выше динамики работы нынешней системы, которая ведет к другой проблеме – проблеме цикличности.

174

Дело в том, что уровень созданных денег и уверенность банка в экономике волатильны. Центральные банки и регуляторы разных стран осознают, что нынешняя банковская архитектура и современные экономические стимулы способствуют созданию финансовых пузырей и приводят к финансовой нестабильности. И расходы на это несет налогоплательщик. Но при этом в распоряжении банков крайне ограниченный выбор инструментов предотвращения таких ситуаций. Последний кризис показал, что изменение процентных ставок с целью повлиять на создание денег банками – это плохой и неэффективный инструмент с ограниченной эффективностью как до кризиса (инструмент охлаждения), так и после него (инструмент стимулирования). Центральным банкам даже пришлось применять так называемые нетрадиционные инструменты, такие как программы «количественного смягчения». В итоге нынешняя денежно-банковская архитектура, ее регулирование и стимулы требуют глубокого переосмысления в рамках перехода к посткапитализму, так как сегодня эта важнейшая система является источником финансовой нестабильности, финансовых пузырей, роста цен на жилье и неподъемного уровня закредитованности. Многие мои оппоненты скажут, что нужно просто улучшить эффективность регулирования. Но это сильно зависит от веры в способности регулятора той или иной страны. Финансовые кризисы продолжаются и даже учащаются, так как интересы и стимулы частного банковского сектора в области создания денег не согласованы с интересами общества, и это приводит к конфликтам. Если нынешние банки не отвечают потребностям общества, то как должна выглядеть новая финансовая архитектура? Ответ – блокчейн. В новой финансовой архитектуре платежная система будет технически и финансово отделена от традиционных банков (в том виде, в котором они существуют сейчас). Технология блокчейна отлично подходит для этих целей, при этом администратором закрытого блокчейна может выступать Центральный банк. Внедрение технологии позволит не только значительно сократить затраты на всю экономику, но и даст государству возможность увеличить налоговые отчисления (скрывать денежные проводки будет невозможно), а также автоматизировать бухгалтерию и налоговый учет. Все платежи будут учитываться в режиме реального времени, что значительно расширит инструменты контроля. Разделение систем заложит фундамент дерегулирования криптовалютных систем и позволит создавать региональные валюты или иные инструменты товарообмена для развития специфических нишевых рынков. Это также позволит быстрее абсорбировать республики бывшего СССР в единое экономическое пространство при сохранении национальных валют. Сегодня банкротство крупного банка может вызвать каскад экономически негативных последствий и парализовать экономическую деятельность страны. Такими рисками управляют за счет страхования вкладов (деньги налогоплательщиков) и избыточного государственного регулирования, которое не только увеличивает стоимость финансовых услуг (банки инвестируют в новые ИТ-системы и нанимают дополнительных контролеров), но и не дает возможности ИТ-стартапам конкурировать с банками из-за высоких барьеров входа на рынок за счет дополнительного регулирования. Регулирование становится настолько объемным, что даже сами законодатели не понимают того, что предлагают. Теперь вы увидели, что банки крайне неэффективны в распределении капитала как одного из факторов экономического производства. Имеет смысл обсудить еще один, гораздо более крупный недостаток текущей экономической системы.

Ссудный процент В современном мире, к сожалению, до сих пор действуют ложные экономические догмы. Речь пойдет о проценте на капитал. Вспомним базовые уроки экономики в разделе «Начало». Капитал – это базовый и один из важнейших ресурсов, который хомо сапиенс вставляют в черный ящик под названием «экономика», работающий более или менее эффективно. Эффективность здесь ключевое слово – синоним богатства.

175

Капитал – важнейший ресурс экономики. Учитывая, что базовых ресурсов всего пять, а 50 лет назад было вообще четыре, то правильная стимуляция капитала может принести немало эффективности, или богатства. Но что такое процент на капитал? По существу, в сравнении с другими факторами производства это просто субсидия. «Что значит субсидия?» – удивитесь вы. Это скрытая суверенная помощь одному из факторов производства, стимулирующая его к более активной работе. Но в этом случае имеет смысл задать другой вопрос: почему тогда мы облагаем налогом землю и недра? Ну и самое несуразное: почему мы облагаем 30-процентным налогом труд? Должен ли капитал быть априори более ценным, чем труд, земля или минеральные ресурсы? Сегодня в нашей экономической системе, как говорит Владимир Жириновский, однозначно доминирует капитал. Но правильно ли это? Ведь экономический рост и развитие происходят благодаря большему производству востребованных товаров и услуг.

Хвост виляет собакой Но есть еще мрачная, окутанная туманом тема, связанная с Ротшильдами. Все настолько запутано, что даже ведущие мировые экономические умы целенаправленно или в силу личных убеждений продолжают распространять неверные экономические догмы. Василий Кокорев писал об этом еще в XIX веке в книге «Экономические провалы». Тогда неверные экономические догмы также способствовали сокращению богатства нашей страны. И пора бы уже извлечь пару уроков… Таких догм немало, но имеет смысл поговорить об одной из самых серьезных – инфляции и процентной ставке. Сегодня руководители центральных банков и министры финансов крупнейших развитых стран убеждены, что управляют экономикой с помощью процентных ставок. При этом вся базовая экономическая модель банков построена на кейнсианской модели, которая предполагает четыре базовых ресурса. Следует внимательно послушать Владимира Владимировича Путина, когда он говорит о понижении ставок: «Их, безусловно, надо снижать, но медленно, чтобы не нарушить макроэкономический баланс». Получается, наш президент глубоко убежден в том ложном факте, что быстрое падение ставок вызовет рост инфляции. А инфляция – это зло. Это, по сути, налог на самых бедных и малообеспеченных. Здесь стоит сделать отступление для самых продвинутых читателей и описать разницу между инфляцией и налогом на цифровой капитал. По существу, это очень схожие понятия, поскольку и то, и другое вызывается созданием новой денежной массы. Но они и очень разные. Налог на цифровой капитал взимается пропорционально количеству денег, которые вам удалось сконцентрировать, – то есть самые богатые платят больше других. Инфляция диаметрально противоположна этому: она тяжелее всего бьет именно по самым бедным и необеспеченным. Например, если ваши доходы составляют 15 тыс. рублей в месяц, а инфляция увеличилась на 10 %, это означает, что либо ваша зарплата должна вырасти на 1,5 тыс. рублей, либо вы будете вынуждены снизить ваш уровень жизненного потребления на 10 %. Вроде как получаете те же деньги, а купить особо уже ничего не можете. Для богатого же рост стоимости потребительской корзины на 1,5 тыс. рублей настолько незначителен, что вообще никакого эффекта не оказывает. Так как Президент Российской Федерации не может позволить обидеть самых малообеспеченных, то поручает Центральному банку Российской Федерации бороться с инфляцией. Но вот как ЦБ это делает и на основе чего, нужно разобраться более тщательно. Известно, что инфляция в экономике – это функция следующей формулы, в составе которой денежная масса (просто созданные деньги), количество произведенных товаров и услуг, умноженных на скорость оборачивания денег. И если первое и второе достаточно понятны, то оборачиваемость денег в системе зависит от целого ряда факторов.

176

Считается, что ЦБ может контролировать денежную массу в экономике не напрямую, а воздействуя на национальную банковскую систему через процентные ставки и иные методы, скажем так, «нетрадиционного регулирования». Если вы откроете любой учебник по макроэкономике и работе банковской системы, то прочтете, что именно сбережения лежат у истоков всего, и именно сбережения задают старт всей экономической цепочке: ваши сбережения создают инвестиции, потому что только инвестиции приносят экономический рост и развитие. А для стимулирования сбережений нужно предлагать высокую процентную ставку или субсидировать капитал как один из базовых ресурсов. Но, к сожалению, это чистая и откровенная ложь. В действительности все происходит ровно наоборот – инвестиции создают сбережения. А вот уже количество созданных сбережений влияет на процентную ставку, которая, как мы видим, все более и более уходит в негативную зону. А так как функция создания денег как контейнера обмена сегодня принадлежит частным банкам, данная привилегия узурпирована, в том числе, и за счет неправильных научных догм. В борьбе с инфляцией государство ошибочно считает, что должно контролировать ставку (возможно, потому что это проще сделать). Хотя на самом деле государство должно контролировать создание банковских кредитов и их распределение по секторам так же, как сейчас государство контролирует выпуск суверенных (печатных) денег. В 2014-м Банк Англии шокировал все посткейнсианское экономическое сообщество, заявив, что коммерческие банки не являются посредниками между сбережениями и инвестициями, и что традиционные модели IS/LM[212] определения процентной ставки и влияния на инфляцию не работают так, как предполагает традиционная экономическая наука. Иными словами, нынешняя монетарная теория и реальная жизнь сильно расходятся.[213] Банк Англии официально признал, что резервы коммерческих банков в ЦБ являются отражением размеров кредитования, а не их причиной. А объем сбережений является прямой функцией количества созданного кредита, а не наоборот. Иными словами, не сбережения создают инвестиции, а инвестиции создают сбережения. Только коммерческие банки влияют на рост денежной массы, и делают это из соображений выгоды. Банки создают больше кредита, чем нужно, в период роста и меньше кредита, чем нужно, в период спада. То есть экономические теории о том, что вызывает инфляцию, которыми руководствуется ЦБ РФ, являются ложными. Одна из проблем нашей страны заключается в том, что мы разучились думать своей головой. Более 400 лет мы следуем экономическими тропами, проложенными США и Европой, а эти идеи не только устарели, но и неэффективны. Вывод один – государство должно иметь инструмент, чтобы контролировать не только объем суверенных денег (М0)[214], но и объем созданного кредита (банковских денег M1, М2), и регулировать распределение денежной массы по секторам экономики. Это единственный способ контроля над инфляцией. Процентная ставка – это форма налога, и не более, вопрос только в том, в чей карман ложится этот налог, в государственный или частный. Более того, рост этого налога (ставки) провоцирует инфляцию. Если вы думаете, что не платите процентов, потому что у вас нет кредитов, это не так. Процентные ставки в текущей финансовой архитектуре – это форма налогообложения общества, перераспределяющего деньги в карманы собственников капитала. Даже если у вас нет кредитов, вы все равно платите этот «скрытый» налог. Вы платите его через цены на продукты и услуги. Инфляция – это изменения цены некой стандартной корзины товаров и услуг. Стандартизация корзины вызывает много вопросов, но сейчас я не об этом. Почему, не имея кредита, вы также платите эту скрытую форму налога? Все очень просто. Потому что стоимость денег (процентная ставка) ложится в структуру себестоимости всех покупаемых вами продуктов. Иначе бизнес просто не сможет существовать, если не будет перекладывать свои затраты (в том числе и затраты на капитал) на потребителя. Количество денег, которое каждый из вас платит, зависит от соотношения труда и капитальных вложений, необходимых для производства продукта, который вы хотите купить. По некоторым оценкам, размер дополнительных затрат, которые накидывает «банковский процент», может составлять 12, 38, а в отдельных случаях, таких как ЖКХ, – до 77 %.[215]

177

Также важно понимать, что данный вид налогового перераспределения неравномерен, так как у капитала очень высокая концентрация. По моим оценкам, в нашей стране 1 % населения получает более 80 % такой формы перераспределения. Многие из этого одного процента наших соотечественников давно живут за границей.

Деньги как контейнер. Сколько их нужно? Итак, важно разделить функцию «контейнера обмена» и функцию «богатства», или сбережения. Сегодня эти функции соединены в одну, и это является причиной целого ряда проблем. Немецкий экономист-вегетарианец Сильвио Гезелль родился в 1868 году. Его экономические взгляды были основаны на упразднении процентов по кредиту. Гезелль пришел к выводу, что равномерная скорость обращения денег является важным условием для бескризисной экономики. Он считал, что деньги должны служить лишь в качестве средства обмена, а не сбережения (с чем я не согласен, так как разумнее эти две функции просто разъединить). Гезелль полагал, что «естественный экономический порядок», обеспечивающий обращение денег, – это порядок, при котором деньги становятся платной государственной услугой, так называемыми «деньгами с отрицательным процентом». В рамках концепции Гезелля владельцы денег обязаны регулярно передавать государству некоторую небольшую сумму в качестве платы за право пользоваться деньгами государственной эмиссии. Впервые взгляды Гезелля на практике применили в ходе эксперимента в 1932 году в австрийском городке Вергле с населением 3000 человек. В результате в городе был построен мост, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественную инфраструктуру. Притом, что многие страны Европы боролись с безработицей, уровень безработицы в Вергле снизился на 25 %. Если сравнивать капитал и товар, то это сравнение будет не в пользу товара: произведенный товар сразу начинает терять стоимость (амортизация, скоропортящийся товар, последующий выпуск новых моделей и так далее); капитал же обладает абсолютной ликвидностью. Владелец денег всегда оценивает товар, а владелец товара не может оценивать капитал. Всегда ли деньги должны доминировать над трудом? Думаю, что правильный ответ – «иногда да, а иногда нет». Но нынешний перекос в сторону капитала в нашей стране очевиден. Как считал Гезелль, если мы устраним доминирование денег над трудом, то «экономика придет в равновесное состояние», к тому, что президент Путин называет «поддержанием марок экономического баланса».

Валюта отдельно взятой деревни В 2011 году в деревне Шаймуратово Кармаскалинского района Башкортостана экономист Рустам Давлетбаев и предприниматель Артур Нургалиев запустили монетарно-валютный эксперимент. По собственной инициативе они ввели в оборот местную валюту – «шаймуратики». Эта валюта имела одну отличительную особенность: в нее был вшит автоматический налог. Каждый месяц номинал «шаймуратика» автоматически уменьшался на 2 %. Таблица дефляции с датами была указана на обратной стороне бумажной купюры. Можно сказать, что в валюту была встроена «негативная процентная ставка». Кармаскалинский район находится далеко от Уфы и имеет одно «деревнеобразующее» сельскохозяйственное предприятие. Живые деньги до села Шаймуратово доходили очень плохо. Торговые посредники, закупавшие продукцию предприятия, не были готовы расплачиваться живыми деньгами: накопились долги, в результате чего предприятие не могло выплачивать сотрудникам зарплату. Отсутствие зарплаты вогнало экономику региона в депрессию. Все, кто мог уехать в город, уехали, остались не сказать чтобы самые образованные или предприимчивые граждане. Новой валютой стали выдавать часть зарплаты, ее также стали принимать к оплате в местных магазинах. Когда на предприятие приходили рубли, все активно шли менять «шаймуратики» на рубли, так как рубли не таяли по 2 % в месяц. Доход с инфляции (2 % в месяц) собирался

178

«деревнеобразующим» предприятием, которое выполняло функцию Центробанка, а деньги эти тратились на общественно полезные работы. Положительный эффект от эксперимента стал заметен очень скоро. Частичный переход на локальную валюту оживил микроэкономику села, товарооборот вырос сразу в 12 раз[216] Однако в успешный эксперимент вмешалась прокуратура, которая усмотрела в деятельности Артура Нургалиева посягательство на российскую валюту. Прокуратура обратилась в районный суд, который своим решением признал действия предпринимателя незаконными. В 2013 году эксперимент был закрыт. По словам автора эксперимента Рустама Давлетбаева, больше всего его поразило то, что обычные люди начали воспринимать деньги не как источник накопления, а как инструмент обеспечения товарообмена. Система стала стимулировать инвестиции и потребление, люди начали думать, куда бы пристроить деньги до их обесценивания. Эксперимент заставил Рустама задуматься о ключевом вопросе экономики: что важнее – труд или капитал? В нашей нынешней системе однозначно доминирует капитал. Но должен ли капитал быть априори бесценным в сравнении с товаром, ведь весь экономический рост и развитие происходят благодаря увеличению производства востребованных товаров и услуг? Создание Центробанком РФ собственной цифровой валюты – битРубля – для расчетов и товарообмена и либерализованного золотого рубля для накоплений не только поможет противостоять новым надсуверенным конкурентам (bitcoin) и создаст предпосылки для разграничения транзакционного и инвестиционного бизнеса, но и принесет массу полезных дополнительных функций. А также сделает нашу финансовую систему готовой к реализации компаниями продуктов шестого технологического уклада. Жди крупного финансового кризиса. И как на этом заработать? Итак, как вы уже видите, традиционную экономику ждут очень тяжелые времена. И даже если вы решили пересидеть трудные времена где-нибудь в Новой Зеландии или поближе – в Лондоне, вам это особо не поможет. Дело в том, что все развитые страны мира будут испытывать кризис более или менее одновременно, поскольку системы, которые будут рушиться, – банковская, налогообложение, законодательная зарегулированность – в избытке есть везде. Единственное, что может помочь заработать, – это участие в строительстве новой экономики на блокчейне. Сегодня совокупная стоимость всех мировых криптовалют составляет 300 млрд долларов[217] Многие утверждают, и вполне аргументированно, что это пузырь. Но это как раз то, что нам нужно – восход новой цифровой криптоэкономики со своими децентрализованными автономными обществами, информационным социализмом и анархией. Пузырь ли это сейчас? Достаточно ли просто это понять, проведя простые аналогии? Такую, например. В 2000-е, во времена «пузыря доткомов» в Силиконовой долине – а я как раз работал там в это теперь уже легендарное время – капитализация индекса NASDAQ на пике составляла 5,3 трлн долларов. Почему криптовалюты не смогут достичь такого же уровня? А если это действительно будущее, на основании которого мы будем строить интернет вещей, роботизацию и системы искусственного интеллекта, так это может и кратно превзойти уровень доткомовского пузыря. Некоторые криптоолигархи, такие как Майк Новогратц, считают, что мы увидим самый большой в экономической истории финансовый пузырь. Центральные банки уже дискредитировали себя до такой степени, что ценность покупательной способности становится все более важным качеством для потребителей во всем мире. Но как заработать на всем этом безумии? Ответ очень простой: прикупите криптовалюты и отложите ее на пару лет. Однако стоит помнить, что тратить на это более 5-10 % своих сбережений категорически нельзя, поскольку всегда есть вероятность полной потери. Дело в том, что валютные криптосистемы основаны на неких технологиях, которые со временем могут быть замещены более эффективными. Это приведет к потере стоимости системы и, соответственно, криптовалюты, которая предоставляет доступ к системе.

179

Кажется, я вас окончательно запутал, поэтому давайте теперь подробно разбираться в криптовалютах на конкретных примерах.

Биткоин Самой известной криптовалютой в мире сейчас является биткоин. Но что же это такое? По своей сути биткоин – это всего лишь цифровая строчка в 64 символа. И все. Гораздо более важен тот факт, что вся экосистема биткоина существует в рамках децентрализованного автономного общества. Цель этой системы – оказание услуг перевода денег. Но какую ценность несет в себе децентрализованное блокчейн-приложение под названием «Биткоин»? А ценность ее заключается в том, что по существу это надсуверенная нотариальная система. Ни одно правительство мира не может изменить того, что произошло в биткоин-блокчейне. Информация там будет одинаково доступна для проверки всеми, ее нельзя фальсифицировать или изменить. Чем дороже капитализация системы, тем больше и больше зарабатывают майнеры Биткоина. Майнеры – это частные компании, которые предоставляют ИТ-инфраструктуру для вычислительных целей DAO Bitcoin. Вы предоставляете свои компьютеры в аренду, а вам вменяются некоторые вычислительные процедуры. Работа через сотни тысяч таких ИТ-объектов и является тем, что я называю «децентрализованной сетью Биткоин». А сеть эта прирастает каждую секунду, удваиваясь каждые девять месяцев. Кстати, за 2017 год цена одного биткоина выросла с менее 1 тыс. долларов до 15 тыс. долларов США. Притом, что более двух лет назад один биткоин стоил 300 долларов, а на момент своего создания – в 2009-м – вообще 0,001 цента. Возможно, уже в 2019 году цена одного биткоина перевалит за 40 000 долларов. В системе Биткоина заложены исходные правила, которые можно поменять только в случае «хард форка»: это означает, что при возникновении разногласий желательно найти консенсус в текущих улучшенных условиях. Однако если противоречия сторон имеют идеологические или экономические основы, то разрыв отношений происходит через раздвоение систем. Дело в том, что децентрализованные автономные организации работают на открытом коде, так что права собственности на вычислительный код системы при разводе достаются обеим созданным блокчейн-цепочкам. Вся информация, содержащаяся в блокчейн-цепочке предыдущих периодов, также принадлежит обоим новосозданным сообществам. В итоге обе организации имеют равные права доступа к тому, что было создано до развода. Но начиная с определенной даты новые блоки уже стыкуются к их блокчейнам, которые работают по разным инструкциям. Различия в инструкциях и методиках организации децентрализованных автономных организаций и лежат в основе анализа возможной стоимости той или иной валюты. Биткоин популярен, потому что его бренд известен, и его количество ограничено. Всего будет создано 21 млн биткоинов. Его минус в том, что технология уже устарела, плюс – в том, что это самый известный бренд и, можно сказать, резервная валюта криптоэкономики.

Воздушный эфир Ethereum («эфир») – вторая по значимости валюта криптоэкономики. Если Биткоин – это децентрализованный банк, то Ethereum сегодня – это децентрализованный инвестиционный банк. По своей сути Ethereum – это гигантский децентрализованный компьютер (поставщиками «эфира» также являются майнеры). Этот компьютер невозможно выключить, и любой желающий может использовать его для создания собственных приложений. Смысл этих приложений – децентрализация той или иной сферы экономической деятельности. Сегодня много неэффективных цепочек, которые требуют повышения эффективности. Перевод этих цепочек на блокчейн способствует повышению эффективности, но в свою очередь требует «эфира» в виде оплаты. Чем больше работающих и приносящих пользу приложений, тем больше надобности в покупке криптовалюты «эфир».

180

«Эфир» нужно тратить для работы в суперкомпьютере Ethereum, так как различные приложения используют различные алгоритмы расчетов и, соответственно, в целях обработки потребляют разное количество электроэнергии: чем больше приложений и расчетов, тем больше нужно газа; чем выше потребление газа – тем больше нужно «эфира». Несмотря на то, что количество «эфира» бесконечно увеличивается, спрос и предложение на него крайне нестабильны. Сегодня Ethereum главным образом используют для сбора денег на ICO, но я уверен, что скоро нас ждет большее разнообразие видов его использования. Сегодня при каждом сборе ICO количество обращаемого «эфира» в денежной системе Ethereum сокращается, что вызывает виток роста цен (или дефицит) на сам «эфир». Сегодня стоимость Ethereum превышает 400 долларов, тогда как всего 2 года назад его цена составляла чуть меньше 1 доллара. Не сомневаюсь, что к концу 2018 года эта криптовалюта будет стоить более $1500 за один «эфир». Помешать этому может запрет на ICO по всему миру, но даже в этом случае произойдет лишь временное удлинение потенциала роста. В какой-то момент Ethereum переплюнет по капитализации Facebook.

Цифровой кэш Dash – или «цифровой кэш» – представляет собой очень успешную частную криптовалюту. Ее ключевой инновацией стало применение двухступенчатой системы блокчейна. Дело в том, что типы компьютеров и уровень надежности для разных задач различаются. Dash первым стал стимулировать крупные инвестиции в различные виды ИТ-оборудования, стимулируя как своих поставщиков (или Майнеров), так и приложения, которые используют блокчейн Dash, оплачивая им прибыль с помощью постоянной эмиссии. Другой инновацией стала постоянная 10-процентная доля в эмиссии, которая идет на организационные расходы Dash Foundation при сохранении Dash как некоммерческой организации. Вся прибыль системы перемещена в созданные криптотокены Dash, которые существуют в ограниченном количестве. Сегодня эта валюта стоит 200 долларов за единицу, но готов поспорить, что через пару лет ее цена превысит 5 тыс. долларов. Вообще, криптоэкономика кишит большим количеством новых проектов, многие из которых, конечно, являются заведомо мошенническими. Некоторые проекты действительно хороши, но их не получится успешно реализовать. Как и во времена Силиконовой долины, будут и суперрост, и банкротства. Однако абсолютной истиной является то, что даже если Bitcoin, Ethereum и Dash как самые успешные блокчейн-приложения завтра исчезнут, сама блокчейн-революция уже никуда не денется, и будет плодить все новые и новые формы децентрализованных автономных организаций, которые продолжат грызть основы пятого экономического уклада, заставляя нас развивать новое.

Информация как основной фактор производства В 1990 году американский экономист Пол Ромер, моделируя темпы роста экономики на основе сбережений, производительности труда и роста населения, выдвинул идею о том, что поскольку технологическими изменениями движут рыночные силы, то их нужно включить в рамки теории роста, так как воздействие технологических изменений носит предсказуемый, а не случайный характер. Ромер определяет технологические изменения красиво и лаконично – «улучшение инструкций по сочетанию материалов между собой». Информация, по Полу Ромеру, является чем-то вроде рецепта, в котором объясняется, как сделать что-то в физическом или цифровом мире. Информация как инструкция по работе с материалами по своей сути отличается от прочих экономических товаров, поскольку информационный продукт не похож ни на один из физических продуктов, производившихся до сих пор, вследствие чего экономика, основанная на

181

информационных товарах и данных, будет вести себя иначе, чем экономика, основанная на производстве товаров и услуг. По мнению Пола Ромера, это связано с уникальной структурой затрат: после оплаты стоимости созданного набора инструкции могут использоваться снова и снова без дополнительных затрат. А разработка новых, более качественных инструкций, равносильна оплате единой фиксированной стоимости.[218] В 1993 году гуру менеджмент-консалтинга Питер Друкер (Peter Drucker) в работе «Посткапиталистическое общество» впервые сформулировал одну из важнейших концепций шестой технологической волны: «Тот факт, что знания стали единственным, а не одним из ресурсов, делает наше общество посткапиталистическим. Это коренным образом меняет структуру общества, экономику и политику».[219] Производственные факторы традиционной экономической школы, такие как земля, труд, капитал, стали второстепенными по отношению к информации. Друкер утверждал, что на смену нормам, имеющим ключевое значение для капитализма, приходят новые. При этом, отмечал Друкер, несмотря на массу разглагольствований об информации, не существует экономической теории того, как информация действует на самом деле. Поэтому он задался вопросом: если предыдущие технологические взрывы были основаны на росте производительности машин и труда, то теперь они должны опираться на увеличение производительности информаций? А как мы будем повышать производительность информаций? В то время когда Друкер озадачился этим вопросом, еще не существовало браузеров для работы в интернете, поэтому то, о чем написал Питер, является своего рода пророчеством. Он предположил, что решение заключается в творческом соединении различных отраслей знаний. «Способность связывать, возможно, имеет врожденный характер и является тайной, которую мы называем гением. Однако установление связей и повышение производительности существующих знаний, будь то человек, команда или целая организация, поддается изучению», – указывает он. Цивилизационная задача состояла в том, чтобы научить работников умственного труда устанавливать связи такого рода, которые мозг Эйнштейна делал автоматически. И человечество придумало решение – сеть интернет. Результатом стала не работа централизованного министерства планирования, а произвольное взаимодействие миллионов людей друг с другом. Ответ на размышления Друкера о важности связей и модульного использования информации как ключа к росту производительности информации нашелся в интернете. В 1997 году всего 2 % населения Земли имело доступ в интернет. Теперь этот показатель составляет 38 %, а в развитом мире – выше 80 %. Всего за два десятилетия сетевая экономика не только появилась, но и наводнила нашу жизнь. Жизнь среднестатистического подростка в психическом и бытовом смыслах связана с интернетом больше, чем у самого продвинутого айтишника 20 лет назад. В посткапиталистической экономике ручной труд при изготовлении и перемещении товаров и услуг быстро превращается из актива в пассив. Создание новых рабочих мест для ручного труда не только дает короткий позитивный результат, но и в среднесрочной перспективе ухудшает экономику за счет неэффективного распределения ресурсов. А вот информация становится ключевым ресурсом для производительности, ведь сохранение и укрепление национальной экономики теперь напрямую зависит от скорости конвертации работы, основанной на ручном труде, в работу, основанную на знаниях. Если развитые страны не научатся увеличивать производительность работников умственного труда, они столкнутся с экономической стагнацией и социальной напряженностью. Люди могут получать деньги только в соответствии с собственной производительностью. Именно производительность создает богатство, из которого затем выплачивают заработную плату. Если производительность не повышается, нельзя выплатить более высокие реальные доходы, и в традиционной работе производства и перемещения товаров и услуг задачи четко определены и спущены сверху. В работе на основе знаний задачи определяются не сверху, а самим работником. Именно творческий коллектив должен решать, как организовать трудовой процесс и чей талант применить. Это требует другого типа командной работы, которая не смешивается с традиционными видами организации труда. Смена типов организационной работы – очень сложный и болезненный процесс.

182

Изменения затрагивают и ликвидируют давно устоявшиеся и эмоционально важные человеческие связи. Любое существенное изменение характера работы, ее инструментов и правил обычно требует замены всей команды. Структура посткапиталистического общества будет сильно отличаться как от капитализма, так и от социализма. В этих системах централизованные организации пытались заниматься всеми видами деятельности. Управление посткапиталистическим обществом, напротив, будет концентрироваться на своих основных задачах, в то время как в остальном система управления будет сотрудничать с другими организациями – в изумительном разнообразии типов, связей и партнерских отношений. Питер Друкер писал, что если капиталистическое и социалистическое общества были по своей структуре «кристаллическими», то посткапиталистическое общество больше похоже на «жидкость».[220]

Знание – сила В 1985 году американский программист Ричард Столлман основал движение за бесплатное программное обеспечение. Его план заключался в том, чтобы написать версию UNIX под названием GNU, распространять ее бесплатно и привлечь энтузиастов для работы над ее усовершенствованием. При условии, что никто не сможет владеть созданным кодом или зарабатывать на нем. Эти принципы стали известны как «открытый исходный код». Манифест GNU от 1985 года гласит: «Если что-то и заслуживает вознаграждения, так это вклад в развитие общества. Творчество может быть таким вкладом, но в том случае, если общество в состоянии свободно пользоваться его результатами. Выкачивание денег из пользователей программ и ограничение их использования разрушительны, поскольку такие ограничения сокращают масштабы и способы использования этих программ. Это уменьшает объем богатства, которое человечество может получить благодаря этой программе».[221] В 2006 году профессор Гарвардского университета юрист Йохай Бенклер пришел к выводу о том, что сетевая экономика представляет собой новый способ производства. В книге «Богатство сетей» он описал экономические силы, которые подрывают права на интеллектуальную собственность, способствуя распространению юридической модели Creative Commons[222] и децентрализированных (автономных) организаций (DAO). Благодаря появлению дешевых физических вычислительных мощностей и коммуникационных сетей средства производства цифровых товаров оказались в руках миллиардов людей. И теперь намного больше ценностей может создаваться в процессе взаимодействия людей друг с другом в качестве социальных существ, а не участников рынка, взаимодействующих посредством ценовых сигналов. Это ведет к образованию нерыночных механизмов: децентрализованных организаций, кооперативов и других добровольных сообществ, что создает новые формы «солидарной экономики», в которых деньги либо вообще отсутствуют, либо не являются основной мерой добавленной стоимости.[223] Ярчайшим и лучшим примером такого механизма является Википедия, основанная в 2001 году американским программистом Уордом Каннигемом. Википедия – это самая большая библиотека бесплатной информации в истории человечества, электронная энциклопедия, в которой на момент написания этой книги (начало 2017 года) было собрано, отредактировано и издано более 40 миллионов статей на 293 языках. Двадцать пять миллионов человек зарегистрировались на сайте и могут писать и редактировать статьи, при этом 12 тысяч человек делают это регулярно и 140 тысяч – время от времени.[224] Каждый месяц Википедию просматривают более 15 миллиардов раз, что делает ее пятым по посещаемости сайтом в мире.[225] Штат Википедии насчитывает порядка 200 сотрудников, тогда как тысячи людей, составляющие материал и производящие проверку и редактуру текстов, работают бесплатно! Опросы показали, что 71 % из них делают это, потому что им нравится идея работать бесплатно, 63 % – потому что верят, что информация должна быть бесплатной. Если бы Википедия была коммерческим сайтом (размещала рекламу), оценка компании составила бы 4 миллиарда долларов.[226]

183

Википедия – один из самых ценных когда-либо изобретенных образовательных продуктов. При ее создании никто не верил, что люди будут бесплатно делать качественные описания и детализацию, но оказалось, что сила десятков миллионов людей мощнее любого правительства, хакеров, лобби и вредителей. Википедия работает по принципу открытого кода, ее материалы являются свободными для использования, при этом любой может вносить в них изменения. Весь текст доступен под лицензией Creative Commons, что означает возможность любого человека воспроизводить и распространять такой контент в некоммерческих целях. Статьи могут редактироваться кем угодно, при этом ни один участник не располагает правом единолично контролировать какую бы то ни было статью[227] А теперь на минуточку представьте себе, как можно создать подобный ценный бизнес рыночным методом. Без уникального коллаборативного метода производства через интернет и без юридической структуры открытого кода (GNU), который делает работу достоянием всех. В конце концов, разве текущая экономическая теория не учит нас, что рынок – это самый эффективный инструмент? Так вот, чтобы создать аналогичный Википедии продукт рыночным способом, вам нужно будет привлечь значительный капитал и нанять 12 тысяч специалистов, которые в течение 16 лет будут писать, редактировать, исправлять тексты. К этому количеству сотрудников вам нужно найти еще 140 тысяч человек, которые бы делали это время от времени, заключить с ними лицензионные договоры на получение прав на текст (возможно, в письменном виде). Пришлось бы также вложить средства в инновационные системы мониторинга работы, оценки качества и разработки систем поощрения и наказания, желательно в автоматизированном режиме, чтобы сократить затраты и повысить производительность труда. Понадобилось бы завести и содержать целый штат контролеров, которые бы обеспечивали проверку каждой страницы на предмет ошибок как технических, так и орфографических. Их также надо вдохновлять и мотивировать на создание лучшей интернет-энциклопедии в условиях конкуренции за целевую аудиторию с огромной массой печатных, а теперь уже и электронных изданий. При этом всем вы не смогли бы произвести ничего, что сравнилось бы с Википедией по динамике и качеству. Организация, в которой работают всего 200 человек, в любом случае будет делать это более производительно. Ну и самое печальное для проповедников рыночной догмы. Даже если бы вам удалось сделать что-то такое же хорошее, мы столкнулись бы с еще одной проблемой – самой Википедией, вашим основным конкурентом, который делает это бесплатно! GNU и Creative Commons, на которых базируются Википедия, Linux, Bitcoin, Ethereum и другие организации шестого технологического взрыва, являются радикальными в двух отношениях. Во-первых, в связи с общественной, коллективной природой того, что они производят (peer production), их продукт можно использовать, но нельзя сделать частной собственностью и, соответственно, эксплуатировать. Во-вторых, из-за общественного, социально-коллаборативного способа организации производства никто в головном офисе не может решать, чему должны быть посвящены те или иные статьи; головной офис просто устанавливает стандарты написания и контроля качества – такой способ производства некоторые называют «одноранговым», или производством на равных. Парадоксально, но для увеличения производительности организационные технологии оказываются гораздо важнее, чем корневые технологические инновации. Вы помните, что изобретение Генри Фордом конвейерной сборки стало основой самой мощной по масштабам четвертой технологической волны. Оно способствовало повышению производительности труда и как следствие – радикальному снижению цен на автомобили, в свою очередь породившему огромный новый рынок. Ну а появление большого количества автомобилей, в том числе грузовиков, способствовало гигантскому росту производительности труда и в других секторах экономики. Спрос на продукцию автопрома потянул за собой спрос на нефть и нефтепродукты. Но у истоков этих гигантских мировых изменений стояла новая форма организации труда. Сегодня, во время шестой технологической парадигмы, новая форма организации труда уже имеет свои четкие очертания.

184

Некоторых рыночных экономистов это шокирует, но человечество всегда стимулировали не только деньги и ценовые сигналы. В зависимости от психических и физиологических особенностей человека нематериальная мотивация может быть куда более эффективной. Во время индустриальной революции и всех первых четырех технологических взрывов возможность реализации тех или иных проектов была ограничена доступом к капиталу. В странах с рыночной экономикой это означало ориентацию на рынок, а в социалистических странах – ориентацию на цели государственной бюрократии. В сетевой экономике барьеры, затрудняющие доступ к капиталу, необходимому для производства, существенно снижены. Персональные компьютеры, мобильные телефоны и социальные сети являются повсеместным и повседневным явлением. А капитал можно собирать в сотрудничестве с миллиардом других пользователей на единой материальной или идеологической основе. Производительность сетевой работы также значительно выше, чем у традиционной, не говоря уже о возможности задействовать так называемый сетевой разум или использовать программы помощи различных видов «искусственного интеллекта». Я уже рассказал о таком потрясающем примере использования коллективного разума, как Википедия, а вот в повседневной жизни каждого продвинутого предпринимателя существует AI-бот – программа, выполняющая функции секретаря, который работает в социальной сети Linkedin и позволяет знакомиться с коллегами в автоматизированном режиме, что, с одной стороны, экономит время, а с другой – помогает поиску и самопрезентации новых специалистов и как следствие увеличивает производительность. Иногда эти нерыночные формы сотрудничества оказываются более эффективными в мотивации усилий и создании огромной добавленной стоимости, чем традиционные рыночные механизмы. В результате мы видим формирование новых видов собственности, основанных на правах «свободного доступа» (open source), ограниченного бесплатного доступа (Creative Commons) или концепта использования (sharing economy), когда идея собственности заменяется идеей временного использования для максимизации общего блага и минимизации цен.

Valve: возможна ли работа без начальников и подчиненных? Еще одним известным примером новых форм организации труда является компания Valve. Отмечу, что «Руководство по выживанию для новых сотрудников компании Valve» скачали миллионы людей по всему миру, и если вы этого еще не сделали, то рекомендую сделать это как можно скорее. В конце 1990-х корпорация Microsoft, ставшая к тому моменту гигантом ИТ-рынка, решила узнать, что же именно стоит на домашних компьютерах пользователей. Результаты потрясли всех – продукт Microsoft Windows оказался на втором месте; первое же заняла игра Doom, производителем которой является компания Valve. Шок оттого, что компания из 10 человек смогла засунуть свою программу в большее число компьютеров, чем крупнейшая ИТ-компания мира, привел к осознанию того, что в теории и практике производительности труда произошло что-то фундаментальное. В свое время появление железных дорог привело к распространению иерархических систем управления, которые решали целый ряд задач той индустриальной эпохи. Появление массового производства способствовало прогрессу организационной бюрократии и ее более глубокой специализации – основным требованием стало делать одну и ту же работу с максимальной скоростью и качеством. Успех Valve и развитие компьютерных технологий показали, что добавленная стоимость от рутинной работы значительно снизилась, а все сливки и стоимость стали создаваться за счет высокого уровня нестандартизованных креативных процессов, цель которых – оказаться первым на рынке. Когда игра Doom только появилась на рынке, выяснилось, что реплицировать ее может любой программист (и многие так и сделали), но ни одна из реплик не смогла добиться подобного успеха. В рамках новой технологической волны копирование, или реплицирование, имеет крайне низкую добавленную стоимость. В эпоху интернета программный продукт, с одной стороны, имеет практически нулевую стоимость реплицирования, то есть производство

185

дополнительного количества ничего не стоит (zero marginal costs); а с другой стороны, Сеть сама по себе задает колоссальный эффект самораскрутки, что обеспечивает первому практически непреодолимое преимущество. В наши дни добавленная стоимость значительно сместилась к процессу первоначального творчества. Это и приводит к утрате добавленной стоимости, которую обеспечивали традиционные иерархические организационные системы, нацеленные на незначительные инкрементальные улучшения и многократное, но эффективное копирование одной и той же функции человеком или роботом. В этом новом мироустройстве самое главное – оказаться первым создателем нового продукта, и важнейшим элементом его продвижения становится позитивная вирусная спираль самораскручивающегося PR, подкрепленная постоянным притоком новых креативных инноваций посредством crowdsourcing как изнутри, так и вне компании. Иерархические структуры идеально подходят для поддержания стабильности и предсказуемости. Они упрощают планирование и облегчают управление большими группами людей сверху. Но в то же время иерархические системы управления препятствуют инновационному процессу. Топ-менеджеры крупных иерархических структур, обычно представляющие собой тип руководителя, который я называю «квадратный менеджер», не являются креативными фигурами, и нет оснований считать, что они будут творчески подходить к разработке новых продуктов и процессов, которые будут не только сильно отличаться от существующих, но и нести значительные риски дестабилизации системы и потери статуса. У компании Valve жесткая система отбора персонала по базовым компетенциям. В условиях отсутствия иерархии способны работать далеко не все. Важными базовыми компетенциями сотрудников являются независимость, креативность, коммуникабельность, структурированность, командная работа. Valve борется на рынке талантов за людей, способных предложить творческие решения, реализовать их и после этого никуда не свалить. Именно поэтому Valve решила вообще убрать менеджеров и иерархию подчинения. Как говорят сами сотрудники компании, обычно у них уходит полгода на то, чтобы полностью понять и принять такую организацию трудового процесса. Никто не говорит им, что делать, в компании нет продвижения по служебной лестнице, должностей и должностных инструкций, показателей эффективности и так далее, хотя есть достаточно большие бонусы в зависимости от добавленной стоимости, которую сотрудник приносит компании. Основная и единственная функция всех сотрудников Valve – распределять самый важный ресурс компании, свое время. А именно: сотрудник должен самостоятельно понять, что он должен сделать, чтобы принести компании наибольшую ценность, и начать это делать. Если человек понимает, что ему нужно изменить свое решение, над ним нет никаких менеджеров: он просто перемещает свой стол (все столы в компании на колесиках, и их легко можно переместить с этажа на этаж) и начинает работать над другим проектом. По результатам всех проектов он получает оценку своей добавленной стоимости и стоимости тех, с кем работал (в иерархических организациях это называется «оценка на 360 градусов»). Очевидно, что если сотрудника сорвало на середине проекта, и он не сдал работу, которую другие ждали, то он получит ужасные показатели добавленной стоимости и, возможно, из компании его «попросят». Но ключевой смысл системы в том, что персонал сам решает, что и когда ему делать, нет менеджеров, нет организационных «вотчин», политики, бюджетов. Иногда даже президент компании жалуется, что не может реализовать часть важнейших, с его точки зрения, проектов, потому что нет людей, которые хотят ими заняться. Но самое невероятное даже не это, а уровень доверия и прозрачности. Например, весь исходный код любого проекта Valve доступен всем, и любой пользователь может модифицировать любую часть кода. Для понимания «не айтишников»: потеря кода может быть губительной для всей компании. Это приблизительно то же самое, что для производителя золота оставлять произведенный товар без охраны и дать возможность любому сотруднику его красть. Основатель бразильской Semco[228] Рикардо Семлер ввел аналогичную систему у себя в компании. Учитывая то, что в Бразилии люди похожи на наших снисходительным отношением к воровству, все считали Рикардо полным безумцем. Его компания производила дорогие электронные компоненты с примесями золота и других редкоземельных металлов. Когда Рикардо получил контроль над компанией, первое, что он сделал, убрал системы обыска

186

персонала, металлоискатели на входе и выходе, и это значительно подняло уровень воровства. Тогда Рикардо убрал ограждения и замки, охраняющие ценные вещи, и, на удивление, уровень воровства снизился. Люди стали понимать, что им доверяют, и сами начали помогать искоренять воровство. Было бы неправильно представлять организацию труда в Valve в виде полного хаоса. Во-первых, чтобы система работала, нужны очень жесткие критерии отбора персонала. Во-вторых – четкая отлаженная система оценки добавленной стоимости каждого проекта и каждого сотрудника, привязанная к системе компенсаций. В-третьих, каждый проект имеет координатора, каждый проект решает самостоятельно тестировать софт, устанавливает правила, где, кто и как часто собирается, цели и задачи проекта. Трудно поверить, что это работает, но это работает. Да, в этом процессе много неэффективного, чего нет в иерархических организациях, но в результате творчества и инноваций появляются такие неожиданные решения, которые никогда бы не появились в организациях с жесткой вертикалью управления. Большое количество суперуспешных компьютерных игр, которые сделала Valve, доказывает правильность гипотезы о том, что ключ к успеху в креативных сотрудниках, и что организационная структура должна выстраиваться вокруг таких людей. Финансовые результаты Valve просто поразительны. По таким показателям, как выручка на сотрудника или прибыль на сотрудника, Valve в сотни раз более эффективна, чем компании, созданные в эпоху четвертого технологического уклада. Но что еще более удивительно – эти показатели также в десятки раз больше, чем у лидеров пятого технологического уклада, таких как Microsoft и Intel.[229] Любой устойчивый социальный порядок, включая устройство жизни пчел и муравьев, должен быть способен не только распределять ограниченные, дефицитные ресурсы между различными видами производственной деятельности, но и устанавливать правила реинвестиций коллективно производимой добавленной стоимости. Устройство большой компании, такой как Valve, которая пытается функционировать без внутренней иерархии, то есть как тип «спонтанного порядка», может показаться противоречивым: ведь невидимая рука рынка или «спонтанный порядок» Смита и Хайека основаны на ценовых сигналах, а как вы узнали выше, внутренняя система Valve не содержит ценовых сигналов. Но если спонтанный порядок Valve не основан на ценовых сигналах, то на чем же он основан? Он основан, как и спонтанный порядок шестой технологической парадигмы, на распределении таланта и времени. Каждый сотрудник выбирает команду, с которой хочет работать, и сам решает, сколько времени готов посвятить различным конкурирующим проектам. Делая свой выбор, каждый сотрудник учитывает не только привлекательность проекта и команды, конкурирующих за его время, но и мнение тех, кто будет работать рядом с ним. Если информации о проектах и командах оказывается недостаточно, сотрудник может узнать о них простым путем наблюдения за тем, что популярно в принципе и что популярно среди тех, чьи интересы и таланты схожи с его собственными. Как и на рынке, все вокруг постоянно меняется: люди передвигаются (напомню, что все столы в Valve снабжены колесиками), формируются новые команды, разрабатываются новые проекты. Вся эта информация находится в открытом доступе и видна невооруженным глазом через внутреннюю сеть компании. Люди постоянно получают отклик от различных команд в виде размера добавленной стоимости, которую те приносят. Этот субъективный показатель добавленной стоимости каждого сотрудника постоянно меняется под давлением новых сигналов от проектов, команд и окружающей среды. Вышеописанная форма новой организации производственного процесса характерна для шестого технологического взрыва. Суть ее в том, что благодаря постоянным переменам таланты, идеи и навыки сотрудников получают максимальные возможности для развития и производства синергии ради общего блага. Как будто невидимая рука направляет отдельных членов компании к решениям, которые не только раскрывают их личный потенциал, но и служат коллективным интересам компании. Однако парадокс состоит в том, что в наши дни компании, будучи агентами капиталистических изменений, остаются в большей степени феодально управляемыми. Компании сегодня – это оазисы планово-командной экономики, низкая эффективность которых оплачивается бедным населением с помощью инфляции. Каждая организация занимается

187

распределением ограниченных ресурсов, но в большинстве случаев они делают это, основываясь не на цене, а на иерархии и управленческих механизмах. Компании нового организационного типа, такие как Valve, являются проводниками изменений, ведущих к посткапиталистическому обществу, внутри же они – по существу, свободный капиталистический рынок, рынок свободных людей, принимающих решения о распределении своего времени и талантов.

А что произойдет в России? Ближайшие годы станут для нашей страны временем стратегической развилки, а выбранный путь будет означать или что мы наконец-то поверили в прогресс и готовы конкурировать в области блокчейна с Эстонией, Сингапуром, Люксембургом, Японией, Китаем, Южной Кореей, США, Германией и Британией, или что мы будем, извините, «сосать» и следующие пятьдесят лет. Путь первый. Продолжение феодально-капиталистического мироустройства. В царское время он держался за счет сравнительно многочисленного населения, а сегодня за счет нефтегазовых даров природы. Этот путь означает продолжение криволиберальных реформ, значительное бремя неэффективных военных расходов (оно также окажется бестолковым, как и во время второго уклада); мы на протяжении 100 лет тратили 40 % доходов на военные нужды, в том числе на строительство деревянного военно-морского флота. Когда в 1856 году подошли стальные военные корабли, способные нарезными пушками расстреливать наши устаревшие суда с большого расстояния, мы были вынуждены затопить флот. Отсутствие производительности в экономике создаст условия, аналогичные мальтузианской ловушке[230]времен феодализма, и население страны будет неуклонно сокращаться. Дело в том, что горстка олигархов, которые владеют минеральными ресурсами, контролирует законодательство и экономическую политику. Они не заинтересованы в росте производительности труда. Причина проста: рост производительности вызовет рост зарплат на их нефтяных и металлургических предприятиях. А это единственное, что позволяет им быть конкурентоспособными в мире. Соответственно интересная им политика приведет к сокращению населения. В итоге низкопроизводительная, экспортно ориентированная ресурсная экономика составит 0,5 % мирового богатства, что в целом будет означать экономику в 2 трлн GK$. А сокращение населения на 0,5 % ежегодно приведет к тому, что к 2070 году жителей России будет 113 млн человек, то есть ВВП на человека – 17 700 GK$, что будет более или менее соответствовать средней по миру цифре, средней между африканскими аборигенами и европейскими гражданами. Объясню на жестоком, но простом примере. Представьте себе семью с пятью детьми и доходом в тысячу рублей. На каждого из членов семьи приходится по 200 рублей, и это, конечно, очень низкий показатель. Но если двоих детей «сократить», то при прежнем уровне дохода на каждого из членов семьи уже будет приходиться примерно по 333 рубля. Именно так, без всякого роста дохода, просто за счет сокращения количества ртов, вырастут показатели ВВП на человека. То есть человек нашей системе не нужен. Более того, если мы будем снижать население не на 0,5 %, а на 10 % в год, то очень скоро наши показатели ВВП будут выше, чем у Сингапура. Сырьевая элита, созданная при Ельцине и Путине, будет продолжать контролировать Yi часть света, проживая в Лондоне и других более развитых местах. Советская инфраструктура к этому времени не просто сильно постареет, а практически исчезнет, поэтому элите будет комфортнее жить на Западе, так как Российская Федерация начнет медленно превращаться в аналог Венесуэлы, что в итоге приведет к потере суверенитета. Путь второй. Кибер-Сталин. Государственная политика России фокусируется на росте производительности капитала и информации. Мы должны оседлать блокчейн. В следующие 25 лет, как Сталин, удушить отрасль-донор, в нашем случае – нефтегазовую, и вложиться в блокчейн по уши. Стране нужно выучить 3 млн блокчейн-программистов за следующие 12

188

месяцев. Как и в Британии в эпоху индустриализации, каждый 20-й человек должен работать в области роботизации, блокчейна, AI, нейронных сетей, нанотехнологий. Нужно культивировать своих ученых-предпринимателей. А военный бюджет увеличить, но ½ затрат заменить на digital, blockchain, AI, nanotechnology. Пусть это будут любые типы разработок в этой области. Другими словами, строить корабли, только металлические. Нужно коренным образом изменить финансовую и налоговую систему. Ввести битРубль. И заменить налогообложение на demurrage. Demurrage в 12 % ежегодно будет означать кредитование в 0 %, что существенно повысит здоровье банковской системы страны, не способной устойчиво существовать с такими ценами на капитал. Придется переписать весь Гражданский кодекс и Конституцию и заменить их цифровым государством и цифровой судебной системой. Цифровая судебная система основана на смарт-контактах. Стать первыми в создании блокчейн-стандартов, законов, нормативных актов. Перестать копировать чужие экономические концепции, а создать новые правила игры для новой информационной экономики шестого технологического взрыва. Это приведет к кардинальному изменению всей устаревшей капиталистической денежно-финансовой системы, активному развитию смежных секторов шестой технологической волны. Это позволит нашей стране получить скромные 5 % (1/20) от пирога, созданного шестым технологическим взрывом, что означает рост экономики до 11 трлн. А средний уровень производительности на человека достигнет 64 тысяч GK$, в то время как сегодня этот показатель – немногим менее 10 тысяч GK$. При росте населения на 1–2 % в год мы будем жить в 5–6 раз богаче, чем среднестатистический мировой житель. По какому пути пойдет наша страна, будет зависеть только от одного человека.

Корни У любого читающего эту книгу могут, да и должны, возникнуть вопросы: а откуда взялся автор, что позволяет себе так высказываться о состоянии мировой и российской экономики, предлагать перестройку всей мировой финансовой системы и организации человеческой жизни? Можно ли доверять ему как специалисту, или вся эта книга – просто красивая фантазия? Прекрасно понимая закономерность таких вопросов, я счел необходимым вкратце рассказать о своем жизненном и предпринимательском опыте. Ведь никакие наши теории не рождаются на пустом месте, но и не имеют ценности, если не подкреплены конкретными опытом и знаниями.

Бизнесмен из интерната Я родился в Москве в декабре 1978 года. До 6 лет я жил в районе Бескудниково. Квартира наша располагалась на первом этаже 12-этажного панельного дома. Решеток на окнах в коммунистические времена не было, они появились лишь в 1993 году. Когда я выходил из подъезда, то утыкался прямо в огромную свалку, принадлежавшую Министерству обороны СССР. Это была территория размером в 30–40 га, куда свозили груды промышленного электронного мусора: старые перфокарты, изобилие еще советских блоков и микросхем. Мы извлекали из них алюминий, плавили его и делали солдатиков. В центре свалки было большое болото, и там мы строили плоты, на которых устраивали морские баталии. Справа от свалки находился Алтуфьевский завод по производству асфальта, а дальше начиналась промзона и ветка железной дороги. До ближайшей станции метро «Новослободская» нужно было не менее часа добираться автобусом. В конце 1980-х окраины помойки расчистили и на этом месте поставили большой магазин, это был огромный по советским меркам универсам, в два этажа, общей площадью более 3000 кв. метров, – этакий символ надвигающегося горбачевского капитализма. Мои родители занимались фарцовкой. А за спекуляцию, которой считалась фарцовка, в СССР была статья, потому что в советской социалистической экономике предпринимательство считалось уголовным преступлением. Хотя китайские коммунисты изменили свою позицию по этому поводу еще в начале 1970-х и взяли курс на рыночный социализм.

189

Из-за буйной предпринимательской энергии моих родителей с шести лет я жил в интернате с углубленным изучением английского языка. Именно с тех пор я сильно не люблю советскую версию коммунизма, хотя в целом поддерживаю блокчейн-социализм. Интернат № 38 находился на другом конце Москвы, рядом с метро «Молодежная». Вокруг интерната были пустыри, которые плановая экономическая система оставила как резервы для застройки и в целях распределения населения и оптимизации транспортной инфраструктуры. Сегодня эти экономические резервы полностью застроены так называемой частной инициативой в рамках капиталистической системы организации народно-частного хозяйства г. Москвы. Расти в интернате было и плохо и хорошо одновременно. С шести лет я спал в общей палате с 9-12 другими мальчишками. Ночами мы ходили в столовую воровать хлеб, а горбушки черного хлеба были основной валютой взаиморасчетов. Еще в качестве развлечения мы мазали девчонок зубной пастой, впрочем, иногда они нам мстили. Свою первую «частную инициативу» я организовал в возрасте 7–8 лет. Тогда началась перестройка и появились первые фотокарточки футболистов – участников чемпионата мира по футболу 1986 года. Считалось очень ценным собрать футболистов всей команды, а фото вратарей, отличавшихся от своей команды цветом футболок, котировались выше, чем фото остальных игроков. У метро «Полянка» появилась биржа под открытым небом, куда брокеры и маклеры со всей Москвы съезжались для обмена и торговли. Цены, как вы понимаете, были крайне неэффективными, и спред (разница между покупкой и продажей) был огромным. Свой первый крупный капитал я заработал именно на такой торговле. Первый свой полный альбом с фотографиями футболистов я собрал в 1987 году и продал за 450 рублей – сумму по тем временам огромную. Директор моего интерната, как я выяснил в ходе милицейского разбирательства по этому поводу, получала 145 рублей в месяц. Оказалось, что парень, купивший альбом, украл деньги у папы. Откуда у папы было 450 руб., история еще более интересная, – как выяснилось, он тоже занимался чем-то вроде частного предпринимательства. Так что вскоре папа появился в моем интернате и начал меня искать, чтобы развернуть сделку. Очевидно, что денег на тот момент у меня уже не было: часть из них была пущена в дело, часть закопана. В итоге меня вызвали к директору и долго пугали и ругали. Ситуация грозила колонией для малолетних, так что бизнес пришлось свернуть. А последующая «павловская» денежная реформа, когда сто- и пятидесятирублевые купюры пришлось менять на купюры нового образца, сожрала все мои прибыли. Это было мое первое столкновение с денежно-налоговой политикой российского государства. В 1989 году дела моей мамы пошли в гору, и мы переехали на Фрунзенскую набережную – сегодня это один из самых престижных районов Москвы. А я пошел в обычную школу в центре на Плющихе, известный фильм «Три тополя на Плющихе» снимали там. Школа находилась в 3 километрах от Белого дома, а один мой одноклассник жил прямо во дворе этого здания. Помню, в самый разгар свержения ГКЧП мои друзья со двора угнали две «Волги» из гаража московской мэрии, находившегося прямо напротив Белого дома. Помню, как всю ночь мы катались по парку Горького и набережной. А потом оставили машины открытыми и убежали.

Первый русский в Айове В 1994 году я принял участие в программе обмена школьников, в рамках которой целый год провел на свиноферме в штате Айова. Первые три недели было интересно: в течение месяца мы жили рядом с Вашингтоном, посещали Белый дом, Капитолий, статую Свободы в Нью-Йорке. А затем нас развезли – каждого «послом» в конкретный штат. Моим штатом оказалась Айова. Этот штат легче всего найти на карте следующим путем: откройте любую карту США, вы увидите, что с одного берега ее омывает Атлантический океан, с другого – Тихий; США – это пространство между Канадой (Аляску я считаю частью России) и Мексикой; так вот, определив общие контуры США, тыкайте пальцем прямо в центр этого образования, и вы всегда попадете в Айову. Чтобы добраться до пункта назначения, я полетел в Чикаго. А из Чикаго на пропеллерном самолете 1960-х годов компании TWA (сейчас она уже закрыта) долетел до города Давенпорт, который находится между штатами Иллинойс и Айова, прямо на реке Миссисипи. Аэропорт этого города в 1994 году был прямо на кукурузном поле. Встречала меня семья фермеров. На

190

машине мы выехали из Давенпорта и три часа ехали на север до города Клинтон, который тоже находится на Миссисипи. Клинтон в то время представлял собой то, что мы в России называем моногородом. Основным работодателем там была корпорация «Педигри пал» (Pedigree), производитель корма для собак. В городе работали два огромных завода, где делалась эта продукция, вонь от которых мы называли «Клинтон фанк». Но оказалось, что жить я должен был не в Клинтоне, а в городке Браент, в 45 минутах езды от Клинтона. В Браенте было всего семь домов, а вокруг него начиналось бесконечное кукурузное поле, которое, как желтое бескрайнее море, колыхалось от ветра. По своему геологическому устройству Айова – это очень ровное плато. Во время ледникового периода, когда снега шли на юг, они почему-то застряли на границе США и Канады. Великие озера США, которые вы можете увидеть на границе США и Канады, образовались именно из-за того, что долгое время огромная масса снега стояла на тех местах, не желая продвигаться дальше. Именно их гигантская тяжесть продавила земную кору и образовала огромного размера водоемы, у нас бы это называли внутренним морем. Так вот, снега долго стояли на этом месте. И в итоге стали таять. А что вылезает из-под снега по весне, мы все хорошо знаем. Так вот это «удобрение» в огромных количествах начало распространяться вниз по США и создало то, что в Америке называют «heartland of USA». Это плодородная и удивительно ровная территория, проходящая через штаты Айова, Небраска, Айдахо. В Айове, например, можно проехать 200–300 километров и не увидеть ни единого деревца, только кукурузные поля. В Айдахо – то же самое, только вместо кукурузы там выращивают картошку. Будучи студентом, я не раз путешествовал на машине с моим японским соседом по общаге по этим бескрайним долинам, вплоть до тихоокеанского побережья. Сегодня в Айдахо обнаружена сланцевая нефть, но в то время земля там была самой дешевой в Америке, а население – одним из самых бедных. Я больше года прожил на свиноферме, где подрабатывал. Мне платили 3,15 цента в час. Это была моторизованная ферма – свиной навоз я убирал лопатой и маленьким трактором. Все было довольно хорошо продумано и сконструировано. Кстати, все близлежащие свинофермы были устроены по одному шаблону. Это упрощало работы и к тому же давало возможность стандартизации различных видов технических приспособлений, размеров лопат, уборочной техники и так далее. Для воздействия на свиней на ферме использовали длинные палки с электрошокерами на конце, и я был поражен эффективностью этих штук. Одновременно я ходил в местную фермерскую школу, и, честно говоря, местные дети меня не очень любили. Дело в том, что Айова в то время была одной из самых дремучих частей США. В 1994 году там еще оставались большие расистские пережитки. Например, черные жили отдельно от белых, а многие белые относились к черным как к низшей касте, хотя и побаивались их. Русских в тех местах вообще никогда не бывало. Люди реально верили в то, что в Москве по улицам ходят медведи и, конечно, все мы – «поганые коммунисты, пытающиеся уничтожить любой малый бизнес». Местным жителям требовались колоссальные интеллектуальные усилия, чтобы определить, к какой касте меня отнести: вроде белый, но при этом русский. В итоге возобладала умственная лень, и меня определили в касту черных. Мой английский в то время был, скажу честно, очень-очень базовым, но это не имело почти никакого значения, поскольку на английском языке американцы не говорят – различия в выговоре, интонациях и сленге имеют огромное значение. Так что, общаться с местными я толком не мог. Хорошо, что для того чтобы позвонить по международному телефону, нужно было ехать в город Клинтон, поэтому я не мог позвонить родителям, пожаловаться и попросить, чтобы меня забрали обратно. Кстати, интересным мне представляется тот факт, что из 50 таких, как я, российских школьников выжили – то есть дождались завершения программы – только 7 человек, и все семеро находились в такой глубокой жопе, что выбраться или просто позвонить оттуда было крайне трудно. В общем, целый год я ходил в местную школу. Дрался с белыми, повредил пальцы на правой руке, так как драться толком не умел. Дружил с черными, хотя они в свою касту меня не брали. Я же был белым. Но поскольку белые меня не очень любили, а враг твоего врага твой друг, то я

191

был с афроамериканцами во вполне приятельских, выстроенных отношениях. Даже мои первые герлфренд в США были афроамериканками, белых девушек в первое время я не интересовал. Несмотря на трудности адаптации, год пролетел быстро, пора было ехать домой, и тут я осознал, что не подал документы ни в один из российских университетов. Еще хуже было то, что школьное образование в США существенно слабее российского: например, математика последнего перед университетом 12-го класса школы по сложности равна математике 8-9-го класса российской школы. Проанализировав все варианты, я принял решение подавать документы во все близлежащие высшие учебные заведения. Но в местные престижные университеты типа Университета Айовы (University of Iowa) и Государственного университета Айовы (Iowa State University) я тоже опоздал: как выяснилось, подавать документы нужно было еще в декабре. Только тогда я более или менее начал вкуривать, что вообще происходит вокруг, и всерьез искать, куда пойти учиться. Хотя планировать такое в тот момент было сродни созданию космического корабля аборигеном из Новой Зеландии. Однако вариантов оказалось только два: Сити-колледж оф Клинтон (City College of Clinton), муниципальное учебное заведение, где учились в основном афроамериканцы за государственные субсидии, и Маунт-Сайнт-Кларе-колледж (Mount St. Clare College), где преподавали монахи. Это высшее учебное заведение основали итальянские монахи-иезуиты на берегу Миссисипи в 1750-х, когда продвигались к Тихому океану. Так как от Сити-колледжа меня настоятельно отговаривали абсолютно все, с кем я общался, то оставался только один вариант – Маунт-Сайнт-Кларе-колледж. Но сначала брать меня туда отказались. Когда я приехал к монахам, выяснилось, что все тесты и экзамены давным-давно прошли. На дворе был уже май. Но я не унимался и сдружился с парой монахинь. В итоге мне разрешили сдать экзамен. Хорошо, что он был по математике. Короче, когда они увидели результаты, то даже дали мне стипендию. Одновременно они подняли документы с 1770-х, и оказалось, что до этого в колледже не было ни одного русского ученика. Короче, я стал первым русским. В итоге они сделали исключение и выдали мне письмо о том, что я принят, и форму для получения студенческой визы в американском посольстве в Москве.

Мои университеты Я вернулся на родину летом, получил студенческую визу и уже в конце августа начал учиться в американском иезуитском колледже в Айове. Учеба и жизнь в городе Клинтон резко отличалась от жизни на ферме. У меня появились новые друзья, в основном такие же иностранные студенты: японцы, несколько европейцев, всего нас было человек десять. Как выяснилось, все мы были в отдельной от белых айовцев касте, и это нас сближало. Ну а чтобы беспрепятственно ходить по американским ночным кабакам, в России пришлось купить паспорт у 22-летнего парня (в США алкоголь продают с 21 года) и переклеить фотографию. Когда я приходил в ночной клуб и протягивал красный паспорт с гербом СССР и вписанными от руки годом, месяцем и датой рождения, то качки-охранники от испуга даже не заглядывали внутрь документа, а пропускали меня просто так. Короче, время в Айове я провел отлично. Через два года учебы я решил узнать, в какой еще университет я могу перевести свои стипендии. Образование в США – штука дорогая, поэтому потерять стипендии я не мог. Более того, чтобы не платить за общагу, я был в команде по бегу, а чтобы сократить затраты на еду, подрабатывал в столовой. Накопленный объем стипендий нужно было без финансового ущерба перенести куда-нибудь в другое место. Тогда вершиной моих притязаний были Миннесота, Висконсин, Миссисипи. Но когда я увидел весь список колледжей, куда я могу перевести стипендии, мой взгляд остановился на Университете Сан-Франциско, и я немедленно начал оформлять нужные для перевода документы и готовить сопроводительные письма. В итоге меня взяли в Университет Сан-Франциско. И 3-й курс начался в центре американской Силиконовой долины. Моими любимыми предметами всегда были экономика и финансы. Я подрабатывал, проверяя домашние задания за профессоров, вел подготовительные программы для отстающих. Одним из профессоров, у которых я подрабатывал, оказался управляющий директор инвестиционного банка Salomon Brothers. И он пригласил меня на стажировку в банк.

192

Стажировка в инвестиционном банке заключается в том, что ты должен носить кофе, еду, а также обслуживать как секретарь своего руководителя, в том числе и проверять домашние задания классов, которые он ведет. Денег во время стажировки тебе не платят. Но, к счастью, бум доткомов[231] только набирал свою силу, и свободных рук не хватало. Все началось с того, что на выходные мне подкинули сложную задачку смоделировать баланс, денежные потоки, прибыль и убытки одного из телекоммуникационных предприятий за три года. По-хорошему удивленный качеством моего труда, один из вице-президентов с тех пор стал еженедельно грузить меня различной тяжелой аналитической работой. Затем меня стали брать в рабочие группы, на встречи, учить делать презентации. Но количество проектов по привлечению финансирования все росло и росло. А банкиры стали сами основывать компании, так как это приносило больше денег. Нужно сказать, что бум доткомов в Силиконовой долине того времени – это пример типичной лихорадки на рынках капитала. Такой же, как железнодорожная мания, мания тюльпанов, набирающая оборот мания криптоактивов. В то время инвестиционные банки были профессионалами продаж так называемых «картинок», которые, по сути, являлись инвестиционными фантазиями, так как у компании не было стабильной прибыли, доли рынка, готовой бизнес-модели. Это были стартапы без опыта работы. Но «упаковка» и слово «дотком» вызывали магическое преобразование в миллиарды долларов, которые инвесторы, конкурируя между собой, пытались засунуть в pre-IPO. Фокус был смещен с бизнеса на краткосрочный доход от IPO, что сулило большую выгоду. Эта «ультралиберальная» среда, смешанная с огромной концентрацией лучших мировых мозгов, предпринимательской энергии, штаб-квартир крупнейших ИТ-компаний в области последней технологической парадигмы, гигантских богатств, созданных молодыми ребятами, плюс сотни миллиардов долларов инвесторов-спекулянтов, и называется Силиконовая долина. В итоге в 2001 году пузырь лопнул. Увольняли людей целыми этажами, поэтому из 23 занимаемых этажей осталось только 4. Я подпал под увольнение, но к этому времени уже смотрел на продолжение обучения, но теперь где-нибудь не в США. Я подал в университеты Токио и Гонконга, в INSEAD, в Лондонскую школу экономики и Оксфордский университет и в итоге пошел в последний. Уникальность Оксфорда как места для обучения – это огромное количество пабов. Ничего подобного в США я не видел. Говорили там на таком же плохо понятном мне английском. Общежития в Оксфорде называются колледжами, и подавать на проживание в них нужно отдельно. Меня приютили в колледже Linacre, где у меня была 4-метровая комнатушка с туалетом через улицу. Чтобы принять душ, нужно было нажимать педаль. Да, хоть Оксфорд и выглядит красиво, многое из инфраструктуры там осталось, видимо, с XVIII века. В Оксфорде я развернул огромную агитационную работу. Был президентом MBA-класса и активно зазывал русских спикеров выступить перед студентами. Мне удалось пригласить Михаила Горбачева, Геннадия Зюганова, Бориса Березовского, а также некоторых других. Одним из выступавших стал управляющий партнер «КПМГ Интернешнл» (KPMG International), который и пригласил меня работать в России после окончания учебы.

Возвращение домой В 2002 году я поступил на первую работу в России – в KPMG International. Это крупнейшая в мире аудиторская структура, основной бизнес которой – «независимая» проверка бухгалтерских документов крупнейших мировых компаний. Помимо ключевого бизнеса, так сказать, второстепенным бизнесом было юридическое, налоговое и финансовое консультирование зарубежных и российских компаний, планирующих крупные инвестиции. Вот этим я и стал активно заниматься, а моя должность называлась «глава группы прямых инвестиций», с подчинением управляющему партнеру, руководителю направления финансового конкурирования. В течение года удалось построить неплохой бизнес, моя группа помогла сделать первый в России технологический инвестиционной фонд, были подписаны контракты на крупные проекты с серьезными российскими и зарубежными корпорациями. Однако ровно через год мне поступило предложение, от которого было невозможно отказаться. Я перешел на работу в Международную консалтинговую компанию The Boston Consulting Group (BCG). Многих слово «консалтинг» вводит в ступор. И действительно, если вы

193

работаете как консультант более 5 лет, то ваши мозги неизбежно мутируют – можно превратиться в человека, который не способен уже ни к чему, кроме предоставления дорогостоящих и красиво оформленных советов. Но я также абсолютно убежден в гигантской пользе лучших в мире консалтинговых компаний, таких как The Boston Consulting Group, McKinsey&Company, Bain и еще некоторых. Эти компании кратно превосходят другие как в качестве персонала, так и в проработке материалов. Например, концепцию бизнес-стратегии впервые опубликовал основатель BCG Брюс Хендерсон (Bruce Henderson). Именно из опыта работы с большим количеством различных предприятий он обобщил и создал уникальную и крайне эффективную методологию разработки стратегии. При этом Брюс разделяет стратегию бизнес-единицы и портфельную стратегию (портфель разных бизнес-единиц). Портфельная стратегия известна многим как «матрица BCG», с дойными коровами, звездами и так далее. Моим первым проектом в BCG стала оптимизация персонала в ОАО «Кольская горно-металлургическая компания» и в ОАО «Печенга-Никель». Больше полугода я прожил в городах Мончегорске и Печенге за полярным кругом. Дальше были «Мегафон», Сбербанк, «Газпромнефть» и «АвтоВАЗ». Ну а потом я отправился в Донбасс.

Консультант на Донбассе В конечном итоге меня с целой группой специалистов BCG отправили в Донецк, где я занимался оптимизацией металлургических предприятий, входивших в холдинг «Система Капитал Менеджмент» (СКМ). Владелец СКМ Ринат Ахметов в то время был самым богатым человеком Украины. Его металлургический бизнес состоял из огромных предприятий по добыче и обработке руды, нескольких коксохимических заводов, крупных угольных предприятий, четырех крупнейших металлургических заводов (ММК имени Ильича, «Азовсталь», Енакиевский металлургический завод), которые производили штрипс и слябы. Далее штрипс везли на экспорт, благо металлургические предприятия находились прямо в порту на Азовском море (СССР все хорошо продумал при строительстве), другая часть шла на Харцизский металлургический завод, который сгибал штрипс в трубы большого диаметра и отправлял «Газпрому». На всех предприятиях, всей цепочке работало 300 тыс. человек, а весь комплекс производил 1–2 % всего мирового объема металлургии. Сгибание штрипса в трубу в тот момент было самой непрозрачной частью марлезонского балета. Если цены на слябы и штрипсы и спред посредникам были более или менее известны рынку, то согнутый штрипс мог стоить в 2–3 раза больше, чем обычный. Ежегодно трейдер из Донецка выезжал в Москву на переговоры с «Газпромом» с чемоданом денег, но кому и сколько их доставалось, Ринат Леонидович Ахметов не вполне понимал и поставил задачу в этом разобраться. В результате мы не только разобрались, но и помогли полностью перестроить целый ряд важнейших производственных процессов, что значительно увеличило производительность многих предприятий цепочки.

Работало киева довела Как-то вечером мне позвонила жена и ошарашила новостью: ей предложили участвовать в создании корпоративного университета для «Интерпайпа», в то время второй по величине промышленно-банковской группы Украины. Работа была крайне важна для нее, и мы решили переехать в Киев. Ну а поскольку BCG отказалась делать офис в Киеве, то мне пришлось уволиться. Хотя без работы я сидел не больше трех дней. «Американская электроэнергетическая компания» (АЕС) предложила мне должность директора по инвестициям в Центральной и Восточной Европе. Моим основным условием было базирование в Киеве, на что они согласились, и я быстро подписал контракт. Пока супруга строила корпоративный университет, я мотался по Украине, Молдавии, Румынии, Польше, Словакии, Турции, Албании и странам Балтии, занимаясь поиском и анализом инвестиционных проектов в области развития электроэнергетики. Крупнейшим из таких проектов стала приватизация распределительных сетей в Турции. Тогда американцы выделили мне 5 % от суммы покупки, а остальное нужно было привлечь со стороны, закредитовать и оставить за АЕС контрольный пакет. Сумма приватизации составила

194

3,5 млрд долларов. Другими проектами стало строительство ветроэнергетических станций, сделки по покупке и продаже крупных инфраструктурных проектов в различных странах Центральной Европы. Как-то раз ночью мне позвонили и сказали, что срочно нужно ехать в Кишинев для встречи в американском посольстве. Я быстро собрался и вылетел. Из аэропорта меня сразу повезли в посольство США. На охране я достал свой красный российский паспорт, чем ввел в ступор охранника-спецназовца. Вывести его из паралича я смог, только показав бизнес-карточку с логотипом, которую они ждали. После долгих разбирательств меня впустили, закрыв глаза платком, как в фильме про шпионов. Потом водили по внутренним коридорам, и наконец я оказался в комнате без окон. Напротив меня уже сидела посол США в Молдавии – женщина в возрасте «пятьдесят плюс». Первое, что она произнесла: «Я удивлена, что вы русский». Дело же оказалось в следующем. Правительство США просило АЕС оценить возможность покупки электрогенерации Молдавской ГЭС. Стратегически это был важнейший актив в регионе, и правительство США, очевидно, хотело, чтобы он принадлежал подконтрольной ей корпорации. На что я заметил, что газ для переработки его в электричество поступает исключительно от «Газпрома» как монопольного поставщика. И никакой коммерческой логики покупки здесь нет, так как «Газпром» единственный, что называется, естественный собственник такого объекта. Это вызвало бурную негативную реакцию. В итоге сошлись на том, что если они хотят, чтобы мы потратили деньги на «некоммерческую» и заведомо глупую покупку, то должны предоставить низкопроцентный кредит в размере стоимости покупки, залогом по которому и станет само предприятие. Никаких собственных средств мы инвестировать не будем. Как оказалось впоследствии, это был мой последний месяц работы на АЕС. Я не сильно грустил, так как работа на самом деле была ужасная – по 15 часов в день, обычно без выходных. Но, к счастью, еще в самом начале работы я решил вложить свой бонус BCG в акции украинских компаний на фондовом рынке. За год эти акции выросли в три раза, и получилось, что я заработал на АЕС меньше, чем на акциях, при этом ничего не делая. Я решил начать свой бизнес с нуля.

Развитие фондового рынка Это был не первый мой предпринимательский опыт. В детстве, как вы уже знаете, я торговал карточками футболистов, в США преподавал за деньги, а когда вернулся в Россию, параллельно с работой на KPMG и BCG вложился в стартап по производству сушеного мяса, которое очень любил есть в Америке, но не могу найти в России; оказалось, правда, что его проще завозить, чем производить. Работа на фондовом рынке невероятно увлекла меня. Мы так же работали по 15 часов, но эта работа приносила огромное моральное и финансовое удовлетворение. Мне нужна была информация, и первым делом я купил все базы данных украинских министерств: налоговую базу всех юридических лиц Украины, базу «Укртелекома», базу министерства экономики, базу местного аналога комиссии по ценным бумагам и так далее. Все базы данных были сделаны на устаревших программных языках, и пришлось искать отдельных специалистов для их обработки и конвертации данных. В результате мы создали то, что в BCG называют «landscape» всех важных предприятий Украины. Мы выделили предприятия с выручкой выше 300 млн долларов по всем юридическим формам собственности – ОАО, ЗАО, ООО, коллективных предприятий (КП), МУП и так далее. Все предприятия мы разложили на сектора экономики, и оказалось, что целый ряд крупных секторов – фарма, автопром, тяжелое машиностроение, строительная отрасль и так далее, а также ключевые предприятия этих отраслей, такие как «Мостобуд», «Фармак», «Медпрепарат», «Киевгорстрой» (ДСК-3) и другие, не представлены на фондовом рынке. Одновременно через налоговую базу мы получили данные плательщиков налогов на дивиденды. Это был код 13 в налоговой базе данных, и именно по нему мы поняли, к кому нужно обращаться. Сведения из местного ФКЦБ давали информацию о размере дивидендов на одну акцию. Соответственно, имея все эти данные, можно было высчитать размер пакета акций того или иного плательщика. К счастью, номер плательщика в налоговой базе соответствовал его номеру в базе «Укртелекома», когда тот еще был частью министерства связи. В итоге мы

195

получили списки физических лиц – собственников крупных пакетов акций большего количества приватизированных украинских предприятий. Интересной также была методология оценки стоимости входа. Все приватизированные предприятия имели одинаковый размер акций из расчета на один ваучер. Это могла быть любая цифра, главное, что она была одинаковой, например 1119 акций или 325 акций. Если вы сдавали два ваучера, число ваших акций было кратно двум. Многие могли докупить у соседей, тогда число отличалось. Но у подавляющего большинства акционеров из трудового коллектива было одинаковое число. Методология оценки сводилась к следующему. Сумма в шесть месячных окладов была волшебным числом, чтобы средний работник был заинтересован сдать свой бумажный сертификат, который, кстати, имел риск обесцениться, если мажоритарный собственник решит сделать эмиссию. Поэтому шестимесячная зарплата делилась на средний пакет, и получалась цена одной акции. Далее мы делали анализ денежных потоков предприятия. Делали анализ уровня доходности на основании предыдущего года. Если цена одной акции показывала соотношение меньше 1 (мы покупали предприятие по цене его прибыли за прошлый год), то это предприятие шло в активную скупку. Практика показала, что большое количество предприятий мы скупали по оценке 0,1–0,7. То есть цена предприятия была меньше прибыли предприятия за прошедший год. Эта аномалия была вызвана тем, что мажоритарный собственник переставал скупать акции, так как миноритарный пакет ниже 20 % не имел для него никакой ценности. Работники оставались без какого-либо предложения и радовались, когда на рынке появлялись мы и предлагали живые деньги. Процедура была непростой: сначала нужно было подписать нотариально заверенный договор купли-продажи, потом выдать деньги наличными (что само по себе непростая операция), далее нужно было отнести договор регистратору предприятия и переоформить его в реестре на нашу инвесткомпанию, а затем перевести акции в обездвиженную форму через депозитарий. Обездвиженные акции могли уже быть залистингованы на бирже, что требовало подачи заявления на включение в котировальные списки. Когда новая акция попадала в котировальные списки ПФТС, реальная работа только начиналась. Нужно было подготовить профессионально грамотную аналитику по компании, которая объясняла бы, почему эта акция недооценена. Эту аналитику нужно было максимально широко распространять по рынку, обычно через крупные инвестиционные банки, а затем поддерживать котировку в роли маркет-мейкера, создавая видимость торговых операций и в некоторых случаях предоставляя ликвидность. Конечно, лучше всего это было делать вместе с мажоритарным собственником предприятий. Но не всегда это было возможно. Обладая крупными миноритарными пакетами, мы были крайне заинтересованы в раскрутке предприятий, их правильной юридической реструктуризации, найме компетентных менеджеров, уходе от серых схем, что значительно увеличивало параметры EBITDA, на которых базировались оценки западных инвесторов. Основными покупателями акций были крупные западные хедж-фонды. Музыка закончилась в 2008 году, когда Россия ввела войска в Грузию. В начале 2008-го инвестиционный банк «Ренессанс Капитал» проводил в Москве ежегодный сбор мировых финансовых спекулянтов. Это традиционное увеселительное мероприятие с кучей выпивки, моделями из агентств, тусовками в ночных клубах и выступлениями крупных российских чиновников и бизнесменов. На небольшом пространстве можно было пообщаться с огромным количеством людей, встретить которых в иных обстоятельствах было бы практически невозможно, так что мероприятие это было крайне важным, и все пытались быть в эти дни в Москве. Как сейчас помню, на этой тусовке все убеждали друг друга, что Россия – это безопасная гавань. Финансовый ураган, разразившийся в ипотечных ценных бумагах США и приведший к краху крупный инвестиционный банк, был далеко от России. Более того, все управляющие фондами считали, без помощи кокаина, что единственным выходом из кризиса будет количественное смягчение политики федерального резервного банка. Это означает инфляцию на основные базовые товары, а нефть и газ – основа капиталистического хозяйства – обязательно начнут расти в цене пропорционально печати долларовых бумажек. И действительно, цены на нефть в конце 2007-го – начале 2008-го были на крайне высоких уровнях – приближались к отметке 140 долларов за баррель.

196

Я очень хорошо запомнил, как выглядели глаза людей во время пика «пузыря доткомов». Тогда, на вечеринке «Ренессанс Капитал», я ощутил то, что французы называют дежавю: я сопоставил неадекватность и чрезмерный оптимизм доткомовских оракулов и тех, кто теперь окружал меня в центре Москвы. Когда я слушал отовсюду, что рисков для России нет, безопасная гавань, высокие цены на нефть и так далее, я не мог не думать о том, что российская экономика – это всего 1,5 % мировой, тогда как США – это 25 %, и если гегемон рухнет, а тогда так и предполагали ключевые аналитики, то ударной волной снесет все вокруг, включая российскую экономику, которая после развала СССР стала по сравнительным размерам равна статистической погрешности. Одним словом, по возвращении в Киев я решил продать практически весь портфель акций, что оказалось крайне правильным решением. Но при прочих равных сидеть в кэше тоже было нельзя. К этому времени мой бизнес вырос, и частично капитал был собственным, а частично это были чужие деньги в управлении. Удивительно, но когда я попытался отдать деньги обратно, никто этого не захотел, так как все были так же уверены в безопасной гавани; компромиссом стало размещение ресурсов в инструменты фиксированной доходности, поскольку банковский сектор Украины, состоявший из 300 банков, был крайне непрозрачным. Мы решили утвердить инвестиционный мандат, позволяющий нам кредитовать только топ-20 самых крупных украинских банков, кстати, ⅔ из них на тот момент были дочками крупнейших западных организаций Unicredit, Raiffeisen, Intesa, EFG, BNP Paribas и других. Чтобы дополнительно обезопасить себя, кредитовать банки мы стали под залог облигаций третьего эмитента. Схема выглядела следующим образом. Мы покупали у банка облигации третьего эмитента, например «Укртелекома», со скидкой от номинала. Одновременно мы подписывали договор на обратную продажу тому же банку тех же облигаций «Укретелекома», но с наценкой. Это был завуалированный кредит, но называлось операция РЕПО. Чтобы дополнительно себя обезопасить, мы брали так называемую скидку (haircut); так как облигации по своей сути были залогом, то мы оценивали его как 90 % от рыночной цены. Это были краткосрочные инвестиции, подобные кредиты мы давали на сроки от нескольких недель до нескольких месяцев. По существу, это была форма межбанковского кредитования, которая откуда-то появилась. Ведь до этого такого разрыва между активами и пассивами банков не было. В тот момент нас это не сильно волновало, так как мы получили свои 15–25 % годовых и были очень довольны. Но оказалось, что описанный выше нюанс имел важное значение. Причины, по которым этот рынок вообще возник, были в том, что глава нацбанка Украины имел интерес к покупке одного из топовых банков, но никак не мог утвердить цену. Соответственно, этот чиновник, используя свои полномочия, решил начать глушить ликвидность всего банковского сектора. Именно это и создало рынок в начале 2008 года. Так как начал образовываться дисбаланс активов и пассивов, банки стали искать новые креативные способы закрытия дыр без снижения кредитных портфелей и нашли РЕПО. РЕПО в принципе не подходило для этих целей, так как было краткосрочной формой. Требовался постоянный переворот этих краткосрочных кредитов вперед, а любая проблема провоцировала мини-кризис ликвидности.

Конец прекрасной эпохи В августе 2008 года, когда российские войска вошли в туннель в Южной Абхазии, банковский сектор Украины был высушен, как сосновый лес в африканской пустыне. Нужна была только одна искра. Западные компании начали выводить деньги из Украины, поскольку испугались, что следующей после Грузии будет Украина. Так что война в Грузии привела к быстрому коллапсу банковской системы Украины. Платежи перестали проводить. Все застыло. Стоимость акций и облигаций таяла на глазах. В сентябре 2008 года ни один из международных банков не выполнил перед нами обязательств обратного выкупа. В теории РЕПО – низкорискованный инструмент, но это только в теории. На практике оказалось, что мы сидели на облигациях, которые нам не принадлежали. Мы продали их встречным договором. Но покупатели не отвечали на звонки и не переводили

197

денег. Если бы мы продали облигации на рынке, то обратно откупить их было бы трудно, так как рынок малоликвидный. Банки же уверяли, что это дело нескольких дней, пока казначейство разрулит ситуацию, и оплаты возобновятся. Все сидели, нервно курили бамбук, ждали… Тем временем цены на все вокруг падали. Клиенты заражались паническим настроением и хотели всей кучей тушек пролезть в одну маленькую форточку; ликвидность таяла на глазах. Все начали продавать залоги, что еще больше рушило цены. В этой ситуации нам удалось сохранить 70 центов на доллар, что было лучше, чем у наших конкурентов. Но как только мы продали бумаги, гривна упала в два раза, поэтому наши 70 центов превратились в 35. Капитал компании, который насчитывал более 100 млн долларов, превратился в 35 млн всего за две недели. Но это было только начало. Сразу появились все инвесторы, которые срочно стали требовать назад свои деньги. Разговоры про «безопасную гавань» их больше не интересовали, а бизнес-коммуникации перешли в формат «*уй», «бл***», «пиз**» и «жопа» – так звучал новопоявившийся финансовый сленг. «Если денег завтра не будет, я отрежу тебе…» и так далее. Поэтому из капитала фирмы пришлось расплачиваться с инвесторами, многие из которых привыкли приватизировать активы, но «по-братски» делить обязательства и пассивы. В итоге денег заработать получилось, но заниматься финансовым бизнесом в бывшем СССР желание у меня пропало. Да и вообще, к этому времени я понял, что финансовый сектор – это воплощение «перераспределения». Финансовые рынки НИЧЕГО не созидают. Количество денег на фондовом рынке всегда делится 50 на 50 (это zero-sum game), это значит, что есть те, кто деньги туда заносит, и есть те, кто деньги оттуда выносит. Уровень занесенных денег равен уровню вынесенных денег. Но так как инвестиционный банк в центре и всегда имеет «информационное преимущество» перед другими, финансовый посредник всегда выносит. Эти деньги ему нужны, чтобы как минимум оплачивать свои расходы. А так как Goldman Sachs, JP Morgan работают давно, да и прибыли показывают огромные, то на деле соотношение не 50 на 50, а 90 на 10. То есть ставки игры для «среднего по больнице» игрока 50 к 25. Далее хуже. Все игроки друг от друга отличаются. Многие имеют серьезнейшие преимущества, которые обычно бывают двух видов: 1) информационные (знание чего-то, чего не знает рынок, иногда это называется инсайдерской информацией, иногда шпионажем, иногда маркетмейкерством); 2) технологические, супербыстрые технологии передачи заказов на покупку/продажу, обычно сделанные роботизированными системами. За счет front-running они обслуживают крупные заказы, а с использованием технологий А. I. и high frequency trading у них отлично получается это делать. Как только «жирный пупсик» найден, робот бежит впереди заказа, закупаясь и перепродавая «жирному пупсику» с минимально гарантированной доходностью. Для реализации таких систем специализированные игроки ставят суперскоростные системы передачи данных в NYSE, что позволяет им быть на миллисекунды раньше других, в чем, собственно говоря, и заключается технологическое преимущество. Исходя из всего перечисленного отношение потери к успеху по факту 1 к 9, что делает фондовый рынок лучше казино.

Попытка зайти в политику Мне пришлось полностью закрыть украинский бизнес в 2009 году, оставить без работы более ста человек и переехать обратно в Россию. К счастью, моя предпринимательская деятельность создала капитал, на который я могу безбедно жить до конца своих дней, хотя он и заметно подсел после кризиса 2008 года. Сидеть без дела больше нескольких недель я не смог и решил избираться депутатом Госдумы. Первый же разговор с лидером крупной федеральной партии, к которому я имел доступ, очертил стоимость включения в проходную часть списка. Хотя это и не гарантировало попадания, так как все топовые места были уже расписаны, видимо, попросту проданы. Честно говоря, платить за депутатство я точно не хотел, поэтому задал следующий вопрос: а что нужно сделать, чтобы стать депутатом без денег? Надо мной, конечно, посмеялись, но «дорожную карту» сформулировали: сначала нужно избраться муниципальным депутатом, потом областным, ну а оттуда, если на уровне области будет сильная поддержка, прямой путь на федеральный уровень. Время – деньги, поэтому на сайте избирательной комиссии я изучил список ближайших выборов. Места оказались далекими, и нужно было искать что-то поближе к Москве. Выбор пал на Люберцы.

198

Пришлось срочно искать компетентных специалистов для предвыборной кампании; оказалось, что это целая, хоть и небольшая, отрасль экономики. Сначала нужно было встретиться с мэром Люберец, чтобы он за тебя выбрал пару районов, где ты «ему ничего не засрешь», далее нужно либо купить партийную крышу либо самостоятельно собрать огромное количество подписей в поддержку. При этом вероятность того, что избирательная комиссия сочтет твои подписи фальшивыми, – 50 на 50. В итоге я решил идти независимым кандидатом (скажу по опыту, так делать не надо). Собрал нужное количество подписей и зарегистрировался кандидатом. Избирательная кампания моя шла против кандидата от «Справедливой России», по совместительству местного очень «уважаемого конкретного человека», с одной стороны, и представителя «Единой России», бывшего главы местного УБЭПа – с другой. Остальными кандидатами были директор местной больницы – от коммунистов, и еще пара самовыдвиженцев. Демократия в США и демократия в России вроде как одинаковы, но, как говорится в известном анекдоте, есть нюанс. Проблема была даже не в том, что ребят из моего избирательного штаба запугивали, их избивали, им угрожали, на наши мероприятия приходили вооруженные люди. Нет, проблема более структурная. Все, кто когда-либо бывал в Люберцах, знают, что это не очень богатый город. Как и в любом городе, в нем есть то, что в США называют «гетто», один из таких районов называется Железнодорожная станция Панки. Так вот, избирался я именно в этом районе. Разрушенные пятиэтажки, наркомания, уныние, безысходность, нищета. В среднем по России голосуют на выборах порядка 20 % людей, способных голосовать. Из которых 5–7 % (или 25–30 % от голосующих) это то, что называется «алкотрафик» – люди, готовые продать свой голос. День выборов – один из самых хлебных дней участкового, так как участковый, по сути, является дистрибьютором в этой системе. Он знает всех алкашей и нищих, собирает их в кучу и везет к участкам. Участковый первым идет к урнам голосования, но не голосует, а лишь выносит пустой бюллетень. Далее в пустом бюллетене под видеокамеру ставится нужный крестик. А алкоголику дают бюллетень и говорят: «Вот 500 рублей, положи эту бумагу в урну, а пустой вынеси обратно, и 500 рублей твои, понял? Повтори». Если алкаш все правильно повторил, его с формой за пазухой пускают на участок. И далее все идет по кругу, поэтому технология и называется «карусель». Риск в том, что алкаш может вернуться без чистого бюллетеня. Тогда вся цепочка рушится, а алкаша за это прилюдно бьют, чтобы другим неповадно было. Для подстраховки от таких случаев с участковым идут жена и дети, которые также выносят пустые бюллетени. Через такую или иные технологии алкотрафик стабильно приносит нужные 25–30 % голосов. Другая масштабная группа – бюджетники: учителя, милиционеры, пожарные, доктора. Все, чья зарплата зависит от роста государственного бюджета. С ними проводят более глубокую работу. Логика строится следующим образом. Партия власти должна набрать 51 % +, но так как вопрос 20–25 % алкотрафиком решен, то вы, суки, должны добить еще 25 %. Если 51 % + не будет, поднятия ваших бюджетов и зарплат в следующем году тоже не будет. Атак как 25–30 % мы точно возьмем, то вычленить разницу между тем, что набрали по итогам, и пошли вы за нас голосовать или нет, точно узнаем, поэтому вы смотрите, гнев на себя не нагнетайте. В итоге большинство бюджетников идут голосовать за «Единую Россию». Цель остальных лидеров – Миронова, Зюганова, Жириновского – в том, чтобы, если появится более или менее сильный конкурент, отнять у него максимум голосов за счет максимально возможного «рекламного шума». Таким образом, демократия в России представляет собой клоунаду с заранее определенным исходом, и именно поэтому избирательная активность граждан падает из года в год. Люди не верят, что демократия в России может сделать что-то полезное. Так как меня не знали в районе, каждый день я лично обходил 100 квартир. Как говорится, знакомился с избирателями. Не знаю, кто так говорит, потому что в половину квартир вообще не пускают. А там, куда пускают, как только узнают, что кандидат в депутаты, начинают либо агрессивно ругать все и всех, либо плакать, показывая, сколько картошки осталось до конца месяца. Сто подобных разговоров в день имеют сильное психологическое, душевное влияние. Никакого «знакомства» не происходит. Происходит погружение в пучину дерьма, в котором ежедневно находятся 99 % населения нашей страны. Возникает реальное ощущение нищеты, в которой живут наши пенсионеры, и понимание возможностей что-либо изменить на

199

муниципальном уровне (их там не так много, основные рычаги, как вы знаете из книги, всегда в нашей стране находятся в руках лишь одного человека), что менять надо не с жопы, а с головы, то есть не с каких-нибудь панков, а совершенно иначе. В результате я занял второе место. Первое взял кандидат от «Справедливой России», которого я снял решением суда ранее и которого восстановили за три дня до судебного моратория на подачу исков. Когда его восстанавливали, мне звонили с предложением занести полтинник долларов. А так как правда была на моей стороне, видимо, решили дать мне возможность сделать match. Хорошо, что меня отговорили от этого: во-первых, оказалось, что это делают специально, чтобы подставить; во-вторых, я рад, что не стал депутатом в Люберцах.

Десять тысяч «почему» Вместо депутатства я с головой ушел в работу по организации нового «созидательного» бизнеса. Эта идея родилась, когда я хотел издать книгу деда, который был главным токсикологом Российской Федерации, чьи труды, как я наивно думал, должны храниться в мировой сокровищнице знаний, так как актуальны и востребованы. Оказалось, что издательства готовы это сделать только в случае предоплаты от желающего издать книгу. Выпускать за свой счет все издательства отказались. Это потрясло меня, и я стал разбираться в причинах. Говорят, что нужно задать три «почему», чтобы добраться до сути. В моем случае «почему» было гораздо больше. Отказ издавать книгу за счет издательства имел экономическую основу. В традиционной модели книжное издательство вынуждено делать крупный тираж (например, 5000 экз.), чтобы получить наименьшую цену за один печатный экземпляр. А так как книга имеет узкоспециализированный спрос, то продажи могут составить всего 1000–2000 экземпляров, а 3000 лягут прямым убытком, к тому же, нужно еще и платить за склад, хранение: замороженный капитал… Но в чем причина необходимости печати большими объемами? – недоумевал я. На этот вопрос издательства ответа не знали, поэтому пришлось рыть дальше. Ответ оказался в технологии производства. Еще 500 лет назад один из монахов заснул за написанием текстов. Текст этот отпечатался у него на лбу. Легенда утверждает, что, проснувшись, монах опять ударился лбом о бумагу и увидел первый отпечаток. Так зародилась печать. И, на удивление, с тех пор не менялась. Сегодня, чтобы напечатать тираж, крупные офсетные печатные производства платят много денег за создание одного шаблона, а потом на суперэффективной скорости штампуют бумагу. А так как «шаблон» дорогой, то чем больше будет число книг, на которые он делится, тем ниже будет себестоимость. Но почему делать надо именно таким способом? Существуют ли другие? Оказалось, что существуют. Это цифровая печать, когда печать наносят технокапсулы и «пьезоэлементы», измеряемые миллимикронами. Цена отпечатка не имела такого различия, как офсетная печать, требовалась лишь общая амортизация всего оборудования на один отпечаток. Но эта технология появилась лишь в 2006 году; точнее, она появилась давно, но лишь в 2006 году достигла такой степени развития, что стало возможно это делать на промышленном уровне и по цене немногим больше, чем аналогичная офсетная печать. К тому же, цены с каждым годом снижаются, и, возможно, в будущем этот способ производства будет более выгодным, чем офсетная печать. Данная технология имеет целый ряд огромных преимуществ в производительности труда. Если в рамках программного продукта создать огромное облако хранения макетов, собрать авторские права на воспроизведение и соединить это с магазинами, то получится суперпроизводительное издательство XXI века. Именно этим я и мои партнеры занимаемся с 2010 года. Сегодня оборот компании составляет 1,5 млрд рублей, а в облачной библиотеке собрано 2 млн книг. На территории «Технополис Москва» построен самый современный в Европе цифровой производственный комплекс по изданию книг. Созданная нами компания разработала наиболее прорывные технологии в области облачного хранения, цифровой печати и дистрибуции книг как в печатном, так и в электронном, аудио- и мультимедийном форматах. Сейчас операционным управлением компании я уже не занимаюсь, но активно участвую в ее жизни через работу в совете директоров.

200

Сегодня я управляю компанией CyberTrust Capital, которая занимается управлением капиталом на криптовалютном рынке, а также содействует развитию новых децентрализованных айти-протоколов: в области финтеха, здравоохранения, телекомуникаций.

В заключение Уважаемый читатель! Спасибо, что вы прочитали мою первую книгу. Очень надеюсь, что, вооружившись серьезными знаниями из этой книги, при переходе из одного технологического уклада в другой вы, уважаемый читатель, сможете в пять раз повысить качество вашей жизни. Для этого вам имеет смысл прикупить криптовалюты и сделать так, чтобы ваши дети уже сейчас стали обучаться новым перспективным технологиям, которые в дальнейшем помогут им принять непосредственное участие в созидании нового. Пусть эта книга послужит вам компасом в принятии важных жизненных решений. Ну и, конечно, я очень надеюсь, что Россия, а также все страны бывшего Советского Союза и Восточной Европы впишут новую главу в мировую историю экономики и богатства в рамках только-только зарождающегося шестого уклада. Как показывает история, если мы чего-то по-настоящему захотим, нам нет преград в реализации масштабных задач. Нужно лишь правильно задать вектор развития. А то получится, как в анекдоте: нас никому не сбить с пути, нам все равно, куда идти! Лучше пусть эта книга будет вашим компасом. Желаете быстро вникнуть в тему блокчейна? И разобраться в криптовалютах? Тогда ЧИТАЙТЕ МОЮ СЛЕДУЮЩУЮ КНИГУ Блокчейн для бабушки за 60 минут О книге Что такое блокчейн? Что такое криптовалюта? Что такое приватный ключ и публичный адрес? Что такое майнинг? Что такое криптокошельки? Что такое форк? Можно ли убить блокчейн? Куда инвестировать? Ответы на эти и другие вопросы вы найдете в данной книге. Чтение не займет много времени и заполнит необходимой информацией пробел в вашем криптообразовании. Для кого эта книга Для любого, кто хочет знать, как устроен блокчейн. Ведь эта книга написана настолько просто и доступно, что понять ее сможет даже тот, кто раньше никогда не слышал о криптовалютах. Узнайте о блокчейне за 60 минут!

Примечания 1 Далее измерять и сравнивать эпохи я буду в условной расчетной валюте – так называемых долларах Geary-Khamis (GK$), – применяемой при сравнении макроэкономических показателей разных стран мира и в разные исторические периоды. Была предложена Роем Гири (Geary) в 1958 году и получила дальнейшее развитие у Салема Хамиса (Khamis) в 1970–1972 годах, используется международными организациями, такими как Всемирный банк и Международный валютный фонд, в статистических отчетах.

201

2 Расчеты Ангуса Маддисона.

3 Credit Swiss AG Wealth Report. 2013.

4 Расчет следующий. Нашу планету населяло 200 млн человек со средним объемом производства товаров и услуг в 460 GK$ на человека, тогда как прожиточный уровень составлял 375 GK$.

5 По писцовым книгам XVI века.

6 За 1500 год.

7 За 1500 год.

8 Янова А. Россия и Европа. 1462–1921.

9 Сравнение уровня жизни приведено к уровню Голландии как мирового лидера того времени.

10 Поданным 1990 International Geary-Khamis Dollars.

11 По данным историка Ярослава Водарского.

12 Расчетное число. На основе 371 млрд мирового https://en.wikipedia.org/wiki/List_of_regions by past_GDP (PPP)

13

ВВП

за

1700

год.

202

Расчетное значение. https://ru.wikipedia.org/wiki/McTopnH_HaceneHH4_

14 Нефедов С. История России. Факторный анализ.

15 Сыромятников Б. И. «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Часть первая.

16 Троицкий С. Я. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке.

17 Козинцева Р. И. Участие казны во внешней торговле России в первой четверти XVIII века. С. 327–328.

18 Нефедов С. История России. Факторный анализ.

19 Нефедов С. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России.

20 Нефедов С.Там же.

21 Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV – начало XVI века.

22 Троицкий С. Н. Финансовая политика. С. 118.

23 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры.

24 Троицкий С. Н. Финансовая политика.

25

203

Павлов-Сильванский Н. П. Анисимов Е. В. Материалы комиссии Д. М. Голицына о подати (1727–1730 годы).

26 Петрухинцев Н. Н. Царствование Анны Иоанновны. Формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота.

27 Сомина Р. А. Невский проспект. Исторический очерк.

28 По базе данных Angus Maddison.

29 Supple. Sectoral Growth of Real Industrial Output in Britain 1700–1821.1963.

30 По данным исследования Baines 1835 года.

31 Jenkins D. Т. The Cambridge History of Western Textiles.

32 Paulinyi A. Industrial Revolution.

33 Landes D. Wealth and Poverty of Nations.

34 Landes D. Wealth and Poverty of Nations.

35 Oxford History. 1958. Р. 107.

36 Mitchell В. R. British Historical Statistics. 1988.

204

37 Schubert Н. R. History of the British Iron and Steel Industry. 1957.

38 Tylecote A. The Long Wave in the World Economy.

39 Hawke G., Higgins /. Railways and the Economic Development of Western Europe. 1981.

40 Hawke G., Higgins J. Railways and the Economic Development of Western Europe.

41 Marx К. Das Kapital. V. 1.1867,1938.

42 Chapman S. Merchant Enterprise in Britain.

43 Hobsbawm Е. Industry and Empire.

44 По данным Maddison Project, http://www.ggdc.net/maddison/maddison-project/home.htm

45 По данным http://www.thepotteries.org/dates/census.htm

46 Там же.

47 По данным https://ru.wikipedia.org/wiki/HaceneHMe_EBponbi

48 Расчетное значение, https://га. шШресИа. ог^\\аЫ/История_населения_Земли

205

49 «Принято считать, что такого успеха Россия добилась в результате нещадной эксплуатации крепостных крестьян и заводского населения. Но даже им надо было платить за работу. В Англии металлург получал 10–13 шиллингов, углекоп – 15 шиллингов за неделю работы. В пересчете на наши деньги это составляло от 1 рубля 58 копеек до 3 рублей 37 копеек в неделю, или в день где-то 56 копеек. В России на тот момент их коллеги получали 15 копеек в день. Это в 4 раза меньше. Но рабочие в Англии и России питались не медью и серебром, а хлебом и мясом. Рабочий на Урале на свой скудный заработок мог купить в два раза больше хлеба, чем его английский товарищ. А говядина в Англии стоила в 7 раз дороже, чем на Урале». Источник: http://pandia.ru/ text/77/246/75986.php

50 Гливиц И. П. Железная промышленность России. Экономическо-статистический очерк. СПб., 1911.

51 «http://www.sinyachiha.org/terms.html» \l «guzh»

52 Откуп – это исключительное право, предоставлявшееся государством за определенную плату частным лицам (откупщикам) на сбор каких-либо налогов, а также продажу конкретных видов товаров.

53 Алексеева Е. В. Актуальные проблемы российского предпринимательского права. СПб., 2014. С. 140–141.

54 Троицкий С. М. Русский абсолютизм. С. 265.

55 Цит. по: Сорокин Ю. А. Русский абсолютизм… С. 213–214.

56 Русский архив. 1876. № 7. Стб. 399.

57 Горланов Л. Р. Кризис феодально-крепостнической системы в удельных имениях России//Кризис феодально-крепостнических отношений в сельском хозяйстве России (вторая четверть XIX века). Владимир, 1984. С. 56; Чечулин Н.Д. Внешняя политика России в начале царствования Екатерины II. С. 262, 316.

206

58 О повреждении нравов в России. Сочинения Графа Щербатова.

59 http://bibliotekar.ru/rus/91.htm

60 Лященко П. И. История народного хозяйства.

61 Kahan A. The Cost of Westernization in Russia.

62 Среднемировая производительность труда выросла с 666 до 870 GK$, а население – с 1 до 1,3 млрд человек.

63 Mathias P. The First Industrial Nation: The Economic History of Britain 1700–1914.

64 O'Brien Р. Transport and Economic Development in Europe 1789–1914.1994.

65 Mathias P. The First Industrial Nation: The Economic History of Britain 1700–1914.

66 Jonathan Wiesen Creating the Nazi Marketplace. 1937.

67 Angus Maddison Project, http://www.ggdc.net/maddison/maddison-project/ home.htm

68 https://en.wikipedia.org/wiki/Railway Mania

69 Landes D. The Unbound Prometheus.

207

70 Wallerstein. The Second Era of Great Expansion of the Capitalist World-Economy. P.152; Blum /. Lord and Peasant in Russia. From the Ninth to the Nineteenth Century. P. 402–403.

71 Туган-Барановский M. Русская фабрика. 1934. С. 55, 60.

72 Струмилин С. Очерки экономической истории России.

73 Щеглов Н. П. О железных дорогах и преимуществах их над обыкновенными дорогами и каналами.

74 Журнал путей сообщения. 1831. № 21. С. 88–89.

75 https://ru.wikipedia.org/wiki/TIapoB03bi_4epenaHOBbix

76 История железнодорожного транспорта России. 1994.

77 Чулков Н. П. Герстнер Франц-Антон // Русский биографический словарь. 1896.

78 Маркиз де Кюстин. Россия в 1839 году.

79 Исторический очерк развития железных дорог в России. 1898.

80 Соображения об устройстве железной дороги между Петербургом и Москвой. 1841.

81 Кокорев В. А. Экономические провалы.

208

82 Кокорев В. Экономические провалы. С. 26.

83 https://ru.wikipedia.org/wiki/fonoA_B _Финляндии_(1866–1868)

84 Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России.

85 Процесс металлургической обработки для повышения производительности выработки стали.

86 Hall Р, Preston Р The Carrier Wave: New Information Technology and the Geography of Innovation 1846–2003.1988.

87 Parvus. Буклет о длинных экономических циклах. 1901.

88 The Oxford History of Technology.

89 Delbeke M. The Architecture of Miracle-working Statues in the Southern Netherlands.

90 Schumpeter J. The Theory of Economic Development.

91 Ayres R. Industrial Metabolism.

92 Forbes. The World Biggest Public Companies List.

93 Bayer. Annual Report 2010.

209

94 E. I. Du Pont de Nemours and Company, SEC Form 10-K.

95 Dow Chemicals, SEC Form 10-k.

96 Ленин В. И. Империализм как высшая стадия капитализма.

97 Perez С. Technological Revolution and Financial Capital.

98 USA – Kendrick. 1961; Economic Report to President. 1980. Германия и Британия – Mitchell. 1981; Van Duijn. 1983.

99 Ленин В. И. 1915; Hobson. 1902.

100 Lewis A. Growth and Fluctuations 1870–1913.

101 Sohn-Rethel. The Economy and Class Structure of German Fascism.

102 1990. International Geary-Khamis dollars.

103 Информация по Российской империи за 1885 год.

104 Сравнение с аналогичному уровню США в 1885 году.

105 Кокорев В. Экономические провалы.

210

106 http://www.famhist.ru/famhist/klasson/0008c 176.htm

107 Электрификация империи http://nnm.me/blogs/kryaker41/elektrif ikaciya-imperii/#comment_l 9440785

108 Гвоздецкий В. Л., Симоненко О. Д. План ГОЭЛРО.

109 https://ru.wikipedia.org/wiki^OMOHOCOB,_MMxa^ D0.B7.D0.B4.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D1.8F

Васильевич#.D0.98.

110 http://wiki-org.ru/wiki/XMMM4ecKaH_npoMMinneHHOCTb#.D0.98.D1.81. D1.82.D0.BE.D1.80.D0.B8.D1.8F_.D1.80.D0.B0.D0.B7.D0.B2.D0.B8.D1.82.D0. B8.D1.8F_.D0.BE.D1.82.D1.80.D0.B0.D1.81.D0.BB.D0.B8

111 Раннеиндустриальная модернизация дореволюционной России. Институт российской истории РАН.

112 Братченко Т. М., СеняскийА. С. Краткий обзор химико-фармацевтической промышленности в России и СССР.

113 Царствование императора Николая II в цифрах и фактах.

114 Черновая М. Из истории железных дорог.

115 https://ru.wikipedia.org/wiki/ronoA_B_PoccMM_(1891–1892)

116

возникновения

и

развития

211

Статистические сборники Российской империи.

117 Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Т. II. Капитализм. Л., 1952.

118 Белая книга России. Царствование императора Николая II. 1884–1917.

119 Анфимов А. М. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах.

120 Статистические сведения и диаграммы о состоянии медного дела во всех странах мира с 1890-го по 1908 год. Харьков, 1913. С. 23.

121 Анфимов А. М. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах.

122 Гливиц И. Б. Потребление железа в России. СПб., 1913. С. 9, 11.

123 Вывоз и привоз главнейших товаров во внешней торговле России. СПб.,

124 Источник: Статистический сборник министерства путей сообщения за 1913 год. Вып. 141.4.3. Пг. 1916. С. XII–XXI. Территория и население России по: Ежегодник России. 1914 год. Пг., 1915 С. 2. Данные о территории и населении других стран приведены по энциклопедическому словарю «Гранат».

125 US Economic Survey 1970.Etemad &Luciani (1900–1980), US EIA Historical Statistics (1981–2014).

126 Алекперов В. Нефть России. Прошлое, настоящее, будущее.

127

212

Эргин Д. Добыча.

128 Драгульский С. А. Рождение ria-stk.ru/mi/adetail.php?ID=45523

нефтяной

отрасли

в

России.

http://www.

129 Крекинг (англ, cracking, расщепление) – высокотемпературная переработка нефти и ее фракций с целью получения продуктов меньшей молекулярной массы – моторного топлива, смазочных масел и тому подобного, а также сырья для химической и нефтехимической промышленности.

130 Enos /. Invention and Innovation in the Petroleum Refining Industry.

131 НИОКР – научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки.

132 ht1p://www.therichest.com/celebnetAvortiVcelebrity-business/men4ienry-ford-net-worth/

133 Womack. International Motor Vehicle Project MIT.

134 https://en.wikipedia.org/wiki/Motor_vehicle

135 Первый паровой автомобиль был сделан 1801 году, но отсутствие инфраструктуры вынудило создателя Trevithick разобрать машину на металлолом, а двигатель продать.

136 Woods Stanhope Model.

137 https://ahundredyearsago.com/2012/09/17/average-salaries-1912-and-2012/

138

213

Womack. International Motor Vehicle Project MIT.

139 Олигополизация – тип рыночной структуры несовершенной конкуренции, в которой доминирует крайне малое количество фирм.

140 Just in Time System of Production. Total Quality Management.

141 https://www.bls.gov/opub/ted/2007/jan/w k2/art03.htm

142 Lebergott S. Pursuing Happiness: American Consumers in the Twentieth Century.

143 «Кривая Филлипса» – графическое отображение предполагаемой обратной зависимости между уровнем инфляции и уровнем безработицы. Предложена в 1958 году английским экономистом Уильямом Филлипсом, который на основе эмпирических данных по Англии за 1861–1957 годы вывел корреляционную зависимость между уровнем безработицы и изменением прироста денежной заработной платы.

144 Weitz. Hitlers Banker.

145 Shirer W. The Rise and Fall of the Third Reich.

146 Ергин Д. Добыча. M., 2017.

147 http://www.celebritynetworth.com/articles/entertainment-articles/ 25-richest-people-lived-inflation-adjusted/

148 Информация по Китаю приведена за 1913 год.

149

214

Доступны данные только за 1913 год.

150 Департамент по экономическим и социальным вопросам ООН. https://ru.wikipedia.org/wiki/История_населения_Земли

151 http://www.infoniac.ru/news/Perenaselenie-Zemli-ne-ostanovyat-voiny-katastrofy-i-epidemii.html

152 База данных Ангуса Маддисона. Для изучения методологии Geary-Khamis (GK dollars) см. https://stats.oecd.org/glossary/detail.asp?ID=5528

153 Это самая ранняя из возможных статистик по ВВП.

154 Ukraine, The Famine of 1932–1933. Britannica.

155 Brockhaus Enzyklopadie. 21. Aufl. in 30 Bde. Leipzig-Manheim, 2006.

156 Сегодня мы это называем отверточным производством.

157 Реминский В. А. Первый блин советского автопрома АМО-Ф-15.

158 http://www.dollartimes.com/inflation/inflation.php?amount=l&year= 1930

159 Журнал «Nation». 16 января 1929 года.

160 https://гил\4кфесНа. ог§/шП