Закон Декстра

Иван Петров

ЗАКОН ДЕКСТРА

18+ возрастное ограничение

Всеми авторскими правами на книгу владеет только ее автор – И. Б. Петров. Все права не предоставленные здесь явно, сохраняются за автором.

Copyright © 2015 И.Б.Петров. Все права защищены. Свидетельство о публикации № 215021900633.

Приветствуется свободное безвозмездное (бесплатное) распространение книги с условием ее неизменности и сохранением авторских прав.

Книга является исключительно личными измышлениями автора. Автор не пропагандирует ни какие идеи и стремления, не стремится кого-либо обидеть или оскорбить, ни к чему не призывает, а своими произведениями лишь хочет выразить свои личные мысли на обозначенную тему. Он не несет ответственности за ошибки, опечатки и неправильные интерпретации содержания книги.

Автор не отвечает за вред, причинённый исполнением pdf-документа здоровью, имуществу, правам и законным интересам, Читателя, а также вред здоровью, имуществу, правами законным интересам третьих лиц, нанесенным в связи с какими-либо действиями Читателя. Вся ответственность за использование pdfдокумента целиком и полностью ложиться на Читателя!

РЕКОМЕНДУЕТСЯ К ПРОЧТЕНИЮ СОЗНАТЕЛЬНЫМИ ЛЮДЬМИ СПОСОБНЫМИ МЫСЛИТЬ, В ВОЗРАСТЕ ОТ 18 ДО 80 ЛЕТ.

От автора. Все кто знаком с моим творчеством знают, что тем или иным оно достаточно необычно. Тем кто еще не знаком с ним — я сообщаю сей факт. Однако данное произведение необычно само в себе и даже среди ряда необычности моего творчества. Это произведение относится к очень странному жанру рваного рассказа. В нем переплелись обрывки историй, впрочем, составляющих единое целое. Конечно, это экспериментальная литература, но то над чем она ставит эксперимент — старо как мир. Это простая философия жизни и смысла бытия, которые зачастую проявляются в удивительных хитросплетениях сюжета. В любом случае, этот рассказ представляет читателю не только стать безвольным свидетелем сюжетных событий, но и включив свое воображение — стать его создателем.

Иван Петров

ЗАКОН ДЕКСТРА Оглушающий рокот вертолетного двигателя, кажется, заполнял собой не только все пространство звуков, но и материализовался в виде клокочущей жидкости наполняющей тело. Далеко впереди и внизу на бескрайней плоскости зеркальной воды лежал клочок зеленой суши. С такого расстояния он казался совершенно игрушечным, словно на стенде архитектора или школьной выставке. Остров неумолимо приближался под рокот лопастей да еле слышного среди него посвистывания ветра. Эйприл продолжала смотреть на завораживающую картинку приближающегося острова. Это был далеко не первый ее полет, но, пожалуй, в таких живописноэкзотических местах ей еще бывать не приходилось. Архипелаг раскинулся среди бескрайних океанических вод россыпью островков, покрытых густой тропической зеленью. И только вдалеке, словно стоящие на воде небоскребы, уместившиеся вместе с небольшим городом каким-то чудом на гряде атолла, возвращали к реальности погрузившиеся глубоко в романтику сознание. Война только в бульварной прессе и желтых книжонках, которые читают обычно заскучавшие дамы на бульварных скамейках, является местом романтики и героизма, впрочем, даже там описаны все ужасы и страх. Но вряд ли даже самый маститый писатель сможет передать словами то, что может испытать человек среди мокрых джунглей, лежащий в траве в обнимку с автоматом под свистом раскаленных пуль. Нороко Мау сейчас испытывал весь букет чувств и страх неминуемой смерти был далеко не на первом месте. Повстанцы захватили опорный пункт военных и были готовы решительным рывком взять на абордаж неприступные стены химического завода, когда неожиданно на них посыпался шквал пулеметных очередей. При том не со стороны ворот завода, где находились караульные вышки и пулеметные расчеты, а со стороны непроглядных джунглей… Такой стратегический ход врага более чем красноречиво говорил о предательстве, и Мау кажется очень хорошо догадывался кто сдал его полк на растерзание шакалам диктатуры.

Прошло несколько минут, прежде чем пулеметный шквал начал стихать – на перезарядку уйдет всего секунд десять, но этого вполне хватит, чтобы скрыться среди царства лиан. И Мау побежал. В след ему летели одинокие ругательства пистолетных выстрелов, позади – со свистом захлопывались калитки из упругих ветвей. Он бежал по влажной скользкой траве, оступаясь и спотыкаясь на скрытых среди зеленого покрывала камнях. Первым из рук выпал тяжелый армейский автомат, кода Мау споткнувшись соскользнул в небольшой овражек. Затем из рук выпала рация… Но это уже произошло в момент, когда он кубарем летел под крутой склон в хищное лоно зарослей. Удар головой пришелся во что-то металлическое, глухим звоном отозвавшееся на такое резкое приветствие. Огромное металлическое тело Иллии медленно ползло среди холодного пространства, окрашенного в нежные голубоватооранжевые цвета местного светила. Ивея стояла перед овальным иллюминатором и всматривалась своими голубоватыми позитронными глазами в бесконечную даль и бесконечную череду звезд. Ее металлическое, но все равно прекрасное лицо было покрыто мелкими трещинами. За прошедшие три десятка тысячелетий даже прочнейший нифрилиум успел состариться и искрошиться. Ее прекрасные нежные белоснежные волосы смешно струились по ее плечам и щекам. Нет, ни время, ни место, ни даже ржавое разваливающееся вместилище ее разума – искусственное роботизированное тело только отчасти повторяющее прекрасные очертания, не могли скрыть ее безумной красоты. Не зря еще в лета пребывания в своем биологическом теле принцесса Сохель была удостоена негласного чина красивейшей девушки Вселенной. Когда-то очень давно она покоряла сердца мужчин и вызывала зависть у любой красотки, но это было когда-то давно… Сейчас она была лишь старым дроидом с прекрасными живыми волосами, словно напоминанием о минувших днях и контрастном — между жизнью и ее иллюзией. Она была лишь призраком воспоминаний на доли мгновений бесконечности времени материализовавшимся в металлическую скульптуру, стоящую напротив иллюминатора. Ее давно отвалившиеся рука напоминала о себе лишь двумя проводами

торчащими из предплечья, вторая же, еще пока рабочая, теребила в своих пальцах светящуюся перламутром сферу. Кварковая мина, сжимаемая в единственной руке, была для Сохель очевидным и самым доступным средством уничтожения центрального процессора, - разума, то ли живого, то ли искусственного, облаченного в неистовые силы термоядерных процессов и носящего лаконичное имя Джейн. Где-то там в семикилометровой дали крейсерского корпуса Иллии, в гигантской сфере диаметром в два километра, в центре которой был размещена огромная металлически щупальца квазинейтринного сервера удерживающая собой плазменный сфероид, находилось золотое лицо Джейн – богини и проклятия всей расы Звездных Дев, дочерью которых и была некогда Сохель. Бааука облаченная в шкуру ледникового леопарда взбиралась по отвесной скале. За ее спиной утренней лазурью переливался океан, а где-то наверху, над ее головой щебетали птицы, нашедшие уютное местечко среди поросли кустарника облюбовавшего край вершины. Но ей было не до этой красоты девственницы природы, впрочем, она все равно бы не смогла понять своим еще неразвитым разумом всю суть этого прекрасного. На скалу же Баауку гнал страх, древним первобытным инстинктом заставляя все быстрее и быстрее работать ее конечности. Внизу под скалой уже появились три белобрысые и пышногрудые фигуры, хищно сжимавшие в своих руках заостренные палки. Племя белых всегда отличалось своей кровожадность и жестокостью, сея смерть всем тем, кто встал на их эволюционном пути. Однако об истинных причинах капризов судьбы странного племени, что пришло с востока знала лишь небольшая группа специалистов во главе с самой прекрасной девой Вселенной, которая смотрела на происходящие через орбитальный визор, сидя в леветирующем кресле в своем кабинете на исследовательской станции. С завистью перед богами и гордостью перед собой и своим народом она наблюдала как зарождается новая жизнь, новая цивилизация, белокурых, опасных и прекрасных фей. Цивилизация, которая впоследствии станет самой жестокой диктатурой во Вселенной.

Маленький портовый городишка встретил Эйприл запахом океанической рыбы, мерным раскладом жизни, так контрастировавший с ее жизнью в мегаполисе, и отсутствием сотовой связи, как впрочем, и любой оной связи с внешнем миром, находившимся где-то далеко за океанскими водами. Ее небольшая экспедиция, в которую она была отправлена по поручению главного редактора культового издания, была призвана найти легендарный Храм Жизни, что тусклыми развалинами затерялся где-то среди джунглей. Будучи пришельцем из дремучих и темных давних веков, он по преданию таил в себе первоистоки зарождения цивилизации фей – богинь древних времен. И хотя Эйприл не особенно увлекалась теософией и не верила в мистику, сама близость к культовому сооружению древних пробуждала в ней некие трепетные чувства соития с чем-то очень могучим и важным. Не известно сколько Нороко Мау пролежал без сознания, но факт – когда он очнулся, то ничего более не нарушало мерное шелестение и привычное щебетание джунглей. Словно сон растворились пулеметные очереди, бронзовые от загара и копоти лица военных, и свист пуль навылет пробивающих молодые стволы деревьев. Даже показалось на мгновение, что жесткий оскал войны остался в прошлом и на острове снова воцарился мир. Окончательно протрезвев от обманчивых иллюзий, Мау, наконец, осмотрел то, о что он приложился головой некоторое время назад. Это была проржавелая, но все еще крепкая металлическая стена. Поначалу он решил, что ударился головой о военный бункер, коих тут было натыкано тысячи за годы далеко идущего непонимания между населением и новой диктатурой, однако, очень скоро он изменил свое мнение. Чуть выше места соприкасания головы и металла, был вытравлен символ, мало чем напоминающий местную, да и какуюлибо иную письменность, к тому же данный символ светился странным зеленоватым свечением. Нороко Мау лишь слегка прикоснулся к нему и тут же его тело пронзили тысячи иглы боли, впрочем, почувствовать эту боль он до конца не успел, так как его тело, вдруг лопнуло, словно воздушный шарик, с характерным хлопком превратившись в кровавое облачко, из которого полетели в разные стороны осколки костей. Однако смерть его оказалась не материалистической пустотой и не теистическим

адом… Неожиданно для себя он почувствовал себя хорошо и бодро, но так не привычно, словно его мозг вынули через ноздри, а потом опять засунули его через те же биологические отверстия, но уже голову чужого тела. Номер небольшой частной гостиницы был довольно просторен и чист. Эйприл быстренько приняла душ и принялась расчесывать свои длинные рыжие волосы перед окном, выходящим в палисадник. В номере не было зеркала и поэтому столь щепетильную для слабого пола процедуру приходилось делать на ощупь. Из одежды на ней были разве только шлепанцы. И любой свидетель столь прекрасного обнаженного тела с объемными, упругими и хорошо держащими стан грудями, должен был просто изойти слюной. Естественно если он был бы мужчиной, хотя кто знает… Впрочем, Эйприл не о чем было беспокоится, ведь густой и весьма заросший палисадник скрывал в себе разве что диких бескрылых птичек местной фауны, да сотни разноцветных бабочек. Но даже если бы там затаился какой-то зевака, она бы была не против столь пикантной ситуации, которая придавала некий острый оттенок и возбуждала ее сознание. Да и где бы в чопорном мегаполисе Эйприл могла вот так запросто покрасоваться нагишом перед открытым окном. Одевшись в легкое, едва просвечивающееся платьице, впрочем, одев под него комплект нижнего белья, прекрасная рыжеволосая бестия вышла в город. Первым делом Эйприл решила посетить местный музей естествознания, а также музейчик военной истории, которая, впрочем, тут и так была на каждом шагу. Чего-чего, а старых ржавых железок не раз продырявленных пулями и осколками на архипелаге хватало с лихвой. И хотя гражданская война закончилась сорок лет назад, в памяти местных жителей до сих пор стояли ужасы тех лет. Собственно в музей военной истории любопытство Эйприл вело не случайно. Была тут среди местных странная легенда о неком призраке девушки, который как говорят местные, мог испепелять взглядом и перемещаться с невиданной скоростью… В музее же естествознания обязательно должна найтись хоть какая-то информация о Храме Жизни. И Эйприл бодро зашагала по знойным местным улицам. Иллия был некогда флагманским крейсером флота Звездных Дев эпохи четвертой экспансии. Это грузное и в тоже время грациозное изваяние поражало не только своими размерами, но и небывалой для

своего времени скоростью перемещения. Однако сейчас Иллия была скорее похожа на старое ржавое корыто, космический мусор болтающийся в холодном пространстве. Сохель шла по длинному коридору и ее нежные волосы развивались в потоках газов, нагнетаемых системами вентиляции и продува. Никакой необходимости в кислороде у экипажа судна не было – все они давно умерли, фактически выражаясь, а те несчастные мозги, запечатанные на тысячелетия в механические машины, сложно было назвать полноценной биологической жизнью. Но разум был жив и личность к нему приложенная тоже. Сохель шла и размышляла. Она хорошо понимала, что просто так даже добраться до центрального процессора не получится, уже не говоря о том, чтобы сунуть кварковую мину в прожорливую пасть Джейн. Эта золотая леди, как ее прозвали странники открытых космических пространств, полностью властвовала над управлением и инфраструктурой Иллии, и даже если она до сих пор не замечала присутствия на борту Сохель, это не давало последней ни каких преимуществ. Впрочем, у Сохель был один козырь в рукаве – перемещение во время, когда Джейн еще не была так автономна и когда она еще подпускала к себе живую Сохель. Но беда заключалась в том, что единственный модуль пузырчатой технологии управления временем находился на старой базе планеты фей – Лос, в созвездии Маракамы. Ржавые останки базы затерялись на океаническом архипелаге, с которого пару десятков тысячелетий назад и началась экспансия-колонизация планеты. Единственным плюсом был тот факт, что нейтринный передатчик базы еще работал и мог получать и передавать информацию центральному компьютеру. Впрочем, все осложнялось тем, что находясь в соседнем рукаве галактики, Иллия фактически находилась в ином времени, чем злополучная планета. И Сохель было даже невдомек, что в то время как она шла по этому коридору где-то далеко на маленьком острове далекой планеты кипела суровая гражданская война. Д13 открыла глаза и впервые за много тысячелетий увидела окружающий мир. Наконец свершилось – нашелся биологический разум способный пройти альфа-консервацию. До этого на протяжении пары тысяч лет ее временную резервацию посещали только представители высших приматов, то есть обезьяны, ну и еще всякая

мелкая живность, по понятным причинам неразвитости своего мышления не годящихся для столь высокотехнологичной процедуры. Разум некого мужчины лет 27 случайно коснувшегося активатора, впрочем, тоже годился для этой процедуры с большой натяжкой. Да и тело его оказалось совсем не готово к электронно-эмиссионной телепортации. Однако сентиментальные переживания для позитронного разума Д13 не были характерны и слезного сочувствия по поводу потери своего тела, Мау так достоин и не был. Зато вместо этого был достоин быть биологической альфа-компонентой позитронного процессора Д13, без которой как известно не возможна нормальная его работа. Тем более, что несчастный потерянный разум был помещен в механическое тело с сохранением своего сознания и эго. Когда Сохель вернула свой взгляд на экран орбитального визора, то ей предстала отвратительная картина: до безобразия пышногрудые и крупные блондинки, облаченные до пояса в шкуры животных и обнаженные выше, пожирали свою жертву. Каменный век любой цивилизации был далек от совершенства этики и вряд ли его нравы могли уложиться в голову цивилизованного человека, но Сохель это хорошо понимая, все равно чуть не извергла обратно, только что выпитый напиток. Бааука была ее любимой ручной «животинкой» на которую она много ставила в дружеских спорах с коллегами, а длинными космическими ночами даже искренне сопереживала ей. Но условия колонизации планеты в условиях разумной экспансии строго запрещали вмешиваться в происходящий естественный отбор и поэтому все, что оставалось Сохель – это смахнуть свою горькую слезу. Музей естествознания показался Эйприл значительно более скучным заведением, чем она себе представляла: пыльные стеллажи и стенды с выцветшими костями, какими-то черепками и камнями, да скучный и полусонный дедушка в углу небольшого зала. Ни упоминаний о Храме Жизни, ни вообще чего-то интересного Эйприл в этом заплесневелом заведении не узнала. А вот музей военной истории встретил ее веселым безруким ветераном, поведавший ей тысяча и одну байку из военной жизни. Сам музей впрочем, оказался еще более скучным чем предыдущий. Только черно-белые фотографии военной техники с описанием и совершенно незнакомых ей людей с

автоматами на перевес, изредка отличавшимися от обычных бандитов наличием военной формы. Впрочем, поход в военный музей дал свои плоды, древний дедушка-ветеран рассказал историю про развалены старинного храма в джунглях, от души поперчив их байками про обитающий там призрак девушки испепеляющей все неугодное ей свои взглядом. Теперь по этим рассказам она знала как найти развалины очень похожие по описанию на искомый ей Храм Жизни, а по возможности еще и написать душещипательную статью про грозный призрак. Вдохновение творить и быть творимой снова нахлынуло на ее безмятежную голову. Почти двух метровому верзиле с накаченными бицепсами, с загорелым мужским телом, привыкшим к постоянным нагрузкам, в конце концов, просто бойцу повстанческой армии с пеленок выросшим под звуки пулеметных очередей было до ужаса странно ощущать себя в теле молодой миниатюрной девушки. Тем более это тело отказывалось его слушаться и жило своей жизнью. Да и тело было странным, скорее тело робота, чем человека… Когда Эйприл наконец пробралась через заросли, ее взору предстал вовсе не каменный храм, а самый настоящий бетонный бункер, только даже невооруженным взором было заметно на сколько он древний. Если так можно выразится, то бетон на его стенах просто окаменел от времени и превратился в некий монолит. Вся исцарапанная в кровь она подошла к единственной арке, которая была входом. Вдруг, откуда-то снизу раздались медленные шаги босых ног ступающих на влажный каменный пол. Сердце Эйприл замерло от изумления ужасом. Пожалуй, в более дурацком положении, чем сейчас Мау не был не при своей жизни, ни после ее, пребывая в теле робота-девушки. Изумленный и испуганный взгляд рыжеволосой красавицы был выразительней всяких слов. Обнаженная особа поднявшаяся из подземелья воспроизвела бы впечатление своей неожиданной пошлостью на кого угодно. Эйприл даже не успела ничего сообразить и последнее что помнила — это удар о твердые груди голой незнакомки – далее провал в памяти. Очнулась она на хирургическом столе со вскрытой черепной коробкой. Некто ужасный сделавший с ней такое, сейчас копошился у изголовья.

Пересадка мозга, тем более пролежавшего в специальном консерванте пару тысячелетий, была процедурой куда как более щепетильной, чем представляли ее себе инженеры-кибернетики программировавшие позитронный разум Д13, но не смотря на это, она легко справилась с задачей, и некогда корреспондентка топового издания мегаполиса теперь валялась парой килограмм серого вещества в урне, стоящей под столом. Зато телом она была вполне здорова и даже могла себя осознавать как принцесса Звездных Дев по имени Сохель. Впрочем ни полупозитронный мозг Сохель из будущего, который доживал свою долгую жизнь в разваливающемся теле дроида, и который передал директивы Д13, ни коллективный разум пары десятков инженеров-кибернетиков не мог предположить, что в алгоритм позитронного разума вкрадется ошибка оставившее у его обязательной биологической альфа-компоненте свое эго, да которое к тому же, за пару десятков лет сможет получить некоторый доступ к управлению Д13. И сейчас на операционном столе лежала не просто принцесса Сохель, а вполне себе полноценный боец повстанцев, обезумевший в прямом и переносном смысле – Нороко Мау. Как же было приятно, наконец, после стольких лет заключения в чужом неуправляемом теле получить пусть и еще менее привычное, зато свое тело. Тело надо сказать прекрасное во всех сексуальных отношениях сочетания эстетики с пошлостью. Сохель вышла из своего кабинета и пошла по длинному полукруглому коридору. Она ничего не замечала перед собой и будучи погруженная в грустные мысли об ужасной кончине Баауки даже не заметила как прошла мимо кабинки внутренней монорельсовой сети. Вернувшись она села в нее и приложив свой аккуратный пальчик к сенсорному табло, откинулась на спинку эргономичного кресла. Пока кабинка несла ее в сторону гигантской сферы, она чувственно задремала и погрузилась в эротические грезы с милой сердцу и собственной руке Баауке. Нороко Мау в теле принцессы Вселенной стоял перед огромной металлической полусферой выполняющей роль входного шлюза в камеру золотой Джейн. В руке он сжимал кварковую мину, но его коварным планам мешала сбыться электронная надпись на табло. Нужен был код доступа который безвременно почивал в небытие вместе с разумом Сохель.

Еще из далека Сохель прошлого заметила в конце коридора у панели идентификации рыжеволосую фигуру, в которой было что-то очень знакомое и родное. По мере приближения она стала узнавать в грациозных и утонченных линиях тела свою фигуру. Однозначно – это было ее тело, ее спина, ее холмики попы, ее ноги. Сохель уже подошла вплотную к своему двойнику и хотела одернуть ее за плечо, как вдруг незнакомка обернулась, устремив свой голубоглазый взгляд на нее. Закон Декстра гласит: любое событие, действие или объект экзистенциально интегрированное по времени, имеет свойство заполнять свободное пространство материи по принципу самоподобия, а следовательно любое событие, действие или объект существующей в плоскости Вселенной имеет хотя бы один свой полный аналог. И если два таких аналога встретится в одной точке вектора времени, то материя в ней перейдет по фрактальному закону подобия в иное измерение, порождая структуры аналогичные тем, что были в измерении исхода. А как известно из второго следствия закона Декстра – любая самоподобная структура в своем развитии достигнув максимума структурной вложенности, вынуждена либо прекратить свое развитие, что противоречит принципу расширения Вселенной, либо повторять себя с уровнем вложенности не большим максимальному. Светлана, приятной внешности блондинка, красавица с пышными формами и спортивным телом, с грацией лани спрыгнула с приступки вертолета, только что севшего на крышу строящегося небоскреба. Огромные лопасти его пропеллера еще со свистом разрезали воздух, разгоняя вокруг себя пыль. Майорка встретила девушку жарким, манящим на пляжи зноем и запахами туристической неги. Было так жаль осознавать, что в таком райском местечке ей придется работать, а не отдыхать. На модном планшете высветилась надпись: «Привет, Сохель!» Это написал Славка, он всегда называл ее так. Просто однажды ей приснился странный сон, про принцессу Сохель, а ее принцем был отважный и хитрый рыцарь – Мау.