РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ
Ш
VIDAS DELS TROBADORS ANTIGAS YSTORIAS PROENSALS
JEHAN DE NOSTRED...
27 downloads
1059 Views
59MB Size
Report
This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below!
Report copyright / DMCA form
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ
Ш
VIDAS DELS TROBADORS ANTIGAS YSTORIAS PROENSALS
JEHAN DE NOSTREDAME LES VIES DES PLVS CELEBRES ET ANCIENS POETES PROVENSAVX, QVI O N T FLOVRI DU TEMPS DES COMTES DE PROVENCE
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ТРУБАДУРОВ ЖАН ΔΕ НОСТРДАМ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДРЕВНИХ И НАИСЛАВНЕЙШИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ, ВО ВРЕМЕНА ГРАФОВ ПРОВАНССКИХ ПРОЦВЕТШИХ
Издание подготовил М.Б. МЕЙЛАХ
Москва "Наука" 1993
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ "ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ"
Д.С.Лихачев (почетный председатель), В.Ε. Багно, НИ. Балашов (заместитель председателя), В.Э. Вацуро, МЛ. Гаспаров, АЛ. Гришунин, И.Я. Дьяконова, Б.Ф. Егоров (председатель), А.В.Лавров, АД. Михайлов, И.Г Птушкина (ученый секретарь), И.М. Стеблин-Каменский, С.О. Шмидт
Ответственный редактор Е.М. МЕЛЕТИНСКИЙ
Это издание подготовлено и осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Отдела культуры, науки и техники Посольства Франции в Москве
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ТРУБАДУРОВ Утверждено к печати Редколлегией серии "Литературные памятники" Руководитель фирмы "Наука-культура" А.И. Кучинская Редакторы Н.А. Алпатова, ЕЛ. Никифорова. Художник В.Г Виноградов Художественный редактор lf.II. Михайлова. Технические редакторы Н.М. Бурова, О.В. Аредова Корректор Т.И. Шеповалова Набор выполнен в издательстве на компьютерной техн ИБ Μ 270 ЛР М? 020297 от 27 ноября 1991 г. Подписано к печати 24.08.93 г. Формат 70 χ 90 1/16. Гарнитура Тайме. Печать офсетная Усл.печ.л. 53,8 + 0,7 вкл. Усл.кр.-отт. 55,8. Уч.-изд.л. 51,2. Тираж 15000 экз. Тип. зак Ордена Трудового Красного Знамени издательство "Наука" 117864 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., д. 90 2-я типография издательства "Наука" 121099 Москва Г-99, Шубинский пер., 6
ж
£7ШИШ1ШШЬМ4709.з^ I, полугодие 042(02)-93
ISBN 5-02-011530-4
© Составление, перевод, статьи, примечания (авторы), 1993 © Российская академия наук, издательство "Наука" оформление, 1993 © Скан и обработка:
glarus63
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ Настоящее предисловие ставит своей целью указать на ряд особенностей этого издания. Из самого его названия явствует, что в его основу положен полный перевод подлинных старопровансальских "Жизнеописаний трубадуров" ХІІІ-ХІѴ вв., до сих пор знакомых отечесгвенному читателю лишь в нескольких хрестоматийных выдержках. Книга, однако, отличается большей полнотой и от всех существующих западных изданий "Жизнеописаний": все они без исключения опускают песни трубадуров, новеллизированные комментарии к которым составляют значительную часть памятника. В предлежащем томе мы сопровождаем эти новеллы стихотворными переводами самих песен, с соблюдением, как это принято в отечественной переводческой традиции, всех формальных особенностей оригинала - метрики, строфики, системы рифм и ассонансов. Заметим, что примеров подобных переводов песен трубадуров на европейские языки вообще чрезвычайно мало (одно из немногих исключений составляют опыты Эзры Паунда). Далее, в нашем издании подлинные средневековые жизнеописания трубадуров впервые сопровождаются полным переводом еще одного, несколько более позднего памятника, непосредственно с ними связанного и, при всех присущих ему элементах мистификации, сыгравшего не меньшую, а, может быть, и большую роль в формировании европейских представлений о куртуазной культуре. Речь идет о "Жизнеописаниях древних и наиславнейших провансальских пиитов" Жана де Нострдама (брата знаменитого астролога), вышедших в Лионе в 1575 г. Репутация "подделки", созданная этому памятнику позитивистской критикой XIX в., надолго затормозила его исследование и переводы на другие языки - единственный существующий итальянский перевод был опубликован в том же 1575 г., что и оригинальное французское издание. Тут же отметим, что переводчик Памятника С.В. Петров, стремясь передать лингвистическое очарование, присущее памятнику XVI в. в восприятии современного читателя, прибег к оригинальному стилистическому приему, использовав в языке перевода черты русского литературного языка XVIII в. Читатель, кроме того, найдет в книге обширные Дополнения, посвященные преломлению и развитию ряда сюжетов жизнеописаний трубадуров как в совре-
6
От составителя
менной им литературе, так и в позднейших произведениях. Таковы прежде всего некоторые провансальские тексты той же эпохи, хотя и не входящие в состав памятника, однако, чрезвычайно существенные для понимания той культурной среды, в которой этот памятник формировался. Широко известна и та роль, какую "Жизнеописания трубадуров" сыграли в становлении ранней итальянской литературы - в том же Дополнении читатель найдет примеры из наиболее ранних новеллистических сборников, а также из старинных комментариев к "Божественной комедии" Данте и "Триумфам" Петрарки. Помимо текстов, так или иначе связанных с трубадурами и переведенных с романских языков, в книгу включены относящиеся к ним фрагменты латинских хроник, исторических и иных сочинений, вплоть до папских эпистол. Многие из этих текстов вошли в первое научное издание "Жизнеописаний" под редакцией К. Шабано (1895), которое, несмотря на справедливую критику, благодаря этому по сей день не потеряло своего значения. Особое Дополнение составляют пространные выдержки из латинских сочинений, посвященных "доктрине куртуазной любви", самое знаменитое из которых - "О любви" Андрея Капеллана. Сюда же вошли фрагменты практически неизвестного читателю энциклопедического автокомментария Франческо да Барберино к его "Предписаниям Любви". Пользуясь своим затянувшимся пребыванием в Авиньоне с миссией венецианской Синьории в 10-е годы XIII в., этот флорентийский нотариус побывал во многих уголках "родины куртуазии", в те годы еще хранившей память о поэтической славе Прованса. Последнее Дополнение содержит ряд литературных обработок универсально распространенного фольклорного сюжета - истории о "съеденном сердце" Значительная группа европейских версий этого сюжета генетически связана с входящим в оба наших памятника знаменитейшим жизнеописанием трубадура Гильема де Кабестаня. Сюда вошли переводы стихотворных старофранцузских "Лэ об Иньоре" и "Романа о Кастеллане де Куси и Даме де Файель", средневерхненемецкой "Повести о сердце" Конрада Вюрцбургского, немецких и скандинавских филиаций "Баллады о Прекрасном Брембержце", "Прежалостной трагедии" Ганса Сакса, наконец "Повести о радже Расалу" из пенджабского народного романа, ставшего известным в Европе с конца XIX в.: повесть эта обнаруживает поистине удивительное сюжетное сходство со старопровансальским жизнеописанием. Сообщим читателю, что подготовка издания продолжалась более пятнадцати лет, которые принесли немало утрат. За эти годы от нас ушел наш учитель, академик В.М. Жирмунский, по чьему предложению мы начали заниматься переводом "Жизнеописаний"; за ним последовал С.В. Петров, блестящий переводчик Нострдама, и А.С. Бобович, чьи переводы латинских Приложений столь же точны, сколь и изящны. По замыслу настоящий том примыкает к серии выпущенных в разное время "Литературных памятников" из области средневековой французской литературы - эпоса ("Песнь о Роланде", "Песни о Гильеме Оранжском"), рыцарского романа ("Легенда о Тристане и Изольде", "Эрек и Энида. Клижес" Кретьена де Труа), а также литературы провансальской (романы "Фламенка", "Песни
8 От составителя
Бернарта де Вентадорна"). Мы выражаем нашу искреннюю благодарность Министерству иностранных дел Франции, которое сочло возможным в момент, казалось бы, менее всего благоприятный для публикации столь экзотического памятника, субсидировать его издание. Нашим приятным долгом остается выразить нашу живейшую благодарность и всем коллегам, чье содействие было для нас бесценным подспорьем на протяжении долгих лет, прежде всего академикам Д.С. Лихачеву и МЛ. Гаспарову, а также А.Д. Михайлову, В.И. Райцесу, Ю.П. Малинину и Ю.М. Красовскому. Мы благодарны, кроме того, Рукописному отделу Российской национальной библиотеки и Государственному Эрмитажу, Русскому музею и Третьяковской галерее за любезное разрешение воспроизвести миниатюры рукописей и художественные объекты из их собраний, а В.П. Даркевичу - за предоставленные негативы. Наша особая благодарность - западным коллегам, в том числе проф. Р. Лафону, Ф. Гаравини и Ж.-И. Казанове, чья эрудиция помогла нам разрешить немало загадок, связанных с Жаном дс Нострдамом, а проф. Лафон, кроме того, с присущей ему щедростью ознакамливал нас со своими трудами в области провансалистики еще до выхода их в свет. Немало способствовали нашей работе и посещения Центра документации Окситании в Безье, директор которого г. Франсуа Пик любезно восполнял наши книжные лакуны фотокопиями, г. Кристиан Боннэ все эти годы делился с нами своими обширными библиографическими познаниями. Хотелось бы в заключение выразить надежду, что настоящее издание будет способствовать дальнейшему знакомству русского читателя с литературой средневекового Прованса, шире - с куртуазной культурой европейского средневековья.
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ТРУБАДУРОВ Τ i.
ГРАФ ПУАТЕВИНСКИЙ1 Граф Пуатевинский был одним из куртуазнейших на свете мужей2 и превеликим обманщиком женщин. Как доблестный рыцарь владел он оружием и отличался щедростью3 и великим искусством в пении и трубадурском художестве4. И немало постранствовал он по белу свету, повсюду кружа головы дамам. И был у него сын, каковой в жены взял гергоциню Нормандскую5, родившую ему дочь, которая стала женой Генриха, короля английского, матерью Короляюноши, эн Ричарда и графа Джоффруа Бретанского6. Нежен новый сезон: кругом7 Зеленеет лес, на своем Языке слагает стихи Всяк певец в листве, как ни мал; Все проводят в веселье дни, Человек же - всех больше шал. Но оттуда, куда влеком, Нет посланца с тайным письмом Ни взыграй душой, ни усни; Та ль она, какую желал, Не узнав, останусь в тени; Прав лия, пусть решит финал. Беспокойной нашей любви Ветвь боярышника сродни; Нет листочка, чтоб не дрожал Под холодным ночным дождем, Но рассвет разольется ал И вся зелень вспыхнет огнем.
9 Жизнеописания трубадуров
Так, однажды, в лучах зари Мы закончить войну смогли, И великий дар меня ждал: Дав кольцо, пустила в свой дом; Жизнь продли мне Бог, я б держал Руки лишь под ее плащом. Мы с Соседом Милым близки8, А что разные языки Ничего: я такой избрал, Что на нем речь льется ручьем; О любви пусть кричит бахвал, Мы ж разрежем кусок ножом* * **
Сложу стихи я ни о чем9, Ни о себе, ни о другом, Ни об учтивом, ни о том, На что все падки: Я их начну сквозь сон, верхом, Взяв ритм лошадки. Не знаю, под какой звездой Рожден: ни добрый я, ни злой, Ни всех любимец, ни изгой, Но все в зачатке; Я феей одарен ночной В глухом распадке. Не знаю, бодрствовал иль спал Сейчас я, - кто бы мне сказал? А что припадочным не стал, Так все припадки Смешней - свидетель Марциал10! С мышонком схватки. Я болен, чую смертный хлад, Чем болен, мне не говорят. Врача ищу я наугад, Все их ухватки Вздор, коль меня не защитят От лихорадки. * Переводы несем трубадуров тесь и дальше принадлежат, за исключением оговоренных случаев, Λ.Γ Кайману.
10
Жизнеописания трубадуров
С подругой крепок наш союз, Хоть я ее не видел, плюс У нас с ней, в общем, разный вкус: Я не в упадке: Бегут нормандец и француз11 Во все лопатки. Ее не видел я в глаза И хоть не против, но не за, Пусть я не смыслю ни аза, Но все в порядке У той лишь, чья нежна краса И речи сладки. Стихи готовы - спрохвала Другому сдам свои дела: В Анжу пусть мчится как стрела Он без оглядки, Но прежде вынет из чехла Ключ от разгадки.
* *
*
Про то стихи сейчас сложу12, Про то спою, о чем тужу; Любви я больше не служу Знай, Пуату и Лимузен. В изгнанье отправляюсь я, Тревог и страха не тая: Война идет в мои края, Лишенья сына ждут и плен. Горька разлука с домом мне, Мое именье Пуатье Отдам Фольконовой семье13, Мой милый сын - его кузен. Но , знаю, будет побежден Гасконцем иль Анжуйцем он, Коль не поможет ни Фолькон, Ни тот, кто выделил мне лен14.
11 Жизнеописания трубадуров
Быть должен смел он и суров. Когда покину я свой кров, Но слаб он, юн и не готов Жить средь насилья и измен. Гнев на меня, мой друг, отринь! И ты, Христос, прости! Аминь. Смешав романский и латынь В моленье не встаю с колен. Я Радость знал, любил я Бой, Но - с ними разлучен судьбой Взыскуя мира, пред Тобой, Как грешник, я стою согбен. Я весельчак был и не трус. Но, с Богом заключив союз. Хочу тяжелый сбросить груз В преддверье близких перемен. Все оставляю, что любил: Всю гордость рыцарства, весь ныл... Да буду Господу я мил, Все остальное - только тлен. Но вспомните, когда умру. Друзья, на траурном пиру То, как я весел был в миру Вдали, вблизи, средь этих стен. Скитальца плащ с собой беру Собольей мантии взамен15.
II СЕРКАМОН1 Серкамон жонглер 2 был родом из Гаскони, и слагал он песни3 и иастурсли4 на старинный лад\ И обошел он весь белый свет, куда только мог дойти, и за то прозвали его "Серкамон" 6 .
12
Жизнеописания трубадуров
III МАРКАБРЮН' 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ Маркабрюн, родом из Гаскони2, был сын некоей бедной женщины по имени Маркабрюна, как он сам говорит в своей песне: Маркабрюн отцом был зачат3 Под звездой, чья воля значит, Что любовь, любя, дурачит: - Разумей! От себя он женщин прячет И любовных чужд затей. Был он одним из первых трубадуров4, о коих сохранилась память. Песни слагал он не Бог весть какие5 и сирвенты неважные6, злословя женщин и любовь7.
2. ВАРИАНТ8 Маркабрюн был подкидыш, найденный у ворот некоего богатого господина, так что никогда и не узнали, кто он и откуда взялся. И эн Альдрик де Вилар9 воспитал его, а затем он так долго находился при трубадуре по имени Серкамон10, что и сам взялся за трубадурское художество. До того прозывали его "Пустожором"11, а с этого времени дали ему имя Маркабрюн. Кансону12 же никто еще тогда не именовал кансоною, а все, что пелось, называлось песнью. Пошла о нем великая по свету молва, и все его слушали, боясь его языка13, ибо настолько был он злоречив, что владельцы одного замка в Гиенне, о коих он наговорил много худого, в конце концов предали его смерти14. Как-то раз на той неделе15 Брел я пастбищем без цели, И глаза мои узрели Вдруг пастушку, дочь мужлана: На ногах чулки белели, Шарф и вязанка на теле, Плащ и шуба из барана. Я приблизился. "Ужели, Дева, - с губ слова слетели, Вас морозы одолели?"
13 Жизнеописания трубадуров
"Нет, - сказала дочь мужлана, Бог с кормилицей хотели, Чтобы я от злой метели Становилась лишь румяна". "Дева, - я сказал, - отрада Вы для рыцарского взгляда, Как и крепкая ограда Я для дочери мужлана; Вы одна пасете стадо Средь долин, терпя от града, Ливня, ветра и бурана". "Дон, - в ответ она, - измлада Знаю я, чего мне надо; Чары ваших слов - привада, Мне сказала дочь мужлана, Для таких, кто ценность клада Видит в блеске лишь; услада Их - вдыхать пары дурмана" "Дева, вы милы, пригожи, С дочерью сеньора схожи Речью - иль к себе на ложе Мать пустила не мужлана; Но, увы, я девы строже Вас не видел: как, о Боже, Выбраться мне из капкана?" "Дон, родня моя - ни кожи, Если всмотритесь, ни рожи, Их удел - кирка да вожжи, Мне сказала дочь мужлана, Но творить одно и то же Каждый божий день - негоже И для рыцарского сана" "Дева, в вас видна порода, Одарила вас природа, Словно знатного вы рода, А совсем не дочь мужлана; Но присуща ль вам свобода? Не хотите ль, будь вы подо Мной, заняться делом рьяно?"
14
Жизнеописания трубадуров
"Ваши речи полны меда, Но, сеньор, такого рода Куртуазность - ныне мода, Мне сказала дочь мужлана, Прячет ваш подход невзгоду, Так что: ходу, дурень, ходу! Иль вам кажется, что рано?" "Дева, этот тон суровый, Этот ваш ответ бредовый Не пристал ничуть здоровой Духом дочери мужлана; Вежество пускай основой Станет нам для дружбы новой Без взаимного обмана" "Дон, лишь вовсе безголовый Соблазняет нас обновой Мил сеньор, служить готовый, Мне сказала дочь мужлана. Но за этот дар грошовый Шлюхой числиться дешевой?! Нет, наград не стоит рана!" "Дева, связан мир рутиной Со своею половиной Ищет встречи всяк: мужчиной Я рожден, вы - дочь мужлана; Мне теперь не луговиной, Но влекущею пучиной Эта кажется поляна" "Дон, но следствие с причиной Связано, дурь - с дурачиной, Вежество - с учтивой миной, И с мужланом - дочь мужлана; Золотою серединой Курс держать, борясь с судьбиной, Вот суть жизненного плана". "Дева с благостной личиной, Знать, за логикой змеиной Вы не лезли в глубь кармана". "Дон, тревожен крик совиный; Тот - ждет манны16; пред картиной17 Этот - в позе истукана".
15 Жизнеописания трубадуров *
*
*
Начинаю без опаски18 И, как водится, с завязки Ладные на вид побаски: - Разумей! Кто живет не по указке Доблести - по мне, злодей. Юность19 никнет, чахнет, тает, А Любовь налог взимает С тех, кто в плен к ней попадает* - Разумей! Свой оброк издольщик знает, И ослушаться не смей. Искоркой Любовь сначала Тлеет в саже, от запала Сушь займется сеновала: - Разумей! И когда всего обстало Пламя, гибнет ротозей. Знаю я Любви повадки: Здесь - радушье, там - загадки, Здесь - лобзанья, там - припадки: - Разумей! А начни играть с ней в прятки, Станет линии прямей. Прямо шла ее дорожка, Ныне скривлена немножко, Ну, а там заглохнет стежка: - Разумей! Острым язычком, как кошка, Лижет, чтоб куснуть верней. Вынув мед из воска, может Позабыть, чьи соты гложет; Грушу чистит - не предложит: - Разумей! Но, как лира, слух тревожит Тем, кто хвост прищемит ей.
16
Жизнеописания трубадуров
Заедино с чертом брешет Тот, кто Лже-Амора тешит, Кнут один бока им стешет: - Разумей! Он - как тот, кто шкуру чешет, Плоть сдирая до костей. Род Любви куда как скромен, Список жертв ее огромен, Обольститель вероломен: - Разумей! Сам мудрец рассудком темен Выйдет из ее сетей. Плюс - Любовь, сродни кобыле, Хочет, чтоб за ней следили И накручивали мили: - Разумей! Тощ иль жирен, слаб иль в силе Все равно: скачи быстрей! Мною взгляд ее испытан, Вовсе слеп или косит он; Ядом мед речей пропитан: - Разумей! Пусть ужал ее засчитан За пчелиный - жар сильней. Кто свой путь по жизни свяжет С женщиной - себя накажет, То же и Писанье скажет20: - Разумей! Бремя бед на тех возляжет, Кто не чтил прямых путей. Маркабрюн отцом был зачат Под звездой, чья воля значит, Что Любовь, любя, дурачит: - Разумей! Он себя от женщин прячет И любовных чужд затей.
17 Жизнеописания трубадуров *
*
*
Близ родника, средь сада, где в21 Тени белеющих дерев Звучал ликующий напев, Я, вешней свежестью дыша, На пышную траву присев, Узрел стройнейшую из дев, Чей зов мне скрасил бы досуг. Владельца замка дочь, она Была здесь без друзей, одна; Я, все, чем радостна весна, Открыть прелестнице спеша, Хотел сказать ей, как нежна Листва и песня птиц звучна; Она ж переменилась вдруг. Пролились слезы, как родник, И бедный вымолвил язык: "О Иисус, сколь ты велик! Тобой уязвлена душа: Ты оскорблен был, но привык Столь к поклонению, что вмиг Находишь для отмщенья слуг. Мой друг, чей благороден нрав, Чей вид изыскан, величав И смел, сейчас летит стремглав К тебе, тем сердце мне круша; Ах, знать, Людовик22 был не прав, Их проповедью в бой подняв, Коль мучит душу мне недуг" Я, жалоб выслушав поток Под лепет струй, сказал: "Упрек Ваш лишь гневит напрасно рок; Красавица, жизнь хороша; От слез тускнеют краски щек; Тот, кто в листву леса облек, Избавить может вас от мук". Она ответила: «Сеньор, Я верю, будет не в укор Мне этот хульный разговор: "Бог, как от всех, кто жил греша, В той жизни от меня свой взор Не отвратит - но до тех пор Как жить, когда далеко друг?"»
18
Жизнеописания трубадуров
IV ПЕЙРЕ де ВАЛЕЙРА1 Пейре де Валсйра родом был из Гаскони, из владений эн Арнаута Гильема де Марса на2. Был он жонглером в те же времена, что и Маркабрюн, и песни слагал он, как и все в ту пору, не Бог весть какие3, - все про листья, да цветы4, да птичье пенье. И песни эти славы ему не снискали, и сам он ничем другим не прославился.
ν ДЖАУФРЕ РЮДЕЛЬ, СЕНЬОР БЛАЙИ1 Джауфре Рюдель, сеньор Блайи, был муж весьма знатный. Заочно полюбил он графиню Тршюлитанскую 2 , но одним лишь добрым слухам о ее куртуазности, шедших от пилигримов, возвращавшихся домой из Антиохии 3 . И сложил он о ней множество песен, и напевы их были очень хорошие, но слова простые4. И так хотел он узреть ее, что отправился в крестовый поход5 и пустился плыть по морю. На корабле одолела его тяжкая болезнь, так что бывшие с ним считали его уже умершим и, доставивши в Триполи, как мертвого, положили в странноприимном доме. Графине же дали знать об этом, и она пришла к нему, к самому его ложу, и заключила в свои объятия. Сразу узнал он, что то сама графиня, и вернулись к нему слух и чувства6. И воздал он славу Господу за то, что сохранилась ему жизнь, пока он ее не узрел. И так он и умер у нее на руках. И повелела она похоронить его с великими почестями при храме тамплиеров7, сама же но великой горести о нем в тот же день постриглась в монахини. Длиннее дни, алей рассвет8, Нежнее пенье птицы дальней, Май наступил - спешу я вслед За сладостной любовью дальней. Желаньем я раздавлен, смят, И мне милее зимний хлад, Чем ненье птиц и маки в поле. Я верой в Господа согрет И встречусь я с любовью дальней. Но после блага жду я бед, Ведь благо - это призрак дальний. Стать пилигримом буду рад, Чтоб на меня был брошен взгляд, Прекраснейший в земной юдоли.
19 Жизнеописания трубадуров
Услышать на мольбу в ответ Жду, что готов приют мне дальний; Я мог бы, если б не запрет, Быть рядом с ней и в дали дальней; Польются наши речи в лад И близь и даль соединят, Даря усладу после боли. Печаль и радость тех бесед Храню в разлуке с дамой дальней, Хотя и нет таких примет, Что я отправлюсь в край тот дальний: Меж нами тысячи лежат Шагов, дорог, земель, преград... Да будет все по Божьей воле! Даю безбрачия обед, Коль не увижусь с дамой дальней. Ее милей и краше нет Ни в ближней нам земле, ни в дальней. Достоинств куртуазных клад Сокрыт в ней - в честь ее я рад У сарацинов9 жить в неволе. С Творцом, создавшим тьму и свет, Любви не позабывшим дальней, Я в сердце заключил завет. Чтоб дал свиданье с дамой дальней, Чтоб стали комнаты и сад Роскошней каменных палат Того, кто ныне на престоле. Мой только тот правдив портрет, Где я стремлюсь к любови дальней. Сравню ль восторги всех побед С усладою любови дальней? Но стать горчайшей из утрат Ибо я крестным был заклят Ей предстоит. О, злая доля! О, сладость горькая утрат! Будь крестный мой врагом заклят10! Страсть без ответа - что за доля!
Жизнеописания трубадуров
20
VI БЕРНАРТ ВЕНТАДОРНСКИЙ1 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ Бернарт Вентадорнский родом был из Лимузина 2 , из замка Вентадорн 3 . Роду он был простого, происходя от служилого ч е л о в е к а , слуJi^trdUifttciU жившего истопником и топившего печь, где выпекали хлеб для всего Cotf. 4 * w ДУГИ Λ замка . Вырос он парнем красивым и ладным, выучился хорошо петь и ІссшигЛэоЫд Λ-ΓοτητίΛ*' овладел трубадурским художеством cwteottV и стал мужем сведущим в законах шГо, вежества и весьма куртуазным. іьойя ил1#т Сеньор его, виконт Вентадорнский 5 , Aucnoucl т camo* лаѵг.Систс* не мог нарадоваться ші на него саftlegvc ftftttufecu. АТ*О стеап ьсп tm iwrcti - мого, ни на его художество, и окаг Загпдг pcrtan caucr ста ЯлШл.ь зывал ему всяческие почести. ai eo&cmicftrr qiucutnm mcUl Была у виконта ВентадорнсггимстдftiUqucm flr пег к о г о ж е н а , юная 6 , б л а г о р о д н а я и fmfiumAmrtr q i u l cmcil f*UK w j веселая. Великую радость доставfcnлт(b auc nm- "ΪΧΗ НѴцпѵ ляли ей и кансоны Берна рта, и он τηοι tmfu fhr ил u · . сам, и вот полюбила она его, а он ее. И стал он в песнях своих и кансонах 7 восхвалять ее, и свою любовь к ней, и ее достоинство. Долгое время длилась их любовь, пока не заметили этого и сам виконт и многие другие. Когда же виконт об этом проведал, прогнал он от себя Трубадур Бернарт Вентадорнский (см. жизБернарта, а жену свою велел запенеописание VI). Мшпіатюра провансальской реть и крепко стеречь. И даме прирукописи (К) из Сев. Италии (вт. пол. ХІП в.). Париж, Национальная библиотека, шлось отвергнуть Бернарта и просить его уйти и удалиться из тех ms. fr. 12473 (л. 15ѵ) пределов. П у с т и л с я он в п у т ь - д о р о г у и прибыл к герцогине Нормандской 8 , даме юной и благородной и умевшей ценить доблесть, честь и изящество обращенных к ней восхвалений. Кансоны и песни Бернарта очень нравились ей, и она встретила и приняла его весьма сердечно. Долгое время жил он при ее дворе и полюбил ее, а она его, и сложил в ее честь множество прекрасных кансон 9 . И вот в то время, как он находился при ней. тссГс; dfartpfcic. бспшшЪг
і
Ѵ>ГЧ
21 Жизнеописания трубадуров
взял ее в жены Генрих, король английский, и увез из Нормандии в Англию. А эн Бернарт в грусти и печали остался по эту сторону моря и отправился к доброму нашему графу Раймону Тулузскому10 и оставался при нем до самой его смерти. А тогда эн Бернарт по великой горести о нем поступил в Далонский монастырь, где и скончался11. И все, что я, эн Юк де Сент Сирк12, написал здесь о нем, поведано было мне виконтом Эблесом Вентадорнским13, сыном виконтессы, которую любил Бернарт. Песни, которые вы услышите и которые ниже записаны, - бернартовы.
2. ВАРИАНТ14 Бернарт Вентадорнский родом был из Лимузина, из замка Вентадорн. Роду он был простого, происходя от служилого человека и булочницы, как говорит о ним Пейре Овернекий в песне, где он поносит всех трубадуров15: Третий же - де Вентадорн, старый шут; Втрое тоньше он, чем Гираут, И отец его вооружен Саблей тонкой, как ивовый прут, Мать же чистит овечий закут И за хворостом ходит на склон. Впрочем, чьим бы он ни был сыном, Бог ему дал наружность красивую и приятную, а сердце благородное, от какого всякое благородство и происходит, и даровал ему ум, разум, вежество и сладкоречие, и еще владел он утонченным трубадурским художеством складывать прекрасные слова на веселый напев. Полюбил он жену сеньора своего, виконтессу Вентадорнскую. Бог же, по причине его привлекательности и вежества, и веселого искусства слагать кансоны, дал ему такую удачу, что и она полюбила его сверх всякой меры16, позабыв про свою высокородность, и честь, и разум, и злоречие людей, и поддалась своим желаниям, как сказал об этом Арнаут де Марейль: За радостью я от безумства мчусь17, И покидаю разум ради чувств... а также и Ги д'Юссель: Ведь кто любил, тот знает по себе18: Бессилен ум с желанием в борьбе* Бернарт же и сам пользовался среди хорошего общества уважением, и песни его повсюду любили. Все с превеликой охотой встречались с ним, принимали его и слушали. Великие почести и дары получал он от могущест* Переводы С.В. Пет|юва.
22
Жизнеописания трубадуров
венных сеньоров и важных господ, и всюду появлялся он в пышности и окруженный почетом. Любовь их длилась немало времени, пока не проведал о ней виконт, супруг дамы. Узнав же обо всем, он весьма огорчился и опечалился. И виконтессу поверг он в великую скорбь, ибо Бернарта де Вентадорна от себя отстранил и попросил его покинуть его владения. И вот тот уехал и направился в Нормандию к герцогине, бывшей в то время владычицей нормандцев. Была она юной, веселой, одаренной доблестью, честью и могуществом, и умела ценить людей доблестных и достойных. И приняла она его с радостью и превеликим почетом, ибо прибытие его причинило ей немало удовольствия, и сделала его главным лицом и распорядителем при своем дворе. И как до того полюбил он жену своего сеньора, так теперь влюбился он в герцогиню, а она в него. Долгое время имел он от нее великую радость и счастье, пока не вышла она замуж за короля Генриха Английского, который и увез ее за море в Англию. И Бернарт больше никогда ее не видел, ни весточки от нее не получил. И потому от горя и тоски о ней постригся он в монахи в Далонском аббатстве, где и оставался до конца своих дней.
3. РАЗО19 ПЕРВОЕ ...Бернарт же прозвал ее 2 0 "Жаворонком" из-за того, что был некий рыцарь, влюбленный в нее, которого она называла "Луч"21. И вот однажды рыцарь этот явился к герцогине и прямо прошел в ее покои. Дама же, завидев его, подняла подол своего платья, обернула им его шею и повалилась на постель. Бернарт все это увидел, ибо служанка дамы тайком дала ему подсмотреть, и по этому случаю сложил он такую кансону, в каковой говорится: Люблю на жаворонка взлет22 В лучах полуденных глядеть: Все ввысь и ввысь - и вдруг падет, Не в силах свой восторг стерпеть. Ах, как завидую ему, Когда гляжу под облака! Как тесно сердцу моему, Как эта грудь ему узка! Любовь меня к себе зовет, Но за мечтами не поспеть. Я не познал любви щедрот, Познать и не придется впредь. У Донны навсегда в дому Весь мир, все думы чудака, Ему ж остались самому Лишь боль желаний да тоска.
23 Жизнеописания трубадуров
Я сам виновен, сумасброд, Что мне скорбей не одолеть, В глаза ей заглянул, и вот Не мог я не оторопеть; Таит в себе и свет и тьму И тянет вглубь игра зрачка! Нарцисса гибель я пойму23: Манит зеркальная река. Прекрасных донн неверный род С тех пор не буду больше петь: Я чтил их, но, наоборот, Теперь всех донн готов презреть. И я открою, почему: Их воспевал я, лишь пока Обманут не был той, к кому Моя любовь так велика. Коварных не хочу тенёт, Довольно Донну лицезреть, Терпеть томленья тяжкий гнет, Безжалостных запретов плеть. Ужели - в толк я не возьму Разлука будет ей легка? А каково теперь тому, Кто был отвергнут свысока! Надежда больше не блеснет, Да, впрочем, и о чем жалеть! Ведь Донна холодна, как лед, Не может сердце мне согреть. Зачем узнал ее? К чему? Одно скажу наверняка: Теперь легко и смерть приму, Коль так судьба моя тяжка! Для Донны, знаю, все не в счет, Сколь к ней любовью ни гореть. Что ж, значит, время настает В груди мне чувства запереть! Холодность Донны перейму Лишь поклонюсь я ей слегка. Пожитки уложу в суму И в путь! Дорога далека.
Жизнеописания трубадуров
24
Понять Тристану одному24, Сколь та дорога далека. Конец любви, мечте - всему! Прощай, певучая строка!*
4. РАЗО ВТОРОЕ25 Бернарт Вентадорнский любил некую даму, прекрасную и благородную, и так служил ей и так чтил ее, что и словами и делами своими жаловала она ему все, чего только он желал. Долгое время жили они в радости и наслаждении, храня друг другу верность. Но затем желания дамы изменились, и она захотела другого возлюбленного. Бернарт, узнав об этом, опечалился, закручинился и хотел было расстаться с ней, ибо уж очень тяжко было ему присутствие другого. Однако, побежденный своей любовью, рассудил он, что лучше ему делить даму с другим26, чем совсем потерять ее. И к тому же, когда он находился в ее обществе и при том были новый ее друг и всякий иной люд, казалось ему, что она глядит на него больше, чем на кого-либо другого. И зачастую он даже переставал верить тому, во что сначала поверил, как и должны чувствовать все истинно влюбленные, коим надлежит не верить глазам своим, если то, что они видят, поношение для их дамы. И по этому случаю сложил Бернарт кансону, в каковой говорится: Дайте, сеньоры, совет27, Вы ходите в мудрецах: Ко мне после стольких лет Успех в любовных делах Пришел - я дамой любим Но вместе, увы, с другим, Ничье мне не тяжело Так общество, как его. Рассматривая предмет И так, и сяк, я исчах, Не знаю, в чем больший вред, Любить ли с ним на паях, Иль с ней делиться своим Горем - вопрос нерешим: Хоть это делай, хоть то Все будет нехорошо. Любовь мою - станет свет Позорить на всех углах, С презреньем украсив портре т Короной о двух рогах; * Перевод В.А. Дынник.
25 Жизнеописания трубадуров
А буду дамой гоним Нищ стану, как пилигрим, Лишиться б тогда всего, И дара петь самого. Вся жизнь моя - темный бред, И ждет ее полный крах, Не выбери из двух бед Я меньшей: или в руках Иметь, что не взято им, Иль все упустить, как дым, Любовь утверждает, что Неверным в ней не везло. Что для нее мой запрет, Когда ей мил вертопрах; Но в снятье запрета нет Причины иной, как страх. Служа столько лет и зим, Усердьем горжусь таким; Было б вознаграждено Прощенное мною зло. Жар, коим был я согрет, И ныне в ее глазах, Но льется другому вслед, Я предан, брожу впотьмах; И все ж в толпе отличим Я ею: взглядом пустым На меня смотрит - но Не так, как на большинство. Шлю за приветом привет (Перо омочив в слезах) Той, пред которой весь свет И вся красота - лишь прах. Я памятью злой томим Как мы, прощаясь, стоим И прячет она лицо, Чтоб не сказать ничего. Дама, мы связь утаим От всех; а на людях с ним Будьте - храня для него Лишь куртуазное мо.
26
Жизнеописания трубадуров
Гарсьо, давай сочиним28 И Вестнику отдадим29 Песнь, чтобы что суждено Скорее произошло.
VII АРНАУТ де МАРЕЙЛЬ1 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ И РАЗО ПЕРВОЕ Арнаут де Марейль происходил из епископата Перигорского, из замка под названием Марейль. Был он клирик, а роду простого. И так как наукой своей прожить он не мог, то и пошел по белу свету. Он хорошо владел трубадурским художеством и знал в нем толк. По воле судьбы и предназначению звезд попал он ко двору графини де Бурлац, дочери доблестного графа Раймона и супруги виконта де Безье, прозванного Тайлафер2 Этот эн Арнаут внешностью был весьма приятен, хорошо пел и умел вслух читать романы3. Графиня весьма благоволила к нему и окружала его почетом. Он же полюбил ее и посвящал ей свои кансоны, но не осмелился ни ей, ни комулибо другому признаться, что сам сочинял их, а говорил, что сложены они другим4. До того, однако, одолела его любовь, что однажды сочинил он кансону, в каковой говорится: Искренностью приема5 В плен я навеки взят: Облик, улыбка, взгляд, Весь Ваш вид и наряд В сердце живут моем; Дама, я смерть приму, Если Вас не смягчат Скорбь и страданья в том, Кто отныне в Ваш дом Входит, словно в тюрьму. С фальшью страсть не знакома И не грозит ей спад, Хоть и во много крат Из-за Ваших преград Мне затруднен подъем; Дама, в толк не возьму, В чем же я виноват:
28 Жизнеописания трубадуров
Если только в своем Чувстве - что ж, поделом, Я даже рад клейму. Душа лишь к Вам влекома: Пусть иные не мнят, Что добиваться рад Я и от них услад, Ваш я весь целиком; Пусть же мне одному Ваши взоры сулят Милость: мой окоем, Не озарив лучом, Не ввергайте и в тьму. Дама, в сердце истома, Робостью я объят; Пусть иной не богат, Но он бережней клад Чести, коль с ней знаком, Спрячет в свою суму, Чем неучтивый хват, Лезущий напролом С верой, что все кругом Принадлежит ему. Ждать в судьбе перелома Тщетно: вместо наград Мне удары грозят Еще горших утрат; Но стою на своем И теперь, потому Не повернув назад, Что соперник ведом Звездами и умом К торжеству своему. Генуэзец! К чему6 Скрывать: где все подряд Заняты королем И знатью - в круге том Вы - голова всему.
28
Жизнеописания трубадуров
И в кансоне этой открыл он графине любовь, которую к ней питал. И графиня его не отвергла, мольбы его приняла и вняла им. Подарила она ему богатое платье, оказала великий почет и дозволила воспевать ее открыто и дерзновенно. При дворе ее снискал он великую честь. И во славу графине сложил он немало прекрасных кансон, из коих видно, что много принял он от нее благ, да и горя хлебнул немало.
2. РАЗО ВТОРОЕ Вы уже слыхали, кто был Арнаут де Марейль и как он полюбил графиню де Безье, которая была дочерью славного графа Раймона Тулузского и матерью виконта де Безье, убитого французами после взятия Каркассона7. Означенную виконтессу все, однако, именовали графиней де Бурлатц, ибо родилась она в замке Бурлатц. Арнаут сердечно любил ее и сложил в честь нее множество прекрасных кансон, в коих обращался к ней с почтительнейшими мольбами. И она. в свою очередь, к нему весьма благоволила. Король же Альфонс8, ухаживавший за графиней, прознал про это ее благоволение к Арнауту. Увидев, как любовно она с ним обращается и услыхав сложенные им в ее честь кансоны, он сильно возревновал и весьма огорчился. И возвел он поклеп на графиню из-за благосклонности ее к Арнауту. И сам он ей такое говорил и других тоже заставлял, что та рассталась с Арнаутом, повелев ему не показываться ей на глаза, не слагать о ней кансон, подавить свою любовь и прекратить обращаться к ней с мольбами. Арнаут де Марейль, как услышал о такой отставке, стало ему горше самого горького горя. В отчаяньи удалился он от своей дамы и двора ее и отправился к другу своему и сеньору Гильему де Монпелье9. Долгое время оставался он у него, горько жаловался там и плакал и сложил кансону, которая тут написана и в каковой говорится, как вы сейчас услышите: Тешились мысли мои10, О печали забыв, Но дама, чей стан красив, Чье сердце кротко и нежно, Сказала, что безнадежно К ней взывать о любви; Все ж, не смирясь с судьбой, Я надеюсь мольбой Смягчить ее, а дотоль Уныла моя юдоль. Дама, когда б Вы могли Знать о том (утолив Смиренный любви порыв, К Вам обращенный прилежно),
29 Жизнеописания трубадуров
Сколь чувство мое безбрежно, К стонам Вы б снизошли, Испускаемым мной: Жалуется больной, Избыть надеясь не столь Хворь песнями, сколько боль. Прекрасная дама, чьи Речи - диво из див, Выслушайте мой призыв С вниманьем, а не небрежно; Мне предстоит неизбежно В страхе забиться в щель, Столь престол Ваш высок; Но Овидий предрек11, Что знатностью не обресть Любви, коль чужда ей лесть. Так и средь дальних земель Слава гремит о Вас, Что мой восторженный глас К ней ничего не прибавит; Однако в хоре оставит Свой звук новая трель, Ибо, как ни легок, Чашу весов листок Все ж заставляет осесть; Вам мало хвалы, что есть! Манеры, каких досель Я не встречал; свет глаз; Радушье не напоказ; Певец по заслугам славит Вас, ту, которая ставит Столь высокую цель; Радости в Вас исток, Вот почему предлог Превозносить Вашу честь Берется, отколь нивесть. Генуэзец! Апрель Май - цветения срок: Чтоб, как его, я мог Вас всем другим предпочесть, Вы продолжаете цвесть.
Жизнеописания
30
трубадуров
Француз 12 ! Забыв зарок, Кто-то честь не сберег Тем радостнее нам весть. Что в Вас достоинств не счесть.
VIII ГИРАУТ де БОРНЕЛЬ1 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
[ftcccmcfccp* • Vei&fectan mlcur.fttVii КгхГо^СЦ' Ътпогѵѵ ^UCiUinC ffiufnstftv, , f c u l guguc тотЩ. Pfotfm tnAUkt ue r< I l g оЪу>лгх\ѵ$ mtui gv с >; ttgt^φΤΠβτ, IX fcl ( 6 JUKUtcm ef: η тоб \fc* w WngvriK n o l й\4: « Г ОН ictl rmc ЪѴЪЭІ .fHrAr \\ ViUi
§
ff\b^\ni<xC\x\u m γτοζ* ^ р д т п і к с л п л п і л т г т t&ri i h r l o \\cwws ігтс псіфіь p с: т е г γχχχ те т г iil т о irifccu е г ι\ рісс сп аъ. Т. А Трубадур Граф ІІуатевинский (см. жизнеописание I). Миниатюра провансальской рукописи (К) из Сев. Италии (вт. пол. ХПІ в.). Париж, Национальная библиотека, ms.fr. 12473
Гираут де Борнель родом был из Лимузина, из округа Эксидейль, из мощного замка виконта Лиможского. Будучи происхождения незнатного, был он наделен природной смекалкой и к тому же немалую приобрел ученость 2 . И был он самый лучший трубадур из всех, что были и до и после него, и за то прозван был Главой трубадуров 3 , и таковым и сейчас считают его все, кто разумеет изысканную речь, полную л ю б о в н ы х чувств и остроумия. И был он в большом почете у людей высокородных и знатоков художества. равно как и у дам, охотно внимающих искусно подобранным словам его песен 4 . Вот как протекала его жизнь: всю зиму он оставался при школе, где обучал наукам, а летом ходил по дворам сеньоров, и с ним два певца 5 , исполнявших его кансоны. Жениться он не захотел, и все. что наживал, отдавалось неимущим его родителям и церкви села, где он родился. Церковь эта, и до ныне существующая, посвящена святому Гервасию. Здесь записаны многие из его песен.
31 Жизнеописания трубадуров
2.РАЗО ПЕРВОЕ Гираут де Борнель влюблен был в некую даму гасконскую по имени дона Аламанда д'Эстанк 6 . Дама эта, всеми весьма чтимая за ум, благородство и красоту, охотно принимала ухаживания Гираута и снисходила к его мольбам по той причине, что великую славу о ней, о достоинстве ее и чести разносил он песнями своими, доставлявшими ей великое наслаждение, ибо она их отлично разумела7. Долгое время обращался он к ней с мольбами, она же, всяческий ему оказывая почет и не скупясь на обещания, со всей куртуазностью оборонялась от его домогательств, так ему своей любви и не даровав, и не получил от нее он никакого любовного дара, кроме перчатки. Ради перчатки этой долгое время жил он в радости и ьеселии, но затем потерял ее и впал от этого в великую печаль, ибо мадонна Аламанда, коей тягостны были его любовные домогательства, узнав, что перчатка потеряна, принялась его корить, говоря, что он-де нерадиво хранил перчатку и потому никаких подарков она ему больше делать не станет, и никакой любовной услады он от нее не получит, а от всего ранее обещанного она отрекается, ибо видит, что он вовсе вышел у нее из повиновения8. Узнав об этом новом обвинении и об отставке, какую дала ему дама, Гираут испытал великую скорбь и огорчение. Отправился он к некой состоявшей при ней девице, которую тоже звали Аламанда9. Девица была весьма разумна и куртуазна, хорошо разбиралась в трубадурском художестве и сама была в нем искусна. Гираут сообщил ей все, что сказала ему дама, и спросил у нее совета, как ему теперь быть, произнеся следующее: "Друг милый Аламанда, как в тумане10, Я обращаюсь к Вам, узнав о плане Сеньоры Вашей, что, меня тираня, Жила и вот сейчас стоит на грани Злодейства, ибо ею же в обмане Я обвинен: Уверен, что в неравной этой брани Останусь побежден". "Гираут, ради Бога, чем заране Сдаваться, меры приняли б к охране: Страсть требует от вас посильной дани, То есть согласья в том и этом стане Пусть дама приравняет холм к поляне, Ответьте в тон, Что есть, мол, радость и в сердечной ране, И счастьем вызван стон".
32
Жизнеописания трубадуров
"Вы судите не как иные дуры, К тому ж прелестны, юны, белокуры; Жизнь чуть добрей - Вы рады, злее - хмуры, Но не милы мне Ваши каламбуры, И вывертом судебной процедуры Я удручен: По мне, уж лучше падать с верхотуры, Чем ехать под уклон" "Удачней, чем моя, кандидатуры, Клянусь, Вам не сыскать - а мне фигуры Смешней, чем Ваша: ходите понуры, Твердя о пустоте моей натуры; Ну что ж, в любви я. против диктатуры. Претит ей гон, И лучше тихо заводить амуры, Чем поднимать трезвон". "Не будьте, дева, так глупы и серы И не касайтесь Вам далекой сферы! Она ведет себя, как лицемеры! По-Вашему, у всех ко мне нет веры Нет, передан от дамы Беренгеры11 Мне был поклон! Я Вас ударю, коль и впредь без меры Так буду оскорблен". "Поскольку Вы цеплялись за химеры, Крушенье Вашей, господин, карьеры Приобрело огромные размеры; Иль нужно Вам перечислять примеры Того, как, с нею ссорясь, кавалеры Несли урон? Тот, у кого столь дерзкие манеры, Как Ваши, - обречен!" "Красавица, мое бунтарство мнимо, Поддержка Ваша мне необходима: Устройте, коль ошибка поправима И коль любовь, как мною, Вами чтима, Чтоб в результате Вашего нажима Я был прощен; Ведь если эта мука будет длима Конец мой предрешен".
33 Жизнеописания трубадуров
"Зло, эн Гираут, было б одолимо, Будь Ваше поведенье извинимо: Но Вами, говорят, была любима Та, что и в платье с этой несравнима, И без; с тех пор она неумолима И свой резон Блюдет: не видя Вас, проходит мимо, А то и гонит вон". "Просите ж за меня неутомимо, Ведь я теперь учен!" "Да будет Вами впредь любовь хранима Суров ее закон".
З.РАЗО ВТОРОЕ Гираут де Борнель влюблен был в некую даму по имени дона Аламанда д'Эстанк, дарившую ему любовные услады. Случилось, однако, что она вообразила, будто достоинство ее унижается из-за того, что совпадают его и ее желания, и она рассталась с ним, и любовью своей одарила другого, за что все ее осуждали, ибо человек он был невоздержанный и злой 12 . Долгое время пребывал Гираут де Борнель в тоске и печали и из-за собственной своей горести и из-за испытываемых ею поношений, ибо неподходящее было для нее д іло брать того в любовники. И вот сложил он тогда кансону, в которой жалуется на измену своей дамы и на то, что не милы ему теперь ни радость и веселье, ни утехи куртуазные: Звучанье радостных строк13 И смех победят истому, Хоть я от счастья далек; Но скучно и е й От нежных затей Зачем же мне изощряться В искусстве речей: Что ж, тронув струну, Я песню начну И зубы сомкну, Чтоб зря не звучала: Увы, сулит мало Певучий слог Веселья и благ Нет тех, кто был весел и благ. 2. Жизнеописания трубадуров
34
Жизнеописания трубадуров
Средь горестей путь пролег, Поскольку замыслу злому Подругу выучил рок; Безумье тем злей, Чем сердцу трудней Жестокой сопротивляться; Впредь буду смирней, Стерплю, ускользну От кар и верну Любви новизну, Избегнув провала; Любви не пристало Слышать упрек; Не гнев забияк Ей мил, а смирения знак. Я в тяжбе с н е й изнемог Ведь сила ломит солому14; Какой для меня в том прок, Что верен я е й? Гораздо верней Начать другой восхищаться: Там пойдет скорей Правота ко дну, Где она в плену У силы; дерзну Искать в том начало, Что ум истерзало, Приговор строг: Все даме пустяк К свету ль вознесть, ввергнуть ли в мрак. Коль друга найти б я мог, Чуждого делу дурному, Чтоб был со мной не жесток Мне стало б видней. Что жизни моей Есть еще чем утешаться. Ум, сердце ль сильней Иль страх? первизну Отдать не рискну Вступившим в войну; Ворам выпадало В темнице подвала
Жизнеописания трубадуров
Столько тревог, Как мне от атак Сил трех, ибо каждый мне враг. Сердцу уже невдомек, Как не поддаться излому: Я брошен, я одинок С тех пор, как злодей Решил средь людей Распространеньем заняться Фальшивых вестей: Поверив лгуну15, Лишь ложь я пожну И смертным усну Сном; власть лишь мешала Амору: бывало, Хоть и высок, Служил кое-как Ему императорский стяг. В покорстве - любви зарок, Было ль когда по-другому? Бесспорно, лучший итог Тех ожидает, чей Крик о любви слабей, Чем тех, кто решил поддаться Напору страстей; Чтоб сберечь казну, Я к умным примкну, А спесь прокляну. Иль пылу бахвала Любовь отвечала Не поперек? Попал ли впросак Кто сделал навстречу ей шаг? Честь, ищущая предлог16 Нравиться франту пустому, В приличьях видит порок; Невежество - всей Громадой своей Гнетет к земле тунеядца! - Поделом, ей-ей! Коль честь на кону, Влечет не одну 2*
35
36
Жизнеописания трубадуров
Из душ в вышину! - Что ж: н е обуяло Безумье тех, стало быть, кто берег Честь средь передряг. Безумец, кто любит не так!
ВАРИАНТ'7 Что бы ни предпринимал эн Гираут де Борнель - словом ли, делом ли, - так и не удалось ему вернуть благорасположение мадонны Аламанды, ибо в немилость у нее впал он лишь потому, что та вообще желала с ним расстаться, для чего и воспользовалась случаем с перчаткой. И как ни тяжело это было эну Гирауту, но пришлось ему от нее удалиться. Но знайте, что мадонна Аламанда порвала с ним вовсе не только из-за перчатки, послужившей лишь предлогом, но оттого, что взяла себе любовником другого, за что и осуждалась всеми, ибо тот был человек злой и хитрый. Долгое время пребывал Гираут де Борнель в тоске и печали и из-за собственной своей горести, и из-за испытываемых ею поношений, ибо возлюбленным своим избрала она человека неподходящего18... и стали ей немилы веселье, радость и куртуазные утехи. Песня же его о том записана в этой книге19.
4. РАЗО ТРЕТЬЕ Гираут де Борнель отправился за море 20 с королем Ричардом и виконтом Лиможским по имени эн Аймар21, и участвовали они в осаде Акры22. Когда же город был взят и сеньоры стали возвращаться по домам, Гираут де Борнель отправился к доброму нашему князю Антиохийскому 2 3 , мужу весьма благородному, который принял его с великим почетом и щедро наградил. И тот оставался всю зиму при дворе его, ожидая обратного плаванья, которое должно было начаться на Пасху. И в бытность его у князя приснился ему сон, о коем вы услышите в нижеследующей кансоне, в которой говорится: Все время хочет мой язык24 Потрогать заболевший зуб, А сердце просится в цветник, Взор - тонет в неге вешних куп, Слух - в томном сладострастье Птиц, о любви такой трезвон Поднявших, что хоть удручен Я был бы, хоть в несчастье, При взгляде на лесистый склон Вновь стану к жизни возвращен.
37 Жизнеописания трубадуров
Жизнь - песен и услад родник, Я по природе жизнелюб; Мне снился сон, и в первый миг Смех радостный сорвался с губ: Сел на мое запястье Изящный ястреб-птицегон, Казалось, будет он взбешен, Не стерпит чужевластья, А вышло, что и ласков он И тонкостям ловитв учен. Сколь сон ни темен был и дик, Суть выколупав из скорлуп, Мой господин его постиг И подал так, что стал мне люб: Любовное ненастье Пройдет, очистив небосклон, Я - будь соперник хоть барон Достигну полновластья, Всем оказавшись предпочтен, Кто был любим или влюблен. Проснувшись, я в тоске поник, Скорбел, стал бездыхан как труп, Считал, что мой сеньор - шутник, Что сон - безумен, сонник - туп, И все ж не без пристрастья Тому подыскивал резон, Что вскоре понести урон Должно мое злосчастье, И верил, что свершится сон Точь-в-точь как был мне возвещен. Тогда, веселья поставщик, На песни я не буду скуп; Столь резок будет сердца сдвиг, Что сам спадет засохший струп, Судьбу не стану клясть я, Мной будет вестник снаряжен, А получу ль в ответ поклон Не знаю: соучастье Мне нужно - строить бастион Нельзя, коль бут не подвезен.
38
Жизнеописания трубадуров
Сложив подстенье, камни встык Кладя, с уступа на уступ Взбираясь, зодчий форт воздвиг: Порядку служащий - не глуп; Я к рыцарству причастье Тем подтвержу, что верный тон Найду и музыку вдогон Стихам пошлю на счастье, Чтоб наслажденьем напоен Слух дамы был - и побежден. Коль за морем кто из владык Вдруг миру объявил всему б, Что я предатель и двойник, Умом коварен, сердцем груб, И принимал участье В натравливании сторон, Я б меньший потерпел урон, Чем ныне от бесстрастья Белейшей средь прекрасных жен, Чьим гневом все ж я обелен. Нет к тем, кем мой словарь сочтен, Во мне подобострастья: С закрытых слов не снял пелен, Однако смысл их просветлен. Тем самым, Вам был ключ вручен К темнотам спетых мной кансон.
5. РАЗО ЧЕТВЕРТОЕ В такую тоску и печаль повергли эн Гираута де Борнеля смерть короля Ричарда Английского25 и предательство дамы его, доны Аламанды, что совсем было оставил он пение, художество трубадурское и куртуазную радость. Но тут эн Рамон Бернарт де Ровинья26, родом гасконец, муж доблестный и приятель его большой, с коим они именовали друг друга "Превыше-Всех"27, с превеликим усердием принялся уговаривать и умолять его, чтобы развеселился он и снова начал петь, и тогда тот сложил кансону, в которой говорится: Ах, будь то не "Превыше-Всех"28, Что радостну велит мне быть И песни весело творить, То ни луга, цвету щи вновь, Ни лес, ни суетна любовь Меня не смогут вдохновить.
39 Жизнеописания
трубадуров
Увы, признаться надо, Что все слабей отрада, И рыцарский весь цвет Почти сошел на нет, А тех, кому почет К забавам не влечет, И я уж много лет От всяких зол и бед Могу лишь втайне клясть Всех, кто имеет власть*
6.РАЗО ПЯТОЕ Однажды Гираут де Борнель возвращался от доброго короля Альфонса Кастильского 29 , а король пожаловал ему в дар превосходного коня серой масти30 и иные немалые дары, и все вассалы королевского двора тоже сделали ему много богатых подарков. Направлялся он в Гасконь через земли короля Наваррского31. Король прознал, что Гираут - путник богатый, и что проезжает он его землями там, где сходятся границы Кастилии, Арагона и Наварры. И повелел он ограбить его и захватить все его снаряжение, а себе на долю оставил серого коня, все же остальное предоставил тем, кто этот разбой совершал. И тогда сложил Гираут кансону, в каковой говорится: Свой сладкозвучный глас32 Подав с ограды, птица Заставила вечор Меня с дороги сбиться: Дошел я до кустов, Пойдя на птичий зов, И пеням внял тотчас Трех дев, поющих в лад О том, что дар отрад И благ понес урон; Их пеньем привлечен И за живое взят, Спросил, зачем скорбят: "Чем, девы, омрачен Сей песни вашей тон?" Плащ распахнув, рассказ Так начала девица Умнейшая: "Позор Перевод С.В. Петрова.
40
Жизнеописания трубадуров
Весь на вельмож ложится: Путь юных полон ков; На тех из смельчаков, Кто славен без прикрас И вежеством богат, Все худшие спешат Напасть со всех сторон. И вас, кто вдохновлен По сути иль на взгляд Отрадой, так язвят, Чтоб дух ваш стал смущен, Коль нет к тому препон" - Да, дева, впрямь сейчас Перевелись те лица, В ком, на благое скор, Дух к радости стремится И песню чтить готов. Не слышу добрых слов И я: ко мне угас Их интерес, молчат, Как будто я заклят. Ограблен я, в загон Попав меж трех корон; В том, что удал был хват, Мой чалый виноват В недобрый, знать, сезон Он был мне в дар вручен. - Сеньор, в грехах погряз Тот, кто чужим живится, Чей привлекают взор Изящная вещица, Ткань, яства; давший кров Такому - сам таков. Воришек и пролаз, Которые хитрят И источают яд, Принявший в дом патрон Едва ли кем почтен; Его, пусть наугад, Но правильно винят: Всяк за такой уклон Быть должен обличен.
41 Жизнеописания трубадуров
- Подруга, пир для глаз Весна; но кто воззрится На сад, тех мысль - про сбор Плодов; а что певица В ветвях - рад птицелов; Мир, право, нездоров: Мил юноиіам отказ От истинных услад, Но лезут год подряд В турнирах на рожон, Перчатки-в дар от жен Приняв; то вдруг лишат Вас дружбы с тем, чтоб фат Мог показать фасон, Хоть чести сам лишен. - Стен замковых каркас И каждая бойница, Где зреет зло, сеньор, Встают, чтоб нам лишиться Приемов и даров: Тот, дескать, бестолков, С чьих башен напоказ Баллисты не торчат; Везде за всем пригляд; Средь ночи пробужден, Устроить всем разгон Рад скаред: "Где шумят?" Встают и стар, и млад: Коль спите вы, вменен В вину вам будет сон. - Иль благ, подруга, час Теперь, чтоб мне сердиться? Иль слабый мой укор Воспримет вереница Отпетых наглецов? Юнца, чей нрав суров, Взмах разве бы потряс Прута, каким грозят, Чтоб шли дела на лад И стал он умудрен? Даяний долг с персон Достойных на год снят
42
Жизнеописания трубадуров
Бывает: их страшат Просящие вдогон И есть на то резон. - Друг, не спасет коль нас Сеньор Бордо 33 , десница Чья прекратить разор Сумела б, развалиться Мир может до основ; Всяк прочий - празднослов, В ком вежества запас Иссяк, притом заряд Отваги - маловат; Нет мира там, где трон Льстецами окружен, Ни веры - где впопад Владыке петь хотят: Коль чтит веселье он Все чтут, таков закон. - Превыше-Всех34 рулад Моих не любит: рад Свой оборвать трезвон До лучших я времен. - Сеньор, но вам внушат Бертрана два35, что спад В слагании кансон Беспочвен и дурен. - Тот, дева, кто влюблен, Но не любим, - смешон.
7. РАЗО ШЕСТОЕ Когда Ги, виконт Лиможский36, ограбил дом Гираута де Борнеля, все его имущество захватив и книги, и понял тот, что пала честь, опочила радость, куртуазное обращение погибло, доблесть себе изменила, вежество потеряно, а благородные повадки превратились в неучтивость; когда понял он, что обман захватил уже обе стороны - как влюбленных дам, так и их поклонников37 тогда пожелал он все же вновь вежество обрести, радость и честь, и такую сложил кансону, в каковой говорится: Как хотелось бы мне38 Доблесть вновь возродить,
43 Жизнеописания
трубадуров
Радость вновь пробудить, Опочившу во сне, Тщусь бесплодно, зане Рок нельзя победить, И вовеки не б ы т ь Мне с собой наравне, Ч е м более к б ы л о м у я стремлюсь. Т е м пуще давит душу горький груз*·
IX АРНАУТ ДАНИЭЛЬ 1 .ЖИЗНЕОПИСАНИЕ \ т у т т л ^ ч к m w m w uuihiui;г« v p u А р н а у т Д а н и э л ь родом б ы л из тех ж е мест, ч т о и эн Арнаут де Марейль 2 , из епископата П е р и г о р с к о го, из з а м к а под н а з в а н и е м Р и б е рак 3 , и б ы л он дворянин. О н о т л и ч н о обучился наукам и о б р е л утеху в т р у б а д у р с к о м художестве. Науки он, однако, оставил и стал ж о н г л е р о м , а песни свои принялся с о ч и н я т ь с р и ф м а м и с а м ы м и изысканными4, почему и кансоны е г о п о н я т ь и в ы у ч и т ь не т а к - т о просто. И вот п о л ю б и л он н е к у ю знатную гасконку, ж е н у эн Гильема де Б у в и л ь 5 , о д н а к о н и к т о не с ч и т а л , ч т о она д а р о в а л а ему к а к у ю - л и б о усладу по любовному праву. О т т о г о говорит он: Стал А р н а у т ветробором 6 . Т р а в и т он б о р з ы х б ы ч к о м И п л ы в е т против теченья.
tfe fiucbc cucCq txcc b z t d o C i c i l n d m ѵлг* tl)i«cmmtn vtb cwfcucn» toraufw-Оілі unrm&mctrn mcfirl4ntcti ·. Ѳг ЪоЫлптеп ъtt.pcrc twftuh .&&ГІ mitntitanf tor»0*&cnustUum f j p сгфкгрксЬлп tsfo* от т п д ѵЧх>: l^jrtau&iibitir Ь ш т і д о » cfc.
CUwrtrwi
ttlC(UtlC! hu лтдг^
Трубадурка графиня де Диа (см. жизнеописание LXIX). Миниатюра провансальской рукописи сборника (К) из Сев. Италии (вт. пол. XIII в.). Париж, Национальная библиотека, ms. fr. 12473 (л. 42 ν) Ибо, как прежде. Ваша доблесть манит, И здешняя ль, чужая ль - им числа нет! Л ю б и т ь желая, в Вас лишь влюблена; Надеюсь, друг. Вам тонкости достанет Ту отличить, что Вам навек верна. Мне славы хватит о т р а з и т ь упреки: Род стар, нрав легок, чувства ж е глубоки И не присущи внешности пороки; Как вестника, я ш л ю Вам эти строки. П р е к р а с н ы й друг мой, ибо знать должна.
206
Жизнеописания трубадур ов 206
Из гордости ли Вы ко мне жестоки, Иль это злонамеренность одна. Понятны ль Вам в посланье сем намеки На то, сколь гордость для людей вредна?
LXX РАЙМБАУТ де ВАКЕЙРАС 1 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ Раймбаут де Вакейрас был сын бедного рыцаря родом из Прованса, из замка Вакейрас. Отца его звали Пейрор и слыл он безумным. Сделался эн Раймбаут жонглером и долгое время оставался при Гильеме Баусском, князе Оранжа2. Он умел хорошо петь и добрые слагал стихи и сир.венты, и принц Оранский весьма его ублажал, возвышал и чтил и представил многим куртуазным сеньорам, прося любить и жаловать. После того прибыл он в Монферрат к іаркизу Бонифачио3 и долгое время оставался при его дворе. Там он разумом ьозрос, а также укрепился во владении оружием и в трубадурском художестве. И там полюбил он сестру маркизову по имени мадонна Беатрис4, жену Энрико дель Карретто и сложил в ее честь множество прекрасных кансон, в них ее величая "Прекрасный рыцарь". И все считали, что он от любви к ней без ума. Когда же отправился маркиз в Восточную империю, то и его с собой взял и в рыцари посвятил, и в королевстве Солунском множество е: :у пожаловал земель и большую ренту5. И там он умер. И вот некоторые из его кансон: Мне образец мотива6 Дал Монт Рабей7, Чтоб я спел, как красиво В стране моей Турнир разыгран - диво Недавних дней. Я расскажу правдиво, Кто из гостей Вел себя неучтиво С Дамой своей. Встретясь, рыцари живо Всех лошадей Переменяли счастливо Чья же ценней? То-то была пожива!
Жизнеописания трубадур ов
Спор начавшему - слава Дону де Бос8! Лошадь его костлява, И взгляд раскос, Притом дикого нрава Какой с них спрос? Тут езда - не забава! Копье занес Эн Раймон9 величаво, Но обошлось Дело без костоправа: Просто увез С собой кобылку. Право, Не стоит слез Убыль, коль судим здраво. Мчался, лица не пряча, Сквозь гром и дым Сам Драгонет10 на кляче, Цел, невредим; Был его конь не иначе Конем лихим, Силою всех богаче, Зато и злым, И низкорослым в придачу, И остальным Не взял - вот незадача; Сброшенный им, Поведал чуть не плача, Друзьям своим Всадник о неудаче. Смело врага встречая, Граф де Боке11 Скакал, души не чая В своем коньке. Был храбр Монлор12, ристая Невдалеке, И отдалась гнедая Его руке, Средь рычанья и лая Мчась налегке. Граф, другую седлая, Не стыл в тоске: Ржет теперь вороная
207
208
Жизнеописания трубадур ов 208
В том табунке Более молодая. И Барраль из Марселя13 Не думал пасть, Был скакун его в теле, Каурая масть, Всех проворнее в деле. Крепкую снасть Ловцы сплести успели, Решив напасть, Когда был он у цели. Эн Барраль клясть Начал тех, что посмели Лошадь украсть. Но над ней неужели Вернет он власть, Вновь поймав еле-еле? Выехал на арену Эн Понс 14 верхом Честь его я задену И со стыдом Опишу эту сцену, Этот разгром: Оруженосец, измену Взлелеяв тайком, Стал своему сюзерену Грозить копьем; Эн Понс готовился к плену, Но пегую в дом Тот вел, обтирая пену, Забыв о нем. Ищет эн Понс замену. Де Мельона15 сначала Ждал лишь успех, Но арабка устала быстрее всех В стойле жирок нагуляла, Был такой грех. В его враге немало Доблестей тех,
Жизнеописания трубадур ов
Поместил под забрало Он без помех; Тот, когда затрещало, Сказал сквозь смех, Что жалеть не пристало. Отличился в рисгакье И Авенгут16; Лошадь купил в Испании, Был с нею крут Увели!.. Он в незнанье Кто ж этот плут.
Ибо в стране Германии Не найдут Трех из его компании; Правда, тут Я не слыхал рыданий, Видно, не ждут Их назад из скитаний. * *
*
Имеет слабость больше сил17, Чем сила; тот, кто слаб и мал, Ослабив сильных, побежал, Великий проявляя пыл; Лишь тот, кто слаб бывал, но смел, У силы честь отнять умел. Над сильным властен слабый пол. Вздор некий то всегда губил, Что сам творил и разрушал; Мир видел в нем свой идеал, А он - ущерб лишь приносил. Так где безумию предел? Вздор в этом мире преуспел, Поскольку мир в нем вкус нашел. Служа судьбе, я проследил, Как кислый вскоре сладким стал; Знать, оба от одних начал, Коль кислый сам себя сластил.
209
210
Жизнеописания трубадур ов 210
И холод медленно теплел В боренье нежном этих тел, Где сладкий кислого борол. Мне часто был умерший мил, Я видел, как он воскресал; Он ббльших заслужил похвал, Чем тот, который только жил18. Умерший полн грядущих дел: Кто смерти страх преодолел, Не мыслит смерть одним из зол. То стужу грел, то жар студил19 Благовещательный канал, Одно другим уничтожал И воедино их сводил. Лишь бедность - богача удел20. Ты в этом притчу усмотрел? Нет, просто ум я с правдой свел. Вместила слабость много сил, И кислый вскоре сладким стал, И холод жар уничтожал, И некий вздор себя губил, И умиравший богател, И был богатый жертвой дел, В которых честь свою обрел.
2. ВАРИАНТ С РАЗО21 После того прибыл он в Монферрат к маркизу Бонифачио и долгое время оставался при дворе его, и там укрепился во владении оружием и в художестве трубадурском, чем великую при дворе снискал славу. И маркиз, превеликих ради достоинств, какие в нем находил, в рыцари его посвятил и платье с ним делил и оружие. И вот, полюбил он сестру маркизову по имени мадонна Беатрис, жену Энрико дель Карретто, и множество сложил в ее честь прекрасных кансон, величая в них ее "Прекрасный Рыцарь". Прозвал же он ее таким именем оттого, что ему выпало великое счастье: он мог сколько угодно смотреть на мадонну Беатрис через потайное окошечко в ее покоях, когда она там находилась, и никто о том не ведал. И вот, вернулся раз с охоты маркиз и, к сестре зайдя в покои, меч свой оставил возле ее ложа, а сам вышел. Мадонна же Беатрис, сняв верхнюю с себя одежду и оставшись в одной рубашке, меч этот взяла и подобно рыцарю подвесила к поясу своему. После того выхватила она его из ножен и сделала выпад, нанесла несколько мнимых ударов и, вложив обратно в ножны, сняла и оставила на том же месте, где он был22. Эн Раймбаут
211 Жизнеописания
трубадуров
де Вакейрас же все это подсмотрел в потайное окошко и за то с тех пор в кансонах своих всегда ее величал Прекрасным рыцарем, как, например, в первой строфе следующей песни: Я не мыслил, что Амур23 На меня нагонит страх, Что у госпожи в руках Засгенает трубадур. Боже! Как горды они! Горд и я был в оны дни. Но Прекрасный Рыцарь мой Речью, юной красотой Трубадура покорил, Хоть он неприступен был. Ведь такой Амуров вид Сердце твердое смягчит, И смягчается уже, Предается госпоже, Ибо навсегда оно Нежности обречено*. И думали все, что она разделяет его любовь. Долгое время оставался он при маркизе и был вполне счастлив. Когда же отправился маркиз в Восточную Империю, то взял Раймбаута де Вакейраса с собою, отчего тот, разлученный со своей дамой, здесь с нами остававшейся, весьма печалился, и сам бы дома остался, но из любви к маркизу, который оказывал ему столько почета, не решился сказать "нет" и отправился вместе с ним, и неизменно старался отличаться в боях и схватках и совершал великие подвиги, чем снискал немалое богатство и превеликую честь. Но при всем том он и печали своей не забывал, как он сам говорит в четвертой строфе песни, начинающейся так: "Зима, весна - мне все одно"24: Меня богатство не манит, Пожалуй, я богаче был, Когда я преданно любил, Любовью нежною, о Бритт25. Она дороже всех утех, Милей моих владений всех, И чем моя сильнее власть, Тем больше скорбь моя и страсть. Увы, Прекрасный Рыцарь мой, Отныне разлучен с тобой, И мне утехи нет зане, Всего сильней печаль во мне*. * Перевод С.В. Петрова.
212
Жизнеописания трубадур ов 212
Вот так и жил Раймбаут де Вакейрас, как я вам об этом поведал, стараясь казаться более счастливым, чем был он в сердце своем. В Солунском королевстве маркиз пожаловал ему обширные владения, и там он и умер.
3. РАЗО ПЕРВОЕ Итак, уже слышали вы, кто был Раймбаут де Вакейрас, и как он славы достиг, и кто ему в том помог. А теперь желаю я вам поведать о том, как Раймбаут, после того как добрый маркиз Монфеоратский посвятил его в рыцари, полюбил мадонну Беатрис, сестру доны Алазаис де Салюс и маркизову26. Он очень сильно любил и страстно желал ее, остерегаясь, однако, чтобы ни она, ни кто другой о том не прознали, и превозносил весьма честь и достоинство ее, чем множество привлек к ней друзей и подруг, по соседству и издалека. И она тоже весьма его почитала и оказывала ему добрый прием. Он же умирал от робости и страсти, ибо ни любви ее не осмеливался просить, ни даже обнаружить, что в нее влюблен. Однако, терзаемый Амором, предстал он однажды перед ней и рассказал ей, что влюблен в достойную, юную и благородную даму, с коей состоит он в большой дружбе, но не смеет сказать ей, чего он от нее хочет, ни просить ее любви, так боится ее великой знатности и всехвального достоинства; и просил ее, чтобы она, Божьей милости ради, соблаговолила дать ему совет: открыть ли ему сердце свое и страсть, попросив любви той дамы, или же умереть от любви скрытой и потаенной? Мадонна же Беатрис, будучи дамой куртуазной, когда услышала, что сказал эн Раймбаут и каково его любовное желание - а она давно уже поняла, что он умирал от страсти к ней и от тоски - тут охватила ее жалость и любовь, и она сказала: - Раймбаут, весьма подобает, дабы всякий верный друг, ежели он влюблен в благородную даму, почитал ее и не решался обнаружить свою любовь; но чем ему умирать, я дала бы ему совет: сказать ей о своем желании и любви и попросить принять его на службу, сделав своим другом. И я вас уверяю, что дама, если она сведуща в законах вежества и куртуазна, не усмотрит в этом ни худа, ни бесчестья, а напротив, будет еще больше его ценить, и он возвысится в ее глазах. Такой совет даю я и вам: откройте даме, которую Вы любите, Ваше сердце и Ваше желание и попросите оставить Вас рыцарем нг ее службе; ибо нет на свете дамы, которая охотно не согласилась бы удержать на службе такого рыцаря как Вы. Ибо я знаю, что дона Алазаис, графиня Салюс, позволила быть ее воздыхателем Пейре Видалю27, а графиня де Бурлац - Арнауту де Марейлю2Х; дона Мария - Гаусельму Файдиту29 и Марсельская госпожа Фолькету Марсельскому30. Потому даю я Вам совет и соизволение, чтобы Вы, по слову моему и моему поручительству, просили и искали ее любви. Эн Раймбаут же, как услыхал совет, какой она ему дала со своим соизволением и поручительством, тотчас же ей сказал, что она и есть та самая дама, которую он любит и ради которой он просил и искал совета. И мадонна Беатрис
Жизнеописания трубадур ов
213
сказала ему, что и он ей желанен, и чтобы он впредь старался говорить и поступать по достоинству, ибо она хотела бы удержать его рыцарем на своей службе, и чтобы он усилий своих не оставлял Эн Раймбаут так и поступил, превознося дону Беатрис как только мог. И тогда он сложил эту кансону, каковая тут написана: Вот, обложил Амор, мой сюзерен 31 , Меня оброком, ибо силой чар Прекраснейшей из дам смягчен удар И в сердце щедром выделен мне лен. Дождался я столь доброго совета, Что благом для меня стал прежний вред; И так как лучшей в целом мире нет, Она по праву будет мной воспета. Взираю на нее, не встав с колен, И чувствую в груди такой же жар, Как перед Фисбою Пирам32 в разгар Исполненных великой страсти сцен. Я следую благим словам совета Той, для которой слов достойных нет, В ней для клеветника - источник бед, Но милости источник для клеврета. Когда сдавался Алый Рыцарь в плен33, То Персеваль не более был яр, Чем я, когда рассеялся угар И вдруг пахнуло ветром перемен; Я в восхищенье от ее совета, Но мучусь, как Тантал34, когда запрет Она кладет на искренность бесед, Сама ни в чем не ведая запрета. О Дама, разве я стоял согбен, Когда просил мне срезать локон в дар35 И средство дать, чтоб так не жег пожар? Я был - как к Тиру рвавшийся Эвмен36! И вот добился славного совета, Что стоит всех эвменовых побед. Теперь иль смертный мрак иль горний свет Вознаградит настойчивость аскета. Мне дал приют мой Бритт37 средь крепких стен, Но Бог велел Оранж и Монтлимар38 Покинуть, чтобы тем избегнуть кар,
214
Жизнеописания трубадур ов 214
Ибо прекрасной даме нет замен; И стань я даже королем полсвета Послушный указаниям планет, Я б трон оставил, чтоб напасть на след Той, что достойна своего совета. Прекрасный Рыцарь, украшенье света39 В меня вселил надежду Ваш совет, Ибо моей любви он не во вред, И нет для песни сладостней предмета. На Беатрис из Монферрата, эта Кансона льется Вашей славе вслед, Скрывая лучезарный Ваш портрет Под позолотой каждого куплета.
4. РАЗО ВТОРОЕ (Пейре Видаль) Случилось так, что однажды ночью дама с ним возлегла, и маркиз, так любивший Раймбаута, обнаружил их спящими и весьма разгневался; будучи, однако, человеком разумным, трогать он их не стал, а снявши свой плащ, накрыл их, а сам удалился с плащом эн Раймбаута. Когда же эн Раймбаут проснулся, то сразу понял, что произошло. И тогда застегнул он этот плащ на шее и прямым путем отправился к маркизу, и, встав перед ним на колени, взмолился о пощаде. Маркиз, видя, что он понял, что произошло, стал ему припоминать услуги, какие он при различных обстоятельствах ему оказывал. И так как говорил он ему непрямо, чтобы бывшие с ним не поняли, за что просит прощения эн Раймбаут, - говорил, что прощает ему покушение на его имущество, - то слышавшие это думали, что речь идет о похищенном плаще. Итак, маркиз простил Раймбаута, наказав ему никогда больше на имущество его не зариться, и история эта оставалась между ними. Случилось вскоре маркизу отправиться со своими ратными силами в Восточную Империю, где при поддержке Церкви завоевал он Солунское королевство. Там-то и был эн Раймбаут посвящен в рыцари за свои подвиги, и маркиз выделил ему там много земель и положил большой доход; там эн Раймбаут впоследствии и умер. После же этой истории, приключившейся с маркизовой сестрой, сложил он кансону, каковую послал Пейре Видалю40 и в каковой говорится: Воспеть маркиза в стихах - 41 Вот цель жонглерских потуг; Но мне и претит их круг,
Жизнеописания трубадур ов
И тошно ходить в льстецах; Меж тем, он впрямь безукорен И к славе им путь проторен, Так что по праву сеньор Хвалебный слушает хор. Внушил Арагонец страх"42 Мне и испортил досуг, Не то б я нашел подруг На каркассонских холмах, Где для любви благотворен Самый пейзаж, где просторен И вежесгва полон двор, Где граф в чести и комтор. Терплю в Ломбардии крах За то лишь, что Милый-друг Зван Дамой, чьи стрелы вдруг Повергнуть могут во прах, Раз лучнице лук покорен, А их, чтоб лет был ускорен, Калил любовный костер, Травил же неги раствор. Тяжелый ресничный взмах, Взор черен, и в форме дуг Выгнуты ноздри - вот лук, Чьи стрелы торчат в сердцах; Что ж, проигрыш не позорен, Коль дух врага необорен, И рухнет любой забор, Когда столь мощен напор. Прелестна так в мелочах, Так сладостен речи звук, Что рыцари в роли слуг Толпятся в ее дверях: Для всех ее дом отворен, Радушный жест непритворен Дамам Аржанса укор43; Ланиты - под цвет Вальфлер. Как в казначейских счетах, Множатся цифры заслуг Той, о которой вокруг
215
216
Жизнеописания трубадур ов 216
Слышны только "ох" и "ах"; За то, что я был упорен, Мой выигрыш здесь бесспорен: Я - свой, пусть с недавних пор44, В Провансе ж - лишь визитер. Знай Бритт мой45, где я исчах, Под чей я попал каблук, Чтоб в плен попасть этих рук, Явился бы он и в цепях И понял, что плодотворен Росток благородных зерен, Что двор богат, и остер С Прелестным-Лучником спор46.
5. РАЗО ТРЕТЬЕ Уже слыхали вы про Раймбаута, кто он и родом откуда, и как он стал рыцарем у маркиза Монферратского, и как стал ухаживать за мадонной Беатрис, и как жил в радости этой любви. А теперь послушайте, как его постигла на некое время великая скорбь. Случилось это от неверных злых завистников, коим любовь и куртуазное ухаживание не по нраву, и которые, по своему обычаю порицать дам, так говорили мадонне Беатрис: - Кто есть сей Раймбаут де Вакейрас, что маркиз посвятил его в рыцари? А он еще ухаживать хочет за такой высокой дамой, как Вы! Знайте, что не делает это чести ни Вам, ни маркизу. Столько они говорили худа и с той и с другой стороны (как это водится у дурных людей), что разгневалась мадонна Беатрис на Раймбаута де Вакейраса. И теперь, когда Раймбаут любви ее просил и взывал о милости, просьб его она не слушала, а напротив, говорила, что надобно ему ухаживать за какой-нибудь другой дамой, более ему подходящей, и что иного от нее он теперь не услышит. Вот та скорбь, которая на время постигла Раймбаута, как я уже сказал в начале этого разо; и потому он оставил пение и смех и всякое делание, какое ему прежде нравилось. И было это злом превеликим. И все это с ним случилось изза языка лжецов, как он говорит об этом в одной из строф эстампиды, которую вы услышите. В то время прибыли ко двору маркиза двое жонглеров из Франции, хорошо игравших на виоле. И как-то раз играли они эстампиду47, которая весьма понравилась маркизу и всем рыцарям и дамам. Эн Раймбаута же нисколько это не веселило, так что маркиз, заметив это, сказал: - Сеньор Раймбаут, как это так, что Вы не поете и не веселитесь, слушая музыку виол, столь прекрасную, и в присутствии такой прекрасной дамы как моя сестра, самая достойная дама на свете, которая удержала Вас на своей службе?
Жизнеописания трубадур ов
217
Раймбаут же отвечал, что не станет петь. Тогда маркиз, зная отлично, в чем дело, сказал сестре: - Дона Беатрис, я хочу, чтобы Вы соблаговолили, ради меня и всех этих людей, просить Раймбаута, - пусть он, во имя любви к Вам и Вашей милости, согласится вернуться к радости, и петь, и веселиться, как прежде бывало. И дона Беатрис настолько была куртуазна и милостива, что, обнадежив Раймбаута, просила его во имя любви к ней возвеселиться и новую сложить кансону. И тогда по этому поводу, о котором вы сейчас слышали, Раймбаут такую сложил эстампиду: Начало мая, Певуний стая, Зеленый бук, Но, увядая, Цветенью края Ваш, Дама, друг Спастись от мук, От Вас хоть звук, Как Рая, Желая Близ Вас Лжеца я, Ристая, Сбил в грязь
лист иван-чая -
не рад, мечтая услышав, злая, Вы ж - как немая.
быть, о благая -
как негодяя.
Пред Богом стоя, Молю его я, Любовь чтоб спас Он от разбоя, Ревнивца злое Дело расстроя. Нет вовсе нас, коль нас не двое, Ибо без Вас ни то, ни се я; Сияньем глаз не удостоя, Какое Былое Мне Вы вручили б! не и Средь боя Пустое В любви искать покоя. Как получу я Ту, в ком впустую До этих пор счастья взыскую? Ведь вхолостую О поцелуе
218
Жизнеописания трубадур ов 218
Грезить - позор! С бою - Ваш двор Губит Ваш взор Не всуе Нагую Вас зреть Другую, Не лгу я, Иметь
Напропалую все ж не возьму я: все подчистую.
я б стал, ликуя;
и не могу я.
Вместо привета Горечь запрета, прошу ответа: Бель-Кавальер48, Чистая это Разве монета, Коль лицемер, щеголей света Ставя в пример, множит клеветы, Взяв столько мер скрыть суть предмета? О где-то Те лета! Жду я, жертва навета, Совета; Без ответа Жизнь моя в траур одета. Сравнить бы надо Сверканье взгляда На Беатрис49 с цветеньем сада! Мне муки Ада Ваша досада. В Вас все сюрприз и все отрада, Любой каприз мне лишь привада, Когда я близ такого клада. Награда Вне ряда Сердце Вашего склада. Измлада Услада Певца поиски лада. Кто, к Вам лишь идя, Близ Вас лишь сидя, Мог в смертный грех не впасть при виде Вас - тот в Аиде, Вас ненавидя, Сгинет. В успех верю я, видя
Жизнеописания трубадур ов
Радость утех Вы лучше всех Предвидя Бесстыдье, Служу, Но, выйдя В обиде, Скажу
219
в каждом флюиде: я рад планиде! как тот Эниде50,
стоп эстампиде.
LXXI ГИЛЬЕМ БАУССКИЙ1 Гильем Баусский, принц Оранский, ограбил на одной из своих дорог француза-купца и отнял у него много добра. Пожаловался купец королю Французскому2, каковой ему отвечал, что не добиться-де права, ибо чересчур далеко грабитель, добавив, однако: - Ежели, впрочем, ты сам горю своему помочь сумеешь, то даю тебе свое на то изволение. Тогда пошел этот горожанин и заказал копию королевской печати, и составил Гильему Баусскому от имени короля письмо, призывая его ко двору явиться с обещанием почестей, превеликих благ, богатых даров, и Гильем Баусский, получив это письмо, весьма обрадовался и стал с тщанием готовиться предстать перед королем. И вот, тронулся он в путь и прибыл в город, где проживал им ограбленный купец, ибо не ведал, откуда тот родом. Купец же, прознав о прибытии его, застиг его со свитой его всею и вынудил отдать захваченное, а также возместить все убытки. И вернулся Гильем Баусский нищий и разоренный восвояси и грабить отправился Адемара де Пуатье 3 владенья, называемые Остейлья 4 . Когда же он возвращался вниз по Роне, то попал в плен к адемаровым рыбакам. И вот тогда Раймбаут де Вакейрас, с коим прозвали они друг друга "Бритт"5, такие строфы сложил по этому случаю: - Все просят, Бритт, за то на Вас напасть6, Что на подъем Вы были столь легки, И вдруг назад; попав, как Вы, в тиски, Любой погиб бы; Вас ругают всласть, Но Ваша знатность ставит всем препоны; Эстельцы, коль французами им стать, Отмстили б Вам, но любит тишь да гладь Король и, Вам спустив, презрел законы. - Что, эн Раймбаут, я не пойму за страсть Меня хулить, рассудку вопреки;
Жизнеописания
220
трубадуров
Иль с эн Пейролем7 наперегонки Торопитесь скорей в безумье впасть? Пора уж Вам к владыке Барселоны Идти, и к тем, с кого б могли взимать Деньгу и тряпки, что носила знать, Верней, чем Коногуц любовь с Фальконы. - Узнали, Бритт, Вы н* Адемара власть: Как щуку, Вас поймали рыбаки. Не знаю, при отскоке тумаки Сильны ли; короля не стоит клясть, Ни если нет возместки от короны. Ни если горожанина печать Лукава; н*Адемара богом звать, Прости он Вас, имели б мы резоны*
LXXII ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ1 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ Фолькет Марсельский был сын некоего генуэзского купца по имени мессер Альфонсо, который, скончавшись, оставил Фолькета весьма богатым человеком. Но тот больше ценил доблесть и славу и стал служить у достойных сеньоров и доблестных мужей, с ними сходясь и их одаривая в угоду им, и постоянно ездил туда и сюда. Был он весьма в чести у короля Ричарда2, у графа Раймона Тулузского 3 и у эн Барра ля, сеньора Марсельского4. В художестве трубадурском был он весьма искусен, и собой хорош. Ухаживал он за женой сеньора своего, эн Барраля, к ней обращал мольбы и кансоны слагал в ее честь. Но ни песнями, ни мольбами снискать благоволения ее он не мог, и не давала она ему никакой услады по любовному праву, оттого в песнях своих жалуется он беспрестанно на Амора5. Но вот, умерла дама и умер муж ее, эн Барраль6, весьма его чтивший, и умерли добрый наш король Ричард, добрый наш граф Раймон Тулузский и король Альфонс Арагонский7. И тогда, ради печали по даме своей и по князьям, каковых я поименовал, вышел он из мира и удалился в монастырь цистерцианского ордена. Жена же его и двое сыновей тоже постриглись в монахи. Был он назначен настоятелем богатого аббатства в Провансе под названием Торонет, затем епископом в Тулузе8, где и умер.
* Перевод С.В. Петрова.
Жизнеописания трубадур ов
221
2. РАЗО ПЕРВОЕ Фолькет Марсельский влюблен был в жену своего сеньора эн Барраля, мадонну Азалаис де Рокамартин9, и воспевал ее в песнях своих, какие слагал, и весьма остерегался, чтобы кто-нибудь об этом прознал, ибо она была женою сеньора его, и это сочли бы за великую измену. Дама же принимала мольбы его и кансоны ради тех великих похвал, какие расточал он ей. Были у эн Барраля две сестры, весьма знатные и достойные, и звали одну дона Лаура де Сент Джордан 10 , другую - дона Мабелия де Понтевес11, и пребывали обе они с эн Баррелем. И эн Фолькет настолько располагал дружбою обеих сестер, что казалось, будто он добивается любви каждой из них. И мадонна Азалаис решила, что он ухаживает за доной Лаурой и любит ее, и возвела на нее поклеп, о чем сказывали ему многие люди и многие рыцари. И разошлась она с ним, мольбы и речи его слушать больше не желая, но требуя, чтобы он удалился от доны Лауры, однако, и на ее милости и любовь более не надеялся. Когда Дама с ним разошлась, Фолькет весьма огорчился и опечалился и забросил пение, смех и веселье, долгое время пребывая в великом горе и сетуя на постигшее его несчастье, ибо Даму свою, которую он любил больше всего на свете, потерял он ради той, о чьем благе он заботился лишь памятуя о законах вежества. И вот, пошел он со своим горем к Императрице, которая была женою эн Гильема де Монпелье и дочерью императора Мануила12 и которая была венцом и украшением всяческой доблести, вежества и обхождения куртуазного. Ей-то Фолькет и пожаловался на постигшее его несчастье. Она же его утешила, как могла, и просила не тужить и не горевать, но ради любви к ней петь и слагать кансоны. И вот тогда он по просьбе Императрицы такую сложил кансону, в ней же говорится: Столь куртуазный тон возьму13. Чтоб песней двинуть разговор, Что краше прежних в ней узор Проявится; а почему? Императрицу взяв саму За образец, учтивых фраз Ее приказ Я чту, как некий высший глас: Коль петь звучней, Искусней, сладостней, нежней Велит столь славной дамы власть, Могу ль в глазах ее упасть? Лжецов презреньем окружу14: Господь, будь на расправу скор И выстави их на позор, Поскольку та, кому служу,
222
Жизнеописания трубадур ов 222
Считает, будто я держу Другую даму про запас И гонит с глаз Меня, а клевету пролаз Пойди развей: Уж пойман, кажется, злодей С поличным - нет, в кусты вдруг шасть... Я гибну - можно ль их не клясть? Все же я приязнь ее верну: Во лжи всегда есть перебор, И правда, ей наперекор, Всплывет, а ложь пойдет ко дну; Она, поняв свою вину, Поверит, что правдив рассказ И без прикрас, Что предан я не напоказ Душою всей, Притом, что норовит верней Рассудок душу обокрасть, Чтоб тешиться любовью всласть. Коль Милосердья не найду Я в ней, как быть? Покинуть двор? Нет, ибо я с недавних пор Стал в этом прозревать аду Усладу чаще, чем беду, Под светом столь прекрасных глаз; Тем злей потряс Меня безжалостный отказ, Что с давних дней С мольбой я обращался к ней; На что хулу, не знаю, класть: И созерцанье - ад, и страсть. Смогу ль, как вор уйдя во тьму Любить, встречая лишь отпор? Да, ибо лучезарный взор, Став стражем сердцу моему, И тело заточил в тюрьму; Но хоть огонь надежд угас, Я искру спас; Сдержу в узде на этот раз Набор страстей Бывает нить любви прочней,
Жизнеописания трубадур ов
223
Коли ее с терпеньем прясть, А силой не смирить напасть. Магнит15, нет радссти сильней, Как в том искать благую часть, Чтоб из-за дамы мертвым пасть.
3. РАЗО ВТОРОЕ Об эн Фолькете Марсельском довольно сказывал уже я вам, кто он и родом откуда, как в чести возвысился и в славе, как в миру жил и как от мира потом удалился, как влюблен был в жену сеньора своего эн Барраля и множество сложил в ее честь прекрасных кансон, так и не узнав от нее ни радости, ни сладости. А теперь хочу я вам рассказать, как он потом полюбил Императрицу, каковая женою была эн Гильема де Монпелье и дочерью императора Константинопольского - звали его Мануил, - каковой послал ее королю Альфонсу Арагонскому в жены, о чем сказывал уже я вам в другом рассказе16. И вот тогда сложил Фолькет такую кансону, в ней же говорится: Не знающее препон17 Желанье душу томит, Надежды же скорбен вид, Столь высоко вознесен Желанный предмет; Но разум ставит запрет Отчаянью - что же, силен И тот, и этот резон: Питать я не стал Надежд, но духом не пал. Зачем дух ввысь устремлен, Если его тяготит Рожденный робостью стыд: Стать может дерзкий разгон Источником бед; Но я утешен, нашед, Что куртуазный уклон, Которым я вдохновлен, Затем ей пристал, Чтоб вновь я радость сыскал. Вот, сердцем стал убежден И правдой обман глядит, С усладой коварной слит; Но верности строг закон;
224
Жизнеописания трубадур ов 224
Лишь давши обет, Можно добиться побед; Я буду вознагражден, Только б теперь был прощен Чувств нежных накал, Каким к Вам я пылал. Видно, мой разум сражен Желаньем, я с толку сбит И взором, в котором скрыт Обман, мгновенно пленен; Любовью задет, Я не заметил примет Того, что уже влюблен: Я был считать обречен, Пока не устал, Уколы сладостных жал. Неправо я обвинен, Ибо мне мысль претит, Что поводом для обид Мог быть куртуазный тон: Любви ли во вред Чрезмерный любовный бред? Хотя я со всех сторон Прав в том, за что осужден, Но Ваших похвал, Увы, я напрасно ждал. Когда вместо пенья стон Звучит - пусть песня молчит: Может, отказ облегчит Столь тягостный мне урон Теперь, когда нет Императрицы, чей свет Юностью в высях зажжен; Не опустей ее трон, Давно уж провал Ждал бы глупцов-прилипал. Вкушу ль я сладость бесед С самой прелестной из жен. Иль счастья буду лишен? Так Вас я желал, Что стал от желанья шал.
Жизнеописания трубадур ов
225
Об убыли тех времен Все дни я вздыхал И ныне в бессилье впал. Но так ему не повезло, что в то самое время, как полюбил он эту Даму, возвели на нее поклеп, будто она мужу своему Гильему де Монпелье неверна, а тот сему поверил и, с ней разойдясь, ее изгнал, и удалилась она от него18. И вот, остался Фолькет грустный, печальный и унылый, как он сам повествует о том, говоря, что вновь радости не сыщет вовек, ибо уж нет Императрицы, чей свет19 Юностью в высях зажжен; Не опустей ее трон, Давно уж провал Ждал бы глупцов-прилипал.
4. РАЗО ТРЕТЬЕ Спустя немного времени20 после того как эн Фолькета постигло горе из-за несчастья с Дамой его, покинувшей Монпелье и удалившейся, умер и эн Барраль, сеньор его и всего Марселя21, сеньор, любимый им больше всего на свете, так что удвоились жестокие муки, каковые он терпел из-за жены эн Барраля, покойного своего сеньора 22 и из-за изгнанной Императрицы. И вот тогда сложил он такой плач, в нем же говорится: Как те, кто горем сражен23, К жестокой боли хранят Бесчувствие, рот их сжат, Исторгнуть не в силах сгон, Так я безгласен стою, Хоть слезы мне сердце жгут, И скорби этих минут Еще не осознаю: Эн Барраль мой могилой взят! Что ни сделай, все невпопад Будет - слез потому не лью. Рассудок ли поврежден, Чары ли сердце томят, Но только найду навряд Равных ему, ибо он Втягивал в сферу свою Честь, спрятанную под спуд, Словно магнит - сталь из груд Хлама: и вот вопию 8. Жизиеописания трубадуров
Жизнеописания трубадур ов 226
Я о том, что похищен клад Доблести той, с коею в ряд Ставить мы не смеем ничью. Тот нищ, кто до сих времен В любви его был богат; Всех смертных овеял хлад, Когда он был погребен: О, скольких я отпою Весь, весь с ним погибший люд! Многие ныне соткут Траурную кисею. Взял верх над великим и над Малым он, в сонм благих прият, Величье придав бытию. Как верный найти мне тон, Сеньор, коль в сердце разлад? В Вас был источник отрад, Свой восполнявший урон Тотчас, подобно ручью, Чьи тем обильней текут Воды, чем больше их пьют; Кто Вашу не пил струю! Но Бог Вас берег от утрат, Так что всякий Ваш дар - назад Возвращаем был десятью. Того, кто ввысь вознесен, Здесь ждет, о горе, распад: Цветок, лия аромат Сладчайший, был обречен Смертельному лезвею; Пусть видят в том Божий суд Все, что по миру бредут, Как странник в чужом краю; Позор и забвенье грозят Там, кто путь свершал наугад, Не ища Его колею. Господь, чтобы был лишен Навеки победы ад, Ты Сам на кресте распят, Зато грешный род спасен; Яви же милость Твою Ему, как являл и тут,
Жизнеописания трубадуров
227
И дай средь святых приют; О Дева, молитву чью Как высшей мы ждем из наград, Попроси за достойных чад У Сына, чтоб быть им в Раю. Сеньор, пусть я и пою Когда грудь слезы мне жгут, Но скорби прилив так лют, Что первенство отдаю Трубадурам, чей выше лад, Хоть в сердце хвалу Вам, стократ Высшую, чем они, таю.
5.РАЗО ЧЕТВЕРТОЕ После того, как добрый наш король эн Альфонс Кастильский24 разбит был наголову королем Марокканским по имени Мирамамолин25, захватившим Калатраву, Сальватьерру и Кастильо де Дуэньяс26, по всей Испании воцарилась в сердцах достойных людей великая скорбь, ибо обесчещен был христианский мир, а добрый наш король Альфонс потерпел горестное поражение и утратил часть своих земель, да к тому же еще люди Мирамамолина вторгались во владения короля для грабежа и разбоя 27 . И тогда добрый наш король эн Альфонс послал к Папе послов своих 28 , прося его соизволить помочь ему добиться помощи от вассалов французской и английской короны короля Арагонского и графа Тулузского. Эн Фолькет Марсельский, большим будучи другом доброго нашего короля Кастильского, - в то время он еще не вступил в орден цистерцианцев 29 , сложил песню, призывающую сеньоров и всех добрых людей к крестовому походу на помощь доброму королю Альфонсу, и в призыве этом восхвалял честь, какую о б р е т у т они, помогая королю, и сулил прощение всех прегрешений, какие получали они за это от Бога. И вот песня, сложенная им, как проповедь: Отныне не вижу, что30 Могло помешать бы нам Придти с мольбой в Божий храм, Прося нам помочь Того, Кто ныне поруган Сам: Враг Его Гроба Святого лишил31, Стала Испания долом могил Время пустых отговорок прошло: Здесь никого еще шквал не топил. Чем еще может Он нас упрекнуть? Разве что снова свершит крестный путь. 8*
228
Жизнеописания трубадур ов 228
Отдав нам Себя Всего, Он принял муки и срам, И было нашим грекам Так искупленье дано; Кто жизни желает там, Пусть не жалеет для Господа сил Здесь, ибо смертью Он жизнь возвратил; Смерти из нас не избегнет никто Горе тому, кто Страх Божий забыл! В жизни едва мы успеем мелькнуть, Как предстоит нам навеки уснуть. Люди о том, что темно Судят подобно слепцам: Хоть тело - лишь смертный хлам, Всю жизнь они все равно Хотят угодить телам, Души же губят: спасительный пыл Их охранявший от смерти, остыл; Был бы я горд, если б хоть одного К действию словом своим побудил: Хватит про бедность волынку тянуть, Каждый оденет пусть панцирем грудь! Пусть будет сердце его Годно к великим делам! Король Арагонский32, Вам Бог верил заботу о Том, чтоб внушить храбрецам, Что вы - их броня, что крепок их тыл; Если бы делу король изменил, Он причинил бы и Господу зло; Тем же, кто верно Ему послужил, Здесь иль на небе сторицей вернуть Может Он все - воздаянья в том суть. Король Кастильский33 давно Не должен верить глупцам, Его хранящим от ям, Ибо идти нелегко Всем по Господним путям: Кто с Ним заодно, кто Богу вручил Жизнь беззаветно, лишь тот Ему мил. Всякое дело без Бога - ничто,
Жизнеописания трубадур ов
229
Любит Он тех, кто Его возлюбил, Спесь перед Богом не знатна ничуть, К славе ведет не гордыня отнюдь. Жизни высокой не знав, не добыл Чести безумец, поскольку мостил Тленом дорогу: чтоб нам повезло, Строить прочнее должны мы настил; Блага добившись, никто не забудь Благодареньем Творца помянуть. Славный Магнит, Вас Господь отличил34 Срок, чтоб к Нему Вы пришли, Он продлил: Ваше спасенье - Его торжество; Гибельно плыть без руля и ветрил, Богу легко нас заставить свернуть: Ждет Он, чтоб сами мы выбрали путь.
LXXIII ГИЛЬЕМ ОЖЬЕР НОВЕЛЛА1 Ожьер жонглер был родом из Вьенны, но долго жил в Ломбардии. Складывал он добрые дескорты и сирвенты жонглерские2, в каковых одних возносил, а других поносил.
LXXIV БЛАКАЦ1 Эн Блакац был родом из Прованса, знаменитый сеньор, богатый и высокопоставленный, щедрый и куртуазный. Весьма любил он ухаживание за дамами, дары щедрые, сраженья, траты, блистательные куртуазные торжества, радость и пение, - все вообще, что изысканному мужу приносит честь и славу. И не найти было такого человека на свете, который брал бы и получал с такой радостью, как он раздавал, ибо был он из тех, кто помогает обездоленным и защищает отверженных. И чем дальше, тем все более возрастала его щедрость, куртуазность, честь, доблесть военная и доходы с владения, и тем более любили его друзья и боялись недруги. И так же точно крепли его разум и познания, трубадурское художество и галантность в обращении с дамами.
Жизнеописания трубадур ов 230
LXXV ПИСТОЛЕТА1 Пистолета был певцом при эи Арнауте де Марейле2, а родом из Прованса. После того стал он и сам трубадуром и слагал кансоны на приятные напевы, и изящная публика принимала его весьма благосклонно. Был он, однако, в искусстве беседы не силен, собою нехорош и достоинствами небогат. Жену он взял в Марселе, и став купцом, разбогател и дворы посещать перестал. Сложил он нижеследующую кансону: Мне тысячу бы марок серебром3, И золота бы красного в казну, И закрома с пшеницей и овсом, Быков, коров, баранов, и одну Пусть сотню ливров каждый день на траты, Мне б столь широкостенные палаты, Чтоб выдержать могли любой напор, И порт речной, и весь морской простор. Мне бы таким же обладать умом И постигать такую глубину, Как Соломон, в делах не быть глупцом, И чтоб никто не ставил мне в вину Измены иль коварные захваты Земель, иль скупость, иль отказ от платы Долгов, и чтоб на мой стремились двор Попасть и бедный рыцарь, и жонглер. Мне б, Дамы благородной став рабом, Жить у любви и радости в плену, И чтоб за мной сто всадников верхом Скакало на турнир иль на войну, И сам я выбрал им плащи и латы; Мои ж владенья были б столь богаты, Что я купить или продать на спор Мог все, чего ни пожелал мой взор. Ибо тоска - ходить весь год пешком И трогать надоевшую струну; Хотел бы я иметь уютный дом, Чтобы спокойно отходить ко сну, Чтоб комнаты в нем теми были сняты. Кто голоден, на чьих плащах заплаты, Приняв их, стал бы счастлив я с тех пор, А не судьба - мой план мне не в укор.
Жизнеописания трубадур ов 232
О Дама, столь изыскан Ваш прием, Что я б хотел Вам сердце и казну Отдать и всю планету целиком, Как только ею я владеть начну; Никто о Ваших прелестях в дебаты Со мной не вступит, в этом виноваты Вы сами - бесполезен был бы спор: Достойней Вас средь Ваших нет сестер.
LXXVI ГИЛЬЕМ МАГРЕТ1 Гильем Магрет был жонглер родом из Вьенны, игрок и завсегдатай таверн. Слагал он добрые кансоны, такие же куплеты и сирвенты2. И все его любили и чтили, но никогда не имел он порядочного снаряжения, ибо, что получал, тут же и спускал и бессовестно проигрывал. Под конец попал он в дом призрения в Испании, что во владениях эн Педро Руиса де лос Камероса3.
LXXVII ГИЛЬЕМ РАЙНОЛЬ д'АТ1 Гильем Райноль д'Ат родом был рыцарь из города Ат, каковой город расположен в графстве Форкалькье. Был он добрый трубадур, слагал же он сирвенты по слухам, которые распускали в Провансе друг о друге король Арагонский и граф Тулузский. Стихи этих сирвент клал он на новые напевы2, и жала этих сирвент опасались многие сеньоры.
LXXVIII ПЕЙРЕ БРЕМОН ло ТОРТ1 Пейре Бремон ло Торт родом был бедный рыцарь из Вьелны, трубадур добрый и у изящной публики весьма в почете.
LXXIX ДОНА ТИБОР1 Дона Тибор родом была из Прованса, из замка эн Блакаца2 под названьем Серанон. Была она прелестна, куртуазна, сведуща в законах вежества и весьма искусна в трубадурском художестве. Она много любила и была любима, и в
Жизнеописания трубадуров 232
232
округе той снискала уважение всех знатных людей. Дамы же опасались ее весьма и к ней прислушивались. И вот, сложила она однажды такой куплет и послала своему возлюбленному: Мой нежный друг, скажу Вам, не таясь3: С тех пор, как наша сладостная связь Установилась, я всегда томлюсь Желанием любовным; наш союз Не должен знать размолвок и разлук Вы совершенны, мой прекрасный друг; Когда ж порой согласья не сберечь, Я примиренья жду, я жажду встреч, И никогда.
LXXX КАДЕНЕТ Каденет сын был бедного рыцаря родом из Прованса, из замка под названием Каденет2, что в графстве Форкалькьер на берегу Дюрансы. Еще во младенчестве его, замок этот Каденет был разорен и разрушен людьми графа Тулузского3, а жители убиты и взяты в плен. Был и он увезен в Тулузу рыцарем по имени Гильем де Лантар4, каковой его воспитал и оставил в своем доме. И вырос он ладным, красивым и куртуазным, мог хорошо петь и вести беседу и выучился слагать стчхи и сирвенты. И вот, покинув воспитавшего его сеньора, сделался он жонглером, и пошел странствовать по куртуазным дворам, взяв себе прозвище "Любимчик"5. Долгое время скитался он пешим по свету, и счастье ему не улыбалось. Но вот пришел он в Прованс, где его никто не знал, и взяв имя Каденет, стал слагать добрые и прекрасные кансоны. И эн Раймон Леуджьер де Досфрайрес 6 из епископата Ницейского принял его с почетом и снаряженье ему пожаловал; чтил его и эн Блакац7, делавший ему много добра. Долгое время жил он счастливо и в почете, а под конец поступил в монастырь ордена Госпитальеров 8 и умер монахом. Все, что он делал и творил, видел я своими глазами или слышал от других. Ах, Амор, чего я жду9? Вновь тоска меня томит, Вкус которой был забыт, Когда сняли Вы узду, Чтоб увидеть, впрямь ли сможет Жизнь моя стать весела. * Перевод Д .В. Бобышева.
Жизнеописания трубадур ов
Весела? Ну, нет. Но прожит Век бывает спрохвала, Так, как, вижу я, живут, Не прося у Вас подмоги, Лодырь и богатый плут, Что сошли с прямой дороги. Может выиграть борьбу Тот, чей мощно меч разит, Чей непробиваем щит; Кто, чтоб не пытать судьбу, Зря врага не потревожит; Чья душа, хоть и смела, Хитрость к силе все ж приложит; Тот, кого спасет скала, Или замок, иль редут, Друг, или приход подмоги. Те ж, кто с Вами брань ведут, Сколь храбры, столь и убоги. Ах, Амор, как я верну Сердце, если путь закрыт В дом, где дама норовит Удержать его в плену? Иль такая обнадежит? Вот, отъезд начнет дела, А возврат их уничтожит. Не взросло б из зла два зла. В "с Богом!" больше будет пут, Чем в "спаси Господь!" подмоги. Дух разлук, жаль, дама, лют, А для встреч-то есть предлоги. Три лишь буквы я молю Заучить, взяв алфавит: "Л", "ю", "б" соединит Ваша мысль легко в "люблю", Эта мудрость подытожит То, к чему судьба вела. А потом не раз пусть сложит Ваша милость "д" и "а" Я скажу: "Велик ли труд, Дама, мне прислать подмоги?" И уста произнесут: "Да!" - их слов в едином слоге.
233
234
Жизнеописания трубадур ов 234
Не открыть мне страсть свою Шанс явиться не спешит, И мешают страх и стыд. Все же на своем стою: Так как круг Ваш, дама, множит Лишь ревнивцев без числа, Друга, что всегда поможет, Близость кстати бы была Среди тех, чей нрав столь крут, Что искали Вы подмоги. Но нейду, раз не зовут: Как помочь, коль Вы так строги! Мил мне, дама, Ваш приют В чаянье благой подмоги, А вернусь - опять встают Злые беды на пороге. Пусть, лжецы, успехи ждут Вас - я жду от вас подмоги, Чту за честь Ваш лживый суд: Правды не видать в итоге.
LXXXI ФОЛЬКЕТ де РОМАНС1 Фолькет де Романс родом был из Вьенны, из города под названием Романс. Был он добрый жонглер, весьма обходительный и умевший держать себя при дворе, почему изящная публика и принимала его с почетом2. Слагал он жонглерские сирвенты3, в каковых добрых хвалил, а злых хулил.
LXXXII ГИ де КАВАЛЛОН1 Ги де Каваллон родом был знатный сеньор из Прованса, владетель замка Каваллон, галантный рыцарь, щедрый и куртуазный, весьма любимый дамами, да и всеми вообще, добрый воин, искусный во владении оружием. Слагал он добрые тенсоны и куплеты, частью любовные, частью веселые. Полагали, что он - возлюбленный графини Гарсенды2, жены графа Провансского3, каковой братом доводился королю Арагонскому. И вот, послал он как-то эн Бертрану Фолькону4 такую строфу:
Жизнеописания
трубадуров
235
Сей лад и стих был мною сочинен5. Пошлю его Бертрану в Авиньон. Я в Кастельноу, и пусть знает он, Что нас француз теснит со всех сторон. Я помню ту, которой полонен, И се гоню коня под латный звон. Мой лев развернут средь других знамен6. Вот весть моя Бертрану в Авиньон. Весть Вам, Бертран! Бертран Фолькон - что узник городской, Сидящий за надежною стеной, А мы с утра в жестокий скачем бой. Под вечер съев поспешно ужин свой, На стены ставим караул ночной, Зане француз бывает враг лихой И ночью нарушает наш покой. Три месяца как длится ад такой, А он в укром укрылся крепкий свой И нас покинул с нашею судьбой, Бертран Фолькон*.
LXXXIII АЛЬБЕРТЕТ1 (де Систерон) Альбертет родом был гапенсец, сын одного жонглера по имени эн Азар2, каковой стал трубадуром и начал слагать добрые песенки. Сложил немало песен и Альбертет - напевы у него были хорошие, а слова - не очень3. За свои напевы был он хорошо принят и там и тут, и к тому же он еще умел жонглерствовать при дворах и приятно вести куртуазную беседу. Долгое время оставался он в Оранже, где разбогател, а потом вернулся в Систерон и там умер.
LXXXIV РАЙМОН де лас САЛАС1 МАРСЕЛЬСКИЙ Раймон де лас Салас был горожанин марсельский, и слагал он кансоны, альбы2 и ретроэнсы3. Не был он ни особо ценим, ни особо знатен. * Перевод С.В. Петрова.
236
Жизнеописания трубадур ов 236
LXXXV ТОМЬЕР И ПАЛАЗИ' Томьер и эн Палази слагали сирвенты на короля Арагонского 2 , графов Прованса 3 и Тулузы 4 и графа Баусскпго5, а также на злобы дня всего Прованса6. Были они оба тарасконцы-рыцари, дамами любимые и всюду желанные.
LXXXVI РИЧАРТ ТАРАСКОНСКИЙ1 Ричарт Тарасконский родом был из Торанса, из замка Тараскон, храбрый рыцарь, добрый трубадур и усердный дамский поклонник. Сложил он множество добрых кансон и сирвент.
LXXXVII БЕРТРАН де ПЮЖЕ1 Бертран де Пюже был знатный сеньор родом из Прованса, из Тулонской округи. Рыцарь он был щедрый 2 и доблестный, и добрый воин. Слагал он кансоны добрые и сирвенты.
LXXXVIII БЛАКАССЕТ1 Эн Блакассет был сын эн Блакаца2, самого благородного в Провансе мужа, самого знатного, самого куртуазного, ладного и изящного сеньора. И по доброте своей, щедрости и всем достоинствам своим был Блакассет истиинный сын своего отца и был велик в любви, знал толк в трубадурском художестве и множество сложил прекрасных кансон.
LXXXIX БЕРТРАН д'АЛАМАНОН 1 Бертран д*Аламанон родом был из Прованса, сын эн Понса де Бругейраса2. Рыцарь он был сладкоречивый и куртуазный. Слагал он строфы, сирвенты и прения, добрые и веселые:
Жизнеописания трубадуров
Трубадур Бертран д'Аламанон (см. жизнеописание LXXXIX). Миниатюра французской рукописи конца XVII в. Безье, Международный центр документации Окситании (л. 129 г).
- Бертран, пусть был бы в ы б о р Вам предложен 3 : Отречься от изысканных утех Любви, з а б ы в про прежний свой успех. Иль больше не вытаскивать из ножен Меча, притом что Дама-то как раз Л и ш ь воина ценить и будет в Вас, Ч т о предпочтете? Мой вопрос несложен На вид. но в нем всей жизни смысл заложен. - Мой путь в любви, Сордель, б ы л столь т р е в о ж е н . Чинили дамы столько мне помех. Ч т о я оставлю с радостью их всех; Мне кажется. Ваш самый тезис ложен: Ведь от любви отказ - от мук отказ. М е ж тем как список славных браней нас Украсит, и он м о ж е т б ы т ь умножен; Иной ответ, пожалуй, невозможен. - Когда б Вы знали, как Ваш пыл потешен! К т о строит доказательства свои Нл том. Б е р т р а н , что можно без л ю б в и П р о ж и т ь , тот, право, должен б ы т ь повешен; Б о л ь сладкую и куртуазный бой
237
238
Жизнеописания трубадур ов 238
Сменять на шрамы, голод, холод, зной Решится только тот, кто впрямь помешан: Лишась любви, я был бы безутешен. - Клянусь, Сордель. Ваш выпад безуспешен; Иль Вы хотите быть влюбленным, чьи Трусливы взоры, кто ведет бои Лишь на словах, кто безоружен, спешен С коня? Ищу я радости другой Воинственной, возвышенной, благой: Любовный подвиг с поношеньем смешан, Тогда как бранный - славен и безгрешен. - Верь та, кому я шлю мольбы без счета. Что я храбрец, - и вот уж хороша Жизнь, друг Бертран: не стоит и гроша Ни неприязнь всех прочих, ни забота; По мне, возлечь, обвив рукою стан, Приятней, чем на землю пасть от ран. Как милая Вам франкская пехота; И поцелуй нежней удара дрота. - Сордель, что значит чувсгво без полета? Возможно ль, чтоб, правдивостью дыша, И лжезаслугой хвасталась душа? Саму любовь такая губит льгота; Поэтому, оставив Вам обман, Я неге предпочту походный стан; Я победил, Вам спорить нет расчета: Долг бранный не любовная охота. - Пускай графиня де Родес4 туман Рассеет в нашей тяжбе, друг Бертран, Она достойна больше всех почета, Ибо Учтивость чтить - ее забота. - Я одобряю, друг Сордель, Ваш план; Графиня - чудо, но не хуже Жан Де Валлери5, он - воин, эта нота Ему близка, он избежит просчета.
Жизнеописания трубадуров
239
ХС ГИЛЬЕМ де МОНТАНЬЯГОЛЬ1 Гильем де Монтаньяголь рыцарь был родом из Прованса2, добрый трубадур, в любви восславивший ее величие3. Ухаживал он за мадонной ГаусерандоГі из замка Люнель4 и сложил в ее честь множество прекрасных кансон.
ХСІ БЕРЕНГЬЕР де ПАЛАЗОЛЬ 1 Беренгьер де Палазоль родом был бедный рыцарь из Каталонии, из замка Русильон, весьма, однако, ладный, сведущий в законах вежества и искусный во владении оружием. Слагал он добрые кансоны, в каковых воспевал дону Эрмесен из Авиньона, жену эн Арнаута из Авиньона2, сына доны Марии де Пейралада3.
ХСІІ АЛЬФОНС АРАГОНСКИЙ 1 Король Арагонский, тот, что владел трубадурским художеством, прозывался Альфонс и был первым королем Арагона 2 - сын эн Раймона Беренгьера, графа Барселонского3, Арагон отвоевавшего у сарацин4. Граф этот короноваться ходил в Рим5 и умер в Пьемонте на обратном пути, в предместье святого Далмация. И стал сын его, Альфонс, королем, - отец короля Педро6, отца короля Якова7.
ХСІІІ ГИЛЬЕМ де БЕРГЕДАН1 Гильем де Бергедан родом был знатный сеньор из Каталонии, виконт Бергедана, Магроны и Пьюгрейга, добрый рыцарь и воин. Долгие вел он войны с Раймоном Фольком Кардонским2, который превосходил его силой. Случилось ему однажды быт с Фольком вдвоем, и он его убил вероломно3 и за то лишился всех своих владений. Долгое время содержали его друзья и родные, но в конце концов все от него отвернулись, ибо каждого он оскорблял, и жен их, и дочерей и сестер, гак что никого не осталось, кто бы его поддержал, кроме эн Арнаута де Кастельбона4, мужа знатного, доблестного и могущественного, родом из той же округи.
240
Жизнеописания трубадур ов 240
Слагал он добрые сирвенты, одних понося, других вознося и похваляясь всеми дамами, какие соглашались терпеть его любовь5. И с дамами, и в разных делах было у него много удач, но и неудач довольно. Погиб же он от руки наемного убийцы.
ХСІѴ ГИЛЬЕМ де КАБЕСТАНЬ' 1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ С РАЗО2 Эн Раймон де Кастель Руссильон был, как вы знаете, сеньор доблестный. Имел он женою мадонну Маргариту3, прекраснейшую из дам, каких только знавали в те времена, одаренную всеми прекрасными свойствами, добродетеіями и учтивостью. И вот случилось, что Гильем де Кабестань, сын бедного рыцаря из замка Кабестань, прибыл ко двору эн Раймона Руссильонского, предстал перед ним и спросил, не угодно ли тому, чтоб он поступил к нему на службу. Эн Раймон, видя, что Гильем красив и пригож, сказал ему, что тот будет желанным гостем и предложил остаться при дворе. Итак, Гильем остался и вел себя столь учтиво, что все, от мала до велика, его полюбили; и так он сумел отличиться, что Раймон пожелал, чтобы он стал пажом мадонны Маргариты, жены его, и так и было сделано. После того постарался Гильем отличиться еще больше и словом и делом. Но, как обычно бывает в делах любовных, случилось, что Амор пожелал овладеть мадонной Маргаритой и воспламенил ее мысли. И так угодны стали ей поступки Гильема, слова его и повадка, что однажды она не смогла удержаться и спросила: "Гильем, если бы какая-нибудь дама сделала вид, что любит Вас, осмелились бы Вы полюбить ее?" - Гильем же, догадавшись, в чем дело, отвечал ей, не таясь: "Да, конечно, сеньора моя, лишь бы видимость эта была правдивой" - И сказала дама: "Клянусь святым Иоанном, Вы добрый дали ответ, как и подобает отважному мужу; но теперь я хочу Вас испытать, сможете ли Вы познать и уразуметь на деле, какая видимость бывает правдива, а какая нет" Гильем же, когда услыхал эти слова, ответил: "Госпожа моя, пусть будет так, как Вам угодно" И вот, меж тем как он пребывал после этого в задумчивости, Амор тотчас же повел против него войну. И мысли, какие Амор посылает слугам своим, проникли в самую глубину его сердца, и с того времени сделался он слугою Амора и стал слагать строфы, приятные и веселые, и дансы, и кансоны на приятный напев, что всем нравилось, а больше всего той, для кого он пел. И вот Амор, который дарит слугам своим, когда ему заблагорассудится, должную награду, пожелал наградить Гильема: и начал он, Амор, донимать даму любовными мечтаниями и размышлениями столь сильно, что та ни днем, ни ночью не знала отдыха, все время думая о доблести и достоинствах, которые столь обильно находились и обитали в Гильсме. Однажды случилось гак, что дама позвала к себе Гильема и сказала ему
Жизнеописания трубадуров
241
"Гильем, скажите мне, как Вы полагаете, - вид мой правдив или обманчив?" Гильем же ответил: "Мадонна, Бог мне свидетель, с того мгновения, как я стал Вашим слугою, в сердце мое ни разу не проникла мысль, что Вы не лучшая из всех дам, когда-либо живших, и не самая правдивая на словах и в обхождении. Этому я верю и буду верить всю жизнь" И дама ответила: "Гильем, говорю Вам, если Бог мне поможет, Вы никогда не будете мною обмануты, и Ваши мысли обо мне не будут тщетны или потрачены напрасно". И она протянула руку и ласково обняла его в горнице, где оба они сидели, и предались они утехам любви. Но вскоре наветчики, - да поразит их Бог своим гневом, - начали говорить и толковать об их любви, по поводу песен, которые слагал Гильем, утверждая, что он полюбил госпожу Маргариту, и до тех пор болтали об этом вкривь и вкось, покуда дело не дошло до ушей эн Раймона. Тот был этим весьма удручен и сильно опечалился, ибо ему предстояло потерять оруженосца,· коего он любил, а еще больше из-за бесчестия своей жены. Случилось однажды, что Гильем отправился на соколиную охоту с одним льшь стремянным; и эн Раймон велел спросить, где он; и слуга ответил, что на соколиной охоте, а другой, знавший где он, сказал, что в таком-то месте. Тотчас эн Раймон спрятал под платье оружие, велел привести коня и направился совсем один к тому месту, где был Гильем, и скакал до тех пор, пока его не отыскал. Когда же Гильем его увидел, то сильно удивился, и тотчас пришли ему на ум зловещие мысли, и он отправился к нему навстречу и сказал: "Сеньор, добро пожаловать. Почему это Вы совсем один?" И эн Раймон ему ответил: "Гильем, для того ищу я Вас, чтобы развлечься с Вами вместе. Вы ничего не поймали?" "Я ничего не поймал, сеньор, ибо ничего не нашел; а кто мало находит, ничего и не ловит, говорит пословица". И сказал тогда эн Раймон: "Ну, так оставим эту беседу, и, помня о той верности, которою Вы мне обязаны, ответьте правдиво о тех вещах, о которых я хочу спросить Вас" И Гильем ему ответил: "Клянусь Богом, сеньор, если это такая вещь, какую можно сказать, я скажу Вам ее". И сказал эн Раймон: "Я хочу, чтобы полностью и без всяких уловок ответили Вы на то, о чем я спрошу Вас". - И сказал Гильем: "Сеньор, о чем бы Вы ни пожелали спросить меня, я на все правдиво Вам отвечу" Тогда эн Раймон спросил: "Гильем, если дороги Вам Бог и святая вера, скажите: есть ли у Вас возлюбленная, ради которой Вы поете и к которой Вы охвачены любовью?" - И ответил Гильем: "Сеньор, как бы мог я петь, если бы не нудил меня Амор? Узнайте же, сеньор, истину: Амор всего меня держит в своей власти" И эн Раймон ему ответил: "Охотно верю, ибо иначе как могли бы Вы так хорошо петь? Но я хочу знать, кто Ваша дама". - И сказал Гильем: "Ах, сеньор, ради Господа Бога, подумайте сами, чего Вы от меня требуете. Ведь Вы хорошо знаете, что негоже называть имя своей дамы, и что Бернарт де Вентадорн сказал: Чутье дает прямой совет: Кто ни спросил бы об удаче, Лги без зазренья, все иначе Представь, запутывая след.
Жизнеописания трубадур ов 242
242
Ведь иногда хранитель тайн И ненадежен, и случаен. Ты лишь тому секреты объяви, Кто сможет послужить твоей любви"*. И эн Раймон ответил: "Даю Вам слово, что буду служить Вам, поскольку это в моей власти". И так он настаивал, что Гильем ему сказал: "Сеньор, знайте, что я люблю сестру мадонны Маргариты, Вашей жены, и думаю, что она меня тоже любит. Теперь, когда Вы это знаете, прошу Вас помочь мне или, по крайней мере, не чинить мне помехи". "Вот моя рука и слово, - сказал эн Раймон, - я клянусь Вам и обещаю всю мою власть употребить в Вашу пользу". Тут он поклялся ему и, поклявшись, сказал: "Я хочу отправиться вместе с Вами в ее замок, ибо он отсюда близко". "И я Вас очень прошу об этом", - отвечал Гильем. Итак, они направились к замку Льет. И когда прибыли они в замок, их очень хорошо приняли там эн Роберт Тарасконский, который был мужен мадонны Агнес, сесгры госпожи Маргариты, и сама мадонна Агнес. И эн Раймон взял мадонну Агнес за руку, отвел ее в опочивальню и усадил рядом с собой на ложе. И сказал эн Раймон: "Теперь поведайте мне, свояченица, со всею правдивостью, которую Вы мне обязаны, любите ли Вы когонибудь любовью?" И она сказала: "Да, сеньор". - "А кого?" - спросил он. "О, этого я Вам не скажу, - ответила она. - О чем это Вы толкуете со мной?: Но он так ее упрашивал, что она сказала, что любит Гильема де Кабестаня. Сказала же она это потому, что видела Гильема задумчивым и печальным и хорошо знала, что он любит ее сестру, и потому боялась, что эн Раймон замыслит злое против Гильема. Такой ответ доставил эн Раймону большую радость. Мадонна же Агнес все рассказала своему мужу, и тот сказал, что она очень хорошо сделала, и обещал предоставить ей свободу делать и говорить все, что только может спасти Гильема, и мадонна Агнес не преминула так и поступить. Она позвала Гильема к себе в опочивальню и оставалась с ним наедине столько времени, что эн Раймон подумал, что они предаются любовным утехам; и все это было ему приятно, и он начал уже думать, что все, что наговорили ему, было неправдой, и что люди болтали это на ветер. Мадонна же Агнес и Гильем вышли из опочивальни, и тут подали ужинать, и все поужинали в большом весельи. А после ужина мадонна Агнес велела поставить кровати их обоих около самой ее двери, и Гильем и дама притворялись столь искусно, что Раймон поверил, что Гильем спит с нею. И вот, на другой день пообедали они весьма весело в замке и после обеда уехали, отпущенные с пышностью и почетом, и вернулись в Руссильон. И эн Раймон, как можно скорее попрощавшись с Гильемом, пошел к своей жене и рассказал обо всем, что видел, о Гильеме и о сестре ее, от чего жена его всю ночь провела в большой печали. А на другое утро она велела позвать Гильема, обошлась с ним плохо и назвала его неверным другом и изменником. А Гильем попросил у нее пощады, как человек, который совсем неповинен в том, * Р.-С. 70,1. Перевод Д.В. Бобышева.
Жизнеописания трубадуров
243
в чем его обвиняют, и рассказал обо всем, что произошло, слово в слово. И дама призвала к себе сестру и от нее узнала, что Гильем невиновен. И вот, приказала она по этому случаю, чтобы он сочинил песню, в каковой высказал бы, что никогда, кроме нее, ни одной женщины не любил, и тогда он сложил кансону, в коей говорится: Сладостно-злая4 Грусть, что Амор мне дал, Жжет, заставляя Песней унять накал Страсти: пылая, Я б Вас в объятьях сжал, Но, столь желая, Я Вас лишь созерцал. Что ж, я в Ваших руках; Видя гневный их взмах, Превращаюсь я в прах, Так как верен обету; К Вам стремлюсь, будто к свету, Я, блуждая впотьмах; Вас я славлю в стихах. Пусть, гнев явлгя, Амор Вас охранял, Премного зла я Из-за него приял, Радость былая Ушла, я грустен, шал: Любви желая, От ее плачу жал. От любви я исчах, С Вами я нежен в снах, Наяву ж - не в ладах, Напоказ всему свету, За какую монету Вы мой примете страх? Ибо я вновь в бегах. Эскиз к портрету Я набросать хотел: Улыбку эту, Стан, что строен и бел. Когда б воспету Мной, как воспеть я смел Вас, быть завету С Богом - в Раю б я пел!
244
Жизнеописания трубадур ов 244
Вам я служить готов Ради десятка слов; Мне дарёных платков Не храню, не ищите! Нет во мне прежней прыти, Нежных дам тщетен зов. Мой алтарь - Ваш альков. Я рад рассвету: Едва он заалел, Любви примету Я в нем найти успел; Не вняв запрету, Я пал, лишь Вас узрел; Увы, поэту Любить - один удел. Неприветлив Ваш кров, Нрав Ваш тверд и суров. Я лишен всех даров: Что ж, кто может - берите! Только мне разрешите Ждать, что дрогнет засов, Коль мой жребий таков. Тоскою рвите Сердце мне пополам, Но в дом впустите Амор а - пусть он сам В тайном укрытье Возведет себе храм; Слух свой склоните К слезным моим мольбам. Причиняя мне вред, Злом Вы полните свет; Коль одну из бесед Вы б вели с прямотою, Сказав, чего я стою, Любите Вы иль нет, Я б не ждал столько лет. Я слаб в защите Крепость без боя сдам; Милость явите Честь будет призом Вам;
Жизнеописания трубадуров
245
Знать не велите Зависти к королям: Быть в Вашей свите Мне приятней, чем там. Коль пошлете мне вслед Лишь прохладный привет, Им я буду согрет. Ах, любви полнотою Душу мою - пустою Оставлять Вам не след. Что ни жест, то запрет! Пусть Ваш ответ - запрет, Вас считаю святою И стремлюсь со тщетою Свой исполнить обет, Худших не чая бед. Эн Раймон, красотою5 В рабство взят Ваш сосед, Жертва ее побед. И когда эн Раймон де Кастель Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гильем для жены его 6 , он призвал Гильема явиться к нему как бы для беседы7 довольно далеко от замка, и отрубил ему голову, и положил ее в охотничью сумку, а сердце вырезал из тела и положил вместе с головой. Вернувшись же в замок, он приказал изжарить сердце и подать его на стол жене, и заставил ее съесть его; а она не знала, чт cjut k s ont e j c r i t e s , & r e d i g e e s p r t r n t e r e m c n t en langue T r o u e n f a l e , & d e p u i s m i j e s en Ungue F r a t i f o y f e p a r Iehdn d e f t o f l r e D a m e P r o c u r c u r e n U Cour d e Parlemcnl de Ргоиепсе. Pai IcfcjucIIcs cft monftrccraneiennete de plutfcurf Nobles maifons tant dc Proucncc,Laagucdoc>France,quc dlt^lic, Λ d'ailteffr$. * Λ
L I O J
Pour Alexandrc Marfily. M.
D .
L X X K
Жап де Нострдам. Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов. Лион, 1575. Титульный лист
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
261
АВТОРЫ, СОБИРАВШИЕ СОЧИНЕНИЯ И ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ1 Инок монастыря Святого Гонория на острове Лерене, прозванный Монахом Златоосгровским. Другой инок сего же монастыря, собрат его, имя коего неведомо. Другой инок сего же монастыря, именем Дом Эрментер, который собрал сочинения вышереченных пиитов повелением Ильдефонса Второго, короля Арагонского и графа ІІровансского2. Инок монастыря Святого Петра в Арльском Монмажуре, прозванный Бичом провансальских пиитов или Истязателем трубадуров. И паки один инок вышереченной обители, именуемой Святого Цезария. И еще инок монастыря Святого Виктора в Марселе, именуемый в своих сочинениях Гиларием. И паки инок того же монастыря, Ростан де Бриньоль, именуемый в своем сборнике, в котором он сочинил жития неких провансальских пиитов и многих святых мужей и жен сего края. Инок обители Флорежской Божией Матери в Торонне по имени Пейре де Сольер3. И многие неведомые и неизвестные пииты.
ХРИСТИАННЕЙШЕЙ КОРОЛЕВЕ ФРАНЦУЗСКОЙ4 Государыня! Как в любые времена и годы бывали люди, наделенные великим и дивным умом, которые тщились употребить его в различных своих сочинениях на пользу мирскую, совокупленную с пречестным наслаждением, тако же бывали и иные, кои из похвальной любознательности старались по мере сил своих предать их гласности и увековечить память предшественников, каковая либо по давности, либо из-за невежества минувших веков пребывала погребенною и якобы угасшею, полагая, что если собственная их слава и не достойна равняться с оною авторов таковых творений, то уж по крайности тщание их и рвение заслуживали бы некоторого одобрения читателями, поелику сии судили бы не токмо о памяти, но также и о совокупности восхитительных творений столь блистательных умов. И так, рассматривая, видя и зная, в каком почете и славе издревле бывали и оставались, даже у наиученнейших людей в Италии5, имена и творения наших провансальских пиитов, счастливым случаем попавшие мне в руки и собранные мною несколько лет назад, возымел я необычайное и мнится - похвальное желание выпустить их в свет, преложив их с наречия
262
Жан деΗострдам
провансальского, на коем они были написаны, на язык французский, дабы имена, фамилии и достоинства сих блистательных пиитов были известны за пределами тех мест, откуда пошла их слава. Я сделал бы это и раньше (побуждаемый к тому покойным братом моим достопочтенным Мишелем Нострдамом, магистром медицины и астрологии в Салоне де Кро6), когда бы бедствия, происходящие от смут, которые возникли и столь часто повторяются в королевстве Французском, не воспрепятствовали мне, быв помехою не токмо моему уму, но и лишая меня почти всякой возможности и способности над сим трудиться. Сей сборник и преложение, Государыня, хотя моя доля в нем весьма малозначительна и не достойна быть преподнесенной Вашему Величеству, чаю, удовольствует Вас в некоей мере, как самою материей своею, так и достоинством людей благородных и искусных, коих жизнь в сей книге описуется. Но паче того имею надежду на Ваши благорасположение и милосердие, которые многими были изведаны въяве, купно с надеждою на милость усладить любителей добродетели, в чаянии, что Вы, Ваше Величество, не осудите меня, если я посвящу Вам сей малый мой труд, понеже смиреннейше молю Вас соизволить взять его под свое покровительство и счесть меня в ряду тех, кто пребывает в поразительном восхищении от сияния Ваших редкостных и великих добродетелей, не желая большего, нежели явить Вам смиреннейшую и приятнейшую услугу, а также моля Господа Бога сохранить Вас и впредь во всем благополучии и величии. Экс в Провансе, в лето J575 июня первого дня Вашего Величества покорный слуга Жан де Нострдам.
СОНЕТ О Музы, вы привыкли воспевать На лире доблесть, и пиитам славы Не пожалели в старые года вы, Им даровав такую благодать Народным красноречием блистать7 Увеселенья ради и забавы. А нынешний пиит их величавый Внимает стих, умевший возглашать Хвалы деяньям бранным королей, От коих мир восторгом потрясен. Вы ныне всякий час благоволите, Любезны нифмы, Феб и Геликон, Амур с Венерою 8 , ко мне, пиите, Дабы и я стяжал себе трофей.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
263
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ЧИТАТЕЛЮ Жития наших провансальских пиитов собраны у разных старинных сочинителей, мужей отменных и превосходных, которые писали на нашем провансальском языке, и также у Монаха Златоостровского и Юка от Святого Цезария, составивших Каталог, отобравших их произведения и сочинивших на том же языке описания их жизни и обычаев, коими я воспользовался, составляя сей сборник, а равно и сочинениями Монаха из Монмажура, которого некоторые прозвали Истязателем трубадуров сиречь Бичом пиитов, понеже он писал противу них9, и многими другими авторами, из коих некоторые свидетельствуют, колико славен был древле наш Прованс великим числом пиитов, порождая их целые толпы, по каковой причине и был прозван Лавкою Трубадуров. Кто смог бы собрать все их творения, от коих осталась у одного тетрадь, у другого половина ее, у третьего лишь одно стихотворение, тот сочинил бы толстую книгу величиною с Гомерову Илиаду10. Довольно указать на Данта с его "Народным красноречием", Петрарку11, Чино да Пистойя, Гвидо Кавальканти12, Бокачия, Бембо, Мария Эквиколу, Куртизана, Жана де Гутта, преложителя Ариоста; сочинителя франко-итальянской грамматики, Эсперона Эсперена, Людовика Дольче с его Апологией и многих других как старинных, так и нынешних тосканских писателей13, кои утверждают, что язык провансальский был отменно славен бесконечным числом наших провансальских пиитов, которые жили в разные столетия и много писали на своем родном наречии прежде пиитов тосканских. Основой благоденствия и процветания сего языка были в старину множество пиитов и иных превосходительных людей, кои на таковом писали, а сей язык существовал более двух с половиною столетий или около того, считая от лета 116214 - того времени, когда Фридрих I именем императора пожаловал Прованс Раймону Беренгиеру 15 , который женился на Риксенде или Ришильде, своей племяннице, королеве Гишпанской, и до конца царствования Иоанны Первой, королевы Неаполитанской и Сицилийской, графини Провансской, примерно в лето 1382-е, которая любила их и жаловала, оказуя им великие милости подобно своим предшественникам, королям Неаполитанским и графам Провансским, родом из французского королевского дома. Но коль скоро перестали быть меценаты, перестали быть и пииты, ибо со времени Людовика Первого, сына Иоанна, короля Французского, который наследствовал вышереченной Иоанне и унаследовал от нее помянутые королевства Неаполитанское и Сицилийское, купно с графствами Прованс и Форкалькиер и землями соседними, и после Людовика Второго и Третьего, токмо немногие из них были любителями пиитов, сколь я по меньшей мере видел, ибо не нашел в писаниях никого, опричь короля Рене, сына вышереченного Людовика Второго, который был государь ласковый, исполненный всяческих добродетелей и любитель мужей ученых и достойных. Сказано есть в писаниях, что императоры, короли и прочие знатные лица в любой стране были тому обычны, яко оное художество было в редкости и почиталось. Во свидетельство сошлюсь на Фридрихов Первого и Второго, на Ричарда, короля Английского, на графов Пуату, Тулузских и Провансских, на
264
Жан де Ηостр дам
графиню де Диа, на сеньоров де Бо, де Со, Гриньяна, Кастеллана, Прованса 16 и многих знатных лиц, кои в свое время споспешествовали обогащению поэзии. Кардинал Бембо 17 , достойный муж своего времени, писал прозою о том, что первыми поэтами, рифмовавшими на родном простонародном языке, были провансальцы, а уже после них тосканцы; а еще говорит он, что и сумневаться в том нечего, что язык тосканский перенял умение рифмовать скорее всего у провансальцев, а не у иного народа. Эсперон Эсперен 18 в своей беседе, озаглавленной "О языках", когда один из собеседников, именем господин Ласкар, посетовал на то, что его италианскому языку не достает склонения имен, что глаголы без [правильных] спряжений и причастий не имеют никаких достоинств, говорит, что видно как на ладони, что оный язык произошел и обогатился от провансальцев, от коих заимствовал не токмо имена, глаголы и наречия, но также пиитическое и риторическое искусство19. Сеньор Луи Дольче в "Апологии", сочиненной им противу поносителей Ариосга 20 , говорит, что он был наиславнейшим пиитом изо всех тосканцев, а еще, что он немало помогал себе провансальским языком и пением, как это делали другие провансальские пииты. Отколе же обогащали речь свою и перенимали выдумки Дант, Петрарка, Бокачий и прочие старинные тосканские пииты, как не из творений провансальских пиитов наших? Отношусь до толкований Ландина, Вилютеля, Жезуальда21 и других славных мужей, кои писали о творениях сих пиитов. И вправду могу заверить, что я видел и читал два больших тома, написанных красивыми литерами на пергаменте, расцвеченном золотом и лазурью, кои находятся в архивах владетельного графа де Со и в коих красными буквами начертаны жизнеописания провансальских пиитов (именуемых тут трубадурами), а черными стихотворения их на родном их наречии 22 , сочиненные как мужчинами, так и женщинами, числом более восьмидесяти, по большей части дворянами и владетельными государями, влюбленными в королев, императриц, герцогинь, маркиз, графинь и прочих владетельных особ и благородных дам, мужья которых почитали за счастье, когда наши пииты обращались к ним с какой-нибудь новою песнью на родном провансальском языке. Наипочетнейшим вознаграждением, какое могло быть оказано сим пиитам, было то, что их одаряли сукном, конями, оружием и деньгами, по каковой причине они весьма часто преподносили поэмы своим меценатам и тем, кто оказывал им почести и милости. Сии пииты назывались трубадурами, сиречь выдумщиками или поэтами 23 , а оное слово трубадур Вилютель в предуведомлении ко главе четвертой "Триумфов" Петрарки, озаглавленной "Торжество любви" 24 , - пытался перевести словом трубачи, поелику он худо понял слово трубадур. Иногда их называли скрипцами от скрипачей; иногда - жонглерами - от флейтистов; музарами - от музыкантов и комиками - от комедиантов. Стихи, которые они сочиняли, назывались песнь, кансона, напев, лад, сонет, стих, слово, комедия, сатира, сирвента, пря, лэ, депор, сула и проч. Сочиняли сии также пасторали25 и многие иные стихиры, кои имеются в сочинениях вышеупомянутых пиитов тосканских, исполненные великого мастерства. Что же до сирвент, то это был род стихов сатирический, как сие описует Жан Мэр де Бельж в первой книге "Галльских украшений", описующей бракосочетание царя Пелея и прекрасной нимфы Фетиды, а также в
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
265
своем "Храме Венеры"26. Вышереченные сирвенты содержали резкие порицания пороков императоров, королей, герцогов и других владетельных государей, а также осуждали лицемерие лиц духовных и тиранство. При были спорами о любви, происходившими между благородными стихотворцами, мужчинами и дамами, которые вели беседу о некоем прекрасном и тонком любовном вопросе, и когда не могли д ото л коваться, то отсылали их за приговором к великолепным дамам-председательницам, которые содержали полномочные Суды Любви в Сине и в Пьерфе, а также в Романене или в иных местах, и там изре-кали приговоры, которые назывались приговорами любви 27 . Пииты, сочиняв-шие слова и напевы (которые были музыкальной записью речи), почитались превыше и одарялись более всех прочих. Помянутый король Английский Ричард сладости ради, кою он находил в нашем провансальском языке, сочинил на сем языке песнь, обращенную ко принцессе Эстефанетте, супруге Юка де Бо, дочери Жибера Второго, графа Провансского28. Фридрих, именуемый Первым, император, услыша, как исполнялись некие прекрасные песни провансальскими пиитами, сопровождавшими Раймона Беренгиера по прозванию Младшего, коего он тогда пожаловал Провансом, сочинил на нашем провансальском языке добрую эпиграмму в восхваление всех тех народов, что следовали за его победами, среди которых он хвалит пение провансальское, разумея под сим пиитов и их стихотворения 29 . Прошу вас посмотреть, с каким изяществом сочинена эпиграмма Раймона Тулузского, обвиненного в ереси 30 . В Эксском храме Спасителя и по всей оной епархии в день поминовения святого мученика Стефана поют на провансальском языке гимн "Когда предатели его камнями били". Сколь же необычайными и искусными стихами сочинены те семь покаянных псалмов, кои распевают побирающиеся с сумой по дворам, если, пожалуй, и не сыскать стихов прекраснее. Но сколь прекрасно и изукрашено наречие сиречь провансальское, на коем сочинены уставы в Провансе, относящиеся до законов и обычаев 31 и разумеющие также прошения и вопросы, подававшиеся на ассамблеях трех держав графам Провансским, королям Неаполитанским и Сицилийским купно с ответами их величеств. И коль скоро все на свете подвержено переменам, наш провансальский язык столь опустился и выродился, что и мы, уроженцы здешние, еле его разумеем, ибо по слову господина Балтазара де Кастильона в его "Придворном", понеже он отчасти смешался с речениями французскими, гишпанскими, гасконскими, тосканскими и ломбардскими 32 , легко видеть, что он должен был стать одним из совершеннейших наречий среди всех народов; а коль скоро так, то и имеется множество книг, преложенных на наш провансальский язык как прозою, тако же и стихами, коих у меня бессчетно, опричь уймы житий святых, сочиненных то прозою, то стихами, виденных мною в различных местах, а также других отменных книг, кои я собрал семо и овамо и кои писаны от руки то по-латыни, то по-французски, то попровансальски, и даже сочинения трех вышереченных монахов, которые были у меня похищены и отняты во время смуты лета 1562-го. Но колико же их имеется еще неведомых и неучтенных, кои скрыты в книжницах монастырских, обительских и церковных и в архивах знатных домов сего края, а также в прочих домах, быв перемешаны с личными бумагами и документами. Не было в
266
Жан де Носпірдам
Провансе такого родовитого дома, чтобы не имел он списка в виде романа, где были описаны на провансальском языке великие судьбы и деяния их предков33, пребывавших при дворе наших графов Провансских, кои были королями Неаполитанскими, Иерусалимскими и Сицилийскими34 и своими победами охраняли вышереченные королевства и графства, а такожде города Арля, графств Ницейского, Пьемонтского и Форкалькиерского, а такожде земель и виконств в Марселе, Иере, Винтимилле и Тенде противу некиих неправедных захватчиков оных земель и королевств Неаполитанского, Сицилийского, Арагонского и прочих, дабы провести мятежников к послушанию и изгнать силою оружия Шарля Дюраса, прозванного Миротворцем и вторгшегося в помянутое королевство Неаполитанское и графство Провансское35, а такожде противу Раймона Рожера, прозванного Туренским36, и других недругов, возмущавших народное спокойствие; из коих одни были возведены в высокий сан и отличены поясом воинским, а другие щедро награждены многими должностями, землями и имениями с великими доходами. Некоторые из сих знатных домов любили и жаловали людей ученых и почитали их за различные науки, другие же предавались более винопитию и блуду, нежели просвещению, так что память об их деяниях не сохранилась. Я поместил наперед жизнеописания провансальских пиитов наших, кои мне сдавались не заслуживающими пренебрежения, ради разнообразия и великого числа родовитых домов, о каковых они толкуют, а также оттого, что они говорят вкратце нечто примечательнейшее о державе Провансской, по череду лет, и коими я воспользовался в моей "Гиштории Прованса", мною сочиненной и печатаемой в особицу37. Хочу упредить читателя, что сопоставляя между собой старинные книги, из коих я собрал сии жизнеописания, он увидит, что пользовался я наилучшим слогом, какой мне был посилен, соображаясь с порчею и трудностию провансальского языка; я разместил их также в соответственном порядке по череду годов, сиречь при каких из наших графов они процветали. Да будет читатель также упрежден, что я говорю токмо лишь о наших провансальских пиитах, писавших на нашем языке, а что до иных, писавших по-латыни во всяких других родах словесности и наук, то отсылаю к тому, что на сей предмет писал Раймонд де Сольер, правовед в Эксе, в своих 'Толкованиях на провансальские древности", по настоятельному требованию которого, вкупе с сеньором Сципионом Сибо, генуэзским дворянином, и Жаном Жюдичи, тако же правоведом из города Массы в Луничиане, и господином Леонардом Косме, адвокатом судебной палаты в Провансе38, я выпустил в свет сию книгу, в чаянии способствовать большему удовольствию читателя, когда на то будет милость Господня.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
267
I. О ДЖАУФРЕ РЮДЕЛЕ39 Джауфре Рюдель, дворянин, владея имением Блие в Провансе, был добрый провансальский пиит, слагавший любовные песнопения легко и просго. В молодости удалился он в поместье Со господина Агута, который долго его содержал. Граф Джоффруа, брат Ричарда, короля Английского, проезжая по Провансу и гостя у господина Агута 40 , восхитился достоинствами сего пиита ради прекрасных и потешных песен, которые он пел при нем в похвалу своему хозяину. Увидя восторг графа, господин Агут попросил его взять пиита к себе на службу, с чем граф был согласен и обходился с Рюделем весьма милостиво, который пробыл у него долгое время, воспевая обоих своих господ и хозяев. Услышав от некиих паломников, побывавших в Святой Земле, о добродетелях графини Триполитанской и о ее учености, пиит влюбился в нее и сложил в ее честь прекраснейшие песни. До смерти возжелав ее увидеть, он распрощался с графом Джоффруа, и хотя сей последний пытался отговорить его странничать, он не внял ему и в паломническом одеянии отправился по морю; во время же морского странствия был так охвачен тяжким недугом, что корабельщики, почтя его за мертвого, хотели бросить его в море. В таковом состоянии он был доставлен в Триполитанскую гавань, а по прибытии туда спутник его уведомил графиню о приезде недужного паломника. Графиня явилась на корабль и взяла пиита за руку, он же, зная, что то была графиня, и быв ею столь нежно и ласково привечен, собрался с духом, поблагодарил ее за то, что она возвратила его к жизни, и сказал ей: - Сиятельнейшая и добродетельная принцесса! Не стану сетовать на смерть, когда... - И не быв в силах окончить свою речь, ибо недуг схватил его еще пуще, отдал Богу душу на руках у графини, которая велела похоронить его в роскошной и почетной гробнице из порфира и высечь некие стихи на арабском языке, что было в лето 1162, в годы его расцвета. Графиня же, быв в великом огорчении от смерти столь внезапной, никогда по том времени не вкушала пиршественных яств. Его спутник, именем Бертран де Аламанон 41 , бывший каноником Сильвеканским, поведал ей о достоинствах сего пиита и о причине его приезда: ей он преподнес все его песни и кансоны, сложенные в ее честь, а она велела переписать позлащенными буквами. Говорят, что она вышла замуж за графа Триполитанского, который был причиной утраты Иерусалима, отнятого Саладином42 у христиан. В одной из песен он доказует, что его любовь была любовью издали, ибо во время странствия он, боясь, что не сможет говорить с графинею Триполитанской, когда приедет туда, и что будет ему великая мука возвратиться из столь дивного и опасного путешествия, сказал так: Печаль и радость тех бесед43 Храню в разлуке с дамой дальней, Хотя и нет таких примет, Что я отправлюсь в край тот дальний.
Жан де Η остр дам
268
Я верой в Господа согрет И встречусь я с любовью дальней. Но после блага жду я бед, Ведь благо - это призрак дальний. С Творцом, создавшим тьму и свет, Любви не позабывшим дальней, Я в сердце сохраню завет, Чтоб дал свиданье с дамой дальней. Даю безбрачия обет, Коль не увижусь с дамой дальней, Ее милей и краше нет Ни в ближней нам земле, ни в дальней* Монах Златоостровский в составленном им Перечне провансальских пиитов упоминает о беседе Жерара и Пейронета друг с другом, в коей вопрошалось, в каком случае сильнее любовь к даме - в отсутствии ея или в присутствии, и что сильнее вовлекает в любовь - взор или сердце44. И по приведении многих доводов и примеров, а также жалостной истории сего Джауфре Рюделя, изречена в одном двустишии такая суть: всякий человек в здравом рассудке знает, что сердце господствует над глазами и что от глаз в любви нет проку, когда сердце ее не чувствует, и что и без глаз сердце любить может нечто никогда не виденное, подобно Джауфре Рюделю Савойскому, и приводят они еще в пример Андрея Французского45, который умер от чрезмерной любви к той, которую никогда не видел; в конце же концов, видя, что сей вопрос высок и труден, отослались они за решением его к сиятельным дамам, содержавшим Суд Любви в Пьерфе и Сине, каковой был суд полномочный, исполненный бессмертных хвал и украшенный цветом местных благородных дам и кавалеров. Дамы, председательствовавшие в Суде Любви, о ту пору были нижеследующие: Стефанетта, дама из Бо, дочь графа Прованского; Адалазия, виконтесса Авиньонская; Адалета, дама из Онгля; Эрмиссенда, дама из Покьера; Бертрана, дама из Юргона; Мабилла, дама из Иера; графиня де Диа; Ростанья, дама из Пьерфе; Бертрана, дама из Синя; Джауссеранда, дама из Клостраля. Сей поэг описал войну Трессена, князя Сарацинского, противу королей Арльских. Юк от Святого Цезария, который также составил поименник провансальских пиитов и жил много позже Монаха Златоостровского, коему я следовал почти слово в слово, также повествует о сей жалостной истории. А Монах Монмажурский, сочинивший хульную песнь на всех провансальских пиитов и прозванный Бичом провансальских пиитов, говорит, что сей пиит Рюдель человек был грубый, мужлан-горец, ненавистник дам и любитель всяких паршивок. Что же до романа об оном Андрее Французском, то он еще не попадался нам в руки. * Перевод А.Г Наймана.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
269
И. О ФРИДРИХЕ, ПЕРВОМ С СИМ ИМЕНЕМ ИМПЕРАТОРЕ46 Фридрих, первый с таким именем император, был муж весьма ученый и мудрый, любивший пиитов и почитавший и жаловавший их милостями. Когда он осадил мятежный город Милан47, взял его и подчинил его себе и вторично снес градские стены, равно как в некоторых других городах ломбардских, то, будучи в Турине, сиятельный Раймон Беренгиер 48 , прозванный Юным, граф Барселонский и Провансский, сын Беренгиера, третьего сына Дульче, графини Провансской, сопровождаемый многочисленными риторами и провансальскими пиитами и кавалерами своего двора купно с принцессою Риксендой или Ришильдой, женою своей, явился к императору, который торжественно принял его славы о его деяниях ради. А в рассуждении дружеского расположения императора к принцессе Риксенде или Ришильде, его племяннице, королеве Гишпанской, он почтил его графством Провансским и Форкалькиерским с последующим вводом во владение, загодя объявив, что ленная дарственная на Провансские пределы, жалованная императором Конрадом Третьим, дядею вышереченного Фридриха, Юку, князю в Бо, отменяется в пользу вышеупомянутого Раймона, умолявшего отдать ему в ленное владение земли Арльские, Марсельские, Пьемонтские и другие, кои он приобрел силою оружия, что и было ему незамедлительно даровано в лето 1162-е 4 9 . По сему поводу граф Раймон Беренгиер велел своим провансальским пиитам спеть несколько прекрасных песен на провансальском языке в присутствии императора, каковой был восхищен и изумлен прекрасными и потешными вымыслами и ладами стихослагательства, щедро одарил их и сочинил на провансальском языке эпиграмму 50 в честь поочередно покоренных им народов, глаголя тако: Мне французский рыцарь мил, Каталонка так и снится, Генуэзец люб мне был И кастильская столица, Я в Провансе полюбил Песнь, а в Арагоне лица, У тревизцев пляски пыл, Перл индийский, что лучится, Бритта лик меня пленил И тосканская девица.
Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пишут о сем пространно и называют того Фридриха Златобородым. Монах же Монмажурский говорит, что сей Фридрих горазд был раздавать владения и наследные земли, на кои у него не было никакого права.
270
Жан деΗостр дам
III. О ПЕЙРЕ де ВЕРНЕГЕ51 Пейре де Вернег, дворянин и владелец помянутого места, был муж обходительный и изящный, красив и взрачен лицом. Дофин Овернский52, у которого он был в услужении, являл ему величайшие милости, даря конями и оружием. У него была сестра по имени Нассаль де Клотр53, коя была весьма красивая и добродетельная дама, жена Барраля де Меркуора, великого барона Овернского, в которую влюбился Пейре. Ее брат Дофин возымел такую к Пейре слепую любовь (ибо тот был величайший пиит в провансальском стихосложении), что сам побудил сестру любить и жаловать Пейре, а сей последний к тому же преподнес принцессе несколько песен, сложенных в ее честь, так что она принуждена была забыть любовь супруга ради любви пиита. Уведав о том, сердце Барраля, ее супруга, исполнилось ревностию. Приметив сие, она нашла средство избавиться от такой докуки и разлучилась с пиитом по чести, а он по малом времени оказался без оружия, без коней и без денег. И видя себя в такой нужде, сделался он забавником при дворе знатных господ, от коих вкратце времени получил сукна, деньги, оружие и коней, понеже песни сего пиита и служба его были ими высоко ценимы. А по малом времени отбыл он в Прованс. Процветал он при Альфонсе, графе Барселонском и Провансском, сыне Раймона Беренгиера54, что было в лето 1178-е. Монах Златоостровский говорит, что он изложил прекрасными провансальскими стихами скорбное сочинение, озаглавленное "Взятие Иерусалима Саладином". Скончался он в Провансе на службе у графини, которой слагал столь прекрасные песни, что она велела похоронить его в красивой гробнице подле мавзолея в Вернеге, следы которого явственны еще и до сих пор, а сам он разрушен неправедным временем и небрежением людей, мало озабоченных столь редкостными древностями. Святой Цезарий говорит, что видел оный мавзолей до его разрушения. Монах Монмажурский, Бич пиитов, говорит, что сей пиит был простой мужик, грубый и вовсе невежда.
IV. ОБ ЭЛИАСЕ де БАРДЖОЛЬСЕ55 Элиас де Барджольс был барджольский дворянин, добрый провансальский пиит, человек острого ума и потешных измышлений, и пел весьма отменно. Принцесса Гарсена, дочь Гильома, графа Форкалькиерского, которая потом вышла замуж за Рене Клостраля, князя Марсельского56, держала его при себе за провансальского пиита. Все песни, сложенные им в честь той, в кого он был влюблен, он посвящал в последнем двустишии принцессе Гарсене, в одном из которых, жалуясь на то, что он в нее на свое несчастье слишком влюблен, он говорит так: Сколь дорого мне обошлись Краса и обхожденье Ваше. Графу Раймону Беренгиеру Провансскому, во времена которого он процветал, а было то в лето 1150-е, по возвращении с войны, которую он вел против
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
271
Эстефанетты де Бо и ее детей, принцев де Бо и сеньоров Бургнефа Арльского, и из-за оного Бургнефа и их земель, прозванных Боссанскими, а также из-за их притязаний на графство Провансское, было доложено, что Элиас сложил песнь, в коей воспевал победы графа Провансского, а также и усмирение принцев Боссанов, и граф наградил его щедрыми дарами, а он с той поры неизменно пребывал на службе у графини Гарсены и скончался в расцвете лет в год 118и-й. Сочинил он трактат "Война Боссанов", о котором Монах говорит, что написан он был прекрасным и изящным слогом. Монах Монмажурский же говорит, что принцесса Гарсена не удостоила ни читать, ни петь ни единую из песен, сложенных сим пиитом, ибо в них не было ни складу ни ладу.
V. О ГИЛЬЕМЕ д'АГУТЕ57 Гильем д'Агут, дворянин в поместье Агут, в свое время добрый пиит в провансальских виршах, человек отменных знаний и честности, образец истинного знатока, во всю свою жизнь благодушный и скромный, с доброй славой, счастливый, богатый, согласно своей добродетели, муж высокого роста, красивый лицом и почтенного вида, являвший всегда необычайное достоинство, был влюблен в Джоссеранду де Люнель, дочь, как пишут некоторые, Галсеранда или Джоссеранта, принца Фретского, и Гольсиеры, которая была в то время одною из превосходнейших дам по своим притязаниям, красоте телесной, сиянию добродетелей и по образу жизни. В ее честь он сложил многие хорошие песни и направил их Ильдефонсу Первому, королю Арагонскому, графу Барселонскому, при дворе соторого он был ближний дворянин. Сей пиит столь высоко ценил любовь, чтс, сетуя в своих песнях на то, что в его время не любят, как долженствует любить, он говорит, что никого не должно восхвалять, если у него нет перед глазами достойного образца, ибо истинная любовь живит человека и радует и освобождает от сердечной печали. Он отнюдь не почитал за истинного и верного любовника того, кто плутует в любви, говоря, что не должно искать любовного приключения, если дама на то не изъявляет согласия, а когда и изъявила бы, то должно брать во внимание слабость женска пола, иначе неможно называться истинно влюбленным. Говорит он также, что в былые времена искали в любви токмо чести, и дамы, кои славны были честью и добротой, не учиняли ничего противного своей чести, в нынешние же времена мир зыблется, ибо влюбленные творят совсем обратное прежнему и тако приходят к великому посрамлению и в ущерб добрым и верным любовникам. Он сочинил на сей предмет трактат, озаглавленный "Как любили в былые времена" Жил он при вышереченном императоре Фридрихе и тогда же скончался, и в ту пору, когда вышереченный Ильдефонс получил Прованс по кончине своего брата Санция, каковая воспоследовала в лето 1181-е58. Монах Златоостровский говорит, что читал сочинения сего пиита; такожде речет от Святого Цезария. Монах же Монмажурский говорит в своей песне, что сему пиите бывало за все его поступки великое посрамление от благородных девиц.
272
Жан деΗостр дам
VI. О ГИЛЬЕМЕ де СЕНТ-ДИДИЕ59 Гильем де Сеит-Дидие был богатый дворянин в местности именуемой Велэ, муж почтенный, в оружии искусный, широкодушный, просвещенный и вежественный, любимый людьми и за всякие достоинства прославляемый. Он влюбился в маркизу де Пулиньяк, сестру Нассали де Клостраль, в честь коей Гильем сочинил много прекрасных и славных песен. Он именовал ее Мой Бертран. Тем же именем он называл своего закадычного друга Юка де Марешаля, к каковому Бертрану оный Гильем и обращал свои песни, дабы не возбудить подозрений в маркизе, ее супруге. Она такожде довольствовалась тайным именем Бертран, коим Гильем ее называл. А Юк Марешаль, зная все тайны Гильема и маркизы, затеял удалить его от двора маркизова, мысля таким образом занять место Гильема у маркизы, она же, видя наглость и бесчестность Юка Марешаля, послала его кормиться в одно из своих имений, где он был неведомо почему убит тамошними селянами. В то время Гильем удалился в Прованс и поступил на службу к Ильдефонсу, королю Арагонскому и графу Провансскому, что произошло около 1185 года, в каковое время он и скончался. Так сбылось толкование сна, сделанное маркизой, которая предсказала ему все, что приключится с ними обоими из-за зависти и измены его приятеля. И открыла ему тайну безошибочного, согласно мнению наимудрейших философов, правила истинно толковать сны - будут, дескать, они истинными, если мы будем жить в трезвости и таким образом ложиться опочивать; ибо когда мы спим, а желудок обременен вином и мясом, то мы видим токмо нечто сумбурное, смутное и темное. Монах Монмажурский говорит, что сей Гильем пел охотно, однако был обездолен в любви. Он преложил Басни Езоповы народными провансальскими стихами, а кроме того, сочинил прекрасный трактат "О сражении на мечах", посвященный графу Провансскому.
VII. ОБ АРНАУТЕ ДАНИЭЛЕ60 Арнаут Даниэль роду был благородного, но сын бедных родителей. Отец послал его учиться в лучших университетах края, где он упражнялся в изящной словесности, а обретя по малом времени знания в поэзии, начал стихотворствовать на провансальском языке. Все деньги, получаемые за стихи, он изводил на дальнейшее обучение и сочинял изрядно и многоучено как на латыни, так и на родном своем провансальском языке. Быв признан, он оставил язык латинский и всецело предался языку народному ради некоей дворянской жены в Провансе, в которую он влюбился и в честь которой сочинил много хороших песен на разные придуманные им лады, каковы секстины61, соны62, песни, сирвенты и прочие весьма прекрасные и изобретательные, но не желал ее назвать ни тайнословием, ни как-нибудь иначе, а не быв в силах ничего у ней достичь, влюбился в некую гасконскую благородную даму, жену Гильема де Бовилля, которую он называл тайным именем Сиберны*3. Но о них не мнили дурно, как то можно видеть по речам в его собственных песнях, а в одной из них он даже го-.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
273
ворит, что тысячу раз на дню молится Господу о ниспослании ему милости; что не надобно ему Римской империи, лишь бы она укрепила его единым поцелуем, что он, Арнаут, стал ветробором и травит борзы* хромым быком64. А в другой говорит, что он по праву и небеспричинно воспевает любовь, понеже так долго воздыхал. А в третьей - что он сочинил стихи противу злословящих клеветников, где молит Бога, чтобы Господь устыдил их, столько зла причиняют они влюбленным, говоря противу истины, а еще пуще, когда их срамят. Монах Златоостровский говорит, что Даниэль Арнаут влюбился в некую даму де Ноготок, дворянскую жену в Провансе, именем Алаэтта (которую он называет Сиберной, дабы не оглашать его), и что, намекая на ноготь, он сочинил секстину, где говорит, что его стойкость в любви к оной даме не могут повредить ни клюв, ни ноготь клеветника65. И правда, говорит Монах, что он не умел писать так темно и скрытно, чтобы из последнего двустишия песни не стало ясно, что оная сочинена в честь дамы де Ноготок, которая была в то время дамою красивою, ученою и искусною говорить о любых материях. А Монах Монмажурский говорит, что Арнаут никогда не сочинял, а токмо хорошо придумывал, что он употреблял слова темные, которые нельзя понять; а с тех пор как стал писать для Сиберны своей, ни сам ничего не стоил, ни борзые быка уже не травили66. Юк от Святого Цезария говорит, что Арнаут был муж весьма красноречивый, владеющий словоизобилием и важный в изречениях своих, что и явствует из его поэмы. Процветал он во время войны, которую Ильдефонс Первый, король Арагонский и граф Провансский, вел против Бонифация, господина в Кастеллане, не хотевшего признать его за сеньора. Против оного пиит сочинил прекрасную песнь об отваге Бонифация, что было в лето 1189-е. Что же до его рода, то одни писали, что он был родом из Тараскона, другие - из Бокера, а третьи - из Монпелье. Сочинил он многие комедии, трагедии, обады67, мартегаллы68 и песнь, озаглавленную им Призраки язычества с прекрасным поучением, с которым он обратился к Филиппу, королю Французскому. Никто из провансальских пиитов не был ученее его, кому во многих местах подражал Петрарка и много пиитических выдумок у него похитил. Скончался он примерно в указанное выше время.
VIII. О ГИЛЬЕМЕ АДЕМАРЕ69 Гильем Адемар был провансальский пиит, беспримерно любимый и чтимый за свои знания и добродетель императором Фридрихом. Полагают, что он был сыном Жерара, которому император Фридрих пожаловал поместье де Гриньян; был он пиит языка провансальского и весьма потешный. Прибыв на помощь графу Провансскому, он влюбился в одну из тамошних дворянских жен, кто бы она ни была, а, должно быть, была она дама разумная и весьма сведущая, ибо в одной из песен он говорит, что если бы он был столь же сведущ, как Гомер или Вергилий, то сочинил бы целый томище славословий своей даме; был он любим и чтим всеми последующими пиитами. Монах Златоостровский говорит, что он
274
Жан де Ηостр дам
был влюблен в графиню де Диа, одну из председательш Суда Любви в Сине и Пьерфе 70 , а Юк от Святого Цезария и не поминает про сию графиню, но про другую, коей имя не могли узнать. А Монах Монмажурский говорит в своей песне так: Гильем Адемар никогда не был ни поседелым воином, ни хорошим пиитом, ни забавником, но был он нищий старик, который одолжался старым платьем, распуская слух, что оно его собственное, и что был он не меньший хвастун, нежели Пейре Видаль, другой провансальский пиит. Сочинил он на провансальском языке "Перечень знаменитых дам", который посвятил императрице, жене вышереченного Фридриха. Скончался он в Гразиньяне в лето 1190-е прежалосгным образом, как будет о том сказано ниже 71 . Пишут о нем, что был он изобретателем наушной игры, дабы пособлять влюбленным, каковой была его внучка, открываться в любви, не вызывая подозрения у присутствующих.
IX. О ГРАФИНЕ де ДИА72 Графиня де Диа была в свое время дама весьма умная и добродетельная, великой красоты и честного образа жизни, искушенная в поэзии и в стихотворстве провансальском и отнюдь не уступавшая в красоте своей тетке, председательнице Суда Любви, о которой уже была речь73 Влюбилась она в Гильема Адемара 74 , провансского дворянина, в честь которого она написала много прекрасных песен; в одной из них она доказывает, что он должен был быть дворянин весьма прекрасный собою и добродетельный, а также добрый кавалер: ибо она, будучи родом знатная, дочь графа де Диа, говорит, что дама прежде, нежели отдать кавалеру любовь и сердце, должна хорошенько поразмыслить, понеже избрала одного такого из тысячи, который храбр, отважен и искусен сражаться. Кавалер Адемар так дорожил сочинениями сей графини, что обычно носил их с собою и, бывая в сообществе кавалеров и дам, пел несколько строф из ее песен. Жила она в одно с Адемаром время. В песнях о сей великодушной графине говорится, что кавалер Адемар впал в крайний недуг от любви к ней и словно ума лишился, когда ему донесли, что она выходит замуж за графа д'Эмбрюнуа. Она же, зная о его недуге, пришла проведать его купно со своей матерью. Кавалер, который был чуть жив, взял ее руку и поцеловал ее и вздыхая отдал Богу душу. Обе дамы, совершенно потрясенные сей прежалостной смертию, были так удручены, что молодая графиня пребывала оттого всю жизнь в покаянной скорби, не хотела выходить замуж, а, напротив того, стала монахинею у Святого Гонория в Тарасконе и сочинила там и написала многие прекрасные творения, в том числе "Тарасконский трактат", сложенный провансальскими стихами. Мать графини похоронила кавалера Адемара и воздвигла ему роскошное надгробие, на коем велела выразить высокие деяния сего кавалера купно с некиими египетскими гиерогрифами искуснейшей работы, а иночествующая графиня преставилась от горя в том же году, сиречь в 1193-м, в то время, когда Гильем, граф Форкалькиерский, выдал свою дочь замуж, даровав ей графство Форкалькиер, за Ильдефонса, графа Провансского, сына Ильде-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
275
фонса Первого 75 , короля Арагонского; и оная графиня де Диа была одной из придворных дам помянутой Гарсены - чтобы изыскать способ видеться и посещать друг друга они обетовались паломничать к Пресвятой Богородице Эстарельской.
X. О РАЙМОНЕ ДЖОРДАНЕ76 Раймон Джордан происходил из виконтов Сент-Антуанских в Керси и был человек великого проворства, вежественный и красивый, искушен сражаться, смелый и великодушный, хороший пиит, сочинявший на всех народных наречиях, но больше всего был приклонен к поэзии провансальской, нежели к любому другому языку, понеже сей был в то время языком, на котором любили писать все народы. Удалился в Прованс на службу к Раймону Беренгиеру, сыну Ильдефонса Второго, короля Арагонского, графа Провансского, и был им весьма любим и чтим, а равно и кавалерами его двора. Влюбился в Мабиллу де Риес, знатную провансскую даму, в честь коей он пел весьма красивые песни, а она не хотела его любить даже для виду, дабы не возбудить подозрений у мужа. Виконту бывшу в военном походе против графа Раймона Тулузского, Мабилле донесли, что он убит, от каковой печали она скончалась. Возвратясь из похода и узнав о смерти сей несчастной дамы, виконт обессмертил ее память огромным мраморным изваянием великой красоты, которое он воздвиг в Монмажурской церкви, а сам принял там чин иноческий и пребывал в жизни созерцательной, не сочинив ни песни, нижё единого стиха. Монах Монмажурский в своей песне говорит, что виконт никогда и не наслаждался любовью, и что с той поры, как он разлучился с дамой и отправился в поход, он только и делал, что печалился. Монах Златоостровский говорит, что в том монастыре исполинское мраморное изваяние вышереченной Мабиллы почиталось за статую святой. И сочинил он трактат, озаглавленный "О призрачности дам". Жил в одно время с Гильемом Адемаром и скончался в то время, когда епископ Кюзеранский, авиньонский посол папы Иннокентия Третьего 77 , снес замок Понт де Сорт, принадлежащий графу Раймону Тулузскому, обвиненному в ереси, что было около 1206 года 78 , поскольку многие люди оного графа Тулузского удалились туда и многажды разбойничали.
XI. О ФОЛЬКЕТЕ МАРСЕЛЬСКОМ79 Фолькету Марсельскому отец его, именем Альфонс, богатый купец генуэзский, живший в Марселе, оставил прекрасное и обширное наследство, а также серебра и золота. Сей Фолькет, быв в большой чести и став на службу к доблестным мужам, усердствовал купно с ними и достиг почестей. Он был весьма любезен Ричарду, королю Английскому, графу Раймону Тулузскому и Барралю де Бо, сеньору Марсельскому80, своему хозяину, сочиняя
276
Жан деΗостр дам
отменно и умело на провансальском языке, а пел еще лучше, был красив лицом, забавник и храбрец. Он, как говорят, показал пиитам своего времени, как надо рифмовать, и был в ладу с Адалазией, женою Барраля81, своего сеньора, сочиняя в ее честь многие прекрасные песни. Но ни красноречие его, ни песни не сыскали ему милости у Адалазии, и, стало быть, не был он вознагражден ни единым даром любви, как он сам толкует о том в своих песнях, отчаянно сетуя на ее суровость. Было, что Барраль и Адалазия скончались, равно как и король Ричард и граф Раймон Тулузский и Ильдефонс, король Кастильский82, от коих ему бывало толико милостей, и по коим печалясь, он оставил мир и вступил в обитель цистерцианскую83. И быв избран настоятелем монастыря в Торондете Провансском, близ Лукки, а потом епископом Марсельским и наконец архиепископом Тулузским, пошел войной на еретиков и почил в бозе около 1213 года. Монах Монмажурский говорит в своей песне, что Фолькет был купец, который, дабы разбогатеть, дал лжеприсягу, по каковой причине объявлен был клятвопреступником, и что он отродясь ни пел хорошо, ниже сочинял. Написал трактат, озаглавленный "Сетования Барраля", в котором изобразил Барраля, горююща по жене своей Адалазии. Монах Златоостровский и Юк от Святого Цезария писали, что хотя он и был родом из Генуи, однако же великой молвы о нем ради и искусства его, прозывался он Фолькетом Марсельским, а не Генуэзским, как то удостоверяет Петрарка в "Торжестве любви", главе четвертой 84 , где он выводит великое множество наших провансальских пиитов.
XII. О ГИЛЬЕМЕ де КАБЕСТАНЕ85 Гильем де Кабестань прозывался так, понеже в юности был в услужении у некоего дворянина Кабестаня, но роду он был древнего и знатного, из Сервиеров в Провансе. Был он хороший провансальский пиит. Оставя хозяина, он удалился в Прованс, где влюбился в некую марсельскую даму по имени Беренгиера де Бо, дочь Бертрана, в честь которой он сочинил несколько песен на провансальском языке. Она же, горя желанием поддерживать сию любовь постоянно и удвоить приязнь, дала ему по совету старой колдуньи съесть травки, именуемой приворот-травой, и как скоро он ее отведал, так и начало лицо у него морщиться, словно он хотел рассмеяться, но то был яд смертоносной травы, от коего он уже умирал. Но его сотоварищ, ученый лекарь, узнав о том, поспешил ему на помощь с отменным противоядием, и он избежал опасности и отправился к Россильонской даме по имени Триклина Карбонель, даме в те времена исполненной учености и добрых достоинств, жене Раймок^. Сейльянса, владевшего в тех местах поместьем, в которую он влюбился и послал ей одну из своих песен, обращаясь в последнем двустишии к ее мужу Раймону, человеку грубому и мрачному, только и знавшему что грабить, понеже у провансальских пиитов было в обычае обращаться в своих стихах к мѵжьям, а посему в одной из его песен можно прочесть:
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
277
Эн Раймон, красотою В рабство взят Ваш сосед, Жертва ее побед*. От сей песни ее охватила такая любовь, и так проникла ей в сердце, что Раймон заподозрил ее и возревновал, а уверясь в том, что они сблизились, и встретив однажды Гильема одного в поле, схватил его за ворот и вонзил в него меч по самую рукоять, отрезал ему голову, вынул из нутробы сердце, принес домой, велел приготовить из того сердца отменное жаркое, накормил им Триклину и сказал ей: "Вкусно ли было жаркое?" - "Да", - отвечала она - "вкуснее сроду не едала" "Так вот оно из нутробы твоего блудодея", - молвил рассвирепевший Раймон и показал ей голову Гильема, которую держал за волосы. Узрев ее, Триклина пала в обморок, а по малом времени, опомнясь, молвила жалобно Раймону: "Жаркое было столь прекрасно, что вовек не буду есть другого" И молвив сие, вытащила из платья нож, ударила им себя в сладкие перси и умерла. А Монах Монмажурский говорит так: Гильем был храбрый и славный малый, но, влюбясь, сдурел и стал трусом, понеже дал себя убить столь мерзкому и ревнивому борову. Монахи же Златоостровский и от Святого Цезария написали, что он был умерщвлен предательски в лето 1231-е, в то время, когда Раймон, граф Тулузский, был гоним папой Иннокентием и королем Французским86. Петрарка упоминает о сем пиите в главе четвертой "Триумфов"87.
XIII. О РАЙМОНЕ де МИРВО88 Раймон де Мирво был бедный каркассонский дворянин, владевший только частью замка Мирво, где в ту пору не жило и шестидесяти душ. Но благодаря своей прекрасной и богатой поэзии он увеличил свою часть и пел так отменно, что в конце концов приобрел и все поместье. Он знал толк в любви и вежестве, а также во многих прекрасных науках, которые были в обычае в его время, более нежели кто-либо иной из сочинителей. Его любил и жаловал граф Раймон Тулузский и оказывал ему столько милостей и общался с ним так запросто, что они промеж себя называли друг друга тайным именем Аудьярт89. Граф пожаловал его оружием, конями и всем, в чем он нуждался. Также любили его и жаловали Педро, король Арагонский, виконт де Безье и Бертран де Сайссак90 и все сеньоры и дворяне тех мест. Не было ни дамы, ни девицы, какого рода она ни будь, чтобы она не пожелала водиться с Раймоном де Мирво. Все оне желали его видеть, иметь при себе, слушать как он поет, знаться с ним и водиться запросто, ибо он умел отменно чтить их и весело проводить с ними досуги, и ни одна из них не сочла бы себя почтённой, если не была им любима, благодаря чему он знался и якшался со многими из них, распевая им всякие прекрасные песни. Никогда не шла ни о нем, ни о них худая слава, как описует Юк от Свя* Перевод А.Г. Наймана.
278
Жан де Ηостр дам
того Цезария и теми же речениями Монах Златоостровский, ниже получал он от них каких-либо милостей в любовном деле, а, напротив того, все его обманывали. Есть тенсона или беседа Раймона де Мирво с Бертраном де Аламаноном91, другим провансальским пиитом, который жил в то время, а в той беседе идет прекрасное прение: который народ благороднее и превосходнее, провансальцы или ломбардцы. Раймон выставляет пылкие доводы о том, что сие есть народ провансальский и сама страна, изобилующая добрыми провансальскими пиитами, чего отнюдь не видать в Ломбардии, и что никогда не выходило из утробы коня троянского столько владетельных особ, доблестных рыцарей и полководцев, сколько имелось превосходных пиитов в Провансе. Сей вопрос был отослан на усмотрение дамам Суда Любви92, заседавшим в Пьерфе и Сине, по приговору коего предпочтение было оказано пиитам провансальским, яко имущим первое место среди всех народных наречий. Монах Монмажурский говорит, что Мирво был столь расточителен и легкомыслен, что не единожды дарил замок своей даме, но по миновении года слезно умолял ее вернуть ему замок93. Он сочинил прозою трактат "Восхваление Провансу" Скончался в лето 1218-е, обремененный годами, в бедности и скудости.
XIV. О ГАУСЕЛЬМЕ ФАЙДИТЕ94 Гаусельм Файдит был мещанский сын, который правил делами Авиньонского посольства95, пел лучше всех на свете, был добрый провансальский пиит и сочинял отменно и слова и музыку к песням, которые провансальские пииты называли на своем старинном наречии краснословием и краснозвучием; был он чревоугодник, жил беззаботно, по каковой причине проиграл в кости все свое состояние; стал хорошим комиком и торговал комедиями и трагедиями, которые сочинял за две или три тысячи гильемских ливров 96 , а иногда и подороже, глядя по выдумке. Сам же и заправлял на подмостках, получая всю мзду со зрителей и слушателей. Был он такой расточительный и беспутный и так любил сладко есть и пить, что истрачивал весь доход от стихотворства и оттого чрезмерно ожирел. Долгое время ему не было удачи, и он весьма бедствовал, понеже ни от кого не получал ни наград, ниже почестей, доколе Ричард, король Английский, в услужении у коего он находился до самой его смерти в лето 1189-е97, не пожаловал его щедрыми дарами. Более двадцати лет он ходил по миру нищий. Женился он на некоей даме, которую долгое время таскал с собой по княжеским дворам. Звали ее Гильемона де Сольер98, и была она из благородного провансальского дома. Взял он ее из женской обители в Эксе, улестив красными словами, а была она весьма красива, учена и весьма наставлена во всяких добродетелях и отменно пела все те песни, кои сочинял ее Гаусельм. Но от беспутной жизни, коею они жили, она подобно ему раздалась, а потом, занедужив, скончалась. Овдовев, Гаусельм отправился к Бонифацию, маркизу Монферратскому99, барину добродушному и любившему всех ученых мужей, который его весьма
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских
пиитов
279
любил и жаловал. Быв у него на службе, Гаусельм сочинил комедию, озаглавленную "Ересь поповская", которую долго берег в тайне, не молвя о ней и слова, кроме как вышереченному маркизу, который в то время держал руку графа Раймона Тулузского 100 , а тот велел представить ее в своих владениях. Маркиз долго не разлучался с Гаусельмом, щедро одаряя его платьем, латами и конями, и награждал его за прекрасные и изобретательные выдумки. Наконец он ушел к Агуту, сеньору де Со, который долго держал его в чести, жалуя дарами и оказуя милости. Будучи у него на службе, он и скончался в лето 1220-е. О том говорит Монах Златоостровский, а Монах Монмажурский говорит в своей песне., что с тех пор, как Файдит влюбился, он переменил свой слог и что его песни никогда никто не хвалил и не считал за добрые. Но во всяком разе оказывается, что пиит он был отменный. Он сочинил также похоронную песнь о покойном короле Ричарде Английском101 и песню с описанием Амура, его дворца, его суда, державы его и власти, в подражение коей Петрарка сочинил подобную же и упомянул о сем пиите в своем "Торжестве Любви' 402 .
XV. ОБ АРНАУТЕ де МАРЕЙЛЕ103 Арнаут де Марейль был провансальский дворянин; у его отца было какоето право на владение имением в Марейле, около Экса в Провансе, а оскудев, он был вынужден его продать. Арнаут, постигнув кое-что в словесности и не имея чем жить, ниже кормиться своим умением, отправился по белу свету и странствовал в сообществе пиитов, у коих научился сочинять стихи и музыку на провансальском языке, ибо он тогда был в ходу и любезен всем, кто находил утеху в поэзии. Поступил на службу к ьиконту де Безье, прозванному Талайфером, который был родом из графов Тулузских, где и влюбился в графиню Бурлац именем Алеарду, супругу вышереченного Талайфера. Сей пиит был человек любезный, красивый собою, хорошо пел и хорошо читал романы. Графиня оказывала ему многие милости, но Арнаут никак не осмеливался признаться ей, что песни, которые он пел, были его собственного сочинения, а хвалы он будто бы расточает другой. Было однажды, что любовь извела его так, что он сочинил песню, в которой заявил напрямик о своей любви к графине и сказал, что не может забыть благосклонного обхождения от графини, как он то показует в конце сонета104, который начинается: "Спешите, бедные стихи печали", а к концу говорит: Заставьте целомудренные просьбы Так зазвучать, чтоб милость к ним склонила Свой нежный слух - к мольбе моей законной. Сей сонет имел столько достоинств и возымел такое действие на графиню, что она, отнюдь не отвергая его целомудренных молений, к ним прислушалась и милостиво вняла им, что и было причиною того, что она снабдила его платьем, оружием и конями и оценила по достоинству его песни, и с тех пор продолжая
280
Жан деΗостр дам
стихотворствовать, он сочинил прекрасный и подобающий сборник песен, напевов, сонетов, кантов, тенсон, сирвент и изречений. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария оба признают изобретательность сего пиита; он тако же написал сочинение, озаглавленное "Графининыупреки" Монах Монмажурский говорит, что Арнаут происходил от бедных родителей, что дама его никогда не проводила с ним приятных досугов и что петь он искусно не умел. Жил он в то же время, что и преждереченные поэты, и скончался в лето 1220-е. Петрарка упоминает сего Арнаута в главе четвертой своих 'Триумфов""*
XVI. ОБ ЮКЕ БРЮНЕТЕ106 Юк Брюнет, родесский дворянин, зная толк в словесности, хорошо сочинял на провансальском языке, был он умен и рассудителен и пошел в скоморохи. К песням, которые распевались на подмостках, он сам сочинял музыку и указывал, как их надобно петь, а порою заставлял петь кого-либо из своих приятелей. Он только и знал оную свою часть, ибо вовсе не было у него голоса. Король Арагонский хотел иметь его у себя в услужении, как то сделали граф Тулузский, и граф Родесский, и Бернард Андюзский, и Дофин Овернский. Был он влюблен в дворянскую жену из благородного старинного дома Монтейлей, по имени Жюльетта де Монтейль, почитавшуюся за наикрасивейшую, красноречивейшую и умнейшую даму в Провансе, она же и виду не подавала, что любила его. Уразумев сие, он совсем удалился к графу Родесскому, своему хозяину и господину, и там влюбился в графиню. Граф же, приметив меж ними любовь, был вынужден ради любимой им поэзии Юка Брюнета сделать вид, что не замечает сего, быв уверен в честности и целомудрии своей графини. Скончался он в лето 1223-е; сочинил трактат под названием "О вежесгве любовном"; однако иные говорили, что оный есть деяние Бертрана Карбонеля, пиита Марсельского107. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария излагают о нем, что сказано выше, а Монах Монмажурский ничего не говорит. Петрарка же в главе четвертой своих 'Триумфов" упоминает сего пиита.
XVII. О БЕРНАРТЕ де ВЕНТАДУРЕ108 Бернарт де Вентадур был сын бедного человека из Вентадура, который поселился в Провансе. Был он человек изобретательный и великий ловкач, умел весьма прекрасно сочинять стихи и петь. Виконт Вентадурский весьма любил его и оказывал ему большую честь добрых и разнообразных стихотворных выдумок его ради. Песни его были столь приятны виконтессе, которая была дама благородная, молодая и добродетельная, что она в него влюбилась, а он в нее. Их любовь продолжалась долго, доколе виконт ее приметил, а когда
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских
пиитов
281
однажды уверился в том, видя, как она говорила с ним, и оба изменились в лице, то он и виду не подал. Однако виконтесса, оберегая разум от мыслей, развращавших ее воображение, устроила так, что он был уволен с почестями и отправился к герцогине Нормандской, которая была в то врзмя дама важная и великой учености и приняла его весьма человеколюбиво и велела дать ему должность, в которую почти не надо было ходить. Герцогиня же наблюдала тщательно за достойным обхождением с нею пиита и внезапу они были охвачены любовью друг к другу. Все песни, кои Бернарт сочинял на провансальском языке, он посвящал герцогине, отчего ей и пошла бессмертная слава. По недолгом времени Ричард, король Английский, прослышав про прелести и достоинства сей герцогини токмо благодаря стихам Бернартовым, взял ее за себя и увез из Нормандии в Англию 109 . Бернарт же, быв лишен лицезрения герцогини, направился к Раймону, графу Тулузскому, где влюбился в графиню де Бокер, по имени Жоанну, которая была весьма красивой и блистательной принцессой и в честь которой он сочинил много прекрасных песен, в одной из коих просит соловья втолковать сей принцессе110, что без нее ему не надобно и царства Тирского, и что если она захочет, он может остановить поток слез и воздыханий, расточаемых ея ради. Когда графиня была при смерти, Бернарт постригся в Монмажурском монастыре и там написал много отменных книг, среди коих "Испытания любви возобновленной", "Весенние песни", "Листвие", а также несколько "Элегий о сиренах"111. Скончался по чину иноческому в лето 1223-е. Эблес де Вентадорн, сын виконтессы, которую Бернарт так любил, рассказал все сие некоему ученому человеку тех времен, имя коего неведомо и который был провансальским пиитом и изложил сие письменно 112 , откуда Монах от Святого Цезария оное извлек и поместил в Перечень провансальских пиитов. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пишут, что они читали его сочинения, а Монах Монмажурский говорит, что сей Бернарт писал столь дурно, что нужно было вызвать его из могилы, чтобы он прочел свои писания.
XVIII. О ПЕЙРЕ РАЙМОНЕ ло ПРО113 Пейре Раймон ло Про или Доблий был уроженец Тулузы, прозванный так за храбрость и доблесть в ратном деле, и превосходный лирический пиит, писавший на нашем родном провансальском языке. Воевал в Сирии купно с императором Фридрихом противу неверных и сочинил тогда много прекрасных песен, обращенных к Гаусеранде дель Пюэчь, родом из старинного и знатного Тулузского рода, сетуя ей премного на то, что его нет при ней, и в одной из них он говорит так: Ни луг, ни лес, ни сад Отнюдь не воспевая, Но Вас лишь обожая, И весел есмь и рад.
282
Жан де Η остр дам
А в другой песне, после того, как любил ее больше года, сетует, что любовная мука еще длится, и начинает так: Мне ныне суждено опять Любовну муку испытать, И сердце плачется навзрыд, Не преставая трепетать, А лекарь голодом морит И даже взглядом не дарит, Хотя и может исцелять. Монах Златоостровский говорит, что он был тулузец и сочинил много песен на провансальский лад, обращенных к некоей дворянской жене из рода Кордоллетов, к коей он воспылал любовью по возвращении из ратного похода. Он сочинил прекраснейшую песнь о власти любви, которая имеет сей зачин: Амур, когда ты властен так, Как всякому известно и в коей он описует бесчисленные случаи со всеми теми, кого Амур подчинил своей власти. А в другой песне с таким зачином: Невежда и глупец тот, кто хулит Амура и чернит со всех сторон. Мужланам вежество дарует он И счастьем скорбные сердца целит он красно говорит, что благословенны были время, год, месяц и день, когда сердце его воспылало любовью к очам той, которая столь совершенна красотою и добродетелями. Он написал сочинение "Против заблуждений ариан", а также против тирании князей и даже о том, что французские короли и императоры дали себя подчинить попам. Наипаче процвел он при вышеупомянутом императоре Фридрихе II, а скончался на войне, которая шла между графом Провансским и Тулузским, что произошло около 1225 года, в каковое время король Французский Людовик VIII осадил и взял Авиньон у вышереченного графа Ту-лузского, обвиненного в Альбигойской ереси. Сему пииту подражал во многих местах Петрарка.
XIX. ОБ ЮКЕ де СЕНТ СИРКЕ"4 Юк де Сент Сирк, дворянин, был добрый провансальский пиит, влюбленный в некую дворянскую жену в Провансе именем Клермонда де Кикерам из города Арля, которая была женщина красивая и столь совершенная и блистательная среди тамошних дам, что ни одна не могла с нею сравниться не токмо в красоте, но также в рассудительности и доброте, и в честь которой он
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
283
сочинил на провансальском языке много прекрасных песен на всевозможные стихотворные лады, а она велела ему ради сокровения их любви посвятить их принцессе Беатрисе Савойской, графине Провансской, жене Раймона Беренгиера, как о том можно прочесть в последнем куплете одной из них, гласящем: Графине Провансальской благородной, Чья вежественна речь и чьи черты Исполнены прелестной красоты, Понеже было ей сие угодно, Я посылаю ныне песнь мою, В которой, полн любви, ее пою. В сей песне он говорит, что у него есть три врага, которые денно и нощно побуждают его покончить с собой: его глаза, которые заставляют его любить совсем не по чину, другой враг - Амур, держащий его в своей власти и принуждающий его любить свою даму, и третий враг, наижесточайший, есть его дама, которой он не смеет открыться в таком образе, страшась, что убьет себя от страсти и желания обладать ею. Он жалуется своей даме - что ему делать, когда он нигде не сможет обрести покоя, если она не станет его держать у себя на службе, он не знает, что делать и что говорить; он не может умереть, а она томит его в отчаянии и спрашивает, как он может претерпевать толико трудов; что он искал мест уединеннейших, дабы бежать своей слепой и глухой дамы, что никто ему не помогает, кроме как кипучий рокот Дюрансы, сопровождающий его плач и сетования. Амур сие видит, дама его о том знает, а он чувствует жестокие муки и в конце концов обрящет успокоение токмо в могиле. Пишут о том монахи Златоостровский и от Святого Цезария и прибавляют, что он сочинил труд, озаглавленный "О великих достоинствах дамы", который он обратил к вышеупомянутой графине. Монах же Монмажурский говорит, что сей Юк был невежда, который не умел сочинить толково ни единого стиха, а совсем даже напротив того, и что его дама никогда не считалась с ним, ниже почитала его. Скончался он от досады и ее суровости около 1225-го года. Можно рассуждать о том, перенял ли Петрарка у сего пиита многие его выдумки.
XX. О РАЙМБАУТЕ де ВАКЕЙРАСЕ115 Раймбаут де Вакейрас был сын провансальского рыцаря, сеньора де Вакейраса, в том краю. Он был добрый провансальский пиит и скоморох, долгое время находился при принце Оранском, который был к нему весьма милостив, поощрял его стихотворчество и с похвалою представил его самым знатным персонам своего двора, которые находили отраду в провансальской поэзии и любили добродетель. По некотором времени, а то было около 1218 года, он отправился к моссену Бонифацию, маркизу Монферратскому и долго пребывал при его дворе. Там он и обзавелся нарядами, оружием и конями, а также напридумывал многая в сти-
284
Жан деΗострдам
хах. Был он пленен любовью к Беатрисе, сестре маркиза, которая была замужем за Генрихом Каретом и в честь которой он сложил отменные песни, называя ее тайным именем "Прекрасный рыцарь мой". Каждый хорошо знал, что Беатриса питала к нему страстное чувство, но, быв принцесса рассудительная, совершенно отдалилась от пиита, дабы не вызвать подозрений у мужа, а Раймбаут, движимый пиитической яростью, сочинил песню на разных языках, которая соответствовала его положеьию, и как только в песне изменялось мнение, так он менял и языки116. Первая строфа на провансальском языке говорит: Коль на зелень я гляжу... Вторая строфа на языке тосканском говорит так: Тот я, кто всех благ лишен... Третья строфа по-французски говорит так: Сладостная госпожа... Четвертая строфа по-гасконски говорит так: Дама, предаюся вам.... А пятая строфа по-гишпански говорит так: Вашего страшусь суда... В последней же строфе перемешаны все пять вышеупомянутых наречий. Отправляясь в Восточную империю, маркиз в сопровождении Бодуэна, графа Фландрского, графа Генриха де Сен-Поля и Людовика, герцога Савойского, кои ополчились крестом на сарацинов, а такожде с ними Раймон, маркиз и граф Провансский, взял с собою Раймбаута и посвятил его в рыцари, и все сии принцы и владетельные князья наградили его большими поместьями, и сам император Фридрих II117, в присутствии коего он часто пел и сказывал многие свои прекрасные песни, великой утехи ради, кою он испытывал в провансальских стихах, дал ему править в Салониках, каковые отвоевал у сарацинов, и тот умер там в лето 1226-е, еще в нестарых годах. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария писали, что он был влюблен в графиню де Бурлац118, и что сей Раймбаут был из Оранжа, а не из Вакейраса. Он сочинил провансальскими стихами труд, озаглавленный "Сетования века", в коем он пишет о блаженстве, которое Бог даровал мужу и жене, поселив их в раю, и о бедах, проистекших оттого, что они преступили его заповеди. Монах Монмажурский отвергает и отшвыривает сие сочинение, говоря, что сии доводы общеизвестны и что сей Раймбаут был глупец и ума лишился. Петрарка же однако упоминает его в местах вышеуказанных.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
285
XXI. О ПОНСЕ де БРЮЙЕЛЕ119 Понс де Брюйель - провансальский дворянин из горного края, как думают некоторые, а другие, что он из Италии, но сему нельзя верить, ибо Монах Златоостровский говорит, что он происходил из древнего и весьма знатного провансальского роду Апериокулос; от Святого же Цезария, что оное прозвание есть италианское. Он был весьма искушен в словесности и в провансальской поэзии, пел хорошо под музыку, а еще лучше играл на всех инструментах. О нем писали, что он был доблестный воин, отменно вежественный и куртуазный; не было у него больших доходов, но благодаря своим достоинствам он получал все, что хотел, ходил всегда в красивых и богатых нарядах и, согласно со своим чином, весьма опрятных. Был влюблен в Аэлис де Мерильон, жену Озиля де Меркуора и дочь Бернарда Андюзского, овернского дворянина, человека весьма почтенного, в честь которой он сочинил много хороших песен, и доколе был жив, не любил ни одной иной. Когда же она скончалась, он отправился в заморский крестовый поход купно с провансальскими дворянами и их графом и овамо скончался в лето 1227-е. Сочинил прекрасный похоронный кант на смерть Аэлис, а песни свои обращал к Беатрисе, меньшой дочери графа вышеупомянутого края, и к Одиаурде, королеве Английской, и к Марии, королеве Французской. Сочинил рукописный трактат, озаглавленный "О любовно* бешенстве Андрея Французского"120, который умер от избытка любви, как о том сказано в житии Джауфре Рюделя. Монах Монмажурский говорит, что сей пиит был стихотворный вор и за всю жизнь не сочинил ничего достойного. Что же до оного Андрея Французского, умершего от избытка любви, то мы мало что знаем о сем романе, как уже было сказано.
XXII. ОБ ЮКЕ де ЛОБИЕРЕ121 Юк де Лобиер был провансальский дворянин из города Тараскона, хороший провансальский пиит со многими тонкими выдумками. Своим умением он обогатил провансальскую поэзию и стал на одном ряду с сюместными князьями и помещиками, да так, что вздорил со всеми, такой он был хитрец и лукавец; он думал, что никто не превосходит его достоинствами. Но сии последние были столь омрачены честолюбием и жадным и яростным любострастием до женщин, что никто не хотел писать о нем, ниже в его честь, равно как многие думали, что он по мнению всех должен быть таким образом похоронен. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария составили о нем крохотные рассуждения, говоря, что писатели того времени молчат о деяниях сего пиита, чтобы их не сочли людьми недостойными за то, что они сие огласили. И сколь он ни был умел, умер он во всяком случае как скотина, не оставя по себе памяти, и творения его утопли в реке вечного забвения. О Монахе же Монмажурском примечено, что пиитов невежд и тех, о коих была дурная слава, он возвы-
286
Жан деΗостр дам
сил и превознес до небес, как он сие учинил с оным Юком де Лобиером, и напротив того, о пиитах хороших и прославленных он злословил, искусно мешая хулу с похвалой.
XXIII. О БАРР АЛЕ де БО122 Барраль де Бо был один из первейших дворян знатнейшего рода в Провансе, владычил в Марселе и любил словесность и даже философию. Он обнаружил у одного каталонского физика, который в то время был в услужении у графа Провансского, несколько книг на арабском языке, толкующих о звездогадании, и даже Альбохазенали, сына Абена Рагеля, араба123, "Рассуждение о небесных светилах", переведенное на гишпанский или каталонский язык 124 , и предался им так, что стал скорее суеверным, нежели истинным наблюдателем небесных законов. Ибо, как о том повествует Монах Златоостровский, выехав со спутники в полнолуние из замка де Бо и держа путь в свое Авиньонское наместничество и быв близко города Сан-Реми, Барраль встретил престарелую добрую женщину, которая поутру на заре собирала некие травы, бормоча чтото и глядя то на небо, то на землю, и спросил ее, сотворя крестное знамение, не видела ли она нынче утром нескольких воронов или иных подобных птиц. - Да, - сказала она, - вот на сей сохлой иве сидел охрипший ворон и вертел головой направо и налево. - Барраль счел сие за весьма опасное предсказание, высчитал на пальцах, в каком месте была луна, и, боясь лихой беды, внезапу повернул коня в замок де Бо, говоря: - Ни сегодня, ни завтра не след подвергаться опасности. Монах Монмажурский говорит, что летающие птицы вселили такой страх в суеверного Барраля, что он вынужден был повернуть коня вспять. Он был хороший провансальский пиит и любил пиитов. Монах Златоостровский говорит, что Барраль женился на дочери короля эрулиенов и ободритов125. Скончался он в юности, в Марсельском своем дворце от недуга, причиненного пением одной из сих черных птиц, которая уселась на крыше супротивного дома перед окнами дворцовой залы, когда он обедал купно с женою и всеми своими придворными, оставя в наследниках другого Барраля, что было около і229-го года.
XXIV. О РОЛЛЕТЕ де ГАССЕНЕ126 Рауль или Роллет де Гассен был первейший провансальский дворянин из замка Гассен на побережьи залива Гримо, превосходный пиит, великий ритор и достопамятный летописец, а также отважный боец, который благодаря своему изяществу и редкостным достоинствам в стихотворчестве всегда бывал желанным гостем у наизнатнейших людей, а также у священства, невзирая на то, что писал противу их пороков, однако твердо держал их руку против суждения альбигойцев и лионских вальденсов, учение коих было тогда распространено127.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
287
Был всюду вхож и знаком с дамами и принцессами, которые услаждались провансальскими стихами и которым он был столь желанен, что получал от них коней, вооружение, платье и деньги согласно тогдашнему обычаю. Не бывало такого ратного похода, будь то противу тюшенов128 или иных врагов церкви, чтобы его не призвали в числе первых к оружию, благодаря чему он всеми был чтим и прославляем. Поелику он был провансалец, то была и причина (как сие описывает Монах Златоостровский) стать ему на службу к своему владетельному сеньору графу Провансскому, к которому он и отправился и был оным жалован, чтим и любим. Ибо, наслышавшись от своих наизнатнейших придворных об умелости и ловкости сего Рэуля, он поставил его сокращать в графстве Провансском тех, кто не хотел быть у него в повиновении, ниже воздавать ему почести. И ему бывшу возвышену до такой степени, фортуна не оставила его бесчувственна ко своей пременчивости и непостоянству, ибо он был на ассамблее в городе Монпелье, где внезапу так влюбился в некую даму по имени Риксенда или Ришильда из дома Монтобан, что принужден был забыть все свои добрые и честные деяния, и в честь нее он сочинил многие хорошие и умелые песни и принес ей их в дар, но она, быв лукавицей, смеялась над пиитом и трещала о том, что сие против ее обычая, ибо она была красива, умна, добродетельна и просвещена, находя усладу в поэзии. Пиит же, быв невероятно уязвлен во мнении сей обманщицей, такое возымел в сердце своем презрение, что из ярости пиитической сочинил кант на манер центурии 1 2 9 , исполненный неблагодарности его дамы, и не возмогая честнее отомстить ей, оставил жизнь мирскую и постригся в монахи в одной из наиболее строгих авиньонских обителей, какую только мог сыскать, не известив о сей странной перемене жизни никого из родичей и друзей, которые, не встречая его больше в городе, были изумлены, когда услышали, что он стал монахом и не хотел к ним показываться. Вести о сем новом монахе достигли слуха епископа Кюзерана, о ту пору посла в Авиньоне130, который весьма изумился и проведал его в монастыре, где сей святой отшельник токмо ему одному открыл свое лицо, показуя ему, что он пригоднее на службе у Святого отца в Риме и у Церкви противу врагов сей последней в столь смутное и бедственное время, а не там, где он находится, и что когда бы его Святейшество был о том уведомлен, то призрел бы его, даровав ему награду и некий сан. Пиит указал ему, что никому не след изумляться его столь благочестивому и рассудительному решению, и что во сне наставил его святой Августин жить так и провести остаток жизни у него иод началом, став напослед смиренным слугою его Святейшества. Покуда шла сия беседа, прискакал гонец с грамотою о назначении на место настоятеля в Пиньяне, которое было не занято по смерти последнего его обладателя, и с той поры было назначено вышереченному Раулю, каковое он принял и благодарствовал папскому послу и по папскому повелению незамедлительно оставил свой монастырь и приял настоятельство в Пиньяне, имея на то согласие и утверждение графа Провансского, поелику то относилось до его ведения и усмотрения. Удалясь туда, он был занят то делами ірафа Провансского, то делами церкви и исполнял тем самым свой долг. Монах от Святого Цезария, толкуя о сем поэте в своем Перечне, говорит, что тот был необычайный человек своего времени,
288
Жан деΗостр дам
красивый лицом, веселый и благожелательный, хорошо сочинял стихи на всех языках и даже на провансальском, и что судьба у него была странная и разнообразная, а отец его из дома Альмариков был одним из богатейших дворян, какие были в пределах Прованса, что женился он на дворянке из дома Сиппиеров, что она была красива, умна и добродетельна, и что от нее имел он множество детей, от коих и повелся род Альмариков Провансских. Монах же Монмажурский в своей песне противу пиитов не запамятовал сказать о нем, что сей Роллет был болтун, вор, урод, назойливый и докучливый человек и со многими пороками. Скончался он от ненависти к одному из Пиньянских монахов, от горя и досады в лето 1229-е.
XXV. О РАЙ МБ АУТЕ ОРАНСКОМ131 Раймбаут Оранский был оранский дворянин, владелец Кортезона, добрый рыцарь и храбрый воин, весьма чтимый в провансальской поэзии. Были они закадычные друзья с Рамбаутом де Вакейрасом132. Он предался поискам любви у придворных дам, в честь которых сочинял прекрасные песни. Более всех прочих дам он любил и почитал в своих стихах госпожу де Кастель Верт, по имени Марию, знатного рода в Провансе, с коей у него бывали великие вольности и невероятные милости, как он сам то раскрывает в слове к своим песням133, называя ее тайным именем Мой Жонглер134. Удалясь от нее по лживым наветам, он предпочел отправиться к графине д'Юргейль, дочери маркиза де Бюска, быв наслышан о ее достоинствах, и так ею пленился, равно как и она им, токмо от прочтения одной из его песен, что охваченный недугом, Раймбаут не смог завершить путешествие135. Однако к ней он обращал все свои песни. Выздоровев, он утешился любовью с некоей девицей простолюдинкой, от коей не было ему ни прибытку, ни чести. И по малом времени скончался в лето 1229-е. Монах Златоостровский говорит, добавляя еще к житию Раймбаутову, что графиня не преминула сказать одной из своих ближних девиц, что если Раймбаут навестил бы ее, так был бы щедро награжден. Говорит также, что то была не ірафиня д'Юргейль, а графиня Монрузье. Он сочинил трактат, озаглавленный "Владычество любви", который он посвятил графине Маргарите Провансской, дочери графа Раймона Провансского, которая потом вышла замуж за Людовика Святого, короля Французского136. И наместо вознаграждения от нее он был сослан великим Ромео, дворецким графа Провансского 137 , на Иерские острова, откуда вышереченный граф истребовал его по просьбам оной Маргариты, когда она стала королевою. Процвел он во времена Гильема де.Бо, графа Оранского 138 , прозванного Делькурносом, когда его император Фридрих Второй 139 пожаловал королевством Арльским и Вьеннским. Оный имел золотой герб со звездным полем о шестнадцати серебряных лучах и с голубым рожком. О сем Раймбауте и другом вышеназванном Петрарка упомянул в своем "Торжестве Любви".
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
289
XXVI. О ПЕЙРЕ ВИДАЛЕ140 Пейре Видаль был сын тулузского меховщика141, певшего лучше всех на свете, как и сын его, ибо он был превосходный музыкант. Все, что он видел, и все, что ему нравилось, он считал за свое. Он хорошо сочинял стихи на провансальском языке и был такой искусник мгновенно класть их на музыку, каких уже давно не видели; был он великий хвастун, воспевал великие любовные безумства и ратные деяния и злословил о каждом. Рыцарь Сен-Жилль отрезал ему язык за то, что он злословил о некоей придворной даме, его родственнице. Из боязни, что ему достанется пуще, он отправился к принцу Юку де Бо, у которого побыл малое время и научил его править умело и заботливо. Выздоровев, он разлучился с ним и отправился к марсельскому принцу Райньесу142, любителю провансальских пиитов, который увез его за море в лето 1227-е, где он влюбился в красивую гречанку и женился на ней. А про нее есть слух, что она была племянница императора Константинопольского, по каковой причине ей принадлежала Восточная империя. Поверив всему сему, все золото и серебро, которое он получал за стихи, он употребил на строение кораблей, дабы отправиться воевать свою несбыточную империю, и с тех пор он добавил к гербу златой трезубец, а себя именовал императором, жену же свою - императрицею. Влюблялся он во всех дам, которые попадались на глаза, всех умолял о любви и всем назывался в услужение, и такое было у него о себе мнение, что он не стыдился им приказывать и думал, что все они умирают от желания иметь его своим другом и что он наилучший рыцарь на свете и наиболее любимый дамами. Состарясь и видя беды, происходящие от многоглаголания, он составил и написал трактат, озаглавленный "О способе придерживать свой язык"143. Среди прочих им сочиненных песен (как о том пишет Монах от Святого Цезария) есть и такая, где он похваляется, что ни снег, ниже дождь, ниже мрачная погода144 не препятствуют его великим и славным завоеваниям. Он уподобляет себя Говену145 тем, что все, что он захватывает и чего досягает, он ломает и крушит, и не будь ему нужды идти отвоевывать свою империю, так он заставил бы трепетать весь мир. Кто-то написал сочинение "Похвальба Пейре Видаля" А Монах Монмажурский говорит о нем так: Пейре Видаль был подлый скорнячишка с увечьями. Было бы лучше, кабы у него язык был золотой, сиречь говорил бы он с толком, тогда бы ему так легко язык не отрезали146. И что блажь и слава лишили его рассудка, и что ему была всегда великая нужда в траве Антисир, дабы промывать мозги, обремененные меланхолическими соками. Скончался он, домогаясь своей империи, через два лета по своем путешествии, а было то в 1229 году. Петрарка упоминает сего пиита в своем "Торжестве Любви"147.
10. Жи:шсонисаиия трубадуров
290
Жан деΗостр дам
XXVII. О ГИ д'ЮССЕЛЕ, ЭБЛЕСЕ, ПЕЙРЕ И ЭЛИАСЕ, ИХ ДВОЮРОДНОМ БРАТЕ148 Ги д'Юссель был единственный владелец упомянутого места. Хоть и был он наследником своего отца купно с братьями, однако прибыток их во всяком разе был столь мал, что они не могли от него кормиться. Эблес, младший из братьев, быв человеком лукавым, убедил своих братьев Ги и Пейре в том, что на малый их приход им не прокормиться и что, взяв в рассуждение ихние достоинства и умение в стихосложении, лучше им отправиться искать счастья при княжеских дворах, нежели оставаться в праздности дома и помирать с голоду. Мнение Эблеса братья весьма одобрили и обо всем поведали Элиасу, их двоюродному брату, который был бедный дворянин и хороший жонглер, и стали просить его отправиться с ними, а он сразу же согласился. Перед отъездом они уговорились о том, что песни, которые придумает Ги, и сирвенты, которые изобретет Эблес, будет петь Пейре, который был очень хорошим музыкантом, и что они вовеки будут неразлучны, а Ги будет хранить деньги и распределять поровну между ними. Сойдясь на том, они обратились к виконту д'Альбюссону, по имени Райнаут, и к жене его Маргарите149, крайне любившим услаждаться провансальской поэзией, и были встречены весьма человеколюбиво и доказали там всячески, сколь они горазды на выдумки и стихосложение, и пребывая там долго, получали щедрые дары от виконта и виконтессы. И быв так снаряжены, в полном порядке отправились в гости к графине Монферратской 150 , в честь которой сказывали и пели весьма прекрасные и ученые песни, тенсоны и сирвенты, содержащие материей всю "Жизнь тиранов" А за то, что в сирвентах были обвиняемы папа Римский и великокняжеские особы и сеньоры и оглашены их пороки, папский посол заставил их обещать и поклясться, что они никогда впредь не станут сочинять песен против папы и других князей151. Сие и было причиной, что оные четыре столь превосходные пиита (я бы сказал, пророка) с тех пор не сочиняли и не пели, по меньшей мере, на людях, и разъехались по домам со всем добром, которое добыли благодаря поэзии. Жили они во времена Раймона Беренгиера, последнего графа Провансского из носивших сие имя152. Жомм Мотт 153 , арльский дворянин, превосходный провансальский пиит той поры, писавший без страха против князей-тиранов, высмеял их в одной песне за глупое обещание, которое они дали послу. Во всяком разе, Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что, вопреки сему обещанию, они только и знали, что писали против тирании князей. А сей арльский Жомм Мотт, как о том пишет монах в житии сих четырех пиитов, составил описание гробниц, пирамид, обелисков и других древних памятников, находящихся в Провансе.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
291
XXVIII. О РАЙМОНЕ БЕРЕНГИЕРЕ, ГРАФЕ ПРОВАНССКОМ154 Раймон Беренгиер, граф Провансский и Форкалькиерский, сын Ильдефонса, короля Арагонского, графа и маркиза Провансского, родом из благородной и сиятельной семьи Беренгиеров Арагонских, был добрый провансальский пиит, любитель людей ученых и тех, что писали на нашем провансальском языке. Был он князь человеколюбивый, благодушный и милостивый. Он был столь счастлив, что, вступив на престол после кончины своего отца Ильдефонса, приобрел много земель более разумением, нежели оружием. Он женился на Беатрисе, сестре Фомы, графа Савойского, принцессе столь же умной, сколь красивой и добродетельной, в честь которой многие наши провансальские пииты сочиняли бесчисленное множество песен, напевов и сонетов, обращенных к ней, она же, почтя сие за великую честь, облагодетельствовала их оружием, конями, сукнами и деньгами. У сего князя были четыре красивые дочери, умные и добродетельные, выданные все удачливо замуж за королей и владетельных князей, благодаря тщанию и попечению некоего мудрого паломника, который был долгое время у графа дворецким155. Первая, по имени Маргарита, была замужем за Людовиком Святым, королем Французским; вторая, Гелиона или Алиенора - за Генрихом Третьим, а иные пишут за Эдуардом, королем Английским; третья за Ричардом Английским, впоследствии королем Римским, а четвертая, Беатриса, объявленная по отцову завещанию наследницей Прованса, была замужем за Карлом, братом французского короля Людовика Святого, впоследствии венчанным короной неаполитанской обеих Сицилий156. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария писали, что поколе сей добрый князь был жив, вовеки не бывало никого, кто более жаловал бы провансальских пиитов, и ни при ком провансальцы не мнили себя счастливее и никогда не были менее принуждаемы платить подати, которые мы называем сбором денариев, взятком или займами. Скончался он весьма молодым, сорока семи лет отроду, в 1245 году. Злореча о нем, Монах Монмажурский с полным правом называет его Непостоянным Каталонцем157, каковой, если верить злословам (коих он называет "Дурные глотки"), наскучив своим двором, уволил того паломника (коего звали Ло Рометто), который столь благочестиво и счастливо управлял делами его двора и благодаря которому четыре его дочери были выданы замуж за королей. Такожде он называет его князем неблагодарным и лишенным ума. Пиит Данте пространно поминает сего князя158.
XXIX. О САВАРИКЕ де МАЛЛЕОНЕ159 Саварик де Маллеон был дворянин, родом англичанин, который взял сторону короля Французского, был разумен и доблестен и отличился в ратном деле, быв рыцарем своего времени и любителем людей ученых. Все пииты того 10*
292
Жан де Η остр дам
времени, писавшие будь то по-латыни, будь то по-провансальски, направлялись к нему, а он принимал их радушно, содержал и щедро одарял. Нет в летописях такого барина (как о том написали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария), который явил бы большую щедрость к пиитам, нежели сей Маллеон, ибо он был искушен в грамоте и вольнодум. И если пииты его времени воздавали ему премногие хвалы, то позднейшие пииты к тому еще более присовокупили. И напротив того, нек«іе отменные и редкостные достоинства, коими он блистал, Монах Монмажурский, бич провансальских пиитов, попытался омрачить в одной из строф своей песни, говоря так: Саварик де Маллеон полез петь, а лучше бы помалкивал со своими песнями, понеже всему, что он сочиняет, грош цена и ему потребен добрый толковник, столь его стихи темны и докучливы. Надо, стало быть, заключить (ибо такова правда, и его сочинения сие показуют), что писал он в ученом и тяжком стиле160. Был он влюблен в аквитанскую дворянку из дома Аспремонтов (иные пишут Леви 161 ), женщину несравненного благоразумия, ума и достоинства, в свое время отличившуюся в поэзии, в музыке, а такожде в иных науках и редкостных достоинствах. На ней же он женился и привез ее в Прованс, когда приехал в гости к графу Провансскому. Она же по малом времени скончалась, а он влюбился в другую провансальскую дворянку, из дома Гландевесов, в честь которой сложил много хороших песен, и в одной из них, сетуя на нее, говорит, что он скорее одолел бы толстое дерево, разумея под сим дуб с желудями и намекая на ее прозвание162, нежели ее сердце, как он то показует в таковых стихах: О злое сердце, ты неумолимо. Стократ тебя трудней, чем дуб согнуть. Когда ж со мной престанешь быть свирепым! Несколько лет спустя она вышла замуж за провансальского дворянина из рода де Бо, сына Юка де Бо, виконта Марсельского, от госпожи Барраль163. А Саварик возвратился во Францию, где и умер в каком-то ратном походе на помощь королю Французскому164, но никто из писавших о нем не уточняет, когда это было. Сдается, что Монах Златоостровский мимоходом говорит, что то было во времена вышереченного Раймона, графа Провансского.
XXX. О ГЕНУЭЗЦЕ БОНИФАЦИИ КАЛЬВО165 Бонифаций Кальво был родом из Генуи; смолоду он оставил родной город и отправился к королю Ферранду, который в том 1248 году правил Кастилией, где он был встречен с почетом. Малое время спустя за отменные выдумки и стихосложение было пожаловано ему рыцарство. Влюбился он в Беренгиеру, племянницу короля Ферранда, в честь коей сочинил много песен на языках провансальском, гишпанском и тосканском166, где касался философии, быв в ней от-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
293
менно сведущ. Среди его песен есть одна на трех помянутых языках, обращенная к кастильскому королю Ильдефонсу и убеждающая его воевать с королем Наваррским и Арагонским возврата своих земель ради167. Монах Златоостровский по поводу философии говорит, что и песни и слова будут больше разумеемы теми, кто слышал об основаниях и доказательствах, нежели теми, кто о них никогда не слышал; мастер же сей, сочинивший песни, написанные в книге, хотел, чтобы можно было видеть основания и доказательства, ради которых они были сочинены. И далее он указывает писать так, тем паче, что многажды бывало, что не разумеющие песен, ниже избрать тонкое творение людей ученых, становились их исправителями и по слабоумию и невежеству искажали многие прекрасные слова, кои были столь умело придуманы. По сей причине прошу всех, кто увидит оное сочинение Бонифация Кальво, и не думать исправлять его, понеже есмь сам философ и знаю вышереченного Бонифация за отменного мастера в пиитическом ремесле. И тако сужу о том, что всяк, кто возьмется переделывать да исправлять стихотворные сочинения, которые он написал, сочтен будет и объявлен невеждою, глупцом, наглецом и моим врагом. Монах от Святого Цезария говорит, что, уехав из Генуи, он отправился к Ильдефонсу, королю Кастильскому168, а отнюдь не к Ферранду, а тот отослал его к графу Провансскому, который женил его на тамошней девице из дома графов Винтимиллей, с коей он почти и не жил; и все-то благоденствие сего пиита и философа длилось не более года. И скончался он приблизительно в то же самое время. Он сочинил трактат под заглавием "О нежных влюбленных". Монах Монмажурский называет сего пиита сумасбродом и говорит, что его изгнали из Генуи за то, что он был чересчур добрым гражданином.
XXXI. ОБ АЙМЕРИКЕ де ПЕГИЛЬЯНЕ169 Аймерик де Пегильян, тулузский дворянин, умел хорошо сочинять провансальские стихи, даже злословные. Он влюбился в некую городскую девицу и сочинил противу ее сатирическую песню, за что получил тяжелый удар по голове от родственника сей девицы, после какового случая был вынужден отправиться в Каталонию к Гильему де Бергедану, которым был принят по чести, а оправясь от раны, пел в его честь прекрасные песни. Тот по сей причине щедро одарил его, свел его и познакомил с королем Альфонсом Каталонским, у которого он пробыл долгое время. А сочинив сатиру противу Госельма, королевского дворецкого, откуда легко можно было уразуметь, что сей Госельм украл кубок, из которого пил король, был вынужден удалиться в Прованс к принцессе Беатрисе, наследной дочери Раймона, графа Провансского, до ее бракосочетания с Карлом, графом Анжуйским, братом Людовика Святого. У нее он обрел гостеприимство, любовь и почет за отменные и веселые выдумки в стихосложении, в каковом он воистину знал толк. Он сочинил песню и спел ее перед принцессой, возглашая, что нет на земле толико зверей, ниже птиц в лесах, ниже звезд на небе, колико каждою ночью досадных дум у него на сердце.
294
Жан де Η остр дам
По малом времени он удалился в Ломбардию с одною из маркиз Малеспин, в честь которой он сочинил прекрасные и весьма искусные песни; был он большой приятель с Ги д'Юсселем, с Пейре Видалем170 и обоими Раймбаутами171. Скончался, быв на службе у вышереченной маркизы, около 1260 года, в которую был влюблен, как о том писали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, и про которую он сочинил трактат под заглавием "Любовные печали". Монах Монмажурский осуждает его за то, что он там сказал. Петрарка подражал ему и следовал во многих местах, а также упомянул его в своем "Торжестве Любви"!72
XXXII, О ГАУСБЕРТЕ де ПОЙСИБОТЕ173 Гаусберт де Пойсибот был лиможский дворянин. Малым дитятей отец отдал его в тамошний монастырь, где он научился грамоте и музыке, а также играть на всех духовых и струнных инструментах; умел хорошо придумывать в провансальских стихах, ибо был добрый трубадур. По воле некоей девицы, своей родственницы, которая часто навещала его в помянутом монастыре под видом благочестия и указывала ему, что жалко и стыдно изводить его годы на такое узилище и что лучше бы ему уйти в мир, нежели без проку пребывать тут, он отправился к Саварику де Маллеону174, к которому уходил всякий сведущий человек, ибо он таковых любил и жаловал (как о том было сказано выше), и от него он получил богатые и щедрые дары, быв тем самым почитаем и ценим за свое стихосложение самыми знатными владетельными особами в Провансе. Он влюбился в красивую и добродетельную девицу в Провансе из дома Баррасов по имени Барраса, в честь которой он сложил на новый лад несколько хороших песен, но как он не был рыцарь, она не захотела его полюбить, а как станет им, так была согласна за него замуж. Пылая желанием, Гаусберт поведал о сем Саварику, который посвятил его в рыцари и дал ему право на большие земельные доходы и женил его на девице де Баррас, и были они некоторое время вместе, доколе Саварик не отправился с посольством в Гишпанию, взяв с собою Гаусберта. Когда Барраса осталась дома одна, ее стал непрестанно домогаться некий англицкий рыцарь, который увез ее в Арль, где и покинул ее, забыв и проститься. На обратном пути из Гишпании, проезжая через Арль, Гаусберт остановился в доме напротив того, где жила его жена. Он узнал ее, и они проспали одну ночь вместе, а во утрие он увез ее в Авиньон и заключил в монастырь, втолковав монахиням, что то его двоюродная сестра. Сам же с досады воротился в свое поместье, продал все, что у него было, и принял чин монашеский в Пиньянском монастыре, а Монах Златоостровский говорит, что то было в Торонете, где не бывало видано, чтобы он пел и сочинял стихи, кроме нескольких молитв, которые были ему заказаны знатными персонами, и там он скончался в лето 1223-е. Так говорит Монах от Святого Цезария, и прибавляет, что он сочинил трактат "Любовные обманы" и был на службе у Карла I, графа Провансского175, когда тот вторично усмирял мятежных марсельцев.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
295
Монах Монмажурский называет его лжецом и лицемером, который умел колдовать; а еще говорит, что он надумал увезти жену к Аржантьерскому колодцу, сиречь ужасной пропасти в море, высокой и глубокой, насупротив Золотых Островов, или в Аванк де Крюи, где древле был обычай бросать туда жен, ви-новных в прелюбодеянии, но ласковыми словами она перелукавила его и предпочла заточиться в вышепоименованном монастыре.
XXXIII. О ПЕЙРЕ де СЕН-РЕМИ176 Пейре де Сен-Реми, дворянин из города Сен-Реми в Провансе, был из благородного дома Гюголанов, рода весьма знатного и старинного, и обучен был грамоте и свободным искусствам. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария ставят его в ряду хороших провансальских пиитов, говоря, что он подражал на все лады и в удачных вымыслах искусному и ученому Арнауту Даниэлю177, своему соседу, по каковым можно уразуметь, что то был за человек. Монах Монмажурский в своей песне изображает сего пиита иначе, говоря о нем так: сей Пейре сочинял еще грубее и резче и, быв не в ладу с честью, хотел, чтобы его почитали любителем жизни суровой и трудной, который готов в гневе на все. А другой написал совсем иначе, то бишь Монах Златоостровский, говоря, что сей пиит был человек красноречивый, просвещенный и шутник, умел вести беседу и был достоин любви за иные хорошие качества, однако весьма подверженный чревоугодию и наслаждениям, а посему, истратив все свое состояние, сделался жонглером при дворе у принцев и сим иждивением кормился. Он сочинял прекрасные комедии и песни, которые обращал к одной провансальской даме из семьи Ламбесков, именем Антуанетта, госпожа де Сюз. Она же была в свое время столь несчастлива, что сей пиит, быв неблагодарен за те редкие милости, которые он обрел у столь умной и добродетельной дворянки, из-за любви к ней как бы помешался в уме, да так, что однажды, находясь подле нее, впал в такую ярость и злость, что зверски убил свою даму, а потом с горя и себя. И было то примерно в вышеуказанное время. А другой написал и вовсе иначе, говоря, что сей пиит от избытка любви как бы лишился рассудка и скончался в сем помешательстве, она же от горя немногим пережила его, а было так, понеже родители их не хотели согласиться на брак, о котором и тот и другая между собой уговорились. Вышереченные Монахи Златоостровский и от Святогр Цезария писали в жизнеописании сего пиита, что он сочинил трактат, в котором описует, что гневится и изумляется тому, что граф Провансский не карает наглость и гордость арлеатинцев, мятежный дух и высокомерие марсельцев, честолюбие и властолюбие и неправый суд своих офицеров в Эксе, мерзость, царящую в граде Авиньоне, насмешников в Дине, дикое племя ницейцев, разительную скупость и плутовство мужиковатых горцев и бездельников в Мартего, а также многочисленных тиранов в земле Провансальской, где богатый пожирает бедного, а знатный оскорбляет и угнетает смерда 178 . Оный трактат он преподнес в дар королеве Французской Маргарите, жене Людовика Святого, короля Французского.
296
Жан деΗостр дам
XXXIV. ОБ АЙМЕРИКЕ де БЕЛЬВЕЗЕРЕ179 Аймерик де Бельвезер знал грамоте, был добрый скомрах-стихотворец, хорошо иел и сочинил много прекрасных песен в честь некоей гасконки, дворянской жены из семьи де ла Валетт, в которую был влюблен. И видя, что про нее и про него заговорили неприкровенно, отправился к Раймону Беренгиеру, графу Провансскому, и в его честь и в честь его жены Беатрисы Савойской сложил также несколько хороших песен и пробыл там долгое время, доколе не влюбился в некую провансальскую принцессу именем Барбосса 180 , даму неувядаемой красоты, доброго и святого нраву и бесконечно милосердную, изящнее всех на свете и просвещенную в семи свободных искусствах, в честь которой сложил несколько песен, в одной из коих сетует на нее за данный ему суровый ответ, так что с той поры он не осмеливался появляться к ней на глаза, и что он умирает от страстного желания ее видеть, и что выпади ему такой случай, так он бы помер от радости, а оттого предпочитает пребывать с оным желанием всю жизнь, нежели умереть, увидя ее. Однажды госпожа Барбосса беседовала с ним при инфанте Беатрисе, дочери графа Раймона Провансского. Аймерик поднял перчатку, которую она уронила, и, поцеловав перчатку, подал ей, за что она была порицаема притомными девицами, коим ответствовала с величавым добродушием, поддерживаемая инфантой Беатрисой, что придворные барышни не могут вдосталь наизъявлять благопристойных милостей пиитам, которые воспевают им хвалу и делают их бессмертными благодаря своим стихам. Быв о том уведомлен, пиит сложил песню, с которой обратился к ней, а также еще одну к вышереченной инфанте Беатрисе. По некотором времени оная госпожа Барбосса была избрана в игуменьи Монлежезского монастыря в Провансе, а Аймерик скончался от горя, ибо обычай запрещал беседовать с монахиней, если она уже постриглась и дала обет целомудрия. Жил он в то время, когда вышереченный Раймон Беренгиер воздвиг город Барселону в провансских горах, что было около 1233 года, а скончался в 1264 году. Монах Златоостровский дополняет жизнеописание сего пиита, говоря, что он сочинил трактат под заглавием "Любовь его неблагодарной", который он отослал сей игуменье незадолго до своей смерти. Однако монах Монмажурский говорит в своей песне, что это не было пиитическим даром Аймерика, понеже он был горазд токмо огородничать.
XXXV. О ПЕРДИГОНЕ181 Пердигон был скомраший пиит, музыкант и игрец на струнных и духовых инструментах. Он был дворянин из Гаваудана. Мастерства своего ради был на службе у Дофина Овернского182, который посвятил его в рыцари и наградил большими и весьма доходными угодьями. Все местные дворяне изъявляли ему великое почтение. Доколе он был при особе Дофина, он мнил себя весьма счас-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
297
тливым, но как тот скончался, Пердигон не сумел ужиться с новым Дофином, его сыном, понеже сей был юн и не разумел блага и счастья, кои приобретаются от благородной поэзии, так что Пердигон сразу лишился плодов своего отменного благосостояния и отправился к Раймону Беренгиеру, последнему из графов Провансских с сим именем, любителю провансальских пиитов, который наградил его всем, чего только можно пожелать, зане он воспел все победы, одержанные графом в Провансе над тамошними мятежниками, изложил сие на бумаге и преподнес ему под заглавием "Победы господина графа", что было в то время, когда оный подчинил себе всю землю Провансскую, графства Вентимилльское, Ницейское и Пьемонтское и Генуэзскую сеньорию. Сей пиит был приятель обоих вышепомянутых Аймериков183, женился на провансальской даме из дома Собранов именем Саура184, от коей у него вовсе не было детей. И скончались оба около 1269 года, сделав своим наследником графа Провансского.
XXXVI. О ГИЛЬЕМЕ ДЮРАНЕ185 Гильем Дюран из Пюимуассона, что в Провансе, а иные говорят, что из Монпелье, был великий правовед своего времени и самый умный и знаменитый, ибо никто не писал так ни до ни после него, ни умозрительно ниже по делу, за каковые знания одни прозвали его Любомудром, а другие Отцом опыта, и происходил он из благородной и старинной семьи Дюранов, и Бальбов с материнской стороны. В юности предался чтению наиотменнейших книг, кои мог отыскать, и жил в непременной воздержанности, каковая редкостно способствовала укреплению его памяти, которая всех повергала в восторг. Ибо прочтя добрую книгу по-романски, будь то прозою, будь то стихами, он тотчас же повторял ее слово в слово. Он говаривал, что чревоугодие и бражничество ослабляют дух и вовсе затемняют память. Монах Златоостровский говорит, что благоденствие памяти у сего пиита происходило от камня или геммы, которую он носил на себе в золотой оправе. Влюбился он в одну даму из рода Бальбов в Провансе, в честь которой сложил несколько песен на провансальском языке, в коем он понаторел и хорошо сочинял стихи. Из чрезмерного любопытства он разузнал год и день рождения дамы, которую звали Бальбой, и поведал одному своему другу, провансальскому лекарю и великому звездочету, дабы узнать ее будущее, а тот и рассказал ему все, что приключится с Бальбою согласно астрономическим умозаключениям, и что в них предвещается нечто чудесное в смерти ее; во всяком разе он открыл, что век ее будет долог. Пиит хорошо запомнил то, что сказал ему мудрый астролог. Минуло несколько лет, и так оно и случилось, что она занедужила. На другой день ей стало получше, а на третий она сделалась так больна, что ее сочли за мертвую и приготовили к погребению, положив в гроб. Слух о ее смерти дошел до пиита, и он так изумился, что впал в недуг, от коего и умер. Его хоронили в один день с Бальбой, а она, лежа в гробнице, стала дышать, двигаться и сетовать. Все, кто там были, изумились, вынули ее из гробницы
298
Жан де Носгнрдам
и вызволили от смерти. Когда она оздоровела, ей рассказали обо всем, что случилось, и о внезапной смерти пиита, коей она была так огорчена, что ушла в монастырь и скончалась шестидесяти лет от роду, а он преставился в лето 1270-е. Монах Монмажурский никак не упоминает о сгм пиите, а от Святого Цезария говорит, что он, давая советы тяжущимся, когда знал, что их дело неправое, любил повторять такое изречение: Молчать - милей Пустых речей.
XXXVII. О РИЧАРТЕ де НОВЕСЕ186 Ричарт де Новее происходил от благородных и именитых родителей из местности в Провансе, именуемой Новее, а другие говорят, что из Бербентаны. Был он доблестный воин. Отец его держал руку Эстефанетты и ее детей, князей де Бо 187 , против Беренгиера, графа Прованского188. Сей Ричарт был всегда на службе у князей Арагонских и графов Провансских и даже у Раймона Беренгиера189, в честь которого он сочинил много хороших песен и несколько хороших стихов и напевов, а на его кончину сложил похоронную песнь о его добродетели и великодушии, которую распевал в домах знатных, прогуливаясь и сопровождая ее пристойными телодвижениями, изменяя голос, и иными действами, подобающими истинному скомраху. И действуя тако, нажил сокровища. Но как он в сей песне говорил противу Анжуйского дома и о том, что Прованс очутился в руках французов190, знатные люди и друзья посоветовали ему замолчать, и он с тех пор никогда не пел, но написал о незаконном захвате местечек и поместий в Провансе, который учинили с графами сего края духовные лица, ибо два вышеупомянутых местечка Новее и Бербентана принадлежат епископу Авиньонскому. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что он скончался около 1270 года, а также говорят, что граф Провансский поставил его ключарем в своем замке хранить градские ключи, которые ключари были обязаны ежевечерне приносить ему, что было в те времена чином весьма почетным, и назывался он "Ключарь господина графа". Другой же писал, что патіские чиновники вознамерились бросить его живым в глубокий колодец Новесского замка, куда обычно бросали блудодейных священников191.
XXXVIII. О ПЕРСЕВАЛЕ ДОРИА192 Персеваль Дориа был генуэзский дворянин, жил постоянно в Провансе и стал правителем и наместником в Авиньоне и Арле при графе Карле Провансском благодаря инфанте Беатрисе193, дочери и наследнице Раймона Беренгиера, который был королем обеих Сицилий и Неаполитанским. Был философ и хоро-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
299
ший пиит, сочинявший на нашем провансальском языке, на котором он написал несколько кантов и прекрасную сирвенту о войне между вышереченным Карлом и Манфредом и о том, как сей Мачфред, неправедный захватчик Сицилии вопреки воле римской церкви, был позорно побежден под Беневентом вышереченным Карлом194, при жизни которого он жил и сочинил трактат, озаглавленный "Война Карла, короля Неаполитанского, и тирана Манфреда", а также другой трактат "Изящное безумие любви" - провансальскими стихами. Имеется несколько прекрасных тенсон или прений о любви, в которых собеседуют вышереченный Дориа и Ланфранк Чигала 195 , другой провансальский пиит, а также несколько сирвент противу тиранов. Скончался он в лето 1276-е. Есть другой пиит по имени Симон Дориа196, касательно жизни которого я ничего не мог разыскать, кроме тенсоны, где собеседуют вышеупомянутый Симон Дориа и Ланфранк Чигала, желая уразуметь, кто же более достоин любви, тот ли, кто одаряет по своей охоте, или тот, кто одаряет вопреки себе, чтобы быть почтен за щедрого. Сей вопрос они отослали дамам на решение Суда Любви197 в Пьерфе и Сине и, не быв удовольствованы их приговором, обратились в верховный Суд Любви к дамам романенским, где заседали несколько дам из местной знати, среди коих: Фанетта де Гантельм, романенская дама; маркиза Маласпина; маркиза де Салюс; Кларетта, дама из Бо; Лауретта де Сен Лорен; Сесиль Раскасс, дама из Каромба; Югонна де Сабран, дочь ірафа Форкалькиера; Елена, дама из Мон-Паона; Изабелла де Боррильон, дама из Экса; Урсина де Урсиер, дама из Монпелье; Алаетта де Меосьон, дама из Курбана и Элиза, дама из Мейрарка и иные дамы, коих мнения и приговоры я не сумел еще разыскать198.
XXXIX. О ЛАНФРАНКЕ ЧИГАЛА'99 Ланфранк Чигала, уроженец Генуи, был ученый и разумный дворянин, хороший вития и законовед, избравший своим ремеслом законы и ратное дело. В юности был влюблен в Берленду де Сибо, провансальскую дворянку200, происходившую из весьма именитого в то время и старинного дома Сибо генуэзских, которые были потомками знатных греков той поры, когда императоры Константинопольские посылали свои войска в Италию, дабы освободить ее от тиранства южан201, как то явствует из герба сего рода, соответствующего его имени и происхождению202, и сочинил для нее много хороших песен и даже на духовный лад. Был он на службе у графа Провансского, который весьма любил его и жаловал. В свое время генуэзцы, страшась быть угнетены другими народами, своими соседями, и видя мощь графа Раймона, послали к нему своих послов и краснословов и среди них Ланфранка Чигалу, который, а было сие в лето 1241-е, столь преуспел в сладкогласном красноречии, что граф Провансский взял их город и жителей оного под свое покровительство и защиту на условиях и соглашениях, имевших быть по сему поводу в договоре давних лет. Он сочинил несколько кантов во славу пресвятой Девы Марии и похоронный кант о своей Берленде, которая обреталась в Марселе. С другим кантом он
300
Жан деΗостр дам
обратился к папе Римскому, к императору, к королям Французскому и Английскому, ко владетельным германским князьям и графу Провансскому ради отво евания Святой Земли; а еще с одним к Фоме, графу Савойскому, коего восхваляет превыше всех христианских князей мудрости его и ратных подвигов ради. А еще один против Бонифация, маркиза Монферратского, за измену своему краю с миланцами, от коих он получил большие деньги203. Монах от Святого Цезария говорит, что Ланфранк, удалясь от дел, не клал охулки на руку и получал деньги, якобы блюдя законы и императорские указы, за что был под судом. Его и его спутника (имени коего я не сумел разыскать), когда они направлялись из Прованса в Геную, зарезали под Моргом какието наемные убийцы, что было в лето 1278-е. То же говорит и Монах Златоостровский. А Монах Монмажурский говорит, что сей пиит был невежда и заика, который не умел говорить, ниже сказать что-нибудь толком, наглец и себялюб.
XL. О БОНИФАЦИИ де КАСТЕЛЛАНЕ204 Бонифаций де Кастеллан был сеньором города Кастеллана в провансальских горах и всего судебного округа, человек богатый и власть имущий, доблестный в ратном деле. В юности он предавался провансальской поэзии и влюбился в некую провансальскую даму из дома де Фоссисов, дочь сеньора д'Иера, Пьерфе и Каннета, по имени Беллиера, в честь которой он спел несколько прекрасных песен, а войдя в возраст, стал подумывать о славе и почестях и жаждать власти. Дивно в нем было то, что во хмелю он бывал одержим невероятной пиитической яростью: когда он писал или сочинял стихи, то непременно нечто предрекал или не щадил никого, какой бы на том чин ни был, как о том написал Монах Златоостровский, так что в последнем двустишии большинства своих песен он по обыкновению употреблял сии слова: "Языче, что ты рек"205, как бы раскаиваясь в том, что сказал лишнего, ибо хорошо знал, что его язык (поелику он говорил правду) со временем повредит ему. Величал себя виконтом Марсельским и сочинил сирвенту противу короля Английского, порицая его за то, что тот не удосужился отвоевать земли, которые у него отнял французский король. Отца его такожде звали Бонифацием де Кастелланом, а другие говорят, Риезом, который из-за своей великой надменности и дерзости хотел затеять распрю с Ильдефонсом, предком графа Раймона Провансского по отцу, но благодаря вмешательству друзей изъявил ему почтение и послушание купно с городом своим Кастелланом и всею округою; однако потом за мятеж (а другие говорят о продаже) город был захвачен и отошел к вышереченному графу Провансскому. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария называют его князем Кастелланским и говорят, что он родом из Кастилии в Гишпании и что говорил он красноречиво, писал вольно, ум имел живой и был человек рыцарственный, что составил книгу, в коей были выведены знатные провансальцы, доброде-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
301
тельные и порочные, под вымышленными именами, и все сие в виде сирвент, каковую преподнес в дар Карлу I, графу Провансскому206, женившемуся на Беатрисе, наследнице Провансской, а потом королю Неаполитанскому и Сицилийскому, и сопровождал его в походе, был причасген к завоеванию вышеупомянутого королевства и приблизительно о ту же пору скончался в Провансе, что было в лето 1278-е207. Монах Монмажурский в своей песне именует сего Бонифация Бонифацием Заносчивым.
XLI. О РИЧАРДЕ, КОРОЛЕ АНГЛИЙСКОМ208 Ричард по прозванию Львиное Сердце, который был сыном английского короля Генриха и избран императором Римским209, бывая в юности при дворе графа провансского Раймона Беренгиера, влюбился в Алиенору или Элиону, одну из четырех дочерей вышереченного графа Провансского, на коей впоследствии и женился210. Бывая там, он часто слышал песни провансальских пиитов, которые были при дворе графа Провансского и пели их на родном провансальском языке, от коего он испытывал величайшее наслаждение и того языка ради провожал досуг за стихосложением и услаждался чтением прекрасных романов. Несколько лет спустя он ходил воевать Святую Землю купно с французским королем Людовиком Святым и иными князьями, а по возвращении был пленен211. Будучи в плену, он сочинил несколько песен212, обращенных к Беатрисе, наследной графине Провансской, сетуя на то, что его бароны и дворяне оставляют его столь долго в плену, не платя за него выкупа, и говорит во второй строфе песни так: Моих английских и нормандских слуг, Да и гасконских, я за то кляну, Что я лишь самому себе и друг, Который обретается в плену. Монах Златоостровский говорит, что Ричард сочинил вышепомянутые песни, сетуя скорее на то, что лишен лицезреть прекрасные очи принцессы Элионы, а отнюдь не на пленение. А еще говорит купно с Монахом от Святого Цезария, что избиратели имперские не соглашались избрать его императором213, по наущению папы Александра IV. О кончине его поведано в английских летописях. Монах Монмажурский называет сего короля Ричарда трусом. Кто-то написал, что инфанта Леонора послала ему прекрасный роман, сочиненный провансальскими стихами, о любвях Бландена Корнуэльского и Гильема де Меримаса и об их ратных подвигах, которые они совершили один ради прекрасной Брианды, а другой ради прекрасной Ирланды, дам несравненной красоты214.
302
Жан деΗострдам
XLII. О ПЬЕРЕ де ШАТОНЁФЕ215 Пьер де Шатонеф* дворянин, владел вышеупомянутым поместьем и жил во времена Персеваля Дории и прочих современников, о коих писалось выше. Хорошо известно, что его изящного ума хватало, чтобы писать стихи провансальские, а равно и латинские как развлечения ради, тако и со всею серьезностью. А когда он подыгрывал себе на лире, то слушать его нежное пение было великим удовольствием. Был он человек добронравный и ревностный обвинитель и враг несправедливостей, и если видел, как их чинили его друзья и приятели, то не щадил и их. Он сочинял одни лишь сирвенты противу князей своего времени, подобно другим пиитам. В одном канте, преподнесенном Беатрисе, наследной принцессе Провансской, дочери Раймона Беренгиера, [говорит он] о том, что та в старости взяла для увеселения на службу ученого пиита Сорделя Мантуанца, который в народной провансальской поэзии превосходил всех пиитов, сочинявших на сем языке, как о том написали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, [которые] не упоминают никак о его смерти. Сочинил он трактат, озаглавленный "Щедроты любви", обращенный к королеве Беатрисе, когда она была увенчана неаполитанскою короною. Монах Монмажурский ничего не ведал о сем пиите нижб о его творениях; некий же достоверный сочинитель, про которого Монах от Святого Цезария говорит, что видел его и читал, рассказывает, что в Валлонском лесу на сего пиита, ехавша из Рокмартина в гости к сеньору тех мест, напали некие тати, которые грабили прохожих людей, и, спбшив его, отобрав деньги и оставя в одной рубашке, хотели убить. Но пиит стал их просить явить ему милость выслушать песню, которую он сложит перед смертью, что они и сделали. Он стал петь некий кант, подыгрывая на лире, который тут же сочинил в честь сих грабителей, и они принуждены были возвратить ему деньги, коня и скомраший наряд, столь великое наслаждение испытали они от сладостных его стихов.
XLIII. О ГИРАУТЕ де БОРНЕЛЕ216 Гираут де Борнель, лиможский дворянин, рожденный от бедных родителей, был человек умный и здравомыслящий, наилучший изо всех пиитов, сочинявших на провансальском языке, среди коих не было ему равного ни до, ни после него217. Называли его также учителем трубадуров или пиитов, и был он еще почитаем всеми, кто разумел его поэзию, столь отменно он сочинял стихи с музыкою, исполненные любви и здравомыслия. Он был весьма почитаем и хвалим людьми храбрыми и сведущими и самыми учеными, и превосходительными дамами, кои упражнялись в поэзии и сочинении песен на провансальском языке. Жизнь его была такова, что каждый год зимою он предавался непрерывному изучению словесного искусства, а летом находился при дворе у принцев. Возил с собою он двух добрых и превосходных музыкантов, которые пели и читали вслух им сочиненные песни и сирвенты, чего
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
303
ради он получал все, что ему вздумается, и никогда не соглашался пойти на службу к князю или сеньору, каков бы тот ни был и какие бы жалование и чины ему не предлагал, равно как не хотел ходить в супружеском ярме. Речи у него были весьма трезвые, и человек он был весьма воздержный, превосходя в мудрости, доброте и честности всех прочих пиитов, которые писали до и после него. В одной из песен он сказал, что любовь никогда не имела над ним власти, и что он всегда презирал суету века сего и красоту наипрекраснейших дам своего времени. Весь получаемый им прибыток он отсылал свои бедным родителям, как о том написал Монах от Святого Цезария, который помещает сего пиита впереди прочих в своем Перечне и считает, что он первый стал сочинять сонеты и шантарели. Жил в то же время, что и предыдущие пииты. О ту же самую пору некие законоведы из Авиньона, Экса, Арля и других мест сочинили нечто противу вальденсов, которые были отделены от Прованса. Скончался он в 1278 году. Петрарка видел творения сего пиита и извлек из них свою выгоду. Монах Монмажурский говорит, что Гираут де Борнель только и знает, что валяться как байбак на солнце, что поет он дурно и заунывно и столь уродлив, что, поглядись он в зеркало, так гроша бы медного за себя не дал.
XLIV. ОБ ЮКЕ де ПЕННА218 Юк де Пенна, дворянин из Монтьера, был добрый пиит-скомрах, что бы о нем ни говорил Монах Монмажурский, прозванный Бичом пиитов, сказав, что он взял и присвоил несколько песен у Гильема де Сильвекана, своего приятеля, лирического пиита219, который умер от чрезмерной любви к некоей пьемонтской даме из семьи Рюеров, согласно тому, что написал монах Златоостровский, и что он умением своим снискал благоволение провансской знати. Стало быть, сей Юк жил при короле арагонском Ильдефонсе Втором, отце графа Раймона Беренгиера Провансского, к коему обращался со своими песнями, как и к его жене Беатрисе, сестре Фомы, графа Савойского, и к Барралю де Бо, как написал Монах от Святого Цезария, утверждая, что к той Беатрисе, что была наследной принцессой Прованса, дочерью вышереченного Раймона, а не к другой, в честь которой он написал несколько прекрасных песен, восхваляя яко первую из достойнейших принцесс мира сего. Большинство же песен он обращает к Амуру. В молодости он обнищал из-за некоей беды, но благодаря своему умению приобрел многие богатства. Некий ученый звездочет того времени посулил ему невероятное благоденствие, столь великое, что он не смел и назвать его, по каковой причине от тех слов он еще пуще возвысился духом, ибо столь удачно гнался за своею долей, что Карл Первый, король Сицилийский, в угоду королеве Беатрисе, своей жене 220 , поставил его за великие знания и рассудительность в секретари совета в Провансе, и он вел дела их величеств купно с Пейре де Венсом, его дворецким. Скончался он через несколько дней после женитьбы на девице из рода Симианов по имени Мабиль, что было в 1280 году. Сочинил трактат "Противу
304
Жан де Η остр дам
клеветников Любви", обращенный к пиитам того времени. Королева Беатриса увенчала пиита и наградила яко наилучшего стихослагателя среди всех провансальских пиитов того времени, а он отблагодарил ее таким четверостишием: Я жажду приложите все старанья, Оставить память о тебе всемесгно, Да будет из рассказов тех известно Про достославные твои деянья.
XLV. О ГИЛЬЕМЕ ФИГЕЙРЕ221 Гильем Фигейра происходил от знатных родителей в Авиньоне. Отец отдал его обучаться грамоте. Был он хороший провансальский пиит, горазд на выдумки. Он не терпел тиранства и злоискательства князей и всегда писал противу их, как то делали Люкет Гателлус222, Пейре де Шатонёф223, Персеваль Дориа 224 и другие провансальские пииты, которые жили в Провансе в те времена, когда папу осадили в Авиньоне224. Достохвальна щедрость пиита, ибо все доходы от поэзии он отправлял своим друзьям; умением он превосходил всех пиитов, которые писали до него, и не было ему иного имени, нежели поэт сатирический. Был красив лицом, весел в беседах и исполнен добродетелей. Некая авиньонская дама из дома Матеронов, совершенной красоты, которая презирала столь долгое время власть Амура, так сильно увлеклась сим пиитом, что, быв уважаема, как дама умная и рассудительная, стали замечать за ней чересчур сильное воздействие любви, ибо подчинясь своим желаниям, стала предметом насмешек, и когда с ней заводили речь о Гильеме Фигейре, ответствовала, что она влюблена в достоинства сего пиита, понеже обретет через его стихи бессмертие, и что любовь до сей поры не ослепляла ее 225 . Он же сочинял в ее честь прекрасные песни на народном провансальском языке, в одной из коих он утверждает, что у любви нет никакой власти, кроме той, что ей дается глазами, что любовь не чинит никакого зла, на которое нужно было бы сетовать, что она ни над кем не властна, если кто не изъявляет на то доброй воли, что истинная любовь не может иметь в себе ни силы, ни власти, ниже давать добрые или дурные советы, когда сердце и глаза не соглашаются; тому, что мнится глазам радостью и приятностью, истинная любовь не может противоречить и может токмо устроить так, как и делают сердце с глазами, что глаза будут посланцами сердца, что там, где зарождается верная любовь, глаза находят ее милой и приятной сердцу. А в последнем двустишии говорит так: Моя песнь скажет Матеронне, что те, кто восхваляет ее, не могут нахвалиться ею, столь велики и обильны ее достоинства226. Он сочинил также несколько сирвент противу князей-тиранов, среди коих есть одна, озаглавленная им "Смертельный бич тиранов", и еще прекрасную сирвенту противу Амура, которая начинается Сложу сирвенту я на милый мне напев, говоря по сути, что не хочет мешкать больше с сочинением сей песни противу
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
305
лукавства и обмана в любви, и говорит во втором куплете: Обманщица любовь, От жадности вы мрете, С ягняток вновь и вновь Шерсть начисто стрижете. В оной сирвенте он приводит несколько былей о тех, кто был обманут любовью 227 . Монах Златоостровский (который ни о чем не забыл написать) говорит, что отец сего Гильема именовался также Гильемом и был осанистый авиньонец, человек ученый и просвещенный, сочинитель былей, чье умение, изящество и проворство сочинять можно видеть в его прекрасных творениях, а писал он, что в то время бесстыдство князей было столь огромно, что стыд запрещает ему говорить о том далее. А скончался он около того же времени, что и вышереченные пииты. Монах Монмажурский говорит, что сей пиит был великий лицемерец и друг священства. Петрарка подражал ему в сонетах.
XLVI. О СОРДЕЛЕ МАНТУАНСКОМ228 Сордель был мантуанский пиит, который превосходил в провансальской поэзии Кальва, Фолькета Марсельского 229 , Ланфранка Чигалу 230 , Персеваля Дорию 231 и прочих пиитов генуэзских и тосканских, кои были благодаря сладости нашего провансальского языка усладительнее, нежели на своем родном языке. Сей пиит был человек ревностный и великий изыскатель всякой всячины, как то и свойственно человеку его племени, будь то в учености, в разумении или в умелом совете. Он сочинил несколько прекрасных песен и отнюдь не о любви, ибо такбвых у него не имеется, а о философии. Раймон Беренгиер, граф Провансский, в последние годы жизни взял к себе на службу оного пиита Сорделя по шестнадцатому году ради отменной его поэзии и прекрасных и искусных его придумок, как о том сказал в стихах провансальский пиит Пейре де Шатонёф 232 . Он сочинил провансальскими стихами несколько прекрасных сирвент, в одной из коих обвиняет и хулит всех христианских князей. Сия сирвента сочинена в виде надгробного канта на смерть Блакаца, провансальского дворянина233 и отца того Блакаца, о коем будет сказано в своем месте 234 и который был провансальским пиитом, а кант начинается так: Да будет скорбно мной оплакан здесь Блакац, Зане не попусту грущу я на сей раз. В канте он говорит, что скорбь о смерти Блакаца столь велика, что он не знает иного средства утишить ее, как, вынув его сердце, отдать его на съедение в первую очередь императору, буде он захочет победить мантуанцев и папу, который затеял столь убийственную войну. И пусть король Французский, буде
306
Жан де Η остр дам
отведает его, отвоюет Кастилию, но поелику он молод, пусть остережется, дабы того не увидела королева, его матушка, зане он ничего без нее делать не смеет. Пусть король Английский наедается сего сердца сколько душе угодно, дабы понабраться храбрости отвоевать земли, кои занял французский король. Надобно, чтобы король Кастильский ел за двоих, зане у него было два королевства, одного из коих он лишился, и пусть он ест сердца досыта, дабы другой король не отдубасил его. Не худо бы вкусить от сердца и королю Арагонскому, дабы вновь обрести честь, которой он лишился в Мило и в Марселе, когда захотел взять их силой. Пусть король Наваррский тоже поест вдоволь, зане он был ценим больше, когда был графом, нежели ныне, когда стал королем, дабы не пасть ему с выси в грязь. Надобно поесть и графу Тулузскому, дабы он припомнил, сколькими землями он бывало владел и сколькими теперь владеет. И наконец, пусть откушает и граф Провансский, если только помнит, как был лишен престолонаследия королевства Сицилийского, и о сицилийских вечернях 235 , и если он избежит жестоких вражеских натисков, то надобно ему съесть сердца, дабы поддержать великое дело. Сия сирвента была сочинена вскоре после того, как Жан Прошит, одетый францисканцем, нашептывал князьям предать смерти всех французов, которые жили в Сицилии, что было в лето 1281-е 2 3 6 . Кроме сих сочинений он оставил рукописный трактат, озаглавленный "Завоевание и продвижение королей Арагонских в графстве Провансском" на провансальском языке. Он преложил с латинского "Сумму права" провансальскою прозою 237 . Оные трактаты были сложены в книгохранилище Лавернского монастыря в Провансе, как о том говорят Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, и скончался он в вышеупомянутое время.
XLVII. О КАДЕНЕТЕ238 Каденет был благородный рыцарь в Провансе, которому перешло от отца владение четвертью угодий Каденета. Был он искушен в древней грамоте, и влюбился в Маргариту де Риес, для коей он спел несколько добрых песен, но она не показывала ему ни внимания, ниже почтения, ибо не приклонна была любить мужей ученых; он расстался с нею и отправился к маркизу Монферратскому, где пробыл некое время, воспевая свою Маргариту, любовь к которой так донимала его, что он распрощался с маркизом, от него же быв пожалован оружием, конями, слугами и деньгами, и воротился в Прованс, решив покориться сердцем Маргарите де Риес. Там он был принят с великой честью Блакацем и Раймоном д'Агутом Сосским239, долгое время пел, а потом влюбился в госпожу Блакассону, сестру вышереченного Блакаца, прекрасную и добродетельную провансальскую дворянку, в честь коей сочинил много хороших песен. Некие злословцы, завидуя его успехам и оказываемому ему доверию, стали поносить его и бесчестить ее, что побудило его сочинить маленький трактат "Против злословцев" (кои облыжно и безжалостно хулят и бесчестят людей достойных 240 ), содержащий песни и напевы и обращенный ко Блакассоне, в последней же строфе сего трактата он благодарствует лжецам или хулителям
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
307
чести за то, что они, облыгая его и клевеща, оказывают ему честь241. Он был принужден вновь разлучиться со своей возлюбленной и влюбился в некую монашенку в Эксе по имени Англеза де Марсель из знатного рода в Провансе, еще не давшую иноческого обета. Но быв осмеян и презрен ею, ушел в храм Сан-Джили, где пробыл долгое время, а потом отправился купно с несколькими рыцарями и братьями-храмовниками за море 242 , где был восхваляем и чтим колико за ратные деяния, толико же за стихосложение. Там он воспевал пресвятую Деву Марию, сочинил прекрасный символ веры и преставился купно со многими храмовниками на войне, которую они вели противу сарацин, что было в лето 1230-е. Монах Златоостровский говорит, что сего Каденета звали Злиасом и что он отнюдь не погиб на войне, а токмо по возврате в Прованс, где женился на монашенке, от коей у него был сын по имени Роберт. А Монах от Святого Цезария, напротив того, говорит, что вышеупомянутые Элиас и Роберт жили при Иоанне Первой, королеве Неаполитанской и графине Провансской. За службу их в ее королевстве она пожаловала их владениями в Каденете, Пюиверте, Бомонте, Виражесе и Безодене, и они присягнули ей на верность; а что сий пиит Каденет жил при Раймоне Беренгиере, графе Провансском, и при нашем Карле I, графе Провансском, а впоследствии короле Сицилийском243. Монах же Монмажурский говорит, что Ка денет стал славен токмо своими стихотворными сочинениями, которые похитил у нескольких пиитов своего времени. Сей поэт сочинил большую часть своих песен в Покиере под Бокером и в Вальверте, где и пел сии божественные стихи.
XLVIII. О ГИЛЬЕНЕ де БАРЖЕМОНЕ244 Гильен де Баржемон был провансальский дворянин, владелец Баржемона, хороший пиит, писавший провансальскими стихами, великий хвастун и враль не меньший, нежели Пейре Видаль245. Часто высмеивал при графе Беренгиере его ближних дворян и придворных дам. Был любим, чтим и уважаем графом и графинею, понеже рассуждал потешно обо всем и всегда к месту. Когда однажды он находился в обществе ближних дворян графа Беренгиера246 и при нем самом, первый из оных, а то был іраф де Винтимилль, сказал, что при дворе нет рыцаря, к коему дамы благосклоннее, нежели к нему, ибо все они его жалуют и желают. Рыцарь д'Эспаррон похвалился, что он паче всех рыцарей достоин носить оружие. Рыцарь же Тибо де Вен сказал, что нет рыцаря, который осмелился бы выступить с ним на турнире и пришпоривал бы лошадь ловчее его. Рыцарь Порселлет сказал, что он такой хороший и музыкант и поэт, что его пение и стихи вполне сгаточны склонить всех дам исполнить его волю. Рыцарь де Лаурис говорил, что он так хорошо играет на всех музыкальных инструментах, что достоин быть первым в любом хорошем обществе. Рыцарь д'Антрекасто говорил, что токмо по его взору и осанке можно убедиться в том, что его любят и жалуют больше всех дворян до единого. Ры-
308
Жан деΗостр дам
царь Пюжет говорил, что он наилучший шутник при дворе и что, дескать, его отдали в распоряжение всем дамам. Рыцарь, брат госпожи Алиетты де Меольон, сьер де Кюрбан, говорил, что не сыщется, пожалуй, рыцаря, который лучше его стреляет из лука, ниже вручную натягивает один из больших арбалетов. Рыцарь Баугаррис говорил, что он лучший бегун, борец и прыгун и горазд бросать железный шест и большие камни, не говоря уже о том, что он умеет хорошо слагать стихи и петь их, как и положено дворянину его достоинств. А наш пиит Гильен де Баржемон сказал: Нет при дворе рыцаря, которому я не наставил бы рогов. - И я также, - сказал ему, смеясь, граф Провансский. - Монсеньор, - сказал ему Гильен, - я не включаю вас в сие число, но и не исключаю. Граф же, обратив оные слова в шутку, сказал: - Когда Господь сохранит мне жизнь, вы станете достойным бароном, но я вас поручил дамам. Хвастливые речи его незамедлительно дошли до ушей графини Беатрисы и всех придворных дам, каковые, быв раздосадованы сей похвальбой, сказали, что речи Пейре Видаля были приятнее оных, и сговорились промеж себя не подавать виду, дабы не дать повода весельчакам и злословцам247 охаивать их честь. Во всяком случае, он был изгнан из двора графа Беренгиера за то, что столь предерзко злословил дам, но не был покаран пуще, молодости своей ради. После кончины вышереченного графа был при особе Карла I, который стал графом Провансским, а впоследствии коронован на королевство Неаполитанское, на службе коего он и скончался в лето 1285-е.
XLIX. О ПЕЙРЕ ОВЕРНСКОМ248 Пейре Овернский, прозванный Древним249 (согласно Монаху Златоостровскому), был сын клермонского гражданина, человек весьма разумный, пригожий и вежливый, большой грамотей и краснослов и первый, кто запел у себя на родине провансальские стихи250, и был он славный и великий ценитель сих творений и творцов их и сочинителей. Поэзия его была глубокая и великой степенности. Он удалился в Прованс, где влюбился в Кларетту де Б о, местную дворянку, дочь господ де Берр, которая была прекрасна и добродетельна и во славу коей он сочинил много прекрасных песен, которые сам полагал на музыку и распевал при ней. Имел он от дам такое доверие и уважение, что по окончании песен, исполненных в их присутствии, бывал награждаем поцелуем одной из них, которая была ему всех приятнее. И чаще всего обращался он к госпоже де Берр, яко наипрекраснейшей и наивежественной. Он сочинил песнь во славу всех пиитов своего времени, в подражание которой Монах Монмажурский сочинил свою, совсем противоположную, в последнем двустишии коей он, [Пейре], не забывает сказать, что голос его превосходит все голоса его времени и что, быв влюблен в Провансе, он превзошел в поэзии всех тамошних пиитов251. В конце дней своих он посвятил свою старость клермонскому монас-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
309
тырю в Оверни, куда он удалился, как о том написано у Монахов Златоостровского и от Святого Цезария, и скончался примерно в то же время. За несколько лет до смерти он сочинил сирвенту противу сицилийцев об избиении ими французов, державших в Неаполе руку Карла I252. Он сочинил несколько духовных кантов, меж коими один Деве Марии, матери Божьей, который начинается: Царица ангелов, надежда Всех тех, кто верует в тебя253, по образцу коего Петрарка сочинил ему подобный. Он сочинил также трактат, озаглавленный "Договор сердца и оружия", провансальскими стихами, который был весьма прекрасным рассуждением и которого он не завершил, но был закончен и весьма учено продолжен предмет сей Рикардом Аркиером де Ламбеком254. Вышереченный Петрарка говорит в своем "Торжестве Любви", что он увидел сего пиита255 в числе наших провансальских пиитов, в главе четвертой. Монах Монмажурский говорит, что, влюбившись в некую Балассу в Провансе, он не спел потом ничего достойного.
L. ОБ АЛЬБЕРТЕТЕ де СИСТЕРОНЕ256 Альбертет де Систерон (некоторые писали де Тараскон) был дворянин из Систерона, пиит-скоморох, весьма чтимый за свою поэзию. Был он человек мягкий и скромный, преданный наукам и в милости у дам, в честь которых он не преставал писать похвальные песни; был влюблен в маркизу де Маласпина257, которая была одною из наикрасивейших дам в Провансе, сколько бы превосходительных красавиц там не имелось, затмевая славою и веж^ством прочих дам своего века, в честь каковой он сложил несколько прекрасных песен. И тот и другая были так взаимно влюблены, что не могли разлучиться, но маркиза тайно послала ему сукна, коней и деньги (ибо то был наипочетнейший дар, каким можно было одарить в те времена достойного человека) с письмом, в котором просила его отправиться на некоторое время от этой любви в изгнание, что он и сделал, а прежде сего, однако, послал ей песню в виде беседы между ним и маркизой, которая начинается: Сия любовь Вам согревает душу... А в одной строфе говорится: Но как свою любовь я обнаружу, И есть ли у меня над нею власть? Меня ведь закалила эта страсть Во горестях, от коих тяжко мужу258. И с тех пор неведомо, что с ним сталось. Монах Златоостровский говорит, что он умер от тоски в Тарасконе и что он вручил песни свои закадычнбму
310
Жан де Η остр дам
другу своему Пейре де Вальерасу или де Валернасу259, дабы предподнести их в дар маркизе, но тот вместо того продал их Фабру д'Юзесу, лирическому пиите, который распустил слух, что сам их сочинил, однако быв уличен людьми учеными в покупке их у вышеупомянутого де Вальераса, сей Фабр д'Юзес был взят и выдран плетьми, согласно императорскому закону, за незаконное присвоение трудов и сочинений сего столь известного пииты260. Юк от Святого Цезария говорит, что он был из Тараскона, а его приятель тоже, и притом большой хвастун, и что он сочинил несколько песен во славу сих трех принцесс - маркизы Маласпина, графини Провансской и маркизы де Салюс, которые обычно бывали вместе, дамы-жемчужины своего времени, преисполненные достоинств, а было то примерно во время, когда Филипп Красивый, король Французский, отдал и отступился от своей доли в Авиньоне в пользу Карла Второго, короля Сицилийского и графа Провансского, сына Карла Первого, с какового времени тот стал полностью владычить в Авиньоне, что произошло в лето 1290-е261. Я читал в одной старой рукописи, что сей Альбертет происходит из маркизов Маласпина, весьма древнего и знатного рода в Италии 262 . Монах Златоостровский говорит, что он сочинил рукопись, озаглавленную "Петрарка венерин", а также сочинения математические, кои посвятил трем сим принцессам.
LI. О БЕРТРАНЕ д'АЛАМАНОНЕ263 Бертран д'Аламанон, прозванный Третьим, сын Бертрана, прозванного Вторым, сына некоего Бертрана Первого, был владетель вышеупомянутого поместья и в свое время человек достойный, добрый провансальский пиит, красноречивый по-провансальски и всем полюбившийся своим умением говорить сладостно и скромно, а также и писать, по каковой причине он легко убедил всех пиитов своего века в том, что он человек доброй учености, и сочинял прекрасные и изящные стихи на нашем провансальском йаречии. Он влюбился в Фанетту или в Эстефанетту де Романен, даму из тех мест, из рода Гантельмов, которая держала открытый и полномочный Суд Любви у себя в замке Романен вблизи города святого Ремигия в Провансе 264 , а потом в Лоретту из Авиньона, родом из семьи Садов, которая была прославлена пиитом Петраркою, сочинившим во славу ее много прекрасных песен265. Оставя поприще любви, он предался сатирописанию и хуле на князей и даже на Карла Второго, короля Неаполитанского и графа Провансского, во времена коего он процветал, а было то в первый год правления Карлова, по каковой причине он лишил его права, которое оба Бертрана, отец и предок его, всегда имели на провоз соли к пристани Пертрю, ее же в старину называли Гонтарой на реке Дюрансе, о чем он сочинил сирвенту, сетуя на то, что на его пристань более не везут соль и соли в Провансе не достает, каковая начинается так: В Провансе боле соли нет266, Как мне на пристань не везут.
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
311
В оной же песни говорилось, что мудрость и благоразумие, долженствующие быть в князьях, король Карл утратил, а равно и князья и советники его, а папа Римский Бонифаций VIII, преследовавший в ту пору кельнцев, заявил себя врагом французского короля Филиппа и вышереченного Карла II, и что император Генрих VII потребовал вызвать Роберта, сына оного Карла, на суд в Аретине, осерчав на то, что Жан, принц Гравинский, брат сказанного Роберта, приказал изгнать его с позором из Рима по причине сей сирвенты, которая была представлена Карлу II, и по прошению вышеозначенного Роберта право на соль было возвращено Бертрану, ибо Роберт, быв любителем провансальских пиитов, счел сирвенту столь отменной, что взял пиита Бертрана к себе в услужение и вписал его в дворяне палаты Провансской, и обогатил его разными прекрасными и доходными дарами и даровал ему сенешальство провансское267. И называли его также за почитание пиитов и благоволение к ним Отцом пиитов. Монах Монмажурский ничего не написал ни противу сего пиита, ниже противу предыдущего - неведомо отчего. Монах Златоостровский говорит, что кроме того, что он был хороший провансальский пиит, был он такожде доблестен и знаменит в делах мирных и ратных, человек великодушный, воинственный, ревностный и сразу бравшийся за дело. Сочинил он сирвенту и противу архиепископа Арльского 268 , в рассуждении коего говорит, что не было человека извращеннее и подкупнее и что надобно изумляться, когда папский легат не сожжет его заживо или не заточит в темницу. И что арльцы никогда не будут знать покоя, если не погребут своего лжепастыря заживо, что он стал считаться почтенным человеком токмо благодаря лжесвидетелям, что он клятвопреступник и не верует ни в Бога, ниже в Святое писание. Инок от Святого Цезария говорит, что сей пиит был арльский дворянин, один из достойнейших столпов нравственности в сем городе. Он написал провансальскими стихами трактат, озаглавленный "Междоусобные брани промеж князьями". Скончался в лето 1295-е. Вышереченный Роберт был в то время герцогом Калабрийским, а по смерти своего отца королем Неаполитанским и графом Провансским.
LII. О РАЙМОНЕ ФЕРАУДЕ269 Раймон Ферауд, провансальский дворянин и добрый пиит, был всю свою жизнь влюблен к, быв истинно придворным человеком, пребывал при княжеских дворах. Королева Мария, родом из Угрии, жена Карла II, короля Неаполитанского и графа Провансского, держала его у себя на службе. Он писал весьма складно и со знанием дела всевозможные стихи на провансальском языке, как то можно видеть на житии Андроника, сына короля Венгерского, прозванного Святым Гонорием Леренским, кое он преложил с латыни провансальскими стихами по требованию сей венгерского роду королевы, которой он и посвятил сие сочинение в лето 1300, и в награду за то королева пожаловала ему приорство в монастыре Святого Гонория на острове Лерен в Провансе 270 . После него не осталось ничего написанного о любви, ибо он, дабы не давать
312
Жан де Η остр дам
дурного примера молодежи, предал оное огню и, оставя жизнь сию, избрал жизнь созерцательную, став иноком вышереченного монастыря Святого Гонория, как о том пишет Монах Златоостровский; он преложил провансальскими стихами несколько книг и был в большой милости у Роберта, короля Неаполитанского и графа Провансского в то время, когда оный был герцогом Калабрийским271, ибо видя, что сей князь в молодости услаждался словесностию и постигал числа, размеры, пропорции и меры, дабы лучше уразуметь искусство созидать и строить мосты или иные орудия, необходимые на войне, и что он разумел геометрии и зодчеству, быв князь добродушный и боголюбческий, по восшествии на престол в Сицилии, - сочинил много стихов к прославлению сего князя. В год своей кончины числился он в списках вышепомянутого монастыря, что было приблизительно в вышеозначенное время. Монах от Святого Цезария говорит, что его прозвали Porcarius*, - именем древних отцов сей обители. Монах Монмажурский говорит, что сей Свинопас был и впрямь свинопасом и что после многих лет свиносторожения в вышереченном монастыре его приняли в общежитие, дабы он жил себе припеваючи на жирных харчах. Кто-то написал, что сей пиит в юности совратил госпожу де Кубан, одну из представительниц Суда Любви в замке Романен, помянутую выше в жизнеописании Персеваля Дории272, которая стала монахиней в некоей обители; и водил он сию веселую подружку свою по княжеским дворам, а устав от такой жизни, оба ушли в монастырь - она в Систеронский, а он в монастырь Святого Гонория на острове Лерен.
LIII. О БЛАКАЦЕ273 Блакац или Блашац был сыном мессира Блакаца, провансальского дворянина, достопочтенного барона, весьма искусным в ратном деле, щедрым, воинственным и милостивым. Его отец Блакац, прозванный Великим Воином, был также почитаем за наидоблестнейшего провансальца, который до него предавался ратному искусству и столь его усвоил, что превосходил всех кавалеров своего времени, будь то в почестях, доброте или щедрости. Был он добрый и превосходный пиит провансальский, писавший о любви во славу всех провансских дам, к коим обращал свои песни. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что Блакац, отец сего пиита, был в свое время почитаем за доблестнейшего воителя, мудрого советчика и человека столь доброго поведения, о каком и не слыхано было в истории Прованса. И было так, что когда Блакац-отец скончался, что произошло в лето 1281-е, провансальский пиит Сордель, мантуанец родом (о котором было сказано выше), обнародовал похоронную песнь274, как она была написана при жизни сего Сорделя. Они говорят также, что отец держал сторону знатного рода в Арагоне, ибо в одной из сочиненных им песен он хулит провансальцев за то, что они стали подданными Анжуйского дома, оставя Арагонский, в подданстве коего жили бессчетные годы275. Они называют отца Блакассом, а сего пиита Блашассенком или Блакассенком. Сей Блакассенок процветал во времена Карла II, •Свинарь (лат.).
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских
пиитов
313
короля Неаполитанского, графа Провансского, с которым он был при завоевании королевства и отличился в ратных деянинх276. И был им, а также королем Робертом, сыном вышереченного Карла, щедро награжден несколькими поместьями в Провансе; при Карле же и скончался около 1300 года. Незадолго дэ смерти сочинил книгу, озаглавленную "Образ действий доброго воина", и преподнес ее в дар вышереченному Роберту, герцогу Калабрийскому 277 . Наши собиратели, Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, говорят, что вышепомянутый трактат сочинил отец, а Монах Монмажурский говорит, что сей Блакассенок был сущий байбак и сроду не был добрым воином.
LIV. О ПЕЙРЕ КАРДЕНАЛЕ2™ Пейре Карденаль произошел от бедных родителей в замке близ Бокера, который называется Аржанс. Был хорошо обучен грамоте и свободным искусствам; превосходил умом и изяществом пиитов своего времени на всех языках и даже на природном своем провансальском; поселился в Тарасконе, где отцы города, которые услаждались тогда изящной словесностью, поддержали его за счет города, выплачивая ему народные деньги, дабы поучать молодежь добронравию и наставлять ее в изящной словесности. С той поры как Карл II, король Неаполитанский и граф Провансский, сделал своего сына Роберта герцогом Калабрийским279, оный Роберт, будучи в Провансе, иохвалил почин сих людей и закрепил за вышереченным городом дарованные привилегии, а после раздела со своим отцом по возвращении в Неаполь освободил город на десять лет от налогов и податей, с условием, дабы они содержали вышепоименованного Пейре Карденаля, который на третьем году его царствования влюбился в некую прекрасную благородную девицу из дома Рокмартинов280 и по имени Лаудуна Альба, с коей состоял несколько лет в чистой и непорочной любви, сочиняя во славу ее прекрасные песни и называя ее токмо Аржансою, но был возведен Гамбатезою281 в чин сенешаля Провансского при вышереченном Карле II, что произошло в лето 1302, дабы сопровождать инфанту Беатрису, дочь вышепомянутого Карла, которая была монахиней в Назаретском монастыре города Экса и которую отец послал взять из того монастыря. И по сложении с себя облачения монашеского и воздев одежды королевские (а в том и заключалось его поручение), она была в таком образе препровождена на двух галерах в Неаполь, где вышепомянутый Пейре Карденаль, воспевавший свою даму из Аржанса, обратил все свои песни к инфанте Беатрисе, каковая была потом выдана за маркиза д'Эсте282. А сей Пейре долго пребывал у нее в услужении и скончался от болезни в Неаполе около 1306 года, что было в то время, когда папский двор был перенесен в Авиньон283. Написал он трактат, озаглавленный "Восхваления даме из Аржанса" Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пишут, что сей Пейре бь'л первейшим пиитом на всех языках, а Монах Монмажурский говорит, что сей Карденаль пел неискусно, что строил весьма странные рожи и что не было в нем ничего хорошего.
314
Жан де Η остр дам
LV О ЛУКО де ГРИМАЛЬДЕ284 Луко или Лука де Гримо, уроженец Гримо в Провансе, был, как говорят, смекалист и добрый провансальский пиит, а кто захочет узнать, каков он был по разумению и учености и какой веры и скромности, и какая за ним при жизни была слава, да чтят смело прекрасные и искусные стихи, которые о том написали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, числом более трехсот, прославляющие его, и небрежет тем, что говорит о нем Монах Монмажурский, бич пиитов, в своей умалишенной и злоязычной песне. Некоторые писали, что он был влюблен в провансальскую девицу из дома Вильнёв 285 , красивую и щеголеватую, и что она дала ему приворотного зелья, от коего он через несколько дней собственноручно лишил себя жизни в возрасте 35 лет, что было в лето 1308, по каковой причине она надумала принять смерть из-за попреков, которые ей учиняли за то, что заставила умереть столь ученого и славного пиита. По его кончине было найдено несколько песен, которые он сложил во славу сей благородной дамы, и несколько комедий, исполненных злословия противу папы Бонифация VIII, за каковые он был резко порицаем властями, быв принужден в их присутствии спалить их и сжечь. Но быв одержим справедливою яростию, которая часто находит на пиитов, он воспроизвел их письменно по памяти и много пополнил их, так что они стали [еще] обширнее, и поднес их в дар Гамбатезе, наместнику короля Провансского. Я читал в одной древней хартии, что сей Луко удалился из Генуи.
LVI. О ПЕЙРЕ де РУЕРЕ286 Пейре де Руер, дворянин из знатного дома в Пьемонте, влюбился в дворянскую жену из дома Карачоле в Неаполе. Он был добрый провансальский пиит. Все, что он сочинял и говорил, было приемно лицам обоего пола, которые находили отраду в поэзии. Долгое время он провел в походах на службе у графа Провансского, занимаясь на досуге науками. Находясь однажды в Провансе, где в ту пору пииты и поэзия были весьма чтимы, он был удивлен красотою сей дамы, которая была в Провансе дочерью славного неаполитанского рыцаря. Он долго любил ее, она же не пожелала внять ему. Увидя, что недостает у него денег и коней, облачился он в одежду паломника, перед каковой народ в то время зело благоговел, зане в ней была сокрыта святость, и пришел как-то на Покаянной неделе, когда весь народ молился истово, в замок близ Экса в Провансе, прозванный Кладезем святой Репарады, и беседовал с викарным священником местной церкви, держа в руке некие свернутые бумаги и, испросив на то позволения, за неимением лучшего проповедника и возвестителя слова Божия взошел в Страстную Пятницу на кафедру и стал молоть всякий вздор и с высоко поднятым челом спел сию любовную песню, ибо не знал ничего иного:
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских
пиитов
315
Мне мало помогли и просьбы и мольбы. Цветы шиповника и птичья песнь живая, И радость, что Господь дарует людям в маг. Когда уж зелены оливы и дубы. Спасенья мало мне, печаль, и от тебя, Которую назвать могу теперь всегдашней, Уж лучше б заперли меня в темничной башне. Чем изнывать, в слезах и маясь и скорбя. Окончив песню, он продолжал говорить народу некие моления, каковой, быв тронут жалостию, горько плакал и воздыхал, мня, что то была молитва ко Господу или Деве Марии. И вновь он спел семь псалмов в стихах, от коих всяк испытал великую отраду и, благословя прихожан, сошел, опустя голову, с кафедры и в прежалостном образе стал у церковных врат просить милостыню, а по уходе оттуда шляпа его была полна денег. И совершив сие, воротился в Экс пред свою даму, облачась в парадное платье согласно тогдашнему обычаю. Она же, видя его столь чисто убрана, расточила ему ласки, про которые Монах Златоостровский не захотел писать, ниже Монах от Святого Цезария, а Монах Монмажурский говорит о сем зело сально. И было сие незадолго до того времени, как он скончался.
LVII. О БЕРТРАНЕ МАРСЕЛЬСКОМ287 Бертран Марсельский был провансальский дворянин, потомок виконтов Марсельских. В юности (как о том пишет Монах Златоостровский, а такожде и от Святого Цезария) он был глуп и сонлив, но с той поры, как начал посещать провансальских дам и был охвачен любовью к одной из них, именем Порселлетта, из знатного и старинного дома Порселлетов, дочери Бертрана, владельца Бурга, из Порселлетов Арльских288, стал толковым и рассудительным по причине любви. И тако зрея разумом и умением, он стал добрым пиитом, писавшим на нашем провансальском языке, на котором он сочинял отменные песни во славу Порселетты, в одной из коих он признается ей в своей любви, говоря так: Сколь странная любовь теперь меня долит289 И столь глубоко в ум сии забил я бредни. Что дома ли сижу, внимаю ли обедне — Где я ни будь, она везде меня томит. В другой песне — сдается, что любовь другого дворянина, кого она любила более всех прочих, отвратила ее от любви к сему пииту, — он говорит так: Мне словно смерть, что я услады жду Столь долго, верность лишь одной храня. Моей любви горячей изменя,
16
Жан де Η остр дам
Она живет, и вот я — как в аду. Вздыхаю тяжко, будто бы в бреду, Я перед ней из адского огня, Она же и не слушает меня, Кто чтил ее, как райскую Звезду. Несколько песен, которые сей пиит сумел сочинить и послать своей Порселлетте, не воспрепятствовали тому, что она вышла замуж за дворянина из дома Эйгиеров, а он (Бертран) с горя постригся в монахи в обители Монмажурской, как о том.написал Монах Златоостровский. Она же родила девять прекрасных детей мужеска пола, а Гуго, брату Порселлетты, за службу у Карла II, короля Неаполитанского и графа Провансского, равно как и у сына его Роберта, наследовавшего означенные королевство и графство, оный Роберт пожаловал чин главного судьи в Арле купно с Альборгом, который его величество взял у Лорада около Тараскона, на свадьбу Порселлетты, которая была зело красивой и добродетельной дамой и умерла в расцвете лет своих. Брат и муж погребли ее, а пиит велел вырезать на ее могиле сию эпитафию, что было в лето 1310: Рыдайте, дщери, матери со чада! Ведь солнце вашей чести прочь от вас Ушло отныне в неурочный час, Померкнув в клубьях копоти и чада.
LVIII. О РОСТАНЕ БЕРЕНГИЕРЕ МАРСЕЛЬСКОМ290 Ростан Беренгиер Марсельский, дворянин из города Марселя, был почитаем в то время за весьма доброго пииту, который писал на нашем провансальском языке и был достоин любви принцессы, ибо был человеком острого ума, служа примером всем пиитам своего времени. Он был закадычным другом Фулькета де Виларета, великого командора ордена Св. Жилля291 в честь которого он сочинил несколько песен провансальскими стихами. Влюбился он в некую даму в Провансе, ни имя, ни род которой нельзя было уведать (согласно тому, что говорит Монах Златоостровский) и которая была в годах, а также зело опытна в колдовстве, какого еще никогда не видывали — умела приготовлять пилюли, наблюдать дни и давать приворотное зелье. Не было, попросту сказать, в Колль д'Ани, ниже во всех горах провансальских, никакой травы, какой бы она не знала. Она дала ему питье — не скажу любовное, но смертоносное, от коего он лишился рассудка. Но из жалости к нему некая барышня из дома Сибо в Генуе, находившаяся в Марселе, дочь генуэзского дворянина, и дружившая с пиитом за то, что он сочинил во славу ее песню, вернула ему рассудок и разумение с помощью превосходного снадобья и противоядия, которое она ему дала, а пиит, быв благодарен ей за сие добродея-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
317
ние, обессмертил ее изрядным числом песен и влюбился в нее. Оставя колдунью, он остался при генуэзской благодетельнце, которая была барышня красивая и добродетельная, а такожде весьма искушенная в поэзии. Но она не хотела внять мольбам и домогательствам пиита, и он, раздосадовавшись на то, сочинил песнь, которая начинается: Будь поуступчивей она хоть малость... а в конце говорит: За что неправедно караешь, Боже? Ведь сердце у нее жесточе камня И я не совладал с твердыней тою. Так умягчи же каменное ложе И сотвори, чтобы она была мне Приклонена со всею красотою. Не зная, что делать, он решительно пренебрег предметом своих молений и захотел стать монахом ордена храмовников292 и искал милости у Фулькета де Виларета, но от сего ему мало было проку. Они решительно не захотели его принять, а он в отместку обнародовал сочинение, озаглавленное "О неправедной жизни храмовников", и тако же (как написал Монах от Святого Цезария) выступал противу них свидетелем и как таковой принял Божественную кару, обратившись к прежним своим заблуждениям, и скончался в лето 1315-е, когда французский король Филипп и папа Клемент VI, который сидел в Авиньоне, преследовали вышепомянутых храмовников293. Монах Монмажурский называет сего чииту Falsa garentia, что означает на нашем провансальском языке лжесвидетеля.
LIX. О ГРАФЕ ДЕ ПУАТУ294 И ДРУГИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТАХ Граф де Пуату изволил оказать честь поэзии на нашем провансальском языке, ибо помимо того, что был сведущ в свободных искусствах, он еще имел удовольствие собрать при своем дворе наиученейших пиитов, каких только мог сыскать и которых почитал и чествовал, назначая им достаточное содержание и 'самые прекрасные и почетные должности при своем дворе, среди коих Пейре Мильон295, дворянин из Пуату, был первым дворецким и сложил песню во славу некоей дамы из Пуату, родом из дома Монтагутов, которая начинается: Из сердца своего сложу я песню нову...296, в которой он говорит, что после долгой маяты у него будут любовные радости.
318
Жан деΗостр дам
Бернарт Маркиз 297 был у него постельничим и сочинил песню в честь благородной девицы из дома Реквистонов, начинающуюся: Так крепко спит моя богиня... и в которой он говорит, что пел столь хорошо и сладостно, что она пробудилась. Пейре де Валейрас298 был у него за ловчего, который сочинял для Роджьеры, неаполитанской дамы, знатной, красивой и добродетельной, родом из дома Святого Северина, происходящего из Франции299. Одна из его песен гласит так: Что отрада для других — Для меня весьма несносно. В ней он говорит, что родился под такою планетой, что будет весь век токмо грустен и недоволен300. Озиль де Кадар 301 был один из его оруженосцев, сочинил "Искусство хорошо любить" и воспевал некую принцессу Английскую, племянницу графа Пуатевинского 302 , от коей, по слухам, бывали ему невероятные милости, и, дабы заставить думать сему обратное, он сочинил такую песню: Она высоким сердцем презирает Тех, кто ее столь же высоко чтит. В сей песне он говорит, что не надобно ее так почитать, Лойс Аймерик303 был владелец поместья Рошфор в Пуату и один из главных секретарей короля Арагонского. По навету удалился он к графу Пуатевинскому, который определил его в должность, и в бытность у него секретарем он влюбился в одну провансальскую даму из дома графов Форкалькиерских по имени Флоренса, во славу коей сочинил несколько песен, одна из которых начинается: Всяк день мне дольше тянется, чем год, Когда я зрю любимую мою. В сей песне он говорит, что Las malas lenguas (злые языки) его прогнали. Пейре Югон304 дворянин из Домпьерра, комнатный его служитель, был влюблен в некую провансальскую даму по имени Беатриса д'Агут (а другие называли ее Агультою д'Агут), в честь которой он сложил несколько песен, одна из коих, мною читанная, начинается: Любовь обходится со мною так, Что, став несчастной, упадает в сон. Гильем Бушар305 был также из его придворных служителей и влюблен в
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
319
госпожу Тибурж де Ленель из знатного семейства в Провансе, в честь которой он сложил несколько песен, одна из коих начинается: Вам я посвящаю, Как и обещаю, Сердце и любовь. Гираудон ле Ру был одним из его придворных и влюблен в госпожу Альбу Флот, провансальскую дворянку, в честь которой он сочинил сию песню: Теперь уведаю, сколь вы любезны И очень ли страшитесь вы греха306. Аймерик де Сарлат307, другой его придворный, пел во славу некоей фрейлины графини, которая была из дома Фонтене, по имени Гильома, и, влюбясь в которую, он сочинил в ее честь несколько прекрасных песен, а вправду-то он обращал их ко графине, и одна из них начинается так: Ни плутней, ни обмана мне не знать, Как тот, кто был Амуром покорен. Смирюсь и не издам я злобный сгон, А стану только мирно тосковать. Гильем дельс Амальрик30* был провансальский дворянин, влюбленный в некую госпожу в Неаполе из дома Аркузия де Капро, графов д'Отмюр, коей он отправлял свои любовные послания с ласточкой, будившей ее каждое утро и не дававшей ей спать, и в ее честь он сочинил несколько красивых и шутливых песен, а одну самой ласточке 309 , и несколько духовных стихир. И вот начало одного канта: О Боже доблести, надежды, Боже сил! Мне милость изъяви, дабы я не жил векую, Дабы не преступил я заповедь святую И враг от доблести меня не отвратил. Он сочинил другой кант во славу Роберта, короля Сицилийского и Неаполитанского и графа Провансского 310 такого содержания: Господь твоим мольбам отечески внимает, В годины бед тебе он помощь подает, О княже! От тебя заступы ждет народ, Когда творец тебя победами венчает. Создатель твой свой слух к тебе всегда склоняет. Среди имен твое вовек да процветает, Да длится дней твоих отныне мирный ход И пусть во землях всех он славу пожинает.
320
Жан де Η остр дам
Один во бранной пре, другие в гордой холе, С бессчетною казной, в делах во преходящих Надежды черпают и чаянья свои. Но Бог тебе пошлет венец побед блестящих, И весь народ к тебе, вооружася волей, Приидет исполнять веления твои. Пистолета 311 , другой его придворный, обращал свои песни госпоже Сансе из провансальского дома Вильнёв и другой, из дома Шамадье ан Дофинэ, а еще дворянской жене де Гримо из Генуи и еще одной, происходящей из домов Кастильон и Бранкас и д'Эспаррон в Провансе. Всем им он выказывает в последней строфе обращенных к ним песен пожелание иметь сирийского голубка, подобного Магометову, дабы посылать с ним вести312. Все вышепоименованные пииты процветали во времена вышереченного графа Пуатевинского. Те, что были при его дворе, скончались, отравившись водой из колодцев и источников, испорченных прокаженными и иудеями, мстившими графу Пуатевинскому, нареченному Филиппом Длинным, который, став королем Французским по смерти брата своего Людовика Ютена313, изгнал их из Франции. Некоторые из оных иудеев удалились в Прованс, а было сие в лето 1321-е 314 , как о том весьма пространно повествует Монах Златоостровский, плохо сие изложив и записав, а такожде от Святого Цезария.
LX. О ПЕЙРЕ РОДЖЬЕРЕ315 Пейре Роджьер был каноником в Клермоне. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария (которые своей влиятельностью и славою превзошли всех, кто писал о наших провансальских пиитах, но не приводят сему никакого основания) говорят, что он был каноником в Арле и в Ниме. Оставя священство, ибо, быв молод, красив и знатного роду, он уверовал, что ему будет больше проку в миру, нежели в монастыре, где он видел лишь всяческие мерзости, скуку и распри между монахами, и, покинув монастырь, предался поэзии на нашем обычайном провансальском языке и стал комиком, сочиняя прекрасные и искусные комедии, кои с великою пышностью представлял при дворах князей и вельмож316. Все, что он сочинял и придумывал, почиталось за доброе и веселое. Он прибыл ко двору Эрменгарды Нарбоннской, жены Роджьера Бернарта, графа де Фуа317, дамы великого достоинства, прекрасной и обученной грамоте, от коей Пейре Роджьер получил многие дары и милости и влюбился в одну из придворных девиц графини по имени Югетта де Бо, прозванную Боссетой, дочь Юка де Бо 318 , которая потом вышла замуж за Блакаца де Бодинара, владетеля поместья Оль в Провансе, и ради которой он пел много прекрасных песен. Монах от Святого Цезария говорит, что он, Пейре, получал от нее великие милости и последние доказательства любви, чему не должно верить, ибо в одной песне, которую она ему послала, говорится, что она нимало не увлекалась, ниже считала приятным ничего из им сочиненного. Каковая песня начинается:
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
321
Не трогают твои стихи нимало, Мне дела мало, что и рифмы слабы, Сумей же сделать так, что я могла бы Их полюбить: тогда б я им внимала. Такожде и Монах Златоостровский говорит, что она послала ему сию песню с иными намерениями, а не токмо ради прикровения любви, и что Роджьер отправил ей сочинение "Противу неумолимой дамы". Монах от Святого Цезария, прослеживая жизнь Роджьера, говорит, что оный процветал во времена короля Роберта Сицилийского, графа Провансского, и свидетельствует, однако, что вышереченный Роджьер находился в городе Грассе в Провансе, когда антипапа Пейре де Корбариа, нареченный Николаем V, в одной из проповедей, которую он произнес в церкви, гласно отрекся от своих заблуждений319, что сталось около лета 1330-го, в каковое сей несчастный Роджьер был по навету предательски умерщвлен родичами госпожи Югетты.
LXI. О ДЖАУФРЕ де ЛЮКЕ320 Джауфре де Люк — дворянин, родом из Лукки же, славный пиит своего времени, писавший на языках латинском, греческом321 и на родном простонародном провансальском, был всю свою жизнь влюблен в дворянскую жену, свою соседку из дома Флассанов по имени Фландрина, которая потом вышла за мессира Рейнуара де Флассана и которую он именовал в своих сочинениях Бланкафлор 322 , изобразив ее (как о сем свидетельствует Монах Златоостровский) ученой и сведущей и показав, как должно чтить превосходство ее поэзии, поскольку в присутствии державных пиитов, как мужчин, так и женщин, она весьма часто вступала в пиитические прения. А через некоторое время он перестал восхвалять неблагодарную. И не быв в силах оставить свое упрямое желание, ибо был лишен свободы, удалился, беспрерывно обвиняя сию жестокую и ее неблагодарность за то, что от чрезмерной любви к ней он привык заблуждаться на сей предмет, и что красота ее была токмо лишь скрытым облаком, как то он и открывает такими стихами: От ней, жестокой, ничего мне несть. Ведь в мире сем бывает уйма бед, Навеки ей служить я дал обет, Да вдруг узнал — не дорога ей честь. Она же, быв извещена о таких несправедливых сетованиях, возражала ему на тот же стихотворный лад, говоря, что он противу чести и долга предался скорее погоне за пременчивым счастьем, нежели добродетели, которая любезна по естеству своему и от коей проистекает благодарство, и тем не менее она уберегла его от тьмы тем непристойностей, и стало быть он должен сим удовольствоваться. Однако пиит весьма мало внял всему этому, ибо он навечно 11. Жизнеописания трубадуров
322
Жан де Ηостр дам
запечатлел в душе своей любовь к сей Фландрине, а потом, оставя сию безумную любовь, присоединился к Ростэню де Куэру, Раймону де Бриньолю, Лукему Родильяту де Тулону, Мануэлю Бальбу, сеньору Мюи, Бертрану Ами, приору Селлы, Лукету де Ласкару, Гильену де Пиньону, архидиакону в Оранже, Артуру де Кормесу и некоторым прочим знаменитым провансальцам, которые собирались ежедневно, создав Академию, близ аббатства Торонне купно с некоторыми монахами вышеназванного монастыря323. Скончался он в лето 1340-е.
LXII. О МАРКАБРЮСКЕ И ЕГО МАТЕРИ324 Маркабрюск, пуатевинский дворянин, поселился в Провансе со своею матерью, которая была долгое время наиславнейшей придворной дамой в Провансе. Происходила она из дома Шабботов, знатного и древнего рода в Пуатье, была ученой и сведущей в словесности и наиславнейшей пиитой на нашем провансальском языке и на других народных наречиях, так что лучшего и желать нельзя. У нее был открытый Суд Любви325 в Авиньоне, где собирались все пииты, дворяне и дворянские жены сего края, дабы услышать разрешение вопросов и любовные тенсоны, которые присылали господа и дамы со всех окраин и ближних мест. Тот из пиитов, кто мог воспроизвести кант или сонет, который она сочинила, почитал себя весьма счастливым. У нее был единственный сын, именем Маркабрюск, не менее добрый пиит, нежели мать. Он написал сочинение, озаглавленное "О природе любви", в коем он превосходно описует все заблуждения любви, все ее силы, ее пременчивость, ее сумнительные последствия, все ее несовершенства и все блага и беды, кои отсель проистекают. Монах Златоостровский полагает, что сей трактат сочинила мать, а сам пиит сочинил другой, под заглавием 'Таблицы любви". Мать и сын пели и процветали в Авиньоне во времена, когда на престоле сидел папа Клемент VI326, что было почти в то же самое время, когда Иоанна I, дочь одного из сыновей короля Роберта, королева Неаполитанская и графиня Провансская, велела удавить своего мужа Андрея, брата Людовика, короля Венгерского, в лето 1346327. Некоторые пйсали, что сонеты, сочиненные Петраркою против Рима, были направлены против матери сего Маркабрюска, которую он (Петрарка) назвал "Римом, алчным Вавилоном, Исчадием зла, Гнездом предательства, Фонтаном печали" и многими иными поносными словами328. Монах Монмажурский назвал ее "Подстилкой любви".
LXIII. Об АНСЕЛЬМЕ де МОСТЬЕРЕ329 Ансельм де Мостьер был сын Иоахима, богатого авиньонского горожанина Нескольких других детей, коих тот имел от провансальской дворянки, сей Ансельм превосходил во всех добродетелях, был славный пиит на всех
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских
пиитов
323
наречиях, а такожде на нашем родном провансальском, и сочинял токмо стихами. Изучив математические науки, он сделался одним из совершеннейших и превосходнейших людей в мире, благодаря своим познаниям и доброму расположению к нему короля Роберта Сицилийского и графа Провансского, у коего он был на службе, а оный любил его и жаловал, оказуя ему великие милости, и не отпускал его от себя, когда не бывал занят войнами и неурядицами в своем королевстве Неаполитанском. Он [Ансельм] предрек ему преждевременную кончину его единственного сына Карла, который был герцогом Калабрийским и Флорентийским, и злосчастный конец Иоанны, его внучки, дочери сего Карла, оскудение Неаполитанского королевства, графства Провансского и города Авиньона из-за войн и мятежей, кои там размножились330, и показал ему все сие воочию на грозных созвездиях по правилам астрологии, ибо сей пиит почитался докою по части древних предсказаний. Король Роберт пожаловал ему должность подесты331 з Авиньоне, куда он и удалился по смерти вышепомянутого Роберта. Женился он на провансальской дворянке и имел от нее прекрасных детей — сына с не меньшими познаниями, нежели отец, и дочь совершеннейшей красоты. Скончался он в Авиньоне около того времени, когда вышереченная Иоанна Первая, королева Неаполитанская, дочь Карла, сына короля Роберта, графиня Провансская продала город Авиньон папе Клементу VI, что произошло в лето 1348-е332. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария повествуют о жизни сего Ансельма в сущности то же, что сказано выше, а первый присовокупляет, что у него был роковой перстень, сработанный с великим умением и обладавший неким удивительным свойством, который он оставил своей дочери.
LXIV. О БЕРТРАНЕ де ПЕЗАРСЕ333 Бертран де Пезарс был пезарсский дворянин (иные писали Пезенатский), человек знатный и милостивый, добрый провансальский пиит, который пел и сочинял на нашем родном провансальском наречии. Он содержал открытую школу, где обучал сочинению стихов на провансальском языке, как он сие показует в одной из своих песен334. Был он влюблен в одну провансальскую девицу из дома Орезонов, которая отменно пела, научил ее сочинять стихи, а потом и женился на ней. По некотором времени они отправились по дворам князей и вельмож, воспевая им хвалы в песнях своего сочинения. У обоих у них был столь прекрасный и быстрый ум, что при входе во дворец или замок, быв спрошены, какого они племени и роду, они тут же сочиняли отменными стихами в честь владельца хвалебный кант с музыкою, поминая высокие подвиги и деяния его предков, по каковой причине их [обоих] весьма почитали и хвалили, как за сладостность их музыки, так и за прекрасные выдумки. А еще нравилось в них и то, что оба были красивы, молоды, изящны, да к тому же чисто одеты, согласно обычаю того времени. іГ
324
Жан де Η остр дам
Находились они однажды при дворе Иоанны Неаполитанской, графини Провансской, и Людовика Тарантского, ее второго мужа, в то время, когда те удалились в Авиньон к папе Клементу VI, опасаясь прихода Людовика, короля Венгерского, который вторгся с могучей ратью в Италию, дабы отомстить за злосчастную смерть своего брата Андрея, первого мужа Иоанны335. Сии два пиита, зная толки про оную трагедию и о новом браке Иоанны с вышереченным Людовиком Тарантским, сочинили нечто весьма занимательное, спев в их присутствии похоронную песнь о достоинствах и добродетелях вышепомянутого Андрея и прекрасную эпиталаму336 об их новом браке, а король с королевою наградили их щедрыми дарами. Королева велела дать дамепиите одну из своих роб малинового бархату, а король пииту - один из своих шелковых плащей. А было то около 1348 года. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что их [пиитов] остерегали ото всякого упоминания в стихах про смерть Андрея. Монах же Монмажурский в своей песне корит де Пезарса с женой, говоря, что их отколотили в награду за их грубые и противные песни.
LXV. О ЛАУРЕТТЕ И ΦΑΗΕΤΤΕ337 Лауретта, родом из знатной семьи де Садов, авиньонская дворянка, столь прославленная Франсуа Петраркою, пиитом тосканским, и некоторыми пиитами провансальскими, процветала в Авиньоне около 1341 года, коей память они достойно увековечили, ибо имя сей дамы Лауретты было столь отменно воспето Петраркою, что она и по сию пору кажется живой, и много доброго поведано о ней благодаря любопытству и прилежанию Фанетты де Гантельм, ее тетки, романенской дамы, которая находилась в то время в Авиньоне и была также дама благородная и вельможная. Обе сии дамы были скромны в речах, благоразумны в поступках, обходительны в беседе, блистали в совершенстве всяческими достоинствами, добронравием и изящной наружностью и были так воспитаны, что каждый вожделел их любви. Обе проворно сочиняли всевозможного рода провансальские стихи, как о том написал Монах Златоостровский, и творения их являют полное свидетельство их учености. И точно так же, как некогда Эстефанетта, графиня Провансская, Адалазия, виконтесса Авиньонская и прочие блистательные дамы в Провансе были чтимы за их ученость, так чтили в Провансе и сих двух дам, слава о коих распространилась по всей стране, где только и толковали, что об учености их. И вправду как говорит Монах, Фанетта или Эстефанетта, быв превосходной стихослагательницей, обладала такой неистовостью и божественным вдохновением, что сия неистовость почиталась за истинный дар Божий. Обе они знались с Жанною де Бо, Югеттою де Форкалькиер де Трек, Бриандою д'Агут, графинею де ла Луна, Мабиллою де Вилленеф, дамою из Венса, Беатрисою д'Агут, дамою из Со, Изоардою де Рокфейль, дамою из Анфойса, Анною, виконтессою де Тельярд, Бланкою де Флассан, по прозванию Бланкафлор, Дульсией де Моствер, дамою из Клумана, Антонеттою де Каденет, дамою из
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
325
Ланбека, Магдалиною де Саллон, дамою из тех же мест, Риксендою де Пюиверт, дамою из Транса и многими иными блистательными и великодушными дамами провансальскими, кои процветали о ту пору в Авиньоне, когда там пребывал римский двор. Предаваясь изучению словесности, они держали открытый Суд Любви и решали на нем вопросы любви, которые им ставились и присылались, благодаря чему, а такожде благодаря своим прекрасным и достославным сочинениям известны стали повсеместно вплоть до Франции, Италии и Гишпании, а Бертран д'Аламанон, Бертран де Борн, Бертран де Пюжет, Ростан д'Антрекасто, Бертран Ферауд, Оливьер де Лорг, де Доне д'Истр, Пейре де Сольерс, Гильом де Лоррис, Иснар де Демандельц, Бертран де Кастильон и целая бесконечная вереница других провансальских пиитов сочинила толстые томы песен и прекрасные занимательные романы на провансальском языке в их честь и славу. Гильем и Пьер Бальбы, Лоис де Ласкарас, граф Винтимиллийский, Тендейский и Бригский, особы почтенные, прибыв в ту пору в Авиньон, дабы посетить папу Иннокентия VI, услышали определения и суждения сих дам в Суде Любви, восхитились и изумились их красоте и вежеству и были охвачены к ним любовью. Но малое время спустя они скончались в Авиньоне в пору великого поветрия, которое длилось три года и которое иные называли смертоносным бичом Божиим за то лихоимство, разбой, симонию и анафемы, которые там царили. А было сие около 1348 года338. Монах Монмажурский говорит, что все сии дамы были друтами римских придворных. А слово друта на древнем провансальском языке означает потаскуху.
LXVI. О БЕРНАРДЕ РАСКАСЕ339 Бернард де Раскас, дворянин из Лиможа, по словам некоторых, родич и приверженец лиможских пап Клемента VI и Иннокентия VI 340 , был муж степенный и почитаемый добрым пиитой на простонародном провансальском языке. Ε молодости он был влюблен в Констанцию дез Астраудз, знатную авиньонскую даму, в честь которой сочинил несколько песен, [а она] вскоре после того скончалась, по каковой причине он не связывался более с любовью и видя, что в мире все бренно и подвержено одному концу, сочинил сии прекрасные стихи, которые мне захотелось поместить здесь. В грядущем всех живых одна погибель ждет. Лишь Божия любовь из века в век живет. Сердца любые смерть на червяка изловит, И лес себе убор пожухлый изготовит. Умолкнет птичья песнь под сению ветвей, Не станет в роще петь веселый соловей, И все, кого земля носила и питала, Почувствуют в себе стрел смертоносных жало. Вол и овца, лиса, гордец-петух и волк,
326
Жан де Η остр дам
Коза, олень, верблюд и весь кабаний полк Рассыплются во прах, — медведи-великаны, Дельфины, осетры, как и левиафаны. Чудовищ, царствия и тех, кто в них царит, Всех их лихая смерть навеки усмирит — Да помнит всяк еще, что каждый Божий камень (Иль лжет Писание?) преобразится в пламень, И что во пламени погибнет небосвод. Лишь Божия Любовь века переживет. Войдя в годы, он предался изучению права и стал великим законоведом. Епископ марсельский Адесмар поставил его судьею надо своими землями и поместьями, прослыша, что он человек почтенный, верный и справедливый. Несколько лет спустя он удалился в Авиньон и предался богословию, приводя каждого в восхищение своими познаниями, вошел в доверие к вышереченным папам Клементу и Иннокентию и явил в своих сочинениях столь возвышенное разумение, что нельзя было ими не упиваться. И хотя Авиньон был в то время прекрасным и победоносным городом по причине пребывания в нем первосвященников, все равно молва и толки о сей славной персоне влекли туда людей ученых, которые предпочитали слышать его, нежели похвальбу оного папского двора. Достигши старости и ненавидя брак, жил он неизменно жизнью безбрачной и целомудренной. Все золото и серебро, которое он получал от сих пап за свои труды, как правоведческие, такожде и богословские, он извел на возведение недужницы, которую построил в Авиньоне для бедных Христа нашего ради, дав оной имя Его и щедро одаряя ее. Монах Златоостровский говорит, что Б. Раскас 341 был земляк вышепомянутого Клемента, во времена которого он процветал, и что благодаря его благоволению и посредству вошел в славу, и что оный хвалил его сочинения, а такожде и вышереченный Иннокентий. Скончался он в Авиньоне в лето 1353. Монах Монмажурский запамятовал про сего пиита, ибо не говорит о нем ни слова.
LXVII. ОБ АРНАУТЕ де КУТИНЬЯКЕ342 Арнаут де Кутиньяк был бедный провансальский дворянин. Долгое время он предавался провансальской поэзии, по каковой причине получил доступ к общению с вельможами сего края и начал входить к ним в доверие, занимая их с великой любовью умными беседами, ибо у него был такой дар провидения, что те ничего не делали и не предпринимали, не выслушав его. Всякое начинание его кончалось удачею, так что Людовик и Иоанна, короли Неаполитанские и Сицилийские и графы Провансские343, поручали ему купно с Юком Флотом, викарием графства Винтимилль, усмирять непокорных тандьенов, которые в ту пору взбунтовались 344 , дабы принудить их к почтению, и он столь в том
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
327
преуспел, что привел их к повиновению, отчего и пошла о нем слава. В награду за то вышепомянутые король и королева пожаловали его поместьем в Кутиньяке, а Монах Златоостровский упоминает о нем, говоря, что тот писал учено и торжественно на нашем провансальском наречии (он разумеет стихи) и был влюблен в одну даму из дома Агутов, дочь сира Эстравена, по имени Иснарда 345 , в честь которой он сочинил много добрых песен и, не услыша от нее ни единого слова, пошел странствовать по свету, как он то показует в своих творениях: он никогда не сидел без дела, дабы забыть свою даму, каковая довольствовалась, как ему мнилось, его мучениями. Быв в Леванте 346 , он встретился с ученым иудеем, магом и великим звездочетом, который предсказал ему, что за свое разумение он достигнет благости и смирения и что от него произойдут знаменитые потомки, жития и деяния коих возблещут на весь Прованс. От Святого Цезария называет сего Арнаута Гильемом и [говорит], что он был на службе у вышепомянутой королевы Иоанны и скончался на войне, которая была Между тандьенами и вентимилльцами, что было в лето 1354. А опричь того говорит, что во время странствия по Леванту он сочинил трактат "Любовные страдания", обращенный к Иснарде. Монах Монмажурский никак не упоминает о сем пиите.
LXVIII. О МОНАХЕ МОНМАЖУРСКОМ, БИЧЕ ПИИТОВ347 Монах Монмажурский был иноком Монмажурской обители под Арлем, однако, вопреки воле родителей и духовного отца, в тот же год, когда вступил, удалился из монастыря и примкнул к окружению вельмож, как лангедокских, такожде и провансских, коими был почитаем и жалуем, а особливо теми, кто услаждается поэзией, ибо пиит он был весьма изрядный даже и в злословии и в сочинении сатир. Войдя в возраст и в доверие, он набрался дерзости, а вернее говоря, подлости писать противу провансальских пиитов, как противу тех, кто сочинял за много лет до него, такожде и противу современников, коих в грош не ставил, и дабы не быть зачисленным в злословцы, зная, что злословит он ложно 348 , сочинил песню, в которой воздал каждому из пиитов, как хотел, а в последней строфе оной говорит противу себя самого, что он лжеинок, который оставил службу Господню чревоугодия и любострастия ради, и что в жизни своей никогда не пел ничего достойного349. Сие написал Монах Златоостровский, а от Святого Цезария говорит, что в некоторых своих песнях он употреблял отменные сравнения и фигуры, и оба сходятся на том, что был он пиит истинный, и что в песнях своих он всегда давал понять, что злословит он и насмехается над истинными пиитами притворно, а цревозносит тех, каковые величают себя пиитами, будучи невеждами. Говорят они еще, что он сочинил жизнеописания нескольких деспотов, которые правили В/его время в Провансе, каковое сочинение стоило ему жизни; не то чтобы его видел свет, но они читали какие-то списки.
328
Жан де Ηостр дам
Ни тот, ни другой не упоминают, какого он был рода, но говорят, что они не хотели бы жить в его время, дабы не попасть в его сатирическую песню; прозвали его бичом пиитов и говорят, что он наследовал бессмертную хвалу за то, что пресек злоупотребления дерзости и наглости некоторых пиитов, коих обозвал стихоплетами. Скончался он в лето 1355-е. Я видел в одном из отрывков у Святого Цезария упоминание, что сей Монах Монмажурский составил описание древних надгробий на кладбище Святого Гонория Арльского и отметил из них надгробия королей Арльских, а такожде наизнатнейших лиц, изваянные из каррарского мрамора, столь хвалимые и одобренные истинными и древними сочинителями и ваятелями. Дом Гиларий350 в своих отрывках говорит, что после смерти сего Монаха инок сего же монастыря Рафаэль, добрый провансальский пиит, донес ему о том, что все ученые господа того времени прочли хорошие стихи на его могиле, и среди прочих арльский пиит по имени Раймон Ромье сочинил попровансальски похоронную песнь, в которой говорится, что пока в Кро будут пасти овец и будут зелеными пустоши, горластые быки будут горды и дики, а Рона будет омывать стены города, будут вспоминать сего Монаха, ибо скорее бы тамариск произвел нежный и усладительный мед, нежели его имя погибло бы в забвении351.
LXIX. О ТРАУДЕТЕ де ФЛАССАНСЕ352 Траудет де Флассанс был владелец поместья Флассанс, сочинявший ученым образом на нашем провансальском языке. Благодаря своим пиитическим победам вступил в общение с наизнатнейшими дворянами сего края и настолько преуспел в сей роли, что, заработав много денег на своей поэзии (ибо писал он торжественно и учено), купил себе землю в поместье Флассанс у одного из тамошних дворян по имени Фолькет де Понтюес, молодого дворянина, находившего редкостное наслаждение в поэзии, коему, [напротив], из своих сочинений удалось продать лишь трактатик, озаглавленный "Наставления как уберечься от любовной тяги", — договор [согласно тому, что написал Монах Златоостровский], куда более выгодный продавцу, нежели покупщику, поелику оное сочинение было бы продавцу бесценным сокровищем, если бы он умел ему следовать, но он был обманут одной провансальской девицей, как и оный Траудет, ибо влюбился в дворянскую дочь из дома де Рожеров, сестру виконта Раймона де Тюренна 353 , которая его обманула, а посему от вышепомянутого сочинения не было проку ни тому, ни другому. Сей пиит считал себя более за доблестного рыцаря, нежели за пиита, ибо в свое время присоединился к провансальским рыцарям, коих было немалое число, и они изгнали из страны известных злодеев и невыносимых тиранов, которые учиняли бесконечные беды и всячески угнетали народ354. И в то же самое время, то есть в лето 1355-е, сему пииту было, как достаточно искусному в красноречии, поручено королем Людовиком и Иоанной, королевой Неапо-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
329
литанской и графиней Провансской355, произнесть предостережение на латыни в присутствии Карла IV, Римского императора и сына короля Богемии356, когда тот проходил со всей своей ратью через Прованс, по поводу того, что он, вопреки разуму и долгу, заставил прелатов и дворян в Провансе приносить ему оммаж 357 , подобающий графам Провансским, Форкалькиерским и Пюимонтским, противу воли и помыслов этих государей, поелику у них были во все времена на вышепомянутое графство Провансское права, пожалованные троном358. За каковое предостережение он был весьма почтен, восхвален и получил весьма щедрую награду. А вскоре в ту же самую пору и скончался.
LXX. О ГИЛЬЕНЕ БУАЙЕРЕ359 Гильен Буайер был уроженцем знатного и славного града Ниццы, в древности именовавшегося Мыс Провансальский, как о том написал нам Монах Златоостровский, говоря, что тот был сведущ в математической науке. Он был влюблен в ницейскую даму из дома де Берр, в честь которой сочинил несколько песен на провансальском языке и которая весьма доверяла его познаниям в физиогномике, равно как и хиромантии360, в каковых науках он был славен и опытен. В молодости он состоял на службе у Карла II, а после смерти вышереченного Карла продолжал службу у его сына Роберта, короля Неаполитанского и графа Провансского361, который, испытав знания сего пииты, назначил его на должность подесты 362 в вышепомянутом граде Ницце, коей граждане почитали за счастье иметь на ней Буайера превосходной его учености ради и того, что он столь хорошо исполнял свою должность, каковая, хотя она противоречила смыслу привилегий и вольностей города, тем не менее всякий год продлевалась. Пииты, которые пришли после него, подражали ему в своих выдумках, а также заимствовали у него целые стихи. Он сочинил несколько стихотворений на провансальском языке, которые посвятил вышереченному королю Роберту и его сыну Карлу, герцогу Калабрийскому, а одно из них обратил к Марии Французской, супруге вышеназванного Карла, герцога Калабрийского, в каковом говорится: Есть право у меня Амура петь, Хотя мои уже минули годы Ему быть любым, и вотще скорбеть, Давно не видя от него пригоды. Увы, еще страшен он, И быть могу поражен Его златой стрелою Из лука, что с такою Ребячьей силой он сгибает еле-еле, Зане он малое дитя на самом деле.
330
Жан де Η остр дам
Монах Златоостровский говорит, что сию песню сочинил Арнаут Даниэль363. Но нет провансальского пиита, который бы столь умело и легко воспевал хвалу любви, нежели сей Буайер. Монах от Святого Цезария написал, что вышеупомянутый король Роберт поручил ему управиться с вентимилльцами364, а как то было дело досадное и скверное и как оно не подлежало его ведению, некий провансальский пиит, его большой друг, втолковал ему избавиться от сего поручения и продолжать писать о любви и своем государе, что он и сделал; говорит он также, что есть еще несколько сочинений под его же именем и заглавием, но, по его разумению, сие не есть его красноречие, а что некий рифмоплет, который, чтобы наделать шуму и прославиться, приписал их вышепомянутому Буайеру. Он написал прекрасное и редкостное сочинение о распознавании металлов и об источнике водометов в Вальклюзе и его восхитительных половодьях, об источниках Сорги, Мустьера, о тринадцати Вальских ключах, о водометах Кастеллана, Туртура и прочих, соленых и сернистых, и о пользе вод в Эксе и Дине и о прочих, что всяк их пьющий через их тайные свойства обретает здоровье, быв недужен, и об иных, в коих дерево, быв положено, окаменевает и делается белым, как алебастр. Он написал о диковинах, произрастающих на высоких горах в Провансе, и прочих удивительных вещах, кои производит сия земля, как киноварное семя, из которого делают пурпур, о манне, о некоем грибе, об акул инке365 и об иных диковинах, каковые [труды] он посвятил королю Роберту. Он еще не был знаком с королевой Иоанной, которая тогда царствовала в Неаполе, ибо был весьма стар и скончался в лето 1355-е.
LXXI. О Л. де ЛАСКАРСЕ366 JI. де Ласкарис или де Ласкарс происходил из древнего и знатного рода де Ласкарисов, владевших графствами Винтимилль, Тенд и Ла Бриг, и был человек именитый и весьма почитаемый, ибо сии края, как пишет Монах Златоостровский, прославились им как превосходнейшим и весьма знаменитым пиитом. Разум его был столь удачен в поэзии провансальской, а равно и на иных народных наречиях, что никто не мог подражать ему ни в сладости, ниже в изобретательности. Прияв в молодости обет священства, он волею Амура был пленен одною из своих соседок, дворянкою и сестрой великого Иснарда де Гландевеса и, женясь на ней, прижил с нею красивых детей. В то время королева Неаполитанская и графиня Провансская Иоанна держала в Провансе могучую рать, дабы изгнать бретонцев и англичан, которые продвинулись в глубь ее владений367. Он вступил в сию рать, ибо был человек доблестный в воинском деле. По окончании войны из-за зависти и бесталанности некоторых своих недоброжелателей был принужден папою уйти в монастырь, где когда-то принял обеты. Он говорил, что предпочел бы умереть, нежели служить там папе. И видя непрекращающиеся противу него происки, отправился искать королеву Иоанну, каковую нашел в Неаполе с ее прекрасным и рос-
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
331
кошным двором. Она же, выслушав его и быв уверена в услугах, кои были оказаны ее Величеству сим пиитом, и видя, что он красивый дворянин и человек резвого ума, и поразмыслив, что он может служить ей как в ее королевстве Неаполитанском, такожде и в ее графстве Провансском, послала грамотку папе Урбану V, который пребывал в Авиньоне, и молила его святечшество об оказании ей милости дать пииту отсрочку в течение двадцати пяти лет, после чего он возвратится в свой монастырь, каковое соизволение было утверждено папой Григорием XI, преемником вышепомянутого Урбана. Но еще до окон-чания срока он преставился около 1376 г. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пространно о том написали. Он сочинил трактат "О горестях сего мира" и иной, "О нищете".
LXXII. О Б. де ПАРАСОЛЬЗЕ368 Б. де Парасольз, систеронец, трагический пиит, был сыном лекаря, который находился на жаловании у королевы Иоанны, графини Провансской. Сей пиит был человек изобретательного ума и превосходной учености и сочинял на провансальском языке как стихами, такожде и прозою. Монах Златоостровский говорит, что он читал из этого пиита какие-то отрывки, написанные провансальскими стихами в честь Марии, которая была замужем за Людовиком I, королем Неаполитанским, Сицилийским и графом Провансским, сыном Иоанна I, короля Французского369. Он сочинил пять прекрасных трагедий о деяниях покойной Иоанны, такожде королевы Неаполитанской, Сицилийской и графини Провансской, и отправил их папе Клементу VII, который пребывал в ту пору в Авиньоне370, что было в лето 1383-е. Первая из оных именовалась Андриасса, вторая - Таранта, третья - Мальорквина, четвертая - Алламанда, намекая тем самым на четырех ее мужей, ибо первого звали Андрей, и был он братом короля Венгерского, второй был Людовик, князь Тарантский, третий - Яков, наследник Мальоркский, и четвертый Оттон Брауншвейгский, немецкий принц, коих она порешила злосчастным образом371. А последняя трагедия, пятая, называлась Иоаннелла или Иоаннада по ее имени. В ней сей пиит не забыл ничего с той поры, как оной королеве было лет шесть-семь, и до конца дней ее, когда она умерла такой же злосчастною смертию, какой уморила своего первого мужа, вышереченного Андрея. Дар из сих пяти трагедий, которые стоили всех сокровищ мира, был поднесен пиитом вышепомянутому Клементу втайне. В награду за них тот дал ему каноникат в Систеронской церкви купно с доходами в Парасользе, куда он удалился, а по малом времени скончался, быв отравлен. От Святого Цезария говорит, что он был лиможец, который последовал за папским двором, когда папа пребывал в Авиньоне, и что он сочинил книгу в честь сих нижепоименованных знатных дам и нескольких достойных мужей: Фанетты де Бо, которая была замужем за Беренгиером де Понтевесом, владельцем Ламбеска; Жанны де Кикеран, которая была замужем за одним из де Бо; Лауретты де Сад из Авиньона, ради которой Франсуа Петрарка, тосканский пиит, сочинил столь
332
Жан деΗостр дам
прекрасные стихи; Бланки де Флассанс, прозванной Бланкафлор; Беатрисы де Раймбаут372. Хвалил он такожде гораздо некоего превосходного провансальского живописца, разом изографа и ваятеля, по имени Сольер373 и, окроме того, великого философа и искушенного в свободных искусствах, каковой среди прочих творений написал по повелению королевы Иоанны икону, которая была помещена в церкви Святого Людовика в Марселе, и еще две других, из коих одна у Св. Виктора в Марселе, а другая в Монмажуре, в Арле; а такожде несколько статуй и мраморных исполинов, которых он сделал в Авиньоне. И еще хвалит он другого превосходного живописца, а также провансальского философа по имени Цезарь.
LXXIII. О РИЧАРТЕ де БАРБЕЗЬЕ374 Ричарт де Барбезье был владетель поместья Барбезье, красавец, славящийся своей добротой, храбростью и великодушием. Он умел красно говорить, был весьма искушен во священном писании и в народной поэзии провансальской, коей предавался в юности. Был он превосходный математик, который оставил по себе вечную память среди тех, кто был после него; был он влюблен в провансальскую дворянку по имени Клера де Берр, дочь некоего дворянина, помещика в Энтравенесе, которая прекрасна была до совершенства и в честь которой он написал несколько песен на провансальском языке, называя ее в последнем двустишии Душа моя и плоть. Но по некоторому злополучному обстоятельству она постриглась во монахини в монастырь Святой Целии под Бриньолем и по малом времени скончалась. А Ричарт влюбился в девицу из дома Понтевесов, не менее сладостную своей красотой, нежели госпожа де Берр, и в ее честь он пел весьма красивые песни, в одной из коих из последних букв четырех первых стихов уразумевается ее имя, как сие сказано ниже: В тот самый день погибель мне настала, В злосчастный день любезных именин, Когда во прах я рухнул с тех вершин, Где душу мне одна любовь пленяла. Из сего явствует, что он не был ею так увлечен, как покойницей, ибо в другой своей песне, говоря противу Амура, пишет, что хотел бы паки стать страстно влюбленным в эту, как был влюблен в другую, и что он зрит прекрасные очи одной в глазах другой. И во всяком случае он говорит, что в конце концов он был все же ею увлечен и побежден, такожде, как признается в другой песне, что ясные очи сей дамы пленили его не менее, нежели те, что угасли. Петрарка перенял многое у этого пиита в своих сочинениях. Он написал трактат, озаглавленный "О воздаяниях Амура". Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, пишучи похвалы обеим
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
333
дамам, а равно и собрав творения сего пиита, говорят, что добродетели и лепота госпожи де Берр были превыше всяких похвал, кои можно было высказать о госпоже де Понтевес. Скончался он около 1383 года, когда граф Савойский привел ницейцев к присяге ему на верность375, в то время как Шарль Дюрас, прозванный Миротворцем, вторгся в Неаполитанское королевство и вел войну в Провансе против Людовика I, короля Неаполитанского и графа Провансского376.
LXXIV. О ПЕЙРЕ де БОНИФАЦИИСЕ377 Пейре де Бонифациис был провансский дворянин, происходивший из знатного и древнего рода Бонифациев. В ранней юности с великим трудом познал грамоту, потом предался псэзии и стихам на провансальском наречии. Он оставил на сем языке несколько песен, которые сочинил в честь некоей дамы из дома Андреа де Монпелье, которую он всячески пытался склонить столько же своими рифмами, сколько и колдовскими заклинаниями. Сам он сетует в одной из песен, что он не требует ничего, кроме права, и зело желает, чтобы вера его стала ведомой всем: Мне для своей довольно правоты, Чтобы мою все признавали веру, Но коль дурному следую примеру, Во скорби смерть пошли мне, Боже, Ты. Мне на пути довольно прямоты, В неведомом искать не стану меру, Но я не уподоблюсь ли неверу И грешнику во мраке суеты? Видя, что он ничего не достигнет, он предался изготовлению золота и в поисках своих нашел камень, обладающий свойством превращать крушец в золото 378 . Он был очень любопытен узнать свойства самоцветов и восточного жемчуга и сочинил о сем песню, в которой описал свойство оных, поместив алмаз первым и сказав, что он имеет силу делать человека непобедимым, что агат индийский или критский делает человека красноречивым, благоразумным, любезным, приятным, что аметист противится опьянению, что сердолик утишает гнев и препирательство пред лицом судьи, что от иакинфа клонит спать, что жемчуг увеселяет сердце, что камея с резным изображением исцеляет от водянки, что лазурит, будучи повешен на шею малых детей, делает их смелыми, оникс аравийский и индийский также утишает гнев, что рубин, будучи повешен на шею, прогоняет сновидения, а если человек захочет испытать свойства сапфира на своем опыте, надобно, чтобы он блюл целомудрие, и что сардоникс обладает подобным же свойством, что изумруд укрепляет память и веселит человека, что топаз удерживает от гнева и сладострастия, что бирюза хранит человека от
334
Жан де Η остр дам
падения, что гелиотроп делает человека невидимым, что аквамарин избавляет от опасности, что коралл оберегает от молнии, горный хрусталь не сгорает в огне, что от берилла влюбляются, что хрусталь утишает жажду при лихорадке, что магнит притягивает железо, что гранат дает удовлетворение и радость379. Монах Златоостровский говорит, что королева Иоанна держала у себя в Провансе сего пиита на жалованьи в офицерском чине, а Монах от Святого Цезария говорит, что он был чисто и хорошо одет и что тратил по утрам на румяненье и охорашиванье больше времени, нежели известная куртизанка, имени коей он не называет, которая последовала за папским двором в Авиньон. Скончался он в лето 1383-е, когда вышереченная королева Иоанна I была удавлена.
LXXV. О МОНАХЕ ЗЛАТООСТРОВСКОМ, ОДНОМ ИЗ ПРЕДЛАГАТЕЛЕЙ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ380 Монах Златоостровский, то есть с Золотых Островов, кои в древности назывались Стекадами или Иерскими островами 381 , происходил из древнего и знатного рода Сибо генуэзских. С детских лет он решил последовать жизни иноческой и монастырской и дабы продолжить обучение, по благомыслию своему, пришел в монастырь Св. Гонория на острове Лерен, на Сианьейском взморье, где, признанный как по благородной своей крови, такожде и по доброй славе своей, кою обрел еще в юности, был не токмо прият в обитель, но и много умоляем войти в число иноков сего монастыря, и где, продолжая обучение, стал искушен в поэзии, риторике, богословии и других свободных искусствах382, за что его и просила братия взять на себя заботу о монастырском книгохранилище, которое слыло за наипрекраснейшее во всей Европе, зане его жаловали и одаряли графы Провансские, короли Неаполитанские и Сицилийские и другие высокопоставленные особы, любители наук и самых прекрасных, редкостных и восхитительных сочинений на всех языках, какие токмо возможно было пожелать, каковых число уменьшилось и были они в беспорядке по причине войн, коим подвергался вышеупомянутый монастырь, которые были в ходу в старину в Провансе между князьями де Бо, Шарлем Дюрасом и Раймоном де Тюренном, притязавшими на право владения графством Провансским, и между графами - истинными владетелями оного 383 . Монах же, приняв вышепомянутую должность в книгохранилище, по доброму разумению и чаянию в ежедневных трудах пребывая, за краткий срок привел книгохранилище в порядок, с великим трудом располагая книги по отраслям наук. Поскольку же, согласно списку оных, который составил по поручению короля Арагонского Ильдефонса II и графа Провансского некий ученый инок
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
335
сего монастыря именем Эрментер 3 8 4 , происходивший из знатного провансальского роду, некоторые хорошие книги исчезли, а на их место поставлены сочинения малоценные и малопоучительные, сей Монах, проводя досуг над описью и в разглядывании книг, нашел одну, в коей были записаны все знатные и именитые семьи Прованса, Арагона, Италии и Франции, и были указаны все их бракосочетания купно с гербами и вместе со всеми стихотворными сочинениями провансальских пиитов, по повелению вышереченного короля Арагонского собранными вышепоименованным Эрментером, который самолично переписал их красивыми буквами и послал список Людовику II, отцу Рене, короля Сицилийского и графа Провансского 385 , а некие местные дворяне велели размножить оный список, зане в нем были сочинения редкостные и увеселительные, а некоторые из сих дворян, те, что были любителями провансальской поэзии, велели их переписать на пергаменте красивыми буквами и изукрасить золотом и лазурью, другие же на бумаге; жизнеописания сих пиитов были написаны красными буквами, а стихи их черными, на провансальском языке, сочиненные в разном роде и различными размерами. Сие гораздо затруднило ему разумение провансальского языка, поскольку, говорит он, их стихотворения состояли из разных фраз: одни были написаны на чистом провансальском языке, а другие, не столь хорошо сочиненные, были испанские, итальянские, гасконские или французские, так что в стихотворениях были перемешаны слова этих диалектов, что делало их столь темными и трудными, что еле можно было уразуметь смысл386. Наконец он восстановил их полностью, и ему так повезло, что он был первый, кто извлек на свет Божий сих превосходных пиитов, пребывавших столь долгое время в забвении. Что же до жизни сего монаха, то он был инок добрый, необычайный и сведущий во всех науках и языках, божественно писал буквами любого рода, а что до украшательства книжного, то был [в нем] превосходен и восхитителен. Он соблюдал сие долгое время, весною и осенью в сопровождении одного из своих друзей иноков, любителя добродетели, удаляясь в свое уединение на Иерские острова (где вышепомянутый монастырь долгое время имел свою церковку), что и было причиной прозвания его Златоостровским, дабы внимать сладостному и приятному журчанию ручейков и водометов, пению птиц, созерцая разнообразие их оперения, и голосам зверьков, совершенно отличных от здешних, и естественно передразнивая их. Он сочинил о сем прекрасное повествование, которое нашли по смерти его среди книг и в коем он описал прекрасные места, все морское побережье помянутых Иерских островов, тамошние веси, все породы трав и самые восхитительные растения, цветы и плоды от оных, деревья, которые там от природы произрастают, зверей и прочих животных всевозможных пород, виды на горы, луга и все сии прелестные поля, омываемые красивыми и светлыми ручьями, морских рыб, корабли, проплывающие с раздутыми ветрилами, и все сие было изображено так живо, как если бы виделось въяве. Дабы показать превосходство своего ума, он сочинил повесть о победах королей Арагонских, графов Провансских, написав ее своею рукой купно с часо-
336
Жан де Η остр дам
словом Богородицы и изукрасив редчайше золотом, лазурью и прочими прекрасными красками. Он преподнес его в дар Иоланте Арагонской, матери короля Рене 387 , которая весьма ценила его и выказала ему, что сочла их весьма приятственными, ибо украшательные сии изображения соответствовали написанному буквами. И сие было причиною и началом того, что Людовик II, король Неаполитанский и граф Провансский, и вышереченная королева Иоланга всегда держали при своих особах сего монаха, столь мудрого, прекрасного и благоразумного. Все сие и многое другое находится в отрывках Дома Гилария де Маршена388, из знатного провансальского рода, одного из иноков монастыря Святого Виктора в Марселе. Он написал также, что Монах был человеком праведной жизни, примерного поведения и пребывал в постоянных размышлениях, что он написал книгу, в коей предрек, что из дома Сибо произойдут великие и знаменитые люди, которые будут управлять и возглавлять католическую церковь и будут состоять при королях, принцах и вельможах389. Он говорит также, что прежде, нежели быть принятым в означенный монастырь, он принес с собою несколько сочинений в провансальских стихах, толкующих о любви, которые он посвящал Элизе де Бо, сеньоре де Бо и графине Авелинской, принадлежащей к одной из древних и знатных семей в Провансе390. Скончался он в вышеупомянутом монастыре в лето 1408-е, в каковое королева Иоланта разрешилась от бремени королем Рене.
LXXVI. О СВЯТОМ ЦЕЗАРИИ, СОБИРАТЕЛЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ391 Юк от Святого Цезария был знатного провансского роду, а его предки некогда управляли и руководили женским монастырем Святого Цезария в Арле. Его отец, быв обременен детьми, послал его обучаться словесности. В молодости он влюбился в барышню из дома Серент на Сене, дочь господина Монтелара, в честь которой, быв добрым провансальским пиитом, сочинил несколько песен. Видя, что он любим и жалуем вельможами, влюбился в другую провансальскую даму из рода Кастильон, которую родители выдали за дворянина из дома Виллемус в Провансе. Он настойчиво следовал своей любви, и когда помянутый Виллемус скончался, она вышла замуж за другого провансальского дворянина из дома де Гордее, и ей он пел и читал весьма красивые и ученые песни, но как она была уже дважды замужем за мужьями из столь знатных провансальских домов и боясь, как бы ее не попрекнули чем-нибудь обидным для ее чести, посылала она ему тайно сукна, деньги и коней, дабы от сего избавиться. Пиит же от любви к сей даме и из страха не понравиться ей отрекся от своей
Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов
337
любви и, побыв при дворе Людовика II, короля Неаполитанского и графа Провансского, приял иночество в обители Монмажурской под Арлем в возрасте тридцати лет и жил там во всей святости, кротко претерпевая суровую жизнь монашескую, и написал там много доброго на предмет Св. Писания, сделав список творений наших провансальских пиитов, которые, как говорят, он заимствовал из списков, созданных Монахом Златоостровским и Монахом Монмажурским, бичом пиитов. Сии же списки (как о том написал брат Ростан де Бриньоль, монах из обители св. Виктора в Марселе, который составил и написал провансальскими стихами, а такожде прозою жизнеописания некоторых провансальских пиитов, Марии Магдалины, святой Марфы и некоторых святых мужей и жен) были ошибочные, с великим разночтением и во многих местах порчены, поскольку в списках, взятых из списков монаха Златоостровского, недоставало многих фраз, а некоторые пииты остались без жизнеописания, токмо при своих стихах, еще более ошибочных и порченых392. Списки же, извлеченные из списков самого пиита Святого Цезария, оказались прекрасными, совершенными и безошибочными, в коих можно было прочесть жизнеописания всех пиитов, и кои были написаны прекрасными алыми литерами, изукрашены золотом и лазурью и которые он отправил Рене, сыну вышереченного Людовика Второго, короля Неаполитанского, во времена которого он жил, а был то первый год царствования вышереченного короля Рене по смерти и кончине Людовика Третьего, брата его и такожде короля Неаполитанского и графа Провансского 393 , что произошло в лето 1435-е. Оные жизнеописания вышеупомянутый король Рене повелел переписать искусными литерами и присовокупить некоторые жизнеописания других превосходных провансальских пиитов и героических особ, которые он велел еще прежде собрать и о которых мы еще ничего не знаем. Некоторые писали, что он, [Юк], составил отдельный сборник песен о любви, кои он направил госпоже Элизе де Бо, графине Авелинской, происходившей из весьма старинного и знатного рода в Провансе, и дал ей понять, чго он получил их переписанными от своего товарища, она же приняла сей сборник с благодарностью. Ибо была она принцесса прекрасная и добродетельная, к которой прибегали все провансальские пииты, обращая к ней свои творения. Сей род де Бо кончился в Провансе на оной графине; правда, он сохранился в королевстве Неаполитанском как знаменитый в Капуе род герцогов де Термоли, которые еще и поныне носят прозвание и герб де Бо 394 , который состоит из звездного поля о шестнадцати серебряных лучах, и такожде остроконечный герб княжества Оранского. Конец жизнеописаний провансальских пиитов
338
Жан де Η остр дам
ЭПИГРАММА Читатель-друг! Плодами и умами Обилен был Прованс в дни старины, Когда бывали знатными домами Искусства и науки почтены, Где цвел гербом увенчанный порок, И кисло-сладкий царствовал Амор, Слагались строфы из прекрасных строк, И Марс395 вершил убийственный раззор. Поэзии ученейшей дела, Увы, уже почти скосило время. Той, что в Провансе некогда цвела, Умолк язык, что разумелся всеми. Но если судишь беспристрастно ты, То даже по остаткам малым там Вслед за Петраркой в дебрях красоты Ты льва узнаешь сразу по когтям396.
ДОПОЛНЕНИЯ ДОПОЛНЕНИЕ ПЕРВОЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ПРОВАНСАЛЬСКИЕ, ИТАЛЬЯНСКИЕ И ИСПАНСКИЕ ИСТОЧНИКИ
I. Провансальские источники Л. ПЕЙРЕ ОВЕРНСКИЙ СИРВЕНТА Трубадуров прославить я рад, Что поют и не в склад и не в лад, Каждый пеньем своим опьянен, Будто сто свинопасов галдят: Самый лучший ответит навряд, Взят высокий иль низкий им тон. О любви своей песню Роджьер На ужасный заводит манер Первым будет он мной обвинен; В церковь лучше б ходил, маловер1, И тянул бы псалмы, например, И таращил глаза на амвон. И похож Гираут, его друг2, На иссушенный солнцем бурдюк. Вместо пенья - бурчанье и стон,
340
Дополнения
Дребезжание, скрежет и стук; Кто за самый пленительный звук Грош заплатит - потерпит урон. Третий - де Вентадорн, старый шут3, Второе тоньше он, чем Гираут, И отец его вооружен Саблей крепкой, как ивовый прут, Мать же чистит овечий закут И за хворостом ходит на склон. Лимузинец из Бривы, жонглер4, Попрошайка, зато хоть не вор, К итальянцам ходил на поклон; Пой, паломник, тяни до тех пор И так жалобно, будто ты хвор, Пока слух мой не станет смягчен. Пятый - достопочтенный Гильем5, Так ли, сяк ли судить - плох совсем, Он поет, а меня клонит в сон, Лучше, если бы родился он нем, У дворняги - и то больше тем, А глаза взял у статуи он6. И шестой - Гриомар Гаузмар7, Рыцарь умер в нем, жив лишь фигляр; Благодетель не больно умен: Эти платья отдав ему в дар, Все равно что их бросил в пожар, Ведь фигляров таких миллион. Обокраден Мондзовец Пейре8, Приживал при тулузском дворе, В этом есть куртуазный резон; Но помог бы стихам и игре, Срежь ловкач не кошель на шнуре, А другой - что меж ног прикреплен. Украшает восьмерку бродяг Вымогатель Бернарт де Сайссак9, Вновь в дверях он, а выгнан был вон;
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
В ту минуту, как де Кардальяк Старый плащ ему отдал за-так, Де Сайесак мной на свалку снесен. А девятый - хвастун Раймбаут10 С важным видом уже тут как тут, А по мне, этот мэтр - пустозвон, Жжет его сочинительства зуд, С жаром точно таким же поют Те, что наняты для похорон. И десятый - Эблес де Санья1 Іу Он скулит, словно пес от битья, Женолюб, пострадавший от жен; Груб, напыщен, и слыхивал я, Что где больше еды и питья, Предается он той из сторон. Ратным подвигам храбрый Руис12 С давних пор предпочтя вокализ, Ждет для рыцарства лучших времен; Погнут шлем, меч без дела повис Мог тогда только выиграть приз, Когда в бегство бывал обращен. И последний - Ломбардец-старик13, Только в трусости он и велик; Применять заграничный фасон В сочинении песен привык, И хоть люди ломают язык, Сладкопевцем он был наречен. А про Пейре Овернца молва14, Что он всех трубадуров глава15 И слагатель сладчайших канцон; Что ж, молва абсолютно права, Разве что должен быть лишь едва Смысл его темных строк пояснен. Пел со смехом я эти слова, Под волынку напев сочинен.
341
342
Дополнения
Б. ЮК ДЕ Л'ЭСКУРА СИРВЕНТА Мне нипочем Видаля пышный слог16, Ни рифмы Альбертета перезвон. Ни в ритмах несравненный Пердигон, Ни Пегильян с набором колких строк, Ни то, что наш Арнаут столь кичлив, Ни то, как дразнит Пелардит людей, Ни Галаубет с напевностью своей...
В. РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ СИРВЕНТА Поскольку речи пленного напор не свойствен, как и речи тех, кто хвор, пусть песнь утешно вступит в разговор. Друзьям, не шлющим выкупа, позор! Мне из-за тех, кто на дары не скор, быть две зимы в плену. Пусть знает каждый в Англии сеньор, в Анжу, в Гаскони, словом, весь мой двор, что я их безотказный кредитор, что мной тюремный отперт бы запор и нищим был, скажу им не в укор, а я еще в плену. У пленных и у мертвых, искони известно, нет ни друга, ни родни. Я брошен. Злата и сребра ни-ни, все ждут. Но будут - даже извини я их - обвинены они одни, коль я умру в плену. Сеньор мой вверг страну в раздор17, сродни чему раздор в душе. Меж нас грызни не должно быть, по слову клятв: они обоими давались в оны дни. Но вырвусь скоро я из западни, не век мне быть в плену.
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
Сестра графиня18! Бог, вам давший все дары да будет милостив к красе, у коей я в плену.
Г. БЕТРАН ДЕ БОРН ПЛАЧ Если б собрать нам все множество бед, Слез, и несчастий, и тяжких докук, Слышал о коих сей горестный свет, Легок сейчас показался б их вьюк, Ибо наш юный английский король Умер: проиграна доблестью брань, В мрачную мир превращен глухомань, Чуждую радости, полную скорби. В горе повержены худшей из бед Двор куртуазный, и каждый из слуг, И трубадуры, кем был он воспет: Недруг смертельный их - смертный недуг! Выкраден юный английский король, Чья не скудела щедрейшая длань: Горесть другая, как душу ни рань, Слез не исторгнет подобных и скорби. Смерть беспощадная, скопище бед, Можешь хвалиться, что вырвала вдруг Рыцаря, коему равного нет! Сам совершен, добродетелей друг, Лучшим был юный английский король. Слышима Богу мольба моя стань, Он был бы жив, а не всякая дрянь, Из-за которой достойные в скорби. В скаредном мире, источнике бед, Нет уж любви; радость вся, все вокруг, Вкус потеряв, причиняют лишь вред; Меньше у "днесь", чем у "прежде" заслуг; Вот он, наш юный английский король, Отдана смерти ценнейшая дань, Тлеет телесная нежная ткань, Мир безутешный исполнился скорби.
343
344
Дополнения
Пусть же Того, Кто в юдоль наших бед Волею сшел, чтоб избавить от мук, На смерть за наше спасенье пошед, Тронет, Всещедрого, слов наших звук! Милости юный английский король Да не лишится: прощающе нань Призри, к благим допустивши, за грань, Нет за которой ни боли, ни скорби.
Д. ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ ПЕСНЬ АЛЬБИГОЙСКОГО ПОХОДА А о епископе суд изреку вам свой: Обманут им весь мир и даже Дух Святой, Зане он напоял так свои песни лжой И речью резкою и сладостью пустой, Что гибельны они тому, кто их ни пой; Зане он был скомрах пред глупою толпой И хитрой лестию пленял сердца порой, Зане дары от нас текли к нему рекой, И из-за хитрости он сан обрел такой, Что обличить его нет силы никакой. А как накрылся он и рясой, и скуфьей, Так в сей обители свет заслонился тьмой, Не стало мира в ней, исчез из ней покой, Доколе пастырь был он в киновии той. А как в Тулузе он епископской стопой Ступил, так по земле помчался огнь сплошной, И не залить сей огнь, ниже святой водой. Пятнадцать сот сгубил он телом и душой. Клянусь Христом, что он скорей Антихрист злой, Нежли посланец Рима.
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
345
Е. ПОНС де МЕРИНДОЛЬ КАСТЕЛЛОЗА ПЬЕР де ШАСТЕЙЛЬ-ГАЛЛО РАССУЖДЕНИЯ О ТОРЖЕСТВЕ ИСКУССТВ, В ГОРОДЕ ЭКСЕ ПРОЦВЕТШИХ Понс де Мериндоль был знатный сеньор родом из Прованса, владетель Мериндоля, что на берегу Дюрансы, и был он рыцарь щедрый и доблестный, добрый воин, лицом пригожий и добрый трубадур. И полюбил он дону Кастеллозу, знатную даму овернскую, что состояла при дворе королевы Беатрисы Провансской, и та его полюбила и множество сложила в его честь добрых кансон. То была дама радости исполненная, сведущая в законах вежества и лицом прекрасная.
II. Итальянские источники
(1) БЕРТРАН де БОРН (XI) А. РАССКАЗЫ О РЫЦАРЯХ БЫЛОГО ВРЕМЕНИ а. РАССКАЗ О САЛАДИНЕ Саладин1 был отважен, щедр, обходителен; душа его была благородна, так что всякий, кому довелось жить в его время на свете, сказал бы, что он сама доброта без единого пятнышка и изъяна. Вот почему мессер Бертран де Борн, который был наставником Короля-юноши, услышав от одного человека подобный отзыв о Саладине, дабы узнать, таков ли он вправду, отправился его повидать и убедился, что Саладин и вправду такой, каким ему подобало быть. Находясь долгое время при нем, он очень удивлялся и восхищался, так как не мог представить себе, чтобы существовал еще кто-нибудь, кто мог бы говорить и совершать то, что говорил и совершал Саладин. И желая выяснить, как это могло быть достигнуто, он узнал, что Саладин, дабы не впадать в ошибки и делать именно то, что надлежало, располагал тайным советом, составленным из людей самых лучших и самых сведущих, каких только можно было где-либо сыскать, с которыми всякий день говорил и советовался о том, что следует сделать или сказать в этот день и не было ли им сделано или сказано в предшествующий день что-либо неподобающее, а также о том, что нужно предусмотреть на следующий день. И ему никогда не случалось упустить что-либо важное из подлежащего исполнению в тот или иной день. По этой причине Бертран сказал Саладину, пожелавшему узнать, зачем он прибыл сюда, что он не смог усмотреть и не усмотрел ничего такого, что Саладину подобало бы сделать и чего он бы не сделал. Однако Бертран ему посоветовал
346
Дополнения
полюбить истинной любовью одну даму, которая тогда была самою лучшей на свете, и добавил, что любовь затем вложит в него стремление совершить и деяния еще более славные. Саладин ответил, что у него, как среди них это принято, много женщин и девушек, достаточно привлекательных и очень красивых, и что каждую из них он любит, как должно. Мессер Бертран разъяснил ему, что это отнюдь не любовь, и обрисовал истинную любовь 2 . И как только он рассказал Саладину об этом, того тотчас же охватила чистая и пламенная любовь к упомянутой выше даме. В течение долгого времени Саладин не мог измыслить и представить себе, как бы ему объясниться с этой дамой или ее увидеть, и не знал, как ему это осуществить (ибо та была христианкою и обитала в земле, с которою Саладин пребывал в жестокой войне)3. Наконец, он поспешно отправился к своему войску в ту землю, где находилась дама, и там соорудил многочисленные метательные машины и применил все потребное для того, чтобы жители этой земли возможно скорее пришли к соглашению с ним. Но те, кто затворился в городе, как полагается людям отважным, не пожелали ни заключать соглашения с Саладином, ни вступать с ним в словесные препирательства, из-за чего он со всех сторон обложил этот город осадою и приказал его разгромить, так что почти все наружные стены рухнули на землю, и осада продолжалась так долго, что у тех, кто его защищал, окончились съестные припасы. Тогда дама повелела Саладину явиться с нею поговорить, и он с сердцем, преисполненным радости, отправился к ней, и она заговорила с ним первая и сказала: "Мне сообщили, будто вы полагаете, что меня любите, и пошли войною на нас из-за любви ко мне; если это соответствует истине,, то таковы ли радости, которые должна приносить любовь? Низвергать камни и воевать столь долго, что воевать мы больше не в силах, да и есть нам уже нечего?" Саладин на это сказал: "Мадонна, Господь, который по своей милости вложил в меня любовь к вам, пожелал, чтобы я пришел в вашу землю именно так, чтобы я вел такую войну только ради того, чтобы заключить мир в любви; воздаяние за свершенное мною из любовного рвения принадлежит вам, покарать или наградить меня в вашей воле". Тогда дама обратилась к Саладину с такими словами: "Я хочу, чтобы твое войско удалилось отсюда и чтобы ты согласился принять мое сердце в свое, дабы слились они навсегда в наше общее единое сердце". И они расстались на том, что войско Саладина должно уйти прочь. Как только Саладин возвратился к своим, он повелел огласить, чтобы все его воины собрались в назначенном месте. Когда его люди сошлись, он им сказал: "Мне стали известны важные новости, и они таковы, что всему войску надлежит немедленно уходить; в чем тут причина, я сообщить не могу, и делать этого не подобает. Посему пусть всякий, если он дорожит своей жизнью, не возвращаясь в лагерь, немедленно удалится отсюда и уйдет прочь". Таким способом он заставил свое войско уйти, и ни один воин не возвратился в лагерь, так что он был покинут всеми, будучи снабжен лучше и размерами больше, чем когдалибо бывало раньше, что сделало город намного богаче прежнего. Саладина заставила положить подобное начало любовь, ибо за ним должно было последовать сладостное для него завершение.
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
347
б. РАССКАЗЫ О КОРОЛЕ-ЮНОШЕ I Однажды, когда Король-юноша 4 пребывал вместе с другими рыцарями перед отцом - очень юный, он тогда еще не был рыцарем - один из рыцарей предстал пред его отцом и робко обратился к нему с просьбой о даре. Король ничего ему не ответил, и рыцарь, робко ожидая ответа, стоял перед ним. Рыцари, бывшие с Королем-юношей, в один голос ему сказали: "Поистине, самое постыдное на свете - это просить о чем-либо другого". Король-юноша так отозвался на это: "Самое постыдное - это не дать тому, кто нуждается". II
Когда Королю-юноше было десять лет, один зуб выступал у него над другим, и он, не поддаваясь ни посулам, ни ласковым уговорам отца и матери, ни за что не соглашался, чтобы его вырвали. Случилось однажды, что пред его отцом предстал один рыцарь и обратился к нему с просьбой о даре - этот рыцарь был учтив и очень нуждался. Король, однако, ему ничего не дал. Король-юноша, увидев рыцаря, стоявшего в замешательстве, незаметно отправился к королеве и получил от нее все, что только смог, сообщив, что согласен, чтобы у него вырвали зуб. Затем, возвратившись к отцу, сказал ему так: "Если вы мне подарите то, что я попрошу, я позволю, чтобы у меня вырвали зуб". Король обещал ему исполнить все, что он пожелает. Тогда Король-юноша позволил вырвать у себя зуб и после этого сказал королю: "Прошу дать этому рыцарю то, что он у вас просит". И он скрытно передал рыцарю полученное от королевы. III
Король-юноша спросил своих приближенных рыцарей: "Что обо мне говорят?" И один рыцарь ответил ему: "Весь народ говорит, что вы лучший человек на свете". Король на это заметил: "Я не спрашивал тебя обо всех, но о двух или трех". IV
Король-юноша по причине войны, которую вел с отцом 5 , и вследствие больших произведенных им трат, задолжал огромные деньги купцам. Незадолго до его смерти, купцы потребовали от него уплаты долгов. Он ответил, что у него нет ни золота, ни серебра, ни земли, каковыми он мог бы удовлетворить их притязания, и сказал: "Чем смогу, тем вас и удовлетворю". И он наказал в своем завещании, чтобы тело его пребывало в их собственности, а душа - в преисподней до тех пор, пока они не будут полностью удовлетворены. По смерти Короля-юноши его отец, войдя как-то в церковь, увидел в ящике тело Короляюноши, которое принадлежало купцам. Он спросил, что это значит. Ему
348
Дополнения
рассказали, каково было завещание его сына. На это король сказал: "Господу не угодно, чтобы душа такого человека пребывала во власти бесов, а тело в подобных руках". И он повелел уплатить долги сына, которые составляли многие сотни тысяч, и удовлетворить таким образом всех заимодавцев его.
Б. НОВЕЛЛИНО а. НОВЕЛЛА XIX О ВЕЛИКОЙ ЩЕДРОСТИ И УЧТИВОСТИ КОРОЛЯ-ЮНОШИ
Мы знаем из книг6 о доброте Короля-юноши, который по совету Бертрана воевал со своим отцом 7 . Бертран похвалялся, что умнее его нет никого на свете8. Эта его похвальба вызвала много всяких суждений, и иные из них были записаны. Так вот, этот Бертран подговорил Короля-юношу потребовать у отца отдать ему его долю королевской казны. Сын так настойчиво домогался этого, что добился своего. Все им полученное он повелел вручить своим приближенным для раздачи впавшим в нужду рыцарям, так что сам остался ни с чем и ничего больше не мог раздавать. Как-то раз один из находившихся при дворе попросил его пожаловать кое-что и ему. Король-юноша на это ответил, что роздал все до последнего. "Впрочем, кое-чем я все же располагаю", - добавил он, - "ведь у меня во рту есть уродливый зуб, и мой отец обещал дать две тысячи марок тому, кто сумеет меня убедить с ним расстаться. Отправляйся к моему отцу и побуди его отдать тебе обещанные им марки, а я по твоему настоянию вытащу этот зуб изо рта" Лицедей-прихлебатель пошел к королю и получил марки, а Король-юноша вырвал у себя зуб. В другой раз ему случилось распорядиться о выдаче двухсот марок одному своему приближенному. Мажордом или, вернее сказать, казначей взял эти марки и, расстелив в зале скатерть, сунул их под нее, причем прикрыл образовавшуюся на ней выпуклость ее же полой, из-за чего та стала приметней и выше. Когда Король-юноша проходил по зале, казначей указал ему на нее, говоря: "Поглядите, мессер, как много вы дали; теперь вы видите, что представляют собой двести марок, которые вы почитали почти за ничто". Тот, рассмотрев бугорок на скатерти, произнес: "Мне кажется, что для такого достойного человека - это ничтожно мало. Отсчитай ему четыреста марок. Ведь я полагал, что двести марок - нечто гораздо большее, нежели то, что видят мои глаза". б. НОВЕЛЛА XX СНОВА О ВЕЛИКОЙ ЩЕДРОСТИ И УЧТИВОСТИ АНГЛИЙСКОГО КОРОЛЯ
Юный английский король тратил и раздавал все, что имел. Один бедный рыцарь увидел однажды крышку от серебряной чаши и подумал: "Если мне удастся ее похитить, мои домашние будут обеспечены на многие дни", и
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
349
украдкою ее взял. Мажордом, убирая со столов, пересчитал серебро. Обнаружилось, что нет крышки от чаши. Стали кричать об этом во весь голос и принялись у двери обыскивать рыцарей. Король-юноша приметил того, у кого была эта крышка, и, тихонько к нему подойдя, прошептал: "Передай крышку мне: меня не станут обыскивать". Устыдившийся рыцарь так и сделал. Корольюноша возвратил ему и вручил эту крышку за дверью, а позднее, распорядившись вызвать его к нему, отдал ему и самую чашу. Еще большую мягкость и сдержанность проявил он однажды ночью, когда впавшие в нужду рыцари проникли в его покой, сочтя, что Король-юноша, и вправду, объят креиким-сном. Они собрали одежду и ценные вещи, намереваясь их унести, как это делают воры. Был среди них один, не пожелавший пренебречь дорогим покрывалом, под которым спал король. Он ухватился за покрывало и стал его стягивать с короля. Тот, чтобы не предстать обнаженным пред ними, в свою очередь ухватился за ту часть покрывала, которая была у него под руками, и удерживал его на себе, в то время как рыцарь тянул в свою сторону. Чтобы проделать это возможно быстрее, другие принялись ему помогать. Тогда король произнес: "Насильственное отнятие - это не воровство, а грабеж". Услышав, что король говорит, рыцари разбежались; ведь они думали, что он крепко спит. Однажды старый король, отец Короля-юноши, принялся гневно порицать сына, говоря: "Где же твои сокровища?" Тот ответил: "Мессер, их у меня много больше, чем те, какими располагаете вы". Они принялись спорить об этом и, настаивая на своей правоте, побились об заклад, причем назначили день, в который покажут друг другу свои сокровища. Король-юноша призвал всех сеньоров своего государства, которые в назначенный день оказались поблизости. Отец приказал раскинуть к тому же дню богатый шатер и распорядился доставить туда блюда и чаши с золотом и серебром и всевозможную утварь, а также высыпал на ковре в этом шатре неисчислимое множество драгоценных каменьев, после чего, обратившись к сыну, спросил: "А где же твои сокровища?" Тогда сын извлек меч из ножен, и собравшиеся рыцари появились на всех проездах и площадях. Казалось, что вся земля полна рыцарей. Король-отец обомлел. Золото перешло во владение юноши, каковой сказал рыцарям: "Забирайте свои сокровища". Кто взял себе золото, кто - чашу, кто - одно, кто - другое, так что все в одно мгновение было растаскано. После этого король-отец собрался с силами, чтобы возместить свой урон. Сын заперся в некоем замке, и Бертран де Борн вместе с ним. Отец обложил этот замок осадою. Однажды изза чрезмерной беспечности Короля-юноши ему в лоб неожиданно угодила стрела, которою его умертвил враждебный ему и злокозненный рок. Однако, незадолго до кончины Короля-юноши все его заимодавцы явились к нему и потребовали с него уплаты долгов. Он им ответил: "Сеньоры, вы явились в недобрый час, ибо все ваши деньги растрачены. Утварь моя раздарена. Тело у меня хворое. Никакого верного обеспечения я предложить вам теперь не могу"* Но он повелел вызвать нотариуса и, когда тот пришел, любезный король сказал: "Пиши, что я ввергаю душу мою в узилище, пока не уплатят моих долгов". И он тут же испустил дух.
350
Дополнения
После кончины Короля-юноши его заимодавцы отправились к королюотцу и потребовали с него свои деньги. Отец гневно ответил им: "Никто иной, как вы, доставляли моему сыну средства, на которые он вел со мною войну, и я вам приказываю под страхом смерти и лишения вас всего имущества вашего немедленно покинуть мое королевство". Тогда один из заимодавцев заговорил и сказал: "Мессер, мы не понесем никаких убытков, ибо душа вашего сына пребывает в узилище". Услышав это, король спросил: "А что это значит?" И заимодавцы показали королю завещание его сына, после чего отец, смягчившись, сказал: "Господу не угодно, чтобы душа столь достойного человека пребывала из-за денег в узилище", - и распорядился уплатить долги сына, что и было исполнено. Когда Бертран де Борн вслед за тем попал в плен к королю, тот, допрашивая его, сказал: "Ты утверждал, что на свете нет никого умнее тебя; где же ныне твой ум?" Бертран ответил: "Мессер, я его потерял". "А когда ты его потерял?" "Мессер, когда умер ваш сын". Тогда король понял, что ум Бертрана оставался при нем благодаря добродетелям его сына; он даровал Бертрану прощение и с превеликой щедростью его одарил.
(2) РИЧАРТ де БЕРБЕЗИЛЬ (XVI) НОВЕЛЛИНО НОВЕЛЛА LXIV ОБ ОДНОМ ПРОИСШЕСТВИИ, СЛУЧИВШЕМСЯ ПРИ ДВОРЕ В ПО 9
При дворе нашей повелительницы, пребывавшем в По в Провансе, собралось отменное общество. Сын графа Раймона пригласил на торжество по случаю его посвящения в рыцари всю местную знать. И туда охотно съехалось столько людей, что не хватало ни утвари, ни столового серебра. И графу пришлось отобрать необходимые ему вещи у рыцарей его графства и предложить их придворным. Иные отказывались от них, иные их приняли. В этот день было устроено празднество, и на верхушку шеста посадили еще не облинявшего сокола. И вот вперед вышел тот, кто чувствовал себя достаточно состоятельным и отважным и, схватив этого сокола, зажал его в кулаке. Совершившему это подобало содержать двор в течение года. Рыцари и оруженосцы, оживленные и веселые, сочиняли в честь прекрасных сеньор канцоны, как самые стихи, так и напевы, и было избрано четверо судей, которым надлежало отметить среди них наилучшие. Те же, в честь которых эти канцоны были сочинены, указывали, какая из них им больше всего понравилась. Так они коротали время, превознося в беседе своего сеньора. Да и их сыновья были тоже знатными и любезными рыцарями. Случалось так, что среди упомянутых рыцарей был один (назовем его мессером Аламанно), человек великой до-
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
351
блести и великого благородства, который любил прекраснейшую во всем Провансе даму, каковую звали мадонной Гриджей, и любил он ее так потаенно, что никто о ней ничего не знал и не мог заподозрить. И вот, молодежь в замке По решила перехитрить этого рыцаря и заставить его похваляться любовными подвигами. Они сообщили о своем намерении кое-каким рыцарям и баронам: "Мы вас просим о том, чтобы на ближайшем, какой состоится, турнире его участники предались похвальбе". А сами думали про себя нижеследующее: "Мессер такой-то владеет оружием как никто; конечно, в день турнира он одержит победу и преисполнится из-за этого радости. Рыцари примутся похваляться, и он не удержится, чтобы не похвалиться своею избранницей". Таков был их замысел. Турнир удался на славу. Кавалер одержал верх над всеми и преисполнился радости. Вечером, отдыхая от бранных трудов, рыцари принялись похваляться, кто - прекрасно проведенною схваткой, кто - прекрасной сеньорой, кто - прекрасным замком, кто - превосходным соколом, кто - удачами в любовных делах. Не смог удержаться и упомянутый рыцарь, чтобы не похвалиться обладанием столь прекрасной дамой. Но вышло так, что, когда он явился, чтобы вкусить, как обычно, от нее наслаждение, она его не впустила и отослала прочь. Кавалер пал духом и, удалившись от нее и от общества, отправился в лес и уединился в скиту так потаенно, что об этом никто не узнал. Кому довелось бы увидеть скорбь рыцарей и сеньор, оплакивавших потерю столь знатного рыцаря, тот и сам проникся бы немалой печалью. Однажды случилось, что молодые люди из По заблудились на охоте и наткнулись на упомянутый скит. Укрывавшийся в нем их спросил, не из По ли они. Они ответили, что, и вправду, оттуда. Тогда он пожелал узнать, что там происходит. И молодые люди принялись повествовать о грустном событии, о том, как из-за сущей безделицы потеряли они первого среди рыцарей, которого отослала прочь избранница его сердца, и никто не знает, что сталось с ним. "Но вскоре будет объявлено о турнире, и мы полагаем, что наделенный столь благородным сердцем он, где бы ни пребывал, на него прибудет и с нами на нем сразится. Мы набрали сильный отряд из сведущих и опытных воинов, которые без промедления найдут его и задержат. Итак, мы питаем надежду, что возместим великую нашу потерю". И вот, отшельник написал одному своему близкому другу, чтобы тот тайно прислал ему в день турнира коня и оружие, после чего отпустил молодых людей. Друг исполнил просьбу отшельника и в день турнира прислал ему коня и оружие. В день рыцарских состязаний отшельник одержал верх на турнире. Стража заметила его и узнала: его тотчас же встретили с ликованием. Охваченные радостью люди стали обмахивать его лицо веерами и просить, чтобы он соблаговолил пропеть для них песню. Он, однако, ответил: "Я не запою до тех пор, пока моя избранница не снизойдет помириться со мной". Знатные рыцари поторопились отправиться к этой даме и обратились к ней со смиренною просьбой, чтобы оца даровала ему прощение. Но дама ответила: «Скажите ему, что я прощу его только в том случае, если сто баронов, сто рыцарей, сто дам и сто знатных девиц в один голос станут выкрикивать "Пощади!", сами не зная, за кого они молят». Тогда рыцарь, обладавший большой осведомленностью во всем, вспомнил, что приближается праздник Сретенья, весьма чтимый в По, в
352
Дополнения
каковой день в монастырь стечется множество знати. И он подумал: там будет, конечно, моя избранница, там будет и столько знатных особ, сколько нужно, как она желает того, чтобы возгласить: "Пощади!" Тогда он сочинил прелестную канцонетту и, поднявшись в подобающее время в утренний час на амвон, начал эту свою канцонетту, читая ее насколько мог лучше, а он умел это делать отлично - и прочел нижеследующее: Как без сил упавший слон... Тогда весь народ, находившийся в церкви, в один голос воскликнул: "Пощади!", и дама простила рыцаря и вернула ему свою милость, и все стало, как было прежде.
(3) ГРАФИНЯ де ДИА (LXIX) ФРАНЧЕСКО да БАРБЕРИНО О ПРАВИЛАХ ПОВЕДЕНИЯ И НРАВАХ СЕНЬОР ... Лондонская мадонна Лиза сказала: Столь слабо было сердце оной дамы, Что суетной хвалой и взором впусте Оказывала честь, себя бесчестя. С этими словами названной дамы можно сопоставить сказанное графиней де Диа мессеру Уголино10. Долгое время мессер Уголино бился, ухаживая за своею избранницей. И вот однажды во время охоты, в которой принимала участие эта дама наряду со многими другими рыцарями и дамами, мессер Уголино, обратившись к ней, много раз обещавшей ему подарить венец, произнес: "Увы, мадонна, когда же я получу тог венец, который вы столько раз мне обещали" Дама же ответила, что она никогда ему его не подарит и никогда не обещала его подарить. Тогда мессер Уголино сорвал с себя плащ и, бросив его в реку, вдоль которой они проезжали, воскликнул: "Вот, я сбрасываю с себя и мою любовь к вам!" А она отозвалась: "Это очень мне по душе". А когда об этом рассказали графине, она повелела призвать к ней мессера Уголино и сурово выбранила его за сумасбродную выходку, которую он позволил себе. Он же принялся сетовать, говоря: "Нет такого рыцаря в Провансе, который не знал бы, что эта дама обещала подарить мне венец" Графиня спросила: "А от кого это стало известно?" Мессер Уголико ответил: "Да от меня". Тогда графиня сказала ему нижеследующее: «Ты сам себя осудил, ибо никому не подобало знать об ее обещании; если она, и вправду, обещала тебе венец, не подобало в присутствии стольких свидетелей напоминать ей об этом, как не подобало и столь неучтиво отрекаться от своей любви к ней. Но ты поступил не иначе, чем поступают в своем большинстве провансальские рыцари, которые, если они любят какую-
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
353
нибудь даму, более прекрасную и знатную, чем они сами, то повсюду похваляются этим, добавляя к своей похвальбе много лжи, и, в довершение всего, утверждая, что больше любимы своими дамами, чем любят их сами. И когда вы получаете от них что-нибудь драгоценное, то выставляете это напоказ всему свету. Если же вы любите не слишком красивых или тех, кто уступает вам своим положением, то, когда кто-нибудь задает вам вопрос: "Кому же вы отдали ваше сердце?", - вы отвечаете, что эти дамы так умоляли вас и проявляли такую настойчивость, что поступить иначе вы не могли, так что дамы могут претерпеть от вас немало докуки. Далее, вы обращаетесь к слугам, нанося бесчестие вашим избранницам, и велите им продать купцам всевозможные венцы, покровы, пояса, сообщая при этом, что вас одарили ими дамы такие-то. Думаешь ли ты, мессер Уголино, что твоя дама из числа тех, кто ради твоего возвеличения готова себя унизить?» Пристыженный графиней де Диа, мессер Уголино поклялся, что перестанет домогаться любви упомянутой выше дамы, и, ничего не сказав в ответ, покинул родную сторону; и никто с той поры ничего больше о нем не слышал...
(4) ГИЛЬЕМ де БЕРГЕДАН (ХСІІІ) НОВЕЛЛИНО НОВЕЛЛА XLII Здесь рассказывается прекраснейшая новелла о Гульельмо де Бергедане из Прованса11. Гульельмо де Бергедан был знатным рыцарем в Провансе во времена графа Раймона Беренгьера 1 2 . Однажды случилось, что рыцари принялись похваляться, и Гульельмо в своей похвальбе заявил, что во всем Провансе нет такого знатного человека, какового, пожелай он того, не вышиб бы из седла, как нет и такого, с женою которого не переспал бы. Он говорил это в присутствии графа. Обратившись к нему, граф спросил: "Это относится и ко мне?" Гульельмо отозвался: "Не премину ответить". Он велел, чтобы ему привели его уже оседланного коня, и тщательно подвязав к ногам шпоры, вставил в стремя ступню и ухватился за седельную луку. Проделав все это, он произнес: "Вас, сеньер, я не имею в виду и не касаюсь", после чего вскочил на коня, пришпорил его и ускакал прочь. Граф сильно гневался, так как Гульельмо перестал посещать его двор. Однажды сеньоры собрались на пышное празднество. Послали за Гульельмо де Бергеданом; тут была и графиня, и одна из дам сказала: "А теперь объясни Гульельмо, на каком основании ты так опозорил знатных сеньор Прованса? Ты дорого за это заплатишь". У каждой дамы была с собой скалка, и та, которая обратилась к Гульельмо, сказала: "Смотри, Гульельмо, ведь за твои безрассудно брошенные слова тебе надлежит умереть". Поняв, что попался в их руки, Гульельмо заговорил и сказал: "Прошу вас, сеньоры, лишь об одном. Ради 12. Жизнеописания трубадуров
354
Дополнения
того, что вы более всего любите, удостойте меня перед смертью единственной милости". Сеньоры ответили: "Проси о чем хочешь, но только не о пощаде". Тогда Гульельмо снова заговорил и сказал: "Я смиренно молю вас только о том, чтобы первый удар нанесла мне самая распутная среди вас". После этого дамы принялись переглядываться, и не нашлось ни одной, которая пожелала бы первой его ударить. Так-то на этот раз он благополучно отделался.
(5) СОРДЕЛЬ (ХСѴІІІ) А. ФЛОРЕНТИЙСКИЙ АНОНИМ КОММЕНТАРИЙ К «БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ» ...Эццелино, пристально наблюдавший за его поведением и узнавший о способе, которым Сорделло пользовался в ту ночь, когда ему, как было условлено, надлежало придти, отстранив слугу, облачился в его одежду и выдал себя за него. Сорделло же прошел в комнату сестры Эццелино и встретился с нею. Не обращая внимания на слугу, он принялся перебрасываться шутками с мадонной Куниццей, и когда он проникся уверенностью в полнейшей своей безопасности, сеньор Эццелино предстал перед ним и сказал: "Сорделло, я не верил, что ты способен замыслить такое; ведь ты хорошо знаешь, что кругом виноват". Этот последний сму тился и потерялся, и Эццелино ему говорит: "Уходи с Богом, на этот раз я тебя прощаю и требую, чтобы впредь ты не наносил мне оскорблений". Сорделло ушел, и хотя не раз являлся впоследствии ко двору, однако там всегда смотрели на него с подозрением. А Куницца, не обращая внимания на случившееся, продолжала звать Сорделло к себе, но, быть может, страшась Эццелино, приняла решение удалиться, что и исполнила, отправившись жить в другое место.
Б. ЛАНДИНО КОММЕНТАРИЙ К «БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ» Сорделло был мантуанцем, отличавшимся пытливостью и трудолюбием. Он многое изучил и исследовал и в то время выделялся среди сограждан своею ученостью, дарованиями и осмотрительностью. Он сочинил книгу, которую назвал "Сокровище из сокровищ" и в которой пишет о том, что являлось предметом его занятий.
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
355
(6) САВАРИК де МАЛЛЕОН (XXVIII), ГАУСЕЛЬМ ФАЙДИТ (XVIII), ЮК де ла БАКАЛАРИА (XXVI) ИТАЛЬЯНСКИЙ АНОНИМ Гляжу на одного с улыбкою живою, Пожатие руки почувствует другой, На ногу третьему тихонько жму ногой, Но из троих ни с чем должны остаться двое. Лишь одного из трех любви я удостою, И тот лишь кавалер избранник будет мой, Кто тайну сохранит любви меж ним и мной И не расстанется вовеки с тайной тою. Кто знает толк в любви, тот сможет угадать, Кого я избрала без хитрости и лести, По знаку он поймет, на ком же благодать, Нам тайно пребывать всегда и всюду вместе. Где скрыт мой мед, он сам сумеет распознать, Хотя б не подала ему о сем я вести. Ему так будет боле чести. А я смолчу, дабы не сеять зла ни в ком. Скажите же, кого я награжу венком!
(7) РАЙМБАУТ ИЕРСКИЙ ДЖОВАННИ МАРИЯ БАРБЬЕРИ ОБ ИСТОКАХ РИФМОВАННЫХ СТИХОВ ...Раймбаут Иерский влюбился в донну Санчу Арагонскую13 и, меж тем, как ей надлежало после смерти мужа своего, сеньора Марсельского, с мадонной Аудьярт14 отправиться домой в Каталонию, стал Раймбаут в станце, здесь ниже подписанной, графа Провансского15 упрашивать, дабы при своем задержал ее он дворе: Коль донны Санчи боле здесь не станет, Не будет чести вам от нас большой, О граф, и ваше вежество увянет. Пусть Арагон она покинет свой! На даме сей малейшего пятна нет, Украсит графский двор она собой. Как в знойный день к себе ветвь древа манит, Так и она румяной белизной Нам очи и чарует и туманит. 12*
Дополнения
356
(8) [ШЕСТВИЕ ТРУБАДУРОВ] ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА ТОРЖЕСТВО ЛЮБВИ 28
...И проходили строем несвободным Влюбленные, которым нет числа, Сплоченные наречием народным;
31
И Беатриче вместе с Данте шла, Сельвиджа вместе с достославным Чино. Не первым шел Гвиттон, исполнен зла;
34
Два Гвидо, славой гордые старинной; Шли Сицилийцы чуть ли не в хвосте, Последние в той веренице длинной.
37
Как прежде, в человечной чистоте Сепуччо с Франческином; следом смело И величаво шествовали те,
40
Кто пел по-своему весьма умело. Прославленный в своем родном краю, Их возглавлял Арнальдо Даниелло.
43
Двух слабодушных Пьеров узначх Без дам сдавался в плен другой Арнальдо, Иных осилил Купидон в бою.
46
Там были тот и этот Раимбальдо, Воспевший госпожу де Монферрат, И старый Пьер д'Альвернья, с ним Джиральдо.
49
Шел Фалько вслед, утрата, говорят, Для родины; находка для Марселя. Он был потом отчизне лучшей рад.
52
На гибель обрекли Жофре Рюделя Весло и парус; мертв Гильельмо сам От собственного песеннего хмеля.
55
Бернардо, Америго, У го там. Им всем служил язык мечом в сраженье, Не уступая рыцарским щитам.
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
357
III. Испанские источники (1) НЕИЗВЕСТНЫЙ РУССИЛЬОНСКИЙ ТРУБАДУР ДОН ХУАН МАНУЭЛЬ ПРОЛОГ ...Большое удовольствие чувствует тот, кто знает, что создал какое-нибудь отменное сочинение, особенно, если приложил к нему большой труд и если ему к тому же известно, что это его сочинение хвалят и любят многие люди, и точно так же испытывает он большое огорчение и большую досаду, если кто-нибудь сознательно или, впав в заблуждение, совершает или говорит нечто такое, из-за чего указанное сочинение не станут превозносить и ценить, как оно заслуживает того. И чтобы пояснить сказанное, я сообщу здесь о случившемся с одним кавалером в городе Перпиньяне, в царствование первого короля дона Хайме Майоркского. А с ним случилось вот что: упомянутый кавалер был прославленным трубадуром и сочинил много на диво прекрасных песен и среди них одну, которая была особенно превосходна и с таким же превосходным напевом. Эта песня так полюбилась людям, что уже долгое время они не хотели петь никакую другую, как только эту. И кавалер, который ее сочинил, испытывал от этого превеликое удовольствие. Проезжая однажды по улице, он услышал, что некий сапожник распевал эту песню, беспощадно искажая как содержавшиеся в ней слова, так и самый напев, и всякий, кто услышал бы ее в таком виде, когда бы не знал ее раньше, счел бы, что это очень плохая песня и что она очень дурно сочинена. Как только кавалер, который создал ее, услышал, как сапожник искажает столь отменное его сочинение, он очень огорчился и испытал большую досаду и, соскочив с коня, сел подле сапожника. Тот не заметил этого, не прекратил пения и чем дальше он пел, тем больше искажал песню, сочиненную кавалером. Слушая свое отменное сочинение, искаженное ужасающим образом по причине невежества упомянутого сапожника, кавалер неприметно взял его ножницы и ими изрезал обувь, работу над которой сапожник закончил; сделав это, он вскочил на коня и поскакал прочь. Сапожник, между тем, бросил взгляд на свою обувь и, увидев ее беспощадно изрезанной, понял, что лишился плодов своего труда, и это повергло его в сильную скорбь. Истошно вопя, он побежал вдогонку за кавалером, повинным в его беде. И кавалер сказал ему так: "Приятель, король наш господин находится здесь, а вы хорошо знаете, что это очень добрый и очень справедливый король; итак, предстанем пред ним и пусть он рассудит нас с вами и вынесет приговор, какой надлежит по закону" Они на этом и порешили, и когда пришли к королю, сапожник ему рассказал о том, как кавалер изрезал всю его обувь и причинил ему тем самым большой убыток. Король сильно разгневался и спросил кавалера, правда ли это. Кавалер
358
Дополнения
подтвердил, что все произошло действительно так, но выразил пожелание, чтобы король соизволил узнать, из-за чего он так поступил. Король приказал ему говорить, и кавалер заявил, что королю хорошо известно о сочинении им такой песни, которая почитается отменно прекрасной и притом с прекрасным напевом, и что сапожник ее беспощадным образом искажал; посему пусть король прикажет ему пропеть ее перед ним. И король приказал сапожнику ее спеть и убедился в том, что тот, и вправду, несусветно ее испортил. Тогда кавалер сказал, что поскольку сапожник испортил столь отменное произведение, что причинило ему большой урон и повергло его в раздражение, то и он также испортил произведенное сапожником. Короля и находившихся с ним услышанное от кавалера чрезвычайно развеселило, и они много и от души посмеялись. Король повелел сапожнику никогда больше не петь этой песни и не искажать прекрасного сочинения кавалера; возместив сапожнику причиненный ему убыток, он также повелел кавалеру не наносить впредь урона сапожнику...
(2) ПРОЛОГ И ПИСЬМО, ОТПРАВЛЕННЫЕ МАРКИЗОМ де САНТИЛЬЯНА ВМЕСТЕ С ЕГО СОЧИНЕНИЯМИ КОННЕТАБЛЮ ПОРТУГАЛИИ ...но покинем древнюю историю, дабы заняться подробнее нашим временем. Неаполитанский король Роберт 1 - знаменитый и доблестный государь, так увлекся этой наукой2, что, поскольку в ту пору всеми был прославляем поэт-лауреат Франческо Петрарка, пригласил его, как достоверно известно, в Неаполь и долгое время держал у себя в Новом замке, часто общаясь с ним и беседуя об этом искусстве, и настолько привязался к нему, что стремился приблизить его к себе и всячески ему покровительствовать. Говорят, что Петрарка создал там многие свои сочинения и q:>ejjH прочих книгу "О делах достопамятных", эклоги, большое число сонетов и, в частности, тот, который он написал на смерть этого короля и который начинается так: Рушился столп и падал стройный лавр3. Джованни Боккаччо, великолепный поэт и выдающийся оратор, утверждает, что король Кипрский Иоанн усерднее занимался этой прелестной наукой, чем какой-либо иной, - и, как кажется, убедительно это доказывает в предисловии к своей книге "Родословная, или происхождение языческих богов и богинь", где приводит беседу с властителем Пармы, своим посланником и полномочным министром. Чтобы установить, как или каким путем с этой наукой впервые ознакомились сочинявшие на народном языке, по моему мнению, доблестный
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
359
государь, необходимо нелегкое исследование и дотошные разыскания. Но за исключением областей, земель и краев, наиболее от нас удаленных, нет сомнения, что везде и повсюду эту науку постигли и постигают, хотя в разных странах нужно различать три степени ее постижения, то есть высшую, среднюю и низшую. Можно сказать, что высшей степени достигли писавшие свои сочинения на языках греческом и латинском (я говорю о стихотворцах); средней писавшие на народных языках, например, болонец Гвидо Гвиницелли4 и провансалец Арнаут Даниэль. И хотя я не видел ни одного их произведения, некоторые считают, что они первые стали писать терцины и сонеты на народном языке. А ведь начало всему, как говорит философ, кладут зачинатели. На низшей ступени находятся те, кто слагает, не придерживаясь никакого порядка, правила и размера, те романсы и песни, которые услаждают слух простолюдинов. После Гвидо и Араута Даниэля, Данте с превеликим искусством написал свои три комедии "Ад, Чистилище, Раи", мессер Франческо Петрарка свои "Триумфы", Чекко д'Асколи книгу под названием ' Ό неотъемлемых свойствах вещей", Джованни Боккаччо книгу иод названием "Нимфы", хотя и добавил к ней прозаические отрывки несравненного красноречия, наподобие "Утешения" Боэция5. Названные и многие другие написали иными размерами стихотворные произведения, именуемые сонетами и канцонами. Полагаю, что, происходя из этих лимузинских земель и краев, искусство стихосложения распространилось среди обитателей Цизальпинской Галлии и французов, написавших всевозможные рифмованные и нерифмованные стихи, которые отличаются друг от друга по количеству стоп и припевов; однако, сложнее всего обстоит дело с количеством слогов в терцинах, сонетах и нравоучительных канцонах, равно как и в балладах, хотя в некоторых иногда попадаются усеченные стопы, которые мы называем средними стопами, а лимузинцы, французы и католонцы - увечными. Среди этих поэтов были люди весьма ученые и выдающиеся в искусстве поэзии, например метр Гильом из Лориса, который создал "Роман Розы", где, как говорят, полностью изложена наука любви, или закончивший тот же роман метр Жан Шопинель, родом из города Мена6. Машо7 самостоятельно написал большую книгу баллад, канцон, ронделе, лэ, вирелэ, и многие из них положил на музыку. Мессер Отон де Грандсон, стойкий и доблестный рыцарь, достигнув в этом искусстве вершин, оставил после себя прелестные произведения. Метр Аллен Шартье8, знаменитый современный поэт и секретарь французского короля Людовика, с превеликим изяществом сочинял и пел, соблюдая определенный размер, и написал "Спор четырех сеньор", "Прекрасную безжалостную сеньору", а также "Утреннюю побудку", "Великую пастушку", "Молитвенник знатных" и "Обитель любви" - несомненно, все вещи, и вправду, прекрасные и ласкающие наш слух... Каталонцы, валенсианцы и другие из Арагонского королевства были и остаются преданными адептами искусства поэзии. Сначала они писали рифмованные стихи, состоявшие из многосложных стоп и припевов, причем в одних применяются ассонансы, а в других не применяются. Затем они перешли к десятисложным куплетам, наподобие лимузинских. Были среди них люди весьма
360
Дополнения
выдающиеся, как по хитроумию вымысла, так и по умению применять размеры. Гильем де Бергедан 9 , великодушный и знатный рыцарь, и Пао из Бельвира добились большой известности. Мессер Пере Марк старший10, доблестный ε почтенный рыцарь, создал очень приятные произведения и соеди прочего высоконравственные притчи. В наше время прославился мессер Жорди де Сант Жорди11, рыцарь высокомудрый, сочинивший очень красивые вещи, которые он сам положил на музыку. Это был отличный музыкант, создавший среди прочего канцону, исполненную противопоставлений, которая начинается: "Всегда мы вместе и всегда мы врозь". Он сочинил также "Любовную страсть", в каковом произведении собрал много отличных старинных канцон, как те, о которых я уже говорил, так и другие. Мессер Фебрер 12 также создал замечательные произведения, и как утверждают некоторые, перевел Данте с флорентийского на каталонский, нисколько не извратив размера и звучности подлинника. Мессер Аусиас Марк13, который жив и поныне, - крупный поэт и человек, обладающий возвышенною душой. У нас сначала было в ходу множество различных размеров - укажу на "Книгу об Александре", на "Обеты павлина"14 и еще на книгу архипастыря из Иты. В таком же роде написал книгу "Как вести себя при дворце" и Педро Лопес Старший из Айялы15, каковую книгу прозвали "Стихотворения". Затем это искусство, которое именуется главным и всеобщим искусством, обрело приверженцев сначала, как я считаю, в Галисийском и Португальском королевствах, где, без сомнения, в нем упражнялись и его усвоили больше, чем в какихлибо других областях и землях Испании, и где оно распространилось до такой степени, что долгое время всякий писатель и всякий поэт испанских областей и земель, будь он кастильцем, андалузцем или эстремадурцем, писал все свои сочинения лишь на языках галисийском и португальском. И еще, как достоверно известно, мы, позаимствовав у них, усвоили легко и без всяких усилий обозначения, принятые в этом искусстве, а также владение им в той или иной мере. Припоминаю, великий властитель, что, будучи еще совсем юным, пребывая подростком во власти моей бабки доньи Менсии де Сиснерос, я видел между другими книгами большой том песен горцев, а также сочинения на галисийском и португальском, большая часть которых была написана королем Португальским доном Динишем16 (полагаю, сеньор, что он был ваш прадед), каковые сочинения те, кто их читал, хвалили за хитроумие вымысла и за изящные и обаятельные слова. Там были сочинения Жуана Жуареша из Пайвы, который, как говорят, умер в Галисии от любви к португальской инфанте, а также ["Поэма] о Фернандо Гонсалссе" 17 . После них сочиняли Вашко Периш де Камойнш, и Фернант Кашкисио, и еще тот великий влюбленный Масиаш18, после которого сохранилось только четыре канцоны, конечно, о переживаниях любящего, обильные прекрасными изречениями, каковые следует знать. Вот названия этих канцон: 1. Нежданных раб печалей. 2. Любовь терзает и томит. 3. Сеньора, к коей мысль моя.
Параллельные латинские источники
361
4. Я жажду меру отыскать. В королевстве Кастильском хорошо писал король Альфонсо Мудрый19, и я зиал того, кто видел его сочинения; говорят, что он превосходно слагал стихи и на латыни. За названными поэтами следуют дон Хуан из Серды и Педро Гонсалес из Мендосы, мой предок... Но всех перечисленных, великий властитель, из итальянцев, провансальцев, лимузинцев, каталонцев, кастильцев, португальцев, галисийцев и прочих народов в прославлении и превознесении этого искусства опередили и превзошли обитатели Цизальпинской Галлии и провинции Аквитании. Каким образом и почему это случилось, я не стану сейчас повторяться, ибо в прологе к моим "Притчам" об этом уже говорилось. В силу сказанного и еще многого, что мог бы добавить и пространнее изложить и я и, особенно, тот, кто сведущее меня, Ваше Высочество может понять и достаточно уяснить для себя, насколько уважаемо, ценимо и прославляемо должно быть это искусство и насколько, доблестный повелитель, должно быть лестно для Вас, что владычицы Геликона, непрерывно пляшущие вокруг источника, во внимание к вашим заслугам, в недавнем прошлом приняли вас в свое общество...20
ДОПОЛНЕНИЕ ВТОРОЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ЛАТИНСКИЕ ИСТОЧНИКИ
I. Трубадуры, представленные в "Жизнеописаниях" (1) ГИЛЬЕМ АКВИТАНСКИЙ (I) А. ОРДЕРИК ВИТАЛИС ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ В ТРИНАДЦАТИ КНИГАХ ...Итак, в году 1101 от Рождества Господа нашего, Гильем, герцог Пуатевинский1, собрал огромное войско из Аквитании и Гаскони и, полный воодушевления, двинулся в священный поход2. Он был храбр и доблестен и чрезвычайно веселого нрава, превосходя даже самых находчивых лицедеев бесчисленными своими шутками... Герцог Пуатевинский в сопровождении трехсот тысяч вооруженных воителей3 выступил из лимузинских границ и, чрезвычайно отважно обложив осадою Константинополь, устрашил императора, но затем, нищий и обездоленный, едва добравшись до Антиохии, входит в нее всего с шестью спутниками... Герцог Пуатевинский, совершив в Иерусалиме молебствия, с несколькими
362
Дополнения
сотоварищами своими возвратился иа родину, и властителям и знатным, а также стекавшимся послушать его христианам многократно рассказывал о бедствиях своего плена, и так как он был веселого нрава и остроумцем и к тому же оправился и окреп, живя в полном благополучии, он повествовал обо всем этом ритмическими стихами, уснащенными шутками4.
Б. ВИЛЬЯМ МАЛМСБЕРИЙСКИЙ О ДЕЯНИЯХ КОРОЛЕЙ АНГЛИЙСКИХ ...Тогда (в 1119 г.) графом Пуатевинским был Гильем - человек безрассудный и ненадежный, который прежде своего возвращения из Иерусалима, о чем рассказано в предыдущей книге, глубоко погряз в трясине пороков, как если бы полагал, что все вершится случайностями, а не управляется Провидением. Прикрывая свои дурачества некоей обманчивой личиной благопристойности, он сводил все к остроумным шуткам и заставлял рты своих слушателей растягиваться от хохота. Наконец, воздвигнув возле некоего замка Ивор (Ниорт) здание наподобие небольшого монастыря, он задумал в безумстве своем разместить там аббатство блудниц5; называя поименно ту или иную, отмеченную молвой за свое непотребство, он напевал, что поставит ее аббатиссой или игуменьей, а все остальные будут простыми монахинями. Прогнав законную супругу свою, он похитил жену некоего виконта из замка Геральда по имени Мальбергиона, к которой до того пылал страстью, что нанес на свой щит изображение этой бабенки, утверждая, что хочет иметь ее с собой в битвах, подобно тому, как она имела его при себе за пиршественным столом. По этой причине его осудил и отлучил от церкви Герард, епископ Ангулемский, повелевший ему пресечь незаконную любовную связь. На это Гильем сказал ему так: "Ты прежде завьешь своим гребнем ниспадающую со лба прядь волос, чем я возвещу виконтессе, что отсылаю ее прочь от себя", издеваясь над мужем, весьма редкие волосы коего не нуждались в гребенке. Не иначе он поступил и тогда, когда Петр, прославленный своею святостью епископ Пуатевинский, стал его ласково укорять, а тот наотрез отказывался последовать его указаниям, вследствие чего епископ начал произносить его отлучение, а он, помахивая обнаженным кинжалом, заявил: "Ты тут же умрешь, если не снимешь с меня отлучения". Тогда первосвященник, изобразив страх, попросил у него дозволения говорить и провозгласил, не пропустив ничего, все остальное, что подобало при отлучении, и таким образом граф оказался вне христианского мира и ему было воспрещено разделять с кем-либо трапезу, а также беседовать, пока он полностью не образумится. Итак, исполнив, как ему представлялось, свой долг, епископ жаждущий испытать мученический венец, протянул свою шею и молвил: "Рази, рази!" Но Гильем, еще больше закосневший в упорстве, с привычным своим краснобайством сказал: "Ты, несомненно, мне так ненавистен, что я не удостою тебя проявлением моей ненависти, и ты никогда не вознесешься на небо благодаря содеянному моею рукой" Однако, немного спустя, отравленный ядовитым подстрекательством своей распутной сожительницы, он отправил в изгнание
Параллельные латинские источники
363
священнослужителя, убеждавшего его положить конец блуду. Изгнанник, дождавшись блаженной кончины, своими частыми и великими чудесами явил нашему миру, какой славою он овеян на небе. Услышав об этом, граф не воздержался от своей наглой велеречивости; он во всеуслышание заявил, что сожалеет о том, что не ускорил епископу смерти, дабы святая душа его получила более щедрое воздаяние, и он обрел бы небесное упокоение благодаря его (графа) ярости...
В. ЭТЬЕНН де БУРБОН О РАЗЛИЧНЫХ ПРЕДМЕТАХ, ПРОПОВЕДИ ДОСТОЙНЫХ ...Я слышал, что некий граф Пуатевинский пожелал испытать, какие человеческие занятия наиболее привлекательны. Изменив свой облик, он познал всевозможные человеческие занятия, нравы, положения и сообщества всяких людей 6 и, возвратившись к прежнему своему положению, заявил, что наиболее привлекательна жизнь купцов в торговые дни: они посещают кабачки, в которых неизменно находят, какие ни пожелают, всегда готовые для них развлечения, чему препятствует только одно: окончательный расчет, который им надо произвести по всем сделанным ими тратам и оплатить сполна все, вплоть до последней мелочи, что они перед тем задолжали.
Г ГАЛЬФРЕДВОЖСКИЙ ХРОНИКА Герцог Аквитанекий Гильем переправился со многими своими в Иерусалим, но нисколько не возвеличил имя христианское: он был чрезмерно охоч до женского пола и поэтому отличался непостоянством во всем. Войско его было истреблено сарацинами и тогда же погиб Радульф, достопочтенный епископ Перигорский.
Д. ГАЛЬФРЕД ВАНДОМСКИЙ ПОСЛАНИЕ ГИЛЬЕМУ, ГЕРЦОГУ АКВИТАНСКОМУ Гильему, главе всего войска и нреславному герцогу Аквитанскому, Гальфред, служитель Вандомского монастыря, желает в настоящем победы над врагами, а в будущем вечной славы... Вам же, герцог жизни похвальной, коего Господь почтил телесною красотой и душевным величием превыше всех в мире, дабы сделать вас, превосходящего внешностью сынов человеческих, прекрасным и великим также на небе, никоим образом не подобает дозволить, чтобы наш монастырь, достойным образом построенный вашими предками по
364
Дополнения
их воле и их иждивением, был унижен и ущемлен в своем достоянии. Если вы допустите это, вам следует опасаться, как бы ангелы не оповестили предков ваших об этом и не огорчили их души, каковые вам надлежало бы скорее исполнить радостью...
Ε. ПАІІА УРБАН II ПОСЛАНИЕ ГИЛЬЕМУ, ГЕРЦОГУ АКВИТАНСКОМУ ...Дивимся мы на тебя, который, отличаясь благостным рвением во всем, что требуется для воина, отходишь от благочестия отца твоего, ибо нарушаешь права церквей, разоряя те, каковые он основал...
Ж , РАУЛЬ де ДИСЕТ ...В году МСХІІ Гильем, граф Пуатевинский, привел в свой дом при живой жене любовницу по имени Амальберга. Гильем, первородный сын графа, вознамерившись отмстить за оскорбление матери, восстал на отца. Раздор между ними затянулся надолго, и в течение семилетия Аквитания была ввергнута в бедствия. Наконец, захваченный в битве сын примирился с отцом...
3. ГАЛЬФРЕД ТОЛСТЫЙ ЖИТИЕ БЕРНАРДА, АББАТА ТИРОНСКОГО ...Герцог Аквитанский Гильем - враг всяческого целомудрия и святости...
Я. МАЛЬЯКСКИЙ ХРОНИКОН ...В год от Рождества Господа нашего МСХХѴІ,в четвертый день февральских ид скончался герцог Аквитанский Гильем и был погребен в городе Пуатье у нового монастыря. Своей воинской доблестью в делах мира сего он превзошел всех прочих светских властителей...
Параллельные латинские источники
365
(2) АРНАУТ ДАНИЭЛЬ (IX) БЕНВЕНУТО да ИМОЛА7 КОММЕНТАРИЙ К ДАНТОВОЙ "КОМЕДИИ" (Чистилище, песнь XXVI, 115-148) 115
"Брат - молвил он, - вот тот (и на другого Он пальцем указал среди огней) Получше был ковач родного слова8. 118 В стихах любви и в сказах он сильней Всех прочих; для одних глупцов погудка Что Лимузинец перед ним славней. 121 У них к молве, не к правде ухо чутко, И мненьем прочих каждый убежден, Не слушая искусства и рассудка" 136
Я подошел к указанному мне, Сказав, что вряд ли я чье имя в мире Так приютил бы в тайной глубине. 139 Он начал так, шагая в знойном вире: Тап m'abelis vostre cortes deman, Qu'ieu по me puesc ni voill a vos cobrire. 142 Ieu sui Arnaut, que plor e vau cantan; Consiros vei la passada folor, Ε vei jauzen lo joi qu'esper, denan. 145 Ara vos prec, per aquella valor Que vos guida al som de 1'escalina Sovenha vos a temps de т а dolor!* 148 И скрылся там, где скверну жжет пучина. Я хочу, чтобы ты знал, что этим великим выдумщиком во времена графа Провансского Раймона Беренгария9 был некий провансалец по имени и прозванию Арнаут Даниэль, поэт и певец, муж высокоумный и одаренный, и создал он многочисленные и прекрасные сочинения на народном языке10. Именно у него, а не у Данте, как говорили, позаимствовал Петрарка размер и отличи* Столь дорог мне учтивый ваш привет, Что сердце вам я рад открыть всех шире. 142 Здесь плачет и поет, огнем одет, Арнаут, который видит в прошлом тьму, Но впереди, ликуя, видит свет. 145 Он просит вас затем, что одному Вам невозбранна горняя вершина, Не забывать, как тягостно ему!
Дополнения
366
тельные черты песни на четыре рифмы11. Состарившись и живя в бедности, этот Арнаут сочинил на редкость прекрасную песню и отправил ее со своим посланцем королям Франции, Англии и другим государям Запада, прося их о том, чтобы подобно тому, как он своими стараниями помог им вкусить наслаждения, так и они помогли бы ему от своих богатств. Когда посланец его впоследствии привез ему много денег, Арнаут сказал: 44Ныне я вижу, что Бог не желает меня оставить" И приняв вслед за тем монашеский сан, он жил до конца дней своих достойнейшим образом.
(3) БЕРТРАН де БОРН (XI) Л. БЕНВЕНУТО да ИМОЛА КОММЕНТАРИЙ К ДАНТОВОЙ "КОМЕДИИ" (Ад, песнь XXVIII, 118-142) 118
Я видел, вижу словно и сейчас Как тело безголовое шагало В толпе, кружащей нсисчетный раз, 121 И q-юзанную голову держало За космы, как фонарь, и голова Взирала к нам и скорбно восклицала. 124 Он сам себе светил, и было два В одном, единый в образе двойного, Как - знает Тот, чья власть во всем права. 127 Остановись у свода мостового, Он кверху руку с головой простер, Чтобы ко мне свое приблизить слово, 130 Такое вот: "Склони к мученьям взор, Ты, что меж мертвых дышишь невозбранно! Ты горших мук не видел до сих пор. 133 И если весть и обо мне желанна, Знай: я Бертран де Борн, тот, кто в былом Учил дурному короля Иоанна12 136 Я брань воздвиг меж сыном и отцом: Не так Ахитофелевым советом Давид был ранен и Авессалом. 139 Я связь родства расторг пред целым светом; За это мозг мой отсечен навек От корня своего в обрубке этом. 142 И я, как все, возмездья не избег".
Параллельные латинские источники
367
Чтобы составить себе ясное о нем представление, подобает заранее знать, что этот наихудший из отпавших от церкви повинен в исключительно злостном отпадении от нее. Итак, был в то время некий знатный рыцарь из Англии или Гаскони, как утверждают ныне13, именовавшийся Бертраном де Борном, находившийся при дворе и приставленный наставником к Иоанну, сыну английского короля Генриха, каковой прозван был Юношей. Этот Юноша с малолетства воспитывался при дворе французского короля и, когда он был еще мальчиком, случилось, что некий знатный человек попросил у французского короля какойто милости для себя, и король ему в ней наотрез отказал. По этой причине тот, покраснев, в полной растерянности направился к выходу. Размышляя об этом просителе, король, обратившись к окружающим, произнес: "Есть ли чтонибудь тягостнее и неприятнее, чем обратиться с просьбою и получить отказ?'' Тогда Юноша почтительно отозвался: "Конечно, преславный государь, отказывать для благородной души еще неприятнее". Король, восхитившись мудрым ответом, сошедшим с уст Юноши, превознес его похвалами, утверждая, что ему предстоит быть по-настоящему великодушным. Все присутствовавшие при этом присоединились к суждению короля. Итак, возвратив того, кто просил милости, король, убежденный словами мальчика, даровал ему по своей воле то, о чем тот просил. А Бертран, проникшись любовью к мальчику, решил жить и умереть вместе с ним и до самой смерти его не покинуть. Юноша, когда вырос, стал самым щедрым и самым отзывчивым на всем свете и никогда никому ни в чем не отказывал, раздавая и расточая все, чем владел. По этой причине его отец Генрих выделил ему определенную часть королевства, и Юноша из-за своей непомерной щедрости вслед за тем вскорости обнищал. Посему отец переправил его в другую часть королевства, но никаких доходов не хватало на его расточительство, и он у всех брал взаймы и всегда был должником весьма многих. Когда же королевство почти истощилось из-за его щедрых раздач, причем Бертран неизменно восхвалял и поддерживал Юношу, он стал ненавистен отцу, который с войском пошел на него и осадил Короля-юношу в месте, именуемом Альтафорт14. Совершив как-то вылазку, тот храбро сражался, но был смертельно ранен камнем, выпущенным метательной машиной. Когда его принесли назад в укрепление, ему сказали, чтобы он распорядился своим имуществом. Юноша ответил на это: "Чем же я должен распорядиться, е£ли ничего не имею?" Тогда некий купец из богатого торгового дома флорентийских оружейников, который предоставил взаймы Королю-юноше очень большие деньги, около ста тысяч золотых, стал плакать и, обратившись к нему, сказал: "Что же мне делать, властитель?" На это Юноша, вздыхая, ответил: "Ты один принуждаешь меня оставить после себя завещание" И тотчас, призвав нотариуса, сочинил завещание, и среди прочих распоряжений добавил следующее, весьма поразительное, произнеся: "Душу свою я оставляю дьяволу, если отец мой полностью не оплатит сделанные мною долги" По смерти Короля-юноши замок был сдан королю Генриху, и Бертран попал в плен. Как говорят, король обратился к нему с такими словами: "Бертран, я слышал, что ты часто по-пустому хвалился, будто никогда не использовал и вполовину своего ума. А теперь тебе нужно ради твоего спасения употребить его целиком и полностью". Берт-
Дополнения
368
ран ответил королю наихитрейшим образом: "Преславный властитель, со смертью Короля-юноши, умерла и вся моя мудрость, мои дарования, а также предусмотрительность" Тронутый скорбью Бертрана, король милостиво его пощадил 15 . Впоследствии, когда Генрих стал мягко и дружелюбно укорять Бертрана за то, что тот никогда не порицал Юношу и его не удерживал от сумасбродных поступков, Бертран благоразумно ответил: "Я ни разу не видел, чтобы он заблуждался хоть в чем-нибудь" И отец принялся оплакивать благороднейшего сына своего... Здесь отметь для себя, что Юноша был как бы вторым Титом, сыном Веспасиана, который, как свидетельствует Светоний, был наречен "любовью и услаждением рода людского" 16 . Юноша был столь же щедр и мягок, как тот» и постоянно творил наипрекраснейшие дела. Да и прожил он мало, как и Тит, и так же умер, сраженный в битв/.
Б. ГЕРВАСИЙ ТИЛЬБЕРИЙСКИЙ ИМПЕРАТОРСКИЕ ДОСУГИ ...он был высокого роста, прекрасной наружности; лицо его выражало в должной мере веселость и зрелость; красавец между сынами человеческими, приветливый, жизнерадостный и любезный со всеми, он был всеми любим, и доброжелательный ко всем, не мог обрести врагов... Вспоминаю, как, оплакивая его, некто сказал: Меркнет розы цвет багровый, Пал Парис, нал Гектор новый, Не имущий равного. И как встарь троян держава, Днесь вселенной строй и право Гибнет вслед преславного* Когда Генрих скончался, небо взалкало и мир обнищал...
(4) САВАРИК де МАЛЛЕОН (XXVIII) ПЕТР, МОНАХ САРНАЙСКИХ ДОЛИН17 ИСТОРИЯ АЛЬБИГОЙЦЕВ ...Итак, в то время, когда наш граф находился в Кастельнодари, граф Тулузский, граф Фуски, Гастон Бсарнский и некий знатный гасконец, выйдя с бесчисленным множеством воинов из Тулузы, выступили в поход, спеша осадить Кастельнодари18. С неприятельским войском двигался и этот гнуснейший * Перевод МЛ. Гаспарооа.
Параллельные латинские источники
369
отступник, этот мерзкий предатель, сын дьявола, слуга Антихриста, а именно Саварик из Маллеона, сверхеретнк зловреднее любого неверного, хулитель церкви, враг Христов. О муж, нет, правильнее, гнуснейшая мразь! Я обращаюсь к тебе, Саварик! Ты, преступный и закосневший в грехах, лицемерный и безрассудный, надменно наскакивающий на Бога, дерзнул также напасть на святую Церковь Господню! О человек, глава отступников, понаторевший в жестокостях, породитель разнузданности! О сообщник злодеев! О сотоварищ разнузданных! О человек - позор человечества! О чуждый добродетели! О дьявольский человек, нет, сам дьявол!... Между тем, этот первейший из всех отступников, а именно Саварик из Маллеона, и великое множество вооруженных, выйдя из своего лагеря, подступили к воротам Кастельнодари и остановились там, подняв знамена с превеликим высокомерием и дожидаясь исхода сражения. Многие из них проникли в предместье под стенами укрепления и стали ожесточенно набрасываться на оставшихся в укреплении, а тех было только пять рыцарей и очень немного их слуг. Но сколь бы мало их ни было, отражая от предместья отлично вооруженных и имеющих с собою метательные машины неисчислимых врагов, они доблестно защищались. Названный предатель, а именно Саварик, увидев, что наши на поле боя одержали победу и поняв, что те, с кем он был, не смогли захватить укрепление, собрал своих^и в смятении отошел к палаткам. Наш граф, однако, и все бывшие с ним, одержав на поле боя победу, возвратились в Кастельнодари, не пожелав ворваться в палатки противника...
(5) ДОФИН ОВЕРНСКИЙ (XLII) ЭТЬЕНН де БУРБОН 19 О РАЗЛИЧНЫХ ПРЕДМЕТАХ, ПРОПОВЕДИ ДОСТОЙНЫХ ...Я также узнал, что когда-то жил некий великий властитель Оверни, прозывавшийся маркизом Монферрандским. Был он одарен природой проницательнейшим умом и достиг весьма преклонного возраста: считается достоверным, что он скончался ста двадцати лет отроду. Он написал множество сочинений о королях, властителях и жизни различных людей своего времени и на протяжении сорока лет заботился и старался, не считаясь с расходами, собрать у себя книги всех существующих на свете вероучений, о которых ему довелось услышать; эти книги он усердно читал или велел, чтобы ему их читали. Когда он занемог той болезнью, от которой и умер, иные из наших братьев посетили его, и вот что они мне сообщили. Когда среди всего прочего они сказали ему, попросив внимательно их выслушать, что они за него опасаются, не привержен ли он какой-нибудь ереси, поскольку он читал и слушал, как им известно, книги еретиков, а также поскольку его владения соседствуют с землями альбигойцев, маркиз ответил: "Действительно, в течение сорока лет, несмотря на большие издержки, я пекся о приобретении книг всевозможных вероучений, дабы их
370
Дополнения
прочитать и познать, ибо я видел, что чем больше я знакомился с ними, тем больше укреплялся в католическом исповедании и тем больше гнушался ересей, постигая всю обманчивость их учения. И в знах того, что отступничество от истинной веры не имело в моих глазах ни малейшей цены, я приказал сколотить небольшой ларь, куда были сложены книги еретиков, который велел ставить мне под ноги, когда усаживался в моем личном отхожем месте, считая, что нельзя выказать большего презрения к этим отступникам, чем попирая ногами их обманные выдумки, когда я сижу за низменными отправлениями природы; Евангелия Господа моего я хранил, однако, в великом почете. Я читал книги различных вероучений еще и потому, что земли мои соседствуют с землями еретиков-альбигойцев, и я хотел изучить их силки, дабы в них не попасться, и, если бы они принялись вовлекать меня в свои заблуждения, я бы сумел увернуться от их сетей и опровергнуть их моими воззрениями и утверждениями". Затем он приказал вышеупомянутые еретические книги извлечь из указанного места и сжечь их у него на глазах. Он же многие годы до своей смерти в память Страстей Господних и в ознаменование своей веры поддерживал на своем теле рубцы от язв, наподобие бывших у Господа нашего Иисуса. Подвергая себя в память Страстей Господних и другим истязаниям, он гвоздями раздирал свою плоть, оставляя на ней шесть сочащихся кровью ран... ...От епископа Клермонского я слышал о том, что, когда некий легат, коего звали Роман, посланный апостолическим престолом во Францию, прибыл в Клермон, ему рассказали об одном властителе, именовавшемся дофином Монферрандским и наделенном природою величайшею мудростью. Отправившись к нему, дабы его испытать, легат спросил у него, что именно считает он самым полезным для человека в этой его бренной жизни. Тот на народном языке ответил ему, что наиболее полезна умеренность, ибо умеренность ведет к долговечности. И когда легат снова задал ему вопрос, а где же эта умеренность пребывает, властитель ответил: "В том, что есть среднее". Спрошенный еще раз, а где же находится эта последняя, он отозвался, что она помещается между малым и чрезмерно большим. Услышав эти слова от мирянина, легат был поражен мудростью его разума...
(6) РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ (XLII) ГАЛЬФРЕД ВИНИСАЛЬВСКИЙ 20 ...после того как этот злонамеренный вымысел получил широкое распространение в войске, король (Ричард), чрезвычайно рассерженный этим, решил отомстить сходным образом. Итак, он спел кое-что и о них. Однако к собственному своему вымыслу он не приложил большого труда, располагая изобильнейшими сведениями...
Параллельные латинские источники
371
(7) ПОНС де КАПДЮЭЙЛЬ (XLVII) ГЕРВАСИЙ ТИЛЬБЕРИЙСКИЙ21 ИМПЕРАТОРСКИЕ ДОСУГИ ...среди нас, как я знаю, по временам случается - таковы .переменчивые судьбы людей - что в новолуние иные оборачиваются волками. Ведь мы знаем в Оверни, в епископстве Клермонском, Понтия Капитолийского, знатного мужа, в прошлом наследника Раймбаута Пинетского, весьма отважного рыцаря, закаленного в схватках с врагом. Он стал скитаться и блуждать по всему краю и в одиночестве, подобно дикому зверю посещал пустоши и ущелья и однажды ночью, охваченный непомерным страхом и потеряв рассудок, обернулся волком22. Он причинил столько урона родной стране, что хижины многих поселян опустели. В обличии волчьем он пожрал немало младенцев, да и многих старцев, жестоко искусав, растерзал. Наконец, один плотник, встретившись с ним, нанес ему тяжелые раны: он отрубил топором одну из его лап, и тот снова обрел человеческую природу. Вслед за тем он перед всеми поведал о случившемся с ним, утверждая, что рад потере ноги, ибо ее отсечение избавило его от жалкой и горестной участи: и вместе с тем от вечного осуждения и проклятия. Те, кто применил подобное средство, утверждают, что люди такого рода, лишившись ноги или ног, освобождаются от своего несчастья...
(8) ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ (LXXII) А. ЭТЬЕНН де БУРБОН О РАЗЛИЧНЫХ ПРЕДМЕТАХ, ПРОПОВЕДИ ДОСТОЙНЫХ Очевидно, что никогда не уйти от наказания тем, кто никогда не стремился уйти от греха. Среди раздумий о неизбежности вечной кары в "Сущности добродетелей" рассказывается о том, как произошло обращение Фолькета, епископа Тулузского. Сначала он был жонглером, но как-то принялся размышлять о том, что если бы ему в воздаяние за его образ жизни было назначено лежать, не вставая, на прекраснейшем и наимягчайшем ложе и ни в коем случае с него не сходить, то он бы не вынес этого; еще того меньше мог бы он вытерпеть неведомую и невообразимую кару. И он стал монахом-цистерцианцем, а потом и Тулузским епископом23. ...Епископ Тулузский в своей проповеди к христианам "Остерегайтесь лжепророков, и т.д." сказал, что волки - это еретики, а овцы - христиане. В разгар его поучения поднялся на ноги один еретик, которому по приказанию графа де
372
Дополнения
Монфора 24 отрезали нос и губы а также выкололи глаза, ибо он таким же образом поступал с христианами25, и произнес: государь, и сам слыхал". "А коли о том ты речи вел, Так подадут тебя ей на стол". 28
Порубили, как рыбу, его на куски, К королеве Елене его принесли. Кровь увидя, аж застонала она, Сердечко достала с самого дна.
32
Косточку к косточке подобрала И по живую воду пошла. Окропила кости живой водой: "Встань, Млад-Зелен, и стань человек живой!"
Литературные обработки сюжета "съеденного сердца '
36
Краше прежнего тут Млад-Зелен встал, А в руке он вострый меч держал. К королю в хоромы он пришел, Разрубил его с головы до ног.
40
"Пришла-таки нынче смерть королю, Уж так-то сладко с тобой посплю!"
"Пришел королю теперь конец, - А ночь-то долга! И ты будешь носить королевский венец". 44 - Одолела меня любовь!
2. ДАТСКАЯ НАРОДНАЯ БАЛЛАДА Граф трубит в рог в ночную тьму, - Всю-то ноченькуі Королева услышала в терему. - Одолела меня любовь! -
4
Королева гридня кличет к себе: "Зови-ка графа скорей ко мне!" 8
А граф пришел и стал у стола: "Почто, государыня, меня звала?" "Вот как придется мне овдоветь, Так будешь казной моей володеть".
12
"Оставь, государыня, такую речь! Бог весть, кто нас может подстеречь". Не с глазу на глаз граф был с ней: Король подслушивал у дверей.
16
Король своих слуг призвал тогда: "Королеву просите-ка вы сюда!" "Скажи, государыня, не таясь, О чем толковала с графом вчерась?"
20
"А только и толков было с ним, Что, дескать, славен он и красив". И кличет король двух слуг тогда: "Зовите-ка графа вы сюда!"
493
Дополнения
494
24
"Про одно тебя пытаю я Что толковали вы про меня?" "Про то я скажу тебе, изволь Что славный и мудрый ты есть король".
28
И кликнул гридня король тогда: "Зови поваров ко мне сюда! Рубите графа - вот мой указ! И к королеве на стол тотчас!
32
На кусочки, как рыбу, его порубать И снести королеве такую ядь!" Королева глядела на снедь с тоской: "А это, видать, человек не простой.
36
А это наш добрый іраф, видать". И стала кусочки собирать. Завернула их в горностай дорогой, Сложила их в ларец золотой.
40
Кусочек к кусочку подобрала И ко светлому ручью пошла. Куски окропила водой ключевой: "Вставай и стань человек живой!"
44
И встал он, Бога благодаря, - Всю-то ноченьку! И навек покинул он те края. - Одолела меня любовь!
IX. ПРИКЛЮЧЕНИЯ РАДЖИ РАСАЛУ (Раджа Расалу, сын Салбахана из Сиалкота в Пенджабе, после многих приключений приходит во дворец жестокого раджи Саркапа, чтобы сыграть с ним в чаупур. Сначала выигрывает раджа Саркап, но звери-помощники, которых раджа Расалу спас в свое время от беды, приходят к нему на выручку и помогают одержать победу в поединке.) И вот одолевать начал раджа Расалу, и поначалу раджа Саркап проиграл ему все свои обширные владения, а потом все то, что было в его богатых покоях, и наконец проиграл свою собственную голову.
Литературные
обработки сюжета "съеденного сердца '
495
В это время перед ним явилась его рабыня и стала поздравлять господина с рождением дочери. "Убей ее немедля! - воскликнул раджа Саркап, - в недобрый час явилась она в этот мир, это ее рождение принесло мне беду!" Но раджа Расалу умерил его злобу словами: "Если ты, носом прочертив на песке линию, поклянешься мне в том, что ни на чью голову не станешь играть в чаупур, и отдашь мне в жены твою только что родившуюся дочь, я помилую тебя и не велю обезглавить". С радостью согласился на это раджа Саркап и, положив новорожденную Кокилан - ибо именно так назвали девочку - на большое блюдо и прикрыв веткой мангового дерева, поднес блюдо радже Расалу. И вышел раджа Расалу, держа блюдо перед собой. Проходя по покоям дворца, он встретил великое множество узников, которые кричали, завидя его: Все правители, что куры, ты один - как сокол ясный. Дай свободу нам, избранник вечной славы громогласной! И раджа Расалу велел радже Саркапу освободить узников, и тот немедленно повиновался. И отправился раджа Расалу в свои владения в горах Мурти, где велел посадить ветвь мангового дерева. А рани Кокилан велел он поместить в покои подземного дворца и беречь пуще жизни. И сказал он при этом: "Когда появятся первые цветы на манговом дереве, знайте - рани Кокилан стала женщиной". Минуло с той поры двенадцать лет, и распустились первые цветы на манговом дереве, расцвела красота рани, и стала она женщиной. И спросила она однажды раджу Расалу: "Как понимать мне слова людей, много раз мною слышанные, - поразить зверя в джунглях?" И отвечал ей раджа Расалу: Стоит мне, завидя зверя, выпустить стрелу из лука, Семь шагов он мне навстречу тихо сделает без звука, Прежде чем падет он наземь, пораженный смертной мукой. И сказала ему рани Кокилан: "Все это настолько удивительно, что не смогу я тебе поверить, пока не увижу собственными глазами". И вот на восходе следующего дня отправился раджа Расалу на охоту, усадив рани Кокилан в седло у себя за спиной. И прикрыл он себя накидкой из грубой шерсти, дабы близость молодого женского тела не стала ему препятствием на охоте. Очень скоро оказались они в непроходимом лесу. Увидев пробегавшего вблизи оленя, раджа выстрелил в него из лука, и тот, пробежав семь шагов, пытаясь скрыться от преследователя, упал мертвым. И удивилась рани Кокилан: "Вчера ты говорил мне, что раненый зверь перед тем, как упасть, делает семь шагов тебе навстречу, а этот олень хотел убежать от тебя. Значит, ты лгал мне?"
496
Дополнения
"Отвага покинула меня, - отвечал раджа, - поскольку со мною рядом сидела ты." И сказала ему рани на это: "Давай я сама поймаю оленя и приведу к тебе". Вернувшись домой, отстегнула она семь застежек, придерживавших ее умащенные благовониями волосы, и уселась на высокой башне дворца, и ветер наполнил всю округу сладким запахом ее волос. Два оленя, прозванные Хира и Нила, тотчас явились к подножию башни. И решил раджа Расалу испытать притягательную силу волос рани Кокилан. Прицелился он в одного из оленей, но как только олень, прозванный Нила, услышал звук натянутой тетивы, он тут же умчался, спасаясь в густой чаще, Хира же был настолько привлечен сладким запахом, что несмотря на опасность, остался недвижным на месте. "Жалко убивать оленя, который так очарован моей супругой, - подумал раджа, - пусть он живет, но я отличу его, обрезав ему хвост и уши." И молвил ему олень человеческим голосом: Не топтал твоих я пашен, в джунглях ото всех скрывался, Так зачем же хвост и уши ты отрезать мне собрался? Знай, за это я устрою так, чтоб вор в твой доѴі прокрался! Сказав это, Хира отправился в лес искать своих сородичей, но олени не пустили его в свое стадо - он ведь теперь остался без ушей и хвоста. Опечаленный, отправился он во владения раджи Ходи, сына раджи Атки Маля, где нашел себе новое стадо. Прошло немного времени, и привел он оленей в сад у дворца раджи Ходи, и вытоптали олени всю траву в саду и обглодали в нем все кусты. Разгневался раджа, услышав об этом, и велел слугам выловить оленей, но они разбежались, а Хира остался и спрятался в кустах. Когда же в парке появился сам раджа, Хира вышел из своего укрытия и побежал, а раджа вскочил на коня и кинулся за ним в погоню. И привел олень раджу Ходи ко дворцу раджи Расалу в горах Мурти и спросил раджу человеческим голосом: "Скажи, зачем ты гнался за мной так долго?" "А зачем ты вытоптал мой сад? вопросом ответил ему раджа, - я гнался за тобой, чтобы убить тебя". "Я вытоптал твой сад, - сказал олень, - по приказу рани Кокилан". "А где она сейчас?" - спросил раджа. "Смотри, вон у того решетчатого окна во дворце", - сказал олень и поднял голову. Раджа поглядел вверх и увидел рани Кокилан, и завел разговор с ней, а олень тем временем спрятался за ближайшим кустом. И услышал раджа голос рани: Раджа, ты скажи мне правду - вор ты или честный воин? Враг ли ты земным владыкам? Нрав твой буен иль спокоен?
Литературные обработки сюжета "съеденного сердца '
497
И ответил раджа на это: Воры в рубище одеты, честный воин - в чистом платье, Я не враг земным владыкам, нрав мой кроток без изъятья. Сад мой вытоптан оленем, но зачем, хотел бы знать я. И вот что еще сказал он рани: Что за мастер придал форму столь прекрасному опалу? Раджа ли отец твой, рани, ты скажи мне поначалу? А еще скажи мне, рани, чьей супругою ты стала? И зачем бродить оставил он одну тебя по залу? И ответила ему рани: Придавал совсем не мастер форму темному опалу. Я от семени Саркапа в этих стенах возрастала. Из дворца уехал муж мой - раджа доблестный Расалу. Ведь охотой душу тешить радже издавна пристало. И прибавила еще рани: Где твой дом, скажи мне, раджа, где лежат твои владенья? Чей ты сын, какое имя получил ты при рожденьи? И вот что ответил ей раджа: В Атаке дворец мой, рани, в Синдхе все мои владенья, Раджа Атки Маль - отец мой, раджа Ходи я с рожденья. И снова заговорила рани: Виноград в саду налился сладкой влагой золотою, И мужчинам путь заказан в эти тихие покои. И сказал ей на это раджа: "А скажи мне, где вход в эти покои?" И рани указала ему на лестницу внизу и сказала: "Видишь тот камень у самого начала лестницы? Тебе нужно только отодвинуть его, и ты сможешь подняться ко мне". Раджа подошел к камню и хотел сдвинуть его, но, как он ни старался, камень оставался на месте. И сказал он тогда рани: Я торгую камфарою, в Синдхе это каждый знает, У меня ты сможешь выбрать все, что сердце пожелает.
498
Дополнения
Тогда рани указала ему еще на три ступени, уже выше камня, но, только взглянув на них, раджа проговорил: "Я не птица, и не могу взлететь, а если ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой, сбрось мне веревку". Рани Кокилан сбросила ему веревку, и раджа Ходи вскарабкался по ней на площадку перед тремя ступенями и поднялся по лестнице во дворец. В первой же зале он увидел две клетки, в одной из них сидела майна, в другой - попугай. Когда раджа Ходи подходил ко дворцу, попугай спрятал голову под крыло и велел маине последовать его примеру. Когда же раджа карабкался по веревке, майна спрятала голову под крыло и сказала при этом попугаю: Слушай, что тебе скажу я, попугай, дружок мой милый, Диво дивное я вижу - ворон с черными крылами Виноград клюя господскиий, ухмыляется над нами. "А что тебе до этого, майна? - спросил попугай, - Спрячь-ка лучше голову под крыло и успокойся". Когда же раджа был уже выше камня, майна сказала попугаю: Слушай, что тебе скажу я, попугай, дружок мой милый, Диво дивное я вижу - пес цепной, прядя ушами, Ест лепешку, за^сердье брошенную господами. Но попугай опять принялся успокаивать маину. А когда раджа Ходи оказался на последней ступени, майна сказала: Слушай, что тебе скажу я, попугай, дружок мой милый, Диво дивное я вижу - раздается рев ослиный Во дворце Расалу раджи, всеблагого господина. И снова попугай говорит маине: "Сколько раз повторять тебе - успокойся! Нет, ты все за свое!" И ответила ему майна: "Вор уже пробрался во дворец. Это-то меня и злит и не дает мне покоя". К этому времени раджа уже вошел во дворец и, мучимый жаждой, попросил рани принести ему напиться. Но добраться до воды было не так-то просто, и они оба начали сбрасывать камни, которыми раджа Расалу велел завалить крышку колодца. Скоро рани Кокилан смогла набрать воды в кувшин и дать напиться радже Ходи. Побыв с рани Кокилан часа три, раджа Ходи осведомился о том, как теперь он сможет выбраться наружу. "Оставайся здесь на ночь", - сказала рани, но раджа испугался и начал собираться. Рани громко заплакала, и он, видя ее слезы, обещал ей вернуться дней через пять и отер ей слезы рукой. Ресницы ее были обильно смазаны краской, и отерев их, он увидел, что руки его стали черными. "Я вернусь ровно через три дня", - сказал он, уже собираясь уходить.
Литературные обработки сюжета "съеденного сердца '
499
"Ты уже давал мне обещание, - сказала рани, - в не выполнил его, а когда ты окажешься среди женщин у себя во дворце, ты забудешь обо мне и никогда не вернешься". "Нет у меня в доме женщин, - сказал раджа, - и я не стану смывать с рук этой краски и не буду есть до тех пор, пока не вернусь сюда и не разделю с тобою трапезы". Сказав это, он отправился в Атак и той же ночью достиг берегов реки Синдх. Томимый нестерпимой жаждой, он лег на берег и напился прямо из реки, как это делают звери, чтобы не смыть с рук черной краски. Какой-то крестьянин стирал белье на противоположном берегу реки и видя, как пьет раджа Ходи, подобно зверю прильнув губами прямо к воде, сказал своей жене: Верная жена, послушай, что тебе твой муж расскажет, Посмотри-ка через реку - видишь, раджа там склонился? Словно лань прильнул к воде он, не рассудка ль он лишился? И сказала ему жена: "Если ты мне подаришь золотые украшения, я скажу тебе правду о том, что с ним приключилось". "Обещаю, что дома ты получить от меня в подарок золотые украшения, только скажи мне правду". И тогда прачка так сказала мужу: Ты послушай, муж любимый, что тебе жена расскажет, Раджа, над водой склонившись, вовсе не ума лишился, Ночью с рани молодою до рассвета он резвился, И смахнув ей слезы дланью, в черной краске извозился. Не успела прачка закончить свою речь, как муж, рассвирепев, размахнулся и ударил ее по щеке, и та горько заплакала. Услышав ее плач, раджа пришпорил коня и переплыл на нем реку. Выйдя на берег, он гневно закричал на крестьянина: "Эй ты, болван неотесанный! Как посмел ты при мне бить свою жену?" "Владыка мира, - смиренно ответил муж, - она вела о тебе такие непристойные речи, что я не решаюсь даже повторить их". И догадался раджа, что прачке известно то, что он хотел сохранить в тайне, и, подумав, так сказал ей: Ты скажи мне правду, прачка, ты, которую побили, Как проводит время рани, та, которую любили? И отвечала ему прачка: Перед зеркалом красотка, смыть ты можешь смело краску. В сотнях девушек найдешь ты красоту, любовь и ласку.
Дополнения
500
Раджа омыл руки, как и советовала ему женщина, и отправился во дворец. Тем временем раджа Расалу вернулся с охоты домой и рани Кокилан сказала ему: Ты, который на охоте столь удачлив и бесстрашен, Шлем твой золотом сияет, лук рубинами украшен, Щит в алмазах крепким шелком на руке привязан туго, Ты скажи мне, кто тебе я - дочь, сестра или супруга? И ответил ей раджа Расалу: Я хранился от соблазнов, всех красавиц отвергая, Сад велел разбить тенистый, чтобы ты, забот не зная, Возрастала в светлых кущах мною созданного рая, Знай, что ты - жена владыки богом избранного края, И в неведенье глубоком неспроста держал тебя я. Сказав это, раджа Расалу спрыгнул с коня и подошел к рани Кокилан. Увидел он, что камни, скрывавшие крышку колодца, разбросаны в разные стороны, а кругом заметны следы мужских ног. И сказал он тогда рани Кокилан: Чья нога в моих покоях нечестивая ступала? Чья рука в кувшины воду из колодца набирала? Кто в мой дом посмел вломиться, не смутясь душой нимало? Кто измял моей постели шелковое покрывало? И отвечала ему рани Кокилан: Это я, томима жаждой, камни на пол разбросала. Это я кувшином воду из колодца доставала. Майна к греху со мною попугая подстрекала, Он лежал в твоей постели - от него я убежала, И поэтому измято шелковое покрывало. Услышав это, раджа побил попугая, а майна сказала: "За дело побил тебя хозяин - не дал ты мне первой рассказать ему о кознях рани". После этого раджа отправился спать в свои покои. Наутро, когда солнце еще не взошло, он снова собрался на охоту, а попугай спросил его: "Если вдруг случится беда, когда тебя не будет, скажи, где тебя нужно искать?" И отвечал ему раджа: "Если здесь, во дворце, что-то произойдет в ближайшие три дня, ищи меня в прибрежных топях. Если же что-то случится после этого срока, найдешь меня в горах Кашмира". И отправился раджа на охоту в прибрежные топи. Прошло два дня, и раджа Ходи снова явился во дворец. Спрыгнув с коня, он
Литературные обработки сюжета "съеденного сердца '
501
сразу отправился в покои рани Кокилан и вместе с нею стал смеяться от радости. И сказал майна раин Кокилан: "В прошлый раз ты очернила меня и попугая в глазах раджи. Интересно, что ты теперь ему скажешь? Побойся бога и перестань играть и смеяться с незнакомцем". Рассердилась рани и так ей ответила: Майна, чего бы ради стала ты такою строгой? Клюй зерно и понапрасну не гневи меня, не трогай. Будь спокойна, незнакомец сам уйдет своей дорогой. На это майна сказала ей: Клюй сама зерно и помни, понесешь ты наказанье, Верной я останусь радже за его благодеянья! Услышав такое, прикрикнула на нее рани: 44Ах ты неблагодарная птица! Ведь я кормила тебя и холила! Ты не предана мне за все мои благодеяния? Ты предана радже, который только и знает, что слоняться в джунглях в поисках зверя?" И вытащила она птицу из клетки и свернула ей голову, клетку же сломала на куски, растоптала ногами и выбросила вон. Затем подошла она к клетке попугая, собираясь и с ним сделать то же самое. Но заговорил с ней гопугай ласковым голосом, желая спасти свою жизнь. И сказал он ей: Голову свернув ей, дело праведное ты свершила, Издавна всех женщин мира лишь в коварных кознях сила, Выпусти меня из клетки, чтобы злость моя остыла. Он умолк, и рани подумала, что после таких речей он не станет ничего говорить против нее, тем более, что он все время корил маину, когда та говорил дурно о ней, а посему, уверившись в его преданности, она вынула его из клетки, и попугай сказал ей: "Дай мне клюнуть ее пару раз моим крепким клювом, и я отомщу ей за непочтительность к хозяйке". Благодарная рани выпустила попугая, и тот, желая умилостивить ее еще больше, клюнул мертвую маину, затем попросил рани позволить ему умыться, промолвив: "Я правоверный индус и должен умыться, поскольку прикоснулся к трупу". И рани, теперь уже полностью ему доверяя, обрызгала его водой, и попугай попросил у нее поесть. Она взяла щепоть рисовой муки, примешала к ней сахару и сделала несколько лепешек, которые дала попугаю. Поев, попугай взлетел на крышу дворца и начал плакать, и рани спросила его о причине столь горьких рыданий. "Рани, да живешь ты вечно, - сказал попугай, - ты убила мою подругу маину и сделала меня несчастным".
Дополнения
502
И рани ответила: Не горюй, о друг мой верный, не веди речей суровых. Я за мертвую подружку дам тебе десяток новых. Бог всемилостив, поверь мне, он простит мой грех, я знаю, Снова ты повеселеешь, над долинами летая. И как ни уговаривала его рани ласками, он не захотел остаться и улетел разыскивать раджу Расалу, спавшего под деревом на холме у прибрежных болот. Когда попугай наконец увидел раджу, он выкупался в пруду, отчего перья его стали мокрыми и поднялись торчком. Он сел на ветку прямо над головой раджи Расалу, отряхнулся, и вода с его перьев окропила раджу, который подумал, что полил дождь. Вскочил раджа на ноги, а попугай сказал ему: Встань же, раджа, мирно спящий, где же вся твоя сноровка? Рани лавочку открыла, как заправская торговка, А пришедший незнакомец сговорился с нею ловко. И ответил раджа Расалу: Отвечаете вы, птицы, мне за рани головою. Как сумел при вас пробраться наглый вор в мои покои? И сказал ему попугай: "О раджа, рани убила маину, а сам я спасся от смерти лишь уловками и лестью". Услышав такое, раджа Расалу привязал к поясу шампур, на котором готовил мясо, и вскочил на коня. Каждый раз, собираясь на охоту, он брал с собой два шампура, на одном он готовил мясо для себя, на другом - для рани. Спеша домой, он миновал перевал Маргала и оказался у деревни Санг Яне, прилепившейся к горам у самого перевала. Конь его так устал, что еле передвигал ноги. И сказал раджа коню: "О Бханур Ираки, ты всегда летел быстрее птицы, а теперь, когда в моем доме враг, ты еле плетешься!" И ответил ему конь: Раджа, шпор твоих колючки в кровь изранили бока мне. Ты ведь знаешь, я родился одновременно с тобою. Рос ты в келье одиноко, я же пасся под горою. Выйдя, оседлал меня ты, помнишь, у большого камня? С той поры ни днем, ни ночью не давал ты мне покоя. Смерть моя близка, хозяин, мы не властны над судьбою.
Литературные обработки сюжета "съеденного сердца '
503
Верный конь Бханур Ираки понял, однако, что сейчас он очень нужен хозяину и ускорил свой бег, и раджа Расалу быстро достиг дюрца среди холмов Мурти. И там он сразу увидел раджу Ходи. Лестница из шестидесяти ступеней вела во дворец, и раджа Ходи успел уже спуститься по тридцати ступеням, когда раджа Расалу возвал к нему снизу: "О мой враг, попробуй сразить меня первый, и если я останусь жив, увидишь, что я с тобой сделаю!" И ответил ему раджа Ходи: "Будет несправедливо, если я нападу на тебя первым". "Попробуй сразить меня стрелой - крикнул ему раджа Расалу, - а я выстрелю вторым". И прицелившись, выпустил стрелу раджа Ходи, но раджа Расалу отразил ее своим мечом и переломил пополам. И раджа Ходи вынул вторую стрелу из колчана, но раджа Расалу крикнул ему: "Я ведь сказал, что ты выстрелишь первым, но только одной стрелой, а ты вынимаешь вторую. Что ж, стреляй, но учти, что больше у тебя не появится такого желания!" И раджа Ходи выстрелил еще раз. Но и теперь раджа Расалу сумел защититься и сам вынул стрелу из колчана, чтобы сразить врага, когда тот готовился выстрелить в третий раз. И сказал при этом раджа Расалу: Выстрелил в меня ты, раджа, - жив остался я однако. Выпустив стрелу вторую, ты полез нечестно в драку. Но на сей раз ты издохнешь, как паршивая собака! Пока он говорил, лук раджи Ходи переломился пополам, и сказал он радже Расалу: Раджа, меч мой славный дома, дома знамя боевое. Сотней кланов мы владеем - я и храбрых братьев трое. Так забудь меня и боле мы не встретимся с тобою. И вскричал тут раджа Расалу: "Несчастный! Ты явился на столь мрачное дело и не позаботился об оружии, чтобы отбиваться? Так вот, я сейчас выстрелю в тебя вот этой маленькой стрелой, и смотри, чтобы она тебя не поразила. А потом можешь взять себе и стрелу, да и всем остальным владеть, ибо я уйду навеки из этих мест". И выстрелил он в раджу Ходи, и упал тот без чувств, и вынул он сердце у умирающего раджи, и насадил сердце на свободный шампур. На том шампуре, на котором готовил он для себя, уже был большой кусок дичи, а на шампуре, предназначавшемся для рани, до этого ничего не было. И принес он оба шампура во дворец и положил перед рани. И спросила его рани Кокилан: "Что это вдруг случилось сегодня, что господин мой столь любезен со мною?"
504
Дополнения
И сказал ей раджа: "Давай устроим сегодня великий пир. Обычно мы готовили мясо каждый на своем шампуре, но сегодня сделаем так - ты приготовишь мясо мне, а я тебе". И сказав это, он отдал рани Кокилан шампур с большим куском дичи, а себе оставил шампур с сердцем раджи Ходи. Когда мясо было готово, они обменялсь шампурами и принялись за еду, и проговорила рани, когда на ее блюде осталось уже совсем немного мяса: "Какое вкусное сегодня жаркое!" И ответил ей на это раджа: Он живой тебя потешил, мертвый - накормил на славу. Щедрость любящего сердца ты хвалить имеешь право. Рани отбросила в сторону остатки мяса и вскрикнула: "О чем это ты говоришь?" И раджа, взяв ее за руку, подвел к трупу раджи Ходи. Увидя его, рани поначалу стала все отрицать, но наконец вот что сказала мужу: Раджа, я страшусь укора, перед ним виновна я. Смерти я его причиной, с ним нас свяжет смерть моя. И с этими словами рани Кокилан бросилась вниз со стены дворца и сильно при падении поранилась. Раджа поднял раненую рани и привязал ее к правому боку коня раджи Ходи, к левому же боку он привязал труп раджи и пустил коня, который понес их в Атак, во владения раджи Ходи. Здесь кончаются приключения раджи Расалу. После этого раджа Расалу переехал из Мурата в Сиалкот, а Джинвар взял рани Кокилан себе в жены и вылечил ее раны. Она родила ему через некоторое время трех сыновей, от которых берут начало три семейства Джинвар, живущие в тех краях и по сей день. Зовутся они Сабир, Габир и Сир.
П Р И Л О Ж Е Н И Я
М.Б. Мейлах
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПРОВАНСАЛЬСКИЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ И КУРТУАЗНАЯ КУЛЬТУРА ТРУБАДУРОВ I. ТРУБАДУРЫ И КУРТУАЗНОПОЭТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ПРОВАНСА
ХІІ-ХІП веков Во всем, что касается старопровансальской куртуазной литературы, процветавшей на юге Франции на протяжении XII—XIII веков, обнаруживается любопытный парадокс. С одной стороны, обилие сведений, которые можно получить не только из песен трубадуров, но и из их средневековых жизнеописаний, начатых составлением в эпоху упадка этой поэзии в середине XIII в. Начиная с XVI в. эти сведения кропотливо систематизировались и обрабатывались сначала итальянскими, а спустя два столетия и французскими эрудитами, так что к началу XIX в., ознаменовавшему переход к научному изучению трубадуров, был уже накоплен огромный материал. За прошедшие с тех пор два столетия наши знания о них были значительно углублены и расширены, а сама "провансалистика" превратилась в разветвленную и чрезвычайно разработанную науку под стать классической филологии1. С другой стороны, несмотря на разработанность отдельных ветвей этой науки, неясными остаются такие кардинальные проблемы, как история появления трубадуров на европейской сцене и даже самое значение слова "тру1
См. библиографические указания в начале наших "Примечаний"
508
Μ.Б. Мейлах
бадур", этимология которого может объясняться по-разному. По-видимому, это слово связано не только с обычным значением глагола trobar - "находить" (в значении "изобретать", "находить новое"), но и с узкоспециализированным позднелатинским глаголом (con)tropare со значением "сочинять тропы", т.е. неканонические вставки в литургические гимны, исполнявшиеся во время церковной службы. Такое происхождение слова "трубадур" обнаруживает непосредственную связь провансальской лирики со средневековой латинской литургической поэзией, - связь, которая подтверждается многими данными, особенно метрическими и строфическими формами песен ранних трубадуров и их музыкой. Другие, конкурирующие теории "происхождения" поэзии трубадуров поочередно возводили ее истоки к фольклору, античной и средневековой латинской литературе, наконец, к строфической арабоандалусийской поэзии, получившей распространение в соседней Испании. Трубадуры - поэты, слагавшие свои сочинения на народном языке юга Франции, получившем название "провансальского" (хотя область его распространения охватывает территории не только собственно Прованса, но покрывает Перигор, Лимузин, Овернь и т.д.), и исполнявшие их при феодальных дворах южной Европы. Насколько новаторским было обращение трубадуров, до которых стихосложение, в области высокой поэзии, практиковалось только на "вечной", "неизменной" латыни, к языку народному, разговорному, читатель может заключить хотя бы по многочисленным замечаниям, рассыпанным в латинской части наших "Дополнений": спустя приблизительно двести лет после зарождения провансальской поэзии Данте посвящает этой лингвистической контроверзе трактат "О народном красноречии" (отрывки, касающиеся трубадуров, приведены в Дополнении втором, III), а Франческо да Барберино в предисловии к своим "Предписаниям Любви" все еще подробно рассуждает о том, почему он решил использовать "рифмованные стихи на народном языке" для основной части своего сочинения и "латинскую прозу" - для комментария (там же, IV, 3); Гальфред Вандомский же, говоря о не дошедшей до нас эпической поэме, со всевозможными уступками объясняет, что автор сложил ее "на материнском, я бы сказал, языке, размером, распространенном в народе, чтобы тот все полностью понимал... и используя народную речь, он, тем не менее, нисколько не утратил свойственной ему утонченности..." Все это живо свидетельствует о том, что проблема пригодности народного языка для "настоящей" литературы продолжала жить в сознании писателей на протяжении еще нескольких поколений после появления трубадуров2. Итак, почетное звание трубадура относилось к профессиональным поэтам, сочинителям песен, которые они часто сами и исполняли под аккомпанемент какого-либо музыкального инструмента типа виолы или лиры. Среди трубадуров существует градация - от простых рифмоплетов, слагающих стихи "без всякой соли", и до поэтов, получивших свой дар от неба и "царственным званием" сочиняющих стихи "как власть имеющие"; здесь, кажется, уместно 2
См. подробнее: Мейлах М. Язык трубадуров. М., 1975.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
509
вспомнить жизнеописание двух братьев-трубадуров, Пейре и Аустора де Маэнсак, которые уговариваются о том, что "одному достанется замок, а другому - трубадурское художество. Замок достался Аустору, а Пейре художество, и принялся он воспевать жену эн Бернарта де Тьерси" (XLIV, здесь и далее римские цифры отсылают к "Жизнеописаниям трубадуров"). Существует несколько текстов, так называемых назиданий (ensenhamens), в которых трубадуры перечисляют достаточно высокие требования, предъявляемые и к исполнителям их песен - жонглерам, выдвигая на первый план их литературную осведомленность и музыкальные способности; жизнеописание Арнаута де Марейля - бедного трубадура, "по воле судьбы и предначертанию звезд" попавшего ко двору графини де Бурлац, отмечает, помимо его приятной внешности и умения хорошо петь, что он хорошо вслух читал романы (ѴП). Из девяноста пяти дошедших до нас средневековых рукописей - сборников песен трубадуров, шесть знаменитейших манускриптов украшены миниатюрами, в том числе изображающими трубадуров, чьи 97 "портретов" (о реальном сходстве здесь едва ли может идти речь) вписаны в инициалы (заглавные буквы) текстов их песен; миниатюры одной из этих рукописей всецело посвящены женщинам-трубадурам. Жонглеры - высоко профессиональные певцы - разносили песни знаменитых трубадуров по феодальным дворам (впрочем, жизнеописание "антикуртуазного" Гильема Фигейры говорит, что он, трубадур, стал "городским жонглером" - LXV), что в условиях устной культуры трубадуров было равносильно их "публикации". Заключительные строки песни часто содержат обращение к жонглеру с указанием адресата, как правило, зашифрованного, которому он должен песню "доставить". Знаменитые трубадуры держали при себе постоянных жонглеров, как например, Бертран де Борн жонглера Папиоля, а Арнаут де Марейль жонглера Пистолету, что значит "письмецо", прозвище, данное ему, как полагают, именно по функции такой "доставки". Подобное же прозвище - у Пейре Бремона Рикас Новас, что значит "Богатые Сказы", а прозвище Аймерика де Беленоя означает "приятная докука", заметим, однако, что жонглер Кабра был прозван так лишь потому, что изображение козы (cabra) украшало герб его покровителя Гираута де Кабрейры. Гираут де Борнель странствовал, по крайней мере, по словам жизнеописания, в сопровождении сразу двух жонглеров (VIII). Грань между положением трубадура и жонглера была достаточной зыбкой - последний мог возвыситься до статуса трубадура, начав сочинять песни, как, кстати, упомянутый Пистолета - автор пользовавшейся огромной популярностью песни, написанной от имени бедного жонглера (она приведена при его жизнеописании - LXXV; еще позже Пистолета сделал буржуазную "карьеру" - по сообщению его средневекового "биографа", он благополучно женился, стал богатым купцом и дворов больше не посещал). Однако нередко и трубадуру, при наступлении черных дней, случалось промышлять искусством жонглера. Трубадуры, которые жили на то, что они зарабатывали своими песнями, и которые в этом смысле были первыми в Европе профессиональными писателями, должны были делиться с жонглерами подарками, которые получали от своего патрона,
510
Μ.Б.
Мейлах
а в случае размолвки трубадура с его покровителем жонглер разделял и его неудачу. Поэзия трубадуров культивировалась при дворах знатных южнофранцузских (а немного позже итальянских, испанских, французских) сеньоров на протяжении сравнительно короткого периода с конца XI по конец XIII столетия. Появление куртуазной поэзии в Провансе было ответом на моральные и эстетические запросы наиболее развитой в Европе и вместе с тем достаточно свободной и независимой феодальной аристократии, выражением ее нового куртуазного идеала 3 . Поэзия трубадуров всегда оставалась поэзией, аристократической по преимуществу, хотя среди трубадуров, которыми чаще всего становились более или менее образованные клирики, встречаются представители самых различных сословий, в том числе, по подсчетам одного из историков, до двадцати трех влиятельных сеньоров, из которых наиболее могущественными были знаменитый "первый трубадур" Гильем, іраф Пуатье и герцог Аквитанский, Джауфре Рюдель, князь Блайи, и граф Раймбаут Оранский. Роль мецената в жизни трубадура, не имевшего нередко иных средств к существованию, кроме поддержки богатых сеньоров, исключительно велика, и многие песни полны восхвалений щедрых патронов, вокруг которых собирались соперничающие поэты. Периоды благоденствия нередко заканчивались изгнанием, как о том повествует, к примеру, жизнеописание Бернарта Вентадорнского (VI), которому пришлось покинуть родной Вентадорн, где он был воспитан, после того как виконт Вентадорнский узнал о любви трубадура к его жене (подобная же история рассказывается и о Пейре Видале, поспешно бежавшем от гнева своей госпожи, ірафини Барраль, после того как он, проникнув в спальню, "похитил" ее поцелуй). Переходя от одного двора к другому, трубадуры путешествовали не только по югу и северу Франции, Испании и Италии, - они доходили до Англии, Германии, Венгрии, Балкан, Кипра и Мальты, а вместе с крестоносцами и до Палестины, всюду разнося благую весть куртуазной любви. Согласно средневековому жизнеописанию трубадура Элиаса Кайреля, он "обошел почти все населенные пределы круга земного" (XXXV). Напротив, биограф Альбертета Кайльи специально отмечает, как нечто необычное, что тот никогда не покидал своей родной округи (LXVII). Профессиональную выучку трубадуры, даже имевшие традиционное религиозное образование, получили, так сказать, "на ходу", в куртуазной среде, которая сама напоминала закрытую для посторонних с в о е г о рода эзотерическую школу, основанную на принципах куртуазии; больше всего поэты учились друг у друга, усваивая и развивая быстро устанавливавшуюся систему куртуазных ценностей, которую они расцвечивали своими талантами. Их знания, опыт и вкус определялись множеством обстоятельств, начиная от специфических условий юга Франции, с укладом жизни средневекового замка, обусловленным различными феодальными и рыцарскими установлениями, и кончая всевозможными литературными, духовными и философскими веяниями,. 3
Bezzola R. Les origines et la formation de la litterature courtoise en Occident. Р., 1944-1962. Vol. 1-5.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
511
в эту эпоху относительного "единства мира" достигавшими Прованса одновременно с Запада и с Востока, поскольку в силу географических и исторических условий арабский Восток в то время располагался на западе от земли трубадуров, в непосредственном с ней соседстве. Что же нового принесли трубадуры, за что их считают основателями европейской лирики? Совершенно очевидно, что поэзия трубадуров - это поэзия любовная по преимуществу, и жизнеописания их выстраиваются, как правило, вокруг любовного сюжета. Трубадуры воспевали любовь в численно преобладающем и наиболее важном по своему значению жанре куртуазной песни, или кансоны (chanso), степень совершенства которой призвана соответствовать совершенству этой любви 4 . Так, автор провансальского поэтического трактата "Учение о стихосложении" (XIII в.) заявляет, что "нет такого слова, лучшего ли, худшего ли, каковое, ежели оно зарифмовано трубадуром, не осталось бы в памяти навсегда, ибо пением и трубадурским художеством управляет Любовь". Таким образом, любовь, занявшая место античных муз и диктующая трубадурам их песни, определяется трубадурами как источник совершенства, чистоты и добра, эта любовь облагораживает любящего. По своей природе эта любовь ориентировала не на достижение какой-либо цели, а на переживание, которое одно способно принести влюбленному высшую радость. Эта радость достигается долгим страданием, но добровольно принятое страдание оборачивается для трубадура блаженством. Однако куртуазные трубадуры воспевали не только любовь и дам; они посвящали пламенные сирвенты злободневным вопросам политики и морали, высмеивали своих политических и религиозных противников, проповедовали крестовые походы, прославляли доблесть и щедрость своих покровителей и друзей, оплакивали их смерть. В поэзии трубадуров преломилось все многообразие средневековой жизни эпохи Ренессанса XII в,, как иногда называют этот период. И наряду с высокой куртуазной лирикой, наряду с торжественными и серьезными сирвентами поэзия трубадуров в высшей степени насыщена юмором, любовью к шутке и остроумием. Жанр сирвенты5 (исторически "песни служащего") сам как бы является "служебным", "подчиненным" по отношению к кансоне, поскольку в сирвентах принято было пользоваться метрическими схемами и музыкой уже существующих куртуазных песен: предшествующий автор являлся авторитетом. Насколько в ходу был этот обычай, указывает то обстоятельство, что жизнеописание Гильема Райноля д'Ата (LXXVII) специально оговаривает, что свои сирвенты трубадур слагал "кладя их на новые напевы". В самом деле, до двух 4
5
Литература, посвященная проблемам так называемой куртуазной любви, чрезвычайно обширна. Вот, в хронологическом порядке, несколько важнейших книг и статей: Шиишарев В.Ф. К истории любовных теорий романского средневековья //Избранные статьи. М.; Л., 1965. С. 191-270; Он же. Лирика и лирики позднего средневековья. Париж, 1911. С. 237-360; Kolb Η. Der Begriff der Minne und die Entstehung der hofischen Lyrik. Tiibingen, 1958; Nelli R. L'6rotique des troubadours. Toulouse, 1963. О куртуазной кансоне см.: Griindriss der romanischen Literaturen des Mittelalters. Heidelberg, 1979. ѴЫ. II/lp fasc. 3, a. См.: RiegerD. Gattungen und Gattungsbezeichnungen der Trobadorlyrik. Tiibingen, 1976, Kapilel B.
512
Μ.Б.
Мейлах
третей дошедших до нас сирвент используют прежде существовавшие метрические схемы и музыку. Такой обычай придавал сирвенте некую особую остроту и одновременно открывал преимущественные возможности для скорого ее распространения жонглерами, чтб для песен, написанных, пользуясь словом одного из жизнеописаний (LXXXV), "на злобу дня", имело решающее значение. В жизнеописании того же Гильема Райноля д'Ата содержится замечание, что он слагал сирвенты, "жала которых опасались многие сеньоры" (LXXVII), а про Бертрана де Борна в разо пятнадцатом говорится, что и французский король Филипп Август, и Ричард Львиное Сердце "побаивались его из-за его языка" (XI). Обличительными сирвентами, посвященными политике, обменялись Ричард Львиное Сердце и Дофин Овернский - читатель найдет и ту, и другую в разо четвертом Дофина (XLII). Такие сирвенты, вследствие содержащихся в них персональных намеков, часто трудные для интерпретации, иногда проливают свет на менее известные черты исторических персонажей и теневые аспекты средневековой жизни. Ярким примером могут служить комментируемые в разо десятом и тринадцатом Бертрана де Борна сирвенты, в которых он обличает своего врага короля Альфонса II Арагонского; немало достается в его сирвентах и другим сильным мира сего. Огромную роль в жизни эпохи иіулли политические сирвенты, в которых трубадуры - нередко это были сами сеньоры - пропагандировали действия королей или сюзеренов, подстрекая к войне или призывая, напротив, к миру. Естественно, что в обоих случаях поэт, в соответствии с истоками жанра, защищал политику своего патрона, чьим рупором служили его песни, или свою собственную, стремясь при этом дискредитировать врага. В умелых руках поэта подобные сирвенты являли большую силу. Эзра Паунд сравнивает роль сирвенты с ролью, какую в современном обществе играют средства массовой информации - радио, печать, Телевидение. Так, последнее разо Раймона де Мираваля утверждает, что король Педро Арагонский, получив песню Раймона Мираваля с ее концовкой, призывающей защитить графа Тулузского от северян-крестоносцев, "с тысячью рыцарей явился к графу Тулузскому, дабы ради той кансоны выполнить данное им обещание отвоевать потерянные графем земли. И ради той же кансоны был он убит при Мюре французами, и из тысячи бывших с ним рыцарей ни один це спасся" (LVIII, разо четвертое). Отступник же Пердигон, напротив, "песнь сложил, в каковой призывал к крестовому походу, и, каковую услыхав, становились многие крестоносцами" (LIX - обо всех этих событиях мы расскажем немного ниже). В памятнике комментируется целая серия такого рода сирвент, принадлежащих знаменитому Бертрану де Борну, который, словами жизнеописания, "когда бы ни пожелал, всегда умел заставить Генриха короля и сыновей его поступать по его указке, а желал он всегда одного: чтобы все они - отец, сын и брат все время друг с другом воевали. Желал он также, чтобы всегда воевали между собой король французский и король английский. Когда же они мир заключали или перемирие, тотчас же старался он сирвентами своими этот мир разрушить, внушая каждому, что тот себя опозорил, заключив мир и пойдя на уступки" (XI, 1). Хотя жизнеописание, несомненно, и преувеличивает роль
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
513
Бертрана как "поджигателя войны", репутация эта стоила ему наказания в дантовом "Аду", где он за то, что подстрекал к войне против короля Генриха II Английского его сына, так называемого Короля-юношу, обречен вечно нести по адскому кругу отсеченную от тела собственную голову (см.: Дополнение второе, I, 3 А и рис. к жизнеописанию XI). В самом деле, значительная часть обсуждаемых в разо сирвент Бертрана связана с перипетиями междоусобных войн королевского дома Плантагентов, внутри которого столкнулись интересы, с одной стороны, английского короля Генриха II и его сына Ричарда Львиное Сердце, унаследовавшего от матери Алиенор Аквитанской, внучки "первого трубадура", обширные владения на юге и в центре Франции (после смерти отца он принял тцкже и английскую корону), и с другой стороны, младшего брата Ричарда, Генриха III Короткий Плащ (Короля-юноши). Последний, хотя номинально и был коронован еще при жизни отца, фактически же не получил во владение никаких земель ни в Англии, ни на континенте, став лишь соправителем, с сомнительными правами и властью, своего отца и братьев, с которыми он силился воевать, пока в 1183 г. не погиб от лихорадки в одном из военных походов. Другую тему его сирвент составляют войны из-за спорных континентальных владений между французской и английской коронами - королем Филиппом-Августом и тем же Ричардом Львиное Сердце (разо пятнадцатое-шестнадцатое), а также междоусобные войны между феодальным и. владетелями - вассалами той и другой стороны. Наконец, несколько сирвент и комментариев к ним посвящены конфликту Бертрана с собственным его братом Константином из-за принадлежавшего им обоим замка Аутафорт, - конфликту, в который они втянули весьма значительные силы и который повлек за собой серию междоусобиц (разо шестое-девятое). Традицию Бертрана продолжают Бертран де Борн-сын, выступивший с сирвентой против сменившего Ричарда на английском троне Иоанна Безземельного (XII), Дофин Овернский, обменявшийся злободневными сирвентами (XLII). с Ричардом, и трубадуры, вставшие на защиту "куртуазного отечества" в эпоху альбигойских войн (о которых ниже). Обсуждается й памятнике и "агитационная" сирвента Фолькета Марсельского (LXXII, разо четвертое) одна из тридцати пяти дошедших до нас сирвент, пропагандирующих крестовые походы в Испанию и Палестину (однако в сирвентах других трубадуров господствуют мотивы осуждения этих варварских экспедиций). Интересны случаи, когда между трубадурами, вовлеченными в военную интригу, происходит обмен сирвентами. Такие эпизоды комментируются в жизнеописаниях мы уже говорили об обмене сирвентами между Дофином Овернским и Ричардом Львиное Сердце; другой подобный случай, который произошел между Генуэзцем Бонифачи Кальво, выступившим в своей сирвент , сочиненной им на провансальском языке, против венецианцев, и не замедлившим ему ответить венецианским пленником в Генуе Бертоломе Дзордзи, приводится в жизнеописании последнего (С). Любопытно, что, получив ответ, Бонифачи отыскал своего оппонента, и они стали друзьями. Диалогический принцип хорошо сочетается здесь с игровым началом, проявляющимся в юморе, который не изменяет трубадурам даже при крайней серьезности тем и обстоятельств. 17. Жизнеописания трубадуров
514
Μ.Б. Мейлах
Наряду с кансоной и сирвентой, которые древнейшими, неоднократно цитированными поэтиками определяются как основные жанры, у трубадуров было в употреблении немало жанров, этими же поэтиками отнесенных к разряду второстепенных, таких как альба (рассветная песнь), пастурель (см. ПІ), девиналь (загадка, см. LXX), танцевальные песни - эстампида (см. там же), данса и ретроэнса, и некоторые другие 6 . Мы не имеем возможности останавливаться на жанрах, только упоминаемых или представленных в памятник*, единичными произведениями - отсылаем читателя к примечаниям соответствующих текстов, не будем распространяться также и о жанрах индивидуального изобретения, таких как "песнь ни о чем" Гильема Аквитанского (I), которой своеобразно подражает Раймбаут Оранский (XLVIII). Скажем несколько слов лишь о диалогическом жанре прения7, представленном в жизнеописаниях партименами - стихотворными спорами, позиции каждого из участников которых задаются изначально, и тенсонами, оставляющими место для более свободного диалога; к ним добавляется джок-партит (буквально - распределенная игра) с тремя и более участниками - таково прение Саварика де Маллеона с Юком де Сент Сирком и Гаусельмом Файдитом относительно того, который из знаков дамы - любовный взгляд, пожатие руки или же то, что она незаметно жмет своею ножкой ногу трубадура, - следует считать настоящим изъявлением любовного чувства (ХХѴПІ). Генезис этого жанра у трубадуров просматривается в том обычае обмена сирвентами, о котором мьѵ говорили выше и в сравнении с которым прение явилось, по существу, лишь следующим шагом. Прения трубадуров могли носить как вымышленный Характер - такова тенсона Гираута де Борнеля с Аламандой (VIII, разо первое), - так и реально сочиняться двумя трубадурами, которые иногда объединяли свои усилия и в моножанрах, - нам известен по крайней мере один случай соавторства двух трубадуров, Томьера и Палази, которые вместе сочиняли сирвенты "на злобы дня всего Прованса" и по этой причине удостоились общего жизнеописания (LXXXV). Решаемые в прениях куртуазные споры, проникнутые духом игры и шутки, становились той отдушиной в куртуазном универсуме, через которую чаще всего находили выход всевозможные пародийные и игровые моменты. Именно здесь, на периферии жанровой иерархии трубадурской поэзии, торжествует стихия шутливого переворачивания, игрового развенчания куртуазного мифа, выраженная в разнообразных "сниженных мотивах", самым ярким примером которых в памятнике являются, кажется, парадоксальные "советы влюбленным" Раймбаута Оранского в песч^, приведенной при его жизнеописании. К этой стихии тяготеет и тенсона между Бертраном д'Аламаноном и Сорделем о том, следует ли предпочесть любовь браням (Бертран, отстаивающий воинскую доблесть в ущерб любви, как раз отличался в куртуазных кругах репутацией труса - LXXXIX), и полный обоюдных насмешек спор маркиза Альберта де Маласпина с.Раймбаутом де Вакейрасом 6 7
См.: Griindriss der Romanischen Literaturen des Mittelalters. Heidelberg, 1987. Fasc. 5. Подробнее см.: Мейлах Μ.Б. Диалогические жанры поэзии трубадуров // Zagadnienia Rodzajow Literackich. 1975. 18/2. Р. 5-22.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
515
(ХСѴІ), наконец, доходящий до крайней двусмысленности, исполненный как крайностей куртуазной казуистики, так и живых страстей дебат Ланфранка Чигалы с трубадуркой Гильемой де Руджьер (ХСІХ). Подобные мотивы, сопровождающие поэзию трубадуров буквально с момента ее зарождения достаточно сказать, что они определяют половину дошедшего до нас наследия первого трубадура Гильема Аквитанского, - ничуть не противореча высокому служению куртуазной любви, напротив, предохраняли ее от вырождения в лишенные живого биения пустые схемы. В завершение нашего разговора о поэзии трубадуров и куртуазной культуре остановимся на пресловутом вопросе об их музыкальном творчестве. В самом деле, общеизвестно, что поэзия трубадуров была лирикой в настоящем смысле этого слова - трубадуры были одновременно поэтами и композиторами, сочинявшими "слова и напев", а жонглеры - певцами; с пением, песней связано само слово "кансона". Жизнеописания трубадуров нередко даже противопоставляют композиторское их творчество - поэтическому. Так, о знаменитом певце "дальней любви" Джауфре Рюделе говорится, что напевы его песен были "очень хорошие, но^слова простые" (V), а об Альбертете де Систероне, что музыку к своим песням он сочинял хорошо, а вот слова были неважные (LXXXIII). "Биографии" соцбщают, кто из трубадуров был хорошим певцом, а кто пел плохо, о том же повествует и "сатира" Пейре Овернского (Дополнение первое, 1,1). Есть основания полагать, что "предельная" устремленность лирики трубадуров, ее внутренний огонь выражались прежде всего именно в музыке их іесен, еще не потерявшей связи с музыкой религиозной. Трубадуру Фолькету Марсельскому принадлежит ставшее хрестомантийным высказывание: строфа без музыки - все равно, что мельница без воды. И, хотя примером комплексного исследования средневековой лирической поэзии могут служить в отечественной науке фундаментальные труды В.Ф. Шишмарёва, при всем том поэзия трубадуров, к сожалению, традиционно все же рассматривается критиками в отрыве от музыкальной ткани, которая составляла неотъемлемую часть их песен, образуя с текстом некое нерасторжимое единство. Средневековая поэзия - это не столько литература в том смысле,, в каком мы ее знаем сейчас, сколько унаследованное от античности синтетическое "мусическое" искусство, нераздельно слившее слово и звук. В отличие от стихотворения, например, Пушкина или Бодлера, провансальская кансона не читалась или декламировалась, но распевалась, напоминая в этом смысле такие современные явления, как поэзия Окуджавы или Высоцкого (недаром за этими последними поэтами и подобными им закрепилось в обиходе название трубадуров или бардов). И хотя созданные трубадурами (и другими представителями куртуазной поэзии - французскими труверами и немецкими миннезингерами) музыкальные формы - насколько мы можем об этом судить - иногда и менее утончены и развиты в сравнении с их виртуознейшим поэтическим мастерством, они по праву занимают, достойное место в истории западноевропейской музыки. 17*
516
Μ.Б. Мейлах
Необычайная формальная усложненность метрики и строфики трубадуров с повторяющимся из строфы в строфу рисунком рифм, программная "темнота" многих куртуазных кансон долгое время делали невозможными сколько-нибудь адекватные ее переводы. Переводить, вернее, перелагать провансальскую поэзию начали еще во времена трубадуров, - существуют старофранцузские варианты некоторых провансальских песен (например, вошедшей в памятник сирвенты короля Ричарда Львиное Сердце (XLII) или жонглерской песни трубадура Пистолеты, LXXV), а сборник "Новеллино" (1300 г.) сохранил для нас переложение песни Ричарта де Бербезиля "Как без сил упавший слон" на итальянский язык (XVI, разо первое - Дополнение первое, П, 2). В Англии во второй половине XIX в. песни трубадуров переводили Ф. Хьюффер и Ида Фарнелл, которая, кроме того, перевела полный корпус их жизнеописаний; заметим, что первый компетентный французский перевод жизнеописаний, выполненный покойным И. Клюзелем при участии М. Воронова и оставляющий, на наш взгляд, желать много лучшего, вышел в составе основного научного издания этих текстов лишь в 1964 г. (см. преамбулу Примечаний). Существует известное число переводов трубадуров на немецкий язык, сделанных в XIX. в. Фридрихом Дицем, позднее - Паулем Хайзе; в XX в. книгу переводов выпустил Рудольф Борхардт. (Речь идет, разумеется, о переводах, точно передающих все формальные особенности каждого провансальского текста). Во Франции трубадуров переводил поэт-сюрреалист Рибмон-Дессэнь. Но самыми совершенными по мастерству и точности являются многочисленные английские переводы Эзры Паунда, в которых, в частности, переданы малейшие нюансы наиболее усложненных кансон изысканно-темного Арнаута Даниэля. Из русских поэтов трубадурами интересовался Блок, читавший их в подлиннике и посвятивший их эпохе пьесу "Роза и крест", в которой содержится множество реалий из провансальского романа "Фламенка" и дан прекрасный перевод одной из сирвент Бертрана де Борна. Упомянуть следует и вошедшие в хрестоматии по западноевропейской литературе, однако во многом устаревшие, переводы А. Сухотина и де ла Барта8. Трубадуров переводили Елизавета Полонская и Б.Я. Ярхо - их переводы упоминаются и цитируются в наших примечаниях. В последнее же время мы оказались на настоящем празднике культуры, когда с перерывом в пять лет издаются два значительных собрания русских поэтических переводов трубадуров. Первый из них, составивший обширный раздел тома "Библиотеки всемирной литературы" (Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов), вышел в 1974 г. в Москве; он явился плодом многолетних трудов покойной В.А. Дынник, которая также перевела все песни Бернарта Вентадорнского, а пятилетием позже вышли "Песни трубадуров" в переводах Анатолия Наймана. Переводы обоих авторов, к которым присоединился С.В. Петров, украсили и настоящую книгу, которая без проделанной ими огромной работы не была бы вообще возможна в ее настоящем виде. 8
Там же можно найти их переводы нескольких жизнеописаний трубадуров. Другие избранные переводы жизнеописаний, принадлежащие М. Сергиевскому, были опубликованы в вышедшем в 1914 г. в Москве первом выпуске Сборников Московского Меркурия, с. 43-54.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
517
И. У ИСТОКОВ ЕВРОПЕЙСКОЙ НОВЕЛЛЫ До сих пор мы говорили о поэтической и куртуазной культуре трубадуров, шире - о "литературном быте" в куртуазном мире, лишь исподволь касаясь собственно жизнеописаний наших поэтов. Но прежде чем перейти к самим жизнеописаниям, необходимо сказать несколько слов о роли средневековой провансальской поэзии в последующей истории европейской литературы. Не будет преувеличением сказать, что поэзия трубадуров положила начало всей последующей лирической поэзии Европы. Поэзия провансальцев лежит у истоков итальянской лирики, ей многим обязан Данте, она оказала влияние на становление поэзии французских труверов и немецких миннезингеров. Через творчество Петрарки и поэтов-петраркистов трубадуры продолжали влиять на последующую поэзию Европы, как это прекрасно понимали позднейшие итальянские гуманисты. Большой интерес в этом отношении представляют приведенные в Дополнении первом (II, 2) "Пролог и письмо" Маркиза де Сантильяна, который, посылая свои сочинения коннетаблю Португалии, пытается установить место трубадуров в истории романоязычных поэзий, утверждая, что "происходя из... лимузинских земель и краев... искусство стихосложения распространилось среди обитателей Цизальпинской Галлии", а в другом месте что "всех перечисленных... из итальянцев, провансальцев, лимузинцев, каталонцев... и прочих народов в прославлении и превознесении этого искусства (т.е. искусства поэтического) опередили и превзошли обитатели Цизальпинской Галлии и провинции Аквитании", - т.е. первые трубадуры. Но не забудем и о новой волне влияния трубадуров на литературу эпохи романтизма и постромантизма после "открытия" их наследия в конце XVIII в., связанной с именами Гейне, Уланда, Кардуччи, называют трактат Стендаля "О любви", "Сорделло" Браунинга и "Принцессу Грёзу" Ростана. Здесь, однако, уже должна идти речь о влиянии не самой поэзии трубадуров - усложненной, малодоступной, трудно переводимой, почти герметичной лирики на непонятном языке, к тому же непопулярной у романтиков, считавших ее скудной и однообразной и, в сущности, по-настоящему ее не знавших, - лирики, однажды давшей толчок поэтическому развитию Европы и на шесть веков прочно забытой везде, за вычетом небольшого круга знатоков в Италии и в самом Провансе/ В данном случае следует говорить о влиянии на романтиков не столько самой лирики трубадуров, сколько именно вторичных по отношению к ней, несколько более поздних текстов - так называемых провансальских "биографий" трубадуров. (Непосредственно к поэтическому наследию самих трубадуров снова обратятся уже скорее модернисты - Лафорг, французские сюрреалисты - Арагон, Т.С. Элиот и, особенно, переводившие их, как сказано, Рибмон-Дессэнь и Эзра Паунд.) Жизнеописания трубадуров (провансальское слово vidas правильнее всего было бы перевести словом "жития", если бы это последнее не было закреплено за определенным жанром святоотеческой литературы) долгое время трактовались при этом как какой-то поэтичный, но весьма подозрительный привесок к лирике трубадуров, заслуживающий всяческого недоверия. Однако, не говоря о второстепенной и запоздалой роли жизнеописаний трубадуров как
518
Μ.Б.
Мейлах
источника, которым пользовались некоторые писатели в прошлом веке, или о колоссальном их значении как кладезя всевозможных сведений о трубадурах, куртуазной культуре, жизни средневековых куртуазных дворов и т.п. - жанр этот имел большое самостоятельное значение в истории не только собственно провансальской, но и всей европейской литературы, где он получил непосредственное продолжение в жанре новеллы. Сам же жанр жизнеописания, или биографии, является одним из древнейших жанров мировой литературы, универсально распространенным как на Востоке, так и на Западе, где в античную эпоху он достиг вершины в биографиях Плутарха, а в средние века получил преимущественное развитие в только что упомянутых житиях святых. В самом деле, с древнейших времен человечество стремилось зафиксировать облик, слова и поступки наиболее значительных своих представителей, и элементы жизнеописания с древнейших времен сопутствуют разнообразным памятникам письменности и литературы, начиная от надгробных надписей и эпитафий до исторических сочинений и хроник, в составе которых они занимают весьма значительное место. Что же представляют собой жизнеописания трубадуров? Они характеризуются, прежде всего, значительной жанровой разнородностью, выдающей множественность их источников. Одни жизнеописания лишь в нескольких строках сообщают минимальные сведения о трубадуре, обычно - о его родине, выучке, социальном положении, дворах, которые он посетил, покровителях, его репутации и престиже; другие представляют собой развернутое изложение самых различных сведений - легенд, анекдотов, истолкований его песен. В наиболее древних рукописях жизнеописание трубадура предшествует обычно своду его песен, который может перебиваться более конкретными комментариями (так называемыми "разб" - восходящее к латинскому ratio провансальское слово со значением "объяснение", "обоснование", "повод") к отдельным песням, поясняющими их сюжет, обстоятельства сочинения, раскрывающими исторические события и реалии, а также имена персонажей, стоящие за вымышленными именами - сеньялями. Очевидно, что эти комментарии "первые образцы европейской литературной критики", как их иногда называют, составлялись жонглерами, и чтение их должно было предшествовать исполнению самих песен, как об этом говорят хотя бы многочисленные завершающие разо формулы типа "потому-то и сложил он обо всем этом... кансону, каковую вы сейчас услышите" (XVIII, разо первое); улавливается интонация жонглера и в оценке Арнаута Даниэля в составе его жизнеописания, согласно которой песни свои он сочинял "с рифмами самыми изысканными, почему и кансоны его понять и выучить не так-то просто" (IX). Разо могли принадлежать самим авторам песен, как это видно хотя бы из иронического замечания составителя жизнеописания жонглера Гильема де ла Тора, согласно которому тот "хорошо и красиво" исполнял чужие кансоны и сам подвизался в трубадурском художестве, - "только когда свое он пел, то разо его бывали длиннее, чем сами песни" (XXXII); точно также Раймон де Мираваль, когда влюбился в Лобу де Пуэйнаутьер, стал ее воспевать, "песни свои уснащая предисловиями и пространными речами, наиприятнейшими для слуха" (ЬѴІП, разо второе). В дру-
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
519
слуха" (LVIII, разо второе). В других случаях основу таких комментариев составляли устные сведения, которые сам трубадур давал жонглеру, чтобы прояснить чересчур локальные или относящиеся к конкретным событиям детали, неизвестные более широкой публике. Окончательное оформление и фиксация этого жанра происходит, по-видимому, в эпоху альбигойских войн, положивших конец расцвету куртуазной культуре Лангедока, когда трубадуры и жонглеры, бежавшие, в частности, в Италию от наступавшей с Севера под видом борьбы с альбигойской ересью ортодоксии 9 , стали собирать сведения об исполняемых ими песнях и их авторах, придавая им форму антологических введений. Такие введения должны были пояснять сюжеты и обстоятельства сочинения песен полувековой давности для публики, уже не настолько осведомленной, как в классический период: многие намеки, относящиеся к куртуазной жизни предшествующей эпохи были для нее уже непонятны. Отсюда и некоторая апологетическая нота в жизнеописаниях, стремление поднять, в эпоху преследований, социальный престиж трубадуров, противопоставляя, в ряде случаев, скромному происхождению певца его блестящую придворную карьеру, дружбу с королями и знатными сеньорами и "романы" с их супругами. В этом смысле особенно характерна "биография" знаменитого Бернарта Вентадорнского (которую корифей провансалистики А. Жанруа характеризует как "роман о бедном молодом человеке"), якобы сына "служилого человека, служившего истопником и топившего печь, где выпекали хлеб для всего замка Вентадорн" (VI), - впоследствии же возлюбленного виконтессы Вентадорнской, а позже, по преданию, - Алиенор Аквитанской, будущей английской королевы (в этом случае биограф, кажется, принял куртуазные "посылки" некоторых песен Бертрана за их любовный адресат). В некоторых жизнеописаниях явственно слышится нота сочувствия неоцененным, по тем или иным причинам, трубадурам, - так, об Элиасе Кайреле говорится, что "за то, что презирал он свой век и сеньоров, не ценили его художества, как оно того заслуживало" (XXXV), а о Гирауте де Калансоне - что "слагал он кансоны прекрасные, хоть и резковатые и не ко двору по тем временам, и за то недолюбливали в Провансе самого его вместе с его творениями, и мало чести видал он при дворах" (XXV); зато с каким удовольствием воспроизводят биографы несравненно более частные восхваления трубадуров. Не столь многие жизнеописания непосредственно касаются событий, связанных с альбигойскими войнами, имевшими роковое значение для Прованса. Не вдаваясь в историю этих войн, следует пояснить, что речь идет о четырех крестовых походах (1209-1244), двинутых из Франции под предводительством знаменитого Симона де Монфора против еретиков-катаров (под именем патаринов они упоминаются в жизнеописании XVII), чье учение распространилось в то время в традиционно веротерпимом Провансе, в частности, в городке Альби, по имени которого и получили свое название эти походы. 9
Так, о Гильеме Фигейре, авторе знаменитой сирвенты против вдохновляющей крестоносцев Римской курии, жизнеописание лаконично сообщает: "Когда французы овладели Тулузою, бежал он в Ломбардию" (LXV).
520
Μ.Б. Мейлах
Крестоносцы, движимые не только фанатизмом, но и жаждой наживы, проявили необычайную жестокость и нанесли смертельный удар Провансу, а вместе с ним и куртуазной культуре. «В то время, когда французы и Церковь завладели землями графа Тулузского, потерявшего при этом Аржанс и Бокер, когда французы захватили Сен-Жиль, Альбигойскую округу и Каркассон, а Битерройскую разорили, и убит был виконт Безье, все же добрые тех мест люди, что не были убиты, в Тулузу бежали, - Мираваль тогда пребывал у графа Тулузского, с коим друг друга они величали "Аудьярт"; жил он там в великой печали, ибо все люди благородные, коим граф был сеньор и глава, все дамы и рыцари его разорены были или убиты», - повествуется в разо четвертом Раймона де Мираваля (LVIII). О тех же событиях сообщает вариант жизнеописания Пердигона, добавляя, что "убит был при Мюре с тысячею рыцарей своих король Педро Арагонский и двадцать тысяч погибло жителей"; сам же Пердигон за то, что он вместе с другим отступником - Фолькетом Марсельским (см. LXXII), якобы способствовал крестоносцам, сложив, в частности, песнь, "в каковой призывал к крестовому походу и каковую услыхав, становились многие крестоносцами", - "за все то лишился Пердигон чести, славы и имения своего, и все люди достойные, какие оставались в живых, презрение ему выказали и ни видеть его не желали, ни говорить с ним... И вот, не смел Пердигон никуда показаться, а Дофин Овернский лишил его меж тем земли и ренты той, что прежде пожаловал..." (LIX). Как бы ни оценивать историческую достоверность этого жизнеописания, оно интересно нам, прежде всего, позицией автора. Однако весьма красноречиво звучат и такие "проходящие" пояснения, как то, что Арнаут де Марейль "полюбил графиню де Безье, которая была дочерью славного графа Раймона Тулузского и матерью виконта де Безье, убитого французами после взятия Каркассона" (VIII, 2), и довольно зловеще - заключительная фаза жизнеописания служившего каноником Ги д'Юсселя: "Но принудил его папский легат дать обещание песен более не слагать вовек, так что бросил ради него он пение и художество трубадурское" (XXII). Обстоятельство это, очевидно, относится ко времени посещения родины трубадуров в 1207 г. папским легатом Пейре де Кастельноу, убийство которого (по-видимому, провокационное) на его обратном пути в Рим и послужило поводом для начала первого Альбигойского крестового похода. Поучительно, с точки зрения смены эпох, сравнить историю Ги д'Юсселя с судьбой другого носившего сан трубадура - Монаха Монтаудонского, лет за пятнадцать до того получившего прямо противоположный наказ от своего аббата, а согласно его песням - и от самого Бога (см. XLVI). История эта гармонирует с духом нового времени, когда иссушающая волна ортодоксии хлынула с севера на юг и когда в Провансе стали приниматься постановления, как на соборе Монпелье 1214 г., запретившем духовным лицам появляться на сборищах, где присутствуют дамы... А о том, как оценивалась смута с официозной точки зрения, читатель может составить представление из отрывков латинских хроник, приведенных в Дополнении втором, И, 3. Всего до нас дошло около 225 жизнеописаний и разо ста одного трубадура, творивших на юге Франции, в Каталонии и в Италии. Между этими двумя
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
521
жанрами нет принципиальной разницы - жизнеописания часто содержат пояснения к текстам, "комментарии" же могут включать и сведения биографического характера. Последние часто ссылаются на первые, - в разо нередко встречаются отсылки за биографическими сведениями к основному тексту жизнеописания: "Вы уже слыхали, кто был Арнаут де Марейль..." (VII, разо второе), "Об эн Раймоне де Миравале знаете вы уже из жизнеописания, что перед песнями - кто он и родом откуда, так что говоренного повторять не хочу" (LVIII, разо второе). Встречаются ссылки и на ранее сказанное в других разо: "Бертран де Борн был другом дамы Мауэт де Монтаньяк, супруги Талейрана, о которой сказывал я вам в разо о сирвенте про Составную даму. И как я уже вам поведал, рассталась она с ним..." (XI, разо третье), "Бертран де Борн, как сказывал уже я вам, в тот год, как с графом Ричардом воевал..." (разо восьмое). Состав этих текстов, в их подавляющем большинстве, сформировался к концу первой четверти XIII в. при участии, по-видимому, многих авторов, но нам известны имена лишь двух. Один из них - трубадур Юк де Сент Сирк, нашедший прибежище в Северной Италии (где он все же был обвинен в ереси в 1257 г.), заявляет о своем авторстве в жизнеописаниях, правда, только Бернарта Вентадорнского (VI) и Саварика де Маллеона (XXVIII, 2), но принимал, вероятно, участие в редакции и других. Мы знаем имя еще одного редактора Микеля де ла Тора, "писателя", как он сам себя называет, жившего в Монпелье и составившего книгу песен позднего трубадура Пейре Карденаля и сопроводившего ее жизнеописанием последнего (L). Высказывалось предположение, впрочем, довольно шаткое, что третьим таким редактором мог быть трубадур Юк де Пена, о котором собственное его жизнеописание сообщает, что он "помнил много чужих песен, да и сам хорошо слагал кансоны и сведущ был в родословных знатных людей той округи" (XXXVIII). Несколько больше оснований считать одним из составителей жизнеописаний и разо Раймона де Мираваля, о котором в собственной его биографии говорится, что "знал он немало изящных разных историй о любви, об ухаживании куртуазном и о речах и деяниях достопамятных влюбленных" (LVIII, 1), а в разо к его кансонам повторяется, что дам своих он славил в речах, песнях и историях, "песни свои уснащая предисловиями и речами, неприятнейшими для слуха" (LVIII, 3). Последнее свидетельство позволяет приписать этому трубадуру по крайней мере авторство разо к его собственным кансонам, как это относится, вероятно, и ко многим другим трубадурам. Ссылаются, кроме того, на свидетельства Франческо да Барберино, который приписывает Раймону де Миравалю различные куртуазные анекдоты, собранные, якобы, в книгу "Цветы изречений знаменитых провансальцев" (см. Дополнение второе, IV, 3); однако, да Барберино ссылается, в подобной же связи, и на других трубадуров, не говоря о том, что искусство "рассказывать истории" являлось неотъемлемой частью трубадурско-жонглерской профессии. Так или иначе, в составлении биографий и разо, несомненно, принимали участие многие авторы - отсюда известная жанровая разнородность жизнеописаний, несмотря на которую все эти документы отличаются своеобразным единством, проистекающим хотя бы уже из общего для их составителей
522
Μ.Б. Мейлах
куртуазного мировоззрения, и с его-то позиций они оценивают тексты и факты. Постепенно жизнеописания и разо осознавались как независимый жанр - в трех рукописях ХГѴ в. они уже составляют отдельные разделы. Их можно считать не только как бы первыми в Европе, за вычетом скальдической традиции, памятниками "истории литературы", но и первыми образцами новеллистического жанра, получившего под влиянием жизнеописаний блестящее развитие в ранней итальянской прозе - в сборниках "Старинные рыцарские рассказы", "Новеллино", "Декамероне" Боккаччо. В более узком смысле форма свободного прозаического комментария, каким является разо к поясняемой песне, была воспринята Данте в его "Новой жизни" и "Пире". Надо заметить, что жизнеописания трубадуров вместе с сопровождающими их "комментариями" к песням содержат иногда ценнейшие исторические сведения. Это в особенности относится к биографиям трубадуров, которые воспевали исторических лиц или сами играли какую-то роль в истории, как Бертран де Борн (удостоившийся обширных комментариев к 19-ти песням рекордному числу для одного трубадура) или Фолькет Марсельский (впоследствии епископ Тулузский). Но главная ценность этих текстов состоит в том, что они составляют важнейший, а зачастую единственный источник сведений о некоторых трубадурах - об их происхождении и социальном положении, романах и связях, местопребывании и передвижении, а также об их творчестве и поэтической репутации. Это относится, в первую очередь, к тем трубадурам, которые не принадлежали, как Гильем Аквитанский или Дофин Овернский, к числу выдающихся исторических персонажей и относительно которых жизнеописания предоставляют зачастую уникальные сообщения. Сведения эти, однако, как было сказано выше, чрезвычайно разнородны, и к ним действительно нужно подходить с осторожностью. Многие свидетельства этих текстов, несомненно, достоверны. Это, прежде всего, относится к тем жизнеописаниям, в которых авторы ограничиваются небольшой справкой о трубадуре и беглой оценкой его поэзии. Таковы жизнеописания Гираута де Салиньяка (XX), Гарина ло Брюна (XLIII) или одного из старейших трубадуров Серкамона (II): "СеркаМон жонглер был родом из Гаскони, и слагал он песни и пастурали на старинный лад. И обошел он весь белый свет, куда только мог дойти, и за то прозвали его Серкамон" (т.е. "ходок-по-миру". - М.М.). Весьма поучительны два варианта жизнеописания Элиаса де Кайреля. Согласно первому из них, "пел он плохо и песни слагал худые, на виоле прескверно играл, а рассказывал еще того хуже, хорошо умел только записать слова и напев", зато по другому варианту, он был "сведущ в науках и весьма искусен в трубадурском художестве, как и во всем, за что ни брался... но за то, что презирал он свой век и сеньоров, не ценили его художества, как оно того заслуживало" (XXXV). В этом последнем варианте явно чувствуется полемическая интонация, стремление восстановить посмертно репутацию трубадура, при жизни недостаточно оцененного и явно занимавшего позицию независимого неконформизма. Подобная же нота окрашивает жизнеописание Маркабрюна, о котором говорится, что "все его слушали, боясь его языка, ибо настолько был он злоречив, что владетели одного замка в Гиенне, о коих он наговорил много худого, в конце
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
523
концов предали его смерти" (III), - и Гираута де Калансона, - позволим себе еще раз процитировать выразительное свидетельство автора жизнеописания, согласно которому "недолюбливали в Провансе самого его вместе с его тво рениями, и мало чести видал он при дворах". Мы привели примеры жизнеописаний, отличающихся лаконизмом и не содержащих иных данных, кроме конкретных фактов и сжатых оценок. Некоторые сведения, сообщаемые более подробными жизнеописаниями, носят, однако, совершенно иной характер, что дало повод позитивистской науке объявить большую часть этих текстов произвольными выдумками поздних авторов, главным источником которых были, якобы, песни, буквально ими понятые, вольно интерпретируемые. На обострение критического отношения к жизнеописаниям повлияло, кроме того, "разоблачение" параллельного источника сведений о трубадурах - книги королевского прокурора в парламенте Экс-ан-Прованса Жана Нострдама (брата известного астролога и пророка), выпущенной им в 1575 г. под названием "Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов", перевод которых вошел в наше издание. Нострдам, хорошо осведомленный в провансальской литературе, действительно располагал кое-какими источниками, до нас не дошедшими, но расцвечивал почерпнутые из них факты плодами собственного воображения. Доверие к Нострдаму было окончательно утрачено после опубликования критических исследований Камиля Шабано. Но сочинения мистификатора из Экс-ан-Прованса, в свою очередь, непонятого и неоцененного, относятся уже к новому времени и никак не свидетельствуют о недостоверности аутентичных памятников XIII в. На смену гиперкритицизму в отношении достоверности биографий, характерному для старой школы, в последнее время была выдвинута противоположная, реабилитирующая точка зрения1 В частности, была проведена большая текстологическая и критическая работа по сопоставлению жизнеописаний и разо с текстами того или иного трубадура. Эта работа в какой-то мере подтвердила мнение о "достоверности" жизнеописаний. В целом методы авторов жизнеописаний мало отличаются от методов современных им авторов хроник. И те и другие записывали сведения, которые получали из различных источников, избегая, однако, что-либо выдумывать и привносить от себя, - истинность своих свидетельств они настойчиво подчеркивают в текстах: 4 'И все, что я сейчас говорю - истина, ибо мною самим и видено и слышано собственными моими глазами и ушами", - говорится в разо к одной из песен Гаусельма Файдита (XVIII, 3), а автор жизнеописания Каденета свидетельствует, что "все, что он делал и творил, видел я своими глазами или слышал от других" (LXXX). Точно также Юк де Сент Сирк, дважды, как уже упоминалось, свидетельствующий в текстах памятника о своем авторстве, в одном случае 10
Таковы взгляды Б. Панвини, изложенные им, однако, с несколько наивной прямолинейностью в книге: Рапѵіпі В. Le biografie provenzali: Valore с attendibilit^. Firenze, 1952 (Biblioteca dell "Archivum Romanicum", vol. 34). Наибольший интерес представляет книга: Meneghetti M.L. II pubblico dei trovatori. Modena: Mucchi, 1984. Cap. 5-6.
524
Μ.Б. Мейлах
утверждает: "И знайте, что это чистая правда, ибо это никто иной, как я, Юк де Сент Сирк, истории эти записавший, был ее (т.е. дамы - см. XXVIII, 2) вестником, который ходил к Саварику и передал ему послание и ласковые приветы"; в другом же случае он говорит - "всё, что я, эн Юк де Сент Сирк, написал здесь о нем (т.е. о Бернарте Вентадорнском - VI), поведано было мне виконтом Эблесом Вентадорнским, сыном виконтессы, которую любил Бернарт" Подобным же образом комментатор "персональной сирвенты", сочиненной Бертраном де Борном против короля Альфонса Арагонского, уснащает свои объяснения репликами типа "правда и то, что ...", "...наконец, правда еще и то..." (XI, разо тринадцатое). Если в данном случае эти реплики подтверждают правдивость сказанного в комментируемой песне, то в жизнеописании Пейре Видаля те же слова - "правда и то, что рыцарь из Сан-Джили обрезал ему язык за то, что он давал понять, что был возлюбленным его жены" (LVII) - относятся уже к преданию о трубадуре, хотя бы и восходящему к перетолкованным стихам Монаха Монтаудонского (см. ниже). При этом сведения, используемые автором жизнеописаний, могли носить как исторический характер, восходя к реальным событиям, так и анекдотический или легендарный. Однако обычно даже предания и легенды, сообщаемые биографами трубадура, не являются какими-то позднейшими измышлениями, основанными на произвольном истолковании поэтических текстов. Вымысел, вписывающийся в контекст куртуазной поэтической культуры, основанной на ритуале "утонченной любви", соответствовал высшей реальности куртуазного мифа, на уровне которого снимались требования элементарной достоверности. Знакомя аудиторию с жизнеописанием трубадура или комментируя его песню, жонглер был сзабочен не столько требованиями "историчности" в современном нам поіимании, сколько желанием создать "прекрасное повествование", с помощью которого он вел за собой слушателей в зачарованный мир куртуазии, ибо жизнеописания и разо призваны были служить своего рода "учебником" куртуазного поведения для публики уже иной эпохи1 1 Источник обоих жанров, жизнеописания и разо, M.JI. Менегетти усматривает, помимо святоотеческой литературы, в средневековых введениях к произведениям античных авторов (accessus ad auctores). Наиболее близкие параллели к обоим жанрам представляют собой такие построенные по принципу автокомментария позднейшие произведения, как "Новая жизнь" и " П и р " Данте; сходное распределение стихов и комментирующей прозы прослеживается в арабской литературе, например в "Книге песен" Абуль Фараджа аль Исфагани (X в.). Однако даже в тех случаях, когда жизнеописания сообщают сведения явно ошибочные или фантастические, они, как правило, используют уже существующее предание, современное самим трубадурам, и лишь изредка 11
См.: Meneghetti M.L. I! pubblico dei trovatori. С другой стороны, по мысли Ж. Рубо, в условиях постальбигойского времени, когда под угрозой оказалось само существование куртуазии и неразрывно с нею связанного "трубадурского художества", возникла необходимость их внутреннего осмысления в исторической перспективе, для чего потребовалось прибегнуть к прозаическому повествованию, как ориентированному на прошедшее и противопоставленного "вечно длящемуся настоящему куртуазной кансоны" (RoubaudJ. Les troubadours. Р.: Seghers, 1971. Р. 53).
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
525
дополняют его за счет сведений, заимствованных из поэтических текстов, на которые, кстати, может опираться и само предание или к которым, что более вероятно, оно может приспосабливаться (совершенно очевидно, впрочем, что ббльшая часть сведений, сообщаемых жизнеописаниями, никак не могла быть почерпнута из песен трубадуров). Это предание было, по-видимому, еще до составления корпуса жизнеописаний частично зафиксировано в письменной форме, что косвенно может подтверждаться теми случаями, когда жизнеописание дублируется другими, преимущественно латинскими хроникальными и итальянскими новеллистическими источниками, как в случае красочного разо Ричарта де Бербезиля (см. ниже). В древнейших рукописях (старшая из них датируется 50-80-ми годами XIII в.) краткие, как правило, жизнеописания и более пространные разо предшествуют песням трубадуров, которые они поясняют; в рукописях позднейших они, как упоминалось, нередко составляют уже отдельные разделы. В XIV в. разо к песням трубадуров все больше тяготеют к новеллистической форме - недаром к некоторым из них восходят сюжеты целого ряда ранних итальянских новелл. Надо еще раз указать в этой связи на косвенные свидетельства о существовании не дошедших до нас памятников эпохи трубадуров на провансальском языке, выдержанных в жанре собственно новеллы, если таковыми свидетельствами можно считать ряд упоминаний у итальянского писателя Франческо да Барберино (1264-1348), кратко излагающего содержание некоторых из них на латинском языке. Возможно, однако, что речь здесь идет о повествовательных поэтических произведениях трубадуров, образцы которых до нас дошли. Примеров буквального или ошибочного прочтения песен трубадуров в жизнеописаниях и разо, конечно, достаточно много, но неизвестно, на какой стадии бытования этих песен с ними соединилось то или иное истолкование, есть, однако, основания полагать, что истолкования эти 1 'прирастали" к текстам на очень раннем этапе. Такие примеры начинаются со всевозможной путаницы с именами собственными, как Ломбардия вместо Нормандия, куда поехал веселиться Король-юноша (XI, разо одиннадцатое и другие), или же простейшего, несколько наивного перенесения, несомненно, вымышленного имени наперсницы возлюбленной Гираута де Борнеля, с которой (наперсницей) он ведет воображаемую беседу в форме куртуазного прения, и на самоё возлюбленную (VIII, разо первое). Точно также Фолькету Марсельскому приписывается роман со знаменитой " И м п е р а т р и ц е й " - дочерью византийского императора Мануила Евдоксией, женой Гильема де Монпелье, на основании лишь его сожалений в песне о том, что после того как Гильем с нею разошелся и она ушла в монастырь, он больше не может ее воспевать (LXXII, разо второе). Особенно любопытны случаи буквального или неправильного истолкования трубадурских текстов, которые можно определить как "сюжетопорождающие" Упомянем такие примеры, как 4 'психологическая новелла" о Гильеме де л а Торе, сошедшем с ума после смерти своей жены и каждый вечер извлекавшем ее из склепа, чтобы дознаться, жива она или нет, восходящая к перетолкованным строкам трубадура, в которых он вопрошает, стоит ли жить влюбленному, если раньше умрет его подруга (XXXII); или ле-
526
Μ.Б. Мейлах
генды о притязаниях Пейре Видаля на императорский престол и наряжении его волком, к которым мы еще вернемся. Точно также история Арнаута де Марейля, не дерзавшего признаться графине де Бурлац в своей к ней любви и даже не решавшегося ей признаться, что кансоны, сложенные им в ее честь, сочинены им самим, а не другим трубадуром, опирается на доминирующие, при всей их формульности, мотивы любовной робости в его песнях (VII, 1), а сходная история с Раймбаутом де Вакейрасом, просившим у своей возлюбленной графини Беатрис Монферратской совета, открыть ли ему свою любовь, под видом рассказа о любви к другой даме, - на ключевое слово "совет" в комментируемой песне (LXX, 3). Если последние истории, восходя к живой метафорике песен поэтов, превосходно согласуются с их образами, то приурочение сюжета о безумном вдовце к персоне Гильема де ла Тора представляется вполне случайным, и такие случаи касаются как раз наиболее экзотических сюжетов, вплоть до истории "съеденного сердца" Гильема де Кабестаня, "привязанной" к имени этого трубадура на основании лишь нескольких стихов одной из его песен, ничем, кстати, не дающих для этого повода (ХСІѴ; см. ниже). То же самое можно сказать и об обоих вариантах истории о том, как дама посещает замок или дом влюбленного в нее трубадура в его отсутствие с соперником, с которым изменяет ему на его ложе: в разо к песне Гаусельма Файдита (ХѴПІ, 3) поводом служит строфа о "даме, склонной к подлогам", в случае же Гильема де Сант-Лейдьера - самая общая куртуазная топика плюс единственная строка о предательстве со стороны дамы (XLI, 2). Можно полагать, что в куртуазном универсуме осуществлялась некоторая "разверстка" бытовавших в нем преданий и сюжетов и для приурочения их к имени или песне того или иного трубадура достаточно было довольно случайных признаков, выделяющих данный текст из общей для всего "текста" куртуазной поэзии формульной образности. Напротив, немало встретится случаев, когда авторы жизнеописаний или их предшественники неправильно перетолковывают стихи песен в "бытовом" смысле, как это случилось со строками Гираута де Борнеля, который говорит, что он лелеем надеждой, "окружившей его певцамй", - отсюда в жизнеописании появилось утверждение, будто он странствовал в сопровождении двух певцов-жонглеров (VIII). Точно также из отвлеченных поэтических сетований этого же трубадура на падение куртуазных нравов возникают ^рассказы о его ограблении коронованными особами и виконтом Лиможским, якобы захватившим его книги и имущество (разо пятое и шестое). Вслед за издателем жизнеописаний Ж. Бутьером можно сказать, что в таких случаях не столько комментарий проясняет песню трубадура, сколько песня "сама себя объясняет через комментарий", который попросту перетолковывает содержащиеся в ней сведения, приспосабливая их к уровню понимания интерпретатора. Из всех подобных трактовок выделяется явная, несколько хулиганская даже - в духе каких-нибудь современных примитивных школьных анекдотов о Пушкине интерполяция в разо к первым строкам знаменитейшей песни Бернарта Вентадорнского, в подстрочном переводе звучащем так: "Когда я вижу, как жаворонок в радости разворачивает крылья против солнечного луча, забываясь
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
527
и падая..." Согласно этой интерполяции, остающейся на совести ее автора - повидимому, даже не жонглера, а переписчика - речь идет в этом отрывке о сцене, происходившей в комнате замка между "герцогиней Нормандской", у которой было прозвище "Жаворонок", и рыцарем по прозвищу "Луч" - сцене, якобы подсмотренной трубадуром и описанной в песне (VI, 2). При том, что по отношению к комментируемому тексту интерполяция носит именно сказанный характер, сама по себе она связана с некоторыми архетипическими мотивами1 2 , нередко в подобных текстах всплывающими (ср. ниже в связи с разо к песням Пейре Видаля и Гильема де Кабестаня). И тем не менее, "реабилитирующая" трактовка "биографий" трубадуров подтверждается многими фактами, в частности, тем обстоятельством, что жизнеописания в большинстве случаев сообщают абсолютно точные данные исторического и географического характера и, если автор не располагает иным материалом, он обычно ими и ограничивает жизнеописание, остающееся сжатым и лаконичным, как в приведенных выше примерах; подобным образом иной раз можно встретить разо, где, за неимением какой-либо "стоющей" интерпретации, прозой пересказываются стихи комментируемой песни (см. разо шестое Гираута де Борнеля - VIII, разо первое Бертрана де Борна - XI). Этим и объясняется, что объем сведений, предоставляемых биографом, отнюдь не зависит от значимости комментируемого трубадура. В этом смысле весьма характерно жизнеописание "первого трубадура", Гильема Аквитанского (I), более чем краткое при всей своей выразительности. Оставляя в стороне ошибки, содержащиеся во второй половине биографии, можно заметить, что краткость жизнеописания этого знаменитейшего сеньора, правившего третьей частью Франции в течение сорока одного года, за которые произошло немало важнейших событий, а также отсутствие комментариев к его песням, казалось бы, находится в противоречии с тем обстоятельством, что до нас дошли подробные жизнеописания трубадуров, гораздо менее интересных. Однако дело здесь, по всей видимости, как раз в том, что Гильем был первым из известных нам трубадуров, и к моменту составления биографии в том виде, в каком она до нас дошла, со времени его смерти прошло около столетия, а авторы жизнеописаний, которые могли пользоваться сколь угодно фантастическими сведениями, если им их предоставляла традиция, избегали привносить чтонибудь от себя. Таким образом, оказывалось, что какой-нибудь гораздо менее значительный, в сравнении с Гильемом, но хронологически более близкий биографу Раймон де Мираваль удостаивался нескольких развернутых комментариев (автором которых, впрочем, мог быть он сам), а Гильем Аквитанский ни одного. Оценивая "достоверность" фактов, приводимых в биографиях и разо, в целом можно сказать, что больше шансов быть "вымышленными" имели данные, относящиеся к меняющимся покровителям трубадуров, а особенно к их 12
См. статью: Eliade Μ. Spirit, Light and Sced // History of Religions. 1971. N. 11. P. 1-30, где на материале древнеиндийского, иранского и южно-американского фольклора прослеживается соответствующая символика божественного света.
528
Μ.Б. Мейлах
дамам и любовным историям. Так, наибольшая путаница в отношении имен, степеней родства, отношений и прочих фактов наблюдается в комментариях не к политическим сирвентам трубадура Бертрана де Борна, а к его немногочисленным любовным песням (начать хотя бы с того, что автор разо пятого принял куртуазный сеньяль Лана, обозначающий греческую Елену Прекрасную, за настоящее имя сестры Ричарда Львиное Сердце). С. Строньский, изучивший на основе множества документов генеалогии домов графов Перигора и виконтов Тюренна, убедительно показал, что, например, дама Маэут де Монтаньяк, якобы супруга Талейрана - про него почему-то в разо втором говорится, что он "приходился братом графу Перигорскому" (Элиас VI Талейран сам был граф Перигорский), - в которую Бертран, согласно разо, был влюблен и в честь которой после того, как она его отвергла, сочинил знаменитую песню о "составной даме" (т.е. даме, составленной из занятых у многих знатных дам черт и достоинств), сама была "составлена" комментирующей легендой из графини де Монтаньяк, действительно супруги Талейрана, и Маэут, сестры Ричарда Львиное Сердце 13 . Надо подчеркнуть, однако, что этот составной образ действительно восходит к реально существовавшим дамам, с которыми Бертран был так или иначе связан. Однако на одном только фактографическом уровне жизнеописания и разо, писавшиеся в эпоху, незнакомую с современными нам научными критериями историчности, неизбежно окажутся уязвимыми для упреков в недостоверности, в изобилии им адресовавшихся учейыми-позитивистами. Факты, которые могут иногда подтверждаться историческими источниками, иногда им противоречить, составляют, так или иначе, наиболее внешний слой в структуре жезнеописаний. Попробуем теперь обратиться к более глубинным слоям. Кроме фактических и исторических сведений, жизнеописания трубадуров включают колоссальное количество куртуазных анекдотов, разного рода "случаев из куртуазной жизни" Иногда жизнеописания ограничиваются лишь намеками на всем известные анекдоты, - намеками, о смысле которых мы только можем догадываться. Таковы, например, упоминание о том, что сирвентам Бертрана де Борна король Арагонский "дал в супруги кансоны Гираута де Борнеля" (XI, 2), или же ссылка на признание графини д'Юржель, в бытность ее уже монахиней, что если бы Раймбаут Оранский, полюбивший ее заочно и так никогда и не собравшийся "пойти на нее поглядеть", в свое время пришел бы к ней, - " т о она бы такую даровала ему усладу: тыльной стороной руки дозволила бы потрогать голую свою ногу" (LXVID). Ссылка эта подкрепляется стихами самого Раймбаута, где говорится о некоей "госпоже Айме со своей рукой, которую она кладет куда ей нравится" ("Сеньоры, вряд ли кто поймет..." - песня приведена при жизнеописании трубадура), и жизнеописанием Раймона де Дюрфора и Тюрк Малека, "каковые сложили сирвенты про даму по 13
См. Stronski St. La legende amoureuse de Bertran de В о т . Р., 1914. Р. 8-33, 86-87. Сходное распределение "правды" и "вымысла" в жизнеописании Фолькета Марсельского исследовано тем же Стронъским в предисловии к его изданию песен этого трубадура. См. также: Dauzier Μ. Lc mythe de Bertran de В о т du Moyen Age & nos jours. Р., 1986.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
529
имени мадонна Айа, ту, что сказала рыцарю де Корниль, что вовек его не полюбит, ежели он не протрубит ей в зад" (XV), - на эти сирвенты отозвался еще одной песней сам Арнаут Даниэль! В куртуазном мире, в силу той огромной роли, какую в нем играла поэзия, представлявшем собой своего рода литературную среду, трубадуры пользовались определенной репутацией, которая отражалась и фиксировалась в разного рода легендах и анекдотических историях, в подобной среде чрезвычайно культивируемых как, в сущности, это остается и по сей день (достаточно вспомнить блестяще пародированные Даниилом Хармсом "Анекдоты из жизни Пушкина"). На то, что в куртуазной среде вообще культивировались повествуемые трубадурами и жонглерами всевозможные "устные рассказы", истории (в том числе связанные со славными предками знатных людей) и т.п., указывают прежде всего тексты самих жизнеописаний. Так, о б Элиасе Фонсалада говорится, что он 44в художестве трубадурском не весьма отличался, зато рассказчик был хороший" (XXXI), тогда как Ричарт де Бербезиль, напротив, "в трубадурском художестве более отличался, нежели в куртуазном ухаживании или в мастерстве рассказа" (XVI, 1). Мы уже приводили свидетельства жизнеописаний по поводу Юка де Пена и Раймона де Мираваля, который, добавим, сам, влюбившись в дону Алазаис де Буасезон, "возвеличивать ее стал как только мог и умел в песнях своих и историях" (LVIII, разо третье, - та же формула в разо втором по поводу знаменитой Лобы-Волчицы). Между тем, Юк де Сент Сирк, один из авторовсоставителей нашего памятника, Тем временем, как его старшие братья, отправившие его учиться, чтобы он стал клириком, думают, что он изучает науки, на самом деле, помимо всевозможных песен, учит также 4'деяния и речи благородных и достойных рыцарей и дам, живших и в его время, и в былые времена" (XXXIII). Такие же истории и легенды - они-то и составили основу наших жизнеописаний и разо - ходили, несомненно, и о трубадурах, которые были центральными персонажами куртуазного универсума, еще задолго до того, как это жизнеописания приобрели настоящий вид и были зафиксированы письменной традицией. Так, подтверждением может служить "речь" уже упоминавшейся куртуазной дамы, которая, ссылаясь на прецедент, чтобы ободрить робкого Раймбаута де Вакейраса, не решающегося открыть ей свою любовь, приводит ему в пример ставшие уже, несомненно, хрестоматийными примеры романов знаменитых трубадуров, говоря: 44 Ибо я знаю, что дона Алазаис, графиня Салюс, позволила быть ее воздыхателем Пейре Видалю, а графиня де Бурлац - Арнауту де Марейлю; дона Мария - Гаусельму Файдиту и Марсельская госпожа - Фолькету Марсельскому. Потому даю я Вам совет и соизволение, чтобы Вы, по слову моему и моему поручительству, просили и искали ее любви" (LXX, разо первое). И надо заметить, что подобные легенды обладают для нас не меньшей историко-литературной ценностью, чем фактические детали. Рассмотрим несколько примеров. Жизнеописание и комментарии к песням Пейре Видаля (ок. 1183-1204 г.) принадлежат к тем образцам этогр жанра, в которых вымыслы, - вернее, домыслы, соединяемые с буквально понятыми текстами песен трубадура, - явно
530
М Б. Мейлах
преобладают над "достоверностью" Впрочем, фактографическое начало жизнеописания (см. LVII, 1) вполне заслуживает доверия. Механизм же возникновения упоминавшейся у ж е легенды о притязаниях Пейре на императорскую корону достаточно прозрачен: в его поэзии выражения "император", "императорский", которые он относит к себе, действительно встречаются часто, однако употребляются, конечно, в фигуральном значении: "свой душевный подъем поэт фиксирует в образах земного величья", замечает А.А. Смирнов, предполагающий, что биограф или, скорее, на наш взгляд, его предшественники - слушатели песен Пейре, из чьих мнений и оценок складывалась его репутация, могли понять такие обороты как буквальное выражение претензий Пейре на императорскую власть1 4 . Легко понять, почему эти претензий распространяются на византийский престол: претензии на владение германской империей со стороны провансальского трубадура были бы слишком несообразны, тогда как далекая Византия была подернута легендарной дымкой. К тому же широко известна была история дочери и внучки византийского императора Мануила Комнина, вышедших замуж за сеньоров Юга Франции, причем последняя - за Барраля Марсельского, покровителя Пейре Видаля. Важнее всего, однако, просвечивающее сквозь легенду о трубадуре-императоре, хотя бы и выставляющую его в комическом свете, архаическое представление о поэте как о равном царю или самом царе, истинном владыке мира. Разо к песням Пейре содержат еще несколько легендарных о историй о нем. Согласно одной из них (LVII, разо первое), он однажды вошел в комнату госпожи Алазаис, жены своего покровителя Баралля, в которую был влюблен, когда та еще спала, и поцеловал ее в уста. Жизнеописание утверждает, что Пейре должен был бежать от гнева Алазаис в Геную, ибо боялся, что она лишит его жизни. Впоследствии, однако, Барраль уговорил жену простить трубадура, и он был по возвращении хорошо ими обоими принят, а Азалаис - буквально "даровала ему поцелуй как бы взамен того, похищенного" (эта фраза, впрочем, может означать, что Азалаис даровала трубадуру тот самый "похищенный" поцелуй, как бы всего лишь "легализовав" его, каковое толкование и принято в переводе). Мотив "похищенного поцелуя", который жизнеописание материализует исходя из его упоминаний в песнях Пейре, был, несомненно, наряду с более общими мотивами проникновения в спальню к возлюбленной Даме, всего лишь одной из тем куртуазного служения. Этот же мотив встречается у трубадура Пейроля (Р.-С. 366, 12), а Гильему де Бергедану принадлежит прение с анонимным трубадуром, где он жалуется на Даму, которая в детстве обещала ему целовать его при каждой встрече, однако теперь, когда стала взрослей, отказывается это делать. Выслушав дело, собеседник Гильема, исполняющий роль судьи в споре, постановляет, чтобы Дама вернула задолженный поцелуй (Р.-С. 210, 96). Мотив этот, как полагает издатель песен этого трубадура Мартин де Рикер, был какое-то время в моде в куртуазных кругах. 14
Смирнов АЛ. К биографии трубадура Пейре Видаля // Из истории западно-европейской литературы. М.; Л., 1966. С. 115-133. Первоначально эта статья была напечатана по-французски в журнале: Romania. 1926. LIV. Р. 261-266.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
531
Цикл Пейре Видаля завершается историей, несомненно, самой популярной из всех, какие приводятся в провансальских жизнеописаниях, - о том, как, будучи влюблен в даму по имени Лоба де Пуэйнаутьер (Лоба по-провансальски - "волчица"), Пейре Видаль ради нее назвался волком и носил волчий герб и, облачась в волчью шкуру, чтобы представить себя перед пастухами и собаками волком, дал им на себя охотиться, и в результате бездыханным был снесен в дом Лобы (LVII, разо второе). Рассказ этот, являющийся вариантом известного сюжета, представленного, в частности, в "Дафнисе и Хлое" Лонга, несомненно, опирается на буквальное прочтение некоторых строк Пейре, за которыми, впрочем, могли стоять какие-то травестийные реалии. Однако снова за внешним, привязанным к игре слов куртуазно-анекдотическим уровнем просвечивает архаическая мифологема 1 5 , связанная с некоторыми импликациями представления о превращении человека в волка, мотивами оборотняизгоя, наряжения волком и т.п. Чрезвычайно любопытно, что один из средневековых латинских писателей без всякой видимой для нас причины связывает с именем другого трубадура - Понса де Капдюэйля (XLVil) рассказ о том, что тот в новолуние обернулся волком и оставался в этом обличии, причиняя большой урон своему краю, пожирая младенцев и загрызая старцев, до тех пор, пока один плотник, повстречав его, не отрубил ему топором лапу, отчего тот снова обрел человеческую природу (Дополнение второе, I, 7). И ту, и другую историю надо интерпретировать в связи с глубинными мифологизирующими мотивами, сближающими образ поэта со сферой магического, потустороннего, с которой он вступает в отношения путем такого "оборачивания" Наконец, надо упомянуть в этой связи рассказ того же писателя о чудесном коне трубадура Гираута де Кабрейры (там же, II, 4), который подавал ему советы и относительно которого автор высказывает предположение, что тот был "оборотнем... или неким существом с примесью адских сил" Не вдаваясь в детали, касающиеся элементов достоверности и вымысла в этих историях (им посвящены специальные исследования)1 6 , и не углубляясь в обсуждение их источников в песнях трубадура, интересно заметить, что приведенные куртуазные анекдоты, без сомнения, не были придуманы биографом Пейре Видаля в тринадцатом веке, но восходят к слухам и историям, ходившим о Пейре при его жизни. Это подтверждается общей репутацией Пейре в куртуазных кругах как безумца, отразившейся в пародийных шутлйвых "галереях трубадуров" - сирвентах Пейре Овернского (вернее, в позднейшем к ним добавлении, которое не является авторским текстом и в котором говорится, что у Пейре "напрасно искать хоть каплю разума, из-за чего он получил сотню ударов пастушеским посохом, и даже самые сердечные друзья говорят, что он безумец" - Ρ - С 323, 11) и Монаха Монтаудонского, сочиненной в подражание Пейре Овернскому (см. Дополнение первое, I, А): 15
16
См.: Иванов Вяч.Вс. Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1976. Т. 34, № 5. С. 399-408. Помимо указанной статьи А.А. Смирнова, следует отослать к изданию: d'Arco Silvio Avalle. Реіге Vidal: Poesie. Milano, 1960. Т. 1. Р. 3-8 и статье: Lejeune R. Се qu'il faut сгоіге des biographies prove^ales: la Louve de Pennautier// Le Moyen Age. 1939. XLIX. P. 233-249.
532
Μ.Б. Мейлах Из последних же - Пейре Видаль: Членов многих нехватка, и жаль, Что язык его не посребрен; Что он сын скорняка - не печаль; То печаль, что он дурень и враль, Рыцарь доблестнейший всех времен.
По-видимому, именно к этому тексту, в двух соседних стихах которого говорится об увечьях Пейре и высказывается пожелание, чтобы был посеребрен его язык (фигуральное выражение, относящееся к поэтическим достоинствам его песен), и восходит то место в жизнеописании, где говорится: "правда и то, что некий рыцарь из Сан-Джили обрезал ему язык за то, что он давал понять, что был возлюбленным его жены" Монтаудонцу вторит трубадур Бертоломе Дзордзи, и его же цитирует Матфре Эрменгау в своем энциклопедическом трактате "Любовный часослов" Возможно, как полагает А.А. Смирнов, что "поэт, не будучи, конечно, сумасшедшим, притворялся чудаком для увеселения своих высоких покровителей, как бы разыгрывая роль шута. Таким способом легко было бы объяснить, кроме разыгрывания роли императора, и другие эпизоды биографии: похищенный поцелуй, экстравагантную форму траура, переодевание волком"1 7. Хотя он же замечает далее, что для такого предположения нет реальных оснований ни в поэзии трубадура, ни в том, что нам о нем известно из упомянутых текстов, эта гипотеза кажется весьма вероятной. Вспомним, кроме того, что в куртуазном универсуме категория безумия (foudatz) приобрела положительное значение еще со времен "первого трубадура" Легендой, восходящей, по-видимому, к независимому от поэтического текста источнику, к которому текст лишь привязан, надо считать разо к одной из песен Ричарта де Бербезиля (Р.-С. 421, 2). Мы обнаруживаем ее в двадцати рукописных сборниках, где она также представлена в старофранцузском переложении. В ней трубадур, который, как сказано в жизнеописании, любил "сравнения проводить со зверями, людьми и птицами, с солнцем и звездами, и так новые темы находить, каких ни у кого еще не бывало", признается, что был виновен в "лживых, неверных и предательских речах", заставивших его два года скрываться от "Лучшей-из-Дам", из каковой беды его, словно "упавшего слона", смог вывести лишь "двор Пюи с его благожелательными и находчивыми верными влюбленными..." (см. рис. В.В. Стерлигова на вклейке). На основании этих строк к песне была приспособлена легенда, несколько отличающийся вариант которой, с другими именами действующих лиц, встречается в итальянском сборнике "Новеллино" (LXIV, В)1 8. Согласно этой легенде (XVI, разо первое), Ричарт был в течение долгого времени влюблен в некую даму, не получая от нее никакого вознаграждения за свою любовь. Другая дама, узнав об этом, выразила Ричарту свое удивление в лестной для него форме и обещала ему, при условии, 17 18
Смирнов АЛ. Указ. соч. С 125, примеч. 1. См.: Le cento novelle antiche, о libro di novelle e di bel parlar gentile detto anche ΝόνβΙΗηο, con introdre note di L. de Francia. Torino, 1930. См. также: Favati G. Le Novella LXIV del "Novellino" e Uc de Saint Circ // Lettere italiane. 1959. XI. P. 139.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
533
что он отречется от госпожи де Таонай, все то, в чем та ему отказывала. Ричарт это условие выполнил, но когда он явился к новой даме, та ему отказала на том основании, что если он первой даме оказался неверным, то и с ней точно так же поступит. Тогда Ричарт попробовал вернуться к госпоже де Таонай, однако та не захотела принять его обратно, согласившись, однако, его простить, но только при условии, что сто пар верных влюбленных, собравшись, явятся к ней и на коленях, сложив руки, будут умолять ее об этом. Так и было сделано, и дама простила Ричарта, и он сочинил по этому поводу песню "Как без сил упавший слон..." Варианты этой легенды можно обнаружить в жизнеописаниях и разо к песням еще трех трубадуров - Раймона де Мираваля (LVIII, разо второе), Гаусельма Файдита (ХѴПІ, разо первое) и Юка де Сент Сирка (ХХХІП, разо первое). Интересно, что в варианте "Новеллино", где преступление рыцаря, названного здесь Аламанно, заключается в том, что он не смог скрыть любовной тайны и похвастался любовью своей дамы Гвиджи, - новелла все еще сопровождается итальянским переводом песни Ричарта де Бербезиля. Противоположный сюжет (имеется также его вариант в разо Понса де Капдюэля, XLVIII, 2) изложен в разо к единственной дошедшей до нас кансоне трубадура Гильема де Балауна (Р.-С. 208, 1): здесь трубадур испытывает любовь дамы, имитируя охлаждение, и, доведя ее до величайшего унижения, с побоями ее изгоняет, но потом, раскаявшись, с величайшим трудом завоевывает ее обратно, причем дама соглашается его простить, потребовав, чтобы оскорбивший ее вырвал ноготь одного из пальцев руки, что тот и выполнил с превеликой радостью. Анекдот этот, в основе которого лежит известный сюжет - немотивированное испытание верной жены или возлюбленной (ср. хотя бы вставную "Повесть о безрассудно-любопытном", составляющую гл. 33-36 первого тома Дон Кихота Сервантеса), был использован Стендалем в 51 главе его трактата "О любви", где, однако, он предстает сильно романтизированным: вырванный ноготь с торжественностью даме приносит процессия из пятидесяти рыцарей, верных поклонников своих дам, за которыми следует провинившийся любовник, облаченный в одежду кающегося. Совсем другого рода забавный эпизод, случившийся якобы при дворе короля Ричарда Львиное Сердце, рассказан в комментарии к одной из кансон Арнаута Даниэля (IX, 1). Некий трубадур похвалился перед королем, что сочинит более изысканную песню, чем Арнаут, который и принял этот вызов. Трубадуры удалились в отведенные им помещения, однако вдохновение полностью оставило Арнаута, в комнату которого доносилось громкое пение его соперника, разучивавшего свою новую песню, так что Арнаут запомнил ее наизусть. Когда соперники предстали перед королем, Арнаут попросил разрешения петь первым и исполнил песню противника, к немалому его смущению. Он, однако, тут же признался в своей хитрости, весьма позабавив этим короля1 9 , песня же «стала считаться "арнаутовой"». 19
Параллели к этому сюжету указаны в заметке: Singer S. Zur Biographie von Amaut Daniel // Herrigs Archiv. 1922.143. P. 98.
534
Μ.Б. Мейлах
Куртуазные анекдоты, содержащиеся в жизнеописаниях трубадуров, временами окрашиваются в характерные тона, свойственные северофранцузским фаблио. Такова история Гильема де Сант-Лейдьера, чья возлюбленная, после того как он стал к ней охладевать, чтобы ему отомстить, отправляется в паломничество и по дороге останавливается в отсутствие Гильема в его замке, где спит в его постели с его другом (XLI, разо первое). Вариант этой легенды можно найти в "комментарии" к одной из песен Гаусельма Файдита (XVIII, разо второе) - трубадура, к которому отнесено также и весьма красочное жизнеописание. В нем рассказывается, что Гаусельм пел "хуже всех на свете", а жонглером стал оттого, что проиграл свое состояние в кости; был он пьяницей и обжорой, отчего растолстел донельзя. Этот Гаусельм женился на женщине легкого поведения, которая стала такой же толстой, как он, и они вместе ходили от одного двора к другому, пока им не улыбнулось счастье, и маркиз Монфферратский не облагодетельствовал их обоих (XVIII, 1). Подобные истории смыкаются с той подводной, сниженной, приземленной струей куртуазной поэзии, которой мы касались выше2 Среди жизнеописаний трубадуров есть, наконец, полноценные психологические новеллы. Одна из таких новелл, связанная с известным "бродячим" сюжетом, в жизнеописаниях сопряжена с именем жонглера Гильема де ла Тора, который сошел с ума от горя после смерти своей молодой жены, перед этим похищенной им у одного миланского цирюльника (XXXII; выше мы уже касались этого сюжета в связи с буквальным прочтением строк этого трубадура). Безумный жонглер каждый вечер выкапывал ее останки из могилы, целовал их и обнимал, прося ее сказать, жива ли она или умерла. Узнав об этом, местные власти изгнали безумца, и он долго скитался, разыскивая колдунов и гадалок, которые сказали бы ему всю правду. ІІекий шутник посмеялся над жонглером, сказав ему, что умершая непременно воскреснет, если он будет в течение года ежедневно читать определенное количество молитв и раздаст имение нищим, - однако она не сможет ни пить, ни есть, ни разговаривать. Гильем очень обрадовался и в течение года в точности исполнял сказанное, а когда по истечении срока увидел, что средство не подействовало, впал в отчаяние и умер. Сюжет этот, несомненно, приурочен к жизнеописанию Гильема де ла Тора, исходя из его партмена с трубадуром Сорделем (Р.-С. 236,12-437,38), в котором последний спрашивает Гильема, лучше ли человеку оставаться в живых после смерти возлюбленной, без которой он не может жить, или умереть вместе с ней. В тенсоне Гильем как раз утверждает, забавным образом, что нет проку подруге, если возлюбленный из-за нее умрет, и что его в этом случае "посчитают безумцем" Можно видеть, что в основе жизнеописания лежит поэтический текст с сюжетом, понятым на уровне ключевых слов и развитым в весьма "романтическом" духе. Другая новелла, которая могла бы служить сюжетом для какого-нибудь рассказа Мопассана, - это жизнеописание Гаусберта де Пойсибота (XXIX). В нем рассказывается, как жена Гаусберта сбежала в его отсутствие с 20
См.: Мейлах М.Б. Диалогические жанры поэзии трубадуров. С. 19-21.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
535
англичанином, который ее вскоре бросил. На пути домой Гаусберту довелось проходить через город, где оказалась и его жена, и он случайно обнаружил ее в публичном доме, куда зашел развлечься. Наутро Гаусберт отвел ее в монастырь, а сам перестал "петь" от горя и стыда. Наконец, упомянем легенду о трубадуре виконте Раймоне Джордане (ок. 1178-1195 гг.), возлюбленном жены одного богатого сеньора из Альбигойской округи, которая, прослышав, что ее любимый погиб в сражении, от горя ушла в общину еретичек-патаринок. Виконт же от раны выздоровел, но, узнав о постриге дамы, впал в такую тоску, что никогда уже больше песен не сочинял (XVII).
Хотелось бы отметить тонкий психологизм, с каким обрисован в его собственном жизнеописании трубадур Юк де Сент Сирк, сам автор других жизнеописаний. Как приходилось уже говорить в начале нашей статьи, одна из основ "куртуазной доктрины" заключается в том, что песенный дар, само "трубадурское художество" проистекает непосредственно от истинной любви - недаром "биограф" Аймерика де Пегильяна заявляет, что "любовь научила его трубадурскому художеству" (LXIII); напротив же, о трубадуре Дауде де Прадасе сказано, что кансоны свои он "слагал только благодаря искусности своей в этом художестве, а не вдохновляясь любовью, и оттого у изящной публики были они не в почете и пелись редко" (XXX). В иных выражениях нечто подобное говорится и об Юке де Сент Сирке, который "никогда не бывал сильно влюблен в какую-либо даму. Однако, умея вести ловкие речи, научился он изображать любовь к прекрасным дамам и в песнях своих расписывать, что ему от них выпадало, причем и возвысить их умел, и принизить" (XXXIII, 1). Эта характеристика задает тон описанию романов Юка, и в связи с происходящими на этом фоне любовными перипетиями автор делает несколько весьма тонких замечаний. Так, когда некая дама, желая привлечь Юка к себе, возводит поклеп на его возлюбленную, а сама берется "угождать ему и словом и делом", "эн Юк, - говорится в разо, - будучи из тех, кто никому не бывает верен настолько, чтобы отказаться от милостей других дам", и сделав вид, что поверил клевете на даму, которую он воспевал, не любя, начинает ее теперь злословить, а сам переходит на службу к клеветнице и начинает ее восхвалять в надежде на ее награду. Когда же он обещанной награды не получает, то отправляется к приятельнице своей первой возлюбленной и, словами разо, "со всем жаром, на какой способен", умоляет ее помочь ему восстановить с нею мир. Подобные разбросанные в разо к песням не лишенные иронии авторские замечания тонко развивают изначально намеченную в жизнеописании характеристику холодноватого, дипломатичного и расчетливого трубадура. Третий, чрезвычайно существенный слой, выделяемый в жизнеописаниях трубадуров наряду с фактографическим и, если можно его так назвать, куртуазно-анекдотическим, надо определить как легендарно-мифологизирующий. Школа трубадуров, с ее тяготением к созданию единой модели мира, основан-
536
Μ.Б. Мейлах
ной на куртуазном идеале, в достаточной степени мифологизированном 2 представляла собой особенно благоприятную почву для мифотворчества, обыкновенно развивающегося вокруг всякой поэтической школы вплоть до акмеистов или обэриутов. Самый язык жизнеописательного повествования, пестрящий множеством терминов куртуазной казуистики, где к тому же почти каждое предложение начинается союзом "и", одновременно обнаруживая влияние библейского стиля и напоминая манеру непринужденной разговорной речи, - все это конструирует некий остраненный, зачарованный мир, создавая у читателя или слушателя какое-то странное впечатление мнимой объективности, наделенной своеобразным очарованием (это очарование отчасти передано Эзрой Паундом в написанном им самим стилизованном разо к его блистательным переводам песен Арнаута Даниэля, этим переводам предпосланном2 2). Мифотворческие тенденции получают в биографиях особый толчок, обостряются в ностальгическом мироощущении их авторов, тоскующих по утраченной родине - земле Прованса и одновременно по какому-то идеальному "куртуазному отечеству", разрушенному альбигойцами. Наряду с разработкой внутри самой поэзии некоего диффузного любовно-куртуазного мифа, характ е р и з у е м о г о развитой системой ценностей, происходит спонтанное формирование "мифа о поэте", варианты которого приурочены к образам исторических трубадуров. Подобно тому, как возникло представление о никогда на самом деле не существовавшем романе между двумя легендарными фигурами серебрянного века русской поэзии - Ахматовой и Блоком, точно так же мифологизирующие тенденции куртуазного универсума заставили Раймбаута Оранского, совмещавшего в своем лице крупнейшего трубадура и блистательного сеньора (кстати, любившего отнюдь не дам), считаться возлюбленным графини де Диа - трубадурки раг excellence (LXIX; заметим, что в другом случае те же тенденции препятствуют супружеству трубадура и трубадурки - Раймон де Мираваль, желая расстаться со своей женой, объявляет ей, что "не желает, чтобы жена его занималась трубадурским художеством, что довольно и одного под их крышей трубадура, и чтобы собиралась она и возвращалась в дом отца своего, ибо мужем ее быть он больше не хочет", LVIII, разо третье). Идеальная устремленность куртуазного сознания получает предельное воплощение в мифе о "дальней любви" трубадура Джауфре Рюделя (V), будто бы полюбившего принцессу Триполи, которой он никогда не видел23, и отправившегося на ее 21
22 23
См.: Мейлах М.Б. Структура "куртуазного универсума" трубадуров //Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. VI. С. 244-254. Literaiy Essays of Ezra Pound // Ed. by T.S. Eliot, Faber and Faber, 1954. Ρ. 109-116. Aa-Th. 516; Th. Mot. Τ 11. В фольклоре разных народов встречаются различные варианты этого сюжета: наряду с любовью по описанию, как в нашем случае, - любовь по изображению, в результате увиденного сна и др. В средневековой литературе этот сюжет встречается в средневерхненемецкой повести Альфариуса "Die Heideninne" (язычница). Влюбленных, которые "домогаются любви даже от тех, кого не видели никогда", упоминает в вводной части своего любовного письмовника Бонкомпаньо (Дополнение второе, II, 2). Любопытно, что этот мотив мы находим и в пародии на куртуазный обиход: Дон Кихот Сервантеса, конечно же, влюбился в Дульсинею Тобосскую, никогда ее не видев, что он поясняет словами, на удивление близкими
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
537
поиски. Во время морского путешествия трубадур был поражен смертельной болезнью и умер по прибытии в Триполи на руках у принцессы, которая после этого постриглась в монахини 2 4 . Именно эта "биография" пользовалась наибольшей популярностью у романтиков XIX в., претерпев целый ряд обработок, от Гейне до "Принцессы Грезы" Ростана (заметим, что существует несколько эскизов к "Принцессе Грезе" Врубеля, художника-мифотворца по преимуществу2 5). Надо заметить, что мотив никогда не виданной возлюбленной встречается и в других жизнеописаниях: так, Бертран де Борн полюбил дону Гвискарду, которой посвятил очаровательные строфы, "прежде еще, чем увидел, по одной лишь доброй молве о ней" (XI, разо третье), а Раймон де Мираваль так расхваливает мадонну Алазаис Буасезон королю Педро Арагонскому, что тот ее "полюбил, не видав, и стал ей гонцов слать с письмами и маленькими подарками, умирая от желания ее увидеть" (LVIII, разо третье); Раймбаут Оранский полюбил графиню д'Юржель, "никогда не видав, по одним добрым слухам о ней, а она - его, и с того времени стал он ей посвящать кансоны свои... долгое время направлялись помыслы его к этой графине, любил же он ее не видя, и так никогда и не собрался пойти на нее поглядеть" (LXVIII); наконец, - здесь этот мотив предстает в ослабленной и обращенной форме - графиня де Маньяк стремится увидеть Саварика де Маллеона, "ибо слышала о нем много хорошего", и между ними действительно вспыхивает любовь (ХѴПІ, разо первое). Мы видим, таким образом, что мотив "дальней любви", впервые возникнувший в поэзии Джауфре Рюделя и развитый его куртуазными интерпретаторами и биографами, которые обогатили его мировым фольклорным мотивом любви заочной, получил в куртуазном универсуме весьма большое распространение. Другим ~ ярчайшим примером переработки фольклорных мотивов как способа оформления в куртуазном универсуме мифологизирующих тенденций может служить жизнеописание Гильема де Кабестаня с его знаменитой легендой о "съеденном сердце", которой посвящено множество средневековых романов, лэ, повестей и народных баллад, некоторые из которых включены в Дополнение третье.
24
25
жизнеописательным: "Я влюбился в нее только по слухам, так как об уме и красоте ее ходит громкая слава" (т. 2, гл. IX). В вырожденном виде этот мотив просматривается за такими установлениями, как поиски супруга по брачному объявлению, или же за культивируемой в казарменном или тюремном быту "любовью к заочнице", и т.п. Жизнеописанию посвящена колоссальная литература, из которой укажем некоторые ключевые работы: Paris С. Jaufre Rudel // Revue historique. 1893. 53. Р. 225-260; Zade L. Der Troubadour Jaufre Rudel und das Motiv der FernUebe in der WellUteratur. Diss. Griefswald, 1919; Cravayat Ρ Les origines du troubadour Jaufre Rudel // Romania. 1950. 71. P. 166-179; Cluzel I. J. Rudel et lamor de lonh // Romania. 1957. 88. P. 86-87; Lejeune R. La chanson de "ГАтоиг de loin" de Jaufre Rudel "Lanquan lj jorn son lonc en mai..." // Studi in onore di Angelo Monteverdi. Modena, 1959. Vol. I. P. 403—442; Rohr R. Zur Interpretation der altprovenzalischen Lyrik // Der provenzalische Minnesang. Dannstadt, 1960. S. 87-93; Santangelo S. L/amore lontano di Jaufre Rudel // Saggi critici. Modena. 1959. Ρ 93-116; Мейлах Μ. Amor de lonh: "Дальняя любовь Джауфре Рюделя": (К истории истолкования образа средневекового поэта) // Res philologica. Филологические исследования: Памяти акад. Г.В. Степанова. М.; Л., 1990. С. 394-402. На эти эскизы для панно нижегородской выставки обратил наше внимание Н.И. Харджиев, которому приносим благодарность. См. эскиз Н. Врубеля на вклейке.
538
Μ.Б. Мейлах
Преломление обоих мотивов в куртуазном универсуме следует рассматривать в контексте других жизнеописаний, завершающихся смертью обоих возлюбленных - трубадура и Дамы или пострижением в монахи, - как воплощение укоренившегося на европейской почве архетипа "взаимной несчастной любвистрасти" или "любви, ведущей к смерти", наиболее полно воплощенного в мифе о Тристане и вскрытого Дени де Ружмоном в его известной книге "Любовь и Запад" 26 . В легенде о "съеденном сердце", приуроченной к образу трубадура и его дамы, куртуазная любовь предстает в ее наиболее демоническом аспекте, который, по мнению авторов "Новой истории провансальской литературы" 27 , вычленяется и из истории наряжения Пейре Видаля волком, - в истории этой нам уже приходилось отмечать мотивы, связывающие трубадура - " п о э т а императора" - со сферой "потустороннего", "нездешнего". В ослабленной форме тот же демонический аспект просматривается и за некрофильскими мотивами упоминавшейся уже истории Гильема де ла Тора (XXXII) или за историей о куртуазной эпитимье в форме вырванного ногтя (XLVIII), которые при этом, как уже говорилось выше, обладают соответственно всеми чертами полноценной психологической новеллы и блестящего куртуазного анекдота. Что же касается легенды о "съеденном сердце", составляющей сюжет жизнеописания Гильема де Кабестаня, то она имела столь значительное продолжение в европейской литературе, что ей мы полностью посвятим следующую главу нашей статьи.
Ш. ЛЕГЕНДА О "СЪЕДЕННОМ СЕРДЦЕ" Как мы видели, в частности, на примере жизнеописания Джауфре Рюделя, одним из способов оформления в куртуазном предании мифологизирующих тенденций является переработка восходящих к фольклору мотивов. Лучшим примером такой адаптации может служить упомянутое жизнеописание Гильема де Кабестаня (ХСІѴ), в котором связь героя с исторической фигурой трубадура представляется уже вполне произвольной. Жизнеописание, по сути, представляет собой вариант всемирно известного фольклорного сюжета 2 8 , восходящего к мифу о "съеденном сердце" как символическом наказании за прелюбодеяние по закону талиона ("око за око", "зуб за зуб") и по принципу справедливого возмездия раг рагі, поскольку сердце, которое изначально воспринимается как источник всякой мысли, чувства и побуждения, рас26
Rougemont D.de. L'amour et 1'Occident. Р., 1957. Lafont R., Anatole Chr. Nouvelle histoire de la litterature occitane. Р., 1970. Т. 1. Р. 202-203. В текстах Пейре Видаля авторы этой книги усматривают также вписывающиеся в его единый мифологизированный (в широком смысле слова) образ повествовательные фрагменты, утверждающие свободный от социальной детерминированности характер куртуазной любви (история похищенного поцелуя). 2« Th. Mgt. Q 478. 1; Aa-Th. 992. 27
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
539
сматривается в мировом мифотворчестве как "обиталище любви" и потому становится материальным объектом мести: укравший сердце жены расплачивается собственным сердцем. Собственно же мотив съедения сердца любовника неверной женой имеет еще более архаические корни в тотемном каннибализме, анимистических представлениях и параллелизме эротического и пищевого кодов2 9. Собственно легенда о "съеденном сердце", восточного происхождения (как мы увидим, известны ее варианты, до деталей совпадающие с нашим жизнеописанием, в современном фольклоре Индии), получила огромное •распространение в европейской литературе, начиная с XII в. Наиболее ранний засвидетельствованный ее вариант - недошедшее до нас старофранцузское лэ о Гироне, сюжет которого Тома, автор романа о Тристане (ок. 1160 г.), пересказывает в эпизоде, где это лэ распевает Изольда (Дополнение третье, II). Гирон совершенный, верный возлюбленный, принимающий смерть ради своей дамы, муж которой, граф, убив его, дает ей съесть его сердце. Сниженный гротескный вариант сюжета (по замечанию В.М. Жирмунского - его "гротескная мультипликация"), связанный с любовником неверным, служившим сразу множеству дам, мы находим в другом лэ начала XIII в. - "Лэ об узнике" Рено (Дополнение третье, III); здесь разгневанные мужья, убив обидчика, подают виновницам, кроме сердца, его penis. Отмеченный В.М. Жирмунским мотив владение двенадцатью рыцарями сообща одним замком, в котором они живут со своими двенадцатью женами, - если и представлен в тексте, то в чрезвычайно стертой форме и скорее из него реконструируется. Эта версия сюжета известна также· в немецкой и итальянской обработке (сб. "Новеллино"). Различные версии нашего сюжета были известны и провансальской литературе. Начнем с того, что древнейшие анимистические представления, характерные для героического эпоса, неожиданно всплывают в плаче трубадура Сорделя (ХСѴІІІ) на смерть Блакаца, в котором тот предлагает съесть по кусочку его сердца различным сеньорам, чтобы приобрести его доблесть (Р.-С. 437, 24)3 На плач Сорделя отозвался трубадур Бертран д'Аламанон, который, напротив, предлагает разделить сердце между дамами (Р.-С. 76, 12). Наконец, Пейре Бремон Рикас Новас предлагает расчленить тело, чтобы совершать паломничества к различным его частям. Основной мотив плача Сорделя снова всплывает в XX в. в стихотворении У.Б. Йейтса "Похороны Парнелла", в котором поэт сожалеет, что сердца покойного героя не отведали ирландские политики, ибо это предотвратило бы многие гражданские беды 3 }. Возвращаясь непосредственно к нашему сюжету, можно указать, что имя "любодея Гирона" упоминается в кансоне Раймона де Мираваля, комментируемой в его разо третьем (см. LVIII). На существование провансальской 29
30 31
См.: Жирмунский В.М. 4'Пир Атрея" и родственные этнографические сюжеты в фольклоре и поэзии // Советская этнография. 1965. № 6. С. 15-22 (статья иллюстрирована обширным материалом); Мейлах М.Б. Каннибализм // Мифы народов мира. М., 1980. Т. 1. С. 619-621. См. перевод плача при жизнеописании Сорделя. Yeats S.B. ParneU's Funeral // The Collected Poems of W.B. Yeats. N.Y.: The Macmillan Company, 1968. P. 275.
540
Μ.Б. Мейлах
обработки второго варианта сюжета - рассказа об Иньоре - указывают косвенные доказательства. Это, прежде всего, пересказ истории, как рекомендуемой для сведения жонглеров и оруженосцев, в "Назидании" Арнаута Гильема де Марсана (ок. 1200 г.). Здесь, однако, речь идет лишь о четырех возлюбленных, в соответствии с чем "могучий шип" убитого мужьями любовника делится на четыре части (Дополнение третье, I). Особую популярность приобрела (с многочисленными фривольными обертонами) игра слов, основанная на созвучии имени Иньора с сеньялем (условным поэтическим именем) Раймбаута Оранского (LXVIII) - Линьяура (linh - род, происхождение; аига золото; впрочем, имя это, возможно, представляет собой ничто иное, как провансализированное имя Иньор с артиклем). Третий, наиболее знаменитый вариант сюжета оказался приуроченным к жизнеописанию и разо Гильема де Кабестаня (ХСІѴ). Прекрасный и доблестный рыцарь Гильем де Кабестань полюбил жену своего сеньора, господина Раймона де Кастель-Россильон, и сложил для нее много песен. Узнав об этом, Раймон исполнился ревности и запер свою жену в башне замка, а сам, пригласив к себе Гильема, увел его далеко в лес и там убил, вырезал его сердце и отдал повару, а приготовленное из него кушанье приказал подать за обедом своей жене. После того, как та съела это кушанье, он спросил ее, понравилось ли ей оно, и, когда она сказала, что да, объявил, что та съела сердце своего друга, а в доказательство показал ей отрезанную голову Гильема. Услыхав это, дама сказала, что муж угостил ее столь прекрасным блюдом, что она не отведает иного вовек, и бросившись вниз с балкона, разбилась. Слух об этом распространился по всему Руссильону и Каталонии, и король Арагонский, чьим вассалом был Раймон, пошел на него войной и отнял у него все его имущество, а его самого заключил в тюрьму, обоих же возлюбленных приказал с подобающими почестями похоронить против церковного входа в одной могиле, а всем дамам и рыцарям Руссильона повелел ежегодно собираться в этом месте и отмечать годовщину их смерти. Этот вариант получил огромную известность благодаря переработке его, во-первых Боккаччо ("Декамерон", II, 9), который в качестве источника ссылается на провансальцев ("как рассказывают провансальцы"), во-вторых, в новое время, Стендалем ("О любви", гл. 51). Иная версия сюжета представлена в "Декамероне" в первой новелле того же четвертого дня, отведенного историям "о тех, чья любовь имела несчастный исход". Здесь принц Салернский Танкред приказывает убить возлюбленного своей дочери Гисмонды, потом посылает ей в золотом кубке его сердце "дабы утешить ее тем, что она наиболее любит". Гисмонда поливает сердце ядом и, выпив его, умирает. Собственно мотив "съеденного сердца" предстает здесь, таким образом, в ослабленной форме. Эта версия использована в "Прежалостной трагедии о князе Конкрете" немецкого бюргерского поэта Ганса Сакса ( 1 4 9 4 - 1 5 7 6 ) . Близость к источнику прослеживается не только из имен персонажей (салернский герцог Конкрет Танкред, Гисмунда - Гисмонда, Гвисгард - Гвискардо), но и по точно воспроизведенному Саксом сюжету, и, наконец, подтверждается самим автором в ссылке на Боккаччо в конце пьесы (Дополнение третье, VI).
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
541
Еще один, четвертый вариант того же сюжета представлен в одной из ранних его переработок на германской почве - средневерхненемецкой "Повести о сердце" Конрада Вюрцбургского (ум. в 1287 г.). Она обнаруживает особенную близость со значительно ее превосходящим по объему и немногим более поздним старофранцузским романом "Кастеллан де Куси и госпожа де Файель", сочиненным в конце XIII в. неким Жакмесом 3 2 , чье имя устанавливается из акростиха в конце произведения (Дополнение третье, IV, V). Оба сочинения знаменуют новую волну интереса к теме "съеденного сердца", связанную, повидимому, с распространением в конце века антологий трубадуров с их жизнеописаниями и разо, а также с особой концентрацией внимания к изысканному прошлому. Здесь, как и в жизнеописании Гильема де Кабестаня, сюжет "прикреплен" к имени реального поэта - Рено де Маньи, чьи любовные песни введены в повествование. В повесть введен новый мотив - крестового похода: после того как ревнивая дама, безответно влюбленная в героя, доносит мужу об измене жены, тот объявляет, что отправляется в крестовый поход, куда за ним должен устремиться и Рено. В последний момент муж сказывается больным, и Рено отправляется в Святую землю один. Там его настигает отравленная стрела, и он завещает своему слуге Гобьеру передать возлюбленной шкатулку с его набальзамированным сердцем. Шкатулку, однако, перехватывает муж, который велит приготовить из сердца кушанье и потчует им жену. Узнав, ч^о она съела, та отвечает теми же словами, что и героиня жизнеописания Гильема де Кабестаня, и умирает от горя. Мотив "съеденного сердца" представлен здесь в очищенном виде, поскольку муж больше не виновен, как в других версиях, в насильственной смерти героя: на первый план ьыступает хоть и восходящее к древним антимистическим верованиям, однако полностью идеализированное представление о блаженном, засмертном - буквально - "слиянии сердец" влюбленных, недостижимом в земной жизни. Как пример чисто спиритуалистического- преломления сюжета следует указать третью главу "Новой жизни" Данте, где поэту в видении является Амор, держащий в руке объятое пламенем сердце поэта, которое он дает вкушать Даме, о чем тот слагает комментируемый в этой главе сонет3 3. В еще более ослабленной форме (а также несколько видоизмененной применительно к местным условиям: место крестового похода в Святую землю здесь занимает военный поход в Испании) вариант сюжета, зафиксированного в немецкой повести и французском романе, встречается в испанском романсе о Дурандарте, герой которого накануне Ронсевальской битвы, где ему суждено погибнуть, наказывает своему двоюродному брату Монтесиносу вырезать его сердце и послать с оруженосцем Гвадианой его возлюбленной Белерме. В самом деле, здесь уже отсутствуют оба основных мотива - не только убийства влюбленного, но и сердца как именно "съеденного". Романс этот послужил отправной точкой одного из эпизодов "Дон Кихота" Сервантеса - сна героя в пещере Монтесиноса (т. 2, гл. XXIII). Надо заметить, что вырезание сердца 32
См. подробнее: Михайлов А Д. Французский рыцарский роман. М., 1976. С. 297-304. Данте Алигъери. Малые произведения. М., 1968. С. 8-9.
33
542
Μ.Б. Мейлах
героя или мученика не составляло в средние века чего-то исключительного: так, в Дантовой "Божественной комедии" упоминается некое "сердце, что над Темзой кровь точит" (Ад, XII, 120) - сердце брата английского короля Эдуарда I, убитого из мести графом Ги де Монфором, наместником короля Карла I Анжуйского в Тоскане, во время богослужения в одной из церквей Витербо. Урна с сердцем убитого принца была помещена в чашу, установленную на колонне у моста через Темзу. "Свидетельством широкой популярности повести о съеденном сердце могут служить многочисленные балладные обработки этого сюжета в итальянской, английской, немецкой и нидерландской, шведской и датской редакциях", пишет В.М. Жирмунский. - «В Германии народная баллада под заглавием "Прекрасный брембержец" была прикреплена к личности еще одного рыцаряпоэта, немецкого миннезингера Рейнмара фон Бренненберг, который был убит в 1276 г. регенсбургскими бюргерами по неизвестным причинам. Несколько раньше, в 1256 г., баварский герцог Людвиг Строгий велел обезглавить свою жену, заподозренную в супружеской измене: одна из ее камеристок, убитая одновременно с ней, носила имя Бреннберг - обстоятельства, которые в своей совокупности... могли явиться причиной прикрепления этого сюжета к имени рыцаря-певца. В балладе использованы строфическая форма подлинных песен Бренненберга и начало одного из приписываемых ему стихотворений. Традиционный сюжет получил в немецкой балладе самостоятельную завязку и некоторые новые сюжетные подробности (героя бросают в темницу, где он остается много лет, уже потом ему вырезают сердце). Виновником убийства является король, которому клеветники донесли, что Бренненберг обольстил его кену. Сюжетным источником баллады послужила, вероятно, стихотворная повесть Конрада Вюрцбургского: баллада, как и повесть, подчеркивает невинность любящих... Из северной Германии баллада о Бренненберге проникла, с одной стороны, в Нидерланды, с другой - в Швецию и Данию. Имя героя в скандинавских народных балладах представляет искажение (народную этимологию) немецкого Бренненберг. Скандинавские варианты частично являются переводом немецкого оригинала, частично обнаруживают самостоятельные черты: они контаминированы с другой версией того же сюжета, в которой мстителем является отец героини (Боккаччо, II, 1), однако почти всюду наличествуют мотив съеденного сердца и слова героини о том, что другой пищи она уже никогда не вкусит"»3 4. На европейской почве каждая из обозначенных версий имела дальнейшую историю во множестве не столь значительных, часто вырожденных продолжений. Исключительный интерес представляет записанный в конце XIX в. от пенджабских сказителей народный роман о приключениях раджи Расалу, выводящий нас за пределы европейского ареала. Один из эпизодов романа обнаруживает разительное сходство с известными нам версиями сюжета "съеденного сердца", в особенности, с зафиксированной в жизнеописании Гильема де Кабестаня. Рассказ приурочен к историческому персонажу эпохи раннего 34
Жирмунский ВМ. Указ. соч. С. 19. См. Дополнение третье, VII, VIII наст. изд.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
543
средневековья, ставшему популярным героем Пенджабских сказаний. Как и в европейских версиях сюжета, раджа выслеживает и убивает соблазнителя, подносит его изжаренное сердце, потом с теми же словами демонстрирует его останки неверной жене, которая точно так же бросается со стены. Отличает же индийскую версию от европейских, где симпатии повествователя всегда отданы влюбленным, прежде всего, присущая ей архаическая презумпция справедливости возмездия. Отметим попутно сопутствующие сказочные мотивы зверейпомощников и зверей-вредителей, прозорливой женщины, наказываемой мужем за то, что говорит правду, запечатанного колодца как символа невинности, или такой архаический мотив, как обмен пищей (в данном случае, шампурами, на которых она готовится) для совместной трапезы; наконец, элементы генеалогического сказания в последних словах повести, согласно которым героиня является прародительницей "трех семейств Джинвар, живущих в тех краях и по сей день". При универсальной распространенности фольклорного сюжета, лежащего в основе легенды о съеденном сердце, трудно сказать, зародилась ли данная версия в Индии, откуда, как полагает В.М. Жирмунский, попала в Европу обычным путем - через персидскую и арабскую литературу в эпоху крестовых походов, или, оформившись на Ближнем Востоке, была занесена как в Индию, так и в Европу. Так или иначе, "занесенный крестоносцами в Прованс, этот сюжет сделался здесь благодаря своему романическому характеру образным воплощением нового понимания индивидуальной любви в ее трагическом столкновении с патриархальными семейными отношениями"3 5. Возвращаясь к жизнеописанию Гильема де Кабестаня, надо заметить, что до недавнего времени оставалось непонятным, почему легенда о съеденном сердце была отнесена именно к этому трубадуру. Проведенный швейцарским ученым Лучиано Росси виртуозный анализ исторических свидетельств о сеньоре Раймоне де Кастель Россильон и его жене Сауримонде (с которой он впоследствии разошелся и которая после этого сочеталась - третьим уже - браком с другим сеньором), исторических и поэтических свидетельств о случаях, когда ревнивый муж предавал смерти обидчика 3 6 , литературного фона эпохи с бытованием на нем различных преломлений сюжета "съеденного сердца", наконец, анализ дошедших до нас песен самого Гильема де Кабестаня убедительно показал, что все эти обстоятельства, волею случая соединившись воедино, создали благоприятную возможность привязать нашу легенду к имени этого трубадура, с присущими его поэзии мотивами вассального повиновения, жерт35
Жирмунский ВМ. Указ. соч. С. 22. Ср. несколько подобных историй в латинском комментарии Франческо да Барберино, одна из которых приписывается им трубадуру Раймону де Миравалю. Помимо того, что Раймон де Мираваль, как уже указывалось, упоминает в своих песнях "любодея Гирона", а Франческо да Барберино ему приписывает рассказ о кровавой мести ревнивого мужа, этот трубадур в одной из своих сирвент обсуждает случай, о котором он якобы слышал, когда некий сеньор Кастельноу отсек голову рыцарю, ухаживавшему за его женой (Р.-С. 406, 10). В жизнеописании трубадура Аймерика де Пегильяна (LXIII) описан противоположный случай - убийство мужа возлюбленной. Подобные эксцессы не могли не стать одной из тем куртуазного фольклора, с его преимущественным интересом к любовному треугольнику.
36
544
Μ.Б. Мейлах
венности, любви, скрываемой из страха перед сеньором, и предчувствия предстоящих страданий и смерти3 7. Отождествление это было произведено, по всей очевидности, в "куртуазном фольклоре", бытовавшем при дворах и черпавшим из сокровищницы европейского фольклора с успехом не меньшим, чем из куртуазных слухов, куртуазных анекдотов и самбй куртуазной поэзии. Итак, жизнеописания трубадуров, опирающиеся на предание, которое в куртуазной среде передавалось по традиции, следует сегодня считать "реабилитированными". Они составляют своеобразный жанр, лежащий у истоков европейской новеллы, которая являет собой лишь дальнейшую ступень развития той же самой традиции. В процессе этого развития, начало которого мы застаем в самих "биографиях" трубадуров, отбрасывалась их наибоолее внешняя, фактографическая, сторона и актуализировались элементы куртуазного анекдота, легенды, мифа. Этим обстоятельством, смущавшим ученых эпохи позитивизма, объясняется отчасти то, что именно сквозь призму жизнеописаний новая европейская литература в XIX в. заново воспринимала куртуазную культуру трубадуров, как это видно из обработок сюжетов жизнеописаний Гейне, Уландом, Стендалем, Браунингом, Суинберном, Кардуччи, Ростаном. Романтизм, который оказался глухим к живой поэзии трубадуров, объявив ее монотонным набором формул, чутко отозвался на созвучные ему мифологические структуры жизнеописаний. Эти структуры представляют собой один из важнейших элементов, полученных авторами "биографий" из традиции наряду со сведениями самого широкого диапазона - от исторических фактов и географических справок до куртуазных анекдотов и легендарных историй. Как бы то ни было, трубадуры и жонглеры не были, по замечанию критика, подписчиками "Романии" (солидного научного журнала, склонного в позитивистскую эпоху к гиперкритицизму), а их "биографии", верны они или нет с точки зрения простейшего ситуационного правдогіЪдобия, остаются оригинальными трагическими памятниками, среди которых насчитывается немало настоящих шедевров и которые относятся к той области литературного творчества, где "вымысел бывает правдивее, или, по крайней мере, интереснее, чем факты"3
IV. ТРУБАДУРЫ И КУРТУ АЗИЯ В ИЛЛЮСТРАЦИЯХ К ЭТОЙ КНИГЕ Не будет преувеличением сказать, что мотивы куртуазной любви, ст^лъ полно выраженные в памятниках этой книги, претерпев р а з л и ч н е е модификации, на много веков определили тематику светского искусства в Европе, а отголоски куртуазного мифа живы в европейском искусстве по>^еей ^Rossi L. II cuore, mistico pasto d'amore: dal "Lai Guirun" al Decameron // Romanica Vulgaria. Quaderni. 1983. 6. P. 28-128. ^Aldington R. Two Troubadours // French Studies and Reviews. 1967. P. 42.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
545
день. Именно поэтому при подборе изобразительного ряда этой книги, не замыкаясь на одних и тех же бесконечное множество раз перепечатываемых миниатюрах французских рукописей с изображениями трубадуров, была выстроена некоторая более широкая перспектива, доходящая до современности. При этом надо заметить, что художественные богатства, собранные в отечественных коллекциях, предоставляют интереснейший выбор нетривиальных сюжетов, связанных с интересующей нас темой. Однако специфика иллюстративного материала - миниатюр средневековых рукописей, причем не только современных трубадурам, но и позднейших, а также изображений на предметах прикладного искусства, нередко весьма экзотических и, как и рукописи, имеющих ту или иную любопытную историю, наконец, живописи и рисунка различных эпох 39 - требует определенных пояснений, без которых многое в изобразительном ряду книги осталось бы непонятым и которыми мы и сочли целесообразным завершить настоящую статью. Ближе всего к нашей теме - миниатюры средневековых рукописей из собрания П. Дубровского, хранящиеся в Российской национальной (бывшей Публичной) библиотеке в Петербурге. Любопытно, что эта богайтейшая коллекция была немало пополнена этим русским дипломатом во Франции в эпоху французской революции, которая была своего рода и "культурной революцией": многие рукописи происходят из разграблявшихся библиотек старинных монастырей, как, например, аббатство Сан-Жермен де Пре. Собственно трубадуры представлены в этом собрании великолепно изукрашенной рукописью о б ш и р н о г о провансальского энциклопедического стихотворного трактата конца XIII в. "Любовный часослов". Нами избрана миниатюра из входящего в это сочинение "Опасного трактата о любви", уснащенного цитатами из трубадуров. Другая миниатюра - "Древо любви" - иллюстрирует основную концепцию всего сочинения (отличающуюся, впрочем, от классических куртуазных представлений и проникнутую морализмом. Рукопись "Часослова" (одна из 12-ти до нас дошедших, хранящихся в различных французских, английских и испанских библиотеках) была переписана в первой половине XIV в. неким "Иоанном из Авиньона, родом англичанином, в городе Лериде" (Испания). "Испанскую руку" выдает и характер миниатюр (состав которых был намечен самим автором и совпадает в различных рукописях), с их «смелой "диалектикой", влечением к силе и энергии контуров, мастерством в изображении контрастов"», а также густота колорита, наконец, использование арабесок в сигнатурах4 Миниатюра из входящей в то же собрание рукописи аллегорической поэмы .Николя де Марживаля "Повесть о пантере любви" (XIII в.) воспроизводит сцену копирующего феодальные обычаи "куртуазного оммажа": подобно сеньору, принимающему клятву верности от коленопреклоненного вассала, дама берет влюбленного на куртуазную службу 40 . Небезынтересна и хранящаяся в Эрми39 А0
Подробное описание см. в Списке иллюстраций наст, издания. См.: До биаиі-Рождественская ОЛ. и Люблинская АД. Об одной испанской рукописи // Культура Испании. Л., 1940. С. 267-2%.
18. Жизнеописания трубадуров
546
Μ.Б. Мейлах
таже гораздо более поздняя рукопись еще одного знаменитейшего аллегорического романа, посвященного любви, - "Романа Розы", происходящая из собрания сенатора, государственного деятеля конца прошлого столетия А.А. Половцева. Богатейшие миниатюры этой рукописи начала XVI в., с ее непривычными ренессансными поэтизированными ландшафтами, отражают последний взлет искусства иллюминирования накануне полного его упадка. Восходя к парижской школе Жана Бурдишона, они, вместе с тем, достаточно традиционны, поскольку образцовый круг сюжетов миниатюр к роману определился еще в конце XIII в. Из многочисленных рукописей "Романа Розы" этот манускрипт занимает третье место по числу миниатюр - их в нем насчитывается 1094 К Возвращаясь к иконографии самих трубадуров, мы ограничились воспроизведением классических изображений нескольких певцов - Гильема IX (I), Бернарта Вентадорнского (VI), Фолькета Марсельского (LXXII), а также трубадурки Графини де Диа (LXIX), вписанных в инициалы их сочинений в одной из ранних рукописей Парижской национальной библиотеки. Не стоит видеть в этих изображениях, приведенных в книге при соответствующих жизнеописаниях, портретов трубадуров: они совершенно условны и отражают лишь легенды о них, сообщаемые самими этими жизнеописаниями. Своего рода курьез представляют собой миниатюры невероятно поздней (конец XVII начало XVIII в.) рукописи, ныне хранящейся в Международном центре документации Окситании в Безье, - трубадуры здесь одеты в костюмы эпохи классицизма, а жонглер Пистолета размахивает... пистолетами, которые держит в обеих руках! Рукопись эта, следы которой прослеживались до начала XIX в., долгое время считалась утраченной, пока неожиданно не всплыла в 1983 г. Согласно проведенным исследованиям, она представляет собой сокращенный и перетасованный список одного из наиболее авторитетных манускриптов Парижской национальной библиотеки (I)4 2. Мы воспроизводим из этой находки миниатюру, изображающую трубадура Бертрана д'Аламанона (LXXXIX). Уникальное - опосредованное через "Божественную комедию" Данте изображение трубадура Сорделя, с которым поэт встречается в "Чистилище" (см. Дополнение первое, II (5)), мы находим в цоколях под фресками знаменитого цикла Страшного суда Луки Синьорелли в Капелле Богоматери собора в Орвьето (1499-1505). Многоступенчатое, как бы мультиплицированное в пространственно-временной перспективе, изображение сцены встречи трубадура с его земляком-мантуанцем Вергилием и Данте разложено на ряд последовательных моментов, что согласуется с пространственными поисками художника в его больших фресках4 3. Одним-полутора столетиями отделены от эпохи трубадуров французские изделия из резной кости в собрании Эрмитажа. Это - эффектный нож41
См.: Каменская Т. Роман Розы: Рукопись с миниатюрами из собрания Эрмитажа // Литературное наследство. Л., 1939. Т. 33-34. С. 884-904. 42 См.: Brunel-Lobrichon G. Le chansonnier ρΓονεηςβ! conserv^ h Вёгіегв // Actes du ргешіег Congrfcs international de ГАІЕО. London, 1987. P. 139-147. 43 Дворжак Μ. История итальянского искусства в эпоху Возрождения. Т. I. Μ., 1978. С. 142-143.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
547
презентуар с ручкой, украшенной изображениями влюбленных (возможно, Тристана и Изольды4 4): дама как бы венчает кавалера венком; кажется, что их взгляд устремлены в вечность. Подобные ножи использовались не столько для разрезания, сколько для подачи кусков пищи, которую должен был сначала отведать подающий. Две другие иллюстрации воспроизводят куртуазные сцены на традиционных предметах женского обихода - дамских коробочках для металлического зеркальца, помещавшегося между ввинчивающимися одна в другую костяными пластинками; крышка, украшенная резным изображением, отвинчивалась с помощью ушек в форме драконов, василисков или стилизованных листьев. Первая изображает "замок любви", соответствующий средневековым аллегорическим представлениям о некоем любовном Дворце, отразившимся в кансоне трубадура Альбертета де Систерона, приведенной при его жизнеописании (LXXXIII); вещица эта попала в Эрмитаж из музея Штиглица, а первоначально находилась в коллекции Салтыковых. Галантные сцены, происходящие в замке любви, чисто традиционны. Сидящий юноша подает юной даме розы, из которых та плетет венок; стоящая выше дама держит за подбородок бородатого мужчину, а некто наблюдает за ними через слуховое окошко. Те же сюжеты повторяются и на другой крышке, где в верхнем ярусе к ним добавлены вариант "куртуазного оммажа" (здесь коленопреклоненного влюбленного дама венчает венком) и сцена куртуазной беседы юноши с дамой, держащей в руках собачку (символ верности), а в нижнем сцена игры в шахматы, за которой наблюдают юноша с соколом и молодая дама с собачкой. Аналогичные куртуазные сцены украшают и другие подобные крышечки, хранящиеся в Эрмитаже. Все они, кроме одной, входившей в строгановское собрание, были приобретены в 1885 г. Александром III в составе коллекции А.П. Базилевского, собранной им во Франции, куда его семья эмигрировала с юга России при чрезвычайно романтических обстоятельствах, описанных в мемуарах кн. П. Долгорукова. Помимо трубадуров - сочинителей куртуазных песен огромную роль в куртуазном мире играли исполнители этих песен - музыканты-жонглеры, разносившие их не только по югу Франции, но и по всему культурному пространству современной им ойкумены. Изображения музыкантов - лютнистов, флейтистов, арфистов и т.п. - повсеместно встречаются на рукописных миниатюрах и произведениях прикладного искусства и на Востоке, и на Западе 4 5. Такова миниатюра итальянской рукописи XIV века "Романа о Трое" Бенуа де СентМора с ее красочным "средиземноморским колоритом"; таков гротеск на полях современной ей пикардской рукописи еще одной энциклопедии - "Сокровища" Брунетто Латини (обе они происходят опять-таки из коллекции Дубровского). Нам, однако, показалось интересным привести здесь изображения музыкантов ^См.: Кржижановская М.Я. Костяной ларец и родственные ему памятники в собрании Эрмитажа // Культура и искусство западноевропейского средневековья. М., 1981. С. 288. См. библиографию в каталоге: Западноевропейская кость ІХ-ХІХ веков из собрания Эрмитажа. Л., 1973. № 175, 176, 181. 45 См.: Brown Η.Μ., LascelleJ. Musical Iconography. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1972. 17*
548
Μ.Б. Мейлах
той же эпохи, но относящихся к соседнему культурному региону, а именно Византии (кстати, в эпоху крестовых походов там побывали многие западные сеньоры, а их сопровождали и трубадуры, о чем повествует, например, жизнеописание Раймбаута де Вакейраса - LXX). Речь идет о фигурках музыкантов на серебряных чашах из собрании Эрмитажа с их удивительной историей. Эти чаши XII в., за вычетом единственной, происходящей из собрания А.П. Базилевского, были обнаружены при раскопках на территории Восточной Европы (Русь, Приуралье, Восточная Прибалтика); часть из них могла попасть на Русь в 1164 г. в составе даров императора Мануила Киевскому князю Ростиславу Михайловичу4 6. Укажем, прежде всего, на изображения музыкантов так называемой чашибратины (заздравной чаши), найденной в середине прошлого века вблизи г. Березова в Зауралье: в первом из пяти поясов чаши царица в окружении слуг следит за музыкантами, акробатами и танцорами. Выполненное в высоком рельефе изображение "Музыканта со струнным инструментом" вписано в одну из 12-ти чеканных арок на фризе тулова чаши из собрания Базилевского. Наконец, мы воспроизводим "галантную сцену", изображающую юношу, играющего на арфе, звуки которой укрощают диких зверей, в присутствии внимающей ему девушки. Сцена эта украшает чашу, найденную в 1925 г. на дне пруда в селе Вильгорт близ Чердыни (кроме того, другие подобные же чаши были найдены в начале века в Юрьеве (Тарту), а в 50-е годы в Чернигове и Ненецком национальном округе). В.П. Даркевич обнаружил, что эта сцена воспроизводит мотиву византийского эпоса о Дигенисе Акрите, где большое место занимает тема любви Дигениса Акрита к девушке Евдокии, которая становится его супругой4 7. Приведенные изображения характеризуются высоким качеством, выдающим связь со столичными мастерскими, и сочетанием антикизирующих и ориентальных тенденций в их стилистике. Изображения эти сопоставимы с изображениями музыкантов на фресках Киевской Софии. Сравнительный интерес представляют и миниатюры с изображением музыкантов из средневековых армянских рукописей в собрании Матенадарана в Ереване. Из всего богатства подобных сюжетов мы избрали несколько наиболее древних изображений музыкантов, играющих на струнных и духовых инструментах, из Евангелий ХГѴ в. и лишь в одном случае (архаический мотив человека верхом на двух птицах) - XV века4 8. Целую эпоху в восприятии трубадуров составляет романтизм. Эту эпоху как нельзя лучше иллюстрирует гравюра Гюстава Дорэ к той сцене "Божественной комедии", где Данте встречает в аду Бертрана де Борна, несущего за волосы отсеченную от тела собственную голову (см. Дополнение второе, I, (3) А). Теснины скал, корчащиеся фигуры грешников, жесты Данте "с профилем орлиным" и увенчанного венком его спутника Вергилия создают атмосферу несколько "оперную". Символистическую вариацию на тему опять-таки романти46
См.: Даркевич В.П. Светское искусство Византии: Произведения византийского художественного ремесла в Восточной Европе Х-ХІІІ века. М., 1975. С. 266-267 и passim. 47 Там же. С. 132-139. 48 Геворкян А. Ремесла и быт в армянских миниатюрах. Ереван, 1978.
Средневековые провансальские жизнеописания и куртуазная культура трубадуров
549
ческой "Принцессы Грезы" Ростана, восходящей к жизнеописанию Джауфре Рюделя с его "дальней любовью" (V), представляет собой эскиз панно гениального Врублеля, исполненного для Нижегородской всероссийской художественной и промышленной выставки 1896 г. Певцу, охваченному болезнью на корабле, влекущем его к никогда не виданной им принцессе, в которую он влюблен, является виденье самой этой принцессы и ее свиты. Панно вызвало большой скандал, в который были вовлечены его заказчик С. Мамонтов, министр финансов С.Ю. Витте и консервативная Академия, не оценившая новаторства художника и посчитавшая панно "претенциозным", а свой голос к хору хулителей Врубеля присоединил и Максим Горький, в статье в "Нижегородской газете" обвинивший художника в декадентстве4 9. Мозаичная вариация Врубеля на тот же сюжет по сей день украшает фриз фасада московской гостиницы "Метрополь". Романтически-барочная образность пронизывает и картину Г. Якулова на сюжет его отроческой мечты, навеянной пушкинским стихотворением "Жил на свете рыцарь бедный...", которое воспевает куртуазную любовь в ее экстремальном духовном преломлении в форме любви к Божьей Матери. История этой картины, от которой сохранился лишь довоенный стеклянный негатив в фототеке Третьяковской галереи, более чем загадочна. Картина эта была приобретена в Париже в 30-е годы Обществом друзей Якулова, которое решило возвратить ее на родину художника, однако дальнейшие ее следы затерялись... Нашу небольшую подборку завершает акварель талантливого художника В.В. Стрелигова, в прошлом ученика К. Малевича, на сюжет кансоны Ричарта де Бербезиля "Как без сил упавший слон...", обсуждаемой в разо к песне (XVI, 2). Этот рисунок художник сделал специально для нашего издания.
49
См. воспоминания Н.А. Прахова в кн.: Врубель: Переписка: Воспоминания о художнике. Л.; М., 1913. С. 319-323.
М.Б. Мейлах
ЖАН де НОСТРДАМ И ЕГО "ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДРЕВНИХ И НАИСЛАВНЕЙШИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ" Прошло около трехсот лет с тех пор, как замолк голос последнего трубадура, когда в 1575 г. в Экс-ан-Провансе вышла книга под цветистым названием, принадлежащая перу Жана де Нострдама, прокурора местной окружной судебной палаты. Эта уникальная и исключительно своеобразная реприза биографий трубадуров, оригинально дополняющая в нашем издании их подлинные жизнеописания, ставила целью воскресить былую славу провансальских поэтов, в ту эпоху на их родине почти уже не известных1, их покровителей - знатных сеньоров Прованса, наконец, самого провансальского языка, низводимого вследствие насаждавшейся на Юге Франции политики абсолютизма до уровня разговорного диалекта и переживавшего тяжелый час в эпоху, когда жил и творил Нострдам, сам, кстати, написавший свое сочинение по-французски. Эхо, им разбуженное, отозвалось спустя лишь еще два столетия, когда в конце XVIII в. из более чем полутысячелетнего забвения извлечена была подлинная поэзия самих трубадуров. Творение же Нострдама, переизданное в начале нашего века и заклейменное как беспардонная мистификация еще критикой девятнадцатого (К. Барч, П. Мейер), и по сей день продолжает пользоваться сомнительной репутацией. Этим, как нам представляется, недоразумением труд Нострдама 1
Хранителями памяти о них по традиции, идущей от Данте и Петрарки, оставались в ту эпоху итальянские гуманисты. За несколько месяцев до выхода французского издания "Жизнеописаний..." Нострдама они выходят в свет у того же издателя в Лионе в 'итальянском переводе Дж. Джудичи, а в 1710 г. в Риме появляется новый их перевод Дж.М. Крешимбени, перепечатанный в 1730 г. в Венеции в составе его труда "Поэзия на народном языке** (помимо этих двух итальянских переводов, "Жизнеописания" Нострдама на какие-либо иные иностранные языки, насколько нам известно, не переводились). Таким образом, на протяжении двух столетий труд Нострдама оставался важнейшим источником сведений о трубадурах и во Франции, и в Италии - странах, проявлявших к ним наибольший интерес.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
551
обязан науке эпохи позитивизма, пытавшейся оценивать его с точки зрения исторической достоверности и искренне в нем разочаровавшейся, как только выяснилась несостоятельность такого подхода2. Ибо элементы мистификации в "Жизнеописаниях пиитов" налицо: ссылаясь на якобы найденные им рукописи ученых монахов, Нострдам добавляет к сведениям, которые он черпает из подлинных источников, в том числе классических жизнеописаний трубадуров, вымыслы полностью фантастические. Но прежде всего надо сказать несколько слов о самом Нострдаме и его семейных корнях, которые отчасти проливают свет на характер его писательского дарования. Жан де Нострдам родился в 1507 г. в провансальском городе Сен-Реми, происходя из еврейской семьи, предки которой перешли когда-то из Италии в Прованс, где, несмотря на бушевавшие на Юге Франции в XIII в. альбигойские войны, сохранялись традиции веротерпимости. Оба деда писателя - Пьер Нострдам и Жан де Сен-Реми - были влиятельными врачами: первый был лейбмедиком герцога Калабрийского, последний, занимавшийся также математикой, философией и астрологией, - лейб-медиком Рене Доброго, графа Прованса; отец писателя, Жак Нострдам, был преуспевающим нотариусом с многочисленной французской клиентурой. BL1502 г. вся семья - оба деда, отец и мать писателя - была, однако, вынуждена под угрозой принудительного отлучения от профессий и изгнания из Прованса принять католичество. Наибольшую известность принес семье старший брат Жана - Мишель Нострадамус, наследовавший своему деду в обеих его профессиях - медицине и астрологии - и в обеих в равной степени прославившийся. Его самоотверженная борьба с эпидемиями, свирепствовавшими в середине века в Тулузе, Марселе и Экс-анПровансе, окружила его имя фантастическими слухами, превратившими его еще при жизни в легендарную мистическую фигуру. В веках, однако, он остался как автор "Центурий"3 - поэмы, в которой он на основе своих астрологических разысканий пророчествует о судьбах мира, предсказывая падение империй и "торжество народного бесправия"4. Первое же издание "Центурий" в 1555 г. принесло ему огромную славу: французский король Карл IX сделал его своим лейб-медиком и лейб-астрологом. Мишель Нострадамус был знаменит и рядом частных своих пророчеств: за три года до того, как это произошло, он предсказал Генриху II, что тот умрет на турнире, что случилось в 1559 г., а Анри Бурбону - что он будет коронован королем Генрихом ГѴ Наваррским. Рабле, слушавший в Париже его лекции, обещал ему бессмертную славу. 2
Более адекватная интерпретация "Жизнеописаний" - в трудах Р. Лафона, Ф. Гарди, Ж.-И. Казановы. См., Lafont R. Renaissance du Sud. Paris: Gallimard, 1970. P. 122-134; Gardy Ph. L'ecriture occitane aux XVIe, XVIIe et XVIIIe sifccles. Lille; Beziers, 1985. P. 1003-1015; Casanova J.-Y Historiographie et litterature ал XVI siecle en Provence: Гоеиѵге de Jean de Nostrcdame: Thfcse pour le Doctoratfcslettres. Universit6 Paul Ѵаібгу. Montpellier III, 1990. Т. III. P. 399-426. 3 См. примеч. 129 к тексту памятника. 4 Существует русский перевод Вяч. Завалишина: Нострдам. Центурии. Адрианополь, 1974. В последние годы пророчества Нострадамуса переиздаются и пользуются огромной популярностью в России. См. например: Иострадамус.Центурии. Перевод и предисловие И.А. Исаева. M.f 1991; Генин М.И. Нострадамус: пророк европейской истории. М., 1990.
552
Μ.Б. Мейлах
Со своим более знаменитым братом Жана де Нострдама, пошедшего по стопам своего отца и в течение многих лет занимавшего видный пост прокурора окружной судебной палаты в Экс-ан-Провансе, сближают, по крайней мере, три тесно связанных между собой черты, а именно, любовь к Провансу, пристальный интерес к истории, средоточие которого составляет ненависть к тирании, и вкус к мистификации. Но если у Мишеля Нострадамуса любовь к родному краю выражается в его героической деятельности в период эпидемий, принявших размах всенародного бедствия 5 , то внимание Жана привлекает былая слава родины; если Мишель весь устремлен в будущее, в котором его визионерскому взгляду видятся неслыханные доселе глобальные потрясения и вселенские смуты, то Жан весь в прошлом, выискивая в тихих заводях муниципальных архивов и наследственных собраний доказательства былого величия "куртуазного отечества" и расцвечивая зрелые плоды своей гигантской эрудиции еще более яркими плодами своей безудержной фантазии 6 . Но выходцы из семьи, еще хранящей память об учиненном над нею религиозном насилии и современники нового религиозного насилия - гугенотских войн, уроженцы земли, которая тремя веками ранее подвергалась такому же насилию со стороны крестоносцев, искоренявших альбигойскую ересь 7 , и которая уцелела в исторических перипетиях предшествующих веков лишь затем, чтобы за столетие до братьев Нострдамов подпасть под владычество своего могущественного соседа - Франции, соседа, утеснявшего самый ее язык, составлявший когда-то лучшее ее достояние, - оба они равно ненавидят насилие и тиранию, один - бичуя их в ярчайших видениях будущего, другой - созерцая их торжество на протяжении прошедших столетий и не упуская случая приписать тому или другому трубадуру выпад или даже целое сочинение "Против тиранов". "Жизнеописания", изданные за два года до смерти Нострдама (в 1577 г.), завершили многие десятилетия его разысканий в области провансальских древностей. Прочие сочинения Нострдама включают вымышленное "Житие св. Эрментера", провансальско-французский словарь, стихотворения на провансальском языке и исторические труды под названием "Хроника Прованса", дошедшие до нас на обоих языках, французском и провансальском (в дополнение к известному краткому изложению на провансальском языке в одной из библиотек Экс-ан-Прованса недавно был обнаружен полный, законченный 5
Заметим попутно, что Мишель Нострадамус добился успеха в борьбе с болезнями, начав применять лекарства, составленные им самим из трав, произрастающих в Провансе. Не его ли образом навеяно описание дамы, в которую был влюблен трубадур Ростан Беренгиер Марсельский и которая "умела приготовлять пилюли, наблюдать дни и давать приворотное зелье, и во всех горах провансальских не было травы, какой бы она не знала" (гл. LVIII). 6 Между тем, в Посвящении своего труда французской королеве, по-видимому, в какой-то мере уравновешивающем его "антифранцузскую" направленность, Нострдам замечает, что к написанию этого труда его побуждал покойный к тому времени брат. 7 Прованс, впрочем, в силу особых исторических обстоятельств, о которых ниже, оставался несколько в стороне от ударов крестоносцев, которые пришлись, в основном, на еретическую Тулузу.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
553
провансальский текст). Этот труд, завершенный племянником писателя Цезарем де Нострдамом, сыном Мишеля Нострадамуса, в печатном варианте, изданном в 1614 г., включает, опять-таки, наши "Жизнеописания". Свое восхваление Прованса8 Нострдам начинает с прославления его языка, на котором слагали свои песни провансальские трубадуры. С самого начала своей книги, в "Предуведомлении читателю", автор, ссылаясь на авторитет итальянских знатоков их поэзии, восхваляет "язык провансальских пиитов", которые были в старину "основой благоденствия и процветания сего языка'*9, и на всем дальнейшем ее протяжении не устает воздавать хвалу мастерам, блиставшим, как он говорит, пользуясь словами Данте во вступительном сонете, народным красноречием. Язык этот, "прекрасный и изукрашенный", отшлифованный поэтическим употреблением и ставший "одним из совершеннейших наречий среди всех народов"10, служил, как справедливо замечает Нострдам, не только самим провансальцам, но и окружающим народам, в том числе итальянским поэтам, "кои были благодаря сладости нашего провансальского языка усладительнее, нежели на своем родном языке"11. Язык этот - а Нострдам, говоря о провансальском языке, имеет в виду прежде всего язык поэтический - существует столько, сколько существует поэзия, и с ее упадком "наш провансальский язык настолько опустился и выродился, что и мы, уроженцы здешние, еле его разумеем", так что автору самое свое сочинение приходится составлять, "сообразуясь с порчею и трудностию провансальского языка": "умолк язык, что разумелся всеми", - горестно восклицает он в эпиграмме, замыкающей книгу. Свою задачу он видит в том, чтобы, словами его посвящения королеве, "увековечить память предшественников, каковая либо по давности, либо из-за невежества минувших веков пребывала погребенною и якобы угасшею", - "дабы имена, фамилии и достоинства сих блистательных пиитов были известны за пределами тех мест, откуда пошла их слава". Но цель автора не исчерпывается воскрешением забытых имен трубадуров: из всех их жизнеописаний он выбирает в первую очередь те, которые кажутся 8
Не раз на протяжении своей книги Нострдам воспевает по разным поводам свое отечество. Упомянем лишь приписанный им Монаху Златоостровскому дифирамб красоте Иерских островов, напоминающий описание миниатюры (ср. в конце его: все сие было изображено так живо, как если бы виделось въяве). - Гл. LXXV. 9 О роли поэтического употребления в становлении провансальского литературного языка см.: Мейлах М.Б. Язык трубадуров. М., 1975. Гл. II. 10 Нострдам, ссылаясь на Балтазара де Кастильоне, говорит об усвоении провансальским языком слов других романских наречий; с другой стороны, в своем описании, в предпоследней главе той рукописи, которой пользовался Монах Златоостровский, он повествует об испытываемых им с нею затруднениях, так как одни "фразы" были написаны "на чистом провансальском языке, а другие, не столь хорошо сочиненные, были испанские, итальянские, гасконские или французские, так что в стихотворениях были перемешаны слова этих диалектов...". В обоих этих случаях Нострдам касается интереснейшего вопроса о формировании поэтического языка трубадуров как наддиалектального образования (койнэ), вобравшего в себя, к тому же, много слов из языков соседних романских стран, уроженцами которых были многие трубадуры. Отметим здесь же интерес Нострдама к многоязычным сочинениям трубадуров (см. примеч. 116). Ср. также примеч. 19 к тексту памятника. 11 На протяжении XII - nepLoft половины XIII в. язык трубадуров исполнял роль международного поэтического языка во всех романских странах. См.: Мейлах М.Б. Язык трубадуров. Гл. I.
554
Μ.Б. Мейлах
ему "не заслуживающими пренебрежения ради разнообразия и великого числа родовитых домов, о каковых они толкуют, а также оттого, что они говорят вкратце нечто примечательное о державе Провансской, по череду лет.,." ("Предуведомление читателю"). Характерно, что Монах Златоостровский, которому Нострдам приписывает находку стихов трубадуров, делает свое открытие в обнаруженной им книге, "в коей были записаны все знатные и именитые семьи Прованса, Арагона, Италии и Франции, и были указаны все их бракосочетания купно с гербами и вместе со всеми стихотворными сочинениями провансальских пиитов". Сочинения эти, согласно Нострдаму, собраны были когдато неким ученым монахом по повелению короля Альфонса Арагонского, который, как мы знаем из оригинальных жизнеописаний, сам был провансальским поэтом и находился в тесном родстве с графами Провансскими (см. ХСИ). К числу "родовитых домов", которые возвеличиваются на протяжении всей книги, Нострдам относит "весьма старинный и знатный в Провансе" род графов де Бо (Баусских), поэтическим описанием герба которых книга заканчивается; с другой стороны, именем своих друзей де Сольеров он нарекает вымышленных писателей и художников1 2, анаграмматически шифруя его в имени одного из главных "перелагателей" жизнеописаний трубадуров, чьими сочинениями он якобы пользовался. Здесь сразу же надо оговорить, что, хотя область распространения провансальского языка охватывает всю Окситанию в целом (т.е. области юга Франции, говорящие на языке "ок", куда входят Тулуза, Перигор, Лимузин, Овернь и др.), собственно Прованс представляет собой крайнюю восточную, пограничную с Италией оконечность Окситании, с городами Марселем, Арлем, Эксом и Авиньоном, связанную с последней общим языком и культурой, однако отличную от остальных ее областей своей исторической судьбой. Отличие это проистекает из того, что ко времени расцвета куртуазной культуры это была единственная область юга Франции, все еще входившая (по крайней мере, формально) в состав Священной Римской империи. Начало этих исторических судеб, обусловленных пограничным положением Прованса, отделенного Роной от остальной территории Галлии, просматривается еще в эпоху варварских государств на территории Римской империи, когда Прованс сначала является частью вестготского королевства, потом переходит к остготам, которые в 536 г. за помощь против Византии уступают его франкам. Позднее, при разделе франкского государства в 843 г. (после смерти Карла Великого), юго-восточные районы королевства, включающие Прованс и Бургундию, оказались надолго отторгнутыми от королевства Франции. В XI в. Бургундия и Прованс объединились в так называемое Арелатское королевство, которое при Конраде II (1024-1039) было присоединено к Священной Римской империи. И если почти все области остальной Окситании на протяжении XIII в. отошли к Франц™, то даже в XIV в., когда Филипп VI Валуа приобрел за деньги область Дофинэ - часть бывшей Бургундии к северу от Прованса, это последнее графство все еще сохранило свой статус, отличавший его от всех прочих территорий провансалоязычноГо Юга. ,2
См. примеч. 3, 98, 337 к тексту памятника.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
555
Самое начало поэзии трубадуров, которая, как мы знаем, возникла в конце XI в., Нострдам сдвигает почти на столетие вперед, связывая его все в том же "Предуведомлении читателю" с мифическим пожалованием Прованса самим императором Фридрихом Барбароссой арагонской династии в лице графа Раймона Беренгьера I, унаследовавшего от своего отца обширные владения в Испании, а также Прованс. Легендарному императору, который отнюдь не был трубадуром, и приему им Раймона Беренгьера, являющемуся к нему в сопровождении пиитов, изумляющих его своим искусством, Нострдам посвящает отдельную главу (II), вкладывая в уста монарха тут же якобы сложенную им провансальскую эпиграмму, в которой, в частности, восхваляется провансальское пение. Обоснование легитимности владения последующими представителями этого дома Провансом, пожалованным им императором Священной Римской империи, дает Нострдаму твердую почву для защиты на страницах своего сочинения прав и их собственных, и их потомков от притязаний со стороны многочисленных врагов как внутренних, вовлекавших Прованс в междоусобные войны (к их числу принадлежат графы де Б о, впрочем, чтимые им весьма высоко, но чьи прежние привилегии были отменены, согласно его концепции, императорским даром), так и внешних. Эти последние разнообразные захватчики, угрожавшие Провансу из Франции, и папы традиционные враги Империи, чей двор в эпоху их продолжавшегося бблыпую часть XIV в. "пленения" в Авиньоне - городе, расположенном на граница Прованса с бывшим Тулузским графством, являлся источником постоянного напряжения и смут. Внутренняя политика невероятно роскошного папского двора в Авиньоне определялась всевозможными интригами, продажей церковных должностей и колоссальными финансовыми поборами; во внешней политике соперничество пап с императорами за мировое владычество сменила борьба за возвращение утраченных ими так называемых папских областей (в первую очередь, церковных владений, охватывающих самый Рим и местности вокруг него, а также ряд зависимых княжеств в Северной Италии), ведя которую они не пренебрегали услугами иноземных наемников (см. гл. LXXI и примеч. 367; папской областью стал в конце концов и Авиньон). Естественно, что в своем труде, посвященном "христианнейшей королеве Французской" и писавшемся в эпоху религиозных войн XVI в. (как раз в тот период, когда ими были охвачены южные области) и выпущенном всего лишь три года спустя после Варфоломеевской ночи (эти события в своем посвящении автор уклончиво именует "бедствиями, происходящими от смут, которые возникли и столь часто повторяются в королевстве Французском"), Нострдам весьма осторожен в выражении истинных чувств. Чувства эти, однако, постоянно прорываются то в упоминаниях о событиях, связанных с альбигойскими войнами, то, например, в зловещем, хотя и уклончивом рассказе о трубадуре, который присоединился к Провансальским рыцарям, "коих было немалое число, и они изгнали из страны известных злодеев и невыносимых тиранов, которые учиняли бесконечные беды и всячески угнетали народ" (гл. LIX). Поистине бессчетны выпады Нострдама против тиранов, будь то духовных, будь то светских. Помимо того, что в эпоху религиозных войн слово "тираны"
556
Μ.Б. Мейлах
было у всех на устах, подобные тираноборческие устремления Нострдама, несомненно, спроецированные им на "провансальские древности" из современности, следует поставить в связь с современной его творению гугенотской публицистикой - многочисленными политическими памфлетами, паписанными под непосредственным впечатлением Варфоломеевской ночи. Публицисты, писавшие эти памфлеты, известные под именем монархомахов (тираноборцев) отрицают право монархов на неограниченную власть, каковая является прерогативой одного только Бога, и противопоставляют итальянизированному двору Екатерины Медичи (Итало-Галлия), превращающемуся в восточную деспотию (Франко-Турция), - древнюю конституцию Меровингов и Каролингов, при которой Франция (Галлия) представляла собой федерацию республик, пользующихся самоуправлением, а королей избирал народ 13 . Но всего один только раз, помимо выше цитированного места из посвящения королеве, Нострдам позволяет хотя бы косвенно коснуться современности, а именно, когда, обеспечивая себе в "Предуведомлении читателю" своеобразное алиби, он сетует на то, что найденные им сочинения ученых монахов, якобы содержащие жизнеописания трубадуров, которые он и переводил на французский язык, были у него "похищены и отняты во время смуты лета 1562", Нострдам указывает год, когда вызвавшее отзвук по всей Франции избиение в Васси герцогом Гизом толпы гугенотов положило начало открытой войне протестантов с католиками. К сказанному надо добавить, что сам Нострдам был при этом тем более ревностным католиком, что происходил из новообращенной семьи, однако это не мешало ему быть близким другом того же Раймона де Сольера, убежденного кальвиниста. И хотя отзвуки современности проникают в его творение, обращение к истории Прованса дает ему гораздо болын іе возможности для выражения антифранцузских, шире тираноборческих идей. "Офранцуживание" Прованса, в силу упомянутых исторических обстоятельств, связанных с принадлежностью его Империи, происходило более сложными путями и затянулось на два столетия сравнительно с судьбами другой важнейшей области Окситании - соседнего с ним графства Тулузского, разгромленного в альбигойских войнах и окончательно перешедшего к Франции в середине XIII в., что было закреплено браком дочери графа Раймона Тулузского с братом французского короля Людовика IX. За другого брата короля, Карла Анжуйского (1220-1285), вышла в 1245 г. и Беатриса, наследная графиня Провансская, одна из четырех дочерей графа Прованса Раймона-Беренгьера IV. Со смертью последнего в 1267 г. Карл Анжуйский становится графом Провансским. Но этому северному властелину суждено было на два столетия связать судьбу Прованса отнюдь не с Францией, а с Неаполитано-Сицилийским королевством, или королевством Обеих Сицилий. Именно к этому последующему периоду провансальской истории Нострдам и "привязывает" свои жизнеописания трубадуров, что дает ему огромную свободу в выражении } 3 Наиболее известные сочинения - "Иск к тиранам" Юния Брута (псевдоним Ф. Дюплесси-Морнэ) и "Франко-Галлия" Франі. а Отмана.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
557
любых своих идей: Анжуйский дом, перешагнувший в Италию и несколькими столетиями отделенный от современной ему эпохи, уже не воспринимался новой французской династией как неотъемлемая принадлежность Франции. Здесь мы должны сделать небольшое отступление в область истории этого дома в Сицилийском королевстве, занимающей столь обширное место в творении Нострдама. Но сначала несколько слов из предыстории. Юг Италии и Сицилия, с VII в. находившиеся в руках Византии1 4 , позже были захвачены арабами, которые, в свою очередь, были побеждены призванными для борьбы с ними наемникаминормандцами, основавшими здесь несколько княжеств. Княжества эти - Сицилия, Калабрия и Апулия в 1130 г. были объединены под властью Рожера.Д Сицилийского в одно мощное королевство, которое в конце того же XII в. путем брака последней наследницы нормандской династии Констанцы с императором Генрихом VI, сыном Фридриха I Барбароссы, перешло к династии Гогенштауфенов. Здесь, в Южной Италии и на Сицилии, сталкивались различные культурные веяния: католическая традиция дополнялась влияниями, шедшими из соседней Византии, не так давно еще бывшей полноправной хозяйкой этих земель, а также влиянием арабской культуры. Здесь, как и во всей Италии, культивировалась в ХІІ-ХІІІ вв. провансальская поэзия, однако именно здесь возникает ранняя сицилийская школа итальянской лирики, самым известным представителем которой был Якопо да Лентино, нотариус двора Фридриха II. Все вышеназванные влияния и определили независимый характер этого эпикурейца и вольнодумца, врага папства, правившего страной на протяжении всей первой половины XIII в. и сделавшего ее сильной военной державой, которая стала угрожать папской власти в Италии. После смерти Фридриха II в 1250 г. во главе королевства встал его побочный сын Манфред, сумевший объединить все антипапские силы Италии. Для борьбы с ним папский престол предложил занять сицилийский трон Карлу Анжуйскому, который в 1266 г. разбил Манфреда в битве при Беневенто и овладел Неаполем и Сицилией. Но и этот монарх не пошел на союз с папством, отвергнув денежный дар, предложенный ему папой Николаем III, который, в свою очередь, получил подобный же дар от византийского императора за борьбу с неаполитанским троном; не довольствуясь владением третьей частью Италии и Провансом, Карл вынашивал планы завоевания папской области. Правление его носило деспотический характер, что вызвало в 1282 г. восстание в Палермо, известное под названием "Сицилийской вечерни", в результате которого Карл потерял Сицилию. Сицилийская знать призвала на помощь против Карла короля Педро III Арагонского, женатого на дочери Манфреда, и избрала его королем Сицилийским. Наследником Карла I в Неаполитанском королевстве стал Карл II Анжуйский, носивший также титул короля Иерусалимского и графа Провансского и породнившийся с венгерским королевским домом. Карл II тщетно пытался отвоевать Сицилию, но был разбит в 1284 г. сильным арагонским флотом; Сицилия устояла и против похода, возглавленного братом 4
Нострдам не проходит и мимо этого обстоятельства - см. примеч. 201.
558
Μ. Б. Мейлах
французского короля, Карлом Валуа, предпринятого против нее в 1302 г. при поддержке папы Бонифация III при следующем короле Фридрихе II Сицилийском, правившем с 1296 по 1337 г. Сын Карла П, Карл Мартелл, был коронован венгерской короной, но умер, не достигнув двадцатипятилетия. После смерти Карла II в 1309 г. неаполитанскую корону узурпирует у вдовы и наследников его младший брат Роберт (1309-1343), который изменяет традиционной антипапской политике южноитальянских правителей и выступает в союзе с папой против императора Генриха ѴП Люксембургского во время итальянского похода последнего, вследствие чего тот объявляет ему войну, не состоявшуюся только из-за смерти императора. Сын Карла Мартелла Роберт также коронуется венгерской короной. Следующий венгерский король Анжуйской династии Людовик (1342-1382) предпринимает два безрезультатных похода с целью объединения с Венгрией анжуйских владений в Южной Италии, т.е. Неаполитанского королевства, что в интерпретации Нострдама связывается с немыслимыми историями о "четырех убитых мужьях королевы Иоанны". Владычество вырождающейся Анжуйской династии привело расколотое королевство, некогда процветавшее и могущественное, а вместе с ним и Прованс к полному упадку: устами одного из трубадуров Норстрдам сетует об "оскудении Неаполитанского королевства, графства Провансского и города Авиньона из-за войн и мятежей, которые там размножились" (гл. LXIII); именно к этому времени он и относит (задержав его на целый век) упадок провансальской поэзии, объясняя его тем, что "коль скоро перестали быть меценаты, перестали быть и пииты". В XV в. Неаполитанское королевство снова воссоединяется с Сицилией под властью арагонской династии, которая, как мы помним, завладела этим последним островом после "Сицилийской вечерни", а с 1504 г. оба они входят в состав испанского королевства. Прованс же тем временем, в царствование Людовика XI (1461-1483), становится частью французского королевства, к которому он присоединяется как "равный к равному". Нелишне упомянуть, что почти все сицилийско-неаполитанские правители Прованса, с которыми мы постоянно встречаемся на протяжении сочинения Нострдама, проходят перед нами на страницах "Божественной комедии" Данте. Нострдам упоминает, что "пиит Данте пространно вспоминает" и последнего графа арагонской династии - графа Раймона Беренгиера IV, но, что касается этого персонажа, то в "Комедии" мы находим повесть не столько о нем, сколько о легендарном управителе его двора Ромэ де Вильневе, чье имя, в свою очередь, встречается в посвященной Раймону Беренгиеру главе сочинения Нострдама (XXVIII). Согласно легенде, Ромэ явился ко двору графа бедным странником на пути из паломничества к мощам св. Якова Компостельского (этот мотив связан с тем, что словом "ромео" называли паломников, идущих в Рим, шире - по святым местам). Поступив к графу на службу домоправителем, он приумножил его имение и выдал его дочерей за четырех королей. Будучи оклеветан завистливыми придворными, он предъявил графу его возросшее состояние и, покинув двор тем же нищим пилигримом, каким когда-то пришел, стал жить подаянием. Граф же, устыдившись, казнил клеветников. В "Комедии"
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
559
дух Ромэ де Вильнева помещен на небо Меркурия; о нем повествует поэту император Юстиниан в конце своей речи о судьбах империи ("Рай", VI, 126-135). На протяжении "Комедии" перед нами предстают едва ли не все дальнейшие правители Прованса и королевства Обеих Сицилий, каждый из которых хуже, чем предыдущий. Данте, впрочем, уделяет место и их предшественникам - "благому царю" Гульельмо II Доброму, королю Сицилии и Апулии (1166-1189) - "Рай", XX, 61-66, далее - Генриху VI Гогенпггауфену и особенно его жене, наследнице нормандского королевского дома СицилииКонстанце, кем от "второго вихря" императорского швабского дома, своего мужа (словом "вихрь" Данте обозначает бурную и мимолетную природу их власти), "рожден был третий вихрь, последний царь" - Фридрих II ("Рай", III, 109-120). Самого Фридриха II мы находим томящимся в огненной яме шестого круга еретиков ("Ад", X, 119), но сына его, мятежного Манфреда, погибшего в битве с Карлом Анжуйским под Беневенто и ставшего в XIX в. излюбленным героем романтиков, Данте помещает в Чистилище (песнь третья), несмотря на то, что тот был отлучен от церкви и похоронен без церковных обрядов. Немного дальше Данте встречается с его победителем - Карлом Анжуйским, "носачом, смотрящим величаво"1 5 , "поющим в лад" со своим прижизненным соперником "кряжистым" Педро III Арагонским, которому достался сицилийский трон, утраченный Карлом после палермского восстания, что было вызвано, словами его внука Карла Мартелла, его беззаконным произволом, "для угнетенных мучительным" ("Рай", VIII, 73). Говоря же о переходе Прованса в руки Карла, который тут же начал "хитрости плести и грабить", его предок Гуго Капет сокрушается, что его род, до того хотя и ничтожный, но безвредный, "стыд схоронил в провансском пышном вене" (т.е. приданом Беатрисы Провансской, каковым было Провансское графство). Он перечисляет преступления Карла - убийство Конрадина, внука Манфреда, последнего Гогенштауфена, заявившего свои права на неаполитанский престол и побежденного Карлом в 1268 г. при Тальякоццо, после чего Конрадин был обезглавлен на его глазах в Неаполе, и Св. Фомы Аквинского, которого Карл, по распространенному убеждению, приказал отравить накануне Лионского собора, где он опасался противодействия с его стороны ("Чистилище", XX, 61-69). Но все же "он выше был, чем отпрыск им отвитый" - "Прованс и Пулья стонут от обид" его сына Карла II ("Чистилище", VII, 124-127). Устами Каччагвиды он называет его "хромцом иерусалимским", чьи заслуги измеряются единицей, а пороки - тысячей ("Рай", XIX, 127-130), тогда как Гуго Капет вспоминает, как арагонцы взяли Карла II в плен в морском сражении и что он "дочь продает, гонясь за барышом, как делают с рабынями пираты": этот монарх отдал свою дочь Беатрису в обмен на сто пятьдесят тысяч флоринов престарелому тирану маркизу Адзо д'Эсте ("Чистилище", XX, 79-82). В Раю Данте встречает его рано умершего старшего сына Карла Мартелла, которого он знал при жизни и который скорбит о том, что "сладкое зерно столь горьким стало" - что более щедрого Карла II сменил скупой и жадный младший его брат Роберт, захва1
$ "Чистилище", VII, 112 и далее. Цитаты по переводу M.JI. Лозинского.
560
Μ.Б. Мейлах
тивший власть у его наследника - "младенца" Карла-Роберта, будущего венгерского короля, взваливший на своих подданных невыносимое бремя и окруживший себя столь же нищими и жадными министрами. Господства его потомков, которые должны были произойти от него и его супруги Клеменцы из императорского рода Габсбургов, ждали Прованс - "тот левый берег, где свой быстрый вал приносит смешанная с Соргой Рона", Италия, Сицилия и Венгрия, но недальновидность его деда Карла I, потерявшего Сицилию, и собственная ранняя смерть лишили их этого удела ("Рай", VIII, 49-84). Но и Педро Арагонский, "поющий в лад" с Карлом I, не более счастлив в своем потомстве: "всё то, что лучше", не досталось его сыновьям Якову и Федерику, королю Сицилийскому ("Чистилище", VII, 120), который "живет в скупой грязи" ("Рай", XIX, 130) и о котором, как и о Карле II, скорбят их земли, что они еще живы ("Рай", XX, 62-63). С Данте Нострдама объединяет и отвращение к другому виду тирании тирании духовной, средоточием которой для того и другого является папство. Выше уже говорилось об особо чувствительном для Прованса периоде авиньонского пленения пап, однако Нострдам уделяет внимание и более ранним папам, в том числе знаменитому Иннокентию III (1198-1216), одному из наиболее видных представителей столь ненавистной им обоим, Данте и Нострдаму, теократической доктрины, которая обосновывала претензии церкви на светскую власть; именно эгому папе принадлежит сравнение духовной и светской власти соответственно с солнцем и луной. Иннокентий ІП восстановил свою власть во всей папской области, в малолетство Фридриха II бесконтрольно управлял Сицилийским королевством и был инициатором и вдохновителем альбигойских крестовых походов против юга Франции. Духовным преемником Иннокентия III был папа Бонифаций VIII (1294-1303), чьи претензии на светскую власть в роли верховного арбитра, главенствующего над императорами и королями, привели его к открытому конфликту с французским королем Филиппом IV Красивым; о них не раз вспоминает Нострдам и много раз возвращается на страницах "Комедии" Данте, заживо приготовивший Бонифацию VIII место в адских "злых щелях". Туда же, согласно Данте, оттеснив его вглубь, канет нечестивый папа Клемент V (1305-1314), при котором состоялось перенесение папского двора в Авиньон. В видении Данте в одной из последних песен "Чистилища" (XXXII) Римская церковь представляется ему апокалиптической блудницей, сидящей верхом на звере (папский престол) и рыщущей глазами, ища себе покровителя; ее обнимает, целует, а потом бьет Гигант, олицетворящий Филиппа Красивого. Он отвязывает чудовище от древа и влечет его вместе с блудницей в лесную чащу, что символизирует перенесение из Рима в Авиньон папского престола. Совместно с Филиппом Красивым Клемент V разгромил Орден тамплиеров, что также находит отражение у Нострдама. Этот же папа, сначала приветствовав вступившего в Италию императора Генриха VII Люксембургского, начал с ним борьбу, в которой к нему присоединился король Роберт Неаполитанский (см. примеч. 267); но Генрих, словами Данте, спасая Италию, пришел на помощь "в слишком ранний час" ("Рай", X X X , 137-138). Из авиньонских
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
561
пап Нострдам чаще всего упоминает именно знаменитого своим развратом Клемента VI, которого заклеймил в своих "Письмах без адреса" Петрарка. Его преемник Иннокентий VI (1352-1362) снова сосредотачивается на борьбе за возвращение церковных владений в Италии. Именно он, а вслед за ним папа Григорий IX посылают из Авиньона в Италию кардинала Альборнозу с "иностранным легионом" - войском иноземных наемников, которые попутно грабят Прованс и лишь на короткое время отвоевывают папские области. Последний папа, упоминаемый Нострдамом - это Клемент VII, один из двух пап, одновременно избранных после перенесения двора в 1378 г. из Авиньона обратно в Рим, чем было положено начало эпохе "великого раскола". Тот и другой папа, признанные различными группами государств, провозглашали друг друга антихристами, отлучали от церкви и т.п. Этот экскурс в область истории папства и королевства Обеих Сицилии, собственно, не имеющего с того самого момента, как им завладела Анжуйская династия, почти никакого отношения к поэзии трубадуров, которая в эту эпоху уже заканчивает свое существование, понадобился нам потому, что Нострдам, как уже говорилось, нарушая всякую хронологию, связывает их имена с фрагментами именно этой истории, дающей ему превосходную почву для свободного высказывания любых мыслей. Один его трубадур (кстати, ла самом деле живший веком раньше этих событий) сочиняет песню о сицилийцах и "об избиении ими французов, державших в Неаполе руку Карла I", другой в своей песне "хулит провансальцев за то, что они стали подданными Анжуйского дома, оставя Арагонский, в подданности которого жили бессчетные годы" (гл. LIII), третий описывает в своем "трактате" "мерзость, царящую в городе Авиньоне" и "многочисленных тиранов в земле Провансальской, где богатый пожирает бедного, а знатный оскорбляет и угнетает смерда" (гл. ХХХПІ); четвертый слагает сирвенту "Священный бич тиранов" (гл. XLV), а Монаху Монмажурскому сочинение "жизнеописаний нескольких деспотов, которые правили в его время в Провансе ... стоило жизни" (гл. LXVIII). Изменяя своей обычной уклончивости, Нострдам повествует о подобной же судьбе некоего Ричарта де Новеса (гл. XXXVII), который в своей песне "говорил противу Анжуйского дома" "и о том, что Прованс очутился в руках французов", вследствие чего "знатные люди и друзья посоветовали ему замолчать, и он с тех пор никогда не пел"1 6. Но и принужденный к молчанию, трубадур начинает писать "о незаконном захвате местечек и поместий в Провансе, который учинили с графами края сего духовные лица..." Так антифранцузские и лнтидеспотические настроения Нострдама идут рука об руку с его ненавистью к папской курии, которую он, впрочем, выражает 16
В подобном же смысле надо понимать и перетолкование Нострдамом распространенной формулы в песнях трубадура, который в последнем их двустишии «по обыкновению употреблял сии слова: "Языче, что ты рек", как бы раскаиваясь в том, что сказал лишнего, ибо хорошо знал, что его язык (поелику он говорил правду) со временем повредит ему"». - Гл. XI, ср. примеч. 205. А Пейре Видалю, не без связи с легендами о нем, Нострдам приписывает трактат "О способе придерживать свой язык" (гл. XXVI).
562
Μ.Б. Мейлах
гораздо свободнее, не стесняясь говорить ни о "лицемерии духовных лиц" и "пороках священнослужителей", наподобие епископа Арльского, "извращеннее и подкупнее" которого не было никого на свете (гл. LI), ни о монастырской жизни с ее "мерзостями, скукой и распрями между монахами" (гл. LX), ни о нравах папского двора, где царят "лихоимство, разбой, симония и анафемы" (гл. LXV) и за которым последовали в Авиньон куртизанки (гл. LXXV) и чьей "похвальбе" ученые люди предпочитают речи трубадуров. Совершенно тот же параллелизм между тираниями духовной и светской властей, который в "Предуведомлении читателю" устанавливается из описания сирвент, содержащих "резкие порицания пороков императоров, королей, герцогов и других владетельных государей и осуждающих лицемерие лиц духовных и тиранство", прослеживается из сопоставления приведенных выше фрагментов о зловещей судьбе трубадуров, рискнувших говорить правду о правителях, с повествованием о поэте, который, будучи "резко порицаем властями" за свои сочинения, "исполненные злословия против папы Бонифация ѴІП", был "принужден в их присутствии спалить их и сжечь. Но быв одержим справедливою яростию, которая часто находит на пиитов, он воспроизвел их письменно по памяти и много пополнил их, так что они стали [еще] обширнее..." (гл. LV). Точно так же Нострдам значительно развивает тему, в оригинальных жизнеописаниях лишь намеченную (см. гл. XXII и примеч. 6), повествуя о семье трубадуров из Юсселя, - за их сирвенты, "материей которых была жизнь тиранов" и в которых "были обвинены папа Римский и великокняжеские особы и сеньоры и оглашены их пороки, папский посол заставил их обещать и поклясться, что они никогда впредь не станут сочинять песни против папы и других князей. Сие и было причиной, что оные четыре столь превосходные пиита (я бы сказал, пророка) с тех пор не сочиняли и не пели, по меньшей мере, на людях, и разъехались по домам..." (гл. XXVII). А трубадур Бонифачи Кальво, "согласно Монаху Монмажурскому", был, напротив, изгнан из Генуи "за то, что он был чересчур добрым гражданином" (гл. XXX). В других же фрагментах, в которых слишком уж прозрачно просматривается современность, голос Нострдама снова начинает звучать приглушеннее, и тогда его герои уклончиво говорят о "бесстыдстве князей, столь огромном, что стыд запрещает говорить далее" (гл. XLV). Итак, воспевая хвалу провансальскому языку и воздавая должную честь прославившим его поэтам, имена которых должны быть спасены от забвения, Нострдам, однако, гораздо больше, нежели собственно их жизнеописаниями, озабочен историческими судьбами своего родного Прованса, прослеживая которые, он не устает бичевать1 "тиранство князей и злоискательство пап". Приводя эти жизнеописания, прежде всего, ради того, что они "говорят вкратце нечто примечательное о державе Провансской, по череду лет...", Нострдам ставит целью, как он сам перефразирует в подзаголовке своего сочинения слова из "Предуведомления читателю", - показать "древность многих родовитых домов как в Провансе, Лангедоке и Франции, тако же в Италии..." Подчиненная роль трубадуров по отношению к истории в широком смысле слова и к истории тех или иных владетельных домов проясняет ту невероятную свободу, с какой
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
563
Нострдам обращается с историей самих поэтов и их поэзии. Основной метод, которым он пользуется, описывая жизнь того или иного трубадура, состоит часто в произвольном "привязывании" его к тому или иному древнему и знатному провансскому владетелю. Отсюда - причудливые географические и хронологические границы провансальской поэзии в его сочинении. Трубадуров, родившихся или живших в Лимузине и Тулузе, как Бернарт Вентадорнский; в Велэ, как Пейре Карденаль; или в Италии, как Бонифачи де Кастеллана (гл.ХЬ) - всех их он равно приводит в свой родной Прованс. Выше уже упоминалось, что хронологические рамки самой поэзии трубадуров сдвинуты им на целое столетие; о том же, насколько произвольно он обращается с историями жизни отдельных поэтов, и говорить не приходится. Весьма характерно, что, допуская множество ошибок и чисто исторических, Нострдам, однако, с большой тщательностью фиксирует некоторые события, относящиеся к историческим лицам; позволяя себе любые вольности по отношению к творчеству трубадуров, которым он приписывает по своему усмотрению любые произведения, какие ему заблагорассудится, он со скрупулезной тщательностью комментирует Плач Сорделя по Блакацу, целиком посвященный лицам историческим (см. примеч. 17). Впрочем, и в отношении к этим последним Нострдам нередко совершает грубые хронологические ошибкв. Ему ничего не стоит, например, заставить умершего в 1199 г. Ричарда Львиное Сердце (которого он путает со смехотворным персонажем - Ричардом Корнуэльским, братом английского короля Генриха III, за деньги купившим титул Римского короля) полвека спустя· посещать провансальский двор Раймона Беренгьера IV и жениться на его дочери Алиенор, каковую он в другом месте путает с Алиенор Аквитанской, заставляя Ричарда жениться, таким образом, на собственной матери. Но гораздо больше подобной путаницы, объясняемой, как уже утверждалось выше, подчиненной ролью трубадуров в системе ценностей Нострдама, он допускает в отношении самих поэтов - так, Альбертета де Систерона он путает с маркизом Альбертом де Маласпина, обычно называемым Альбертом Маркизом (гл. I). Пейре де Валейрасу он приписывает стихи Маркабрюна (см. примеч. 300), Раймону де Миравалю и Бертрану д'Аламанону отдает тенсону, принадлежащую их "тезкам" - Раймону де лас Салас и некоему Бертрану 1 7 (гл. XII). Квинтэссенцией анахронизмов и всяческих несообразностей является, однако, главка, посвященная Гильему Пуатевинскому, умершему за двести с лишним лет до того, как Нострдам собрал множество трубадуров при его дворе (гл. LIX); в других случаях он собирает при старинных дворах современных ему персонажей. Книга Нострдама вообще полна всевозможных анахронизмов. Его трубадуры сочиняют на греческом языке, слывут знаменитыми философами и математиками, пишут математические и естественнонаучные трактаты. Но и в области поэзии они не довольствуются традиционными жанрами, которые, кстати, 17
На этом фоне поражает досконально точная, за вычетом единственной ошибки (см. примеч. 235), историческая интерпретация Нострдамом плача по Блакацу Сорделя в главке, посвященной им последнему (XLVI), чтб заставляет думать, что он располагал не дошедшим до нас разо к этому тексту.
564
Μ.Б. Мейлах
хорошо известны Нострдаму, перечислившему их в "Предуведомлении читателю", - они слагают трагедии и комедии, которые сами же представляют "на подмостках" и продают за большие деньги. Трубадуры не только содержат открытые школы, где обучают сочинению стихов на провансальском языке, - они служат "на государственной службе"; Гаусельм Файдит "правит делами авиньонского посольства", а "графиня Нормандская" в знак особого расположения дает Бернарту Вентадорнскому "должность, в которую почти не надо ходить". Подобные анахронизмы смыкаются с выраженной у Нострдама, в pendant к сниженным мотивам у рамих трубадуров, о которых говорилось выше, абсурдирующей струей, сближающей отдельные фрагменты его произведения с творчеством его современника Рабле, который, как уже упоминалось, был горячим поклонником его брата. Эта струя обнаруживается в таких эпизодах, как женитьба Барраля де Бо на дочери короля Эрулиенов и Оботритов (гл. XXIII здесь же описание его нелепой суеверности) или случай с трубадуром Пейре де Руэргом, который "за неимением лучшего нроповедника и возвестителя слова Божия взошел в Страстную Пятницу на кафедру и стал молоть вский вздор и с высоко поднятым челом спел... любовную песню, ибо не знал ничего иного...", а народ, при этом присутствовавший, "горько плакал и воздыхал, мня, что то была молитва ко Господу или деве Марии" (гл. LXVI). Но более всего эта струя окрашивает все, что приписывается Нострдамом Монаху Монмажурскому "Бичу поэтов", или "Истязателю трубадуров", - чей образ, несомненно, навеян сирвентой "против трубадуров" Монаха Монтаудонского, о которой говорилось выше. Несколько раз (например, в жизнеописании Раймона де Мирво-Мираваля) Нострдам действительно цитирует эту сирвенту. Однако на протяжении его сочинения фигура Монаха вырастает до образа оппонента в широком смысле слова, подобного тому, каким является Гараграфуло Гриболо в комментарии к "Предписаниям любви" Франческо да Барберино 1 8 и как это обозначено в нескольких местах самим Нострдамом. В самом деле, сирвента Монаха Монтаудонского была написана в подражание подобному же сочинению Пейре Овернского, которое она всего лишь продолжает и развивает; между тем Нострдам, не знавший, по-видимому, сирвенты Пейре, замечает, что Монах Монмажурский в подражание ему "сочинил свою, совсем противоположную" (гл. XLIX), а в другом месте говорит, что о нем примечено, "что пиитов невежд и тех, о коих была дурная слава, он возвысил и превознес до небес и, напротив того, о пиитах хороших и прославленных он злословил ... с великим искусством ..." (гл. ХХП). И действительно, певца "дальней любви" Джауфре Рюделя тот будто бы именует "человеком грубым, мужланом-горцем, ненавистником дам и любителем всяких паршивок" (гл. I), Фолькета Марсельского - "купцом, который, дабы разбогатеть, дал лжеприсягу, по каковой причине объявлен был клятвопреступником", который "отродясь ни пел хорошо, ниже сочинял" (гл. XI)1 9 , а 18 19
См. Дополнение второе, IV, 3 и статью о нем в Приложениях. Возможно, что эта характеристика двусмысленна: этого трубадура, впоследствии ставшего епископом Тулузским и выступавшего в альбигойских войнах на стороне крестоносцев, можно признать если не клятвопреступником, то, по крайней мере, отступником. В подлинной сирвенте Монаха Монтаудонского слово "клятва", применительно к Фолькету, действительно употреблено, однако в совершенно ином контексте.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
565
историю Гильема де Кабестаня, героя куртуазной легенды о съеденном сердце, он резюмирует так: Гильем был "храбрый и славный малый, но, влюбясь, сдурел и стал трусом, понеже дал себя убить столь мерзкому и ревнивому борову"; наконец, Гильема Фигейру, знаменитого своей сирвентой против Рима, он провозглашает "великим лицемером и другом священства" (гл. XXV). Так героическое мифотворчество смыкается у Нострдама со всеобъемлющим игровым космосом его "Жизнеописаний", к которому не смогли подобрать ключа позитивисты. Сюда же следует отнести всеобъемлющую иронию Нострдама в отношении куртуазных установлений и обычаев. Нострдам культивирует легенды о якобы существовавших "судах любви" знатных дам - созданная им легенда о таких судах опирается лишь на обычай трубадуров отсылаться за разрешением каких-нибудь особо каверзных вопросов куртуазной казуистики к авторитету Дамы, а также на предание о куртуазных развлечениях при дворе Марии Шампанской, о которых пишет Андрей Капеллан (см. Дополнение второе, IV, 1). Его герои, разумеется, сетуют на то, что в их время уже "не любят, как долженствует любить", и сочиняют трактаты "Как любили в другие времена" (гл. V). Весьма характерно жизнеописание Роллета де Гассена как пример 4'жизнеописания ни о чем". Все оно сводится к тому, что этот трубадур внезапно влюбляется в даму, которая столь же внезапно его отвергает; тот, ко всеобщему изумлению, постригается в монахи и умирает "от ненависти" к одному из монахов обители, куда он назначен настоятелем. Присутствующий в оригинальном жизнеописании Раймбаута Оранского (гл. XXV) мотив любви к даме, которой он никогда не видел (являющийся вариантом мотива дальней любви), Нострдам развивает таким образом, что от любви к этой даме трубадур по пути к ней заболевает и не может завершить путешествия, а выздоровев, утешается "лю5овью с некоей девицей простолюдинкой, от коей не было ему ни прибытку, ни чести". Вообще, основной метод Нострдама в конструировании своих повествований о трубадурах состоит в том, что, отправляясь от подлинных жизнеописаний, он, как уже говорилось, весьма своеобразно их дополняет. Но разве не таким же образом рождались подлинные жизнеописания XIII в., и разве не в том же самом упрекала их позитивистская критика? Мы не всегда можем проследить игровые мотивировки тех или иных вымыслов Нострдама, однако его постоянной "сверхзадачей" остается воссоздание доблестного прошлого Прованса, представленного сквозь призму высшего достижения человеческого духа - поэзии. И как жанр жизнеописания трубадуров в их старой функции учебника поведения, шире - учебника жизни, восхваляющие одновременно и поэзию, и меценатство, как нельзя лучше соответствуют амбициям писателя. Нелишне добавить, что жанр жизнеописания, после выхода в свет в 1565 г. французского перевода Параллельных жизнеописаний Плутарха, приобрел особый авторитет у читающей публики. В более широком смысле Нострдам стремится восстановить контекст куртуазной культуры - квинтэссенции славы Прованса, перелагая ее на язык XVI в. (в смысле и переносном, и буквальном: современный писателю провансальский язык, далеко ушедший от поэтического койнэ трубадуров, качался ему, несомненно, менее подходящим для его целей,
566
Μ.Б. Мейлах
чем французский с его живой литературной традицией). Однако переложение старинного текста, каким является для Нострдама куртуазная культура ХІІ-ХІІІ вв., на язык XVI в., ведет за собой всю ту его перекомпоновку, переаранжировку, все те перестановки и добавления, которые позитивистская критика гневно объявляла ложью и фальсификацией2 Красноречивый пример представляет собой жизнеописание Джауфре Рюделя (I), которого, кстати, из Блайи (в Жиронде) Нострдам переносит в Блиё (в Провансе): к известному сюжету дальней любви, расцвеченному Нострдамом диалогами и различными деталями, он добавляет пребывание трубадура, который сам был знатнейшим сеньором, у "господина Агута, который долго его содержал" 2 потом у графа Джоффруа Бретанского (на самом деле родившегося заведомо после смерти Джауфре), дает ему в провожатые в Святую землю трубадура Бертрана д'Аламанона, выдает графиню Триполитанскую за графа, "который был причиной утраты Иерусалима, отнятого Саладином у христиан". Далее следует пересказ одной действительно существующей тенсоны, затрагивающей тему "дальней любви", - тенсоны, из которой Нострдам выводит существование Судов любви и приводит описание одного из них (см. примеч. 27 к тексту); наконец, описывается сочинение Джауфре о войне сарацинского князя и приводится уже указывавшееся мнение о нем Монаха Монмажурского. Таково первое жизнеописание книги; на дальнейшем ее протяжении "реальность" в жизнеописаниях Нострдама все больше уступает место вымыслу; последние же главки посвящены персонажам полностью фантастическим - монахам Златоостровскому и от Святого Цезария, собирателям жизнеописаний трубадуров, якобы использованных Нострдамом и переложенных им на французский язык. С филологической "точностью" Нострдам конструирует целую рукописную традицию, по которой дошли до него древние тексты. За образом Монаха от Св. Цезария стоит, несомненно, подлинный персонаж - трубадур Юк де Сент Сирк, бывший, как нам известно, одним из составителей подлинных жизнеописаний трубадуров. В сочинении Нострдама этот персонаж, таким образом, "расщеплен" - на трубадура Юк де Сент Сирка и Юка от Св. Цезария (Сент-Сезари, оба имени созвучны), собирателя и жизнеописателя трубадуров. Еще более сложный образ пресловутого Монаха Златоостровского, чье имя (по древнему названию архипелага, тянущегося вдоль от Тулона до Ниццы, включающего Иерские, Леренские и другие острова) интерпретируется как анаграмма имени историографа Прованса Раймона де Сольера; и действительно, за этой фигурой стоит образ отчасти самого де Сольера, историка и собирателя древностей, с которым Нострдам тесно сотрудничал, отчасти же другого современника Нострдама - Дени Фоше, действительно бывшего монахом в том же монастыре Св. Гонория на Леренских островах, автора "Провансальских Анналов", 20 21
Gardy Ph. Ор. cit. Р. 1002. Напротив, безродного найденыша Маркабрюна Нострдам делает пуатевинским дворянином, а его мать Маркабрюну, чье имя упоминается в одной из его песен и которой якобы посвящает стихотворения Петрарка, - наиславнейшей придворной дамой в Провансе; конечно, Нострдам переселяет и их обоих на свою родину.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
567
отчасти, наконец, образ самого Нострдама, трудящегося "отечеству на пользу", вызывая трубадуров из забвения. Происхождение монаха Златоостровского Нострдам, дабы польстить знатной генуэзской семье Сибо Маласпина, финансировавшей оба издания "Жизнеописаний", итальянское и французское, возводит к этому роду, уснащая упоминаниями о нем всю книгу2 2 . Знаменательно, что в главе L третьей книги Деяний Пантагрюэля (в первых изданиях которой, кстати, на титульном листе значилось: "Сочинение Франсуа Рабле, доктора медицины, монаха с Иерских островов") писатель, в 1530-1532 гг. учившийся в университете Монпелье, возводит название лаванды (стехад) к "имени моих Иерских островов, которые в давно прошедшие времена назывались Стехадами"2 3 (это растение до сих пор культивируют, как мы могли недавно убедиться воочию, монахи монастыря Св. Гонория на Деренах). Все это указывает на то, что ученая монастырская традиция, процветавшая на Золотых островах со времен раннего средневековья, значила для писателей XVI в. гораздо больше, чем для новых критиков Нострдама, считавших созданный им образ Монаха Златоостровского, столь насыщенный, как мы видим, разнообразными значениями, произвольной выдумкой. Но каковы же подлинные источники, на которые опирался, или, вернее, от которых отталкивался Нострдам? Ему, несомненно, были известны некоторые средневековые рукописи, содержащие песни трубадуров, однако с уверенностью можно говорить лишь о двух (f и Т), ныне хранящихся в Парижской Национальной библиотеке, из которых одна ему принадлежала, в другой имеются сделанные его рукой пометки. Ни одна из них не содержит, однако, жизнеописаний трубадуров, которые Нострдам черпал из не дошедшей до нас рукописи, два тома которой, как он утверждает в "Предуведомлении читателю", "находятся в архивах владетельного графа де Со и в коих красными буквами начертаны жизнеописания провансальских пиитов (именуемых тут трубадурами)"; филологический анализ позволяет установить, что Нострдам пользовался подлинными текстами жизнеописаний, аналогичными тем, что сохранились в составе одной из рукописей (а) Рйккардианы во Флоренции. Нострдам, несомненно, был знаком и с другими, не дошедшими до нас провансальскими рукописями, однако любые положительные сведения в его передаче тонут среди б е з у д е р ж н ы х его фантазий. Наконец, еще один несомненный источник, на который ссылается Нострдам, составляют сведения о трубадурах у итальянских ученых, в том числе комментаторов Данте и Петрарки, которых он перечисляет в своем "Предуведомлении" Надо заметить, что при всей иронии Нострдама, некоторые, часто весьма живописные, его описания куртуазных нравов и обычаев вполне вписываются (каковы бы ни были их источники) в наши представления о куртуазной действительности. Таково описание куртуазной похвальбы, которой занимаются рыцари при дворе графа Раймона Беренгьера (впрочем, к концу это 22
23
Aruch Α. Le biografie provenzali di Jehan de Nostredame e la loro prima traduzione italiana // Studi medievali. 1912. T. 4. P. 191-211. Casanova J.-Y. Op. cit. P. 411^13.
568
Μ.Б. Мейлах
повествование приближается к новелле в духе "Декамерона" - гл. XLVIII), или "наушной игры", якобы придуманной одним из трубадуров "дабы пособлять влюбленным... открываться в любви, не вызывая подозрения у присутствующих" (гл. ѴПІ). В жизнеописании Юка Брюнета в полном соответствии с куртуазными требованиями описывается, как іраф, муж графини Родесской, в которую влюбился трубадур, "приметив меж ними любовь, был вынужден ради любимой им поэзии Юка Брюнета сделать вид, что не замечает сего, быв уверен в честности и целомудрии своей графини" (гл. XVI); в следующем, однако, разделе, посвященном Бернарту Вентадорнскому, виконт, заметив любовные отношения между трубадуром и своей женой, "не подает виду" уже вопреки содержанию оригинального жизнеописания. Красочно описывает Нострдам импровизационные способности супружеской пары трубадуров, которые "при входе во дворец или замок быв спрошены, какого они племени и роду, тут же сочиняли отменными стихами в честь владельца хвалебный кант с музыкою, поминая высокие подвиги и деяния его предков, по каковой причине их обоих весьма почитали и хвалили, как за сладостность их музыки, так и за прекрасные выдумки" (гл. LXIV), и их обоих по традиции награждают прекрасными платьями, а других трубадуров на протяжении книги - "сукнами, конями и деньгами". Почти всем трубадурам Нострдам приписывает сочинение пространных трактатов, большей частью стихотворных, что, конечно, Является чистым анахронизмом. Названия этих трактатов, однако, весьма поучительны. Почти все они связаны с куртуазной тематикой - любовью и браня ми. Названия некоторых из них - таких, как "Изящное безумие любви", "Противу клеветников в любви", "Против злословцев", "Образ действий доброго воина", - вполне могли быть написаны если не самими трубадурами, то их комментаторами, наподобие Матфре Эрменгау, автора энциклопедического сочинения "Часослов любви". Прочие подобные названия несут, однако, зримую печать XVI в. Приведем такие примеры, как "Любовь его неблагодарной", "Договор сердца и оружия", "Комнаты любви", "Графинины упреки", или же - "О призрачности дам" и "Призраки язычества". В названия же других сочинений, приписываемых им трубадурам, Нострдам вкладывает актуальный для него исторический смысл выше уже приводилось заглавие "Смертельный бич тиранов"; к нему можно добавить "Войну Боссанов", "Междоусобные войны промеж князьями", "Завоевания и продвижение королей Арагонских в графстве Провансском". И, конечно, "перу" одного из трубадуров, а именно, Раймона де Мираваля, приписывается трактат "Восхваление Провансу". Печать современной Нострдаму эпохи лежит и на осмеиваемой им одержимости его героев суевериями, магией, астрологией, верой в роковые перстни, толкование снов, приворот-траву и всевозможные снадобья. Что касается астрологии2 4 , то Нострдам, чей брат был знаменитым прорицателем и 24
В оригинальных жизнеописаниях мы встречаемся лишь с единственным упоминанием астрологии в разо к одной из песен Бертрана де Борна, где говорится о времени, неподходящем для ведения военных действий. - См. XI, примеч. 109.
Жан де Нострдам и его "Жизнеописания "
569
астрологом, далек, конечно, от того, чтобы сомневаться в этой весьма почитаемой в его время науке. Но он определенно разграничивает, пользуясь его же словами, "истинных наблюдателей небесных законов" от "суеверных" (гл. XXIII). К числу последних принадлежит герой заимствованного из "Новеллино" рассказа - Барраль де Бо, который ставит в связь с небесными знамениями карканье черных ворон, в конце концов нагоняющих на него такой страх, что он умирает. Ирония чувствуется и в описании того, как некий ученый звездочет сулит Юку де Пенна "невероятное благоденствие, столь великое, что он не смел и назвать его", и трубадур, выполняя предсказание, "столь удачно гнался за своей долей, что Карл Первый, король Сицилийский, в угоду королеве Беатрисе, своей жене 2 5, поставил его за великие знания и рассудительность в секретари совета в Провансе..." (гл. XLIV). С астрологией связана и повествуемая Нострдамом история провансальских Ромео и Джульетты: трубадур Гильем Дюран, влюбившись в даму, выведывает год и день ее рождения, по которым некий великий звездочет, его друг, открывает ему, что, с одной стороны, ее смерть, "согласно астрономическим умозаключениям", предвещает нечто чудесное и что, с другой, век ее будет долог. Спустя немного времени дама занедужила, и ее, сочтя за мертвую, положили в гроб. От известия о ее смерти умирает и трубадур, которого хоронят вместе с нею. В гробнице она оживает, начинает "дышать, двигаться и сетовать", и, будучи извлечена из нее, от скорби по трубадуру уходит в монастырь (гл. XXXVI). Наконец, и цитировавшееся уже предсказание "оскудения Неаполитанского королевства, графства Провансского и города Авиньона из-за войн и мятежей, которые там размножились" делается в форме пророчества королю Роберту Сицилийскому одним трубадуром, который "показал ему все сие воочию на грозных созвездиях по правилам астрологии, ибо сей пиит почитался докою по части древних предсказаний" (гл. LXIII). Трубадуры у Нострдама занимаются, вполне во вкусе XVI в., не только астрологией, но также физиономикой и хиромантией (гл. LXX), алхимией и изучением "свойств самоцветов и восточного жемчуга" (гл. LXXIV), почти что доходя до естественнонаучного описания различных природных диковин, металлов и сернистых вод, о чем уже упоминалось выше (гл. LXX). Занимаются они и толкованием снов, открывая тайну их истинности, которая заключается в том, что следует жить в трезвости и ложиться спать натощак, - "ибо, когда мы спим, а желудок обременен вином* и мясом, то мы видим токмо нечто сумбурное, смутное и темное..." (гл. VII). Причудливое смешение фрагментов подлинных древних текстов с фантастическими выдумками, приправленными иронией или доведенными до абсурда; дух старинной куртуазности, прекрасно уживающийся с веяниями XVI в.; чувства патриота Прованса по поводу былого величия страны и нынешнего ее запустения, горечь о ее порабощении, то скрытая за прослеженными автором поворотами ее замысловатой истории, то прорывающаяся в 25
Подчеркнем эту оговорку: Нострдам несколько раз на протяжении своей книги уточняет, что Карл Анжуйский оказывает трубадурам милости в угоду своей жене, дочери графа Провансского и наследнице Прованса.
570
Μ.Б. Мейлах
мотивах "истребления тиранов" его героями, - все это придает "Жизнеописаниям" Нострдама совершенно особое очарование. Доблестное прошлое уголка Империи, где процветавшие там когда-то искусства и науки почитались "знатными дамами", - это и есть то "благо и счастье, кои приобретаются от благородной поэзии" (гл. XXXV), и оно вновь пробуждается для Нострдама и его читателей вместе с воскрешением памяти о трубадурах, ибо все то, что умирает, "не оставляя по себе памяти", "тонет в реке забвения" (гл. XXII). В заключение хочется сказать несколько слов о переводе памятника, выполненном С.В. Петровым. От 300 до 400 лет отделяли Нострдама от "древних и наиславнейших провансальских пиитов, во времена графов Прованских процветших"; те же 400 лет отделяют его самого от нашего времени. Передача этой двуступенчатой языковой и культурной опосредованности требовала от переводчика поисков особых языковых средств, и такие средства он черпает из сокровищницы русского литературного языка XVIII в. В самом деле, предмет, описываемый Нострдамом, предполагал некоторую языковую остраненность уже в XVI в.; французский же читатель XX в., читая прозу Нострдама, воспринимает ее как безусловно архаичную. Представляется, что тонкая и мастерская стилизация языка перевода с тактичным использованием в нем архаизмов блестяще служит для воссоздания именно такого эффекта языковой остраненности, изначально присущего оригиналу и сопровождавшего его на всех ступенях его бытования.
МЛ. Гаспароѳ
ЛЮБОВНЫЙ УЧЕБНИК И ЛЮБОВНЫЙ ПИСЬМОВНИК (Андрей Капеллан и Бонкомпаньо) Полоса подведения итогов, которую представляет собой XIII век, начинается естественным подведением самых ближних итогов - "овидианского возрождения" XII в. Это подведение было предпринято Андреем Капелланом и его систематичнейшим переложением на средневековые нравы систематичнейшего из сочинений Овидия - дилогии "Наука любви" и "Лекарство от любви". "Андреем, капелланом короля французского" называют рукописи сочинителя трактата "О любви". Неизвестно, имеется здесь в виду старый король Людовик VII (1137-1180) или молодой Филипп II Август (1180-1223). Но по содержанию книги несомненно, что он был ближе не к королю с его парижским двором, а к бывшей королеве Алиеноре Аквитанской - внучке Гильема Пуатевинского, "первого трубадура", которая была в первом браке за Людовиком VII Французским, а во втором - за Генрихом II Английским, к ее дочери Марии Шампанской и к ее племяннице Изабелле Фландрской. Дворы этих вельможных дам - в Пуатье, Труа и Аррасе были самыми блестящими центрами куртуазной культуры последней трети XII в.; при шампанском дворе жили такие поэты, как Гас Брюле, Конон Бетюнский и сам Кретьен де Труа, и правительницы развлекались светской игрой в "суды любви", выносившие решения по спорным казусам куртуазной эротики. Эти "суды", превратившиеся в легенду и в большой мере, возможно, только в ней и существовавшие, известны нам именно из трактата Андрея Капеллана. Трактат "О любви" написан около 1184-1186 гг.: в нем упоминается о предполагаемом браке венгерского короля (Белы III), который женился на дочери Людовика VII в 1186 г. В подражание Овидию он состоит из трех книг как завоевать любовь, как сохранить любовь (это - аналогия плану "Науки любви") и как избежать любви (это аналогия "Лекарству от любви"). Первые две книги значительно объемистей третьей: первая раздвинута восемью пространными диалогами, предлагающими образцы любовного объяснения
572
МЛ. Гаспаров
между "простолюдином" и "простолюдинкой", "знатной дамой" и "знатнейшей дамой", между "знатным рыцарем" и "простолюдинкой" и "знатной дамой" и т.д.; а вторая разрослась за счет двух приложений о "различных решениях суда любви" и о "правилах" Царя Любви, вводимых с помощью неожиданно вставленного авантюрного сюжета, приуроченного к модному Артурову циклу (намек на этот сюжет исследователи видят в одном месте у Кретьена де Труа). Оба эти приложения переведены в нашей книге. Историко-культурная ценность трактата Андрея огромна. Этика куртуазной любви, которую мы с бблыпим или меньшим успехом восстанавливаем, в частности, из поэзии трубадуров, - в связном и систематическом виде изложена только в этом латинском сочинении придворного клирика. Овидий дает ему только план, излагаемое же по этому плану содержание целиком принадлежит средневековью. Для Овидия любовный быт был убежищем от давящего распорядка общества с его официально признанными ценностями - для Андрея любовный быт есть важнейшее средство организации рыцарского общества и достижения признанных в нем ценностей: любовное служение раскрывает рыцарские доблести, побуждает людей на славные подвиги и т.д. Для Овидия прелесть любви в ее стихийности и непредусмотренности, для Андрея в стройной схематичности и догматичности. Разумеется, эта любовь, прославляемая Андреем, - только внебрачная: лишь она служит сословным выражением куртуазного "вежества", тогда как любовь супружеская или любовь чувственная для Андрея и его читателей безразличны, ибо и та и другая внесословны и надсословны. Несовпадение этой светской морали рыцарства с христианской моралью клира не тревожит Андрея: он, не смущаясь, пишет, что в иерархии любовной знатности клирик выше всякого рыцаря, но как раз в силу этой знатности любовь ему не дозволена, однако ежели недозволенность эту ему случается порой преступать, то действовать клирик должен так-то и так-то. А от прославления любви в двух первых книгах он спокойно переходит к столь же систематическому каталогу женских пороков в третьей книге: с точки зрения земной и рыцарской женщина заслуживает всяческого почтения, а с точки зрения высшей и надсословной она заслуживает всяческого презрения, и эти два идеологические пласта лежат в сознании Андрея рядом, не смешиваясь. Фрагменты трактата Андрея Капеллана были в старофранцузском переводе включены в трактат Энанше "Учение о любви" (1287 г.), где им придан был прямолинейный религиозный смысл, не свойственный им в оригинале; так, поясняется, что Дама, чьей любви следует добиваться, это Дева Мария, и т.п. Сам же трактат Андрея Капеллана в 1277 г. подвергся епископскому осуждению в Париже. Образцы любовных диалогов - самая скучная, по-видимому, для современного читателя часть книги Андрея Капеллана, - пользовалась, однако, в средние века наибольшим успехом. И полвека спустя после Андрея мы находим вариацию тех же тем уже в иной социальной среде, в ином месте Европы, в ином стиле, в ином жанре - в любовном письмовнике Бонкомпаньо Болонского. Социальная среда Бонкомпаньо - город, родина его - Италия, стиль его риторика, дух его - обостренный национализм и обостренный индивидуализм
Любовный учебник и любовный письмовник
573
намечающегося Предвозрождения. "Характер человека Возрождения при культуре человека средневековья", - определяет его один из исследователей. Бонкомпаньо родился около 1170 г. в Синье близі Флоренции, учился благородным наукам и праву, объездил всю Италию, был связан и с Германией и с греческим Востоком. В начале XIII в. он начал преподавать грамматику и риторику в Болонье и скоро стяжал себе громкую славу. Его трактаты об отдельных областях риторического сочинительства имели большую популярность, а за основное его сочинение, "Древнюю риторику" в пространном изложении и с примерами, Болонский университет увенчал его лавровым венком. Кроме риторических сочинений Бонкомпаньо писал и исторические (об осаде Анконы Христианом Майнцским в 1173 г.), и этические ("О дружбе", "О бедствиях старости" и пр.); написано им много, но большинство этих сочинений до сих пор не издано. Вкус к жизненным удовольствиям, самомнение, ирония, любовь к новеллистическим мотивам в содержании и к риторическим эффектам в стиле - все эти черты приближающейся новой эпохи уже заметны в его книгах. В личности его они, по-видимому, были еще заметнее: "величайший штукарь меж флорентинцами", - называет его Салимбене, Тщеславие и самомнение были в коне концов причиной крушения его карьеры: недовольный своей болонской славой, Бонкомпаньо в 1230-1240-х годах попытался получить место в римской курии, это ему не удалось, и он умер, забытый, во флорентийском госпитале. Маленькое сочинение под заглавием "Колесо Венерино" характеризует Бонкомпаньо самым выразительным образом. Это - любовный письмовник, первое сочинение такого рода в европейской литературе; от более раннего времени сохранилось два-три сборника любовных писем, но это были не специально сочиненные образцы, а подлинные письма, переписанные кем-то заинтересовавшимся. Жанр любовного письмовника возник на скрещении двух традиций: делового литературно оформленного письма (письмовники такого рода были очень многочисленны) и поэтического любовного послания, идущего из "Героид" Овидия (переложение их на современные нравы начинается уже у Матвея Вандомского). Разнородность скрещиваемых традиций производит комический эффект, бережно ценимый автором: он с особым вкусом пародически использует библейские реминисценции в самых неожиданных местах (любопытно, что "Песнь Песней" использована сравнительно мало; она не давала автору достаточно эффектного контраста). Любовь для Бонкомпаньо не куртуазное служение, не религия наизнанку, как, например, для Андрея Капеллана, автора трактата "О любви": это такое же развлечение, каким она будет у первых итальянских новеллистов; его отношение к любви - "эстетический имморализм", по выражению одного из исследователей. Открывается "Колесо Венерино" описанием весны (вагантский мотив), далее следует явление Венеры (овидиевский мотив); затем идут образцы любовных писем с комментариями и отступлениями о метафорическом стиле и пр.; в заключение разбираются "знак", "кивок", "намек" и "вздох" с их различиями и значениями. Фрагменты из того и другого сочинения читатель найдет в Дополнении втором (IV, 1-2); библиографические отсылки даны в соответствующих примечаниях.
Μ.Б. Мейлах
ОБ ОДНОЙ РАННЕЙ САТИРЕ НА КУРТУ АЗИЮ: "ПРЕДПИСАНИЯ ЛЮБВИ" ФРАНЧЕСКО да БАРБЕРИНО Среди приведенных в книге ранних итальянских свидетельств о трубадурах мы встречаемся с отрывками из сочинения да Барберино "О правилах поведения и нравах сеньор' 4 . Другое свое обширное сочинение, озаглавленное "Предписания любви", да Барберино писал, как он сам говорит в Предисловии, отложив работу над первым своим трудом, когда находился по делам во Франции и в Провансе, где его пребывание неожиданно затянулось на несколько лет. Неудивительно, что "Предписания Любви" оказались уснащенными многочисленными упоминаниями трубадуров, что непосредственно и побудило нас включить выдержки из этого любопытнейшего сочинения в настоящую книгу2. Если да Барберино, чье сознание глубоко укоренено в моделях мысли средневековья, все же оставался далек от художественных поисков своих знаменитых современников - Данте и Боккаччо, то последний, однако, отзывается о нем как о "муже, снискавшем хвалу образцовой жизнью и достоинством нрава, который, хотя более был сведущ в священных канонах, нежели в поэзии, сложил, однако, несколько вещиц в стихах на народном языке, свидетельствующих о благородстве его прекрасных вымыслов и весьма почитаемых итальянцами" ("Генеалогия языческих богов", XVI, 6). Тому же Боккаччо приписывается латинская эпитафия, украшающая могильный камень писателя. Биография да Барберино включена Филиппо Виллани в его труд "О начале града Флорентийского и его знаменитых гражданах". Жизнь Франческо да Барберино (1264-1348) была связана главным образом 1 2
Дополнение первое, II, 3. Свидетельства о трубадурах в памятнике изучались ученым-Прованса л истом А. Тома: Thomas А. Francesco daBarberino et la litterature provei^ale en Italie au Moyen Sge. Paris, 1883. Исследование это снабжено обширным приложением, в котором приводятся относящиеся к трубадурам фрагменты.
Об одной ранней Сатире на куртуазию
575
с Флоренцией; здесь, а потом в Болонье, где он окончил университет, получив звание нотариуса, он знакомится с поэтами - последователями болонской школы и "сладостного нового стиля". К этому времени относятся его первые поэтические опыты, до нас не дошедшие. Вернувшись во Флоренцию, да Барберино служит в епископской канцелярии; вынужденный, очевидно по политическим причинам, в 1304 г. покинуть Флоренцию, он обосновывается в Венеции, откуда с важными дипломатическими порученими Синьории отправляется в длительное путешествие в Прованс и во Францию. Здесь его благосклонно принимают при папском дворе в Авиньоне, а также при дворах Филиппа Красивого и короля Наваррского; да Барберино знакомится с французскими писателями и историками, в том числе с Жаном де Жуанвилем, и пополняет свое энциклопедическое образование изучением наследия трубадуров, шире - куртуазной культуры Юга. В 1313 г. да Барберино получает возможность возвратиться во Флоренцию, где получает звание "доктора обоих прав" и продолжает работу над своими литературными произведениями. Оба крупнейших сочинения да Барберино (сборник "Цветы повестей", на который неоднократно ссылается писатель, до нас не дошел) относятся к дидактическому жанру и связаны с жанром куртуазного поучения, особенно популярным в эпоху заката провансальской поэзии. Объемный, написанный перебиваемыми прозой стихами, трактат "О правилах поведения и нравах сеньор" 3 представляет собой своего рода энциклопедию "мира женщины" С конкретностью излагаемых на протяжении книги поучений контрастирует ее аллегорическое обрамление: она сочинена, как описывается в предисловии, по просьбе некоей Мадонны, воплощающей Божественную мудрость, под диктовку служащих ей Куртуазии, Красноречия, Невинности и т.п. Книга состоит из двадцати разделов, каждый из которых соответствует определенному возрастному, социальному и матримониальному статусу дамы - девушки, замужней женщины, вдвовы, в свою очередь, свободной либо обремененной детьми, вступающей в повторный брак либо уходящей в монастырь; не забыты и дама-компаньонка, служанка, кормилица и даже рабыня. В последних главах книги даются универсальные советы, которые относятся ко всем дамам и касаются, в частности, куртуазного поведения и изящных манер. Magnum opus да Барберино составляют, однако, "Предписания Любви", ради которых он, как уже упоминалось, находясь в Провансе, прервал работу над "Правилами поведения и нравах сеньор". Нельзя не отметить, прежде всего, любопытную судьбу книги: пролежав в забвении три столетия, она была роскошно издана в Риме в 1640 г. при поддержке папы Урбана VIII, урожденного Маффео Барберини, увенчавшего этим свои генеалогические изыскания в поисках знаменитых предков. Научное издание памятника, последовавшее спустя еще почти три столетия, растянулось на четверть века и, к сожалению, не снабжено никаким комментарием, кроме текстологического4. Минимального внимания удостоился памятник и со стороны ученых, 3
4
За двумя изданиями XIX века последовало новейшее, под редакцией Э. Сансоне: Reggimento е costumi di donna / Ed. Sansone G.E. Torino, 1957. I Documenti d'Amore di Francesco da Barberino. Vol. 1-4 / Ed. Egidi F. Roma, 1905-1927. Переиздано: Arche, Milano, 1982.
576
Μ. Б. Мейлах
проявлявших гораздо больше интереса ко второму сочинению да Барберино 5 . Составляя свой колоссальный труд, вместивший его огромную эрудицию, писатель опирался на опыт своих предшественников-энциклопедистов XIII века - автора тройного "Зерцала" Винценция де Бовэ и в особенности флорентийца Брунетто Латини, автора Большого и Малого "Сокровищ". Символическая основа памятника восходит, как и в первом творении писателя, к поэме "Антиклавдиан" Алана Лилльского - обширному латинскому эпосу в аллегорических образах, повествующему о сотворении идеального человека и его души. По просьбе Любви да Барберино собирает всех, кто хочет служить этой богине, на высокой горе; Любовь диктует свои предписания и поучения Красноречию, которое передает их двенадцати дамам - Кротости, Усердию, Верности, Рассудительности, Терпению, Надежде, Благонравию, Подвигу, Справедливости, Невинности, Признательности и замыкающей их ряд Вечности; да Барберино же вменяется в обязанность донести эти предписания до всех, кто отсутствовал в сем высоком собрании. Так формируются двенадцать частей книги, каждой из которых предшествует соответствующая миниатюра; заключает книгу "Трактат о любви", где, в соответствии с теориями "сладостного нового стиля", обосновывается природа последней как высшего духовного блага и источника всякого морального совершенствования. Сам же памятник, в конечном счете, является ничем иным, как руководством практической морали и учебником хороших манер, адресованным всем сословиям. В отличие от своих предшественников, составляющих подобные сочинения либо на латыни, либо на народном языке (как Матфре Эрменгау, автор провансальского энциклопедического "Любовного часослова", или Брунетто Латтини - французского и итальянского "Сокровищ"), да Барберино, с его глубоко укорененной в Средневековье ментальностью, пользуется в "Предписаниях Любви" обоими языками, наделенными в его сочинении различными функциями. Итальянскими стихами написаны собственно "предписания", сочиненные, по объяснению да Барберино, "ради знатных, люд ей... отечества, которые не понимают по латыни" и содержащие те или иные рекомендации, которых следует придерживаться в любви, шире - в области хуртуазного этикета. Каждое из таких Предписаний снабжено переводом на довольно плохую (хотя автору она представлялась "соблюденной со всей тщательностью") латынь и огромным по объему латинским же комментарием, где приводятся, с одной стороны, иллюстрирующие эти куртуазные предписания всевозможные истории, рассказы, куртуазные анекдоты, с другой - философские и морализирующие пассажи; все это обильно приправлено выдержками из разнообразных произведений других авторов. За этой языковой дихотомией стоит, однако, не только другая, социальная, но и более глубокая, мировоз5
Помимо во многом устаревшего специального исследования А. Тома, памятник удостоился в новое время лишь нескольких монографических статей, из которых укажем: Marruzzo G. Composizione е significato di "I documenti cTamore" di Francesco da Barberino // Giomale italiano di filologia. N. 5. 1974. P. 217-251. Книга Р. Ортиса, с ее многообещающим названием - Ortiz R. Francesco da Barberino e la letteratura didattica neolatina. Roma, 1948 - собрана на самом деле из разрозненных статей, которые автор писал на протяжении почти-полувека; "Предписаниям Любви" в ней уделено наименьшее место, несколько большее - в книге: Parducci Α. Costumi omati. Studi sugli insegnamenti di cortegiana medievali. Bologna, 1928.
Об одной ранней Сатире на куртуазию
577
зренческая, вполне соответствующая статусу нашего "доктора обоих прав" светского и канонического. Если за стихотворной частью сочинения просматривается образ любви, хотя и глубоко возвышенной, но вполне светской, то латинский комментарий, адресованный лицам духовным, в полном согласии с богословской католической концепцией интерпретирует ту же любовь, как проистекающую из любви Божественной. Как показал Г. Марруццо, да Барберино, оговариваясь в латинском тексте, что все свои сочинения, рассматривающие любовь, он "понимает духовно, но не все поддается общедоступному (т.е. на народном языке. - М.М.) объяснению", и добавляя к этому, что, даже говоря о плотской любви, он "никогда не говорил о любви недозволенной", - тем самым отмежевывается от еретической доктрины "двух противоположных истин", которая стоит за трактатом "О любви" Андрея Капеллана, осужденном в Париже в 1277 г.6 За этими фундаментальными оппозициями языковой, социальной и мировоззренческой, вырисовывается, однако, еще одна, более специфическая, относящаяся собственно к миру куртуазии - ее мы постараемся возможно подробнее рассмотреть немного ниже, сказав сначала несколько слов о собственно трубадурском подтексте книги и его источниках, до сих пор серьезно никем не изучавшихся. Именно в лишенном какой бы то ни было систематичности латинском комментарии к "Предписаниям" мы и находим множество упоминаний трубадуров - от нечастых цитат из их сочинений и до разнообразных повествований, так или ииаче связываемых с их именами. Особое место занимают Предписания V и VI второй части сочинения, посвященной Усердию. Первое из них включает сто пятьдесят "Правил Любви", второе - пятьдесят "темных мотетов Любви". Комментарий к "Правилам", представляющим собой строфы, составленные, как пишет да Барберино, "по образцу провансальских", содержит особенно много ссылок на трубадуров. Одним из основных источников, откуда да Барберино черпает свою куртуазную эрудицию, служит некая «на провансальском языке написанная книга, в которой наличен раздел, именуемый "Цветы изречений знаменитых провансальцев"» - по-видимому, поздний сборник отрывков из песен трубадуров (см. примеч. 18 к тексту "Предписаний"). Помимо этой книги, да Барберино, в соответствии со схоластической традицией, цитирует множество других сочинений, в том числе не известных ни из каких других источников, таких, как уже упоминавшаяся недошедшая до нас его собственная книга "Цветы повестей" или приписываемые им Раймону Анжуйскому трактаты на провансальском языке "О братском общении", "Об общении между людьми", "О столе", "О рыцарской доблести" и другие, Иоанну де Брансильва - "Книжка о благосклонности знатных" на французском языке, или же труды некоего Уголина де Форкалькьера, который, в свою очередь, обильно ссылается на Раймона Анжуйского. Что касается этих последних авторов, то несмотря на неоднократные попытки реконструкции их произведений, исходя из свидетельств да Барберино 7 , мы не исключаем 6 7
Marruzzo G. Ор. cit. Р. 249-251. Thomas А. Ор. cit., р. 130-142; Ortiz R. Ор. cit. Р. 104-106; Parducci А. Ор. cit. Р. 36-41. См. также: Monson D.A. Les "Ensenhamens" occitans. Paris, 1981. Р. 133-139.
19. Жизнеописания трубадуров
578
Μ.Б. Мейлах
возможности мистификации со стороны нашего писателя; точно такая же мистификация может скрываться за отсылками наподобие следующей: "Вот вкратце то, что графиня де Диа высказала пространее и подробнее в своих сочинениях". Заметим, что имя женщины-трубадурши имело все шансы стать легендарным, а сама она наделенной особым куртуазным и поэтическим авторитетом - недаром ее кратчайшее жизнеописание (LXIX) делает ее женой Гильема Пуатевинского и возлюбленной крупнейшего трубадура и сеньора Раймбаута Оранского; приписываемое ей да Барберино авторство каких-либо дидактических сочинений более чем сомнительно. Еще чаще он пользуется менее ответственными формулами типа "Раймон Джордан рассказывает...", "Раймон Видаль говорит...", "Арнаут Каталанец сказал по-провансальски...", "Пейре Видаль на провансальском языке написал...", наконец, не пренебрегает и отсылками наподобие "Однажды я слышал в Марселе" или "Когда я был при дворе во времена монсеньора Клемента в комнате его камерария, сеньор Пьетро да Колонна, кардинал святой Римской Церкви, говорил..." Так или иначб, наряду с упоминаниями двадцати одного известного нам провансальского поэта, да Барберино ссылается на целый ряд имен, нам неизвестных. Это помимо названных, имена Раймбаута Провансальца и Бланшман, жены Уголина де Форкалькьера, которой да Барберино Приписывает авторство прений, или тенсон, и в связи с которой приводит немало куртуазных историй. При первом прочтении сочинение да Барберино, особенно в его прозаической части, может показаться пронизанным схоластическим духом, хаотическим нагромождением разнообразных историй, которые автор излагает с позиций плоского нравоучительства, весьма невыгодно отличающего его творение от, казалось бы, несравненно более либеральных и менее морализирующих сочинений Андрея Капеллана и даже Буонкомпаньо, живших во времена еще живых куртуазных традиций (трактат Капеллана "О любви" был написан приблизительно веком раньше). Но при более внимательном вчитывании мы с удивлением обнаруживаем, что имеем дело со своеобразной, пусть даже несколько неуклюжей сатирой, равно пародирующей и переставшую к этому времени существовать куртуазию, и процветающую схоластику, первую обряжая в форму последней, что позволяет видеть в да Барберино предтечу не только Рабле и Сервантеса, но даже, может быть, и современной нам литературы абсурда. Подобно тому, как самому автору противостоит введенный им в свое сочинение оппонент Гараграфуло Гриболо, который, "опираясь на общепризнанных писателей и множество сочинений, отлично умеет ниспровергать любые, какие ни есть доводы", - точно так же псевдо-наивному морализированию стихотворных итальянских "Предписаний" противопоставлены латинские прозаические комментарии, нередко, под видом ученых рассуждений и авторитетных цитат, абсурдно переворачивающие умершие куртуазные ценности, как это эксплицировано автором в Предисловии словами самой Любви, диктующей ему, как сказано, его сочинение: "Возьми два пера и пиши уверенно - пусть одно из них будет возвышенным, а второе низменным, и сразу примись за то и другое..." И, хотя за этой дихотомией стоит, как уже говорилось, противопоставление двух языков - латыни и народного, и соответственно двух концепций любви, дихотомию эту можно, однако, понимать в расширительном
Об одной ранней Сатире на куртуазию
579
смысле, распространяя ее на трактовку да Барберино куртуазии в ее подлинном и сниженном значении. Не имея возможности углубляться здесь в эту тему, заметим лишь, что подобная традиция снижения, осмеяния, пародирования куртуазных ценностей, вписывающаяся в фундаментально амбивалентные модели средневекового сознания, проявляется, как отмечалось выше, едва ли не с самого момента утверждения самых этих ценностей в поэзии первых же трубадуров (ср. примеч. 1 к жизнеописанию I), а в более широком плане аналогий должна быть сопоставлена с огромными пластами так называемой "смеховой культуры средневековья". В самом деле, любые куртуазные ценности, персонажи, формы поведения предстают в комментарии в остраненном, перевернутом, сниженном виде. Таковы, например, едва ли не все фрагменты, трактующие о рыцарях и их оруженосцах. Так, перечислив, со слов Раймона Анжуйского, пять традиционных качеств доблестного рыцаря, он, вместо ожидаемой рекомендации вступить с таким рыцарем в бой, померяться с ним силой и т.п. - добавляет: "Если увидишь перед собой влюбленного рыцаря, смелого, наделенного телесною силой..." и т.п., - "то, если сможешь, посторонись..."; тут же утверждается, со ссылкой на известного трубадура, что "если рыцарю не хватает телесной силы, то этот недостаток возмещается его смелостью и доблестью" Этот, казалось бы, трюизм на самом деле является абсурдом, так как телесная сила является неотъемлемым качеством рыцаря наравне со смелостью и доблестью слабый рыцарь, сколь угодно смелый, просто непредставим. Вместо решительной стремительности на войне либо прославляется осмотрительная медлительность (Правило ХСѴІ: пока флорентийцы выжидают, не принимая боя, умирает глава их врагов - характерна заключительная мораль - "пусть всякий усвоит то, что его касается"), либо описывается, как и стремительный, и медлительный рыцари (точно так же, как в другом случае оба брата - один велеречивый, другой молчаливый - Предписание LXV) равно обречены на гибель (Правило СХГѴІ), что можно считать проявлением скептицизма да Барберино. Экспертом по правилам ведения поединков оказывается никто иная, как графиня де Диа, которая, во вполне схоластическом духе, предлагает их универсальную классификацию, рекомендуя, в частности, в "поединке насмерть" руководствоваться "одним-единственным правилом: жизнь должна быть дороже законов рыцарства" Под стать подобным принципам и описываемые да Барберино рыцарские оруженосцы - настоящая пародия на настоящих оруженосцев: они сонливы, ленивы, "скалят зубы и стоят с разинутым ртом", дерзко отвечают своим рыцарям и т.п., а тезка знаменитейшего рыцаря двора короля Артура Ланцелот то представлен оруженосцем Раймона Анжуйского и ежедневно наблюдает за поступками своего господина, занося их в свои записки, то, когда сам, после четверти века службы, становится рыцарем, просит взаймы сотню ливров у своего собственного оруженосца* а когда тот, имея их, отказывает, уличает его в казнокрадстве. Столь же нелепым образом рисует автор папу Селестина V, действительно происходящего из низов, живущим по-мужицки, "шагающим взад и вперед по покою с ломтем хлеба в руке, который он то и дело откусывал" и отпивающим вино прямо из кувшина, подаваемого ему слугой. 19*
580
Μ.Б. Мейлах
Предписания куртуазного тона сводятся либс к элементарным трюизмам (описывается, например, что Иоанн де Брансильва, законодатель вежества, "никогда не выкладывал изо рта ни хлеба, ни мяса, ни чего-либо иного или его частички после того, как положил это в рот"), достигающим грани абсурда (совет "приветствовать всех без изъятия", чтобы "полнее всего выразить свое уважение"), либо к перевернутым формам куртуазного общения, как в рассказе о девице, чудовищно оскорбляющей рыцаря лишь за то, что он делает ей комплименты и заговаривает о ее замужестве (Предписание XII), или же в комментарии к нелепой формуле "не своди любящего с возлюбленной", где, споря с Гараграфуло Гриболо, который ссылается на известного своими фривольными мотивами трубадура Гильема де Бергедана, да Барберино доходит до вполне здесь неуместных ссылок на отцов Церкви. Перевернутость куртуазных отношений между полами определяет и следующее рассуждение: мужчины, согласно якобы Раймону Анжуйскому, должны быть вежливы с дамами, ибо ничто их к этому не обязывает, так как если бы это учтивое обращение с дамами было для них обязательно, то заслуживало бы меньшей хвалы. Кстати, в уста трубадуру Гильему Магрету, которого традиция, в соответствии со значением его имени, рисует (в том числе и буквально в миниатюрах рукописей) худым и тощим, вложено утверждение, что если бы дамы были наделены столь же крепкими членами, как мужчины, то безраздельно господствовали бы над последними, заставляя их исполнять женские обязанности, - "так как преимущества, связанные с господствующим положением, присвоила себе только сила". Согласно же Пейре Видалю, лишь утратившие рассудок мужья притязают на господство над своими женами, не замечая, как безобразны они сами. Все, что есть добродетельного на земле, порождается благодаря любви женщин, - но, добавляет да Барберино, - "иное прикровенно, иное - окрашенное в цвет чего-либо другого". За внешне нравоучительной прямолинейностью отношения да Барберино к собственно "куртуазной любви" просматривается та же амбивалентность, переходящая в индифферентность, окрашенную некоторым цинизмом. Как было показано выше, да Барберино, хотя и категорически осуждает любовь недозволенную, или "бешеную", однако не отрицает, что в его произведении "не все пребывает в пределах любви Божественной". Возражая, опять-таки, своему оппоненту, он, отказываясь писать "об обманах и всевозможных уловках" (да Барберино имеет в виду, конечно, овидианскую традицию, продолженную в средневековье), советует всякому человеку во всем придерживаться надлежащей благопристойности, адресуясь как к дурным женщинам, так и к добропорядочным, так как этим он больше придется по сердцу не только последним, но и первым; тем самым получается, что автор не только озабочен скорее соблюдением, нежели исполнением требований благопристойности, но и не исключает для своих читателей общения с женщинами первой категории. Ирония просматривается и за такими эпизодами, как отказ доны Бланшман взять, после ее замужества, в возлюбленные сеньора Аймерика, называя это бесчинством (Правило LXI) - при том, что классическая "куртуазная доктрина" как раз поощряла любовые отношения между замужней дамой и поклонником, или же за ссылкой сеньора Югонета, застигнутого в
Об одной ранней Сатире на куртуазию
581
прелюбодеянии, на то, что совершенное им совершают все рыцари и оруженосцы графа Тулузского, который его допрашивает (Правило ХЮСІІ), или, наконец, за прославлением жены ленивой и нерадивой, но верной, в отличие от старательной и угождающей своему мужу, но не щадящей его чести (Правило XXXVIII) и, конечно же, за хрестоматийным противопоставлением легкомысленной красавицы добродетельной дурнушке (Правило СѴ). Та же ирония сквозит за всеми эпизодами убийств - рыцаря Раймбаута графом Фландрским за вздох, допущенный им, когда он служил графу в присутствии графини (история, напоминающая скорее сцену убийства пажа в твеновском "Янки при дворе короля Артура"), Джамы Арнаута графом Тулузским, встретившим его в узком проходе замка вместе с графиней, возле которой тот оставался лишь из соображений куртуазности, или же герцогом Бургундским своей жены и брата за то, что тот, приветствуя ее, обнял и прижал к своей груди. Абсурдирующий характер таких рассказов не менее очевиден, чем рассказа о Вергилии, который удалился из своего поместья близ Мантуи, "так как там украли и увели его белую корову, и ему не удалось в этом бесчестном краю обрести для себя спокойствие, и вскоре он отправился на поиски мест, более пригодных для воплощения его замыслов", или затмевающей, кажется, все вышесказанное истории о слабоумном из свиты (!), сопровождавшей некую графиню, проезжавшую через Бургундию, где он попытался изнасиловать деревенскую девушку, за что крестьяне убивают всех до одного провожатых графини и чуть не насилуют в свою очередь ее самое. "Крестьяне, - добавляет да Барберино, - по причине того, что виновных в происшедшем было великое множество, не понесли наказания, что в высшей степени возмутительно". Одним из остраняющих приемов да Барберино является, как можно было уже заметить, использование им при обсуждении тонкостей куртуазии - стиля и методов схоластической философии, - от формул типа "смотри пример" или упоминания о браке доны Бланшман с Уголином де Форкалькьером как о событии, о котором «ты мог бы узнать, если бы прочел ниже в ѴІІа части "Благоразумия" примечание к наставлению IXе», и до обсуждения в формах схоластического аргументирования таких вопросов, как слева или справа, выше или ниже по течению дблжно находиться, переправляясь через реку, по отношению к лицу, превосходящему другого по своему положению; как пользоваться ножом, в частности, в зависимости от того, с какой стороны падает свет на подлежащее разрезанию, или же классификации различных поединков, в том числе и словесных, с учетом правоты спорящих, степени их распаленносги или спокойствия, дружеских и иерархических отношений между ними и т.д. - вплоть до рассказа о настоящем теологическом диспуте в Париже о том, может ли быть засчитано однократное проявление милосердия, который, знаменательным образом, заканчивается присоединением победившего противника к мнению своего оппонента. Помимо сказанного эффекта, это с о з д а е т в комментирующих разделах произведения, с присущей им хаотичностью, - иллюзию мнимой упорядоченности, лишь е щ е раз вскрывающей пустоту ценностей, обсуждаемых в подобных терминах и формах. Уместно вспомнить, что сам да Барберино упоминает, что ему, хотя он и не художник, пришлось снабдить свое сочинение собственными своими
582
Μ.Б. Мейлах
рисунками, - "ибо никто из художников в тех краях, где была начата настоящая книга, не мог понять меня надлежащим образом". Эта фраза свидетельствует, несомненно, о "двойном дне" произведения Франченско, которое не было, повидимому, "надлежащим образом" понято его современниками. Множеством своих особенностей, начиная от билингвизма и до обыгрываемых да Барберино методов схоластических споров, от претензий на то, что "Предписания Любви" изложены им "с уст самой Любви, которая красноречиво их излагала", и до ссылок, истинных и мнимых, на куртуазные авторитеты "Предписания" одновременно и представляют, и пародируют подобные, в большинстве своем не дошедшие до нас или полностью неизвестные читателю (а частично и вымышленные да Барберино), морализующие, кодифицирующие, рассуждающие о любви произведения, писавшиеся второстепенными учеными авторами в ту эпоху, когда живое служение куртуазии отходило в область предания. Несмотря на посредственность итальянских стихов "Предписаний" (вспомним, что Боккаччо считал да Барберино скорее юристом, нежели поэтом) и тяжеловесность и бесформенность латинского комментария, писателю все же удалось возвести из обеих этих частей весьма своеобразное здание. Из всего опыта поэзии "сладостного нового стиля" да Барберино, будучи писателем, по существу, обращенным к прошлому, глубоко "готическим", усвоил, кажется, лишь ее философскую подоплеку, абсолютизирующую любовь как основу всякого блага, шире - как силу, направляющую мироздание, - идею, которую он весьма оригинально претворил и .развил в своем сочинении. Подлинный же литературный фон памятника составляет, однако, поэзия трубадуров, с которой он имел возможность познакомиться не только на своей родине, но и непосредственно в Провансе спустя столетие после ее угасания. Что касается ссылок на трубадуров, которыми изобилует сочинение, то, хотя многие из них остаются неустановленными, другие все же нередко восходят к источникам, до нас не дошедшим и занимают место в каталогах их произведений. В наших выдержках из комментария да Барберино в Дополнении третьем (ГѴ, 3) мы сочли оправданным привести, помимо фрагментов, упоминающих собственно о трубадурах, отрывки, иллюстрирующие некоторые моменты жизни различных сословий и нравы эпохи, так же, как и весьма любопытные рассуждения автора о выборе им того или другого языка, стихотворной формы, об аллегорических рисунках, которыми он снабдил рукопись, и т.п. Предлагаемый читателю перевод - первый перевод памятника не только на русский язык, но, насколько нам известно, и на какой-либо европейский.
ПРИМЕЧАНИЯ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ТРУБАДУРОВ ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА Не считая пяти изданий XIX в. (из них издание К. Шабано, включенное в десятитомную "Историю Лангедока", снабжено обширными и ценнейшими комментариями, до сих пор не потерявшими своего значения, - переиздано: Chabaneau С. Les biographies des troubadours. вепёѵе; Marseille, 1975), существует два основных критических издания памятника. Это издания Бутьера-Шютца {Вошіёге J.f Schutz Α.Η. Biographies des troubadours. Р., 1973 - впервые издано в 1950 г., переиздано при участии Ш. Бутьера, И. Клюзеля и М. Воронова в значительно переработанном виде в 1964 г. и перепечатано без изменений в 1973 г.) и Фавати (Le biografie trovadoriche / Ed. а cura di G. Favati. Bologna, 1961). Последнему изданию предшествовала книга того же автора о принципах издания памятника, в нем реализованных. Текстологическая основа этих двух изданий различна. Если Бутьер-Шютц, молчаливо следуя принципам издания средневековых текстов, обоснованным Ж. Бедье, опираются на определенную рукописную традицию, как отражающую некоторую лингвистическую реальность, а именно на рукописи Fr. 854 и Fr. 12473, хранящиеся в Национальной библиотеке в Париже (обозначаемые сиглами I и К), то Фавати тяготеет скорее к классической текстологии в духе К. Лахманна с такими традиционными ее элементами, как построение родословного дерева рукописей с установлением их генетической зависимости и, главное, реконструкция архитипического текста по вариантам. За основу нашего - первого, не считая небольшого числа жизнеописаний, упомянутых в заключительной статье, - перевода памятника на русский язык взято издание Бутьера-Шютца, как более отвечающее современным представлениям о текстологии и более адекватное по своему подходу. Однако в наших примечаниях мы учитываем и некоторые удачные находки и реконструкции, имеющиеся у Фавати, как это признают сами авторы конкурирующего издания; не пренебрегали мы также и обращением к новейшим издагіиям трубадуров с их, как правило, пространными комментариями. Приводим список основных рукописей, упоминаемых в Примечаниях. А - Ватиканская библиотек^, Lat. 5232. В - Париж, Национальная библиотека, Fr. 1592. Е - Там же, Fr. 1749. F - Рим, библиотека Киджи, L, IV, 106. Η - Ватиканская библиотека, Lat. 3207.
Примечания
584
I - Париж, Национальная библиотека, Fr. 854. К - Там же, Fr. 12473. Ν - Берлин, Городская библиотека, Philipps 1910. Ρ - Флоренция, Лаурентийская библиотека, Plut. XLI, Cod. 42. R - Париж, Национальная библиотека, Fr. 22543. Sg - Барселона, Каталонская библиотека, N 146. Переводы песен трубадуров, в критических изданиях памятника традиционно обозначаемые лишь первыми строками, выполнены, как правило, по новейшим изданиям, указываемым в каждом отдельном случае. Основной библиографический указатель поэзии трубадуров - Pillet Α., Carstens Μ. Bibliographie der Troubadours. Halle, 1933, переизд.: N.Y., 1968 (далее - Р.-С.), в котором каждый оригинальный текст с относящейся к нему литературой значится под определенным номером по алфавиту авторов и их произведений. См. также: Haskell D.C. Provencal Literature and Language. N.Y., 1925 и периодически выходившую "Bibliographie occitanne" (Р., 1946, 1958, 1969; Montpellier, 1972); наконец, серию библиографических пособий, выпускаемых двумя основными центрами провансалистики - Centre international de documentation occitane (C.I.D.O.) в Безье и международной Association internationale d'etudes occitanes (AIEO). Укажем отечественное библиографическое пособие: Ребок Μ.В. Памятники французского и провансальского языков ІХ-ХѴ вв. Минск, 1957. Сравнительно полная библиография содержится в отечественных изданиях: Мейлах М.Б. Язык трубадуров. М., 1975 С. 204-228; Фридман Р.А. Любовная лирика трубадуров и ее истолкование // Уч. зап. Рязан. пед. ин-та. 1965. Т. 34. С. 406-416. Метрико-строфическое разнообразие поэзии трубадуров сведено в указателе: Frank /. Repertoire metrique de la poesie des troubadours. Р., 1957. Vol. 1-2. Ценнейшим универсальным пособием по провансальской поэзии является трехтомная антология: Riquer M.de. Los trovadores: Historia literaria у textos. Barcelona, 1975. Vol. I—III. См. также: Песни трубадуров / Пер. со старопрованс. А. Наймана. М., 1979. В подавляющем большинстве случаев, когда мы не знаем дат рождения и смерти трубадура, мы указываем приблизительные временные границы их творчества, восстанавливаемые из содержащихся в текстах упоминаний исторических событий, лиц и т.д. Даты при этом сопровождаются пометой ок. (около). I 1
Граф Пуатевинский (или Пуатусский) - 11 дошедших до нас песен этого, согласно традиции, первого трубадура не только лежат у истоков провансальской, а вместе с нею европейской поэзии, но и обнаруживают его яркую поэтическую индивидуальность. Они распадаются на две основные группы - на куртуазные песни, в которых заданы все основные мотивы последующей любовной лирики, и на проникнутые веселым цинизмом пьесы, где эти мотивы характерным образом пародируются и всячески снижаются. Благодаря выдающейся исторической роли, какую играл этот замечательный человек, мы располагаем значительным числом исторических сведений о нем. Гильем, седьмой граф Пуатье и девятый герцог Аквитанский (1071-1126), владел вотчинами, размерами превышающими владения французской короны. Этот трубадур, которого называют "Вийоном XII века", прожил необычайно бурную жизнь, в частности, потерпел поражение в крестовом походе, а за необузданный нрав и по обвинению в прелюбодеянии дважды был отлучен от церкви, но всякий раз возвращался в ее лоно. Чрезвычайно интересна в этом свете характеристика его провансальским биографом (см. обширный материал в переводах из латинских хроник в Дополнении втором). Новейшее критическое издание: PaseroN. (ed.). Guglielmo IX. Poesie. Modena, 1973. 2 ...был одним из куртуазнейших на свете мужей... - Комплекс куртуазных качеств,
Жизнеописания
трубадуров
585·
частично развернутых далее, заключает всевозможные черты внутреннего совершенства личности, умение их проявлять в отношениях с другими людьми, а также совершенство в любви. 3 ...и отличался щедростью... - Щедрость - одна из важнейших характеристик куртуазной личности; особое значение имела щедрость покровителей для трубадуров, нередко не имевших иных средств к существованию. 4 ...искусством в ... трубадурском художестве. - Т.е. в искусстве сочинения песен. 5 ...в жены взял герцогиню Нормандскую... и т.д. - Ошибка автора жизнеописания. Герцогиней Нормандской стала в 1152 г. внучка трубадура, Алиенор Аквитанская. См. о ней подробнее VI, примеч. 8. 6 ..матерью Короля-юноши, эн Ричарда и графа Джоффруа Бретанского... - См. о них подробно XI, примеч. 6,7. Эн - господин (лат. dominus), ср. исп. don. 7 Нежен новый сезон: кругом... - (Р.-С. 183,1). - Песня типично куртуазная, если не считать вероятного снижения в последнем стихе, который, однако, просто может значить: сделаем все необходимое. Песня открывается традиционным весенним запевом, восходящим к архаическим фольклорным и обрядовым источникам. Наряду с устанавливаемым им параллелизмом между весенним обновлением и любовью трубадура возможны модели по принципу противоположности (например, у Пейре Овернского, Арнаута Даниэля и др.). 8 Мы с Соседом Милым близки... - Милый Сосед - сеньяль, условное имя, которым трубадуры обозначают возлюбленную Даму. 9 Сложу стихи я ни о чем... - (Р.-С. 183,7). - Эта песня с ее бурлескными мотивами примыкает к песням скорее второй группы. Тяготея к жанру девиналя (загадки), она строится на серии антитез. Исследователи находят в этом тексте, породившем серию подражаний в творчестве последующих трубадуров, элементы августинианской мистики: поэт, как бы не зная, бодрствует он или спит, надеется в то же время достичь недостижимого знания. 10 ...Смешней - свидетель Марциал! - Поэт призывает в свидетели св. Марциала, почитаемого как просветителя Лимузина. Г1 ...Бегут нормандец и француз... - Северяне почитались на Юге недостаточно куртуазными, поэтому им нет места близ дамы. 12 Про то стихи сейчас сложу... - (Р.-С. 183,10). - Эта песня, традиционно считающаяся последней песней Гильема, была, по-видимому, им сочинена во время тяжелой болезни, постигшей трубадура в 1111-1112 гг. Эта кансона как бы примиряет два указанных направления его лирики. 13 ...Отдам Фольконовой семье... - Фолькет V Юный, граф Анжуйский, приходился троюродным кузеном сыну Гильема Аквитанского, будущему Гильему X. Отношения между двумя домами отличались постоянным соперничеством. 14 ...Ни тот, кто выделил мне лен. - Номинально Гильем был вассалом слабейшего, нежели он сам, французского короля Людовика VI. 15 ...Собольей мантии взамен. - Т.е. взамен герцогского облачения. Π 1
Серкамон - один из ранних трубадуров, чье творчество приходится на период между 1135 и 1160 гг., автор семи дошедших до нас песен. 2 Жонглер - профессиональный исполнитель песен трубадура; нередко жонглеры сами становились трубадурами. 3 ...слагал он песни... - О разграничении песни и кансоны см. Ш, примеч. 12. 4 Пастурель - жанр песни, обращенной к пастушке.
Примечания
586
5 ...на старинный лад... - Возможно истолкование: по древним (т.е. античным) образцам пасторальной поэзии. 6 ...прозвали его "Серкамон". - Букв, "ходок по миру". Скорее всего, профессиональная кличка странствующего жонглера.
Ш 1
Маркабрюн - этот низкого, по преданию, происхождения трубадур считается основоположником "темного стиля" (trobar clus), сочетающего сложный, запутанный ход мысли и необычную образность с затрудненной, часто изысканной формой. Маркабрюн творил в период между 1130-1149 гг. До нас дошло 44 его песни, преимущественно морализующей направленности; Маркабрюн - проповедник "чистой" куртуазной любви, обличитель порока. Критическое издание: Dejeanne J. Poesies completes du troubaudour Marcabru. Toulouse, 1909. 2 ...родом из Гаскони... - Гасконское происхождение Маркабрюна подтверждается диалектизмами его языка, причем некоторые из них были закреплены поэтикой "темного стиля". 3 Маркабрюн отцом был зачат... - (Р.-С. 293,18). - Это последняя строфа песни, целиком следующей за жизнеописанием. Ср. вольный перевод этих строк Б.Я. Ярхо: Маркабрюн, рожденный Брюной, Под такой зачат судьбиной, Что не любил ни единой И в жизни не был любим. 4 Был он одним из первых трубадуров... - Заголовок рукописи объявляет Маркабрюна самым первым из всех существовавших трубадуров. 5 Песни слагал он не Бог весть какие... - В эпоху составления жизнеописания "темный стиль" поэзии трубадура уже не соответствовал принятым вкусам. 6 Сирвента - один из основных, наряду с любовной кансоной, жанров поэзии трубадуров, в котором они обсуждают вопросы морали, политики, религии, достоинства и недостатки своих покровителей и друг друга. 7 ...злословия женщин и любовь. - Поэзия Маркабрюна, казалось бы, дает основание для такого заключения, однако на самом деле поэт обличает не самое любовь, а ее профанацию в форме того, что он называет Fals Amors (любовь паДшая, извращенная). 8 Вариант - представлен рукописью А. 9 Альдрик де Вилар - известен острой сирвентой, обращенной к Маркабрюну же (Р.-С. 16 Ь,1, см. примеч. 11). 10 Серкамон - см. П. Есть основания полагать, что, напротив, Серкамон учился у Маркабрюна. 11 Пустожор - прозвище заимствовано из первой строфы сирвенты Альдрика де В ил ара: Узнал мой взор: Ты - Пустожор, Не уедешь от нас тайком. Что я сеньор, А ты жонглер Воротясь, узнаешь о том. (перевод С.В. Петрова)
Жизнеописания
трубадуров
587·
12 Кансону... песнью... - У ранних трубадуров принят был термин vers в отличие от более позднего наименования chanso. Термин vers восходит к лат. versus - жанру литургической поэзии на латинском языке. 13 ...боясь его языка... - Сирвенты Маркабрюна отличаются нередко острой, персональной сатирической направленностью. 14 ...владельцы одного замка в Гшмне... - и т.д. - Об этих обстоятельствах нам ничего не известно. Гиенна - одна из провинций Юга Франции. 15 Как-то раз на той неделе... - (Р.С. 293,30). - В этой древнейшей пастурели (пастушеской песне) пастушка остроумно и последовательно защищает своеобразно выраженную идею необходимости сохранения социальных границ, защищаясь тем самым от домогательств рыцаря. 16 ...Тот - ждет манны... - Манна, считавшаяся у трубадуров неким деликатесом, символизировала для них радость удовлетворенной любви. 17 ...пред картиной... - Т.е. тот, кто судит о женщине только по внешности. 18 Начинаю без опаски... - (Р.С. 293,18). - Одна из знаменитейших сирвент Маркабрюна, в которой он обличает Лже-Амора. 19 Юность - одна из основных персонифицированных категорий куртуазного кодекса; заключает в себе значение прежде всего морального совершенства. 20 ...То же и Писанье скажет. - Трубадур ссылается на "Книгу притчей Соломоновых", содержащую предостережение против дурных женщин. 21 Близ родника, средь сада, где в... - (Р.-С. 293,1). - Эта кансона с присущими ей элементами пастурели посвящена жалобам девицы, чей друг ушел в крестовый поход; скрытый пафос песни - в прославлении верности женщин своим возлюбленным, ставшим крестоносцами. 22 Людовик - Людовик VII, король Франции, организатор второго крестового похода (1147).
IV 1
Пейре де Валейра - сведения об этом трубадуре, творившем в середине XII в., авторе двух дошедших до нас песен, весьма скудны. 2 Арнаут Гильем де Марсан - трубадур, сочинивший между 1170 и 1180 гг. "Поучение" (ensenhamen) благородному юноше. См. Дополнение третье. I. 3 ...песни... не Бог весть какие... - Вновь отметим характерное высокомерие по отношению ко всей эпохе позднего "биографа". Ср. III, примеч. 4. 4 ...про листья... и т.д. - Автор, однако, имеет здесь в виду песню трубадура Арнаута де Тинтиньяка (Р.-С. 34,2), в рукописях приписываемую нашему трубадуру. V 1
Джауфре Рюдель, сеньор Блайи - ок. 1125-1148 гг. Легенда о "дальней любви", восходящая к соответствующим мотивам поэзии трубадура, связана одновременно и с фольклорными источниками (см. статью в Приложениях, с. 536-537). Легенда эта пользовалась особенной популярностью у романтиков XIX в. и многообразно интерпретировалась учеными XX. Ср. рис.: Н. Врубель. "Принцесса Греза". Критическое издание: Jeanroy Α. Les chansons de Jaufre Rudel. Р., 1924. 2 ...графиню Триполитанскую... - Триполи - город в Палестине, завоеванный крестоносцами в 1104 г. и процветавший при графах Триполитанских до 1289 г. 3 Антиохия - город в Сирии, находившийся под властью крестоносцев с 1097 по 1270 г.
Примечания
588 4
...слова простые. - Ср. III, примеч. 5 и IV, примеч. 3. ...отправился в крестовый поход... - Очевидно, во второй гоход 1147 г., что подтверждается текстом песни Маркабрюна, содержащей посылку "Джауфре Рюделю за море". 6 ...и вернулись к нему слух и чувства... - Букв.: слух и обоняние. 7 ...похоронить... при храме тамплиеров... - Тамплиеры, или храмовники - духовнорыцарский орден, основанный в 1119 г. крестоносцами в Палестине для защиты от мусульман местных христиан и пилигримов. Название свое орден получил потому, что первоначально размещался вблизи места, где, по преданию, был иерусалимский храм. 8 Длиннее дни, алей рассвет... - (Р.-С. 262,2). - Снова песня открывается весенним запевом. 9 Сарацин - араб, мусульманин. 10 ...Ибо я крестным был заклят... Будь крестный мой врагом заклят! - Согласно средневековым представлениям, крестными родителями могли становиться ведьмы и оборотни; есть, однако, мнение, что под крестным отцом здесь имеется в виду Гильем Аквитанский. 5
VI 1
Бернарт Вентадорнский - поэзия этого трубадура (ок. 1147-1170 гг.), представленная 45 кансонами, полностью посвящена любви, которую он воспевает в сравнительно "легком" стиле. Бернарту принадлежат неоднократные заявления, что только настоящая любовь рождает настоящую песню, или что он поет, по его мнению, лучше других трубадуров, потому что сильнее любит. Все эти черты сделали Бернарта настоящим кумиром критики эпохи романтизма, однако и в глазах нашего современника он остается замечательным поэтом. Критическое издание: Арреі С. Bernart von Ventadorn. Halle, 1915. Жизнеописание, характеризуемое патриархом провансалистики А. Жанруа как "роман о бедном молодом человеке", носит характер в большой мере вымышленный и строится на произвольной интерпретации фрагментов песен самого трубадура и сатиры Пейре Овернского (см. ниже, примеч. 16). 2 Лимузин - одна из древних провинций Окситании, центральная по своему положению. 3 ...из замка Вентадорн. - Руины этого замка сохранились по сей день. 4 ...происходя от служилого... и т.д. - См. ниже, примеч. 15. 5 виконт Вендаторнский - Эблес III (ум. в 1170 г.), сын Эблеса II Певца, одного из ранних трубадуров-аристократов, чьи произведения до нас не дошли. 6 ...юная... - Категория юности имеет в куртуазном универсуме некоторое особое значение, указывая не столько на возраст, сколько на моральное совершенство куртуазной личности. 7 ...в песнях своих и кансонах... - См. III, примеч. 12. 8 ...прибыл к герцогине Нормандской... - Т.е. к Алиенор Аквитанской, внучке трубадура Гильема IX Аквитанского (см. I). Алиенор, славившаяся своей куртуазностью и покровительством, какое она оказывала трубадурам, в 1137-1152 гг. была супругой французского короля Людовика VII, разойдясь с которым она вышла замуж за Генриха II Плантагенета и после восшествия его в 1154 г. на английский престол переехала в Англию. Жизнеописание ошибочно называет ее герцогиней Нормандской, каковой она стала лишь в замужестве за Генрихом Плантагенетом. 9 ...прекрасных кансон - После этих слов в рукописи следует интерполяция, выделенная в изданиях как разо первое.
Жизнеописания
трубадуров
589·
10
...к ...графу Раймону Тулузскому... - Т.е. графу Раймону V (1148-1194). ...поступил в Далонский монастырь... - В этом цистерцианском монастыре, расположенном неподалеку от замка Бертрана де Борна, окончил свои дни и этот трубадур (см. IX, 2 и примеч. 22). 12 ...я, эн Юк де Сент-Сирк... - См. XXXIII, а также статью в Приложении. 13 Эблес Вентадорнский - очевидно, Эблес IV, хотя в отождествлении этого персонажа мы встречаемся с трудностями хронологического порядка. 14 Вариант - представляется целесообразным привести этот интересный вариант жизнеописания, сохраненный лишь одной рукописью Ν, как сильно отличающийся от предыдущего, а также изобилующий цитатами и любопытными деталями. 15 ...как говорит о нем Пейре Овернский... и т.д. - Здесь прямо назван источник сведений, не вполне, однако, надежный. Сирвента Пейре Овернского приведена в Дополнении первом, I, 1; см. также XXXIX. 16 ...полюбила его сверх всякой меры... - Т.е. пренебрегая необходимым качеством умеренности, выражаемым обычно словом mezura. Ср. VIII, примеч. 2. 17 За радостью я от безумства мнусь... - Р.-С. 30,23. 18 Ведь кто любил, тот знает по себе... - Р.-С. 194,3. 19 Разо... - Мы предпочли сохранить этот своеобразный провансальский термин со значением "повод", "обоснование", "объяснение", т.е. пояснение событий, по поводу которых была сложена та или иная песня. По поводу настоящего раз соединяющей в себе черты Купидона и Венеры. 6 Ведут пять дверей в глубь ее дворца... - Дворец Любви - образ, распространенный в средневековом искусстве. Пять дверей интерпретируются по-разному,® частности, как пять чувств. Ср. рис. ."Крышка коробочки для зеркала с изображением "Замка Амура" (12).
Жизнеописания
трубадуров
613·
7 ...Четыре ступени... - Средневековый теоретик любви Андрей Капеллан говорит о следующих ступенях любви: надежда, созерцание, объятие, полная отдача. 8 Стань, песнь, маркизу Гильему мила... - Гильему Ш де Монпелье.
XXVI 1
Юк де ла Бакалариа - нач. ХШ в. См. также ХХѴШ,3. ...откуда и Гаусельм Файдит. - См. ХѴШ. Как показывает ХХѴШ, оба трубадура были действительно между собой связаны. 3 ...да еще дескорт сложил один. - До нас он не дошел. 2
ххѵп 1
Райнаут и Джауфре де Пон - первый из них, вместе с Савариком де Маллеоном (см. след. жизнеописание) упоминается в документе 1214 г. До нас дошел лишь один их партимен (Р.-С. 414,1 - 261,1). XX ѵш 1
Саварик де Маллеон - ок. 1180-1230. Могущественный сеньор, покровитель трубадуров и трубадур. Был в плену у Иоанна Безземельного, откуда бежал в 1202 г., однако позже, в 1213 г., поступил к нему на службу, до того успев принять участие в альбигойских войнах (см. LVIII, примеч. 47) на стороне графа Раймона Тулузского, а поступив на службу к королю Филиппу-Августу, и в франко-английских войнах. В 1218 г. принял участие в крестовом походе. Бурная жизнь Саварика послужила объектом инвективы Петра Монаха Сарнайских долин, приведенной в Дополнении втором, I, 4. Автором жизнеописания и разо к приведенным произведениям Саварика является Юк де Сент Сирк, как он сам о том свидетельствует в разо первом. Критическое издание: Chaytor HJ. Savaric de Malleon, baron and troubadour. Cambridge, 1938. 2 Рауль де Маллеон - сеньор Шателайона, фаворит короля Генриха П. 3 ...порой удачливый, а порой и не очень. - Любопытно, что к панегирическому тону жизнеописания примешиваются и реалистические ноты. 4 ...против французского короля и его людей. - См. примеч. 1; утверждение это неверно. 5 ...дона Гильерма де Бенож... и т.д. - Жена, как сказано, Пейре де Гаваррета, виконта де Бенож и де Безом (Бером), упоминаемого в документах 1219 и 1228 г., трубадура, от которого до нас дошла песня фривольного содержания (Р.-С. 343,1). 6 ...графиню де Маньяк... - Вероятно, искаженное д'Арманьяк, т.е. графиню Маскарозу, урожд. де ла Барт. 7 ...супругу графа Гираута де Маньяк... - Т.е. Гираута IV, графа д'Арманьяк, ум. в 1219 г. 8 ...слышала о нем много хорошего, и т.д. - Здесь мы снова встречаемся с ослабленным вариантом сюжета "дальней любви" (см. V). 9 И знайте, что это чистая правда, ибо это никто иной, как я, Юк де Сент Сирк... - См. ХХХШ и нашу статью в Приложениях. 10 ...превот Лиможский... - Или Валенсийский; известен этим одним сочинением. 11 ...тенсону, в коей рассудили бы они... и т.д. - Интересна, при всем вымышленном характере этого рассуждения, чрезвычайно характерная для куртуазного универсума мысль о том, что правильное решение может быть достигнуто поэтическим путем.
Примечания
614
Замечено, что автор жизнеописания, приспосабливая свой комментарий к тексту, несколько искусственно заставляет Саварика просить превота Лиможского задать ему вопрос, который, казалось бы, должен был задать он сам. 12 Саварик! Рыцарь гѳд... - Р.-С. 4323-384,1. 13 ...любовный суд творят / Те три дамы... - В связи с обычаем оставлять последнее слово в споре за куртуазными дамами. Ср. ХХП, 2 и примеч. 10. 14 Разо второе: в основу обоих текстов - прения и разо - положен неверно понятый библейский стих ("Человек лукавый... мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими - Притчи. 6, 13), давший начало известному любовному сюжету; одну из его итальянских обработок нач. XV в. мы приводим в Дополнении первом, П, 6. 15 Элиас Рюдель - Этот сеньор упоминается в документе 1224 г. 16 ...эн Джауфре Рюдель, сеньор Блайи. - Этот потомок знаменитого трубадура был вместе с Савариком де Маллеоном одним из трех свидетелей при заключении в апреле 1227 г. перемирия между братом короля Генриха Ш Ричардом, графом Пуатье, и королем Франции. 17 Гаусельм Файдит - См. ХѴШ. 18 Юкде Бакалариа - См. XXVI. 19 - Вам, Гаусельм, и Вам, эн Юк... - Р.-С. 167,26=432,2=449,1а. Ср. примеч. 14. 20 ..жду суда я,! Доны Марии... - Т.е. Марии Вентадорнской (см. ХХШ). Ср. ХХП, примеч. 10. 21 Гильема (или Гильерма) де Бенож - см. примеч. 5. - Дама, чьи действия послужили якобы причиной спора. XXIX 1
Гаусберт де Пойсибот - ок. 1220-1231. До нас дошло 15 его песен. Насколько достоверной представляется первая часть жизнеописания, настолько же вторая вымышленной. 2 ...в монастырь святого Леонарда... - Монастырь неподалеку от Ла Рошели, который поддерживал, в частности, Саварик де Маллеон, упоминаемый далее в жизнеописании. Возможно, что этот сеньор, почитавшийся клириками нечестивцем (см. Дополнение второе, 1,4), сыграл свою роль в обмирщении Гаусберта. 3 ...к эн Саварику де Маллеону... - См. предыдущее жизнеописание и разо. 4 И стал ухаживать за ней некий рыцарь англичанин и т.д. - Дальнейший текст может служить примером приспособления существующего литературного сюжета к случайно выбранным фрагментам тех песен трубадура, в которых он жалуется на обман со стороны дамы, и других, из которых следует, что он был в Испании. XXX 1
Дауде де Прадас - долгая деятельность этого трубадура, бывшего одновременно служителем Церкви, подтверждается церковными документами, охватывающими период с 1214 по 1282 г. Среди 16 его песен отметим плач по трубадуру Юку Брюненку (Р.-С. 124,4). 2 Отлично разбирался он в повадках охотничьих птиц... - В самом деле, на эту тему он написал обширный поэтический трактат. 3 ...не вдохновляясь любовью... - Один из важных моментов поэтики трубадуров, связывающих поэтическое вдохновение исключительно с любовью; эта концепция перешла в позднейшую поэзию, с необычайной силой проявившись в творчестве Данте. Ср. также ХХХІП, примеч. 15.
Жизнеописания
трубадуров
615·
4 ..пелись редко. - Автор, несомненно, ошибается, ибо более 20 песен Дауде встречаются в 23 рукописях. Далее в рукописях следуют слова: И вот, из песен его некоторые тут написаны.
XXXI 1
Элиас Фонсалада - начало или середина ХП в. До нас дошли две его песни, адресованные одному из королей Арагонских. 2 ..зато рассказчик был хороший... - Еще одно указание на культивировавшееся в куртуазной среде искусство "устного рассказа". Ср. XVI, примеч. 2. ХХХП 1
Гильем де ла Тор - ок. 1216-1233. Среди 14 его песен выделяется одна, в которой он пытается "замирить" двух дам, оспаривающих куртуазное первенство. 2 ...ушел оттуда в Ломбардию. - Вся деятельность трубадура связана исключительно с Италией. 3 ...разо его бывали длиннее, чем сами пески. - Т.е. разо, предпосылаемые исполняемым песням, их поясняющие. 4 Но вот, умерла она, и так он горевал... и т.д. - Дальнейшая часть жизнеописания восходит, несомненно, к партимену, которым Гильем де ла Тор обменялся с трубадуром Сорделем (Р.-С. 236,12=437,38); тема его развита автором "биографии" в весьма романическом духе. Приведем начало партимена в переводе С.В. Петрова: Друг с подругой, страсти рады, Так, Сордель, сжились они, Что им порознь несть отрадм, И бесплодны станут дни. Коль подругу смерть возьмет, Что же будет делать тот, Кто останется один, Помня деву до седин? Умереть ему иль жить? Как ему, скажите, быть?
хххт 1
Юк де Сент Сирк - ок. 1217-1253. В связи с его авторством жизнеописаний см. статью в Приложениях. До нас дошли 44 его песни, из которых 15 любовных кансон, десять прений, остальные - сирвенты, строфы и своеобразное "любовное послание" жанр, в котором упражнялся также Арнаут де Марейль. Ряд исследователей сходятся во мнении, что жизнеописание Юка является автобиографией. Критическое издание: Jeanroy Α., Salverda de GtaveJ.-J. ?o6sics de Uc de Saint-Circ, "Bibliothfcque mfridionale". Toulouse, 1913. 2 Санта Мария де Рокамадур - см. ХѴШ, примеч. 15. Мог ли, однако, укрепленный замок располагаться "у подножия" горы, в которой находится знаменитая церковь Рокамадурской Божьей Матери? 3 ...желая сделать его клириком... - Ч т о б ы уменьшить число наследниковпретендентов на долю в имении. 4 ...деяния и речи благородных и достойных рыцарей и дам... - Еще одно указание на бытование в куртуазной среде жанра устной новеллы (ср. XXXI, примеч. 2).Очевидно,
Примечания
616
многие из этих историй вошли в настоящие жизнеописания и разо, одним из авторов которых был Юк де Сент Сирк. 5 Граф де Родес - см. ХХХГѴ, там же две из шести строф, которыми Юк обменялся с графом. 6 виконт Тюреннский - очевидно, Раймон Ш (ум. в 1235 г.), брат Марии Вентадорнской. С ним Юк обменялся двумя тенсонами. 7 Дофин Овернский - см. XLII. В дошедших до нас произведениях Юка Дофин, однако, является лишь адресатом некоторых из них. 8 ..при дворе графини де Бенож... - См. ХХѴШ, 2, примеч. 5. 9 Саварик ле Маллеон - см. XXѴШ. 10 ... в Испании... - Об этом есть упоминания в его песнях. 11 ..при ...короле Альфонсе... - Альфонсе ѴШ Кастильском (1158-1214). 12 ..при короле Альфонсе Леонском и Педро Арагонском... - Альфонсе IX (11871230) и Педро Π Арагонском (1196-1213). 13 ...вЛомбардии и в Марке. - Трубадур долгое время пребывал в Итглии. 14 ...кансон... он совсем не сочинял... - На самом деле, 15 из примерно 40 песен Юка составляют кансоны. 15 ...ибо никогда не бывал сильно влюблен... - См. XXX, примеч. 3. 16 Разо первое. - Ср. обработку того же сюжета в LVHI, 4. 17 ...влюблен в некую даму из Андюз по имени мадонна Клара... - Возможно, речь идет о трубадурке Кларе д'Андюз. 18 Не знаю краиіе той поры... - Р.-С. 457,4. - В разо приведена только первая строфа кансоны. 19 Давно уж душа объята... - Р.-С. 457,18. - Довольно резкая критика Дамы сочетается здесь с традиционным выражением преданности ей. 20 Пускай вместит... утеху и огорченье... - Букв, "пусть она (т.е. песня) станет надвое разделенной - веселой и грустной одновременно". XXXIV 1
Граф де Родес - вероятно, Энрик I (ок. 1216-1222). "Трубадурское художество" было в доме графов де Родес семейной традицией. 2 Не бойтесь, мой владычный граф... - Р.-С. 457,35. - Ответ - Р.-С. 185,3. Об Юк де Сент-Сирке см. предшествующие тексты. Тема этих шутливых строф - "богатый трубадур и бедный покровитель" - уже знакома нам по разо XI. 16 и ХѴШ.6. 3 Но если б вам коня мой выдал полк... - Ср. ѴШ, примеч. 32. XXXV 1
Элиас Кайрель - ок. 1204-1222. 14 песен этого трубадура обнаруживают его незаурядное искусство, тяготеющее к поэтике "темного стиля". 2 ...оружейник и ювелир... стал он жонглером. - Одна из многих подобных трансформаций в жизнеописаниях. Первая профессия, возможно, домыслена автором жизнеописания в связи с именем (прозвищем?) трубадура (саігеі значит копье, дротик, а также острие, шип, колючка), которое, в свою очередь, может восходить к обличительным нотам его поэзии. 3 Пел он плохо... и т.д. - См. нашу статью в Приложениях. 4 ...записывать слова и напев. - Одно из указаний на существование письменной традиции в среде трубад/ров. 5 ...в Восточной [Римской) империи... - Известно, что трубадур был в Салониках
Жизнеописания трубадуров
617·
тогда же, когда и Бонифаций Монферратский, против которого он обратил резкую сирвенту. Ср. LXX, примеч. 6. 6 Вариант рук. Η представляет альтернативную и, очевидно, более справедливую оценку. 7 ...сведущ... искусен... и т.д. - См. примеч. 3. 8 ...почти все населенные пределы круга земного... - Ср. И. XXXVI 1
Аймерик де Беленой - ок. 1216-1243, автор 15 дошедших до нас песен (ср. Дополнение второе, III). Беленой - колоритное жонглерское прозвище со значением "приятная скука". 1 Пейре до Кобриак - известен как автор обширной дидактической поэмы Тезаур ("Сокровище"). XXXVII 1
Гаусберт Амьель - XIII в. До нас дошла лишь одна пародийная его песня (Р.-С. 172,1), послужившая, по-видимому, источником утверждения, что трубадур "за дамами выше себя никогда не ухаживал". Ср. 8-11 и 15-17 в переводе Д.В. Бобышева: Не спеши любить примадонн; Внешний блеск от них отдели, Чудо, если честь не в пыли... Залучив синицу в ладонь, Близкое люби, а вдали Прочь пускай летят журавли. XXXVIII 1
Юк де Пена - известен тремя песнями. ...сведущ был в родословных знатных людей той округи. - Ср. об Юк де Сент Сирке, XXXIII. 2
XXXIX 1
Пейре Овернский - ок. 1149-1168. Этот трубадур - один из первых, кто в дошедших до нас 20 песнях стал разрабатывать так называемую "изысканную манеру выражения" (trobar ргіш, trobar гіс), примирившую крайности "темного стиля" с чреватой вырождением "легкой манерой" (см. III, примеч. 1, и VI; примеч. 1). Именно у Пейре намечается характерная для мастеров "изысканного стиля" гармония между предельной устремленностью куртуазной лирики как формой переживания мечты о совершенстве, тоски по абсолюту, и замечательным артистизмом выражения. См. Дополнение первое, II, 7 и второе, III. Критическое издание: Monte А. del. Реіге cTAlvernha, Liriche. Torino, 1955. 2 ...по ту сторону гор... - Т.е. Альп; жизнеописание записано в Италии. 3 ...слагал напевы лучшие... - Жизнеописанием Пейре открываются важнейшие провансальские рукописи, тогда как в других первенствует Гираут де Борнель (ср. VIII). 4 Короток день и ночь длинна... - Р.-С. 323.15. - Переводчик делает попытку передачи силлабического стиха оригинала. 5 ...Воздух час от часу темней... - Образ "темного", "злого", даже "мертвого" воздуха получил развитие у трубадуров, откуда перешел к Данте.
Примечания
618
6 ...В дальней и злой любви моей... - Очевидная реминесценция рюделевского мотива "дальней любви". 7 ...Радостью сверходарена... - радость (j°0 - еще один важнейший концепт куртуазного мироощущения, неотъемлемый от любовного служения трубадуров. 8 ...Сама же любовь, как снега, чиста. - Сравнение любви со снегом перекликается с самой диалектичностью "зимнего зачина" песни. 9 Аудрик, песнь Овернца проста... - Поэт посылает песню Аудрику де Вилару, трубадуру, обменявшемуся с Маркабрюном острыми сирвентами (см. Ш, примеч. 9). 10 ...никакая песня не называлась тогда кансоною, а только стихом... - См. выше, Ш, 2, примеч. 11. 11 ...кансону же первую сложил эн Гираут де Борнель. - См. ѴШ, примеч. 3. 12 А о Пейре Овернце молва... - Заключительная строфа знаменной сирвенты (Р.-С. 323.11), полностью приведенной в Дополнении первом, 1. См. примеч. к ней. 13 ...Смысл его темных строк прояснен. - См. выше, ѴШ, примеч. 26. 14 ...как свидетельствует о том Дофин Овернский... и т.д. - См. Х Ш .
XL 1
Пейре Роджьер - тр. четв. ХП в. Автор 9 дошедших до нас песен, выдержанных в "легком стиле"; в одну из них он вводит живой диалог с воображаемым собеседником. 2 Бросил он приход свой... и т.д. - Ср. посвященную ему строфу сирвенты Пейре Овернского (Дополнение первое, 1). * ...в Нарбонну... ко двору мадонны Эрменгарды... - См. X, примеч. 2. 4 "Ошибка Ваша" - этот сеньяль, несколько необычный, встречается в четырех песнях Пейре. 5 ...к эн Раймбауту Оранскому... - См. LXVIII. 6 Сеньор Раймбаут, Вас увидать... - Р.-С. 356,7. - В тексте приведены (с путаницей стихов) первые две строфы сирвенты Пейре, обращенной к Раймбауту Оранскому, на которую тот ответил сирвентой (Р.-С. 389,34). 7 ..эн Альфонса Кастильского... - См. ѴШ, примеч. 31. 8 ..эн Альфонса Араганского... - См. ѴП, примеч. 8. 9 ...графа Раймона Тулузского. - См. VI, примеч. 11. XU 1
Гильем де Сант-Лейдьер - ок 1165-1195. До нас дошли 13 песен этого трубадура, выдержанных в сравнительно "простой" манере, одна из которых - пример проявления "сниженных мотивов" в провансальской лирике. Критическое издание: Sakari Α. Poesies du troubadour Guilhem de Saint Didier. Helsinki, 1956. 2 Пюи Санта Мария - см. XVI, примеч. 14. 3 ...маркизой де Полиньяк... - и т.д. - Маркизой она названа ошибочно. В 1181 г. она вышла замуж за виконта де Полиньяка (ум. в 1183 г.). 4 ...сестрой Дофина Овернского... - См. XVI, примеч. 10. 5 ...доны Сайль де Клаустра... - Подробнее см. XLV, примеч. 3. 6 ...и все трое звали друг друга 44Бертран". - См. ѴШ, примеч. 31. 7 ...святому Антонию Вьеннскому... - Монастырь в Дофине, где сохранялись мощи египетского отшельника св. Антония, перенесенные в конце XI в. из Палестины и привлекавшие множество паломников. 8 Заставляет Амор проявить нас особое тщанье... - Р.-С. 234,16. - Песня состоит из так называемых "хвостоглавых" строф (coblas capcaudadas), где последнее слово каждой строфы является началом следующей.
Жизнеописания трубадуров
619·
9
...И взлелею надежду, что буду удержан я ею... - Удержать (retener) рыцаря на службе (подразумевается - вассальной) - термин, перешедший в куртуазную речь из языка феодально-Юридического. В следующей строке слово это употребляется уже в обычном смысле. Ср. XVI, 2. Друг Бертран, согласитесь, Бертран наш достоин упрека... - См. примеч. 6. 11 Разо второе. - Отправляясь от текста песни (кстати, не уточняющей, кто есть вестник), автор разо мотивирует ее вариантом известного сюжета (ср. "Повесть о Франклине" Чосера). 12 Я, Дама, послан как курьер... - Р.-С. 234,7. - Эта песня, судя по тому, что представлена в 18 рукописях, пользовалась большой популярностью. 13 Слагаю песни на манер Н Мольбы о милости... - См. XVI, примеч. 25. ХШ I
Дофин Овернский - ок. 1160-1235. Дофин (имя, отнюдь не титул), граф Клермона и Монферрана (а не всей Оверни), был, как можно заключить из различных свидетельств (см., напр., Дополнение второе, 1,5), человеком во многих отношениях блестящим. Будучи сам поэтом, он щедро покровительствовал трубадурам, как об этом свидетельствуют жизнеописания Пейре де Маэнсака (см. XLIV), Пейроля (см. XLV), Пердигона (см. LIX), Юка де Сент-Сирка (ХХХШ). 2 ...сирвенты, прения и строфы... - До нас их дошло около 10. 3 ...из-за щедрости своей... - См. I, примеч. 3. Речь идет о событиях 1199 г., когда Дофин в самом деле лишался на время части своих земель, однако едва ли из-за "щедрости". 4 Разо первое. - Основано на неизвестном нам куртуазном анекдоте, возможно непристойном. 5 ...епископ... - Роберт, епископ Клермонский (1195-1227), двоюродный брат Дофина, автор нескольких направленных против него строф. 6 Будь он слугой моим... - Р.-С. 95.3. 7 ..жены эн Рыбаря де Лук из Пескадора... - Игра слов: Пескадор значит "рыбачье место". 8 Владыка в псалтыри чел... - Р.-С. 119.4. - В оригинале рифмовка ответа воспроизводит рифмы куплета Епископа. 9 Когда б не мэтр Аудефер... - Не есть ли это загадочное лицо Ауто де фе (auto dc fe)? Строфы датируются А. Жанруа 1214-1215 гг., т.е. были сочинены в эпоху преследования еретиков в ходе альбигойских войн (см. в Приложениях нашу статью, с. 519) и формирования инквизиции; это предположение приобретает смысл в связи с тем, что куплет направлен против духовного лица. 10 ..про эн Бертрана де ла Тура... - Бертран I, сеньор области Л а Тур в Оверни, как трубадур известен нам только приведенной ниже строфой. II Маурет, Бертраном забыты... - Р.-С. 119,5. 12 Дофину любо, что я-де гадина... - Р.-С. 92,1. - Дофин - сеньор Бертрана. В оригинале, хотя сохранены рифмы куплета Дофина, строфическая структура изменена. 13 ...виконта Тюренского. - См. XI, примеч. 43. 14 ...доны Комторы, дочери виконтовой... - Одна из дочерей виконта вышла замуж за виконта Элиаса Комборнского, отчего здесь названа доной Комторой. 15 Пусть отдохнет Дофин в своем дому... - Р.-С. 353,1. 16 Вы - конюх по манерам и уму... - Р.-С. 119,1а. 17 ..мир между королем французским и королем Ричардом... - В связи с войнами, которые вели между собой Ричард Львиное Сердце (см. XI, примеч. 6) и король Франции
620
Примечания
Филипп Август, см. выше, XI, 14-15 и примеч. 8, а также Дополнение первое, I, В. В самом деле, графство Овернское было объектом пересечения интересов английской и французской короны, однако к моменту вспыхнувшего спора (1194 г.) оно было связано узами вассалитета с французским троном. Наше разо, однако, изобилует исторически недостоверными деталями. 18 ...графа Ги, кузена его... - Ги Π Овернский (1194-1224). 19 Ноннет, Иссуар - замки на севере Оверни, развалины которых сохранились по сей день. 20 ...Шинонские сокровища расстрачены... - См. XI, примеч. 245. В 1187 г. Ричард похитил содержавшиеся там ценности. 21 Дофину и Графу Ги... - Р.-С. 420,1. От этого царственного трубадура, с которым мы часто встречались в разо к сирвентам Бертрана де Борна, до нас дошли две песни. Наиболее знаменитая из них, кансона, написанная им в австрийском плену, приведена в Дополнении первом, I, В; другая, нижеследующая, - сирвента, обращенная к Дофину Овернскому. Обе они написаны на пуатевинском диалекте старофранцузского языка, родном диалекте Ричарда, первая существует также в провансальском варианте. 22 ...Вам - чтоб от схватки сторон... - См. примеч. 17. 23 ...Нас связывал договор... - Дофин отрицает это в своем ответе (строфа ПІ). 24 ...Ваш образец - Изенгрин... - Т.е. волк, один из героев "Романа о Лисе", поступающий по отношению к Лису вероломно. 25 ...звон Н Монет не проник в Шинон... - См. выше, примеч. 20. 26 ...Чтоб был Иссуар отмщен? - См. примеч. 8. 27 ...Так выбейте клином клин... - и т.д. - Ричард увещевает Дофина и Ги отвернуться от их французского сюзерена. 28 ...Ведь нет средь ломбардцев мужчин. - См. выше, XI, примеч. 101. 29 ...чтоб един // Стал круг из двух половин. - Т.е. чтобы Овернь примкнула к Ричарду. 30 Ребенку ложь не в укор... и т.д. - Под конец Ричард угрожает овернским властителям призвать их к ответственности за их поступки. 31 Король, из меня певца... - Р.-С. 119,8. - В этой полной иронии и сарказма сирвенте Дофин последовательно отвечает на упреки, сделанные ему и его кузену в предыдущей песне королем Ричардом. 32 ...Зачем же в Жизоре - он? - См. XI, примеч 214. К 1194 г. Жизор был вновь захвачен Филиппом-Августом. 33 ...Бегут от Вас, как от льва. - Намек на прозвище Ричарда. 34 ...Взяв бремя Ваших обуз... - Т.е. став Вашим союзником. Этими словами Дофин отклоняет обвинение Ричарда в нарушении якобы существовавшего между ними договора. См. выше, примеч. 23. 35 ..Легок был стерлингов груз... и т.д. - Дофин намекает Ричарду на то, что когда в минуту нужды к нему обратился его кузен Ги Овернский, то он не получил от Ричарда щедрой поддержки. 36 ...Пюи и с ним Обюссон... - Смысл указания именно этих пунктов не ясен; Дофин, по-видимому, хочет сказать, что, несмотря на все насмешки короля Ричарда, ему есть на что опереться. 37 ...Иссуар и Юссон... и т.д. - Дофин парирует инсинуации Ричарда касательно Иссуара и близлежащего Юссона, которых он лишился (см. разо). 38 ...За ангулемский-то кус... Тольверу... - Это последнее наименование не расшифровано, понятно, однако, что Дофин здесь иронизирует по поводу "щедрости" Ричарда, напротив, захватившего в 1134 г. несколько принадлежавших графу Ангулемскому городов.
Жизнеописания трубадуров
621·
39 ...Тою, чье слово - закон... - Подобно многим подобным сирвентам, песня заканчивается упоминанием куртуазной Дамы.
Х1ЛП 1
Гарин ло Брюн - ум. ок. 1156 г. А в т о р прения между Умеренностью и Расточи-
тельством, а также дидактического "назидания". 2 3
Пюи Санта Мария - с м . X V I , п р и м е ч . 14. ... учить дам, как себя им вести. - В самом
деле, в "назидании" трубадур дает
подобные советы, очевидно, не имевшие успеха. 4 ...а только одни тенсоны. - См. примеч. 1. XLIV 1
Петре де Маэнсак
- Возможно, был жонглером Дофина Овернского (см. ХІЛ). См.
также примеч. 5. 2
Аустор
де Маэнсак
- имя засвидетельствовано в документе 1238 г. Сочинения его
до нас не дошли. 3
...одному
достанется
и т.д. - Очевидно, отражение соответствующего
замок...
куртуазного анекдота. 4
...слагал изящные...
кансоны...
и т.д. - До нас дошли четыре кансоны и сирвента,
неточной, однако, атрибуции. XLV 1
Пейроль - ок. 1188-1222. Автор около 30 песен, выдержанных в "легкой манере", среди которых немало прений. 2 3
Дофин Овернский - с м . Х І Л . Сайль де Клаустра - прозвище
со значением "вышедшая" (букв, "выскочившая") из монастыря (ср. прозвище трубадура Сайль д'Эскола, X, примеч. 1). 4 ...возревновал Дофин... и т.д. - Это свидетельство следует принимать с осторожностью. 5 Рукопись Ε добавляет: Жену он взял в Монпелье, и умер там же. XLVI 1
Монах Монтаудонский - ок. 1193-1210. Творчество этого "куртуазного монаха" (известны 17 его песен), проникнутое духом игры и шутки, включает необычные жанровые опыты - воображаемые прения с Богом, а также сатирическую кансону (Р.-С. 305, 16), написанную в продолжение "галереи трубадуров" Пейре Овернского (см. Дополнение первое, 1). В этой песне, написанной четверть века спустя после сатиры Пейре, мишенью насмешек выбраны современники поэта; в ней осмеяны уже шестнадцать трубадуров, включая автора. 2 ...эн Альфонса, короля Арагонского... - См. ѴП, примеч. 8. 3 4
Пюи Санта Мария - с м . X V I , п р и м е ч . 14. ...распорядителем соколиного приза. - Т.е.
в поэтических состязаниях. В рукописи Ватиканской библиотеки (А) жизнеописанию предшествует миниатюра, изображающая трубадура с соколом в руке. 5 ...кансон, из которых некоторые здесь написаны, как вы сейчас услышите. - Одно из указаний на то, что жизнеописания читались перед исполнением песен жонглерами.
Примечания
622
6 Гостил я в раю на днях... - Р.-С. 305,12. - Воображаемая тенсона с Богом, оправдывающим, по мысли монаха, его песенное творчество и возвращение в мир. Тенсоны с Богом сочиняли также трубадуры Гильем д'Аутполь и Пейре Карденаль. В этой песне использованы метрика и рифмы одной из песен Фолькета Марсельского, послужившей также образцом Бертрану де Борну. 7 Рандон Парижский - Ранд он де Кастельноу, покровитель трубадуров, владетель замка под названием Париж. 8 А братией будет учтен / Барыш на каждой поэме. - Жизнеописание повествует, что Монах Монтаудонский употреблял богатые дары, которые пЪлучал от сеньоров, на украшение своей обители. 9 ...путь забыв в Арагон... - Ко двору короля Альфонса П, покровительствовавшего трубадуру. 10 ...За тем, чей лен - Олерон... - Т.е. за Ричардом Львиное Сердце. Олерон - остров в Гасконском заливе, близ Сентонжа, относящийся к владениям Ричарда. 11 ...ибо пленен... - Ричард Львиное Сердце попал в германский плен в 1192 г. 12 ...Плывет сарацинов племя Н К Акре... - Акра - город на восточном берегу Средиземного моря, завоеванный христианами в 1191 г. 13 ..тот обречен / Кто вдел ради Вас ногу в стремя. - Концовка песни выражает скептическое отношение трубадура к буму вокруг крестовых походов, согласующееся с антимилитаристскими идеями, высказанными им в его энуэгах. 14 Хоть это и звучит не внове... - Р.-С. 315,10. - Песня относится к жанру "энуэг" (досада). В энуэгах трубадуры перечисляют вещи, их раздражающие и вызывающие у них тоску и скуку. В данном энуэге Монах дает интереснейшие жанровые зарисовки из современной ему жизни, сатирически изображая пустоту» суету и тщеславие мира, который он исходил вдоль и поперек. 15 ..Jf раб, тулузской даме верный... - реминисценция истории, вошедшей в итальянский сборник "Новеллино" (№ 49): некий доктор, ничего не подозревая, берет в жены племянницу архиепископа Тулузского, которая рожает сразу после свадьбы. 16 ..ллащ в два меха... - Т.е. плащ, сшитый из двух не подходящих один к другому дешевых мехов, взамен одного дорогого. 17 ...Четырехгранность пик и стрел... - Имеется в виду незаконное применение на турнире боевого оружия. 18 Святой Авон - французское наименование св. Абиндуса, мученика ГѴ в. (при Диоклетиане).
XLVII 1 Попе де Капдюэйль - ок. 1190-1237. Фигурирует в документах 1196 и 1218—1220 гг. Сохранились 27 его песен, выдержанных в "легкой манере". Ср. также Дополнение второе, I, 7. 2
...родом был из того же епископата,
что и Гильем де Сант-Лейдьер...
- Т.е. П ю и -
ан-Велэ (см. XLI и примеч.). 3 4
..мадонну Алазаис де Меркуор... эн Бернарту д*Андюз. ...умерла... - В рукописи Лаурентийской библиотеки (/*)
- См. ХѴШ, примеч. 4. далее следует: сложил он по
ней плач (приводится перва* строфа плача, Р.-С. 375,7). 5 ...дону Аудьярт, жену сеньора Марсельского. - Здесь отмечается путаница в именах персонажей. 6 Германской мне империи не надо... - Р.-С. 375,14. - Эти строки дошли до нас только в составе данного разо.
Жизнеописания трубадуров 7
Как тот, кого все множество друзей...
623·
- Р.-С. 375 ДО. - Кансона сложена ок. 1190-
1192 гг. 8
Кто хочет взять наскоком... - Р . - С . 3 7 5 , 1 8 . ...к мадонне Марии Вентадорнской... - См. ХХШ, примеч. 1. 10 ...к мадонне графине Монферран и виконтессе д'Альбюссо...
9
- См. ХХП, примеч. 5
и ХѴШ, примеч. 13. XLVIII 1
Гильем де Балаун - точнее, де Балазюк. Этот трубадур известен единственной здесь приведенной кансоной. Настоящее разо сюжетно примыкает к предшествующему. 2 3
Пейре де Барджак - см. LXI. ...сняв с лица повязку, чтобы поцеловать его...
- Часть средневекового женского
убора, прикрывавшая уши и нижнюю часть лица. 4 Сударыня! Смиренно Вам... - Р.-С. 208,1. 5 эн Бернарт д'Андюз - см. ХѴШ, примеч. 4. XLIX 1 Дона Кастеллоза - букв, "кастелланша", т.е. хозяйка замка. О ней, как и о ее возлюбленном, нам ничего не известно. Ср. Дополнение первое, I, Е. 2 Тюрк де Мейронн - один из мейроннских владетелей, отличившийся особой свирепостью в крестовом походе, был прозван за это Тюрком и это имя передал своим детям.
L 1 Пейре Карденаль - ок. 1205-1272. Обширное наследие этого трубадура (96 песен) составляют преимущественно сирвенты (ср. примеч. 4). 2 3
Пюи Санта Мария - см. X V I , п р и м е ч . 14. ...если их должным образом понимать... -
Религиозной поэзии Пейре свойственны
элементы эзотеризма. 4
...корит недостойных клириков. - Одна из важнейших тем морализующих сирвент Пейре, в которых он обличает злоупотребления в среде священства. * ...король Яков Арагонский. - Яков I Завоеватель (1213-1276). 6 И я, мэтр Микель де ла Тор, писатель... - см. нашу статью в Приложениях. 7 Я ненавижу лживость и обман... - Р.-С. 335,58. Эта сирвента - типичный пример моральных инвектив Пейре Карденаля. 8 Турское су - мелкая монета, как в предыдущей строфе - денье; безан, золотая марка - монеты крупного достоинства. 9
Файдит, ступай с сирвентою моей... - О б р а щ е н и е к ж о н г л е р у , в о з м о ж н о , к
Гаусельму Файдиту. 10 Торнель - замок в Вольвике, Пюи-де-Дом. 11 Гигон - граф Ги Π Овернский (1194-1224). 12 Эблес де Клермон - брат Ги Овернского, сеньор Олльерга. 13 В путь, Раймондет! - Сирвента, возможно, была вручена двум жонглерам: первый должен был доставить ее ко двору графа Ги, второй получил лишь "общие указания"; не исключено, что вторая посылка добавлена самим этим Раймондетом. 14 Любовь я ныне славлю всласть... - Р.-С. 335,7. - Все три кансоны трубадура (из общего наследия более 80 песен) проникнуты - в духе Маркабрюна - неприязнью к дамам и люви, а также к потерявшим свое значение и пародируемым им куртуазным фор-
Примечания
624
мулам. В этой песне поэт, иронизируя, восхваляет Амора за то, что тот наконец оставил его в покое; дальше он перечисляет все, чего ему не надо больше делать, исходя из привычных куртуазных клише. 15 Хочу на тех охулки класть... - Эта строфа песни характеризуется настойчивой аллитерацией, причем аллитерирующие согласные меняются от стиха к стиху. U 1
Гаусеран де Сант-Лейдьер - от этого трубадура, жившего в перв. полов. ХШ в. до нас дошла одна любовная кансона. 2 3
..эн Гильема де Сант-Лейдьера. - С м . X L I . ...дочь маркиза Гильема Монферратского.
- Беатрису, дочь Гильема IV Монфер-
ратского. IЛ 1
Алазаис де Поркайрагуэс - ок. 1173 г. Из единственной ее кансоны, нам известной, очевидно, что у нее был "роман" с Раймбаутом Оранским (см. LXVIII), который, в свою очередь, посвятил ей десяток песен. 2 ...Ги Воителя... и т.д. - Ги по прозвищу "Воитель", брат виконта Гильема ѴП де Монпелье. Ϊ.ΠΤ 1
Гарин
д'Апчьер
- несколько дошедших под его именем песен атрибутируются
неоднозначно. 2 ...дескорт... - Р.-С. 162,6. О жанре дескорта см. XXV, примеч. 2. Едва ли, однако, дескорт Гарина (из которого нам известны только приведенные здесь строки) был его изобретением.
LJV 1
Гираудо ло Рос - прозвище означает "русый". ...графа Альфонса... - Альфонс, младший брат графа Раймона V Тулузского, ум. в 1185 г. Ср. посвященную Гираудо строфу в сирвенте Монаха Монтаудонского (см. о ней XLVI, примеч. 1): 2
Славен также Гираут ло Рос, Он чужие стихи преподнес Как свои, - и ничуть не смущен; Перед сыном альфонсовым нос Задирает - мол, я перерос Тех, чьей милостью был вознесен. 3
..множество кансон. - И з них и з в е с т н ы 8.
LV 1
Пейре Раймон Тулузский по прозвищу "Старик"... - Ок. 1180-1221; возможно, это прозвище он получил во избежание путаницы (тем не менее, в рукописях восторжествовавшей) с Пейре Раймоном по кличке "Толстяк". В своих 18 песнях он тяготеет к "изысканной манере" (см. IX, примеч. 1,4), подражая нередко Арнауту Даниэлю (IX).
Жизнеописания трубадуров
625·
2
...іс королю Альфонсу Арагонскому... - см. выше, ѴП, примеч. 8. ...графа Раймона... - Раймона V Тулузского (1148-1194) или же Раймона VI (1194-1222). 4 ...при дворе эн Гильема де Монпелье. - Очевидно, Гильема ѴШ (см. ѴП, примеч. 9), однако рук. АВ дают чтение у Гильема де Сант-Лейдьера (lectio difficilior). 3
LVI 1
Гильем Адемар - ок. 1195-1217.16 песен этого трубадура, насыщенные реминсценциями, служат превосходным образцом "изысканной манеры'*. 2 ...в монастырь Граммон... - крупный монастырь неподалеку от Лиможа. LVII 1
Пейре Видаль - ок. 1183-1204. Один из наиболее знаменитых трубадуров, автор около 50 песен. Необычайно красочные жизнеописания трубадура и разо к его кансонам, хотя часто и восходят к неверно понятым фрагментам его текстов (см. нашу статью в Приложениях), тем не менее отражают, несомненно, экстравагантный характер поэта, пользовавшегося в куртуазных кругах репутацией безумца. В статье приведена также характеристика, данная ему Монахом Монтаудонским. Ср. также поэтический о нем отзыв Юка де л'Эскура (Дополнение первое, I,Б). Еще одна кансона трубадура комментируется в памятнике в связи с Раймбаутом де Вакейрасом (см. LXX, 4). Основное критическое издание: Avalle d'Arco Silvio. Реіге Vidal. Poesie. Milano; Napoli, 1960. Нами использованы, со значительной редакцией, предшествующие переводы М. Сергиевского и А.А. Смирнова. 2 ...обрезал ему язык... - Буквально понятый образ строфы Монаха Монтаудонского. 3 Юк Баусский - брат трубадура Гильема Баусского (см. LXXH), ум. в 1240 г. Был жена* на дочери виконта Раймона Марсельского, покровителя Пейре (см. примеч. 7). 4 ...гречанку... императором... империю... императрицей. - Об этом мотиве, восходящем к перетолкованной метафоре в поэзии Пейре, см. ниже, примеч. 32 и нашу статью в Приложениях. 5 Эн Драгоман, да будь я на коне... - Р.-С. 364,18. - Песня представляет собой шутливую похвальбу, в которой трубадур, сравнивая себя с эпическими героями Роландом и Оливье, а также с Бернартом де Мондидье, героем эпической повести Жана Боделя, прославленным своей куртуазностью, - превозносит собственную отвагу и доблесть в надежде получить коня от своего господина. Эн Драгоман - сеньяль со значением "толмач", обозначающий Гильема ѴШ, сеньора Монпелье, эн Ги - Ги Бургундский, его брат. В конце песни трубадур обращается к некоей даме Вьерне и эн Райнеру, т.е. виконту Барралю Марсельскому, с которым они взаимно называли себя этим именем. 6 Разо первое - сохранилось два варианта этого разо: наиболее интересные разночтения более короткого варианта, представленного единственной рукописью Н> даны в нижеследующих примечаниях. 7
...ухаживал он и за мадонной Алазаис, женой эн Барраля, сеньора Марсельского...
-
Алазаис де Рокмартин, первая жена виконта Раймона Джауфре Барраля Марсельского (ум. в 1192 г.); при их дворе подвизалось множество трубадуров. 8
Звали они друг друга "Райньер". - С м . в ы ш е , Ѵ Ш , п р и м е ч . 2 7 . ...поцеловал ее в уста. - Рукопись Η добавляет: ...в объятия ее заключил, обнял и поцеловал. - См. нашу статью в Приложениях. 10 ...чтобы тот его покарал. - Чтобы муж его смерти предал (Я). 9
Примечания
626 11
Слова сплести и нанизать... - Р.-С. 364,2, ст. 21-28. - Рукопись один фрагмент той же кансоны (ст. 16-19): С целью злой с глаз долой Прогнала, и потек Я с тоской в путь морской, Ей бросая упрек. 12 13
Η
приводит еще
В чудный час, хоть был отказ... - Р.-С. 364,48, ст. 25-27. Амор меня лозою учит, кою... - Р . - С . 3 6 4 , 3 6 . ...в Прованс не решаясь вернуться и возвратиться. - Η дает
14 другую концовку, заключая ее стихами второй строфы той же кансоны: "Сеньоры же провансские, Барраль и Юк Баусский, такое видя, столько даму упрашивали, что она, наконец, простила ему обман и вызвала его обратно, отправив ему приветственные письма, чтобы он-де в Прованс вернулся и возвратился. И поднялся он на корабль и прибыл в Прованс к эн Юку Баусскомѵ. Эн Барраль же как прознал, что в Баусе Пейре Видаль, вскочил на коня и, примчавшись туда, тотчас отвез в Марсель его. И мадонна Алазаис даровала ему поцелуй и приняла его с превеликим весельем, как сам он говорит:
И я - тем, что долго ждал, Тот поцелуй отмолил, Который (любовный пыл Гася) у дамы украл: И вот, запрет с него снял." 15 16
Я прибыл в Прованс... - Р . - С . 3 6 4 , 3 7 . ...Обещан же в короли / Артур британцам в итоге...
- Легендарный образ Артура, короля бриттов, спроецирован здесь на родившегося в 1187 г. Артура, сына графа Джоффруа Бретанского. Ср. XII, примеч. 6. 17 Для покаянѵй предлоги... и т.д. - Мотив диалектически "заслуженно-незаслуженного" наказание за несотворенные грехи, чрезвычайно распространенный у трубадуров. 18 В своем, Бель-Райньер, чертоге... - См. выше, примеч. 8. 19 И Вас Бель-Райньером звал. - Этот сеньяль может быть осмыслен как "Прекрасный Источник Света" или "...лучащийся Красотой". 20 ...смертью графа Раймона Тулузского... - См. VI, примеч. 10. Комментируемая кансона, однако, сочинена была задолго до его смерти, не позже 1190 г. 21 ...и облачился он в черное платье... - Речь идет о принятых формах траура, за исключением того, что сделано было с лошадьми и что является одним из проявлений экстравагантности Пейре Видаля. 22 ...король Альфонс Арагонский... - См. VII, примеч. 8. 23 ...Бласко Грек...эн Раймон де Сервера... - Все перечисленные персонажи - лица исторические. См. ниже, примеч. 30. 24 Лоба де Пуэйньяутьер - Лоба означает "волчица"; обыгрывание этого имени в VI строфе и торнаде кансоны получило в разо буквальное истолкование. 25 Эстефания де Сон из Сарданьи - Эта дама обозначена в песне сеньялем Цимбелин. 26 ...назвался волком... - См. примеч. 24 и нашу статью в Приложениях. 27 28
Мне петь от тоски невмочь... - Р . - С . 3 6 4 , 1 6 . ...Ибо недужен мой граф. - Т.е. граф Раймон
V Тулузский, покровитель поэта. См.
выше, примеч. 20. 29
...Король зато жив и здрав...
- Т.е. Альфонс II Арагонский. См. выше, примеч. 22.
Жизнеописания трубадуров 30
...в Арагон отряжу
/ Гильема, и Бласко тоже... - Гильем Раймон де Монкада
627·
и
Бласко Грек - арагонские придворные; последний был королевским мажордомом. 31 ...Той, по которой тужу... - Т.е. госпожи Вьерны де Монпелье, проявляющей к трубадуру холодность. 32 Трон радости... император... - Из этого и подобного фрагментов автор жизнеописания заключил, что Пейре Видаль реально претендовал... на византийский престол! 33 34
...начав IЛюбить комторову дочь... - Р а й м б а у д у (де Б и о л ь ? ) . Снурки Раймбауды свяжу / В один... - Т.е. у трубадура будет больше
любовных даров от госпожи Раймбауды, чем у короля Ричарда Львиное Сердце, со всеми его владениями, от его дам. Дама дарила рыцарю локон, снурок, перчатку, кольцо - в знак принятия его на куртуазную "службу"; обычай этот восходит к феодальному оммажу. Ср. ѴПІ, примеч. 8. 35 ...Чтоб пастухи, закричав / "ВолкГ - стали гнать меня в ночь... - См. выше, примеч. 24 и 26. 36 Цимбелин - см. примеч. 25. Сеньяль этот встречается также у Бертрана де Борна (см. XI, примеч. 49). 37 Волчице принадлежу - см. примеч. 24.
ьѵш 1 Раймон де Мираваль - ок. 1191-1229. В 45 своих песнях Мираваль обнаруживает себя искуснейшим знатоком куртуазной любви, а разо к его кансонам составляют серию весьма занимательных новелл. Мираваль - искусный версификатор, приверженец "легкой манеры". Этот трубадур также являлся объектом иронии Монаха Монтаудонского (см. LVII, примеч. 1):
Каркассонец - третий пиит, Мираваль, что дамам дарит Свой замок, где сам-то он Не живет, и у замка вид, Что яснее слов говорит: Замок сей приют для ворон. (Перевод С.В. Петрова) Критическое издание: TopsfieldL. Les po0sies du troubadour Raimon de Miraval. Р., 1971. ...владел он четвертой частью замка... - Во время Альбигойских войн (см. ниже, примеч. 47) трубадур утратил и это владение (см. разо пятое). 3 ...у графа Тулузского... - Т.е. Раймона VI Тулузского (1194-1222). См. также ниже, разо пятое и примеч. 47. 4 ...с коим прозвали они друг друга "Аудьярт". - См. выше, VIII, примеч. 27. Подобно тому как дам именовали мужскими сеньялями (см. VI, примеч. 24), мужчины иногда пользовались женскими. 5 ...к королю Пейре Арагонскому... - Т.е. Педро Π Арагонскому (1196-1213). 6 ...виконту Безье... - См. LVII, примеч. 7. 7 ...эн Бертрану де Сайссаку - Известный представитель знатного Каркассонского дома, приближенный к виконту Безье; упоминается во многих документах и ряде поэтических текстов. 8 Дам прекрасных имена... - Р.-С. 406,12, ст. V. - Кансона полностью приведена в тексте разо четвертого. 9 Не раз дурачила меня... - Р.-С. 406,15, ст. 20-21. - Полностью в разо третьем. 10 Но быв обманываем сам... - Р.-С. 406,38, ст. 19-20. - Полностью в разо втором. 2
Примечания
628
11
Втихомолку ..прозывали
12
судит свет... - Р.-С. 406,28, ст. 29-32. Каударенкой по имени Каудейры, отца ее.
- О Каударенке, бывшей, согласно жизнеописанию, трубадуркой, нам ничего не известно, ни тем более об отце ее, который как будто вводится лишь для того, чтобы "объяснить" происхождение ее имени. Подробнее этот сюжет развит в разо третьем. ^Данса - танцевальная песня. 14 Оливьер де Сайссак - хорошо известный каркассонский сеньор, также приближенный ко двору виконтов Безье. 15 Югэт (Юк, Югуэт) де Матаплана - ок. 1185, ум. в 1213. Крупный каталонский феодал и второстепенный трубадур. Детальное описание его пышного двора содержится в стихотворной новелле "Суд любви" трубадура Раймона Видаля де Безалу. 16 Сирвента, которую вдруг... - Р.-С. 451,1. - Раймон де Мираваль ответил Югэту кансоной, воспроизводящей метрику, рифмы и ключевые слова этой сирвенты (Р.-С. 406,30). В ней он оправдывается против обвинений в некуртуазности, обстоятельно мотивируя свой поступок и, в свою очередь, упрекая Югэта в незнании истинных законов вежества. По-видимому, эта песня была неизвестна автору разо; хотя она имеется в той единственной рукописи, в которой находится этот последний фрагмент разо, в ней она, однако, помещена гораздо дальше. Особенно интересна строфа ответа, в которой трубадур говорит, что готов принять жену обратно со всеми ее поклонниками, если те не станут переходить границ, предписанных куртуазней. 17 ...но поруганье / Над куртуазностью ныне свершил... - Нетерпимость мужа по отношению к поклонникам жены считалась предельно не куртуазной. 18 Муж, если он Юности друг... - См. VI, примеч. 6. 19 ...из жизнеописания, что перед песнями... - См. нашу статью в Приложении, с. 518. 20 Лоба де Пуэйнаутьер - см. о ней LVII, примеч. 24. 21 ...граф де Фуа... Аймерик де Монреаль... - Перечисляются известные сеньоры тех мест. Об Оливьере де Сайссаке см. выше, примеч. 13. 22
...Пейре
Видаль,
каковой
сложил
в ее честь множество
уснащая
предисловиями...
прекрасных
кансон.
-
См. LVn, разо второе. 23
...в ...историях...
-
См. нашу статью в Приложениях,
с. 526. 24 Я возмущен: она... - Р.-С. 364,21. Приведены ст. 41-50. О жанре "злой песни" см. XXII, примеч. 12. О "прозванье" (ст. 4 5 ^ 6 ) и "царе" (ст. 48) см. LVII, примеч. 24 и 32. 25 ...чем в срам ссорою ввергать их обоих... обманут. - Парафраз фрагментов кансоны, приведенной в конце разо. 26 Призвал меня Амор душой воспрять... - Р.-С. 406,4. - Приведены ст. 15-18. 27 Пошел год третий, рыцарь мой... - Р.-С. 406,27. - Ст. 49-50. 28 ...в маркизу Минервскую... - Упоминается в VI строфе нижеприведенной кансоны. 29 30 31 32
Песнь я не в силах сплесть... - Р . - С . 4 0 6 , 3 8 . Минерва - См. примеч. 28. ...слыхали вы уже... - См. предыдущее разо. ...альбигойского епископата... - Альби -
городок близ Тулузы, получивший известность в связи с Альбигойскими войнами (см. ниже, примеч. 47). 33 34 35 36 37 38
Виконт Безье - с м . п р и м е ч . 6. Граф Тулузский - см. примеч. 3. Король Педро Арагонский - с м . п р и м е ч . 5. ...полюбил не видав... - См. V, примеч. 1. Ныне ветер и мороз... - Р.-С. 406,8. - В тексте приведена ...прибыл король в округу Альбигойскую... - См. примеч.
строфа шестая. 32.
Жизнеописания трубадуров
629·
39 Стремлюсь двум желаньям вослед... - Р.-С. 406,28. Кансона, по существу, никак не связанная с текстом разо, приводится совсем в других местах одних рукописей, в другой не приводится вовсе. 40 Оливьер де Сайссак - см. примеч. 13. 41 Каударенка - см. выше, примеч. 12 к разо первому, где в оригинале это имя приводится в слегка ином орфографическом варианте. 42 Баллада (ballata) - танцевальная песнь. 43 Благословен посол... - Р.-С. 406,15. 44 ...Чтоб любодей Гирон... - См. Дополнение третье, П. 45 Самсон - герой библейский Книги Судей, наделенный колоссальной силой. 46 Аудьярт - см. выше, примеч. 4. 47
В то время, когда французы и Церковь завладели замками графа Тулузского...
и
т.д. - О графе Тулузском см. выше, примеч. 3. Речь идет о событиях неоднократно уже упоминавшихся альбигойских войн (1209-1244) - четырех крестовых походах северянкрестоносцев. См. подробнее статью в Приложениях. Ср. также примеч. 8 к след. жизнеописанию и ХХП, примеч. 6. 48 ...убит был виконт Безье... - См. выше, примеч. 6. 49 ...прибыл в Тулузу король Арагонский... - Т.е. король Педро Π Арагонский. См. выше, примеч. 5. В 1213 г. этот монарх, ничего не добившись от папы Иннокентия Ш, явился защищать своего зятя Раймона VI Тулузского с оружием в руках. 50 ...сестер... дону Альенор и дону Санчу... - Первая из них была замужем за графом Раймоном VI, вторая вышла в 1211 г. за сына его Раймона ѴП. Дополнение второе, 7. 51 Любо петь, когда весна... - Р.-С. 406,12. - Кансона сложена в 1213 г., в период между обнадежившим тулузцев приходом короля Педро и полным их поражением в битве при Мюрэ в сентябре того же года. 52 Песнь, ты королю должна... - Т.е. королю Педро. См. выше, примеч. 50. 53 ...Монтегут обороняет... - Крепость Монтегут близ Альби (см. выше, примеч. 32) в течение 1211-1212 гг. дважды была завоевана Симоном де Монфором. 54 ...Будет галлов поборать... - Т . е . французов-крестоносцев. 55 ...И арапов черну рать. - Король Педро Π отличился и в реконкисте - войне за отвоевание у арабов-альмохадов Пиренейского полуострова. 56 ...pfidu той кансоны... - Автор разо разделяет характерную веру в поэтическое могущество трубадурской песни. 57
...был он убит при Мюрэ французами... - С р . L I X .
их 1
- ок. 1192-1212 гг. До нас дошел десяток весьма искусных песен. играть на виоле... - Пердигон пользовался прочной репутацией хорошего музыканта по преимуществу. На это указывают миниатюры рукописей, на которых он изображен с виолой в руках, ряд поэтических текстов, в том числе приведенный в Дополнении первом, І2>, наконец, сохранившиеся в числе трех записи мелодий его песен. 2
3 4
Пердигон ..хорошо...
Дофин Овернский - с м . Х 1 Л . ...смерть похитила у него счастье...
- неизвестно, к чьей смерти относится это утверждение. 5 После слов и долгое время наслаждался он превеликими дарами судьбы рукописи ЕР дают продолжение, подвергавшееся с точки зрения достоверности критике со стороны ученых.
Примечания
630
6 ...с Гильемом Баусским, принцем Оранским... - Автор путает Юка Баусского, покровителя трубадура (см. LVII, примеч. 3) с его братом Гильемом Баусским (де Бо) (см. LXXI). 7 ..эн Фолькетом Марсельским, епископом Тулузским... - см. LXXII. 8 ...ходил в Рим... - возможно, обвинения автором жизнеописания Пердигона в отступничестве необоснованны. Как бы то ни было, речь идет о депутации южного духовенства, направленной за поддержкой в папскую курию после убийства в 1208 г. папского легата, явившегося поводом для начала в 1209 г. альбигойских войн. 9 ...дабы вредить графу Тулузскому... - см. ѴШ, примеч. 3. Граф Раймон VI был в 1207 г. отлучен папским легатом от церкви, а папа Иннокентий Ш подтвердил это отлучение. См. примеч. к пред. тексту. 10 ...убит был граф Безье, племянник его... — т.е. виконт Безье. См. ѴП, примеч. 47. 11 12
Альбигойская округа - с м . Ѵ Ш , п р и м е ч . 32. ...убит при Мюре... король Педро Арагонский... - См. ѴШ, примеч. 5,50 и 60. ...песнь сложил... становились многие крестоносцами... - существование у
13 Пердигона такой сирвенты неизвестно и весьма сомнительно. Пропагандная сила подобных сирвент могла быть велика: ср. LVIII, примеч. 58. 14 ...лишился Пердигон чести, славы и имения своего... - эта фраза, наряду с мотивами внезапного и несчастного поворота судьбы Пердигона и его ухода в монастырь, является общим элементом в обоих вариантах жизнеописания. 15 Граф де Монфор - Симон де Монфор, граф Лестер, возглавивший Альбигойский поход, был убит во время очередной осады Тулузы в 1238 г. 16 ...а граф Раймон все свои владения возвратил. - Вынужденный после битвы при Мюре покинуть Тулузу (см. LVIII, примеч. 50), граф Раймон VI вернулся туда снова в 1217 г. 17 ..Дофин Овернский лишил его меж тем земли и ренты... - Ср. заключительную фразу жизнеописания Дофина (ХШ, 1).
LX 1
Дона Ломбарда - нач. ХПІ в. Известна нам только приведенной здесь строфой, выдержанной в сравнительно "темном стиле". 2 Бернарт Арнаут - как трубадур также известен лишь своим ответом доне Ломбарде. В 1217 г. он унаследовал титул и владения своего брата, графа Гираута IV д*Арманьяк. Мы знаем, кроме'того, что он был покровителем трубадуров. 3 ...даже не повидавшись с нею... - Предполагают, что этой фразе предшествует лакуна, которая объясняла бы неожиданный отъезд Бертрана. Нам такое предположение кажется излишним - жизнеописания часто бывают сюжетно весьма непоследовательны. 4
Ломбарды ради стать ломбардцем впору... - Р . - С . 54,1. Гвискарда - см. XI, примеч. 61; ...с Аламандою... - См.
5
ѴІП, примеч. 6. Имена воспеваемых трубадурами дам становились, как мы видим, легендарными. 6 Сеньор Джордан - очевидно, соперник трубадура. 7 Зерцало-Благ - очевидно, сеньяль доны Ломбарды. 8 Бернарда ради мне не стать Бернардой... - Р.-С. 288,1. LXI 1
Пейре де Барджак
денной.
- ок. 1200 г. Известен лишь единственной песней, здесь приве-
Жизнеописания трубадуров 2
...наперсник
Гильема де Балауна...
631·
- См. XLVCI. Несомненна связь обоих жизнеопи-
саний. 3
комжат - см. ХХП, прим. 12.
4
Навеки
час разлуки
наступил.
- Р.-С. 326,1. LXQ
1
Дона Изольда де Шапьо, Альмуэйс де Кастельноу - известны только приведенными строфами. Обе местности, Шапьо и Кастельноу (Шатонеф), расположены по соседству. 2 Госпожа моя Альмуэйс... - Р.-С. 253,1. 3 Госпожа Изольда моя... - Р.-С. 20,2. - В подлиннике ответная строфа воспроизводит рифмы основной. и а п 1
Аймерик де Пегильян - ок. 1190-1221. Среди 50 песен трубадура, мастерски отделанных и безукоризненных по форме, значительную часть составляют прения с лучшими трубадурами, такими, как Гаусельм Файдит. Ср. упоминания о нем трубадуром Юком де л'Эскура (Дополнение первое, ІБ) и Данте (Дополнение второе, III), а также в Дополнении втором, ГѴ, 3. 2 ..любовь научила его трубадурскому художеству... - Ср. XXX, примеч. 3. 3 ..муж дамы повздорил с ним и его оскорбил... - Выражение ревности со стороны мужа по отношению к трубадуру считалось, как выше уже отмечено, крайне некуртуазным. Ср. LVTH, примеч. 3. 4 ...из Тулузы бежать в изгнание. - Возможно иное объяснение бегства в связи с вариантом, приведенным в примеч. 8. 5
...принял его эн Гильем де Бергедан... - С м . Х С Ш . ...в первой же песне... и т.д. - Непонятно, о какой песне ...представив королю Альфонсу Кастильскому...
6 7
Гильема идет речь. - Т.е. Альфонсу VIII Кас-
тильскому (1158-1214), воспетому в трех песнях трубадура. 8 В Ломбардии он и умер. - Одна из рукописей добавляет: ...как говорят, еретиком. - Еретиком - т.е. катаром (см. LVIH, примеч. 47). Возможно, что в этом случае Аймерик вынужден был бежать из Тулузы, спасаяь от преследований. 9 Вариант - представляет собой продолжение вышеприведенного текста в единственной рукописи. История, здесь приведенная, обнаруживает некоторое сходство с разо к песням Гаусельма Файдита (ХѴШ, 3) и Гильема де Сант-Лейдьера (XLI, 2). 10 ...в паломничество к святому Якову Компостельскому. - Т.е. к мощам апостола Якова, хранившимся в Компостельском монастыре в Галисии. 11 ..маркиза Монферратского. - Т.е. Гульельмо IV Монферратского (1207-1225), упоминаемого в одной из песен трубадура. 12 ...до Монпелье... - Путь в Италию мог проходить через этот город. 13
Дама, зачем эта пытка так зла? - Р.-С. 10ДЗ. - Нечастый пример в ы м ы ш л е н -
ного диалога в духе Гираута де Борнеля, в котором участники обмениваются репликами от стиха к стиху; после третьей строфы диалог с дамой сменяется диалогом с Амором. LXIV 1 2 3
Адемар ло Нэгр - перв. четв. ХШ в. До нас дошло ч е т ы р е его песни. ...у короля Педро Арагонского... - См. LXIII, примеч. 5. ...графа Раймона
Тулузского...
- и т.д. - См. LVIII, примеч. 3.
Примечания
632
LXV 1
Гильем Фигейра - ок. 1215-1240. Среди 10 сочинений этого трубадура выделяется обширная сирвента против "Рима" - т.е. против римской католической Церкви, санкционировавшей действия альбигойских крестоносцев. Сирвента эта зачитывалась обвинением на одном из инквизиторских процессов. 2 Когда французы овладели Тулузою...- Т.е. 11 апреля 1229 г. 3 ...стал городским жонглером. - Т.е. в отличие от жонглеров придворных. 4 ...очень нравился он шлюхам... и т.д. - Очевидно, нелестная характеристика трубадура объясняется политическими и конфессиональными симпатиями автора жизнеописания.
LXVI 1
Пейре Гильем Тулузский - ок. 1180-1221. До нас дошло прение его с Сорделем (см. ХСѴІІІ), морализующая сирвента и песня в аллегорическом стиле. 2 ...сирвенты, жонглерские... - В сирвентах, условно называемых "жонглерскими", трубадуры весело поносят жонглеров, обратившихся к ним, например, за новой песней или за рекомендацией; ценой таких поношений жонглер покупал своеобразную популярность.
LXVII 1
Альбертет Кайлья
- известен нам как автор всего одной шуточной сирвенты. LXVIII
1
Рйймбаут Оранский - ок. 1147-1173. Могущественный сеньор, прославленный мастер "изысканной" (скорее, чем "темной") манеры. 40 его песен характеризуются виртуознейшей поэтической техникой и замечательным артистизмом. 2 ...избрав изысканные рифмы и темную манеру... - Ср. предыдущее примечание, а также III, примеч. 1, IX, примеч. 1 и др. 3 Мадонна Мария де Верфейль - Персонаж, очевидно, вымышленный. 4 "Мой-Жонглер" - сеньяль этот, встречающийся в 12 песнях трубадура, относится, однако, не к возлюбленной, а скорее к конфидентке. 5 ..графиню д'Юржель... и т.д. - Очевидно, жену графа Эрменгауда X, однако любовь к ней Раймбаута является, по-видимому, обстоятельством вымышленным. 6 ...полюбил... никогда не видав... а она его. - В связи с мотивом "дальней любви" см. V. 7 Друг мой Соловей... - Единственные дошедшие до нас строки этой кансоны. 8
...тыльной стороной руки дозволила бы потрогать голую свою ногу. - О ч е в и д н о ,
связано с неизвестным нам куртуазным анекдотом, намек на который имеется в одной из нижеследующих песен Раймбаута (Р.-С. 389,28, ст. V), где упоминается "госпожа Айма со своей рукой, которую она кладет куда ей нравится". 9 ...наследника же не оставил... и т.д. - Все, что говорится в этом абзаце, соответствует действительности, за вычетом того обстоятельства, что, как на известно из завещания Раймбаута, имения свои он оставил не "дочерям", а сестрам. - О Гильеме Баусском см. LXXII; ...ордену Госпитальеров. - Под этим именем в католической Церкви существует много монашеских орденов, имеющих целью уход за больными, призрение странников, неимущих рыцарей, бедных, паломников и т.п.
Жизнеописания трубадуров
633·
10 Я совет влюбленным подам... - Р.-С. 389,16. - Пародия на средневековый жанр поучения, el которой игровое начало, пронизывающее все творчество Раймбаута и великолепно сочетающееся с его искусной строфикой и изыском рифмы, выходит на поверхность в характерных сниженных нотах. Рецепты трубадура, как мы видим, полностью противоположны традиционным куртуазным установкам. Отдав должное критике Дамы и любви, трубадур, впрочем, признается в собственной влюбленности. 11 ...Чтоб не стал кораблем иль храмом. - Смысл: чтобы ваш дом в отличие от корабля был полон женщин, к тому же далеких от святости. 12 "Мой Перстень" - сеньяль возлюбленной Дамы. 13 Милый Жонглер - другая Дама, конфидентка трубадура, либо его друг. 14 ...На родной мой Родес... - Графство Родес, хотя и не является родиной трубадура, указывает на местопребывание его возлюбленной. 15 Сеньоры, вряд ли кто поймет... - (Р.-С. 389,28). - Песня развивает традицию "песни ни о чем", намеченную Гильемом Аквитанским (см. выше, 1), ее же при этом пародируя. Поэт настаивает на жанровой неотождествимости своего произведения и, чтобы сделать его еще более необычным, после каждой строфы вводит прозаические фрагменты, а в один из них - латинскую фразу из католического богослужения. 16 ...Не сирвентес, не эстрибот... - Жанры старопровансальской поэзии. О первом (сирвента) см. нашу статью в Приложениях; эстрибот - редкий жанр, четырежды упоминаемый в провансальских текстах, однако представленный лишь двумя дошедшими до нас произведениями. 17 Сол - мелкая монета. 18 Іп потіпе Patris et Filii et Spiritus Sancti! - Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
(лат.) 19
за сочинение? - Пикантный намек на историю, на которую также намекает одна из сирвент Арнаута Даниэля. 21 Светлый цветок перевернут... - (Р.-С. 389,28). - Эта виртуозная кансона строится на чередовании парных грамматических форм одних и тех же слов от четных строф к нечетным (провансальская поэтика определяла их как "деривативные рифмы"), что предвосхищает секстину Арнаута Даниэля (см. IX). Таким образом поэт конструирует таинственный "перевернутый" мир, аналоги к которому можно найти в поэзии XX в. Интересно, что "обратный" (т.е. зимний, а не весенний, как обычно) зачин здесь формализован как бы дважды: не только собственно введением категории "перевернутости", но и "переворачиванием" форм слов, в том числе самого слова со значением "переворачивание". В плане содержания "поворотным оператором" является куртуазная Радость (joi) - преобразующее мир экзальтированное любовное восхищение. В терминах традиционного сезонного запева зима представляется весной, лед - цветами, расцветают голые прутья, и даже иней, который трубадур обозначает редким словом conglapis (переведено слово "наледь"), не в состоянии "ужалить" преображенное сознание поэта. 22 О Дама, любовь весела... - Две торнады с противоположным смыслом, точно так же, как и концовки каждых пар строф, словно бы отражают "перевернутый"'и "прямой" порядок вещей. 23 Жонглер - сеньяль трубадурки Азалаис де Поркайрагуэс. 20
Дама, да что же это получается? - Т.е. что ..хоть как госпожа Айма со своей рукой...
LXIX 1 Графиня де Диа - кон. ХП - нач. ХШ в. Четыре песни этой трубадурки определяются несравненной прелестью и изяществом. Ср. Дополнение первое, П, 3 и второе, IV, 3, passim.
Примечания
634
2 Полюбила она эн Раймбаута Оранского... - Обстоятельства, связанные с обоими персонажами, упомянутыми в этом кратчайшем жизнеописании, отличаются крайней запутанностью и неясностью. 3 4
Печалью стала песня перевита... - Р . - С . 4 6 , 2 . ...Как Сегуин Валенсию любила... - Герои не
дошедшего до нас средневекового
романа, упоминаемые несколькими трубадурами. LXX 1
Раймбаут де Вакейрас - ок. 1185-1205. Один из знаменитейших трубадуров, тесно связанный с двором герцогов Монферратских в Италии. Автор около 30 произведений, среди которых значительное место занимают разнообразные жанровые эксперименты и инновации. Критическое издание: Linksill J. The Poems of the Troubadour Raimbaut de Vaqueiras. The Hague, 1964. 2 ...При Гильеме Баусском, князе Оранжа. - См. LXXI. 3 ...в Монферрат к маркизу Бонифачио... - Маркиз Бонифачио Монферратский (1192-1207) был одним из могущественных сеньоров Италии. См. также ниже, примеч. 5. 4 ...мадонна Беатрис... и т.д. - Беатрисой звали не сестру, а дочь Энрико Π дель Карретто, маркиза Ноли и Финале и брата Оттоне дель Карретто (см. ХСѴП, примеч. 2). * ...отправился маркиз в Восточную империю... - Т.е. в Византию в рамках IV крестового похода, военачальником которого он был избран; ...в королевстве Солунском... и т.д. - полученном Бонифачио во владение в 1202 г. 6 Мне образец мотива... - Р.-С. 392,14. - Гарламбей, т.е. "конный турнир", представляет собой уникальную жанровую инновацию, в которой трубадур пародирует нравы куртуазных сеньоров и их дам, представленных лошадьми. Многие из персональных намеков, к сожалению, не поддаются расшифровке, отчего песня, однако, не теряет своего очарования и блеска. В двух последних строфах имеются лакуны. Перевод в числе нескольких других песен, входящих в эту книгу, положен на музыку композитором С. Слонимским. 7 Монт Рабей - Пейре де Монт Рабей, герой старопровансальского эпоса "Джирарт Русильонский", стихотворный размер которого пародируется парами стихов "Гарламбея". 8 Дон де Бос - имеется в виду Гильем V де Бо, впоследствии принц Оранский. 9 Эн Раймон - Раймон Ренуар, впоследствии консул в Тарасконе. 10 Драгонет - Драгонет де Мондрагон, рыцарь при тулузском дворе, видный участник партизанского движения в эпоху Альбигойских войн. 11 Граф де Боке - владетель Бокера, граф Раймон V Тулузский (1148-1194). 12 Монлор - Понс де Монлор, также участник сопротивления северофранцузским крестоносцам. До нас дошел его партимен с трубадуром Ги де Каваллоном. 13 Барраль из Марселя - Барраль, виконт Марсельский, оплакан Фолькетом Μ арсельским (см. LXXII, примеч. 4). 14 Эн Понс - младший брат Драгонета де Мондрагона. 15 Де Мельон - Раймон де Мевуйон, рыцарь, упоминаемый в одной провансальской тенсоне. 16 Авенгут - сеньяль не отождествлен. 17 Имеет слабость больше сил... - Р.-С. 392,21. - Девиналь; интереснейший образец поэтики "темного стиля", представляющий собой диалектическую композицию, составленную набором последовательно разобранных антитез, суммарно еще раз перечислен-
Жизнеописания трубадуров
635·
ных в последней строфе. Разгадки даны по заглавию этой песни в кн.: Песни трубадуров (см. Обоснование текста), с. 150. 18 ...Чем тот, который только жил... - Ср. евангельскую притчу: "если зерно, пав на землю, не умрет ...то останется одно; если же умрет, то принесет много плода" (Ин. 12,24). 19 То стужу грел, то жар студил... - Образ холодного или жаркого (в зависимости от силы) дуновения рта восходит к Эзоповой басне, известной по пересказам в парафразах Бабрия и у Авиана. 20 ..Лишь бедность - богача удел. - Ср. снова серию евангельских притч о неразумном богаче. 21 Вариант с разо - рукопись Ρ (интерполированный вариант). Первые два абзаца, тождественные предшествующему варианту, нами опущены. 22 ..меч этот взяла... и т.д. - Весь этот отрывок носит, несомненно, вымышленный характер и введен с единственной целью объяснить происхождение сеньяля Дамы. 73 Яне мыслил, что Амур... - Р.-С. 392,20. 24 Зима, весна - мне все одно... - Р.-С. 392,24. - Кансона, сочиненная в 1205 г. в Салониках, - последнее из известных нам творений Раймбаута. 25 Бритт - сеньяль обозначает либо Гильема Баусского (см. LXXI), либо маркиза Бонифачио, либо даму. 26 ...сестру доны Алазаис де Салюс и маркизову. - Азалаис, сестра маркиза Бонифачио Монферратского (р. до 1162 г.), в 1182 г. вышедшая замуж за маркиза Манфреда Π де Салюс. 27 ...дона Алазаис... Пейре Видалю... - См. пред. примеч. Имя этой дамы встречается в песнях Пейре Видаля, хотя влюблен он в нее, насколько известно, никогда не был. Чрезвычайно интересно, что "романы" трубадуров приводятся дамой в качестве примеров для подражания. 28 ...графиня де Бурлац - Арнауту де Марейлю... - См. ѴП, примеч. 2. 29 ...дона Мария - Гаусельму Файдиту... - Т.е. Мария Вентадорская. См. XVIII, примеч. 6 и ХХШ. 30 ...Марсельския госпожа - Фолькету Марсельскому. - Т.е. Азалаис де Рокамартин, жена Барраля Марсельского. См. LVII, примеч. 7 и LXXII, 1,2. 31 Вот, обложил Амор, мой сюзерен... - Р.-С. 392,2. 32 ...Как перед Фиебою Пирам... - Трагические любовники из Метаморфоз Овидия (ГѴ, 55-166); на этот сюжет был создан ок. 1170 г. старофранцузский "Роман о Пираме и Фисбе". 33 Когда сдавался Алый Рыцарь в плен... - Реминесцинция сцены из "Персеваля" Кретьена де Труа (ст. 833-1206): юный и неопытный Персеваль одолевает хвастливого Алого Рыцаря и завладевает его доспехамй. 34 ...Но мучусь, как Тантал... - Снова реминисценция из Метаморфоз (ГѴ, 458; X, 41). 35 ...Когда просил мне срезать локон в дар.... - См. ѴП, примеч. 34. 36 Я был - как к Тиру рвавшийся Эвмен! - Герой "Романа об Александре" (ок. 1180 г.), отличившийся при осаде и взятии Тира. 37 Мне дал приют мой Бритт... - Сеньяль Гильема Баусского (см. LXXI). 38 Оранж, Монтлимар - родные места трубадура (близ Вакейраса). 39 Прекрасный Рыцарь, украшенье света... - Сеньяль одной из дам при Монферратском дворе. 40 ...сложил он кансону, каковую послал Пейре Видалю... - Кансона эта, между тем, принадлежит самому Пейре Видалю. 41 Воспеть маркиза в стихах... - Р.-С. 384,47. - Т.е. маркиза Бонифачио I Монферратского (см. выше, примеч. 3).
Примечания
636
42 Внушил Арагонец страх... - Альфонс П Арагонский (см. ѴП, примеч. 8), к которому обращена обсуждаемая в LVII3 песня и с которым у Пейре Видаля, в свою очередь, произошел конфликт, как перед этим с графом Раймоном V Тулузе ким. 43 ..Дамам Аржанса укор... и т.д. - Характерное обыгрывание значений географических имен - Аржанса, от корня со значением "серебро", "блеск" и Вальфлера (долина цветов). 44 ..Я - свой, пусть с недавних пор... и т.д. - Т.е. свой при Монферратском дворе, и лишь гость в родном Провансе.
45
Знай Бритт мой... - Сеньяль, здесь обозначающий трубадура Гильема де Берге-
дана либо скорее Гильема Баусского (см. LXXI). 46 С Прелестным-Лучником спор... - Сеньяль Дамы. 47 Эстампида - Р.-С. 392,9. - Северофранцузского происхождения танцевальная песня с короткими стихами. Нижеприведенная эстампида Раймбаута сложена им, очевидно, на музыку приезжих трубадуров (Р.-С. 392,9). 48 Бель-Кавальер... - Сеньяль Дамы, обозначенной в предыдущих песнях как Чудный Рыцарь и Прекрасный Рыцарь. 49 На Беатрис - На - госпожа (ст. прованс.). 50 ...Служу, как тот Эниде... - Эрек и Энида - герои романа Кретьена де Труа, принадлежащего к артуровскому циклу. LXXI Мы сочли возможным перенести это разо, комментирующее, в сущности; строфу Раймбаута де Вакейраса, чтобы оно примыкало к остальным текстам, связанным с этим трубадуром. В издании Бутьера-Шютца оно следует под номером LXXIII за жизнеописанием и разо Фолькета Марсельского. 1 Гильем Баусский - Гильем IV Баусский, сын Бертрана Баусского и Тибурж, сестры Раймбаута Оранского (см. LXVIII, в конце). Будучи сам трубадуром (сохранилось несколько строф, которыми он обменялся с другими поэтами), Гильем, как и его брат Юк (см. LVII, примеч. 3), оказывал многим трубадурам гостеприимство и покровительство. Их эффектный замок на вершине горы (Бо де Прованс) сохранился по сей день. 2 ...королю Французскому... - Т.е. Филиппу-Августу (1180-1223). 3 Адемар де Пуатье - граф Адемар Π (1181-1230), известный, между прочим, как трубадур. 4 Остейлья - совр. Этуаль-сюр-Рон; ср. эстельцы в ст. 6 комментируемой строфы. 5 ...с коим прозвали они друг друга "Бритт"... - См. ІХХ, примеч. 25. Создается впечатление, что этим сеньялем Раймбаут обозначал несколько различных лиц. 6 - Все просят, Бритт, за то на Вас напасть... - Р.-С. 392,31. - Гильем ответил трубадуру столь же шутливой строфой (Р.-С. 209,1); вслед за которой последовала еще одна строфа Раймбаута (Р.-С. 392,15а), послужившая для разо основной. 7
Пейроль - с м . L I X .
LXXII 1 Фолькет Марсельский - ок. 1178-1195, ум. в 1231 г. Сын генуэзского купца, обосновавшегося в Марселе, Фолькет продолжал дело отца, посвящая досуги сочинению песен, безупречных по форме, однако веющих холодком безличности. Впоследствии он оставил, впрочем, то и другое ремесло, всецело посвятив себя Церкви, вскоре стал аббатом, а в 1205 г. был назначен епископом Тулузским. Здесь он оставил печальную о
Жизнеописания трубадуров
637·
себе память как гонитель своих соотечественников, став одним из предводителей крестоносцев, к которым примкнул после объявления Альбигойского похода. Фолькет был одним из организаторов в Лангедоке инквизиции и принимал непосредственное участие в преследовании инакомыслящих (см. Дополнение второе, I, 8). Критическое издание: Stronski S. Lе troubadour Folquet de Marseille. Сгасоѵіе, 1910. 2 ...у короля Ричарда... - Т.е. у Ричарда Львиное Сердце (см. XI, примеч. 6), чье имя встречается в двух песнях трубадура. 3 ...у графа Раймона Тулузского... - Т.е. Раймона V (см. VI, примеч. 10), напротив, им не упоминаемого. 4 ...у эн Барраля, сеньора Марсельского. - См. LVII, примеч. 7. Смерти этого своего покровителя Фолькет посвятил плач, комментируемый в разо третьем. 5 ...оттого в песнях своих жалуется он беспрестанно на Лмора. - Автор жизнеописания справедливо называет здесь один из главных мотивов лирики Фолькета. 6 ...умерла дама и умер муж ее, эн Барраль... - См. выше, примеч. 4; дама же умерла много позже, в 1201 г., когда Фолькет был уже монахом. 7 ...король Альфонс Арагонский. - Альфонс Π Арагонский (см. XI, примеч. 14). 8 ...вышел он из мира... и т.д. - Все эти сведения исторически достоверны. Отречение Фолькета от мира состоялось ок. 1200 г. 9 Мадонна Алазаис де Рокамартин - см. LVII, примеч. 7. 10 Jlaypa де Сент Джордан - на самом деле, свойственница Барраля, бывшая замужем за виконтом Марсельским Толстым (1178-1188). 11 Мабелия де Понтевес - еще более дальная родственница Барраля. 12 ...к Императрице... и т.д. - См. о ней след. разо, а также XI, примеч. 163. 13 Столь куртуазный тон возьму... - Р.-С. 115,23. 14 Лжецов презреньем окружу... - Строфа предоставляет пример действий клеветников (см. о них выше, ѴІП, примеч. 15). 15 Магнит - сеньяль, которым именуют друг друга Фолькет Марсельский и трубадур Бертран де Борн (см. выше, XI, примеч. 60 и ѴПІ, примеч. 27). w ...Императрицу... о чем сказывал уже я вам в другом рассказе. - Т.е. в разо десятом Бертрана де Борна. Евдоксия, застав своего жениха короля Альфонса Арагонского по приезде к нему в 1174 г. уже женившимся на Санче Кастильской, вышла замуж за Гильема ѴІП, виконта Монпелье (1172-1202). 17 Не знающее препон... - Р.-С. 115,27. 18 ...возвели на нее поклеп... и т.д. - В 1187 г. Гильем де Монпелье разошелся с Евдоксией, заключив ее в монастырь. Фолькет поначалу в нескольких песнях отважно стал на ее сторону. Подобному тому как в предыдущей кансоне трубадур ссылается на вдохновляющий его высокий авторитет куртуазной Императрицы, здесь он сожалеет о том, что теперь уже больше этого делать не может. На основании этой строфы и нескольких других мест песни средневековый комментатор приписал любовь к Евдоксии самому Фолькету, сделав ее адресатом кансоны. 19 Императрицы, чей свет... - Здесь повторены ст. 56-60 приведенной песни. 20 Спустя немного времени... - Пять лет разделяют смерть Барраля (1182 г.) от изгнания Евдоксии (1187 г.). 21 ...эн Барраль, сеньор его и всего Марселя... - См. примеч. 4. 22 ..муки, каковые он терпел из-за жены эн Барраля... - См. разо первое. 23 Как те, кто горем сражен... - Р.-С. 155,20. 24 Альфонс Кастильский - Альфонс ѴШ Кастильский (1158-1214). 25 ...королем Марокканским по имени Мирамамолин... - Романская передача титула Амир аль Муменин (т.е. властелин правоверных) марокканских альмохадских халифов.
Примечания
638 26
Калатрава,
Сальватьерра
и Кастильо
де Дуэньяс
- крепости в Испании, захва-
ченные маврами в кон. ХП - нач. ХШ в. 27
...люди Мирамамолина
вторгались...
для разбоя...
- Это происходило в 1196—
1197 гг. 28 ...послал к Папе послов своих... - Относится либо к 1195 г., либо к 1211 г., когда после потери Сальватьерры король Альфонс ѴШ обратился к папе Иннокентию Ш и был объявлен крестовый поход. 29 ...еще не вступил в орден цистерцианцев... - Фолькет принял монашество около 1200 г. Ср. XI, примеч. 22. 30 Отныне не вижу... - Р.-С. 155, 15. - Сирвента, призывающая короля Арагонского предпринять крестовый поход против испанских мавров. Известно, что, спустя, десятилетие, Фолькет с тем же жаром призывал к крестовому походу против собственных соотечественников - "еретиков". 31 Враг Его Гроба Святого лишил... - Саладин завоевал Иерусалим в 1187 г. 32 Король Арагонский - король Альфонс Π Арагонский, стремившийся объединить христианских правителей Испании для борьбы против мусульман. 33 Король Кастильский давно... - Альфонс ѴІП Кастильский, потерпевший со своими войсками сокрушительное поражение от мавров при Аларкосе в 1195 г. Именно это поражение явилось первым толчком для пропаганды крестового похода в Испанию. 34 Славный Магнит... и т.д. - Торнада обращена к Бертрану де Борну (см. выше, примеч. 15).
LXXHI 1 Гильем Ожьер Новелла - род. ок. 1185 г. Автор десятка песен, среди которых действительно три дескорта и две сирвенты. В десятые годы ХШ в. жил в Северной Испании. 2 ...сирвенты жонглерские... - См. LXVT, примеч. 2.
LXXIV 1
Блакац - ок. 1194-1236. Происходил из обедневшего аристократического рода, лишившегося ряда своих привилегий, которые он тщетно пытался отвоевать обратно. Сам будучи трубадуром, автором 13 известных нам песен, почти исключительно прений на пикантные сюжеты, Блакац был покровителем множества поэтов, отвечающих ему восторженной хвалой. Трубадур Сордель посвятил его смерти знаменитый плач (см. ниже, ХСѴПІ). LXXV 1
Пистолета - ок. 1205-1228. Имя его представляет собой жонглерское прозвище со значением "письмецо" - синекдоха по функции "доставки" любовных посланий. До нас дошло девять его кансон и два прения, одно из которых - с Блакацем. 2 3
...при эн Арнауте де Марейле... - С м . VII. Мне тысячу бы марок серебром... - Р.-С.
372,3. - Эта кансона, написанная от имени бедного жонглера, пользовалась огромной популярностью. LXXVI 1
Гильем Магрет - ок. 1196-1204. Образ, который рисует жизнеописание, навеян, безусловно, всерьез принятым шуточным прением между нашим трубударом и Гильемом
Жизнеописания трубадуров
639·
Райнолем д'Атом (см. след. жизнеописание; Р.-С. 223,5-231,3), в котором последний обличает его в приверженности к карточной игре и иных грехах. 2 ...кансоны... куплеты... сирвенты. - Сохранилось 8 его произведений, весьма замечательных с точки зрения языка и стиля. 3 Педро Руис де лос Камерос - знаменитый кастильский сеньор и военачальник. LXXVII 1 Гильем Райноль д'Ат - перв. тр. ХШ в. В упомянутом в примеч. 1 к предыдущему жизнеописанию прении Гильем Магрет отвечает Райнолю, что тот вышел из монастыря, "подпоясанный ивовым прутом". До нас дошли три тенсоны трубадура (две из них - с дамой, шутливо-абсурдирующего характера) и две сирвенты, одна из которых направлена против Симона де Монфора, предводителя крестоносцев. 2 ...на новые напевы... - Т.е. вопреки обычаю, согласно которому в жанре сирвенты как "службеном" жанре принято было пользоваться строфикой и музыкой уже существующих произведений. К сожалению, мелодии эти в рукописях не зафиксированы.
ьххѵш 1
Пейре Бремон ло Торт
- ок. 1177 г. Автор двух любовных кансон, написанных в
Святой Земле. LXXIX 1 Дона Тибор - перв. тр. ХШ в. До нас дошла только цитируемая фрагментарно в жизнеописании строфа, однако трубадурка известна также из упоминаний другими поэтами (так, ее избирают арбитром в одном из куртуазных прений). 2 ...из замка эн Блакаца... - См. LXXTV. 3 Мой нежный друг, скажу Вам, не таясь... - Р.-С. 440,1.
LXXX 1 Каденет - перв. тр. ХШ в. Превосходный трубадур, автор 25 песен, весьма изящных по форме и богатых парадоксами (напр., защита клеветников, ср. ѴШ, примеч. 15 - в Р.-С. 106,5 и 15; своеобразный "алфавит любви" в Р.-С. 106,7 и др.). 2 ...из замка под названием Каденет... - Развалины этого замка сохранились до сего дня. 3 ...разорен и разрушен людьми графа Тулузского... - Между 1166 и 1176 гг. в ходе войны между Альфонсом Π Арагонским и графом Тулузским. 4 ...Гильем деЛантар... - Гильем Гунауд де Лантар, ум. в 1222 г. 5 "Любимчик" - пров. baguas, неологизм в форме мужского рода от bagassa "шлюха". Похождения нашего героя под этим именем, несомненно, предшествуют началу его поэтической деятельности. 6 ...эн Раймон Леуджьер де Досфрайрес... - Нам известен лишь Гильем де Досфрайрес, сеньор и трубадур. 7 эн Блакац - см. LXXIV. Имя Блакаца дважды встречается в песнях Каденета. 8 ..монастырь ордена Госпитальеров... - См. ЬХѴШ, примеч. 9. 9
Ах, Амор, чего я жду? - Р . - С . 106,7.
Примечания
640
LXXXI 1
Фолькет де Романс - Правильнее - Фалькет, о*. 1215-1233; в 20-е годы пребывал в Северной Италии. Наследие его, состоящее из 15 песен, весьма разнообразно в жанровом отношении и изобилует реминисценциями французских куртуазных романов. 2 ...изящная публика принимала его с почетом. - Фалькет был в добрых отношениях с могущественными сеньорами Франции, Прованса и Северной Италии. 3 жонглерские сирвенты - см. выше, LXVI, примеч. 2.
LXXXII 1
Ги де Каваллон - ок. 1200-1229. Один из крупных сеньоров Юга, чье имя фигурирует во многих исторических документах. В эпоху Альбигойских войн (см. LVIII, примеч. 47) он активно сражался на стороне графов Тулузских, с которыми был связан тесными узами, а также принимал участие в дипломатических миссиях. Бго имя часто встречается в эпической "Песни Альбигойского похода", из которой мы приводим отрывок (см. Дополнение первое, Ш). Наследие Ги составляют произведения, написанные "по случаю", преимущественно прения с другими трубадурами и даже... с собственным плащом, которые он винит в своем неуспехе у Дамы. 2 3 4
...графини Гарсенды... - См. ХХГѴ. ...графа Провансского... - СМ. ХХГѴ, примеч. 2. Бертран Фолькон - Сеньор и трубадур (ок.
1202-1233); одна из рукописей
сохранила его ответ Ги де Каваллону (Р.-С. 83,2). 5
Сей лад и стих был мною сочинен... - Р.-С. 192,2. С т р о ф ы сочинены во время
осады французами-крестоносцами Кастельнодари в 1220 г. 6 Мой лев развернут средь других знамен. - Черный лев с саблей являлся геральдическим знаком де Каваллонов. LXXXEQ 1
Альбертет - ок. 1194-1221. Лишь одна из рукописей называет его Альбертет де Систерон. Трубадур посещал дворы Прованса, Италии и, возможно, Испании. До нас дошло до 15 его песен, среди которых несколько прений. Исключительно интересна тенсона, в которой Аймерик де Пегильян (LX3H) предлагает нашему трубадуру ответить "ни на что" и таким образом составить спор "ни о чем", поскольку обсуждение "ничто" уже есть нечто (Р.-С. 10,6). 2 ...Азар... и т.д. - Жонглер эн Азар, или Назар, известен нам лишь несколькими строфами одной песни (Р.-С. 44,1). 3 ...напевы... хорошие, а слова - не очень. - Последнее мнение представляется несправедливым; по крайней мере, версификация Альбертета ставилась, как видно^в пример, если судить по оценке Юка де л'Эскура (см. Дополнение первое, ІБ).
LXXXIV 1
Раймон де лас Салас - ок. 1216 г. До нас дошли до пяти его песен, среди которых интересно прение с неким Бертраном о том, кто лучше - ломбардцы или провансальцы. 2 Альба - поэтический жанр, определяемый мотивами неизбежности разлуки влюбленных на рассвете, о наступлении которого возвещает обычно сторож или верный друг, всю ночь охранявший место свидания. Известна лишь одна альба Раймона (Р.-С. 409,2).
Жизнеописания
трубадуров
641·
3 Ретроэнса - жанр песни с рефреном, состоящей обычно из изометричных восьмисложных стихов, более распространенный на севере Франции. Ни одна ретроэнса Раймона до нас не дошла.
LXXXV 1
Томьер и Палази - ок. 1199-1226. Уникальный пример соавторства двух исторически засвидетельствованных трубадуров, выступающих лишь совместно и при этом от первого лица. Сохранились три их сирвенты, направленные против французов-крестоносцев. 2 ...на короля Арагонского... - В сирвенте, написанной в 1226 г., накануне осады Авиньона французами, они упрекают короля Якова I Арагонского (1208-1276) в бездействии. 3 ...графов Прованса... - Имеется в виду граф Раймон Беренгьер ГѴ (ум. в 1245 г.). 4 ...графов... Тулузы... - Речь может идти о Раймоне VI и Раймоне VII, которым трубадуры декларируют верность. Одна из этих сирвент написана на осаду Тулузы Симоном де Монфором в 1215 г. 5 ...графа Баусского... - Гильема ГѴ Баусского (см. LXXI, примеч. 1). В одной из сирвент трубадуры упрекают его в том, что он принял от императора титул короля Арля. 6 ...на злобы дня всего Прованса. - Первая из сирвент наших трубадуров, сочиненная в 1216 г., побуждает прованских сеньоров бороться с французскими агрессорами.
LXXXVI 1
Ричарт Тарасконский
-
об этом трубадуре нам ничего не известно, а атрибуция ему
двух песен сомнительна. LXXXVII 1
Бертран
де Пюже
- ок. 1227 г. Трубадур исторически засвидетельствован. Нам
известны две его песни. 2
Рыцарь...
щедрый...
- Примечательно, что сирвента его (Р.-С. 87,2) направлена
против "скупых богачей".
Lxxxvm 1
Блакассет - ок. 1233-1242. Типичный пример знатного сеньора, развлекающегося сочинением песен "на случай", каковых до нас дошло около 10. 2 ...сын эн Блакаца... - См. LXXIV. Свидетельство это подтверждается исторически, отсюда имя поэта - уменьшительное от Блакац.
LXXXK 1
Бертран д'Аламанон - ок. 1229-1266. Рыцарь, приближенный к Раймону Беренгьеру IV, графу Провансскому. До нас дошло около 20 его песен, преимущественно сирвент и прений с другими трубадурами, часто шуточных. В куртуазных кругах Бертран пользовался репутацией человека далеко не храброго, что нашло отражение в многочисленных намеках других поэтов. 2 ...сын эн Понса де Бругейраса. - Об этом персонаже, хотя исторически и засвидетельствованном, нам ничего не известно. 21. Жизнеописания трубадуров
Примечания
642
3 - Бертран, пусть был бы выбор Вам предложен... - Р.-С. 437,10-76,2. - Это прение с Сорделем (ХСѴІІІ) - весьма характерный пример куртуазного дебата, в котором элементы квазисхоластического спора сочетаются с духом игры и шутки. Тенсона имеет тот пикантный оттенок, что Бертран д'Аламанон, защищающий брани в ущерб любви, пользовался репутацией далеко не храбреца, как об этом недвусмысленно говорится в целом ряде песен различных трубадуров. Несомненно, это обстоятельство было на уме у Сорделя, когда он задавал свой вопрос Бертрану, который превосходно ему "подыграл". 4 Графиня де Родес - Дама, обозначенная в плаче по Блакацу сеньялем Милый Утешник. Вновь тенсона заканчивается предложением разрешить спор с помощью куртуазной Дамы. 5 Жан де Валлери - рыцарь и казначей при дворе французского короля Людовика IX.
ХС 1
Гильем де Монтаньяголь
- ок. 1233-1268. Был близок к круіщейшим сеньорам
Испании и Прованса. 2 3
...родом был из Прованса... - На самом деле из Тулузы. ...добрый трубадур, в любви восславивший ее величие. -
40 песен поэта обнаруживают дальнейшую спиритуализацию концепции куртуазной любви трубадуров, что дает обычно основание считать Гильема одним из предтеч итальянского dolce stil nuovo. 4 ...за мадонной Гаусерандой из замка Люнель... - Об этой даме мы ничего не знаем. Люнель - город, расположенный между Монпелье и Нимом. ХСІ 1 Беренгьер де Палазоль - ок. 1164. Традиционно считается первым из каталонских трубадуров. Автор 10 песен, выдержанных в весьма традиционной манере. 2 ...дону Эрмесен из Авиньона... и т.д. - об этих персонажах нам ничего не·известно. 3 Дона Мария де Пейралада - возможно, мать знаменитой Серемонды, бывшей замужем за Раймоном де Кастель Руссильон (см. ХСІѴ, примеч. 3).
хсп 1
Король Арагонский - Альфонс Π Арагонский (1154-1196). См. о нем выше, XI, примеч. 14; ср. XI, разо десятое и комм. До нас дошли две его песни, из которых одна - прение с Гираутом де Борнелем, чьи кансоны он, как можно заключить из XI, 2, высоко ценил. 2 ...был первым королем Арагона... - См. XI, примеч. 162. 3 ...эн Раймона Беренгьера... и т.д. - К обширным владениям, унаследованным им в 1131 г. от своего отца (включавшим графства Провансское, Барселонское, Таррагонское и мн. др.), Раймон Беренгьер I присоединил, благодаря браку с Петрониллой, дочерью короля Рамиро II Арагонского, и Арагон. 4 ..Арагон отвоевавшего у сарацин. - Свидетельство преувеличенное, хотя Раймон Беренгьер с сарацинами действительно воевал. 5 ...короноваться ходил в Рим... и т.д. — Ср. сходный отрывок разо десятого Бертрана де Борна и примеч. к нему. 6 ...отец короля Педро... - Т.е. Педро Π Арагонского (см. выше, ѴШ, примеч. 50). 7 ...отца короля Якова. - Т.е. Якова I (см. L, примеч. 5).
Жизнеописания
трубадуров
643
хеш 1
Гильем де Бергедан - ок. 1138-1192. Крупный каталонский сеньор, хорошо исторически засвидетельствованный, проживший необычайно бурную жизнь. См. выше, Дополнение первое, П, 4, а также свидетельство Франческо да Барберино о его "шутливых стихах" (Дополнение второе, ГѴ, 3). Гильему принадлежит около 30 песен, многие из которых содержат острые инвективы и личные выпады против современников. Ряд его произведений относится к "сниженной" ветви провансальской поэзии. Характерная строфа его уже цитировалась в разо десятом Бертрана де Борна. Ср. LXIII, где он выступает покровителем-меценатом Аймерика де Пегильяна. 2 ...с Раймоном Фольком Кардонским... - Один из могущественнейших каталонских владетелей. 3 ...убил вероломно... - Убийство это было совершенно 3 марта 1175 г. 4 Арнаута де Кастельбон - Виконт (с 1184 по 1226 г.) де Кастельбон, стоявший в оппозиции к Альфонсу Π Арагонскому. 5 ...похваляясь всеми дамами... и т.д. - Весьма некуртуазная характеристика (разглашение любовной тайны было вопиющим нарушением правил куртуазии), осюванная, однако, на текстах самого трубадура; тем же пороком страдал Пейре Видаль. Ср. также упомянутый рассказ Франческо де Барберино. ХСІѴ
1 Гильем де Кабестань - этого каталонского трубадура, о котором до нас дошло очень мало сведений, жизнеописание делает героем известного мирового фольклорного сюжета, пользующегося колоссальным распространением. См. нашу статью в Приложениях и Дополнение третье, содержащее ряд вариантов этого сюжета. Исторический же Гильем, - если два дошедших до нас документа действительно относятся к нему, - родился незадолго до 1175 г., а в 1212 г. принимал участие в битве при Лас Навас. Он оставил до 9 песен, замечательных по мастерству; одна из них выдержана в "изысканном стиле". 2 Жизнеописание с разо-к кансоне Р.-С. 213,5 дошлс до нас в четырех вариантах двух кратких и двух более обширных. Мы приводим самый развернутый вариант рукописи Λ указав наиболее интересные разночтения по другим рукописям. Этот вариант был переведен Стендалем в гл. "О любви". Нами использован, со значительной редакцией, перевод М. Левберг и П. Губера, вошедший в Собрание сочинений (т. 7. Л., 1935). 3 Раймон де Кастель Руссильон... имел... женою мадонну Маргариту... - Краткие версии дают ее настоящее имя - Серемонда. Дама эта, Сауримонда де Пейралада (ср. ХСІ, примеч. 3), р. в 1176 г., в 1197 г. вышла замуж вторым браком за Раймона де Кастель Руссильон, видного каталонского сеньора (ум. между 1207 и 1210 гг.). Краткие версии добавляют к его характеристике, что он был "весьма богат, знатен, зол, дерзок, заносчив и горд". 4 Сладостно-злая... - Р.-С. 213,5. - Эта классически куртуазная кансона пользовалась, быть может, благодаря "романтической биографии" трубадура, огромной популярностью: подобно Секстине Арнаута Даниэля, она дошла до нас в 22 рукописях. Песня эта характеризуется обостренным чувством формы, ощущением полновесного поэтического слова и каким-то особым, только ей свойственным, оксюморонным настроением "сладостной грусти", нежной и задумчивой любовной меланхолии. 5 Эн Раймон, красотою... - Адресат "посылки" неотождествлен. 21*
Примечания
644
6 ...когда эн Раймон де Кастель Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гильем для жены его... - далее варианты рукописей Ρ и HR совпадают. Приводим предшествующий текст HR: Гильем де Кабестань был родом из графства Руссильонского, что близ Каталонии во владении Арагонского короля. Был он знатный сеньор, доблестный и куртуазный, сведующий в законах вежества и искусный во владении оружием, весьма почитаемый среди изящной публики, весьма любимый дамами и добрый трубадур. И вот, полюбил он некую знатную даму, жену тамошнего могущественного сеньора по имени Раймон де Кастель Руссильон, а он был его вассал. Долгое время любил он ее, за нею ухаживал и слагал в честь ее кансоны, она же его полюбила настолько, что рыцарем своим сделала, и долгое время был каждый из них для другого источником великой радости. И донесли эн Раймону де Кастель Руссильон, что влюблены друг в друга эн Гильем и жена его, и тогда, охваченный ревностью, запер он ее вверху высокой башни и велел охранять усердно, чем причинил ей немалое мучение, даже и оскорбив ее дурным словом. Гильем де Кабестань же впал оттого в великую тоску и кручину, и такую сложил кансону, в ней же говорится: Сладостно-злая грусть, что Амор мне дал... И как услыхал Раймон Руссильонский кансону ту, то понял, что поистине про его жену сложена, ибо сказано в одной из строф:
Пусть, гнев являя Амор Вас охранял... По тем словам и понял он все, ибо не мог видеть ее Гильем. ...призвал к себе он Гильема как бы для беседы... — В кратких версиях говорится, что Раймон его "повстречал проходящего без людей и убил его". 8 ...король Альфонс... и т.д. — Между тем король Альфонс II Арагонский умер в 1196 г., т.е. за год до брака Сауримонды с Раймоном Руссильонским. Сама Сауримонда не только пережила своего второго мужа, но третьим браком вышла в 1210 г. за Адемара де Моссета; оба они, она и ее муж, были еще живы в 1221 г. 9 >...Серданьи... и т.д. — Перечисляются близлежащие к Руссильну области. 7
ХСѴ
В издании Бутьера—Шютца под номером ХСѴ выделена часть разо первого Раймона де Мираваля, комментирующая обращенную к нему кансону Юка де Матаплана (см. LVIII, 2). ХСѴІ 1
Альберт Маркиз — маркиз Альберт де Маласпина (ок. 1160—1206) один из наиболее могущественных сеньоров Северной Италии. 2 ...сирвенты, стихи и кансоны. — До нас дошла лишь нижеприведенная тенсона; атрибуция маркизу Альберту еще одной тенсоны недостоверна. 3 Правда ль... — Единственная дошедшая до нас его тенсона с трубадуром Раймбаутом де Вакейрасом (LXX) проникнута духом игры и шутки: маркиз насмехается над неудачной любовью поэта, а тот обвиняет его в грабеже на большой дороге, провоцируя этим новые обвинения со стороны маркиза в вымогательстве и жалобах на слишком большие расходы на содержание трубадуров (Р.-С. 15,1—392,1). 4 Раймбаут — Раймбаут де Вакейрас. 5 Тортона — один из дворов маркиза, при котором Раймбаут ухаживал за некоей неизвестной нам дамой.
Жизнеописания
трубадуров
645·
6 ...Что на беду вас встретили в дороге. — Поэт обвиняет маркиза в ограблении торговых караванов генуэзских купцов, проходящих через его владения. 7 ...чем шаг ломбардскими натружен / Дорогами... — Намек на скитания Раймбаута по Северной Италии, до того как он снискал покровительство маркиза Бонифачио Монферратского. 8 ...Кто, ставя Петракорву под удар... и т.д. — Поэт перечисляет пармские владения Маласпины, которые тот вынужден был уступить городу Пьяченце. То же относится к Кастаньеру (ниже). 9 ..Ланфранкон да Мар / И Николо... — Члены высокопоставленной генуэзской семьи; их сестру, Сальдину да Мар, похитил маркиз Альберт. 10 ... Вы из жонглера стали кавалер... — В 1194 г. маркиз Монферратский посвятил Раймбаута де Вакейраса в рыцари. 11 ..Я не Оливье как воин... и т.д. — Роланд и Оливье — герои "Песни о Роланде", чьи имена были нарицательными для обозначения мужества. 12 ...Оруженосец... — Сеньяль Дамы маркиза Альберта. 13 ..зн Пьер — IКастрат в парше... — Вероятно, Пейре Видаль, в 1195 г. пребывавший при дворе маркиза Монферратского.
ХСѴП 1
Пейре де ла Мула — кон. XII — перв. тр. ХПІ в. Об этом трубадуре, известном нам по двум строфам, направленным протиь собратьев-жонглеров, и одной сирвенте, мы почти ничего не знаем. 2 ...при мессире эн Оттоне дель Карретто... — фигурирует в документах с 1190— 1235 гт. В 1194 г. был генуэзский подеста. О его брате, Энрико дель Карретто, см. LXX, примеч. 4. ХСѴПІ 1
Сордель — ок. 1220—1269. Жизнь этого итальянского трубадура, происходившего из знатного мантуанского рода, прошла в бурных приключениях и скитаниях, нашедших отражение в многочисленных исторических документах, а также давших начало множеству легенд (см. Дополнение первое, П, 5 Л, Б,и второе, 1,9). Данте поместил Сорделя в "Чистилище" (см. Дополнение первое, II, 5 А, Б), а Роберт Браунинг посвятил ему замечательную поэму "Сорделло". В своих любовных кансонах Сордель обнаруживает себя приверженцем куртуазной любви в ее наиболее чистой и утонченной форме, переходной от сублимированного сенсуализма классических трубадуров к спиритуалистической любви ранних итальянских поэтов. В наследие дошедших до нас свыше 40 песен входят, в частности, пикантные прения с другими трубадурами. Критическое издание: Вопі Μ. Sordello: Le canzoni. Bari, 1960. 2 был родом из Череды, что близ Манту и. — Приход от родового замка Гойто, где родился Сордель (см. 2. Вариант). 3 ...мессир Короткий. — Распространенное прозвище; возможно, указывает не столько на низкий рост, сколько на бедность. 4 ...граф Сан Бонифачио... — Веронский граф Риккардо ди Сан Бонифачио. 5 ...п о любил он графиню... — Куниццу да Романо, на которой граф Риккардо женился в 1222 г., несмотря на то что они принадлежали к двум враждующим родам, результаты чего не замедлили, однако, сказаться.
646
Примечания
6 ...мессир Эццелино и мессир Альберико... — Эдзелино да Романо (1194—1259) — знаменитейший тиран Италии XIII в. подчинивший себе Падую и значительную часть Ломбардии. Данте поместил его в поток кипящей крови, в котором варятся тираны в седьмом круге ада ("Ад", XII, 110). Альберико (ум. в 1260 г.) был покровитель трубадуров и сам трубадур; до нас дошла одна его строфа. 7 ...помогли Сорделю похитить ее у графа... — Это произошло в 1225 или 1226 гг. Скандал этот широко обсуждался в куртуазных кругах и нашел отражение в песнях трубадуров. 8 ...от графа и графини... — Т.е. Раймона Беренгьера IV и его супруги Беатрисы Савойской (см. ХСІІ, примеч. 3). После его смерти Сордель оставался при дворе нового провансского владетеля Карла Анжуйского; именно этот последний наградил его имениями в Италии. 9 Вариант — рукопись А. 10 По эн Блакацу плач я на простой мотив... — Р.-С. 437, 24. —- Блакац умер в 1236 г. (см. LXXIV). Плач по Блакацу с его мотивами "съеденного сердца" привлек соперничающее внимание еще двух трубадуров при дворе Прованса, пожелавших внести в него свои коррективы (см. подробнее в нашей статье в Приложениях, с. 563). Отдаленно с плачем по Блакацу могут быть сопоставлены "Составная дама" Бертрана де Борна (см. XI, 2) или "Рецепт сиропа" Сервери де Джироны, который, чтобы укрепить пошатнувшееся здоровье Амора, предлагает составить питье, настоянное на достоинствах и красоте разных знатных испанских дам. 11 Пусть первым съест его тот, чья держава — Рим... и т.д. — Император Фридрих II. Речь идет о его конфликте с Ломбардской лигой с ее центром в Милане, которой он, однако, в 1237 г. нанес поражение. 12 Король французский пусть откусит вслед за ним... и т.д. — Людовик IX, внук Альфонса VIII Кастильского; мать Людовика, Бланка Кастильская, бывшая до 1236 г. регентшей, сохранила свое влияние на сына и после его интронизации. 13 Стою с мольбой перед английским королем... и т.д. — Король Генрих, в 1230 г. потерпевший поражение при попытке отвоевать утраченные его отцом, Иоанном Безземельным, континентальные владения. 14 И должен за двоих Кастилец съесть потом... и т. д. — Имеется в виду Фердинанд III, король Кастилии и Леона. 15 ...а то узнает мать... — Королева Беренгуэра Кастильская, сестра Бланки Кастильской. 16 И Арагонец, съев, воинственную дрожь / Почувствует... и т.д. — Марсель и Милло составляют дипломатические потери короля Якова I Арагонского. 17 От сердца пусть вкусит король наваррский тож... и т.д. —Тибо IV Шампанский, в 1234 г. получивший наваррский престол, в 1236 г. потерпел поражение в своем восстании против Людовика IX. Сордель, как мы видим, намекает на самые актуальные события. 18 Побольше должен граф Тулузский сердца съесть... и т.д. — Раймон VII, граф Тулузский, вынужден был в ходе Альбигойских войн уступить большую часть своих владений французской короне. 19 И граф Провансский съест, чтобы знать, что предпочесть ... и т.д. — Имеется в виду Раймон Беренгьер IV, граф Прованса, при дворе которого пребывал Сордель, когда починил плач. 20 Утешник Милый — очевидно, сеньяль Гвиды де Родес, дочери графа Генриха I де Родес (1214—1227).
Жизнеописания
трубадуров
647·
21 Что вы скажете, эн Сордель... — Р.-С. 344, За. — Собеседник, очевидно, Пейре Гильем Тулузский, второстепенный трубадур ХШ в., хотя некоторые ученые приписывают участие в этом сочинении итальянскому Пейре Гильему де Люзерна.
ХС1Х 1
Ланфранк Чигала — ок. 1235—1257. Занимал пост судьи в Генуэзской республике и принимал участие в ее политической жизни. Наряду с Сорделем является наиболее выдающимся из итальянских трубадуров, писавших по-провансальски. Сохранилось 30 его произведений, среди которых значительное место занимают прения. Критическое издание: Branciforti F. П canzoniere di Lanfranc Cigala. Firenze, 1954. 2 ...пел Бога... — 4 его кансоны посвящены Деве Марии, 3 Английская лига — составляет 4,83 км. 4 ... к доне Гильельме... — Гильельма де Руджьер родом из Прованса, посетившая Геную, где была увенчана как трубадурка. До нас дошло только ее прение с Ланфранком. 5
Гильельма, обошлись однажды круто... — Р.-С. 282,14-200, 1. — Пример куртуазного диспута, за отвлеченной проблематикой которого начинают просвечивать личности уклончивого "куртуазного судьи" и пылкой дамы, не поступающейся своими правами: тенсона оканчивается обменом откровенно шутливыми, "сниженными" репликами. 6 ...Паломник не найдет нигде уюта... владений? — Т.е. за пределами ее дома; по мнению дамы, она должна во всех отношениях стоять на первом месте. 7 Не грызет удил ... ослабели. — Спор принимает все более двусмысленный характер. С 1
Бертоломе Дзордзи — ок. 1266—1273. Исторических свидетельств об этом венецианском трубадуре не сохранилось. Жизнеописание его, до нас не дошедшее, было, очевидно, известно Нострдаму (см. раздел XV). До нас дошло 18 его песен, насыщенных реминисценциями из более ранней провансальской поэзии. 2 ...в Восточную империю... — См. XXXV, примеч. 5. 3 ...ночью схватили генуэзцы... и т.д. — Очевидно, это произошло в октябре 1266 г., когда генуэзский адмирал Паскетто Маллоне захватил генуэзский корабль с более чем 100 пленниками, которые были заключены в Генуе в тюрьму. 4 ...а также тенсон... — Речь идет, собственно, об обмене сирвентами, цитируемыми в варианте жизнеописания (см.), между ним и генуэзцем Бонифачи Кальво; Бонифачи Кальво (ок. 1253—1266) принадлежал к знатному генуэзскому роду. В 1253-1254 гг. находился в Кастилии при дворе Альфонса X. Наследие его составляют 19 песен на провансальском языке и две на галийско-португальском; одна из его сирвент написана на трех языках — к двум названным здесь добавлен французский. 5 ...вышли из темницы. — Это произошло лишь спустя 7 лет, по достижении в 1273 г. мира между двумя республиками. 6 ...Корони и Мефони... и т.д. — Порты на западе Греции. Венецианцы захватили эти области в 70-е годы ХШ в. 7 Вариант рукописей ІК. 8 Я не горюю, что не оценен... — Р.-С. 101,7. — Сервинта сложена, вероятно, в 1266 г., по возвращении трубадура из Кастилии. Помимо сказанного в жизнеописании, добавим, что в ней трубадур обличает своих сограждан за внутренние распри.
Примечания
648
9 Я некоей был песней удивлен... — Р.-С. 74, 10. — Ответ, написанный с сохранением метрической и строфической структуры, а также рифм первой сирвенты. 10 ...что император греков... — Михаил VIII Палеолог, союзник генуэзцев, которого Венеция принудила заключить с нею мир в 1265 г.
СІ 1
Феррарино де Феррара — по-видимому, феррарский нотариус Феррарино Троньи. Маэстро — итальянизм, какие часто встречаются в жизнеописаниях. 3 ...провансальский язык лучше разумевший... — Ср. далее о "по-провансальски знающих жонглерах", стекавшихся на куртуазные празднества. Одно из прямых указаний на роль, какую играл при дворах Италии провансальский язык, бывший в то время международным языком поэзии в романских странах, хотя этот отрывок, выделяя необычайные познания Феррарино, свидетельствует одновременно об упадке провансальской образованности. 4 ...при дворе маркизов д'Эсте. —Т.е. Аццо VIII (1293—1308) или Обиццо II (1264— 1293), одного из которых он воспевает в сохранившейся строфе (см. примеч. 8). 5 Кансон он сложил только две... — Ни одна из них до нас не дошла, как и ретроэнса. 6 ... ретроэнсу одну... — См. LXXXIV, примеч. 3. 7 Составил... изборник... — "Изборник" этот до нас дошел в составе моденской рукописи (Dc) и составляет третью ее часть. Жизнеописание Феррарино вынесено в начало ее. 8 ...все слова отборные. — Характеристика указывает на приверженность Феррарино к изысканному стилю, о чем свидетельствует также единственная дошедшая до нас его строфа (Р-С. 150,1). 9 ...вписал его стихи ради памяти о нем. — Они, однако, до нас не дошли. 10 ...к мессиру Джирардо да Камино... — Джирардо III (ум. в 1307), заступивший на должность в Тревизе в 1287 г.; упоминается Данте (Чистилище, песнь XVI, 124—140). 2
ЖАН ДЕ НОСТРДАМ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДРЕВНИХ И НАИСЛАВНЕЙШИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ, ВО ВРЕМЕНА ГРАФОВ ПРОВАНССКИХ ПРОЦВЕТШИХ Перевод выполнен по изданию: Jehan de Nostredame. Les vies des plus cfcldbres et anciens роё1е5 provencaux qui ont fleuri du temps des comtes de Provence / Ed. C. Chabaneau. Р., 1913 (издательством Slalkine Reprints в Женеве в 1970 г. перепечатано оригинальное издание 1575 г.). В Примечаниях использован, наряду с другими источниками, комментарий к этому изданию. Римские цифры в примечаниях к жизнеописаниям трубадуров Нострдама, представленным также в оригинальном памятнике, отсылают к соответствующим "биографиям" в первой части книги и примечаниям к ним; отсылки к его собственным текстам сопровождаются пометой "главка" или "раздел". Слова, отсутствующие в ориги-
Жан де Нострдам. "Жизнеот. иния"
649
нале и ради связности текста добавленные издателем либо переводчиком, помещены в квадратные скобки. Оговорив в нашей статье (см. Приложения) специфические особенности метода Нострдама, примешивающего к положительным сведениям о трубадурах добрую долю фантастических вымыслов, а иногда и довольствующегося этими последними, мы не считаем необходимым в каждом случае вдаваться в интересующее лишь узких специалистов кропотливое разграничение вымысла от правды, что невероятно утяжелило бы комментарий, доведя его, без существенного тому оправдания, до непомерных размеров. Мы подходили к сочинению Нострдама как к художественному произведению, прелесть которого заключена именно в этом причудливом смешении Dichtung und Wahrheit, придающем ему пикантное своеобразие и оригинальную остроту. Римские цифры, отсылающие к разделам первого памятника (Жизнеописания трубадуров), выделены здесь курсивом; римским цифрам, обозначающим главы сочинения Нострдама, предшествуют обычно слова "раздел" или "главка". 1 Авторы, собиравшие сочинения и жизнеописания провансальских пиитов. — Ббльшая часть приводимых в списке имен вымышлена Нострдамом. О Монахе Златоостровском и "иноке монастыря святого Петра в Арльском Монмажуре", далее именуемом Монахом Монмажурским, см. в посвященной Нострдаму нашей статье в Приложениях. Этим двум персонажам, так же как и св. Цезарию (LXXVI), Нострдам уделяет отдельные жизнеописания (LXXV и LXVIII), в которых он говорит и о других упоминаемых в списке лицах, якобы участвовавших в создании целой придуманной им "рукописной традиции", — иноках Эрментере, Гиларии и Ростане де Бриньоле. 2 ...Илъдефонса второго... и т.д. — Т.е. короля Альфонса И Арагонского. См. ХСІІ. 3 Пейре де Сольер — см. нашу статью в Приложениях и примеч. 373. 4 Христианнейшей королеве Французской. — В 1564 г. Карл IX и его мать посетили Прованс. Они приняли астролога Мишеля Нострдама и его семью. В память этой встречи "Жизнеописания..." могли быть посвящены Екатерине Медичи. Однако адресатом посвящения могла быть супруга короля Генриха III — урожденная Луиза Водемон, происходившая из Лотарингского дома, родственного Гизам. Бракосочетание состоялось 16 февраля 1575 г., на следующий день после коронации Генриха III (сочинение Нострдама закончено 24 апреля 1575 г.). В переводе Джудичи этого посвящения нет. Есть другое — Альберику Сибо, принцу де Масса, датируемое 24 апреля 1575 г. и следующее непосредственно за предисловием издателя, которого нет во французском издании. 5 ...даже у наиученейших людей Италии... — Некоторые материалы, связанные с отношением к трубадурам Данте, Петрарки, Дж.-М. Барбьери, читатель найдет в наших Дополнениях — первом, II, 5, 7 и 8, и втором, I, 2, 3 А и 9; III. Имена других писателей и ученых Нострдам упоминает в Предуведомлении читателю (см. примеч. 17—21). 6 ...побуждаемый... братом моим... Мишелем Нострдамом... и т.д. — См. статью в Приложениях; Салон де Кро — город, расположенный между Авиньоном и Марселем. 7 ...народным красноречием блистать... — Здесь и далее автор пользуется термином Данте, который тот использовал в названии своего трактата, цитированного в Дополнении втором, III. к ...нимфы, Феб и Геликон, Н Амур с Венерою... — Подобно тому как сонет открывается традиционным обращением к Музам, в конце его автор испрашивает благоволения античных богов поэтического вдохновения и любви, и даже нимф и Геликона — горы муз, где текут ключи Гиппокрена и Аганиппа, вдохновляющие поэтов. 9 ...Монаха Златоостровского и Юка от Святого Цезария... Монаха из Монмажура... и т.д. — См. примеч. 1.
Примечания
650 10
...толстую книгу величиной с гомерову Илиаду. — Число только дошедших до нас песен трубадуров составляет около 2500, не считая жизнеописаний трубадуров, эпических поэм, стихотворных и прозаических повестей и романов, энциклопедических трактатов и мн. др. 11 ..Данта... Петрарки... — См. примеч. 5. 12 Чино да Пистойя (ок. 1265—1270, ум. в 1336?) — поэт "сладостного нового стиля", участвовавший, как и Кавальканти, в борьбе партии гвельфов и гибеллинов. Гвидо Кавальканти (ок. 1260—1300) — итальянский поэт, возглавлял школу "сладостного" нового стиля во Флоренции, в которую во времена Данте входили Джанни Альфани, Jlano Джани, Чино да Пистойя, Дино Фрескобальди. См. также Дополнение первое, И, 8. 13 ...Бокачия, Бембо... и многих других... тосканских писателей... — Нострдам перечисляет своих предшественников — итальянских и французских писателей, интересовавшихся провансальским языком и поэзией трубадуров. Известнейший гуманист, автор "Декамерона" Дж. Боккаччо (1313—1375) касается трубадуров главным образом в связи со своим комментарием к "Божественной комедии" Данте. Пъетро Бембо (1470— 1547) — воспитан в школе грека-гуманиста Ласкариса. Между 1520 и 1542 гг. секретарь папы Льва X, а в конце жизни — кардинал. Основал в Венеции библиотеку св. Марка и считался историографом республики; автор трактата "О подражании" (1512), диалога "Рассуждение в прозе о народном языке" (1525), художественной прозы "Азоланские беседы" (1505). Мария Эквикола (1460—1525) — итальянский писатель, эрудит, создавший теорию происхождения провансальского языка, который рассматривается им как смешение каталонского, французского, провансальского и генуэзского языков. Известен как автор сочинения "О Природе Любви" (1554), в четвертой части которого речь идет о трубадурах, и сочинения по поэтике (1541). Куртизан — прозвище Бальдассара Кастильоне (1478—1529), названного так Нострдамом по наименованию его основного сочинения "Придворный" (1528), своеобразной антитезы "Государю" Макиавелли. Жан де Гутт — французский писатель XVI в., родился в Лионе или Нарбонне. О его жизни ничего не известно. Ему приписывают первый перевод на французский сочинений Ариосто (Лион, 1544), хотя известно, что автором перевода был Жан Мартин, а Жан де Гутт являлся лишь его издателем. Жан де Гутт — автор "Удивительной истории Филандры, прозванной Благородной, принцессы Марселя и Пассероз, дочери короля Неаполитанского" (Лион, 1544), автор перевода трактатов Лукиана (Лион, 1557). Эсперон Эсперен — Спероне Сперони (1500—1588) — итальянский философ, теоретик языка, ученик Бембо. Его "Диалог о языках" (1542) состоит из 10 частей; первая посвящена рассуждению о любви, седьмая — о языках. В последней в качестве собеседников выступают Бембо, Лазар, Куртизан, Ласкарис и др. Шабано полагает, что Нострдам был знаком лишь с переводом этих диалогов, сделанным в 1551 г. Клодом Грюже. Лодовико Дольче (1508—1566) — итальянский писатель, р. в Венеции. Как отмечает Тирабоски, "он был историком, драматургом, ритором, философом, поэтом трагическим и комическим, лириком, издателем, переводчиком, писал во всех жанрах, но ни в одном не преуспел и ни один не усовершенствовал". Ему принадлежат переводы Горация, Вергилия, Цицерона, Гомера, а также исторические сочинения: Жизнь Карла V (1561) и Жизнь Фердинанда V (1566). Апология — т.е. апология Ариосто в его издании "Неистового Роланда" (Венеция, 1535). 14 ...а сей язык существовал... и т.д. — Нострдам имеет в виду поэтический язык, почти прекративший свое существование вместе с поэзией трубадуров. О представлениях Нострдама относительно ее хронологических границ, сильно им смещенных и связываемых им с позднейшими историческими судьбами Прованса, о которых он говорит в следующих строках, см., как и о самих этих исторических перипетиях, нашу статью в Приложениях, с. 553 и сл.
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
651
15 ...Фридрих /... пожаловал Прованс Раймону Беренгиеру... — Весьма неточное изложение исторических событий, о которых см. XI, примеч. 160—162 и ХС//, примеч. 3 и 5. Так, Раймон Беренгиер женился не на "Риксенде... королеве Гишпанской", а на Петронилле, дочери короля Рамиро II Арагонского, благодаря чему присоединил к своим владениям Арагон, и т.п. Фридрих I (Барбаросса) — германский король, император Священной Римской империи (1152—1190). Ему посвящена Нострдамом главка II (см.). 16 ...на Фридрихов Первого и Второго... и т.д. — См. историческую справку в нашей статье в Приложении; о Ричарде, короле Английском (Львиное Сердце), — см. XI, примеч. 6, а также здесь ниже, гл. XLI; среди графов Пуату был прославленный "первый трубадур" — Гильем, граф Пуату, герцог Аквитанский (/; раздел LIX, посвященный ему Нострдамом, ничего общего с реальным трубадуром не имеет); графиня де Диа — см. LXIX. Из сеньоров де Бо (Баусских) известен как трубадур Гильем Баусский ( L X X I I ) , другие сеньоры Баусские — как покровители трубадуров. Нострдам многократно упоминает на страницах своей книги различных представителей этого дома (см. примеч. 29, 163, 318 и др.), заканчивая ее своего рода панегириком ему (ср. примеч. 390 и заключительные строки последней главы). Не раз возвращается он к войнам между соперничающими графами Провансскими и графами Баусскими (Боссанами, см. раздел IV, а также примеч. 187 и 383). Перечисляются также некоторые другие владетельные сеньоры. 17 Кардинал Бембо — см. примеч. 13. 18 Эсперон Эсперен — см. там же. 19 ...глаголы без [правильных] спряжений и причастий... и т.д. — При всей фантастичности этих грамматических рассуждений справедливым остается утверждение о преемственности ранней итальянской поэзии в отношении к провансальской. 20 Сеньор Луи Дольче в "Апологии", сочиненной им противу поносителей Ариоста... — См. примеч. 13. 21 Отношусь до толкований Ландина, Вилютеля, Жезуальда... — Кристофоро Ландино (1424—149?—1504?) — итальянский гуманист Кваттроченто. Автор комментария к "Божественной Комедии", внесший значительный вклад в дантистику (см. Дополнение первое, II, 5. Б). Ландино родился во Флоренции. В угоду отцу изучал юриспруденцию, но благодаря Козимо Медичи смог заняться изучением философии и литературы. Став членом Академии, основанной этим принцем, получил должность профессора филологии во Флоренции, на каковой находился до 73-х лет. Атмосферу этой новой Платоновской Академии Ландино описал в своих "Камальдунских беседах". Именно он завершал обучение сыновей Пьетро Медичи. В преклонном возрасте был назначен секретарем сеньории своего родного города и за заслуги получил в дар дворец. Ландино многое сделал для возрождения литературы своей родины, и его сочинения и лекции имели большой успех. Он комментировал Овидия (1481), Вергилия (1478), сравнивая их с новыми итальянскими писателями — Боккаччо, Петраркой, Данте. Алессандро Велутелло (1457—1576) — итальянский писатель Чинквеченто. Происходил из патрицианской семьи ди Лукка, жил в Венеции. Последователь Ландино в изучении Данте. Его комментарии к "Божественной Комедии" изданы в Венеции в 1544 г., переизданы в Лионе в 1551 г. Андреа Жезуальдо — второстепенный комментатор Данте, многое заимствовавший у Велутелло, комментатор Петрарки. 22 ...два больших тома... и т.д. — Подобные же рукописи, содержащие написанные красными буквами жизнеописания (так как они обычно открывают раздел, посвященный данному трубадуру), Нострдам описывает в двух заключительных (LXXV и LXXVI) главках своего труда. 23 Сии пииты назывались трубадурами, сиречь выдумщиками или поэтами... —Об этимологии слова см. в начале статьи в Приложениях, с. 508.
Примечания
652 24
...ко главе четвертой "Торжества любви" Петрарки... -См. Дополнение первое,
П, 8. 25 ...скрипцами... жонглерами... музарами... песнь... напев... сула... пасторали... — Слово жонглер никогда ие имело того специального значения, какое ему пытается придать Нострдам. Что касается скрипцов, музаров и комиков, то эти названия никогда не встречаются в провансальских текстах. Анахронизмами в перечислении жанров поэзии трубадуров здесь являются только такие наименования (употребляемые Нострдамом и далее), как комедия, сатира и сула; лэ — жанр, употребляемый в северофранцузской поэзии. См. об основных жанрах — песне, или кансоне, сирвенте, "пре" (т.е. тенсоне) соответствующие разделы нашей статьи в Приложениях. О терминологических различиях, связанных с наименованием песни см. /II, примеч. 12. Напев, лад, сонет (so, sonet) — равнозначное наименование песни как музыкального произведения; депор (deportz) — небольшое сочинение развлекательного жанра. Сула — ассоциируется с депором и в своем обычном значении содержит нечто от дивертисмента (увеселение, развлечение). Пасторали — т.е. пастурели — см. //, примеч. 4. 26 Жан Мэр де Бельж... в своем "Храме Венеры". — Крупный французский поэт (1473-ок. 1525), примыкавший к поэтической школе "великих риториков", один из зачинателей французской поэзии Возрождения. Его прозаическое сочинение "Прославление Галлии и удивительных судеб Трои" (1511—1512) — подробное историческое изыскание. Другие сочинения — "Послание зеленого возлюбленного" (1505) и "Согласие двух языков", куда вошла поэма "Храм Венеры" (1513). ...Пелей и Фетида... — Пелей — мифический царь Фтии в Фессалии, сын Эака. Фетида — морская нимфа, дочь Нерея. Во время их бракосочетания Эрида, греческая богиня раздора, не приглашенная на свадьбу, возбудила между богинями Герой, Афродитой и Афиной спор из-за яблока, предназначенного "прекраснейшей". Судьей в этом споре был избран Парис, чье решение послужило поводом к Троянской войне. 27 ...полномочные Суды Любви... и т.д. —Институциональный, так сказать, характер "судов любви", о которых пишет также Андрей Капеллан (см. Дополнение второе, IV, 1 и соответствующую статью в Приложениях), предстает у Нострдама здесь и дальше сильно преувеличенным. Трубадуры нередко апеллировали, в заключение неразрешенного спора, к суду (в условном значении этого слова) какой-либо дамы. 28 ...король Английский Ричард... сочинил... песнь... и т.д. — Одна из двух дошедших до нас песен короля Ричарда Львиное Сердце (1157—1199) адресована не Стефанетте или какой-либо другой провансальской даме, но графине, которую Ричард называет "сестрой", вероятно — Марии Шампанской. Мария и Ричард — дети Алиенор Аквитанской. Песня приводится в Приложении первом, I, В. Некоторые исследователи склонны думать, что речь идет об утраченном стихотворении. 29 Фридрих, именуемый Первым... и т.д. — См. примеч. 15, 16и 21, а также гл. Π и примеч. 30 ...Раймона Тулузского, обвиненного в ереси. — См. LIX, примеч. 9. 31 ...уставы в Провансе, относящиеся до законов и обычаев... — Использование провансальского (а не латинского) языка в юридической и деловой письменности юга Франции относится к весьма раннему времени. В "Законах и обычаях Прованса", изданных в 1554 и 1557 гг., почти все уставы написаны на латинском языке, но некоторые ходатайства и ответы — на провансальском. 32 ...господина Балтазара де Кастильона в его "Придворном", понеже он отчасти смешался с речениями французскими... и т.д. — О "Б ал таз аре де Кастильоне" см. примеч. 13. В связи с проблемой диалектизмов и иноязычных заимствований в языке трубадуров см: Мейлах М.Б. Язык трубадуров. Указ. соч., гл. 2.
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
653
33 не было... дома, чтобы не имел.он списка в виде романа... и т.д. — Несомненное преувеличение автора. 34 ...графов Провансских, кои были королями Неаполитанскими, Иерусалимскими и Сицилийскими... — См. нашу статью в Приложениях. Титул короля Иерусалимского принесла в 1218 г. в качестве приданого Фридриху Π Гогенштауфену (1220—1250, германский император, король Сицилийский с 1198 г.) его жена Иоланта де Бриенн, отцом которой был Иоанн, или Жан, де Бриенн, муж Марии, дочери Конрада Монферратского, короля Иерусалимского. Вот почему все короли неаполитанские именовались с тех пор также иерусалимскими, поскольку в 1282 г. Сицилийское королевство распалось на Сицилийское, подпавшее под влияние Испании, и Неаполитанское, оставшееся во владении наследников Анжуйской династии, которые оставались также владетелями Прованса и за которыми остается и титул королей Иерусалимских. Ссылкой на этот титул Фридриха II папа Иннокентий Ш стремился подвигнуть императора к крестовому походу. Среди наследников этой династии как король Иерусалимский упоминается, например, Рене I Анжуйский (1409—1480). 35 ...Шарля Дюраса, прозванного Миротворцем и вторгшегося в помянутое королевство Неаполитанское и графство ІІровансское... — Карл III Дураццо (1345—1386), граф Провансский, король Неаполитанский (1382—1386, см. примеч. 36, 327, 330), также носил титул короля Иерусалимского. Миротворцем был прозван его дядя Карл П Дураццо (ум. 1348), примиривший венецианцев с Людовиком Венгерским, что произошло во время похода Людовика в Италию (1340). См. также примеч. 376. 36 ...Раймона Рожера, прозванного Туренским... — Людовик I, брат французского короля Карла V, был назначен наследником Иоанной I, королевой Неаполитанской, графиней Провансской, но смерть Карла V (1380) и убийство Иоанны (1381) по приказу Карла Дураццо помешали ему утвердиться на престоле. Борьба Карла Дураццо, захватившего власть в Неаполе, и Людовика I Анжуйского вызвала гражданскую войну в Провансе между сторонниками обеих партий. После смерти Людовика, скончавшегося в Бари 21 сентября 1384 г., Анжуйскую партию (вдову Людовика I Марию Блуа и ее семилетнего сына Людовика П) поддерживали папа Клемент ѴП, сенешаль Фолькет д'Агут и города Марсель, Арль, Пертез. Раймон Роджьер возглавил лигу под названием Союз Экса, подчинившуюся Карлу Дураццо. Первоначальное соотношение сил было в пользу последнего. Но после смерти Дураццо, убитого в Венгрии 6 февраля 1386 г., и некоторых предпринятых Марией Блуа шагов ориентация нескольких городов изменилась. Во главе оставшихся сторонников — наследников Дураццо — был Раймон Рожер де Бофор, виконт Тюренский, внучатый племянник папы Клемента ѴП и племянник папы Григория XI. Его семья, родом из Лимузина, получила от королевы Иоанны большие поместья и многочисленные замки в Провансе. Обладанию этими феодами угрожали указы Людовика I и Людовика И, которые отменяли все отчуждения, совершенные после короля Роберта (1309—1343). Если Гийом Рожер де Бофор, человек миролюбивый, вернулся в Париж, то его сын Раймон Рожер, который уже принимал участие в войнах Лиги Экса в 1389 г., вновь берется за оружие. Его отряды, расположившиеся в замках де Бо и Рокмартин, грабили всех проезжающих в Авиньон. По свидетельству источников, жестокость его войск не уступала жестокости сарацинов и венгров, не различавших ни возраста, ни пола. В 1391 г. заключается мир. Людовик Π предпринимает поход в Италию против Владислава Дураццо в конце 1392 г., Раймон де Тюрен возобновляет враждебные действия, которые длятся еще 7 лет. Лишь после передачи Марией Блуа зятю Раймона Рожера, маршалу Франции Жану Леменгру, женившемуся на единственной дочери виконта Анжуйского, прав на значительное число провансальских владений Раймон Рожер уезжает во Францию.
Примечания
654 37
...в моей "Гииітории Прованса"... и т.д. — Нострдам пишет эту фразу в 1575 г., но ни один библиограф или историк не дает ссылки на такое издание. Скорее всего, оно не было осуществлено, хотя Нострдам намеревался опубликовать свои исторические труды. Рукопись имеет вид чистовика, подготовленного к публикации. Должно быть, слово "печатаемой" надо понимать в смысле "переписанной", "подготавливаемой". Известная нам публикация "Истории Прованса" Нострдама осуществлена его племянником Цезарем де Нострдамом, им же она и дополнена. 38 ...Раймонд де Сольер, правовед в Эксе... и т.д. — Писатель, ученый, историк, автор "Провансальской хроники", отразившей поистине энциклопедические знания автора. Был близким другом Нострдама, несмотря на то что последний был ревностным католиком, а де Сольер — пылким кальвинистом. Сципион Сибо (1531—1597) — корреспондент Нострдама, принадлежал к знатному итальянскому роду. Его мать — Бьянка Вижери делла Ровере (вероятно, ее имя хотел прославить Нострдам в биографии Пейре де Руерга, гл. LVI). Имел брата, который увлекался ботаникой. Сам Сципион, вероятно, имел случай познакомиться с Нострдамом во время путешествия по югу Франции. Сибо связаны с домом Чибо Маласпина, принца де Масса и Каррары. Ср. примеч. 389. Жан Жюдичи СЦжудичи) — юрисконсульт города Массы, автор перевода "Жизнеописаний..." на итальянский язык. Известно, что в феврале 1575 г. Джюдичи жил в Лионе, где тогда же были изданы "Жизнеописания...". Леонард Косме — адвокат парламента Прованса, о котором почти ничего не известно. Очевидно, он принадлежал к числу друзей Нострдама. 39 Джауфре Рюдель — (V); См. нашу статью в Приложениях, Родина поэта — Блайа — заменено здесь на Бдиё, чтобы привязать Рюделя к Провансу. 40 господин Лгут — одному из представителей этого дома посвящено нижеследующее жизнеописание V; ...граф Джоффруа, брат Ричарда, короля Английского... См. XI, примеч. 7. 41 Бертран д'Аламанон — см. XXXIX и ниже, раздел LI. Этот эпизод вымышлен; Бертран д'Аламанон не был каноником. 42 Саладин — см. XVIII, примеч. 43. 43 Печаль и радость тех бесед... — приведены несколько строф подлинной кансоны Джауфре, целиком воспроизведенной при его жизнеописании. 44 ...о беседе Жерара и Пейронета друг с другом... сердце. — Речь идет о диалоге (партимене) Гираута де Салиньяка с Пейронетом (Р.-С. 249,2). Нострдам фантазирует, говоря, что трубадуры обратились "к сиятельным дамам, содержавшим Суд Любви в Пьерефе и Сине", ибо они всего лишь ссылаются, согласно традиции, на мнения двух избранных ими дам из этих мест. "Теория" Нострдама о Судах Любви основывается на подобных вымыслах. 45 ...пример Андрея Французского... — Авторство (разумеется, вымышленное) вымышленного же трактата "О любовном бешенстве Андрея Французского" Нострадам приписывает ниже трубадуру Понсу де Брюейлю (см. гл. XXI). "Избыток любви" (sobreamar), вообще, всяческая неумеренность (desmezura) были серьезным пороком в куртуазном универсуме. С именем Андрея Французского в поэзии трубадуров связывается понятие безответной любви. 46 О Фридрихе, первом с сим именем императоре. — См. примеч. 15; о приведенных в главе стихах см. примеч. 50. 47 ...когда он осадил мятежный город Милан... — Во время второго итальянского похода (1160—1162) Милан подвергся двухлетней осаде войсками Фридриха Барбароссы и был разрушен. 48 ...сиятельный Раймон Беренгиер... — См. примеч. 15.
Жан де Нострдам. "Жизнеописания " 49
655
...почтил его графством Провансским... и т.д. — Нострдам продолжает (см. примеч. 15) весьма неточно излагать историю графа Раймона Беренгьера и его путешествие к Фридриху Барбароссе. Ленная дарственная — подтверждающая, в феодальном праве, законность владения (лена), полученного вассалом от своего сюзерена. Конрад III — первый германский король из династии Гогенштауфенов, император Священной Римской империи (1138—1152). В связи с Юком, князем де Бо (Баусским), см. примеч. 16. По поводу "эпиграммы" см. след. примеч. 50 ...сочинил на провансальском языке эпиграмму... и т.д. Вопрос об авторстве этой строфы остается открытым. Абсолютно невероятно, чтобы ее автором был Фридрих I, но вполне возможно, что это сочинение Фридриха II. Вольтер, упоминая это стихотворение, приписывает его Фридриху II. 51 О Пейре де Вернеге. — В этом жизнеописании, целиком вымышленном, на первый план выступает патриотический характер мистификации Нострдама. 52 Дофин Овернский — см. XLII. 53 Нассаль де Клотр — искаженное имя Сайль де Клаустры, к которому присоединено слово "на" — госпожа. См. XLI, 1 и X, примеч. 1. 54 ...при Альфонсе, графе Барселонском и Провансском, сыне Раймона Беренгиера... — См. пример. 2. 55 Элиас де Барджольс — см. XXIV. 56 Принцесса Гарсена... и т.д. — Гарсенда де Сабран де Форкалькье, см. о ней там же, примеч. 3, и LXXXI. Рене, сеньор Кастийарда, сын Ростаня, сеньора де Сабран, в источниках упоминается с прозвищем Клостраль ("монастырский") и титулом Принца Марсельского. От их брака происходят сын Рене и две дочери — Гарсенда II и Беатрис. 57 Гильем д'Агут — имя д'Агут много раз упоминается в поэзии трубадуров, поэтому не случайно его присутствие и в сочинении Нострдама. Франсуа д'Агут, граф Сосский, был одним из друзей и покровителей Нострдама, который в его библиотеке познакомился с некоторыми древними рукописями, французскими романами, легендами и жизнеописаниями провансальских святых. Ср. примеч. 40 и 345. 58 ...когда выиіереченный Ильдефонс получил Прованс...в лето 1181-е. — В искаженной форме передаются события, о которых говорился в XI, примеч. 168. Нострдам, по-видимому, путает королей Альфонса I (ум. в 1134 г.), о котором он говорил в начале главы, с Альфонсом II, чьим братом был Санчо Арагонский и который действительно был графом Провансским с 1181 по 1209 г. 59 Гильем де Сент-Дидие — французская форма имени Гильема де Сент-Лейдьера СXLI). Нострдам, однако, приписывает трубадуру сочинение одного из своих современников и соотечественников, носящего то же имя — Анри Сан Дидьер, издавшего свой труд "О фехтовании" в 1573 г. 60 Арнаут Даниэль — см. IX. 61 ...секстины... — Секстина Арнаута приведена при его основном жизнеописании (IX). 62 Соны — см. примеч. 12. В первой строке песни, которую дальше пересказывает Нострдам, Арнаут называет ее sonet. 63 ...влюбился в некую гасконскую благородную даму... которую он называл тайным именем Сиберньі. — См. Λ7, примеч. 5; Сиберна — отнюдь не имя дамы, а неправильно понятое слово той же песни (по-видимому, неологизм Арнаута) со значением "прилива", "полноты". Песня эта — Гну я слово и строгаю — приведена при основном жизнеописании (IX). 64 ...тысячу раз на дню молится Господу... и т.д. — Пересказывается та же песня; он, Арнаут, стал ветробором... и т.д. — См. IX, примеч. 6. 65 ...некую даму де Ноготок... не могут повредить ни клюв, ни ноготь клеветни-
656
Примечания
ка. — Ноготь (в русском переводе песни — бритва) — оцно из ключевых слов секстины, исходя из которого строится эта фантастическая гипотеза. 66 ...что он употреблял слова темные... ни борзые быка уже не травили. — Этот пересказ очень близок к тексту посвященной Арнауту строфы "сатиры" Монаха Монтаудонского (XLVI), подражающей "галерее трубадуров" Пейре Овернского (Дополнение первое, I, 1 А). 67 Обада — французское название альбы (рассветной песни). 68 Мартегалла. — искаженное "мадригал" (?) либо неологизм Нострдама со значением "военная песнь" — жанр, трубадурам неизвестный. 69 Гильем Адемар — см. LVI. Невероятно, чтобы поэт был "чтим императором Фридрихом", так как писал после 1200 г. Это жизнеописание, кажется, составлено, чтобы угодить семье Адемара Монтей. Одному из членов этой семьи покровительствовал Генрих II, а именно Луи Адемару де Монтей, которому он пожаловал графство де Гриньян. 70 ...графиню де Диа... и т.д. — См. LXIXy а у Нострдама следующую главку. См. также примеч. 28. 71 ...сказано ниже. — Нострдам, однако, больше к этому не возвращается. 72 Графиня де Диа — см. примеч. 70. 73 ...своей тетке, председательнице Суда Любви, о которой уже была речь. — Не вполне понятно, о которой "тетке, председательнице Суда Любви" идет речь, — той ли, которая упоминается в главе о Джауфре Рюделе или в предыдущем разделе, в которую в этом случае также был влюблен Гильем Адемар. Ср. Дополнение второе IV, 3 и нашу статью о Франческо да Барберино в Приложении. 74 Влюбилась она в Гильема Адемара... — Ср. предыдущую главку. Романтическая история любви Гильема Адемара и графини де Диа, вымышленная Нострдамом, вероятно, навеяна основным жизнеописанием Джауфре Рюделя. 75 ...когда Гильем, граф Форкалькиерский, выдал свою дочь замуж... за Ильдефонса, графа Провансского, сына Ильдефонса Первого... — См. выше, примеч. 2, ср. XXIV, примеч. 2. 76 Раймон Джордан — см. XVII. Имя подлинной возлюбленной трубадура — виконтессы де Пена из Альбеж — переделано Нострдамом в Мабиль де Риес. 77 ...епископ Кюзеранский, авиньонский посол папы Иннокентия Третьего... и т.д. — Авиньон — важный центр на границе графств Провансского и Тулузского, куда в 1309 г. был перенесен папский двор. Здесь очередной вымысел автора. До убийства легата папы 15 января 1208 г. военные действия против альбигойцев не предпринимались. Нет никаких сведений и о епископстве Кюзеранском. К событиям Альбигойских войн более позднего периода причастен Кайль де Кюзеран, викарий, посланник императора Фридриха II. Понт де Сорг — Сорг, река, протекающая недалеко от города Альби. 78 ...графу Раймону Тулузскому, обвиненному в ереси, что было около 1206 года... — См. примеч. 30. Нострдам указывает дату, годом более раннюю, чем действительная. За этим событием последовало спровоцированное убийство папского легата, отлучившего его от церкви, а в 1209 г. Альбигойский поход. См. нашу статью в Приложениях. 79 Фолькет Марсельский, См. LXXII. 80 ...Ричарду, королю Английскому, графу Раймону Тулузскому и Барралю де Бо, сеньору Марсельскому... — См. там же, примеч. 2—4; о Баррале де Бо см. ниже у Нострдама (XXIII). 81 ...с Адалазией, женой Барраля... — См. LV7/, примеч. 7. 82 ...Ильдефонс, король Кастильский... Он, однако, сливается у Нострдама в единое лицо с Альфонсом Арагонским (LXXII, примеч. 7).
Жан де Нострдам. "Жизнеописания " 83
657
...в обитель цистерцианскую. — См. X/, примеч. 22, и LXXII, примеч. 8. ...Петрарка в "Торжестве любви"... — См. примеч. 24. 85 О Гильеме де Кабестане. — См. ХСІѴ и примеч. 1, а также Дополнение третье. С тем, чтобы привязать этого трубадура к Провансу, Нострдам помещает его в семью Сервьеров и превращает Раймона де Кастель Руссильона в Раймонда де Сейльянс. Имеются акты, относящиеся к семье де Серверис (Сервьерис) в период 1390—1423 гг. Версия Нострдама частично расходится с версией жизнеописания, где героиня, в частности, бросается с балкона, — у Нострдама она закалывает себя ножом. 86 ...в лето 1231-е, в то время когда Раймон, граф Тулузский, был гоним папой Иннокентием и королем Французским. — Ср. примеч. 78. Речь идет о событиях тех же Альбигойских войн, однако дата указана слишком поздняя, хотя бы уже потому, что папа Иннокентий III умер в 1216 г. 87 ...Петрарка... и т.д. — Гильем де Кабестань в "Торжестве любви" как раз не упомянут. См. примеч. 24. 88 Раймон де Мирво — французская транскрипция имени Раймона де Мираваля. См. LVIII. 89 ...они промеж себя называли друг друга тайным именем Аудьярт. — См. там же, примеч. 4. 90 ...Педро, король Арагонский, виконт де Безье и Бертран де Сайссак... — См. там же, примеч. 5—7. 91 Есть тенсона... Раймона де Мирво с Бертраном де Аламаноном... — О последнем см. примеч. 42. Тенсона эта на самом деле, вероятно, принадлежит "тезкам" названных трубадуров — Раймону де лас Салас и некоему Бертрану (см. LXXX1V, примеч. 1); в ней не говорится о троянском коне. 92 ...Суда Любви... — см. примеч. 28. В тенсоне о Суде ничего не говорится. 93 Монах Монмажурский говорит... замок. — Нострдам пересказывает строфу об этом трубадуре из "сатиры" Монаха Монтаудонского, приведенную в LVI11, примеч. 1, к которой он, однако, от себя добавляет, что тот "по миновении года слезно умолял вернуть ему замок". 94 О Гаусельме Файдите. — См. XVIII. 95 ...правил делами Авиньонского посольства... — Обстоятельство, совершенно немыслимое. Ср. примеч. 77. Нострдам, таким образом, привязывает трубадура к Провансу. 96 ...торговал комедиями и трагедиями... и т.д. — Еще один анахронизм в отношении как самих жанров (ср. примеч. 25), так и факта продажи произведений. Гильемские ливры — монета, чеканенная Гильемом де Форкалькьером. 97 ...Ричард, король Английский... до самой его смерти в лето 1189-е... — Нострдам указывает год, в который Ричард Львиное Сердце еще только стал английским королем. См. примеч. 16 и XVIII> примеч. 11, а также раздел XLI у самого Нострдама. 98 Звали ее Гильемона де Сольер... — Нострдам, по-видимому, в шутку нарекает знаменитую Гильельму Монашку (XVIII, примеч. 3) именем семьи своих друзей. См. примеч. 3. 99 ...к Бонифацию, маркизу Монферратскому... — См. XVIII, примеч. 5. 100 ...графа Раймона Тулузского... — См. примеч. 78. Знаменательно, что еретическая "комедия", державшаяся от всех в тайне, представляется именно в его владениях. 101 ...сочинил... похоронную песнь о покойном короле Ричарде Английском... — Т.е. "плач" (см. Дополнение первое, I, 1 А). Р.- С. 167,22. 102 ...песню с описанием Амура, его дворца, его суда и т.д. — Имеется в виду аллегорическая кансона Гираута де Калансона со стихотворным комментарием Гираута Рикьера. См.: Песни трубадуров. М., 1979. С. 180. 84
658
Примечания
103 Арнаут де Марейль — см. VII и примеч. Этот трубадур также обращен здесь в провансальца. 104 ...в конце сонета... — См. примеч. 12. Цитируемые стихи вымышленны. 105 ...Петрарка... и т.д. — См. примеч. 24. 106 Юк Брюнет — см. XXI, там же примечания об исторических персонажах. 107 ...Бертрана Карбонеля, пиита Марсельского. — Трубадур, сочинявший, среди прочего, куплеты (песни, состоящие из единственной строфы) и воображаемые тенсоны, в том числе с конем, с собственным плащом и т.п. 108 Бернарт де Вентадур — французская транскрипция имени Бертрана де Вентадорна. См. VI. Нострдаму было бы трудно сделать этого трубадура выходцем из Прованса, поэтому он говорит, что там жил его отец. О виконте Вентадорнском и Эблесе Вентадорнском, а также "герцогине Нормандской" и графе Раймоне Тулузском см. там же примеч. 109 ...Ричард, король Английский... взял ее за себя и увез из Нормандии в Англию. — Нострдам умножает исторические ошибки оригинального жизнеописания: согласно этому утверждению, Ричард Львиное Сердце женился на собственной матери, Алиенор Аквитанской. 110 ...песен, в одной из коих просит соловья втолковать сей принцессе... — Нам известны две песни Маркабрюна и Пейре Овернского, в которых трубадуры отправляют птиц, в одном из случаев соловья, с посланием к даме. У самого Бернарта есть знаменитая кансона, открывающаяся описанием полета жаворонка. 111 "Испытание любви возобновленной", "Весенние песни" и т.д. — Названия книг, приписываемых трубадуру, характерны для поэзии, современной автору. 112 ...имя коего неведомо... и т.д. — В оригинальном жизнеописании о своем авторстве заявляет трубадур Юк де Сент-Сирк (см. VI, примеч. 12), которому здесь посвящен раздел XIX. 113 Пейре Раймон ло Про — второстепенный трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. Обильные цитаты заимствованы из подлинных песен. 114 Юк де Сент Сирк — см. VI. Поскольку факты оригинального жизнеописания этого трубадура были использованы Нострдамом для жизнеописания Монаха от Святого Цезария (см. гл. LXXVI), автор вводит здесь вымышленные факты. Имя "благородной дамы Клермонды де Квикеран" (другую представительницу этого дома Жанну де Квикеран Нострдам упоминает в главе, посвященной Бертрану де Паразольсу, LXXII) появляется, очевидно, чтобы почтить Пьера де Квикерана, написавшего "Похвальное слово Провансу" на латинском языке (французский перевод — 1614 г.). 115 Раймбаут де Вакейрас — см. LXX и примеч. 116 ...сочинил песню на разных языках... и т.д. — До нас дошел этот интереснейший для своего времени лингвистический эксперимент. 117 ...император Фридрих II... — В песнях Раймбаута нет упоминаний императора. 118 ...был влюблен в графиню де Бурлац... — См. VII, примеч. 2. 119 Понс де Брюейль — "провансализирующая" модификация имени Понса де Капдюэйля из оригинального жизнеописания которого (XLVII) заимствованы имена дамы, возлюбленной трубадура, ее мужа и отца (см. примеч). 120 ..трактат, озаглавленный "О любовном бешестве Андрея Французского" ... в житии Джауфре Рюделя. — См. примеч. 45. 121 Юк де Лобиер — действительно существовавший трубадур родом из Тараскона, чьи произведения до нас не дошли. 122 Барраль де Бо — см. о нем LVII и примеч. Ни в одном из источников о нем не
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
659
говорится как о поэте. Рассказ Нострдама представляется чистой выдумкой. Анекдот о вороне заимствован из Новеллино (ХХХІП). 123 ...Альбохазенали, сына Абена Рагеля, араба... — Арабский ученый и астролог родом из Марокко, автор многочисленных сочинений, около 1230 г. путешествовавший по Югу Испании. Юк де Сент-Сирк, обменявшийся строфами с Гильемом Баусским, обвиняет последнего в помешательстве на физике и астрономии, откуда Нострдам, возможно, и черпает эти сведения. 124 ...переведенное на гишпанский или каталонский язык...— В арабской Испании, долгое время бывшей под арабским владычеством, что привело к частичному симбиозу обеих культур, была проделана колоссальная работа по переводу сочинений арабских ученых, философов и т.д. на европейские языки — латинский и испанский; таким путем средневековая Европа знакомилась с достижениями не только арабской, но и древнегреческой науки. Арабские астрологические книги переводились для Альфонса X Кастильского. 125 ...женился на дочери короля эрулиенов и ободритов... — Вымысел автора, играющего, в раблезианском духе, экзотическими названиями "варварских" племен. Эрулиены (лат. герулы) — восточногерманское племя, в III в. вытесненное датчанами из Скандинавии, распространились по обширным пространствам, к VI в. исчезают как этнос. Королевство ободритов (т.е. прибрежных жителей Одера) — одно из крупнейших славянских государств на правом берегу Эльбы, занимавшее весь север Германии, впоследствии захваченное германцами. 126 Роллет де Гассен — история этого певца, несомненно, вымышлена Нострдамом. Имя Роллет не встречается в Провансе. Многие персонажи с именем Рауль играли известную роль в Альбигойских войнах. Вероятно, одного из этих исторических героев Нострдам сделал трубадуром. 127 ...против суждения альбигойцев и лионских валъденсов... и т.д. — См. нашу статью в Приложениях. Ересь вальденсов, или лионских бедняков, последователей Петра Вальда, купца, который в 1173 г. роздал свое имущество нищим и начал проповедь бедности и покаяния, приобрела чрезвычайную популярность среди крестьянства южной Франции и Италии. В 1176 г. основал общину "совершенных", выступал против папы римского, отрицал таинства, почитание креста, догмат о чистилище. 128 ...противу тюиіенов... — Тюиіены (лесные разбойники)-группы сельских жителей, которые в отчаянии от многочисленных поборов вооружались против королевских чиновников. Первые такие группы появляются в 1361 г. Тюшены вели беспощадную войну против богатых, разоряли города (в 1384 г. — Арль), совершали разбой. Результаты их деятельности не уступали ущербу, наносимому гражданскими войнами, опустошавшими в то время Прованс. Впоследствии многие тюшены были казнены, примкнувшие к ним дворяне — обезглавлены. 129 ...кант на манер центурии... — Т.е. песнь, состоящую из ста строф, — форма, немыслимая у трубадуров. "Центурии" — так озаглавил свою пророческую поэму брат писателя, Мишель Нострдам (см. нашу статью в Приложениях); поэма составлена 12 центуриями (стокатренниками). т.е. главами, состоящими из 100 строф по 4 стиха (катернов). 130 ...епископа Кюзерана, о ту пору посла в Авиньоне... — См. примеч. 77. 131 Раймбаут Оранский — см. LXVIII. 132 Были они закадычные друзья с Раймбаутом де Вакейрасом. — См. LXX и здесь, раздел XX. Это утверждение восходит к "Торжеству любви" Петрарки, где упоминаются "два Раймбаута", и комментарию к нему Велутелло, которым пользовался Нострдам; впрочем, ни там, ни там они не названы друзьями.
Примечания
660
133 ...как он сам то раскрывает в слове к своим песням... — Нострдам приписывает поэту авторство разо к собственным песням, каковые разо, если и существовали, до нас не дошли. 134 ...называя ее тайным именем Мой Жонглер. — См. LXVIII, примеч. 4. 135 ...к графине д'Юргейль... не смог завершить путешествие. — См. там же, примеч. 5 и 6. 136 ...Маргарите Провансской... вышла замуж за Людовика Святого, короля Французского. — Людовик Святой (1226—1270), человек глубоко религиозный, был организатором и руководителем двух крестовых походов. Его брак с Маргаритой Провансской, дочерью графа Раймона Беренгиера V (1209—1246), состоялся в 1234 г. 137 ...великим Ромео, дворецким графа Провансского... — См. примеч. 155. 138 ...во времена Гильема де Бо, графа Оранского... — См. LXX/I. 139 ...император Фридрих Второй... — См. примеч. 117. 140 О Пейре Видале. — См. LVII. Ср. раздел ХЬѴШ. 141 ...сын тулузского меховщика... — Эта легенда, как и история об отрезанном языке, восходит к посвященной трубадуру строфе в песне Монаха Монтаудонского, послужившего Нострдаму прототипом Монаха Монмажурского. См. LV7/, примеч. 1 и 2, а также дальнейшие примечания к данном тексту. 142 ...к марсельскому принцу Райньесу... — Нострдам принимает за имя собственное сеньяль (условное поэтическое имя), которым называли друг друга трубадур и виконт Барраль Марсельский. См. там же, примеч. 5 и 8. 143 ...написал трактат, озаглавленный "О способе придерживать свой язык". — Название этого вымышленного сочинения, несомненно, связано с легендой об отрезанном у Пейре Видаля языке (см. примеч. 141). 144 ...похваляется, что ни снег, ниже дождь, ниже мрачная погода... — Один из вариантов распространенного у трубадуров песенного зачина (argumentum а tempore); другой вариант состоит в том, что прекрасное время года идет в лад с любовью поэта.
Ср. Р.—С. 364,30. 145
Сн уподобляет себя Говену... — См. XII, примеч. 15. ...кабы у него язык был золотой... и т.д. — См. примеч. 141. Нострдам правильно понимает метафору о золотом (у Монаха Монтаудонского — серебряном) языке, раскрывая ее словами "сиречь говорил бы он с толком", но все же добавляет происшедший от нее миф об отрезанном языке. 147 Петрарка... и т.д. — См. примеч. 24. 148 Q ри д'Юсселе, Эблесе, Пейре и Элиасе, их двоюродном брате. — См. XXII. 149 ...к виконту д'Альбюссону, по имени Райнаут, и к жене его Маргарите... — См. XVIII, примеч. 13. 150 ...к графине Монферратской... — См. XXII, примеч. 5. Нострдам путает Монферан из оригинального жизнеописания с Монферратом. 151 А за то, что в сирвентах были обвинены папа Римский... и т.д. — Нострадам, как бы "польуясь случаем", значительно развил тему, лишь вскользь затронутую в оригинальном жизнеописании, где она к тому же приурочена к имени одного лишь Ги д'Юсселя. 152 Жили они во времена Раймона Беренгиера, последнего графа Провансского из носивших сие имя. — См. след. главку. 153 Жомм Мотт — трубадур конца XII в. Приписываемая ему песня, как и связанная с ней история, вымышлена Нострдамом. 154 Раймон Беренгиер, граф Провансский — Раймон Беренгарий IV (V) (1209—1246). 146
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
661
155 ...некоего мудрого паломника... дворецким. — История Ромэ де Вильнёв, легендарного министра Раймона Беренгария IV, заимствована Нострдамом из комментариев (Бенвенуто да Имола, Ландино, Велутелло) к рассказу Данте (см. примеч. 158). Ромео — паломник (первоначально — в Рим, откуда имя). 156 ...венчанного короной неаполитанской обеих Сицилий. — Т.е. Пульи (Неаполитанского королевства) и королевства Сицилийского. См. историческую справку в нашей статье в Приложениях. 157 ...Непостоянным Каталонцем... — Раймон Беренгарий унаследовал от отца титул графа Каталонского. 158 Пиит Данте пространно поминает сего князя. — В сзязи с Ромэ де Вильнёвом, которого Данте поместил на небо Меркурия; о нем повествует поэту император Юстиниан в конце своей речи о судьбах империи (Рай, VI, 127—142). См. примеч. 155. 159 Саварик де Маллеон — см. ХХѴПІ. В связи с его репутацией "вольнодумца" см. там же, примеч. 1. 160 ...писал он в ученом и тяжком стиле. — С этим утверждением трудно согласиться. Две тенсоны, в которых принял участие Саварик, приводятся при его жизнеописании и разо (XXVIII). 161 ...из дома Аспремонтов (иные пишут Леей)... — Эта и следующие истории вымышлены Нострдамом. Этот род известен с XI в. В ХШ в. известен Ги де Леви, участник крестового похода против альбигойцев. 162 ...из дома Гландевесов... разумея под сим дуб с желудями и намекая на ее прозвание... — Представители этого дома известны в Провансе с ХП в. Современниками Нострдама были Антуан де Гландевес, провансальский дворянин, ратовавший за независимость Прованса от французского королевства, и Гаспар де Гландевес. Glande по-фр. желудь; возможны непристойные импликации. 163 ...сына Юка де Бо, виконта Марсельского, от госпожи Барраль. — Ср. LVII, примеч. 3, и здесь выше, примеч. 16. 164 ...умер в каком-то ратном походе на помощь королю Французскому... См. ХХѴІП, примеч. 1. 165 О генуэзце Бонифации Кальво. — См. С. Провансальское жизнеописание этого трубадура неизвестно. 166 Влюбился он в Беренгиеру, племянницу короля Ферранда, в честь коей сочинил много песен на языках провансальском, гиитанском и тосканском... — Беренгиера, дочь короля Кастилии Альфонса VIII (1158—1214), жена короля Альфонса IX (1188— 1229), — не племянница, а мать короля Кастилии Фердинанда Ш Святого (1217—1252), в 1230 г. присоединившего Леон. Помимо провансальских песен, нам известны две песни трубадура на галисийско-португальском языке. 167 Среди его песен есть одна на трех помянутых языках, обращенная к кастильскому королю Ильдефонсу... — Одна из сирвент трубадура написана на трех языках... — К двум упомянутым языкам в ней добавлен французский. При дворе АЛьфонса X трубадур находился в 1253—1254 гг. 168 ...к Ильдефонсу, королю Кастильскому... — См. пред. примеч. 169 Аймерик де Пегильян — см. LXIII и примеч. к тексту. Нострдам более или менее придерживается, расцвечивая ее выдуманными им добавлениями, канвы оригинального жизнеописания, называя лишь Альфонса ѴШ Кастильского Альфонсом Каталонским и добавив к странствиям трубадура эпизод посещения им двора Беатрисы Провансской (см. раздел ХХѴШ и примеч. 154), на смерть которой в 1269 г. он отозвался плачем (Р.—С. 10, 22), а место упоминаемого там маркиза Монферратского занимает "маркиза Малеспин" (т.е. Маласпина).
662
Примечания
170 ...был он большой приятель с Ги д'Юсселем, с Пейре Видалем... — См примеч. 148 и 140. Выше упоминается Гильем де Бергедан — см. ХСІІІ. 171 ...и обоими Раймбаутами. — Т.е. Раймбаутом де Вакейрасом и Раймбаутом Оранским. См. примеч. 115 и 131. 172 "Торжество любви" — см. примеч. 24. 173 Гаусберт де Пойсибот — см. XXIX и примеч. Нострдам использовал провансальское жизнеописание, несколько его видоизменив: имя Барраса в провансальской биографии не упоминается (Баррасы — дворяне Прованса. Бастард Баррас поддерживал Карла V, был назначен им правителем Экса и там был убит). Арль, Авиньон, монастыри Пиньян и Торонет там также не названы. Дата смерти поэта (1263) — слишком поздняя. 174 ...к Саварику де Маллеону... — См. примеч. 159. 175 ...был и на службе у Карла I, графа Провансского... — Обстоятельство, хронологически несовместимое йи с приведенной датой смерти трубадура, ни с его близостью с Савариком де Маллеоном, так как Карл Анжуйский получил графство Провансское только в 1246 г. 176 Пейре де Сен-Реми — вполне вероятно, что Нострдам избрал для этого вымышленного им трубадура имя одного из своих современников или просто своего родного города. 177 ...искусному и ученому Арнауту Даниэлю... — См. примеч. 60. 178 ...наглость и гордость арлеатинцев... марсельцев... и т.д. — В 1216 г. Марсель, Арль, Ницца и Авиньон восстали против графа Провансского Гильема де Б о, принца Оранского, получившего от императора Фридриха Π титул короля Арля и Вьенны. Упомянутые процветающие торговые города проявляют недовольство ограничениями, чинимыми подеста и магистратом, подчинявшимися "иностранным сеньорам" (намек на каталонскую династию, правившую Провансом). Эти города, по примеру итальянских городов-республик, стремятся к независимости. В интересах развития торговых связей Марсель и Ницца заключают союз с Генуей, Авиньон — с Сен-Реми, Арль — с Пизой и Нимом. 179 Аймерик де Бельвезер — подобно Данте и его итальянским комментаторам, Нострдам заменяет сомнительно звучащее имя этого трубадура (см. XXXVI и примеч.) на привлекательное "Приятный для взора". 180 ...к Раймону Беренгиеру, графу Провансскому... — См. примеч. 154; ...принцессу именем Барбосса... — Производное от Барбосо, вероятно, то же, что Баррас из жизнеописания Гаусберта де Пойсибота (см. примеч. 173). 181 О Пердигоне — см. LIX. Иная сравнительно с оригинальным жизнеописанием ориентация варианта Нострдама может служить материалом для различных гипотез. 182 ...на службе у Дофина Овернского... — См. XUI. 183 ...приятель обоих вышеупомянутых Аймериков... — Т.е. Аймерика де Пегильяна и Аймерика де Беленоя. См. примеч. 169 и 179. 184 ..женился на провансальской даме из дома Собранов именем Саура... — Имя вымышлено Нострдамом. Саура — "русая" (пров.). 185 Гильем Дюран — жизнеописание вымышлено Нострдамом. Старинный провансский род де Дюран был представлен с 1502 по 1586 гг. тремя советниками парламента Прованса. 186 ричарт де Новее — переосмысленное прозвище трубадура Пейре Бремона Рикас Новас (ricas novas — занимательные истории: трубадур был, вероятно, хорошим рассказчиком). Новас (истории) Нострдам переосмысляет в название местечка в Провансе. Тема вымышленного жизнеописания заимствована из сирвент на смерть Блакаца (Р.—С. 330,14).
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
663
187 ...Эстефанетты и ее детей, князей де Бо... — См. примеч. 16 и 163. Впрочем, вероятно, подразумевается Этъенетта, жена Раймона де Бо, который после смерти Раймона Беренгария I стал оспаривать право на титул графа Провансского у его наследника. Этот конфликт получил продолжение в так называемой Бауссенской войне (войне Б оссанов). Так как в ХШ в., когда жил Ричарт де Новее, был только один Беренгиер IV, граф Прованский (1209—1246), у которого, насколько известно, не было конфликтов с князьями де Бо, можно предположить, что речь идет о событиях, происходивших на столетие раньше. 188 ...Беренгиера, графа Провансского. — Т.е. Раймона Беренгария (см. пред. примеч.). 189 ...на службе у князей Арагонских и графов Провансских и даже у Раймона Беренгиера... — Эти дома были между собой династически тесно связаны. 190 ...говорил противу Анжуйского дома и о том, что Прованс очутился в руках французов... — См. нашу статью в Приложениях. Возможно, Нострдам путает Пейре Бремона с Бонифачи де Кастеллана, действительно выступавшим против Анжуйской династии и французов. 191 ...папские чиновники вознамерились бросить его живым в глубокий колодец... и т.д. — Ср. сходный отрывок в конце жизнеописания Гаусберта де Пойсибота, гл. XXXII. 192 Персеваль Дориа — второстепенный трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. Нострдам упоминает его, кроме того, в жизнеописании Гильема Фигейры. Был политически*активен с 1216 по 1264 г.: в 1216 г. — консул Генуи, в 1228 — подеста Асти, 1231 — Арля, 1232 — Авиньона. Родственник Персеваля Дориа Манфред (см. примеч. 194) назначил его управляющим Анконской марки. 193 ...при Карле Провансском благодаря инфанте Беатрисе... — Т.е. Карле I Анжуйском, сохранявшем титул графа Провансского. О Раймоне Беренгарии см. гл. ХХѴПІ и примеч. 154. 194 ...сирвенту о войне между вышереченным Карлом и Манфредом... и т.д. — О Карле Анжуйском см. пред. примеч. Манфред, князь Тарантский (1231—1266) — сын императора Фридриха II и графини Бианки да Ланциа. Фридрих признал его своим законным сыном только в предсмертные минуты и оставил ему княжество Тарантское, поручив управление государством до прибытия его сводного брата Конрада IV. Усиление власти Манфреда в Южной Италии заставило папу Урбана ГѴ заключить договор с Карлом Анжуйским, который вторгся туда в 1266 г. В битве при Беневенто 26 февраля 1266 г. армия Манфреда была разбита, а сам он погиб.. Его вдова и дети были захвачены Карлом Анжуйским, три его сына всю свою жизнь провели в тюрьме, а дочь Беатриса после восемнадцатилетнего заключения была обменена на Карла П, сына Карла I. После "Сицилийской вечерни" 1282 г. зятю Манфреда, Педро Арагонскому, удалось отвоевать о. Сицилию. Сирвента, о которой говорит Нострдам, до нас не дошла. Известна лишь одна его сирвента и прение с Филиппом де Валенса. 195 ...тенсон или прений о любви... и т.д. — Известны четыре тенсоны Ланфранк а Читалы (см. примеч. 199) и Симона Дориа, а не Персеваля Дориа. 196 Есть другой пиит по имени Симон Дориа... — См. пред. примеч. 197 ...на решение Суда Любви... — См. примеч. 28. Дамы-судьи, названные в тенсоне, не имеют ничего общего, как и вся дальнейшая история, с объяснениями Нострдама. 198 фанетта де Гантельм... и т.д. — Нострдам приводит имена дам, некоторые из которых реально существовали, тогда как другие являются вымышленными; некоторых из этих дам Нострдам упоминает также в других своих жизнеописаниях. О Фанетте де Гантельм он подробнее говорит в жизнеописании Бертрана д'Аламанона (LI), посвящая ей, вместе с Лауреттой, которую он не раз на своих страницах объявляет возлюбленной Петрарки, отдельную главку (LXV).
664
Примечания
199 Ланфранк Чигала — см. ХСІХ. К данным оригинального провансальского жизнеописания Нострдам добавляет вымышленные даты. Ланфранк, однако, действительно был судьей Генуэзской республики. 200 ...влюблен в Берленду де Сибо... и т.д. — Вымысел Нострдама. О доме Сибо см. примеч. 38 и 389. 201 ...императоры Константинопольские посылали свои войска в Италию... и т.д. — Южные области Италии и Сицилия с VII в. принадлежали Византии. Позже Византия соперничала на этих землях с арабами, проникавшими туда с африканского побережья. 202 ...герба сего рода, соответствующего его имени и происхождению... — На гербе Сибо (Cybo) изображен аист с ногой, поднятой над квадратным камнем с греческой надписью, обыгрывающей значение слова κύβος (куб). 203 Он сочинил несколько кантов... и т.д. — Нострдам пересказывает подлинные песни трубадура. 204 Бонифаций де Кастеллан — поздний трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. Де Кастелланы — крупнейшие сеньоры Верхнего Прованса. Бонифачи де Кастеллана, виконт Марсельский, откликнулся на приезд Карла Анжуйского в Прованс сирвентами, предварявшими открытый мятеж против Карла. С 1261 по 1263 г. он вместе с другими восставшими против анжуйцев сеньорами (де Бо) оказывает поддержку марсельцам, возлагавшим надежду на арагонских инфантов. 205 "Языче, что ты рек" — эта формула с ее вариантами, восходящая к требованию сохранения любовной тайны и выражающая притворный ужас по поводу излишне проявленной в песне откровенности, встречается у нескольких трубадуров. Из текстов, приведенных в памятнике, ее можно найти в песне Раймбаута Оранского "Я совет влюбленным подам..." (LXVI11). Здесь, однако, улавливаются политические обертоны в ее интерпретации Нострдамом. Ср. примеч. 143. 206 ...Карлу /, графу Провансскому... — См. примеч. 193. 207 ...в походе... причастен к завоеванию... в лето 1278-е. — Поход, о котором идет речь, состоялся в 1266 г. (ср. примеч. 194). 208 Q риНарде, короле Английском. — Король Ричард не удостоился в оригинальном памятнике отдельного жизнеописания, однако является одним из постоянных персонажей текстов, связанных с Бертраном де Борном, а сирвента, адресованная им Дофину Овернскому, обсуждается и приводится в XLU. Ср. выше, примеч. 16 и 97. 209 ...избран императором Римским... — О путанице, возникшей вследствие имен двух различных Ричардов, см. след. примеч. 210 ...бывая в юности при дворе графа Провансского Раймона Беренгиера... и т.д. — Ричард, умерший в 1199 г., никак не мог бывать у этого правителя (см. примеч. 154), ни тем более жениться на Алиенор. Помимо того,что в жизнеописании Бернарта Вентадорнского (XVI) Нострдам приписывает ему брак с другой Алиенор — герцогиней Нормандской, откуда и произошла путаница (см. примеч. 109). В данном же случае Нострдам путает Ричарда Львиное Сердце с Ричардом Корнуэльским (1209— 1272), братом английского короля Генриха III, для которого в так называемую эпоху междуцарствия у германских князей и у папы куплен был за огромные деньги титул Римского короля. Как фигуру политическую его никто, однако, всерьез не принимал. Описывая браки дочерей Раймона Беренгария в жизнеописании последнего (раздел XXVII), Алиенору, которую он здесь отдает мнимому Ричарду, там он связывает браком с Генрихом III, а имени жены настоящего Ричарда, короля Римского, его брата, не называет. Такова пронизывающая три жизнеописания Нострдама многоступенчатая путаница, возникшая вследствие смешения им имен трех различных Алиенор (Алиенор
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
665
Аквитанской, "герцогини Нормандской" и Алиенор Провансской) и двух Ричардов. 211 ...ходил воевать Святую Землю... а по возвращении был пленен. — См. XI, примеч. 251. 212 Будучи в плену, он сочинил несколько песен... и т.д. — Одна из двух дошедших до нас песен Ричарда действительно была им сложена в австрийском плену. Полностью приведена в Дополнении первом, I В (в переводе А.Г. Наймана). 213 ...не соглашались избрать его императором... — См. примеч. 210. 214 ...роман, сочиненный провансальскими стихами... и т.д. — "Бланден Корнуэльский и Гюйот Ардит де Мирамар", поздний (XIV в.) провансальский роман "Круглого стола". 215 Пейре де Шатонеф — Т.е. Пейре де Кастельноу, трубадур, от которого до нас дошла единственная сирвента. Нострдам упоминает его в нескольких других жизнеописаниях, в том числе Сорделя. Де Кастельноу — старинный феодальный род, происходящий из Нижнего Лангедока, известный с XI в. В эпоху Нострдама представители этой семьи занимали посты — один консула Арля, другой — в парламенте Прованса. 216 Гираут де Борнель — см. VIII. Воспользовавшись провансальским жизнеописанием, Нострдам, однако, делает этого трубадура дворянином. 217 ...наилучший изо всех пиитов... и т.д. — Нострдам следует традиции, провозглашающей Гираута "главой трубадуров". См. там же, примеч. 3. 2 18 Юк де Пенна — см. XXXVIII. 219 ...присвоил несколько песен... и т.д. — Нострдам перетолковывает слова оригинального жизнеописания о том, что трубадур "знал на память много чужих песен". То же самое Нострдам говорит о Каденете (раздел XLVII). Между тем четверостишие, заключающее жизнеописание, сочинено самим Нострдамом. 220 ...Беатрисе, что была наследной принцессой Прованса... а не другой ...Карл Первый, король Сицилийский„ в угоду королеве Беатрисе, своей жене... — См. гл. XXVIII и примеч. 154 и 193. 221 Гильем Фигейра — см. LXV. Нострдам справедливо изображает Гильема "сатирическим" поэтом, который "не терпел тиранства и злоискательства князей". 222 Люкет Гятеллус — поздний трубадур, от которого до нас дошли две сирвенты и тенсона с Бонифачи Кальво. 223 Пейре де Шатонеф — см. раздел XLII и примеч. 215. 224 Персеваль Дориа — см. раздел XXXVIII и примеч. 192. ... которые жили в Провансе в те времена, когда папу осадили в Авиньоне. — Перенесение папского престола в Авиньон (так называемое "Авиньонское пленение пап") состоялось позже, лишь в 1309 г., при папе Клементе V. 225 ...чересчур сильное воздействие любви... и т.д. — Любопытное истолкование порицаемой трубадурами чрезмерности в любви (см. примеч. 45). 226 ...песни... в одной из коих он утверждает... и т.д. — Р.-С. 10,8, приписываемая частью рукописей Аймерику дс Пегильяну. Пересказ Нострдама сохраняет известное очарование характернейшей куртуазной казуистики. 227 ...сирвенту против Амура... и т.д. — Знаменитая сирвента против Рима, т.е. Римской католической церкви (Р.-С. 217,2). Католик Нострдам анаграммирует слово Рим, превращая его в Амура (Roma-Amor), а приведенные строки представляют собой переиначенное в том же смысле начало III строфы сирвенты. 22Х Сордель Мантуанский — См. ХСѴІІІ. 229 Кальв — т.е. Бонифачи Кальво, см. С и раздел XXX; Фолькет Марсельский — см. LXXI и раздел XI.
Примечания
666 230
Ланфранк Чигала — см. ХСІХ и раздел XXXVIII. Персеваль Дория — см. раздел XXXVIII. 232 Пейре де Шатонёф — см. раздел XLII. 233 ...надгробного канта на смерть Блакаца... и т.д. — В другом переводе этот плач приведен при оригинальном жизнеописании Сорделя, см. там же комментарий к нему (примеч. 10—19), Ср. примеч. 101, 234 и 239. 234 ...того Блакаца, о коем будет сказано в своем месте... — См. ниже, в разделе LIII. 235 ...граф Провансский... о Сицилийских вечернях.. — Единственный анахронизм в истолковании Нострдамом плача по Блакацу, сочиненного в 1236 г.: под графом он понимает не Раймона Беренгария IV, а Карла I Анжуйского, который вследствие восстания в Палермо (так называемой "Сицилийской вечерни", 1282) утратил Сицилийское королевство. Подобный же анахронизм — в разделе о Пейре Овернском (XLIX, примеч. 251). См. подробнее нашу статью в Приложениях. 236 Жан Прошит... и т.д. — Джованни да Прочида (1225—1299), р. в Салерно. Сицилийский государственный деятель, гибеллин, был врачом Фридриха II и Манфреда (см. примеч. 34 и 194). Позднее поступил на службу к Карлу Анжуйскому. Через два года после гибели Конрадина, сына Конрада IV, потерпевшего поражение в битве с войском Карла Анжуйского и обезглавленного Карлом в 1268 г., попытался совершить переворот в свою пользу, был приговорен к изгнанию и конфискации всех владений. 12 лет подготавливал план мщения Карлу Анжуйскому (предполагают, что у него были к нему и личные счеты). Роль Прочиды в "Сицилийской вечерне" ограничивается возмущением сицилийцев против Карла и различными интригами. Во время "Сицилийской вечерни" Прочиды не было в Палермо. Он явился туда несколько месяцев спустя, когда Педро III Арагонский, в Сицилии Педро I, был провозглашен королем Сицилийским. 237 Он преложил с латинского "Сумму права" провансальскою прозою. — Мистификация Нострдама. Некоторые, хотя и не в столь большом объеме, переводы фрагментов латинского свода законов на провансальский язык существовали. 238 Каденет — см. LXXX. 239 ...принят с великой честью Блакацем и Раймоном д'Агутом Сосским... — О Блакаце см. LXXIV и примеч., а также предыдущий раздел. Раймон д'Агут, принадлежавший к древнему провансскому роду, сенешаль Прованса, жил позже, в XIV в. (ср. гл. X). 240 ...злословцьі... трактат "Против злословцев..." и т.д. — Злословцы, они же клеветники, они же льстецы (lauzengier) — важнейшие персонажи куртуазного универсума. Название несуществующего трактата навеяно, как и весь отрывок, упоминанием клеветников в одной из песей Каденета. 241 ...благодарствует лжецам... и т.д. — Одна из формул куртуазной поэзии. Смысл ее состоит в том, что, поскольку никакая клевета не может опорочить любви трубадура, злословцы, которым все равно никто не поверит, своей клеветой, по существу, утверждают нечто обратное ее содержанию. Ср. LXXX, примеч. 1. 242 ...отправился... с ...братьями-храмовниками за море... — См. V, примеч. 7 и 242— 243. 243 ...Элиас и Роберт... — Известен, опять-таки современник Нострдама, Роберт де Каденет; его сын занимал должность советника парламента Прованса в 1579 г. 244 Гильен де Баржемон — Т.е. Гильем де Бергедан. Сюжет заимствован из "Новеллино" или другого итальянского источника (см. Приложение первое, II, 4). 245 ...хвастун и враль не меньший, чем Пейре Видаль. — В связи с источниками подобной репутации Пейре Видаля см. LV7/, раздел XXVI и примеч. 231
Жан де Нострдам. "Жизнеописания " 246
667
...ближних дворян графа Беренгиера... — Нострдам, как обычно, обеспечивает присутствие провансальской знати. Многие из названных здесь имен принадлежат современникам и друзьям Нострдама. 247 ...злословцам... — См. примеч. 240—241. 248 Пейре Овернский — См. XXXIX. 249 ...прозванный Древним... — Такозым его называет в "Торжестве Любви" Петрарка (іі vecchio Pier d'Alvernia), см примеч. 24. Пейре, действительно, принадлежит к числу довольно ранних трубадуров. 250 ...первый, кто запел у себя на родине провансальские стихи... — Нострдам воспроизводит утверждение оригинального жизнеописания, согласно которому Пейре Овернский был"первый трубадур по ту сторону гор". См. XXXIX, примеч. 3. 251 ...Он сочинил песнь во славу всех пиитов своего времени... и т.д. — Очевидно, Нострдам знал лишь последнюю строку сирвенты, написанной не "во славу", а "против" других трубадуров. См. дополнение первое, I, 1 А. Сирвента приведена в Дополнении первом, I, А. 252 ...сочинил сирвенту противу сицилийцев об избиении ими французов... и т.д. — Эти события (см. примеч. 235) произошли спустя столетие после смерти Пейре Овернского! 253 Он сочинил несколько духовных кантов, меж коими один деве Марии, матери Божьей... и т.д. — Нострдам цитирует действительно существующую, среди нескольких прочих подобных же, песню, приписываемую Пейре (Р.-С. 338,1). 254 Рикард Аркиер деЛамбек — персонаж неизвестен. 255 Вышереченный Петрарка... — См. примеч. 249; ...увидел сего пиита... — Нострдам буквально истолковывает "видение" Петраркой триумфального шествия служителей любви. 256 Альбертет де Систерон — см. LXXXI1I. 257 ...был влюблен в маркизу де Маласпина... — Ср. примеч. 262. 258 ...песню в виде беседы... и т.д. — Т.е. тенсону, в данном случае измышленную Нострдамом. 259 Пейре де Валейрас или де Валернас — Пейре де Валейра (IV) — трубадур, творивший полувеком ранее, нежели Альбертет. 260 ...продал их Фабру д'Юзесу, лирическому пиите... и т.д. — Известен нарбоннский трубадур Гильем Фабр, о котором в песне Бернарта д'Ауриака говорится, что он "умеет воровать", чем, видимо, и навеяна эта вымышленная история. По имперским законам поэты-плагиаторы подлежали наказанию. Ср. рассказ Витрувия, кн. VII. Ср. также примеч. 306. 261 ...когда Филипп Красивый... отступился от своей доли в Авиньоне... и т.д. — С 1125 г. Авиньон входил в состав Тулузского графства. Но 13 ноября 1215 г. церковный собор, состоявшийся в Латране, лишил Раймона VI, графа Тулузского (1194—1222), осужденного за альбигойскую ересь, его владений в пользу Симона де Монфора. Авиньон и графство Венисье были отданы под покровительство церкви, что давало ей право выбора нового владетеля. Раймон VII (1222—1249) оспаривает это решение, но собор, состоявшийся в Бурже, так и не решил этого вопроса, после чего сын Симона де Монфор Амори уступает свои права на это графство французскому королю Людовику VIII (1223—1226). В 1226 г. Людовик VIII предпринимает поход против стремившегося к независимости Авиньона. Осада длится около трех месяцев, и 12 сентября 1226 г. город взят. 12 апреля 1229 г. Раймон VII заключает договор с Людовиком IX (1226—1270) о возвращении ему части владений с условием бракосочетания его единственной дочери Иоанны с братом французского короля Альфонсом де Пуату. В 1243 г. Раймон
668
Примечания
отправляется в Рим за подтверждением своих прав ка эти владения. Папа Иннокентии ГѴ (1243—1254) уступает, ио, стремясь сохранить Авиньон, оставляет за собой право сюзерена на земли графства Венессен и на реверсию (возвращение прежнего владельца) части Авиньона; за другой частью Авиньона сохраняется абсолютная власть епископа. После смерти Раймона ѴП (1249) Авиньон в союзе с Арлем и Марселем под руководством Барраля де Б о, подеста Авиньона, пытается обрести независимость. Но с помощью своего брата Карла I Анжуйского Альфонс снова подчиняет его. Альфонс де Пуату и Иоанна, графы Тулузские, умирают бездетными. С 1272 г. Авиньон по завещанию Иоанны становится собственностью французской короны. Это завещательное распоряжение, по которому графство принадлежит исключительно французскому королю, и ему одному, признается папой недействительным. Филипп ГѴ Красивый (1285—1314), уже захвативший графство Венисье и часть Авиньона, вынужден вернуть графство папе Григорию X, сохранив, однако же, Авиньон. В 1290 г. он уступает его Карлу Π Анжуйскому, графу Провансскому, который отдал свою дочь Маргариту за брата короля Карла де Валуа (1343—1382). Впоследствии именно эта часть Авиньона будет продана внучкой Карла Π Иоанной папе Клементу VI (см. примеч. 332). Между тем, поэтическая деятельность Альбертета приходится на время не позднее 1221 г. 262 ...читал... что сей Альбертет происходит из маркизов Маласпина... и т.д. — Здесь происходит путаница между Альбертетом де Систероном (обычно называемым в рукописях просто Альбертет) и несколько более ранним трубадуром маркизом Альбертом де Маласпина по прозвищу Альберт Маркиз (ХСѴГ). Отсюда же, по-видимому, по ассоциации, и упоминание о влюбленности нашего трубадура в маркизу де Маласпина. 263 Бертран д'Аламанон — см. LXXXIX. Об этом трубадуре Нострдам говорит также в жизнеописаниях Лауретты и Фанетты, где называет его Бертраном Ш. В главе, посвященной Джауфре Рюделю, Бертран д'Аламанон назван сильвеканским каноником. Наконец, Нострдам присваивает Бертрану тенсону Раймона де лас Салас с Бертраном Авиньонским (гл. ХШ о Раймоне де Мир авале). 264 ...Фанетту... де Романен... и т.д. — О ней и возглавляемом ею Суде Любви Нострдам упоминает в жизнеописании Персеваля Дориа (ХХХѴПІ); город святого Ремигия — Сен-Реми. См. также след. примеч. 265 ..Лоретту из Авиньона... которая была прославлена Петраркою... — Так Нострдам отождествляет знаменитую Лауру, которой вместе с только что упомянутой дамой он ниже посвящает отдельную главку — см. LXV. 266 В Провансе боле соли нет... — Р.-С. 76,5. 267 В оной же песни говорилось... и т.д. — Вся история, связанная с этой сирвентой, — мистификация. Такая ее интерпретация невозможна, помимо прочего, даже чисто хронологически, так как описываемые Нострдамом события относятся к позднейшему времени. Вместе с тем за сумбурным перечислением имен и событий, не имеющих, разумеется, никакого отношения ни к нашему трубадуру, ни к его сирвенте, стоят некоторые реальные исторические факты, связанные, во-первых, с борьбой Филиппа Красивого (см. примеч. 261) против папы Бонифация ѴП (Нострдам переосмысливает упоминаемое в сирвенте имя трубадура Бонифачи (де Кастеллана) как имя этого папы). Союзником Филиппа выступал и Карл П, которого с ним соединяли многочисленные, в том числе кровные, узы. Во-вторых, речь идет о несколько более поздних обстоятельствах похода в Италию германского императора Генриха ѴП Люксембургского, коронованного в 1312 г. императорской короной в Риме, где он умер летом 1313 г., готовясь к походу против Роберта Π Неаполитанского, который, будучи противником императора, направил в Рим своего старшего брата Людовика с дипломатической миссией, ставившей целью воспрепятствовать коронованию. Карл П к этому времени уже умер (в 1309 г.).
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
669
268 Сочинил он сирвенту и против архиепископа Арльского... — Р.-С. 76,4. — Эту сирвенту трубадур направил около 1249 г. против Жоана Боссана, архиепископа арльского с 1233 по 1258 г. В декабре этого года арлезианцы под руководством их нового подеста Барраля де Бо и Понса Галарда, главы антиклерикального движения, подняли мятеж против епископальной сеньории. 9 мая 1250 г. мятежники были отлучены от церкви, а Жоан Боссан в апреле 1251 г. вернулся в город с войсками Карла I. В этой сирвенте архиепископ представлен как сумасшедший с дубиной в руках. 269 Раймон Ферауд — поздний трубадур (ум. в 1325 г.), родом из Ниццы, клирик, автор плача на смерть Карла I и религиозных поэтических сочинений. 270 ...житие Андроника... прозванного Святым Гонорием Леренским, кое он преложил с латыни провансальскими стихами... и т.д. — Это обширное стихотворное переложение в трех книгах, с элементами куртуазного романа, до нас дошло. Раймон, однако, был приором не монастыря св. Гонория (см. раздел LXXV), а Рок д'Антерон близ Дюранса. 271 ...Роберта... когда оный был герцогом Калабрийским... — см. примеч. 310. 272 ...Суда Любви в замке Романен... Дории. — См. примеч. 28, 264 и раздел ХХХѴІП. 273 Блакац — речь идет о Блакассете (уменьшительная форма имени, ср. ниже: Блакассенок), см. ХХХѴІП\ значительная часть жизнеописания посвящена, однако, его отцу Блакацу (см. примеч. 230), о котором уже немало говорилось в разделах XLVI и XLVII. Блашас — французская форма имени. Нострдам, знакомый с подлинными источниками, путает, однако, стихи отца и сына — Блакаца и Блакассета, используя их на свой лад, с долей фантазии. Из "патриотических" соображений автор отвергает арагонское происхождение этой семьи. 274 ...Сордель... обнародовал похоронную песнь... — приведена при его жизнеописании, см ХСѴІП. Ср. также раздел XLVI и примеч. 233. Неверна лишь дата, которой Нострдам помечает этот плач — 1281 г. вместо втор, полов. 30-х годов ХШ в. 275 ...хулит провансальцев за то, что они стали подданными Анжуйского дома, оставя Арагонский... и т.д. — Сирвента, в которой Блакац "хулит провансальцев", не могла принадлежать ему, так как он умер до того, как Прованс попал под владычество Анжуйскоі о дома. 276 Сей Блакассенок процветал во времена Карла //... и т.д. — На самом деле полувеком раньше (ок. 1233—1242). То, что говорит Нострдам о Блакассете, сопровождавшем Карла II в его походе в Италию, относится к внуку Блакассета, Гильему де Блакац, который сражался под началом Людовика I Анжуйского и был за это им одарен в 1383 г. 277 ...сочинил книгу... 44Образ действий доброго воина"... и т.д. — Как и почти во всех случаях, когда Нострдам приписывает трубадурам сочинение трактатов, он прибегает к собственной фантазии. 278 Пейре Карденаль —см. L. 279 ...сделал своего сына Роберта герцогом Калабрийским... —См. примеч. 310. 280 ...девицу из дома Рокмартинов... Лаудуна Альба. — Имя матери св. Елеазара традиционно передавалось по женской линии в этой семье. 281 Гамбатеза — сенешаль Карла Π в Провансе (1302). 282 ...к инфанте Беатрисе, каковая была потом выдана за маркиза д'Эсте. — В 1305 г. Карл Π выдал свою дочь за много старшего ее Адзо ѴШ, маркиза д'Эсте (см. С/, примеч. 4), получив за это значительное денежное состояние. Данте в "Чистилище" (XX, 79—84) обвиняет его в том, что тот продал дочь, словно пираты — рабыню. 283 ...папский двор был перенесен в Авиньон. — В 1305 г. папский двор покидает Рим. Клемент V (Бертран де Гот, архиепископ Бордо, годы понтификата 1305—1314)
670
Примечания
переезжает последовательно в Лион, Бордо, Пуату, Тулузу и только спустя четыре года оседает в Авиньоне, который был избран из-за относительной свободы от французского престола и своего расположения — в центре графства Венисье, принадлежащего папской курии. "Авиньонское пленение пап" длилось до 1378 г. Ср. примеч. 261. 284 Луко да Гримальд — возможно, Нострдам снова контаминирует здесь итальянского поэта (?), уроженца Генуи, в 1257 г. подеста во Флоренции Луко да Гримальди, с трубадуром Гираутом де Люк. 285 ...провансальскую девицу из дома Вильнёв... — На страницах жизнеописаний Нострдама уже появлялся легендарный представитель этого дома — Ромэ д'Вильнёв. См. примеч. 155. 286 Пейре де Руер. — История вымышленна. За этим именем просвечивает подлинное имя де Рувр (итал. делла Ровере). Приведенные строфы заимствованы Нострдамом из кансоны Ростэня Беренгьера Марсельского (Р.—С. 427,8) — см. гл. LV13I. 287 Бертран Марсельский — Нострдам снова контаминирует Бертрана Марсельского, автора "Жития Св. Энимии", с Бертраном Карбонелем Марсельским (ок. 1252— 1265), автором, помимо традиционных песен, до 100 строф (куплетов). Впрочем, весь рассказ несет печать неправдоподобности. 288 ...из Порселлетов Арльских... — Провансальский дворянский род, существовавший с XI по середину ХГѴ в. 289 Сколь странная любовь меня долит... — все приведенные здесь стихи — апокриф, не имеющий отношения ни к тому, ни к другому трубадуру. 290 Ростан Беренгиер Марсельский — трубадур, творивший ок. 1300 г. Его песню Нострдам со свойственной ему непоследовательностью приписывает Пейре де Руеру (LVI), причем именно песню, посвященную Фулькету де Виларету (см. след. примеч.), тогда как приведенные здесь строфы — апокриф. 291 фулькет де Виларет — великий Командор ордена св. Жилля с 1307 по 1319 г., принадлежал к древнему провансальскому роду. Основателем ордена св. Жилля был провансалец Жерар Танке (серед. XI в.). Особого процветания орден достиг именно в Провансе. Раймон Беренгиер П, а затем графы Форкалькьерские оказывают ему покровительство, наделяют землями, дарят церкви, участвуют в административном управлении. 292 Орден храмовников — военно-монашеский орден храмовников, или тамплиеров, основанный французскими рыцарями в 1119 г. в Иерусалиме после первого крестового похода и получивший свое название по местонахождению первоначальной резиденции — вблизи места, где, по преданию, находился храм Соломона. См. V, примеч. 7 и след. примеч. 293 ...французский король Филипп и папа Клемент VI, который сидел в Авиньоне, преследовали... храмовников. — О короле Филиппе Красивом, который задолжал ордену огромные суммы и потому стремился избавиться от кредитора, см. примеч. 294, 261 и 284; перенесение папского престола в Авиньон состоялось, однако, при папе Клементе V (1305—1314). Им же храмовники были осуждены как еретики в 1307 г. Орден упразднен в 1312 г., многие тамплиеры сожжены в 1310 г., а гроссмейстер ордена Жак де Моле — в 1314 г. 294 Граф де Пуату — см. I. Нострдам соединяет в одном лице графа де Пуату, короля французского Филиппа V Длинного (см. примеч. 313) и трубадура Гильема де Пуату, умершего в 1227 г. Эта глава — своего рода рекорд всех анахронизмов Нострдама: помимо того что он собирает при дворе графа Пуатевинского, первого из известных нам трубадуров, других поэтов, живших много позже, — дата, указанная им ь конце раздела, более чем на 200 лет расходится со временем его смерти. См. I.
Жан де Нострдам. "Жизнеописания " 295
671
Пейре Мильон — этот рассказ вымышлен. Из сердца своего сложу я песню нову... — Подлинная кансона Пейре Мильона (Р.—С. 349,6). 297 Бернарт Маркиз — возможно, Нострдам контаминирует Бернарта Марти, по времени близкого к Гильему IX, снова с Альбертом Маркизом (Маркизом де Маласпина). 298 Пейре де Валейрас — Также ранний тр абадур (см. /V), уже упоминавшийся в жизнеописании Альбертета де Систерона (раздел L и примеч. 258). Цитируется начало его подлинной песни. 299 ...для Роджьеры... из дома Святого Северина, происходящего из Франции. — Известен св. Северин, монах (XV в.) по прозвищу "апостол из Норико". 300 ...родился под такою планетой, что будет весь век токмо грустен и недоволен. — Нострдам, несомненно, приписывает трубадуру знаменитые стихи его современника Маркабрюна, приведенные в жизнеописании последнего (///). Ср. раздел LXH и примеч. 324. 301 Озиль де Кадар — Одилон, или Озиль де Кадар — трубадур ХШ в. Основная тема его стихов — советы влюбленным, которым он рекомендует быть покорными и преданными. Приведенное стихотворение — апокриф Нострдама. 302 ...воспевал некую принцессу Английскую, племянницу графа Пуатевинского... — Имеется в виду, конечно, Алиенор Аквитанская, внучка трубадура, вторым браком вышедшая замуж за короля Генриха Английского. См. примеч. 109. 303 Лойс Аймерик — трубадур, чей образ сочинен Нострдамом вместе с приписываемой ему апокрифической песней, исходя из содержания кансоны трубадура Аймерика де Сарлата (Р.—С. 11,1). 304 Пейре Югон — стихи, приведенные Нострдамом, извлечены из известной кансоны трубадура Пердигона — Р.-С. 370,13 (см. UX). Ошибка восходит к моденской рукописи песен трубадуров, в которой Пердигон назван Пейре д'Югоном. 305 Гильем Бушар — это имя, как и стихи, — изобретение Нострдама. 306 Гираудон ле Ру... и т.д. — Т.е. Гираудон ло Рос (см. LIV). Ему посвящена одна из строф "галереи трубадуров" Монаха Монтаудонского (послужившего для Нострдама одним из прототипов его Монаха Монмажурского), который его обвиняет в плагиате (приведена в L/V, примеч. 2). Приведенная песня — подлинная (Р.-С. 241,4). В связи с именем Альбы Флоты см. примеч. 344. 307 Аймерик де Сарлат — см. XIX. Приведенная песня, наиболее известная кансона трубадура, — подлинная, но адресат ее вымышлен. Немного выше Нострдам воспользовался другой его кансоной для образа выдуманного им трубадура Лойса Аймерика. 308 Гильем дельс Амальрик — стихи подложны, но такой поэт, хотя и писавший пофранцузски, насколько известно, существовал. 309 ...отправлял свои любовные послания с ласточкой... а одну самой ласточке... — ср. примеч. 111. 310 ...во славу Роберта, короля Сицилийского и Неаполитанского и графа Провансского... — Роберт I (1265—1343), герцог Калабрийский, потом король Неаполитанский, наследовавший своему отцу Карлу П. Заручившись поддержкой папы, сумел привлечь на свою сторону гвельфские города, благодаря чему был в состоянии успешно бороться с императором Генрихом VII, а впоследствии и с Людовиком Баварским (1313—1349). Любитель философии и поэзии, сам слагавший стихи. 311 Пистолета — см. LXXV. Многие песни Пистолеты посвящены королю Арагонскому, но ни одна — дамам, названным Нострдамом. 312 ...иметь сирийского голубка, подобного Магометову, дабы посылать с ним 296
672
Примечания
вести. — Намек на "сирийского голубка" не встречается ни в одной дошедшей до нас песне Пистолеты. Существует специальная статья К. Шабано, в которой собраны сведения об использовании почтовых голубей в средние века (Romanische Forschurgen, XXVI. S. 584—670). 313 ...Филиппом Длинным... и т.д. — Филипп V Длинный (р. в 1293 г.), король Французский (1316—1322), второй сын Филиппа Красивого (1285—1314). До вступления на престол был графом Пуатье, наследовал своему брату Людовику X Сварливому (Людовику Ютену). 314 ...изгнал их из Франции... удалились в Прованс... в лето 1321-е... — Нострдам допускает некоторую историческую неточность. Законы против евреев были изданы при Филиппе Красивом: в 1306 г. приказ, обязывающий евреев продать земли, дома и прочую собственность, в 1311 г. закон, изгоняющий евреев из Франции. Последующие правители, Людовик Сварливый и Филипп Длинный, разрешили евреям вернуться обратно (1315) и возвратили им прежние права, в том числе на открытие синагог (1317). Из Прованса с его традиционной веротерпимостью евреи не изгонялись и, напротив, находили там убежище. Многие известные ученые и врачи юга Франции, в том числе предки Нострдама, происходили из еврейских семей. 315 Пейре Роджьер — см. XL. Нострдам отчасти следует оригинальному жизнеописанию. 316 ...сочиняя... комедии... кои... представлял при дворах., и т.д. — Анахронизм; ср. примеч. 25 и 96. 317 ...ко двору Эрменгардьі Нарбоннской... де Фуо... — См. XL, примеч. 3 и X, примеч. 2; графы де Фуа упоминаются в нескольких оригинальных жизнеописаниях, в том числе Раймона де Мираваля (LVIII). 318 Боссета, дочь Юка де Бо — см. LVII, примеч. 3 и здесь выше, примеч. 16. Блакац де Бординар жил между 1337—1353 гг., он был мужем Боссеты и зятем Юка де Бо. Стихи, приведенные ниже, подложиы. 319 ...антипапа Пейре де Корбариа, нареченный Николаем V. ... и т.д. — Антипапа — Пьетро Райналуччи, он же Пейре де Корбариа, происходил из Корбары (близ Аквиры). Был провозглашен Людвигом Баварским (1313—1347) папой под именем Николая V в 1328 г. В 1330 г. антипапа отрекся от своего сана и принял в Авиньоне кормление от папы Иоанна XXII (1316—1334). Настоящим папой Николаем V стал Томмазо Парентучелли (1447—1455), отличавшийся терпимостью и библиофильскими наклонностями. 320 Джауфре де Люк — известны, по крайней мере, два трубадура, которые носили имя де Люк, дель Люк: Гираут де Люк и Аморос дель Люк. 321 ...писавший на языках латинском, греческом... — Отметим анахронизм: знание греческого языка проникает в Европу только в эпоху высокой гуманистической образованности зрелого Возрождения; этим языком не владел даже Данте. 322 ... из дома Флассанов... Бланкафлор... О Флассанах см. примеч. 352. Бланкафлор — традиционное "куртуазное" имя, употребляемое Боккаччо (Филоколо), Франческо да Барберино (см. Дополнение второе, IV, 3). Приведенные ниже стихи подложны. 323 ...присоединился к Ростэню де Куэру, Раймону де Бринвьолю... которые собирались ежедневно, создав Академию... — и т.д. — Еще один повод прославить знатных предков сеньоров Прованса, современников Нострдама, который, по-видимому, имеет в виду нечто вроде Консистории веселой науки (gay saber), созданной в XIV в. учеными горожанами Тулузы, для того чтобы оживить угасшую провансальскую поэзию, с проводимыми ею ежегодными так называемыми "цветочными играми" — состязаниями на лучшее поэтическое сочинение.
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
673
324 О Маркабрюске и его матери. — Имя это, несомненно в слегка измененной форме, воспроизводит имя одного из наиболее ранних трубадуров — подкидыша Маркабрюна (III), а в строках его, которые в форме непрямой цитаты уже приводил Нострдам, приписав их другому трубадуру (см. примеч. 300) и которые цитируются в его оригинальном жизнеописании, упоминается также его мать. То, что ниже говорит Нострдам о содержании им же самим ему приписанного сочинения "О природе любви", также согласуется с репутацией Маркабрюна (кстати, необоснованной) женоненавистника и врага Амора. За вычетом этих обстоятельств ничто не объединяет персонажа Нострдама с прототипом, жившим приблизительно за двести лет до указываемого им времени. 325 У нее был открытый Суд Любви... — Ср. примеч. 28. 326 ...процветали в Авиньоне во времена, когда на престоле сидел папа Клемент VI... — Годы понтификата Клемента VI (Пьер Рожер, 1291—1352) — 1342—1352. 327 Иоанна 1 ... королева Неаполитанская — 1326—1382, графиня Провансская с 1343, старшая дочь Карла Калабрийского (см. примеч. 330), внучка Роберта I (см. примеч. 310), завещавшего ей престол с условием, что та станет женой его племянника Андрея Венгерского. Спустя два года (в 1345) Андрей Венгерский был убит при таинственных обстоятельствах, по некоторым источникам, удушен Карлом Дураццо Старшим, мужем сестры Иоанны — Марии, который впоследствии был казнен Людовиком Венгерским (см. примеч. 335). 328 ...сонеты, сочиненные Петраркою против Рима... и т.д. — Нострдам, правоверный католик, абсурдным образом интерпретирует направленные против римского престола известные сонеты Петрарки (94,' 137, 138) как инвективу против "матери Маркабрюна"; подобным же образом аналогичную сирвенту Гильема Фигейры он истолковывает как инвективу против Амора (см. LXV и примеч. 227). Излишне говорить, что к "матери Маркабрюна" сочинения Петрарки вообще, как известно, почитателя трубадуров, не имеют никакого отношения. 329 Ансельм де Мостъер — по-видимому, вся история, как и имя трубадура, выдуманы Нострдамом. 330 ...предрек... преждевременную кончину его единственного сына Карла... — Карла, герцога Калабрийского. Женой его была дочь Альберта I Габсбурга Екатерина. В декабре 1325 г. Карл был избран флорентийцами сеньором. В 1326 г. участвовал в военных походах в Сицилию. Умер в 1326 г. в Неаполе; ...злосчастный конец Иоанны... — Иоанна I (см. примеч. 327) во время Великого церковного раскола (см. примеч. 370) примкнула к партии авиньонского антипапы Клемента VII, избранного в 1378 г. Папа Урбан VI (1318—1389), оставшийся в Риме, отлучил Иоанну от церкви и, как ленный властитель Неаполя, признал королем Карла Дураццо Младшего, племянника Иоанна, под именем Карла III (см. примеч. 35, 36). Карл III в 1381 г. захватил Неаполь, по его приказу Иоанна I была заключена в тюрьму, а затем убита (по некоторым источникам — удушена, по примеру ее первого мужа Андрея Венгерского); см. также примеч. 369, 371; ...оскудение Неаполитанского королевства... и т.д. — В эпоху правления Иоанны I в королевстве Неаполитанском царит хаос. Право на королевство оспаривают венгерский король, принцы Тарентские, Дураццо. В 1365 г., впервые после Фридриха II, о своих имперских правах на Прованс заявляет Карл IV Люксембурский (1347—1378). 4 июня 1365 г. он останавливается в Авиньоне и венчается как король Арля. После смерти Иоанны I борьба наследников Карла II Дураццо и Людовика Анжуйского (см. примеч. 369) разделяет Прованс на два лагеря (см. примеч. 375). 331 Подеста — чиновник, осуществлявший функции верховного магистрата в городе.
22. Жизнеописание трубадуров
674
Примечания
332 ...Иоанна Первая... — продала город Авиньон, папе Клементу VI... и т.д. — Иоанна I продает принадлежавшую графам Провансским часть Авиньона (см. примеч. 261) папе Клементу VI в 1350 г. за 80 тысяч флоринов в благодарность за помощь, оказанную папой в возвращении ей Неаполитанского королевства (см. примеч. 335). Эта продажа была потом подтверждена номинальным владельцем Прованса императором Карлом IV (1347—1378). 333 Бертран де Пезарс — это своего рода ghost troubadour: обе приписываемые ему песни принадлежат другим трубадурам. 334 Он содержал открытую школу, где обучал сочинению стихов на провансальском языке... — Таких школ не существовало даже в период упадка, когда предпринимались попытки возрождения провансальской поэзии (ср. примеч. 323), не говоря об эпохе ее расцвета; ...как он сие показует в одной из своих песен. — Возможно, Нострдам имеет в виду кансону Джауфре Рюделя (Р.-С.262,3), которая в рукописи, известной Нострдаму, приписывается Бернарту Марти и предшествует двум песням якобы Бертрана Пезарса (на самом деле, Гильема Пуатевинского и Маркабрюна). Отсюда, вероятно, вольное или невольное заблуждение Нострдама. 335 ...при дворе Иоанны Неаполитанской... и Людовика Тарантского, ее второго мужа... и т.д. — Ср. примеч. 327 и 330. Спустя два года после таинственной смерти Андрея Венгерского Иоанна I бракосочетается с другим своим кузеном, Людовиком Тарантским (ум. в 1362 г.). Опасаясь мести брата Андрея, Людовика Венгерского (1342— 1382), который предпринял поход на Неаполь, Иоанна спасается бегством в Прованс. 19 июня 1348 г. Клемент VI утверждает этот брак. При поддержке его и французского трона Иоанне возвращают Неаполитанский престол с тем, чтоб ее супруг не принимал титул короля. Лишь в 1350 г. Клемент VI даровал Людовику титул Короля Неаполитанского, за что и получил Авиньон (см. примеч. 332). В 1352 г. Венгрия также признает власть Иоанны в Неаполе. 336 эпиталама — свадебное величание. 337 О Лауретте и Фанетте. — Фантастическому описанию возлюбленной Петрарки и ее "тетки" предшествовало упоминание их обеих в качестве предметов любви трубадура Бертрана д'Аламанона (LI, ср. примеч. 263 и 264), а последней — также как держательницы Суда Любви романенских дам (XXXVIII). В этом разделе мы встречаемся с вереницами имен собственных, во-первых — именитых провансальских дам — как прежде уже упомянутых, так и новых для нас (Нострдам доводит их число до сакраментального — 12); во-вторых, поэтов — опять-таки давая им имена знатных провансальских сеньоров. Особо надо отметить включение в этот список французского писателя Гильома де Лориса, автора первой части "Романа Розы", и Пейре де Сольера (см. примеч. 3). 338 ...в пору великого поветрия... и т.д. — В 1348 г. из Италии на Прованс распространяется эпидемия чумы, откуда доходит до Франции. Особенно сильно от нее пострадал Авиньон, где она длилась около 7 месяцев, начиная с января 1348 г., и где умерло 120 тысяч человек; симония — торговля церковными должностями, по имени Симона Волхва, который, как повествуется в Деяниях Апостолов, хотел купить за деньги ради магических целей благодать Святого Духа. 339 Бернард Раскас — имя трубадура Бремона Раскаса, от которого до нас дошли две кансоны, Нострдам включает в свое повествование в честь своего современника — Франсуа де Раскаса, в 1537 г. советника парламента Экса, назначенного в 1562 г. губернатором Прованса. Приведенные стихи принадлежат Нострдаму. 340 ...лиможских пап Клемента VI и Иннокентия VI... —Лимож — архиепископство, из которого вышли 4 папы, среди которых — названные Клемент VI (см. примеч. 326) и
Жан де Нострдам. "Жизнеописания"
675
его преемник Иннокентий VI (Этьен Альберт), главный судья Тулузы, папа с 1352 по 1362 г., стремившийся отвоевать Папскую область и посылавший туда наемные войска из Авиньона, 341 Б. Раскас — подобное замещение имени инициалом встречается изредка и в оригинальных жизнеописаниях. Ср. LXXl, LXXII. 342 Арнаут де Кутиньяк — правильно — де Тинтиньяк; трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. До нас дошли три его кансоны. 343 ..Людовик и Иоанна... графы Провансские... — См. примеч. 335. 344 ...купно с Юком Флотом... усмирять непокорных тандьенов... и т.д. — В 1352 г. Ги де Флот, генерал-лейтенант министра двора, вел войну с Гильемом-Пьером де Ласкарис, графом Вентимилльским (ср. примеч. 364), сеньором де Танд (отсюда тандьены). 14 декабря 1352 г. между ними был заключен мир. Николас Флот — советник парламента Экса в 1569 г. Нострдам упоминает Альбу Флот в гл. LIX (примеч. 306). 345 ...даму из дома Агутов, дочь сира Эстравена... Иснарда... — Известен трубадур по имени Иен ар д'Энтревенас, пародировавший одну из песен Блакаца, потом его ответ. См. также примеч. 40, 57 и LXXlll. 346 Левант — средневековое название Ближнего Востока или Западной Азии. Так, в частности, крестоносцы и паломники называли Святую Землю. 347 Монах де Монмажур — т.е. Монах Монтаудонский. См. XLVI. Опираясь на знаменитую сирвенту "против трубадуров", Нострдам, однако, вводит множество вымышленных утверждений от лица Монаха, ибо его сатира адресована лишь современным ему поэтам. О его функции в сочинении Нострдама см. подробнее нашу статью в Приложениях. 348 ...злословцы... злословит он ложно... — См. примеч. 240. 349 ...сочинил песню, в которой воздал каждому из пиитов... и т.д. — См. примеч. 347, а также 93, 141, 306. 350 Дом Гиларий — см. примеч. 388. 351 ...арльский пиит... Раймон Ромье... и т.д. — Этот персонаж также, по-видимому, вымышлен автором; похоронная песнь — песня в жанре плача, см. примеч. 101; ...скорее бы тамариск произвел... мед, нежели его имя погибло бы в забвении. — Двусмысленность этого комплимента соотвествует образу "Бича трубадуров". 352 Траудет де Флассанс — Жизнеописание вымышленное. Имя Флассанс до этого упоминалось в гл. LXI, LXV, LXXII. Высказывалось предположение, что под этим именем подразумевается Дюранд II де Грасс де Понтевес, сеньор де Флассан, брат графа де Карсес, родившийся в 1515 г., первый консул Экса в 1561—1562 гг., в 1590 г. — прокурор Прованса. Жан де Нострдам, заточенный в тюрьму за участие в волнениях 1562 г., о чем он сам упоминает, вероятно, желал внести свой вклад в прославление дома Флассан, противников протестантов, отведя в своем сочинении место воображаемому предку — поэту. 353 ...из дома де Рожьеров, сестру виконта Раймона де Тюренна... — И тот и другой персонаж встречаются в песнях Бертрана де Борна (см. XI, примеч. 43 и 249), который сам впервые лишь несколькими страницами выше упоминается Нострдамом. Может быть, здесь мы подошли к разрешению одной из загадок причудливого выбора имен на страницах его сочинения? Ср. примеч. 383. 354 ...изгнали из страны известных злодеев... народ. — В своих вымыслах и намеках на события своего времени Нострдам опирается на аналогичные явления описываемой эпохи, так как аналогов всяческих волнений в истории Проеанса было предостаточно. В данном случае к названному им году (1355) относится короткая, но опустошительная гражданская война, предпринятая Людовиком и Робертом Дураццо 5 февраля 1355 г. 22*
676
Примечания
Роберт Дураццо захватил замок де Бо и в течение нескольких дней опустошал ближайшие земли. В августе того же года он был изгнан из Прованса и был убит во время службы у короля французского в 1356 г. 355 ..поручено королем Людовиком и Иоанной... Провансской. — См. примеч. 335. 356 ...в присутствии Карла IV, Римского императора и сына короля Богемии... — Т.е. Карла IV, сына короля Чехии Иоанна Люксембургского. В 1346 г. Карл IV был избран императором Священной Римской империи и проводил политику расширения своих владений. 357 ...приносить ему оммаж... — Речь идет о засвидетельствовании вассальной зависимости перед сеньором. Собственно обряд средневекового феодального оммажа состоял в коленопреклонении перед ним вассала с опущенной головой и сложенными руками; здесь это выражение употреблено в более широком смысле признания отношений вассалитета — сюзеренитета. Речь идет о событиях 1365 г. (см. примеч 330). См. XVI, примеч. 12 и рис. 358 ...права, пожалованные троном. — См. гл. П, а также примеч. 15. 359 Гильен Буайер — вымышленное лицо, которому Нострдам дает имя провансской семьи, давшей в эпоху Нострдама нескольких военных и ученых, один из которых был его корреспондентом. 360 ...физиогномике, равно как и хиромантии... — Науки об определении характера и предсказании судьбы человека по чертам лица и линиям руки. 361 ...Карла II... Роберта, короля Неаполитанского и графа Провансского — см. примеч. 310. 362 ...назначил его на должность подесты... — См. примеч. 331. 363 Арнаут Даниэль — см. IX. Приведенная строфа, выдержанная, однако, отнюдь не в стиле этого изысканно-темного поэта, представляет собой переиначенное начало кансоны Гильема де Сент-Грегори, традиционно приписывавшейся Арнауту Даниэлю. 364 ...управиться с вентимилльцами... — Вентимилья — город на сев.-западе Италии, в округе Сан-Ремо при впадении Роны в Средиземное море. Вероятно, речь идет о тех же событиях, что в гл. LVIII (см. примеч. 344). 365 Акулинка — бурьян, род крупной сорной травы, которая используется как лучина для света и растопки. 366 Л. де Ласкарс — жизнеописание, отчасти напоминающее историю Гаусберта де Пойсибота (XXIX), как и личность трубадура, представляется вымышленным. 367 ...дабы изгнать бретонцев и англичан... владений. — Речь идет о бретонских и английских наемниках, направленных папой Григорием IX, сменившим папу Урбана V в 1371 г., против восставших городов только что отвоеванной Папской области (см. примеч. 340). Этот папа перенес свою резиденцию из Авиньона обратно в Рим. 368 Б. де Парасольз — т.е. Беренгиер де Палазоль — см. ХСІ. Жизнеописание Нострдама вымышлено. 369 Людовиком I... сыном Иоанна I, короля Французского. — Людовик (1339—1384), герцог Анжуйский, король Сицилийский (с 1382 г.), второй сын короля Иоанна Доброго (1319—1364), правившего с 1350 г., женат на Марии Блуа, — основатель второй (младшей) Анжуйской династии Валуа. Ввиду того, что от четырех браков у Иоанны I было лишь двое детей, умерших в раннем возрасте, а ближайшего своего наследника, племянника Карла Дураццо Иоанна ненавидела, она, при посредничестве авиньонского антипапы Клемента VII, 29 июня 1380 г. усыновляет и назначает своим наследником Людовика, герцога Анжуйского. В то же время Урбан V передает Неаполь Карлу Дураццо (см. примеч. 330, 376). В 1381 г., пользуясь внутриполитической смутой в королевстве, Людовик включился в борьбу за неаполитанский престол. Но ни ему, ни
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
677
его наследникам закрепиться на этом престоле на удалось. Анжуйцы были к 1444 г. вытеснены из Южной Италии арагонским королем Альфонсом V Великодушным. 370 ...отправил папе Клементу VII... в Аеиньоне... — С 1378 г. в Западной церкви началась великая схизма. После смерти Григория IX часть кардиналов избирает на папский престол архиепископа Бари Бартоломео Приньяно, принявшего имя Урбана VI (1318—1389) и оставшегося в Риме, другие же, одновременно, — кардинала Роберта Женевского, приняшего имя Клемента VII (ум. в 1304 г.) и избравшего местом пребывания Авиньон. Урбана VI признают в Германской империи, Фландрии, большей части Италии, Англии, Венгрии, Польше и Скандинавии, Клемента VII — во Франции, Савойе, Шотландии, в некоторых областях Германии, Неаполе, Сицилии, Сардинии, позднее также в испанских королевствах. 371 ...на четырех ее мужей... коих она порешила злосчастным образом. — Об Андрее см. примеч. 327, о Людовике см. примеч. 335. На самом деле убит был лишь первый муж королевы Иоанны. Ее третий муж, Яков III Арагонский Братендент, король Майорки (наибольшего из принадлежавших Испании Балеарских островов, с 1233 г. входивших в Арагонское королевство, в 1344 ставших самостоятельным королевством), с которым она вступает в брак 14 декабря 1362 г., тут же после смерти Людовика Тарантского, через короткое время, опасаясь участи Андрея, укрывается в Испании, где он умер в 1375 г. Четвертый муж Иоанны I, с которым она вступает в брак в 1376 г., — Оттон Брауншвейгский, немецкий принц, происходивший из дома д'Эсте, старший сын Генриха, герцога Брауншвейгского, прозванного Греческим по причине своих походов на Восток, и Елены Бранденбургской. В 1380 г. папа Урбан VI (см. примеч. 370) передал Неаполитанское королевство племяннику Роберта, Карлу Малому, который взял Неаполь, разбил Оттона и захватил его в плен вместе с Иоанной. В 1382 г. она была казнена, а Оттон, находившийся в плену у Карла с 1381 по 1384 г., был освобожден англичанами и отправлен в Прованс к Клементу VII, с тех пор жил в Авиньоне, где умер в 1387 г. 372 Фанетты де Бо... и т.д. — Бблыиая часть этих дам уже упоминалась Нострдамом на протяжении "Жизнеописаний". См., в частности, гл. LXV, примеч. 332 и др. 373 Сольер — Имя Сольера введено Нострдамом в это вымышленное жизнеописание исключительно с целью прославления друга. См. примеч. 3, а также нашу статью в Приложениях. 374 Ричарт де Барбезье — французская форма имени трубадура Ричарта де Бербезиля — см. жизнеописание XVI, с которым вариант Нострдама не имеет ничего общего. Цитируемые стихи принадлежат самому Нострдаму. 375 ...граф Савойский привел ницейцев к присяге ему на верность... — В 1388 г. Ницца, стремившаяся сохранить независимость от Людовика Анжуйского (см. примеч. 36), попросила помощь у Марии, вдовы Карла Дураццо. Не имея возможности оказать военную помощь, та предложила графу избрать сеньора, способного его защитить. Таким сеньором оказался граф Савойский, Амедей VII, прозванный "Красным" из-за цвета его доспехов. Амедей VI был главным наместником императора, и его должность внушала ницейцам надежду на покровительство последнего. Между графом Савойским и Марией в октябре 1389 г. был заключен договор, по которому граф обязался возвратить Ниццу Владиславу, сыну Карла Дураццо. Таким образом, владения графа Савойского на несколько веков стали границей, отделявшей по реке Вар независимые от анжуйцев города Приморских Альп. Ср. Примеч. 38. 376 ...Шарль Дюрас, прозванный Миротворцем... и т.д. — Т.е. Карл Дураццо. См. примеч. 35, 369.
678
Примечания
377 Пейре де Бонифациис — жизнеописание и стихотворная цитата — мистификация Нострдама. Однако лицо, носившее зто имя, и "дом Андреа де Монпелье" исторически засвидетельствованы. 378 ...наіиел камень, обладающий свойством превращать крушец в золото. — Поиски так называемого философского камня, наделенного таковым свойством, составляли материальную цель алхимической науки. Крушец — металлическая руда. 379 ...узнать свойства самоцветов... радость. — Перечень, несомненно, заимствованный Нострдамом из средневековых лапидариев — описаний магического воздействия драгоценных камней, как правило, связанного с этимологией их названий. 380 ...о Монахе Златоостровском... и т.д. — О нем, как и о других персонажах этой главы — иноке Эрментере и доме Гиларии, см. примеч. 1 и подробнее нашу статью в Приложениях. 381 ...с Золотых Островов, кои в древности назывались Стехадами или Иерскими островами... — Этим последним названием обозначались все острова Средиземноморского побережья Юга Франции. Иерские острова в античности носили название "Стехады". См. нашу статью в Приложениях. 382 ...в поэзии... и других свободных искусствах... — "семь свободных искусств", составлявших "тривиум" и "квадривиум" средневековой школы, включали соответственно грамматику, риторику, диалектику, геометрию, арифметику, астрономию и музыку. Сгруппированные таким образом в VI в. Боэцием и Кассиодором, которые использовали обзор круга знаний античности, сделанный около 430 г. африканским писателем Марцианом Капеллой, они до XV—XVI вв. оставались основой высшего образования. 383 ...войн... которые были в ходу в старину в Провансе... и т.д. — Нострдам не упускает случая хотя бы косвенно высказаться про глв войн за обладание Провансом, за которыми так или иначе вырисовываются притязания французов. О графах де Бо см. примеч. 16, 55, 178, 204, 263. Раймон де Тюренн (см. примеч. 36). был сторонником партии Дураццо (см. примеч. 35, 376), на графство Провансское не претендовал. В последнем случае под "истинными владетелями оного" (Прованса) Нострдам подразумевает Людовика Анжуйского (см. примеч. 369, 376) и его наследников. 384 ...по поручению короля Арагонского, Ильдефонса II... инок... Эрментер... — См. примеч. 2. Об "иноке" Эрментере см. нашу статью в Приложениях. 385 ...послал список Людовику II, отцу Рене... и т.д. — Л ю д о в и к II (р. 1384 г.) — герцог Анжуйский, король Сицилийский (1305—1417), женат на Иоланте Арагонской (см. примеч. 387). Рене (ум. в 1480 г.), наследовавший своему брату Людовику III (см. примеч. 393), женат на Изабелле Лотарингской (ум. в 1453 г.), затем на Иоанне де Лаваль, Неаполитанский король, или король обеих Сицилий (откуда титул короля Сицилийского); в 1444 г. вытеснен из Южной Италии арагонским королем Альфонсом V Великодушным (ум. в 1458 г.). Продолжал носить королевский титул, который оставался чисто номинальным, и после своего изгнания из Италии. О списке рукописей см. примеч. 380. 386 Сие гораздо затруднило ему разумение провансальского языка... перемешаны слова этих диалектов... — См. по поводу этого лингвистического экскурса примеч. 32. 387 ...в дар Иоланте Арагонской, матери короля Рене... — Иоланта Арагонская, супруга Людовика II (см. примеч. 385). 388 ...Дома Гилария де Маршена... в Марселе. — Здесь Нострдам дает полное имя этого инока в отличие от списка, открывающего книгу, и его упоминания в жизнеописании Монаха Монмажурского (гл. LXVIII). См. нашу статью в Приложениях. 389 ...из дома Сибо произойдут великие... люди... вельможах. —"Пророчество" Нострдама (разумеется, из будущего) небезосновательно. Представители дома Сибо — выходцы из Греции. Сын Анарда де Сибо (1377—М57), Джамбаттиста Сибо (Чибо), стал
Жан де Нострдам. "Жизнеописания "
679
папой под именем Иннокентия VII (годы понтификата 1484—1492), другой его сын, Франческо Чибо, был женат на Магдалине Медичи, дочери Лоренцо Медичи. Известны 11 кардиналов по имени Чибо. О Сципионе Чибо см. примеч. 38, ср. гл. XXXIX. Альберико сибо де Маласпина был меценатом Нострдама. Чтобы заинтересовать Маласпину в издании своей книги, Нострдам многократно упоминает представителей этой семьи в своем сочинении, искажая, однако, подлинную генеалогию. 390 ...Элизе де Бо... принадлежащей к одной из древних и знатных семей в Провансе. — Ср. примеч. 16 и 383. 391 Святой Цезарий — см. нашу статью в Приложениях. 392 ...ошибочные, с великим разночтением... порчены... и т.д. — Выше Нострдам приписывает эти недостатки спискам, которыми якобы пользовался Монах Златоостровский и в которых текст был испорчен большим количеством диалектизмов, однако, как следует из жизнеописания последнего, тому как будто удалось восстановить их первоначальную чистоту. Ср. примеч. 386. 393 Рене, сыну... Людовика... по смерти... Людовика Третьего... и т.д. — См. примеч. 365. Людовик III, герцог Анжуйский, король Сицилийский (1417—1434), усыновленный Иоанной II (1414—1435), дочерью Карла Дураццо; был женат на Маргарите Савойской. 394 ...Элизе де Бо... род де Бо... и т.д. — См. примеч. 390. 395 Марс — Бог войны древних римлян. 396 ...Ты льва узнаешь сразу по когтям. — Парафраз латинской поговорки ех ungue leonem — по когтю (узнаю) льва.
ДОПОЛНЕНИЯ Значение собранных здесь многочисленных и многообразных свидетельств о трубадурах, исходящих из провансальских, а также итальянских, испанских и латинских источников, не исчерпывается теми дополнительными сведениями о поэтах, которые они сообщают. Источники эти, в большинстве своем относящиеся либо ко временам самих трубадуров, либо к эпохе, непосредственно за ними последовавшей (одно из немногих исключений составляют позднейшие — и этим в своем роде весьма интересные — испанские свидетельства), все, кроме песен самих провансальцев, исходят извне мира куртуазии — из среды буржуазной, ученой, наконец, собственно "литературной". Будучи, таким образом, наиболее ранними независимыми свидетельствами о трубадурах, они одновременно свидетельствуют и об их рецепции и влиянии на следующие поколения. Целый ряд приведенных текстов интересен разработкой в наиболее ранней итальянской новеллистике встречающихся у трубадуров сюжетов. Среди итальянских и латинских выдержек интересны наиболее ранние комментарии к тем местам "Божественной комедии", где Данте в загробном странствии встречает своих учителей-трубадуров; мы также сочли полезным привести, собрав воедино, упоминания о трубадурах в трактате "О народном красноречии" самого Данте. Помимо выдержек из хроник, исторических, нравоучительных и бытописательных сочинений, латинские свидетельства включают целый раздел, относящийся к попыткам кодификации "доктрины" куртуазной любви. Здесь, в частности, наряду с выдержками из знаменитого трактата Андрея Капеллана, читатель найдет относящиеся к трубадурам отрывки из малоизвестного и во многих отношениях весьма необычного авторского комментария к "Предписаниям любви" Франческо да Барберино.
680
Примечания
Отдельное Дополнение составили тексты, сюжетно связанные со знаменитейшей из всех историй о трубадурах — историей о "съеденном сердце", приуроченной к имени трубадура Гильема де Кабестаня. Сюда вошло несколько куртуазных средневековых повестей и выдержек из романов, однако сюжет прослежен до своих фольклорных источников, иллюстрируемых индийской сказкой и скандинавскими балладами. Более поздняя характерная разработка этого сюжета встречается у Ганса Сакса.
ДОПОЛНЕНИЕ ПЕРВОЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ПРОВАНСАЛЬСКИЕ, ИТАЛЬЯНСКИЕ И ИСПАНСКИЕ ИСТОЧНИКИ I. ПРОВАНСАЛЬСКИЕ ИСТОЧНИКИ Мы ограничились тем, что включили в этот раздел, который может быть сколь угодно расширен, лишь несколько текстов, проливающих свет на личности конкретных поэтов. Это прежде всего две своего рода "литературные галереи" в песнях самих трубадуров — одного знаменитейшего, другого второстепенного. Далее следует песня Ричарда Львиное Сердце, сочиненная им в австрийском плену, и плач Бертрана де Борна по Королю-юноше, дополняющий другой, приведенный в соответствующем разделе (XI, 15). Раздел замыкают тексты, исходящие извне куртуазного мира, однако посвященные личностям двух провансальских поэтов, опять-таки весьма известного Фолькета Марсельского и никому неведомого Понса де Мериндоля, но в связи со знакомой нам трубадуркой Кастеллозой.
А. ПЕЙРЕ ОВЕРНСКИЙ СИРВЕНТА Знаменитая сатирическая "галерея трубадуров" Пейре Овернского (Р.-С. 323, 11) послужила материалом для целого ряда жизнеописаний, в том числе Бертрана Вентадорнского (VI), в котором цитируется четвертая строфа сирвенты, а также самого Пейре Овернского (XXXIX), где приведена последняя строфа. Сирвента была использована и Нострдамом в его жизнеописании Гираута Борнеля (XLIII) и др. Сирвенте этой подражает Монах Монтаудонский (см. XLVI и примеч.); в новое время она вызвала к жизни огромную исследовательскую литературу. Чрезвычайно интересны содержащиеся в песне, наряду с элементами пародии и сатиры, элементы и собственно литературной критики. Трубадур насмехается над двенадцатью своими собратьями, сошедшимися, как полагают, по случаю какого-то праздника при дворе Алиенор Аквитанской или Альфонса II Кастильского, а может быть, в летней резиденции графов Тулузских. 1
В церковь лучше б ходил, маловер... — Намек на предысторию Пейре Роджьера, который, согласно жизнеописанию XL, сначала был Клермонским каноником и только после этого стал жонглером.
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
681
2 И похож Гираут, его друг... — Т.е. Гираут Борнель — Один из наиболее знаменитых трубадуров этого времени (VIII). 3 Третий — де Вентадорн, старый иіут... — Т.е. Бернарт де Вентадорн (VI). Возможно, что источником легенды о скромном происхождении Бернарта явились именно эти шутливые строки. 4 Лимузинец из Бривы, жонглер... — Сохранилось прение этого трубадура с Бернартом де Вентадорном (Р.-С. 70,4 = 286,1). 5 Пятый — достопочтенный Гильем... — О Гильеме де Рибас нам ничего не известно. 6 А глаза взял у статуи он. — Высказывалось предположение, что, поскольку у католических статуй глаза раскрашивались белой и черной краской, стих этот, возможно, указывает на манеру трубадура таращить глаза при исполнении своих песен. 7 А шестой — Гриомар Гаузмар... — От этого трубадура до нас дошла только одна песня. 8 Обокраден Мондзовец Пейре... — Об этом персонаже нам тоже ничего не известно: здесь, по-видимому, обыгрывается какой-то куртуазный анекдот. 9 Вымогатель Бернарт де Сайссак... —Также нам не известен, хотя традиция приписывает ему одну из песен Маркабрюна. 10 А девятый — хвастун Раймбаут... — Т.е. Раймбаут Оранский (LXVIII); здесь, несомненно, пародируются некоторые реальные ч£рты его яркой личности. 11 И десятый — Эблес *де Санъя... — В этой строфе снова содержатся намеки на какие-то нам неизвестные и, по-видимому, малопристойные истории, связанные с именем этого трубадура. 12 Ратным подвигам храбрый Руис... — Гонсальво Руис, высокопоставленный кастильский сановник; как трубадур нам неизвестен. 13 И последний —Ломбрдец-старик... — Возможно, имеется в виду итальянский трубадур Пейре де ла Ка'Варана, хотя словом "ломбардец" на юге Франции вообще обозначали купцов, растовщиков, откуда значение "скупой", "гнусный". Указание на то, что "люди ломают ..зык" (т.е. при исполнении его песен), может быть связано с недостаточным владением им провансальским языком в силу его итальянского происхождения. 14 А про Пейре Овернца молва... — Жизнеописание трубадура целиком воспроизводит эту строфу. 15 Что он всех трубадуров глава... — Некоторые рукописи заменяют эту строку стихом "что поет он лягушкой ква-ква", который, по-видимому, является шутливой интерполяцией, остающейся на совести какого-то переписчика.
Б. ЮК ДЕ Л'ЭСКУРА СИРВЕНТА Хвастливый зачин единственно дошедшей до нас сирвенты незначительного трубадура Юка де л'Эскура (Р.-С. 452; дальнейшее ее содержание, ограниченное вполне частной темой, не представляет для нас интереса) вписывается, как и предыдущий текст, в традицию, по которой трубадур противопоставлял себя и свое матерство своим собратьям. Текст: Riquer Μ. de. Los trovadores. Ν 182. 16 Мне нипочем Видаля пышный слог... — Характеристики трубадуров — Пейре Видаля (LVII), Альбертета (LXXXIII), Пердигона (LIX), Аймерика де Пегильяна (LXIII), Арнаута Даниэля (IX) вполче согласуются с их поэтическим наследием.
682
Примечания
В. РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ СИРВЕНТА О Ричарде Львиное Сердце см. XI, примеч. 6, и ХІЛ, разо четвертое. Песня (Р.-С. 420,2) сочинена, по-видимому, в 1193 г. когда Ричард находился в плену у герцога Леопольда Австрийского, требовавшего колоссального выкупа за его освобождение. Дошла до нас в двух авторских вариантах: французском (более обширном) и провансальском, поскольку Ричард обращается в ней к своим вассалам и на Севере, и на Юге. 17 Сеньор мой вверг страну в раздор... — Король Франции Филипп-Август, пользуясь пленением Ричарда, предпринял в 1193 г. поход против его владений. 18 Сестра графиня — Мария Шампанская, сестра Ричарда по матери — Алиенор Аквитанской (дочь короля Людовика ѴП). Текст: RiquerM. de. Los trovadores. Ν 144.
Г. БЕРТРАН де БОРН ПЛАЧ Различные рукописи приписывают авторство этого плача (Р.-С. 80, 41), который счіггается одним из наиболее замечательные произведений провансальской лирики, разным трубадурам. На смерть "Короля-юноши" Бертран де Борн отозвался плачем, комментируемым разо 12-м (см.: XI, 15 и примеч. 190 и след.
Д. ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ ПЕСНЬ АЛЬБИГОЙСКОГО ПОХОДА Эта обличительная речь против Фолькета Марсельского, бывшего трубадура (ЬХХП), который, став епископом тулузским, в эпоху Альбигойских войн (см. статью в разделе "Приложения") превратился в гонителя своих бывших собратьев и покровителей, вложена в уста графа Тулузского, оправдывающегося от предъявленных ему обвинений в ереси. Она входит в колоссального объема эпический памятник: La chanson de la croisade albigeoise / Ed. E. Martin-Chabot. Р., 1931—1961. V. 2. Р. 52).
Ε. ПОНС де МЕРИНДОЛЬ — КАСТЕЛЛОЗА ПЬЕР де ШАСТЕЙЛЬ-ГАЛЛО РАССУЖДЕНИЯ О ТОРЖЕСТВЕ ИСКУССТВ, В ГОРОДЕ ЭКСЕ ПРОЦВЕТШИХ Перевод по изданию: Chabaneau С. Les biographies dcs troubadours. Р. 96. В своем сочинении, изданном в 1701 г., П. де Шастейль-Галло утверждает, что заимствовал этот отрывок, вероятно апокрифический, из утраченной ныне рукописи начала ХГѴ в. О самом
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
683
Понсе де Мериндоле, помимо этого свидетельства, нам ничего не известно. Ничего не говорит о нем и дошедшее до нас жизнеописание Кастеллозы (XLIX), которую он якобы полюбил.
II. ИТАЛЬЯНСКИЕ ИСТОЧНИКИ
(1) БЕРТРАН де БОРН (XI) А. РАССКАЗЫ О РЫЦАРЯХ БЫЛОГО ВРЕМЕНИ а. РАССКАЗ О САЛАДИНЕ Один из наиболее ранних (конец XIII в.) сборников итальянских рыцарских новелл (Conti di antichi саѵаііегі). Текст: Boutidre-Schutz. Op.-cit. Р. 585—590. 1
Саладин — см. примеч. 43 к разо пятому Гаусельма Файдита (XVIII). Эта история вымышленна. 2 ...Бертран разъяснил ему, что это отнюдь не любовь, и обрисовал истинную любовь. — Весьма любопытен мотив внушения Бертрана де Борном язычнику-мусульманину развитой трубадурами идеи истинной или "тонкой" любви, знакомой и арабам. 3 ...обитала в земле, с которой Саладин пребывал в жестокой войне. — К этой идее тут же добавляется концепция "дальней любви" трубадуров (ср. жизнеописание Джауфре Рюделя, V). 5. РАССКАЗЫ О КОРОЛЕ-ЮНОШЕ 4
Король-юноша — см. XI, примеч. 7 и passim, а также след. примечание. ...по причине войны, которую вел с отцом... — Ср. вариант жизнеописания Бертрана де Борна (XI, 2), разо 8-е, 9-е и примеч. 5
Б. НОВЕЛЛИНО А. НОВЕЛЛА XIX О ВЕЛИКОЙ ЩЕДРОСТИ И УЧТИВОСТИ КОРОЛЯ-ЮНОШИ
Сборник итальянских новелл (Novellino) (ок. 80-х гг. XIII в.), составляющий весомое достижение на пути развития итальянской прозы. Перевод по изданию: Le cento novelle antiche, о libro di novelle e di bel parlar gentile, detto anche Novellino, con introd. e note di L. di Francia. Torino, 1930. 6 Мы знаем из книг...— Т.е. из сборников историй, во-первых, на итальянском языке (таких, как более ранние "Рассказы о рыцарях былого времени"), во-вторых, на латинском, в которые этот сюжет перешел из провансальских жизнеописаний трубадуров. 7 ...Короля-юноши, который по совету Бертрана воевал со своим отцом. — См. примеч. 4, 5. Здесь, по сравнению с "Рассказами о рыцарях былого времени", добавлен подчеркиваемый провансальскими жизнеописаниями мотив ответственности Бертрана за войну сына с отцом. 8 ...Бертран похвалялся, что умнее его нет никого на свете. — Ср. вариант жизнеописания XI,2 и разо 10-е. Этот мотив, восходящий к провансальскому источнику, развивается в конце следующей новеллы.
Примечания
684
(2) РИЧАРТ де БЕРБЕЗИЛЬ (XVI) НОВЕЛЛИНО НОВЕЛЛА LXIV ОБ ОДНОМ ПРОИСШЕСТВИИ, СЛУЧИВШЕМСЯ ПРИ ДВОРЕ В ПО 9
Об одном происшествии... и т.д. — Вариант рассказа о трубадуре, изложенный в разо к песне Ричарта де Бербезиля (XVI), переложенной, что особенно любопытно, в тексте новеллы на итальянский язык.
(3) ГРАФИНЯ де ДИА (LXIX) ФРАНЧЕСКО да БАРБЕРИНО О ПРАВИЛАХ ПОВЕДЕНИЯ И Н Р А В А Х СЕНЬОР См. посвященную этому автору статью в Приложениях. С обширными выдержками из его "Предписаний любви" нам предстоит познакомиться в Дополнении втором, ГѴ, 3. В данном разделе даны выдержки из его сочинения на итальянском языке "О правилах поведения и нравах сеньор" (1313). Перевод по изданию: Francesco da Вarberino. Reggimento e costumi di donna / Ed. critica а сига di G.E. Sansone. Torino, 1957. 10 ..мадонна Лиза... мессиру Уголино. — С персонажами этого рассказа — Уголино де Форкалькьером и хорошо известной нам трубадуркой графиней де Диа мы встретимся в выдержках из "Предписаний любви". Р. Ортис предполагает, что трубадур "мессер Уголино", так же как и "лондонская мадонна Лиза", — авторы недошедших до нас дидактических произведений.
(4) ГИЛЬЕМ де БЕРГЕДАН (ХСІІІ) НОВЕЛЛИНО НОВЕЛЛА XLII 11
...новелла о Гульельмо де Бергедане из Прованса. — См. ХСШ и примеч. Эта история вполне согласуется с образом трубадура, как он восстанавливается из его песен. 12 ...во времена графа Раймона Беренгьера. — См. XI, примеч. 161, 162 и ХСИ, примеч. 2, а также статью в Приложениях, с. 555.
(5) СОРДЕЛЬ (ХСѴІІІ) А. ФЛОРЕНТИЙСКИЙ АНОНИМ КОММЕНТАРИЙ К "БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ" Неудивительно, что Сордель — трубадур, которого Данте сделал своим проводником по нескольким кругам Чистилища (ХСѴШ и Дополнение второе, I, 9, ср. рис. на вклейке), вызывал внимание ранних комментаторов "Комедии". Анонимный флорен-
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
685
тийский комментатор XIV в. приводит историю, касающуюся его скандальной любви к Куницце да Романо (см. ХСѴШ, примеч. 5—7); живший веком позже другой комментатор, Кристофоро Ландино (1424—1492) — (Б), приписывает ему сочинение под названием, традиционным для энциклопедических трактатов, — "Сокровище сокровищ" ("Сокровищем", например, назвал свою знаменитую энциклопедию, написанную им на французском языке, Брунетто Латини). Перевод по изданию: Commento alla Divina Commedia d^Anonimo Fiorentino del secolo ХГѴ, а сига di Р. Fanfani. Bologna, 1866—1874.
(6) САВАРИК де МАЛЛЕОН (XXVIII), ГАУСЕЛЬМ ФАЙДИТ (XVIII), ЮК де ла Б АКАЛАРИА (XXVI) ИТАЛЬЯНСКИЙ АНОНИМ Ср. разо 2-е Саварика де Маллеона (ХХѴШ, 3), тему которого развивает это анонимное итальянское стихотворение начала XV в. Перевод по изданию: Lommatzsch Ε. Provenzalisches Liederbuch. В., 1917. S. 238—242.
(7) РАЙМБАУТ ИЕРСКИЙ ДЖОВАННИ МАРИЯ БАРБЬЕРИ ОБ ИСТОКАХ РИФМОВАННЫХ СТИХОВ Джованни Мария Барбьери (1505—1565) — итальянский гуманист XV в., уделявший в своих трудах большое внимание вопросу об истоках итальянской поэзии, которые он справедливо находил в поэзии трубадуров. Раймбаут Иерский известен лишь этим свидетельством и строфой (Р.-С. 391). 13 ...в донну Санчу Арагонскую... — Очевидно, жена Санчо, брата короля Альфонса П Арагонского, с 1181 по 1185 г. графа Провансского. 14 ...с мадонной Аудьярт... — и т.д. — См. разо Понса де Капдюэйля (XLVII, примеч. 5). 15 ...графа Провансского... — См. XI, примеч. 161.
(8) [ШЕСТВИЕ ТРУБАДУРОВ] ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА ТОРЖЕСТВО ЛЮБВИ Приводим отрывок из главы четвертой "Торжества любви" Петрарки. Торжество в соответствии со средневековой традицией представлено триумфальным парадом знаменитых влюбленных, "сплоченных наречием народным", т.е. прославивших свою любовь в поэзии на народном (в отличие от ученой латинской поэзии) языке.
686
Примечания
Петрарка как бы возвращается здесь от Данте и ранних итальянских поэтов — Друзей и соратников Данте Чино да Пистойя, Гвидо Кавальканти, поэтов более ранней "ученой" болонской школы Гвиттоне д'Ареццо и Гвидо Гвинцелли, за которыми "чуть ли не в хвосте" следуют поэты хронологически первой школы сицилийской, — к их прямым предшественникам, провансальским трубадурам, возглавляемым Арнаутом Даниэлем (стих 42, см. жизнеописание IX). Далее (ст. 43) следуют два слабодушных Пьера — один из которых, несомненно, Пейре Видаль, бежавший, по легенде, от гнева своей госпожи (LVII, разо первое), и другой, робкий Арнальдо — Арнаут де Марейль (ѴП). Тот и этот Раймбальдо (ст. 46) — Раймбаут Оранский ( Ь Х Ѵ І Щ и Раймбаут де Вакейрас, воспевавший Беатрис Монферратскую (LXX). Старый Пьер д'Альвернья и Джиральдо (ст. 48) — ранние трубадуры Пейре Овернский (XXXIX) и Гираут Борнель (ѴШ); Фалько — Фолькет Марсельский (LXXII), происходивший из Генуи, но как трубадур прославившийся в Марселе, "лучшую же отчизну" обретший в Тулузе, где он стал епископом. Далее следуют певец дальней любви Джауфре Рюдель (ст. 52), пустившийся в плавание за не виданной им принцессой (V), и Гильем де Кабестань. Триумфальный парад заключают Бернарт Вентадорнский (VI), Аймерик де Пегильян (LXHI), Юк де Сент Сирк (ХХХШ). Перевод по изданию: Rime е trionfi, а сига di F. Neri. 2 ed. Torino, 1960.
III. ИСПАНСКИЕ ИСТОЧНИКИ
(1) НЕИЗВЕСТНЫЙ РУССИЛЬОНСКИЙ ТРУБАДУР ДОН ХУАН МАНУЭЛЬ ПРОЛОГ Хуан Мануэль (1282—1348) — испанский писатель, инфант, племянник короля Альфонса X, автор морально-дидактических сочинений, суммирующих знания и нравственные нормы эпохи ("Книга о рыцаре и оруженосце", "Юшга примеров о графе Луканоре и Патронио"). Настоящий фрагмент заимствован из Пролога к его сочинениям. Этот забавный куртуазный анекдот Шабано выделяет как свидетельство о "неизвестном трубадуре из Руссильона", откуда происходит, кстати, знаменитый Гильем де Кабестань. Текст: Chabaneau С. Ор. cit.
(2) ПРОЛОГ И ПИСЬМО, ОТПРАВЛЕННЫЕ МАРКИЗОМ де САНТИЛЬЯНА ВМЕСТЕ С ЕГО СОЧИНЕНИЯМИ КОННЕТАБЛЮ ПОРТУГАЛИИ Хотя этот текст содержит довольно мало сведений собственно о трубадурах, он интересен тем, каким образом автор устанавливает их место в истории романоязычных поэтических традиций, утверждая их приоритет и отдавая им пальму первенства. Маркиз
Параллельные провансальские, итальянские и испанские источники
687
де Сантильяна, Иньиго Jlonec де Мендоса (1398—1458) — испанский поэт, придворный, один из блестящих людей своего времени. Сокращенный перевод по изданию Ломмача (см. примеч. 6 к разделу "Итальянские источники"). 1
Неаполитанский король Роберт — см. "Жизнеописания..." Нострдама, примеч. 310. ...этой наукой... — В начале Пролога Сантильяна, вслед за тулузскими продолжателями трубадуров XIV в. обозначает поэзию как "веселую науку". 3 Рушился столп и падал стройный лавр. — Этот сонет (269) посвящен, однако, не Роберту Неаполитанскому, как отмечено в тексте, а кардиналу Джованни Колонна. 4 Гвидо Гвиницелли (между 1230 и 1240 — 1276 гг.) — итальянский поэт, родоначальник "сладостного нового стиля". 5 ..Джованни Боккаччо... "Нимфы" и т.д. — Имеется в виду "Амето" Боккаччо ("Комедия флорентийских нимф"), где стихи чередуются с прозой, которую автор сравнивает с образцом средневековой латинской прозы "Об утешении философией" Боэция (480—525). 6 ...метр Гильом из Jlopuca... создал "Роман Розы"... Жан Шопинель... из города Мена. — Аллегорический "Роман Розы", незавершенный в 30-х годах XII в. Гийомом де Лоррисом, был окончен спустя сорок лет Жаном де Меном. 7 Машо — Гийом де Машо (ок. 1300—1377 гг.), французский поэт и композитор, основатель риторической школы, канонизатор поэтических форм во французской поэзии. 8 Ален Шартье (1385—1433) — французский поэт и дипломат. Его поэзия, насыщенная любовной казуистикой, отличается изысканностью формы. 9 Гильем де Бергедан — см. ХСІІІ. 10 ...Пере Марк старший... — Вместе со своим братом Джауме был зачинателем оригинальной каталонской поэтической школы в конце XIV:— начале XV в. 11 Жорди де Сант Жорди (ум. ок. 1449 г.) — представитель "итальянской школы" в каталонской поэзии. 12 Мессер Фебрер... — А. Фебрер (перв. пол. XV в.), переводчик "Божественной Комедии". 13 Аусиас Марк (1397—1459) — крупнейший каталонский поэт эпохи Возрождения, автор любовных дидактических и религиозных стихов. 14 "Книга об Александре", "Обеты павлина". — Последний роман — продолжение старофранцузского "Романа об Александре" (поел. четв. XII в.), написанного двенадцатисложным (отсюда название — александринским) стихом. 15 Педро Лопес Старший из Айялы (1332—1407) — автор завершающей развитие испанской средневековой дидактической литературы "Поэмы о дворце". 16 ...дон Диниш... — Король Диниш (1261—1325), один из наиболее известных галисийских поэтов. 17 ...["Поэма] о Фернандо Гонсалесе"... — Испанская эпическая поэма, известная в пересказе короля Альфонсо Мудрого (см. примеч. 19). 18 Вашко Периш де Камойнш (ум. в 1386 г.), Фернант Кашкисио, Масиаш Влюбленный (1 пол. XV в.) — португальско-галийские лирики, поэзия которых определяется испано-итальянскими и классическими влияниями. 19 ...король Альфонсо Мудрый... — Альфонс X, редактировавший первые памятники кастильской прозы — кодекс законов и "Всеобщую хронику", сохранившую ряд утерянных народных сказаний и в дальнейшем служившую неисчерпаемым источником сюжетов. 20 ...владычицы Геликона... и т.д. —Т.е. Музы (см. примеч. 8 к "Жизнеописаниям..." Нострдама). 2
688
Примечания
ДОПОЛНЕНИЕ ВТОРОЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ЛАТИНСКИЕ ИСТОЧНИКИ I. ТРУБАДУРЫ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ В "ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ" Первый и второй разделы этого "Дополнения" включают свидетельства писавших на латинском языке церковных и светских историков, писателей, комментаторов, проповедников и даже двух римских пап — либо современников трубадуров, либо же отделенных от их эпохи небольшим промежутком времени. Свидетельства эти сгруппированы по именам трубадуров. На русский язык, как в большинстве своем на какой-либо из европейских языков, эти тексты переводятся впервые. Все переводы, вошедшие в оба раздела, выполнены по изданию: Chabaneau С. Ор. cit.
(1) ГИЛЬЕМ АКВИТАНСКИЙ (I) А. ОРДЕРИК ВИТАЛИС ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ В ТРИНАДЦАТИ КНИГАХ Ордерик Виталис (1075 — после 1142 г.) — англ о-нормандский писатель, автор "Церковной истории" (1114—1141), которая охватывает период от Рождества Христова до смерти автора и содержит ценнейшие сведения, относящиеся к истории XI—ХП вв. Писал превосходной латинской прозой. Гильем, герцог Пуатевинский... — Чрезвычайно интересны свидетельства о Гильеме Аквитанском (Пуатевинском), который считается "первым трубадуром". Здесь постоянно подчеркиваются его "бесчисленк ле шутки", остроумие и веселый нрав, "дурачества" "краснобайство", "велеречивость" и т.п., что превосходно согласуется с образом поэта (см. примеч. 1 к жизнеописанию I). 2 ...в священный поход. — Т.е. в I крестовый поход. 3 ..трехсот тысяч вооруженных воителей... — Несомненно, свойственная времени гипербола. 4 ...он повествовал обо всем этом ритмическими стихами, уснащенными шутками. — Исследователи усматривают в упоминании стихотворных повествований Гильема о своих восточных странствиях еще одно подтверждение восточного происхождения поэзии трубадуров.
Б. ВИЛЬЯМ МАЛМСБЕРИЙСКИЙ О ДЕЯНИЯХ КОРОЛЕЙ АНГЛИЙСКИХ Вильям Малмсберийский — английский писатель (ок. 1090 — после 1142 г.), автор исторического сочинения "О деяниях королей английских", охватыватощего период от завоевания Британских островов англосаксами до 1140 г.
Параллельные латинские источники
689
5 ...аббатство блудниц... и т.д. — Здесь можно отчасти усматривать предвосхищение описываемого Рабле в "Гаргантюа и Пантагрюэле" Телемского аббатства. Историк, по-видимому, буквально истолковал одну из поэтических фантазий трубадура.
В. ЭТЬЕНН де БУРБОН О РАЗЛИЧНЫХ ПРЕДМЕТАХ, ПРОПОВЕДИ ДОСТОЙНЫХ Этьенн де Бурбон, он же Стефан де Бурбон (де Бельвиль), ум в 1261 г., французский писатель, монах-доминиканец, автор сборника, содержащего материалы для проповедей, насыщенных культурно-историческими сведениями. 6
Изменив свой облик, он познал всевозможные человеческие занятия... и т.д. — Эта деталь — одна из возможных параллелей с русским императором Петром I, с которым Гильема Аквитанского сближают немало общих черт.
Г. ГАЛЬФРЕД ВОЖСКИЙ ХРОНИКА Гальфред Вожский, он же Гальфред де Бруй или Гальфред Кеновит (засвидетельств. между 1178—1184 гг.) — французский писатель, автор "Хроники", охватывающей события, происходившие главным образом в Лимузине и Марке между 996 и 1184 гг.
Д. ГАЛЬФРЕД ВАНДОМСКИЙ ПОСЛАНИЕ ГИЛЬЕМУ, ГЕРЦОГУ АКВИТАНСКОМУ Гальфред Вандомский (ок. 1070—1132 г.), приор Вандомского монастыря, французский церковный деятель, осуществлявший во Франции папскую политику. Послание Гильему датируется 1405 г.
Е. ПАПА УРБАН Π ПОСЛАНИЕ ГИЛЬЕМУ, ГЕРЦОГУ АКВИТАНСКОМУ Папа Урбан II (Оттон Остийский, годы понтификата 1088 — 1099) остался в истории как вдохновитель крестовых походов. Послание Гильему (после 1094 г.) — одно из 59 сохранившихся его писем.
Ж. РАУЛЬ де ДИСЕТ Рауль де Дисет (после 1120—1202 гг.) — декан собора св. Павла в Лондоне, автор нескольких исторических сочинений. Ср. аналогичный сюжет в отрывке из Вильяма Малмсберийского (Б).
Примечания
690
3. ГАЛЬФРЕД ТОЛСТЫЙ ЖИТИЕ БЕРНАРДА, АББАТА ТИРОНСКОГО Гальфред Толстый — современник и автор Жития св. Бернарда Строителя, основателя Тиронского монастыря (ок. 1100 г.).
(2) АРНАУТ ДАНИЭЛЬ (IX) БЕНВЕНУТО да ИМОЛА КОММЕНТАРИЙ К ДАНТОВОЙ КОМЕДИИ (Чистилище, песнь XXVI, 115—148) 7 Бенвенуто да Имола (1336—1374) — ранний итальянский комментатор "Комедии", чье внимание, среди прочего, последовательно привлекают представленные в ней фигуры Бертрана де Борна (XI), Арнаута Даниэля (IX) и Сорделя (ХСѴШ). 8 ...Получше был ковач родного слова. — Этими знаменитыми словами итальянский поэт болонской "ученой" школы, предшественник "сладостного нового стиля" Гвидо Гвинцелли, встреченный Данте в "Чистилище", характеризует, в сравнении с самим собою, Арнаута Даниэля (IX), которого он считает сильнейшим всех прочих "в стихах любви и в сказах" (versi cPamore е prosi di romanzi). Под последними имеются в виду отнюдь не прозаические сочинения в современном смысле слова, а стихотворные повести, писавшиеся рифмующимися двустишиями и без разделения на строфы. Традиция приписывает Арнауту Даниэлю такую повесть о Ланселоте, рыцаре Озера. Арнауту Даниэлю он отдает предпочтение перед "Лимузинцем", т.е. Гираутом Борнелем (ѴІП). В уста Арнауту Данте вкладывает шесть сочиненных им провансальских стихов. 9 ...во времена графа Провансского Раймона Беренгария... См. Дополнение первое, П, примеч. 15. 10 ...на народном языке. — В данном случае на провансальском. Народные, т.е. национальные, языки противопоставлялись ученой латыни. Трубадуры были первыми, кто стал сочинять стихи на своем родном языке, что было до них прерогативой латинской образованности. Ср. название трактата Данте "О народном красноречии" (Дополнение второе, Ш). 11 ...размер и отличительные черты песни на четыре рифмы. — Имеется в виду сонет, структура которого, хотя и заимствованная Петраркой у его предшественников — итальянских поэтов, в какой-то мере предвосхищена музыкальной структурой строфы куртуазной кансоны. См. об этом подробнее последний из отрывков трактата Данте "О народном красноречии", приведенных в разделе Ш настоящего Дополнения.
(3) БЕРТРАН де БОРН (XI) А. БЕНВЕНУТО да ИМОЛА КОММЕНТАРИЙ К ДАНТОВОЙ "КОМЕДИИ" (Ад, Песнь XXVIII, 118—142) 12
...Учил дурному короля Иоанна. — Речь идет о Генрихе Ш — Короле-юноше (іі Re giovane, проьанс. ге joven). «В большинстве рукописей в этом стихе ошибочно стоит "король Иоанн" (il Re Giovanni). Ошибка исправлена в издании "Societd. dantesca italiana"
Параллельные латинские источники
691
(1921)... Данте сравнивает совет, который Бертран де Борн дал королю Генриху III, с советом Ахитофеля, который, по библейскому преданию, был приближенным царя Давида, когда царевич Авессалом восстал против своего отца ("Вторая книга царств", 15— 17)». — Примеч. М. Лозинского к его переводу "Комедии". См. рис. к жизнеописанию XI. 13 ...из Англии или Гаскони, как утверждают ныне... — Комментатору неизвестно лимузинское (точнее, перигорское) происхождение Бертрана. 14 ...в месте, именуемом Альтафорт. — Точто так же он не знает, что так назывался замок Бертрана. 15 ...хвалился, будто никогда не использовал и вполовину своего ума... и т.д. — См. XI, вариант жизнеописания и разо десятое. 16 ...Юноша был как бы вторым Титом, сыном Веспасиана, который, как свидетельствует Светоний... и т.д. — Дань комментатора-гуманиста латинской образованности. Оба императора описаны римским писателем Светонием (ок. 70—ок. 140 гг.) в его знаменитой книге "Жизнь двенадцати цезарей".
Б. ГЕРВАСИЙ ТИЛЬБЕРИЙСКИЙ ИМПЕРАТОРСКИЕ ДОСУГИ Гервасий Тильберийский — канцлер императора Оттона IV, автор сборника занятных историй "Императорские досуги" (1211—1214). Мы приводим эту посмертную хвалу Королю-юноше как своеобразную параллель плачу, которым почтил его смерть Бертран де Борн (XI, разо двенадцатое). Император Оттон IV, которому Гервасий посвятил свой труд, был племянником Короля-юноши по своей матери Матильде, воспетой Бертраном де Борном. Включенная во фрагмент строфа — пример латинского planctus'a — жанра, к которому восходит провансальский planh.
(4) САВАРИК де МАЛЛЕОН (XXVIII) ПЕТР, МОНАХ САРНАЙСКИХ ДОЛИН ИСТОРИЯ АЛЬБИГОЙЦЕВ 17 Петр, монах Сарнайских долин (р. ок. 1194 г.) — приор Сарнайского цистерцианского аббатства (Vaux-de-Cernay), участник IV крестового похода и Альбигойских войн, автор "Истории альбигойцев" (1217). 18 ...осадить Кастельнодари. — Речь идет об историческом эпизоде осады города Кастельнодари в 1211 г. графом Раймоном VI Тулузским с союзниками, в том числе Гастоном VI Беарнским, — эпизоде, имевшем место в ходе Альбигойских войн (см. LVIII, примеч. 47). На стороне графа Раймона действительно сражался Саварик де Маллеон (XXVIII).
(5) ДОФИН ОВЕРНСКИЙ (XLII) ЭТЬЕНН де БУРБОН О РАЗЛИЧНЫХ ПРЕДМЕТАХ, ПРОПОВЕДИ ДОСТОЙНЫХ 19
Этьенн де Бурбон — см. выше I, 1 В. Автор называет Дофина Овернского маркизом Монферрандским по браку с графиней Монферрандской (ум. в 1134 г.). К сообщениям автора следует относиться с осторожностью.
Примечания
692
(6) РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ (XLII) ГАЛЬФРЕД ВИНИСАЛЬВСКИЙ 20
Гальфред Винисалъвский — английский поэт и риторик, (поел. четв. ХП — нач. ХШ в.), автор знаменитой "Новой поэтики". Речь в данном отрывке идет о событиях, составивших сюжет разо четвертого Дофина Овернского (XLH), отказавшегося помогать Ричарду Львиное Сердце в войне против Франции после того, как тот, нарушая договор, не поддержал Дофина, когда французский король напал на его владения. "Король же Ричард, как услыхал, что они не хотят помогать ему в войне, сложил про Дофина и графа Ги сирвенту...", — говорится в разо, эту сирвенту комментирующем. Дофин отозвался на нее собственной сирвентой.
(7) ПОНС де КАПДЮЭЙЛЬ (XLVII) ГЕРВАСИЙ ТИЛЬБЕРИЙСКИЙ ИМПЕРАТОРСКИЕ ДОСУГИ 21
Гервасий Тилъберийский — см. выше, I, 3 Б. Понтий Капитолийский — латинизированная форма имени трубадура Понса де Капдюэйля (XLVII). 22 ...обернулся волком. — Хотя мотивировка приурочения известного с древшейших времен поверья о волке-оборотне к личности именно этого трубадура остается загадочной, однако вместе с легендой о Пейре Видале, ради своей дамы Лобы, что значит Волчица, облачившегося в волчью шкуру и давшего на себя охотиться пастухам с собаками (LVII, разо второе, см. также статью в Приложениях), эта история может быть истолкована в связи с мифологемой, сближающей поэта со сферой магического, потустороннего, с которым он вступает в отношения, в частности, путем "оборачивания". Ср. также ниже (Дополнение И, 4) рассказ о чудесном коне трубадура Гираута де Кабрейры по предположению автора "оборотня... или некоего существа с примесью адских сил".
(8) ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ (LXXII) А. ЭТЬЕНН ДЕ БУРБОН О РАЗЛИЧНЫХ ПРЕДМЕТАХ, ПРОПОВЕДИ ДОСТОЙНЫХ Этьенн де Бурбон — см. выше, I, 1 В. "Сущность добродетелей", на которую ссылается автор, — сочинение доминиканского монаха Гийома Перро (Гийома Лионского, ум. в 1275 г.). 23 И он стал монахом-цистерцианцем, а потом и Тулузским епископом. — Сведения достоверные. См. жизнеописания LXXII и XI, примеч. 22. 24 Граф де Монфор — см. жизнеописание LIX, примеч. 15. 25 ...ибо он таким же образом поступал с христианами... — Утверждение, невероятное в отношении катаров, придерживавшихся крайне благочестивой жизни.
Параллельные латинские источники
693
Б. ГИЛЬОМ де ПЮИ-ЛОР АН ХРОНИКОН Гильом де Пюи-Лоран — нотариус тулузской инквизиции. В 1250 г. приступил к сочинению "Хроникона, или Истории альбигойцев", охватывающему преимущественно события 1230—1350 гг. 26 "Вышел сеятель сеять"... — Начало евангельской притчи о сеятеле, посеявшем зерна на каменистую почву, где их поклевали птицы, на участок, где их заглушили плевелы, и, наконец, на добрую почву, где они принесли мнсго плода (Матф. 13, 1—23); ...послан, словно второй Елисей, воскресить мертвый епископат. — Сравнение с библейским пророком Елисеем, воскресившим сына сонамитянки (4-я книга Царств. 4, 18—37). 27 Солид — византийская золотая монета. 28 ...сожжены в пламени костров. — Один из правдоподобных эпизодов эпохи Альбигойских войн, в которых Тулуза играла роль одного из главных театров военных действий.
В. РОБЕРТ СОРБОННСКИЙ ПРОПОВЕДИ Роберт Сорбоннский (ХШ в.) — второстепенный автор образцовых проповедей. ...в первый канонический час... — Т.е. в первый час после восхода солнца по исчислению часов в связи с церковным богослужением. 29
(9) СОРДЕЛЬ (ХСѴІІІ) А. БЕНВЕНУТО да ИМОЛА КОММЕНТАРИЙ К ДАНТОВОЙ КОМЕДИИ (Чистилище, песни VI, 58-ІХ, 58) 30 У Эццелино была сестра... — Ср. Дополнение первое, П, 5 А и жизнеописание ХСѴІП. 31 Саладин — см. примеч. 1 к Дополнению первому, П. 32 "Сокровище сокровищ" — см. выше, примеч. 15 к Дополнению первому, П.
Б. РОЛАНДИН ХРОНИКА Роландин Патавинский (ок. 1200—1262 гг.) — нотариус в Падуе, автор "Хроники событий Тревизской марки", охватывающей события первой половины ХШ в.
Примечания
694
В. ПАПЫ КЛЕМЕНТА IV ЭПИСТОЛА CCCLXXX ВОЗЛЮБЛЕННОМУ ВО ХРИСТЕ СЫНУ КАРЛУ, СЛАВНОМУ КОРОЛЮ СИЦИЛИЙСКОМУ... Папа Клемент IV (Ги Фолькейс, р. ок. 1200 г., годы понтификата 1265—1268) — в молодости трубадур. Карл, король Сицилийский — Карл I Анжуйский (1220—1285). См. подробнее нашу статью в Приложениях. 33 Томится в Наварре твой рыцарь Сорделло... — См. ХСѴШ, примеч. 1.
И. ТРУБАДУРЫ, В "ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ" НЕ ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ
(1) ЭБЛЕС ВЕНТАДОРНСКИЙ ГАЛЬФРЕД ВОЖСКИЙ ХРОНИКА 1
Гальфред Вожский — см. Дополнение второе, 11 Г и примеч. Эблес Вентадорнский... породил Эблеса, который вплоть до старости услаждался веселыми песнями. — Эблес Π Вентадорнский, ниже именуемый Эблесом Певцом, наряду с Гильемом Аквитанским, один из наиболее ранних трубадуров-аристократов. Его произведения до нас не дошли. 3 После кончины Адемара, виконта Лиможскою... — Т.е. виконта Адемара ГѴ (ум. в 1148 г.); ...Эблес Вентадорнский, сын Эблеса Певца... — Эблес III Вентадорнский, покровитель Бернарта Вентадорнского (VI). 4 ...у Гильема, сына Гвидона. — Так автор именует Гильема IX Аквитанского (I). 5 ...посыпались бесчисленные бруски чистейшего воска... верность и старательность Эблеса — другие пр^імеры куртуазной щедрости — мы бы сказали, расточительности — описываются в приведенном ниже отрывке из той же "Хроники" Гальфреда Вожского (см. 5). 2
(2) ГРИГОРИЙ БЕЧАДА ГАЛЬФРЕД ВАНДОМСКИЙ ПОСЛАНИЕ 6 Григорий Бечада — за вычетом сказанного здесь, других свидетельств об этом поэте нет. 7 Гальфред Вандомский — см. выше, 1,1 Д. 8 ...начитанный... — Имеется в виду латинская образованность этого автора. 9 ...на материнском, я бы сказал, языке... и т.д. — Ср. выше, примеч. 10.
Параллельные латинские источники
695
10
...преогромную книгу о деяниях в этих сражениях. — Правдоподобность этого отрывка подтверждается существованием других известных нам гигантских эпических, как Песнь Альбигойского похода (см. Дополнение первое, I) энциклопедических (Часослов любви) и иных авторских памятников эпохи. Речь идет, по-видимому, о не дошедшей до нас поэме, посвященной описанию крестового похода. и ...епископа Эусторгия... — Эусторгия, епископа Лиможского (1115—1137); Гульферий из Jla Тура — Гольфье де ла Тур — см. XVIII, примеч. 33.
(3) АРНАУТ КАТАЛАН А. ГИЛЬЕМ ПЕЛИССО ХРОНИКА Гильем Пелиссо (1 пол. XIII в.) — инквизитор, автор Альбигойской хроники, описывающей события с точки зрения официальной церкви. Описываемый эпизод относится к 1234 г. Следует обратить внимание на действие инквизиции, предававшей сожжению не только живых еретиков, но и мертвых, вырывая их из могил. п
...назначил брата Арнаута Каталана... инквизитором... — Возможно, речь идет о бывшем (до принятия монашеского сана) трубадуре, авторе шести дошедших до нас кансон, принадлежащем к известной тулузской семье. 13 Диоцез — административная единица, соответствующая округу и входящая в епископат.
(4) ГИРАУТ де КАБРЕЙРА ГЕРВАСИЙ ТИЛЬБЕРИЙСКИЙ ИМПЕРАТОРСКИЕ ДОСУГИ О КОНЕ ГИРАЛЬДА ИЗ КАБРЕРИЕВ 14 Гираут де Кабрейра — каталонский сеньор и трубадур, автор интереснейшего стихотворного "Назидания жонглеру", в котором дается свод необходимых жонглеру литературных знаний. О Гервасии Тильберийском см. выше, 3 Б. 15 В нашем дворце... сиятельнейший властитель... — Речь идет о дворце в Арле, который Гервасий Тильберийский занимал в качестве маршала Арльского королевства. Автор обращается к императору Оттону IV (1198—1218). 16 ...Ильдефонса... короля Арагонского... — Альфонса II Арагонского (см. ХСИ), который посетил Арль в 1184 г. в сопровождении Гильема де Бергедана (см. ХСІІ) и многочисленных каталонских и арагонских сеньоров. 17 ...если он был оборотнем... и т.д. — См. Дополнение второе, 1,7, примеч. 23. 18 ...после гибели своего господина... рыцарь сел на другого... — СЪіысл этого запутанного отрывка,состоит в том, что гибель рыцаря, по-видимому, от руки разбойника, польстившегося на его ценное оружие, не случилась бы, если бы он был верхом на своем чудесном коне.
696
Примечания
(5) ГИЛЬЕМ МИТА ГАЛЬФРЕД ВОЖСКИЙ ХРОНИКА 19 Гильем Мита — трубадур, известный лишь из этого рассказа Гальфреда Вожского (см. I, 1 Г). 20 ... в замке Бокэр... — Замок в окрестностях Нима, принадлежавший графам Тулузским. Ср. LVIII, разо четвертое. 21 ...нелепым пиршествам. — За этим, несомненно гиперболизированным рассказом стоит, однако, предание, опирающееся на идеал куртуазной щедрости. Ср. выше, другой отрывок из той же "Хроники" (в связи с Эблесом Вентадорнским) и примеч. 5. 22 ...примирение герцога Нарбоннского Раймона с Ильдефонсом, королем Арагонским. — Т.е. Альфонсом Π Арагонским (см. выше, примеч. 16), героем многих куртуазных происшествий и анекдотов. 23 ...Солидов. — См. выше, примеч. 27. 24 Гильем Толстый Марсельский — брат Барраля Марсельского (см. LVII, примеч. 7), ум. ок. 1191 г. 25 ...вместе с восковыми свечами и факелами... — Из этого свидетельства делали вывод, что пир был приготовлен на огне брошенных в очаг восковых свечей. Ср. упоминание о брусках воска выше, в другом отрывке из "Хроники" Гальфреда Вожского (Дополнение второе, И, 1). 26 Графиня д'Юржель... — См. LXVIII, примеч. 5. 27 ...королем всех жонглеров... — Для куртуазных нравов очень характерен обычай установления первенства какого-либо трубадура, что вписывается в общую картину куртуазной жизни с ее любовью к турнирам, состязаниям и т.п. Ср. обсуждающийся в жизнеописаниях ѴШ и XXXIX и перешедший в сочинения Данте (см. Дополнение второе, I, 2) вопрос о "главе трубадуров", свидетельство о Монахе Монтаудонском как распорядителе соколиного приза (XLVI), анекдот о том, как состязался Арнаут Даниэль с некоим жонглером, у которого он похитил песню (IX, 2), и многое др.
III. ДАНТЕ. О НАРОДНОМ КРАСНОРЕЧИИ Помимо "Божественной комедии", Данте постоянно упоминает трубадуров в своем лингво-поэтическом трактате "О народном красноречии", написанном между 1305 и 1307 гг. В настоящем разделе мы приводим фрагменты, относящиеся к провансальским поэтам в переводе Ф.А. Петровского {Данте Алигьери. Малые произведения. М., 1958). 1 А другой язык, то есть "ок"... — Т.е. провансальский язык. Выше Данте указывает на традиционное разграничение между романскими языками по употребляемой в них утвердительной частице (в провансальском — ок; отсюда название провинции — Лангедок). 2 Петр Альвернский — т.е. трубадур Пейре Овернский (XXXIX), который, однако, не является "старейшим мастером". 3 ...считающие болонцев говорящими красивейшей речью... — Болонское наречие, культивировавшееся в поэзии болонской школы, в эпоху Данте конкурировало с тосканским.
Параллельные латинские источники
697
5 ...как показал Сорделло относительно своей Мантуи.... — См. ХСѴІІІ, а также Дополнение первое, II, 5 и Дополнение второе, И, 9. 6 ...пренебрег отечественным наречием... — Международным поэтическим языком куртуазной культуры и поэзии трубадуров был в XII—XIII вв. язык провансальский. 7 ...спасение, любовное наслаждение и добродетель являются первенствующими... — Отметим значительную переоценку основных ценностей в сравнении с куртуазными. 8 ...Бертран де Борн — брани... — См. XI. 9 ...Арнольд Даниэль—любовь... — Т.е. Арнаут Даниэль. См. IX. 10 ...Герард де Борнель — прямоту. — Т.е. Гираут Борнель (VIII). Данте употребляет здесь слово rectitudo, которое следует перевести как "прямодушие". 11 Споемте о пожаре и раздоре... — Песня приводится и обсуждается в разо шестнадцатом Бертрана де Борна. 12 Арнольд: Ветры злые в ветвях свистят... — Приводим первую строфу этой кансоны в переводе М. Мейлаха (Р.-С. 29,13). Ветры злые в ветвях свистят (листвой укутывал их бриз). И крик птиц с пустых вершин нем, приглушен (пар и самцов). Но петь готов без устали, как раб, я перед ней, меня повергшей в прах: жду, затаясь —забрезжит ли надежда? 13 Герард: Как хотелось бы мне I Доблесть вновь возродить... — Кансона Гираута Борнеля, комментируемая в разо шестом (VIII). 14 ...не находим в стихосложении ни стиха длиннее одиннадцатисложного, ни короче трехсложного... — На самом деле, как мы только что видели (примеч. 12), у трубадуров встречаются стихи двусложные и даже односложные. 15 ...Герард де Борнель: Услышите вы песен совершенство... — Гираут Борнель (VIII), Р.-С. 242, 17. 16 ...искусственная... — Речь, обработанная художественной практикой. 17 ...Герард: Ах, буде то не иВыше-всех"... — Кансона Гираута Борнеля, комментируемая в разо четвертом (VIII). 18 ...Фолькет Марсельский: Любовной мыслью столь украшен я... — Одна из известнейших песен трубадура (Р.-С. 155, 22). См. LXXII. 19 ...Арнольд Даниэль: Свою один я знаю сверхпечаль... — Кансона Арнаута Даниэля (IX). Р.-С. 29,18. 20 ...н*Аймерик де Беленуй: Никто вполне не может завершить... — Кансона Аймерика де Беленоя (XXXVI). Р.-С. 9,14. 21 ...н*Аймерик де Пекульян: Как дерево под тяжестью плодов... — Кансона Аймерика де Пегильяна (LXIII). Р.-С. 10,50. 22 Станца — итальянское название строфы со значением "пауза", "остановка", в отличие от провансальского ее обозначения по признаку связанности (cobla). Оба слова в форме "станса" и "куплет" перешли в русский язык из французского. 23 ...для... голоса. — Т.е. музыкального исполнения, в позднейшей поэзии лишь предполагаемого. 24 Диеза — переход от одной музыкальной фразы к следующей. 25 ...почти во всех канцонах Арнаута Даниэля... и т.д. — Это утверждение неточно, хотя и приложимо к секстине Арнаута Даниэля (Р.-С. 29,14), в подражение которой Данте сочинил упоминаемую им собственную секстину, входящую в "Стихи о Каменной Даме".
Примечания
698
IV. КОДИФИКАЦИЯ КУРТУАЗНОЙ ЛЮБВИ В ЛАТИНСКИХ ПАМЯТНИКАХ ХП—ХШ вв.
1. АНДРЕЙ КАПЕЛЛАН. О ЛЮБВИ Об этом и следующем памятнике см. статью M.JI. Гаспарова "Любовный учебник и любовный письмовник" в Приложениях. Перевод по изданию: Andreae Capellani de Ашоге libri tres / Ed. S. Battaglia. Roma, 1947. 1
А тогда принимается он помышлять о женских ее статях... и т.д. — Реминисценция из "Метаморфоз" Овидия, VI, 490—493 (о Терее и Филомеле). 2 Нет у бедности средств питать любовную похоть... — Овидий, "Лекарство от любви", 749. 3 Всё, что запретно, влечет; того, что не велено, жаждем. — Овидий, "Любовные элегии", III, 4,17, пер. С. Шервинского. 4 ...Овидий осудительно изрек... — Овидий, "Героиды", 4,75—76, пер. С. Ошерова. 5 ...единственно доблесть нрава отличает людей знатностью и меж породами полагает различие. — Реминисцения из Сенеки, "О благодеяниях", III, 28. 6 ...женщина бывает или простая, или знатная, или знатнейшая... и т.д. — "Простыми" Андрей называет горожан (не крестьян!), "знатными" — рыцарей, "знатнейшими" — титулованных рыцарей. 7 "...что пристойно, что нет, — дело какое любви?..." — Овидий, "Героиды", 4, 154. 8 Графиня Шампанская — Аделаида, третья жена короля Людовика VII, сестра Генриха Шампанского и Тибо Блуасского, женатых на двух дочерях королевы Алиѵзноры. 9 Королева Алиенора — см. VI, примеч. 8. 10 Даже благородная зажиточность неосновательно уступает красивой бедности... —Реминисценция из Сенеки, "О благодеяних", IV, 3. 11 Эрменгарда Нарбоннская — виконтесса Нарбоннская (1142—1187). 12 ...в меньшем пальце будто бы и жизнь и смерть человека более заключена, чем в остальных... — Иоанн Сольсберийский ("Поликратик", VI, 12) упоминает, что "по греческому поверью" жизнь и смерть человека заключена в его безымянном пальце. 13 ...проскакавши десять стадиев... — Древнегреческий стадий (ок. 185 м) был для западного читателя мерой экзотической, но десять стадиев очень приблизительно равнялись знакомой ему миле.
2. БОНКОМПАНЬО КОЛЕСО ВЕНЕРИНО См. преамбулу к разделу 1. Перевод по изданию: Magister Boncompagno. Rota Veneris. Ein Liebesbriefsteller des 13 Jh / Hrsg. von F. Baethgen. Roma, 1927. 1
Перечисливши... способы приветствования... и т.д. — Имеется в виду схема композиции письма — основной предмет в средневековой риторике. Письмо делилось на части приветственную, повествовательную, побудительную и заключительную. 2 Никогда не вредит обещанье. — Овидий, "Наука любви", 1,443.
Параллельные латинские источники
699
3 Сирпий (сильфий) — пахучее восточное растение, для западноевропейского средневекового читателя — библейская экзо тика. 4 ...труд нечестивый всё превозмогает... — Реминисценция из Вергилия, "Георгики", 1,145—146, особенно выразительная рядом с цитатами из Нового и Ветхого Згвета.
3. ФРАНЧЕСКО да БАРБЕРИНО КОММЕНТАРИЙ К "ПРЕДПИСАНИЯМ ЛЮБВИ" См. об этом памятнике нашу статью в Приложениях. Перевод по основному изданию: Egidi F., ed. I Documenti cTamore di Francesco da Barberino. 4 vol. Roma, 1905—1927. Избранные нами фрагменты, относящиеся к различным местам памятника, отмечены абзацем и открываются тире. 1 Начинается книга... Предписаний Любви — Типично схоластическое начало сочинения (incipit), использованное, между прочим, Данте в "Новое жизни". 2 ..медозволенной любви... зовут ее бешенством... — Противопоставление двух Любовей — чистой и безумной (FoP Amors), в кодифицирующей традиции разделившихся на три (ср. кансону Гираута де Калансона, XXV; то же — в провансальском энциклопедическом трактате ХШ в. Матфре Эрменгау "Часослов любви"), восходит уже к ранним трубадурам, начиная с Маркабрюна. Ср. рис. на с. 160. 3 Гвидо Гвиницелли — см. Дополнение первое, Ш, (2), примеч. 4. 4 Книга... о нравах сеньор... правилах... — Отрывок приведен в Дополнении втором, П,3. 5 ...рифмованные стихи на народном языке... — См. Дополнение первое, II, (8) и примеч. 6 ...два пера... пусть одно из них будет возвышенным, а второе низменным... — и т.д. — Речь идет о стихотворных строфах на итальянском языке и латинском прозаическом переводе и комментарии; в связи с более широким пониманием этих слов см. нашу статью "Об одной ранней сатире на куртуазию" в Приложениях. 7 ...ныне больше нравится... плутовство и обман. — Начиная с эпохи расцвета итальянской поэзии сочинение латинских "метрических стихов" стало носить схоластический характер. 8 ...в ...ответах на двадцать три вопроса о любви... — См. заключительный раздел настоящего Дополнения. 9 Арригетто — Арригетто де Сеттимелло (Генрих Септимельский), латинский поэт ХПв. 10 Раймон Анжуйский — Барберино постоянно ссылается на этого писателя как на автора дидактических сочинений (ensenhamens), авторитета в области куртуазии. 11 Гильем де Бергедан — см. ХСІІІ; ...Бертран де Борн... все свои знания. — Парафраз приписываемого Бертрану утверждения, приведенного также в "Новеллино". См. Дополнение первое, Π, (1) Б, примеч. 8. 12 Фолькет Марсельский — см. LXXII. 13 Пейре Раймон — по-видимому, Пейре Раймон Тулузский. См. IV. 14 ...коротеньких повестушек... — Имеется в виду, по-видимому, жанр стихотворной новеллы, существовавший у поздних трубадуров. 15 Гильем Адемар — известный трубадур, с именем которого связаны некоторые куртуазные анекдоты. См. І.ѴІ.
700
Примечания
16 ...Чимабуэ... Джотто... — Флорентиец Чимабуэ (1240 — ок. 1300 г.) и его ученик Анджело ди Бондоне (Джотто, 1270—1336) — выдающиеся художники раннего итальянского Возрождения. 17 Чтобы воспламенить сердца, читай вслух... и т.д. — Отзвук куртуазного этикета, согласно которому жонглеры и трубадуры выступали как чтецы куртуазных романов, к которым автор, однако, совершенно некстати добавляет римских авторов. Ср. свидетельство об Арнауте де Марейле, как умевшем хорошо читать романы (VII). 18 ...познакомь также с краткими высказываниями Бертрана де Борна... и т.д. — Косвенное указание на то, что автор сам был знаком с трубадурами преимущественно по сборникам выдержек из них, своего рода "цитатникам", чрезвычайно распространенным в ту эпоху. Именно такой "изборник всех лучших трубадуров на свете", с выбранными "из каждой кансоны или сирвенты" двумя-тремя строфами, "в каковых суть всей песни, и все слова отборные", упомянут в последнем жизнеописании памятника (СІ). Ср. в связи с "Цветами изречений знаменитый провансальцев", на которые также ссылается Франческо, нашу статью в Приложениях. Дальше идет перечень известных трубадуров. 19 ...читай иногда из "Шутливых стихов" ...Гильема де Бергедана... — См. выше, примеч. 10. Этот трубадур известен, в частности, своими фривольными строфами. 20 ...из современных поэтов... и т.д. — Автор перечисляет наиболее известных итальянских поэтов своего времени — всех тех, кого прославляет в "Триумфе Любви" Петрарка (см. Дополнение первое, II, (8) и примеч.), добавив к нему имя нотариуса Якоба, т.е. Якопо да Лентино, поэта сицилийской школы, нотариуса двора короля Фридриха II (ум. около 1250 г.). 21 ...о Круглом Столе, о Гекторе... вздор корнвалийцев... Тристана... о паладинах... Гийома Оранского... — Речь идет о романах артуровского цикла; "Романе о Трое"; характерно пренебрежительное отношение да Барберино к "Роману о Тристане", сюжетом которого является любовь, теоретически им отрицаемая как "недозволенная'', и к эпическим произведениям, полностью утратившим звучание в его время. 22 ...Раймоном Тулузским... — См. примеч. 13. 23 Сеньор Раймон Анжуйский... "О братском общении1'... — См. примеч. 10. Дальше следует пародия на схоластический спор, перенесенный в область куртуазного этикета и иллюстрируемый автором явно вымышленными мнениями различных трубадуров. 24 Уголин де Форкалькьер — см. Дополнение первое, II (3) и примеч. 10 к нему. 25 Графиня де Диа — ср. Дополнение первое, II (3). Барберино приписывает трубадурке (LXIX) сочинение также стихотворных поучений. 26 Провансалец Гильем Магрет... — Этому трубадуру (LXXI) Барберино приписывает революционное высказывание в феминистическом духе. 27 Арнаут Каталанец сказал по-провансальски... — С этим трубадуром, ставшим монахом и назначенным инквизитором, мы встречались в части второй настоящего Дополнения (II, 3). 28 Пейре Видаль на провансальском языке написал... — Знаменитейший трубадур (см. LVII). Приписываемые трубадурам аргументы становятся все более шутливыми. 29 А Раймон Анжуйский в той канцоне, в которой только 25 стансов... — Непредставимое число для куртуазной кансоны, состоявшей, как правило, из пяти—девяти строф. 30 Монах Монтаудонский — см. XLVI. 31 ...почему бы ему не сослаться также на святых отцов церкви... на Августина? — Имеются в виду мизогинические элементы святоотеческой традиции. 32 Иоанн де Брансильва — еще один куртуазный авторитет, на который ссылается Франческо да Барберино. Достоверными сведениями об этом персонаже мы не располагаем.
Параллельные латинские источники
701
33 Жан де Жуанѳиль (1224—1317) — сенешаль Шампани, французский писательмемуарист. См. ниже, примеч. 47. 34 ...Джауфре Рюдель, провансалец из Блайи... и т.д. — Один из наиболее ранних трубадуров (V). Приписывание ему подобного свидетельства звучит совершенно нереалистично. 35 Два крупных ученых выступали на диспуте... "О раскаянии". — еще один пример схоластического спора, на этот раз вполне теологического, какими славилась парижская школа и которые блестяще пародирует Рабле. Грациан (ХП в., Болонья) — писатель, автор свода апостольских канонов, папских декреталий, постановлений вселенских соборов и др., положивших основание каноническому праву. 36 Пейроль — см. XLV. 37 Ланцелот — имя рыцаря, одного из героев романов артуровского цикла; здесь употребляется пародийно. 38 Провансалец Мираваль — трубадур Раймон де Мираваль (ЬѴШ). 39 ...папу — имя его называть не стану... — Папа Селестин V (Пьетро да Морроне, 1294, папа в 1294 г.), происходивший из низов. 40 ...Короля-юноши... отказывать в благодеянии. — Это его высказывание повторяют и итальянские (Дополнение первое, Π, 1 А,б, 1), и латинские (Дополнение второе, I, 3 А) источники. 41 Эн Юк Брюнет — т.е. Юк Брюненк, см. XXI. Далее цитируется кансона Р.-С. 540,4. 42 В старости любовь меня молодила... и т.д. — Пример куртуазной казуистики, связанной с вневозрастным значением Юности (см. примеч. 6 к жизнеописанию VI). См. ЬХШ. 43 ...провансальца Гаусельма Файдита... и т.д. — См. ХѴПІ. Цитируется кансона Р.-С. 167,37. 44 ...Гвидо Гвинцелли, брат Гвиттоне из Ареццо... — См. Дополнение второе, I, 2 и примеч.; Дополнение первое, Ш, 2 и примеч. 4; Арнаут из Мерейля — т.е. Арнаут де Марейль, см. VII. 45 Фолькет Марсельский — см. LXXI. Цитируется песня Р.-С. 155,16. 46 Просмотри лишь пример ("далее — смотри пример, приведем пример). — Формулы, которыми пользовались авторы схоластических сочинений. 47 ...он собрался в дальний путь... — Жан де Жуанвиль, принимавший участие в 7-м крестовом походе (1248—1254), составил известное его описание ("Книга о святых речах и добрых деяниях Святого Людовика" — т.е. Людовика IX). Ср. выше, примеч. 33. 48 ..любить сеньора Уголина, как мужа, и его, равным образом, как возлюбленного. — Именно такова незыблемая схема классического "куртуазного треугольника", отвергаемого в данном случае добродетельной дамой. 49 Его я назвала самым юным, а самым старым другого. — Ср. выше, примеч. 42. 50 ... Фолькет Марсельский сказал: Учтивости мерило мера есть. — Р.-С. 155,16, стих 41. 51 ...Вергилий... увели его белую корову... и т.д. — Абсурдное истолкование обстоятельств жизни Вергилия, связанных с временной утратой им наследственного имения, в связи с недопонятыми строками из его стихотворения "Лидия" (см. 29—30) и Георгик, ПІ, 55—59. 52 ...зовется Комедией... Данте Алигьери... и т.д. — Одно из уникальных свидетельств современника о "Божественной комедии" Данте, с которым Франческо встречался во Флоренции. 53 Раймон Джордан — см. жизнеописание ХѴП.
702
Примечания
54 Провансалец Гираут де Борнель. — Не раз уже упоминавшийся автором знаменитый трубадур. См. жизнеописание ѴШ. 55 ...ιто, если сможешь, посторонись... — Анекдотическое добавление на месте ожидаемого требования сразиться с образцовым рыцарем. 56 Раймон Видаль говорит... — Раймон Видаль де Безалу, автор провансальских стихотворных новелл и первых грамматик. Здесь да Барберино, однако, вкладывает ему в уста граничащий с абсурдом трюизм. 57 ...во времена сеньора Клемента... — Т.е. папы Клемента IV. См. Дополнение второе, 1,9 В и примеч.
ДОПОЛНЕНИЕ ТРЕТЬЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОБРАБОТКИ СЮЖЕТА "СЪЕДЕННОГО СЕРДЦА" Настоящее Дополнение включают ряд текстов, сюжетно соотносящихся с жизнеописанием и разо Гильема де Кабестаня (ХСГѴ). История этого сюжета более подробно рассматривается в нашей статье в Приложениях. Мы ограничились тем, что включили в Дополнение серию впервые переведенных, наиболее интересных и характерных текстов, неизвестных большинству читателей. Мы воздержались, напротив, от перепечатки более популярных новелл из Декамерона или рассказа из Новеллино, воспроизводящего сюжет "Лэ об Иньоре". Не имели возможности мы и достаточно широко здесь представить огромный пласт мировых фольклорных текстов. Вместе с тем мы старались ввести в Дополнение не только тексты, входящие в круг куртуазной литературы (средневековые французские и немецкие лэ, романы и повести), но и выходящие за его пределы, однако связанные с ним не только типологически, но и генетически. Мы надеемся, что подборка этих текстов, охватывающих колоссальное — от Индии до Франции — пространство и формировавшихся на протяжении около полутора тысячелетий, бросит дополнительный свет на преломление одного из "мировых сюжетов" в жизнеописании трубадура.
I. АРНАУТ ГИЛЬЕМ ДЕ МАРСАН НАЗИДАНИЕ Поэт, известный лишь своим "Назиданием " (ок. 1200 г.), из которого мы приводим отрывок, касающийся сюжета "съеденного сердца". В произведениях, относящихся к этому жанру, наравне с правилами куртуазного тона часто рекомендуются литературные произведения, которые должен знать образцовый жонглер, оруженосец и т.п. Авторами назиданий были трубадуры Гираут де Кабрейра, Гираут де Калансон (XXV), Гираут Рикьер. Ср. примеч. 47 к Дополнению второму, I—П. Перевод по изданию: Pirot F. Recherches sur les connaissances litt6raires des troubadours occitans et catalans des ХПе et ХІПе siecles. Barcelona, 1972.
Литературные обработки сюжета "съеденного сердца"
703
II. ТОМА РОМАН О ТРИСТАНЕ Мы приводим относящуюся к нашему сюжету краткую выдержку из знаменитого старофранцузского романа Тома, написанного ок. 1160 г. Эпизод этот также перешел в немецкого "Тристана" Готфрида Страссбургского — см. примеч. к стиху 9 "Повести о любви..." Конрада фон Вюрцбурга (IV). Ср. кансону Раймона де Мираваля, комментируемую в его разо третьем (LVIII). См.: Роман о Тристане. М., 1976. С. 134—135.
IIL РЕНО ЛЭ ОБ УЗНИКЕ, ИЛИ ЛЭ ОБ ИНЬОРЕ О провансальских рефлексах этого сюжета см. нашу статью в Приложении. Навеянный, возможно, именем героя лэ сеньяль (условное имя) Линьяура встречается, в частности, у Гираута Борнеля в обращении к Раймбауту Оранскому в его знаменитом прении о темном стиле (см.: Песни трубадуров. М., 1979, с. 56), а Гаусельм Файдит так обращается к своему покровителю Раймону дѴАгуту (XVIII, разо пятое, см. также примеч. 39 к этому тексту). Перевод по изданию: Renaut de Beaujeu. Le Lai cTlgnaure ou Lai du Prisonnier / Ed. R. Lejeune, Bruxelles, 1938. Ст. 621, 659—660. Как здесь поведал вам Рено... / И "Лэ об узнике" названье / Его... — Автор включил в текст произведения не только свое имя, но и его заглавие. Ст. 628—656. Но да прославится живая, / Которой посвятил я лэ... — Концовку произведения составляет посвящение возлюбленной автора, выдержанное, под стать самому лэ, в достаточно фривольных тонах.
IV. КОНРАД ВЮРЦБУРГСКИЙ ПОВЕСТЬ О ЛЮБВИ, ИЛИ ПОВЕСТЬ О СЕРДЦЕ См. нашу статью в Приложениях. Перевод по изданию: Konrad von Wiirzburg. Kleinere Dichtungen / Hrsg. ν. E. Schroder, 1959. Ст. 9. Нам Готфрид Страсбургский внушил... — Ссылка на авторитет Готфрида Страсбургского, прославленного автора немецкого «Тристана», имеет либо очень общий смысл, либо связана с эпизодом его романа, в котором Тристан поет бретонское лэ о "господине Гуруне" на сюжет "съеденного сердца" (см. аналогичный эпизод из "Тристана" Тома, раздел II данного Дополнения). На основании этих строк авторство самой повести некоторые рукописи приписывают самому Готфриду. Ст. 533. На этом повести конец. — В одной из шести рукописей повести наличествует более пространная концовка, однако подлинность ее вызывает сомнения. В ней имеется, впрочем, фрагмент, в котором поэт называет свое имя и который может принадлежать самому Конраду фон Вюрцбургу.
704
Примечания
V. РОМАН О ВЛАДЕТЕЛЕ ЗАМКА КУСИ И ДАМЕ ДЕ ФАЙЕЛЬ Заключительная часть старофранцузского романа (см. нашу статью в Приложениях). Перевод по изданию: Le roman du Chttelain de Couci et de la Dame de Fayel / Ed. M. Delbouille. Р., 1936.
VI. ГАНС САКС ПРЕЖАЛОСТНАЯ ТРАГЕДИЯ О КНЯЗЕ КОНКРЕТЕ См. нашу статью в Приложениях. Перевод по изданию: Hans Sachs. Werke / Hrsg. von Α. Keller und E. Gotze. StuttgartTubingen, 1870—1908.
VII. ПРЕКРАСНЫЙ БРЕМБЕРЖЕЦ Народная баллада дошла до нас в девяти печатных текстах XVI в., однако восходит, по-видимому, в концу XIII в., поскольку сохранила имя воспетого в ней миннезингера и фрагмент его подлинной песни. Перевод по изданию: КоррА. Brembergergedichte. Wien, 1908.
VIII. СКАНДИНАВСКИЕ БАЛЛАДЫ В этот раздел мы поместили примеры скандинавских филиаций сюжета "съеденного сердца" — датскую (1) и шведскую (2) баллады о герцоге Фриденборге (А), тесно связанные с немецкой балладой о Прекрасном Брембержце, а также два варианта датской народной баллады "Живая вода" (Б) с оригинальной для этого сюжета волшебной "счастливой концовкой". Переводы датских текстов — по изданию: Olrik A.t Grundtvig S. Danmarks Gamle Folkeviser. Kobenhavn, 1856—1890. Bd. II, N 94; Bd. V. 2, N 305; шведских — Geier E.G., Afzelius A.A. Svenska Folkevisor. Bd. I. Stockholm, 1880. N 18. В трех последних текстах мы воздержались от повторения рефренов в каждой строфе баллады, приведя их лишь в начальных и заключительных строфах.
IX. ПРИКЛЮЧЕНИЯ РАДЖИ РАСАЛУ В английском издании преподобного Суиннертона текст этой повести, записанной от пенджабских сказителей в конце XIX в., дан лишь в английском переводе, за вычетом стихотворных реплик героев, приведенных в транслитерации. Оригинального издания всего пенджабского текста этой повести, восхождящей к архетипу, который лежит в основе европейских филиаций сюжета, и несущей все его структурные признаки, нам обнаружить не удалось. Перевод по изданию: Rev. Swinnerton С. Four Legends of King Rasalu of Sialkot. // The Folk-Lore Journal. L., 1883. V. 1. P. 129—185.
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ 1. Трубадур Бернарт Вентадорнский (см. жизнеописание VI). Миниатюра провансальской рукописи (АО из Сев. Италии (вт. пол. XIII в.). Париж, Национальная библиотека, ms fir. 12473 (л. 15 ν ) . С.20 2. Трубадур Граф Пуатевинский (см. жизнеописание I). Миниатюра провансальской рукописи (К) из Сев Италии (вт. пол. XIII в.). Париж, Национальная библиотека, ms fr. 12473. С. 30 3. Трубадур Фолькет Марсельский (см. жизнеописание LXXII). Миниатюра провансальской рукописи (К) из Сев. Италии (вт. пол. ХШ в.). Париж, Национальная библиотека, ms. fr. 12473. С. 43 4. "Трубадур Бертран де Борн в Дантовом "Аду" несет отсеченную от тела собственную голову" (см. Дополнение второе, I, 3 А и жизнеописание XI). — Иллюстрация Постава Доре к "Божественной комедии" Данте (ок. 1861). С. 52 5. Жонглеры. Бенуа де Сент-Мор. Роман о Трое (ок. 1165 г.). Миниатюра рукописи из Сев. Италии (ок. 1320 г.). С.-Петербург, РНБ, F.v. XIV, 3 (л. 5. об.). С. 91 6. "Матфре Эрменгау дает советы дамам, как вести себя в любовных делах". — Матфре Эрменгау. Любовный часослов (1288—1292 гг.). Миниатюра испанской рукописи нач. XIV в. С.-Петербург, РНБ, F.v. XIV, 1 (ст. 30220 и сл.). С 113 7. "Древо любви". — Матфре Эрменгау. Любовный часослов (1288—1292 гг.). Миниатюра испанской рукописи нач. XIV в. С.-Петербург, РНБ, F.v. XIV, 1 (л. И). С. 160 8. "Влюбленный и Праздность". — Гийом де Лоррис и Жан де Мен. Роман Розы. Миниатюра французской рукописи нач. XVI в. С.-Петербург, ОР ГЭ, № 5 (л. 12). С. 191 9. Трубадурка графиня де Диа (см. жизнеописание LXIX). Миниатюра провансальской рукописи (К) из Сев. Италии (вт. пол. XIII в.). Париж, Национальная библиотека, ms. fr. 12473 (л. 42 ν). С. 205 10. Трубадур Бертран д'Аламанон (см. жизнеописание LXXXIX). Миниатюра провансальской рукописи конца XVII в. Безье, Международный центр документации Окситании (л. 129 г). С. 237 11. Жан де Нострдам. Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов. Лион, 1575. Титульный лист. С. 260 12. Крышка коробочки для зеркала с изображением куртуазных сцен. Слоновая кость. Франция, XIV в. С.-Петербург, ГЭ, φ 2910. 13. Трубадур. — Брунетто Латини. Сокровище (ок. 1266 г.). Гротеск на полях Пикардской рукописи (ок. 1330 г.). С.-Петербург, РНБ, F.v. III, 4 (л. 13 об.), 14. "Дама принимает влюбленного на куртуазную службу". — Николь де Марживаль. Повесть о Пантере Любви (XIII в.). Миниатюра рукописи (ок. 1400 г.). С.-Петербург, РНБ, Q.v. XIV, 3 (л. 60 об.). 15. Влюбленные. Нож-презентуар с ручкой, украшенной группой из резной моржовой кости. Франция, XIV в. С.-Петербург, ГЭ, ф. 1001. 16. Крышка коробочки для зеркала с изображением "замка Амура". Слоновая кость. Франция, вт. пол. XIV в. С-Петербург, ГЭ, φ 50. 17. "Вергилий и Данте встречают в Чистилище тень трубадура Сорделя" (см. Дополнение второе, I (9) и жизнеописание ХСѴІІІ). — Лука Синьорелли. Фреска капеллы Мадонны ди Сан-Брицио в Орвьето (1499—1505 гг.). 18. Музыкант с псалтирем. — Чаша из Березова. Серебро с чеканкой, гравировкой и позолотой. Византия, XII в. С.-Петербург, ГЭ, ω 3. 19. "Арфист и девушка" (Дигенис Акрит?). — Чаша из села Вильгорт. Серебро с чеканкой, гравировкой, позолотой и чернью. Византия, XII в. С.-Петербург, ГЭ, V, 3 — 809. 20. "Музыкант со смычковым инструментом". — Чаша из собрания А.П. Базилевского. Серебрю с чеканкой, гравировкой и позолотой. Византия. XII в. С.-Петербург, ГЭ, ω 802. 21—25. Музыканты. — Миниатюры армянских рукописей XIV—XI вв. Ереван, Матенадаран. 26. Н. Врубель. "Принцесса Греза" (см. жизнеописание Джауфре Рюделя, V). — Эскиз панно для Нижегородской выставки 1896 г. С.-Петербург, ГРМ. 27. Г. Якулов. Композиция на сюжет стихотворения "Жил на свете рыцарь бедный..." А.С. Пушкина Масло. Москва. ГТГ (?). 28. Ричарт де Бербезиль. "Как без сил упавший слон..." (см. жизнеописание XVI). — Акварель В.В. Стерлигова (ок. 1970 г.). Частное собрание. 23. Жизнеописания трубадуров
TABLE DES ILLUSTRATIONS 1 .Le troubadour Bernart de Ventadour (VI). — Chansonnier Ky Paris, Bibliothdque Nationale (BN), ms. fr. 12473, fol. 15v (Italie du Nord, XIIIе s.). Р. 2C. 2. Le troubadur Guillaume, comte de Poitiers (I). Ibid. P. 30. 3. Le troubadour Folquet de Marseille (LXXII) Ibid. P. 43. 4. Dante et Virgile rencontrent le troubadour Bertan de В о т aux Enfers (Dante, Infemo", XXV, v. 118— 142). — Gravure de Gustave Dort (сігса 1861). P. 52. 5. Jongleurs. — Benois de Sainte-More. Le Roman de Troie (circa 1165). St. P6tersbourg, Bibliothfcque Nationale de la Russie (BNR), ancienne collection Doubrowski, F. ν. XIV, 3, fol. 5v (Italie du Nord, circa 1320). P. 91. 6. "Matfre Ermengaud conseille les dames comment elles doivent se conduire dans Ies affaires d'amour". — Matfre Ermengaud. Le Breviari d'Amor (1288—1292). St. P6tersbourg, BNR (ancienne collection Doubrowski), F.v. XIV, 1, rubrique du v. 30220. Р. 113. M 7. L'arbre d'Amour". — Matfire Ermengaud. Le Breviari d'Amor. Ibid., fol. 1 lr. P. 160. 8. "L'Amant et 1'Oiseuse". — Guillaume de Lorris et Jean de Meung. Le Roman de la Rose. St. Pfctersbourg, rHermitage, Dfepartement des dissins (ancienne collection Polovtseff), ms. 5, fol. 12v (France, dfcbut du XVI е s.). P. 191. 9. La trobairiz Comtesse de Die (LVIV). — Chansonnier K, Paris, BN, ms. fir. 12473, fol. 42v. P. 205. 10. Le troubadour Bertran d'Alamanon (LXXXIX). — Chansonnier provensal du XVIII s. Bfcziers, C.I.D.O, fol. 129г. P. 237. 11. "Les vies des plus c6l£bres poetes provenfaux qui ont fleuri du temps des comtes de Provence", de Jean de Nostredame, Lyon, 1575. P. 260. 12. Sc^nes courtoises. — Boite de miroir. Ivoire. St. P6tersbourg. l/Hermitage (ancienne collection Basilewski), f. 2910 (France, fin du XIV е s.). 13. Troubadour. — Le livre qui est ареііб Tresors, par Brunetto Latini. St. Petersbourg, BNR (ancienne collection Doubrowski), ms. fr. F. ν. III, 4, fol. 13v (Picardie, circa 1330). 14. Hommage courtois. — Nicol de Margival. La Panthdre d'Amour. S l Pfetersbourg, BNR (ancienne collection Doubrowski), ms. fr. Q.v. XIV, 3, fol. 60v (France, XIIIе s.). 15. Les amants (Tristan et Iseut?). — Couteau-prfesentoire. Ivoire. St. Pfctersbourg, rHermitage (ancienne collection Basilewski), f. 1001 (France ou Allemagne, XIV е s.). 16. Le Chateau d'Amour. — Boite de miroir. Ivoire. St. P6tersbourg, rHermitage (ancienne collection Saltykoff), f. 50 (France, XlVe s.). 17. Le rencontre de Dante et Virgile avec le troubadour Sordel (Dante, Purgatorio, VI, 58 — IX, 58). Luca Signorelli. Fragment de la peinture murale (Chapelle San Brizio, Orvieto, 1499—1505). 18. Le joueur du psaltere. — Coupe en argent ciselfe, grav6 et dor6, provenant du village B6riosov, rfegion de TOural. St P6tersbourg, rHermitage. Dfepartement des antiquitfes orientales, ω 3 (Byzance, XII е s.). 19. Le joueur de la harpe et la jeune fille (Digenis Acrites?). — Coupe en argent cisel6, gravd, піеііб et dorfc, provenant du village Vilgort, itgion de lOural.St. Petersbourg, rHermitage, Dfepartement des antiquitfes orientales, V 3 — 809 (Byzance, XII е s.). 20. Le joueur d'un instrument ά cordes. — Coupe en argent ciselfe, grav6 et dor6.St Pfetersbourg, l'Hermitage, D6partement des antiquitfes orientales (ancienne collection Basilewsli) ω 72 (Byzance, XII е s.). 21—25. Les musiciens. — Miniatures des manuscrits armfeniens des XIV е et XV е ss. Mat6nadaran, Егбѵап. 26. Vroubel, Mikhail. La Princesse lointaine. — Esquisse de panneau pour rExposition industrielle й Nizhni Novgorod (1896). SL Petersbourg. Musfee Russe, D6partement des dessins. 27. Yakouloff, Georges. Composition sur "II 6tait une fois un pauvre chevalier.V, роёте de Pouchkine. Huile sur toile. Ancienne collection de la Socifet6 des amis de Yakouloff Д Paris. N6gatif de la Galerie Trfctiakoff Δ Moscou. 28. Sterligoff, Vladimir. Composition sur "Atressi с о т Tolifanz", chanson du troubadour Richart de Barbezieux (XVI, razo В.). Aquarelle. Collection privte.
POSTFACE Сотрагё aux livres du т ё т е genre publies en Russie, le pitsent ouvrage comporte certaines particularit6s. Ainsi, le lecteur russe у trouvera la traduction integrale des "Biographies" des troubadours des XIIIе et XIVе scidcles, alors que, on le sait, il п'еп а connu jusque-la que quelques extraits. L'ouvrage differe 6galment des publications analogues comportant la traduction des Vidas des troubadours qui sont 6ditees dans les pays occidentaux. Ainsi, les anciens commentaires des chansons troubadouresques faits sous forme de recits, qui constituent une grande partie de notre recueil, sont accompagnes des chansons elles-memes, dont la traduction reproduit rigoureusement tous les elements du texte original: schema metrique et strophique, rimes, assonances. On connatt trds peu d'exemples de traductions des chansons qui soient precises (Ezra Pound en est une heureuse exception). Nous tenons aussi ά signaler que dans notre ouvrage les Vidas authentiques des troubadours sont suivies d'une traduction integrale de leurs biographies fantastiques, dues & la plume de Jean de Nostredame, frere du celebre astrologue. ("Les Vies des plus cfctebres et anciens podtes proven<jaux qui ont fleuri du temps des comtes de Provence", tel est le titre de cette oeuvre publiee en 1575 a Lyon.) Α partir du XIXе stecle cet ouvrage, digne de toute attention, a ete completement dfenigit par la critique positiviste qui n'y voyairqifune "fabrication". Or, cette oeuvre n'a jamais et6 ni suffisamment 6tudiee, ni traduite en d'autres langues. La seule traduction qui nous soit connue, celle en langue italienne,"a parue la т ё т е annfce que Tedition originale, soit en 1575. Serge Pfctroff, en traduisant "Les Vies" de Nostredame, a eu recours й un ingenieux procede stylistique: pour rendre le charme particulier d'un texte fran^ais du XVIе siecle, il s'est servi de la langue litteraire russe du XVIIIе. Nous sommes heureux de pouvoir dire a nos lecteurs que notre livre est pouvru d'Appendices detaillees ou, entre autres, il est question du role que les themes traites par les troubadours ont jou6 dans la litt6rature ultdrieure et de leur temps. La, il faut mentionner tout d'abord certains textes occitans eux-m^mes qui, sans faire partie des Vidas, n'en sont pas moins importants pour la compr^hension du climat culturel ou celles-ci fctaient n£es: telle est, par exemple, la fameuse "galerie litt^raire" de Peire d'Alvernha. On sait combien grande fut Tinfluence des troubadours sur les d^buts de la littfcrature italienne; dans notre ouvrage on en trouvera quelques echantillons, tels que les 23*
708
Postfacee
rfccits tires des plus anciens recueils, dont les "Conti di antichi cavalieri" et "И Novellino", ainsi que les anciens commentaires de Dante et les "Triomphes" de Pfctrarque. Paraltement aux oeuvres influencees par les troubadours, en langues romanes, nous en offrons tout un choix traduites du latin: ehroniques, oeiivres historiques et divertissantes, 6pitres des papes. Nous avons pu le faire gr&ce au recueil de Camille Chabaneau publie en 1895, ouvrage incontestableirtent erudit quoique sfcvdrement critiqufc de nos jours. Une place tout й fait b part est reservfce £ un Appendice qui comprend d'amples extraits d*oeuvres latines dans lesquelles il s'agit de la "doctrine de Гашоиг courtois" dont la plus c6l£bre est "De Amore" d'Andr6 le Chapelain. On у trouvera aussi les "Documenti d'Amore" de Francesco da Barberino, espdce de commentaire aux ambitions' encyclop£diques, pratiquement inconnu du public. Ce notaire florentin se trouva, charge d'une mission par la Seigneurie vinitienne, a Avignon entre 1309 et 1313. Profitant de son s6jour en Provence, il parcourut la "terra cortesa" qui, & l'6poque, gardait toujours la memoire de sa gloire poetique. Le demier Appendice contient diverses reprises de Thistoire du "Coeur mangfe", sujet folklorique prdsent dans la Vida de Guillaume de Cabestany. Les traductions compldtes, toujours en versrimfcs,du "Lai dlgnaures" et du