Русское язычество и шаманизм

УДК 1/14 ББК 87.3 В 28 Влх. Велимир РУССКОЕ ЯЗЫЧЕСТВО И ШАМАНИЗМ - М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2006 — 608 стр. Ф Эта книга возникла в результате духовной практики и многолетнего изучения автором основ национальной культуры и поиска выхода из духовного и экологического кризиса современной цивилизации. Автор — учёный, кандидат физико-математических наук, художник, путешественник. Волхв родноверческой (языческой) общины «Коляда Вятичей». Книга в доступной форме знакомит читателя с основами языческой философии. В ней также рассказывается о наших древних Богах, разъясняется волшебный смысл народных праздников и даётся попытка ответить на вопрос о смысле жизни с позиций современного язычества. В оформлении книги использованы живопись и графика автора. Благодарствие Ладе за помощь в подготовке книги к изданию. ISBN 5-88230-195-5 © Влх. Велимир («КОЛЯДА ВЯТИЧЕЙ»), 2006. © Влх. Велеслав («РОДОЛЮБИЕ»), 2006.

Первое издание книги «Слово к почитателям древней культуры» увидело свет в 1996 г. в городе Троицке (Московская область), будучи напечатано на средства автора тиражом всего в 350 экземпляров2. «Слово...» сразу же стало библиографической редкостью, молниеносно исчезнув с магазинных полок. Книга ходила по рукам, зачитывалась до дыр, вызывала восторги и проклятия в адрес автора, одним словом — будила мысль в умах заинтересованных читателей. Проходили годы, при этом спрос на неё не уменьшался, а лишь возрастал. Мы не погрешим против истины•, если скажем, что «Слово...» стало, в определённом смысле, классикой современного Родноверия (язычества, если пользоваться терминологией автора), будучи одной из первых книг, написанных в наше время и повествующих о 1

2-е издание, переработанное и дополненное. — Здесь и далее — прим, влх. Велеслава. ' До этого «Слово...» выходило в «самиздате», будучи напечатано тиражом в 100 экз. мл средства автора при содействии эколого-культурного центра «Царицыно» в 1995 г.

практической стороне Родной Веры нашего народа с позиций современного её приверженца — волхва действующей ныне родноверческой общины. Вообще, о Родной Вере нашей написано немало. Но, как правило, авторы, развивавшие данную тему, сами не только не принадлежали к Родной Традиции, подобно многим нынешним «исследователям»

русской старины, но, зачастую, вообще оказывались его ярыми противниками. Они считали своей задачей не столько разобраться в действительном положении вещей, сколько всячески опорочить, опошлить, извратить Древнюю Веру наших предков. Столетиями они и подобные им пытались вытравить из русских сердец любовь к родной истории, культуре, да и вообще ко всему подлинно русскому, подменяя Исконную Веру нашу — лицемерно навязываемым нам чужебесием, будто предками нашими были не Словен и Рус, г. Авраам и Исаак; будто не было в нашей истории ничего важнее исхода иудейского племени из Египта да бесчеловечного истребления «народом Яхве» всех других, не покорных ему народов; будто не Родовая Память нашего народа, а библейские сказки должны объяснять русскому человеку, внуку Даждьбожьему, как он должен жить на земле своих предков. Проповедь духовного рабства, принесённая на Русь вместе с христианством3, искалечила души не одного поколения гордых когда-то русичей, подменяя Мудрость, Силу и Здравие, что отличали наших предков, рабской безмозглостью (нежеланием думать самостоятельно и самому быть «кузнецом своего счастья»), покорностью (безволием, переходящем в бессилие) и болезненностью (сознательно культивируемой немощью — как телесной, так и духовной), выдаваемыми иными за признаки «истинной святости». И сейчас, когда Россию раздирают по частям внешние и внутренние враги, иные никак не желают осознать наконец ту простую истину, что НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКАКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ РУСИ БЕЗ ВОЗРОЖДЕНИЯ ЕЁ НАЦИОНАЛЬНОЙ ДУХОВНОСТИ! Что никакие Авраамы и Исааки никогда не заменят русскому человеку родных предков, а безумная и нелепая вера в спасительную миссию распятого две тысячи лет назад обрезанного иудея никогда не сделает русский народ поистине счастливым (если, конечно, не считать истинным счастьем духовное рабство и слезливо-пьяное безумие). Немало о нашей Родной Вере писали и учёные-историки. Их позиция была куда более объективной, нежели взгляды христианствующих русофобов, но, будучи воспитаны в духе «марксизма-ленинизма» и «диалектического материализма», заменивших (после большевистского переворота 1917 г.) христианскую цензуру марксистской, они не могли понять живую практику Родной Веры, пытаясь рассматривать Родноверие исключительно в качестве абстрактного «исторического феномена», лишённого всякой 3

В древнем мире было известно рабство по принуждению, но лишь с приходом христианства появилось рабство по убеждению.

духовной жизни. Но описать какое-либо явление с точки зрения стороннего наблюдателя и постичь подлинную суть исследуемого предмета — вовсе не одно и то же. Поэтому все «сугубо научные» исследования Роднове-рия, в сущности, написаны как бы не про то; они не отражают подлинной — духовной — основы Родноверия, скрытой от взора материалиста, не передают ЖИВОЙ ДУХ Родной Веры. В последнее время среди исследователей Родноверия, помимо вышеперечисленных, появился ещё целый класс людей, которые именуют себя «традиционалистами» и претендуют на абсолютное знание всего сакрального, что только есть (и было) в мировой культуре. Эти люди, как правило, достаточно образованы, умны и начитанны. Они с лёгкостью могут рассуждать на духовные темы, разъяснять сокрытый смысл многих обычаев и обрядов, бытовавших в различные исторические эпохи в разных частях света, проводя меж ними параллели, классифицируя их, и т.п. Но большинство из них допускает ту же самую ошибку, что и их учёные коллеги, забывающие о том, что знать о чем-либо и познать что-либо на собственном опыте — вещи далеко не взаимозаменяемые. (Так, например, размышлять годами о любви вообще и действительно любить — вовсе не одно и то же.) По складу души своей, «традиционалисты» — это те же самые учёные-материалисты, отличающиеся от своих «ортодоксально научных» коллег лишь тем, что принимают в своих исследованиях во внимание «гипотезу» о существовании Бога (или Богов). Именно поэтому мы берём на себя смелость утверждать, что книга, которую вы держите в руках, коренным образом отличается от всего, что издавалось на тему нашей Родной Веры в недалёком (равно как и далёком) прошлом. Конечно, вы можете не соглашаться с отдельными выводами, сделанными автором, не разделять некоторых его взглядов, иначе трактовать те или иные исторические события, источники и т.д., но вы не можете упрекнуть автора в «надуманности» его концепции, ибо всё, о чём он повествует на страницах своей книги, подкреплено его личным опытом, основанным на многолетней духовной практике. Именно практическое основание сей книги представляется нам неоспоримым её достоинством. Слава Роду!

[2001]

ПРЕДИСЛОВИЕ двторд Меня связала нить и с небом, и с землей — Никем не расторжима связь та вековая;

Как сына, бережет меня земля родная, И солнцу я открыт и сердцем, и душой. (Янка Купала)

В любом обществе, перед каждым человеком, всегда стоят вопросы: как жить и зачем, что делать в жизни? Возможна ли жизнь вечная? Если в периоды благоденствия острота этих вопросов уменьшается, то во времена кризисов ответы на них могут оказываться единственной путеводной звездой, позволяющей человеку надеяться на лучшее и не опускать руки. Сегодня у нас кризис, и потому многие именно сейчас начали свой духовный поиск. Если ответы на вышеозначенные вопросы утрачивались, то мыслители часто вновь находили их, оглядываясь на века прошедшие. И нам так же надо посмотреть далеко назад. Ибо если наши предки в течение тысячелетий смогли выжить, объединиться в единый народ и создать свою государственность, значит смыслом жизни они владели и ответы на эти вопросы знали. Идею и смысл жизни все народы искали и оберегали как величайшую ценность. Сохраняли же ее, прежде всего, в религиозно-нравственных учениях, которые мы ныне называем народной верой или язычеством. Поэтому обратимся к нашему родному язычеству, чтобы вернуть нашему народу понимание смысла бытия. Древнейшие верования различных народов сходны между собой. Это было подмечено уже давно. Различия в миропонимании народов возрастают с ростом их самосознания. Поэтому все народы должны были найти свои собственные ответы на вопросы о смысле жизни и отразить их в своих учениях. Эти различия вызваны психологическими и расовыми различиями народов, особенностями их соседей, географией и ландшафтом их земель.

Естественно, что нас, восточных славян, в первую очередь должно интересовать наше собственное национальное учение, наша собственная древняя культура и вера. Мысль о том, что древнейшие народные учения должны представлять непреходящую ценность, была известна всегда. Поиск начал и осознание древних воззрений славян проводились многими выдающимися людьми. Например, в XIX в.: А.С. Пушкиным, А.Н. Островским («Снегурочка»), А.Н. Афанасьевым, а в XX в.: Н.К. Рерихом, В. Хлебниковым и другими. Всех их интересовала в первую очередь не документальная достоверность древних воззрений, а целостность образа языческой древности. То, что они обращались к мифологическим и сказочным сюжетам, нас смущать не должно, ибо сказка и есть та форма памяти народной, в которой сохранились учения той эпохи. Начало изучения язычества с опорой только на летописные факты принадлежит христиански настроенным исследователям, среди которых были: И.И. Срезневский, Н.М. Гальковский и профессор Е.В. Аничков. Они проанализировали весь имеющийся документальный материал о русском язычестве. Этот материал, который признавался академической наукой единственно достоверным, оказался очень беден и не смог привести исследователей к каким-либо заключениям о нравственных учениях древних славян. В советское время знания о язычестве развивались только научно, в рамках этнографии и археологии. Среди ученых крупнейший вклад в постижение язычества был сделан Б.А. Рыбаковым. Но полученные на сегодня традиционным научным путем знания по-прежнему не позволяют реконструировать языческую веру настолько, чтобы можно было понять те духовные ценности, которые были увязаны с нею в течение многих столетий. Узость научного подхода заключается в том, что в его рамках исследователи не имеют права представить себя язычниками, носителями веры предков. Не могут войти в то состояние сознания древнего человека, при котором разрозненные факты объединяются в единую картину, белые пятна которой заполняются субъективными образами. Это не делается потому, что, с точки зрения современной науки, эти субъективные образы не содержат никакой полезной информации, а картина древней культуры вынуждена держаться именно на них. Все же такую попытку сделал А. Гейштор в своей книге «Славянская мифология», изданной на болгарском языке в 1988 г. В отличие от установившегося на сегодня в науке мнения, в этой книге утверждается, что этнографическое знание может быть правильно понято только тогда, когда оно начинает воспроизводиться и входит в культурную жизнь общества. Через такую практику — через воспроизведение ритуалов, обрядов, праздников, ремесел, предметов древнего быта — может быть восстановлена вся полнота нашего древнего знания, включая духовное отношение человека к Природе. Для обоснования этого подхода требуется большая философская, художественная и организационная работа. Некоторая часть этой работы проведена и предлагается в данном « Слове...». В последнее десятилетие такая работа — устранение разрыва между научным знанием о древней культуре и способностью воспроизводить эту культуру — ведется языческими общинами, самостоятельно возникшими в различных местах России, Белоруссии и Украины. Движение это растущее, но разрозненное. Его география и достижения в целом остаются неизвестными широкой общественности. Естественно ожидать, что опыт их деятельности нельзя будет свести к единому началу, как любую духовную или религиозную систему вообще. 10 Предлагаемое нами «Слово...» повествует о философских и эстетических представлениях русского язычества. Оно является опытом восстановления духовных начал народной веры и создано с целью помочь желающему найти путь к волшебному миру древней культуры, который открыт для духовного и творческого поиска. Здесь содержатся ответы на вопросы о смысле бытия, как их мог поставить и разрешить человек в древности, чувствующий присутствие вокруг себя богов и духов. Хотя сам автор этих строк — язычник, он хорошо понимает, что большинство современных людей — материалисты, и убеждать их в реальности богов и духов трудно и даже вредно. Поэтому в книге говорится о богах и духах как о художественных образах, по необходимости порожденных народным сознанием. Вопрос об их существовании помимо сознания народа при этом остается открытым. Такая позиция названа эстетическим подходом. Этот подход является первой ступенью в мир русского язычества, без которой его постижение кажется невозможным. ГЛАВА 1 Философия РУССКОГО Язычества

Прогресс, НАЦИЯ, вера Современное постижение Природы, сущности ее грозных и таинственных явлений, казалось бы, уже не оставляет поля деятельности древним богам. Ныне мы знаем, что ветер рождается не богом Похвистом, а перепадом атмосферного давления; оружие Перуна — молния — есть электрический разряд;

животворящие свойства воды и земли обусловливаются, как будто, их физико-химическими свойствами, а не духовным началом; тайна рождения оказывается в пределах понимания современной науки. Аналитическое познание, прогрессивно развиваясь, обходит стороной духовное восприятие Природы. Созерцая, например, радугу, можно восхищаться ею, зная или не зная физическую природу ее возникновения. Однако не зависящее напрямую от научного знания восхищение радугой все-таки зависит от технического прогресса в целом, косвенно. Давно замечено, что по мере роста человеческого внимания к сугубо аналитическому познанию, к задачам и плодам технического прогресса, духовное, 11 эмоциональное восприятие мира человеком слабеет. При этом, если апологеты такого «прогресса» с гордостью указывают, что явления Природы, вызывавшие поклонение и страх ранее, уже не вызывают подобных эмоций у современного человека, то представители различных религиозных направлений приравнивают такой «прогресс» к бедствию и ставят, в рамках своей деятельности, задачу нейтрализации его влияния, либо — изоляции себя от «прогрессирующего» мира. Остановка прогресса вообще представляется невозможной, поскольку в его основе лежит данное человеку Природой стремление к познанию. Сам прогресс имеет две стороны: это рост научного и технического знания и совершенствование условий существования людей и предметов потребления. В духовной же сфере не наблюдается прогресса в смысле устойчивого нарастания духовности из века в век. Поэтому в сознании людей все большее место занимают плоды прогресса — предметы быта, доставляющие удовольствие и требующие минимальных навыков их использования4. Прогресс как развитие научного знания есть плод бессмертного человеческого гения, одна из важнейших целей человечества. Между научным, художественным и духовным творчеством есть тайные, не раскрытые ныне связи. Было бы неверным отрицать эту сторону прогресса. Прогресс же, как техническое развитие общества, в результате которого утверждается утилитарное понимание мира, обречен, потому что питающие его ресурсы истощаются, а природная среда необратимо разрушается. Подверженные такому «прогрессу», люди забывают свои естественные 4

Хотим мы того или нет, но обратной стороной технического прогресса всегда становится увеличение «потребительского» отношения к жизни, которая для многих утрачивает своё духовное измерение, сводясь лишь к удовлетворению непомерно разрастающихся плотских вожделений. Во многом, это связано с тем, что так называемый «цивилизованный» человек, как правило, утрачивает способность воспринимать мир целостно, ибо оказывается лишённым какой бы то ни было целостности внутри самого себя. В древности человек был вынужден развиваться более или менее целостно, ибо от этого, по сути, зависело само его выживание. Тогда практически каждый мог самостоятельно обеспечить себя всем жизненно необходимым: построить себе жилище и пошить одежду, добыть пищу и приготовить её, изготовить оружие для охоты и ремесленные принадлежности для дома, спеть песню и станцевать танец, без посредничества жрецов обратиться к Богам и совершить должный обряд, и т.д. Однако, с ростом технического прогресса, каждый человек был вынужден всё более и более ограничивать область своих практических познаний и возможностей, всё более и более специализируясь в рамках какого-либо одного ремесла и связывая себя с другими членами общества непреодолимыми узами жесткой взаимной зависимости. Поэтому, не смотря на то, что общий объём знаний постепенно увеличивался, их широта — в рамках каждого отдельно взятого человеческого сознания — неизбежно уменьшалась, приводя человека к состоянию, сходному с положением малого «винтика» в огромном «Механизме». В соответствии с этим уменьшалась и ценность каждой индивидуальной человеческой жизни, ибо всякому «винтику» (личная «ценность» которого стала напрямую зависеть исключительно от тех функций, которые он был вынужден выполнять в контролирующем его «Механизме») можно было с лёгкостью найти равноценную замену.

12 природные истоки и свою культуру, слабеют телом и духом. Это всестороннее ослабление человека «прогресс» производит и посредством своей идеологии, которая состоит в прививании обществу потребности во все более быстрой смене одежд, привычек, правил жизни, понятий о красоте, в отказе от всего, недавно вышедшего из моды, пусть даже добротного. Вследствие такого «прогресса» люди вырождаются в безмозглых потребителей утилитарного продукта, утрачивают смысл бытия и вымирают. Деградация подверженных этой стороне прогресса индивидов может быть подтверждена массой примеров, взятых как из прошлого, так и из нашей современности, и не подлежит сомнению. Однако, во всяком — подверженном «прогрессу» — обществе находятся люди, которые это вырождение интуитивно чувствуют. В таком обществе формируется немало духовных учений, призванных, казалось бы, помочь человеку и обществу в преодолении вызванной «прогрессом» бессмысленности бытия. Обычно такие учения, зародившись, в свое время, на Востоке, приходят к нам с Запада. Эти учения существуют подобно особой индустрии, производящей и продающей дешевый «духовный ширпотреб», на вырученные средства кормят своих адептов5 и, хотя формально провозглашают цель помочь человеку в бездуховном утилитарном мире, сами живут по законам «бизнеса» утилитарного мира. Общей чертой их является неискренность. Кроме того, эти учения не национальны. Это означает, что их носителем становится человек без национальности, человек, не помнящий своей истории, не понимающий своей земли, человек, изначально признающий главенство утилитарных ценностей и поэтому не способный себя из них выделить. Из такого человека можно делать последователя кого угодно. В рамках этих учений национальная культура и вера представляются несовершенной ступенью на пути «освобождения сознания». Как будто сознание надо от чего-то «освобождать»6, и к более высокой ступени ведет именно предлагаемое учение, и человеку будет неизъяснимо хорошо, если он ему последует.

5

Точнее, их руководящую верхушку, которая, как правило, купается в роскоши за счёт своих доверчивых — искренне верующих — рядовых последователей. 6 Язычество как таковое — это естественная духовность, проистекающая из самой природы вещей и изначально присущая человеку. Во время своего возникновения, когда на земле ещё царил Золотой век — когда сознание человека ещё не было отравлено всеми ядами «цивилизации», «прогресса» и «потребительства», когда люди жили на чистой и здоровой земле и им были открыты многие таинства Духа — человеку и впрямь незачем и не от чего было «освобождаться». Поистине, тогда не было веры, ибо было непосредственное Ведание; не было никакой религии (от лат. «religio» — буквально: «восстановление связи»), ибо ничего ещё не было утеряно, и потому нечего было «восстанавливать»; не было даже разделения на «сакральное» и «мирское», ибо всё было в равной степени Божественно. Ныне же — времена иные, и лишь считанные единицы сегодня могут сказать о себе: «Мы — совершенны, как были совершенны боголюди Золотого века*.

13 эмоциональное восприятие мира человеком слабеет. При этом, если апологеты такого «прогресса» с гордостью указывают, что явления Природы, вызывавшие поклонение и страх ранее, уже не вызывают подобных эмоций у современного человека, то представители различных религиозных направлений приравнивают такой «прогресс» к бедствию и ставят, в рамках своей деятельности, задачу нейтрализации его влияния, либо — изоляции себя от «прогрессирующего» мира. Остановка прогресса вообще представляется невозможной, поскольку в его основе лежит данное человеку Природой стремление к познанию. Сам прогресс имеет две стороны: это рост научного и технического знания и совершенствование условий существования людей и предметов потребления. В духовной же сфере не наблюдается прогресса в смысле устойчивого нарастания духовности из века в век. Поэтому в сознании людей все большее место занимают плоды прогресса — предметы быта, доставляющие удовольствие и требующие минимальных навыков их использования4. Прогресс как развитие научного знания есть плод бессмертного человеческого гения, одна из важнейших целей человечества. Между научным, художественным и духовным творчеством есть тайные, не раскрытые ныне связи. Было бы неверным отрицать эту сторону прогресса. Прогресс же, как техническое развитие общества, в результате которого утверждается утилитарное понимание мира, обречен, потому что питающие его ресурсы истощаются, а природная среда необратимо разрушается. Подверженные такому «прогрессу», люди забывают свои естественные 4

Хотим мы того или нет, но обратной стороной технического прогресса всегда становится увеличение «потребительского» отношения к жизни, которая для многих утрачивает своё духовное измерение, сводясь лишь к удовлетворению непомерно разрастающихся плотских вожделений. Во многом, это связано с тем, что так называемый «цивилизованный» человек, как правило, утрачивает способность воспринимать мир целостно, ибо оказывается лишённым какой бы то ни было целостности внутри самого себя. В древности человек был вынужден развиваться более или менее целостно, ибо от этого, по сути, зависело само его выживание. Тогда практически каждый мог самостоятельно обеспечить себя всем жизненно необходимым: построить себе жилище и пошить одежду, добыть пищу и приготовить её, изготовить оружие для охоты и ремесленные принадлежности для дома, спеть песню и станцевать танец, без посредничества жрецов обратиться к Богам и совершить должный обряд, и т.д. Однако, с ростом технического прогресса, каждый человек был вынужден всё более и более ограничивать область своих практических познаний и возможностей, всё более и более специализируясь в рамках какого-либо одного ремесла и связывая себя с другими членами общества непреодолимыми узами жесткой взаимной зависимости. Поэтому, не смотря на то, что общий объём знаний постепенно увеличивался, их широта — в рамках каждого отдельно взятого человеческого сознания — неизбежно уменьшалась, приводя человека к состоянию, сходному с положением малого «винтика» в огромном «Механизме». В соответствии с этим уменьшалась и ценность каждой индивидуальной человеческой жизни, ибо всякому «винтику» (личная «ценность» которого стала напрямую зависеть исключительно от тех функций, которые он был вынужден выполнять в контролирующем его «Механизме») можно было с лёгкостью найти равноценную замену.

12 природные истоки и свою культуру, слабеют телом и духом. Это всестороннее ослабление человека «прогресс» производит и посредством своей идеологии, которая состоит в прививании обществу потребности во все более быстрой смене одежд, привычек, правил жизни, понятий о красоте, в отказе от всего, недавно вышедшего из моды, пусть даже добротного. Вследствие такого «прогресса» люди вырождаются в безмозглых потребителей утилитарного продукта, утрачивают смысл бытия и вымирают. Деградация подверженных этой стороне прогресса индивидов может быть подтверждена массой примеров, взятых как из прошлого, так и из нашей современности, и не подлежит сомнению. Однако, во всяком — подверженном «прогрессу» — обществе находятся люди, которые это вырождение интуитивно чувствуют. В таком обществе формируется немало духовных учений, призванных, казалось бы, помочь человеку и обществу в преодолении вызванной «прогрессом» бессмысленности бытия. Обычно такие учения, зародившись, в свое время, на Востоке, приходят к нам с Запада. Эти учения существуют подобно особой индустрии, производящей и продающей дешевый «духовный ширпотреб», на вырученные средства кормят своих адептов5 и, хотя формально провозглашают цель помочь человеку в бездуховном утилитарном мире, сами живут по законам «бизнеса» утилитарного мира. Общей чертой их является неискренность. Кроме того, эти учения не национальны. Это означает, что их носителем становится человек без национальности, человек, не помнящий своей истории, не понимающий своей земли, человек, изначально признающий главенство утилитарных ценностей и поэтому не способный себя из них выделить. Из такого человека можно делать последователя кого угодно. В рамках этих учений национальная культура и вера представляются несовершенной ступенью на пути «освобождения сознания». Как будто сознание надо от чего-то «освобождать»6, и к более высокой ступени ведет именно предлагаемое учение, и человеку будет неизъяснимо хорошо, если он ему последует.

1

Точнее, их руководящую верхушку, которая, как правило, купается в роскоши за счёт своих доверчивых — искренне верующих — рядовых последователей. 6 Язычество как таковое — это естественная духовность, проистекающая из самой природы вещей и изначально присущая человеку. Во время своего возникновения, когда на земле ещё царил Золотой век — когда сознание человека ещё не было отравлено всеми ядами «цивилизации», «прогресса» и «потребительства», когда люди жили на чистой и здоровой земле и им были открыты многие таинства Духа — человеку и впрямь незачем и не от чего было «освобождаться». Поистине, тогда не было веры, ибо было непосредственное Ведание; не было никакой религии (от лат. «religion — буквально: «восстановление связи»), ибо ничего ещё не было утеряно, и потому нечего было «восстанавливать»; не было даже разделения на «сакральное» и «мирское», ибо всё было в равной степени Божественно. Ныне же — времена иные, и лишь считанные единицы сегодня могут сказать о себе: «Мы — совершенны, как были совершенны боголюди Золотого века».

13 Идеологами таких учений обычно молчаливо полагается, что при достаточно высоком уровне развития своей «монады» в рамках учения — человек сам добровольно откажется от национальной культуры, как от стесняющих рамок, и отдаст дом свой врагам своим. Такое безразличие к своей жизни, якобы, будет следствием высоты его духа. Достигшие же должной высоты духа могут и в воздухе висеть, и камни в порошок растирать, и многие другие чудеса вершить. Демонстрация таких результатов доказывает истинность учения. От самого неофита потребуют признать, что все люди братья, что важен только путь освобождения души через ряд перевоплощений, что в страданиях своих он сам же виноват, и этот бренный мир с его страстями не заслуживает того, чтобы жить в нем, как того жаждут «несовершенные» язычники. При этом на необходимом отказе от национальной культуры учителя внимания не заостряют. Это, как бы, само собой разумеется. Попавший в их сети обыватель после определенной недолгой обработки «прозревает» и диву дается: вот он ел и пил, а тут рядом духовной силой чудеса творятся, учителя во плоти ходят. Буду я и далее есть и пить, думает он, да, приобщившись к ним, духом вознесусь, просто ведь! Случается, однако, не вознесение, а угнетение, блокировка сознания и духовный плен. Учения, которые мы здесь назвали не национальными, могут быть классифицированы как «антисистемы» — по Л.Н. Гумилеву. Он нашел их признаки и на исторических примерах показал, к чему приводит их воздействие. Ввиду важности этого приведем здесь фрагменты из его книги «Древняя Русь и Великая степь» (Москва, 1992, стр. 170-171): «Поскольку мы избрали отправной точкой природу, как окружающую нас, так и заключенную в нас самих, следует признать, что отношение к ней возможно двоякое, что проявилось в религиозных учениях, философемы которых можно охарактеризовать как диаметрально противоположные: 1. Человек признает себя частью природы, верхним звеном биоценоза — тогда он не противопоставляет себя животным, своим меньшим братьям, и, подобно им, убивает, чтобы поесть, или защитить себя, или отстоять свое право на воспроизводство детей, а умирая, он отдает свое тело на съедение растениям и червям. 2. Человек противопоставляет себя природе, в которой он видит сферу страданий. При этом он обязан включать в отвергаемую им биосферу и свое собственное тело, от которого необходимо освободить «душу», т.е. сознание. Пути для этого предлагались разные, но принцип был всегда один — отрицание мира как источника зла. Эта вторая концепция («антисистема» — по Гумилеву) подменяла интуицию «знанием», разумеется, сокровенным, но люди инстинктивно отвергали соблазн и вели себя одинаково в Китае и во Франции, в Арабском халифате и в южной Сибири. А те народы или общины, которые принимали эти учения, быстро теряли его адептов, а заодно и свою славу, культуру и независимость». 14 Человек, исходя из своей национальной культуры, способен сам разобраться в полезности или вредности предлагаемого учения. Важно только, что бы он ею владел. Человек национальный — это человек, любящий прежде всего свою, а не чужую землю, даже если на родной земле жить тяжелее. Это человек, желающий знать историю своей земли в деталях и лицах и во всей правде, просто так, из внутренней тяги. Это человек, для которого поездка в свою глухую провинцию приятнее, чем поездка за границу. Человек, который, вернувшись издалека на родину, замечает, что родная речь целительна, как лучшая музыка. Человек, реставрирующий, творящий, мастерящий что-то свое, но непременно чувствующий связь со своей землей и со своей традицией. Человек национальный — это человек, болеющий мыслью о своем народе, о его прошлом, настоящем и будущем ежедневно. Национальному человеку естественно иметь свое национальное учение. Оно не может быть взято откуда-то со стороны и, значит, должно быть присуще его предкам изначально. Задумываясь о своем начале, о начале своей земли, национальный человек обязан коснуться древнейших духовных начал своего народа и осознать, мыслима ли без них его жизнь? Можно по-разному оценивать степень значимости начала начал. Всякий раз, однако, задаваясь вопросами: «Как оценить художественное произведение?», «Что есть красота?», «Как поступать в спорном случае?», «Что есть честь, как связана она с гордостью, и как ее отстаивать?» — мы неизменно осознаем, что все эти вопросы вставали перед нашими предками. Решая эти вопросы, выясняя в уединенном размышлении и в спорах истину, они пришли к единству понимания и передали нам свое знание. Оттого мы и чувствуем себя единым народом, что не только сходно говорим, но и сходно мыслим, имеем одни и те же ценности. Сложилось же это единство понимания в языческой древности. Часть этого древнего языческого знания, позволившего прийти к единству понимания вопросов культуры,

сохранена в русских волшебных сказках, другая часть принадлежит знанию фольклорному и этнографическому. И еще одна часть бытует в виде суеверий и необъяснимых — для обыденного сознания — норм поведения. Чтобы получить действительное представление об этой языческой культуре, в смысле учения, в смысле языческой духовности и веры, кажется необходимым привести разделенное языческое знание к единству восприятия. Основа этого единого восприятия может быть религиозной или эстетической. Причина, по которой язычество себя не изжило, лежит в области человеческой психики. Например: мы вошли в лес, в поле зрения сразу попадает множество объектов, и сознательное восприятие каждого из них невозможно. Мы даже не пытаемся это делать, и тем самым обнажаем свое чувственное восприятие. Через некоторое время последний заслон созна15 ния из навязчивых мыслей о суете жизни слабеет, и мы уже безо всяких мыслей — одним только чувством — воспринимаем движение ветвей, полет птицы, мягкость мха, шуршание листвы. Мы начинаем выяснять особенности лесной жизни, вдруг чего-то пугаемся, оборачиваемся. На время наше сознание изменяется и приобретает черты, характерные для языческого сознания. В таком состоянии сказка воспринимается как быль, а собственная фантазия — как возможная реальность. И вот уже человек начинает воспринимать лес как что-то волшебное, неизведанное и таинственное и гонит от себя дурную мысль, и требует от друга не говорить обо всем нечистом и недобром, если тот ненароком обмолвился, соблюдая тем самым одно из древнейших языческих правил. Условия для поддержания языческого начала сознания существуют помимо прогресса, поскольку всегда сохранится невозможность охватить мыслью все происходящие в мире явления и предвидеть все следствия. Язычество выработало систему практических действий, которая позволяла человеку укрепиться психически и правильно вести себя перед лицом неизвестного. Сейчас эта система почти забыта, а то, что из нее помнится, воспринимается больше как национальная культура, а не как языческое наследие. Поэтому оказывается, что языческое наследие проявляется не только в ритуале, не имеющем, на первый взгляд, смысла, но и в самых обыденных поступках, например, при встрече с друзьями, в поздравлении, в приглашении в гости, в трапезе, в прощании. Внимательный этнограф находит, что вся жизнь насыщена следами языческих обычаев, магическую сущность которых мы почти позабыли. Эти обычаи — свои, русские — живут на уровне подсознания. Нашим современникам они особо не мешают, но и не поддерживаются ими — по крайней мере, на сознательном уровне. Социальные катаклизмы или, наоборот, времена бездействия стирают сознательную память, заставляют отказаться от древних обычаев. В результате — русскость тлеет гдето в глубине души как уголек, его трудно потушить, но он может истлеть, и тогда наступит тьма, хаос, распад великой нации — даже в экономически благополучных условиях. Тогда останется легко растворимое среди других народов население, живущее общемировыми ценностями технического прогресса. Условия для поддержания языческого сознания при этом, как указано, сохранятся, но заполнение его будет происходить не национальным началом, а отвлеченными психическими конструкциями. Бессмертие народа, духовное и естественное, зависит от его способности сохранять, воспроизводить, совершенствовать свои обычаи и культуру. Способность себя прокормить и воспроизвести уже есть следствие, во многом из народной культуры вытекающее. Под словом «культура» здесь, конечно, понимается не нечто необязательное, что можно делать или не делать, а обязательное: то, без чего бытие представляется невозможным, 16 то, что безусловно необходимо. Это предметный мир. Это и мир идей, эстетических представлений, объединенных единым словом — вера, неважно, осознанная или нет. Вера — понятие, включающее религию. Предметный мир языческой культуры, мир художественных произведений — почти бессмысленно описывать словами, и мы не будем здесь этого делать. Но вот мир идей и эстетических представлений язычества — веру — описать можно и должно. Этим мы и будем заниматься — в надежде, что это поможет нам впоследствии лучше понять и восстановить мир предметный. Теперь можно сделать одно важное для нас обобщение. Все, сказанное выше, позволяет понять, что язычество, чего бы о нем ни говорили иные злопыхатели — это не паразитическая секта, питающаяся за счет жизненных сил социальной среды. Это и не пьяное безумство, не сатанинские оргии, не отсутствие всяких принципов и не все пороки, вместе взятые, возведенные в принцип. Русское язычество — это отлаженная и проверенная тысячелетиями система организации жизни человека в Природе, когда по мудрости своей он берет из нее не все, что только можно, а лишь то, что действительно нужно и допустимо. Когда человек относится к лесу, полю, озеру, камню так же, как и к человеку, любимому и уважаемому. Когда человек понимает дела и помыслы своих предков. Когда уважает гостей и соседей и когда готов защищать свою землю как высшую ценность, как МатерьЗемлю, как Мать-Россию7. Когда по воспитанию своему человек с детства чувствует в окружающем

мире присутствие божества. В повседневности язычество — более образ жизни и способ мышления, чем религия. Но без религиозных представлений язычество как вера не существует. В масштабе человеческой жизни религиозные начала, неизменные, сохраняющиеся в любых условиях, являются узлом, удерживающим дух и мирское бытие в единении. При этом информационный объем, требующийся для изложения этих религиозных начал, может оказаться очень невелик, а сознательное их высказывание — затруднительным. Разрубание, ликвидация узла религиозных начал ведет к утрате твердой позиции, утрате древних начал сознания, к блужданиям духа и потере чувства национальной общности. Поэтому сегодняшняя наша задача видится в реконструкции языческой веры и религии. ' Вообще, большинство современных родноверов склонно разделять такие понятия, как Русь и Россия, ибо если Русь формировалась как земля русое (русичей), то Россия складывалась как многонациональное государство. Насколько нам известно из истории, само слово «Россия» начало входить в обиход не ранее XV в., а окончательно утвердилось лишь ко второй половине XVI — первой половине XVII вв. При этом, если древнее название родной земли нашей («Русь») относилось к землям, на которых издревле селились собственно русичи, то новое название («Россия») стало обозначать в большей степени государственную, нежели этническую принадлежность (включая территории Средней Л:ши, Кавказа и другие, населённые нерусскими народностями).

17 Скепсис и вера Совместимы ли «наивная» вера предков и современное сознание, опирающееся на научное знание и не могущее обойтись без скептицизма? Можно сразу встать на позицию, что вера подобна любви, и если разум наш понимает, что предмет любви обладает неким недостатком, с чувством он все равно ничего сделать не может. Но если веры, подобной любви, нет, то вопрос остается: как вера возможна? Для нас, людей двадцатого века, это сопряжено с ответом на вопрос: языческие боги и духи — это обобщенные образы народного восприятия Природы, которые являются лишь фантазией и существуют только в народном воображении, или же они реально существуют и могут действовать независимо от сознания людей? По меркам нашего времени, все то, что существует лишь в воображении и создает какие-то условности поведения, должно доказывать свое право на существование. Иначе оно будет отброшено как недостойное, как закрепощающее, лишающее человека свободы. Язычники верят8, что мир наполнен духами — невидимыми сознательными существами, действия которых принимаются за явления Природы. Увязывание этого с нашим современным сознанием происходит в рамках парапсихологии. Согласно древнейшим представлениям практически всех народов, всякая мысль, всякое человеческое деяние порождает духов. Как правило, эти духи остаются вместе с человеком и помогают ему или вредят — в зависимости от их сущности. При известных навыках, духи отпочковываются от человека или вызываются им и совершают назначенную им работу. Назовем таких подвластных человеку духов малыми9. Языческие боги могут рассматриваться как великие духи, созданные духовной работой многих поколений10. «Затравочным» началом построения такого духа обычно оказывается дух прославившегося предка. В этом смысле языческие боги — родные. Их рост правильнее всего представить как рост кургана. Умирает герой, и над прахом костра, в огне которого он вознесся в белое царство Святовита, насыпают курган. Продолжавших его дело — по смерти также сжигают, но останки хоронят в этом первом 8

И ведают. Также, помимо искусственно созданных человеком, существуют ещё многочисленные духи стихий и некоторые другие сущности тонкого плана, в которых воплощена многоликая Душа Всеживой Матери-Природы. 10 Точнее сказать, те формы, те «одежды», в которые облекаются великие духи (Боги) — являются, во многом, результатами духовной работы многих поколений людей, живших (и живущих ныне) на земле. Сами же Боги — как духовные Силы, творящие, поддерживающие и во срок свой разрушающие мир — суть нечто большее, нежели просто «эгрегориальные» образования, порождённые единонаправленной психической деятельностью тех или иных людских сообществ. 9

IS кургане, который при этом досыпается. Курган растет, включая в себя прах многих героев. Так курган оказывается символическим отражением единой идеи, и в этом подобен божеству. Тут мы измеряли дух курганной насыпью. В действительности, мы не знаем, какой величиной, какой мерой меряется дух как сущность. Чего мало в духе, называемым малым, и чего много в богах — великих духах? Малые духи способны пребывать в малом числе психических состояний. Они либо добры к человеку, либо злы. По мере роста «величины» духа число его возможных психических состояний растет, и приобретаются излюбленные, наиболее этому духу свойственные. В рамках сегодняшних парапсихологических представлений такие духовные сущности пребывают как целостные структуры в «энерго-информационном» поле Земли. Имеющийся на сегодня объем экспериментальных данных позволяет считать, что построенные народным сознанием боги и духи существуют помимо самого этого сознания. Существующая объективно, информационная структура обязана иметь своего материального носителя,

взаимодействовать через него с материальным миром независимо от человеческого сознания и совершать работу, не описываемую известными уравнениями физики. Эта работа может быть, в большинстве случаев, незаметной, важно само ее наличие. Было бы естественным поискать работу богов Природы в самих природных явлениях. Нам известно такое явление, как «полтергейст», когда силы, вызывающие движение, кажутся отсутствующими, а движение происходит и его приходится приписывать духам. На сегодня совершенно неизвестно — имеет ли место полтергейст среди явлений, не связанных с человеком. Например, если такие явления происходят в сложном движении облаков или воды, то это никем не будет отмечено как явное отклонение от повседневного опыта бытия. Мы лишь удивимся неожиданному порыву ветра или грому среди ясного неба. Итак, боги не являют нам прямого доказательства своего существования. Они не общаются с нами на уровне нашего сознания. Иначе мир людей был бы совсем другим. Это, однако, не доказывает отсутствия богов в Природе. В такой ситуации нам остается верить, либо выбрать позицию, в которой вопрос о самостоятельном, материальном существовании богов второстепенен. Эту не прагматичную и не религиозную позицию мы назовем эстетической. Такая позиция значима, ибо язычество, сохраненное даже на эстетическом — сказочном уровне, обладает защитными свойствами. Таким образом, мы не ошибемся и не будем подвергнуты грубой критике, если скажем, что хотим познать язычество не столько с целью религиозной, сколько ради восстановления исторической традиции, древнего опыта жизни и первоначальных ценностей нашего народа. 19 Полноценное эстетическое восприятие язычества невозможно без практики, без непосредственного переживания. Для этого следует ясно представить себе, что тысячу лет назад — так же, как и сейчас — плыли облака, стояли леса, лежали озера. Русская земля не лишилась их и доселе. Медленное, уединенное бытие в таких местах, слушание тишины, осязание Земли — создают идеальные условия для реконструкции языческого понимания мира и древнего эстетического знания. При этом нужен ориентир — начальные знания, от которых следует отталкиваться. Нужно хотя бы поверхностно представлять заранее характер духов, живущих в огне, воде, воздухе, в лесу, в горах, там, где приходится обращаться к Природе с жертвой и словом. Некоторая часть этих знаний излагается во второй главе этой книги. Опыт прямого контакта с духовным началом Природы не может быть целиком получен в кабинете. Духи озер, рек, источников, болот, деревьев, птиц, зверей, облаков, ветров, камней, гор — есть самые древние сущности на Земле. Охотится ли человек или просто отдыхает, в любом случае его вмешательство в их мир должно быть минимальным. Лес позволяет охотиться и рубить деревья на дрова, но он сообщает, когда человек приближается к границе допустимого, и сопротивляется, когда человек не чувствует меры. Подрубленное дерево может упасть и раздавить. Но можно не рубить, а поговорить с деревом, если надо, то попросить у него защиты, и, действительно, стать благодаря этому более защищенным. Можно поговорить с водой, и ни одна беда, какая бывает на воде, с тобой не случится. Если потом бросить в нее консервную банку, договор растрогается... Ощущение диалога с деревом или водой приобретается практикой. Без умения вести этот диалог языческое восприятие мира невозможно. Следует думать, что в древности это был естественный путь познания мира. Человек с детства чувством постигал духов и малых богов окружающей его Природы. Позже от соплеменников он узнавал о великих богах, которых он понимал более разумом, и вступал с ними в диалог не как с родными духами — непосредственно, а официально, через жертву. В наше время такое познание идет наоборот. Сперва, в библиотеке, мы читаем о великих богах, а после сами познаем малых. Великие боги — это Святовит, Сварог, Перун, Даждьбог, Белес, Мо-кошь, Лада, Леля, Ящер, Стрибог, Семаргал, Жива, и многие другие. Эти боги не являются сущностями повседневного обращения, не открываются сознанию в течение нескольких дней, случайно проведенных в уединении на Природе. Контакт с великими богами — более функция жрецов, чем людей «обычных». Общение с ними происходит в рамках праздничного ритуала перед идолами, с жертвоприношениями, при большом стечении народа. Знание этих богов есть не столько интимное знание личного опыта, сколько осознанное, систематизированное знание. Именно оно может быть проще всего изложено книжно. Именно его оказалось проще всего унич20 тожить на Руси, хотя сделать это полностью так и не удалось. И именно это оставило нам вход в духовный мир предков. Так что на вопрос, поставленный в начале пункта — совместима ли вера предков с современным сознанием? — следует ответить утвердительно: вера предков и доступна нашему современному сознанию, и совместима с ним. По крайней мере, на эстетическом уровне. Но только современное сознание приходит к этой вере иным, обратным путем, противоположным пути древнего сознания. Живое и мертвое язычество Время эволюции язычества на Руси составляет несколько тысячелетий. По сравнению с Европой, на Руси развитие язычества было более длительным и до времени предательства Владимира не нарушалось катастрофическим привнесением иных культурных форм. Этому способствовали как непроходимые леса, так и нежелание славян информировать соседние народы о географии своей земли. Длительное развитие

язычества определило русскую самобытность и народную культуру. Древние русичи построили языческое знание как систему выживания в борьбе пахаря с лесом, непогодой, захватчиками. Исторически, когда эти задачи были выполнены, язычество ушло на уровень подсознания, где и осталось — в ожидании своего времени. В критических ситуациях язычество из подсознания выходило, вдруг, в сознание народа. Проявлялось это в том, что, когда рационально мыслящие государственные аналитики еще не усматривали причин для беспокойства, группы людей вдруг начинали сознательно говорить и действовать от имени этой древней культуры. Последний раз это было совсем недавно, в девятнадцатом веке, когда «прогресс» во всем мире сметал остатки древних культур и приводил им на смену обезличенные и обезличивающие технократические общества. Этот тлетворный процесс, в результате которого исчезал национальный тип человека, а появлялся безродный делец, вызвал естественную реакцию лучших представителей российской интеллигенции, выразившуюся в желании спасти духовное наследие народа от истребления. Конец девятнадцатого — начало двадцатого века отмечено вспышкой интереса к языческому наследию. Вместе с научными исследованиями происходит эстетическое его осмысление «Могучей Кучкой», собирателем фольклора Афанасьевым, Рерихом, Врубелем, Стравинским, Васнецовым, Блоком, Велимиром Хлебниковым. В условиях грядущей для культуры опасности, язычество, как запечатленная в сознании народа система выживания, включилось и заработало в новом качестве. Тогда язычество позволило сформулировать и сохранить достижения национальной культуры. Вот что по этому поводу писал А. Блок в статье «Поэзия заговоров и 21 заклинаний»: «То, что было живой необходимостью для первобытного человека, современные люди должны воссоздать окольными путями образов... Мы должны воссоздать ту внешнюю обстановку и те духовные переживания, среди которых могли возникнуть заговоры и заклинания; для этого необходимо вступить в лес народных поверий и суеверий и привыкнуть к причудливым и странным существам, которые потянутся к нам из-за каждого куста, с каждого сука и со дна ручья... В первобытном сознании красота совпадает с пользой. Наша красота робка и уединенна, наша польза хлестка и груба... Искусство действенных заклинаний — всем нужное всенародное искусство; это полезное первобытное искусство дает человеку средство для борьбы за существование. Для того, чтобы вылечить болезнь, хорошо работать, быть счастливым в домашней и хозяйственной жизни, на охоте, в борьбе с недругами, в любви — нужен ритм, который составляет сущность заклинания... Ритм этот запускается словом заговора, динамикой совместной работы». Как видно, Блок считал необходимым воспроизвести атмосферу языческой старины не для поклонения в страхе, а с вполне понятной целью — для того, чтобы создать условия для решения жизненно важных задач, для достижения счастья человеком — через восстановление исторической памяти. Такова цель предлагаемой им языческой практики. Не вполне ясным, но емким по смыслу оказывается у Блока понятие ритма — единящего народ начала, основы взаимопонимания. По сути, все те, кто развивал языческую идею во времена Блока, уже стояли на позиции ее эстетического видения. Последним из этих мыслителей был A.M. Ремизов. Его жизнь прошла в изучении русских сказок и древних текстов. В результате он настолько слил свое сознание с древним и традиционным для народа мироощущением, что в его сказках почти не чувствуется авторского присутствия. Если бы русское языческое знание было возможно уподобить аналитической теории, то сказочное творчество Ремизова оказалось бы следствием этой теории. Ремизов как бы получал новые выводы, открывал следствия, без него существующие, но еще не осознанные или уже забытые. К сожалению, книги Ремизова ныне — библиографическая редкость. Поэты и мыслители находили необходимым обращаться к язычеству не только на Руси. Так, в начале девятнадцатого века, в эпоху романтизма, в Европе творцы духовной культуры искали новые ценности в Природе: одухотворяли ее, находили в ней убежище от грязи цивилизованного бытия, восхищались благородством первобытного образа жизни. Типичным представителем романтизма (по сути, языческой культуры просвещенного общества) был, например, Шелли — автор ряда философских поэм. Он отрицал.так называемые «мировые религии», упрекал их в нетерпимости. Признавал Природу единственно вечной и мудрой. Приписывал всей материи чувствительность живых организмов. Шелли погиб 22 при кораблекрушении. Его друг — лорд Байрон, в согласии с языческой традицией, сложил и зажег погребальный костер Шелли на берегу моря... Европейцы продолжают помнить сейчас и вообще никогда не забывали свои языческие традиции. На Руси возвращения к язычеству в различные времена истории почти не зафиксированы и на сегодня известны плохо. Иногда древние летописцы отмечали во времена усобиц и крушения нравов появление в городах языческих волхвов. Они говорили народу свое слово и платили за это жизнью. Так, в XI в. пришедший в Киев волхв объявил, что через пять лет Русь с Грецией местами поменяются, а Днепр

вспять потечет. Ночью волхв исчез, а через пять лет на киевский стол сел Всеслав Вещий. Это было столь фантастично, что аллегорию волхва сочли пророчеством. Можно думать, что волхв и не предвидел такого события, а подразумевал, что слишком велик приток на Русь иноземной греческой культуры, и с такими темпами здесь скоро будет Греция. Речи волхва в таком варианте приобретают явно крамольный характер — волхв намекает, что кто-то меняет Русь на Грецию, и потому волхва тайно убрали. Открытое устранение волхва могло бы привести к народным волнениям. Через десяток лет в Новгороде другой волхв говорил с князем и епископом от имени взбунтовавшегося народа. Волхв обещал совершить чудо — перейти Волхов будто посуху. Во время своей попытки договориться с властями волхв был предательски убит князем. Князь принес под полой на переговоры топор. Сам факт успеха своего преступления князь мотивировал тем, что волхв не смог его предвидеть, а значит, и не имел должной силы и права на слово. Поступок князя можно расценить как страх — а вдруг действительно волхв совершит чудо и обретет власть? Появление в народе волхвов относится к домонгольскому времени. Позднее о языческом характере сознания исторических личностей приходится судить уже на основе анализа подробностей их действий, поскольку языческая идея становится тайной, хотя и остается ведущей. Например, самым известным, хотя и не главным, деянием Степана Разина оказалось жертвоприношение персидской княжны Волге. Разин выгонял попов, утверждал среди крестьян общинные законы и ввел нецерковную — языческую форму брака. Об этом как-то забыли. Но вот — жертвоприношение! То, что княжна спаслась, и ныне существует род, ведущий свое начало от нее и Разина, не имеет значения, она приносилась в жертву, ее жизнь отдавалась богине, и Волга могла взять ее или не взять. Важно, что Разин ее жертвовал. Тут впору обвинить Стеньку-язычника во всех смертных грехах и вспомнить, что церковью-то он был проклят. По меркам обывателя-западника деяние Разина было чистым преступлением — погубил беззащитную пленницу. Что же, народ ужаснулся злоде23 янию? Нет, народ воспел этот поступок, ибо он оказался им понят. Разин, значит, поступил нравственно? Да. Он принес жертву богине ради воли народа, которая без крови не дается. И он, и его дружина сложили за эту волю головы. И они готовы были это сделать. Потому и жертва, отрезающая путь обратно, может быть оправдана. Сидя в довольстве и безопасности понять это жертвоприношение нельзя. Никакой современный закон это жертвоприношение, конечно, не обоснует и не оправдает. И при всем при этом — мы не можем освободиться от чувства святости деяния. Здесь мы имеем исторический пример работы сознания, длительно пребывавшего в экстремальном состоянии. Опорой этого сознания оказалось русское язычество. Эти примеры показывают, что кризисные ситуации на Руси вызывали активную деятельность людей, осознающих роль язычества. Ибо язычество указывает, откуда есть, пошла русская земля, а если выясняются истоки, то появляется и возможность понять — куда идти далее? В этом смысле обращение к язычеству в критические моменты истории русского народа следует рассматривать не как результат духовного разброда и декадентства, а как результат поиска конструктивного выхода из кризиса. Сегодня, в первую очередь, это кризис духовный. Помимо проблемы Блока — проблемы понимания красоты в рамках народной традиции, разрешение которой позволит отстоять свою национальную самобытность под натиском массовой культуры, добавилась другая проблема — сохранение среды обитания: Матери-Земли, России. Она возникла вследствие преступления против Природы, которое совершается забывающим древнюю культуру обществом. Природа есть среда обитания не только человека, но и богов. Загрязнение вод — издевательство над богами рек и озер. Имена рек и озер — их имена. Уродование земли, ее отравление — боль и оскорбление Матери-Земли. Допустимо ли плевать в лицо богине? Выдыхание трубами к облакам вонючего дыма, вынуждение Похвиста разносить эту грязь — не бессовестно ли? Дед наш Даждьбог смотрит на нас через пелену смрада. Награждаем ли мы грязью ежедневно родителей своих? Свои дома чистим и убираем, а дом богов и предков своих только осквернять умеем. Такое же наше отношение и к Природе в малом — к тому, где обитают малые боги и духи. Повалил дерево — изгнал его духа, другие духи леса от этого гневаются. Где много загубленных деревьев, там многие умирают не своей смертью. Это известно, и это знак: духи мстят. Мстят за неправедные деяния народу, а не каким-то отдельным чиновникам. Что есть месть богов? Боги и люди мстят и прощают по величию своему. Можно столкнуть идол Перуна в Днепр. При этом совершенно не обязательно, что святотатца поразит молния. Можно ли ничтожному человеку одним деянием оскорбить бога? Но вот, по Хлебникову, свержение Перуна отразилось почти через тысячу лет поражением при Цусиме, когда стало ясно, что это оскорбление было началом тысячелетнего поругания. Откровение Хлебникова есть тайна. Прагматик вместо этого ука24 жет ряд причин, приведших к поражению, но общей, фундаментальной причины не поймет. Последовательное историческое знание показывает, что Русь была легко покорена татарами, в то время как

в Литве, где продолжали поклоняться Перуну11, копыто татарского коня устоять не сумело. Этот же характер проявления воли богов наблюдается и в случае загрязнения Природы. Великие боги выносят приговор не по единственному случаю, исполняют его тоже далеко не сразу, давая человеку время и возможность исправить содеянное им. Рассуждая: «на мой век хватит, а дальше хоть трава не расти», отрекшийся от чувства времени и своей древней культуры обыватель ставит под удар будущее своих потомков. Языческие боги справедливы. Отмены их приговора нельзя добиться униженными мольбами, ибо, по сути, это будет ложь. У нас есть только один путь спасения — признать, что высшая цель и ценность человека заключается в служении Природе, а не промышленности и государству. Признать и в рамках этого действовать. Именно на этой позиции — бескорыстного языческого деяния во имя Природы, с пониманием, что иначе нельзя, сегодня стоит большинство :> ко логов. Экология и язычество Рассмотрим подробнее утверждение, что преступление против Природы есть преступление против богов и духов. Для этого нам надо будет уточнить: какая вера может называться языческой, т.е. народной, а какая нет. И выяснить, как объективно взаимодействуют с окружающей средой этносы — большие группы людей, объединенные общим способом мышления. Этнос, в частности, может объединять мышление, основанное на языческом миропонимании. Совместное развитие этносов и биосферы рассмотрено Л.Н. Гумиле-пым, например, в книге «Этногенез и биосфера Земли». Гумилев делает следующий вывод. Воздействие этноса на природную среду определяется и первую очередь его возрастом, а не его религиозными представлениями, воздействие этноса на природную среду оказывается наиболее разрушительным в его зрелом возрасте, когда в этносе начинает преобладать и становиться примером для подражания тип исполнителя с посредственными задатками, нацеленный на служение государству, а не Природе. Вместе с этим, Гумилев приводит много примеров, из которых следует, что воздействие этноса и его государства на биосферу тем более щадяще, чем Иод именем Перкунаса.

25 лучше главы государства понимают национальную культуру, возникшую на земле, которой они управляют. И все же исторический опыт заставляет считать, что в любом случае государство исчерпывает природные ресурсы и истощает биосферу. Будучи враждебным Природе, государство стремится отказаться от всяких природелюбивых идейных представлений. В частности, оно стремится отказаться от своей первоначальной языческой веры и принять какую-нибудь «мировую религию». Даже если государство, например Древний Рим, сохраняло в зрелом возрасте свою веру, эта вера все равно претерпевала значительные изменения. Очевидно, зрелый, по Гумилеву, разрушающий биосферу этнос в значительной степени утрачивает или извращает свою языческую веру. Религия этого этноса утверждается иерархией священников (жрецов) — посредников между людьми и богами. В задачу этой иерархии входит отмывание грехов всех богатых и тех, кто вынужден совершать зло по воле государства. Эта иерархия отбирает у человека возможность прямого контакта с богами, предлагая ему взамен помощь в снятии моральной ответственности за содеянные поступки. В языческой — народной вере такая возможность исключается. Тут человек оказывается один перед богами, и никто не спасает его от их всевидящих взглядов. Свою вину он должен искупать сам. В обязанности жреца входит дать человеку это явно почувствовать. Политическая и экономическая власть жреческого сословия в этом случае второстепенна. Жрецы, в первую очередь, являются авторитетными носителями культуры и знаний. «Волхвы не боятся могучих владык, и княжеский дар им не нужен!..» При таких условиях в язычестве могут быть и храмы, и учителя, и ученики. Все это призвано лишь помогать людям в понимании великих богов, но собственный их контакт с богами ничто заменить не может. В русской традиции это было закреплено тем, что на праздниках и в ответственных случаях священнодействовать могли не только жрецы, но и старейшины семей, главы родов, князья — главы племен. Таково различие между языческой верой, в рамках которой преступление против Природы есть преступление против богов и духов, и государственной религией, построенной на многобожии или на поклонении одному богу. Из русского язычества Владимир не смог сделать государственной религии. Поэтому он и обратился к христианству. В его рамках не запрещается быть враждебным Природе, ибо мир земной «временен и нечист». Раз язычники поклонялись камням, деревьям, озерам и рекам, то расправа со всем этим угодна богу, ибо есть расправа с «нечистью». Поэтому разбивались священные камни, вырубались рощи, срывались холмы. Стиралась сама идея святости Земли. Вот фрагмент письма новгородского архиепископа Макария к Ивану Грозному: «Суть же скверное мольбища 26 их: лес и каменья и реки и болота, источники и горы и холмы, Солнце и Месяц и звезды и озера. И

просто всякому сущему поклоняются яко богу». Убедив за многие столетия наш народ в том, что все прекрасное в Природе носит характер «скверного мольбища», христианство подготовило этим почву варварствам прогресса. В результате мы стоим виновными перед своими богами. Мы забыли, что красота Природы есть красота священная — залог бессмертия жизни. Когда по воле государства человек подносит бензопилу к дереву, он губит своих потомков. Тысячу лет назад человек более зависел от природных катаклизмов, чем от произвола других людей. Тогда он поклонялся Природе. Во втором тысячелетии социальный гнет изменил ситуацию. Тогда появился бог, готовый «избавить» от социальной несправедливости через смерть — Христос. Но грядет третье тысячелетие. Вновь человек зависит от Природы. Теперь он уже подобен Святогору. Земля готова отказаться носить его. Становится все более ясно, что люди виноваты перед великими богами, и если они не признают этого в третьем тысячелетии, то не переживут его. Очевидность этого внесет поправку в модель этногенеза Гумилева. Как спастись от гнева богов? Что можно сделать сейчас и малыми силами? Публикация экологических прогнозов и фактов оказывается недостаточной. Человек по сути своей нелогичен. Его более побуждают к действию не голые факты, а чувства. Чувство любви и ответственности за свою землю призвана дать языческая вера. Поэтому на каждом язычнике лежит долг — восстановить, вернуть языческое мироощущение себе и своим близким, другим людям. Оно заставит смотреть правде в глаза и поэтому покажется людям неудобным. Оно может быть принято лишь вместе со своей красотой. Объяснение необходимости сохранения Природы может быть естественно совмещено с народными праздниками. Так, например, если в прилегающем к городу лесном массиве будут организовываться народные гулянья на Масленицу или на Купалу, то лес может стать священным — можно добиваться для него статуса парка. Так будет легче спасти его от вырубки и засорения, например, гаражами. Если какое-либо место русской земли планируется уничтожить промышленностью, то вместе с оглаской экологических последствий надо изыскивать исторические, культурные и эстетические ценности этого места и во всеуслышание говорить о них, писать в газетах. Иного пути спасения, кроме как через восстановление своей связи с предками и родной землей, нет. Так понимается воля великих богов. 27

О назначении человека Славяне верили в бессмертие души и в свое последующее рождение. Об этом нам известно из Византийских источников, от арабских купцов, посещавших Русь в X в., а также от крестоносцев, которые в XII в., разрушая города и храмы балтийских славян, вели дневниковые записи. Все эти материалы находятся в согласии с дошедшим до нас фольклорным наследием. В прошлом веке все эти материалы были рассмотрены И.И. Срезневским в целях изучения догматов языческой веры. Основная проблема, волнующая современного человека, состоит не столько в заботе о своей загробной жизни, сколько в уяснении смысла своего бытия в нашем мире. Поиск ответа на вопрос: «Зачем жить?» — приводит либо к самоубийству или к нытью и пьянству, или к творчеству, цель которого — обессмертить себя. Вопросом о смысле жизни можно, конечно, не задаваться, а просто жить, как живется. Но, так или иначе, материалистическое сознание, осмысляя назначение человека, приходит к выводу, который образно можно представить словами: «Вон в пыли у дороги камень лежит. Есть ли смысл его здесь лежания, или существования? Каждый скажет, что нет. То, что этот камень здесь лег — игра случая, чистого случая, и нет никакого смысла в том, что он тут лежит. Вот столько же смысла и в жизни твоей». Можно поспорить. Жизни людей связаны. Иная жизнь не камень у дороги, но камень в стене. Вынь — и все рухнет. Действительно, в таком понимании жизнь обретает смысл, пока есть связи — пока стоит стена. Но этот смысл временный и локальный. Всякая вера, религия дает знания о будущем, о назначении человека и человечества. Это знание рассматривается как наиглавнейшая истина, имеющая непреходящее значение. Так называемые «мировые религии» в различных формах утверждают, что они владеют абсолютным знанием, и высшая истина состоит в том, что земной мир плох и несовершенен, а человек в нем ненадолго, как бы проездом. Такому проезжающему естественно знать свой интерес и не вмешиваться в события на данной остановке жизни, куда пришел и откуда вот-вот тронется его поезд. Человеку должно как бы медленно умирать — лежать на полке, смотреть на жизнь в окно, ждать, когда тронется его поезд на тот свет, и думать, как ему там лучше устроиться. «Мировые религии» готовят своих последователей к концу света, или к некоему конечному воплощению души, ориентируя их этим на отдаленное будущее. В действительности, будущего адепты «мировых религий» не знают. Это подтверждается, например, многочисленными назначениями ими «Конца Света». В претензии на абсолютное знание содержится источник нетерпимости «мировых религий».

28 Если существует абсолютное знание, то будущее мира предопределено и для каждого человека есть своя судьба. Но вместо судьбы у славян есть доля. Мы знаем о ней из волшебных сказок. Доля — это дух, живущий с человеком и определяющий условия его жизни. Доля дается с рождением, но не делает грядущие события неизбежными. Своими усилиями человек может изменить ход событий своей жизни, а в определенных случаях и сменить долю. О судьбе же принято говорить больше в прошедшем времени. С отсутствием судьбы в смысле будущего отсутствует и абсолютное знание. В русском язычестве путь Мира, вселенское будущее великим богам неведомо, ибо его нет. Будущее, вместе со временем, творится богами по их воле, и насколько вперед богами оно замышлено и создано, настолько оно и есть. У славян нет судьбы в том смысле, что нет неизбежного будущего, но то, что боги разворачивают во времени свои замыслы, представляется естественным. Поэтому русские язычники, как и боги, не владеют абсолютным знанием прошлого и будущего. Такого знания, повторяем, нет в Природе. Боги владеют лишь тем знанием, которое есть. Человеку для счастья и понимания смысла жизни оказывается достаточным малой доли этого знания. Русские язычники знают, что земной мир может быть совершенен в такой же степени, как и миры других планов. Это естественно, ибо наш надземный мир — творение и дом богов. Предметы и идеи нашего мира могут быть божественно совершенны. Сам человек носит в себе высшее начало, данное ему Родом. Земная жизнь не является чем-то низшим по отношению к жизни души в белом царстве Святовита, не является наказанием или бессмысленным страданием. Хотя в нашем земном мире возможно достижение божественного совершенства, встречается оно редко. Нас окружает скорее не совершенство, а посредственность, случайность и явное проявление человеческой бездарности во всех сферах жизни. Мы наблюдаем, что мир, который может быть совершенен, таковым не является. Почему? Дело в том, что положение нашего мира исключительно. Земной мир принадлежит белым богам, но граничит с миром черных богов. Эти миры разделяет Мать Сыра-Земля. Борьба белых и черных богов за людские души началась с момента сотворения человека, словно через надземный мир пролегла линия фронта этой борьбы. Черные боги стремятся погасить высокие человеческие достоинства, подымающие людей к уровню белых богов. Их задача — привить людям обратное совершенство, совершенство во зле и разрушении. Человеческая посредственность есть результат компенсации взаимных усилий богов белых и черных. Смысл земной жизни состоит в выборе человеком своей позиции в борьбе богов. У подавляющего большинства людей этот выбор производится неосознанно и является позитивным. Позитивным в том смысле, что самая обыденная жизнь в действительности может быть результатом 29 божественной цели, может оправдывать замысел Рода. Смысл земной жизни и заключается в том, чтобы поддерживать свою жизнь, продолжать род, помнить заветы предков и совершать деяния, которых требует высшее начало. Тот, кто чувствует присутствие великих богов и сознательно живет в согласии с этими четырьмя положениями — счастлив. Жизнь при этом уже не оказывается просто камнем у дороги, или только камнем в стене, и смерть в конце пути не пугает. Тот, кто выбирает служение черным богам, неважно, осознанно или нет, смысла своего бытия не находит, и связанный с этим страх старается скрыть беспутной жизнью. По замыслу Рода, человеческая жизнь должна быть созидательной. Созидает человек многое: пашет землю, пишет книги, строит, мастерит, воспитывает, сохраняет и воспроизводит традиции. Все это делается ради утверждения жизни, ради добра. В нашем понимании, добро и есть то, что в конечном итоге благоприятствует жизни, жизни как результату ежедневного божественного творчества. После смерти душа человека остается во власти богов. Она отделяется от тела и ждет, когда совершится погребальный обряд. В пламени костра душа праведного человека возносится на небо, в белое царство Святови-та. В древности жрецы говорили, что видят, как восходит чистая душа. В погребальный костер попадали вещи, которые могли понадобиться умершему на небе. Приносились и человеческие жертвы. Вместе со знатным русом обычно сжигалась его жена. Вместе они вступали в Ирий. Вера в бессмертие души и в счастливую жизнь после смерти была сильна. Современники отмечали, что славянские женщины отдавали себя в жены умершим добровольно. После того, как над кострищем насыпался курган, на нем весело пировали, ибо всем предстояла новая встреча. Жизнь на том свете, на небе, в значительной степени повторяла жизни на земле. На том свете страшило рабство. Так, послы Игоря, присягая на мир с греками, говорили, что если они изменят слову, то не получат помощи от Бога и Перуна и не смогут защититься щитами своими, и будут посечены мечами своими, и будут рабами весь век и век будущий. В бою в плен старались не сдаваться, ибо если враги убьют пленника на могиле своих воинов, то его душа попадет к ним в рабство на том свете. Святослав, воюя в Болгарии с Византией, жертвовал своим павшим воинам скот, женщин и детей.

Этим он воздавал своим воинам их добычу, чтобы их души были довольны на том свете. Наше современное сознание не может оправдать жертвы Святослава (если, конечно, византийский хронист написал правду). Мы понимаем, что Святослав поступал по своему заблуждению. Кем будет на Небе умерший — решается не на Земле. В связи с этим, высказанная Срезневским идея о том, что в русском язычестве кровь человеческих жертв очищает душу покойника и позволяет ей войти в Ирий — тенденциозна. Такое «открытие» в конце XIX в. 30 обязано фактом своего появления лишь тому, что Срезневский — христианин. Христиане верят, что они отмыты жертвенной кровью своего бога. И эта идея была перенесена Срезневским на русское язычество просто в силу стереотипности мышления. Если поступать по Срезневскому, то сразу станут вопросы: почему человека не отмывает собственная кровь? Насколько чисты те, чьей кровью собираются отмывать души? И как можно отмыться, если убивать только в силу своих грехов и пороков? Если такой обман белых богов был бы возможен, они давно потерпели бы поражение, и жизнь прекратилась бы. Нет ничего чище священного огня. Если не очищает душу священное пламя, то такова воля великих богов, и тут никакими жертвами уже не поможешь. В большинстве своем, праведные души предков после смерти и до следующего рождения на родной земле отдыхают, живут на небе так, как им того хочется, и набираются жизненных сил. Они видят оттуда, что происходит на Земле. Иногда по своему желанию или чьему-то зову они сходят вниз и помогают нам — сообщают важные вести, требуют что-либо сделать, лечат нас, отводят у врагов злые замыслы. Выпав по воле Рода на Землю с дождем и воплотившись12, души реализуют данные им свежие жизненные силы через жизнь и труд на Земле. Этот труд есть противостояние черным богам и духам, противостояние злу. В этом смысле труд доброго человека есть борьба. Чтобы быть добрым, он обязан являться духовным воином. Беззубое добро, когда о человеке говорят, что он «добренький», противостоять злу не может. В свою очередь, духи гибели и разрушения стремятся пролезть в души, завладеть ими, чтобы через людей получить власть и над земным миром. Когда им это удается, на Земле все рушится и погибает. Тогда всюду 12

Ср. с учением инд. Упанишад (Брихадараньяка Упанишада, раздел дополнительный, 6.2.15-16): «Те, которые знают это, и те, которые в лесу чтут веру и истину, идут в пламя [погребального костра], из пламени — в день, из дня — в светлую половину месяца, из светлой половины месяца — в шесть месяцев, когда Солнце движется к северу, из этих месяцев — в мир Богов, из мира Богов — в Солнце, из Солнца — в молнию. И придя к молнии, [состоящий] из разума, Пуруша ведёт их в миры Брахмана. В этих мирах Брахмана они живут вдали, возвеличенные. Те же, которые приобретают миры жертвоприношением, подаянием, подвижничеством, идут в дым [погребального костра], из дыма — в ночь, из ночи — в тёмную половину месяца, из тёмной половины месяца — в шесть месяцев, когда Солнце движется к югу, из этих месяцев — в мир предков, из мира предков — в Луну. Достигнув Луны, они становятся пищей. Там Боги вкушают их, подобно тому, как [они вкушают] царя Сому, [говоря:] «Возрастай, уменьшайся». Когда это проходит у них, то [люди] попадают сюда в пространство, из пространства — в ветер, из ветра — в дождь, из дождя — в землю. Достигнув земли, они становятся пищей. Снова совершают подношение их на огне человека, и затем они рождаются на огне женщины. Так совершают они круговорот, снова поднимаясь в миры. Те же, которые не знают этих двух путей (Деваяны и Питрияны — Пути Богов и Пути предков), становятся насекомыми, птицами и кусающимися тварями».

31 являются ложь, измена, деградация, распад. Тогда плодятся «антисистемы». Тогда зло торжествует и не скрывает себя. Среди страданий веселятся его сытые носители, настало их время, они обрели свое счастье. Счастье это коротко. Оно не насыщает, не оставляет чувства удовлетворенности и ведет к подлинной гибели души. В такие времена адепты «мировых религий» убеждают себя, что их истинная родина не на Земле. Может ли так убеждать себя язычник? Нет, не может, ибо это будет означать, что он готов отдать мир белых богов мраку. Позади у него — тысячелетия национальной культуры, впереди — сиюминутность зла. Злое начало, в историческом смысле, кратковременно, ибо оно губит и само себя. Потому нельзя, не позволено Родом отступать или сдавать мир злу. Когда духовный воин со всех сторон окружен духами мрака и не может справиться с ними в видимом мире, в его власти остается последняя крепость — его душа. За нее всегда отвечает только он сам. Если он выстоял внутри себя — значит, победил. Такое наступление сил зла подобно приходу зимы, когда повсюду жизнь сжимается в последних своих крепостях: в глубине земли, в воде, в почках растений. Главное — не поддаваться до конца. Морена отступит, ее время кончится, и наступит весна. Тогда многообразие жизни вновь явит себя повсюду.

Магия и вещий дар Сознательный контакт человека с миром богов и духов осуществляется посредством магии13. Это древнейшая сфера человеческой деятельности, формы ее проявления весьма и весьма разнообразны. Здесь мы коснемся лишь некоторых общих, но важных для нас вопросов. Магия русского язычества в значительной степени утрачена. Сегодня более известна магия каббалистическая, в рамках которой маг обращается не к своим родным духам, а к древним демонам каббалы, демонам иудаизма.

В изложенной Папюсом и Крэгом каббалистической магии маг должен подчинить свое импульсивное начало началу волевому. Это требование является необходимым для проведения всякой магической операции вообще. Без концентрации сознания — без волевого начала — никакая магия невозможна. При должной концентрации сознания нервная сила организма, действующая на «астральном» плане, выполняет волевой приказ. В рамках этого приказа механическая энергия магического действия побуждает должным образом организоваться энергию «астрального» плана. Эта организация происходит таким образом, что «астральная» энергия в нужПо-русски — волшбы, волхования.

ное время и в нужном месте трансформируется обратно в энергию нашего плана, присущую живому или мертвому веществу. После этого совершается желаемая магом работа: растет трава, падает скала, умирает или выздоравливает человек. Каббалистическая магия предполагает наличие высшего разумного начала, но не допускает его вмешательства в дела мага. По сути, этому высшему началу нет до мага никакого дела, и маг остается наедине с природой «астрального» мира так же, как атеист с миром материальным. Маг оказывается как бы хозяином своего мира, и его задача сводится не к тому, чтобы ждать милостей, а чтобы брать их. В целом, такая позиция способствует установлению циничного отношения как к миру окружающей нас Природы, так и к миру духов. Этот цинизм тесно связан с известной формулой — бойтесь своего первого мнения, ибо оно самое откровенное. Согласно Папюсу, то первое, что по поводу всякого события приходит в голову, есть проявление импульсивной, не подчиненной человеку части сознания. Именно с этой частью сознания должен денно и нощно бороться каббалистический маг. Но именно через эту часть сознания говорят с нами предки, и через нее формируется совесть. Живя по законам предков — по законам согласия чувств и разума, мы остаемся в согласии со своей совестью. Нам легко на душе от чувства правды, которым сопровождается каждое деяние. И в славянской магии перед началом магического действия волевое начало советуется с началом импульсивным, добиваясь от него ответа на вопрос — что обязывает и разрешает действовать? Среди импульсивных побуждений бывают, разумеется, и грязные побуждения. Поэтому волевое начало, в свою очередь, требует от импульсивного начала сравниваться с усвоенным нравственным законом. Совет импульсивного начала — это как бы совет извне. Каббалистический маг этот совет отвергает. Его сознание, может быть, остается изолированным от дурных побуждений, но и закон предков он отвергает также. Этим он, до определенной степени, избавляет себя от вожделений, но не от пороков. Язычник обязан развивать в себе как волевое, так и импульсивное начало, маг в особенности. Причем, эти начала должны дополнять друг друга, а не вести к внутренним конфликтам. Каббалистическая магия в своих рецептах обращается к демонам каббалы и языческим богам семитского мира. Славянские заговоры и заклинания на этом фоне рассматриваются как магия деревенская, низшая. При этом великие боги низводятся до уровня «элементалов», которые и человека ниже, и потому готовы служить ему. Это не утверждается напрямую, но, если мы поищем в папюсовой магии место великих богов, то оно окажется среди «элементалов» — духов минерального мира и духов стихий. Такое положение принять невозможно. Действительно, может ли русский человек представить кормилицу Мать Сыру-Землю «элементалом»? Такое сравнение представится более неприличным, чем нелепым. Даждьбог — бог солнечного света и тепла — бог, дающий познание красоты и точных наук, щедрый даритель всевозможных благ, дед русского народа, он — «элементал»? Перун — брат его. Может, он — «элементал»? Перун очищает землю и воздух от злых духов. Перун дает силу воинам. Перун сам стоит во главе сонма воздушных духов. Управляя стихией дождя и бури, Перун оказывается главой иерархии, сложным образом связанной с человеком. Боги стихий не сводятся к «элементалам». Если душа может воплотиться в птицу или дерево, а камень — быть духом-хранителем, то нельзя говорить, что мир стихий и низших форм жизни есть соответственно и мир низших духов. Это вульгаризирует язычество. В повседневной жизни всякое человеческое действие, слово, переживание находит больший или меньший отклик в мире духов. В задачу магии входит управление этими откликами. При этом сам маг вызывает к себе повышенный интерес со стороны духов и вступает с ними в отношения сложные, запутанные, порой тягостные для него. В язычестве этому есть альтернатива: анализируя волшебные сказки, можно понять, что Род наказывает и поощряет через других богов. Это обусловливает определенный тип поведения язычника, при котором не требуется прибегать к сложным магическим операциям. Для этого, во-первых, надо знать нравственный закон предков, он находится в согласии с волей Рода. Во-вторых, начиная всякое предприятие, исход которого не ясен, следует осмотреться, понять, какими знаками наполнена Природа в момент принятия решения, как согласуются они с намеченной целью? Иначе, естественным

является стремление узнать волю богов, волю Рода. Род — божество всепроникающее, через Природу осязаемое. Умеющий читать его волю — книгу Природы — зовется вещим. Вещий человек имеет непонятный для него самого источник знания. Он предвидит и узнает будущее так, как вспоминают вещи, уже ранее известные. Он может спрашивать у предметов, что с ними было, где те люди, что их в руках держали, и получать ответы. Вещий дар и корысть — несовместимы. Вещий так же может быть наказан Родом. Так, князь Всеслав хоть и вещую душу имел, но часто от бед страдал, ибо, поистине, божьего суда не миновать. По природе Всеслав был авантюристом и всю жизнь искал скорой удачи. Помимо созерцания Природы, помимо вещего дара, воля богов может быть понята посредством гадания. Гадание есть элемент магии. Это деяние родственно физическому эксперименту — боги дают ответ, если их вынуждают к этому созданные условия. Способов гадания множество, они описаны в литературе и некоторые из них действенны. Гадание есть испытание тайны, попытка насилия над богами, поэтому неизбежно требует деликатности и по природе своей небезопасно. Гадания производились жрецами перед идолами богов в определенные дни и часы в присутствии заинтересованных людей. 34 Гадание, даже проверенными способами, может оказаться безрезультатным. Это означает, что воля богов еще не вынесена, судьбы же у славян нет14. Будущее предопределено только для отдельных людей и для отдельных случаев их жизни. Обычно же человеку дается право выбора. До того, как вынесена воля богов, и событие предопределено, человек может оказать на него воздействие через заговор, заклинание. Заговор, заклинание воплощают психическую силу человека в желаемое действие. Это приближает человека к богам, делает его на время «хозяином» ситуации. Заговоры произносятся натощак, тихо, но четко. Одни заговоры надо произносить на пороге дома, другие в поле — на восход, на закат, на ущерб луны. Заговор не молитва, а требование — проявление воли человека и понуждение духов исполнить ее. Сила заговора определяется не только воспроизведением текста, но и собранной к этому моменту психической силой человека, ясностью и направленностью его сознания. Перед заговором надо как бы выйти из себя. Мысленно расшириться, раздаться вперед и назад, вправо и влево. При этом вы непременно почувствуете, как упираетесь в стены своей комнаты, или в те предметы, которые оказались вокруг. Все они как бы одновременно хорошо видны и осязаемы, расстояние до них не имеет значения. Не теряя этого чувства, мысленно надо пройти туда, куда, или к тому, на кого направлен заговор, и совершить заговорное действие, не имея в сознании никаких слов и не говоря об этом действии ничего. Если в заговоре участвуют духи, то они должны явиться мысленному взору и совершить должное деяние. Такое предварительное действие кратко по времени и обычно оговорено словами заговора, где, например, говорится: выхожу из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле к лесу дремучему... Или: еду я в луга, в дольние места по Утренним и Вечерним Зорям. Так, Вещий Боян перед песнью растекался мысью15 по древу, сизым орлом летал под облаками. Так, Всеслав рыскал волком до Тмутаракани. Так практикуют волхвы и в настоящее время, и мысленный выход их граничит с явью, ибо в этом движении узнают они явное. Так, выйдя из себя, чувствуя и видя на расстоянии желаемое действие, произносится заговор. Произносимые слова при этом оказываются единu

В том смысле, что будущее человека, согласно славянскому мировидению, во многом зависит от него самого. По поводу сего слова существуют разные мнения. Одни исследователи «Слова о полку Игореве», к числу коих принадлежит и автор данной книги, предлагают заменить слово «лыслш», встречающееся в первом издании памятника, на «лысш», видя в нём название какого-то зверька — мыши, белки или белки-летяги. Другие же склонны следовать в понимании сего текста за первыми издателями, аргументируя свое мнение тем, что в «Слове...» встречается такое сочетание, как «мысленное древо». 15

2' 35 ственной заметной со стороны частью волшебного деяния. Сам по себе текст заговора бессилен16. При свершении заговора, подготовке к нему и выходу не должно быть никаких лишних мыслей, ничего не должно отвлекать, беспокоить. В сознании есть лишь одна ясная цель. Слова заговора, направленного на реализацию этой цели, хорошо известны и произносятся как бы сами, не громко и без всякого припоминания. Окончив заговор, следует еще некоторое время сохранять концентрацию сознания, чтобы потом плавно перейти к обычному состоянию. Для гадания такой концентрации сознания обычно не требуется. Но, зачастую, гадающий проявляет стремление повлиять на результат гадания и тем самым предрешить исход загадываемого события. Такой синтез гадательнозаклинательных действий называется волхованием. Эта деятельность оказывалась нужной во все времена, она дожила до нашего времени, так что маги, колдуны и ведьмы ныне считаются единственными носителями язычества. Такое мнение не совсем точно. Ныне появилось некоторое количество просвещенных язычников — носителей национальной культуры, знающих, но не практикующих магию. Помимо них, носителем язычества оказывается и весь русский народ, в

подсознании которого живут обращения к великим богам. Эти обращения составляют просьбы, волшебные ритуальные действия, дающие урожай и здоровье, благодарения богов за помощь. Эти обращения — суть народные праздники, которые известны нам под именами Коляды, Масленицы, Купалы, праздников урожая и др. Всякое обращение к богам и миру духов, независимо от уровня обращения и от получения результата, должно заканчиваться приношением им дара от чистого сердца или просто благодарностью, высказанной вслух или только мысленно. Следует помнить, что боги и духи воспринимают нас именно на уровне мысли. Всякое согласующееся с мыслью слово и деяние эту мысль усиливают. Ложь, попытка через волхование заручиться поддержкой потомков Белбога-Рода17 для совершения бесчестного деяния, естественно, распознается и может принести лишь временную пользу. Наоборот, к такому колдуну сходятся духи мрака, выдавая себя, конечно, за белых богов. 16

Если не считать, конечно, чисто вибрационного воздействия произносимых слов на сознание человека и на окружающее пространство. Известно, например, что различные звуковые сочетания по-разному влияют на деятельность человеческого мозга. И даже одни и те же звуковые конструкции, но различающиеся в произношении по тембру, скорости и т.д., а также сопровождающиеся различными телодвижениями и прочими внешними явлениями — могут оказывать на человеческое (и не только) сознание весьма и весьма различные (как по типу, так и по силе) воздействия. 17 По другой версии, Белобог и Чернобог, олицетворяющие собой день и ночь, начало и завершение, созидание и разрушение — являют собой два Лика Всесущего Всебога (Рода). Автор же данной книги придерживается иной точки зрения, отождествляя Белобога и Рода.

36 Судя по древним хроникам, богам древнего Рима достаточно было лишь принесения жертв. Но русские боги всегда требовали чувств, соблюдения нравственного закона в самой потаенной части души. И сегодня только в этом случае можно серьезно рассчитывать на их помощь. ШАМАНЫ

Шаманов мы находим у всех народов, которые продолжают жить традиционным укладом — в рамках своего языческого сознания. По-видимому, шаманы были у всех народов, и Русь тут не составляла исключения. Но говорить о русских шаманах не принято, т.к. на это нет прямого указания в текстах летописей, а шаманская практика русских колдунов не выражена явной атрибутикой. Помимо того, что такое умолчание летописей естественно, отсутствие прямых свидетельств о русских шаманах может быть просто результатом случайности. Такого рода случайность может приводить к выпадению целого пласта национальной культуры. Например, в этнографической литературе много места уделено вещему Бояну, о котором упоминается лишь в «Слове о полку Игореве». Если бы этого упоминания не было, то о волшебных способностях Бояна мы вынуждены были бы судить иначе. На наши представления о древности влияет случай, и то, что о шаманах нет прямого упоминания, не доказывает, что их на Руси не было. На шаманские черты русских колдунов указывает С.В. Максимов, сообщая, что к колдунам приставлены «мелкие бойкие бесенята», которых колдун посылает исполнять свою волю. Аничков предположил, что летописное поучение о том, что господствующей христианской церкви противнее всего «вертимое плясание», относится к шаманам. Это «вертимое пля-сание» было им понято как акт камлания — созыва шаманом духов. Указывает он так же и на то, что русские волхвы в своей практике, до того как сделать предсказание, замирали подобно шаманам. В шаманской практике всех народов плясание исполняется под музыку народных инструментов, подобных нашим бубнам, трещоткам, сопелям. На Руси все эти инструменты в поучениях против язычества рассматривались как «бесоугодные» — созывающие духов. Хлопанье в ладоши тоже осуждалось — камлать можно и под хлопанье в ладоши. Осуждались и сами камлающие — играющие на этих инструментах скоморохи. Осуждение церковью людей, которых мы нынче называем артистами, прекратилось тогда, когда из их практики ушло волшебное знание, и они перестали чувствовать свою связь с богами. Целью камлания является введение шаманом себя в особое состояние сознания, подобное сну или даже смерти. Шаман впадает или стремится 37 привести себя в это состояние в апогее своей игры. При этом вся его внешняя активность обращается во внутреннюю активность сознания. После этого внешне кажется, что шаман просто лежит неподвижно, иногда закрыв глаза ладонью. В это время душа шамана бодрствует, она энергична, обладает волей и памятью и видит белый свет, освещающий весь мир. В этом свете видны добрые и злые духи, люди, другие шаманы, скрытые вещи, тайные помыслы. Видны духи болезней и созванные шаманом духи — его помощники. Этих помощников много. Из них кто-то защищает шамана, кто-то переносит его в иные миры, кто-то служит «послом» там, куда шаман проникнуть не может, кто-то помогает при исцелениях, кто-то ищет потерянные вещи. Возможности шамана определяются возможностями подвластных ему духов. Духи эти вошли в шамана при камлании через висящие на нем шнурки и кисточки одежды.

Камлание может происходить по случаю болезни, мора, пропажи, выяснения судьбы, просто гадания по случаю праздника. Камлание — это большой труд. Опишем акт камлания у остяков — хантов с реки Вах. При этом будем пользоваться книгой «Из истории шаманства» (изд. Томского Университета, 1976). В вечернее время шаман устанавливает идолов своих духов в месте, где будет совершаться камлание. Это может быть закрытое помещение или открытое капище. Шаман может принять отвар из сушеных мухоморов, но может и не пользоваться никакими галлюциногенами. Сперва он обращается к идолам духов с просьбой помочь ему совершить намеченное деяние, например, исцелить больного. После этого он медленно вводит себя в возбужденное состояние. Помощник подает ему нагретый на костре бубен. Медленно, как сонный, он начинает свою песнь, двигаясь, как медведь, и иногда ударяя в бубен. Так же медленно он начинает петь о том, как он подымается вверх, пролетает шесть небес, попадает на верхнее небо и находит, что там свет — ярче некуда, серебро рекой течет, в белой юрте стоит белый старик — бог Торум. На жалобы, переданные шаманом, что жить на земле трудно стало, он отвечает: «Всем хорошо будет». Такой песней могли быть русские сказки о полете на птице Магай из подземного мира или о подъеме старика в небо по огромному дубу. Шаман продолжает камлать. Постепенно удары в бубен, слова песни, выкрики имен духов и телодвижения ускоряются, переходят в непрерывный гул и вдруг резко обрываются. Шаман падает. В это время духи возносят его душу на небо, где он узнает исход болезни и получает право или запрет на исцеление. Вернувшись вниз, он забирает духа болезни в себя, где его заглатывает дух-поглотитель. Дух-поглотитель имеет образ змеи. С изображениями таких духов мы встречаемся на змеевиках — круглых медалях с изображением клубка змей на одной из сторон. 3В Вхождение шаманом в желаемое состояние сознания является искусством, происходит при камлании не всегда и зависит от психического состояния шамана. Таинством этого искусства является первоначальное обретение шаманом духов. Будущий шаман должен сделать это сам, помощь учителей не имеет здесь существенной роли. Состояние, когда будущий шаман получил духов, но не может совладать с ними, называется шаманской болезнью. Внешне это проявляется как психическое заболевание, которое может быть долгим, и которое надо преодолеть. Перед камланием нельзя пить спиртное или конфликтовать с кем-либо. Рядом не должно быть людей, которые вызывают чем-то подозрение, раздражают шамана или очень активно ведут себя. Придя в состояние видения духов, шаман не знает исхода своего путешествия. Он может встретить неожиданные препятствия, которые заставят его вернуться обратно. В силу этих причин камлание иногда повторяется несколько раз. Естественно, что между шаманом и человеком, не общающимся с духами сознательно, оказывается целая иерархия колдунов различного уровня. О некоторых из них мы говорили в предыдущей главе. Среди них оказываются люди, имеющие потребность камлать, но не входящие в состояние видения духов. Или они могут видеть духов, но не властвовать над ними. Есть и не камлающие, но умеющие советоваться с духами во сне. Среди таких людей оказываются и бояны18, которые наделены властью над духами, но проявляют ее во время игры на струнном инструменте. Такую игру постиг Садко на Перыни. Опыт камлания проливает свет на языческое богослужение. Он позволяет считать, что жрецы на капище могли не только приносить жертвы, гадать и просить о чем-либо богов19, но и входить в непосредственную связь с богами. Возноситься к ним, беседовать и выслушивать их волю. Мы могли бы преподать некоторые начальные знания по практике шаманизма, но не видим необходимости делать это именно здесь. Освоение шаманского знания доступно многим, но не всем. Основы его можно почерпнуть из другой литературы. Здесь же мы только ознакомили читателя с волшебной стороной язычества. Для большинства людей важнейшим оказывается не волшебное, а эстетическое начало нашей древней культуры. Как ни странно, эстетическое начало более увлекательно, и для его '" Бояны (или баяны) — то есть те, кто бают — сказывают. Вдохновенным баянам в древности приписывалось владение особыми мистическими силами, в частности, способность вводить своих слушателей в транс, «убаюкивая» их, заставляя плакать и смеяться при помощи слова. Волхвов и баянов древней Руси можно сравнить с друидами и филидами древней Ирландии, которые своим умением творить волшбу также славились далеко за пределами своей земли. '•> В обрядовой практике современного Родноверия основной формой обращения к Родным Ногам является их славленые, кое, достигая определённой степени мистического накала, может сближаться со многими трансовыми техниками.

39 постижения нужно только желание. При этом необходимая данному человеку связь с волшебным началом установится, как бы, сама собой. Идолы Зачем язычнику идолы? Какие идолы бывают и кому их делают?

Если Природа одухотворена, если за явлениями Природы и за отдельными предметами стоят духовные сущности, то естественно, что идолы также одухотворены. Идол изготовляется для того, чтобы в нем пребывал определенный дух или бог20. Если человек имеет власть над духом, то он может изготовить фигурку из глины, камня или дерева и поселить его в ней. Так шаман при камлании изгоняет вредоносного духа из тела больного. Затем он гоняет духа по землям и водам, пока дух не очистится, и его вредоносная часть не разрушится. После этого он возвращает духа обратно и приглашает поселиться в заранее сделанной фигурке. Потом шаман заберет эту фигурку себе, и дух будет служить ему при камланиях, либо оставит фигурку исцеленному человеку, чтобы он несколько раз в году угощал духа от своего стола и был здоров. Такая фигурка и есть идол. Известно, что славяне имели в своих домах много маленьких идолов. Боги или духи, над которыми человек не властен, разумеется, также могут быть приглашены поселиться в сделанных для них изваяниях, которые следует устанавливать вне своего дома, в местах красивых и отдаленных от суеты, чтобы духи чувствовали себя там хорошо. Некоторые современные язычники полагают, что в глубокой древности славяне идолов не имели, а воспринимали богов напрямую, как они и являются нам в своих природных деяниях. Идолы, по их мнению, это результат позднего заимствования из других культур. Так ли это? Разберем это положение — с тем, чтобы лучше уяснить для себя, что же есть идол? Из мировой практики шаманизма следует, что шаманы не могут обойтись без идолов, т.е. без предметов, в которые помещались духи. То, что у нас шаман мог называться колдуном или волхвом, существа дела не меняет. Поэтому сделаем уточнение. Когда говорят, что у славян не было идолов, то имеют в виду обычно не малых идолов, хранившихся дома, а идолов больших, поставленных великим богам на капищах. При этом рас20

Конечно, не следует думать, что Бога можно «заключить» в Чуре (идоле), как какого-нибудь джина из арабских сказок — в бутылке. Речь здесь может идти лишь о частичном проявлении силы данного Бога, как бы «наполняющей» собой Чур во время соответствующего сакрального действа.

40 суждают так: зачем ставить идол богу Солнца, если вот он — перед глазами? Убедительнее не покажешь. Вот — Мать Сыра-Земля у нас под ногами, она держит весь мир. Нужен ли ей какой-то идол? Все это правильно. Боги и духи могут обойтись без идолов. Но идолы нужны людям для возможности общения с ними. Создаются и ставятся идолы только с этой целью. Если без идола можно обойтись, то он не нужен. Так, едва ли нужно ставить идолы воде, земле, воздуху, огню и всему тому, что принято называть явлениеми Природы. Они сами себя предъявляют, и в тех местах, где они имеют особые свойства, им поклоняются. Обратимся, однако, к таким богам, как Святовит, Мокошь, Белее, Лада. Мы находим в мире результаты их деяний, но не видим таких природных образов, за которыми бы явно угадывались они сами. Возникает вопрос — как с ними общаться? С богом Солнца (будь то Ярило21, или Даждьбог, или просто Солнце как золотой диск) можно говорить на рассвете или закате, когда лучи его скользят по Земле и слушают нас. А вот, например, с Белесом как быть? Можно, конечно, не поклоняться Велесу. Но при этом не следует забывать, что этот наш бог был главным среди почитаемых в Ярославле, Ростове и Суздале. Зверь Велеса — медведь22, и теперь на ярославском гербе Медведь-Белес несет крест в знак того, что предки уступили кресту свою землю. Христиане распяли Велеса на этом кресте и предали забвению, оставив лишь такие уничижительные выражения, как «медвежий угол» да «волосатая лапа», т.е. рука, дающая деньги23 в обход установленного порядка. Первобытный охотник и лесной скотовод поклонялись Медведю-Велесу. Очевидно, тогда идол для его почитания не требовался, или его могла заменить, например, вставленная в большой дуб медвежья челюсть. Но время идет, сознание развивается, и животный облик божества, как у славян, так и у народов всего мира, обретает человеческие черты. Велеса стали понимать как человека, может быть, покрытого шерстью. В таком образе бог уже не встречался в повседневности и поэтому нуждался в наглядном представлении. Тогда некий художник осмелился создать его. Так появился идол, который большинству простых людей и казался богом. 21

Строго говоря, Ярило если и имеет какое-то отношение к Солнцу, то лишь к Ярому-Весеннему да к Солнечной яри — силе, вздымающей к небу златые колосья на полях, дарующей мужам удаль (от «уд» — «мужской член») и ярость, волю к жизни и волю к победе. Также Ярило - покровитель окрутничества (оборотничества) и грозный Волчий Пастырь. Ярило Вешний представляется в образе младого юноши, несущего в руках сноп колосьев и мёртвую голову (череп). На Купалу (или немного раньше) чучелко «одряхлевшего» Ярилы торжественно хоронят (как правило, сжигают), прощаясь с несной и чая грядущее возрождение Ярого Бога. 22 А также — бык. 21 Белее, помимо прочего, еще и Бог богатства.

41 Волхвы с развитым сознанием, конечно, могли обращаться к Велесу напрямую, без посредства идола, а

образ, созданный мастером, могли не признавать. Простым же людям идол был нужен для уверенности, что бог их слышит и видит приносимые ему жертвы. В одиннадцатом веке летописцы отмечали, что в Ростове стоял каменный идол Велеса. Приехавший епископ ударил его посохом, после чего едва спасся бегством от возмущенного народа. Как выглядел тот идол — неизвестно. Но он был, и было множество других идолов в разных местах Руси, от которых до нас дошли лишь врытые в землю основания. Таким образом, рассуждения приводят нас к выводу, что появление идолов — не результат заимствования, а результат развития сознания, которое у всех народов в таком общем вопросе, как ставить или не ставить идолов, дает ответ однозначный — ставить. И если одним богам ставят идолы, то не «обидятся» ли другие, что их не почитают таким же способом? Образы идолов при этом могут быть заимствованы у других народов, но это не значит, что заимствована сама идея. Исторический опыт показывает, что там, где идолов не ставили и лики богов не изображали, обязательно существовал на это религиозный запрет, и религия эта была деспотичной и противоестественной. Идолы ставятся в священных местах — на капищах, где возжигают костры и сотрапезничают с богами. Тут идолы символизируют богов и понимаются как боги с достаточной степенью условности. Это не мешает относиться к ним как к богам. Естественно ожидать, что боги уделяют внимание капищам и могут посещать сделанные для них изваяния. Когда и как это происходит, можно только почувствовать. Боги могут слышать и видеть через идолов. Поэтому обращение к идолу — это все равно, что обращение к богу. В современном понимании идол является священным предметом, связывающим человека с духом или божеством. Это, как бы, дверь, пропускающая в иной мир. В этой двери, в первую очередь, заинтересован сам человек, а не бог или дух. Ключ от этой двери находится в нас самих. Тот, кто поносит и ломает идолов, ключа не имеет и поэтому ломает лишь дерево, оскорбляя людей и их веру. Теперь скажем несколько слов, как делаются идолы. О том, как должен выглядеть идол, никаких регламентации нет и, по-видимому, никогда не было. Тем не менее, существует атрибутика, по которой угадывается божество. Так, Святовит держит меч и рог, Мо-кошь — колосья, Перун — громовую стрелу, Лада — кольцо. На одежде одного из богов Солнца обнаружен солярный знак, у Велеса естественно видеть пастуший посох и книгу, но есть и более древний его образ, данный А. Кайсаровым — Белее имеет бычьи рога и держит плошку с молоком. Богиня молодости и здоровья Жива подымает зажатое в ладони яблоко. 42 Конкретный вид идола определяется вдохновением мастера, местом, где он устанавливается и еще условиями, о которых будет говориться ниже. Ставя идолы богам, которые могут не проявлять себя в явлениях Природы, таким как Белее или Жива, естественно не забывать и природных богов. Так, ставились идолы Перуну и Даждьбогу. Образ Солнца землепашец бесчисленное множество раз вырезал на домашней утвари и в декоре дома. То, что при этом Солнце будет светить на свой собственный образ, землепашца не смущало. Надо было иметь у себя образ Солнца круглые сутки. Без идола или иного образа, сделанного своими руками, это казалось невозможным. В одной книге по народному творчеству («Скачи, добрый единорог», А. Мидовский, 1986), автор со слов очевидца пишет, как и по какому поводу делали крестьяне идолов. Эти данные уникальны, они нигде более не содержатся, но не принимаются всерьез этнографами, т.к. напечатаны в издательстве, не имеющем доверия в ученом мире. Из этой книги мы узнаем, что идолы изготовлялись молча, в тихом уединенном месте, без лишних свидетелей. Мастер считал удары и прикосновения резца к дереву. Так, идол домового вырезался 52 прикосновениями резца — по числу недель в году. Дух-хранитель деревни, высотой до 5 м, высекался 365 ударами топора или резца. За каждым ударом стояло заклятие. Если ошибиться в счете, сделать хоть один лишний удар — идол теряет защитительную силу. Если сделать меньшее число ударов — на эти дни деревня окажется не защищенной. Ограничение на число ударов — жесткое требование, сильно осложняющее изготовление идола как красивой скульптуры. Поэтому сохранившиеся идолы домовых, например, кажутся примитивными и неаккуратными24. В действительности, за этой кажущейся неряшливостью стоит глубокое таинство. Представление об ударах, которыми создается идол — вместилище духа, имеет и абстрактную форму, которая нам хорошо известна. Если современный человек не хочет, чтобы высказанная им мысль стала ведома духам и сбылась, он стучит по дереву костяшками пальцев. Этим он символически изготовляет для своего мыслеобраза вместилище, куда он должен войти, успокоиться и никого о себе не оповещать. Как творились идолы богам великим? С какими таинствами и как долго? Что при этом чувствовал мастер в глубокой древности? Ответов нет, но кое-что можно узнать. Ответы дает все та же практика. Надо вырубить и поставить идолы почитаемым богам. Тогда становится ясно, как искать для идола

дерево, где должно быть капище, в какое время и как вырубать идолов. и

Также существует мнение, что нарочитая внешняя «грубость» некоторых идолов обусловлена нежеланием их творцов, вопервых, придавать Богам антропоморфные образы, низводя их до человеческого уровня, а во-вторых, отвлекать внимание людей :н'мной красотой, присущей конкретному изваянию, от той духовной идеи, которая заключена в образе данного Бога.

43 Во время работы над идолом происходит чудо. Мастер начинает работать с бревном. В какой-то момент работы к нему приходит ощущение, что он вошел в диалог с богом, которому вырубает идол. Этот бог начинает видеться здесь в образе, который создает мастер. Переход в это состояние бывает очень быстрым. Еще пять-десять секунд назад все казалось обыденным, и вдруг мастер не один, на него глядит изваянный им образ. И не просто глядит, а относится к мастеру как-то особенно, как будто говорит с ним. Мастер это чувствует, и его мысли меняются. Иногда начинает дрожать рука, плывет сознание, не хватает воздуха, и только накопленный опыт позволяет продолжать работу. Тут уже идол не может лежать на земле25, и мастер подымает его. Последние взмахи резца. Мастер замедляет движения. Появляется некоторая препятствующая, упругая сила. Наконец, все! Рука более не тянется к идолу. Вот он, бог, здесь, и касание его резцом уже недопустимо. Тут уместно мастеру отступить и сказать слова, какие из сердца просятся. Мастер же руководит постановкой идола. При этом ему могут давать советы. Тут же горят костры, приносится первая жертва и совершается первая трапеза. ТАЙНА

Часть языческого знания должна оставаться в тайне и принадлежать лишь самым авторитетным его носителям. Это тайное знание возникает у всех племен или общин, единящихся на основе язычества. Этнографы если признают его существование, то связывают с основным мифом, понимая при этом под тайной лишь сюжет этого мифа. В русском язычестве основным мифом считаются почти забытые легенды о борьбе Перуна и Белеса, отражающие, в частности, борьбу князей со свободными пахарями. В действительности тайное знание выходит далеко за пределы только сюжетного содержания. Тайное языческое знание в основном есть знание мистической связи ежедневных поступков и ощущений с основными положениями мифологии. Эта связь передается от поколения к поколению через процесс жизнедеятельности. Но этого оказывается недостаточно, поэтому тайное знание передается еще и посредством обучения, которое проходят не все. В древности старики — носители этого тайного знания — длительное время присматривались к молодым воинам, прежде чем выбирали кого-то для инициации. Как происходила такая инициация, как долго она продолжалась и какой социальный статус получал человек после этого — оставалось известным лишь в кругу посвященных... 2э

На нём не должно сидеть, через него нельзя перешагивать и т.д.

44 Тайное знание обязательно каким-то образом воплощалось в обрядовых действиях. Созерцающий обряд этнограф задавал вопрос: что означают те или иные действия? На расспросы он получал самые плоские ответы типа: это надо для того, чтобы пошел дождь. При этом посвященный мог даже не иметь права отвечать ему. Такие ответы позволяли сохранять истинное мироощущение племени в тайне, а в этнографии не появилось обязательного раздела, должного связывать ее с этнической психологией. В основном, его заменило утверждение, что язычество практично и сводится к сделке с богами и к фольклорному творчеству. В действительности, это утверждение отражает лишь самый поверхностный пласт представлений, не вызывающий критики и поддающийся логическому анализу. Таким образом, языческая тайна не может быть выражена короткой фразой, подобной «паролю», пропускающему внутрь сокровищницы. Тайна эта есть комплекс мистических знаний, который длительное время складывается, и который должен быть скрываем, поскольку дает определенную власть его обладателям и стабильность существования всему обществу. Постигший это знание посторонний человек может осмеять его, опошлить, либо использовать в своекорыстных целях. В результате таких действий происходит разложение сознания общины или племени, а от беспорядка в сознании начнется и хозяйственный разлад. Возможность такого исхода требует от язычника осмотрительности, при которой не следует раскрывать свое мистическое знание первому встречному или корреспонденту-газетчику, случайно оказавшемуся на обряде или празднике. Нельзя также не проверенным и не готовым людям указывать священные места, капища, раскрывать сущность ритуальных предметов и оберегов. Это лишает их силы. Следует различать, какое слово во вред, а какое во благо, и самые сокровенные деяния вершить лишь среди посвященных. О ведических НАЧАЛАХ русского язычества Индийские Веды содержат тексты языческих гимнов, принадлежавших древним ариям. Родственной связи древних славян с древними ариями проследить до сих пор не удалось26. По всей видимости, славяне наследовали фрагменты их культуры. Трудно ответить и на вопрос — кто же эти древние арии? Так, наши причерноморские курганы, принадлежавшие, очевидно, древним ариям, хранят в себе

память о полуторе десятков древних ж

Проследить такие связи, пожалуй, всё-таки можно. Другое дело, что вряд ли стоит полностью отождествлять древних ариев с древними славянами.

45 культур. Курганы начали возводиться четыре тысячи лет назад и досыпались в течении тысячелетий. Анализируя следы погребальных ритуалов этих культур, Ю. Шилов в своей книге «Космические тайны курганов» (1990) совместил их космические представления с ведическими. Он пришел к выводу, что творцы курганов исповедовали веру, отраженную в Ведах. Общность древних мифов и слов индоевропейских народов совместно с археологическими данными позволяют считать, что индоевропейская культура имеет один источник — культуру древних ариев, которые были кочевниками и первоначально обитали в Причерноморских степях27. Эти кочевники не составляли единый народ. Кочевой образ жизни вовсе не предполагает обязательной дикости, как полагают некоторые. Кочевники изобрели штаны, стремена, саблю. Они ковали железо и вполне могли иметь письменность. Следов гипотетического могучего государства ариев с дорогами и городами мы не находим. Арийского государства, такого как Рим или Египет, скорее всего не было. По крайней мере, древние египтяне должны были бы заметить его существование. Вопрос: как при относительной государственной слабости древние арии сумели разнести по двум континентам свою культуру и сделать ее столь устойчивой? — остается загадкой. Для этого надо было иметь развитую жреческую организацию, орден, может быть, касту. В религиозную обязанность этой касты, видимо, входило распространение своего вероучения и своего знания вообще. Если на тысячи километров вокруг этих жрецов не возникало противостоящего им культурного центра равной силы, то жрецы могли рассчитывать на успех. А это могло быть только в случае относительно очень высокого культурного уровня их собственного центра и жесткого запрета для миссионеров создавать дочерние организации. Таким образом, можно предположить, что арийская цивилизация могла быть запущена из некоей «Шамбалы28». Со временем память о ней осталась только в Индии. Как бы то ни было, но и в десятом веке на Руси жрецы жили поселениями вдали от простого народа. Одно из таких поселений раскопано археологами на горе Богит у реки Збруч. Ю. Миролю-бов в своей книге «Риг-Веда и язычество» (Мюнхен, 1957) предполагает, что общеславянский жреческий центр был на р. Волхов. Такой же центр — «Шамбалу», искал Н.К. Рерих в своей Гималайской экспедиции. Искал он в глубинах Азии и начала общих корней славянской и индийской культур. К сожалению, поздних работ Рериха по этому вопросу, с сообщением каких-то новых данных, не известно. Веды остаются основным памятником, косвенно свидетельствующим, что такой центр был. 27

Существуют также и другие гипотезы относительно расположения арийской Прародины. Например, теория Полярного происхождения арийской расы и др. 28 Северного русского Беловодья?..

46 От Вед многие — как в древности, так и ныне — ждут решения вопросов, касающихся начал русской культуры и веры. Поиски таких решений могут быть плодотворными, но могут вести и к неверным результатам. Сравнительным анализом ведической и европейской мифологий занимался, в частности, Афанасьев в своих знаменитых «Поэтических воззрениях славян на природу». Собственно, дальше сравнений никакой работы в этом направлении не проводилось. Труд Миролюбова на эту тему представляется интересным, но в нем, в основном, производится не сравнительная работа, а реконструкция русского пантеона богов на основе Ригведы и «Велесовой книги». О последней Миролюбов не упоминает, но, учитывая год издания его книги «Риг-Веда и язычество» и то, что 15 довоенных лет он проработал над разбором текста «Велесовой книги», мы должны считать такое влияние неизбежным. Главный герой Ригведы — бог Индра. Он глава богов, бог, владеющий громом и молнией. Он сражается со змеем Вритрой за Солнце. Индра буен, но доброжелателен к людям и щедр. Индра пьян от вкушения напитка Сомы. В русской мифологии Индра аналогичен богу Перуну, а Врит-ра — змею Волосу. Бог Парджанья — туча, изливает потоки дождя — подобен нашему богу Погоде. Вместе с этим, он, как и Индра, владеет молниями, страшен в своих деяниях, но орошает мир водой, защищает людей и дает плодородие всему живому на земле. Этот бог имеет общие черты с Перуном и Мокошью одновременно. Бог Вару на — охранитель истины и справедливости, стережет небесные воды и организует мировой порядок. Он подобен Велесу, Святовиту и Роду. Есть и другие боги, и все они, обычно, дают человеку жизнь и свет. Иной бог Рудра. Этот бог — убийца и разрушитель. Он красив и свиреп как зверь, но он и целитель, он помогает людям, если его просить об этом. Рудра несет в себе триаду функций: смерть — плодородие — жизнь. Такая триада весьма характерна для Индийских богов, но в целом чужда русскому язычеству. У нас боги разделяются на богов, созидающих жизнь, и богов разрушающих, убивающих ее. Среди индийских богов такая разделенность наблюдается только в ведический период. Позднее же стали преобладать боги, творящие людям добро и зло в равной степени, в зависимости от своего божественного замысла. Так, бог Рудра со временем перевоплотился в бога Шиву — оплодотворителя живого мира, а потом — его разрушителя. Варуна — в чисто индийского бога Браму. Брама — творец вселенной, ее охранитель и разрушитель. Индийская богиня ужаса и смерти Кали оказывается, вместе с этим, богиней брака и женского

начала в Природе — Великой Матерью. Кришна — избавитель людей от злого правителя и, одновременно, убийца своей семьи. Два отрицающих друг друга начала несут в себе и другие индийские боги. 47 Таким образом, можно видеть, что индуизм оказывается плохо совместимым с русским язычеством и славянским вообще. Их различие, во-первых, в том, что на Руси никогда не признавалось равноправие добра и зла, жизни и смерти. Боги, отстаивающие эти стороны бытия, враждебны друг другу. Их борьба проявляется в Природе как смена мертвящей зимы дающим жизнь летом и теплым Солнцем. В Индии это не так — там летнее Солнце жжет землю как злое начало, а зима не грозит гибелью и землю не сковывает. И вся славянская система календарно-мистических представлений оказывается там не пригодной. Во-вторых, различие в том, что славяне признают жизнь и чувственное начало как данное богами благо и как самоценность, а не расценивают их как иллюзию. Дурные чувства — соответственно от злых, черных богов. Добрые чувства — от белых богов. Чтобы люди могли развивать в себе доброе начало, боги научили их различным искусствам. Поэтому искусства способствуют жизни и являются самоценностью, на которой стоит мир русского язычества. По индийским представлениям, искусства — просто страсти, они уходят с человеком. В-третьих, индийские боги являют обязательные черты гигантизма как в своих размерах, так и в сроках задуманных деяний. В мире этих богов человек оказывается мельче песчинки. Славянские боги оказываются соизмеримыми с человеком, никогда не демонстрируют безмерности своих масштабов, даже если действительно велики. Эти различия являются столь глубокими, что делают несовместимой религию Индии со славянским язычеством. Именно поэтому современные попытки перенесения религиозных представлений Индии в Россию оказываются неправомерными. Неарийское начало проникло в Веды еще в период завоевания ариями Индии. В дальнейшем же индийцы в значительной степени переосмыслили ведическую религию, так что, хотя Веды в Индии и считаются священным писанием, сегодня ни одна религия Индии ими не ограничивается. И потому, если мы нынче мыслим себя наследниками культуры и веры ариев и читаем Ригведу, то надо понимать, что в ней есть и вовсе не арийские начала. С другой стороны индийцы находят, что им не хватает Вед как источника религиозного знания. Они идут дальше, идут по-своему. Вероятно и мы, прочтя Веды, должны принять их к сведению и идти своим собственным духовным путем дальше так же по-своему. Тут уместен вопрос К. Бальмонта, заданный в стихотворении «Самоутверждение»: Я знаю, что Брама умнее, чем все бесконечноимянные боги. Но Брама — индиец, ая- славянин; совпадают ли наши дороги? 48

О мясе и крови Одним из требований ряда современных сект является требование малокалорийного питания своих членов. На вопросе: «Зачем это надо, и хорошо ли это или плохо?» — задерживаться не будем. Отметим лишь, что наблюдение за домашними животными (собаками, кошками) приводит к простому выводу: если животное ест мясо, то оно активно и самостоятельно, если нет, то ведет себя как «шелковое» — оно спокойно и ласкается к хозяину. Здесь нам важнее другое. Для привлечения неофитов в свои ряды сектанты говорят, что древние славяне так же мяса не ели и крови не пили. При всей очевидности, что это не так, все же надо сказать на эту тему несколько слов. Действительно, землепашец пробовал мясо редко, обычно только по праздникам, когда забивалось жертвенное животное. Но и то не всегда. В этом мешала ему церковь, опираясь на слова Павла: «Некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное, как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется. (...) И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек» (1 Кор. 8, 7 и 13). Жесткого запрета есть мясо у славян не обнаруживается. На Севере, где земля давала скудный урожай, прокормиться без зимних ловов было бы невозможно. На юге — брали пример с кочевников, которые, изголодав, подрезали вену у одной из своих лошадей и ее кровью утоляли голод. После этого животное должно было отдыхать. Аничков на основе летописных поучений указывал, что русские жрецы, для того чтобы узнать волю богов, пили кровь жертвенных животных. Характер забоя скота в России и на Украине до сих пор носит явно ритуальный характер. Это означает, что он уходит корнями в глубокую древность. Этот обряд представляет интерес для нашей темы вообще, поэтому остановимся на нем подробнее. Воспользуемся сообщением информатора Г.И. Топоркова, который оказался участником обряда пития крови в Дядьковском районе Брянской области, в деревне Ивот в 1979 г. На забой свиньи собрались все свободные на тот час мужики деревни. Все они приняли по стопке как по случаю праздника. К миске с отрубями подвели огромную свинью. Выбранный мужик ударил ее

молотком по виску. Ноги свиньи подкосились, и она упала. После этого тот же мужик вынул нож, вонзил его свинье в горло и сделал надрез. Нож этот использовался только для резания животных и перед употреблением обязательно точился. Из свиньи в подставленный таз хлынула кровь. Крови оказалось много. Первым ее налил себе тот мужик, что забил свинью, и выпил. Вторым кровью был угощен гость — Топорков. Потом пили все остальные. Когда кровь выпили всю, свинье отрезали уши и хвост и отдали их на жаренку детям. После этого позвали женщин с корытами, которые стояли поодаль и ждали, когда начнется разделка туши. В корытах они 49 унесли внутренности, так что ничего из свиньи не пропало. На вопрос Топоркова — почему пьют кровь, ему ответили, что таков обычай, и никаких иных объяснений он добиться не смог.29

О «Велесовой книге» Современное развитие русского язычества часто связывают с обнаружением «Велесовой книги» — литературного памятника, якобы написанного новгородскими волхвами в девятом веке. По личному мнению автора этого «Слова...», «Велесова книга» была написана Ю.П. Миролюбовым, а дощечки Изенбека никогда не существовали. Обоснуем это мнение. Аргументами лингвистов и криминалистов пользоваться не будем, поскольку большинству людей они не понятны. Поэтому здесь мы лишь отметим, что все эти специалисты считают «Велесову книгу» поддельной. Основным аргументом в защиту подлинности книги является мнение, сформулированное еще ее первым исследователем Сергеем Лесным в его работе «Велесова книга — языческая летопись доолеговской Руси», Виннипег, 1966 г. Лесной признал текст «Велесовой книги», предоставленный ему Миролюбовым, подлинным. Как честный исследователь, он привел все аргументы за подлинность книги и против. Основным аргументом «за 29

Не касаясь сугубо ритуальной стороны вопроса о правомерности мясоедения, рассмотрим, вкратце, две другие его составляющие: моральную и медицинско-оздоровительную. Язычество как таковое, на наш взгляд, не знает никакой жёсткой системы запретов, данных раз и навсегда, и в этом смысле не знает морали. Но это незнание морали является не аморальностью, а внеморальностью, имеющей опору не в чьих-либо «заповедях», а в самом сердце человека, исполненном Ладом Всемирья. ИБО ТОТ, КТО ЖИВЁТ В ЛАДУ С САМИМ СОБОЙ, ПРИРОДОЙ, РОДНЫМИ БОГАМИ И ВСЕМ МИРОМ - НЕ НУЖДАЕТСЯ НИ В КАКИХ «ЗАПОВЕДЯХ», НИ В КАКОЙ СИСТЕМЕ ЖЁСТКИХ МОРАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ. Человеку, чьё сердце исполнено Ладом, не нужно зубрить наизусть правила, учащие его, как надо жить, вроде: «не убий», «не укради», «не бери от Природы больше того, что тебе необходимо» и т.д., ибо по самой сути своей он не убийца, не вор и не враг Матери-Природы. Да, при необходимости он пойдёт на охоту, и убьёт зверя, и заберёт для своих нужд его мясо и шкуру, но он никогда не сделает это просто ради пустого развлечения и никогда не возьмёт себе сверх того, что ему действительно нужно. После этого он совершит обряд очищения от пролитой крови, попросит прощения у духа убитого им зверя и принесёт, если это окажется необходимым, ему соответствующие умилостивляющие и искупительные жертвы. Если же подойти к мясоедению с позиций Русской Здравы, то окажется, что разная пища по-разному влияет на самочувствие человека — как телесное, так и душевное. Зная это, воины перед битвой или долгим походом старались есть больше мяса, а жрецы перед совершением обряда обычно постились, воздерживаясь от мясной пищи (или даже от всякой пищи вообще). Миряне же могли поститься либо в силу данных ими по собственному желанию религиозных обетов, либо во время специально установленных жрецами «очистительных дней» в году.

50 подлинность» оказалось отсутствие у Лесного ответов на следующие вопросы. Зачем понадобилось создавать такое огромное количество поддельного материала, в большей части абсолютно не понятного? Зачем понадобилось изобретать для этого особый язык, создавать технику письма на дереве, писать с чертой сверху, как в санскрите? Зачем понадобилось создавать мифологию и тысячелетнюю историю целого народа? И все это при условии, что поддельность текста может быть легко доказана! Оказалось, что «Велесова книга» говорит сама за себя. Никаких оснований к созданию подделки такого масштаба С. Лесной не нашел, и никаких объяснений по этому поводу до сих пор не сделано. Действительно, масштаб подделки плохо совместим с человеческой психикой, если предполагать, что над «Велесовой книгой» трудился фальсификатор. Значит, книга действительно писалась волхвами или одним волхвом, но только совсем не обязательно в девятом веке. Естественно думать, что таким волхвом был Ю.П. Миролюбов. Как С. Лесному, так и остальным исследователям «Велесовой книги», он представлялся журналистом, роль которого в судьбе книги невелика. Он будто бы только переписал текст книги с дощечек на бумагу, и все. По-видимому, действительной фальсификацией является утверждение, что существовали деревянные дощечки с текстом книга. По книге Лесного, владелец дощечек Изенбек не смог указать точно, когда и где он нашел их. Утверждение, что дощечки были найдены в усадьбе Задонских — лишь гипотеза. Эти дощечки видел у Изенбека только Миролюбов. Ни сфотографировать, ни сосчитать их, ни проинформировать общественность о дощечках Миролюбов фактически не захотел. Все это было легко сделать за пятнадцать лет работы. За это время он не мог не задуматься о судьбе дощечек, о том, что ему не поверят, если дощечки пропадут. Сохранившаяся фотография с одной из дощечек не показывает края дощечки и признается экспертами снимком с бумаги. Сразу после смерти Изенбека дощечки исчезли. Таким образом, от дощечек не осталось никаких следов, кроме усердно сделанных с них копий. Остается думать, что тут Миролюбов и счел нужным ввести нас в заблуждение. Почему он так поступил? Как говорилось, все дело в том, что сам Миролюбов был язычник. Об этом свидетельствует его литературное творчество, из которого фактически следует, что в задачу Миролюбова входило

восстановление языческой веры в России. Это была сверхзадача. В Гражданскую войну он вынужден был эмигрировать. Что же ему оставалось делать? Он был оторван от Родины, а в Советском Союзе язычников не принимали всерьез ни государство, ни подавляющая часть народа. Миролюбов понял, что является одним из последних свидетелей язычества русских крестьян начала века. Ужас того, что древняя культура славян безвозвратно погибнет в горниле социалистического строительства, заставил его работать. За пятнадцать лет он создает «Велесову книгу», чтобы через обсуждение ее подлинности 51 привлечь внимание представителей русской культуры к язычеству. Миро-любов кладет на это жизнь, и это удается. Проанализируем языческие представления Миролюбова по его книге «Риг-Веда и язычество», написанной уже после того, как работа с «Веле-совой книгой» была окончена. В этой книге Миролюбов утверждает, что вплоть до советского времени в России некими волхвами во всей полноте сохранялось волшебное языческое знание. К сожалению, это не подтверждается трудами огромной массы специалистов, которые на рубеже веков «ходили в народ» записывать заговоры, сказки и былины. Миролюбов же говорит, что многократно сталкивался с такими волхвами. Вот, например, что говорил ему дед на хуторе к северу от Екатери-нослава: «В старину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту Богови, а под нею крючки лепили, и читать по ней знали». В тех же краях, со слов того же Миролюбова, через несколько лет Изенбек найдет дощечки с «Велесовой книгой». Странное совпадение. Тем более странное, поскольку сам Миролюбов отмечает, что дед говорил о подвешенном письме, а про «Велесову книгу», так же написанную, не упоминает, будто и не работал с нею. Письмо такое более ни в одном славянском тексте не встречается. Еще встреча. В Гражданскую умирал дед-язычник и говорил: «Оборвалась Золотая Цепь, и больше этой Цепи не будет!» По мысли деда, от первых дней мира до настоящего была установлена цепь языческой традиции, которую «умственные» люди передавали от одного к другому. Дед умирал и плакал, потому что не нашел, кому передать свое знание. Если Миролюбов был этому свидетелем, то он должен был поклясться деду сковать заново Золотую Цепь. Этой клятве он остался верен на всю жизнь. В крестьянской среде, которую якобы наблюдал Миролюбов, было великое множество представителей жреческого сословия. Никто их за колдунов и ведьм не считал. Все они не только умели волховать, но и знали имена богов и объясняли смысл своих обрядовых праздников. К сожалению, в это невозможно поверить. Остается просто считать, что Миролюбов нас сознательно обманывает — дает понять, что описывает все эти явные фантазии как очевидец. Между богами книг «Риг-Веда и язычество» и «Велесовой книги» можно установить соответствие. Так, Лада — Жар-Птица ассоциируется с птицей Сва, Белее — «звездный бог», оказывается идентичен с Агни. Три дня зеленых святок празднуются в поле в честь Хорса, Ярилы и Даждьбога. В этом легко усматривается культ Триглава; название самого этого праздника — «Троица» — имеет у Миролюбова языческий смысл. Есть в книгах общие термины: Навь и Явь. Все это, якобы, было известно Миролюбову еще в России от народа, еще до знакомства с «Велесовой книгой». Зная все это и вчитываясь в текст «Велесовой книги», представленный С. Лесным, становится видна ностальгическая любовь Миролюбова к 52 родной земле и патриотизм с чертами, характерными для времен Гражданской войны, пирамидальная структура учения, построенного по аналогии с христианством, и удивительная рациональность в разделении мира людей и мира духов. Древнейшие летописи, былины и сказки говорят, что все было наоборот. Древние герои отстаивали зачастую свои личные интересы, а в соседние русские земли ходили ушкуйничать. Богам поклонялись разным, но только не светлому Триглаву. Трехглавым был змей, да еще бог в Щецине, которому дарили черного коня. Древние герои всегда стояли на грани мира людей и духов — были волхвами и силой владели богатырской. Миролюбов, наверное, решил, что все это слишком расхожие трафареты для такого оригинального произведения, как «Велесова книга». Как бы то ни было, задачу свою он выполнил — всколыхнул сознание советской интеллигенции, забросил в него зерна, которые и ныне дают всходы. Эти зерна несут в себе элементы древней культуры, хотя и обмана тоже. Любопытно, что Кастанеда в своем «Учении Дона Хуана» так же отмечает, что современного «цивилизованного умника» нельзя научить искусству видеть (духов) без обмана. Поэтому, что бы там ни было, «Велесова книга» Миролюбова — великая книга. О христианстве Мы должны коснуться отношений между язычеством и христианством. Это нужно лишь для того, чтобы избежать множества вопросов с обеих сторон. Прямой связи с нашей темой эти отношения не

имеют. Тема этих отношений велика и может быть по-разному изложена с разных точек зрения. В частности, здесь придется толковать Библию, что само по себе нельзя сделать однозначно. В язычестве признается независимое существование злого и доброго начала. Человек оказывается между ними, и он вправе избрать служение тому или другому. Служение злу дает сиюминутную выгоду, но оборачивается бедствиями и позором. При этом незаслуженно страдают невинные. Ценность язычества состоит в том, что оно содержит опыт служения доброму началу, утверждающему жизнь. Христианство, в частности, наше русское Православие, наоборот, утверждает единого благого, доброго бога и отрицает наличие в мире равного ему по силе противостоящего злого начала. Из этого следует, что зло в основном производит сам человек, его сердце. Сам человек считается слабым и не способным отличить дурное от хорошего, и без благого бога 53 он обязательно впадет в кромешный порок. Само зло подвластно богу и допускается им лишь для поучения. А поскольку в этом мире порой наблюдается вакханалия и полное торжество зла, то, стало быть, так угодно богу, и значит, мир земной нельзя рассматривать как высшую ценность. Стало быть, вся земная красота и красота постигаемой человеком мысли ничтожна, «мерзость перед господом». И потому, если уничтожит господь апокалиптическим огнем живой мир, то будет это во благо. Христианский бог проклял Землю (Быт. 3, 17). Обещание, в рамках «доброты божьей», пресечь жизнь на Земле и оставить из людей только горстку праведников является в христианстве ключевым. Это подтверждается историей всех христианских учений. Так, через христианство мы приходим к служению злу. Из двух названных положений следует два отрицающих друг друга взгляда на мир. Первое: злое мировое начало противостоит доброму. Второе: есть единое доброе начало, а злое подчинено ему. Жизненный опыт обязывает принять первую точку зрения. Вторая неверно отражает действительность и потому не может существовать без лжи. Христианство возникло как духовный протест против жестокости античного государства. Этот протест поначалу носил пассивный характер, но при этом в нем изначально был заложен порок: во всех грехах обвинялось не государство, а язычество. На самом деле, античное язычество лишь препятствовало христианству в захвате душ, с чем последнее, конечно, смириться никак не могло. Поэтому язычество объявлялось христианами рассадником всевозможных пороков, которых надо избегать. Став государственной религией, христианство развило эту идею уже в активной форме и устремилось к прямому уничтожению всех языческих и нехристианских культов вообще во всем мире. Во все века и во всех странах степень жестокости и массовости расправ с «еретиками» и упорствующими в своей вере язычниками возрастала по мере роста могущества христианской церкви. Идея нетерпимости, должным образом разработанная, обеспечила христианству устойчивое существование. Ликвидация язычества и связанного с ним культурного наследия требовалась христианству для того, чтобы занять господствующее положение в духовном мире и культуре христианизируемых народов. Вместо языческого природного мировоззрения, в которое умещаются проблемы родного края и родного народа, христианство предложило унифицирующую идею, по которой «нет ни эллина, ни иудея». Нет и русского. Это «нет» означает, что нет национальной культуры и веры, нет исторической памяти, нет родной земли. Все это несущественно и должно исчезнуть, ибо отцом Христа не насажено. После такого искоренения, стало быть, все эллины, иудеи, русские в любой точке Мира будут одинаково исполнять утилитарные жизненные функции и одинаково молиться одному иудейскому богу, ибо он стоит «выше» любой национальной идеи, «выше» крови, «выше» Отечества. 54 «Выше» крови — еще и в том смысле, что учиненные христианами кровопускания человечеству вовсе не есть, в христианском понимании, преступления. Христиане говорят, что их бог «берет» души, а не убивает. Помимо этого унифицирующего пласта, христианство содержит пласт явно иной. Ему можно придавать различное значение. Выражается он, в частности, в том, что среди «клейменых праведников» окажутся только евреи. Ни один человек другой национальности не спасется, им всем христианство уготовило апокалиптический конец. Веруй во Христа, не веруй — все едино, ведь сказал Христос: «Я послан только к погибающим овцам дома Израилева... Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Матфей 15, 24-26). То, что евреи распяли его, никакого значения не имеет, ибо это было заранее предопределено, а раскаявшийся грешник лучше не грешившего праведника. И распинали его не все евреи, а горстка. Все апостолы были евреями, их родня обязана быть безгрешной. В этом нет ничего удивительного, поскольку христианство создано еврейским народом, хотя и отвергнуто им же. Что по этому поводу думают современные евреи? Думают разное. Приведем одну точку зрения, высказанную А. Найманом в газете «Сегодня» за 18 мая 1994 г. Вот какие мысли он высказывает: «...Но в то же время, кто Христов, прибавляет апостол, тот-семя Авраамово и по обетованию наследник. И когда стать Христовым желает и старается еврей, он не может делать вид, что вещественность этого семени он не унаследовал по крови... И так же, как всякий человек несет в себе образ Адама, всякий народ несет в себе образ еврейского народа... Каков этот русский Бог не Авраама, Исаака и Иакова, а Добрыни Никитича,

Ермака Тимофеевича и Игоря Шафаревича?» Увы, Найман прав. Бог русского народа — это или языческий бог, или бог не Руси, но бог Авраама. Промежуточного нет. Есть только промежуточные недомолвки. Подведем итог. Христианство, как мировая религия, предписывает всем народам унифицироваться, но один народ, из которого выберут праведных, должен все же остаться сам по себе. В этом можно усматривать чейто коварный замысел. Мы не будем разбирать этот вопрос. Для нас важнее альтернатива: или следовать Библии и для противовеса усматривать в израилевом народе особую склонность к злодейству, или оставить Библию евреям как литературный памятник, а библейские их грехи простить. Есть еще третий вариант, согласно основному положению которого христианство считается специально созданным «троянским конем иудаизма», и в задачу язычества входит очищение Руси от этой скверны. Есть язычники, считающие этот вариант единственно приемлемым. Фактически это есть путь революции, которому горячие головы в России следуют уже более ста лет. Результат революционной деятельности у нас сегодня налицо. Существенной чертой всех революционеров является стремление разрушать без элементарного представления о том, как и что строить после. 55 Столетний Российский опыт показывает, что действия в рамках требования «очистить от скверны» оказываются служением Чернобогу, а не Роду. Как бы убедительно ни обосновывалась справедливость этого положения, оно, по своей сути, не несет позитивных созидательных начал, а несет лишь разрушительные начала. Стоя на такой позиции, язычник все время говорит и думает о силах зла, этим их непрерывно усиливая, как внутри себя, так и вовне. При этом его языческий опыт не углубляется30, и обычно он полностью доверяется вождю. Мы отказались от служения злу, и поэтому этот вариант для нас также неприемлем. Первой своей задачей мы видим задачу созидательную: понять, что есть ценного в нашем язычестве безотносительно к христианству. Согласно известному этнографу Аничкову, на Руси христианство боролось с язычеством на основе следующих принципов: «Жертвенники их разрушьте, столбы сокрушите, рощи их вырубите, истуканы богов их сожгите огнем» (Второзаконие 7,5). Иисус Навин (23,7) учил: «Не вспоминайте имен богов их». К этому следует добавить сожжение волхвов и великое множество летописных поучений против музыки, плясания, в ладоши плескания — христианство справедливо усматривало в народной культуре проявление языческого ритуала. Действуя таким образом, христианство всеми силами стремилось стереть всякую память о язычестве. Результат, однако, оказался неожиданным. Предавая язычество забвению, христианство, через несколько поколений своих священников, само перестало понимать — что такое язычество? В результате, трудно поддававшаяся переделке народная культура, языческая по сути, но без прямого упоминания имен богов, была принята христианством. Самые просвещенные попы это понимали, но сделать ничего не могли, их всегда было очень мало. Втайне народ все же помнил своих богов и так же тайно им поклонялся. Это состояние «двоеверия», когда Христу поклонялись напоказ, а после — своим богам тайно, сохранилось до сегодняшнего дня. Оно отразилось на характере русского народа второй сущностью, раскрывающейся лишь в критические моменты и составляющей тайну русской души, пришельцам непонятную, а потому и страшную, и кажущуюся порочной. Ведь русский искренне поклонится известному человеку, а через десять минут столь же искренне про себя может сказать о нем: «мерзавец» — и оказаться в этом тайном мнении абсолютно правым. Состояние «двоеверия» сложило и русскую Православную церковь, языческую, как никакую другую, и вместе с этим отрицающую язычество 30

Ибо ненависть к чужеродному постепенно вытесняет из его сердца любовь к родному. (Иными словами: когда любовь к родному начинает измеряться степенью ненависти к чужеродному, она сама постепенно вырождается и пропадает, оставляя место одной лишь ненависти.)

56

не только как религию, но и как культуру. Католическая церковь осознала ценность античного наследия и вместо сокрушения античных статуй и храмов стала сохранять их. На Руси — иначе. Например, языческие образы со стен владимирских храмов не нашли своего продолжения, как в дальнейшем воспроизводстве, так и в культуре прочтения. В XVII в. происходит отказ от строительства шатровых церквей, в них усматриваются элементы языческой архитектуры. «Стоглавый собор» уделяет внимание язычеству и связанным с ним ересям, находя их явлениями живыми и опасными. Такое различие в подходе к древней культуре обусловленно тем, что античное язычество прошло свой исторический путь, породив жизненно важные общественные идеи, создав шедевры скульптуры, архитектуры и литературы мировой значимости, но потом, реализовав себя, умерло, самостоятельно покинуло сознание своих носителей, оставив там пустоту, требующую заполнения. Поэтому созерцание античных скульптур не представляет духовной опасности для католика. Русское язычество

не успело реализовать себя, его развитие было искалечено, но его энергия и живая мысль сохранились. Видя возможность высвобождения энергии национального язычества, Православие уничтожало его образы и сделало его равнозначным ругательству, объявив дьявольским учением. Так ведет себя официальная церковь и ныне. К слову сказать, до христианства дьяволов (в смысле шедших ранее с христианским богом духов, но потом изменивших ему) на Руси не было. Эти нечистые духи появляются вместе с христианами. Язычнику они не страшны, ибо его хранит от них и от подобных нечистых перевертышей бог Чур, один из предков рода. Хранит Чур и от ангелов-соглядатаев, и от дохристианской нечисти: от чертей и бесов. Истинный христианин, оскорбляя предков, лишается их поддержки и оказывается одолеваем нечистой силой всех уровней. В Православии имеют место различные взгляды на язычество. Так, «Живая церковь», представителем которой был П.А. Флоренский, рассматривала язычество как народную веру, через которую народ интуитивно постигал понятия добра до того, как познал «истинного» его носителя — Христа. К такому же мнению пришел этнограф князь Е. Трубецкой. Исследуя русские сказки, он заключил, что русская душа еще до крещения Руси была к христианству чудесным образом «предрасположена». Такая позиция возможна лишь в рамках устного народного — наполовину языческого — Православия, когда писание хорошо забыто или сознательно оставлено. На Руси в течение веков утвердилось именно устное христианство, и можно думать, что точка зрения Флоренского и Трубецкого встречалась нередко. Но в любом случае, терпимы или нетерпимы к язычеству представители христианства, они всегда ставят язычество во второй ряд, не уважая его до конца и не признавая за ним самодостаточности. 57 Язычество древнее христианства, поэтому оно имеет основание не упоминать, не ссылаться на него и вообще не помнить, то есть не желать знать до известного предела. Арконский Святовит, добрый бог, не допускающий зла и не признающий его, все же имел на глазах золотые пластинки, дабы не видеть зло, учиняемое своим народом, и не говорить о нем. Он не карает свой народ, но вечно взывает к совести верующих в него. Будем же, беря примером этого нашего бога, также не помнить, не видеть и не знать христианство, памятуя о том, что Святовит имеет оружие для защиты от репрессивных методов уничтожения. «Не помнить» возможно при условии самодостаточности язычества в нравственном законе и в практических вопросах. Исторически эта самодостаточность существовала. Сегодня требуется построение такой живой системы, которая удовлетворяла бы современного язычника, которая позволила бы ему жить по воле и в согласии с богами. Этого, конечно, нельзя сделать теоретически, это можно сделать только примером общинной жизни. ГЛАВА 2 Боги

Боги СЛАВЯНСКОГО мира По данным этнографии, славянское язычество прошло несколько ступеней развития. К первой ступени можно отнести веру в берегинь, упырей и навий, разделяющих мир на доброе и злое начала. Впоследствии эти начала усложнились, и в них появилась своя иерархия. Берегини — добрые духи, охраняющие человека на берегах рек и открытых пространствах. Упыри — злые, высасывающие кровь и жизнь духи, селящиеся в гнилых, вредных для жизни местах. Навьи — души своих предков и предков чужого племени. Навии ведут себя по-разному и с ними, в принципе, можно договориться. Исторически, второй ступенью явилось построение иерархии добрых и злых богов, возглавляемых Белбогом и Чернобогом. Произошла также персонификация стихий — Матери-Земли, Воды, Огня, Воздуха. Белбог и боги стихий стали старшими над берегинями и навиями. Если первая ступень обычно не вызывает сомнений, то вторая почему-то оспаривается. По-видимому, здесь рациональное сознание может удовлетвориться следующим объяснением. 58

Каждое племя поклонялось своим святыням, своим рекам, озерам и деревьям, своим курганам, имело своих богов — помощников и хранителей, которые возникли, выросли из духов прославленных предков. С ростом межплеменных контактов и созданием русского государства произошел синтез племенных культур, в результате которого родственные по функциям боги персонифицировались в единых для всей земли общерусских богов. Осознание этих общих для Руси и славян вообще богов должно было быть произведено некими мыслителями, имеющими обширные знания и чувствующими единство славянского мира. Этот процесс мог даже происходить несколько раз в течение предыдущих тысячелетий, чередуясь с временами распада ранних государственных образований. Продолжается ли он сегодня, после многовекового перерыва, или наше время все же следует считать началом третьей ступени понимания богов — сказать трудно, ответ будет условен. Всякое последующее осознание богов Руси непременно вбирает в себя знание предыдущее.

Общеславянских богов мы называем великими богами. Нравственный ЗАКОН Рода Любая религия дает ответ на вопрос о сотворении мира, поскольку из того, как сотворялся мир, следуют правила — как должен в этом мире вести себя человек? Наша славянская мифология, содержавшая эти правила, оказалась почти полностью уничтоженной. Ее реконструкцию недавно предложил Бус Кресень (см. книгу «Русские Веды», Москва, 1992). Даже если Бус предложил нам не откровение, а умозаключение, его реконструкция все равно представляет большой интерес. К сожалению, нравственные правила, которые Бус вкладывает в уста Сварога, явно отдают христианством. По древним представлениям, известным со слов жреца XI в., Чернобог в образе утки, по велению Белбога, достал со дна мирового океана кусочек ила. Из него была сотворена Мать-Земля, которая разделила мир на две части, доставшиеся Белбогу и Чернобогу. Мывшись после этого на небе в бане, Белбог уронил вниз куски лыка от мочала, пропитанные его потом. Их подобрал Чернобог и сделал из них людей, но не смог вдохнуть в них души. Узнав об этом, Белбог вдохнул души, и после смерти душа человека идет к небу, а тело — к Чернобогу под землю. Чернобог при этом оказался обманут, т.к. тела разлагаются и участвуют в иных формах жизни. Если кто-то проваливается сквозь землю, а какое-то тело не гниет, то, значит, они оказались во власти Чернобога, содержат в себе часть его злой силы и не принимаются чистой богиней Матерью-Землей. 59

Похожая легенда в начале XX в. бытовала у народов севера. Этнографическое явление дольше сохраняется на тихих границах своего ареала. Использовалась эта легенда и манихеями. Чернобог явился в мир независимо от Белбога, и на его вопрос: «Кто ты?» — ответил: «Я часть тебя». Если Белбог создал только воду, твердь и человека, то после этого он в значительной степени устранился от творческого процесса, предоставив дальнейшее творение великим богам — своим детям. Подробности их рождения забыты. Солнце, в частности, вышло из-за пазухи Белбога в ответ на просьбы людей дать им тепла и света. Так родился Даждьбог, и женщины стали ведрами собирать его свет, чтобы занести в дома. С тех пор в погожий день и поныне говорят — «вёдро». Чтобы не носить в дома свет ведрами, Белбог прорубил окна. После сотворения великих богов Белбог получил имя Род. Он отказался от дальнейшего прямого вмешательства в мир на Матери-Земле, предоставив это великим богам. Род следит за сохранением первоначальной идеи своего замысла, которая выражается в нравственном законе, едином для богов и людей. По аналогии, Чернобог наделал на Земле скал и пропастей и сотворил себе помощников, коим также отдал часть власти над миром. Великие боги, черные и белые31, наполнили мир живым многообразием. Они придали миру характер развивающегося. Ежегодно в мире преобладают то потомки Белбога-Рода (лето), то Чернобога (зима). Человек вынужден жить с черными и белыми богами. Язычество учит, что человеку должно быть ближе к белым богам, а некоторых из черных богов обходить стороной. Почему многообразие жизни и ее эволюцию должны творить многие боги, а не один? Ответ прост. Нам известно, что отдельное изолированное сознание, пусть даже божественное, в условиях монологичного мышления очень скоро перестает создавать новые идеи и новые образы — воплощения своих идей. Иного представления о способностях изолированного, единственного сознания мы не имеем. С другой стороны, мы видим, что для развития, например, человеческого общества в нем обязателен, по крайней мере, диалог сознаний. Так же и в Природе. Для ее эволюции требуется более одного сознания. Так что Природа должна быть воплощением большего числа сознаний. Это значит, что великих богов, свободных в своем волеизъявлении, много, иначе в Природе не было бы эволюции, и развитие жизни, за которую ответственны перед Родом великие боги, пресеклось бы32. 31

32

Тёмные и Светлые.

Большинство современных родноверов придерживается мнения, что Всемирье порождено Единым Божественным Началом (Всебогом Родом), проявленным во многих Ликах (Родных Богах). Таким образом, Родноверие вмещает в себя как Единобожие, так и Многобожие.

60

Эволюция и развитие жизни, творимые великими богами, находятся в равновесии с деятельностью потомков Чернобога. Они слабее великих богов, но и задача их проще — морозить, делать неподвижным, портить, распространять болезни, убивать, стирать память, развивать человеческие наклонности, противные нравственному закону Рода. Почти все это научился делать и человек, но вот творить живой мир он не научился, и потому остается в подчинении у великих богов. Общение с богами происходит через принесение жертв, гадания, словесные обращения через заговоры и наблюдение за Природой. Поведение, реакция богов существенно отличается от человеческой. Проявление воли божества, по нашим меркам, слепо и нелогично. В один промежуток времени это деяние может быть оценено как последовательное, в другой — как бессмысленное, как кошмарное, и даже как совершенно наивное. Так, ураганному ветру колдунья предлагает залезть внутрь ее горшка. Ветер интересуется — что это за горшок такой? Залезает внутрь и стихает. В результате предотвращено стихийное бедствие. Выходит,

ветер не осознает последствий своей деятельности? Наверное, когда как. Такая божественная способность логически думающему человеку не понятна. В народе людей, склонных к такого рода поступкам, называют дураками. По русским сказкам такие люди совершают ряд поступков совершенно нецелесообразных. Часть этих поступков так и остается выглядящей как дурачество, но другая часть в своей совокупности приводит к потрясающему результату. Этим результатом дурак всегда пользуется как умный прагматик, из чего можно заключить, что этот результат предполагался. Если в отдельных деяниях богов человек не находит смысла, то суммарный результат оказывается целесообразен и признается следствием божественной мудрости. Часто назначение этого результата сводится к воспитанию человека. Даже более того, к естественному отбору воспитанного человека. Древнее сознание подметило это и запечатлело в сказках. Приведем здесь одну, записанную Афанасьевым, волшебную сказку, поясняющую сказанное: «Было три сестры, младшая дурочка. Старшая заблудилась в лесу и вышла к хатке на куриной лапке. Хозяином хатки оказался большой медведь. «Не бойся меня, — сказал он, — влезь мне в одно ухо, в другое вылезь». Она так и сделала и обнаружила у себя за пазухой ключи. Медведь велел ей отпереть дверь и приготовить ужин. Прибегает мышь и просит у девицы поесть. «Кто с тобой разговаривает?» — спрашивает медведь. «Мышка есть просит». — «Ударь ее ложкой». Ударила. «Теперь стели мне постель — ряд каменьев, ступу в голову, а жернов — накрыться». Постель приготовлена, медведь лег, а девице велел бегать по комнате да звенеть ключами. Она бегает, ключами звенит, медведь лежал-лежал, да и бросил в нее жернов. «Жива еще», — отвечает мышка. Полетело полено. Убил медведь девицу и высосал кровь. Такая же участь постигла 61

и вторую сестру. Третья сестра — дурочка так же попала к медведю. Медведь также велел ей приготовить ужин и стелить постель. Прибежала мышка и девица дала ей кашу. «Кто с тобой разговаривает?» — спрашивает медведь. «Никто». Когда медведь улегся, мышь стала за девицу бегать с колокольчиком. Медведь бросил жернов, мышка сказала: «Не жива». Медведь вскочил, стал искать убитую, не нашел и побежал в лес. Тогда мышка рассказала девице про старших сестер и дала ей ключи, у которых что ни попроси — все дадут, и проводила ее домой». Сказку можно рассматривать как кошмарную, но нам следует произвести ее анализ. Медведь — частый персонаж сказок — божество древних охотников, стоящее на грани мира людей и духов. Как обладатель жернова и кровопийца, он несет черты Перуна и Одина33. Изба на курьей ноге повторяет образ избы Смерти, домовины, где оставлялись умершие предки. Вход в эту избу означает вход в мир духов. Две старших сестры погибают, на первый взгляд, просто по медвежьей жестокости. Жестокость, безусловно, есть, и по-человечески она понята быть не может. Эта жестокость обуслов-ленна охраной клада, в данном случае ключей, у которых что ни попросишь — все дадут. Ключи от дверей в мир духов. Додумывая продолжение сказки, приходим к идее, что младшая сестра поставлена на путь доброй, живущей в уединении ведуньи. Она прошла инициацию, она сохранила свои нравственные принципы, несмотря на угрозы деспота. То, что сестры про клад духов ничего не знают, не может изменить ситуацию, т.к. боги, (материалист, читай — «природа») не спрашивают человека, какими им быть. Ни медведь, ни мышка посвящать сестер в правила игры не считают нужным. Это игра, где люди выигрывают не на основе знания правил, а на основе своей психической организации, которая к началу игры уже сложилась. Испытательная задача, в результате которой происходит отбор, является характерной для язычества и содержится практически во всех волшебных сказках. Обычно эта задача кажется испытуемому мелочью — дать мышке каши или ударить ее по лбу. Ситуация обычно благоприятствует провалу испытания. Провал может произойти либо вследствие страха, либо отсутствия времени, либо по другим причинам. Тогда черные боги исполняют приговор. Кто ставит человеку испытательные задания? В данном случае испытательную ситуацию создал медведь. Но медведь не предвидел исхода, отличного от того, который был им усвоен. Задача оказывается не по его уму, он не догадывается о смысле игры. Может быть, главная — мышка? Нет, мышка поступает в рамках предписанных правил, она может обмануть, но управлять медведем она не может. Задача оказывается поставНо также и Белеса.

62

ленной кем-то другим, чья воля и собрала исполнителей. В сказке об этом ничего не говорится, но мы видим, что эта воля решает человеческую судьбу. По Геродоту, судьба славянам не ведома. Из сказки вытекает, что после определенного деяния нравственного характера, в котором герой волен, происходит событие, на которое повлиять он уже не в силах. Только после этого события становится задним умом понятно, что одно из деяний, где герой был волен — испытание. Эта ситуация повторяется в других волшебных сказках. Результат испытания, очевидно, контролируется и представляет интерес для некоего высшего бога. Этот бог видит дальше божеств, представленных в сказке, и не обнаруживает своего присутствия

напрямую. Таким образом, испытательные задачи ставит бог, который выше других, и он решает судьбу героя на основе его нравственного уровня. То, что он не обозначен в сказке напрямую, естественно, ибо самые важные силы и сущности древние славяне не называли поименно, будь то силы добра или зла. В лучшем случае использовали слова-имязаменители. Нам известно, что в решающие моменты человеку стремятся помочь духи его предков. Они помогают своим, а свои распознаются по исполнению нравственного закона. Этот нравственный закон принадлежал и самым древним пращурам. Такая общность нравственного закона обязует искать его первопричину, которая приводит нас к богу Роду — сотворителю душ. Бог Род был осознан жречеством Руси. Жрецы запечатлели характер деяний Рода в том, что ныне стало волшебными сказками. Смысл постижения этих сказок — в единении с предками в нравственном законе и, через него, в почитании Рода. Эти сказки священны. Из них следует, что верховный бог побуждает богов, людей и духов следовать установленным правилам бытия. Род наказывает и поощряет34 через богов и духов.

Велес Говоря о великих богах, будем следовать в основном книгам Б.А. Рыбакова и трехтомнику А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». Эти книги кажутся специально созданными для реконструкции русского язычества. Каждый из великих богов, будучи доступен нам как результат синтеза мысли жрецов, имеет много различных функций, сложен и не может быть представлен одной фразой во всей своей полноте. В связи с этим представление, например, Белеса лишь как «скотьего бога» — узко и пренебрежи14

Учит и наставляет на путь Прави души людей.

63

тельно. В «Слове о полку Игореве» Бонн — внук Велесов. Выходит, что Боян — жрец, сказитель и

мыслитель — порожден «скотьим богом». Получается нелепица! Все имена животных, кроме коня, имеют в русском языке бранный смысл. И вдруг: Боян — внук Велесов? Знаем мы и «Велесову книгу». Почему именно «Велесову»? Такое название книги есть вымысел фальсификаторов или божественная им подсказка? Представление Белеса только «скотьим богом» в чем-то неверно. Видимо эта его функция была легкодоступна чужому пониманию и запомнилась, не выражая более глубокой сути. В рамках имеющихся в нашем распоряжении знаний, Велес — небесный пастух, тот, что пасет облака. Когда он выгоняет облака на пастбище, мы говорим: «заволакивает». Перун полагает, что Велес похитил у него стада облаков. Когда небесные стада тучнеют, так что двигаться им совсем тяжело, Перун настигает их, громит, дабы не закрывали они свет Даждьбога, и пытается ударить молнией Белеса. По воле Рода, Перуну это не удается. Всякий раз Велес обращается какой-нибудь тварью, и Перун его не находит. Велес творит облака по собственному желанию. Так же творится им скот и лесной зверь. Здоровье и судьба земного скота в его руках. В древности новгородцы своими глазами видели, как звери прямо из туч валятся, из одной оленьцы малые, из другой молодые веверицы. Велес обитает не только на небе. С легкостью он входит в Землю и пребывает в ее теле. Он хозяин вод, запасенных в пасущихся облаках. Он же хозяин вод подземных; частью это те же воды, что стекли с неба дождем. Как старшему богу, ему должен быть подчинен Индрик-зверь, который, согласно «Голубиной книге», всем зверям отец. Ходит Индрик-зверь по подземелью, прочищает ручьи и проточины: куда пойдет — там ключ кипит, куда поворотится — туда все звери поклонятся. Обитает он в Святой горе, идет по подземелью, как Солнце по небу. Так как он доставляет воду корням растений, то второе имя его — Семаргал. Когда в Киеве идол Белеса оказался на Подоле, Семаргал остался на горе: ведь ему для обитания необходим холм или гора. На Подоле был торг. Велес как покровитель стад небесных и земных, как, стало быть, бог богатства, помогал продающим и покупающим на базаре. На Подоле стоял он не один, там обязан был создаться целый пантеон малых богов и духов предков племен, представители которых вели торги. И Велесу, и перенесенным в Киев идолам предков подносились жертвы. Например, до торгов клали масло с просьбой о помощи, а после торгов жертвовали курицу в знак благодарности. Перед идолом Белеса произносились клятвы, заключались хозяйственные договора, исполнение которых обычно требовало времени — времени созревания урожая, года. Так, анализируя роль Белеса на торгах, мы приходим к выводу, что бог Велес — еще и бог счета и памяти. При нем стоят идолы предков, и он может спросить их — предки не солгут. 65

В приведенной ранее сказке, медведь — лесное божество — должной памяти не имел, а действовал согласно своему божественному предназначению. Духи и боги могут многое помнить, но и забывать многое. Белее не забывает ничего. Помнит он договора торговые, помнит он и славные деяния предков. Поэтому в договорах любого уровня клянутся Белесом. Клятва в лесу над источником есть сильная клятва, ибо она произносится в присутствии подземной воды и духа источника, хозяин которых — Белее. «Велесова книга» — книга памяти о деяниях предков первого тысячелетия. Это единственно верное ее название. Сами предки, духи родов оказываются во власти Белеса. На облаках — небесных ладьях — уносит он умерших в небесное царство Святовита35, где достойные пашут небесный свод и охотятся в небесных лесах. Во власти Белеса наши деды, а значит, их мудрость и память. Об этой памяти поют, ее танцуют. Отсюда связь боянов и танцовщиц с Белесом. В музыкальном экстазе, в мистическом соединении с древней Велесовой памятью, боян растекался мыслию36 по древу, летал орлом под облаками, рыскал по степи волком. Это мистическое переживание бояна, чувство единства происхождения жизни — обязано древнейшим слоям памяти, когда предок бояна считал своим предком орла, медведя, волка. Памятуя и уподобляясь в своем деянии предкам, боян оказывается внуком Велесовым. Велесу жертвуют, дабы он хранил души предков. В апреле и октябре закалывают свинью и приглашают Белеса с дедами в храм или в избу. Праздник называется Деды. Это дни кормления, обогревания мертвых, дни поминовения. На этом празднике сжигаются кости съеденных животных. При этом съеденные животные покидают землю и переходят с дедами на небо. В другие дни эти кости стараются не повреждать и не обгладывать, дабы не переводился скот на земле и дичь в лесу. Такова воля Белеса. Пастухи — слуги и, в некотором смысле, жрецы Белеса. По роду деятельности они обязаны входить в договор со зверьми и лешими. Пастушеская обрядность сложна, а как человек — пастух всегда окружен тайной. Чтобы быть пастухом, требуется в некоторой степени быть уподобленным Велесу. Одно из необходимых условий для того, чтобы крестьяне вручили пастуху свою скотину, это наличие у пастуха заговорной книги — «отпуска». Такие книги с волшебным знанием передавались из рода в род. Основная задача священного действия пастуха состоит в сбережении стада — чтобы оно не разбрелось и звери его не поели. В этом пастух подобен Велесу, который содержит души умерших и бережет их от происков Чернобога. К священным атрибутам пастуха относятся кнут и труба 35 36

Ещё говорят: на Велесовы луга. Здесь автор читает: «мыслгю». (Ср. с цитатой из «Слова о полку Игореве», приведенной автором в разделе «Магия и вещий

дар».) 66

из бересты. Есть и другие предметы, многие из которых выполняют исключительно магические функции. В трубу вкладывается заговор: «Так далеко уходи, волк, от моего стада, насколько слышен звук трубы». Со лба всех животных собиралась шерсть, запечатывалась в единый восковой шарик со словами: «Шерстинка к шерстинке собирайся, клубком завивайся, собирайся скот — Велесов живот — на единый луг, во единый круг». В начале мая, при первом выгоне скота в поле, пастух с трубой, батогом, железом, камнем, водой, сеткой и другими предметами обходил стадо и читал отпускной заговор. Жертвоприношения Велесу совершались у небольших, но глубоких лесных озер с темной водой. Такие озера изобилуют подземными источниками, на них всегда много необычных звуков и беспричинных движений воды. В жертву Велесу топили в водах зарезанных кур. В августе на поле последний сноп не срезается, он оставляется Велесу «на бородку». Это обещает в следующем году хороший урожай. Таким образом, мы находим Белеса в четырех взаимосвязанных ипостасях, это: 1. Белес — хранитель исторической памяти и договоров. 2. Белес — хозяин облаков, подземных и дождевых вод, питающих через Индрика-зверя корни растений. 3. Белее решает исход торговли и накопления богатства. 4. Белес — творец и хозяин домашних и диких животных, главный хозяин леса. Див Здесь предлагается понимание этого бога как бога метаморфозы. По его воле видоизменяются как малые духи, так и их материальные воплощения. По-видимому, другая его ипостась — податель Подземных вод в образе Семаргала. Она только что была описана. По крайней мере, нашему сознанию Див представляется волшебным зверем. На языке древних ариев слово Дьяус означало небо и бога неба37. В то время небо понималось как Отец, а земля как Мать. Эти представления сохраняются и ныне. Див, иначе небесный, должен пониматься как сын Матери-Земли и Неба-Отца. С тех пор минули тысячелетия и бог неба разделился на столь же великих богов. Среди них Белес и Перун. Они так и не могут поделить " Дьяус (Небо) — один из древнейших Богов Вед, чей образ восходит своими корнями ко временам, предшествующим эпохе разделения индоевропейцев. Ср. санскр. «Дьяг/с-питар» (дословно: «Небо-Отец») с греч. «Зеус-патер*, лат. -«Юпитер» и т.п.

3' 67 воду, небесные стада и свое отношение к Матери-Земле. При этом если Перун увлекается, порой, небесными дожденосными девами, то Белее проявляет здесь большую строгость. В результате именно он оказывается ближе других богов к Матери-Земле, он владеет ее внутренними водами и может рассматриваться если не как отец, то как дядька Дива-Семаргала. Власть богов проявляется через стихию духов. Духи, порождаемые и посылаемые великими богами, сотворяют и разрушают все в мире в установленные сроки. Духи растений, животных, духи человеческих деяний и даже духи предков способны трансформироваться в разные формы. Эта трансформация во всей полноте эволюции Природы направляется волей Рода. Конкретные трансформации этого процесса — метаморфозы — творит Див. Он сам участник этого процесса, он производит его сам над собой, и за ним в метаморфозу вступает все множество духов. Через это духи, воплощенные в камнях, травах, деревьях, духи птиц, зверей и духи человеческие — ощущают свое родство. Образ Дива запечатлен в тератологических инициалах древних книг русского Севера. Согласно этим инициалам, языческое сознание в растительном мире усматривает формы живых существ, сохранившиеся после их метаморфозы. Согласно им, тело Дива способно стать стволом, лапы прирасти к земле кореньями, крылья переплестись. Вскоре из пасти его выйдут ростки, уши станут листьями. После новые ветви сложат его плоть, и все это уйдет в землю — дерево падет, превратится в прах, станет частью Матери-Земли до последующего возрождения... Жертвоприношением Диву-Семаргалу является полив дерева — это соучастие в его работе и ее признание. Так, ритуально поливается священный дуб во время русалий. Одновременно полив есть магическое действие, зовущее дождь. Оставшуюся часть воды выпивают жрец и участники обряда. Чаша для воды не имеет подставки и хранится вверх дном, чтобы в ней не мог накопиться злой дух. Обряд полива и питья воды изображен на ритуальных браслетах для русальных игрищ и перстняхпечатях жрецов. Див дважды упоминается в «Слове о полку Игореве». Первый раз, когда войска идут в степь, он своим поведением отражает общее состояние возбуждения. Второй раз, после гибели полка, Див падает на землю. Как толковать такое поведение божества? Всякое деяние человека порождает дух, который, по воле Дива, переживает ряд перевоплощений, отражая этим свои разные стороны. Игорева полка уже не воскресить, и Див упал на землю — бог

метаморфозы кончил свой цикл. Это означает, что жертва, принесенная за землю Русскую, принята. Это означает и предстоящее воздаяние. Дух, воля и сила погибших воинов возродятся. Это возрождение проявилось уже в самом создании «Слова...». В язычестве нет бессмысленных жертв — безвестный подвиг героя через порожденный им дух воздастся его народу. 68

В творимом Родом цикле — круговороте — утраты и возвращения духов растительного и животного мира, духов деяний и мыслей человеческих, в цикле, проходящем через Матерь-Землю, в цикле, где Дивом переплетаются все начала жизни, раскрывается тайна солидарности всякой живой твари. Эта тайна солидарности, интуитивно понятная каждому язычнику, была открыта Е. Трубецким в результате проведенного им анализа русских волшебных сказок.

Мокошь Это богиня, творящая вегетативную силу растений. Вместе с этим, она древнейшая Роженица, которую было способно постичь человеческое сознание. Со времен матриархата она понималась как верховная богиня и как воплощение женского начала в мироздании. У всякого дерева есть дух, владеющий частью силы, данной ему Моко-шью. Этот дух понимает человека и может исполнить его просьбу. Внимательное отношение человека к растению приводит к состоянию, в котором между ними возможен диалог. Мокошь есть дух наибольшего —. мирового — дерева. Мировое дерево берет свое начало в небе белого света Святовита. Ветви и крона его пронизывают надземное небо и уходят внутрь Земли. Уходя корнями в Небо, а кроной — в Землю, мировое дерево удерживает Мир — Небо и Землю — в равновесии, так, как мы их видим. Дерево это всегда зелено. Его сок, происходя из небесных вод, падает на землю и вызывает к жизни целебные травы и злаки. Собираясь у корней мирового дерева, боги решают судьбы мира, по стволу спускаются и подымаются с Земли на Небо. В честь мирового дерева на севере Руси — в ущельях, на горах у ключей и у водопадов — устанавливались своеобразные идолы: стволы деревьев, повернутые корнями вверх. Силой этого дерева пользуются и шаманы. В процессе инициации и после, при камланиях, душа шамана, двигаясь по мировому дереву, углубляясь в землю, подымаясь к небу и возвращаясь обратно, обретает служащих ей впоследствии духов и накапливает должную силу в своем теле. Духи женского рода, служащие шаману, подвластны Мокоши как верховной богине. При камлании шаман наполняет вокруг себя пространство волшебным ритмом бубна и динамикой своих движений. Это вводит его самого, а иногда и всех присутствующих в состояние, подобное сну, когда часть связей души и тела размыкается, но воля и память остаются. В этом состоянии появляется видение духов. Со стороны видно, что шаман пляшет, вертится волчком и вдруг падает как неживой. В этот момент его 69 душа, перемещаясь по мировому дереву, начинает выполнять, ясно заданную еще до танца, цель-. Мокошь представляют высокой женщиной с воздетыми руками, с которых спадают вниз широкие рукава. Такая поза символизирует мировое дерево: тело — ствол, руки и пальцы — крону. Как богиня, помогающая шаманам, она в совершенстве обладает волшебным знанием. Для волшебных целей прядет она пряжу. Нити этой пряжи определяют сроки всходов и жизни трав, злаков, листьев на деревьях, созревание плодов. Также как Парки38 — может она измерять нитью жизнь человеческую. Мокошь-пря-ху зовут Пятницей, по имени дня, ей посвященного. В этот день прясть не положено, ибо в этот день пряхой работает сама богиня. В другие дни она помогает пряхам и рукодельницам. Осязаемо ли мировое дерево, почему не мешают нам его ветви и листья? Древо сие не осязаемо и несказанно. Беря начало в царстве белого света, древо это доносит его до нас, и само воспринимается как белый свет. Поэтому образ богини Мокоши совмещается с представлением о белом свете. Когда писали свет в образе человеческом — писали Мокошь — высокую женщину в белом. Так же ее вышивали цветными нитками на белых полотенцах. На вышивках русского Севера Мокошь помещается среди двух всадников, птиц и небесных светил. Мокошь изображается в два-три раза выше всадников, ее голова помещается на фоне солнечного диска, одежда покрыта солярными знаками. Таким образом, мы знаем Мокошь как пряху и колдунью, как богиню урожая и вегетативной силы растений, как Роженицу, как богиню белого света и мирового дерева. Обращение к Мокоши происходит весной и является земледельческим праздником, ибо Мокошь указала людям, как возделывать злаки и как вызывать их рост заклинаниями. Первый весенний праздник Мокоши происходит в форме поклонения Матери-Земле и Государыне Воде (и русалкам). Также Мокошь чествуется летом, в праздник первых плодов, и осенью, когда урожай собран. Праздник первых плодов происходил в храме Мокоши и Рожениц. Это был храм шатровой архитектуры, строился он как восьмерик на четверике. Вокруг храма зажигались восемь охранительных костров. Внутри под шатром на жертвенном огне жрицы варили первые плоды. Здесь же произносилось обращение к богине, произносились и слова от ее имени. Со стороны входа

ставились столы и скамьи, где рассаживались землепашцы для жертвенной трапезы. В центре храма на каменном возвышении располагался костер, его дым выходил в верхние окна шатра. Падающий через них белый свет при этом становился осязаемым. Этот свет выхватывал идол Мокоши, который стоял по другую сторону костра со всадницами ' В римской мифологии — Богини судьбы, близкие греческим Мойрам.

70

Ладою и Лелею с обеих сторон. Этих богинь из царства Святовита на землю переносят по мировому дереву волшебные кони. Стены храма Мокоши покрывались изображениями цветов, деревьев и птиц, несущих вести от людей богине. Эти птицы небесные есть духи. Нижняя часть стены занималась полотенцами со знаками, дающими урожай, знаками Солнца, знаками Перуна, призывающими тучи и дождь. По весне в храме исполнялись русальские танцы. Выбранная из знати красивая женщина надевала платье, подобное одежде Мокоши — белого цвета с длинными рукавами, движение которых уподоблено движению и колебаниям несущих жизненную силу вод. Танец этот возбуждал русалок к игрищам и проявлению страсти. Некогда такой волшебный танец исполняла сказочная Царевна-Лягушка. Простой народ справлял этот праздник в честь Мокоши и русалок в естественных условиях — на открытой, начинающей зеленеть поляне, под горой у воды. Поскольку крона мирового дерева уходит в земные недра, то Мокошь несет и часть силы МатериЗемли. Идолы такой богине ставили у колодцев с хорошей водой. ЛАДА

В дошедших до нас текстах Род упоминается вместе с Роженицами. Если Род дает правила — как жить, то Роженицы — это богини, дающие саму жизнь. Кого именно наши предки именовали Роженицами — точно не известно. В их число, возможно, попадали малые боги и духи, помогавшие рожать и охранявшие детей. К роженицам должны были относиться и великие богини Мокошь и Лада. Идол Лады у южных славян стоял во главе двух меньших идолов богов Лели и Ящера — детей Лады. Ящер — божество подземного мира. Божество непривлекательное и опасное. Ему приносили человеческие жертвы в озерах среди болот, дабы обойтись в грядущей беде малым. Можно ли его считать сыном Лады? Если понять роль Лады в мироздании, то оказывается, что можно. Древнему человеку Ящер мог представляться не только в образе крокодила, но и огромной рыбой, в пасть которой время ведет толпу народа — царей и простолюдинов. Леля — богиня весны, невест и нежных чувств. Она — дух весны в самом ее начале. Молоденькой красивой девицей раннюю весной ходит она по проталинам и будит землю ото сна. Где Леля ступит, там зеленеет трава, распускаются листья. Она — глава русалок. В конце апреля, на следующий день после весенних Дедов — перед Русальной неделей — с высоких мест и крыш домов, подняв вверх ладони, протяжно, издали зовут женщины Вес71 ну — Лелю и Ладу. Два предшествующих зова весны, до и во время Масленицы, обращены к Ладе. В день зова Лели с песнями и заговорами водят девицы хоровод вокруг зеленой березки. Леля, пожалуй, единственное божество, которое нежно, ранимо и встречает нас доверчивой улыбкой. Самых красивых девушек на Белой Руси называют лелями. Ладою зовут хорошую женщину, женщину, умеющую быть не только нежной, но и сильной. Ей, зрелой богине, принадлежит вторая половина весны и лето. У Лады спрашивают разрешение на закликание ВесныЛели, просят начать весну: «Благослови, Ладо-Мати, Весну закликати!» Саму Ладу еще на Масленицу зовут рукоплесканиями и песнями с припевом: «Ладо, Ладо!» Ладе жертвуют хотящие жениться. С Ладой брак добрый и любовный. Как и Мокошь, Лада знаток магии. Известно множество, очевидно, данных ею, любовных заклинаний. Лада не только любовь, но и лад, гармония жизни, а значит, и ее красота. Над созданием этой красоты и гармонии надо трудиться. Она не дается сама собой, а требует для своего установления борьбы (естественного отбора). Утверждение личного счастья редко удается без жертв. Так же происходит и во всей Природе. Кроме своей верхней ступени — гибели одного индивида ради успешной жизни другого, творимый волею Лады отбор содержит бесчисленное множество ступеней, на которых человек и все живые существа в достижении лада должны бороться и жертвовать. Эта борьба и эти жертвы приносятся Ладе. Счастливый обязан уважать волю богини. Именно она в конечном итоге дает лад в жизни. Но лад не означает расслабленность и жизненную пассивность. Хорошая приспособленность племени к условиям жизни и отказ его членов, вследствие этого, от духовных стремлений, соперничества и попыток превзойти друг друга, ведет племя к вырождению или гибели от нашествия врагов. Такое племя обречено, потому что хотя и состоит из очень удобных друг для друга людей, не чтит Ладу своими делами и стремлениями. Конечная цель и задача Лады — жизнеспособное соединение любящих. Лада мирит богов и призывает их к согласию. Она решает исходы любовных поединков среди людей и животных. Гон происходит по воле Лады. Творимая Ладой любовь и жизнь не всегда могут состояться без страданий и смерти. Сама Лада в

этом неповинна. Это следует из самого существования добра и зла, белых и черных богов и вечно обновляющейся жизни.

Русдлкн Расхожее представление о русалках как о женщинах с рыбьими хвостами неверно. Такое представление сложилось в XIX в. благодаря поэтам. 72 Ранее таких водяных духов женского рода называли водяницами. Обычно они — жены водяных, умеют хорошо петь, но у них тяжелый нрав; они встречаются одиноким путникам и действительно могут утопить человека. Русалки могут обитать в воздухе и под водой, принимать образы птиц, рыб, лягушек. Общее между русалками и водяницами то, что ими могут становиться утопленницы. Дух человеческий после смерти сохраняет тот же характер, что имел при жизни. Древнейшие русалки, коих числом 30, происходят от первобытных береговых добрых духов, так и звавшихся — берегинями. В древности расселение славян по будущей Руси происходило вдоль рек, люди не решались далеко углубляться в толщу лесов. Тридцать сестер-берегинь давали человеку пропитание: дары лесные и плоды земледелия, рыбу и зверя, предупреждали об опасностях, указывали, где лучше построить жилище. И ныне русский человек на своей земле находится под их незримой охраной, так же получает помощь, но не всегда догадывается об этом. Позднее число русалок стало несчетно велико, но и сила их убыла. Они выполняют волю Мокоши и являются добрыми духами. Согласно профессору Д.К. Зеленину, на Русальную неделю, после праздника их царицы Л ели, с вечера до рассвета лесом овладевают русалки. В эту первую ночь своей недели они прилетают на землю птицами, на тихих лесных озерах и у стоячих талых вод в бледном весеннем свете выметываются девицами и остаются на земле до осени. Видимые людям, играют и пляшут они только первую неделю. То, что все лето русалок не видно, оставляет неясным точное время их ухода в небо. В разных местах Руси это время различно. Возвращающиеся на небо русалки печальны, и в августе — сентябре восприимчивые люди чувствуют это их разлитое в Природе настроение. В зимнее время колдунья Мокошь варит русалок в котле, откуда они выходят юными красавицами. Так сохраняется их вечная молодость. В Русальную неделю можно видеть, что русалки — молодые существа женского пола, голые и без покрова на голове. Лишь изредка бывают на них белые светлые рубахи с длинными рукавами и без обережной вышивки и венки. Тела у русалок белые как снег, лица светлые, волосы красновато-серые, длинными локонами распадаются по плечам. С первого взгляда между ними нельзя найти различия. Легкие как пух, они перебегают от дерева к дереву, сооружают качели, качаются на ветвях и чистыми нежными голосами зовут подруг: «Кума, кума! Приходи!» Они водят хороводы, поют, хохочут. Девушек и молодых женщин они не любят, и если увидят таковую вечером в лесу, срывают одежду и ветками гонят прочь из леса. Мужчину с хохотом окружают, снимают и рвут одежды, пока совершенно не разденут, потом сзади хватают за подмышки и щекочут до тех пор, пока он не падает в обморок. Тогда его, осыпая поцелуями, берут на руки, и невидимками приносят в дом и кладут на постель. 73 Русалки не защекочут, если на одежде спереди и сзади закреплено острое железо — иголки, булавки, или если на грудь и спину надето по солнечному кресту. В этом случае русалки будут заигрывать так, чтобы сбить оберег — чтобы иголка сама выпала или крест съехал в сторону. Страсть, эмоции русалок приводят к прорастанию семян, появлению зеленых стеблей трав и листьев. Царица русалок — Леля — собирает их, трубя в рог. Без ее согласия нельзя ни защекотать, ни напугать человека. На четвертый день русальной недели — Русальский Великодень — молодежь идет в лес встречать русалок, водит хороводы в честь Лели, вешает на деревьях венки и рубашки для русалок. В честь русалок устраивают обильные трапезы со свининой, говядиной, курами, яйцами. При этом в лесу, на перекрестках дорог, у воды русалкам оставляют угощения — яйца, хлеб, пироги. На Русальной неделе русалки появляются не только в лесу, но и в деревнях. Там они пугают людей, ловят детей и щекочут. В конце Русальной недели собирается народ и с криком: «Гони русалок!», со звоном в косы и щелканьем кнутов бросаются на русалок, которые бегут в поле и соседние деревни, где их тоже гонят. В иных местах русалок провожают честно — с песней и обливанием друг друга водой, с хороводом вокруг высокой девицы в рубашке и в венке. Проводы русалок происходят ночью при свете луны или костров. При этом часть деревенских девок переодевается русалками. Они, как и русалки, в этот последний день всячески шкодят, так что русалки принимают их за «своих». Из деревни в дальние леса гонят со звоном или выпроваживают с песней именно этих девок, но вместе с ними выходят и настоящие русалки. Важной задачей девок-русалок является их возвращение в деревню, к себе домой. Этого никто не должен заметить, иначе их обязаны выгнать снова. Стоит махнуть рукой на такое прилюдное возвращение, так и действительные русалки вернутся и начнут играть — хулиганить с новой силой. Но в целом русалки — доброжелательные духи. Они приносят счастье, от них зависит судьба урожая, и

если их гонят, то потому только, что великим Родом отведено всему свое время. От берегинь и русалок передается красота и жизненная сила. По этой причине женщины носили изображения русалок в образе птиц с женскими головками на серьгах и колтах. Иногда русалки обращаются в женщин особой красоты, при этом их магическое знание сохраняется. В сказке Иван-царевич, наблюдая из-за дерева купание девиц, что прилетели лебедками и голубицами, созерцал игрище русалок. Его встреча с невестой — волшебницей, красотой ненаглядной — ни что иное, как выбор жены из мира духов, и обращение ее в человека — есть высокое откровение русского языческого сознания. 74

крестьянской УСАДЬБЫ Многое об этих духах можно узнать из книги С.В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила». Мир крестьянской усадьбы, так же как лес и поле, полон духов. Среди них есть старшие и младшие, добрые и вредоносные, доступные и прячущиеся от людей. Само возникновение дома — человеческого жилища — уже заранее предполагает, что оно явит не просто человеческое вместилище, а симбиоз человека и доброжелательных духов. Подобно тому, как на братчину каждый участник приносил обговоренную часть жертвенного, и сотворялась общая трапеза в честь богов, так и дом строился: каждый крестьянин села валил дерево и привозил к будущему дому бревно. Закладка дома происходила на растущий месяц. Под угол первого венца клали горсть зерна, клок шерсти, воск. Надо понимать, что это приносилось самими строителями как жертва духам того места, где ставился дом. Через это вступали с ними в договор и обещали, что строить будут хорошо, и не только для хозяина. Клали под сруб конскую голову. Дух ее — дух тягловой конской силы — впоследствии держал и тянул строящийся дом и хранил его целостность. После голова эта появлялась на крыше дома, а сам дом при этом оказывался как бы крепким конским телом. Плохая примета, если конек повреждался или наклонялся — значит, в доме истощились чьи-то силы, значит — к покойнику. Когда рубили сруб, то его изнутри освящали — переносили внутрь зеленое деревце, либо начинали сруб вокруг дерева, где могло быть удобнее — свободная от леса земля была дорога. После сруб могли разобрать и перенести на новое место. Сохранилась сказка про то, как в доме у деда и бабы вырос до неба дуб, и по нему удавалось до неба добраться. Этот мотив позволяет связать дом с мировым деревом. Из дома есть по мировому дереву путь на небо, значит, правильно выстроенный дом есть храм. А храм — священное, чистое, посвященное богам место, куда не смеет проникать злое начало. Не возводили ли наши предки храмов, которые стенами окружали священные дубы? На то, что деревянный русский дом — это храм, указывает и система оберегов, представленная овеществленными заговорами — резьбой, являющей образы мира белых богов. Под крышей русского дома находим небесные воды, что хранятся в белом царстве Святовита. Под ним — на полотенцах — образы Солнца-Даждьбога, что совершает свой дневной путь по небосводу. На ставнях окон стоят берегини — Роженицы, хранящие дом и людей до восхода и после захода Солнца. Эти образы живут в беспамятстве, повторяясь из поколения в поколение, в новых и новых постройках. Крестьянин любит эти резные образы, но не читает их. 75 На фоне этой «храмовости» русского дома продолжает жить поклонение малым домашним духам. Среди них главным является домовой. Для крестьянина почитание домового оказывается высшим языческим культом, поскольку культы более высокого уровня, запечатленные в домашних оберегах, у него были отобраны. К оберегам внутри дома принадлежит знак Даждьбога на матице избы (на плахе, что положена поперек потолка и держит его доски). Божница — красный угол, где ранее стояли идолы. Резной печной столб и сама печь — алтарь храма. Углубление в печи, справа от огня, носит смысл образа очага предков. Это святое место. Положа руку на печь, произносили клятвы. Домовой, обычно, живет в подпечьи. Ему так же принадлежит и печной угол дома. Он доброжелателен, но требует от хозяев следить за хозяйством. Обычно его не видно, но его можно слышать и задавать вопросы; он отвечает шелестящим голосом. Те, кто видел домового, говорят, что это маленький седой старичок, одетый в белую или красную рубаху. Беседы с домовым обычно происходят во сне или ночью. Иногда в доме есть идол домового. Он изготовляется хозяином в уединении, пятьюдесятью двумя ударами по дереву топора или ножа, по числу недель в году. Кроме домового, в избе есть много других добрых и недобрых духов, которые порой живут сами по себе и мало связаны с человеком. Такова, например, кикимора. Она прядет, кряхтит, иногда портит продукты, иногда моет посуду, но в целом живет независимо от человека. Второй по значению дух усадьбы — хозяин двора. Его так и зовут — дворовый, не забывая, конечно, при этом, что он «дедушка». Он дружен с собакой и козлом. Не любит всех новых животных и людей, всегда стремится чем-нибудь выдать их присутствие. Новорожденных телят и овец уносят из хлева в дом, чтобы дворовый не замучил. Там их подомля-ют — суют головой в устье печи, и так соединяют с домом.

Дворовый может долгое время хулиганить, и доведенный до отчаяния хозяин выходит биться с ним вилами. Это случается с нерадивыми хозяевами. Обычно дворовому развешивают в хлеву цветные лоскуты, кладут монету с изображением коня, несут горбушки хлеба. «Я тебя дарю — благодарю, скотину прими и накорми», — говорит при этом хозяин. В хлеву и в курятнике живут свои духи, им приносят битые горшки, камни с дыркой (которые так и называют: «куриный бог»). Эти предметы исполняют роль своего рода идолов. В бане, вдали от дома, живет дух — баенник. При строительстве бани ему душат черную курицу и зарывают ее под порогом. В баню носят соль и хлеб. Баенник, с другими духами, моется в четвертую смену, за полночь. Для этого оставляют ему воды и мочало. Человека, который начинает мыться этой сменой, баенник сперва обрызгивает кипятком, а потом морочит и запаривает. Тогда спасти этого человека можно только, если 76

его вовремя хватятся дома. Уходить от баенника надо задом наперед и без суеты, уличный воздух резко не вдыхать. В овинах живет другой дух — овинник. Чтобы говорить о нем, надо рассказать об устройстве овина. В яме под овином раскладывается костер. Он нагревает земляной пол первого этажа овина. От пола нагревается воздух, который проходит сквозь щели потолка в разложенные на втором этаже снопы и выходит через верхние окна. Дым от дров подземного костра выходит в стороне от овина. В костровой яме овина и живет овинник — огненный дух. Он следит за кладкой снопов, за сроками разведения огня. Не позволяет жечь овин по праздникам. Чистят кострище вдвоем или втроем — овинник может начать драку. После того, как с овина удачно снят последний высушенный сноп, хозяин говорит: «Спасибо, батюшка-овинник, послужил ты нынешней осенью верой и правдой». На току, в хлебных амбарах есть свои духи — гуменники, и т.д. Духи селятся во всех замкнутых пространствах и овладевают должной специализацией. Нет сомнения, что и городская среда имеет в себе множество различных духов, но городской человек, обычно, не желает признавать их.

Духи лесных охотников Великие боги осознаны и почитаются более в жреческой среде либо в среде просвещенных язычников. Простой народ, как указывалось, более склонен к сведению великих богов до уровня простых духов и поклоняется им в самой обыденной обстановке по причинам, которые со стороны кажутся незначительными. Так, Род почитается землепашцем в образе домового, основателя рода. Святовит представляется богом Белуном — седым дедом, выводящим путника из леса. Сварог, бог священного небесного огня, почитается через сына своего Сварожича — бога огня земного. Земной огонь не всегда чист, он может изобиловать вредными огненными духами, которых злые колдуны вызывают из тлеющего уголька. Через пламя огня человек общается не только с предками, но и с духами, которые отражают сущность того, кто их вызывает. Землепашец молится и кладет жертвы Сварожичу, в его понимании — овиннику, чтобы злые духи огня не сожгли собранные снопы хлеба. Есть, однако, духи, являющиеся малыми не в силу их упрощенного понимания, а в действительном смысле, по своей природе. В отличие от великих богов, эти духи не вездесущи. Если эти духи здесь, в конкретном пне, кочке, листе, заводи, камне, то именно их нет в другом месте. Этот свой недостаток они компенсируют вниманием к человеку и различным 77

процессам биоценоза, очень быстро информируя друг друга о происходящих событиях. Если, например вы срубили дерево, или выворотили изо мха камень — весь лес уже знает, что явился вредитель, и в лесу возникает определенное психическое напряжение. Для его смягчения на оставшемся пне семью ударами, с просьбой о прощении, высекается обретающая глаза личина, куда поселяется дух срубленного дерева. Этот дух будет наблюдать за лесом, а не разносить печальную весть по всей округе. Этот обман Природы удается, конечно, не до бесконечности. Прикованность духа к определенному месту — обычное явление. В частности, таковыми оказываются духи чем-то выделившихся людей, в основном злодейством, привязанные к случайному месту своей смерти и захоронения. Проходя мимо такой могилы, чтобы ничего не случилось, каждый кладет на нее камень или ветку. Первые две ветки кладутся крестообразно. Такое их положение символизирует солнце и запирает зло. Через год-два, когда ветвей накопится достаточно, кто-то поджигает их. После этого путники снова кладут ветки. Собирание такого жертвенного костра делает духа безвредным и удовлетворенным. Для общения с духами поверхности земли — духами леса, озера, горы, местопребывание которых точно не известно, может быть вырезан деревянный лик и установлен там, где наиболее выражена индивидуальность местности. Охотник, проходя возле такого места, всегда оставляет там дар — спички, шнурок, пуговицу, хлеб с кратким обращением к духу и уходит, не оборачиваясь, даже если его кто-нибудь позовет. Охотникам более свойственно первобытное видение мира, чем землепашцам. Окруженный лесной тишиной, охотник острее чувствует тайную жизнь Природы. Исход его промысла всегда до конца не ясен и плохо предсказуем. Благодаря этим условиям охотник оказывается в тесном контакте с духами леса, понимание которых соответствует условиям его бытия.

Духи, соответствующие уровню, условиям бытия человека, всегда присутствуют рядом с ним, всегда наиболее доступны. Если пахарь обнаруживает в лесу только лешего и русалок, то для охотника лес — вместилище огромного числа духов, среди которых отыскивается не леший, а хозяйка леса. От нее, от этой лесной богини, зависит удача охотника на промысле. Иногда хозяйка леса предстает одинокой женщиной, соблазняя охотника на супружескую жизнь. Это ревнивая богиня, она мстит за измену. Охотясь, человек вмешивается в бытие лесных духов. Души убитых зверей могут отомстить ему, если это позволят их старшие духи. Есть духи — хозяева отдельных пород зверей — «лисий», «волчий», «олений» и т.д. Удача на охоте зависит от того, как зверь относится к человеку. Между ними существует таинственная, не ясная охотнику до конца, связь. Если животное не любит человека, то он его не убьет. И, например, если белка чувствует симпатию к охотнику, то она сама вытягивает шею и вставляет голову в петлю силка. 78

Духи леса позволяют убивать зверя для еды, но если охотник убивает лишнее, дух уводит зверя подалее. Охотник всегда приспосабливается к нраву лесного духа, изучает его характер, стремится ему угодить. Духи леса или гор, смотря, где идет охота, любят тишину, покой, тихие рассказы, улыбки и хорошее настроение человека. Духам оставляют часть добычи. Во время охоты нельзя хвастаться, обманывать или ругаться — духи этого не любят. Нельзя стучать посудой и громко колоть дрова. До прикосновения к трапезе следует часть ее отдать лесу, воде и огню с добрым словом приглашения к угощению. Духи леса и воды находятся в конфликте с духами огня, через который охотник разговаривает с предками. Кости зверей, внутренности, шкуру и перья в костер не бросают, ибо с их сожжением зверь не сможет возродиться. Убивая, охотник думает о возрождении. Проявление восторга при ценной добыче, как и раздражение при неудаче — оскорбительно для духов и поэтому запрещено. Требуется спокойное ко всему отношение. Нельзя смеяться или ругаться при постановке сетей, капканов, копании ям-ловушек. Эти правила соблюдаются не только охотниками, но и близкими охотников, оставшихся дома. Эти же правила соблюдаются и рыболовами. На лов рыбы не берут собак и женщин. Это не распространяется на ритуальную ловлю раз в год в священных местах, когда девушку возят в отдельной ладье, как символический дар духам озера. Духи озер — большие камни на озерах. Возле таких камней следует проплывать, подняв над водой весла. Рыбу и дичь не считают, иначе клев и всякая охота прекратятся. Духи леса и воды любят хорошую музыку и сказочные рассказы. Поэтому на длительных стоянках охотников и рыболовов, особенно в зимнее время, есть боян — сказитель древних песен и былин. Духи леса приходят слушать его, а потревоженный рыбаками водяной чувствует себя спокойно. Через этот прекрасный обычай на севере сохранились наши былины. Именно в таких условиях зимнего лова они были услышаны и записаны нашими этнографами в девятнадцатом веке. Пьянство, ведущее к шуму и потере контроля охотника над собой, противно лесным духам. Когда артель пребывает на место ЛОБОВ, староста зажигает костер, собирает всех и ведет речь: «Удача охотника зависит от того, как каждый из вас будет себя вести. Охота — дело чистое. Дикие звери и птицы не любят нечистоты. Каждый из вас должен очиститься; не думайте о вине, женщинах, не произносите запретных слов». Запретные слова разные: это и название дичи, на которую идет охота, и предметы лова, и слова, возвращающие к своим домашним делам, к родственникам, к христианскому культу. Все эти слова и мысли подслушиваются духами, и это меняет ситуацию на ловах. Запретные слова заменялись другими по договоренности здесь же, у костра. Произнесший запретное слово наказывался, порой очень изобретательно, но, конечно, без членовредительства и крови. 79

Ярило Ярило — бог мужского начала в Природе, бог-оплодотворитель. Ему жертвовали по случаю свадеб. Вместе с этим, Ярило несет весенний свет и тепло, несет юную, стремительную, до неистовства возбужденную силу. Это любовная страсть, это и солнечный жар, это и неистовство битвы. Воинам, поклоняющимся Яриле, он дает легкость, быстроту движений и бесстрашие. В этом смысле Ярило — бог, близкий к Перуну, и ему должны были поклоняться древние князья. Но главный и древнейший его образ — все же образ природного мужского начала. Это столь же архаичный бог, как Роженицы и Мокошь. Видимо, к концу первого тысячелетия его культ уже не связывался со жреческим глубокомыслием и оставался на уровне народного праздника. Поэтому нет упоминания об идоле Ярилы в официальных пантеонах. Идол Ярилы изготовлялся ежегодно обычно лишь для его демонстрации и символических похорон. Ежегодное рождение и смерть богов естественны для язычества и в обоих случаях отмечаются праздниками. Рождение — приезд Ярилы — приходится на конец апреля39, расцвет его сил — на Ярилин день — 3 июня40, а умирание и похороны, его уход обратно на небо — в самый разгар лета, на Купалу. В мае Ярило является молодой и красивый — в белой рубахе и на белом коне. На голове у него венок из весенних полевых цветов, в левой руке — горсть ржаных колосьев, ноги босые. Так, по подобию божьему, в этот день наряжают девицу или парня и сажают на коня, привязанного уздечкой к дереву. Вокруг девицы водят хоровод с песнями. Происходит это близ засеянных нив в присутствии стариков. Поют песни о том, как бог Ярило ходил по свету, растил рожь на нивах, даровал чадородие. Где ступит нога Ярилиного коня, там рожь подымается. Ярилин день — «вакханалия», его справляют играмй>песнями и громкими криками. Его долго ждут и долго к нему готовятся. На этот праздник заключаются браки, а ранее свершались умыкания невест. Матери

посылают своих дочерей поневеститься. На празднике допускается свободное объяснение в любви, поцелуи и объятия. Вино пьют из бочек, в которые помещены большие резные фаллосы. Счастье будет тому, кого невзначай на празднике обольют медом или молоком. Празднику Ярилы принадлежит игра в горелки — в горячую любовь, где ловля, захват девиц есть форма игрового переосмысления древнего обычая умыкания. Присутствует на этом празднике человек, наряженный Ярилой — набеленный, убранный цветами, увешанный бубенчиками. Он стучит в барабан деревянным фаллосом и вызывает народ к веселью. С ним движется отряд жриц-«вакханок» с 23 цветеня/апреля-месяца — Ярило Вешний. 3 кресеня/июня-месяца — Ярило Мокрый (Ярило Сильный).

80

жезлами. В их задачу также входит возбуждение народа на игрища и пиршество. Ярило уважает любовь и проявления страсти. В купальские дни идол Ярилы хоронят в деревянном ящике вместе с фаллосом. Его горько оплакивают рвущие на себе волосы старые женщины. Но как только Ярилу поглотит земля, народ сбрасывает лицемерную личину страдания, пьет и веселится до поздней ночи. Боги Среди черных богов есть боги разрушители, которые вовлечены в жизненный цикл. Их задача — убрать из мира все то, что стало не жизнеспособным и препятствует развитию молодого начала. Но есть среди них и боги мрака, которые не согласны с Нравственным Законом Рода и стремятся навредить и погубить жизнь преждевременно. Народная традиция и язычество имеют должный опыт противостояния этим богам. Жизнь народа, ее поддержание требует от всех его представителей определенной силы, определенного напряжения духа. Духовная сила народа выстраивает как бы пояса обороны, имя которым: обычай, традиция, национальная вера, нравственный закон предков, историческая память, умение понять друг друга. Все вместе это есть культура. Внешние и внутренние удары, будь то землетрясения, эпидемии, нашествия врагов, экономическая и культурная агрессия и другие, могут взламывать, разлагать эти пояса обороны. Если пояса взломаны — обычай забыт, вера презираема, историческая память стерта или фальсифицирована, то народ деградирует. Эта деградация проявляется в постепенной потере дальних родственных связей, в распаде семьи, во взаимном непонимании, в пьянстве, пассивности, лени и вырождении. Хорошие материальные условия, комфорт, могут сглаживать этот процесс, но если он начался, то любое незначительное ухудшение внешних условий будет расцениваться как бедствие. При этом сразу же проявят себя силы мрака, стремящиеся стереть память и убить жизнь. Для выполнения этой задачи силы мрака должны, первым делом, разрушить пояса обороны, иными словами — культуру и веру народа, через которые народ соединен, связан с предками и великими богами. Поэтому мир во всей своей красоте и кажущемся покое, каким представляет его себе человек для счастья, требует постоянного духовного напряжения. Через это напряжение человек участвует в равновесии сил белых и черных богов и склоняет равновесие в желаемую сторону. Духовно здоровому человеку это напряжение доставляет радость, а белым богам создает постоянную поддержку. Достаточно людям отказаться от поддержания 81 духовного напряжения — уйти в суету повседневности, махнув на все свои замыслы рукой, решить: «на наш век хватит» — и светлый мир начнет разрушаться, начнет расти мрак. Работа богов мрака сводится к отравлению Природы, к умерщвлению живого и стиранию его памяти во всех формах, будь то разнообразие видов живых существ, народные обычаи, произведения искусства или достижения техники. Они не обходятся без своих слуг. Убивающие злодеи, стирающие народную память «мудрецы», калечащие Природу чиновники и тупые безродные «пролетарии» — все они, в большей или меньшей степени, слуги — черные жрецы Гибели, богини преждевременной смерти. Но есть знание, забвение которого во благо людям; есть строения и социальные институты, разрушение которых во благо; есть выродки-преступники, смерть которых во благо; есть вирусы и техника, уничтожение которых во благо. Боги мрака уничтожают свои орудия. Всех своих помощников они также губят, слепо следуя заповедям Чернобога. Поэтому невольно боги мрака участвуют в ежегодном обновлении жизни и против своей воли обеспечивают ее бессмертие. Главным богом мрака является Чернобог. Идол его черен, с серебряными усами. Сам он заперт, придавлен Матерью-Землей, скалит зубы и стремится поднять ее, но не может. На Збручском идоле он стоит на коленях и подпирает Землю руками. Ему в древности приносили жертвы наряду с БелбогомРодом. Их жертвенники располагались рядом, например, на двух соседних горах41. Ныне Чернобог и его духи оказались запертыми под Землей. Земля — чистая кормящая стихия — не пропускает на Русь нечисть. Такой подвиг — запереть злое начало — было под силу совершить лишь одному Роду, но мы ничего не знаем об этом, и догадываться можем о нем лишь по трем причинам, это: битвы богов, известные по греческой мифологии, исчезновение жертвоприношений Чернобогу, и сам факт его попадания под Землю. Как бы то ни было, но боги мрака оказались в подземном мире. Там они организовали свое пекло.

Выход оттуда — проход сквозь Землю — дело трудное и болезненное, поэтому злые духи выходят и проваливаются обратно на болотах, где чистота Земли издревле нарушена. Потому откупались от духов зла — приносили им жертвы — на болотах. Там же ставили идолов — сторожей, чтобы они не пускали на поверхность земли нечисть именем белых богов, именем Святовита. От того времени остались на болотах круглые площадки капищ. Круглая форма всегда понималась как образ Солнца. На земле из богов мрака является Гибель. Иногда ее роль выполняет Морена — богиня зимы и смерти. Кроме этого временем черных богов и 41

Часто святилища Чернобога, в отличие от святилищ Белобога, располагались не на горах, а под горами.

82 богов мрака является время ночи. Ночью злые колдуны, с призывом своих духов, собирают травы на зелья. Ночная клятва ложна. Осенью Морена забирает данную русалками жизнь деревьев и трав. Посылаемый Мореной дух Мороз холодит воздух, устилает землю снегом. На эту работу приятно любоваться, когда с помощью белых богов закрома полны, а дом обогрет. Красота осени — преходящая красота, похищаемая жадным Кощеем, который приходит с пробирающим до костей ветром и с ледяными гвоздями — ковать все накрепко, мертвить, делать неподвижным, уже не могущим возродиться. Сжатая Морозом сила жизни в семенах, в корнях, почках чудесным образом противостоит натиску Кощея, и Морена не может убить их. Живая вода озер и рек, неся доброе животворящее начало, также противостоит Кощею — также не поддается замерзанию42. Чистая кормилица Земля остается живой и теплой, как и зерно в ней. Поэтому, хотя Морена и несет мертвящее начало, люди знают, что белые боги лишь отступили до времени, но не покинули мир. Встречая весну — сжигали, повергали в воду чучело Морены. Мысль о неизбежности весны позволяет вдоволь любоваться бесполезными сокровищами Кощея — бриллиантовым переливом только что выпавших снежинок. Один Кощей без Морены и Гибели бессилен. Именно эти богини сотворяют конечную гибель. От их прикосновения человек умирает, и ритуал похорон строится так, чтобы не позволить Морене расползтись далее. После погребения все участники должны приложить руки к очагу, чтобы очиститься от злого ее влияния. Человек, касавшийся покойника, несколько недель не должен сеять, иначе семена, брошенные его рукой, омертвеют и не дадут всходов. Морене как богине Гибели приносились человеческие жертвы. Делалось это в крайних случаях во времена нашествия непобедимых врагов, эпидемий, великих холодов или бесхлебья. Для этого сооружались разовые капища, имеющие по обходу образ большой бабы — Морены. Ни в коем случае они не должны были иметь круглую форму. После жертвоприношения и прошения милости территория капища становилась землей — местом обитания Морены и не посещалась более. Такое капище делалось далеко от сел в лесу. Память об этом осталась в сказании, где солдат повесил Смерть в мешке в глубине леса на высоком дереве. Там она до воли вышней и оставалась. 42

Интересно отметить, что слово «лоре» несёт в себе тот же корень, что и имя «Морена». И это не случайно, ибо, не смотря на то, что земная жизнь произошла из воды, сама по себе водная стихия не пригодна для жизни земных существ. Именно поэтому все водоёмы почитались нашими предками как «врата» в мир Иной, а слова «лать» и «смерть» (лоно матери — «врата», через которые всё живое «входит» в Явь земную, а смерть — лоно Матери Сырой Земли — «врата», через которые всё «уходит» обратно) происходят от одного и того же корня.

83 Болезни разносятся духами Гибели — лихорадками, коих то семьдесят семь, то тринадцать. Позднее их стали считать «дочерьми Ирода». Сохранилось древнее описание одной из них: «Волосы у нее до пят, глаза как огонь, из пасти и от всего тела исходит пламя, она шла, сильно блеща, безобразная видом». Чтобы захватить человека, лихорадка должна его коснуться. От лихорадок спасают образы Солнца и белого света, которые использовались в вышивках на рубашках и полотенцах, в резьбе, покрывавшей окна домов и домашнюю утварь. Помимо Морены есть и другая богиня, также причиняющая зло людям — Баба-Яга, ее имя буквально означает «лесная баба»43. Эта богиня — хранительница лесной мудрости, большая, безобразная старуха, иногда доброжелательная к путникам, но чаще коварная людоедка. Баба-Яга летает по воздуху в железной ступе, погоняя толкачом и заметая следы помелом. Во время ее полета воют ветры, стонет земля, гнутся вековые деревья. Ею охраняется табун огненных коней, сапоги-скороходы, гусли-самогуды, меч-самосек. Она питается человеческим мясом, вокруг ее избы на кольях торчат черепа. Живет в лесу, в тесной домовине, подобной избе смерти, где в глубокой древности оставляли покойников. В «молодости», т.е. где-то в III в. до н.э., Баба-Яга возглавляла безжалостное девичье войско ведьм, скакавшее по сарматской степи. По сказке, от этого войска остались лишь кони. Жителю глубокого леса Баба-Яга представляется самой Гибелью. В отличие от Гибели, власть Яги ограничена лесом. Баба-Яга может помогать человеку, но не по собственному 43

Относительно значения имени «Яга» высказываются различные предположения. Так, например, некоторые исследователи склонны возводить его к санскритскому «яджня» или «ягья», означающему буквально «жертвоприношение». Яджня, по сути, являлась основной формой Ведического обрядного богослужения, во время которого огню предлагались подношения — топлёное масло (гхи), зерно, пряности и ценные сорта дерева. Всё делалось в определённом Писаниями {Ведами и Агамами) порядке при пении или рецитации специальных мантр. Места, где совершались большие яджцгг, назывались ягашалами. (Для сравнения: у цыган «яга» означает «огонь», причём женского рода.) Связь Бабы-Яги (Ежи-Бабы, Ягой Бабы, Яги Ягишны, Лесной Ёшки и т.п.) с обрядами принесения жертв подтверждается также тем, что жилище её — избушка на «курьих» («куриных» или «окуриваемых»?..) ножках —

расположено на границе Яви и Нави (на опушке леса), а сам образ её восходит к древнему образу Хозяйки Зверей и Хранительницы Путей в Иной мир — Божественной Супруги Велеса. Согласно русским народным сказкам, одна из её ног — «костяная», то есть мёртвая, что опять-таки указывает на связь Бабы-Яги как с Явью — миром живых, так и Навью — миром мёртвых. Вместе с тем, такие атрибуты её, как ступа («рожаничный» символ женского начала и обрядного умерщвления — «перемалывания»), котёл (символ обновления и возрождения), помело (которым она «заметает следы» — стирает память и отсекает прошлое) и лопата, на которой она «отправляет в печь» детей (ср. древнеславянский обряд «перепекания» ребенка, родившегося больным или не доношенным), позволяют увидеть в Яге — за внешним обликом «злой колдуньи-людоедки» — древний образ жрицы-ведуньи, проводившей обряды возрастных и иных посвящений, связанных с проходом через Врата Смерти и последующим возрождением в Яви. Дополнение ведуньи Лады: На ту же ритуальную «рожаничную» роль Яги указывает и связь её имени с диалектным «ягать» — «орать при родах».

84 желанию, а лишь вследствие знания им Закона Рода. По установленному им правилу, она служит тому, кто в совершенстве владеет языческим знанием и этикой. Попытки Бабы-Яги навредить такому человеку — поймать и изжарить — роковым образом оборачиваются неудачей. Такими примерами изобилуют русские сказки. В обычной жизни русский человек встречался со множеством вредоносных духов, повсеместно распространенных и в основной своей массе безымянных. Имена-названия многих из них не произносились как вредные и потому забыты или оторвались от своей сущности. Вот некоторые из названий таких духов: кулеши, коловерши, крогуруши, шиликуны, шиши, красны, а также кутысь, сливень, корочун и другие. Шиши, например, утаскивают нужные вещи в нужное время, морочат пьяных и являются им в белой горячке. Корочун — укорачивает день и человеческую жизнь44. Помимо духов обыденного уровня, есть и духи, внедряющиеся в человеческий разум. Они не объявляют о своем присутствии, тайно внедряясь в сознание людей, стремящихся постигнуть белых богов. Их присутствие и власть над человеком становятся видны, когда в человеке начинает преобладать разрушительное начало. При этом человек может оставаться предельно честным и готовым отдать жизнь за благо своей земли, но объективно дела его будут делами вредителя. Язычество по своей сути созидательно. И если некто во имя русской языческой идеи призывает к насилию и разрушению или упорно творит конкретное зло ради абстрактного добра, то можно думать, что он одолеваем духами мрака. Здесь надо и вслух, и про себя обращаться с добрым словом к белым богам и к разуму пострадавшего. В конечном итоге духи зла, поражающие разум, побеждаются этим самым разумом, его волей. Уже само знание, что эти духи есть — в значительной степени лишает их силы.

Перун Перун, прежде всего — бог воинов. Но есть и другой Перун — Громо-вик, бог пахарей. Тому и другому приносились жертвы, но жертвы эти были различны. В Киеве князь Владимир, в угоду своей нормандской дружине, утвердил культ фактически двух богов в едином образе: культ Перу на-О дина. Это была первая измена Владимира русской религиозной традиции. Русские дружинники поклонялись Перуну-Громовику и Святовиту. Утверж44

А также — «укорачивает» старый год перед приходом Коляды.

85

дением, фактически, бога Одина в самой страшной его ипостаси и возобновлением давно забытых человеческих жертвоприношений Владимир привел в ужас весь город. Слуги Владимировы хватали тех, на кого падал угодный воле князя жребий. Их подымали, связанных за ноги, и разбивали их головы о камни у святилища. Пальцами в мозгу находили артерию, разрывали ее, сливали кровь в чашу, подносили пить идолу, мазали ему губы, сами мазались и пили кровь. Для этого обряда хватало крови двух жертв. Так должно было продолжаться восемь лет. Напившись крови досыта, Владимир совершил другое предательство — послал свою нормандскую дружину в помощь императору Византии с тайной просьбой — не возвращать ее обратно ни при каких условиях. Вскоре после этого Перун-Один был сброшен. Перун — бог Громовик, бог грома и молнии. Просыпаясь весной, он расковывает молотом землю и небо, разрушая колдовское Кощеево царство. Это карающий и, вместе с этим, справедливый бог. Громом и молнией Перун освобождает брата своего Дажьдьбога-Солнце от демонов-великанов туч. Тучи гибнут под ударами Перуна-Громовика. По весне люди криками, играми и звоном оружия будят Перуна, дабы он в битве с тучами пролил на поля дождь. Эта влага — кровь туч, которая, падая с высоты неба на землю и омывая мировое дерево, пробуждает дающие жизнь растениям соки. Разгневанный Перун может послать град, бурю, ливни, что приведет к неурожаю и голоду. Перун имеет коня, палицу, топор и молнии. Топор рассматривается как символ молнии в святилищах Перуна. Если Перун передает свое оружие герою, его победа несомненна. В грозу нечисть стремится укрыться в горы, леса, дупла, брошенные дома, в не покрытую крышкой или не перевернутую посуду, бежит прочь с открытого места из страха быть пораженной молнией. После грозы потому так легко и хорошо дышится, что нечисть разбежалась. Отводить грозу заговорами — грех. Цвет молнии синий — это цвет неба и священного очищающего огня. Холодный блеск оружия, напоминающий свет молнии, пугает нечистых духов как сама молния. Поэтому в старые нежилые дома, подвалы, пещеры входят с обнаженным мечом. Человек, убитый молнией, очищен от нечисти и в

некоторых местах считается духом-покровителем. Иногда такая гибель просто следствие случайности — сзади человека стоял нечистый дух. После ударов молнии в земле остается громовая стрелка, которая через 5-7 лет выходит на поверхность. Она служит очистительным оберегом в знахарском деле. Несущиеся облака всегда наполнены духами — вихрями и воздушными танцовщицами, все они входят в свиту Перуна. Они создают музыку завывания бури и могут быть вызваны руганью, шумом или свистом. Садко игрой на гуслях возбудил морского царя и духов ветра. Вяйнямей-нен звуками кантеллы вызвал ветер, и его корабль плыл куда требуется. 86

Помимо Перуна и его свиты, воздушное пространство заполнено иными божествами и духами. Ветра — братья, они могут разносить вести и болезни, нести добро и зло. Если охотник вышел на охоту, то достаточно спросить его: куда идешь? Ветер разнесет этот вопрос, и удачи охотник уже не увидит. Дед ветров — бог неба, что лежит под голубой твердью — Стрибог, он же Похвист. Ему приносят жертвы перед отплытием в море. Ветра разносят и дожденосные облака, которые Перун сражает молниями. Перун оказывается в споре с Белесом — кому принадлежат небесные стада? Перун более охотится за облаками, чем пасет их. На земле Перуну посвящены боевые кони. Их положение исключительно. Пахотный конь стоил рубль, боевой — десять. Когда степные всадники обрушиваются конь о конь плотной лавиной, и гул копыт покрывает всю равнину от края до края, то пахотный конь весело заржет и побежит к собратьям, унося седока навстречу верной смерти. Обученный боевой конь не двинется с места без приказа всадника. В этом разница между доверчивой доброй скотиной Белеса и суровым строгим животным, посвященным Перуну. Перуну подвластны волки и змеи. Волки его волею дерут принадлежащую Велесу домашнюю скотину. Поэтому, когда на Юрьев день происходит первый выгон стада на пастбище, пастуху следует поклониться Перуну, в простонародье Егорию45. Известно, что пастух обещает жертвенных животных лешему. Потому естественно считать, что леший подвластен не только Велесу (хозяину, который велит лесу), но и Перуну. На частичную принадлежность лешего к воздушным духам указывает его склонность к разгулу, свисту и ломке деревьев. О том, как Перун-Егорий повелел стадным волкам и огненным змеям жить, рассказывается в народном стихотворении «Егорий Храбрый»: Вы волки, волки рыскучие! Разойдитеся, разбредитеся По два, по три, по единому По глухим степям, по темным лесам. А ходите вы повременно, Пейте вы, ешьте повеленное От свята Егория благословения! Разбегалися звери по всей земли, Они пьют, едят повеленное, Повеленное, благословенное От Егория Храброго. 45

По другой версии, Егорий Волчий Пастырь — Ярило.

87

Разогнав волчье стадо, Егорий освободил и его пастушек — Веру, Надежду и Любовь, так что теперь волков ноги кормят. Далее: Наезжал Егорий на стадо змеиное, Ни пройти Егорию, ни проехати. Егорий святой проглаголывал: «Ой вы, гой ecu, змеи огненные! Рассыпьтесь, змеи, по сырой земле В мелкие дробные череньицы. Пейте и ешьте из сырой земли!»

Егорий обратил огненных змей в червей дождевых. Это можно рассматривать как благо. Но и первое деяние — разведение едящих поведенное волков — благо. Некогда саамы просили своего верховного бога сделать так, чтобы олени не болели, и он дал им волка, который так же ест поведенное, и олени здоровы. Идол Перуна имел золотые усы при черных волосах46 и у одних племен представлялся с луком в правой руке и колчаном стрел в другой, а у других держал вытянутый камень, уподобленный молнии47. Перед ним всегда горел священный костер из дубовых дров. На Перыни, где Доб-рыня в 980 г. утвердил Перуна, этих костров было восемь. Костры разводились в углублениях, охватывающих большое плоское капище, на котором стоял единственный идол Перуна. Не уследивший за костром в сухую погоду жрец — наказывался смертью. Но человеческих жертв тому Перуну не приносили. Поклонялись Перуну и у больших дубов, на которые одевался золотой пояс или цепь. День Перуна — 20 июля, после этого дня он может не давать более дождя, и дары ему более не

приносятся. Таким образом, Перун — податель дождя, защитник Даждьбога, бог войны и дружины. У славян были и другие боги войны. Так, у балтийских славян Ярило (Яровит), подобно Перуну (Перкунасу), считался богом дружины. В Воль-гасте на стене святилища висел щит Яровита с золотыми бляхами. В мирное время его не сдвигали с места, но в дни войны, подобно знамени, несли перед войском. В дни праздников капище окружали знаменами. Бог Руевит имел семь мечей у пояса и восьмой в правой руке, имел семь лиц с одним затылком. Идол его был изготовлен из дуба. По интуиции можно понять, что Руевит — бог, хранящий в бою. 46 47

Либо — серебряных (блеск воинского шлема?..). Ср. с ваджрой — громовым оружием ведийского Бога Индры.

88

Бог ловкости и неистощимой энергии Яровит, бог-охранитель Руевит и бог, дающий разящую силу оружию, Перун — недостаточны для одержа-ния победы. Славянину требуется еще бог боевого духа, бог, дающий идею — за что биться и, если выпадет, то умирать. Таковым является бог Святовит. Святовит Святовит — хозяин верхнего неба и белого света. Его царство, пронизанное бело-голубым сиянием, находится над голубой твердью. В древней Руси полагалось, что этот свет есть носитель абсолютной ценности и абсолютной красоты, и он нежно заполняет земной мир во время дня. Как верховный бог Неба, Святовит обязан всегда бодрствовать. Днем он всевидящ. И как всевидящий охранитель, Святовит представлялся че-тырехликим. Ночью, в красном плаще, он садится на своего белого золотогривого коня, объезжает границы Руси, где поражает наших врагов. Святовит представляется с турьим рогом и с мечом в руках. По данным немецких хронистов, рог идола Святовита наполнялся вином, и по его убыли судили о погоде. В действительности, вино — не славянский напиток. Поэтому рог Святовита-должен был заполняться медом или пивом, которые считались у славян ритуальными напитками. Символически считалось, что рог наполнен небесной живой водой. Святовита благодарили за добрый урожай. Во время осеннего праздника урожая жрец прятался за большой пирог и спрашивал — видят ли его48? Этот обряд известен всему славянскому миру. Арконский храм Святовита был четырехстолпный, с крышей красного цвета. Внутри него требовалось соблюдать величайшую чистоту. Алтарь храма имел пурпурный занавес, за которым стоял идол Святовита, хранился его меч и знамя. Знамя выносилось из храма лишь с началом войны. Вход в алтарь охранялся двумя орлами — птицами Святовита. Смотритель, входя в алтарь для уборки, одевался в чистую одежду и не имел права выдыхать воздух перед ликом бога. При всем этом, Святовит — не только могучий защитник и податель благ, но и добрый бог света. Ему противна грязь, он не допускает зла, не признает его власти. Всевидящий Святовит не желает видеть зло и грязь своего народа. Поклонение ему — это поклонение чистоте во всех смыс48

Обычно ему отвечали: «Не видим!» — и это значило, что урожай в этом году собран обильный. Затем жрец высказывал общее пожелание, чтобы не будущий год было также. Если же урожай был скудным, то жрецу отвечали: «Видим!» — после чего оный обращался к Богам с просьбой, чтобы на будущий год сего не повторилось.

89 лах. Арконские жрецы вешали на глаза идола Святовита золотые пластинки, этим символически закрывая его взор от созерцания зла и прося всевидящего бога не оскорбляться присущей человеку нечистотой и нисходить в свой храм. При храме содержался белый священный конь Святовита. Мы находим, что среди имен его должно было быть имя Хоре. В культе Святовита этот конь выступает едва ли не как самостоятельное божество. Гриву и хвост его никогда не стригли, а только расчесывали. Стричь их полагалось беззаконием. Кормить и садиться на священного коня мог только главный жрец. При всем этом, иногда утром конь оказывался покрыт грязью. И это означало, что великий бог ночью сражался с врагами. Это был знак, что людям тоже следует готовиться к походу. Коня мыли, чистили и проводили через лежащие копья. Если конь повреждал их рисунок правым копытом, это считалось хорошим предзнаменованием. Так судили об исходе грядущей войны. С представлением о том, что в ночи Святовит объезжает Русь на своем коне Хорее, согласуется утверждение из «Слова о полку Игореве», что пересекал в ночное время путь великому Хорсу Всеслав Вещий, рыская до Тмутаракани. Так, рыская, Всеслав пересекал границу Руси, и потому обязан был встречать Святовита. Видимо, хоть и беспокоен, но праведен был князь-оборотень, если не боялся священного коня и священного всадника. Многие нечисти стоят у границы Руси, не смея посягнуть на нее из страха перед Святовитом. Эта еженощная охрана границ очищает Русь от нечисти, делает Русь святой. Эта святость особенно остро ощущается возвратившимися на Русь странниками. И еще ощущается ее утрата, если вдруг Святовит начинает сомневаться в своем народе, и медлит.

Как богу-защитнику, Святовиту поклоняются князья и воины. В распоряжении князя — жреца Святовита - находилось войско Святовита, следящее за состоянием границ. Это был сторожевой полк — хорошо обученная, всегда готовая к бою конная дружина, на знамени которой изображался орел или сокол. Святовит — второй после Рода. Любимая его земля — Белая Русь. Здесь его зовут Белбогом, Белуном. Он встречает странников на дороге у опушки леса в образе седого старика в белой одежде с посохом. Его лицо как бы погружено в дымку, в белое сияние, которое принимается людьми за рассеянный в седых волосах свет Солнца. Он щедро одаривает того, кто соблюдет нравственный закон и уважит его старость. Но он же может обратить в камень преступника. Белое и красное — как цвета Святовита — есть и цвета Белой Руси и вообще всей Русской земли. Их гармония — залог хранения земли и народа. Белые одежды имеют по краям ворота, рукавов и подола красный 90 рисунок. Такая одежда тем более защищает, чем она белее и чище. Поэтому перед боем надевали чистую рубаху. Князья русские, уподобляясь образу Святовита, скакали в пурпурных плащах на белых конях. Русские щиты не случайно были красного цвета, в этом цвете — защитительная сила. Не случайно — в том же «Слове о полку Игореве» — «детям бесовым», что «кликом поле перегородили», противопоставлена волшебная сила червленого цвета русских щитов49. С богом Святовитом неразрывно связано священное Небо, что находится над голубой твердью. Это мир белых богов и небесного Ирия, где пребывают праведные души. Древняя картина славянского мироздания известна нам из рисунков и резьбы, сохранившейся на деревянных прялках. Почему на прялках? Потому, что как пастух, произнося заклинание, закатывает шерстинки скота в один восковой клубок, так же и пряхи, сотворяя нить, скручивают запутывающийся в кудели небесный свет с изображенного на прялке неба. Одежда, сотканная из таких ниток, защищает от злых духов и располагает к праведному деянию. Прясть приходилось не в дни летнего солнца, а темными зимними вечерами. Для освящения рождающейся нити на прялках магической трехгранной резьбой вырезалось Солнце, лучи света и освещенные ими поля. Иногда давалась вся надземная картина мироздания, как, например, на вальке, хранившемся в начале века в Московском историческом музее. (Мы пользуемся данными альбома А.А. Бобринского «Народные деревянные изделия», вып. 1, Москва, 1913.) Изображения на вальках родственны изображениям на прялках, ибо, когда рубаха пачкалась, и ей нужно было возвратить ее первозданную чистоту (разумеется, не только естественную, но и волшебную), ее очищали теми же светоносными знаками, при которых создавали. На доске валька нижний ярус - Земля. На ней всадник - Ярило, он отмечен бородой, и всадница — Лада, скачущие на фоне веток лиственных деревьев. Выше представлено небо Стрибога — небо ветров и птиц. Еще выше небо Солнца — Даждьбога, над которым должна располагаться твердь голубого свода. Над голубой твердью лежит верхнее небо белого света — царство Святовита. На этом небе обитают боги и души предков, здесь лежат хляби небесные — живая вода, питающая корни мирового дерева. На вальке белое небо представлено кузницей. Изображен мех, горн и два кузнеца. Один из них должен быть богом небесного огня Сварогом. Вместе с этим, Сварог воплощался в человеческом образе. Известно, что он выдумал клещи и брал ими огненного змея. Другой кузнец, по смыслу и содержанию небесной кузницы, может быть только Святовитом. В мирное время Святовит — как и Сварог — кузнец, творец духов и душ 49

«Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрый русици преградиша чрълеными щиты».

91 будущих людей. В волшебной небесной кузнице происходит перековка, переплавка душ в небесном огне и белом свете, после которой омоложенные, с вновь обретенной силой и чистотой, возвращаются они на родную землю. Так Святовит оказывается еще и богом вечного возрождения жизни. ДАЖДЬБОГ У небесного огня Сварога один сын — огонь земной Сварожич, другой сын — Солнце. Солнце златокудрое, дающее свет и тепло, так и называют — богом дающим, или Даждьбогом. Вместе с этим, нам представляется, что Даждьбог держит Солнечный диск и может временно передавать его другим богам. Солнце — принадлежность Даждьбога, его часть, и Солнце может само рассматриваться как божество. Даждьбог — покровитель всех сирот, пастухов и странников, всех нуждающихся и страждущих, и каликам перехожим должно просить его именем. Оттого и подавали таковым всегда на Руси. Калике дать — как Даждьбогу пожертвовать, согласное с ним дело сделать. От Даждьбога обретали калики силу незримую, подняли на ноги Илью Муромца, вложили в него силу богатырскую. Даждьбог — покровитель землепашцев, им дается пища его — хлеб и соль. Соль рождается от трудов

под Солнцем над хлебом, от испарения Солнцем морской воды. Соль и Солнце — слова созвучные. Древние солонки часто имеют вид трона, украшенного обилием солярных знаков. По легенде, Солнце явилось из-за пазухи божьей, было рождено Родом в ответ на страдания людей во мраке Морены. Поэтому Даждьбог — каратель зла, холода, мрака, неправды и нечисти. Даждьбог — дед и первоправитель русского народа. Русские — даждь-божие внуки. Дед научил нас пониманию красоты, возделыванию земли и установил брачные отношения. Более двух с половиной тысяч лет назад князь предков славян носил титул Солнца-царя. Святослав на княжеском знаке власти имел с одной стороны двузубец Рюриковичей, с другой — солнечный знак, построенный на двадцати лучах, окруженный ободом из восьми лучей, слегка закрученных против часовой стрелки. Дед Даждьбог праведен. Свет его вместе с теплом несет знания. Даждьбог — учитель. В затруднительных случаях, когда человеческих возможностей оказывается явно недостаточно, можно поймать глазом солнечный луч и обратиться к Даждьбогу с просьбой о помощи, о подаче солнечного света и тепла, о даровании красоты. Можно спросить, что происходит в других землях. Вот фрагменты таких обращений, которые каждый мог бы достроить по желанию: «Взойди, ясно Солнышко! Обогрей нас, добрых молодцев, добрых молодцев со девицами!.. Солнце светлое, Солнце яс92 ное! С высоты ты светишь, на всех равно глядишь! Видело ли, Солнце, мою мать? Мою мать, Солнце, и моих братьев? Как видишь ты их, так дай и мне увидеть их в эту ночь!.. Боже, дай вёдра! Покати свое колесо на наши житницы, на наше поле! Где Солнце, там и сам господь!.. Солнышко, постой в меру, пока не соберем хлеба с поля!.. Гой еси, Солнце светлое, не пали, не пожигай ты овощи и хлеб мой, а жги и пали куколь и полынь-траву!.. Праведное ты, Солнце красное! Спекай у врагов моих, у властей неправедных, воевод и приказных людей злые дела и злые помыслы!.. Прости, небо, прости, Солнце, прости, Луна, простите, звезды, реки и горы, простите, все стихии небесные и земные! Благословите меня говорить не своими устами, а вселите в меня святой дух свой!.. И т.д.». Обращаться к Даждьбогу следует в те утренние минуты, когда он появляется на небосводе, и его свет скользит по поверхности земли. В это же время и славят Солнце. Просить же богов о том, что и сам бы мог сделать — русскому человеку неприлично. Дажьдьбог совершает свои деяния в рамках календаря, установленного им самим. Сдержать слово, поступить, как обещал, значит, быть в согласии с дедом нашим. Ежедневно, в урочный час, выезжает он в колеснице, запряженной двумя белыми конями, на небо. К вечеру вновь ступает на землю и опускается ниже, где совершает свой обычный обратный путь на ладье по подземному океану. ЦарьСолнце 24 июня пирует в своих чертогах. Тогда его лучи-стрелы играют в воздухе. После этого Дажьдьбог все менее высоко подымается по небу — утомляются его волшебные кони. В день зимнего солнцестояния, в самую длинную ночь, боги и Солнце умирают, но потом вновь рождаются и набирают силу. Смерть богов означает лишь то, что все они восходят с земли на белое небо, в царство Святови-та, где вновь обретают жизненную силу. На земле в это время царят боги мрака. Дни зимнего солнцестояния, когда белые боги вновь возвращаются на землю и творят перелом в борьбе с мраком, называются святками. В это время славят вновь рожденное Солнце. Хотя Даждьбог добр, созерцая людское зло, он тоже может рассердиться. Губительный зной — гнев божий. Плюющий на Солнце — обращается в камень. Если присмотреться к движению грозовых туч, стремящихся захватить Даждьбога, не дать его свету пройти до земли, то станет видно, как в них извивается кольцами гигантский змей — Волос. Громит и уязвляет его своей молнией Перун. Ныне народ зовет «волосом» черного нитевидного гада, обитающего в белорусских озерах. По суеверию, он впивается в тело и движется по сосудам. Тут Волос и Велес — вещи разные. Как Даждьбог не любит Волоса, так не любит он гадов, гадюк и ужей. Потому иные твари появляются не днем, а ночью, в лукавом свете Месяца. Месяц старается не встречаться с Солнцем. Ему поклоняются оборот93 ни, колдуны и разбойники. Ночью все ложно, и клятвы не действенны. Ночью не дают и не берут в долг. Клянутся днем или утром перед ликом Даждьбога — деда нашего. В ночное время вне дома и всякого поселения вообще у славянина не оказывается заступника, помимо его светотканной белой одежды, пронизанной Его лучами, несущей Его знаки и выбитой вальком с Его знаками. Следует помнить, что и сам русский человек несет в себе частицу света, и потому напоминание и произнесение им во мраке или среди бесов во плоти слов: «Я — внук Даждьбожий!» — уже само по себе является оберегом.

Зоря Мы знаем Зорю Утреннюю и Зорю Вечернюю. Зоря Утренняя — Солнцева сестра, дева-воительница, каждое утро выводит на небо коней ДаждьбогаСолнца, чтобы он объехал на них небосвод.

Когда Даждьбог уже едет на конях по Небу, Зоря Утренняя восседает на золотом троне и расстилает свою фату. Ею она закрывает мир от волшебных чар. Алые лучи Зори подобны стрелам, они разят и прогоняют нечистую силу, ликовавшую ночью. Зоря будит людей, прогоняет сон и ночные страхи. Как к деве-воительнице, к Зоре обращались воины перед битвой. Вышедший на битву мог обратиться к Зоре со словами: «Вынь ты, девица, отческий меч-кладенец, достань панцирь дедовский, шлем богатырский, отопри ворона коня, выйди во чисто поле, а во чистом поле стоит рать могучая. Закрой ты, девица, меня своей фатой от силы вражьей, от пищали, от стрел, от борца, от кулачного бойца, от дерева русского и заморского, от кости, от железа, от стали, от меди!» По древним представлениям, Зоря держит в руках иглу и булатные ножи, которыми очищает и зашивает раны. Есть соответствующие заговоры, когда обращаются к Зоре с просьбой остановить кровь и зашить рану. Зоря отгоняет сон, к ней обращались с просьбой продлить сон ребенка: «Зоря-Зоряница, красна девица! Возьми свою криксу, отдай нам сон!» Обращались к Утренней и Вечерней Зорям и путешественники. Свет Зори не только очищает землю от нечисти, но и несет жизненную силу. Роса считается слезами Зори. На свет Зори Утренней и Вечерней и на их росы крестьяне выносили зерно перед севом. При этом говорили: «Зоря Утренняя и ты, Зоря Вечерняя! Пади ты на мой рожь, чтобы она росла — как лес высока, как дуб толста!» Днем это зерно омывали водой родника. Также поступали и с семенами овощей. 94 Помимо того, что Зоря относится к богам явлений Природы, у нее есть своя важная особенность. Она — богиня начала, начала дня. Начало всякого дела священно, в нем всегда много необъяснимого для человека. В начале уже тайно закладывается успех или неуспех дня, года, какого-либо дела. Во всяком начале человек всегда чувствовал себя неуверенно, и просил богов о помощи. Поэтому и сохранилось так много разнообразных обращений к Зоре, которые дают прочувствовать образ этой богини.

Хоре Хорсом мы назвали коня Святовита. Что это за конь? В этнографии утвердилось несколько иное понимание бога Хорса, отличное от представленного здесь. Попробуем их совместить. Считается, что Хоре50 есть еще одно имя бога солнечного диска, главное имя которого по-русски есть Солнце. В письменных источниках стоит перечисление: «Перун, Хоре, Даждьбог». С прошлого века представители мифологической школы полагают, что вместо запятой должно стоять тире и должно читаться: Перун, Хоре-Даждьбог. Само слово «Хоре», в переводе с греческого, означает: «хоровод», «толока», «ликование», «золотой». В первые века христианства на Руси «хорсом» назывался круглый подсвечник, подвешенный под куполом храма для освещения в вечернее время пантократора. Повидимому, Хоре был солнечным божеством южных народов, например, тюрков. Южные народы были кочевниками, и им было естественно поклоняться коню и Солнцу. Древним зооморфным символом солнечного диска на Руси был белый золотогривый конь. Естественно, что этот конь сходит с Солнца и живет самостоятельной жизнью. Ему должно принадлежать одно из солнечных имен, скорее всего — степного происхождения. Такой конь — частый герой русских сказок. Иногда его волшебная, солнечная природа дана явно и выпукло, иногда скрыта. Для пояснения приведем толкование русской сказки «Марфа-царевна и Иван — крестьянский сын». В этой сказке одним из героев является конь, в свойствах которого усматривается огненная, солнечная природа. Вот краткое содержание интересной для нас части сказки. Мать Вани выгнали в темные леса, на Урал. (Уж не о вятичах ли сказка?..) Ваня вырос в глуши, набрел на избу змея и уснул в ней. Змей прилетел и хочет его съесть. Ваня отвечает: «Вот что, хозяин, я бога шибко не спознаю: родился в лесу, молился пню; прими меня в От «хоро» — «коло», «круг».

95

дети». Ваня стал вести у змея хозяйство и через три года открыл запретную дверь. За дверью на цепи, на огненной доске стоит конь. Иван сводит его с огненной доски, кормит и слушает его советы. Конь дает Ване огромную силу, волшебные предметы, золото и серебро. Велит позолотить себе гриву, а Ивану вызолотить волосы и посеребрить руки. После всего этого Ваня убегает на коне от змея и сватается к Марфе-царевне. Конь совершил деяния Даждьбога. Представляется, что смысл текста в следующем: Ваня отказался от чужого бога — змея и обратился к своему солнечному богу — коню. Конь, хотя и обладает божественными способностями, не может реализовать их без Вани. Конь восстанавливает свою солнечную принадлежность, когда Ваня золотит ему гриву. Сам Ваня через своего бога возвращает

себе свободу и национальность — обретает белые руки и золотые волосы, характерные для русского человека, чем и отрекается от родства со змеем. А после восстановления принадлежности к своему роду — следует заботиться о его продлении. Кажется естественным, что доброжелательного бога — коня, сошедшего с Солнца — должно именовать Хорсом. На каком другом коне Свято-вит объезжает в ночи Русскую землю, если известно, что конь его белый и золотогривый? Великдя БОГИНЯ Россия Имя ее Россия, Русь. Мыслится она и как Отечество. Если русские люди приходятся Даждьбогу внуками, то внуками они должны приходиться и богине России. Национальное сознание, однако, понимает ее как Мать народа, как Родину-Мать. Среди детей России богов нет. От Рода досталось ей мало волхования, но с избытком — страстей и чувств. Ниже приводится сонет П. Д. Бутурлина «Даждьбог» (1891). Сам факт его написания говорит за языческую форму национального сознания и понимания своей Матери: Средь бледной зелени приречных камышей Белела дочь Днепра как чистая лилея, И Даждь-бог молодой, любовью пламенея, С своих пустых небес безумно рвался к ней. Горячей ласкою скользил поток лучей По телу дивному — и сладостно слабея, Она, предчувствуя объятья чародея, Еще боясь любви, уж радовалась ей! Но стала вдруг кругом прекраснее природа,

96 Свет ярче искрился, и зной страстней дышал. Русоволосый бог с безоблачного свода На деву тихих вод, ликуя, налетал, И мать своих детей, мать русского народа, Он, наконец обвив, впервой поцеловал!

Сравнение Родины с красивой, средних лет, женщиной — устойчиво, всенародно и имеет глубокие исторические корни. Изображения, статуи России — рассматриваются, фактически, как культовые. Ныне такие наибольшие статуи стоят в Волгограде и Киеве. Чувствуя языческую сущность РодиныМатери, монахи киевской лавры распространяли в народе недовольство по ее поводу. Так, в восьмидесятых годах, в Киеве, можно было услышать легенду, что когда возводили статую, некий старичок из лавры помолился, и строители ошиблись, так что Родина-Мать оказалась все же ниже одного из крестов лавры. Честное служение России интуитивно понимается служением богине, подарившей бытие народу. От детей своих Россия желает любви и деяний. Деяния эти есть жизнь и труд пахарей, мастеров, воинов и жрецов — творцов национальной культуры. Бескорыстное деяние во славу России, как и положено, сполна воздается впоследствии через чувство осмысленности своего бытия, через обретение счастья и силы. Россия может обойтись без каждого из своих сынов, мы же без нее обойтись не можем, столь велико ее воздаяние. Отказавшийся от России, не помнящий родства — вырождается, утрачивает душу. Так, творцы русской культуры, уезжая за границу, не приобретали второго дыхания. Жизнь в разумной гармонии с великими богами — сотворителями Природы и с богиней России видится единственно разумным, устойчивым способом существования. Бывает так, что силы мрака десятилетиями топчут, позорят, распинают, хулят богиню Россию и ее детей. Хулы эти всегда находили бесславный конец. Поклоняющиеся России интуитивно чувствуют ее бессмертной. Но спасение и бытие России до сих пор осуществлялось через побужденную любовью жертву. Если ее принести будет некому, то можно ожидать, что Россия погибнет, а за нею погибнут и ее холодные рассудительные дети, все бравшие себе и не пожелавшие дать от себя. Тогда Россию сможет спасти только чудо, непостижимый дар свыше, изъявление воли Рода, на которую русский язычник надеяться не в праве, ибо будет она тогда ему не по заслугам. Потому перед силами Морены и мрака, воплощенными ныне и в «благах» мировой цивилизации тоже, язычник не может надеяться на чудо — на слова, на молитвы Роду о спасении себя и России. Он может надеяться лишь на свою жертву — деяние. В рамках такого представления, поклоняющийся великим богам — от-нетственен за них. «Ты и убогая, ты и всесильная, Матушка-Русь!» — писал Некрасов. Это падение и величие богини определяется деяниями ее 4 - 3244

97

детей. «Пускай заманит и обманет — не пропадешь, не сгинешь ты, и лишь забота опечалит твои прекрасные черты», — с верой в бессмертие России написал Блок, принесший столько трудов в ее славу.

В разное время, при различных исторических ситуациях, Россия представлялась одинаково. В начале XX в. в Касли отлита статуя России с мечом. Она должна была символизировать страну на выставке в Париже. С мечом, но вложенным в ножны, Россия представлена на денежном знаке достоинством в тысячу рублей, выпущенном в Ростове-на-Дону в 1919 г., с надписью: «Россия великая, единая, неделимая». Осознание богини России дает понимание источника силы плаката: «Родина-Мать зовет». Отмеченные Некрасовым противоположные состояния богини России, то бессильной и убогой, то обильной и всесильной — периодически повторяются.в истории России. Соответственно, в народном сознании Россия представляется либо как плакальщица по убиенным детям своим, либо как мать, дающая оружие и осмысленность войны. Именно Россия дает ответ на вопрос — чем оправдан смертельный риск сражения? Перун, Ярило и Руевит, являясь богами войны, без России могут помогать и грабителям, а умирать в бою достойно лишь за Родину. Святовит охраняет не сокровища, а Россию, ее землю. Когда образ богини России сформировался в сознании народа? Одно из ранних упоминаний Матери Руси обнаруживается в тексте повести о Меркурии Смоленском. Как и большинство произведений XIII в., эта повесть дошла до нас в искаженном и фрагментарном виде. Существует несколько ее вариантов. Из первой части повести следует, что Меркурий был послан некоей богатыркой защищать Русь от Батыева нашествия, но смог защитить только Смоленск. Меркурию отрубили голову. Он возвращается в Смоленск вложенной в него силой, где предстает перед пославшей его. Отсеченная голова говорит с богатыркой, после чего Меркурий умирает. Далее идет монолог матери Руси (может быть, она и есть богатырка). Перед монологом дается традиционное в язычестве описание реакции Природы на свершившуюся погибель Русской земли. Здесь, ниже, приводится перевод этого монолога с древнерусского: «Горы и холмы плачущим пленным эхом отзывались, шум вод голоса их заглушал. Боры и дубравы вместо рыдания и плача ветвями повевают, вместо слез листву с себя спускают. Но и общая наша Мать восплакалась, горлом вздрагивая, устами глаголяше: сыновья русичи! Почто ходите перед Господом Богом, сотворившим вас, в похотях сердец ваших? Хотите, послушайте меня, жизнь свою спасете, или не послушаете меня, оружие вас поест, уста Божие глаголят сие. Чада мои, прогневившие Господа своего и моего творца и Бога, вижу вас от тела моего отторгаемыми в поганые руки, иго на плечах ваших. Я оставлю вас, чад моих любимых, и быть мне бедной вдове бессчастной? О чем первом плачу, о муже ли моем или о любимых 98 чадах? Вдовство мое есть опустение моих градов, лишение же чад — лишение учителей и священников и властителей прочего народа. Возопию к общему творцу Господину Богу умильным гласом. Боже, создатель всех, сотворивший все своим пречистым хотением, увидь нынешнее беззаконие людей сих, утоли праведный гнев свой, возврати пленных, дай мне вторично следовать повелениям твоим, Господи, ибо ты есть един Бог безгрешный, милующий грешных и прощающий кающихся!» Этот монолог принадлежит нашей общей Матери, она в растерянности, не может понять причины случившегося бедствия и обращается с молитвой к единственному, стоящему над нею, безгрешному судье — сотворите-лю всего своим пречистым хотением, просто Богу. По А.С. Фаминцыну, у славян было верховное божество, которое так и звали — Бог. Ныне мы называем его по главной его функции сотвори-теля всего — Родом. Он же — и утвердитель нравственных правил, повелений, следовать которым желает наша общая Мать, иначе — богиня Россия. Бог — Род сказал Матери — России, что оружие поест ее детей, если они не будут ее слушать. Эта фраза монолога не относится к конкретному событию, и поэтому ее надо принимать как требование на все времена, принять как положение, исторически подтверждающееся. Дети, не согласные с Россией, появляются вновь и вновь, и Род после ряда испытаний выносит приговор судьбе России и ее народу. Другое упоминание о плакальщице, которая легко отождествляется с матерью Белой Руси, а значит и восходит к образу языческой Руси в целом, содержится в книге Яна Барщевского «Беларусь в фантастических рассказах», написанной в середине XIX в. на основе легенд белорусского народа. Появление плакальщицы в тексте рассказов — эпизодическое, рассказы о ней ведутся от имени разных персонажей, но это не мешает почувствовать цельность ее образа и ту значимость, которую придавал ей автор. Иначе, в условиях господства иноземной культуры, написать о ней было невозможно. Вот что мы знаем об этой плакальщице: ее верхняя одежда — вопратка — белая как снег, на голове — черный убор, и черная косынка накинута на плечи. Красивое лицо ее смугло от солнца и ветра, глаза живые, и на них блещут слезы. Она появляется в брошенных домах, на руинах, видели ее под деревьями и среди поля. Те, кто приближался к ней, слышали слова: «Некому доверить темницу сердца моего». Она оплакивает смерть каких-то несчастных детей, молится над могилами, обкладывает их цветами. Убогий показал серебряные монеты, выданные ему плакальщицей, на которых была выбита Погоня —

языческий герб Полоцкой земли. Когда мародеры устроили раскоп на одной из отмеченных плакальщицей могил и потревожили прах героя, перед ними с громом и молнией встал волот51 с огненным мечом. Некий странник говорил: "' Великан.

4* 99 «Братья! Слезы и нарекания этой женщины обещают вам не золото и серебро. Она плачет на пороге забытой вами святыни». В рассказах встречается персонаж — Сын Бури. Он проявляет все качества духа бури, перемещается вместе с облаками, с его бурки льется вода, он любит слушать шум ветра, глядеть на горы темных облаков, на пожар молний. В своей земной жизни он испытал всю полноту человеческого горя. Он говорит о себе слепому путнику: «Я любил блуждать по горам и лесам, где все живило мои мысли. О чудесная богиня! Ты встретила меня в тот час в белом и с венком на голове, с высоких гор показала ты мне далекий свет, над которым под облаками парили орлы. С того времени это чудо заняло все мои мысли и желания. Я решил высокодалеко лететь и увидеть, что делается на свете. Но ты исчезла, и я блуждаю по воле бури... Я посетил далекие страны, переплыл море, среди чужого народа ее жалобные песни всегда звучат в моих ушах. — Кто же была та богиня? — Ты называешь ее плакальщицей». Сравнивая эти два описания богини Руси, принадлежащих Витебской, Полоцкой и Смоленской земле, но разделенных веками, легко видеть, что они общи в оплакивании богиней своих детей: «Некому доверить темницу сердца моего». В обоих случаях богиня не знает выхода из сложившейся исторической ситуации, но в первом случае она посылает на бой Меркурия, во втором посылает Сына Бури на поиск несказанного света иного, высшего мира, высшего царства. Исканиями иного, высшего царства, помимо Сына Бури, заняты многие персонажи русских сказок. Вхождение в это высшее царство не обходится без жертв. Так, Иван-царевич кормит подымающую его наверх птицу Ма-гай частями своего тела. Без этого достижение высшего царства невозможно. После его достижения птица отдает отрезанные части тела, и они прирастают обратно, так что приносимая жертва восполняется. В рамках этого стремления, составляющего сердцевину русской языческой идеи, достижение несказанного света Сыном Бури может произойти только через жертву, его труды и переживания во славу великой богини еще не полны. О ГЛАВАХ пантеонов Почти каждый бог имеет разные области приложения своих сил. При этом особым разнообразием функций обладают Мокошь, Святовит, Белее, Перун и Ярило. Рассматривая языческие системы различных народов, можно сделать вывод: особое разнообразие функций богов свидетельствует о том, что 100 некогда эти боги были главными исполнителями людских желаний и главами пантеонов. Свое главенство и социальное значение эти боги утрачивали быстрее, чем забывались их функции. История народов Азии и народов, живших по берегам Средиземного моря, изобилует такими примерами, они отражены в их мифологии. Следуя истории религий древних народов, надо считать, что Мокошь должна была быть главной богиней эпохи матриархата. Со временем над нею стали главенствовать мужские боги. Богом, вытеснившим Мокошь, мог быть Перун или Ярило. Из этих двух богов главенство длительное время держал Ярило — бог ярого, воинственного Солнца и мужского начала («Богатырь — Золотой Щит»). Поклонение Яриле художественно описал Островский в своей весенней сказке «Снегурочка». (К этому произведению надо относиться очень серьезно.) Солнцу поклонялись Святослав и Владимир. Последний, надо думать, по должности — носил титул Солнца-князя. Владимир сменил древний пантеон киевских богов. Память о нем была стерта. Главным в нем мог быть бог Солнце — Ярило. Должен был быть в этом пантеоне и Святовит. В новом пантеоне им не нашлось места. От Солнца остались, безопасные для князей, Даждьбог и Хоре. Надо думать, что алтарь Святовита тогда же и был засыпан. Откопан он был археологами в Киеве только в 1908 г., но потом снова засыпан, и ныне археологи утратили его место сохранения. В противовес центральной княжеской власти у миролюбивых племен в глубине лесов верховным богом был Белее. Насилие княжеского полюдья и специальных экспедиций отразилось в легендах как борьба Перуна с Белесом. Должны были быть и легенды борьбы Ярилы с Белесом. Тогда, в противоположность Яриле, Велес должен был быть представлен богом мрака и, значит, подземного мира. Действительно, Велес может проникать в землю. По мнению Б.А. Рыбакова, на Збручском идоле хозяином подземного мира представлен Велес. Такое понимание Белеса сближает его с Чернобо-гом и позволяет идеологически обосновывать правоту

Великого князя, ведомого Солнцем в полюдье. Святовиту — как главному богу — поклонялись на Балтийском море. Его должны были знать и в землях Руси, связанных с Балтийскими славянами. Святовиту мог поклоняться Рюрик. Будучи приглашенным княжить на Русь, он, по крайней мере, знал язык и славянскую культуру. Он обязан был быть своим. Русские князья и норвежские конунги могли еще до Рюрика иметь родственные связи52. Само приглашение князя нельзя рассматривать отчаянным шагом, как это представляют прозападные толкователи летописи. Позднейшая история показывает, что приглашение вечем •'' Достаточно обоснованным выглядит мнение некоторых современных исследователей, утверждающих славянские корни родословной Рюрика. Так, например, высказывается мнение, что Рюрик происходил из балтийских славян.

101 князей в Новгороде и Пскове было традицией, которая к IX в. могла уже сложиться. По летописи, Рюрика приглашали для «наряда» — договора, заключенного с наемным князем, а вовсе не для наведения порядка. Согласно Эймундовой саге, Ярослав Мудрый приглашенным на службу варягам строит каменный дом и обтягивает его стены красной материей. Варягов должно было быть, по крайней мере, несколько сотен. Жить в одном каменном доме того времени они не могли. Если им была нужна изба для гуляний, то требования к постройке выглядят, по меньшей мере, странно. Единственное разумное объяснение построения каменного дома с красными стенами — это построение культового сооружения. Иначе говоря — храма Святовита. Варяги Ярослава не могли считать своим главным богом Одина. В этом случае они бы просто не пошли служить Ярославу, ибо его отец — Владимир, сбросив своего «одиноподобного» Перуна, фактически надругался над этим богом и предал поклонявшихся ему наемников. Не были те варяги и христианами. Наоборот, они ушли от христианина — конунга Олафа. Святовит у Балтийских славян понимался верховным богом. При этом у них было еще два верховных бога — Радегаст и Триглав. Эти боги как будто представлялись одним трехликим богом, который правит тремя мирами: Небом, Землей и Пеклом, т.е. всем мирозданием. Радегаст в таком случае по функциям оказывается близок к Роду. На это указывает и его имя. Записанное со слов, с ударением на последнем слоге, оно, в действительности, могло быть именем Родегаст, по-восточнославянски — Род. С другой стороны, Триглав, которому поклонялись в Щецине, может быть понят как Чернобог53. Триглаву был посвящен черный конь ночи. Триглава мы находим на Збручском идоле. Стоящая снизу на коленях фигура (по Рыбакову — Белеса) трехлика и четырехрука. Центральное лицо злое и усатое, два других лица — безусы, меньшего размера и бесстрастны. 53

Но также может быть понят и как некий Трёхликий Бог — Владыка Тремирья, либо как три стоящих рядом Бога, например: Род — Белобог — Чернобог (Великий Триглав Родов) либо Сварог — Перун — Белее (Сварожий Триглав). Если мы обратимся к средневековым западноевропейским авторам (Эббону, Герборду и др.), то узнаем, что три головы Триглава символизировали его власть над тремя мирами: Небом, Землей и Преисподней; Эббон же прямо называет его Высшим Богом. Известно, что образ Триглава был окружен троичной символикой: в Щецине его трёхголовый идол стоял на главном из трёх священных холмов; во время совершаемых жрецами Триглава гаданий — вороного коня, посвященного сему Богу, трижды водили через девять (3x3) копий, лежащих на земле, и т.д. Согласно поверьям южных славян, имя трёхголового Бога — Троян. Так, по сербским народным сказкам (впрочем, прошедшим христианскую обработку), одна из голов Трояна пожирает людей, вторая — скотину, а третья — рыбу (Бог, властвующий над Тремирьем, принимает жертвы от трёх миров?..); путешествует же Троян исключительно ночью (что, на первый взгляд, противоречит истолкованию образа Трояна как Бога трёх миров и действительно сближает его с образом Чернобога, но также может толковаться и как указание на сокрытость деяний Бога в тайне).

102 Согласно древним представлениям, некогда Род и Чернобог творили как два дополняющих друг друга начала, но после сотворения мира между ними появились разногласия. Может быть, в память о далекой эпохе их совместного творчества обоих богов представляют одним идолом, а черные и белые горки оказываются рядом? Всякая иерархия выстраивается людьми тогда, когда сами они стремятся к организации иерархии на земле. Человеческая история показывает, что язычество к этому пригодно плохо. У каждого язычника среди богов могут,быть наиболее любимые или те, которые слышат его лучше других. Естественно, и обращение к таким богам наиболее часто, хотя главенствующая роль им при этом не приписывается. В основе язычества лежит идея духовной независимости человека от социальных институтов. Это осуществляется при многобожии, когда среди богов нет иерархии, а старший бог Род не принимает прямого участия в делах Земли. Эта идея отражена в сказке «Двенадцать месяцев», где каждому богу — месяцу — дается главенство лишь на свой срок. Великим богам как раз и было посвящено время всех двенадцати месяцев в году. ГЛАВА 3 Праздники ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЛАВЯНСКИХ ПРАЗДНИКОВ

Языческие праздники посвящены деяниям великих богов. Но если праздники в честь Даждьбога, деда нашего — дни солнцестояний и равноденствий — календарно точны, то деяния иных богов подчиняются календарю лишь в общем, и единой даты празднования прихода весны, пахоты и уборки

урожая по всей Руси быть не может. Праздник есть языческое торжество — эмоциональное деяние, усиливающее доброжелательную волю богов, еще более заостряющее пик их деятельности, либо наоборот, это просьба о своевременном прекращении божественного деяния. Из этого следует, что многие праздники, хотя и повторяются календарно, но творятся лишь тогда, когда они наиболее нужны, а не в согласии с какой-либо точной датой. День праздника обычно назначался жрецом, который ведал календарем. Большой календарь изготовлялся на ткани или дереве в виде солнца, 103 лучи которого отмечали дни. Более краткий календарь, который обычно брали с собой на промысел или в дорогу, представлял собой четырехгранный или шестигранный деревянный или костяной брусок длиной до полуметра. На нем чертами и зазубринами обозначались простые дни и дни праздников. Праздники имели символические обозначения. Например, дни солнцестояния обозначались высоким и низким Солнцем. День Перуна — громовым знаком. День, когда холод покатится обратно на север — санями, прилет птиц — птицей, дни русалий — водой, день выгона скота — конем. Дни, посвященные Матери-Земле, содержали древний, пришедший к нам еще из глубокой старины, символ Земли — ромб. Среди знаков старых календарей оказывается немало знаков узкоплеменного характера, а также знаков, связанных с личной жизнью хозяина. Ряд знаков до сих пор не расшифрован. Одним из многочисленных вопросов, связанных с древним календарем, является вопрос о начале года. Разные племена в разное время начинали отсчет года с различных дат. В частности, это мог быть день начала или окончания сельскохозяйственных работ. Для язычника, не возделывающего землю, эти дни остаются праздниками, но начало года видится в рождении Солнца и в последующем за ним возрождении других богов, приходящих на Землю вместе с Колядою. Языческий Новый год начинается в ночь с 22 по 23 декабря. После этого творятся коляды54 — заключение договора между людьми и богами на год. Продолжаются коляды две недели. Наш современный Новый год с разукрашенной жертвой — елочкой55 (о гибели которой на празднике никто не сожалеет, а все радуются), с трапезой и заклинаниями в форме новогодних пожеланий — есть типичный языческий обряд, выполняемый не символически, а истинно — с верой, что как встретишь Новый год, так его и проведешь, с верой в зимних духов, которые в эти первые недели становятся добрыми. На сегодняшний день — языческий календарь не может быть представлен во всей своей полноте. Этнографами (см., например, труды В.И. Чичерова) выяснено, что в древности праздновалось как начало каждого месяца, так и начало каждой недели. Сами имена дней недели, месяцев есть словазаменители имен богов и духов, которым посвящено данное время, и которые в нем властвуют. Месяцы года посвящались великим богам, эта традиция существовала уже в античности. Духи недели — в основном оставались безымянными, но народ всегда встречал их хоть маленьким, но праздником — чистой одеждой да гуляньем. Неделя56 начиналась с воскресенья57. В 54

Велесовы (или Волчьи) Святки. Вечно зелёным древом — символом Мирового Древа, чествуемого при встрече Нового года. Также ель, будучи древом, посвящённым Велесу,- издревле была тесно связана с культом предков, которым приносили жертвы, развешивая их на еловых ветвях (таким образом, новогодние ёлочные украшения — ни что иное, как подношения духам предков). 56 Называемая «седмицей». 57 Которое так и называлось: «неделя». 55

104 этот день нельзя было не помянуть деда — Даждьбога. В другие дни недели поминали и других богов, поэтому мы с неизбежностью должны считать духов, которым посвящено время дней, недель, года — слугами великих богов. В отличие от античной традиции, празднование начала нового месяца начиналось не в первый его день, а в последние дни месяца уходящего. Среди основных обрядовых действий, повторяющихся на каждом большом празднике, оказываются: ряжение, братчина, зажигание костров, купание, заклятие нечисти, хороводы, пение. От праздника.к празднику меняется лишь последовательность и степень значимости этих деяний. Есть деяния, принадлежащие только отдельным праздникам, но их роль менее значима, и они воспринимаются как местный обычай. Такая ситуация обусловлена особенностью человеческой памяти и условиями жизни. Войны, эпидемии, преследования губят носителей полного знания, и некому становится напомнить народу его традиции, если он не оказывается способен воспроизвести их сам. Поэтому обряды, пережившие тысячелетия, обладают свойством быть легко воспроизведенными, стоит только сделать первые попытки их повторения. Стоит прислушаться к себе, и какое-то внутреннее чутье подскажет, что и как надо делать при исполнении того или иного ритуального действия. Самое удивительное в этом то, что после свершения праздничных обрядов обращение к этнографическим источникам приводит к подтверждению многих действий, которые на празднике казались лишь уместной импровизацией.

Праздники являются одним из сильнейших средств сближения людей и племен. Это верный источник познания внутренней жизни народа. Это способ сохранения народом своей веры, истории, культуры. Нигде душа человека не раскрывается так, как на празднике. Язычнику, для которого верование заключает прошлое и будущее, мир духовный, Природу и его самого, естественно предметы своего поклонения чествовать праздниками.

Брдтминй Прежде, чем описать основные праздники, следует остановиться на братчине. Братчина есть торжественное, в честь богов, принятие жертвенной пищи. Братчина происходит либо после сопровождаемого жертвоприношениями58 торжественного обращения к богам перед их идолами, либо в случае траура59, либо по некоему данному обету. Так, по обету, первый 58

Вся братчинная пища, прежде чем попасть на стол, предлагается Богам в жертву (что, собственно, и делает ее освящённой). Лишь после того, как обряд пищесвятия будет завершён, и Боги примут жертву, жрецы дают благословение на принятие сей пищи людьми. 59 На тризне, на поминках.

105 пойманный на промысле зверь принадлежит всей общине, и мясо его совместно съедается. Такое — обещанное по договору — животное называется заветным. По распространенной на Севере легенде, в день Перуна — Громовика (20 июля) на скотоводческую братчину из леса прибегал к жертвеннику олень или лось, прилетали птицы или другие звери. Община этих зверей закалывала, варила и съедала. Кости жертвенных животных не ломали, не обгладывали, — их закапывали в хлеву, чтобы не переводился скот дома, их брали с собой рыболовы как залог удачи на лове. В земледельческих братчинах жертвенного скота не было. Здесь обрядовое блюдо составляли пиво и каша. Пиво варилось либо из общих продуктов, либо в каждом доме отдельно, а после сливалось в один общий сосуд. По весне, в начале мая, такая братчина была довольно скромной, ей предшествовало обращение к богам: «Если будет урожай, благополучие со скотом, то будет и праздник урожая». Братчина эта происходила в поле. Осенью в храме Белбогу — Святовиту подносили медовый пирог в рост человека. Жрец прятался за него и спрашивал — видно ли его? Когда пирог, выпеченный из определенной доли собранного зерна, оказывался столь большим, что жреца никто не видел, он просил Белбога, чтобы и в следующем году пирог был столь же велик. После пирог съедался, и каждое действие при этом было неторопливо, торжественно и артистично. Семью веками позже по такому же поводу за стоящим на столе пирогом прятался украинский крестьянин и спрашивал домочадцев — видят ли его60? На братчине у пчеловодов напитком было не пиво, а мед, жертва — воск. Сжигание свечей из общего воска есть дар-жертва свету, Святови-ту-Белбогу и другим Богам, а так же — свет и обогрев предкам. Свечи могли иметь по два, три фитиля. Пришедшему на братчину нельзя отказывать, это равносильно оскорблению богов, повелевающих случаем. Если братчина проходит в тесном кругу людей, то это оговаривается заранее. Женщины на братчины, обычно, не допускаются. На братчинах особенно почитаемы случайные путники, нищие. На братчину приходят без зова. В соседних деревнях братчины в одно время не устраивают, иначе встанет рознь между деревнями. На братчинах, обычно, присутствуют волхвы. В любом случае выбирается пировой староста. Он устанавливает законы на время братчины, которая может продолжаться не один день. Власть пирового старосты выше княжеской. Если на братчине совершилось преступление — староста выносит приговор, который в течение братчины исполняется. То, что князь не имеет власти над братчинами конкретных общин, фиксировалось специальными договорами. Братчины происходили на открытом воздухе у воды, в храмах, в специальных палатах на требище, охватывающем открытое небу капище. О сём же — см. в разделе «Святовит» и в примечаниях к нему.

106 НАЧАЛО ГОДА, коляды

Перед новым годом, когда великие боги вынуждены покинуть человека, он остается один на один в холодной ночи с духами Морены. Это время укорачивающихся и самых коротких дней воспринимается как торжество нечисти и особой беззащитности. В это время предпочитают сидеть дома и петь песни о белых богах. Дом язычника сам по себе есть оберег — это система жизнеутверждающих символов, окаймляющих дымоход, окна и двери. Дома остаются и свои домашние духи, что следят за домом, скотом и хозяйством. Непроницаемость дома для сил зла заложена в резном заговоре — в декоре дома, который, в целом, являет образ земли и неба и всего белого света, содержащего в своей полноте силу белых богов, исключающую лазейку для нечисти. С утра первого дня нового года (в день зимнего солнцеворота или около того61) великие боги вновь возвращаются в мир, но еще не приступают к исполнению своего долга. В это утро сжигают все старые сношенные вещи, которые до этого дня не выбрасывают, чтобы не привлечь злых духов. Вечером первого дня, как только появляются первые звезды, в доме по столу

рассыпается зерно знаком Солнца. Оно накрывается скатертью. Под стол кладутся ярмо, плуг, лемехи плуга. На стол подается кутья — каша из давленых зерен ячменя или пшеницы. Подается квас с грибами, блины с маком, иногда рыба. Подается и блюдо с поросенком, принесенным в жертву Велесу за день до праздника. Этот первый день даст благополучие во всех остальных днях года. При всяком начале человеку дается особая власть предопределить будущее начатого дела. Далее человек оказывается уже не властен, дело движется как бы само, и его исход решается богами. Если вся семья в новогодний вечер в сборе, то будет в сборе и целый год. Если кутья оказывается разваристой, это обещает хороший урожай. Приготовленные к этому вечеру блюда нельзя пробовать, пока не кончится день. Вечером, идя к столу, хозяин стучит в дверь, и на вопрос хозяйки: «Кто там?» — отвечает, что сами боги стучатся теплом, мокрой весной, грачами, спокойным летом и сухой осенью. За столом садятся по родовому порядку62. Хозяин обращается к идолам, благодарит белых богов за возвращение. Кладет им кутью. Стучит ложкой морозу в окно: «Мороз, иди кутью есть, а летом не бывай, на межах не ходи, яры не губи». Все перечислялось, что не губить морозу. На другой день мороз слабеет, тогда говорят: «Мороз каши поел и поласковел». К вечеру ставят на столах кашу для умерших, для обогрева раскладывают им во дворе '" В народной традиции сохранилось праздновать Коляду в ночь с 24 на 25 стуженя/ декабря-месяца. "2 Т.е. по старшинству.

107

костер, бросают кашу под печь домовому, кормят кашей кур и скотину и всех дворовых духов. С приходом нового года63 начинаются святочные дни — коляды, которые продолжаются до 6 января. В эти дни поклоняются нижнему миру: Государыне Земле и Воде — сестре Солнцевой, куда не проникает холод Морены. В последний день святок64 благодарят воду за сохраненное тепло, омываются в проруби, посвящают вечернюю трапезу Велесу как богу незамерзающих подземных вод. Чествуют в это время и вновь народившееся Солнце. Последующие святочные дни посвящены играм и гаданиям о величине урожая. В древности игры этого времени несли заклинательный смысл, сейчас уже не читаемый. Суть этого святочного волшебства состояла в выполнении работы великих богов людьми так, как люди этого хотели бы. Приход великих богов в мир людей происходит на коляды — с 25 декабря по 6 января. Являющиеся в мир боги обходят все дома и заключают договор со всеми людьми на год. Приводит их в мир людей проводник — Коляда. На протяжении всех двенадцати дней коляд — славят Коляду и с его именем на устах заключают договор. Остальные боги в это время приходят гостями, а он один работает — это его время. Время великих богов еще наступит и тогда будет им честь по делу. Вместе с этим, коляды — само шествие богов с неба на землю. Приход великих богов есть духовное деяние, проецируемое человеческим сознанием на соответствующий обряд. Великие боги или духи предков — в зависимости от понимания хозяина дома — приходили туда, куда приходили колядующие. Им нужно было обойти все дома и везде вызвать хозяина. Вызов этот начинался с загадывания загадок — это выявляло «своих» и «чужих», по ответу становилось ясно, к кому пришли колядующие и как им вести себя далее. В числе колядующих есть «коза». Иногда это человек в маске козы, иногда бык или корова — символ зодиакального созвездия, в котором находилось солнце при равноденствии, когда начинался год по древнему календарю. Коза прославляется песнями за ее способность гнать нечисть и давать урожай. Коза исполняет ритуальный танец, но не слушается, и ее бьют хлыстом. Согласие наступает, когда хозяева одаривают колядующих козульками, выпеченными из теста. Это символически отражает пожертвование богам, после которого силы Природы будут развиваться и действовать желанным для людей путем в течение первой, рискованной для человека, но посвященной белым богам, половины года. Есть в числе колядующих дед — колдун (жрец, или, быть может, сам Род): это большой старик с горбом в старом одеянии с посохом. Есть цыган (Велес) в армяке с хлыстом и музыкальным инструментом. Есть 63 64

С 25 стуженя/декабря-месяца. На праздник Водокрес.

108 молодка — танцовщица (Леля, или русалка). Есть певцы и всякий другой народ, наряженный медведями, быками, волками, лисами, бесами, ведьмами, калеками. Они поют добрые пожелания хозяевам не своими голосами, подчеркивая всем своим видом и делом принадлежность к миру духов. Могут разыгрывать миниатюры, давать любые импровизации. Бойкий юный хлопец (Новый год) просит хозяев впустить в хату. Этот вопрос задается из приличия, ибо хозяин не может не пустить, а колядующие не войти. Колядующие усматривают в своих действиях обязанность. Эта обязанность бывает тяжела, ибо за ночи двух недель надо обойти все дома в селе или в городе. Колядовать начинают от дома главного колядника — учителя. Хозяева воспринимают приход колядников как

необходимый и полезный. От встречи колядников зависит судьба хозяйства. Хозяева, не желающие встречать колядников, находились нечасто. Этнографы все же сумели зафиксировать меры, которые применялись к нарушителям обычая. Пусть хозяин не пускает колядников. После доброжелательных песен они исполняют несколько колядок-угроз, среди которых наисильнейшей является угроза, что они не придут в следующий раз. До конца этих колядок положение еще поправимо. После свершалось следующее: колядники уносили ворота дома и разбивали их в щепы. Или разрушали забор, мазали ворота навозом либо дегтем, укатывали телегу, выгоняли скот, били горшки и окна, избивали собак, позорили очаг дома через трубу, уходя, закладывали ворота хламом. Ущерб в начале года дает несчастье на весь год.

Колядные песни Количество этих песен огромно, а их разнообразие определяется эволюцией обряда, в результате которой он из религиозного действия превратился в игру, и участники уже не помнили его происхождения. Здесь будет упомянуто несколько песен, которые имеют прямое отношение к язычеству и принадлежат к самым архаичным. Из колядных песен следует, что колядники идут издалека, оттуда, где они спали. Они преодолели мутные реки, леса, грязи и море. Пришли они сюда, вниз, ровно в полночь, мокрые и озябшие. Шли из холода в тепло, из тьмы в свет, шли через некий деревянный мост, соединяющий землю и тот мир, откуда они пришли. Здесь они искали дом хозяина и теперь хотят получить от него дар. Схождение колядников с неба, из мира, где человеческие представления непригодны, звучит прозрачно. Мотив деревянного моста есть простонародное представление мирового дерева, вечно зеленого, соединяющего Землю и Небо. Аллегорический образ этого моста есть в святочных гаданиях, где над кружкой с водой — над образом небесных хлябей, через которые проходят колядники, кладется соломинка — переправа через эти хляби. В словах колядной песни этот мост символически создается: Аи да божья Коляда, Прилетай к нам свысока Раз в желанный год!.. В бору, в бору Там стоит сосна, Всего выше,

Всего зеленее. Ребята, ребята,

Берите-ка топоры, Рубите-ка сосну,

Колите-ка доски, Мостите-ка мост!

Здесь слышится призыв к аллегорическому деянию, ибо для Коляды, идущей свысока, не нужен мост на земле. Колядное языческое деяние сводилось не столько к пассивному ожиданию богов дома, сколько к встрече их на капище, где народ ждал своих жрецов, наряженных великими богами, ведомых Колядою. Вот подтверждающие это колядки, которые в каком-то смысле универсальны, начало их — сугубо колядочное, а остальной текст может быть применен к другим действам на капище: Уродилась Коляда Накануне Рождества6*. За горою, за крутою,

За рекою, за быстрою, Стоят леса дремучие. В тех лесах огни горят, Огни горят горючие. Вокруг огней люди стоят, Люди стоят — колядуют.

Прихода родившихся богов ждут на капище и поют колядки. Надо понимать, не просто поют, а колядуют — поют и этим совершают волхо65

Рождения нового года и нового Солнца.

ПО вание — вызывают Коляду. За столами старые деды варят воск и сучат свечи двойчатые, тройчатые. Столы заставлены, чарки налиты... С началом утра колядовать прекращали. От огней на защищенном валами от ветра капище становилось тепло, и поющие не боялись посадить голоса, как это случилось бы на морозе. В другом варианте песни есть такие слова: ...Скамьи стоят дубовые,

На тех скамьях сидят добры молодцы, Добры молодцы, красны девицы, Поют песни — колядушки. В средине них старик сидит,

Точит он свой булатный нож, Возле него козел стоит, Хотят козла зарезати.

Вот фрагмент белорусской колядки, откуда однозначно следует, какие гости приходят к хозяевам на колядование: Застилай столы, клади пироги, Застилай столы все тесовые, Клади пироги пшеничные, Придут к тебе гости любые, Гости любые — сам Господь с неба, Сам Господь с неба с тремя братьями: Первый братец — ясно Солнышко,

Второй братец — светел Месяц, Третий братец — дробный дождичек/

Приходит к хозяйкам и богиня Мокошь, в простонародье — Пятница66. Вот текст колядки, переложенный с украинского: 66

Пятница (т.е. пятый день седмицы) издревле почитался нашими предками как день, посвященный Богине Макоши (Мокоши), чей Чур (либо Свято) также ставился на Капищах пятым по счёту. С приходом на Русь христианства, древний образ славянской Богини Макоши начал постепенно сливаться с образом христианской святой великомученицы Параскевы, чьё имя стало в просторечии звучать как Праскева-Пятница. Почитание Макоши-Пятницы было настолько глубоким, что лик её часто изображался в эпоху двоеверия на оборотной стороне икон Богородицы. Посвящённый Пятнице праздник отмечался 28 листопада/октября-месяца и назывался Пятницей, хотя далеко не всегда приходился именно на этот день недели. Также сохранился обычай: приводить в сей день в церковь женщину в белой одежде, именуемую Пятницей. 111

Хозяйка, открывай двери! Стоят гости на твоем дворе. Открывай двери все тесовые, Стели дорожки все новые, Пришли к тебе гости светлые, До тебя пришла святая Пятница, Дарует тебе как матушка В каморку идет закутную, Открывает сундуки малеванные, В один кладет ткань тонкопрядную, В другой кладет белое полотно, В третий кладет доброе сукно.

МАСЛСНИЦА На 29 февраля отмечается праздник Касьяна — Кощея. Касьян — завистливый, злопамятный, скупой, немилостивый. На что ни глянет, все вянет. В его владении — моровые ветры, он пускает их на людей и скот; он кузнец, но кует холодом. Он страшен внешне и по значению, но время его кратко. Вслед за явлением Касьяна — птицы несут весну. Грядет перелом с зимы на лето — Масленица. Масленица не обязана совпадать с праздником весеннего равноденствия, приходящегося примерно на 22-25 марта. Этот праздник, как и день осеннего равноденствия 21-24 сентября, отмечается лишь жрецами. Основная задача Масленицы — переломить силу Морены с Кощеем-Касьяном и помочь этим прийти Весне. Делается это через обряды, в которых необходимо проявление страсти и силы. Жрецы объявляют Масленицу, когда снег еще крепок, а лед сух. Заканчивается она шершавым снегом, проталинами и лужами на льду. Длится Масленица две недели и приходится на конец февраля — март. Перед Масленицей поминали дедов, в честь Белеса забивали бычка или поросенка, а остальной скот поили водой из колодца. Объезжали в санях молодых жеребцов по кругу молча, символизируя и приближая этим надвигающееся на зиму весеннее Солнце. В начале Масленицы кличут Весну. Это не первое, но обязательное закликание. В последний день перед Масленицей, в воскресенье, девицы собираются хороводом на холме и с полудня до позднего вечера поют песни-веснянки, заклинающие Весну прийти на землю и принести с собой теплые деньки и частый дождичек: «Весна-Мати, ходи к нам гуляти!» С утра на восходе с высоких холмов и крыш овинов девицы и бабы закликают Весну протяжным зовом: 112 Благослови, Ладо-Мати, Весну закликати! На тихое лето, На ядрено жито, Жито и пшеницу, Всякую пашницу! Едет Весна, едети На золотом кони, В зеленом саяни67, На сохе сидючи, Сыру землю вручи,

Правою рукой сеючи!

Каждая строка этого зова бросалась высоко в небо, пелась протяжно, растягиваясь на последнем слове. Для этого и заканчиваются они на гласную. Вторично кличут Весну уже с проталин на холмах68 и с крыш, освободившихся от снега. Весна есть временной дух. Она вмещает в себя начало работы великих богов. Она приносится с возвращением на землю Лады и Лели. Согласно вышивкам, Лада и Леля едут издали на конях, везут бороны. Направляемы они богиней Мокошью. Все три богини обращаются открытыми руками к верховному божеству. Всадниц сопровождают перелетные птицы — вестницы Весны. Прилет птиц происходит около 9 марта69, в последние дни Масленицы. Масленица слагается из встречи, разгула, перелома (зимы весною) и прощания. Начинается праздник после закликания Весны, с понедельника. В этот день и далее пекут блины70 и оладьи (от слова «Лада»), приглашают на них соседей, предлагают им также сыр и масло. Едят обильно. Первый блин кладут на слуховое окошко для душ родительских. В прошлом веке в разгул Масленицы пили, объедались и предавались страстям. Устраивали игрища — кулачные бои, катания на тройках, на санях с гор. Парни знакомились с девками и ездили с гор попарно. На льду делали снежный городок с воротами, башнями и прорубью посередине. В городке сидели «слуги Морены», криками и ветками не давали разрушить его всадникам — «слугам Весны и Солнца». Первого ворвавшегося в городок старались столкнуть в прорубь. После игры все пили 67 68

69

Сарафане. Именуемых в народе «Ярилиными плешами».

9 березозола/марта-месяца — Сороки. По народным верованиям, в этот день из Ирия небесного на землю прилетают сорок птиц, знаменующих приближение весны. 70 Круглые, как само Солнце.

ИЗ _________

________|__|__________|^-^_л_^-п|^£-

пиво и вино. Вечером сжигали чучело Зимы71. Кострами жгли снега, грели Землю, чем приближали теплое время. У костров пели песни, соответствующие духу праздника. Бывало, на Масленицу люди умирали от пьянства, обжорства, либо драки. На это мало обращали внимания — не умел, видно, жить, вот и помер. Провожали Масленицу в ее символическом виде — возили на двенадцати лошадях сани, на которых был установлен деревянный столб. На столбе — колесо с лоскутами цветной ткани и бубенчиками, на колесе — мужик, шутник со штофом и калачами. Вокруг саней скоморохи. Об этом шествии говорили, что в последний день проводов Масленица видна становится. После этого мылись в бане, шли в гости, просили друг у друга прощения за обиды, целовались, мирились. Шли на кладбище прощаться с умершими, которые праздновали Масленицу вместе с живыми. Остатки масленичного пира раздавались нищим. На Масленицу великие боги вступают в бой с духами Морены и побеждают их. Масленица — участие людей в этой битве.

Медвежий праздник В древности люди отмечали праздниками различные события в жизни зверей, деревьев и птиц. Так, например, перелетные птицы приглашались весной обратно заклинательными песнями и танцами, изображавшими их полет72. В основе этого явления лежит не какая-то определенная корыст71

Согласно этнографическим записям конца XIX — начала XX вв., чучело Морены-Зимы изготавливалось обычно молодежью в четверг масленичной недели. Затем его с шутками да прибаутками возили по всей деревне — в санях или корыте, а после устанавливали на горке, с которой во время гуляний катались равно как дети, так и взрослые. В воскресенье устраивались проводы Морены. Парни впрягались в сани, укрепив на них чучело, и провозили его через всю деревню в поле, где была посеяна озимая рожь. Их сопровождала толпа деревенских жителей, которые хохотали, кричали, плакали, кривлялись, кувыркались, изображая то скорбь, то радость. Все шествие возглавляла женщина, наряженная попом, с лаптем-кадилом в руках, выкрикивавшая время от времени реплики, пародирующие церковную службу. В поле все набрасывались на чучело, раздирая его на мелкие части, кои затем разбрасывались по полю. Иногда чучело сжигалось, а по полю разметывался его пепел. Смысл сего действа объяснялся по-разному. Одни говорили, что, уничтожая чучело, люди освобождаются от всего темного и злого, что накопилось за зиму. Другие считали, что таким способом люди помогают наступающей весне одолеть зиму, которой, наконец, приходит срок оставлять землю. Некоторые же исследователи склонны видеть в сём действе отголосок древнего мифа о принесении в жертву Умирающего и Возрождающегося Божества, обеспечивающего плодородие земли. 72 Подражать полету птиц (а 'также — движениям животных) называлось — творить коби, кобениться. Человек же, умеющий творить коби, именовался кобником. Также словом икобен» назывался инпгтто мю..™..,,,,,", *••*•— __........-----.

-~.iwu^« /iv^, _у1чсллдии ТВОрИТЬ К

словом